Добровольные мученики Кордовы IX-X вв. Проблема социальной идентификации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Рыбина, Мария Владимировна

• Рыбина, Мария Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Рыбина, Мария Владимировна

Введение

Историография

Обзор источников

Глава 1. Социальный портрет кордовского мученика

§ 1. Возраст и пол

§ 2. Место рождения

§ 3. Происхождение и имущественное положение

§ 4. Официальное вероисповедание

§ 5. Образование

§ 6.Занятия

§ 7. Семейное положение

Глава 2. Взаимоотношения кордовских мучеников друг с другом.

Кордовское движение

§ 1. Семейные связи

§ 2. Роль храмов и монастырей в движении

§ 3. Учитель и ученик

§ 4. Иные связи

Глава 3. Кордовское движение и социум эпохи

I. Кордовское движение глазами его участников и современников

§ 1. Самоидентификация членов кордовского движения

§ 2. Идентификация членов кордовского движения

II. Кордовское движение во взаимодействии с обществом

§ 1. Кордовское движение и христиане

§ 2. Кордовское движение и мусульмане

§ 3. Кордовское движение и христианская церковь

§ 4. Кордовское движение и мусульманская власть

Глава 4. Кордовское движение после добровольных мучеников IX в.

§ 1. Кордовское движение без Евлогия. Церковный раскол и борьба с ересями

§ 2. Добровольные мученики X в.: новое явление или обращение к традиции 226 Заключение 238 Приложение 245 Список сокращений 248 Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Добровольные мученики Кордовы IX-X вв. Проблема социальной идентификации»

Арабо-мусульманское вторжение на Пиренейский полуостров не привело к исчезновению христианского населения с завоеванных территорий. Христианам, признавшим власть мусульман и выплачивавшим особый налог — джизью1, даровались жизнь и свобода, право на внутреннее самоуправление общин, разрешалось исповедание христианства. В VIII — середине IX вв. христиане составляли значительную часть населения крупнейших городов аль-Андалуса — Толедо, Кордовы, Севильи, Мериды, а также сельской местности2. Безусловно, во взаимоотношениях мусульман и христиан нередко возникали противоречия и разногласия, которые могли проявляться в довольно острых формах. История мусульманской Испании знает немало примеров конфликтов между представителями разных этно-конфессиональных групп; один из них, вошедший в историографию как движение добровольных мучеников Кордовы середины IX в., стал предметом данного диссертационного исследования.

В 850 г. мусульмане Кордовы привели к судье (кади)3 Перфекта, священника одного из городских храмов, обвинив его в неуважении- к пророку Мухаммаду и проповеди христианской веры. Кади, опираясь на нормы мусульманского права, приказал казнить Перфекта, который отказывался от произнесенных им слов хулы пророка Мухаммада. Проведя некоторое время в тюрьме, священник, однако, не только подтвердил обвинение мусульман, но выразил желание, подобно мученикам времен римских гонений, принять смерть за веру. Казнь Перфекта взволновала христианскую общину города. Его останки при большом скоплении народа в присутствии кордовского епископа Саула были погребены в одном из городских храмов, а сам Перфект причислен к лику святых.

В 851 г. ситуация повторилась. На этот раз обвинение спровоцировал сам христианин, молодой монах Исаак. Явившись в суд, Исаак заявил о намерении принять ислам и попросил кади рассказать ему о мусульманской вере. Судья, обрадованный представившейся возможностью, разъяснил монаху основы религии мусульман. В ответ Исаак вдруг назвал Мухаммада ложным пророком, построившим свое учение на обмане, и предложил кади задуматься о возможном переходе в христианство.

1 Этим налогом облагались только мужчины.

2 За христианами, живущими на мусульманских территориях, закрепилось название мосарабы (как принято считать в.историографии, от арабского причастия «муста'риб» - арабизированный).

3 Кордовский кади.занимал главенствующее положение в! судебной иерархии Омейядского государства, являясь судьей всей западной мусульманской общины.

Судья попытался найти логическое объяснение поведению монаха - предположил, что Исаак был пьян или лишился рассудка. Исаак отверг возможность избежать наказания, согласившись с мнением судьи, и рассказал ему, что желает донести истину христианства до утративших ее мусульман и даже готов принять смерть мученика. Не решаясь выносить приговор по столь необычному делу, кади доложил о случившемся эмиру Абд ар-Рахману II (822-852), который приказал казнить монаха.

В 851-852 гг. мусульманские власти казнили еще двадцать семь человек. Большинство из них, как и Исаак, искали мученической смерти, выступая перед кади с проповедью христианской веры. Некоторые оказывались в суде, будучи обвиненными в презрительном отношении к исламу или вероотступничестве мусульманами города, однако никто из них не отказывался от предъявленных обвинений. Опираясь на принятое Абд ар-Рахманом II в отношении Исаака решение, кади проговаривал исповедников христианства к смерти. Тела казненных христиан мусульманские власти, как правило, выставляли на всеобщее обозрение для устрашения и с целью не допустить их захоронений в городских храмах.

Примечательно, что к кади нередко одновременно обращалась группа христиан; за небольшой промежуток времени смерть за веру принимало несколько таких групп. Начиная с 853 г. мученические выступления утратили массовый характер. В 853 г. перед лицом кади, с проповедью христианской веры и «разоблачением» ислама выступили лишь семь человек, причем трое из них действовали в одиночку, в 854 г. — всего один, в 855 г. — четыре, в 856 г. — пять, в 857 г. — два человека. Последние два добровольных мученика были казнены в Кордове в 859 г.

Со временем мученичества стали вызывать негативную реакцию со стороны многих мосарабов города, что было связано, в том числе с ужесточением политики мусульманских властей по отношению к христианской общине. Христиане не желали почитать погибших святыми и обвиняли их в провокации властей. Против мучеников выступали и некоторые церковные иерархи, городской клир. Церковный собор, созванный в 852 г. в Кордове специально для решения вопроса о добровольных мучениках, запретил подобную практику в дальнейшем.

Очевидно, что в середине IX в. христианская община Кордовы переживала очень драматичный период своей истории. Выступления мучеников, вражда христиан друг с другом, наконец, конфликт внутри кордовской церкви превращают кордовские события в один из самых привлекательных сюжетов для исследований истории мосарабов. Обращает на. себя, внимание также уникальность феномена добровольного мученичества, обуславливающая постоянный интерес историков к его изучению.

Исследование добровольных мучеников началось еще в конце XVI в. в первых общих трудах по истории испанского государства. Их авторы (Амбросио де Моралес, Хуан де Мариана) представляли выступления мучеников как противостояние христиан завоевателям мусульманам. Такой взгляд на кордовские события получил развитие в работах испанских ученых XIX—XX вв., рассматривавших добровольные мученичества в рамках вопроса о характере взаимодействия различных этно-конфессиональных групп на территории Пиренейского полуострова (Ф. X. Симонет, И. де лас Кахигас, X. Перес де Урбель). Массовые мученичества в Кордове объяснялись тотальным преследованием мосарабской общины со стороны иноверцев и исследовались в непосредственной связи с восстаниями Толедо против власти Омейядов и даже событиями гражданской войны конца IX - начала X вв4. В трудах арабистов (Р. Дози, Э. Леви-Провенсаль), напротив, отстаивался тезис о мирном характере сосуществования мусульман и христиан в Кордове, выступления мучеников представлялись результатом провокации фанатично настроенного кордовского клира. Феномен добровольного мученичества активно изучался также в контексте церковной истории региона, мировоззрения кордовских христиан, восприятия ими ислама и мусульманского мира вообще (А. Катлер, Е. Колберт, Ф. Франке).

В целом, несмотря на диаметрально противоположные объяснения феномена добровольного мученичества, а также различные направления в его исследовании, в историографии сложилась единая и общепринятая интерпретация явления, закрепившаяся на терминологическом уровне («движение кордовских или добровольных мучеников»), Кордовские события рассматриваются как социальное движение, которое, однако, понимается достаточно узко — как серия мученических выступлений группы радикально настроенных христиан, в основном клириков и монахов. Такой взгляд на события ограничивает изучение явления периодом собственно мученичеств за веру (850-859 гг.), который попадает в центр внимания практически всех историков кордовских мучеников.

Необходимо подчеркнуть, что настоящее исследование в принципе не предполагает какой-либо изначальной, априорной характеристики феномена добровольного мученичества. При этом существует необходимость (прежде всего с «технической» точки зрения) обозначения изучаемого явления. Поэтому представляется целесообразным использовать определение «движение кордовских (добровольных) мучеников» в его традиционной интерпретации. Однако следует допустить, что в ходе

4 Под гражданской войной конца IX - начала X вв. понимаются многочисленные восстания против кордовских Омейядов, в ходе которых мятежники нередко захватывали целые области и добивались фактической независимости от центральной власти. Термин принят в научной литературе. исследования встанет вопрос о необходимости переоценки традиционной терминологии или даже введения нового термина и, соответственно, о пересмотре хронологических границ явления.

Однозначную историографическую трактовку кордовских событий можно объяснить, исходя из особенностей источниковой базы исследований. Сведения о добровольных мучениках содержатся в сочинениях современников мученических выступлений и их непосредственных участников, двух близких друзей — Евлогия и Альвара. Основные труды Евлогия и Альвара написаны в агиографическом жанре и представляют собой сборники мартирий - подробных рассказов об обстоятельствах мученичества погибших в городе христиан. Безусловно, в силу особенностей жанра источники предлагают читателю характерный для агиографической литературы повествовательный канон, определенный стереотип в описании мучеников. При этом Евлогий и Альвар нередко выходили за рамки агиографических топосов, оставляя в тексте немало индивидуальных деталей, живых сцен, свидетелем которых были лично они или их ближайшее окружение. Работы Евлогия и Альвара. отличает активная авторская позиция, особое понимание мученических выступлений.

Стоит заметить, что по-своему убедительная трактовка событий Евлогия и Альвара, отсутствие сравнительного материала нередко заставляли исследователей принимать точку зрения авторов источников в интерпретации кордовских событий. Так, например, представляя мучеников в единой связи, исследователи следуют за Евлогием, объединившим погибших христиан идеей добровольного мученичества, и не приводят никаких критериев, определявших отношение человека к этой общности. Даже в работах англоязычных ученых (Дж. Воле, К. Вульф), поставивших под сомнение саму возможность изучения выступлений мучеников, опираясь на свидетельства Евлогия, по сути, не было предложено никакой позитивной альтернативы. Между тем, на мой взгляд, такая альтернатива есть, и ее следует связывать с новыми ракурсами в изучении движения мучеников.

В последние десятилетия обозначилась тенденция к переосмыслению истории добровольных мученичеств, прежде всего в исследованиях представителей «социальной истории». Особое внимание уделяется поиску индивидуальных мотивов, обусловивших обращение человека к кади с проповедью христианской веры, изучению взаимоотношений мучеников с членами их семей, их частной жизни, роли женщины и т.п. (Дж. Куп, X. М. Саес). Подчеркну, что результаты этих работ доказывают перспективность «социальной истории» применительно к изучению движения кордовских мучеников.

Данное диссертационное исследование предполагает использование новых подходов. Оно развивает отмеченные выше тенденции последних лет, однако, в отличие от предыдущих трудов, авторы которых акцентировали свое внимание на отдельных сюжетах истории мучеников, целью настоящей работы будет изучение добровольного мученичества как комплексного общественного явления. Необходимо установить причины его появления, проследить за развитием, изучить влияние на социальную действительность, наконец, определить его характер с точки зрения социальной природы (выступление радикалов, широкое социальное движение, просветительство, сектантство и т.п.)

Исходя из поставленной цели, были сформулированы следующие задачи:

1. Исследование состава участников мученических выступлений с учетом принципиально важных для социальной истории характеристик — пол, возраст, занятия, происхождение, образование и т.п.

2. Анализ взаимоотношений мучеников между собой, выделение возможных типов внутренних связей (их специфика).

3. Изучение проблемы самоидентификации участников движения добровольных мучеников, а также их восприятия современниками.

4. Рассмотрение поведенческих моделей мучеников во взаимодействии с различными группами населения Кордовы, социальными институтами и властными структурами.

Обращение к материалам источников в рамках социального подхода позволяет получить также ряд уникальных конкретно-исторических выводов (о положении женщины, семейных отношениях, образовании и воспитании кордовских христиан и т.п.). Кроме того, следует учитывать, что проблематика настоящей работы связана с вопросом о принципиальной возможности сосуществования представителей различных этно-конфессиональных групп при политическом доминировании одной из них, факторах, обеспечивающих это сосуществование; характере ассимиляции христианских общин, возможностях сохранения идентичности, месте этнического и религиозного фактора в этом процессе и т.п.

Принимая во внимание непростые взаимоотношения между представителями различных культур в современном мире, роль этно-культурных и этно-конфессиональных факторов в возникновении и развертывании конфликтов, и их итоги - насильственную ломку традиционных общественных и политических структур, следует отметить особенную актуальность настоящего исследования. Результаты данной работы, нацеленной на изучение общества в момент его трансформации, позволят определить наиболее устойчивые элементы христианского социума и те, которые первыми испытали деформацию под воздействием мусульманской стороны, выявить тенденции в поведении определенных социо-демографических, социо-культурных, социо-конфессинальных групп.

Настоящее исследование относится к такому актуальному направлению современного гуманитарного знания, как «социальная история». Данное направление предполагает обращение не только к традиционным для исторической науки методам (историко-сравнительный, историко-типологический, историко-генетический, историко-системный), но и к междисциплинарным методикам (например, анкетирование). С помощью указанных методик, с одной стороны, можно получить статистические выкладки, а с другой стороны, не упустить из виду детали, что особенно важно при изучении социального явления в его полноте. Особое внимание будет уделено также источниковедческим аспектам исследования — терминологическому анализу, изучению ономастических и топонимических данных, определению природы и традиции использования тех или иных топосов, фигур речи.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения (хронологическая таблица) и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Рыбина, Мария Владимировна

Заключение

Резкие социально-политические перемены, затронувшие все стороны жизни христиан мусульманской Кордовы, привели к появлению в первой половине IX в. широкого радикального движения, которое достигло своего апогея в 850-х гг., в период добровольных мученичеств. Указанные перемены были связаны во многом с укреплением государства и мусульманской общины. Христиане утрачивали свое доминирующее положение в обществе, которое переходило к иноверцам, завоевателям мусульманам. В середине IX в. христиане еще составляли большинство населения аль-Андалуса, однако в этот период начался резкий рост мусульманского населения за счет обращавшихся в ислам христиан. Увеличение числа новообращенных приводило к существенной дестабилизации социального положения. Новые мусульмане, особенно в случае, когда смена веры приводила к каким-либо карьерным успехам, вызывали недовольство и даже злобу христиан, а также подозрения со стороны мусульман арабо-берберского происхождения. Нарастание конфликтности в отношениях представителей разных конфессий нередко оборачивалось личными трагедиями, семейными драмами. Религиозная принадлежность становилась непреодолимым препятствием для общения между родственниками, когда одна их часть принимала ислам, а другая оставалась верной религии предков. Особенно сильно социальные перемены затронули бывшую вестготско-римскую знать, чье участие в формировании новой политической элиты было существенно ограничено, в том числе по причине христианского вероисповедания. Кроме того, включение христианской общины в единую государственную и правовую систему эмирата предполагало отказ от политической автономии, которая в определенной степени сохранялась за христианскими общинами в сложный и нестабильный период становления мусульманской государственности.

После образования в аль-Андалусе независимого эмирата его столица превратилась в культурный центр всех западных мусульман. По инициативе эмиров в Кордову были перевезены книги из Дамаска, организованы богатейшие библиотеки. Особый расцвет переживали поэзия и музыка; складывалась самостоятельная юридическая школа. Культурная экспансия приводила к изменению в языковой ситуации. Арабский язык, официальный язык населения аль-Андалуса, а со временем и язык повседневного общения христиан с соседями мусульманам, занял к середине IX в. место латыни в качестве языка культуры и науки христианской общины. Менялся традиционный' уклад христиан, в их жизнь входили мусульманская одежда, пища, развлечения, предметы быта и повседневного обихода. Все это, с одной стороны, стирало четкие границы между двумя конфессиональными группами населения Кордовы, способствуя «мирной» ассимиляции христианского населения, а с другой — приводило к личностным конфликтам, кризису самоидентификации отдельных индивидов и социальных групп.

Под воздействием мусульманской стороны были деформированы практически все традиционные институты христианского социума — институт семьи, главным образом через родство христиан с мусульманами (изменение социальных ролей супругов, системы воспитания и имянаречения и др.), институт образования (включение в традиционные программы изучения арабского языка), политический (подчинение должностей христианской общины мусульманским властям) и правовой (решение судебных дел между христианами и мусульманами по мусульманскому праву) институты. Наиболее устойчивым элементом христианского социума оставалась церковная организация, однако и она в середине IX в. ощутила на себе давление со стороны мусульманских властей, стремившихся контролировать ее и поставить на службу своим интересам.

Социально-политические перемены особенно остро переживались христианами Кордовы - культурного и политического центра эмирата. Часть христиан оказалась в той иной степени не готова к резким изменениям и отказалась от каких-либо попыток адаптироваться к новым условиям, найти свое место в социуме, выстроить отношения с властными структурами. Именно эти христиане, прежде всего клирики и монахи городских храмов и монастырей окрестностей Кордовы, хранители христианских ценностей, культурных традиций, составили основу кордовского движения. Однако оно вовсе не ограничивалось представителями церкви. Среди его членов были люди разных возрастов, вероисповеданий, профессий. Широту движения подчеркивает также участие в нем большого количества женщин, традиционно тесно связанных с домом, семьей, ведущих, особенно в указанный период, достаточно замкнутый образ жизни (в условиях социальной дестабилизации нормы женского поведения утрачивали свою определенность, появлялись возможности для более активной позиции женщины в публичной сфере).

Масштаб кордовского движения демонстрирует количество мученичеств — сорок восемь - за небольшой промежуток времени в девять лет. Обращу также внимание на то, что большая часть мучеников, двадцать восемь человек, была казнена по приказу мусульманских властей* в первые два года мученических выступлений. Такая массовость, безусловно, обуславливала широкий' общественный резонанс, необходимость созыва церковного собора и даже вмешательства властей на самом высоком уровне для разрешения конфликтной ситуации.

Городской клир и монашество играли в кордовском движении главную роль. Замечу, что этот факт признавали практически все исследователи добровольных мучеников, более того, они использовали его в подтверждение «узости» изучаемого явления. Однако, на мой взгляд, принципиальное значение имеет то обстоятельство, что городской клир и особенно монашество не представляли в изучаемый период какой-то изолированной группы, существовавшей и действовавшей исключительно в рамках церковной организации. Клир и монашество складывались из тех же жителей Кордовы, которые, принимая монашеский постриг, сан священника, реализовывали свои личные или семейные потребности, интересы и нередко действовали без оглядки на церковные структуры. Многие кордовские монастыри закладывались на частные средства, их насельниками являлись члены одной семьи, которые выбирали из своей среды главу обители, утверждали устав.

Клирики и монахи, участники кордовского движения, обеспечивали трансляцию и рецепцию традиционных культурных моделей, вовлекали в него новых членов, в том числе благодаря своей интеллектуальной и образовательной деятельности. Участие в движении остальных его членов проявлялось в семейных и дружеских беседах, чтении и обсуждении литературы, следовании определенным образцам поведения, почитании погибших за веру христиан как святых и т.п. В целом такая деятельность, результаты которой проявлялись скорее в области индивидуального опыта, была менее заметна для окружающих. Именно из-за своей незаметности, обычности она практически не нашла отражения на страницах сочинений Евлогия и Альвара. С другой стороны, даже самые незначительные упоминания и проговорки авторов свидетельствуют в пользу того, что она представляла собой очень важную составляющую кордовского движения. Как любое широкое социальное явление оно имело достаточно организованное «ядро», направлявшее его деятельность, и примыкавших к этому «ядру» людей.

Участников кордовского движения объединяла устойчивая и разветвленная система взаимоотношений, основанная на активных личных контактах. Члены движения были связаны друг с другом разного рода отношениями, среди которых можно выделить отношения родства, неформального ученичества, и шире — покровительства. Большую г роль в формировании и поддержании этих контактов играли определенные храмы города и монастыри его окрестностей, своего рода центры движения. Система взаимоотношений, членов движения*, обуславливали его гибкость, позволявшую объединить, в себе очень, разных- по своему социальному облику людей, а также внутреннюю сплоченность - в случае разрыва одной из нитей (например, казни родственника), связывавших участников движения, в ход вступали другие, не менее прочные (связь ученика с наставником, поддержка «коллег» по службе в храме, членов интеллектуального «кружка» т.п.).

Члены кордовского движения ощущали себя частью определенного социального целого, которое они выделяли из окружающей их социальной среды. Многие участники движения сознательно удалялись от мира, образовывая свои религиозные общины, монастыри, как правило, вдали от Кордовы, властей и церковных иерархов. Более того, их отличало стремление к подчеркнутой самоидентификации, которая нередко проявлялась в достаточно радикальных формах. Представители движения вели особый образ жизни, подчиненный идеи следования идеалам христианского благочестия (суровый аскетизм, ночные бдения, отказ от любых мирских развлечений, занятий, готовность претерпеть мученические страдания за веру и др.).

В условиях размывания этнических, культурных и иных принципиальных для идентификации индивида и групп границ, члены движения испытывали особую потребность в подчеркивании своей самоидентификации. Демонстрация приверженности определенным ценностям должна была не только укреплять их самих в правильности избранной позиции, но и напоминать окружающим ^ об инаковости христианского населения в окружении завоевателей мусульман.

Подчеркну, что, несмотря на осознание участниками движения своей обособленности, они вовсе не стремились изолироваться от общества. Однако они не принимали произошедшие в обществе перемены, фактически отказывались выстраивать отношения с мусульманами, враждебно воспринимали власть. Члены движения вели антиисламскую полемику, доказывали «неправильность» образа жизни мусульман, противопоставляли им собственную систему знаний, миропонимания, при этом не представляя, каким образом христианская община Кордовы сможет сохранить свой внутренний уклад, доминирующее положение в обществе в условиях становления сильного исламского государства.

Отсутствие позитивной альтернативы в «программе» кордовского движения, без сомнения, стало причиной широкого недовольства им в среде христианской общины. Кордовское движение вызывало отторжение социума, прежде всего как дестабилизирующее, способное разрушить межконфессиональный мир, что было особенно важно, принимая во внимание непростой период социально-политической трансформации.

Недовольство усиливалось по мере радикализации движения, увеличения его масштабов и широты, выхода за рамки христианской общины и вовлечения в него официальных мусульман. В середине IX в. движение столкнулось с мощным противостоянием со стороны властей, христианской и мусульманской общин и даже многих представителей церкви, в ходе которого утратило свой радикализм. Движение сильно изменилось, но не исчезло совсем. Ввиду этого, на мой взгляд, стоит признать востребованность деятельности участников движения в среде кордовских христиан, однако не в радикальных его формах. В последнем случае члены движения представлялись не защитниками традиционных ценностей, а врагами христианской общины и провокаторами властей. Роль охранителя, которую они взяли на себя, казалось бы, изначально выигрышная, требовала в условиях политического господства мусульман большей гибкости, готовности идти на компромисс.

Стоит особенно подчеркнуть, что сосуществование различных этно-конфессиональных общин при доминировании одной из них в средневековый период не было чем-то необычным. Мусульманское завоевание в принципе не предполагало уничтожение покоренного населения или обязательной его ассимиляции, обращения в ислам. Более того, христиане Кордовы не были исключены из жизни общества. Предположу, что участники кордовского движения добились бы больших успехов, изменив свое отношение к иноверцам; выбор толерантного пути позволил бы, если не сохранить в полной мере систему традиционных ценностных ориентиров, то, по крайней мере, преодолеть переживаемый христианской общиной кризис с меньшими для себя потерями. Однако этот путь предполагал необходимость выстраивать отношения с иноверцами на уровне повседневности, в области социально-экономических отношений, признание авторитета мусульманской власти, что было неприемлемо для радикальных участников кордовского движения, которые определяли его развитие в середине IX в.

Также, на мой взгляд, большую роль в формировании и воспроизводстве групповой конфессиональной лояльности в условиях сосуществования с иноверцами могли сыграть различные образовательные практики кордовских христиан. Отмечу вообще принципиальное значение образования в кризисные для общества моменты как в процессе налаживание межкультурных диалогов и коммуникаций, так и, наоборот, в нарастании конфликтности и социальной напряженности. Участники кордовского движения избрали второй путь. Система образования, которую настойчиво проводили в жизнь члены движения, предполагала не воспитание толерантного отношения к политически доминирующей группе населения Кордовы, а «войну идентичностей». Представители движения воспитывали христиан, в изначально враждебной по отношению к мусульманам обстановке, привносили в образование очень яркие, экспрессивные образы — лживого пророка Мухаммада и противостоящих ему мучеников. Они противополагали мудрость своих предков знанию мусульман, осознанно отказывались от. привлечения арабо-мусульманской традиции, которая воспринималась как чуждая им, неверная, идущая от дьявола, и стремились закрыть систему образования от возможных культурных влияний. Для доказательства своей правоты члены движения были готовы пойти даже на принятие смерти за веру, представлявшейся им самым значимым и, нередко, единственным аргументом в противостоянии с мусульманским миром.

В завершение хотелось бы обратить внимание на особенности традиции почитания кордовских мучеников, обусловленные, в том числе и очень необычными социально-политическими условиями ее формирования. Рассказывая о погибших христианах, Евлогий не всегда мог опереться на какую-либо традицию, кроме того, он был вынужден учитывать неоднозначное отношение к мученикам их современников. В итоге родился очень самобытный и оригинальный образ кордовских мучеников, традиция почитания которых, однако, обрела свое место и получила развитие лишь в столице эмирата — Кордове.

В христианских государствах Пиренейского полуострова знали о нескольких мучениках - Нунилоне, Алодии, Евлогии и Леокриции, и только благодаря тому, что их останки покоились в монастыре Лейре в Наварре и Овьедо. Мученики, попавшие на страницы мартиролога Узуарда, лишились каких-либо индивидуальных особенностей, утратили свою связь с кордовской традицией, растворившись в традиционных агиографических топосах. Таким образом, кордовское движение, стершись из памяти христиан с исчезновением мосарабской общины Кордовы, казалось бы, потерпело свое последнее и самое принципиальное поражение.

Однако обнаруженные в конце XVI в. тексты Евлогия, рассказывавшие о добровольных мучениках Кордовы, оказались очень востребованы в новом централизованном католическом государстве. Кордовские мученики вернулись в мартирологи и литургические книги, их образ - стойких борцов за христианскую веру и культурную самобытность — вошел в историческое сознание многих поколений испанцев и актуализировался в их исторической памяти именно в форме тех культурных стереотипов и символов, на которые ориентировался Евлогий. Замечу, что подобное восприятие добровольных мучеников до сих пор нередко встречается на страницах самых разных-работ и не теряет своей актуальности, несмотря на очень противоречивые трактовки- и интерпретации кордовских событий: Ввиду этого стоит признать,' что

Евлогий все же добился поставленной им цели — сохранения памяти о мучениках для будущих поколений.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Рыбина, Мария Владимировна, 2010 год

1. Eulogius. Documentum Martyriale // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Yol. 2. P. 459-^75.

2. Eulogius. Liber Apologeticus Martyrum // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. 2. Р. 475-495.

3. Eulogius. Epistulae // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. 2. Р. 495-503.

4. Albarus. Uita Eulogii // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. 1. Р. 330-343.

5. Albarus. Indiculus Luminosus // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. 1. Р. 270-315.

6. Albarus. Epistulae // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. l.P. 144—270.

7. Samson. Apologeticus // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. И. Р. 506-659.1.ovigildus. De habitu clericorum // Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1973. Vol. II. Р. 667-684.

8. Aimoinus. De translatione ss. Martyrum Georgii monachi, Aurelii, Nataliae ex urbe Corduba Parisios // ES. Vol. X. Р. 532-565.

9. De S. Pelagio martyre Cordubae in Hispania // Acta sanctorum. Jun. Т. VII. Р.; Rome, 1867. P. 183-184.

10. Johannes von St. Arnulf. Vita Johannes Gorziensis // Monumenta Germaniae Histórica. SS. Vol. 4 / Hrsg. von Pertz G. H. u. a. Hannover, 1841. S. 337-377.

11. Argenteae et comitum. // Pasionario hispánico / Ed. Fábrega Grau A. Madrid; Barcelona, 1955. Т. II. P. 382-387. (Monumenta Hispaniae Sacra. Serie litúrgica. Vol. 6.).

12. Calendrier de Cordove // Dozy R. P. Le calendrier de Cordove. 2a. ed. Leiden, 1961 / Ed. Ch. Pellat. P. 1-187.

13. Usuardus. Martyrologium // PL. Р., 1852. Vol. CXXIII-CXXIV. Мухаммад ал-Хушани. Книга о судьях. М., 1992.1. Литература

14. Acíen Almansa M. Entre el feudalismo y el Islam. 'Umar Ibn Hafsún en los historiadores, en las fuentes y en la historia. Jaén. 1994.

15. Agiografía altomedievale / a cura di Boesch Gajano S. Bologna, 1926.

16. Aguilera Camacho D. San Eulogio, su vida y obras. Córdoba, 1902.

17. Aigrain R. L'hagiographie: ses sources, ses méthodes, son histoire. P., 1953.

18. Aldana Garcia M. J. La concepción de la religion y cultura islámicas en los relatos de Eulogio //1. Glosa. 2,1991. P. 479^87.

19. Aldana Garcia M. J. La estructura narrativa de Memoriale Sanctorum de S. Eulogio (tesis doctoral). Córdoba, 1992.

20. Aldana García M. J. Obras completas de San Eulogio. Córdoba, 1998.

21. Alexandre-Bidon D., Lett D. Les enfants au Moyen Âge (Ve-XVe siècles). P., 1997.

22. Alonso Ávila A. Estudio prosopográfíco y onomástico del norte de la Península Ibérica durantela época visigoda. II: Estudio onomástico // Hispania antiqua. 13, 1986. P. 199-228.

23. Alonso Ávila A. Aproximación a la época visigoda en el Territorio de la actual Provincia de

24. Segovia // Studia histórica. Historia Antigua. 2-3, 1984-1985. P. 271-290.

25. Alonso Ávila A. En torno a la visigotización de la provincia Palentina // Publicaciones de la1.stitución Tello Téllez de Meneses. 53,1985. P. 267-295.

26. Alonso Ávila A. El impacto visigodo en la actual provincia de Avila // Antigüedad y cristianismo: Monografías históricas sobre la Antigüedad tardía. 3, 1986. P. 197-208. Almagro M. Origen y formación del pueblo hispánico. Barcelona, 1958.

27. Altamira y Crevea R. Historia de España y de la civilización española. Madrid, 1900-1911. Vol. 1-4.

28. Apologético del abad Sansón / Edición por Palacios Royán J. Introducción de Cerro Calderón G. del. Madrid, 1998.

29. Arce Sainz F. Arquitectura y rebellión: construcción de Iglesias durante-la revuelta de 'Umar B. Hafsün // Al-Qantara. XXII, 2001. P. 121-145.

30. Arce Sainz F. Construcción de Iglesias de la Córdoba emiral: testimonios documentales // Andalucía medieval (I). Córdoba, 2003. P. 293-303.

31. Arié R. España musulmana (siglos VIII-XV) // Historia de España dirigida por Tuñón de Lara M. Barcelona, 1988. Vol. III.

32. Aijona Castro A. Córdoba en la historia de Al-Andalus. Desarrollo, apogeo y ruina de la Córdoba omeya. Córdoba, 2001.

33. Arte y cultura mozárabe: ponencias y comunicaciones presentadas al I Congreso Internacional de

34. Estudios Mozárabes (Toledo, 1975). Toledo, 1979.

35. Asín Palacios M. El Islam cristianizado. Madrid, 1931.

36. Atkinson W. C. A history of Spain and Portugal. L., 1960.

37. Attwater D. The penguin dictionary of saints. Harmondsworth, 1986.

38. Barkai R. Chrétiens, musulmans et juifs dans l'Espagne médiévale. P., 1994.

39. Bastardas y Parera J. El latín de la Península Ibérica: el latín medieval // Enciclopedia1.ngüística hispánica. Madrid, 1960. Vol. I. P. 251-290.

40. Baudissin W. W. Graf von. Eulogius und Alvar. Ein Abschnitt Spanischer Kirchengeschichte aus der Zeit der Maurenherrschaft. Leipz., 1872. Benavides-Barajas L. Los Mozárabes y Mulades. Granada, 1995. Bertrand L., Petrie C. The history of Spain. L., 1952.

41. Bibliotheca hagiographica latina antiquae et mediae aetatis. Brüx., 1898-1901. Vol. 1-2. (reproduction 1949). Coll. Subsidia hagiographica, 6.

42. Bibliotheca hagiographica latina antiquae et mediae aetatis. Supplementum. Brüx., 1911. Coll. Subsidia hagiographica, 12.

43. Bigne M. Sacra Bibliotheca Sanctorum Patrum. P., 1589. Vol. IX. P. 769-922.

44. Bishko C. J. Spanish and Portuguese monastic history. 600-1300. L., 1984.

45. Bonnassié P., Guichard P., Gerbet M.-C. Las Españas medievales. Barcelona, 2001.

46. Bornscheuer L. Topik. Zur Struktur der gesellschaftlichen Einbildungskraft. Fr./M., 1976.

47. Boureau A. L'événement sans fin: récit et christianisme au Moyen Âge. P., 1993.

48. Bourke Th. A concise history of the moors in Spain from their invasion of that kingdom to theirfinal expulsion from it. L., 1811.

49. Bourret G. C. De schola Cordubae Christiana sub gentis Ommiaditarum imperio. P., 1885. Brooke Ch. N. L. Marriage in christian history. Camb., 1978. Brooke Ch. N. L. The medival idea of marriage. Oxf., 1989. Brown P. The cult of the saints. Chic., 1981.

50. Bulliet R.W. Conversation to Islam in the medieval period: an essay in quantitative history. Camb:, 1979.

51. Burckhardt T. La civilización hispano-arabe. Madrid, 1977.

52. Burman Th. E. Religious polemic and the intellectual history of mozarabs, c. 1050-1200. N.- Y., 1994.

53. Burns R. I. Jaime I i els valencians del segle XIII. Valencia, 1981.

54. Cagigas I. de Las. Minorías étnico-religiosas en la Edad Media española. Los mozárabes. Madrid, 1947. T. 1-2.

55. Casado Fuentes M. Estudios sobre el latín medieval español: el abad Sansón. Madrid, 1964. Castejón Calderón R. Los mozárabes del siglo VIII al IX // Boletín de la Real Academia de Córdoba. 102, 1981. P. 221-239.

56. Castejón y Martínez de Arizala R. Córdoba califal // Boletín de la Real Academia de Córdoba. 8, 1929. P. 253-339.

57. Castejón y Martínez de Arizala R. Excavaciones en monasterios mozárabes de la sierra de

58. Córdoba // Boletín de la Real Academia de Córdoba. 61, 1949. P. 65-76.

59. Castro A. The structure of Spanish history. Princeton, 1954.

60. Castro A. España en su historia. Cristianos, moros y judíos. Buenos Aires, 1948.

61. Castro A. La realidad histórica de España. Méx., 1966.

62. Cerro Calderón G. del, Palacios Royán J. Epistolario de Álvaro de Córdoba. Córdoba, 1997. Cerulli E. Le Calife 'Abd ar-Rahman III de Cordoue et le martyr Pelage dans un poème de Hrotsvitha // Studia Islamica. 32, 1970. P. 69-76.

63. Chabry L., Chabry A. Politique et minorités au Proche-Orient. Les raisons d'une explosion. P., 1987.

64. Chalmeta P. Invasion e islamización. La sumisión de Hispania y la formación de al-Andalus. Madrid, 1994.

65. Chejne A. Muslim Spain: its history and culture. Minneapolis, 1974.

66. Chejne A.G. Islamization and arabization in al-Andalus: a general view // Islam and cultural change in the Middle Ages. Wiesbaden, 1976. P. 59-85. Chejne A.G. Historia de la España musulmana. Madrid, 1980.

67. Christys A. St-Germain des Prés, St. Vincent and the martyrs of Cordoba // Early medieval Europe. Vol. 7, Num. 2. Oxf., 1998. P. 199-216.

68. Christys. A. Cordoba* in the Vita Argentea // Topographies of power in the early Middle Ages / De Jong M., Theuws F. eds. Leiden, 2001. P. 119-136.

69. Christys A. Christians in al-Andalus 711-1000. Richmond, 2002.

70. Codera y Zaidin F. Discurso: Mozárabes. Su condición social y política. Lérida, 1866.

71. Colbert. E. P. The martyrs of Córdoba (850-859): a study of the sources. Wash., 1962.

72. Collins. R. Early medieval Spain: unity and diversity, 400-1000. N.-Y., 1983.

73. Collins R. España en la Alta Edad Media Barcelona, 1986.

74. Collins R. Law, culture and regionalism in early Medieval Spain. Brookfield, 1992.

75. Collins R. La conquista árabe, 710-797. Barcelona, 1992.

76. Conde J. A. Historia de la dominación de los árabes en España. Madrid, 1820.

77. Coope J. A. The martyrs of Cordoba: community and family conflict in an age of massconversion. Nebraska, 1995.

78. Corpus scriptorum muzarabicorum / Ed. Gil Fernández J. Madrid, 1970-73. Vol. 1-2.

79. Coué St. Hagiographie im Kontekst. Berlin; N.-Y., 1997. (Arbeiten zur Frühmittelalterforschung,24..

80. Criado de Val M. Historia de Hita y su arcipreste: Vida y muerte de una villa mozárabe. Madrid, 1976.

81. Cruz Hernández M. El Islam de al-Andalus. Historia y estructura de su realidad social. Madrid, 1996.

82. Cuevas C. El pensamiento del Islam. Contenido e historia. Influencia en la mística española. Madrid, 1972.

83. Cunningham. L. S. The Meaning of Saints. San Francisco, 1980.

84. Cutler A. The ninth-century Spanish martyrs' movement and the origins of western christian missions to the Muslims // Muslim World. 55, 1965. P. 321-339.

85. Daniel N. The church and Islam the development of the Christian attitude to Islam. Dublin, 1957.

86. Daniel. N. Islam and the West: the making of an image. Edinburgh, 1960.

87. Daniel. N. The Arabs and medieval Europe. N.-Y., 1979.

88. Delehaye H. Les passions des martyres et les genres littéraires. Brüx., 1921.

89. Delahaye. H. Les légendes hagiographiques. Brüx., 1927.

90. Delehaye H. Les origines du culte des martyres. Brüx., 1933.

91. Delehaye H. Cinq leçons sur la méthode hagiographique. Brüx., 1943.

92. Delgado León F. Álvaro de Córdoba // Actas del I Congreso nacional de Estudios mozárabes. Córdoba, 1996. P. 73-88.

93. Delgado León F. Álvaro de Córdoba y la polémica contra el islam. El Indículus Luminosus. Córdoba, 1996.

94. Diaz y Diaz M. C. Index Scriptorum latinorum Medii Aevi Hispanorum. Salamanca; 1958.

95. Diaz y Diaz M. C. El latín de la Península Ibérica: rasgos lingüísticos // Enciclopedia Lingüística hispanica. Madrid, 1960. Vol. I. P. 153-197.

96. Diaz y Diaz M. C. El latín de la Península Ibérica: dialectalismos // Enciclopedia Lingüística hispanica. Madrid, 1960. Vol. I. P. 237-250.

97. Diaz y Diaz M. C. Los textos antimahometanos más antiguos en codices españoles // Archives d'histoire doctrinale et littéraire de Moyen Âge. 37, 1970. P. 149-168.

98. Diaz y Diaz M. C. De Isidro al siglo XI: ocho estudios sobre la vida literaria peninsular. Barcelona, 1976.

99. Diaz y Diaz M. C. La vida literaria entre los mozárabes de Toledo (siglos VIII al IX) // Arte y cultura mozárabe. Toledo, 1979. P. 71-100.

100. Diaz y Diaz M. C. Agustín entre los mozarabes: un testimonio // Augustinus. 25, 1980. P. 158— 180.

101. Diaz y Diaz M. C. Passionnaires, légendiers et compilations hagiographiques dans le haut

102. Moyen Âge espagnol // Hagiographies, cultures, sociétés. P., 1981. P. 49-59.

103. Diaz y Diaz M. C. Antología del latín vulgar. Madrid, 1985.

104. Diaz y Diaz M. C. Libros y librerías en la Rioja altomedieval. Logroño, 1991.

105. Diaz y Diaz M. C. Vie chrétienne et culture dans l'Espagne du VII au X siècles. Norfolk, 1992.

106. Dozy R. P. Dictionnaire des noms de vêtements chez les Arabes. Amsterdam, 1845.

107. Dozy R. P. Supplément aux dictionnaires arabes. Leiden; P., 1927. Vol. 1-2.

108. Dozy R. P. A. Histoire des musulmans d'Espagne jusqu'à la conquête de l'Andalousie par lesalmorávides. Leiden, 1932. Vol. 1-3.

109. Dozy R. P. et Endelmann W. H. Glossaire des mots espagnols et portugais dérivés de l'arabe. Leiden, 1965.

110. Dozy R. P. Historia de los Musulmanes de España. Madrid, 1982. Vol. 1-4.

111. Dozy R. P. Le calendrier de Cordove. 2a. ed. Leiden, 1961 / Ed. Ch. Pellat.

112. Dubois. J. Le martyrologie d'Usuard: texte et commentaire. Brux., 1965.

113. Dubois J., Lemaitre J.-L. Sources et méthodes de l'hagiographie médiévale. P., 1993.

114. Dunbabin J. Captivity and imprisonment in medieval Europe. N.-Y., 2002.

115. Dunlop D. M. Hafs ibn Albar the last of the Goths' // Journal of the Royal Asiatic Society of

116. Great Britain and Ireland. 3-4, 1954. P. 137-151.

117. Dunlop D. M. Sobre Hafs ibn Albar al-Quti al-Qurtubi // Al-Andalus. 20, 1955. P. 211-213. Emmerson R. K. Antichrist in the Middle Ages: a study of medieval apocalypticism, art and literature. Seattle, 1981.

118. Epalza M. de. Mozarabs: an emblematic Christian minority in Islamic Al-Andalus // The legacy of Muslim-Spain. Leiden, 1992. P: 149-175.

119. Estudios sobre Alfonso VI y la reconquista de Toledo. Actas del II Congreso Internacional de Estudios Mozárabes (1985). Toledo, 1987-1988.

120. Fattal A. Le statut légal des non-musulmans en pays d'Islam. Beyrouth, 1995. Faulhaber Ch. Libros y bibliotecas en la España Medieval. L., 1987. Fernández Arenas J. La arquitectura mozárabe. Barcelona, 1972.

121. Fierro Bello M. I. La heterodoxia en Al-Andalus durante el periodo omeya. Madrid, 1987. Fierro M. Al-Andalus: saberes e intercambios culturales. Barcelona, 2001. Fletcher R. Moorish Spain. L., 1992.

122. Florez H. España Sagrada. Teatro geográfico-histórico de la iglesia de España. Vol. X. Madrid, 1775 (2a ed.). Vol. XI. Madrid, 1753.

123. Fück J. Zum Kalendar von Cordoba von Jahre 961 // Orientalische Literaturzeitung. 7/8, 1965. P. 333-337.

124. Fürstemann E.W. Altdeutsches Namenbuch. Bd. 1. Personennamen. Münch., 1966.

125. Gaiffier B. de. Les notices hispaniques dans le martyrologe d'Usuard // Analecta Bollandina. 55,1937. P. 268-283.

126. Gaiffier B. de. Études critiques d'Hagiographie et d'Iconographie. Brüx., 1967. (Subsidia hagiographica, 43).

127. Gaiffier B. de. Recherches d'hagiographie latine. Brüx., 1971. (Subsidia hagiographica, 52). Galmés de Fuentes A. Dialectología mozárabe. Madrid, 1983.

128. Gálves Villatoro R. Los clásicos entre los mozárabes cordobeses // Boletín de la Real Academiade Córdoba. 16, 1926. P. 575-592.

129. García de Cortázar J. A. La época medieval. Madrid, 1974.

130. García GómezE. Algunas precisiones sobre la ruina de la Córdoba Omeya // Al-Andalus. 12, 1947. P. 267-293.

131. García Gómez E. Notas sobre la topografía cordobesa en los «Anales de Al-Hakam II» por1.a al-Razi //Al-Andalus. 30, 1965. P. 319-379.

132. García Gómez E. Poemas arabigoandaluces. Madrid, 1980.

133. García Laguna A. Las reliquias de S. Eulogio // Boletín de la Real Academia de Córdoba. 80, 1975. P. 331-333.

134. García Moreno L. A. Prosopografía del reino visigodo de Toledo. Salamanca, 1974. García Moreno L. A. Historia de España Visigoda. Madrid, 1989.

135. García de Valdeavellano L. Curso de historia de las instituciones españolas. Madrid, 1977. García Villada Z. Historia eclesiástica de España. Madrid, 1936. Vol. 3.

136. García y García A., Cantelar Rodríguez F., Nieto Cumplido M. Catálogo de los manuscritos e incunables de la Catedral de Córdoba. Córdoba, 1976.

137. Genèse médiévale de l'anthroponymie moderne. T. IV. Discours sur le nom: normes, usages, imaginaire (VIe-XVIe siècles). Tours, 1997

138. Gervers M., Bikhazi R. J. Conversion and continuity. Indigenous Christian communities in Islamic lands, eight to eighteen centuries. Toronto, 1990.

139. Gil Fernández J. En torno a las santas Nunilón y Alodia // Revista de la Universidad de Madrid. 19, 1970. P. 103-140.

140. Gil Fernández J. Notas lexicográficas sobre el latín mozárabe // Homenaje a Antonio Tovar. Madrid, 1972. P. 151-157.

141. Gil Fernández J. Apuntes sobre la morfología de Álbaro de Córdoba // Habis. 2, 1973. P. 199— 206.

142. Gil Fernández J. Para la edición de los textos visigodos y mozárabe // Habis. 2, 1973. P. 189— 234.

143. Gil Fernández J. Notas críticas a autores medievales hispanos // Habis. 14, 1983. P. 67-72. Gli studi agiografici sul Medioevo in Europa, 1968-1998 / a cura di Paoli E. Tavarnuzza, 2000. (Quaderni di Hagiographica, 1).

144. Gómez Bravo J. Catálogo de los obispos de Córdoba. Córdoba, 1973.

145. González Palencia A. Los mozárabes de Toledo en los siglos XII y XIII. Madrid, 1926-1930. Vol. 1-4.

146. González Palencia A. El Islam y Occidente. Madrid, 1931.

147. Goody J. Development of the family and marriage in Europe. Camb., 1983.

148. Graus F. Herrscher und Heiliger im Reich der Merowinger. Studien zur hagiographie der

149. Merowingerzeit. Prague, 1965.

150. Gregoire R. Manuale di Agiologia: Introduzione alla Letteratura Agiografica. Fabriano, 1987. Guichard P. Al-Andalus: estructura antropológica de una sociedad islámica en occidente. Barcelona, 1976.

151. Guichard P. Estudios sobre historia medieval. Valencia, 1987.

152. Hagerty M. J. Los cuervos de San Vicente: escatología mozárabe. Madrid, 1980.

153. Hagiography and medieval literature. Odense, 1981.

154. Hagiographie im Kontekst: Wirkungsweisen und Möglichkeiten historischer Auswertung / Bauer D. R, Herbers K. Stutt., 2000. (Beträge zur Hagiographie 1).

155. Haines C. R. Christianity and Islam in Spain, A.D. 756-1031. N.-Y., 1968.

156. Heffernan Th. Sacred biography: saints and their biographies in Middle Ages. N.-Y.; Oxf., 1988.

157. Herrera Roldan P. Léxico de la obra de San Eulogio de Córdoba. Córdoba, 1997.

158. Herrera Roldán P. Un autor mozárabe descuidado: Leovigildo // Boletín de la Real Academia de

159. Córdoba. 66,1995. P. 211-219.

160. Herrera Roldán P. Lengua y cultura latinas entre los mozárabes cordobeses del S. IX. Córdoba, 1995.

161. Historia mozárabe. Ponencias y comunicaciones presentadas al I Congreso Internacional de Estudios Mozárabes (Toledo, 1975). Toledo, 1978.

162. Jabbaar, Salman Hassan. The place of women in Christianity & Islam //http://answeringislam.org.uk/Women/place.html

163. Jackson G. The making of medieval Spain. London, 1972.

164. Jiménez Duque B. La espiritualidad romano-vizigoda y muzárabe. Salamanca, 1977. Jiménez Pedrajas R. Las relaciones entre los cristianos y los musulmanes en Córdoba // Boletín de la Real Academia de Córdoba. 80, 1975. P. 107-236.

165. Madoz J. Autógrafos de Alvaro de Córdoba // Estudios eclesiásticos. 19, 1945. P. 519-522. Madoz J. El viaje de San Eulogio a Navarra y la cronología en el epistolario de Alvaro de Córdoba // Príncipe de Viana. 20,1945. P. 415^123.

166. Madoz J. Controversia epistolar entre Álvaro de Córdoba y Juan de Sevilla // Boletín de la Real

167. Academia de Córdoba. 55, 1946. P. 107-120.

168. Madoz J. Epistolario de Álvaro de Córdoba. Madrid, 1947.

169. Madoz J. El mundo mozárabe // Historia General de las Literaturas Hispánicas. Barcelona, 1949. P.259-274.

170. Maigne d'Arnis W. N. Lexicón manuale ad scriptores mediae et infimae latinitatis. Hildesheim, 1977.

171. Malone E. E. The monk and the martyr: the monk as the successor of the martyr. Wash., 1950. Manuscrits hagiographiques et travail des hagiographes / Ed. Heinzelmann M. Sigmaringen, 1992.

172. Maravall J. El concepto de España en la edad Media. Madrid, 1964.

173. Martínez Gázquez J. Algunos observaciones al texto del Calendario de Córdoba // Al-Quantara. 11, 1981. P. 319-342.

174. Martínez Ruiz J. Localización de templos mozárabes cordobeses. Ifígea. 3-4, 1986-87. P. 5772.

175. Martínez F. J. Literatura Apocalíptica y primeras reacciones cristianas a la conquista islámica en Oriente //http://www.humanitas.cl/biblioteca/articulos/d0466/index.htm

176. Mellado Rodríguez J., Aldana García M. J. Concordantia in Eulogium Cordubensem. Hildesheim, 1993.

177. Menéndez Pidal R. Orígenes de Español. Madrid, 1950.

178. Menéndez Pidal R. España. Eslabón entre la cristiandad y el Islam, Madrid, 1956.

179. Menéndez Pidal R. San Eulogio y la numeración árabe // Boletín de la Real Academia de

180. Córdoba. 80,1975. P. 334-335.

181. Menéndez Pelayo M. Historia de los heterodoxos españoles. Alicante, 2008. Vol. 2. Mentré M. La peinture «mozárabe». P., 1980.

182. Michalowski R. Le don d'amitié dans la société carolingienne et les «Translationes sanctorum» // Hagiographies, cultures, sociétés. P., 1981. P. 399^26.

183. Millet-Gérard D. Chrétiens mozarabes et culture islamique dans l'Espagne des VIIIc-IXe siècles. P., 1984.

184. Mitre Fernandez E. Cristianos, Musulmanes y Hebreos. La difícil convivencia de la España Medieval. Madrid, 1988.

185. Montgomery Watt M. Historia de la España islámica. Madrid, 1970.

186. Moral T. El monasterio riojano de las santas mártires Nunilo y Alodia // Principe de Viana. 36, 1975. P. 435-445.

187. Morales Ambrosio de. Divi Eulogii cordubensis, Martyris, doctoris et electi Archiepiscopi

188. Toletani opera. Alcalá de Henares, 1574 (сочинения Амбросио де Моралеса цитируются поэлектронному варианту www.juntadeandalucia.es/./bibliotecavirtualandalucia/./inicio.cmd).

189. Morales Ambrosio de. La Coronica General de España. Alcalá de Henares, 1574.

190. Morales Ambrosio de. Las antigüedades de España. Alcalá de Henares, 1577.

191. Morales Ambrosio de. Los cinco libros posteriores de la Coronica General de España. Córdoba,1586.

192. Morales Ambrosio de. Discurso sobre las antigüedades de Castilla. Alcalá de Henares, 1577. Morlet M. Th. Les noms de personnes de l'ancienne Gaule du VI au XII siècle. P., 1981. Vol. 1— 3.

193. Mortimer R. C. The origin of prívate penance in the western church. Oxf., 1939.

194. Musurillo H. The Acts of the Christian Martyrs. Oxf., 1972.

195. Nahmer van Der D. Agiografia altomedievale e uso délia. Bibbia, 2001.

196. Nieto Cumplido M. Historia de Córdoba: Islam y Cristianismo. Córdoba, 1984.

197. O'Callaghan J. F. A history of medieval Spain. L., 1975.

198. Oliveira Martins J. P. de. A history of Iberian civilization. L., 1930.

199. Orlandis J. Los monasterios familiares en España durante la alta Edad Media // Annuario de Historia del Derecho español. 26, 1956. P. 5-46.

200. Orlandis J. Estudios sobre instituciones monásticas medievales. Pamplona, 1971.

201. Orlandis J. La iglesia en la España visigótica y medieval. Pamplona, 1976.

202. Orti Belmonte M. Biografía de san Eulogio de Córdoba // Boletín de la Real Academia de

203. Córdoba. 80, 1975. P. 5-26.

204. Palacios Royán J. Index verborum Samsonis. Málaga. 1978.

205. Palacios Royán J. Abad Sansón: Apologético (trad. y notas). Madrid, 1987.

206. Pasionario hispánico / Ed. Fábrega Grau A. Madrid; Barcelona, 1953-1955. T. I-II. (Monumenta

207. Hispaniae Sacra. Serie litúrgica. Vol. 6.).

208. Pastor de Togneri R. Conflictos sociales y estancamiento económico en la España medieval. Barcelona, 1973.

209. Pastor de Togneri R. Del Islam al cristianismo: En las fronteras de dos formaciones económicosociales: Toledo, siglos XI-XIII. Barcelona. 1975.

210. Pavón Maldonado B. Ciudades hispanomusulmanas. Madrid. 1992.

211. Pelikan J. The growthof medieval theology: 600-1300. Chic., 1978.

212. Peñarroja Torrejón L. Cristianos bajo de Islam. Los mozárabes hasta la reconquista de Valencia. Madrid, 1993.

213. Peñarroja Torrejón L. El mozárabe de Valencia: nuevas cuestiones de fonología mozárabe. Madrid, 1990.

214. Pérez de Urbel J. Los himnos mozárabes // Liturgia y música mozárabe. Toledo, 1978. P. 135— 162.

215. Pérez-Embid Wamba J. Hagiología y sociedad en la España medieval: Castilla y León (siglos XI-XIII). Huelva, 2002. (Arias Montano, 59).

216. Perrier-Replein S. L'identité chrétienne à travers le mouvement des martyrs de Cordove au milieu du IX-e siècle // http://www.univmlv.fr/bibliotheque/presses/travaux/travaux 1 /perrier.htm

217. Power G. The history of the empire of Musulmans in Spain and Portugal. L., 1815. Ramírez de Arellano R. Historia de Córdoba, desde su fundación hasta la muerte de Isabel la Católica. Ciudad Real, 1915-17.

218. Ramos-Redigor J. El sacramento de la Penitencia. Salamanca, 1985. Reed J. The moors in Spain and Portugal. L., 1974.

219. Regueras F. La arquitectura mozárabe en León y Castilla. Vallodolid, 1990.

220. Rivera Recio J. F. Los mártires cordobeses del siglo IX // Boletín de la Real Academia de

221. Córdoba. 80, 1975. P. 27^13.

222. Rivera Recio J. F. San Eugenio de Toledo y su culto. Toledo, 1963.

223. Rivera Recio J. F. Los arzobispos de Toledo. Desde sus orígenes hasta fines del siglo XI. Toledo, 1973.

224. Rivera Recio J. F. El adopcionismo en España (s. VIII): Historia y doctrina. Toledo, 1980.

225. Riché P. Éducation et culture dans l'Occident barbare. P., 1962.

226. Riddle D. The martyrs. A study in social control. Chic., 1931.

227. Riesco Chueca P. Pasionario hispánico. Sevilla, 1987.

228. Rincón Álvarez M. Mozárabes y Mozárabas. Salamanca, 2003.

229. RobinsonN. Christ in Islam and Christianity. Albany, 1991.

230. Ruiz A. S. Obras completas de san Eulogio. Córdoba, 1959.

231. Sáez J. M. El movimiento martirial de Córdoba. Notas sobre la bibliogtafïa. Alicante, 2008 // www.ua.es/personal/jms/hc/movmartirial.pdf

232. Sage C. M. Paul Albar of Córdoba: Studies on his life and writings. Wash., 1943. Saints & their cults. Camb., 1985.

233. Saints and their authors: studies in medieval hispanic hagiography in honor of John K. Walsh / Ed. by Connolly J. E. Madison, 1990.

234. Samsó J. La supervivencia de la cultura mozárabe en al-Andalus // Historia. 16, 167, 1990. P. 71-76.

235. Sánchez-Albornoz y Meduina Cl. La España musulmana según los autores islamitos y cristianos medievales. Buenos Aires, 1946. Vol. 1—2.

236. Sánchez-Albornoz y Meduina Cl. España, un enigma histórico. Barcelona, 1973.

237. Sánchez Albornoz y Meduina Cl. El drama de la formación de España y los españoles.1. Barcelona, 1973.

238. Sánchez-Albornoz y Meduina Cl. El Islam de España y el Occidente. Madrid, 1974.

239. Sánchez-Albornoz y Meduina Cl. Orígenes de la nación española. Oviedo, 1975. Vol. 1-3.

240. Sánchez Madrid S. Arqueología y Humanismo. Ambrosio de Morales. Córdoba, 2002.

241. Sánchez Salor E. Jerarquías eclesiásticas y monacales en época visigoda. Salamanca, 1976.

242. Santi e demoni nell'alto medioevo occidentali (secoli V-XI). Settimane di studio del Centroitaliano di studi sull'Alto Medioevo, XXXVI. Spoleto, 1989. Vol. 1-2.

243. Santità, culti, agiografia. Temi e prospettive / a cura de Boesch Gajano S. Roma, 1997.

244. Schott A. Hispania illustrata. Francfort, 1608. Vol. 4.

245. Shahar S. Childhood in the Middle Ages. L.; N.-Y., 1990.

246. Shahar S. Growing old in the Middle Ages. Tel-Aviv, 1995.

247. Sigal P.-A. Le travail des hagiographes aux Xl-e et Xll-e s. P., 1988.

248. Simonet F. J. Historia de los mozárabes de España. Madrid, 1897-1903. (reimp. Amsterdam, 1967).

249. Simonet F. J. Glosario de voces ibéricas y latinas usados entre los mozárabes. Madrid, 1988. Southern R. W. Western views of Islam in the Middle Ages. Camb., 1962. Suárez Fernández L. Historia de España. Madrid, 1970.

250. Talbi M. Kairouan et la malakisme espagnol // Etudes d'orientalisme dédiées à la mémoire de

251. E. Levi-Provençal. P., 1962. T. 1. P. 317-337.

252. The early Christian fathers. Oxf., 1969.

253. The history of childhood / ed. Mause L. de. N.-Y., 1974.

254. The later.Christian fathers. Oxf., ,1970.

255. The formation of al-Andalus. Camb., 1998.

256. The legacy of Islam. Oxf., 1974.

257. The legacy of Muslim Spain. Leiden, 1992.

258. Thompson B. R. Bilingualism in Moorish Spain. Virginia, 1970.

259. Torres Balbás L. Mozarabías y juderías en las ciudades hispano-musulmanas // Al-Andalus. 19, 1946. P. 172-197.

260. Torres Balbás L. Estructura de las cuidades hispano-musulmanas: la medina, los arrabales y los barrios//Al-Andalus. 18, 1955. P. 149-177.

261. Torres Balbás L. Ciudades hispano-musulmanas. Madrid, 1985. T. 1-2. TownsonD. Muslim Spain. Camb., 1973.

262. Tuñón de Lara M. Metodología de la historia social de España. Madrid, 1979. Turquet de Mayerne L. Histoire général d'Espagne. L., 1612.

263. Urvoy D. La pensée religieuse des mozarabes face à l'Islam // Traditio. 39, 1983. P. 419^132. Uytfanghe van M. Modèles bibliques dans l'hagiographie // Le Moyen Âge et la Bible / Dir. de Riché P., Lobrichon G. P., 1984. P. 449^87.

264. Vicens Vives J. Aproximación a la historia de España. Barcelona, 1960.

265. Vives J. Concilios visigóticos e hispano-romanos. Barcelona, 1963.

266. Vives J. Inscripciones cristianas de la España romana y visigoda. Barcelona, 1969.

267. Waltz J. The significance of the voluntary martyrs' movement of ninth-century Córdoba //

268. Muslim World. 60, 1970. P. 143-159, 226-236.

269. Watt M. Historia de España Islámica. Madrid, 1970.

270. Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании. M., 1951. T. 1—2.

271. Арнаутова 10. Е. Чудесное исцеление святыми и «народная религиозность» в Средние века// Одиссей. Человек в истории. М., 1995. С. 154-169.

272. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке. Екатеринбург, 1999. Балакин В. Д. Немецкое посольство в Кордовский халифат // Вопросы истории. М., 2000. №7. С. 150-155.

273. Баранова М. В. Христиане мусульманской Кордовы перед лицом кади // Право в средневековом мире. М., 2007. С. 198-213.

274. Бергер Е. Е. География культов в Испании в VIII-IX вв. Дип. раб. М., 1989.

275. Берман Б. И. Читатель жития // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 159—183.

276. Бессмертный Ю. JL Женщина, брак, семья до начала Нового времени. М., 1993. Бессмертный Ю. JI. Структура крестьянской семьи во франкской деревне IX в. // Средние века. М., 1980. Вып. 43. С. 32-52.

277. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. М., 1991.

278. Бессмертный Ю. Л. К вопросу о положении женщины во франкской деревне IX в. // Средние века. М., 1981. Вып. 44. С. 97-116.

279. Бессмертный Ю. Л. К демографическому изучению французской деревни IX в. (Люди и имена) // Советская этнография. М., 1981. № 2. С. 51-67.

280. Бессмертный Ю. Л. Об изучении массовых социально-культурных представлений каролингского времени // Культура и искусство западноевропейского Средневековья. Материалы научной конференции (1980). М., 1981. С. 53-77.

281. Бойко К. А. Арабская историческая литература в Испании (VIII первая треть XI в.). М., 1977.

282. Браун П. Культ святых. Его становление и роль в латинском христианстве. М., 2004. Варьяш«,И. И. Мудехары в испанском городе // Город в средневековой цивилизации

283. Западной Европы. М., 1999. Т. 1. С. 221-225.

284. Варьяш И. И. Историческая память и конфессия //Историческая память и формы ее воплощения. М., 2001. С. 79-86.

285. Варьяш И. И. Мусульманская женщина в христианском социуме // Бе тиНепЬш ШшМЬиз. СПб., 2001. С. 61-96.

286. Варьяш И. И. Опыт пиренейских мусульман: вне закона, но в социуме // Право в средневековом мире. СПб., 2001. С. 319-324.

287. Варьяш И. И. Правовое пространство ислама в христианской Испании ХШ-ХУ вв. М., 2001.

288. Варьяш И. И. Положение мусульманской женщины в христианском социуме (Арагон XIV века) // Пограничные культуры между Востоком и Западом (Россия и Испания). СПб., 2001. С. 80-91.

289. Варьяш И. И. К вопросу о самоидентификации мусульманского населения в Арагонском королевстве в XIV в. или о необходимости представляться // Социальные идентичности средневекового человека. Москва, 2007. С. 317-322.

290. Варьяш И. И. «Переживание» контактов в средневековой Испании // Испанский альманах. М., 2008. Вып. 1. С. 187-194.

291. Габдрахманов П. Ш. Имя и счастье в средневековой Фландрии // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 2002. Вып. 4. С. 26 —44.

292. Габдрахманов П. Ш. Средневековый зависимый в кругу своих предков и потомков // Человек и его близкие на Западе и Востоке (до начала нового времени). М., 2000. С. 42— 63.

293. Габдрахманов П. Ш. «Что в имени тебе моем?.» Семья и имя во Фландрии 12-13 веков // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени. М., 2000. С. 70-84.

294. Гиргас В. Право христиан на Востоке по мусульманским законам. СПб. 1865. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

295. Гуревия А. Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989:

296. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

297. Гуревич А. Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. Журавский А. В. Христианство и ислам. М., 1990. Дюби Ж. Структура семьи в средневековой Западной Европе. М., 1970. Женщина, брак, семья до начала Нового времени. М., 1993.

298. Зеленина Г. С. От скипетра Иуды к жезлу шута: Придворные евреи в средневековой Испании. М., 2007.

299. Ивашко В. А. Как выбирают имена. Минск, 1980.

300. Карасс М. Б. Толедская деревня в XII XIII вв. Л., 1955. Диссертация на соискание степени кандидата исторический наук.

301. Карасс М. Б. О хозяйстве толедской деревни // Средние века. М., 1955. Вып. 7. С. 47-63. Карасс М. Б. Реконкиста и колонизация в истории кастильского крестьянства // Средние века. М., 1962. Вып. 22. С. 130-158.

302. Карасс М. Б. Архив толедских мосарабов XII — XIII вв. и изучение культурных связей между Западом и Востоком // Краткие сообщения Ин-та народов Азии. 86, 1965. С. 196— 202.

303. Карсавин Л. П. Монашество в средние века. М., 1992.

304. Кустодиев К. Л. Христианство в Испании под владычеством мусульман. М., 1867. Ланда Р. Г. В стране аль-Андалус через тысячу лет. М., 1993.

305. Лебедев А. П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире. Спб., 2000.

306. Леви-Провансаль Э. Арабская культура в Испании. М., 1967. Ле Гофф Ж., Трюон Н. История тела в средние века. М., 2008.

307. Лучицкая С. И. Образ Другого: мусульмане в хрониках Крестовых походов. Спб, 2001. Мариана Хуан де. Всеобщая история Испании. Спб., 1779-1782.

308. Память детства: Западноевропейские воспоминания о детстве от поздней античности дораннего Нового времени (Ш-ХУ1 вв.) / Под ред. В. Г. Безрогова. М., 2001.

309. Память детства: Западноевропейские воспоминания о детстве эпохи рационализма и

310. Просвещения (ХУП-ХУШ вв.) / Под ред. В. Г. Безрогова. М., 2001.

311. Пискорский В. К. История Испании и Португалии. Спб., 1909.

312. Плавскин 3. И. Литература Испании 1Х-ХУ вв. М., 1986.

313. Попова Г. А. Мосарабы Толедо: проблемы идентификации. Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. М., 2002.

314. Попова Г. А. Как горожане перехитрили короля. Из истории фуэро Толедо // Право в средневековом мире. М., 2008. С. 96-111.

315. Попова Г. А. Кто говорил на арабском языке в христианском Толедо (Сферы использования арабского языка в Толедо ХИ-ХШ вв.) // Бспр^ОгаНа: взаимодействие устной и письменной традиций в Средние века и раннее Новое время. М., 2008. С. 165— 177.

316. Попова Т. В. Античная биография и византийская агиография // Античность и Византия. М., 1975. С. 218-266.

317. Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998. Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории: Новая картина европейского прошлого. М., 2002.

318. Рыбина М. В. Евлогий Кордовский: священнослужитель, интеллектуал и мученик // Испанский альманах. М., 2008. Вып. 1. С. 110-128.

319. Рыбина М. В. Когда погиб последний из кордовских мучеников ? // Средние века. М., 2009. Вып. 70 (1-2). С. 156-173.

320. Рыбина М. В. В поисках добровольного мученика (Кордова, X в.) // Средние века. М., 2009. Вып. 70 (3). С. 32^14.

321. Социальные идентичности средневекового человека. М., 2007. 1 Смирнов А. А. Средневековая литература Испании. М., 1969.1 268

322. Топорова Т. В. Культура в зеркале времен: древнегерманские двучленные имена собственные. М., 1996.

323. Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V -середина VII в.). М„ 1989.

324. Уотт У. М. Влияние ислама на средневековую Европу. М., 1976. Уотт У. М., Какиа П. Мусульманская Испания. М., 1976.

325. Усков Н. Ф. Христианство и монашество в Западной Европы раннего средневековья.

326. Германские земли II-III — середины IX в. Спб., 2001.

327. Филыптинский И. М. История арабов и халифата (750-1517 гг.). М., 1999.

328. Человек в кругу семьи. М., 1996.

329. Человек в мире чувств. М., 2000.

330. Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы. М., 2000. Чужое: опыты преодоления / Под ред. Р. М. Шукурова. М., 1999.

331. Школа и педагогическая мысль средних веков, Возрождения и начала нового времени: исследования и материалы. М., 1991.

332. Шляхтина О. С. Институт судейства в системе государственного аппарата ал-Андалуса

333. VIII-X вв. Дип. раб. М., 2002.