Диалог традиций и новаторства в культуре Германии эпохи Реформации: На материале Любекской Библии 1534 г. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Багровников, Николай Адрианович

• Багровников, Николай Адрианович
• доктор философских наук
• 2001

Оглавление диссертации доктор философских наук Багровников, Николай Адрианович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Любекская Библия как памятник культуры эпохи

Реформации.

1.1. Художник Эрхард Альтдорфер - иллюстратор Любекской Библии.

1.2. Любекская Библия как памятник книжного дела эпохи Реформации.

1.3. Опыт реконструкции протестантского сознания по подчеркнутым фрагментам Любекской Библии.

ГЛАВА II. Специфика взаимодействия традиции и новаторства в ксилографиях Ветхого Завета.

2.1. Иллюстрации Первой части Ветхого Завета.

2.2. Особенности гравюр Второй части Ветхого Завета

2.3. Ксилографии Третьей части Ветхого Завета.

ГЛАВА III. Картина мира и образ человека в ксилографиях

Нового Завета.

3.1. "Апокалипсис" Альбрехта Дюрера как традиционная основа иллюстраций к Апокалипсису Любекской Библии.

3.2. Соотношение традиций и новаторства в "Апокалипсисе" Любекской Библии.

3.3. Образы апостолов и евангелистов в ксилографиях Нового Завета.

ГЛАВА IV. Роль изданий полной лютеровской Библии в развитии общенационального немецкого языка и формировании протестантского сознания.

4.1. Проблема соотношения регионального и общегерманского значения Любекской Библии в контексте становления общенационального немецкого языка.

4.2. Иконоборческая сущность протестантского сознания.

4.3. Протестантизм как первый исторический опыт форсированного развития культуры.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Диалог традиций и новаторства в культуре Германии эпохи Реформации: На материале Любекской Библии 1534 г.»

Актуальность темы исследования определяется унифицирующими тенденциями развития современной цивилизации, направленными против разнообразия культур, национальностей, этносов, мировых религий. Данные тенденции наметились уже в эпоху Реформации и, набирая силу, привели к перманентному кризису, в состоянии которого осуществлялась социально-культурная жизнь Европы на протяжении оставшегося позади XX века. Этот продолжающий углубляться кризис имеет техногенные, цивилизационные основы, связанные с забвением изначально присущих Христианству гуманистических начал, девальвацией и утратой духовных традиций европейской культуры.

В более узком плане актуальность темы обусловлена обширным комплексом социокультурных проблем, порожденных развитием информационных технологий и, в частности, проблематичным положением книги в эпоху информатики. Одной из них является проблема речевого этоса, связанная с современным состоянием отечественного информационного пространства, агрессивного и деструктивного по отношению к человеку и обществу.

Появление книгопечатания в Европе стало революцией в области информации. Эта революция создала одну из цивилизационных основ развития буржуазной идеологии, осуществления ранних буржуазных революций и последующего утверждения техногенной цивилизации. Она оказалась причастной к прогрессистским иллюзиям эпохи Просвещения, к порожденному капитализмом антагонистическому прогрессу, социальному и национальному мифотворчеству XX столетия.

Распространение книгопечатания означало появление и развитие печатного слова как новой фактуры речи. Отпечатанный типографским способом текст способствовал совершенствованию связей между устной и письменной речью в пределах каждого конкретного национального литературного языка. Его интеграция в уже существующие системы устной и письменной речи привела к дальнейшему развитию национальных языков - улучшению их орфографии, синтаксиса и пунктуации. Именно на этой основе получили развитие европейская литература ХУП-ХХ веков и европейский менталитет.

Сегодня, в самом начале третьего тысячелетия, человечество переживает информационную революцию, связанную с появлением цифровых носителей информации, распространением компьютерных технологий. Эти инновации далеко не всегда осуществляются в русле преемственности с традиционными формами устной и письменной речи. Опыт показывает, что развитие информатики приводит к созданию новых форм коммуникации, которые не могут не изменять традиционный речевой этос. Достижения информатики так стремительно входят в повседневную жизнь, что оказываются культурно не освоенными: этика, право, мораль не поспевают за инженерией.

Пока еще трудно сказать, насколько свободным или порабощенным будет человек в его отношениях с новой информационной средой, порождающей искусственную реальность. Но несомненно то, что наметилась опасная тенденция вытеснения книги - важнейшего основания ментальной культуры - новыми носителями информации. Создаваемые на их основе образы и модели поведения активно внедряются в подсознание, закрепляются в нем и, в силу этого, обладают по отношению к человеку несоизмеримо большей степенью манипулирующего воздействия, чем печатное слово. Через подвергнутое их обработке сознание людей они оказывают деструктивное влияние на устную и письменную речь, тексты периодики и художественной литературы. Они придают им шаблонность, клишированность, фрагментарно-клиповый характер. Речь идет об опасном феномене, имеющем уже характер тенденции, утрате целостности сознания, его опрощении, ведущем к разрушению языка народа как важнейшего средства коммуникации и социокультурной среды его бытия. Поэтому сегодня для сохранения европейских национальных духовных традиций важнейшее значение имеет воспитание ментальной установки на бережное отношение к книге как к апробированному, проверенному временем средству вербальной коммуникации. Указанное обстоятельство также определяет актуальность заявленной темы.

Книга более, чем любой другой памятник культуры отражает и представляет свою эпоху: она является обобщающим синтезирующим "срезом" духовного бытия народа и вместе с тем - показателем уровня его материальной культуры. Диссертационное исследование посвящено книге как носителю информации и Книге как первой протестантской Библии, лежащей у истоков немецкой и шире - европейской культуры Нового времени. Опыт истории показывает, что культуры умирают тогда, когда созданные ими тексты оказываются невостребованными и не вводятся в новые речевые фактуры. Отсюда вытекает насущная необходимость сохранения образовательной, воспитательной и эстетической роли книги, ее значения как ментальной основы и сущностного достояния европейской культуры. Это обстоятельство, в свою очередь, заостряет актуальность исследований, посвященных проблемам соотношения традиций и новаторства в области книжного дела, книжной графики и книжной иллюстрации.

При всей напряженности социально-политических коллизий европейской истории никогда не прекращалось плодотворное культурное взаимодействие между различными регионами и народами континента. Не последнее место в этом взаимодействии занимает культурный диалог между Россией и Германией. Взаимоотношения России и Германии в области культуры имеют ключевое значение для понимания комплекса проблем, относящихся к теме "Россия и Европа". В данном контексте актуальность темы в значительной степени усиливается тем, что на русской почве впервые исследуется уникальное явление немецкой культуры - изданная в Любеке первая полная лютеровская Библия. Не исключено, что это выявляет и очерчивает новые грани взаимоотношения российской и германской культур. Если это так, то данное исследование диалога традиций и новаторства как теоретической проблемы культуры сможет пополнить ряд работ, которые являются приглашением к подобному диалогу, способному иметь свое продолжение в XXI веке.

Говоря о степени разработанности проблемы, следует сказать, что тема взаимодействия традиций и новаторства в культуре эпохи немецкого Возрождения и Реформации на протяжении XX века неоднократно обсуждалась в зарубежной и отечественной научной литературе. Результаты этого обсуждения представлены в немецкой науке в трудах Конрада Бурдаха, Георга Дехио, Генриха Вельфлина, Вильгельма Воррингера, Эрнста Хейдриха, Вильгельма Пиндера, Альфреда Штанге, Адольфа-Макса Фогта и Вильгельма Фрегнера1. Из австрийских и немецких ученых-эмигрантов, обосновавшихся после 1933 г. в США, следует назвать известные имена Отто Бенеша и Эрвина Панофского2. В отечественной науке проблемам взаимодействия традиций и новаторства в искусстве и культуре Германии XV-XVI вв.; в ее социально-политической жизни, мировоззрении немецких гуманистов и реформаторов, посвящены монографии A.A. Сидорова, Ц.Г. Нессельштраус, Н.М. Гершензон

1 Burdach К. Reformation, Renaissance, Humanismus. - В., 1918; Worringer W. Die altdeutsche Buchillustration. - München, 1921; Muther R. Die deutsche Buchillustration der Gotik und Frührenaissnce 1460-1530. - München, 1922; Wölflin H. Albrecht Dürer.

- München, 1926; Pinder W. Das Problem der Generation in Künstgeschichte Europas -В., 1928; Dehio G. Geschichte der deutschen Kunst. - Bd. I III. - B.-Lpz., 1930 1932; Heidrich E. Die altdeutsche Malerei. - Jena, 1941; Pinder W. Deutsche Kunst der Dürerzeit. - Bd. I - II. - Koln-Frankfurt, 1952-1957; Vogt A-M. Grünewald - der Maler gegenklassischen Malerei. - Wien, 1956; Stange A. Die Malerei der Donauschule.

- München, 1964; Вельфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса. -М.; Л., 1934. Fraegner W. Grünewald. - В., 1987.

2 Бенеш О. Искусство Северного Возрождения и его связь с современными духовными и интеллектуальными движениями. - М., 1973; Panofsky Е. Albrecht Dürer. -Princeton, 1948. Панофский Э. Альбрехт Дюрер и классическая античность // Па-нофский Э. Смысл и толкование изобразительного искусства. - СПб., 1999. - С. 271-332.

Чегодаевой, М.Я. Либмана, А.Н. Немилова, И.Л. Вельчинской, М.М. Смирина, многочисленные статьи В.М. Володарского и В.Д. Синюкова1.

Как в России, так и на Западе эта проблема обычно освещалась с точки зрения выявления закономерностей эволюции стиля в немецком изобразительном искусстве и взаимовлияний итальянской (ренессансной) и национальной немецкой (готической) художественных традиций (Г. Дехио, Г. Вельфлин, А-М. Фогт, О. Бенеш, Э. Панофский, Ц.Г. Нессель-штраус, М.Я. Либман, А.Н. Немилов, И.Л. Вельчинская). Наряду с этим серьезное внимание уделялось изучению развития и взаимодействия социально-политических, философских и религиозных воззрений немецких гуманистов и идеологов Реформации (М.М. Смирин, А.Н. Немилов, В.М. Володарский). Однако диалогические аспекты этого взаимодействия отдельно никогда не рассматривались, за исключением их проявления в эстетическом наследии и художественной практике Дюрера. А ряд немецких исследователей националистической ориентации, таких как, например, В. Пиндер и Е. Хейдрих, принципиально исключали их.

В то же время, т.е. во второй половине XX в., в отечественной науке проблема диалогического сознания и взаимодействия культур как диалога получила основательную разработку в философских и культурологи

1 Сидоров A.A. Дюрер. - М., 1937; Несселыитраус Ц.Г. Альбрехт Дюрер. 1471— 1528. - Л.; М., 1961; Либман М.Я. Дюрер и его эпоха. - М., 1972; Либман М.Я. Эпоха Реформации и изобразительные искусства позднего Возрождения // Культура эпохи Возрождения и Реформация. - Л., 1981. - С. 130-139; Либман М.Я. Дунайская школа // Либман М.Я. Очерки немецкого искусства позднего Средневековья и эпохи Возрождения. - М., 1991. - С. 153-176; Немилов А.Н. Грюневальд. Жизнь и творчество мастера Матиса Нитхарта-Готхарта. - М., 1972; Немилов А.Н. Немецкие гуманисты XV-XVI веков. - Л., 1979; Немилов А.Н. Значение Реформации для культурной общности Северного Возрождения // Культура эпохи Возрождения и Реформация. - Л., 1981. - С. 146-150; Немилов А.Н. Понятие "NATURA" и образы природы у Виллибальда Пиркгеймера // Природа в культуре Возрождения. - М., 1992. - С. 121-125; Володарский В.М. Образы природы в творчестве Парацельса // Природа в культуре Возрождения. -М., 1992. - С. 126-136; Вельчинская И.Л. Альбрехт Альтдорфер. - М., 1977; Синюков В.Д. Немецкое искусство в последюреровскую эпоху и церковная реформа Мартина Лютера// Советское искусствознание-81. - М., 1982.-С. 130-147. ческих исследованиях М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, B.C. Библера1. Особо следует отметить изданные, наконец, в 1995 году отдельной книгой работы JI.M. Баткина, а также опубликованные в 70-х - 80 гг. монографии J1.M. Брагиной, Н.В. Ревякиной, А.Х. Горфункеля2, посвященные проблемам итальянского гуманизма. Проблеме общности сознания, поведения и ценностных ориентаций выдающихся представителей Ренессанса посвятил свою работу В.И. Рутенбург3. Взаимодействие идей католицизма, гуманизма и Реформации на английской почве было обстоятельно исследовано И.Н. Осиновским4. Но немецкий гуманизм и культура Германии эпохи Возрождения и Реформации ни разу не становились объектами специального исследования с позиций диалога.

В истории Реформации особо важная роль принадлежит книгопечатанию. Если итальянский гуманизм показал свою способность оказывать сильнейшее влияние на умы людей на основе рукописных текстов и живого общения, то идеи Реформации никогда не смогли бы обеспечить своего господства над людьми без печатного слова. Однако при разработке проблем Ренессанса и Реформации в Германии материалы, относящиеся к немецкому книгопечатанию, использовались, как правило, выборочно, фрагментарно. Это обусловлено тематикой и направлением исследований, их внутренней логикой, особенностями художественно

1 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 3-е изд. - М., 1972; Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2-е изд. - М., 1990; Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. - М., 1991; Библер B.C. Итоги и замыслы (конспект философской логики культуры) // Вопросы философии - М., 1993. - № 5. - С. 75-93.

2 Баткин JI.M. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. - М., 1995; Брагина JI.M. Итальянский гуманизм. Этические учения XIV-XV веков. - М, 1977; Ревяки-на Н.В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV -первой половины XV в. - М., 1977; Горфункель А.Х. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. - М., 1977; Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. - М., 1980.

3 Рутенбург В.И. Титаны Возрождения. - Л., 1976.

4 Осиновский И.Н. Томас Мор. - М., 1974; Осиновский И.Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, реформация. - М., 1978. мировоззренческой эволюции конкретных представителей эпохи, ставших объектом изучения.

Вместе с тем, в завершившемся столетии в отечественном книговедении сложилась школа исследователей, представленная именами B.C. Люблинского, М.И. Щелкунова, E.J1. Немировского, В.В. Лазурского, В.Р. Аронова, Н.В. Варбанец, занимающаяся историей книгопечатания в Западной Европе. В их трудах получил обобщение и систематизацию богатейший фактический материал1. Наряду с этим, в статьях и монографиях ученых-книговедов неоднократно поднимались вопросы, связанные с закономерностями взаимовлияний и преемственности между отдельными типографиями, издательствами и региональными издательскими центрами Западной Европы. Однако, по мнению Е.Л. Немировского, обобщающих трудов о зарубежных издателях и типографиях XV-XVII веков у нас напечатано еще очень мало2. Подчас эти исследования не выходят за рамки книговедения, как научной дисциплины и, в силу этого, осуществляются на несколько ограниченном фоне культурных интересов и мировоззренческого своеобразия эпохи Возрождения и Реформации.

Таким образом, можно констатировать отсутствие обобщающих работ, посвященных проблеме диалога во взаимодействии традиций и новаторства в культуре эпохи Реформации через призму книжного дела и книжной иллюстрации на основе исследования конкретного памятника того времени. Это образует концептуальную нишу, заполнение которой способно помочь решению ряда вопросов онтологического, гносеологического и мировоззренческого плана, непосредственно относящихся к

1 Щелкунов М.И. История, техника и искусство книгопечатания. - М.; JL, 1926; Люблинский B.C. На заре книгопечатания. - Л., 1959; Люблинский B.C. Ранняя книга как ступень в развитии информации // Пятьсот лет после Гутенберга. 1468 -1968. - М., 1968. - С. 144-239; Аронов В.Р. Эльзевиры. - М„ 1975; Лазурский В.В. Альд и альдины. - М., 1977; Варбанец Н.В. Йоханн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе. - М., 1980; Немировский ЕЛ. Мир книги. С древнейших времен до начала XX века. - М., 1986.

2 См.: Немировский Е.Л. Мир книги. - С. 274. судьбам европейских народов в третьем тысячелетии и перспективам "вышедшей из шинели" гуманизма и Реформации европейской культуры.

Данное исследование посвящено специфике взаимодействия художественных традиций и новаторства в культуре Германии эпохи Реформации. Оно будет осуществляться на конкретном материале - фактуре первого издания полной лютеровской Библии, осуществленного в Ганзейском городе Любеке в апреле 1534 года. Эта книга будет изучаться как "скол" своего времени; как опирающийся на развитые традиции артефакт, как итог развития этих традиций; как памятник региональной (нижненемецкой) культуры и высокий образец искусства книжного дела Германии, включающий в себя философско-мировоз-зренческие и социально-психологические аспекты эпохи Реформации.

Таким образом, предметом исследования является Любекская Библия, взятая в контексте немецкой культуры ХУ-ХУ1 веков; а объектом исследования - представленные в этих памятниках художественные традиции, связанные с комплексом ее ксилографий и произведениями немецкой книжной графики 1494-1539 годов1.

Во-первых, это национальная позднеготическая традиция, получившая развитие в немецкой живописи и графике ХУ в. Она представлена именами Л. Мозера, С. Лохнера, К. Витца, М. Шонгауэра, М. Пахера, Б. Нотке, Г. Плейденвурфа и Г. Гольбейна Старшего. Ее особенность состоит в том, что она развивалась вне контактов с искусством итальянского Возрождения. Однако, итогом ее эволюции стал поворот к реализму, к ренессансным формам - к т.н. готическому ренессансу. Данная традиция

1 В связи с разночтениями, встречающимися в научной литературе по поводу толкования понятий объекта и предмета исследования отметим, что в тексте диссертации принимается та версия, согласно которой под объектом понимается выбранный аспект предмета исследования. (Понятие объекта, в отличие от предмета, соотносится с понятием субъекта исследования и поэтому отражает не только закономерности исследуемого предмета, но и специфику подхода и методов, выбранных исследователем). занимает важное место в культуре немецкого Возрождения: она широко представлена в творчестве Альбрехта Дюрера, Матиса Грюневальда, Ур-са Графа, Йорга Ратгеба и Альбрехта Альтдорфера.

Во-вторых, это итальянская ренессансная художественная традиция. На немецкой почве она была представлена в многочисленных графических работах А. Мантеньи, Ф. Липпи, Я. Барбари, рисунками Рафаэля, подаренными им Дюреру. Эта традиция играла в развитии культуры немецкого Возрождения двойственную роль. Мастера, обладающие сильной творческой индивидуальностью - такие, как Грюневальд, А. Альт-дорфер, Й. Ратгеб, У. Граф противопоставляли ей национальные традиции, выросшие из поздней готики. Или, как это имело место у Дюрера -осуществляли диалогический синтез того и другого. Но были мастера, которые не доросли как в профессиональном, так и в мировоззренческом отношении до осознанного и равноправного взаимодействия с художественными традициями итальянского Возрождения (Л. Кранах, Бартель Бегам, Зебальд Бегам). Под ее влиянием они нередко склонялись к эпигонству, "манере" к внешним и формальным заимствованиям.

В-третьих, коль скоро предметом исследования является палеотип, первая полная лютеровская Библия, то необходимо сказать о значительном блоке традиций, аккумулирующем в себе как достижения немецкого готического ренессанса, так и итальянские воздействия и являющимся активным субстратом исследуемого нами диалога. Это традиции немецкого книгопечатания, немецкой книжной иллюстрации, искусства оформления книги. Они представлены в любекской Библии Стефана Ан-дерса (1494 г.), в "Апокалипсисе" Дюрера (1498 г.), и в виттенбергских изданиях лютеровского перевода Св. Писания 1522-1530 годов.

Следует подчеркнуть, что за первыми двумя традициями стоят персонифицируемые ими культуры: культура европейского Средневековья и культура Возрождения, отрицающая Средневековье и пролагающая путь к своему отрицанию в культуре Нового времени. Таким образом, в диссертации исследуется не просто диалог традиций и новаторства, а диалог культур, мировоззрений, ценностных ориентаций осуществляющийся в формате книги - первой полной протестантской Библии. Частично речь идет о диалоге философских систем, представленных в католицизме, гуманизме, реформаторских доктринах, пантеизме и натурфилософии.

В основе диссертации лежит классическое понимание традиции как определенного типа отношений между последовательными стадиями развивающегося объекта. При таком типе отношений старое переходит в новое и продуктивно "работает в нем"1. Традиция включает в себя и то, что передается и то, как осуществляется эта передача, т.е. коммуникативно-трансляционный способ взаимодействия людей в рамках культуры2. Традиция есть то, что "передает эстафету существования", сам "факт передачи бытия", "фундамент и субстанцию культуры", "сущностное проявление универсальности бытия"3. Последнее предполагает относительно общее понимание и интерпретацию смыслов, накопленных в прошлом данной культуры. Важное значение имеет положение, согласно которому "жизнеспособность традиции коренится в ее развитии последующими поколениями"4. Из него следует, что содержание понятия "традиция" включает в себя диалогическую компоненту, раскрывающую механизм функционирования традиции.

Субъекты традиции по-разному преломляют и перерабатывают в своем творчестве ее элементы, поэтому диалог традиций и новаторства имеет не только хронологическое, но и топологическое измерение: ху

1 Спиркин А.Г. Человек, культура, традиция // Традиция в истории культуры. - М.: Наука, 1978. - С. 8; Современный философский словарь - Лондон; Франкфурт-на-Майне; Париж; Люксембург; Москва; Минск: ПАНТЕПРИТ, 1998. - С. 936.

2 См.: Новейший философский словарь / Сост. A.A. Грицанов. - Минск: Изд. В.М. Скакун. - С. 724.

3 См.: Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культура // Вопросы философии. -М., 1996.-№ 1.-С. 31.

4 Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1989. -С.663. дожники-современники вступают в диалог, обеспечивая многообразие вариантов разработки этой традиции, благодаря которому становится возможным развитие единой традиции. Таким образом, понятия традиции и диалога взаимосвязаны: если традиция представлена системой школ, течений, направлений, то диалог представляет собой способ существования, форму дифференцированного ее бытия.

В связи с исследованием проблем традиции в пространство рассуждения нередко попадает и другое понятие - понятие "культурное наследие". Хотя этот конструкт в данной работе активно не используется, определение его содержания имеет смысл для уточнения дефиниции категории "традиция". Анализ понятия "культурное наследие" показывает, что оно шире по объему, поскольку включает не только актуальное, но и потенциальное бытие культуры. Традиция есть актуальная часть культурного наследия. Будучи соотносительным с понятием "культурное наследие", категория "традиция" отражает то, что актуализируется в культурном наследии и становится элементом культурного повторения.

Понятие "новаторство" (от лат. - novator - обновитель, привносящий новые идеи, принципы и приемы в определенную сферу деятельности) употребляется в диссертации в смысле "нововведение, новшество1", эвристическая находка и одновременно - креативная деятельность, ставящая своей целью создание нового через развитие старого. Новаторство неизбежно принимает сугубо персональные формы, поскольку его носителями являются авторы, конкретные и неповторимые творческие личности2, взаимодействующие с наличными художественными традициями.

Целью настоящего исследования является выяснение специфики соотношения и взаимодействия художественных традиций и новаторст

1 См.: Словарь русского языка: В 4 т. / РАН, Институт лингвистических исследований. - 4-е изд.- М.: Русский язык, Полиграфресурсы, 1999. - Т. 2. - С. 504.

2 "В произведении транслируется авторская личность. сохраняясь и углубляясь в своей единственности и неповторимости". Библер B.C. Итоги и замыслы (конспект философской логики культуры) - "Вопросы философии". - М., 1993. - № 5. - С. 80. ва, их диалога и механизма передачи художественной традиции на материале Любекской Библии - одного из наиболее значительных памятников немецкой книжной иллюстрации XVI столетия. Достижение этой цели складывается из решения четырех взаимосвязанных задач.

Первой из них является культурологический анализ ксилографий Любекской Библии с точки зрения взаимодействия художественных традиций и новаторства. Его направление и алгоритмы будут определяться датой издания этой книги. Она вышла в свет в период четко обозначившегося кризиса немецкого Возрождения, вызванного поражением Великой Крестьянской войны и утверждением евангелического вероисповедания. Закономерно возникает вопрос об отношении ксилографий Любекской Библии к Ренессансу, Реформации и протестантизму. Что является в них доминирующим: "штурмующие небо" иллюзии первых лет Реформации? Зарождающиеся и противоречащие этим иллюзиям элементы новой догматики, но теперь уже лютеранского толка? Или главными остаются все же ренессансные традиции: то своеобразное видение природы и человека, которое так ярко заявило о себе в немецкой живописи и графике в первых двух десятилетиях XVI столетия? Для ответа на эти вопросы нам предстоит обратиться к традиционной для германской и отечественной науки проблеме соотношения Ренессанса и Реформации в немецком изобразительном искусстве XV-XVI веков.

В контексте поставленной цели большое значение приобретает личность автора иллюстраций Любекской Библии - баварца, уроженца Регенсбурга, а впоследствии гражданина Шверина - талантливого нижненемецкого живописца, графика и архитектора Эрхарда Альтдорфера.

Поэтому второй нашей задачей является характеристика его творчества и определение его места в немецкой и гораздо шире - европейской культуре XVI столетия на основе анализа содержательной и формально-стилистической сторон его графического искусства.

Третья задача состоит в культурологической характеристике Лю-бекской Библии как памятника книжного дела эпохи Возрождения и Реформации. Для ее осуществления необходимо проанализировать социально-политическую и религиозную ситуацию прибалтийских Ганзейских городов, в которой осуществлялось издание этой книги. В этой связи, наряду с художником-иллюстратором на первый план выдвигается личность ее издателя - ростокского типографа Людвига Дитца. Не менее почетное место занимает яркая индивидуальность Иоганна Бугенхагена, сподвижника Лютера, руководившего переложением лютеровского перевода на нижненемецкий язык и написавшего предисловия к большинству разделов Любекской Библии.

Четвертая задача заключается в синтезирующем обобщении тех результатов исследования, которые были получены в процессе решения сформулированных выше задач. При этом особое внимание обращается на проецирование ключевых элементов данного синтеза на актуальные современные аспекты соотношения культуры и цивилизации, а также на отдельные аспекты в взаимодействии традиций и новаторства в истории отечественной культуры.

Новизна настоящего исследования состоит в следующем: Во-первых, можно говорить о новизне самой постановки проблемы: изучение диалога традиций и новаторства в культуре конкретной эпохи через культурологическое исследование памятника книжного дела данной эпохи не осуществлялось ранее ни у нас, ни за рубежом.

Во-вторых, исследование Любекской Библии, ее характеристика как выдающегося памятника европейской культуры эпохи Реформации осуществляется в России впервые. Оно основывается на подробной реконструкции исторических условий ее издания. Для этого был использован обширный блок отечественной и переведенной нами немецкой литературы, посвященной истории книжного дела, книжной иллюстрации1 и истории Германии ХУ1-ХУ11 веков2. Введение в научный обиход этого материала в контексте выбранного направления исследования также составляет элемент новизны.

В-третьих, в диссертации впервые в отечественной науке предпринимается культурологический анализ ксилографий Любекской Библии. При этом нами впервые используются две немецкие работы, посвященные ее иллюстрациям и творчеству их создателя - Эрхарда Альтдорфера (1490-1562). Речь идет о диссертациях Вальтера Юргенса и Катарины Пакпфейфер3. Но, в отличие от этих авторов, в данной работе исследуются не выборочные блоки наиболее значительных ксилографий, а практически все гравюры Любекской Библии, представляющие художественную ценность и способные вызвать интерес у историков культуры. Исследование всего собрания гравюр, которыми была иллюстрирована

1 Книгопечатание как искусство. Типографы и издатели XVIII-XX веков о секретах своего ремесла: Пер с нем. - М.: Книга, 1987; Немировский E.J1. Мир книги. С древнейших времен до начала XX века. - М.: "Книга", 1986; Розанова Н. Из ранней истории титульных листов европейской книги // Искусство книги. - Вып. 8. -М.: Книга, 1975. - С. 110-115; Функе Ф. Книговедение. Исторический обзор книжного дела: Пер. с нем. - М.: Высшая школа, 1982; Benzig J. Die Buchdrucker des 16 und 17 Jahrhunderts im deutschen Sprachgebiet. - Wiesbaden: Otto Harrasowitz, 1963.

2 Лампрехт К. История германского народа. - Т. I - II. - М.: Изд-во Солдатенкова, 1895; Первухин В.В. Реформационное движение в Любеке в 1529-1530 гг. (К вопросу о социально-политической борьбе в ганзейских городах в первой трети XVI в.) // Средние века. - Вып. 41. - М.: Наука, 1977. - С. 100-120; Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. Очерки из истории гуманистической и реформационной мысли. - М.: Наука, 1978; Deutschland von 1476 bis 1648. - Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften, 1978; Günter K. Jürgen Wullenwewer. Seine sozial-politischen Wirken in Lübeck und der Kampf mit erstarkenden Mächten Nordeuropas. - Weimar: Verlag Hermann Böhlaus Nachfolger, 1980; Lorz J. Die Reformation in Deutschland. - Bd. I—II. Freiburg: Herder-Verlag, 1949; Rabe H. Deutsche Geschichte 1500-1600. Das Jahrhundert der Glaubensspaltung. - München: Bech, 1991.

3 Jürgens W. Erhard Altdorfer. Seine Werke und seine Bedeutung für die Bibelillustration des 16 Jahrhunderts. - Lübeck: Otto Quitzow Verlag, 1931; Packpfeifer K.

Studien zu Erhard Altdorfer. - Wien: Verband Wissenschaftlichen Gesellschaften Österreich, 1978.

Любекская Библия, осуществленное на широком фоне культурных и идеологических процессов эпохи Реформации, позволяет сделать выводы, имеющие обобщающее философское значение.

В-четвертых, исследование творчества их автора - художника и архитектора Эрхарда Альтдорфера - и определение его места в немецкой культуре XVI века опять же осуществляется в отечественной науке впервые. В отличие от трудов немецких и австрийских ученых, наш анализ подкрепляется авторской исторической реконструкцией нижненемецкой природной среды, т о п о с а, т.е. места, в условиях которого выпало жить и работать Э. Альтдорферу. Необходимость этого обусловливается тем, что образы этой среды нашли самое непосредственное отражение в его графическом искусстве. Не меньшее внимание уделяется духовной ауре, культурной среде Нижней Германии, в свою очередь оказавшей сильнейшее влияние на художника.

В-пятых, исследование иллюстраций Любекской Библии впервые осуществляется с точки зрения важнейшей проблемы теории и истории культуры - проблемы взаимосвязи художественных традиций и новаторства. При этом предметом исследования в широком смысле слова является гравюра на дереве - традиционная техника, тяготеющая к традиционным сюжетам. Морфологическое и структурное своеобразие этого жанра и его исключительно важное место в духовной культуре Германии XV-XVI веков "подталкивают" к тому, чтобы, опираясь на изучение обширного эмпирического материала, с привлечением блока наиболее ярких памятников немецкой книжной иллюстрации того времени, выйти на теоретические обобщения, касающиеся особенностей диалога традиции и новаторства и механизма передачи художественной традиции.

В-шестых, новизна данной работы определяется тем, что в ней опять же впервые, как в отечественной, так и зарубежной науке, осуществляется исследование символического содержания ксилографий Любекской Библии. Символика есть универсальный язык культуры. Смысл этого языка "нельзя дешифровать простым усилием рассудка, в него надо "вжиться"1. Но это может быть осуществлено только в состоянии диалога, ибо "символ есть существенным образом диалогическая форма знания: смысл символа существует только внутри человеческого общения, внутри ситуации диалога"2. Обращаясь к символам, которые использует Э. Альтдорфер, мы "позволяем их создателю апеллировать к нам, быть, по выражению С.С. Аверинцева, партнером нашей умственной работы"3. Поэтому предпринятый в диссертации анализ, помимо основательного углубления в смысловое содержание произведений Э. Альтдорфера, создал дополнительные возможности для уточнения характеристики мастера как представителя немецкого Возрождения и позволил осуществить реконструкцию картины восприятия его современниками иллюстраций первой полной лютеровской Библии.

В-седьмых, новизна данной работы состоит в том, что содержательная сторона поставленных в ней задач, связанная с обширным эмпирическим материалом, оказывается шире, нежели то, о чем заявлено в теме диссертации и в предложенных выше формулировках. Она не замыкается только на Любекской Библии, ее издателе, авторе гравюр, Германии эпохи Лютера и на немецкой Реформации. Решаемые в ней задачи связанны с проблемами, порожденными в эпоху Возрождения, со спецификой стартовавшей в те времена техногенной цивилизации. Они выходят на современные аспекты проблемы соотношения культуры и цивилизации; естественного и искусственного - того, что сегодня приобретает все более актуальное значение, особенно для нашей страны. В данной части новым является разработка категории "форсировка культуры'\ авторская формулировка ее реального определения и характеристика содержания.

1 См.: Аверинцев С.С. София - Логос. Словарь. - Киев: Дух и Литера, 2000. - С. 154.

2 Там же. - С. 156.

3 Там же.

Первоисточником диссертации послужил оригинальный экземпляр Любекской Библии с содержащимися в нем гравюрами на дереве1. Возможность работы с этим палеотипом существенным образом предопределила характер и особенности настоящего исследования, осуществленного на пересечении теории и истории культуры, философии, истории книжного дела и книжной иллюстрации.

В качестве источников нами использовались также научные труды, посвященные Библии Стефана Андерса, изданной в Любеке в 1494 году на нижненемецком языке, и полной лютеровской Библии, выпущенной Гансом Люффтом в сентябре 1534 года в Виттенберге2. В них содержится богатый сравнительный материал, позволяющий представить достоинства, своеобразие и уникальность первой полной лютеровской Библии, иллюстрированной Эрхардом Альтдорфером. Характер источников имели для нас также фундаментальные немецкие издания, посвященные книговедению, искусству книжного дела и искусству шрифта. Без их прочтения и визуального ознакомления с особенностями типографских шрифтов Германии XV-XVI веков произведенная нами идентификация шрифта Любекской Библии была бы невозможной3.

Философскую базу исследования составляют концепция О. Шпенглера (учение о противоположности культуры и цивилизации); идеи Н. Бердяева, посвященные проблемам культуры, цивилизации, особенностям творческого процесса, и положения А.Ф. Лосева о специфике эстетики Возрождения. В диссертации используются их оценки кризисных

1 De Biblie uth der vthlegginge Doctoris Martini Luthers yn dyth düdesche vlitich vthgesettet, mit sundergen vnderrichtingen, alse men seen mach. Inn der Keyserliken Stadt Lübeck by Ludowich Dietz gedrücket. M.D.XXXIII.

2 Illuminierte Holzschnitte der Luther Bibel von 1534. - Berlin: Union Verlag, 1983; Die Zwei und neunzig Holzschnitte der Lübecker Bibel aus dem Jahre 1494 von einem unbekannten Meister. Hrsg. von Hans Wahl. - Weimar: Gustaf Kiepenheuer-Verlag, 1917.

3 Наиболее новым и основательным (из доступных для нас) является: Steibner E.D., Walter L. Bruckmann's Handbuch der Schrift. - München: Bruckmann, 1992. эпох в истории европейской культуры и соответствующих им конфессий - Средневековья, Возрождения, Реформации, католицизма и протестантизма1. В структурах рассуждения и обобщения большое место принадлежит концепции Эриха Фромма, посвященной проблеме свободы, модусам "бытия" и "обладания", их проявлению на индивидуальном и родовом уровнях жизни человека и его плодотворной ориентации2. Для воссоздания модели восприятия гравюр Любекской Библии ее современниками и последующими поколениями протестантов мы обращаемся к фундаментальному исследованию Макса Вебера3.

Данное исследование опирается и на теоретические построения современных отечественных философов о традиционном обществе и техногенной цивилизации; об усугубляющемся конфликте естественного и искусственного в жизни современного человечества и экологии культуры как культивирования традиции4. Идея общности экологии природы и экологии культуры как сохранения традиций является для нас особенно важной. Это связано с тем, что художественные традиции Дунайской школы, представителем которой был Эрхард Альтдорфер, получили развитие на основе обращения немецких мастеров к природе, к эстетическому восприятию и передаче красоты окружающего мира. Кроме этого, нами используются частично сопрягаемые с приведенными выше по

1 Шпенглер О. Закат Европы. - Новосибирск: Наука, 1993; Бердяев Н. Предсмертные мысли Фауста // Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. - М: Искусство; ИЧП "ЛИГА", 1994. - Т. I. - С. 384-385; Бердяев H.A. Кризис искусства // Бердяев Н. Философия творчества. Т. 2. - С. 399-419; Бердяев Н. Самопознание (опыт философской автобиографии). - М.: Книга, 1994; Бердяев Н. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. Гл. VII-X; Бердяев Н. Судьба России. - М.: Советский писатель, 1990; Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. - М.: Мысль, 1978.

2 Фромм Э. Бегство от свободы: Пер. с англ. - М.: Изд. груп."Прогресс", "Универс", 1995; Фромм Э. Иметь или быть?: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1990. -С. 21-72; Фромм Э. Человек для себя: Пер. с англ. - Минск: Коллегиум, 1992.

3 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. - Избранные произведения: Пер. с нем. - М.: Прогресс, 1990. - С. 61-272.

4 Степин B.C. Философия и образы будущего // Вопросы философии. - М., 1994. -№ 6. - С. 10-21; Кутырев В.А. Естественное и искусственное: борьба миров. -Нижний Новгород, 1994; Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культура // Вопросы философии. - М., 1996. - № 1. - С. 23-31. строениями идеи западных теоретиков социал-демократической ориентации, вышедших из протестантской среды. Речь идет о концепциях персонального и структурного насилия, альтернативной цивилизации, о теоретических моделях перехода к "другому", "иному" прогрессу, который был бы ненасильственным по отношению к человеку и природе1.

Теоретическая основа диссертации включает в себя культурологические и искусствоведческие концепции, посвященные культуре Возрождения в целом, Ренессансу в странах Европы, расположенных севернее Альп, и конкретно - немецкому Возрождению. Они представлены трудами Конрада Бурдаха, Георга Дехио, Отто Бенеша2. К этому же концептуальному блоку следует отнести работы П.М. Бицилли, М.Я. Либмана, А.Н. Немилова, И.Н. Осиновского, В.М. Володарского, В.Д. Синюкова3.

Из теоретического наследия К. Бурдаха используется концепция о глубинной ментально-психологической основе Ренессанса. Речь идет об

1 Galtung J. Strukturelle Gewalt. Beitrage zur Friedens und Konfliktforschung - Hamburg: Rowolt, 1981; Eppler E. Wege aus der Gefahr. - Reinbeck bei Hamburg: Rowolt, 1981; Eppler E. Die Todliche Utopie der Sicherheit. - Reinbeck bei Hamburg: Rowolt, 1983.

2 Burdach K. Reformation, Renaissance, Humanismus. - Berlin: Paetel-Verlag, 1918; Dehio G. Geschichte der deutschen Kunst. - Bd. IUI. - Berlin-Leipzig: De Gruyter-Verlag, 1930-1932; Бенеш О. Искусство Северного Возрождения и его связь с современными духовными и интеллектуальными движениями. - М.: Искусство, 1973.

3 Бицилли П.М. Место Ренессанса в истории культуры. - СПб.: МИФРИЛ, 1996; Либман М.Я. Дюрер и его эпоха. - М.: Искусство, 1972; Либман М.Я. Эпоха Реформации и изобразительные искусства позднего Возрождения // Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л.: Наука, 1981. - С. 130-139; Либман М.Я. Дунайская школа // Либман М.Я. Очерки немецкого искусства позднего Средневековья и эпохи Возрождения. - М.: Советский художник, 1991. - С. 153-176; Немилов А.Н. Грюневальд. Жизнь и творчество мастера Матиса Нитхарта-Готхарта. - М.: Искусство, 1972; Немилов А.Н. Немецкие гуманисты XV-XVI веков. - Л.: Наука, 1979; Немилов А.Н. Значение Реформации для культурной общности Северного Возрождения // Культура эпохи Возрождения и Реформация. - Л.: Наука, 1981. - С. 146-150; Немилов А.Н. Понятие "NATURA" и образы природы у Виллибальда Пиркгеймера // Природа в культуре Возрождения. - М.: Наука, 1992. - С. 121-125; Осиновский И.Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, реформация. -М.: Наука, 1978; Володарский В.М. Образы природы в творчестве Парацельса // Природа в культуре Возрождения. - М.: Наука, 1992. - С. 126-136; Синюков В.Д. Немецкое искусство в последюреровскую эпоху и церковная реформа Мартина Лютера//Советское искусствознание-81.-М.: Советский художник, 1982.-С. 130-147. идее, выражающей потребность "нового рождения" человечества и достижения им в иных исторических условиях некогда субъективно пережитого идеального состояния1. Ее методологическая ценность заключается в том, что она дает возможность представить итальянский Ренессанс и немецкое Возрождение как две ветви единого дерева, обозначившего и предопределившего тенденции развития этих своеобразных явлений в рамках данного типа культуры. Если сосредоточить внимание на том, как эволюционировала в европейском менталитете охарактеризованная им идея-образ "Wiedergeburt - Возрождение" от религиозной ориентации к светской, получится динамическая модель культурного типа эпохи. В ней найдет отражение система ее единства и противоположностей, дополняющих друг друга на основе диалогического взаимодействия.

Из монографий и статей Георга Дехио, М.Я. Либмана, А.Н. Не-милова, В.Д. Синюкова И.Н. Осиновского, В.М. Володарского используются общие базисные элементы их концепций, касающиеся специфики Северного Возрождения по сравнению с Возрождением итальянским и национальных особенностей Ренессанса в немецких землях. Особое значение для диссертационного исследования имеет их одинаковая оценка немецкого гуманизма и Реформации, как изначально взаимосвязанных, родственных течений, способствующих становлению Ренессанса в немецком изобразительном искусстве. Не менее важным является и их общее мнение, согласно которому поставившая себя во враждебное отношение к гуманизму Реформация создала предпосылки для кризиса немецкого Возрождения и последующего упадка изобразительного искусства, продолжавшегося целое столетие.

О книге Отто Бенеша следует сказать несколько слов отдельно. Методология, во многом заимствованная им у своего учителя Макса Двор

1 См.: Burdach К. Reformation, Renaissance, Humanismus. S. 50-61. жака, определяет взгляд на искусство как отражение духовной жизни общества во всей его многомерной сложности1. Такой подход является для нас особенно важным, поскольку в диссертации речь идет о немецкой книге и немецкой ксилографии. Гравюра на дереве, вступившая на культурно-историческую арену в середине XV века, была органически связана с книгопечатанием, развивалась на его основе и вместе с ним явилась выражением предшествующего Реформации общественного подъема. Важнейшей предпосылкой ее популярности была христианско-гуманис-тическая установка на этическое совершенствование человека, которая в немецких землях приобретала все большее значение по мере того как падал авторитет католической церкви.

В исследовании ксилографий Любекской Библии нами будут использоваться обобщающие элементы формально-стилистического2, иконографического3 и иконологического4 методов исследования памятников культуры. Иконологический анализ предполагает наличие т.н. "синтезирующей интуиции" и привлечения обширного мировоззренческого материала, ибо в одном памятнике культуры (в нашем случае в Любекской Библии) синтезирована целая эпоха5. Следовательно здесь

1 Бенеш О. Искусство Северного Возрождения и его связь с современными духовными и интеллектуальными движениями. - С. 54; Дворжак М. Очерки по искусству средневековья: Пер. с нем. - М.: ИЗОГИЗ, 1934. - С. 164.

2 См.: его характеристику: Вельфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса. - М-Л., 1934; Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля в новом искусстве. СПб.: МИФРИЛ, 1994. - С. I - XVIII.

3 Иконографический метод представлен в трудах М. Дворжака, и О. Бенеша. Он предполагает изучение содержания символики, используемых автором аллегорий. Его применение невозможно без знания литературных источников, относящихся к данному сюжету (мифы, библейские и евангельские легенды).

4 Иконологический метод предполагает существенные обобщения, основанные на знании определяющих тенденций духовной жизни: философии, религии, мировоззрении эпохи или личности; на знакомстве с политической жизнью и социальной ситуацией, - т.е. всего комплекса условий, в которых создавался тот или иной памятник культуры. См.: Либман М.Я. Иконология // Современное искусствознание за рубежом. - М.: Наука, 1964. - С. 65.

5 Цит по.: Либман М.Я. Иконология. - С. 65. на уровне иконографического и иконологического анализа элементы искусствоведения будут соединяться с философией и теорией культуры1.

Культура Возрождения была первой попыткой осознания взаимодействия традиций как диалога, а деятельность гуманистов и художников - первым опытом диалога культур. Главными направлениями этого диалога были: Возрождение - Античность, Возрождение -Средние века. Внутри этих направлений шел интенсивный процесс принятия-неприятия, усвоения-отторжения и синтеза, связанный с взаимодействием нарождающихся национальных культур. Результатом этого диалога стало не только своеобразие культуры Возрождения в различных странах Европы, но и особенности их дальнейшего исторического развития вплоть до современного состояния.

Поэтому особое место в используемом методологическом блоке занимают идеи, посвященные проблемам диалога. В общетеоретическом виде положения о диалоге как манифестации творческого и конструктивного совмещения замкнутого и открытого, примиряющего и спорящего содержатся в работах М.М. Бахтина, J1.M. Баткина, B.C. Библера2.

Применительно к Возрождению учение о диалоге было глубоко осмыслено в исследованиях J1.M. Баткина. Ренессансный диалог рассматривается им не просто как литературный жанр, но в качестве фунда Иконология как метод, предполагает смелый переход "границ" научных дисциплин; в немецкой науке его часто называют "Kulturwissenschaft". См.: Дажина В.Д. Э. Панофский и его книга "Ренессанс и "ренессансы" в искусстве Запада". - С. 347.

2 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 3-е изд. - М.: Художественная литература, 1972; Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2-е изд. - М., 1990; Баткин JI.M. Итальянский гуманистический диалог XV века // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. -М.: Наука, 1976. - С. 175-221; Баткин JT.M. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. - М.: Наука, 1978; Баткин J1.M. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1995; Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. - М.: Политиздат, 1991. Библер B.C. Итоги и замыслы (конспект философской логики культуры) // Вопросы философии. - М., 1993. - № 5. - С. 75-93. ментального, структурообразующего начала культуры Возрождения как наиболее полное воплощение смысла и типа данной культуры, как определяющий творческий принцип Ренессанса. Согласно его концепции, диалог является выражением незавершенности и открытости не только культуры, но и всей эпохи Возрождения. Это обращение к прошлому и отношение к его культурным достижениям как к традициям подлежащим развитию, обусловливает перманентную незавершенность эпохи, ее устремленность как в прошлое, так и в будущее - в сегодняшний и в завтрашний день1. В более широком смысле слова диалог представляется Л.М. Баткиным как способ изменения и саморазвития человека и социума вообще. Он толкует его как гуманистическую структуру мышления, базирующуюся не только на монологической дедуктивной логике, или новоевропейской бэконовско-ньютоновской логике познания, но и на логике общения, диалектике, как она понималась Сократом - умении совместными усилиями найти истину в процессе диалога.

Положения Л.М Баткина о диалоге будут использоваться, с одной стороны, в широком культурно-историческом плане, как концептуальный принцип исследования культуры эпохи Возрождения и Реформации, с другой стороны - в плане узком, прикладном, предполагающим экстраполяцию этого принципа на немецкую ксилографию ХУ-ХУ1 вв.

Следует сделать важную оговорку. Понятие "диалог" применялось и М.М. Бахтиным и Л.М. Баткиным исключительно по отношению к вербальному материалу, к слову и к диалогу как литературному жанру. Через текст гуманистического диалога они пролагали путь

1 См.: Баткин Л.М. Тип культуры как историческая целостность // Вопросы философии. - М., 1969 - № 9. - С. 99-108; Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. - М.: Наука, 1978. - С. 129-133; Баткин Л.М. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. - С. 153-154. к субъекту ренессансной культуры. Мы же, находясь в русле традиции, сформированной Ю.М. Лотманом, плодотворно использовавшего в своих работах материалы изобразительного искусства1, делаем заявку на использование понятия "диалог" для исследования гравюры на дереве, немецкой библейской иллюстрации первой половины XVI века.

В данном контексте особую методологическую ценность имеет положение B.C. Библера: "В искусстве общение (с другими и с самим собой), заданное и детерминированное извне - историческими, социальными, предметно-орудийными, предрассудочными структурами. становится общением творчески полагаемым впервые, - общением с другими (читатель, зритель, слушатель), как с самим собой, - общением с самим собой как с другим (Собеседником, "Ты", стоящим перед произведением)"2. Общение (в том числе и в гравюре - Н.Б.), спровоцированное самим произведением искусства, - каждый раз полагается заново; оно свободно, неповторимо и автором такого общения (диалога - Н.Б.) - является автор произведения3. В нашем случае автором такого, каждый раз заново складывающегося общения - по отношению к читателям, рассматривающим иллюстрации, и по отношению к исследователям этих иллюстраций - является Э. Альтдорфер. Что касается читателей и исследователей, то с нашей точки зрения, все они, каждый по-своему, неизбежно становятся соавторами полагаемого общения - т.е. участниками диалога. В свою очередь, авторы иллюстраций предшествующих изданий - отдельных книг лютеровских переводов Нового и Ветхого Завета, увидевших свет в Виттенберге в 15221530 годах - были организаторами такого общения непосредственно по отношению к Эрхарду Альтдорферу.

1 См.: Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). - СПб.: Искусство- СПб., 1994.

2 Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. - М.: Политиздат, 1991. - С. 308.

3 См.: там же.

Если пользоваться терминологией B.C. Библера, то предстоящее нам общение - диалог традиций и новаторства в ксилографиях Любек-ской Библии - обусловлено и подкреплено "предрассудочными, предметно-орудийными и социально-историческими структурами"1. К предрассудочным структурам относится композиционное и стилистическое воплощение библейских и евангельских сюжетов Э. Альтдорфером и его предшественниками. К предметно-орудийным - техника ксилографии, в которой они выполнены. Что касается социально-исторических структур, времени, когда создавались эти произведения, то эпоха Реформации обнаруживает напряженную общность с современностью, ибо и тогда, и сейчас на первое место выдвигаются проблема "перелицовки" культурной среды, императив ревизии ценностной ориентации человека, изменения парадигмы прогресса и всего развития цивилизации.

Суммирующим и объединяющим эти структуры началом, является жанр, в котором выполнены иллюстрации Любекской Библии и виттен-бергских изданий. В широком смысле слова это исторический жанр, а в более точном - жанр библейской иллюстрации. Этот жанр, живущий, как и другие жанры, настоящим, но всегда помнящий "свое прошлое, свое начало"2, обладает, по словам М.М. Бахтина, своей памятью3. Память жанра реализует себя через диалог, она живет в диалоге - между нарождающимися началами жанра и его глубинными, консервативными основами. Из этого мы и будем исходить в предстоящем исследовании4.

В контексте проблемы диалога особое значение придается системной характеристике "стиль мышления", введенной в научный обиход

1 Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. - С. 308.

2 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - С. 179.

3 См.: там же.

4 Большое значение для нашей работы имеет также понятие "карнавальный диалог", сформированное М.М. Бахтиным. Его применение к исследованию графики Э. Альт-дорфера позволяет найти ценностный эталон для характеристики его искусства и его личности в сравнении с другими представителями немецкого Возрождения. См.: Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - С. 179-234.

Л.М. Баткиным. Это понятие интегрирует и выражение специфики субъекта ренессансной культуры, и способ мышления, и тип отношения к миру. Стиль мышления соотносится с логикой самоопределения культуры, формирует самосознание ее деятелей, но при этом является незаметным для них, и не выступает как предмет особой рефлексии1. Системная характеристика "стиль мышления" будет рабочим инструментом на обобщающих участках исследования.

Следует осветить и то, в чем наша трактовка культуры Возрождения и, - соответственно, исследовательская позиция, - отличаются от концепции Л.М. Баткина. Логика его положений наводит на мысль, что культура немецкого Возрождения, стиль общения, мышления и жизни немецких гуманистов не являются диалогичными. Объясняется это тем, что, с одной стороны, они находились вне непосредственного контакта с античностью; с другой - подготовленная немецким гуманизмом Реформация положила конец диалогу и как литературному жанру, и как стилю общения. Поэтому Л.М. Баткин применяет это понятие исключительно к итальянскому Ренессансу и деятельности итальянских гуманистов2. Мы же, опираясь на методологию изучения немецкой культуры ХУ-ХУ1 вв., сформированную в отечественной науке М.Я. Либманом, А.Н. Немило-вым, В.М. Володарским, В.Д. Синюковым считаем, что использование этого понятия может быть применимо к деятелям немецкой культуры эпохи Возрождения и Реформации. Этот не совсем стандартный подход создает основы для более тонкой оценки и характеристики взглядов гуманистов, позиций реформаторов, а также запечатленного в произведениях живописи и графики мироощущения художников и выявлению глубинных духовно-мировоззренческих основ их творчества.

1 Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. - С. 129130, 132.

2 См.: Баткин Л.М. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. - С. 19, 20, 35, 36.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Багровников, Николай Адрианович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нами было осуществлено исследование диалога культур в художественном и мировоззренческом пространстве первой полной протестантской Библии. Можно говорить о двух форматах этого диалога. Первым форматом является "текст". Это Любекская Библия как памятник книжного дела эпохи Реформации (микроуровень). Второй формат представляет собой "контекст" (макроуровень). Это социально-мировоззренческая среда, породившая данный памятник культуры и, в свою очередь, порождаемая им. Создатели Любекской Библии соединили эти два уровня на основе диалога. Но когда Книга вышла в свет, она стала жить в "контексте" и здесь, на макроуровне, - оказывать влияние на формирование мировоззренческой среды. В конечном итоге эта среда оказалась агрессивной по отношению к ней. Отсюда следует, что диалог традиций и новаторства как диалог культур имеет амбвивалентный характер, персонифицированный двумя возможными результатами - конструктивным и деструктивным. На уровне иллюстрирования и полиграфического оформления Любекской Библии этот диалог генерировал синтез культур, продуцировавший уникальный памятник книжного дела. Воздействие этой книги и других изданий полной лютеровской Библии на макроуровне привело к "иконоборчеству", понимаемому в широком смысле слова как искусственная "перелицовка" христианской культуры и образа человека этой эпохи. Все это говорит о том, что уже на ранних стадиях развития протестантизма складывался архетип рационального отношения к миру на основе форсированного развития культуры. Этот архетип рациональности, стиль мышления, выражающий идеологему "форсированного" сознания заслуживает отдельного изучения.

Иллюстрированная Э. Альтдорфером Любекская Библия увидела свет в то время, когда после разгрома крестьянского движения немецкий гуманизм вступил в полосу кризиса, а столь много обещавшая Реформация - в период догматизации. В историческом ракурсе ее издание осуществилось буквально накануне второго акта немецкой трагедии XVI-XVII столетий - катастрофически неудачной борьбы Любека за восстановление могущества Ганзы. Третьим актом станет Тридцатилетняя война, поставившая немецкий народ на грань выживания и надолго закрепившая социально-политическую отсталость Германии.

Все это определяет обобщающее, подытоживающее значение Любекской Библии в развитии немецкой культуры первой половины XVI века. Своеобразие итогового положения и самой Библии, и ее иллюстраций заставляет еще раз вернуться к проблеме отношения Э. Альтдорфера к предшествующей художественной традиции. Что же было в его искусстве преобладающим: заурядное приобщение к чужой манере через формальное цитирование, или, наряду с безоговорочным принятием традиции, привнесение в нее сугубо личностного?

Возникает впечатление, что все здесь выглядит довольно просто: зависимость от гравюр предшествующих виттенбергских изданий была строго обусловлена требованиями Людвига Дитца, зафиксированными в положениях контракта, на чем настаивают В. Юргенс и К. Пакпфейфер. Мы согласны с этой точкой зрения, но считаем, что она отражает внешний, поверхностный срез, поскольку находится вне ценностных установок диалогического сознания, нацеленного на участие в ансамбле равноправных сознаний и голосов, обретающих истину совместными усилиями. Этот срез по смысловой сути своей авторитарен, монологичен - ведь воля заказчика, его голос являются здесь главенствующими и непререкаемыми. Фактически перед нами образец монологического сознания, присущего уже Новому времени, которое разрушило гуманистический диалог Ренессанса.

Отметим, что горькое предвидение будущего господства этого монологического сознания имеет место уже в эстетике Дюрера. Альбрехт Дюрер первым из теоретиков искусства Возрождения увидел его и сумел преподнести таким образом, что это означало конец Ренессанса, а вместе с ним - конец претензий его гуманистической и художественной элиты на авторитет в этом мире и лидерство в тех отношениях, которые были ими созданы. Известно, что из выдающейся для того времени идеи Дюрера об относительности прекрасного и конкретно-утопической программы его достижения как никогда не прекращающегося приближения к нему, неожиданно вырастает предельно жесткая установка: ".Ни один сильный художник не должен ограничивать себя одним типом, но должен быть опытным и сведущим в различных способах изображения и всевозможных типах. Тогда он сможет сделать изображение любого рода, какое от него потребуют(курсив наш. - Н.Б.). Это означает осознание того, что профессионализм художника, его знания и опыт могут приноситься в жертву вкусам состоятельных работодателей, т.е. низводиться на уровень толпы.

Опыт иллюстрирования виттенбергских изданий (1522-1530 гг.) показал, что безусловное подчинение требованиям заказчика (в их числе был Лютер) приводило к успешному решению пропагандистских задач, но, с точки зрения изобразительного искусства, приносило плоды более чем скромные. Зато творческий метод Э. Альтдорфера при его, казалось бы, послушном следовании традиции привел к противоположному результату. Им был создан цикл, ставший выдающимся произведением книжной иллюстрации. Это произошло потому, что он сумел противопоставить императивному монологу контракта свое видение, свое понимание, личный опыт и, в конечном счете, свое диалогичное сознание.

1 Дюрер А. Заключительный экскурс к Третьей книге о пропорциях // Дюрер Альбрехт. Дневники, письма, трактаты: В 2 т. Т. И. - Л.; М., 1957. - С. 194.

Закономерно возникает вопрос об истоках и основах этого диалогического сознания. Является ли продемонстрированный Э. Альтдор-фером творческий подход причастным только ему и только к сфере изобразительного искусства или он имеет более глубокие корни, связывающие его с духовной тканью эпохи?

Э. Альтдорфер был художником немецкого Возрождения. Профессиональное образование он получил у своего брата - Альбрехта Альт-дорфера, который умел органически сочетать ренессансное видение мира (он был первооткрывателем пейзажа как самостоятельного жанра живописи и графики) с поэтикой и символическим языком немецкой мистики зрелого и позднего Средневековья. Старшими современниками Э. Альт-дорфера были Дюрер и Грюневальд. В диссертации уже подчеркивалась общность отношения к традиции у Э. Альтдорфера и Грюневальда. То же самое можно сказать и в отношении Альтдорфера и Дюрера, который в своем "Апокалипсисе" не только обобщил предшествовавшую ему иконографию, но и значительно обогатил ее заимствованиями из немецкой скульптуры эпохи высокой готики. Таким образом, истоки диалогического мировосприятия и творческого видения Эрхарда Альтдорфера невозможно проследить в отрыве от творческого мышления его выдающихся современников. При этом речь не может идти только о художниках, поскольку Э. Альтдорфер как мастер немецкого Возрождения объективно примыкал к гуманистам, а как иллюстратор Библии был непосредственно связан с реформаторами.

Лютеру принадлежат замечательные слова, относящиеся к 1520 году: "Христианин является совершенно свободным господином из всего сущего и неподвластен никому; христианин является покорнейшим слугой всего сущего и подвластен всем"1. Эти положения даны в начале его трактата " Свобода христианина" как тезис и антитезис, и в дальнейшем он пытается привести их к синтезу. Суть его рассуждений состоит в том,

1 Лютер М. Свобода христианина // Мартин Лютер. Избранные произведения. -СПб.: "Андреев и Согласие", 1994. - С. 25. что ".христианин должен выбрать компромиссный путь и поставить лицом к лицу приверженцев этих крайностей"1. Личное поведение Лютера говорит о том, что сам он умел быть и "покорнейшим слугой", и свободным "господином всего сущего". Его свобода по отношению к традиции проявлялась в выборе источников, на которые он опирался. С одной стороны, Реформатор как теолог обращается к тексту Св. Писания и неожиданно выводит на авансцену своей идейной борьбы с католицизмом забытое Средневековьем изречение из Второго послания апостола Павла к фессалоникийцам "Кто не работает, да не ест". В то же время известна его проповедь, состоявшаяся 27 июня 1529 года, темой которой стало изречение Цицерона "Лень - мать всех пороков". Таким образом, Лютер осуществлял диалогический синтез христианской и античной традиций. Мы считаем, что именно благодаря этому гуманистическому синтезу реформатор Лютер "своим нравственным возвышением труда и категорическим осуждением праздности подготовил одну из важнейших установок гуманистической и демократической культуры"2.

Как известно, Лютер в своей борьбе с католицизмом имел дело с гораздо более крепкой мировоззренческой традицией, нежели шверин-ский художник. В этой борьбе он опирался на текст Библии. Последний рассматривался им как продукт божественного откровения и противопоставлялся "человеческому", "мирскому" - папским указам и решениям церковных Соборов. Однако парадоксальность мышления Реформатора с логической неизбежностью приводила к тому, что провозглашаемый им предельный, доведенный до крайности пиетет перед Священным Писанием (Библия как воплощение авторитета веры) превращался в свою противоположность: библейский текст стал доступен для рационального

1 Там же. - С. 51.

2 Соловьев Э.Ю. Время и дело Мартина Лютера // Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии культуры. - М.: Политиздат, 1991. - С. 122. научного анализа и впервые в истории оказался объектом филологических и лингвистических исследований1.

Диалектика этой парадоксальности объединяла стиль мышления М. Лютера и Э. Альтдорфера. Анализ творческого метода мастера Эр-харда позволяет обнаружить его крайнюю приверженность традиции. Но в ее жестких рамках он оставался творчески свободным, насколько это было возможно. В зависимости от осуществляемой задачи, он оставлял за собой право и подчиняться, и рационально интерпретировать традицию, а стало быть - способствовать ее дальнейшему продуктивному развитию. Более того, как это ни парадоксально, изначально оговоренная контрактом несвобода стала мощнейшим толчком, стимулом для творчества и в конечном итоге обратилась в свою противоположность -в свободное проявление творческой инициативы.

Оппонент Лютера - гуманист Эразм Роттердамский - в полемике против него также декларировал субъективное стремление следовать столь присущему гуманистическому сознанию диалогичному стилю мышления. Во вводной части трактата "О свободе воли" (1524 г.) он утверждал: "И до того я не люблю догматических положений, что легко пошел за скептиками, куда бы только дозволили бы незыблемый авторитет божественного писания и церковные декреты, которым я во всем охотно подчиняю свое суждение. Я намерен вести дело как диспутант, а не как судья, как исследователь, а не как догматик, и готов учиться у любого, кто предложит что-нибудь лучшее"2.

Это признание Эразма - ключ к пониманию тех творческих принципов, которые реализовал Эрхард Альтдорфер, иллюстрируя первую

1 Философия эпохи ранних буржуазных революций. - М.: Наука, 1984. - С. 84.

2 Цит. по: Смирин М.М. Полемика Лютера 1524 г. и проблема свободы воли в ранних трактатах Эразма Роттердамского "О презрении мира" и "Книга антиварваров" // Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. Очерки из истории гуманистической и реформационной мысли. - М.: Наука, 1978.-С. 35. полную лютеровскую Библию. Он как прилежный ученик осваивал и воспроизводил способные к развитию элементы предшествующей ему традиции, а как "диспутант" синтезировал с ними новые, т. е. свои собственные художественные решения.

Данные положения гуманиста вполне согласовываются с приведенными выше словами Лютера. Бывшие союзники, разделенные идеологическим барьером, выражают одну мысль. Их голоса сливаются. Перед нами не что иное, как провозглашение, только с разных позиций, права свободы на собственное мнение, сочетаемое с уважительным отношением к иным позициям, мнениям, голосам, сознаниям.

Приведенные примеры общности стиля мышления Лютера и Эразма и их проекция на творческий метод Э. Альтдорфера позволяют на новом уровне вернуться к вопросу о роли гуманистического движения и Реформации в становлении культуры немецкого Возрождения и ее последующем кризисе.

В свое время Георг Дехио показал, что Реформация и немецкий гуманизм, поддержавший Ренессанс в изобразительном искусстве, выступали сначала в тесном единстве и преследовали общие цели - восстановление истинного, евангельского христианства и возрождение античной культуры1. Этот факт был важным элементом общественного сознания немецких земель, особенно в начальный период Реформации. Об этом красноречиво говорит рукописный фрагмент из "Дневника путешествия по Нидерландам" Альбрехта Дюрера, написанный им 17 мая 1521 года, когда во время пребывания в Антверпене до художника дошел слух об аресте Мартина Лютера. В этом литературном произведении Дюрер ставит Лютера и Эразма рядом друг с другом, видит в них союзников и призывает Эразма к борьбе за правое дело2.

1 См.: Dehio G. Geschichte der deutschen Kunst. - Bd. 3. - Berlin. - Lpz., 1931. - S. 14.

2 См.: Дюрер Альбрехт. Дневник путешествия по Нидерландам // Дюрер А. Дневники, письма, трактаты. Т. I. - JL; М.: Искусство, 1957. - С. 150.

Единство гуманизма и Реформации находило отражение и в пропаганде, которую вели реформаторы. Эта пропаганда была обращена к широким народным массам. Ее примером является листовка "Божья мельница", изготовленная в 1521 году в Швейцарии при непосредственном участии Ульриха Цвингли. На ней мы видим водяную мельницу, на которой совместно работают Христос, Эразм Роттердамский и Мартин Лютер. Христос трудится как мельник, но вместо зерна он ссыпает в воронку евангелистов и апостола Павла. Эразм, выполняющий обязанности подмастерья, собирает муку (т.е. "надежду", "просвещенность", "любовь" - это видно на ярлыках в лотке) в мешок, а рядом с ним Лютер готовит из этой муки хлеба в форме книг1. Перед нами прекрасное начало, вылившееся впоследствии в идеологическое противостояние, в ходе ко

1 См.: Соколов М.Н. Христос у подножия мельницы-фортуны. К интерпретации одного пейзажного мотива Питера Брейгеля Старшего // Искусство Западной Европы и Византия. - М., 1978. - С. 138.

97. Божья мельница торого обе стороны решали неразрешимую задачу, поскольку каждая стремилась доказать свою правоту, не слушая другую.

Последнее тем более парадоксально, что сам подход к человеку объективно объединял Лютера и Эразма. Речь в данном случае идет об осуществляющемся разными путями и опирающемся на различные ценностные ориентации (вера в Бога и ренессансный индивидуализм) способе перехода от теоцентрического к антропоцентрическому мировоззрению. Ибо "превратить мирян в священников" и "поместить религию в сердце человека" можно было только за счет возвышения конкретного индивида, высокого уровня его самосознания, воспитания личности, способной вместить в себе Бога. Что же касается Эразма, то его гуманизм был обращен к людям в целом, к человеку вообще, хотя роль индивидуального, сугубо личностного начала им, когда-то в молодости учеником Девердентской школы, также не отрицалась.

Отсюда следует, что методологически вряд ли целесообразно очень уж резко противопоставлять Ренессанс и Реформацию в рассматриваемый нами, а возможно, и в последующий период. Да, их плодотворные, способные к эволюции и соразвитию элементы, задавленные грубой социальной реальностью, оказались затененными. Но они продолжали свою жизнь. Их изменение и постепенное преосуществление в новое качество определили дальнейшие пути немецкого духовной жизни, пути развития немецкой и европейской культуры. В этом отношении их совместный потенциал пока еще не исчерпан до конца.

В контексте полемики между гуманистами и реформаторами следует напомнить, что главным средством воздействия Реформации на сознание человека было Слово. Если же на сторону Лютера становилось изобразительное искусство, оно, как правило, либо склонялось к памфлету, листовке, карикатуре, либо терялось в сложной и умозрительной протестантской аллегорике1. Ставший на сторону Реформации, Эрхард Альтдорфер не "укладывается" в рамки этого обобщения, имеющего место в отечественной науке. Его личная приверженность новому учению не ослабляет его искусства как художника немецкого Возрождения. Поэтому рассмотренное нами диалогическое взаимодействие стилей мышления и творчества гуманиста, реформатора и художника позволяет поставить вопрос: не являются ли иллюстрации Эрхарда Альтдорфера к Любекской Библии не просто синтезом, но и объективно - попыткой примирения Лютера и Эразма, Ренессанса и Реформации?

Ответ на него представляется нам положительным, ибо героический дух первых лет Реформации, ее народный характер, торжественное и вместе с тем по-житейски наивное восприятие библейских и евангельских сцен Э. Альтдорфер сумел органически соединить с ренессансным восприятием окружающей среды, вынесенным им из недр Дунайской школы. В результате этог о объединения пафос величественного, запечатленный в лютеровском переводе Ветхого Завета, слился с героической романтикой первоначального христианства и пантеистическим, одухотворенно-возвышенным восприятием природы. Вот почему в содержательном и художественном планах ксилографии Любекской Библии оказались лучшими из многочисленных иллюстраций всех предшествующих изданий лютеровских Библий, а сам Э. Альтдорфер заявил в них о себе как один из самых замечательных книжных иллюстраторов своей эпохи.

Итак, в гравюрах Э. Альтдорфера к Любекской Библии, на уровне искусства книжной иллюстрации была предпринята попытка нового синтеза Ренессанса и Реформации. Традиции Дунайской школы, на которых был воспитан художник, вдохнули новую жизнь в представленное им графическое воплощение библейской истории. Гуманистическо

1 См.: Дмитриева М.Э. Некоторые проблемы художественной жизни Германии эпохи Реформации // Культура Возрождения и Реформация. - Л.: Наука, 1981. - С. 140. пантеистическое начало обогатило в его ксилографиях традиционную библейскую сюжетику. В этом отношении Любекская Библия оказалась единственной. Высокий уровень ее ксилографий в рамках художественной системы XVI столетия так и остался непревзойденным.

И еще один очень важный, на наш взгляд, момент, оказавшийся вне сферы внимания других исследователей. Дело в том, что, будучи уроженцем Юга Германии, гражданин Шверина, художник и архитектор Эр-хард Альтдорфер в гравюрах к Любекской Библии сумел органически соединить топику типично верхненемецкого "ощущения континента" с топикой нижненемецкого "ощущения моря". Тем самым он внес свой вклад в формирование и осознание немцами культурно-исторического образа Германии как пространства "земли отцов", заселенного народом, обладающим "морской душою".

Любекская Библия как выдающийся памятник книжного дела эпохи Реформации и как памятник книжной иллюстрации немецкого Возрождения имеет значение общегерманского масштаба. Об этом со всей уверенностью можно говорить еще и потому, что эта книга стала уникальным художественным синтезом предшествующих достижений Севера и Юга Германии. Высокие традиции любекского книгопечатания, воплощенные в деятельности Лукаса Брандиса, Стефана Андерса и Людвига Дитца, соединились с мастерством Эрхарда Альтдорфера, с развитыми художественными традициями Юга Германии - с традициями Дунайской школы. Вряд ли можно назвать в немецкой культуре того и последующего времени аналогичный памятник, так органично соединяющий в себе технические и художественные достижения различных регионов не достигшей языкового и политического единства Германии.

Мы подчеркиваем уникальность этой творческой встречи Юга и Севера страны. Со Средней Германией и, прежде всего, с Саксонией у Любека были профессионально-художественные связи. Имел место обмен подмастерьями и учениками. Так, один из подмастерьев Лукаса

Кранаха, Ганс Кремер, в 1520 году переселился в Любек и открыл там мастерскую1. Но счастливый случай сотрудничества Эрхарда Альт-дорфера и Людвига Дитца, приведший к такому высокому результату, является единственным.

Однако, в плане языковом Любекская Библия не соответствовала общенациональному масштабу. Она имела региональное значение, поскольку была специально предназначена для Ганзейских городов, для Нижней Германии и ареала распространения нижненемецкого языка. В языковом отношении она была воплощением высокоразвитой культуры Мекленбурга. Бережно неся слово лютеровского перевода в свой диалектный регион, она через свое собственное самоотрицание подготовила его распространение по всей стране, но уже не в нижненемецком, а в восточно-средненемецком, в перспективе - общегерманском варианте.

Нами указывалось, что немецкий язык был средством духовной эмансипации немецкого народа и выражением его складывающегося национального самосознания. Завершая эту тему, мы подчеркиваем, что в условиях политической децентрализации и незавершенной Реформации, разорвавшей Германию "на преимущественно протестантский Север, на католический, по преимуществу, однако весьма смешанный Юго-Запад и сплошь католический Юго-Восток"2, в условиях реализации реакционного, феодального по духу, принципа "чья страна, того и вера", - распространяющийся узус восточно-средненемецкого языка остался, пожалуй, единственным конструктивным фактором, продолжавшим осуществлять многотрудную работу по сплочению немцев в единую нацию.

1 См.: Das Lübecker Heimatsbuch - Lübeck, 1926. - S. 241.

2 Энгельс Ф. Заметки о Германии // Маркс К., Энгельс Ф. - Соч. - Т. 18. - С. 573. Мы считаем, что "преимущественно протестантский Север" состоялся в качестве такового благодаря Любекской Библии. Отсюда - ее особая роль в формировании протестантского сознания.

Однако этот процесс был сложен и противоречив: общее усредняло особенное. Его побочным результатом стали ассимиляция языкового своеобразия и цивилизационная нивелировка этнической культуры регионов. В этом отношении выявленный нами аспект, согласно которому уровень библейских иллюстраций в технике ксилографии неуклонно снижался по мере развития и упрочения восточно-средненемецкого узуса, обретает характер закономерности. В контексте этой закономерности примечательно то, что высокий графический стиль Эрхарда Альтдорфе-ра, его искусство иллюстратора книги, и самое главное - сформированная им традиция - оказались вытесненными на "перефирию" идейной борьбы. Они нашли свое продолжение и дальнейшее развитие не в оформлении все новых и новых изданий протестантских Библий, а в "Рейнеке-Лисе" и других изданиях немецких народных сказок. Но это относится уже к другим эпохам и другим графическим техникам.

Обоснованный нами на примерах книжной иллюстрации факт, что формирующаяся культура единой германской нации сталкивалась и вступала в противоречие с региональными субкультурами, с уникальным местным своеобразием отдельных областей страны, говорит о многом. Он подтверждает то, что актуальные сегодня проблемы экологии культуры, культурной автономии, сбережения этнокультурного своеобразия "малых" культур объективно существовали уже тогда, в начальный период утверждения протестантизма. Однако Европе, а в след за ней и всему миру пришлось пройти тяжкий путь антагонистического прогресса, прежде чем проблема экологии культуры оказалась более или менее осознанной и сделалась предметом научного анализа, политических решений и административного регулирования.

Говоря об административном регулировании, мы вторгаемся в сферу управления культурой. Как уже говорилось, воздействие на сферу культуры может выступать в виде двух противоположностей: негативной, то есть разрушительной по отношению к культуре, социуму и человеку (форсировка культуры) и позитивной (управление процессами развития культуры), или - политика управления культурой.

Возникает вопрос: какой должна быть политика управления культурой сегодня? Его актуальность определяется прежде всего тем, что наша страна совсем недавно пережила резкий переход от форсированной культуры тоталитаризма к состоянию отсутствия как авторитарного государственного диктата в области культуры, так и государственной поддержки различных ее сфер. Кроме того, если обратиться к прошлому, то ключевые моменты истории России, имевшие для нее судьбоносное значение, были, как правило, разрывом с предшествующей традицией и имели недиалогический, волюнтаристский и, если применять исследованное в диссертации понятие - форсированный характер1.

В порядке обоснования этого прежде всего следует сказать, что в формировании русской национальной культуры распространение Библии не сыграло такой значительной роли, как в Западной Европе. Более того, в отличие от Запада, где ее переводы имели первостепенное значение для формирования национальных языков и развития национальных культур, процессы, протекающие в ХУ1-ХУШ вв. в русском языке, отдаляли его и от старославянского библейского текста и от языка, звучащего в церкви2. Живой великорусский язык в своем развитии перерос старо

1 Данная характеристика созвучна положению B.C. Степина, согласно которому особенностью отечественной истории являются "постоянно догоняющие (выделено нами. - Н.Б.) модернизации при сохранении черт традиционного общества". Степин B.C. Философия и образы будущего // Вопросы философии. - М., 1994. -№ 6. - С. 16. Остается только неясным, что сам автор считает главным злом - перманентные модернизации, или сохранившиеся "пережитки" традиционного общества. С нашей точки зрения деструкция изначально заключалась в модернизациях, непременным и существенным элементом которых была форсировка культуры.

2 См.: Акопян К.З. О трудном пути логических трактатов Аристотеля и текстов Библии в русскую культуру // Акопян К.З. В поисках утраченного смысла: Сборник статей. - Нижний Новгород, 1997. - С. 74, 75. славянскую азбуку, с помощью которой русский народ в Х1-ХУ вв. приобщался к Православию.

Далее, в русскую культуру не вошла в достаточной целостности патристика, являющаяся базисным элементом православной онтологии. Более того, православное христианство в России оставило вне своих пределов почти всю сферу познающего и самопознающего разума, что открыло широкие ворота для того, чтобы эта сфера, с возрастанием ее значения по прошествии определенного времени, стала питаться из западных источников1.

В эти ворота превратилось окно, "прорубленное" в Европу в начале XVIII столетия. Реформы Петра I стали, с нашей точки зрения, первым этапом форсировки, или форсированного развития отечественной культуры. В обмен на экспорт элементов европейской культуры и внешнюю европеизацию быта верхушки господствующего класса Россия получила церковный раскол и, что самое опасное и увы, слишком поздно осознанное, - раскол всего народа по его принадлежности к петербургской (европеизированной) или к исконно православной культуре.

Вторым эпохальным этапом социального и культурного форсирования стали события февраля-октября 1917 года, культурная революция, коллективизация, индустриализация и последующие десятилетия развития страны в экстремальных условиях2, постоянно и насильственно мобилизующих ее население на осуществление сверхзадач и превращающих человека в средство их решения. Такой недиалогической практики и таких разрушительных разрывов с традициями не знал ни один народ Европы. Если использовать введенное в научный обиход понятие "срабаты

1 См.: Хоружий С. 222, 305. Автор указывает, что именно отсюда зародился столь пагубный для страны разрыв между образованностью и православием. - С. 222.

2 В контексте сказанного большое значение имеет следующая характеристика: "Скорость социалистических преобразований определялась скоростью гонки за упущенным. Чудовищная скорость, но обратного значения". Мамардашвили М. Мысли о культуре // Мамардашвили М. Как я понимаю философию. - М.: Прогресс, 1990. С.153. вание цивилизационного продукта"1, то второй этап постигшей Россию форсировки как раз и был "срабатыванием" ее производительных сил, демографического потенциала, природных богатств.

Отметим и то, что в этом своем аспекте форсировка культуры становится выражением и воплощением варварства. Но варварства, рассматриваемого не в качестве особого исторического типа и не как некий отрицательный генотип, будто бы исконно присущий России (к этому склоняется, например, И.Г. Яковенко), а как общемировой, враждебной культуре и цивилизации тенденции, носители которой одержимы местью за свое нежелание и неумение жить в социокультурном пространстве. В эпоху Реформации эта месть, исходящая из революционно-плебейского лагеря, получала реализацию в форме "ниспровержения икон". В XX в. и в начале третьего тысячелетия она заявляла и заявляет о себе в различных формах терроризма.

В последнем десятилетии XX века наша страна вступила в третий этап форсировки. Он был провозглашен как удивительно "быстрое", почти "волшебное" возвращение к некогда прерванным цивилизацион-ным формам жизни; безусловно "успешное" вхождение в мир рыночной экономики; как скорое и конструктивное возвращение к пресеченным в 1917 году традициям. Данный этап является диалектической противоположностью семидесятилетнего тоталитарного форсирования духовной и материальной культуры России. Нынешнее форсирование проявляется в том, что, стремясь наверстать упущенное в ходе очередной организованной ими догоняющей модернизации, российские власти встали на опасный путь провозглашения традиций, не вникая в их суть и не отдавая себе отчета, какие из них могут быть полезными и продуктивными для страны, а какие нет. Сегодняшняя форсировка выражается в разруше

1 См.: Яковенко И. Цивилизация и варварство в условиях России // Вопросы философии.-М., 1995.-№4.-С. 71-72. нии государственных структур, в утверждении и функционировании социально и экологически опасной экономике, в сознательно инициируемом "сверху" следовании западным моделям образования и худшим образцам массовой культуры, в широком заимствовании национально чуждых элементов языка и внешних форм быта. Последнее происходит на фоне разрушения традиционного культурного пространства, отсутствия информационной безопасности, развивающегося демографического кризиса и усиливающейся деградации главного национального достояния -русского языка как "дома бытия" народа.

Исходя из этого, политика управления культурой в общегосударственном масштабе должна поставить своей императивной целью ревизию этих процессов и достижение мироустроения как преодоления социального, демографического и экологического кризисов, охвативших Россию. Но для осуществления этой цели необходимо уточнить само понимание культуры и определение места, которое оно занимает в обществе.

Мы считаем, что оно должно выйти за рамки творческой деятельности по созданию парадигм как процесса созидания, освоения и сохранения духовных ценностей. Сегодня как никогда важно, чтобы эстетика творчества неизменно подкреплялась этическим началом. Последнее складывается из этики межличностных отношений, этики взаимодействия классов и социальных групп и этики поведения человека по отношению к окружающей его природной среде и национальному духовному наследию. Иначе говоря, культура - это жизнеспособная природа, сохранение исторических ландшафтов, включение в культурную ткань современности духовного наследия прошлого. Это ответственно понимаемая свобода как условие социальной стабильности, достижения и сохранения мира внутри страны и за ее пределами.

В контексте современного понимания культуры необходимо также четко осознавать, что общество высокой культуры на рубеже тысячелетий подразумевает не только причастность народа к ценностям отечественной и мировой культуры, но и его перманентное и, по возможности, социально сбалансированное приобщение к более высокому уровню жизни. Особое значение приобретает императив постоянно достигаемого этического соответствия этому возрастающему уровню.

Сегодня как никогда большое значение приобретают степень и формы индивидуального приобщения к культуре. Развитие и совершенствование этих индивидуальных форм способно служить вызреванию ментального базиса для позитивного социального творчества. Другими словами, культура - есть процесс создания предпосылок и условий для реализации обратной связи между приобщением каждого члена общества к ценностям культуры и расширением возможностей для совершенствования социальной организации - способности общества откликаться на вызовы времени и осуществлять соответствующие им реформы.

Если исходить из данного понимания культуры и такого определения ее места в обществе, то политика управления культурой в России должна прочно стоять на следующих двух основаниях:

Первым основанием является наличный концептуальный багаж и ценности прошлого, составляющие национальное культурное наследие. Они существует объективно, но нуждается в востребованности, в постоянном ценностно-адресном обращении, ибо только при условии такового элементы наследия обретает ипостась готовой к диалогу традиции.

Вторым основанием является образование, без которого сама потребность в этой востребованности-обращении оказывается невозможной. Речь идет о начальной, средней и высшей школах, решающих задачи социализации, передачи традиции, приобщения к ценностям культуры и формирования экологически ответственного сознания и поведения.

Образование в России должно:

Во-первых, способствовать сохранению национального культурного достояния через приобщение к нему. Это является залогом осознания уникальности и непреходящей ценности отечественной культуры и культур других народов.

Во-вторых, воспитывать умение критического осмысления состояния культурной среды и информационного пространства и на этой основе учить людей рационально использовать свое свободное время и дифференцированно справляться с большими объемами информации.

В-третьих, опираясь на традиции отечественной культуры, взращивать духовный иммунитет против современных, в том числе и постмодернистских разновидностей иконоборчества, против зомбирующих проявлений массовой культуры и порожденной ею искусственной среды.

Политика управления культурой призвана учитывать негативные тенденции в развитии цивилизации - того, что приобрело характер вызова человечеству и стало в один ряд с глобальными проблемами. Речь идет о наступлении массовой культуры и формируемой ею искусственной среды, порабощающей людей. Наличие этой среды порождает неизвестные средства зависимости, манипулирования и принуждения, которые аннигилируют апробированные XX веком либерально-демократические модели социума, поворот к которым провозглашен в России сегодня.

Государству следует поставить заслон этой манипулирующей и порождающей новые формы зависимости псевдокультуре. Прежде всего, это следует осуществить в тех сферах, где "искусственное" либо открыто и непосредственно угрожает национальной безопасности и национальным традициям, либо несет им косвенную угрозу (имеющую неясный, или долгосрочный характер), эксплуатируя и тем обесценивая произвольно выхваченные из культурной традиции отдельные фрагменты.

В силу слабости гражданского общества в России, государство, осуществляя политику управления культурой, должно решительно утверждать свою волю в тех сферах, в которых экономически обеспеченные культурные проекты и программы вступают в противоречие с интересами общественной и национальной безопасности.

Последнее вовсе не означает возврата к тоталитарной практике недавнего прошлого, но есть сознательный и принципиальный отход от его катастрофически-форсированного преодоления, осуществленного в 1990-2000 годах. Такая политика несет в себе созидательный потенциал хотя бы уже потому, что объективно отвергает форсировку как принцип развития культуры и общества в целом.

В остальных случаях государственные структуры должны выполнять роль арбитра и совместно с общественными институтами быть гарантом культурного многообразия, являющегося выражением плодотворной ориентации индивидов и их позитивной свободы.

Исходя из вышеизложенного, перед государственным управлением культурой ставятся следующие задачи, имеющие характер конкретной утопии:

1. Алгоритм форсированного развития культуры и социума, периодически и разрушительно проявляющий себя в истории России, должен быть преодолен. Достижение этого является перманентной задачей, приближение к решению которой будет требовать постоянных теоретических и практических усилий.

2. Следует стремиться к тому, чтобы цели материального производства, культивирующего одинаковость, унификацию и стандартизацию потребностей и эстетического чувства, не вступали в противоречие с ценностями культуры; чтобы экономика отвечала культурным стандартам и стремилась вписываться в духовную сферу и природную среду.

3. Разлагающему влиянию космополитической цивилизации следует противопоставить жизнеспособные национальные традиции, еще сохранившиеся на местах и представленные культурами регионов. Поэтому политика управления культурой должна с особым вниманием относиться к проблемам развития регионов нашей страны.

Россия, как и многие государства Европы, является страной с множеством региональных культур. Та "интеграция" культур, которая осуществляется сегодня в Европе на межгосударственном уровне, имеет американизированно-капиталократический характер. Но, если интеграция культур на уровнях межгосударственном и коммерческом неизбежно несет угрозу духовной самобытности народов, то взаимодействие развитых этнических культур внутри отдельных государств является важным фактором развития культуры, средством совершенствования общественных отношений и поддержания социальной стабильности.

Здесь мы опять выходим на противопоставление культуры и цивилизации. К антиномиям Шпенглера можно относиться по-разному. Единственное, что невозможно - так это отказать их автору в даре исторического предвидения. В то же время очевидно и то, что чрезмерное акцентирование враждебности цивилизации культуре способно нанести урон и культуре, и цивилизации, и человеку как субъекту того и другого. Это хорошо показал Н. Бердяев. Вывод его рецензии на книгу Шпенглера ясен: нельзя целиком принимать внехристианскую позицию ее автора по отношению к христианской Европе. Но кто знает, может быть, сегодня, в ситуации засилья бездуховных и дегуманизированных элементов цивилизации, применение шпенглеровского противостояния цивилизации и культуры в качестве инструментов исследования, прогнозирования и принятия решений будет результативным на более узких социальных пространствах? Мы склонны ответить на этот вопрос положительно. В условиях России это путь сохранения регионов, провинций - того, что составляет уникальное своеобразие нашей страны и с чего может начаться ее возрождение.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Багровников, Николай Адрианович, 2001 год

1. Аверинцев С.С. София Логос. Словарь. - Киев: Дух и Литера, 2000. - 450 с.

2. Английская реформация. Документы и материалы / Под ред. Ю.М. Сапрыкина. М.: Изд-во МГУ, 1980. - 104 с.

3. Багровников H.A. Карнавальные элементы в графике Эрхарда Альтдорфера // Культура и цивилизация: вопросы теории и истории: Межвузовский сборник научных трудов. Нижний Новгород: НКИ, 1998.-С. 237-248.

4. Багровников H.A. Эстетические взгляды Альбрехта Дюрера в контексте гуманистической этики // Проблемы человека в современной науке: Межвузовский сборник научных трудов. Нижний Новгород: НКИ, 1999.-С. 49-86.

5. Багровников H.A. Диалог традиций и новаторства в ксилогра-фиях Любекской Библии: Монография. Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 1999. - 247 с.

6. Багровников H.A. Образы апостолов в ксилографиях Нового Завета Любекской Библии // Христианство в мировой культуре: Межвузовский сборник научных трудов. Нижний Новгород: НКИ, 2000. -С. 164-179.

7. Багровников H.A. Любекская Библия как памятник книжного дела эпохи Реформации // Книга. Исследования и материалы: Сб. 78 / Российская книжная палата. М.: ТЕРРА - TERRA, 2000.

8. Баткин Л.М. Ренессансный миф о человеке // Вопросы литературы.-М., 1971.-№9.-С. 122-133.

9. Баткин Л.М. Итальянский гуманистический диалог ХУ века // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976.-С. 175-221.

10. Баткин Л.М. Ренессанс и утопия // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. - С. 222-244.

11. Баткин J1.M. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. -М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1995. -448 с.

12. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 3-е изд. М.: Художественная литература, 1972-471 с.

13. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.: Художественная литература, 1990.-544 с.

14. Бенеш О. Искусство Северного Возрождения. Его связь с современными духовными и интеллектуальными движениями. Перевод с англ. М.: Искусство, 1973. - 120 с.

15. Бердяев Н. Предсмертные мысли Фауста // Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. М.: Искусство; ИЧП "ЛИГА", 1994. - Т. I. - С. 376-392.

16. Бердяев Н. Самопознание (опыт философской автобиографии). М.: Книга, 1994. - 447 с.

17. Бердяев И. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. - 176 с.

18. Бердяев Н. Судьба России. М.: Советский писатель, 1990.348 с.

19. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М.: Политиздат, 1991. - 413 с.

20. Библер B.C. Итоги и замыслы (конспект философской логики культуры) // Вопросы философии. М., 1993. - № 5. - С. 75-93.

21. Бицилли П.М. Место Ренессанса в истории культуры. -СПб.: МИФРИЛ, 1996. 258 с.

22. Булгаков Ф.И. Иллюстрированная история книгопечатания и типографского искусства. Т. I. С изобретения книгопечатания по XVII век включительно. - СПб.: Издание A.C. Суворина, 1889. - 365 с.

23. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев: Путь к истине, 1991. - 407 с.

24. Варбанец И.В. Йоханн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе. М.: Книга, 1980. - 303 с.

25. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. - М.: Прогресс, 1990. - С. 61-272.

26. Владимиров JI.И. Всеобщая история книги. Древний мир. Средневековье. Возрождение. XVII век. М.: Книга, 1988. - 312 с.

27. Вельчинская И.Л. Альбрехт Альтдорфер. М.: Искусство, 1977.- 168 с.

28. Вельчинская И.Л. Пейзажно-тематическая картина в творчестве Альтдорфера // Природа в культуре Возрождения. М.: Наука, 1992.-С. 162-174.

29. Вельфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса: Пер. с нем. М.; Л.: ИЗОГИЗ, 1934.

30. Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля в новом искусстве: Пер. с нем. СПб.,: МИФРИЛ, 1994.-XVIII, 398 с.

31. Виппер Б.Р. Проблема времени в изобразительном искусстве // 50 лет Государственному Музею Изобразительных Искусств им. A.C. Пушкина. М., 1962. - С. 128-149.

32. Волков Н. Время в картинах Сурикова // Искусство. М., 1973.-№9. -С. 61-65.

33. Володарский В.М. Образы природы в творчестве Парацельса // Природа в культуре Возрождения. М.: Наука, 1992. - С. 126-136.

34. Вороницин И.П. Светский календарь и гражданская религия Великой французской революции. Петроград: Типография Пролетарский светоч, 6 г. - 32 с.

35. Герси Т. Шедевры немецкого Возрождения: Пер. с фр. М.: Изобразительное искусство, 1984. - 22 с.

36. Грановский Т.Н. Лекции по истории Средневековья. М.: Наука, 1987.-429 с.

37. Гершензон-Чегодаева Н.М. Питер Брейгель. М.: Искусство, 1983.-421 с.

38. Гуревич А.Я. Пространственно-временной континуум "Песни о Нибелунгах" // Традиция в истории культуры. М.: Наука, 1978. - С. 112-127.

39. Гусман Г. О книге: Пер. с нем. М.: Книга, 1982. - 112 с.

40. Гухман М.М. Язык немецкой политической литературы эпохи Реформации и Крестьянской войны. М.: Наука, 1970. - 276 с.

41. Гухман М.М., Семенюк H.H., Бабенко Н.С. История немецкого литературного языка XVI XVIII вв. - М.: Наука, 1984. - 248 с.

42. Гущин A.C. Парижская коммуна и художники. Л.: ИЗОГИЗ, 1934.-243 с.

43. Даркевич В.П. Народная культура средневековья. М.: Наука, 1988.-344 с.

44. Дажина В.Д. Э. Панофский и его книга "Ренессанс и "ренессансы" в искусстве Запада" // Панофский Э. Ренессанс и "ренессансы" в искусстве Запада: Перевод с англ. М.: Искусство, 1998.-С. 340-362.

45. Данилова И.Е. О композиции итальянской картины кватроченто // Советское искусствознание-73. М.: Советский художник, 1974.-С. 164-184.

46. Данилова И.Е. Искусство и зритель в Италии XV века // Советское искусствознание-79. Вып. 1-й. М.: Советский художник, 1980.-С. 88-103.

47. Данилова И.Е. О категории времени в живописи Средних веков и раннего Возрождения // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. - С. 161-162.

48. Дворжак М. Очерки по искусству средневековья: Пер. с нем. -М.: ИЗОГИЗ, 1934.- 164 с.

49. Дмитриева М.Э. Некоторые проблемы художественной жизни Германии эпохи Реформации // Культура Возрождения и Реформация. Л.: Наука, 1981. - С. 139-146.

50. Достоевский Ф.М. Бесы // Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 10 т. М.: Гос. изд-во худ. лит. - Т. 7. - 760 с.

51. Дюрер А. Дневники, письма, трактаты. Т. I - II. Перевод с нем. Ц. Г. Нессельштраус. - Л.; М.: Искусство, 1957.

52. Европейские поэты Возрождения. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1974.-736 с.

53. Жигульский К. Праздник и культура. Праздники старые и новые. Размышления социолога: Пер. с польск. М.: Прогресс, 1985. -336 с.

54. Знамеровская Т.П. Проблемы кватроченто и творчество Ма-заччо. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1975. - 176 с.

55. Капр А. Эстетика искусства шрифта: Пер. с нем. М.: Книга, 1979.- 124 е., 152 илл.

56. Кеменов B.C. Шекспир // Кеменов B.C. Художественное наследие и современность. От Леонардо да Винчи до Рокуэлла Кента. -М.: Изобразительное искусство, 1989. С. 78-93.

57. Киселев Н.П. Неизвестные фрагменты древнейших памятников печати Германии и Голландии. М.: Изд-во Всесоюз. книжной палаты, 1961. - 75 с.

58. Лампрехт К. История германского народа: Пер. с нем. Т. I -II. М.: Изд-во Солдатенкова, 1895. - 656 с.

59. Либман М.Я. Иконология // Современное искусствознание за рубежом. М.: Наука, 1964. - С.62 - 76.

60. Либман М.Я. Дюрер и его эпоха. М.: Искусство, 1972. - 239 с.

61. Либман М.Я. Немецкая скульптура 1350-1550. М.: Искусство, 1980.-408 с.

62. Либман М.Я. Эпоха Реформации и изобразительные искусства позднего Возрождения // Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л.: Наука, 1981.-С. 130-139.

63. Либман М.Я. Дунайская школа // Либман М.Я. Очерки немецкого искусства позднего Средневековья и эпохи Возрождения. -М.: Советский художник, 1991. С. 153-176.

64. Лимонов Ю.А. Празднества Великой французской революции в 1789-1793 гг. и массовые праздники Советской России в 1917— 1920 гг. // Великая французская революция и Россия. М.: Прогресс, 1989.-С. 390-412.

65. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978. - 624с.

66. Лифшиц Г.М. Реформационное движение в Чехии и Германии. Минск: Вышэйная школа, 1978. - 272 с.

67. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979.-360 с.

68. Львов С. Питер Брейгель Старший. М.: Искусство, 1971.206 с.

69. Люблинский B.C. Ранняя книга как ступень в развитии информации // Люблинский B.C. Книга в истории человеческого общества. М.: Книга, 1972. - С. 85-183.

70. Лютер М. Могут ли воины обрести царствие небесное // Мартин Лютер. Время молчания прошло. Избранные произведения 1520-1526 гг.: Пер. с нем.-Харьков: ОКО, 1992.-С. 181-224.

71. Лютер М. К советникам всех городов земли немецкой. О том. что им надлежит учреждать и поддерживать христианские школы // Лютер М. Время молчания прошло. Избранные произведения 15201526 гг.: Пер. с нем.-Харьков: ОКО, 1992. -С. 153-180.

72. Лютер М. Открытое увещевание ко всем Христианам отказаться от смуты и мятежа // Лютер М. Избранные произведения: Пер. с нем. СПб.: Андреев и Согласие, 1994. - С. 127.

73. Лютер М. Свобода христианина // Мартин Лютер. Избранные произведения: Пер. с нем. СПб.: Андреев и Согласие, 1994. - С. 16-24.

74. Лютер М. О рабстве воли // Лютер М. Избранные произведения: Пер. с нем. СПб.: Андреев и Согласие, 1994. - С. 185-382.

75. Мамардашвили М. Мысли о культуре // Мамардашвили М. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990. - С. 143-154.

76. Манетти Д. О достоинстве и превосходстве человека // Итальянский гуманизм эпохи Возрождения: Сборник текстов. Саратов: Издательство Саратовского университета. Ч. 2, 1988. - С. 8-68.

77. Манн Томас. Будденброки. История гибели одного семейства // Манн. Т. Собр. соч.: В 10 т. М.: Художественная литература, 1960. -Т. 1.-807 с.

78. Манн Томас. Доктор Фаустус. Жизнь немецкого композитора Адриана Левекюна, рассказанная его другом // Манн. Т. Собр. соч.: В 10 т. М.: Художественная литература, 1960. - Т. 5. - 808 с.

79. Манн Томас. Любек как форма духовной жизни // Манн. Т. Собр. соч.: В 10 т. М.: Художественная литература, 1960. - Т. 9. - С. 69-92.

80. Матвиевская Т.П. Альбрехт Дюрер ученый. 1471-1528. -М.: Наука, 1987.-240 с.

81. Молок А.И. Хрестоматия по истории Парижской коммуны. -М.: Высшая школа, 1976. 278 с.

82. Немилов А.Н. Грюневальд. Жизнь и творчество мастера Ма-тиса Нитхарта-Готхарта. М.: Искусство, 1972. - 110 с.

83. Немилов А.H. Значение Реформации для культурной общности Северного Возрождения // Культура эпохи Возрождения и Реформация. -Л.: Наука, 1981. С. 146-150.

84. Немилов А.Н. Немецкие гуманисты XV-XVI веков. Л.: Наука, 1979.- 167 с.

85. Немилов А.Н. Понятие "NATURA" и образы природы у Виллибальда Пиркгеймера // Природа в культуре Возрождения. М.: Наука, 1992.-С. 121-125.

86. Немировский Е.Л. Мир книги. С древнейших времен до начала XX века. М.: Книга, 1986. - 288 с.

87. Несселынтраус Ц.Г. Альбрехт Дюрер. 1471-1528. Л.; М.: Искусство, 1961. -227 с.

88. Нессельштраус Ц.Г. Альбрехт Дюрер как иллюстратор книги // Искусство книги. М., 1979. - Вып. 9. - С. 81-91.

89. Новейший философский словарь / Сост. A.A. Грицанов. -Минск: Изд-во В.М. Скакун, 1999. 896 с.

90. Олар А. Политическая история Французской революции. Происхождение и развитие демократии и республики: Пер. с фр. М.: ОГИЗ, 1934.-980 с.

91. Ольшанский Д.В. Массовые настроения переходного времени // Вопросы философии. М., 1992. - № 4. - С. 3-15.

92. Осиновский И.Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, реформация. М.: Наука, 1978. - 327 с.

93. Павленко В.Г. Социально-политические воззрения М. Лютера по "Застольным речам" // Проблемы германской истории. Вып. II. -Вологда: Изд-во Вологод. пед. ин-та, 1973. С. 138-147.

94. Павлова Т.А. Роль раннего пуританизма в политической и культурной жизни Англии // Культура эпохи Возрождения и Реформация. -Л.: Наука, 1981. -С. 226-231.

95. Панофский Э. Готическая архитектура и схоластика // Декоративное искусство СССР. М., 1979. - № 8. - С. 27-31.

96. Панофский Э. Ренессанс и "ренессансы" в искусстве Запада: Пер. с англ. М.: Искусство, 1998. - 362 с.

97. Парижские коммунары о религии и церкви. М.: Мысль, 1971.-277 с.

98. Первухин В.В. Реформационное движение в Любеке в 1529 -1530 гг. (К вопросу о социально-политической борьбе в ганзейских городах в первой трети XVI в.) // Средние века. Вып. 41. - М.: Наука, 1977.-С. 100-120.

99. Петривняя И.В. Региональная и этническая культура // Проблемы культурологи. Нижний Новгород: Вектор Т и С, 1998. - С. 104-105.

100. Петров М.Т. О некоторых критериях сопоставления Возрождения и Реформации // Культура эпохи Возрождения и Реформация. -Л.: Наука, 1981.-С. 40-48.

101. Петров М.Т. Ренессанс как проблема современного нравственного и исторического сознания // Культура и общество Италии накануне Нового времени. М.: Наука, 1993. - С. 83-94.

102. Пешель К.Э. Искусство книгопечатания, соответствующее духу времени // Книгопечатание как искусство. Типографы и издатели ХУШ-ХХ веков о секретах своего ремесла: Пер. с нем. М.: Книга, 1987. - С. 155- 188.

103. Полевой В.М. Искусство Греции. Средние века. М.: Искусство, 1973. - 352 с.

104. Порозовская Б.Д. Жан Кальвин // Ян Гус. Мартин Лютер. Жан Кальвин. Торквемада. Лойола. М.: Республика, 1995. - С. 170— 256.

105. Птахова И.И. Простая красота букв. СПб.: Изд-во ЗАО ИКФ "Русская графика", 1997. - 282 с.

106. Пуришев Б. Очерки немецкой литературы ХУ-ХУ1 вв. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1955. -392 с.

107. Пуришев Б. Своеобразие немецкого Возрождения // Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. М.: Наука, 1967.-С. 212-244.

108. Ревуненкова H.B. Ренессансное свободомыслие и идеология Реформации. М.: Мысль, 1988. - 120 с.

109. Рейиеке-Лис. Поэма Вольфганга Гете в 12 песнях: Пер. с нем. М.М. Достоевского СПб.: Изд-во Сабашникова, 1902. - 147 с.

110. Ренессанс: Образ и место Возрождения в истории культуры. -М., 1987.

111. Реннер П. Современная книга // Книгопечатание как искусство. Типографы и издатели XVIII-XX веков о секретах своего ремесла: Пер. с нем. М.: Книга, 1987. - С. 241-262.

112. Розанова Н. Из ранней истории титульных листов европейской книги // Искусство книги. Вып. 8. - М.: Книга, 1975. - С. 110115.

113. Сарабьянов Д.В. П.А.Федотов и русская художественная культура 40-х годов XIX века. М.: Искусство, 1973. - 226 с.

114. Сидоров A.A. Дюрер. М.: ИЗОГИЗ, 1937. - 144 с.

115. Сидоров A.A. Древнерусская книжная гравюра М.: Академия наук СССР., 1951. - 393 с.

116. Синюков В.Д. Немецкое искусство в последюреровскую эпоху и церковная реформа Мартина Лютера // Советское искусство-знание-81. М.: Советский художник, 1982. - С. 130-147.

117. Смирин М.М. Гуманистические идеи народной реформации // Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. М.: Наука, 1978. - С. 111 - 143.

118. Смирин М.М. Германия в первые десятилетия XVI в. и Уль-рих фон Гуттен // Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. Очерки из истории гуманистической и реформационной мысли. М.: Наука, 1978. - С. 212-229.

119. Словарь русского языка: В 4 т. / РАН, Институт лингвистических исследований. 4-е изд. - М.: Русский язык, Полиграфресурсы, 1999.-Т. 2. -736 с.

120. Соколов М.Н. Христос у подножия мельницы-фортуны. К интерпретации одного пейзажно-жанрового мотива Питера Брейгеля Старшего // Искусство Западной Европы и Византии. М.: Наука, 1978.-С. 132-156.

121. Соколов М.Н. Вечный Ренессанс. Лекции о морфологии культуры Возрождения. М.: Прогресс-Традиция, 1999. - 424 с.

122. Соловьев Э.Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М.: Молодая гвардия, 1984.

123. Соловьев Э.Ю. Время и дело Мартина Лютера // Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по философии культуры. М.: Издательство политической литературы, 1991. - С. 54-126.

124. Современный философский словарь. Лондон; Франкфурт-на-Майне; Париж; Люксембург; Москва; Минск: ПАНТЕПРИТ, 1998 -1064 с.

125. Спиркин А.Г. Человек, культура, традиция // Традиция в истории культуры. М.: Наука, 1978. - С. 5 - 14.

126. Субетто А.И. Капиталократия (философско-экономические очерки). Избранные статьи и интервью. СПб.: ПАНИ, КГУ им. А.Н. Некрасова, 2000. - 214 с.

127. Степанов А. Мастер Альбрехт. Л.: Искусство, 1991. - 184 с.

128. Степин B.C. Философия и образы будущего // Вопросы философии. М., 1994.-№ 6. - С. 10-21.

129. Тресиддер Д. Словарь символов. Пер. с англ. М.: Изда-тельско-торговый дом Гранд, 1999. - 443 с.

130. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с нидерл. М.: Прогресс; Прогресс-Академия, 1992. - 462 с.

131. Хоружий С. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с.

132. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. - 816 с.

133. Философия эпохи ранних буржуазных революций. М.: Наука, 1983.-374 с.

134. Флоренский П.А. Анализ пространственности в художественных произведениях // Декоративное искусство СССР. М., 1982. -№1. - С. 25-29.

135. Французская буржуазная революция 1789-1794 / Под. ред. акад. В.П. Волгина и акад. Е.В. Тарле. M.;JI.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1941.-851 с.

136. Фромм Э. Бегство от свободы: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1990.-254 с.

137. Фромм Э. Иметь или быть?: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1990.-331 с.

138. Фромм Э. Человек для себя: Пер. с англ. Минск: Коллегиум, 1992.-255 с.

139. Функе Ф. Книговедение. Исторический обзор книжного дела: Пер. с нем. М.: Высшая школа, 1982.

140. Чилингиров А. Влияние Дюрера и современной ему графики на иконографию поствизантийского искусства // Древнерусское искусство (зарубежные связи). М.: Наука, 1975. - С. 325-342.

141. Чистозвонов А.Н. Нидерландская буржуазная революция XVI века. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1958. - 192 с.

142. Чистозвонов А.Н. Реформационное движение и классовая борьба в Нидерландах в первой половине XVI века. М.: Наука, 1964. -400 с.

143. Чихольд Я. Изготовление книги как искусство // Книгопечатание как искусство // Книгопечатание как искусство. Типографы и издатели XVIII-XX веков о секретах своего ремесла: Пер. с нем. М.: Книга, 1987.-С. 263-280.

144. Шлегель Ф. Эстетика, философия, критика. Соч.: В 2-х томах. Т. 2. М.: Искусство, 1983. - 447 с.

145. Шлоссер Ю. Всемирная история. Соч.: В VI т.- СПб.; М.: Издание М.О. Вольфа, 1870. Т. IV. - 649 с.

146. Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск: Наука, 1993.592 с.

147. Цвейг С. Совесть против насилия. Кастеллио против Кальвина // Цвейг С. Очерки. М.: Советская Россия, 1985. - С. 299-534.

148. Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. - С. 343-437.

149. Энгельс Ф. Заметки о Германии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. -Т. 18.-С. 571-578.

150. Энгельс Ф. Вере Ивановне Засулич. В Женеву. 23 апреля 1885 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 36. - С. 259-264.

151. Эрн В.Ф. Меч и крест. Что такое форсировка? // Эрн В.Ф. Соч. М.: Правда, 1991. - С. 354-359.

152. Эрн В.Ф. Меч и крест. Ненужные рыдания // Эрн В.Ф. Соч. -М.: Правда, 1991. С. 348-353.

153. Эрн В.Ф. Меч и крест. От Канта к Круппу // Эрн В.Ф. Соч. -М.: Правда, 1991.-С. 308-318.

154. Ювалова Е.П. О некоторых интерпретациях ранней и высокой готики в современном западном искусствознании // Современное искусствознание Запада. М.: Наука, 1977. - С. 30-54.

155. Яковенко И. Цивилизация и варварство в условиях России // Вопросы философии. М., 1995. - № 4. - С. 71-72.

156. Adamiak J. Schlösser und Gärten in Mecklenburg. Leipzig: Seeman-Verlag, 1975.

157. Albrecht Altdorfer und sein Kreis. München: Dr. C. Wolfsonn, 1938,- 175 s.

158. Allgemeine Kunstlexicon. Die Bildenden Künstler aller Zeiten und Völker. Bd. II. - München-Leipzig: K-G Saur-Verlag, 1992. - 743 s.

159. Altdorfer Albrecht. Leidensweg Heilsweg. - Stuttgart-Zürich: Baiser-Verlag, 1983.-99 s.

160. Backstein Gotik: Bauten aus dem norddeutschen Raum -Leipzig: Prisma, 1985. 40 s.

161. Brandt J. Alt-Mecklenburgische Schlösser und Herrensitzen. -Berlin: Ernst Wasmuth, 1925.

162. Benesch O., Auer E. Der Meister der Historia Friedrici et Maximiliani. Berlin, 1957.

163. Benzig J. Die Buchdrucker des 16 und 17 Jahrhunderts im deutschen Sprachgebiet. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1963. - 528 s.

164. Biblia/ das ist/ die gantze Heilige Schrifft Deudsch. Mart. Luth. Wittemberg. Begnadet mit Kürfurstlicher zu Sachsen freicheit. Gedruckt durh Hans Lufft. M. D. XXXIIII.

165. Bock E. Die deutsche Graphik. München: Franz Handstaengl, 1922.-363 s.

166. Borries Ernst u. Erika. Deutsche Literaturgeschichte. Bd. I. Mittelalter, Humanismus, Reformationzeit, Barock. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1996. - 432 s.

167. Burdach K. Reformation, Renaissance, Humanismus. Berlin: Paetel-Verlag, 1918.-220 s.

168. Burger F., Schmitz H., Beth I. Die deutsche Malerei vom ausgehenden Mittelalter bis zum Ende der Renaiassance. Bd. I—III. -Berlin: Neubabelberg, Athenation, 1917. -488 s.

169. Dahl S. Bogens Historie. Aden iEnderde og forfgende udgave. -Kfbenhavn: P.Haase & Sfns Forlag, 1956. 309 s.

170. De Biblie uth der vthlegginge Doctoris Martini Luthers yn dyth düdesche vlitich vthgesettet/ mit sundergen vnderrichtingen/ alse men seen mach. Inn der Keyserliken Stadt Lübeck by Ludowich Dietz gedrücket. M.D.XXXIII.

171. Dehio G. Geschichte der deutschen Kunst. Bd. II. - 365 s; Bd. - III. - 432 s. - Berlin-Leipzig: De Gruyter-Verlag, 1930-1932.

172. Der Schweriner See. Schwerin: Petermänken-Verlag, 1962. - 84 s.

173. Deutschland von 1476 bis 1648 (Von der frühbürgerlichen Revolution bis zum Westfälischen Frieden) Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften, 1978.

174. Die Zwei und neunzig Holzschnitte der Lübecker Bibel aus dem Jahre 1494 von einem unbekannten Meister. Hrsg. von Hans Wahl. -Weimar: Gustaf Kiepenheuer-Verlag, 1917. -91 s.

175. Eichenberger W; Wendland H. Deutsche Bibeln vor Luther. Die Buchkunst der achtzehn deutschen Bibeln zwischen 1466 und 1522. Hamburg: Fridrich Wittig Verlag, 1977. - 160 s.

176. Eppler E. Wege aus der Gefahr. Reinbeck bei Hamburg: Rowolt, 1981.-240 s.

177. Eppler E. Die Todliche Utopie der Sicherheit. Reinbeck bei Hamburg: Rowolt, 1983. - 220 s.

178. Friedländer M. J. Der Holzschnitt. Vierte Auflage. Neue bearbeitet von H.Mohle. Berlin: Walter de Gruyter Verlag, 1970. - 264 s.

179. Galtung J. Strukturelle Gewalt. Beitrage zur Friedens und Konfliktforschung. Hamburg: Rowolt, 1981 - 158 s.

180. Glaser C. Lukas Cranach. Lpz., 1921.

181. Goldscmidt Adolph. Lübecker Malerei und Plastik bis 1530. -Lübeck: Verlag von Bernh Nöhring, 1889. 39 s.

182. Grote L. "Hier bin ich ein Herr." Dürer in Venedig. -München: Prestel-Verlag, 1956. 75 s.

183. Günter K. Jürgen Wullenwewer. Seine sozial-politischen Wirken in Lübeck und der Kampf mit erstarkenden Mächten Nordeuropas. -Weimar: Verlag Hermann Böhlaus Nachfolger, 1980. 138 s.

184. Heidrich E. Die altdeutsche Malerei. Jena: Diederichs-Verlag, 1941.-278 s.

185. Illuminierte Holzschnitte der Luther Bibel von 1534. Berlin: Union Verlag, 1983.

186. Jürgens W. Erhard Altdorfer. Seine Werke und seine Bedeutung für die Biebelillustration des 16 Jahrhunderts. Lübeck: Otto Quitzow Verlag, 1931.-89 s.

187. Kingenburg K.-H. Der Petrarca-Meister ein Kritiker seiner Zeit // Bildende Kunst. - Berlin, 1975. Heft 3. - S. 123-127.

188. Kunstgewerbe der Renaissance. Bd. I. Rahmen deutscher Buchtitel im 16 Jahrhundert. - Hamburg: Hoffman und Campe, 1980.

189. Lorz J. Die Reformation in Deutschland. Bd. I—II. - Freiburg: Herder-Verlag, 1949. Bd. I. - 483 s. Bd. II. - 323 s.

190. Lucas Cranach der Ältere. Der Künstler und seine Zeit. Berlin: Henschelverlag, 1953. -213 s.

191. Lübecker Heimatsbuch. Lübeck: Verlag von Mark Schmidt Römhild, 1926.-340 s.

192. Mecklenburg: Ein Gästenbuch. Rostok: VEB Hinstorff Verlag, 1980.-319 s.

193. Mecklenburgischge Märchen und Saagen. Frankfurt am Mein: Disterveg-Verlag, 1923. - 33 s.

194. Mecklenburgische Volksmärchen. Berlin: Akademie-Verlag, 1971.-359 s.

195. Meisterzeichnungen der Albertina. Eropäische Schulen von der Gotik bis zum Klassizismus. Von Otto Benesch unter Mitarbeit von Eva Benesch. Salzburg: Verlag Galerie Welz, 1964. - 379 s.

196. Muther R. Die deutsche Buchillustration der Gotik und Früh-renaissnce 1460-1530. München: Hirth's Verlag A.-G, 1922. - 298 s.

197. Nugent Thomas. Reisen durch Deutschland und vorzüglich durch Mecklenburg. Berlin und Stettin, 1781-1782.

198. Packpfeifer K. Studien zu Erhard Altdorfer. Wien: Verbandder Wissenschaftlichen Gesellschaften Österreich, 1978. 190 s.

199. Panofsky E. Albrecht Dürer. Princeton: Universitet Press, 1948.-370 p.

200. Pianzola M. Bauern und Künstler. Die Künstler der Renaissance und der Bauernkrieg von 1525. Berlin: Henschelverlag, 1961. - 141 s.

201. Portmann P. Meister Bertram. Zürich: Rabe, 1963. - 189 s.

202. Rabe H. Reich und Glaubensspaltung Deutschland. 1500-1600. München: Bech, 1989.-512 s.

203. Rabe H. Deutsche Geschichte 1500-1600. Das Jahrhundert der Glaubensspaltung. München: Bech, 1991. - 728 s.

204. Reich K. Das große plattdeutsche Bilderbuch. Hamburg: Hofmann und Campe, 1986. - 367 s.

205. Stange A. Die Malerei der Donauschule. München, 1964.

206. Steindorf-Sabat K. Schwerin. Album. Leipzig: Brockhaus, 1985.- 141 s.

207. Steibner E.D., Walter L. Bruckmann's Handbuch der Schrift. -München: Bruckmann, 1992. 284 s.

208. Winziger F. Unbekannte Zeichnungen der Brüder Albrecht und Erhard Altdorfer und des "Meisters der Historia" // Panteon. München, 1966.-№ 1,- S. 24-30.

209. Winziger F. Altdorfer Albrecht. Die Gemälde. MünchenZürich: Hirmer Verlag; Pieper Verlag, 1975. - 165 s.

210. Worringer W. Die altdeutsche Buchillustration. München: R.Piper Verlag, 1921.- 153 s.

211. Wurlitzer B. Mecklenburg-Vorpommern. Von der Ostseeküste mit ihren Hansestädten und den Inseln Rügen und Usedom bis zur Seenplatte. Köln: DuMont Buchverlag, 1999. - 352 s.

212. Wurst W. Mecklenburger Seen. Leipzig: Brockhaus, 1974.167 s.

213. Würtenberger F. Pieter Bruegel der Altäre und die deutsche Kunst. Wiesbaden: Steiner-Verlag, 1957. - 172 s.