Зоонимы и фитонимы в русской и английской паремиологии в аспекте этнического менталитета тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Завалишина, Юлия Геннадьевна

• Завалишина, Юлия Геннадьевна
• кандидат филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Завалишина, Юлия Геннадьевна

Введение. Этническое в языке.

1. Современная лингвистика об антропоцентричности языка.

2. Цель, задачи и методология исследования.

Глава 1. Человек сквозь призму живой природы зоонимы и фитонимы в оценке человека4).

1. Внешность.

2. Физические характеристки.

3. Одежда.

4. Индивидуальность.

5. Нравственные качества.

6. Эмоционально-психологические состояния.

7. Умственные способности.

8. Благосостояние.

9. Социальная сфера.

10. Речь.

11. Морально-этические представления.

12. Экзистенция.

13. Трудовая деятельность.

14. Поведение.

15. Религиозность.

Глава 2* Живая природа глазами человека (этническая специфика ассоциативных связей зоонимов и фитонимов).

1. Реалии фауны и флоры, отражённые русской и английской паремиологией.

2. Реалии фауны и флоры, присущие только русской паремиологии.

3. Реалии фауны и флоры, присущие только английской паремиологии.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Зоонимы и фитонимы в русской и английской паремиологии в аспекте этнического менталитета»

1. Современная лингвистика об антроноцентрнчяости языка

Язык скроен по мерке человека, и потому должен изучаться по этой мерке - в этом пафос популярной ныне идеи об антропоцентрической лингвистике, основная задача которой - выявить, каким предстаёт человек и этнос в языковой единице, языковых построениях, в самом строе языка, который им создан и которым он пользуется [Караулов 1995: 64].

Проект создания науки о языке на антропометрических началах был разработан впервые В. Гумбольдтом в 19 веке. "Человек становится человеком только через язык, в котором действуют творческие первосилы человека, его глубинные возможности. Язык есть единая духовная энергия народа" [Гумбольдт 1984: 314].

V и

В самой идее антропоцентрической лингвистики ничего сенсационного нет. "Познай язык, и ты познаешь того, кто на нём говорит" - эта старая максима истинна и поныне. Языкознание конца XX столетия сосредотачивает основное внимание на семантике, объекте особой сложности, плодотворное изучение которого невозможно в отрыве от "человеческого фактора". Линия развития лингвистики совпала с вектором развития общественной мысли, у которой сейчас доминирует идея гуманизации и гуманитаризации. Языкознание получило социальный заказ - исследовать феномен человека своими специфическими средствами природы [Муковникова, Абакумова 1998], русских и французов через анализ лексических групп со значением "высшие силы и абсолюты", "органы наивной анатомии", "основные мыслительные категории", "базовые эмоции" [Голованивская 1997], через анализ орнито-нимов [Антонова 1998].

Проблема "Язык и этнос" распадается на ряд теоретических вопросов, среди которых наиболее актуальными являются два: язык и культура, язык и ментальность

Язык - это не только средство выражения мысли, это "тончайшая плоть мысли, не отделимая от её природы, и не мысли только, а целостного духа. Поэтому язык есть имя нации как особого духовнокровного единства, создающего свою культуру, т.е. царство идеальных ценностей" [Федотов 1990: 448]. Невозможно существование языка, который не был бы погружён в контекст культуры, которая не имела бы в центре себя структуры языка. "Язык как условие духа и культура как результат деятельности духа органически связаны друг с другом"; "язык одновременно и продукт, и важная составная часть и условие культуры" [Хроленко 1996: 99].

Изучение культурно-национальных особенностей языковых явлений привлекает к себе всё большее внимание, что вызвало появление новых лингвистических теорий, в основе которых лежит понимание языка как модели культуры. Это этносемантика, изучающая культурно-лингвистические основы лексико-семантических систем языков [Долгополое 1973], [Солодухо 1982], [Черданцева 996], [Добровольский 1996, 1997], линлвострановедение [Верещагин, Костомаров 1976], этнопсихолингвистика (Т.М. Дридзе), этнолингвистика [Братина 1986]» [Литвин 1994], [Хроленко 1996], [Голева 1997], [Гак 1997], [Вежбицкая 1997].

По J1.H. Гумилёву, культура - это "система сознания, связанная с определённой этнической системой" [Гумилёв 1992]. Представитель какого-либо этноса воспринимает любой предмет (в том числе и другого человека) не только в его пространственных измерениях и во времени, но и в его значении, а значения концентрируют в себе внутрисистемные связи объективного мира. В значениях формируется некий культурный стереотип, инвариантный образ данного фрагмента мира, присущий тому или иному этносу. Культурные стереотипы усваиваются в процессе социализации с того момента, как человек начинает идентифицировать себя с определённым этносом и в полной мере осознавать себя его членом. В силу этого культура всегда конкретно-человеческая, т.е. этническая [Уфимцева 1995: 57]. Этническая культура - это "средоточие неких знаний, ценностей и норм, представленное неразрывным единством и изоморфное человеческой личности" [Никишенков 1995:111].

Неповторимый индивидуальный облик каждой этнической культуры есть "результат особой, свойственной лишь данной культуре системы организации элементов опыта, которые сами по себе не всегда являются уникальными и повторяются во множестве культур" [Маркарян 1969: 68].

Отображая культуру нации, язык участвует в формировании этнического менталитета. Выявление взаимосвязи между языком и ментальностью индивида и этноса является фундаментальной задачей антропологической лингвистики. Термин "менталис" возник в Европе в 14 веке (лат. mens - ум, разум; mentalis - умственный, духовный) Первоначально "менталитет" означал "мышление дикаря". В современном мире под ментальностью (менталитетом) понимают "образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих отдельному человеку или общественной группе" [БЭС 1991 :т.1: 794]. Кстати, это одно из первых упоминаний термина в отечественной справочной литературе В "Большой советской энциклопедии" словарная статья о менталитете отсутствует.

Известно, что в работах русских философов Серебряного века H.A. Бердяева, М.О. Гершензона, А. Белого и др. аналогом "менталитета" выступает понятие "самосознание". Самосознание представляется как единство мысли и воли, как интеллектуальное и экзистенциональное начало (что человек думает и как он поступает), присутствующее в пределах самосознающей личности, менталитет же - это категория, демонстрирующая это сознание другим - миру в целом, другому народу, другому человеку. Естественно, что предметом научного исследования будет менталитет - явленное вовне самосознание [Белоус 1996].

И В. Кондаков выделил понятие "менталитет культуры". По его мнению, это - "глубинные структуры культуры, исторически и социально укоренённые в сознании и поведении многих поколений людей,. в своих основах константные, стабильные, а потому представляющие наиболее общее содержание, объединяющие в себе различные исторические эпохи в развитии национальной истории и культуры. . Менталитет - то общее, что объединяет сознательное и бессознательное, рациональное и интуитивное, общественное и индивидуальное, теоретическое и практическое" [Кондаков 1994: 23].

Ментальность проявляется во всём, о чём думает человек, что и как оценивает в жизни, как соотносит быт и бытие [Петренко 1996: 7].

Менталитет определяют как многообразие смыслов и значений, так или иначе ассоциирующихся с проблемой национального своеобразия.

Ментальность (или менталитет) - это относительно целостная совокупность мыслей, навыков духа, которая создаёт картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого-нибудь сообщества [Гуревич 1996: 241]. Ментальность отличается от общественных настроений, ценностных ориентаций и идеологии тем, что она восходит к бессознательным глубинам психики и не рефлексиру-еггся сознанием. Обнаруживается она только в научном анализе при сопоставлении с другой ментальностью. Понятие ментальности позволяет объединить развитые формы сознания с полуосознанными культурными шифрами. Оно продуктивно используется для анализа архаических структур и мифологического сознания [Гуревич 1996: 245]. Ментальность, по Гуревичу, - это общее, что рождается из природных данных и социально обусловленных компонентов и раскрывает представление человека о мире.

Ментальность отражается в языке и в форме ключевых слов, и в частотности тех или иных грамматических категорий и структур. В работе с красноречивым названием "Русская ментальность" в зеркале лексических данных" исследователь показывает, как фундаментальные черты русского национального характера (тенденция к крайностям, эмоциональность, ощущение непредсказуемости жизни и недостаточность логического и рационального подхода к ней, тенденция к "морализаторству", "практический идеализм", т.е. предпочтение "горнего" "дольнему", тенденция к пассивности или даже к фатализму, ощущение неподконтрольности жизни человеческим усилиям, нелюбовь к дисциплине, склонность к отрыву теории от практики) ярко отражаются в нескольких лексических сферах.

Ключевыми словами русской ментальности считают слова душа, судьба, тост. Данные лексемы обладают повышенной частотностью в русском языке по сравнению с другими языками. В них в наиболее полной мере отражаются особенности русского национального характера [Вежбицкая 1997: 33]. Из "тоски", пишет Рильке, народились величайшие художники, богатыри и чудотворцы русской земли. Это чувство и слово по масштабу соответствует глубине народа, которому принадлежат [Рильке 1971: 175]. Ключевым словом русской ментальности является слово подвиг, обратившее на себя внимание русского художника и мыслителя Н К Рериха Русский философ Н А. Бердяев отметил "чудное русское слово "правда", которое не имеет соответствующего выражения на других языках". Типично русским словом считается авось в надежде на ничтожно малый шанс', которое очень точно отражает ряд особенностей русской ментальности. Это слово, как и его производные (авоська, авось-кать), связано с темой судьбы, неконтролируемости событий, означает существование в непознаваемом и не контролируемом рациональным сознанием мире.

Для русской ментальности характерно единство этического и эстетического, что появляется в существовании слов типа пошлость, пошлый Низкий, ничтожный в духовном, нравственном отношении1 и 'Неоригинальный, надоевший, избитый, банальный , Эмоциональность русских обусловила большое количество глаголов, называющих эмоции, которые почти не переводимы на другие языки, в том числе на английский. Русские глаголы эмоции передают более энергично, чем английские прилагательные. Частый в русских глаголах эмоций постфикс ~ся создаёт впечатление, что эмоции возникают не под действием внешних причин, а сами по себе. Человек как бы попадает во власть эмоций. "Эмоциональная температура текста" у русских весьма высока, она гораздо выше, чем у английского текста, и выше, чем в других славянских языках [Вежбицкая 1997: 55]. "Температура" создаётся обилием так называемых уменьшительно-ласкательных форм, реальное экспрессивное значение которых описать крайне сложно.

А. Вежбицкая обратила внимание на то, что "русская грамматика изобилует конструкциями, в которых действительный мир предстаёт как противопоставленный человеческим желаниям и волевым устремлениям или как, по крайней мере, независимый от них В английском языке таких единиц крайне мало, если вообще есть. Зато в английской грамматике имеется большое число конструкций, и ин где каузация положительно связана с человеческой волей [Вежбицкая 1997: 70-71]. Красноречив заголовок одной из статей А. Солженицына "Как нам обустроить Россию". В русском языке частотны конструкции, в которых субъект выражен дательным падежом существительного, - дативы - Он завидовал / Ему было завидно, - Он мучился / Ему было мучительно. Дативная конструкция говорит о том, что данное чувство не находится под контролем человека. По мнению А. Вежбицкой, фразы - Ему было хорошо / прекрасно / хои лодно - не перевести нз английский язык, как и строки из Есенина; Пастуиюнку Пете / Трудно жить на свете.

Обилие безличных предложений в русском языке - рефлекс и и гч некоей иррациональности как элемента русской ментальности: Его переехало трамваем; Его убило молнией. Весьма конкретные трамвай и молния предстают как орудие какой-то неведомой силы, направленной против человека. Люди в этом случае не контролируют события и представляют их не полностью постижимыми. ". Неуклонный рост и распространение в русском языке безличных конструкций отвечали особой ориентации русского семантического универсума и, в конечном счёте, русской культуры" [Вежбицкая 1997: 75].

Моральные суждения - тоже заметная черта русской ментальности. При этом и положительные, и отрицательные оценки, как правило, весьма категоричны и зачастую гиперболизированы. Русское прекрасный - выражение "морального восторга" [Вежбицкая 1997: 84].

Анализ языковых структур свидетельствует, что в русском "мировидении" время уподобляется воде: по истечении суток текущая неделя, в течение дня. Нельзя сказать: в ходе дня, в беге месяца.

Разница языка говорит о различии психологического склада Известно, что русский язык более расположен к передаче психоло-гаческого состояния, он непереводим и незаменим в пейзаже-настроении, в то время как английский более подходит к чувственным описаниям, экономен в передаче действия, так же, как и юмора

Музыка Достоевского может быть переведена на другой язык, но родиться она могла только на русском" (А. Вознесенский).

С менталъностью связана идея картины мира. Восходящее к гипотезе Сепира-Уорфа положение о том, что в языке находит отражение "наивная" модель мира (картина мира) в настоящее время перешло в разряд общепризнанных. Картина мира "фиксирует потребность человека в наглядном представлении о мире" [Микешина 1982]. Она "несёт в себе черты своего создателя, отражает специфику человеческого способа миропонимания, также она космологична, т.е. представляет собой глобальный образ мира" [Никитина 1995: 71]. Под картиной мира в современной лингвистике понимается "целостный, глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, всех его контактов с миром, предметно-практической деятельности, созерцания, умопостижения мира" [Серебренников 1988: 19] и который "формируется в процессе синтеза результатов познавательных и оценочных процессов" [Залевская 1990: 171]. Ведь всё, что окружает человека, воспринимается им как ценность, познаётся, оценивается, соотносится с существующей ценностной картиной мира. Чтобы оценить объект, человек должен "пропустить его через себя: природа оценки отвечает природе человека" [Арутюнова 1988: 58].

Каждый язык отражает определённый способ восприятия и концептуализации мира Под концептом в данной работе мы понимаем "объект из мира "Идеальное", имеющий имя и отражающий определённые культурно-обусловленные представления человека о мире "Действительность" [Чернейко, Долинский 1996: 21]. Выражаемые в языке значения складываются в единую систему взглядов коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка Свойственный языку способ концептуализации действительности, т.е. взгляд на мир, универсален и национально специфичен. Носители различных языков видят мир по-разному, "через призму своих языков" [Апресян 1995: 39], т.е. в каждом языке имеется определённый способ восприятия мира Картирование мира есть "не зеркальное отражение мира, а его некоторая интерпретация" [Серебренников 1988: 29].

Картина мира" может быть индивидуальной. Поэт, художник или скульптор, отражая реальный мир, создаёт свой собственный художественный мир, опираясь на своё собственное видение мира Образы внутреннего мира перетекают во внешний мир сквозь кончики их языков или пальцев.

Картина мира" может быть и коллективной. Концепт "коллективная картина мира" существует в нескольких разновидностях: языковая картина мира, этническая картина мира, фольклорная картина мира, паремиологическая картина мира

Под термином "языковая картина мира" в современной лингвистике понимают "отражение в языке, в языковых категориях представлений о мире, осуществляемое человеческим менталитетом данного языкового коллектива" [Волоцкая, Головачёва 1995: 218], т.е. имеется в виду та совокупность знаний о действительности, которая запечатлена в лексическом составе языка

Наиболее полно менталитет объективируется в языке через этническую картину мира Исследование этнической картины мира ведётся в двух основных направлениях. Это изучение отдельных, характерных для конкретного языка концептов, своего рода лингвокультурных изоглосс и пучков изоглосс, прежде всего, стереотипов языкового и более широкого культурного социума [Толстой 1984], [Лихачёв 1993], [Яковлева 1994], [Чернейко, Долинский 1996], [Харитонов 1996], [Булыгина, Шмелев 1997]. Зарубежные лингвисты исследуют специфические коннотации неспецифичных концептов. Например, ими проводится описание символики цветообозначений в разных этнических культурах. Белый: в США - "чистота", во Франции - "нейтральность", в Египте - "радость", в Индии - "смерть", в Китае - "смерть, чистота" [Greenwood 1993]. Вторым направлением изучения этнического является поиск и реконструкция присущего взгляда на мир: исследование не отдельных изоглосс, а диалекта в целом.

Этническое бесконечно богато и разнообразно. "Первое, что определяет лицо народа, - это природа, среди которой он живёт и вершит свою историю" [Мальцева 1990]. "Природа, климат, рельеф местности, где складывается этнос, - всё это способствует появлению "стереотипа поведения", именуемого национальным характером" [Хроленко 1996: 87].

Так, в Англии природа создавалась не столько земледелием, сколько овцеводством. Поэтому в ней так мало кустов и такие хорошие газоны. Скот "выщипывал" пейзаж, делал его легко обозримым: под пологом деревьев не было кустов. Одним из типичных для английского ландшафта растений, часто упоминающимся в художественной литературе и превратившимся в природно-научную реалию, является вереск.

В России широкое пространство всегда владело сердцами русских. Оно выливалось в понятия и представления, которых нет в других языках. Просторы России» определившие широту души русского человека» преломились в семантике таких слов русского языка, как удаль (храбрость, помноженная на простор), воля, тоска (лишение простора, теснота) [Лихачёв 1980: 12]. Национальным символом России стала берёза.

Упоминание англичанами слова heather вереск , а русскими берёза вызывает у данных народов положительные чувства. Слова и словосочетания типа антоновские яблоки, берёзы России, алые паруса, курский соловей, казанская сирота, ездить в Тулу со своим самоваром в русском языке, а в английском to carry coals to Newcastle везти уголь в Ньюкасл' (Ньюкасл - центр английской угольной промышленности), to lit up like Broadway - (амер.) быть пьяным', John Barleycorn 'ячменное зерно, олицетворение виски, пива и других спиртных и солодовых напитков1, to send to Coventry прекратить общение, игнорировать, to kiss the Blarney Stone - быть льстецом' (по традиции каждый, поцеловавший камень, находящийся в замке Бларни в Ирландии, получал дар льстивой речи), to be born within the sound of Bow bells - родиться в Лондоне' (в центре Лондона находится известная своим колокольным звоном церковь St Магу-1е-Bow) имеют смысл в полном объёме только на фоне знания русской, английской или американской культуры.

Слова, обозначающие одно и то же явление, у разных народов имеют различную ценностную коннотацию. Так, болото русскими воспринимается негативно, а у финнов оно вызывает положительные чувства У русских и скандинавов слово солнце включает положительную оценку, у народов Средней Азии и у арабов отрицательную.

Подобную специфичность лексического состава разных языков В. Г. Гак называет объективным фактором расхождений, включающим в себя природные и культурные реальности, свойственные одной стране и отсутствующие в другой [Гак 1997: 55], что объясняется месторазвитием (термин Милюкова) или климатом.

Русские не смогут адекватно овладеть английским словом blue, пока не познают, как оно представлено в английской ментальности и соответственно в английском языке: ведь в отличие от англичан русским небезразлично, это голубой или синий цвет. В норме английского языка данные цвета обозначаются одним понятием.

О необходимости изучения этнического писал академик Д.С. Лихачёв. "Именно индивидуальные особенности народов связывают их друг с другом, заставляют нас любить народ, к которому мы даже не принадлежим, но с которым столкнула нас судьба Следовательно, выявление национальных особенностей характера, знание их, размышление над историческими обстоятельствами, способствовавшими их созданию, помогают нам понять другие народы. Размышление над этими национальными особенностями имеет общее значение. Оно очень важно" [Лихачёв 1981: 65].

Отражение этнического нашло особое выражение в русской литературе, что справедливо отметил французский писатель Мельхиор де Вопоэ: "Русским давалось то, в чём мы не успели. Они поступают по правилам творца миров: они извлекают человека из первозданной глины, но они вдыхают в него дыхание жизни и создают живые души" [Vogue 1982: 17].

Русский писатель Саша Чёрный писал: "Как народное искусство и обиходное кустарное искусство, как народные напевы, так и художественное слово - народная лирика - образуют "единый круг бесценной Русской Красоты" [Саша Чёрный 1991: 359].

Этнический эталон народа - носителя фольклора хранится в устном народном творчестве. Фольклорная картина мира - это особая фольклорная реальность, выраженная с помощью языка традиционного народного творчества, а по образному определению Б Н Путилова, это "трансформированный мир действительности" [Путилов 1975: 4]. Наличие фольклорной картины мира у носителей устного народного творчества определяет характер создания, хранения и воспроизведения фольклора [Хроленко 1992: 17].

По мнению ЕВ. Урысона, перспективным представляется сравнение языковой картины мира с фольклорной, ведь древнейшие представления о мире зафиксированы прежде всего в фольклоре. "Обиходные представления о человеке меняются гораздо быстрей, нежели консервативная, инертная языковая картина мира" [Урысон 1998: 20].

Общепризнано, что одним из наиболее эффективных и информативных способов изучения этнического в языке фольклора является создание словарей. В настоящее время ведётся интенсивная лексикографическая работа над фольклорным и этнографическим материалом. Вышли в свет "Словарь образных выражений русского языка" С И. Лубенской, включающий в себя более 13 тысяч русских идиом с их английскими и американскими эквивалентами В Институте русского языка РАН подходит к завершению работа по построению символьного тезауруса русской идиоматики, авторами которого являются А Н. Баранов, Д О. Добровольский. Известный исследователь славянской фразеологии В.М. Мокиенко приступил к работе над словарём русских народных сравнений, предположительный объём которого около 10 тысяч единиц.

В Курском госпедуниверситете в настоящее время ведётся работа над составлением "Словаря языка русского фольклора". Данный словарь "не просто факт отечественной филологии, он своеобразный паспорт русского этноса, беспристрастная картина того, как творчески. вглядывается русский человек в своё сердце, в других людей и окружающий мир, как определяет каждый элемент этого мира, какие качества и действия ставит на первое место" [Хроленко 1994: 3].

Паремиологическая картина мира - смежная с фольклорной картиной мира ипостась ментальности, выраженная также языком устного народного творчества - паремиями. Паремии - это народные изречения, выраженные предложениями (пословицы, поговорки, приметы), а также короткими цепочками предложений, представляющими элементарную сценку или простейший диалог (например, побасенки, "одномоментные" анекдоты, загадки) [Пермяков 1988: 80]. В данной работе исследуются пословицы и поговорки, составляющие основную массу (три четверти) всего паре-миологического фонда.

Под пословицей понимают краткое, устойчивое в речевом обиходе, как правило, ритмически организованное изречение назидательного характера; имеет форму законченного предложения. Пословицы выражают суждение [ЛЭС 1990: 389]. Поговорка - это также краткое изречение, нередко назидательного характера, но, в отличие от пословицы, имеющее только буквальный план и в грамматическом отношении представляющее собой законченное предложение. В фольклористике поговорку понимают как образный оборот, не составляющий цельного предложения. При подобном подходе поговорка по существу отождествляется с фразеологизмом [ЛЭС 1990: 379].

Вопрос о принадлежности пословиц и поговорок к фразеологическому фонду языка служит предметом оживлённых дискуссий как в зарубежной, так и в отечественной лингвистике. В настоящее время большинство исследователей относит пословицы и поговорки к фразеологическим единицам - в их числе В В. Виноградов, А.И. Ефимов, В.Л. Архангельский, Н.М. Шанский, А.В. Кунин, В Н. Те-лия, С.Г. Гаврин, Л.А. Булаховский, И.В. Арнольд и другие. В данной работе мы также исходим из широкого понимания объёма фразеологии. Вслед за авторами словаря пословиц русского народа В И Далем и Оксфордского словаря пословиц Ф.П. Уилсона было решено не исключать из материала для анализа фразеологические единицы (фразеологический оборот - это воспроизводимая в готовом виде единица языка из двух или более ударных компонентов слоеного характера, фиксированная (т.е. постоянная) по своему значению, составу и структуре [Шанский 1969: 27]), так как они экспрессивны, оценочны, выражают наблюдения о человеке, о мире в иносказательной форме, и в восприятии носителей русского и английского языков они традиционно неотделимы от паремиологии.

Общеизвестна высокая оценка роли паремиологии в духовной жизни этноса. Пословицы и поговорки составляют "фольклорный пласт" - культурно-языковую систему, содержащую уникальную древнюю поэтику, основанную на мет афоризме, и сконцентрированную народную мудрость во множестве емких смысловых формул, отразивших все аспекты обыденной и духовной жизни многих поколений.

Паремиология любого языка представляет собой ценнейшее лингвистическое наследие, является одним из способов языкового мировидения. Благодаря ей можно узнать настоящее, проникнуть в прошлое не только языка, но и культуры и истории говорящего на нём народа Это свидетельствует об этнической специфичности па-ремиолопш того или иного народа, а её исследование выявляет конструктивные черты национальной ментальности, даёт потенциальную возможность использовать полученные результаты в практических целях. Под национальной спецификой в данной работе мы понимаем идиоэтнические черты паремий, обусловленные типичными свойствами системы данного языка, языковым сознанием его носителей (этническим менталитетом) и отображением в них национально-исторических фактов. Паремии воссоздают образ мира определённого этноса, отражают его менталитет, "как свет утра отражается в капле росы" [ Ларин 1977: 156], ведь за ними стоит многовековая история масс с большим стандартизованным опытом.

Паремийные формулы этнически своеобразны, полифоничны по смыслу и полифункциональны по использованию. Среди них притчи утилитарно-прагматического характера емкие формулы, объясняющие многие аспекты социальной жизни, консерванты религиозного опыта моральные сентенции и поучения, метафорические изречения, резюмирующие и вечные истины бытия, и многочисленные практические рецепты поведения, передаваемые другим поколениям в качестве назидания. По сути это социальные стереотипы в форме традиционных языковых когнитивно-смысловых конструкций [Верховин 1997: ИЗ].

Пословицы и поговорки входят в сферу человеческой семантики. Все их значения ориентированы на человека, отражают взаимодействие человека и мира, проявляющееся как в чувственном восприятии, так и в оценочном отношении человека к миру. В этом выражается их тенденция антропоцентризма, "Пословицы суть в первую очередь высказывания о человеке, в особенности, о его духовных, этических и социальных аспектах. пословицы суть по своему назначению прежде всего не гносеологические, а прагматические орудия. Всякая пословица сообщает нечто о человеке и его отношениях с миром" [Крикманн 1984: 165]. Мир паремии максимально приближен к обыденному, повседневному бытию человека во всей его сложности и противоречивости.

Универсальность отражённого в паремиях духовного, социального и бытового опыта делает паремиологию весьма привлекательным объектом приложения исследовательских усилий. Пословицы и поговорки как малые формы фольклора изучаются в аспекте фольклористики (Г.Л. Пермяков), в лингвистическом плане (З.К. Тарланов), а также в аспекте социологическом. Так, на материале и II и II паремиологии ищут элементы народной, "наивном экономики Красноречиво заглавие одной из последних работ - "Деньги в русском фольклоре (опыт социологической интерпретации)" [Верховин 1997]. Перспективен когнитивный и менталистский подходы.

Настоящее диссертационное сочинение связано с изучением этнического своеобразия русской и английской паремиологии с зоо-нимами и фитонимами. По мнению Н.Г. Комлева, названия цветов, деревьев, животных, многих предметов и действий в языке каждой народности имеет семантическое своеобразие, которое, скорее похоже на стихию, поскольку его так трудно подвергнуть систематизации" [Комлев 1992: 118]. Для выявления этнического своеобразия русских и английских паремий с зоонимами и фитонимами впервые использовалась идея кластеров и кластерного анализа.

Картина мира состоит из фрагментов, соответствующих тому или иному концепту или совокупности концептов. Каждый из концептов необходимым образом реализуется, материализуется, репрезентируется соответствующей совокупностью языковых единиц и речевых структур, которую можно обозначить термином кластер. "Кластер (англ. cluster - кисть, рой) - это лингвистическая последовательность, цепочка языковых элементов, которыми могут быть звуки (вокальный кластер) или части речи (глагольный кластер), группа диалектов или языков, имеющих ряд общих черт как результат взаимного географического сближения" [Комлев 1995: 57].

Фрагмент картины мира может быть представлен не всеми языковыми и речевыми единицами, а только некоторыми из них, поэтому возможны различные кластеры для одного и того же фрагмента картины мира - например, лексические, фразеологические и т.д. Так, в работе [Курбатов 1995] описываются восемь фразеологических кластеров, среди них, например, "кластер аморальности: загребать жар чужими руками; рыться в чужом белье; плевать в душу", "кластер обмана: втирать очки; брать на пушку; ловить рыбу в мутной воде" и др. В зависимости от типа кластеров можно говорить о фразеологической, а в нашем случае - о паремиологической картине мира Исследование и описание кластера сопоставление кластеров тождественных фрагментов языковой картины мира разных этносов в рамках курской лингвофольклористической школы получило название кластерного анализа.

Кластером в данной работе мы называем определённый фрагмент паремиологической картины мира, составляющие которого (русские и английские паремии с зоонимами и фитонимами) характеризуются общей понятийной отнесённостью.

Кластер характеризуется наличием семантической общности составляющих его языковых единиц (паремий). В данном случае таким общим семантическим моментом является обобщающее паре-мийное значение. Под паремийным значением понимают "инвариант информации, выраженный паремиями с полностью или частично переосмысленными значениями" [Кунин 1986: 122]. Природа паре-мийного значения тесно связана с фоновыми знаниями определённого этноса, его практическим опытом, с его культурно- историческими традициями. Именно в паремийном значении реализуются "социально-речевые миры и лица" [Бахтин 1990]. Для глубокого и правильного понимания и определения значения паремий необходимо принимать во внимание конкретные факторы, условия общественной жизни, которые вызвали появление той или иной паремии. Данный принцип являлся основополагающим в работе при формировании кластеров. Обобщающее значение паремий выражается бинарной структурой, основанной на отождествлении или противопоставлении значений компонентов. Кластер имеет иерархическую структуру. Его составляющие (паремии с зоонимами и фитонимами) соотносятся с обобщающим значением по принципу гиперонимиче-ских отношений.

Описание материала с помощью методики кластерного анализа осуществлялось в работе следующим образом.

1. Выявление общего понятийного содержания анализируемого материала Группировка русских и английских паремий с зоонимами и фитонимами в один кластер по этому признаку.

2. Количественное соотношение русских и английских паремий.

3. Описание семантико-содержательных характеристик паре-миологических единиц кластера (сравнение семантики опорных элементов в двух языках; установление национальной специфики).

4. Определение и сопоставление коннотативных оттенков опорных элементов (зоонимов и фитонимов) русских и английских паремий в пределах кластера. Под коннотативными оттенками (коннотацией) в данной работе мы понимаем несущественные, но устойчивые признаки выражаемого лексемой понятия, воплощающие принятую в обществе оценку соответствующего предмета или факта [Апресян 1988: 36], отражающие связанные с лексемой культурные представления и традиции [Апресян 1974: 67]. Американский лингвист П. Гржибек считает, что оценка - одна из основных характеристик паремийных жанров [Grzybek 1987]. Оценочное отношение детерминировано мировоззрением народа-носителя языка, его культурно-историческим опытом, системой существующих в данном социуме критериев оценки.

В пределах кластера понятийное ядро паремий может с обладать, так как анализируемый материал объединён общностью мыслительного содержания, но паремиолог ические единицы могут быть с различными эмоционально-оценочными (коннотативными) оттенками (положительными или отрицательными), которые накладываются на основное совпадающее значение.

Так, для реализации значения "вырасти, повзрослеть" служат русские паремии: "Выросла, как тополька" [ПРИ: 1,272] (обладает положительной оценкой) и "Тянется, как глиста" [ПРН:2:11 ] (содержит негативную коннотацию).

5. Выявление синтаксической структуры каждой сопоставляемой паремии, в которой проявляется семантика опорных слов.

6. Определение этимологии сопоставляемых русских и английских паремий, которое сводится к тому, чтобы с помощью исторических разысканий определить источник возникновения той или иной паремии. Следует отметить, что в ходе анализа был выявлен этимон не каждой исследуемой паремии, поэтому в подобных случаях источник происхождения паремии не указывается.

7. Выявление антонимичносги некоторых кластеров.

Основной принцип данной работы - антропоцентрический подход к систематизированному описанию паремиологии русского и английского этносов. Для сравнения мы избираем следующие фрагменты паремиологической картины мира, характеризующие человека: внешность, физические характеристики, одежда, индивидуальность, нравственные качества, эмоционально-психологические состояния, умственные способности, благосостояние, социальная сфера, речь. морально-этические представления, экзистенция, трудовая деятельность, поведение и религиозность.

Особое внимание в данной работе уделяется исследованию семантического содержания зоонимов и фитонимов в составе паремий. Ш. Балли писал, что "человек всегда стремится одухотворить всё, что его окружает. Он не может представить себе, что природа мертва и бездушна. Человек постоянно приписывает всем предметам внешнего мира черты и стремления, свойственные его личности" [Балли 1961: 221].

Ассоциации, закреплённые за зоонимом или фитонимом в пределах паремий, сформированы на основе социальных ассоциаций, возникших у всего языкового коллектива, и являются понятными любому носителю языка. В каждом языке складываются свои ассоциации по отношению к той или иной реалии фауны и флоры.

Наша исходная посылка состоит в признании того, что этнически маркированы и отдельные языковые единицы (зоонимы и фито-нимы в составе паремий), и вся паремиологическая система языка в целом.

Этническая маркированность паремиолопга в целом и отдельных языковых единиц выявляется путём сравнения фрагментов языковой картины мира.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Завалишина, Юлия Геннадьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сопоставление русских и английских паремий с зоонимами и фи-тонимами, характеризующих человека, даёт основание предположить, что наша исходная посылка об этническом своеобразии языка паремио-логии русского и английского этносов подтверждается большим фактическим материалом и может, на наш взгляд, считаться доказанной.

Зоонимы и фитонимы представляют собой значительный в количественном и качественном отношении корпус паремиологической лексики и играют особую роль в создании паремиологической картины мира.

Обращает на себя внимание наличие значительного количества фрагментов паремиологической картины мира, называемых в данной работе кластерами, характеризующих человека ("волосы", "лицо", "конечности", "полнота" и т. д.).

Особняком стоит фрагментаризация объектов внешность / сущность, объединяемых в один кластер.

Тождественность совокупностей кластеров, представляющих макрополе "Человек", в паремиологии обоих этносов является результатом одинакового взгляда на природу человека.

В то же время паремиологическая картина мира в русски^ английских стереотипах этнически дифференцирована

Очевидна избирательность со стороны русских и англичан в использовании зоонимов и фитонимов во фрагментах паремиологической картины мира, то есть наличие или отсутствие тех или иных кластеров с интересующей нас лексикой в паремиологической картине мира этноса (отсутствие в русской паремиологии с зоонимами и фитонимами кластеров "нерешительность", "любопытство", "легкомыслие, беспечность", "смех", "нежелание", "игривость", а в английской кластеров конечности", "верность, преданность", "богатство", "хвастовство", "житейские трудности").

В русской паремиолотии имеет место явление так называемой двойной концептуализации, когда одна и та же паремиологическая единица может принадлежать двум кластерам. Например, данное явление характерно для русской паремии "Гороховое чучело" [ПРН: 1: 272], которая относится к двум кластерам: "одежда" и "глупость" и "Ходит мокрой курицей" [ПРН: 1: 118], которая также принадлежит двум кластерам: "вид" и "безвольность".

Весьма примечательным является использование зоонимов и фито-нимов в паремиологии одного этноса и их отсутствие в паремиологии другого. Например, национально-специфичными лексемами для русской паремиологии являются коза, белка, синит, соловей, осина, хвощ и другие, а для английской - spaniel 1 спаниель', mule 1 мул', shrew 1 землеройка1, daw 1 галка1, eel 1 угорь1, myrtle 1 мирт1, strawberry земляника1 и другие

В русской паремиологии используются сугубо национальные сочетания типа райская птица, ал цвет, обозначающие эталон красоты для русского этноса.

Лексемы oyster устрица1, chameleon хамелеон1, используемые в английской паремиологии, больше известны английскому этносу, нежели русскому.

Этническое своеобразие семантического содержания зоонимов и фитонимов в составе русских и английских паремий проявляется в несовпадении ассоциаций. Например, у русских поросёнок ассоциируется с неопрятностью, неряшливостью, а у англичан - с упрямством, глупостью, гордостью без всякого на то основания.

Коннотации зоонимов и фитонимов в пределах паремий двух этносов также могут различаться. Например, у русских овца ассоциируется с кротостью, послушанием, покорностью и обладает положительной коннотацией, а у англичан - с отчуждением и имеет отрицательную коннотацию.

Одна и та же ассоциация может быть связана с различными реалиями фауны и флоры в паремиологии русских и англичан. Так, у русского этноса бык ассоциируется с упрямством, а у английского - pig 'поросёнок" и mule 'мул'.

Среди выявленных ассоциаций по отношению к реалиям фауны и флоры наблюдается их изофункциональность (например: "молодость" и "неопытность") и антонимия (например: "красота" и "некрасивость").

Сходство части кластеров в плане паремийного значения, отбора опорных зоонимов и фитонимов, а также логики их подачи обусловлена сходством цивилизационных процессов, единством христианской религии и священных книг.

Часть анализируемых паремий была заимствована в русский и английский языки из других языков, из латинского ("Даровому коню в зубы не смотрят" [ПРН: 2: 127], "Look not a gift horse in the mouth" [ODEP: 301]); из французского ("Заморить червячка (червяка)" [ПРН: 2: 281], "То think that larks will fall into one's mouth ready roasted" [ODEP. 442] Считать, что жаворонки будут сами падать в рот в готовом жареном виде'); из немецкого ("Горе луковое" [Шанский: 39]); из итальянского ("Every dog is a lion at home" [ODEP: 195] Каждый пес леву себя дома).

Библия является общим элементом многих исследуемых паремий (например: "Не мечите бисера перед свиньями" [ПРН: 2: 133], "Cast not pearls before swine" [Кузьмин: 161]). В некоторых случаях определенная библейская ситуация закрепилась в паремиолопш одного этноса и не отразилась в паремиолопш другого (например: "Козел отпущения" [Аристова: 35], "The leopard cannot change his spots" [ODEP: 456] 'Леопард не может изменить свои пятна ), что объясняется общей избирательностью.

Часть сопоставляемых паремий восходит к литературным произведениям (среди них басни И. А. Крылова, "Мертвые души" Н. В. Гоголя, "Алиса в стране чудес" Л. Кэролла, "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура" М. Твена и т. д. ).

Употребление некоторых паремий с зоонимами и фитонимами связано с историческими фактами. Например, русская пословица "Пуганый француз и от козы бежит" [ПРН: 1: 185] относится ко времени Отечественной войны 1812 года, а английская "То fight like Kilkenny cats" [ODEP: 256] - войны между ирландскими городами Kilkenny и Irishtown в XVII веке.

Этнические различия проявляются не только в лексике, но и в синтаксисе паремий, и зависят они как от ментальносги этноса, так и от строя языка (синтетический и аналитический).

Данная работа находится в ряду других исследований по языку устной народной культуры, в которых решается вопрос об этническом своеобразии фольклорного слова

Национально-культурное содержание паремиологии во многом специфично для каждого языка и существует только один путь его освоения - по возможности более широкое ознакомление с культурой данного народа-носителя языка и через сравнение друг с другом, что и является главной перспективой данного и последующих исследований.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Завалишина, Юлия Геннадьевна, 1998 год

1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. - 367с.

2. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря//

3. Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988.

4. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системногоописания//Вопросы языкознания. 1995. -N 1. - С.37-67.

5. Аристова Т.С., Ковшова М.Л., Рысева Е.А., Телия В Н., Черкасова И.Н.

6. Словарь образных выражений русского языка М. Отечество, 1995.368с.

7. Арутюнов O.A., Чебоксаров H.H. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. Вып. 2. М.: Наука, 1972. -351с.

8. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка Событие. Факт. М.: Наука, 1988, - 338с.

9. Братина A.A. Лексика языка и культура страны. 2-е изд., перераб. и доп. -М.: Русский язык, 1986. 152с.

10. Булыпина T.B , Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира: На материале русской грамматики. М.: Языки русской культуры, 1997. 576с. Вежбицкая А. Язык Культура Познание. - М.: Русские словари, 1997. -416с.

11. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура Лингвострановеде-ние в преподавании русского языка как иностранного. -М: Русский язык, 1976. -248с.

12. Верховин В. И. Деньга в русском фольклоре (опыт социологической интерпретации) // Вестник МГУ. Серия 18. Социология и политология. -1997.-N4.-С. ИЗ.

13. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. -397с.

14. Гумилёв Л.Н. Этносфера М, 1992.

15. Гуревич П.С. Культурология. Учебное пособие. М.: Знание, 1996 Гусев Л.Ю. Птицы русского фольклора - Курск: Изд-во КГТТУ, 1996гШс.

16. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // Вопросы языкознания. 1996 - N 1. - С. 71-93.

17. Добровольский Д. О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1997. - N 6. - С.37-48.

18. Дрёмова Т.Г., Завалишина Ю.Г. Роль толковых и переводных словарей в сопоставительных исследованиях эквивалентных ФЕ в английском и русском языках // Теоретические и практические аспекты лексикографии. Иваново, 1997. С.99.

19. Егорова Н.ВАбакумова О Б. Семантика фитонимов и образы цветов в национальной культуре // Язык и коммуникация: Изучение и обучение. Вып. 2. Орёл, 1998. С.74-77.

20. Завалишина Ю.Г. Этническое своеобразие английских и русских паремий // Исследования по лингвофольклористике. Слово в фольклорном аспекте. Вып. 2. Курск, 1997 С.47-54.

21. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистические исследования. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1990.

22. Заянчковский И.Ф. Животные, приметы и предрассудки. М: Знание, 1991. 156с.

23. Караулов Ю Н. Так что же такое "языковая личность"? // Этническое и языковое самосознание. Материалы конференции. М. Институт нар. России, 1995. С.63-65.

24. Комлев Н.Г. Словарь новых иностранных слов (с переводом, этимологией и толкованием). М.: Изд-во МГУ, 1995. - 144с. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. - М.: Наука, 1994, -378с.

25. Кунин A.B. Курс фразеологии современного английского языка. -М.: Высшая школа, 1986. 336с.

26. Курбатов В.И. Стратегия делового успеха. Ростов н/Д: Феникс, 1995. -С.205.

27. Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание: Избранные работы. М.: Просвещение, 1977. - 224с.

28. Литвин Ф. А. Русская культура в зеркале англоязычной // Русская культура и мир. ч. П. Н-Новгород, 1994, С.129.

29. Лихачёв Д.С. Заметки о русском//Новый мир. 1980. -N3. -С.10-38. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка // Известия АН. Серия языка и литературы. Т. 52. - 1993. -N 1. -С.3-9.

30. Мальцева Д.Г, Национально-культурный аспект фразеологии. Докт. Дис. М., 1990. 520с.

31. Map кар ян Э.С. Очерки теории культуры. Ереван, 1969.

32. Микешина Л. А. Научная картина мира как мировоззренческая формазнания // Научная картина мира. Логико-гносеологический аспект. Киев,1982.

33. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Т. I. М.: Прогресс, 1993. - 528с.

34. Мюллер В.К Англо-русский словарь. 23-е издание. М.: Русский язык, 1990. - 848с.

35. Никитина Т. Г. К вопросу о классификационной схеме фразеологического идеографического словаря // Вопросы языкознания. -N 2. 1995. - С.68-82.

36. Овруцкий Н.О. Крылатые латинские выражения в литературе. М.; Просвещение, 1969. 350с.

37. Пономарёв М.В. Французы и русские друг о друге: историческая эволюция национального образа// Иностр. языки в школе. -Ы 2. 1993, - С.18-20.

38. Саша Чёрный. Первое знакомство. Буба, - Уютное семейство. -Комариные мощи. - Московский случай. - Друг. - "Илья Муромец", - Русские исторические народные песни о Петре Великом// Избранная проза. -М.: Книга, 1991.

39. Солодухо Э.М. Проблемы интернационализации фразеологии. -Казань, 1982. 166с.

40. Соломоник Т.Г. Другими словами. Словарь английских идиом. С-Петербург: Изд-во Алга-Фонд, 1994. - 256с.

41. Трубецкой Н.С. К проблеме русского самосознания. Париж,1927, Урысон ЕВ. Языковая картина мира УЯ Обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. - N 2. -1998.-С.3-21.

42. Уфимцева Н.В. Этнические и культурные стереотипы: кросс-культурное исследование // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т.54. - N 3. -1995. - С.55-62.

43. Федотов Г.П. Национальное и вселенское // О России и русской философской культуре. М., 1990.

44. Харитонов В.И. Концептуальный анализ фольклорной лексики, характеризующей нравственный мир русского человека Дис.,. канд. фил. наук. Курск, 1996. 166с.

45. Хроленко А.Т. Поэтическая фразеология русской народной лирической песни. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1981. - 164с.

46. Хроленко А.Т. Семантика фольклорного слова Воронеж: Издательство ВГУ, 1992. - 140с.

47. Хроленко А.Т. Эпическая картина мира и семантическая структура фольклорного слова // Семантика языковых единиц. 4.1. -М.: Альфа, 1994. С.143- 14 6.

48. Хроленко А.Т. Русский эпический менталитет: к постановке проблемы // Духовная культура: проблемы и тенденции развития. Сыктывкар, 1994. С. 3-4.

49. Хроленко А.Т. Структура статьи в словаре языка русского фольклора И Словарь и культура. Материалы международной научной конференции. -М., 1995. С.96-98.

50. Хроленко А. Т. Этнос Язык - Культура. - Курск, 1996г116с. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура // Вопросы языкознания. - N 1. -1996. -С.58-70.

51. Чернейко Л.О., Долинский В, А. Имя. Судьба как объект концептуального и ассоциативного анализа // Вестник МУ. Серия 9.Филология. N 6. -1996. -С20-41.

52. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М.: Высшая школа, 1969. - 232с.

53. Grzybek P. Foundations of Semiotic Proverb Study. Proverbium. - Ohio. - N 4. - 1987.

54. Macrone M. Animalogies. "A fine kettle of fish" and 150 other animal expressions. New York, 1995.

55. Vogue Б.М. De la Roman Issue. Paris, 1982. (93 наименования)