Взаимодействие Великобритании и Франции в сфере безопасности в 1920-е годы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.00, кандидат исторических наук Магадеев, Искандэр Эдуардович

• Магадеев, Искандэр Эдуардович
• кандидат исторических наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Магадеев, Искандэр Эдуардович

Введение.

Методологическая основа исследования.

Обзор использованных источников.

Обзор использованной литературы.

Глава I. От союза к соперничеству: послевоенное урегулирование и нарастание противоречий в англо-французских отношениях, 1920-1923 гг.

§1. Политика Великобритании и Франции в процессе реализации мирных договоров на практике, 1920-1921 гг.

§2. Проекты англо-французского пакта и договора о взаимных гарантиях, 1921-1922 гг.

§3. Конец Антанты и формирование предпосылок для становления нового режима безопасности в Европе, 1922-1923 гг.

Глава II. Трансформация комплекса англо-французских отношений в начальный период международной стабилизации, 1924-1925 гг.

§1. Британская и французская концепция обеспечения безопасности в 1924 г.

§2. Эволюция англо-французских отношений в 1925 г. в Европе и на периферии.

§3. Основные черты Локарнского режима безопасности.

Глава III. Основные проблемы англо-французских отношений в 1926-1929 гг.

§1. Взаимодействие Великобритании и Франции в военно-политической сфере после конференции в Локарно.

§2. Конфликт британской и французской концепций в области безопасности и сокращения вооружений.

§3. Великобритания, Франция и Локарнский режим безопасности на рубеже нового десятилетия.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Взаимодействие Великобритании и Франции в сфере безопасности в 1920-е годы»

Актуальность работы связана не только с относительной малоизученностыо темы англо-французских отношений в отечественной литературе, но и с ее центральной проблемой - проблемой безопасности. В огромном потоке литературе, посвященном ей, место исторических работ не так уж велико. При этом именно история является «единственным источником в получении конкретного знания, а не теоретических размышлений, который может помочь нам при решении проблем как настоящего, так и будущего»1. В связи с этим исследование англо-французского взаимодействия в сфере безопасности в 1920-е гг. имеет значение и для понимания международных отношений в современном мире.

1 Gooch J. History and the nature of strategy. // The past as prologue: The importance of history to the military profession. / Ed. by W. Murray, R.H. Sinnreich. Cambridge, 2006. P. 147.

Методологическая основа исследования.

В данном исследовании используются основные принципы (историзма, объективности, всесосторонности рассмотрения объекта) и методы (историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный) исторических исследований. Поскольку они являются общими для всех научных работ в области истории и их подробная характеристика представлена в соответствующих трудах1, основное внимание в данном разделе будет сосредоточено на характеристике методологии и методики, специфичных именно для данного исследования и связанных с особенностями его темы.

Методология представленной работы, понимаемая как совокупность исследовательских методов и подходов, используемых в ней2, основана на трех парадигмах теории международных отношений - реализме, институционализме и конструктивизме, - а также их выводах по проблеме безопасности.

Проблема безопасности в реализме была ключевой с момента его развития как особого направления теории международных отношений. Уже в 1940 г. Э.Х. Kapp, критикуя казавшиеся ему иллюзорными попытки построить мир на базе коллективной безопасности, видел в них лишь отражение политики доминирующих держав по сохранению своего ведущего положения в мире. Теории международной морали - лишь «продукт доминирующих государств либо группы государств», поддержание мира является их «кровным о интересом» . Схожее понимание проблемы безопасности позднее разделял Г. Моргентау. Для американского исследователя «международная политика есть борьба за власть (мощь)», на что бы ни была направлена политическая деятельность государства, какую бы форму ни принимали его интересы, в своём окончательном виде они всё равно будут представлять собой борьбу за мощь. Национальная безопасность, понимаемая Г. Моргентау как «целостность государственной территории и его институтов» - один из базовых интересов

1 Классическая работа - Ковальчеико И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.

2 Дефиниция на основе: Хрусталев М.А. Политология и политический анализ. // Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ. / Отв. ред. А.А.Кокошин, А.Д. Богатуров. М., 2005. С. 62.

3 Carr E.H. The Twenty Years' Crisis, 1919-1939. London, 1940. P. 101, 104. 9 государства. Ее обеспечение должно базироваться на соответствующем уровне мощи1. Современный последователь Г. Моргентау и наиболее яркий представитель т.н. наступательного реализма Дж. Миршеймер еще более тесно сближает понятия «безопасности» и «мощи». С его точки зрения сама анархичная (т.е. лишенная центрального органа власти) структура международных отношений «подталкивает» великие державы увеличивать свою мощь (в целом и относительно друг друга), т.к. это оптимальный путь увеличить собственную безопасность. В конечном счете, полная безопасность возможна лишь при одном условии - гегемонии государства в рамках однополярной системы2.

Важной концепцией политических реалистов, которая будет полезна при исследовании международных отношений 1920-х гг., является модель «дилеммы безопасности» (введена в научный оборот Дж. Херцем в 1950 г.). Суть проблемы политолог Р. Джервис сформулировал так: «Стандартная сложность в дилемме безопасности заключается в том, что, хотя все акторы стремятся к безопасности, взаимодействие их усилий способствует увеличению общей небезопасности» .

В целом, акцент на понятии «дилемма безопасности» характерен для представителей т.н. структурного реализма, который принято ассоциировать с именем К. Уолтца. Для них каждое из государств - это, прежде всего, «security-maximizer», т.е. актор, думающий в первую очередь о достижении безопасности4. Однако в рамках международной анархии совокупность отдельных усилий государств по достижению безопасности приводит к возникновению их соперничества и возможности того, что одно государство, в попытках укрепления собственной безопасности, вызовет своими действиями

1 Morgentau H.J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. 3rd ed. New York, 1961. P. 27; idem. The Future of Diplomacy. // International Politics. Enduring Concepts and Contemporary Issues, (далее - International Politics) / Ed. by R. J. Art, R. Jervis. 7th ed. New York, 2005. P. 104, 107.

2 Mearsheimer J.J. The Tragedy of Great Power Politics. New York, 2003. P. 22, 345.

3 Jervis R. From Balance to Concert: A Study of International Security Cooperation. // World Politics (далее - WP). 1985. Vol. 38. No. 1. P. 64. Другие варианты дефиниции см. в: Цыганков П.А. Теория международных отношений. 2-е изд. М., 2007. С. Ill; Kissinger Н. A. Domestic Structure and Foreign Policy. // American Defense Policy. / Ed. by R.G. Head, E.J. Rokke. 3rd ed. Baltimore, 1973. P. 29.

4 Waltz K.N. Theory of International Politics. New York, 1979. P. 111.

10 ответную реакцию других государств, что в конечном счете приведет к уменьшению его собственной безопасности. «Если каждое государство, являясь стабильным, стремилось бы лишь к безопасности и имело бы никаких замыслов в отношении соседей, - отмечает К. Уолтц, - все государства, тем не менее, оставались незащищенными; так как средства обеспечения безопасности одного государства самим своим существованием представляют угрозу для других государств»1. Тем самым, безопасность в интерпретации структурного реализма, не столько является логичным следствием аккумуляции мощи отдельным государством (как в классическом реализме), а является проблемой межгосударственного взаимодействия при международной анархии в рамках той или иной модели системы международных отношений (в интерпретации К. Уолтца, одно-, двух- или многополярной).

Еще одну интерпретацию проблемы безопасности предлагают представители т.н. неоклассического реализма, развивающегося с 1990-х гг. Они отходят от «системного подхода» К. Уолтца, акцентирующего роль структурных факторов [международной анархии, характера распределения возможностей {capabilities) в системе, отсутствие функциональной дифференциации между государствами (все государства похожи)] и считающего, что параметры на уровне отдельных единиц системы (государств) не обязательно принимать во внимание . «Неоклассические» реалисты, исследуя проблему безопасности, в немалой степени возвращаются к идеям более ранних авторов (в т.ч. А. Уолферса, а также части наследия Г. Моргентау'1) о значении внутриполитических факторов, особенностях устройства каждого государства, роли идей. Для них политика государства в

1 Ibid. Р. 64.

2 Само название закрепилось за ними после статьи Г. Роуза (Rose G. Neoclassical Realism and Theories of Foreign Policy.//WP. 1998. Vol. 51. No. l.P. 144-172).

3 Стоит отметить, что сам К. Уолтц постоянно подчеркивает, что его теория является «теорией международной политики», а не теорией «внешней политики». Она не претендует на объяснение всех особенностей политических курсов и действий отдельных государств, ее цель другая - изучить ключевые тренды международных отношений при сохранении собственной простоты и «экономии» в отношении анализируемых факторов. См.: Waltz K.N. Theory. P. 72; idem. International Politics Is Not Foreign Policy // Security Studies. 1996. Vol. 6. No. l.P. 54-57.

4 См. размышления о роли внутриполитических и культурных факторов в выработке решений в сфере безопасности в: Wolfers А. "National Security" as an Ambiguous Symbol. // Political Science Quarterly. 1952. Vol. 67. No. 4. P. 488; Morgentau H.J. Politics. P. 28. сфере безопасности - не есть просто реакция на вызовы внешней среды, она непосредственно связана с особенностями государственной системы мобилизации внутренних ресурсов, политическими целями элит, особенностями отношений между различными властными группами внутри государства, господствующими идеями, допущениями о том, что возможно, а что нет (концепция «стратегической культуры) и др.1 В целом, выводы большинства реалистов являются базовыми при изучении проблемы безопасности, сформулированные в рамках данного направления концепции позволяют выявить ряд ключевых тенденций в межгосударственном взаимодействии в целом, и в 1920-е гг., в частности.

Анализ проблем безопасности со стороны исследователей-институционалистов также представляет немалый интерес. Одни из наиболее ярких представителей этого направления, Р. Кеохэйн и Дж. Най, разрабатывая его в 1970-е гг., стремились увидеть те аспекты проблемы безопасности, которые, как они считали, остались незамеченными реалистами. Безопасность в ее традиционном военно-политическом понимании, все более отходила, с их точки зрения, на второй план: «Баланс между силовыми теориями и национальной безопасностью плохо приспособлен к анализу проблем экономической и экологической взаимозависимости. Безопасность в традиционной трактовке, вероятно, не является принципиальным вопросом, с которым сталкиваются правительства»2. В условиях развития т.н. комплексной взаимозависимости3 между государствами, военная сила как инструмент обеспечения безопасности становится, с их точки зрения, все более «дорогим». Происходит и релятивизация мощи как средства обеспечения безопасности.

1 Taliaferro J.W. State Building for Future Wars: Neoclassical Realism and the Resource-Extractive State. // Security Studies. 2006. Vol. 15. No. 3. P. 464-495; Schweller R.L. Deadly Imbalances: Tripolarity and Hitler's Strategy of World Conquest. New York, 1998; Snyder J. Myths of Empire: Domestic Politics and International Ambition. Ithaca, 1991; Kitchen N. Systemic pressures and domestic ideas: a neoclassical realist model of grand strategy formation. // Review of International Studies (далее - RIS). 2010. No. 36. P. 117-143.

2 Цнт по: Цыганков П.А. Указ. соч. С. 326.

3 Под которой понимается: 1) развитие многочисленных каналов связи, затрагивающих различные субъекты международных отношений: не только государства, но и экономические корпорации, неправительственные организации, индивидов; 2) отсутствие иерархии между международными проблемами (военно-политические вопросы далеко не всегда являются важнейшими); 3) уменьшение роли военной силы. См.: Keohane R.O., Nye J. S. Complex of Interdependence and the Role of Force. // International Politics. P. 199-215.

12

Развитие международных институтов, в рамках которых голос малого государства пусть и формально, но может быть равен голосу великой державы, приводит к модификации традиционных статусов государств. Решение политических вопросов в рамках международных организаций позволяет более слабым государствам получить новые ресурсы для обеспечения своей безопасности за счёт т.н. политики «сцепления» {linkage). «Сцепление» может относиться как к созданию различных коалиций в рамках международных институтов, так и «связыванию» различных политических вопросов между собой для достижения результата, который был бы невозможен, если эти вопросы рассматривались поодиночке1. При этом институционалисты не отказываются от признания фактически существующего неравенства государств, базирующегося на различных уровнях мощи, но скорее демонстрируют возможности международных институтов как средства смягчения межгосударственных противоречий и обеспечения их сотрудничества.

Новые возможности для осмысления проблемы безопасности предлагает близкая институционализму теория режимов американского политолога С. Краснера. Согласно его определению, международный режим - это «набор явно выраженных, либо подразумеваемых принципов, норм, правил и процедур принятия решений, по отношению к которым у действующих лиц в определенной международной сфере сложились совпадающие ожидания»2. Применяя теорию режимов к сфере безопасности, Р. Джервис выделяет четыре условия, необходимые для формирования режима безопасности: удовлетворенность великих держав сложившимся статусом-кво; уверенность одного государства, что его политика, направленная на сотрудничество, будет

1 Lockwood А.Р. Tying Down Gulliver: How Weak States Control the Design of International Institutions. Ph.D. Dissertation. The Ohio State University, 2009. P. 24.

2 Krasner S. Structural causes and regime consequences: regimes as intervening variables. // International Organization (далее - 10). 1982. Vol. 36. No. 2. P. 186. Русский перевод дан по: Стрежнева M. Международные общества хозяйствующих субъектов. // Pro et contra. 2002. T. 10. №4. С. 183. Хороший обзор проблемы см. в: Сафонов М. Современные подходы к изучению международных отношений. // Международные процессы. 2003. Т. 1. №1. Под принципами С. Краснер понимает «убеждения в отношении фактов, причинных связей и правоты», под нормами - «стандарты поведения, определенные в терминах прав и обязанностей», под правилами — «особые предприсания или запреты на действие», под процедурами принятия решений - «превалирующие практики осуществления и реализации коллективного выбора». поддержана другим; убежденность в том, что проведение умеренной политики обеспечит выживание государства; высокая «цена» война и экспансионистских попыток отдельного государства1. Модель режима безопасности, обрисованная Р. Джервисом, является своего рода осознанной попыткой государств избежать образования «дилеммы безопасности» и позволяет связать теорию режимов с реалистскими концепциями.

Режим безопасности является ключевым понятием для данного исследования. В нашем случае он понимается как своего рода промежуточное звено между системой (подсистемой) международных отношений, с одной стороны, и отдельными государствами, с другой. Режим безопасности не совпадает с системой международных отношений, ибо он существует в рамках определенной модели системы, зависит от ее базовых характеристик («баланс сил», тип полярности и др.), включает в себя лишь проблемы военно-политического характера. Вместе с тем режим безопасности не равен и простой совокупности внешнеполитических курсов отдельных государств. Его важной характеристикой является относительная автономность от отдельных государств и внутренняя целостность, т.к. он охватывает комплекс проблем, связанных друг с другом: решение одной из них не может быть достигнуто без решения других. В целом, режим безопасности можно определить как механизм решения ключевых взаимосвязанных военно-политических проблем на базе межгосударственного сотрудничества.

Говорить о существовании режима (режимов) безопасности в 1920-е гг. позволяют три ключевых факта. Во-первых, ключевые военно-политические проблемы данного периода (модель взаимодействия великих держав, разоружение, территориальный статус-кво) были связаны друг с другом как в силу специфики положений Версальского договора, так и нарастания тенденций к взаимозависимости в мире после «Великой войны». Во-вторых, в 1920-е гг. в системе международных отношений отсутствовал ярко выраженный гегемон, способный с опорой, прежде всего, на собственные

1 Jervis R. Security regimes. //10. 1982. Vol. 36. No. 2. P. 357-362.

14 ресурсы устанавливать «правила игры» в мире. Великие державы оказывались перед необходимостью сотрудничать друг с другом для формирования механизмов решения ключевых военно-политических проблем. В-третьих, существованию режима (режимов) безопасности в первое послевоенное десятилетие способствовало согласие ведущих политиков (хотя и по разным причинам) в том, что война - слишком «дорогой» инструмент для реализации внешнеполитических целей. Сотрудничество в сфере безопасности рассматривалось как альтернатива войне.

Предложенная трактовка понятия «режим безопасности» отличается от ряда других точек зрения, имеющихся в литературе, по проблеме режимов. В международно-правовых исследованиях режим часто трактуется как «установленный порядок использования части пространства Земли и околоземного пространства, на которое не распространяется суверенитет какого-либо государства»1 (к примеру, «международно-правовой режим Антарктики»). В ряде политологических и экономических работ под режимом понимаются «многосторонние соглашения, заключаемые государствами с целью регулирования действия в рамках той или иной проблемной области»2 (к примеру, «международный режим химического разоружения»). Наконец, под режимом может пониматься «способ функционирования политической системы (и государства)»3 («политический режим»).

В данной работе «режим безопасности» - понятие во многом более широкое, чем все вышеприведенные. Он включает в себя как режимы отдельных пространств, на которых суверенитет отдельного государства не осуществляется в полной мере (режим Рейнской демилитаризованной зоны), так и различные многосторонние соглашения, лежавшие в основе того или иного режима, но не идентичные ему (Версальский договор, Локарнские соглашения). В «режим безопасности» входит и понятие «режима разоружения». В целом, наиболее близким ему по сути можно считать понятие

1 Сетов P.A. Категориальная основа теории международных отношений. // Основы теории международных отношений (далее - Основы TMO). / Под ред. A.C. Маныкииа. М., 2009. С. 106-107.

2 Haggard S., Simmons В. A. Theories of international regimes. //10. 1987. Vol. 41. No. 3. P. 495.

3 Российская социологическая энциклопедия. / Под общ. ред. Г.В. Осипова. М., 1998. С. 443.

15 политического режима». «Режим безопасности» - это определенный способ взаимодействия различных государств в целях урегулирования и решения ключевых военно-политических проблем.

Таким образом, понятие «режима», заимствованное из работ институционалистов, является центральным для данной работы. Вместе его трактовка несколько отличается от уже представленных в литературе, что необходимо принимать во внимание для правильной интерпретации авторской концепции.

Важную роль для диссертационного исследования имеют и выводы теоретиков международных отношений, работающих в рамках такого направления как конструктивизм. В нем представлены самые различные течения и авторы. Наибольшей интерес для темы данной работы представляют группа авторов и исследований, объединяемых под названием «критические исследования безопасности» (К. Бут, М. Уильяме, К. Краузе и др.).

Критика «критических исследований безопасности» направлена, прежде всего, против реализма. Представители этого течения отходят от понимания безопасности как некоего объективно данного неугрожаемого состояния. Для них речь идет о постоянном процессе конструирования безопасности тем или иным субъектом. Понятие идентичности является одним из центральных. Б. Максуини цитирует К. Бута («проблема идентичности - что заставляет пас считать, что мы одинаковые, а они отличаются от нас - неразрывно связана с безопасностью») и подчеркивает: «Понятие онтологической безопасности связано с самосознанием актора, его социальной компетенцией, способностью вести отношения с другими»1. Подобная связь влияет на то, что изменение ситуации в сфере безопасности зависит от изменения идентичности, и наоборот: изменения в идентичности субъекта могут трансформировать его видение проблемы безопасности.

Серьезные отличия «критических исследований» от реализма и институционализма проявляются в оценке роли государства как субъекта

1 McSweeney B. Security, Identity and Interests: A Sociology of International Relations. Cambridge, 1999. P. 156-157.

16 безопасности. Государство перестает восприниматься не просто как главный субъект в этом отношении (в этом качестве выступает отдельный человек), а, скорее как возможный «производитель» небезопасности и угроз1. Переосмысляется и роль «внешней» среды в государственной политике безопасности. Для представителей «критических исследований» речь идет не о простом влиянии одного на другое (тезис К. Уолтца о том, что структура «придает форму и подталкивает» деятельность отдельных элементов системы), а о процессе «взаимоконструирования агента и структуры»2. Государство в такой же степени создает «внешнюю» среду, сколько и является ее продуктом. В связи с этим представители «критических исследований» призывают отказаться от разделения на «мы/они», за которым скрывается противопоставление анархии вовне и порядка внутри. Для них подлинная безопасность - это безопасность «вместе, а не против», безопасность, основанная на представлении о глобальном сообществе, преодолевающем рамки отдельных государств3.

Описанные выше концепции безопасности, развиваемые в рамках «критических исследований» представляют интерес для данной работы в двух отношениях. Во-первых, анализ безопасности как процесса конструирования смыслов и значений, позволяет лучше представить себе динамику развития ситуации в сфере безопасности в 1920-е гг., взаимосвязь интересов тех или иных элит внутри государства с отстаиваемой позицией по вопросам международной безопасности. Во-вторых, полезной является изучение безопасности в «сцепке» с вопросом об идентичности. Политическому руководству 1920-х гг. при решении проблем безопасности в отношениях друг с другом приходилось учитывать не только факторы соотношения сил и потенциалов государств, государственных интересов, но и общественное мнение внутри собственных стран. Как особенно ярко показывают примеры

1 McDonald M. Security, sovereignty and identity. // Paper presented to the Jubilee conference of the Australasian Political Studies Association. Canberra, October 2002. P. 5.

2 Klotz A., Lynch C. Le constructivisme dans la théorie des relations internationales. // Critique internationale. 1999. No. 2. P. 57.

3 Ceyhan A. Analyser la sécurité: Dillon, Wœver, Williams et les autres. // Cultures & Conflits. 1998. No. 31-32. P. 3963.

Франции и Германии, достигнутые компромиссы на внешнеполитической арене могли быть легко разрушены в том случае, если общество воспринимало их «в штыки», если они кардинально не согласовывались с общественными преставлениями о месте собственного государства в мире, идеями о «национальном достоинстве», чести и т.п.

Таким образом, методологическая основа данного исследования состоит из комплексного применения широкого спектра концепций и идей по вопросам безопасности, развиваемым в рамках трех основных направлений теории международных отношений - реализма, институционализма и конструктивизма. Как можно заметить, они не являются взаимодополняющими - часто их положения противоречат друг другу. В связи с этим возникает резонный вопрос: каким образом можно сочетать три данных направления?

Для ответа на него необходимо раскрыть методику данного исследования, под которой понимается «описание определенного способа или приема, включающее процедуру его использования»1. Ее основой стала «модель двух шагов», предложенная Э. Моравчиком и Дж. Jlerpo. Эта модель основана на допущении, что «в мировой политике, в которой государства являются важными акторами, внутренняя политика, транснациональные отношения по линии государство-общество, формирование убеждений могут быть аналитически отделены от стратегической логики межгосударственного взаимодействия, которую объясняют реализм или институционализм». Следствием этого допущения является идея о том, что различные теории лучше приспособлены для объяснения различных проблемных областей: либеральные теории - вопросов о причинах и последствиях изменения государственных предпочтений, эпистемные2 - процессов изменения коллективных убеждений и представлений о целях и средствах, реалистские и институционалистские -влияния системных сдержек на политику тех или иных государств3. В целом,

1 Хрустапев М.А. Указ. соч. С. 54.

2 Термин Дж. Легко и Э. Моравчика для обозначения теорий, которые в данной работе объединяются в рамках конструктивизма.

3 Legro J.W., Moravcsik A. Is Anybody Still a Realist? // International Security (далее - IS). 1999. Vol. 24. No. 2. P. 51. модель «двух шагов» - это своего рода компромиссный вариант в условиях отсутствия доминирующей парадигмы как в зарубежной, так и отечественной теории международных отношений. Она позволяет применить широкий инструментарий для объяснения различных процессов в международных отношениях, отказываясь при этом от методологического монизма, весьма опасного для исторических исследований.

Таким образом, использование модели «двух шагов» позволяет сочетать выводы различных направлений теории международных отношений, не впадая в эклектизм. Она служит также неплохой теоретической базой для применения традиционных приемов исторических исследований: анализ событий в контексте внешней и внутренней политики, изучение влияния международных событий на общественное мнение, учет личностного фактора и др. В целом, методология данной работы будет построена на сочетании методов исторической науки, используемых при анализе конкретно-исторических явлений, и инструментария теории международных отношений, применяемого для формулирования обобщений и выводов.

Обзор использованных источников.

Безопасность традиционно относится к числу «чувствительных» сфер деятельности государства, информация о которой тщательно оберегается и держится под секретом. В связи с этим архивные источники в исторических исследованиях по проблемам безопасности представляют особый интерес. В данной работе к этой категории источников относятся документы британского Кабинета министров (Cabinet Papers)1.

Использованные документы разнообразны по своему характеру и составу. В целом, они делятся на две большие группы: решения Кабинета министров (шифр CAB 23) и меморандумы (шифр CAB 24). К первой из них относятся заключения и резолюции, принимавшиеся на заседаниях Кабинета министров. Степень подробности записей' разнится: иногда кратко представлены лишь итоговые резолюции, иногда - подробные стенографические записи с обозначением, кому из министров принадлежат те или иные слова и суждения. Если резолюции Кабинета министров часто были завершающим этапом при формировании и принятии того или иного политического решения, то рассылавшиеся членам Кабинета меморандумы позволяют понять «внутреннюю кухню» работы правительства.

Среди разнообразных меморандумов, рассылавшихся Кабинету и вошедших в шифр CAB 24, особое значение для данной работы представляют материалы Комитета имперской обороны (КИО). КИО, созданный в 1902 г. по инициативе А. Бальфура, не сразу стал ключевым военно-политическим

1 В условиях принятия в Великобритании Закона о свободе информации 2000 г. и развития политики Национального архива Великобритании по расширению электронного доступа к хранящимся в нем документам, бумаги Кабинета министров за 1915-1978 гг. (позднее до 1981 г.) были оцифрованы при поддержке Объединенного комитета по информационным системам (неправительственный общественный орган). Основная работа по проекту была осуществлена в 2007-2008 гг., доступ к электронным версиям документов был открыт в декабре 2008 г. Они размещены на сайте Национального архива Великобритании в репринтном виде, каждый документ снабжен шифром, позволяющим ссылаться на него наравне с оригинальным архивным документом. Текст закона о свободе информации с поправками на сегодняшний день см. по адресу: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2000/36/contents. Историю проекта оцифровки документов Кабинета министров см. в: Withey L., Gray J. Cabinet Papers 1915-1978 (British Governance in the 20th Century). // JISC Final Report, 20/01/2009. URL: http://www.jisc.ac.uk/rnedia/documents/programmes/digitisation/cabinetpapersrinaI.pdf (дата обращения 27.10.2011). Сами документы размещены по адресу: http://nationalarchives.gov.uk/cabinetpapers/default.htm органом Британской империи1. Однако в 1920-е гг. его влияние было уже ощутимым. Именно в нем обсуждалась судьба Женевского протокола в конце 1924-начале 1925 гг., в рамках его подкомитетов были приняты важные решения по системе противовоздушной обороны, механизации кавалерийских соединений, созданию и развитию военно-морской базы в Сингапуре и др. Для обсуждения вопросов в Комитет, возглавляемый премьер-министром, приглашались те или иные министры2. Учитывая предполагавшуюся «интегральную» роль Комитета как органа планирования и обсуждения вопросов безопасности в условиях современной войны, требующей координации усилий всего государства, материалы его заседаний, подготовленные им доклады и меморандумы - все это представляет центральный интерес для исследования вопросов безопасности в 1920-е гг.

История англо-французских отношений в 1920-е гг. представлена также в солидном корпусе опубликованных дипломатических документов. Его формирование фактически началось уже непосредственно в послевоенное десятилетие за счет официальных публикаций правительств двух государств: «белых книг»3 британского и «желтых книг»4 французского правительств. Они охватывают широкий круг основных международных событий 1920-х гг., в которых участвовали Великобритания и Франция, в т.ч. Парижскую мирную конференцию 1919 г.5, переписку по Анкарскому договору 1921 г.6, Вашингтонскую конференцию 1921-1922 гг. , переговоры по англо

1 MacKintosh J.P. The Role of the Committee of Imperial Defence before 1914. // The English Historical Review (далее-EHR). 1962. Vol. 77. No. 304. P. 490-503.

2 В 1923 г. подкомитет под председательством Д. Гаскойна-Сесила (лорда Салисбери) предложил закрепить членство в Комитете за: председателем (в статусе заместителя премьер-министра), тремя министрами вооруженных сил, министром финансов, иностранных дел, колоний, по делам Индии, начальниками трех Генеральных штабов, постоянным секретарем министерства финансов (Sub-Committee of the CID on National and Imperial Defence, Co-ordination of the Defence Forces, Memorandum by the Chairman, July 27, 1923. // TNA, CAB/24/161). Общую схему механизма принятия решений по проблемам безопасности в Великобритании и роль КИО в нем см. в: Приложения. Схема 1.

Издавались как бумаги для представления Парламенту и официально назывались Command Paper (документы за 1919-1956 гг. известны под сокращением Cmd.).

4 Издавались как официальные публикации документов французского МИДа по тем или иным вопросам. Официально назывались «Дипломатическими документами» (Documents Diplomatiques).

5 Вопросы, представляющие непосредственный интерес для данной работы, освещены в: МАЕ. Garanties.

6 Cmd. 1570. Correspondence between His Majesty's Government and the French Government respecting the Angora Agreement of October 20, 1921 (далее - Angora Agreement). London, 1921.

7 France. MAE. Conférence de Washington: juillet 1921-février 1922. Paris, 1923. (далее - MAE. Conférence de Washington). французскому пакту 1921-1922 гг. , Рурский кризис 1923 г.", Лондонскую конференцию 1924 г.3, Локарнскую конференцию 1925 г.4, переговоры по разоружению 1927-1928 гг.5, пакт Бриана-Келлога 1928 г.6, проект Пан-Европы А. Бриана 1929-1930 гг. Ценность данных публикаций заключается как в базовых документах, представленных в них, так и в том, что они были своего рода отражением официальной позиции Великобритании и Франции по тем или иным вопросам. Путем публикации этих документов правительства хотели представить свое видение произошедших событий.

Но вместе с тем работа с данными документами требует от исследователя осторожности. Во-первых, их официальный характер был признаком того, что правительства публиковали те документы, которые соответствовали их трактовке событий, оставляя в стороне те, что не укладывались в нее. Французская «желтая книга» по переговорам по англо-французскому пакту, чья публикация была анонсирована Р. Пуанкаре в Палате депутатов в конце 1923 г. и вызвала интерес французских парламентариев8, должна была продемонстрировать, как Франция, беспокоящаяся о своей безопасности, пыталась получить гарантии, обещанные ей еще в 1919 г., и наталкивалась на нежелание Великобритании идти ей навстречу. Во-вторых, в подобных публикациях допускались немаловажные ошибки9. В-третьих, документы, представленные в «белых» и «желтых» книгах не всегда позволяют проследить

1 МАЕ. Garanties.

2 France. МАЕ. Documents relatifs aux notes allemandes des 2 mai et 5 juin sur les réparations (2 mai - 3 août 1923). Paris, 1923. (далее - Réparations); France. MAE. Réponse du gouvernement français à la lettre du Gouvernement britannique du 11 août 1923 sur les réparations: 20 août 1923. Paris, 1923.

3 France. MAE. Conférence de Londres: 16 juillet-16 août 1924. Paris, 1925.

4 MAE. Pacte de Sécurité; Cmd. 2435. Papers respecting the Proposals for a Pact of Security made by the German Government on February 9, 1925. London, 1925.

5 France. MAE. Limitation des armements navals: trente-cinq pièces relatives aux travaux préparatoires du désarmement et à la limitation des armements navals (21 mars 1927 - 6 octobre 1928). Paris, 1928. (далее - MAE. Limitation)

6 France. MAE. Pacte général de renonciation à la guerre comme instrument de politique nationale: trente pièces relatives à la préparation, à l'élaboration et à la conclusion du traité signé le 27 août 1928 (6 avril 1927-27 août 1928). Paris, 1928. (далее - MAE. Pacte général).

7 MAE. Memorandum sur l'organisation d'un régime fédérale Européenne. Paris, 1930. (далее - MAE. Memorandum sur l'organisation).

8 Extrait du Journal Officiel (далее - JO) du 8 décembre 1923. // MAE. Garanties. P. 269.

9 Так в «белой книге» по англо-французским переговорам 1921-1922 гг. фигурировал один меморандум Д. Ллойд Джорджа, датированный 4 января, в то время как на самом деле существовало четыре различных меморандума под разными датами. См.: Orde A. Great Britain and International Security, 1920-1926. London, 1978. P. 15, note 3. процесс формирования решений, чаще они представляют собой «фасад» государственной политики: либо документы, изначально рассчитанные на публику, либо окончательные решения, борьба за принятием которых остается в тени.

Классическим сборником источников при изучении международных отношений 1920-х гг. стали «Документы по британской внешней политике»1. Публикация, основанная на архивах британского Форин Оффиса, содержит ключевые документы, позволяющие проследить ход развития как внешней политики Великобритании, так в немалой степени и ситуации во всем мире. Без привлечения данных источников невозможно практически ни одно историческое исследование международных отношений 1920-х гг.

Для корректного использования данной публикации необходимо учитывать ряд ее особенностей. Во-первых, в ней представлены далеко не все важные документы Форин Оффиса. В связи с этим «Документы по британской внешней политике» следует дополнить осуществленной в 1990-е гг. в США публикацией «Британские документы по международным делам»2, в которой представлен ряд новых источников из т.н. Confidential Print (группы документов, рассылавшихся ограниченному числу членов Кабинета министров и МИДа). Во-вторых, необходимо принимать в расчет то, что «Документы по британской внешней политике» предлагают взгляд на международные отношения с точки зрения Форин Оффиса. Однако в начале 1920-х гг. его традиционная роль как главного органа правительства по проведению внешней политике была в немалой степени поставлена под сомнение активным вмешательством в эту сферу со стороны премьера Д. Ллойд Джорджа. Хотя по вопросу о том, насколько оно было велико, ведутся дискуссии3, все же понятно, что понимание британской внешней политики в этот период не может

1 Documents on British Foreign Policy (DBFP). Интересующие нас документы представлены в томах под сериями

1 (26 томов за 1919-1929 гг.) и 1а (7 томов за 1925-1929 гг.), опубликованными в 1950-70-е гг.

2 British Documents on Foreign Affairs (BDFA).

3 В качестве различных точек зрения см.: Johnson G. Curzon, Lloyd George and the Control of British Foreign Policy, 1919-22: A Reassessment. // Diplomacy & Statecraft (далее - DS). 2000. Vol. 11. No. 3. P. 49-71; Sharp A. The Foreign Office in Eclipse, 1919-1922. // History. 1976. Vol. 61. No. 2. P. 198-218; idem. Adapting to a New World? British Foreign Policy in the 1920s. // Contemporary British History (далее - CBH). 2004. Vol. 18. No. 3. P. 74-86. ограничиваться министерством иностранных дел. В-третьих, работа над «Документами по британской внешней политике» велась в период, когда многие документы, прежде всего, связанные с разведывательной деятельностью, оставались засекреченными. В последующем исследователи хорошо показали, насколько большое внимание такой министр иностранных дел как Дж. Керзон придавал данным разведки1. Без учета данного компонента внешнеполитической деятельности нельзя с достаточной степенью полноты понять многие из действий Великобритании на международной арене в 1920-е гг.

Французский аналог «Документов по британской внешней политике» за 1920-е гг. в полном смысле слова на данный момент отсутствует. Дело в том, что французские историки, как признает Ж. Барьети , отстали от своих британских коллег в плане публикации документов за данный период. В середине 1990-х гг. благодаря достигнутой Ж. Барьети и Ж.-Б. Дюрозелем договоренности с МИДом Франции работа на данном направлении началась. В итоге первый том «Французских дипломатических документов»3, охвативший период с января по май 1920 г., вышел в свет в 1997 г. К 2010 г. изданы документы, охватывающие период вплоть до июня 1923 г.

Несмотря на то, что запаздывание французских историков в публикации дипломатических документов за 1920-е гг. является препятствием для исследователя, косвенно этот факт сыграл и положительную роль. Во-первых, «Французские дипломатические документы» издаются с особой тщательностью. На работу с каждым томом, охватывающим исторический период от четырех до шести месяцев, уходит от одного года до трех лет. Как и публикации французских дипломатических документов за другие исторические периоды, каждый том сопровождается тематическим указателем. Во-вторых, французские историки, по всей видимости, учитывая опыт других изданий,

1 Jeffery К., Sharp A. Lord Curzon and Secret Intelligence. // Intelligence and International Relations, 1900-1945 / Ed. by C. Andrew, J. Noakes. Exeter, 1987. P. 103-126; Ferris J. The Road to Bletchey Park: The British Experience with Signals Intelligence, 1892-1945. // Intelligence and National Security (далее - INS). 2002. Vol. 17. No. 1. P. 55.

2 Barièty J. Dossier. // Guerres mondiales et conflits contemporains (далее - GMCC). 1999. No. 193. P. 3.

3 Documents diplomatiques français (DDF). стремятся не ограничиваться публикацией лишь документов МИДа, но активно привлекают документы военного и финансового ведомств. Это заставляет их обращаться не только к документам Кэ д'Орсэ, но и военного архива министерства обороны Франции1. В-третьих, публикация документов осуществляется на фоне уже достигнутого уровня исследованности французской внешней политики 1920-х гг. Этот факт позволяет обратить особое внимание на дискуссионные темы, вызывающие особый интерес.

Публикации дипломатических документов по международным отношениям в Европе и мире 1920-х гг. осуществлялись и наркоматом (затем министерством) иностранных дел СССР. Помимо «Документов внешней политики СССР» , в которой представлен ряд материалов по отношениям СССР с Великобританией и Францией, стоит выделить публикацию «Локарнская конференция» (1959 г.)3 Основанная на трофейных германских документах, она позволяет по ряду аспектов дополнить сведения, содержащиеся в британских и французских документах по данному вопросу. Свое значение имеет и сборник материалов по Рурскому кризису 1923 г., составленный «по горячим следам» экспертами

Штаба РККА4. В нем, главным образом на базе материалов прессы, описаны основные действия Франции и Бельгии до введения войск в Рур и во время самой оккупации, состояние дел внутри Германии; хорошо представлены материалы экономической статистики.

В целом, при учете указанных особенностей работы с ним, корпус опубликованных документов достаточно обширен и разнообразен, что делает его одним из основных элементов при решении целей и задач данной работы.

В 1920-е гг. даже в вопросах безопасности, традиционно относимым к сфере «высокой политики», британские и французские политические деятели не могли действовать без учета фактора общественного мнения внутри своих

1 Так, к прммеру, текст франко-бельгийского военного договора 1920 г. был не найден в архиве министерства иностранных дел, но его копия имелась в архиве Исторической службы обороны (Service historique de défense, в прошлом - Service historique de l'Armée de Terre).

2 Документы внешней политики СССР (ДВП). Т. 2-12. М., 1957-1968.

3 Локарнская конференция 1925 г. Документы. М., 1959. (далее - Локарнская конференция).

4 Материалы по рурскому вопросу. История французско-бельгийской оккупации германских областей и ее последствия. / Сост. Я. А. Старка, Г. Г. Димма. М., 1923.

25 государств. Это делает необходимым обращение к таким источникам как парламентские дебаты, пресса и публицистические произведения.

Парламентские дебаты - классический источник, без которого редко обходится хоть одно исследование международных отношений в XX в. Использование материалов дебатов во французской Палате депутатов (публиковались в официальной газете1) и в двух Палатах британского Парламента требует учета специфики внутриполитической ситуации во Франции и Великобритании. Большая часть 1920-х гг. в Великобритании - это время господства консерваторов, обладавших преимуществом в Парламенте. Для британских политиков тех лет намного более важную роль играло достижение договоренности внутри собственного Кабинета министров, нежели опасение негативной реакции со стороны Палаты общин или лордов. Во Франции ситуация была иной. Даже в условиях казалось бы относительно единой Палаты депутатов (доминирование Национального блока в 1919-1924 гг.), дебаты вокруг вопросов внешней политики дорого стоили многим министрам. В январе 1922 г. А. Бриан, уже почти достигший договоренности по заключению пакта с Великобританией, был вызван президентом А. Мильераном в Париж и в конце концов вынужден был подать в отставку в условиях развязанной правыми депутатами кампании, обвинявшей его в чрезмерных уступках Д. Ллойд Джорджу. Дебаты по вопросам внешней политики в Париже часто имели решающее значение для судеб сменявшихся правительств, что отличало их от дебатов в Лондоне.

Различалась и процедура обсуждения внешнеполитических вопросов в парламентах двух стран. Во Франции необходимость оповещать депутатов о международной ситуации при одновременном соблюдении секретности привела к распространению практики выступлений министров иностранных дел не перед пленарными заседаниями Палаты депутатов или Сената, а в рамках специализированных комиссий (по внешней политике, финансам и

1 Journal Officiel (JO)

2 Parliamentaiy Debates (PD), House of Commons (IIC), House of Lords (HL). т.д.)1. Их главы (сенатскую комиссию по внешней политике в 1924-1926 гг. возглавлял Р. Пуанкаре) играли существенную роль в обсуждении международных проблем. В Великобритании ситуация была иной: дискуссии по вопросам внешней политики проходили в основном на пленарных заседаниях Палаты общин и Палаты лордов.

Помимо парламентских дебатов важную роль играют материалы прессы. Голос ведущих газет Великобритании и Франции - «Тайме» и «Ле Тан» - был достаточно весомым в 1920-е гг. В целом, они выполняли двойную функцию, с одной стороны, отражая доминирующие взгляды право-центристской «внимательной публики», активно интересующейся политическими вопросами, с другой, являясь инструментами формирования общественного мнения и давления на власть со стороны тех или иных «групп влияния».

Тайме» была хорошей площадкой для самых разных общественных деятелей, которые хотели быть услышанны политиками. Письма различных авторов в газету обсуждались на самом высоком политическом уровне, в т.ч. и в КИО". Часто главная британская газета служила чуть ли не основным источником информации для политиков3. Влияние «Ле Тан» также было существенным4, однако ее репутация - ниже. В Лондоне многие были уверены в том, что французская пресса в целом тесно связана с правительством и часто пишет под его воздействием5, было велико количество «проплаченных» материалов6. В целом, «Ле Тан», несмотря на статус ведущей общественно

1 Les Affaires Etrangères et le corps diplomatique français. T. II. 1870-1980. / Sous la dir. de J. Baillou. Paris, 1984. P. 372-373.

2 См., к примеру: CID, Extract from the Minutes of the 239th Meeting, held on December 13, 1928. // TNA, CAB/24/199.

3 Когда в июле 1927 г. итальянский посол спросил у О. Чемберлена, имеются ли у того какое-либо новости из Вены, британский министр вынужден был ответить, что «практически в отношении информации [из Вены] я завишу от того, что читаю в "Тайме"» (Chamberlain to Graham, 19 July, 1927. // DBFP. Ser. la. Vol. Г1Г. London, 1970. P. 461-462). См. также: Cabinet Conclusions, May 17, 1928. //TNA, CAB/23/57.

4 Как пишет историк P. Биньон, «гостиницы за рубежом подавали ее к завтраку, государственные деятели и ученые цитировали ее как авторитетный источник, займы на Бирже были не удачны, если не удавалось заручиться ее поддержкой» (Цит. по: Fuchs Т.К. The Tardieu Moment: André Tardieu's Failure as Prime Minister of France, 1929-1930. M.A. Thesis. Georgia Southern University, 2002. P. 51).

5 Memorandum by Lord Derby to Prime Minister, April 26, 1920. // TNA, CAB/24/105.

6 Carley M.J. Episodes from the Early Cold War: Franco-Soviet Relations, 1917-1927. // Europe-Asia Studies. 2000. Vol. 52. No. 7. P. 1278; idem. A Soviet Eye on France from the Rue de Grenelle in Paris, 1924-1940. // DS. 2006. Vol. 17. No. 2. P. 295-346. См. также: Jeanneney J.-N. Sur la vénalité du journalisme financier entre les deux guerres. // Revue française de science politique. 1975. Vol. 25. No. 4. P. 717-739. политической газеты, предоставляла, по мнению французских историков, «посредственную информацию и никак не выдерживает сравнения с английской тезкой»1. Свое влияние на различные процессы в политической сфере во Франции оказывал также правый французский журнал «Ревю де дё монд», политическую хронику в котором в начале 1920-х гг. вел Р. Пуанкаре, а затем историк и журналист Р. Пинон. Нельзя сбрасывать со счетов и «большую пятерку» французских газет для массового читателя - «Пти Паризьен», «Ле Журналь», «Ле Матен», «Пти Журналь», «Эко де Пари». Особенную известность получил журналист последней из них А. Жеро (псевдоним Пертинакс), который благодаря своим связям в политических кругах имел доступ к уникальной информации и выступал подчас с жесткой критикой французской внешнеполитической линии2.

Набирали силу в 1920-е гг. и такие субъекты общественно-политической деятельности как аналитические центры и экспертные сообщества. Печатные органы Королевского института международных отношений в Великобритании3 или Совета по международным отношениям в США4 пользовались авторитетом среди политических деятелей, многие из которых сами публиковались в этих журналах5. Ряд изданий 1920-х гг. интересен для историка и в качестве источника качественной информации по текущей международной обстановке тех лет. К этой группе можно отнести журнал «Защитник мира через справедливость»6 Американского общества мира, «Бюллетень международных новостей»7 Королевского института международных отношений, американскую газету «Нью-Йорк Тайме» и журнал «Тайм».

1 Duby G., Mandrou R. Histoire de la civilization française. Vol. II. Paris, 1984. P. 387.

2 Д. Ллойд Джордж писал даже о наличии некой «школы Пуанкаре-Барту-Пертииакса», стремящейся к ужесточению условий Версальского договора и его изменению (Ллойд Джордж Д. Мир ли это? Европейский кризис 1922-1923 годов. 2-е изд. М., 2009. С. 188).

3 Journal of the Royal Institute of International Affairs (JRIIA).

4 Foreign Affairs (FA).

5 См., к примеру: Chamberlain A. Great Britain; idem. The Permanent Bases of British Foreign Policy. // FA. 1931. Vol. 9. No. 4. P. 535-546; Beneä E. After Locarno: The Problem of Security Today. // FA. 1926. Vol. 4. No. 2. P. 195210; Tardieu A. The Policy ofFrance. // FA. 1922. Vol. 1. No. 1. P. 11-28.

6 Advocate of Peace Through Justice (APTJ), предшественник современного авторитетного журнала World Affairs.

7 Bulletin of International News (BIN); в 1924-1932 гг. его редактором был в последующем известный историк Дж. Уиллер-Беннетт.

Важным источником для данного исследования также являются труды современников: политические, военно-теоретические и публицистические сочинения, написанные непосредственно в межвоенный период, либо мемуары, составленные позднее. В работах политических и общественных деятелей рассматриваемой эпохи затронуты проблемы, связанные с основными международными событиями послевоенного десятилетия. О Парижской мирной конференции 1919 г. подробно писали А. Тардье, один из ближайших помощников Ж. Клемансо, и Д. Ллойд Джордж. Закулисные и околокулисные события частично описаны в воспоминаниях французской журналистки Ж. Табуи, племянницы дипломатов братьев Камбон1. Международным событиям 1922-1923 гг. посвящена серия статей Д. Ллойд Джорджа, уже покинувшего правительство и пытавшегося на страницах печати доказать верность преследуемого им до этого политического курса . Подготовка Лондонской конференции 1924 г. и ее результаты описаны в мемуарах тогдашнего председателя французского Совета министров Э. Эррио, о переговорах по разоружению 1927-1928 гг. пишет представлявший на них Францию Ж. Польл

Бонкур . Обзорное видение развития проблемы безопасности в 1920-е гг. дают в своих мемуарах, написанных после Второй мировой войны, У. Черчилль, Ш. де Гол ль, Л. Эмери4.

Работы общественных деятелей, деятелей культуры и искусства наряду с парламентскими дебатами и прессой являются важным источником по изучению общественного мнения и его влияния на внешнеполитические курсы государств. Особняком в этой группе стоит работа Дж. Кейнса «Экономические последствия Версальского договора» 1919 г.»5 Став неожиданно для автора мировым бестселлером (к середине 1920-х гг. продано более 100 тыс.

1 Тардье А. Мир. М., 1943; Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. Т. 1-2. М., 1957; Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. М., 1960.

2 Ллойд Джордж Д. Мир.

3 Эррио Э. Указ. соч.; Paul-Boncour J. Entre-dcux-guerres. Souvenirs de la Troisième République. Les lendemains de la victoire, 1919-1934. T. II. Paris, 1945.

4 Черчилль У. Вторая мировая война. T. 1. M., 1997; Де Голль Ш. Военные мемуары: Призыв. 1940-1942. М., 2003; Эмери Л.Д. Моя политическая жизнь. М., 1960.

5 Кейнс Дж М. Экономические последствия. // Он же. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. М., 2007. С. 463-620. экземпляров, сам Дж.Кейнс рассчитывал на тираж в 5 тыс.), она встретила теплый прием не только у либералов и лейбористов, но даже у консерватора О. Чемберлена, занимавшего в то время пост министра финансов. В целом, работа Дж. Кейнса не только отразила доминирующие в Великобритании настроения по поводу Версальского договора, но и обеспечила интеллектуальную базу для дальнейших размышлений и политических действий, главным образом, в вопросе репараций1.

Дж. Кейнс продолжал активно реагировать на развитие международной обстановки и после 1919 г., выпустив ряд работ по проблемам послевоенного урегулирования". Свой обзор развития мира в первое послевоенное десятилетие дал Г. Уэллс во втором издании «Очерков истории цивилизации» 1931 г., а также британский публицист либерального направления Д. Джексон в книге «Послевоенный мир»3. О восприятии британской политики в Париже, а также о тревогах и надеждах французского общества после заключения Локарнских соглашений дают представление работы А. Фабр-Люса 1922 и 1927 гг.4 Свой интерес для взгляда на англо-французские отношения 1920-х гг. «со стороны» представляют мемуары польского журналиста С. Мацкевича5.

При работе с любым из указанных источников необходимо учитывать то, что каждый из приведенных трудов был написан с определенной целью. Исходя из этой цели, автор выстраивал собственное повествование, производя селекцию фактов: отбирая одни и отбрасывая другие. Так, к примеру, концепцию межвоенного периода как череды допущенных ошибок, приведших к повторению мировой войны, которую развивают многие политики в мемуарах, написанных после 1945 г., явно нельзя рассматривать как нейтральную. Не стоит сбрасывать со счетов и фактор ошибок, допущенных по невнимательности или (в случае мемуаров) по забывчивости.

1 Grayson R.S. Liberals, International Relations, and Appeasement: the Liberal Party, 1919-1939. London, 2001. P. 3233.

2 Кейнс Дж. M. Пересмотр Версальского договора. // Он же. Общая теория. С. 621-752; Кейнс Дж. М. Проблемы восстановления Европы. Пг., 1922.

3 Уэллс Г. Очерки истории цивилизации. М., 2004; Джексон Д. Послевоенный мир. М., 1937.

4 Fabre-Luce A. La crise des alliances. Essai sur les relations franco-britanniques depuis la signature de la Paix 19191922. Paris, 1922; idem. Locarno sans rêves. Paris, 1927.

5 Мацкевич С. Политика Бека [1964] M., 2010.

Наконец, важную группу источников представляют личные бумаги, письма и дневниковые записи британских и французских политиков. К ней относятся бумаги британского премьер-министра С. Болдуина, переписка О. Чемберлена с сестрами и другие письма, бумаги А. Бриана, опубликованные его биографом Ж. Сюаресом1. Главный интерес данных источников -возможность проникнуть за завесу «официального», попытаться понять внутренние переживания и затаенные мысли политиков, которые не высказывались вслух в стенах правительственных зданий.

Эта задача имеет большое значение. Политики, игравшие важную роль в истории англо-французских отношений 1920-х гг., были яркими личностями, с богатым внутренним миром, собственными и подчас оригинальными представлениями не только об интересах своих государств, но и о международных отношениях в целом. При анализе принимаемых ими решений нельзя обойтись без учета индивидуальных черт и особенностей их биографии. Постоянные опасения Дж. Керзона в отношении Франции, восприятие ее, прежде всего, как соперника, а не партнера, в немалой степени было связано с его акцентом на имперское и колониальное измерение британской политики -факт, вполне объяснимый для человека, шесть лет прослужившего вице-королем Индии (1899-1905 гг.). Франкофильские тенденции в политике О. Чемберлена, наличие которых признает большинство исследователей, сложно понять, не зная его увлеченности французским языком, культурой, опытом учебы в 1880-е гг. на континенте - в Школе политических наук в Париже и Берлинском университете. Уже тогда французы поразили его своей образованностью и утонченностью, в то время как немцы запомнилась, прежде всего, нарастающими националистическими настроениями2.

1 Baldwin Papers: a Conservative Prime Minister, 1908-1947. / Ed. by P. Williamson and E. Baldwin. Cambridge, 2004 (далее - Baldwin Papers); The Austen Chamberlain Diary Letters: The Correspondence of Sir Austen Chamberlain With His Sisters Hilda and Ida, 1916-1937. / Ed. by R.C. Self. Cambridge, 1995 (далее - The Austen Chamberlain Diary Letters); Petrie C. The Life and Letters of the Rt. Hon. Sir Austen Chamberlain. Vol. 1-2. London, 1939-1940; Suarez G. Briand. Sa vie-son oeuvre avec son journal et de nombreux documents inedits. Vol. 5-6. Paris, 1941-1952.

2 Johnson G. Austen Chamberlain and Britain's Relations with France, 1924-1929. // DS. 2006. Vol. 17. No. 4. P. 755756.

На французскую внешнюю политику 1920-х гг. особое влияние оказали два человека: Р. Пуанкаре и А. Бриан. Жесткий стиль переговоров первого из них (он «никогда не поймет роли дипломатического разговора», - говорил П. Камбон1), его стремление навязать Германии скрупулезное выполнение всех обязательств в сфере репараций и разоружения связаны не только с тактическими и стратегическими соображениями, но и с личными качествами Р. Пуанкаре. Юридическое образование и карьера адвоката наложили свой отпечаток: Д. Ллойд Джордж называл его «фанатичным законником», о легализме Р. Пуанкаре пишет и большинство исследователей2. Внешнеполитический курс Франции второй половины 1920-х гг. тесно связан с именем А. Бриана. Известный современникам как прекрасный оратор и «паломник мира», он отличался любовью к импровизации в дипломатии, часто не до конца знал конкретные детали той или иной проблемы, возлагал большое значение на роль личных контактов и разговора3. Показательна и одна из любимых фраз А. Бриана: «Следуйте за большими течениями»4. Она характеризует те зигзаги, которые претерпел его внешнеполитический курс в 1920-е гг.: А. Бриан умел хорошо приспосабливаться к изменениям как во внутри-, так и во внешнеполитической обстановке. Это обеспечивало его политике гибкость, но одновременно делало ее зависимой от ряда факторов, контролировать которые сам министр был не в силах.

Ф. Бертело, враг Р. Пуанкаре и соратник А. Бриана, так характеризовал разницу между двумя министрами иностранных дел Франции : первый «знает все, но не понимает ничего», второй «ничего не знает, но все понимает»5. Хотя характеристика в немалой степени тенденциозна, однако она улавливает

1 Цит. по: Jeannesson S. Poincaré, Raymond. // Dictionnaire des ministres des Affaires étrangères (далее -Dictionnaire). / Sous la dir. de L. Bely, L. Theis, G.-H. Soutou, M. Vaisse. Paris, 2005. P. 457. Лорд Дерби был еще более жесток, если не груб: он говорил о Р. Пуанкаре как об «очень подлом, ограниченном создании. со счастливой способностью говорить самые приятные вещи в самой агрессивной манере» (цит. по: Keiger J.F.V. Raymond Poincaré. Cambridge, 2002. P. 293).

2 См., к примеру: Keiger J.F.V. Raymond Poincaré. P. 30,264.

3 См. свидетельство С. Мацкевича (Указ. соч. С. 27), а также: Les Affaires Etrangères. P. 374.

4 Barièty J. Briand, Aristide. // Dictionnaire. P. 475. В первом издании Большой Советской энциклопедии (T. 7. M., 1927. С. 474) А. Бриан был охарактеризован как государственный деятель, «прославившийся своим крайним оппортунизмом».

5 Suarez G. Op. cit. Vol. V. P. 128. Сравнение личностей A. Бриана и P. Пуанкаре см. также в: Boyce R.The Great Interwar Crisis and the Collapse of Globalization. Basingstoke, 2009. P. 166.

32 важное различие в личных характеристиках и дипломатии двух непохожих начальников Кэ д'Орсэ. В целом, неординарность личностей ведущих политиков Великобритании и Франции 1920-х гг. является аргументом в пользу большого значения, которое имеют источники личного происхождения.

Итак, данное исследование основывается на широком круге источников: архивных, опубликованных дипломатических и военных документах, материалах парламентских дебатов, прессы, работах современников по политической и военной тематике, публицистике, мемуарах политиков и военных, их личных бумагах, письмах и дневниковых записях. Фактически многообразие используемых источников обусловлено самой спецификой проблемы безопасности в 1920-е гг.: она обсуждалась и за закрытыми дверями кабинетов министров, где в обстановке секретности принимались важнейшие решения, и с трибуны парламентов, где вопросы безопасности вызывали жгучие споры, и на страницах газет, книг и даже личных писем, где они продолжали обсуждаться и дискутироваться.

Обзор использованной литературы.

Анализировать литературу, посвященную англо-французским отношениям в 1920-е гг. одновременно и легко и сложно. С одной стороны, отсутствует отдельное монографическое исследование по данной теме, аналогичное, к примеру, тому, что предпринял в отношении англоамериканских отношений 1920-х гг. канадский автор Б. Маккерхер1. Количество глав коллективных монографий и статей, посвященных отношениям Великобритании и Франции в рассматриваемый период, также относительно невелико. Однако, с другой стороны, учитывая роль, которую играли два государства на международной арене в 1920-е гг., об их отношениях в той или иной степени пишут все авторы, занимающиеся историей международных отношений в межвоенный период. Нельзя исключать и страноведческие исследования по Великобритании и Франции, в которых вопрос о взаимоотношениях двух стран в той или иной форме почти всегда рассматривается. Не учесть ряд важных точек зрения, высказываемых в данных работах, нельзя. Это, однако, существенно расширяет круг рассматриваемой литературы. Для решения указанной проблемы труды по англо-французским отношениям будут рассмотрены в рамках общей эволюции историографии международных отношений 1920-х гг.

1. 1920-1950-е гг.

Данный период охватывает собой промежуток от первых исследований по теме англо-французских отношений, написанных современниками, до трудов, написанных после 1945 г., но до открытия архивов. Общими для большинства авторов, писавших в это время, были следующие черты. Во-первых, они основывались на опубликованных источниках, главным образом, материалах «белых» и «желтых» книг, документах дискуссий в британском Парламенте, французской Палате депутатов и Сенате, материалах прессы. Во-вторых, общим был методологический принцип многих работ - тезис о

1 McKercher B.J.С. The Second Baldwin Government and the United States, 1924-1929: Attitudes and Diplomacy. Cambridge, 1984; Anglo-American Relations in the 1920s: the struggle for supremacy. / Ed. by B.J.C. McKercher. London, 1991. государстве как личности, анализ государственной политики по аналогии с действиями индивида1. Эта идея, разделявшаяся и политическими деятелями тех лет2, имела важные последствия: объяснения психологического порядка, применяемые для характеристики межличностных отношений, активно использовались и при изучении отношений Великобритании и Франции; особый акцент делался на анализе англо-французского взаимодействия через призму отношений ведущих политических деятелей. В-третьих, основное внимание большинства авторов было сосредоточено на изучении отношений Великобритании и Франции в Европе и, главным образом, в рамках политической сферы - военным и экономическим вопросам уделялось меньше внимания.

Среди конкретных работ данного периода можно выделить труды Дж.П. Селсама, периодические обзоры международных событий, публиковавшие А. Тойнби, классические обзорные работы по истории международных отношений П. Ренувена (1957 г.) и его ученика Ж.-Б. Дюрозеля (1-е издание в 1953 г.), биографии А. Бриана, написанную Ж. Сюарезом, и О. Чемберлена под авторством Ч. Петри (оставалась базовой вплоть до 1985 г.) . Среди работ советской историографии особый интерес представляют исследования И.М. Лемина и В.М. Турока4.

Ключевыми работами, написанными в данный период, непосредственно затрагивающими тему диссертационного исследования, были труды А. Уолферса и В.М. Джордана. Для А. Уолферса, писавшего еще до поражения Франции в июне 1940 г., ключевой вопрос состоял в том, как две державы, вместе победившие в Первой мировой войне, не смогли предотвратить возрождения германской угрозы и нового мирового конфликта. Американский См., к примеру: Wolfers A. National Security. P. 498.

2 Ее ne раз упоминали А. Бриан и О. Чемберлен. См.: Address by A. Briand before the Assembly of the League of Nations, September 11, 1931.//Documentary Background. P. 443; Chamberlain A. The Permanent. P. 535-537.

3 Selsam J.P. The Attempts to Form an Anglo-French Alliance, 1919-1924. Philadelphia, 1936; Toynbee A. Survey of International Affairs 1920-1923. London, 1927; idem Survey of International Affairs 1928. London, 1929 et al.; Renouvin P. Histoire des relations internationales. T. III. Réédition. Paris, 1994; Duroselle J.-B. Histoire des relations internationales. T. I. 12eme ed. Paris, 2001; Petrie C. Op. cit.; SuarezG. Op. cit.

4 Лемин И.М. Внешняя политика Великобритании от Версаля до Локарно, 1919-1925. М., 1947; Турок В.М. Локарно. М.-Л., 1949. исследователь приходит к следующему выводу: «Главный вопрос, лежавший в основе противоречий Великобритании и Франции, касался не общих концепций двух государств, а конкретной политической проблемы Германии, ее мощи и ее позиции. Насколько сильной можно позволить стать Германии без возникновения угроз жизненным интересам двух стран? Британцы и французы расходились в ответе на этот вопрос, и это расхождение объясняет большинство их разногласий»1. Схожими идеями проникнута и работа британского исследователя В.М. Джордана (1943 г.)2. Для него история англофранцузских отношений в межвоенный период - это трагическая неспособность двух государств договориться по решению общих проблем безопасности, своего рода урок для Великобритании.

В работах 1920-50-х гг., главным образом на основе опубликованных источников, был раскрыт круг базовых проблем англо-французских отношений, под которыми понималось взаимодействие двух государств по решению политических проблем в Европе, центральной из которых был «германский вопрос». Также был проанализирован широкий спектр факторов, влиявших на отношения Великобритании и Франции, особое внимание среди которых было уделено расхождению их стратегий мирного урегулирования, противоречию позиций двух государств по месту и роли Германии в международных отношениях.

2. 1960-80-е гг.

С открытием доступа к архивным документам в Великобритании в 1960-е гг. и во Франции в 1970-е гг., развитием общего тренда в гуманитарных дисциплинах по повышению внимания к экономическим вопросам, расширением методологического влияния структурализма, тематика и характер работ по истории англо-французских отношений претерпевают свою эволюцию. Анализ процесса данной эволюции привел Дж. Джекобсона в 1983 г. к выводу о формировании «новой международной истории» 1920-х гг.,

1 Wolfers A. Britain and Franco between Two Wars: conflicting strategies of peace since Versailles. New York, 1940. P. 381.

2 Джордан В.М. Великобритания, Франция и германская проблема в 1918-1939 гг. М., 1945.

36 которая «отказывается от избитых споров о приоритете внутренней или внешней политики, избегает изоляции военных и политических отношений от финансовых и экономических проблем и исследует взаимопроникновение частного и общественного секторов в международной политической экономии»1.

Одно из центральных мест в этой «новой международной истории» занял вопрос о целях французской внешней политике 1920-х гг. и косвенно - о британской позиции по отношению к ней . В целом, событиям первой половины десятилетия было посвящено больше работ, нежели периоду после 1925 г. Англо-французские отношения в 1920-1922 гг. анализируются в трудах X. Холла, Дж. Гулда, М. Докрилла , переговорам по англо-французскому пакту в 1921-1922 гг. особое внимание уделяют А. Орде и С. Маркс4. Работы К. Эндрю и А. Канья-Форстнера, а также Дж. Дарвина все больше заставляли задуматься о взаимодействии Великобритании и Франции не только как европейских государств, но и колониальных империй5. Рурскому кризису посвящены исследования Д. Уильямсона и Э. Эрмон6. Фундаментальные исседования С. Шукера, Ж. Барьети, Д. МакДугалла, в центре внимания которых стоит период урегулирования Рурского кризиса и Лондонская конференция 1924 г., заложили основу для доминирующей интерпретации этих событий как конца превосходства Франции в Европе и ее внешнеполитического поражения . Работы Ч. Майера наглядно продемонстрировали взаимосвязь

1 Jacobson J. Is There a New International History of the 1920s? // The American Historical Review (далее - AIIR). 1983. Vol. 88. No. 3. P. 617.

2 Обзор литературы см. в: Jacobson J. Strategies of French Foreign Policy after World War I. // The Journal of Modern History (далее- JMH). 1983. Vol. 55. No. l.P. 78-95.

3 Hall H. III. Lloyd George, Briand and the Failure of the Anglo-French Entente. // JMH. 1978. Vol. 50. No. 2. P. 11211138; Goold J.D. Lord Hardinge as Ambassador to France, and the Anglo-French Dilemma over Germany and the Near East, 1920-1922. // HJ. 1978. Vol. 21. No. 4. P. 913-937; Dockrill M.L., Goold J.D. Peace Without Promise: Britain and the Peace Conferences 1919-1923. London, 1981.

4 Orde A. Great Britain; Marks S. Ménage à trois: The Negotiations for an Anglo-French-Belgian Alliance in 1922. // The International History Review (далее - IIIR). 1982. No. 4. P. 524-552.

5 Andrew C., Kanya-Forstner A.S. The Climax of French Imperial Expansion, 1914-1924. Stanford, 1981; Darwin J. Britain, Egypt and the Middle East: Imperial Policy in the Aftermath of War, 1918-1922. London, 1981.

6 Williamson D.G. Great Britain and the Ruhr Crisis, 1923-1924. // British Journal of International Studies. 1977. Vol. 3. No. 1. P. 70-91; Hermon E. La crise de l'Entente du mois de novembre 1923 à la lumière de documents italiens. // Mélanges de l'Ecole française de Rome. Temps modernes. 1980. Vol. 92. No. 2. P. 663-690.

7 Schuker S.A. The End of French Predominance in Europe: The Financial Crisis of 1924 and Adoption of the Dawes Plan. Chapel Ilill, 1976; McDougall W.A. France's Rhineland Diplomacy, 1914-24: The Last bid for a Balance of Power in Europe. Princeton, 1978; idem. Political Economy vesus National Sovereignty: French Structures for German экономических и политических проблем в международных отношениях 1920-х гг., поставили вопрос о сравнении послевоенной стабилизации после 1918 г. и после 1945 г.1 Классическими исследованиями Локарнских соглашений 1925 г. и последовавших за ним событий стали работы Д. Джонсона и Дж. Джекобсона2. Обзор международных отношений в 1918-1933 гг. предложен в работе С. Маркса, считающей их «иллюзией мира» . Классическими исследованиями британской внешней политики стали работы Ф. Нортеджа и У. Медликотта, британской военной политики в Европе и мире - труды М. Ховарда и Дж. Ферриса4.

Доступ к личным бумагам и персональным архивам способствовал тому, что исследователи смогли яснее показать, как отдельные политические деятели могли оказывать серьезное влияние на ход крупных политических процессов. Можно выделить работы Дж. Гулда о британском после во Франции лорде Ч. Хардинге, С. Кроу о постоянном заместителе министра иностранных дел Э. Кроу, биографию О. Чемберлена, написанную Д. Даттоном, исследование жизни британского дипломата Э. Ховарда, предпринятое Б. Маккерхером5. Хотя количество документов, позволяющих судить о роли разведки в англофранцузских отношениях, было к концу 1980-х гг. относительно невелико, исследователи активно обращали внимание и на данную сферу взаимодействия двух государств. Большую роль в этом отношении сыграло основание журнала

Economic Integration after Versailles. // JMH. 1979. Vol. 51. No. 1. P. 4-23; Barièty J. Les relations franco-allemandes après la première guerre mondiale. Paris, 1977.

1 Maier C.S. Recasting Bourgeois Europe: Stabilization in France, Germany, and Italy in the Decade after World War I. Princeton, 1975; idem. The Two Postwar Eras and the Conditions for Stability in Twentieth-Century Western Europe. // AHR. 1981. Vol. 86. No. 2. P. 327-352.

2 Johnson D. Locarno Treaties. // Troubled Neighbours: Franco-British Relations in the Twentieth Century (далее -Troubled Neighbours). / Ed. by N. Waites. London, 1971. P. 100-124; Jacobson J. Locarno Diplomacy: Germany and the West 1925-1929. Princeton, 1972; idem. The Conduct of Locarno Diplomacy. // The Review of Politics. 1972. Vol. 34. No. l.P. 67-81.

3 Marks S. The Illusion of Peace: International Relations in Europe, 1918-1933. London, 1976 (2nd ed. Basingstoke, 2003).

4 Northedge F.S. The Troubled Giant: Britain among the Great Powers, 1916-1939. London, 1966; Medlicott W.N. British Foreign Policy since Versailles 1919-1963. 2nd ed. London, 1968; Howard M. The Continental Commitment: The Dilemma of British Defence Policy in the Era of the Two World Wars. London, 1974; Ferris J. The Evolution of British Strategic Policy, 1919-1926. Basingstoke, 1989.

5 Goold J.D. Op. cit.; Crowe S. Sir Eyre Crowe and the Locarno Pact. // EIIR. 1972. Vol. 87. No. 342. P. 49-74; Dutton D. Austen Chamberlain: Gentleman in Politics. Bolton, 1985; McKercher B.J.C. Esme Howard: A Diplomatic Biography. Cambridge, 1989.

Разведка и национальная безопасность»1 (1986 г.), выход в свет новаторской работы К. Эндрю «Секретная служба Ее Величества» (1986 г.), сборника «Разведка и международные отношений, 1900-1945 гг.» (1987 г.)

Среди работ советской историографии данного периода особое значение для изучаемой темы имеют труды В.Г. Трухановского и JI. Кароя (венгра по национальности), 3-й том коллективной «Истории дипломатии», коллективные монографии «Европа в международных отношениях, 1917-1939», «Европа XX века: проблемы мира и безопасности», 1-й том «Истории международных отношений и внешней политики СССР», учебное пособие К.А. Малафеева, труды З.С. Белоусовой по проблемам безопасности Франции и Европы, A.A. Язьковой по истории «Малой Антанты», P.M. Илюхиной по истории Лиги Наций, 3-й том «Истории Франции», исследования по французской тематике Ю.И. Рубинского, М.Н. Кузьмина, монография по советско-французским отношениям Ю.В. Борисова, работы C.B. Никоновой по внешней политике Германии в 1924-1929 гг., Д.Г. Наджафова и A.C. Маныкина по истории США, в которых содержится важная информация по вопросу о пакте Бриана-Келлога, биографические исследования Д.П. Прицкера о Ж. Клемансо, К.Б. Виноградова о Д. Ллойд Джордже, Л.Е. Кертмана об О. Чемберлене. Особняком стоит работа В.П. Петрова и Ю.В. Владимирова, дающая краткий очерки институциональной истории французского МИДа3.

1 Intelligence and National Security (INS).

2 Intelligence and International Relations; Andrew C. Her Majesty's Secret Service: The Making of the British Intelligence Community. New York, 1986; Jeffery K., Sharp A. Lord Curzon. P. 103-126.

3 Трухановский В.Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма (1918-1939 гг.). М., 1962; он же. Уинстон Черчилль. М., 1982; Карой Л. Великобритания и Локарно. М., 1961; История дипломатии. / Под ред. A.A. Громыко. T.3. М., 1965; Европа в международных отношениях, 1917-1939. / Под ред. А.О. Чубарьяна. М., 1979; Европа XX века: проблемы мира и безопасности. / Под ред. А.О. Чубарьяна. М., 1985; Малафеев К.А. Международные отношения и дипломатия капиталистических государств в Европе в 1924-1936 гг. Рязань, 1988; Белоусова З.С. Франция и европейская безопасность. 1929-1939. М., 1976; она же. Европейская безопасность в межвоенный период. Советская концепция коллективной защиты мира. // Европа XX века; Язькова A.A. Малая Антанта в европейской политике. М., 1974; Илюхина P.M. Лига Наций, 19191934. М., 1982; История Франции. Т. 3. М., 1973; Рубинский Ю.И. Тревожные годы Франции. Борьба классов и партий от Версаля до Мюнхена (1919-1939). М., 1973; Кузьмин М.Н. Внутриполитическая борьба во Франции (1926-1932). Л., 1975; Борисов Ю.В. Советско-французские отношения (1924-1945 гг.). М., 1964; он же. Новейшая история Франции. М., 1966; Пиконова C.B. Очерк европейской политики Германии в 1924-1929 гг. М., 1977; Наджафов Д.Г. Народ США - против войны и фашизма. М., 1969; Маныкин A.C. Изоляционизм и формирование внешнеполитического курса США, 1923-1929. М., 1980; Прицкер Д.П. Жорж Клемансо. М., 1983; Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд Джордж. М., 1970; Кертман Л.Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. М., 1990; Петров В.П., Владимиров Ю.В. Кэ д'Орсе (Краткий очерк дипломатической службы Франции). М., 1966.

Таким образом, в 1960-1980-е гг. с существенным расширением источниковой базы за счет открытия архивов как в мировой, так и советской историографии появились крупные работы, позволившие по-новому взглянуть на англо-французское взаимодействие в 1920-е гг. В целом, исследователи достаточно скептически оценивали результаты развития международных отношений 1920-х гг. в Европе: пришедшие на смену французского превосходсвтва 1920-1923 гг. англо-американские концепции экономической стабилизации в сочетании с Локарнской дипломатией, не принесли, с их точки зрения, ожидаемого результата.

3. 1990-2000-е гг.

В силу ряда причин работы 1990-2000-х гг. имели свои отличия от исследований предшествующего периода. Во-первых, произошло значительное расширение источниковой базы. Во Франции доступные исследователям источники существенно расширились за счет репатриации архивных фондов из России1. В Великобритании с 1990-х гг. стало активно рассекречиваться документы британской разведки2, в 2000-е гг. были опубликованы первые официальные истории Службы безопасности (МИ5) и Секретной л разведывательной службы (СИС, МИ6) . Во-вторых, произошли немаловажные изменения в методологических подходах к исследованию англо-французских отношений. Если предыдущие исследования (часто негласно) основывались на подходах политического реализма, отчасти структурализма,. то с 1990-х гг. усилилось влияние конструктивизма и социологических подходов4. В-третьих, повысилось общее внимание к теме англо-французских отношений. В немалой

1 Речь идет, главным образом, об архивах 2-го (разведывательного) отделения Генштаба французской армии и архивах полиции, вывезенных немцами из оккупированной Франции в Чехословакию в различные периоды между 1940-1943 гг. В 1945 г. эти документы были в качестве трофеев взяты советскими войсками и вывезены в Москву. В 1990-начале 2000-х гг. в результате серии соглашений между Францией и Россией архивы были возвращены и стали доступны историкам. См.: Cœuré S., Monier F., Naud G. Le retour de Russie des archives françaises. Le cas du fonds de la Sûreté. Il VS. 1995. No. 45. P. 133-139.

2 Ferris J. The Road. P. 53-56.

3 Andrew C. The Defence of the Realm: The Authorized History of MI5. London, 2009; Jeffery К. MI6: The History of the Secret Intelligence Service 1909-1949. London, 2010.

4 Jackson P. Pierre Bourdieu, the "Cultural Turn" and the Practice of International History. // RIS. 2008. Vol. 34. No. 1. P. 155-181. степени тому поспособствовал 100-летний юбилей создания Антанты 1904 г., сопровождавший рядом публикаций во Франции и Великобритании1.

Появление новых доступных источников и методологических подходов напрямую сказалось на расширении понимания самой темы англо-французских отношений и интерпретации ее важных сюжетов. Здесь выделяются исследования М. Томаса об англо-французском взаимодействии на Ближнем Востоке, основанные на новых материалах 2-го бюро французского Генштаба, Дж. Ферриса о Чанакском кризисе, построенные на новых документах британской разведки2. Расширился круг факторов, на влиянии которых на англо-французские отношения, историки делают акцент. Помимо традиционных факторов «баланса сил», государственных интересов, различия • стратегий и концепций безопасности, все больше внимания обращается на роль национальных стереотипов и проблемы идентичности , особенности восприятия «другого» и влияния этого образа на собственные действия государства4, фактор случая5, на различия между двумя странами в области языка, культуры и психологии6. Хотя многие из подобных идей были L'Entente cordiale dans le siècle. / Sous la dir. de J. Viot, G. Radice. Paris, 2004; Cross Channel Currents: 100 Years of the Entente Cordiale. / Ed. by R. Mayne, D. Johnson, R. Tombs. London, 2004; France-Angleterre: Un siècle d'Entente cordiale 1904-2004. / Sous la dir. de L. Bonnaud. Paris, 2004; Boyd W., Mougel F.-C. France - Grande Bretagne: l'Entente Cordiale: Great Britain - France. Paris, 2004; L'Entente Cordiale: de l'événement au concept. / Sous la dir. de Société d'histoire diplomatique. Paris, 2004.

2 Thomas M. Bedouin Tribes and the Imperial Intelligence Services in Syria, Iraq and Transjordan in the 1920s. // Journal of Contemporary History (далее - JCH). 2003. Vol. 38. No. 4. P. 539-561; idem. The French Empire between the Wars: Imperialism, Politics and Society. Manchester, 2005; idem. Anglo-French Imperial Relations in the Arab World: Intelligence Liaison and Nationalist Disorder, 1920-1939. // DS. 2006. Vol. 17. No. 4. P. 771-798; idem. Empires of Intelligence: Security Services and Colonial Disorder after 1914. Berkeley, 2008; Ferris J. 'Far Too Dangerous a Gamble'? British Intelligence and Policy during the Chanak Crisis, September-October 1922. // DS. 2003. Vol. 14. No. 2. P. 139-184.

3 Gibson R. Best of enemies: Anglo-French Relations since the Norman Conquest. London, 1995; Boyce R. Behind the façade of the Entente Cordiale after the Great War. // Britain, France and the Entente Cordiale since 1904 (далее -Britain, France). / Ed. by A. Capet. Basingstoke, 2006. P. 41-63.

4 Alexander M.S., Philpott W.J. The Entente Cordiale and the Next War: Anglo-French views on Future Military Cooperation, 1928-1939. // INS. 1998. Vol. 13. No. 1. P. 53-84; idem. The French and the British Field Force: Moral Support or Material Contribution? // The Journal of Military History. 2007. Vol. 71. No. 3. P. 743-772; Keiger J.F.V. 'Perfidious Albion?' French Perceptions of Britain as an Ally after the First World War. // INS. 1998. Vol. 13. No. 1. P. 37-52.

5 Lentin A. Lloyd George, Clemenceau and the elusive Anglo-French guarantee treaty, 1919: 'A disastrous episode'? // Anglo-French Relations in the Twentieth Century: Rivalry and Cooperation (далее - Anglo-French Relations). / Ed. by A. Sharp, G. Stone. New York, 2000. P. 104-119.

6 Alexander M.S., Philpott W.J. Introduction: Choppy Channel Waters - the Crests and Troughs of Anglo-French Defence Relations. // Anglo-French Defence Relations between the Wars (далее - Anglo-French Defence). / Ed. by M.S. Alexander, W.J. Philpott. Basingstoke, 2002. P. 16-17; Dutton D. Britain and France at war, 1914-1918. // Anglo-French Relations. P. 83 сформулированы еще в новаторской статье Дж. Кейрнса 1974 г.1, их распространенность в историографии 1990-2000-х гг. была намного большей, чем за два десятилетия до этого.

Обзор англо-французских отношения на протяжении всего XX века предпринят в работах Ф. Белла2. В целом, тенденция предыдущих лет акцентировать внимание на истории первой половины 1920-х гг. сохранилась . Англо-французским отношениям в 1920-1925 гг. посвящены многочисленные работы А. Шарпа, монография Дж. Беннетт4, ряд новых решений проблемы взаимодействия двух стран во второй половине десятилетия предложен в исследованиях Р. Грейсона, Г. Джонсон, Б. Маккерхера5.

Многочисленные работы посвящены также отдельным сюжетам из международной истории 1920-х гг.: французской политики безопасности в 1920-1922 гг.6, Ген уэзской, Вашингтонской конференции, Лиге Наций и проблемам разоружения7 (особую актуальность последней придали

1 Cairns J.C. A Nation of Shopkeepers in Search of a Suitable France: 1919-40. // AIIR. 1974. Vol. 79. No. 3. P. 710743.

2 Bell P.M.H. France and Britain, 1900-1940: Entente and Estrangement. London, 1996; idem. France and Britain, 1940-1994: The Long Separation. London, 1997; idem. Introduction: The Entente Cordiale and the Sea Serpent. // DS. 2006. Vol. 17. No. 4. P. 635-645.

3 Как отмечает Г. Джонсон на примере О. Чемберлена, мы знаем о первом годе его пребывании на посту министра иностранных дел (1924-1925 гг.) намного больше, чем о четырех остальных (Johnson G. Austen. P. 755).

4 Sharp A. Anglo-French relations from Versailles to Locarno, 1919-25: The quest for security. // Anglo-French Relations. 120-138; idem Adapting. P. 74-86; idem. Hie Enforcement of the Treaty of Versailles, 1919-1923. // DS. 2005. Vol. 16. No. 3. P. 423-438; idem, (with Jeffery K.). 'Après la Guerre finit, Soldat anglais partit.': Anglo-French relations 1918-25. // DS. 2003. Vol. 14. No. 2. P. 119-138; Bennett G.H. British Foreign Policy during Curzon Period. 1919-1924. London, 1995.

5 Grayson R.S. Austen Chamberlain and the Commitment to Europe: British Foreign Policy, 1924-29. London, 1997; Johnson G. Austen Chamberlain. P. 753-769; idem. Austen Chamberlain and the Negotiation of the Kellogg-Briand Pact, 1928. // Locarno Revisited. European Diplomacy 1920-1929. / Ed. by G. Johnson. London, 2004. P. 41-54; McKercher B.J.C. Austen Chamberlain and the continental balance of power: Strategy, stability, and the League of Nations, 1924-29. //DS. 2003. Vol. 14. No. 2. P. 207-236.

6 Специальный номер журнала «Мировые войны и современные конфликты» за 1999 г. (GMCC. 1999. No. 193).

7 Fink С. The Genoa Conference: European diplomacy, 1921-1922. Syracuse, 1993; Une occasion manquée? 1922, la reconstruction de l'Europe. / Sous la dir. de M. Petricioli. Bern, 1995; Genoa, Rapallo, and European Reconstruction in 1922. / Ed. by C. Fink, A. Frohn, J. Ileideking. Cambridge, 2002; The Washington Conference, 1921-22: Naval Rivalry, East Asian Stability and the Road to Pearl Harbor / Ed. by E. Goldstein, J. Maurer. Portland, 1994; Yearwood P.J. Guarantee of Peace: the League of Nations in British Policy, 1914-1925. Oxford, 2009; idem. "A Genuine and Energetic League ofNations Policy": Lord Curzon and the New Diplomacy, 1918-1925. // DS. 2010. Vol. 21. No. 2. P. 159-174; Henig R. Britain, France and the League ofNations in the 1920s. // Anglo-French Relations. P. 139-157; Kitching C. Britain and the Problem of International Disarmament, 1919-1934. London, 1999; idem. The search for disarmament: Anglo-French relations, 1929-1934. // Anglo-French Relations. P. 158-179; Barros A. Disarmament as a weapon: Anglo-French relations and the problems of enforcing German disarmament, 1919-28. // Journal of Strategic Studies (далее - JSS). 2006. Vol. 29. No. 2. P. 301-321; Webster A. An Argument without End: Britain, France and the Disarmament Process, 1925-34. // Anglo-French Defence. P. 49-71; idem. Entente and Argument: Britain, France and международные события 1990-х - начала 2000-х гг. вокруг Ирака и попыток навязать ему ограничения по вооружениям со стороны западных держав)1. Не прекращает вызывать интерес у исследователей тема Рурского кризиса". Новая интерпретация событий Локарнской конференции и ее последствий предлагается в коллективной работе под редакцией Г. Джонсон и статье Дж. Райта3. В 1990-2000-е гг. продолжали разрабатываться такие проблемы англо-французских отношений как роль личностей и разведданных в принятии внешнеполитических решений4.

Для большинства из перечисленных выше работ англо-французские отношения являются ключевыми для понимания истории международных отношений 1920-х гг. Данная идея является в т.ч. одной из центральных в фундаментальной работе 3. Стейнер 2005 г. - последнее слово в имеющейся историографии международных отношений 1920-х гг., которую можно назвать более или менее традиционной5. Однако эту точку зрения ставит под сомнение П. О'Корс в своей «ревизионистской» работе 2006 г.6 Американский исследователь выступил с фундированной критикой европоцентричного

Disarmament, 1899-1934. // Britain, France. P. 64-77; Sinister R. German disarmament after World War I: the Diplomacy of International Arms Inspection, 1920-1931. London, 2006.

1 Сравне hiiio разору жения Германии после 1919 г. и Ирака после 1991 г. посвящен специальный выпуск «Журнала стратегических исследований» (JSS. 2006. Vol. 29. No. 2), а также статья Д. Бедермана (Bederman D.J. Collective Security: Demilitarization and 'Pariah' States. // European Journal of International Law. 2002. Vol. 13. No. l.P. 121-138.

2 Sharp A. Lord Curzon and British Policy towards the Franco-Belgian Occupation of the Ruhr in 1923. // DS. 1997. Vol. 8. No. 2. P. 83-96; Keiger J.F.V. Raymond Poincaré and the Ruhr Crisis // French Foreign and Defense Policy, 1918-1940. The Decline and Fall of a Great Power (далее - French Foreign). / Ed. by R. Boyce. London, 1998. P. 4970; idem. Raymond Poincaré; Marks S. Poincaré-la-Peur: France and the Ruhr crisis of 1923. // Crisis and Renewal in France, 1918-1962. / Ed. by K. Mouré, M.S. Alexander. New York, 2002. P. 28-44; O'Riordan E.Y, Britain and the Ruhr crisis. London, 2001; Jardin P. Le Conseil Supérieur de la défense nationale et les projets d'organisation d'un État rhénan (Mars 1923) // Francia. 1992. Vol. 19. No. 3. P. 81-96; Jeannesson S. Pourquoi la France a-t-elle occupé la Ruhr? // VS. 1996. Vol. 51. No. I. P. 56-67; idem. Poincaré, la France et la Ruhr (1922-1924). Histoire d'une occupation. Strasbourg, 1998; Liberman P. Does Conquest Pay? The Exploitation of Occupied Industrial Societies. Princeton, 1998. P. 87-98.

3 Locarno Revisited; Wright J. Locarno: a Democratic Peace? //RIS. 2010. Vol. 36. No. 2. P. 391-411.

4 Johnson G. The Berlin Embassy of Lord D'Abernon, 1920-1926. Basingstoke, 2002; idem. Sir Austen Chamberlain, the Marquess of Crewe and Anglo-French Relations, 1924-1928. // CBII. 2011. Vol. 25. No. 1. P. 49-64; Jordan N. The Reorientation of French Diplomacy in the mid-1920s: the Role of Jacques Seydoux // EHR. 2002. Vol. 117. No. 473. P. 867-888; Jeannesson S. Jacques Seydoux et la diplomatie économique dans la France de l'après-guerre. // RI. 2005. No. 121. P. 9-24; Alexander M.S. Did the Deuxième Bureau work? The Role of Intelligence in French Defence Policy and Strategy, 1919-39. // INS. 1991. Vol. 6. No. 2. P. 293-333; Barros A. Les dangers du sport er de l'éducation physique. Une évaluation des forces allemandes par le Deuxième Bureau français (1919-1928) // GMCC. 2003. No. 210. P. 113-123; Gilmour D. Curzon. Imperial Statesman. N.Y., 2003.

5 Steiner Z. The Lights that Failed: European International History 1919-1933. Oxford, 2005. Важной обобщающей работой также является: Girault R., Frank R. Turbulente Europe et nouveaux mondes, 1914-1941. Paris, 2004.

Ь O'Cohrs P. Op. cit. подхода к истории международных отношений 1920-х гг., считая ключевым фактором их эволюции процесс становления трансантлантического порядка, основанного на взаимодействии США и Великобритании. Для П. О'Корса взаимодействие Великобритании и Франции не является решающим для понимания международных отношений 1920-х гг., двум странам не хватало ни ресурсов, ни мощи для обеспечения мирного урегулирования в послевоенной Европе.

Оригинальную концепцию истории международных отношений 1920-х гг. выдвигает Р. Бойс1. С его точки зрения, ключевым для ее понимания является «двойной кризис» (экономический и политический), начавшийся в 1927 г. Канадский исследователь сосредотачивает свое внимание на деятельности «большой тройки» государств (США, Великобритания и Франция), демонстрируя как в силу объективных, так и субъективных факторов (либерализм в сфере экономики, нескоординированность внешнеполитических курсов, различные оценки угроз безопасности и др.) они не смогли предотвратить нарастание мощи ревизионистских государств и, в конечном счете, не допустить Второй мировой войны.

В целом, в зарубежной историографии 1990-2000-х гг. был создан большой массив ценных работ как по англо-французским отношениям, так и по всей истории международных отношений в 1920-е гг. Базируясь на новых источниках и методологических подходах, различные авторы предложили свои оригинальные трактовки развития международной ситуации в 1920-е гг.

Среди работ российской историографии 1990-2000-е гг., представляющих наибольший интерес для данной темы, можно выделить коллективную монографию «Европа между миром и войной 1918-1939», сборники «Пацифизм в истории» и «Объединение Европы и Советский Союз 1919-1932», «Версальско-Вашингтонская международно-правовая система», диссертацию и монографии по военно-морской проблематике в международных отношениях 1920-х гг. Д.В. Лихарева и диссертацию Б.Б. Бекзатовой, исследования

1 Воусе Я-ТЬе Огеа11тег\уаг Отаэ. V l1

H.H. Станкова по внешней политике Чехословакии и Н.К. Капитоновой по внешней политике Великобритании1. Ряд ценных идей по общим закономерностям функционирования системы международных отношений в целом и в 1920-е гг. в частности высказан в теоретических работах А.Д. Богатурова, М.М. Лебедевой, Е.В. Романовой, историческом исследовании А.О. Наумова, посвященном более позднему периоду .

Наиболее близкими к теме данной работы и полезными являются исследование феномена Антанты А.Г. Сенокосова, работы O.A. Аршинцевой по британской политике в канун и непосредственно в течение Рурского кризиса 1923 г. и совместное с А.Е. Глушковым исследование Локарнских соглашений 1925 г., биография Р. Пуанкаре Н.П. Евдокимовой и C.B. Виватенко, работы A.M. Фомина по переговорам по англо-французскому пакту 1921-1922 гг. и англо-французским отношениям на Ближнем Востоке в 1918-1923 гг., работы по внешней политики Великобритании в 1920-е гг. E.H. Рудой, Е.Ю. Сергеева, C.B. Демидова, А.Ю. Прокопова, диссертации В.В. Аболмасова о роли партии консерваторов в британской политике в Европе и Н.Д. Сорокина о роли Великобритании в решении «ключевых германских вопросов» в 1918-1923 гг.

1 Европа между миром и войной; Пацифизм в истории. Идеи и движения мира. M., 1998; Объединение Европы н Советский Союз, 1919-1932. Материалы международного коллоквиума. M., 1999; Версальско-Вашингтонская международно-правовая система: возникновение, развитие, кризис, 1919-1939 гг. (далее - Версальско-Вашингтонская) / Отв. ред. Е.Ю. Сергеев. M., 2011; Лихарев Д.В. Морская политика Великобритании в 19001930 гг. Дисс. . докт. ист. наук. СПб., 1995; он же. Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине XX века. СПб., 1997; он же. Адмирал Эндрю Каннингхэм: борьба Великобритании за господство на Средиземном море в первой половине XX века. СПб., 2004; он же. Англо-французский мирской компромисс 1928 г. и позиция США. // Социально-политические проблемы в истории зарубежных стран. Сыктывкар, 1994. С. 91-99; Бекзатова Б.Б. Международные конференции по военно-морским вопросам и англо-американские отношения (1921-1930). Дисс. . канд. ист. наук. М., 2007; Станков H.H. Дипломатические отношения Веймарской республики и Чехословакии, 1918-1924. Волгоград, 2007; он же. Трудный путь в Локарно: дипломатия Э. Бенеша в 1925 году. // Новая и новейшая история (далее - НИИ). 2007. № 2. С. 50-76; он же. Франко-бельгийская оккупация Рурской области и политика Чехословакии (январь-февраль 1923 г.) // Восточная Европа после Версаля. / Отв. ред. И.И. Костюшко. СПб., 2007. С. 187-202; Капитонова Н.К. Политика Великобритании от Мюнхена до пакта Риббентропа-Молотова: от умиротворения к политике гарантий? // Вестник МГИМО-Университета. Спец. выпуск. Август 2009. С. 81-96.

2 Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945-1995). М., 1997; он же. Системное начало. С. 14-29; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии. М., 1997; она же. Мировая политика. 2-е изд. М., 2006; Романова Е.В. Структурные факторы системной стабильности. // Основы ТМО. С. 521-523; Наумов А.О. Кризис Версальской системы 1936-1938. М., 2005. Гл. 1.

3 Сенокосов А.Г. Эволюция Антанты как военно-политического союза (1891-1923). // Вестник РГГУ. 2009. №14. С. 72-81; Аршинцева O.A., Глушков А.Е. Локарно, 80 лет назад. // Известия Алтайского государственного университета (далее - ИАГУ). 2005. №4. С. 7-11; Аршинцева O.A. Репарации в европейской политике Великобритании в период рурского кризиса 1923 г. // ИАГУ. 2006. №2. С. 47-50; Евдокимова Н.П., Виватенко C.B. Р. Пуанкаре - президент Франции. СПб., 2006; Фомин A.M. Англо-французские отношения в 1921-1922

Важное значение имеют обобщающие труды по истории международных отношений в межвоенный период З.С. Белоусовой и Д.Г. Наджафова, учебные пособия В.Н. Горохова, А.Ю. Сидорова и Н.Е. Клейменовой1.

Говоря о российской историографии 2000-х гг. стоит отметить тот факт, что увеличилось количество междисциплинарных исследований, в которых применение методов исторической дисциплины сочетается с методами теории международных отношений и политологии. В 1997 г. А.Д. Богатуров отмечал, что «и в западной, и в отечественной литературе сохраняется зримый разрыв между теоретическими работами аналитиков-глобалистов и книгами историков-страноведов и регионоведов, которые словно бы и не считают нужным хоть как-то соотносить свои конкретные наблюдения, констатации и выводы с общими гипотезами и концепциями коллег-теоретиков»2. К настоящему времени имеется определенный тренд в сторону позитивных изменений. В этом отношении можно выделить сборник «Конфликты и кризисы в международных отношениях: проблемы теории и истории», работы л

Е.В. Романовой, P.A. Сетова и др.

В целом, массив использованной в данном исследовании литературы, охватывающий период с 1920-х по 2010-е гг., позволяют автору учесть уже годах и европейская инициатива Бриана. М., 2001. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН 24 декабря 2001 г., № 56894; он же. Проблемы Ближнего Востока в англо-французских отношениях в 1918-1923 годах: Дисс. . канд. ист. наук. М., 2003; он же. Державы Антанты и Ближний Восток в 1918-1923 годах. // НИИ. 2010. №4. С. 77-94; он же. Война с продолжением. Великобритания и Франция в борьбе за «Османское наследство». 19181923. M., 2010; Рудая E.H. «Русский капкан» для британской внешней политики после Первой мировой войны. // Забытая война и преданные герои. М., 2011. С. 114-121; Сергеев Е.Ю. Версальский мир и изменения ориентиров политики Великобритании. // Там же. С. 122-128; Демидов C.B. Внешняя политика и дипломатия Великобритании между двумя мировыми войнами. // Очерки истории Великобритании XVII-XX веков. М., 2002; он же. От Версаля до Локарно: внешняя политика и дипломатия Великобритании (1919-1925). // Российский научный журнал. 2009. №13. С. 100-110; Прокопов А.Ю. Европейское направление британской внешней политики в 1920-х годах. // Вестник МГИМО-Университета. 2012. №2. С. 112-119; Аболмасов В.В. Партия консерваторов и формирование европейской политики Великобритании в 1920-е гг.: автореф. дисс. . канд. ист. наук. Владимир, 2002; Сорокин Н.Д. Великобритания в решении «ключевых германских вопросов» в 1918-1923 гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Иваново, 2012.

1 Системная история. Гл. 6-7 (авторы - З.С. Белоусова и Д.Г. Наджафов); Белоусова 3.C., Наджафов Д.Г. Вызов капитализму: советский фактор в мировой политике. // XX век. Многообразие, противоречивость, целостность. / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 1996. С. 54-107; Горохов В.Н. История международных отношений, 1918-1939. М., 2004; Сидоров А.Ю., Клейменова Н.Е. История международных отношений, 1918-1939. М., 2006.

2 Богатуров А. Д. Великие державы. С. 13.

3 Проблемы американистики. Вып. 11. Конфликты и кризисы в международных отношениях: проблемы теории и истории. / Отв. ред. A.C. Маныкин. М., 2001; Романова Е.В. Путь к войне: развитие англо-германского конфликта, 1898-1914 гг. М., 2008; Сетов P.A. Современный миропорядок и государственные интересы России: термины, теории, прогнозы. М., 2010. имеющиеся идеи и концепции, выявить основные дискуссии в историографии, найти мало изученные сюжеты в общем пласте работ. На его основе автор диссертационной работы может сопоставить собственную точку зрения с уже сформулированными, определить элементы ее сходства и различия с разработанными в историографиями концепциями.

Несмотря на многообразие исследований как по теме англо-французских отношений, так и по всей международной истории в 1920-е гг., цельное исследование роли взаимодействия Великобритании и Франции в складывании и развитии режима безопасности в Европе отсутствует. Это указывает на научную новизну данной работы и позволяет определить ее место в уже существующей историографии в качестве актуального исследования.

Заключение диссертации по теме «Исторические науки», Магадеев, Искандэр Эдуардович

Заключение.

Взаимодействие Великобритании и Франции в сфере безопасности в 1920-е гг. определялось процессами, происходившими на трех основных уровнях: международном (режим безопасности), межгосударственном (двусторонние отношения), внутриполитическом.

Англо-французская солидарность была ключевым фактором (наряду с национализмами новообразованных государств) в формировании Версальского режима безопасности. Разоружение Германии, установление нового территориального статус-кво в Центральной и Восточной Европе, стабилизация международных отношений и преодоление революционного кризиса - все эти задачи так или иначе были «завязаны» именно на взаимодействии Великобритании и Франции. Его роль становилась еще более значимой ввиду «неоконченности» Версальского договора - он намечал ряд «проектов», реализация которых могла привести к различным результатам. Англофранцузское взаимодействие определило основные маршруты развития Версальских «проектов» и стало своего рода рамкой, в которую они были поставлены. Однако помимо решения конкретных военно-политических и экономических вопросов на кону в это время была и более крупная ставка: каким образом будет выстроена система безопасности в мире, какое место займут в ней Великобритания и Франция, как будут сочетаться их интересы в качестве европейских государств и крупнейших колониальных империй?

Версальский режим сам по себе не был чисто европейским феноменом. Главным образом под влиянием В. Вильсона, в него был заложен серьезный потенциал для развития в глобальном масштабе. Безусловно, отказ США от ратификации мирного договора нанес серьезный удар по таким возможностям1. Однако они все же сохранялись. Об этом говорил не только план Р. Сесила 1922-1923 гг., предполагавший заключение глобального договора о взаимных гарантиях безопасности и разоружении, но и Женевский протокол 1924 г.

1 Франкофил генерал Д. Морган не только клеймил «отступничество» США, но и говорил, что после него Версальский договор стал лишь «сломанной тростинкой» [Morgan (Général). Op. cit. P. 891].

313 последняя попытка найти решение проблемы международной безопасности в мировом масштабе»1.

Версальский режим был довольно эклектичным. Основанный, с одной стороны, на реалиях послевоенной Европы со всеми ее специфичными проблемами (от национальных меньшинств до приоритета «силовой политики»), он был одновременно отражением новых тенденций в послевоенном мире. Подтверждением тому была не только его связь с Лигой Наций, но и признание необходимости всеобщего сокращения вооружений. Эклектизм проявился и в Женевском протоколе. С одной стороны, он был нацелен на создание глобальной системы правовых гарантий безопасности и определения агрессора, с другой - «завязан» на специфичных условиях континентальной Европы2.

В Версальском режиме была заложена глобальная дилемма (усугубленная к тому же «уходом» США): в каком направлении будет развиваться режим, будет ли сделан акцент на «новых» его элементах (коллективная безопасность, правовые гарантии, всеобщее сокращение вооружений), позволяющих выйти за рамки Европы, либо приоритетными станут «старые» принципы, базирующиеся на европейских реалиях. «Развилка» 1922-1923 гг. была во многом решающей. Когда во время переговоров по англо-французскому пакту 1921-1922 гг. британские политики говорили об обсуждавшемся соглашении как новой Антанте а 1а соглашение 1904 г., они точно характеризовали свои намерения. Действительно, Великобритания предлагала Франции заключить «сделку» в масштабе Европы, Северной Африки и Ближнего Востока по аналогии с той, что была заключена в 1904 г. Это был апогей попыток применить «старый» метод решения проблем безопасности.

ZourekA. Op. cit. P. 11.

2 Показательно, что британский Комитет начальников штабов, анализируя статьи протокола по процедуре прекращения военных действий между двумя сторонами пришел к выводу, что «рассматривался, главным образом, случай континентальных держав с целыо не допустить сосредоточения войск на сухопутных границах, недостаточно внимания было уделено Британской империи, которая зависит от морской мощи и полной свободы перемещения свои сил» (CID 559-В, Reduction of Armaments: Pacific Settlement of International Disputes. French and Belgian Security, January 23, 1925. // TNA, CAB/24/172).

Для Франции переговоры по англо-французскому пакту 1921-1922 гг. имели двоякое значение. С одной стороны, это был, пожалуй, последний в межвоенное время случай, когда Франция действительно говорила с Великобританией «на равных». Лондон молчаливо признавал, что у Парижа есть «козыри», которые он готов «выторговать» за предоставление гарантий французской безопасности. Позиция Франции, долго настаивавшей на взаимных гарантиях безопасности, также была показательна1. Париж не хотел занимать приниженного положения, которое бы возникло в случае предоставления односторонних британских гарантий (в 1925 г. об этом уже никто как-то не думал2).

Если британское предложение о новой Антанте символизировало то, что Франция сохраняет серьезные позиции в глобальном мастштабе, то ее собственные действия указывали уже на другую тенденцию. Проект Э. Рекена о региональных соглашениях в рамках договора о взаимопомощи был важным симптомом того, что Франция все большее значение придает региональному, европейскому аспекту безопасности. Париж демонстрировал готовность идти на уступки в других регионах мира лишь бы получить гарантии французской безопасности в Европе. Видение решения проблем безопасности Парижем все более «регионализировалось». По воспоминаниям Ж. Лароша, А. Бриан говорил в Каннах в январе 1922 г.: «В скором времени мы окажемся зажатыми между двумя чудовищными державами — США и Россией. Вы видите, что л необходимо создать Соединенные Штаты Европы» .

Во время Рурского кризиса 1923 г. Франция бросила все свои «козыри» в игру ради поиска долгосрочного решения своих экономических и военно-политических проблем. Нельзя сказать, что она полностью проиграла. Ее действия не только вывели международную ситуацию из того тупика, в

1 В декабре 1921 г. Ш. де Сент-Олер даже хотел заверить Париж в том, что французское обязательство (при взаимности гарантий) защищать Индию, будет с энтузиазмом воспринято в Великобритании и доминионах, став одним из залогов превосходства белых перед лицом потенциальной японской угрозы (Sharp A. Anglo-French. Р. 127).

2 После заключения Локарнских соглашений даже итальянские политики могли хвастать, что итальянская гарантия статус-кво на Рейне поставила Францию в приниженное положение (Marks S. Mussolini. P. 435).

3 Цит. по: Барьети Ж. Советский. С. 113. котором она оказалсь в начале 1923 г., но и обходным путем привели к искомой цели - получению британских гарантий безопасности в рамках нового, Локарнского режима безопасности. Однако по сравнению с обсуждением данной гарантии в 1921-1922 гг. произошло два ключевых изменения1.

Первое - серьезным образом снизилась ценность двусторонних англофранцузских отношений для функционирования режима. Если для Версальского режима комплекс двусторонних отношений Великобритании и Франции был ключевым, то Локарнский режим был основан на «европейском концерте» Великобритании, Франции и Германии.

Второе ключевое отличие касалось самой сути сложившегося после 1925 г. режима безопасности. В отличие от Версальского, Локарнский режим был намного более ярко выраженным региональным режимом безопасности. По сути, именно в 1925 г. была поставлена проблема европейской безопасности как чего-то отличного от решения проблем безопасности в глобальном масштабе. Хотя и проект договора о взаимопомощи 1922-1923 гг. и Женевский протокол 1924 г. имели сильный региональный компонент, они все же были моделями безопасности в мировом масштабе и предполагали «привязку» региональных пактов к общей системе. Локарно же с его максимально четко определенной зоной действия (статус-кво на Рейне) было ярко выраженным

1 В литературе не раз проводилось сравнение между Локарнскимн соглашениями и обсуждавшимися в 19211922 гг. проектами но безопасности в рамках переговоров по англо-французскому пакту. Суть оценок, однако, разнится. Так, A.M. Фомин отмечает, что Локарнские соглашения стали в известной мере «воплощением намеченных тремя годами ранее планов». Автор делает акцент на том, что уже в конце 1921 г. А. Бриан допускал возможность включения Германии в европейскую систему безопасности (Фомин A.M. Англофранцузские. С. 49). О схожести меморандума А. Бриана от 8 января 1922 г . с Локарнскимн соглашениями пишет и Ж. Барьети (Barièty J. Le projet. P. 97, note 64). С. Маркс придерживается иного мнения и считает, что «долгое преследование "договора на троих" [англо-франко-бельгийского пакта] с целыо создания системы безопасности в Западной Европе завершилось франко-бельгийским поражением в 1925 г. .» (Marks S. Ménage. P. 552. Курсив мой). Дж. Кейгер также рассматривает Локарнские соглашения не как логичное продолжение переговоров 1921-1922 гг., а как результат неудачи Франции, которая не смогла добиться от Великобритании желаемого результата (Keiger J.F.V. Perfidious. P. 50). Как представляется, вторая точка зрения точнее отражает имевшуюся ситуацию. И А. Бриан и Р. Пуанкаре в 1921-1922 гг. ясно подчеркивали: основу рассматривавшейся системы европейской безопасности должен составлять англо-французский либо англо-франко-бельгийский пакт. Аллюзия на включение Германии в эту систему, которую делал А. Бриан, не меняла се сути: Германия не была изначальным членом «ядра» системы, она включалась в ¡¡ее лишь в последующем, примыкая в рамках широкого соглашения наподобие Тихоокеанского пакта к системе безопасности, основу которой составляла «тесная Антанта» Великобритании и Франции. Это различие было существенным. Насколько существенным, хорошо демонстрировала дискуссия в британском Кабинете министров в конце 1924 - начале 1925 гг.: почти никто из политиков в Лондоне за исключением О. Чемберлена и в известной мере Р. Сесила не поддерживал идею заключения англо-франко-бельгийского пакта. примером регионального решения проблемы безопасности. Более того, Локарнский режим формально никак не был связан с «глобальными» элементами Версалького режима - Лигой Наций и всеобщим сокращением вооружений.

Для Великобритании и Франции региональный характер Локарнского режима безопасности имел различное значение. Вся логика британской политики в 1925 г. заключалась именно в том, что есть регионы, безопасность в которых представляет для Великобритании большую ценность по сравнению с другими. Региональный подход полностью отвечал ее интересам в сфере безопасности, имевшим четкую географическую, территориальную привязку (территория Бельгии, Нидерландов, северная часть Франции). Для Франции ситуация выглядела сложнее. Если в 1922 г. перед ней стояла дилемма выбора между уступками Великобритании в глобальном масштабе в качестве «цены» за получение гарантий безопасности в Европе, то в 1925 г. проблема стояла еще .уже - готова ли Франция, получив гарантии собственной безопасности стать, по сути, западноевропейской державой и забыть о своем влиянии в Центральной и Восточной Европе? Хотя политика «тыловых союзов» была продолжена во второй половине 1920-х гг., однако целый ряд факторов (от идей А. Бриана, высказываемых в частном порядке, о возможной ревизии восточных границ Германии до реформ французской армии и попыток «модернизировать» военную конвенцию с Польшей) указывал на то, что Франция делает все большую ставку на получение дивидендов от сотрудничества с Германией в Западной Европе и готова ради него идти на уступки на востоке континента.

На снижение роли двусторонних англо-французских отношений в функционировании Локарнского режима (по сравнению с Версальским режимом), свое влияние, безусловно, оказал процесс интеграции Германии в европейскую политическую систему. Однако причины были не только в этом.

Одна из ключевых помех на пути тесного англо-французского сотрудничества в 1926-1929 гг. заключалась в известной «узости» их двусторонних отношений. Несмотря на активные торговые отношения между двумя странами, экономика Великобритании и Франции не дополняли друг друга. Великобритания не могла (да и не хотела) стать для Франции ключевым экономическим партнером, чью роль могла сыграть (а после торгового договора 1927 г., по сути, и играла) Германия1. Ключевой интерес Великобритании и Франции друг в друге носил политический характер: Франции нужны были британские гарантии безопасности, Великобритания хотела «успокоить» Францию для уменьшения напряженности в Европе. Однако и здесь двусторонний формат мало мог что дать государствам. Показательно, что предоставление британской гарантии безопасности Франции, которой та безуспешно добивалась в начале 1920-х гг., стало возможным лишь при включении Германии в обсуждавшуюся схему. В 1925 г. ряд британских министров жестко заблокировал первоначально развивавшуюся О. Чемберленом идею двустороннего пакта с Францией. Локарнские соглашения демонстрировали, что ключевые проблемы англо-французских отношений не могут быть решены в двустороннем формате, но лишь в рамках более широких схем. Это свидетельствовало о существенном ослаблении роли комплекса отношений Великобритании и Франции для судеб режима безопасности по сравнению с началом 1920-х гг. Фактически после 1925 г. двусторонние англо-французские отношения теряли былую ценность - теперь они были частью более широких комплексов отношений, прежде всего, «европейского концерта» с участием Германии". О том, что даже совместный голос Великобритании и Франции по ряду вопросов уже может не являться определяющим, свидетельствовала судьба англо-французского компромисса по разоружению 1928 г., фактически заблокированного США.

Другая преграда на пути тесного англо-французского сотрудничества (если угодно, даже возрождения Антанты), заключалась в самой структуре Локарнского режима - в «треугольнике» отношений Великобритании, Франции и Германии. Как отмечал историк У. Кимболл, говоря об отношениях «большой

1 Ргапк. Ь'АПетадпе. Р. 31-34.

2 Схожую мысль см. в: \Vebster А. ЕгНсШе. Р. 75. тройки» времен Второй мировой войны, «треугольник представляет для государственных деятелей такую же угрозу, как и для любовников»1. Схожую мысль высказывает и американский политолог Р. Швеллер, подчеркивающий, что трехполярные системы наименее устойчивы из-за постоянно присутствующей угрозы, что два государства объединятся против третьего2. Действительно, Локарнский режим мог успешно функционировать лишь при наличии относительной равноудаленности трех держав друг от друга, что хорошо понимал О. Чемберлен, стремясь выступать (с выгодой для Великобритании) в качестве «честного брокера».

Тем самым тесное англо-французское сотрудничество не вписывалось в рамки Локарнского режима, предполагавшего равноудаленность основных участников друг от друга. Ключевая проблема, однако, заключалась в том, что направление, наиболее перспективное с точки зрения развития Локарнского режима «на опережение» - система коллективной безопасности в «сцеплении» с разоружением - требовала, прежде всего, взимопонимания между Великобританией и Францией . Именно они были заинтересованы в создании «сдержек» на пути германского ревизионизма, именно они обладали необходимыми ресурсами и возможностями.

Взаимодействие Великобритании и Франции в сфере безопасности в 1920-е гг. характеризовалось постоянным переплетением тенденций к конфликту и сотрудничеству. Факторы, влиявшие на данный процесс были самыми разнообразными: различное геополитическое положение двух государств, несовпадавшие концепции мирного регулирования и искомых результатов, особенности механизмов селекции угроз безопасности, национальные стереотипы, сложный исторический опыт взаимодействия («тень прошлого»), внутриполитические факторы. Можно ли выделить в этом

1 Kimball W.F. Introduction. Churchill and Roosevelt: Their Relationship, Their Correspondence. // Churchill & Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. I. / Ed. with commentary by W.F. Kimball. Princeton, 1984. P. 9. Метафора треугольника также используется в: Печатное В.О. Сталин - Рузвельт - Черчилль: «большая тройка» через призму переписки военных лет. // Вестник МГИМО-Университета. 2009. №5. С. 60.

2 Schweller R.L. Op. cit. Ch. 2. Пожалуй, первым мысль о возможности анализировать историю международных отношений 1930-х гг. как «трехугольную структуру» высказал А. Уолферс (Wolfers A. Britain. Р. 129).

3 Ср. с: Webster A. An Argument. P. 66. многообразии факторов центральный элемент? Как представляется, в 1920-1925 гг. ключевым для двусторонних англо-французских отношений был вопрос об уровне мощи и его влиянии на намерения (действия) партнера/соперника. Великобритания стояла перед дилеммой: усиление позиций Франции в Европе за счет оказания ей британской поддержки, смягчит или ужесточит оно французские действия в отношении Германии? Д. Ллойд Джордж, Дж. Керзон, М. Хэнки и другие политики придерживались точки зрения о том, что британские гарантии безопасности Франции лишь укрепят ее жесткий внешнеполитический курс и станут преградой на пути европейской стабилизации. О. Чемберлен, напротив, считал «успокоение» Франции за счет ряда обязательств со стороны Великобритании первым шагом к «умиротворению» Европы и смягчению франко-германских противоречий. За этими расхождениями в подходах стояла и другая проблема: насколько можно позволить усилиться Франции, когда ее мощь перестает являться стабилизирующим фактором в Европе и перерастает в потенциальную угрозу самой Великобритании? Постоянно присутствовавшие в той или иной форме опасения о французском подводном флоте и авиации в 1920-1923 гг. - периоде существования Антанты в Европе - хорошо демонстрирует «дилемму безопасности» в англо-французских отношениях1.

Не только Великобритания стояла перед вопросом о том, как тот или иной уровень мощи Франции повлияет на ее намерения и действия. Сама Франция стояла перед вопросом, схожим по сути, хотя и отличавшимся по форме: станет ли проведение самостоятельной политики с позиций силы в отношении Германии стимулом или препятствием на пути получения британских гарантий безопасности? Внешнеполитические подходы А. Бриана и Р. Пуанкаре в 1922 г., близкие по официально выдвигаемой концепции, в этом отношении серьезно отличались друг от друга. Если А. Бриан шел на серьезные уступки Д. Ллойд Джорджу, лишь бы заключить пакт с Великобританией, то

1 Магадеев И.Э. Межгосударственная коммуникация и «дилемма безопасности» на этапе становления Версальской системы международных отношений в начале 1920-х гг. // Исторические записки. / Под общ. ред. А. В. Первушкина. Вып. 14. Пенза, 2010. С. 234-250.

Р. Пуанкаре, напротив, считал, что лишь демонстрация самостоятельности Франции может склонить Великобританию к уступкам. Англо-французская «дилемма безопасности» усугублялась и тем, что французские политики, рассматривая свои притязания на безопасность как легитимные (в свете исторического «опыта» общения с Германией и жертв, понесенных в Первую мировую войну), не признавали того, что грань между безопасностью и гегомонией достаточно скользская. То, что в Париже воспринималось как законные меры по обеспечению безопасности, в Лондоне могло оцениваться как опасные претензии на гегемонию в Европе.

В 1925-1929 гг. ситуация во многом была уже иной. И Великобритания, и Франция в рамках Локарнского режима безопасности нашли в целом приемлемый для обоих ответ на вопрос о двухсторонних отношениях. Лондон наконец-то предоставил Франции гарантии безопасности, в то время как Париж отказался от попыток повторения сценария Рурского кризиса и встал на путь франко-германского сближения. После 1925 г. на англо-французские отношения все большее влияние стали оказывать «правила игры» Локарнского режима, что свидетельствовало о «силе» режима и готовности Великобритании и Франции поддерживать его существование. Эти правила препятствовали как их чрезмерному сближению двух стран, так и чрезмерному отчуждению (в противном случае Великобритания теряла рычаги влияния на Францию и не могла выполнять роль «честного брокера»). В целом, была найдена относительно удовлетворяющая два государства конфигурация «дистанции и близости» (в терминах П. Бурдье1).

Проведенный анализ факторов, влиявших на взаимодействие Великобритании и Франции в 1920-е гг., позволяет несколько иначе взглянуть на концепцию англо-французских отношений, распространенную в историографии. Начиная с классических трудов А. Уолферса и В.М. Джордана и заканчивая недавними работами Э. Клейтона, Ф. Белла, А. Шарпа и

1 Бурдье П. Начала. СИобсз сШев. М., 1994. С. 188.

К. Джеффри1, для характеристики англо-французских отношений в межвоенное время часто используется два важнейших тезиса: интересы двух государств были близки, хотя политики часто этого не осознавали; главной причиной их разногласий стала неспособность договориться по германскому вопросу. На данные идеи серьезное влияние оказали последующие события 1930-х гг. и Вторая мировая война.

В 1920-е гг. далеко не все политики, особенно в Лондоне, были готовы согласиться с тем, что британские и французские интересы имеют между собой что-то общее. Как писал Дж. Керзон в конце 1921 г.: «Форин Оффис болезненно осознает, что почти в каждом уголке мира, будь то Силезия или Бавария, Венгрия или Балканы, Марокко или Египет, Турция или Месопотамия - представители Франции активно преследуют политику, которая либо недружественна по отношению к британским интересам, либо направлена на продвижение французских интересов, которые несовместимы с нашими»2. Общность интересов Великобритании и Франции была далеко не очевидной в 1920-е гг., ее осознание, как демонстрировал британский «путь в Локарно» в 1925 г., требовало серьезных усилий и наталкивалось на мощные преграды. К тому же далеко не Германия занимала умы британских политиков в качестве угрозы безопасности Великобритании в 1920-е гг. Почти постоянно присутствующее в разной степени остроты беспокойство по поводу французских подводных лодок и авиации демонстрировало, что именно Франция наряду с США и СССР воспринимались в Лондоне как главная потенциальная угроза в 1920-е гг.

Иными словами, при анализе взаимодействия Великобритании и Франции в 1920-е гг. стоит больше внимания уделять собственно англофранцузским противоречиям, а также тому факту, что оба государства часто воспринимали себя в это время и как партнеров, и как соперников, наконец,

1 Bell Р.Н.М. Preface. // Anglo-French Defence. P. vii; Clayton A. Growing Respect: the Royal Navy and the Marine Nationale, 1918-1939. // Ibid. P. 43-44; Sharp A., Jeffery K. Apres. P. 134.

2 Цит. no: Marks S. The Illusion. P. 34. Схожую оценку с французской стороны, см. в: Note de Laroche pour Berthelot, 10 juin, 1920. // DDF. 1920. T. II. P. 124.

3 Схожий вывод см. в: Barros A. A Glass. P. 5-6; Boyce R. Behind. P. 49.

322 нельзя упускать из виду и феномен «дилеммы безопасности». Образ союзников по Второй мировой войне не должен заслонять конфликтов и противоречий в отношениях двух великих держав в 1920-е гг.

Проанализированные выше тенденции англо-французского взаимодействия на уровне режимов безопасности и на двустороннем уровне были тесно связаны также и с процессами, происходившими внутри двух государств в 1920-е гг. Как писал Р. Ванситтарт, «феномен, отличающий 20-е столетие от предшественников, заключается в том масштабе, в котором внутренняя и внешняя политика оказались взаимосвязанными»1.

Расширение интеграционных процессов в Европе к концу 1920-х гг. существенно усложняло по сравнению с прошлым решение и внутриполитических проблем. Рушилась перегородка между внутренней и внешней политикой - определенные внешнеполитические решения требовали определенных ответов и на внутриполитические вызовы. Дело было не только в Германии, где резкое усиление нацистов на выборах в сентябре 1930 г., говорило о серьезных преградах на пути ее интеграции в европейскую систему. И Великобритания, и Франция также стояли на перепутье, их дальнейшие шаги в рамках Локарнского режима требовали не просто «кабинетных решений», а ответов на комплекс внешне- и внутриполитических вопросов, затрагивавших все государство.

1920-е гг. стали для Великобритании рубежными во многих отношениях. Великобритания не только постепенно уступала глобальное лидерство США, но и встала (не по своей воле) на путь трансформации Британской империи в Содружество. Англо-канадское взаимодействие показательно в обоих отношениях. В 1920-е гг. Канада экономически все более перестраивалась на США, а также стремилась ослабить политическую зависимость от Великобритании". Локарнские соглашения, чье заключение доминионы формально одобрили, но к которым не присоединились, послужили стимулом к

1 An Aspect of International Relations in 1931 by Vansittart, May 1931. //TN A, CAB/24/225.

2 Johnson G.A., Lenarcic D.A. The Decade of Transition: The North Atlantic Triangle during the 1920s. // The North Atlatic Triangle in a Changing World: Anglo-American-Canadian Relations, 1902-1956. / Ed. by B.J.C. McKercher, L. Aronsen. Toronto, 1996. P. 81-109. изменению юридической формы взаимоотношений доминионов и Великобритании. На Имперской конференции 1926 г. после немалых споров и противоречий была принята компромиссная формула, определившая новую формулу взаимоотношений Великобритании и доминионов: «Автономные общества внутри Британской империи, равные по статусу, ни в каком отношении не подчиненные одно другому в каком бы то ни было аспекте их внутренних и внешних дел, хотя и объединенные общей верностью короне и связанные добровольными узами как члены Британского Содружества Наций»1.

В целом, после 1926 г. имперские дела стали занимать намного больше внимания Великобритании и фактически перевешивали европейские проблемы". Активно обсуждался проект военно-морской базы в Сингапуре, планы на случай войны в СССР в Афганистане, небходимо было сдерживать попытки Канады вести еще более независимую политику от Великобритании, усиливать присутствие в Китае на фоне нарастания гражданской войны, бороться с нарастанием антибританских настроений в Египте и Судане. Смещение акцентов в британской политике после 1926 г. во многом было логичным следствием Локарнских соглашений: мир в Европе среди прочего нужен был именно потому, что «освобождал руки» для политики в рамках империи.

Ответ на вопрос о предоставлении Великобританией новых гарантий безопасности в Европе, получавший все большую актуальность к началу 1930-х гг. как в свете развития системы коллективной безопасности Лиги Наций, так и в виду грядущей конференции по разоружению, требовал тем самым сделать решающий выбор в приоритетном направлении не просто внешней политики Великобритании, но фактически и судьбы Британской империи. «Вполне может быть, что крупнейшей проблемой нашего будущего станет сочетание или

1 Report of the Inter-Imperial Relations Committee of the Imperial Conference 1926, November 18, 1926. // National Archives of Australia, A4640/32. URL: http://foundingdocs.gov.au/item-sdid-95.html (дата обращения - 15.05.2012). См. также: Эмери Л. Указ. соч. Гл. 5; Трухаиовский В.Г. Внешняя. С. 156. Понятие «Британское Содружество Наций» получило официальный статус после принятия Вестминстерского статута 1931 г. (Duroselle J.-В. Histoire. P. 131).

2 O'Cohrs P. Op. cit. P. 337. согласование политики в империи и политики в Европе»1. В случае получения новых обязательств на континенте это могло повлечь переустройство отношений с доминионами, увеличение вооруженных сил, изменение отношений с США. Выбор имел не просто стратегическое, а историческое значение.

1920-е гг. были рубежными и для Франции. Ключевой внешнеполитический вопрос, стоявщий перед ней, касался путей поддержания статуса великой державы. Отказываться от него никто не собирался". Однако военно-политические и экономические основания, на которых он держался, были шаткими. Франции было необходимо сделать целый ряд серьезных внутриполитических решений, дабы стало ясно, насколько действительно подкреплены ее великодержавные амбиции.

Хотя война укрепила республиканский режим во Франции, продемонстрировав, что он может справляться с самыми серьезными о испытаниями , его конкретная форма продолжала вызывать дискуссии, у него также оставались могущественные оппоненты. После войны раздавались серьезные голоса в пользу усиления исполнительной власти (Л. Блюм в 1918 г., А. Мильеран в 1923-1924 гг., А. Тардье в 1929-1930 гг.), реформирования политической системы на англо-саксонский манер, критике подвергались «министерская чехарда» и некомпетентность выборных органов4. Во многом нерешенным оставался вопрос о взаимоотношениях общества и армии. Война, серьезно усилив роль армии в социальной жизни5, вместе с тем задала тренд и

1 The British Position in Relation to European Policy [by Vansittart], January 11, 1932. // TN A, CAB/24/227.

2 Как отмечает З.С. Белоусова, «образ Франции-победительницы господствовал в умах французских политиков еще в 1932 г.» (Белоусова З.С. Европейская политика. С. 73).

3 La France de 1914. P. 67.

4 Benoist С. Les maladies de la démocratie. I - L'Electorite. // RDM. 1 Juin 1925. P. 540-561; idem. Les maladies de la démocratie. II - Le n'importequisme. // RDM. 15 Décembre 1925. P. 801-819; Greilsammer I. Blum. Paris, 1996. P. 221; La France de 1914. P. 63.

5 Becker J.-J. L'Union sacrée, l'exception aui confirme la règle. // VS. 1985. Vol. 5. No. 1. P. 114. В целом по проблеме взаимоотношений армии и политического руководства в период Третьей Республики см.: Orr А. Ор. cit. Passim. противоположного характера - рост пацифистских настроений1. Все это не устраивало военных2.

Глубокий разлад между армией и обществом имел колоссальные внешнеполитические последствия. Уже до 1914 г. французские военные сетовали на неподготовленность солдат-срочников к условиям современного л боя, усложнение же техники после войны еще более усугубляло ситуацию . За срок службы в один год, по их мнению, призывника было невозможно обучить навыкам, необходимым для осуществления наступательных операций, после столь непродолжительной подготовки он был годен лишь для обороны. Данная точка зрения, как отмечают исследователи, спорна4. Более того за ней проглядывает не столько объективный анализ ситуации, сколько социальные стереотипы военных, скептически относившихся к призывникам, которые подозревались в «зараженности» пацифизмом и антимилитаризмом, нежелание военной элиты работать в рамках системы, навязанной им по законам 19271928 гг. Эту систему они считали очередным шагом навстречу социалистическим проектам армии милиционного типа. Их вердикт был однозначным: вооруженные силы после законов 1927-1928 гг. не способны на проведение наступательных операций5.

На тот факт, что оборонительная военная доктрина логически несовместима с поддержанием союзов, исследователи обращали внимание не раз6. Конфликт армии и политического руководства, нескоординировать самого

1 Рубинский Ю.И. Указ. соч. С. 30. См. также: Becker J.-J., Berstein S. Victoire et frustrations 1914-1929. Paris, 1990. P. 175. Классическими работами по развитию пацифизма являются: Prost A. Les Anciens Combattants et la société française (1914-1939). Thèse d'État. Vol. 1-3. Paris, 1977; Sirinelli J.-F. Génération intellectuelle. Khagneux et Normaliens dans l'entre-deux-guerres. Paris, 1988.

2 Как писал один из них, «пацифизм, антимилитаризм и доктрины, претендующие на гуманность, то скрыто, то явно работают соединенными силами над моральным разложением глубоких слоев населения» [Аллео (Генерал). Воздушная мощь и сухопутные вооруженные силы. M., 1936. С. 229].

3 Аллео (Генерал). Указ. соч. С. 151; Orr A. Op. cit. Р. 57.

4 Nichipurok В. Learning the Lessons of War: the Impact of World War I upon the Interwar Great Powers. Ph.D. Dissertation. Massachusetts Institute of Technology, 1993. P. 201-202.

5 Kier E. Culture and Military Doctrine: France between the Wars. // IS. 1995. Vol. 19. No. 4. P. 65-93; idem. Culture and French Military Doctrine Before World War II. // The Culture of National Security: Norms and Identity in World Politics. / Ed. by P. Katzenstein. New York, 1996. P. 186-215; Магадеев И.Э. Контроль над личным составом во французской армии в 1920-е гг. // Вопросы истории. 2012. № 8. С. 96-103.

6 Albrecht-Carrié R. Perspectives sur un quart de siècle, 1914-1939. // PE. 1958. Vol. 23. No. 3. P. 284; Aujac H. Efficacité militaires et structures économiques, sociales et politiques. // Revue économique. 1971. Vol. 22. No. 4. P. 581; Becker J.-J. Autant en emporte la guerre: les régimes politiques à l'épreuve. // VS. 1984. Vol. 3. No. 1. P. 82; La France de 1914. P. 157; Sclnveller R. L. Op. cit. P. 67. внешнеполитического курса Франции привели к тому, что официальная военная доктрина не соответствовала внешней политике государства. Франция предпочла «замолчать» имевшееся к началу 1930-х гг. противоречие между ее великодержавными амбициями, желанием иметь влияние в Центральной и Восточной Европе, с одной стороны, и наличными вооруженными силами и военной доктриной, с другой. Причем это замалчивание фактически имело внутриполитический смысл: военное командование не собиралось подстраиваться под «навязанную» им армию, а политическое руководство, которое в целом не самым лучшим образом разбиралась в военных вопросах, решило удовольствоваться тем, что есть.

Франции необходимо было сделать выбор и по другому ключевому вопросу. Как демонстрировало развитие экономического положения в Европе после заключения франко-германского торгового договора 1927 г., Германия «переигравала» Францию: она производила больше, дешевле и быстрее1. Перед Францией, особенно в свете идей о франко-германском сближении, неизбежно вставала проблема реорганизации собственной экономической жизни. Хотя ряд отраслей ее промышленности (автомобилестроение, металлургия и др.) активно развивался в 1920-е гг., для успешной конкуренции с Германией необходимо было произвести ряд структурных преобразований. Опасения министра торговли в 1917-1919 гг. Э. Клемантеля по поводу «компактных экономических масс» Германии и их воли к доминированию в экономической жизни Европы, толкали его к поиску ответов на эти вызовы со стороны Франции. Он активно выступал за создание промышленных и коммерческих объединений и групп во Франции. При его содействии была создана, в частности, Национальная ассоциация экономической экспансии (1916 г.), а также важнейшая организация французской буржуазии - Всеобщая конфедерация французских производителей (1919 г.). Эта деятельность была направлена на реализацию идеи о создании организаций, которые бы координировали деятельность

1 «Германский экспорт во Францию растет, а французский в Германию падает с 1927 г. пугающими темпами. Начинает ощущаться, что Германия "сверхрационализированная, сверхпроизводительная, сверхвыращиваюшая и сверхберущая в кредит" перехитрила Францию при составлении [торгового] договора» (An Aspect of International Relations in 1931 by Vansittart, May 1931.//TNA, CAB/24/225).

327 отдельных предприятий и компаний. Как писал Э. Клемантель, «я был убежден, что начинается новая эра, эра, в которой наша чрезмерная любовь к индивидуализму должна отступить перед необходимостью организации и объединения»1.

Однако подобные попытки наталкивались на сопротивление как самих

О 1 промышленников", так и более широких кругов общества , значительная часть сопротивлялась тому процессу экономической модернизации, которую переживала Франция в 1920-е гг.4 Для крестьян, ремесленников и малых предпринимателей индустриализация и рационализация, хотя и способствовавшие увеличению конкурентоспособности французских предприятий на мировых рынках, во многом означали потерю их идентичности, надлом усвоенных ими норм и ценностей. Среди последних ключевыми были: государственный протекционизм, в том числе в сфере сельского хозяйства; идеал малого предприятия «с человеческий рост»; индивидуализм как экономическая и социальная догма; возможности социальной мобильности через институт образования5. Иными словами, экономически сильная и организованная Германия, жаждущая экспансии на внешних рынках - это не просто конкурент Франции на мировой экономической арене, но это в немалой степени и определенная модель общества, чуждая многим французам, модель, вызывавшая у них страх и отчуждение. Таким образом, перед Францией в преддверии новых внешнеполитических вызовов стояла и проблема внутреннего выбора: как совместить великодержавную политику с республиканизацией армии, как гармонизировать необходимость усиления

1 Kuiscl R.F. Capitalism and the State in Modem France: Renovation and Economic Management in the Twentieth Century. Cambridge, 1983. P. 40-43.

2 См., к примеру: Fraboulet D. Scandale de l'UIMM: l'eclarage de l'histoire. // La Vie des idées. Avril 2008. URL: http://www.Iaviedesidees.fr/Scandale-de-l-UIMM-l-ecIairage-de.litml (дата обращения - 22.01.2011).

3 Интереснейший анализ образов Германии и Франции в карикатурах и фотографиях, публиковавшихся в журналах и газетах, см. в: Aslangul A. De la haine héréditaire à l'amitié indéfectible. Quelques images-symboles de la relation France-Allemagne, 1870-2009. // RHA. 2008. No. 256. P. 3-13; Gervereau L. Réflexions sur la notion d'avenir dans les affiches politiques françaises et allemandes de 1919 à 1944.//MPI INT. 1990. VoI.21.No. 1. P. 51-55.

4 Borne D., Dubief H. Op. cit. P. 16.

5 Беттельхейм Ш. Экономика Франции 1919-1952. M., 1953. С. 200; Berstein S., Milza P. Histoire de la France an XXe siècle. T. II. Bruxelles, 1991. P. 45; La France de 1914. P. 93. собственной экономики перед лицом международной конкуренции и сложившуюся социальную модель.

Таким образом, к началу нового десятилетия Великобритания и Франция стояли перед целым рядом дилемм на международном, двухстороннем и внутриполитическом уровнях. Двум государствам необходимо было не только определить характер двустороннего взаимодействия с учетом регионального подхода к решению безопасности в Европе и усиления роли Германии, но и решить важные внутриполитические проблемы. К 1930 г. не были предрешены ни крах Локарнского режима, ни перспектива для его дальнейшего развития. Ключевая роль в деле дальнейшей стабилизации положения в Европе по-прежнему выпадала на долю Великобритании и Франции. Однако преграды, стоявшие перед ними в деле выработки механизма коллективной безопасности и разоружения, были серьезными. Они требовали не только политической воли руководства, но и стратегического выбора в путях развития государства, выбора, который затронет весь его организм. Вместе с тем масштаб ресурсов, который в случае англо-французской договоренности, мог быть вовлечен в строительство новой Европы, был солидным.

Несмотря на переход французской армии к оборонительной доктрине, она оставалась сильнейшей в Европе. В конечном счете, несмотря на весь скепсис французских военных по поводу французской армии, он скорее отражал их собственные предрассудки и представления, чем обрекал ее на неудачу. В отношении начала 1930-х гг. такой вопрос и вовсе не стоял. Оценка Дж. Милна (март 1931 г.) представляется весьма здравой. Анализируя не раз упоминавшийся французами вариант неожиданной атаки германской армии, фельдмаршал писал: «. ничего не может помешать конечному поражению Германии, если она будет достаточно безумна, чтобы начать подобное наступление»1. Германское военное планирование вплоть до конца 1930-х гг. строилось на оборонительных действиях против Франции - немцы достаточно

1 Military Appreciation of the Situation in Europe, March 1931, Memorandum by the Chief of Imperial General Staff. // TNA, CAB/24/220. высоко оценивали ее потенциал и стремились сначала нанести поражение Польше1. В начале 1930-х гг. Франция обладала и впечатляющей финансовой мощью. Показательно, что в 1931 г., в отличие от 1924 г., уже не Париж искал займы в Лондоне, а Лондон в 1931 г. должен был обращаться в Париж2.

Несмотря на весь масштаб французских ресурсов, для их вовлечения в механизм коллективной безопасности и международной стабилизации требовались британские гарантии. Великобритания, несмотря на переживаемые финансово-экономические проблемы, слабую армию и не самую мощную авиацию, обладала огромным потенциалом в виде Британской империи, сохраняла присутствие в ключевых стратегических регионах мира, располагала мощным флотом. Серьезнейшее значение имел и репутационный фактор. Как отмечает 3. Стейнер, «восприятие мощи может служить замещением действительной силы» . Великобритания, несмотря на свое относительно ослабление в 1920-е гг., производила впечатление мощи, и была необходима Европе для обеспечения безопасности и мирного развития. Но нужна ли была Европа Великобритании?

Мысли М. Хэнки, которые он вынес из поездки в прифронтовую Варшаву летом 1920 г., о том, что в уничтожении Польши, по большому счету, не будет ничего катастрофического, а Великобритания должна «настолько насколько возможно, избегать военных обязательств в Европе и посвятить . главное внимание развитию заморской торговли»4, были во многом радикальными. Однако вариант «ухода» в империю рассматривался как реалистичный многими британскими политиками. Слова Р. Ванситтарта в январе 1932 г. показательны: «Мы связаны с Европой географией и экономикой, карта и цифры говорят сами за себя - пока. Если Европа откажется от сотрудничества и примирения, не будет послушной5 и сделает место весьма непригодным для жизни, она толкнет

1 Corum J.S. Op. cit. P. 174.

2 Negotiation of the British Treasury Credits in the United States and in France, Note by the Chancellor of the Exchequer, September 15, 1931. //TNA, CAB/24/223.

3 Steiner Z. British Power. P. 38.

4 Personal Report by Sir Maurice Hankey on his visit to Warsaw, July 1920, 3 August, 1920. // TNA, CAB/24/110.

5 «Will note be house-broken» - буквально: не приучиться к лотку (фраза, обычно употребляемая в отношении животных). нас в Содружество, так же как толкнула Германию в германские земли»1. Великобритания полагала, что всегда имеет возможность «уйти в империю (Содружество)», оставить европейцев разбираться самостоятельно с проблемами, которые ее мало интересуют, и указать им, что Лондон не будет втягиваться в их собственные склоки.

Тем самым идея о «ликвидации войны», которую в 1929-1930 г. разделяли жители многих европейских стран, не была беспочвенной. Европа серьезно изменилась. Исчезли не только «шрамы войны» в восстановленных департаментах северо-востока Франции, но и многие проекты, заложенные в мирные договоры 1919-1920 гг., то ли завершившие, то ли продолжившие войну еще на три года. Досрочно была прекращена оккупация Рейнской области, Германия восстановила свободу в экономической и финансовой жизни, стала членом Лиги Наций - международной оорганизации, созданной ее бывшими врагами. Мало что осталось от столь важного для творцов Версальского договора принципа, как поддержание межсоюзнической солидарности. Англо-французские отношения стали частью Локарнского «треугольника» с участием Германии, от былых институтов солидарности союзников - Конференции послов, Союзного комитета в Версале и др. -осталась лишь одна тень, которая и та вскоре исчезнет. От военно-политических дел в Европе отстранились США, максимальное обязательство которых в этот период свелось к «международному поцелую»2 пакта Бриана-Келлога.

Однако создание прочного мира к 1929 г. не было завершено. Локарнский режим, снизивший уровень военно-политической напряженности в Европе и запустивший процесс интеграции Германии в европейскую политическую систему, был переходным явлением. Он открывал возможности для реализации германского потенциала как в области экономического развития, так и в сфере ревизии военно-политических статей мирных договоров. Локарнскому режиму

1 The British Position in Relation to European Policy [by Vansittart], January 11, 1932. //TNA, CAB/24/227.

2 Выражение американского сенатора Дж. Рида. См.: Rhodes B.D. Op. cit. P. 70. требовалось усиление системы «сдержек» Германии, которые бы при этом не отчуждали ее полностью, а ставили в определенные рамки и задавали «правила игры», цена за несоблюдение которых была бы достаточно высока.

Проблема тесного сотрудничества Великобритании и Франции, оттесненная на второй план в период функционирования Локарнского режима в 1925-1929 гг., вновь выходила на авансцену. У двух стран оставался короткий временной период для создания прочных основ для дальнейшего развития Европы. Постепенное усиление Германии, наращивание военного и экономического потенциала Советским Союзом, столь пугавшее А. Бриана1, относительное укрепление позиций Италии - все это грозило снизить роль англо-французского взаимодействия для дальнейших судеб режима безопасности в Европе. 1920-е - начало 1930-х гг. давали Великобритании и Франции уникальный и, по сути, более не повторившийся в истории XX в., шанс на оказание решающего влияния на формирование нового режима безопасности. Р. Гиро и Р. Франк в своей работе «Беспокойная Европа и новые миры, 1914-1941 гг.» справедливо отмечают, что исследуемый ими период -это переходное время от «мира, в котором правила Европа», к миру, в котором уже новые игроки - СССР, США, Япония - стали оказывать решающее У влияние". К 1930 г. Великобритания и Франция, а также Европа в целом, вступали в период, который должен был показать: будет ли создание прочного мира завершено либо их ждет эпоха новых международных коллизий.

1 Французский министр говорил: «Меня ужасает успех пятилетнего плана. Франция, в моем лице, должна оказать помощь малым балканским и придунайским странам. Это единственное средство дать им возможность избежать опасности большевистской заразы, которая меня устрашает». Цит. по: Антюхина-Московченко В.И. Марсель Кашен. М., 1983. С. 135.

2 Girault R., Frank R. Op. cit. P. 9.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Магадеев, Искандэр Эдуардович, 2012 год

1. Архивные документы. TNA, CAB 23, CAB 24.

2. National Archives of Australia, Л4640/32. URL: http://foundingdocs.gov.au/itcin-sdid-95.html (дата обращения 15.05.2012).

3. Опубликован!ibie дипломатические и военные документы.

4. Версальский мирный договор. / Под ред. Ю.В. Ключникова, Л. Сабапипа. М., 1925.

5. ДВГ1. Т. 3, 8-11. М., 1959, 1963-1966.

6. Локарнская конференция 1925 г. Документы. М., 1959.

7. Материалы по рурскому вопросу. История французско-бельгийской оккупации германских областей и се последствия. / Сост. Я. А. Старка, Г. Г. Димма. М., 1923.

8. Реформа в Красной Армии. Документы и материалы. 1923-1928 it. Kii. 1. М.; СПб., 2006.

9. Тухачевский МЛ, Берзин Я.К., Жигур Я.М., Никонов АЛ IV Управление Штаба РККА (1928 г.). Будущая война. // Антология отечественной военной мысли. Кн. 11. М., 1996.

10. Целью войны будет разгром пролетарского государства». / Публ. В.А. Арцыбашева // ВИЖ. 2009. №11. С. 54-61.

11. Cmd. 1570. Correspondence between His Majesty's Government and the French

12. Government respecting the Angora Agreement of October 20, 1921. London, 1921.

13. Cmd. 2435. Papers respecting the Proposals for a Pact of Security made by the

14. German Government on February 9, 1925. London, 1925.

15. DBFP. Ser. 1. Vol. XIX-XXI. London, 1974-1978.

16. DBFP. Ser. la. Vol. III-IV. London, 1970-1971.

17. DDF. 1920-1923. Paris (Bruxelles), 1997-2010.

18. Documentary Background of World War II, 1931 to 1941. / Ed. by J.W. Gantenbein. New York, 1948.

19. MAE. Conférence de Washington: juillet 1921-février 1922. Paris, 1923.

20. MAE. Documents relatifs aux notes allemandes des 2 mai et 5 juin sur les réparations2 mai 3 août 1923). Paris, 1923.

21. MAE. Réponse du gouvernement français à la lettre du Gouvernement britannique du 11 août 1923 sur les réparations: 20 août 1923. Paris, 1923.

22. MAE. Limitation des armements navals: trente-cinq pièces relatives aux travaux préparatoires du désarmement et à la limitation des armements navals (21 mars 1927 -6 octobre 1928). Paris, 1928.

23. Материалы прессы и парламентских дебатов.1. APTJ. 1924.1. В IN. 1928-1930.1. Canberra Times. 1928.1. JO. 1923.1. Temps. 1925.

24. New York Times. 1921-1922.

25. PD. Ser. 5. Vol. 56, 58 (HL); Vol. 169, 173, 176-177, 182, 188, 204 (HC).

26. RDM. 1924-1925. Time. 1923-1928. Times. 1924-1925.

27. Мемуары, публицистические произведения.

28. Аллео (Генерал). Воздушная мощь и сухопутные вооруженные силы. М., 1936. Де Голль Ш. Военные мемуары: Призыв. 1940-1942. М., 2003. Джексон Д. Послевоенный мир. М., 1937.

29. Кейнс Д.М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. М., 2007.

30. Он же. Проблемы восстановления Европы. Пг., 1922.

31. Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. Т. 1-2. М., 1957.

32. Он же. Мир ли это? Европейский кризис 1922-1923 годов. 2-е изд. М., 2009.

33. Мацкееич С. Политика Бека. М., 2010.

34. ТабуиЖ. Двадцать лет дипломатической борьбы. М., 1960. Тардье А. Мир. М., 1943.

35. Уэллс Г. Очерки истории цивилизации. М., 2004.

36. Фрунзе М.В. Избранные произведения. М., 1965.

37. Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1. М., 1997.

38. Эмери Л Д. Моя политическая жизнь. М., 1960.

39. Эррио Э. Из прошлого. Между двумя войнами. 1914-1936. М., 1958.

40. Benes Е. After Locarno: The Problem of Security Today. // FA. 1926. Vol. 4. No. 2.1. P. 195-210.

41. Cambon J. Security. // Encyclopaedia Britannica. Vol. 20. 14th ed. London, 1929. P. 263-268.

42. Chamberlain A. Great Britain as a European Power. // JRIIA. 1930. Vol. 9. No. 2. P. 180-188.1.em. The Permanent Bases of British Foreign Policy. // FA. 1931. Vol. 9. No. 4. P. 535-546.

43. Fabre-Luce A. La crise des alliances. Essai sur les relations franco-britanniques depuis la signature de la Paix 1919-1922. Paris, 1922.1.em. Locarno sans rêves. Paris, 1927.

44. Géraud A. British Policy as Seen by a Frenchman. // JR1IA. 1930. Vol. 9. No. 2. P. 154-179.

45. Baldwin Papers: a Conservative Prime Minister, 1908-1947. / Ed. by P. Williamson and E. Baldwin. Cambridge, 2004.

46. The Austen Chamberlain Diary Letters: The Correspondence of Sir Austen Chamberlain With His Sisters Hilda and Ida, 1916-1937. / Ed. by R.C. Self. Cambridge, 1995.

47. Список использованной литературы.

48. Аболмасов В. В. Партия консерваторов и формирование европейской политики Великобритании в 1920-е гг.: авгореф. дисс. . канд. ист. паук. Владимир, 2002. Антюхина-Московченко В.И. Марсель Кашей. М., 1983.

49. Арииищева O.A., Глушков А.Е. Локарпо, 80 лет назад. // ИАГУ. 2005. №4. С. 711.

50. Аршинцееа O.A. Репарации в европейской политике Великобритании в периодрурского кризиса 1923 г. // ИАГУ. 2006. №2. С. 47-50.

51. Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., 2000.

52. Бекзатова Б.Б. Международные конференции по военно-морским вопросам иангло-американские отношения (1921-1930). Дисс. . канд. ист. паук. М., 2007.

53. Белоусов II.С. Режим Муссолини и массы. М., 2000.

54. Версальско-Вашинггонская международно-правовая система: возникновение, развитие, кризис, 1919-1939 гг. / Отв. ред. ЕЛО. Сергеев. М., 2011. Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд Джордж. М., 1970.

55. Восточная Европа после Версаля. / Отв. ред. И.И. Костюшко. СПб., 2007. Галкин A.A. Германский фашизм. М., 1989.

56. Горлов С.А. Совершенно секретно: Альянс Москва Берлин, 1920-1933 гг. М., 2001.

57. Горохов В.II. История международных отношений, 1918-1939. М., 2004. Гусева А.Ю. К 75-летию подписания пакта Бриана-Келлога // Дипломатический вестник. 2003. № 8.

58. XX век. Многообразие, противоречивость, целостность. / Отв. ред. А.О. Чубарьяп. М., 1996.

59. Лемнн И.М. Внешняя политика Великобритании от Версаля до Локарно, 19191925. М., 1947.

60. Лихарев Д.В. Англо-французский мирской компромисс 1928 г. и позиция CI.I1 А. // Социально-политические проблемы в истории зарубежных стран. Сыктывкар, 1994. С. 91-99.

61. Он .же. Морская политика Великобритании в 1900-1930 гг. Дисс. . докт. ист. наук. СПб., 1995.

62. Он Dice. Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине XX века. СПб., 1997.

63. Он же. Адмирал Эндрю Каннингхэм: борьба Великобритании за господство на

64. Средиземном море в первой половине XX века. СПб., 2004.

65. Магадеев И.Э. Уловить неуловимое: дефиниция безопасности сегодня //

66. Национальная безопаспость/по1а bene. 2010. №9-10. С. 22-29.

67. Он лее. Межгосударственная коммуникация и «дилемма безопасности» наэтапе становления Версальской системы международных отношений в начале1920-х гг. // Исторические записки. / Под общ. ред. А. В. Первушкина. Вып. 14.1. Пенза, 2010. С. 234-250.

68. Он Dice. Проблема создания союзов во внешней политике Франции в 1920-е гг. // Per aspera . Вып. 2. М., 2010. С. 142-154.

69. Он Dice. Армия или полиция? Роль «колониального фактора» в развитии британской армии в 1920-е гг. // Скепсис: научно-просветительский журнал. Сентябрь 2011. URL: http://scepsis.ru/library/id3060.html (дата обращения-14.04.2012).

70. Он Dice. Оценка германской угрозы французскими военными в 1920-е гг. // ВИЖ. 2011. №8. С. 57-65.

71. Он Dice. Французская военная элита в 1920-е гг.: в поисках новой концепции безопасности. М., 2011. Московский государственный университет. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН 21.03.2011 №60971.

72. Он же. От военно-нолитического союза к «сердечному несогласию»: эволюция англо-французской Антанты в 1919-1923 годах. М., 2012. Рукописьядепонирована в ИНИОН РАН 28.03.2012 №61048.

73. Он же. Восприятие французскими политиками угроз безопасности в 1920-е годы. // Новая и новейшая история. 2012. №4. С. 58-69.

74. Он же. Контроль над личным составом во французской армии в 1920-е гг. // Вопросы истории. 2012. № 8. С. 96-103.

75. Малафеев К.Л. Международные отношения и дипломатия капиталистических государств в Европе в 1924-1936 гг. Рязань, 1988.

76. Маныкин Л.С. Изоляционизм и формирование внешнеполитического курса США, 1923-1929. М., 1980.

77. Мёллер X. Веймарская республика: Опыт одной незавершенной демократии. М., 2010.

78. Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ. / Отв. ред. А.А.Кокошин, А.Д. Богатуров. М., 2005.

79. Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. 1933-1945 гг. М., 2003.

80. Наджафов Д.Г. Народ США против войны и фашизма. М., 1969.

81. Наумов А. О. Кризис Версальской системы 1936-1938. М., 2005.

82. Никонова C.B. Очерк европейской политики Германии в 1924-1929 гг. М., 1977.

83. Объединение Европы и Советский Союз, 1919-1932. Материалымеждународного коллоквиума. М., 1999.

84. Очерки истории Великобритании XVII-XX веков. М., 2002.

85. Очерки истории Министерства иностранных дел России. Т. 2. М., 2002.

86. Пацифизм в истории. Идеи и движения мира. М., 1998.

87. Петров В.П., Владимиров Ю.В. Кэ д'Орсе (Краткий очерк дипломатической службы Франции). М., 1966.

88. Печатное В.О. Сталин Рузвельт - Черчилль: «большая тройка» через призму переписки военных лет. // Вестник МГИМО-Университета. 2009. №5. С. 59-69. Полянский II.Н. Международный Суд. М., 1951. Прицкер Д.П. Жорж Клемансо. М., 1983.

89. Российская социологическая энциклопедия. / Под общ. ред. Г.В. Осипова. М, 1998.

90. Рубинский 10.И. Тревожные годы Франции. Борьба классов и партий от Версаля до Мюнхена (1919-1939). М., 1973.

91. Основы теории международных отношений. / Под ред. A.C. Маныкина. М., 2009.

92. Сетов P.A. Современный миропорядок и государственные интересы России. М., 2010.

93. Сидоров А.Ю., Клейменова НЕ. История международных отношений, 19181939. М., 2006.

94. Системная история международных отношений в двух томах. / Под ред. Л.Д. Богатурова. Т. 1. Изд. 2-е. М., 2009.

95. Сорокин II.Д. Великобритания в решении «ключевых германских вопросов» в 1918-1923 гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Иваново, 2012. Станков H.H. Дипломатические отношения Веймарской республики и Чехословакии, 1918-1924. Волгоград, 2007.

96. Он otee. Трудный путь в Локарно: дипломатия Э. Бенеша в 1925 году. // НИИ. 2007. № 2. С. 50-76.

97. Стрежнева M. Международные общества хозяйствующих субъектов. // Pro et contra. 2002. Том 10. №4. С. 181-195.

98. Теория международных отношений. Хрестоматия. М., 2003.

99. Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризисакапитализма ( 1918-1939 гг.). M., 1962.

100. Он же. Уинстоп Черчилль. М., 1982.

101. Турок В.М. Локарпо. М.-Л., 1949.

102. Уильяме Ч. Аденауэр. Отец новой Германии. М., 2002.

103. Фомин A.M. Англо-французские отношения в 1921-1922 годах и европейская инициатива Бриана. М., 2001. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН 24 декабря 2001 г., № 56894.

104. Он же. Проблемы Ближнего Востока в англо-французских отношениях в 19181923 годах: Дисс. . канд. ист. наук. М., 2003.

105. Он же. Державы Антанты и Ближний Восток в 1918-1923 годах. // НИИ. 2010. №4. С. 77-94.

106. Он же. Война с продолжением. Великобритания и Франция в борьбе за «Османское наследство». 1918-1923. М., 2010.

107. Albrecht-Catrié R. Perspectives sur un quart de siècle, 1914-1939. // PH. 1958. Vol. 23. No. 3. P. 269-293.

108. Anglo-French Defence Relations between the Wars. / Ed. by M.S. Alexander, W.J. Philpott. Basingstoke, 2002.

109. Anglo-French Relations in the Twentieth Century: Rivalry and Cooperation. / Ed. by A. Sharp, G. Stone. New York, 2000.

110. Arcudi G. La sécurité entre permanence et changement. // RI. 2006. No. 125. P. 97109.

111. Aslangul A. De la haine héréditaire à l'amitié indéfectible. Quelques images-symboles de la relation France-Allemagne, 1870-2009. // RH A. 2008. No. 256. P. 313.

112. Aujac H. Efficacité militaires et structures économiques, sociales et politiques. // Revue économique. 1971. Vol. 22. No. 4. P. 561-584.

113. Becker J.-J., Berstein S. Victoire et frustrations 1914-1929. Paris, 1990.

114. Bederman D.J. Collective Security: Demilitarization and 'Pariah' States. // European

115. Journal of International Law. 2002. Vol. 13. No. 1. P. 121-138.

116. Bennett G.II. British Foreign Policy during Curzon Period. 1919-1924. London, 1995.

117. Berstein S., Milza P. Histoire de la France an XXe siècle. T. I. Paris, 2009. Idem. Histoire de la France an XXe siècle. T. II. Bruxelles, 1991.

118. Big wars and small wars: the British Army and the lessons of War in the 20th century. / Ed. by H. Strachan. London, 2006.

119. Blatt J. The Parity That Meant Superiority: French Naval Policy towards Italy at the Washington Conference, 1921-22, and Interwar French Foreign Policy. // FIIS. 1981. Vol. 12. No. 2. P. 223-248.

120. Borne D., Dubief IT. La crise des années 30, 1929-1938. Paris, 1989.

121. Bouchard C. Le «plan américain» Shotwell-Bliss de 1924: une initiative méconnuepour le renforcement de la paix. // GMCC. 2001. No. 2. P. 203-225.

122. Boyce R. The Great Interwar Crisis and the Collapse of Globalization. Basingstoke,2009.

123. Boyd W., Mougel F.-C. France Grande Bretagne: l'Entente Cordiale: Great Britain - France. Paris, 2004.

124. Britain, France and the Entente Cordiale since 1904. / Ed. by A. Capet. Basingstoke, 2006.

125. Busch B.C. Mudros to Lausanne: Britain's frontier in West Asia, 1918-1923. Albany, 1976.

126. Buzan B. People, State and Fear: An Agenda for International Security Studies in the Post-Cold War Era. 2nd ed. London, 1991.

127. Buzan, B., Wcever, O., Wilde, J. de. International Security: A New Framework for Analysis. New York, 1998.

128. Buzan B., Wcever O. Regions and Power. The Structure of International Security. Cambridge, 2003

129. Buzan B., Hansen L. The Evolution of International Security Studies. Cambridge, 2009.

130. Cairns J.C. A Nation of Shopkeepers in Search of a Suitable France: 1919-40. // AFIR. 1974. Vol. 79. No. 3. P. 710-743.

131. Cassels A. Repairing the Entente Cordiale and the New Diplomacy. // FIJ. 1980. Vol. 23. No. l.P. 133-153.

132. Carr E.I I. The Twenty Years' Crisis, 1919-1939. London, 1940. Carsten F.L. The Reichswehr and Politics, 1918 to 1933. Berkeley, 1973. Clarke P. Hope and Glory: Britain, 1900-2000. London, 2004.

133. Ceyhan A. Analyser la sécurité: Dillon, Wasver, Williams et les autres. // Cultures & Conflits. 1998. No. 31-32. P. 39-63.

134. Cienciala A.M., Komarnicki T. From Versailles to Locarno: Keys to Polish Foreign Policy, 1919-1925. Lawrence, 1984.

135. Corum J.S. The Roots of Blitzkrieg: Hans von Seeckt and German Military Reform. Lawrence, 1992.

136. Cœuré S., Monier F., Naud G. Le retour de Russie des archives françaises. Le cas du fonds de la Sûreté.//VS. 1995. No. 45. P. 133-139.

137. Crisis and Renewal in France, 1918-1962. / Ed. by K. Mouré, M.S. Alexander. New York, 2002.

138. Criss B. Istanbul Under Allied Occupation, 1918-1923. Boston, 1999.

139. Cross Channel Currents: 100 Years of the Entente Cordiale. / Ed. by R. Mayne, D.

140. Johnson, R. Tombs. London, 2004.

141. Crowe S. Sir Eyre Crowe and the Locarno Pact. // EHR. 1972. Vol. 87. No. 342. P. 49-74.

142. Darwin J. Britain, Egypt and the Middle East: Imperial Policy in the Aftermath of War, 1918-1922. London, 1981.

143. Dictionnaire des ministres des Affaires étrangères. / Sous la dir. de L. Bely, L. Theis,

144. G.-II. Soutou, M. Vaisse. Paris, 2005.

145. Dockrill M.L., GooldJ.D. Peace Without Promise: Britain and the Peace Conferences 1919-1923. London, 1981.1.em. Britain and the Lausanne Conference: 1922-1923. // The Turkish Yearbook. 1993. Vol. 23. P. 1-17.

146. Doughty R.A. The Seeds of Disaster: The Development of French Army Doctrine, 1919-1939. Hamden, 1985.

147. Forcade О. La sortie de guerre des services spéciaux militaires français 1918-1925. // Cahiers du CEI ID. 2007. No. 31. P. 45-57.

148. Fraboulet D. Scandale de l'UIMM: l'eclarage de l'histoire. // La Vie des idées. Avril 2008. URL: http://www.laviedesidees.fr/Scandale-de-l-UIMM-I-ecIairage-de.htmI (дата обращения 22.01.2011 ).

149. France and Germany in an Age of Crisis 1900-1960. / Ed. by II. Shamir. Leiden, 1990.

150. France-Angleterre: Un siècle d'Entente cordiale 1904-2004. / Sous la dir. de L. Bonnaud. Paris, 2004.

151. Frank R. La hantise du déclin: le rang de la France en Europe, 1920-1960. Finances, défense et identité nationale. Paris, 1994.

152. Germany: a Companion to German studies. / Ed. by J. Bithell. 2nd ed. London, 1937. Gervereau L. Réflexions sur la notion d'avenir dans les affiches politiques françaises et allemandes de 1919 à 1944. // MPI-INT. 1990. Vol. 21. No. 1. P. 51 -55.

153. Gibson R. Best of Enemies: Anglo-French Relations since the Norman Conquest. London, 1995.

154. Gilmour D. Curzon. Imperial Statesman. N.Y., 2003.

155. Gilpin R. War and Change in World Politics. Cambridge, 1981.

156. Great War, Total War: Combat and Mobilization on the Western Front, 1914-1918. /

157. Ed. by R. Chickering, S. Fôrster. Cambridge, 2000.

158. Girault R., Frank R. Turbulente Europe et nouveaux mondes, 1914-1941. Paris, 2004.

159. Guide to International Relations and Diplomacy. / Ed. by M.G. Fry, E. Goldstein, R. Langhorne. London, 2002.1.mjàrv M. Estonia, Latvia, Lithuania and the Eastern Pact Project. // Acta Historica Tallinnensia. 2006. Vol. 10. P. 69-120.

160. Jeffery К. MI6: The History of the Secret Intelligence Service 1909-1949. London, 2010.

161. Jet-vis R. Security regimes. //10. 1982. Vol. 36. No. 2. P. 357-378.1.em. From Balance to Concert: A Study of International Security Cooperation. //

162. WP. 1985. Vol. 38. No. 1. P. 58-79.

163. Jordan N. The Popular Front and Central Europe: The Dilemmas of French Impotence 1918-1940. Cambridge, 2002.1.em. The Reorientation of French Diplomacy in the mid-1920s: the Role of Jacques Seydoux // EHR. 2002. Vol. 117. No. 473. P. 867-888.

164. Haggard S., Beth A.S. Theories of international regimes. // IO. 1987. Vol. 41. No. 3. P. 491-517.

165. Hall Я. III. Lloyd George, Briand and the Failure of the Anglo-French Entente. // JMH. 1978. Vol. 50. No. 2. P. 1121-1138.

166. Herman E. La crise de l'Entente du mois de novembre 1923 à la lumière de documents italiens. Il Mélanges de l'Ecole française de Rome. Temps modernes. 1980. Vol. 92. No. 2. P. 663-690.

167. Keiger J.F.V. 'Perfidious Albion?' French Perceptions of Britain as an Ally after the First World War.//INS. 1998. Vol. 13. No. LP. 37-52. Idem. Raymond Poincaré. Cambridge, 2002.

168. Keohane R. After Ilegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton, 1984.

169. Kier E. Culture and Military Doctrine: France between the Wars. // IS. 1995. Vol. 19. No. 4. P. 65-93.

170. Kimball W.F. Introduction. Churchill and Roosevelt: Their Relationship, Their Correspondence. // Chirchill & Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. I. / Ed. with commentary by W.F. Kimball. Princeton, 1984.

171. Kitchen N. Systemic pressures and domestic ideas: a neoclassical realist model of grand strategy formation. //RIS. 2010. No. 36. P. 117-143.

172. Kitching C. Britain and the Problem of International Disarmament, 1919-1934. London, 1999.

173. Klotz A., Lynch C. Le constructivisme dans la théorie des relations internationales. Il Critique internationale. 1999. No. 2. P. 51-62.

174. Krasner S. Structural causes and regime consequences: regimes as intervening variables. Il 10. 1982. Vol. 36. No. 2. P. 185-205.

175. MacKintosh J.P. The Role of the Committee of Imperial Defence before 1914. // EHR. 1962. Vol. 77. No. 304. P. 490-503.

176. Marseille J. Les origines « inoppotunes» de la crise de 1929 en France. Il Revue économique. 1980. Vol. 31. No. 4. P. 648-684.

177. Martin B.J. France and the Après Guerre, 1918-1924: Illusions and Disillusionment. Baton Rouge, 1999.

178. McDonald M. Security, sovereignty and identity. // Paper presented to the Jubilee conference of the Australasian Political Studies Association. Canberra, October 2002. URL: http://arts.anu.edu.au/sss/apsa/Papers/mcdonald.pdf (дата обращения 15.05.2012).

179. Mearsheimer J.J. The Tragedy of Great Power Politics. New York, 2003.

180. Medlicott W.N. British Foreign Policy since Versailles 1919-1963. 2nd ed. London,1968.

181. Morgentau H.J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. 3rd ed. New York, 1961.

182. Mouré K. Undervaluing the franc Poincaré. // Economic History Review. 1996. Vol. 49. No. l.P. 137-153.

183. Mulligan W. The Reichswehr, the Republic and the Primacy of Foreign Policy, 19181923. // German History. 2003. Vol. 21. No. 3. P. 347-368.

184. Nation und Europa. Festschrift für Peter Krüger zum 65 Geburtstag. / Flrsg. v. G. Clemens. Stuttgart, 2001.

185. Neilson K., Otte A. The Permanent Under-Secretary for Foreign Affairs, 1854-1946. New York, 2009.

186. Nichipurok B. Learning the Lessons of War: the Impact of World War I upon the Interwar Great Powers. Ph.D. Dissertation. Massachusetts Institute of Technology, 1993.

187. Northedge F.S. The Troubled Giant: Britain among the Great Powers, 1916-1939. London, 1966.

188. O'Cohrs P. The Unfinished Peace after World War I: America, Britain and

189. Stabilisation ofEurope, 1919-1932. Cambridge, 2008.

190. O'Riordan E.Y. Britain and the Ruhr crisis. London, 2001.

191. Petrie C. The Life and Letters of the Rt. Hon. Sir Austen Chamberlain. Vol. 1-2. London, 1939-1940.

192. Pink G.P. The Conference of Ambassadors (Paris 1920-1931). Its history, the Theoretical Aspect of Its Work, and Its Place in International Organization. Geneva, 1942.

193. Posen B.R. The Sources of Military Doctrine: France, Britain, and Germany Between the World Wars. Ithaca, 1984.

194. Power and Stability: British Foreign Policy, 1865-1965. / Ed. by E. Goldstein, B.J.C. McKerchcr. London, 2003.

195. Prost A. Les Anciens Combattants et la société française (1914-1939). Thèse d'Etat. Vol. 1-3. Paris, 1977.1.em. Les représentations de la guerre dans la culture française de l'entre-deux-guerres. // Vingtième Siècle. 1994. No. 41. P. 23-31.

196. Putnam R.D. Diplomacy and Domestic Politics: The Logic of Two-Level Games. // 10. 1988. Vol. 42. No. 3. P. 427-460.

197. Rose G. Neoclassical Realism and Theories of Foreign Policy. // WP. 1998. Vol. 51. No. l.P. 144-172.

198. Sacriste G., Vauchez A. La "guerre hors la loi" (1919-1930). Les origines de la définition d'ordre politique internationale. // Actes de recherches en sciences sociales. 2004. No. 151-152. P. 91-95.

199. Salzmann S. Great Britain, Germany, and the Soviet Union: Rapallo and after, 19221934. London, 2003.

200. Sandu T. La longue marche vers le traité franco-roumain de 1926: Alliance d'un système de revers, réassurance à Locarno ou texte de circonstance? // VJIIS. 2004. No. 2. P. 17-30.

201. Sauvy A. Histroire économique de la France entre les deux guerres. Vol. 1. Paris, 1984.

202. Schramm T., BulhakH. La France et la Pologne, 1920-1922. Relations bilatérales ou partie d'un systeme européen de sécurité? // GMCC. 1999. No. 193. P. 39-52. Schrecker E. The Hired Money: the French Debt to the United States, 1917-1929. New York, 1979.

203. Schuker S.A. The End of French Predominance in Europe: The Financial Crisis of 1924 and Adoption of the Dawes Plan. Chapel Hill, 1976.

204. Schweller R.L. Deadly Imbalances: Tripolarity and Hitler's Strategy of World Conquest. New York, 1998.

205. Seaman L.C.B. Post-Victorian Britain: 1902-1951. London, 1966.

206. Self R. Baldwin's Blunder: A Rejoinder to Smart on 1923. // Twentieth Century British History. 1996. Vol. 7. No. l.P. 140-155.

207. Selsam J.P. The Attempts to Form an Anglo-French Alliance, 1919-1924. Philadelphia, 1936.

208. Sharp A., Jeffery K. 'Après la Guerre finit, Soldat anglais partit.': Anglo-French relations 1918-25. //DS. 2003. Vol. 14. No. 2. P. 119-138.

209. Sinister R.J. German disarmament after World War I: the Diplomacy of International Arms Inspection, 1920-1931. London, 2006.

210. Sidjanski D., Castanos S. L' "Agresseur" et 1' "agression" au point de vue idéologique et réel. // Revue de droit international. 1952. No. 1. Sirinelli J.-F. Génération intellectuelle. Khagneux et Normaliens dans l'entre-deux-guerres. Paris, 1988.

211. Snyder J. Myths of Empire: Domestic Politics and International Ambition. Ithaca, 1991.

212. Sterling B.L. Do Good Fences Make Good Neighbours? What History Teaches Usabout Strategic Barriers and International Security. Washington, 2009.

213. Strohn M. The German Army and the Defence of the Reich: Military Doctrine andthe Conduct of Defensive Battle, 1918-1939. Cambridge, 2011.

214. Stuart G. //. The International City of Tangier. 2nd edition. Stanford, 1955.

215. Suarez G. Briand. Sa vie-son oeuvre avec son journal et de nombreux documentsinédits. Vol. 5-6. Paris, 1941-1952.

216. The Diplomats. Vol. I. / Ed. by G. Craig, F. Gilbert. New York, 1974.

217. The Eighty Years' Crisis: International Relations 1919-1999. / Ed. by T. Dunne, M.

218. Cox, K. Booth. Cambridge, 1998.

219. The League of Nations in Retrospect: Proceedings of the Symposium. New York, 1983.

220. The Making of Strategy: Rulers, States and War. / Ed. by W. Murray, M. Knox, A. Berstein. New York, 1994.

221. The Usable Past: Greek Metahistories. / Ed. by K.S. Brown, Y. Hamilakis. Lanham, 2003.

222. The Washington Conference, 1921-22: Naval Rivalry, East Asian Stability and the Road to Pearl Harbor / Ed. by E. Goldstein, J. Maurer. Portland, 1994.

223. Thompson J.A. Wilsonianism: the dynamics of a conflicted concept. // International Affairs. 2010. Vol. 86. No. 1. P. 27-47.

224. Tibori Szabo K. Anticipatory Action in Self-Defence: Essence and Limits under International Law. The Hague, 2011.

225. Toynbee A. Survey of International Affairs 1920-1923. London, 1927. Idem. Survey of International Affairs 1928. London, 1929.

226. Trachtenberg M. Poincare's Deaf Ear: The Otto Wolf Affair and French Ruhr Policy, August-September 1923. // I IJ. 1981. Vol. 24. No. 3. P. 699-707. Troubled Neighbours: Franco-British Relations in the Twentieth Century. / Ed. by N. Waites. London, 1971.

227. Turner A. The Cost of War: British Policy on French War Debts, 1918-1932. Portland, 1998.

228. Une occasion manquee? 1922, la reconstruction de PEurope. / Sous la dir. de M. Pctricioli. Bern, 1995.

229. Waltz K.N. Theory of International Politics. New York, 1979.1.em. International Politics Is Not Foreign Policy // Security Studies. 1996. Vol. 6. No. LP. 54-57.

230. Weill-Raynal É. Les réparations allemandes et la France. Vol. III. Avril 1924-1936. Paris, 1947.

231. Williamson D.G. Great Britain and the Ruhr Crisis, 1923-1924. // British Journal of International Studies. 1977. Vol. 3. No. 1. P. 70-91.

232. Withey L, Gray J. Cabinet Papers 1915-1978 (British Governance in the 20lh Century). // JISC Final Report, 20/01/2009. URL: http://www.jisc.ac.Uk/media/documents/programmes/digitisation/cabinetpapersilnal.p df (дата обращения 27.10.2011)

233. Wolfers A. Britain and France between Two Wars: conflicting strategies of peace since Versailles. New York, 1940.1.em. "National Security" as an Ambiguous Symbol. // Political Science Quarterly. 1952. Vol. 67. No. 4. P. 481-502.

234. New Diplomacy, 1918-1925. // DS. 2010. Vol. 21. No. 2. P. 159-174.

235. Zorgbibe C. Histoire de la construction européenne. Paris, 1993.

236. Zourek J. Enfin une definition de l'agression. Il Annuaire français de droitinternational. 1974. Vol. 20. No. 1. P. 9-30.