Идеологические повести А. П. Чехова: От "Огней" к "Палате № 6" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Кан Мен Су

• Кан Мен Су
• кандидат филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Кан Мен Су

Введение.

Глава 1. Герой и идея в русской литературе XIX века и художественный мир А. П. Чехова.

I. Типология образа идеи и героя у А.П. Чехова и в дочеховской литературной традиции.

II. Герой и идея в дочеховской литературной традиции.

1)Образ идеи и героя-носителя идеи у А. С. Пушкина.

2)Идея и образ героя-носителя идеи у М. Ю. Лермонтова.

3)Идея и образ героя-носителя идеи у И. С. Тургенева.

4)Идея и образ героя-носителя идеи у Н. Г. Чернышевского.

5)Идея и образ героя-носителя идеи у JI. Н. Толстого.

6)Идея и образ героя-носителя идеи у Ф. М. Достоевского.

Глава 2. «Огни».

I. Жанр идеологической повести.

II. Форма повествования и рамочная конструкция.

III. Герой и сюжет.

IV. Хронотоп. Гносеологические функции пейзажных деталей.

V. Повествователь и авторская позиция

VI. «Огни» — начало цикла «идеологических повестей».

Глава 3. «Палата № 6».

I. Идеологическое пространство повести и его структурно-семантические компоненты.

II. Проблемы повествования.

III. Хронотоп и система персонажей. 169 Заключение 185 Список литературы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Идеологические повести А. П. Чехова: От "Огней" к "Палате № 6"»

На протяжении долгого времени в русском литературоведении практически отсутствовали исследования, целиком посвященные идейной компоненте чеховской прозы. Поэтому в данной диссертации мы попытались рассмотреть и подробно проанализировать повествовательную структуру прозы Чехова с точки зрения ее наполненности внутренним идеологически содержанием, часто не замечаемым при поверхностном анализе, но отчетливо проступающим при внимательном разборе основных семантических и символических фигур и сюжетных конструкций этой прозы. Изучение идеологической семантики чеховских рассказов и повестей, представленное в нашей работе, логично связано с тремя взаимосогласованными аспектами, позволяющими максимально всесторонне осветить проблематику, внутренние импульсы и нюансы чеховской идеологии.

Во-первых, чеховская идейно-философская позиция раскрывается нами в соотнесенности с русской идеологической традицией, равноправно проявленной как в классических романных образцах, принадлежащих перу Тургенева, Чернышевского, Толстого и Достоевского, так и в философско-публицистических, историософских или литературно-критических трактатах русских мыслителей — Чаадаева, славянофилов, Соловьева, Бердяева и других. Таким образом, в нашем исследовании мы широко прибегаем и к литературному материалу, и к разноплановым философско-критическим источникам.

Производя детальное сопоставление идейно-нравственных поисков Чехова и его героев с важнейшими мировоззренческими теориями и концепциями, сложившимися внутри этой традиции, мы также стараемся прочертить доминантные линии ее развития (для этого разбора целиком отведена первая глава). Такой метод помогает нам показать внутренние генетические связи чеховской идеологии с западноевропейскими социально-философскими парадигмами: картезианскими рационалистическими представлениями, просветительскими культурными мифами и шопенгауэровски-ницшевским стоицизмом и индивидуализмом.

Второй аспект изучения чеховской идеологии направлен на то, чтобы показать не только ее укорененность в достаточно динамичной самой по себе системе религиозно-этических воззрений, догматов и поисков, определенной в часто нами цитируемом одноименном труде Николая Бердяева как «русская идея». Помимо «традиционности» чеховской идеологии, не менее важна ее новаторская, индивидуально-личностная ипостась, радикально пересматривающая многие краеугольные положения русской идеологической традиции. Если русская мысль по своей природе тяготела к идеалам соборности, коллективизма и всеединства, то чеховская позиция сводится к иному, а часто и противоположному, диагнозу: в русском обществе господствует не соединяющая все полюса полифония, как это представлял Ф. М. Достоевский (в трактовке М. М. Бахтина), а ситуация взаимной неуслышанности, взаимного непонимания1. К этой ситуации мы предложили применить термин «идеология некоммуникативности»2.

1 Центральную для Чехова тему непонимания и отсутствия идейно-психологического контакта между персонажами некоторые исследователи предлагают считать семантическим ядром его художественной философии. См. об этом подробнее: Катаев В. Б. Проза Чехова. М., 1979. С. 52-53.

При введении этого термина мы ориентировались на предложенную Р. Якобсоном коммуникационную модель речевого общения, предполагающую

Заключенную в чеховских текстах идейно-философскую проблематику мы предложили считать концептуальным итогом русской идеологической традиции, поскольку Чехов в своей прозе делает ее одновременно предметом художественного анализа, как бы отстраняясь от нее и даже отчасти пародируя. В этом ракурсе идеологическая многомерность и вариативность чеховской прозы являются пограничным моментом между реалистическим бытописательством и модернистским каноном изображения работы сознания.

Третий аспект заключается в том, что в нашей работе чеховская идеология (ментальная структура) рассматривается с практико-филологической позиции — как составная часть его целостной художественной системы. Выделение этого аспекта позволяет нам наметить одну из основных задач исследования — рассмотреть, как стилистические, композиционные и тематические приемы чеховского письма работают на выстраивание и упорядочивание как индивидуальных признаков чеховской идеологии, так и общих для всей системы «русской идеи». За идеологическое ядро чеховской художественной системы мы полагаем цикл «идеологических повестей» конца 80-х-начала 90-х годов, связанных общим типом построения идейного конфликта как основного сюжетообразующего события. Исследуя отдельные произведения этого цикла, мы находим в нем центральный идеологический контрапункт (или ряд таковых) и идейный стержень, адекватность передачи информации от адресанта к адресату и перестающую работать в случае возникновения «помех». То, как современная семиотика трактует причины и следствия возникновения эффекта некоммуникативности. См. об этом: Лотман Ю. М. Система с одним языком // Культура и взрыв. М., 1992. С. 12-16. на который нанизываются нравственно-философские сюжетные коллизии, и получаем возможность интерпретировать его как связный текст3. Этот подход, примененный в работе, является довольно необычным для чеховедения, поскольку до сих пор идеологические повести Чехова изучались, как правило, по отдельности, вне структурно-семантической взаимосвязи.

Таким образом, формальной задачей нашего исследования оказывается рассмотрение художественной философии Чехова во взаимосвязи и взаимопроникновении трех вышеуказанных аспектов. Такой трехуровневый подход позволяет нам проанализировать структурно-семантическое единство чеховских идеологических конструкций, их стилистическое, жанровое и содержательное своеобразие и новаторство. При разрешении этой задачи мы опирались на те чеховедческие работы, в которых, помимо историко-биографического изложения основных этапов чеховского творчества, дается аналитический очерк эстетических и социально-публицистических представлений Чехова в их интертекстуальной и тематической связи с русской культурной и социально-исторической традицией. Круг подобных работ (по сравнению с критико-биографическими разборами чеховской повествовательной манеры) сравнительно узок; поэтому мы пытались в своей работе учесть все более или менее значимые отражения различных сторон чеховской идеологии в критических исследованиях.

3 Практика трактовки завершенного цикла рассказов как текстуального единства довольно распространен в современном литературоведении. Как пример См.: Козьмина В. Ф. К вопросу о классификации циклов М. Е. Салтыкова - Щедрина. Учен. зап. М111Й им. В. И. Ленина, т.248. М., 1966. С. 249.; Соболевская Н. Н. Поэтика А. П. Чехова. Новосибирск, 1983. С. 10, 14.; Червинскене Е. Единство художественного мира А. П. Чехова. Вильнюс, 1976. С. 7- 34.

Наш индивидуальный анализ чеховской идеологии как имманентной текстовой структуры мы построили путем сопоставления нескольких важнейших на наш взгляд подходов и гипотез предшествующих исследователей, касающихся в своих работах полемических вопросов о природе и формах художественной концентрации авторской идеологии Чехова.

Появившаяся в 1971 г. книга А. П. Чудакова «Поэтика Чехова», на наш взгляд, явилась одним их первых трудов, где подробно дискутировались вопросы чеховской идеологии как самоценного и автономного объекта изучения. Исследователь подчеркнул, что идея в прозе Чехова перестает быть инструментом речевой и психологической характеристики героя или авторской позиции, а делается онтологическим элементом самого повествовательного целого. По мнению Чудакова, онтологичность чеховской идеи сказывается в ее присутствии и актуальности в каждом моменте изображаемого автором человеческого существования.

Идея в чеховском текстуальном пространстве предстает как феномен бытия, обновленный и индивидуальный в каждой жизненной ситуации4. Поэтому чеховская идея, с точки зрения исследователя, обладает такими свойствами как конкретность и адогматичность5: она зависит не от предзаданных вневременных условий, а формируется в результате случайных, неурегулированных сочетаний событийного и предметного ряда в

4 См.: Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971. С. 263.

5 Говоря об адогматичности и конкретности идеи, Чудаков отождествляет ее с героем-идеологом: «Такую конкретность представляет носитель идеи. Поэтому не идея, а он сам - центральная категория чеховской системы ценностей» (Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971. С. 263). Таким образом, идея в трактовке Чудакова носит персонифицированный характер. тексте. В результате чеховская идея в интерпретации Чудакова перестает быть априорной ментальной структурой. Она предстает как материально выраженный синтез духовного и физического6, конфигурация которого «определяется бесчисленным множеством случайностей бытия (ситуацией, настроением, общим временным состоянием психики и т.п.)»7. В результате Чудаков приходит даже к тому, что в чеховской адогматическом мышлении операции производятся не над идеями, а над их знаками и символическими отражениями в культурном сознании интеллигента той эпохи: «Он (Чехов) предлагает отсутствие догматического суждения об этих идеях, дает лишь их знаки, канву, по которой каждый делает узоры сам»8.

Подобное прочерчивание интерпетационных узоров по канве чеховских идеологических построений мы встречаем в опубликованной восемью годами позже работе В. Б. Катаева «Проза Чехова». В отличие от Чудакова, Катаев полагает, что чеховская идея основывается не на онтологическом, а на гносеологическом принципе9. Для Катаева чеховская идея перестает быть иманнентным сюжетному пространству феноменом бытия: теперь она инструмент или аппарат познания, не утвержденный в реальности, а позволяющий извне понять ее практические стороны. С точки зрения Катаева, идеологический поиск чеховского персонажа заключается в том, чтобы пройдя через искус идеи,

6 Там же. С. 267.

7 Там же. С. 263.

8 Там же. С. 273.

9 Гносеологический принцип в трактовке Катаева идет рука об руку с индивидуализирующим, столь же важным и для Чудакова. Оба принципа находятся между собой в тесной связи и предстают как система координат, в которой строится чеховский мир отрешиться от нее в пользу беспристрастного наблюдения и фиксирования реальных жизненных процессов. В более поздней книге Катаев формулирует эту особенность чеховской идеологии максимально четко: «Литературная позиция Чехова — это позиция непредубежденного наблюдателя и исследователя жизни, не связанного заведомо сковывающей его теорией, учением, верой. Руководствоваться тем, что видишь, а не тем, что завещано традицией или подсказывается авторитетами»10. Если в предложенной Чудаковым модели чеховской идеологии, конкретная идея раскрывалось путем изображения сцепления жизненных обстоятельств, то в модели, развитой Катаевым, столкновение и диалог идей позволяют придти к фактуре конкретной реальности.

В 1979 г. появляется фундаментальная для понимания чеховской идеологии монография И. Н. Сухих «Проблемы поэтики А.П. Чехова», где исследователь, с одной стороны, развенчивают литературоведческие мифы о «безыдейности» Чехова и отсутствии философской глубины в его прозе, с другой стороны — подводит к тому, что в исторической перспективе мы вправе говорить об индивидуальной и стилистически неповторимой чеховской идеологической позиции. Выявляя своеобразие и новаторство чеховской идеологии, И. Н. Сухих соединяет структурно-филологический метод текстуального анализа с исследованием философских, эстетических и религиозно-этических лейтмотивов чеховской художественной философии. И. Н. Сухих соединяет два типа анализа чеховской идеологии — структурно-литературный и эстетико-философский, и в этом аспекте его исследовательский метод развивается параллельно с интерпретационными стратегиями,

10 Катаев В. Б. Литературные связи Чехова. М., 1989. С. 82. предложенными в книгах Л. М. Цилевича — «Сюжет чеховского рассказа» (1976) и «Стиль чеховского рассказа» (1994). И И. Н. Сухих, и Л. М. Цилевич анализируют эволюцию чеховской идеологии через призму ее связи с хронотопическим целым и такими важными его элементами как структура сюжетного пространства, временная организация, системы точек зрения персонажей, повествователя и автора.

Подходя к чеховской идеологии с эстетико-философской позиции, И. Н. Сухих демонстрирует сложный и противоречивый процесс авторского поиска «общей идеи» в тех областях, которые обычно обходила своим «соборным» вниманием русская идеологическая традиция — в сфере частного человеческого осмысления конкретной «истины» существования. По мнению исследователя, в повестях конца 80-х — начала 90-х гг. Чехов стремится отыскать и нарисовать такую индивидуальную «идею», «на которую может опереться личность, которая может придать смысл ее существованию, перевести «быт» в статус «бытия»»11. В более поздней работе И. Н. Сухих конкретизирует, что художественная материализация такой идеи предполагает «противопоставление правды отдельного человека любым идеологическим надстройкам»12. Со структурно-литературной точки зрения И. Н. Сухих, отмечает, что хронотоп идеологических повестей строится в результате взаимодействия двух сюжетов — бытового и идеологического, причем «два сюжета текут

11 Сухих И. Н. Проблемы поэтики А.П. Чехова. М., 1987. С. 155.

12 Сухих И. Н. Чехов и «возвращенная» литература // Чеховские чтения в Ялте. Чехов: взгляд из 1980-х. М., 1990. С. 22-23. параллельно, один проверяется другим, но идея не исчерпывается ее носителем, а ведет будто бы самостоятельное существование»13.

Примечательно, что своеобразие чеховской идеологии И. Н. Сухих раскрывает именно на уровне сюжетной и повествовательной структуры, т.е. вычитывает смысловое и идейное целое не из внешних, а из внутренних свойств текста. Показывая диалогизм и незавершенность идеологического сюжета, И. Н. Сухих приходит к выводу о потенциальной автономности любого философско-этического высказывания в прозе Чехова, определяющей конечную незамкнутость идеологического спора персонажей14. В работах И. Н. Сухих впервые встречается отчетливо подведенный итог идеологических экспериментов Чехова: путем столкновения ценностно — и смыслово — незавершенных позиций персонажей, автору удается вскрыть внутренне достоверную «идею» человеческого существования. Чеховский метод идеологического поиска путем выявления противоречий И. Н. Сухих сравнивает с тактикой Сократа, называя Чехова ««Сократом-художником» конца XIX века»15.

В критико-публицистическом очерке В. И. Миль дона «Чехов сегодня и вчера («Другой человек») (1996) дается программная трактовка чеховской идеи как способа отыскания универсальной опоры в неповторимой персональности конкретного человека. В. И. Мильдон показывает, как в чеховских текстах литература утрачивает свою идеологическую и провиденциально-дидактическую функцию, поскольку Чехов изображает «такое состояние мира, из которого уже

13 Сухих И.Н. Проблемы поэтики А. П. Чехова. С. 129.

14 Там же. С. 120-129.

15 Там же. С. 158. нет выхода в художественное литературное творчество»16. Таким образом, В. И. Мильдон вскрывает общекультурную значимость чеховской идеи — человеческое существование достигает целостности только в ускользании от авторитарных идеологических норм и догматов: «жизнь особняком, отдельно, как бы помимо людей — один из отчетливых смыслов художественной логики Чехова»17.

Учитывая и синтезируя в своем исследовании все вышеуказанные концепции, а также прибегая к обширному литературно-критическому материалу о повествовательной структуре чеховской прозы, мы предлагаем всесторонний анализ идеологических повестей Чехова в контексте русской социально-философской мысли, литературно-критической традиции, а также на широком фоне других произведений Чехова.

Первая глава «Герой и идея в русской литературе XIX века и художественный мир А. П. Чехова» целиком отведена под реферативный обзор идеологических представлений, сложившихся в русской классической литературе на пересечении философского, социально-критического и религиозно-нравственного подходов. Цель нашего обзора сводится к следующему.

С одной стороны, нам представляется необходимым выявление в дочеховской идеологической традиции непрерывной эволюции философско-идейного комплекса, выраженного понятием ««общая» соборная идея».

С другой стороны, наша работа предполагает обнаружение явных и косвенных мотивов расхождения Чехова с этой традицией.

16 Мильдон В. И. Чехов сегодня и вчера («Другой человек»), М., 1996. С. 164.

17 Там же. С. 38.

Для углубления этого исследования помимо литературных текстов мы привлекаем множество философских и критических работ, в основном, начала XX века, где представлена всесторонняя рецепция метафизических и этических тенденций предыдущего столетия.

Во второй и третьей главе исследовательский материал сужен от представленного в первой широкого охвата литературной и культурной традиции целого столетия до анализа конкретных текстов — идеологических повестей Чехова «Огни» и «Палата № 6». Если в первой главе наше внимание сосредоточено главным образом на аспектах формирования и функционирования идеологических концептов, то в последующих главах мы ставим акцент на структурно-литературных особенностях чеховской прозы, в ракурсе которых мы описываем идеологические представления Чехова.

В этом отношении вторая и третья главы строятся по принципу структурного отталкивания от первой. Выводы, сформулированные в заключении первой главы, прилагаются к определенным повестям Чехова, в результате чего удается показать и его зависимость от русской идеологической традиции, и его полемику с нею. Подобная структура диссертации позволяет нам выполнить поставленную двойную задачу: выявить оригинальность и новаторство чеховской идеологии в контексте филологического исследования, и в то же время представить ее как органичный продукт русской культуры, социально-философской традиции и литературно-эстетических поисков.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Кан Мен Су

Заключение

На фоне вышеперечисленных и проанализированных идеологических поисков и максим русских классиков идейное наполнение чеховских произведений, начиная с его рецепции современниками, принято просто не замечать или сводить к нулю. Однако, если рассматривать скрытую латентную идеологичность Чехова с точки зрения исторической эволюции русской идеологической традиции, то, по словам И. Н. Сухих, «его (Чехова — К. М. С. ) «безыдейность», о которой так много толковали современники, выглядит — в исторической перспективе — особой идеологической позицией, художественной философией, обнаруживающей не слабость, а — силу»1. Таким образом, идейные тенденции чеховской прозы можно назвать узловым — и поворотным — пунктом всей русской идеологической традиции. Тогда сама чеховская проза окажется местом максимальной идеологической конденсации, предопределившим так называемую «чеховскую традицию» (например, романы Е. Замятина, В. Гроссмана и Б. Пастернака), которая, по словам И. Н. Сухих, проявляется не только в «краткости, поэтичности, искусстве деталей», но и «касается глубинных, мировоззренческих основ»2.

Поворотные и рубежные свойства чеховской идеологии заключаются в том, что в ней акцент оказался перенесен с всеобщей надличностной идеи, претендующей быть абсолютной и часто непостижимой истиной, на частное и плюралистичное самоопределение человека в кругу условных и относительных

1 Сухих И. Н. Чехов и «возвращенная» литература // Чеховские чтения в Ялте. Чехов: взгляд из 1980-х. М., 1990. С. 20-21.; ср. также: «Из-за привычной обывателю фигуры ничем не довольного нытика, ходатая перед обществом за «смешных» людей, Чехова -«певец сумерек», выступают линии другого Чехова - сильного, веселого художника слова» (Маяковский В. Поли. соб. соч.: В 13 т. Т. 1. М., 1955. С. 301.).

2 Там же. С. 21.; ср. также : «И у Чехова вы не найдете ни одного легкомысленного рассказа, появление которого оправдывается только «нужной» идеей» (Маяковский В. Указ. соч. С. 300.). идеологических догматов. В. Гроссман называет Чехова поборником несостоявшейся русской демократии, заметив, что для Чехова «самое главное то, что люди — это люди», а не их сословная и кастовая принадлежность, не способ их социальной классификации, для Чехова не так важно кто они — «архиереи, русские, лавочники, татары, рабочие.» . И. Н. Сухих следующим образом суммирует чеховскую идею приватного плюралистичного социума — это «идея стоического противостояния обстоятельствам, противопоставление правды отдельного человека любым идеологическим надстройкам и в то же время требовательность к нему, определяемая не высшей силой, даже самой благородной и значительной (бог, интересы государства, нации), а им самим»4.

Чехов подробно сосредотачивается на проблемах идеологического субстрата русской реальности в конце 80-х-начале 90-х годов, когда создает ряд «идеологических» повестей — «Огни» (1888), «Скучная история» (1889), «Дуэль» (1891) и «Палата № 6» (1892). Чеховский поиск идеологического наполнения серого и однообразного быта русской повседневности, изображение его через призму литературной идеологии, чаще всего такой же мертвенной и автоматичной, как и сам этот быт, И. Н. Сухих связывает с беспрестанной эволюцией художественного мира автора. Если мы представим все творчество Чехова как единый роман, то вышеупомянутый ряд идеологических повестей составит ядро это метаромана, в котором диалоги-споры главных героев, по словам И. Н. Сухих «задают жанровую специфику, довольно четко противопоставленную структурам чисто хроникальным»5. При анализе структурных особенностей идеологических повестей Чехова очевидно, что эволюция героя в них повторяет общую логику эволюции героя в

3 Гроссман В. Жизнь и судьба // Октябрь. 1988. № 2. С. 48.

4 Сухих И. Н. Чехов и «возвращенная» литература // Чеховские чтения в Ялте. Чехов: взгляд из 1980-х. С. 22-23.

5 Сухих И. Н. Художественный мир Чехова. Рукопись. Л., 1979. С. 122. чеховском «романе». Каждая идеологическая повесть является «звеном цепи» этой непрерывной эволюции героя в замкнутом целом «романа». Прослеживая логику развития чеховского героя-идеолога, можно отнести повесть «Огни» к начальному периоду этой эволюции, где герой еще ставит и формулирует идейные проблемы, пытаясь их разрешить, а повесть «Палата № 6» — к финальному итогу идейного развития, когда герой оказывается в тотальном идеологическом тупике.

Чехов бесстрашно и безжалостно обращается к общечеловеческой проблематике существования в плену условных и часто фальшивых идеологических «истин» и в непрерывном стремлении к одной связующей идее, которая в чеховском агностицизме оказывается трагически недоступна. И. Н. Сухих пишет: «Процесс же развития чеховского художественного мира заключается в том, что он (вместе с героями и через героев) особенно активно в конце 80-х — первой половине 90-х годов ищет некую истину, «общую идею», на которую может опереться личность, которая может придать смысл ее существованию, перевести «быт» в статус «бытия»»6.

В. Я. Линков интересно характеризует соотношение общей идеи и позиции героя в идеологических повестях Чехова: «Если в «Дуэли» Чехов показал, как под действием идей герои совершают ошибки, то в «Скучной истории» сказал, что без «общей идеи» жизнь человека безнадежно мучительна»7.

Но «общая идея» Чехова, служащая фундаментом, пусть и утопическим, для свободного становления «человечности» его персонажей, коренным образом отличается от «общей идеи» Толстого или Достоевского, ставящих человека перед лицом высших религиозно-этических ценностей или над бездной морального падения и тем самым б. Сухих И. Н. Проблемы поэтики А.П. Чехова. С. 155.

7 Линков В. Я. Скептицизм и вера Чехова. С. 43. испытывающих его на готовность примкнуть к богочеловеческому соборному единству. «Общая идея» Чехова заключается в ином — чтобы лишить человека скорлупы защищающих его от внешнего мира идеологических представлений и посмотреть «на просвет», что останется при этом от его предыдущей самоуверенности в своем идеологическом и социальном статусе.

Другой стороной его «общей идеи» является художественное осмысление того, как любая персональная идеология сталкивается с идеологическим контекстом повседневности, испытывается им на прочность и, как правило, обнаруживает собственную несостоятельность. Чеховская «общая идея» пытается смоделировать такой мир, где бы смог самореализоваться частный и не очень значительный человек, «герой» повседневности вроде Лаевского, Ананьева или Ратина, чье существование в реальности оказывается буквальным образом подавлено коллективной и безличной идеологией обыденности. В отличие от Толстого и Достоевского, «общая идея» Чехова — это идея насущной необходимости независимого, приватного, внегероического и внеиделогического существования, и тотальной невозможности его в насквозь идеологизированной современности. В предшествующей литературной традиции герой-идеолог посредством идеи пытается достичь всеобщей соборной благодати, для Чехова «идея» должна привести героя к самодостаточному индивидуальному существованию. То же самое мы увидим в экзистенциальных поисках Юрия Живаго или других персонажей послечеховской идеологической традиции экзистенциального персонализма.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Кан Мен Су, 1998 год

1. Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. Т. 27. Кн. 1. М., 1963.

2. Гоголь Н. В. Поли. собр. соч.: В 14 т. Т. 3. СПб., 1938.

3. Гроссман В. Жизнь и судьба // Октябрь. 1988. №> 2. С. 27 103.

4. Добролюбов H.A. Полн. собр. соч.: В 9 т. Т. 4, 6 M.-JL, 1962.

5. Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Повести. М., 1982.

6. Лермонтов. М. Ю. Полн. собр. соч.: В 4 т. Т. 1, 4 Л., 1979.

7. Мережковский Д. С. Полн. собр. соч.: В 24 т. Т. 7, 11 СПб. М,, 1914.

8. Маяковский В. Полн. соб. соч.: В 13 т. Т. 1. М., 1955.

9. Островский А.Н. Полн. собр. соч.: В 16 т. Т. 15. М., 1953.

10. Писарев Д.И. Соч. В 4 т. Т. 3. М., 1956.

11. Пушкин A.C. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 3, 5 Л., 1978.

12. Толстой Л. Н. Об истине, жизни и поведении. М, 1998.

13. Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. 2. М., 1949.

14. Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М., 1974 1983.1.. Исследования.

15. Аверин Б. В. Сборник «Палата № 6» // Сборники А. П. Чехова. Л., 1990. С. 97 108.

16. Анненков П. В. Замечательное десятилетие. 1838-1848 // Литературные воспоминания М., 1960. С. 133 -375.

17. Асмус В. Ф. Круг идей Лермонтова // Асмус В. Ф. Избранные философские труды. Т. 1. М., 1969. С. 7 39.

18. Барлас Л. Г. Язык повествовательной прозы Чехова. Ростов -на-Дону. 1991.

19. Батюто А. Тургенев-романист. Л., 1972.

20. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.

21. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

22. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

23. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Литературно- критические статьи. М., 1986. С. 121 290.

24. Белый А. Луг зеленый. М., 1910.

25. Белый А. Критика. Эстетика. Теория Символизма. Т. 1. М., 1994.

26. Бердников Г. П. А. П. Чехов. М., 1974.

27. Бердников Г. П. А. П. Чехов. Идейные и творческие искания. М., 1984.

28. Бердяев Н. A. Sub specie aeternitatis. СПб., 1907.

29. Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. Paris, 1968.

30. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

31. Бердяев Н. А. Русская идея. М., 1990.

32. Бердяев Н. А. Самопознание. М., 1991.

33. Бердяев Н. А. О назначении человека. М. 1993.

34. Бердяев Н. А. Истоки смысл русского коммунизма. // Философия свободы. Истоки смысл русского коммунизма. М., 1997. С. 245-412.

35. Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. М., 1998.

36. Бердяев Н. А. Русская идея // Самосознание. М., 1998. С. 11 -248.

37. Билинкис Я. О творчестве Толстого. JI., 1959.

38. Билинкис Я. С. О художественной системе А.П.Чехова // Чеховские чтения в Таганроге. Таганрог, 1996. С. 6 7.

39. Битов А. Статьи из романа. М., 1986.

40. Бицилли П. Этюды о русской поэзии. Прага, 1926.

41. Бочаров С. Г. Толстой и новое понимание человека: «диалектика души» // Литература и новый человек. М., 1963. С. 224 -308.

42. Бубер М. Я и Ты // Два образа веры. М., 1995. С. 15 92.

43. Булгаков С. Н. Чехов как мыслитель // Новый путь. 1904. № 10. С. 32 54.

44. Бялый Г. А. Литература и журналистика // Очерки истории русской культуры второй половины XIX века. М., 1976. С. 135 238.

45. Вайль П. и Генис А. Родная речь. М., 1991.

46. Векслер И. И. И. С. Тургенев и политическая борьба шестидесятых годов. Л., 1934.

47. Виноградов И. По живому следу: Духовные искания русской классики. М., 1987.

48. Гарин И.И. Многоликий Достоевский. М., 1997.

49. Гвоздей В.Н. Сходный крестьянский тип у А. П. Чехова и И. А. Бунина ( Рассказ «Агафья» и повесть «Деревня») // Творческий метод А. П. Чехова. Ростов-на-Дону, 1983. С. 86 93.

50. Гершаник А. Н. Первые книжки («Шалость» «Сказки Мельпомены» - «Пестрые рассказы») // Сборники А. П. Чехова. Л., 1990. С. 7 - 39.

51. Герштейн Э. Роман «Герой нашего времени». М, 1997.

52. Гинзбург Л. Я. О лирике, 2-е изд., Л.,1974.

53. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979.

54. Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности. Л., 1987.

55. Гордин Я. А. Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни. СПб., 1997.

56. Горнфельд А. Чеховские финалы // Красная новь 1939. №. 8 -9. С. 286 300.

57. Гродская Е. Взаимодействие общественных и эстетических взглядов Ф. М. Достоевского и Ап. Григорьева // К 60-летию профессора Анны Ивановны Журавлевой. М., 1998. С. 147 158.

58. Громов Л. Реализм А. П. Чехова второй половины 80-х годов. Ростов -на- Дону, 1958.

59. Громов М. Книга о Чехове. М., 1989.

60. Гроссман Л. Лермонтов и культуры Востока // Литературное наследство. 1941. № 43 44. С. 673 - 744.

61. Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М. 1995.

62. Гурвич И. А. Проза Чехова (Человек и действительность). М., 1970.

63. Гуревич П. , Столяров В. Искусство счастья в этике Шопенгаэура // Шопенгаэур А. Афоризмы житейской мудрости. М., 1990. С. 3 17.

64. Гусев Н. Н. Два года с Л. Н. Толстым. М., 1973.

65. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998.

66. Елизарова М. Е. Творчество Чехова и вопросы реализма конца XIX века. М., 1958.

67. Захаров В. Н. Система жанров Достоевского. Л., 1985.

68. Звозников А. А. О религиозно-нравственном миросозерцании Чехова // Чеховские чтения в Таганроге. Таганрог, 1995. С. 12 14.

69. Зернов Н. Три русских пророка: Хомяков, Достоевский, Соловьев. М., 1995.

70. Иванов А. И. Повесть А. П. Чехова «Огни как произведение переломного периода // А. П. Чехов (проблемы жанра и стиля). Ростов -на- Дону, 1986. С. 11 -18.

71. Иванов В. Борозды и межи. М., 1916.

72. Иванов Вяч. Два маяка // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX первая половина XX в. М., 1990. С.249 - 262.

73. Иванова А. А. Философские открытия Ф.М. Достоевского. М., 1995.

74. Ильин И. Пророческое призвание Пушкина // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX первая половина XX в. М., 1990. С. 328 - 355.

75. Камянов В. Время против безвременья. Чехов и современность. М., 1989.

76. Карлова Т. С. Вопросы психологического анализа в наследии Л. Н. Толстого. Казань. 1959.

77. Катаев В. Б. Герой и идея в произведениях Чехова 90-х годов // Вестник Московского университета. 1968. № 6. С. 35 47.

78. Катаев В. Б. Проза Чехова: Проблемы интерпретации. М., 1979.

79. Катаев В. Б. Литературные связи Чехова М., 1989.

80. Катаев В. Б. Сложность простоты: рассказы и пьесы Чехова. М., 1998.

81. Кацахян М. Г. Мировоззрение и художественная деятельность (Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский). Тбилиси, 1987.

82. Кибальник С. А. Художественная философия Пушкина. СПб., 1998.

83. Кожевникова Н. А. Об особенностях стиля Чехова (несобственно-прямая речь) // Вестник МГУ. 1963. № 2. С.51 62.

84. Козловская И. С. Повести А. П. Чехова 90-х годов. Горький, 1990.

85. Козьмина В. Ф. К вопросу о классификации циклов М. Е. Салтыкова Щедрина // Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина, т.248. М„ 1966.

86. Комина Р. В. Рассказ «Огни» в творчестве Чехова 80-х годов // Творчество Чехова. Пермь, 1961. С. 51 66.

87. Кормилов С. И. Поэзия М.Ю. Лермонтова. М, 1997.

88. Костров. Е. К. Психологические аспекты творчества Лермонтова (На примере образа Г.А. Печорина) // Тропою Лермонтова. Воронеж, 1995. С. 38 41.

89. Кубасов А. В. Рассказы Чехова. Свердловск, 1990.

90. Кулешов В.И. Реализм Чехова в соотношении с натурализмом и символизмом в русской литературе конца XIX и начала XX века // Чеховские чтения в Ялте. М., 1973. С. 21 37.

91. Купреянова Е. Н. Эстетика Л. Н. Толстого. М. Л., 1966.

92. Курляндская Г. Б. Нравственный идеал героев Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. М., 1988.

93. Лакшин В. Толстой и Чехов. М., 1975.

94. Лапушин Р. Е. Трагический герой в «Палате № 6»//Чеховиана. М„ 1995. С. 60-65.

95. Линков В. Я. Художественный мир прозы А. П. Чехова. М., 1982.

96. Линков В. Я. Скептицизм и вера Чехова. М., 1995.

97. Лотман Л. М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века. Л., 1974.

98. Лотман Ю. М. Лекции по структуральной поэтике Вып.1 // Труды по знаковым системам. Т. 1. Тарту, 1964.

99. Лотман Ю. М. Поэтическая декларация Лермонтова («Журналист, читатель и писатель») // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 206 268.

100. Лотман Ю. М. Своеобразие художественного построения «Евгения Онегина» // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 30 107.

101. Лотман Ю. М. «Фаталист» и проблема Востока и Запада в творчестве Лермонтова // В школе поэтического слова : Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 218 234.

102. Лотман Ю. М. Художественное пространство в прозе Гоголя // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 251 -293.

103. Лотман Ю. М. Система с одним языком // Культура и взрыв. М., 1992. С. 12 16.

104. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. СПб, 1994.

105. Лотман Ю. М. «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX века // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб, 1995. С. 786 814.

106. Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина « Евгений Онегин» // Пушкин. СПб, 1995. С. 391 762.

107. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. М., 1996.

108. Мандельштам О. Э. Конец романа // Слово и культура. М. 1987. С. 72 75.

109. Маркович В. М. Человек в романах И. С. Тургенева. Л., 1975.

110. Маркович В. М. И. С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века (30-50-е годы). Л., 1982.

111. Ш.Маркович В. М. Сон Татьяны в поэтической структуре «Евгения Онегина» // Пушкин и Лермонтов в истории русской литературы. СПб., 1997. С. 8 29.

112. Маркович В. М. Автор и герой в романах Лермонтова и Пастернака («Герой нашего времени» «Доктор Живаго») // Пушкин и Лермонтов в истории русской литературы. СПб., 1997. С. 185-216.

113. ПЗ.Меве Е. Б. Медицина в творчестве и жизни А. П. Чехова. Киев, 1961.

114. Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1830-1833 ). Л., 1974.

115. Мережковский Д. С. Тайна русской революции. М., 1998.

116. Мережковский Д. С. О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М, 1995. С. 522 -560.

117. Мильдон В. И. Чехов сегодня и вчера («Другой человек»), М., 1996.

118. Михайловский Н. К. Литература и жизнь. Кое-что о г. Чехове // Русское богатство. 1900. № 4. С. 119 -140.

119. Муратов А. Б. Два рассказа Чехова о пессимизме // Русская новелла: проблемы теории и истории: СПб. 1993. С. 209 220.

120. Мысляков В. А. Чернышевский и Тургенев («Отцы и дети» глазами Чернышевского) // Н. Г. Чернышевский. Эстетика. Литература. Критика. Л. , 1979. С. 137 168.

121. Наумова И. П. К семантике «правды» в прозе А. П. Чехова 1880-х 1890-х гг. // От Ивана Грозного до Бориса Пастернака. Статьи о русской литературе. Вып.2. СПб., 1998. С. 102 -114.

122. Николаюк Н. Библейское слово в нашей речи. СПб. 1998.

123. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

124. Паперный 3. С. А. П. Чехов. М., 1960.

125. Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский -человек эпохи реализма. М., 1996.

126. Пильд Л. Мережковский и Тургенев // Русская литература. 1998. № 1.С. 16-34.

127. Подкопаева И. А. Мировоззрение А. П. Чехова. Историко-философский анализ. М., 1989.

128. Полянская И. Чистая зона Ирины Полянской // Литературная газета. 1998. № 13 (5694). 1. IV. С. 10.

129. Полоцкая Э. А. А. П. Чехов : от творческого замысла к воплощению (Проблемы поэтики) (автореф. докт. дисс.). М., 1985.

130. Преподобный Иустин (Попович). Достоевский о Европе и славянстве. СПб., 1998.

131. Протопопов М. Жертва безвременья. Повести г. Антона Чехова // Русская мысль. 1892. № 6. С. 95 122.

132. Пумпянский JI. В. Тургенев-новеллист // Тургенев И. С. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929. С. 5 24.

133. Рев М. Специфика новеллистического искусства Чехова («Черный монах») // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Л, 1984. С. 213 -227.

134. Родионова В. М. Нравственные и художественные искания А. П. Чехова 90-х и начала 900-х годов. М., 1994.

135. Розанов В. В. А.П. Чехов // Юбилейный чеховский сборник. М., 1910. С. 115-132.

136. Розанов В. В. Несовместимые контрасты жития. М., 1990.

137. Руденко Ю. К. Принцип циклизации в художественной системе Н. Г. Чернышевского (К постановке вопроса) // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Л., 1984. С. 184-212.

138. Седегов В. Д. А. П. Чехов в восьмидесятые годы. Ростов- на-Дону, 1991.

139. Сегедов В. Д. О системе персонажей в прозе Чехова 90-х годов // Чеховские чтения. Таганрог, 1996. С. 26 27.

140. Семанова М. Л. Повесть Чехова «Огни» // Ученые записки Ленинградского педагогического института им. Герцена. 1961.Т. 219. С. 239-265.

141. Семанова М. Л. Чехов-художник. М., 1976.

142. Смола К. О. О Чехове. М., 1998.

143. Соболевская Н. Н. Типологические особенности поэтической системы чеховских повестей и рассказов (1888 1895). (автореф. канд. дисс.). Томск, 1974.

144. Соболевская Н. Н. Поэтика А. П. Чехова. Новосибирск, 1983.

145. Соловьев В. С. Три речи в память Достоевского // Избранное. М., 1990. С. 61-113.

146. Соловьев В. С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991.

147. Старикова В. А. Многомерность чеховской детали // Творчество А. П. Чехова. Ростов -на- Дону, 1981. С.41 47.

148. Степанов А. Д. Лев Шестов о Чехове // Чеховиана: Чехов и «Серебряный век». М., 1996. С. 75 79.

149. Степун Ф. Миросозерцание Достоевского // встречи и размышления London, 1992. С. 70 98.

150. Страхов Н. Н. Литературная критика. М., 1984.

151. Сухих И. Н. Проблемы поэтики А. П. Чехова. Л., 1987.

152. Сухих И. Н. О системе жанров в раннем творчестве Чехова // Вестн. Ленингр. ун-та. 1987. № 23, вып.4. С. 39-44.

153. Сухих И. Н. Художественный мир Чехова. Рукопись. Л., 1989.

154. Сухих И.Н. «Смерть героя» в мире Чехова // Чеховиана. Статьи. Публикации. Эссе. М., 1990. С. 65 76.

155. Сухих И. Н. Чехов и «возвращенная» литература // Чеховские чтения в Ялте. Чехов: взгляд из 1980-х. М., 1990. С. 12 23.

156. Сухих И. Н. Повторяющие мотивы в творчестве Чехова // Чеховиана. Чехов в культуре XX века. М., 1993. С. 26 32.

157. Сухих И. Н. Жизнь человека: версия Чехова // Чехов А. Рассказы жизни моих друзей Л., 1994. С. 5 28.

158. Сухих И. Н. Жанровая система Чехова (1888-1904) // Памяти Г. А. Вялого. СПб., 1996. С. 115 -121.

159. Сухих И. Н. Чехов в Пушкине (К парадигмологии русской литературы) // Чеховиана: Чехов и Пушкин. М. 1998. С. 10-19.

160. Тахо-Годи Е. А. «Поэтика порога» у M. М. Бахтина.//Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1997. № 1. С. 61 69.

161. Телегин С. М. Проблема русского самосознания в произведениях Ф. М. Достоевского и в журналах 60-70-х годов XIX века // Взаимодействие творческих индивидуальностей русских писателей XIX начала XX века. М. 1994. С. 141 -151.

162. Тойбин И. М. Пушкин и философско-историческая мысль в России на рубеже 1820 и 1830 годов. Воронеж, 1980.

163. Турбин В. Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. Об изучении литературных жанров. М., 1978.

164. Усманов Л. Д. Художественные искания в русской прозе конца XIX века. Ташкент, 1975.

165. Федотов Г. П. О гуманизме Пушкина // Пушкин в русской философской критике : Конец XIX первая половина XX в. М., 1990. С. 375 - 379.

166. Федотов Г. П. Певец империи и свободы // Пушкин в русской философской критике : Конец XIX первая половина XX в. М., 1990. С. 356 - 375.

167. Федотов Г. П. Революция идет // Русские философы: конец XIX середина XX века. М., 1996. С. 98 - 140.

168. Филина М. А. «Что делать?» Чернышевского и западноевропейская социально-философская утопия // Чернышевский. Эстетика. Литература. Критика. С. 226 253.

169. Франк С. JI. Религиозность Пушкина // Пушкин в русской философской критике : Конец XIX первая половина XX в. М., 1990. С. 380 - 396.

170. Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи. Интеллигенция в России. Сб. ст. 1909 1910. М., 1991. С. 167 - 199.

171. Фридлендер Г. М. Достоевский и Лев Толстой (К вопросу о некоторых общих чертах их идейно-творческого развития) // Достоевский и его время. М., 1971. С. 67 87.

172. Фридлендер Г. М. Достоевский и Толстой (статья вторая) // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1978. С. 67-91.

173. Фридлендер Г. М. Творческий процесс Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 12. СПб., 1996. С. 5- 42.

174. Фридрих К. Бахтин как философ различия // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1998. № 1(22), С. 55 65.

175. Foucault M. Madness and Civilization. A History of Insanity in the Age of Reason. NY, 1988.

176. Цилевич. Л. M. Сюжет чеховского рассказа. Рига, 1976.

177. Цилевич Л. М. Художественная система чеховского рассказа, (автореф. докт. дисс.). М. 1982.

178. Цилевич Л. М. Стиль чеховского рассказа. Даугавпилс, 1994.

179. Червинскене Е. Единство художественного мира // Единство художественного мира А. П. Чехова. Вильнюс, 1976. С. 7- 34.

180. Чичерин А. В. Идеи и стиль. М., 1968.

181. Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971.

182. Чудаков А. П. Художественная система Чехова: генетический и типологический аспекты (автореф. докт. дисс.). М., 1982.

183. Чудаков А. П. Мир Чехова. Возникновение и утверждение. М., 1986.

184. Чудаков А. П. А. П. Чехов: биография писателя. М., 1987.

185. Чуковский К. И. О Чехове. М. 1967.

186. Шеллинг Ф.-В. Философия искусства. М., 1966.

187. Шестов Л. Творчество из ничего // Начала и концы. СПб., 1908. С. 1-68.

188. Шестов Л. Достоевский и Нитцше (философия трагедии) // Шестов Л. Собр. соч.: В 6 т. Т. 3. СПб., 1911. С. 19 245.

189. Ширинянц А. А., Ширинянц С. А. Российская интеллигенция на рубеже веков. М., 1997.

190. Шифман А. И. Вблизи Толстого // Гусев H. Н. Два года с Л. Н. Толстым. С. 5-33.

191. Энгельгардт Б. М. Идеологический роман Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 2. Л. М., 1924. С. 71 -105.

192. Эйхенбаум Б. М. Литературная позиция Лермонтова // Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове. М. Л., 1961. С. 40 -124.

193. Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л., 1969.

194. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: за и против. М., 1975. С. 193 230.