Зоонимическая лексика карельского языка тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.22, кандидат филологических наук Жаринова, Ольга Михайловна

• Жаринова, Ольга Михайловна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Жаринова, Ольга Михайловна

Предисловие.

Введение.

Глава I. Этимологический анализ названий животных в карельском языке.

Глава II. Система названий животных карельского языка.

2.1. Происхождение зоонимов карельского языка.

2.2. Морфологическая структура зоонимов карельского языка.

2.2.1. Несоставные зоонимы.

2.2.2. Составные зоонимы.

2.3. Основные принципы номинации зоонимической лексики карельского языка.

2.4. Типы семантических изменений.

2.5. Табуистические названия.

2.6. Фонетически мотивированные названия.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Зоонимическая лексика карельского языка»

Актуальность темы. Актуальность темы определяется необходимостью системного изучения лексики карельского языка. Названия животных, как и другие тематические группы карельского языка, до настоящего времени не подвергались специальному анализу, несмотря на то, что являются одним из важнейших компонентов основного словарного фонда языка. Тематические исследования семантически очерченных пластов лексики позволяют наилучшим образом раскрыть её специфику, выявить внутреннее богатство и структурную многогранность языковых средств.

Предметом настоящего исследования является лексика карельского языка, а именно лексико-семантическая группа названий млекопитающих.

Цель и задачи исследования. Целью данного исследования является наиболее полное описание одной из лексико-семантических групп карельского языка - названий диких и домашних животных. В задачи, поставленные перед автором, входит

• идентификация и систематизация карельских зоонимов, собранных из различных источников;

• обобщение представленных в различных источниках этимологий относительно происхождения того или иного названия животного;

• установление наиболее типичных структурных моделей названий животных карельского языка;

• определение основных принципов номинации представителей фауны; выявление случаев семантических изменений.

Методы исследования. Решение поставленных в исследовании задач проводилось с применением синхронного, сопоставительного, сравнительно-исторического, семантико-ономасиологического и этнолингвистического методов. В работе представлены, по возможности, все диалектные варианты зоонимических лексем карельского языка в их синхронном состоянии, а также их соответствия в прибалтийско-финских и финно-угорских языках, что позволяет сделать определённые выводы сравнительно-исторического характера. В работе использован также сравнительно-сопоставительный метод, при определении происхождения той или иной лексемы принимались во внимание данные неродственных (русского, шведского и т.д.) языков.

Теоретической и методологической основой работы явились труды отечественных и зарубежных лингвистов, посвященные вопросам описательной и исторической лексикологии, финноугроведения.

Материал для исследования. Объектом анализа являются 385 единиц зоонимической лексики, извлечённых из словарей карельского языка, а также из фольклорных произведений, образцов карельской речи. Кроме того, в диссертации использован материал, собранный автором в полевых условиях в период с 1992 по 2000 гг.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые системному исследованию подвергается отдельная лексико-семантическая группа карельского языка, а именно, названия животных; рассматриваются основные принципы номинации зоонимической лексики. Классификация названий животных с точки зрения генезиса позволяет определить основные пути становления данной тематической группы карельского языка. В результате семантического анализа выявлены факторы, оказывающие влияние на внутреннее содержание, смысловое значение номинативных единиц.

Теоретическое и практическое значение работы. Системное описание лексико-семантической группы карельских зоонимов, выполненное в сопоставлении с близкородственными языками, позволяет углубить знания о лексике карельского языка в целом. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании языка, при чтении теоретических курсов по лексикологии, истории карельского языка, диалектологии, а также в лексикографической практике.

Апробация работы. Основные положения исследования изложены в публикациях, а также апробированы в виде докладов на республиканских и международных конференциях в г. Петрозаводске, Оулу (Финляндия) (1995 - 2005 гг.).

Введение

Номинация. Зоонимы как единицы номинации

Номинация представляет собой процесс обращения фактов внеязыковой действительности в языковые значения, отражающие в сознании носителей языка их общественный опыт. «Номинация есть закрепление за языковым знаком понятия - сигнификата, отражающего определённые признаки» (Языковая номинация, 1977: 101). Человек в своём сознании выделяет определённые характеристики интересующих его по роду деятельности объектов, выбирая при этом в соответствии со спецификой языка из множества признаков наиболее выразительный, характерный, который и ложится в основу наименований. Своеобразие интерпретации признака именуемого объекта зависит от многих факторов, в том числе от самобытности национальной психологии и своеобразия национальной культуры, от способов выражения семантики и средств языка, от особенностей психики и характера индивида.

Одной из главных составляющих акта номинации, обуславливающей выбор мотивировочного признака и лексической единицы, является мотивация (семантическая дефиниция). Мотивировочный признак (мотивема) - это один из объективных признаков самой реалии, выделяемый как «представитель» всей совокупности её признаков, способный наиболее ярко охарактеризовать (выделить) данный предмет в ряду ему однородных. Языковой материал при этом выбирается из существующего в языке состава морфем и лексической системы (Блинова, 2000: 6).

Существует три уровня мотивации: семантическая мотивация предполагает редуцирование исходного образа до одного (будущего мотивировочного) признака, в морфологической мотивации проявляется структурирование содержания, подлежащего выражению, фонетическая мотивация идентифицирует звуковые признаки как фонемы, «пропуская» их через фонетическую систему языка (Голев, 1989: 77). Мотивационные отношения также можно рассматривать в разных аспектах. Так, «тематико-мотивационный», «ассортиментный», «кодовый» аспект определяет, что с чем сопоставляется или что чему сополагается, в каких областях действительности отыскиваются мотивационные источники или наследники данных смыслов» (Березович, 2004: 11).

Второй аспект, «причинный» устанавливает, почему произошло соотнесение, речь идёт о собственно мотивации (мотивационной этиологии). Рассматривая уровень мотивационной этиологии, необходимо обратиться к понятию принципа номинации, который обобщает типы признаков мотивации. Принципы номинации могут быть выделены на разных основаниях:

• по отражению в номинации компонентов номинативной ситуации (отобъектный, отсубъектный, отадресатный принцип) (Рут, 1992: 21-22),

• по типу номинативно отработанных свойств объекта (качественный, релятивный, функциональный, ситуативный принципы) (Гак, 1977: 273; Березович, 2000: 352-366),

• по особенностям ввода в узус (естественная и искусственная номинация) (Голомидова, 1998),

• по когнитивным установкам («бытийный» (эмпирический), «мифологический» принцип номинации) (Березович, 2004: 15).

Тип номинации подразумевает характер указания именем на действительность. Первичная номинация - начальная номинация осознаётся в современном языке как непроизводная, тогда как вторичная - производная номинация формируется путём переосмысления готовых языковых единиц, выступающих во вторичной для них функции. Внутри любой лексико-семантической группы (ЛГС) функционируют лексемы, не обладающие ярко выраженными мотивировочными признаками. Это простые непроизводные наименования, утратившие признак номинации, а также иноязычные слова, представляющие особый способ номинации и обладающие довольно высокой степенью продуктивности. В настоящее время они не вызывают ассоциативных связей с понятиями других сфер в связи с утратой своей смысловой прозрачности. Таковыми в ЛСГ фауны карельского языка являются слова, относящиеся к древнему пласту лексики, общие для финно-угорских языков: koira 'собака', orava 'белка', рого 'северный олень', lehma 'корова', либо прибалтийско-финских языков: ilves 'рысь', тукга 'крот', janis 'заяц'.

Наименованиями вторичной номинации являются мотивированные описательные названия. При мотивированной номинации субъект отбирает в объекте один или несколько признаков, которые кладутся в основу наименования. Причём, признаки номинации конкретны и воспринимаются носителями языка как сугубо индивидуальные. К этой группе относятся как простые, так и производные описательные названия, а также опрощённые слова, перешедшие в наименование путём расширения значения на основе ассоциативно-семантического способа. Большинство наименований вторичной номинации относятся к периоду более позднего образования, причём мотивы проявляются в морфеме слова. Например, табуистическое название волка hannikas 'хвостатый' является дериватом от hdntd ~ handti 'хвост', где суффикс -Ms указывает на наличие признака; название ласки lumikko образовано от lumi 'снег' по ассоциации белого меха зверька, а лексема oijus быстро и ровно идущий олень' - дериват от прилагательного oikie ~ oigei 'ровный, прямой'.

С точки зрения особенностей мотивации вторичная номинация подразделяется на два вида - прямую номинацию, когда наименование образуется путём прямого отражения особенностей, и косвенную номинацию, предполагающую ассоциативно-семантическое отражение признаков и особенностей предмета при образовании наименования. В основу косвенной номинации положен приём метафоризации. «Метафора - это способ переосмысления на основе сходства или аналогии признаков в понятийном отражении обозначаемого объекта и в сигнификате переосмысляемого слова, что отличает метафору от метонимии, где основа переосмысления заложена в смежности самих обозначаемых объектов - в их субстанциональных (вещных) признаках или в понятийных, если объект - абстрактно отвлечённое понятие о свойствах, процессах» (Языковая номинация, 1977: 92).

Зародившись в недрах первобытного сознания, метафора по-прежнему несёт на себе отпечаток мышления в категориях равенства и тождества. «Основным нервом» метафоры, приводящем «в динамическое состояние знание о мире» является модус фиктивности в форме «X» есть как бы «У» (Телия, 1996: 137), предполагающий наличие прообраза сравнения (уподобляемое) и образа (уподобляющееся). В сознании говорящего устанавливается связь между двумя понятиями (концептами), отражается общность либо различие их признаков, определяемые субъектом речи. Так, превращение лексемы maima 'живец, наживка' в название оленя, ведущего стадо, вызвано схожестью ситуации, тогда как при номинации росомахи ahmo исходным явилось значение ahmo 'жадный, обжора', т.е. метафора мотивирована повадками животного.

Метафора субъективна, так как «мерой всех вещей» выступает человек, умудрённый жизненным опытом. Семы, возникающие при сравнении реалий и называющих их слов, составляют «импликационал слова, связанный со знаниями и чувствами говорящего, т.е. его языковым сознанием» (Маркелова, 2005: 20). Стихийность языковой метафорической номинации заложена в самой природе языка. Подчас метафора воспроизводится в речи без осознания говорящим фигурального смысла первичных слов, являясь своеобразным готовым элементом лексики. Информационная ценность метафоры, мотивированность её выбора как имени прообраза - объекта оценки зависит от ёмкости и содержательности образа, реализуемого обощённо-символическим значением слова с его богатой внутренней формой.

Способы номинации представляют собой применение внутренних или внешних средств языка для создания новых номинативных единиц на всех уровнях языка: фонетики, лексики, грамматики. Номинативная единица является результатом взаимодействия этих уровней. Причём, грамматический уровень задействован при таких способах номинации, как аффиксация и композиция, тогда как метафоризация, метонимизация, расширение/сужение значения, семантический сдвиг предполагают изменения на лексическом уровне. Данные способы номинации основаны на внутренних ресурсах языка, тогда как заимствование является способом внешней номинации, но из внутренних потребностей. Для лексико-семантической группы характерны наиболее типичные семантические модели наименований, поэтому набор принципов и признаков номинации определённых тематических групп лексики обнаруживает полное или значительное сходство в разных языках.

Лексико-семантическую группу составляют слова, имеющие помимо общих грамматических сем общую категориально-лексическую сему (архисему, классему). Данная сема составляет семантическую основу группы, при этом в значениях слов выявляются дифференцирующие семы, отличающие значение данного слова от семантически близкого к нему слова. Категориальная сема предполагает определённые аспекты своего уточнения, в рамках которых формируются типовые дифференцирующие семы. В соответствии с этим каждая отдельная ЛСГ имеет набор специфических дифференцирующих сем. Отражая различные признаки и явления действительности, дифференцирующие семы могут быть описательными, поскольку отражают внешние особенности объекта (размеры, внешний вид, устройство и т.п.), и относительными, отражающими отношения данного предмета к другому (назначение, функция, местоположение и пр.) (Гак, 1977: 14-15). Потенциальные семы, возникающие на основе ассоциаций, отражают не основные признаки явления, а всё то, что характеризует предмет более полно, чем дифференцирующие семы. Они реализуются в переносных значениях либо остаются как содержательная возможность, создавая смысловую глубину и перспективу слова. Семы с эмоционально-оценочной информацией, коннотативными элементами значения отражают особенности представления о называемом предмете, ассоциации, культурные традиции носителей языка.

Зоонимы рассматриваются как лексико-семантическая группа в связи с отсутствием общего дифференцированного лингвистического признака и полярности. Интегрирующие семы лексико-семантической группы «млекопитающие» сосредоточены в значении опорного существительного, семантической доминанте, которой в плане выражения соответствует слово животное, занимающее ядерное семантическое положение в пределах всего поля. Объединяет элементы группы денотативное значение «живой организм, существо, обладающее способностью двигаться и чувствовать» отражающее определённый тип одушевлённых существ (Вардзелашвили Ж.).

Являясь именами с денотативно-сигнификативным характером значения, зоонимы, помимо номинативно-репрезентативной функции (обозначения и замещения предметов) выполняют также сигнификативную функцию формирования понятий об именуемом классе предметов. Для зоонимов характерна непосредственная соотнесённость с объектом материальной действительности. Особенностью зоонимической лексики является «абсолютно строгий характер их значения, логико-предметное основание которого задаётся жёстким набором признаков, формирующим соответственно дедуктивно-логическое понятие класса» (Уфимцева, 1986: 113). Семантическую группу «животный мир» отличают такие признаки, как конкретность, одушевлённость, исчисляемость, в ней наличествует также дихотомическая структуризация по родовидовому отношению. Степень индивидуализации животных зависит от той роли, которую обозначаемые играют в хозяйственно-экономической жизни носителей языка. Так, для обозначения назначения, свойств, внешних характеристик крупного рогатого скота в карельском языке насчитывается более 20 наименований.

В связи с тем, что разные животные имеют различные признаки, выделяются семантические единства по более частным денотатам: «половая принадлежность», «детёныши», «особенности породы» и т.д. Объединённые на основе идентифицирующей семы существительные могут образовывать и метафорические тематические группы, объединённые обобщённым переносным значением. Необходимо отметить качественную одноплановость мотивировочных признаков лексико-семантической группы, что приводит к образованию в каждой тематической группе специфического набора принципов номинации.

Животный мир Карелии

Современная фауна Карелии насчитывает 63 вида млекопитающих, принадлежащих к 8 отрядам. Разнообразие природных условий, обусловленное большой протяжённостью республики с севера на юг, а также хозяйственной деятельностью человека определяет смешанный состав животного мира. Располагаясь в таёжной зоне, Карелия обладает фауной, имеющей характерный лесной облик (Ивантер, 2001).

В северной Карелии распространены такие северо-таёжные и арктические виды млекопитающих, как лесной лемминг, средняя бурозубка, красная полевка, росомаха, северный олень. В южной Карелии животный мир более богат и разнообразен: ушан, ёж, полевая и желтогорлая мышь, обыкновенная полевка. Среди обитателей леса можно выделить хищников: лисицу, бурого медведя, волка, рысь, а также зайца-беляка, барсука, лося, белку. Животный мир открытых пространств менее богат, чем в лесу: крот, мышь полевая, хорёк, заяц-русак. Из млекопитающих, живущих в водоёмах и болотах, распространены ондатра и выдра.

Хозяйственная деятельность человека оказывает существенное влияние на фауну республики. Увеличение открытых площадей в результате интенсивных рубок леса, применение ядохимикатов, неумеренный промысел животных наносят ощутимый урон природе Карелии. О переменах в животном мире можно судить по петроглифам - древние беломорские художники иногда изображали китов и моржей (История, 2001: 29). Ныне крупные киты в Белом море появляются крайне редко, а морж и вовсе истреблён. Соболь, изображённый на онежских петроглифах, в настоящее время практически не встречается. Некогда распространённый на территории всей республики северный олень сейчас населяет лишь самый север республики. В «Красную книгу Карелии» занесены такие млекопитающие, как летяга, росомаха, европейская норка, барсук, лесной северный олень, выдра, ладожская нерпа.

Но есть и обнадёживающие факты. С середины XX в. ведётся целенаправленная работа по сохранению и воспроизводству фауны Карелии. Запрещена добыча зайца-русака, бобра, северного оленя, регламентирован промысел куницы, выдры и лося. Наглядным примером работы по восстановлению числа видов животных являются куница и лось, практически полностью истреблённые в нашем крае 50100 лет назад. Введение временных запретов на добычу этих видов привело к росту поголовья, и теперь это одни из самых многочисленных промысловых млекопитающих.

Прижились в республике ондатра и американская норка. Вновь, после более чем столетнего отсутствия, появился в Карелии бобр, расселившись по водоёмам южной Карелии. Также, переселившись из соседних регионов и Финляндии, появились в республике енотовидная собака, кабан и косуля.

Среди домашних животных на территории республики распространён крупный рогатый скот, овцы, козы, свиньи. Неизменными спутниками человека с древности остаются собака и кошка.

История становления и основные особенности диалектов карельского языка

Карельский этнос и древнекарельский язык сложились к началу Ит. на территории Карельского перешейка и северо-западного

Приладожья. В результате этнических процессов смешения чудских, пррбалтийско-финских и вепсских компонентов, а возможно и варяжских (Kirkinen, 1963: 31, 35) на Карельском перешейке сформировалось племя корела. Пришедшие извне этнические компоненты, несомненно, изменили первоначальный состав корелы. По данным летописей существовало несколько групп корелы: корела центральной части Карельского перешейка, привыборгская, присайменская, приботнийская и ижора (Бубрих, 1947). Безусловно, нельзя сравнивать язык древнего племени корела с современным карельским языком, состоящим из трёх наречий - собственно карельского, ливвиковского и людиковского.

Формирование наречий карельского языка происходило в XII -XVII в.в. в процессе взаимодействия языка древней корелы, древней веси, а также саамов (Прибалтийско-финские, 2003: 185). Становление этнических групп ливвиков и людиков связано с продвижением карел на Олонецкий перешеек, являющийся на тот момент вепсской территорией. В основе ливвиковского наречия лежит вепсский субстрат с подавляющим карельским компонентом. Людиковское наречие представляет собой синтез вепсских и карельских явлений с преобладанием вепсского влияния, вплоть до того, что некоторые финские исследователи относят людиков к вепсам, не включая людиковское наречие в состав карельского языка (Virtaranta, 1968: LXIX; 1972).

Собственно карельское наречие считается непосредственным продолжением древнекарельского языка и подразделяется на северные и южные диалекты. Согласно диалектологическим данным существовало три значительных миграционных волны корелы на территорию, изначально занятую саамским и вепсским этносом. Первая волна распространилась от реки Суна до озера Сегозеро, вторая прошла от Сегозера до озера Ондозеро и затем до нижнего течения реки Кемь (Бубрих, 1947: 39). Третья значительная переселенческая волна в среднюю и северную Карелию (XVII в.) характеризуется сходством с языком древней корелы. Кроме того, следует отметить переселения в XVI-XVII в.в. групп карел из Приладожья в район Ребол и севернее (Бубрих, 1947: 40), а также переселение в XVIII в. приботнийских карел из Финляндии на территорию нынешнего Калевальского района. Их речь схожа с речью карел предыдущих миграционных потоков, но имеет существенные особенности вследствие длительного проживания на территории Финляндии.

Необходимо отметить, что «продвижение карел из северозападного Приладожья на восток было обусловлено экономическими (поиски новых промысловых, а затем и сельскохозяйственных угодий) и военно-политическими (русско-шведское противостояние) причинами» (Муллонен, 2006: 130). Формирование и развитие карельского народа происходило в сложной общеполитической обстановке при непосредственном влиянии древнерусского государства. После подписания в XVII в. Столбовского договора между Швецией и Россией начался массовый исход карел в Россию с исконных карельских земель, отошедших Швеции. В результате этого переселения сложились языковые группы тверских, новгородских и тихвинских карел, говорящих на собственно карельском наречии.

В настоящее время карельский язык включает в себя следующие наречия (см. приложения 3, 4):

Собственно-карельское наречие (средняя и северная часть Карелии: Калевальский, Лоухский, Беломорский, Муезерский, Кемский, Сегежский, Медвежьегорский, Суоярвский районы; Тверская, Новгородская, Ленинградская области) подразделяется на:

• северно-карельские диалекты. оулангский, кестеньгский, тихтозерский, вычетайбольский, вокнаволокский, ухтинский, контоккский;

• переходные диалекты. юшкозерский, панозерский, подужемский;

• южно-карельские диалекты: ругозерский, тунгудский, ребольский, паданский, поросозерский, мяндусельгский, периферийные: тихвинский, валдайский, толмачевский, весьегонский, дёржанский.

Ливвиковекое наречие (карелы Олонецкого, западной части Пряжинского районов, Питкярантского района, с. Вешкелица Суоярвского района, Лодейнопольского района Ленинградской области) состоит из следующих диалектов: сямозерский, тулмозерский, ведлозерский, видлицкий, коткозерский, рыпушкалъский, неккулъский, кондушский. Внутридиалектные особенности обусловлены соседством собственно карельского наречия на севере и людиковского наречия на востоке.

Людиковское наречие протянулось узкой полосой вдоль восточной границы ливвиковского наречия от с. Михайловское Олонецкого района на юге через восточную часть Пряжинского района (с. Святозеро, Пряжа, Виданы) до Спасской Губы, Тивдии Кондопожского района. Распадается на севернолюдиковский диалект (Тивдия, Спасская Губа), среднелюдиковский (д. Галезеро), южнолюдиковский (с. Святозеро) и выделяемый отдельно мшашовский диалект (с. Михайловское), для которого характерно сильное влияние вепсского языка. Внутридиалектная разобщённость данного наречия обусловлена характером расселения - узкой полосой с юга на север между ливвиковским наречием и вепсским языком; влиянием ливвиковского наречия на западе, собственно карельского наречия на севере, вепсского и русского языков.

Среди основных отличительных особенностей карельских наречий следует отметить конечную огласовку двусложных (и некоторых многосложных) слов с древней основой на а/а, а также падежных окончаний партитива и эссива: ск: koira, лв: koiru, лд: koir(e) 'собака ск: lehma, лв: lehmU, лд: lehm(e) 'корова'. Исключение составляют двухсложные слова с исторически кратким слогом либо со структурой слога CY: гаш'телёнок',р&ш 'гнездо'.

Для севернокарельских диалектов собственно карельского наречия (в частности, ухтинского, вокнаволокского, контоккского) характерно отсутствие звонких согласных g, d, Ъ, z, z, тогда как в большинстве диалектов карельского языка взрывные согласные противостоят друг другу по звонкости / глухости: repo ~ rebo 'лиса', kontie ~ kondie 'медведь', sika ~ siga 'свинья'. В словах с заднерядной огласовкой в этих диалектах наличествует щипящий согласный: vasa ~ vasa (vaza) 'телёнок'.

Кроме того, для данной группы диалектов свойственно сохранение глухих согласных в сочетании с сонорными (такта, petra), хотя практически во всех остальных диалектах карельского языка глухие к, t, р в сочетании с сонорными I, п, г озвончаются: magra 'барсук', pedra 'северный олень'. В переходных диалектах (юшкозерском, панозерском, подужемском) в значительной мере преобладают особенности севернокарельских диалектов, и в то же время, в интервокальной позиции наряду с глухими s, s активно выступают z, z: vasa ~ vaza 'телёнок', isakko ~ izakko 'самец'. В собственно карельских наречиях согласному s (z) в позиции после i соответствуют s (z), в ливвиковском, людиковском наречиях s (z): kiza ~ kiza 'игра'.

По-разному проявляется в наречиях карельского языка и чередование ступеней согласных. Так, в людиковском наречии данное чередование распространяется в основном только на взрывные геминаты к, t, р, с. В собственно карельском наречии чередованию подвергаются также сочетания согласных sk, st, tk, ht, тогда как в ливвиковском и людиковском наречиях они вне чередования: ск: nahka ~ nahat, лв: nahku ~ nahkat 'шкура ~ шкуры'.

Лексика карельских наречий также имеет ряд отличительных особенностей. Так, для собственно карельского наречия, особенно его северных диалектов, характерно наличие заимствований из финского языка, как например, susi 'волк', кагрра 'горностай', oinas, pas si 'баран',pukki 'козёл', sonni 'бык', lumikko 'ласка'.

Лексические особенности карельских наречий нашли отражение в целом ряде словарей: «Словарь людиковских диалектов» под редакцией Ю. Куела (Lyydilaismurteiden sanakirja, 1944), П. Похьянвало «Словарь салминского говора карельского языка» (Pohjanvalo P. Salmin murteen sanakirja (1947), Taydennysosa, 1950), «Словарь карельского языка (ливвиковский диалект)» (под редакцией Т.Н. Макарова) (1990), «Словарь карельского языка (тверские говоры)» (составитель А.В. Пунжина) (1994), П. Зайков, Л. Ругоева «Карельско-русский словарь (северно-карельские диалекты)» (1999), В.П. Федотова «Фразеологический словарь карельского языка» (2000), В.П. Федотова «Дескриптивные глаголы в карельском языке: словарь» (2002).

Наиболее полным словарём, охватывающим все диалекты собственно карельского и ливвиковского наречий, является шеститомный «Словарь карельского языка» (Karjalan kielen sanakirja. I osa, 1968; II osa, 1973; III osa 1983; IV osa, 1993; V osa 1997; VI osa, 2005). Учёными сектора языкознания Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН подготовлен

Сопоставительно-ономасиологический словарь диалектов карельского, вепсского и саамского языков» (под ред. Ю.С. Елисеева, Н.Г. Зайцевой).

Изучение лексического состава карельского языка представлено, в основном, единичными работами по этимологическому анализу отдельных лексем; при этом практически отсутствуют исследования отдельных лексико-семантических групп лексики.

История изучения зоонимической лексики в уральских языках

В современном финно-угроведении существует ряд работ, посвященных изучению зоонимов как семасиологической категории. Одними из первых к исследованию зоонимической лексики приступили финские и эстонские лингвисты. Так, I. Loo в статьях "Meie koduloomade nimetused" (EKirj, 1911, 1913) приводит названия домашних животных, распространённые в эстонских диалектах. В. Руоппила в обстоятельной работе «Названия домашних животных в финских диалектах» (Ruoppila V. Kotielainten nimitykset suomen murteissa, 1943, 1947) рассматривает названия таких домашних животных, как лошадь, корова, бык, овца, коза, свинья, собака, кошка не только в диалектах финского языка, но и в прибалтийско-финских языках - эстонском, водском, ливском, вепсском и карельском языках. Автор анализирует названия животных по возрасту и половой принадлежности, рассматривает также обращения и слова-призывы. По мнению В. Руоппила, исконными названиями, ведущими свою историю из финно-угорского праязыка, являются названия peni 'собака', uuhi 'овца', lehma 'корова', sika 'свинья', vasa 'телёнок', sonni 'бык'. Среди заимствований автор выделяет балтийские - vuona 'ягнёнок', oinas 'баран', германские - lammas 'овца', русские - siivatta 'скот', рокко 'баран'. Руоппила отмечает, что в распространении зоонимов особую роль играет близость родственных языков, причём географическая близость непосредственно влияет на общность лексических материалов. Особую ценность данной работе придают многочисленные примеры употребления названий животных в фольклоре, рунах, литературных произведениях.

Заслуживающая особого внимания работа Нирви «Словесные запреты и относящиеся к ним языковые явления в прибалтийско-финских языках. Хозяйственное использование дичи и домашних животных» (R. Nirvi Sanankieltoja ja niihin liittyvia kielenilmioita itamerensuomalaisissa kielissa. Riista- ja kotielaintalous, 1944) посвящена табуистическим названиям животных в прибалтийско-финских языках. Автор анализирует причины табуирования животных, этимологию названий, приводя соответствия из других языков. Наряду с работой Д. Зеленина «Табу слов у народов восточной Европы и Северной Азии» (1929) исследование финского учёного вносит вклад в изучение табуистической лексики в лингвистике.

Сравнительно-исторический анализ этимологии и морфологической структуры зоонимов дан в работе А. Р. Хаузенберг «Названия животных в коми языке» (1972). Автор детально анализирует этимологию 210 зоонимов коми языка, их морфологическую структуру и семантическое развитие. Среди семантических изменений выделяются сужение значения зоонима, перенос названия с одного животного на другое, превращение лексических метафор и метонимий в зоонимы.

Исследованию зоонимической лексики марийского языка посвящена магистерская работа Кузнецовой М. «Названия диких домашних животных в марийском языке» (1991). Анализу подверглись более 400 названий, из них, по мнению автора, 78% являются собственно марийскими зоонимами. При анализе словообразовательных моделей составных зоонимов исследователь использовала особые семантические формулы. По мнению М. Кузнецовой, для марийской зоонимической терминологии не характерна деривация.

В диссертационной работе В. Рябова «Названия фауны в мордовских языках (1993) помимо названий животных представлены также и орнитонимы, в общей сложности 250 лексем. Автор этимологизирует названия таких животных, как собака, волк, белка, бобр, рассматривает способы их словообразования. Говоря о принципах номинации зоонимов мордовского языка, В. Рябов выделяет следующие признаки - внешний вид животного, окраска, место обитания, размеры и форма тела и т. д. Выражение половозрастных особенностей животного происходит способом гетеронимии, а также лексем-разграничителей.

В статье Т.В. Хахалкиной, В.В. Быконя «Нганасанская зоонимия» представлены результаты сравнительно-исторического исследования терминологии фауны нганасанского языка. Авторы рассматривают способы номинации зоонимов с учётом внелингвистических факторов, в частности, особого отношения нганасан к природе, к оленям.

Лексико-семантическая группа названий животных карельского языка не являлась прежде объектом исследования. Этимологии отдельных названий животных можно встретить в работах Ruoppila, Nirvi, Kiparsky, Рягоева и т.д. Тематическое исследование зоонимов позволит наиболее полно раскрыть лексические богатства карельского языка, выявить факты и явления, обусловленные хозяйственной деятельностью народа, свидетельствующие о конкретных путях развития языка.

С целью максимально полно представить зоонимическую лексику карельского языка материал собирался как в экспедициях, так и из всех доступных печатных и письменных источников, каковыми являются следующие работы:

1. Словарь карельского языка (ливвиковский диалект) / Сост. Г. Н. Макаров. Петрозаводск, 1990.

2. Словарь карельского языка (тверские говоры) / Сост. А. В. Пунжина. Петрозаводск, 1994.

3. Сопоставительно-ономасиологический словарь диалектов карельского, вепсского, саамского языков (рукопись). Хранится в секторе языкознания ИЯЛИ КНЦ РАН.

4. Зайков П., Ругоева JI. Карельско-русский словарь (северно-карельские диалекты). Петрозаводск, 1999.

5. Karjalan kielen sanakirja. Helsinki, I osa, 1968; II osa, 1974; III osa, 1983; IV osa, 1993; V osa, 1997; VI osa, 2005.

6. Kujola Julio Lyydilaismurteiden sanakirja // Lexica societatis Fenno-ugricae IX. Helsinki, 1944.

7. Pohjanvalo Pekka Salmin murteen sanakirja. Helsinki, 1947.Taydennysosa, Helsinki, 1950.

8. Suomen kielen etymologinen sanakirja / Y.Toivonen, E. Itkonen, A. Joki, R. Peltola // Lexica societatis Fenno-ugricae XII. Helsinki, I, 1955; II, 1958; III, 1962; IV, 1969; V, 1975; VI, 1978.

9. Suomen sanojen alkupera. Etymologinen sanakirja. Helsinki, I (A-K) 1992; II (L-P) 2000; III (R-O) 1995.

Кроме того, с целью выявления названий животных просматривались фольклорные тексты, архивные материалы и другие источники. Лексический перечень пополнялся также в диалектологических экспедициях в Калевальский, Лоухский, Муезерский, Медвежьегорский, Олонецкий и Пряжинский районы республики.

Зафиксированные во всех перечисленных источниках зоонимы представлены в главе I согласно следующим принципам. Собранный материал систематизирован по отрядам и семействам согласно зоологической классификации, данной в пособии Флинт В. Е., Чугунов Ю. Д., Смирин В. М. «Млекопитающие СССР». Сквозная нумерация заголовочных слов облегчает перекрёстные ссылки в рамках работы во избежание повторения объяснений. В то же время нумерация не отражает общей численности этимологизированных названий.

На первом месте в качестве заглавного слова стоит зафиксированное название. Следом указывается ареал его употребления сначала в диалектах собственно карельского наречия, затем ливвиковского и людиковского наречий с указанием всех диалектных вариантов. После указания источника и перевода значения приводятся соответствия из прибалтийско-финских, затем финно-угорских языков, у заимствованных названий - язык, из которого произошло заимствование. Идентичный перевод не повторяется за каждым словом, а воспроизводится за последним примером. Ссылки на работы, послужившие источниками, раскрываются в библиографии. Материал, собранный самим автором, даётся без ссылок.

В качестве заглавных слов взяты названия, обозначающие вид животного. Разнокоренные синонимические видовые названия выделены в отдельные заголовочные слова, тогда как синонимические деривации от одного и того же корня (например, isa, isakko, izaccti 'самец') рассматриваются вместе. Помимо видовых названий в заголовок выносятся названия, обозначающие животное по родо-половому признаку, возрасту или назначению, в основном, однословные дериваты либо заимствования.

Составные названия, характеризующие состояние, возраст, экстерьер и прочую характеристику животного, приводятся в статье зоонима, представляющего собой определяемый компонент (например, emahebo 'кобыла' включено в статью hebo 'лошадь'). Для облегчения систематизации названия домашних животных - крупного рогатого скота, лошади, овцы, свиньи - разграничены по половозрастному признаку: названия самки (коровы, лошади, овцы, свиньи), названия самца (быка, жеребца, барана, борова), названия детёныша (телёнка, жеребёнка, ягнёнка, поросёнка).

Отдельные названия одного животного даются в смысловой последовательности с учётом значения, возраста и распространённости названия. Соответственно этому вначале представлены видовые названия старшей формации, наиболее распространённые, затем заимствования и названия, сложившиеся в карельском языке.

Материалы воспроизводятся в соответствии с написанием в источниках, с одним лишь исключением. Встретившаяся в названиях аффриката с, представленная в финноязычных изданиях сочетанием ts дана в работе согласно принятой в современном карельском языке транскрипции: pocci.

Сокращённые обозначения языков унифицированы во всей работе, в перечне сокращений раскрыты все обозначения дц^лектов щйёкЫШро языка.

Заключение диссертации по теме «Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии», Жаринова, Ольга Михайловна

Заключение

Издавна жизнь человека непосредственно связана с жизнью животных. Охота и рыболовство - одни из самых древних занятий человека, сопровождающие его на протяжении всей истории развития человечества. Образы животных занимают значительное место в произведениях устного народного творчества, с ними связаны многие народные верования и суеверия. Лингвистический анализ названий животных карельского языка показал, что данная лексико-семантическая группа складывалась на протяжении многих веков, при этом на её формирование оказали непосредственное влияние как внутренние, так и внешние факторы.

Основой карельской зоонимической лексики является исконный лексический фонд, сформировавшийся в период уральского, финно-угорского и прибалтийско-финского праязыков. Лексико-семантическую группу фауны составляют собственно карельские лексемы (84%), включая общефинноугорские и прибалтийско-финские слова. Древнейшие зоонимические лексемы, в основном названия диких животных, являются видовыми названиями: orava 'белка', рого 'северный олень', heahka 'норка', majai 'бобр', siili 'ёж', hiiri 'мышь'. Среди них нет названий хищных зверей, поскольку по причине табу изначально использовались эвфемизмы, как например, названия медведя тдттд, рдрд, ohto.

Для фиино-угорского праязыка характерно выделение половозрастных особенностей животного, о чём свидетельсвуют лексемы ета 'самка', pentu (< peni) 'щенок (собака)', а также koira 'собака', где основа *koj(e) обозначала особь мужского пола вообще, однако впоследствии произошло сужение родополового значения до конкретного вида животного. К прибалтийско-финскому праязыку относятся видовые названия ilves 'рысь', kazi 'кошка', janis 'заяц', soarva 'выдра', лексемы с половозрастной характеристикой kites 'ярочка, детёныш', salgti 'жеребёнок', sonni 'бык'.

Зоонимы восточной группы прибалтийско-финского праязыка представлены эвфемизмами hannikas 'лиса, волк', ruagaccu 'волк', kondii 'медведь', motto 'медведь', дескриптивными названиями рири 'заяц', n'aun'oi 'кошка', est'oi 'овца', гдкассй 'свинья', того, mossi 'медведь'. Лексемы portimo 'горностай', kondii 'медведь' являются видовыми названиями, а девербальные дериваты с половозрастной характеристикой lahtoma 'тёлка, молодая корова', karicca 'ярка, молодая овца' постепенно вытеснили из употребления соответсвующие индоевропейские заимствования hieho 'нетель, молодая корова', uuhi 'ярка, молодая овца'.

Доля заимствований, главным образом, индоевропейских и германских, составляет 16% от общего числа названий. Представлены они в основном среди названий домашних животных, так как прибалтийско-финские народы переняли животноводство у индоиранских и индоевропейских племён.

Морфологическая структура названий животных, как и в целом, лексика карельского языка, характеризуется отсутствием префиксального способа словообразования. Суффиксация и словосложение являются основными способами словообразования в карельском языке, что подтвердилось и на материале зоонимической лексики. Для слов исследуемой ЛСГ наиболее продуктивным типом морфологического словообразования является прямая деривация, представленная суффиксацией. Суффиксальными образованиями являются 50% зоонимов карельского языка, причём отымённые дериваты составляют значительное большинство, тогда как девербальные дериваты не так многочисленны, всего 15 лексем. В основном, это дериваты от глагола elia, а также дескриптивные названия lahtema 'нетель', kondii 'медведь', vilgoi 'волк', lepakko 'летучая мышь', otus 'добыча, дикий зверь'. Деноминальные дериваты помимо деминутивных {hakaccti 'бычок' < hakki 'бык', lampahut 'овечка' < lammas 'овца') представлены также метонимическими и метафорическими названиями, что обусловлено явлением табу: villus si 'медведь' < villu 'шерсть', ruagaccu 'волк' < ruagu 'палка, прут', tuliccu 'лиса' < tuli 'огонь', lumikko 'ласка' < lumi 'снег'.

Зоонимы образованы простыми вокалическими суффиксами -/, -о/о, простыми консонантными -s, -ut/-yt, -ni, -сса/-сса, -va/-va, -ro/-rd, -ri, -za, -kko/-kkd, -kkaZ-kka, -kki, сложными суффиксами -oi/-oi, -kas/-kas, -kkani/-kkani, -ccuine, -oihut, -miisniekku. Наиболее продуктивны в словообразовании карельских названий животных суффиксы -кко/-ккд, -кка/-кка (7 %), -i (5 %), -ссаЛсса (4 %), -я (3 %), - oiAoi (3 %).

Словосложение является одной из наиболее продуктивных моделей словообразования зоонимической лексики карельского языка, обеспечивающей наиболее полную характеристику объекта обозначения. Сложные слова, в основном, двухкомпонентные цельнооформленные композиты, образуются по словообразовательным моделям, унаследованным из финно-угорского и прибалтийско-финского праязыков:

Помимо деривации и словосложения выявлены лексемы, образованные морфолого-синтаксическим способом, а именно субстантивацией, т.е. путём перехода прилагательного в существительное: roavas 'взрослый олень, олениха' (< roavas 'взрослый'), nuorukkaini 'двух-, трёхлетняя корова' (< nuorukkaini 'молоденький') либо субстантивацией междометий: hau 'собака' (< hau), baa 'овца' (< baa), esti, esfoi 'овца' (< esti-esti 'междометие подзыва овец'). Лексико-семантическим способом образованы табуистические названия медведя: paha (< paha 'плохой'), kuulu (< kuulu 'знатный'), meccalaini (<meccalaini 'лесной'), лисы tuliccu (< tuliccu 'огненная'), hannikas (<hannikas 'хвостатая').

Анализ морфологической структуры зоонимической лексики карельского языка выявил, что морфологическое словообразование (суффиксация, словосложение) наряду с заимствованием являются основными способами пополнения данной лексико-семантической группы. Наличие морфемного сходства слов одной ЛСГ указывает на то, что многие из них связаны друг с другом не только семантически, но и формально-семантически.

С точки зрения семантики в лексике фауны карельского языка выделяются две группы слов: мотивированные названия более позднего происхождения, представляющие собой сложные и составные описательные слова с прозрачной основой номинации, и немотивированные наименования - древние лексемы, общие для родственных языков, а также заимствования.

Для лексико-семантической группы характерны наиболее типичные семантические модели наименований, поэтому набор принципов и признаков номинации определённых тематических групп лексики обнаруживает полное или значительное сходство в разных языках. Для лексики фауны таковыми являются соматические и этологические особенности, половозрастная характеристика животного.

Значение пола животных выражается в карельском языке при помощи гетеронимии (lammas 'овца' - bossi 'баран'), лексем -разграничителей (ета 'самка', iza, uros 'самец'), причём, данный способ характерен больше для домашних животных. Соотнесённость к тому или иному полу диких животных осуществлялась лишь для зверей, являющихся объектом охоты - лося, лисы, волка, медведя. Половозрастное разграничение было свойственно уже для финно-угорского языкового единства.

Для номинации детёнышей животных, молодняка используется лексический способ (vaza 'телёнок', vuonna 'ягнёнок'), а также лексемы -poigu, -pendu, присоединяемые к зоониму: koiranpoigu 'щенок'. У домашних животных, имеющих важное хозяйственное значение, возрастная градация представлена более подробно, так например, отдельной лексемой отмечен практически каждый год жизни домашнего оленя.

Самцы домашних животных маркируются также по способности/ неспособности к оплодотворению. Для обозначния охолощённого самца в карельском языке существуют специальные лексемы salvo (salvohakki 'охолощённый бык'), ora (orapocci 'охолощённый боров'), orih (orihhebo 'жеребец').

Этологически мотивированные зоонимы отражают образ жизни животного, его поведение (matkoravu 'кочующая, пришлая белка', pillamuskontie 'медведь-шатун'), характерные действия животного, его предназначение (ajohebo 'ездовая лошадь',paimoikoira 'собака-пастух'), указывают вид корма и способ добывания пищи (kagrakondie 'медведь-овсянник', heinubossi 'сеном откормленный тощий баран'), место обитания (тессарого 'дикий северный олень', peldojanis 'заяц - русак'), время года (suiizvaza 'телёнок, рождённый осенью', talvireboi 'лиса с зимним (чистым) мехом') и т. д.

Экстерьер животного, цвет и качество его меха, волосяного покрова составляет основу соматически мотивированных зоонимов: mustuvillureboi 'чёрношерстная лиса', villulammas 'шерстная овца'. Названия, характеризующие масть домашних животных, являются однокомпонентными дериватами от прилагательных цветообозначения: harmoi, harmukki 'серая овца, корова' < harmai 'серый', musti 'овца чёрной масти' < mustu 'чёрный'.

Основой для метонимических названий может являться характерная деталь или часть тела животного: notkoselka 'олень, лошадь, корова с прогнутой спиной', nahkasiipi 'летучая мышь', sarvipia 'олень с рогами'. В целом, метонимический перенос с части на целое как способ мотивировки обладает высокой продуктивностью при номинации фауны и флоры.

Семантические изменения, характерные для зоонимической лексики, включают в себя сужение значения, перенос названия с одного животного на другое, превращение лексических метафор и метонимий в зоонимы.

Сужение значения как фактор формирования зоонимической лексики карельского языка можно проследить на примере названия собаки koira, где родополовое значения *koj(e) 'особь мужского пола' сузилось до конкретного вида животного - собака. Первоначальное значение индоевропейского заимствования porsas 'дикая свинья' сузилось в прибалтийско-финских, мордовском языках до значения 'поросёнок'.

Переносу названия с одного животного на другое способствует внешнее сходство животных, совпадение их внешних признаков: siipiorava 'белка-летяга' < orava 'белка', udlindu 'летучая мышь' < lindu 'птица'. Практически все названия полевок в карельском языке построены на переносе названий как по внешней схожести, так и по образу жизни.

Семантический сдвиг - смещение названия одного вида животного на другой как способ номинации положен в основу эвфемизмов белки: lahtdmaine 'тёлочка', hongaharga, hongahakki 'сосновый бык', vasanen 'телёнок', а также медведя mecanhakki 'лесной бык'. При этом происходит перенос названия домашнего животного на дикого зверя.

Метонимические и метафорические наименования обусловлены сдвигом денотативной соотнесенности, как например, в лексеме tulikko 'белка с летним мехом' сема 'огонь' стала олицетворением животного огненно рыжей масти.

Основными способами языкового выражения эвфемизмов являются метонимическая и метафорическая номинации. Большинство подставных названий соматически мотивированные зоонимы, например, hannikas, pitkahanda 'волк', sarvikko, sarvicca 'лось', suurisarvine 'дикий олень', pitkakorva 'лось'. Многочисленные подставные названия медведя в карельском языке также включают ряд соматически мотивированных лексем: leveioccu 'широколобый', leviekapala, levieloappa 'широкая лапа', karvajalka 'мохноногий'. Названия karhu (от прилагательного karhea 'шершавый, грубый'), ohto 'волосатый' мотивированны наличием меха, его качеством.

Основанные на сходстве либо простой ассоциации названия волка hukku, ruagaccu, ruaguhandu являются генетическими метафорами. Особое отношение карел к медведю как культовому зверю обусловило появление таких 'возвышенных' метафорических лексем, как Kulta 'золото', Нореа 'серебро', Kuulu 'знатный', Jumalan vilja 'божественный хлеб'. Выбор семы 'хлеб' в качестве мотива метафоры встретился также в названии emannanvilja 'скот' = 'хозяйкин хлеб'.

Отождествление медведя с хозяином, 'духом' леса нашло воплощение в метафорах тесса, где архисема 'лес' заменяется новой семой 'медведь', meccalaini 'лесной', mecanelava 'лесной житель', mecanmies 'лесной мужчина', mecankuningas 'король леса', тесапотепа 'лесное яблоко'. Способность метафоры создавать сходство за счёт двуплановости проявляется в таких метафорических названиях медведя, как lihasiemen 'мясное семя', karvalallo 'меховая копна', rahakarva 'денежный мех', mustaturki 'чёрная шуба', musta mies 'чёрный мужчина'.

Как приём эвфемии может быть использована метафорическая прономинация (замена апеллятива онимом), например Osmo 'росомаха'

Osmund,peldopedroi 'заяц-русак' < 'полевой Пётр'.

Звукоподражание как способ номинации лежит в основе фонетически мотивированных лексем, обозначаемых как дескриптивные либо ономатопоэтические слова. Номинация данной группы зоонимов может быть основана на звуке, издаваемом животным, зверем: n'aun'oi 'кошка' <п'аи; hau 'собака' < hau. Сюда же относятся редуплицированные названия рири 'заяц' < ри, рбрд 'медведь' < рд-д (слово - запугивание). В основе номинации может лежать также междометие призыва, гона животных: kissa, kissi 'кошка' kis-kis; kutti, kudzu 'собака, щенок' < kut'-kut'. К данному типу номинации относятся также звукообразные названия, звучание которых создает ассоциативное впечатление о форме, передвижении и других признаках животного: kondii 'медведь' (< kontia 'идти с трудом'), vilgoi 'волк' (< vilgoa 'мерцать, сверкать').

Говоря о диалектных особенностях зоонимической лексики карельского языка, необходимо отметить наличие в северных диалектах собтвенно карельского наречия заимствований из финского языка: susi 'волк', karppa 'горностай', oinas, passi 'баран', pukki 'козёл', sonni 'бык', lumikko 'ласка'. Соответственно употребления лексем в диалектах у ряда животных выявлены синонимические пары, как например, характерное для северных диалектов название свиньи sika и более распространённый синоним - pocci, названия нетели hiehko ~ lahtoma, быка harka (sonni) ~ hakki и т.д.

Проведённое сравнительно-историческое исследование карельской зоонимической лексики позволило представить продуктивность способов номинации в лексико-семантической группе зоонимов в следующем процентном соотношении: деривация - 50%, композиция -50%, из них метафоризация - 12%, метонимия - 11% . Для лексики фауны карельского языка характерно наличие большого числа метафор и метонимий, дескриптивных зоонимов, что ещё раз подтверждает образность и метафоричность карельской речи.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Жаринова, Ольга Михайловна, 2006 год

1. Аристэ 1978 Аристэ П. Прибалтийско-финские и иранские контакты / П. Аристе // Fenno-ugristica. - 1978. № 5. - С. 3-9.

2. Березович 2000 Березович Е. J1. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. / Е. J1. Березович / Екатеринбург: изд-во Уральского университета, 2000.- 528с.

3. Березович 2004 Березович Е. J1. К этнолингвистической интерпретации семантических полей / Е. J1. Березович // Вопросы языкознания. - 2004. № 6. С. 3-25.

4. Блинова 2000 Блинова О. И. Русская мотивология. Томск, 2000.

5. Бубрих 1937 Бубрих Д. В. Грамматика карельского языка (фонетика и морфология). Петрозаводск, 1937.- 79с.

6. Бубрих 1947 Бубрих Д. В. Происхождение карельского народа. Повесть о союзнике и друге русского народа на севере. / Д. В. Бубрих / Петрозаводск, 1947.- 51с.

7. Бубрих 1948 Бубрих Д. В. Историческое прошлое карельского народа в свете лингвистических данных / Д. В. Бубрих // Известия Карело-Финской научно-исследовательской базы АН СССР. Петрозаводск. - 1948. Вып. 3. С. 42-50.

8. Бубрих 1955 Бубрих Д. В. историческая морфология финского языка. -M.-JI. 1955. - 186с.

9. ДАЕСЯ Бубрих Д. В. Диалектологический атлас карельского языка. Karjalan kielen murrekartasto/ Д. В. Бубрих, А. А. Беляков, А. В. Пунжина / Helsinki, 1997. - 219с.

10. Булаховский 1953 Булаховский J1.A. Введение в языкознание. 4.2. Учебное пособие для гос. универ-ов и пед. инст-ов/ J1.A. Булаховский / - М.: Учпедгиз, 1953. - 178с.

11. Винокурова 2006 Винокурова И.Ю. Животные в традиционном мировоззрении вепсов (опыт реконструкции). -Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2006. - 448с.

12. Гак 1977 Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. - М., 1977.

13. Гак 1977 Гак В. Г. К типологии лингвистических номинаций / В. Г. Гак // Языковая номинация. Общие вопросы. М., 1977.-С. 230-294.

14. Германович 1954 Германович А. И. Слова клича и отгона животных в русском языке / А. И. Германович // Известия Крымского педагогического института. Симферополь. 1954. Т. XIX. С. 297-328.

15. Голев 1989 Голев Н.Д. Динамический аспект лексической мотивации. - Томск, 1989. - 249с.

16. Голомидова 1998 Голомидова М. В. Искусственная номинация в ономастике. Екатеринбург, 1998.

17. Гура 1997 Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции / РАН. Ин-т славяноведения и балканистики. - М.: Индрик, 1997.-910с

18. Ефремов 1990 Ефремов А. С. Принципы номинации травянистой и ягодной флоры в марийском языке/ А. С. Ефремов / Вопросы марийской ономастики. Йошкар-Ола. - 1990. Вып. 7. С.113-140.

19. Зайков 2000 Зайков П.М. Глагол в карельском языке (грамматические категории лица-числа, времени и наклонения)/ П.М. Зайков / Петрозаводск: ПетрГУ, 2000.- 290с.

20. КРС 1999 Зайков П.М. Карельско-русский словарь/ П. М. Зайков, Л.И. Ругоева. - Петрозаводск: Периодика, 1999. - 224с.

21. Зеленин 1929 Зеленин Д. К. Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии. Ч.1.: Запреты на охоте и иныхпромыслах / Д. К. Зеленин // Сборник музея антропологии и этнографии. Ленинград. 1929. VIII. С. 1-151.

22. История 2001 История Карелии с древнейших времён до наших дней / Науч. ред. Н. А. Кораблёв, В. Г. Макуров, Ю. А. Саватеев, М. И. Шумилов. - Петрозаводск: Периодика. 2001.- 944с.

23. Ивантер 2001 Ивантер Э.В. Млекопитающие / Э.В. Ивантер. - 3-е изд., испр. и доп. - Петрозаводск: ПетрГУ, 2001.- 208с.

24. Керт 2000 Керт Г. М. Очерки по карельскому языку: Исследования и размышления / Г. М. Керт / - Петрозаводск: Карелия, 2000.- 111с.

25. Кочкуркина 1982 Кочкуркина С. И. Древняя корела / С. И. Кочкуркина. - Л.: Наука, 1982 ю 216с.

26. Красная книга Карелии. / Науч. ред. Э. В. Ивантер, О. Л. Кузнецов/ Петрозаводск: Карелия, 1995. -286с.

27. Крейнович 1958 Крейнович Е.А. Юкагирский язык/ Е.А. Крейнович. -М.-Л., 1958.

28. Кузнецова 1990 Кузнецова М. К. этимологии названия кошки в марийском языке/ М. Кузнецова // Fenno - ugristica. - 1990.- № 17.-С. 107-112.

29. Кузнецова 1990 Кузнецова М. О названиях домашних животных в марийском языке/ М. Кузнецова // Fenno - ugristica. - 1990. - № 17. -С. 113-128.

30. Кузнецова 1993 Кузнецова М. Происхождение названий животных в марийском языке/ М. Кузнецова // Linguistica uralica XXIX 1993 №3.-С. 182-189.

31. Кузнецова 1995 Кузнецова М. Марийские зоонимы в рукописном словаре Э. Беке/ М. Кузнецова // Congressus Octavus Internationalis Fenno - Ugristarum 10. - 15. 8. 1995.Pars V. Sessiones sectionum. Lexicologia end onomastika. - Yvaskyla, 1996. -C. 92-97.

32. Лексика 2005 Лексика по фауне и флоре / сост. Л.Ф. Маркианова. - Петрозаводск: Периодика, 2005. - 64с.

33. Линевский 1940 Линевский А. М. Очерки по истории древней Карелии, ч.1/ А. М. Линевский. - Петрозаводск: Госиздат КФССР, 1940. - 130с.

34. Лушникова 2005 Лушникова А. В. Календари Северной Евразии и Сибири как источник для реконструкции древней картины мира/ А. В Лушникова. // Вопросы языкознания. -2005.- № 5.-С. 11-30.

35. Макаров 1966 Макаров Г. Н. Карельский язык // Языки народов СССР/ Г. Н. Макаров / М., 1966. Т.З. С. 61-80.

36. Маковский 1996 Маковский М. М. Язык - Миф -Культура (символы жизни и жизнь символов)/ М. М. Маковский.- М. 1996.-329с.

37. Маркелова 2005 Маркелова Т. В. Метафорическая ценность фразеологизмов с опорным компонентом зоонимом или фитонимом/ Т.В.Маркелова, О.Г. Хабарова // Филологические науки.-2005. №5.-С. 17-28.

38. Москвин 2001 Москвин В. П. Эвфемизмы: системные связи, функции и способы образования/ Москвин В.П. // Вопросы языкознания. -2001. № З.-С. 58-69.

39. Нестеров 1990 Нестеров С.П. Конь в культах тюркоязычных племён Центральной Азии в эпоху средневековья. Новосибирск, 1990. - 143 с.

40. Окладников 1964 Окладников А. П. Олень золотые рога/ А. П. Окладников. - JI.-M. 1964.

41. Основы 1975 Основы финно-угорского языкознания (прибалтийско-финские, саамский и мордовские языки).- М.: Наука, 1975.-345с.

42. Основы 1974 Основы финно-угорского языкознания (вопросы происхождения и развития финно-угорских языков). - М.: Наука, 1974.-484с.

43. Прибалтийско-финские 2003 Прибалтийско-финские народы России/ Отв. ред. Е.И. Клементьев, Н.В. Шлыгина; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. - М.: Наука. 2003.- 671с.

44. Рут 1992 Рут М. Э. Образная номинация в русском языке/ М. Э. Рут. - Екатеринбург. 1992.

45. Рягоев 1977 Рягоев В. Д. Тихвинский говор карельского языка / В. Д.Рягоев / - Л.: Наука, 1977. - 287с.

46. Рягоев 1993 Рягоев В. Д. Карельский язык/ В.Д. Рягоев // Языки мира. Уральские языки. - М., 1993. - С. 63-76.

47. Рягоев 2005 Рягоев В.Д. Семантика и мотивация наименований летучей мыши (на материале ALFE)/ В.Д. Рягоев // Прибалтийско-финское языкознание: лингвогеографическиеисследования. Сборник статей.- Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2005.-С. 85-96.

48. Серебренников 1971 Серебренников Б. А. Этимологические заметки/ Б. А. Серебренников // Этимология. М., 1971.-С. 207-214.

49. Сетаров 1984 Сетаров Д.С. Номинация, мотивация и этимология слова (на материале названий животных)/ Д.С.Сетаров.-Вильнюс. 1984.

50. СКЯ, 1990 Словарь карельского языка (ливвиковский диалект)/ Сост. Г. Н. Макаров. - Петрозаводск: Карелия, 1990. - 495с.

51. СКЯ, 1994 Словарь карельского языка (тверские говоры)/ Сост. А. В. Пунжина. - Петрозаводск: Карелия, 1994. - 396с.

52. Сопоставительно-ономасиологический словарь диалектов карельского, вепсского, саамского языков (рукопись). Хранится в секторе языкознания ИЯЛИ КНЦ РАН.

53. СРНГ 1981 Словарь русских народных говоров. Вып. 17. Л., 1981.-383с.

54. Тайлор 1989 Тайлор Э.Б. Первобытная культура/ Тайлор Э.Б. / М.:издательство политической литературы, 1989. -573с

55. Тароева 1965 Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (Карельская АССР). Этнографический очерк/ Тароева Р.Ф. / М.-Л.: Наука, 1965.-223с.

56. Телия 1996 Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты/ В.Н. Телия / М., 1996. - 284с.

57. Толстая 2002 Толстая С. М. Мотивационные семантические модели и картина мира/ С. М. Толстая // Русский язык в научном освещении. - 2002. - № 1 (3).

58. Трубачёв 1960 Трубачёв О. Н. Происхождение названий домашних животных в славянских языках. Этимологические исследования/ О.Н. Трубачёв / М. 1960. - 115с.

59. Уфимцева 1968 Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. /А. А. Уфимцева / М.: Наука, 1968. -272с.

60. Уфимцева 1986 Уфимцева А. А. Лексическое значение (принцип семиологического описания лексики). /А. А. Уфимцева /- М.: Наука, 1986. - 240с.

61. Фасмер 1986 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах/ М. Фасмер /М., 1986. Т. 1-4.

62. Федотова 2002 Федотова В. П. Дескриптивные глаголы в карельском языке. Karjalan kielen deskriptiiviverbit. Словарь/ В. П.Федотова / - Петрозаводск, 2002. - 165с.

63. Флинт В. Е., Чугунов Ю. Д., Смирин В. М. Млекопитающие СССР М., 1970. 437с.

64. Хайду 1985 Хайду Петер. Уральские языки и народы/ Петер Хайду/ М.: Прогресс, 1985. - 430с.

65. Хакулинен 1953 Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. Ч. 1. Фонетика и морфология/ Л. Хакулинен / М.: Издательство иностранной литературы, 1953. - 311с.

66. Хакулинен 1955 Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. Ч. 2. Лексикология и синтаксис / Л. Хакулинен / М.: Издательство иностранной литературы, 1955. - 292с.

67. Хаузенберг 1972 Хаузенберг А.-Р. Названия животных в коми языке (сравнительно-исторический анализ)/ Хаузенберг Анну-Рээт / Таллинн, 1972. - 238с.

68. Хахалкина 2003 Хахалкина Т.В., Быконя В.В. Нганасанская зооннмия / Т.В Хахалкина., В.В Быконя // Linguistica uralica. XXXIX, 2003, № 3, С. 188-197.

69. Языковая номинация 1977 Языковая номинация (виды наименований). М.: Наука, 1977. - 356с.

70. Языковая номинация 1977 Языковая номинация. Общие вопросы. М.: Наука, 1977. - 359с.

71. Якубинский 1926 -Якубинский Л.П. Несколько замечаний о словарном заимствовании / Л.П. Якубинский // Язык и литература. Т. 1. Вып. 1-2. М., 1926.

72. Ahtia 1936 Ahtia E.V. Karjalan kielioppi. Suojarvi, 1936.144s.

73. Collinder 1977 Collinder Bjorn. Fenno-Ugric vocabulary: an etymological dictionary of the Uralic languages. Hamburg, 1977. - 217s.

74. Genetz 1872 Genetz A. Wepsan pohjoiset etujoukot // Kieletar 1:4. helsinki, 1872. s. 3 - 32.

75. Genetz 1880 Genetz A. Tutkimus Venajan Karjalan kielesta // Suomi II: 14. Helsinki, 1880, s. 3 - 247.

76. Genetz 1885 Genetz A. Tutkimus Aunuksen kielesta // Suomi II: 17. Helsinki, 1885. S. 3 - 194.

77. Hakkinen 1990 Hakkinen K. Mista sanat tulevat. Suomalaista etymologiaa. SKS, Helsinki, 1990. -326s.

78. Hakkinen 2004 Hakkinen K. Nykysuomen etymologinen sanakirja. Juva, 2004.

79. Itkonen 1983 Itkonen T. Valikatsaus suomen kielen juuriin // Virittaja 1983: S. 190-229, 349-383.

80. Itkonen 1993 Itkonen T. Aunuksen aanneopin erikoipiirtee ja aunukselaismurteiden synty. - Aloja ja aiheita. Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia 216. Helsinki, 1993. S. 112-145.

81. Kiparsky 1949 -Kiparsky V. Tuhkuri 'vesikko (mustela lutreola)' ym./ V. Kiparsky //Virittaja, 1949. S. 58-68.

82. Kalima 1932 -Kalima J. Hiukan arjalaisista lainasanoista/ J. Kalima//Virittaja, 1932. S. 104-109.

83. Kalima 1936 -Kalima J. Itamerensuomalaisten kielten balttilaiset lainat. Helsinki, 1936. 252s.

84. Kalima 1952 -Kalima J. Slaavilaisperainen sanastomme. Tutkimus itamerensuomalaisten kielten slaavilaisista lainasanoista. Helsinki, 1952.

85. KKS Karjalan kielen sanakirja. Helsinki, I osa, 1968; II osa, 1974; III osa, 1983; IV osa, 1993; V osa, 1997; VI osa, 2005.

86. Kirkinen 1963 -Kirkinen H. Karjala idaan kulttuuripiirissa. Bysantin ja Venajan yhteyksistakeskiajan Karjalaan.Helsinki, 1963. -263s.

87. Koivulehto 1990 -Koivulehto J. Sananselityksia. Karjanhoitia // Kieliposti, 1990. № 4. - S. 36-37.

88. Koivulehto 1976 -Koivulehto J. Vanhimmista germaanisista lainakosketuksista ja niiden ikaamisesta. Virittaja 1980.- S. 33-45, 247-281.

89. Koivulehto 1979 -Koivulehto J. Lainoja ja lainakerrostumia. Virittaja 1983. -S. 267-301.

90. Kortesalmi 1991 -Kortesalmi J. Pohjois-vienan poronhoito. Talonpoikien poronhoidon alue, ominaislaatu, ika, alkupera ja kehityslinjat vuoteen 1922. Helsinki, 1996. 566s.

91. Kulonen 1986 Kulonen Ullo-Maija Lehmuksen ja vahan eraan kotielaimenkin nimesta // Virittaja 1990. - S. 334-337.

92. Kujola 1944 Kujola Juho Lyydilaismurteiden sanakirja. Lexica societatis. Fenno-ugricae IX. Helsinki, 1944. -543s.

93. Meri 2002 Meri Veijo Sanojen synty. Gummerus, 2002,457s.

94. Nirvi 1944 Nirvi R. Sanankieltoja ja niihin liittyvia kielenilmioita itamerensuomalaisissa kielissa. Riista- ja kotielaintalous. Suomalaisen kirjallisuuden seuran toimituksia 223. osa. Helsinki, 1944.-344s.

95. Ojansuu 1908 -Ojansuu H. Hehko, hehvo, hiehko // Virittaja, 1908.-S. 33-35.

96. Ojansuu 1909 -Ojansuu H. Pieni llsa hehko, hehvo, hieho sanoj en etymologiaan// Virittaja, 1909.-S. 14-16.

97. Palm 1966 Palm M. Deskriptiiviverbiemme kompositiosta // Virittaja № 4,1966.- S. 382-385.

98. Pohjanvalo 1947 Pohjanvalo Pekka. Salmiin murteen sanakirj a. - Helsinki, 1947. - 173s.

99. Ravila 1952 Ravila P. Onomatopoieettisten ja deskriptiivisten sanojen asema kielen aannesysteemissa // Virittaja, 1952. - S. 262-274.

100. Ruoppila 1943 Ruoppila V. Kotielainten nimitykset suomen murteissa hevonen, nauta, lammas, vuohi. Helsinki, 1943. -232s.

101. Ruoppila 1947 Ruoppila V. Kotielainten nimitykset suomen murteissa sika, koira, kissa, siipikarja. Helsinki, 1947. - 149s.

102. Sivula 1989 Sivula Jaakko Lintu soidessa sokea: Suomen murteiden kiimatermisto/ Suomalainen Kirjallisuuden Seura. - Helsinki, 1989. - 330s. (Suomalaisen Kirjallisuuden Seuran Tutkimuksia, N504).

103. SKES Suomen kielen etymologinen sanakirja / Y.Toivonen, E. Itkonen, A. Joki, R. Peltola // Lexica Societatis Fenno-ugricae XII. Helsinki, I, 1955; II, 1958; III, 1962; IV, 1969; V, 1975; VI, 1978.

104. Suomen sanojen alkupera. Etymologinen sanakirja. Helsinki, I (A-K) 1992; II (L-P) 2000; III (R-O) 1995.

105. Toivonen 1917 Toivonen Y. Etymologisia huomioita // Virittaja, 1917.-S. 81-87.

106. Toivonen 1953 Toivonen Y. Suomalais-ugrilaisesta alkukodista // Virittaja, 1953. - S. 5-36.

107. Turunen 1979 Turunen A. Kalevalan sanat ja niiden taustat. Lappeenranta, 1979. - 414s. ISBN 951-9363-24-6

108. Virolainen 1953 Virolainen S. Tyylihavaintoja kannakselaisesta kansankielesta // Virittaja, 1953. - S. 274-278.

109. Virtaranta 1958 Virtaranta P. Vienan kansa muistelee. Helsinki, 1958.-804c.

110. Virtaranta 1968 Virtaranta P. Karjalan kielen sanakirjan johdanto// Karjalan kielen sanakirja 1//Lexica Societatis Fenno-ugricae XVI. 1. 1968. -S.VII-XGIX.

111. Virtaranta 1972 Virtaranta P. Die dialekte des Karelischen // Советское финно-угроведение, 1972. - № 1. - С. 7-27.