Древние и средневековые города в кочевых обществах Центральной Азии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, доктор исторических наук Данилов, Сергей Владимирович

• Данилов, Сергей Владимирович
• доктор исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации доктор исторических наук Данилов, Сергей Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. История исследования поселений и городов Центральной

Азии.

ГЛАВА 2. Переход к производящим формам хозяйства в Центральной Азии. Становление скотоводства и возникновение кочевничества

ГЛАВА 3. Оседлые поселения в государствах ранних и средневековых кочевников Центральной Азии (археология поселенческих и городских комплексов).

Поселения и городища хунну.

Городища и города уйгурского каганата.

Городища киданей.

Поселения и города монгольской империи.

Особенности поселенческих комплексов Центральной Азии ( III в. до н.э. -XIV в. н.э.).

ГЛАВА 4. Закономерности становления оседлой «городской» жизни в кочевых обществах Центральной Азии.

Хунну.

Сяньби.

Жужане.

Тюрки.

Уйгуры.

Кидани.

Чжурчжени.

Монголы.

Некоторые закономерности становления городов в кочевых обществах Центральной Азии.

Военная организация.

Территориальные и административные преобразования.

Изменения в области экономики.

Изменения в социальном строе.

Роль личности.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Древние и средневековые города в кочевых обществах Центральной Азии»

Актуальность исследования. Проблемы урбанизации издавна привлекали внимание ученых и специалистов самых различных отраслей знания. Используя разнообразные источники и материалы, различные методы и подходы, исследователи пытались и пытаются выяснить закономерности появления древних и средневековых городов, уловить и выявить круг причин, повлекший развитие городов в аграрных и промышленных обществах до уровня современных мегаполисов. Сложность проблемы, заключающаяся в ее многоаспектности, не позволяет пока до конца выяснить причины ранней урбанизации, тем более, что исследования идут на самых различных уровнях междисциплинарного комплекса наук. Вследствие этого возникает некоторая размытость проблемы в пересечении в одной плоскости результатов исследований гуманитарных, географических, экономических, технических и других наук. Однако в целом общее мнение сводится к пониманию взаимосвязанности возникновения городов с процессами социального, политического, экономического развития общества. Очерчены географические зоны, в которых проходило формирование первичных цивилизаций и становление городской культуры. Миграция населения из этих зон, экспорт идей и технологий, рост уровня экономического и социального развития населения соседних и более отдаленных территорий приводило к появлению городов в зонах умеренного климата и поясе евразийских степей. Центральную Азию, расположенную в восточной части евразийского степного пояса и до недавнего времени считавшуюся областью полного господства кочевого скотоводства, также можно отнести к числу регионов, где протекали процессы урбанизации. Здесь трудами нескольких поколений российских и монгольских археологов были изучены остатки поселений и городищ хунну, уйгуров, киданей и монголов. Письменные источники отмечают, по крайней мере, для эпохи средневековья наличие в центральноазиатских степях сложившихся городов с развитой инфраструктурой. Однако причины их появления в ф кочевой среде еще не до конца исследованы. По всей видимости, они кроются во внутреннем устройстве общества и в изменениях, происходивших в процессе усложнения всех общественных структур, приводивших, в конце концов, к появлению кочевых империй.

Актуальность исследования процесса появления городов в кочевых обществах Центральной Азии связана также с изучением общего хода историко-культурных процессов, происходивших в регионе с древности Ф до наших дней. Долгое время сохранявшееся в историографии положение о неспособности кочевников к саморазвитию и застойном характере экономики, приобретает иное содержание с открытием большого количества стационарных оседлых поселений, часть из которых выполняла функции городов. Выяснение причин их возникновения приводит к мысли о сложном характере становления и развития социальных, экономических, политических институтов в ^ кочевых обществах, с которыми тесно переплетены процессы становления городов. Причем в истории региона насчитывается около десяти кочевых обществ, внутреннее развитие которых достигало высокого уровня, позволяющего интерпретировать их как кочевые империи. До сего времени нет четко устоявшегося мнения о характере внутренних процессов, приводивших отдельные кочевые империи к державам мирового уровня. Исследование процессов внутреннего развития кочевых обществ на фоне изучения становления и формирования городской культуры позволит более детально проследить отдельные стороны эволюции кочевых обществ и найти возможные ответы на природу возникновения кочевых империй.

Степень научной разработанности проблемы. В результате многолетних исследований ученых различных специальностей становится очевидным, что в процессе развития обществ с многоотраслевой экономикой и находящихся на довольно высоком уровне социального развития появляется такой показатель развития общества, как город. Причем процесс возникновения городов наблюдался как в обществах с экономикой, основанной на земледелии, так и в обществах со скотоводческим хозяйством, т.е. определяющими в процессе появления городов являлись не способ производства, а уровень экономического, социального и политического развития общества. Проблема появления ранних городов чрезвычайно сложна и до сих пор нет еще окончательных выводов о механизме перехода обширных сельскохозяйственных поселений к городам и формированию в них своеобразной городской культуры. Скорее всего, решение проблемы лежит в анализе всех конкретных факторов, определяющих уровень развития конкретного общества. Еще более сложной для разрешения становится эта проблема, когда речь заходит о городах в кочевых обществах, так как еще не достаточно полны наши знания об экономическом и социальном уровне развития древних и средневековых кочевников. Хотя уровень теоретических разработок, касающихся социального развития кочевых обществ и становления в них политических систем, достаточно высок, тем не менее, не в полной мере исследована проблема городов в кочевых обществах. Причем, если мы рассматриваем труды кочевниковедов-этнографов, то в них мы отмечаем повышенный интерес к традиционной бытовой культуре, хозяйственному комплексу, социальным отношениям (Владимирцов, 1934; Марков, 1976; Викторова, 1980). Проблемы оседлости в таких трудах рассматривались в виду недостаточности материалов в самом ■щ общем виде. Например, Б.Я. Владимирцов, знаток истории, языка и культуры монголов в своей книге «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм» пишет: «В виду того, что вопрос этот недостаточно освещен, а также, потому что подобные поселения не играли, сколько либо видной роли в жизни монголов XII-XIII вв., рассмотрение оседлого хозяйства может быть оставлено в стороне» (Владимирцов, 1934, с. 45). Г.Е. Марков, отмечая оседлость хунну, Ф тюрков и монголов, не исключает возможности китайской колонизации

Марков, 1976, с. 33, 39). Им отмечается оседлость уйгуров, сооружавших города, занимавшихся земледелием, добычей и обработкой железа (Марков, 1976, с. 43). В целом же, можно отметить, что отечественные этнографы, исследуя культуру кочевых народов Центральной Азии во всех ее проявлениях, почти не затрагивали проблемы существования городов и городского населения. ^ В большей степени проблему существования городов в кочевых обществах удается разрешить методами археологии. Археологи, изучая поселенческие и городские комплексы, оставленные кочевниками разных времен и различной этнической принадлежности, в большей степени обращают свое внимание на систематизацию полученных археологических материалов и построение социально-экономических моделей древних обществ. Именно археологами были выделены среди кочевнических древностей, в том числе и Центральной Азии, памятники, связанные с оседлостью, и поставлен вопрос о существовании у кочевников городской культуры (Киселев, 1947, 1957, 1958, 1961; Древнемонгольские города, 1965; Пэрлээ, 1957, 1961, 1962; Кызласов, 1959; 1969, 1979, 1981; Плетнева, 1967, 1982; Федоров-Давыдов, 1966; Егоров 1969; Данилов, 2004). Экспедицией, исследовавшей под руководством С.В. Киселева древности Центральной Азии, были открыты города хунну, уйгуров, киданей, но особое место в исследованиях заняли города, возведенные в период монгольской империи. Основная задача исследований заключалась в том, чтобы изменить прежние стереотипы о кочевых обществах Центральной Азии путем публикации материалов, полученных при раскопках Каракорума, Кондуйского дворца, города на реке Хирхира, городища Ден терек. В коллективной монографии «Древнемонгольские города», написанной под редакцией С.В. Киселева, на широком историческом фоне рассматривалась историческая ситуация, возникшая в Монголии с приходом к власти Чингисхана и создания монгольского государства. Во введении к книге С.В. Киселев критически относится к существовавшим в то время взглядам о «незакономерности возникновения городов в условиях кочевого феодализма», а в процессе изложения авторы приводят данные об архитектуре, строительных материалах, ремесле и аргументировано доказывают существование городской жизни в монгольской империи.

Л.Р. Кызласов, проводивший исследования древностей Хакассии и Тувы, изучил целый ряд городищ, замков, храмов, относящихся к эпохе уйгурского и древнехакасского государств, монгольской империи. Уйгурские города, изученные им в Туве, интерпретированы как линия обороны от кыргызских вторжений. Города, возникшие в монгольскую эпоху, рассматриваются как попытки создания производственной и сырьевой базы империи (Кызласов, 1969, с. 59-62, 138-159; он же 1979, с. 145-158). JI.P. Кызласовым одним из первых, был поставлен вопрос об общности процессов возникновения городов в различных по экономическому положению обществах (Кызласов, 1991, с. 43-48). Им щ было осуществлено полное издание результатов раскопок хуннского дворца близ Абакана (Кызласов, 2001).

B.JI. Егоров, сравнивая материалы по средневековым монгольским городам Золотой Орды и Монголии, приходит к выводу о том, что на этот процесс повлияло создание монголами государственности. Причем он произвел разграничение между вопросами об оседании кочевников и возникновении у них городов (Егоров, 1969 с. 39-49). Ф Поисками закономерностей перехода кочевников от постоянного кочевания к полуоседлому образу жизни, созданию государственности занимались многие ученые историки, этнографы, археологи. Их деятельность в этом направлении была в целом разобрана С.А. Плетневой (Плетнева, 1982, с. 5-11). В своей книге «Кочевники Средневековья. Поиски исторических закономерностей», на основе большого, тщательно проанализированного, фактического материала, ею ^ было выделено три стадии, через которые проходили кочевые сообщества Евразии: таборная, полукочевая, полуоседлая. На третьей, наивысшей стадии, выделенной С.А. Плетневой, у кочевников возникала оседлость и оседлые поселения, сооружались города. Схема возникновения города, когда вокруг замка богатого скотовода, удачно выбравшего место, образовывались посады, населенные торговцами и ремесленниками, условно названа С.А. Плетневой «от кочевий к городам». В то же время она указывает и на другие пути создания кочевниками городской культуры, например, завоевание ими оседлых городов (Плетнева, 1982, с. 78, 121, 145).

Историк кочевниковед Н.Н. Крадин, разрабатывая вопросы, связанные с социальной структурой кочевых обществ и их политогенеза, приходит к выводу о зачатках урбанистического строительства, начиная с эпохи хунну. Разнообразные источники, в том числе и археологические, привлекаемые им для характеристики оседлости в хуннском обществе, показывают, что это были относительно небольшие поселки (Иволгинское городище) с населением, занимавшимся сельским хозяйством и ремеслом. В то же время отсутствие полноценных археологических материалов из раскопанных городов хунну, по-видимому, предостерегло Н.Н. Крадина высказаться более пространно о городской культуре хунну (Крадин, 2001). В то же время, в своей книге «Кочевые общества (проблемы формационной характеристики)» Н.Н. Крадин отмечает существование городов и процессов урбанизации в кочевых обществах (Крадин, 1992, с. 107, 177) и высказывается о причинах, приводивших номадов к строительству оседлых поселений и городов (Крадин, 1988).

Существенный вклад в изучение градостроительства кочевников, особенно периода монгольской империи, внесли архитекторы В.Н. Ткачев, JI.K. Минерт, Д. Майдар, Д.Б Пюрвеев, Б. Даажав, обработавшие данные, полученные при археологическом изучении дворцовых сооружений в Каракоруме и Кондуе. В результате их исследований выявились особенности кочевой архитектуры, в которой, по-видимому, не было слепого копирования китайских образцов (Ткачев 1984; Минерт, Майдар, Пюрвеев 1980; Даажав 1981)

Таким образом, проблеме появления оседлости и городов в кочевых обществах посвящена довольно обширная литература. Однако можно констатировать, что большинство исследователей кочевых обществ в большей степени уделяли внимание этому вопросу эпизодически, в зависимости от разрабатываемых ими научных проблем. Неоценимый вклад в изучение этой проблемы, внесенный археологами, позволяет надеяться, что со временем в результате комплексных исследований вопрос о роли урбанизации в кочевых обществах будет -решен. Однако можно также считать, что пока нет целостного взгляда на проблему становления городов у кочевников Центральной Азии. Рассматривая проблему появления и становления городов в кочевых обществах региона через призму эволюции социальных отношений, совершенствования политической системы и появления новых экономических отношений, можно попытаться выявить некоторые закономерности этого процесса.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что в ней впервые в российской исторической науке рассматривается и систематизируется археологический материал широкого хронологического диапазона (III в. до н.э. - XIVb. н.э.) из центральноазиатских поселений и городищ. Анализ данных археологических раскопок показывает, что для каждого конкретного исторического периода существовали свои особенности, выразившиеся в своеобразии архитектуры и строительных технологий, применении различных строительных материалов. Привлечение данных письменных источников, содержащих сведения социально-экономического характера позволило впервые проанализировать разнообразные факторы, приводившие к появлению городов и городской культуры в принципе отличной от культуры кочевников и рассмотреть проблему городов Центральной Азии с позиций внутреннего развития кочевых обществ. Хотя чрезвычайно сложно разделить общественные процессы на составные части, до того тесно и неразрывно переплетены все его составляющие, все же мы сделали попытку связать отдельные из них с появлением оседлости в кочевых обществах и становлением стационарных поселков и городов.

Впервые рассматривается вопрос о влиянии новых форм организации кочевого общества, в частности государственности, на появление в кочевой среде такого феномена, как города. В то же время мы отдаем себе отчет в том, что многие факторы, влиявшие как на развитие общества, так и на становление городов, остались за рамками нашего исследования ввиду их неуловимости

Объектом исследования являются кочевые общества Центральной Азии древности и средневековья.

Предметом исследования являются археологические остатки поселений и городов, оставленные хунну, уйгурами, киданями и монголами, а также письменные источники о кочевых народах Центральной Азии.

Целью настоящего исследования является выяснение причин формирования городов и городской культуры в кочевых обществах Центральной Азии. Для ее достижения поднимается не менее важная тема: выявление общего социально-экономического фона, на котором происходило становление городской культуры кочевников. Определение уровня экономического развития каждого конкретного кочевого общества, формирование в нем механизмов социального саморегулирования от родоплеменных отношений до развитых административно-политических структур кочевых империй позволит более зримо представить картину становления городской культуры.

Вытекающими из сказанного задачами исследования являются:

1. Рассмотрение становления в центральноазиатском регионе производящих форм хозяйства с преобладанием кочевого скотоводства.

2. Изучение архитектурно-строительных особенностей возведения стационарных поселений и укрепленных городищ, различных сооружений, возведенных хунну, уйгурами, киданями, монголами.

3. Определение уровня экономического, социального, политического развития кочевых обществ.

4. Выявление на основе археологических материалов и сведений письменных источников причин возникновения и развития городов в центральноазиатском регионе в определенные исторические периоды.

5. Выявление закономерностей появления городов и городской культуры в кочевых обществах Центральной Азии.

6. Выявление этапов эволюции кочевых обществ.

Методологической основой диссертации послужили взгляды К.

Маркса, Э. Дюркгейма, Г. Чайлда, давшие нам возможность наметить пути развития в конкретных кочевых, скотоводческих обществах производственных отношений, так и соответствующих социальных структур. Применяя их идеи, мы попытались выявить причины эволюции хозяйственных отношений скотоводов, когда к естественным путям получения прибавочного продукта добавлялись военные методы: баранта, набеги, данничество, присоединение слабых соседей и особенно вторжения на территорию земледельческих государств. В эти периоды истории кочевников происходили изменения в хозяйственно экономическом комплексе кочевых обществ, усложнялись социальные структуры от родоплеменных до создания сложных административных и политических структур кочевых империй, происходило становление стационарных поселений и городов.

При исследовании путей развития кочевых сообществ были приняты во внимание разработки, подходы и пути решения проблем истории номадов, содержащиеся в трудах В.В. Бартольда, Б.Я.

• Владимирцева, С.В. Киселева, Г.Е. Маркова, A.M. Хазанова, С.А. Плетневой, А.Д. Грача, А.И. Мартынова, JI.JI. Викторовой, Е.И. Кычанова, С.Г. Кляшторного, Д.Г. Савинова, П.Б. Коновалова, Т.Д. Скрынниковой, Н.Н. Крадина и др. В них на колоссальной источниковой базе ставятся и раскрываются разнообразные проблемы истории, археологии, этнографии древних, средневековых и современных кочевников. Хотя применяемые учеными методы исследований относятся к разным отраслям исторического знания, главным для них является добросовестное и критическое отношение к источникам и корректность представленных выводов, оказавших значительное влияние на общую концепцию диссертационной работы.

Более конкретные вопросы, касающиеся проблемы оседлости и становления городской культуры в кочевых обществах Центральной Азии, были рассмотрены в трудах археологов Г.П. Сосновского, С.В.

• Киселева, А.П. Окладникова JI.P. Кызласова, С.А. Плетневой, X. Пэрлээ, А.В. Давыдовой, A.JI. Ивлиева и др.

В процессе исследования нами использовались методы археологического изучения памятников хуннского, киданьского и монгольского времени, расположенных в Южной Бурятии и Монголии. Рассматривались опубликованные археологические данные о поселенческих комплексах хунну, уйгуров, киданей, монголов, то есть конкретных кочевых обществах Центральной Азии. Выявлялись архитектурные особенности, специфика строительных технологий и строительных материалов, как для каждого конкретного периода, так и для всей эпохи в целом. Изучались сведения письменных источников, путем анализа которых выявлялись экономические, социальные, политические предпосылки формирования городской культуры. Сопоставление данных археологии и сведений письменных источников дали нам общее представление о ходе и путях развития кочевых обществ и формирования процессов урбанизации в центральноазиатском регионе. В целом основные научно-исследовательские операции можно представить в такой последовательности:

-изучение архитектурных и строительных особенностей стационарных поселений и городищ, выявленных при археологических раскопках;

-сбор материалов о городах Центральной Азии из архивных и письменных источников, литературы;

-анализ письменных источников о социальном, экономическом положении кочевников в различные периоды истории, становлении политических систем;

-исследование общей исторической ситуации в регионе с использованием данных источников и литературы; -выявление факторов, способствовавших становлению городской культуры в конкретных кочевых обществах;

-поиск закономерностей возникновения городов в кочевых обществах.

Территориальные рамки исследования ограничены Центральной Азией. Однако территориальные границы центральноазиатского региона до настоящего времени еще достаточно точно не определены, и почти каждый исследователь имеет свое собственное понимание и географическое видение этого региона. Кроме этого существует понятие историко-культурное пространство Центральной Азии, определяемое общностью исторического и экономического развития, культурных особенностей населения, входящего в определенный географический регион, в данном случае, регион Центральной Азии. Не вдаваясь в полемику по поводу определения географических границ региона, охарактеризованной JL Мирошниковым (Мирошников 1987) отметим, что существует несколько точек зрения на понятие Центральная Азия, сформулированные в свое время известными географами А. Гумбольдтом, Ф. Рихтгофеном, Н. Ханыковым, И. Мушкетовым, где ими обосновываются «большая» Центральная Азия и «малая», получившая название Внутренняя Азия (Мирошников 1987). Мы, исходя из материалов собственных исследований, в свою очередь, отметим, что по историко-культурному облику восточная часть региона «Большой Центральной Азии» отличается от западной, где с неолита и энеолита процветало поливное земледелие, существовала развитая городская культура с развитым ремеслом, торговлей, сложным по социальному составу населением, и за которой в советской исторической науке закрепилось название Средняя Азия. В восточной части Центральной Азии (в расширенном ее понимании) существовало номадное скотоводство со всем своеобразием кочевой культуры. Поэтому в исследуемый нами регион мы включаем территорию Монголии (с Автономным районом Внутренняя Монголия КНР), южного Забайкалья, Тувы, то есть территории, на которых издавна проживали скотоводы, имеющие свою длительную историю и самобытную культуру. В тоже время к региону Центральной Азии, возможно, отнести Восточный

Туркестан и Джунгарию, несколько устаревшие географические понятия, куда мы относим восточные области Синьцзян-Уйгурского Автономного района Китая (примерно так же понимали и описывали Центральную Азию наши великие российские географы и путешественники Н.М. Пржевальский и П.К. Козлов).

Хотя древние насельники Центральной Азии хунну, сяньби, жужане, тюрки, уйгуры, кидани, монголы и др. завоевывали и включали в свои государственные образования земли, расположенные далеко на западе и на востоке, и юге, все же предметом нашего исследования являются города, построенные центральноазиатскими кочевниками на исконной территории их обитания. Страны, завоеванные ими, имели большие города и развитую городскую культуру.

Другой степной регион, где центральноазиатские кочевники XIII-XIV вв. создали городскую культуру это территория Золотой Орды. Мы также не рассматриваем памятники оседлости этого политического образования, хотя для исторической оценки роли городов, созданных кочевниками, сведения о них привлекаются нами.

К востоку от центральноазиатского региона располагались государственные образования, созданные скотоводами киданями и чжурчженями. Поскольку города киданей располагались на территории Центральной Азии, сведения о них привлекались нами для исследования. Данные о городах чжурчженей использовались лишь в связи с влиянием архитектуры империи Цзинь на строительное дело монголов времен империи, созданной Чингисханом. Не включена нами территория Минусинской котловины, так как население здесь вело преимущественно оседлый образ жизни, связанный с земледелием.

Хронологические рамки исследования периода, возникновения на территории Центральной Азии стационарных поселений и городов охватывают временной промежуток с III в. до н.э. по XIV в. н.э. (с эпохи хунну до времени существования монгольской империи). Однако для понимания процессов, происходивших в кочевых обществах в целом, в диссертационной работе затрагиваются и более ранние периоды истории населения региона эпохи энеолита, бронзы и раннего железа, то есть с III тыс. до н.э.

Источниковая база исследований. Основным источником для выполнения исследования являлись остатки древних поселений и городов, выявленных и изученных несколькими поколениями археологов, начиная с XIX века. Хотя в настоящее время открыты десятки поселений и городов, относящихся к различным историческим периодам, общее количество памятников, подвергавшихся крупномасштабным раскопкам еще крайне незначительно. Не будет ошибкой сказать, что в разработке данной проблемы мы находимся на стадии первоначального накопления знаний. Тем не менее, появилась необходимость привести в систему имеющиеся материалы и провести специальное исследование о причинах появления городов с тем, чтобы лучше понять закономерности развития кочевых обществ, представляющих один из многочисленных путей эволюции человечества в целом.

Кроме археологических данных ценными являются сведения, содержащиеся в исторических хрониках, генеалогических преданиях, путевых заметках и т.д. В этих трудах, оставленных историками, путешественниками, жившими в разное время в Китае, Европе, Средней Азии, Монголии, содержатся сведения об оседлых стационарных поселениях и городах, существовавших в разное время у кочевого населения Центральной Азии, а также об уровне его экономического, социального и политического развития. Использовались также сведения источников, оставленных тюркскими и монгольскими народами, имевшими письменность. В них содержатся разнообразные сведения, касающиеся различных сторон жизнедеятельности кочевых обществ.

Использовались и более поздние данные о монгольских городах второй половины XIX века, содержащиеся в работах А. Позднеева, а также сведения Базара Барадийна и Гомбожапа Цыбикова о тангутских и тибетских городах начала XX века (Позднеев, 1880; Барадийн, 1999; Цыбиков, 1981). В трудах этих авторов дается характеристика городов (Урга, Лхаса, Улясутай, Кобдо, Лавран), возникавших при буддийских монастырях, расположенных в регионах с преимущественно скотоводческим типом экономики. В трудах указанных авторов содержатся сведения о составе населения и их занятиях в городах, расположенных в зонах кочевого скотоводства. Основная роль этих городов заключалась в обеспечении товарами кочевого населения Монголии и Тибета, в размещении в них теократической и светской администрации.

В работе использованы труды предшествующих исследователей, русских, советских и монгольских археологов Н.М. Ядринцева, Д. Клеменца, Г.П. Сосновского, С.В. Киселева, Л.А. Евтюховой, X. Пэрлээ, Л.Р. Кызласова, А.П. Окладникова, В.П. Шилова А.В. Давыдовой и др. Для нас ценными являются сведения о конкретных археологических памятниках, изучавшихся этими учеными. Использовались также результаты собственных работ автора, проводившего раскопки хуннского городища Баян Ундэр на реке Джиде, средневековых памятников близ села Нарсатуй в Тугнуйской долине и на реке Темник, находящихся на территории южной Бурятии и киданьского городища Чин Тологой в Булганском аймаке Монголии.

Научная и практическая значимость. Изучение всех предпосылок возникновения городов в Центральной Азии предполагает создание концептуального решения проблемы появления в кочевых обществах Центральной Азии городской культуры. На основе всех доступных материалов воссоздана приблизительная картина политических, экономических и социальных процессов, происходивших в среде кочевников региона и приведших к созданию городов. Результаты исследования можно использовать в обобщающих монографиях, посвященных истории кочевых народов Центральной Азии и Евразии, а также в трудах по истории отдельных регионов, например Монголии, Бурятии, Тувы и т.д. Выводы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных пособий и разработке лекционных курсов университетов и гуманитарных вузов.

Апробация результатов исследований. Результаты исследований докладывались на международных, российских и региональных конференциях, симпозиумах, совещаниях в Москве, Нью-Дели, Улан-Баторе, Владивостоке, Челябинске, Улан-Удэ, а также обсуждались на заседаниях отдела истории и культуры Центральной Азии Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН.

Основные положения диссертации были опубликованы в монографиях «Города в кочевых обществах Центральной Азии» и «Социальная структура хунну Забайкалья», а также в ряде статей. Отчеты о полевых работах автора на хуннском городище Баян Ундэр и на поселениях эпохи монгольской империи близ села Нарсатуй и реке Темник, находящихся на территории Забайкалья в Бурятии, утверждены

Отделом полевых исследований Института археологии РАН и хранятся в архиве Института археологии РАН.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключении, списка литературы и приложения.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Данилов, Сергей Владимирович

Заключение.

В ходе проведенного исследования имевшихся в нашем распоряжении сведений и материалов о городах Центральной Азии было выяснено, что Центральная Азия входила в круг регионов, на территории которых проходили процессы урбанизации. Было выяснено также, что появление городов тесно связано с процессами, проходившими в области социального, политического и экономического развития обществ центральноазиатских кочевников. Хотя до настоящего времени вопрос о характере общественных отношений у древнего и средневекового населения Центральной Азии является одним из наиболее дискуссионных, все же можно говорить о возникновении отдельных институтов позволяющих утверждать о формировании здесь государ стве нности.

В современной историографии Центральной Азии принято считать, что первым народом, перешагнувшим порог государственности, были хунну ( Киселев, 1951, с. 326; Руденко, 1962, с. 4; Давыдова, 1995, с 5; Хазанов 1975, с 259; Плетнева 1967 е., 189-190, она же 1982 с. 131-132 и др ). В трудах этих ученых при характеристике хунну отмечается что они создали государственное образование называемое исследователями по разному: держава, империя, государство. Причем никакой особенной аргументации в пользу существования государства у хунну не приводилось. Возможно, что содержащиеся в посланиях ханьских императоров хуннским шаньюям заверения о том, что Хань и Хунну равные по силе государства (Тасин, 1968, с. 39,48) воспринимались как аксиома. В то же время существует точка зрения, выдвинутая Н.Н. Крадиным о существовании в хуннском обществе суперсложного вождества (Крадин, 2001,с. 241). Однако независимо от формального подхода к социальной характеристике общества хунну, ни у кого из исследователей не вызывает сомнений тот факт, что в нем, в конце III в. до н.э. возникает новая, отличавшаяся от существовавшей ранее, форма организации общества.

Созданная во время правления шаньюя Модэ административная система управления огромной, возникшей в результате завоевательных походов территорией, наличие всегда готовой к боевым действиям армии, упоминаемая в источниках попытка создания системы налогообложения, аппарат чиновников все это говорит о качественно ином подходе правящих кругов к организации всего общества в целом.

Возрастающие расходы на содержание государственных структур и увеличивающиеся потребности населения в ремесленной и земледельческой продукции уже не могли обеспечиваться притоком материальных ценностей добытых военным путем. Кочевые общества были вынуждены создавать свою собственную экономическую базу призванную обеспечивать сбалансированное потребление обществом продуктов земледелия и ремесла. Все больше начинает возрастать роль торговли, которой кочевники придавали большое значение.

Сравнительно сложная военно-административная система, отмечаемая в целом ряде кочевых обществ, наличие многоотраслевой экономики вызывали потребность в сосредоточении этих структур не в кочевых ставках, а в стационарных оседлых пунктах, часть из которых в силу различных обстоятельств перерастала в города.

Подобные в принципе, но не тождественные социально-экономические и политические процессы проходили в государственных образованиях созданных сяньби, жужанами, тюрками, уйгурами, киданями, монголами. Эти народы прошли сложный путь становления новых общественных отношений приведший их к созданию государственности.

Таким образом, можно констатировать, что на территории Центральной Азии существовал целый ряд кочевых обществ, в которых протекали сложные процессы, социального, политического и ф экономического развития. Последствием этих процессов было появление особых форм организации общества, анализ которых позволяет говорить о появлении у кочевников отдельных институтов государственности. На каждом историческом этапе эти процессы проходили по-разному, в зависимости от самых различных объективных и субъективных причин. Но в то же время имелись и общие закономерности, пока только намечаемые в ходе изучения истории и развития кочевых обществ

Центральной Азии. К таким закономерностям можно отнести и становление городов и городской культуры в принципе отличавшейся от кочевой культуры, зарождавшейся в кочевых стойбищах.

По всей видимости, создание государственности, этот естественный процесс развития общества присущий всему человечеству, затронул и кочевников Центральной Азии, подтвердив тем самым всеобщность законов общественного развития.

• Мы, исходя из имеющихся в нашем распоряжении материалов, можем выделить несколько этапов в развитии социально-политического и экономического положения кочевых обществ Центральной Азии.

Первый этап характеризуется появлением на территории региона населения с навыками ведения производящего, скотоводческого хозяйства. Это происходит в эпоху энеолита и ранней бронзы во время существования афанасьевской культуры, памятники которой прослеживаются на территории западной и центральной Монголии. Ареал распространения этой культуры датирующейся III тыс до. н.э. довольно широк и включает в себя Южную Сибирь, Западную и Центральную Монголию. Памятники афанасьевской культуры отмечаются на территории Синьцзян-уйгурского автономного округа Китая (Худяков, Комиссаров, 2002, с. 33). Этот период можно охарактеризовать как время адаптации населения к природным условиям Центральной Азии, В это время население разводило уже основные породы скота. Уровень социальной организации населения, по всей видимости, соответствовал родоплеменным отношениям. Хотя не исключается возможность существования в эту эпоху племенных союзов.

Второй этап, выделяемый нами, относится к эпохе бронзы и раннего железа и соотносится с карасукской культурой и культурами скифского времени. Этот этап, начинающийся по нашему мнению со II тыс. до н.э., характеризуется выработкй оптимальных способов ведения хозяйства максимально приспособленных к континентальному климату, выразившемуся в появлении определенных типов одежды, жилищ, способов приготовления пищи и консервации мясной и молочной продукции, своеобразной духовной культуре, нашедшей отображение в изделиях так называемого звериного стиля. В это время, по видимому, происходит становление подвижных форм скотоводста, совершается переход к кочевому образу жизни.

Имущественная и социальная дифференциация, происходившая в обществе, нашла отражение в разнообразии погребальной обрядности. От поражающих воображение богатством погребального инвентаря, трудоемких и сложных по конструкции погребальных сооружениях знати, до скромных могил рядового населения. В это время начинают зарождаться мощные объединения, включавшие в себя родовые и племенные образования связанные родственными и генеалогическими узами. В это же время начинаются военные столкновения степняков с иньским и чжоуским Китаем. Иногда военная экспансия степного населения в пределы Китая приобретала масштабы подлинного бедствия и грозила последнему потерей национальной независимости (Таскин, 1968, с. 15).

Третий этап, начинающийся с последней трети I тыс. до н.э. характеризуется дальнейшим развитием социальных отношений в кочевых обществах, усложнением социальной структуры, направленной милитаризацией общества, активной внешней политикой и завоеванием значительных территорий. Этот этап протяженностью почти в полтора тысячелетия подразделяется на ряд периодов определяющихся по этнической принадлежности доминирующего социума создавшего в степях Центральной Азии объединение государственного типа. Хунну и сяньби, жужане и тюрки, уйгуры и кидани, монголы этносы, в недрах которых происходили сложные социально-политические процессы, приводившие к глубоким изменениям в их собственных судьбах, отразившиеся на политическом, экономическом, культурном, этническом облике центральноазиатских народов, оказавшие влияние на ход мирового исторического процесса. Одним из подтверждений высокого уровня развития достигнутого кочевыми обществами становятся города, возведенные в центральноазиатских степях. На этом этапе кочевники Центральной Азии играли активную роль в истории Евразии. В более раннее время, обозначаемое нами первым и вторыми этапами, на евразийском континенте ведущая роль в степях принадлежала, по всей видимости, индоевропейским и индоиранским народам.

На вопрос были ли какие либо генетические связи между культурами древних скотоводов Центральной Азии, между населением афанасьевской культуры и племенами носителями карасукской культуры и более поздним населением трудно ответить что либо определенное. Отсутствие полноценных археологических материалов не позволяет пока с достаточной определенностью выявить историко-культурные связи между ранними и поздними эпохами. Что касается третьего этапа то здесь, с появлением письменных источников мы имеем информацию, хотя и недостаточную, но все же в ряде случаев позволяющую сделать определенные выводы об уровне социально-политического и культурного развития кочевых обществ и о связи отдельных исторических периодов.

Как мы попытались показать, в истории Центральной Азии были периоды, когда в степях возникали мощные политические объединения, распространявшие свое господство далеко за пределы региона. В промежутках между существованием у кочевников государственности были периоды, когда на просторах центральноазиатских степей боролось за власть множество племен и племенных союзов, возглавляемых амбициозными вождями. Особенно это проявилось в периоды между существованием государств сяньби и жужаней, уйгуров и киданей, киданей и монголов. То есть, как и в истории других государствах древности и средневековья Евразии в истории центральноазиатских кочевых народов были периоды междуцарствия.

Выявленные нами закономерности в появлении городов в исследуемом регионе позволяют связать формирование городской культуры с общим ходом социального развития кочевых обществ Центральной Азии. По всей видимости, в эпоху энеолита и бронзы складывались экономические предпосылки для развития социального и политического уровня общества. Постепенно расширяются и осваиваются новые пастбищные территории, складываются системы хозяйства адаптированные к природно-климатическим условиям региона. Усиливается имущественное и социальное расслоение населения степей. Однако уровень развития общества в целом и недостаточная интегрированность его в мировые цивилизационные процессы не позволяли внедрению в среду древних центральноазиатских кочевников процессов урбанизации.

Начиная с хуннского времени в степях начинают складываться политические образования основные характеристики которых во многом совпадают. Сюда можно отнести милитаризованность . общества, активную внешнею политику, проводимую преимущественно военными средствами, причем в сферу влияния кочевых государств попадали страны с различным общественным устройством, разным уровнем и типом экономики, различным административно-организационном устройстве территории.

Можно также отметить, что появлению в центральноазиатских степях обществ со сложной социально-политической структурой, с городской культурой предшествовали сотни лет развития, во время которых происходило стихийное «отлаживание» системы социальных взаимоотношений и форм политической организации кочевого социума. Исследование истории этого растянутого на тысячелетия процесса во всем его многообразии является задачей ученых занимающихся изучением различных аспектов истории и культуры Центральной Азии.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Данилов, Сергей Владимирович, 2005 год

1. Акишев К.А., Кушаев Г.А. Древняя культура сакоп и усуней долины реки Или. - Алма-Ата, 1963.

2. Акишев К.А. Курган Иссык. Искусство саков Казахстана. М., 1978.

3. Алексеев В.П., Гохман И.И. Антропология азиатской части СССР.-М., 1984.

4. Амоголонов А.А., Филиппова И.В., Данилов С.В., Коновалов П.Б. К вопросу о происхождении памятников хуннской знати // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока. Тезисы докладов XXXVIII РАЭСК, Улан-Удэ, 1998. - С. 39-42.

5. Амоголонов А.А., Филиппова И.В., Данилов С.В., Оборонительные сооружения хунну // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2000. - С. 277-281.

6. Барадийн Б. Жизнь в тангутском монастыре Лавран. Улан-Батор, 1999.

7. Балданжапов П.Б., Ванчикова Ц.П. «Белая история»-монгольский историко-правовой памятник XIII-XIV вв. Улан-Удэ, 2001.

8. Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского владычества. Собрание сочинений, т. 1. -М., 1963 С. 45-585.

9. Бернштам А.Н. Очерк истории гуннов. Л., 1951.

10. Ю.Бичурин Н.Я. (о. Иакинф) Собрание сведений о народах,обитавших в Срединной Азии в древние времена. Т. 1. М.-Л., 1950.11 .Бичурин Н.Я. (о. Иакинф) История первых четырех ханов из дома Чингисова. СПб, 1829.

11. Буровской A.M. Степная скотоводческая цивилизация: критерии описания, анализа и сопоставления // Цивилизации. Вып 3. М., 1995.-С. 151-164.

12. З.Васильев JI.C. Государство на традиционном Востоке. // Государство в докапиталистических обществах Азии. — М., 1987.

13. Викторова J1.JI. Становление классового общества у монгольских кочевников // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968.

14. Викторова JI.JI. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. М., 1980.

15. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Д., 1934.

16. Владимирцов Б.Я. Чингис-хан. Улан-Удэ, 1995.

17. Войтов В.М. Хроника археологического изучения памятников Хушо Цайдам в Монголии (1889-1958) // Древние культуры Монголии. - Новосибирск, 1985. - С. 114-136.

18. Волков В.В. Бронзовый и ранний железные века Северной Монголии. Улан-Батор, 1967.

19. Волков В.В. Курганы афанасьевского типа в Монголии.// Studia archeological. Улаанбаатар, 1980.-С. 13-16.

20. Волков В.В. Оленные камни Монголии. Улан - Батор, 1981.

21. Гарутт В.Е., Юрьев К.Б. Палеофауна Иволгинского городища по данным археологических раскопок 1949-1959гг. // Археологический сборник. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959.

22. Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. М., 1980.

23. Гришин Ю.С. Памятники неолита, бронзового и раннего железного веков лесостепного Забайкалья. М., 1981.

24. Грязнов М.П. Аржан. Царский курган раннескифского времени. -Л., 1980.

25. Гумилев Л.Н. Хунну. М., 1960.

26. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М.,1967.

27. Даажав Б. Закономерности формообразования гэра (юрты) в монгольском зодчестве. Канд. дисс. М., 1981

28. Давыдова А.В. К вопросу о роли оседлых поселений в кочевом обществе сюнну // Краткие сообщения института археологии. №154.-М, 1978.-С. 55-59.

29. Давыдова А.В Об общественном строе хунну // Первобытная археология Сибири. Л., 1975. С. 141-145.

30. Давыдова А.В Новые данные о поселении хунну в Дуренах. // Археологические открытия. — М., 1980.

31. Давыдова А.В. Иволгинский археологический комплекс. Т. 1. Иволгинское городище. СПб., 1995.

32. Давыдова А.В. Иволгинский археологический комплекс. Т. 2. Иволгинский могильник. СПб., 1996.

33. Далай Ч. Некоторые вопросы истории монголов в период Юаньской империи // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века.- Новосибирск, 1975. С. 196-202.

34. Далай Ч. Монголия в XIII-XIV вв. М., 1983.

35. Данилов С.В. Средневековые поселения Западного Забайкалья // Археологические памятники эпохи средневековья в Бурятии и Монголии. Новосибирск, 1992. - С. 137-145.

36. Данилов С.В., Жаворонкова Т.В. Городище Баян Ундэр новый памятник хунну в Забайкалье // Культуры и памятники бронзового и раннего железного веков Забайкалья и Монголии. - Улан-Удэ, 1995. - С. 26-36.

37. Данилов С.В. Раскопки здания на хуннском городище Баян Ундэр в Джидинском районе Республики Бурятия // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. -Владивосток, 1998. С. 111-114.

38. Данилов С.В. Темниковское поселение и некоторые вопросы этногенеза бурят // Мир Центральной Азии, т. 1 археология, этнология, материалы международной научной конференции. -Улан-Удэ, 2002.-С. 21-25.

39. Данилов С.В. Ильмовая падь-некрополь хунну // Палеоэкология человека Байкальской Азии. Улан-Удэ, 1999. - С. 82-86.

40. Данилов С.В. Средневековое здание в Нарсатуе и некоторые проблемы истории монгольского государства 13-14 вв. // Традиционная культура народов байкальского региона: возрождение и развитие. Улан-Удэ, 1999. - С. 33-34.

41. Данилов С.В. Города в кочевых обществах Центральной Азии. Улан-Удэ, 2004.

42. Данилов С.В. Наземные здания хунну // Вестник Новосибирского госуниверситета, серия история, филология Т.1, вып. 1 археология и этнография. Новосибирск, 2005.

43. Данилов С.В. Строительные традиции кочевников Центральной Азии // Россия и АТР, № 2. Владивосток, 2005.

44. Дашибалов Б.Б. Хунны и курыкане // Международная конференция «100 лет гуннской археологии. Номадизм — прошлое настоящее и будущее в глобальном контексте иисторической перспективе. Гуннский феномен» : тез. докладов ч., 1. Улан - Удэ, 1996. С. 22-25.

45. Дорж, Неолит Восточной Монголии. Улан - Батор, 1971.

46. Древнемонгольские города. М., 1965.

47. Древние цивилизации JI. 1989.

48. Думан Л.И. Некоторые проблемы социально-экономической политики монгольских ханов в Китае в XIII-XIV вв. //Татаро* монголы в Азии и Европе М., 1977. С. 335-376.

49. Евтюхова Л.А., Левашева В.П. Раскопки китайского дома близ Абакана // КСИИМК, вып. XII. М., 1946. - С. 72-84.

50. Евтюхова Л.А. Развалины дворца в «земле Хягас» // КСИИМК, вып. XXI. -М., 1947. С. 79-85.

51. Егоров В.Л. Причины возникновения городов у монголов XII-XIV вв. // История СССР. М., 1969, №4. - С. 39-49.

52. Ш 54.Е Лунли История государства киданей (Цидань го чжи)

53. Перевод, введение и комментарий B.C. Таскина. М., 1979.

54. Жуковская Н.Л. Пища кочевников Центральной Азии (к вопросу об экологических основах формирования модели питания) // Советская этнография. М., 1979, № 5. - С. 64-75.

55. Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988.ф 57.3данович Г.Б., Зданович Д.Г. Протогородская цивилизация

56. Ибрагимов Н. Ибн Батута его путешествия по Средней Азии. -М., 1988.

57. Ивлиев A.J1. Городища киданей // Материалы по древней и средневековой археологии юга Дальнего Востока СССР и смежных территорий. Владивосток, 1983. - С. 120-133.

58. История Монгольской Народной Республики. М., 1983.

59. История Тувы, т.1. Новосибирск, 2001.

60. История Горного Алтая, т.1. Горно-Алтайск, 2002.

61. Карпини П. История Монгалов. М., Издательство «Мысль», 1997.

62. Киселев С.В. Монголия в древности // Известия АН СССР, серия истории и философии, т. IV, № 4. М., 1947.

63. Киселев С.В. Древняя история южной Сибири. М., 1951.

64. Киселев С.В. Древние города Монголии // Советская археология. М., 1957, № 2. С. 91-101.

65. Киселев С.В. Древние города Забайкалья // Советская археология -М., 1958, № 4. С. 107-119.

66. Киселев С.В. Город монгольского Исункэ И Советская археология, 1961, № 4.

67. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье. СПб, 2000.

68. Ковычев Е.В. История Забайкалья (I-середина II тыс. н.э.). -Иркутск, 1982.

69. Козлов П.К. Русский путешественник в Центральной Азии. Избранные труды. М., 1963.

70. Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье. Улан-Удэ, 1976.

71. Коновалов П.Б. Этнические аспекты истории Центральной Азии. Улан-Удэ, 2000.

72. Крадин Н.Н. Город в системе кочевых империй.// Научная конференция «Город на традиционном Востоке». М., 1988.

73. Крадин Н.Н. Кочевые общества. Владивосток, 1992.

74. Крадин Н.Н. Вождество: современное состояние и проблемы изучения // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995.

75. Крадин Н.Н. Кочевничество в цивилизационноми формационном развитии. // Цивилизации. Вып 3. М., 1995. - С. 164-179.

76. Крадин Н.Н. Империя хунну. М., 2001.

77. Крадин Н.Н., Данилов С.В., Коновалов П.Б. Социальная структура хунну Забайкалья. Владивосток, 2004.

78. Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. СПб, 2003.

79. Крюков М.В., Переломов Л.С., Софронов М.В., Чебоксаров Н.Н. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 1983.

80. Кызласов Л.Р. Средневековые города Тувы. Советская археология. М., 1959, № 3.

81. Кызласов JI.P. Ранние монголы // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. Новосибирск, 1975. - С. 170177.

82. Кызласов JI.P. История Тувы в средние века. М., 1969.

83. Кызласов JI.P. Древняя Тува. М., 1979.

84. Кызласов JI.P. История Южной Сибири в средние века. М., 1984.

85. Кызласов JI.P. О понятии город в древности и средневековье // Вестник МГУ, серия 8, история. М., 1991, № 4. - С. 43-48.

86. Кызласов JI.P. Гуннский дворец на Енисее. М., 2001.

87. Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. -М., 1997.

88. Ламберг-Карловски К, Саблов Дж. Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика. М., 1992.

89. Ларичев В.Е. О происхождении плиточных могил Забайкалья // Археологический сборник. Улан-Удэ, 1959. - С. 63-73.

90. Ларичев В.Е., Тюрюмина Л.В. Военное дело киданей // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. Новосибирск, 1975.-С. 99-112.

91. Лбова Л.В., Хамзина Е.А. Древности Бурятии. Карта археологических памятников. Улан-Удэ, 1999.

92. Майдар Д., Пюрвеев Д.Б. От кочевой до мобильной архитектуры. М., 1980.

93. Майдар Д. Архитектура и строительство Монголии. М., 1971.

94. Малявкин А.Г. Материалы по истории уйгуров в IX-XII вв. -Новосибирск, 1974.

95. Малявкин А.Г. Уйгуры и Китай в 840-848гг. // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. Новосибирск, 1975.-С. 65-82.

96. Марков Г.Е. Кочевники Азии. М., 1976.

97. Мартынов А.И, Алексеев В.П. История и палеоантропология скифо-сибирского мира. Кемерово, 1986.

98. Масон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ (в свете данных археологии). JL, 1976.

99. Мелаарт Д. Древнейшие цивилизации Ближнего востока. -М., 1982.

100. Мелихов Г.В. Установление власти монгольских феодалов в Северо-Восточном Китае // Татаро-монголы в Азии и Европе. -М.,1977. С. 62-84.

101. Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М., 1974.

102. Мерперт Н.Я. О племенных союзах древнейших скотоводов Восточной Европы // Проблемы советской археологии. М., 1978.

103. Минерт JI.K. Древнейшие памятники монгольского монументального зодчества // Древние культуры Монголии. -Новосибирск, 1985. С. 184-209.

104. Миняев С.С. Культура скифского времени Центральной Азии и сложение племенного союза хунну // Проблемы скифо-сибирского культурно-исторического единства. Тезисы докладов. Кемерово, 1979.

105. Миняев C.C. К проблеме происхождения сюнну // Бюллетень международной ассоциации по изучению культур Центральной Азии, вып.9. М., 1985. - С. 70-78.

106. Мирошников JI. Центральная Азия: к вопросу о географических границах историко-культурного региона // Информационный бюллетень Международной ассоциации по изучению культур Центральной Азии. М., 1987. - С. 54-58.

107. Могильников В.В. Хунну Забайкалья // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М., 1992. - С. 254-273.

108. Монгол нутаг дахь туух соёлын дурсгал. Улаанбаатар, 1999.

109. Мункуев Н.Ц. Китайский источник о первых монгольских ханах. Надгробная напись на могиле Елюй Чу Цая. М., 1965.

110. Мункуев Н.Ц. Заметки о древних монголах // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977 С. 377-408.

111. Мэнэс Г. О соотношении одного погребального обряда хунну и дунху в свете археологических и этнографических данных // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1993. - С. 29-46.119. Народы мира. М., 1965.

112. Новгородова Э.А. Древняя Монголия. М., 1989.

113. Окладников А.П., Деревянко А.П. Тамцаг Булак-неолитическая культура Восточной Монголии // Материалы поистории и филологии Центральной Азии. Вып. 5. Улан-Удэ. 1970.

114. Окладников А.П. Древнее Забайкалье: Культурно-исторический очерк // Быт и искусство русского населения Восточной Сибири, часть 2: Забайкалье. Новосибирск, 1975.

115. Петрушевский И.П. Иран и Азербайджан под властью хулагуидов (1256-1353) // Татаро-монголы в Азии и Европе. -М., 1977 С. 228-259.

116. Петрушевский И.П. Поход монгольского войска в Среднюю Азию в 1219-1224 гг. и его последствия // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. - С. 107-139.

117. Плетнева С.А. От кочевий к городам (салтово-маяцкая культура). Материалы исследований по археологии. М., 1958, №62.

118. Плетнева С.А. Кочевники Средневековья. Поиски исторических закономерностей. М., 1982.

119. Позднеев A.M., Города Северной Монголии. Спб., 1880.

120. Поло М. Книга Марко Поло. М., «Мысль», 1997.

121. Попов В.В. Отчет о деятельности Бурят-Монгольского научного общества имени Доржи Банзарова с 1 октября 1926 по 1 января 1928 // Бурятиеведение № IV (8). — Верхнеудинск, 1928.-С. 150-159.

122. Пэрлээ X. К истории древних городов и поселений Монголии // Советская археология. М., 1957, № 3. - С. 43-53.

123. Пэрлээ X. Киданьские города и поселения на территории МНР (X в. начало XII в.) // Монгольский археологический сборник. М., 1962.

124. Пэрлээ X. К вопросу о древней оседлости в Монгольской Народной Республике // Бронзовый и ранний железный век Сибири. Новосибирск, 1974. - С. 272-274.

125. Пэрлээ X. Монгол ард улсын эрт, дундад уеийн хот суурины товчоон. — Улаанбатаар, 1961.

126. Рашид ад дин. Сборник летописей, т. 1, кн. 1. M.-JL, 1952.

127. Рашид ад дин. Сборник летописей, т. 1, кн. 2. M.-JL, 1952.

128. Рубрук Г. Путешествие в восточные страны. М., «Мысль» 1997.

129. Руденко С.И. Культура населения горного Алтая в скифское время. М. - Д., 1953.

130. Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М. - Л., 1960.

131. Руденко С.И. Культура хунну и ноинулинские курганы. М. -Л., 1962.

132. Румянцев A.M. Первобытный способ производства. М., 1987.

133. Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. Д., 1984.

134. Сандаг Ш. Образование единого монгольского государства и Чингисхан // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. - С. 23-47.

135. Сокровенное сказание монголов. Улан-Удэ, 1990.

136. Сосновский Г.П. Нижне-Иволгинское городище // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1934, № 7-8. С. 150-156.

137. Сосновский Г.П. Итоги работ Бурят-Монгольского археологического отряда Академии Наук СССР // Проблемы Бурят-Монгольской АССР. М. - Л., 1936. - С. 320.

138. Сосновский Г.П. Ранние кочевники Забайкалья // Краткие сообщения института истории материальной культуры, 1940, вып VIII.

139. Сосновский Г.П. О поселении гуннской эпохи в долине р. Чикоя // Краткие сообщения Института истории материальной культуры, 1947, вып. XIV.

140. Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингиз- хана. -* М., 1997.

141. Степи Евразии в эпоху средневековья. Археология СССР. -М., 1982.

142. Супруненко Г.П. Из истории взаимоотношений танской империи с енисейскими кыргызами // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. Новосибирск, 1975. - С. 59-64.

143. Талько-Грынцевич Ю.Д. Суджинское доисторическое V кладбище в Ильмовой пади // Труды Троицкосавко-Кяхтинскогоотделения Приамурского отдела РГО, Т. 1 вып. 2. М., 1898.

144. Талько-Грынцевич Ю.Д. Население древних могил и кладбищ забайкальских. — Верхнеудинск, 1928.

145. Таскин B.C. Материалы по истории сюнну. М., 1968.

146. Таскин B.C. Материалы по истории сюнну. Выпуск второй. -М., 1973.х 155. Таскин B.C. Материалы по истории древних кочевыхнародов группы дунху. М., 1984.

147. Таскин B.C. Материалы по истории кочевых народов в Китае в III-V вв., Выпуск 1, Сюнну. М., 1989.

148. Татаро-монголы в Азии и Европе. М.,1977

149. Ткачев В.Н. К реконструкции дворца Угэдэя в Каракоруме // Известия вузов. Строительство и архитектура. М., 1984, №8.

150. Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М., 1978.

151. Трепавлов В.В. Система крыльев в Монгольской империи XIII в. // История и культура народов Центральной Азии. -Улан-Удэ, 1993.

152. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966.

153. Федоров-Давыдов Г.А. Золотоордынские города Поволжья. -М., 1994.

154. Хазанов A.M. Социальная история скифов. М., 1975.

155. Хамзина Е.А. Археологические памятники Бурятии. -Новосибирск, 1982.

156. Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. 2 изд. Элиста, 1991.

157. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1986.

158. Худяков Ю.С. Хунну в Саяно-Алтае // Международная конференция «100 лет гуннской археологии. Номадизм — прошлое настоящее и будущее в глобальном контексте и исторической перспективе. Гуннский феномен» : тез. докладов ч., 1. 1996. С. 40-42.

159. Худяков Ю.С., Комиссаров С.А. Кочевая цивилизация Восточного Туркестана. Новосибирск, 2002.

160. Цыбиков Г Буддист паломник у святынь Тибета. — Новосибирск, 1981.

161. Цыбиктаров А.Д. а) Культура плиточных могил Забайкалья и Монголии. Улан-Удэ, 1998.

162. Цыбиктаров А.Д. б) К проблеме культурно-исторической ситуации в Центральной Азии в эпоху бронзы и раннего железа // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток, 1998 - С. 92-99.

163. Цыбиктаров А.Д. Бурятия в древности средневековье. Улан-Удэ, 1999.

164. Цыбиктаров А.Д. Центральная Азия на заре бронзового века (проблемы этнокультурной истории Монголии и Южного Забайкалья в конце Ill-начале II тыс. до н.э.) // Археология, этнография и антропология Евразии, №3. — Новосибирск, 2002. -С. 107-123.

165. Черепнин JI.B. Монголо-татары на Руси (XIII в.) //Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. - 186-209.

166. Шавкунов Э.В. К вопросу о датировке средневековыхпамятниках Приморья // Труды БКНИИ СО РАН, вып. 3. Улан-Удэ, 1960.-С. 174-193.

167. Шавкунов Э.В. Обследование гуннских городищ в Монголии // Археологические открытия 1972 года. М., 1973, - С. 506-507

168. Шнирельман В. А. Происхождение скотоводства. М., 1980.

169. Щепетильников Н.М. Архитектура Монголии. М., 1981.

170. Энеолит СССР. Археолгия СССР. М., 1982

171. Ядринцев Н.М. Предварительный отчет о поездке с археологической и этнографической целью в Северную Монголию и вершины Орхона // Изв. ВСОРГО, 1889, т. XX, № 4.

172. Ядринцев Н.М. Путешествие на вершины Орхона, к развалинам Каракорума. // Известия Русского Географического Общества, Спб., 1890, т. XXVI, вып. 4.