Днепровское лесостепное Левобережье в позднеримское и гуннское время: Середина 3 - вторая половина 5 в. н. э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, доктор исторических наук Обломский, Андрей Михайлович

• Обломский, Андрей Михайлович
• доктор исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации доктор исторических наук Обломский, Андрей Михайлович

Введение

Глава 1. Днепровское лесостепное Левобережье в 1 - начале 3 в.

Глава 2. Днепровское лесостепное Левобережье и бассейн

Северского Донца в Черняховский период

1. Памятники позднеримского времени на Днепровском Левобережье (основные проблемы изучения, историография)

2. Территории археологических культур

3. Ландшафты и размеры поселений

4. Лепная керамика сейминско-донецкого варианта киевской культуры (памятников типа Букреевки-Тазово)

5. Лепная керамика и этнические компоненты Черняховской культуры

6. Жилища и хозяйственные постройки

7. Хронология

Глава 3. Днепровское лесостепное Левобережье в гуннское время

1. О взаимоотношении населения Подесенья-Посеймья и лесостепной зоны

2. Проникновение населения киевской культуры в лесостепь. Образование колочинской культуры

3. О времени формирования пеньковской культуры

4. Об этнических компонентах и времени сложения культуры раннесредневековых ингумаций

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Днепровское лесостепное Левобережье в позднеримское и гуннское время: Середина 3 - вторая половина 5 в. н. э.»

Географически Днепровское лесостепное Левобережье охватывает обширную область, лежащую между Днепром в средней части его долины и Северским Донцом вплоть до истоков рек, впадающих в Днепр с востока (Сулы, Пела и Ворсклы). Южная граница лесостепи проходит, приблизительно, по линии от устья Пела и низовьев Ворсклы до верховьев Северского Донца несколько южнее г. Змиева Харьковской обл. и среднего течения Оскола близ г. Валуйки Белгородской обл. На севере лесостепная зона включает в свой состав поречье Трубежа, Удая, Среднее и Верхнее Посеймье к востоку от г. Путивля Сумской обл. (рис.1).

Исторические границы Днепровского лесостепного Левобережья в середине 3 - первой половине 5 вв., тем не менее, не полностью совпадают с очерченными выше. Эта область оказывается значительно большей по размерам. На востоке она охватывает бассейн Северского Донца и долину Оскола, потому что ареалы некоторых культурных групп, чьи памятники известны в Поднепровье, распространяются и далее на восток (черняховская, пеньковская и сейминско-донецкий вариант киевской культур). Как стало известно сравнительно недавно, археологические общности, тесно связанные с Днепровским Левобережьем в позднеримское и гуннское время существуют и в лесостепном Подонье (древности круга Каширки-Седелок и типа Чертовицкого Третьего-Замятино), причем формируются они при непосредственном участии переселенцев с запада -из ареала киевской и Черняховской культур. Несмотря на это, Подонье в середине 3 - первой половине 5 в., видимо, представляло собой особую историко-культурную область. Даже при сравнительно небольшом количестве стационарно исследованных здесь к настоящему времени памятников совершенно очевидно, что ритмы развития этого региона своеобразны. Так например, периоды нестабильности и многочисленных миграций, которые идут в разных направлениях, на территории Днепровского Левобережья и бассейна Северского Донца приходятся на середину 3 и 5 в. Памятников этих эпох сравнительно немного, их очень трудно найти даже при планомерных обследованиях. Большинство же поселений и могильников этого региона датируется в диапазоне от конца 3 до середины 4 в. В Подонье - все наоборот. По хронологическим индикаторам и общему облику культуры древности типа Каширки-Седелок относятся к середине - второй половине 3 в., (не исключая и начало 4 в.), а круга Чертовицкого Третьего - Замятино - уже к гуннской эпохе. Памятники, однозначно датируемые временем расцвета Черняховской культуры на Левобережье, в Подонье пока не известны.

К лесостепному поясу Днепровского Левобережья "тяготееет" и юг лесной зоны, а точнее - деснинско-среднесейминское Полесье. В позднеримское время наблюдается некоторая изоляция населения этого региона от племен, обитавших в лесостепных пространствах к югу от него, но позже она нарушается. Весьма значительной была роль лесного населения в формировании лесостепных культур раннего средневековья (колочинской и пеньковской), в конце 4 в. прослеживается, кроме того, проникновение на север отдельных группировок из лесостепной зоны, служивших, как бы, проводниками Черняховского влияния на местные племена.

Своеобразием отличаются, также, этнокультурные процессы в Поднепровье, т.е. в долине Днепра и прилегающей к ней части Днепровского Правобережья. На севере этой территории в 3-4 вв. распространены, например, памятники особого среднеднепровского варианта киевской культуры, которые не встречены в более восточных областях. Черняховские поселения и могильники расположены не только в лесостепной части днепровской долины, но и южнее - вплоть до Черного моря. На Днепровском Левобережье, за исключением небольшого участка в среднем течении р. Орель, они не заходят в степную зону. В 5 в., кроме пеньковских и колочинских, в Среднем Поднепровье известны памятники культуры Корчак.

Под Днепровским Левобережьем в предлагаемой вниманию читателя работе понимается, таким образом, территория, на западе ограниченная краем долины Днепра, на востоке - долиной Оскола. На севере, кроме лесостепных пространств, в ее состав входят Нижнее и Среднее Подесенье и все Посеймье, на юго-востоке граница этой области проходит по линии, соединяющей среднее течение Орели и верховья Северского Донца около впадения в него р. Мжи (рис.1).

Теперь несколько слов о времени, в течение которого происходят события, рассматривающиеся в диссертации. Для 1 тысячелетия нашей эры рубежами хронологических этапов принято считать моменты резкого измененения этнокультурной ситуации в тех или иных регионах, обычно совпадающие с началом распространения нового "слиля эпохи". Последнее понятие довольно аморфно и с трудом поддается четкому определению, но в каждом случае инновации ощущаются во вполне конкретном наборе признаков. Они, как правило, охватывают достаточно широкий круг явлений: от хозяйственной деятельности и демографии до художественных стилей, набора вооружения, конского снаряжения и т.п. В Центральной Европе рубежом, отделяющим раннеримский период от позднеримского, является время завершения Маркоманских войн (около 180 г.н.э.) и наступления некоторой стабилизации, равновесия сил Рима и народов, обитавших на территориях, лежащих к северу от Подунавья. Население Днепровского Левобережья непосредственного участия в этой серии нападений варваров на Империю не принимало. Для этого региона гораздо более важным оказывается период Готских войн, причем не только потому, что в это время военные действия ведутся как на Балканах, так и в непосредственной близости от Днепровского Левобережья, т.е. в восточном Причерноморье на Боспоре. В течение именно Готских войн возникла Черняховская культура, которая представляла собой своеобразную попытку использования позднеантичного опыта варварской средой. Население Черняховской культуры, как известно, активно перенимало античные ремесла, устанавило тесные торговые связи с городами Северного Причерноморья и дунайских провинций Рима, под воздействием более продуктивной дунайско-причерноморской техники земледелия в лесостепной зоне изменился способ обработки земли, набор украшений формировался под непосредственным влиянием провинциально-римской моды и т.д. Образование Черняховской культуры, кроме того, сопровождалось массовыми перемещениями населения. Для юга Восточной Европы время около середины 3 - середины 5 в. можно было бы с полным правом назвать "черняховским". Названия "позднеримский" и "гуннский" периоды в диссертации сохраняются, как дань историографической традиции. Хронологический отрезок, который в ней рассматривается, охватывает, таким образом, эпоху, начавшуюся с появлением памятников Черняховской культуры на территории Днепровского Левобережья и закончившуюся уходом населения этой археологической общности на Балканы, в Подунавье и, как выяснилось в последнее время, частично в Подонье. Тематически к этому периоду примыкает и время "дележа Черняховского наследства", т.е. раздела территории лесостепной зоны между соседями Черняховских племен, в результате чего сложилась система культур раннего средневековья, просуществовавшая до конца 7 в.

Задачей моего исследования, таким образом, является реконструкция этнических процессов на Днепровском Левобережье (не в географических, а в культурно-исторических его границах) в период формирования, расцвета и финала Черняховской культуры и последовавшего за этим образования системы археологических общностей 5-7 вв. Диссертация представляет собой продолжение серии моих предыдущих работ по этнической истории Днепровского Левобережья 1 тыс. н.э. /Обломский, Терпиловский, 1991; Обломский, 1991; 1994, 1996, 1996а; Гавритухин, Обломский, 1996/, что, естественно, не могло не сказаться на ее структуре.

В первой главе диссертации дается краткий очерк археологии Днепровского Левобережья в первые века н.э. Основная цель его показать, каким образом складываются основные группы киевской культуры, которые продолжали существовать в регионе и в Черняховский период. Поскольку после выхода книги И.И. Ляпушкина /Ляпушкин, 1961/ новые работы, обобщающие исследования Черняховской культуры Днепровского Левобережья не публиковались, то во второй главе диссертации, посвященной анализу материалов середины 3 - второй половины 4 в., основное внимание уделяется собственно Черняховской проблематике, а древности киевского типа водораздела Днепра и Дона рассматриваются лишь в тех аспектах, которые тематически примыкают к ней (имеются в виду вопросы разграничения территорий этих двух культур и характера контактов Черняховского и киевского населения). Состав археологического комплекса киевской культуры востока Днепровского Левобережья и бассейна Северского Донца, ее периодизация, проблема типологической преемственности древностей раннего и позднего ее этапов и многие другие специальные вопросы рассматривались в моей книге "Этнические процессы на водоразделе Днепра и Дона в 1-5 вв.", вышедшей из печати в 1991 г. Исследований, посвященных комплексному обобщению всех известных материалов Днепровского Левобережья гуннского времени не было. В статье М.М. Казанского, изданной в 1997 г., рассматривается лишь один аспект этой проблематики - поиск археологических соответствий поздним остроготским королевствам. Проблемам реконструкции этнических процессов гуннского периода посвящены 3 и частично 4 главы диссертации.

Этническая история Днепровского Левобережья в период раннего средневековья - тема особого исследования, выходящего за рамки моей работы. По этой причине, в 3 и 4 главах диссертации рассматриваются лишь вопросы формирования раннесредневековых культур региона.

Методика исследований, которая используется в диссертации, традиционна для автора. Основные принципы ее - следующие. Крупные археологические общности, в первую очередь, культуры, расчленяются на серию групп памятников. В рамках такой группы, которая называется культурно-хронологической" и получает обозначение по наиболее характерным поселениям или могильникам, памятники по большинству признаков археологического комплекса должны быть в наибольшей степени близки между собой (для того, чтобы избежать тавтологий, иногда используется термин "древности типа", являющийся синонимом основному). На следующем этапе предметом изучения становятся именно эти группы - их территория, хронология, степень близости друг к другу и т.д. Все это исследуется отдельно для каждого из основных хронологических этапов. В результате получается динамичная картина изменений археологической ситуации, на основе которой затем, с той или иной степенью правдоподобия, создается реконструкция этнических процессов. Подробное описание этой методики приводится в моей упоминавшейся выше монографии 1991 г. Там же дается и классификация лепной керамики Эта система без изменений применяется и в настоящей диссертации, тем не менее, для удобства читателя есть смысл дать ее краткое изложение.

В общей типологии лепной посуды используются четыре основных группы показателей: формы, пропорций, размеров и декора. При работе с керамикой прежде всего учитывался характер имеющегося в распоряжении автора материала. Он, как правило, фрагментирован. Коллекции лепной посуды происходят, в основном, с поселений, где целые сосуды редки. По этой причине основной принцип описания заключается в делении целого на части. При характеристике формы сосуд расчленяется на условные участки по местам перегибов профиля, как это показано на рис. 2. Классификация, которая строится на этом основании, организована по иерархическому принципу. При этом классы выделяются по форме наибольшего расширения тулова сосуда, типы - по общей структуре его профиля, варианты - по форме венчика, разновидности - по соотношению диаметра венчика и диаметра наибольшего расширения тулова или диаметра венчика и наибольшей высоты. Варианты и разновидности выделяются лишь в том случае, если внутри одного типа сосуды имеют различную профилировку венчика или разные бросающиеся в глаза основные пропорциональные характеристики. Классы обозначены латинскими цифрами, типы - арабскими, варианты и разновидности - буквами кириллического алфавита. В итоговом виде классификация представлена на рис. 2, а описание таксонов приводится в табл. 1. В тексте обозначение конечных уровней типологии дается сокращенно по схеме: 1,1 ,а,а - класс I, тип 1, вариант а, разновидность а или 1,3-6 - класс I, тип 3, вариант не выделен, разновидность б.

Для памятников, где имеется более-менее представительная коллекция керамики и для всех культурно-хронологических групп древностей определяется, во-первых, общий типологический набор форм (по закрытым комплексам), во-вторых, структура керамического комплекса, т.е. процентное соотношение типов сосудов в наборе. При сравнении памятников и их культурно-хронологических групп между собой эти данные являются принципиально важными показателями, показывающими уровень сходства или различия, фигурально говоря, степень родства.

Если форма - это, как бы, тело сосуда, то пропорции можно сравнить со скелетом. При измерении последних используются соотношения диаметров и высот между собой. Расположение показателей на корпусе сосуда продемонстрировано на рис. 2. Основные соотношения -следующие: для верхней части формы - Д1.Н2; Д2:Н2; ДЗ:Н2, для нижней -ДЗ:Н1 и Д4:Н1. Сопоставление пропорций сосудов с разных памятников производится в рамках одних и тех же таксонов формы. Это дает дополнительный материал для представления о характере сходства или различия аналогичных по форме горшков и мисок между собой на синхронных соседних или диахронных поселениях и могильниках.

Зачастую из-за сильной фрагментированности материала и общей немногочисленности коллекции форм, сохранившихся хотя бы ниже места наибольшего расширения тулова, пропорции рассчитать не удается. В этом случае используются два метода "грубой прикидки" общего сходства или различия сопоставляемых массивов. Согласно одному из них измеряется угол наклона венчика по отношению к тулову (т.н. "угол 1") и вычисляется процентное соотношение сильно- и слабопрофилированных сосудов в наборе. Первыми считаются те, "угол 1" которых меньше 150-, вторыми те, у которых он, соответственно, больше. При сходстве соотношения сосудов этих двух категорий, например, двух разных памятников сопоставление керамики по пропорциональным признакам между ними можно продолжать, при резком различии оно не имеет дальнейшего смысла.

При применении второго метода можно получить общие сведения о степени "вытянутости" или "приземистости" сосудов тех или иных таксонов формы по их нижним частям, даже если они фрагментированы. В этом случае строится график, на котором по оси У откладываются значения ДЗ, а по оси X - т.н. "угла 2", показывающего степень наклона стенки профиля нижней части горшка к диаметру его наибольшего расширения (рис.2). Точки, соответствующие измерениям сосудов близких форм, но относящихся к разным хронологическим периодам, культурным группам и т.п. либо могут "лечь" в разные места поля графика, т.е. в тенденции нижние части сосудов различаются, либо ареалы точек могут совпасть полностью или частично.

Для более-менее точной классификации сосудов по размерам требуются статистически представительные серии целых форм, чего на памятниках 3-5 вв. Левобережья нет. В моей монографии 1991 г. используется метод приблизительной классификации сосудов по фрагментам с учетом абсолютных значений ДЗ и Н2, но он - очень не точен, хотя некоторые выводы при его помощи и можно сделать.

Работа с декором сосудов может вестись лишь на описательном уровне. В 3-5 вв. орнаменты на лепной керамике крайне редки и весьма скупы. Тем не менее, как будет показано ниже, хронологические и этнокультурные выводы можно сделать по наблюдениям за общей комбинацией элементов орнамента и характера оформления поверхности горшков и мисок на памятниках тех или иных территорий в разное время.

Выделение культурно-типологических групп памятников невозможно без пристального внимания к вопросам архелогического источниковедения и хронологии. В диссертации рассматриваются опорные поселения и могильники всех археологических общностей Левобережья середины 3 -середины 5 в., анализируется степень достоверности состава комплексов, данные стратиграфии (где они имеются) и т.д. Публикуются, кроме того, ранее не издававшиеся материалы позднекиевского селища с Черняховскими напластованиями 10-ый Октябрь, приводится общая характеристика находок из Черняховского горизонта поселения Головино-1 и находящегося рядом с ним могильника1 Конкретные сведения о памятниках даны как в тексте диссертации, так и в справочных таблицах. Коллекции материалов всех поселений и могильников позднеримского и гуннского времени, исследованных раскопками и сохранившихся до настоящего времени (включая неопубликованные) просмотрены мною

00/ время многолетней работы в архивах и фондах различных музеев и институтов Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Курска, Белгорода, Харькова, Сум, Полтавы и Чернигова. 13 памятников середины 3 - 5 в. были раскопаны экспедициями, работавшими под моим руководством. Кроме того, я присутствовал на раскопках не менее, чем десяти памятников позднеримского времени Левобережья, которые производились другими исследователями.

Окончательная схема хронологии Черняховской культуры, которая устраивала бы, по крайней мере, большинство специалистов, до сих пор не создана. Для той части Черняховского ареала, которая находится на территории бывшего СССР, предложены три системы периодизации. Первой была схема М.Б. Щукина - Т.А. Щербаковой /Щукин, Щербакова, 1986/. Она - достаточно дробная, но имеет локальный характер, т.к. разработана на материалах молдавского могильника Данчены. Более обширный круг источников был обобщен Е.Л. Гороховским, обработавшим подавляющее большинство Черняховских комплексов обширного региона от бассейна Южного Буга на западе до Северского Донца на востоке и привлекавшем в качестве аналогий материалы Молдавии, Верхнего

1 Полная публикация этого памятника передана в Молдавию в журнал "81гаШт+".

Поднестровья и Волыни. Его система периодизации изложена в кандидатской диссертации, котрорая была успешно защищена в Киеве в 1988 г. В том же году были опубликованы, правда, в довольно краткой форме, основные положения его исследования /Гороховский, 1988; Гороховский, 1988а/.

Достоинствами работы Е.Л. Гороховского являются скрупулезное следование информации о комплексах, ее проверки и перепроверки по различным данным и на различных уровнях. Е.Л. Гороховский - очень внимательный исследователь вещи (в первую очередь, ювелирного изделия), как источника исторических сведений. Основа периодизации Е.Л. Гороховского заключается не в механическом сопоставлении корреляционных таблиц между собой, а в выделении этапов эволюции основных категорий вещей, а также художественных стилей. В этом смысле Е.Л. Гороховский является продолжателем традиций А.К. Амброза, который свои классификации прогнутых подвязных, воинских и ряда других Черняховских фибул построил на очень похожих принципах. Тем не менее, типологические схемы, которые разработал Е. Л. Гороховский для фибул и деталей поясной гарнитуры из Черняховских могильников, резко оригинальны и на уровне конечных разрядов классификации, как правило, не совпадают не только с амброзовскими типами и вариантами, но и с таксонами других исследователей.

Набор Черняховских украшений по мнению Е.Л. Гороховского своеобразен. Он имеет не только провинциально-римские и центральноевропейские, но и причерноморские корни. В основе его развития лежит своя особая логика. По этой причине автор, хотя и привлекает аналогии из Средней Европы для определения абсолютных дат выделенных им периодов, что стало нормой после серии работ Ю.В. Кухаренко и М.Б. Щукина, но делает это осторожно, с корректировками.

Работа Е.Л. Гороховского, таким образом, представляется очень перспективной, и она вполне могла бы стать базой для разработки общей периодизации черняхова, если бы не один ее существенный недостаток.

Она до сих пор не издана полностью - со всеми картами, таблицами, рисунками и каталогами.

Опубликованная сравнительно недавно схема относительной и абсолютной хронологии Черняховской культуры O.A. Гей - И.А. Бажана /Гей, Бажан, 1997/ построена, в основном, на материалах Правобережной Украины и Молдавии. Днепровское Левобережье (та его часть, которая находится за пределами долины Днепра), в этой монографии не рассматривается. Основной метод работы авторов - корреляция хронологических индикаторов (более-менее узко датируемых вещей) в закрытых комплексах - погребениях могильников - сначала по каждому памятнику отдельно, потом - по основным регионам распространения Черняховской культуры, затем - в целом, путем соспоставления региональных таблиц между собой. Кроме традиционных датирующих вещей (фибул, деталей ожерелья, поясной гарнитуры, импортов) в таблицах используется и керамика, что нельзя не оценить положительно, как определенное новаторство. Тем не менее, авторы этого исследования совершенно не занималисься проблемами типологии (по крайней мере, в Черняховской его части), и это - самая слабая сторона работы. Хронологические индикаторы, т.е. основные элементы корреляции, приводятся в качестве "априорной данности", при этом преимущество одной системы классификации перед другой никак не обосновывается. Не объясняются, также, типологические границы таксонов, а некоторые из них черезчур широки, например, "римские амфоры" (ХИ-43), "лепные вельбарские миски" (ХИ-5), "воинские фибулы" (ХИ-25), "пряжки с овальной, утолщенной в передней части рамой" (ХИ-28), "двупластинчатые фибулы" (ХИ-73) и другие. Эти группы вещей многими специалистами подразделены на целую серию более мелких, причем не чисто формальных, а имеющих вполне определенное культурное и хронологическое значение типов и вариантов. Таблицы взаимовстречаемости, где используются элементы с такими общими характеристиками, не могут считаться окончательными. При дроблении элементов они потребуют перегруппировки, а это, в свою очередь, сделает необходимым внесение корректив в систему периодизации. Поражает, также, краткость работы. Фактически, Черняховская часть монографии O.A. Гей и И.А. Бажана представляет собой набор корреляционных таблиц с иллюстрациями и небольшими текстовыми комментариями к ним. В качестве системы периодизации такого обильного массива материала, как могильники Черняховской культуры, хотелось бы видеть нечто более развернутое. Надеюсь, что в дальнейшем авторы уделят больше внимания вопросам типологии вещей. Пока же хронологическая система Е.Л. Гороховского мне представляется более последовательно составленной.

Именно эта периодизация черняховской культуры и используется мною. Напомню, что Е.Л. Гороховский выделил 5 основных фаз ее развития и одну промежуточную. Ниже для удобства читателя приводятся их абсолютные даты /по Гороховский, 1988/.

Фаза 1 ("Ружичанская") - вторая треть - третья четверть 3 в (около 230-270 гг).

Фаза 2 ("Бережанская") - последняя треть 3 - первая треть 4 в. (около 270 - 330 гг.)

Фаза 1/2 ("Промежуточная") - середина 3 - начало 4, в основном, вторая половина 3 в.

Фаза 3 ("Косановская") - вторая треть - третья четверть 4 в. (около 330-380 гг.)

Фаза 4 ("Масловская") - вторая половина 4 (между 350 и 400 гг.)

Фаза 5 ("Журавская") - последняя четверть 4 - первая треть 5 в. (между 375/380 - 420/430 гг.).

В работе используются, также, результаты специального исследования И.О. Гавритухина, который предпринял попытку подразделить фазу 5 для Днепровского Левобережья на два периода.

Весьма интересны для моего исследования некоторые хронологические наблюдения М.М. Казанского, в первую очередь те, которые относятся к гуннскому периоду /Kazanski, Legoux. 1988;

14

Kazanski,1993; Kazanski, 1995; Казанский, 1997; Казанский, 1999; Казанский, Мастыкова, 1999/. Для любого исследователя древностей Восточной Европы важно мнение специалиста, досконально знающего археологию Центральной и Западной Европы.

Пользуясь случаем, хочу сердечно поблагодарить своих коллег, разрешивших мне воспользоваться при работе над диссертацией их неопубликованными до сих пор материалами, А.Н. Некрасову, A.B. Кропоткина, Р. В. Терпиловского, А.И. Журко, O.A. Щеглову, Г.А. Романову, В.М. Горюнову, А.Г. Дьяченко, а также В.Ю. Малашева, И.О. Гавритухина, В.И. Кулакова и М.М. Казанского, дававших мне постоянные консультации по вопросам археологии понтийских степей, Крыма, Прибалтики и Кавказа в позднеримский период и по проблемам хронологии.

15

Заключение диссертации по теме «Археология», Обломский, Андрей Михайлович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ОБЩАЯ КАРТИНА ЭТНИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ НА ТЕРРИТОРИИ ДНЕПРОВСКОГО ЛЕВОБЕРЕЖЬЯ В ПОЗДНЕРИМСКОЕ И ГУННСКОЕ ВРЕМЯ

Исторический процесс на территории Днепровского Левобережья в середине 3 - 5 вв. прошел три стадии. На первой (середина 3 - вторая половина 4 в. - верхняя дата этого периода условна) носители Черняховской культуры проникают в области, лежащие к востоку от Днепра и вступают во взаимодействие с местными племенами киевской культуры, которая, как особое этноисторическое целое, формируется несколько раньше - на рубеже 2 и 3 вв. или в начале 3 в. /Обломский, 1992/. В 4 в. Днепровское Левобережье делится на три этнокультурных зоны. Центральную и западную лесостепную часть его занимают Черняховские памятники, Деснинское и Сейминское Полесье - деснинский вариант киевской культуры, лесостепные области востока Днепровского Левоберерья и водораздел Днепра и Дона - киевские поселения сейминско-донецкого круга.

В начале второй стадии, т.е. в последней четверти 4 в., когда в степях Причерноморья появляются гунны, происходит нарушение сложившегося равновесия. На территории сейминско-донецкого варианта киевской культуры и в области распространения Черняховских памятников, т.е. в лесостепи, появляются киевские поселения деснинского круга (памятники типа Ульяновки), т.е. наблюдается проникновение на юг северного населения. Параллельно происходит продвижение на север каких-то племенных групп из области черняховско-киевских контактов, т.е. южного происхождения. Им принадлежали древности типа Роища. Наблюдается, также, проникновение в южную часть Черняховского ареала степных позднесарматских по происхождению группировок. Где-то в начале 5 в., вероятно, в первой трети этого столетия, большая часть Черняховского населения уходит из Левобережья.

На следующем этапе, который начинается во второй четверти -середине 5 в., происходит формирование новой этнополитической системы, существовавшей затем на протяжении всего раннего средневековья и разрушающейся лишь в конце 7 в. В ее состав включается население трех новых археологических культур: северной (для Днепровского Левобережья) колочинской, более южной пеньковской и слабее всего изученной "культуры раннесредневековых ингумаций". Ниже пойдет речь о некоторых деталях этнических процессов на каждой из выделенных выше исторических стадий.

1. Первая стадия (середина 3 - вторая половина 4 в.).

Для исследователей древностей этого этапа ключевыми являются вопросы времени и характера распространения на восток черняховской культуры, этнического состава ее населения и взаимоотношения его с киевскими племенами как восточной лесостепной, так и деснинско-сейминской полесской областей.

Что же представляет собой Черняховская культура Днепровского Левобережья в этническом аспекте? Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что в основе ее формирования лежат традиции, как минимум, трех этнических групп: германской (вельбарской), протославянской (киевской) и скифо-сарматской. Для левобережного черняхова характерна "принципиальная этнокультурная миксация". Памятники с элементами всех трех этнических компонентов распространены по всей территории Левобережья. Какие-либо зоны, где преобладают комплексы одной из них, при современном состоянии изученности региона выделить невозможно. Материалы среднего горизонта поселения Боромля-2, селища Букреевка-2 и могильника Родной Край-1, поселения и могильника Головино-1 демонстрируют различные варианты синтеза этнокультурных традиций. Кстати, подобные процессы происходили и в Среднем Поднепровье. Предпринятые автором специальные исследования поселения Журавка Ольшанская и могильника Компанийцы /Обломский, 19976; Обломский, 1998; Обломський, 1999/ показали, что группы различного по происхождению населения не только проживали чересполосно на одной и той же территории, но и могли входить в состав одних и тех же общин.

Несомненно, что именно это этническое смешение нашло проявление в разнообразии погребальных ритуалов, планировки, конструкции построек и, вероятно, в отсутствии четко выраженной стандартизации их по размерам.

Объединяют черняховское население специфические тенденции ведения сельского хозяйства, что наиболее ярко проявляется в топографии поселений и привязке большинства памятников к черноземным почвам; единая система ремесла (гончарного, костерезного, ювелирного, ткацкого и т.д.), теснейшие торговые связи с античным миром, что выражается в концентрации в пределах Черняховской культуры большинства находок монет и, вообще, импортов (в первую очередь амфор и изделий из стекла). Обо всем этом неоднократно писали многие исследователи. Население Черняховской культуры, составляло, таким образом, единую экономическую общность.

Как известно, в первобытности существует множество запретов, охраняющих этническую группу и препятствующих проникновению иноплемнников на ее территорию. Столь глубокая, как в черняхове, этническая миксация возможна лишь при наличии единой для всей территории, занятой Черняховскими памятниками на Днепровском Левобережье, системы власти, снимающей эти запреты. Черняховская культура, таким образом, отражает и определенную политическую общность, которой, видимо и был упоминающийся в письменных источниках племенной союз под главенством готов ("держава Германариха").

Взаимоотношения племен сейминско-донецкого варианта киевской культуры и Черняховского населения сложны и неоднозначны. Тенденции развития сельского хозяйства Черняховского и киевского населения в целом различны. Тем не менее, значительная часть Черняховских селищ Днепровского Левобережья и бассейна Северского Донца находится на первых надпойменных террасах рек и на останцах в поймах, в чем, как мне кажется, проявляется влияние киевских традиций топографии поселков.

Воздействие Черняховского способа ведения хозяйства на киевский было гораздо более интенсивным. Под влиянием черняховской культуры на киевских поселениях сейминско-донецкого круга появляются каменные жернова, в изобилии встречаются пирамидальные и конические, реже -лепешковидные глиняные грузила для оттяжки нитей, т.е. начинает использоваться вертикальный ткацкий станок, начинают применяться массивные железные насадки на пахотные орудия, к сожалению, пока известные лишь в обломках. Из всех употреблявшихся в начале 3 в. разнообразных типов пряслиц в середине этого столетия и позже резкое преобладание получают те из них, которые схожи с Черняховскими (вопрос об инновациях в киевском наборе орудий труда специально здесь не рассматривается, он достаточно подробно разобран в моих предыдущих работах/Обломский, 1991; Обломский, 1997/).

Население сейминско-донецкого варианта киевской культуры и черняховское по-разному осваивает территорию. Киевские памятники образуют устойчивые области концентрации, чего не наблюдается в отношении Черняховских поселений и могильников.

Черняховское домостроительство имеет свою специфику, которая выражается, в первую очередь, в широком распространении глинобитных наземных домов. С другой стороны, при общей схожести киевских и Черняховских полуземлянок по форме и планировке, киевские имеют достаточно устойчивые стандарты размера. Очевидно, под влиянием Черняховских традиций при возведении стен некоторых киевских полуземлянок начинает применяться глиняная обмазка. Специфическими для киевской культуры являются сооружения с печами-каминами.

Под влиянием Черняховской культуры изменяется киевская мода на украшения. Ни в одном комплексе с относительно большим содержанием гончарной керамики, т.е. в "откровенно Черняховском" или киевском Черняховского периода не встречено ни одного изделия круга варварских украшений с выемчатыми эмалями, причем в предшествующее время они достаточно широко распространены и происходят с 15 памятников позднезарубинецкого и раннего киевского этапов, исследованных раскопками. На памятниках сейминско-донецкого варианта киевской культуры получают распространение фибулы Черняховского стиля.

Погребальный обряд поздней стадии киевской культуры не изучен, но в ареале памятников ее сейминско-донецкого варианта, которые находятся к востоку от Северского Донца и в верховьях Сейма, не известны черняховские биритуальные могильники.

Под Черняховским воздействием в наборе лепной посуды восточных памятников киевской культуры появляются миски-плошки, т.е. та категория сосудов, которая совершенно чужда позднезарубинецко-раннекиевским традициям. На территории Черняховской культуры миски-плошки распространены повсеместно. В керамическом комплексе поселения Букреевка-2 ощущается влияние вельбарских традиций. Киевское население получает достаточно обильный Черняховский гончарный импорт. С другой стороны, киевская лепная керамика в Среднем Поднепровье, Днепровском лесостепном Левобережье и в бассейне Северского Донца становится одним из компонентов Черняховского комплекса лепной посуды.

Таким образом, киевская и Черняховская культуры в лесостепном Левобережье в определенной степени нивелируются, но в каких-то сферах, все же, сохраняют специфику. В процессе этой нивелировки, как мне кажется, нужно различать две составляющих.

Во-первых, часть киевского населения включается в состав Черняховского социума, о чем свидетельствуют Черняховские поселения с киевской по происхождению лепной керамикой. Вероятно, именно этим и вызвано довольно широкое распространение Черняховских поселений в поймах и на первых надпойменных террасах и, может быть, близость формы и планировки Черняховских и киевских полуземлянок.

Во-вторых, оставшаяся вне Черняховских границ часть населения сейминско-донецкого варианта киевской культуры заимствует Черняховские ремесленные и земледельческие технологии, моду на украшения и ведет с Черняховским населением активную торговлю. Во многом, очевидно, этим связям способствуют группы родственного населения, вошедшего в состав Черняховского общества.

Совершенно иначе складываются взаимоотношения Черняховского населения и киевских племен Деснинско-Сейминского Полесья. На север в это время, т.е., по крайней мере, до середины 4 в., не поступает Черняховский импорт. На памятниках деснинского варианта киевской культуры этого периода нет ни одного Черняховского гончарного черепка. В южной части лесной зоны продолжается развитие местной культуры с традиционными, прослеживаемыми с позднезарубинецкого периода, связями с Центральной Европой и Восточной Прибалтикой, но никаких контактов с населением Черняховского юга не ощущается. Известная "жесткость" черняховско-киевской пограничной линии в Среднем Посеймье, вместе с изложенными выше наблюдениями, позволяет сделать вывод о том, что отношения Черняховского населения и киевских племен деснинской общности были враждебными.

Каким же образом происходило распространение на восток Черняховской культуры? Детально ответить на этот вопрос пока невозможно из-за явной нехватки источников. Тем не менее, некоторые особенности этого процесса очевидны.

Черняховская культура распространяется не в результате влияния, а путем переселения на новые земли различных по происхождению группировок. Если жители поселения Головино-1, судя по лепной керамике, были, в основном, представителями местного киевского населения, то в отношении общины, обитавшей в возникшем в тот же период поселке у с. Хохлово этого сказать нельзя. Лепная керамика Хохлово-2 сильно отличается от киевской и, вероятно, каким-то образом связана со скифо-сарматскими традициями. Где-то в это же время или чуть позже некоторые вельбарские черты приобретает лепная керамика в Букреевке. Видимо, какие-то группы вельбарского населения появляются в верховьях Сейма.

Продвижение носителей Черняховской культуры на восток происходит очень рано, по-видимому около середины - второй половины 3 в., причем в это время Черняховские племена уже достигают бассейна Северского Донца, т.е. восточных пределов распространения Черняховской общности.

На первом этапе территория Левобережья заселялась не сплошь. Синхронные на ранней стадии существования Черняховские поселения Головино-1 и Хохлово-2, например, находятся гораздо восточнее киевских Боромли-2 и Родного Края-3 того же времени. Пришельцами, по всей видимости, были сначала освоены какие-то опорные участки, которые впоследствии стали базами колонизации.

Процесс распространения черняховской культуры на территорию Днепровского Левобережья отнюдь не был мирным. Свидетельством этого являются многочисленные сгоревшие постройки, исследованные как на Черняховских, так и на киевских поселениях.

2. Вторая стадия (гуннское время).

Исторические процессы этого периода можно обозначить в виде нескольких векторов. Употребление последнего термина не случайно. По моему мнению, он наиболее точно отражает суть происходившего с учетом состояния источников. Те немногочисленные сведения о древностях гуннского времени, которые удалось собрать, позволяют указать начало, отправную точку того или иного процесса, а также дают возможность выяснить его направление. Информации же о масштабах этнических взаимодействий, например о степени массовости тех или иных миграций, явно не хватает.

Первым таким вектором является отток населения Черняховской культуры, т.е. племен готского союза, на запад. Отмечу, что этот процесс известен, в основном, по письменным источникам (см. /Баран, Гороховский, Магомедов, 1990/, там историография). Что же касается археологии, то ее данные менее ярки. Специальное исследование, проведенное И.О. Гавритухиным /Гавритухин, Обломский, 1999/ показало, что во всех основных областях концентрации Черняховских памятников на территории Левобережья, где проводились раскопки, обнаружены материалы гуннского времени, т.е. население здесь сохранялось. Не исключено, что численность его постепенно уменьшалась, но утверждать определенно мы этого не можем. Стационарно исследованных памятников пока слишком мало для изучения палеодемографии. Можно лишь сделать вывод, что Черняховские племена в массе своей покидают Левобережье не в самом начале гуннского времени, а несколько позже, вероятнее всего, в первой четверти 5 в. При этом, какие-то группы Черняховского населения остаются на месте. В первую очередь это -общины киевского происхождения, о чем свидетельствует близость лепной керамики позднечерняховского поселения Хлопков-1, с одной стороны, и раннепеньковских памятников, с другой. Весьма вероятно, также, что женский костюм части населения, которому принадлежали раннесредневековые ингумации (типа Любовки и Волобуевки), формируется под влиянием Черняховских традиций (сочетание двух фибул на плечах и ожерелья). Тем не менее, нельзя сбрасывать со счетов и возможность "обратной миграции" отдельных групп подданных Гуннской державы из Центральной Европы на восток после разгрома

Аттилы и его наследников. Женщины оседлой части населения гуннского союза, как известно, также носили по две фибулы на плечах.

Во второй половине или в третьей четверти 4 в. в Подесенье проникают отдельные группы переселенцев с юга (это - второй вектор из перечисленных выше). Они, как и местные племена, были носителями киевской культуры, но несколько другого облика. Судя по эталонным селищам Роище и Апександровка, по набору форм лепной посуды, ее пропорциям и орнаментации, планировке и конструкции стен построек культура этого населения сильно отличается от деснинской 3-4 вв. и, напротив, имеет параллели на среднеднепровских киевских памятниках типа Обухова-2, 7 и т.п., а также на некоторых Черняховских селищах с материалами киевской традиции (Журавка, Хлопков-1). В Подесенье, таким образом, продвигается население из области черняховско-киевских контактов, находившееся под сильным влиянием Черняховской культуры, и, в свою очередь, ставшее проводником этого влияния на месные киевские племена деснинско-сейминского Полесья. По хронологическим индикаторам киевские горизонты Роища и Апександровки относятся к гуннскому времени, хотя и не исключено, что Апександровка возникает несколько раньше. Этим же периодом датируется Черняховский импорт на поселении Ульяновка, где и в наборе лепной посуды, и в домостроительстве сохраняются традиции местного деснинского варианта киевской культуры. Поступление гончарной керамики, т.н. "жерновов из туфа", стекла и амфор с юга, а также заимствование киевскими племенами некоторых Черняховских технологий (ткачества, костерезного ремесла) в Подесенье относится ко времени около финала Черняховской культуры, причем львиная доля импортов оседает у южного по происхождению населения круга Роища. На памятниках типа Ульяновки импортных изделий значительно меньше, а в общем облике материальной культуры сохраняется известная консервативность.

Третий вектор имеет направление, противоположное второму. В период времени около финала Черняховской культуры в северной части левобережной лесостепи появляются памятники деснинского варианта киевской археологической общности (типа Ульяновки), свидетельствующие о начавшемся продвижении на юг и восток племен Подесенья - Среднего Посеймья. Наиболее восточные селища круга Ульяновки известны в Верхнем Посеймье и верховьях Пела, а самое южное поселение - Сенча - находится в среднем течении Сулы, т.е. ареал памятников деснинского происхождения в лесостепи охватывает северные регионы распространения как черняховской культуры, так и сейминско-донецкого варианта киевской. Время прониковения полесского населения в лесостепную зону сравнительно точно определяется лишь для восточных территорий. Оно появляется здесь в начале гуннского времени. Об этом свидетельствует соотношение хронологических индикаторов поселения Каменево-2 в бассейне р. Тускарь, керамический комплекс которого имеет определенные деснинские черты, и более раннего селища Тазово - одного из эталонных памятников сейминско-донецкого варианта киевской культуры, которое находится в том же регионе. На другом поселении деснинского круга - в Песчаном в верховьях Пела - в одной из построек вместе с фрагментом гончарного сосуда, описание которого в публикации не оставляет сомнений в его черняховской принадлежности, найден наконечник стрелы конца 4 - 7 вв. В конкретном контексте селища Песчаное это изделие явно относится к гуннскому периоду.

К сожалению, памятники деснинского круга, расположенные на территории черняховской культуры, лишены узко датируемых вещей, за исключением прогнутой подвязной двучленной фибулы с поселения Курган-Азак, связь которой с киевским горизонтом этого селища, учитывая условия находки, может быть подвергнута сомнению. Ясно лишь, что миграции деснинских племен в эту область происходят в тот период, когда Черняховская гончарная керамика еще использовалась в быту. Обломки изготовленных на круге сосудов найдены на всех трех селищах деснинского типа, расположенных в ареале черняховской культуры (в

Курган-Азаке, Сенче и Беседовке). Тем не менее, пока не понятно, проникают ли носители киевской культуры круга Ульяновки в Посулье и среднее течение Пела по мере постепенного запустения тех или иных областей во время оттока Черняховского населения или же это происходит сразу после финала Черняховской культуры.

В южной части Черняховского ареала появляются погребения позднесарматского круга (четвертый вектор). Имеются в виду, в первую очередь, подкурганные захоронения в Кантемировке, дата которых, определенная Е.Л. Гороховским в рамках периода 01 Я. Тейрала, не вызывает возражений. Население, хоронившее своих умерших в курганах Кантемировки, было, очевидно, родственным сарматам позднеримского времени, погребения которых разбросаны в степной зоне между Орелью и Самарой на западе и Северским Донцом на востоке. В пользу этого свидетельствует соседство территорий, наличие и в Кантемировке, и в степной полосе катакомб, дромос которых и погребальная камера вытянуты в одну линию, а также тот факт, что наиболее близкие к кантемировскому по погребальному обряду и инвентарю катакомбные захоронения (Воронцовка и Моспинская) находятся в степной части бассейна Донца (рис.72).

3. Третья стадия (начало средневековья).

Специально этот этап в работе не рассматривается, анализируется лишь проблема формирования раннесредневековых культур на территории Днепровского Левобережья.

Кто же заселяет этот обширный регион после ухода отсюда подавляющего большинства Черняховского населения? В 6-7 вв. на юге лесной зоны и в северной части лесостепи распространены поселения и могильники колочинского типа, а в южной локализуются памятники пеньковской культуры и погребения-ингумации, как правило, либо одиночные, либо составляющие небольшие могильники из нескольких захоронений. Когда же и каким образом складываются эти археологические общности?

Ареал памятников типа Ульяновки в лесостепной зоне совпадает с южными и восточными границами колочинской культуры. Последняя, в целом, формируется на основе традиций деснинского варианта киевской археологической общности, как убедительно продемонстрировали Е.А. Горюнов и Р.В. Терпиловский. Керамический комплекс некоторых поздних киевских памятников Среднего Посеймья и лесостепной зоны, например Чаплищ-3, Пересылок, Курган-Азака и Беседовки, от раннеколочинского отличается лишь нюансами. "Оформление" южной и восточной части территории колочинской культуры, таким образом, происходит в результате расселения позднекиевских племен деснинско-среднесейминского происхождения в лесостепи.

Более сложным представляется процесс образования пеньковской культуры. Типологически наиболее вероятные прототипы ее - памятники позднего этапа среднеднепровского варианта киевской культуры и Черняховские поселения киевской традиции. В несколько меньшей степени к раннепеньковским близки материалы поздних сейминско-донецких киевских памятников и Роища-Апександровки. Все перечисленные прототипы представляют собой образования одного и того же круга. Их основу составляют традиции лесостепного населения киевской культуры, либо находившегося под сильным Черняховским влиянием, либо непосредственно включенного в Черняховскую этнополитическую общность. Тем не менее, известное огрубление, упрощение пеньковской культуры не только по сравнению с Черняховской, но и с различными группами лесостепной киевской, невозможно объяснить без предположения о некотором воздействии традиций северного по происхождению киевского населения на южные племена. Прямые аргументы в пользу этой гипотезы отсутствуют, и их не будет до тех пор, пока несколько аморфную пеньковскую общность не удастся разделить на серию культурно-хронологических групп памятников, наиболее близких друг к другу по комплексу основных традиций (набору посуды, ее пропорциям, орнаментации, типам построек и т.п.), и сопоставить каждую из этих групп с возможными прототипами. Тем не менее, имеется один косвенный аргумент, но чрезвычайно наглядный. В непосредственной близости от пеньковского поселения Хитцы, наиболее ранние объекты которого содержат Черняховскую гончарную керамику, находится селище Сенча того же времени, по набору посуды относящееся к деснинскому позднекиевскому кругу.

Сопоставление хронологических индикаторов прототипов колочинской и пеньковской культур, которые представляют собой в этой связи terminus post quem, и ранних датирующих вещей с собственно колочинских и пеньковских поселений и могильников позволило сделать вывод, что формирование этих археологических общностей происходит, приблизительно, во второй четверти - середине 5 в. Наиболее ранние комплексы обеих культур содержат Черняховскую гончарную керамику, что является прямым аргументом в пользу того, что между Черняховскими и раннесредневековыми памятниками лесостепной зоны хронологического разрыва нет.

Термин "культура раннесредневековых ингумаций" в предложенной вниманию читателя диссертации употребляется как условный. Из-за малочисленности погребений, совершенных по обряду трупоположения, и слабой документированности многих из них, остается не понятным, в какой степени материалы 5-6 вв. связаны с более поздними, относящимися к 7 в., являются ли они их прототипами. То, что на территорию лесостепи периодически проникали группы кочевников с юга, совершенно очевидно. Несомненно, также, что они были носителями разных культур и отличались друг от друга по происхождению. Погребения в Кантемировке явно связаны со степным сарматским миром, погребение в Лихачевке и более поздний, относящийся ко времени употребления ременных гарнитур геральдического стиля могильник в Рябовке-3, судя по обряду захоронения, оставлен какой-то из групп тюрок.

Тем не менее, не исключено, что в этой культуре было специфическое ядро, которое оставалось неизменным на протяжении почти трех столетий ее существования. Я имею в виду погребения женщин с двумя парными (или по крайней мере, имеющими близкую орнаментацию, как в Любовке) фибулами на плечах, ожерельями из бус и пронизей и браслетами на запястьях. В ранних захоронениях (в Любовке и Волобуевке) набор украшений состоит только из этих трех элементов, в более поздних (примером могут служить комплексы из Балакпеи, Мохнача и ряд других) /Корзухина, 1996, с.374; Гавритухин, Обломский, 1996, с. 161; Аксенов, Бабенко, 1998/ женский убор становится более сложным. Он дополняется лобными венчиками и височными кольцами (т.е. украшениями головы), гривнами (украшениями шеи), ожерелья состоят не только из бус, но и из разнообразных пластинчатых подвесок, колокольчиков и т.д. Кроме двух парных фибул, может использоваться и третья, но меньшая по размерам и другого типа. Иначе говоря, набор украшений приобретает характерные черты комплекса круга кладов "древностей антов" первой группы. Ни один из кочевых народов Восточной Европы, начиная с гуннов и заканчивая болгарами 7 в. женской гарнитуры, в состав которой входили парные фибулы, ожерелья и браслеты, не имел. Этот набор мог сложиться под воздействием либо черняховских, либо германских центральноевропейских традиций. О присутствии на территории Днепровского Левобережья каких-то групп населения, по всей видимости, участвовавших в войнах на Дунае в 5 в., свидетельствуют погребения из Большого Каменца под Суджей.

Именно эти, "западные по происхождению" традиции женского набора украшений и не позволяют отождествлять культуру лесостепных ингумаций с более южными археологическими общностями кочевников, хотя степное население и проникало периодически на север.

Основные потоки миграции населения середины 3 - начала 5 в., по моему мнению, можно связать с некоторыми событиями, известными по письменным источникам. Распространение Черняховского населения во второй половине 3 в. на восток вплоть до Северского Донца и появление в Подонье памятников типа Каширки-Седелок по времени совпадает с эпохой т.н. готских или скифских войн 30-70-х гг. 3 в./Баран, Гороховский, Магомедов, 1990. С.42-43/. Колонизация Черняховским населением территории Днепровского Левобережья, выразившаяся в резком увеличении количества Черняховских памятников в 4 в., и в ассимиляции части местных племен сейминско-донецкого варианта киевской культуры, по-видимому, нашла отражение в рассказе Иордана о походах Германариха на восток (в сторону мест расселения меренс, морденс и херулов) и о завоевании им венетов /lord., 116-119/. Основные векторы миграций конца 4 - первой половины 5 в. были вызваны нашествием гуннов, достаточно подробно описанным Аммианом Марцеллином и Иорданом /Amm.Marc. XXXI. 13; lord., 129,130/ и нарушением политического равновесия на Левобережье, которое сложилось ранее. Готское политическое объединение в результате этого распалось, а к землям, которые оно занимало, начали проявлять интерес соседи.

В заключение я хотел бы высказать ряд замечаний к очень интересной гипотезе М.М. Казанского о локализации на территории Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья в гуннское время германских королевств /Казанский, 1997/. В свете обозначенных выше тенденций к изменению этнической ситуации на Днепровском Левобережье, весьма вероятно, что владения конунга Винитария и его наследников действительно находились где-то в пределах области, занятой поздними Черняховскими памятниками. В раннегуннское время черняховское население на Левобережье продолжало существовать в тех же границах, что и раньше, что совпадает с выводами, сделанными М.М. Казанским при прочтении текста Иордана о локализации остроготов в эпоху, наступившую после гибели Германариха. Более того, учитывая активность, которую проявляли в это время различные группировки населения киевской культуры, в т.ч. и те, что вошли в состав более поздней пеньковской археологической общности, т.е., вероятно, анты

Иордана, войны остроготов с ними были неизбежны. Если расчеты М.М. Казанского, согласно которым Винитарий должен был править где-то в 7080-е гг. 4 в., а его преемники Гунимунд и Торисмунд - на рубеже 4 и 5 вв или в начале 5 в. (после гибели Торисмунда у остроготов в течение 40 лет вплоть до эпохи Атиллы не было короля), справедливы, то деятельность Винитария и его наследников как раз и приходится на период финала Черняховской культуры.

С другой стороны, вряд ли можно считать Черняховским погребение 4 могильника Сумы-Сад. Оно относится к более поздней "культуре ингумаций". Вызывает сомнения, также утверждение, что "группу княжеских находок можно связать с финальной фазой Черняховской культуры" /Казанский, 1997, с. 184/. В состав этой группы М.М. Казанский включает комплекс из Жигайловки с двумя ранневизантийскими серебряными сосудами конца 4 - начала 5 в., клад из Нежина из двух двупластинчатых фибул полихромного стиля и 1312 римских денариев от Нерона до Септимия Севера, т.е. от середины 1 до рубежа 2/3 вв., клад из Рублевки с золотыми монетами конца 4 - середины 5 в. и двумя браслетами с расширяющимися концами, а также погребения из Большого Каменца /Казанский, 1997, с. 183-184/. Из всего этого списка к Черняховскому этапу по хронологии могут относится сосуды из Жигайловки (если они, как кувшин из Большого Каменца, не были сокровищем и попали в землю в период, близкий ко времени своего изготовления, а не позже) и фибулы из Нежина /Гавритухин, Обломский, 1999/. Золотые браслеты, как справедливо указывает М.М. Казанский, в Центральной Европе служили символом королевской власти, но для Черняховских памятников браслеты с расширяющимися концами, т.е. той типологической группы, к которой относятся изделия из Рублевки, не характерны. Зато на территории Днепровского Левобережья они известны на финальных киевских памятниках (Ульяновка, Тазово, Песчаное, Комаровка-2) /Терпиловский, 1984, табл. 10: 1; Сымонович, 1986, рис.4: 5; Горюнов, 1979; Мельниювська, Симонович, 1975, рис.1: 2/, в некоторых относительно ранних комплексах культуры ингумаций (Максимовка, Любовка, см. выше), т.е. относятся не к Черняховскому кругу, а к совершенно другому (или другим). В последующую эпоху раннего средневековья браслеты с расширяющимися концами становятся украшением, типичным для пеньковской и колочинской культур. Они входят в состав кладов типа "древностей антов", правда, изтовлены эти украшения не из золота, а из бронзы или серебра. Находки из Большого Каменца сам М.М. Казанский датирует периодом 02, т.е. тем временем, относительно которого можно говорить лишь о возможном существовании отдельных Черняховских комплексов, да и то с большим хронологическим допуском.

При всем моем уважении к М.М. Казанскому, не могу не заметить, что список памятников, который он приводит в своей статье, составлен не по культурно-хронологическому принципу, а по признаку высокой ценности вещей из комплексов, по вероятной принадлежности их знати, которая признается однозначно германской. Мне кажется, что клад из Нежина и сосуды из Жигайловки, действительно могли быть сокровищами правящей элиты остроготского королевства, но вряд ли это утверждение справедливо для прочих памятников. Захоронения из Большого Каменца и, вероятно, клад из Рублевки (учитывая, что браслеты с расширенными концами для Черняховской культуры не типичны) приходятся на период "этнической каши" на территории Левобережья, когда здесь сосуществуют какие-то постгерманские, раннеславянские (в т.ч. и антские) и, возможно, позднесарматские по происхождению группировки. Чьей именно знати принадлежали эти комплексы, определить невозможно. Да и сама постановка вопроса представляется риторической. Как показали многочисленные исследования, в период Великого переселения народов культура верхушки общества значительного числа варварских племен Европы имеет множество общих черт, несмотря на многобразие ее проявлений на разных территориях.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Обломский, Андрей Михайлович, 2001 год

1. Абашина Н.С. 1991. Поселение середины 1 тыс. у с. Ходосовка на Киевщине// Археология и история юго-востока Руси. Курск.С.10-11.

2. Абашина Н.С. 1999. Поселения середини I тис.н.е. поблизу с. Ходоавка на КиТвщин1.//Етнокультурш процеси в Пвденно-Схщшй Сврот в I тис.н.е. Кшв. С.8-20.

3. Абашина Н.С. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1999. К вопросу о раннеславянских элементах культуры на Черняховских памятниках Среднего Поднепровья// РА, 4. С.78-98.

4. Абрамов А.П. 1993. Античные амфоры. Периодизация и хронология// Боспорский сборник, 3. С.4-135.

5. Абрамова М.П. 1993. Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н.э. IV в.н.э.). М. С. 1-238.

6. Абрамова М.П. 1997. Ранние аланы Северного Кавказа III-V вв.н.э. С.1-165.

7. Авенариус Н.П. 1896. Поставмукские курганы//ЗРАО, т. VIII, 1-2. С.178-187.

8. Авдеев А.Д. 1989. Отчет о разведочных работах в Носовском и Бобровицком р-нах Черниговской обл. в 1989 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1989/148.

9. Айбабин А.И. 1990. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневекового времени. // МАИЭТ, I. С.1-87.

10. Айбабин А.И. Хайрединова Э.А. 1998. Ранние комплексы могильника у с. Лучистое в Крыму. //МАИЭТ, VI. С. 274-311.

11. Аксенов B.C. Бабенко Л.И. 1998. Погребение VI-VII вв.н.э. у села Мохнач// РА, 3. С.111-122.

12. Алексеева Е.М. 1975. Античные бусы Северного Причерноморья. //САИ, вып. Г1-12, 4.1. М. С.1-113.

13. Алексеева Е.М. 1978. Античные бусы Северного Причерноморья. //САИ, вып. Г1-12, 4.2. М. С.1-1-114.

14. Апихова А.Е. 1948. Авдеевское селище (Ленинский р-н Курской обл.). В кн.: Отчет о работе Деснинской экспедиции 1948 г.//Архив ИА РАН, р-1, 291.

15. Апихова А.Е. 1950. Отчет о раскопках Авдеевского селища (Курской обл. Ленинского р-на) в октябре 1950 г.//Архив ИА РАН, р-1, 497.

16. Алихова А.Е. 1963. Авдеевское селище и могильник.// МИА, 108. С.68-84.

17. Амброз А.К. 1964. К истории Верхнего Подесенья в I тыс.н.э.//СА, 1. С.56-71.

18. Амброз А.К. 1966. Фибулы юга Европейской части СССР II в. до н.э. IV в.н.э.// САИ, вып.Д1-30. М. С.1-139.

19. Амброз А.К. 1978. Длинные дома Полужского городища IV-III вв.до н.э. // Древняя Русь и славяне. М. С. 30-39.

20. Амброз А.К. 1981. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V -первой половины VIII в.// Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. М. С. 10-22.

21. Амброз A.K. 1982. О двупластинчатых фибулах с накладками аналогии к статье A.B. Дмитриева// Древности эпохи Великого переселения народов V-VIII вв. М. С.170-121.

22. Амброз А.К. 1989. Хронология древностей Северного Кавказа V-VII вв. М. С.1-132.

23. Амелькин А.О. 1998. Сюльгама с выемчатой эмалью на Среднем Дону. //Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины 1 тыс.н.э. Воронеж. С. 188-193.

24. Андриенко В.П. 1970. Отчет о раскопках и разведках на территории Харьковской и Полтавской обл. в 1970 г.// .// Архив Института археологии HAH Украины, 1970/77.

25. Аннотированный список памятников археологии Черниговской обл. Чернигов, 1995 г.//Архив Черниговской областной инспекции по археологии.

26. Археологические памятники Машевского р-на Полтавской обл. Полтава, 1988. С. 1-37.

27. Археологические памятники территории г. Полтавы и окрестностей. Полтава, 1988. С. 1-24.

28. Баран В.Д. 1981. Чернях1вська культура. За матер1алами Верхнього Днютра i Захщного Бугу. КиУв. С. 1-263.

29. Баран В.Д. 1990. Истоки раннеславянских культур Восточной Европы в свете ретроспективного анализа// Славяне Юго-восточной Европы в предгосударственный период. Киев. С.335-362.

30. Баран В.Д. 1990а. Раннеславянские культуры V-VII вв. и этнополитическая консолидация славян. Типы жилищ и хозяйственных построек// Славяне Юго-восточной Европы в предгосударственный период. Киев. С.219-225.

31. Баран В.Д. 19906. Определяющие тенденции развития материальной культуры населения Юго-восточной Европы в первой половине 1 тыс.н.э. //Славяне Юго-восточной Европы в предгосударственный период. Киев. С. 191201.

32. Баран В.Д. Вакуленко J1.В. 1990. Этнокультурные процессы во второй четверти I тыс.н.э. на территории Восточной Европы. Типы жилищ и хозяйственных построек // Славяне Юго-восточной Европы в предгосударственный период. Киев. С. 115-126.

33. Баран В.Д. Гороховский Е.Л. Магомедов Б.В. 1990. Черняховская культура и готская проблема.// Славяне и Русь (в зарубежной историографии). Киев. С.30-78.

34. Башкатов Ю.В. 1997. Об одном типе построек киевской культуры// Древности 1996. Харьков, С.38-42.

35. Башкатов Ю.В. Дегтярь А.К. Любичев М.В. 1997. Селище позднеримского времени Родной Край-3 в бассейне Северского Донца//Древности 1996. Харьков. С.111-121.

36. Безуглов С.И. Копылов В.П. 1989. Катакомбные погребения lll-IV вв. на Нижнем Дону// CA, 3. С. 171-183.

37. Березанская С.С. 1957. Отчет об археологических работах на осушительных системах Украины в 1967 г. (по рр. Иква, Стоход, Борзна, Остер). // Архив Института археологии HAH Украины, 1967/28а.

38. Березовец Д.Т. Петров В.П. 1960. Лохвицкий могильник. //МИА,82. С.84-99

39. Березовец Д.Т. 1963. Поселения уличей на Тясмине.// МИА, 108. С.145-208.

40. Богачев A.B. 1996. К эволюции калачиковидных серег IV-VII вв. в Волго-Камье// Культура евразийских степей второй половины 1 тыс. н.э. Самара. С. 151166.

41. Богусевич В.А. 1960. Погребение Черняховской культуры в г. Сумы// КСИА АН УССР, 10. С. 103-105.

42. Буйнов Ю.В. 1975. Отчет об археологических исследованиях Харьковской областной детской экскурсионно-туристической станции в 1975 г.// Архив ИА HAH Украины, 1975/46.

43. Буйнов Ю.В. 1976. Отчет об исследованиях Предскифского отряда Скифо-славянской экспедиции ХГУ в 1976 г.// .// Архив Института археологии HAH Украины, 1976/111.

44. Буйнов Ю.В. 1977. Отчет о раскопках и разведках на территории Харьковской обл.//Архив Института археологии HAH Украины, 1977/67.

45. Буйнов Ю.В. 1983. Отчет об охранных исследованиях археологических памятников в зоне строительства Рогозянской оросительной системы в 1983 г.// Архив ИА HAH Украины, 1983/43.

46. Буйнов Ю.В. 1984. Отчет о раскопках на территории Харьковской обл. в 1984 г.//Архив ИА HAH Украины, 1984/173.

47. Бураков A.B. 1976. Козырское городище рубежа и первых столетий нашей эры. Киев. С.1-159.

48. Внуков С.Ю. 1988. Широкогорлые светлоглиняные амфоры Северозападного Крыма.//СА, 1988, 3. С. 198-206.

49. Гавритухин И.О. 1989. Кодынские фибулы (Типы и некоторые проблемы интерпретации).//Vakaru. Baltu. Archeologija iristorija. Klaipeda. С.78-85.

50. Гавритухин И.О. Иванов А.Г. 1999. Погребение 552 Варнинского могильника и некоторые вопросы изучения раннесредневековых культур Поволжья.// Пермский мир в раннее средневековье. Ижевск. С. 99-157.

51. Гавритухин И.О. Обломский A.M. 1996. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С. 1-296.

52. Гавритухин И.О., Обломский. A.M. 1999. Население Днепровского Левобережья в 5 в.н.э. и комплексы с вещими, принадлежавшими элите общества.//

53. Сборник трудов конференции "Элита общества в гуннское время и раннее средневековье". Париж, (в печати).

54. Гавриш П.А. 1986. Отчет об археологических работах Полтавской Левобережной скифской экспедиции Полтавского пединститута в 1986 г. // Архив Института археологии HAH Украины, 1986/60.

55. Гавриш П.А. 1989. Отчет о полевых исследованиях археологической экспедиции Полтавского пединститута в 1989 г. //Архив Института археологии HAH Украины, 1989/166

56. Гей O.A. 1993. Черняховская культура. Происхождение и этнический состав// Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. первой половине I тыс.н.э. Археология СССР. М. С. 162-170.

57. Гей O.A. 1985. Черняховская культура и скифо-сарматский мир// Автореф. дисс. . канд. истор. наук. М. С.1-22.

58. Гей O.A. 1987. Погребальный обряд поздних скифов на Нижнем Днепре// СА,3. С.53-67.

59. Гей O.A. Бажан И.А. 1997. Хронология эпохи "готских походов" (на территории Восточной Европы и Кавказа). М. С.1-144.

60. Гейко A.B. 1998. Розвщки у Нижньому Поворскл1 (Полтавський р-н)// Археолопчний л1топис Л1вобережноУ УкраТни, 1-2. Полтава. С.78-80.

61. Гончаров В.К. Махно G.B. 1957. Могильник чернях1вського типу бтя Переяслава-Хмельницького//Археолопя, XI. С.124-144.

62. Гороховский Е.Л. 1988. Хронология ювелирных изделий первой половины I тыс.н.э. лесостепного Поднепровья и Южного Побужья. Дисс. . канд. истор. наук. Киев. //Архив ИА HAH Украины.

63. Гороховский Е.Л. 1988а. Хронология Черняховских могильников лесостепной Украины// Труды V Конгресса МУСА, т.4. Киев. С.34-45.

64. Гороховский Е.Л. 19886. Кантемировские курганы на Полтавщине и проблема древностей раннегуннского периода на юге Восточной Европы// Охрана и исследование памятников археологии Полтавщины. Полтава. С. 18-19.

65. Горюнов Е.А. 1971. Отчет о работе Днепровского Левобережного отряда ЛОИА АН СССР в 1971 г.// Архив ИА HAH Украины, 1971/57.

66. Горюнов Е.А. 1973. Отчет о работе Днепровского Левобережного отряда ЛОИА в 1973 г.//Архив ИА HAH Украины, 1973/72.

67. Горюнов Е.А. 1974. Некоторые древности 1 тыс.н.э. на Черниговщине// Раннесредневековые восточнославянские древности. Л. "Наука".

68. Горюнов Е.А. 1978. Отчет о работе Днепровской Левобережной экспедиции ЛОИА АН СССР в 1978 г.//Архив ИА РАН, р-1, 7183.

69. Горюнов Е.А. 1979. Отчет о работе Днепровской Левобережной археологической экспедиции ЛОИА АН СССР в 1979 г.// Архив ИА РАН, р-1, 7561.

70. Горюнов Е.А. 1981. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья. Л. С. 1-135.

71. Горюнов Е.А. 1982. Славянское поселение середины 1 тысячелетия н.э. у с. Песчаное Белгородской обл.// КСИА, 171. С.61-64.

72. Горюнов Е.А. Горюнова В.М. 1980. Отчет о работе Днепровского Левобережного отряда ЛОИА АН СССР в 1980 г.//Архив ИА РАН, р-1, 9264.

73. Горюнов е.О. Казанський М.М. 1998. До археолопчноТ карти сточища р. Полуз1р"я// Археолопчний лпчэпис Л1вобережноТ Украши, 1-2. Полтава. С.76-78.

74. Горюнов Е.А. Усова Г.А. 1974. Два новых памятника Черняховской культуры в Левобережном Поднепровье// CA,4. С.275-279.

75. Горюнова В.М. 1982. Отчет о работе Левобережного отряда археологической экспедиции ЛОИА АН СССР в 1982 г.//Архив ИА РАН, р-1, 9206.

76. Горюнова В.М. 1987. Отчет о работе Днепровского Левобережного археологического отряда ЛОИА АН СССР в 1987 г.// Архив ИА РАН, р-1, 12506.

77. Горюнова В.М. 1988. Отчет о работе Днепровской Левобережной археологической экспедици ЛОИА АН СССР в 1988 г. (раскопки поселений у с. Гочево в Беловском р-не и у с. Шмырево в Обоянском р-не Курской обл.)// Архив ИА РАН, р-1, 13365.

78. Горюнова В.М. 1989. Отчет о работе Днепровской Левобережной археологической экспедиции ЛОИА АН СССР в 1989 г. //Архив ИИМК РАН.

79. Гудкова A.B. Фокеев М.М. 1982. Поселение и могильник римского времени Молога-2// Памятники римского и средневекового времени в Северо-западном Причерноморье. Киев. С.55-113.

80. Гудкова A.B. 1979. Классификация столовой сероглиняной керамики Тиры II-V вв.н.э. //Античная Тира и средневековый Белгород. Киев. С.99-114.

81. Гудкова О.В. 1983. Поселения перших стол1ть н.е. в степах Швшчно-Захщного Причорномор'я// Археолопя,42. С.3-9.

82. Гудкова A.B. 1991. Сероглиняная керамика Козырского городища.// Проблемы археологии Северного Причерноморья. Херсон. С. 122-131.

83. Гущина И.И. Засецкая И.П. 1994. "Золотое кладбище" Римской эпохи в Прикубанье. СПб, С.1-171.

84. Даншенко В.М. 1976. Шзньозарубинецьки пам'ятки киТвського типу. // Археолопя, 19. С.65-92.

85. Дараган М.М. Степанович С.П. 1995. Звп- про розвщки пам'яток архерологм в Середньому Попстл1 на територм Гадяцкого та Миргородського р-шв у 1994 р.//Архив центра охранных исследований памятников археологии Полтавской обл. ф.1 експ. №97.

86. Дщик В.В. Любтев М.В. 1998. Прикраси з виТмчастими емалями у басейш CiBepcbKoro Дшця.// Археолопчний л1топис ЛтобережноТ Украши. Bin. 1-2. Полтава. С.50-52.

87. Дмитриев A.B. 1982. Раннесредневековые фибулы из могильника Дюрсо// Древности эпохи Великого переселения народов V-VIII вв. М. С. 69-107.

88. Дробушевский А.И. 1995. К истории населения Посожья на рубеже нашей эры.// Археолопчж старожитносл Подесення. Чернтв. С.43-45.

89. Дробушевский А.И. 1998. Нижнее Посожье на рубеже н.э. Автореф. .дис. . канд. истор. наук. Минск. С. 1-19.

90. Дубицкая H.H. 1998. Раннеславянское селище Симоновичи на р. Птичь. //Старажытнасф Бабруйшчыны. Бабруйск. С. 5-17.

91. Дьяченко А.Г. 1976. Исследования на Харьковщине.// АО, 1975. М. С.322

92. Дьяченко А.Г. 1976а. Отчет о раскопках и разведках Славянского отряда Скифо-славянской археологической экспедиции ХГУ в 1976 г. // Архив Института археологии HAH Украины, 1976/78.

93. Дьяченко А.Г. 1993. О культуре населения Днепро-Донской лесостепи в 1 тыс.н.э. (по материалам селища Занки)// Археология и история Юго-востока Древней Руси (материалы научной конференции). Воронеж. С. 18-25.

94. Дьяченко А.Г. Приходнюк О.М. Петренко E.H. 1991. Комплексы 1 тыс.н.э. из селища Занки (по раскопкам 1976 г.)// Археология славянского Юго-востока. Воронеж. С.26-32.

95. Дьяченко А.Г. Шрамко Б.А. 1976. Отчет о работах 1976 г. в зоне сооружения Великобурлюкского водохранилища.// Архив Института археологии HAH Украины, 1976/77.

96. Дяченко О.Г. 1975. Поселения черняхтськоТ культури на Харювщиы// Ар-хеолопя, 17. С.86-92.

97. Дяченко О.Г. 1980. Пам"ятки чернях|'вськоУ культури в бассейн! С1верського Дшця// Археолопя, 35. С.66-73.

98. Евминова А.Ф. 1960. Археологические памятники бассейна верхнего течения р. Ворсклы в Борисовском и Яковлевском р-нах Белгородской обл. (к археологической карте). //Архив ИА РАН, р-1, №5964.

99. Жаров Г.В. 1990. Отчет об археологических разведках на территории Черниговской обл. в 1990 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1990/189.

100. Жаров Г.В. 1991. Отчет об археологических исследованиях на территории Черниговской обл. в 1991 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1991/134.

101. Журко А.И. 1986. Отчет об археологических раскопках поселений Черняховской культуры у с. Косовщина и разведках в Краснопольском и Сумском р-нах Сумской обл. //Архив Института археологии HAH Украины, 1986/70.

102. Журко А.И. 1987. Отчет об археологических раскопках поселений Черняховской культуры у пгт. Краснополье и разведках в Сумском и Лебединском р-нах Сумской обл. в 1987 г.//Архив ИА HAH Украины, 1987/60.

103. Журко А.И. 1988. О соотношении наземных и углубленных жилищ Черняховской культуры// Труды V Международного конгресса археологов-славистов, т.4. Киев. С.85-87.

104. Журко А.И. 1988а. Отчет об археологических раскопках поселений черняховской культуры у пгт. Краснополье, Великий Бобрик, и разведках в Сумской обл. в 1988 г.//Архив ИА HAH Украины, 1988/123.

105. Журко А.И. 1990. Некоторые итоги археологических исследований на Сумщине в 1986-1988 гг.// Питания археологи Сумщини. Суми. С.69-73.

106. Журко А.И. 1990а. Отчет об археологических раскопках поселения черняховской культуры у с.Песчаное Сумского р-на Сумской обл. в 1990 г.//Архив Сумского пединститута.

107. Журко А.И. 1994. Памятники черняховской культуры в лесостепном Днепровском Левобережье// РА, 4. С.207-218.

108. Заверняев Ф.М. 1969. Почепское селище. // МИА, 160. С.88-118.

109. Зайцев Б.П. 1964. Новые материалы Черняховской культуры бассейна Северского Донца и Пела// МИА, 116. С.44-52.

110. Засецкая И.П. 1994. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV-V вв.). СПБ. С. 1-224.

111. Зарецкий И.А. 1888. Заметка о древностях Харьковской губернии Богодуховского уезда слободы Лихачевка.// Харьковский сборник, 2. Харьков. С.229-248.

112. Зарецкий И.А. 1925. Раскопки курганов Харьковской губ. Богодуховского и Ахтырского уездов в 1887-1888 гг.//Архив ИИМК РАН, ф.2, 1925 №216.

113. Казаков Е.П. 1998. Коминтерновский II могильник в системе древностей тюркских каганатов.// Культуры Евразийских степей второй половины 1 тыс. н.э. (вопросы хронологии). Самара. С. 97-150.

114. Казанский М.М. 1978. Отчет о работе Разведочного отряда-2 Днепровской Левобережной экспедиции ЛОИА АН СССР в 1978 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1978/50.

115. Казанский М.М. 1997. Остроготские королевства в гуннскую эпоху: рассказ Иордана и археологические данные// Stratum + Петербургский археологический вестник. СПб Кишинев. С.181-193.

116. Казанский М.М. 1999. О балтах в лесной зоне России в эпоху Великого переселения народов.//Археологические Вести, 6. СПб. С. 404-417.

117. Казанский М.М. Мастыкова A.B. 1999. Аланы на Днепре в эпоху Великого переселения народов: свидетельство Маркиана и археологические данные.// РА, 4. С. 119-130.

118. Кашкин A.B. 1981. Отчет о работе Центрально-черноземного отряда в 1981 г.// Архив ИА РАН, р-1, 9858.

119. Кашкин A.B. 1982. Отчет о работах Центрально-черноземного отряда в 1982 г. //Архив ИА РАН, р-1, 9095.

120. Кашкин A.B. 1983. Отчет о работе Центрально-черноземного отряда ИА АН СССР в 1983 г.//Архив ИА РАН, р-1, 9606.

121. Кашкин A.B. 1984. Отчет о работе Центрально-черноземного отряда ИА АН СССР в 1984 г.//Архив ИА РАН, р-1, 9726.

122. Кашкин A.B. 1985. Отчет о работе Центрально-черноземного отряда в 1985 г.//Архив ИА АН СССР, р-1, 10225.

123. Кашкин A.B. 1987. Отчет о работе Центрально-черноземного отряда ИА АН СССР в Курской обл. в 1987 г. //Архив ИА РАН, р-1, 12021.

124. Кожевншова О.М. 1998. HoBi археолопчы пам"ятки у Хорольскому p-Hi на Полтавщит// Археолопчний лпттис Лгёобережно!' УкраТни, вип. 1-2. Полтава. С.81-83.

125. Козак Д.Н. 1984. Пшеворська культура у Верхньому Поднютров"! i ЗаХщному Побужж1, Ки'|'в . С. 1-131.

126. Козак Д.Н. 1994. Пам'ятки давньо! icTopii Волиш у с. Лишв. Ки'Гв Луцьк -Льв1в. С.1-112.

127. Козак Д.Н. 1991. Етнокультурна ¡сторт Волны (I ст. до н.е. IV ст.н.е.), Кшв. С.1-175.

128. Козак Д. Оприск В. Шкоропад В. 1999. Пам"ятки давноУ icTopii Волиш у с. Городок. КиТв. С. 3-128.

129. Козак Д.Н. Терпиловський Р.В. 1986. Про культурно-юторичний процес на територн Украши в першм чверл I тис.н.е.// Археолопя, 56. С.32-46.

130. Колода В.В. 1987. Археологические разведки в бассейне верхнего течения Северского Донца в 1986-1987 гг. // Архив Института археологии HAH Украины, 1987/100.

131. Колода В.В. 1990. Археологические разведки в бассейне верхнего течения Северского Донца и Оскола.// .// Архив Института археологии HAH Украины, 1990/226

132. Копилов Ф.Б. 1952. Посульська експедищя// АП, 3. С. 307-311.

133. Копилов Ф.Б. 1955. Археолопчна розвщка на р. Хорол// АП,5. С. 168-169.

134. Корзухина Г.Ф. 1978. Предметы убора с выемчатыми эмалями V первой половины VI в.н.э. в Среднем Поднепровье. //САИ , вып. Е1-43, Л. С. 1-123.

135. Корзухина Г.Ф. 1996. Клады и случайные находки вещей круга "древностей антов" в Среднем Поднепровье. //Материалы и исследования по археологии, истории и этнографии Таврии, вып. V. Симферополь. С.352-435

136. Костенко В.И. 1979. Сарматы в междуречье Орели и Самары.//Курганные древности степного Поднепровья III -1 тыс. до н.э. вып. 3. Днепропетровск. С.124-139.

137. Костенко В.И. 1993. Сарматы в Нижнем Поднепровье (по материалам Усть-Каменского могильника). Днепропетровск. С. 1-151.

138. Костенко Ю.В. 1978. Пам'ятки I тыс.н.е. в nopmi р. Трубежа// Археолопя, N28. С.99-112.

139. Костюченко И.П. 1949. Отчет об археологической разведке, проведенной в 1949 г. в северо-восточной части Харьковской обл. //Архив ИА HAH Украины.

140. Костюченко И.П. 1959. Отчёт о раскопках на Максимовском поселении (раскоп 2 и 3)// Архив ИА HAH Украины, 1959/1-в

141. Кравченко Н.М. 1994. Чернях1вське поселения 06yxiB-1 та його кшвське оточення (до вивчення характеру зв'язюв м1ж чернях1вською та "традицийними" культурами римсько1 доби)// Старожитносл Pyci-УкраУни. Кшв. С.37-43.

142. Кравченко Н.М., Гороховский Е.Л. 1979. О некоторых особенностях развития материальной культуры населения Среднего Поднепровья в первой половине 1 тыс.н.э.// CA, 2. С.51-69.

143. Кравченко Н.М. Корпусова В.М. 1975. Деяю риси матергёльноТ культуры тзньоримськоУ Tipn// Археолопя, 18. С.20-41.

144. Крапивина В.В. 1993. Ольвия. Материальная культура I-IV вв.н.э. Киев. С.1-184.

145. Кропоткин A.B. 1984. Отчет об археологических раскопках поселения Дачное-2 Старооскольского р-на Белгородской обл. в 1984 г. //Архив ИА РАН, р-1, 11144.

146. Кропотмн A.B. Обломський A.M. 1991. Про етнокультурну ситуафю у район1 вододту Днтра та Дону в III-V ст.н.е.// Археолопя, 1. С.75-89.

147. Кропоткин A.B. Кропоткин В.В. 1988. Северная граница распространения амфор римского времени в Восточной Европе// Могильники Черняховской культуры. М. С. 168-184.

148. Кропоткин В.В. 1961. Клады римских монет на территории СССР// САИ, вып. Д4-4. М. С.1-136.

149. Кропоткин В.В. 1966. Отчет о раскопках Кременчугского отряда Приднепровской экспедиции в 1966 г. //Архив ИА РАН, р-1, 3402

150. Кропоткин В.В. 1970. Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в.до н.э. V в.н.э.)// САИ, ВЫП.Д1-27, М. С. 1-279.

151. Кулаков В.И. 1997. Варникам. Древности прусских вождей// Пстарычна -археалапчны зборжк, 12. С. 143-171.

152. Кулатова I.M. 1998. Розвщки в Полтавському район1//Археолопчний л1топис ГПвобережноТ Укра'ши, вип. 1-2. Полтава. С.84-86.

153. Кулатова И.Н. Супруненко А.Б. 1999. Памятники времени проникновения сармат в Днепровское лесостепное Левобережье.// Полтавський археолопчний збфник 1999. Полтава. С.134-161.

154. Кухаренко Ю.В. 1952. Новопокровский могильник i поселения// Археолопя, VI.С.33-50.

155. Кухаренко Ю.В. 1954. К вопросу о славяно-скифских и славяно-сарматских отношениях. По данным погребального обряда// СА, XIX. С. 111-120.

156. Кухаренко Ю.В. 1980. Могильник Брест-Тришин. М. С.1-127.

157. Кухарська О.М. Б1тковський О.В. 1994. До питания про один тип поховань зарубинецького часу.//Полтавський археолопчний зб1рник, 2. Полтава. С. 113-120.

158. Кухарська О.М. Обломський A.M. 1988. Матер1али перших стол1ть нашоТ ери на поселены Мена-5 у Середньому Подесенш// Археолопя, 62. С.41-51.

159. Левада М. 1999. Металлические гребни позднего римского времени в Юго-Восточной Европе. //Сто лет Черняховской культуре. Киев. С. 112-125.

160. Левченко Д.И. 1988. Погребение воина V в.н.э. у с. Яременки// Охрана и исследование памятников археологии Полтавщины. Полтава. С.43-44.

161. Левченко Д.1. 1993. Про вплив кл1матичних змш на формування та поширення пеньювськоГ культури// Полтавський археолопчний зб1рник, вип.1. Полтава. С.30-36.

162. Левченко Д.И. Супруненко А.Б. 1994. Находки гуннского времени в низовьях Ворсклы.// Супруненко А.Б. Курганы Нижнего Поворсклья. Полтава. С. 74-80.

163. Липкинг Ю.А. 1970. Отчет о разведках в окрестностях пос. Большесолдатское Суджанского р-на Курской обл. в 1970 г.//Архив ИА РАН, р-1, 5906.

164. Липкинг Ю.А. 1979. Замощанская дюна под Суджей// Могильники Черняховской культуры. М. С.5-8.

165. Лопатин Н.В. Фурасьев А.Г. 1995. О роли памятников III-V вв. в формировании культур псковских длинных курганов и Тушемли-Банцеровщины.// Петербургский археологический вестник, 9. С. 136-142.

166. Луцкевич I. 1948. Матерели до карти поширення пам'яток культури пол1в поховань ХарювськоТ обл.// Археолопя, II. С.164-178.

167. Любичев М.В. 1993. Раннеславянское селище на Северском Донце. //Вестник Харьковского университета, 374'93; история, вып. 27. С.30-35.

168. Люб1чев М.В. 1994. Пеньювська культура Днтро-Донецького межрччя. Дисс. канд. истор. наук. Харьюв// Архив Института археологии НАН Украины.

169. Любичев M.B. 1995. Отчет об исследованиях памятников позднеримского времени в бассейне Северского Донца в 1995 г.// Архив исторического факультета ХГУ.

170. Любичев М.В. 1996. Отчет об археологических исследованиях на Харьковщине в 1996 г.//Архив исторического факультета ХГУ.

171. Ляпушкин И.И. 1961. Днепровское лесостепное Левобережье в эпоху железа// МИА, 104. М. С.1-383.

172. Магомедов Б.В. 1979. Могильник у городища Городок на Южном Буге// Памятники древних культур Северо-западного Причерноморья. Киев. С.105-114.

173. Магомедов Б.В. 1987. Черняховская культура Северо-западного Причерноморья. Киев. С.1-110.

174. Магомедов Б.В. 1991. Каменка-Анчекрак. Поселение Черняховской культуры. Киев. С. 1-48.

175. Магомедов Б.В. 1992. Велика Сжтинка-2 поселения гребшниюв III - IV ст.// Стародавне виробництво на територп Украши. Кшв. С.94-115.

176. Магомедов Б.В. 1999. Сармати у склад1 черняхвськоТ культури.// Етнокультурш процеси в П1вденно-схщшй Geponi в I тис.н.е. КиТв-Льв1в. С. 132-142.

177. Магомедов Б.В. 1999а. К истории финального этапа Черняховской культуры.// Сто лет Черняховской культуре. Киев, с. 39-47.

178. Магомедов Б.В. Левада М.Е. 1996. Оружие Черняховской культуры// Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии, вып. V. Симферополь. С.304-323.

179. Максимов Е.В. Орлов P.C. 1974. Поселение и могильник второй четверти 1 тыс.н.э. у с. Казаровичи близ Киева.// Раннесредневековые восточнославянские древности. Л. С.11-21.

180. Махно G.В. 1949. Зв1т за Антську л1вобережну археолопчну експедицш 1949 р. // Архив ИА HAH Украины, 1949/11.

181. Махно С.В. 1952. Кантемирвське поселения та могильник культури пол1в поховань//АП, 3. С.231-241.

182. Махно G.В. 1955. Розкопки на поселениях першоТ половини I тис.н.е. у верхшй течи Сули// АП, 5. С.77-87.

183. Махно Е.В. 1960. Памятники Черняховской культуры на территории УССР (материалы к составлению археологической карты)// МИА, 82. С.9-83.

184. Махно Е.В. 1967. Могильник Черняховского типа в г. Сумы// История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры, М. С.28-34.

185. Махно Е.В. 1968. О раскопках в 1968 г. на могильнике Черняховской культуры у с. Успенка Бурынского р-на Сумской обл.// Архив раннеславянского отдела Института археологии HAH Украины.

186. Махно Е.В. 1968а. Разведка по р.Хорол//Археологические исследования на Украине в 1967 г. Киев. С.35-41.

187. Махно Е.В. 1970. Отчет о раскопках 1970 г. на могильнике Черняховской культуры у с.Успенка Бурынского р-на Сумской обл.// Архив ран неславянского отдела Иститута археологии НАН Украины

188. Махно Е.В. 1976. Пам'ятки типу Дитинич1в i КомпанП'вський могильник// Археолопя, 19. С.95-101.

189. Махно G.B. 1971. Типи поховань та планування Компанивського могильника// Середш в1ки на УкраМ, вип.1. Ки'Гв. С.87-95.

190. Махно Е.В. Сшорський M.I. 1976. Новий могильник чернях1вськоТ культури у ПереяславьХмельницькому// Дослщження з слов'яно-русько1 археологи. КиТв. С.95-100.

191. Махно Е.В. Сикорский М.И. 1987. Могильник Черняховской культуры у с. Сосновы Переяслав-Хмельницкого р-на Киевской обл.//КиИига wielbarska w mtodszym okresie rzymskim. Lublin. C.58-61.

192. Махно Е.В. Сикорский М.И. 1989. Могильник Черняховской культуры у с.Сосновы на левобережье flHenpa//Kultura wielbarska w mtodszym okresie rzymskim,t.II, Lublin. C.249-262.

193. Медведев A.M. 1995. Посоховидные булавки// Пстарычна -археалапчны 36opHiK, 7. С. 172-201.

194. Медведев А.П. 1992. Отчёт скифо-сарматского отряда археологической экспедиции Воронежского университета о работах в 1992 г.// Архив Института археологии РАН.

195. Медведев А.П. 1997. Ранний железный век лесостепного Подонья (археология и этнокультурная история)// Автореф.дисс. . докт. истор. наук. М.1997. С.1-35.

196. Медведев А.П. 1998. Верхнее Подоье в первой половине 1 тыс.н.э. (основные этапы и тенденции этнокультурного развития).// Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины 1 тыс.н.э. Воронеж. С.4-18.

197. Мельник Е. 1905. Раскопки курганов в Харьковской губ.//Труды XII АС, т.1, М.1905. С.361-362, 690,726.

198. Мельнимвська О.М. Симонович Е.О. 1975. Розкопки в с. Комар1вц1 на Посейм"Т.// Археолопя, 15. С.75-86.

199. Митрофанова В.И. 1960. Отчет Кочетокской экспедиции 1960 г. Раскопки в с.Новодоновка Старосалтовского р-на Харьковской обл.// Архив ИА НАН Украины, 1960/5.

200. Митрофанова B.I. 1965. Пам"ятки зарубинецького часу на Щнц\ II Археолопя, XVIII. С. 190-195.

201. Михельбертас М.М. 1985. Литовское Понеманье в I-IV вв.н.э. Дисс. . докт. истор. наук. Вильнюс. //Архив ИА РАН, р-2 №2369.

202. Мончынська М. 1999. О так называемых "сарматских" фибулах в Средней и Восточной Европе. // Сто лет Черняховской культуре. Киев. С.87-111.

203. Моргунов Ю.Ю. Неприна В.И. 1985. Отчет Посульской комплексной экспедиции ИА АН СССР и АН УССР о раскопках в Лубенском р-не Полтавской обл. в 1985 г.// Архив ИА РАН, р-1, 10741.

204. Мулкиджанян Я.П. 1998. Поселение Борисоглебское-4 в Прихоперье.// Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины 1 тыс.н.э. Воронеж. С. 169-179.

205. Мултанен А. А. 1986. Отчет о работах в Черниговской обл. в 1986 г.// Архив ИА HAH Украины, 1986/88

206. Мултанен A.A. 1987. Отчет о разведочных работах на Черниговщине. .// Архив Института археологии HAH Украины, 1987/51.

207. Мултанен A.A. 1988. Отчет о разведочных работах на Черниговщине. .// Архив Института археологии HAH Украины, 1988/132.

208. Мултанен A.A. 1992. Отчет о разведочных работах на Черниговщине в 1992 г. .// Архив Института археологии HAH Украины, 1992/69.

209. Мульд С.А. 1996. Могильники варварского населения Крыма I-V вв.// Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии, вып.Х/. Симферополь. С.279-289.

210. Некрасова Г.М. 1985. OxopoHHi розкопки чернях1вського могильника поблизу м. Суми//Археолопя, 50. С.75-80.

211. Некрасова Г.М. 1988. Поселения черняхтськоТ культури Хлопюв-1 на КиТвщиш// Археолопя, N62. С.70-81.

212. Некрасова А.Н. 1989. Охранные раскопки на памятниках Черняховской культуры у с. Боромля. // Проблемы археологии Сумщины. Сумы. С.56-57.

213. Некрасова А.Н. 1991. Раскопки памятников Черняховской культуры у с.Боромля.//Археолопчы дослщження на УкраУш у 1990 р. КиУв. С.1,2.

214. Некрасова А.Н. 1990. Хронология распространения Черняховской культуры в Днепровском Лесостепном Левобережье// Археологические исследования в Центральном Черноземье в 12 пятилетке. Белгород. С.59-61.

215. Некрасова А.Н. 1990а. К вопросу о начальном этапе распространения черняховских древностей в Днепровском лесостепном Левобережье// Охорона i дослщження пам'яток археологи Полтавщини. Полтава. С. 150-151.

216. Некрасова А.Н. 19906. Могильник Черняховской культуры у с.Боромля на Сумщине// Питания археологи Сумщини. Суми С.64-68

217. Некрасова Г.М. 1994. Чернях1вське поселения бтя м. Бипоптля// Проблеми ранньослов'янськоУ i давньоруськоУ археологи Посейм'я. Бтоптля. С.3-4.

218. Некрасова А.Н. Терпиловский Р.В. 1987. Отчет о работе Сумского отряда Славянской экспедиции на могильнике и поселении Боромля в 1987 г.// Архив ИА HAH Украины, 1987/Зв.

219. Некрасова А.Н. Терпиловский Р.В. 1989. Отчет о работах у с.Боромля Тростянецкого р-на Сумской обл. в 1989 г.//Архив ИА HAH Украины, 1989/15.

220. Некрасова А.Н. Терпиловский Р.В. 1990. Отчет о работе Левобережного раннеславянского отряда экспедиции ИА АН УССР на поселении и могильнике Черняховской культуры у с.Боромля Тростянецкого р-на Сумской обл. в 1990 г.// Архив ИА HAH Украины, 1990/26г.

221. Некрасова А.Н. Терпиловский Р.В. 1991. Отчет о раскопках памятников у с. Боромля Тростянецкого р-на Сумской обл. в 1991 г.// Архив ИА HAH Украины, 1991/136.

222. Неприна В.И. 1976. Отчет о работе Левобережной неолитической экспедиции в 1976 г. //Архив Института археологии HAH Украины, 1976/23.

223. Никитина Г.Ф. 1969. Гребни Черняховской культуры// CA, 1. С. 147-159.

224. Никитина Г.Ф. 1995. Анализ археологических источников могильника Черняховской культуры у с.Оселивка. М. С.1-229.

225. Николаенко А.Г. 1982. Отчет к открытому листу №62 за 1982 г. // Архив ИА РАН, р-1, 9044.

226. Николаенко А.Г. 1984. Отчет об археологических разведках в зоне лесостепного Поосколья Белгородской обл. //Архив ИА РАН, р-1, 10622.

227. Николаенко А.Г. 1987. Список памятников первой-третьей четверти 1 тыс.н.э. в долине Оскола. // Археологические открытия на новостройках. Вып.2. М. С. 185-187.

228. Никольская Т.Н. 1970. К истории домостроительства у племен бассейна Верхней Оки (с середины 1 тыс. до н.э. до середины 1 тыс.н.э.)// Древние славяне и их соседи (МИА, 176). М. С.82-90.

229. Обломский A.M. 1984. Отчет о работе Белгородской раннеславянской экспедиции в 1984 г.//Архив ИА РАН, р-1, 9510.

230. Обломский A.M. 1985. Отчет о работе Белгородской раннеславянской экспедиции в 1985 г. //Архив ИА РАН, р-1, 10910.

231. Обломский A.M. 1986. Отчет о работе Белгородской раннеславянской экспедиции в 1986 г. //Архив ИА РАН, р-1, 11201.

232. Обломский A.M. 1986а. Культурно-типологические группы позднезарубинецких памятников Подесенья и их соотношение с деснинским вариантом киевской культуры. // Культуры Восточной Европы 1 тыс. Куйбышев. С.39-67.

233. Обломский A.M. 1987. О финале среднеднепровского варианта зарубинецкой культуры// СА, 3. С.68-85.

234. Обломский A.M. 1987а. Отчет о работе Белгородской раннеславянской экспедиции в 1987 г.// Архив ИА РАН.

235. Обломский A.M. 1988. Отчет о работе Белгородской Раннеславянской экспедиции в Белгородском р-не Белгородской обл. в 1988 г.//Архив ИА РАН, р-1, 12562.

236. Обломский A.M. 1989. Отчет о разведывательных работах Белгородской раннеславянской экспедиции на территории Белгородской и Сумской обл. в 1989 г. // Архив ИА РАН, р-1, 13486.

237. Обломский A.M. 1991. Этнические процессы на водоразделе Днепра и Дона в 1-\/вв.н.э. Москва-Сумы, С.1-287.

238. Обломский A.M. 1991а. О характере контактов населения киевской и черняховской культур в лесостепной части водораздела Днепра и Дона// Древнейшие общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. V в.н.э.). Киев. С.235-237.

239. Обломский A.M. 1992. О роли позднезарубинецкого населения в сложении киевской культуры Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья// СА, 1. С.34-47.

240. Обломский A.M. 1992а. Березовка-2 (позднезарубинецкое поселение на Сумщине).// Петербургский археологический вестник, вып. 2. Петербург. С.83-99.

241. Обломский A.M. 1993. Отчет о работе Левобережной раннеславянской экспедиции в 1993 г.//Архив ИА РАН, р-1, 17999.

242. Обломский A.M. 1994. Этнические процессы в междуречье Сулы и Ворсклы в 1-5 вв. н.э.//РА, 2. С.42-55.

243. Обломский A.M. 1994а. Отчет о работе Левобережной раннеславянской экспедиции в 1994 г. //Архив ИА РАН, р-1, 18634

244. Обломский A.M. 1996. О характере миграций населения центральной и южной Белоруссии в лесостепь в римское время// Пстарычна-археалапчны зборык, 10. Минск. С. 26-32.

245. Обломский A.M. 1996а. Среднее Посеймье в позднеримское время. Формирование южной границы колочинской культуры.// Российская археология, 4. С.51-70.

246. Обломский A.M. 1997. О взаимоотношении киевского и Черняховского населения на водоразделе Днепра и Дона// Проблеми походження та ¡сторичного розвитку слов'ян. Ки1в-Льв1в. С.63-72.

247. Обломский A.M. 1997а. Этническая ситуация в лесостепном Подонье в позднеримское время// Труды VI Международного конгресса славянской археологии, т.1.М. С.235-246.

248. Обломский A.M. 19976. Итоги этнокультурного анализа материалов Черняховского могильника Компанийцы// Проблемы истории и археологии Украины (к 140-летию со дня рождения акад. Д.И. Багалея). Харьков. С.78-79.

249. Обломский A.M. 1998. Поселение Журавка Ольшанская в Среднем Поднепровье (опыт культурно-хронологического анализа материалов)// Пстарычна-археалагычны зборшк. 13. Míhck. С.59-87.

250. Обломский A.M. 1999. О времени появления Черняховского населения на территории Днепровского Левобережья.//100 лет Черняховской культуре. Киев. С.26-38.

251. Обломский A.M. 1999а. О ритмах развития лесостепного Поднепровья и Подонья в позднеримское и гуннское время.//Археология Центрального черноземья и сопредельных территорий. Липецк. С. 127-134.

252. Обломський A.M. 1999. Типи поховань на чернях1вському могильнику Компаншци (етнокультурна ¡нтерпретац1я).//Археолопя, 4. С.76-88.

253. Обломский A.M. Смирнов А.С. Сорокин А.Н. 1987. Материалы 1 тыс.н.э. на поселении Шоссейное (Белгородская обл.).//СА, 4. С. 174-186.

254. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1990. Отчет о работе Левобережной раннеславянской экспедиции на территории Сумской обл. в 1990 г. //Архив ИА РАН, р-1, 15408.

255. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1991. Отчет о работах Левобережной раннеславянской экспедиции в 1991 г.//Архив ИА РАН, р-1, 17701

256. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1991а. Среднее Поднепровье и Днепровское Левобережье в первые века нашей эры. М. С. 1-175

257. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1993. Новые погребения раннесредневековых кочевников на Сумщине// Кочевники Урало-Казахстанских степей. Екатеринбург. С. 167-172.

258. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1994. О связях населения Центральной Европы и востока Днепровского Левобережья в латенское и раннеримское время. //Kultura przeworska. Lublin. Т.1. S.159-182.

259. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. 1998. Поселение Попово-Лежачи-4 и его место среди памятников киевской культуры.// Acta Universitatis Lodziensis. Folia archaeologica, 22. C.53-89.

260. Обломский A.M. Терпиловский P.B. 1998а. Поселение Седелки и его место среди памятников позднеримского времени Днепровского Левобережья и лесостепного Подонья.//Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины 1 тыс.н.э. Воронеж. С.110-123.

261. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. В печати. Средневековые материалы поселения и могильника Рябовка-3 на Ворскпе.//Древности. Харьков.

262. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. Петраускас О.В. 1990. Распад зарубинецкой культуры и его социально-экономические и идеологические причины. Киев/препринт/. С. 1-48.

263. Обломский A.M. Терпиловский Р.В. Приймак В.В. Кропоткин A.B. 1992. Отчет о работе Левобережной раннеславянской экспедиции в 1992 г. // Архив ИА HAH Украины, 1992/38.

264. Обломский A.M. Томашевич T.B. 1993. О контактах позднезарубинецкого населения водораздела Днепра и Дона с сарматами Подонья. // КСИА, 207. С.48-55.

265. Орлов P.C. 1985. Культура кочевников IV-VIII вв. // Этнокультурная карта территории Украинской ССР в 1 тыс.н.э. Киев. С.98-105.

266. Орлов P.C. Расамакин Ю.А. 1996 Новые памятники VI VII вв. из Приазовья.// Материалы 1 тыс. н.э. по истории и археологии Украины и Венгрии. Киев. "Наукова думка", с. 102-115.

267. Пачкова С.П. Терпиловський Р.В. 1988. Поселения кшвсьш культури поблизу с. Вишеньки бтя Киева//Археолопя, 62 . С.33-41.

268. Петраускас О.В. 1993. До питания про "культовий шар" та поховання з трупоспаленням на могильниках чернях1всько'Г культури//Археолопя, 2. С.36-51.

269. Петраускас О.В. 1993. 1стор1я обряду кремацм на територи Середнього Подшпров"я у I тис. и.е. Автореф. . канд. истор. наук. КиУв. С.1-17.

270. Петренко E.H. 1982. Отчет об исследованиях Черняховской экспедиции в 1982 г.//Архив Института археологии HAH Украины, 1982/113.

271. Петренко E.H. 1978. Отчет об археологических исследованиях Черняховского отряда Харьковской областной ООПИК а бассейне Северского Донца в 1978 г.// Архив ИА HAH Украины, 1978/78.

272. Петренко E.H. 1980. Отчет об археологических исследованиях Черняховской экспедиции в 1980 г. на Харьковщине.//Архив ИА HAH Украины, 1980/91.

273. Петренко E.H. 1991. Новые могильники Черняховской культуры в бассейне Северского Донца.//Археология славянского Юго-востока. Воронеж. С. 10-25.

274. Плетнева С.П. 1967. От кочевий к городам. Салтово-маяцкая культура. М. С.1-199.

275. Приймак В.В. 1981-1982. Отчет о работах Полтавского разведотряда в 1981-1982 гг.// Архив ИА HAH Украины, 1981-1982/ЗЗв.

276. Приймак В.В. 1987-1988. Отчет об охранных и разведочных раскопках раннеславянских и древнерусских памятников на территории Сумской обл. в 1987-1988 гг. //Архив Института археологии HAH Украины, 1987-1988/32.

277. Приймак В.В. 1994. Територ1альна структура межир1ччя СередньоТ Десни i середньоТ Ворскли Vlll-поч. IX ст. Суми. С.1-76.

278. Приходнюк О.М. 1980. Археолопчш пам"ятки Середнього Приднтров"я VII -IX ст. КиТв. С. 1-152.

279. Приходнюк О.М. 1985. Славянское население Юго-восточной Европы V-VII вв. (пеньковская культура). Дисс. . докт. истор. наук. Киев. И Архив Института археологии HAH Украины.

280. Приходнюк О.М. 1985а. Пеньковская культура. // Этнокультурная карта территории Украинской ССР. Киев. С.85-93.

281. Приходнюк О.М. 1988. О генезисе девностей позднеримского и раннесредневекового времени Днепровского лесостепного Левобережья// КСИА, 194. С.68-75.

282. Приходнюк О.М. 1990. Новые данные о пеньковской культуре в Среднем Поднепровье// Раннеславянский мир. Материалы и исследования. М. С.75-108.

283. Приходнюк О.М. 1991. О территории формирования и основных направлениях распространения пеньковской культуры// Древности Юго-запада СССР. Кишинёв. С. 106-124.

284. Приходнюк О.М. 1998. Пеньковская культура. Воронеж. С.1-170.

285. Приходнюк О.М., Швецов М.Л., 1989. Отчет о работе Славянской экспедиции в 1989 г.// Архив ИА HAH Украины.

286. Простантинова В.В. 1987. Отчет о разведке в Носовском р-не Черниговской обл. в 1987 г. .//Архив Института археологии HAH Украины, 1987/50.

287. Простантинова В.В. 1988. Отчет о разведке в Носовском и Черниговском р-нах Черниговской обл. .//Архив Института археологии HAH Украины, 1988/157.

288. Простантинова В.В. 1989. Отчет о разведочных работах на Черниговщине в 1989 г. //Архив Института археологии HAH Украины, 1989/175

289. Пряхин А.Д. Цыбин М.В. 1996. Древнерусское Семилукское городище (материалы раскопок 1987-1993 гг.).// На юго-востоке Древней Руси. Воронеж. С.29-62.

290. Радз1евська В.G. Шрамко Б.А. 1980. Hobí археолопчш пам'ятки на Хармвщиш// Археолопя, 33. С. 100-108.

291. Рафалович И.А. 1986. Данчены. Могильник Черняховской культуры. Кишинев. С.1-222.

292. Рикман Э.А. 1975. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья. М. С. 1-336.

293. Романова Г.А. 1989. Черняховские поселения у с.Артюховка// Проблемы археологии Сумщины. Сумы. С.58-60

294. Романова Г.А. 1990. Отчет о работах Сумского отряда Левобережной экспедиции ЛОИА АН СССР в 1990 г. //Архив Сумского краеведческого музея.

295. Рудинський М. 1931. Кантемир1вськи могили римськоТ доби.//Записки Всеукрашського археолопчного комитету, 1, КиТв, 1931. С.127-155

296. Русанова И.П. 1976. Славянские древности VI-VII вв. М. С.1-216.

297. Рутювська Л.М. 1970. Поселения IV-V ст. н.е. в с. Капул1вка на Нижньому flHinpi//Археолопя, XXIV. С. 194-216.

298. Сазанов A.B. 1993. Поздние типы узкогорлых светлоглиняных амфор// Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Вып. III. Симферополь. С. 16-21.

299. Свод памятников Черняховской культуры на территории Украины (плановая тема отдела раннеславянской археологии Института археологии HAH Украины).

300. Киев, 1996.// Архив раннеславянского отдела Института археологии HAH Украины.

301. Седов В.В. 1978. Скифо-сарматские элементы в погребальном обряде Черняховской культуры// Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М. С.99-107.

302. Седов В.В. 1994. Славяне в древности. М. С.1-343.

303. Сибилев Н.В. 1926. Древности Изюмщины, вып. 1. Изюм. С.1-52.

304. Сибилев Н.В. 1928. К рисункам// Старовинносл 1зюмщини. 1зюм. С.16-20.

305. Симоненко A.B. 1993. Сарматы Таврии. Киев. С.1-144.

306. Симоненко A.B. Лобай Б.И. 1991. Сарматы Северо-западного Причерноморья в 1 в.н.э. Киев. С.1-111.

307. Симонович Е.О. 1983а. П1вшчно-схщне пограниччя пам'яток черняхтськоТ культури//Археолопя, 44. С.71-85.

308. Скрипкин A.C. 1977. Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сарматских погребений).// CA, 2. С. 100-120.

309. Скрипкин A.C. 1990. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее исторический аспект. Саратов. С. 1-299.

310. Славяне. 1993. Славяне и их соседи в конце 1 тыс. до н.э. первой половине 1 тыс.н.э.// Археология СССР. М.С. 1-328.

311. Смиленко А.Т. 1979. Погребения у с.Башмачка// Могильники Черняховской культуры. М. С.13-23.

312. Смшенко А.Т. 1969. Поховання в с. Ючкас (до питания про формування черняхтськоТ культури). //Слов'яно-русью старожитносл. КиТв. С.21-28.

313. Смшенко А.Т. 1975. Слов"яни та Тх сусщи в степовому Поднтров"Т (II-XIII ст.). КиТв. С. 1-211.

314. Степанович С.П. 1995. Археологнш розвщки на територм Великого Бтьского городища та його округи// Полтавський археолопчний збфник, 3. Полтава. С.87-92.

315. Степанович С.П. 1995а. Розвщки в басейш Середнього Пела// Полтавський археолопчний зб1рник , 3. Полтава. С.100-104.

316. Супруненко А.Б. 1982. Отчет о работе Полтавского отряда экспедиции "Славутич" в зоне Днепродзержинского водохранилища в 1982 г. // Архив Института археологии HAH Украины, 1982/38.

317. Супруненко А.Б. 1983. Отчет о разведках и охранных раскопках на территории Полтавской обл. разведотряда Полтавского краеведческого музея в 1983 г. //Архив ИА HAH Украины, 1983/63

318. Супруненко О.Б. 1991. Материали до археолопчноУ карти Нижнього Поворскля// Пам'ятки археологи Полтавщини. Полтава. С.23-43.

319. Супруненко О.Б. 1992. Археолопчы пам'ятки пониззя р.Коломак// Археолопчний збфник Полтавського Краезнавчого музею. 1. Полтава. С.40-56.

320. Супруненко А.Б. 1994. Курганы Нижнего Поворсклья. Москва-Полтава. С.1103.

321. Супруненко А.Б. Гавриленко И.Н. 1986. Отчет о разведках в Нижнем Поворсклье и Поорелье в 1986 г. // Архив Института археологии HAH Украины, 1986/84.

322. Супруненко А.Б. Гавриленко И.Н. Кулатова И.Н. Морозко Д.В. 1984. Отчет о разведках на Полтавщине в 1984 г. // Архив Института археологии HAH Украины, 1984/64.

323. Супруненко А.Б. Кулатова И.Н. 1988. Отчет о раскопках и разведках на Полтавщине в 1988 г.//Архив Института археологии HAH Украины, 1988/36.

324. Супруненко О.Б. Кулатова I.M. Степанович С.П. 1994. 3bît про розвщки та розкопки на территорм та в окруз1 Великого Бтьского городища (Полтавщина) у 1994 р. // Архив Центра охраны и исследования памятников археологии Полтавской обл., 1 експ. №82.

325. Супруненко О.Б. Степанович С.П. 1994. Археолопчт пам'ятки на територи мюта// Старожитносл Хоролу. Полтава. С.25-45.

326. Сухобоков О.В. 1968. Отчет о разведках Левобережной группы Раннеславянской экспедиции в 1968 г.//Архив ИА HAH Украины, 1968/1 Зв

327. Сухобоков О.В. 1975. Славяне Днепровского Левобережья (роменская культура и ее предшественники). Киев. С.1-167.

328. Сухобоков О.В. 1986. Отчет о работах Левобережной славяно-русской экспедиции ИА АН УССР в 1986 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1986/31.

329. Сухобоков О.В. Приймак В.В. Горбовцов A.A. Звагельский В.Б. 1988.

330. Отчет о разведках на территории Сумской обл. для свода памятников истории и культуры в 1988 г.// Архив ИА HAH Украины, 1988/76.

331. Сухобоков О.В. Приймак В.В. Юренко С.П. Белинская Л.И. Ремех И.А.1987. Отчет о разведках по своду памятников Сумской обл. в 1987 г.// Архив ИА HAH Украины, 1987/136.

332. Сымонович Э.А. 1960. Отчет о разведках Среднеднепровской археологической экспедиции ИА АН СССР за 1960 г.//Архив ИА РАН, р-1, 2398.

333. Сымонович Э.А. 1961. Отчет о разведочных работах Среднеднепровской экспедиции ИА АН СССР в Курской обл. в 1961 г.//Архив ИА РАН, р-1, 2248.

334. Сымонович Э.А. 1962. Отчет о работах Среднеднепровской экспедиции ИА АН СССР за 1962 г.//Архив ИА РАН, р-1, 2630.

335. Сымонович Э.А. 1964. Северная граница памятников черняховской культуры// МИА, 116. С.7-43.

336. Сымонович Э.А. 1965. Отчет о работах Тилигуло-Днепровского отряда в 1965 г.//Архив ИА РАН, р-1, 3408.

337. Сымонович Э.А. 1969. Отчет о работах Тилигуло-Днепровского отряда ИА АН СССР и Института антропологии МГУ в 1969 г. в Николаевке//Архив ИА РАН.

338. Сымонович Э.А. 1970. Отчет о работах Сейминского отряда ИА АН СССР в Курской обл. В 1970 г.//Архив ИА РАН, р-1, 4259.

339. Сымонович Э.А. 1972. Отчет о работах Курского отряда ИА АН СССР в 1972 г.// Архив ИА РАН, р-1, 4692.

340. Сымонович Э.А. 1974. Новые открытия на селищах Авдеево и Воробьевка-2 возле Курска// Раннесредневековые восточнославянские древности. Л. С. 153158.

341. Сымонович Э.А. 1977. Отчет Черняховской экспедиции ИА АН СССР о работах в Курской обл. (раскопки поселений Снагость 1 и 2 в 1977 г.)// Архив Института археологии РАН, р-1, 6851.

342. Сымонович Э.А. 1978. Отчет о работах Курской экспедиции ИА АН СССР в 1978 г.// Архив ИА РАН, р-1, 9651

343. Сымонович Э.А. 1979. Коблевский и Ранжевский могильники около Одессы// Могильники Черняховской культуры. М. С.63-111.

344. Сымонович Э.А. 1983. Черняховская культура и памятники киевского и колочинского типов// CA, 1. С.91-102.

345. Сымонович Э.А. 1984. Развитие культуры Черняховских племен Левобережья Днепра (по материалам лепной керамики)// КСИА, 178. С.73-81.

346. Сымонович Э.А. 1986. Раннесредневековое поселение Тазово под Курском// CA, 4. С. 183-193.

347. Сымонович Э.А. 1988. Придунайский могильник Фурмановка.// Могильники Черняховской культуры. М. С. 143-163.

348. Сымонович Э.А. 1990. Букреевка-2 селище второй четверти 1 тыс.н.э. возле Курска.// Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Курск. С.78-110.

349. Сымонович Э.А. 1993. Поселения и жилища (черняховской культуры)// Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. первой половине I тыс.н.э. Археология СССР. М. С.130-133.

350. Сымонович Э.А. 1993а. Черняховская культура. Могильники//Славяне и их соседи в конце I тыс.до н.э. пер. пол. I тыс. н.э. Археология СССР, М. С. 133140.

351. Сымонович Э.А. (в печати). Поселение Каменево-2 под Курском.//Раннеславянский мир, вып.2.

352. Сымонович Э.А. Кравченко Н.М. 1983. Погребальные обряды племён черняховской культуры//САИ, вып. Д1-22, М. С. 1-150.

353. Сытый Ю.Н. 1989. Отчет об археологических работах 1989 г. в Черниговском Задесенье.//Архив Института археологии HAH Украины, 1989/137.

354. Сытый Ю.Н. 1990. Отчет об охранных археологических работах в г. Нежине и на Черниговском Задесенье.// Архив Института археологии HAH Украины, 1990/237.

355. Сытый Ю.Н. 1991. Отчет об охранных археологических работах 1991 г. на Черниговском Задесенье.//Архив Института археологии HAH Украины, 1991/38.

356. Телепн Д.Я. Беляева С.О. 1975. Пам'ятки ранньослов'янського часу на Орель //Археолопя, 18, С.95-107.

357. Телегин Д.Я. Махно Е.В. Шарафутдинова И.Н. 1960-1961. Отчет о разведках в зоне Днепродзержинского водохранилища в 1960-1961 гг.// Архив Института археологии HAH Украины, 1960-1961/4.

358. Терпиловский Р.В. 1984. Ранние славяне Подесенья, Киев. С.1-123.

359. Терпиловский Р.В. 1985. Киевская культура// Этнокультурная карта территории Украинской ССР. Киев. С.51-59.

360. Терпиловский Р.В. 1988. Новые исследования памятников III-IV вв. в Среднем Поднепровье. // Труды V Международного конгресса археологов-славистов, т.4. Киев. "Наукова думка". С.208-211.

361. Терпиловский Р.В. 1989. Новые исследования памятников первой половины 1 тыс.н.э. в Сумской обл.// Проблемы археологии Сумщины. Сумы. С.54-55.

362. Терпиловский P.B. 1990. Новые исследования памятников первой половины 1 тыс. н.э. на Сумщине// Питания археологи Сумщини. Суми. С.60-64.

363. Терпиловский Р.В. 1990а. Поселение 1 тысячелетия н.э. у с.Роище на Черниговщине// Раннеславянский мир. Материалы и исследования. М. С.45-74.

364. Терпиловский Р.В. 19906. Локальные варианты киевской культуры.// VI Международный конгресс славянской археологии. Тезисы докладов советской делегации. М. "Наука". С.95-97.

365. Терпиловский Р.В. 1994. Славяне Поднепровья в первой половине I тыс. н.э. Дисс. . докт. истор. наук. Киев// Архив Института археологии HAH Украины.

366. Терпиловський Р.В. 1994а. Слов'яни Поднтров'я у перимй половин! I тис.н.е.//Автореферат дисс. . докт. истор. наук. Киев, 1994. С.1-41.

367. Терпиловський Р.В. 1997. Звп" про охоронш дослщження поселения тзньозарубинецького часу в ур. Озеро (Перем1рки) бтя с. Бтьск Котелевського р-ну ПолтавськоТ обл. в 1997 р. // Архив ИА HAH Украины.

368. Терпиловський Р.В. 1998. Про культурно-юторичну ситуацю першоУ половини i середини I тис.н.е.// Археолопчний л1топис Л1вобережноУ УкраУни, вип.1-2. Полтава. С.44-49.

369. Терпиловський Р.В. 1999. Пограниччя черняхтськоУ та киУвськоУ культур.//Сто роюв вивчення культур пол1в поховань на УкраУы. КиУв. С.38-40.

370. Терпиловский Р.В. Абашина Н.С. 1992 Памятники киевской культуры (свод археологических источников). Киев. С. 1-224.

371. Терпиловський Р.В. Левченко Д.I. 1994. Слов'янське поселения середини I тис.н.е. поблизу с. Сенча в Середньму Посулл1// Полтавський археолопчний зб1рник, 4.2. Полтава. С.45-68.

372. Терпиловський Р.В. Шекун О.В. 1996. Олександртка-1 багатошарове ранньослов'янське поселения бтя Чершгова. ЧернИв. С. 1-127.

373. Тимощук Б.А. 1990. Восточнославянская община. М. С. 1-187.

374. Тихомиров H.A. 1980. Отчет о разведках в северной части зоны строительства Курского водохранилища в 1980 г. (бассейн р. Тускарь) // Архив ИА РАН, р-1, 7916.

375. Тихомиров H.A. 1984. Отчет о разведках Курского областного краеведческого музея на левом берегу р. Сейм в пределах Солнцевского р-на Курской обл. в 1984 г.// Архив ИА РАН, р-1, 11069.

376. Тихомиров H.A. Терпиловский Р.В. 1990. Поселения Гочево-1 и 2 на Пеле. // Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Курск. С.43-77.

377. Третьяков П.Н. 1974. Древности второй и третьей четвертей 1 тыс. н.э. в Верхнем и Среднем Подесенье// Раннесредневековые восточнославянские древности. Л. С.40-118.

378. Третьяков П.Н. 1982. По следам древних славянских племен. Л. С.1-143.

379. Хайрединова Э.А. 1999. Костюм варваров 5 в. по материалам могильника у села Лучистое в Крыму.// Сто лет черняховской культуре. Киев. С. 203-230.

380. Храпунов И.Н. 1995. Очерки этнической истории Крыма в раннем железном веке. Тавры, скифы и сарматы. Симферополь. С. 1-84.

381. Храпунов И.Н. Масякин В.В. 1997. Подбойная могила второй половины 3 в.н.э. из могильника Дружное// Stratum + Петербургский археологический вестник. СПб Кишинев. С.164-180.

382. Хреков A.A. 1995. Раннесредневековое поселения Шапкино-2 в лесостепном Прихоперье. // Средневековые памятники Поволжья. Самара. С.3-15.

383. Хреков A.A. 1997. Раннеславянские памятники лесостепного Прихоперья (вопросы хронологии и культурной принадлежности)// Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Т. 3. М. С.325-336.

384. Цигилик В.М. 1975. Населения Верхнього Поднютров'я перших столпъ нашоТери. КиУв. С.1-175.

385. Шекун A.B. 1992. Отчет об археологических исследованиях на черниговщине в 1992 г.// Архив Черниговской областной инспекции по археологии.

386. Шекун A.B. 1996. Зв1т про охоронш работи на пос. Олександр1вка-1 в 1996 р.// Архив Черниговской областной инспекции по археологии.

387. Шекун A.B. 1997. 3ßiT про охоронш розкопки на багатошаровом поселены Олександр1вка-1 в 1997 р. // Архив Черниговской областной инспекции по археологии.

388. Шекун A.B. Терпиловский Р.В. 1993. Памятники 1 в. до н.э. 7 в.н.э. у с. Деснянка близ Чернигова. Чернигов. С. 1-48.

389. Шелов Д.Б. 1978. Узкогорлые светлоглиняные амфоры первых вв. н.э.// КСИА, 156. С. 16-21

390. Шишкин Р.Г. 1996. Система заселения Среднего Поднепровья в I-V вв.//Тези доповщей украшськоТ делегаци на VI М1жнародному конгрес'| слов'янськоУ археологи (Новгород, Роая, 1996 р.). КиТв. С.58-60.

391. Шишкин Р.Г. 1998. К вопросу о природных условиях киевских и Черняховских памятников Среднего Поднепровья// Раннеславянский мир, вып.2. М (в печати).

392. Шрамко Б.А. 1959. Отчет о работе Скифо-славянской экспедиции ХГУ в 1959 г. .//Архив Института археологии HAH Украины, 1959/29.

393. Шрамко Б.А. 1972. Отчет об археологических исследованиях в зоне Травянского водохранилища.// Архив Института археологии HAH Украины, 1972/66.

394. Шрамко Б.А. 1975. Отчет об археологических исследованиях скифо-славянской экспедиции ХГУ в 1975 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1975/95-96

395. Шрамко Б.А. 1979. Могильник у с. Павлюковка// Могильники Черняховской культуры. М. С.9-12.

396. Щербакова Т.А. Щукин М.Б. 1991. О двух стилях в ювелирном искусстве черняховской культуры (по материалам Днестровско-Прутского междуречья)// Древности юго-запада СССР. Кишинев. С.38-55.

397. Щербань А. Л. 1998. Пам"ятки археологи в околицях Диканьки// Археолопчний лтэпис Л1вобережноТ УкраТни, вип. 1-2. Полтава. С.87-89.

398. Щукин М.Б. 1968. Вопросы хронологии черняховской культуры и находки амфор// CA,2. С.41-51.

399. Щукин M.Б. 1986. Горизонт Рахны-Почеп: причины и условия образования// Культуры Восточной Европы 1 тысячелетия. Куйбышев. С.26-38.

400. Щукин М.Б. 1990. Раскопки у хут. Кулига в верховьях Пела. //Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Курск. С. 111-133.

401. Щукин М.Б. 1999. Феномен Черняховской культуры эпохи Константина -Констанция, или что такое Черняховская культура?//81таШт plus, N4. СПБ-Кишинев-Одесса. С.66-101.

402. Щукин М.Б. Щербакова Т.А. 1986. К хронологии могильника Данчены.// Рафалович И.А. Данчены. Могильник Черняховской культуры III IV вв.н.э. Кишинев. С.177-219.

403. Юренко С.П. 1974. Отчет о работе Полтавского археологического отряда в составе экспедиции "Днепр-Донбасс" в 1974 г. //Архив ИА HAH Украины, 1974/1 в.

404. Юренко С.П. 1977. Отчет о работе разведгруппы Левобережного Славянорусского отряда Среднеднепровской комплексной экспедиции ИА АН УССР в 1977 г.//Архив ИА HAH Украины, 1977/11 в.

405. Юренко С.П. 1978. Отчет о работе Полтавского разведотряда Левобережной славяно-русской экспедиции ИА АН УССР в 1978 г.// Архив Института археологии HAH Украины, 1978/21 а.

406. Bezuglov S.I. 1995. Кйэц Rymai kori katakomb6s {егт^кегйэек az Alsy-Don-viduík sztyeppwn// Studia archaeologica, I. Szeged. P.325-344.

407. Bitner-Wryblewska A. 1989. Elementy battyjskie w kulturze wielbarskiej.// Kultura wielbarska w mtodszym okresie rzymskim. , t.l. Lublin. S.161-178.

408. Bitner-Wróblewska A. 1986-1990. Zapinki z gwiazdzist^ i topatkowata nózka z potudniowo-wschodnich wybrzezy Battyku// Wiadomosci Archeologiczne, t. LI, z.1. S. 4988.

409. Bitner-Wryblewska A. 1991-1992. Z badañ nad ozdobami emaliowanymi w kultyrze wielbarskiej. Na marginesie kolekcji starozytnosci Paula Schachta z Malborka.//WA, Lll, S. 115-121

410. Bitner-Wróblewska A. 1995. Long distance Close Connections. Norway and the Bait Lands during Migration Period// Universitetes Oldsaksamling. Brbok 1993/1994. Oslo, 1995. P.171-189.

411. Dqbrowska T. 1988. Wczesne fazy kultury przeworskiej (chronologia zasieg -powiazania). Warszawa. S. 1-339.

412. Ginalski J. 1991. Ostrogi kabf^kowe kultury przeworskiej. Klasyfikacja typologiczna.// Przegl^d Archeologiczny, 38. S. 53-84.

413. Godtowski K. 1985. Przemiany kulturowe i osadnicze w potudniwej i srodkowej Polsce w mtodszym okresie predrzymskim i w okresie rzymskim. Wroclaw etc. S. 1-215.1.ings С. 1956. Roman glass from dated finds. Djakarta. P. 1-215.

414. Jaskanis J. 1996. Cecele. Ein Graeberfeld der Wielbark-Kultur in Ostpolen. Krakow. S. 1-226.

415. Kazakevicius V. 1993. Plinkaigalio Karpinynas// Lietuvos Arceologija, 10. P. 1-170.

416. Kazanski M. 1993. Les Barbares orientaux et la dйfense de la Gaule aux IV-V s.//L'arrrme Romaine et les barbares du lll-VII s. Cond^sur-Noireau. P. 175-186.

417. Kazanski M. 1995. La Gaule et le Danube a l'epoque des Grandes Migrations.//Neue Beirträge zur Erforschung der Spätantike im mittleren Donauraum. Brno. P.286-302.

418. Madyda R. 1977. Sprzqczki i ocucia pasa na ziemiach Polskich w okresie rzymskim//MSW, IV. S.351-412.

419. Marcsenko l.l. 1995. A КиЬбпу-vidíík Szarmata katakomböi// Studia archaeologica, I. Szeged. P.303-324.

420. Nowakowski W. 1992. Rzymskie br^nzowe dzwonki ze zbiorów Instytutu archeologii Uniwersytetu Jagiellonskiego//Archeologia, 1991, XLII. Warszawa. S.117-122.

421. Nowakowski W. 1995. Od Galindai do Galinditae. Z badañ nad pradziejami battyjskiego ludu z Pojezierza Mazurskiego// Barbaricum, 4. S. 1-124.

422. Pietrzak M. 1988. Cmentarzyska z Pruszcza Gdanskiego w mtodszym okresie rzymskim// Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim. T. I. Lublin. S.51-66.

423. Tomaszewska I. 1988. Groby kultury wielbarskiej na cmentarzysku w Kolozçbiu, gm. Suchocin, woj. ciechanowskie// Kultura wielbarska w ml/odszym okresie rzymskim. T.1. Lublin. S.105-116.

424. Wolagiewicz R. 1993. Ceramika kultury wielbarskiej miedzy Battykiem a morzem Czarnym. Szczecin. S. 1-304.