Языковая репрезентация социальной и институциональной структуры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.01, кандидат социологических наук Макушева, Мария Олеговна

• Макушева, Мария Олеговна
• кандидат социологических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Макушева, Мария Олеговна

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I СОЦИАЛЬНАЯ ЯЗЫКОВАЯ ПРАКТИКА КАК ЭЛЕМЕНТ ОБРАЗА ЖИЗНИ ГРУППЫ

1.1. Изучение языка в социальном контексте: между лингвистикой и социологией

1.2. Язык как социальный факт. Социальная и идеологическая природа знака

1.3. Языковые, ментальные и социальные структуры

1.4. Знаковая природа социального

1.5. Групповой вариант языка как социальная практика

Социологическая специфика в понимании языковых феноменов: в качестве

заключения

ГЛАВА II СУБЪЕКТИВНЫЙ АСПЕКТ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ И СОЦИАЛЬНЫЕ ЯЗЫКОВЫЕ ПРАКТИКИ

2.1. Социологически релевантные различия в исследовании социальных языковых практик

2.2. Языковой выбор как выражение социального статуса и социальной ситуации

2.3. Воспроизводство социальной языковой практики и социальные границы. Проблема иерархии в языке

2.4. Воспроизводство социальной языковой практики как выражение социальной

идентичности и лояльности

Заключение ко второй главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приложение. Исследование случая: вербальные средства в конструировании социального движения (на примере протестного движения «За честные выборы» в

г. Москва в 2011-2012 гг.)

Библиографический список

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Языковая репрезентация социальной и институциональной структуры»

ВВЕДЕНИЕ

С начала XX века языковая проблематика в социогуманитарных науках развивалась волнообразно и, наконец, «захлестнула» большую часть их областей: «Язык вербует мир»1, как образно выразился Ричард Рорти, имея ввиду, в первую очередь, мир академический. Этому предшествовал длительный этап развития проблем языковой картины мира, символики языкового знака и семантики, метафорики естественного языка и социальной дифференциации речи. В результате этого процесса возникло несколько междисциплинарных областей, в которых пересеклись практически все социальные и гуманитарные дисциплины -социология, антропология, психология, культурология, собственно лингвистика.

Совершился так называемый «лингвистический поворот»2, сущность которого состояла в том, что указанные нелингвистические изначально дисциплины признали язык в качестве релевантного для себя объекта исследований и пришли к выводу об особой познавательной ценности исследований на стыке язык-общество. Кратко эту установку можно сформулировать так: язык сопутствует всем социальным процессам и пронизывает все социальные сферы, следовательно, в нем должно быть зашифровано некоторое объективное знание о социальной (психологической, культурной) реальности, которое, вооружившись специальными инструментами в виде теорий и методик, можно расшифровать. Процесс «вербовки» достиг наибольшего размаха с появлением на интеллектуальной арене Запада постмодернизма, объявившего, что социальная реальность - это и есть текст, и возникновения теорий дискурса.

В академической социологии о «повороте к языку» можно говорить лишь отчасти. Ряд классических и современных исследователей, о которых речь пойдет

1 Цит. по: Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. М., 2003. С. 390.

2 См.: Rorty R. Metaphilosophical difficulties of linguistic philosophy // The Linguistic Turn. Recent Essays in

Philosophical Method / Ed. by Rorty R. Chicago: The Univercity of Chicago Press, 1992. PR 1-40

ниже, признавали релевантность дискурсивных явлений при исследовании социальных институтов и процессов. Немногие уделяли языку внимание как самостоятельному социальному явлению. Также множество лингвистов, интересующихся социальными факторами, призывали к широкой интеграции социологического знания и языковедения. Но в целом, следует признать: в то время, как лингвистика использует адаптированный к своим целям аппарат социологии, социологи обращаются к данным лингвистики не так часто.

Актуальность темы исследования основывается на трех момента. Подход к изучению социальных феноменов с использованием языковых данных дает социологии несколько возможностей.

Во-первых, адаптация для социологии данных о социальном варьировании в речи помогает создать картину социальной дифференциации в ее субъективном аспекте, который сложно поддается изучению традиционными методами.

Во-вторых, адаптация для социологии данных семантики и семиотики представляет возможность развития так называемого эмического подхода. Дихотомия «эмическое/этическое» (термины введены лингвистом К. Пайком в 1954 г.) призвана обозначить два типа данных, касающихся человеческого поведения.

Этик-подход описывает ситуацию с позиции наблюдателя-исследователя, улавливая только общее и универсальное.

Эмик-подход - это описание поведения или представлений в терминах значений (осознаваемых или нет) самого актора. Это культурно-специфичный подход, который исходит из внутрикультурных определений. И он хорош именно тем, что помогает глубже понять поведение и убеждения, обусловленные внутрикультурными факторами.

Совершенно ясно, что социологическая наука не может, будучи обобщающей, использовать только субъективные и внутрикультурные описания. Однако же, нередки случаи чрезмерного обобщения из-за применения только универсальной категориальной сетки. Если наша задача - адекватно объяснить и предсказать поведение людей определенной культуры, то представляется

целесообразным совмещение этих подходов.

Эти подходы связаны с дискуссией об объективном и субъективном в социогуманитарном знании. Очевидно, что этический подход, построенный на четко определенных научных категориях более точен и объективен. Однако, эмический подход также не сугубо субъективен - нужны лишь специальные средства для интерпретации полученных данных. Таким образом, проблема переходит из эпистемологической в методологическую плоскость.

Эта проблема также значима и для социологии. Получение данных о повседневной жизни людей затруднено тем, что люди могут скрывать информацию или попросту не понимать и не осознавать важных факторов своего поведения. Поэтому применение подкрепленного отработанным аналитическим инструментарием эмического подхода - выход из затруднения. Оно может обеспечить объективность исследованию таких традиционно «ускользающих» сфер, как повседневность, групповая и организационная культура, идентичность. При этом языковая проблематика интересует нам как «зеркало», отражающее социальные процессы, институты, группы. В связи с этим мы употребляем термин «репрезентация» в значении «опосредованное отображение».

В-третьих, хочется добавить, что речь, понимаемая как поведение, может быть проанализирована в социологии как любой другой тип поведения. Для чего это нужно? Например, тенденции поведения людей в процесс ухаживания могут сказаться на состоянии всего института семьи и брака. Или поведение людей в сфере потребления или накопления средств сказывается на банковском секторе страны. Точно также, если нас интересует состояние и перспективы развития национального языка как базовой составляющих культуры и идентичности, нужно наблюдать за различными тенденциями в речи, обусловленными социальными факторами. Первичными при таком анализе будут именно социальные феномены - изменение положения групп в социальном пространстве, процессы миграции и ассимиляции, изменения в практиках СМИ, моде и так далее. Социолог при этом берет данные лингвистики, подобно тому, как Э. Дюркгейм брал за основу статистические данные о количестве самоубийств. Либо

же, использует созданный лингвистами инструментарий, что уже давно и вполне успешно практикуется (контент-анализ, интент-анализ и другое). Поэтому мы считаем данную проблематику релевантной для социологии, а тему исследования актуальной.

Объект исследования - это взаимосвязь языка с культурой общности и социальной структурой.

Предметом исследования выступают социальные языковые практики, которые связаны с образом жизни группы, социальной и институциональной структурой общества в объективном и субъективном измерениях.

Цель работы состоит в комплексной разработке понятия социальной языковой практики, связанной в своем существовании с социальной группой, в своем воспроизводстве - с более широким социальным порядком (социальной и институциональной структурой). Эта связь, определяющая структурные и содержательные особенности практики и социальные тенденции ее воспроизводства, выражается через понятие репрезентации. Для этого мы ставим следующие задачи:

1. на основе классических и современных текстов о социальной природе языка описать язык как социальный факт, проанализировать зависимость языка от особенностей социальной группы;

2. рассмотреть направление лингвистического детерминизма с точки зрения вопроса о влиянии языка на культуру и общество; вписать гипотезы когнитивной лингвистики в контекст исследования социальных и ментальных структур в социологии, антропологии и семиотике;

3. проанализировать опосредующую роль языка в обществе на уровне личности и ее социальной идентификации, коммуникации, институциализации, формирования групп, организаций, социальных движений;

4. представить языковой вариант группы как социальную практику;

5. проанализировать связь социальной дифференциации общества и социальных языковых практик с социологической точки зрения;

6. рассмотреть связь между воспроизводством социальной языковой

практики с социальным статусом и социальной ситуацией;

7. проанализировать влияние социальных границ и иерархии на воспроизводство социальных языковых практик и описать следование определенной практике как манифестацию социального положения и часть более общей стратегии группы, связанной с ее местом в социальной структуре;

8. описать следование социальной языковой практике как установление и выражение социальной идентичности и лояльности нормам и ценностям группы; выделить на основании п.п. 7 и 8 основные типы социальных языковых практик.

Разработанность темы исследования. Рассмотрение языковой проблематики имеет в социологии свои теоретические предпосылки. К языку в том или ином контексте обращался ряд классиков и современных ученых.

Уже основатель социологической науки, О. Конт, писал о языке наряду с такими областями человеческой жизни, как религия, собственность, семья,

л

разделение труда . Язык у Конта есть проекция на общество разума, подобно тому, как собственность есть проекция деятельности. Прогрессируя, проходя последовательно стадии развития, разум откладывается в языке общества. Оно, в свою очередь, может прогрессировать, так как может пользоваться достижениями предков. Язык есть средство обеспечения преемственности знаний. Получая его, мы получаем культуру в количественном понимании - как конкретный уровень развития цивилизации, и в качественном - как особенности культуры нашего народа.

Очень важно для изучения языка в социальном контексте имя Э. Дюркгейма. Язык рассматривается им в контексте теории социальных фактов и социальных представлений. Язык, по Дюркгейму, выражает то, каким образом объекты представлены в опыте группы. Понятия, которые фиксируют объекты опыта, - есть коллективные представление. С языком мы получаем систему понятий и наследуем многовековой опыт, содержащийся в классификациях, выработанных нашей группой4. Конечно, здесь очень тонка грань, отделяющая эту

3 Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 116.

4 См.: Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система Австралии // Религия и

общество. Хрестоматия / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Руткевич. М., 1996. С. 111 — 145.; Дюркгейм Э.

проблематику от антропологической. Но тонка она и в других признанных областях социологического изучения, например, в социологии знания, культуры, искусства, духовной жизни, политики.

В рамках теории символического интеракционизма язык, во-первых, вновь обсуждается в антропологическом контексте. Дж. Г. Мид отводит ему большую роль в процессе возникновения сознания (через задержку реакции на жест); в развитии абстрактного мышления и культуры как его результата (языковой знак является важнейшим в ряду значимых символов, так как максимально освобожден от ситуативного контекста и позволяет уйти от ситуации «здесь и сейчас»)5. Во-вторых, язык рассматривается как звено в цепи социального взаимодействия: люди, реагируя на действия других, интерпретируют их - придают им значение, посредством применения соответствующих концептов. «Интеракция людей опосредуется использованием символов, их интерпретацией или приданием значения действиям другого»6. В-третьих, принятие различных ролей в процессе социализации опосредовано языковыми знаками, которые структурируют социальный опыт субъекта и его идентичность.

Особо остро интерес к языку проявился в социологии знания и социальной феноменологии (А. Щюц, П. Бергер, Т. Лукман), сосредоточенных на проблематике идеальных оснований социальной жизни. В работах феноменологов представлен взгляд на общество как социально-сконструированное и рассмотрены механизмы такого конструирования, в которых язык занимает центральное место. Он, как и в теории интеракционизма, играет ведущую роль в поддержании общих определений реальности, фиксируя некоторый набор представлений, составляющих обыденное знание общности, и является основным звеном комплексного процесса институциализации7.

Б. Бернштайн рассматривает связь языка со структурной организацией

Самоубийство: социологический этюд. М.: Мысль, 1994; Дюркгейм Э. Социология образования. М.: Интор, 1996.

5 См.: Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию. Спб.: Алетейя, 2000.

5 Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология. М., 1984. С. 173.

7 См.: Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995.

общества в функциональном аспекте (первична для автора именно общность и ее деятельность); обратное влияние языка на поведение в форме развития различных стратегий ориентации; функционирование социально-языкового варианта в качестве средства социальной атрибуции, идентификации, селекции8.

У. Лабовым предложено понимание языка как социального института9. В языке под влиянием общества складывается комплекс социально-обусловленных отношений между языковыми знаками, стилями. Он включает в себя нормы его использования носителями разных социальных статусов и ролей в зависимости от социальной ситуации и в этом смысле получает у исследователя трактовку в качестве института. Исследуя язык, можно определить, какая социальная структура сообщается с лингвистической и как изменения в социальной структуре переходят в языковые изменения10. В центре внимания социолингвиста Лабова находится язык, а не социальные процессы, но его идеи и результаты исследований в полной мере применимы к нашей теме.

Здесь же хочется упомянуть российских лингвистов М.М. Бахтина и В.Н. Волошинова. Они наиболее полно в отечественной традиции подошли к проблеме социального в языке. Наиболее важна для нас их идея «язык как арена политической борьбы» В работе «Марксизм и философия языка» указано, что основой социального варианта языка является класс, но границы его не совпадают с границами знакового коллектива. Одни и те же знаки используются различными группами в различных ситуациях. И знаки несут на себе отпечаток интересов групп и характеристик ситуаций11.

Р. Барт концептуализирует интересующую нас проблематику в рамках понятия «письма» и, во-первых, рассматривает язык как средство манифестации социальной идентичности и социальной селекции, во-вторых, разрабатывает оригинальную концепцию социальной вариативности языка в зависимости от

8 См.: Bernstein В. Class, codes and control. Vol. I. Theoretical studies toward a sociology of language. London: Rutledge.

2003.

9 Labov W. The social stratification of English in New York City. The Second Edition. Cambridge, 2006. P. 11.

10 См.: Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. Вып. УП.

Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 96-181.

11 См.: Алпатов B.H. Волошинов, Бахтин и лингвистика. М.: Языки славянских культур, 2005.

отношений господства/подчинения12.

Особенно интересна для нас перспектива, предложенная Э. Гидденсом. Он сетует на недооцененность ряда дискурсивных явлений, осознанных и, особенно, неосознанных, которые могут дать информацию о практическом сознании и структурируемом им поведении акторов. «Мы имеем в виду те аспекты речи, которые по форме своей не могут быть отнесены к формулировкам пропозициональных предположений, или те, что, подобно юмору и иронии, обретают свое значение не столько исходя из содержания сказанного, сколько

1 Д

посредством стиля, образа выражения или манеры произнесения» .

П. Бурдье рассматривает язык в контексте своих теорий поля и капиталов14. С одной стороны, язык - это часть культурного капитала и средство различения групп. С другой стороны, язык - это средство установления и поддержания власти и предмет борьбы.

П. Штомпка15 относит сферу бытования языка в обществе к общественному сознанию и описывает язык как «инструмент идей». Роль символа как «общей конвенции» в группе в коммуникации и мышлении. Групповой язык и народный язык. «Язык - фундаментальная составляющая идеальной культуры»16. Кроме того, он играет роль в поддержании солидарности группы и отмежевании ее от других групп. Таким образом, язык есть элемент социальной идентичности.

Дж. Милрой и Л. Милрой трактуют языковые нормы наряду с другими локальными социальными нормами и связывают с сетевой организаций социального взаимодействия17.

12

См.: Барт Р. Война языков // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М„ 1989. С. 535-541.; Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика / Сб. пер. под ред. Степанова Ю.С. М., 1983. С. 306-349.; Барт Р. Разделение языков // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989. С. 519-535.

13 Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М., 2005. С. 28.

14 См.: Бурдье П. О производстве и воспроизводстве легитимного языка// Электронный источник: «Отечественные

записки». 2005. № 2. Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=23&article=1040#s; Бурдье П. Различения. Социальная критика суждения. Экономическая социология. Т. 6. 2005. № 3. Электронный источник: «Экономика. Социология. Менеджмент». Режим доступа: http://ecsoc.msses.ru.; Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов // Бурдье П. Социология политики. M, 1993. С. 55-79.; Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть// Бурдье П. Начала. М., 1994. С. 181-207.

15 См.: Штомпка П. Язык - инструмент идей // Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. М., 2010.

С. 303-307.

16 Там же. С. 306.

17 Milroy L. Linguistic change, social network and speaker innovation / Milroy L., Milroy J. // Jenerative Linguistics. 1985. № 21. P. 339-384.; Milroy L. Social network and social class: Toward an integrated sociolinguistic model / Milroy L.,

П. Эккерт и ее коллеги рассматривают языковые варианты как социальные практики, связанные с более широким статусным порядком, установившимся в

обществе. При этом следование практике Эккерт понимает как проявление

18

приверженности нормам и ценностям определенной социальной группы .

В.И. Карасик рассмотрел языковое варьирование в связи с категориями социального статуса и социальной роли в статическом и динамическом аспектах19.

Относительно общей теории социальной практики, помимо уже названного

20

П. Бурдье, нужно упомянуть Э. Гидденса , идеи которого во многом определили

21

методологическую базу работы, а также Г. Гарфинкеля . Из отечественных теоретиков хочется назвать, в первую очередь, В.В. Волкова22 и В. Вахштайна23.

Эти имена можно считать основными для выбранной нами сферы исследований. Большое количество авторов затрагивало отдельные узкие аспекты поставленной нами проблемы. Весь спектр направлений научной мысли, достижения которых должны быть учтены при исследовании языковой практики, мы свели в типологию. Она не претендует на универсальность и связана с необходимостью разделить направления на основе ведущего интереса автора. Мы выделили несколько направлений в социальном анализе языка.

• Анализ языка как социального феномена, связанного с особенностями образа жизни группы и ее структурной организацией, ценностно-нормативными ориентациями, местом в социальной структуре общества.

• Анализ факторов социальной вариативности языка, связанных со структурной организаций отношений.

• Связь социальной вариативности языка с классовым, тендерным, поколенческим порядками в их субъективном и объективном измерениях.

Milroy J. // Language in Society. 1992. № 21. P. 1-26.

18 См.: Eckert P. Linguistic Variation As Social Practice. Oxford: Blackwell Publishers Ltd. 2002.

19 См.: Карасик В.И. Языковой круг. Личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004.

20 См.: Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический Проект, 2005.

21 Гарфинкель Г. Знание социальных структур, основанное на здравом смысле: документальный метод интерпретации в профессиональном и непрофессиональном поиске фактов // Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб., 2007. С. 87-114; Гарфинкель Г. Исследование привычных оснований повседневных действий // Социологическое обозрение Том 2. 2002. № 1. С. 42-70.

22 Волков В.В. О концепции практик в социальных науках // Социологические исследования. 1997. № 6. С. 9-23.

23 Вахштайн В. «Практика» vs «Фрейм»: альтернативные проекты исследования повседневного мира // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7. № j. с. 65-95.

• Влияние на социальную вариативность языка ситуативных факторов.

• Описание и объяснения обратного влияния, которое язык оказывает на социум и поведение людей в нем: через процесс социализации и структурирование поведения, через поддержание групповых границ, через механизм селекции и так далее.

1. Анализ языка как социального феномена. Все работы данного направления опираются на классиков изучения языка в социальном контексте: И. Гердера, Ф. Гумбольдта, И.А. Бодуэна де Куртене, О. Конта, Э. Дюркгейма, Ф. де Соссюра, М.М. Бахтина и В.Н. Волошинова, Э. Сепира, А. Мейе, Ж. Вандриеса, Л.П. Якубинского, Е.Д. Поливанова, В.М. Жирмунского, Б. Гавранека, Дж. Фишмана.

В этом аспекте нам интересны исследования взаимосвязи языковой структуры и социальной, связь языка группы и особенностей ее социальной психологии (Дж. Фишер, Б. Бернштайн, Ф. К. Бок, Д. Хаймс, Дж. Гамперц).

Отношения господства-подчинения, власть, социальная иерархия, символический порядок и символическое насилие, влияющие на язык, исследуются в камках целого комплекса дисциплин. Считается, что начало разработке данной темы положено в трудах Р. Барта, Ж. Лакана, М. Фуко, которые исследовали идеологическую природу знака. Также у истоков изучения идеологии, сокрытой в языковом знаке стоит М.М. Бахтин («язык как арена идеологической борьбы»). Языковой знак как средство символического насилия, установления легитимного порядка исследуется Т. А. Ван Дейком, П. Бурдье, В. Клемперером, Р. Брауном, Н. Фэйркло, С. Холлом, А. Гилманом, Е. Левинтовой, Е.Е. Кутявиной, Е. Шейгал, Дж. Гамперцем, X. Кальтманом, Дж. Кук-Гамперц, Р. М. Блакаром, H.A. Купиной, П. Кунсманн, О. Карпенко и другими.

Из современных авторов, русскоязычных и иностранных, пишущих работы по теме связи языка и национального самосознания, национальной языковой картине мира, назовем имена А. Вежбицка, В.И. Карасика, Ю.Д. Апресяна, В.И. Антонова, П.М. Бицилли, Б. Гаспарова, A.B. Павлова, А.Д. Шмелева, A.A. Зализняка, И.Б. Левонтиной, Н. Мечковской, В.М. Сергеева, Т. Аошуан, A.B.

Павлову.

2. Связь языка к классовым, тендерным, поколенческим порядками в их субъективном и объективном измерениях, а также влияние на язык ситуативных факторов. Данный комплекс тем исследуется в работах И.А. Бодуэна де Куртене, М.М. Бахтина, Е.Д. Поливанова, A.M. Селищева, Л.П. Якубинского, В.М. Панова, Б.А. Ларина, Б. Бернштайна, У. Лабова, Дж. Гамперца, Д. Хаймса, П. Траджилла, С.М. Эрвин-Трипп, П. Бурдье, Дж. Чешир, Дж. Гамперца, Дж. Кук-Гамперц, Р. Браун, Р. Лакофф, Дж. Коатс, С. Ромейн, Дж. Камерон, X. Котхофф, Б. Барон, М. Бушолтц (М. Bucholtz), С. Левинсона, П. Кунсманн, А. Гримшоу, Р. Хадсона, Дж. Милрой, Л. Милрой, С. Ромейн, В.И. Карасика, Л.П. Крысина, Р. Рикфорда, Дж. Холмс, П. Эккерт, Р. И. Макдэвида, Е.А. Земской, Э. Скотта, О.Ю. Стрелковой, В.В. Колесова, Е.В. Осетровой, В. Быкова, Т.М. Дьячок, 3. Кестер-Тома, Л.З. Подберезкиной, Ф.И. Рожанского.

Отдельно выделим исследователей, которые интересовались ролью языка в формировании социальной идентичности: Дж. Гамперц, Дж. Кук-Гамперц, П. Эккерт, С. Ромейн, Дж. Коатс, Дж. Камерон, П. Кунсманн, М. Бушолтц (М. Bucholtz). А также, ученых, которые рассматривали речь как разновидность социального поведения и подходили к речи как к практике: Б. Бернштайн, М.М. Бахтин, Р. Барт, П. Бурдье, Дж. Р. Рикфорда, П. Эккерт, Дж. Холмс, М. Мейерхофф.

Нам также интересны исследования специфических текстов или наборов текстов, продуцируемых по одной теме и/или одним социальным субъектом (движением, организацией, институтом). Они получили название дискурса. С другой стороны, сам подход к анализу социального через тексты, производимые социальными агентами - нарративы, - также представляет немалый интерес. Исследованиями нарратива (методологический и методический аспект) занимались У. Лабов, Ф. Анкерсмитом, Д. Хейзом и Р. Мелло, С. Титц, Л. Коэн, Дж. Массон, H.H. Козлова и другие.

Анализ дискурса - чрезвычайно разветвленное направление, включающее сотни имен и множество тем (дискурс власти, тендерных отношений, этнодискурсы, образовательные дискурсы, религиозные дискурсы,

организационные дискурсы и так далее, дискурсы различных политических течений и эстетических направлений). Из наиболее известных представителей анализа дискурса назовем А. Слембрука, Н. Фэйркло, С. Холла, JI. Дж. Филлипс, М. В. Йоргенсен, Р. Водак, Н. Карпентье. В этом направлении работают российские авторы Н.Д. Арутюнова, Е. Левинтова, М.Н. Губогло, В. Красных, О.Ф. Русакову, Е.Г. Дьякову, Е.В. Ишменева, Д.А. Максимова, А.Ю. Зенкову, А.Д. Трахтенберга и другие.

Некоторым особняком стоит тема языка конфликта, понимаемого как специфический дискурс, формируемый в конфликтной ситуации. Ее разрабатывает, например, социолог O.A. Даниленко, Л. Масенко, Т.С. Вершинина.

3. Описание и объяснения обратного влияния, которое язык оказывает на социум и поведение людей.

Первое, на что стоит обратить внимание в этой теме - это теории лингвистического детерминизма, описывающие роль языковых знаков в мышлении и поведении. Чрезвычайно разработанная область исследований в этой теме основана на когнитивной теории метафоры. Данная тема, берущая начало от И. Гердера, Ф. Гумбольдта, A.A. Потебни, развивалась А. Сепиром, Б. Уорфом, Л. Витгенштейном, А.Р. Лурией, Ж. Фоконье, Э. Рош, Р. Браун, Б. Кей, Дж. Лайонзом, Л. Барсалоу, М. Халперном, Ф. Уилрайтом, Дж. Лакоффом, М. Джонсоном, М. Блэком, Э. В. Будаевым, А.П. Чудиновым, Т.А. Ван Дейком, У. Джеймсом, A.A. Залевской, Д. Дэвидсоном, Д. Гиираертсом (D. Geeraerts), Дж. Люси, Р. Швейдером, Р. Лангаккером, В.И. Карасиком, Н.Д. Арутюновой, Э.В. Будаевым и многими другими. Область эта, в связи с бурным ростом исследований метафорики в 70-е годы XX века, метко была названа «расширяющейся вселенной». Критика понимания метафоры как когнитивной конструкции представлена, например, у Д. Дэвидсона24.

Кроме того, все психосемантические методики, применяемые в социологии, так или иначе, соприкасаются с данной проблематикой. Это и метод семантического дифференциала Ч. Осгуда, и метод репертуарных решеток Дж.

24 См.: Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 172-193.

Келли и другие методики, связанные с построение субъективного индивидуального или группового семантического пространства. О психосемантических методах пишут, например, Е.Ю. Артемьева, В.Ф. Петренко, Т.С. Баранова, Н. Даудрих.

Также развиваются вопросы роли языка в сохранении культурной традиции народа и сопротивлении ее агрессивному дискурсу масс-медиа (A.B. Воронцов); роли языкового знака в восприятии народа, в формировании и поддержании этнических авто- и гетеростереотипов (Ю.А. Сорокин, Т.А. Ван Дейк, О. Карпенко).

Роль символической системы в социальном взаимодействии, конструировании и поддержании социальной реальности исследуется в рамках социологии Г. Гарфинкелем, И. Гофманом, Дж. Г. Мидом, А. Щюцем, П. Бергером и Т. Лукманом и другими учеными, работающими в рамках интеракционистской, феноменологической и этнометодологической парадигм. Дж. Серль придерживается схожей Бергером и Лукманом перспективы. Среди российских социологов здесь можно назвать И. Мартынюка и Н. Соболеву, анализирующих методологические подходы к символической социальной реальности; Н.С. Рябинскую, в обзорной работе рассматривающую две перспективы во взгляде на язык в социальных науках.

Данная тема не может рассматриваться как единая область интересов. Это скорее перспектива анализа социальной реальности, которая хорошо представлена в статье И. Мартынюка и Н. Соболевой: «За сознательными и рациональными формами культуры разнообразных общностей, за осознаваемыми и явными образами и представлениями людей скрыты более глубинные пласты коллективной психики, связанные с бессознательными структурами и выраженные в символической (прежде всего языковой) форме; они требуют изучения и со стороны социологии»23. В некотором смысле, вся социальная феноменология и социология знания есть науки о языке.

25 Мартынюк И. Соболева Н. Символическая социальная реальность // Социология: теория, методы, маркетинг, 2004. №3. С. 131.

Следует признать, что кроме П. Эккерт (указанная работа «Linguistic Variation As Social Practice») никто не описывал языковые вариации как социальные практики комплексно. Другими исследователями вопросы практики затрагивались лишь относительно литературы, обучения языку, нарративов, особенно политических и некоторых других частных вопросов. Существенное отличие нашего подхода от подхода школы «сообщества практик», которую представляет Эккерт, заключается в том, что мы выделяем два аспекта в социальной языковой практике. П. Эккерт связывает воспроизводство практик с поляризированным статусным порядком, но не прослеживает связь социальной практики с группой, образ жизни которой практика выражает. Это отличие, даже без учета прочих, являющихся следствием различных подходов, представляется нам существенным.

В разработке указанной темы мы стремимся в той или иной мере объединить выделенные нами аспекты интереса к языку в рамках теории социальных практик.

Нам хотелось бы отдельно остановиться на вопросе демаркации исследований естественного языка в социологии и лингвистике. Он встает перед нами в связи с существованием на стыке лингвистики и социологии дисциплины социолингвистики. Основатели социолингвистики не только использовали для анализа социальной вариативности языка традиционный набор социологических переменных, но и часто говорили о той роли, которую играет социология в изучении языка, и призывали социологов к исследованию речи. Поэтому часто возникает вопрос о том, является ли социолингвистика дисциплиной лингвистической или социологической и, соответственно, относится ли социальный аспект языка к ведению лингвистики или же социологии. Вопрос осложняется тем, что часто наряду с термином «социолингвистика» учеными используется вариант «социология языка». Рассмотрим основные тезисы, выдвинутые в рамках этой дискуссии.

У. Брайт, например, не делает различий между социологией языка и социолингвистикой, говоря о едином исследовательском поле, к которому

применяются структурные принципы. То есть изучаются языковые и социальные структуры, а не просто совокупности неких единиц; вскрываются взаимосвязи

Л/

этих структур, по возможности обнаруживаются каузальные связи .

У. Лабов, американский ученый, стоящий у истоков количественной социолингвистики, утверждает, что социолингвистика, в отличие от социологии

27

языка не имеет собственного предмета . То есть мы можем говорить как об особой дисциплине, отличной от лингвистики, только о социологии языка. Логика его рассуждения такова: язык - социальное явление, следовательно, лингвистика -наука социальная, обязанная учитывать экстралингвистические факторы функционирования языка. Социолингвистика же - это тавтология, избыточное понятие.

Социология языка, по Лабову, концентрируется вокруг социальных факторов в из взаимосвязи с языком. Более конкретного описания предмета социологии языка в его работах нет. Однако эти слова о взаимосвязи социальных факторов и языка можно истолковать следующим образом: интерес к языку не доминирует; язык интересует исследователя постольку, поскольку он связан с социальными процессами и явлениями; в фокусе - не язык сам по себе (область лингвистики) и не социальные процессы (ими занимаются соответствующие отрасли социологии), а именно взаимосвязь между социальными факторами и языком.

Несколько затемняет картину то, что Лабов также отделяет социолингвистику и социологию языка еще от одной дисциплины - этнографии речи. Под нею он понимает изучение реального функционирования языка, способов его использования в рамках определенной культуры: взаимоотношение кода, адресата, адресанта, канала, ситуации, темы. Такое определение ставит в тупик, так как очень сложным становится разграничение этнографии речи и социолингвистики. Ведь реальное функционирование языка (предмет этнографии речи) имеет коллективный характер (а предметное поле социолингвистики

26 Брайт У. Параметры социолингвистики // Новое в лингвистике. Вып. VII. М., 1975. С. 34.

27 См.: Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 96-181.

строится вокруг утверждения о коллективном характере речи) и, безусловно, зависит от социальных факторов (предмет социологии языка). Вероятно, этнография речи в варианте Лабова подразумевает более пристальное внимание к микро-уровню - исследование диалогов, в которых проявляются названные им детерминанты (канал, тема, роль). На наш взгляд, выделение данной проблематики из поля социологии языка не совсем оправдано, так как только связь микро- и макро-уровней дает возможность проследить не только как статичная языковая структура дифференцированно усваивается разными носителями, но и как разные группы носителей используют и в процессе использования изменяют ее, вырабатывая новые значения. Однако исследование микро-проблематики не входит в наши задачи.

Ряд ученых разделяют лингвистическое и социологическое в исследованиях языка в социальном контексте. Некоторые делают это на основе признания междисциплинарного статуса социолингвистических исследований, некоторые разводят предметные области социолингвистики и социологии языка.

Например, Д. Хаймс считает социолингвистику междисциплинарной областью, созданной временно для интеграции социологии, лингвистики и антропологии. Когда лингвисты включат аппарат анализа общества в свою предметную область, а социологи и антропологи осознают важность языковых

-ло

феноменов для своих наук, необходимость в социолингвистике отпадет .

Схожей точки зрения придерживается А.Д. Швейцер, считающий весь комплекс исследований на стыке язык-общество междисциплинарным29.

Р. Белл дает такой вариант различения предметных областей этих наук: собственно социолингвистика представляет собой «расширение лингвистического анализа путем включения информации о взаимодействии»; социология языка -«объединение языковых и социальных структур и их анализ в рамках теории знаков, исследующей использование знаков в социальной жизни». То есть ученым предлагается модель интеграции лингвистического и социологического знания на

28 См.: Швейцер А.Д. Междисциплинарный статус и предмет социолингвистики. Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка.

Т. 35. 1976. №4. С. 321.

29 Там же.

базе знаковой теории, то есть семиотический подход30.

Альтернативой ему служит, идущий от Б. Малиновского, бихевиористский подход к синтезу языкознания и социологии в социологии языка, в котором акцентируются поведенческие аспекты языка31. Бихевиористскую интерпретацию на основе модели «стимул-реакция» предложил в социологии языка К. Пайк. Однако подобный подход также не позволяет однозначно разделить наши дисциплины, а, кроме того, имеет ограниченный, как и всякий бихевиоризм, объяснительный потенциал.

П. Траджилл, исследователь-диалектолог, выделяет собственно социолингвистику, которая исследует язык в его социальном контексте и отвечает на «вопросы, интересные лингвисту» - природа языка, его изменения и прочее; и социологию языка как исследование того, как представители различных групп реально пользуются языком в разных контекстах - политическом, педагогическом и так далее32. В отличие от социолингвистики, которая изучает вариативность языка, зависящую от социальных условий его существования, социология языка интересуется тем, как распределен язык, в частности языковые варианты в различных социальных группах, и как эти группы с помощью языка достигают своих целей.

Российский исследователь А.Н. Иванов выделяет две линии интереса в социальном исследовании языка - влияние языка на общество и общества на

33

язык . На первый взгляд может показаться, что эти направления логично делятся между социологией и лингвистикой - первую интересует общество, вторую язык. Но, при внимательном рассмотрении, очевидно, что данные темы не могут рассматриваться по отдельности. Если рассматривать язык какой либо группы, то в нем переплетается как зависимость языка от образа жизни и деятельности людей, так влияние языка на систему социальных установок членов группы,

30 Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М., 1980. С. 47-48.

31 См.: Швейцер А.Д. Предисловие // Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М., 1980. С. 9.; Murdock

GP. Bronislav Malinovski //American Antropologist. № 45. 1943. P. 441-451. Электронный источник: сайт Американской Антропологической Ассоциации. Режим доступа: http://www.aaanet.org/committees/commissions/centennial/history/095malobit.pdf.

32 См.: Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М., 1980. С. 28.

33 См.: Швейцер А. Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. М.: Высшая школа, 1978

лояльность и идентичность. Например, как изучать двуязычие российского дворянства, разрывая две эти темы, разводя их по двум разным дисциплинам? Это означает, что исследователи-социолингвисты в работе, скажем, над проблемой престижности французского языка в среде билингвов (русский/французский) будут изучать, как социальные условия данной группы влияют на её языковой выбор. В то же время исследователи-социологи будут заниматься тем, как именно повлиял французский язык на картину мира соответствующей группы (языковая картина мира), каковы его функции для данной общности и так далее. Однако наши гипотетические исследователи столкнутся с проблемой междисциплинарных областей: практическое сознание едино, языковая картина мира выделяется в нем лишь с познавательными целями и в реальности не существует. Как же в этом случае социолингвисту изучать сферу мотивации языкового выбора? Или социологу - влияние языка на картину мира, если сложилась она под влиянием языка и нужно для начала посмотреть, как и почему данный язык был выбран общностью (обладающей опять же сформировавшейся языковой картиной мира), то есть изучить динамику языкового поведения, которая, несомненно, натолкнется на проблему влияния общности на язык.

Автор многократно переиздававшейся работы «ЗосюНг^шбйсб» Р. Хадсон определяет социолингвистику как исследование языка в его связи с обществом. Перевернутое же определение социолингвистики - исследование общества в его отношении к языку, - есть предмет социологии языка. То есть Хадсон разводит эти дисциплины на основе ведущего интереса к языку либо к обществу и на основе того, в чем исследователь более компетентен - в изучении лингвистических проблем, либо социальной структуры34.

Российские социолингвисты Л.П. Крысин и В.И. Беликов однозначно утверждают, что социолингвистика - это дисциплина лингвистическая, хотя и формировалась она на стыке с социологией, среди ее основателей были социологи, она заимствует социологические методы и подходы. Социологию языка авторы считают, соглашаясь с рядом современных исследователей,

34 Н^оп И. А. ЬПгоёиаюп // Ниёвоп Я. А. 8осю1ог^1шПсз. СатЬпс^е, 2001. Р. 4.

областью междисциплинарной, сочетающей «социологические цели и методы исследования с лингвистическим материалом». То есть социолингвистика изучает язык, с опорой на исследуемые в социологии факторы; социология языка -общество, используя данные о языковых явлениях, а, кроме того, изучает группу носителей какого-либо варианта35.

Другой современный российский научный коллектив, состоящий из Н.Б. Бахтина и Е.В. Головко, в целом придерживается того же подхода. В своей работе по социолингвистике и социологии языка авторы приводят ряд точек зрения на предмет и разграничение данных дисциплин. Они указывают, что сегодня обычно считается, что социолингвистика - это изучение социального контекста языка и часть лингвистики; социология языка - подход, который использует данные лингвистики, чтобы понять некоторые социальные процессы и явления36.

В большинстве из предложенных вариантов и во множестве тех, что мы оставили за рамками обсуждения, видна одна общая деталь - попытка «развести» социологию и лингвистику на основе исследовательского интереса.

Если мы утверждаем, что исследуем язык и его социальные варианты, тогда вопрос о демаркации сводится к тому, считаем ли мы язык точно таким же социальным фактом, явлением культуры как прочие. Лингвистами обоснована специфика языка в ряду других социальных явлений. И если язык изучается как система, развивающаяся под влиянием как имманентных, так и социальных факторов, то это, несомненно, лингвистическое исследование. Если же мы изучаем, как один социальный факт зависит и сам оказывает влияние на другие социальные факты, то имеем дело с междисциплинарной область исследований.

При другом подходе мы выбираем в качестве предмета исследования группу и используемые ею языковые варианты, которые связаны с ее структурной организацией, типичным социальным опытом индивидов, имеют специфическую функцию (не только коммуникативную, как это было принято в чистой лингвистике). В этом случае мы должны рассматривать язык наряду с другими

35 См.: Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2001.

36 См.: Бахтин Н.Б., Головко Е.В. Социолингвистика и социология языка. Спб.: Изд. центр «Гуманитарная Академия», 2004.

элементами образа жизни в его объективных и субъективных аспектах. Изучение социальной группы и связанных с нею культурных феноменов - все-таки социологическая область. Ту же картину мы получаем, если говорим об обществе в целом. Язык функционирует в стратифицированном обществе, обслуживает разные группы и институты. И именно стратификация, группы и институты являются первичными по отношению к дифференциации языка.

Таким образом, мы считаем исследование языка в его отношениях с социальными процессами междисциплинарной областью, а исследование группы в ее отношении к языку областью социологического интереса.

Вопрос о разграничении сложен, так как для социальных наук характерно отсутствие четких пограничных линий. Наверное, это в целом характерно для дисциплин, предмет которых изначально был сконструирован теоретически (как, например, «социальное» или «психическое»). Например, Р.Т. Белл в своей обобщающей работе о социолингвистике и социологии языка приводит, со ссылкой на коллег, такую образную картину социогуманитарной области . Данный комплекс наук представляет собой «континуум с выступающими пиками» (наиболее значимые и специфичные достижения науки), а границы плавно перетекают друг в друга. Так мы можем провести линию, связывающую нейрологию, лингвистику, антропологию и социологию. Причем, исследователь полагает, что на этой линии, или оси, дисциплины расположены от индивидуализирующих и конкретных до универсальных и абстрактных. При таком подходе нам необходимо выделить этот «пик». И им с неизбежностью следует признать несколько работ:

• исследование Б. Бернштайна, который в дифференциации языка находит различия в структурной организации социальных сред и на этой основе рисует широкую картину культурной передачи и воспроизводства социальной структуры;

• теорию лингвистических обменов П. Бурдье, который рассматривает язык как элемент культурного капитала группы и вписывает его в свою теорию

37 См., напр.: Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М., 1980. С. 283

социального пространства, структурированного неравномерно распределенными капиталами;

• исследование связи языкового поведения с субъективными аспектами социальной структуры (престиж, лояльность группе) социолингвистами У. Лабовым и П. Траджиллом;

• исследование Дж. и Л. Милроев, в котором язык трактуется наряду с другими локальными социальными нормами и связывается с сетевой организаций социального взаимодействия;

• достижения тендерной лингвистики (например, исследование Дж. Чешир), в рамках которой исследовалась связь языка с тендерным порядком;

• современные исследования П. Эккерт и ее коллег, которые связывают языковые практики, принятые в группе, с более широким статусным порядком, установившимся в обществе.

Методологическая база исследования носит комплексный характер. С одной стороны, мы склоняемся к структуралистской трактовке общественных отношений, в которую логично ложится понимание языка и социальной реальности как системы различий между элементами и позициями. С другой стороны, в работе используется комплексное понимание языка как феномена социального, как символической системы, репрезентирующей культурные особенности групп, реализующегося в поведении отдельных носителей и накладывающего на него свой отпечаток. Поэтому нам необходимо дополнить структуралистское видение вариантом герменевтической методологии для исследования символов и их роли в жизни общества и для изучения речевых практик, посредством которых символическая система воспроизводится и изменяется.

С учетом вышесказанного, в работе рассматриваются различные взгляды на природу тех или иных связей языка с обществом: интеракционистский, феноменологический и этнометодологический, с одной стороны, классический структуралистский, с другой, синтетический (методология П. Бурдье и Э. Гидденса), с третьей. В трактовке комплексной связи язык-общество для нас

ближе всего оказывается методология конструктивистского структурализма П. Бурдье и теория структурации Э. Гидденса, так как они позволяют проанализировать 1) воздействие языка на формирование идентичности личности, системы ее социальных установок, а также на интериоризацию ролевого набора; 2) процесс воспроизводства культурного кода, заложенного в языке, в речевой практике представителей разных групп в разных социальных ситуациях; 3) обратное влияние, оказываемое языком посредством структурированных им практик агентов на культуру общества и социальную структуру.

Новизна данной работы заключается в том, что нами рассмотрены основные социологические методологические подходы с целью концептуализации языковой проблематики в социологии и выработки общего понятия социальной языковой практики.

Язык описывается как социальные практики, включающие несколько аспектов: рутинные модели поведения, связанные с образом жизни группы; социально-маркированные стили и следование им как часть стратегии группы и средство манифестации идентичности; языковая компетентность члена группы, которая определяет его типичные практики и влияет на жизненные шансы.

В социальной языковой практике мы выделяем уровень рутины или привычки, сложившейся в ходе жизнедеятельности группы, и уровень манифестации, связанный с ее актуальным положением в социальном пространстве, социальной идентичностью ее членов.

Мы разделяем понятия языковой практики как типичной (для определенной социальной группы или институционального контекста) модели или типа вербального взаимодействия и социальной языковой практики.

Социальные языковые практики строятся на основе системы социальных различий. Мы предлагаем различать, говоря о социальной дифференциации языка, те факторы, на основе которых формируются различные языковые практики и те факторы и переменные, на основе которых языковые практики воспринимаются членами общества, обретают социальный смысл и оценку.

Для дифференцированного анализа двух аспектов социальной языковой

практики мы предлагаем два принципа:

• принцип репрезентации, в соответствии с которым качественные особенности языковой практики изучаются в связи с образом жизни группы;

• принцип различения или структурный принцип, в соответствии с которым значение имеют не качественные особенности стилей, а отношения между ними, в общих чертах воспроизводящие структуру социальных отношений между группами; практики рассматриваются с точки зрения воспринимаемых различий между ними.

Мы выделяем четыре основных типа воспроизводства социальной языковой практики на основе места группы в системе социальных отношений и ее ценностно-нормативных ориентаций:

• манифестация отличий привилегированной группой как средство поддержания барьеров,

• манифестация принадлежности к привилегированной группе и отказ от локальной идентичности как стратегия по улучшению жизненных шансов,

• манифестация идентичности и лояльности нормам и ценностям позитивной референтной группы,

• манифестация отличий как попытка отделиться от негативной референтной группы.

Теоретическая значимость работы состоит в концептуализации проблематики социального аспекта языка в рамках теории социальных практик, что позволяет использовать данные о естественном языке в социологическом исследовании. Работа показывает, что языковые варианты различных социальных групп являются разновидностью социальных практик; что их воспроизводство связано с субъективным аспектом социальной структуры и может пониматься как в стратегическом ключе, так и как средство установления и поддержания социальной идентичности.

Практическая значимость выбранной для разработки темы определяется следующим.

1. Возможность использовать предложенные наработки при проведении

конкретных социологических исследований, в теоретическом осмыслении ряда традиционных вопросов социологии, а именно:

• использовать данные о закономерностях языкового поведения представителей различных групп в изучении феномена социальной идентификации и ее основных переменных;

• использование данные о концептуальном аппарате говорящих для изучения субъективного аспекта социальной стратификации - системы обыденных представлений о социальной структуре и иерархии, своем месте в ней, социальных границах и барьерах, зафиксированных в слове;

• использовать данные о корреляции структуры национального языка и системы отношений между группами в обществе при исследовании социальной стратификации в статике и динамике, объективных и субъективных измерениях;

• использовать данные о закономерностях языкового поведения представителей социальной группы и ее концептуальном аппарате для описания ее культурных особенностей;

• использовать данные о речи, понимаемой как социальная практика, в изучении закономерностей воспроизводства и трансформации социальной структуры, социальных институтов, групп и движений;

• использовать данные о социальных языковых практиках представителей различных социальных групп для анализа тенденций изменения национального языка как части культуры.

2. Возможность использовать сделанные выводы при чтении вузовских учебных курсов по социологии языка, общей социологии, социологии культуры, социологии коммуникаций, социологии знаний, социологии образования.

В исследовании мы будет применять следующие методы.

• Сравнение и обобщение при исследовании различных точек зрения на социальную природу языка и речи, на социальные факторы и переменные языкового варьирования, при изучении связи социальных переменных и языковых, при исследовании разницы в речевом поведении представителей различных групп общества в разных социальных ситуациях.

• Анализ при изучении социальных аспектов языкового знака, социальной основы языкового варьирования (социальной группы в различных аспектах ее жизнедеятельности), при выделении наиболее значимых социальных факторов языковой вариативности, при отдельном рассмотрении языкового варьирования в связи с переменными социального статуса, пола, возраста; при этом нами применяется абстрагирование, упрощение, формализация.

• Синтез в формировании комплексного видения переменных языкового варьирования и факторов языковой дифференциации, при формулировании комплексных определений языка и речи в социологии.

• Метод моделирования при описании функционировании языка как многопланового социального феномена в обществе.

В целом в исследовании совмещается дедуктивный и индуктивный подходы: теории и эмпирические разработки частных вопросов функционирования языка в обществе дают материал для построения общей модели, которая, в свою очередь, помогает интерпретировать данные лингвистики, психологии и так далее в социологическом ключе.

Положения, выносимые на защиту.

1. Социально-дифференцированные тенденции в речи людей, принадлежащих к различным социальным группам, могут рассматриваться в социологии как социальные практики. Под социальными языковыми практиками мы понимаем, с одной стороны, комплексы устоявшихся социально-обусловленных норм, регулирующих производство высказываний; с другой стороны, воспроизводство индивидами выработанных в процессе жизнедеятельности социальных групп и функционирования институтов языковых практик, которые социально-маркированы в связи с неравномерно распределенными в обществе экономическим и культурным капиталом, властью и престижем.

2. Социальным основанием для возникновения и функционирования языковой практики является группа близко расположенных в социальном

пространстве позиций; эта близость, включающая в себя объективные и субъективные аспекты, обеспечивает действительное культурное единство группы, единство языковых практик и их оценок. Языковая практика, наряду с типом потребления или разделением труда между полами есть элемент образа жизни группы.

3. Социальная языковая практика связана как с объективным измерением социальной структуры в виде неравномерного распределения социальных благ, так и с субъективным измерением в виде оценок и установок. Она получает социальный смысл, маркируется и оценивается исходя из обслуживаемого ею участка социального пространства и сама служит средством социальной типизации и селекции, критерием оценки агентов. Поэтому в фокусе социологического анализа, в отличие от лингвистического изучение социолектов, оказываются социальные различия, оцениваемые агентами и строящиеся на их основе иерархии стилей речи.

4. Воспроизводство социальной языковой практики может пониматься, во-первых, как средство манифестации социального положения и часть более общей стратегии поведения индивида или группы, связанной с их местом в социальной структуре общества; во-вторых, как средство выражения социальной идентичности.

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, главы первой из 5 параграфов, главы второй из 4 параграфов, заключения (объем работы без приложения и библиографического списка - 201 страница), библиографического списка, включающего 253 наименования на русском, английском, французском языках и приложения (объем работы с библиографическим списком и приложением - 227 страниц).

Степень достоверности

Достоверность и обоснованность научных положений и выводов достигается комплексным характером изучения проблемы, концептуальным подходом к вопросу на методологическом и теоретическом уровнях, строгим соблюдением логики исследования, широтой охвата источников, соответствием используемых методов поставленным в работе задачам.

Апробация результатов исследования

Основные положения по проблеме исследования докладывались, были обсуждены и одобрены на научно-практических конференциях «Межэтнические столкновения в поликультурной студенческой среде и пути их разрешения» (Санкт-Петербург, 2008); «Герценовские чтения 2008. Социологическое образование в России» (Санкт-Петербург, 2008); «Герценовские чтения 2009. Социологическое образование в России» (Санкт-Петербург, 2009); «Герценовские чтения 2010. Социологическое образование в России» (Санкт-Петербург, 2010); «Третьи Санкт-Петербургские социологические чтения» (Санкт-Петербург, 2011); на заседании кафедры истории и теории социологии РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, 2012).

По теме диссертации опубликовано 7 научных работ (общий объем 3,68 п. л.), включая 1 публикацию (0,45 п.л.) в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК:

1. Теория образовательных неудач Б. Бернштайна в свете социологии языка. // Известия Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. № 150. 2012. С. 125130. 0,45 п. л.

2. Предметное поле социологии языка // Вестник Института социологии. 2012. № 5. С. 216-228.

3. Языковые средства в конструировании социального движения (Исследование случая с использованием метода анализа ключевых слов) // Современные научные исследования и инновации. 2012. Авг. [Электронный ресурс]. URL: http://web.snauka.ru/issues/2012/08/16337.

4. Что естественный язык говорит нам об обществе? // Психология, социология и педагогика. 2012. Июль [Электронный ресурс]. URL: http://psychology.snauka.ru/?p=940.

5. Перспективы осмысления проблем образования в социологии языка и социолингвистике. // Психология, социология и педагогика. 2012. Май [Электронный ресурс]. URL: http://psychology.snauka.ru/2012/05/520.

6. Метафорика естественного языка и проблематизация приезжих. Языковые основания бытового шовинизма // Межэтнические столкновения в

поликультурной студенческой среде и пути их разрешения. Материалы науч.-практ. конф. 14-15 окт. 2008 г. СПб., Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. С. 281285.

7. Стратификационные доминанты политической коммуникации // Герценовские чтения-2008. Социологическое образование в России. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2008. С. 104-110.

Заключение диссертации по теме «Теория, методология и история социологии», Макушева, Мария Олеговна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В наши задачи входил анализ языка как социальной практики, которая проявляется и функционирует на всех уровнях социальной реальности и диалектически связана с группой, которая ее воспроизводит. В работе мы пришли к пониманию комплекса связей «язык-общество» как системы различий: языковых, обусловленных социальными, и социальных, закрепленных и поддерживаемых посредством языка. В первой главе мы проанализировали язык как выработанную конкретной группой социальную практику, формирующуюся и закрепляющуюся под влиянием ряда факторов. Во второй главе в фокусе внимания оказываются переменные, в зависимости от которых она воспроизводится.

Социальная языковая практика получила в работе комплексное определение на двух уровнях: практика как рутинные образцы, выработанные в группе и процесс воспроизводства практик, описанный нами через феномен манифестации.

Наше представление о языке как социальной практике теоретически строится на выделении группы позиций, близко расположенных в социальном пространстве. Эта близость позволяет нам говорить о действительном культурном единстве, которое объясняет единство языковых практик и единство их оценок как со стороны членов группы, так и со стороны других групп.

Под рутинными аспектами языковой практики мы понимаем типичные для членов группы стилистические особенности речи, концептуальный набор, грамматические конструкции, то есть рутинные модели поведения или языковые практики, связанные с функциями общения в группе; особенности семантического наполнения ключевых концептов, связанные с типичным опытом членов группы и их социальными интересами. На индивидуальном уровне социальная языковая практика в рутинном аспекте существует в форме языковой компетентности. Она отвечает за уместное и адекватное для данной среды использование языка.

Социальная языковая практика в своей структуре, функциях, а также в семантике языкового знака дает нам информацию:

• о сферах типичного опыта членов группы;

• о статусно-ролевых и институциональных комплексах, степени дифференциации функций в сообществе;

• о системе социальных отношений, ее сложности, иерархической организации;

• о материальной и духовной культуре и происходящих в них изменениях под влиянием возникновения новых явлений или переопределения старых;

• о типичных контактах с носителями иного социального опыта (представителями другой культуры, поколения) и о характере этих контактов;

• о социальных интересах, выраженных в идеологических построениях.

Языковая практика как феномен конвенциональный, хотя и вырабатывается во взаимодействии членов группы, со временем обретает автономию и существует в качестве социального факта, независимого от пользователей и оказывающего на них принудительное влияние. С этим связана роль, оказываемая языком на общество.

Языковые, ментальные и социальные структуры связаны между собой. Язык репрезентирует структурную организацию общества, связан с определенным участком социального пространства (совокупностью близко расположенных позиций). Он фиксирует выработанные группой модели осмысления реальности или фреймы. Усвоенный индивидом, он служит средством познания и структурируют его поведение. Будучи коллективными феноменами, концепты группового языка обеспечивают единство восприятия и оценки, поддерживают солидарность в группе. Усваивая специфический языковой вариант, человек научается воспринимать явления в их типичности и одинаково со своим окружением. Таким образом, в каждом отдельном речевом акте воспроизводится социальная структура.

Язык занимает ключевую позицию в процессе коммуникации, создания определения ситуации, так как обеспечивает социальную типизацию и узнавание.

Категории языка лежат в основе социализации, опосредуя усвоение различных ролей. На основе языка строится рефлексия: языковые категории связывают личные ощущения с культурой, облекает субъективное содержание в интерперсональную обезличенную форму. Таким образом, языковые категории, выработанные обществом, лежат в основе формирования социальной идентичности.

Свойство языка аккумулировать опыт обеспечивает преемственность поколений. С языком мы получаем культуру группы в ее количественном понимании и специфические нормативно-ценностные комплексы.

Наиболее очевидно утверждение относительно влияния языковой категории на мышление применительно к понятиям, означающим социальные феномены, которые не доступны непосредственному восприятию. Социальная реальность (существование социальных групп, институтов, организаций, движений) опосредована знаковой системой, применяемой для ее закрепления и интерпретации.

Можно утверждать, что языковые категории являются неотъемлемой частью функционирования ряда социальных институтов. Социальные институты требуют лингвистической фиксации сферы своего действия, ценностей и целей, лежащих в основе их деятельности, норм, которые регулируют поведение агентов. Они существуют, в соответствии с веберианским пониманием, в форме комплекса социальных действий, которые структурированы соответствующими понятиями. В этом смысле можно говорить о знаковом характере реальности.

Также от номинации зависит и существование социальных групп и классов, партий и движений. В реальности мы имеем дело лишь с объективной близостью позиций, которая ложится в основу конструирования класса посредством практик представления.

Итак, все аспекты социальной реальности получают значение и поддерживаются в повседневной коммуникации членов общества. Представление о коммуникации как о социально-вариативной, связанной с групповыми практиками, дает этой перспективе определенный уклон. Так как знаковая система социально-дифференцирована, можно устанавливать связь между социальным институтом и культурными практиками, в том числе языковыми определенной социальной группы.

Языковой знак не является нейтральным. Он обусловлен общением, зависимым от социально-экономических отношений, и является идеологическим феноменом. В любом обозначении социально-значимого феномена преломляются интересы различных групп.

Социальная языковая практика генетически связана с разделением между группами типичных сфер занятости, досуга и так далее, с тем, что определенные типы акторов чаще других оказываются в определенных типах ситуаций. Здесь наблюдается двусторонняя связь. Рутинные практики групп формируются в процессе приспособления к типичным ситуациям. Со временем специфические особенности могут стать нормой для всех, кто входит в данный институт и служить средством селекции. В зависимости от места группы в социальном пространстве, актуального и потенциального доступа к типам социального капитала, от распределения власти и престижа, зависит функционирование конкретной практики и ее роль в обществе.

Языковые варианты различных групп как социальные практики находятся между собой в некотором отношении, в общих чертах повторяющем отношения, складывающиеся между группами в обществе.

Воспроизводство различных социальных языковых практик основано на проведении различий между ними. Различия эти воспроизводят систему социальных различий. Последние составляют субъективный аспект социальной структуры, который мы определили как общее знание социальных границ и представление о социальных различиях. Языковые практики маркируются в связи с обслуживаемым участком социального пространства и оцениваются посредством переноса оценки с группы на ее культурные практики.

Воспроизводство социальной языковой практики раскрывает иной ее аспект -манифестации.

Языковой вариант рассмотрен нами как статусный символ. Варианты, связанные с высоким социальным положением (экономическими, культурными ресурсами, сконцентрированными в группе), получают статус престижных. Следование престижному варианту является манифестацией социального статуса. Для представителей привилегированных групп это связано с необходимостью поддерживать свой статус и соответствовать ожиданиям. Статус данных групп и сфер общения, характерных для них, поддерживается и другими группами. Это проявляется в том, что в определенных контекстах взаимодействия для всех без исключения членов общества характерно повышенное внимание к своей речи и попытка следовать престижному, литературному варианту языка. В этом смысле следование престижному варианту есть еще и выражение лояльности нормам и ценностям привилегированных групп.

В условиях, когда одни практики легитимизированы, другие -стигматизированы, различение работает как механизм социальной селекции. Посредством образования группы отличий привилегированные социальные группы возводят барьеры, позволяющие им иметь преимущественный доступ к различным благам. То есть их рутинные модели поведения имеют свойство переходить в качество общей нормы в результате кодификации. Таким образом, модели одной группы становятся эталоном и образцом, средством оценки моделей других групп. Язык как элемент культурного капитала на практике работает как различение, воспринимаемое индивидами и может служить средством социальной селекции. Ключевым агентом селекции можно считать институт образования. В этом смысле следование престижным языковым практикам может рассматриваться как стратегия групп с низким социальным положением в попытках его улучшить и примкнуть к привилегированным группам. В то же время, для привилегированных групп воспроизводство таких практик направлено на утверждение класса отличий, не позволяющего индивидам из иной культурной среды (носителям иных социальных вариантов языка) успешно действовать в ряде социальных контекстов. Таким образом, воспроизводство практики является частью общей стратегии группы в конкурентной борьбе за перераспределение символического капитала на рынке труда, в сфере образования, брачных обменов.

В овладении престижными практиками есть определенные сложности. Они связаны, во-первых, с тем, что существуют ограничения, проявляющиеся в давлении социального окружения, солидарности со своей средой, чувстве культурной чуждости, неуместности, неуверенности. Во-вторых, существуют препятствия, связанные с естественностью в демонстрации определенного комплекса манер, не усвоенных в детстве и не закрепленных в постоянно взаимодействии. В третьих, это ограничения, связанные с материальными и временными ресурсами, которые необходимы для овладения некоторыми практиками. Таким образом, в ограничениях на копирование статусных символом также проявляется как объективное измерение социальной структуры (ресурсы), так и субъективное, связанное с установками и оценками чего-то как «своего» или «чужого».

Но престижем наделяет не только высокое социальное положение. Престиж связан с ценностно-нормативными ориентациями определенной социальной среды и его содержание может сильно варьироваться. На основании этого воспроизводство определенных социальных языковых практик (либо подчеркнутое избегание каких-либо маркированных лингвистических переменных) следует понимать в социологии как выражение лояльности и солидарности с группой, манифестацию социальной идентичности.

На языковой выбор индивида и на реализацию определенной социальной языковой практики влияет социальное положение (стабильное/нестабильное, депривированное), место в сети социальных отношений (центр/периферия, интенсивность связей), структура социального капитала и связанные с ней стратегии борьбы за его сохранение/перераспределение, референтная группа, к нормам и ценностям которой проявляется лояльность.

С точки зрения манифестации, мы можем выделить следующие виды воспроизводства социальных языковых практик в зависимости от их направленности:

• манифестация высокого социального положения как средство поддержания барьеров;

• манифестация высокого социального положения как стратегия индивида с низким социальным положением - попытка примкнуть к высшему классу;

• выражение солидарности с группой и манифестация социальной идентичности;

• сознательная попытка дистанцироваться от какой-либо группы, что одинаково работает как в случае с гиперкоррекцией, так и в случае со следованием стигматизированной норме и в случае с избеганием иной имеющей для данной группы смысл нормы.

Неосознанная демонстрация социальной принадлежности не может рассматриваться как тип воспроизводства какой-либо социальной практики, а, скорее, как ошибка индивида, возникшая в связи с тем, что практика как статусный символ имеет ряд ограничений на копирование.

Комплексное понятие социальной языковой практики включает в себя оба аспекта и обеспечивает возможность для интерпретации лингвистических данных в рамках социологии при исследовании любого аспекта социальной реальности. При этом для анализа различных аспектов социальной языковой практики мы предлагаем два принципа:

Для анализа рутинных аспектов, связанных с образом жизни группы и типичным социальным опытом ее членов мы предлагаем принцип репрезентации. В соответствии с ним языковые практики рассматриваются как выражение образа жизни группы. С этой точки зрения важны все различия в социальных практиках, отображающие различия в жизни социальных групп. Если нас интересует группа, ее жизненный мир, особенности структурной организации то необходимо уделять внимание продуцируемым ею языковым практикам в содержательном аспекте, их роли и функций для группы. Эти варианты неиерархичны и не сводятся к выделению «высоких», «низких», «ограниченных», «литературных» стилей.

Для анализа воспроизводства социальных практик в связи с субъективными переменными социальной структуры мы предлагаем принцип различения. Он применяется, если нас интересуют отношения, складывающиеся между группами в обществе, место группы в системе социальных отношений, субъективное измерение деления общества на группы. Внимание концентрируется на категориях, в которых агенты осмысливают и оценивают различные социальные группы, то есть на классификациях и иерархиях. При этом языковые варианты располагаются на принятой в данном обществе/группе шкале оценок. Только в этом контексте в социологии возможно оперирование терминами «высокое/низкое», «литературное/нелитературное» и так далее.

Эти перспективы, безусловно, взаимосвязаны, так как:

• вырабатываемая сообществом культура связана с его местом в социальном пространстве, которое так же, как и природная среда формирует специфический социальный опыт членов группы; групповые представления отражают место сообщества среди других, осмысливают эти отношения в каких-то терминах (взаимодействия, конкуренции и так далее);

• система отношений между группами генетически связана с образом жизни групп, с тем, в каких сферах они проявляли свою активность.

Данная работа не претендует на полноту охвата тем, связанных с исследованием языка как системы взаимосвязанных социальных практик, но только на выработку концептуального подхода. Суммируем здесь направления анализа языка в социологии:

• фиксация в языковом знаке специфического опыта группы роль языка в культурной преемственности;

• влияние языка на группу, его роль в установлении и поддержании групповых границ и барьеров, идентичности и сплоченности, обеспечении солидарности;

• роль языкового знака в коммуникации как средства трансляции социального опыта и манифестации идентичности;

• роль языкового знака в социализации как средства формирования идентичности, усвоения комплекса норм и ролей;

• роль языкового знака в функционировании социальных институтов и других социальных образований;

• языковой знак как предмет идеологической борьбы и язык как средство насаждения символического порядка;

• влияние на языковую вариативность социальной структуры общества в ее субъективном аспекте, проявляющемся в виде установок и оценок;

• роль языка как разновидности культурного капитала и как средства социальной селекции, а также следование определенному варианту как стратегия борьбы за символический капитал.

Большой интерес представляет множество частных вопросов, исследование которых может помочь как в исследовании данных сфер, так и в уточнении положений общего подхода.

Первое - это исследование категорий, на основе которых в современном российском обществе типизируются социальные группы и оцениваются социальные языковые практики. Не секрет, что деления социального пространства изменчивы. На это указывает, например, появление новых понятий, таких, как «яппи» или «богемная буржуазия» в Западной Европе и их трансляция на российский опыт; выделение каких-то особых групп, размежевание (например, отделение интеллектуалов от интеллигенции); изменение значения старых категорий. В сферу внимания при этом попадает и то, в рамках какой социальной группы или института зародилось данное определение и каким целям оно служит. Изучение данных определений, фиксирующих актуальные социальные различия, может пролить свет на тенденции изменения в социальной структуре общества.

Второе - это изучение социальных языковых практик отдельных групп в их статике и динамике. Например, интерес представляют практики, вырабатываемые и воспроизводимые представителями так называемых либеральных профессий, в связи с их социальной (в том числе национальной) идентичность. Также актуальным представляется подход к изучению специфического социального опыта членов группы через его знаковое закрепление. Он уже неоднократно был реализован на материале различных сленгов и жаргонов. Некоторые группы представляют большой интерес из-за своей замкнутости. Их члены неохотно делятся информацией со сторонними наблюдателями. Исследование языка позволяет в некотором смысле обойти ограничения. Но большинство исследований в этой сфере было проведено лингвистами и их выводы не связываются с более широким статусным порядком, установившимся в обществе. В этом же пункте хочется упомянуть и о роли, которую играет специфический вариант в установлении и поддержании групповых границ и барьеров, идентичности и сплоченности. Проследить ее было бы интересно и относительно новых для социальной структуры России групп и относительно старых.

Третье - внимания требует и роль языкового знака и транслируемого им социального опыта в социализации как средства формирования идентичности, усвоения комплекса норм и ролей. С помощью такого исследования можно, например, зафиксировать подвижки в тендерной структуре современного общества.

Четвертое - можно обратиться к роли языкового знака и транслируемого им социального опыта в становлении и функционировании социальных институтов и социальных движений. Исследование ключевых концептов, нарративов позволяет проследить тенденции в изменении социального института или процесс формирования социального движения. Эти знаки могут исследоваться в том числе в аспекте борьбы за их переопределение, которая ведется различными группами.

Пятое - языковые практики как средство социальной селекции могут быть изучены на материале современной российской школы.

Наконец, шестое, - на основании данных о социальной вариативности языка можно делать выводы о состоянии и тенденциях развития современного русского языка и его территориальных вариантов, либо языков национальных меньшинств. Интересно проследить изменения русского языка под влиянием изменений в социальной структуре за последовавшие после распада советской системы десятилетия. Или тенденции, наблюдаемые в языках национальных меньшинств, в связи с социальными процессами в этих группах, степенью общности идентификаций их членов и приверженности этнической культуре, их социально-экономической активностью.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Макушева, Мария Олеговна, 2013 год

Библиографический список

Монографии и сборники на русском языке

1. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию. СПб.: Алетейя, 2000.

2. Алпатов В. М. История лингвистических учений. М.: Языки русской культуры,

1998.

3. Алпатов В.Н. Волошинов, Бахтин и лингвистика. М.: Языки славянских культур,

2005.

4. Амирова Т. А. История языкознания / Амирова Т. А., Ольховиков Б. А., Рождественский Ю.В. / Под ред. Гончаренко С.Ф. М.: Изд. центр «Академия», 2003.

5. Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. М.: Прогресс-Традиция, 2003.

6. Аошуан Т. Китайская картина мира. Язык. Культура. Ментальность. М.: Языки славянской культуры, 2004.

7. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.: Изд. Группа «Прогресс»,

1993.

8. Балли Ш. Язык и Жизнь. М.: Эдиториал УРСС, 2003.

9. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996.

10. Баранов А.Н. Словарь русских политических метафор / Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. М.: Ромовский и партнеры, 1994.

11. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература,

1975.

12. Беликов В.И. Социолингвистика / Беликов В.И., Крысин Л.П. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2001.

13. Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М.: Международные отношения, 1980.

14. Бергер П. Социальное конструирование реальности / Бергер П., Лукман Т. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995.

15. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. I. М. Изд-во Академии наук СССР, 1963.

16. Бурдье П. Начала. М.:Зосю-Ьо§08,1994.

17. Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001.

18. Вандриес Ж. Язык: Лингвистическое введение в историю. М.: Эдиториал УРСС,

2004.

19. Бахтин Н.Б. Социолингвистика и социология языка / Бахтин Н.Б., Головко Е.В. Спб.: Изд. центр «Гуманитарная Академия», 2004.

20. Вежбицка А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М.: Языки славянской культуры, 2001.

21. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996.

22. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. Электронный источник: «Philosophy.ru. Философский портал». Режим доступа: http://www.philosophy.ru/library/witt/01/01.html.

23. Воронцов А.В. Русский язык в социально-политическом аспекте. СПб.: Изд-во общества «Знание», 2009.

24. Тендер и язык. Сб. ст. / Под ред. Кирилиной А.А. М.: Языки славянской культуры,

2005.

25. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Изд-во «Наука», 1977.

26. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический Проект, 2005.

27. Гофман И. Анализ фреймов. Электронный источник: Библиотека научной и учебной литературы РГИУ. Режим доступа: www.i-u.ru

28. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс,

2000.

29. Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М.: Школа "Языки русской культуры", 1998.

30. Дейк Т.А. Ван Расизм и язык. М.: ИНИОН, 1989.

31. Дейк Т.А. Ван Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.

32. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: Канон, 1996.

33. Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. М.:Мысль, 1994.

34. Дюркгейм Э. Социология и теория познания. Тексты по истории психологии. М.: Изд-во МГУ, 1980.

35. Дюркгейм Э. Социология образования. М.: Интор, 1996.

36. Зиммель Г. Собрание сочинений. Т. II. М.: Юристъ, 1996.

37. Ионин Л. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М.: Логос, 2000.

38. Карасик В.И. Языковой круг. Личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004.

39. Клемперер В. 1Л1. Язык третьего рейха. Записная книжка филолога. М.: Прогресс-Традиция, 1998.

40. Коттхофф X. Тендерные исследования в прикладной лингвистике. М.: Изд-во

РУДН, 2003

41. Купина H.A. Языковое сопротивление в контексте тоталитарной культуры. Екатеринбург: Изд-во Уральского Ун-та, 1999.

42. Лайонз Дж. Язык и лингвистика. Вводный курс. М.: Эдиториал УРСС, 2004.

43. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004.

44. Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем / Лакофф Дж., Джонсон М. М.: Эдиториал УРСС, 2004.

45. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.

46. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство—СПб», 2000.

47. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1979.

48. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры. Киев: Изд. Дом Дмитрия Бураго, 2003.

49. Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: Издательский центр «Академия», 2001.

50. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: Аспект-Пресс, 2000.

51. Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. М.: Лабиринт, 2000.

52. Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1996. С. 26-403.

53. Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб.: Изд-во «Анатолия», 2000.

54. Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. Екатеринбург: Издательский Дом «Дискурс-Пи», 2006.

55. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М.: Эдиториал УРСС, 2004.

56. Социально-лингвистические исследования. Сб. / Под ред. Крысина Л.П. М.: Наука, 1976.

57. Степанов B.C. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.

58. Степанов Г.В. Типология языковых состояний и ситуаций в странах романской речи. М.: Наука, 1976.

59. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука,1985.

60. Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. СПб.: Владимир Даль, 2002.

61. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово/Slovo, 2000.

62. Титц С. Язык организаций. Интерпретация событий и создание значений / Титц

С., Коэн JL, Массой Д. Харьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2008.

63. Филлипс Л.Дж. Дискурс-анализ: теория и метод / Филлипс Л.Дж., Йоргенсен М.В. Харьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2004.

64. Швейцер А.Д. Введение в социолингвистику / Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. М.: Высшая школа, 1978.

65. Швейцер Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы. М.: Наука,

1976.

66. Шмелев А.Д. Русская языковая картина мира / Шмелев А.Д., Зализняк A.A., Левонтина И.Б. М.: Языки славянской культуры, 2005.

67. Юсселер М. Социолингвистика. Киев.: Высшая школа, 1987.

68. Язык и моделирование социального взаимодействия. Сб. ст. / Под ред. Петрова

B.B. М.: Прогресс, 1987.

Статьи на русском языке

69. Автономова Н.С. Мишель Фуко и его книга Слова и вещи. 1994. // Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994. С.5-23.

70. Антонов В.И. Язык и культура: особенности этносемантической интерпретации // Вестник МГУ. Серия № 7. Философия. 2001. № 2. С. 50-59

71. Арутюнов С.А. Народные механизмы языковой традиции // Язык. Культура. Этнос. М„ 1994. С. 5-12.

72. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры / Под ред. Арутюновой Н.Д. М„ 1990. С. 5-32.

73. Бабич Д. В защиту пафоса // Электронный источник: Веб-сайт Риа-Новости. Режим доступа: http://ria.ru/authors/20100217/209609674.html.

74. Баранникова Л.И. Проблемы социальной лингвистики в развитии советского языкознания // Язык и общество. Вып. 2. Саратов, 1970. С. 3-33.

75. Баранова Т.С. Психосемантические методы в социологии // Социология: 4M. 199394. №3-4. С. 55-56

76. Барон Б. «Закрытое общество». Существуют ли тендерные различия в академической профессиональной коммуникации? // Тендер и язык / Под ред. Кирилиной A.A. М.,2005. С. 511-538.

77. Барт Р. Война языков // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.

C. 535-541.

78. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика / Сб. пер. под ред. Степанова Ю.С. М„ 1983. С. 306-349.

79. Барт Р. Разделение языков // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989. С. 519-535.

80. Барт Р. Структурализм как деятельность // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989. С.253-261.

81. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собр. соч. Т. 5. М., 1996. С. 159-206.

82. Бахтин М.М. Слово в романе // Вопросы литературы. 1965. № 8 // Электронный источник: Диалог культур XXI. Режим доступа: http://www.culturedialogue.org/drupal/ru/node/1479

83. Балли Ш. Общая лингвистика и проблемы французского языка // Проблемы общего языкознания. Вып.7. Язык и общество. Хрестоматия / Под ред. Донскова O.A. Пятигорск, 2005.С. 78-85.

84. Бенвенист Э. Семиология языка // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С.

69-89.

85. Беликов В. Столичная манера говорить никогда не была эталоном // Новая газета. № 138. 9 декабря 2011 // Электронный источник: Веб-сайт газеты «Новая газета». Режим доступа: http://www.novayagazeta.ru/society/49969.html

86. Бенвенист Э. Категории мысли и категории языка // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С. 104-114.

87. Бенвенист Э. Природа языкового знака // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С. 90-96.

88. Бицилли П. М. Нация и язык // Известия РАН. Сер. лит. и языка. Т. 51. 1992. № 5. С. 68-84.

89. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти (теоретико-эмпирическое исследование языка и его использования в социальном контексте) // Язык и моделирование социального взаимодействия / Под ред. Петрова В.В. М., 1987. С. 88-126.

90. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология. М., 1984. С. 173-179.

91. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 153-172.

92. Бодуэн де Куртене И.А. О смешанном характере всех языков // Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Т. 1. М., 1963. С. 363-373.

93. Бок Ф.К. Структура общества и структура языка // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. М„ 1975. С. 382-396.

94. Брайт У. Введение: параметры социолингвистики // Новое в лингвистике. Вып.

VII. M„ 1975. С. 34-41.

95. Будаев Э.В. Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокультурология. Вып. 1. Екатеринбург, 2007. С. 16-32.

96. Будаев Э.В., Чудинов А. П. Метафора в педагогическом дискурсе: современные зарубежные исследования // Политическая лингвистика. Вып. (1)21. Екатеринбург, 2007. С. 6975.

97. Бурдье П. О производстве и воспроизводстве легитимного языка // Электронный источник: «Отечественные записки». 2005. № 2. Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/? numid=23 &article=1040#s

98. Бурдье П. Различения. Социальная критика суждения // Экономическая социология. Т. 6. 2005. № 3 // Электронный источник: «Экономика. Социология. Менеджмент». Режим доступа: http://ecsoc.msses.ru.

99. Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов // Бурдье П. Социология политики. М, 1993. С. 55-79.

100. Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Бурдье П. Начала. М., 1994. С. 181-207.

101. Бурдье П. Структура, габитус, практика // Бурдье П. Практический смысл. СПб., 2001. С. 101-128.

102. Бурдье П. Физическое и социальное пространства. Проникновение и присвоение // Бурдье П. Социология социального пространства. СПб., 2007. С. 35-52.

103. Быков В. Жаргоноиды и жаргонизмы в речи русскоязычного населения ("Новые" слова и значения в современном русском языке) // Русистика. Берлин, 1994. № 1-2. С. 85-95.

104. Быков В. История и современность русского арго // Русистика. Берлин, 1991. № 2. С. 50-59.

105. Бахтин Н.Б. Социальные аспекты исследования языка // Электронный источник: Единое окно доступа к образовательным ресурсам. Режим доступа: http://window.edu.ru/window/library/pdf2txt?p_id=16264

106. Вахштайн В. «Практика» vs «Фрейм»: альтернативные проекты исследования повседневного мира // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7. № 1. С. 65-95.

107. Вебер М. Основные понятия стратификации // Социологические исследования. 1994. №5. С. 169-183.

108. Виноградов В.В. И. А. Бодуэн де Куртенэ // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Том I. М., 1963. С. 6—20.

109. Волков В.В. О концепции практик в социальных науках // Социологические

исследования. 1997. № 6. С. 9-23.

110. Волошинов В.Н. Новейшие течения лингвистической мысли на Западе // Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб., 1995. С. 190-215.

111. Воробьева A.A. Текст или реальность: Постструктурализм в социологии знания // Социологический журнал. 1999. №3/4. С.90-99.

112. Воронцов A.B. Русский язык: взгляд социолога // Вестник Герценовского университета. СПб., 2008. N 10(60). С.62-67.

113. Гамперц Дж. Об этнографическом аспекте языковых изменений // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М., 1975. С. 299-319.

114. Гамперц Дж. Переключение кодов Хинди-Пенджаби в Дели // Новое в лингвистике. Вып. VI. М„ 1972. С. 190-203.

115. Гамперц Дж. Типы языковых обществ // Новое в лингвистике. Вып.VII. М.,1975. С.182-198.

116. Гарфинкель Г. Знание социальных структур, основанное на здравом смысле: документальный метод интерпретации в профессиональном и непрофессиональном поиске фактов // Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб., 2007. С. 87-114.

117. Гарфинкель Г. Исследование привычных оснований повседневных действий // Социологическое обозрение Том 2. 2002. № 1. С. 42-70.

118. Гаспаров Б. Лингвистика национального самосознания // Логос. 1999. № 4. С. 4867.

119. Гофман И. Первичные системы фреймов // Социологический журнал. 2001. № 1. С.122-137.

120. Гофман И. Символы классового статуса // Логос. 2003. №4-5 (39). С. 42-53.

121. Гумбольдт В. фон О мышлении и речи // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 301-302.

122. Даниленко O.A. Язык конфликта как объект лингвосоциологии // Социологические исследования. 2006. № 4. С. 89-98.

123. Девятко И.Ф. Философия языка и язык социальной науки // Журнал социологии и социальной антропологии. Том VII. 2004. №5. С. 50-58.

124. Друлак П. Метафора как мост между рациональным и художественным // Будаев Э.В., Чудинов А.П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 136-151.

125. Дьякова Е.Г. Теория дискурса в Британской школе культурных исследований // Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. Серия «Дискурсология». Вып. 1. Екатеринбург, 2006. С. 29-38.

126. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 172-193.

127. Дюркгейм Э. Метод социологии // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С. 29-38.

128. Дюркгейм Э., Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации. К исследованию коллективных представлений // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии М., 1996, С.6 - 74.

129. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система Австралии // Религия и общество. Хрестоматия / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Руткевич. М.: Аспект Пресс, 1996.

130. Едличка А. О пражской теории литературного языка // Пражский лингвистический кружок / Под. ред. Кондрашовой H.A. М., 1967. С.544-556.

131. Жирмунский В.М. Марксизм и социальная лингвистика // Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969. С. 5-25.

132. Звегинцев В.А. О предмете и методах социолингвистики // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. Т. 35. М., 1976. № 4. С. 308-320.

133. Звегинцев В.А. Язык и знание // Вопросы философии. 1982. № I. С.71-81.

134. Карпенко О. Языковые игры с «гостями с юга»: «кавказцы» в российской демократической прессе 1997-1999 годов // Мультикультурализм и трансформация постсоветстких обществ. М., 2002. С. 162-192.

135. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 33-43.

136. Кёстер-Тома 3. Стандарт, субстандарт, нонстандарт // Русистика. Берлин, 1993. № 2. С. 15-31.

137. Кёстер-Тома 3. Сферы бытования русского социолекта (Социологический аспект). //Русистика. Берлин, 1994. № 1-2. С. 18-28.

138. Кирилина A.A. Тендерные исследования в лингвистических дисциплинах // Тендер и язык / Под ред. Кирилиной A.A. М.: Языки славянской культуры, 2005. С. 7-30.

139. Кобозева И. М. К формальной репрезентации метафор в рамках когнитивного подхода // Труды международного семинара Диалог'2002 по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Электронный источник: Веб-сайт Международной конференции по компьютерной лингвистике «Диалог». Режим доступа: http://www.dialog-21.rn/digest/archive/2002/?year=2002&vol=22724&id=7339.

140. Королев К. Язык мира. Предиловие к сб. ст. // Языки как образ мира / Под ред. Королева К. М„ 2003. С. 5-8.

141. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история (проблемы языкового изменения) // Проблемы общего языкознания. Вып. 7. Язык и общество. Хрестоматия / Под ред. Донскова

O.A. Пятигорск, 2005. С. 67-132.

142. Косиков Г.К. Ролан Барт - семиолог, литературовед. Вступ. ст. // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989. С. 3-45.

143. Кромбах Т. Жаргон гомосексуалистов // Русистика. Берлин, 1994. № 1-2. С. 124132.

144. Крысин JI. П. Владение разными подсистемами языка как явление диглоссии // Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. М., 2004. С. 468-474.

145. Крысин Л.П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета // Русский язык в научном освещении. 2001. № 1. С. 90-106.

146. Крысин Л.П. Языковая норма и речевая практика // Отечественные записки. 2005. № 2(23). Электронный источник: Веб-сайт журнала «Отечественные записки». Режим доступа: http://www.strana-oz.rU/2005/2/yazykovaya-norma-i-rechevaya-praktika.

147. Крысин Л.П.О перспективах социолингвистических исследований в русистике // Русистика. Берлин, 1992. № 2. С. 96-106.

148. Кули Ч. Первичные группы // Американская социологическая мысль / Под ред. Добренькова В.И. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 330-335.

149. Кутявина Е.Е. Язык и власть. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. 2002. С. 153-160.

150. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. Выпуск VII: Социолингвистика. М., 1975. С. 96-181.

151. Лабов У. О механизме языковых изменений // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. М., 19756. С. 199—228.

152. Лабов У. Отражение социальных процессов в языковых структурах // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М., 1975. С. 320-335.

153. Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание (Избранные работы). М., 1977. С. 175-189.

154. Левинтова Е. Дискурс интеллектуалов в России и Польше: сравнительный анализ // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 4 (66). С. 14-38.

155. Леонтьев A.A. Социальные, лингвистические и психологические факторы языковой ситуации в папуа новой Гвинее // О языках, фольклоре и литературе Океании. М., 1978. С. 5-15 // Электронный источник: Phylology.ru. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics4/leontyev-78.htm

156. Макдэвид-мл. Р.И. Диалектные и социальные различия в городском обществе // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. M., 1975. С. 363-381.

157. Малиновский Б. Функциональный анализ // Антология исследований культуры. Том 1: Интерпретации культуры. СПб., 1997. С. 681-702.

158. Мартынюк И. Соболева Н. Символическая социальная реальность // Социология: теория, методы, маркетинг. 2004. № 3. С. 126-146.

159. Масенко JI. Языковой конфликт: пути разрешения // Зеркало недели. № 19 (547). 21 — 27 мая 2005 // Электронный источник: Веб-сайт газеты «Зеркало недели». Режим доступа: http://zn.ua/CULTURE/yazykovoy_konflikt_puti_razresheniya-43389.html.

160. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков // Проблемы общего языкознания. Bbin.VII: Язык и общество. Хрестоматия / Под ред. Донскова O.A. Пятигорск, 2005. С. 86 - 89.

161. Мерло-Понти М. О феноменологии языка // Логос. 1995. № 6. С. 179-193.

162. Мид Дж. Г. От жеста к символу // Американская социология / Под ред. Добренькова В.И. М., 1994. С. 215-224.

163. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика / Под ред. Степанова Ю.С. М., 1982. С. 37-90.

164. Остин Дж. Как совершать действия при помощи слов? // Остин Дж. Избранное. М„ 1999. С.13-135.

165. Павлова A.B. Язык как источник сведений о национальной картине мира // Филологические заметки. Вып. 7. T. I. Пермь, 2009. Электронный источник: портал «Phylology.ru". Режим доступа: http://www.philology.ru/linguisticsl/pavlova-09.htm.

166. Подберезкина Л.З. Заповедник природный и лингвистический (К проблеме изучения корпоративных языков) // Русистика. Берлин, 1992. С. 82-85.

167. Поливанов Е.Д. О блатном языке учащихся и «славянском языке» революции // Электронный источник: Архив Петербургской русистики. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

168. Поливанов Е.Д. Революция и литературные языка Союза ССР // Электронный источник: Архив петербургской русистики. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru.

169. Поливанов Е.Д. Стук по блату // Электронный источник: Архив Петербургской русистики. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru.

170. Потебня А. А. О некоторых символах в славянской народной поэзии // Слово и миф. М„ 1989. С. 285-377.

171. Потебня A.A. Мысль и язык // Потебня A.A. Слово и миф. М., 1989. С. 17-200.

172. Рожанский Ф.И. Сленг Хиппи // Электронный источник: Phylology.ru. Режим

доступа: http://www.philology.ru/linguistics2/rozhansky-92.htm.

173. Романов Н. Типарусский диалект // Литературная газета. Вып. №5 (6260). 2 февраля 2010.

174. Рябинская Н.С. Речь как социальное действие: основные понятия дискурсивного анализа // Социологический журнал. 2002. №4. С. 78-91

175. Рябинская Н.С. Текст и социальная структура // Социологический журнал. 2000. № 3/4. С. 69-75.

176. Сводеш М. Социологические заметки о языках, выходящих из употребления // Вестник молодых ученых. Серия: Филологические науки. СПб., 2001. № 1. С. 61-67.

177. Сепир Э. Грамматист и его язык // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 248-258.

178. Сепир Э. Язык как продукт истории: тенденция развития (дрейф) языка // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 138-156.

179. Сергеев В.М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия / Сост. Сергеева В.М., Паршина П.Б.; Под ред. Петрова В.В. Благовещенск, 1998. С. 3-20.

180. Серио П. Анализ дискурса во Французской школе (дискурс и интердискурс) // Семиотика: Антология / Сост. Степанов Ю.С. М., 2001. С. 549-562.

181. Сорокин Ю. А. Речевые маркеры этнических институциональных портретов и автопортретов (Какими мы видим себя и других) // Вопросы языкознания. 1995. № 6. С. 43-53.

182. Спенсер Г. Что такое общество? // Социологическое обозрение. Т. II. 2002. № 2. С.

53-55.

183. Стернин И.А. Социальные факторы и развитие современного русского языка // Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 2. Язык и социальная среда. Воронеж, 2000. С. 4-16.

184. Таннен Д. Ты просто меня не понимаешь: Женщины и мужчины в диалоге // Тендер и язык / Под ред. Кирилиной A.A. М., 2005. С. 235-510.

185. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990. С. 82-119.

186. Уорф Б. Наука и языкознание. О двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление // Новое в лингвистике. Вып. I. М., 1960. Электронный источник: Русский филологический портал. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguisticsl/worf-60a.htm.

187. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике.

Вып. I. М, 1960. Электронный источник: Русский филологический портал. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguisticsl/whorf-60.htm.

188. Фишер Дж. Л. Синтаксис и социальная структура: Трук и Понапе // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 397-421.

189. Хаймс Д. Два типа лингвистической относительности (с примерами из этнографии американских индейцев) // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. М„ 1975. С. 229-298.

190. Хаймс Д. Этнография речи // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М„ 1975. С. 42-95.

191. Чемоданов Н.С. Проблемы социальной лингвистики в современном языкознании // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. М., 1975. С. 5-33.

192. Чудинов А.П. Российская политическая метафора в начале XXI века // Политическая лингвистика. Вып. 1(24). Екатеринбург, 2008. С. 86-93.

193. Швейцер А.Д. Междисциплинарный статус и предмет социолингвистики. Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. Т. 35. 1976. № 4. С. 321-330.

194. Швейцер А.Д. Предисловие // Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. М„ 1980. С. 5-22.

195. Шейгал Е.И. Власть как концепт и категория дискурса // Сборник эссе о социальной власти языка / Под ред. Шейгал Е.И. Воронеж, 2001. С.57-64.

196. Щюц А. О множественных реальностях // Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М„ 2004. С. 401-455.

197. Щюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1998. №2. С. 129-137.

198. Эрвин-Трипп С. М. Язык. Тема. Слушатель. Анализ взаимодействия // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М., 1975. Электронный источник: «Русский филологический портал». Режим доступа: http://www.philology.ru/linguisticsl/ervin-tripp-75.htm.

199. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 193-230.

200. Якубинский Л.П. О диалогической речи // Электронный источник: «Архив Петербургской русистики». Режим доступа: http://www.ruthenia.ru.

Монографии и сборники на иностранных языках

200. Berlin В. Basic Color Terms / Berlin В., Kay P. Berkeley: University of California Press, 1969.

201. Bernstein B. Class, codes and control. Vol. I. Theoretical studies toward a sociology of

language. London: Rutledge, 2003.

202. Bernstein B. Class, codes and control. Vol. Ill: Towards a theory of educational transmission. London: Routledge & Kegan Paul, 2003.

203. Bourdieu P. Language and symbolic power. Cambridge: Polity Press, 1992.

204. Brown P. Politeness: some universals in language usage / Brown P., Levinson S. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

205. Cheshire J. Variation in an English dialect: a sociolinguistic study. Cambridge: Cambridge University Press, 1982.

206. Coates J. Women, men and language. London: Longman, 1991.

207. Eckert P. Linguistic Variation As Social Practice. Oxford: Blackwell Publishers Ltd.

2002.

208. Encyclopedia of Sociology / Ed.by Borgatta E.F., Montgomery R. NY: Gale Group,

2000

209. Fairclough N. Analyzing Discourse: Textual Analysis for Social Research. London: Routledge, 2003.

210. Gumperz J.J. Discourse Strategies. Cambridge: Cambridge University Press, 2002

211. Labov W. Language in the inner city. Studies in the Black Englisn Vernacular. Philadelphia: University of Pennsilvania Press, 1972.

212. Labov W. The social stratification of English in New York City. The Second Edition. Cambridge, 2006.

213. Searle J. The Construction of Social Reality. New York: Free Press, 1995. // Романова А. Реферативный перевод с англ. 1999. Электронный источник: Психологическая сеть российского интернета PSyberLink. Режим доступа: http://psyberlink.flogiston.ru/internet/bits/searle.htm.

214. Trudgill P. The social differentiation of English in Norwich. Cambridge: Cambridge University Press, 1974.

Статьи на иностранных языках

215. Barsalou L.W. Grounded cognition: Past, present, and future // Topics in Cognitive Science. 2010. № 2. P. 716-724. Электронный источник: Barsalou Online Papers. Режим доступа: http://psychology.emory.edu/cognition/barsalou/onlinepapers.html.

216. Barsalou L.W. Simulation, situated conceptualization, and prediction // Philosophical Transactions of the Royal Society of London: Biological Sciences. 2009. № 364. P. 1281-1289. Электронный источник: Barsalou Online Papers. Режим доступа: http://psychology.emory.edu/cognition/barsalou/onlinepapers.html.

217. Bourdieu P. Les categories de lentendement professoral // Электронный источник:

Persee. Revues scientifiques. Режим доступа:

http://www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/arss_0335-522_1975_num_l_3_3413.

218. Brown R., Gilman A. The pronouns of power and solidarity // Style in Language / Ed by. SebeokT. A. Cambridge, 1960. P. 253-276.

219. Busholtz M. "Why be normal?": Language and identity practices in a community of nerd girls // Language in Society. 1999. № 28. P. 203-223.

220. Cameron D. Theoretical debates in feminist Linguistics: Questions of Sex and Gender // Gender and Discourse / Ed. By Wodak R. Oxford, 1997. P 21-36.

221. Dijk T.A.Van Rasism and Discourse in Spain and Latin America // Discourse Approaches to Politics, Society and Culture. Chapter I. Электронный источник. Режим доступа: http://www.discourses.org/download/books/.

222. Drechsel E.J. «На, now me stomany that!» A summary of pidginization and creolization of north American Indian languages. Linguistics. An International Review. 1976. № 173. P. 63-81.

223. Eckert P. Affect, Sound Symbolism, and Variation // University of Pennsilvania Working Papers in Linguistics. 2010. Vol. 15.2. P. 70-80. Электронный источник. Режим доступа: http://repository.upenn.edU/pwpl/voll5/iss2/9

224. Eckert P. Variation and the indexical field // Journal of Sociolinguistics. 2008. № 12/4. P. 453^76.

225. Eckert P. Language and power in the heterosexual market // Электронный источник: «Penny Eckert's Web Page». Режим доступа: http://www.stanford.edu/~eckert/thirdwave.html

226. Eckert P. The Meaning of Style // Proceedings of Salsa 11. Texas Linguistics Forum 47. W.-F. Chiang, E. Chun, L. Mahalingappa and S. Mehus. Austin, Department of Linguistics, University of Texas at Austin. 2004. Электронный источник: Веб-сайт University of Texas at Austin. Режим доступа: studentorgs.utexas.edu/salsa/.../eckert.pdf

227. Eckert P. Three Waves of Variation Study: The emergence of meaning in the study of variation // Электронный источник: «Penny Eckert's Web Page». Режим доступа: http://www.stanford.edu/~eckert/thirdwave.html

228. Eckert P., Rickford J.R. Introduction // Style and Sociolinguistic Variation. 2001. Электронный источник: «Penny Eckert's Web Page». Режим доступа: http://www.stanford.edu/~eckert/thirdwave.html

229. Fairclough N., Wodak R. Critical Discourse Analysis // Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. Vol. II. Discourse as Social Interaction / Ed. by Dijk T. van. London, 1997. P. 258-286.

230. Fauconnier G, Turner M. Rethinking Metaphor // Cambridge Handbook of Metaphor

and Thought / Ed. by Gibbs R.W. Cambridge, 2008. P. 53-66 // Электронный источник: Веб-сайт National Pedagogical Dragomanov University. Режим доступа: http://npu.edu.ua/le-book/book/djvu/A/iif_kgpm_Gibbs%20R.%20The%20Cambridge%20Handbook%20of%20Metaphor %20and%20Thought.pdf

231. Frake C. The Ethnographic Study of Cognitive Systems // Anthropology and Human Behavior / Ed. by Gladwin Т., Sturtevant W.C. Washington, 1962. P. 72-85.

232. Geeraerts D. Prospects and problems of prototype theory // Cognitive Linguistic: Basic Readings / Ed. by Geeraerts D. Berlin, 2006. P. 141-165. Электронный источник. Режим доступа: http://www.scribd.com/doc/20995101/Cognitive-Linguistics-Basic-Readings.

233. Grimshaw A.D. Sociolinguistics // Encyclopedia of Sociology / Ed. by Borgatta E.F., Montgomery R. NY, 2000. P. 2894-2912.

234. Gumperz J.J. Thematic structure and progression in discourse / Gumperz J.J., Aulakh G., Kaltman H. // Language and social identity / Ed. by Gumperz J.J. Cambridge, 2002. P. 22-56.

235. Gumperz J.J. Introduction: language and communication of social identity // Language and social identity / Gumperz J.J., Cook-Gumperz J.; Ed. by Gumperz J.J. Cambridge, 2002. P. 1-21.

236. Holmes J. The Community of Practice: Theories and methodologies in language and gender research / Holmes J., Meyerhoff M. // Language in Society. 1999. № 28. P. 173-183.

237. Hudson R. A. Introduction // Hudson R. A. Sociolonguistics. Cambridge, 2001. P. 1-19.

238. Kunsmann P. Gender, Status and Power in Discourse Behavior of Men and Women. Электронный источник: Linguistic Online. Режим доступа: http://www.linguistik-online.de/l_00/KUNSMANN.HTM.

239. Labov W. Some Further Steps in Narrative Analysis // The Journal of Narrative and Life History, 1997. Электронный источник: William Labov home page. Режим доступа: http ://www. ling .upenn. edu/~ wlabo v/sfs .html.

240. Langacker R.W. Cognitive Grammar // The Oxford Handbook Of Cognitive Linguistic / Ed. by D. Geeraerts, H. Cuyckens. Oxford, 2007. PP. 421-462.

241. Lucy J. Whorf and His Critics: Linguistic and Nonlinguistic Influences on Color Memory / Lucy J., Shweder R. //American Anthropologist. 1979. № 81. P. 581-615.

242. Milroy L. Linguistic change, social network and speaker innovation / Milroy L., Milroy J. // Jenerative Linguistics. 1985. № 21. P. 339-384.

243. Milroy L. Social network and social class: Toward an integrated sociolinguistic model / Milroy L., Milroy J. // Language in Society. 1992. № 21. P. 1-26.

244. Murdock GP. Bronislav Malinovski // American Antropologist. 1943. № 45. PP. 441451.

245. Newman M. E. J. The Structure and Function of Complex Networks // Электронный

ресурс. Режим доступа: http://www- personal.umich.edu/~mejn/courses/2004/cscs535/review.pdf.

246. Parkin F. Marxism and Class Theory: A Bourgernis Critique // Social class and stratification: classic statements and theoretical debates / Ed. by Rhonda F. Levine. Lanham, Maryland, 2006. P. 121-142.

247. Romaine S. Language and social class // Электронный источник: Suzanne Romaine's web page. Режим доступа: http://users.ox.ac.uk/~romaine/articles.html

248. Romaine S. Gender, grammar, and the space in between // Электронный источник: Suzanne Romaine's web page. Режим доступа: http://users.ox.ac.uk/~romaine/articles.html

249. Rorty R. Metaphilosophical difficulties of linguistic philosophy // The Linguistic Turn. Recent Essays in Philosophical Method / Ed. by Rorty R. Chicago: The Univercity of Chicago Press, 1992. P. 1-40.

250. Rickford J.R. Variation and Change in our Living Language // The American Heritage Dictionary of the English Language. Boston and New York: Houghton Mifflin, Harcourt, 2011. P. 1319.

251. Slembrouck S. What is meant by «discourse analysis»? // Электронный источник. Режим доступа: www.http://bank.rug.ac.be/da/da.htm#pr.

252. Trudgill P. Sex, covert prestige and linguistic change in the urban British English of Norwich // Language in Society. 1972. Vol. 1. Issue 02. P. 179-195.

253. Ziolkowsky M. Testing Bernstein's hypothesis on Polish // International journal of the sociology of language. 1989. № 78. P. 57-78.