Государственная миграционная политика СССР на Дальнем Востоке в 1945 - 1960-е годы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Крушанова, Лариса Александровна

• Крушанова, Лариса Александровна
• кандидат исторических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Крушанова, Лариса Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. МИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА СССР В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ УСЛОВИЯХ

ПОСЛЕВОЕННОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ.

1.1. Репатриация советских граждан и ее результаты на Дальнем Востоке.

1.2. Влияние миграционной политики СССР на внутренние миграционные процессы на Дальнем Востоке.

1.3. Реализация плановых переселений и обустройство мигрантов на Дальнем Востоке.

1.4. Иностранные граждане как специфический источник пополнения трудовых ресурсов в СССР.

ГЛАВА II. ИЗМЕНЕНИЯ МИГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ СССР НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

В СЕРЕДИНЕ 1950-Х — 1960-Е ГГ.

2.1. Внешние и внутренние факторы развития дальневосточной миграционной политики.

2.2. Изменения в системе управления по привлечению и закреплению населения.

2.3. Итоги реализации внутренней миграционной политики.

2.4. Иностранные рабочие на Дальнем Востоке.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Государственная миграционная политика СССР на Дальнем Востоке в 1945 - 1960-е годы»

Актуальность темы исследования. В конце XX — начале XXI века Россия вышла на новый этап исторического развития. Изменения, произошедшие на постсоветском пространстве, привели к смене политического строя, росту сепаратизма и национализма, а также к массовому перемещению людей как внутри бывших советских республик, так и между ними. В этом контексте представляется актуальным изучение влияния государства на миграционные процессы в исторической ретроспективе.

В практике переселенческого движения в СССР роль государства была велика. Ему принадлежало организующее начало в способах переселения: добровольное (плановое переселение, организованные наборы рабочих, общественные призывы), принудительное (ссылка лиц, признанных виновными в совершении преступлений, направление на воинскую службу, депортации и т.д.).

В конце 1980-х гг. СССР потрясли вооруженные столкновения и невооруженные конфликты, имевшие признаки межгосударственной, межэтнической, межконфессиональной или межклановой конфронтации. В России появились беженцы и вынужденные мигранты.

В начале 1990-х гг. на территории бывшего СССР разразился сильнейший экономический кризис. За вынужденными мигрантами в Россию потянулись иностранные рабочие из республик СНГ. Появились гастарбайтеры из стран традиционного зарубежья.

Обозначился круг проблем, который требовалось решить немедленно. Среди них: формирование миграционной политики с учетом требований времени и ситуации, предоставление статуса беженца (вынужденного переселенца), их обустройство на новом месте.

После распада СССР Россия более 10 лет разрабатывала правовую базу для постсоветской модели миграционной политики. Был принят целый ряд концептуальных документов: программа "Миграция" (1992 г.), Федеральная миграционная программа (1994 г.). К концу 2006 г. появились еще несколько документов, в которых предусматривалось (прямо или косвенно) регулирование миграционных процессов на период до 2015 г. В них затрагиваются и наиболее острые для дальневосточного региона проблемы.

Однако предпринятые шаги государства на современном этапе относительно приоритетов развития Дальнего Востока до сих пор не оказали заметного влияния на демографическую ситуацию в регионе. Численность населения уже сегодня стремится к состоянию гистерезиса, т.е. к сохранению устойчивой численности на минимальном уровне. Изменить ситуацию возможно только при реализации конструктивной социально-экономической политики в регионе, иначе миграционно-демографические процессы останутся неизменными. В этом случае миграционная политика призвана не только обеспечивать поддержку государственных интересов на Дальнем Востоке, но и обеспечивать стабильность проживания населения в той степени, в какой она необходима для устойчивого развития региона.

В связи со сказанным, изучение результатов предшествующего этапа, связанных с реализацией советской миграционной политики как в регионах набора, так и в регионах вселения мигрантов представляет собой весьма важную и актуальную задачу. Ретроспективный анализ условий ее реализации, выполненный с учетом современной историографической ситуации, позволит ответить на актуальные вопросы:

- каким образом советское государство влияло на рост численности населения и трудовых ресурсов на Дальнем Востоке;

- достигало баланса интересов между "пришлым" и постоянно проживающим населением в пионерных и слабоосвоенных регионах;

- соблюдало интересы государственной безопасности в приграничных областях.

Решение этих научных задач позволит исследователям расширить знания о роли и значении Дальнего Востока в структуре народного хозяйства страны, об особенностях формирования населения в дальневосточном регионе, которые происходили под влиянием миграционной политики, отношении центра к региону на различных этапах развития советского государства во второй половине XX в.

Степень изученности проблемы. Изучение миграции на Дальнем Востоке имеет большие историографические традиции, что связано со 150-летней историей его освоения и миграцией населения.

Исследование миграционного движения населения в СССР в рассматриваемый период имеет свою специфику. Его изучение началось в обратном хронологическом порядке: сначала получили освещение миграционные процессы 60-80 гг., а затем 40-50-х гг. Причиной столь непоследовательного изучения проблемы переселений стало то, что в 1940 — 1950-е гг. тема миграции была в разряде секретных. Всесоюзная перепись населения 1959 г. и требования времени по развитию государства всколыхнули интерес к этой теме экономистов и демографов. Характерными трудностями было отсутствие какого-либо статистического материала о движении населения и квалифицированных научных кадров. Ученым 1960-х гг. пришлось заново разрабатывать методологическую базу, отчасти опираясь на разработки дореволюционных авторов.

Уже в 1961 г. Сибирским отделением АН СССР был опубликован первый сборник статей, посвященный проблемам трудовых ресурсов Сибири1, в котором подводились первые итоги.

В 1969 г. вышла монография Л. Л. Рыбаковского "Проблемы формирования народонаселения Дальнего Востока" , в которой впервые было обосновано понятие генетической структуры населения, давшее возможность распределить население территории по продолжительности проживания в месте постоянного жительства и районам выхода. Была разработана такая важнейшая демографическая категория как постоянное население. В частности, установлены критерии отнесения к нему местных уроженцев и пришлого населения; выявлены условия перехода новоселов в разряд старожилов, а также подтвержден установленный еще дореволюционными исследователями и практиками десятилетний лаг перехода. Теоретические и методологические выводы данной работы опирались на проведенные Л.Л. Рыбаковским выборочные исследования в районах Дальнего Востока.

В конце 1950-х — начале 1960-х гг. ученые Сибири и Дальнего Востока сформулировали ряд идей по совершенствованию заселения восточных районов РСФСР и повышению приживаемости новоселов в этих регионах. Суть этих идей сводилась к следующему. Чтобы привлечь мигрантов в районы освоения на постоянное жительство, необходимо создать там лучшие условия жизни, чем в районах их выхода. Поскольку восточные районы отстают по некоторым показателям уровня жизни от западных и центральных, то темпы их социально-экономического развития по сравнению с другими районами должны быть выше. Со временем это создаст преимущества в условиях жизни районов освоения. А при осуществлении общесоюзных мероприятий в области социальной и демографической политики проводить их следует с восточных районов, что исключит возможное повышение миграционного оттока населения3.

Постоянно растущий интерес к теме миграционных перемещений способствовали тому, что в первой половине 1970-х гг. в СССР открылись три научно-исследовательских центра: в Сибирском отделении АН СССР, в МГУ и в Институте социологических исследований АН СССР. Самый первый центр открылся в Сибири, то есть в регионе, где проблемы оттока населения стояли особенно остро. Каждым из этих центров был внесен огромный вклад в развитие миграциологии. Советские демографы и экономисты В.Н. Переведенцев, Т.Н. Заславская и др.4 не только подтвердили тезисы своих предшественников, но и развили новые исследовательские подходы и направления.

Дискуссию вызвали вопросы о соотношении политики и управления миграционными процессами. Так, А. У. Хомра считает эти понятия тождественными. Термин "политика", указывает он, используют демографы, а термин "управление" пришел из других сфер науки5. Л.Л. Рыбаковский эту точку зрения не разделяет. Он указывает, что "управление — это система элементов, среди которых политика выступает синтезирующей частью, но отнюдь не подменяет их"6. Такие элементы управления как анализ, прогнозирование, контроль, организация и т.д. носят самостоятельный характер. Таким образом, миграционная политика является составной частью системы управления миграционными процессами. Этой точки зрения придерживаются Б.С. Хорев7 и В.М. Моисеенко8.

В 1980-х гг. появляются работы, в которых миграционная политика рассматривается как основной элемент, формирующий миграционные процессы. В работе В.М. Моисеенко "Содержание и тенденции развития миграционной политики в СССР" (1982 г.)9 впервые дается определение миграционной политики. Автор выделяет цели и методы управления миграционными процессами, взаимосвязь миграционного перемещения с естественным и социальным движением населения. Ряд целей, — продолжает она, — например, стимулирование движения населения на восток, носит общегосударственный характер и требует согласованных "миграционных" усилий со стороны ряда регионов. В данной работе поднимается проблема правильного сочетания народнохозяйственного уровня управления с региональным, и регионального с отраслевым как показатель эффективности миграционной политики. Автор уделяет особое внимание методам регулирования миграции (плановое регулирование, материальное и моральное стимулирование, административные меры). В плановом регулировании учитывается баланс трудовых ресурсов регионов и наличие целевых комплексных программ (например, хозяйственного освоения БАМа). В методах материального стимулирования ведущее место занимали районные коэффициенты, введенные к заработной плате работников, занятых в регионах освоения. В число методов материального стимулирования входили общественные фонды потребления в виде льгот, преимуществ в пенсионном обеспечении и, особенно, в обеспечении жильем. Пропаганда и агитация, например, новостроек Дальнего Востока, являлись методами морального стимулирования. Административные методы управления были связаны с правилами прописки и выписки населения, условиями приема на работу, получением жилья, распределением специалистов и т.д.

В дальнейшем тема миграционной политики была расширена и дополнена некоторыми положениями в монографии Л.Л. Рыбаковского "Миграция населения: прогнозы, факторы, политика"10, в которой автор, акцентирует внимание на взаимосвязи миграционной политики с социальной, демографической и экономической. Л.Л. Рыбаковский разработал структуру миграционной политики, расширив круг целей (привлечение мигрантов на временное место жительства, создание постоянного состава населения, обеспечение промышленных объектов рабочей силой в слабоосвоенных регионах, стабилизация населения в тех или иных местностях, повышение миграционной активности коренных жителей ряда республик, ограничение на въезд мигрантов в некоторые населенные пункты и др.) и задач (активизировать миграционную подвижность иммобильного, но быстро возрастающего, населения; повысить уровень приживаемости новоселов в районах интенсивного экономического освоения, где процесс формирования стабильного и постоянного населения не завершен; рационализировать направления и масштабы территориального перемещения: из сельских и восточных районов — снизить миграционный отток, а для крупных и крупнейших городов — ограничить миграционный приток).

Нововведением в данной монографии стал анализ концепций, результативности и эффективности миграционной политики. В структуре миграционной политики концепция выступает в качестве стратегии ее осуществления в соответствии с социально-экономическими задачами, стоящими перед конкретной территорией в сравнительно продолжительный период. Она объединяет взгляды о том, кого, откуда и на каких условиях следует привлекать население в заселяемые регионы, какие мероприятия необходимо для этого провести в местах выхода мигрантов, в пути следования и районах вселения. Для эффективного решения миграционных проблем огромное значение имеет научное обоснование концепций, объединяющих в единую систему средства и методы осуществления той или иной миграционной политики.

В данной монографии Л.Л. Рыбаковского содержится историографический анализ литературы. В результате оттока населения из регионов освоения ученые пришли к выводу, что для повышения степени приживаемости новоселов следует повышать не отдельные показатели уровня жизни, а создавать в заселяемых районах лучший комплекс жизненных условий. Важно также учитывать возможности высвобождения рабочей силы и наличие трудовых резервов, не вовлеченных в производство. В перспективе следует принимать во внимание соотношение показателей рождаемости и потребности народного хозяйства в рабочих руках.

Во второй половине 1980-х гг. Л.Л. Рыбаковский констатировал, что в наименьшей степени была разработана концепция повышения миграционной подвижности населения, проживающего в сельской местности республик Средней Азии и Кавказа. В частности, проведенные социологические исследования 70 — 80-х гг. показали, что миграционная подвижность населения выше там, где меньше средний размер сельской семьи, более высокий образовательный уровень и выше доля лиц, владеющих русским языком. Последний фактор особенно важен для сельского населения Средней Азии и Кавказа.

Анализ эффективности миграционной политики позволил Л.Л. Рыбаковскому выделить две реальные ситуации: эффективны процессы и эффективно управление, неэффективны процессы и неэффективно управление. В зависимости от ее итогов можно говорить о степени эффективности миграционной политики в целом. Ее результаты выражаются с помощью двух показателей: первый — это миграционный прирост (отток), второй — абсолютные и относительные величины территориального перераспределения населения.

Другая группа ученых под руководством М.Б. Денисенко рассматривала миграционную политику советского государства с точки зрения миграционного поведения и многочисленности условий его формирования11.

Результаты миграционной политики в СССР 1960-1970-х гг. анализировались в юридической науке. Правда, число таких работ ограниченно

12 13 диссертация М.М. Бабаева и монография Г.И. Литвиновой . М.М. Бабаев, рассматривая феномен миграции, пришел к выводу, что интенсивность совершаемых мигрантами преступлений в несколько раз выше, чем у постоянных жителей. То же самое он относил и к тяжелым видам преступлений. Г.И. Литвинова уделила внимание институциональным аспектам, в частности, изменениям, которые были в системе органов управления.

В 1970-х гг., то есть с открытием академических научно-исследовательских центров (Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока, Институт географии и Институт экономических исследований Дальневосточного отделения РАН), формируется дальневосточная школа. Миграционные процессы, проходившие на Дальнем Востоке в 1970-1980-е гг., стали объектом исследования прежде всего экономистов (Е.А. Мотрич, С.Н. Леонов и др.). На базе разработанной сибирскими и московскими учеными методологии, ученые-дальневосточники анализировали миграцию как способ обеспечения народного хозяйства предприятий региона трудовыми ресурсами, формирование населения через миграцию, миграционный обмен Дальнего Востока с другими регионами СССР, основные миграционные потоки, управление миграционными процессами, какие факторы влияли на закрепление населения в регионе и др.14

Изучение процесса формирования населения и трудовых ресурсов вывел ученых на разработку такой важной проблемы, как уровень квалификации трудовых ресурсов в народном хозяйстве Дальнего Востока (Л.А. Колтунов15). В частности, указывалось, что с 1960-х гг. в структуре организованных мигрантов, прибывших в сельское хозяйство Дальнего Востока, увеличивается доля лиц, ранее судимых, никогда не работавших в этой отрасли, постоянно менявших место работы и т.д. В начале 1980-х гг. были проведены аналогичные исследования по категории организованных рабочих: ученые-экономисты выявили, что среди организованных рабочих доля лиц с девиантным поведением достигала 50%. В дальнейшем 2/3 из них собиралась осесть в регионе. Это приводило к тому, что на Дальнем Востоке число совершаемых преступлений было на 30-35% выше, чем в центральных регионах16.

Однако за пределами исследовательского интереса экономистов осталась реконструкция миграционных процессов 40-50-х гг., деятельность управленцев партийно-государственных и советских органов в вопросах проведения социально-экономических решений, направленных на закрепление населения в дальневосточном регионе.

Восполнить этот пробел предприняли дальневосточные историки. Э.В.

Ермакова и В.Е. Борчанинова были в числе первых дальневосточных историков, которые изучали влияние миграции на социально-демографические изменения населения в регионе. В.Е. Борчанинова в своей диссертации указывала, что формирование населения Приморья тесно связано с миграцией17. Э.В. Ермакова рассматривала рост числа рабочих, в том числе

10 сквозь призму миграции .

В конце 1980-х гг. начинается второй этап изучения миграционных процессов. С открытием фондов центральных и региональных архивов расширилось исследовательское поле для историков. Ученые выявили, что в миграционные процессы вовлекались не только советские граждане (этнические мигранты, "указники", репатрианты и др.), но и граждане иностранных государств (военнопленные, мобилизованные, иностранные рабочие). Одним из популярных направлений стали принудительные миграции 40-50-х гг.

В числе первых исследователей, кто обратился к теме принудительных миграций, был В.Н. Земсков. В своих работах автор рассматривал численность, этнический состав принудительных мигрантов в СССР, выделив среди "спецпоселенцев" более 30 категорий принудительных мигрантов, имевших этот статус19.

Региональные историки также заинтересовались изучением вопросов в данной области. Так, E.H. Чернолуцкая одна из первых выявила структуру спецконтингентов", численность, этнический состав и специфику их

20 трудоиспользования на Дальнем Востоке . Выводы, сделанные E.H. Чернолуцкой, явились для диссертанта базовыми ориентирами.

В своих работах данные авторы затрагивали и правовую основу, влиявшую на формирование миграционной политики принудительного характера.

Принудительное трудоиспользование граждан и подданных иностранных государств является одним из новых аспектов в отечественной историографии. Еще во время войны в СССР в добывающие отрасли народного хозяйства стали привлекать сначала военнопленных немцев21, а после окончания второй

22 мировой войны и японцев . Исследователи рассматривали структуру ГУПВИ, документы, регулировавшие пребывание военнопленных в СССР, условия труда и быта.

Наиболее дискуссионным остается вопрос о количестве военнопленных, находившихся в СССР. Разные исследователи приводят данные, которые не совпадают между собой. Причинами этого, по сообщению С.А. Смыкалина, является то, что фактический учет военнопленных в СССР практически не велся . Диссертант разделяет точку зрения Е.Ю. Бондаренко о численности военнопленных на Дальнем Востоке, аргументация которой содержится в соответствующем разделе.

В изучении пребывания военнопленных немцев и японцев историки использовали концепцию повседневности. Быт, обустройство, работа, ежедневные трудности и становление нового типа отношений среди военнопленных рассматривались в работах Е.Ю. Бондаренко, М.А. Кузьминой, П. Поляна, С.А. Смыкалина, О.С. Поршневой24.

В конце 1980-х гг. одним из новых аспектов стал анализ пребывания иностранных рабочих в СССР. Так, Е.Ю. Бондаренко исследовала этот вопрос

25 в контексте интернациональных связей рабочих Дальнего Востока . Исследователь А. Кузин рассматривает источники формирования корейского населения Южного Сахалина в послевоенный период, трудовые отношения между японцами и корейцами, между советской властью и оставшимся на

26

Сахалине корейцами, между корейцами и советскими переселенцами .

Репатриация как составляющий элемент внешних миграций советских граждан и подданных бывшей Российской империи также получила освещение . Все работы можно разделить на две группы. В первой группе анализировалась репатриация советских граждан, оказавшихся за пределами СССР в период Великой Отечественной войны. Во второй — репатриация подданных бывшей Российской империи.

В работах, посвященных проблеме возвращения советских граждан, анализировались структура эмигрантов (военнопленные, беженцы, пособники фашистов, "власовцы" (Н.Д. Толстой28), деятельность проверочно

ЛЛ фильтрационных лагерей (И.Ю. Молодова ), численность советских военнопленных, оказавшихся в Германии и сопредельных с нею стран (B.C. Христофоров30), феномен "невозвращенцев"

И. А. Лунева31), причины появления данного феномена (В.Н. Земсков ).

Другое направление в изучении репатриации в СССР связано с возвращением подданных бывшей Российской империи как из Европы, так из Китая. В коллективном труде "Эмиграция и репатриация" в значительной степени уделено внимание возвращению реэмигрантов из Европы. Авторы приводят данные о численности проживавших в европейских странах советских граждан на момент окончания Второй мировой войны и вернувшихся обратно, некоторые правительственные постановления33.

Азиатское" направление реэмиграции рассматривали H.H. Аблажей и E.H. Чернолуцкая. H.H. Аблажей выделила этапы репатриации из Китая в СССР, численность реэмигрантов, роль советско-китайских отношений в вопросах возвращения граждан бывшей Российской империи, прибытие их в СССР и обустройство в целинных совхозах34. E.H. Чернолуцкая исследовала процесс прибытия реэмигрантов из Китая в порт г. Находки, дальнейшее их

-j < расселение по РСФСР, профессиональный состав .

Появление новых тем исторических исследований оттеснили изучение традиционной проблемы — миграционные процессы на Дальнем Востоке. Слабоизученной остается и региональная миграционная политика в СССР. Единственной работой, вышедшей в этот своеобразный период, стала совместная работа В.Г. Борчаниновой и E.H. Чернолуцкой (1991 г.), где особое внимание уделяется структуре миграционных потоков, системе льгот, их объему и роли в закреплении новоприбывшего населения и др. Они также указали на роль принудительных миграций 40-50-х гг. в формировании населения и трудовых ресурсов и их последствий на Дальнем Востоке36.

В дальнейшем на несколько лет наступает перерыв. И только во второй половине 1990-х гг. вновь проявляется интерес к этой теме. В работах, которые выходили в 1980-х гг., отечественные историки больше внимания уделяли переселенческой политике, что было связано с официальной концепцией о роли государства как гегемона в миграционных процессах и значении организованных миграций. Традиции изучения переселенческой политики сохранились и в 1990-е гг. Так, JI.B. Занданова в своей монографии (1997 г.) предприняла попытку проанализировать переселенческую политику в Сибири и на Дальнем Востоке, в том числе реструктуризацию органов власти, численность и др.37

Анализ формирования населения Дальнего Востока вывел ученых на необходимость проведения исследования в области реализации советской социальной политики в регионе. В частности, A.C. Ващук выявила зависимость миграционной подвижности населения от социальных мероприятий

Л А политического центра, особенно в области роста доходов дальневосточников .

В работах, вышедших в последнее десятилетие, были рассмотрены такие аспекты миграционной политики, как реализация и последствия реализации миграционной политики в местах выхода переселенцев, деятельность чиновников как в местах выхода, так и в регионах вселения (О.В. Горбачев39), особенности обустройства организованных мигрантов и мигрантов, прибывших самостоятельно (С.А. Пискунов, Е.Ю. Селезнева40).

В начале 2000-х гг. вышли в свет обобщающие труды по миграции, проходившие как в России, так и в ее регионах в течение XX века41. В данных работах отражены миграции, проходившие преимущественно в стране, но мало отражают региональную специализацию.

Восполнить этот пробел предприняли региональные исследователи. Например, авторы коллективного труда "Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке"42 рассмотрели историю заселения Приморского края с момента его появления в составе Российского государства, выявили этапы миграций, представители каких этносов переселялись, как это отразилось на этническом составе населения края, отношение государства к различным категориям мигрантов.

Можно выделить работы, посвященные заселению Южного Сахалина после окончания Второй мировой войны. Сахалинские исследователи стремились рассмотреть специфику формирования населения острова. Так, В.В. Щеглов, М.И. Шубина, Н.И. Колесникова43 анализировали различные аспекты, связанные с переселением населения на остров.

Для сахалинских ученых не менее важной стала тема репатриации японского и корейского населения. В работах А.Т. Кузина, В.Л. Подпечникова и Е.И. Савельевой их внимание было сосредоточена на трудностях этого процесса44.

Следует выделить еще один пласт научной литературы — историографический. В 1980-х гг. вышли работы М.И. Ищенко и Э.В. Ермаковой45, в дальнейшем — В.В. Щеглова и др.46 В этой группе работ следует выделить статью Н.В. Абрамовой, где представлен анализ работ зарубежных авторов, в чьи исследовательские интересы входило изучение трудовых ресурсов, в том числе и на Дальнем Востоке47.

Приведенная литература оказала влияние на представления автора о различных аспектах в области миграционной политики. Историографический анализ позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на большое количество публикаций вышедших как в советский период, так и в 1990-2000-е гг., далеко не все аспекты получили освещение. В имеющихся работах рассмотрены отдельные составляющие миграционной политики (например, политика только добровольного характера или принудительные миграции). К наименее изученным относятся элементы миграционной политики, структуры органов власти, а также численность и функции управленцев, занимавшихся реализацией миграционной политики, добровольного и принудительного трудоиспользования иностранных граждан.

Объектом исследования выступает миграционная политика СССР и ее реализация на Дальнем Востоке.

Предметом исследования: деятельность советских органов власти по регулированию и управлению миграционных процессов и ее результаты.

Цель исследования: выявление и анализ основных составляющих компонентов миграционной политики на Дальнем Востоке, обобщение опыта органов власти в вопросах формирования и реализации миграционной политики в регионе.

Для достижения цели, автор поставил следующие задачи:

• рассмотреть влияние внешних и внутренних факторов на формирование и эволюцию миграционной политики в СССР;

• проанализировать цели, задачи и способы реализации внешней миграционной политики СССР на Дальнем Востоке;

• выявить советскую модель управления миграционными процессами;

• подвести итоги миграционных мероприятий в регионе.

Хронологические рамки исследования охватывают период середины 1940 — 1960-е гг. Нижний рубеж — 1945 г. — является годом окончания Великой Отечественной и второй мировой войны. Верхний рубеж — конец 1960-х гг. — обусловлен следующими факторами. В середине 1960-х гг. в

СССР была проведена реформа государственного управления. В связи с этим реструктуризации подверглись органы, занимавшиеся реализацией миграционной политики. Однако эти результаты в миграционном обмене проявились только в 1970-е гг. Процессы, которые получили развитие в первые послевоенные годы завершились в конце 1960-х гг.

Географические рамки включают в себя значительную часть Дальнего Востока современной России: Приморский и Хабаровский края. В послевоенные годы в состав Хабаровского края входили Амурская область, Сахалинская и Камчатская области и Еврейская Автономная область. При разработке миграционных мероприятий по формированию населения и трудовых ресурсов в регионе имелись общие обоснования: 1) Дальний Восток является приграничной территорией; 2) регион имеет богатые природные ресурсы; 3) тяжелые природно-климатические условия. Исходя из этого, потенциальным переселенцам государство гарантировало различный объем льгот, а регион обладал особой привлекательностью.

В данной работе исключена Магаданская область и Чукотка. В отличие от Приморского и Хабаровского краев, Амурской, Сахалинской и Камчатской областей, в Магаданской области и на Чукотке реализация миграционной политики имели свои особенности.

Методология исследования. Тема советской миграционной политики и ее реализации автором рассматривалась с учетом используемых в исторической науке методов и подходов. В основу исследования положены принципы историзма и объективности. Принцип историзма позволил определить исторический процесс, провести анализ событий с учетом социально-экономических и политических решений, принимаемых на государственном уровне и реализовавшихся в регионе. Принцип объективности позволил избежать оценочного субъективизма.

С помощью историко-генетического подхода были реконструированы и раскрыты характер и специфика проводимых государством миграционных мероприятий с учетом их традиционности в российской истории.

При подготовке исследования использовались частные научные методы. На базе проблемно-хронологического метода автор исследовал общероссийские и региональные особенности реализации миграционной политики. На базе сравнительно-исторического метода был выявлен круг проблем, который существовал для начального и конечного периодов. Социологический метод позволил выявить влияние факторов международной ситуации в регионе, экономических отношений, социальной структуры, идеологии и культуры на формирование миграционной политики. Антропологический подход дал возможность проследить реализацию государственной миграционной политики на примере отдельно взятого человека, семьи, и совокупность этих данных экстраполировать на мигрантские потоки. Общую картину дополняют элементы методики повседневности, особенно применительно к исследованию образа действий управленцев и описания жизни мигрантов. С помощью нормативно-ценностного подхода было выявлено значение гарантированного государством объема переселенческих льгот, который выражался в конкретных материальных ценностях и использовался для достижения целей в миграционной политике. Структурно-функциональный анализ предполагает рассмотрение миграционной политики как целостной системы, обладающей сложной структурой, включающей цели, задачи, концепции, методы, эффективность и результативность, каждый элемент которой имеет определенное значение и выполняет специфические функции, направленные на удовлетворение соответствующих потребностей системы (снижение демографического "давления" в трудоизбыточных регионах, создание постоянного и стабильного населения в приграничье и др.). Привлечение большего числа текстов, особенно переписки, предполагает использование текстологического анализа и герменевтической школы, дает нам представление о субъективном восприятии советскими людьми реализации миграционной политики середины 40-х — 60-х гг. XX в.

Важной частью методологического исследования является понятийный аппарат. Миграционная политика тесно связано с термином миграция. Термин "миграция" рассматривается как синоним территориального движения населения.

В советской литературе миграционная политика трактовалась следующим образом. Так, В.М. Моисеенко под миграционной политикой понимала "в широком смысле слова — это деятельность государства, направленная с помощью различных рычагов и методов на регулирование такой политики, которая тесно связана с решением важнейших социально-экономических проблем общества (напр., преодоление различий между ло городом и деревней и т.д.)" . Л.Л. Рыбаковский указывает, что "миграционная политика представляет собой систему общепринятых на уровне управления идей и концептуально объединенных средств, с помощью которых прежде всего государство, а также его общественные институты, соблюдая определенные принципы, соответствующие конкретно-историческим условиям страны, предполагает достижение целей, адекватных как этому, так и последующему этапу развития общества"49. М.Б. Денисенко считает, что "миграционная политика — это прежде всего совокупность воздействий государства, населения, которая логически приводит к его миграции. Миграционная политика в широком смысле слова должна воздействовать на совокупность всех факторов — распределение рабочих мест, различия в условиях жизни населения, образ жизни населения, чтобы через них влиять на миграционное поведения человека. В узком смысле — миграционная политика воздействует только на механизм миграционного движения"50.

Исследователи постсоветского периода собственную трактовку термина миграционной политики не дают. Однако в своих работах они опираются на государственные программы (Республиканская долговременная программа "Миграция" (1992 г.), Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации (1998 г.) и т.д.), где рассматривается миграционная политика Российской Федерации51. Так, в программе 1992 г. говорится, что приоритетными направлениями миграционной политики России являются: защита прав и интересов граждан Российской Федерации, проживающих как на ее территории, так и за ее пределами, в соответствии. с Декларацией прав и свобод человека и гражданина.; управление миграционными процессами в Российской Федерации, регулирование въезда и выезда мигрантов в Россию, оказание помощи беженцам и вынужденным переселенцам; содействие социально-экономической адаптации и интеграции мигрантов в Российской Федерации путем создания законных и гуманных условий их приема и размещения. В "Концепцию" от 1998 г. добавлен пункт, в котором подчеркивается, что государственная миграционная политика учитывает общегосударственные интересы и интересы субъектов Федерации.

Современные дальневосточные исследователи подчеркивают, что главной задачей миграционной политики является обеспечение стабильного развития регионов52. В данном случае внимание акцентируется на Дальнем Востоке.

В историческом исследовании содержание трактовки "миграционная политика" может быть предложена в следующем варианте. Миграционная политика — это комплекс государственных мер, который может включать разноплановые мероприятия, направленные на достижение конкретных демографических, экономических, социальных и политических целей через территориальное перераспределение населения и трудовых ресурсов, проживающих как внутри страны, так и за ее пределами с учетом соблюдения интересов государственной безопасности. Принимая во внимание характер и условия послевоенного времени, автор считает целесообразным рассмотреть в общей системе советских мероприятий, регулирующих перемещение людей, репатриацию советских граждан и подданных бывшей Российской империи. Репатриация является составляющей внешних миграционных потоков, регулирование, контроль и ревизия которых осуществлялись государством.

Изучение миграционной политики будет неполным, если не рассмотреть в данном исследовании базовые аспекты основ теории государственного управления: управление, регулирование, контроль и ревизия.

Любая политика предполагает решение общегосударственных проблем, ставших актуальными для функционирования и развития всего общества или отдельных его сфер в конкретно-исторической ситуации, через управление. Управление — сознательное воздействие государственных институтов на деятельность общества, его отдельных групп, где реализуются общественные потребности и интересы общезначимых целей и воля общества. Одним из составляющих элементов управления является регулирование. Оно включает в себя воздействие на что-либо с целью достижения нужных результатов, подчинение того или иного действия определенным правилам. Однако вряд ли политика была бы реализованной, если бы не использовались контроль и ревизия. Регулярный контроль со стороны государства за исполнением законов и предписаний, в том числе управленцами разного уровня, является необходимым условием достижения государственных целей и задач. Ревизия является дополнительной формой контроля, дающей право пересмотреть итоговые результаты деятельности лиц, обличенных государственной властью.

Вышесказанное применительно и к миграционной политике. В частности, разработка законодательной базы и ее реализация обусловили перераспределение населения из одной части страны в другую с целью демографического укрепления территорий и обеспечения отраслей региона трудовыми ресурсами. Деятельность работников, занимавшихся решением поставленных задач, проявлялась в количественных показателях перехода мигрантов в категорию стабильного населения.

Источниковая база. Для рассмотрения поставленных автором задач использовался обширный круг как опубликованных, так и неопубликованных документов, находящихся в центральных и региональных архивах.

1. Опубликованные партийные и правительственные документы, в которых зафиксированы основополагающие идеи и задачи миграционной политики СССР и их реализации на Дальнем Востоке. Эта группа источников дает представление о том, какие цели и задачи преследовало государство, разрабатывая мероприятия по переселению через систему и объем льгот.

2. Неопубликованные архивные материалы и документы. Процесс разработки миграционной политики СССР и ее реализации на Дальнем Востоке исследовался на базе делопроизводственной документации, которая находится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском Государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском Государственном архиве новейшей истории (РГАНИ), Государственном архиве Приморского края (ГАПК), Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК). В общей сложности обработано более 200 архивных дел. Значительная часть из них вводится впервые.

2.1. Законодательные и подзаконные документы центральных органов власти. Данная группа источников представлена приказами, инструкциями, официальными справками и докладными записками, и сосредоточена преимущественно в ГАРФе. Эти документы позволяют выявить стратегические направления формирования внутренней и внешней миграционной политики СССР, проанализировать основные переселенческие мероприятия, их реализацию на Дальнем Востоке (ГАПК, ГАХК).

2.2. Переписка центральных и региональных партийно-советских органов. Специфика этой группы источников заключается в том, что в отличие от других документов переписка не была рассчитана на широкого читателя. Практически все документы имели гриф "совершенно секретно", "секретно" или "для служебного пользования". Этот вид источника дает возможность проанализировать, какие изменения проходили в миграционной политике во второй половине 1940-х — 1960-е гг., как менялись поведенческие стереотипы управленцев и мигрантов в период руководства страной И.В. Сталиным, Н.С. Хрущевым и Л.И. Брежневым. Сделать такой вывод помогают официальные жалобы организованных мигрантов, проверки вышестоящих переселенческих органов, отчеты и объяснительные управленцев в регионах (ГАРФ).

Учитывая цели и задачи исследования в реализации внешней миграционной политики, автор изучил и ввел в оборот переписку уполномоченных по делам репатриации (ГАРФ, РГАСПИ, РГАНИ) с руководством центральных и региональных органов переселению и оргнабору (ГАРФ, ГАПК, ГАХК), документы по привлечению и контролю за прибытием иностранных рабочих (ГАРФ, ГАХК, ГАПК).

2.3. Научные отчеты сотрудников Хабаровского комплексного научно-исследовательского института ДВО АН СССР. Как правило, в научных отчетах рассматриваются 1960-е годы. Доступ к ним также был ограничен. Но в отличие от архивных документов, они представляют не субъективное восприятие управленцев и мигрантов процесса переселения и обустройства, а научный анализ миграционной политики на Дальнем Востоке.

3. Опубликованные и неопубликованные статистические материалы. Статистические документы представлены тремя уровнями: центральным, субрегиональным и местным (города, района). Этот вид информации дает представление о количественных показателях миграционного процесса (сумма расходуемых финансовых средств, численность переселяемых семей и рабочих организованного набора, численность мигрантов, перешедших в категорию стабильного населения и т.д.).

Среди видов источников особое место занимают Всесоюзные переписи населения, проводившиеся в 1959 г. и 1970 г.

Положения, выносимые на защиту.

1. Формирование советской миграционной политики в рассматриваемый период шло с учетом целей и задач государства по восстановлению (росту) численности населения и обеспечению трудовыми ресурсами отраслей народного хозяйства Дальнего Востока с соблюдением интересов государственной безопасности в приграничных районах.

2. Советская миграционная политика состояла из двух направлений — внутреннего и внешнего. Внутреннее — опиралось на достижения довоенного периода в способах переселения (добровольные и принудительные) и механизма реализации (льготы, условия, переселенческие структуры), испытывало влияние социально-экономических преобразований и демографических изменений в стране. Внешнее — стало возможным в результате эпохального события, то есть окончания Второй мировой и Великой Отечественной войны (репатриация советских граждан и реэмиграция подданных бывшей Российской империи, военнопленные, мобилизованные и вербованные иностранные граждане как трудовые ресурсы). В дальнейшем оно складывалось под влиянием политической ситуации (война во Вьетнаме и ухудшение советско-китайских отношений) и развитием внешнеторговых отношений со странами Тихоокеанского бассейна.

3. Реализация миграционной политики на Дальнем Востоке сопровождалась частой реструктуризацией переселенческой вертикали, что было связано с попыткой предотвратить неконтролируемое выбытие рабочих кадров из аграрного сектора экономики, регулярным поиском дополнительных источников трудовых ресурсов и совершенствование организованных форм миграции.

4. Миграционная политика СССР на Дальнем Востоке носила экстенсивный характер. Ее цели достигались за счет высокого миграционного обмена и постоянным вливанием значительных финансовых средств.

Научная новизна. Автором предпринята попытка комплексного исследования миграционной политики советского государства. На основе широкого круга источников проанализированы малоизученные аспекты, а именно: внутренняя и внешняя миграционная политика как целое, способы набора, контроля и обустройства внутренних и внешних мигрантов, деятельность центральных и региональных чиновников, участвовавших в создании и реализации миграционной политики в регионах набора и вселения мигрантов, специфика привлечения трудовых ресурсов из иностранных граждан, итоги реализации миграционной политики в дальневосточном регионе на протяжении послевоенных двадцати послевоенных лет.

Привлечение методов из других наук, в частности, из социологии (например, протестное поведение) позволило выявить реакцию принудительных мигрантов на проводимую в отношении них миграционную политику.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы могут быть использованы в учебных курсах при подготовке федеральной и региональной миграционных программ, энциклопедий по истории Дальнего Востока, учебных пособий по демографической, миграционной, социальной истории Дальнего Востока в послевоенный период.

Апробация работы. Результаты исследования были обнародованы в докладах на семи конференциях и семинарах, в том числе: на международном семинаре "Север/Север" ООН — Хабитат и ЮНЕСКО (2004 г.), двух международных конференциях «Дальний Восток: Образование, наука. XXI век. Четвертые Крушановские чтения» (2005 г.), Десятой (2006 г.) Дальневосточной конференции молодых историков; на трех региональных конференциях: Седьмая (2001 г.), Восьмая (2003 г.), Девятая (2005 г.) Дальневосточные конференции молодых историков; на ежегодной сессии сотрудников ИИАЭ ДВО РАН (2003 г., 2007 г.).

Структура работы. Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, приложения, списка источников и литературы.

1 Вопросы трудовых ресурсов в районах Сибири. Новосибирск: СО АН СССР, 1961.

2 Рыбаковский JI.JI. Проблемы формирования народонаселения Дальнего Востока. Хабаровск: Хабаровский КНИИ СО АН СССР, 1969.

3 Рыбаковский JI.JI. Миграция населения: прогнозы, факторы, политика. М., "Наука", 1987. С. 170.

4 Переведенцев В.И. Методы изучения миграции населения. М.: Наука. 1975; Кокосов Н.И. Улучшить использование трудовых ресурсов Сибири и Дальнего Востока // Социалистический труд. 1961. № 2; Хорев Б.С., Чапек В.Н. Проблемы изучения миграции населения. М.: Мысль. 1978.

5 Хомра А.У. Миграция населения: Вопросы теории, методики исследования. Киев, 1979. С. 51.

6 Рыбаковский Л.Л. Миграция населения: прогнозы, факторы, политика. М., "Наука", 1987. С. 163.

7 Миграционная подвижность населения в СССР. М., 1974. С. 122.

8 Моисеенко B.M. Содержание и тенденция развития миграционной политики в СССР // Вторая Всесоюзная научная школа-семинар "Проблемы управления развитием народонаселения в социалистическом обществе". М.: МГУ. 1982. С. 3.

9 Там же. С. 1-8.

10 Рыбаковский Л.Л. Миграция населения: прогнозы, факторы, политика. М., "Наука", 1987.

11 Денисенко М.Б. и др. Миграциология. М., 1989.

12 Бабаев М.М. Теоретические основы криминологических исследований социально-демографических процессов в СССР. Автореф. дисс. д-ра юрид. наук. М., 1975.

13 Литвинова Г.И. Право и демографические процессы. М., 1987.

14 Мотрич Е.Л. Заселение южной зоны Дальнего Востока на современном этапе развития производственных сил. Дис. канд. эконом, наук. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН. 1973; Леонов С.Н. Совершенствование форм обеспечения трудовыми ресурсами промышленности пионерских районов. Дисс. канд. эконом, наук. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН. 1985.

15 Колтунов Л.А. Квалификационный уровень трудовых ресурсов, занятых в сельском хозяйстве Приморья. — в кн.: Использование трудовых ресурсов в районах Дальнего Востока. Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1965; Он же. Резервы совхозов Дальнего Востока. Владивосток, 1974.

16 Архив ИЭИ ДВО РАН. Заключительный отчет "Социально-экономические проблемы воспроизводства населения и трудовых ресурсов Дальнего Востока. В 2 т. Инв. № 6381. Т. 2., кн. IV. Актуальные проблемы формирования населения и трудовых ресурсов в отраслях и районах Дальнего Востока. С. 432-439.

17 Борчанинова В.Е. Социальная структура населения Приморья в годы коммунистического строительства в СССР (1959-1965 гг.). Автореф. канд. ист. наук. Владивосток, 1974.

18 Ермакова Э.В. Рабочий класс Дальнего Востока в послевоенные годы. Канд. дисс. Владивосток, 1967.

19 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. М.: Наука, 2003; Он же. Спецпоселенцы (по документам НКВД-МВД СССР) // Социологические исследования. 1990. № 11; Он же. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. № 6 и др.

20 Чернолуцкая E.H. Особенности формирования населения и трудовых ресурсов Дальнего Востока СССР в 30-е — начале 50-х годов (о роли спецконтингентов). Препринт. Владивосток, 1993; Она же. Принудительные миграции на советском Дальнем Востоке в сталинский период // Вестник ДВО РАН. 1995. № 6; Она же. Немцы на советском Дальнем Востоке: статистико-демографический аспект // Этнос и культура в условиях общественной трансформации. Владивосток: Дальнаука, 2004; Она же. Спецпоселенцы в Дальстрое (1946-1956 ) // Наука Северо-Востока России — начало XXI века: материалы Всеросс. науч. конф., посвящ. памяти акад. К.В. Симакова и др; Бусик Н. Причины депортации народов СССР в конце 30-х — конце 40-х гг.// Культура и образование этнических общин Сибири: судьбы народов России. Сибирь. XX век: Матер. VII науч.-практ. конф. (Новосибирск, 17 апр. 2004 г.). Новосибирск, 2004; Галишников В.Н., Пиманов A.C. Этническая ссылка в Ямало-Ненецком национальном округе (1941 — 1964) // Тюменский исторический сборник. 2004. Вып. 6.

21 Полян П. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. М.: ОГИ, 2001. Он же. Вестарбайтары. Интернированные немцы на советских стройках // Родина. 1999. № 9; Он же. Интернированные немцы в СССР // Вопросы истории. 2001. № 8.

22 Галицкий В.П. Архивы о лагерях японских военнопленных в СССР // Проблемы Дальнего Востока. 1990. № 6; Галицкий В.П. Японские военнопленные в СССР: правда и домыслы // Военно-исторический журнал. 1991. № 4; Карасев C.B. Японские военнопленные в Читинской области (1945 — 1949 гг.) // Сибирь и Япония в СевероВосточной Азии: Матер, рос.-япон. семинара (Иркутск, 8-9 сент. 2002 г.). Иркутск, 2003 и др.

23 Смыкалин С.А. Иностранные военнопленные на территории Урала в 1942 — 1956 гг. // Российский исторический журнал. 2001. № 1.

24 Кузьмина M.A. Плен. Комсомольск-на-Амуре, 1996; Поршнева О.С. Повседневность плена: иностранные военнопленные Второй мировой войны в Нижнем Тагиле (1943 — 1949 гг.) // Вестник Российского Университета дружбы народов. Серия: История России. 2003. № 2; Бондаренко Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914-1956). Владивосток, 2002; Она же. Военнопленные. Формирование и деятельность управления по делам военнопленных и интернированных НКВД — МВД СССР на Дальнем Востоке России (30 — 50-е годы XX в.) // России и ATP. 2003. № 4; Абдрашидов Э.В. Отношение к военнопленным в России и СССР в первой половине XX в. // Вестник Челябинского университета. Сер. 1. История. 2002. № 1.

25 Бондаренко Е.Ю. Трудовые интернациональные связи дальневосточников с народами зарубежных стран в период строительства социализма в СССР (1938 — 1960 гг.). Препринт. Владивосток, 1989; Королева Е. Интернациональные студенческие отряды Иркутской области (1964 — 1980 гг.) // Экономические, социальные и правовые вопросы реформирования России. Иркутск, 2004.

26 Кузин А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы. Южно-Сахалинск, 1993.

27 Аблажей H.H. Миграционный обмен России (СССР) и Китая: основные этапы и тенденции развития в XX в.// Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3. Благовещенск: Издательство АмГУ. 2002; Она же. Реэмиграция из Китая в СССР в конце 1940 — 1950-х гг. // Гуманитарные науки в Сибири. 2002. № 2; Аурилине Е.Е. Российская эмиграция в Китае (1920 — 1950-е гг.). Автореф. дис. д-ра истор. наук. Хабаровск, 2004; Лунева И.А. Феномен "невозвращенцев" в пропагандистской войне СБОНР против Советского Союза// Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Сер.: История. Политология. Международные отношения. Вып. 1.2003.

28 Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996.

29 Молодова И.Ю. Проверочно-фильтрационные дела в Госархиве документов новейшей истории Калужской области // Отечественные архивы. 2003. № 1.

30 Христофоров B.C. Архивные документы Федеральной службы безопасности Российской Федерации о советских военнопленных // Отечественные архивы. 2001. № 6.

31 Лунева И.А. Феномен "невозращенцев" в пропагандистской войне СБОНР против Советского Союза // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Сер.: История. Политология. Международные отношения. Вып. 1.2003.

32 Земсков В.Н. Рождение второй эмиграции (1944-1952) // http/ www: history.turd.nsk.ru / Дата обращения 16 апреля 2005 г.

33 Эмиграция и репатриация в России // Ионцев В.О., Лебедева Н.М., Назаров М.В., Окороков A.M. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001.

34 Аблажей H.H. Миграционный обмен России (СССР) и Китая: основные этапы и тенденции развития в XX в. // Россия и Китай на Дальневосточных рубежах. Вып. 3. Благовещенск, 2002.

35 Чернолуцкая E.H. Российская реэмиграция из Китая // Россия и АТР. 1996. № 2. С. 76-86.

36 Борчанинова В.Е., Чернолуцкая E.H. Формирование население и трудовых ресурсов на Дальнем Востоке (40 — 60-е годы). Препринт. Владивосток. 1991.

37 Занданова Л.В. Переселение крестьянства в Азиатскую Россию. Иркутск: издательство Иркутского государственного педагогического университета, 1997.

38 Вашук A.C. Социальная политика СССР и ее реализация на Дальнем Востоке (середина 40-х — 80-х годов XX в.). Владивосток: Дальнаука, 1998 и др.

39 Горбачев О.В. Организованная миграция из села Центрального Нечерноземья во второй половине 1940-х—1960-е годы // Вопросы истории. 2003. №2. С. 137-143.

40 Пискунов С.А. Жилищное строительство для переселенцев на Д альнем Востоке в 50—60-е годы XX в. // Миграционные процессы на Дальнем Востоке (с древнейших времен до начала XX в.). Благовещенск, 2004. Материалы мевдунар. науч. конф. 17-18 мая 2004 г.; Он же. Центральные и дальневосточные переселенческие органы: 1950-е годы—середина 1960-х гг. // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Научно-теоретич. журнал. (Хабаровск). 2005. № 4. С. 117-126.; Селезнева Е.Ю. Особенности формирования трудовых ресурсов Дальнего Востока в период 30-х—начала 50-х годов // Российский рынок труда. Новации, проблемы, перспективы развитая: Сб. матер. П Междунар. науч.-практ. конф. Пегоа: РИО ПГСХА,2(ХИ. С. 101-102.

41 Россия и ее регионы в XX веке: территория—расселение—миграции. M.: ОГИ, 2005; Эмиграция и репатриация в России // Ионцев В.О., Лебедева H.M., Назаров М.В., Окороков A.M. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001.

42 Этномшрационные процессы в Приморье в XX веке / Вашук A.C., Чернолуцкая E.H., Королева В А., Дудченко Г.Б., Герасимова Л.А. Владивосток: ДВО РАН, 2002.

43 Щеглов В.В. Эволюция государственной полигики формирования населения Сахалинской области (1925-1998 гг.). Дисс. на соиск. канд. ист. наук. Южно-Сахалинск, 1999; Колесников Н.И. История освоения и развития Сахалинской области в 1947-1991: опыт и проблемы // Славяне на Дальнем Востоке: проблемы истории и культуры. Южно-Сахалинск, 1994; Шубина М.И. Из истории формирования славянского населения Южного Сахалина в 1945-1960 гг. // Там же.

44 Кузин А.Т. Дальневосточные корейцы.; Подпечников В.Л. Репатриация // Краеведческий бюллетень. 1993. № 1; Савельева Е.И. История Гражданского управления на Южном Сахалине и Курильских островах в документах Государственного архива Сахалинской области // Исторические чтения. Труды Государственного архива Сахалинской области. Южно-Сахалинск, 1996 - 1997. Она же. Население на Южном Сахалине и Курильских островах в послевоенный период (1945 - 1950 гг.) // Материалы XXXII научной конференции преподавателей и аспирантов ЮСГПИ (апрель, 1997). Южно-Сахалинск, 1997.

45 Ермакова Э.В. Историография дальневосточного отряда рабочего класса СССР // Проблемы истории Дальнего Востока СССР (XVII — XX вв.) в отечественной литературе. Владивосток, 1986.

46 Щеглов В.В. Миграционные процессы в Сахалинской области в 1925-1995 гг. (историография вопроса) // Материалы XXXII научно-методологической конференций преподавателей и аспирантов ЮСГПИ (апрель, 1997; Исследования миграции населения в России. — В кн.: Социология в России. Изд. 2-е. M.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. С. 438-445.

47 Абрамова H.B. Проблемы формирования населения и трудовых ресурсов в Дальневосточном регионе России (1965-1985 гг.) (по материалам зарубежных публикаций) // Вопросы социально-демографической истории Дальнего Востока в XX в.: Сб. науч. статей. Владивосток: ДВО РАН, 1999. С. 171-178.

48 Моисеенко B.M. Содержание и тенденция развития . С. 3.

49 Рыбаковский Л.Л. Миграция населения. С. 167.

50 Денисенко М.Б. и др. Миграциология. С. 55.

51 См. напр.: Регент T.M. Проблемы государственного управления миграционными процессами в России. Дисс. на соиск. д-ра эконом, наук. М, 2001; Титова Т. Миграционная политика Российской Федерации: подходы к правовому регулировани. // www:/ http: Материк. Информационно-аналитическй портал постсоветского пространства. Дата обращения 29.07.03. и др.

52 Минакир П.А. Экономика регионов. Дальний Восток. М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2006. С. 621.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Крушанова, Лариса Александровна

Заключение

Миграционная политика на Дальнем Востоке входила в число приоритетного направления внутренней политики. История ее изучения позволяет сделать вывод о ее подчиненности экономическим задачам Советского государства. На протяжении всего изучаемого периода миграционная политика обеспечивала перераспределение трудовых ресурсов и населения в пользу Дальнего Востока, что способствовало демографическому укреплению приграничной полосы и Сахалина.

В рассматриваемый период миграционная политика прошла три этапа развития. В основу периодизации положена совокупность явлений и факторов разного уровня. К ним относятся организационно-правовые изменения в миграционной политике, фактор реформирования системы управления народным хозяйством и изменения демографического развития регионов СССР.

Первый этап охватывает середину 1940-х — начало 1950-х гт. Эти годы характеризуются интенсивными миграционными перемещениями, значительную часть которых контролирует государство. Цели и задачи миграционной политики государства в эти годы были направлены на восстановление (рост) численности населения и обеспечение трудовыми ресурсами отраслей народного хозяйства страны. Одним из главных условий являлось соблюдение интересов безопасности государства в приграничных районах.

В числе первичных задач послевоенного развития СССР стояло восстановление демографического потенциала. Для реализации этого направления правительство разработало два вида миграционных мероприятий. Первый заключался в тотальной репатриации советских граждан, оказавшихся в годы войны в Европе, в результате чего на родину удалось вернуть более 5 млн. чел. Ко второму виду относилась реэмиграция подданных бывшей Российской империи из Франции, Финляндии и стран Ближнего Востока. Наибольший поток реэмигрантов прибыл из Китая.

В реализации мероприятий по репатриации и реэмиграции обнаруживается разная степень участия государства. Если в первом случае советские органы формировали миграционные потоки на принудительной основе и контролировали процесс возвращения советских граждан из Европы, то реэмиграция проводилась на добровольных началах, хотя и не без пропагандистского воздействия со стороны Советского государства. В определенной степени эти потоки складывались под влиянием внутренних событий в этих государствах. В Китае, например, таковыми оказались разразившаяся война в 1949 г., голод 1959-1961 гт. и ухудшение в 1960-х гг. советско-китайских отношений. Ощущение психологического и материального дискомфорта проживания в той или иной стране обусловили массовость прибытия оттуда реэмигрантов. Общая численность вернувшихся в СССР составила около 1 млн. чел., в том числе из Франции — 40 тыс., из Китая — около 400 тыс. чел.

Влияние реэмиграции на рост численности населения Дальнего Востока было несущественным. Прибывших из Китая реэмигрантов в регионе не оставляли. Приморский край для них выступил лишь транзитной территорией, и первым встретил сограждан на родной земле. Репатрианты из Европы, оказавшись в составе рабочих батальонов, здесь находились недолго, их численность не превышала 7% от числа занятых в промышленности Дальнего Востока. Всех прибывших из-за границы Советское государство селило на значительном удалении от сухопутной границы (север Хабаровского края, Камчатская область).

Внутренняя миграционная политика также испытала на себе влияние окончания Второй мировой войны. Присоединение Калининградской области, Южного Сахалина и Курильских островов поставило перед руководством СССР задачу по замене соответственно немецкого и японского населения на советских граждан.

Внимание государства к Дальнему Востоку было вызвано и тем, что этот регион имел стратегическое значение. Опираясь на достижения довоенного периода, Советское государство обратилось к практике добровольных переселений (сельскохозяйственное и промышленное переселение). Механизм реализации этих форм миграции был разработан в 1920-1930-е гг., и оставался неизменным в 19401960-х гт. Используя льготы как в местах выхода (снятие недоимок с переселенческого хозяйства, выплата подъемных), так и в местах вселения переселенцев (приобретение дома и коровы, на которые государство предоставляло кредиты, выдача продссуды, возможность купить дефицитные товары по госценам), государство добилось того, что уже через три-четыре года в Калининградской и Сахалинской области проживали преимущественно советские граждане. В эти же годы советское правительство за счет миграционных мероприятий проводило демографическое укрепление приграничных дальневосточных рубежей (Приморский и Хабаровский края, Амурская область, Еврейская Автономная область).

Цель миграционной политики—закрепление населения и трудовых ресурсов в регионе — руководству страны частично удалось достичь с помощью более высокой заработной платы и других социальных мероприятий. Одним из показателей ее результативности стало увеличение доли дальневосточников в структуре трудовых ресурсов региона (49,6% в 1946 г., 59% в 1950 г.). Также эти достижения базировались и на других составляющих. С одной стороны, к 1950-м гг. выросло поколение, прибывшее вместе с родителями еще в 1930-е гг., с другой — были сделаны колоссальные финансовые вливания, связанные с переездом мигрантов 1940-х гг., выплатой им единовременных пособий (до 17% от общей суммы, выделенной правительством на переселение) и их обустройством (покупка жилья — свыше 60% и коровы — до 14%). В среднем на обустройство одной семьи, прибывшей в южную часть Дальнего Востока в послевоенные годы, государственные расходы достигали 18,5 тыс. руб.

Однако в рассматриваемый период Советскому государству не удалось обеспечить отрасли региона трудовыми ресурсами только за счет добровольных переселенцев, составлявших тогда в притоке трудовых ресурсов от 50% (в Приморье и Хабаровском крае) до 90% (в Сахалинской области). Недостающую численность рабочих кадров руководство страны восполняло, используя принудительные миграции. Ниши в добывающих отраслях, остававшиеся незанятыми, правительство закрывало «спецпереселенцами», на долю которых приходилось не более 10% от числа занятых в промышленности. Механизм принудительных переселений разработанный в довоенный период, использовался в 1945 — начале 1950-х гг.

Наряду с традиционными источниками трудовых ресурсов Советское государство искало и новые. Одним из таких источников еще в 1941 г. стали военнопленные. В чистом виде этот компонент нельзя назвать миграционной политикой, но следует отметить, что его появление было связано с миграцией и решением экономической задачи по обеспечению отраслей народного хозяйства рабочими руками. После окончания войны апробированная практика использования военнопленных и мобилизованных немцев легла в основу привлечения японских военнопленных на Дальнем Востоке.

Новым, но также специфическим, направлением в миграционной политике СССР стала мобилизация гражданского населения из числа японцев, проживавших на Сахалине и ожидавших своей репатриации на родину. Кроме японцев на Сахалине находилось около 40 тыс. чел. корейского населения. По отношению к корейцам правительство Советского Союза выработало тактику по их привлечению в советское гражданство. При этом политическое руководство СССР использовало мощный агитационный ресурс: готовились радиопередачи на корейском языке, открывались корейские школы, проводилась идеологическая пропаганда. В результате этих мероприятий 25 тыс. корейцев стали гражданами СССР.

В послевоенные годы миграционная политика СССР стала не только внутренней, но и внешней. В поиске трудовых ресурсов для добывающих отраслей Дальнего Востока Советское государство обратило внимание на восточно-азиатские государства, которые только что освободились от японской оккупации и стояли перед выбором пути развития. Среди них были Корейская Народная Демократическая Республика (1945 г.) и Китайская Народная Республика (1950 г.). Заключив с ними договоры о дружбе и сотрудничестве, СССР привлек граждан этих государств на работу в цветную, лесную и рыбную промышленности Дальнего Востока. В качестве системы подбора кадров был применен оргнабор. В миграционной политике впервые вводился механизм контроля за набором, прибытием и пребыванием в стране иностранных рабочих. Появление этой составляющей в реализации миграционной политики на Дальнем Востоке было связано с увеличением в структуре населения региона численности корейского населения на 27,5 тыс. чел., в том числе 2,5 тыс. чел. из числа тех, кто работал по договору вербовки. Привлекая иностранных рабочих, СССР попутно решал и другую задачу: не допустить экономической изоляции своих портов на Дальнем Востоке со стороны США.

Самым важным итогом миграционной политики СССР в этот период стало то, что Советский Союз приобрел опыт одновременного перераспределения населения и трудовых ресурсов как из числа собственных граждан, так и подданных иностранных государств, проживавших на территории Советского Союза и за его пределами.

Второй этап советской миграционной политики приходится на середину 1950-х — середину 1960-х гг. В этом десятилетии продолжали решаться вопросы, связанные с обеспечением добывающих отраслей трудовыми ресурсами. Как и в предшествующий период, кадры для регионов, испытывавших дефицит трудовых ресурсов, изыскивались среди жителей сел центральных районов страны. Реализация миграционной политики в эти годы натолкнулась на отсутствие свободного населения в сельской местности регионов-доноров. И перед государством возникла проблема: кто может выступить в качестве новых источников трудовых ресурсов и какой должна быть стратегия государства во внутренней миграционной политике? В этом случае партийно-государственное руководство страны использовало как традиционные средства, так и предприняло шаги по поиску новых. Среди традиционных — реструктуризация переселенческих органов, которая являлась неотъемлемым элементом развития советской командно-административной системы. Объединив Главное переселенческое управление и Главное управление оргнабора рабочих в единое, государство таким способом попыталось предотвратить неконтролируемое выбытие рабочих рук из сельского хозяйства страны. Как показало исследование, реструктуризация переселенческих отделов в дальневосточных краях и областях проходила на основе общих изменений.

Нововведением в этих мероприятиях стало перераспределение управленческих функций: привлечение Главного управления сельхозпереселения и оргнабора к распределению и направлению молодых специалистов к месту работы, вследствие чего выигрывал Дальний Восток, расширились возможности увеличения численности кадров высшей квалификации во всех отраслях региона.

Реализация миграционной политики традиционно шла по пути поиска новых источников пополнения трудовых ресурсов Дальнего Востока. В общественное производство вовлекались женщины, занимавшиеся уходом за детьми, и население, занятое в домашнем подсобном хозяйстве. Миграционные мероприятия тесно переплетались с проведением социальной политики, что было направлено на снижение оттока населения из региона. Открытие на Дальнем Востоке детских садов, предприятий социально-бытовой сферы позволило привлечь около 50 тыс. чел., в том числе и женщин, занятых уходом за детьми и домашним хозяйством, в народное хозяйство региона.

Однако непоследовательность проведения социальных мер на Дальнем Востоке, в том числе в сфере роста денежных доходов дальневосточников с учетом более высокого прожиточного минимума, нивелировала эффективность миграционных мероприятий. При их реализации в регионе руководство страны сделало непопулярный шаг — провело «упорядочение» северных льгот в 1956 г. и в 1960 г. Население отреагировало мгновенно: оно в массовом порядке стало покидать Дальний Восток. Как показывает исследование, советское правительство смогло правильно оценить сложившуюся ситуацию, и миграционные меры вскоре подкрепились увеличением капиталовложений в социальную сферу, что позволило увеличить численность населения. Хотя на данном этапе сохранялся высокий миграционный оборот как между Дальним Востоком и другими регионами СССР, так и внутри самого Дальнего Востока.

Новой тенденцией этих лет стало обращение руководства страны к разработкам ученых, связанных с обоснованием необходимости и способов по увеличению степени приживаемости мигрантов. На этом этапе Советское государство приняло предложения ученых, касавшиеся увеличения доходов населения на Дальнем Востоке, рассматривая его как фактор привлечения нового населения.

Третий этап миграционной политики на Дальнем Востоке приходится на вторую половину 1960-х гг. Реализация миграционной политики в предшествующее десятилетие на Дальнем Востоке позволила сформировать значительную часть стабильного населения (т.е. прожившие в регионе не менее 8-10 лет).

Особенностью данного этапа стало такое явление: тактика обеспечения трудовыми ресурсами отраслей народного хозяйства Дальнего Востока пришла в противоречие с демографическими возможностями государства. Однако миграционная политика СССР полностью зависела от общей стратегии развития Дальнего Востока. Экстенсивный хозяйственный механизм и специфика регионального развития по-прежнему диктовали основную линию миграционной политики — переброску организованных мигрантов из центральной части страны. Во второй половине 1960-х гг. политики впервые заговорили о рациональном использовании кадров. Но в очередной раз руководство страны пошло по прежнему пути — реструктуризации переселенческой вертикали. На смену Главному управлению переселения и оргнабора пришел Государственный комитет по использованию трудовых ресурсов. По сравнению с предшествующей структурой Госкомитет занимался не только традиционными формами переселения, но и осуществлял переподготовку и распределение рабочих. Таким образом, исторический анализ позволил сделать вывод, что неотъемлемой чертой миграционной политики советского типа был некоторый «организационно-правовой фетишизм», связанный либо с организацией новых структур, либо с перераспределением полномочий, что отражалось и на дальневосточном направлении. Миграционная политика Советского государства подчинялась задачам экономического развития. И в условиях либерализации политического режима, в разработку миграционной политики были допущены дальневосточные ученые.

Советская система управления миграционными процессами включала в себя систему органов власти, представляющую собой вертикаль государственных органов переселения, которая состояла из четырех уровней — правительственного (высшего), областного или краевого как в регионах набора (второго), так и в регионах вселения (третьего) и на местном (четвертом). В изучаемый период она подвергалась регулярной реструктуризации, которая проходила в рамках реформирования общей системы управления. Органы переселения второго, третьего и четвертого уровней оказывали влияние на интенсивность миграционных процессов через выполнение (или невыполнение) планов, контролировали правильность и своевременность выдачи документов и пособий переселенцам, осуществляли ревизию деятельности управленцев нижестоящих органов.

Советская система управления использовала различные способы реализации политики по перераспределению населения и трудовых ресурсов. В системе управления миграционными процессами регулирование осуществлялось с помощью льгот для разных категорий мигрантов, набор которых на протяжении рассматриваемого периода оставался неизменным (льготный проезд, выплата подъемных, возможность обзавестись собственным жильем и хозяйством и т.д.). Определенную роль сыграли переселенческие планы, а также изменения, которые касались размеров выплат единовременных пособий, кредитов на жилье, корову, объемов продссуды.

Государство постепенно снижало свою ответственность за реализацию традиционных форм переселения на Дальний Восток — оргнаборы рабочих и сельхозпереселений. Существовавшая плановая система регулирования миграционных потоков на Дальний Восток сопровождалась регулярными сбоями. Самым слабым звеном советской модели миграционной политики был разрыв между планированием больших потоков трудовых мигрантов на Дальний Восток и слабым контролем за местными органами власти, отвечавшими за набор переселенцев и орграбочих и их обустройство. Организационные недоработки местных управленцев вкупе с субъективными факторами приводили к их обратничеству и дефициту рабочих рук в рыбной и лесной отраслях, а также в аграрном секторе.

Отличительной чертой дальневосточной миграционной политики являлось соблюдение руководством страны интересов государственной безопасности. Ее реализация позволила в тех условиях обеспечить демографическое укрепление дальневосточных рубежей, которое сочеталось с особенностями расселения различных групп мигрантов и на значительном удалении иностранных рабочих от границы.

Таким образом, на протяжении рассматриваемого периода миграционная политика СССР на Дальнем Востоке носила экстенсивный характер, ее цели достигались за счет высокого миграционного обмена и постоянного вливания значительных финансовых средств. Те ниши, которые оставались в регионе свободными (лесозаготовка), традиционно занимали иностранные рабочие. Общей чертой миграционной политики на Дальнем Востоке является жесткий прагматизм политического руководства СССР в вопросах обеспечения отраслей региона трудовыми ресурсами и демографического укрепления приграничной полосы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Крушанова, Лариса Александровна, 2007 год

1. Опубликованные источники а) Документы и статистические материалы

2. Закон о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946-1950 гг." от 18 марта 1946 г. // Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. М.: Издательство политической литературы, 1968. С. 332-334.

3. Постановление Совет Министров СССР "О порядке проведения организованного набора рабочих" от 21 мая 1947 г. // Решения партии иправительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. М.: Издательство политической литературы, 1968. С. 674 677.

4. Материалы XXIII съезда КПСС.—М.: "Политическая литература", 1966. — 429 с.

5. Материалы внеочередного съезда XXI съезда КПСС.—М., 1959. — 338 с.

6. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Сб. документов за 50 лет. В 5 т. Т. 3. М.: Политиздат, 1968. — 751 с.

7. Народное хозяйство РСФСР в 1961 г.: Стат. ежегодник. — М.: Госстат, 1962. — 572 с.

8. Народное хозяйство РСФСР в 1965 году.—М.: Госстат, 1966. — 616с.

9. Народное хозяйство РСФСР в 1970 году.—М., Госстат, 1971.—488 с.

10. Промышленность и рабочий класс СССР. 1946-1950: Документы и материалы. — М.: Наука, 1989. — 388 с.

11. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. РСФСР. —М.: Госстатиздат, 1963.—456 с.

12. Национальный состав населения РСФСР. По данным Всесоюзной переписи 1989. —М.: Республиканский издательский центр, 1990. — 747 с.16.0гношения Советского Союза с народной Корей (1941 — 1980): Документы и материалы.—М.: Наука, 1981.—424 с.

13. Тегеран — Ялта — Потсдам. Сб. документов. М.: Международные отношения, 1967.—416 с.

14. Переговоры в Москве осенью 1955 г. и освобождение немецких военнопленных. Вступительная статья В.Б. Конасова // Отечественные архивы. — 1998. — № 1. — С. 61-65.

15. Голод и государственная политика (1946 — 1947 гг.). Вступительная статья В.П. Попова // Отечественные архивы. —1992.—№ 6. — С. 36-60.б) Периодическая печать

16. Известия, 1953,20 сентября;

17. Известия, 1955,31 мая, 8 сентября;

18. Известия, 1958,17 мая, 31 декабря;24. Известия, 1959, 18 марта.25. Правда, 1951,15 октября.26. Правда. 1965,5 июня.в) Мемуары

19. Арбатов, Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953 —1985 гг.). Свидетельство современника/Г.А. Арбатов.—М.: Международные отношения, 1991.—398 с.

20. Большаков, И.И. Приморье сегодня и завтра / И.И. Большаков.—Владивосток: Дальневосточное книжное издательство, 1968. — 119 с.

21. Финал. Историко-мемуарный очерк о разгроме империалистической Японии в 1945 году. Изд. 2-е, доп. и испр.—М.: Наука, 1969. — 415 с.

22. Шитиков, А.П. Наш орденоносный Хабаровский край / А.П. Шитиков. — Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1967.—239 с.

23. Неопубликованные источники

24. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (г. Москва). Ф. А-259—Совет Министров РСФСР.оп. 6, д. 3418,3636,3654,3803,3804,3805,3808,3814,4917,5040,5054, 5675,7319,7320.

25. Ф. 9396—Министерство высшего образования СССР оп. 14, д. 19.

26. РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ СОЦИАЛЬНаПОЛИГИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ (г. Москва) Ф. 17—Центральный Комитет ВКП (б).оп. 125, д. 604;оп. 132. д. 101,216,314,348,367,368,476.

27. РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ (г. Москва)

28. Ф. 5 —Аппарат ЦК КПСС. оп. 16,698,742; оп. 6, д. 1574.

29. Ф. 599—Переселенческий отдел исполкома Приморского краевого Совета народных депутатов. оп. 3, д. 2,29,30,34,35,36,37,38,39. Ф. 658 —Дальрыбпромкадры. оп. 1,д.44.

30. Ф. 1215 — Отдел по использованию трудовых ресурсов.оп. 2, д. 1,6,8,9,15,17,34,44,42,46,53,54,55,56,84,85,87,91,109,110,111,113 117,118,119, ,137,138,139,140,141,143,144,1475,148.оп. 125, д. 604;оп. 132. д. 101,216,314,348,367,368,476.

31. РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ (г. Москва)

32. Ф. 5—Аппарат ЦК КПСС. оп. 16,698,742; оп. 6, д. 1574.

33. Ф. 599—Переселенческий отдел исполкома Приморского краевого Совета народных депутатов. оп. 3, д. 2,29,30,34,35,36,37,38,39. Ф. 658 —Далърыбпромкадры. оп. 1,д. 44.

34. Ф. 1215—Отдел по использованию трудовых ресурсов.оп. 2, д. 1,6,8,9,15,17,34,44,42,46,53,54,55,56,84,85,87,91,109,110,111,113 117,118,119,,137,138,139,140,141,143,144,1475,148.

35. Ф. 131 —Приморское краевое управление статистики.оп. 11, д. 133. Ф. 510—Плановая комиссия. оп. 3, д. 893.

36. Ф. 137—Архивный отдел Хабаровского Краевого исполкома. оп. 14, д. 2358.

37. АРХИВ ИНСТИТУТА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ДВО РАН (г. Хабаровск).

38. Ф. 1 —Институт экономических исследований ДВО РАН. оп. 1, д. 1416,1667,1717.

39. ИССЛЕДОВАНИЯ а) Научные публикации

40. Абдрашитов, Э.В. Отношение к военнопленным в России СССР в первой половине XX в. / Э. В. Абдрашитов // Вестник Челябинского университета. Сер. 1. История. 2002. —№ 1. —С. 101-102.

41. Ф. 131 —Приморское краевое управление статистики.оп. 11,33. Ф. 510—Плановая комиссия. оп. 3, д. 893.

42. Ф. 137—Архивный отдел Хабаровского Краевого исполкома. оп. 14, д. 2358.

43. АРХИВ ИНСТИТУТА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ДВО РАН (г. Хабаровск).

44. Ф. 1 —Институт экономических исследований ДВО РАН. оп. 1, д. 1416,1667,1717.

45. ИССЛЕДОВАНИЯ а) Научные публикации

46. Абдрашитов, Э.В. Отношение к военнопленным в России СССР в первой половине XX в. / Э. В. Абдрашитов // Вестник Челябинского университета. Сер. 1. История. 2002.—№ 1.—С. 101-102.

47. Аблажей, H.H. Миграционный обмен России (СССР) и Китая: основные этапы и тенденции развития в XX в. / H.H. Аблажей // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск, 2002 г. Вып. 3.—С. 300-309.

48. Аблажей, H.H. Реэмиграция из Китая в СССР в конце 1940-х— 1950-е гг. / H.H. Аблажей // Гуманитарные науки в Сибири. — 2002. —№ 2. — С. 24-27.

49. Бондаренко, Е.Ю. Военнопленные. Формирование и деятельность управления по делам военнопленных и интернированных НКВД—МВД СССР на Дальнем Востоке России (30 — 50-е годы XX в.) / Е.Ю. Бондаренко // России и АТР. — 2003.—№4. —С. 52-61.

50. Бондаренко, Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914 — 1956) / Е.Ю. Бондаренко. — Владивосток: ДВГУ, ВИМО, 2002.—228 с.

51. Бондаренко, Е.Ю. Трудовые интернациональные связи дальневосточников с народами зарубежных стран в период строительства социализма в СССР (19381960 г.) / Е.Ю. Бондаренко. —Владивосток: ИИАЭ ДВНЦ АН СССР, 1987.—22 с.

52. Борисов, О.Б, Колосков Б.Т. Советско-китайские отношения: 1945 —1980.—3-е изд., доп. / О.Б. Борисов, Б.Т. Колосов.—М.: Мысль, 1980. — 638 с.

53. Борчанинова, В.Е., Чернолуцкая, E.H. Формирование населения и трудовых ресурсов на Дальнем Востоке СССР (40 — 60-е годы). — Препр./ В.Е. Борчанинова, E.H. Чернолуцкая.—Владивосток: ИИАЭ ДВО АН СССР, 1991. — 63 с.

54. Ващук, A.C. Борьба с космополитизмом в СССР и решение еврейского вопроса на Дальнем Востоке (1946 — 1950-е гт.) / A.C. Ващук // Этнос и культура в условиях общественных трансформаций. Сб. статей. — Владивосток: Дальнаука. 2004. — С. 144-155.

55. Ващук, A.C. Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке (середина 40 — 80-х годов XX в.). / A.C. Ващук. —Владивосток: "Дальнаука". 1998. —211с.

56. Ващук, A.C., Крушанова, JI.A. Мобилизационные формы пополнения трудовых ресурсов в СССР в 1945-1950 гт. / A.C. Ващук, JI.A. Крушанова // Россия и АТР (г. Владивосток). — 2006.—№ 1.—С. 5-13.

57. Верт, Н. История советского государства. 1900 — 1991. Пер. с фр.—2-е изд. / Н. Верт.—М.: Прогресс-Академия, 1995.—544 с.

58. Всемирная история. В 10 т.—М.: Мысль, 1965. Т. 10.—М.: Мысль., 1965. — 726 с.

59. Галицкий, В.П. Архивы о лагерях японских военнопленных в СССР / В.П. Галицкий//Проблемы Дальнего Востока. —1990.—№6. — С. 115-134.

60. Галицкий, В.П. Японские военнопленные в СССР: правда и домыслы / В.П. Галицкий // Военно-исторический журнал. — 1991. — № 4. — С. 66-78.

61. Гапоненко, К. Вслед за ушедшим днем. Очерки о сахалинских переселенцах. 1946-1952 годов. / К. Гапоненко.—Южно-Сахалинск: Сахалинская областная типография, 1998.—327 с.

62. Гладьпиев, А.Н. и др. Проблема развития и размещения производительных сил Дальнего Востока. / А.Н. Гладышев и др.—М.: Мысль, 1974.—215 с.

63. Горбачев, ОБ. Организованная миграция из сел Центрального Нечерноземья во второй половине 1940-х — 1960-е годы / ОБ. Горбачев // Вопросы истории. — 2003.—№2. —С. 138-148.

64. Дальневосточный отряд рабочего класса СССР (1961-1980 гг.). В 2 ч. — Владивосток: ИИАЭ ДВНЦ АН СССР, 1987. Ч. 2. Социальная активность рабочих-дальневосточников и рост их благосостояния. Деп. в ИНИОН 20.04.87 г. № 30387.

65. Денисенко, М.Б., Ионцев, В.А., Хореев, Б.С. Миграциология / М.Б. Денисенко, В .А. Ионцев, Б.С. Хореев.—М.: МГУ, 1989. — 96 с.

66. Деревянко А. П. Российское Приморье на рубеже третьего тысячелетия (1858 — 1998) / А.П. Деревянко—Владивосток: Дальнаука, 1999.—445 с.

67. Докучаев, Г.А. Рабочий класс Сибири и Дальнего Востока в послевоенные годы (1946— 1950)/Г.А. Докучаев,—Новосибирск: Наука, 1972,—212 с.

68. Жуковский, Н.И. О единой тарифной сетке оплаты труда в колхозах и совхозах Дальнего Востока / Н.И. Жуковоский // Проблемы сельского хозяйства Приамурья. Хабаровское книжное издательство. 1966. Т. 1. — С. 333-335.

69. Занданова, JI.B. Переселение крестьянства в Азиатскую Россию (конец 40-х—60-х гг. XX в.) / JI.B. Занданова.—Иркутск: Изд-во Иркутского государственного педагогического университета, 1997. —157 с.

70. Зеленин, И.Е. Аграрная политика Н.С. Хрущева и сельское хозяйство. / И.Н. Зеленин. —М.: Институт российской истории РАН, 2001. — 307 с.

71. Земсков, В.Н. Спецпоселенцы (1930 —1959 гг.)/В.Н. Земсков//Население России в 1920— 1950-е годы: численности, потери, миграции. Сб. науч. трудов. М.: Институт Российской истории, 1994.—С. 145-194.

72. Земсков, В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) / В.Н. Земсков // Социологические исследования. —1991.—№6. — С. 10-27.

73. Земсков, В.Н. Принудительные миграции из Прибалтики в 1940 — 1950-х годах / В.Н. Земсков // Отечественные архивы. —1993.—№ 1.—С. 4-20.

74. Зубкова, Е.Ю. Маленков и Хрущев: личный фактор в политике послесталинского руководства /Е.Ю. Зубкова // Отечественная история. — 1995.—№ 4. — С. 103115.

75. Зубкова, Е.Ю. Опыт и уроки незавершенных поворотов 1956 и 1965 годов / Е.Ю. Зубкова // Вопросы истории КПСС. —1988.—№ 4. — С. 74-88.

76. История второй мировой войны 1939 —1945 гг. В 12 т. Т. 12. Итоги и уроки второй мировой войны.—М.: Воениздат, 1982.—495 с.

77. История второй мировой войны 1939 —1945 гг. В 12 томах. Т. 11. Поражение милитаристской Японии, окончание второй мировой войны.—М.: Воениздат, 1980. —495 с.

78. История международных отношений на Дальнем Востоке. 1945-1977. — Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1978. — 558 с.

79. История СССР. С древнейших времен до наших дней. В двух сериях в двенадцати томах. Т. XI. Советский Союз на пути к развитому социализму. 1945-1961.—М.: Наука, 1980. —653 с.

80. Карамышева, Л.Д. Социалистическое соревнование среди тружеников дальневосточной деревни в послевоенные годы (сентябрь 1945 г. —1958 г.) / Л.Д.

81. Карамышева II Социально-экономическое развитее дальневосточной деревни (советский период).—Владивосток: ДВНЦ АН СССР. 1981.—С. 42-58.

82. Карамышева, Л.Д. Укрепление материально-технической базы сельского хозяйства Дальнего Востока в послевоенные годы (1946 —1950) / Л.Д. Карамышева // Крестьянство Дальнего Востока СССР (XIX—XX вв.). Владивосток: ДВНЦ АН СССР. — С. 60-68.

83. Кожевников, В.В. Вопрос остался открытым. Сан-Францисский мирный договор и советско-японские отношения / В.В. Кожевников // Россия и АТР. —1995.—№ 3. —С. 10-23.

84. Костяшов, Ю.В. На колхозном собрании. Штрихи к истории заселения Калининградской области в 1946 году / Ю.В. Костяшов // Вопросы истории. — 2003,—№9,—132-141.

85. Кузин, А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы. Документально-исторический очерк./А.Т. Кузин.—Южно-Сахалинск: Дальневосточное книжное издательство. Сахалинское отделение. Литературно-издательское объединение "Лик", 1993. —368 с.

86. Кузнецов, С.И. Японцы в сибирском плену (1945 —1956 гг.) / С.И. Кузнецов. — Иркутск: Центр международных исследований. ИГУ, 1997. — 259 с.

87. Ларин, В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х годов: проблемы регионального взаимодействия / В.Л. Ларин—Владивосток: Дальнаука". 1998.—283 с.

88. Литвинова, Г.И. Право и демографические процессы в СССР / Г.И. Литвинова— М.: Наука, 1987. — 189 с.

89. Лунева, И.А. Феномен "невозращенцев" в пропагандистской войне СБОНР против Советского Союза /И.А. Лунева // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Сер.: История. Политология. Международные отношения. —Вып. 1.—2003, —С. 55-63.

90. Международные отношения на Дальнем Востоке в послевоенные годы. В 2-х т. Т. I. (1945-1957 годы).—М.: Изд-во: Мысль", 1978. — 297 с.

91. Международные отношения на Дальнем Востоке в послевоенные годы. В 2-х т. Т. П. (1957-1976 годы).—М.: Изд-во: Мысль", 1978. — 286 с.

92. Миграция населения РСФСР. Сб. статей.—М.: "Статистика". 1973. — 167 с.

93. Михеев, Ю.Я. Индокитай: путь к миру (Индокитайские проблемы в свете международного права) ЛО.Я. Михеев.—М.: Международные отношения, 1977. —296 с.

94. Мотрич E.JI. Население Дальнего Востока России / E.JI. Мотрич. Владивосток-Хабаровск: РАН; Институт экономических исследований ДВО РАН, 2006. —224 с.

95. Нестеренко, А.Д. Экономические проблемы сельского хозяйства Дальнего Востока. / А.Д. Нестеренко.—Хабаровск: Дальневосточное книжное издательство, 1972.—372 с.

96. Оцу, С. Советский рынок труда. Анализ японского специалиста. Пер. с японского /С.Оцу.—М., 1992.—431 с.

97. Пискунов, С.А. Центральные и Дальневосточные переселенческие органы: 1950-е —середина 1960- гг. / С.А. Пискунов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Научно-теоретический журнал (г. Хабаровск). — 2005.—№ 4 (8). —С. 117-126.

98. Полян, П. Вестарбайтары. Интернированные немцы на советских стройках / П. Полян // Родина. —1999.—№ 9. — С. 21-28.

99. Полян, П. Интернированные немцы в СССР / П. Полян // Вопросы истории. — 2001.—№8. —С. 113-123.

100. Поршнева, О.С. Повседневность плена: иностранные военнопленные Второй мировой войны в Нижнем Тагиле (1943 — 1949 гг.) / О.С. Поршнева // Вестник Российского Университета дружбы народов. Серия: История России. — 2003. — №2. —С. 126-134.

101. Почтарев, А.Н. Из истории советско-корейских отношений в 20-50-е годы /А.Н. Почтарев // Новая и Новейшая история. —1999.—№ 5. — С. 36-46.

102. Пыжиков, A.B. Советское послевоенное общество и предпосылки хрущевских реформ /A.B. Пыжиков //Вопросы истории.—2000.—№ 2.—С. 26-37.

103. Разуваева, H.H. Экономическая политика КПСС в 60-е — первой половине 80-х годов: противоречия и трудности развития /H.H. Разуваева // Вопросы истории КПСС. —1988.—№9.—С. 123-138.

104. Россия и ее регионы в XX веке: территория—расселение — миграции.—М.: ОГИ, 2005. —816 с.

105. Русинов, И.В. Аграрная политика КПСС в 50-е—первой половине 60-х годов: опыт и уроки / И.В. Русинов // Вопросы истории КПСС. —1988.—№ 9.—С. 3549.

106. Рыбаковский, JI.JI. Миграция населения: прогнозы, факторы, политика /Л.JI. Рыбаковский.—М.: Наука, 1987. — 200 с.

107. Рыбаковский, Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет / Л.Л. Рыбаковский. — М.: Наука, 1990. — 168 с.

108. Савельева, Е.И. От войны к миру (гражданское управление на Южном Сахалине. 1945 -1947 гг.) /Е.И. Савельева // Сахалин, Курилы: на рубеже веков. Южно-Сахалинск, 2002. — С. 26-31.

109. Сладковский, М.И. История торгово-экономических отношений СССР с Китаем (1917 -1974) / М.И. Сладковский.—М.: Наука, 1977. — 368 с.

110. Смыкалин, A.C. Иностранные военнопленные на территории Урала в 1942 —1956 гг. /A.C. Смыкалин // Российский исторический журнал.—2001.—№ 1.— С. 28-38.

111. Социальные факторы и особенности миграции населения СССР.—М.: "Наука", 1978.—142 с.

112. Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. — 2-е изд., перераб. и доп.—М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. — 696 с.

113. Ткачева, Г.А. Принудительный труд в дальневосточном регионе 1941 —1945 гг. / Г.А. Ткачева // Россия и АТР (Владивосток).—2003. — № 4. — С. 29-40.

114. Толстой, Н.Д. Жертвы Ялты. Пер. с англ. Е.С. Гессен /Н.Д. Толстой.—М.: Русский путь, 1996. —542 с.

115. Христофоров, B.C. Архивные документы Федеральной службы безопасности Российской Федерации о советских военнопленных /B.C. Христофоров // Отечественные архивы. — 2001.—№6. — С. 11-17.

116. Чернолуцкая, E.H. Особенности формирования населения Дальнего Востока в 30 -начале 50-х годов (о роли спецконтингентов). Препр. / E.H. Чернолуцкая. — Владивосток: ИИАЭ ДВО АН СССР, 1993. — 38 с.

117. Чернолуцкая, E.H. Немцы на советском Дальнем Востоке: статистико-демографический аспект/E.H. Чернолуцкая // Этнос и культура в условиях общественной трансформации.—Владивосток: Дальнаука, 2004. — С. 156-176.

118. Чернолуцкая, E.H. Российская реэмиграция из Китая / E.H. Чернолуцкая // Россия и АТР. —1996.—№ 2. — С. 74-81.

119. Чичканов, В.П. Дальний Восток. Стратегия экономического развития / В.П. Чичканов.—М. "Экономика", 1988.—248 с.

120. Шубин, A.B. Социальная структура СССР в канун перестройки /A.B. Шубин // Отечественная история. —1997.—№ 4. — С. 131-146.

121. Эмиграция и репатриация в России / Ионцев В.О., Лебедева Н.М., Назаров М.В., Окороков A.B.—М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001. — 439 с.

122. Этномиграционные процессы в Приморье в XX в. / A.C. Ващук, E.H. Чернолуцкая, В.А. Королева, Г.Б. Дудченко, Л.А. Крушанова.—Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2002,—224 с.

123. Кацуэси, Я. Японские интернированные как иностранные рабочие в Сибири /Ямада Кацуэси // Мост через Амур. Внешние миграции, иммигранты в Сибири ина Дальнем Востоке: Сб. матер, междунар. исследоват. конф.—М.—Иркутск, 2002. —С. 97-102.

124. Японский милитаризм (военно-историческое исследование). —М.: Наука, 1972. —376 с.б) Диссертации и авторефераты

125. Бабаев, М.М. Теоретические основы криминологических исследований социально-демографических процессов в СССР. / М.М. Бабаев. Автореф. дис. д-ра юрид. наук. М., 1975. —38 с.

126. Мотрич, Е.Л. Заселение южной зоны Дальнего Востока на современном этапе развития производственных сил / Е.Л. Мотрич. Дис. канд. эконом, наук. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН. 1973. — 218 с.

127. Леонов, С.Н. Совершенствование форм обеспечения трудовыми ресурсами промышленности пионерских районов / С.Н. Леонов. Дисс. канд. эконом, наук. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН. 1985. —234 с.

128. Борчанинова, В.Е. Социальная структура населения Приморья в годы коммунистического строительства в СССР (1959-1965 гг.) / В.Е. Борчанинова. Автореф. канд. ист. наук. Владивосток, 1974. —197 с.

129. Ермакова, Э.В. Рабочий класс Дальнего Востока в послевоенные годы / Э.В. Ермакова. Дис. на соиск. канд. ист. наук. Владивосток, 1967. —

130. Щеглов, В.В. Эволюция государственной политики формирования населения Сахалинской области (1925-1998 гг.) / В.В. Щеглов. Дис. на соиск. канд. ист. наук. Южно-Сахалинск, 1999. — 215 с.

131. Пискунов, С.А. Политика сельскохозяйственных переселений на юге Дальнего Востока в 1945 — середине 1960-х гг. / С.А. Пискунов. Дис. на соиск. канд. ист. Наук. Хабаровск, 2005.—202 с.в) Энциклопедическо-справочная литература

132. Приморский край. Краткий энциклопедический справочник. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1997. — 594 с.

133. Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов 1917 — 1959. /Гл. ред. С.Г. Струмилин. — М.: Государственное научное издательство "Советская энциклопедия", 1961. — 780 с.г) Интернет-ресурсы

134. Букин, С.С. Немецкий этнос в Сибири (русский вариант)// http://www.sati.archaeology.nsc.ru/. Дата обращения: 29 октября 2005 г.

135. Земсков, В.Н. Рождение второй эмиграции (1944-1952) // http// www: history.tuad.nsk.ru. Дата обращения: 29 октября 2005 г.