Элида и управление Олимпийским святилищем в VIII-V вв. до н.э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Евдокимов, Павел Андреевич

• Евдокимов, Павел Андреевич
• кандидат исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Евдокимов, Павел Андреевич

Введение.

Историография вопроса и степень разработанности проблему.

Обзор источников.ч.

Глава

Олимпийское святилище и Писатида в архаическую эпоху

VIII- начало VI вв. до н. э.).

Глава

Управление Олимпийским святилищем в VIII- начале VI вв. и гипотеза об

Олимпийской амфиктионии».7.

Глава 3 .'"".■

Магистратура гелланодиков в структуре Элейского полиса и Олимпийского святилища в VI-V вв.

Письменные свидетельства об истории магистратуры.

Политический аспект истории гелланодиков.

Элейский синойкизм и демократизация.

Состав коллегии гелланодиков и характер её деятельности.

Глава 4.

Олимпийский совет: к вопросу о функциях и составе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Элида и управление Олимпийским святилищем в VIII-V вв. до н.э.»

Олимпия и Олимпийские игры древности издавна служат неисчерпаемым источником для исследований в области истории межполисных отношений, древнегреческого спорта, религии, архитектуры и искусства, так как этот замечательный памятник и связанный с ним культурный феномен дают обильный материал для каждого из указанных направлений. "

В данной работе мы постараемся проследить взаимосвязь истории развития Олимпийского святилища с развитием полисных структур в той области, где Олимпия была расположена и с историей которой теснейшим образом была связана история самого святилища, - Элиды. Это обстоятельство также представляет собой значительный интерес, тем более что, поскольку в силу состояния ис-точниковой базы, сущностное содержание и внутренняя история греческого полиса как такового изучается, как правило, на материале таких выдающихся и в определенной степени, исключительных примеров как Афины и Спарта, многие достигнутые на том пути выводы требуют соотнесения с конкретными материалами сотен других греческих полисов, чья история в значительно меньшей степени обеспеченна письменными источниками, но которые, бесспорно, не могли не обладать какими-либо отличительными особенностями, придававшими им уникальный характер, а значит раскрытие на том или ином примере сочетания общих и индивидуальных черт полиса неизбежно должно обогатить историческое знание как о феномене в целом, так и о его отдельных чертах и проявлениях. Поэтому мы считаем изучение истории Олимпии в контексте истории элейского полиса и, наоборот, - истории элейского полиса в контексте истории Олимпийского святилища не только оправданным, но и настоятельно необходимым, так как подобный взгляд способен открыть на конкретном примере взаимосвязь и взаимовлияние греческой гражданской общины, святилища как определенного культового и культурного центра, агонистики, а все это в совокупности и составляет, в известной мере, «лицо» древнегреческой цивилизации.

То обстоятельство, что как минимум со второй четверти VI в.1 Элида распоряжалась крупнейшим и значительнейшим из панэллинских святилищ -Олимпийским святилищем, безусловно, отличает её от многих других греческих

1 Здесь и далее все даты, кроме особо оговорённых, - до н. э. полисов. В научной литературе достаточно широко распространено мнение, что панэллинские святилища располагались на периферийных территориях Эллады, принадлежавших малозначительным и даже «отсталым» государствам, не оказывавшим существенного влияния ни на расстановку военно-политических сил, ни на экономическое развитие античного мира, ни на конкретные события истории Древней Греции . Однако в действительности Элида была в историческое время одним из самых значительных государств на Пелопоннесе, занимая самые плодородные на полуострове долины рек Пенея и Алфея и имея общую площадь территориальных владений (считая периэкские земли) около 2660 км , в чём она уступала только Спартанскому государству.

С архаической эпохи Элида была долгое время союзником Спарты, входила в состав Пелопоннесского союза, поставляла как воинские контингенты, так и материальные ресурсы во время Пелопоннесской войны, затем на короткое время примкнула к альянсу Афин, Мантинеи и Аргоса, в конце V - начале IV вв. воевала со Спартой, в середине IV в. - с Аркадским союзом, - и это не самый полный перечень внешнеполитических событий с участием элейского полиса, который, однако, даёт понять, что его никак нельзя отнести к разряду «незначительных».

Трудно переоценить вклад Элиды в развитие древнегреческой культуры. Элейцами были знаменитый софист, составитель первого известного нам списка олимпиоников Гиппий, сократик Фидон, создатель храма Зевса Олимпийского архитектор Либон, основатель философской школы скептиков Пиррон, историк Аристодем, не говоря уже о значительном количестве олимпийских победителей3 и оставшихся безымянными талантливых мастерах-резчиках монетных штемпе-леи .

Всё это делает Элиду весьма привлекательным объектом для исторического исследования.

Однако обозначенная проблема - «взаимоотношения полиса и святилища» сама по себе имеет множество аспектов и едва ли в состоянии уместиться в рам

2 Парадоксально, но такие оценки можно обнаружить в том числе и у первоклассных специалистов по истории святилищ, своими конкретно-историческими исследованиями скорее опровергающих данную точку зрения: Глускина Л. М. Из новой литературы о Дельфах // ВДИ. 1961. №4. С. 159; Gehrke H.-J. Jen-seits von Athen und Sparta: Das Dritte Griechenland und seine Staatenwelt. Miinchen, 1986. S. 104.

3 См. статистические расчёты, согласно которым «в неофициальном командном зачёте» олимпиоников Элида стоит на первом месте: Crowther N. В. Elis and tHe Games // AC. 1988. Vol. 57. P. 301-310; Crowther N. B. Boy Victors at Olympia// AC. 1989. Vol. 58. P. 206-210. ки одного исследования. Поэтому мы постараемся сосредоточить своё внимание в первую очередь на роли, которую играл элейский полис в управлении Олимпийским святилищем. Под «управлением» мы в данном случае понимаем доминирующую роль в организации связанной со святилищем ритуальной деятельности и решении административно-хозяйственных нужд святилища, которую играли представители власти того политического объединения, обладавшего суверенитетом над святилищем5.

Актуальность исследования

Изучение взаимоотношения элейского полиса и Олимпийского святилища в эпоху архаики и ранней классики представляет существенный научный интерес по ряду причин. v: х

Во-первых, это напрямую связано с историей становления и развития па-нэллинского Олимпийского празднества как одного из существенных факторов греческой культуры, одной из своеобразных «визитных карточек» эллинского мира, а значит выяснение конкретно-исторических обстоятельств проведения Олимпийского празднества на раннем этапе его истории должно объективно обогащать наше знание об этом ярком феномене.

Во-вторых, архаическая эпоха, метко названная Э. Снодграссом «веком эксперимента», была временем формирования другого фундаментального элемента греческой истории — феномена греческого полиса. При изучении этого процесса в антиковедении традиционно обращаются к примерам Афин и Спарты, что обусловлено не только тем, что в истории Греции эти два полиса сыграли ведущую роль, но и состоянием источниковой базы (в первую очередь - богатой письменной традиции, наиболее благоприятной в отношении афинской истории). Однако, как это уже неоднократно отмечалось6, подобная тенденция грешит односторонностью и таит в себе опасность необоснованной генерализации выводов, полученных в результате анализа пусть даже выдающихся, но все же отдельных и во многом уникальных социополитических организмов. На сегодняшнем этапе насущной задачей является не только качественное (за счет постановки

4 Кгаау С. М. Archaic and Classical Greek Coins. Los Angeles, 1976. P. 103.

5 Polignac F., de. Offrandes, mdmoire et compdtition ritualisde dans les sanctuaires grecs & I'dpoque gdometrique // Religion and Power in the Ancient Greek World. Uppsala, 1996. P. 59.

6 Polignac F. de. La naissance de la citd grecque. Paris", 1984. P. 14-16; Gehrke H.-J. Jenseits von Athen und Sparta: Das Dritte Griechenland und seine Staatenwe!t."Munchen, 1986. ' • новых исследовательских задач к уже известному материалу), но и количественное (путем конкретно-исторического анализа специфики отдельных полисов и регионов) расширение наших знаний о древнегреческом мире в эпоху архаики с целью более рельефного выделения общих черт и индивидуальных особенностей. В свете этого, едва ли стоит пренебрегать теми возможностями, которые предоставляет для исследователя архаическая история Северо-Западного Пелопоннеса, где формировавшиеся в то время полисные структуры неизбежно вступали во взаимоотношения как между собой, так и с Олимпийским святилищем. Среди всего многообразия форм этих взаимоотношений мы выделяем аспект управления культовой деятельностью в ходе общеэллинского празднества и аго-нов, поскольку именно эта проблематика в первую очередь проливает свет на вопрос о суверенитете гражданской общины над расположенным на её территории святилищем.

В третьих, именно это обстоятельство - связь элейского полиса с Олимпийским святилищем и проведением панэллинских игр, обеспечивает Элиде относительно выгодное по сравнению с другими греческими полисами положение в античной письменной традиции, которая, вольно или невольно, донесла до нас свидетельства, касающиеся истории этого региона, поскольку с ним было связано одно из самых грандиозных культурных явлений общеэллинского масштаба.

Наконец, попытка реконструкции архаической истории данного региона представляет собой не только конкретно-исторический, но также и методологический интерес, поскольку в данном случае - что справедливо в отношении большинства греческих полисов - речь идет о регионе, не сохранившем в развёрнутом виде собственной письменной традиции, а это, в свою очередь, вынуждает исследователя максимально использовать информационный потенциал источников другого рода: данных археологии, нумизматики, эпиграфики, привлекать на помощь синхростадиальный материал культурной антропологии, критически анализировать мифологическую традицию.

Цель и задачи исследования. В диссертации ставится цель изучить особенности управления Олимпийским святилищем в VIII-V вв. и на этой основе дать характеристику основному субъекту этого управления - элейскому полису и определить роль, которую сыграло в судьбе этого полиса положение распорядителя святилища, в котором он оказался в ходе исторических событий и процессов периода архаики. Для решения этой цели были поставлены следующие задачи: 1) определить статус Писатиды (области, где расположено Олимпийское святилище) в системе социально-политических общностей Северо-Западного Пелопоннеса архаической эпохи; 2) детально рассмотреть проблему управления Олимпией на раннем этапе архаической истории, в связи с чем выяснить гносеологические предпосылки для возникновения гипотезы о существовании амфиктионии вокруг Олимпии и исследовать историю войн за контроль над святилищем в эпоху архаики; 3) определить характер и роль основных органов управления Олимпийским святилищем и Олимпийскими играми - магистратуры гелланодиков и Олимпийского совета.

Хронологические рамки исследования охватывают в основном эпохи греческой архаики и ранней классики, или, более точно, - период от времени предполагаемого исторического учреждения (или «восстановления») Игр на исходе так называемой эпохи «Тёмных веков» (в IX или VIII в.) и до конца V в. до н. э., когда в связи с событиями элейско-спартанской войны внешнеполитическое положение элейского полиса существенным образом пошатнулось, состав элейской территориальной державы претерпел большие изменения, а элейское управление Олимпией было подвергнуто сомнению, что вызвало ответную реакцию в виде складывания концепции особого священного статуса всей территории Элиды.

Весь этот период также был временем формирования, становления и развития такого фундаментального социально-политического, экономического и культурного феномена древнегреческой истории, каковым являлся древнегреческий полис. За этим временем в историографии достаточно прочно закрепились такие устойчивые характеристики, как «эпоха архаической революции» и «эпоха культурного переворота», «Осевое время», отражающие динамизм и определяющий характер изменений, происходивших в это время в различных сферах жизни древнегреческого общества. Не случайно и то, что этап становления и начала расцвета Олимпийских игр в качестве общеэллинского объединяющего действа, значение которого не исчерпывалось исключительно религиозной или исключительно спортивной или какой-либо иной сферами, приходится именно на это время. - <•'•

Однако проблемы, затронутые в диссертации, не всегда укладываются в указанные хронологические рамки: проблемы ранней истории Олимпии уходят корнями в эпоху «Тёмных веков» и даже микенское время, а многие особенности исторического развития элейского полиса в период ранней классики трудно понять, не обращаясь к событиям IV в.

Методологической основой диссертации стали достижения отечественной и зарубежной историографии, основанные на комплексном подходе к изучению источников в широком культурно-историческом контексте и взаимосвязи с социально-экономической историей и сопоставительном анализе данных источников разных категорий.

Научная новизна работы состоит в следующем:

- в диссертации впервые в отечественной и зарубежной историографии история управления Олимпийским святилищем и проводившимися в нём играми выделена в качестве самостоятельной исторической проблемы;

- на основании обширной источниковой базы (включающей в себя недавно полученные и введенные в научный оборот материалы) определены основные этапы борьбы за власть над Олимпийским святилищем между разными политическими сообществами региона СевероЗападного Пелопоннеса в VIII-V вв. до н. э.; охарактеризована степень влияния этой борьбы на процесс формирования и развития элейского полиса, внутренней консолидации его гражданского коллектива;

- показана специфика взаимоотношений элейского полиса с другими эт-нополитическими и этносоциальными структурами региона СевероЗападного Пелопоннеса и особая роль Олимпийского святилища в складывании элейской территориальной державы;

- намечены пути исследования внутренних процессов развития элейской гражданской общины, таких как процесс синойкизма, демократизации полисного устройства, аграрного законодательства;

- предприняты попытки новой интерпретации отдельных спорных моментов истории Олимпийского святилища, такие как характер и роль Олимпийского совета и историческое развитие магистратуры гелланодиков в связи с внутренней эволюцией элейского полиса и конкретно историческими событиями в истории межполисных и международных отношений.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при составлении общих и специальных курсов по истории Древнего мира, а также на спецкурсах и спецсеминарах исторической, источниковедческой, культурологической и историко-религиозной направленности. Они также могут быть использованы в ходе дальнейшей разработки проблемы взаимосвязи феноменов греческого полиса и святилища, и при изучении различных аспектов истории Северо-Западного Пелопоннеса в античную эпоху.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения и пяти приложений.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Евдокимов, Павел Андреевич

выводы о крупных административнно-территорнальных и политических изменениях, произошедших в это время в Элиде, и предполагали, что тогда элейские периэки получили статус элейских граждан и были включены в число элейских фил, увеличившихся до двенадцати17. Однако ни подобная интерпретация свидетельства Павсания, ни основанные на ней далеко идущие исторические выводы не могут быть признаны удовлетворительными18.

Во-первых, как мы говорили выше, соответствие между числом гелланодиков и фил прослеживается уже в начале V в. и было связано с синойкизмом Элиды, во-вторых, текст Павсания с указанием на наличие двенадцати фил допускает и иную интерпретацию.

Олимпиаду 368 г., в ходе которой было избрано двенадцать гелланодиков, Павсаний мог привести только для того, чтобы показать последующий контраст в 364 г., когда элейцы, число фил у которых сократилось в связи с серьёзными территориальными потерями, сократили и численность коллегии, но на деле 368 г. не был годом введения двенадцати гелланодиков, а наоборот - последним в истории случаем, когда коллегия имела такой состав19. Двенадцать фил в таком случае появились в Элиде раньше, и имеющиеся в пашем распоряжении данные о численности элейского совета позволяют приблизительно определить это время.

Если надписи первой половины V в. говорят о существовании в Элиде Совета пятисот (IvO. 7, cf. IvO. 3) и в это время известно о десяти элейских филах20, то в 420 г. мы находим у Фукидида уже Совет шестисот (Thuc. V. 47. 9), и это число так же соотносится с двенадцатью филами: чтобы сформировать представительный орган из шестисот человек, требуется также избирать от каждой филы по пятьдесят человек. Вполне логично, чтобы порядок избрания в совет и в магистратуры в рассматриваемое нами время совпадали. Следовательно, число фил увеличилось с десяти до двенадцати уже к 420 г. Поскольку элейские филы в V

17 Bultrighini U. Op. cit. P. 159-165; Kiechle F. Op. cit. S. 356-357.

18 См. о вероятном времени распространения элейского гражданства на периэков: Roy J. Les cites d'Elide // Le РёЬроппёБе. Arcl^ologie et histoire. Rennes, 1997. P. 151-176.

19 Jones N. F. Op. cit. P. 144-145.

20 Совпадает ли время образования этих десяти фил со временем изменения в численности гелланодиков или же речь идёт только о переустройстве системы формирования коллегии, когда впервые был введён порядок избрания гелланодиков по филам, а десять фил уже существовали к тому времени - сложно сказать наверняка, но в вопросе о характере формирования Совета это не имеет большого значения.

127

01

IV вв. имели территориальный характер , увеличение числа фил должно быть следствием увеличения территорий, включённых в состав элейского полиса. Такие территории, в регионе как раз имелись: это Писатида. Именно эта область уже не была периэкской территорией к концу V в., когда по итогам элейско-спартанской войны периэки получили независимость от Элиды. Вероятно, и другие территории (например, гавань Фея и прилегающая область Нижнего Алфея, также оставшиеся за элейцами), прежде не входившие в состав земель элейского полиса, могли быть включены в него в течение промежутка времени между 471 и

УУ

457 гг. и быть связаны с упоминаемыми Геродотом и Павсанием событиями (Hdt. IV. 148; Paus. V. 10. 2-4).

Таким образом, античная традиция рисует следующую динамику развития должности гелланодика в исторически обозримом прошлом: от Ифита и до 580 г. - один агонофет, с 580 по 480 - двое, 480-472 гг. - девять, с 472 - десять, чуть позже (до 457 г.) и по 368 г. - временно число гелланодиков возросло до двенадцати, а затем, в 364 г., сократилось до восьми, и после 348 г. их снова стало десять.

Политический аспект истории гелланодиков

Исследователи давно обратили внимание на связь между изменениями в составе, порядке комплектования и характере деятельности распорядителей Игр и процессом становления и развития полисных структур Элиды.

Античная традиция, специально рассматривающая проблему происхождения этой должности, довольно единодушно свидетельствует о том, что первоначально (т. е. со времени «восстановления») агонофетами Олимпийских игр были представители элейского рода Оксилидов (Paus. V. 9. 4; Schol. in Pind. 01. III. 22b; 22 (Th.)), стало быть, первым агонофетом восстановленных Игр был Ифит, а после него - его наследники. Это положение дел перекликается с тем, как в «Илиаде» на примере Ахилла показана роль царя-предводителя на погребальных играх в честь Патрокла. Гомеровский Ахилл тоже выступает здесь как верховный и фактически единственный распорядитель состязаний: он объявляет о начале оче

21 Для IV в. это надёжно фиксирует Павсаний своим сообщением об изменениях состава коллегии гелланодиков, но и в V в. мы вправе ожидать такую же ситуацию: на мысль об этом наводит связь с синойкиз-мом. редного состязания, заранее определяет вид награды за то или иное место (Нот. II. XXIII. 258, 651-663, 700-707, 740-753, 798-810), осуществляет жеребьевку участников (Нот. II. XXIII. 354) и награждение победителей (Нот. II. XXIII. 735757, 795-797). Можно наблюдать, что в этом случае не обходится без споров при установлении победителя и на принятие решения о победе в каждом конкретном случае на басилея-агонофета могли повлиять не только непосредственно наблюдаемый результат состязания, но и другие внешние факторы и институты: клятва, которую требует от Антилоха Менелай в доказательство того, что тот обошел его честным путем (Нош. II. XXIII. 580-585); знатность и авторитет среди ахейских вождей того или иного участника, так что Ахилл даже решает предоставить вторую награду пришедшему последним, но зато весьма уважаемому и известному искусством ристателя Эвмелу (Нот. II. XXIII. 535-562); сопротивление, которое встречает данное решение в лице пришедшего по факту вторым Антилоха, предъявляющего свои претензии на награду и готового защищать свое право в рукопашной схватке (Нот. II. XXIII. 541-554); согласие и одобрение принятого агонофетом решения со стороны других ахейских вождей (o'i 5' ара navteg ercfiveov со<; екеХеие - Нот. II. XXIII. 539) и т. д. Небезынтересно отметить, что и в эллинистической истории мы встречаемся с возможным воспроизведением этой древней практики, когда монархи, организуя спортивные состязания по образцу Олимпийских на новом месте, также выступали в роли их первых агонофе-тов-гелланодиков, - о таком эпизоде из истории своего родного города вспоминал Либаний в «Похвале Антиохии» (Liban. Or. XI. 269).

Такие атрибуты должности гелланодиков, как пурпурное одеяние и венок на голове (Schol. in Pind. Ol. III. 19-24; Liban. Or. XI. 269) исследователи также объясняли как унаследованные от царской власти . Существует мнение, что принятые ими решения не могли быть подвергнуты каким бы то ни было обсуждениям и изменениям: гелланодики клялись, что никому не будут открывать причину, почему тот или иной участник не допущен ими до состязания (Paus. V. 24. 10), а как показывает случай с атлетом Леоном из Амбракии (96-я олимпиада. = 396 г.), даже заведомо пристрастное решение, вынесенное гелланодиками, не

22 Roy J. The Perioikoi of Elis // The Polis as an Urban Center and as a Political Community. Copenhagen, 1997. P. 284.

23 Gardiner E. N. Op. cit. P. 83-84; Mezoe F. Op. cit. S. 52; Drees L. Op. cit. P. 54 могло быть отменено Олимпийским советом, но виновные гелланодики были лишь подвергнуты штрафу (Paus. VI. 3. 7)24. Все эти детали вместе взятые составляют представление о том, что власть агонофета-гелланодика с самого начала носила сакральный характер, что вполне соответствует сакральному характеру власти царя, как это можно наблюдать как на собственно греческом материале, так и благодаря различным синхростадиальным этнографическим параллелям. О. М. Фрейденберг, рассматривая фигуру гелланодика именно в таком широком контексте, приходила к выводу о структурной связи определявшего исход состязаний гелланодика с божеством, для которого гелланодик являлся представителем и своего рода «инструментом» для выражения его божеского приговора . Долгое время поэтому период существования одного агонофета-распорядителя исследователи связывали со временем существования в Элиде монархической царской власти. Серьёзные исследования по проблеме монархии в раннеархаиче

У Г ское время , а также учёт сообщения Павсания о том, что потомки Лая, сына Оксила не были царями (Paus. V. 4. 5), позволяют предположить, что речь идёт не столько о монархической власти в собственном значении этого слова, сколько о руководящей роли на Играх одного из знатных элейских аристократических родов.

Дальнейшие изменения в способах управления Олимпийскими играми были тесно связаны с изменениями в политической структуре элейского полиса и положении Олимпийского святилища.

Наиболее проблемным, пожалуй, является интерпретация самого первого из зафиксированных Аристотелем и Павсанием изменений - когда вместо одного распорядителя Игр стало двое. Для объяснения этого давно было предложено две гипотезы.

Первая из них связана с представлением о связи между составом коллегии и политическим строем элейского полиса (что, как мы видели, в общем, верно для V в.) и заключается в том, что появление двух распорядителей вместо одно

24 Более осторожное и, на наш взгляд, достаточно оправданное объяснение того, почему решение гелланодиков не было отменено, предложил Н. Б. Кроузер (CrowtherN. В. «Sed quis custodiet ipsos custodes?»: the Impartiality of the Olympic Judges and the Case of Leon of Ambracia // Nikephoros. 1997. Bd. 10. P. 149160).

25 Фрейденберг О. M. Поэтика сюжета и жанра. М, 1997. С. 90-92, 140, 169.

26 Андреев Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Избранные статьи. СПб., 2003. С. 89-129, особ. С. 118-125. го, которым был потомок Ифита, связано с внутриполитическими преобразованиями в Элиде: ликвидацией монархической царской власти27, пресечением рода

Оксилидов или сменой элитарной аристократической формы правления более

28 умеренной олигархической .

Однако такие объяснения нельзя признать всецело удовлетворительными. Сам Павсаний прямо говорит, что царская власть в Элиде была упразднена много раньше, и Оксилиды, согласно местной же элейской традиции, были частными лицами (Paus. V. 4. 5), к тому же представления науки о так называемой монархии в эпоху архаики за последние сто лет сильно изменились29.

По справедливому замечанию исследователей, в элейской исторической традиции фигура Оксила играла роль, аналогичную той, которую Тесей сыграл в традиции афинской: к Оксилу возводились основание города Элиды (Strab. VIII. 8. 5), первый синойкизм (Paus. V. 4. 3), аграрный закон, запрещающий залог минимальной части первоначального надела (Arist. Polit. 1319 a (Bekker)); в Элиде классического времени было несколько памятников, связанных с Оке илом: статуя самого Оксила в городе Элиде, на постаменте которой имелась стихотворная надпись, называвшая Оксила основателем города и свидетельствующая о его родстве с Этолом (Strab. X. 3. 2)30; на агоре в Элиде имелось сооружение, которое во времена Павсания отождествляли с могилой Оксила (Paus. VI. 24. 9); в воротах, ведущих из Элиды в Олимпию, локализовали могилу сына Оксила Этола (Paus. V. 4. 4); с женой Оксила Пиерой связывали источник на границе Элиды, водой которого совершали очищение распорядители и участники празднеств в честь Зевса и Геры.

Вопрос об историчности Оксила и достоверности связанной с ним традиции является весьма важным во многих отношениях.

Некоторые исследователи склонны доверять традиции об Оксиле и приходе этолийцев в Элиду вплоть до мелочей31. Для других он является символической фигурой, обозначающей новую волну мигрантов - северо-западных греческих племен и дорийцев, пришедших из Этолии на смену эолоязычным эпейцам;

27 Gardiner Е. N. Op. cit. Р. 101; cf. Bultrighini U. Op. cit. P. 149.

28 Swoboda H. Op. cit. Sp. 2381, 2390; Gehrke H.-J. Stasis. S. 365-366.

29 Андреев Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Избранные статьи. СПб., 2003. С. 118-125.

10 В этолийском Термоне стояла статуя Этола с парной эпиграммой, также свидетельствующей об элей-ском происхождении этолийцев. в этом исследователи склонны видеть так называемое «рациональное зерно» легенды об Оксиле32. Иногда предпринимаются попытки проверить отдельные вопросы ранней истории Северо-Западного Пелопоннеса, в связи с чем фигура Ок-сила и связанные с ним сообщения традиции как будто получают косвенное подтверждение33 или, напротив, становится фаетом мифологии и пропаганды34. В целом же, в большинстве специальных работ, посвященных истории Элиды, эта фигура устойчиво сохраняет за собой эпитет «легендарный» и выносится за скобки, по ту сторону собственно истории. Остаётся только пожалеть, что до сих пор легенда (или легенды) об Оксиле не сделалась объектом специального рассмотрения в качестве явления истории элейского самосознания, поскольку сам факт того, что в историческое время к этой фигуре происходило, по всей видимости неоднократное обращение, на наш взгляд, вполне заслуживает того, чтобы быть осмысленным в историческом контексте.

По всей видимости, род Оксилидов действительно восходит к переселенцам из Этолии. В эпоху Тёмных веков он занимал среди них ведущее положение и в результате миграций обосновался на территории Среднего Пенея, где в классическое время помещалась столица элейского полиса35. Представитель этого рода Ифит в элейской традиции рассматривался как личность, с деятельностью которой связывалось «восстановление» агонов в Олимпии и учреждение священного перемирия - экехейрии, что позволяло принимать участие в Олимпийском празднестве представителям разных политических общностей, которые в повседневной жизни могли враждовать друг с другом.

В более позднюю эпоху память об основателе этого элейского рода актуализировалась в связи с масштабными структурными изменениями внутри элейского полиса (серьёзное преобразование урбанистического полисного центра — Элиды-на-Пенее, синойкизм, демократизация политического строя и принятие аграрного закона, запрещающего ипотеку первоначальных наделов), с которыми были связаны преобразования в порядке проведения Олимпийского праздника

31 Блаватская Т. В. Указ. соч. С. 96-97, 118, 186.

32 Swoboda Н. Op. cit. Sp. 2380.

33 Eder В., Mitsopoulos V. Zur Geschiche der Stadt Elis vor dem Synoikismos von 471 v. Chr. // JOAI. Baden bei Wien, 1999. Bd. 68. Beiblatt. Sp. 1-40.

34 Link S. Landverteilung und sozialen Frieden im archaischen Griechenland. Stuttgart, 1991. S. 147; Demand N. H. Urban Relocation in Archaic and Classical Greece: Flight and Consolidation. Bristol, 1990. P. 26.

35 Eder В., Mitsopoulos V. Op. cit. Sp. 1-40. введение обязательного срока предварительной тренировки в гимнасиях Элиды, установление культов героев Оксила, его сына Этола и жены Пиеры в качестве общеполисных и связь с церемониями начала Олимпийского празднества). Эти нововведения были легитимизированы путём привязки их к герою легендарного прошлого, что в целом является достаточно широко распространённым средством для традиционных обществ.

Надпись римского времени фиксирует, что род Оксилидов в Элиде не пресекался и его потомки занимали видное место в полисе (IvO. 456). Таким образом, вероятно, что и указанные изменения в Элиде в конце VI - начале V вв. могли происходить при активном участии представителей этого рода, однако подробности нам остаются неизвестными.

Таким образом, наиболее вероятным из вариантов «политической» гипотезы, положенной в основу объяснения факта появления второго устроителя игр в 580 г., остаётся предположение, что руководство Олимпийскими играми сначала находилось в руках одного рода, а затем было изъято у Оксилидов, превратившись в собственно магистратуру — выборную полисную должность, на которую избирались по жребию граждане Элиды. Принимая во внимание общепризнанную роль греческой знати в социально-политических процессах эпохи архаики, элитарный характер греческой атлетики и агонистики36, руководящую роль знатных аристократических родов во многих культах (в той же Олимпии на протяжении всей её истории руководство оракулом осуществляли аристократические роды Иамидов и Клитиадов37), а также то огромное почитание, которого удостоился Ифит в Олимпии, такое положение дел на раннем этапе видится весьма приемлемым. В этом случае установление двух распорядителей действительно должно объясняться превращением Игр из частного мероприятия Оксилидов в достояние элейского полиса, а точнее - корпорации элейской знати (поскольку, вероятнее всего, именно знатные элейцы были теми, кто, как свидетельствует Павсаний, участвовали в жеребьевке на право занимать пост судьи и распорядителя Игр). Такое важное изменение произошло, очевидно, в результате не известной нам в подробностях борьбы между представителями знатных элейских родов в VII - начале VI вв.

36 Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции. С. 89-111.

Слабым местом данной гипотезы является отсутствие прямых указаний источников на факт такой борьбы внутри элейской знати, в то время как имеются сведения о том, что в указанную эпоху шла борьба другого характера - борьба за распорядительство Играми между элейцами и писейцами, в которую на определенном этапе включился также Фейдон Аргосский (см. главу 2). В связи с этим была выдвинута другая гипотеза происхождения второго гелланодика.

По этой версии, вплоть до 580 (или 572) г. председательство на Играх осуществлялось совместно представителями Элиды и Писатиды, а после утраты Писатидой самостоятельности в связи с антиэлейскими выступлениями писейского царя Пирра, оба поста руководителей Игр заняли представители элейской полисной общины38. В качестве косвенных подтверждений справедливости данного предположения могут быть также учтены такие факты, как наличествовавшая долгое время принадлежность святилища писейцам и двойной элейско-писейский контроль над проведением Герей (Paus. V. 16. 5-8). Однако, как было уже указано выше, сам по себе факт прежнего владения святилищем еще не означает, что писейцы проводили там спортивные агоны в честь Зевса, то есть игры в том виде, в каком они существовали и развивались после Ифита. Даже если допустить, как это склонны делать некоторые исследователи, что писейцы на самом деле осуществляли некогда деятельность по подготовке и проведению Игр, из этого напрямую не вытекает, что с распространением элейского влияния на долину Алфея, элейцы стали проводить панэллинские игры, разделяя власть над ними с прежними хозяевами.

Гипотеза о совместном управлении Играми и втором гелланодике исходит из вполне логичного предположения о необходимости для элейцев учитывать интересы писейских общин, которые обитали в непосредственной близости от Олимпии, не мирились с ростом элейского влияния в святилище и регионе в целом и при благоприятных условиях неоднократно пытались взять руководство Играми в свои руки. При этом подразумевается намеренное умолчание восходящей к захватчикам Олимпии-элейцам традиции, нашедшей отражение в сочинениях Аристотеля, Страбона (и Эфора), Павсания, Юлия Африкана.

37 Parke Н. W. The Oracles of Zeus. Dodona. Olympia. Ammon. Cambridge (Mass.), 1967. P. 166-175.

38 Gardiner E. N. Op. cit. P. 83; cf.: Swoboda H. Op. cit. .Sp. 2386.

Заметим, что из вышеперечисленных авторов трое (Эфор - а значит и опиравшийся на него Страбон, - Павсаний и Юлий Африкан) с большой долей вероятности восходят к одному первоисточнику - сочинению Гиппия об олимпийских победителях39, и конечно, отражают элейский взгляд на историю Олимпийских состязаний, причём взгляд, вполне политически ангажированный, если учесть конкретно-исторические обстоятельства написания Гиппием этого сочинения - поражение Элиды в войне со Спартой, не только лишившую элейцев гегемонии над периэкскими территориями, но также поставившее под угрозу председательство на Олимпийских играх. Но даже несмотря на пристрастность, данные источники не скрывают фактов временного писейского руководства Играми и прямо свидетельствуют о событиях VII в., когда Игры оказывались под писей-ским руководством (Paus. VI. 22. 2, cf.: VI. 4. 2; Strab. VIII. 3. 30; Euseb. Chron. I. P. 198 (Schoene))40, но ничего не сообщают о совместном управлении, напротив, здесь речь идет именно об исключительно писейском руководстве, на основании чего элейская традиция и признавала эти олимпиады нелегитимными. В связи с этим, предположение о том, что письменная традиция намеренно «замалчивает» писейское участие в руководстве Играми и сообщает только «половину правды», кажется неубедительным.

Гораздо более сложным остается на сегодняшний день другой вопрос: а не мог ли появиться на Играх второй, писейский, агонофет именно в ходе не прекращавшихся в течение VII в. - начала VI вв. претензий Писатиды на руководство, и быть при этом результатом временного и вынужденного компромисса? Учитывая события 28-й и 30-й (или 34-й) олимпиад (668 и 660 (или 644) гг.), а также сообщение Юлия Африкана о сохранении писейской власти на Играх в течение двадцати двух праздников (660-572 гг.), мы не можем сбрасывать со счетов чисто теоретическую возможность допуска писейского агонофета до участия в руководстве Играми на какое-то время в период между 668 и 580 гг. Если предположить, что при Панталеонте писейцы захватили председательство на Играх

39 О том, что Павсаний мог опираться на труд Гиппия - Bultrighini U. Op. cit. P. 199-211; об опоре Эфора на сочинение Гиппия - Bilik R. Hippias von Elis als Quelle von Diodors Bericht iiber den elisch-spartanischen Krieg? II Ancient Society. 1998-99. Vol. 29. P. 21-47; сочинение Гиппия также должно было лежать в основе списка Африкана (едва ли можно предполагать наличие списков олимпийских победителей, по-другому излагавших наиболее древнейшую историю олимпиад).

40 О возможной причине несогласия данных авторов по поводу датировки писейских олимпиад см. главу 2.

660 г., то в следующую олимпиаду мог быть достигнут компромисс между элей-цами и писейцами и установлено совместное руководство: именно этим можно более или менее удовлетворительно объяснить, почему в качестве «неолимпиад» (то есть олимпиад, когда руководство играми осуществлялось, с точки зрения элейцев, нелегитимно) в элейских списках фигурировала только одна олимпиада, а не все двадцать две, о которых сообщает Африкан41.

Предание об элейском посольстве в Египет, ко двору Псамметиха II или Амасиса, содержащее в себе критическое отношение к исключительно элейскому распорядительству на Играх, также может рассматриваться в качестве косвенного свидетельства в пользу того, что до VI в. могла иметь место принципиально иная ситуация, когда распорядительство на Олимпийских играх, не принадлежало целиком элейскому полису42.

Но даже в своём наиболее непротиворечивом виде гипотеза о наличии второго, писейского распорядителя игр до 580 г. остаётся не более чем гипотезой, её принятие не объясняет, в частности, порядок занятия nocja распорядителя Игр в промежутке между 580 и 576 гг., когда, если верить Павсанию; элейцы уже избирали двух распорядителей, а, по Африкану, писейцы в это время всё ещё продолжали руководить состязаниями43. В условиях явной неполноты сведений, предоставляемых источниками, и невозможности воссоздать подлинный ход событий в деталях, не прибегая к насилию над источниками, стоит признать, что гипотеза о совместном руководстве Играми имеет ограниченные возможности и на сегодняшний день, не будучи подкреплена независимыми источниками44, едва ли может быть безоговорочно положена в основу реконструкции истории магистратуры гелланодиков на её раннем этапе.

Поэтому в конечном итоге, из двух вариантов объяснения причины появления второго распорядителя Олимпийских игр нам более предпочтительной ка

41 Отчасти косвенным свидетельством в пользу принципиального существования такой возможности может считаться совместное, элейско-писейское руководство проведением Герей, осуществлявшееся коллегией Шестнадцати женщин - представительниц соответственно элейского и писейского восьмиградий (Paus. V. 16. 5). По одной из приводимых Павсанием версий, учреждение этой коллегии относилось ко времени после смерти писейского правителя Дамофонта (т. е. в первой половине VI в.) и знаменовало собой урегулирование отношений между двумя политическими сообществами.

Заключение

История Олимпийского святилища шла в тесной связи с процессом формирования, развития и трансформации полисных структур в том регионе, где находилась Олимпия. Начиная с эпохи Темных веков, едва различимой, в ее более или менее реальном виде сквозь мифы и легенды, Олимпийское святилище было включено в систему сложных взаимоотношений этнополитических сообществ Пелопоннеса, одновременно являясь и яблоком раздора (заметим: очевидно, не единственным) между ними и фактором временных межобщинных компромиссов. Основными контрагентами этих отношений в архаическую эпоху выступали Элида и Писатида - два политических сообщества, по уровню своего развития и устройства бывших несинойкизированными полисами.

Утверждение власти элейцев над Олимпийским святилищем и проводившимися в нем Играми происходило в ходе долгого соперничества с Писой и требовало внутренней консолидации элейцев. В результате в Северо-Западном Пелопоннесе сложилось особое территориально-государственное образование, представлявшее собой совокупность гражданских общин, подчинённых одной общине-гегемону, которая, выполняя обязательства по защите периэков от внешней угрозы и беря на себя урегулирование отношений между ними, осуществляла их эксплуатацию в своих интересах. Важным средством поддержания власти Элиды над своими периэками был Олимпийский совет - специальный орган, представлявший элейскую гражданскую общину в качестве «официальных представителей» Зевса Олимпийского - верховного божества эллинов, который рассматривался как верховный судья и защитник норм взаимоотношений, общих для всех греков. Такая «монополизация» отношений с панэллинским божеством со временем способствовала претензиям элейцев не только на руководящую роль в рамках региона, но и на особое положение среди эллинских полисов вообще, что в итоге привело в конце V в. к столкновению со Спартой.

Параллельно с завоеванием и упрочнением контроля над святилищем в Элиде шли процессы оформления основных элементов полисного строя, реорганизации связанных с полисными структурами органов управления Олимпийским святилищем, синойкизм и принятие аграрного законодательства, препятствующего полному обезземеливанию элейских граждан.

Процесс становления элейского полиса отражался на изменениях в порядке проведения и организации празднества. Это можно видеть на примере изменения численности и порядка формирования магистратуры гелланодиков и появлении в качестве обязательного требования периода предварительной тренировки для взрослых атлетов.

С другой стороны, нельзя говорить, что связь между полисными структурами Элиды и Олимпийским празднеством носила односторонний характер. Влияние Игр на Элиду сказывалось и в процессе консолидации элейцев, отстаивавших свои права на захваченное святилище, в гражданскую общину, и в том, что гелланодики отчасти приобрели в системе полисных магистратур контролирующие и судебные функции, и в том, что со временем сложилась и получила свое оформление в сочинениях Гиппия идея о том, что элейская община посвящена Зевсу, а вся подконтрольная ей территория неприкосновенна.

Элида также извлекала из управления Олимпийскими играми и немалые экономические выгоды: регулярные празднества, привлекавшие огромные массы участников (атлетов и просто паломников-зрителей), обеспечивали святилище доходами от культовой деятельности, а также создавали благоприятные условия для реализации зажиточными элейскими землевладельцами излишков сельскохозяйственной продукции, не тратя сил и средств на транспортировку товара в другие регионы, поскольку сама Элида превращалась на время празднества в своеобразную панэллинскую ярмарку.

Пример Элиды демонстрирует важную структурообразующую роль святилища в процессе формирования полиса, при этом местная специфика накладывала свой отпечаток на этот процесс: вокруг панэллинского культового центра в рамках региона Северо-Западного Пелопоннеса складывалось несколько полисов, и развитие доминирующего полиса шло в неразрывной связи с процессом образования более крупного и выходящего за рамки полиса образования — элейской территориальной державы, в структуре которой святилище также занимало очень важное место.

201

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Евдокимов, Павел Андреевич, 2005 год

1. Aelianus. Claudii Aeliani varia historia, epistolae, fragmenta / ed. Mervin R. Dilts. Leipzig, 1974. XX, 199 p.

2. Apollodori bibliotheca. Pediasimi libellus de duodecim Herculis laboribus / ed. R. Wagner//Mythographi Graeci. Leipzig, 1894. V. 1. P. 1-169.

3. Aristoteles. Aristotelis 'A9r|vai(ov TioXixeia / Ed. H. Oppermann. Leipzig, 1928.

4. Aristoteles. Aristotelis politica / Ed. W. D. Ross. Oxford: Clarendon Press, 1957. X, 282 p.

5. Aristoteles. Aristotelis qui ferebantur librorum fragmenta / Ed. V. Rose. Leipzig, 1886.462 p.

6. Africanus. Sexti Julii Africani OXupmaSoov аиаурафт. adjectis cetris qui ex olympionicarum fastis supersunt / Recensuit, commentario critico et indice olympionicarun instruxit J. Rutgers. Lugduni Batavorum, 1862. X, 176 p.

7. British Museum. London. A Catalogue of the Greek Coins in the British Museum. Vol. 6 (Peloponnesus (Excluding Corinth)). London, 1887. LXIV, 230 p.

8. Diodorus Siculus. Diodori bibliotheca historica / Ed. F. Vogel und К. T. Fischer post I. Bekker, L. Dindorf. Leipzig, 1888-1906. 5 vol.

9. Diogenes Laertius. Diogenis Laertii vitae philosophorum / Ed. H. S. Long. Oxford, 1964.2 vol.

10. Harpocration. Harpocrationis lexicon in decern oratores Atticos / Ed. W. Dindorf. Oxford, 1853. Vol. 1.293 p.

11. Herodote. Histoires / ed. Ph.-E. Legrand. Paris, 1932-1960. 9 vol.

12. Hesychius. Hesychii Alexandrini lexicon / Ed. K. Latte. Copenhagen, 1953, 1966. 2 vol.

13. Hesychius. Hesychii Alexandrini lexicon / Ed. M. Schmidt. Halle, 1861; 1862. 4 vol.

14. Libanius. Libanii opera / Ed. R. Foerster. Leipzig, :1903 1913. 7 vol.

15. Lucian/Ed. A. M.Harmon. Cambridge, Mass., 1915-1961. 7 vol.

16. Lucianus. Scytharum colloquia/Ed. E. Stendl. Leipzig, 1970. 88 S.

17. Pausanias. Pausaniae Graeciae descriptio / Ed. F. Spiro. Leipzig, 1903. 3 vol.

18. Pausanias's Description of Greece / Translated with a Commentary by J. G. Frazer. 2nd ed. N. Y., 1965.4 vol.

19. Philostratus Flavius. Flavii Philostrati opera/Ed. C. L. Kayser. Leipzig, 1870-1871. 2 vol.

20. Phlegon. Fragmenta // FGH. 257. Bd. 2. S. 1160-1194.

21. Pindarus. Pindari carmina cum fragmentis / Ed. H. Maehler post B. Snell. 6 Auflage. Leipzig, 1980. Pars 1. 196 S.

22. Plato. Platonis opera/Ed. J. Burnet. Oxford, 1900-1907. 5 vol.

23. Plutarchus. Plutarch's lives / Ed. B. Perrin. Cambridge, Mass., 1914. 11 vol.

24. Plutarchus. Plutarch's moralia/Ed. F. C. Babbitt. Cambridge (Mass.), 1927-1928. 2 vol.

25. Plutarchus. Plutarchi moralia / Ed. W. Nachstadt, W. Sieveking, J. B. Tichener. 2 Auflage. Leipzig, 1971. Vol. 2. 582 S.

26. Polybius. Polybii historiae / Ed. T. Buettner-Wobst. Leipzig, 1889-1904. 4 vol.

27. Strabo. Strabonis geographica / Ed. A. Meineke. Leipzig, 1877. 3 vol.

28. Suidae lexicon / Ed. A. Adler. Leipzig, 1928-1935. 4 vol.

29. Thucydides. History of the Peloponnesian War / With an english translation by C. T. Smith. Cambridge (Mass.); London, 1975-1986. 4 vol.

30. Xenophon. Xenophontis opera omnia / Ed. E. C. Marchant. Oxford, 1900-1920. 5 vol.

31. Xenophon. Expeditio Cyri / Ed. C. Hude. Leipzig, 1972. 330 S. Исследования

32. Андреев Ю. В. Политическая география гомеровской Греции (к вопросу о датировке «Каталога кораблей» в «Илиаде») // Древний Восток и античный мир. М., 1980. С. 128-152.

33. Андреев Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Избранные статьи. СПб., 2003. 448 с.

34. Андреев Ю. В. К вопросу о происхождении термина «демиург» // ВДИ. 1979. №2. С. 110-117.

35. Андреев Ю. В. Тираны и герои. Историческая стилизация в политической практике старшей тирании // ВДИ. 1999. №1. С. 3-7.

36. Андреев Ю. В. От Евразии к Европе: Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа. СПб., 2002. 862 с.

37. Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004. 336 с.

38. Берве Г. Тираны Греции / Пер. с нем. О. Е. Рыбкиной. Ростов-на-Дону, 1997. 640 с.

39. Биккерман Э. Хронология древнего мира. Сретенск, 2000. 336 с.

40. Блаватская Т. В. Политико-юридическая основа при организации Олимпийских игр в IX-VIII вв. до н. э. // ВДИ. 1999. №1. С. 233-234.

41. Блаватская Т. В. Черты истории государственности Эллады. СПб., 2003. 402 с.

42. Блаватский В. Д. Черты военной демократии в дорийском обществе // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1979. С. 5-8.

43. Блаватский В. Д. Доряне в XIV-XIII вв. до н. э. // Блаватский В. Д. Античная археология и история. М., 1985. С. 234-237.

44. Борухович В. Г.Ахейцы в традиции об основании Кирены // Уч. записки ГГУ. 1965. Сер. История. Вып. 67. С. 52-72.

45. Борухович В. Г. Египтяне и греки в VI-V вв. до н. э. // Уч. зап. ГГУ. 1965. Сер. История. Вып. 67. С. 74-137.

46. Борухович В. Г. Историческая концепция египетского логоса Геродота // АМА. Саратов, 1972. Вып. 1. С. 66-77.

47. Вебер М. Аграрная история Древнего мира / Пер. с нем. под ред. Д. Петру-шевского. М., 2001. 560 с.

48. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли / Пер. с французского / Общ. ред. Ф. X. Кессиди, А. П. Юшкевича. М., 1988. 224 с.

49. Видаль-Накэ П. Черный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире / Пер. с фр.; под редакцией С. Карпюка. М., 2001. 419 с.

50. Высокий М. Ф. История Сицилии в архаическую эпоху (Ранняя греческая тирания конца VII середины V в. до н. э.). СПб., 2004. 448 с.

51. Гвоздева Т. Б. К вопросу о критериях отбора участников Олимпийских состязаний и оценки их достижений // ВДИ. 1999. №1. С. 234.

52. Ван Геннеп А. Обряды перехода / Пер. с французского Ю. В. Ивановой, JL В. Покровской. М., 1999. 198 с.

53. Глускина Л. М. Дельфы в период Первой священной войны // ВДИ. 1951. №2. С. 213-221.

54. Глускина Л. М. Эзоп и антидельфийская оппозиция в VI в. до п. э. // ВДИ. 1954. №4. С. 150-158.

55. Глускина Л. М. Из новой литературы о Дельфах // ВДИ. 1961. №4. С. 153-162.

56. Доватур А. И. «Политика» и политии Аристотеля. М.; Л., 1965. 389 с.

57. Доддс Э. Р. Греки и иррациональное / Пер. с английского С. В. Пахомова. СПб., 2000. 507 с.

58. Ефимов А. Е. Ионийская миграция по данным античной письменной традиции // ПИФК. М.; Магнитогорск, 2000. Вып. 9. С. 5-21.

59. Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н. э. Л., 1985.207 с.

60. Зверев Я. И. Олимпийский агон в общественном сознании афинян VI в. до н.э. // ДВАМ. Вып. 3. М., 2000. С. 57-63.

61. Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике в VI веке до н.э. М., 1964.271 с.

62. Зельин К. К. Олимпионики и тираны // ВДИ. 1962. №4. С. 21-29. бб.Зограф А. И. Античные монеты. М.; Л., 1951. 262 с.

63. Казанский Н. Н. Диалекты древнегреческого языка. Л., 1983. 100 с.

64. Колобова К. М. Из истории раннегреческого общества. Л., 1951. 338 с.

65. Колобова К. М. Греки в Египте (Дафни и Навкратис) // Уч. зап. ЛГУ. №112. Сер. Исторические науки. Вып. 14. С. 237-279.

66. Кошеленко Г. А. Введение. Древнегреческий полис // Античная Греция. М., 1983. Т. 1.С. 9-36.

67. Кузищин В. И. Олимпийские игры как феномен древнегреческой и мировой культуры // ВИ. 1997. №1. С. 47-48.

68. Кузищин В.И. Древние Олимпийские игры как миротворческий фактор // ВИ. 2000. №8. С. 119-135.

69. Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб., 2001. 432 с.

70. Кулишова О. В. Дельфийский оракул и законодательная реформа в Древней Греции // Вестник ЛГУ. Сер. 2. 1990. Вып. 2 (№9). С. 93-97.

71. Латышев В. В. Очерк греческих древностей. 4-е изд. СПб., 1997. Ч. 1-2.

72. Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. 975 с.

73. Лурье С. Я. Геродот. М.; Л., 1947. 211 с.

74. Маринович Л. П. Греческое наёмничество IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975.373 с.

75. Немировский А. И. У истоков историчекой мысли. Воронеж, 1979. 212 с.

76. Нильссон М. П. Греческая народная религия / Пер. с английского С. Клементьевой. СПб., 1998. 244 с.

77. Пальцева Л. А. Из истории архаической Греции: Мегары и мегарские колонии. СПб., 1999.304 с.

78. Печатнова Л. Г. История Спарты: период архаики и классики. СПб., 2001. 510 с.

79. Поваляев Н. Л. Некоторые проблемы социальной структуры общества прото-геометрического периода в современной литературе // ПИФК. М.; Магнитогорск, 1996. Вып. 3. Ч. 1. С. 4-10.

80. Полякова Г. Ф. От микенских дворцов к полису // Античная Греция. М., 1983. Т. 1.С. 89-127.

81. Рунг Э. В. Элейский образ жизни (к вопросу об 'Ауоут) тои (З'юи элейцев) // АВ. Омск, 1994. Вып. 2. С. 91-101.

82. Семина К. А. О феномене раннегреческог храма//ВДИ. 1996. №4. С. 124-132.

83. Сергеева С. Н. Элевсин и Афины (с нач. II тыс. до VII в. до н. э. // Античный мир: Проблемы истории и культуры. СПб., 1998. С. 84-108.

84. Согомонов А. Ю. Ремесло и святилище в Греции на исходе «Темных веков» // Социально-экономическое развитие древних обществ и археология. М., 1987. С. 124-133.

85. Соколов Г. И. Олимпия. М., 1980. 214 с.

86. Строгецкий В. М. Битва при Фермопилах: легенда и история // Античность и раннее средневековье. Социально-политические и этнокультурные процессы. Н. Новгород, 1991. С. 16-26.

87. Строгецкий В. М. Взаимоотношения Спарты с Лидией и Египтом в VII-VI вв. до н. э. // ПАИК. Т. 1. Ереван, 1979. С. 274-279.

88. Строгецкий В. М. Истоки афино-спартанского соперничества в V. в. до н. э. Совещание эллинского союза на Самосе в 479/8 г. до н. э. // Проблемы политической истории античного общества. Л., 1985. С. 28-42.

89. Строгецкий В. М. Панэллинская лига 481 г. до н. э. (возникновение и структура) // Социальная структура и политическая организация античного общества. Л., 1982. С. 45-75.

90. Строгецкий В. М. Полис и империя в классической Греции. Н. Новгород, 1991.244 с.

91. Струве В. В. Хронология VI в. до н. э. в труде Геродота // ВДИ. 1952. №2. С. 66-78.

92. Суконников Б. Д. Оракул Амона в оазисе Сива и его международные связи. Дипл. работа. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 1984. 105 с.

93. Суриков И. Е. Олимпийские игры и греческая скульптура конца VI V вв. до н. э. // Античность: общество и идеи. Казань, 2001. С. 256-274.

94. Суриков И. Е. Из истории греческой аристократии позднеархаической и ран-неклассической эпох: Род Алкмеонидов в политической жизни Афин VII-V вв. до н.э. М., 2000. 284 с.

95. Тумане X. Военная организация греков в архаическую эпоху (Афины VIII-VI вв. до н. э.) // Античное общество: проблемы политической истории. СПб. 1997. С. 6-19.

96. Тумане X. Рождение Афины. Афинский путь к демократии: от Гомера до Перикла (VIII-V вв. до н. э.). СПб., 2002. 544 с.

97. Тюменцева Н. Е. Проблема Ликурга и его законодательства //Вестник ВолГУ. Серия 4: История, Философия. Вып. 3. 1998. С. 66-76.

98. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. 448 с.

99. Фрейденберг О. М. Миф и литература в древности. М., 1998. 800 с.

100. Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988. 232 с.

101. Фролов Э. Д. Греческий полис в отражении древнейших эпиграфических документов // MNHMHZ XAPIN (Philologia classica. Вып. 5). СПб., 1997. С. 213-233.

102. Фролов Э. Д. Жизнь и деятельность Ксенофонта // Учёные записки ЛГУ. №251. Серия Исторических наук. Вып. 28. С. 41-74.

103. Хейзинга И. Homo ludens: Опыт определения игрового элемента культуры. /Пер. Д. В. Сильвестрова. М., 1997. 416 с.

104. Шанин Ю. В. Критика агонистической ограниченности в эллинской поэзии VII-VI вв. до н.э. // Проблемы античной истории и культуры. Т. 2. Ереван,1979. С.180-186.

105. Шанин Ю. В. Олимпийские игры и поэзия эллинов. VIII-V вв.до н. э. Киев,1980. 182 с.

106. Шанин Ю. В. Олимпия. История античного атлетизма. СПб., 2001. 191 с.

107. Шарнина А. Б. Пифийские игры в Дельфах // MOYEEION: Профессору Александру Иосифовичу Зайцеву ко дню семидесятилетия. СПб., 1997. С. 6373.

108. Шишова И. А. Раннегреческое законодательство и становление рабства в античной Греции. Л. 1991. 224 с.

109. Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990. 271 с.

110. Янзина Э. В. Античные спортивные единоборства в терминологическом, практическом и общекультурном аспектах. Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. М., 2004. 291 с.

111. Anderson J. К. Xenophon. London, 1974. 206 p.

112. Arafat К. W. Pausanias and the temple of Hera at Olympia // Annual of the British School at Athens. 1995. Vol. 90. P. 461-473.

113. Bauslaugh R. A. The Concept of Neutrality in Classical Greece. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1991. 305 p.

114. Beloch K. J. Die Siegerliste von Olympia // Hermes. 1929. S. 192-198.

115. Bilik R. Hippias von Elis als Quelle von Diodors Bericht tiber den elisch-spartanischen Krieg? // Ancient Society. 1998/99. Vol. 29. P. 21-47.

116. Bollack J. Styx et serments // REG. 1958. Vol. 71. P. 1-35.

117. Bradford E. Thermopylae: The Battle for the West. N. Y., 1993.

118. Bultrighini U. Pausania e le tradizioni democratiche (Argo e Elide). Padua, 1990.286 р.

119. Burkert W. Greek Religion. Archaic and Classical. Harvard., 1985. IX, 493 p.

120. Cartledge P. The Greek Religious Festivals // Greek Religion and Society. Cambridge, 1985. P. 98-127.

121. Coldstream J. N. Geometric Greece. L., 1977. 405 p.

122. Coleman J. E. Pylos in Elis, Greece // Archaeology. 1983. Vol. 36. N. 2. P. 6869, 76.

123. Cook A. B. Zeus. A Study in Ancient Religion. Vol. 2. Cambridge, 1925. XLIII, 858 p.

124. Cornford F. M. The Origin of Olympic Games // Harrison J. E. Epilegomena to the Study of Greek religion and Themis: a Study of the Social Origin of Greek Religion. 2 nd ed. N. Y., 1962. P. 212-259.

125. Crowther N. B. Boy Victors at Olympia // AC. 1989. Vol. 58. P. 206-210.

126. Crowther N.B. Elis and the Games//AC. 1988. Vol. 57. P. 301-310.

127. Crowther N. B. «Sed quis custodiet ipsos custodes?»: the Impartiality of the Olympic Judges and the Case of Leon of Ambracia // Nikephoros. 1997. Bd. 10. P. 149-160.

128. Delebecque E. Essai sur la vie de Xenhophon. Paris, 1957. 532 p.

129. Demand N. H. Urban Relocation in Archaic and Classical Greece: Flight and Consolidation. Bristol, 1990. XXI, 257 p.

130. Desborough V. R. d' A. The Greek Dark Ages. London, 1972. 388 p.

131. Desborough V. R. d' A. The Last Myceneans and Their Successors. An Archaeological Survey c. 1200-1000 В. C. Oxford, 1964. XVIII, 288 p.

132. Dillary J. Xenophon and the History of His Times. London; N. Y., 1995. XII, 337 p.

133. Dorpfeld W. Alt-Olympia. Untersuchungen zur Geschichte des altesten Heilig-tums von Olympia und der alteren griechischen Kunst. Berlin, 1935. Bd. 1-2. 395; 100 S.

134. Dover K. J. Greek Popular Morality in the Time of Plato and Aristotle. Berkley; Los Angeles, 1974. XX, 330 p.

135. Drees L. Olympia: Gods, Artists, Athletes. New York; Washington, 1968.

136. Dubois L. Deux notes de dialectologie grecque // Glotta 1985. Vol. 63. P. 45-51.

137. Ebert J. Griechische Epigrame auf Sieger an gymnischen und hippischen Agonen. Berlin, 1972. 280 S.

138. Ebert J. Der olympische Diskus des Asklepiades und das Marmor Parium // Tychee. 1987. Bd. 2. S. 11-15.

139. Ebert J. Olympia Olympische Spiele: zu einigen Aspekten des Sports und des Athletenbildes der Antike // Das Altertum. 1976. Bd. 22. N 1. S. 5-20.

140. Ebert J. Zu mythischen Agonen und zum Problem des agonalen Wesens der Griechen // Stadion. 1976. Bd. 2. S. 307-314.

141. Ebert J. Zur Olympischen Chronik IG II/III2 2326 // Archiv fur Papyrusfor-schung und verwandte Gebiete. 1982. Bd. 28. S. 5-14.

142. Eder B. Argolis, Lakonien, Messenien: vom Ende der mykenischen Palastzeit bis zur Einwanderung der Dorier. Wien, 1998. 236 S.

143. Eder В., Mitsopoulos V. Zur Geschiche der Stadt Elis vor dem Synoikismos von 471 v. Chr. //JOAI. Baden bei Wien, 1999. Bd. 68 (Beiblatt). Sp. 1-40.

144. Von Einem H. Zum "Apollon" vom Westgiebe des Zeustempels in Olympia. Gottingen, 1980. 8 S.

145. Falkner C. Sparta and the Elean War, ca. 401/400 В. C.: Revenge or Imperialism?//Phoenix. 1996. Vol. 50. P. 17-25.

146. Faraone C. A. Molten Wax, Split Wine and Mutilated Animals: Sympathetic Magic in Near Eastern and Early Greek Oath Ceremonies // JHS. 1993. Vol. 113. P. 60-80.

147. Farnell L. R. Cults of the Greek States. Oxford, 1896. Vol. 1.

148. Flensted-Jensen P., Hansen M. H. Pseudo-Scylax1 Use of the Term Polis // More Studies in the Ancient Greek Polis. CPCPapers 3. Historia Einzelschriften 108. Stuttgart, 1996. P. 137-167.

149. Fontenrose J. The Delphic Oracle: Its Responses and Operations with a Catalogue of Responses. Berkley; Los Angeles, 1978. 476 p.

150. Forbes C. A. Accidents and Fatalities in Greek Athletics // Classical Studies in Honour of William Abbott Oldfather. Urbana, 1943. P. 50-59.

151. Forbes С. A. Crime and Punishment in Greek Athletics // CJ. 1952. Vol. 47. N 5. P. 169-173,202-203.

152. Franke P. R. Olympia und seine Munzen // Antike Welt. 1984. Bd. 15 H 2. S. 14-26.

153. Froidefont C. Le mirage egyptien dans la litterature grecque d'Homere a Aristote. Paris, 1971.

154. Furtwangler A. Die Bronzefunde aus Olympia und deren kunstgeschichtliche Bedeutung. Berlin, 1880. 106 S.

155. Gardiner E. N. Olympia, its History and Remains. Oxford, 1925. XVIII, 316 p.

156. Gardner P. The Coins of Elis. London, 1879. 53 p.

157. Gardner P. Archaeology and the Types of Greek Coins. Chicago. 1965. 233 p.

158. Gehrke H.-J. Stasis. Untersuchungen zu den inneren Kriegen in griechischen Staaten des 5 und 4 Jahrhunderts v. Chr. Munich, 1985. 450 S.

159. Gehrke H.-J. Jenseits von Athen und Sparta: Das Dritte Griechenland und seine Staatenwelt. Munchen, 1986. 216 S.

160. Gilbert G. Handbuch der griechischen Staatsaltertumer. Leipzig, 1885. Bd. 2. 426 S.

161. Gschnitzer F. Politarches. Proxenos. Prytanis. Beitrage zum griechischen Staats-recht. Munchen, 1974. 334 S.

162. Hagg R. Geometric Sanctuaries in the Argolid // Polydipsilon Argos. BCH. Paris, 1992. Suppl. 22. P. 9-21.

163. Hammond N. G. L. Migrations and Invasions in Greece and Adjacent Areas. Park Ridge (New Jersey), 1976. XIV, 187 p.

164. Hansen M. H. City-Ethnies as Evidence for Polis Identity // More Studies in the Ancient Greek Polis. Stuttgart, 1996. P. 169-196.

165. Hansen M. H. Kome. A Study in How the Greeks Designated and Classified Settlements Which Were Not Poleis // Studies in the Ancient Greek Polis. CPCPa-pares 2. Historia Einzelschriften 95. Stuttgart, 1995. P. 45-81.

166. Hansen M. H. The Polis as an Urban Centre: The Literary and Epigraphical Evidence // The Polis as an Urban Centre and as a Political Community. Copenhagen, 1997. P. 9-86.

167. Head В. V. Historia Numorum. 2nd ed.Oxford, 1911. LXXXVIII, 966 p.

168. Herrmann H.-V. Die Kessel der orientalisierenden Zeit // OIF. 6. Berlin, 1966. X,198 S.

169. Herrmann H.-V. Olympia. Heiligtum und Wettkampfsstatte. Miinchen, 1972. 271 S.

170. Herrmann H-V. Olympia und seine Spiele im Wandel der Zeiten // Gymnasium. 1973. Bd. 80. S.I72-205.

171. Jeffery L. H. Archaic Greece. The City-States c. 700-500 В. C. N. Y., 1976. 2721. P

172. Jeffery L. H. The Local Scripts of the Archaic Greece. A Study of the Origin of the Greek Alphabet and Its Development from the Eighth to the Fifth Centuries. Oxford, 1961. XX, 416 p.

173. Jones N. F. Public Organizations in Ancient Greece: a Documentary Study. Philadelphia, 1987.403 p.

174. Jost M. La legende de Melampous en Argolide et dans le Peloponnese // Polydipsilon Argos. BCH. Paris, 1992. Suppl. 22. P. 173-184.

175. Jost M. Guerre et religion // Guerres et societes dans les mondes grecs a l'epoque classique. Toulouse, 1999. P. 129-139.

176. Juthner J. Herkunft und Grundlagen der griechischen Nationalspiele // Antike. 1939. Bd. 15. S. 236-264.

177. Kiechle F. Das Verhaltnis von Elis, Triphylien und der Pisatis im Spiegel der Dialektunterschiede // RhM. 1960. Bd. 103. S. 337-366.

178. Koerner R. Vier fruhe Vertrage zwischen Gemeinwesen und Privatleuten auf griechischen Inschriften // Klio. 1981. Bd. 63. N. 1. S. 179-206.

179. Koerner R. Inschriftliche Gesetztexte der fruhen griechishen Polis. Koeln, 1993.

180. Koerte A. Die Entstehung der Olympionikenliste // Hermes. 1904. S. 224-243.

181. Kraay С. M. Archaic and Classical Greek Coins. Los Angeles, 1976. XXVI, 390 P

182. Kunze E. VII Bericht iiber die Ausgrabungen in Olympia (1956-1958). Berlin, 1961.223 S.

183. Kunze E., Schleif H. IV Bericht iiber die Ausgrabungen in Olympia. Berlin, 1944. 166 S.

184. Kyle D. G. The first hundred Olympiads: a process of decline or democratization?//Nikephoros. 1997. Bd. 10. S. 53-75.

185. Lammer M. Der sogenannte olympische Friede in der griechischen Antike // Stadion. 1982-1983. Bd. 8-9. S. 47-83.

186. Langdon M. Cult in Iron Age Attica // New Light on a Dark Age: Exloring the Culture of Geometric Greece. London; Columbia, 1997. P. 113-124.

187. Lazenby J. F. The Defence of Greece. 490-479 В. C. Warminster, 1993. IX, 2941. P

188. Lee H. M. The "First" Olympic Games of 776 В. C. // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 110-118.

189. Lee H. M. A "Fifty-month" Olympiad in Bacchylides' Ode VII. 2? // Klio. 1991. Bd. 73. H l.S. 46-48.

190. Liddell H. G., Scott R., Jones H. S. Greek-English Lexicon. Oxford, 1996.

191. Link S. Landverteilung und sozialen Frieden im archaischen Griechenland. Stuttgart, 1991. 190 S.

192. MacCauley B. The Transfer of Hippodameia's Bones: a Historical Context // CJ. 1997-1998. Vol. 93. N 3. P. 225-239.

193. McDonald W., Hope Simpson R. Prehistoric Habitation in Southwestern Pelo-ponnese //AJA. 1961. Vol. 65. P. 221-260.

194. McPhee I. Local Red-figured Pottery from Ancient Elis: the Austrian Excavations of 1910-1914 //JOAI. Baden bei Wien, 1990. Bd. 60 (Beiblatt). Sp. 17-52.

195. Malkin J. Territorial Domination and the Greek Sanctuary // Religion and Power in the Ancient Greek World. Uppsala, 1996. P. 75-82.

196. Mallwitz A. Cult and Competition Locations at Olympia // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 79-109.

197. Mallwitz A. Das Heraion von Olympia und seine Vorganger // Deutsches ar-chaologisehes Institut. Berlin. Jahrbuch. Berlin, 1967. Bd. 81. S. 310-376.

198. Mallwitz A., Schiering W. Die Werkstatt des Pheidias in Olympia. Vol. 1. // OIF. 5. Berlin, 1964. XIV, 277 S.

199. Mazarakis A. J. Contribution а Г etude de Г architecture religieuse grecque des Ages Obscures //AC. 1985. Vol. 54. P. 5-48.

200. Meuli K. Der Ursprung der Olympischen Spiele//Antike. 1941. Bd. 17. S. 189208.

201. Mezoe F. Geschichte der Olympischen Spiele. Munchen, 1930. 276 S.

202. Mitsopoulou-Leon V. Alt-Elis // JOAI. 1968-1971. Bd. 49. Grabungen 1970. Sp. 20-23.

203. Mitsopoulou-Leon V. 9. Vorlaufiger Bericht iiber die Grabungen in Alt-Elis // JOAI. 1968-1971. Bd. 49. Beiblatt. Sp. 93-114.

204. Mitsopoulou-Leon V. 10. vorlaufiger Bericht iiber die Grabungen in Alt-Elis // JOAI. 1972-1975. Bd. 50. Beiblatt. Sp. 181-224.

205. Mitsopulos-Leon V. 13. vorlaufiger Bericht iiber die Grabungen in Elis // JOAI. 1978-1980. Bd. 52. Beiblatt.S. 101-132.

206. Mitsopoulos-Leon V. (mit einem Anh. von Glaser F. ). Die Siidhalle in Elis. Abschliessender Bericht iiber die Kampagnen 1978 und 1979 mit einer Zusammen-fassung der fruheren Ergebnisse //JOAI. 1983. Bd. 54. Beiblatt. S. 41-104.

207. Mitsopoulos-Leon V., Pochmarski E. Elfter vorlaufiger Grabungsbericht iiber die Grabungen in Elis//JOAI. 1976-1977. Bd. 51. Beiblatt. S. 181-222.

208. Moretti L. Iscrizioni agonistiche greche. Roma, 1953.

209. Moretti L. Olympionikai, i vincitori negli antichi agoni Olimpici. Roma, 1957.

210. Morgan C. The Origins of Panhellinism // Greek Sanctuaries: New Approaches. London; N.Y., 1993. P. 18-44.

211. Morgan C. From Palace to Polis? Religious Developments of the Greek Mainland during the Bronze Age/Iron Age Transition // Religion and Power in the Ancient Greek World. Uppsala, 1996. P. 41-57.

212. Morgan C., Coulton J. J. The Polis as a Physical Entity // The Polis as an Urban Centre and as a Political Community. Copenhagen, 1997. P. 87-144.

213. Morris J. The Art of Citizenship // New Light on a Dark Age: Exloring the Culture of Geometric Greece. London; Columbia, 1997. P. 9-43.

214. Muth R. Olympia Idee und Wirkligkeit // Innsbrrucker Beitraege zur Kultur-wissenschaft. Serta philologica Aenipontana III. Innsbruck, 1979. Bd. 20. S. 177188.

215. Nicolet-Pierre H. Remarques sur la chronologie relative des plus anciennes series de stateres eleens // RN. 1975. Vol. 17. P. 7-18.

216. Nielsen Т. H. A Survey of dependent Poleis in Classical Arcadia // More Studies in the Ancient Greek Polis. CPCPapers 3. Historia Einzelschriflten 108. Stuttgart, 1996. P. 63-105.

217. Niese B. Drei Kapiteln eleischen Geschichte // Carl Robert zum 8 Marz 1910 Genethliakon. Berlin, 1910. S. 3-47.

218. Nilsson M. P. Greek Piety. Oxford, 1948.

219. Nilsson M. P. The Mycenean Origin of Greek Mythology. Berkley; Los Angeles; London, 1972.

220. Oehler J.Hellanodikai // RE. Stuttgart, 1905. Bd. 6. Sp. 155-157.

221. Parke H. W.; Wormell D. E. The Delphic Oracle. Oxford, 1956. 2 vol.

222. Parke H. W. The Oracles of Zeus. Dodona. Olympia. Ammon. Cambridge (Mass.), 1967. X, 294 p.

223. Perlman P. J. Invocatio and Imprecatio: the Hymn to the Greatest Kouros from Palaikastro and the Oath in Ancient Crete //JHS. 1995. Vol. 115. P. 161-167.

224. Pierart M. L' attitude d' Argos а Г egard des autres cites d1 Argolide // The Polis as an Urban Centre and as a Political Community. Copenhagen, 1997. P. 321-351.

225. Pochmarski E. Elis 1980//Antike Welt. 1980. Bd. ll.H 1. S. 58-59.

226. Pochmarski E. Zum Theater von Elis // Grazer Beitrage. 1984. Bd. 11. S. 207219.

227. Polignac F., de. Mediation, Competition and Sovereignity: the Evolution of Rural Sanctuaries in Geometric Greece // Placing the Gods. Oxford, 1994. P. 3-18.

228. Polignac F., de. La naissance de la cite grecque. Paris, 1984. 190 p.

229. Polignac F., de. Offrandes, memoire et competition ritualisee dans les sanctuaires grecs a l'epoque geometrique // Religion and Power in the Ancient Greek World. Uppsala, 1996. P. 59-66.

230. Quass F. Nomos und Psephisma. Munchen, 1971. 90 S.

231. Raschke W. J. Images of Victory: Some New Considerations of Athletic Monuments // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 38-54.

232. Raubitschek A. E. The Agonistic Spirit in Greek Culture // AW. 1983. Vol. 7. N 1. P. 3-7.

233. Raubitschek A. E. The Panhellenic Idea and the Olympic Games // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 35-37.

234. Rausch M. «Nach Olympia»: der Weg einer Waffe vom Schlachtfeld in das panhellenische Heiligtum des Zeus // ZPE. 1998. Bd. 123. S. 126-128.

235. Renfrew C. The Minoan-Mycenean Origins of the Panhellenic Games // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 13-25.

236. Renfrew J. M. Food for Athletes and Gods. A Classical Diet // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 174-181.

237. Rhodes P. J. Epigraphical Evidence: Laws and Decrees // Sources for the Ancient Greek City-State. CPCActs 2. Copenhagen, 1995. P. 91-112.

238. Risberg Ch. Metal-Working in Greek Sanctuaries // Economics of Cult in the Ancient Greek World. Uppsala, 1992. P. 33-40.

239. Robert C. Die Ordnung der Olympischen Spiele und die Sieger der 75.-85. Olympiade // Hermes. 1900. S. 141-195.

240. Rolley C. Argos, Corinthe, Athenes: identite culturelle et modes de developpement (IX-VIII s.) // Polydipsilon Argos. BCH. Paris, 1992. Suppl. 22. P. 37-54.

241. Romilly J., de. Guerre et paix entre cites // Problemes de la guerre en Grece ancienne. Paris, 1985. P. 207-220.

242. Rougemont G. La hieromenie des Pythia et les treves sacrees d' Eleusis, de Delphes et d' Olympie // BCH. 1973. Vol. 97. P. 73-106.

243. Roy J. The Perioikoi of Elis // The Polis as an Urban Centre and as a Political Community. Copenhagen, 1997. P. 282-320.

244. Roy J. Les cites d'Elide // Le Peloponnese. Archeologie et histoire. Rennes, 1997. P. 151-176.

245. Roy J. Thucydides 5.49.1-50.4: The Querrel between Elis and Sparta in 420 B.C. and Elis' Exploitation of Olympia // Klio. 1998. Bd. 80. H 2. P. 360-368.

246. Samuel A. E. Greek and Roman Chronology. Calendars and Years in Classical Antiquity. Munchen, 1972. 308 p.

247. Sansalvador A. V. Xapuvri, ein Beiname der Demeter in Olympia // Glotta. 1992. Bd. 70. H 3-4. P. 166-180.

248. Schachter A. Greek Deities: Local and Panhellenic Identities // Further Studies in the Ancient Greek Polis. Stuttgart, 2000. P. 9-17.

249. Scherrer R. 12. vorlaufiger Bericht iiber die Grabungen in Elis // Jahreshefte des Osterreichischen Archaologoschen Instituts. 1978-1980. Bd. 52. Beiblatt. Sp. 6598.

250. Servais J. Recherches sur le port de Cyllene//BCH. 1961. Vol. 85. P. 123-161.

251. Servais J. Le site helladique de Khlemoutsi et l'Hyrmine homerique // BCH. 1964. Vol. 88. P. 9-50.

252. Siewert P. Die Inschriften der Landschaft Eleia ohne Olympia // Apxcua Axa'ia кса HXe'ia. Athens; Paris, 1991. P. 105-107.

253. Siewert P. Die Inschriften Olympias der letzten 100 Jahre und ihr Beitrag zur Kenntnis der Olympischen Agone //Nikephoros. 1997. Bd. 10. S. 245-250.

254. Siewert P. The Olympic Rules // Proceedings of an International Symposium on the Olympic Games. 5-9 September 1988. Ed. by W. Coulson and H. Kyrieleis. Athen, 1992. S. 113-117.

255. Siewert P. Parallelen zwischen der Entstehung des Argivischen Heraions und der des Zeusheiligtums von Olympia // AA. 1993. H 4. S. 599-600.

256. Siewert P. Symmachien in neuen Inschriften von Olympia. Zu den sogenannten Perioeken der Eleer// Federazioni e federalismo nell'Europa antica. Milano, 1994. Vol. l.P. 257-264.

257. Sinn U. Olympia: die Stellung der Wettkampfe im Kutl des Zeus Olympios // Nikephoros. 1991. Bd. 4. S. 31-54.

258. Sinn U. Apollon und die Kentauromachie im Westgiebel des Zeustempels in Olympia: die Wettkampfstatte als Forum der griechischen Diplomatic nach den Perserkriegen" //AA. 1994. H 4. S. 585-602.

259. Sinn U. The Influence of Greek Sanctuaries on the Consolidation of Economic Power// Religion and Power in the Ancient Greek World. Uppsala, 1996. P. 67-74.

260. Snodgrass A. M. An Archaeology of Greece: the Present State and Future Scope of a Discipline. Berkeley, 1987. XV, 218 p.

261. Snodgrass A. M. The Archaic Greece. The Age of Experiment. London; Melbourne; Toronto, 1980. 236 p.

262. Sourvinou-Inwood C. Early Sanctuaries, the Eighth Century and Ritual Space: Fragments of a Discourse // Greek Sanctuaries. New Approaches. London, 1993. P. 1-17.

263. Sperling J. Explorations in Elis, 1939 // AJA. 1942. Vol. 46. P. 77-89.

264. Swoboda H. Elis//RE. Stuttgart, 1905. Bd. 5. Sp. 2373-2432.

265. Taueber H. Elische Inschriften in Olympia // Apxa'ia Axa'ia каь HXe'ia. Athens/Paris, 1991. P. 111-114.

266. Tausend K. Amphiktionie und Symmachie. Stuttgart, 1992. 273 S.

267. Ulf Chr. Die Mythen um Olympia: politischer Gehalt und politische Intention. // Nikephoros. 1997. Bd. 10. S. 9-51.

268. Unz R. K. The Chronology of the Elean War // GRBS. 1986. Vol. 27. P. 29-42.

269. Vermeule E. T. Gottercult // Archaologia Homerica. Die Denkmaler und das fruhgriechische Epos. Gottingen, 1974. Bd. 3. Кар. V. 179 S.

270. Virgilio В. A proposito della ^ратра tra Aneti e Metapi e su alcuni unifici publici e religiosi ad Olympia // Athenaeum. 1972. Vol. 50. P. 68-77.

271. Wacker Chr. Wo trainierten die Athleten in Olympia? // Nikephoros. 1997. Bd. 10. S. 103-117.

272. Walbank F. W. Hellens and Achaians: 'Greek Nationality' Revisited // Further Studies in the Ancient Greek Polis. Stuttgart, 2000. P. 19-33.

273. Welwei K.-W. Zum "Herrschaftsterminologie" in der Quadrupelallianz von 420 v. Chr. // ZPE. 1996. Bd. 111. S. 88-92.

274. Weniger L. Das Hochfest des Zeus in Olympia. I: Die Ordnung der Agone // Klio. 1904. Bd. 4. S. 125-151.

275. Weniger L. Das Hochfest des Zeus in Olympia. II: Olympische Zeitenordnung // Klio. 1905. Bd. 5. S. 1-38.

276. Weniger L. Das Hochfest des Zeus in Olympia. Ill: Der Gottesfriede // Klio. 1905. Bd. 5. S. 184-218.

277. Weniger L. Olympische Forschungen. III. Dienst der Muttergottin und Ver-wandtes // Klio. 1907. Bd. 7. S. 145-182.

278. Willemsen F. Dreifusskessel von Olympia. Alte und neue Funde. Berlin, 1957. 193 S.

279. Yalouris N. Elis // The Princeton Encyclopedia of Classical Sites. N. Y., 1979. P. 299-300.

280. Yalouris N. Olympia // The Princeton Encyclopedia of Classical Sites. N. Y., 1979. P. 646-650.

281. Young D. C. How the Amateurs Won the Olympics // The Archaeology of the Olympics. The Olympics and Other Festivals in Antiquity. Madison (Wisconsin), 1988. P. 55-75.

282. Zoumbaki S. Zum sozialen Status der Epispondorchesten von Olympia // Tyche. 1997. Bd. 12. S. 237-244.