Функционирование категории вещи в поэзии постсимволизма: на материале ранней лирики Б.Л. Пастернака тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Щедракова, Ольга Николаевна

• Щедракова, Ольга Николаевна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Щедракова, Ольга Николаевна

Введение.

Глава 1. Категория вещи: опыт осмысления в литературоведческой и философской парадигмах.

1.1 Трактовка вещи как объекта изображения в литературоведении. На примере работ А. Чудакова и Л. Гинзбург.

1.2 Дихотомия «вещь - произведение искусства» в работах русской формальной школы.

1.3 Вещь как синтез формы и материи у Аристотеля Стагирита. Непрерывность энтелехии.

1.4 Вещь в антропологической перспективе у М. Хайдегтера и В.Н. Топорова. Бытие вещи как собирание мира.

Глава 2. Функционирование категории вещи в поэзии Серебряного века.

2.1 Идея самотождественности вещи: схема платоновско-аристотелевского конфликта как инвариантная модель.

2.2 Платоновский этап: вещь как пункт отрицания в поэтической практике символистов.

2.3 Аристотелевский этап: вещь как гармония двух начал в акмеизме. Примат формы.

2.4 Принцип «новой вещи» в футуризме. Формальный эксперимент.

Примат материи.

Глава 3. Вещецентризм художественной системы как определяющая черта раннего творчества Б.Л. Пастернака.

3.1 Раннее творчество Б.Л. Пастернака в контексте поэтики авангарда.

3.2 Вещь как объект изображения. Образ вещи в ранней лирике Б.Л.Пастернака.

3.3 Материя как первооснова мира. Актуализация концепта на формальном и содержательном уровнях.

3.4 Вещь как конструктивный принцип. На примере книги стихов «Сестра моя жизнь».

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Функционирование категории вещи в поэзии постсимволизма: на материале ранней лирики Б.Л. Пастернака»

В литературоведении существует своего рода аксиома, что художественное произведение должно содержать образы вещей. Столь же самоочевидным представляется определение вещи как материального продукта человеческой деятельности, артефакта. На этих двух логических допущениях основана не одна литературоведческая концепция, начиная с теории художественного мира произведения и заканчивая теорией детали. Понятия, как правила, не совпадают по объёму: художественный мир не исчерпывается его предметным компонентом, деталь не обязательно является вещью, а вещь функционирует не только как деталь. Остаётся открытым вопрос о соотношении вещного мира и урбанистического пейзажа, а также пейзажа как такового и многие другие вопросы. Чем реже мы задумываемся о сущности вещи, тем труднее на них ответить.

Это обусловливает актуальность темы данного исследования. Эпиграфом к нему могут служить слова А. Чудакова - автора, близкого нам по ценностным критериям: «В работах о русских писателях иные сферы изучены достаточно подробно <. .>, другие же - не столь или почти совсем нет. Такою является предметный мир литературы. Между тем <.> изображённая в литературе вещь, природный или рукотворный предмет -феномен, сопоставимый с изображённым событием или человеком»1. Соглашаясь с этим мнением, следует добавить: если вещь как объект изображения иногда попадает в поле зрения исследователей, то вещь как категория не рассматривается почти никем.

Парадоксальность сложившейся ситуации заключается в том, что практически никому из литературоведов при анализе сферы образности того или иного автора не удавалось избежать упоминания о специфике авторского воплощения вещи. В результате мы имеем уникальную историю вопроса - на уровне отрывочных замечаний и упоминаний. Она рискует превратиться в бесконечный перечень цитат об особенностях вещных миров различных

1 Чудаков А. Слово - вещь - мир. М.: Современный писатель, 1992. С.5. Здесь и далее курсив мой. авторов, друг с другом не соотносящихся и в типологию не выстраивающихся в силу своей разнородности. Отдельным предметом исследования феномен вещи становится редко, при этом традиционный формат его рассмотрения - развёрнутая статья или раздел монографии, примером чему могут служить работы Л.Я. Гинзбург, В.Н. Топорова, А.П. Чудакова. Как правило, сущностного определения вещи в них не предлагается, поскольку оно представляется самоочевидным. Образы вещи рассматриваются в контексте быта описываемой в произведении эпохи, а также в соотнесении с лирическим героем (поэзия) или системой персонажей (проза). Единичная вещь как явление самодовлеющее и онтологически независимое, как «полномочный представитель безусловного бытия» внимание исследователей привлекает редко и не надолго.

С нашей точки зрения, сведение вещи к пластическому образу, «декорирующему» задний план произведения, во многом упрощает и схематизирует исследовательский подход. Основная гипотеза работы заключается в том, что в истории мировой литературы можно выделить эпохи, в которые вещь функционирует как категория, во многом формирующая общий культурный контекст и определяющая специфику авторских художественных систем. Такие эпохи закономерно называть вещецеитричными. Одной из них является Серебряный век русской поэзии, в частности, его постсимволитский период, выявивший особенно наглядно и отчётливо моделирующие функции категории вещи.

Уже на рубеже XIX - XX вв. вещь как пункт утверждения или отрицания неизменно присутствует в мировоззренческих дискуссиях философов, поэтов, художников. Т.В. Казарина отмечает, что «предмет, вещь в начале XX века становится едва ли не главным "персонажем" манифестов и творческих деклараций для множества литературных групп и направлений, на практике следовавших разным эстетическим программам, но "солидарно" заявлявших о желании "видеть вещи по-новому", "сталкивать предметы в

2 Казарина Т.В. Три эпохи русского литературного авангарда. Самара: Самарский университет, 2004. С.94. Курсив автора. художественном тексте"»3. Категория вещи также определяет художественную практику, более того, иногда становится едва ли не главным критерием, на который ориентируются современники в оценках творчества поэта. Так, Д.П. Святополк-Мирский по критерию вещности проводит линию водораздела между двумя ведущими, с его точки зрения, поэтами начала 1920-х гг. - М. Цветаевой и Б. Пастернаком: «. Пастернак и Марина Цветаева несходны, почти противоположны. Пастернак зрителен и веществен. Его поэзия - овладевание миром посредством слов. Слова его стремятся изображать, передавать, обнимать вещи. В этом объятии и овладении реальными вещами вся сила Пастернака. Он "наивный реалист". Марина Цветаева - "идеалистка" (не в вильсоновском, а в платоновском смысле). Вещественный мир для нее - только эманация "сущностей"»4.

В наибольшей степени вещецентризм характерен для эстетики авангарда и его представителей - Маяковского, Пастернака (раннее творчество), Хлебникова, Кручёных. Во многих монографиях по литературному авангарду или поставангарду феномену вещи посвящены отдельные главы. О нём подробно пишут Т.В. Казарина, В. Курицын, Т.В. Цивьян, однако дело не доходит до того, чтобы описать его структуру, теоретически обосновать.

Отсюда цель работы: дать по возможности полное определение категории вещи, проследить генезис и основные способы функционирования в постсимволистской поэзии Серебряного века. Это включает анализ её моделирующих функций, роли в формировании культурного поля эпохи и в организации конкретных поэтических текстов. В задачи работы входит описание специфики художественного воплощения данной категории у представителей акмеизма и футуризма, анализ пунктов их сходства и различия. Основное внимание сосредоточено на поэзии русского литературного авангарда, поскольку именно для неё характерны

3 Там же. С.92.

4 Святополк-Мирский Д.П. Марина Цветаева. «Молодец». Сказка // Святополк-Мирский Д.П. Поэты и Россия: Статьи. Рецензии. Портреты. Некрологи. СПб.: Алетейя, 2002. С.111. представление о произведении искусства как о сделанной вещи и общий вещецентризм художественной системы. При анализе конкретных стихотворений главной задачей является выявить способы актуализации категории вещи и её составляющих - концептов формы и материи - на различных уровнях организации поэтического текста.

Новизна работы заключается в постановке проблемы и комбинировании литературоведческого и философского подходов к её изучению. Вещь рассматривается нами как категория. Термин «категория» используется в гносеологическом аспекте; под категориями понимаются наиболее общие формы высказываний и понятий, от которых происходят остальные понятия5. Отличительным признаком категории вещи является её способность функционировать в художественном тексте одновременно как объект изображения и как конструктивный принцип, схема, структурирующая авторское мировоззрение. В этом случае поэтическое произведение не только заполнено образами вещей или содержит авторскую рефлексию о феномене вещи, для него также характерно сквозное «овеществление» различных уровней организации текста - от звукового до жанрового: в постсимволистской поэзии звук, слово и само художественное произведение часто трактуются как вещь. По возможности подробно рассматривается тот художественный материал, в котором вещь выступает как категория художественного видения, тот «оптический прицел», через который автор смотрит на мир.

Само понятие художественного видения близко к актуализированному эстетикой авангарда понятию мысленного зрения. Оно даёт возможность наблюдать вещь одновременно с разных ракурсов (спереди, сзади, сверху), а также проводить её «сканирование» в целях выявления «последнего основания», твёрдой внутренней формы. В «Манифесте художников-футуристов» указывается на имманентность мысленного зрения человеку современной эпохи: «Кто же ещё может верить в непрозрачность тела <.>?

5 См.: Философский словарь// Под ред. Георги Шишкоффа. М.: Республика, 2003. С. 202.

К чему забывать в наших работах удвоенное могущество зрения, способное давать результаты, сходные с результатами, даваемыми х-лучами?»6. При таком подходе зрение и видение аккумулируют в себе перцептивные и мыслительные характеристики, художественное видение сближается с художественным мышлением, сохраняя при этом акцент на чувственном восприятии реальности. Понятие художественного видения выбрано нами в соответствии с общей установкой эпохи, недвусмысленно обозначившей свой интерес, по словам М.М. Бахтина, «ко всем конкретным выражениям мировоззрения - к мировоззрению в красках, в пространственных формах, в беспредметных звуках, одним словом, не в формах мышления о мире, а в 7 формах конкретного видения и слышания мира и его вещей» .

Основные затруднения при рассмотрении вещи как категории художественного видения связаны с определением центрального понятия работы - понятия вещи. Оно не является собственно литературоведческим, поэтому в работах по литературе обычно не ставится вопрос о вещи как таковой и, соответственно, не предлагается её сущностного определения. Даже с лексический точки зрения слово «вещь» мало напоминает строгий и однозначный литературоведческий термин, поскольку обладает крайне размытым семантическим полем. Чаще всего под вещью понимается опосредованная человеческим трудом единичность. Например, «Толковый словарь русского языка» под редакцией С.И. Ожегова определяет её как о отдельный предмет, изделие» . Семантическим ядром слова являются доминантные значения материальности, сотворённости и функциональности. Иными словами, любая вещь воплощена в материи, имеет автора и цель воплощения. Частным случаем здесь выступает употребление слова «вещь» в значении произведения искусства, также понимаемого как изделие.

6 Манифест художников-футуристов // Маринетти Ф.Т. Манифесты итальянского футуризма. М.,1914. С.12.

7 Бахтин М.М. Формальный метод в литературоведении // Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. M.: Лабиринт, 2000. С.223.

8 Ожегов С.И., Шведова 11.10. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: Азбуковник, 1997. С.78.

Существуют, однако, типы контекстов, в которых актуализируется второе значение слова, чрезвычайно широкое и практически синонимичное неопределённому местоимению «нечто», когда под вещью понимается любая существующая единичность, конкретное и индивидуальное проявление бытия. Названный выше словарь даёт это значение третьим пунктом в предельно обобщённой форме: «нечто, явление, обстоятельство».

Соотношение этих значений необходимо учитывать при рассмотрении вещи как категории, структурирующей художественное видение автора. Выбор одного из значений ведёт либо к сужению семантического спектра, характерному для литературоведческого дискурса, либо к его «распылению», характерному для философского дискурса. Признавая очевидную приоритетность для нас первого, следует отметить, что логико-философское осмысление категории заключает в себе недоступные для литературоведческого анализа потенции исследования и существенно расширяет горизонт его возможностей. Сам вопрос о природе вещи, о её сущности и онтологическом статусе является преимущественно философским, а не литературоведческим.

В философии существует многовековая, восходящая к античности традиция исследования вещи. В ней вещь как понятие трактуется предельно широко, а свойства вещи транслируются на любой материальный феномен бытия. Эта особенность связана с тем, что категориальная сетка, используемая для описания универсума, изначально формулировалась под описание вещи, была впервые на ней апробирована и впоследствии естественным образом формировала свой предмет исследования. Классическим примером здесь является древнегреческая 1о оп, исследование которой выделилось в отдельную науку и получило название «онтология» (дословно «знание о вещи»). В эту вещецентричную парадигму любое явление - в том числе человек - включено на правах вещи, сам универсум воспринимается как вещь и познаётся с этих позиций.

Учитывая данный факт, представляется закономерным и, более того, необходимым основывать исследование категории вещи на ряде базовых философских положений, сформулированных в процессе её многовекового изучения. Это ни в коем случае не означает перечисления через запятую всех известных европейской философии теорий вещи или даже частичного их обзора. Нами выбрано в качестве методологии наиболее классическое и универсальное учение о вещи, давно перешедшее из сугубо философского в общекультурный дискурс. Несмотря на то, что оно положено в основу многих философских концепций XX в., знакомство с ним не есть знак ориентированности сознания на философское постижение действительности. Это учение сформулировано в основополагающем труде Аристотеля, позже названном Андроником Родосским «Метафизикой». В соответствии с ним в вещи мы традиционно мыслим динамическое единство формы и материи, обусловленное непрерывностью её осуществления, энтелехии.

Следует отметить, что при выборе философских основ работы учитывались не только факторы общеизвестности и универсальности аристотелевского учения. Значение придавалось также тому, что составляющие категории вещи - понятия формы, материи и движения -входят в число базовых для постсимволизма и особенно для авангарда концептов. Роль концепта движения в футуризме отмечается всеми исследователями, обращавшимися к этому направлению в литературе и искусстве: «Тотальный динамизм - основополагающий принцип футуристической эстетики ("красота скорости") и поэтики ("динамизация форм") - заставляет представителей нового искусства обращаться к самым разнообразным формам движения.»9.

То же самое можно сказать о формальном эксперименте и примате материальности, вещественности в авангарде. Чаще всего концепты формы и материи разрабатываются постсимволистами в комплексе; причём если для

9 Ивашошина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. Саратов: Издательство Саратовского университета, 2003. С.98. акмеизма характерно акцентирование их нерасторжимого единства и гармонии, то футуристы вслед за Ницше склонны к выявлению их антагонизма, взаимоотрицания, противостояния. По мысли футуристов, форма «должна иметь "служебный" характер - передавать непрерывно меняющееся содержание, отражать трансформации бытия. Иначе говоря, это должна быть подвижная, становящаяся форма, а, значит, такая, которая изменяет своему назначению - о-пределять, о-граничивать, создавать зоны устойчивости в непрерывно меняющемся мире»10.

Собственно литературоведческими методологическими основами для нас являются идеи русской формальной школы, понимаемой как теоретическое самосознание русского литературного авангарда. И.Ю Иванюшина справедливо отмечает, что «к разряду автометаописаний футуризма с известной долей условности можно отнести и теоретическое наследие раннего формализма. <.> Люди одной эпохи, формалисты и футуристы манифестировали исторический и эстетический опыт своего поколения»11.

Развитие идей формализма осуществляется с учётом современных представлений о целостности художественного произведения. Также широко используются сравнительно-исторический метод и элементы структурального метода. При анализе поэтического текста применяются востребованные для этого понятия стиховедения. В качестве историко-литературной базы привлекаются исследования по поэзии Серебряного века, большая часть из которых посвящена творческой и теоретической практике представителей русского литературного авангарда. При необходимости также используются работы по эстетике живописного футуризма, кубизма, супрематизма.

Понятийно-терминологический аппарат работы формируют, помимо понятия вещи и её составляющих - концептов формы, материи и

10 Казарина Т.В. Три эпохи русского литературного авангарда. С. 33. Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. С. 46. движения, - понятия сдвига, остранения, приёма, конструктивного принципа, выбор которых определяют общие методологические установки.

Объектом исследования выступает поэтическое творчество акмеистов и футуристов; акцент делается на произведениях русского литературного авангарда. При необходимости привлекаются эссе и теоретические работы представителей постсимволизма, однако их исчерпывающий анализ в задачи работы не входит. В качестве примера вещецептричной художественной системы подробно анализируются ранние циклы и книги стихов Б.Л. Пастернака.

Предметом исследования является категория вещи как объект литературного изображения и как конструктивный принцип в постсимволистской поэзии.

Работа включает введение, три главы, заключение, библиографию.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Щедракова, Ольга Николаевна

Заключение

Трактовка вещи как «категории наджанровой и надстилевой»349, способной совмещать функции объекта изображения и конструктивного принципа, открывает новые перспективы изучения явлений общего и частного порядка. Будучи категорией философской, вещь участвует в формировании культурного поля эпохи, формы её воплощения выявляют онтологические установки и ценностные ориентиры, общность которых позволяет характеризовать группу мыслителей, поэтов, художников как отдельное направление в литературе и/или искусстве. Будучи неотъемлемой составляющей художественного произведения, а зачастую и ведущим фактором его целостности, категория вещи актуализируется на самых различных уровнях организации текста и обусловливает специфику его структуры. В тех случаях, когда на ней ярче всего проявляется новаторство автора, мы говорим о вещецентричных художественных системах:? Если же подобные системы определяют «лицо времени» и канонизируют вещь как первосущность, как исходную величину бытия, мы говорим об «аристотелевском» этапе в искусстве. Примером такого этапа может служить постсимволистский период в русской поэзии Серебряного века, объединивший два почти противоположных направления - акмеизм и футуризм.

Однако с пониманием вещи как категории, обладающей моделирующими функциями и формирующей координаты авторского мировоззрения, связан ряд методологических затруднений в её изучении. Подобный подход неизбежно предполагает ценностный компонент - любая вещь трактуется как конкретная, единичная и уникальная, она обладает не только формой и материей, но также автором - творцом, источником движения - и предназначением - телосом, целью движения. При этом источник не определяет цели движения: вещь абсолютна независима и самодостаточна, она участвует в бытии наравне с человеком. Последнему не

349 Чудаков Л. Вещь - слово - мир. С. 80. следует уподоблять её себе, «приписывать материалу человеческие чувства, <.> драматизировать очеловеченный материал»350, говоря словами Ф.Т. Маринетти, или же, наоборот, акцентировать утилитарную, служебную функцию вещи и воспринимать её как «безгласный», унифицированный продукт, что характерно для М. Бахтина и его последователей. Однако признание художником вещи самодовлеющей, единичной и уникальной означает, что самой «вещи», по сути, не существует - есть конкретная книга, сосуд, свиток, фартук и т.д. Феномен вещи - неважно, явлен ли он в литературе, скульптуре или живописи - по своей природе сопротивляется обобщению и абстрагированию, аналитике, на которой основывается любое научное исследование, и каждый раз требует индивидуального подхода, детального рассмотрения. Факт этот мешает разработке универсальной методики анализа, стандартизированных алгоритмов, которые можно использовать в любой ситуации. ~

Однако отсутствие чёткой схемы не должно повлечь за собой отказ от рассмотрения вещи как категории и изучения её функционирования в художественном тексте. Оно лишь предполагает, что исследование категории вещи должно быть максимально гибким и каждый раз исходить из своего объекта - конкретного литературного произведения, по возможности полно описывая характерные для него способы актуализации категории вещи. Отправным пунктом здесь неизбежно выступает образная система - чем подробней изучены авторские способы формирования образа вещи, тем яснее становится, имеет ли смысл переходить - в данном контексте - к анализу композиционного и жанрового уровней. Степень насыщенности вещного мира, его детализация и дистанциированность от лирического субъекта позволяет предположить, насколько характерна для произведения «борьба за овеществление языка»351, а также «стремление выявить вещную, не связанную

•3 сл изображаемым" природу искусства» . Подробное изучение тех или иных

350 Маринетти Ф.Т. Манифест футуристической литературы // Маринетти Ф.Т. Манифесты футуризма. С.39.

351 Казарина T.B. Три эпохи русского литературного авангарда. С. 150.

352 Бухштаб Б.Я. Пастернак // Бухштаб Б.Я. Фет и другие. С. 287. произведений тем более важно, что в ряде случаев они сами трактуются как вещи - целостные, материальные, самодовлеющие353.

Данная работа не претендует на исчерпывающее исследование категории вещи в поэзии постсимволизма. В ней предпринята попытка дать развёрнутое теоретико-философское определение категории вещи, обосновать возможность её рассмотрения не только как объекта изображения в художественном тексте, но и как конструктивного принципа. Основной задачей здесь является постановка проблемы и пунктирное обозначение путей её изучения. Исторический обзор неизбежно предполагает выделение наиболее важных тенденций и показательных фактов, однако многие детали и характерные примеры пока освещены не были. Предложенное исследование категории вещи в творчестве Пастернака ограничивается двумя лирическими циклами и двумя книгами стихов, из которых 'подробно рассмотрена одна. В целом анализу этих произведений посвящена только третья глава работы, хотя феномен вещецентризма столь ярко иллюстрирует специфику поэтического новаторства Пастернака, что может претендовать на изучение в формате монографического исследования.

Дальнейшее изучение проблемы представляется нам в нескольких направлениях. Если речь идёт о наиболее общем аспекте, то возможно использование гипотезы о чередовании платоновских и аристотелевских этапов в историко-литературном процессе. Данная маятниковая модель, в основу которой положена идея самотождественности вещи (в самом широком смысле слова: мир как вещь), предполагает построение общей типологии и выделение «вещецентричных» эпох и направлений, соотносимых с постсимволистским периодом Серебряного века и его главными «действующими лицами» - акмеизмом и авангардом. Не исключено выявление значимых параллелей при совмещении диахронического подхода с синхроническим - при выходе за рамки русской

353 Как было показано выше, примером этому могут служить книги стихов Пастернака. литературы и привлечении широкого контекста западно-европейской культуры.

Если в центре внимания остаются произведения Серебряного века, возможно более подробное рассмотрение теоретического наследия постсимволизма с точки зрения той роли, которую играет в нём категория вещи. Целенаправленный анализ эссе, манифестов, деклараций, программных статей акмеизма и авангарда позволит определить, в каком диапазоне варьируются авторские концепции вещи у представителей одного направления. Он также выявит нюансы, которые не были нами учтены при выделении основных пунктов сходства и различия в трактовке категории вещи акмеизмом и авангардом. И, наконец, подробное изучение теоретических работ позволит установить, насколько велико расхождение между декларируемыми принципами и способами воплощения категории вещи в художественной практике постсимволистов. Пункт этот особо актуален применительно к Серебряному веку, так как в условиях характерной для 1910-х гг. калейдоскопической смены литературных групп и направлений необходимость самоопределения часто обусловливала не только стиль программных выступлений, но и специфику литературных произведений.

И последнее, третье направление предполагает изучение функционирования категории вещи в отдельных поэтических и прозаических произведениях. Как было отмечено выше, этот индивидуальный подход более всего соответствует природе феномена вещи. Он же создаёт тот фундамент, на котором впоследствии можно будет основывать обобщения и выводы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Щедракова, Ольга Николаевна, 2006 год

1. Аверинцев С.С. Пастернак и Мандельштам: опыт сопоставления // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1990. Т. 49. № 3.

2. Авраменко А.П. А. Блок и русские поэты XIX в. М.: Издательство Московского университета, 1990.

3. Антология античной философии. М.: Олма-пресс, 2001.

4. Аристотель. Метафизика // Аристотель. Собр. соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1976. Т.1.

5. Арутюнова Б. Звук как тематический мотив в поэтической системе Пастернака. // Пушкинско-пастернаковская культурная парадигма: итоги исследования в XX веке. Смоленск, 2000.

6. Асмус В. Метафизика Аристотеля // Аристотель. Собр. соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1976. Т. 1.

7. Ахматова А. Стихи и проза. Л.: Лениздат, 1976.

8. Баевский B.C. «Темы и вариации» // Вопросы литературы. 1987. № 10.

9. Балашова Т. Многоликий авангард // Сюрреализм и авангард: ■ ; Материалы российско-французского коллоквиума. М.: ГИТИС, 1999.

10. М.М. Собр. соч.: В 6 т. М., Русский словарь, 1997. Т.5. 1 З.Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении.

11. Марксизм и философия языка. Статьи. М.: Лабиринт. 2000. 14.Белый А. Критицизм и символизм // Белый А. Символизм. Книга статей. М., 1910.

12. Белый А. Собр. соч.: В 2 т. М.: Художественная литература, 1990.

13. Бердяев Н. Кризис искусства. М., 1918.

14. Бибихин В. Дело Хайдеггера // Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993.

15. Бланшо М. Ницше и фрагментарное письмо // Новое литературное обозрение.2003. №61 (3).

16. Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.-Л.: Художественная литература, 1960 -1963.

17. Брюсов В. Собр. соч.: В 7 т. М.: Художественная литература, 1973 -1975.

18. Бурлюк Н. Поэтические начала // Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: Наследие, 1999.

19. Бусев М. Коллаж: от кубизма к сюрреализму // Сюрреализм и авангард: Материалы российско-французского коллоквиума. М.: ГИТИС-, 1999.

20. Бухштаб Б.Я. Пастернак // Бухштаб Б.Я. Фет и другие. СПб.: Академический проект, 2000. г ?:

21. Быков Д. Борис Пастернак. М.: Молодая гвардия, 2005.

22. Вайнштейн О. Язык романтической мысли. О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля. М.: РГГУ, 1994.

23. Вайскопф М. Во весь Логос: Религия Маяковского. М. Иерусалим: Саламандра, 1997.

24. Введение в литературоведение / Под ред. Л.В. Чернец. 2-е изд., переработ, и доп. М.: Высшая школа. 2006.

25. Винокур Г.О. Маяковский новатор языка // Винокур Т.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991.

26. Винокур Г.О. Хлебников (Вне времени и пространства) // Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998. М.: Языки русской культуры, 2000.

27. Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Искусство, 1986.31 .Гайденко П.П. Проблема интенциональности у Гуссерля и экзистенциалистская категория трансценденции // Современный экзистенциализм: Критические очерки. М.: Мысль, 1966.

28. Гаспаров M.JI. «Грифельная ода» Мандельштама: история текста и история смысла // Philologica. 1995. Т.2. №3-4.

29. Гаспаров M.JI. Рифма и жанр в стихах Пастернака // Пастернаковские чтения. М.: Наследие, 1998. Вып. 2.

30. Гаспаров M.JI., Поливанов K.M. «Близнец в тучах» Бориса Пастернака: опыт комментария. (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 47). М.: РГГУ, 2005.

31. Гесиод. Теогония // Гесиод. О происхождении богов. М.: Советская Россия, 1990.

32. Гинзбург JI. О лирике. М.- Л.: Советский писатель, 1964.

33. Гинзбург Л. О раннем Пастернаке // Мир Пастернака. М.: Советский художник, 1989.

34. Гиршман М.М. Литературное произведение: Теория художественной целостности. М.: Языки славянской культуры, 2002.

35. Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987.

36. Горелик Л.Л. Семиотические проблемы Жени Люверс: к характеристике образа Пастернака // Пушкинско-пастернаковская культурная парадигма: итоги исследования в XX веке. Смоленск, 2000.

37. Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии // Антология акмеизма. Стихи. Манифесты. Статьи. Заметки. Мемуары. М.: Московский рабочий, 1997.

38. Гофман В. Язык литературы. Л.: Гослитиздат, 1936.

39. Гриц Т.С. Проза Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998. М.: Языки русской культуры, 2000.

40. Гройс Б. Русский авангард по обе стороны «чёрного квадрата» // Вопросы философии. 1990. №11.

41. Груздев И. Русская поэзия в 1918-1923 гг. (К эволюции поэтических школ) // Книга и Революция. 1923. №3 (27).

42. Гумилёв Н. Сочинения: В 3 т. М.: Художественная литература, 1991.

43. Дарвин М.И. Художественная циклизация лирических произведений. Кемерово, 1997.

44. Деготь Е. Русское искусство XX века. М.: Трилистник, 2000.

45. Жирмунский В. Вокруг «поэтики» ОПОЯЗа // Жирмунский В. Поэтика русской поэзии. СПб.: Азбука-классика, 2001.

46. Жирмунский В. О поэзии классической и романтической // Жирмунский В. Поэтика русской поэзии. СПб: Азбука-классика, 2001.51 .Жирмунский В. Преодолевшие символизм // Жирмунский В. Поэтика русской поэзии. СПб.: Азбука-классика, 2001.

47. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. М.: Прогресс, 1996. ?

48. Искржицкая И.Ю. Культурологический аспект литературы русского символизма. М.: Московский университет, 1997. 1

49. Иванова Н. Борис Пастернак: участь и предназначение. СПб, 2000.

50. Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. Саратов: Саратовский университет, 2003.

51. Казарина Т.В. Три эпохи русского литературного авангарда. Самара: Самарский Университет, 2004.

52. Каменский В. Жизнь с Маяковским. М.: Художественная литература, 1940.

53. Кантор В. Артистическая эпоха и её последствия (По страницам Ф. Степуна) // Метаморфозы артистизма. Сб. статей. М.: РЖ, 1997.

54. Карабчиевский Ю. Воскресение Маяковского. М.: Советский писатель, 1990.

55. Катанян В.А. Вокруг Маяковского // Вопросы литературы. 1997. № 1.

56. Кацис Л. Владимир Маяковский. Поэт в интеллектуальном контексте эпохи. М.: РГТУ, 2000.

57. Кессиди Ф.Х. Философские и эстетические взгляды Гераклита Эфесского. М.: Академия художеств, 1963.

58. Кихней Л.Г. Акмеизм: миропонимание и поэтика. М.: МАКС Пресс, 2001.

59. Клюге Р.Д. О русском авангарде, философии Ницше и социалистическом реализме (Беседа с Е. Ивановой) // Вопросы литературы. 1990. Сентябрь.

60. Ковтун Е.Ф. Русская футуристическая книга. М.: Книга, 1989.

61. Колобаева Л.А. Русский символизм. М.: Издательство Московского университета, 2000.

62. Кормилов С.И. Маргинальные системы русского стихосложения. М.: МГУ, 1995.

63. Кормилов С.И., Искржицкая И.Ю. Владимир Маяковский. М.: Издательство Московского университета, 1998. >

64. Косарев А. Философия мифа. М.: ПЭР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000.

65. Косиков Г.К. Готье и Гумилёв // Готье Т. Эмали и камеи. М.: Радуга, 1989.

66. Красицкий С.Р. О Кручёных // Кручёных А. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера. СПб.: Академический проект, 2001.

67. Крусанов А. Русский авангард: 1907-1932 (Исторический обзор): В 3 т. СПб: Новое литературное обозрение, 1996.

68. Кручёных А. Декларация слова как такового // Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: Наследие. 1999.

69. Кручёных А. Стихи Маяковского: Выпыт. СПб., 1914.

70. Кручёных А., Хлебников В. Буква как таковая // Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: Наследие. 1999.

71. Кузмин М. А. О прекрасной ясности. Заметки о прозе // Поэтические течения в русской литературе конца XIX начала XX века:

72. Литературные манифесты и художественная практика. Хрестоматия / Сост. А.Г. Соколов. М., 1988. С. 96-101.

73. Левин Ю.И. Разбор одного малопопулярного стихотворения Пастернака // Пастернаковские чтения. М.: Наследие, 1998. Вып. 2.

74. Леденёв A.B. Поэзия Серебряного века. М., 1997.

75. Летопись Дома литераторов. 1921. № 4. С.9

76. Лехциер В. Введение в феноменологию художественного опыта. Самара: Самарский университет, 2000.

77. Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. М.: Захаров, 2002.

78. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М.: Мысль, 2001.

79. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.

80. Лосев А.Ф., Тахо-Годи A.A. Платон и Аристотель. М.: Молодая Гвардия, 1993.

81. Лотман Ю. М. Стихотворения раннего Пастернака и некоторые вопросы структурного изучения текста // Уч. зап. Тартуск. гос. ун-та. (Труды по знаковым системам: 4.).Тарту, 1969. ъ

82. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб: Искусство, 1996.

83. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970.

84. Ляпина Л.Е. Литературная циклизация (к истории изучения) // Русская литература. 1998. № 1.

85. Малевич К. От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм // Сарабьянов Д., Штатских А. Казимир Малевич: живопись, теория. М.: Искусство, 1993.

86. Манделыптам и античность. Сб. статей. М.: Радикс, 1995.

87. Мандельштам О.Э. Собр. соч.: В 4т. М.: ТЕРРА, 1991.

88. Маринетти Ф. Т. Манифесты итальянского футуризма. М.,1914.

89. Марков В.Ф. История русского футуризма. СПб.: Алетейя, 2000.

90. Масленикова З.А. Портрет Бориса Пастернака. М.: Советская Россия, 1990.

91. Маяковский В. Собр. соч.: В 12 т. М.: Правда, 1978.

92. Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д. Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995.

93. Мировая философия: Антология античной философии. М.: Олма-пресс, 2001.

94. Мифы народов мира: в 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1987-1988.

95. Найдыш В.М. Философия мифологии: от античности до эпохи романтизма. М.: Гардарики, 2002.

96. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М.: Культурная революция, 2005.

97. Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Полн. Собр. соч. М., 1912. T.I.

98. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. ч:

99. Овидий Н. Метаморфозы. М.: Художественная литература, 1977.

100. Огурцов А.П. Феноменология//Философский г энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1983.

101. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: Азбуковник, 1997.

102. Пастернак Б.Л. Собр. соч.: В 5 т. М.: Художественная литература, 1989.

103. Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Биография. М.: Цитадель, 1997.

104. Подгаецкая И.Ю. Генезис поэтического произведения (Борис Пастернак, Осип Мандельштам, Марина Цветаева) // Пастернаковские чтения. М.: Наследие, 1998. Вып. 2.

105. Поляков В. Книги русского кубофутуризма. М.: Гилея, 1998.

106. Поэзия русского футуризма. СПб.: Академический проект, 2001.

107. Пролеев C.B. История античной философии. М.: Рефл-Бук, Ваклер, 2001.

108. Ростовцева И. Природа в поэзии Пастернака и Заболоцкого // Пастернаковские чтения. М.: Наследие, 1998. Вып.2.

109. Русская литература XX века. Школы. Направления. Методы творческой работы. М.: Logos, 2002.

110. Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: Наследие. 1999.

111. Садовская И.Г. Мифология: Учебный курс. М.; Ростов-на-Дону: МарТ, 2006.

112. Садовская И.Г. Феномен хаоса и особенности европейской ментальное™ // Известия высших учебных заведений: СевероКавказский регион. Общественные науки. 2005. №1. а

113. Сапогов В.А. О некоторых структурных особенностях лирического цикла А. Блока // Язык и стиль художественного произведения. М., 1996.

114. Свентицкая Э.М. Концепция слова и младшие символисты. Донецк: ДонНУ, 2005.

115. Святополк-Мирский Д.П. Поэты и Россия: Статьи. Рецензии. Портреты. Некрологи. СПб.: Алетейя, 2002.

116. Седакова О. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X. Барана // Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 19111998. М.: Языки русской культуры, 2000.

117. Силард J1. Русская литература конца XIX начала XX века (18901917). T.I.Budapest, 1981.

118. Симпличо Дагмара ди. Б.Пастернак и живопись //Мир Пастернака. М.: Советский художник, 1989.

119. Смирнов И. Психодиахронология. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М.: Новое литературное обозрение, 1994.

120. Современная западная философия. Словарь / Сост. B.C. Малахов, В.П. Филатов. М., 2000.

121. Сологуб Ф. Стихотворения. Ленинград: Советский писатель, 1978.

122. Сухопаров С.М. Алексей Крученых: Судьба будетлянина. Мюнхен, 1992.

123. Тарановский К.Ф. О поэтике Бориса Пастернака // Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике. М.: Языки русской культуры, 2000.

124. Тоддес Е. Комментарий к «Конспекту речи о Мандельштаме» // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. %

125. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика: Краткий курс. М., 1996.

126. Топоров В.Н. Вещь в антропоцентрической перспективе (апология Плюшкина) // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М.: Прогресс -Культура, 1995.

127. Тынянов Ю.Н. «Петроград», Литературный альманах I // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

128. Тынянов Ю.Н. Блок // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

129. Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

130. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Л.: 1924.

131. Тынянов Ю.Н. Промежуток // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

132. Тюпа В. Аналитика художественного. М.: Лабиринт, 2001.

133. Фарыно Е. Три заметки к «определениям» поэзии, творчества и души Пастернака // Алфавит. Филологический сборник: В 4 т. Смоленск: СГПУ, 2002.

134. Фатеева H.A. Поэт и проза. Книга о Пастернаке. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

135. Фатеева H.A. К спору о «лирическом субъекте» в поэзии авангарда // Кредо. 1993. №3. Поэтика русского авангарда.

136. Философия в вопросах и ответах / Под ред. А. П. Алексеева и J1.E. Яковлевой. М.: Проспект, 2003.

137. Философский словарь / Под ред. Георги Шишкоффа. М.: Республика, 2003.

138. Флейшман J1. Борис Пастернак в двадцатые годы. СПб.: Академический проект, 2003.

139. Флейшман JI. К характеристике раннего Пастернака // Флейшман Л. Борис Пастернак в двадцатые годы. СПб.: Академический проект, 2003.

140. Флейшман JI. Фрагменты «футуристической» биографии Пастернака // Флейшман JI. Борис Пастернак в двадцатые годы. СПб.: Академический проект, 2003.

141. Флоренский П. Столп и утверждение истины. М.: Правда, 1990.

142. Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992.

143. Фоменко И.В. О поэтике лирического цикла. Тверь, 1984.

144. Франк B.C. Водяной знак. Поэтическое мировоззрение Пастернака// Литературное обозрение. 1990. № 2.

145. Фрезер Д. Золотая ветвь. 2-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1986.

146. Хайдеггер М. Бытие и время: статьи и выступления. М.: Республика, 1993.

147. Хайдеггер M. Вещь // Хайдеггер M. Время и бытие: статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993.

148. Хайдеггер М. Вопрос о технике // Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993.

149. Хайдеггер М. Исток художественного творения // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М.: Издательство Московского университета, 1987.

150. Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993.

151. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000.

152. Ханзен-Леве О. Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения. М.: Языки русской культуры, 2001.

153. Ханзен-Леве О. Русский символизм. СПб.: Академический проект, 1999.

154. Харджиев Н.И. Маяковский и живопись // Маяковский: Материалы и исследования. М.: Госиздат, 1940.

155. Харджиев Н.И. Статьи об авангарде: В 2 т. М.: Мысль, 1997.

156. Хлебников В. Творения. М.: Советский писатель, 1986.

157. Хлебников В. Труба марсиан // Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: Наследие. 1999.

158. Ходасевич В. О формализме и формалистах // Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М.: Художественная литература, 1996. Т.2.

159. Христиансен Б. Философия искусства. СПб., 1911.

160. Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. М.: Эллис Лак, 1994.

161. Цивьян Т.В. К семантике и поэтике вещи // Цивьян Т.В. Семиотические путешествия. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001.

162. Чудаков А. Слово вещь - мир. М., Современный писатель, 1992.

163. Чуковский К.И. Русский футуризм. М.: Гилея, 1999.

164. Шапир М.И. Эстетический опыт XX века: авангард и постмодернизм. Philologica, 1995.Т.2. №3-4.

165. Швецова JI.K. Творческие принципы и взгляды, близкие к экспрессионизму // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX начала XX в. М: Наука, 1975.

166. Шкловский В. Zoo. Письма не о любви, или Третья Элоиза // Шкловский В. Гамбургский счёт. СПб., Лимбус Пресс, 2000.

167. Шкловский В. Воскрешение слова // Шкловский В. Гамбургский счёт. М: Советский писатель, 1990.

168. Шкловский В. Искусство как приём // Шкловский В. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983.

169. Шкловский В. О теории прозы // Шкловский В. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983

170. Шкловский В. Третья фабрика // Шкловский В. Гамбургский счёт. СПб., Лимбус Пресс. 2000.

171. Шлегель Ф. Об изучении греческой поэзии // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Московский университет, 1980.

172. Шпет Г. Эстетические фрагменты. Пб., 1922.

173. Эйхенбаум Б. Конспект речи о Мандельштаме // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987.

174. Эйхенбаум Б. О Маяковском // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987.

175. Эйхенбаум Б. Судьба Блока // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель. 1987.

176. Эйхенбаум Б. Теория формального метода // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987.

177. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2000.

178. Эпштейн М.Н. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир. 1991. № 12.

179. Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайник вселенной. Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990.

180. Эткинд Е. Единство серебряного века // Звезда. 1989. № 12.

181. Эрлих В. Русский формализм: История и теория. СПб: Академический проект, 1996.

182. Юнггрен А. «Сад» и «Я сам»: Смысл и композиция стихотворения «Зеркало» // Boris Pasternak and His Times. Selected Papers from the Second International Symposium on Pasternak. Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1989.

183. Якобсон P. Заметки о прозе поэта Пастернака // Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987.

184. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия // Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987.

185. Якобсон Р. Футуризм // Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987.

186. Якубанис Г. Эмпедокл: Философ, врач и чародей. Киев: Синто, 1994.

187. Ямпольский М. Демон и лабиринт (Диаграммы, деформации, мимесис). М.: Новое литературное обозрение, 1996.

188. Boris Pasternak and His Times. Selected Papers from the Second International Symposium on Pasternak. Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1989.

189. Bowlt John E. Russian Art of the Avant-Garde: Theory and Criticism. New York: Thames and Hudson, 1988.

190. Compton S. The World Backwards: Russian Futurist Books, 19121916. London: British Museum Publications, 1978.

191. Cooke R. Velimir Khlebnikov: A Critical Study. Cambridge, Cambridge University Press, 2003.

192. Faryno J. Введение в литературоведение. Warszawa: PWN, 1991.

193. Jensen K. Russian Futurism, Urbanism, and Elena Guro. Arkona, 1977.

194. O'Connor K. Boris Pasternak's "My sister life". The illusion of narrative. Ann Arbor, 1988.

195. O'Connor K. Elena, Helen of Troy and the Eternal Feminine. Epigraphs and intertextuality // Boris Pasternak and His Times. Selected Papers from the Second International Symposium on Pasternak. Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1989.

196. Pasternak: A collection of critical essays. / Ed. Victor Erlich. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1978.

197. Pomorska K. Themes and Variations in Pasternak's Poetics. Lisse: The Peter de Ridder Press, 1975.