Религиозный смысл творчества в истории художественной культуры России: проблема преемственности творческого опыта тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Жукова, Ольга Анатольевна

• Жукова, Ольга Анатольевна
• доктор философских наук
• 2007

Оглавление диссертации доктор философских наук Жукова, Ольга Анатольевна

Введение

ГЛАВА I

Аспекты изучения феномена творчества и особенность его восприятия в художественно-философском опыте русской культуры

Философско-эстетические и психологические трактовки творчества

Восточно-христианский дискурс русской культуры: онтологическая эстетика образа Художественное творчество и мистический опыт в философии Серебряного века

ГЛАВА II

Взаимообусловленность сакральных и художественных интенций творчества в истории культуры России: типология художественной культуры как типология личности

Культура веры: эстетический универсум древнерусской литературы и искусства Религиозный смысл творчества в опыте светской культуры: русская классика

Метафизика творчества в художественной культуре 156 рубежа XIX - XX веков

ГЛАВА III Русская композиторская школа в опыте самообоснования культурной традиции: от классики к постнеклассике

3.1 Преемственность эстетических и этических идеалов творчества в русской композиторской школе

3.2. Преломление традиции русской музыкальной 206 классики в творчестве советских-российских композиторов

3.3. Современные версии музыкального творчества 225 в контексте проблемы целостности религии и искусства

ГЛАВА IV

Проблема преемственности культурной традиции в художественном опыте современной России

Трансформации художественного самосознания русской культуры на изломе традиции Память культуры: искусство как духовно-философская рефлексия

Экзистенциальное измерение времени культуры: смысл творчества в современном музыкальном искусстве

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Религиозный смысл творчества в истории художественной культуры России: проблема преемственности творческого опыта»

Обоснование проблемы исследования и ее актуальность.

Настоящее исследование посвящено проблеме взаимообусловленности сакральных и художественных интенций творчества в истории культуры России. Эту взаимосвязь, определившую, на наш взгляд, значимую тенденцию в преемственности творческого опыта представителей культуры России, можно увидеть в различных видах искусства. Проблема философского анализа художественного опыта русской культуры в ее истории необходимо связана с определением особенностей восточно-христианского дискурса. Насколько возможно сделать предметом философского осмысления и культурологического анализа религиозное содержание, как самой культуры, так и опыта личности, интеллектуально-духовным ядром которой на протяжении многих веков выступала православная традиция? Как нам представляется, в задание теоретической культурологии в отношении исследований культурного наследия России необходимым образом должно войти философское выражение духовного опыта русской культуры, репрезентированного в художественном творчестве.

Рассмотрение религиозного смысла художественного творчества в философском ключе неизбежно приводит к определенным методологическим трудностям. При обсуждении феномена творчества не удается однозначно провести границу между областью, где оно рассматривается как способ самовыражения природы человека (что соотносимо с искусствоведческой позицией), где - в качестве средства его самопознания или познания мира (более философский подход), а где - как инструмент выражения самой природы или Бога (ближе к богословской традиции). Кроме этого затруднения, ставшего почти классическим при анализе проблемы творчества, в нашем исследовании неизбежно появляется дополнительная неопределенность.

Это связано с тем, что в методологическом плане диссертация не представляет собой чистый жанр искусствоведческого, философского или богословского исследования. Искусствоведение предполагает анализ художественного произведения - центрального события культуры, его «артеакта» (В.Л. Рабинович) - как результата творчества рук, ума и души человека, результата, выражающего особенности эстетического восприятия мира художника. При этом и в своей индивидуальной жизни, и в своей истории человек приходит в мир, находя формы, в которых он воспринимает его, уже готовыми, данными ему культурой. Потому для искусствоведения обращение к человеку Бога, природы или другого человека необходимо представляется как уже опосредствованное культурой. В предлагаемой работе будет рассматриваться, главным образом, та линия преемственности понимания творчества в художественной культуре России, которая, именно в интересующем нас аспекте, как правило, остается на периферии внимания искусствоведения: она изначально связана с опытом непосредственного восприятия Бога, или целостности природы, человека. В этом смысле наша интенция может быть воспринята как богословская, однако для богословия вопрос о природе творчества обсуждается в рамках догматики или сводится к мистическим практикам, ставящим целью достижение трансцендентного идеала. В последнем случае творческий опыт транслируется непосредственно от учителя к ученику, где образцом выступает учитель, а произведением его творчества является сам ученик.

Казалось бы, занимающий нас аспект творчества, обусловленный непосредственной данностью реальности, должен находиться в сфере интереса философии. Однако здесь затрагиваются ключевые вопросы философии, которая, как ей и положено, сосредоточивается на предпосылках интересующей нас проблемы, так что само творчество не становится предметом рассмотрения, потому и невозможно заимствовать у философии готовый инструментарий для решения наших проблем. Также следует признать, что особенность рассматриваемой восточно-христианской традиции в художественном опыте русской культуры требует некоторых процедур экспликации, в том числе и соответствующей работы на уровне феноменологии религиозного опыта. Но поскольку религиозное содержание культуры, традиции, личности все-таки выступает как специфический опыт в многообразии феноменов сознания и деятельности, то философский подход в этом случае оправдан и необходим. По этой причине мы понимаем свое исследование как философско-культурологическое, в задачу которого входит ввести в оборот гуманитарного знания тему преемственности в русской культуре сакрально-художественной интенции творчества, заданной, по нашему мнению, особенностью постижения святоотеческой традицией непосредственной целостности искусства и религии. Укажем, что в такой постановке проблемы определение и разработка научных подходов к исследованию феномена творчества оказывается самостоятельной задачей, когда инструментарий искусствоведения, философии и богословия используется по мере необходимости и мере нашего понимания проблемы. Видимо, именно пограничное положение темы преемственности опыта непосредственного восприятия реальности, соприкасающейся с областью мистики и эзотерики, определили ее слабую научную разработанность, не выделив в самостоятельный предмет теоретизирования.

Вместе с тем вопрос о своеобразии русской культуры, корреспондирующий, на наш взгляд, с упомянутой проблемой, был отчетливо поставлен уже в отечественной религиозно-философской мысли периода конца XIX - первой половины XX веков и связан с поиском идентичного образа России. Это задача определения «адекватного места внутри многосложной цельности европейского культурного предания» (2; 341) стала предметом рассмотрения в работах А. Белого, H.A. Бердяева, Вяч. Иванова, И.А. Ильина, E.H. Трубецкого, Н.О. Лосского, П.А. Флоренского, C.JI. Франка. По мнению философов, творческий опыт русского искусства во многом определил сущностные особенности российской культуры. В контексте развития идей русского религиозно-философского ренессанса значим тот факт, что, отстаивая различные точки зрения, все его представители в той или иной мере обсуждали проблему взаимоотношения художественного творчества и религиозного опыта.

Возвращаясь к ее осмыслению, мы тем самым актуализируем тему творчества, перспективную в плане развития современного гуманитарного знания, в культурологическом ключе. Настоящий вопрос видится сегодня недостаточно проблематизированным, а тема преемственности творческого опыта в истории художественной культуры России с точки зрения взаимосвязи трех важнейших культурологических концептов - обращения к прошлому (культурной памяти), идентичности (культурной, цивилизационной, политической) и культурной преемственности (складывания и передачи традиции) артикулирована достаточно слабо. Для решения подобной исследовательской задачи в избранном нами ракурсе, во-первых, должна быть произведена культурологическая реконструкция исторического пути русской культуры, где художественно-творческий опыт ее представителей понимается как основа исторической преемственности форм и содержания духовно-социальных практик. Во-вторых, творческий опыт должен быть рассмотрен в качестве условия и, одновременно, механизма трансляции культурной памяти, обеспечившей сохранение культурной идентичности на протяжении длительного периода времени.

Отметим, что настоящая задача оказывается достаточно трудной в постановке и определении подходов, как к самому феномену творчества, так и в отношении к конкретному историческому опыту, поскольку новационное творчество и традиционная религиозная вера не только тесно взаимосвязаны, но и противостоят друг другу. Большинство представителей русской религиозной мысли были склонны считать, подобно П. Флоренскому, что культура производна от культа; соответственно, для философов светского направления культура выступала областью автономного творчества человека. На сегодняшний день этот вопрос остается открытым для философско-кул ьтурол огического рассмотрения.

Многие исследователи отмечают наблюдающуюся сейчас конвергенцию религии и науки, которые с эпохи Возрождения активно размежевывались, достигнув кульминации в философии Просвещения. Актуальность предлагаемой работы мы видим и в том, что осмысление феномена творчества в традиции русской культуры, богатой сюжетами драматического противостояния рационального знания и мистического опыта, и часто не в продуктивной форме научной или мировоззренческой дискуссии, а непримиримой идеологической борьбы, поможет найти новые подходы для обсуждения этой знаковой для современности проблемы.

Данное исследование в методологическом плане опирается на разрабатываемую сектором философских проблем культуры РИК оригинальную концепцию, отраженную в фундаментальном научном проекте «Энциклопедия культурологии», в частности, в первой книге «Теоретическая культурология» (М. 2005). В этой концепции предлагается разделяемый автором подход к обсуждению отмеченного выше вопроса. Его суть состоит в том, что собственная природа человеческих целей заключается в преодолении пределов возможного опыта. Настоящий тезис базируется на признании целесообразности всякого человеческого действия. Осуществляемое автоматически, как своего рода культурный инстинкт, настоящее действие не обнаруживает трансцендирующей природы цели. Но человек не может не оценивать свою способность трансцендировать за положенные ему природой пределы, так как именно в этом находит свое отличие от окружающих его живых существ, ограниченных биологической программой. В этом случае самооценка человека возможна лишь относительно абсолютного деятеля, внеположного ему и способного преодолевать любые пределы. Здесь и появляется проблема абсолютной меры, относительно которой человек и может себя оценивать. Как нам представляется, генезис идеи трансцендентного в культурной истории человека связан именно с данной возможностью его самооценки относительно Абсолюта. При этом выстраивается значимая для раскрытия нашей проблемы смысловая взаимосвязь: насколько человек соответствует подобной самооценке, настолько он и соответствует себе. Результатом самооценки человека относительно абсолютного деятеля является понимание, что в горизонте трансцендентного целостный результат его жизни не может быть исчерпан даже теми границами, которые он прочерчивает себе сам.

Если в восточно-христианской антропологии преодоление границы существования соотнесено с понятием теозиса - обожения человека, то философская традиция Нового времени связала настоящую проблему с образом человека как культурного деятеля, преодолевающего свою ограниченность в творчестве, результат которого созидает универсум культуры посредством достижения нового знания, понимания, создания произведения. В данном контексте нам представляется допустимым предположение, что с философско-методологической точки зрения продуктивно рассматривать творчество, ориентированного на новации, и религиозную веру, определяемую традицией, как две стороны единого жизненного опыта, может быть, имеющие общий исток. Свою задачу мы видим не в том, чтобы акцентировать противостояние творчества и религиозного опыта, что стало привычной оппозицией, а в том, чтобы обсудить возможность их синергии. Такой подход продиктован, на наш взгляд, спецификой российской истории, которая в истоке формировалась как культура веры. Выявляя сущностные черты художественного самосознания представителей русского искусства, мы рассматриваем их опыт в аспекте взаимообусловленности искусства и религии. Данный принцип связан с особенностью постижения святоотеческой традицией непосредственной целостности искусства и религии, которая трактуется в работе как опыт непосредственного восприятия и переживания сакральности универсума, выраженного фактом бытия произведения искусства. В понятие непосредственной целостности искусства и религии вкладывается представление о таком типе культуры, который яляется процессом длительного исторического опосредствования мистических практик, в том числе искусства и религии. Культурным результатом такого опосредствования становится традиция, основанная на специфическом опыте веры, предполагающем возможность эстетического постижения целостности Бога и созданного Им мира, что предстает как особая форма связи, или общения человека с умонепостигаемой трансцендентной реальностью посредством художественного образа.

Художественная и аскетическая практика формирующейся по византийскому образцу культуры задала содержание и формы творчества в исторической перспективе существования Руси/России, придав ему религиозный смысл. Если в древнерусской культуре высшей целью человека оказывалось спасение, понятое не только как трансцендентный образ совершенствования человека, но и как идеал самой культуры, то в рамках светской опыт спасения для человека, соотносящего себя с традицией, приобрел значение оправдания творчеством. Такой секулярный аналог религиозной идеи выступал особой формой служения и нравственной ответственности за судьбу человека и общества. В религиозной культуре это понималось как спасение, а в рамках светской приобрело значение оправдания творчеством - его секулярного аналога - особой формы служения и нравственной ответственности за судьбу человека и общества.

Важным с точки зрения реализации исследовательской задачи оказывается вопрос о внутренних границах творчества - определении в творчестве меры божественного и человеческого, исходя из христианской идеи творения. Можно ли вообще в рамках древнерусской культуры (религиозного традиционализма), где каждый жизненный акт сопряжен с опытом веры, говорить о проявлении творчества человека, необходимым условием которого выступает свобода, когда человек проявляет себя как самостоятельный деятель? В истории европейской культуры подобная концепция творчества связана с эпохой Возрождения. Россия, не пережившая полноценно опыт Возрождения, восприняла его результаты в готовом виде, в формах, легитимизированных Просвещением, где равновеликость человека Богу приняла уже умеренный культурный вид. Тем не менее, изменения, происходившие в истории культуры Руси/России, также связаны с процессами секуляризации. Но тогда возникает вопрос: каким образом преломляется принцип взаимообусловленности искусства и религии, характерный для культуры с доминантой религиозного типа сознания, в рамках культуры светской, ориентированной на произведение как продукт авторского творчества, где между идеальным образом замысла и художественным образом произведения стоит не себя являющий Первообраз, а творческая воля и разумные установки, или идеи автора? На наш взгляд, проявление этого принципа можно видеть в воспроизведении религиозного смысла творчества с характерным опытом трансцензуса, что относится к сфере мотивации и целеполагания личности.

Как нам представляется, сложившееся в процессе петровских реформ осмысление свободы как имманентной личностной способности, выраженной в результате творчества уникальным образом в авторском произведении, сохранило на глубинном, архетипическом уровне самосознания понимание творчества в качестве трансцензуса личности в горизонте Абсолютного, значимого для древнерусской культуры. Потому известные пары оппозиций - «святость - гениальность», «религиозность -творчество», - сформулированные H.A. Бердяевым в рамках его философии творчества, не могут в полной мере выявить специфику процесса рождения индивидуального «я» из коллективного «мы», отражающего переход от религиозной культуре к светской. Это подчеркивало бы разрыв культурной преемственности в истории Руси/России и характеризовало светскую форму существования искусства собственно как творчество в культуре в противовес религиозному традиционализму, такого творчества вроде бы не знающего. В истории художественной культуры России гениальность, если воспользоваться кантовской дефиницией изящного искусства как искусства гения, оказывается даром, который совершенствуется на пути святости, а творчество - способом активного опытного исповедания веры.

Рассматривая преемственность творческого опыта в искусстве России, мы отмечаем, что на протяжении своего тысячелетнего пути русская культура демонстрирует некоторое устойчивое возвращение к одним и тем же темам, позволяющее говорить о традиции, на наш взгляд, определяемой образом (образцом, первообразом) в восточно-христианском его понимании. Существенным для определения особенностей развития творческого опыта в художественной культуре России является факт принятия христианской концепции миропонимания и характеризующих ее типов духовности и культурных практик в «готовом» виде - как образцов-идеалов новой культуры, воспринимавшихся, скорее, не на философско-богословском, а в большей степени на эстетически-художественном и нравственно-практическом уровне мышления. Поэтому творцам русской культуры присуща типичная особенность самосознания, выражающая себя в «логике образа», где термин «логика» используется, конечно, нестрого. С одной стороны, в логике образа как логике целого отражен сам принцип эстетического - усмотрения смысла вещи в бытийной конкретности ее формы, что в опыте русской культуры стало одной из предпосылок процесса сакрализации творческой деятельности. С другой стороны, в основе нашего исследования лежит понятная интуиция - в образе иконы представлена непосредственная целостность искусства и религии, из которой и развивается в истории художественной культуры Росси их взаимная обусловленность с характерным удержанием религиозного смысла творчества, представляющего собой тип транцензуса личности в горизонте трансцендентного Иного, или Первообраза, в восточно-христианском его понимании. В рассматриваемой нами линии преемственности творческого опыта непосредственное восприятие трансцендентного Иного, выступающего инициатором общения, опосредовано художественным образом, что определяет собой саму возможность смыслового соответствия и взаимообмена между религией и искусством.

Важно отметить, что поиск теоретического обоснования поставленной проблемы привел автора к философской концепции целостности М.Б. Туровского и связанной с ней диалектикой начала процесса развития. Конструкция, предложенная Туровским, позволяет представить историю художественной культуры России не как оформленную, структурированную целостность, являющуюся результатом процесса развития, а как исходную данность неопределенной целостности, выступающей началом и инициатором развития. В структуре диссертации концептуальные положения диалектики целостности выполняют функцию философского прояснения культурологических и искусствоведческих тем нашего исследования. Суть диалектических построений Туровского (441; 256-290.) по отношению к предмету настоящей диссертации состоит в следующем. Настаивая, что искусство и религия взаимообусловлены и изначально представлены в непосредственной целостности, данной в образе иконы, исторически унаследованной от другой традиции, мы указываем лишь на то, что такая характеристика непосредственности означает простую выраженность факта бытия. В данном случае - факта бытия русской иконы. Эта непосредственная целостность есть результат множества исторических опосредствований, что никак не отменяет собственное непосредственное бытие русской иконы. Тогда наше указание на непосредственную целостность как начало означает только указание на невозможность абсолютного начала развития. Если бы такое абсолютное начало было возможно, как, например, в философской системе Гегеля, тогда бы бытие отождествилось со знанием, логика стала наукой о бытии, а историческое развитие превратилось в логику. Потому у Гегеля абсолютным началом является мысль, или абсолютная рефлексия. Но в этом случае и начало как простая непосредственность бытия факта оказывается выражением рефлексии, только взятой еще в виде пустой абстракции.

Данный подход, согласно Туровскому, обнаруживает великую философскую неудачу Гегеля, приводя к пониманию, что необходимо отказаться от такого способа воспроизведения истории, когда ее начало понято как мысль, или всеобщее. Как нам представляется, тезис М.Б. Туровского актуален при рассмотрении истории художественной культуры России, что ведет к отказу от идеи начала как основы развития, сохраняющейся в самом процессе в качестве его инварианта. Начало не предопределяет процесс развития - оно само становится началом лишь в осуществлении развития. Если представить себе развитие, которое уже состоялось и идет, то такой запрограммированный процесс нельзя даже назвать развитием. Потому, считает Туровский, всякое развитие всегда и принципиально не «уже есть», а «еще только» возникающее, становящееся. Причем это нельзя понять так, что, сначала, пройдя стадию становления, развитие затем приобретет упорядоченное и оформленное выражение, все более выявляя свою направленность в перманентном движении. Последнее означало бы, что само развитие состоит в элиминации своего генерирующего источника. Перед нами представало бы некое механическое и затухающее инерционное движение, причем затухающее даже не от внешнего соприкосновения с реальностью, а от своей внутренней устремленности к формальной упорядоченности.

Однако, настаивает Туровский, в своем зачине становление совсем не предопределено раз и навсегда уже состоявшимся началом развития. Ведь ставшее начало является очевидным противоречием в определении. Начало, понятое как уже ставшее, есть исчерпанность, завершенность, результат. Тем самым, начало, зачинающее процесс, возможно только как неопределенность, и именно потому начало не положено (как результат) в становлении, но лишь полагается в нем. Начало же в качестве состоявшегося представлено результатом, и как таковой есть целостность, выступающая моментом развития: «Целое (целостность) есть саморазвивающийся объект в определениях осуществленности (результатов) его собственной истории» (441; 277). Потому начало как состоявшееся представляет такой результат, который невозможен безотносительно к породившему его процессу. А поскольку в результате как целостности представлено в снятом виде само движение процесса, постольку этот результат является воспроизведением исходного начала, но только в обогащенном виде. По нашему мнению, это обогащение в истории русской культуры состоит именно в том, что в воспроизведенном начале сформулировано определение преемственности развития.

Если обратиться к исследуемой нами проблеме, то обнаруживается противоречие двух типов отношений между искусством и религией. В одном случае, между ними существует смысловое соответствие, и обмен действиями возможен, а в другом - искусство и религия автономны, или избыточны. Это противоречие представлено как их взаимодействие, выступающее и основанием, и содержанием истории их взаимоотношений. Данное противоречие или взаимодействие реализуется здесь в виде системы опосредствований, или - в виде оформившейся целостности. А в качестве таковой она есть индивид как результат, вобравший в себя содержание собственной истории: индивид и есть целостность, репрезентирующая смысл своей истории. Причем верно и обратное - целостность есть индивид, потому и оправдано понимание целого как лица, как образа.

В нашем случае речь идет не о состоявшейся опосредствованной структуре целостности, а об изначальной непосредственной целостности искусства и религии, выраженной в факте бытия иконы, как их готовности к взаимному смысловому обмену. Именно в таком контексте мы и говорим о представленной в образе древнерусских икон (фресок, храмов, произведений святоотеческой литературы) непосредственной целостности искусства и религии как об исходном начале истории художественной культуры России. Причем данная история не предрешена раз и навсегда этим уже состоявшимся началом развития, но оно само становится началом лишь в осуществлении истории взаимоотношений искусства и религии. А положенность их взаимодействия представляет в снятом виде результат этой истории, как ее воспроизведенное начало, но уже обогащенное определениями преемственности развития.

В истории художественной культуры России трактовка идеалов и целей творчества подвергалась значительным изменениям, но его культурный смысл, по нашему мнению, сохранил некую «инвариантность», которую мы и ставим целью выявить и исследовать. Выдвигается гипотеза, что можно выявить линию преемственности творческого опыта, связанную с постоянным возвращением (а значит, и воспроизведением) к исходному началу как взаимодействию искусства и религии. Поэтому в диссертации при анализе феномена творчества, прослеживая его изменения, выделяется несколько периодов, что в исследовательском плане связано с построением типологии культуры и выявлением особенностей творческого самосознания личности. Автор, интерпретируя культурную историю России, различает в ней три периода - древнерусский, имперский, советский, - рассматривая особенности религиозной, секуляризованной, превращенной религиозной форм культурного самосознания. При этом основным моментом, проблематизирующим исследование русской культуры как целостности, оказывается характер и способ наследования культурной традиции в трех основных формах: сохранения - консервации и рутинизации, отрицания -полного разрыва или радикального обновления, освоения - переосмысления и творческого развития. Подобный подход во многом определяет выбор тех или иных творческих имен и художественных практик (литературной, музыкальной, изобразительной) в анализе путей и способов осуществления культурной преемственности, которые являются наиболее репрезентативными в выявлении специфики типа культуры и художественного самосознания личности в процессе сохранения, трансформации или переосмысления сложившейся культурной традиции.

Подчеркивая значение византийского наследия в истории русской культуры, мы отмечаем, что уже на раннем этапе формирования древнерусского общества приходится говорить о взаимодействии двух типов мировоззрения, породивших, как отмечают исследователи, ситуацию двоеверия. Происходившая аккультурация не устранила родовой характеристики славянской культуры. Языческие пласты мышления в народном сознании на уровне верований и бытовых форм культуры оказались не преодоленными и по настоящее время. Яркий пример -совпадение календарно-земледельческого культа с церковными праздниками. Языческая архаика сохранилась и в музыкальном фольклоре, и в обрядовой поэтике, определяя жизненный уклад не только Древней Руси, но и продолжая присутствовать в крестьянском быту послепетровской России. С распространением христианства и появлением новых художественных образцов культурного творчества (книга, икона, фреска, каменные храмы) утверждаются нормы поведения и духовные ценности православия, но фольклорно-мифологическое содержание языческой культуры древних славян не растворяется, а переосмысляется в недрах русской культуры, в период расцвета классической литературы и искусства приобретая значение народного идеала веры. Он воплощается авторами в былинно-сказочных и исторических образах, передавая эстетические и этические смыслы культурной традиции в структуре художественного произведения.

Рассматривая феномен творчества в историческом опыте русского искусства в преемственности идеи спасения как духовного трансцензуса личности и секулярной идеи оправдания творчеством, автор опирается на концепцию Д.С. Лихачева, согласно которой в основании европейской культуры находятся три моделирующих ее ценностно-смысловой мир категории: личностность, универсализм, свобода (258; 15-16). Личностность и свобода выступают непременным условием творчества, а универсализм выражает установку созидания культуры как смыслового универсума жизни человека, имеющего опосредованное выражение в культурных практиках. Искусство, сформированное христианской традицией, в этом смысле должно быть понято не в «прикладном» значении видов искусства, а как культура жизни, находящая воплощение в творческом опыте, который сам становится событием культуры, его произведением.

Современные представители русского искусства поставлены в условия цивилизационного «многоголосия», чем осложнено сохранение духовных ценностей русской культуры и связанного с ними типа творческой личности. Среди фиксируемых и анализируемых культурологией причин: общая универсалистско-унифицирующая тенденция развития цивилизации, связанная с акцентированием западно-европейского варианта разработки способов опосредствования; автономность веры, которая является актом свободного выбора личности; разрушение механизмов трансляции традиционных ценностей и образа жизни; утрата метафизического «чувства» человеком современной культуры; информационно-технологический принцип организации формы и содержания культуры; «конкуренция» картин мира, ценностей, жизненных укладов, государственно-политических и цивилизационных систем; научный способ открытия истины и связанных с ним процедур верификации, отличный от опыта веры и морально-духовного авторитета гуманитарного наследия культурной истории.

Процесс культурной самоидентификации связан с осознанием, как национальных особенностей своей культуры, так и времени-пространства мировой культуры. При этом наблюдается закономерность: если механизм культурной памяти, осуществляющий преемственность социального и духовного опыта «включен», то появляется интерес и уважение к культуре Другого - т.е. формируется подлинно культурологическое мышление. Отсюда возникает важный для определения темы исследования вопрос: способна ли русская культура сохранить себя в условиях современности, может ли она предложить универсальный проект бытия человека в мире культуры на основе идеальных концептов и творческих практик своей традиции? Упомянутые нами аксиомы и гипотезы, мировоззренческие и методологические установки, частью предваряющие исследование, а частью возникшие по ходу работы, определили тему диссертации, отраженную в ее названии. Исходя из проблематики выбранной нами темы и возможных путей ее рассмотрения в рамках культурологического исследования, и была поставлена цель исследования.

Целью диссертационного исследования является анализ специфики преемственности творческого опыта, заданной особенностями рецепции христианского культурного универсализма святоотеческой традицией и определившей сложное и весьма своеобразное сплетение религии и искусства в истории культуры России.

Объектом исследования выступает жизненный и художественный опыт выдающихся представителей искусства России, взятый в модусе взаимодействия и смысловой обусловленности религиозного и секулярного типа самосознания.

Предметом исследования является указанная линия преемственности творческого опыта, выраженная в произведениях русской литературы, изобразительного и музыкального искусства, а также представленная философско-эстетическими концепциями творчества.

В соответствии с целью и предметом определяются следующие задачи исследования:

1. рассмотреть в модусе смыслового соответствия творчества и религиозного умонастроения преемственность творческого опыта в искусстве Руси/России, понятом как механизм и необходимое условие трансляции ее содержательных особенностей;

2. исследовать трансформации самооценки творчества представителями русского искусства в контексте диалектики изменения-сохранения религиозного смысла творчества;

3. определить и разработать подходы к исследованию феномена творчества на материале художественной культуры России, имея в виду заявленный выше подход, - прослеживание взаимной обусловленности и смыслового соответствия творчества и религиозности;

4. выделить и специфицировать музыкальное искусство, рассмотрев его духовно-художественный потенциал в контексте идеи будущего возможного синтеза искусства и религии.

Методологической основой исследования являются традиционные для гуманитарного знания подходы: культурологический, социально-исторический, герменевтический, семиотический. Отметим некоторые важные для нашего исследования особенности этих подходов.

Культурологический подход выступает как междисциплинарный метод исследования культурных феноменов. Культурологический угол зрения позволяет при исследовании художественных произведений русской культуры не озадачиваться их иерархическим разделением на высокое (классическое) и народное, религиозное и светское, традиционное и новаторское искусство, но оценивать эти произведения по их значению в духовном опыте эпохи, характеризуя, тем самым, ее ментальное содержание. Таким образом, культурологический подход дает возможность прослеживать внутренние связи между сменяющими или отстоящими друг от друга на значительном временном отрезке культурными эпохами, усматривая сходство и различие форм художественного опыта на различных этапах развития культуры России.

Социально-исторический подход позволяет соотносить в социально-культурном контексте повседневности религиозную, философскую, научную и эстетическую картины мира, выявляя их историческую преемственность. Социально-исторический подход акцентирует момент индивидуальности и неповторимости культурного творчества человека, что позволяет выделить специфические черты в различные периоды исторического развития русской культуры.

Говоря о герменевтическом подходе, мы имеем в виду один из существенных для данной работы принципов герменевтики: чтение текста с позиции его современников. Автор разделяет точку зрения Гадамера, согласно которой данный способ понимания и толкования не только не означает забвение своего собственного места в истории, но, наоборот, предполагает необходимость мыслить собственную позицию в ее историко-культурной специфичности. Кроме того, герменевтический подход используется не только по своему прямому назначению - при интерпретации конкретных произведений, но и при анализе творческого пути. Представляется возможным, на наш взгляд, в истории культуры России рассматривать биографию художника как приобретающую смысл духовного пути - жизни как произведения, оцениваемого в присутствии высшего идеала творчества. В данном ключе проблематизируется преемственность понимания творчества в традиции русской музыки.

Семиотический подход используется при описании оппозиции моностилистической и полистистилистической культуры, что было систематизировано Ю. Лотманом и Б. Успенским в исследовании двух типов художественных стилей (чистом и синкретическом).

Специфичные для нашей работы методологические подходы продиктованы избранной темой и проблемой исследования. Соответственно, необходимо выделить два основных принципа. Во-первых, художественное творчество и религиозная традиция рассматриваются, в силу изложенных выше причин, не просто в аспекте их возможной взаимодополнительности, а как две ипостаси человеческого бытия, существующих одновременно и неслиянно, и нераздельно. Потому их теснейшая взаимосвязь не только не запрещает, но в каком-то смысле даже предполагает возможность антагонистических отношений. Во-вторых, предполагается, что особенность акцепции русской культурой восточно-христианской традиции уже в готовом виде задала образное восприятие христианских идей, и тогда целостное восприятие художественного образа в диалектике его исторических изменений явилось, по нашему мнению, порождающим образцом творчества вообще.

Изложенные выше соображения склоняют нас к тому, чтобы попробовать отказаться от активного использования напрашивающегося для нашего исследования методологического хода с взаимной дополнительностью консервативности традиции и новационности творчества, что, так или иначе, предполагает их противопоставление с заданной направленностью взаимодействия. Отметим, что хотя данный прием довольно хорошо зарекомендовал себя при анализе культурной истории Европы, сам он является продуктом новоевропейского философского мышления. В решении нашей исследовательской задачи использование такого методологического приема содержит опасность, что он сведется к демонстрации его малой продуктивности и объяснению причин его ограниченности. В анализе современной художественной ситуации противопоставление искусства как творческой новации и религии (культуры вообще) как охранительной традиции часто не дает существенных исследовательских результатов. Тем более не оправданна такая оппозиция при рассмотрении проблемы преемственности творческого опыта в истории русского искусства, где, с одной стороны, демонстрируется тенденция сохранения религиозного смысла творчества, а с другой - избыточностью обладают и искусство, и религия.

Степень разработанности проблемы. Необходимо сразу обратить внимание на парадоксальное положение проблемы творчества в современной научной литературе. Это отчетливо прослеживается при сравнении представлений о творчестве H.A. Бердяева и теоретиков постструктурализма. Творчество является центральной темой философствования Бердяева, превращаясь в своеобразную высокопафосную «поэму». Автор творческой антроподицеи ясно показывает онтологический смысл и пределы данного феномена, полагаемые объективацией, которую он считает смертным грехом. Однако, сосредоточившись в своем опыте построения персоналистической философии на субъекте творчества, Бердяев почти ничего не может сказать о том, что же такое самое творчество. Напротив, в постструктуралистской философии, сконцентрированной на выявлении механизмов творчества, происходит утрата самого субъекта, что ведет к исчезновению онтологической перспективы творческой деятельности, устраняя проблему самоопределения человека в горизонте Абсолютного как таковую. Подобную ситуацию Р. Барт связывал с исчезновением самого смысла, что в философском и историческом плане противостоит всей традиции русской культуры.

Собственно, в этом и состоит центральный парадокс темы творчества. Если мы анализируем объективированные результаты творчества и приближаемся к пониманию его механизмов, то теряем субъект творчества творящее лицо; само же творчество превращается в механистическую процедуру деконструкций, в комбинаторную игру текстов и гипертекстов культуры. В то же время если мы обращаемся к субъекту творчества как к живой конкретной личности, сосредоточиваясь на духовно-экзистенциальной теме его бытия, то мало что можем сказать о механизмах, способных раскрыть содержательно-структурные особенности творческого процесса, -например, в акте сочинения художественного произведения. Рассуждения здесь могут свестись к описанию биографических деталей и повлиявших на становление творческой личности культурных традиций. Конечно, творчество невозможно формализовать, но отказ от самого опыта его постижения рациональным путем приведет к констатации еще одного парадокса, имеющего место в культурно-практической сфере: если творчество не следует рационально изучать, то ему нельзя и научить.

Вместе с тем особенность современного производства развитого индустриального общества, не говоря уже о постиндустриальном, такова, что участвующий в нем человек поставлен перед необходимостью освоения не только отдельной формализуемой операции, но вынужден определяться по отношению ко всему циклу производства в целом, представляя собой своего рода звено в технологической цепочке изготовления продукта и его реализации. Во многом именно эта практическая востребованность творческой личности в условиях современного способа производства и соответствующего ему типа социальной активности человека и определила возросший интерес к проблеме творчества. Эта тематика особенно хорошо разработана в современной российской философии, например в трудах Н.С. Злобина, В.М. Межуева, Ф.Т. Михайлова, М.Б. Туровского, а в аспекте духовной составляющей цивилизационных механизмов культуры - у В.Ж. Келле.

Различные аспекты проблемы художественного опыта русской культуры (такие, как философия творчества, роль искусства и литературы в формировании национального самосознания, сакральные смыслы древнерусского искусства, культурный смысл образа) в последнее время все более настойчиво привлекают к себе внимание специалистов в различных областях знания. Однако культурологическая проблема возможности выделения в истории искусства России такой линии преемственности творчества, которая опирается на опыт непосредственного восприятия целого, сохраняющего интуицию трансцендентного Иного в художественном образе, не ставилась как самостоятельная.

Проблема поиска философских оснований концепций творчества в современной культурологической и философской литературе, отражая полистилистическую, конфликтную культурную ситуацию современности, не имеет завершенного вида и находится еще на стадии разработки подходов к ней. В современной философской литературе была осознана необходимость формирования новой области знания - онтологии творчества (В.А. Конев, Л.В.Сурков, В.А.Яковлев), что говорит о попытках построения теории творчества, не ограничивающейся рамками вопросов природы лишь художественного творчества. Интерпретация содержания таких феноменов, как русская культура и творчество, как правило, зависит от принадлежности исследователя к научной школе или философской (религиозной) традиции, что определяет, в конечном итоге, как мировоззренческую позицию, так и методологию проведения анализа. Следует также отметить, что тема русской культуры, сохранения ее наследия в условиях современности не только активно разрабатывается в рамках научной мысли, но и включается в социальные и исторические реалии российской жизни и становится значимой темой политической риторики, приобретая острый публицистический оттенок. Выделим следующие работы отечественных и зарубежных исследователей, послужившие теоретической основой диссертации.

Культуру как творческий опыт жизни и творчество как проблему духовного самоопределения личности, способ оправдания жизни рассматривали представители русского религиозно-философского ренессанса. Онтологический, гносеологический и аксиологический аспекты в исследовании феномена творчества получили разработку в трудах А. Белого, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, Вяч. Иванова, И.А. Ильина, А.Ф. Лосева, В.Н. Лосского, Н.О. Лосского, Д.С. Мережковского, B.C. Соловьева, E.H. Трубецкого, С.Н. Трубецкого, Н.Ф. Федорова, П.А. Флоренского, С.Л. Франка.

Творчество как синергию - соработничество в Боге, духовный трансцензус личности, развивая восточно-христианскую богословскую традицию, трактуют В. Зеньковский, И. Мейендорф, А. Мень, В. Никитин, Н. Струве, Г. Флоровский, С. Хоружий, И. Шаховской, А. Шмеман.

Проблему духовного и культурного смысла творчества, границы человеческого существования в творческом акте, типологии культуры и творческой личности, эстетического самосознания человека в своих работах раскрыли С.С. Аверинцев, М.М. Бахтин, В.В. Бибихин, B.C. Библер, В.В. Бычков, В.П. Григорьев, K.M. Долгов, М.С. Каган, Д.С. Лихачев, А.Ф. Лосев, A.M. Панченко, В.Л. Рабинович, O.K. Румянцев.

Искусствоведческая традиция изучения истории художественной культуры России представлена именами М.В. Алпатова, М.Г. Арановского, Б.В. Асафьева, Я.В. Брука, Г.В. Вдовина, Т.Ф. Владышевской, С.Г. Зверевой, Ю.В. Келдыша, В.Н. Лазарева, Т.Н. Ливановой, М.П. Рахмановой, С.И. Савенко, Д.В. Сарабьянова, Л.А. Серебряковой, Г.Ю. Стернина. Философско-культурологический аспект данной проблемы отражен в работах В.В. Колесова, В.К. Кантора, И.В. Кондакова.

Особенно следует выделить исследования отечественных ученых, связанные с разработкой проблемы содержания идеального объекта и его выражения в структуре художественного образа, среди которых труды В.И. Жуковского, Д.В. Пивоварова, Б.В. Раушенбаха.

Общетеоретические аспекты проблемы творчества в контексте истории культуры, типологические модели в описании структуры и содержания творческого опыта разрабатывали представители тартуско-московской семиотической школы M.JL Гаспаров, Вяч.Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский.

Проблему культуры и творчества с позиции деятельностного подхода рассматривают российские философы и культурологи В.Е. Давидович, Л.А. Закс, Н.С. Злобин, М.С. Каган, Л.Н. Коган, В.И. Колосницын, И.Я. Лойфман, В.М. Межуев, Э.С. Маркарян, B.C. Цукерман. Акцент в этих работах ставится на общих проблемах теории и социологии культуры (актуальной и потенциальной культуры, культуры как плодотворного существования, культурных смыслов научного творчества и т.д.).

Проблему творчества и творческих способностей с психолого-педагогической точки зрения исследовали Л.С. Выготский, П.Я. Гальперин,

B.В. Давыдов, В.Я. Дранков, A.A. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, В.В. Медушевский, Я.А. Пономарев, И.Я. Лернер, В.Г. Ражников, С.Л. Рубинштейн, Б.М. Теплов, Д.Б. Эльконин.

Культурологический аспект проблемы развития творческих способностей личности в процессе образования и воспитания отражен в работах А.И. Арнольдова, Д.Б. Богоявленской, Е.А. Бодиной, П.С. Волковой,

C.Н. Иконниковой, Д.Б. Кабалевского, Н.И. Киященко, H.A. Кушаева, A.A. Мелик-Пашаева, A.B. Морозова, Л.Г. Савенковой, Д.В. Чернилевского.

Художественную культуру XX века, специфику художественно-эстетического сознания современности, опыт русской культуры в художественных процессах XX столетия, особенности развития музыкального искусства рассматривают в своих исследованиях К.З. Акопян, Н.И. Барсукова, М. Бессонова, A.B. Венкова, М.О. Горобинский, Н.Ю. Грякалова, Т.И. Ерохина, И.Ю. Искржицкая, Л.П. Казанцева, В.Л. Рабинович, К.Э. Разлогов, A.C. Соколов, М.Соколовский, Е.В. Тихомирова, Ю.Н. Холопов, В.Н. Холопова, B.C. Ценова, М.Г. Чистякова, В.Т. Шапко, Т.Е. Шехтер, А.К. Якимович.

Среди зарубежных авторов, исследующих проблему творчества, следует особо выделить теоретиков постструктурализма. Среди них - Р.

Барт, Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ф. Джеймисон, Ж. Лиотар, У. Эко. Постструктуралистский подход к проблеме творчества связан с осмыслением коммуникативной функции слова, смысл которого опосредован в структурах текста. Основным объектом деконструкции как процедуры распредмечивания смысла оказывается целостный текст культуры. Человек, производящий тексты, отождествляется с человеком европейской культурной традиции. Личность, определявшаяся в присутствии высшего Смысла (Слова), названная Р. Бартом Автором, «умерла» в современной культуре, которая характеризуется «интертекстуальностью», т.е. деструкцией целостной структуры текста и его смысла - иными словами, процедурой замены многоуровневым текстом со множеством смыслов. В постмодернистской теории творческая активность человека реализуется как чистая игровая (комбинаторная) деятельность, имеющая смысл сама в себе и не сопряженная с категорией Логоса как Слова, сказанного со смыслом в присутствии Бытия. Порождающей онтологической структурой творчества в постструктуралистской философии и в постмодернистской художественной практике, ее образом «идеального» становится пустота.

Среди работ зарубежных исследований, посвященных феномену творчества и культуры, следует выделить группу работ, связанных с психологическими теориями личности. В них решается базовая проблема психологической науки - проблема креативности, понимаемая как развитие творческого потенциала личности. Данной проблемой занимались Ф. Баррон, Дж. Гилфорд, А. Маслоу, Л.Н. Морган, Р. Муни, Т. Рибо, К. Роджерс, А. Тэйлор, К.В. Тэйлор, Е.П. Торранс, 3. Фрейд, К.Г. Юнг.

Особо следует выделить труды философов и культурологов XIX - XX вв., в рамках которых и стало возможно исследование культуры и человека в парадигме Духа и творчества. Среди них «понимающая психология» В. Дильтея; аксиологическая концепция истории и культуры В. Виндельбанда и Г. Риккерта; морфология культуры Ф. Ницше и О. Шпенглера; теория цивилизации А.Дж. Тойнби; феноменология М. Хайдеггера, рассматривающая культуру как языковое творение; герменевтика Г. Гадамера, где познание истины связано с пониманием текстов культуры; трактовка культуры как символического бытия Э. Кассирера; структурно-содержательный анализ сложных культурных феноменов - языка, литературы, искусства, массовой культуры, социальных образований (общностей, групп, институтов), а также идей как идеальных порождающих моделей культуры структуралиста М. Фуко. К важным концептуальным разработкам проблемы религиозного опыта и культурного творчества следует отнести феноменологию «священного» Р. Отто и М. Элиаде; экзистенциальную философию Г. Марселя, понимаемую в качестве рефлексии над религиозным опытом личности; теорию «духовного бессознательного», выявляющую соотношение понятийной и внелогической сфер человеческого интеллекта Ж. Маритена; теологическую версию философии культуры и истории, определяющую место христианства в современной культуре и духовном опыте человека современности К. Доусона, К. Ранера, И. Ратцингера (Бенедикта XVI), П. Тиллиха.

Знаковыми работами, дающими критический анализ современной культуры и современного общества, вне понимания генерализующих тенденций которого невозможен анализ исследуемой нами культурной традиции, являются работы Т. Адорно, Г. Маркузе, X. Ортеги-и-Гассета, Ю. Хабермаса. Социологический анализ процессов урбанизации, омассовления культуры, нарастающего технократизма, роли массовых коммуникаций, тоталитарной идеологии в истории XX века проведен в трудах М. Вебера, П. Сорокина, Э. Тоффлера, Э. Фромма, а также X. Арендт, Д. Белла, Э. Гидденса, Х.М. Маклюэна.

Таким образом, гуманитарное знание служит теоретико-методологической основой для определения подходов в исследовании феномена творчества в контексте проблемы преемственности духовно-художественного опыта русской культуры. В целом настоящая работа вписывается в общую проблематику современного гуманитарного знания и самоопределяется в области теоретических проблем культуры, культурного самосознания, духовной культуры личности, креативной природы человеческой деятельности, т.е. в области философии и теории творчества как одной из основных проблем теории, философии и истории культуры.

Научная новизна диссертации обусловлена восполнением теоретически недостаточно разработанных и философски непроблематизированных в современной научной литературе аспектов преемственности творческого опыта в истории художественной культуры России. Это восполнение заключается в том, что:

• преемственность творческого опыта прослежена с избранной в данной работе позиции, где, с одной стороны, нас интересует, как диалектика восприятия целостности в качестве художественного образа, обусловленная святоотеческой традицией, выполняла функцию образца для понимания культуры и осуществления творчества, с другой стороны, поскольку в основе такой функции лежало принятие восточного христианства в сложившемся и целостно оформленном виде и потому предзаданного как образец культурного творчества, мы можем рассмотреть преемственность творческого опыта в модусе взаимной обусловленности творчества и религиозности;

• разрабатываются подходы для исследования феномена творчества в связи с религиозно-философской традицией, имевшей, в силу указанных причин, определяющее значение в складывании художественной практики русской культуры на разных этапах ее исторического бытия;

• рассмотрены исторические особенности диалектики сакрально-художественной интенции в преемственности творческого опыта и предложена модель исторической типологии художественной культуры России, производная от типологии личности, заданной фигурой творчества в контексте христианской идеи спасения и секулярной идеи оправдания творчеством;

• история художественной культуры России рассмотрена с точки зрения принципа смысловой обусловленности и взаимодействия искусства и религии;

• осуществлен культурологический анализ истории художественной культуры России в аспекте преемственности непосредственного понимания целого как образа, заданного святоотеческой традицией, современным рефлексивным искусством.

Положения, выносимые на защиту.

Проведенное в работе исследование художественного опыта русской культуры позволило получить выводы, которые в качестве основных диссертационных положений выносятся на защиту:

1. Присущая художественной культуре России в течение всей ее истории тенденция к сохранению ценностной доминанты, связанной с восточно-христианской традицией, в культурологическом видении объясняется способом усвоения этой традиции в сложившемся и образно оформленном виде, что делает диалектику целостности образа исходным пунктом для анализа преемственности творческого опыта. Одним из способов трансляции ценностей и смыслов культуры выступала преемственность изначально связанных с диалектикой целостности образа эстетических и этических идеалов. Поэтому в истории художественной культуры России можно выделить самостоятельную линию преемственности творческого опыта, - линию, связанную с взаимной смысловой обусловленностью искусства и религии.

2. Современный этап развития культуры России определяется взаимодействием двух тенденций: проблемой сохранения традиции и освоения полистилистического культурного проекта современности. Западноевропейская версия данного проекта нацелена на решение проблемы постоянной переоценки и корректировки ценностно-идеальной сферы, что соответствует полистилистическому характеру современной культуры. Но это решение демонстрирует традиционный для западной культуры путь разработки способов опосредствования в разнообразных формах художественно-эстетической деятельности. В случае русской культуры, исторически связанной с восточным христианством, доминирует ориентация на творческое осуществление целостности образа, сохраняющего интуицию трансцендентного в художественном опыте. В этом последнем варианте полистилистичность может быть удержана, если диалектика образа выступает основанием художественной саморефлексии.

3. Исходя из сказанного, вклад русской культуры в историю мировой культуры в диалогическом взаимодействии различных традиций мог бы определяться утверждением образа как основы формирования рефлектирующей (опосредствующей) мысли. Существенным является и ценностное доминирование образной сферы в ситуации встречи с принципиально иным (иным культурным, цивилизационным, духовным и т.д. опытом), которое выступает причиной рефлексии и проблематизации смысла самой культуры (познающего сознания). Русская культура, основанием преемственности духовного опыта которой выступали формы художественного освоения мира, в условиях современности является культурной традицией, сохраняющей тип мышления, нацеленный на создание целостной концепции бытия, что может быть прослежено в современном литературном, живописном, музыкальном произведении.

4. Творчество по-прежнему выступает как доминирующая установка самосознания человека, ориентированного художественной культурой России, как порождающая модель существования человека в культуре, имеющая смысл спасения (в рамках религиозного мировоззрения) и оправдания творчеством (для секулярного мировоззрения). На уровне художественного самосознания эта установка приобретает значение эстетического идеала, который становится основанием самооценки и трансцендентным идеалом творчества как такового. В этом смысле художественное творчество в истории русской культуры предстает как трансцензус личности, связанный с преодолением, как границ культуры, так и своей экзистенции.

Научно-теоретическое значение диссертационного исследования.

Результаты проведенного автором исследования, предложенное им видение развития художественной культуры России может способствовать более глубокому и точному пониманию проблемы творчества и его границ в истории русской культуры, специфики преемственности культурной традиции.

Принципы исследования, применяемые в диссертации, расширяют методологическую базу культурологических дисциплин. Выводы настоящей работы могут быть использованы в различных отраслях знания - эстетике, этике, философии музыки, педагогической психологии, психологии и философии творчества, а также в качестве самостоятельных направлений исследования.

Социально-практическое значение исследования связано с возможностью использования полученных результатов в качестве теоретической базы для разрешения конкретных социокультурных проблем современного российского общества. Выводы работы могут способствовать формулированию целей и задач культурной политики в освоении духовно-культурного наследия Российской цивилизации. Также они имеют значение в определении психолого-педагогической и социокультурной стратегии в процессе реализации российского национального проекта в сфере образования.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в учебных курсах истории и философии культуры, эстетики, истории искусства, истории музыки, музыкальной культурологии, психологии и педагогики, а также для подготовки различных спецкурсов.

Апробация исследования, его концептуальных положений и материалов осуществлялась на кафедре общегуманитарных дисциплин Астраханской госконсерватории, на кафедре общегуманитарных и социально-экономических дисциплин Челябинского института музыки им. П.И. Чайковского, на кафедре культурологии и религиоведения Российского Православного института ап. Иоанна Богослова. Научные сообщения по теме диссертации делались в секторе философских проблем культуры Российского института культурологи (РИК). На основе материалов диссертации был разработан и читался в течение нескольких лет в Челябинском институте музыки курс «Культурология. XX век», в МИСиС -курс «Духовные основы русской культуры» (с 2006 г.) Диссертация обсуждалась на кафедре культурологии Московского гуманитарного университета и была рекомендована к защите.

Результаты данного исследования отражены в 35 опубликованных работах общим объемом 49,5 печатных листов. Содержание диссертации доведено до сведения научной общественности в форме монографий, учебного пособия, статей в специальных научно-гуманитарных журналах, сборниках научных трудов. Концепция и главные идеи диссертационного исследования были представлены на научных конференциях (около 30) международного, всероссийского и регионального уровня: в Астрахани (1997, 1999, 2000, 2001, 2002, 2006), Волгограде (2000), Екатеринбурге (1997, 1999, 2000, 2001), Калуге (2006), Магнитогорске (2001, 2002), Москве (2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007), Сортавала (2005), Челябинске (1998, 2000, 2001,2003).

Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, двенадцати параграфов, имеющих внутренние смысловые деления, заключения, снабжена списком научной литературы, включающим 520 наименований. Общий объем 343 страницы машинописного текста в компьютерной верстке. Логика исследования отражена в структуре диссертации.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Жукова, Ольга Анатольевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Философская рефлексия над основами исторического опыта культуры - необходимое условие для развития теоретического базиса культурологии. С точки зрения данной научной задачи настоящее исследование представляет собой философский анализ культурного наследия России в аспекте преемственности творческого опыта, сущностной чертой которого становится взаимная смысловая обусловленность искусства и религии. Репрезентированная в художественном творчестве эта линия культурной преемственности характеризуется особым типом взаимодействия религиозных и художественных интенций творчества в истории культуры России. Исследовательская посылка данной работы заключается в том, что творческий опыт искусства, исторически соотносимый с воспринятой восточно-христианской традицией, во многом определил сущностные особенности российской культуры, повлияв на характер преемственности базовых культурных концептов и практик, что составляет также второй, не менее важный аспект проблемы ее содержания и исторического существования - ее целостности.

Отмечая, что сходным образом данная проблема была поставлена философами Серебряного века, мы подчеркиваем, принципиально новые возможности, открываемые современностью для исследователя. Особенность исследовательской позиции проявляет себя в отношении к категории будущего, которая включается в качестве проективной модели при описании и изучении феномена прошлого и настоящего. Историк и философ культуры оперирует категорией времени. В этом смысле история - это вопрошание времени. В подобном вопросе - желание услышать ответ, который может стать исходным основанием стратегии развития личности, общества, культуры, государства. При этом прошлое важно не только как музейная коллекция, тщательно собираемая и грамотно фиксируемая, но как ответ на вопрос настоящего и основание для строительства будущего. История культуры России в тезаурусе всемирной истории - это книга вопросов и ответов, многие страницы которой еще не открыты, а последняя далеко не перевернута, и потому русская культура есть традиция, устремленная в будущее. Архивирование и музеефицирование ее наследия, необходимое с точки зрения научного описания и сохранения памятников культуры и искусства, не является знаком и симптомом ее умирания (в шпенглеровской морфологической парадигме). Эта формула служит отправной точкой для культурологических изысканий исследователя, осознающего себя носителем данной культуры и понимающего необходимость ее творческого развития в контексте современности, которая делает свой вклад в будущее.

Всеобщая всемирная история», начавшаяся, по словам А. Дж. Тойнби, в XX веке, создала предпосылки возникновения новой конструкции общего Дома, где все между собою связано, и каждый элемент постройки несет смысловую и функциональную нагрузку. Здесь будет уместно привести образное высказывание Д.С. Лихачева, подчеркивающее принципиальное единство мира человека через культуру во всем многообразии форм ее духовно-интеллектуального опыта: «Наша Земля - это Эрмитаж, несущийся в космическом пространстве» (254; 164). Соотнося себя со временем истории и образом культуры, человек образует поле личностного смысла, двигаясь, подобно кванту, в пространстве-времени судьбы. В этом диалогическом общении происходит встреча прошлого и настоящего, целью которой становится открытие будущего. Опыт культурной истории наследуется и транслируется, преломляясь через личностный смысл, тем самым, приобретая новый вектор социального и культурного развития. Парадоксальное качество будущего заключается в удержании им прошлого, где мгновение настоящего, стремясь к будущему, каждой секундой «прирастает» к прошлому. Поэтому для исторического и культурологического мышления в равной мере справедливы формулы: «будущее в прошедшем» - «настоящее в будущем».

Соотносима ли категория будущего с традицией, в которой, по определению, сильно консервативно-охранительное начало? В какой мере, являясь важнейшим механизмом трансляции исторического опыта и культурных достижений, она нацелена на производство будущего? Это противоречие заложено и в соотношение новационного творчества и религиозной традиции, опирающейся на авторитет предания. Творчество устремлено в будущее - будущее парадоксальным образом соединяет в себе, с одной стороны, открытое, чистое, потенциальное пространство, своего рода, идеальную картину желаемого, с другой - инерцию прошлого, одновременно выражая тенденции настоящего. Религиозная традиция видит прошлое и настоящее в перспективе вечности, понимая исторический процесс эсхатологично. Подобную метафизику времени, его объективно-исторические и индивидуально-психологические свойства приходится учитывать культурологу, который рассматривает проблему наследования и преемственности традиций, духовных и социальных практик в реалиях современной России.

Возникает вопрос: насколько будущее является свободной территорией, независимой от прошлого, и второй: насколько будущее может стать воплощением желаемого с точки зрения ценностей и идеалов культуры, наследуемых в традиции? Современные процессы глобализации и модернизации не отменяют этой логики, а наоборот, обостряют вопрос культурной самоидентификации России как вопрос ее самосохранения, следовательно, особо актуальной оказывается проблема культурологического прочтения традиции русской культуры. Обращаясь к своим истокам, культура совершает акт самопознания, выявляя основание создававшей ее традиции. Здесь, с точки зрения поставленной в работе задачи, мы выделяем несколько аспектов: первый — русская культура как целостный исторический феномен, второй - творческий опыт ее создателей как условие трансляции содержания самой культуры, ее идеалов, ценностей, художественных образцов.

В художественной культуре России, как мы пытались выявить в своем исследовании, они были связаны с идеей творчества как спасения и оправдания жизни в диалектическом взаимодействии религиозного и культурного смысла искусства, обусловленного особенностью положенной в начало развитие русской культуры восточно-христианской традицией. Выступая в качестве трансцендентного идеала творчества в опыте непосредственного переживания Совершенного как полноты бытия, они определили собой саму возможность смыслового соответствия и взаимообмена невыразимого трансцендентного опыта и его представленности в структурах художественного опосредствования. Как опосредствованные результаты творческого акта настоящие идеи выразились, в первую очередь, в образной структуре художественного произведения, в эстетическом и этическом идеалах творчества, в богословских и философских интуициях авторов русской культуры, найдя при этом отражение и в церковно-государственном строительстве, и в аскетической практике.

Потому, как нам представляется, допустимо говорить об особом способе выстраивания структур опосредствования в истории культуры России на уровне художественно-образного, непонятийного мышления. Особенность содержания русской культуры состоит именно в том, что структуры опосредствования в ней выстраиваются не через рефлектирующую мысль, а через художественный образ, выступающий в качестве непонятийного содержания предмета познания, а смысл вещи открывается как инобытие образа в трансцендентной реальности. Настоящий тезис находит подтверждение в том историческом факте, что художественная практика в процессе христианизации Руси была воспринята как непосредственная целостность религии и искусства в опыте веры, представляющей собой, в свою очередь, сложную систему культурного опосредствования. И в то время, когда Западная культура переживает процесс автономизации и индивидуализации творчества в рамках общей тенденции секуляризации, русская культура еще раз «возвращается» в традицию «культуры веры» с ее внелогическим способом узрения и постижения предельного предмета познания в исихастском дискурсе Божественных энергий. Если в автономном типе творчества свободное самополагание имманентно присущей цели завершается созданием произведения, которое становится событием культуры и артефактом, то в религиозной культуре оно необходимо как предпосылка и условие действия трансцендентного, явление которого и составляет результат познания, или «умного делания». Так, предмет искусства оказывается непосредственным воплощением Истины, или ее узрения (= умозрения) без логических процедур ее извлечения, что и составляет смысл процесса сакрализации образа при изображении Первообраза на иконе.

В настоящем исследовании был поставлен вопрос о фундаментальном основании единства культуры Руси/России, обеспечивающем историческую преемственность ее художественного опыта на уровне идеалов и ценностей. Таковым основанием, в авторском видении, является понимание творчества ее создателями одновременно как пути строительства культуры и духовного самосовершенствования личности в горизонте трансцендентного идеала. Поэтому в исследовательском плане проблема целого культуры, неповторимости и индивидуальности ее исторического опыта связывается с проблемой художественного самосознания культуры и с проблемой творческого самосознания человека данной культуры, удерживающего опыт непосредственного восприятия образа целого, заданного восточно-христианской традицией, в опосредствующих формах художественного творчества. Тем самым мы рассматриваем свое исследование как необходимый этап в разработке недостаточно проблематизированной темы преемственности творческого опыта в художественной культуре России в культурологическом ключе, включая философский, богословский и искусствоведческий аспекты. Существенным в работе оказывается концептуализация феномена творчества в религиозно-философской традиции, имевшей определяющее значение в сложении художественной практики русской культуры на разных исторических этапах.

Вводя в исследовательское поле культурологии тему преемственности творческого опыта в различных видах искусства на обширном историко-художественном и философско-эстетическом материале в аспекте смыслового соответствия и взаимообусловленности искусства и религии, мы отмечаем, что ранее в научной литературе подобным образом она не ставилась. Результаты работы в этом смысле во многом определены предложенным интегральным подходом, реализующим культурологическую стратегию исследования в единстве философско-богословских и искусствоведческих методов рассмотрения интересующего нас предмета. С одной стороны, это позволяет феноменологически представить специфику взаимоотношения трансцендентного и имманентного в структуре творческого акта, с другой - исследовать художественную культуру России как сложный исторический феномен, существование которого задано, но не предопределено восточно-христианской традицией, выступившей по отношению к миру славянского язычества культурой с более развитой структурой опосредствования. Как своеобразный инициатор общения в этой драматической встрече византийская культура с ее высоким уровнем знаковости была опосредствована культурными формами устной традиции, что привело к формированию народного идеала веры с развитыми формами поэтического сознания с характерным непосредственным отношением мифа и логоса. Здесь и возникает культурологическая проблема преемственности как способа наследования традиции, где начало становится началом лишь в осуществлении развития, не задавая процесса развития как его предопределенности. Отсюда логика саморазвития культуры определяется преемственностью творческого опыта в самополагании идеи трансцензуса личности. Это важная культурологическая идея нашего исследования, опирающаяся на концепцию целостности М.Б. Туровского. Речь идет о такой логике саморазвития, где преемственность культурной традиции есть самополагание, а не предопределенность, что говорит о непредрешенности исторического результата развития традиции, где сама культура оказывается продуктом творчества, выступая своего рода идеалообразующей стороной жизни людей.

Потому важной в разработке сформулированной нами проблемы оказывается задача создания исторической типологии художественной культуры России. Рассматриваемая в методологическом плане как типология личности, она позволила оценить изменения, происходящие в сфере культуры на уровне целей, идеалов, смыслов и значений творчества. Существенно для нашего исследования, что изменения исторического типа творческой личности (и самой культуры) коррелятивны изменениям, происходящим в содержании образа, в котором выражен опыт непосредственного восприятия Бога, природы, человека. В древнерусской культуре этот опыт конституируется фактом бытия иконы - художественного образа трансцендентной реальности, в культуре светской, воспринявшей западноевропейский опыт художественного опосредствования как автономного типа творчества, восприятие целостности бытия переводится в план этического самосознания, принимая вид культурного идеала творчества как служения и оправдания жизни. В постклассической и неклассической культуре на рубеже XIX - XX вв. непосредственная целостность бытия воспроизводится формой превращенного религиозного сознания, имея мифологическую проекцию христианской идеи преображения: литургия превращается в теургию, личность художника - в демиурга.

На основе проведенного исследования мы можем сделать вывод, что характерной чертой русской культуры выступает художественная форма культурного самосознания, берущая на себя функцию особой формы рефлексии в целостном опыте жизни, определяемым фактом веры: достоверностью трансцендентного опыта в религиозной культуре, либо достоверностью иного опыта веры - экзистенциального или превращенно-религиозного типа - в секулярной. С нашей точки зрения, допустимо утверждать, что русская культура осуществила себя как культура, исходно начавшаяся с религиозно-художественного творчества, потому ее мировоззренческой доминантой выступала идея творчества, а ведущими формами культурного самосознания - нравственно-религиозное и художественно-философское. Творчество в русской культуре выступило устойчивым принципом исторического развития традиции, в которой упорно воспроизводилась трансцендентная цель самополагания личности. Важный опыт русской художественной культуры сопряжен с восприятием другого как трансцендентного Иного, выраженного образом целостности Духовного Абсолюта. Потому значимым мотивом творчества становится создание художественного произведения, обладающего видением (интуицией) этого Образа. Само творчество понимается как путь восхождения личности к Первообразу в трансцендентной перспективе духовного совершенствования (в религиозной культуре), или как опыт строительства культуры в горизонте христианских идеалов Красоты-Истины-Добра (в светской, секуляризованной культуре), либо как способ преобразования мира в новой метафизической целостности культуры и человека (в постклассической и неклассической). С этой точки зрения можно говорить, что образ человека культуры в истории Руси/России наделен специфическими чертами - его труд, талант, подвижническая жизнь, искание истины, научные открытия создают не только артефакты культуры. Человек как деятель в своей самооценке перед предстоящим ему образом Абсолютного деятеля полагает свое личное бессмертие-трансцензус за пределами культуры, удерживая исходное религиозное понимание творчества как пути совершенствования, поскольку в истоке традиции сама культура была воспринята как целостный опыт веры.

В данном контексте в исследовании показано, что в истории русской художественной культуры формы и содержание творчества, его ценностный статус у истоков зарождения были определены святоотеческим пониманием духовной природы человека в сотериологической и эсхатологической перспективе. При смене культурной парадигмы на уровне духовно-нравственного и художественно-философского самосознания идея спасения сохранялась как идея служения творчеством (классическая культура), социального и метафизического преобразования мира (постклассическая и неклассическая культура). На основании проведенного исследования автор приходит к выводу, что исторический путь русской художественной культуры предстает как возвращение к исходной целостности искусства и религии. В качестве исходного начала это - непосредственная образная целостность, представляющая неопределенную смысловую обусловленность искусства и религии, которые восприняты готовыми, но как специфически русские (в культурологической интерпретации феномена русской как национальной культуры) еще только возникают в ее истории. А в качестве результата возвращения, протяженностью уже в тысячелетие, начало русской художественной культуры как ставшее выражено оформившейся структурированной целостностью особенной линии преемственности, которая и была предметом рассмотрения в настоящей работе. Эта линия преемственности организуется интегральной установкой творческого пути жизни человека, стремящегося к высшим нравственным, эстетическим, религиозным, социально-культурным идеалам. Она задана диалектикой сохранения/изменения непосредственного восприятия образа целостности в структуре художественного произведения с характерной личностной актуализацией религиозного смысла творчества. Устойчивое воспроизводство данной установки говорит о ней как о духовной «парадигме» русской художественной культуры.

Выделяя линию смыслового соответствия во взаимодействии художественного и религиозного опыта, связанную со святоотеческим толкованием человека и его жизненных целей, мы показываем, что культурная традиция, испытавшая значительные разрушения в XX веке, все же может быть востребована современностью. Человек сегодня поставлен перед необходимостью найти себя в универсальном единстве природы культуры - Духовного Абсолюта как своего идеального другого на путях интуитивного чувствования (ощущения, понимания) и рационального познания Целого. Можно предположить, что в этом смысле XXI век стремится стать веком метафизики и целостного мировоззрения, точнее, симфонизации (приведения к созвучию) различных мировоззренческих систем в поиске непосредственного опыта восприятия бытия. В авторском видении, как показано в диссертации на примере музыкального искусства, настоящий образ будущего может быть связан с синтезом художественных и религиозных интенций творчества, которые определят метафизический опыт человека новой культуры в постнеклассическом модусе ее существования. Потому традиция русской культуры, связанная с творческим типом осуществления жизни в онтологическом и аксиологическом горизонте Совершенного, по нашему мнению, может быть освоена современностью. И эта возможность сохраняется преемственностью самообосновывающих духовную и культурную традиции творческих опытов во взаимодействии религии и искусства, когда в опытной практике жизни Истина приоткрывает себя. Последнее мы и пытались показать в своем исследовании, которое представляет собой философско-культурологическую разработку проблемы творчества и его понимания в исторической перспективе развития художественных форм самосознания русской культуры.

В диссертации особое место уделено художественной культуре современной России, где рассматриваются тенденции развития художественной ситуации века XX, выявляя «стиль» взаимодействия искусства и религии. На наш взгляд, такой подход кажется оправданным, поскольку, вступив в период художественных и социальных экспериментов, в своей нравственной и эстетической интуиции поиска истины творческий опыт выдающихся представителей русского (советского, российского) искусства не утратил связи с духовно-культурным наследием предшествующих веков, решив задачу талантливо. Однако опыт этот для многих творцов и наследников русской культуры оказался трагическим подлинным преодолением границ не только внешнего официоза, но и испытанием внутреннего человека — сохранением той внутренней непосредственной целостности художественного идеала и нравственного чувства, которая доминировала как творческое кредо в истории культуры России. Творчество здесь предстало как экзистенциальное событие человеческой жизни, а осмысление прошлой культуры - как необходимая форма самообоснования человека и общества в большом времени культуры. На активное наступление современности, «взорвавшей» в начале XX века целые пласты истории, которые «заговорили» на автономных языках «коллективного бессознательного», художественная культура России ответила сотворением мифа - эстетического и социального, имеющего общую интуицию эсхатологии истории. Целостность этого мифа до некоторой степени обеспечивала самосохранение личности и общества. В данных условиях религиозное основание художественного творчества, связанное с традицией христианского универсализма, оказалось универсальным «способом спасения», противостоящим социальному мифотворчеству и сохранившим обломки подлинной культуры в превращенной мифологической действительности.

Если в истории культуры России XX века неклассическая культура, заявившая о себе в начале столетия, была связана с утопическим, мифологическим по своей природе сознанием и мышлением, то постнеклассическая культура конца XX - начала XXI вв., строящая себя как новый общеевропейский и шире мировой проект, разрушает органический тип мифа, создавая при этом свой рациональный миф, основанный на установках инструментального, прагматического разума. Теоретические концепты постмодернистского сознания парадоксальным образом очень быстро обнаруживают свою иррациональную природу. «Деконструированный» разум трансцендирует в виртуальность. Если в истории русской культуры опыт трансцензуса в творчестве был связан с обретением метафизической полноты как предельной целостности человека в

Ином, то виртуальный трансцензус постмодернизма является своего рода антиметафизикой целостности и другого. Онтологическая ниша постмодернизма во всех своих разновидностях конституируется как виртуальная реальность, лишая предметности и бытийственности даже незыблемые виды и жанры искусства. Происходит катастрофический разрыв с бытием - разрыв со Словом, обладающим онтологической и аксиологической перспективой. Деконструкция мифа оборачивается деконструкцией онтологии. Если новая формула бытия заключается в безбытийности, в «помещении» человека за гранью культурного мира, то творческая парадигма русской культуры исключает такую «онтологию» и «аксиологию». Она не запрещает ее, но вскрывает ее абсурдность, метафизическую вторичность, этический релятивизм, возведенный в абсолют, очевидную антихудожественность, позволяя этой мнимой свободе выразить свою пустоту.

Виртуальное пространство постмодернистского разума не может вместить в себя бытие принципиально иного, другого, которое определяется своими собственными мировоззренческими конструкциями. Толерантность постнеклассической культуры есть миф, создаваемый о себе. Деконструкция реальности, предпринятая постмодернизмом с целью освобождения от тотальности (всеобщности и универсальности) культуры, под которой понималась ее мифологическая целостность (если истолковывать миф по-лосевски, как первичную онтологическую целостность бытия-сознания-переживания), будучи, по определению, бегством от мифа, оказалась все тем же мифологическим пространством с провозглашением сверхценности освобождения как метафизики пустоты. Аксиология «освобождения» объявила о наступлении конца христианской истории и утверждении постхристианского мира. Самосознание человека, наследующего духовные установки и целе-ценностную мотивацию русской культуры, не соглашается с таким видением настоящего и будущего. Жизненный путь и творческий опыт выдающихся представителей современной художественной культуры

России, внимающих времени и понимающих его, говорящих на современном языке искусства и литературы, философии и гуманитарной науки, как было показано в исследовании, выстраивается в онтологической перспективе, где религиозная интуиция опосредствуется в опыте созидания культуры как метафизической целостности человека и иного. Духовная аксиома русской культуры остается не опровергнутой: жизнь есть созидание, путь -совершенствование, творческий опыт — переживание непосредственной целостности бытия в горизонте Абсолютного, что определяет собой метафизические условия существования личности, существенным признаком которой является «ее способность идентифицировать себя и других» в «возможности отправлять сообщения» и в «возможности инструментального опосредования» (296; 436).

Подводя итог работы, подчеркнем, что в духовно-практическом смысле художественную традицию русской культуры следует понимать как творческое задание, переданное от прошлого настоящему для созидания культуры современной России. Потому каждый акт интерпретации культуры, художественный или философско-культурологический, является событием в жизни целостного «текста» культуры, выступая звеном преемственности в опыте осмысления и культурного самообоснования традиции. Автор-художник и автор-исследователь включается в горизонт понимания другого автора, извлекая смысл и, тем самым, переплавляет опыт традиции в новую целостность понимания прошлого, настоящего и будущего, становясь экзистенциальным звеном времени культуры, используя специфическую мнемотетехнику текста и комментария к нему. На наш взгляд, в опыте современности с кризисом метафизического сознания художественно-творческое наследие русской культуры с ее онтологическим горизонтом жизненных целей и ценностей человека может оказаться продуктивной формой выхода из настоящего кризиса, поскольку экзистенциальный опыт в рассматриваемой нами традиции не является преодолением классической метафизики, а как непосредственная форма бытия человека включен в метафизический план бытия трансцендентного Иного, по отношению к которому человек и полагает свои бытийные, личностные, творческие цели. Представителей художественной культуры России объединяет идея созидания и служения: получив в дар разнообразные таланты, они стремятся воплотить значимые для них идеалы истины, красоты и добра, которые способом художественного или иного интеллектуального опосредствования транслируют непосредственный опыт авторского открытия-понимания целого.

Святоотеческая традиция определяла путь человека как духовное совершенствование и синергию-соработничество, что характеризовало предельный метафизический (трансцендентный) идеал теозиса-обожения, предпославший в историческом развитии религиозную интенцию художественного творчества. С точки зрения наследования культурной традиции и удержания религиозного смысла творчества интересен тот факт, что рецепция восточно-христианской традиции современностью связана с пониманием творчества как актуального бытия человека в опыте культуры, интегрирующей рефлексивный и непосредственный типы восприятия. Эта характерная формула жизнетворчества восходит к традиции художественной культуры Руси/России, с ее способом опосредствования веры в опыте культуры и, одновременно, непосредственным восприятием веры как целостности культуры. Здесь рассматриваемая нами линия преемственности творческого опыта становится способом возвращения в будущее, полагая свое безначальное начало в новое основание исторического развития. Выступая на современном этапе в качестве нового инициатора общения с историей русской культуры, она, опять-таки, воспроизводит христианские коннотации базовой культурной традиции с ее парадигмой теозиса-обожения, транскрибируя этот смысл в свою коммуникативную систему, отличительной чертой которой является стилевая множественность языков, образов и опытов жизни. В этом смысле именно осознание творческого акта как события в бытии, обеспечивающего воссоздание онтологической целостности человека, культуры, Абсолюта, актуализирует религиозный смысл творчества с его трактовкой жизни как пути спасения и оправдания, где экзистенциальные границы личности преодолеваются свободным самополаганием трансцендентной цели. Тем самым, подчеркнем, сохраняется как смысл автономного культурного творчества, так и смысл религиозной идеи спасения, что в истории культуры России было выражено принципом смысловой обусловленности искусства и религии.

Таким образом, культурологическая проблема преемственности творческого опыта в истории культуры России во взаимодействии искусства и религиозности, поставленная в нашей диссертации, может быть рассмотрена как условие трансляции культурной памяти на уровне идеалов, целей, ценностей, смыслов и значений жизни, находящих выражение в литературном, архитектурном, живописном, музыкальном произведении. Однако в теме творчества, в притяжении и отталкивании от восточно-христианской традиции, просматривается подлинная историческая драма Руси/России, религиозно-художественную составляющую которой можно рассматривать в качестве порождающей модели культуры. Разрывы в преемственности опыта культуры связаны с отсутствием структуры опосредствования, запускающей механизм переосмысления самой традиции в форме богословской или философской рефлексии, что приводит к столкновению «старого» и «нового» образов онтологической и культурной реальности. Но поскольку искусство уже в истоке положенной в историческое основание традиции содержит в себе опыт умозрения, то оно начинает выполнять функцию философской рефлексии над самой культурой, ее историческим преданием. Так, история русской культуры демонстрирует, своего рода, инверсионную логику возвращения к неопределенной целостности религии и искусства с характерным для восточно-христианского дискурса принципом смысловой взаимообусловленности художественного и религиозного опыта. Потому предложенный подход к пониманию феномена творчества в истории художественной культуры России с точки зрения диалектики изменении/сохранении онтологии образа и смысла творчества обосновывается преемственностью идеи трансцензуса личности в религиозном и секулярном модусе творческого опыта. На наш взгляд, он является одним из возможных исследовательских сюжетов и заслуживает самостоятельного развития в философско-культурологическом ключе. Постановке и разработке данной проблемы и посвящено настоящее исследование.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Жукова, Ольга Анатольевна, 2007 год

1. Аверинцев С. Собрание сочинений / Под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. Связь времен. - К.: ДУХ 1.TITEPA, 2005. - 448 с.

2. Аверинцев С. Собрание сочинений / Под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. София Логос. Словарь.- К.: ДУХ I Л1ТЕРА, 2006,- 912 с.

3. Адаскина Н. Художественная теория русского авангарда: (К проблеме языка искусства // Вопросы искусствознания. 1993, №1. — с. 20-48.

4. Адорно Т. Философия новой музыки. М., 2001. - 352 с.

5. Акмеология /Под общ. ред. A.A. Деркача. М., 2002. - 650 с.

6. Акопян К.З. XX век в контексте искусства (История болезни как повод для размышлений). М., 2005. - 336 с.

7. Аксенов И.А. Сергей Эйзенштейн. Портрет художника. М., 1991. -128 с.

8. Александр Шмеман, протоиерей. Евхаристия. Таинство Царства. -М., 2001.-311 с.

9. Андреев А.Л. Искусство, культура, сверхкультура: (Философия искусства H.A. Бердяева). М., 1991. - 63 с.

10. Андрей Рублев: Из собрания Государственной Третьяковской галереи: Альбом / Авт.-сост. Э.К. Гусева. М., 1990. - 48 с.

11. Антология исследований культуры: Т.1. Интерпретация культуры /Сост. Л.А. Мостова. СПб., 1997. - 726 с.

12. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. -М., 1974. 392 с.

13. Асафьев Б.В. Избранные труды: в 5 т. М., 1952-1957.

14. Ассман Ян. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности —М.,2004.-368 с.

15. Афасижев М.Н. Западные концепции художественного творчества. -М., 1990.- 174 с.

16. Ахиезер A.C. Труды. М., 2006. - 480 с.

17. Бандура А. Скрябин и новая научная парадигма XX века //Музыкальная академия. 1993, №4. с. 175-180.

18. Барсукова Н.И. Парадоксальность современного художественного мышления: (на примере оперного творчества С.Слонимского): Автореф. дис. канд. искусствоведения. Магнитогорск, 1997. - 22 с.

19. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. - 615 с.

20. Барулин B.C. Российский человек в XX веке: Потери и обретения себя.-СПб., 2000.-431 с.

21. Бахтин М.М. как философ // С.С. Аверинцев, Ю.Н. Давыдов, В.Н. Турбин и др. М., 1992. - 256 с.

22. Бахтин М.М. Проблема творчества Достоевского-Киев, 1994.-510 с.

23. Бахтин М.М. Работы 20-х гг. Киев, 1994. - 384 с.

24. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1995. - 543 с.

25. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. - 444 с.

26. Башмакова Н. Слово и образ. О творческом мышлении Велимира Хлебникова. Хельсинки, 1987. - 288 с.

27. Безгинова И.В., Жукова O.A. История русской культуры X XVI вв.: Курс лекций. - Челябинск, 2000. - 109 с.

28. Безлепкин Н. И. Философия языка в России: К истории русской лингвофилософии. СПб., 2002. - 272 с.

29. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. - 528 с.

30. Белый А. Симфонии / Вступ. Статья, сост. и подг. текста, прим. A.B. Лаврова. М., 1990. - 528 с.

31. Бенуа А.Н. Мои воспоминания: В 2 кн. М., 2005.

32. Бергсон А. Творческая эволюция. М., 2006. - 384 с.

33. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. -220 с.

34. Бердяев H.A. О назначении человека. М., 1993. - 382 с.

35. Бердяев H.A. Самопознание (Опыт философской автобиографии).1. М., 1991.-448 с.

36. Бердяев H.A. Судьба России. М., 1990. - 240 с.

37. Бердяев H.A. Философия свободного духа. М., 1994. - 480 с.

38. Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т.1. М., 1994.

39. Бердяев H.A. Царство Духа и царство Кесаря. -М., 1995. 383 с.

40. Беседы с Альфредом Шнитке / Сост. и предисл. A.B. Ивашкина. -М, 2005.-320 с.

41. Бессонова М. Мифы русского авангарда в полемике поколений (От Малевича до Кабакова) // Вопросы искусствознания. 1993, №1. с. 59-78.

42. Библер B.C. М.М. Бахтин, или Поэтика культуры.- М., 1991.- 176 с.

43. Библер B.C. Мышление как творчество. М., 1975. - 399 с.

44. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в XXI век. - М., 1990. - 413 с.

45. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка.-М., 1986.-254 с.

46. Бобков С.Ф. Вера Хлебникова. Живопись. Графика. М., 1987. -184 с.

47. Бобринская Е. «Предметные умозрения» (К вопросу о визуальном образе текста в кубофутуристической эстетике) // Вопросы искусствознания. 1993, №1. с. 31-48.

48. Богословие образа. Икона и иконописцы: Сб. ст. / Сост. А.Н. Стрижев. М., 2002. - 464 с.

49. Бодалев A.A. Восприятие и понимание человека человеком. М., 1982.-199 с.

50. Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1999. - 168 с.

51. Бодрийяр Ж. Соблазн. -М., 2000. 317 с.

52. Брушлинский A.B. Мышление: процесс, деятельность, общение. -М, 1982.-387 с.

53. Бубер М. Два образа веры. М., 1995. - 464 с.

54. Булгаков М.А. драматург и художественная культура его времени: Сб. ст. / Сост. А.А. Никон. - М., 1988. - 496 с.

55. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.,1994.-415 с.

56. Булгаков С.Н. Сочинения: В 2 т. М., 1993.

57. Булгаков С.Н. Тихие думы. М., 1996. - 508 с.

58. Бунин И.А. Окаянные дни. М., 1990. - 128 с.

59. Бычков В.В. Духовно-эстетические основы русской культуры. М.,1995.-329 с.

60. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев, 1991. -408 с.

61. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика XI XVII века. - М., 1995.-593 с.

62. Бычков В.В. Эстетика Отцов Церкви: 1. Апологеты. Блаженный Августин. М., 1995. - 593 с.

63. Бычков В.В., Бычкова Jl.C. XX век: предельные метаморфозы культуры // Полигнозис. 2000. №2 (10) с. 63 - 76.

64. Бьюкенен П. Дж. Смерть Запада. М., 2004. - 444 с.

65. БэлзаИ. Александр Николаевич Скрябин. -М., 1987. 176 с.

66. Варунц В.П. Музыкальный неоклассицизм: Исторические очерки. -М., 1988.-80 с.

67. Васильев И.Е. Русский поэтический авангард XX века. -Екатеринбург, 2000. 315 с.

68. Вахтангов Е.Б. Записки. Письма. Статьи / Сост. и коммент. Н.М. Вахтанговой, Л.Д. Вендровской. М., Л., 1939. - 408 с.

69. Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г. Очерки истории русской философии. Свердловск, 1991.-591 с.

70. Вдовин Г.В. Персона Индивидуальность - Личность: Опыт самопознания в искусстве русского портрета XVIII века. - М., 2005. - 248 с.

71. Вебер М. Работы по социологии религии и культуры. Вып. 1-2. -М., 1991.

72. Вейцман Е. Очерки философии кино. М., 1978. - 232 с.

73. Велимир Хлебников и мировая художественная культура на рубеже тысячелетий. VII Международные Хлебниковские чтения. 7-9 сент. 2000 г. Науч. доклады. Статьи. Тезисы / Под ред. Г.Г. Исаева. -Астрахань, 2000. 232 с.

74. Вениамин (Новик), игумен. О православном миропонимании (онтологический аспект) // Вопросы философии. 1993, №4. — с. 135149.

75. Венкова A.B. Культура модернизма и постмодернизма: читатель и зритель в авторской картине мира: Автореф. канд. культурологии. -СПб., 2001.-22 с.

76. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. -519 с.

77. Вестник Общества Велимира Хлебникова. М., 1996. - 264 с.78. «Вехи»: Интеллигенция в России / Сост. и коммент. Н. Казаковой. VI. 1991. 462 с.

78. Взаимодействие искусств: методология, теория, гуманитарное образование: Материалы Международной научно-практич. конф. /Ред. Л.П. Казанцева. Астрахань, 1997. - 240 с.

79. Взаимодействие музыки с другими искусствами: Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. Ред. Л.П. Казанцева. Челябинск, 2000. - 132 с.

80. Видгоф В.М. Целостность эстетического сознания как предмет философского исследования: Рукопись дис. докт. филос. наук. -Екатеринбург, 1993. 52 с.

81. Византия между Западом и Востоком. Опыт исторической характеристики. СПб., 2001. - 544 с.

82. Виндельбанд В. Избранное: Дух и история. М., 1995. - 687 с.

83. Виршевая поэзия (первая половина XVII века) / Сост. и коммент. В.К. Былинина, A.A. Илюшина. М., 1989. - 480 с.

84. Владышевская Т.Ф. Музыкальная культура Древней Руси. М., 2006. -472 с.

85. Вобликова А. Литургические симфонии А. Шнитке в контексте соотнесения культа и культуры // Музыкальная академия. 1994. №5. с. 37 - 41.

86. Воеводина Л.Н. Мифотворчество как феномен современной культуры: Автореф. дис. докт. филос. наук. М., 2002. - 42 с.

87. Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 2000. - 328 с.

88. Волкова Е.В. Произведение искусства в мире художественной культуры. М., 1988. - 240 с.

89. Волкова П.С. Музыкальные занятия в условиях полихудожественного развития школы. Астрахань, 1999. - 100 с.

90. Волошин М. Путник по вселенным / Сост. В.П. Купченко и 3. 3. Давыдова. М., 1990. - 384 с.

91. Вопросы истории культуры. Вып. 3 / Сост. Л.А. Серебрякова, А.Г. Нестеров. Екатеринбург, 1999. - 100 с.

92. Воспоминания о Рахманинове: В 2 т. / Сост. 3. Апетян. М., 1988.

93. В перспективе культурологии: повседневность, язык, общество. /Рос. институт культурологии; Отв. ред. O.K. Румянцев. М., 2005. -528 с.

94. Выготский Л.С. Педагогическая психология. М., 1991. - 479 с.

95. Выготский Л.С. Психология искусства. Ростов-на-Дону. - 1998. -480 с.

96. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса М., 1994. - 368 с.

97. Гаврилин В.А. Слушая сердцем. Статьи. Выступления. Интервью. СПб., 2005. 456 с.

98. Гадамер Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. - 367 с.

99. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века.-М., 2001.-468 с.

100. Гальперин П.Я. Введение в психологию. М., 2000. - 329 с.

101. Гаспаров M.JI. Избранные труды: В 2 т. М., 1997.

102. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981. -246 с.

103. Гегель Г.В. Ф. Философия религии: В 2 т. М., 1976.

104. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 2 т. СПб., 2001.

105. Гервер Л. Музыка и музыкальная мифология в творчестве русских поэтов (первые десятилетия XX века): Автореф. дис. докт. искусствоведения. М., 1998. - 44 с.

106. Гермашева Ж.И. Дерзание Духа. Жизнь и судьба А.Ф. Лосева. -Самара, 1995. 62 с.

107. Гиршман М.М. Литературное произведение. Теория и практика анализа.-М., 1991.- 150 с.

108. Гладков А.Г. Мейерхольд: В 2 т. М., 1990.

109. Гликман И. Мейерхольд и музыкальный театр. Л., 1989. - 349 с.

110. Гоголь Н.В. Собрание сочинений: в 8 т. М., 1984.

111. Гозенпуд A.A. Русский советский оперный театр 1917 1941. -Л., 1963.-440 с.

112. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987. - 217 с.

113. Гордость советской музыки / Ред.-сост. М. Яковлев. М., 1987. -584 с.

114. Гореликова М.И., Магомедова Д.А. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1989. - 152 с.

115. Горский B.C. Философские идеи в культуре Киевской Руси XI -нач. XII вв. Киев, 1988. - 216 с.

116. Горький М. Несвоевременные мысли: Заметки о революции и культуре. М., 1990. - 394 с.

117. Горячев А. Павел Григорьевич Чесноков // Журнал Московской патриархии. 1998. №2.

118. Горячева Т. Малевич и метафизическая живопись // Вопросы искусствознания. 1993, №1. с. 45 - 59.

119. Горячева Т. Малевич и Ренессанс // Вопросы искусствознания. 1993,№2-3.-с. 107-118.

120. Григорий Богослов, святитель. Собрание творений: в 2 т. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994.

121. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих. -М., 1995.-384 с.

122. Григорьев В.П. Будетлянин. М., 2000. - 816 с.

123. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников. М., 1983. 226 с.

124. Григорьев В.П. Поэтика слова. На материале русской советской поэзии. М., 1979. - 343 с.

125. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта.-М., 1986.-253 с.

126. Громов Е.С. Природа художественного творчества. М., 1986. -237 с.

127. Грязнов Б.С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982. -256 с.

128. Грякалова Н.Ю. От символизма к авангарду. Опыт символизма и русская литература 1910-20-х гг. (Поэтика. Жизнетворчество. Историософия): Автореф. дис. докт. филол. наук СПб., 1998. - 36 с.

129. Гулинская З.К. Н.Я. Мясковский. М., 1985. - 192 с.

130. Гуляницкая Н. Введение в современную гармонию М., 1984. -256 с.

131. Гуляницкая Н. Заметки о стилистике современных духовно-музыкальных композиций // Музыкальная академия. 1993, №4. с. 7 -13.

132. Гумбрехт Х.У. Производство присутствия: Чего не может передать значение. М., 2006. - 184 с.

133. Давыдов В.В. Проблемы развивающего обучения: Опыт теоретического и экспериментального исследования. — М., 1986. -240 с.

134. Давыдов Ю.Н. Бегство от свободы: Философское мифотворчество и литературный авангард. М., 1978. - 365 с.

135. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-романскому. -СПб., 1995.-552 с.

136. XXI век. Будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского филос. конгресса. 7-11 июня, 1999 г.: В 4 т. Философия духовности, образования, религии. Ч.П. Екатеринбург, 1999.-292 с.

137. XX век. Зарубежная музыка: Очерки и документы: В 2-х вып. -М., 1995.

138. Двенадцать лекций по философии / Отв. ред. И.Я. Лойфман. -Екатеринбург, 1996. 228 с.

139. Делез Ж. Логика смысла. М., 1995. - 298 с.

140. Денисов Э. Современная музыка и проблемы эволюции композиторской техники. М., 1986. - 205 с.

141. Деннет Д. Постмодернизм и истина. Почему нам важно понимать это правильно // Вопросы философии. 2001, №9. с. 93-100.

142. Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2000. - 432 с.

143. Дианова В.М. Постмодернистская философия искусства: истоки и современность: Рукопись дис. докт филос. наук. СПб., 1999. -313 с.

144. Дионисий Ареопагит. О божественных именах. О мистическом богословии. СПб., 1995. - 370 с.

145. Добротолюбие: в 5 т. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.

146. Долгов K.M. От Кьеркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли XX века. М., 1990. - 397 с.

147. Долинская Е. Николай Метнер. М., 1966. - 201 с.

148. Доусон К.Г. Религия и культура. СПб., 2000. - 281 с.

149. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990.-348 с.

150. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6-ти ч. 4.I-II. -М., 2001.-736 с.

151. Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама / Ред. коллег. О.Г. Ласунская и др. Воронеж, 1990. - 542 с.

152. Жирмунский В.М. Творчество А. Ахматовой. Л., 1973. - 124 с.

153. Житомирский Д.В. Шостакович // Музыкальная академия. 1993. №3. с. 15-30.

154. Житомирский Д.В., Леонтьева О.Т., Мяло К.Г. Западный музыкальный авангард после Второй Мировой войны. М., 1989. -303 с.

155. Жохов A.B. Человек в храме (Храмовое действо в контексте синергийной антропологии). Пермь, 2004. - 151 с.

156. Жукова O.A. Актуальность традиции: Художественное творчество в истории русской культуры. М., 2005. - 208 с.

157. Жукова O.A. Русская культура: онтология Слова и Образа. М., 2006. - 240 с.

158. Жуковский В.И. Чувственное явление сущности: визуальное мышление и логическое основание языка изобразительного искусства: Рукопись дис. докт. филос. наук. Свердловск, 1990. -435 с.

159. Загадка человеческого понимания /Под общ. ред. A.A. Яковлева. -М., 1991.-352 с.

160. Задерацкий Вс. Вс. Потерявшаяся страница культуры //Музыкальная академия. 2005. №3. с. 75 - 83.

161. Зайцев Г.Б. Искусство XX века. Взгляд на развитие. -Екатеринбург, 1994. 90 с.

162. Закс JT.A. Художественное сознание. Свердловск, 1990. - 212 с.

163. Записки Николая Александровича Мотовилова, служки Божией Матери и преподобного Серафима. М., 2005. - 416 с.

164. Зверева С.Г. А.Д. Кастальский // История русской музыки: В 10 т. -М, 1997.-Т. 10А.

165. Зенкин К. Юдина в общении с русской религиозной философией //Музыкальная академия. 2000, №2. с. 101-106.

166. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. (4 кн.). JL, 1991.

167. Зеньковский В.В. Принципы православной антропологии //Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси: Сб. ст. М., 1991.-с. 115-148.

168. Зеньковский В.В. Основы христианской философии.- М., 1997. -560 с.

169. Зись А.Я. Философское мышление и художественное творчество. -М, 1987.-252 с.

170. Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994. - 428 с.

171. Иванов Вяч. Вс. Чет и нечет: асимметрия мозга и знаковых систем. М., 1978. - 185 с.

172. Ивашкин А. «Пер Гюнт»: четыре круга одного пути // Советская музыка. 1991. №1.-с. 29-35.

173. Игнатий Брянчанинов, святитель. Жизнь и смерть: Слово о человеке. Слово о смерти. М., 2005. - 432 с.

174. Игнатий Брянчанинов, святитель. Творения: Аскетические опыты. М., 2001. - 865 с.

175. Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. М., 2004. - 386 с.

176. Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т.- М, 1993-1997. Т. 1-6.

177. Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997. - 464 с.

178. Империя и религия. К 100-летию Петербургских религиозно-философских собраний 1901-1903 гг.: Материалы Всероссийской конф. СПб., 2006. - 280 с.

179. Иоанн Дамаскин. О святых иконах и иконопочитании / преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Феодор Студит. -Краснодар, 2006. 336 с.

180. Иоанн Дамаскин, святой. Точное изложение православной веры. -М. 1998.-466 с.

181. Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на книгу Бытия: в 2 т. М., 1993.

182. Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Послание к римлянам. -М., 1994.-383 с.

183. Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. М., 2005. - 544 с.

184. Иоанн Мейендорф, протоиерей. Введение в святоотеческое богословие. Вильнюс - Москва, 1992. - 360 с.

185. Иоанн Мейендорф, протопресвитер. История Церкви и восточно-христианская мистика. М., 2003. - 576 с.

186. Иоанн Мейендорф, протопресвитер. Рим Константинополь -Москва. Исторические и богословские исследования. - М., 2005. -320 с.

187. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 2004. - 427 с.

188. Ионов И.Н., Хачатурян В.М. Теория цивилизации от античности до конца XIX века. СПб., 2002. 384 с.

189. Искржицкая И.Ю. Эстетико-культурологические проблемы литературы русского символизма: Автореф. дис. докт. филос. наук. -М., 2000. -42 с.

190. Искусство в системе культуры: Сб. ст. / Отв. ред. М.С. Каган. -Л., 1987.-272 с.

191. Искусствознание Запада об искусстве XX века: Сб. ст. / Отв. ред. A.B. Карягин. М., 1988. - 172 с.

192. Кавелин К.П. Наш умственный строй: Статьи по философии, русской истории и культуры. М., 1989. - 635 с.

193. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. - 416 с.

194. Казанцева Л.П. Музыкальный портрет. М., 1995. - 125 с.

195. Казимир Малевич: Художник и теоретик. Альбом. Тексты Е.М. Петровой и др. М., 1990. - 240 с.

196. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М., 1990. - 152 с.

197. Каменский A.A. «Духи» русской революции // Вопросы искусствознания. 1993, №1.-с. 108-116.

198. Каменский A.A. Марк Шагал и Россия. М., 1998. - 56 с.

199. Каменский А. А. Романтический монтаж. М., 1989. - 336 с.

200. Каменский В.В. Стихотворения и поэмы. М. - Л., 1966. - 499 с.

201. Кандинский: Альбом / Сост. Н.Б. Автономова. М., 1993. - 32 с.

202. Кант И. Критика способности суждения. СПб., 2001. - 512 с.

203. Кандинский В. Точка и линия на плоскости. СПб., 2001. - 560 с.

204. Караманов Алемдар. Музыка, жизнь, судьба. Воспоминания, статьи, беседы, исследования, радиопередачи. М., 2005. - 364 с.

205. Карташев A.B. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. М., 1997.

206. Касаткина Т.А. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Ф.М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». М., 2004. - 480 с.

207. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. - 779 с.

208. Кашина H.B. Человек в творчестве Ф.М. Достоевского. М., 1986.-316 с.

209. Кедров Б. О творчестве в науке и технике. М., 1987. - 192 с.

210. Киселева М.С. Учение книжное: текст и контекст древнерусской книжности. М., 2000. - 256 с.

211. Клеман О. Отблески света: Православное богословие красоты. -М., 2004.- 100 с.

212. Князев В.М. Метафизика духа в русской религиозной философии к XIX нач. XX вв.: Рукопись дис. докт. филос. наук. -Екатеринбург, 2000. - 397 с.

213. Ковалевская Е.Г. История русского литературного языка. М., 1992. - 303 с.

214. Коган Д.А. Врубель. М., 1980. - 350 с.

215. Коган Д.В. Мамонтовский кружок. М., 1970. - 218 с.

216. Коган JI.H. Социология культуры. Екатеринбург, 1992. - 120 с.

217. Коган JI.H. Теория культуры. Екатеринбург, 1993. - 160 с.

218. Когоутек Ц. Техника композиции в музыке XX века. М., 1976. -367 с.

219. Козловский П. Культура постмодерна. М., 1997. - 238 с.

220. Козловский П. Современность постмодерна // Вопросы философии. 1995, №10. с. 85-94.

221. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык. JL, 1989. -296 с.

222. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. В 5 кн. Кн. 3: Бытие и быт. СПб., 2004. - 400 с.

223. Кон Ю. Вопросы анализа современной музыки JL, 1982. - 150 с.

224. Конев В.А. Онтология культуры (Избранные работы). Самара, 1998.- 195 с.

225. Константин Коровин. Жизнь и творчество. Письма. Документы. Воспоминания / Предисл. Б. Иогансона. М., 1963. - 563 с.

226. Корнетов Г. Современная педагогика в поисках гуманистической парадигмы // Новый педагогический журнал. 1996, №1. с. 14-21.

227. Короткина JI.B. К. Малевич, П. Филонов и современность. Л., 1991.-14 с.

228. Кругликова В.А. Образ «человека культуры». М., 1988. - 150 с.

229. Крутоус В.П. Родословная красоты: (Прекрасное и целесообразное). М., 1988. - 222 с.

230. Крюков А.Н. Александр Константинович Глазунов. М., 1984. -144 с.

231. Кулешов Л. Статьи. Материалы / Сост. A.C. Хохлова. С., 1979. -239 с.

232. Куликова И.С. Философия и искусство модернизма. М., 1980. -272 с.

233. Культура и цивилизация: Материалы Всероссийской науч. конф. Екатеринбург, 17-18 апреля 2001 г. В 2 ч. Екатеринбург, 2001.

234. Культурология. XX век: Антология / Отв. ред. С .Я. Левит, Л.Т. Мильская. М., 1995. - 703 с.

235. Культурология: от прошлого к будущему: К 70-летию Российского института культурологии = Cultural Studies: from Past to Future: To the 70th Anniversary of the Russian Institute for Cultural Research. M., 2002. - 368 c.

236. Курбатская С. Серийная музыка: вопросы истории, теории, эстетики. М., 1996. - 389 с.

237. Кутырев В.А. Духовность, экономизм и «после»: драма взаимодействия // Вопросы философии. 2001, №8. с. 56-65.

238. Кутырев В.А. Осторожно, творчество! // Вопросы философии. 1994, №7-8.-с. 72-81.

239. Лаврентьевская летопись / Полное собр. рус. летописей. Т.1. М., 1997. 496 с.

240. Лебедев С., Поспелова Р. Música Latina: Латинские тексты в музыке и музыкальной науке. СПб., 2000. - 256 с.

241. Левая Т. Русская музыка начала XX века в художественном контексте эпохи. М., 1991. - 164 с.

242. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985. - 535 с.

243. Левяш И.Я. Культурология. М., 2004. - 576 с.

244. Легова Е.С. Философия творческой деятельности (Анализ концепции М.М. Бахтина): Автореф. дис. докт. филос. наук. М., 2001.-40 с.

245. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. -304 с.

246. Леонтьев А.Н. Л.С. Выготский. М., 1990. - 158 с.

247. Леонтьев А.Н. Философия психологии. М., 1994. - 285 с.

248. Леонтьев К.Н. Храм и Церковь. М., 2003. - 636 с.

249. Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: в 4 т. М., 1975-1976.

250. Лернер И .Я. Дидактические основы методов обучения. М., 1981.- 185 с.

251. Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. М., 1998. - 159 с.

252. Литературные архетипы и универсалии: Сб. ст. / Под ред. Е.М. Мелетинского. М., 2001. - 433 с.

253. Лихачев Д.С. Диалоги // Круг чтения. М., 1991. - с.162 - 165.

254. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Л., 1987.

255. Лихачев Д.С. О филологии. М., 1989. - 208 с.

256. Лихачев Д.С. Поэтика садов: К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. СПб., 1991. - 372 с.

257. Лихачев Д.С. Три основы европейской культуры и русский исторический опыт // Наше наследие. 1991. № VI (24). с.15-16.

258. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970. -180 с.

259. Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология / Под общ. ред. A.A. Велика. М., 2001. - 555 с.

260. Логос живого и герменевтика телесности. Постижение культуры: Ежегодник. Вып. 13-14 / Отв. ред. O.K. Румянцев.- М., 2005. 720 с.

261. Лосев А.Ф. Бытие имя - космос. - М., 1993. - 958 с.

262. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Последние века (III VI века). - М., 1998.-447 с.

263. Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. Литературные размышления философа. М., 1990. - 320 с.

264. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура М., 1991. - 525 с.

265. Лосев А.Ф. Форма стиль - выражение. - М., 1995. - 944 с.

266. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. - 288 с.

267. Лосский И.О. Бог и мировое зло. М., 1994. - 432 с.

268. Лосский И.О. История русской философии. М., 1991. - 559 с.

269. Лосский И.О. Условие абсолютного добра. М., 1991. - 367 с.

270. Лосский И.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. - 400 с.

271. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллин, 1996.

272. Лотман Ю.М. Об искусстве: Сб. ст. СПб., 1998. - 702 с.

273. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. - 846 с.

274. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2004 - 704 с.

275. Лотман Ю.М. и тартуско-московская семиотическа школа. М., 1994. - 548 с.

276. Лук А.Н. Психология творчества. М., 1978. - 127 с.

277. Лурия А.Л. Язык и сознание. М., 1979. - 319 с.

278. Лурье C.B. Психологическая антропология: история, современное состояние, перспективы. М., 2005. - 624 с.

279. Лядов Анатолий Константинович. СПб., 2005. - 168 с.

280. Мазаев А. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М., 1992. - 324 с.

281. Майданов A.C. Интеллект решает неординарные проблемы. М., 1998.-320 с.

282. Макарий Египетский, преподобный. Творения М., 2002. - 640 с.

283. Макаров А.И., Мильков В.В., Смирнова A.A. Древнерусские Ареопагитики / Памятники древнерусской мысли: исследования и тексты. Вып. III (1). М., 2002. - 589 с.

284. Максим Исповедник, преподобный. Избранные творения. М., 2004.-496 с.

285. Мамаев A.A. Астрахань Велимира Хлебникова. Астрахань, 1996.-96 с.

286. Манн Ю.В. Диалектика художественного образа. М., 1987. -317 с.

287. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1997. - 700 с.

288. Маритен Ж. Религия и культура // Работы Ж. Маритена по культурологии и истории мысли. М., 1992. Вып. 2. - 171 с.

289. Маритен Ж. Творческая интуиция в искусстве и поэзии. М., 2004. - 400 с.

290. Маркарян Э.С. Науки о культуре и императивы эпохи. М., 2000. - 127 с.

291. Марков А.П. Отечественная культура как предмет культурологии. СПб., 1996. - 285 с.

292. Марков В.Ф. История русского футуризма- СПб.,2000 414 с.

293. Маркова А.К., Матис Т.А., Орлов А.Б. Формирование мотивации учения. М., 1990. - 192 с.

294. Маркузе Г. Разум и революция: Гегель и становление социальной теории. СПб., 2000. - 540 с.

295. Марсель Г. Метафизический дневник. СПб., 2005. - 587 с.

296. Мартынов В.И. Зона opus posth, или Рождение новой реальности. -М., 2005. -288 с.

297. Мартынов В.И. Конец времени композиторов. М., 2002.-296 с.

298. Масалин Н. Кандинский и русская романтическая традиция //Вопросы искусствознания. 1993, №1. с. 60-68.

299. Маслоу А. Психология бытия. М., 1997. - 304 с.

300. Массовая культура / К.З. Акопян, A.B. Захаров, С.Я. Кагарлицкая и др.-М., 2004.-304 с.

301. Мастера искусства об искусстве. Избранные отрывки из писем, дневников, речей, трактатов: в 7 т. / Под общ. ред. A.A. Губера, A.A. Федорова-Давыдова, И.Л. Маца, В.Н. Гращенкова. М., 1969-1970. Т.6-7.

302. Матюшин Михаил. Воспоминания футуриста // Волга. 1994, №9-10.-с. 72-119.

303. Матюшин Михаил. Русские кубофутуристы // Русский футуризм: теория, практика, критика, воспоминания /Сост. В.Н. Терехина, А.П. Зименков. -М., 1999. с. 312-328.

304. Матюшкин A.M. Концепция творческой одаренности // Вопросы психологии. 1989. №6. с. 29-33.

305. Матюшкин A.M. Проблемные ситуации в мышлении и обучении. -М., 1972.-208 с.

306. Медведев A.B. Сакральное как феномен культуры: личностное бытие сакрального: Рукопись дис. докт. филос. наук. -Екатеринбург, 2000. 250 с.

307. Медушевский В.В. Музыкальное мышление и логос жизни //Музыкальное мышление: сущность, категории, аспекты исследования. Киев, 1989.-е. 18-28.

308. Межу ев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. -М., 2006. 408 с.

309. Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы: В 2 т. / Сост. A.B. Февральского. -М., 1968.

310. Мейлах Б.С. Комплексное изучение творчества и музыковедение // Проблема музыкального мышления. М., 1974. - с. 9-28.

311. Мень A.B. Культура и духовное восхождение. М., 1992. - 495 с.

312. Меньчиков Г.П. Духовная реальность человека: (Анализ философско-онтологических основ): Рукопись дис. докт. филос. наук. Казань, 1997. - 433.

313. Мережковский Д.С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. М., 1991. - 489 с.

314. Метнер Н. К. Письма. -М., 1973. 560 с.

315. Механизмы культуры: Сб. ст. / Отв. ред. Б.А. Успенский. М., 1990. - 265 с.

316. Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911 1998) /Под общ. ред. А.Е. Парниса. - М., 2000. - 880 с.

317. Михаил Пселл. Богословские сочинения. СПб., 1998. - 384 с.

318. Михайлов A.B. Обратный перевод: Русская западноевропейская культура: Проблемы взаимосвязей. - М., 2000. - 852 с.

319. Михайлов A.B. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. СПб., 2006. - 560 с.

320. Многообразие жанров философского дискурса: Коллект. монография / Под общ. ред. В.И. Плотникова. Екатеринбург, 2001. - 276 с.

321. Моисеев H.H. Мир XXI века и христианская традиция // Вопросы философии. 1993, №8. с. 3-14.

322. Монтаж: Литература. Искусство. Театр. Кино: Сб. ст. / Отв. ред. Б.В. Раушенбах. М., 1988. - 236 с.

323. Морозов A.B., Чернилевский Д.В. Креативная педагогика и психология. М., 2004. - 560 с.

324. Морозов Н.М. Творческая активность сознания. Методологический анализ естественнонаучных аспектов. Киев, 1976.- 183 с.

325. Мудрое слово Древней Руси (XI XVII вв.): Сб. / Сост. и коммент. В.В. Колесова. - М., 1989. - 464 с.

326. Музыкальная семиотика: перспективы и пути развитии: Сб. статей по материалам Международной научной конф.: в 2 ч. Ч. 2. -Астрахань, 2006. 300 с.

327. Музыкальный Миллениум: искусство истории история искусства: Сб. науч. статей / Ред.-сост. JI.A. Купец. - Петрозаводск,2000. 207 с.

328. Назайкинский Е.В. Звуковой мир музыки. М., 1988. - 254 с.

329. Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западно-европейской литературы XX века / Сост. Л.Г. Андреева. М., 1986. - 640 с.

330. Невелев А.Б. Дух и мыслительные формы в контексте становления индивидуальности: Рукопись дис. докт. филос. наук. -Екатеринбург, 1998. 330 с.

331. Неизвестный русский авангард в музеях и частных собраниях /Авт.-сост. А.Д. Сарабьянов. М., 1992. - 352 с.

332. Неклесса А.И. Трансмутация истории // Вопросы философии.2001. № 3. с.58-71.

333. Неклюдова М.Г. Традиции и новаторство в русском искусстве к. XIX нач. XX вв. - М., 1991. - 396 с.

334. Немирович-Данченко В.И. Рождение театра. М., 1989. - 575 с.

335. Немов P.C. Общие основы психологии. Кн. 1. М., 1994. - 576 с.

336. Нестеров М.В. Давние дни: Воспоминания. Очерки. Письма. -Уфа, 1986.-559 с.

337. Нестьев И. Дягилев и музыкальный театр XX века. М., 1994. -222 с.

338. Нестьев И. Из истории русского музыкального авангарда. Михаил Матюшин «Победа над солнцем» // Советская музыка. 1991, №3. с. 66-73.

339. Никитин В.А. Основы православной культуры М., 2001. - 488 с.

340. Никитина Е.С. Семиотика. Курс лекций. М., 2006. - 528 с.

341. Ницше Ф. Собрание сочинений: В 2 т. М., 1990.

342. Новиков Н.М. Молитва Ииусова. Опыт двух тысячелетий. Учение святых отцов и подвижников благочестия от древности до наших дней: Обзор аскетической литературы: В 4 т. Т. 1-2. - М., 2004-2006.

343. Оголевец А. Введение в современное музыкальное мышление. -М., Л., 1946.-471 с.

344. О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881 1941 гг: - М., 1990.-438 с.

345. Орлов В. Гамаюн. Жизнь Александра Блока.- Киев, 1989. 626 с.

346. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия. Культура. М., 1991. -588 с.

347. О человеческом в человеке: Сб. статей / Под общ. ред. И.Т. Фролова. -М., 1991. -384 с.

348. Паисий Святогорец, старец. Слова. Т.2. Духовное пробуждение. -Салоники М., 2001. - 368 с.

349. Панарин A.C. Православная цивилизация в глобальном мире. -М., 2002. 496 с.

350. Панченко A.M. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. Работы разных лет. СПб., 2005. - 544 с.

351. Пастернак Б.Л. Биография в письмах. М., 2000. - 464 с.

352. Пастернак Б.Л. Об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. М., 1990. - 399 с.

353. I Оптинский форум: наследие России и духовный выбор российской интеллигенции: Сб. материалов. М.; Калуга, 2006. -320 с.

354. Петр (Пиголь), игумен. Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники. М., 1999. - 208 с.

355. Петров А.П. Мессианство русской культуры. Екатеринбург, 1999.-84 с.

356. Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991. - 328 с.

357. Петров-Водкин К. Пространство Эвклида. СПб., 2000. - 768 с.

358. Петрушанская Р. Советские композиторы лауреаты премии Ленинского комсомола. - М., 1989.

359. Пивоваров Д. В. Проблемы носителя идеального образа: /операциональный аспект/. Свердловск, 1986. - 111 с.

360. Пивоваров Д.В. Философия религии. М., 2006. - 640 с.

361. Платон. Собрание сочинений: в 4 т. М., 1994.

362. Полякова Л. Неизреченное чудо // Музыкальная академия. 1993. №4. с. 3-6.

363. Померанц Г. Выход из транса. М., 1995. - 575 с.

364. Поспелов Г.Г. «Бубновый валет»: примитив и городской фольклор в московской живописи 1910-х гг. М., 1990. - 272 с.

365. Постижение культуры: Ежегодник. Вып. 7 / Отв. ред. Н.С. Злобин.-М., 1997.-368 с.

366. Постижение культуры: Ежегодник. Вып. 11 / Отв. ред. O.K. Румянцев. М., 2001. - 360 с.

367. Прокофьев о Прокофьеве. Статьи и интервью / Сост. В.П. Варунц.-М., 1991.-285 с.

368. Прометей: Историко-биографический альманах. Т. 16. Тысячелетие русской книжности / Сост. Е. Бондарева. М., 1990. -430 с.

369. Пронкин Д.Д., Пронкина C.B. Одиссея творчества: К бытийности сущего через осуществление бытия. СПб., 2005. - 229 с.

370. Пропп В.Я. Морфология сказки. СПб., 1995.- 198 с.

371. Прохоров Г.М. Памятники переводной и русской литературы XIV XV веков. - Л., 1987. - 294 с.

372. Психология личности. Хрестоматия: В 2 т. / Ред.-сост.Д.Я. Райгородский. Самара, 2004.

373. Пунин Н. Хлебников. Блок. Эйнштейн. Теория пространства-времени // Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны: В 5 т. США, 1993. Т.2А. - с. 42-56.

374. Путь: Орган русской философской мысли: Кн.1.-М., 1992.-752 с.

375. Пушкин A.C. Собрание сочинений: в 6 т. М., 1969.

376. Пушкин в русской философской критике. Кон. XIX перв. пол. XX в.-М., 1990.-527 с.

377. Раабен Л.Н. О духовном ренессансе в русской музыке 1960-80-х годов. СПб., 1998. - 352 с.

378. Ранер К. Основание веры. Введение в христианское богословие. -М., 2006. 662 с.

379. Раушенбах Б.В. Логика троичности // Вопросы философии. 1993, №3. с. 62-70.

380. Раушенбах Б.В. Передача троичного догмата в иконах // Вопросы искусствознания. 1993. №4. с. 232-242.

381. Раушенбах Б.В. Пристрастие. M., 1997. - 432 с.

382. Римский-Корсаков H.A. Летопись моей музыкальной жизни. -М., 2004. 608 с.

383. Розанов В.В. Религия. Философия. Культура. М., 1992. - 397 с.

384. Розанов В.В. Уединенное / Сост. А.Н. Николюкин. М., 1990. -541 с.

385. Ромашов Ю.И. Философия образа: Онтологический, гносеологический, аксиологический аспекты: Автореф. дис. докт. филос. наук. СПб., 1997. - 30 с.

386. Ромм М. Беседы о кино. М., 1964. - 366 с.

387. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии: В 2 т. -М., 1989.

388. Рубцова В.В. Александр Николаевич Скрябин. М., 1989. - 447 с.

389. Руднев В.П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. М., 1997. - 381 с.

390. Румянцев O.K. Конец трагического сознания // Катарсис: трансформация трагического сознания (в печати).

391. Русская драматургия XVIII века / Сост. и коммент. Г.Н. Моисеева. М., 1987. - 542 с.

392. Русская идея в кругу писателей и мыслителей русского зарубежья: В 2 т. М., 1994.

393. Русская интеллигенция: История и судьба / Отв. ред. Д.С. Лихачев. М., 2001. - 422 с.

394. Русские композиторы: История отечественной музыки в биографиях ее творцов / Науч. ред. Л.А. Серебрякова. Челябинск, 2001.-512 с.

395. Русский футуризм: теория, практика, критика, воспоминания /Сост. В.Н. Терехина, А.П. Зименков. М., 2000. - 479 с.

396. Русское православие: Вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. -М., 1989.-719 с.

397. Сабанеев Л. Воспоминания о Скрябине. М., 1923. - 201с.

398. Савенко С.И. Сергей Иванович Танеев. М., 1984. - 181 с.

399. Самосознание европейской культуры XX века / Сост. P.A. Гальцева. М., 1991. - 366 с.

400. Сарабьянов Д.В. Русский авангард перед лицом религиозно-философской мысли // Вопросы искусствознания. 1993, №1. с. 719.

401. Сарабьянов Д.В. Стиль модерн: Истоки. История. Проблемы. -М, 1989.-293 с.

402. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М, 2004. - 639 с.

403. Сарычев В. Эстетика русского модернизма: Проблемы жизнетворчества. Воронеж, 1991. - 316 с.

404. Сергей Дягилев и русское искусство: В 2 т. М., 1982.

405. Серебрякова JI.A. Культура как духовная целостность // Вопросы истории культуры. Вып. 1. Екатеринбург, 1997. - с. 3-26.

406. Симеон Новый Богослов, преподобный. Гимны — М., 2006.-720 с.

407. Симонов П.В. Созидающий мозг. Нейробиологические основы творчества. М., 1993. - 112 с.

408. Славянская мифология. Энциклопедический словарь / Науч. редакторы: В.Я. Петрухин, Т.А. Агапкина, JI.H. Виноградова, С.М. Толстая. М., 1995. - 416 с.

409. Современное западное искусство. XX век. Проблемы и тенденции: Сб. статей / Отв. ред. Б.И. Зингерман. М., 1989. - 317 с.

410. Соколов А.Г. История русской литературы к. XIX нач. XX вв. -М, 1988.-352 с.

411. Соколов A.C. Введение в музыкальную композицию XX века. -М, 2004.-231 с.

412. Соколов A.C. Музыкальная композиция XX века: диалектика творчества. —М., 1992. 227 с.

413. Соколова О.И. Сергей Васильевич Рахманинов М., 1987 - 160 с.

414. Соколовский Марек. Кино и религия в условиях культурной коммуникации XX века: Рукопись дис. докт. филос. наук. М., 1999. -305 с.

415. Солженицын А.И. Россия в обвале. М., 1998. - 203 с.

416. Соловьев B.C. Литературная критика /Сост. и коммент. Н.И. Цимбаева. -М., 1990. 422 с.

417. Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М., 1988 - 1990.

418. Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. -М., 1991.-594 с.

419. Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество М., 1992 - 543 с.

420. Сохор А. Вопросы социологии и эстетики музыки: Сб. ст. Т.1. -Л., 1980.-296 с.

421. Станиславский К.С. Собрание сочинений: В 9 т. М., 1988- 1991. -т. 1-4.

422. Старовойтенко Е.Б. Психология личности в парадигме жизненных отношений. М., 2004. 256 с.

423. Степанов Н.Л. Велимир Хлебников: жизнь и творчество. М., 1975.-280 с.

424. Стернин Г.Ю. Опыт самопознания. О взгляде русской эмиграции первой волны на культурную традицию России // Вопросы искусствознания. 1993, №4. с. 165-174.

425. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России 1900 1910-х гг. -М., 1988.-285 с.

426. Стравинский И. Диалоги. Воспоминания. Размышления. Комментарии. Л., 1971. - 414 с.

427. Строение фильма. Некоторые проблемы анализа произведений экрана: Сб. статей / Отв. ред. К.Э. Разлогов. М., 1984. - 279 с.

428. Тарасенко О. Сакральные мотивы в системе символоживописи Е.Гуро и М.Матюшина (радуга, волна, драгоценный камень) //Школа органического искусства в русском модернизме: Сб. статей. Том 16/2. Studia Slavica Finlandensia/ с. 214-235.

429. Теоретическая культурология. М., 2005. - 624 с.

430. Теплов Б.М. Психология музыкальных способностей. М.-Л., 1947. - 335 с.

431. Тиллих П. Избранное: Теология культуры. М., 1995. - 479 с.

432. Тойнби А. Дж. Исследование истории: В 3 т. СПб., 2006.

433. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М., СПб., 1995.-480 с.

434. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: В 22 т. М., 1978 1985.

435. Томпакова О. «Иду сказать людям, что они сильны и могучи». Учение А.Н. Скрябина и современные ему философы //Музыкальная академия. 1993, №4.-с. 180-185.

436. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. - 621 с.

437. Трельч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994. - 719 с.

438. Трубецкой E.H. Смысл жизни. М., 1994. - 816 с.

439. Трубецкой С.Н. Сочинения. М., 1994. - 816 с.

440. Туровский М.Б. Предыстория интеллекта. Избранные труды. -М., 2000. 575 с.

441. Туровский М.Б. Философские основания культурологии. М., 1997.-440 с.

442. Успенский Б.А. Избранные труды: В 2 т. М., 1994.

443. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М., 1995. - 357 с.

444. Федоров Н.Ф. Сочинения / Вступ. Статья, примеч. и сост. С.Г. Семеновой. М., 1982. - 711 с.

445. Феномен культуры: проблемы теории и истории: Сб. статей /Ред.-сост. O.A. Жукова. Челябинск, 2000. - 134 с.

446. Феофан (Говоров), Затворник Вышенский, святитель. Начертание христианского нравоучения. М., 2005. - 752 с.

447. Филонов П. Дневник. СПб., 2000. - 672 с.

448. Философия русского религиозного искусства XVI XX вв. Антология / Сост. Н.К. Гаврюшин. - М., 1993. Вып. 1.- 400 с.

449. Флоренский П.А. Имена: Сочинения. М., 2006. - 896 с.

450. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах. М., 2002. - 814 с.

451. Флоровский Г.В. Восточные Отцы Церкви IV века. М., 1992. -240 с.

452. Флоровский Г.В. Восточные Отцы Церкви V VIII вв. - М., 1992. - 260 с.

453. Флоровский Г.В. Пути русского богословия Киев, 1991. - 600 с.

454. Франк СЛ. Духовные основы общества. М., 1992. - 510с.

455. Франк СЛ. Сочинения. Мн.; М., 2000. - 800 с.

456. Фрейд 3. Психоанализ и культура. СПб., 2000. - 295 с.

457. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993. - 415 с.

458. Фуко М. Археология знания. Киев, 1996. - 207 с.

459. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994.-488 с.

460. Фукуяма Ф. Конец истории //Вопросы философии. 1990, №3. с. 134-155.

461. Хабермас Ю., Ратцингер Й. (Бенедикт XVI). Диалектика секуляризации. М., 2006. - 112 с.

462. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. - 447 с.

463. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. - 603 с.

464. Хейзинга Й. Человек играющий. В тени завтрашнего дня. М.,1992.-464 с.

465. Хлебников В. Творения / Общ. ред. М.Я. Полякова. М., 1986. -734 с.

466. Хлебников Г.В. Философская теология античности: Аналит. обзор: в 2 ч. М., 2005.

467. Холопов Ю. О формах постижения бытия // Вопросы философии.1993, №4.-с. 106-114.

468. Холопов Ю., Ценова В. Эдисон Денисов. М., 1993. - 312с.

469. Холопова В. Музыка как вид искусства: В 2 ч. М., 1990 - 1991.

470. Холопова В.Н., Рестаньо Э. София Губайдулина М.,1996.-360 с.

471. Холопова В., Чигарева Е. Альфред Шнитке. М., 1990. - 350 с.

472. Хомяков A.C. О старом и новом: Статьи и очерки. М., 1988. -462 с.

473. Хоружий С.С. О старом и новом. СПб., 2000. - 477 с.

474. Хрестоматия по древнерусской литературе / Сост. А.Н. Ужанков. -М., 1991.-304 с.

475. Христианство: Энциклопедический словарь: В 3 т. / Гл. ред. С.С. Аверинцев. М., 1993 - 1995.

476. Художественные модели мироздания: Взаимодействие искусств в поисках образа мира в XX веке / Под общ. ред. В.П. Толстого. М.,1999.-363 с.

477. Ценова B.C. Числовые тайны музыки Софии Губайдулиной. М.,2000. 200 с.

478. Цыпин Г.М. Психология музыкальной деятельности: проблемы, суждения, мнения. М., 1994. - 384 с.

479. Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: В 2 т.-М., 1991.

480. Чегодаева М. Митурич и Хлебников // Наше наследие. 1997, №39-40.-с. 113-116.

481. Человек и духовно-культурные основы возрождения России: Сб. статей / Под ред. Г.П. Выжлецова, В.Т. Гуляева, В.Н. Сагатовского. -СПб., 1996.-288 с.

482. Чередниченко Т.В. Тенденции современной зарубежной музыкальной эстетики. М., 1989. - 223 с.

483. Чистякова О.В. Проблема человека в восточной патристике: Рукопись дис. докт. филос. наук. Ростов-на Дону, 1999. - 225 с.

484. Шагал М. Ангел над крышами: Стихи. Проза. Статьи. Выступления. Письма. М., 1989. - 221 с.

485. Шагал М. Возвращение мастера / Сост. М.А. Бессонова. М., 1988.-326 с.

486. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. М., 1993. - 512 с.

487. Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: Три взгляда на природу гармонии. М., 1990. - 342 с.

488. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М., 1999. - 608 с.

489. Шестов Л. Сочинения: В 2 т. М., 1993.

490. Шехтер Т.Е. Процессы маргинализации в современной художественной культуре: Рукопись дис. докт. филос. наук. СПб., 1998.-347 с.

491. Шлейермахер Ф. Герменевтика. СПб., 2004. - 242 с.

492. Шопенгауэр А. Собрание сочинений: В 5 т. М., 1992. - Т.1. -395 с.

493. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1. Гештальт и действительность. М., 1993. - 663с.

494. Шпет Г.Г. Сочинения. М., 1989. - 601 с.

495. Шпидлик, о. Томаш. Русская идея: иное видение человека. -СПб., 2006.-464 с.

496. Эйзенштейн С.М. Избранные произведения: В 6 т. М., 1964.

497. Эйзенштейн в воспоминаниях современников. М., 1974. - 422 с.

498. Экономцев И.Н. Православия, Византия, Россия М.,1992.-233 с.

499. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. -СПб., 1998.-429 с.

500. Эрн В. Борьба за Логос. Г. Сковорода. Жизнь и учение. Мн.; М., 2000.-592 с.

501. Эткинд М. А.Н. Бенуа и русская художественная культура к. XÍX- нач. XX вв. Л., 1989. - 478 с.

502. Юнг К.Г. Ответ Иову. М, 2001. - 384 с.

503. Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992. - 320 с.

504. Юренев Р.Н. Сергей Эйзенштейн. Замыслы. Фильмы. Метод: В 2 ч.-М., 1985.

505. Языки культур: Взаимодействия / Сост. и отв. ред. В. Рабинович.- М., 2002. 396 с.

506. Яковлева E.JI. Психология развития творческого потенциала личности. М., 1997. - 224 с.

507. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. - 527с.

508. Amy G. Aspects of the Religions Music of Igor Stravinsky //Confronting Stravinsky: Man, musician and modernist. Univers. California press. -Berc. Ets., 1988. p. 195-206.

509. Austin W. Music in the 20th century. From Debussy through Stravinsky. New York: Norton, 1966. - 708 p.

510. Gombrich E.H. The story of art. London, Phaidon Press. Limited, 1997.-688 p.

511. Hoower D.W. Treaties on arts for the XXIth century //Взаимодействие искусств: методология, теория, гуманитарное образование: Материалы Международной науч.-практич. конф. 2529 августа 1997 г. Астрахань, 1997. - с. 3-4.

512. Morgan D.N. Creativity today // Journ. Of Aesthetics. 1953. 12. P. 1 -24.

513. Readings in Russian modernism. To honor Vladimir Fedorovich Markov. Moscow, 'Nauka', Oriental literature, 1993. - 408 p.

514. Taylor C.W. Various Approaches to and Definitions of Creativity //The Nature of Creativity / Sternberg R.J. (Ed.). Cambridge Univ. Press, 1988. P. 99-124.

515. Taylor I.A. The nature of the creative process // Creativity / Smith P. (Ed.) -N.Y.: Hastings House, 1959. p. 51-82.

516. Torrance E.P. The Nature of Creativity as Manifest in its Testing //The Nature of Creativity /Sternberg R.J. (Ed.). Cambridge Univ. Press, 1988. P. 32-75.

517. Toffler A. Powershift: knowledge, wealth, a violent at the age of the 21th cent. N.Y., Banton books, 1990. - 586 p.

518. Tounbee A. The Christian understanding of history // God, history and historians /Ed. By Mclntire C.T. N.Y.: Oxford univ. press, 1977. - p. 176-190.