Философия как социальная практика: сотериологический аспект тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат философских наук Пылькина, Мария Сергеевна

• Пылькина, Мария Сергеевна
• кандидат философских наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат философских наук Пылькина, Мария Сергеевна

Введение: проблема социально-философской критики.

Глава 1: Социальная роль философской общины и феномен философской конверсии. Предварительный обзор сотериологической функции философии

1.1 Сотериологический смысл философской пайдейи в работах В. Йегера.

1.2 Тематизация понятия «конверсия» в работах П. Адо и М. Фуко.

1.3 О способах отношения философского сообщества к социуму.

Глава 2: духовные практики и сотериологические горизонты европейской философии.

2.1 Христианский мистицизм в его связи с духовными практиками античной и эллинистической философии.

2.2 Философия эпохи Возрождения: раздвоение сотериологического горизонта.

2.3 Рене Декарт и конверсивная природа cogito.

2.4 Сотериологический горизонт Просвещения в связи с процессом десакрализации.

2.5 Роль духовных практик в философии И. Канта.

2.6 Духовная составляющая и сотериологическая перспектива феноменологии Э. Гуссерля.

2.7 М. Хайдегтер, Ж.-П. Сартр: предпосылки перехода европейской философии к негативной духовности постмодерна.

Глава 3: практические задачи современной философии.

3.1 Сотериологическая функция в современной философии: негативная духовность постмодерна и перспективы ее преодоления.

3.2 Феномен культурного сепаратизма.

3.3 Феномен восплеменения как социальная реальность.

3.4 Сотериологический смысл феномена восплеменения: роль современной философии.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Философия как социальная практика: сотериологический аспект»

Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что наиболее заметные философские проекты последних десятилетий, полагающие общество в качестве своего объекта (М. Фуко, Ж. Делез, Г. Дебор, Ж. Бодрийяр), по большей части носят критический — явно или имплицитно — характер1, направлена ли эта критика напрямую на наличную конфигурацию социального порядка, в пределах которого они развертываются, или на питаемые ею тенденции. В рамках этой критической традиции концептуально оформился список проблем современности, не вполне идентифицируемых или вовсе ускользающих из поля зрения позитивных социологических дисциплин: утрата единых ценностных ориентиров и проблематичность эклектического плюрализма, как в психическом, так и утилитарном плане (П. Слотердайк, А. Макинтайр); культивация потребительских стратегий в ущерб всем прочим формам взаимодействия с миром (Т. В. Адорно, М. Хоркаймер, Э. Фромм, Ж. Бодрийяр); формирование деструктивного типа психики (Э. Фромм, Хаким-Бей); разрушение традиционных культурных механизмов компенсации и энергетической регуляции, в частности институтов коммуникации и обмена с мертвыми (Ж. Бодрийяр); манипулятивный и репрессивный характер систем саморепрезентации социума (Г. Дебор); диффузный характер систем социального и политического контроля, часть которых имплантирована самому индивиду (М. Фуко, Ж. Делез). Однако, хотя этот список и внушителен, а обозначенные проблемы носят глобальный характер, создается впечатление, что их артикуляция не влечет за собой и вовсе не предполагает произвести никакого эффекта на уровне социальной реальности. Имманентный конфликт между смысловым напряжением внутри

1 Безусловно, существуют также и апологетические проекты, среди которых один из самых заметных - это концепция «конца истории» Ф. Фукуямы. Однако, и в этом смысле проект Фукуямы также показателен, в большинстве своем 01т довольно очевидно ангажированы политически. дискурса и слабостью его социальной позиции заставляет снова ставить вопрос о роли и функции философии в современном обществе. Последний, в свою очередь, не может быть удовлетворительно разрешен без рассмотрения и аналитики генетически исходных форм взаимодействия философской мысли с государственными образованиями и властными инстанциями.

Исторически, возникновение феномена философии связано с артикуляцией индивидуального Я, критически настроенного по отношению к наличному порядку (В. Йегер). И если досократики критически отзываются лишь об интеллектуальной картине мира своих современников, то в лице Сократа философия подвергает критическому анализу общественное устройство и предстает как активная социальная сила, удерживающая горизонт единства общественного и индивидуального блага. В рамках индуцированной Сократом традиции деятельность философа не знает деления на практическую и умозрительную составляющие. Она всецело практична и ориентирована двояко: с одной стороны, на выправление проявляющихся пороков в государственном устройстве, с другой - на формирование индивида, чья природа коррелятивно соответствовала бы природе государства, будь то путем непосредственного воздействия (Сократ) или идеологически (Платон). Неразрывная позитивная связь между государством и индивидуальным сознанием, парадигмальная для Греции V-IV вв., изначально воспринята философией и в дальнейшем продолжает существовать в ней в качестве идеала, хотя по большей части в превращенных формах стремления к созданию общины, школы. Формирование и концептуализация таких социальных тел в аттической философии происходит в социально-политическом контексте кризиса классического полиса, когда государство более не справляется со своей онтологической ролью духовного существа, объемлющего и оформляющего индивидов в соответствии с идеалом гражданской добродетели (В. Йегер). В этих условиях философия удерживает задачу совмещения идеалов индивидуального и совместного за счет формирования общины как модели идеального общества, внутри которой продолжается процесс воспитания индивидов, соответствующих своей природе духовных — но в то же время социальных — существ. В качестве основного примера такого рода общины следует назвать Академию Платона. На переходе к эллинизму, акценты в осмыслении взаимодействия философа с обществом существенно смещаются, однако и стоики, и киники, и эпикурейцы, несмотря на все различие их мировоззренческих установок, еще продолжают удерживать эту тему в центре своего внимания.

В целом, следует признать, что философская община как социально активное тело не перешагнула исторических границ эпохи эллинизма. С развитием христианской мысли философия перемещается в монастыри, утрачивая специфический интерес к социальной сфере. По мере исторической эволюции социальных систем и формирования индивидуалистического новоевропейского субъекта, скепсис относительно онтологической роли философской общины усиливается, и ее место постепенно занимает сообщество профессионалов. Однако, как призвана продемонстрировать данная работа, европейская философия на протяжении всей своей истории прямо или косвенно продолжает оказывать пайдейтическое воздействие на своего субъекта. В этом контексте проясняется, что кризисное положение современной философии во многом вызвано как ее небрежением своей воспитательной ролью, так и понятийной неспособностью полноценно актуализировать эту роль.

Представляется, что в настоящее время, при попытке перейти из дискурсивной сферы в сферу практическую, социально-философская критика сталкивается с двумя проблемами. С одной стороны, философия утратила своего рода монополию на концептуальную разработку интуиции неподлинности социальных отношений, которая (идет ли речь о неподлинности экзистенциальной или онтологической) сегодня циркулирует в дискурсе mass media на уровне общего места. Паразитирование «толков» на трансцендентальном характере этой интуиции замутняет последнюю и профанирует философский дискурс, кладущий ее в свое основание. С другой стороны, реализация практической установки затруднена проблемами, касающимися техник воздействия на социум. Классические формы борьбы с наличным порядком, будь то открытая критика, понятийная деструкция официальных идеологем или революционные практики, в условиях современности сталкиваются с целым рядом проблем. Трудности методологического характера во многом связаны со спецификой информационного типа культуры. Так, например, перенасыщенность высокоскоростного информационного поля выступает гораздо более эффективной преградой на пути распространения критического дискурса, нежели цензурные ограничения. Наряду с этим, следует тематизировать такой феномен, как комплекс «методологической наследственности». В значительной мере эта проблема характерна для неомарксистских текстов (например К. Касториадис, С. Жижек), которые на фоне развернутой критики наличного порядка избегают четкой артикуляции программы действий. Вопрос метода оказывается неразрывно связан с работой по смягчению исторических коннотаций и, в значительной степени, парализован ею. Существенная проблема присутствует и на уровне действенной реализации критической установки — неопределимым оказывается сам объект сопротивления: вопрос уже не сводится к легитимности государственной власти или даже ее конфигурации, поскольку источник, питающий наличный порядок, множественен, диффузен и неподконтролен никакой отдельной инстанции. Следование классической логике сопротивления приводит нас к перспективе противостояния таким аморфным феноменам, как процессы глобализации или транснациональные корпорации.

Однако эти факторы могут рассматриваться лишь как внешние. Помимо них, мы усматриваем глубинный источник кризиса социально-критической функции современной философии в ее отказе от задачи целостного формирования и воспитания своего субъекта. Постмодернистская критика апеллирует к универсальной экзистенциальной нехватке, которая и очерчивает контуры «трансцендентального субъекта» современности, но, в силу сложившейся традиции, не только не культивирует, но не смеет и постулировать идеал человека в его социальной и нравственной определенности. Аморфный социальный субъект современного общества, не знающий гражданских добродетелей, которые не были бы деконструированы его циническим сознанием, мало способен к какому-либо созидательному социальному акту. Однако и философская критика, движущаяся в парадигмальном русле, заданном традицией «Диалектики Просвещения», не ставит перед собой задач установления какого-либо альтернативного порядка, ограничиваясь перманентной понятийной деструкцией порядка наличного.

Именно эта ситуация заставляет пересмотреть основы практик социального сопротивления, заложенные эпохой модерна, и обратиться к пребывающему в забвении сотериологическому потенциалу философии, т.е. к ее способности целостного духовного преображения субъекта философского акта и возможности генерировать альтернативные социальные миры, чья реальность выходит за рамки дискурсивных построений. С этой целью мы обращаемся к рассмотрению способа бытия ряда философских сообществ, чье существование относится к греко-римскому периоду мировой истории. Эта аналитика позволяет зафиксировать особый исторически конкретный модус философской практики, не сводящийся ни к профессиональной деятельности, ни к когнитивному проекту, но стремящийся совпасть по объему и длительности с самой жизнью своего субъекта. В этой перспективе современное институциональное сообщество оказывается интенционально полярным античным философским школам: жизненная практика античности противостоит дискурсивной технике современности. Однако именно в смысловом и экзистенциальном напряжении между этими полярными проектами философии высвечивается то актуальное противоречие, которое имплицитно существует сегодня между институциональным образом философского сообщества и не институциализированными отношениями, которые могут разворачиваться в его рамках. В данном случае речь идет как об экзистенциальных отношениях товарищества и ученичества, так и об отношениях, устанавливаемых субъектом со смысловыми единствами, путем наделения их статусом Истины.

Таким образом, актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что анализ этого противоречия позволяет придать критический вектор рефлексии над природой и основаниями философского акта как он реализуется в современности, что, в свою очередь, представляется необходимым условием для действенной актуализации философским сообществом своей социальной позиции. В пределе же, перед нами стоит задача рассмотреть возможности реактуализации в рамках современной философии ее сотериологической функции и в этом свете определить ее роль в сопротивлении репрессивным трендам современности.

2. Степень разработанности проблемы

В истории философии тема спасения философствованием занимает важное место. В этом ключе может быть интерпретирована сократо-платоническая тема заботы о душе, к задаче спасения философствованием отсылают тексты философских школ эллинизма (стоики, эпикурейцы), в этой же традиции создано «Утешение философией» Северина Боэция. В первые века христианства термином рЫ1оБорЫа часто обозначалась монашеская жизнь, а схоластическая традиция интегрировала философский инструментарий в теологию. В Возрождение - эпоху нарастающей секуляризации - флорентийский неоплатонизм выстраивает сложную систему отношений между философским и христианским спасением (М. Фичино, Пико дела Мирандола). Французские просветители постулируют спасение философией разума, очищенного ею от предрассудков и суеверий. Тема спасения имплицитно присутствует у И. Канта в его учении о методе практического разума. Отчетливая сотериологическая претензия просматривается в работах М. Хайдеггера и Ж.-П. Сартра. Таким образом, мы имеем дело с огромным комплексом текстов, где сотериологическая функция философии прямо или косвенно тематизируется, но рефлектирующая ее мысль, как правило, не поднимается над собственной историко-культурной обусловленностью, выводя источник сотериологического потенциала философии из ее привилегированного отношения к конкретным образом определенным трансцендентным сущностям, будь то Истина или Бог.

Предпосылки возможности осуществления целостной рефлексии над сотериологической функцией европейской философии в целом содержатся в трудах В. Йегера, М. Фуко и П. Адо. Как отмечает М. Фуко, в античности глагол Ббгет (спасать) и существительное зб1ёпа (спасение) часто используются применительно к философии для описания способа ее воздействия на субъект философского акта и имеют следующий набор значений: уберегать от опасности, сохранять целомудрие или честь, оправдывать, сохранять первоначальное состояние, делать доброе дело2. Таким образом, спасение раскрывается как имманентное миру преобразование субъекта философского акта. В том же ключе трактует античную философию и П. Адо, который, анализируя конверсивную природу философского акта в античности и эллинизме, демонстрирует обусловленность когнитивной цели философии задачей целостного духовного преображения ее субъекта. Этими исследователями высказана гипотеза о возможности обнаружить схожую с реализованной в античности природу философского акта в последующей истории философии. Так, П. Адо гипотетически рассматривает перспективу тематизировать философию Р. Декарта, как наследницу духовных упражнений античности. М. Фуко в качестве интуиции артикулирует возможность усмотрения сотериологического измерения в философии начала XX в. Вектору этих

2 Фуко М. Диалектика субъекта. СПб.: Наука, 2007. СС. 206-209. интуиций я следую во второй части настоящего исследования, углубляя их и предметно разрабатывая. Также, среди авторов, практически разрабатывающих возможность современной актуализации сотериологического горизонта философского акта, следует назвать П. Слотердайка, М. К. Мамардашвили, Н. Б. Иванова.

3. Объект и предмет исследования

Объектом настоящего социально-философского исследования является сотериологический горизонт философского акта, как он, актуализируясь посредством системы духовных практик, сквозь все исторические модификации сохраняется сущностно тождественным своему античному истоку, отвечая, в то же время, настоятельным духовным потребностям современного человека. Предметом исследования выступают исторически исполненные формы философских проектов, как полагающих сотериологический горизонт и актуализирующих практическую составляющую философских актов.

4. Цели и задачи исследования

В своем диссертационном исследовании я исхожу из фундаментального положения, что человеческому духу в его абсолютном измерении не свойственен прогресс. Экстремумы духа (понятийно фиксируемые разнообразно: следование долгу (И. Кант), переживание экзистенциала (М. Хайдеггер), мышление в истине (М. Мамардашвили)) не могут быть исторически транслированы по аналогии с результатами позитивного знания и техническими достижениями. Знание о них не тождественно знанию их как таковых. Жизнь каждого человека представляет собой возможность воспроизведения такого экстремума. И, в то же время, эта возможность ничем не гарантирована. В этих условиях философия выступает как способ такого возобновления, исторически варьируя методические решения в зависимости от историко-культурной специфики, с тем, именно, чтобы дать человеку возмолшость подниматься над своей историко-культурной обусловленностью к вневременному состоянию видения истины, где он бессмертен и един со всеми, кто достигал этого состояния до него и достигнет после3.

В этой связи, целью данной работы является продемонстрировать, что конверсивная и сотериологическая составляющие не являются онтологически случайной особенностью отдельного историко-философского периода, но в свернутом виде сохраняются в философии вплоть до наших дней и настоятельно требуют своей актуализации. Кроме того, будет тематизировано социальное измерение философского акта и исключительная роль общины в реализации его сотериологического потенциала.

Соответственно, непосредственными задачами настоящего диссертационного исследования являются:

- Аналитика исторически исполненных способов организации ряда философских общин античности и раннего эллинизма в их отношении к социуму как сотериологических проектов и выведение их типологии.

- Демонстрация существования диффузной традиции духовных практик в европейской философии на конкретном историко-философском материале.

- Анализ связи критического состояния современной философии с забвением ею собственной духовной составляющей и отказом от полагания сотериологического проекта, отвечающего проблемам современного субъекта.

- Рассмотрение социальных условий, в которых философская община, как адекватная современной социальной реальности форма сообщества, могла бы быть возрождена.

3 Мамардашвнли М. К. Эстетика мышления. - М. 2001.

5. Метод исследования

Для достижения поставленных в диссертационном исследовании целей и задач, требующих привлечения разнородного фактического материала и источниковедческой базы, автор обращается к комплексу следующих методов:

• Археологический метод М. Фуко служит задаче реконструкции сотериологических горизонтов свершившихся исторических эпох и индивидуальных философских систем.

Метод феноменологической дескрипции привлекается нами для понятийной тематизации духовной составляющей философского акта, в частности - феномена конверсии, и для фиксации объективного содержания экзистенциалов как трансцендентальных состояний.

Герменевтический метод применяется для историко-философского анализа текстов. Метод культурной антропологии привлекается для прояснения смысла феномена культурного сепаратизма на конкретном историко-культурологическом материале.

Метод критической деконструкции используется для осуществления критики налично данного порядка социума, как его «вертикальном», отражающем отношения власти - подчинения/сопротивления, так и в «горизонтальном», т.е. интерсубъективно-коммуникативном срезах. Метод аналитической социологии применяется для фиксации и описания новых форм социальной реальности и тенденций их развития.

В ходе исследования были получены следующие новые результаты:

• Продемонстрировано, что традиция духовных практик в философии прослеживается от античности до XX в.

Проанализирована содержательная динамика сотериологического горизонта в истории европейской философии. о Тематизирован феномен культурного сепаратизма как универсальная кросскультурная форма ненасильственного группового сопротивления культурной гомогенизации. о Тематизирован феномен восплеменения как — в условиях современной социальной реальности — открывающий возможность перевода духовных практик в социальную сферу. Артикулирован проект актуализации сотериологической функции в современной философии.

По результатам проведенного исследования автор выносит на защиту следующие теоретические положения:

1. Конверсивная природа, духовные упражнения и сотериологический горизонт выступают «кроссисторическими» — вневременными — характеристиками философского акта.

2. «Спасение», постулируемое философской практикой, имманентно налично данному миру, в котором обнаруживает себя и, познавая его, осваивается человек. Хотя, исторически, понятийный и методологический инструментарий философии используется теологией в понятийной привязке к трансцендентному сотериологическому горизонту, использование применительно к результатам таких исследований термина «философия» представляется неуместным. Философская сотериология структурно раскрывается как культивация одних характеристик субъекта в противовес другим, где фактическое содержание культивируемых параметров исторически и культурно обусловлено, но телеологическим основанием этих преобразований всегда остается доступ преображенного субъекта к истине.

3. Целостная природа философского акта полагает философию как социальную практику, по отношению к которой ни один аспект жизни субъекта философского акта не является иррелевантным. Из этих условий вытекает исключительная роль общины для полноценной реализации сотериологической функции философии.

4. Современная философия, представленная традицией постмодерна, находится в кризисе, вызванном забвением своей духовной и сотериологической составляющих, а также подменой философской общины, как объемлющей философа во всех аспектах его жизни, институциональными формами профессиональных коллективов.

5. Феномен восплеменения как фактическая социальная реальность содержит в себе потенциал для развития до полноценного и эффективного способа противодействия репрессивным трендам современного общества. В таком качестве восплемененная группа предстает социальной формой, адекватной задаче установления современной модификации философской общины.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Теоретическую значимость исследования автор видит в возможности создания на основании полученных теоретических результатов новой методологии историко-философских исследований, позволяющей рассматривать разнородные направления европейской философии через призму общего телеологического контекста, преодолевая проблему «множества философий», как отражающую релятивизацию значения философского знания. Практическая значимость такой методологии представляется очевидной. Помимо содержательной и смысловой оптимизации разнообразных историко-философских курсов и, в первую очередь, общего курса философии, читаемого в непрофильных ВУЗах, она позволяет четко очертить экзистенциальный горизонт учебного процесса. Вышеизложенное позволит улучшить и модифицировать методы работы преподавателей философии и культурологии профильных и непрофильных образовательных учреждений.

Апробация результатов исследования:

Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры социальной философии и философии истории факультета философии и политологии СПбГУ, а также были изложены на «Всероссийском философском конгрессе» 2005 г. в рамках круглого стола «Общество риска» и на ряде научных конференций, проводимых в СПбГУ (в частности на цикле конференций «Практическая философия» 2005-2009 гг.).

Структура работы: Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и библиографии. Работа изложена на 172 страницах.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Пылькина, Мария Сергеевна

Заключение

У исторических истоков философии мы застаем ее целостной практической системой, объемлющей все стороны и аспекты жизни субъекта философского акта. Представляется, что именно в античный и эллинистический периоды сотериологическая функция философии реализовывалась наиболее полно. Отличительной чертой этой эпохи в истории философии является сочетание трех специфических условий: связи когнитивного проекта с духовными практиками, ясной артикуляции имманентного сотериологического горизонта и общинной формы философского сообщества. Как мы продемонстрировали во второй части настоящего исследования, в последующей истории философии баланс этого соотношения никогда не возобновлялся. Так, хотя в рамках христианской традиции были адаптированы не только понятийные наработки античной философии, но и разработанные ею духовные практики, сохранялась и известная форма общинности, но трансцендентный характер сотериологического горизонта христианства полностью изменяет содержание всех гетерогенных заимствований. В результате, можно говорить не о христианской философии, а лишь о использовании теологией философского инструментария. В эпоху Возрождения, в связи с набирающим силу процессом секуляризации и возросшим интересом к античному наследию, флорентийскими неоплатониками и другими мыслителями итальянского Возрождения был восстановлен сотериологический горизонт философской практики, но лишь в подчиненном отношении к трансцендентному спасению души, постулируемому религией. Роль духовных практик в философии также отчасти возрождается, но неустранимо индивидуальный характер философских проектов ренессансных философов не предоставляет возможности тематизировать сколько-нибудь универсальную систему духовных упражнений. Тот же самый дух индивидуализма, свойственный эпохе, препятствует созданию философских общин, заменяя их прообразами форм общности, реализуемых интеллектуалами и богемой XIX - XX вв. Р. Декарт, актуализировавший в философии Нового времени духовную составляющую и имманентный сотериологический горизонт философского акта, не подверг достаточной рефлексии этот аспект собственной философии и, кроме того, постулировал принципиально индивидуальный характер философской практики, элиминируя философскую общину как онтологически значимую форму общности. Просвещение, радикализирующее противостояние с религией, наметившееся в предыдущие эпохи, привязывает сотериологический горизонт философии к идеалу классической рациональности. Уводя, таким образом, дальнейшие проекты с поля собственно философии к философии науки как вспомогательной по отношению к позитивным наукам дисциплине. И. Кант реализует «философскую жизнь» как форму собственной жизни, но не находит возможным тематизировать роль духовных упражнений в рамках критической философии. Э. Гуссерль, в «Кризисе европейских наук» впервые в «постантичной» философии пришедший к позитивной роли философского сообщества, как выходящего за рамки профессиональной группы и четко артикулировавший имманентную сотериологическую задачу философии, подспудно привязывает ее к социально-историческому прогрессу, делая нереализуемой.

Дальнейшие события в истории философии, а именно ее поворот к негативной духовности постмодерна, отчасти предопределили, и во многом понятийно закрепили исторически обусловленный кризис сотериологических горизонтов идеологий, позитивной науки, традиционных религий. Однако и сама философия оказалась в критической ситуации забвения собственной конверсивной природы и сотериологической функции. Сегодня перед философией стоит задача критически осмыслить адекватность институциональной формы образовательной дисциплины своей изначальной природе и используя потенциал новых социальных феноменов — таких как восплеменение — восстановить исторически утраченное единство духовных практик, сотериологического горизонта и человеческой общности, реактуализировав, таким образом, свое сотериологическое измерение как социальную сотериологию.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Пылькина, Мария Сергеевна, 2009 год

1. Антология кинизма. Под редакцией A.A. Тахо-Годи. - М.: Наука. 1984.

2. Адо П. Духовные упражнения и античная философия. М. - СПб.: Степной ветер, 2005.

3. Адо П. Плотин или простота взгляда. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1991.

4. Адо П. Философия как способ жить. М.-СПб.: Степной ветер, Коло, 2005.

5. Адо П. Что такое античная философия? М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1999.

6. Бадью А. Мета/Политика: Можно ли мыслить политику? Краткий трактат по метаполитике. М.: Логос, 2005.

7. Бадью А. Манифест философии. СПб.:Mashina, 2003.

8. Бадью А. Делёз. Шум бытия. М.: Прагматика культуры, 2004.

9. Бадью А. Апостол Павел. Обоснование универсализма. М.-СПб.: Университетская книга, 1999.

10. Ю.Бахтин М.М. К философии поступка// Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1984-1985. М., 1986.

11. П.Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Культурная революция, Республика, 2006.

12. Бодрийар Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000.

13. Бодрийар Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000.

14. Бонавентура. Путеводитель души к Богу. М: Греко-латинский кабинет Ю. А.1. Шичалина, 1993.

15. Бруно Д. О причине, начале и едином. М.: Соцэкгиз, 1934.

16. Бубер М. Я и Ты//Два образа веры. М: Республика, 1995.

17. Буркгардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. Смоленск: Русич, 2003.

18. Вальденфельс Б. Мотив чужого. Мн: Пропилеи, 1999.

19. Вольтер. Философские сочинения. М.: Наука, 1989.

20. Вирильо П. Информационная бомба//Информационная бомба. Стратегия обмана. М. 2002.21 .Вирильо П. Машина зрения. СПб.: Наука, 2004.

21. Гадамер Г.- Г. Истина и метод. М.: «Прогресс», 1988.

22. Гайдешсо П. П. Эволюция понятия науки (становление первых научных программ). М.: Наука, 1980.

23. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, 1999.

24. Гоббс Т. Возражения на «Размышления» Декарта и ответы последнего//Декарт Р. Разыскание истины. СПб.: Азбука, 2000.

25. Гройс Б. Под подозрением. Феноменология медиа. М.: Художественный журнал, 2006.

26. Гуссерль Э. Картезианские медитации. СПб.: Наука, 2001.

27. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философиям/Вопросы философии №3, 1986. СС. 101-116.

28. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб.: Изд-во «Владимир Даль». 2004.

29. Гуссерль Э. Философия как строгая наука//Гуссерль Э. Философские работы. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000.

30. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора//Дарвин Ч. Сочинения. М.: Изд-во АН СССР, 1939. Т.З.

31. Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос, 2000.

32. Декарт Р. Сочинения в 2-х. тт. М.: Мысль, 1989.

33. Делез Ж. Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. — Екатеринбург: У-Фактория, 2007.

34. Делез Ж. Логика смысла. СПб., Екатеринбург: Раритет, Деловая книга. 1998.

35. Делез Ж. Письмо суровому критику/Шереговоры. СПб.: Наука, 2004.

36. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000.

37. Дидро Д. Избранные произведения. М. - Ленинград: Гослитиздат, 1951.

38. Дидро Д. Беседа с аббатом Бартелеми о молитве, боге, душе, будущей жизни и пр. Ленинград, 1964.

39. Дидро Д. Сочинения в 2-х. тт. М.: Мысль, 1986.

40. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях великих философов. М.: Мысль. 1979.

41. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. М.: Мысль, 1994.

42. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального. М.: Фонд «Прагматика культуры», 2002.

43. Жижек С. 13 опытов о Ленине. AdMarginem, 2003.

44. Жильсон Э. Философ и теология. М.: Гнозис, 1995.

45. Иванов Н. Б. Что такое история?//Метафизические исследования. Выпуск 3. История. Альманах Лаборатории Метафизических Исследований при философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета. СПб. 1997. СС. 129-14-2,

46. Иегер В. Пайдейа. Воспитание античного грека. Т.1. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 2001.

47. Иегер В. Пайдейа. Воспитание античного грека. Эпоха великих воспитателей и воспитательных систем. Т.2. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1997.

48. Каллиникос А. Антикапиталистический манифест. М.: Праксис, 2005.

49. Кант И. Грезы духовидца, проясненные фантазиями метафизика//Собрание сочинений в 8-ми т. Т.1. М.: Чоро, 1994.

50. Кант И. Заметки в книге «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного» //Собрание сочинений в 8-ми т. Т. 2. М.: Чоро, 1994.

51. Кант И. Критика практического разумаУ/Собрание сочинений в 8-ми т. Т.4. М.: Чоро, 1994.

52. Кант И. Критика способности суждения//Собрание сочинений в 8-ми т. Т.5. М.: Чоро, 1994.

53. Кант И. Критика чистого разума//Собрание сочинений в 8-ми т. Т.З. -М.: Чоро, 1994.

54. Кант И. Основания метафизики нравственности//Собрание сочинений в 8-ми т. Т. 4.-М.: Чоро, 1994.

55. Кант И. О характере как образе мысли//Психология личности. Тексты / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. Пузырея. М.: Изд-во МГУ, 1982.

56. Кант И. Что значит ориентироваться в мышлении//Собрание сочинений в 8-ми т. Т. 8. М.: Чоро, 1994.

57. Касториадис К. Воображаемое установление общества. М: Гнозис, 2003.

58. Ксенофонт. Сократические сочинения. М.: ACT, 2003.

59. Ламетри Ж. О. Сочинения. М.: Мысль, 1976.

60. Лакан Ж. Инстанция буквы, или судьба разума после Фрейда. М., 1997.

61. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Алетейя, 1998.

62. Лоренцо Валла. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М.: Наука. 1989.

63. Лосев А. Ф. Эстетика возрождения. М.: Мысль, 1978.

64. Лосев А. Ф. Эллинистически-римская эстетика. М.: Мысль, 2002.

65. Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005.

66. Макинтайр А. После добродетели. М.: Академический проект. 2000.

67. Маклюен М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего. М.: Академический Проект. 2005.

68. Маюпоен М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека. М.Жуковский: Канон-Пресс-Ц, Кучково Поле. 2003.

69. Мамардашвили М. К. Кантианские вариации. М.: Аграф, 2002.

70. Мамардашвили М. К. Картезианские размышления. М.: Прогресс, 2001.

71. Мамардашвили М. К. Эстетика мышления. М. 2001.

72. Маритен Ж. Человек и государство. М.: Идея-Пресс, 2000.

73. Марк Аврелий. Наедине с собой. Симферополь: Реноме, 1998.

74. Марков Б. В. Проблема человека в эпоху масс-медиа//Перспективы человека в глобализирующемся мире / Под ред. Парцвания В. В. -СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. СС. 62-84.

75. Маркс К. Немецкая идеология//Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 2. М.: Политиздат, 1984.

76. Марсилио Фичино. Комментарии на «Пир» Платона о любви//Эстетика Ренессанса: в 2т. -М., 1981 Т.1. СС.210-234.

77. Марсэль Г. Опыт конкретной философии. М.: Республика, 2004.

78. Материалисты древней Греции Гос. издат. политической литературы. М.:1955.81 .Монтень М. Опыты. М.: Эксмо, 2007.

79. Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное. Минск: Логвинов, 2004.

80. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего // Сочинения в 2-х томах. Том 2.- М.: "Мысль", 1990.

81. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Минск: Поппури, 1998.

82. Перов Ю. В. Проблема философского статуса социальной философии//Историчность и историческая реальность. Серия «Мыслители» Выпуск 2. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. СС. 132-144.

83. Пико делла Мирандола. Трактат о достоинстве человека/ТИстория эстетики. Памятники мировой эстетической мысли в 5-и тт. Т.1. СС. 506-514.

84. Письма Э. Гуссерля к Г. Шпету//Логос №3, 1992. СС. 233-242.

85. Платон. Алкивиад//Собрание сочинений в 4х тт. М.: Мысль, 1993.1. Т. 1.

86. Платон. Государство//Собрание сочинений в 4х тт. М.: Мысль, 1993. Т.З.

87. Платон. Письма//Собрание сочинений в Зх тт. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2007. Т. 3 (часть 2).

88. Платон. Федр//Собрание сочинений в 4х тт. М.: Мысль, 1993. Т.2

89. Рихард Сен-Викторс1сий. Четыре ступени пламенной любви//Антология средневековой мысли. Теология и философия европейского Средневековья. В 2-х т. СПб.: Издательство РХГИ, 2001. Т. 1. СС. 355-360.

90. Руссо Ж.-Ж. Сочинения. Калининград: Янтарный сказ, 2001.

91. Рябов П. В. Философия классического анархизма. М.: Вузовская книга, 2007.

92. Савченкова Н. М. Альтернативные стили чувственности. Идиосинкразия и катастрофа.- СПб.: Изд. СПбГУ, 2004.

93. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии. -М.: ТЕРРА Книжный клуб; Республика, 2002.

94. Сартр Ж.-П. Трансцендентность Эго. Набросок феноменологического описания//Логос №2, 2003. СС. 86-121.

95. Сенека. Нравственные письма к Луциллию. Симферополь: Реноме, 1998.

96. Сень Д. В. "Войско Кубанское Игнатово Кавказское": исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. конец 1920-х гг.). - Краснодар: Изд-во КубГУ, 2001.

97. Слотердайк П. Критика цинического разума. Екатеринбург, 2001.

98. СлотердайкП. Сферы I: Пузыри. СПб.: Наука, 2005.

99. Слотердайк П. Сферы II: Глобусы. СПб.: Наука, 2007.

100. Тавризян Г. М. Габриэль Марсель: Бытие и интерсубъективность

101. История философии. № 1. М., 1997.

102. Теннис Ф. Общность и общество. СПб.: Владимир Даль, 2002.

103. Тоффлер Э. Шок будущего. М.: Аст, 2001.

104. Иоханн Таулер. Проповеди//Антология средневековой мысли. Теология и философия европейского Средневековья. В 2-х т. СПб.: изд-во РХГИ, 2002. Т. 2.

105. Фейербах Л. Сущность христианства. М.: Директмедиа Паблишинг, 2002.

106. Фома Кемпийский. О подражании Христу. Гродно: Гродненская Римско-Католическая Епархия, 2004.

107. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1 М.: Наука, 1989.

108. Фрагменты ранних стоиков. В 2-х т. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1998.

109. П.Фрейд 3. Я и Оно//Я и Оно. Труды разных лет. В 2-х т. Т. 1. -Тбилиси, 1991.

110. Фромм Э. Искусство любить. СПб.: Азбука, 2001.

111. Фромм Э. Человек для себя. Минск: Харвест, 2003.

112. Фуко М. Герменевтика субъекта. СПб.: Наука, 2007.

113. Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности. Т.2. -СПб.: Академический проект, 2004.

114. Фуко М. Надо защищать общество. СПб.: Наука, 2005.

115. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ас1 Ма^пет, 1999.

116. Фуко М. Ницше, Фрейд, Маркс, http://boolcz.ru/authors/fiilco-гт6е1/п£т/1 -nfm.html

117. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: А-сас1, 1994.

118. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.гАСТ. 2005.

119. Хаким-Бей. Хаос и анархия. Калининград: «Гилея», 2002.

120. Хайдеггер М. Бытие и время. СПб.: Наука, 2002.

121. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. М.-СПб.: Медиум, Ювента, 1997.

122. Цветочки славного мессера святого Франциска и его братьев. СПб.: Журнал «Нева», Издательско-торговый дом «Летний сад», 2000.

123. Чаадаев П. Я. Философические письма//Полное собрание сочинений и избранные письма. Т.1. М.: Наука, 1991.

124. Шарден П. Т. де. Феномен человека. М.: Наука, 1987.

125. Шахнович М. М. Сад Эпикура. СПб.: изд-во СПбГУ, 2002.

126. Шеннон К. Э. Общая теория информации//Информационное общество. СПб. - М.: Аст, 2004.

127. Шпенглер О. Закат Европы. М.: ACT, 2000.

128. Штирнер. М. Единственный и его собственность. СПб.: Азбука, 2001.

129. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: symposium, 2004.

130. Экхарт М. Духовные проповеди и размышления. СПб.: Азбука, 2000.

131. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический Проект. 2000.

132. Эпиктет. Беседы. Симферополь: Реноме, 2003.

133. Эразм Роттердамский. Оружие христианского воина//Философские произведения. М.: Наука, 1987.

134. Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М.: Советская Россия, 1991.

135. Юм Д. Трактат о человеческой природе. Мн.: Поппури, 1998.

136. Ясперс К. Философская вера//Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991.

137. Eco U. Kant and the Platypus. Essays on Language and Cognition/English translation A. McEwen. Vintage, 2000.

138. Eco U. The limits of interpretation. Bloomington: Indiana UP, 1990.

139. Jacques F. Langage et conflit dans le théâtre de Gabriel Marcel // Gabriel Marcel: Colloque organisé par la Bibliothèque Nationale. P., 1988.

140. Stiglitz J. E. Globalization and its discontents. GB: Penguin books, 2002.

141. Warnock, M. Existentialism. London: Oxford University Press, 1970.1. Словари и справочники:

142. Краткий этимологический словарь русского языка/Под ред. С. Г. Бархударова. -М.: Просвещение, 1971.