Этнополитическое развитие Бурятии в постперестроечный период тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.07, кандидат исторических наук Абаев, Тимур Николаевич

• Абаев, Тимур Николаевич
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Абаев, Тимур Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В РЕСПУБЛИКЕ БУРЯТИЯ НА РУБЕЖЕ 90-Х ГОДОВ

1.1. Генезис современной этнополитической ситуации в Республике Бурятия.

1.2. Возникновение и деятельность многопартийной политической системы и политического плюрализма.

Глава 2. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ В ПОСТПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ПЕРИОД

2.1. Эволюция и особенности этнополитических и этнокультурных процессов в Бурятии в 90-е годы.

2.2. Этнокультурное развитие народов Бурятии в деятельности политических партий и общественных движений.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Этнополитическое развитие Бурятии в постперестроечный период»

Диссертация представляет собой комплексное этнологическое, историческое и историко-политологическое исследование формирования и деятельности политических партий и движений Республики Бурятия в постперестроечный период. Особое внимание в работе уделяется анализу этнополитических аспектов их деятельности в контексте общей этнополитической, общественно-экономической и этнокультурной ситуации, сложившейся и развивавшейся в указанный период.

Актуальность и необходимость комплексного анализа этих процессов, а также деятельности политических партий и общественных движений РБ в исторической динамике их развития обусловлены, прежде всего, объективной потребностью осмысления накопленного опыта в деле реформирования и демократизации российского общества в целом, и в конкретных регионах в частности. Общеизвестно, что каждый регион, каждое национально-государственное образование Российской Федерации имеет свою специфику, свой собственный этнополитический, историко-политический и культурно-исторический опыт, но Бурятия в этом плане может быть выделена особо даже от сопредельных и близлежащих регионов азиатской части России (республика Тыва, Саха-Якутия, республика Хакасия и др.).

Одной из таких особенностей является то, что в республике Бурятия титульный этнос находится в меньшинстве: в 1989 году из 1 млн. 38 тыс. ее жителей на долю бурят приходилось 23%, русских - 70%. Вместе с тем, известно, что политический вес этноса, его роль в общественно-политической и культурной жизни вовсе необязательно определяется его численностью и что в данном случае более важен уровень этнокультурной однородности и этнополитической консолидации титульного этноса.1

Если этническое меньшинство однородно и консолидировано, если на всей территории его проживания укоренен стандартный литературный язык, если у него есть разработанная идея и апеллирующие к ней массовые организации - то оно может добиться многого - пишет известный этнополитолог С.А. Панарин. Например, координировать общественное мнение, тем самым регулируя властные структуры полиэтнического общества. Среди руководителей органов государственного управления, работников науки и искусства, преподавателей ВУЗов и СУЗов доля бурят заметно выше их доли в народонаселении республики. Однако следует отметить, что широкое представительство бурятского этноса в органах власти - естественный результат 70-летнего существования «декоративной» национальной государственности и культурной автономии2.

Известно также, что бурятский этнос жестоко пострадал от большевистской «социальной инженерии». При этом исторически обусловлено, что.процесс формирования бурятского этноса не раз искусственно прерывался еще со времен Российской Империи. До сих пор живы локально-культурные различия между «западными» и «восточными» бурятами. Литературный язык все еще не стал общим достоянием. Буряты подверглись сильнейшей русификации: с 1979 по 1989 гг. доля бурят, при переписи, заявивших родным языком бурятский, сократилась с 93 до 89%. В связи с этим, С.А. Панарин, проводивший специальное этнополитическое исследование в Бурятии, отметил: «Сейчас предпринимаются попытки поднять значение бурятского языка. Пока

1 См., например: З.В.Анайбан, М.Н.Губогло, М.С.Козлов. Формирование этнополитической ситу ации. Том 1. «Очерки по истории постсоветской Тувы». - М.: ЦИМО, 1999.

2 С.А. Панарин 1996 не ясно, успешны ли они. Таким образом, механизм этнической консолидации у бурят ослаблен»3.

Известный этнограф Т.М. Михайлов в своей статье «Бурятский этнос в свете современных социальных изменений» особо подчеркивает, что в развитии бурятского этноса произошли существенные изменения и он не избежал определенных процессов деэтнизации, ассимиляции и особенно аккультурации4.

Тем не менее, как отмечают многие российские и зарубежные исследователи, глубинные этнокультурные основы бурятского мировосприятия и этнокультурного самосознания сохранились. Традиционная культура бурят глубоко человечна и гуманна, нацеливает на достижение гармонии отношений внутри нераздельного мира природы и людей. И она принадлежит к типу открытых культур: буряты дорожат своей этнической самобытностью, и не склонны на ней «зацикливаться». Они гибки, уживчивы, восприимчивы к культурным новшествам, толерантны к политическим изменениям.

С уверенностью можно сказать: полиэтническому населению республики присуще общее региональное самосознание или, как минимум, самоощущение. Пока оно сохраняется - и пока буряты, русские и все другие этнические группы счастливо избегают этнической мономании - есть серьезные гарантии того, что политическая борьба не перерастет здесь в этническое противостояние. К сожалению, социально-экономическая ситуация в Бурятии сейчас такова, что региональное единство интересов все больше становится единством совместных бед. Но чем скуднее «экономический пирог», тем, как известно, сильнее соблазн разделить его по этническому принципу - между «своими».

Особый интерес представляет проблема развития этих этнополитических процессов в условиях конкретных национально-государственных образований,

3 СЛ. Панарин. Там же.

4 Т.М.Михайлов. Бурятский этнос в свете современных социальных изменений // Республика Бурятия — государство в составе Российски Федерации (к 75-летию образования). - Улан -Удэ, 1998. с 130. каждое из которых прошло свой уникальный путь суверенизации, демократизации общественно-политической жизни и плюрализации общества. Но если долгий и сложный путь Бурятии от колониальной окраины Российской империи через автономию советского периода к суверенной республике Российской Федерации уже достаточно хорошо осмыслен • и подвергнут всесторонней научной и общественной оценке (и переоценке), то дальнейшее национально-государственное строительство требует специального исследования как с точки зрения его перспектив5, так и учета роли общественных движений и политических партий в этих процессах6.

Процесс политической модернизации в постперестроечной России характеризуется переходом от однопартийной системы к многопартийной. В начале девяностых годов двадцатого столетия после семи десятилетий существования однопартийной политической системы в СССР, произошли радикальные общественно-политические преобразования. Главной сутью этих преобразований явились: смена общественно-экономических отношений, структур власти, идеологической и культурной парадигмы и много других явлений, позволяющих сравнивать эти события с «революцией нового типа». Многопартийность, на наш взгляд, явилась необходимой, если не основной, составляющей в процессе построения демократического государства, правового общества в России.

Прежде всего, многопартийность есть средство преодоления монополизма в жизни общества. Она стала решающей силой в процессе разрушения административно-командной системы, именно она подорвала и разрушила партийно-государственную политическую систему КПСС, традиционную форму однопартийной государственной структуры власти.

5 А.А.Елаев. Путь от автономии к государственности. - М., 1994.

6 Б.П.Крянев. Бурятия политическая: политические партии, общественно-политические движения, блоки и организации (1990-1999). -Улан-Удэ, 1999; Курас Л.В., Базаров Б.В. Этнокультурные факторы геополитической стратегии Российской Федерации в Центральной Азии (на примере республики Бурятия) // Президентская власть в Бурятии. - Улан-Удэ, 2000.

Многопартийность породила также политическую конкуренцию, которая заставляет задумываться об ответственности партий, их представителей во власти за проведение политического курса и допущенные ошибки. Существование такой ответственности, как правило, подтверждается результатами выборов всех ступеней власти. Вероятно, самым главным достижением многопартийности в обществе является институционализация свободы политического выбора как социальной ценности. Многосубъектность, многопартийность отражают процесс становления и развития гражданского общества, плюрализации социальных интересов и форм собственности. Они придают цивилизованные, правовые формы строительству новой государственности, о которой так много говорят и спорят в нашем обществе.

В процессе дальнейшей демократизации общества и формирования на этих началах новых структур власти возросло значение предвыборных блоков и общественно-политических движений, которые по своей активности стали играть довольно значительную роль в большой и малой политике. В Республике Бурятия этот процесс получил свое развитие как в общественной жизни, так и на государственном уровне. Он нашел свое выражение в политике «стремления к центру». Поэтому у Политического Консультативного Совета при Президенте Республики, а также у других общественных структур, созданных президентской командой, появилась возможность оказывать конструктивное влияние на события, происходящие в общественно-политической жизни, суждения о социально-политических и этнокультурных процессах, воздействующих на структуру общества постперестроечной Бурятии.

Сам процесс возникновения и функционирования политических партий связан с теоретическим осмыслением их деятельности, оформлением их идеологии. Каждые выборы являются серьезным испытанием именно теоретической оснащенности той или иной партии или движения, успешности формируемого ею политического дискурса, включенности и активности в их структуре этнических групп. Еще больше проблем порождает рефлексия о деятельности политических партий со стороны научного сообщества. К сожалению, многие проблемы функционирования политических партий недостаточно освещены в научной литературе не только в Бурятии, но и в России. В этом вопросе преобладает публицистический подход и остро ощущается потребность в научном исследовании проблем осуществления власти посредством партийного представительства, взаимосвязей партий с их социальной основой, выражения ими социальных интересов, и их обратного влияния на формирование социальных и этнических общностей в современном российском социуме.

Научную актуальность теме исследования в указанный период придает также и то, что стремление к этнокультурному «возрождению» в последние годы характерно для всех народов России и важную роль в этом процессе играли политические партии и движения. При этом их роль и значение, конкретные формы и методы деятельности в разных регионах значительно различаются, хотя некоторые существенные черты остаются неизменными. По отношению к республике Бурятия и другим регионам России в настоящее время нужно говорить не столько о «возрождении» этнических культур, сколько об их дальнейшем саморазвитии на новом витке общественно-экономического развития России и национальных регионов, на что уже неоднократно указывал целый ряд российских ученых (H.J1. Жуковская, В.А. Тишков, Л.Л. Дробижева, С.А. Арутюнов, Б.В. Базаров, Б.С. Ерасов, М.Н. Губогло, Ш.Б. Чимитдоржиев, Ю.Б. Рандалов, JI.B. Курас, Б.-М.Б. Балданов, Б.П. Крянев, В.Н. Тугужекова, JI.B. Анжиганова и др.).

Состояние разработанности проблемы. Тема этнополитического развития партий, общественных движений и их влияния на этнополитическую и этнокультурную ситуацию в Республике Бурятия в постперестроечный период мало изучена, хотя изучению этнополитического развития многих этносов мира всегда уделялось достаточное внимание. Но только в конце XX века стали появляться специальные теории развития этнополитических структур в республиках постсоветского пространства.

Существует много различных подходов к классификации политических партий и общественно-политических движений. Различные научные школы акцентируют внимание на различных характеристиках и функциях партий. Достаточно широко распространена классовая типология (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин). С начала 50-х годов разрабатывается дихотомия кадровых/массовых партий (М. Дюверже). разрабатываются типологии представительных партий западного толка (Ж. Блондель), электронно-массовых (Дж. Сартори), избирательных партий (Ж. Шарло), социально-классовых (А. Бондар)7.

Начало научного исследования феномена политических партий, как особого явления, было положено немецким социологом Р.Михельсом, утверждавшим, что все политические партии, несмотря на различия в политических программах и философии, всегда формируют собственную партийную элиту, доминирующую над остальной партией, которая и определяет поведение и особенности функционирования партийной организации. Дальнейшие исследования показали, что эта тенденция существует во всех партиях, хотя в разных партиях степень такого доминирования различна.

Большой вклад в исследование внутренней организации политических партий внес М.Дюверже (1964), который выделил четыре типа происхождения партийной организации: «фракция» - небольшая группа, политических деятелей, действующая в своих интересах или в интересах более широкой социальной общности, представительство которой они приписывают себе;

7 М.Дк>верже, Р.-Ж.Шварценберг. Политическая социология. - М., 1992; Ж.Блондель. Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу. - М., 1992; Дж.Сартори, Ж.Шарло, К.Лоусон, К,Гаджиев. Политическая наука. -M., 1994; Ф.Бро. Политология. - М., 1992. филиал» - локальная группа, создаваемая как часть постоянной, организованной демократической или бюрократической структуры; «ячейка» -тщательно отобранная, сильно (в том числе и идеологически) мотивированная группа, по большей части функционирующая тайно и скрыто с целью дестабилизации обстановки или подготовки революции; «ополчение» -политическая группировка, организованная на военной основе, проповедующая насилие и политическое запугивание.

З.Нейманном (1956) было введено важное различие между «интегративными партиями», в которых жизнь членов партии «полностью заключена в рамки идеологически дозволенной деятельности»; и «представительными партиями», которые считают своей основной функцией получение голосов на выборах без достижения идеологической закрытости, рассматривают себя как участники командной «политической игры». С.Липсет (1960) считает, что этот второй тип партий является необходимым атрибутом стабильной либеральной демократии, тогда как существование сильных партий первого типа является значительным препятствием для формирования демократического правительства.

В советский период получили широкое развитие многоплановые научные исследования истории КПСС и партийного строительства. Гуманитарные науки в стране обосновывали монопольную роль коммунистической партии в обществе, поскольку принцип партийности являлся главным для всей общественно-политической пирамиды власти в нашей стране, и не позволял вторгаться в вопросы этнополитического развития.

Вместе с тем, в историографии проблемы следует отметить ряд работ, в которых освещались некоторые аспекты влияния партий и общественных движений на этнокультурные и этнополитические процессы в разных регионах России и в постсоветском пространстве в целом. Это прежде всего работы В.А.

Тишкова, М.Н. Губогло, JI.M. Дробижевой и др.8, на основе которых нами была разработана методология комплексного этнокультурологического и историко-политологического исследования в данной работе. Для сравнительного анализа использовались также работы по другим регионам РФ: по Тыве - З.В. Анайбан, по Хакасии - JI.B. Анжигановой.

Более непосредственное отношение к теме нашего исследования имеют работы бурятских ученых (этнологов, политологов, историков, социологов и философов,), в которых затрагиваются те или иные этнополитические аспекты рассматриваемых в диссертации проблем: Г.Л. Санжиева, Ш.Б. Чимитдоржиева, И.С. Урбанаевой, Ю.Б. Рандалова, А.А. Елаева, Э.Д. Дагбаева. В связи с этим необходимо оговориться, что многие вопросы, затрагиваемые в диссертации, стали предметом острых дискуссий и обсуждались не только в научной, научно-публицистической литературах, но и в средствах массовой информации, неоднократно выносились на трибуны съездов и конференций, организованных различными этнокультурными и общественно-политическими объединениями (ВАРК, КБН). Эти работы явились для нас не просто ценным источником, но и научным материалом, обладающим значительной эвристической ценностью, тем более, что их авторами были ведущие бурятоведы и востоковеды, обсуждавшие ключевые проблемы этно- и культурогенеза бурят, а также вопросы этнокультурного развития и возрождения, национально-государственного строительства и т.д. Среди этих публикаций непосредственное отношение к нашей теме имеют работы, с которых и началась дискуссия о названии республики и самого этноса (В.Ц. Найдаков, Ш.Б. Чимитдоржиев, Т.М. Михайлов, Ю.Б. Рандалов, Б.В. Базаров, Л.В. Курас, А.Д. Карнышев, И.С. Урбанаева и др.), о важнейших этапах его этно- и

8 В. А Лишков. Этничность и власть в СССР (этнополитический анализ республиканских органов власти) // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №12, 1991; М.Н.Губогло. Развивающийся электорат России. Этнополитический ракурс. Том 1. - М., 1996; Л.М.Дробижева, А.Р.Аклаев, В.В.Коротеева, Г.У.Солдатова. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. - М., 1996. культурогенеза (В.Ц. Найдаков, Т.М. Михайлов, Б.Р. Зориктуев и др.), о его этнокультурных связях и геополитической роли (А.Д. Карнышев, А.А. Елаев, Б.Б. Балданов, J1.B. Курас, К.Б. Митупов). Необходимо отметить, что, хотя в результате развернувшихся дискуссий о названии республики оно так и не было изменено на Бурят-Монголию, некоторые рекомендации бурятских ученых все же были учтены при разработке «Концепции национальной политики республики Бурятия».

Из специальных работ, проводившихся непосредственно в регионе Бурятии по материалам этносоциологических и этнополитологических исследований, разработанных ведущими отечественными и зарубежными специалистами по программе раннего предупреждения конфликтов необходимо отметить работы А.Д. Карнышева, С.А. Панарина, Е.А. Строгановой, JI.JI. Абаевой и Б.П. Крянева.

За исключением указанных работ в Бурятии в последние годы по данной теме было опубликовано лишь одно специальное исследование, выполненное на монографическом уровне - монография В.М. Пыкина «Современные общественно-политические объединения России и Бурятии» (Улан-Удэ, 1994). Автор приводит богатый фактологический материал как по России в целом, так и по Бурятии, делая достаточно обоснованные выводы и наблюдения.

На основе новых подходов рассматривается историческое развитие Бурятии, в т.ч. 80-90-е гг., в кратком энциклопедическом справочнике «Республика Бурятия»9. Авторами разделов по истории республики являются Б.В. Базаров, JI.B. Курас, Б.Б. Батуев, Г.Л. Санжиев.

В 1998 г. издана краткая хрестоматия по истории республики с 1946 по 1997 гг.10 Перед каждым блоком документов даны предисловия, в которых дана краткая характеристика периода, в том числе и периода «оттепели». Анализ

9 Республика Бурятия. Краткий энциклопедический справочник. - Улан-Удэ, 1998.

10 Республика моя Бурятия. Краткая хрестоматия по истории республики. 1946-1997 гг. - Улан-Удэ, 1998. литературы приводит к выводу, что в активе отечественной историографии имеются солидные достижения по изучению Бурятии, однако период 90-х гг. малопредставителен. Из научных статей специально посвященных теме нашего исследования, следует особо выделить работы JI.B. Кураса и О.Д. Базарова11.

Большую работу по изучению этнополитических и этносоциальных проблем республики ведут в настоящее время ученые ИМБиТ СО РАН, высших учебных заведений (БГУ, БГСХА, ВСГТУ, ВСГАКиИ) республики Бурятия.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования является этнополитическое развитие Бурятии в следующих хронологических рамках - 1985-1998 гг. Именно в этот период возникают партии и общественные движения, программные установки и идеологические принципы которых, были ориентированы на этнокультурное и этнополитическое развитие народов полиэтнической республики Бурятия. Применительно к нашему исследованию этнополитическое развитие рассматривается в трех аспектах: попытки создания партий и общественных движений соответственно этническим интересам; доминирования федеральных центростремительных тенденций в региональных этнополитических процессах; ослабления или полного исчезновения этнического фактора в деятельности многих партий и общественных движений и сохранения потенций этнополитического развития республики только на уровне этнокультурной автономии и этнокультурных центров.

Предметом исследования является деятельность партийных и общественных движений в указанный период.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования -изучить особенности этнополитических изменений в республике Бурятия в постперестроечный период. Курас Л.В., Базаров О.Д. Политические партии, общественно-политические движения и общественные объединения в Бурятии // Республика Бурятия - государство в составе Российской Федерации. - Улан-Удэ, 1998.

Данная цель предполагает решение следующих задач: проанализировать состояние исследовательской работы в области этнополитических изменений в республике и изложить свое понимание ряда дискуссионных проблем; выявить состояние и деятельность партий и общественных движений в указанный период; раскрыть факторы, пути и механизмы деятельности политических движений в составе полиэтнической Бурятии; предпринять попытку выяснить, чьи этносоциальные интересы защищают политические структуры республики; подвергнуть анализу результаты деятельности лидирующих партий и движений в постперестроечный период.

Методологическая основа и информационная база исследования.

Методологическую базу исследования составили важнейшие положения и выводы, содержащиеся в указанных трудах зарубежных и отечественных исследователей - Ю.В. Бромлея, А.И. Першица, М.Н. Губогло, В.А. Тишкова, JI.M. Дробижевой, С.А. Арутюнова. Анализ при написании диссертационного исследования осуществлялся на основе важнейших общеметодологических принципов современной этнологии: объективности, системности, историзма. Исследование осуществлено в комплексе следующих методов: сравнительно-исторического; изучения документов (официальных документов и материалов, а также публикаций в средствах массовой информации); интервью с некоторыми лидерами партий; личных наблюдений автора.

Основные источники можно разделить на три группы. Во-первых, это официальные документы и материалы правительственных и неправительственных органов, программы и уставы партий и общественных движений. Во-вторых, к ним мы относим труды отечественных ученых, содержащие важные положения теории этнополитического и этносоциального развития национальных регионов, определяющие их место и роль в современных обществах, сущность и структурно-функциональные характеристики, обобщающие анализ этих процессов. Наряду с монографическими изданиями были использованы материалы сборников научных трудов, доклады конференций, материалы периодической печати.

Научная новизна работы заключается в том, что деятельность политических партий и общественных движений впервые столь тесно увязывается не только с этнокультурными, но и этнополитическими процессами в регионе. Элементы новизны проявляются также в самом подходе к партиям и движениям, которые рассматриваются, во-первых в неразрывной связи с этносоциальной средой, во-вторых, в исторической динамике их развития с особым акцентом на динамику усиления этнополитических факторов, в-третьих, во время такого комплексного многофакторного анализа предпринимаются попытки, сравнительного исследования аналогичных проблем как в общероссийском, так и в межрегиональном масштабе. Новизна заключается, на наш взгляд, и в том, что в работе постоянно учитывается не только этнополитический и этнокультурный контекст, в котором функционируют современные партии и движения, но и культурно-исторический опыт народов Бурятии (в т.ч. бурятского и русского) в истории развития этнополитической культуры.

Практическое значение работы. Результаты исследования могут быть использованы в образовательном процессе для создания учебных пособий, а также при подготовке специальных курсов и практических занятий по этнологии и политологии, методологии исследования этнополитического развития Бурятии в постсоветский период.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите в Отделе истории, этнологии и социологии Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН. Отдельные положения и выводы, содержащиеся в данном исследовании докладывались на Международном круглом столе "Этнополитическая ситуация в России" (г. Москва, июнь 1997 г.), Научных конференциях преподавателей и аспирантов БГУ (г. Улан-Удэ, февраль 1997; январь 1998), Конференции молодых ученых Бурятии (г. Улан-Удэ, май 1999 г.).

Результаты исследования использованы при анализе результатов этносоциологических опросов: «Предвыборная ситуация в России в 1993 г.» (2 этапа), «Бизнес для России» (1998), «Местная политика в российских регионах» (1999 г.).

17

Заключение диссертации по теме «Этнография, этнология и антропология», Абаев, Тимур Николаевич

Выводы этносоциологов по актуальным вопросам экономической реформы совпадают с политическим исследованием результатов голосования в Федеральное собрание России. Они подтверждают противоречивость, неоднозначность социально-политической и этнической ситуации в республике.

С одной стороны, население, определяя свои политические симпатии, отдало почти 70% голосов партиям и движениям экономической реформы ("Выбор России", "Пресс, ДЦР, блок "Яблоко); с другой - выбирая членов Госдумы и Совета Федерации, предпочтение было отдано "Социальной Справедливости", то есть старой номенклатуре (Потапов JI.B., Нимаева JI.4. - Совет Федерации, Кондаков Н.Я. - Государственная Дума). В подтверждение неординарности ситуации может служить факт рекордного, результата голосов, полученных партией Жириновского, при полном отсутствии структур этой партии в Республике Бурятия.

Кроме бурятской организации КПРФ, численность которой в то время превышала 5 тыс. чел., а отделения действовали во всех районах республики, остальные организации федеральных партий и БМНП являлись малочисленными и не оказывают сколько-нибудь значительного влияния на население, особенно в сельских районах. Об этом свидетельствует то, что в июне 1993 г. республиканские отделения ДПР, НПСР и движение "Нэгэдэл" заключили соглашение о создании предвыборного блока "Гражданский Союз Бурятии", и то, что бурятское отделение НПСР фактически самоликвидировалось. Это подтверждают и итоги выборов в Государственную Думу.

Итоги выборов и данные этносоциологических исследований свидетельствуют также о слабости национальных движений и партий среди бурятского населения. Это прежде всего касается БМНП и движения "Нэгэдэл" (Единство), созданного как уже было сказано выше с целью консолидации всех национально-демократических сил и восстановления для всей этнической Бурятии государственности (то есть воссоединения с республикой административно отторгнутых территории и прежде всего, двух округов - Усть-Ордынского бурятского национального округа в Иркутской области и Агинского округа в Читинской области).

Количество членов этих общественно-политических объединений этнического характера крайне незначительно, и даже среди бурятской части населения республики они не пользовались сколько-нибудь заметным влиянием. К тому же основная масса бурятского населения обоих округов относилась отрицательно к идее воссоединения с республикой. О том, что выдвинутая "Нэгэдэл" идея воссоединения не находит должного отклика даже среди бурят (русские вообще относятся к ней как к нереальной), свидетельствует появления в столице республики в последнее время "землячеств" - объединений, построенных на основе региональной (районы) и родоплеменной общности. Не способствовала усилению влияния "Нэгэдэл" и постоянная фракционная борьба внутри самого движения, а также конфронтация" с довольно влиятельной культурно-просветительной организацией Всебурятской ассоциацией развития культуры.

Постоянная умеренно-конфликтная ситуация внутри партии ослабила и БМНП. Учредительная конференция партии состоялась 17 ноября 1990 г. в Улан-Удэ. Присутствовало на ней 50, а записалось в члены партии всего 15 человек. Конференция избрала правление во главе с председателем М.Н. Очировым и приняла «Декларацию», в которой содержался призыв к возрождению бурят-монгольского народа через территориальное воссоединение; отмечалось, что бурят-монгольский народ находится в критическом положении и скоро может вообще исчезнуть как определенная этнокультурная общность; провозглашалось, что БМНП - парламентская партия с территориальным принципом строения, ставящая своей целью возрождение бурят-монгольского народа и возрождение его исторического имени, которое должно быть восстановлено и в названии республики (т.е. Бурят-Монголия). Последнее требование очень раздражало русскоязычное население, усматривающее в нем панмонгольские амбиции и стремление к соединению с Монголией, хотя таких намерений у членов БМНП не было. Но была тенденция подчеркнуть этнокультурную общность бурят с другими монгольскими народами, и большой тактической ошибкой лидеров БМНП явилось то, что они с самого начала не провели широкую разъяснительную работу в этом направлении.

Необходимо было прежде всего разъяснить, что за стремлением подчеркнуть этнические и культурно-исторические связи бурят и монголов не стоит намерение возродить панмонгольское движение и создать монгольскую империю, угрожающую геополитическим интересам России; что национально-культурное возрождение бурят и укрепление суверенитета республики вовсе не означает ее отделение от России и ущемление политических прав русскоязычного населения. Однако такого рода разъяснений в средствах массовой информации не было сделано. В результате этих незначительных конфликтов внутри партии председатель БМНП М.Н. Очиров, занимавший толерантные позиции, был освобожден от должности за то, что выступал за необязательность знания бурятского языка будущим президентом республики и организационные недостатки. Председателем партии вскоре стала Номин-Туя Баатарай, бывший научный сотрудник БНЦ СО АН, рейтинг которой как политического лидера был намного ниже рейтинга М.Н. Очирова, что вызвало еще большее снижение уровня степени влияния БМНП.

Несмотря на это, партия провела ряд акций и мероприятий, направленных на укрепление суверенитета республики и создания условий дня этнокультурного возрождения народа. Так, в середине 1992 г. она выступила с законодательной инициативой по разработке законопроектов о выборах народных депутатов на основе многопартийной системы и гражданстве Республики Бурятия. В ноябре 1992 г., вместе с движением "Нэгэдэл" партия провела общебурятский Хурал (впрочем, не очень представительный и вылившийся в некоторую конфронтацию с ВАРК), а в апреле 1993 г. активно поддерживала Б. Ельцина на референдуме. Осенью 1993 г. руководители и немногочисленные члены БМНП работали по созданию республиканского общественно-политического движения "Гражданский Союз", которое на выборах фактически проиграло.

Выборы Президента Республики Бурятии и депутатов Народного Хурала в июне 1994 г. показали возросшую активность полиэтнического населения, его участия в политических процессах. На выборах в июне 1994 г. изъявили желание выдвинуть кандидатов в депутаты народного Хурала 21 избирательное объединение и 244 группы избирателей. Они выдвинули 398 кандидатов на 65 мест в народном Хурале.

Выборы первого Президента Бурятии и первых депутатов народного I/ Хурала, вместо бывшего Верховного Совета, значительно активизировали общественно-политическую жизнь в республике. Борьба за местную власть велась уже между шестью предвыборными блоками (вместо трех в декабре 1994 г.). Продолжал активно набирать очки блок "Социальная справедливость". После поражения на выборах в декабре 1994 г. не менее номенклатурный блок "ПРЕС" перестроил свои ряды, перегруппировался и активно действовал в рамках нового предвыборного блока "Единство и Прогресс", выставив самую серьезную альтернативную кандидатуру Потапову JI.B. Сложное социально-экономическое положение учительства, всей системы образования заставили образовательные структуры, медицину, культуру, объединиться в блок "Образование и будущее" и просить министра образования Намсараева С.Д. включиться в борьбу за президентский пост. Выборы в республике расшевелили и другие активные слои населения.

Работники коммерческих структур, акционерных обществ, торговли, столовых, кооперативных объединений создали предвыборный блок "Единение". Сказали свое слово промышленники и предприниматели, пытался осуществлять кое-какие подвижки блок "Гражданское согласие", так и не сумевший организационно оправиться после неудачного дебюта декабря 1993 г.

У него хватило сил на попытку провозгласиться и объединить остатки бывшего "Гражданского Союза". Анализ по итогам декабрьских выборов показал, что социально-политические события в Бурятии отражают те же явления, что и в России. Июньские 1994 г. выборы Президента не стали исключением. Буквально на последних неделях включился в предвыборную борьбу "независимый" кандидат Шаповалов ВА. Эта кандидатура с шумно-скандальным, криминальным оттенком достаточно активно вступила в борьбу за пост президента, создав прецедент "Жириновского" местного масштаба.

Первые предварительные итоги выборов в Народный Хурал и первого Президента республики подтвердили прогнозы и совпали с результатами выборов в Федеральное собрание России. Хотя параллели и сравнения в политике не всегда бывают оправданы, попытаемся их провести. Главный результат выборов: не получил поддержки у избирателей радикально-реформистский курс экономических реформ форсированными темпами. В своем большинстве избиратели вновь высказались за реформирование с учетом социальной защиты населения. Другой результат выборов - избиратель в целом не делит кандидатов по этническому признаку.

Результаты анкетирования, проведенного в мае 1994 г. кафедрой политологии и социологии БГПИ и движением "Бурятия Молодая", показали, что среди молодежи сложности в межнациональных отношениях не являются первоочередными. Опрошено 420 респондентов, из них русских - 42,5%, бурят -47,5%. На поставленные вопросы о первоочередности проблем в Республике, требующие своего разрешения, ответы распределились следующим образом: проблема кризиса политической власти и политической стабильности - 48,5%, стабилизация экономики и уровень жизни населения - 30-31%, соблюдение законности, возрастная преступность, коррупция - 1.5%, рост безработицы -10%, видят сложности в межнациональных отношениях - 5%34.

Политическая стабильность, экономика, законность, безработица и межнациональные проблемы - такую последовательность видят молодые избиратели в разрешении проблем Республики Бурятия. На вопрос, будет ли иметь значение национальность депутата при выборе; в Народный Хурал, 47,5% ответили: "Национальность не имеет значения", отдав предпочтение деловым качествам. 42,5% - ответили утвердительно, 10% - затруднились ответить.

Долгие споры в бывшем Верховном Совете о квотах для национальностей на места в Хурал не подтвердили опасений бывших депутатов, что население разделится по этническому признаку. Результаты выборов показали: в состав народного Хурала из 62 депутатов избрано русских - 35. бурят -26 и 1 депутат -немец.

Выборы выявили организационную слабость и неразвитость многопартийного менталитета и политического плюрализма общества, отсутствие цивилизованной политической культуры не только основной массы избирателей, но и многих политических деятелей, допускавших взаимные обвинения в коррупции, нетактичные высказывания по национальному вопросу и т.д. Все это оказывает негативное влияние на развитие и становление демократической общественно-политической системы в Республике. В общественной жизни, в партиях и движениях идут постоянные процессы перераспределения сил - от консолидации до размежевания и конфронтации, что приводит к различным политическим кризисам. Поэтому непоследовательность и противоречивость процессов становления новой государственности не позволяет дать более точную оценку идейно-политического характера происходящих событий и соотношения сил, действующих на политической арене.

Таков итог активной политической жизни в Республике Бурятия. Результаты выборов в Федеральное собрание России, избрание Президента Бурятии, Народного Хурала позволяют сделать некоторые выводы. В

Республике произошла относительная стабилизация, установился консервативный консенсус с выжидательной позицией активно перестроечных, форсирующих рыночную экономику, сил.

2.2. Этнокультурное развитие народов Бурятии в деятельности политических партий и общественных движений

Этнополнтические и этнокультурные процессы в России в целом имеют свои специфические особенности и значительно отличаются от аналогичных процессов в других странах. Политическое устройство России характеризуется своеобразной моделью российского абсолютизма, исторически обусловленное самодержавием, а изменение экономических отношений всегда шло под контролем и по инициативе государства. Вследствие этого становление рыночных институтов и капитализация экономики в России осуществлялись медленно и трудно, а сами эти институты имели неустойчивый характер. Крайне медленно развивался процесс становления гражданского общества, «общественности», общественного мнения, не говоря уже о представительной демократии.

По данным переписи населения 1989 г., в Бурятии проживали представители более ста национальностей. Русские составляли большинство населения - 70%, буряты - 24%, украинцы - 2,2%, татары - 1%, белорусы - 0,5%. С 1992 г. впервые численность населения республики стала снижаться и обнаружились сдвиги в этническом составе.

В Бурятии проживало около 1 миллиона человек, и потери в численном составе составили 8,5 тысяч. Эта цифра сложилась не только из-за роста смертности и падения рождаемости. Распад Советского Союза стимулировал миграцию. Одними из первых Бурятию стали покидать латыши, литовцы и эстонцы. За ними последовали украинцы, белорусы, молдаване, армяне, азербайджанцы, позднее - казахи. Уже к 1994 г. численность белорусов снизилась - на 50%, татар - на 40%, русских - на 4%. Значительно увеличился отток из Бурятии немцев и евреев. Численность немцев снизилась на четверть, а евреев - на 13%. Большинство немцев выезжает в другие регионы России, но велик и отток за границу.

Зачастую переезды были связаны с невозможностью в республике найти работу и низким уровнем жизни. Большое количество выехало в Москву и Московскую область, а также в Белгородскую, Ивановскую, Омскую, Новосибирскую и Иркутскую области.

В то же время из регионов РФ и бывших союзных республик возвращались буряты. При убыли населения в целом по республике, у бурятского населения число родившихся превышало число умерших. Рост численности бурят происходило и за счет "возвратной" миграции. В 1994 г. численность бурят увеличилась на 19%. С 1994 г. из Украины, Узбекистана и Казахстана прибыло в Бурятию около 5 тыс. чел. Сальдо внешней миграции бурят за 1989-1993 гг. составило 4,4 тыс. чел., в 1994-1995 гг. число прибывших в республику также превысило число выбывших из республики (в 1989 г. из каждых 1000 чел. бурятской национальности 862 родились в республике, 98 - в rj Иркутской области, 27 - в Читинской области,^124-в Казахстане)^-^^/|^^глС Государственный герб, Государственный флаг и Гимн - официальные") символы, выражающие государственность республики Бурятия, самобытность иТг^го традиции ее многонационального народа (ст. 108 Конституции РБ).

В ст. 109 республиканской конституции было дано описание государственного флага РБ. Государственный флаг представлял собой прямоугольное полотнище, состоящее из трех горизонтально расположенных полос - синей, белой и желтой с изображением символа Соёмбо желтого цвета на верхней синей полосе у древка. Соотношение полос: синяя составляет две четверти ширины, белая - одну четверть, желтая - одну четверть. Отношение ширины флага к его длине 1:2. Соёмбо - изображение Луны, Солнца и очага в следующей последовательности: внизу серп Луны, над ним круг Солнца, а над ними изображение очага из трех языков пламени. Флаг был принят постановлением Верховного Совета Республики Бурятия. Принятию предшествовал конкурс. Символами республики стали синее небо, являющееся архаичным религиозным символом всех монгольских народов, озера Байкал, желтый - цвет буддизма. Белый цвет ассоциировался с белой молочной пищей, светлыми мыслями и деяниями, добрыми взаимоотношениями с «белым» русским царем в историческом прошлом. 20 апреля 1995 г. за подписью президента РБ, было опубликовано два указа: "О государственном гимне Республики Бурятия" и "О государственном гербе Республики Бурятия".

Герб и гимн также выбирались на конкурсной основе, и их обсуждение широко освещалось в республиканских СМИ. Гимн РБ был принят на основе песни "О родной земле" композитора А. Андреева на слова Д. Жалсаранова, на русском и бурятском языках. Слова и мелодия гимна хорошо известны населению всей республики, он исполняется не только на официальных церемониях, но и на праздничных застольях. Герб - представляет собой трехцветный круг (сине-бело-желтый, цвета национального флага). В верхней части круга - золотое Соёмбо - традиционный символ вечной жизни (Солнце, Луна, очаг). В центре круга - одинаковой ширины сине-белые полосы - волны Байкала, и светло-зеленый и темно-зеленый фон горных вершин, характерных для лесного ландшафта. Нижнюю часть круга обрамляет голубая лента "хадак" -символ гостеприимства народа Бурятии. Центральная часть "хадака" служит основанием герба, на котором написано название республики на государственных языках: "Буряад Республика, Республика Бурятия". Лента обвивает герб, концы ее ниспадают по обе стороны герба под его основание. Местная символика выражает идею единства этнических групп населяющих республику. Были, однако, попытки навязать доминирование федеральной символики. Большинству населения принятая символика вряд ли понятна и поэтому сомнительно, чтобы она служила фактором межэтнической напряженности.

В официальный календарь Бурятии, помимо общероссийских праздников, входит один бурятский национальный праздник - Сагаалган - Белый месяц. Праздник не имеет фиксированной даты и зависит от первого дня нового года по лунному восточному календарю. Отмечается в феврале, реже - в первой половине марта. Этот праздник отмечается всем населением республики.

Традиционно бурятское население было занято преимущественно в сельском хозяйстве. В 1989 г. удельный вес в АПК был почти в 2 раза больше, чем в среднем по республике. Гораздо меньше было занято бурят в промышленности (в 1,5 раза), на транспорте (в 3 раза), в строительстве (в 1,6 раза). Вместе с тем, в отраслях социальной сферы и науке было занято более четверти бурят.

Характерным было сокращение численности бурят занятых преимущественно физическим трудом: ^1989 г. 57% бурят\\в^979 г. На каждую 1000 работников, занятых преимущественно умственным трудом, в 1989 г. приходилось 159 инженерно-технических специалистов, 260 научных работников, преподавателей и воспитателей, 114 медицинских работников, 152 работника планирования и учета, 70 руководителей органов госуправления, их структурных подразделений, предприятий и организаций, партийных и общественных организаций, партийных инструкторов. Основными занятиями лиц бурятской национальности, занятых преимущественно физическим трудом, являлись сельскохозяйственные занятия, занятия в машиностроении, на автотранспорте и городском транспорте, занятия строителей, рабочих, общих для всех видов отраслей. Редко встречались занятия горняков, металлургов и литейщиков, химиков, полиграфистов, обувщиков; занятия в рыболовстве, рыбоводстве и охоте. По сравнению с представителями других национальностей бурят было мало среди горняков, химиков, пищевиков, рабочих железнодорожного транспорта, работников лесного хозяйства.

В настоящее время бурят намного больше в сфере науки, образования, культуры и заметно меньше в промышленности. Среди занятых мелкой розничной торговлей бурят больше, чем русских. В крупном и среднем бизнесе - наоборот, больше русских.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе было показано этнополитнческое развитие Республики Бурятия в двенадцатилетний постперестроечный период, а также история формирования и процессы становления партий и общественных движений республики. В результате исследования мы пришли к следующим выводам. Политизация этнических процессов в Республике Бурятия происходила несколько замедленнее, чем в других регионах страны, что было обусловлено несколькими причинами: индифферентного отношения большинства представителей полиэтнического населения республики к быстро изменившейся этносоциальной ситуации; слабо выраженным уровнем этнического самосознания всех этнических общностей, населяющих республику; традиционной консервативностью прежде всего автохтонного населения республики - бурят, давшего титульное название этой республике.

Рассмотрев весь спектр развития общественно-политических организаций, движений, партий можно утверждать, что он достаточно полно отражает многогранность социальной системы бурятского общества, хотя мало чем отличается конкретной толерантностью этнических групп от тех же этнополитических процессов, в которые были втянуты практически все этносы в указанный период по всей Российской Федерации. В постперестроечный период в республике функционировали окол^^О^общественно-политических партий, движений, организаций. Их взаимоотношения с властью, социальными группами, между собой - сложны по структуре и содержанию, и до сих пор находятся в стадии развития и постоянного преобразования. Им еще предстоит овладеть этнокультурными знаниями и опытом, чтобы учитывать общественное мнение, интересы социальных слоев населения, политических групп, этнических сообществ в такой уникальной полиэтнической республике как Бурятия, где титульный этнос составляет меньшинство.

Процесс становления многопартийности в бурятском этническом сообществе, в республике, проходил в основном по тому же сценарию, что и в России.

Первый период начался в конце 80-х годов и длился по август 1991 года. В этот период КПСС противостояли и находились в активной оппозиции ДПР, БМНП, СДПР. Он характеризуется тем, что критически мыслящая часть научной и творчески подходящей к развитию общественно-политических процессов в стране, интеллигенции стала на путь переосмысления советской модели социалистического развития. Второй период совпал с процессами активной модернизации нашего общества, и пришелся на 1992-1994 гг. В течение двух лет в Бурятии были образованы и заявили о себе как о политических организациях - 14 политических партий, это был кульминационный период нашего политического плюрализма. Этот период подтвердил, что процесс перестройки поддерживали широкие общественные силы в стране, однако, он выявил и следующее: действующая государственная плановая система, работающая эффективно на протяжении десятилетий в нашей стране, сформированная однопартийная политическая система с ее идеологическими институтами, одномоментно не может быть заменена другой политической системой, тем более в такие короткие сроки, какие определили новые российские реформаторы. Эти факторы создали значительные трудности, которые отразились на следующих этапах перестройки. Третий этап формирования многопартийной политической системы нашего общественного и этнокультурного устройства приходится на 1995-1996 гг. за эти годы было образовано 7 политических партий.

Однако процессы формирования политических партий стали замедляться, на фоне активного укрепления государственности, правовых институтов в рамках Конституции. Вследствие событий и явлений, происходящих в политических партиях, можно сделать вывод о наступающем кризисе политических партий как общественного института. Четвертый период связан с ростом влияния общественно-политических движений, аккумулирующих политические, социальные цели более широкого слоя граждан, чем политические партии.

Процесс перехода постсоветского общества, «декоративно» представлявшего собой содружество наций, от политической, идеологической монополии к плюрализму и многосубъектности, выразившихся в идеях сепаратизма многих бывших национальных республик, находится в развитии и будет еще долго являться предметом специального дальнейшего научного исследования.

В ходе анализа результатов прошлых выборных кампаний, было выявлено три категории избирателей. Доля первых - тех, кто сознает связь между своей жизнью и политическим выбором и, делая этот выбор, готов отвечать за него, не настолько велика, чтобы существенно повлиять на результаты голосования. Куда больше две другие категории. Вторая (в основном молодежь) думают устроить свою жизнь независимо от власти; они выборы проигнорировали. Третьей же нужна такая власть, которая снимала бы с них гражданскую ответственность, зато давала бы им «железные» социальные гарантии. Вот они-то дисциплинированно приходили на избирательные участки, и в их голосовании проявилось социальное недовольство. Сильнее всего оно выразилось в сельской местности, а той социальной группой, что определила исход некоторых выборов, и в самом деле стали пенсионеры независимо от этнической принадлежности.

Это свидетельствует о том, что население в своем массовом сознании не восприняло и до конца не осознало происходящего. Проявился некоторый недостаток регионального патриотизма, слепая вера в пропагандистские стандарты действующей власти, которые лишают республику возможности бороться за свои подлинные социальные и этнические права.

Для того, чтобы профессионально судить о явлениях, происходящих в нашем обществе, необходима постоянно-действующая служба этносоциологических исследований и этнополитологических центров, поддерживаемых на правительственном уровне. Фактически республика обладает такими возможностями, имеются специалисты в институтах БНЦ, Бурятского госуниверситета, а также специалисты, работающие в вузах республики, достаточно профессиональные кадры имеют ряд редакций газет. Для их эффективной деятельности необходимы определенные механизмы, которые будут регулировать процесс ответственности и защиту их деятельности законом. В таком случае, предвыборным штабам различных уровней не придется прибегать к помощи заезжих консультантов, занимающихся политическим консалтингом.

Роль политических партий и движений в повышении политической культуры современного бурятского общества, в регулировании этнокультурных и этнополитических процессов в конструктивное русло следует признать явно недостаточной. Многие рекомендации представителей бурятской научной интеллигенции, стоящих во главе тех или иных общественных движений и партий, не получили должного общественного признания и практического претворения, хотя, безусловно, они учитывались в деятельности законодательных и исполнительных органов РБ.

Основной целью программных установок партий и движений должна являться защита и реализация прав и интересов не только титульного этноса. Задачи духовного возрождения и дальнейшего развития бурятского этноса необходимо решать в общем русле роста этнического самосознания и самоощущения всех народов, проживающих на территории Республики Бурятия. Политические организации должны стать гарантом стабильности общества, показывать пример взаимопонимания и уважения, что позволит сохранить и укрепить давние традиции добрососедства и взаимопомощи в регионе.

Список использованных документов и литературы

Официальные документы и материалы

Конституция Российской Федерации. Принята народным голосование! декабря 1993 года. КОДЕКС. - М., 2001. - 47 с.

Федеральный закон (об общественных объединениях) // Собрание законодательств. - 1995. - №21.

Закон Бурятской Советской социалистической Республики «О референдуме Бурятской ССР» // Бурятия, 1991.-13 декабря.

Об изменениях и дополнениях к Конституции (Основной Закон) Республики Бурятия: Закон РБ // 1992. - 20 ноября.

Конституция Республики Бурятия // Бурятия, 1994 .- 9 марта

О выборах Президента Республики Бурятия: Закон РБ // Бурятия, 1994. - 29 марта.

О Народном Хурале: Закон РБ // Бурятия, 1995.- 17 мая

Закон Республики Бурятия о языках народов Республики Бурятия // Бурятия, 1992. -23 июня.

О государственной молодежной политике Республики Бурятии: Закон РБ //, 1993. — 11 января.

Указ: О внесении изменений и дополнений в Указ Президента Республики Бурятия от 6 ноября 1996 г. № 391 «О политическом консультативном совете при президенте Республики Бурятия» // Бурятия. - 05.11.2002 г. - № 207.

Республика Бурятия - государство в составе Российской Федерации (к 75-летию образования). - Улан-Удэ, 1998.- 161 с.

Материалы совместного исследования Российско-американского проекта «Предвыборная ситуация в России» (Институт этнологии и антропологии РАН,

МГУ, Гарвардский, Дюкский, Колумбийский университеты), - 16 ноября - 25 декабря, 1993.

Доклад В.Ц. Найдакова. Материалы съезда народов Бурятии.- 04 - 05 апреля 1997.- Улан-Удэ.

Материалы съезда народов Бурятии.- 04 - 05 апреля 1997.- Улан-Удэ. Материалы Статуправления РБ.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Абаев, Тимур Николаевич, 2003 год

1. Абаева Л., Цыренов С. Республика Бурятия. Модель этнологического мониторинга. РАН Ин-т этнологии и антропологии, М, 1999. - 95 с.

2. Абдулатипов Р.Г. Человек. Нация. Общество. -М.: Политиздат, 1991.-222с.

3. Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф. Опыты федерализма.-М.: Республика, 1994.-318 с.

4. Анайбан З.В. Республика Тува. Модель этнологического мониторинга. -РАН Ин-т этнологии и антропологии, М., 1996. 96 с.

5. Анайбан З.В., Губогло М.Н., Козлов М.С. Формирование этнополитической ситуации. Т.1: Очерки по истории постсоветской Тувы. М.: ЦИМО, 1999.

6. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Кондратьев B.C., Сусоколов А.А. Этносоциология: цели, методы, некоторые результаты исследования. М.,1984.

7. Батуева И.Б. Буряты на рубеже XIX-XX веков. Историко-этнограф. очерк. -Улан-Удэ: Общественно-научный центр «Сибирь». 1992. - 73 с.

8. Блондель Ж. Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу. -М., 1992.

9. Бро Ф. Политология. М., 1992.

10. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1972.

11. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии. М., 1981.

12. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

13. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. -М., 1987.

14. Бураев ИД. Современное состояние бурятского языка и меры его сохранения и развития / Современное положение бурятского народа и перспектива его развития. Улан-Удэ, 1996. - С.26-35.

15. Бухаева ОД. О лексическом взаимодействии русского и бурятского языков (на материале диалектной лексики) / Русские народные говоры Забайкалья. -Улан-Удэ, 1995.-С.40-50.

16. Волъдман П. Этнический радикализм. Причины и следствия насильственных форм протекания межнациональных конфликтов с участием национальных меньшинств. АН СССР, ИНИОН, М., 1990.-22 с.

17. Губогло М.Н. Энергия памяти. — М., 1992. 128 с.

18. Губогло М.Н. Переломные годы. Т.1: Мобилизованный лингвицизм. М., 1993.-317 с.

19. Губогло М.Н. Переломные годы. Т.2: Языковая реформа 1989. Документы и материалы. - М., 1994. - 320 с.

20. Губогло М.Н. Развивающийся электорат России. Этнополитический ракурс. Т.1: Истоки.-М., 1996.-376 с.

21. Гучинова Э.-Б. Республика Калмыкия. Модель этнологического мониторинга, РАН, Ин-т этнологии и антропологии, М., 1997. 80 с.

22. Дагестан: Этнологический портрет. Т.З. РАН, Центр по изучению межнациональных отношений ин-та этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая / Под ред. В.Ф. Грызлова. М., 1995. - 298 с.

23. Дагестан: Этнологический портрет. Т.З. РАН, Центр по изучению межнациональных отношений ин-та этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая / Рук-ль проекта Губогло М.Н. М., 1995. - 263 с.

24. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1994.

25. Добрынина М.И. Русская интеллигенция в национально-государственном образовании современного российского общества (на материалах Республики Бурятия): Автореф. дисс. канд. филос. наук. Улан-Удэ, 2000. - 22 с.

26. Дробижева Л.М. Роль интеллигенции в развитии национального самосознания народов СССР в условиях перестройки // Духовная культура и этническое самосознание. Т. 1. -М., 1990.-С. 83-100.

27. Дробижева Л.М. Этнополитические конфликты. Причины и типология (конец 80-х начало 90-х гг.) // Россия сегодня. Трудные поиски свободы. - М., 1993.

28. Дробижева Л.М. Национализм, этническое самосознание и конфликты в трансформирующемся обществе: основные подходы к изучению // Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х годов. -М., 1997.

29. Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. -М., 1996.-234 с.

30. Дюверже М., Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. М., 1992.

31. Егунов Н.П. Колониальная политика царизма в первый этап национального движения в Бурятии. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1963. - 316 с.

32. Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1990.- 176 с.

33. ЕлаевА.А. Путь от автономии к государственности. М., 1994. - 176 с.

34. Елаева Н.Э. Некоторые доминанты национальной идентичности бурят// Сб.:Гуманитарные исследования молодых ученых Бурятии . Улан-Удэ, 1996

35. Залкинд Е.М. Общественный строй бурят в XVIII первой половине XIX в. / АН СССР СО БФ Ин-т обществ, наук. - М.: Наука, 1970. - 399 с.

36. Затеев В.Ц. Этнонациональные отношения в постсоветский период: новые реалии, новые проблемы // Современное положение бурятского народа и перспективы его развития. Улан-Удэ, 1996. - С. 54-61.

37. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997.

38. Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997.

39. И те Р. Ф. Введение в этнографию. — JL, 1991.

40. Капитонов Э.А. Социология XX века: история и технологии. Ростов-на-Дону, 1996.

41. Конституция республик в составе Российской Федерации. (Сборник документов). М., 1995. - 322 с.

42. Крянев Б.П. Политические партии и предвыборные блоки Республики Бурятия. Улан-Удэ, 1996.

43. Крянев Б.П. Народный Хурал РБ (политический портрет). Улан-Удэ, 1997.

44. Крянев Б.П. Бурятия политическая: политические партии, движения, блоки и организации (1990-1999). Улан-Удэ, 1999. - С. 22-24.

45. Курас JJ.B. Сибирский компонент евразийского геополитического пространства XXI в. // Материалы международной научно-практической конференции «Взаимоотношения народов России, Сибири и Дальнего Востока: история и современность.- 2000.- С. 12-16.

46. Курас Л.В., Базаров О.Д. Политические партии, общественно политические движения и общественные объединения в Бурятии // Республика Бурятия -государство в составе Российской Федерации. — Улан-Удэ, 1998.

47. Лебедева М.Н. Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 1990-х гг. М., 1994.

48. Мангатаева ДД. О приоритетных направлениях национальной политики в Республике Бурятия // Материалы «Круглого стола». Улан-Удэ, 1999. - С. 56-59.

49. Мангейм Дж., Рич Р.К. Политология, методы исследования (пер. с англ.). -М„ 1997.

50. Митупов Г.Ц. К вопросу об истории разработки Концепции государственной национальной политики Республики Бурятия // Материалы «Круглого стола». Улан-Удэ, 1999. - С. 65-67.

51. Михайлов Т.М. Национальное самосознание и менталитет бурят // Современное положение бурятского народа и перспективы его развития. -Улан-Удэ, 1996.-Вып. З.-С. 18-25.

52. Михайлов Т.М. Бурятский этнос: история, современность и проблемы // Материалы «Круглого стола». Улан-Удэ, 1999. - С. 29-35.

53. Мнацаканян М.О. Этносоциология: нации, национальная психология и межнациональные конфликты. — М., 1998.

54. Молодежь, правая политика. Центр электорального мониторинга «Альтернатива». - Улан-Удэ: изд-во БГУ, 1997. - Вып. 2. - 29 с.

55. Мухорянов Н.М. Вопросы теории этнополитического анализа. Казань, 1996.

56. Национально-освободительное движение бурятского народа. Тезисы и материалы докладов и сообщений. - Улан-Удэ: БНЦ СО АН СССР, 1989. - 105

57. Национальные отношения и национальные процессы в СССР; Вопросы истории. Сб. научных трудов под ред. Бугай Н.Ф. - М.: АН СССР, Ин-т истории, 1990.-215 с.

58. Национальные процессы в СССР. Сб. ст. АН СССР, Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, центр по изучению межнациональных отношений. / Отв. ред. Губогло М.Н. -М.: Наука, 1991.-261 с.

59. Осинский П.И. Этнополитическая ситуация в Бурятии в контексте реформы Российской федеративной государственности // Общественные науки и современность,- № 4,1994.

60. Перепелкин Л.С., Соколовский С.В. Этносоциология. Новосибирск, 1995.

61. Президентская власть в Бурятии. Сб. ст. ИМБиТа СО РАН, 2000.-78 с.

62. Пыкин В.М. Современные общественно-политические объединения России и Бурятии. Улан-Удэ, 1994.

63. Развивающийся электорат России. РАН. Центр по изучению межнациональных отношений Ин-та этнологии и антропологии. / под ред. М.Н.Губогло. - М., 1995. - 320 с.

64. Разрешение конфликтов. — Пособие по обучению методам анализа и разрешения конфликтов / Под ред. М.Я.Устинова(Москва), А.Матвеева (Лондон). М., 1997. - 250 с.

65. Концепции государственной национальной политики Республики Бурятия (предпринятые действия, проблемы и пути реализации)». Улан-Удэ, 1999. - С. 15-19.

66. Республика моя Бурятия. Краткая хрестоматия по истории республики. 1946-1997 гг. Улан-Удэ, 1998.

67. Республика Бурятия. Краткий энциклопедический справочник. Улан-Удэ,1998.

68. Рукавишников В., Луи Халмаи, Питер Эстер. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М., 1998. - 345 с.

69. Санжиев Г.Л. Государственно-правовое положение бурятского народа // Современное положение бурятского народа и перспективы его развития. -Улан-Удэ, 1996.-С. 3-12.

70. Санжиев Г.Л. Нужны государственные программы национально-культурного развития народов // Материалы «Круглого стола». Улан-Удэ,1999.-С. 19-23.

71. Сартори Дж., Шарло Ж., Лоусон К., Гаджиев К. Политическая наука. -л М., 1994; Социально-экономическое положение России. 1997. М., 1998. - 346с.

72. Социальные процессы в современной Западной Сибири: Сб. научн. ст., Горно-Алтайск, РИО ГАГУ, 2003. 196 с.

73. Старовойтова Г.В. Государство, общество, нация. сост. Прощик А.А. -М.: Прогресс, 1990.-792 с.

74. Строганова Е.А. Бурятское национально-культурное возрождение конец 80-х серед. 90-х XX в. Республика Бурятия). - М. - Иркутск. - Наталис. -2001.-150 с.

75. Строганова Е.А. Бурятское национально-культурное возрождение // V Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: Мониторинг и анализ. М.- Иркутск. Наталис. - 2001. - 150 с.

76. Тишков В.А. Межнациональные отношения в Российской Федерации. М., 1993.

77. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в Российской Федерации. М., 1997.

78. Урбанаева М., Михайлов Т., Рандалов У. Национальный вопрос в Бурятии. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во. 1989. - 305 с.

79. Федерализм власти и власть федерализма. / Отв. ред. М.Н. Губогло. М., 1997.-878 с.

80. Чимитдоржиев Ш.Б. Кто мы бурят-монголы? - Улан-Удэ, 1991. - 60 с.

81. Цыденова A.JI. Влияние интернационализма на этнокультурные процессы // Сб.: Традиционное мировоззрение и культура народов Сибири и сопредельных территорий.-Улан-Удэ, 1990.

82. Шабаев Ю.П. Этнокультурное и этнополитическое развитие народов Коми а в XX в. РАН, Центр по изучению межнациональных отношении Ин-таэтнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. М., 1998. - 375 с.ч

83. Шапхаев С.Г. Принципы управления экологической политикой в Байкальском регионе // Материалы Международной конференции «Человек у Байкала и среда его обитания».- Улан-Удэ, 1994.

84. Эстония: контуры этнополитической эволюции. Т.П. РАН, Центр по изучению межнациональных отношений Ин-та этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая / Под ред. Г.А. Комарова - М., 1994. - 268 с.

85. Этнографическое изучение знаковых средств культуры. Сб. под ред. Мыльникова А.С. - JI.: Наука. - 1989. - 298 с.

86. Этнополитическая ситуация и межнациональные отношения в республиках Российской Федерации. Информационный бюллетень. М., 1994. - С. 9 v Этносы России // Этносфера, 1997. - С. 32-41.

87. Язык и национализм в постсоветских республиках. РАН, Центр по изучению межнациональных отношений Ин-та этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая / Под ред. М.Н. Губогло - М., 1994. - 216 с.

88. Использованная литература на иностранном языке

89. Azar, Edward Е, Management of Protracted Social Conflict in the Third World, paper presented at Fourth ICES Annual Lecture, Colambia University, New York, June 10, 1986.

90. Azar, Edward E, Management of Protracted Social Conflict: Theory and Cases (Aldershot: Dartmouth Publishing, 1990)

91. Bercovitch, J, Rubin J (eds), Mediation in International Relation: Multiple Approaches To Conflict Management (London: Macmillan, 1992)

92. Bloom, W, Personal Identity, National Identity and International Relations (Cambridge: Cambridge university Press, 1990)

93. Handington, S, The Clash of Civilizations. Foreign Affairs 1993; 72-3 P. 22-49. Rothman, Jay, From Confrontation to Cooperation: Resolving Ethnic and Regional Conflict (London: Sage, 1992)

94. United Nation Development Programme, Human Development Reportl994 (Oxford: OUP), P. 47-60.

95. Ethnic studies network. Bulletin - № 18, August 2000. - 28 p. . Ethnic studies network. - Bulletin -№ 20, September 2001. - 28 p. The Ethnic Conflict. - Research Digest. - vol. 4. № 1. May 2001. - 50 p.

96. Периодическая печать и газетные публикации

97. Абаева JI.JI., Крянев Б.П. Социально-политологический анализ выборов в Республике Бурятия // Межнациональные отношения в современном мире. -1994.-№69.

98. Абаева Н.В., Балданов Б.-М. Республика Бурятия: стратегия развития в контексте геополитической ситуации в Центральной и Северо-Восточной Азии // Вестник Евразии. М., 1999. - № 1-2. - С. 127-148.

99. Абдулатипов Р. Мы братья от природы // Российская газета. -1991.-27 марта.

100. Айзатулин Т.А. Судьба России судьбы ноосферы (к естественно-научной теории динамики России в контексте гео- и этнодинамики) // Лики России (Вестник высшей школы). - 1992. - № 7-9. - С.24-34.

101. Алексеев С. Возвращение к истокам // Независимая газета. 1991. - 6 ноября.

102. Алексеев С. Какая государственность нам нужна? // Московские новости. -1992. 5 апреля.

103. Ангапов С. На самом деле, что же дальше? // Бурятия. 1992. - 14 июля.

104. Антонов В.И. От внутринационального согласия к межнациональной конвенции // Правда Бурятии. 1966. - 23 марта.

105. Арутюнов С.А. Межнациональные конфликты // Независимая газета. -1991.-25 мая.

106. Арутюнов С.А., Анчабадзе Ю.Д. О национальной ситуации на Северном Кавказе // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. 1990. - №69

107. Бондарев В. Да здравствует цивилизация // Родина.- № 5, 1996.- С.4.

108. Босхолов С. Национально-государственное устройство Республики Бурятия: реальность и перспективы // Бурятия. 1992. - 1, 2, 3 сентября.

109. Буяхаев С. С. Этнополитическая и этнокультурная ситуация в республике Бурятия // Межнациональные отношения в современном мире. 1993. - № 42.

110. Верховский А. Нацменьшинство бомба для независимости // Независимая газета. -1991.-9 октября.

111. Геополитичекое положение РСФСР. Чума на наши дома! (Территориально-этнические конфликты и их причины. Федерализм и национальный вопрос).

112. Подборка статей подгот. О. Глезером, И.Заславским, В.Колосовым, Н.Петровым, Л.Смирнягиным, А.Трейвишем // Российская газета. -1991.-28 марта.

113. Губогло М.Н. Изменение этнодемографической ситуации в столицах автономных республик в 1959-1989 гг. (по материалам переписей населения СССР). 1992.-№33.

114. Губогло М.Н. Изменение этнодемографической ситуации в столицах автономных республик в 1959-1989 гг. (по материалам переписей населения СССР) // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. 1999. - № 33.

115. Гусейнов Г., Драгунский Д., Сергеев В., Цымбурский В. Этнос и политическая власть // Век XX и мир. № 9.

116. Демократия нации - Федерации // Федерация. - 1992. - № 13.

117. Долгополое Н., Сабов Т. Двуязычие: в поисках компромисса // Комсомольская правда. 1989. - 15 августа.

118. Дробижева JI.M. Национальное самосознание: база формирования и социально-культурные стимулы развития // Советская этнография. 1985. - № 5.

119. Дробижева JI.M. Сходство и отличие (ждет ли Россию судьба Союза?) // Независимая газета. 1992. - 31 июля.

120. Жамцарано Ц. Буряты и освободительное движение // Сибирские вопросы. 1906. - № 7. - С.8.

121. Кислое Е. Обоснованы ли территориальные претензии? // Бурятия. 1992. -10 сентября.

122. Козлов В. И. Проблема этнического самосознания и ее место в истории этноса // Советская этнография. 1974. - № 2.

123. Кроль М.А. Буряты и европейская культура // Бурятия. 1996. - 14 ноября.

124. Международная конференция на страницах «НГ»: как урегулировать межнациональный конфликт // Независимая газета. 1992. - 27 марта.

125. Мурашко О. Права коренных народов, или перспективы этнических конфликтов в Сибири // Независимая газета. -1991.-28 декабря.

126. Найданов В., Санжиев Г. Бурятский вопрос: как видит его движение «Нэгэдэл» // Бурятия. 1993. - 13 января.

127. Семенов Ю.И. Социально-исторические организмы, этносы, нации // Этнографическое обозрение. 1996. - № 1. - С.З.

128. Тишков В.А. Этничность и власть в СССР (этнополитический анализ республиканских органов власти) // Исследование по прикладной и неотложной этнологии. 1991. - № 12.

129. Тишков В.А. Русские как меньшинство (пример Эстонии) // Межнациональные отношения в современном мире. 1994. № 52.

130. Тишков В.А. Народы и государство // Коммунист. 1989. - № 1. - С. 50.

131. Худугуев Н. Дефицит жизненного пространства? (Проблема эвенков в Бурятии) // Бурятия. 1992. - 19 августа.

132. Чешко С.В. Национальное государство или демократическое общество // Вестник АН СССР. 1990. -№ 1. - С.25.

133. Эрдынеев Д. По поводу требований о присоединении округов // Правда Бурятии. 1990. - 16 сентября.

134. Этнос и право (Будущее «основы законодательства РСФСР о национальной политике» комментируют разработчики этого проекта эксперты «НГ») // Независимая газета. -1991.-8 июня.