Феномен фантастического: философско-культурологический анализ тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат философских наук Михайлов, Александр Николаевич

• Михайлов, Александр Николаевич
• кандидат философских наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат философских наук Михайлов, Александр Николаевич

Введение.

ГЛАВА I. Философско-эстетическая концептуализация феномена фантастического

§ 1. Онтологический и эпистемологический статус фантастического

§2. Природа фантастического образа.

§3. Проблема художественного воплощения фантастического: морфология искусства и фантастика.

§4. Фантастическое как модус художественного бытия.

ГЛАВА II. Фантастическое как феномен культуры: философско-культурологические и историко-культурные экспликации проблемы

§1. Историко-культурные предпосылки генезиса фантастического. НО

§2. Время фантастического: от предромантизма до постмодернизма

§3. Фантастическое как Иное культуры.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Феномен фантастического: философско-культурологический анализ»

Актуальность темы исследования. Современная картина мира, складывающаяся на сломе культурных парадигм, фиксирует неизбежные в таких случаях изменения представлений о границах реального и возможного, что, в свою очередь, закономерно актуализирует и, вместе с тем, предельно про-блематизирует изучение феномена фантастического. Исключительное разнообразие художественных манифестаций фантастического, постоянно пополняющийся архив фантастики стимулируют интерес к осмыслению понятия, широкое распространение и неизбирательное применение которого становится характерной чертой новейшего состояния культуры. Слово «фантастическое», прочно войдя в речевой обиход, утвердившись в обыденном сознании и лексиконе массовой культуры, с трудом проникает в тезаурус современной гуманитарной науки. Сегодня фантастическое выступает как проблема, ждущая своего теоретического разрешения.

Современные исследования фантастического представляют собой скорее различные варианты дескрипции, нежели дефиниции и экспликации этого, в буквальном смысле слова, неопределенного феномена. Словно отчаявшись ухватить «смутный объект» фантастического, исследователи сосредоточились на фиксации, каталогизации, атрибуции различных акциденций фантастического, в надежде, что эта стратегия откроет путь к пониманию проблемы. Однако, как показала практика, такой подход ведет лишь к рассеиванию признаков и характеристик фантастического, порождая ситуацию, в которой интересующая нас проблема обнаруживает предельно широкую или, точнее, беспредельную интерпретируемость.

В сложившихся обстоятельствах представляется необходимым перейти с описательного на сущностный уровень осмысления фантастического. В свою очередь, это невозможно без сужения исследовательского горизонта до его философско-культурологических очертаний с целью удержания проблемы фантастического в ее относительной качественной определенности. Такой подход не только обеспечит решение насущной задачи введения философских представлений в накопленный массив эмпирических данных о фантастическом, но и задаст параметры научного обсуждения интересующей нас темы в более или менее едином дисциплинарном, а, следовательно, и смысловом пространстве.

В выигрыше может оказаться не только теория фантастического. Гуманитарная мысль получает шанс воспринять и использовать феномен фантастического как новый теоретико-методологический ресурс. С точки зрения философии, фантастическое выступает в качестве художественно-эмпирического инструмента метафизики, позволяющего — посредством манифестации полионтичности - сравнивать различные «реальности», исследовать грани и пределы бытия. Культурологический же анализ позволяет не только показать место и роль фантастического в мировой культуре, но и через призму фантастического увидеть историю самой человеческой культуры, историю представлений о границах реального и нереального, естественного и сверхъестественного, вероятного и невероятного.

Степень разработанности проблемы. Проблему фантастического сложно отнести к традиционным сферам философско-культурологического дискурса. Вместе с тем, интерес к ней со стороны гуманитарных наук насчитывает уже два столетия. Первыми обратили внимание на это понятие романтики, признавшие фантастическое одной из центральных категорий фило-софско-эстетического осмысления мира. В работах Ф.Шлегеля, Новалиса, Жан-Поля, Ф.В.Й.Шеллинга, С.Т.Колриджа, Ш.Нодье был намечен (хотя и не всегда артикулировано выражен) парадигматический для автора представленной диссертации подход - не распространяя понятие фантастического на всю сферу эмпирически невозможного, обнаружить его наиболее чистые, «без примесей», проявления. Заявленный исследовательский принцип - не стремиться аннексировать все пространство ирреального и иррационального, а уточнить пределы фантастического, концептуально отделив это понятие от иных, принятых в эстетике того времени категорий (чудесного, магического и т.п.) — мыслителям XIX — начала XX века представлялся естественным или, по крайней мере, методологически приемлемым. Им руководствовались не только романтики, но и представители других художественных направлений, не только рефлексирующие писатели, пытавшиеся дискурсивно осмыслить особенности своего или эстетически близкого им творческого метода (Э.Т.А.Гофман, В.Скотт, Э.А.По, Ф.М.Достоевский), но и художественная критика рубежа XIX — XX вв., в том числе и русская эстетическая мысль в лице В.С.Соловьева, И.И.Лапшина, В.В.Зеньковского, И.Р.Эйгеса и др.

Интерес к проблеме фантастического, до той поры возникавший спорадически, приобрел устойчивый характер в 60-70 годы XX века, после выхода работ Р.Кайуа, С.Лема и, в особенности, Ц.Тодорова. Именно эти, и ныне не утратившие своего научного значения, труды заложили основы современного представления о фантастическом искусстве, определяющим образом повлияв на западные исследования фантастического (в первую очередь, на литературоведческие работы Э.Рабкина, У.Ирвина, Р.Джексон).

Советское литературоведение в те годы исследовало преимущественно освященную научно-технической революцией так называемую «научную фантастику». Она рассматривалась в качестве высшей стадии развития фантастического искусства и, одновременно, единственно приемлемой его формы, воплощающей не безыдейную легковесную фантазию, а смелую мечту и точное предвидение. По-новому удалось взглянуть на «фантастику эпохи НТР», поместив ее в широкий историко-литературный контекст и рассмотрев сквозь призму теории литературы, А.Ф.Бритикову, Ю.И.Кагарлицкому, Е.М.Неелову, В.Ревичу, Е.Тамарченко, Т.А.Чернышевой. На рубеже веков заметным явлением стали посвященные «поэтике необычайного» работы Е.Н.Ковтун, в которых на материале европейской литературы XX века были проанализированы художественные миры фантастики, волшебной сказки, притчи и мифа. В последние годы изменению ситуации в изучении литературной фантастики способствуют и организационные усилия: создаются ассоциации исследователей фантастики, проводятся международные научные конференции, кажется, что складывается ситуация, чреватая рождением нового смысла.

Вместе с тем, приходится констатировать: целостная теория фантастического так и не сформирована. Проблема по-прежнему разрабатывается преимущественно в контексте литературоведения. Подавляющее большинство работ просто редуцирует фантастическое к литературной фантастике. Попытки увидеть в фантастическом полноценную эстетическую категорию, предпринятые в свое время А.В.Гулыгой, сколько-нибудь заметной поддержки пока не получили.

Философско-культурологические исследования фантастического только начинают появляться. Б.В.Дубин рассматривает фантастическую литературу сквозь призму современной социальной реальности. В работах А.Б.Ройфе художественная фантастика исследуется в контексте массовой культуры XX века. К.Г.Фрумкин изучает фантастику как социально-психологический феномен и анализирует бытующие в современной российской фантастической литературе социально-политические парадигмы.

Заметный дефицит комплексных, системных исследований фантастического отчасти может быть восполнен работами иного рода. В них фантастическое не является предметом рефлексии, но вне круга вопросов, которые обсуждаются в этих трудах, проблема фантастического не может быть ни осмыслена, ни да же поставлена. В первую очередь, речь идет о философских исследованиях, в рамках которых фантастическое, оставаясь маргинальной проблемой, получает возможность, так сказать, имплицитного изучения. Например, необходимость проникновения в бытийственные основы фантастического предопределяет обращение к категориям фантазии и воображения, а это, в свою очередь, требует погружения исследуемой проблемы в контекст классической философской мысли. Аристотель, Прокл, стоики, Фома Аквин-ский, Т.Гоббс, Дж.Локк, Г.В.Лейбниц, конечно же, И.Кант, в трансцендентальной системе которого указанная проблема приобрела подлинно философский статус, И.Гете, Г.В.Ф.Гегель, Ф.В.Й.Шеллинг, немецкие и английские романтики, а в XX веке - представители феноменологической и психоаналитической традиции, — вот далеко не полный перечень имен и философских направлений, чьи творческие усилия сформировали устойчивый академический интерес к проблеме фантазии и воображения.

Для онтологического, эпистемологического, логического, феноменологического анализа фантастического существенны философские идеи Л.Витгенштейна, Э.Гуссерля, У.Джеймса, Ж.-П. Сартра, Х.Ортеги-и-Гассета. Важные культурологические аспекты проблемы позволяют выявить работы С.С.Аверинцева, М.М.Бахтина, Я.Э.Голосовкера, А.Ф.Лосева, Ю.М.Лотмана. Проанализировать место и роль фантастического в истории мировой культуры помогают труды Э.Б.Тайлора, Л.Леви-Брюля, О.М.Фрейденберг, В.Я.Проппа, Е.М.Мелетинского, Дж.Кэмпбелла, М.Элиаде, У.Эко, Ж. Ле Гоффа, А.Я.Гуревича, В.Л.Рабиновича, А.Д.Михайлова, Л.М.Баткина, В.М.Жирмунского, Н.Я.Берковского. Большую теоретическую значимость для философско-культурологического осмысления категории фантастического имеют работы и концепции Ж.Батая, М.Бланшо, Ж.Бодрийяра, Ж.Делеза, Ж.Деррида, Ю.Кристевой, Ж.-Ф.Лиотара, М.Фуко.

Сверить свое понимание классических и неклассических философских текстов и идей с представлениями современной гуманитаристики позволили работы российских философов В.С.Библера, И.П.Ильина, Н.Б.Маньковской, Н.В.Мотрошиловой, В.А.Подороги, В.П.Руднева, М.Б.Ямпольского.

Исследование такого феномена как фантастическое закономерно привлекает внимание различных дисциплин. Проблема связи фантазии и фантастического не может быть решена без поддержки психологической науки: в частности, следует отметить работы М.Б.Беркинблита и А.В.Петровского, И.М.Розета, Л.С.Коршуновой.

Вопросов поэтики фантастического касаются литературоведческие исследования И.Ф.Анненского, Р.Барта, В.Я.Брюсова, В.В.Ванслова, В.В.Виноградова, Ю.В.Манна, Л.В.Пумпянского, эссеистика Х.Л.Борхеса, Х.Кортасара, Г.Ф.Лавкрафта, Дж.Р.Р.Толкиена, М.Уэльбека.

Связанная с особенностями фантастической образности проблема художественного воплощения фантастического в различных видах искусства неоднократно поднималась и авторами фантастических произведений, и искусствоведами. Сегодня надежда на ее плодотворное решение связана с перспективами осмысления того багажа наблюдений, которые накопили конкретные искусствоведческие, киноведческие, театроведческие исследования Н. и Г.Брамштеттер, М.Бриона, Б.К.Гранта, С.Н.Зенкина, З.Кракауэра, П.Пави, К.Руа, В.Собчак, Ю.М.Ханютина, Х.Холлендера, В.Шуриана.

Несмотря на отмеченные аспекты разработки данной проблемы, в целом вопросы, связанные с постижением специфической природы фантастического, изучены недостаточно, остро ощущается отсутствие теоретически обобщающих работ, выполненных в русле философско-культурологического подхода. Данная диссертация представляет собой попытку восполнить указанный пробел.

В качестве объекта диссертационного исследования предлагается рассматривать фантастическое во всем многообразии модусов его существования. Предмет исследования — фантастическое как феномен культуры, его философские основания и художественные манифестации.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является философско-культурологический анализ фантастического. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- осуществить философскую концептуализацию феномена фантастического, рассмотреть онтологические и эпистемологические характеристики фантастического;

- исследовать имагинативную природу фантастического; рассмотреть креативный потенциал фантазии и воображения, определить их роль в процессе создания фантастического образа;

- выявить особенности фантастической образности;

- проанализировать возможности и своеобразие воплощения фантастического в различных видах искусства;

- рассмотреть фантастическое как особый модус художественного бытия;

- выявить логику развития фантастического в истории культуры;

- показать место фантастического в архитектонике культуры и его роль в культурных практиках.

Методологические основания исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составляют системный подход, реализующий принципы целостности, структурности, дополнительности и автономной причастности, а также культурно-исторический подход, включающий в себя критико-аналитический метод историко-философского анализа и историко-генетический метод культурологического анализа. Компаративный метод, позволяющий сопоставлять и сравнивать феномены культуры как в их историческом развитии, так и в столкновении и противоборстве различных культурных тенденций, призван придать исследованию необходимую многосторонность. Существенное значение имеют феноменологические и герменевтические принципы анализа фантастического. Общие методы эстетического анализа дополняются частными методами литературоведения, киноведения, искусствознания. Помимо этого конкретные задачи, возникающие в ходе исследования, диктовали необходимость обращения к методологической базе самых разных гуманитарных наук - от исторической антропологии до аналитической психологии.

Заметное и во многом методологически ориентирующее влияние на предлагаемую в диссертации исследовательскую модель оказали идеи Ц.Тодорова и Р.Кайуа. Два столь разных подхода — строго-структуралистский первого и вольно-импрессионистический второго - совпали в главной, близкой автору диссертационного исследования, интенции: не расширять понятие фантастического до беспредельности, не размывать его, распространяя на весь мир вымысла, а по возможности ограничить, выявив самое существенное. В конце концов, определить — значит установить пределы, границы интересующего нас феномена. Классический методологический принцип - дефиниция через демаркацию — является базовым и для исследования фантастического.

Особый статус проблемы фантастического в культуре предопределяет ее открытость различным исследовательским стратегиям и подходам. На наш взгляд, для целостной философско-культурологической теории фантастического в равной степени важны идея «неудовлетворенности культурой» З.Фрейда, архетипическая концепция К.Г.Юнга, классическая антиномия Иного и Тождественного в неклассической транскрипции М.Фуко, анализ взаимосвязи трансгрессии и предела в рамках постмодернистского дискурса.

Научная новизна исследования. В диссертации предпринята попытка представить целостную и развернутую философско-культурологическую концепцию осмысления феномена фантастического.

Выявлены и эксплицированы возможности концептуализации фантастического в классической парадигме философствования, а также прояснен эвристический потенциал концептуальных новаций философии постмодерна для анализа феномена фантастического. Традиционные онтологические (бытие и небытие), эпистемологические (вера и сомнение), мировоззренческие (естественное и сверхъестественное) категории дополнены новыми конструктами из арсенала постнеклассической философии (трансгрессия и предел), что позволило отразить существенные стороны исследуемой области.

Предложена концептуальная схема, задающая такое теоретическое понимание фантастического, которое, сохраняя смысловое единство изучаемого феномена, способно поддерживать системные представления о нем в рамках различных исследовательских процедур. На основании этой схемы разработаны следующие направления исследования фантастического:

- рассмотрены онтологические, феноменологические и эпистемологические характеристики фантастического, на основе которых сформулировано развернутое определение фантастического;

- исследована имагинативная природа фантастического; на основе оппози-тивного различения фантазии и воображения проанализирована их роль в процессе создания фантастического образа, выявлены особенности фантастической образности;

- проанализированы возможности и своеобразие воплощения фантастического в различных видах искусства;

- предложена и реализована идея рассмотрения фантастического как особого модуса художественного бытия, на основе которой проанализированы ос! новные эстетические характеристики фантастического, идентифицированы структурные особенности фантастических произведений;

- выявлены закономерности становления и развития фантастического в истории культуры, установлена и показана корреляция историко-культурных процессов и трансформаций фантастического;

- предложено и обосновано понимание фантастического как трансгрессивного Иного культуры.

Теоретическое и практическое значение диссертации. Результаты диссертационной работы раскрывают перспективы дальнейшего системного изучения фантастического, а также могут стать концептуальной основой культурологических, эстетических, литературоведческих, искусствоведческих и других исследований этой проблемы. Основные выводы могут быть применены в ходе научной разработки различных проблем в таких областях философского знания как онтология, эпистемология, феноменология, в работах по истории и теории культуры.

Материалы и основные положения диссертации могут быть использованы в ходе преподавания различных гуманитарных дисциплин, в первую очередь, курсов философии, эстетики и культурологии. Положения, выносимые на защиту:

1. Фантастическое фиксирует феномен трансгрессивного акта - перехода непроходимой границы реального и нереального, возможного и невозможного. С точки зрения онтологии, фантастическое следует рассматривать как пороговое явление, сумеречную зону, которая располагается на границе между бытием и небытием. Универсум фантастического, таким образом, объединяет феномены, состояния и процессы, онтологический статус которых остается двойственно неопределенным.

2. Если в своих онтологических характеристиках фантастическое предстает со-бытием полюсов дуально ориентированного универсума, то с феноменологической и эпистемологической точки зрения, оно связано с опытом пребывания в альтернативе двух сталкивающихся друг с другом верований. Проявлением эпистемологического статуса фантастического становится двусмысленное состояние сомнения, регистрирующее провал в устойчивой реальности, разрыв в цепи достоверного. Таким образом, в диссертации фантастическое определяется как мировоззренческая категория, фиксирующая разрыв в привычном бытии, вызванный таким пересечением границы естественного и сверхъестественного, в результате которого воспринимающий испытывает сомнение и колебание в отношении реальности происходящего.

3. Опираясь на традицию оппозитивного различения фантазии и воображения можно сделать вывод, что именно фантазия, как самостоятельная, дифференцированная от воображения сила, оказывается способностью, содержащей в себе те свойства, которые в развернутом виде станут отличительными чертами, качествами фантастического, проявятся в художественной фактуре фантастического образа и сформируют особую поэтику фантастического. Следовательно, фантастический образ возникает в результате такого взаимодействия фантазии и воображения, в котором именно фантазия играет ключевую, несвойственную ей в других случаях ведущую роль, доминируя в этом диалектическом единстве-противоборстве. Такой характер взаимодействия фантазии и воображения предопределяет особую амбивалентность фантастического.

4. Фантастическое представляет собой особый модус художественного бытия, выражающий себя в определенном типе образности и определенной структуре повествования, но не связанный напрямую ни с конкретными жанровыми характеристиками, ни с условностями исторической эпохи. Анализ фантастического как модуса художественного бытия в терминах его форм и базисных элементов позволяет идентифицировать структурные особенности, лежащие в основе различных произведений, созданных в разные периоды времени. Онтологическая неопределенность и детерминированная ею двойственная интерпретация событий задают эстетические параметры фантастического произведения, определяя его антиномическую структуру. Гетерогенность и противоречивость повествования порождают у воспринимающего, в силу дискурсивно-референциальных особенностей фантастического, эпистемологическую неуверенность, особого рода экзистенциальную тревогу. Архитектоника фантастического произведения создает атмосферу герменевтической нестабильности.

5. Фантастическое - не форма художественной организации нереального и сверхъестественного, а культурологическая категория, выражающая диалектику реального и нереального, естественного и сверхъестественного, их противоречивые отношения и сложные взаимосвязи. Фантастическое — диалогический модус художественного бытия, для понимания которого важно обнаружить его место в ряду сопоставимых категорий. Для анализа фантастического принципиальны его взаимоотношения с двумя другими художественными модусами — чудесным и миметическим, каждый из которых имеет свой характер соотносительности с реальным и рациональным, свои онтологические, феноменологические, эпистемологические и, как следствие, эстетические особенности. Фантастическое представляет собой пограничный модус художественного бытия: существуя между чудесным и миметическим, соединяя экстравагантность первого и ординарность второго, фантастическое сохраняет свои пороговые, лиминальные черты.

6. Логика исторических изменений фантастического подтверждает его лиминальный характер. Длительный период становления, связанный с разрушением мифа и его эстетизацией, стал эпохой доминирования чудесного, оказывавшего значительное воздействие на развитие художественной культуры вплоть до конца эпохи Просвещения. Расцвет фантастического, ограниченный историческими рамками от предромантизма до постмодернизма, оказался относительно непродолжительным. Новая, постмодернистская смена парадигмальных оснований культуры, сопровождающаяся кризисом фантастического и вытеснением его форм и видов жанровыми проявлениями чудесного, кардинально изменяет место фантастики в культурном ландшафте.

7. Фантастическое представляет собой Иное культуры, внутренний и, вместе с тем, чуждый, взрывной элемент, который культура стремится исключить и/или изолировать. В свою очередь, фантастика всегда пытается составить оппозицию культуре, ее основам, принципам, установкам и устремлениям, одновременно сохраняя с ней неразрывную симбиотическую связь. Фантастика как тень культуры и принадлежит, и не принадлежит ей, воспроизводит состояния и изменения культуры, при этом безжалостно искажая ее духовные движения. Фантастическое, понимаемое как Иное культуры, служит убедительной экземплификацией феномена трансгрессии и в этом своем проявлении всегда обращено к культурному пределу. Обращаясь к табуиро-ванным зонам, фантастическое оставляет своего рода свидетельские показания о границах культурного порядка.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии МПГУ. Основные положения диссертационного исследования были представлены автором на международных и всероссийских научных конференциях, в том числе тематических: «Фантастика и технологии (памяти С.Лема)» (Самара, 2007), «Сказка: научный подход к детскому жанру» (Нижний Тагил, 2008), «Иные времена: эволюция русской фантастики на рубеже тысячелетий» (Миасс, 2008). Идеи и принципы диссертации были использованы в общих курсах по культурологии и философии культуры, а также в спецкурсе «Фантастическое в контексте истории культуры (от мифа до постмодернизма)», который в течение ряда лет читался в Московском энергетическом институте. Результаты, полученные в ходе диссертационного исследования, нашли отражение в публикациях автора.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Михайлов, Александр Николаевич

Заключение

В последние десятилетия наблюдатели все чаще отмечают - заинтересованные с готовностью, сторонние с недоумением — тотальную экспансию фантастического в современное культурное пространство. От киноблокба-стеров, рекордсменов кассовых сборов до многотомной литературной продукции в кричащих обложках, от праймтаймовых телесериалов до вездесущей, назойливой рекламы, от компьютерных игр, осваивающих виртуальную реальность, до ролевых игр, ищущих место в реальности социальной, — кажется, везде мы сталкиваемся с образами и сюжетами, на которые массовое сознание с готовностью клеит ярлык фантастического. И все же, что-то мешает столь однозначно назвать это практически ежедневно пополняющееся собрание разнородных текстов и образов коллекцией фантастического. Вообще, следует признать: широкое распространение и неразборчивое употребление слова «фантастическое» скорее сыграли злую шутку, нежели способствовали хоть сколько-нибудь точному пониманию смысла этого явления.

Сегодня фантастическое — одно из самых скомпрометированных понятий, требующее постоянных оговорок: это фантастика, но не fantasy, не сказка, не science fiction, не утопия, словом. Этого одного слова как раз и не находится. Более того, как ни странно, в шумных спорах о фантастическом крайне редко ставится вопрос о сущности этого феномена.

Вместе с тем, целостное понимание сути и природы фантастического, его философских оснований, художественных манифестаций и культурных смыслов предстает как запрос и потребность современной культуры. В качестве одного из возможных ответов на этот запрос и позиционирует себя представленное диссертационное исследование, ставящее перед собой задачу философско-культурологического анализа феномена фантастического.

Можно определенно сказать, что развертывание схем концептуализации фантастического сопровождается затрудненностью. Теория фантастического возможна лишь как целостная концепция, в которой культурологический, эстетический, философский аспекты перестают быть разделами, сегментами, которые можно выделить и изучать изолированно, но становятся своеобразными измерениями единого явления, требующего контекстуального рассмотрения и осмысления. Три уровня, три измерения исследования феномена фантастического - философский, эстетический, культурологический — должны быть неразрывно связаны аналитическими процедурами.

Учитывая специфику феномена фантастического, исследование в первую очередь анализирует онтологические и эпистемологические аспекты фантастического. Онтологический ракурс рассмотрения позволяет увидеть в фантастическом явление порогового характера, призрачный мир, располагающийся на границе бытия и небытия. Универсум фантастического объединяет феномены, состояния и процессы, онтологический статус которых остается двойственно неопределенным. Пребывающее на границе между предельными онтологическими возможностями сущего — возможностями бытия и небытия - фантастическое обнаруживает пределы нашего мышления и бытия в мире, пределы нашего опыта (в том числе и эстетического). Онтологически ориентированный анализ фантастического нуждается в поддержке анализа феноменологического, поскольку предметом исследования в этом случае оказывается не сама реальность, а акты сознания, в которых эта реальность конституируется. Именно операция феноменологической редукции дает возможность иметь дело не с чем-то определенно, реально существующим, а с феноменами, лишь «претендующими на бытие», о реальном существовании которых нет возможности утверждать что-либо определенное.

Эпистемологические аспекты фантастического проанализированы в контексте таких категорий как вера, знание, сомнение, достоверность. Исследование показало, что фантастическое балансирует на грани веры и неверия, предъявляя доказательства, которые не могут быть приняты окончательно, и вновь ставя под сомнение, казалось бы, твердо установленные факты. Проявлением эпистемологического статуса фантастического следует признать неустойчивое, двусмысленное состояние сомнения. Вызывающее безусловное доверие, также как и очевидно невозможное, совершенно неправдоподобное, в равной степени не могут получить статус фантастического.

Таким образом, в диссертации выявлена несостоятельность традиционного (принятого в современной отечественной литературе, так сказать, по умолчанию) определения фантастического как множества несуществующих в реальности объектов и процессов. Теоретическое осмысление трансгрессивного опыта фантастического требует преодоления традиционных дихотомий реального и нереального, естественного и сверхъестественного, вероятного и невероятного: только такой подход позволяет удерживать смысловое единство изучаемого феномена. Промежуточным результатом философской экспликации проблемы фантастического становится дефиниция, представленная в диссертации. Фантастическое определяется как мировоззренческая категория, фиксирующая разрыв в привычном бытии, вызванный таким пересечением границы естественного и сверхъестественного, в результате которого воспринимающий испытывает колебание в отношении реальности происходящего.

Если философское осмысление феномена фантастического потребовало сближения оппозиционных концептов реального и нереального, естественного и сверхъестественного, вероятного и невероятного, то эстетическое исследование фантастического вызвало необходимость различения близких понятий, в иных случаях представляющихся синонимичными - фантазии и воображения, фантастики и гротеска, фантастического и чудесного.

В целях выявления природы фантастического образа осуществлена попытка эксплицитно выразить тот присутствующий в истории философско-эстетической мысли подход, согласно которому фантазия и воображение представляют собой категории, определяющие различные типы художественного мышления. Если провести демаркационную линию между фантазией и воображением, нетрудно заметить, что именно фантазия, как самостоятельная, дифференцированная от воображения сила, оказывается способностью, содержащей в себе те свойства, которые в развернутом, проявленном виде станут отличительными чертами, качествами фантастического.

Различные виды имагинативной деятельности по-разному реализуются в художественном творчестве. С целью обнаружения специфики фантастического в диссертации был осуществлен сравнительный анализ фантастической и гротескной образности. Отмечены качества - ирреальность, призрачность, неявственность являющегося, расплывчатость, склонность к мгновенным и трудноуловимым метаморфозам, — которые отличают фантастический образ от гротескного. Гротескный образ - яркий, зримый, отчетливый — продуцируется при ведущей роли воображения с его строгостью и логичностью (пусть и парадоксальной). Для фантастического образа - двусмысленного, ускользающего - необходимой творческой способностью является не столько воображение, т.е. сила, создающая законченные образы, сколько капризная фантазия, производящая иллюзии и призрачные видимости.

Вместе с тем, насколько важно видеть разницу между фантазией и воображением, настолько же необходимо помнить об их единстве, пусть и противоречивом. Различение отнюдь не есть разделение. Дионисийская фантазия и аполлоновское воображение, взаимодействуя и противоборствуя, порождают текучие формы фантастических образов, предопределяя особую амбивалентность фантастического. Фантастический образ - это образ-призрак, стремящийся обрести плоть, осязаемые границы, но не способный до конца воплотиться, не утрачивая своей природы.

То неопределенное, двусмысленно промежуточное положение, которое вынуждено занимать фантастическое по отношению к реальному и нереальному, и то двойственное, находящееся на грани веры и неверия чувство, которое фантастика стремится вызвать у воспринимающего, формируют особую поэтику фантастического. В первую очередь это проявляется в художественной фактуре фантастического образа. Свойственная фантастическому туманная, зыбкая, «недовыраженная» образность требует постоянного поиска адекватного языка, соответствующего художественного материала.

Возможности различных видов искусства с точки зрения воплощения фантастического очевидно не равны: не все виды искусства способны свободно оперировать базовыми для фантастического категориями: «реальное» — «нереальное», «естественное» - «сверхъестественное». Одни не могут выяснить соотношение этих категорий, поскольку сами индифферентны, безотносительны к ним. Другие настолько по природе своей привязаны к реальному, что создание «нереального», «сверхъестественного» присущими им художественными средствами не представляется возможным. Третьи хоть и пользуются чрезвычайно реальным, физически ощутимым материалом, всегда ориентированы на создание очевидной иллюзии, ирреальности.

Если возможности литературы позволяют поддерживать онтологическую двойственность описываемых событий и явлений, не навязывая читателю какого-то «единственно верного» представления о природе изображаемого, оставляя воспринимающего в состоянии сомнения и колебания относительно реальности или иллюзорности происходящего, то любое искусство, ориентированное на творчество «видимых форм», перед задачей воплощения фантастического испытывает серьезные затруднения. Присущие визуальным искусствам черты — завершенность, определенность, убедительность — противопоказаны фантастическому, его особой, основанной на свойствах фантазии образности. С одной стороны, в отличие от литературы живопись, скульптура, кино могут «показать» фантастическое событие. С другой стороны, убедительная визуализация подрывает эпистемологические основы фантастического, устраняя плодотворное сомнение. Приобретая наглядность, ясность, определенность, фантастическое рискует перестать быть самим собой. Получая в произведении непосредственную визуальную убедительность, фантастический феномен часто утрачивает смысловую.

Предпринятый в диссертации анализ конкретных художественных произведений показывает, что для целого ряда видов искусства попытки введения фантастического оборачиваются, с одной стороны, утратой собственной чистоты, существенных черт и качеств, с другой, приобретением характеристик и черт, изначально им не свойственных. Источником художественно-структурных трансформаций чаще всего выступает именно литература, передающая другим видам искусства вместе с фантастическими образами и присущие ей способы их воплощения.

Вместе с тем, фантастика не принадлежит всецело литературе. Ни один из видов искусства не обладает монополией на фантастическое и в этом смысле любые разделения относительны. Подчас для создания фантастического требуется объединение усилий самых разных видов и жанров искусства.

В диссертации отмечается ограниченность традиционного для исследования фантастики жанрового анализа и предлагается иной, более широкий и целостный, подход к проблеме. Суть его — исследование фантастического как особого способа художественного мышления, своеобразного модуса искусства. Базовые для понимания фантастического онтологические и эпистемологические характеристики, отмеченные и проанализированные в ходе исследования, позволяют приблизиться к эстетической сущности явления. Предпринятое исследование фантастического дискурса показывает, что фантастический сюжет возникает, когда происходит переход в структуре алетических модальностей (возможное - невозможное - необходимое), а оформляется в процессе сдвига эпистемических модальностей (знание — полагание - неведение). Онтологическая неопределенность и детерминированная ею двойственная интерпретация изображаемых событий задают эстетические параметры фантастического произведения: его антиномическую структуру, гетерогенность и противоречивость повествования, порождающую атмосферу герменевтической нестабильности, эпистемологической неуверенности, особой экзистенциальной тревоги.

Эстетическую сущность и художественную специфику фантастического проясняет его сравнительное сопоставление с другими модусами художественного бытия - чудесным и миметическим.

Принципиальная особенность чудесного заключается в том, что все произведения этого рода - от традиционной фольклорной сказки до ее новейшей модификации fantasy - описывают онтологически определенное «иное царство», «то, чего не может быть», т.е. принципиально несуществующий мир. Универсум чудесного, таким образом, есть художественная манифестация небытия.

Миметический способ художественного мышления реализуется в классическом произведении реалистического типа, которое стремится имитировать внешнюю реальность, изобразить явления окружающего мира максимально соответствующим действительности образом. Миметическое есть в первую очередь способ «отражения реальности», род художественно-точного жизнеподобного воспроизведения бытия.

Универсум фантастического - в том виде как его воплощает фантастическое искусство от предромантизма до постмодернизма — включает в себя феномены, онтологический статус которых остается неопределенным. Фантастическое в художественной форме экспонирует сумеречную зону, располагающуюся на границе между бытием и небытием.

Фантастическое произведение требует от читателя, зрителя доверия к тому миру, которое оно изображает, но тут же подрывает это доверие, вводя сверхъестественное. Традиционные представления о реальности не игнорируются (как в чудесном), но и не укрепляются, подтверждаются (как в миметическом). Можно сделать вывод, что фантастическое представляет собой пограничный модус художественного бытия. Существуя между чудесным и миметическим, фантастическое не принадлежит ни тому, ни другому, хотя и смешивает элементы обоих родов.

Таким образом, традиционное для современной отечественной гумани-таристики отождествление чудесного с фантастическим представляется совершенно необоснованным. Элементы, конституирующие чудесное и фантастическое, лишь на первый взгляд кажутся идентичными. В действительности и онтологические, и эпистемологические, и эстетические характеристики этих феноменов культуры существенно различаются. На наш взгляд, наиболее убедительно это показывает представленная в диссертации исследовательская стратегия - сопоставление категорий чудесного и фантастического посредством сравнительного анализа их художественных проявлений.

Широкий культурно-исторический контекст (от эпохи архаического мифотворчества вплоть до постмодернистской культурной ситуации наших дней) позволяет выявить логику развития фантастического в истории культуры.

Исторический генезис фантастического связан с постмифологической эпохой расщепления первоначального пралогического синкретизма, периодом, когда складывается культурная матрица бинарных оппозиций, среди которых — реальное и нереальное, естественное и сверхъестественное, вероятное и невероятное. Разрушение мифа и его эстетизацию следует считать первым и необходимым условием для формирования фантастики. В дальнейшем для становления фантастического необходимы были серьезные изменения в сложившейся картине мира, перемена эпистемы, на которой базируются свойственные эпохе коды восприятия и познания. Эти изменения принесло Новое время. При этом изучение новоевропейской культуры показывает, что дивергенция рационального и иррационального является хоть и существенным, но недостаточным условием возникновения художественной фантастики. Для становления фантастического оказывается необходимым не только ясное и четкое осознание границ естественного и сверхъестественного, но и неудовлетворенность этими границами. Переход к эпохе доминирования фантастического способа художественного мышления тесно связан с кризисом рационализма и происходит лишь во второй половине XVIII века, в культуре предромантизма. В свою очередь, кризис фантастического искусства в эпоху постмодерна инициирован распадом той матрицы традиционных оппозиций, которая фундировала мышление человека предшествующих культур. Фантастическому не находится места в культуре, в которой теряют смысл различия между возможным и невозможным, мнимым и действительным, реальным и виртуальным.

Логика изменений фантастического как феномена истории культуры показывает, что развитие фантастики представляет собой процесс проявления и развертывания субстанциональных характеристик. В пределах органической парадигмы историко-культурное развитие фантастического может быть представлено в соответствии с естественно-телеологическим принципом закономерного возрастания, расцвета и деградации сущностных сторон проявленного бытия. Этот процесс не ограничивается постепенным восхождением от простого и неопределенного к сложному и оригинальному. После высшей стадии развития, в рамках которой система достигает особой степени сложности, разнообразия элементов, объединенных внутренним единством, неизбежно следует регрессивный процесс, характеризующийся уменьшением числа определяющих признаков, упрощением и смешением составных частей, разложением художественно-культурной целостности. Начальной стадии развития соответствовала «готическая» фантастика предромантизма последней трети XVIII века, высшая стадия включила в себя мистико-спиритуалистическую фантастику романтизма и психологический «фантастический реализм» XIX столетия, третья, кризисная стадия, заявив о себе в модернистских фантасмагориях начала XX века, в полной мере обнаружила себя в фантастике эпохи постмодерна, на пороге XXI столетия.

Вместе с тем, не оспаривая эвристический потенциал органического подхода к культуре, отметим, что феномен фантастического не следует воспринимать в качестве автономного культурного организма, жизненный цикл и перспективы развития которого определяют лишь его внутренние силы и возможности. Историко-культурологический анализ показывает, что фантастическое - принципиально несвободный феномен: его метаморфозы, трансформации, кризисы суть реакции на те процессы, которые происходят в «теле» большой культуры, с которой он связан самым тесным образом.

Связи и отношения фантастики и культуры рассматриваются через категориальную сетку постмодернистского дискурса. Показано, что фантастическое является художественной манифестацией феномена трансгрессии и в этом своем качестве демонстрирует стремление к культурному пределу. Фантастическое представляет собой трансгрессивный порыв к Иному, детерминированный неистребимым желанием человека вырваться за пределы возможного, налично данного. Фантастика - это искусство вечно нереализованного желания и бессознательного страха, оно ищет то, что ощущается отсутствующим и потерянным, и оказывается тем тревожащим элементом, который угрожает культурному порядку и целостности. Сами основания культуры вызывают протест и сопротивление со стороны фантастического.

Интенция отрицания по отношению к установкам и ориентирам культуры лежит в основе фантастики. Культура, прежде всего, — антропологический феномен, ее целью неизменно остается развитие человеческой сущности. В свою очередь, фантастическое искусство - это особый антропологический проект культуры, открытый эпохой модернити. Его расцвет связан с пробуждением интереса к тайне человека, его внутреннему миру, к глубинам бессознательного, его увядание — с постмодернистским безразличием к фигуре человека. Изучение личности в ее развитии и изменении, сопряженное с исследованием онтологических и экзистенциальных проблем человека, всегда было главной темой фантастического искусства. И во все времена сама возможность решения этих проблем ставилось фантастикой под сомнение.

Антропологическое измерение фантастического в диссертации рассматривается сквозь призму архетипической концепции К.Г.Юнга. Выдвигается и обосновывается гипотеза, согласно которой фантастическое манифестирует отрицательную валентность архетипов самоопределения (Ани-мы/Анимуса, Мудрого Старца и Матери), выявляя универсальный страх субъекта перед безвозвратным растворением его собственной идентичности в чужой и неосознанное желание возвратиться в первичное единство, «желание не-различенности». Так фантастическое не только элиминирует амбивалентность, свойственную архетипическим образам и сюжетам, но и, экспрессивно выражая глубокий кризис личностной самоидентификации, демонстрирует свою инаковость базовым установкам культуры. Ту же интенцию отрицания сохраняют архетипы индивидуации. Суть индивидуации — превращение человека в Самость, самоосуществление. В то же время фантастические образы Тени и Маски воплощают дезинтеграцию, расщепление личности, внутренний разлад человека со своей сущностью. Исходя из положения, согласно которому спецификация архетипа в художественном образе показывает состояние и характер совершающейся индивидуации, можно сделать вывод, что сюжеты и образы фантастических произведений, реализующие отрицательную валентность архетипического, представляют собой своеобразный вариант инвертированной индивидуации. В то время как одной из главных задач культуры является сохранение и развитие ядра личности, фантастическое искусство обнажает достигающую степени деперсонализации онтологическую незащищенность человека, манифестируя утрату чувства всеобъемлющей самости и личностной идентичности.

Ориентированная на исследование табуированных зон культуры фантастика выходит за пределы господствующей системы ценностей, нарушает правила и условия, которые рассматриваются как нормативные, вносит хаос в упорядоченные структуры. Фантастика стремится разрушить культурный порядок, взорвать его, но это внутренний, имплозивный взрыв.

Фантастика противостоит культуре не так, как дионисийское начало противостоит аполлоновскому, и даже не так, как «карнавальное» — «официальному», скорее, как «иное» - «тождественному». Их связь симбиотическая, их отношения - бесконечный «бой с тенью». Фантастическое, рассмотренное сквозь призму категорий трансгрессии и предела, возникает перед нами как Иное культуры, ее внутренний и, вместе с тем, чуждый элемент, то, что культура стремится исключить или, по крайней мере, изолировать, чтобы ослабить инаковость.

Фантастическое, понимаемое как трансгрессивное Иное культуры, отрицающее ее основания, но не мыслимое вне этих оснований, представляется темой, далеко неисчерпанной, способной инспирировать новые культурологические исследования. Ценность такого рода исследований очевидна не только с точки зрения создания целостной теории фантастического, но и для более полного понимания самой культуры, ее прошлого, настоящего и будущего.

Перспективны и другие направления исследования феномена фантастического. Фантастическое может быть исследовано как категория философии языка (проблема фикционального языка), как проблема философии истории (альтернативная история и фантастическая литература), социальной культурологии (фантастика сквозь призму массового и элитарного) и искусствознания (историческая типология жанров фантастического от gothic fiction до киберпанка). Междисциплинарные исследования на стыке культурологии с религиоведением (фантастическое и сверхъестественное), философской виртуалистикой (фантастика и виртуальная реальность), философией техники (фантастическое в пространстве кибертехнологий и биоинженерии), психологией (восприятие феномена фантастического), социологией (исследование социокультурных явлений, связанных с художественной фантастикой) безусловно расширят проблемное поле изучения феномена фантастического в контексте новейшей гуманитарной рефлексии.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Михайлов, Александр Николаевич, 2008 год

1.Аверинцев С.С. «Аналитическая психология» К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // О современной буржуазной эстетике: сб. ст. — М.: Искусство, 1972. - Вып. 3.-С. 110-155.

2. Аверинцев С.С. Два рождения европейского рационализма // Вопросы философии. 1989. - № 3. - С. 17-38.

3. Аверинцев С.С. Чудо // Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2001.- Т.4. С. 367-368.

4. Анненский И. Книги отражений. — М.: Наука, 1979. —679 с.

5. Антология фантастической литературы / Сост. Х.Л.Борхес, А.Бьой Касарес, С.Окампо. СПб.: Амфора, 2001. -367 с.

6. Аристотель. Поэтика // Соч. в 4-х т. Т.4. - М.: Мысль, 1984. - С. 645-680.

7. Аристотель. Топика // Соч. в 4-х т. Т.2. - М.: Мысль, 1978. - С. 347-531.

8. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М.: Архитектура-С, 2007. —392 с.

9. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. — М.: Прогресс, 1992. — 528 с. Ю.Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. Л.: Музгиз, 1963. - 378 с. П.Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. -М.: Прогресс, 1989. - 616 с.

10. Барт Р. Сад-1 // Маркиз де Сад и XX век. М.: Культура, 1992. - С. 183-210.

11. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб.: Аксиома, 1997. — 336 с. М.Батай Ж. Литература и Зло. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - 166 с.

12. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. — М.: Наука, 1989. 272 с.

13. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. -М.:Сов. Россия, 1979. —318 с.

14. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. -М.: Худож. лит., 1990. 543с.

15. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. 445 с.

16. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года //Собр. соч. в 9-ти томах. М.: Худож. Лит., 1982. - Т.8. - С. 182-221.

17. Беркинблит М.Б.,Петровский A.B. Фантазия и реальность. М.: Политиздат, 1968.- 128 с.

18. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. СПб.: Азбука-классика, 2001. -512 с.

19. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. М.: Гнозис, 1991.-176 с.

20. Бланшо М. Опыт-предел // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб.: Мифрил, 1994. - С. 63-77.

21. Бланшо М. От Кафки к Кафке. М.: Логос, 1998. - 240 с.

22. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. - 387 с.

23. Борхес Х.Л. Письмена Бога. М.: Республика, 1992. - 510 с.

24. Бретон А. Манифест сюрреализма // Называть вещи своими именами: Прогр. выступл. мастеров запад.-европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. - С. 40-73.

25. Бритиков А.Ф. Русский советский научно-фантастический роман. Л.: Наука, 1970.-448 с.

26. Брюсов В. Испепеленный. К характеристике Гоголя // Собр. Соч. в 7 томах. — М.: Худож.лит., 1975. T.VI. - С. 134-159.

27. Вальтер Скотт о «Замке Отранто» Уолпола // Уолпол Г. Замок Отранто. Казот Ж. Влюбленный дьявол. Бекфорд У. Ватек. — Л.: Наука, 1967. С. 231243.

28. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. -М.: Искусство, 1966. — 403 с.

29. Вейдле В.В. Умирание искусства. Размышление о судьбе литературного и художественного творчества. СПб.: Axioma, 1996. - 332 с,

30. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы: Избр. труды. — М.: Наука, — 1976.-511 с.

31. Витгенштейн Л. О достоверности // Вопросы философии. 1991. - № 2. - С. 67-120.

32. Гартман Н. К основоположению онтологии. СПб.: Наука, 2003. - 639 с.

33. Гегель Г.В.Ф. Философия истории. СПб.: Наука, 1993. - 480 с.

34. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Философия духа. Том 3.

35. М: Мысль, 1977.-470 с. ЗБ.Гегель Г.В.Ф. Эстетика. В 4-х томах. М.: Искусство, 1968. — т.1 - 312 с.

36. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. В 4-х томах. — М.: Искусство, 1969. Т. 2. — 328 с.

37. Гельдерлин Ф. Гиперион. Стихи. Письма. М.: Наука, 1988. — 717 с.

38. Гете И.В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964. - 520 с.

39. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1991 - Т. 2. - С.5-545.

40. Гоголь Н.В. Нос // Собр. соч. в 8 т. Т. III. - М.: Правда, 1984. - С. 40-65.

41. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987. - 218 с.

42. Гофман Э.Т.А. Крейслериана // Зарубежная литература XIX века. Романтизм. Хрестоматия историко-литературных материалов. М.: Высшая школа, 1990.- С. 96-102.

43. Гофман Э.Т.А. Серапионовы братья. -М.: Недра, 1929. — 341 с.

44. Гофман Э.Т.А. Эликсиры сатаны. Л.: Наука, 1984. - 286 с.

45. Грант Б.К. «Совершенствование чувств»: Разум и визуальное в фантастическом кино // Фантастическое кино. Эпизод первый: Сборник статей. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. — С. 19-31.

46. Гулыга A.B. Принципы эстетики. — М.: Политиздат, 1987. 286 с.

47. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972. — 318 с.

48. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства.- М.: Искусство, 1990. 396 с.

49. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. — М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 332 с.

50. Делёз Ж. Логика смысла. -М.: Академия, 1995. 298 с.

51. Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.:Академический проект, 2002. - 121 с.

52. Джемс У. Воля к вере. М.: Республика, 1997. - 430 с.

53. Джойс Дж. Улисс. СПб.: Симпозиум, 2000. - 830 с.

54. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М.: Мысль, 1979. 620 с.

55. Достоевский Ф. М. Письмо М.М. Достоевскому 16 августа 1839 г.//Полн. собр. соч. в 30 тт. Л.: Наука, 1985. - Т. 28(1). - С.62- 63.

56. Достоевский Ф.М. О русской литературе. М.: Современник, 1987. - 398 с.

57. Достоевский Ф.М. Петербургские сновидения в стихах и прозе // Полн. собр. соч. в 30 томах. Л.: Наука, 1979. - T.XIX. - С. 67-85.

58. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание // Полн. собр. соч. в 30 томах. — Л.: Наука, 1973. Т.VI. - С. 5-422.

59. Дубин Б.В. Слово письмо - литература. Очерки по социологии современной культуры. — М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 416 с.

60. Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. — М.гИскусство, 1981. 448 с.

61. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. — СПб.: Аксиома, Новатор, 1996. 232 с.

62. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996.-255 с.

63. Каган М.С. Воображение как онтологическая категория // Виртуальное пространство культуры: материалы науч. конф. (СПб., 11-13 апр. 2000 г.). -СПб.: Санкт Петербург, философ, общество, 2000. - С. 71-74.

64. Кагарлицкий Ю.А. Что такое фантастика? М.: Худож. лит., 1974. - 352 с.

65. Кайуа Р. В глубь фантастического. Отраженные камни. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2006. 280 с.

66. Кант И. Грезы духовидца, поясненные грезами метафизики // Собр. соч. в 6 т.- М.: Мысль, 1964. Т.2 - С. 291 -3 59.

67. Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. — 591 с.

68. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука// Собр. соч. в б т. -М^Мысль, 1965. Т.4. ч. 1. - С. 68-189.

69. Кафка Ф. Превращение // Сочинения. В 3 т. — М.: Худож. лит., 1995. — Т.1. — С.112-155.

70. Книга песчинок: Фантастическая проза Латинской Америки. — Л.: Худож. лит., 1990.-416 с.

71. Ковтун E.H. «Истинная реальность» fantasy // Вестник МГУ. Сер. Филология.1998. —№ 3. С. 106-115.

72. Ковтун E.H. Поэтика необычайного: художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи и мифа (На материале европейской литературы первой половины XX века). — М.: Изд-во МГУ, 1999. 308 с.

73. Колридж С.Т. Из «Литературной биографии» // Зарубежная литература XX века. Романтизм. Хрестоматия историко-литературных материалов. М.: Высшая школа, 1990. - С. 215-233.

74. Кольридж С.Т. Избранные произведения. М.: Искусство, 1987. - 347 с.

75. Кортасар X. О восприятии фантастического // Собр. соч. в 4-х томах. СПб.: Северо-Запад, 1992. - T.III - С. 419-425.

76. Коршунова Л.С. Воображение и его роль в познании. — М.: Изд-во Москов. ун-та, 1979. 144 с.

77. Кракауэр 3. Статьи разных лет // Киноведческие записки, 2001. — № 54. С. 222-228.

78. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. М.: Рефл-бук, 1997 - 384 с.

79. Лавкрафт Г.Ф. Локон Медузы. Екатеринбург: Ладъ, 1993. - 580 с.

80. Лавкрафт Г.Ф. Сверхъестественный ужас в литературе Электронный ресурс. Режим доступа: literature.gothic.ru/hpl/hpl-esse.htm.

81. Лапшин И.И. Эстетика Достоевского // Ф.М.Достоевский. Статьи и материалы. / Под ред. А.С.Долинина. Вып.1. Петроград: Академия, 1922. — С.95-162.

82. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. -М.:Прогресс, 2001. 440 с.

83. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. — М.: Прогресс, 1992. -373 с.

84. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М.: Атеист, 1930. — 337 с.

85. Леви-Брюль Л. Сверхестественное в первобытном мышлении. — М.: Педагогика-Пресс, 1999. — 608 с.

86. Лейбниц Г.В. О способе отличения явлений реальных от воображаемых // Соч. в 4 томах.-М.: Мысль, 1984. Т.З. - С.110-114.

87. Лейнг Р. Разделенное Я. — Киев: Государственная библиотека Украины для юношества, 1995. — 320 с.

88. Лем С. Фантастика и футурология: В 2 кн. Кн. 1. М.: Издательство ACT, 2004. - 591 с.

89. Лем С. Фантастика и футурология: В 2 кн. Кн. 2. М.: Издательство ACT, 2004. - 667 с.

90. Лиотар Ж.- Ф. Состояние постмодерна. СПб: Алетейя,1998. - 160 с.

91. Липавский Л. Исследование ужаса // Логос. 1993. - № 4. - С.76-89.

92. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: МГУ, 1980.- 638 с.

93. Локк Д. Письма. 1697-1699 // Сочинения: В 3 т. М.: Мысль, 1985. - Т.2. -С.280-440.

94. Локк Д. Рассуждение о чудесах // Сочинения: В 3 томах. М.: Мысль, 1988.1. Т.З. С.615-623.

95. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. — М.: Правда, 1990. 656 с.

96. Лосев А.Ф. Мифология // Филос. Энциклопедия. Т.З. - М.: Сов. Энц., 1964.-С. 457-467.

97. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. -525 с.

98. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978. - 623 с.

99. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство-СПб., 1998. - 702 с.

100. Лукиан. Избранная проза. -М.: Правда, 1991. 720 с.

101. Льюис К.С. Чудо. М.: Гнозис, 1991. - 204 с.

102. Майринк Г. Голем. Вальпургиева ночь. — М.: Прометей, 1989. 334 с.

103. Мальро А. Зеркало лимба. -М.: Прогресс, 1989. 520 с.

104. Манн Ю.В. О гротеске в литературе. М.: Сов. писатель, 1966. - 183 с.

105. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. M.: Coda, 1996. - 474 с.

106. Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М.: ИФРАН, 1995. - 220 с.

107. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. - 406 с.

108. Мелетинский Е.М., Токарев С.А. Мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. М.: Советская Энциклопедия, 1987. Т. 1. - С. 11-20.

109. Мелыпиор-Бонне С. История зеркала. — М.: Новое литературное обозрение, 2006.-456 с.

110. Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. - 621 с.

111. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. — М.: Прогресс-Традиция, 2002. — 624 с.

112. Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. — М.: Наука, 1976. — 351 с.

113. Михайловский Б. Фантастика // Литературтная энциклопедия в 11 т. — М.: Худож. лит., 1939. Т. 11. - С. 652-660.

114. Мотрошилова Н.В. Идеи I Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. -М.: Феноменология-Герменевтика, 2003. 720 с.

115. Налимов В.В., Дрогалина Ж.А. Реальность нереального. Вероятностная модель бессознательного. М.: Мир идей, АО АКРОН, - 1995. - 432 с.

116. Неелов Е.В. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986.- 198 с.

117. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1990.-Т. 1-С. 57-157.

118. Новалис. Фрагменты //Зарубежная литература XIX века. Романтизм. Хрестоматия историко-литературных материалов. — М.: Высшая школа, 1990. — С.57-73.

119. Нодье Ш. Избранные произведения. — M.-JL: Гослитиздат, 1960. — 567 с.

120. Нудельман Р. И. Фантастика // Краткая литературная энциклопедия в 9 томах. М.: Сов. Энциклопедия, 1972. - Т. 7. - С. 887-895.

121. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. — М.: Искусство, 1991. -588 с.

122. Пави П. Словарь театра. -М.: Прогресс, 1991. 504 с.

123. По Э.А. Избранное: Стихотворения. Проза. Эссе. М.: Худож. лит. 1984. -704 с.

124. По Э.А. Рассказы. -М.: Худож. лит., 1980. 351 с.

125. По дорога В. А. Мимесис. Материалы по аналитической антропологии литературы. Т. 1. Н.Гоголь, Ф.Достоевский. — М.: Культурная революция, Логос, Logos-altera, 2006. 688 с.

126. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. -М.: Ad Marginem, 1995. 339 с.

127. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. -364 с. .

128. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. Избр. статьи. — М.: Наука, 1976. -216с.

129. Пумпянский Л. В. Группа «таинственных» повестей // Тургенев И. С. Сочинения. -М.-Л.: Госуд. изд-во, 1929. Т. 8. - С. V-XX.

130. Пушкин A.C. Пиковая дама // Полн. собр. соч. в 10 т. Л.: Наука, 1978. — т. VI.-С. 210-237.

131. Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М.: Наука, 1979.- 156 с.

132. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. Пер. с англ. СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 1995. — 288 с.

133. Ревич В.А. Не быль, но и не выдумка: фантастика в русской дореволюционной литературе. М.: Знание, 1979. - 64 с.

134. Розанова A.A. Социальная и научная фантастика в классической французской литературе XVI-XIX вв. Киев: Вища школа, 1974. - 152 с.

135. Розет И.М. Психология фантазии. Минск: Университетское, 1991 - 339 с.

136. Ройфе А.Б. Неомифологическая фантазия в фантастике XX века. М.: Выбор-принт, 2006. - 96 с.

137. Ройфе А.Б. Фантастика в контексте массовой культуры. — М.: МГУС, 2007. -72 с.

138. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. - 384 с.

139. Сад демонов Hortus daemonum: словарь инфернальной мифологии Средневековья и Возрождения / Сост. А.Е.Махов. - М.: Intrada, 1998. - 319 с.

140. Сартр Ж.-П. «Аминадав», или О фантастике, рассматриваемой как особый язык // Иностранная литература. 2005. - № 9 — С. 281-294.

141. Сартр Ж.-П. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения. СПб.: Наука, 2001. - 318 с.

142. Серль Дж.Р. Перевернутое слово // Вопросы философии. 1992. - №4 - С. 58-69.

143. Скотт В. О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Э.Т.А. Гофмана // Собр. Соч. в 20 т. Т.20. - М.-Л.: Худож. лит., 1965. - С. 602-653.

144. Современный толковый словарь русского языка / Под ред. С.А.Кузнецова. СПб.: Норинд, 2002. - 960 с.

145. Соловьев B.C. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.: Книга, 1990. - 574 с.

146. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. — М.: Политиздат, 1989. 573 с.

147. Тамарченко Е. Уроки фантастики // В мире фантастики: сб. ст. М.: Молодая гвардия, 1989. - С. 130-151.

148. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. М.: Дом интеллектуал, книги, Рус. феноменол. общество, 1997. 144 с.

149. Толкин Дж. Р. Р. Дерево и лист. -М.: Гнозис, 1991. 142 с.

150. Трубецкой Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке // Искусство кино. 1992. - № 1. - С. 89-102.

151. Уолпол Г. Замок Отранто. Казот Ж. Влюбленный дьявол. Бекфорд У. Ватек. Л.: Наука, 1967. - 294 с.

152. Уэльбек М. Г.Ф.Лавкрафт: Против человечества, против прогресса. — Екатеринбург: У-Фактория, 2006. — 144 с.

153. Фарман И.П. Воображение в структуре познания. — М.: ИФ РАН, 1994. — 214 с.

154. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии. М,: Прогресс, 1988. - С. 357-403.

155. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1991. - 296 с.

156. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М.: Республика, 1995. - 400 с .

157. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: Наука, 1978. - 605 с.

158. Фромм Э. Забытый язык. Ангарск: Формат, 1994. - 162 с.

159. Фрумкин К. Г. Философия и психология фантастики. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 240 с.

160. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская кн., 1997.-576 с.

161. Фуко М. О трансгрессии // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб.: Мифрил, 1994. С. 111-131.

162. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994,- 406 с.

163. Халтрин-Халтурина Е.В. Эпохальный для английского романтизма переход Уильяма Вордсворта через Альпы: от фантазии к воображению // Романтизм: вечное странствие. — М.: Наука, 2005. С. 120-141.

164. Ханютин Ю. Реальность фантастического мира: проблемы западной кинофантастики. М.: Искусство, 1977. — 304 с.

165. Хоружий С.С. Род или недород? Заметки к онтологии виртуальной реальности // Вопросы философии. — 1997. №6. — С. 53-68.

166. Цветаева М.И. Два «Лесных Царя» // Сочинения в 2-х т. М.: Худож. лит., 1980.- Т.2. — С. 458-464.

167. Чернышева Т.А. Природа фантастики. Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1985. - 336 с.

168. Швейцер А. Культура и этика. М.: Прогресс, 1973. - 342 с.

169. Шеллинг Ф.В.И. Философские письма о догматизме и критицизме // Соч. в 2т.-М.: Мысль, 1987.-Т. 1.- С. 39-88.

170. Шеллинг Ф.В.Й. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. - 496 с.

171. Шефтсбери Э.Э. Эстетические опыты. — М.: Искусство, 1975. 543 с.

172. Шлегель Ф. Разговор о поэзии // Зарубежная литература XIX века: Романтизм: Хрестоматия историко-литературных материалов. М.: Высш.шк., 1990. - С. 46-48.

173. Шуриан В. Фантастическое искусство. М.:Тазс11еп/Арт-Родник,1996. 96 с.

174. Эйгес И. Р. Фантастика //Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под ред. Н. Бродского и др. М.-Л.: Изд-во Л.Д.Френкель, 1925. -Т. 2. - Стб. 1005-1012.

175. Эко У. Эволюция средневековой эстетики. СПб.: Азбука-классика, 2004. -288 с.

176. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 144 с.

177. Эльзессер Т. Социальная мобильность и фантастика: немецкое немое кино // Фантастическое кино. Эпизод первый: Сборник статей. М.: Новое литературное обозрение, 2006. - С. 83-103.

178. Эстетика: Словарь / Под общ. ред. А.А.Беляева и др. М.: Политиздат, 1989.- 447 с.

179. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. — 304 с.

180. Юнг К.Г. Современный миф о «небесных знамениях» // К.Г.Юнг о современных мифах: Сб. трудов. М.: Практика, 1994. — С. 19-210.

181. Якимович А. О лучах Просвещения / и других световых явлениях. Культурная парадигма авангарда и постмодерна // Иностранная литература. -1994.- №1.- С. 241-249.

182. Якимович А. Утраченная Аркадия и разорванный Орфей. Проблемы постмодернизма // Иностранная литература. — 1991. — № 8 С.229-236.

183. Ямпольский М.Б. Демон и лабиринт: Диаграммы, деформации, мимесис. -М.: Новое литературное обозрение, 1996. — 335 с.

184. Ямпольский М.Б. Форма страха // Семиотика страха. Сб. статей. М.: Европа, 2005. - С. 339-355.

185. Bramstetter G.,Bramstetter N. Phantastik in Musik // Phantastik in Literatur und Kunst. Darmstadt: Wiss. Buehges, 1980. - S. 509-521.

186. BrionM. Ait fantastique. Paris: Michel, 1961. -314 p.

187. Foucault M. Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason. London, 1967. - 480 p.

188. Hollander H. Das Bild in der Theorie des Phantastischen // Phantastik in Literatur und Kunst. Darmstadt: Wiss. Buehges, 1980. - S. 51-68.

189. Hollander H. Zu dem Phantastischen in Architektur // Phantastik in Literatur und Kunst. Darmstadt: Wiss. Buehges, 1980. - S. 412-422.

190. Irwin W.R. The Game of the Impossible: A Rhetoric of Fantasy. -Urbana etc.: Univ. of Illinois press, 1976. -215 p.

191. Jackson R. Fantasy: The Literature of Subversion. London - New York: Methuen, 1981.-211 p.

192. Kristeva J. Powers of Horror: An Essay on Abjection. New York: Columbia univ. press, 1982.-219 p.

193. Rabkin E.S. The Fantastic in Literature. — Princeton: Princeton univ. press, 1976. 234 p.

194. Roy C. Arts fantastiques. Paris: Delpire, 1963.- 105 p.

195. Sobchack V. The Limits of Infinity: The American Science Fiction Film. New York: A.S. Barnes, 1980. - 165 p.

196. Solier R. de. L'art fantastique. Paris: J.-J. Pauvert, 1961. - 120 p.