Взаимодействие социальных сетей и государства в итальянской политике XX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат политических наук Алексеенкова, Елена Сергеевна

• Алексеенкова, Елена Сергеевна
• кандидат политических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат политических наук Алексеенкова, Елена Сергеевна

Введение

Положения, выносимые на защиту

Глава I. Теоретико-методологические аспекты исследования «несистемных» секторов политики

§1.1. Доверие как основа социальной интеграции

§ 1.2. Легитимность государственной власти как основной механизм поддержания интеграции общества

§ 1.3. Структурное насилие как фактор интеграции несистемных» социальных сетей

Глава И. Взаимодействие «несистемных» социальных сетей и государства в итальянской политике XX века

§11.1. Сицилийская мафия: процесс формирования социальных сетей «выхода»

§ 11.2. Итальянский фашизм: возникновение социальных сетей «голос» и трансформация государства

§ П.З. «Красные бригады»: террористическая атака на «сердце государства» и провал стратегии «голос» Заключение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Взаимодействие социальных сетей и государства в итальянской политике XX в.»

Актуальность темы диссертационного исследования. Проблема взаимодействия государства и общества является центральной в политической науке. Основным инструментом изучения этой проблемы, начиная с «Государства»

1 2 3

Платона и «Афинской политии» Аристотеля и вплоть до работ М.Вебера и работ ведущих представителей англо-саксонской политической науки XX века (Т.Парсонс4, Д.Истон5, Г.Алмонд6) был анализ структуры политических институтов государства. Однако взаимодействие государства и общества далеко не всегда исчерпывается институциональными рамками, обусловленными сложившимися формальными политическими структурами и институтами, а акторы, участвующие в этом взаимодействии зачастую не имеют институциональной природы, даже если речь идет о демократическом государстве с устоявшейся институциональной системой. Взаимодействие государства и общества это, как правило, взаимодействие социальных сетей разных типов. При этом периодически в различных политических системах появляются «несистемные» социальные сети, которые оспаривают существующий политический порядок: сети политических экстремистов, радикальные религиозные движения и секты, радикальные этнические движения, террористические сети, сети организованной преступности, мафия и др. Анализ подобных социальных сетей является наиболее актуальной задачей современной политической науки, поскольку без понимания причин возникновения и особенностей функционирования «несистемных» социальных сетей невозможно обеспечить гармоничное поступательное развитие любой политической системы.

Итальянская политика XX века в данном контексте является чрезвычайно интересным объектом исследования, поскольку она является примером политики, на Платон. Государство. Законы. Политик / Платон. - М.: Мысль, 1998. - 798 с.

2 Аристотель Афинская полития // Аристотель. Политика. Афинская политая. - М.: Мысль, 1997. - С.271 - 343.

3 Weber. М. The theory of social and economic organization / M.Weber. - N.Y.: The Free Press, 1947. -448 p.; Вебер M. Избранные произведения / М.Вебер. - M.: «Прогресс», 1990. - 808 с

4 Парсонс Т. О структуре социального действия / Т.Парсонс. - М.: Академический проект, 2000. - 880 е.; Парсонс Т. Система современных обществ / Т.Парсонс. - М.: Аспект-Пресс, 1997. - 270 е., и др.

Истон Д. Категории системного анализа политики // Политология: Хрестоматия. / Сост.: проф. М.А.Василик, доц. М.С.Вершинин. - М.: Гардарики, 2000. С. 319-331; Easton D. A System Analysis of political Life / D.Easton. - N.Y.: Wiley, 1965. -290 p., и др.

6 Алмонд Г. Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор / Г.Алмонд, Дж.Пауэлл, К.Стром, Р.Далтон. -М : Аспект-Пресс, 2002. - 537 е., и др. которую большое влияние оказали такого рода «несистемные» социальные сети. Представляется, что более глубокое понимание итальянского опыта может способствовать исследованию «несистемных» социальных сетей и в современных политиях.

Постановка проблемы. Институционализм, зародившийся в рамках чикагской школы в 20-ее гг. XX в., оказался не в состоянии объяснить все разнообразие политического устройства обществ и ответить на вопрос, почему одни общества развиваются стабильно и им удается обеспечить консолидированную поддержку политического режима, а в других обществах возникает полное отторжение нововведенных институтов и общество или определенная его часть продолжает взаимодействовать на основании самостоятельно выработанных неформальных норм, противоречащих формальным институтам?

7 8

В рамках неоинституционального подхода (Д. Норт , Д. Марч, И. Ольсен , О. Уильямсон9) к анализу институциональных изменений исследователям удалось выявить особую роль социокультурного контекста в процессе легитимации формальных институтов. Им у далось показать, что главная проблема при анализе институциональных изменений - это выявление когнитивных конструкций, которые влияют на восприятие людьми окружающего мира и, следовательно, на то, как они объясняют и оправдывают его, считают ли они существующие формальные институты справедливыми или несправедливыми. С точки зрения неоинституцинализма, можно ввести любые правила, но никто и ничто не гарантирует, что общество будет эти правила соблюдать, что в обществе не начнут формироваться социальные структуры, стремящиеся обойти введенные формальные нормы, или же вовсе ликвидировать режим, постоянно навязывающий нелегитимные институты. Таким образом, неоинституционализм обозначил проблему социального

7 North D. С. Structure and Change in Economic History / D. C. North. -N.Y., L., 1981. - 240 p.; North D. C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. / D. C. North. - Cambridge, 1990. - 147 p.; Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Д. Норт - М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. - 157 с. g

March J. G., Olsen J. P. Rediscovering institutions: The organizational basis of politics. New York: Free Press/Macmillan, 1989. 9

Williamson O. Markets and Hierarchies / O.Williamson. - N.Y.: Free Press, 1975; Williamson, Oliver E. The Modern Corporation: Origins, Evolution, Attributes // Journal ofEconomic Literature (December 1981).Vol. 19, No. 4. P. 153769, и др. поведения, противоречащего формальным институтам, и подчеркнул необходимость анализа социокультурной легитимации политических институтов.

В рамках теории социального капитала (Р.Патнэм, П.Бурдье, Дж.Коулман, М.Грановеттер и др.10) был впервые поставлен вопрос о факторе доверия во взаимоотношениях государства и общества. Доверие составляет основу социального капитала, циркулирующего внутри социальных сетей. Наличие социального капитала в обществе, в свою очередь, является залогом успешного функционирования демократических режимов (Р.Патнэм11). Однако, как показал М.Олсон12, существует и «негативный» социальный капитал, препятствующий нормальному функционированию демократических институтов. Тем не менее условия и факторы формирования в обществе такого рода «негативного» социального капитала остаются неисследованными, равно как и социальные сети, которые формируются на основании подобного «негативного» социального капитала.

Таким образом, проблему диссертационного исследования можно сформулировать следующим образом: почему в определенные моменты развития взаимоотношений между обществом и государством в обществе начинается процесс интеграции социальных структур, которые в той или иной мере подрывают или полностью отрицают основные институты, нормы и ценности данного государства? В диссертации эта проблема рассматривается применительно к опыту итальянской политики XX века.

Степень разработанности проблемы. Предпринимались ли в политической науке попытки анализировать подобные сетевые структуры и в целом, так сказать, сектор «несистемной политики»?

Проблема гармоничного взаимодействия государства и общества всегда была в центре внимания философов, политических мыслителей и политических

10 Бурдье П. Социология политики / П.Бурдье. - М.: Logos, 1993. - 336 е.; Bourdieu, P. The forms of capital // Handbook of Theory andResearch for the Sociology of Education / J.G.Richardson (ed.). - New York, 1986. - Pp. 241258; Coleman J. Foundations of Social Theory / J.Coleman. - Cambridge: Harvard University Press, 1990. - 993 p.; Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital / American Journal of Sociology. Vol.94, 1988. Pp.S95-S120; Granovetter, M. The Strength Of Weak Tie / American Journal of Sociology, No.78. 1973. Pp.1360 - 1380; Putnam R. Making democracy work: Civic traditions in Modern Italy/ Putnam R., Leonardi R , Nanetti R. -N.J.: Princeton University Press, 1993. -280 p.

11 Putnam R. Making democracy work: Civic traditions in Modern Italy/ Putnam R., Leonardi R., Nanetti R. - N.J.: Princeton University Press, 1993. -280 p.

12 Olson M.Jr. Distinguished Lecture on Economics in Government: Big Bills Left on the Sidewalk: Why Some Nations Are Rich and Others Poor // Journal of Economic Perspectives. Vol. 10. № 2. 1996. исследователей. Со времен Платона и Аристотеля и вплоть до последних наиболее известных теоретико-методологических подходов, таких как структурный функционализм, системный подход, теория рационального выбора, неоинституционализм и др., стремление исследователей было направлено на поиски оптимальных характеристик политической системы, способных обеспечить социальную интеграцию и поступательное развитие общества. Стремление к минимизации конфликтов во взаимоотношениях государства и общества нашло свое отражение уже в работах мыслителей самого начала развития политической мысли (идеальные модели государства строили Платон, Аристотель, Т.Мор, Т.Кампанелла, А.Августин и др.), и затем продолжило оказывать сильнейшее влияние на развитие политической мысли (Э.Дюркгейм, М.Вебер, К.Маркс, А.Бентли, Г.Моска, В.Парето, Р.Даль, Т.Парсонс, Г.Алмонд, А.Лейпхарт, И.Горовиц и др.).

Во второй половине XX века появились также научные подходы, внимание которых начало фокусироваться на природе конфликта во взаимодействии государства и общества. Опыт революционных преобразований, бурных социально-политических трансформаций, вызванных модернизационными процессами, опыт массовых социальных движений, классовых, этнических и других конфликтов, которыми так богата история XX века, обусловил начало исследования социальных и политических конфликтов (Ш.Эйзенштадт, С.Хантингтон, Д.Горовиц, Ч.Тилли, Т.Гарр, Д.Мак-Адам, М.Залд, Р.Дарендорф и др.)13.

Первоначально, анализируя взаимоотношения государства и общества, в том числе и конфликтные взаимоотношения, исследователи ведущих направлений политической науки обращались в основном к изучению институциональных и структурно-функциональных аспектов этого взаимодействия. Однако со второй половины XX века внимание исследователей обратилось и к социокультурному контексту этих взаимоотношений: к анализу политической культуры (Г.Алмонд и

13 См.: Eisenstadt S.N. Modernization: protest and chance / S.N. Eisenstadt - Englewood cleffs, 1966. - 168 p; Huntington S.P. Political order in changing societies / S.P. Huntington - New Haven: Yale University Press, 1968. - 448 p; Huntington S.P. No easy choice: political participation in developing countries / S.P. Huntington, G.M. Nelson -Cambridge: University Press, 1976. - 195 p.; Горовиц Д. JI. Структура и стратегия этнического конфликта / Д. JI. Горовиц// Власть. - 2007. - N 2. - С. 29-38 ; Дарендорф Р. Современный политический конфликт. Очерк политики свободы / Р. Дарендорф. - М.: «Российская политическая энциклопедия», 2002; McCarthy J., Zald М. Resource Mobilization and Social Movements: A Partial Theory / American Journal of Sociology. Vol.82. 1977. P.1212-1241; Tilly Ch. From Mobilization to Revolution / Ch.Tilly. - N.Y.: Random House, 1978 и др.

С.Верба, Р.Инглхардт, Л.Пай, Р.Патнэм, У.Розенбаум, А.Турен и др.14) и идентичности (А.Мелуччи15), культурно обусловленных неформальных норм и практик (неоинституционализм), проблем социального капитала и доверия (П.Бурдье, М.Грановеттер, Дж.Коулман, Р.Патнэм, М.Олсон и др.).

В решении проблемы неформального социального взаимодействия, в том числе и такого, которое противоречит формальным институтам, уже во второй половине XX в. значительно удалось продвинуться неоинституционализму. Пожалуй, самой большой заслугой неоинституционализма является открытие того, что в обществе помимо формальных институтов в их классическом понимании, видимо, существует еще неформальные, но от этого не менее устойчивые, нормы взаимодействия. Это позволило классику неоинституционализма Дугласу Норту16 значительно пересмотреть понятие института. По Норту, институты - это «правила игры» в обществе, или созданные человеком ограничительные рамки, которые структурируют взаимоотношения между людьми и могут быть как формальными, так и неформальными. Их основная функция заключается в уменьшении неопределенности путем структурирования повседневной жизни, путем установления устойчивой структуры взаимодействия между людьми. При этом если формальные правила можно изменить за одну ночь путем принятия политических или юридических решений, то неформальные ограничения, воплощенные в обычаях, традициях и кодексах поведения, гораздо менее восприимчивы к сознательным человеческим усилиям.

Как отмечает Д.Норт, фундаментальная теоретическая проблема, с которой связано решение вопроса о сотрудничестве, - это то, каким образом индивиды узнают о предпочтениях партнеров и их вероятном поведении? Каков минимум знаний, которым должен располагать актор в данной среде о взглядах и желаниях других акторов, чтобы выработать логически обоснованное понимание их поведения и чтобы передать это понимание другим? То есть какие когнитивные механизмы вовлечены в I

14 Almond G. A., Verba S. The civic culture; political attitudes and democracy in five nations / G. A. Almond, S. Verba. - Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1963. - 562 p.; Tourene A. Modernity and Cultural specificities / International Social Science Journal. - № 18, November (1988). - 430-458 pp.; Pye L. Political Culture // Intern. Encyclopedia of Social Science. N. Y., 1961. Vol. 12.; Rosenbaum W. Political culture / W.Rosenbaum. - N.Y.,1975 и др.

15 Melucci A. Challenging Codes: Collective Action in the Information Age / A.Melucci. - Cambridge: Cambridge University Press, 1996. - xiii, 441 p.

16 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.

8 17 процесс человеческой интеграции? Так, еще Т.Веблен в «Теории праздного класса» писал о том, что «институты - это, по сути дела, распространенный образ мысли в том, что касается отдельных отношений между обществом и личностью и отдельных 1 выполняемых ими функций.». Таким образом, еще Веблен подчеркивал когнитивную природу институтов, поскольку «распространенный образ мысли» есть не что иное, как свидетельство происхождения институтов из сходства онтологических способов восприятия и интерпретации реальности. Тем не менее вопрос о том, каким образом возникает этот «распространенный образ мысли», попрежнему остается не решенным, а, напротив, лишь обозначенным.

Ответ на этот вопрос Д.Норт находит в понятии культуры, которую он определяет как «передачу, путем обучения и имитации, от одного поколения к

18 другому знаний, ценностей и других факторов, влияющих на поведение» . з

Культура определяет восприятие человеком окружающего мира. Как отмечает Норт, люди воспринимают внешний мир путем переработки информации с помощью пред-существующих ментальных конструкций, обеспечивающих понимание окружающего и решение возникающих проблем. При взаимодействии с другими людьми, человек сталкивается, во-первых, с недостатком информации о них и, во-вторых, с необходимостью расшифровки этой информации19. В данном случае неформальные институты, заложенные в культуре в виде традиций и обычаев, значительно снижают трансакционные издержки взаимодействия: при заключении контракта человек склонен доверять партнеру, если они оба принадлежат одной и той же культуре, действуют в соответствии с одними и теми же обычаями, воспринимая окружающий мир одинаково и находясь в рамках одной и той же символической системы.

Опирающиеся на культуру неформальные обычаи постепенно порождают институты формальные через процесс легализации и легитимизации. Поэтому зачастую несмотря на полное изменение правил (в результате революций, например), общества упорно сохраняют старые элементы.

Таким образом, неоинституционализму удалось показать, что главная проблема при анализе человеческого взаимодействия - это выявление когнитивных

17 Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984.

18 Норт Д. Указ.соч. С.57.

19 Там же. С.37-38. конструкций, которые влияют на восприятие людьми окружающего мира и, следовательно, на то, как они объясняют и оправдывают его, считают ли они существующие формальные институты справедливыми или несправедливыми. Можно ввести любые правила, но никто и ничто не гарантирует, что общество будет эти правила соблюдать, что в обществе не начнут формироваться социальные сети, стремящиеся обойти введенные формальные нормы или же вовсе ликвидировать режим, постоянно навязывающий нелегитимные институты.

В продолжение неоинституциональной традиции анализа «несистемных» секторов политики, В.Сергеев в работе "The Wild East" анализирует соотношение формальных и неформальных институтов в процессе институциональных изменений. Состояние политического транзита часто сопровождается наличием некоего периода времени, когда ликвидированы старые институты, а новые пока не сформированы. В этих условиях, как правило, наблюдается процесс возникновения «серых зон». «Белая зона», по В.Сергееву, представляет собой сферу социальных явлений, оцениваемых обществом как одновременно легальные и легитимные. «Черная зона» представляет собой сферу социальных явлений, которые рассматриваются обществом как одновременно нелегальные и нелегитимные. А «серая зона» в данном случае

10 представляет собой расхождение между легальным и легитимным . В таком случае введенные элитой институты представляют собой зону структурного насилия -систему ограничений, которые являются легальными, но абсолютно нелегитимными в глазах населения или некоторых групп этого населения. Таким образом, концепция В.Сергеева позволяет понять, что общество начинает взаимодействовать на основе неформальных институтов, как правило, в тех случаях, когда формальные институты перестают рассматриваться как легитимные, т.е. в картине мира общества или определенной его части возникает расхождение между представлением о «должном» и «существующим». Именно этот феномен обусловливает, по В.Сергееву, частое возникновение в периоды транзита таких явлений как организованная преступность, неформальные полукриминальные структуры, коррупция и пр.

Одновременно с развитием неоинституционализма осознание недостаточности институционального анализа в процесее исследования социального взаимодействия

20

Sergeev V.M. The Wild East / V.Sergeyev. ArmonkN.Y.: M.E.Sharp, 1998.-236 p. f возникло и в социологии, что выразилось в стремительном росте популярности понятия «социальный капитал» в социологии и затем, в политической и экономической науках. Благодаря работам П.Бурдье21, Дж.Коулмана22 и Р.Патнэма23, введшим этот термин в широкий оборот в своих работах конца 80-х - начала 90-х гг., сегодня это понятие является одним из наиболее дискуссионных и охотно эксплуатируемых в социальных науках24. В основе понятия социального капитала лежит представление о наличии определенных неинституциональных связей

26 сильных и слабых25) между людьми, облегчающих социальное взаимодействие .

Так, П.Бурдье понимает под социальным капиталом некую сумму ресурсов актуальных и потенциальных), которую индивид или группа получает благодаря существованию более или менее устойчивой сети относительно институционализированных взаимоотношений знакомства и взаимного узнавания»27. По мнению Коулмана, социальный капитал определяется его функцией, а именно: это не единая целостность, но несколько различных целостностей, обладающих двумя общими чертами: они все обладают некой

28 структурой и существенно облегчают взаимодействие внутри этой структуры . Патнем определяет социальный капитал как характеристики социальных структур (сетей), нормы и доверие, которые позволяют участниками наиболее эффективно взаимодействовать для достижения общих целей29. По мнению М.Грановеттера, к внутри таких структур облегчается распространение информации и знаний, снижается степень неуверенности и непредсказуемости поведения партнера, а также

21 Bourdieu, P. The forms of capital// Richardson, J.G. (Ed.), Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education.-New York, 1986. - PP. 241-258.

22 Coleman J. Foundations of Social Theory / J.Coleman. - Cambridge: Harvard University Press, 1990. - 993 p.; Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital / American Journal of Sociology. Vol.94, 1988. Pp.S95-S120.

23 Putnam R. Making democracy work: Civic traditions in Modern Italy/ Putnam R., Leonardi R., Nanetti R. -N.J.: Princeton University Press, 1993. -280 p.

24 Подробнее см.: Sabatini F. An Inquiry into the Empirics of Social Capital and Economic Development// http://www.socialcapitalgateway.org/eng-cv.htm

25 Granovetter, M. The Strength Of Weak Ties // American Journal of Sociology, No.78. 1973. Pp.1360 - 1380.

26 Coleman J. Foundations of Social Theory / J.Coleman. - Cambridge: Harvard University Press, 1990. - 993 p.; Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital / American Journal of Sociology. Vol.94, 1988. Pp.S95-S120.

27 Bourdieu P. Ibid. PP.241 -258.

28

Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital / American Journal of Sociology. Vol.94, 1988. Pp.S95-S120.

29 Putnam R. Making democracy work: Civic traditions in Modern Italy/ Putnam R., Leonardi R., Nanetti R. - N.J.: Princeton University Press, 1993. -280 p. минимизируются трансакционные издержки взаимодействия30. Обычно такие структуры называют социальной сетью.

Хотя первоначально наличие в обществе социального капитала считалось фактором, «поддерживающим снизу» и тем самым облегчающим функционирование демократических институтов31 и способствующим экономическому процветанию32, впоследствии М.Олсон33 ввел понятие «негативного социального капитала» как социальных связей, препятствующих политическому и экономическому процветанию государства. Возникновение организованной преступности, мафии, террористических сетей, коррупции и т.п. как раз и является примером «негативного социального капитала». Однако ни количественный подход (идущий от Патнема), ни нормативный (идущий от Олсона) не позволяют понять ни механизмы формирования социального капитала, ни причины возникновения «негативного социального капитала» и интегрирующихся на его основе «несистемных» сетей типа мафиозных, террористических или фашистских.

Таким образом, теории социального капитала в значительной мере удалось выявить важнейшую роль социальных сетей в политическом, экономическом и социальном взаимодействии. Большой заслугой исследователей в области социального капитала является концептуализация доверия как основного элемента социального капитала34. Тем не менее механизмы формирования доверия по-прежнему не являются предметом анализа. Вследствие того, теория социального > капитала оказывается неспособной ответить на вопрос о причинах возникновения недоверия по отношению к государству определенной части общества и доверия внутри «несистемного» сектора политики.

Таким образом, несмотря на большие достижения неоинституционализма и теории социального капитала в исследовании процессов неформального социального взаимодействия, эти методологические подходы не объяснили в достаточной мере процессов формирования «несистемных» социальных сетей и роли государства в

30 Granovetter, М. Ibid.

31 Putnam R. Ibid.

32

Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Ф.Фукуяма. - М.: ACT, 2004. - 730 с.

33 '

Olson М., Jr. Distinguished Lecture on Economics in Government: Big Bills Left on the Sidewalk: Why Some Nations Are Rich and Others Poor // Journal of Economic Perspectives. Vol. 10. № 2. 1996.

Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Ф.Фукуяма. - М.: ACT, 2004. - 730 е.; Uslaner Е.М. The Moral Foundations of Trust / E.M.Uslaner. - N.Y.: Cambridge University Press, 2002. - 298 p. 2002. этом процессе, а также не представили адекватной методологии для анализа «несистемных» секторов политики и механизмов интеграции функционирующих в них социальных сетей. Поэтому дальнейшая работа в данном направлении представляет значительный научный интерес.

Итак, проблема формирования взаимодействия «несистемных» социальных сетей и государства на теоретическом уровне в современных социальных науках не представляется решенной. Посмотрим теперь, какие объяснительные модели предлагали исследователи, занимавшиеся изучением собственно итальянского опыта: сицилийской мафии, истории итальянского фашизма и феномена левого терроризма 60-80-х гг.

Несмотря на то, что исследования мафии с конца XIX в. и по сегодняшний день составляют огромный список томов, количество объяснительных моделей довольно ограничено. Один из наиболее ранних подходов, так называемый социально-экономический подход, рассматривает мафию как форму феодальных отношений, как структуру, обеспечивавшую субординацию сицилийских крестьян по отношению к латифундистам35. Другой подход, также получивший довольно широкое распространение, отрицая социоэкономическую отсталость юга Италии в качестве главной причины возникновения мафии, рассматривал в качестве таковой о/' социокультурные и антропологические особенности сицилийцев , такие как недоверие к государству, стремление вершить правосудие самостоятельно, чувство чести, клиентелизм, фамилизм, который ставит интересы семьи превыше интересов любой более широкой общности. Однако и этот подход представляется значительным упрощением. Пожалуй, наиболее фундированным на сегодняшний день является подход Д.Гамбетты, рассматривающей мафию как индустрию частной защиты37. Его подход опирается на концепцию Леопольдо Франкетти38 - одного из

35 Подробнее об этом подходе см.: Lupo S. Storia délia mafia / S.Lupo. - Roma: Donzelli Editore, 2004. - 339. P. 1824.

36 См., например: Blok A. La mafia di un villaggio siciliano, 1860-1960 / A.Blok. - Torino: Einaudi, 1986; Schneider J. e P. Classi sociali, economía e politica in Sicilia. - Soveria Manelli, Rubettino, 1989; Schneider J. e P. Mafia, antimafia e la questione délia cultura // Fiandaca G., Costantino S. La mafia, le mafie. Roma; Bari: Laterza, 1994. P.299-324.

37 Gambetta D. La mafia Siciliana: l'industria délia protezione privata / D.Gambetta. - Torino: Einaudi, 1992. - 410 p.; Gambetta D. Mafia: The Price of Distrust / Trust: Making and Breaking Cooperative Relations / D.Gambetta (éd.). -Oxford: Basil Blackwell,1988. PP.158-176.

38 Franchetti L. Condizioni politiche ed administrative délia Sicilia//Franchetti L., Sonnino S. Inchiesta in Sicilia. Vol.I. - Firenze: Valecchi. 1986. первых исследователей сицилийской мафии, который предложил рассматривать ее как главного конкурента государства в сфере монополизации насилия. Однако Д.Гамбетта расходится с Л.Франкетти, полагая, что мафия не является альтернативным государством, поскольку она владеет монополией на насилие, как государство и вместо государства. По мнению Д.Гамбетты, мафия представляет собой «индустрию» - форму бизнеса, эксплуатирующую недоверие общества к государству. В основе концепции Д.Гамбетты лежит тезис о том, что недоверие к государству, по сути, делает невозможным выполнение контрактов в обществе, т.к. отсутствует «третья сторона», способная на легитимных основаниях применить насилие в качестве метода принуждения к выполнению договора. Вследствие этого в государстве возникает опасность бессистемного использования насилия и «войны всех против всех». В этих условиях мафия возникает как прежде всего экономический актор, способный за деньги предоставлять услуги по защите от насилия со стороны кого бы то ни было. Так, мафия предлагает свои услуги крупным и мелким предпринимателям, а также и населению, сталкивающемуся с бесконтрольным вымогательством. Если сформулировать суть этой концепции в терминах российского дискурса 90-х гг., то мафия - это такой итальянский вариант «крышевания». При этом такие понятия как «кодекс чести», определенная иерархия внутри организации, стили поведения, демонстративная верность религиозным канонам - все это элементы формирования репутации "capo" (главы мафиозной иерархии) и мафиози, т.е. механизмы формирования доверия. Впоследствии, исследования мафии, как правило, стали включать в себя разделы, специально посвященные анализу внутренней структуры мафии и механизмов формирования доверия (см., например, работу Дж.Дикки39).

Итак, Д.Гамбетте удалось максимально приблизиться к понимаю феномена сицилийской мафии, выделив два ключевых ее компонента - доверие и насилие. Однако акцент на экономическом аспекте функционирования мафии представляется значительным упрощением сущности этого феномена. При этом Д.Гамбетта не рассматривает мафию как политический феномен, т.е. как форму политической власти, и практически не уделяет внимания механизмам формирования власти и доверия внутри самой мафиозной иерархии, что является значительным

39 Dickie J. Cosa Nostra: A History of the Sicilian Mafia / J.Dickie. - London: Hodder and Stuoghton, 2004. - 483 p. препятствием для понимания мафии как формы социальных отношений, а также для понимания залога ее эффективности.

Исследование итальянского фашизма началось фактически сразу после марша на Рим в 1922 г. Одним из первых исследователей, который пытался объяснить причины успеха фашистов был Луиджи Сальваторелли, опубликовавший книгу «Националфашизм»40. Автор, анализируя взаимоотношения мелкой буржуазии и фашистской идеологии, определяет национализм как скорее "etat d'esprit", нежели целостную идеологическую доктрину. Работа Сальваторелли была написана в тот период, когда дальнейшая эволюция фашизма не была очевидной, поэтому эта работа имеет большое значение в контексте данного диссертационного исследовании не только как литература, но и в известной мере как исторический источник.

С установлением и окончательным фашистского режима после 1925 г. многим историкам пришлось бежать за пределы страны, и те работы итальянских исследователей, которые писались о фашизме с 1925 по 1945 г., - это в основном взгляды современников-эмигрантов. Так, один из наиболее известных итальянских историков того периода Г.Сальвемини41, фактически был автором первых исследований фашизма, проводившихся по академическим канонам научного исследования. Г.Сальвемини' удалось показать, что насилие, используемое фашистами, не было побочным продуктом острой политической борьбы, развернувшейся в тот исторический период, напротив — это был осознанно используемый инструмент подавления любого несогласия. Исследуя фигуру Муссолини, автор также подчеркивал цинизм этого человека, способного воздействовать на аудиторию, манипулируя словами и принимая каждый раз тот образ, который максимально соответствует ожиданиям аудитории. Кроме того, Г.Сальвемини также показал роль недоверия внутри политической элиты Италии того периода, что облегчило, по его мнению, приход Муссолини к власти.

В период фашизма в Италии также вышло две значительных работы, которые анализировали опыт итальянского либерализма до 1922 г., пытаясь, таким образом, в иносказательной форме выявить корни фашизма. Это были работы Джоаккино

40 Salvatorelli L. Nazionalfascismo / L.Salvatorelli. - Torino: Einaudi, 1923.

41 Salvemini G. The Fascist Dictatorship in Italy / G.Salvemini. - N.Y.: Henry Holt and Company, 1927.

Вольпе42 и Бенедетто Кроне43. В работе Б.Кроче делается вывод о том, что итальянский фашизм - это продукт первой мировой войны, не имеющей никакого отношения к довоенному опыту либерализма. Работа Дж.Вольпе, напротив, показывает, что корни фашизма уходят в эпоху Рисорджименто и тот национализм, который развивался в Италии с момента объединения вплоть до Первой мировой войны. Ни одно из этих исследований, тем не менее, не дает четкого представления о том, почему итальянского либеральное государство продемонстрировало свою слабость во время и после войны. В 30-е гг. предпринимались попытки ответить на этот вопрос, анализируя экономическую слабость либерального государства в

44 качестве причин его политической несостоятельности .

Работа другого известного итальянского исследователя А.Таска45 затрагивает вопрос роли социалистической партии Италии в возникновении фашизма. Так называемый «максимализм» итальянский социалистов и опыт русской революции оказали значительное влияние, по мнению исследователя, на сознание определенной части итальянского общества и породили стремление противостоять «максимализму» социалистов.

В 1942 г. в «Гарвардских лекциях» Г.Сальвемини46 вновь поставил вопрос о характере либерального государства и характере функционирования либеральных институтов в Италии и его роли в возникновении фашизма. Как бы продолжая анализ предшествующей политической традиции в Италии, Л.Сальваторелли в работе 1943 года анализирует интеллектуальную традицию, предшествовавшую возникновению фашизма. Анализируя идеи Рисорджименто и идеи фашизма, исследователь приход к выводу, что фашизм может быть назван «Антирисорджименто». Однако, Л.Сальваторелли подчеркивает, что ответа на вопрос о том, почему же интеллектуальная традиция Рисорджименто, т.е. традиции либерализма, утратили свою популярность в Италии?

Послевоенная историография фашизма оказалась под сильным влиянием Итальянской коммунистической партии, которая рассматривала фашизм как

42 Volpe G. L'ltalia in cammino: L'Ultimo cinquantennio / G.Volpe. - Milano: F.lli Treves, 1927. - viii, 278 p.

43 Croce B. Storia d'Italia dal 1871 al 1915 / B.Croce. - Bari: Laterza, 1928. - 263 p.

44

Einaudi L. La condotta economica e gli effetti sociali della Guerra italiana / L.Einaudi. - Bari: Laterza, 1933. - 400 p.

45 Tasca A. La naissance du fascism: L'Italie de 1918 a 1922/A.Tasca. - Paris: Gallimard, 1938.-296 p.; Tasca A. Nascita e avvento del fascismo. Bari: Laterza, 1965. - Vol. 1-2.

46 Salvemini G. The Origins of Fascism in Italy, ed. and with an introduction by R. Vivarelli. New York, 1973. проявление классовой борьбы. Тем не менее с 60-х гг. появляются новые глубокие исследования фашизма, позволяющие во многом понять истоки этого феномена. Так, Н.Валери в работе «От Джолитти к Муссолини», приходит к выводу, что между двумя этими политическими деятелями был еще один интеллектуальный и политический лидер Италии, без анализа духовного наследия которого невозможно объяснить успеха фашизма. Речь идет, конечно же, о Д'Аннунцио, поскольку, по мнению автора, поколение, выросшее на поэзии и прозе Д'Аннунцио с легкостью могло проглотить пропаганду Муссолини.

Блистательная биография Б.Муссолини, написанная Ренцо де Феличе47 и вышедшая в 1956 г., стимулировала новый всплеск интереса к истории фашизма. Работы Х.Трэвор-Ропера48 и А.Мэйера49 внесли большой вклад в понимание того, что еще в довоенной Италии шла упорная интеллектуальная борьба между либеральной и антилиберальной традицией, которая нашла отражение, по сути, в двух разных концепциях государства. Та же тенденция позже распространилась и на многие страны Европы, где либеральный опыт оспаривался социалистическими и национал-фашистскими режимами. В понимание этого процесса интеллектуальной борьбы, а также в понимание механизмов функционирования власти в фашистском режиме большой вклад внесли и современные работы таких авторов как Э.Джентиле50, Р.Босворт51 и др.

Таким образом, обозначенные работы внесли большой; вклад в исследование фашизма, но тем не менее они прежде всего представляют собой исторические исследования, не ставившие перед собой задачи выявления глубинных структур власти и механизмов интеграции общества внутри «несистемного сектора».

Большая часть исследований, посвященных радикальным левым движениям 6080-х гг. XX в., и в частности, истории «Красных бригад», носят исторический и

47

De Felice R. Mussolini ii rivoluzionario / R. De Felice. - Torino: Einaudi, 1965.-305 p.

48 Trevor-Roper H. The Phenomenon of Fascism // Woolf S.J. (ed.) European Fascism. London: Weidenfeld and Nicolson, 1968.-Pp. 18-3 8.

49 Mayer A. J. The Persistence of the Old Regime: Europe to the Great War / A.J.Mayer. - New York: Pantheon Books, 1981.-xi, 367.

50 Gentile E. Fascismo: Storia e interpretazione / E.Gentile. - Roma, Bari: Editori Laterza, 2007. - xi+325 p. Bosworth R.J.B. Mussolini's Italy: Life under the Dictatorship / R.J.B.Bosworth. - London: Penguin Books, 2006. xxvi+692 p. дескриптивный характер52. Что же касается теоретических подходов к интерпретации возникновения левого терроризма в Италии 60-80-х гг., то марксистский подход, рассматривающий левый терроризм в Италии как провокацию ЦРУ с целью дискредитации Итальянской компартии, а также социоэкономический подход, рассматривающий политическую борьбу в Италии 60-80-х гг. как результат быстрой трансформации социальных и экономических условий, ушли в прошлое. Теория относительной депривации53, корни которой уходят также в социоэкономический подход, анализировала всплеск активности радикальной молодежи в Европе 60-80-х гг. как результат социальной фрустрации, возникшей в результате расхождения между ожиданиями и реальными возможностями. Однако и этот подход в дальнейшем подвергся серьезной критике. Результатом этой критики стало появление теории мобилизации ресурсов54, предлагающей анализировать структуру возможностей для выявления предпосылок формирования социальных движений. В рамках этой методологии работает и известная итальянская исследовательница терроризма и радикальных левых движений Донателла Делла Порта55. Исследуя истоки левого радикализма 60-80-х гг., она предложила анализировать не только структуру конфликтов в обществе, порождающих борьбу различных групп общества, но и структуру возможностей, обусловливающую возникновение радикальных групп. Так, например, в качестве таких возможностей, автор анализирует внешние и внутренние возможности. В качестве внешних ею рассматриваются международный контекст, возникновение аналогичных движений в других странах, присутствие революционной традиции и традиции городской герильи за пределами Италии и т.д.

52 См., например: Katz R. Days of Wrath: The Ordeal of Aldo Mora - the Kidnapping, the Execution, the Aftermath / Katz R. - Garden City, N.Y.: Doubleday, 1980. - 326 p.; Meade R.C. Red Brigades: The Story of Italian Terrorists / R.C.Meade. -London: Macmillan Press, 1990. - 264 p.; Wagner-Pacifici R.E. The Moro Morality Play: Terrorism as Social Drama / R.E.Wagner-Pacifici. - Chicago, London: The University of Chicago Press, 1986. - 279 p. ; Collin R.O. Winter of Fire: the Abduction of General Dozier and the Downfall of the Red Brigades / R.O.Collin, G.L.Freedman. - N.Y.: Dutton, 1990. - 327p.; Drake R. Aldo Moro Murder Case / R.Drake. - Boston: Harvard University Press, 1996. - 318 p.; Drake R. The Revolutionary Mystique and Terrorism in Contemporary Italy / R.Drake. - Bloomington, IN: Indiana University Press, 1989.

Smelser N.J. Theory of collective behavior / N.J.Smelser. -N.Y.: Free Press, 1962. -436 p.; Tarrow S. Power in Movement: Social Movements, Collective Action and Politics / S.Tarrow. - Cambridge: Cambridge University Press,

1994.-271 p.

54

Social Movements. Readings on Their Emergence, Mobilization, and Dynamics / D. McAdam, D.Snow (eds). - Los Angeles: Roxbury, 1997. - 557 p.; McCarthy J., Zald M. Resource Mobilization and Social Movements: A Partial Theory //American Journal of Sociology. 1977. V.82. P.1212-1241.

55 Delia Porta D. И terrorismo di sinistra / D.Delia Porta. - Bologna: И Mulino, 1990. - 280 p.; Delia Porta D. Movimenti collettivi e sistema politico in Italia 1960-1995 / D. Delia Porta. - Roma; Bari: Laterza, 1996. - 318 p.; Terrorismi in Italia / D.Delia Porta (a cura di). - Bologna: II Mulino, 1984. - 353 p.

В качестве внутренних факторов - система политических институтов, формы участия молодежи в процессе принятия решений, система образования и пр. Кроме того, она также выделяет ряд эндогенных факторов, таких как, например, структура движения, его идеология, система ценностей и морали, определенные стереотипы и установки и пр., которые также формируют структуру возможностей. Таким образом, данный подход позволяет достаточно полно и всесторонне описать ситуацию формирования и эволюции левого радикализма и терроризма в Италии. Той же методологии придерживается ряд других исследователей, таких как А.Вентура, Н.Далла Кьеза и др56. Тем не менее в основе данного подхода лежит стремление понять всю уникальность политической ситуации, породившей феномен левого терроризма. Поэтому во многом этот подход можно назвать историческим и социологическим.

Для понимания особенностей политической культуры Италии этого периода большое значение имеют также работы отечественных исследователей -Ю.Лисовского57, В.Любина58, К.Холодковского59.

Нашей же целью в данной диссертационной работе является политологический анализ, а значит - выявление неких общих закономерностей функционирования власти в обществе, обусловивших возникновение таких радикальных «несистемных» сетей, как левый терроризм 60-80-х гг.

Таким образом, представляется, что обозначенная нами научная проблема не является достаточно изученной именно как предмет политологического анализа.

Объект исследования: взаимодействие государства и социальных сетей в итальянской политике XX века.

Предмет исследования: процесс формирования «несистемных» социальных сетей в Италии XX века в контексте их взаимоотношений с государством. Под

56 См., например: Ventura А. II problema delle origini del terrorismo di sinistra // Terrorismi in Italia (a cura di Donatella della Porta). - Bologna: II Mulino, 1984. - Pp.75-149; Caselli G.C. La storia delle Brigate Rosse: strutture organizzative e Strategie d'azione / G.C.Caselli, D.Della Porta // Terrorismi in Italia (a cura di Donatella della Porta). — Bologna: II Mulino, 1984. -Pp.153 -221; Dalla ChiesaN. It terrorismo di sinistra//Terrorismi in Italia (a cura di Donatella della Porta). -Bologna: II Mulino, 1984. -Pp.293 - 330.

Лисовский Ю.П. От фашизма к демократии: Трудные пути послевоенной перестройки / Ю.ПЛисовский. -М., 1990.-288 е.; Лисовский Ю.П.Терроризм в Италии // Актуальные проблемы Европы: Проблемы терроризма. - 1997. - №4; Лисовский Ю.П. Этапы развития и упадка парламентской демократии в Италии // Из истории европейского парламентаризма: Италия. - М.: ИВИ РАН, 1997. - С.116-130; Лисовский Ю.П. Южный вопрос и социальные конфликты в Италии: Опыт экономико-социологических исследований / Ю.ПЛисовский. - М.: Наука, 1979. - 373 с.

Лисовский Ю. Политическая культура Италии / Ю.Лисовский, ВЛюбин. - М.: ИНИОН, 1996. - 63 с.

Холодковский К. Парламент первой республики: Положительный и отрицательный опыт// Из истории европейского парламентаризма: Италия. М.: ИВИ РАН, 1997. - С.151-159. процессом формирования «несистемных» социальных сетей в работе понимается совокупность следующих трех компонентов: 1) условий возникновения «несистемных» социальных сетей, 2) механизмов их интеграции и 3) стратегий взаимоотношений с государством.

Цель исследования. Цель диссертационной работы - исследование процессов формирования «несистемных» социальных сетей в Италии XX в. С этой целью в работе проанализированы три конкретных примера «несистемных» социальных сетей - мафия, фашистское движение и террористическая сеть «Красных бригад». Выбор данных трех казусов обусловлен, во-первых, стремлением минимизировать влияние фактора социокультурного контекста, поэтому все три казуса взяты из политического опыта одной страны; во-вторых, стремлением исследовать «несистемные» сети максимально разных типов, которые, тем не менее представляли бы собой довольно широкие сети и оказали значительное влияние на развитие итальянской политики XX в.

Достижение поставленной цели предполагает решение нескольких задач:

1) Формирование теоретико-методологической базы исследования «несистемных» социальных сетей; выбор теоретического инструментария;

2) Исследование взаимоотношений государства и общества на предмет выявления условий возникновения анализируемых «несистемных» социальных сетей;

3) Анализ механизмов интеграции «несистемных» сетей: мафии, фашистского г движения, террористической сети;

4) Анализ стратегий взаимодействия каждой из обозначенных социальных сетей с функционирующим политическим режимом.

Основополагающая гипотеза диссертационного исследования звучит следующим образом: восприятие обществом (или частью общества) функционирования государственной власти как системы структурного насилия является ключевым фактором, обусловившим возникновение «несистемных» социальных сетей в итальянской политике XX века. Другими словами, когда определенная часть общества начинает воспринимать политику государства в отношении общества как систему структурного насилия, а не как легитимные меры по поддержанию социальной интеграции, в обществе начинается процесс формирования «несистемных» социальных сетей, основной целью которых становится избежание структурного насилия или открытый протест против режима.

Методология. Опираясь на типологию стратегий поведения А.Хиршмана, представляется возможным выделить три основных типа взаимодействия социальных сетей и государства: «лояльность» («loyalty»), («exit») и («voice»). Социальные сети «лояльности» постоянно присутствуют в каждом обществе: это сети влияния и доверия, в определенной степени оказывающие поддержку существующему режиму. Это могут быть лоббистские сети, неформальные сети взаимодействия государства и бизнеса60, это общественные структуры61 и сети масс-медиа, лояльные режиму и как бы подпитывающие его «снизу». Это те сети, которые обеспечивают консолидацию режима и интеграцию общества вокруг оснований действующей политической системы.

Социальные сети, выбирающие стратегию «выход» в своих взаимоотношениях с государством, представляют ту часть общества, которая не склонна поддерживать режим и не считает этот режим (или отдельные его институты) легитимным, однако, в то же время не готова или не стремится к открытому протесту. По сути, эти сети объединяются на основании стремления максимально дистанцироваться от формальных норм и правил, навязанных государством, но не признанных легитимными. Наиболее яркими примерами таких сети являются, конечно же, коррупционные сети, мафия62, криминальные сети63, которые возникают в сферах бизнеса, запрещенных государством (таких как, например, наркотраффик, игорный бизнес, продажа оружия и пр.), в авторитарных режимах это, как правило, подпольные сети самиздата, различного рода субкультуры, неформальные общества и пр.

Социальные сети «голоса» - это сети, открыто выражающие свой протест против режима или отдельных институтов этого режима, которые они не считают

60 HayozN., Sergeyev V. Social Networks, Civil Society and the Prospects for Consolidating Russia's Démocratie Transition//Badescu G. (ed.) Social Capital and the Transition to Democracy. London, 2003.

61 Putnam R. Making democracy work: Civic traditions in Modem Italy/ Putnam R., Leonardi R., Nanetti R. -N.J.: Princeton University Press, 1993. -280 p.

Gambetta D. Mafia: The Price of Distrust// Trust: Making and Breaking Coopérative Relations / D.Gambetta (éd.). -Oxford: Basil Blackwell,1988. - Pp.158-176.

См., например: Волков В. Монополия на насилие и скрытая фрагментация российского общества // Полис. -1998. - №.5. - С.39-47; Волков В. Политэкономия насилия, экономический рост и консолидация государства // Вопросы экономики. - 1999. -№10. - С.44-59; Волков В. Силовое предпринимательство в современной России //Социс. - 1999. - №1. - С.56-65; Волков В. Силовое предпринимательство / В.Волков. - СПб: ЕУСПб; Летний сад, 2002. - 282 е.; Радаев В. О роли насилия в российских деловых отношениях // Вопросы экономики. - 1998. - №10. - С.81-100; Афанасьев М.Н. Кпиентелизм и российская государственность / М.Н. Афанасьев. - М.: Московский общественный научный фонд, 2000. - 320 с. легитимными. Примерами таких сетей в современном обществе являются террористические сети, радикальные религиозные сети, сети этнических сепаратистов, радикальные молодежные движения и пр.

В диссертационном исследовании в центре внимания находятся прежде всего социальные сети «выхода» и «голоса», поскольку именно они формируют «несистемный» сектор политики. При анализе итальянской политики XX века в данной работе вне сферы внимания останутся те социальные сети, которые обеспечивают консолидацию режима, а главным объектом изучения станут именно те сети, которые оспаривают легитимность существующего режима и являются продуктом дезинтеграции общества, дальнейшей своей деятельностью, по сути, еще более углубляя эти процессы дезинтеграции.

Как было отмечено выше, современная политическая наука не обладает адекватным теоретико-методологическим инструментарием для анализа подобных «несистемных» социальных сетей. Поэтому первостепенной задачей данного диссертационного исследования с необходимостью представляется разработка теоретико-методологической модели анализа процессов формирования «несистемных» социальных сетей.

В основу используемой аналитической модели был положен тезис о том, что в основе взаимодействия людей друг с другом лежит проникновение в приватную сферу друг друга. Как показывает анализ человеческих сообществ на самых ранних стадиях их развития, и даже анализ сообществ социальных животных, феномен проникновения в приватную сферу друг друга лежит в основе любого сообщества: мы позволяем проникнуть в нашу приватную сферу только тем индивидам, которые пользуются у нас доверием, т.е. с которыми мы разделяем общую картину мира, включая базовые представления о добре и зле, систему ценностей, представления о способах поведения в той или иной ситуации и т.д. Поэтому именно доверие становится внутренним «клеем» любого сообщества. Доверие возникает из разделяемых членами сообщества образов ~ когнитивных конструкций, определяющих схожее восприятие мира и образцы поведения в конкретных ситуациях. На основании доверия происходит разделение окружающих на «своих» (для которых приватная сфера максимально открыта) и «чужих» (проникновение которых в приватную сферу вызывает агрессию).

Взаимодействие государства и индивида также характеризуется вмешательством первого в приватную сферу последнего. И здесь данное диссертационное исследование опирается на достижения постструктурализма и, в частности, на ряд работ М.Фуко, Дж.Агамбена, Дж.Батая и др., в которых утверждается, что степень этого вмешательства зависит от особенностей политической системы и политического режима, но тем не менее ни в одном обществе индивид не является абсолютно свободным в своих действиях и в своих мыслях.

В основе подхода М.Фуко64 лежит понимание того, что контроль над приватной сферой личности является основным механизмом властвования. Это проникновение, осуществляемое в школе, психбольнице, в семье, на исповеди и т.д., позволяет субъекту власти постоянно контролировать степень «подвластности» индивида, степень вероятности его выхода за пределы социальной нормы. Этот контроль над приватной сферой индивида есть механизм «нормализующей власти» -власти, которая способна гарантировать невыход индивида за пределы нормы посредством постоянного манипулирования его картиной мира. Другой стороной «нормализующей власти», как показал М.Фуко, являются механизмы «социальной гигиены» - механизмы, позволяющие исключить из общества индивида, нарушившего норму. Это исключение может быть как физическим (тюрьмы), так и ментальным (например, посредством изобретения концептов «ненормальности» и «монструозности», описанного в работе «Ненормальные»). В работах М.Фуко исследуются также механизмы «биовласти», такие как, например, контроль над сексуальностью, и механизмы властвования посредством контроля над картиной мира через манипулирование концептами (см., например, историю концепта «безумия» в «Истории безумия в классическую эпоху»). Все эти техники, как показал М.Фуко, являются основными механизмами контроля государства над индивидом посредством проникновения в его приватную сферу.

64 Фуко М. Воля к истине / М.Фуко. - М.: Касталь, 1996.-448 е.; Фуко М. История безумия в классическую эпоху / М.Фуко. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербург, 1997. - 576 е.; Фуко М. Ненормальные / М.Фуко. - СПб.: Наука, 2004. - 432 е.; Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М.Фуко. - СПб.: А-сас1, 1994. -480 с.

В рамках постструктурализма сегодня работает и другой известный итальянский исследователь Дж.Агамбен65, чьи методологические приемы также будут использованы в данном исследовании. Дж.Агамбену удалось продемонстрировать, что и в современном либеральном государстве присутствуют элементы «государства исключения» - государства, сводящего жизнь индивида к биологическому существованию ("bare life"), лишая его всех прочих прав. В этом смысле он продолжает традицию анализа «биовласти» М.Фуко.

Исследование концепта «суверенитет» Ж.Батаем66 вносит особый вклад в понимание того, что предметом изучения в процессе взаимодействия государства и общества должна быть именно степень проникновения государства в приватную сферу индивида. Соотношение границы суверенитета личности и границы суверенитета государства, периодическое нарушение государством границ приватной сферы личности - вот та проблема, которая неизменно встает при взаимодействии государства и общества, которая периодически-порождает в обществе или его части стремление вырваться из-под суверенитета государства.

При этом решающим фактором, определяющим оценку индивидом этого вторжения со стороны государства в его приватную сферу, является восприятие индивидом государственной власти как легитимной либо нелегитимной. Легитимация власти, как показано в работе, является1 когнитивным феноменом и зависит от степени доверия индивида по отношению к государству. В случае же, когда индивид перестает доверять государству, т.е. происходит делегитимация власти, проникновение государства в приватную сферу индивида начинает восприниматься последним как структурное насилие.

Именно восприятие государственной власти как легитимной означает, что государство пользуется доверием, а это, в свою очередь, означает, что проникновение государства в приватную сферу индивида оказывается как бы санкционированным самим индивидом. Поэтому появление в обществе «несистемных» социальных сетей явно свидетельствует о том, что государственная власть утратила доверие в глазах определенной части общества, что формальные институты перестали оцениваться этой частью общества как легитимные.

65 Agamben G. Homo sacer: Sovereign Power and Bare Life / G.Agamben. - Stanford: Stanford University Press, 1998. - Pp.xii+199.

66 Батай Ж. "Проклятая часть": Сакральная социология / Ж.Батай. - М.: Ладомир, 2006. - 742 с.

Исследования в рамках неоинституционализма и теории социального капитала показали, что изучение процессов неформального социального взаимодействия, особенно тех процессов, которые противоречат формально-институциональным основаниям политического режима, необходимо начинать с анализа механизмов формирования и поддержания доверия. Доверие делает возможным функционирование неформальных институтов, которые затем, в свою очередь, становятся базисом для формирования институтов формальных. Отсутствие доверия по отношению к формальным институтам ведет к формированию «серых зон» (в терминологии В.М.Сергеева) или «несистемных» секторов политики, где на основании межличностного доверия начинается выстраивание новых неформальных институтов взаимодействия, которые становятся легитимной основой нового «несистемного» порядка. Что, однако, лежит в основе формировании доверия? Д.Норт предположил, что это культура, несущая в себе определенный набор знаний, т.е., по сути, это когнитивные структуры, формирующие так называемое молчаливое знание. Однако в какой форме в человеческом сознании присутствует это молчаливое знание? Как можно анализировать это молчаливое знание? Ряд исследователей разных научных направлений предполагают, что подобное молчаливое знание, интегрирующее людей в сообщество, содержится в образной форме. 1

Пожалуй, впервые такое предположение было сделано исследователями в области глубинной психологии - З.Фрейдом67 и К.Юнгом68. Однако Фрейд, занимаясь исследованием индивидуальных неврозов, практически не уделял внимание социальным проявлениям бессознательного. Влияние социально .обусловленного молчаливого знания на социальное поведение человека, по Фрейду, ограничивается лишь наличием у каждой личности Персоны - маски, социальной роли индивидуума, которая периодически вступает в конфликт с ОНО. Социализация, по Фрейду, обусловила наличие у человека Я-идеала69, который воплотил в себе определенные представления о «должном», циркулирующие в обществе.

Но уже К.Г. Юнг приблизился к тому, чтобы выявить глубинные универсальные образы, имеющие коллективный характер. К.Г.Юнг заметил, что новые идеи

67

Фрейд 3. Психология бессознательного/ З.Фрейд. - М.: Просвещение, 1990. - 448 с.

68 Юнг К.Г. Психология бессознательного / К.Г.Юнг. - М.: Канон, 2003. - 320 е.; Юнг К.Г. Психология и религия // http://www.religiovedenie.ru/biblioteka/knigi/iung psych i rel.htm

69 Фрейд 3. Я и ОНО//Фрейд 3. Психология бессознательного. - М.: Просвещение, 1990. - С.428-429. человечества формируются как бы поверх неких изначальных образов, «представляющих собой как бы первичный рисунок.Они представляют собой

70 отражение постоянно повторяющегося опыта человечества» .

Вытеснение первичных образов более поздними рационалистическими наслоениями, как считал Юнг, ведет к тому, что «психологическое состояние, ранее подавленное, должно вновь начать утверждать себя, когда начинают убывать главные идеи подавлявшего состояния» 71.

Что здесь важно для понимания механизмов образной интеграции социальных сетей, так это то, что, как заметил еще К.Юнг, эти архаические образы могут всплывать не только у одного конкретного индивида в период невроза, но и у групп людей одновременно. Но подробно Юнг социальные интегративные функции архетипов не рассматривает (помимо религий, где, по мнению Юнга, «иррациональный факт, каковым является и психика, куда лучше передается в образной форме»72.

Что обусловливает возможность актуализации в определенный момент определенных образов у группы людей? Где находятся архетипы? Ответ Юнга - в

73 бессознательном. Однако он также вводит гипотезу о наследственности архетипов . Более того, Юнг доходит до биологической укорененности архетипов, основываясь на том, что некоторые его пациенты, не знакомые со средневековой мыслью, полностью воспроизводили тот способ мысли74.

Таким образом, исследования Юнга приводят к выводу о том, что человеческое сознание, видимо, способно воспроизводить архаические способы мышления. И образы (представленные снами, видениями, метафорами), точнее, связки образов, представляют собой воспроизводство как бы отрезков этого мышления. Однако из

70

Юнг К.Г. Психология бессознательного / К.Г.Юнг. - М.: Канон, 2003. - С. 109.

71 Там же.

72 Там же. С.210-211.

73 «Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических образов в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиции или миграции, но также с помощью наследственности. Эта гипотеза необходима, так как даже сложные архетипические образы могут спонтанно воспроизводиться без какой-либо традиции». (Там же.)

74 «Такая непрерывность может существовать лишь вместе с биологической передачей по наследству определенного бессознательного состояния. Под этим я подразумеваю, естественно, не наследование представлений, каковое было бы трудно, если не невозможно, доказать. Наследуемое свойство должно быть, скорее, чем-то вроде возможности регенерации тех же или сходных путей. Я назвал эту возможность «архетипом», что означает ментальную предпосылку и характеристику церебральной функции». (Юнг К.Г. Указ.соч.С. 210 -211.) исследований аналитических психологов видно также, что далеко не каждый образ, появившийся в сознании, способен жить и развиваться внутри сознания и передаваться от одного человека к другому так, чтобы стать «когнитивной связкой» внутри сообщества. Следовательно, такие образы должны обладать определенными специфическими чертами. Однако глубинная психология не ставила перед собой ни задачи исследования внутренней структуры этих образов, ни задачи исследования их интегрирующих способностей.

75

Анализу природы интегрирующих образов посвятил свою работу «Образ» К.Боулдинг. По мнению автора, образ в человеческом сознании выполняет такую же функцию, как ген в биологическом организме: образ является организующим началом, придающим форму картине мира так же, как ген придает форму человеческому телу, и имеющим, как правило, некое символическое выражение. При этом поступающие в сознание сообщения из окружающего мира не просто аккумулируются в сознании или заменяются одно другим, но подвергаются изменениям, встраиваясь в уже существующий образ, одновременно оказывая воздействие и на сам образ. Такой «общественный образ» ("public image"), объединяя людей в сообщество или субкультуру, является, основой социальной организации, как отмечает К.Боулдинг76. Символическим выражением наличия «общественного образа» внутри сети становится появление жаргона, собственного стиля одежды, музыки и т.п. Причем переход из одной социальной сети, внутри которой циркулируют такие «общественные образы», в другую требует значительной трансформации сознания и способов восприятия, т.е. выхода за пределы старого образа и формирование нового77.

Социальный процесс в целом воспринимается автором как формирование образов в процессе взаимодействия сетей коммуникации . Знание об образе, например, как отмечает автор, (знание о том, каким знанием обладает партнер по коммуникации) приобретает решающее значение, например, в несовершенных рынках, где рыночные институты работают нестабильно79. Доступ к той или иной

75 Boulding К. The Image: Knowledge in Life and Society / K.Boulding. - Ann Arbor, MI: University of Michigan Press, 1956.-P.1S, 58.

76 Ibid. P.64.

77 Ibid. P. 13 7.

78 Ibid. P.98.

79 Ibid. P. 84 - 86. социальной сети в таких условиях оказывается решающим для экономического взаимодействия, т.к. обеспечивает доступ к информации.

Другая попытка выявить способ «наследования» молчаливого знания была предпринята в работе Р.Докинза80: автор, исследуя культурный опыт человека, приходит к выводу, что человеческая культура наследуется из поколения в поколение благодаря тому, что существуют некие единицы наследования, схожие с биологическим геном - мемы81, способные передаваться от одного ума к другому «с помощью устного и письменного слова, подкрепляемого великой музыкой и изобразительным искусством», причем «выживаемость хорошего мема, входящего в

82 мемофонд, обусловливается его большой психологической привлекательностью» . Эмоциональное воздействие образа - вот та ключевая его особенность, влияющая на способность «заражать».

Мем способен адаптироваться к меняющимся условиям окружающей среды, в которой оказывается человек, иначе он не имел бы шанса выжить. Создается впечатление, что передача мемов сопряжена с непрерывным мутированием, а также со слиянием.

Однако в работе Р.Докинза идея мемов-вирусов находится на довольно маргинальных позициях: предположив, что набор мемов составляет, иными словами, «культурный капитал» (в терминологии П.Бурдье), Докинз не ставил задачи исследования преобразования этого «культурного капитала» в «социальный капитал», т.е. исследования роли мемов-вирусов в качестве социальных интеграторов. Хотя, безусловно, автор дает нить для дальнейших логических размышлений: трансляция когнитивных образов-вирусов осуществляется через текст (текст как в узком, так и в широком смысле, рассматривающем реальность как нарратив).

80Докинз Р. Эгоистичный ген / Р.Докинз. - М.: Мир,1993. - 318 с.

81 «Точно так же, как гены распространяются в генофонде, переходя из одного тела в другое с помощью сперматозоидов или яйцеклеток, мимы распространяются в том же смысле, переходя из одного мозга в другой с помощью процесса, который в широком смысле можно назвать имитацией. Посадив в мой разум плодовитый мим, вы буквально поселили в нем паразита, превратив тем самым разум в носителя, где происходит размножение этого мима, точно так же, как размножается какой-нибудь вирус, ведущий паразитическое существование в генетическом аппарате клетки-хозяина. И это не просто façon de parler: мим, скажем, «веры в загробную жизнь» реализуется физически миллионы раз, как некая структура в нервной системе отдельных людей по всему земному шару». (Докинз Р. Эгоистичный ген // http://macroevolution.narod.rU/gene/generu.html#l 1)

82 Там же.

Во второй половине XX века в социальных науках, и прежде всего в психологии, когнитивной науке и лингвистике, появился большой интерес к проблеме устойчивых языковых конструкций, отражающих особенности человеческого восприятия. Именно тогда у исследователей появилось предположение о том, что существуют элементы естественного языка, которые отражают некие коллективные представления о реальности. Кроме того, как предполагалось, изучение этих устойчивых языковых конструкций посредством анализа текста способно стать методом изучения картин мира.

Попытки выявить такие базовые языковые структуры предпринимали и в рамках методологии фрейм-анализа (Минский М.83, Гоффман И.84 и др.), и посредством анализа когнитивных карт (Бонэм М. и Шапиро М.Дж.85, Аксельрод Р.86 и др.), операционных кодов (Лейтес Н.)87 а также анализировалась в рамках gg лингвистики (выявление языковых мета-моделей Гриндером Д. и Бэндлером Р. ). В рамках всех вышеобозначенных направлений удалось выявить определенную взаимозависимость между конструкциями языка и устойчивыми когнитивными структурами восприятия, что свидетельствует о наличии в определенном языковом сообществе некоего набора общепринятых образцов мышления, восприятия и интерпретации элементов повседневности. Причем стало очевидно, что эти интегрирующие элементы картины мира передаются через текст (в широком смысле слова).

Идея текста-вируса, представленная в работах Х.Олкера, В.Ленерт и од

Д.Шнайдера , а также в работах Р.Олкера, имеет большое значение для исследования социальных интеграторов. Основной идеей совместной работы авторов является

83 Минский М. Фреймы для представления знаний / М.Минский. - М.: Энергия, 1979. - 152 с.

84 Goffman Е. Frame analysis: An essay on the organization of experience / E. Goffman. - Boston: North Eastern University Press, 1986. - 586 p.

85 Thought and Action in Foreign Policy / G.M.Bonham, M.J.Shapiro (eds.). - Basel: Birkhauser Verlag, 1977. - 189 &

Structure of Decision. The Cognitive Maps of Political Elites / R.Axelrod (ed.). - Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1976.-404 p.

87 Leites N. Operational code of the politburo / N.Leites. - N.Y.: McGraw-Hill, 1951.

88 Гриндер Д. Структура магии / Д.Гриндер, Р. Бэндлер. - М.: Альян, 2001. - 452 с.

89 Олкер Р. Волшебные сказки, трагедии и способы изложения мировой истории //Язык и моделирование социального взаимодействия / Общ.ред. В.В.Петрова. - М.: Прогресс, 1987. - С. 408-440; Олкер Р. Диалектическая логика «Мелосского диалога» Фукидида // Язык и моделирование социального взаимодействия / Общ.ред. В.В.Петрова. - М.: Прогресс, 1987. - С. 282 - 316; Олкер Х.Р.; Ленерт В.Дж., Шнайдер Д.К. Иисус Арнольда Тойнби (Вычислительная герменевтика и непрерывная традиция классической средиземноморской цивилизации) // Полис. - 2001. - №6. - С.64 - 96. мысль о том, что истории, подобные истории Иисуса, обладают «инфицирующими», «вирусоподобными» свойствами, исследовать которые можно при помощи анализа миметической сюжетной структуры90. В результате герменевтического анализа В.Ленерт и Олкера - Шнайдера возникло то, что они назвали «вирусным текстом» -«инфицирующим, способным репродуцироваться в других местах и ситуациях, но требующим иных биологических «хозяев» 91. В работе Р.Олкера исследованы сюжеты волшебных сказок92, из которых автор выводит формулу структуры волшебных сказок , которая, по его мнению, представляет собой последовательность неких простейших вирусоподобных структур.

Сама идея текстов-вирусов и возможности герменевтического анализа текста на предмет выявления сюжетных структур, формирующих текст-вирус, достойна, как представляется, самого широкого применения при анализе социально-политических текстов.

Дело в том, что наш язык является поверхностной структурой (мета-моделью) по отношению к модели мира как глубинной структуре94. И одной из основных задач при анализе текста является выявление глубинных структур, которые чаще всего предстают в виде пресуппозиций95, являющихся элементами картины мира. И это вопрос не структуры текста, а проблема выявления образной структуры картины мира, заложенной в тексте.

Языковая мета-модель при исследовании социальных сетей может служить важнейшим инструментом анализа степени интеграции благодаря тому, что она дает возможность выявлять образную структуру картины мира.

Любой текст, как это показал Р.Барт, обладает большим количеством коннотаций96. При этом часть коннотаций остается недоступной читателю, поскольку он не владеет знанием об их означаемых, что может быть обусловлено отсутствием у читателя определенного опыта или не владения неким «культурным капиталом». Однако если несколько человек образуют между собой социальную сеть,

90 Олкер Х.Р., Ленерт В.Дж., Шнайдер Д.К. Указ.соч. С. 72 - 73.

91 Там же. С.88.

92 Олкер Р. Волшебные сказки, трагедии и способы изложения мировой истории // Язык и моделирование социального взаимодействия / Общ.ред. В.В.Петрова. - М.: Прогресс, 1987. - С. 408 - 440.

93 Там же. С. 413-414.

94 Гриндер Д. Структура магии / Д.Гриндер, Р. Бэндлер. - М.: Альян, 2001. - 452 с.

95 Там же. С.134-135.

96 Барт Р. Ш / Р.Барт. - М.: Эдиториал УССР, 2001. - С.34-35. интегрированную некой общей картиной мира, то вероятность разночтений или неадекватных интерпретаций коннотаций резко снижается.

По мнению Дорфмана Я.Г. и Сергеева В.М., смысл текста - это указание на ту ролевую структуру, которую актуализируют поименованные в этом тексте объекты, а смысл слова - это указание на роль, которую играет поименованный этим словом объект, если, конечно, это слово - имя объекта97. При этом такой коннотативный текст (в терминологии Барта), где смысл определяется контекстом, а в разных ситуациях читателю доступна только одна структура объекта, а другая скрыта, обладает свойством «мутации» в зависимости от «биологического» хозяина и его картины мира. Авторы отмечают, что в качестве объектов, характеризующихся до подобной ипостасностью, могут выступать и целостные ассоциативные образы , а целостный текст или фрагмент текста может быть включен в различные осмысленные тексты (в широком смысле слова) и поэтому имеет множество потенциальных смыслов. То есть, будучи помещен в другой контекст, текст или образ способен «мутировать». И это обусловливает вирусоподобные свойства текстов-интеграторов.

Переходя к проблеме формы, вместилища ассоциативных образов, способных мутировать, будучи помещенными в другой контекст, и формирующими коннотативные смыслы и глубинные мета-структуры, представляется возможным утверждать, что, видимо, одной из таких наиболее распространенных форм является метафора.

Суть метафоры - это понимание и переживание сущности одного вида в терминах сущности другого вида»99, то есть в терминологии В.М.Сергеева и Я.Г.Дорфмана, это сохранение роли и смысла при замене объекта и имени. Одной из основных характеристик метафоры является то, что когда концепт структурирован метафорой, то он может быть расширен только в определенном направлении100. То есть метафора - это форма коннотации, отсылки к другому элементу «культурного капитала», и в этой функции она, безусловно, является смыслообразующей.

97 Дорфман Я.Г. Морфогенез и скрытая смысловая структура текстов / Я.Г.Дорфман, В.М.Сергеев // Вопросы кибернетики: логика рассуждений и ее моделирование. - М., 1983. - С. 137 - 147.

98 Там же. С. 143.

99 Лакофф Дж., Джонсон М, Метафоры, которыми мы живем / Дж.Лакофф, М.Джонсон. - М.: Эдиториал УРСС, 2004.-С.27.

100 Там же. С.34.

Метафора может служить средством понимания только благодаря своему эмпирическому основанию, но, с другой стороны, это эмпирическое основание должно иметь социальное происхождение (речь идет прежде всего о конвенциональных метафорах), то есть чтобы один человек мог понять смысл, обозначенный метафорой в речи другого человека, эмпирическое основание этой метафоры должно быть общим для них обоих.

Базовые онтологические метафоры основываются на регулярных корреляциях, возникающих в опыте человека («эмпирический гештальт» - «базовая область опыта»101). Это значит, что по мере формирования социальной сети и по мере роста продолжительности интеракций внутри сети формируется определенный, характерный только для этой сети, набор метафор, соответствующих уникальному операциональному опыту данной сети и образной структуре ее картины мира. Этот тезис имеет особое значение для проводимого исследования, поскольку анализ метафорических структур может способствовать выявлению тех образов картины мира членов сети, которые являются интегрирующими.

Таким образом, опираясь на исследования в области психолингвистики и когнитивных наук, можно сделать вывод о том, что одним из базовых типов интеграции социальных сетей является интеграция посредством «инфицирующих» образов. Кроме того, представляется возможным выдвинуть предположение о том, что образ-вирус представляет собой метафорическую семантическую конструкцию, имеющую множество потенциальных смыслов, «инфицирующие» свойства которой определяются способностью мутировать (раскрыть один из потенциальных смыслов), будучи помещенной в пределы картины мира и операциональных опытов носителя.

Анализ подобных элементов текста, как представляется, способен стать адекватным инструментом исследования доверия в том или ином обществе. Высокая степень доверия в обществе, очевидно, несовместима с наличием кардинальных различий в картинах мира индивидов, его составляющих. В первом параграфе первой главы ьудет показано, что такие элементы картины мира, как образы, видимо, действительно являются наиболее сильными интеграторами, поэтому анализируя процесс формирования «несистемных» социальных сетей, с методологической точки

101 Там же. С. 148- 149. зрения необходимо исследовать именно образы, циркулирующие внутри этих сетей. Только посредством анализа образов становится возможным исследовать восприятие обществом (или определенной его частью) действий государства как легитимных или нелегитимных.

Отдельно следует упомянуть работы российских исследователей (В.М. Сергеева102, В.М.Сергеева и Н.И.Бирюкова103, В.М.Сергеева и Н.Айоза104, А.С.Кузьмина105, А.А.Казанцева106), в которых авторы рассматривают социальную интеграцию на базе трех составляющих: онтологии (картины мира), системы ценностей и операциональных опытов. Базовый подход исследователей, который разделяет и автор данной работы, заключается в когнитивном анализе сетевых взаимодействий в противовес анализу формальных институтов.

Таким образом, с методологической точки зрения работа будет построена на сочетании приемов постструктурализма с методами когнитивного текст-анализа.

Источниковая база исследования. Эмпирической базой для исследования стали тексты различных типов: выступления, интервью, коммюнике, сообщения масс-медиа, исторические описания современников и др.

Для анализа формирования сетей мафии были привлечены в качестве источников опубликованные интервью с осужденными мафиози, опубликованные материалы судебных следствий, материалы прессы, а так же исторические работы по истории Сицилии, социологические исследования, работы известных журналистов и др.

102 Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс / В.М.Сергеев. - М.: Московский общественный научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебныз программ», 1999. - 148 е.; Сергеев В.М. Социальные сети в политике: Курс лекций, прочитанный в РГГУ в 2005 уч.году; Сергеев В.М. Механизмы эволюции политической структуры общества: социальные иерархии и социальные сети / В.М.Сергеев, К.В.Сергеев // Полис. - 2003. - №3. - С.6-13; Sergeev V.M. The Wild East / V.Sergeyev. Armonk N.Y.: M.E.Sharp, 1998. - 236 p.; Sergeyev V. Russia's road to democracy: Parliament, Communism and Traditional Culture / V.Sergeyev, N.Biryukov. - Aldershot: Edward Elgar, 1993.

103 Бирюков Н.И. Становление институтов представительной власти в современной России / Н.И.Бирюков, В.М.Сергеев. - М.: Агентство «Издательский сервис», 2004. - 544 с.

104 Sergeev V., Hayoz N. Social Networks in Russian Politics// European Politics and Societies, 2001.

105 Kuzmin A. Institutionalization of the Regional Political Regimes and Regional Administrative Reforms in the Russian Federation in 1990s: Some Notes on Comparative Analysis and Typology // Political Foundations of the New Russia/ Ed. H. Blakkisruud. - Oslo: NUPI, 2001. - Pp. 14-57; Kuzmin A., Kuzmina E. Modernization: Tradition and Innovation in Modern and Traditional Societies / Cultural Aspects of Modernization in the Former Soviet Union. - L.N.Y.: M.E.Sharpe, 1996.

106 Казанцев А.А. "Ваххабизм": опыт когнитивного анализа институтов в ситуации социокультурного кризиса // Полис. - 2002. - №5. - С.96-109; Казанцев А.А. О когнитивно-неоинституциональном подходе к изучению международных отношений// Полис. -2003. -№1.-С.74-81; Казанцев А.А. Тирания, диктатура: когнитивная схема и историческая судьба политических понятий // Полис. - 2001. - №5. - С.116 -122; Казанцев А.А. Три сценария «цветной» революции в РФ: Моделирование сетевой динамики российской политии // Полис. - 2006. -№1. - С.45-66.

Для анализа процессов формирования фашистских сетей и их взаимодействия с государством были использованы выступления Б.Муссолини и Дж.Джентиле, публикации в прессе. Особую ценность для диссертационного исследования имеют также работы современников Б.Муссолини (Б.Кроче, Дж.Вольпе, Г.Сальвемини и др.), представляющие собой попытку описания и осмысления возникновения фашизма людьми - участниками и непосредственными наблюдателями формирования фашистского движения.

В процессе работы над анализом социальных сетей «Красных бригад» были привлечены в качестве источников коммюнике «Красных бригад», опубликованные интервью с бывшими членами организации, сообщения в прессе, а также большой корпус исторических работ, посвященных описаниям террористических актов «Красных бригад».

Научная новизна. Предмет исследования настоящей диссертационной работы - взаимоотношения социальных сетей и государства - слабо изучен. Особенно недостаточно изучен феномен возникновения таких «несистемных» социальных сетей, как мафия, фашизм, террористические сети. Во-первых, предлагаемый в данной работе теоретико-методологический подход позволит по-новому интерпретировать изучаемые явления итальянской политики. И, во-вторых, применение новейших разработок методологии постструктурализма и когнитивного анализа к исследованию таких малоизученных политических феноменов, как «несистемные» социальные сети, позволяет увидеть и осветить те социально-политические механизмы и закономерности, которые ведут к формированию такого рода социальных сетей.

Продвижение в понимании процессов возникновения и интеграции социальных сетей, ставящих под сомнение эффективность и легитимность современного либерального государства, а также в понимании роли самого государства в этом процессе, позволяет политическим аналитикам и экспертам работать с той частью политических явлений, которая ранее являлась во многом недоступной для понимания.

Способность научного выявления в современных либеральных режимах скрытых элементов «чрезвычайной власти» является необходимым этапом на пути к предотвращению возникновения в обществе «несистемных» социальных сетей. Как демонстрирует данное диссертацйионное исследование, последствия делегитимации власти могут быть самыми разрушительными, знание же когнитивных механизмов поддержания власти способно эти последствия предотвратить.

Апробация результатов исследования состоялась в ходе научных конференций, публикаций, дискуссий и семинаров. Тезисы, положенные в основу первой главы работы, были опубликованы в виде трех научных статей в журналах «Политические исследования» и «Полития»107. Статья «О когнитивной природе власти (Или о том, как соотносятся власть и демократия)» в 2006 г. получила Первую премию на Первом ежегодном конкурсе работ молодых политологов на премию А.М.Салмина, проводимом Фондом «Российский общественно-политический центр». Тезисы параграфа о когнитивной интеграции социальных сетей также были представлены на семинаре виртуальной мастерской журнала «Полис» под руководством Л.Е.Бляхера. Статья, написанная в соавторстве с В.М.Сергеевым, в основу которой легли материалы параграфа о трансформации власти в структурное насилие и соотношении приватной сферы государства и приватной сферы личности была также отдельным предметом дискуссии в ходе совместного круглого стола Всероссийского фонда «Национальные перспективы» и исследовательского комитета РАПН под руководством О.Ю.Малиновой. Статьи, написанные на основе разделов диссертационной работы по «Красным бригадам» и сицилийской мафии, также были опубликованы в журналах «Полис» и «Полития»108. Тезисы, положенные в основу параграфа по мафии, были также представлены в виде доклада и презентации в ходе Международной летней школы по анализу организованной преступности 29 июня -12 июля в г.Катания, Сицилия (International Summer School on Organized Crime, Catania, Sicily), проводимой под эгидой Европейского консорциума политических исследований (ECPR).

107

Алексеенкова Е С. Когнитивные механизмы интеграции социальных сетей//Политические исследования. -№3. - 2007. - С.: 92-114; Алексеенкова Е.С. О когнитивной природе власти (Или о том, как соотносятся власть и демократия)//Полития. - №4 (43). Зима 2006-2007. - С.: 6-21; Алексеенкова Е.С., Сергеев В.М. Темный колодец власти (о границе между приватной сферой государства и приватной сферой личности)//Полис. - №3. - 2007. -С.: 148-165.

108 Алексеенкова Е.С. Становление и эволюция иерархнзированных социальных сетей (На примере итальянских «Красных бригад»)//Полис. - №6. - 2005 - С.: 53-65; Алексеенкова Е С Государство и альтернативные формы социальной интеграции: структурное насилие против"omerta''V/Полития. -№1.-2009. -№1(52).-С.22-44. t

Положения, выносимые на защиту:

1. Анализ трех «казусов» из истории итальянской политики XX века показал, что формирование «несистемного» сектора политики становится возможным, когда в обществе возникают серьезные проблемы с доверием, и прежде всего с доверием по отношению к государству. Доверие в обществе поддерживается посредством элементов картины мира, носящих образный характер и обладающих свойствами социальных интеграторов. Доверие по отношению к государству и его институтам формируется в том случае, если носитель власти в этом государстве оказывается способным управлять картиной мира общества посредством манипулирования базовыми образами и смыслами, способными интегрировать сообщество. Именно наличие доверия по отношению к субъекту властвования легитимирует проникновение государства в приватную сферу каждого индивида. В случае же, если доверие отсутствует, то это проникновение начинает рассматриваться индивидом как структурное насилие и вызывает стремление к поискам стратегий его избегания. Вокруг этих стратегий интегрируются «несистемные» социальные сети. Именно восприятие итальянского государства как системы структурного насилия стало основным фактором интеграции социальных сетей мафии, фашистского движения и террористических сетей «Красных бригад».

2. Когда в обществе имеет место подобная ситуация делегитимации власти, это становится серьезным стимулом для возникновения различных форм спонтанной активности, которая призвана способствовать индивиду избежать структурного насилия со стороны государства. Как правило, это может происходить двумя способами: либо та часть общества, которая не признает легитимности государства и его институтов, пытается жить по собственным, сформированным внутри своих социальных сетей, неформальным нормам и правилам, максимально стремясь избежать санкций (механизмов «социальной гигиены») со стороны государства, которые неминуемо влечет подобное «отклонение от нормы»; либо эта часть общества пытается открыто бороться против делегитимированного государства. Вслед за А.Хиршманом, мы назвали эти стратегии соответственно «выход» и «голос» и попытались в соответствии с этим подходом типологизировать исследуемые итальянские социальные сети. Поскольку сицилийская мафия никогда не ставила перед собой задачи открытого противостояния Риму и ликвидации действующего режима, то эту сеть может быть типологизирована как сеть «выхода». Сети фашистов и сети «Красных бригад», напротив, объявили открытую войну действовавшим в те периоды режимам, соответственно, он могут быть отнесены к категории сетей «голос».

3. Возникающие «несистемные» сети фашизма, терроризма и мафии являются, так сказать, попыткой восстановления «реальной власти» в пределах собственных границ, т.е. власти, легитимность которой имеет когнитивные основания. Эти когнитивные основания представлены' образами и смыслами, имеющими сходную природу - это всегда апелляция к более мощным интеграторам, нежели те, которые используются современным либеральным государством. Если государство апеллирует к закону, разуму и формальным институтам в качестве интегрирующих общество механизмов, то «несистемные» сети для интеграции своих членов апеллируют к более глубоким слоям человеческого сознания, используя образы религиозной мифологии, кровного родства, священной клятвы, братства, механизмы разделения мира на «своих» и «чужих», обряды инициации как способа наделения «тайным знанием» и способа вступления в сеть доверия. Все эти интеграционные механизмы, как мы постарались показать, происходят из архаичных практик, которые, видимо, являются наиболее глубоко укорененными когнитивными паттернами в человеческом сознании. Эти когнитивные механизмы обеспечивают глубокую степень интеграции, а также легитимируют власть внутри сети и санкционируют применение структурного насилия и механизмов «социальной гигиены» по отношению к «нарушителям» нормы внутри сети.

4. Степень когнитивной интеграции внутри «несистемных» социальных сетей является важнейшим фактором успеха в реализации стратегий «выход» и «голос». Анализируя сети мафии, фашизма и терроризма, удалось выявить закономерность: наиболее глубокая интеграция сопровождается, как правило, и наибольшей степенью проникновения в приватную сферу членов сети. Как мы показали в нашем исследовании, именно за счет легитимированной минимализации приватной сферы участников «несистемной» сети эта сеть оказывается способной действовать как один социальный актор и успешно осуществлять стратегию «выход» в условиях нелегального положения (случай мафии). Пример формирования фашистского движения показал, что еще более важным ресурсом глубина когнитивной интеграции является в том случае, если «несистемная» социальная сеть во взаимодействии с государством выбирает стратегию «голос». История же «Красных бригад» является довольно ярким примером того, что происходит, в случае если социальная сеть, выбирая стратегию «голос», недооценивает важность и необходимость глубокой когнитивной интеграции общества на основе картины мира данной сети.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Алексеенкова, Елена Сергеевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационной работе были рассмотрены взаимоотношения между государством и социальными сетями на примере трех казусов из истории итальянской политики XX в. Объектом исследования выступили, так сказать, «несистемные» социальные сети, т.е. социальные сети, которые в рамках собственных картин мира и стратегий взаимодействия с государством либо вовсе открыто оспаривали легитимность функционирования существующих государственных институтов («Красные бригады», фашистское движение), либо пытались встроиться в существующую политическую систему так, чтобы функционировать по собственным неформальным нормам и правилам в противовес официальным институтам (сицилийская мафия). В целом, главной проблемой исследования был вопрос, почему та или иная часть общества в определенный момент начинает интегрироваться на основании картины мира, альтернативной той, которая транслируется в общество существующим государством? Каковы сущностные характеристики интеграционных механизмов внутри данных сетей, которые (сети) в определенные исторические моменты оказывали очень серьезное воздействие на ход итальянской политики и жизнь итальянского общества?

Поставив вопрос таким образом и рассмотрев существующие на сегодняшний день в социальных науках методологические подходы к анализу взаимодействия государства и общества, мы попытались предложить некую аналитическую модель, которая совмещает в себе исследовательские подходы постструктурализма и когнитивного анализа и может, на наш взгляд, стать адекватным исследовательским инструментом для изучения «несистемных» секторов политики.

Как мы постарались показать в данном диссертационном исследовании, при анализе взаимодействия государства и социальных сетей одним из наиболее важных аспектов этого взаимодействия является восприятие обществом и государством друг друга. Взаимодействие государства и личности всегда основано на проникновении первого в приватную сферу последнего (как посредством институционального регулирования повседневной жизни, так и через непосредственное проникновение в физическое и ментальное пространство личности путем ограничения его свобод). Причем часто это проникновение оказывается несанкционированным самим индивидом. Даже в современном либеральном государстве невозможно полностью гарантировать неприкосновенность приватной сферы личности от несанкционированного вмешательства государства. И, вслед за М.Фуко, представляется справедливым считать этот феномен важнейшей сущностной характеристикой взаимодействия государства и общества. При этом решающее влияние на характер этого взаимодействия оказывают когнитивные конструкции, определяющие способы легитимации политической власти в рамках данной конкретной картины мира, поскольку именно от степени легитимности проникновения государства в приватную сферу личности зависит степень «болезненности» этого проникновения для индивида.

Как было продемонстрировано на примере этологических данных и материалов культурной антропологии, процесс легитимации власти носит исключительно когнитивный характер: «реальная власть» отличается от насилия и структурного насилия именно тем, что она основана на управлении образами и смыслами, т.е. на структурировании картины мира объекта властвования, и именно поэтому в основании власти, в отличие от структурного насилия, лежит доверие. Именно доверие «санкционирует» прони кновение государства в приватную сферу личности и делает его менее «болезненным». Напротив, когда субъект властвования утрачивает способность управлять картиной мира сообщества, он теряет доверие и его власть превращается в структурное насилие - навязанное поведение, навязанный образ мыслей, которые рассматриваются обществом или его частью как нелегитимное ограничение собственной свободы.

Когда в обществе имеет место подобная ситуация делегитимации власти, это становится серьезным стимулом для возникновения различных форм спонтанной активности, которая призвана способствовать индивиду избежать структурного насилия со стороны государства. Как правило, это может происходить двумя способами: либо та часть общества, на которую «магия» государственной власти перестала действовать, пытается жить по собственным, сформированным внутри своих социальных сетей, неформальным нормам и правилам, максимально стремясь избежать санкций (механизмов «социальной гигиены») со стороны государства, которые неминуемо влечет подобное «отклонение от нормы»; либо эта часть общества пытается открыто бороться против делегитимированного государства. Вслед за А.Хиршманом, эти стратегии были названы, соответственно, «выход» и голос», исследуемые итальянские социальные сети были типологизированы в соответствии с этой классификацией.

Анализируя опыт итальянской политики XX века, отличающейся довольно обширным сектором «несистемной» политики, мы попытались определить, было ли что-то общее в причинах и процессе возникновения мафиозных, террористических и фашистских социальных сетей. При всех различиях исторических событий и контекстов, принимая во внимание также все сущностные различия между такими феноменами, как фашизм, терроризм и мафия, тем не менее удалось выявить существенные сходства в процессах возникновения данных сетей. Во всех трех случаях анализируемые «несистемные» социальные сети возникали в условиях существенной делегитимации функционирующей власти, которая утрачивала способность «нормализации», т.е. способность поддержания социальной интеграции посредством управления картиной мира общества.

Так, появление мафии в XIX в., как показало исследование, видимо, имеет смысл анализировать как способ социальной интеграции, целью которого является защита приватной сферы индивида от нелегитимного и несанкционированного проникновения государства. Было продемонстрировано, что социальная сеть мафии возникает в контексте длительной предыстории недоверия к государству и в условиях институциональных изменений (отмена феодализма, изменение объемов и прав собственности, объединение государства и изменение способов взаимодействия с государством) которые воспринимались обществом как структурное насилие - как нелегитимное изменение структуры приватно-публичного пространства, когда появился новый актор (сначала бурбоны, а затем - единое государство), претендующий на право вторжения в приватную сферу сицилийцев, но при этом не обладающий властью в когнитивном смысле слова. Ответом на это послужило формирование социальной сети мафиози, что, по сути, было способом снижения неопределенности, восстановлением прежней структуры приватно-публичного пространства и когнитивной власти «padrone», которые обеспечивали сицилийскому обществу возможность коллективного «выход», без риска эскалации структурного насилия со стороны государства. То есть мафия становилась как бы «буфером» между государством и обществом, помогая осуществлению коллективного «выход», но в случае усиления структурного насилия со стороны государства имея возможность и ответить на это стратегией «голос» (прежде всего в виде насилия по отношению к полиции, карабинерам и другим представителям государства).

Итальянский фашизм возник в ответ на провал либерального проекта как попытка интеграции общества на основании совершенно иных (нежели в либеральном государстве) когнитивных интеграторов. Делегитимация либерального правительства и либеральной модели общества как такового, постоянное ощущение структурного насилия, в котором находилось итальянское общество в начале века, углубилось тяжелыми последствиями войны и эскалацией физического и структурного насилия со стороны социалистов. Послевоенная Италия хотела одного -восстановления порядка внутри страны и ее величия на внешнеполитической арене, а итальянский средний класс и мелкая и средняя буржуазия, которые и составили основную базу фашизма, почувствовав угрозу нарушения собственных прав (прежде всего права собственности) со стороны социалистов, стремились всеми силами обезопасить себя от «большевистской угрозы».

На начальном этапе развития студенческого движения 60-х гг. происходит эскалация протеста против нелегитимных норм и правил социокультурного характера: против образцов поведения, которые, по мнению участников протеста, не имеют когнитивной легитимации и являются формами структурного насилия системы над личностью.

Функционирующая власть была делегитимирована и воспринималась как структурное насилие («societa* totalitaria», che estendeva il suo controllo agli ambiti piif private délia esistenza individúale»352) определенной частью общества. Именно этим объясняется тот факт, что первые протесты начались именно против тех институтов, которые осуществляли «нормализующую» функцию власти: школы, церкви, иногда даже - семьи. Однако протест против нелегитимных норм и правил социокультурного характера вскоре перерос в протест против политических институтов, не пользовавшихся доверием и воспринимавшихся' как инструменты структурного насилия, - против «tutte le strutture di potere della societa"» («всех властных структур общества»). Однако стремление к снятию всех нелегитимных норм и ограничений означало угрозу минимизации суверенитета государства - ограничение сфер его

352 «.тоталитарное общество, распространяющее свой контроль на все наиболее приватные сферы индивидуального существования» (Delia Porta D. Movimenti collettivi. P.76). нормализующей власти», что не могло не вызывать ответного сопротивления со стороны режима. В этих условиях появляется концепция насилия как способа «защиты» о т структурного и физического насилия, применяемого государством, т.е. как способа борьбы за неприкосновенность приватной сферы индивида.

В контексте довольно глубокой дезинтеграции общества и делегитимации власти любые действия господствующей иерархии, направленные на восстановление прежнего порядка, воспринимались как усиление структурного насилия и попытки установления режима «чрезвычайной власти». Таким образом, элементы «чрезвычайного режима», присутствующие в операциональном опыте итальянского государства в прошлом и актуализированные им в конце 60 - начале 70-х гг., стали наиболее важным фактором радикализации протестных социальных сетей, для которых в терминологии А. Хиршмана «лояльность» и «выход» по отношению к официальной иерархии становятся неприемлемыми на онтологическом и ценностном уровнях, а «голос» - вопросом способности интегрироваться в политически действенную структуру.

В диссертационном исследовании было также продемонстрировано, что возникающие «несистемные» сети являются, так сказать, попыткой восстановления «реальной власти», т.е. власти, легитимность которой имеет когнитивные основания. Эти когнитивные основания представлены образами и смыслами, имеющими сходную природу - это всегда апелляция к более мощным интеграторам, нежели те, которые используются современным либеральным государством. Если государство апеллирует к закону, разуму и формальным институтам в качестве интегрирующих общество механизмов, то «несистемные» сети для интеграции своих членов апеллируют к более глубоким слоям человеческого сознания, используя образы религиозной мифологии, кровного родства, священной клятвы, братства, механизмы разделения мира на «своих» и «чужих», обряды инициации как способа наделения «тайным знанием» и способа вступления в сеть доверия. Все эти интеграционные механизмы, как мы постарались показать, происходят из архаичных практик, которые, видимо, являются наиболее глубоко укорененными когнитивными паттернами в человеческом сознании. Эти когнитивные механизмы обеспечивают глубокую степень интеграции, а также легитимируют власть внутри сети и санкционируют применение структурного насилия и механизмов «социальной гигиены» по отношению к «нарушителям» нормы внутри сети.

Все три типа исследуемых в работе сетей интегрированы значительно глубже, нежели общество современного либерального государства в обычных условиях. В результате исследования удалось выявить закономерность: наиболее глубокая интеграция сопровождается, как правило, и наибольшей степенью проникновения в приватную сферу членов сообщества. Как было показано в диссертационном исследовании, именно за счет легитимированной минимализации приватной сферы участников «несистемной» сети эта сеть оказывается способной действовать как один социальный актор и успешно осуществлять стратегию «выход» в условиях нелегального положения (случай мафии). Пример формирования фашистского движения показал, что еще более важным ресурсом глубина когнитивной интеграции является в том случае, если «несистемная» социальная сеть во взаимодействии с государством выбирает стратегию «голос». История же «Красных бригад» является довольно ярким примером того, что происходит, в случае если социальная сеть, выбирая стратегию «голос», недооценивает важность и необходимость глубокой когнитивной интеграции общества на основе картины мира данной сети. Наш главный тезис здесь заключается в том, что «секретное общество» почти всегда^ способно осуществлять только «выход», и практически никогда - «голос». Транзакционные издержки по реализации «голоса», как правило, настолько велики, что требуют: 1) либо колоссальных ресурсов для реализации структурного и физического насилия, 2) либо использования мощнейших когнитивных интеграторов, что кардинально позволяет снизить эти транзакционные издержки. Как показал наш анализ, обеспечить выполнение обоих условий более или менее успешно сумели фашистские сети, а у «Красных бригад» таких интеграторов не было. Более того, вследствие сознательной конспирации они утратили способность проникать в приватную сферу членов общества (в отличие от первого этапа их деятельности, а также в отличие от сетей мафии и фашистов); а интеграция на базе сопротивления структурному насилию оказалась недолговременной.

Исследование взаимодействия государства и общества (особенно когда это взаимодействие приводит к формированию «несистемных» социальных сетей) посредством анализа молчаливого знания и микроструктуры власти, довольно новый и, как представляется, перспективный подход. Его эвристический и аналитический потенциал, в отличие от других методологических подходов, заключается в том, что он позволяет избежать тех упрощений, которые свойственны, например, институционализму, структурному функционализму или теории рационального выбора, которые чрезмерно рационализируют человеческое сознание, учитывают в своем анализе внешнюю сторону событий, формально-институциональные аспекты политических явлений, которые, по их мнению, составляют политическую «реальность», не позволяя заглянуть «вглубь» взаимодействия индивида и государства. А «заглянуть вглубь», как представляется, возможно, только в том случае, если мы постараемся анализировать не только внешнюю сторону политической «реальности», но и посмотреть на эту «реальность» глазами конкретной личности, сквозь призму индивидуальной картины мира.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Алексеенкова, Елена Сергеевна, 2009 год

1. Список использованных источников и литературы на русском языке:

2. Алексеенкова Е.С. Государство и альтернативные формы социальной интеграции: структурное насилие против «omerta"»//Полития. №1. - 2009. -№1(52). - С.22-44.

3. Алексеенкова Е.С. Когнитивные механизмы интеграции социальных сетей//Политические исследования. №3. - 2007. - С.92-114.

4. Алексеенкова Е.С. О когнитивной природе власти (Или о том, как соотносятся власть и демократия)//Полития. №4 (43). Зима 2006-2007. - С.6-21.

5. Алексеенкова Е.С. Становление и эволюция иерархизированных социальных сетей (На примере итальянских «Красных бригад»)//Полис. №6. - 2005. -С.53-65.

6. Алексеенкова Е.С., Сергеев В.М. Темный колодец власти (о границе между приватной сферой государства и приватной сферой личности)//Полис. №3. -2007. - С.148-165.

7. Алмонд Г. Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор / Г.Алмонд, Дж.Пауэлл, К.Стром, Р.Далтон. -М.: Аспект-Пресс, 2002. 537 с.

8. Аристотель. Афинская полития // Аристотель. Политика. Афинская полития. -М.: Мысль, 1997. С.271 - 343.

9. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность / М.Н. Афанасьев. М.: Московский общественный научный фонд, 2000. - 320 с.

10. Барт Р. Мифологии / Р.Барт. М.: Изд-во им.Сабашниковых, 2000. - 320 с.

11. Ю.Барт P. S/Z / Р.Барт. М.: Эдиториал УССР, 2001. - 232 с.

12. Батай Ж. "Проклятая часть": Сакральная социология / Ж.Батай. М.: Ладомир, 2006. - 742 с.

13. Бернетг С.Х. Итальянская гильотина: Операция «Чистые руки» и свержение Первой итальянской республики / С.Х.Бернет, Л.Мантовани. М.: Юридический дом «Юстицинформ», 1999. - 304 с.

14. Бертельс Е.Э. Избранные труды: суфизм и суфийская литература. В.Зт. Т.З. / Е.Э.Бертельс. М.: Наука, 1965. - 324 с.

15. Н.Бирюков Н.И. Становление институтов представительной власти в современной России / Н.И.Бирюков, В.М.Сергеев. М.: Агентство «Издательский сервис», 2004. - 544 с.

16. Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти / М.Блок. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 712 с.

17. Бляхер Л.Е. Нестабильные социальные состояния / Л.Е.Бляхер. М.: РОССПЭН, 2005.-208 с.

18. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака / Ж.Бодрийар. М.: библион - Русская книга, 2004. - 304 с.

19. Бодрийяр Ж. Система вещей / Ж.Бодрийяр. М.: Рудомино, 1999. - 224 с.

20. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв. В Зт. Т.З: Время мира / Ф.Бродель. М.: Весь мир, 2007. - 752 с.

21. Бурдье П. Социология политики / П.Бурдье. М.: Logos, 1993. - 336 с.

22. Бусыгина И.М. Политик-интерпретатор и его слово / И.М.Бусыгина, С.В.Чесноков, Н.А.Шведова // Полис. №2. - 2000. - С.152-155.

23. Васильев JI.C. Культы, религии, традиции в Китае / Л.С. Васильев. М.: НаУка> 1970.-484 с.

24. Вебер М. Избранные произведения / М.Вебер. М.: «Прогресс», 1990. - 808 с.

25. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / М.Вебер. М.: Ист-ВЫ°, 2002. - 352 с.

26. Веблен Т. Теория праздного класса / Т.Веблен. М.: Прогресс, 1984. - 367 с

27. Волков В. Монополия на насилие и скрытая фрагментация российского общества // Полис. 1998. - №.5. - С.39-47.

28. Волков В. Политэкономия насилия, экономический рост и консолидация государства//Вопросы экономики. 1999. -№10. - С.44-59.

29. Волков В. Силовое предпринимательство в современной России //Социс. -1999.- №1. С.56-65.

30. Волков В. Силовое предпринимательство / В.Волков. СПб: ЕУСПб; ЛетИии сад, 2002. - 282 с.

31. Гамильтон А. Федералист / А.Гамильтон, Дж.Мэдисон, Дж.Джей. М.: Изд.группа «Прогресс» - «Литера», 1994. - 592 с.

32. Геннеп А. Обряды перехода / А.Геннеп. М.: Восточная литература, 1999- ~~1 с.

33. Гидденс Э. Устроение общества / Э.Гидденс. М.: Академический проект, 2005. - 528 с.

34. Гоббс Т. Левиафан / Т.Гоббс. М.: Мысль, 2001. - 480 с.

35. Горовиц Д. Л. Структура и стратегия этнического конфликта / Д. Л. Гороз*1Ц Власть. 2007. - N 2. - С. 29-38.

36. Гриндер Д. Структура магии / Д.Гриндер, Р. Бэндлер. М.: Альян, 2001. — ^^ с"

37. Дарендорф Р. Современный политический конфликт. Очерк политики свободы / Р. Дарендорф. М.: «Российская политическая энциклопедия», 2002.

38. Докинз Р. Эгоистичный ген / Р.Докинз. М.: Мир,1993. - 318 с.

39. Дорфман Я.Г. Морфогенез и скрытая смысловая структура текстов / Я.Г.Дорфман, В.М.Сергеев // Вопросы кибернетики: логика рассуждений ее моделирование. М., 1983. - С. 113 - 139.

40. Ильин М.В. Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических / М.В.Ильин.-М.:РОССПЭН, 1997.-431 с.

41. Истон Д. Категории системного анализа политики // Политология: Хрестоматия. / Сост.: проф. М.А.Василик, доц. М.С.Вершинин. М.: Гардарики, 2000. С. 319-331.

42. История Древнего Востока / Под ред. В.И.Кузищина. М.: Высшая школа, 2001.-462 с.

43. Казанцев A.A. "Ваххабизм": опыт когнитивного анализа институтов в ситУ^ции социокультурного кризиса // Полис. 2002. - №5. - С.96-109.

44. Казанцев A.A. О когнитивно-неоинституциональном подходе к изучению международных отношений//Полис. -2003. №1. - С.74-81.

45. Казанцев A.A. Тирания, диктатура: когнитивная схема и историческая судьба политических понятий // Полис. 2001. - №5. - С.116 -122.

46. Казанцев A.A. Три сценария «цветной» революции в РФ: Моделирование сетевой динамики российской политии // Полис. 2006. - №1. - С.45-66.

47. Камю А. Бунтующий человек / А.Камю. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1990. - 416 с.

48. Коктыш К.Е. Закономерности и динамика развития социальных онтологий интерпретации // Полис. 2002. - №3. - С.41-56.

49. Коктыш К.Е. Социокультурные рамки институционализации политических практик и типы общественного развития (I) // Полис. 2002. - №4. - С.6-18.

50. Коктыш К.Е. Социокультурные рамки институционализации политических практик и типы общественного развития (II) // Полис. 2002. - №5. - С.20-33.

51. Концепт "Революция" в современном политическом дискурсе / Под ред. JI.E. Бляхера, Б.В. Межуева, A.B. Павлова. СПб.: Алетейя, 2008. - 360 с.

52. Лакофф Дж. Женщина, огонь и опасные вещи / Дж.Лакофф. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 792 с.

53. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / Дж.Лакофф, М.Джонсон. М.: Эдиториал УРСС, 2004. - 256 с.

54. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Ж.Ле Гофф. М.: Издательская группа «Прогресс; Прогресс-Академия , 1992. - 256 с.

55. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л.Леви-Брюль. М.: Педагогика-Пресс, 1999. - 608 с.

56. Леви-Стросс К. Первобытное мышление / К.Леви-стросс. М.: Республика; Терра, 1999.-392 с.

57. Лисовский Ю.П. От фашизма к демократии: Трудные пути послевоенной перестройки / Ю.П.Лисовский. М., 1990. - 288 с.

58. Лисовский Ю.П.Терроризм в Италии // Актуальные проблемы Европы: Проблемы терроризма. 1997. - №4.

59. Лисовский Ю.П. Этапы развития и упадка парламентской демократии в Италии // Из истории европейского парламентаризма: Италия. М.: ИВИ РАН, 1997. -С.116-130.

60. Лисовский Ю.П. Южный вопрос и социальные конфликты в Италии: Опыт экономико-социологических исследований / Ю.П.Лисовский. М.: Наука, 1979.-373 с.

61. Лисовский Ю. Политическая культура Италии / Ю.Лисовский, В.Любин. М.: ИНИОН, 1996. - 63 с.

62. Локк Дж. Сочинения. В Зт. / Дж. Локк. М.: Мысль, 1988. - 668 с.

63. Лоренц К. Агрессия / К.Лоренц. СПб.: Амфора , 2001. - 350 с.

64. Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю.М.Лотман. СПб.: Искусство-СПб, 2000. -704 с.

65. Лукьянов А.Е. Истоки Дао: древнекитайский миф / А.Е.Лукьянов. М.: Инсан, Росс, междунар. фонд культуры, 1992. - 160 с.

66. Луман Н. Власть / Н.Луман. М.: Праксис, 2001. - 256 с.

67. Макиавелли Н. Государь / Н.Макиавелли. М.: Эксмо-Пресс; Фолио, 2004. -672 с.

68. Макиавелли H. H. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макиавелли Н. Сочинения. СПб.: Кристалл, 1998. - 656 с.

69. Маркузе Г. Одномерный человек / Г.Маркузе. M.: REFL-book, 1994. - 368 с.

70. Матье М.Э. Древнеегипетские мифы / М.Э.Матье. М.: Изд-во Акад.наук СССР, 1956.- 176 с.

71. Мец А. Мусульманский Ренессанс / А.Мец. М.: Главная редакция восточной лит-ры изд. «Наука», 1966. - 460 с.

72. Минский М. Фреймы для представления знаний / М.Минский. М.: Энергия, 1979.- 152 с.

73. Моррис Д. Голая обезьяна / Д.Моррис. СПб.: Амфора, 2004. - 269 с.

74. Нечаев В.Д. Региональный миф в политической культуре современной России: Дис. Канд. полит, наук: 23.00.03. М.: 1998.-261 с.

75. Олкер Р. Диалектическая логика «Мелосского диалога» Фукидида // Язык и моделирование социального взаимодействия / Общ.ред. В.В.Петрова. М.: Прогресс, 1987.- С. 282-316.

76. Олкер Х.Р., Ленерт В.Дж., Шнайдер Д.К. Иисус Арнольда Тойнби (Вычислительная герменевтика и непрерывная традиция классической средиземноморской цивилизации) // Полис. 2001. - №6. - С.64 - 96.

77. Парсонс Т. О структуре социального действия / Т.Парсонс. М.: Академический проект, 2000. - 880 с.

78. Парсонс Т. Система современных обществ / Т.Парсонс. М.: Аспект-Пресс, 1997.-270 с.

79. Платон. Государство. Законы. Политик/ Платон. -М.: Мысль, 1998. 798 с.

80. Пропп В. Морфология/Исторические корни волшебной сказки / В.Я.Пропп. -М.: Лабиринт, 1998. 512 с.

81. Радаев В. О роли насилия в российских деловых отношениях // Вопросы экономики. 1998.-№10. -С.81-100.

82. Рубин В.А. Личность и власть в Древнем Китае / В.А.Рубин. М.: «Восточная литература» РАН, 1999. - 384 с.

83. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Ж.-Ж.Руссо. М.: Терра-Книжный клуб, Канон-Пресс-Ц, 1998. - 544 с.

84. Пирс Ч., Начала прагматизма. В 2 т. / Ч.Пирс. СПб.: Алетейя, Лаборатория метафизических исследований при философском фак-те СПбГУ, 2000. - Т. - 12.

85. Салмин A.M. Шанский слон / А.М.Салмин. М.: Форум, 2006. - 272 с.

86. Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс / В.М.Сергеев. М.: Московский общественный научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебныз программ», 1999. - 148 с.

87. Сергеев В.М. Социальные сети в политике: Курс лекций, прочитанный в РГГУ в 2005 уч.году.

88. Сергеев В.М. Социальные сети в политике: Курс лекций, прочитанный в РГГУ в 2005 уч.году.

89. Сергеев В.М. Механизмы эволюции политической структуры общества: социальные иерархии и социальные сети / В.М.Сергеев, К.В.Сергеев // Полис. -2003. №3. - С.6-13.

90. Смелзер Н. Социология / Н.Смелзер. М.: Феникс, 1998. - 688 с.

91. Сорель Ж. Размышления о насилии / Ж.Сорель. М.: "Польза", 1907. - 163 с.

92. Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда / П.Сорокин. М.: Астрель, 2006.-624 с.

93. Сулимов К.А. Политико-философское понимание политического насилия: поиски смысла // Полис. №3. - 2004. - С. 114 - 121.

94. Тольятти П. Речи в Учредительном собрании / П.Тольятти. М.: Иностранная лит-ра, 1959.-407 с.

95. Токвиль А. Демократия в Америке / А.Токвиль. М.: Прогресс, 1992. - 560 с.

96. Торчинов Е.А. Даосизм «Дао-дэ Цзин» / Е.А.Торчинов. СПб.: Петербургское Востоковедение; Азбука-классика, 2004. - 256 с.

97. Тримингэм Дж.С. Суфийские ордены в исламе / Дж.С.Тримингэм. - М.: София; Гелиос, 2002. - 480 с.

98. Фишман Л.Г. Политический миф и идеология: «опасное сближение»? // Полис. №4. - 2006. - С. 74- 86.

99. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. В 2 т. / Дж.Фрэзер. М.: Терра-Книжный клуб, 1998.-Т. 1-2.

100. Фрейд 3. Психология бессознательного/ З.Фрейд. М.: Просвещение, 1990.-448 с.

101. Фуко М. Воля к истине / М.Фуко. М.: Касталь, 1996. - 448 с.

102. Фуко М. История безумия в классическую эпоху / М.Фуко. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербург, 1997. 576 с.

103. Фуко М. Ненормальные / М.Фуко. СПб.: Наука, 2004. - 432 с.

104. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М.Фуко. -СПб.: A-cad, 1994.-480 с.

105. Фукуяма Ф. Великий разрыв / Ф.Фукуяма. М.: ACT; ACT Москва, 2008. - 480 с.

106. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Ф.Фукуяма. М.: ACT, 2004. - 730 с.

107. Холодковский К. Парламент первой республики: Положительный и отрицательный опыт // Из истории европейского парламентаризма: Италия. М.: ИВИ РАН, 1997.- 170 с.

108. Хоркхаймер М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты / М.Хоркхаймер, Т.В. Адорно. М., С-Пб.: Медиум; Ювента, 1997. - 312 с.

109. Шмитт К. Диктатура / К.Шмитт. СПб.: Восточная литература, 2005. -326 с.

110. Шовен Р. От пчелы до гориллы / Р.Шовен. М.: Мир, 1965. - 296 с.

111. Эйзенштадт Ш. Парадокс демократических режимов: хрупкость и изменяемость (I) // Полис. №2. - 2002. - С.67-81.

112. Эйзенштадт Ш. Парадокс демократических режимов: хрупкость и изменяемость (И) // Полис. №3. - 2002. - С.81 -95.

113. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ: сравнительное изучение цивилизаций / Ш.Эйзенштадт. М.: Аспект Пресс, 1999. - 416 с.

114. Элиаде М. Священное и мирское / М.Элиаде. М.: Издательство МГУ, 1994.-144 с.

115. Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза / М.Элиаде. К.: София, 2000.-480 с.

116. Юнг К.Г. Психология бессознательного / К.Г.Юнг. М.: Канон, 2003. -320 с.

117. Юнг К.Г. Психология и религия // http://www.religiovedenie.ru/biblioteka/knigi/jung psych i rel.htm

118. Ясперс К. Смысл и назначение истории / КЛсперс. М.: Издательство политической литературы , 1991. - 528 с.

119. Список использованных источников и литературы на иностранных языках:

120. Adamson W.L. Benedetto Croce and the Death of Ideology / Journal of modem history. No.55 (June 1983).

121. Adamson W.L. Modernism and Fascism: The Politics of Culture in Italy / The American historical review. Vol.95. -No.2(Apr., 1990).-Pp.359-390.

122. Adamson W.L. The Culture of Italian Fascism and the Fascist Crisis of Modernity: The Case of II Selvaggio / Journal of contemporary history. Vol.30. -No.4 (Oct. 1995). - Pp.555-575.

123. Agamben G. Homo sacer: Sovereign Power and Bare Life / G.Agamben. -Stanford: Stanford University Press, 1998.-Pp.xii+199.

124. Alexander Y., Pluchinsky D. (ed.) Europe's Red Terrorists: The Fighting Communist Organizations. London: Macmillan , 1992.

125. Balsamo W. The Mafia: The First 100 years. The Deadly Inside Story of Organised Crime / W.Balsamo, G.Jr.Carposi. London: Virgin Books, 1997. -xvi, 464 p.

126. Barthes R. Sade, Fourier, Loyola. Paris: Ed. du Seuil, 1971. 192 p.

127. Benfield E.C. The Moral Basis of Backward Society / E.C. Benfield. N.Y.: The Free Press, 1958. - 188 p.

128. Bettelheim B. The informed heart / B/Bettelheim. N.Y.: Avon books, 1971. -304 p.

129. Biryukov N. Russian Politics in Transition: Institutional Conflict in a Nascent Democracy / N.Biryukov, V.Sergeev. Aldershot: Ashgate, 1997. - XI, 329 p.

130. Blok A. La mafia di un villaggio siciliano, 1860-1960 / A.Blok. Torino: Einaudi, 1986.

131. Bolzoni A. Parole d'onore / A.Bolzoni. Milano: BUR Futuropassato, 2008. -41 lp.

132. Bosworth R.J.B. Mussolini's Italy: Life under the Dictatorship / RJ.B.Bosworth. London: Penguin Books, 2006. - xxvi+692 p.

133. Boulding K. The Image: Knowledge in Life and Society / K.Boulding. Ann Arbor, MI: University of Michigan Press, 1956. -175 p.

134. Bourdieu, P. The forms of capital // Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education / J.G.Richardson (ed.). New York, 1986. - Pp. 241-258.

135. Bugge W. The Egyptian religion of Ressurection. OSIRIS / W.Bugge. N.Y.: N.Y. University Press, 1961.-200 p.I203

136. Burkert W. Greek Religion / W.Burkert. Cambridge: Harvard University Press, 1985.-257 p.

137. Burnham J. The Machiavellians / J. Burnham. Chicago: Gateway, 1943. -254 p.

138. Caselli G.C. La storia delle Brigate Rosse: strutture organizzative e strategie d'azione / G.C.Caselli, D.Della Porta // Terrorismi in Italia (a cura di Donatella della Porta). -Bologna: II Mulino, 1984. -Pp.153 221.

139. Cassirer E. The Myth of the State / E.Cassirer. New Haven: Yale University Press, 1946.-327 p.

140. Coleman J. Foundations of Social Theory / J.Coleman. Cambridge: Harvard University Press, 1990. - 993 p.

141. Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital / American Journal of Sociology. Vol.94, 1988. Pp.S95-S120.

142. Collin R.O. Winter of Fire: the Abduction of General Dozier and the Downfall of the Red Brigades / R.O.Collin, G.L.Freedman. N.Y.: Dutton, 1990. - 327p.

143. Croce B. Storia d'ltalia dal 1871 al 1915 / B.Croce. Bari: Laterza, 1928. -263 p.

144. Dahl O. Syndicalism, Fascism and Post-Fascism in Italy 1900-1950 / O.Dahl.- Oslo: Solum Forlag, 1999. 180 p.

145. Dalla Chiesa N. It terrorismo di sinistra // Terrorismi in Italia (a cura di Donatella della Porta). -Bologna: II Mulino, 1984. -Pp.293 330.

146. De Felice R. Mussolini il rivoluzionario / R. De Felice. Torino: Einaudi, 1965.-305 p.

147. Delia Porta D. II terrorismo di sinistra / D.Della Porta. Bologna: II Mulino, 1990.-280 p.

148. Della Porta D. Movimenti collettivi e sistema politico in Italia 1960-1995 / D. Della Porta. Roma; Bari: Laterza, 1996. - 318 p.

149. Delia Porta D., Yanucci A. Mani impunite: Vecchia e nuova corruzione in Italia / D.Della Porta, A.Vanucci. Roma, Bari: Laterza, 2007. -281 p.

150. Di Giovanni C. Light from behind the bars: Letters form the Red Brigades and other former Italian terrorists: true stories of terror, agony and hope / C.Di Giovanni.- Middlegreen: St.Paul Publications, 1990. 158 p.

151. Dickie J. Cosa Nostra: A History of the Sicilian Mafia / J.Dickie. London: Hodder and Stuoghton, 2004. - 483 p.

152. Dinale O. La Mostra della Rivoluzione. Lui: Mussolini / GiovenUT fascista. -10 Marzo 1934.

153. Drake R. Aldo Moro Murder Case / R.Drake. Boston: Harvard University Press, 1996.-318 p.

154. Drake R. The Revolutionary Mystique and Terrorism in Contemporary Italy / R.Drake. Bloomington, IN: Indiana University Press, 1989.

155. Duggan Ch. La mafia durante il fascismo / Ch.Duggan. Catanzaro: Rubbettino, 2007. -308 p.

156. Duggan Ch. The force of destiny: The history of Italy since 1976 / Ch.Duggan.- London: Penguin Books, 2008. 653 p.

157. Easton D. A System Analysis of political Life / D.Easton. N.Y.: Wiley, 1965.-290 p.

158. Einaudi L. La condotta economica e gli effetti sociali della Guerra italiana / L.Einaudi. Bari: Laterza, 1933. - 400 p.

159. Eisenstadt S.N. Patrons, clients and friends: Interpersonal relations and the structure of trust in society / S.N.Eisenstadt, L. Roniger. Cambridge: Cambridge University Press, 1984. - 230 p.

160. Fasanella G. Che cosa sono le BR: Le radici, la nascita, la storia, il presente / G.Fasanella, Franceschini A. Milano: BUR Futuropassato, 2004. - 240 p.

161. Franchetti L. Condizioni politiche ed administrative della Sicilia / Franchetti L., Sonnino S. Inchiesta in Sicilia. Vol.1. Firenze: Valecchi. 1986.

162. Galli G. Mussolini: il destino a Milano / G.Galli. Milano: KAOS Edizioni, 2008.-267 p.

163. Gambetta D. La mafia Siciliana: l'industria della protezione privata /

164. D.Gambetta. Torino: Einaudi, 1992. - 410 p.

165. Gambetta D. Mafia: The Price of Distrust // Trust: Making and Breaking Cooperative Relations / D.Gambetta (ed.). Oxford: Basil Blackwell,1988. - Pp.158176.

166. Garrido E.M. II primo discorso fascista di Mussolini: la traccia dannunziana / Guadernos de filología Italiana. No. 5. - 1998. - Pp. 213-229.

167. Gentile E. Fascismo: Storia e interpretazione / E.Gentile. Roma, Bari: Editori Laterza, 2007. - xi+325 p.

168. Gentile E. Storia del partito fascista (1919-1922): Movimento e milizia /

169. E.Gentile. Roma, Bari: Editori Laterza, 1989. - 518 p.

170. Gentile G. Guerra e fede / G.Gentile. Firenze: Le lettere, 1989. - xi, 309 p.

171. Gentile G. II fascismo al governo della scuola / G.Gentile. Palermo, 1924.

172. Gentile G. La grande Italia. Ascesa e decline del mito della nazione nel ventesimo secolo / G.Gentile. Milano: Mondadori, 1997. - 368 p.

173. Gentile G. Teoría generale dello spirit come atto puro / G.Gentile. Firenze: Le Lettere, 2003.-271 p.

174. Goffman E. Frame analysis: An essay on the organization of experience / E. Goffman. Boston: North Eastern University Press, 1986. - 586 p.

175. Gorgolini P. La rivoluzione fascista: Discorsi Politici di Benito Mussolini / P. Gorgolini. Torino: Silvestrelli & Capelletto, 1923. -148 p.

176. Granovetter, M. The Strength Of Weak Ties// American Journal of Sociology, No.78. 1973. Pp.1360 1380.

177. Harris M. Cannibals and Kings: The origins of Cultures / M.Harris. N.Y.: Random House, 1977. - xii+239 p.

178. Harrison J.A. Prolegomena to the study of Greek religion / J.A.Harrison. -Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1991. 238 p.

179. Hayoz N., Sergeyev V. Social Networks, Civil Society and the Prospects for Consolidating Russia's Democratic Transition / Badescu G., Uslaner E. (ed.) Social Capital and the Transition to Democracy. London: Routledge, 2003. - Pp.46-60.

180. Hirschmann A. Exit, voice and loyalty: Response to Decline in Firms, Organizations and States / A.PIirshman. Cambridge,MA: Harvard University Press, 1970.- 162 p.

181. Katz R. Days of Wrath: The Ordeal of Aldo Moro the Kidnapping, the Execution, the Aftermath / Katz R. - Garden City, N.Y.: Doubleday, 1980. - 326 p.

182. Kuzmin A., Kuzmina E. Modernization: Tradition and Innovation in Modern and Traditional Societies / Cultural Aspects of Modernization in the Former Soviet Union. L.-N.Y.: M.E.Sharpe, 1996.

183. La ceremonia di Brescia / U Popolo d'ltalia, 22 marzo 1928.

184. Leites N. Operational code of the politburo / N.Leites. N.Y.: McGraw-Hill, 1951.

185. Lo Schiavo A. Introduzione a Gentile / A. Lo Schiavo. Roma etc.: Laterza, 1974.-231 p.

186. Lodato S. La mafia ha vinto: Intervista con Tommaso Buscetta / S.Lodato, Milano: Mondadori, 2007. 191 p.

187. Ludwig E. Colloqui con Mussolini / E.Ludwig. -Verona: Mondadori, Verona, 2001.-240 p.

188. Lumbroso G. La genesi ed I fini del fascism//Gerarchia. Ottobre 1922.

189. Lupo S. Storia della mafia / S.Lupo. Roma: Donzelli Editore, 2004. - 339 p.

190. Marinetti F.T. Taccuini 1915-1921 / F.T.Marinetti. Bologna: II Mulino, 1987. -461 p.

191. Mayer A. J. The Persistence of the Old Regime: Europe to the Great War / A.J.Mayer. New York: Pantheon Books, 1981. - xi, 367.

192. McCarthy J., Zald M. Resource Mobilization and Social Movements: A Partial Theory/American Journal of Sociology. Vol.82. 1977. P.1212-1241.

193. Meade R.C. Red Brigades: The Story of Italian Terrorists / R.C.Meade. -London: Macmillan Press, 1990.-264 p.

194. Melucci A. Getting Involved: Identity and Mobilization in Social Movements / International Social Movement Research. No.l. 1988. Pp.329-348.

195. Michels R. Political Parties: A Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy / R.Michels. N.Y.: Free Press, 1966. - 384 p.

196. Mill J.S. On Liberty / J.S.Mill. Oxford: Clarendon Press, 1980.

197. Moretti M. Brigate Rosse: una storia italiana (intervista di Carla Mosca e Rossana Rossanda) / Moretti M. Milano: Oscar Mondadori, 2007. - 270 p.

198. Mosca G. The Ruling Class // Laumann E. O.et al (eds.) The logic of Social Hierarchies. Chicago, 1971. -P.252.

199. Mussolini B. La dottrina del fascism // Enciclopedia Italiana, vol.XIV, Roma 1932.

200. Mussolini.B. La rivoluzione fascista / Mussolini B. Milano, 1934.

201. Mussolini B. Vincolo di sangue//Popolo d'ltalia. 19 gennaio 1922.

202. Mussolini B. Scritti e discorsi. Vol.1-V / B.Mussolini. Milano: Hoepli, 1934.

203. Nicolini N. Croce, Gentile e altri studi / N.Nicolini. Firenze: Sansoni, 1973. -290 p.

204. Oberschall A. Social Conflict and Social Movements / A.Oberschall. -Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1973.

205. Olson M.Jr. Distinguished Lecture on Economics in Government: Big Bills Left on the Sidewalk: Why Some Nations Are Rich and Others Poor // Journal of Economic Perspectives. Vol. 10. №2. 1996.

206. Olson M. The Logic of Collective Action / M.Olson. Cambridge: Harvard University Press, 1965.

207. Panunzio S. La gravita' della crisi attuale // Polémica. Agosto 1922.210. • Pareto V. The Rise and Fall of Elites: an application of theoretical Sociology / V.Pareto. Totowa: Bedminstar Press, 1968.

208. Pelizzi C. Problemi e realta' del fascism / C. Pelizzi. Firenze: Valecchi, Zunino, P.G., 1924.

209. Putnam R. Making democracy work: Civic traditions in Modern Italy/ Putnam R., Leonardi R., Nanetti R. -N.J.: Princeton University Press, 1993. -280 p.

210. Romano S. Giovanni Gentile: La filosofía al potere / S.Romano. Milano: Bompiani, 1984.-350 p.

211. Romano S. Giovanni Gentile: un filosofo al potere negli anni del regime / S.Romano. Milano: Rizzoli, 2004. - 496 p.

212. Sabatini F. An Inquiry into the Empirics of Social Capital and Economic Development// http://www.socialcapitalgatewav.org/eng-cv.htm

213. Salvatorelli L. Nazionalfascismo / L.Salvatorelli. Torino: Einaudi, 1923.

214. Salvemini G. The Fascist Dictatorship in Italy / G.Salvemini. N.Y.: Henry Holt and Company, 1927.

215. Schneider J. e P. Classi sociali, economía e política in Sicilia. Soveria Manelli, Rubettino, 1989.

216. Schneider J. e P. Mafia, antimafia e la questione della cultura // Fiandaca G., Costantino S. La mafia, le mafie. Roma; Bari: Laterza, 1994. P.299-324.

217. Sergeev V.M: The Wild East / V.Sergeyev. Armonk N.Y.: M.E.Sharp, 1998. -236 p.

218. Sergeyev V. Russia's road to democracy: Parliament, Communism and Traditional Culture / V.Sergeyev, N.Biryukov. Aldershot: Edward Elgar, 1993.

219. Smelser N.J. Theory of collective behavior / N.J.Smelser. N.Y.: Free Press, 1962.-436 p.

220. Social Movements. Readings on Their Emergence, Mobilization, and Dynamics / D.McAdam, D.Snow (eds.). Los Angeles: Roxbury, 1997. - 557'p.

221. Stille A. Excellent Cadavers: The Mafia and the Death of the First Italian Republic / A.Stille. London: Vintage, 1996. - 467 p.

222. Structure of Decision. The Cognitive Maps of Political Elites / R.Axelrod (ed.). Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1976. - 404 p.

223. Talmon J. L. The origins of totalitarian democracy / J.L.Talmon. N.Y.: Praeger, 1960.-368 p.

224. Tarrow S. Power in Movement: Social Movements, Collective Action and Politics / S.Tarrow. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. - 271 p.

225. Tasca A. La naissance du fascism: L'Italie de 1918 a 1922 / A.Tasca. Paris: Gallimard, 1938.-296 p.

226. Tasca A. Nascita e avvento del fascismo. Bari: Laterza, 1965. Vol. 1-2.

227. Terrorismi in Italia / D.Della Porta (a cura di). Bologna: Il Mulino, 1984. -353 p.

228. Thought and Action in Foreign Policy / G.M.Bonham, M.J.Shapiro (eds.). -Basel: Birkhauser Verlag, 1977. 189 p.

229. Tilly Ch. From Mobilization to Revolution / Ch.Tilly. N.Y.: Random House, 1978.

230. Trevor-Roper H. The Phenomenon of Fascism // Woolf S.J. (ed.) European Fascism. London: Weidenfeld andNicolson, 1968. Pp. 18-38.

231. Turi G. Giovenni Gentile: una biografia / G.Turi. Firenze: Giunti, 1995. -543 p.

232. Turner V.W. The ritual process / V.W.Turner. Harmondswowth: Penguin Books, 1974.-204 p.

233. Ventura A. II problema delle origini del terrorismo di sinistra // Terrorismi in Italia (a cura di Donatella della Porta). Bologna: II Mulino, 1984. - Pp.75-149.

234. Vivarelli R. Interpretations of the Origins of Fascism // The Journal of Modern History, Vol.63, No.l (Mar., 1991).-Pp.29-43.

235. Volpe G. L'ltalia in cammino: L'Ultimo cinquantennio / G.Volpe. Milano: F.lli Treves, 1927. - viii, 278 p.

236. Uslaner E.M. The Moral Foundations of Trust / E.M.Uslaner. N.Y.: Cambridge University Press, 2002. - 298 p.

237. Wagner-Pacifici R.E. The Moro Morality Play: Terrorism as Social Drama / R.E.Wagner-Pacifici. Chicago, London: The University of Chicago Press, 1986. -279 p.

238. Weber. M. The theory of social and economic organization / M.Weber. N.Y.: The Free Press, 1947. - 448 p.