Кадетская эмиграция в Германии, 1920-1931 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Сперкач, Александр Иванович

• Сперкач, Александр Иванович
• кандидат исторических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Сперкач, Александр Иванович

СОДЕРЖАНИЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Формирование правокадетского направления русской общественной мысли. Зарубежная Россия в качестве социальной базы политической деятельности кадетов.

Часть 1. Партия конституционных демократов до 1917 г.

Часть 2. Особенности российской пореволюционной эмиграции.

Часть 3. Кадеты в начальный период эмиграции

ГЛАВА II. Формирование основного центра правых кадетов в эмиграции. Поражение П.Н.Врангеля и раскол кадетов.

Часть 1. Образование в Берлине политической организации кадетов.

Часть 2. Организация периодического издания берлинских кадетов. Газета «Руль» - первые успехи.

Часть 3. Берлинские кадеты и последствия крушения режима П.Н.Врангеля: поиск причин поражения; планы интервенции; взаимодействие с «военной» эмиграцией.

Часть 4. Раскол кадетского направления общественно-политической мысли Зарубежной России.

Часть 5. Берлинские кадеты и теоретические дискуссии в эмиграции.

Глава III. Правые кадеты, социалисты и монархисты: отношения в эмиграции. Кадетская организация в Германии: эволюция и упадок.

Часть 1. Берлинские кадеты и социалисты.

Часть 2. Берлинские кадеты и монархисты.

Часть 3. Раскол Русского Берлина.

Глава IV. Берлинские кадеты о Советской России. Завершающий этап их политической эволюции.

Часть 1 . Берлинские кадеты о Советской России: представления и ожидания, футурологические прогнозы.

Часть 2. Крушение самостоятельного политического направления правых кадетов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

371-391.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Кадетская эмиграция в Германии, 1920-1931 гг.»

ВВЕДЕНИЕ

История эмиграции - составная часть истории как самого народа, представители которого становятся эмигрантами, так и тех народов -стран - культур, чьи границы пересекает эмигрантский поток, в недра которых он вливается. Всё это определяет особую многогранность избранной нами темы, представляющей собой составную часть как Отечественной, так и Всеобщей истории.

Разнообразные, часто враждебные и неожиданные условия, встречающие эмигрантов, взаимодействие их с окружающим новым миром, придают этой группе людей повышенную по сравнению с обычной социальную, этническую и психологическую динамику. Для исследователя эмигранты всегда участники необычного эксперимента, историческая неповторимость которого подтверждается, в частности, неадекватностью различных миграционных волн, исходящих из одного источника и разделенных относительно небольшими хронологическими промежутками. Последнее утверждение, применительно к русской эмиграции XX века, можно считать аксиоматическим.

Объектом исследования является пореволюционная политическая эмиграция из России.

Предметом его избрана история кадетской эмиграции в Германии, формирование, эволюция и крах правокадетской политической линии Российского Зарубежья.

Попытки либерального реформирования общества1, их неудача в начале ХХв в России относятся для историков к разряду «вечных» тем и предопределяют актуальность любого значимого исследования связанного с партией народной свободы. Политические принципы, особенности мироощущения правых кадетов складывались задолго до того, как они оказались в эмиграции. У них наиболее рельефно проявилась эволюция всей партии народной свободы в сторону всё большей умеренности, логически завершился данный процесс. Правые кадеты опережали основную массу соратников по партии в этом движении. Именно эта группа конституционных демократов наиболее «подозрительно» относилась к революционному преобразованию России, предчувствуя, отчасти, те разрушительные последствия, которые оно вызвало. Правда, апокалипсические предсказания, связанные с развитием революционного процесса, были характерны не только для них. Можно упомянуть близкие по содержанию и не менее точные пророчества, исходящие от деятелей других лагерей2. Но у правых кадетов неприятие российской революционности, сочеталось с приверженностью к общекадетским радикальным демократическим идеалам, что порождало исключительную двойственность их политического бытия. В России правые кадеты, учитывая антиправительственный экстремизм масс и направленность прессы, отчасти были вынуждены маскировать свои устремления3. В эмиграции настроения были куда более консервативными. Здесь сказывались и особенности формирования контингента эмигрантов, и опыт пережитых революций и, зачастую, длительное участие в вооруженной борьбе. Значительно шире, чем на родине, среди

эмигрантов было распространено мнение, что «для блага России крепкие лояльные, культурные личности вроде Краснова куда ценнее истеричных и позирующих Керенских. В крайнем случае, лучше удариться лбом о гранитную стену, чем утонуть в топком болоте»4. Раскол партии народной свободы позволил обособившимся частям ее почти не корректировать свои позиции в расчете друг на друга. По всем этим причинам линия правых кадетов в эмиграции представляется наиболее последовательной.

Возглавлявшие кадетскую группу в Германии, И.В.Гессен и В.Д.Набоков, за границей были неофициальными лидерами всех сторонников правого направления среди конституционных-демократов, вне зависимости от мест проживания последних. Поэтому, акцентируя внимание на кадетской колонии в Германии, исследование не всегда будет жестко локализовано пределами какой-либо страны, особенно при рассмотрении идейно-политических дискуссий среди эмигрантов.

Избранная тема, касаясь заключительного, зарубежного этапа существования кадетского общественно-политического направления, находится на стыке нескольких самостоятельных актуальных тем: истории эмиграции, истории российского либерализма, истории российской интеллигенции; затрагивает проблемы русско-германских связей и т.д., что, по мысли автора, должно способствовать широким аналитическим обобщениям в рамках данного исследования.

По справедливому замечанию составителя одного из библиографических обзоров по истории русской эмиграции: «многочисленные авторы исследований на тему «Россия вне России» в

основном никак не могут выйти за пределы Франции и Чехословакии»5. Это обстоятельство, учитывая сложившуюся историографическую ситуацию, само по себе должно свидетельствовать об актуальности избранной нами темы: несмотря на то, что в первую половину 20-х гг. в Германии находилась крупнейшая колония эмигрантов, а Берлин оспаривал у Парижа звание столицы Русского Зарубежья, русская диаспора данной страны в значительной % степени обделена вниманием исследователей. При обращении к ^ истории российской эмиграции в последние годы основное внимание уделялось её культуре или общим её особенностям, а политическая история эмиграции в рамках отдельных стран и отдельных идейно-политических направлений является наименее изученной.

Цель настоящего исследования - показать место берлинских правых кадетов в политическом спектре Зарубежной России, влияние на общественную жизнь эмиграции коррелирующих условий: дореволюционного политического опыта, революции и гражданской войны, внутреннего разложения Зарубежной России.

В соответствии с поставленной целью задачами данного исследования является обобщение политического опыта правого крыла кадетского общественно-политического направления в эмиграции, выяснение причин, по которым произошел раскол конституционных-демократов за границей и сформировалось правокадетское идейно-политическое направление, выявление особенностей данного направления, изучение мировоззрения его приверженцев и специфики отношения их с различными составляющими эмигрантского политического спектра.

Хронологические рамки работы охватывают 1920-1931гг. и совпадают с периодом общественной активности наиболее яркого и своеобразного из российских эмигрантских потоков XX века, привлекшего в последнее десятилетие повышенный интерес и ученых и общественности. В 1920 в Берлине сложилась кадетская организация, выявились её лидеры, началось формирование правокадетского политического направления в эмиграции; в 1931г. последователи В.Д.Набокова в Германии отчасти повторили политическую эволюцию приверженцев П.Н.Милюкова, пойдя на соглашение с эмигрантами -социалистами, после чего в Берлине закрылось правокадетское периодическое издание «Руль» и правокадетское направление российского либерализма окончательно кануло в Лету.

Вводя в научный оборот новые источники, анализируя существующие публикации, автор рассматривает зарубежный период деятельности кадетов в органической связи с российским периодом их политического бытия, в тесном взаимодействии с другими частями эмигрантского общественного спектра. Особое внимание уделяется идеологическим и социально-психологическим факторам, определявшим поведение эмигрантской политической элиты в тех или иных ситуациях. В работе использован метод сравнительно-исторического анализа документов. Результатом исследования должно явиться выявление типологических черт развития российского либерализма и общей эволюции политической жизни российской послереволюционной эмиграции.

Отечественная литература, посвященная русской эмиграции, появилась уже в 20-е гг. В той или иной степени данная тема

затрагивалась в работах партийных историков и публицистов, военных и государственных деятелей6. Однако, по справедливому замечанию Л.К.Шкаренкова: «это были не столько исторические исследования, сколько живые отклики на вопросы, поставленные самой жизнью»7.

Ленинские оценки российской истории, пореволюционной эмиграции и деятельности партии народной свободы оказывали, по понятным причинам, существенное влияние на формирование советской историографической традиции8. К некоторым из подобных оценок мы обратимся в другом разделе, пока же упомянем только то, что В.И.Ленин, по сути, игнорировал существующее внутри эмиграции идеологическое и политическое противостояние, сводя его к тем или иным формальным недоразумениям. Он пытался распознать «действительную тактику действительной белогвардейской силы, силы капиталистов и помещиков», сводя её к готовности «поддерживать кого угодно», склоняться «всё равно, в право или влево, к меньшевикам или анархистам»9. Подобная нивелировка, дополненная крайне негативной «классовой» оценкой, была характерна и для резолюций, принимаемых съездами и конференциями коммунистической партии10 и для работ маститых советских исследователей11.

Другой особенностью многих работ этого периода являлась гиперболизация угрозы исходящей от Зарубежной России и её «злокозненных» связей с «мировой буржуазией», демонизация образа эмигрантов. Тон и здесь задавал создатель Советского государства: «Контрреволюционные эмигранты хорошо осведомлены, великолепно организованы, хорошие стратеги», «классовое самосознание

буржуазии всё ещё выше классового самосознания эксплуатируемых и

угнетенных»12, - «расхваливал» В.И.Ленин погрязшую в дрязгах и

разброде эмиграцию. По словам кремлевского вождя, установившего в

России режим жесточайшего террора, громившего своих противников

и в партии и вне её, роль пресловутой «мировой буржуазии» была ещё

значительнее и страшнее, ведь, несмотря на давно объявленную её

гибель «Она не умерла. Она жива. Она стоит и караулит. Она уже

11

наняла Милюкова» и т.д. и т.п. Оценка подобных заявлений и причина их появления будут затронуты в других частях настоящей работы.

Начиная с 20-х годов редкие попытки советских исследователей проследить влияние перехода к нэпу на идеологию эмиграции, на формирование в ней различных партийных групп, касались весьма ограниченного круга сюжетов. Характерное для этих попыток сочетание описательности и схематичности дополнялось декларированной идеологической непримиримостью. Даже в названия сборников и статей вносилась фронтовая терминология14. Вследствие этого, в советской историографии долгое время рассматривали отдельные аспекты истории эмиграции в качестве составных частей другой темы: борьбы с «контрреволюцией» и «буржуазной идеологией».

По существу, к специальным тематическим исследованиям обратились только в 50-ые годы15, но изучение эмиграции продолжало оставаться подчиненным, вспомогательным сюжетом, которым историки более-менее удачно иллюстрировали происходящее в России. Перелом в этом отношении, наступает в конце 70-х - начале

80 -х годов. В этот период увидели свет монографии В.В.Комина, Г.Ф.Барихновского, Л.К.Шкаренкова16. При всей неоднозначности работ этого периода, не лишенных серьезных недостатков, именно в них советские историки впервые попытались подойти к явлению российской послереволюционной эмиграции как таковому. Относительная аналитическая слабость упомянутых исследований, помимо факторов далеких от науки, объясняется слабой разработкой проблемы в предыдущие годы.

Особенно следует выделить предпринятую Л.К.Шкаренковым попытку охватить всю тему российской эмиграции до второй мировой войны включительно. Его монография являлась итогом длительного изучения темы, обобщила и развила положения целого ряда научных статей, представленных исследователем на суд научной общественности17. Безусловной заслугой этого историка являлось существенное расширение по сравнению с предшественниками используемых в работе источников, внимание к зарубежным исследованиям русской диаспоры, достижения тем более значимые, что всего за несколько лет до этого В.В.Комину приходилось опираться главным образом на материалы, появившиеся в периодической печати, а также немногочисленные воспоминания бывших эмигрантов18.

Для Г.Ф.Барихновского характерна приверженность историографическим стереотипам предыдущих десятилетий с их своеобразным «классовым» подходом. Это автор практически игнорировал качественные различия внутри кадетской эмиграции,

представители которой, по его определению «заявили о верности

19

союзу с дворянством» .

«Прежде всего, о месте и роли контрреволюционной, антикоммунистической, антисоветской эмиграции в борьбе двух

ЛЛ

миров» писал в первой половине 80-х годов А.Л.Афанасьев. Научное значение его труда невелико, в первую очередь, из-за попыток автора непосредственно решать агитационные задачи.

Если говорить об исследовании отечественными историками деятельности кадетов за границей, то для многих авторов, особенно из числа тех, кто творил в 20-е гг., история кадетской эмиграции, по сути, ограничивалась деятельностью П.Н.Милюкова, разоблачению деятельности, исторических и политических взглядов которого посвятили своё вдохновение М.Н.Покровский и О.А.Лидак21. В.Полянский, один из авторов упомянутого выше сборника 1923, в статье посвященной анализу ситуации в кадетском лагере, также

сосредоточил внимание на эволюции П.Н.Милюкова влево, сущности

22

«новой тактики» . Вскользь упоминая в своих произведениях кадетскую эмиграцию, именно к разбору «новой тактики» обратились и другие авторы упомянутого сборника23.

Можно констатировать, что советской наукой история кадетской эмиграции, по сути, игнорирована: глава «Буржуазная эмиграция» в очень небольшой работе В.В.Комина, или несколько страниц в монографии Л.К.Шкаренкова, впервые привлекшего материалы кадетских зарубежных совещаний, не могли, конечно, раскрыть эту тему. Большее значение в данном аспекте имело появление трудов Н.Г.Думовой24. Но только один из них, созданный совместно с

В.Г.Трухановским, целиком посвящен деятельности кадетов в эмиграции. В остальных трудах этот сюжет освещается фрагментарно, на фоне подробного изложения судьбы партии народной свободы в России. При этом, однако, Н.Г.Думовой удалось показать некоторые особенности заграничной тактики конституционных-демократов, взаимодействие их российской и эмигрантской политики. Небольшие

ЛС

неточности не уменьшают научного значения ее работ .

В разной степени те или иные аспекты политической деятельности кадетов в эмиграции затрагивались и в некоторых других исследованиях26. При этом, даже в середине 80-х годов советским ученым не удавалось избегать простейших фактологических ошибок. Так, например, в коллективной монографии «Непролетарские партии России: урок истории» допущены неточности не только в сроках переезда П.Н.Милюкова из Лондона в Париж, но и в годе его смерти27.

Определенное «запаздывание» в изучении политической истории кадетской эмиграции даже в сравнении с изучением эмиграции в целом или с исследованием истории кадетской партии до эмигрантского периода, во многом обусловлено длительным господством в советской историографии представлений, что история контрреволюции сама по себе не заслуживает внимания , а партия кадетов окончила существование после поражения в октябре 1917 года . Постепенный отход историков от данных положений, сопровождался периодическими декларациями о слабой изученности «гибели главной буржуазной партии»30. Появление первых монографий ориентированных на комплексное изучение «помещичьих и буржуазных» партий31, не ликвидировало упомянутого «отставания».

В целом советская историческая литература об эмиграции носит отпечаток своего времени, что предопределяет наличие в ней существенного пропагандистского элемента и перманентной проблемы с использованием документальных источников.

Говоря об исследованиях конца 80-х начала 90-х годов, следует отметить господство в этот период публицистических, популярных работ. Издержки, свойственные обычно такому стилю, проявились в книге В.В.Костикова - самой известной из вышедших32. Достаточно упомянуть созданный этим автором образ «тех, кто в штабе Духонина <...> сам творил в Крыму <...> бесчинства и беззакония». Приводятся В.В.Костиковым и некоторые детали зверств, которые в упомянутом штабе творили «непримиримые» («вырезали звезды») . Авторы сборника вышедшего в 1992 г. справедливо отмечали «шквал публикаций о белой эмиграции в массовой периодике». При этом по их оценке, «часто рассуждения о судьбе русского зарубежья ведутся без серьезного объективного анализа и используются в конъюнктурной политической полемике». В результате «перестроечная» историография оказалась не очень содержательной. К началу 90-х. гг., несмотря на «шквал публикаций» «в России нет серьезного научного исследования, объективно, без идеологических шор, на основе полного комплекса источников рассматривающего судьбу российской диаспоры <...> нет специальных работ о положении российской диаспоры в конкретной стране»34. И отечественные, и зарубежные ученые отмечают недостаточную изученность, как истории

о с

российского зарубежья, так и истории кадетской партии в целом .

На гребне общественного интереса к истории эмиграции были предприняты попытки вывести её научное исследование на более высокий уровень. Дополнительным стимулом в этом направлении послужили состоявшиеся в 1991-1992 гг. в России конгрессы соотечественников . В 1992 году Российская Академия наук приняла комплексную программу исследований по теме «Российское зарубежье в контексте мировой культуры». Началось формирование научных центров, специализирующихся на изучении эмиграции37. В 1993 году Институтом российской истории РАН было проведено заседание «круглого стола»: «Задачи изучения истории российского зарубежья», на котором были определены основные направления исследования эмиграции и предпринята попытка наладить координацию этих

ло

исследований . Научный центр «Русское Зарубежье» (ИНИОН РАН) выпустил сборники, анализирующие миграционные процессы в России, СССР и странах СНГ . Несомненные успехи были достигнуты в области библиографического описания исторического наследия российского зарубежья40.

С некоторым, вполне естественным опозданием, количество публикаций начало дополняться достойным качеством некоторой их части. Появились научные исследования отечественных авторов, для которых в целом характерно повышение уровня, особенно в части их документального обеспечения. Пока еще сложно давать общую исчерпывающую оценку этой литературе. Её значение во многом будет определено в ближайшем будущем динамикой исторических исследований темы, сопоставлением со вновь выходящими трудами. Однако уже сейчас можно констатировать постепенное изживание

прямолинейных популистских подходов, упрощения и одномерности при обращении к трагической и крайне противоречивой проблеме. Характерно внимание к вопросам методики исследования, появление после многолетнего перерыва специальных методических работ. Можно констатировать значительное расширение тематики

"41 -г»

исследовании . В жизнь начали претворяться те научные проекты, посвященные истории эмиграции, которые были задуманы в Российской Диаспоре ещё в начале 1930-х годов и которые эмигранты пытались реализовать за границей в течение нескольких десятилетий42.

Нельзя не отметить рост интереса к проблемам идейно-политического развития послеоктябрьской эмиграции43. Однако, результаты работы в этом направлении представлены в основном небольшими статьями. Можно констатировать отсутствие обобщающих монографических работ посвященных данному сюжету. Кроме того, как и на предыдущих этапах развития отечественной историографии, правокадетская эмиграция и, в частности, кадетские организации в Германии выпадают из поля зрения ученых и им не посвящены специальные исследования. В центре внимания современных ученых продолжает оставаться фигура П.Н.Милюкова44. Даже когда объектом научного интереса становится веховская традиция в эмиграции, авторы игнорируют таких ярких представителей этой традиции, какими являлись правые берлинские кадеты.

При всех отмеченных недостатках исследования отечественных историков в целом создают необходимую базу для продолжения изучения темы российской эмиграции первой волны. Гораздо хуже

дело обстоит с частной проблематикой. С сожалением приходится констатировать, что по избранной нами теме специальных трудов не имеется и в этом современная историография вполне соответствует историографии советского периода.

В зарубежной историографии партии народной свободы уделено лишь несколько частных исследований. Из них (если не считать персоналии) тему кадетской эмиграции затрагивает только У.Розенберг45. В его монографии ей уделена небольшая глава. При этом историк ограничивает свою работу 1921 годом. Российскую эмиграцию в Германию специально изучали Г.Э.Фолькман и Р.С.Вильямс46, но оба эти автора деятельность кадетов «растворили» в других, более общих сюжетах. Г.Э.Фолькман, кроме того, особое внимание сосредотачивает на социальных и правовых проблемах, а когда все-таки касается политической деятельности эмигрантов, исследует в первую очередь монархистов. Р.С.Вильямс, пытаясь охватить шестидесятилетний период, рассматривая отдельно нерусскую эмиграцию из России, евразийство, бердяевский философский кружок и т.п., в результате либералам уделяет считанные страницы, при этом газету берлинских кадетов «Руль» в качестве источника из всех упомянутых ученых он использует наиболее активно.

У некоторых западных исследователей российской эмиграции имеется тенденция пренебрежительного отношения к её политической истории. Наиболее характерна, в данном случае, позиция М.Раева, который, посвящая свой труд «культурной творческой жизни» Зарубежной России47 (что, само по себе, можно было бы только

приветствовать), декларативно «дискриминировал» её политическую историю48. Подобное противопоставление представляется несколько надуманным, особенно если учесть политический характер пореволюционной эмиграции как таковой и весьма далёкие от области «чистой культуры» эмоции, которые обуревали значительную часть её художественной элиты. Характерно, что сам М.Раев, несмотря на свои декларации, первые же страницы монографию посвятил некоторым политическим особенностям эмиграции49.

Сторонником противоположного «политикоцентричного» подхода к истории российской эмиграции, являлся один из первых её исследователей немецкий историк Г.Римша. Для его монографий характерен акцент на внешнеполитическую и идеологическую ориентацию различных эмигрантских группировок, рассмотрение истории Зарубежной России в свете катаклизмов революционной эпохи50. Данный подход, по крайней мере, не позволяет совершенно забыть, что эмиграция из России возникла не в результате смены художественного стиля или изысканий культурологов.

Особняком стоят труды эмигрантского исследователя П.Е.Ковалевского, вышедшие в Париже в начале 70-х годов51. Произведения самих эмигрантов, безусловно, следует относить к источниковедческой базе данной работы. Однако, учитывая то, что труды П.Е.Ковалевского создавались спустя многие десятилетия после событий, которым они посвящены, а также исследовательскую направленность этих работ, их правильнее отнести к историографии проблемы. У П.Е.Ковалевского, к сожалению, ничего не говорится о политической жизни русского зарубежья, но в его монографии имеется

специальная глава об эмигрантской периодике, в которой ведущему изданию правых кадетов дается исключительно высокая оценка, чем автор косвенно засвидетельствовал значение всего этого направления в общественной жизни эмиграции52.

Авторитетные специалисты - источниковеды, при обращении к документальному наследию политических партий и организаций, внимание своё, в первую очередь, сосредотачивают на программных документах, «которые излагают цели и задачи, стратегию и тактику политической борьбы, определяют силы, средства и формы, с помощью которых политические партии мыслят реформирование или

со

революционное преобразование общества» . Начиная обзор источников, служащих основанием данного исследования, в соответствии с приведенной схемой, необходимо отметить переход многих программных документов кадетов-эмигрантов, совсем ещё недавно искусственно изъятых из научного оборота, в категорию опубликованных. Тут, в первую очередь, следует упомянуть серию «Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии»54. Шеститомное издание, подготовленное отечественными и зарубежными учеными, содержит материалы за период с 1905 г. по середину 30-х гг., при этом три тома серии целиком посвящены деятельности кадетов в эмиграции. По уверению авторов издания, в нём «наиболее полно представлены протоколы ведущих кадетских групп», в число которых они вполне справедливо относят берлинскую55. Для нашего исследования наибольший интерес представляет сопоставление материалов парижской и берлинской групп периода зарождения и развития в

столице Франции «новой тактики»56, протоколы Совещания членов Центрального Комитета партии народной свободы, проходившего в Париже в 1921 году. Списки участников заседаний позволяют определить не только политический, но и социальный, имущественный статус кадетов-эмигрантов, пертурбации происходившие в их среде. К большому сожалению, многие протоколы Берлинского комитета утеряны57.

Упомянутое издание удачно дополняется трехтомной

документальной серией «Съезды и конференции конституционно-

<¡0

демократической партии» . По-видимому, именно в области подобных научных публикаций отечественные исследователи внесли в последние годы наиболее существенный вклад в изучение истории российского либерализма в целом и в изучение его зарубежного периода в частности. Многотомные публикации базовых источников конституционно- демократической партии значительно расширяет исследовательские представления по многим кардинальным проблемам отечественной истории и культуры. Кроме того, они являются одним из первых опытов совместной работы отечественных и зарубежных историков и архивистов. Ещё раз хочется выделить успешную попытку международного научного сотрудничества, обеспечившего появление этих сборников. Сотрудничества тем более ценного, что среди самих зарубежных исследователей раздаются голоса, констатирующие негативное воздействие идеологических и политических табу на изучение истории кадетской партии по обе стороны рухнувшего «железного занавеса»59.

Кроме упомянутых новейших публикаций, следует выделить кадетские партийные документы и сборники, содержавшие их, которые были изданы в начале XX века, как до, так и после революции. Помимо подобных отечественных изданий, посвященных, как правило, всей партии народной свободы в целом60, к данной группе источников относятся документы, касающиеся проведения различных эмигрантских мероприятий, четко ориентированные на различные направления кадетской политической мысли61.

Другую группу источников, связанных с деятельностью кадетов в эмиграции, представляют неопубликованные материалы фондов ГАРФ. Для данного исследования широко привлекались несколько таких документальных комплексов, среди которых, в первую очередь, следует упомянуть Фонд редакции газеты «Руль» (ГАРФ.Ф.5882). Фонд этот складывался в процессе деятельности газеты (1920-1931 гг.), хотя и включал в свой состав документы более раннего происхождения (с 1913 года). Состав фонда достаточно разнообразен, в нем присутствуют материалы и рукописи, присланные в редакцию, договоры и переписка с немецкой издательской фирмой «Улынтейн», переписка и таблицы о распространении газеты «Руль» в разных странах, материалы кадетской печати, отчет и другие сведения о деятельности Крымского краевого правительства и др. Особую ценность имеют письма, присылаемые в редакцию на имя И.В.Гессена, среди которых имеются ценные автографы (И.А.Бунина, А.В.Тырковой, Петра Д. Долгорукова и др.).

Фонд Союза русской присяжной адвокатуры в Германии (ГАРФ.Ф.5890.) выделяется целостностью и полнотой представленных

в нем материалов. В образовании и деятельности Союза значительную роль играли берлинские кадеты, поэтому документы этого фонда содержат разнообразную информацию об их деятельности, в частности, о контактах представителей эмигрантской общественности с Лигой Наций, другими зарубежными организациями, о положении эмигрантов (в том числе справки, составляемые Союзом адвокатуры «о личном статусе русских беженцев»), о финансировании деятельности эмигрантских организаций и роли в этом финансировании берлинских кадетов (в том числе финансовые отчеты Союза). Следует выделить дела фонда с перепиской Союза и редакции газеты «Руль»; «Протоколы заседаний «Объединения русских общественных организаций в Германии», раскрывающие попытки берлинских кадетов объединить эмиграцию; Отчет о деятельности союза за десять лет его существования и материалы, прилагаемые к нему. (ГАРФ.Ф.5890.0п.1.Д.З.).

Фонд ЦК партии кадетов в эмиграции (ГАРФ.Ф. 7506.) позволяет дополнять и уточнять информацию содержащуюся в серии «Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии», что было особенно важно, в связи с тем, что тома упомянутого издания выпускались параллельно с созданием данного исследования.

В работе были использованы несколько личных фондов, хранящихся в ГАРФ:

В фонде А.А.Аргунова (Ф.6075.) наибольший интерес представляет переписка с П.Н.Милюковым, С.П.Мельгуновым, В.А.Мякотиным, черновики заседаний РДО - объединения созданного

в эмиграции П.Н.Милюковым в противовес правым кадетам. Фонд особо ценен тем, что А.А.Аргунов являлся лидером «Крестьянской России» - организации, с которой берлинские кадеты в начале 30-х гг. пытались сотрудничать. Материалы фонда позволяют проследить эволюцию и крушение различных направлений либеральных и социалистических групп в эмиграции.

С П.Н.Милюковым непосредственно связаны два фонда хранящихся в ГАРФ. Во-первых, это личный фонд, основная масса материалов которого охватывают период с 1858 по 1918 годы (Ф.579). В тоже время некоторые документы этого фонда затрагивают более поздний период и позволяют уточнить борьбу среди парижских кадетов вокруг «новой тактики». Более информативен для исследователей эмиграции другой фонд П.Н.Милюкова (Ф.5856), содержащий значительные массивы документов по истории Зарубежной России, в частности, переписку с И.В.Гессеным и другими деятелями эмиграции, статьи и программные документы, подготовленные лидером левых кадетов. Особый интерес представляют материалы фонда связанные с убийством в 1922г. В.Д.Набокова.

Весьма информативен и фонд П.Б.Струве (ГАРФ.Ф.5912.) вмещающий с себя большое количество эпистолярных документов неофициального и доверительного семейного характера. Среди них переписка с правым кадетом П.Б.Изгоевым, А.И.Каминкой, В.Д.Набоковым и его семьей, переписка с редакцией газеты «Руль». Особое внимание автора диссертации привлекло обсуждение купюр, сделанных редакторами «Руля» в статьях П.Б.Струве);

В фонде известного издателя и педагога В.Н.Тукалевского (Ф.5777) хранится обширная переписка с И.В.Гессеным за 1919-1922 гг.; письма членов семьи И.В.Гессена и А.И.Каминки; письма разных лиц к И.В.Гессену. Как и в фонде П.Б.Струве большое количество эпистолярных документов интимного характера, позволяющие уточнить штрихи биографии самого И.В.Гессена, особенности его домашнего быта и быта его близких, семейные отношения, в частности, политические пристрастия его сыновей.

Фрагментарно в данной работе также использовались фонд ГАУ при СМ СССР (ГАРФ. Ф. р-5325); фонд Редакции газеты «Последние новости» (ГАРФ.Ф.6845.); личные фонды Н.И.Астрова (ГАРФ.Ф.5913) и А.А.Демьянова (ГАРФ.Ф.6632); и фонд 261 Отдела Рукописей РГБ (Архив издательства М.В. и C.B. Сабашниковых.).

Практически во всех упомянутых выше фондах значительную часть составляют рукописные документы - в большинстве своем подлинники. Имеются уникальные автографы. В связи со сложностью почерка и угасанием текста, автор произвел палеографический анализ ряда документов. Характеризуя весь массив архивных материалов, используемых в данном исследовании, следует отметить высокую степень информативности и видовое разнообразие содержащихся в нём документов.

Среди источников, используемых для создания данной работы, особое место занимают издания российской эмиграции: газеты и журналы различных политических направлений.

Периодическая печать, как зеркало, отражает общественное сознание людей, их устремления, цели, которые они преследуют, и

даже средства, которыми они этих целей добиваются. Случающаяся в этом зеркале кривизна не только не отрицает правильности данного тезиса, но и сама служит важнейшим источником к его подтверждению. Именно с появлением массовых периодических изданий стало возможным определение средств информации как четвертой власти. Однако, это положение достаточно универсально и, на протяжении всего XX века, в той или иной степени, применимо к различным странам и народам. В условиях эмиграции русские периодические издания приобретали особое значение: для сотен тысяч представителей одной их самых вербальных культур в истории человечества, лишенных привычных и традиционно значимых в России государственных уз, привычных социальных коммуникаций, имущественного статуса, эмигрантские издания являлись главными, зачастую единственными центрами политического и национального объединения, часто выполняли несвойственные им функции. Период процветания газет и журналов русской диаспоры совпал с периодом максимальной общественной активности эмиграции. Кризис и упадок периодических изданий был неразрывно связан с политической и национальной катастрофой всего русского общества за границей.

Среди множества эмигрантских газет, существовавших в Зарубежной России на протяжении 20-х гг., нас и в качестве источника, и в качестве одной их важнейших составляющих данного исследования, в первую очередь, интересует берлинская газета «Руль». Во всем изобилии эмигрантской периодики «Рулю» принадлежит особое место. Берлинская газета входит в четверку наиболее крупных печатных органов русской диаспоры, считая и послевоенный период.

Причем именно эти четыре издания «не только отражали жизнь Зарубежья,<...> но отмечали также политические течения,

/л

существовавшие среди русских» . «Руль», по справедливому замечанию Р.С.Вильямса, был центром кадетской жизни в Берлине 63.

Газету основали 5 ноября 1920г. видные кадеты И.В.Гессен, В.Д.Набоков и А.И.Каминка64, связанные и общностью политических взглядов, и многолетней самой близкой дружбой65. Впрочем, в издании, безусловно, доминировал дуумвират: занятый коммерческими вопросами А.И.Каминка в газете мог быть только на вторых ролях66. Кроме того, политические репутации В. Д.Набокова и И.В.Гессена были существенно выше, а последний, к тому же являлся одним из главных посредников между колонией эмигрантов в Германии и немцами67. То, что газета претендовала на независимость от каких-либо партийных организаций68, не мешает четко определить ее направление: основатели «Руля» к 1920 г. твердо стояли на правокадетских позициях и их издание являлось рупором Берлинского комитета партии народной свободы и официозом всех правокадетски настроенных эмигрантов. Не случайно П.Н.Милюков, разрабатывая схему расстановки политических сил эмиграции, в качестве особого политического направления ввел в нее позицию «Руля»69. Влияние в редакции газеты отражало доминирующие положение В.Д.Набокова и И.В.Гессена в среде берлинских кадетов. Социально, по мнению упомянутого выше английского исследователя Р.С.Вильямса, газета отражала взгляды либерально настроенных деловых кругов русской диаспоры70. Следует отметить высокий уровень подачи материалов и оригинальность трактовки событий, характерные для этого издания.

По утверждению такого, в данном вопросе, авторитетного человека как М.А.Алданов «его позиция ни с чьей другой не совпадала»71.

«Среди эмигрантских периодических изданий мало таких, которые обнаружили бы продолжительную живучесть» - уже в 1922г. свидетельствовал современник72. Двенадцать лет выпуска, так же выделяют «Руль» из массы русской зарубежной периодики.

Учитывая все вышесказанное, казалась вполне обоснованной уверенность, что «в тех исторических трудах, которые, конечно, будут когда-либо написаны о русской эмиграции <...> к «Рулю» будут

74

возвращаться непрестанно» . «Руль», действительно все чаще используемый в различных монографиях, статьях в качестве источника, сам по себе совершенно не изучен. Впрочем, такое положение не удивительно, учитывая слабую разработку истории русской диаспоры в целом, и истории кадетской эмиграции в частности.

Используя эмигрантскую периодику, обращаясь к позиции «Руля» по тем или иным вопросам, необходимо принимать во внимание специфику предъявляемых к газетным материалам требований. В периодической печати политические статьи и заметки являются обычно агитационным, пропагандистским материалом, что в расчёте на читательское восприятие приводит к упрощенному их изложению. Не все статьи по содержанию совпадают с политической платформой издания. В связи с этим необходимо производить определенный отбор наиболее характерных, концептуальных положений и высказываний из всего массива имеющейся информации.

В процессе такого отбора учитывается частота и подробность освещения газетой определенных сюжетов, авторство статей.

Редакционные статьи и материалы, подписанные основателями издания, приобретают характер «официальности» в изложении его позиции. При работе с газетным материалом особое значение имеет эмоциональность изложения тех или иных факторов. Часто именно в апелляции к чувствам читателей газета наиболее ярко проявляет свою позицию. Поэтому обширное цитирование текстов из «Руля» в некоторых частях работы представляется оправданным. Широкие хронологические рамки позволяют рассматривать позицию издания в динамике и в тесной связи с общей политической эволюцией правых кадетов.

Обращаясь к освещению «Рулем» тех или иных событий, происходивших в России, необходимо учитывать возможность фактологической неточности информации, помещенной в газете. Объясняется это, по-видимому, не злым умыслом редакторов издания, а спецификой газетной работы и тем голодом на сведения о Родине, которым страдала вся эмигрантская пресса74. По словам И.В.Гессена «страстная погоня за сведениями из России - по закону: спрос родит предложение - часто наталкивалась на недобросовестность, а то, конечно, и на злостное намерение введения в заблуждение». Редактор «Руля» в своих воспоминаниях счёл необходимым подробно остановиться на данной проблеме: «я всячески навострял редакторский нюх, чтобы распознать фальшь, и огромное число сообщений отправлялось в корзину. Но, само собой разумеется, что совсем уберечься от просачивания неверных или преувеличенных сообщений

было невозможно. <...> Чтобы оценить сложность и трудность нашей задачи, достаточно напомнить, что даже и теперь, когда в Москве сидят иностранные корреспонденты, имеющие возможность непосредственно наблюдать, сведения, ими сообщаемые, отличаются яркими разноречиями и противоречиями»75. Свидетельства редактора газеты для доказательства ее профессиональной добросовестности, конечно, недостаточно. Автор в ходе самой работы подкрепит свой вывод анализом текстов статей «Руля». Хотя, в целом, нас будет интересовать не достоверность того или иного отдельного факта, а стиль мышления, концепции ведущих авторов газеты, поиск психологической и социальной логики их построений.

В данном исследовании наряду с газетой «Руль» в качестве источников используются и другие периодические издания: журналы «Печать и революция», «Книга и революция», газеты «Голос России», «Общее дело», «Последние новости», «Русские ведомости», «Русский

п/г

голос», исторический альманах «Минувшее» и др. , но, безусловно, в данной группе источников «Руль» для нас наиболее значим.

Важным представляется совмещение русской периодики, изданной в России и за границей. Притом, что эмигрантские издания зачастую «являются если не единственным, то исходным источником наших знаний о данном периоде», эмигрантская пресса, где бы она не издавалась, «представлена в основных хранилищах СССР и Запада с невосполнимыми лакунами»77. Использование источников и советского и заграничного происхождения, в данном случае, затрудняет то, что одни и те же лозунги и формулировки «проходя через весь спектр общественно-политических платформ эмиграции и

пересекая границу <...> получали всякий раз новую идеологическую окраску и выражались в диаметрально противоположных установках и формах практической деятельности»78.

При обращении к периодической печати, пристальное внимание уделялось тем политическим декларациям, которые помещались на её страницах. В особенности, подобным декларациям, приводимым в газетах «Последние новости» и «Руль»79.

Избранную нами тему невозможно осветить, не используя

наследия самих эмигрантов-кадетов. В первую очередь, были изучены

работы конституционных демократов, входивших в состав редакции

«Руля», или же труды, им посвященные80. Особое значение имеют

81

воспоминания И.В.Гессена . Книгу, вошедшую в состав Архива русской революции, он посвятил событиям своей жизни до гражданской войны. Естественным продолжением послужили воспоминания, опубликованные после смерти И.В. Гессена, осветившие его деятельность в эмиграции.

В 1974 г. в Нью-Йорке вышла книга сына редактора «Руля» -Владимира82, позволяющая уточнить детали жизни И.В.Гессена в Петербурге и Берлине, черты его характера, взаимоотношения с коллегами по журналистике и соратниками по партии. Некоторое внимание там уделено и В.Д.Набокову. В случаях фактологичекого расхождения между воспоминаниями отца и сына Гессенов, более достоверным следует считать труд Иосифа Владимировича, созданный непосредственным участником событий под влиянием более свежих впечатлений.

Широко использовались при создании данной работы труды и статьи видных деятелей партии народной свободы, написанные как в эмиграции, так и до нее, произведения эмигрантов, затрагивающие деятельность кадетов и отражающие общественную атмосферу в Зарубежной России .

Отдельная группа источников вышла из-под пера реэмигрантов. Попытку дать общий обзор психологии и условий жизни русских беженцев неоднократно предпринимали вернувшиеся на родину сменовеховцы84. Научная ценность их трудов, как правило, невелика: здесь доминировали агитационные брошюры. Значимее для исследователя работы реэмигрантов послевоенной формации85. Однако, в них довольно часто встречаются неточности. Так, например, Б.Н.Александровский, уделяя некоторое внимание эмигрантской прессе, в том числе и «Рулю», утверждает, что эта газета прекратила существование с приходом Гитлера к власти, значительно продлевая тем самым ее существование («Руль закрылся в октябре 1931). Он же относит это издание к левому сектору эмиграции86, что, безусловно, не верно87. Не соответствует действительности заявление Б.Н.Александровского, будто в 1920г., после краха врангелевской армии, газета В.Л.Бурцева была единственной в то время

оо

эмигрантской газетой , - в тот период существовал хотя бы тот же «Руль». Может быть, свою роль в подобных неточностях сыграло то обстоятельство, что беженский путь наиболее известных авторов из числа реэмигрантов послевоенной формации обошел стороной Германию: Б.Н.Александровский 1921-1926 гг. провел в Болгарии,

1926-1947гг. - во Франции; с Болгарией, Чехословакией и Францией связано эмигрантское прошлое Д.Мейснера и т.п.

Особенностью данной работы является широкое использование в ней литературных источников, воспоминаний и статей эмигрантов-литераторов89. Кадеты всегда пользовались большим влиянием среди деятелей культуры. Многие представители этой партии поддерживали личное знакомство с выдающимися писателями, художниками, поэтами. Не составляли исключения и создатели «Руля». Естественно, в нашей работе тема русской культуры за границей отходит на второй план: «Руль» был, в первую очередь, политическим органом, а берлинские кадеты - политической организацией, но в воспоминаниях литераторов, в источниках по культурной жизни эмиграции неоднократно упоминается и газета берлинских кадетов, и ее издатели.

Как было отмечено выше, избранная тема пересекается с целым рядом других, самостоятельных сюжетов, вбирает их в себя. Это в какой-то мере определяет разнообразие, «пестроту» источников, используемых в настоящей работы. Другим фактором, в данном случае, послужило то, что ни одна группа источников, сама по себе, не обеспечивает надлежащего раскрытия темы. Завершая обзор источников, невозможно не упомянуть о невосполнимой для историков потере личного архива И.В.Гессена, исчезнувшего во время второй мировой войны90, тем не менее, документальная база работы позволяет успешно решать поставленные научные задачи.

Исследуя историю эмиграции первой волны, целесообразно выяснить соотношение некоторых ключевых понятий. В первую очередь, интерес представляет распространенное идиоматическое

определение этой эмиграции как «белой» и корректность её этнического определения (самоопределения ) в качестве «русской». Касаясь второго поставленного здесь вопроса, невозможно отрицать разнонациональный состав послереволюционного беженства. В то же время не вызывает сомнений преобладание в нем русского национального элемента. В Варне, например, из зарегистрированных в 1919 - 1922гг. эмигрантов 95,2% составляли русские91. Удельный вес нерусских беженцев мог быть все же весьма значительным, как это было в Германии после оттока оттуда собственно русских: из 253069 бывших граждан Российской империи, живших там в 1925г., 63500 были евреями . Показательность приведенных цифр можно, конечно, оспорить, однако это не будет иметь определяющего значения, так как «русская» эмиграция складывалась не по национальному принципу. Так, в Германии многие евреи, как это видно по воспоминаниям и архивным материалам, «вели русскую жизнь», причем сами не могли объяснить, в чем же она конкретно заключалась. Дома они говорили только по-русски, читали русские книги, имели друзей только «русских евреев» и «русских не евреев», т.е. по их представлениям «их друзья

по

все были русскими» и т.д. и т. п. Аналогично отображена ситуация в письмах членов семьи самого И.В.Гессена. Так его сын сообщает из Берлина: «Немцев знакомых совсем нет, исключительно русские. Наша обычная компания - Шура Геллер (гельсингфорский), его двоюродный брат, Миша Каминка, некая Наташа Биншток и <...> ещё две барышни <....> Баженская и Ванштейн»94. Подобные представления были совершенно типичными, особенно в Русском Берлине95.

Великорусскую политическую идею, русскую классическую культуру отстаивал в эмиграции один из наиболее видных общественных и политических деятелей Зарубежной России еврей И.В.Гессен. Не менее колоритна фигура полковника А.М.Клусинша: латыш по национальности, лютеранин по вероисповеданию, монархист по убеждениям был «идеальным председателем» Русского эмигрантского комитета в Лионе. Причем так определяли его роль в комитете русские националисты96. История эмиграции первой волны полна подобными примерами. Были, однако, и обратные: И.Г.Церетели, некогда политик всероссийского масштаба, за границей выступал уже только как грузинский меньшевик и «как-то быстро

07

затерялся» . Почти все грузинские эмигранты поселились во Франции,

98

где их число достигало к 1925г. тысячи человек . Сразу же отделилась армянская диаспора. В международных актах армяне из России попадали в особую категорию, сливаясь с армянами - беженцами из Турции99. Представители этой национальной группы в основном отличались от русских и по причинам, вынудившим их покинуть родину и по самоопределению национальной принадлежности. По данным В.В.Комина армяне-эмигранты собственно из России составляли не более двух тысяч человек100. Владение русским языком не определяло принадлежности к соответствующей национальной группе. Между русскими эмигрантами и украинскими «самостийниками», «не хуже русских владевших русской речью, <...> лежала, в сущности, всегда целая бездна»101. В то же время не определяло эту принадлежность позитивное или негативное отношение к России и русским: в той же украинской диаспоре

действовали группы, мечтавшие о «вечном союзе Москвы и Киева» . О наличие «русофильского направления» в «украинстве» заявлял на одном из собраний кадетского комитета П.Б.Струве103, не применяя к нему, тем не менее, определение «русское» и «российское».

Таким образом, по отношению к эмиграции первой волны равно допустимо употребление определений «русская» и «российская». Второе из них в большей степени подчеркивает многонациональный характер явления, однако, отделить его от первого, как было показано, практически невозможно. Такое положение напоминает феномен русской (равно российской) национальной культуры. Не случайно нерусскую послереволюционную эмиграцию из России историки обычно рассматривают в более широком контексте русской эмиграции даже в том случае, когда они уделяют в своих исследованиях национальным стратам в её составе специальные разделы104. Следует особо отметить то обстоятельство, что попытки создавать в эмиграции те или иные «русские» национальные политические объединения, со стороны их организаторов, как правило, сопровождались трактовкой таких объединений, как многонациональных и полиэтнических. Характерно, в частности, наиболее серьезное из действий в этом направлении -предпринятая в 1921г. отнюдь не самыми «прогрессивными» и «демократическими» политическими деятелями попытка образовать Русское Национальное Объединение, в которое могли входить «все граждане великой России без различия крови, языка и происхождения». По мысли авторов данного проекта, именно этот конгломерат и являлся «российской, и вместе с тем русской нацией», и для них «речь идет не об этнографическом начале и не о духовно-

культурном творчестве вообще, а об нации в смысле

государственности»105. Аполитичные организации, как правило, ещё

охотнее расширяли рамки всего «исконно русского». Так

«Американско-Славянский Колонизационный Трест», национальную

ориентированность своей деятельности ограничивал национальными

группами «связанными географически с территорией славянских

народов» да и то с многозначительной оговоркой «в большинстве 106

случаев» .

Привычное, до недавнего времени, деление русской эмиграции на «белую», «революционную», «демократическую» и т.п. в некоторых случаях весьма неудобно и также требует уточнения. Под белоэмигрантами при таком подходе понимались как бывшие участники собственно белого движения, так и те, кто против него боролся. В их разряд попадают даже бежавшие за границу участники кронштадтского восстания. В частности, кадетская дореволюционная эмиграция, согласуясь с отечественной исторической традицией, не может рассматриваться ни как «белая», ни как «революционная». И если, при трактовке деятельности партии народной свободы до 1917г. как революционной, теоретически возможно соответствующее определение и для кадетской эмиграции данного периода, то обозначать подобным образом эту эмиграцию последующего периода представляется невозможным при любых подходах. С такого же рода проблемами мы столкнемся и при попытке дефиниции кадетской эмиграции различных периодов как «белой». Строго говоря, всё сказанное в равной степени относится и к эмиграции и высылке из России не только кадетов, но и самих коммунистов, например,

«невозвращенцев», «троцкистов». Ситуация, когда Н.Махно, согласуясь с отечественной исторической традицией, можно объявить «белым эмигрантом», представляется не совсем нормальной.

Так или иначе, необходимо констатировать, тот историографический факт, что кадетская партийная эмиграция разных периодов не имеет общего определяющего термина и соотносится исключительно с теми или иными идеологическими предпосылками. В то же время, когда мы обращаемся к послереволюционной эмиграции в целом, мы, как представляется, должны использовать подходы, отличные от тех, какие применялись нами при рассмотрении эмиграции партийной - кадетской или социалистической. Если партийная эмиграция и до 1917г. и после него органически едина и преемственна, исходит из одних и тех же источников и представлена, зачастую, одними и теми же людьми, то послереволюционная эмиграция в целом, безусловно, антиномична по отношению к дореволюционной. Очевидна неоднородность массовых эмигрантских потоков. Однако, при первичной систематизации различных волн эмиграции по мотивам их образования, выявляя главную причину возникновения русской эмиграции после1917г., (Октябрьская революция и военное поражение «белых» режимов в гражданской войне) очевидным становится ее политический характер и контрреволюционная «белая» составляющая. Как уже отмечалось выше, самосознание большинства русских оказавшихся за рубежом, подтверждает этот вывод107. Используя такой подход, рассматривая не только хронологию возникновения политической эмиграции, но и причины её возникновения, мы выводим за рамки этого явления

радикальную социалистически ориентированную эмиграцию из России. Таким образом, несмотря на то, что политическая дискретность российской диаспоры была не менее выражена, чем национальная, здесь так же допустим акцент на доминирующую тенденцию. Следовательно, при попытке самой общей идентификации явления российской эмиграции, определения «белая» и «русская» допустимы. Оба эти определения автор, с вышеизложенными оговорками, и использует в данной работе, применяя их, в частности, и к кадетской части российской диаспоры.

В отечественной историографии наметилась полемика по поводу допустимости использования термина «эмиграция первой волны» в отношении беженцев из пореволюционной России. Существуют авторы, пользующиеся данным термином108, и те, кто его пытаются оспорить109. Аргументы последних заключаются в том, что и до 1917 г. существовала эмиграция, в том числе политическая эмиграция из России. Поэтому некорректно именовать «белую» эмиграцию «первой» Автор настоящей работы считает допустимым использование упомянутого термина, в силу того, что пореволюционная эмиграция представляла качественно новое и даже, во многом, антагонистическое явление по сравнению с дореволюционной. Именно с неё начался отсчёт миграционных волн из Советского Союза. Всерьёз принимая аргументацию противников определения «эмиграция первой волны», можно обратиться к проблеме недопустимости использования наименования «Советский Союз», по причине того, что ранее почти в тех же границах существовала «Российская империя» и, строго говоря,

государство, развалившееся в 1991 г., не была ни «советским», ни «союзом».

Говоря о внутренней градации эмиграции первой волны, следует отметить, что она отечественной исторической наукой не освоена даже терминологически. Применительно к дореволюционной эмиграции некоторый опыт в этой области у советских исследователей имеется. Н.А.Тудоряну, например, выделяет трудовую эмиграцию110, у А.Л.Афанасьева упоминается «революционная политическая и

111 тт

революционная эмиграция» и т.п. Но на последующий период этот опыт пока не распространен, и эмиграция первой волны систематизируется сразу по национальной и партийной принадлежности, минуя более общие категории. Это происходит, несмотря на ее сложность и многообразие, во всяком случае, не меньшие, чем у дореволюционной. Можно отметить предпринятые еще в 20-е - 30-е годы в СССР попытки проследить складывание белой эмиграции по основным волнам переселения, выявить, согласно терминологии того времени, «наиболее крупные эвакуации буржуазии». При этом выделялись шесть главных этапов бегства из России:

1) при очищении германцами оккупированной ими Украины (январь - март 1919);

2) при эвакуации Одессы французскими частями генерала Д'Ансельма (март 1919);

3) после ухода с Северного фронта английских и американских войск (февраль 1920);

4) при военном разгроме Деникина (январь - февраль 1920);

I ! « ? / ,

Л ^ Ч 4

5) после разгрома Врангеля (ноябрь 1920);

6) после разгрома Колчака и очищения японцами Приморья (1920 - 1921)112.

Усилия по определению этапов формирования русской диаспоры предпринимались и эмигрантскими исследователями. В.В.Набоков выделял два таких этапа: «если в первые полтора - два года главными факторами беженства были политические преследования и репрессии против врагов советской власти, то потом, по мнению лидера берлинских кадетов, - люди стали спасаться <...> просто от чудовищных политических, материальных, правовых, культурных условий, превращающих жизнь <...> в подлинный ад»113. Эти выводы перекликаются с заявлением видного эмигрантского публициста Г.А.Ландау о двух периодах красного террора в России: «первоначального наступательного», который «был направлен на уничтожение буржуазии, социальных верхов» и «последующего органического», направленного на все слои населения»114. Однако, попытки теоретического осмысления явления русской эмиграции носили, в основном, случайный или конъюнктурный характер. Прямой «классовый» террор по отношению к буржуазной интеллигенции с наступлением нэпа временно, и, многим казалось, навсегда, был смягчен. Материально жизнь устанавливалась, а эмиграция из страны продолжалась и была прервана только жесткими насильственными мерами, с проведением которых и закончился процесс формирования «белоэмиграции», русской пореволюционной эмиграции или, как её ещё называют, эмиграции первой волны.

Среди теоретических вопросов, которые необходимо оговорить, обращаясь к изучению правых кадетов в Германии, относится и проблема определения их именно как «правых». Выше уже упоминалась позиция реэмигранта Б.Н.Александровского, относившего берлинских кадетов к «левому сектору» эмиграции115. Р.С.Вильямс разделяет подобные представления116. Помимо того, что именно П.Н.Милюков пытался в споре с берлинскими кадетами выступать от имени «левого сектора»117, практически все признаки и принципы правого лагеря эмиграции, выведенные П.Н.Милюковым в середине 20-х гг., полностью относились к сторонникам В.Д.Набокова и И.В.Гессена118 В письме председателя Пражской Радикально-Демократической группы к П.Н.Милюкову место берлинских кадетов определялось, «на левом крыле монархического фронта»119. В то же время свою позицию берлинские кадеты «правой» не объявляли, пытаясь занимать место между твердыми сторонниками и безусловными противниками монархического принципа. В первом же номере «Руля» его создатели декларировали свою приверженность в политике - демократическому либерализму, а в области социальной -радикальному реформизму, жестко противопоставив себя всему «революционному». «Последние новости», правда, до раскола среди кадетов, так же характеризовали «Руль» как «новую демократическую

1 ^А

газету, направления конституционно-демократического» . В договоре

о выпуске «Руля» от 19 апреля 1923г. газета её издателями была

121

определена как «демократическая» . Для освещения деятельности крайних монархистов в ней ввели специальную рубрику «в правых кругах». Но сам П.Н.Милюков, создавая из своих сторонников

«демократическую группу», считал, что именно термин

«демократическая» «достаточно отделял» его фракцию от той части

122

конституционных-демократов, которые оказались «не с ним» . В личных письмах сторонников «Руля» И.В.Гессену о демократизме издания берлинских кадетов не говорится ни слова123. Сам И.В.Гессен, излагая свое отношение к данному вопросу, писал: «Шаблонные интеллигентские термины «правый» и «левый» давно утратили всякий смысл, но, кажется, не было более страшной угрозы, чем та, что тебя заподозрят в правом уклоне. Запомнилась горькая жалоба Степуна на «ложный стыд, отсутствие гражданского мужества, собственной мысли и ужасную наследственную стадность». И разве это было не так?». После такого «вступления» И.В.Гессен начал разбирать отказ «левых» организаций оказать помощь военным кругам эмиграции, по изложенным им причинам124. Совершенно очевидно, на чьей стороне, в данном случае были его симпатии. Следует принять во внимание, что этот редактор «Руля» занимал более «мягкую» позицию, чем, например, В.Д.Набоков. Учитывая крайнюю условность определений «правое» - «левое», «демократичность» - «реакционность», привязанность их к конкретной исторической обстановке, необходимо оговорить критерии такого деления. Для антисоветски настроенных эмигрантов большая - меньшая «правизна» определялась большим или меньшим неприятием февральской революции (негативное отношение к ней берлинских кадетов будет освещено ниже). В области практической показателем должна служить общая политическая ориентация (у берлинских кадетов, в первые годы эмиграции - на армейские круги). Отношения берлинских кадетов с «левым»

объединением эмигрантских организаций столицы Германии, их роль в нём, будут рассмотрены в других частях работы.

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что историографическая ситуация, степень разработанности теоретических вопросов, изученность темы, состояние источниковедческой базы определяют постановку проблематики в рамках настоящего исследования. Проблематика эта включает в себя два основных уровня. Во-первых, в исследовании затрагиваются вопросы непосредственно связанные с организацией и характеристикой берлинских кадетов и их органов как таковых: подробно рассматривается история возникновения партийного комитета в Берлине, многие, в том числе технические аспекты деятельности газеты «Руль», характеризуется социальные, этнические, политические особенности кадетской диаспоры Германии, специфика Русского Берлина и место, которое занимали в нем правые кадеты. Кроме того, большое внимание в работе уделяется общим вопросам истории партии народной и российской пореволюционной эмиграции: деятельности различных направлений кадетской эмиграции и месту, какое занимали берлинские кадеты во внутрикадетских и общеэмигрантских дискуссиях, их взаимодействию с основными общественно-политическими направлениями Зарубежной России: монархистами, левыми кадетами, социалистами; особое внимание уделено преемственности правокадетского направления в эмиграции и в России и, вместе с тем, резкому изменению общих настроений представителей партии народной свободы происшедшем после 1917 года.

Научная новизна и практическая значимость работы состоят в том, что в ней на фактическом материале, в том числе впервые вводимом в научный оборот, исследуется попытка правых кадетов, эмигрировавших после 1917 г. в Германию, воссоздать за границей свои политические организации, сформировать единый представительский центр Зарубежной России и наладить тесное взаимодействие с «военной» эмиграцией. Путем сравнительного исследования большого круга источников и литературы показаны причины, по которым все эти попытки не удались. В работе анализируются внутренние процессы в среде правокадетской эмиграции. Практическая значимость работы состоит в возможности использования её при подготовке исследований по отечественной истории, а также в процессе преподавания отечественной истории в высших учебных заведениях.

Несмотря на попытку возможно широкого охвата темы, автор, при сопоставлении берлинского правокадетского направления и его идеологических предпосылок с другими общественно-политическими течениями, всё же ограничил свою задачу наиболее показательными, на его взгляд, сюжетами. В результате в настоящей работе будут, по сути, игнорированы очень сложные и интересные темы соотношений правокадетского направления в трактовке В.Д.Набокова и И.В.Гессена с «консервативным либерализмом» П.Б.Струве, с промежуточными, центристскими кадетскими течениями; автор не будет касаться истории левокадетского направления, существовавшего в Германии. Подобное ограничение будет присутствовать и при обращении к некоторым теоретическим аспектам проблемы. В частности, не будет

затронута дискуссионная тема точного хронологического рубежа исчезновения кадетской партии как таковой. Выше уже приводилось мнение, зафиксированное в пресловутом «Кратком курсе», что партия кадетов окончила существование после поражения в октябре 1917 года125. Л.М.Спирин связывал распад партии кадетов с окончанием

10А

гражданской войны (в трактовке автора - конец 1920 г.) . Г.Ф.Барихновский приводит другую дату - конец 1922 г., когда на совещании берлинских кадетов часть присутствующих высказалась за

197

самороспуск партии . Н.Г.Думова, по сути, обошла данную проблему128. В советской историографии высказывалось даже мнение, что партия кадетов «сошла со сцены» только после смерти

129

П.Н.Милюкова .Совершенно несовместимые положения содержались порой в одной и той же монографии130.

По нашему мнению, подход к данной проблеме зависит от тех критериев, которые каждый из перечисленных ученых для себя определял. Кроме того, в данном случае, следует обратиться к достаточно схоластическому вопросу о дефинициях и соотношениях понятий «партия», «партийная группа» и т.д. применительно к истории российской эмиграции. Автор настоящего исследования принимает во внимание дискуссию, развернувшуюся вокруг данной проблемы, но, в то же время, не будет занимать в ней определенной позиции, в первую очередь, потому, что существует достаточно сильная аргументация, позволяющая прийти к противоположным выводам и определениям, а он пока не выработал, по данному частному вопросу, однозначного мнения. В то же время, деятельность членов партии народной свободы в эмиграции, создание ими различных организаций, безусловно, может

рассматриваться в рамках «кадетской эмиграции», «кадетской партийной эмиграции» или «кадетского общественно-политического направления», и деятельность эта является составной частью истории партии народной свободы как таковой.

1 Автор сознательно оставляет за рамками исследования большую дискуссионную проблему о существовании в России в начале XX в. либеральных партий как таковых и о принадлежности к ним партии народной свободы. Вопрос о наличии в этой партии социалистической составляющей будет затронут в ходе работы.

См., напр.: Bernhard von Bulow. Denkwürdigkeiten. 1931.IV.S.573. (приводится по: Kapp Э. История Советской России. Кн.1: Т.1. Большевистская революция. 1917-1923. М.,1990. С.343.); Архив русской революции. Т.5.Берлин, 1922.С.337-343.

По данному вопросу, см., напр.: ГАРФ.Ф.5856.0п.1. Д.125. Л.2,Зоб.,12об.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Сперкач, Александр Иванович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В отличие от основной массы «военной» эмиграции, -наиболее многочисленной и сплоченной части беженцев, многие кадеты за границей смогли занять достаточно высокое социальное положение. Из их среды вышли создатели и сотрудники крупнейших периодических изданий Зарубежной России, значительная часть её адвокатского состава, многие руководители общественных организаций и крупнейших издательств, образованных эмигрантами. Положение, занятое в начале 20-х гг. кадетами, определялось не только спецификой формирования и деятельности партии народной свободы до революции, но и той ролью, которую её члены выполняли за границей в качестве представителей Временного правительства и антикоммунистических «белых» режимов. Многие социальные, мировоззренческие и психологические особенности российской эмиграции могли, казалось, именно кадетскому направлению обеспечить широкое поле деятельности и солидный политический потенциал. В то же время, на практике, кадеты не сумели реализовать свои политические замыслы и быстро утратили всякое влияние на развитие событий. После эвакуации из Крыма войск генерала П.Н.Врангеля среди кадетов произошёл раскол, сыгравший крайне негативную роль как в судьбе их направления за границей, так и в судьбе всей российской эмиграции. П.Н.Милюков и его сторонники в Парижском комитете объявили о необходимости занять принципиально иную политическую позицию по сравнению с той, которая была характерна для партии в целом, начиная с лета 1917 г.

С особой остротой был поставлен вопрос об отношении к П.Н.Врангелю. П.Н.Милюков считал, что кадетам, для сохранения демократической репутации, было необходимо изменить свою тактику по отношению к генералам, настаивал на неприемлемости П.Н.Врангеля в качестве руководителя армии и одного из вождей эмиграции. Причины поражения белых режимов он видел в преобладании у них военной точки зрения над гражданской, в неразрывной связи антисоветских военных диктатур с социальной группой крупных землевладельцев1. Данное положение, дополненное попытками создать блок с эсеровскими организациями, составило основу «новой тактики», провозглашенной П.Н.Милюковым в декабре 1920. Все кадетские эмигрантские центры, кроме парижского, её отвергли. Именно с момента формулирования П.Н.Милюковым своей особой позиции можно говорить о размежевании кадетской эмиграции на «правую» и «левую». В то же время, как это было показано, политические принципы, особенности мироощущения правых кадетов складывались задолго до того, как они оказались в эмиграции. По сути, процесс возникновения и укрепления правокадетского, так называемого, «веховского» направления в рамках партии народной свободы представлял собой формирование самостоятельной российской либеральной доктрины. Процесс этот в России Исторической был искусственно прерван, но преемственно продолжался в России Зарубежной.

По ряду объективных и субъективных причин среди правых кадетов особую, ведущую позицию заняла влиятельная группа из Берлина. Группа эта начала складываться в 1920 г., после того как в столице Германии возникла небольшая колония из числа членов партии народной свободы. Тон в кадетской колонии Берлина задавали видные партийные деятели, сплотившиеся вокруг редакции газеты «Руль» и руководившие местным партийным комитетом. Значение этой группы было настолько велико, что их периодическое издание в 20-е гг. не только являлось центром кадетской жизни в Берлине, но и ассоциировалось с самостоятельным политическим течением Зарубежной России .

Идеологические установки берлинских кадетов предопределяли их крайне негативное отношение к социалистической доктрине и её представителям; попытки взаимодействия с кругами, близкими к П.Н.Врангелю; сочувственное отношение к идеям сохранения русской армии за границей и организации интервенции против Советской России. Можно констатировать их толерантное отношение к большинству монархистов, оказавшихся в эмиграции.

Эволюция берлинских кадетов прослеживалась, во-первых, как продолжение дореволюционной правокадетской тенденции, формировавшейся в партии народной свободы с момента её возникновения; во- вторых, во взаимодействии с основными политическими направлениями в Зарубежной России (особенно показательно их противостояние со сторонниками «новой тактики» и попытки союза с «военной» эмиграцией); в-третьих, как изменение методов и акцентов деятельности берлинских кадетов в рамках беженской колонии города.

Различные этапы эволюции берлинских кадетов наглядно свидетельствуют об их стремительном упадке. Для них было характерно постоянное снижение уровня постановки политических задач, начиная от попыток политического и пропагандистского обеспечения новой интервенции и сохранения белой армии, формирования единого представительского центра Зарубежной

России в первые годы эмиграции, до сохранения, путем отказа от базовых идеологических установок, собственной газеты на рубеже 20-х - 30-х годов.

Главным, среди субъективных факторов, сыгравших наибольшую роль в стремительном ослаблении правокадетского направления в Германии, явилось убийство в 1922 г. безоговорочного его лидера В.Д.Набокова. В то же время, возвращаясь к вопросу о том немалом общественно-политическом потенциале, которым располагали представители партии народной свободы в начале 20-х гг., необходимо отметить, что именно в особенностях политической и общественной жизни Зарубежной России следует искать те причины, по которым потенциал этот не был реализован. Те же факторы играли решающую роль и в быстром упадке и политическом бессилии русской пореволюционной эмиграции как таковой.

Можно ли и следует ли взирать на это неслыханное бедствие равнодушно?» - этим риторическим вопросом известный американский историк завершал своё исследование русской революции и её последствий3. Вероятно, приведенная фраза столь универсальна, что она уместна в любом обобщающем труде, посвященном политической истории человеческого общества. Говоря об исследовании русской послереволюционной эмиграции, это можно утверждать наверняка: даже если придирчивый критик противопоставит риторике риторику и утверждению историка утверждение историка и литератора («не ведая ни жалости, ни гнева.»), едва ли можно оспорить наличие черт «неслыханного бедствия» во всём, что касается истории Зарубежной России. Антиномический надрыв звучит даже в названии этой необычной страны, не отображенной ни на одной карте. Но если культурная жизнь эмиграции, при всём её трагизме, знаменовалась созданием шедевров мирового значения, то политические аспекты бытия беженцев дают потомкам, кажется, только образцы негативного опыта. Не случайно, воздействие на наших современников, например, эмигрантской литературы, бесконечно значимее восприятия ими политического и общественного опыта Российской Диаспоры. Участие инженеров - эмигрантов в создании океанского лайнера «Нормандия», их выдающаяся роль в годы Второй Мировой войны давно известны не только узкому кругу специалистов, в то время как громкие имена общественных деятелей Зарубежья, в лучшем случае, ассоциируются с дореволюционными событиями.

Советские историки и публицисты, обращаясь к теме «контрреволюционной» эмиграции, часто приводили характеристику такого рода эмиграции, данную Ф.Энгельсом: «Создаются партийные группировки различных оттенков, каждая из которых упрекает остальных в том, что они завели коня в трясину, и обвиняет их в предательстве и во всевозможных прочих смертньгх грехах. При этом <.> ведут конспиративную работу, печатают листовки и газеты, клянутся, что через двадцать четыре часа опять «начнется», что победа обеспечена, а в предвидении этого уже заранее распределяют правительственные посты. Разумеется, разочарование следует за разочарованием, а так как это не ставят в связь с неизбежными историческими условиями, которых не желают понять, а приписывают случайным ошибкам отдельных лиц, - то нагромождаются взаимные обвинения, и дело кончается всеобщей склокой»4. Данный пассаж интересен не только тем, что Ф.Энгельс достаточно точно обрисовывал предмет (хотя, обращаясь к российской пореволюционной эмиграции, можно констатировать, что «всеобщая склока» захватила и тех, кто старательно проследил «связь с неизбежными историческими условиями»). Хотелось бы дополнить высказывание «классика марксизма» фрагментом из отечественной либеральной газеты за 1907 г., которым современный ученый проиллюстрировал взаимоотношения различных политических групп интеллигенции: «Побывайте на предвыборных собраниях - и вы увидите картину вражды и озлобления в лагере русской интеллигенции. Цвет мысли и образования, люди с именами и авторитетом выступают, чтобы взаимно облить друг друга ядом недоверия, чтобы посеять в народных массах подозрение к чужому толку. Каждый уверяет народ, терзаемый со всех сторон, что он только один обладает секретом спасения родины и что поэтому ему одному страна должна вверить свою судьбу»5. Сопоставление обоих высказываний ещё раз подчеркивает ту преемственность общественной жизни Зарубежной России, которая существовала у неё с Россией Дореволюционной. В том, чтобы на примере берлинских кадетов проследить эту преемственность, и состояла одна из целей настоящего исследования.

Если ещё шире поставить вопрос о смысле проделанной автором работы, то сам он находит его в изучении одного из аспектов того аксиологического цивилизационного кризиса, который переживает Россия и, в частности, её интеллектуальная и политическая элита до настоящего времени. Частным проявлением этого кризиса явились перманентные провалы либерального или псевдолиберального переустройства страны, в одном из которых выдающаяся роль принадлежала партии народной свободы. Кризис этот в полной мере распространялся и на Зарубежную Россию и, в частности, на её общественную жизнь6.

Крах», «агония» - такие определения давали исследователи советской историографической школы политическим мероприятиям «белоэмиграции». Если откинуть идеологическую заданность этих характеристик, то их можно признать, в основном, верными. Ещё раз хочется подчеркнуть, что в исследовании политический опыт эмиграции трактуется как исключительно негативный, но интерес к нему, в данном случае, базируется не только на установке -«отрицательный результат, - тоже результат». На первый план выдвигается актуальность этого опыта именно для современного российского общества. Изучая данный аспект жизни Зарубежной России, следует отметить аналогичность многих его значимых черт с тем, что происходило в стране и в начале и в конце XX века: всеобщее признание жизненно важных проблем, стоящих перед обществом, сочеталось, во-первых, с неспособностью к объединению «демократических» и «либеральных» организаций различного толка; во-вторых, с их неспособностью или нежеланием добиться компромисса со своими идеологическими противниками; в-третьих, с наличием утопических черт в программах всех основных политических течений.

1 Милюков П.Н. Старое и новое // Руль. 1920. 11 декабря.

Williams R.S. Op.cit.p.l81; Ковалевский П.Е. Указ. соч. С.310; Последние Новости. 1922. 7 апреля; Протоколы Т.4.С.412,461. о

Пайпс Р. Россия при большевиках. М.,1997. С.602.

4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.Т.18.С.5Ю.

5 Сенин A.C. Александр Иванович Гучков. M., 1996.С.152.

6 Сам факт радикального социалистического эксперимента России и неспособность к выходу из него эволюционным путем, автор так же рассматривает в рамках упомянутого цивилизационного кризиса, единого для России Дореволюционной, России Советской и России Зарубежной. Поэтому, в частности, изучение истории эмиграции является важным звеном в уяснении общих тенденций политического развития страны в XX веке.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Сперкач, Александр Иванович, 1998 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ и

ЛИТЕРАТУРЫ

I. ИСТОЧНИКИ

1.Неопубликованные

ГАРФ. Ф.579, 5856. Милюков П.Н. ГАРФ. Ф. р-5325. ГАУ при СМ СССР. ГАРФ. Ф.5777. Тукалевского В.Н. ГАРФ. Ф.5853. Лампе A.A. ГАРФ. Ф. 5882. Редакция газеты «Руль».

ГАРФ. Ф.5890. Союз русской присяжной адвокатуры в Германии

ГАРФ. Ф.5912. Струве П.Б. ГАРФ.Ф.5913 Астров Н.И. ГАРФ. Ф.6075. Аргунов A.A. ГАРФ. Ф.6632. Демьянов A.A.

ГАРФ. Ф.6845. Редакция газеты «Последние новости». ГАРФ. Ф. 7506. Фонд ЦК партии кадетов в эмиграции. РГБ. Отдел Рукописей. Ф.261. Архив издательства М.В. и C.B. Сабашниковых.

2. Опубликованные

а) Программные документы, материалы партийных съездов, конференций и совещаний

Бюллетень совещания членов всероссийского Учредительного собрания. Париж, 1921.

Государственная Дума: Сессия первая. Стеногр. отчеты. СПб., 1906. Т.1.

Карташев A.B. Задачи, характер и программа Русского национального Объединения. Доклад Съезду Русского национального Объединения в Париже 5-12 июня 1921г., Париж. 1921.

Конституционно-демократическая партия: Съезд 12-18 октября 1905 г. СПб., 1905.

Об антисоветских партиях и течениях: Резолюция XII Всероссийской конференции РКП(б) // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК. 1898-1970. Изд. 8-е, доп. и испр. Т.2. М., 1970.

От парижской демократической группы Партии Народной Свободы // Последние новости. 1921. 20 августа.

По адресу «демократической» группы к.-д. Заявление четырех // Руль. 1921. 10 сентября.

Политические партии. Сборник программ существующих в России политических партий. М., 1906.

Постановление Берлинской группы партии Народной Свободы // Руль, 1921. 13 сентября.

Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии. В 6-ти тт. М., 1994-1998.

Русские партии, союзы и лиги. СПб., 1906.

Русский совет. Париж, 1921.

Русское национальное объединение. Парижский съезд Русского национального объединения 5-12 июня 1921 г. Париж, 1921.

Съезд русского национального объединения. 5-12 июня 1921 года. Париж, 1921.

Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3-х тт. М., 1997-1998.

Частное совещание членов Всероссийского Учредительного собрания. Париж, 1921.

б) Публицистика

Алданов М.А. Памяти П.Н.Милюкова //Новый журнал. 1943.

№5.

Бердяев H.A. Духи русской революции // Из глубины. М., 1990.

Бунин И.А. Миссия русской эмиграции // Руль. 1924.3 апреля.

Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. М.,1909.

Гессен И.В. Судебная реформа. СПб., 1905; Его же. Адвокатура, общество и государство. М., 1914; Его же. Искания общественного идеала. Берлин, 1922; Его же. Светлой памяти друга // Руль. 1922. 1 апреля; Его же. П.Н.Милюков как журналист // П.Н.Милюков. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия. Париж, б.г.

Гримм Э.Д. Смена монархии республикой в истории Англии и Франции//Полярная звезда. 1905. №2.

Гробовой В. Роль учителя в эмиграции // Русский учитель в эмиграции: Сб.ст. Прага, 1926.

Дмитриевский C.B. Новые люди и новая борьба. Ч. 1-3 // Руль. 1931. 9,13,25 января.

Ильин И.А. Наши задачи. Статьи 1948-1954 гг.// Собр. соч. М., 1993. Т.2, кн.2.

Изгоев A.C. Рецензия на книгу: Пешехонов A.B. Почему я не эмигрировал // Русская мысль. 1923. № 3-5; Его же. Рожденное в революционной смуте (1917-1932). Париж, 1933.

Каминка А.И. Последствия падения большевиков для советских концессионеров // Руль. 1921. 2 февраля.

Кауфман A.A. Познай самого себя // Полярная звезда. 1905. № 2; Его же. К.-д. партия и трудящиеся массы // Народная свобода. 1905. 31 декабря.

Керенский А.Ф. П.Н.Милюков // Новый журнал. 1943.№5.

Ключников Ю. Смена вех // Смена вех. Прага, 1921.

Ландау Г.А. Диалектика смерти // Руль. 1921. 13 февраля; Его же. Крушение умеренного социализма // Руль. 1921. 15 апреля.

Ленин В .И. Полн. собр. соч. Т.21, 41,43, 44.

Милюков П.Н. Год борьбы: Публицистическая хроника 19051906 годы. СПб., 1907; Его же. Старое и Новое // Руль. 1920. 11 декабря; Его же. Будущее «демократической группы» // Голос России. 1921. 21 сентября; Его же. Три попытки. Париж, 1921; Его же. История второй русской революции. Вып.1. Противоречия революции. София, 1921; Его же. Национальный вопрос. Происхождение национальностей и национального вопроса в России. Прага, 1925; Его же. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926; Его же. Россия на переломе. T.I, II. Париж, 1927; Его же. Республика или монархия. Париж, 1929; Его же. 70-летие И.В.Гессена // Последние новости. 1935.14 апреля; Его же. Суд над кадетским либерализмом. Париж, 1935.

Милюков П.Н. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия. Париж, 1929.

Набоков В.Д. Перспективы партии к.-д. // Руль. 1921. 20 октября; Его же. Мы и они // Руль. 1921. 2 декабря; Его же. Уроки прошлого // Руль. 1920. 24 ноября.

Наживин И. Среди потухших маяков. Берлин, 1921; Его же. Глупость или измена. Открытое письмо Милюкову. Брюссель, 1930.

Памяти погибших: Ред. Н.И.Астров, В.Ф.Зеелер, П.Н.Милюков и др. Париж, 1929.

Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1992.

Резанов A.C. Штурмовой сигнал П.Н.Милюкова. Париж, 1924

Россия и эмиграция. Сб. статей. Париж, 1947.

Русские в Галлиполи. 1920-1921. Берлин, 1923

Русский учитель в эмиграции: Сб.ст. Прага, 1926.

Смена вех. Прага, 1921.

Струве П.Б. По существу // Руль. 1921. 21 апреля; Его же. Размышления о русской революции. София, 1921; Его же. Исторический смысл русской революции и национальные задачи // Из глубины. М., 1990; Его же. Предисловие издателя // Там же.

Чупров А.И. Аграрная реформа и ее вероятное влияние на сельскохозяйственное производство. М., 1906.

в) Переписка

Письма А.А.Кизеветтера Н.Астрову, В.Вернадскому, М.Вишняку. Публикация М.Раева // Новый журнал . 1988. № 172-173.

Русский Берлин 1921-1923. По материалам архива Б.И.

Николаевского в Гуверовском институте, США. Париж, 1983.

Сорокин П. Второе письмо другу // Борьба за Россию. 1992. №114.

г) Периодические издания

Голос России. 1921.

Книга и революция. 1921 -1923.

Коммунистическая революция. 1922-1923.

Минувшее. 1967.

Народная свобода. 1905.

Новый журнал. 1943,1961,1988, 1991.

Общее Дело. 1920.

Последние новости. 1920-1936.

Печать и революция. 1921-1926.

Полярная звезда. 1905.

Правда. 1924.

Руль. 1920-1931.

Русская мысль. 1923.

Русские ведомости. 1906.

Русский Голос. 1922.

Сегодня. 1927.

Современные записки. 1936.

д) Воспоминания, мемуары, записки

Александровский Б.Н. Из пережитого в чужих краях. М., 1969. Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном. Берлин, 1921-1937. тт. 1-ХХП.

Берберова Н. Курсив мой. Автобиография. Мюнхен, 1977. Борман А. А.В.Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон, 1964.

Бунин И.А. Воспоминания. Париж, 1950.

Брунст Д.В. Записки бывшего эмигранта. М., 1961.

Винавер М. Недавнее (Воспоминания и характеристики). Париж,

1926.

Витте С.Ю. Воспоминания. Берлин, 1923.

Гессен Владимир. В борьбе за жизнь (Записки эмигранта). Петербург - Берлин - Париж - Нью-Йорк. Нью-Йорк, 1974.

Гессен И.В. В двух веках. Жизненный отчет // Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном. Берлин, 1937. Т. 22; Его же. Годы изгнания. Жизненный отчет. Париж, 1979. Гуль Р. Жизнь на фукса. М.; Л., 1927. Дан Ф.И. Два года скитаний 1919-1921. Берлин, 1922. Деникин А.И. Очерки русской смуты. 5 тт. Берлин, Париж, 19211926.

Дионео. Англия после войны. Прага, 1924.

Зайцев Б.К. Голубая звезда: Повести и рассказы. Из воспоминаний. М., 1989.

Кизеветтер A.A. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 18811914. Прага, 1929; Его же. Исторические силуэты. Люди и события. Берлин, 1931.

Кривошеина H.A. Четыре трети нашей жизни. Париж, 1984. Любимов Л. На чужбине. М., 1963. Лукомский A.C. Воспоминания. Берлин, 1922. Маклаков В.А. Власть и общественность на закате старой России. (Воспоминания современника). Париж, 1936; Его же. Из

о _____

воспоминаний. Нью-Йорк, 1954; Его же. Первая Государственная Дума (Воспоминания современника). Париж, 1939. Его же. Вторая государственная дума (Воспоминания современника). Париж, б.г.

Милюков П.Н. Дневник // Новый журнал. 1961. Кн. 66; Его же. Воспоминания. М., 1991.

Набоков В.В. Приглашение на казнь: Романы, рассказы, критические эссе, воспоминания. Кишинев, 1989.

Набоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции Берлин, 1921. Т. 1.

Нольде Б.Э. В.Д. Набоков в 1917 году // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 7; Его же. Далекое и близкое. Исторические очерки. Париж, 1930.

Оболенский В.А. Очерки минувшего. Белград, 1931. Петрункевич И.И. Из записок общественного деятеля. Воспоминания. Прага, 1934.

Прянишников Б. Новопоколенцы. Силвер Спринг, Мэриленд,

1986.

Родичев Ф.И. Воспоминания и очерки о русском либерализме. Newtonville, 1983.

Седых А. П.Н.Милюков // Далекие, близкие. Нью-Йорк, 1965. Семенов Г.М. О себе. Воспоминания, мысли, выводы. Хабрин,

Соколов К.Н. Правление ген. Деникина (Из воспоминаний). София, 1921.

______W

Тыркова A.B. То, чего больше не будет. Нью-Йорк, 1954. Федоров Г. Путешествие без сантиментов (Крым, Галлиполи, Стамбул). Воспоминания беженца. JI.;M.,1926.

Чернов В.М. Перед бурей (воспоминания). Нью-Йорк, 1953. Юренев П.П. В 1918 году // М.М.Винавер и общественность начала XX в. Париж, 1937.

е) Труды реэмигрантов

Александровский Б.Н. Из пережитого в чужих краях. М., 1969; Андреев В.Л. История одного путешествия. Возвращение в жизнь через 20 лет. М., 1974.

Белов В. Белая печать. Ее идеология, роль, значение и деятельность. Материалы для будущего историка. Пг.; Ревель, 1922; Его же. Белое похмелье. Русская эмиграция на перепутье. Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в наше время. М.; Пг., 1923.

Бобрищев-Пушкин A.B. Война без перчаток. Л., 1925. Булацель А. На родину из стана белых. М., б.д. Владимиров Л. Возвратите их на Родину! Жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии. М., 1924.

Гурович И. Записки эмигранта. Пг., 1923.

Лунченков И. За чужие грехи (казаки в эмиграции). М.; Л., 1925.

Любимов Л. На чужбине. М., 1963.

Мейснер Д. Исповедь старого эмигранта. М.,1963; Его же. Миражи и действительность. М., 1966;

Федоров Г. Путешествие без сантиментов (Крым, Галлиполи, Стамбул). Воспоминания беженца. Л..М.Д926.

Шостаковский П.П. Путь к правде. М., 1960.

Шульгин В.В. Письма к русским эмигрантам. М., 1961.

П.ЛИТЕРАТУРА

а) Библиографические и справочные пособия, обозрения

БСЭ. 1-е изд. М., 1933. Т. 64.

БСЭ: 3-е изд. М., 1954. Т. 30.

Геринг A.A. Материалы к библиографии русской военной печати за рубежом. Париж, 1968.

Книжное обозрение // «Ex libris НГ» 1997. 4 декабря.

Материалы для библиографии русских научных трудов за рубежом. Гаага, 1970.

Материалы к сводному каталогу периодических и продолжающихся изданий русского зарубежья в библиотеках Москвы (1917-1990).М., 1991.

Петрицкий В.А. Вехи времени: Рукописи и инскрипты деятелей русского зарубежья в частных собраниях. СПб., 1995.

Политические партии России. Конец XIX-первая треть XX века. Энциклопедия. М.,1996.

Политические партии России (октябрь1917-го - середина 20-х гг. Краткое справочное пособие. Волгоград, 1992.

Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. Русское зарубежье: Указатель литературы. Якутск, 1992. Русское зарубежье. 1917-1991. Каталог изданий. М., 1992. Российское зарубежье в фондах ИНИОН. Каталог книжной выставки. М., 1993.

Указатель журнала «Современные записки». (1920-1937). Париж, 1938.

Указатель периодических изданий эмиграции из России и СССР за 1919-1952 . Изд. Института по изучению истории и культуры СССР. Мюнхен, 1953.

Указатель (систематический) журнал «Военная быль». (19521967). Сост. Е.Л. Янковский. Париж, 1967.

Указатель содержания 101 книги «Нового журнала», с 1942 года по 1970 год. Нью-Йорк, 1971.

Шатов М.В. Четырехтомная библиография периодических

о

русских изданий. Нью-Йорк, 1972. б) Литература 20-х- 30-х гг.

Бубнов А. Политические иллюзии НЭПа на ущербе // Коммунистическая революция. 1922. № 15.

Десницкий В.А. Печать белой эмиграции // Книга и революция. 1921. №6, 1923. №4.

Дивильковский А. На чужом берегу. Самочувствие эмиграции // Печать и революция. 1926. №6,7.

Лидак O.A. П.Н.Милюков // Русская историческая литература в классовом освещении. Т.2. М.,1930.

Мещеряков Н.Л. На переломе (Из настроений белогвардейской эмиграции). М., 1922.

На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией. Сб. статей. М., 1923.

Покровский М.Н. Контрреволюция за четыре года. М., 1922; Его же. Противоречия г-на Милюкова. М.,1922; Его же. Историческая наука и борьба классов. Вып. 2. М.; Л., 1933.

Фридлянд Г.С. Идеология буржуазной реставрации // Печать и революция. 1923 .№2.

Фрунзе М.В. Врангель. Избр. Произв. T.l. М., 1957. С.32.

в) Литература 50-х - 90-х гг.

Аврех А.Я. Документы департамента полиции как источник по изучению либерально-оппозиционного движения в годы первой мировой войны//История СССР. 1987. №6.

Афанасьев А.Л. Полынь в чужих полях. М., 1984.

Ахиезер A.C. Эмиграция их России: культурно-исторический аспект // Свободная Мысль. 1993. №7.

Барихновский Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924гг.). Л.,1978.

Богачек И.А. Санкт-Петербург - столица Америки: Русские в Америке.СПб., 1993.

Боженок Е.Ю. Русское земледельческое движение в Чехословакии в 1920-е годы // Славяноведение. 1992.№4.

Бортневский В.Г. Загадки смерти генерала Врангеля. СПб.,1996. Брейар С. Портрет Милюкова // Отечественная история. 1993.

№3.

В.И.Ленин и история классов и политических партий в России. М., 1970.

Вандалковская М.А. П.Н.Милюков. А.А.Кизеветтер: история и политика. М., 1992.

Верба И.А. С думой о родине на чужбине. Эволюция русских политических партий в эмиграции (1920-1940 гг.) // Кентавр. 1995.№3.

Галай Ш. Конституционные демократы и их критики // Вопросы истории. 1991. № 12.

Городецкий E.H. Рождение Советского государства. M., 1984. Дельвин С.Б. Становление и развитие культуры русского зарубежья. М., 1991.

Досинин И.В. Русское военное зарубежье: дела, люди и мысли (20-30 годы)//Вопросы истории. 1995. №1.

Досталь М.Ю. Русские слависты-эмигранты в Братиславе // Славяноведение. 1993. №4

Думова Н.Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром (октябрь 1917-1920гг.) М.,1982; Её же. Кадетская партия в период первой мировой войны и февральской революции. М., 1988; Думова Н.Г. Кончилось ваше время... М., 1990; Её же. Предисловие // Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991; Её же. Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н.Милюкова. М.,1993.

Думова Н.Г. Трухановский В.Г. Черчилль и Милюков против Советской России. М.,1989.

Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914-1917). JL, 1967; Его же. Павел Николаевич Милюков: либерал перед лицом революции // Звезда. 1994. №6.

Знаменский О.Н. Всероссийское учредительное собрание. JL,

1976.

Зотова З.М. Петр Бернгардович Струве // Вопросы истории. 1993.

№8.

Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Его же. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов. М., 1995.

Иоффе Г.З., Кулешов C.B. В.А.Маклаков: вместо подчинения одних другим надо искать равновесие // Кентавр. 1993.№6.

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков): Краткий курс. М.,1952.

Кабанов В.В. Источниковедение истории советского общества: Курс лекций. М., 1997.

Кантор P.E. Историки Русского Зарубежья // Вопросы Истории. 1993. № 1.

Капустина Е.Г. Современные центры по изучению русского зарубежья в Москве и Санкт-Петербурге // Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. М., 1993.

Kapp Э. История Советской России. Кн.1: Т.1. Большевистская революция. 1917-1923. М.,1990.

Карпенко C.B., Ипполитов С.С., Пивовар Е.И. Российская эмиграция в Константинополе в начале 20-х годов (численность,

материальное положение, репатриация) // Отечественная история. 1993. №5.

Квакин А.В. Российская интеллигенция и «I волна эмиграции». Тверь, 1994.

Кириенко Ю.К. Казачество в эмиграции: споры о его судьбах (1921-1945) // Вопросы истории. 1996. №10.

Кишкин Л.С. О русской эмигрантской молодежи в Праге (19201930-е годы)// Славяноведение. 1993. №4.

Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971; Его же Зарубежная Россия Дополнительный выпуск. Париж, 1973.

Козлитин В.Д. Российская эмиграция в королевстве Сербов, Хорватов и словенцев (1919- 1923)// Славяноведение. 1992. №4.

Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных партий в России. Калинин, 1970. Т. 4. Его же. Крах российской контрреволюции за рубежом. Калинин 1977; Его же. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Его же. Белая эмиграция и вторая мировая война. Калинин, 1979.

Косик В.И. Из истории начала российской эмиграции // Славяноведение. 1992. №4. Его же. Русская Югославия: фрагменты истории. 1919-1944 // Там же.

Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье ... (пути и судьбы русской эмиграции). М.,1990.

Костюченко И. Реформизм и революционность в российском либеральном движении // Кентавр.1994.№1.

Кувшинов В.А. Разоблачение партией большевиков идеологии и тактики кадетов (февраль-октябрь 1917 г.). М., 1982; Его же. От Февраля к Октябрю: опыт борьбы с контрреволюцией (Историография проблемы). М., 1989.

Кувшинов В.А., Козаченко Е.В. Борьба большевиков против буржуазных партий в период от Февраля к Октябрю: Историография. М., 1990.

Кудрякова Е.Б. Российская эмиграция в Великобритании в период между двумя войнами. М., 1995.

Культурное наследие российской эмиграции. 1917 - 1940. М.,

1994.

Леванов Б.В. П.Н.Милюков - лидер «оппозиции его величества» // История Отечества в портеретах политических деятелей. Выпуск 3. Брянск, 1993.

Медушевский А.Н. П.Н.Милюков: ученый и политик // История СССР. 1991.№4.

Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.) М.,1997.

Миграционные процессы в России и СССР. Вып.1.М., 1991. Минц И.И. История Великого Октября. М., 1973. Т. 1. Молок Ф.А. Международная конференция «Культурное наследие эмиграции. 1917-1940»//Славяноведение. 1993. №6.

Мухачёв Ю.В. «Новая тактика» российской контрреволюции и её провал // Исторические записки. Т.99. М., 1977.

Назаров М. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992.

Нарвский И.В., Ровный Б.И. Утопия русского либерализма ( Размышления над «Воспоминаниями» П.Н.Милюкова) // Вестник Челябинского университета. Сер.1. История. 1991. №2.

Никифоров К.В. Русский Белград (К вопросу о деятельности русских архитекторов-эмигрантов) // Славяноведение. 1992. №4.

Нильсен Е.П. П.Милюков и И.Сталин. О политической эволюции Милюкова в эмиграции // Новая и новейшая история. 1992. №2.

Непролетарские партии России: Урок истории. М., 1984.

Общее и особенное в положении российской диаспоры первой волны: Учебно-методическое пособие. Составитель А.В.Квакин. Тверь, 1992.

Омельченко H.A. В поисках России ( о духовно- политическом развитии послеоктябрьской эмиграции // Полис. 1994. №5; Его же. Веховская традиция в эмиграции (П.Б.Струве и Н.А.Бердяев)// Вопросы истории. 1995. №1; Его же. Русский опыт. Революция 1917 года в России и политическая практика большевизма в общественно-политической мысли российского зарубежья (1917-начало 1930-х гг.) М.,1995.

Пайпс Р. Русская Революция. Часть l.M.,1994.

Пашуто В.Т. Русские историки - эмигранты в Европе. М.,1992.

Пивовар Е.И., Герасимова Н.П., Голотик С.И., Евсеева E.H., Ершов В.Ф., Ипполитов С.С., Карпенко C.B. Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения): Учебное пособие для студентов. М., 1994.

Проблемы зарубежной архивной Россики. Сб. статей. М., 1997.

Проблемы изучения истории российского зарубежья: Сб.статей. М., 1993.

^ Пушкарева Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история. 1996. №1.

Роль зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. М., 1993.

Российская эмиграция в Югославии (1919-1945 гг.) // Вопросы истории, 1988.№10.

Российская эмиграция: вчера, сегодня, завтра // Кентавр. 1994.

№5,

Русская зарубежье в Латинской Америке. М., 1993.

Русская эмиграция в Европе. 1920-30-е гг. М., 1996.

Русские в мире. Вып.2.М., 1991.

Русские в Финляндии //Вопросы истории. 1993.№4.

Русское Зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. Франция. Под ред. Л.А.Мухина. М., 1995

Сиземская И.Н., Новикова Л.И. Политическая программа евразийцев: реальность или утопия? // Общественные науки и современность. 1992.№2.

Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике (20-30-е годы). М., 1995.

Сеф С.Е. Буржуазия в 1905 году. М.;Л., 1926.

Сибинович М. Научные чтения, посвященные русской эмиграции в Югославии // Славяноведение. 1993. №4.

Сидельников С.М. Образование и деятельность первой Государственной думы. М., 1962.

Сироткин В.Г. Золото и недвижимость России за рубежом. М.,1997.

Соболев А.В. Полюса евразийства // Новый мир. 1991.№1.

Соколов Р. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х гг. М.,1991.

Соничева Н.Е. На чужом берегу. М., 1991.

Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало XX в. - 1920 г.). М., 1977.

Тараскина Е. Неизвестный Харбин (Русский Харбин на рубеже XX века и в 20-е годы). М., 1994.

Тарле Г.Я. Российское зарубежье и родина. М., 1993; Его же. Задачи изучения истории российского зарубежья. Заседание «круглого стола» в Институте российской истории РАН // Отечественная история. 1994. №1.

Тесменников В.А. Российская эмиграция в Югославии (19191945гг.) //Вопросыистории. 1988.№ 10.

Трифонов И.Я. Из истории борьбы Коммунистической партии против сменовеховства // История СССР. 1958ЛЧЗ .С.64-82.

Тудоряну Н.Л. Очерки Российской трудовой эмиграции периода империализма (В Германию, Скандинавские страны и США). Кишинев, 1966.

Фрейнкман-Хрусталева Н.С., Новиков А.И. Эмиграция и эмигранты: история и психология. СПб., 1995.

Шелохаев В.В. Аграрная программа кадетов в 1905-1907 годах // Сб. Исторические записки. М., 1970. Его же. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905-1907 годов. М.,

1983. Его же. Российские либералы в годы первой мировой войны // Вопросы истории. 1993. №8.

Шкаренков JI.K. Переход к нэпу и его влияние на провал антисоветских замыслов белой эмиграции // Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории. М., 1974; Его же. Белая эмиграция: агония контрреволюции // Вопросы истории. 1976. № 5; Его же. Конец белой эмиграции // Вопросы истории. 1979. № 8; Его же. Агония белой эмиграции. М., 1986.

Ярцев Б. Чернов, эсеры и большевистский режим. Эволюция неонароднических оценок // Свободная мысль. 1994. №5.

I Конгресс Соотечественников 19-31 августа 1991 года. М<, 1992.

II Конгресс соотечественников. 7-12 сентября 1992. СПб, 1993.

г) Литература на иностранных языках

GalaiSh. The Liberal Movement in Russia. 1900-1905. Cambridge, Mass., 1973. P.363-366.

Glenny M., Stone N. The Other Russia. The experience of Exile. London, Boston, 1990.

Pipes R. Struve: Liberal on the Left. Cambridge, Mass., 1970.

Pipes R. Struve: Liberal on the Right. Cambridge, Mass., 1980.

Raeff M. Russia Abroad. A Cultural History of the Russia Emigration, 1919-1939. New York; Oxford, 1990.p. 3.

Riha Thomas. A Russian European, Paul Milukov in Russian Politics. London, 1969.

Rimscha H. Der russische Burgerkrieg und russische Emigration, 1917-1921. Jena, 1924.

Rlmschä H. Rubland jenseits der Grenzen 1921-1926. Ein Beitrag zur rassischen Nachkriegsgeschichte. Jena, 1927.

Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution. The Constitutional Democratic Party, 1917-1921. Priceton, New Jersy, 1974. Simoson J.H. The Refugee problem. London, 1939. Williams R.C. Culture in exile: Russian emigres in Germany 18811941. London, 1972.

Volkmann H.-E. Die russische Emigration in Duetschland. 19191929. Wuerzburg, 1966.