Возможности применения эго-сетевого анализа для изучения распространения моральной паники (на примере ожирения) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Михайлова Оксана Рудольфовна

• Михайлова Оксана Рудольфовна
• кандидат наук
• 2022

Оглавление диссертации кандидат наук Михайлова Оксана Рудольфовна

Введение

Актуальность исследования и постановка проблемы

Степень разработанности проблемы

Объект и предмет исследования

Цель и задачи исследования

Теоретические и методологические основания диссертационного исследования

Обоснование методов и принципов отбора источников данных

Ограничения исследования

Основные результаты исследования

Положения, выносимые на защиту

Научная новизна исследования

Публикации, выносимые на защиту

Апробация результатов исследования

Список литературы

Приложение А. Статья 1. Кто использует понятие моральной паники?

Библиометрический анализ научных публикаций

Приложение Б. Статья 2. Folk devils or moral entrepreneurs? Gap bridging in the social

studies of pro-ana communities

Приложение В. Статья 3. Возможности применения эго-сетевого анализа для

изучения распространения моральной паники на межиндивидуальном уровне

Приложение Г. Статья 4. Measuring moral panic propagation on the interpersonal level: Case of pro-ana women bloggers

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Возможности применения эго-сетевого анализа для изучения распространения моральной паники (на примере ожирения)»

Введение

Актуальность исследования и постановка проблемы

Моральная паника (МП) - это один из коллективных социальных процессов, возникающих вследствие тревог, испытываемых на групповом уровне1. В ходе этого процесса люди чувствуют сильную обеспокоенность поведением определенного субъекта или группы субъектов, поскольку верят в современную легенду - нарратив о том, что данные акторы существуют и их поведение не соответствуют текущим моральным нормам2. Как следствие, эти моральные девианты (в терминах теории МП - «народные дьяволы») рассматриваются как угроза сохранности общества в его нынешнем состоянии. Широко известным примером подобного рода паники является сатанинская МП, в ходе которой циркулирует современная легенда о том, что во всем мире действует тайная сеть сатанистов, члены которой регулярно проводят жестокие ритуалы, насилуют детей и женщин, похищают людей и совершают другие девиантные поступки. Пик этой паники в Америке пришелся на 80-е гг. 20 века.

Понятие МП одновременно появилось в работах социологического и криминологического характера3, и спустя годы стало использоваться представителями различных научных областей: социологии, коммуникационных исследований, психологии и др. Оно также стало употребляться и в неакадемических контекстах, в частности, в СМИ. В связи с тем, что концепт МП обрел популярность сразу в нескольких дисциплинах, исследователи стали поднимать вопросы о состоянии научного поля, целесообразности ревизии понятия или вовсе отказа от него в связи с особенностями его происхождения4. В

1 GarlandD. On the concept of moral panic // Crime, Media, Culture. 2008. Vol. 4. №. 1. P. 9-30.

2 Victor J. S. Moral panics and the social construction of deviant behavior: A theory and application to the case of

ritual child abuse // Sociological Perspectives. 1998. Vol. 41. №. 3. P. 541-565.

3 McLaughlin E. See also Young, 1971: Marshall McLuhan, moral panics and moral indignation // Theoretical

Criminology. 2014. Vol. 18. №. 4. P. 422-431.

4 McRobbie A., Thornton S. L. Rethinking 'moral panic' for multi-mediated social worlds // British journal of

sociology. 1995. Vol. 46. № 4. P. 559-574. Hunt A. 'Moral panic' and moral language in the media // British Journal of Sociology. 1997. Vol. 48. № 4. P. 629-648. GarlandD. On the concept of moral panic // Crime, Media, Culture. 2008. Vol. 4. № 1. P. 9-30. Altheide D. L. Moral panic: From sociological concept to public discourse // Crime, Media, Culture. 2009. Vol. 5. № 1. P. 79-99. Miller T. Tracking moral panic as a concept. In: C. Krinsky (eds) The

частности, одной из проблем, на которую указывают критики, является недостаточность внимания, уделяемого роли аудитории в распространении МП5. В результате, несмотря на то что МП может передаваться не только через СМИ, но и в процессе межиндивидуального взаимодействия (например, через сплетни), именно воздействие СМИ на аудиторию выступает в качестве первостепенного предмета интереса для социальных исследователей. Такая стратегия изучения распространения МП может давать некорректную информацию о механике явления из-за недооценки роли межиндивидуальной коммуникации, что, в свою очередь, осложняет определение тенденций развития подобных процессов. Соответственно, возникает необходимость в разработке альтернативных способов исследования диффузии МП, в частности, на микроуровне - «от человека к человеку»6.

В данной диссертации предлагается теоретико-методологический подход, который позволит решить обозначенное затруднение в современных исследованиях МП. При этом МП определяется как следствие веры в современную легенду, т.е. убежденности в существовании актора или группы акторов, чье поведение нарушает социетальные моральные стандарты. Не все типы современных легенд могут вызывать МП: в основу МП оказываются только те из них, которые имеют негативный, в некоторых случаях даже стигматизирующий характер. Легенды же, заключающие в себе шутливый нарратив, где не упоминается нанесение серьезного вреда героям, обычно не вызывают массовых страхов и тревог и, скорее, выполняют функцию развлекательной истории, которую рассказывают для поддержания непринужденной беседы7.

С точки зрения методологии, предложенный подход основывается на демонстрации

Ashgate Research Companion to Moral Panics, London: Routledge, 2016; 37-54 p.

5 David M. et al. The idea of moral panic-ten dimensions of dispute // Crime, Media, Culture. 2011. Vol. 7. №. 3. P.

215-228.

6 Во введении термины диффузия, механика, распространение используются как синонимы.

7 Определяя МП через веру в современную легенду, я сознательно опускаю дискуссию относительно дефиниций МП, поскольку данная работа имеет методический фокус. Однако исследователи ставят целый ряд вопросов относительно данного концепта. В частности, в литературе по теме обсуждаются трудности операционализации этого понятия, ценностная окрашенность и необходимость ограничения круга эмпирических явлений, к которым оно применяется см. David M. et al. The idea of moral panic-ten dimensions of dispute // Crime, Media, Culture. 2011. Vol. 7. №. 3. P. 215-228.

возможностей применения эго-сетевого анализа для измерения распространения МП на межиндивидуальном уровне. Эго-сетевой анализ - это техника сбора и анализа персональных социальных связей человека, которая используется в качественных и количественных исследованиях, а также исследованиях, выполненных в традиции смешанных методов. Он уже применялся для анализа диффузии различных социальных представлений, например идеологий / дискурсов / установок8, однако его потенциал для анализа распространения МП еще не был отрефлексирован и уточнен.

Предлагаемый подход к измерению диффузии МП на межиндивидуальном уровне апробируется на примере паники по поводу ожирения. Последнее рассматривается некоторыми исследователями как социально-сконструированная проблема9. В ее формировании на макроуровне считаются задействованными СМИ, государство, научное сообщество, специалисты, занимающиеся общественным здоровьем10. На микроуровне воспроизводству этой МП способствуют индивиды, выстраивающие свою жизнь в соответствии с представлением о существовании такой значимой проблемы как ожирение. Легенда, циркулирующая в ходе данной МП, состоит о том, что полные люди, будучи виноватыми в своей полноте по причине «нездорового» образа жизни, создают серьезную нагрузку на систему здравоохранения страны, а также становятся обузой для своих родственников и знакомых11. Кроме того, они формируют неправильные ориентиры для детей и молодежи, нормализуя наличие лишнего веса. В связи с этим, согласно МП, таких людей необходимо лечить, приводить в форму и всячески способствовать тому, чтобы они похудели и пришли к «нормальному» весу, иначе общество будет продолжать нести издержки, связанные с обеспечением их жизни. Я называю людей, разделяющих подобные

8 Bernhard S. Analyzing meaning-making in network ties—A qualitative approach // International Journal of Qualitative Methods. 2018. Vol. 17. №. 1. P. 1-11.

9 Monaghan L. F., Hollands R., Prtichard G. Obesity epidemic entrepreneurs: Types, practices and interests // Body

& Society. 2010. Vol. 16. №. 2. P. 37-71.

10 Там же.

11 Murray S. Pathologizing «fatness»: Medical authority and popular culture // Sociology of Sport Journal. 2008. Vol.

25. № 1. P. 7-21.

представления, моральными паникерами, а не моральными предпринимателями, поскольку имею в виду не только тех людей, кто распространяет МП осознанно, но и тех, кто делает это непреднамеренно, через воспроизведение знания/осуществление практик, свойственных людям, верящим в современную легенду, которая лежит в ядре данной МП. При этом в число лиц, которых я причисляю к тем, кто составляет аудиторию МП, входят обыватели, которые не распространяют МП вовсе, и те, кто делают это непреднамеренно. Таким образом, мое понятие морального паникера включает в себя моральных предпринимателей, а также некоторых представителей публики, распространяющих легенду нецеленаправленно: например, тех, кто рассматривает анорексию не как болезнь, а как стиль жизнь, то есть идентифицирует себя с про-ана культурой12. Среди подобных лиц и были проведены биографические интервью и собраны эго-сетевые и дневниковые данные.

Итак, данная диссертация сфокусирована на разработке методологии для изучения распространения МП на межиндивидуальном уровне. Такая методология, сделает извлечение информации о восприятии аудиторией паники более валидным и поможет расширить знания исследователей о механизмах ее диффузии. Кроме того, данная работа раскрывает новую область применения эго-сетевого анализа. При этом важно отметить, что распространение МП на межиндивидуальном уровне проходит в контексте комплексной системы источников культурных дискурсов, например СМИ, документов по социальной политике, научной и религиозной литературы и др. В связи с этим, использование эго-сетевого анализа в исследованиях МП в перспективе требует дополнительных усилий по (1) отделению эффектов подобных источников трансляции современной легенды от влияния межиндивидуального взаимодействия и (2) выявлению их кумулятивных с межиндивидуальным взаимодействием эффектов воздействия на индивидуальную веру в

12 Fox N., Ward K., O'Rourke A. Pro-anorexia, weight-loss drugs and the internet: an 'anti-recovery' explanatory model of anorexia // Sociology of health & illness. 2005. Vol. 27. №. 7. P. 944-971.

легенду. В настоящей работе данная проблема обозначается, однако ее более глубокая рефлексия оставляется для дальнейших исследований.

Степень разработанности проблемы

Теория МП является одним из подходов к объяснению появления и воспроизводства девиантного поведения. Авторство понятия и сопутствующей ему теоретической рамки принадлежит двум исследователям - Д. Янгу и С. Коэну13. Приписывание народным дьяволам, рассматриваемым обществом как девиантная группа, ответственности за текущий порядок вещей в ходе распространения МП помогает снятию социального напряжения (канализации накопленных коллективных страхов и тревог за будущее общества). Девиация, в свою очередь, представляет собой важнейший предмет интереса для социологических исследований. Эта тема находилась в фокусе внимания таких представителей классической социологической традиции как Э. Дюркгейм, А. Шюц, Г. Зиммель, Г. Тард, Т. Парсонс, Р. Мертон, П. Сорокин и многих других14. Настоящая диссертационная работа с точки зрения теоретических оснований укоренена в конструктивистском подходе к анализу девиации15, который так или иначе сфокусирован

13 Young J. The role of the police as amplifiers of deviancy, negotiators of reality and translators of fantasy // Images of deviance. 1971. Vol. 37. P. 27-61. Cohen S. Folk devils and moral panics: the creation of the Mods and Rockers. London: MacGibbon and Kee, 1972. - 224 p.

14 Дюркгейм Э. Самоубшство / Под ред. Базарова В.А.. СПБ: Н. П. Карбасников, 1912. - 541 с. Шюц, А. Чужак:

социально психологический очерк // Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. - М.: РОССПЭН, 2004. С. 533-549. Зиммель Г. Экскурс о чужаке / Пер. с нем. А. Филиппова // Социологическая теория: история, современность, перспективы. Альманах журнала «Социологическое обозрение». СПб.: Владимир Даль, 2008. С. 9-14. Тард Г. Преступник и преступление. Сравнительная преступность. Преступления толпы. М.: ИНФРА-М, 2004. - 391 с. Parsons T. The social system. Glencoe, Ill.: Free Press, 1951. Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура / Пер. с англ. Е. Н. Егоровой, З. В. Кагановой, В. Г. Николаева и др. под ред. З. В. Кагановой. М: АСТ, Хранитель, 2006. - 873 с. Сорокин П. А. Самоубийство как общественное явление // Социологические исследования. 2003. № 2. С. 104-114.

15 Goffman E. Stigma: notes on the management of spoiled identity. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1963. -147 p. Lemert E. M. C. Human deviance, social problems, and social control. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1967. - 277 p. Lofland J. etal. Deviance and identity. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1969. - 330 p. Schur E. M. Labeling Deviant Behavior: Its Sociological Implications. New York: Harper and Row, 1973. - 187 p. Becker, H. Outsiders: Studies in the Sociology of Deviance. London.: Free Press, 1963. - 179 p. Dotter D. L. Creating Deviance: An Interactionist Approach. Walnut Creek, Calif.: Altamira Press, 2004. - 345 p. Adler P. A., Adler P. The deviance society // Deviant Behavior. 2006. Vol. 27. №. 2. P. 129-148.

на прояснении социальных механизмов воспроизводства представлений об отклоняющемся от нормы поведении.

Наиболее существенный вклад в развитие эпистемологических перспектив теории МП, помимо ее авторов, внесли такие зарубежные исследователи как Н. Бен-Йехуда и Э. Гуд, Ч. Критчер, С. Холл, Д. Бест, С. Хиер, А. Хант, К. Томпсон, Д. Гарланд, П. Ваддингтон, А. Макробби, С. Торнтон и Ф. Дженкинс16. В отечественной литературе особенно плотно занимались развитием теории МП И. Ясавеев, П. Мейлахс и А. Ефанов17.

Исследование динамики МП является одним из центральных предметов изучения в данной научной области. В большей мере диффузия МП рассматривается в социально-исторических исследованиях и анализе СМИ18. С измерением динамики распространения МП напрямую связан анализ восприимчивости публики (аудитории) к содержанию современной легенды, осуществляющийся с помощью фокус-групп, экспериментов, опросов и этнографии19. Несмотря на то что перечисленные стратегии решают проблему измерения аудитории МП и позволяют оценить восприятие людьми современной легенды,

16 Goode E., Ben-Yehuda N. Moral panics: the social construction of deviance. Chichester, UK: Wiley-Blackwell, 2009. - 299 p. Critcher C. Moral Panic Analysis: Past, Present and Future // Sociology Compass. 2008. Vol. 2. № 4. P. 1127-1144. HallS. Theorizing Crime & Deviance: A New Perspective. London, UK: Sage Publications, 2013.

- 294 p. Best J. How claims spread: cross-national diffusion of social problems. New York, NY: Aldine de Gruyter, 2001. Hier S. P. Moral panic and the politics of anxiety. London; New York: Routledge, 2011. Hunt A. Governing morals: a social history of moral regulation. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. Thompson K. Moral panics. London; New York: Routledge, 2005. GarlandD. On the concept of moral panic // Crime, Media, Culture. 2008. Vol. 4. №. 1. P. 9-30. Waddington P. A. J. Mugging as a Moral Panic: A Question of Proportion // The British Journal of Sociology. 1986. Vol. 37. № 2. P. 245-249. McRobbie A., Thornton S. L. Rethinking 'moral panic' for multi-mediated social worlds // British journal of sociology. 1995. Vol. 46. № 4. P. 559-574. Jenkins P. Failure To Launch: Why Do Some Social Issues Fail to Detonate Moral Panics? // British Journal of Criminology. 2009. Vol. 49. № 1. P. 35-47.

17 Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации: дисс. ... доктор. соц. наук: 22.00.04. Казань., 2006. - 316 с. Мейлахс П. А. Социальная рефлексия наркотической ситуации в Санкт-Петербурге. дисс. ... канд. соц. наук: 22.00.04. Санкт-Петербург., 2006. - 195 с. Ефанов А. А. Моральные паники как фактор социальных изменений. дисс. ... канд. соц. наук: 22.00.04. Оренбург., 2016.

- 179 с.

18 Critcher C., Pearce J. A missing dimension: The social psychology of moral In: C. Krinsky (Eds), The Ashgate Research Companion to Moral Panics. London: Routledge, 2016; p. 371-386.

19 Johnen M., Jungblut M., Ziegele M. The digital outcry: What incites participation behavior in an online firestorm? // New media & Society. 2018. Vol. 20. №. 9. P. 3140-3160. Pearce J. M., Charman E. A social psychological approach to understanding moral panic // Crime, Media, Culture. 2011. Vol. 7. №. 3. P. 293-311. Schildkraut J., Elsass H. J., StaffordM. C. Could it happen here? Moral panic, school shootings, and fear of crime among college students // Crime, Law and Social Change. 2015. Vol. 63. №. 1-2. P. 91-110. Flores-Yeffal N. Y., Vidales G., Plemons A. The Latino cyber-moral panic process in the United // Information, Communication & Society. 2011. Vol. 14. №. 4. P. 568-589.

они обладают, как минимум, двумя значительными недостатками: 1) не дают возможности напрямую изучить процесс включения человека в МП, а также; 2) в них не учитывается влияние социального окружения и его различных сетевых характеристик на восприятие человеком современной легенды20. Данная диссертационная работа направлена на разработку теоретико-методологического подхода, который закладывает предпосылки для преодоления этих недостатков.

В зарубежных эмпирических исследованиях теоретическая рамка МП используется в связи с широким кругом вопросов, касающихся как исторически центральной для нее проблематики (дети и молодежь), так и относительно новых сюжетов (животные, технологические риски, здоровье)21. Российские ученые, в свою очередь, в основном изучают феномен МП в связи с ВИЧ / СПИД22, делинквентным поведением23, детьми и

24

молодежью24. Я рассматриваю возможности применения эго-сетевого анализа для исследования межиндивидуального распространения МП на примере ожирения. Впервые рассматривать этот феномен как МП предложили П. Кампос и его коллеги25. Вклад в развитие этой оптики в наибольшей мере внесли Л. Монаган, Э. Сагуй, С. Мюррей, Е. Рич и Н. Боеро26. В отечественной социологии тела, которую можно считать идейно близкой к

20 Подробнее в статье: Михайлова О. Р. Возможности применения эго-сетевого анализа для изучения распространения моральной паники на межиндивидуальном уровне // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2021. № 2 (162). С. 28-47.

21 Cohen S. Folk devils and moral panics: the creation of the Mods and Rockers. Abingdon, Oxon; New York: Routledge, 2011. - 282 p.

22 Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации: дисс. ... доктор. соц. наук: 22.00.04. Казань., 2006. - 316 с.

23 Макаров А. С. Конструирование социальной проблемы подростковой делинквентности в печатных изданиях

Республики Татарстан: дис. ... канд. соц. наук: 22.00.04. Нижний Новгород., 2007. - 186 с. Мейлахс П. А. Социальная рефлексия наркотической ситуации в Санкт-Петербурге. дисс. ... канд. соц. наук: 22.00.04. Санкт-Петербург., 2006. - 195 с.

24 Омельченко Е. Л. Идентичности и культурные практики российской молодежи на грани XX-XXI в. в.: дис.

... доктор. соц. наук: 22.00.06. Москва., 2005. - 366 с. Городецкая П. И. Социальная интерпретация конструирования защиты прав детей-сирот в трансформирующемся российском обществе: дис. ... канд. соц. наук: 22.00.04. Саратов, 2008. - 128 с. Громов Д. В. «Моральная паника» как механизм развития ряда молодежных сообществ Советского Союза и России // Историческая психология и социология истории. 2012. Т. 5. №. 1. C. 164-178.

25 Campos P. et al. The epidemiology of overweight and obesity: public health crisis or moral panic? // International journal of epidemiology. 2006. Vol. 35. №. 1. P. 55-60.

26Monaghan L. F., HollandsR., Prtichard G. Obesity Epidemic Entrepreneurs: Types, Practices and Interests // Body & Society. 2010. Vol. 16. № 2. P. 37-71. Saguy A. C., GruysK., GongS. Social Problem Construction and National Context: News Reporting on «Overweight» and «Obesity» in the United States and France // Social Problems. 2010. Vol. 57. № 4. P. 586-610. Murray S. Pathologizing «fatness»: Medical authority and popular

подобному подходу к анализу ожирения, особое значение имеют работы А. Подорога, Д. Михеля, И. Кона, В. Круткина, И. Сохань, А. Темкиной, А. Ваньке, Е. Гольман, Е. Омельченко, С. Бардиной, Д. Куракина, А. Кондакова, П. Романова, Е. Ярской-Смирновой, Н. Нартовой, Я. Крупец, Е. Орех и др.27.

Тем не менее, до сих пор в исследованиях ожирения как МП (и в исследованиях МП в целом) практически не представлены подходы, позволяющие изучать динамику распространения МП на межиндивидуальном уровне. Кроме того, имеются сложности с рассмотрением ожирения через призму теории МП в различных культурных контекстах. Вероятно, это связано с тем, что в разных странах степень значимости ожирения как насущной социальной проблемы варьируется: борьбу с избыточным весом далеко не всегда рассматривают как национальный приоритет, и обсуждение ожирения в моральном ключе не находится в фокусе традиционных СМИ. Вместе с тем, представляется продуктивным применение этого подхода (рассмотрения ожирения как МП) к потребительскому поведению на микроуровне, поскольку практики принятия пищи, кормления, выбора продуктов, а также контроля за весом тела при помощи физических упражнений,

culture // Sociology of Sport Journal. 2008. Vol. 25. № 1. P. 7-21. Rich E. 'I see her being obesed!': Public pedagogy, reality media and the obesity crisis // Health (London). 2011. Vol. 15. № 1. P. 3-21. Boero N. All the News that's Fat to Print: The American "Obesity Epidemic" and the Media // Qualitative Sociology. 2007. Vol. 30. № 1. P. 41-60.

27 Подорога В.А. Феноменология тела: введение в философскую антропологию. Материалы лекционных курсов 1992-1994 гг. М.: Ad Marginem, 1995. - 339 c. Михель Д.В. Тело в западной культуре. Саратов: Научная книга, 2000. - 171 с. Кон И.С. Мужское тело в истории культуры. М.: Слово/Slovo, 2003. - 432 с. Круткин В.Л. Телесность человека в онтологическом измерении // Общественные науки и современность. 1997. № 4. С. 143-151. Сохань И.В. Производство женской телесности в современном массовом обществе: культ худобы и тирания стройности // Женщина в российском обществе. 2014. № 2. С. 68-77. Темкина А. А. Медикализация репродукции и родов: борьба за контроль // Журнал исследований социальной политики. 2014. Т. 12. № 3. С. 321-336. Ваньке А.В. Семантика маскулинной телесности в пространстве социальных различий: дисс. канд. соц. наук: 22.00.01. М., 2013. - 227 с. Гольман Е.А. Женская телесность: теоретические подходы и перспективы социологического исследования. дисс. канд. соц. наук: 22.00.01. М. 2015. - 239 с. Pro Тело. Молодежный контекст. Сб. статей / Под ред. Е. Омельченко, Н. Нартовой. СПб: Алетейя, 2013. — 282 c. Бардина С. М. Взгляд, тело и социальное взаимодействие: проблема искаженного восприятия собственного тела при анорексии // Социология Власти. 2016. Т. 28. № 1. С. 35-54. Куракин Д.Ю. Модели тела в современном популярном и экспертном дискурсе: к культурсоциологической перспективе анализа // Социологическое обозрение. 2011. Т. 10. № 1-2. С. 56-74. Кондаков А. Послесловие. Путеводитель по вселенным Джудит Батлер // Батлер Дж. Заметки к перформативной теории собрания. М.: Ад Маргинем Пресс, 2018. С. 219-230. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Социология тела и социальной политики // Журнал социологии и социальной антропологии. 2004. Т. 7. № 2. С. 115-137. Орех Е. А. Феномен лукизма и возможности его социологического анализа // Социологический журнал. 2016. Т. 22. № 3. С. 67-81.

косметических, хирургических процедур распространены сейчас в большинстве стран.

В этой связи в данной диссертации я обращаюсь к группе акторов, конструирующих МП об ожирении на микроуровне в ходе межличностных взаимодействий, которые до этого не рассматривались представителями концепции ожирения как МП в качестве переносчиков этой паники28. Апробация инструментария проводится в исследовании онлайн сообществ людей, относящихся к анорексии как к стилю жизни, а не как к болезни, поэтому релевантными для меня также являются публикации, касающиеся этих сообществ (т.н. «про-ана» культуры). Наиболее значимыми зарубежными работами, посвященными про-ана культуре, являются статьи Н. Фокса, К. Вард и А. Рурке, Н. Боеро и Ч. Паское, К. Бейтс, С. Хааса, М. Ирр, Н. Дженнингс и Л. Вагнер, М. Тойфеля, Е. Хоффер, Ф. Джунне, Х. Сойер, С. Зипфеля, К. Гиль и Дж. Кобб29. В русскоязычной литературе особый интерес представляют статьи Т. Щурко, Д. Литвиной и П. Остроуховой, которые предлагают социологический анализ рецепции элементов данной культуры в России30.

Помимо этого, важными для моего диссертационного исследования являются публикации, рассматривающие анорексию в реляционной перспективе. В классических

31 32

психологических исследованиях31, а также в сетевом анализе32, как отдельном направлении,

28 Подробнее в статье: Mikhaylova O. Folk devils or moral entrepreneurs? Gap bridging in the social studies of proana communities // Deviant Behavior. 2022. Vol. 43. No. 8. P. 912-925.

29 Fox N., Ward K., O'Rourke A. Pro-anorexia, weight-loss drugs and the internet: an 'anti-recovery' explanatory model of anorexia // Sociology of health & illness. 2005. Vol. 27. №. 7. P. 944-971. Boero N., Pascoe C. J. Pro-anorexia communities and online interaction: Bringing the pro-ana body online // Body & Society. 2012. Vol. 18. № 2. P. 27-57. Bates C. F. «I am a waste of breath, of space, of time»: Metaphors of self in a pro-anorexia group // Qualitative Health Research. 2015. Vol. 25. № 2. P. 189-204. Haas S. M. и др. Communicating thin: A grounded model of Online Negative Enabling Support Groups in the pro-anorexia movement // New Media & Society. 2011. Vol. 13. № 1. P. 40-57. Teufel M. и др. A comparative analysis of anorexia nervosa groups on Facebook // Eating and Weight Disorders. 2013. Vol. 18. № 4. P. 413-420. Cobb G. "This is not pro-ana": Denial and disguise in pro-anorexia online spaces // Fat Studies. 2017. Vol. 6. № 2. P. 189-205.

30 Щурко Т. А. Фокусируясь на женской телесности: медики, социологи и женские интернет-сообщества о проблеме «нарушений пищевого поведения» // Журнал исследований социальной политики. 2009. Т. 7. №. 3. C. 381-404. Литвина Д. А., Остроухова П. В. Дискурсивное регулирование женской телесности в социальных сетях: между худобой и анорексией // Журнал исследований социальной политики. 2015. Т. 13. №. 1. C. 33-88.

31 Например, в психодинамических психологических исследованиях: Caparrotta L., Ghaffari K. A historical overview of the psychodynamic contributions to the understanding of eating disorders // Psychoanalytic Psychotherapy. 2006. Vol. 20. №. 3. P. 175-196.

32 Fletcher A., Bonell C., Sorhaindo A. You are what your friends eat: systematic review of social network analyses of young people's eating behaviours and bodyweight // Journal of Epidemiology & Community Health. 2011. Vol. 65. №. 6. P. 548-555.

достаточно давно известно, что окружение человека может быть связано с его установками, практиками по отношению к своему телу и пищевым поведением. Литература, которая раскрывает особенности социальных связей людей с анорексией, а также тех из них, которые относят свои взгляды к «про-ана», включает исследования привязанности и социальной поддержки33. Эти публикации показывают, что люди с анорексией могут испытывать затруднения в общении, чувствовать себя социально изолированными. Также нередко такие люди сообщают о низких уровнях социальной поддержки со стороны семьи и «значимых других».

Кроме того, для моей диссертации важен корпус работ, касающихся разговоров о еде, теле и ожирении (FBF (fatness, body and food-related) talks) в семье и за ее пределами34. Данные публикации значимы, так как они демонстрируют связь между модальностью35 разговоров на упомянутые темы с членами социального окружения и формированием индивидуального отношения к образу собственного тела и, говоря глубже, системы взглядов, которая складывается у человека по отношению к собственному пищевому поведению, а также пищевому поведению других людей. Это важно, потому что частью описанной системы выступает склонность человека к приписыванию моральных смыслов избыточному весу тела36. В свою очередь, такое приписывание лежит в ядре современной легенды об ожирении, которая распространяется в ходе соответствующей МП.

33 Tiller J. M. et al. Social support in patients with anorexia nervosa and bulimia nervosa // International journal of eating disorders. 1997. Vol. 21. №. 1. P. 31-38. Birmachu A. M., Heidelberger L., Klem J. Rumination and perceived social support from significant others interact to predict eating disorder attitudes and behaviors in university students // Journal of American College Health. 2021. Vol. 69. № 5. P. 488-494. Cardi V. et al. Social difficulties as risk and maintaining factors in anorexia nervosa: a mixed-method investigation // Frontiers in Psychiatry. 2018. Vol. 9. № 12. P. 1-10. Okada L. M. et al. Association between exposure to interpersonal violence and social isolation, and the adoption of unhealthy weight control practices // Appetite. 2019. Vol. 142. P. 1-7. Pace U., D'Urso G., Zappulla C. Negative eating attitudes and behaviors among adolescents: The role of parental control and perceived peer support // Appetite. 2018. Vol. 121. P. 77-82. Patel K., Tchanturia K., Harrison A. An exploration of social functioning in young people with eating disorders: A qualitative study // PLoS One. 2016. Vol. 11. №. 7. P. 1-23.

34 O'Dougherty M. et al. Dual conversations: Body talk among young women and their social contacts // Qualitative health research. 2011. Vol. 21. №. 9. P. 1191-1204. Roach E. et al. Family food talk, child eating behavior, and maternal feeding practices // Appetite. 2017. Vol. 117. P. 40-50. Shannon A., Mills J. S. Correlates, causes, and consequences of fat talk: A review // Body image. 2015. Vol. 15. P. 158-172.

35 Примером негативной модальности является буллинг, а позитивной - похвала.

36 RingelM. M., Ditto P. H. The moralization of obesity // Social Science & Medicine. 2019. Vol. 237. P. 1-10.

Несмотря на то что на данный момент исследователями были описаны некоторые особенности как оффлайн, так и онлайн контактов людей с анорексией (и про-ана людей в частности37), работ, которые дают представление о количественных параметрах

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Михайлова Оксана Рудольфовна, 2022 год

Литература

Ефа/тв А (2013). Раалнтне концепта кморальнш: паники.» л социокультурной ретроспективе fj Культура в фокусе паучЕсых лардлнгы. ЛЬ 3-. С. n-ifi.

Althcide D. L (1005). Moral Panic: From Sociological Concept to Public Discourse ff ■Crime, Media, Culture. Yol. 5. № 1. P. 79-99-

Aiiakbar A., СшшаК,, Squaizoni E (201«), The Conundrum of Research Productivily^ A Study on Socicdogirts. in llaly // Scientametrics. Vol. 114. №j. P ¿.59-882.

itaf I (2016). The ProHems with Moral Panic: The Concept's. Limitations ff Krinslty С (ed.). The Ashgate Research Companion to Moral Panics L.: Routledge. P -67-78.

Biliieux L King D. L.r ГЛдшГи 5L. Adiab SL, Birmkn-ftm H„ I loo Long J.t Lee H. Kr Potenzs M. W.j Sounders Д.. Poz/ryak V. (2017). Functional Impairment Matters, in the Screening and Diagnosis of Gaming Disorder // Journal of Behavioral Addictions. Vol. 4. 3- P. 2B5-2Я9.

Cohen S. (2011). Folk Devils and Moral Panics.. L Routledce.

Crse V.r Clapton irairii Af. (2015v Revisiting Mora] Panics. Brutal: Policy Press.

Ctee V.r CJapiotr G., SwrriA M. (аоз-б). Standing Up to Complexity: Researching Moral Panics in Social Work {/ European loumal of Social Irtfork. Vol. 13. № $-4. P i54-j67-

СУтСс^ег С. (200Й). Mora] Panic Analysis: Past, Present and Future If Sociology Compass-. Vol. 2. № 4. P 1127-1144.

Critihe г С, Реагсс, J. (2013). A Missing Dimension: The Social Psychology of Moral Panics ff fCrmsfcy C. fed.). The Ashgale Research. Companion Eo Moral Panics. L.: Rout-ledge. P 371-jBb.

David RofiiaffA-, P^Ieyf^ Hugties J. (ion). The Idea of Moral Panic: Ten Dimensions of Dispute //'Crime, Media, Culture. Vd. 7. № 3. P. 215-22^.

Franc Mm Kroncgger Lr Feriigoj A. C2010). Co-Authorship Trends and Collaboration Pal-terns Li ihe Slovenian Sociological Community ^ Corvinus foumal of Sociology and Social Policy. Vol. l 2. P. 23-50.

Cariatrd D. (2ooi0. On the Concept of Moral Panic Ц Crime, Media, Culture. Vol. 4. № 1

p9-jo.

Grimm R. (2015). The Rise of the German EuroeoepLic Party Alternative fiir Deutschland: Between Ordolibcral Critique and Popular Anxiety // International Political Science Review. Vol. 36. № 3. P. 264-27«.

1 hwt A. 11.947). -Moral Panic» and Moral Language in the Media ff British Journal of Sociology. Vol. 4A. № 4. P. 629-644.

\anc E. A. (2014). «Your a Ugly, Whorish, Slub: Understanding E- bile- if Feminist Media Studies. Vol. 14. № 4. P 531-546.

Kaideioja T. (loiiij. BuJdLng Middle-Range Theories from Case Studies ^ Studies in History and Philosophy of Science. Vol. 7A. P. 25-31.

ffrrnsi^ С f 20ц). Introduction: The Moral Panic Concept ff Krinsky С (ed.}. The Ash-gate Research Companion to Moral Panics. L.: Routlodge. P: 1-14.

KL"5iL\>" /iOCJOLO&F..iL REVIEW. 20(20. VOL. 19. N03 573

Kronegger L., AftiJr Fj Fer/j^qj A.. Lto.refapr.P (2012) Cdlabaration Structures in Slovenian Scientific Communities if Scienlometrics. Vol. 90- W 2. P. 631-647.

MrJiiera i>, J^iij^i,' V" (2020). Towards a Systematic Description of the Field Using KejTvoreU Analysis: Mam Topics in Social Networks, fi Scienlometrics. VcL 123. № l

MasscyD. 5., Duratid I, Pren fi A. (2016). Why Border Enforcement Backfired // American lournal of Sociology. Vol. m..^ 5. P. 1557-1600.

McLaughlin E. (2014). Sec also Young. 1971: Marshall McLuhan, Moral Panics and Moral Indignation if Theoretical Criminology. "Vol. is. .V14. P. 412-431.

McRobbieA., Thornton S. L (1995)1- Rethinking .«Moral Panic* for Multi-Mediated-Social Worlds fi British Journal of Sociology. "Vol. 46. .V1 4- P- 559-574-

jWillr T (zoit). Tracking Moral Panic as a Concept If Krinsky C. (ed.). The Ashgate Research Companion to Moral Panics. L.: Routledge. P. 37-54.

Maood S. \Y. (2017). Making Sense of Moral Panics: A Framework for Research.. Cham: Springer.

Morgan G., DagistanH S., Martin G. (2010). Global Fears* Local Anxiety: Policing, Coun-terterrorismand Moral Panic Over ..flikie Cang Warsn in New South Wales fi Australian New Zealand Journal of Criminology. Vd. 4y № 3. P. 580-339.

Rodger J. I. (2012). LoicWacquant and Norbert Elias: Advanced Maiginality and the Theory of the De-civilising Process f! Sqwrrcj P. Lea L (eds.). Criminalisation and Advanced Marginality: Critically Exploring the Work of Loic Wacquant. Bristol: Policy Press. P. S7-106.

Scgool jY. K., Goforth A. N., Bowman N., Pham A. CzoiS). Social Networking Practices in School Psychology: Have Moral Panic Concerns Been Overstated? ff Journal of Applied School Psychology. Vd. 32. № 1.66-fli.

Scnfl T. M., Baym N. K. (2015). What does theSelfie Say? Investigating a Global Phenomenon fi International lournal of Communication. Vol. 3. P. 15^-1606.

Taylor C {2014). Investigating the Representation of Migrants in the UK and Italian Press: A Cross-Linguistic Corpus-Assi sled Discourse Analysis if International [our-nal of Corpus Linguistics. Vol. 13. № 3. P 368-400.

Thompson B.. Greek C (2012). Mods and Rockers, Drunken Debutants, and Sozzled Stu-denls: Moral Panic or the British Silly Season I ff SAGE Open. Vol. 2. № £ P 1-13.

Vngxr £ (2001). Moral Panic versus the Risk Society: The- Implications of the Changing Siles of Social Anxiety ff British Poumal otf Sociology. Vd. 52. 2. P 271-2.31.

Van Wjjfjcfj IC, Gcrjieniic Rejiwri /. L, Patinci K. C201A). Bibliometric Analysis of Safety Culture Research ff Safety Science. Vd. 10B. P 24B-25B.

WarfB. {2014). High Points: An Historical Geography of Cannabis fi Geographical Review. Vd. ioj. № 4. P. 414-438.

Young J. (2003). Moral Panic: [Is Origins in Resistance, Ressentiment and the Translation of Fantasy inlo Reality fl British [bumaJ of Crimindo^y. Vol. 49. * 1. P 4-16.

Z71 CQLUIQ.lQnnEUiOE 0EQ3FEHI [E. 2KO. T.18.

Who Uses the Moral Panic Concept? A Bibliometric Analysis of Moral Pa ink Scientific Literature

Oxana Mikftaylova

Pili s:Ldin_, PistiTH AssisL:nL (jeriLerHer Modern (inild-iscd Hes<ard\Natnnal FiSianhLnive-riny— hfighcr Sdnol ivf LcriDrnici

Aodrajs: Myaanitjkjpa stL^ctMojcaiiA Russi-sn Fide rat an loicoa E-mail: caarumilthailrwaftgrnaiLoain

Ir this paper, the bibliomelricapproach was used forthe investigation research fieW organized around the concept of moral panic To examine the current condition of the moral panic field,, we analyzed tlw paper- published in the WoS from 1972-2019. As a result of our study, the thematic areas, and the most irfljertia actors in the held were revealed and described. Today, the moral panic filed is dominated by sociologists. Among tlw leaders in termscf citations are iiiii iiiia fn ■! ■ ilinh ■ Ijii il 1 iwmii "llii shows, that there is an economic inequality in the production of papers.The most cited are publications oeveteo to onine studies. The results of this research demonstrate that there is no noticeable erosion among theempirical contexts, nhere the concept is used because children and youth are still the most popular ot^ject of moral panic studies. They are the classical objects tar moral panic papers. At the same time, it could be argued that this field its still inthe process of development because the theoretical and empirical papers, that prevail are connected with the integration oFthe moral panic thecry with other theories and concepts. We suppose this-approach to the conceptual analysis developed in this paper could be useful For the revision oF other fields developed around controversial concepts in sociology.

Keywords moral panic, moral panics, b< bliometric analysis, concept, conceptualanalysis References

AliakbarA^, Casnici H., Sq uazzoni F. ¡¿aiajThe Conundrum of Research Productivity: A Study on

Sociologists in Italy, ia'enfcmet^ci, 114, no3, pp. Og Hi Altheide D. L teoo£i Moral Panic From Sociological Concept to ftrblic Discourse. Lr.'Pit Atedfci,

Q/Jtune, ■vol. 5, no \ pp 79-39. Best A (J016J The Problems with Moral Panic The Concept's Limitations. Tih e A tih pjie files to n±

CfflT^onim io Iforirf ftmfci (ed C. KrinskyX London: Routledge pp. 47-7S, Billieux J., King D.L,HqudiiS.,AchabS.,Bowden-lones H., ftaiK, Long Lee H. IC, Potenza M H., Saunders- J. ft, Pom yakV. 12017) Functional Impairment Matters in the Screening and Diagnosis rf Gaming Disorder. loumj) of Bebaviotai Addictions, vol no j pp Cohen £. I.johIi foftUeviTjami Moraf Aortic, London; Routtedge. CreeV., □aptonG, Smith M. I1015) flti/i'srltrig AtoraJ ftmrci,. Birsbol: fclicy fress. CreeV. E, Clapton tL, Smith M. 1:20161 Standing Up to Complexity: Researching Moral Panics in

Social Work. Eu/cptcn-iitjnn-iji1 ofSotiai Htorfr, ■vol. 19,110 3.-4, pp. i^-iti?. Critcher C-Uooej Moral fanic Analysis: test. Present and Future. SociotogyCcn^MSi.v01.^1104, pp. 1127-1144

Critcher C^fleance, I (ioijJ AMissrig Dimension: The Social Psychology of Moral funics.The

.Arihijfte fessrcfi Gnqpnuri fn Wcra1 ftrn.a (ed C Kririsky), London: Routledge, pp 371-336. David M., Rohloff k, PstleyJ., Hughes JH2011) The Idea of Moral Panic Ten Dimensions of Dispute.

Crime Atednq, Cuftore, vol. 7,110 3, pp. 115-2113. Efanov A. (2019) Razyitiyekontsepta'rnoralViyyepanikrv sotsiokul'turnoy retrospective [Development of the "Moral f^iic" Concept in a Sociocultural Retrospective!. tfufturavfcAuie [xmctwrykh paradigm, no 9, pp. n-iS. Franc M., ICraneggerL, Ferligoj A.(soioj Co-AuthorshipTrendsand Col I a bo rat ion Patterns in the Slovenian Sociological Co mm imrty. Corvibus Journal of Soaofogrond 5dritrf Policy, vol no 2, pp. 29^50.

ЖПДИИ О СIО LO ЫС-iL REVIEW. ЖО. VOL. 19. ХОД 375

Garland D. СзооЩ On the Concept of Moral fane. Сгг.та, Media, Cufritfe, ml 4,1101, pp. 9-30.

Grimm H. :joi5)~heP'ie-orthi German Euiosceptk Party Alternative fil Ceut=ci and: Between Ordoliberal Critique and fcpular Anxiety Ibfef/raiiLvm/ Poft'ft'mi/ ScienceReview, vol. ¿б, no j pp. ¿¿4-271*.

Hunt A. (1997] "Moral fane" and Moral Language in the Media. ¿т,1;:-У. ¿'ямг.х! of Sodology. vol. щ. no 4, pp.6i-5--ti4fr.

lane E А. №4>"YauraUglyjWhDrish.£lLit": Understanding E-bile. Feminist Medio Studies, vol 14, no 4 PP-5J1-546-

Kadesoja T.;ioia! Guild ing Middle-Range Theories from Case Studies. Studies in Historyand Philosophy of Science, vol. je, pp. 23-^1.

Krinsky С tioiji I introduction:Hie Moral Panic Concept. ТЛе .feh-qate Дежлсп Conn portion to Mwaf Panics [ed. С Krinsky", London: Fioudedge.pp.1-14

Krone-:-: sr L . Mali F., Ferltoj A, Doreian P taoi2j Collaboration Structures in Slovenian Scientific Communities. 5с|'епСатаГли. voL 40. no 2 pp. 631-647.

Maltseva D, BalagsljY (1020J Towards- a .Systematic Description of the Field Using Keywords Analysis: Main Topics in Social networks, Screnrometrif.s.vDl.iy, no ir pp. 357-302.

Masses D. S^ IXjrand JL, Ртеп К. A. (2016I Why Border Enforcement Baitinred. .4jtimam Joumaf of Sociology, vol. izi, no fP- 1557-itioa

McLaughlin E12014! See also Young, 1971: Marshall McLuhan, Moral Panics and Moral Indignation. Theoretical Criminology, t*>L ii, no 4, pp. 432-431.

McRobbie A., Thornton S.U19»} Rethinking "Moral Panic" for Multi-Mediated Social Worlds. British Journal of Sociology, vol. 46, no 4, pp. 359-574.

MillerT.iioieiTracking Moral Panic as a Concept. The AsfoguteJteseo.^-C&T^m'OTCoiroi^flaiiia [edС Krinsky;-, London: Rou1leog±. pp.37-y.

Monod £. W. (2017J Mating SenseofMoroi funics: A ЯлаппеичэтА for Research, Cham: .Springer.

Morgan ii, Ca:i stanl i £., Marti n G. uoio) Global Fears. Local Anxiety: Policing, Counterterrorism and Moral fankOver'Bikie Gang Wars'in New South Wales. Aus,Irafat i4LeZ&ilan6 Jouma! of CraminDfctjy, №1.43, no j, pp. 5130-599.

Rodger J.J. 12012} LdTcWaaquantand MorbertElias: Advanced Marginality and the Theory of the DfrCivilising frociss. Criminalization and Advanced Marginality: Critically Ёиркшд riw Wfank of totkWxqiAintleds.P.Squires, J. Lea}, BristoL Policy fress..pp. 67-106.

Segod N. К..С-ororth A N.. Bowman N.. Pham A. £0161 Social Networking Practices in School fcycholagy:Have Moral fanic Concerns See n Ov е r it a ted 7. J™ ггал1 trfjF^fcri icih cci1 Ftychripgr. wl.31, П01.66-Й1.

SenftT.M^ Gavn N. K.^oij-'ATat does theSelfieSayMnvestigating a Global Phenomenon. lbtemo^LVMfJoi/mafofCommmicDtTon,VDl.9, pp. 15^4-1606.

TaylorC. 12014] Investigating tht Representation of Migrants in the UK and Italian toss: A Cross-Linguistk Corpus-Assisted Discourse Analysis. /лгнтиЯрапа) Jctirntrf of Corpus tin jurat-io, t*>L 151, no 364-400.

Thompson E , Greek С Uoi^J Mods and Rockers, Drunken Debutante.-and Sozzled Students: Moral fenic or the British Silly Season?. SAGE фкл, н1 ir no 3, pp 1-13.

UngarS.12001} Moral Pank wersusthe Risk Society: The Implications of the Changing Sites of Social Anxiety, flrirtifr Jour™/ of Sociology, voJ. 110 2. pp. 371-291.

Van Nunen Id, Genserik ReniersJLL^ PonnetK. uai£J E blionretric Analysis of Safety Culture Research. sjiefyideftoe, vol ioS. pp. 244-25^.

Warf 8.(20141 High Points: An Historical Geography of Cannabis. fieognqpl^f Review, vol. 104 п04,

i-iHjnq JL (2009) Moral Pank: Its Origins In Resistance, Ressentiment and the Translation oF Fantasy into Real ity. British Journal of Criminology, voL 49, no l, pp 4-1й.

Приложение Б. Статья 2. Folk devils or moral entrepreneurs? Gap bridging in the social studies of pro-ana communities

Mikhaylova O. Folk devils or moral entrepreneurs? Gap bridging in the social studies of pro-ana communities // Deviant Behavior. 2022. Vol. 43. No. 8. P. 912-925.

DOI: 10.1080/01639625.2021.1937753

Разрешение на копирование: Согласно https://authorservices.taylorandfrancis.com/research-impact/sharing-versions-of-journal-articles/ автор статьи может использовать полную журнальную версию статьи в своей диссертации при условии, что указан DOI статьи.

In moral panic studies, pro-ana communities are usually considered folk devils. Namely, pro-ana culture is investigated as an object of 'moral crusades' led by scientists, physicians, activists, politicians, mass media, parents and many other social actors concerned about the epidemics of restrictive eating disorders. In this paper, I put aside this strand of moral panic research and discuss the role of pro-ana communities as facilitators of moral panic to bridge the macro-micro divide in scientific investigations of the pro-ana phenomenon. I propose to examine pro-ana people as entrepreneurs of the moral panic over obesity. This means that pro-ana communities can be analyzed as creating and spreading contemporary legends on obesity in their communication processes. Furthermore, I discuss and exemplify the roles of pro-ana people as amplifiers, supporters and enforcers of this panic. In addition, while reconnecting micro and macro levels in the explanation of the pro-ana phenomenon, I contribute to the development of moral panic theory, as the application of the concept of 'moral panic' to pro-ana communities facilitates niche formation in biomedical social research.

deviant Iwhovlor

IJ Routlcdgc

3 * Lj-iiilH-i

Deviant Behavior

ISiN: (Print] [Qnirrw) Jnurral tMnnrpcgi: httpsiV/wHmi.tandFoiilin^iiDni/lDiy'udbhaO_

Folk Devils or Moral Entrepreneurs? Gap Bridging in the Social Studies of Pro-ana Communities

0x3 na Mikhaylova

To cite this article: Dxana Mikhaylova (2021}: Folk Devils or Moral Entrepreneurs? -Gap Bridging in the Social StutSes cf Pro-ana Communities, Deviant Behavior, DOI: 10.10EC№ 1639635.2031.1937753

To link to this article: https://doi o -g/10.1030/01 639625.201: 1.19377S3

(ffi : uDlishec onlirE: ' 0 Jun 2021.

or Suhmityour artide Cc this journal R"

liiii Article views: 49

Bl View related articles B"

• - « View Crossmark data -i

=ull Terr-s & Conditions of access and use can he found at http£:Wwww.tandfic nli ne.cDm/acri adjournal lnformaticin?jou malCDdp=udbh2Q

DEVIANT El H"\'ICF

RoutJedge

IWUriiOiv

Folk Devils or Moral Entrepreneurs? Gap Bridging in the Social Studies of Pro-ana Communities

Ok3H3 Mikhaylov3

tenter :nr Modern Childhood Research. HSL .......... Hohbv, Ruslai Hihi

In moral panic stuies, pro-ana communities are usually considered folk Fletetved 17 October KID devils, Namely, pro-ana culture is investigated as an object of "mural cru- Aioepibd №Mjy 2021 sades' led by scientists, physicians, activists, zc itmans mass medi a. parents and many other social x№ concerned about the epidemics of restrictive eating disorders. In this paper, I put aside this strand erf moral panic research and d tsouas the role of pro-ana communities as facilitators of moral panic to bridge the macro-micro divide in scientific investigations of the pro-ana phenomenon. I propose to examine pro-ana people as entrepreneurs of the moral panic over obesity. This means that pro-ana communities can be analyzed as creating and spreaAig contemporary legends on obesity» their communication processes. Furthermore, I discuss arid exemplify the roles of pro-ana people as amplifiers, sif>porters and enforcers cf this panic. In addition, while reconnecting micro and macro levels in the explanation of the pro-ana phenomenon, I contribute to the development of moral panic theory, as the application of the concept of 'moral panic' to pro-ana communities facilitates nidie formation in biomedical social research.

Introduction

The macro-micro divide of social theories - the disconcert between macro (e.g. structural, systematic} and micro (e.g. behavioral, cooversationa]) explanations (Turner-and Markovsky 2DD7) - is ooeof the mocl significant issues discussed vcithin social sciences. Macro and micro levels of explanation do not always need to be Linked because some pbeoomeoa observed by soda] scientists are mostly determined by one-Le vd factors. However, in other cases, such disconnection can lead to reductionist, incomplete understandings ad" social life when multilevel sociaJ phenomena are explained by a bmited scope of factors.

In this paper, I aim to bridge the gap between macro and micro explanations of pro-ana culturc.1 I define the macro-micro-drvide asan opposition between societal and individualistic explanations cf the pro ana phenomenon. Hie pro-ana coramuolty is the onbne community of people who tread anorexia as a lifestyle (Fox, Ward and O'Rourke 2005). These communities locludc thinspiration, tips and tricks (weight loss, and secrecyh deception, purging), writings thai glorify eating disorders and Lists of commandments of the 'ana religion'; indeed materials in these groups take on religious overtones., with the personification of rati og disorders (Sharpe ft sL ZD 11). Some authors note the intersectloo of such groups with others concerned with self-harm, depression and suicide (Clog and Garvey 2D13)l

This paper first briefly desciibes how pro-ana culture emer-ged and sought to position itsdf io the space of discourses thai tend to control buma.n bodily and eating practices. Then, a definition of moral

CONTACT Dun Mttujfcm ^ Dunsnfthdwiegmdmfn Û Faority of i-odJ SAms, Carter frr Mwfcni EhUchood HÏKHCK HŒ Unlvmlty, MraHilftfcip jtr, 2D, HDHDW 1CDDQ (SesTïn FrderaHnn

'I Intentionally lie 1he words '( j rure' arc 'mmmjrrti«-' bccaiEe tlx pmdkts cf pro-jna d<: nor :irT::pcrd In other

concepts such j l'ai: culture' :"id 'court emftu re rwtfd-i arc typteally <-std to ikmcmie inlerthir derail sodaJ practtcts ThL problem was artlcubbed lh preufcxE. dudlts >.g. G es ID16|i jnd.. I arg je, rKLlrK f j1 -per Lnnslderïtlnn. Fraies flraji UC

ABSTRACT

ARTICLE H STORY

2 @ olIHUMUMI

panic is proposed thai clarifies Ms connection with contemporary Legend. This helps to recamstrxKl the aspcc of mora] panic theory that car. be- used lo measure (he dynamics of nic-Tal panics. l:ina]ly, a inora] panic approach to the pro-ana phenomenon is presented, justified atm: lined and discussed.

Tti« emergence and development of pro-ana culture

E'to ana culture tus gone through significant ideological and structural transformations aver time to prevai] over competing definitions of ttie human body and control ideologies ftiobb, 20 La). After multiple attempts at censorship., many such communities continue (o exist on (fie web. but they are dispersed and try to avoid using words connected wiLh (he menta] illness 'anorexia' so as not to be easily discovered. In addition, the symboii.es of these communities ^as largely coraraodified by marketers and used in neoliberal feminist thought to advance its activist agenda. Therefore, pro-ana ■culture has had to he reborn Ln new structural forms and seels a new ideological core distinguished from marketers, feminists, pro-recovery communities and other mostly female-, health- and body-oriented online and offline cultures. Nevertheless, the medica] community Mill mainly opposes pro ■ ana cidtLine^ pro-ana people, conversely, do not express direct and strict resistance to medical discourse (Bales 2015). Some pro-ana people instead use medical Language and advice from physicians to reinforce : heir identity. Being officially diagnosed by a physician., for instance.. Ls considered a sign of piu-ana Legitimacy. Howevech the current agenda of pro-ana people is not monolithic. Empirical papers focusing on the analysis of pro-ana culture materials show that there are many shades to being pro-ana - from being 'not fai to playing a game and performing ritual starvation to become purer (Ging and Garrey 20 IB) -, and these meanings continue lo multiply and diversify'.

Since the emergence of the pro-ana phenomenon in the early 1990s (Ging 2C20'i. multiple explanations for its existence have been proposed (Fox* Ward, and O'Bourtce 2M5). The lerm 'explanatory mode]1 Ln relation to health and iUncss was introduced by A. Kkinrnan. This anthropologist and physician understood it as the 'nofrativEfronnworks used t>y¡oy and professional people Wr«rir>f and non-Western, modern and pre-modern, to make sensr of disease or other abnormal experiences or behaviors' (Fox» Wand, and O' Bourke 2005c 94é). Explanatory models usualLy comprise five aspects: JJ .I aetiolo^: 2J onsrJ of symptoms; 3) pathophysiology, 4) coarse of ¡¡buss (mcirtding rJtf type of sick role - acute, chronic, impaired - and severity of disorderJ; and 5) treatment' ÍKIeinmaru Eisenbergj and Good 197Bc 147). The macro-micro divide in these- models implies that the five aspects are explained by either micro- or macro-level factors, not by their combination. For example, when the probability lo develop lung disease is explained only by air quality (e.g. chemical composition), persona] habits such as smoking frequency, Including passive smoking, are not taken into consideration. Similarly, macro explanations of pro-ana seem to be disconnected from micro explanations. Psychological, medica], religious and communicative accounts identify the factors that contribute to the formation of pro-ana auHure at the level of the individual (micro explanations). Some do not even distinguish between diagnosed anorexia and pro-ana culture. Cultural and feminist explanations, in turn, describe factors at the societal level, such as media influence or the patriarchal regime (macro explanations). Although authors who promote different models of pro-ana explanation are in communication with each other and acknowledge the existence of alternative accounts (C^asilli,. Tuhare. and Any a 2012), it seems thai few approaches integrate macro- and micro-Level explanations of pro-

Additionally, it should be noted that il is usually argued that social media creates moral panic around pro-ana communities, portraying them as folk devils (Burke 2009; Gobb 2017). In (his paper, I show that pro-ana groups can be regarded as moral entrepreneurs involved in the spread of the moral panic over obesity. Such an approach, I argue, can help to integrate macro- and micro-level interpretations of pro-ana culture. This paper was inspired by the classification of moral entrepreneurs involved in the obesity moral panic (hat was carried out by Monaghan and bis colleagues ■: Mona pan. Elollands and Pri (chard, 2D1Q). These authors claim (hat several individual and collective acton contribute to the propagation of mora] panic. Among them, (hey construe dieters as self-

cnlrepreoeurs. 1 suggest that the coif of pro-ana people Lo moral panic is more nuanced than thai of dieters and demonstrate this based on articles written about pro-ana communities.

Explanatory models of pro-ana communities in sodal and medical sciences

Е'то ana communities arc complex phenomena that are investigated by researchers from different scientific disciplines: psychiatrists, psychologists, sociologists, feminists and. communication scientists. Unsurprisingly, various explanatory models have been formulated in these disciplines. Commonly, scholars mention Ave models explaining pro-ana: psychological, cultural., medical, feminist and the lifestyle choice explanation (Fax, Ward, and O'Rourfce 2005). The first four models arc die because they negatively evaluate anorexia and pro-ала culture; whereas the last one tsernic, as pro-ana culture is portrayed neutrally and positively by pro-ana. people-themsdves. To illustrate this major difference between existing models, I wilt briefly present their characteristics, starting with the etic ones.

Etlc models of pro-ana explanation

As previously mentioned, medical, psycho-social, socio- cultural and feminist accounts constitute etic explanatory models of pro-ana. The medical model represents pro-ana culture as a biological or mental problem (Abraham and Llewellyn-Janes 2DD1}. The psycha-social mode], meanwhile, treats anorexia as a dysfunctional reaction tn developing sexuality or as the result of family relations (Berg et ai 2002). The socio-cullura] model explains the formation of anorexia by the influence of the media and celebrities (Harrison 2000}. l;inaJly, the feminist model portrays anorexia, as the consequence of women's oppression of the viewing of sexist imagery and of cultural influence (MacSwcen 2013).

Emlc model of pro-ana explanation

The lifestyle choice model of anorexia is only one model that belongs lo the spectrum of the neutral and positive evaluations of anorexia. It defines pro-ana as the result of a difficult life situation, describing it as helping individuals manage dangerous aspects of their lives (Fox, Ward, and O'Hourke 20031.

In addition to the divide in normative evaluation between ernicand etic models explaining pro-ana, other conceptua] and linguistic differences are Important to oalt First, to reinforce the positive evaluation of pro-ana in the lifestyle model, anorexia does not equate to pro-ana. That is. anorexia is considered a meota] illness and pro-ana culture is treated as a lifestyle inspired by the esthetics of people diagnosed with this menial illness. Ihis means that pro-ana people are not necessarily officially diagnosed with anorexia; they may simply be inspired by the images of people with eating disorders (Boero and Pascoc 2012; Giles 2D It; E laas et aL 2011).

Second, the conceptual distinction between anorexia and the lifestyle model of pro-ana. culture presupposes the use of specific language in the discussions of anorexia. Roberts Strife and Pidurd showed that, in written sjrach about pro-ana, pro-ana people employ more active language than advocates of the rncdical model (etic explanation], tfto tend to portray anorexia in a passive light, representing pro-ana people as victims of the eating disorders cpitmic (Roberts Strife- and Richard 2011).

Additionally, 1 want to describe two other models that have oot yet been outlined because they emerged recently (rcbgious and communication). These models, in my opinion, are etic because they were formulated by researchers; however, they do not portray pro-ana negatively and could thus be considered as falling, normatively spealdng between emic and etic models.

Religious model of pro-ana explanation

The authors formulating the religious model define pro-ana as a religion because the content of these groups has religious tones. Namely. membership in these communities is tightly connected with the

4 @ О Ч <HA4lJQVA

belief in Die main deity 'Ала1; consequently, to explain their existence, pro-ana groups should be studied jr. religious communities. A case Ln point is the research of Stapleton, Evans and Rhys (Stapleton, Evans, and Jihys 2019), who identified three main themes connected with Ana as a deity in рта-ana groups: 'committing to Ana'. 'Ana following" and 'Ana as a loving a punitive deity'. The personification of anorexia in pro-ana. communities helps form perianal tics with the deity. In Linn, the relationships created between Ana and pro-ana people are subordinate, and these people rdy on her guidance. This belief increases pro-ana people's motivation to pursue the pro-ana. Lifestyle. Besides, pro-ana communities exhibit other religious traits, painting 'Ana as a rfniryrfood as a devi!, hunger as lemptaJioHr eating aj sin and fat aj the inqgtfj of sin' (StapGelon, Evans, and Rhys 20] 9: 323).

Communication science model of proband explanation

Those who approach pro -ana groups from the perspective of communication science study the various aspects of communication between рга-ana people. Haas and his colleagues, for instance, applied grounded theory to pro-ana communities to examine their communicative strategies. The scholars identified eight communicative strategics and four themes: (J J со-стйгнс(ггщ ли ana personal identity, 2) seif-loathing ana; 3) advising ana-r andr 4) group ana encoura^mcnV (Elaas et al. ZD! I). In addition, the 'Online Negative Enabling Support Group' modd was formulated. ] L consists in an exchange of mediated anonymous disdosures, co-construction of negative behaviors as positive behaviors, expression of lips and techniques to enact negative behaviors, uncontested sdf or other negative expressions, expression of cohesion through group encouragement and affection, and reconstruction of mediated weak-tie support into strong-tic support.

Critique of pro-ana scholarship

The etuic and Clic models of pro-ana explanation differ in evaluations and conceptual andlinguistical features; however, the representatives of these models do acknowledge each other. itiasiDi, Tubaro, arid Araya 2011) demonstrated. ■□ their study oflitcrature on the pro-ana andpro-mia (groups which promote bulimia as a lifestyle option! groups, that there is no divide between the clinical and social science accounts of these culLures.

Nevertheless, several models of pro-ana explanation have been proposed and some scholars have formulated a critique of the pro-ana scholarship. (Giles 2016}. who investigated pro-ana studies since the emergence of the phenomenon, claimed that pro-ana fetisbiied by the media and the psychiatric diagnosis of 'anorexia' are different discursive objects. He identified four misconcqrtions on pro-ana in studies on this phenomenon. First, pro-ana is treated as health misinformation. However, the proana model explaining anorexia is not concerned with being healthy while being pro-ana. These communities resist the medical constructs of health and illness. Second, pro-ana is seen as an underground, radical movement. Nonetheless, pro-ana culture is fragmented. These communities comprise people who hold varied definitions of pro- ana and cannot be taken as a cohesive social movement with a radical agenda. Third, pro-ana is presented as a media product. Although there is an exaggerated media reaction around these communities, they are not imaginary and do exist in reality. Fourth, pra-ana communities are claimed to be against, recovery. However, their members have various positions on the necessity to recover from anorexia. Beyond all the models proposed in the scientific literature, Giles suggests looking at pro-ana sites as media products, historically endemic to the Internet (these communities do not exist offline). These sites are fragmented in the online space and sometimes overlap with the opposing discursive object (recovery sites).

Besides the critique of pro-ana studies connected with the misunderstanding of the phenomenon (see Giles above), an additional critique has been formulated from an intersectional perspective. Given that anorexia is considered to be widegjread among white middle-class young women, other pro-ana social groups are under-researched. (SchoU 2017)b for example, accuscs pro-ana studies of race-blindness. Her ethnographic work on the pro-ana TouTube

channels of Black women showed that they, Like their While counterparts, regard a thin body as Ideal.. Moreover, (hey are annoyed by the common understatement of Ihe prevalence of eating disorders among BLack women. The author interprets the desires of BLack women to be anorexic as a journey toward White privilege.

Although 1 agree with this critique, I argue that there is an additional fundamental problem with the current explanatory models of pro-ana these models address either macro- or micro-social levels and reproduce the classical problem of the macro-micro divide. This means thai they mostly do not establish a connection between macro arid micro levels of pro-ana explanation. For instance, the feminist model, an example of the macro explanation, argues that the patriarchal order forces women to adopt a pro-ana lifestyle However, the micro-processes through whidi a pro-ana lifestyle is acquired and membership io the pro-ana groups is pined are not discussed Conversely, the psydiological model of pro-ana highlights factors such as socialization issues, but the pro-ana community as a cultural phenomenon is not Investigated and the reasons for the emergence of this collective actor and activity are not provided. Therefore* the disconnectedness of the two levels leaves unexplained the ways that the big narratives formed by social institutions become internalized arid translate into the practices of pro-ana people. Thus»the influence of the Interactions between pro-ana people and their understanding of pro-ana culture are artificially separated from the bigger picture of cultural discourses on body weight.

To address this problem, [ will show how the formation of Ihe online pro-ana community can be explained as a result of the spread of contemporary legends. The moral panic model of pro-ana explanation bridges Ihe macro-micro divide while presenting pro-ana communities In multiple roles* referring to both macro and micro levels of the social reality. First* however, 1 will detine moral panic and devote the next section of this paper to this phenomenon.

Moral pan к as belief In a contemporary legend

Moral panic studies are often criticized for the lack of concreteoess in the definition of this very concept (Best 201ф. To address this problem, many definitions were proposed after Cohen and Young, the coiners of the term (Cohen L972r Young ZCKW). That is, the theory of moral panic was defined in connection with moral regulation (Critcher 200ft}» risk (Ungar 2001), dviliiaiion (Rohloff and Wright 2010}, Bourdieu's concepts of field and hysteresis (Dandoy 201Б), moral euphoria (Hinders and Wood 2015), class (Young 2009% sociology of social problems (Ben-Yehuda 19ВЙ} and social psychology (Critcher and Pearce 2D 13). Elowever, none of these definitions clarified the connection between contemporary Legend and moral panic. This clarification is necessary for the application of moral panic theory to empirical reality, because accuracy is essential to understanding what ideas trigger the process of moral panic and how these beliefs are modified over its course-. In turn, knowledge on moral panic transmission is needed because it strengthens our ability to prevent it. Thus, understanding Ihe specific traits of the contemporary legend and the mechanisms through which it is spread will enable us lo identify moral panic, differentiate between its phases and suggcsL ways of deradicalizing it

Therefore» in this paper, E explain the connection between moral panic and contemporary legend and propose a new extended definition of moral panic based on Victor's work. His writings form the basisof my definition because he was the first lo use these concepts in the same context; however» he did not clarify the link between moral panic and contemporary legend and did not provide a definition of moral panic that indudes the term 'contemporary legend'.

Victor introduced the notion of contemporary legend in moral panic theory in his "contemporary legend model of collective behaviour' (Victor I Wi. He defined contemporary legend as a rumor that has a constantly evolving narrative, is widespread and rccumcnt (Victor 1994, 1993» 2D17}. The term itself originates horn folkloristics i Brunvand 19SI). For a rumor to qualify as a contemporary legend-it should I) be about events that happened recendy, 2) be narrated as news that arose from the social experience of the storyteller; 3) be devoted lo a perceived social problem lhat needs to be urgently

s @ awuiuH

3diJ.n: and 4} deliver attempts Id control the unusual situation (hat are fundamentally political (Bits 1992). These legends arie created in social interaction processes, and many of them are formed in times of catastrophes or significant social transformations - this includes legends about dreadful contaminations, such as 'the spider in (he hairdo1, or automobile legends like '(he vanishing hitchhilaer' (Brunvand 19SI). Although contemporary legends have a certain structure, (heir style and formula are not freed ll is must be noted that their propagation is different from the construction, of social problems, primarily because of the transmitters. Namely, the contemporary legend is mostly diffused informally, whereas social problems aire qiread predominately through the cLaim-making of organisation representatives.

Nevertheless, even (hough scholars agree on the definition, it is still unclear tfiy people find contemporary legends convincing. Mullen claims that legends are compelling when they contain specifics about time and place or are told by admired sources (Mullen 1972). Moreover, time and space in the stories are usually dose to the teller's. In addition, all long-lived legends have a moral component, for example, 'wash your hands or die' and 'avoid public places or you will be robbed' (Brunvand 1981 >_ Of course, the degree of directness of the moral message varies from legend to legend

The definition provided above and the reasons underlying its credibility logically lead to questions about the functions of this type of rumor. Contemporary legends wort as self-fulfilling prophecies, and they are claimed to have (wo main objectives, cognitive and emotional (Mullen 1972):

1 The emotional fiinctiou of these legends is controversia!. On (he one band, it rests on (he reliefof andetits. The inclusion of feais in (he narratives is therapeutic. -On the other hand, contemporary legends are also sources of anxieties, meaning that hearing these rumors could influence the development of anxious thoughts in an individual.

■ The cognitive function ad" contemporary legends lies in 'collective problem solving'. These legends contribute to collective actions bccause they stimulate ^ople to gather and battle the folk devils (hat they mention. Such collective efforts could potentially strengthen the groups' social identities.

Apart from these general functions, contemporary legends may lead to (he social construction of deviant behavior (Victor L9941. In his papers, Victor proposed a description of this process, daimiog thai moral panic spreads because people create contemporary legends and act according to them. The development of moral panic begins with contemporary legend, formation. Legends normally arise from ancient motifs and metaphors; for instance, (he legend spread during Satanic moral panic originates in the Middle Ages (the story about Salanists was first used to light Cathar heretics). After the formation of (he legend, a frame for the perceived threat is created, which is transmitted by moral crusaders through claim-making in mass media, political and legal systems and in mental heahh professions. As a result of claim-mating in mass media, rumor panic and oslensiou occur. Claim-making in the political and legal systems provokes new laws and triads. In the mental health professions, it spurs mental-illness labeling.

Based on Victor's model of moral panic and Goodeand Een-Yehuda's criteria, 1 propose (o define moral panic as a collective reaction (o the belief in the existence of moral deviants that are threatening social existence, which arises from the belief in a contemporary legend. This legend is renewed and disseminated in the form of rumors, daims, accusations and suggestions about how (o deal with these folk devils. For the collective reaction (o be called a moral panic, it must satisfy' live criteria f concern, hostility, consensus, disproportionadity and volatility) (Goode and Ben-Yehuda 1994: I ¿6-53).

This definition complemeots previous ones by clarifying the content of moral panic and showing the origins of the rhetoric on moral deviants. Besides, h brings attention to the role of the public in the

'The thrut uuld be 'rul' or aid lblj:hl 19£S|. Ti: rul ants usually pclrr 1d mk »uro» of ul slraln:

htmever, fjbe Ihrcab jrc- much rrcr: syrrbcll:.

circulatLOD cuf moral panic. It is different from other definitions (see, for example, Lh.c respective works of Critcher, Hier and RohLolFl that provide reasons for the formation of moral panic because it provides a micro-Interactional perspective on the issue. Namely, it sheds Light on the connection between macro and micro conccms.

In (lie next section, using the definition of moral panic as a belief in a contemporary legend» 1 will introduce a moral panic model of pro-ana explanation.

Moral pan к model of pro-ana explanation

In addition to the six major explanatory models of pro-ana (psychological, medical, religious, communicative, cultural and feminist),. I propose the moral panic model. This model is different from the conceptualization of the pro-ana movements as products of social media constructions (Burke 2СВД Cobb 2017)» and more importandy,. it bridges the macro-micro divide between scientific ctic explanations of the pro-ana phenomenon (Tig. I shows the positioning of the moral panic model in relation to other models). The moral panic model includes macro and micro ]eveb of explanation, taking into account the attitudes toward fatness that exist at the societal level (see ЕЧу, 1). It depicts howpro-ana people internalize these and as a result, become included in the system of moral panic on the construction of obesity. At the same lime, pro-ana communities are represented as agents capable of creating their own culture. different from die:. professional heallh, and commercial ones. Moreover, the moral panic approach docs not mcdicalize- pro-ana but rather treats Ihcsc communities as parties in the social construction of obesity. Besides, the model could be combined with the inlersectional critique of pro-ana studies since il acknowledges that contemporary legends produced on obesity can be diverse in terms of class, age, race, gender and sexuality. In addition, the very ways that contemporary legends are diffused may be specific to pro-ana people with different constellations of personal characteristics.

cultural

i feminist

mora panic

etlL

О psychological

lifestyle

1 rn^dicn I

:iaure I.. EKpjni—'r,' mcceli aFprn-ana

г nmmii licjaHvr religious-

а @ аввмплш Otwirty as a moral panic

Lit us now examine this model closdy, spring with the argumentative basis that underlies the conceptual framework of obesity as moral panic analysis. The moral panic model of pro-ana explanation is based on the idea of the social moralization of obesity. Moral panic over obesity, in turn, ean be characterized as an exaggeration of the risks associated with being 'faf. Fatness is considered analogous to disaster, and the social anxieties that underpin this social panic are projected on it (C]amj4»ct aL 2006:5ft). Concerns surrounding obesity may be-perceived as moral panic for multiple reasons; 1 will enumerate only those mentioned by the authors of the term 'obesity moral panic\ Campos and his colleagues.

First, the patterns of weight dynamics in the population through the years do not align with the definition of epidcui ic used by epidemiologists. In other words, calling obesity dynamics an epidemic is largely metaphorical, strictly incorrect and can trigger inadequate responses from the population and governmental and non< governmental entities, such as public campaigns to fight the obesity threat at the country level instead of investing the money in the treatment of other alarming issues.

Second, anxieties about the risks associated with fatness, which are shared in the form of stories by different social actors, can be considered contemporary legends, whereas being overweight predicts mortality only in combination with other 'confounding factors', for example chronic illnesses or a sedentary lifestyle (Blither 2020; Phillips el al. 201.3]. Simply put, dimming down without transforming day-to-day habits can, unfortunately, only slightly improve personal health.

Third, Tat' iis not always a synonym for'bad' or 'unhealthy'. Studies show that fatness in some parts of the body is desirable because it protects it from damage (Stefan et al. 2G13). Currently, scholars even distinguish between mctaholicaDy healthy and unhealthy obesity (lacobini et al. 2019]. This means that an obese person with a high fat percentage can still be considered healthy.

These arguments demonstrate that the obesity epidemic may be regarded as a collocation that is insufficiently grounded in science. It is important to note that such a conception of obesity does not presuppose that being fat cannot lead to being unhealthy. Plenty of studies show (hat obesity facilitates the development of certain conditions such as cardiovascular diseases or diabetes (Scherer and НШ. 2016). Nonetheless, the moral panic perspective on obesity draws attention to the exaggerated nature of this social problem and shows the negative effects of its active discursive existence in the social agenda. For example, the maralibationof the obesity problem can lead to weight-based discrimination that is stable over time (Ringe! and Ditto 2019). Namely, during the moral panic over obesity, fat people are defined as burdens for social welfare because they seemingly lack the moral strength to control their appetite (Carry er and Penny 2O0B)l These belief tend to provoke (he marginalization of tat people and divert attention from other factors that contribute to fatness (poverty, ethnicity or access to good health care}. It is argued that fatness came to be stigmatized because it helps to marginalize the lower classes, racial minorities and immigrants. Furthermore, Campos and his colleagues connect the moral panic over obesity with the change in gender roles. The moral panic is constructed by different social institutions (scientists, the media, the government, campaigners, health professionals and dieters] (Monagban, Hollands, and Prtichard 2010]. For instance, the government supports the moral panic by using T^ugs, shoves and smacks' (Mannion and Small 2019), where hugs correspond to financial facilitators of healthy behavior (presents, facilities), shoves are measures that 'restrict choice' (e.g. taxes on cigarettes and fast food) and smacks represent bans on certain behaviors in public places.

After a brief introduction of the conceptual frame of the moral panic over obesity; I will cousidcr the flace of pro-ana communities in it. Although the medical/psychological modd of self-starvation neglects the existence of moral meanings behind anorexic practices, studies of pro-ana communities have shown that these practices may be understood as the moral duty of a good citizen. This means that people who practice anorexia suppose that they enforce social health norms (Boero and Pascoe 2012]. Therefore, 1 argue that the members of the online pro-ana community can be defined as moral entrepreneurs of the obesity moral panic, who construct and diffuse the contemporary legend on

obesity. Discourse within the pnini communities exhibits Ihc 1rai1s of a contemporary legend described in this aitidc and cm thus be considered one. Namely, this discourse is constantly construct«] in the communication of pro-ana people and concerns the contemporary 'epidemic' of fatness, [n addition, the rumors spread by pro-ana people can be regarded as contemporary legends because these stones about the body are usually told from personal еяреткпее. Furthermore, being fat is treated as a social problem and measures (tips} are delivered on how to lose weight.

Apart from the groups already mentioned (government, scientists, health processionals, campaigners/opportunists and dieters), pro-ana groups should be also taken into account given that the? play several entrepreneurial roles simultaneously. As this article has shown, pro-ana communities are much more than the groups of dieters/slrmmers: they have their ideology (at the core of the contemporary legend on obesity), which is sometimes seen as a rdigion. In the terminology of Monaghan and his colleagues, they also play the roles of creators, amplifiers, supporters, enforcers and entrepreneurial sdves. The multiple roles played by pro-ana people in the moral panic model demonstrate that the pro-ana phenomenon can be explained muhidimensionally. In this model, the тасло-level explanation is represented by social media imagery that conveys social expectations about human bodies. This imagery is embraced by pro-ana people acting as amplifiers, supporters arid enforoers. The micro Levd» meanwhile, is formed by the interactions between pro-ana people that maintain and reinforce the existence of their communities (entrepreneurial selves, creators).

Creation

Creators of the moral panic on obesity are purported to carry out the definitional work, interpreting and reinterpreting who is obese (Monaghan, E-EoUands, and Prtichard 2D 10: 47). According to Monaghan and his colleagues, these aeators are the scientists who invented the BME index arid other indicators of obesity. Pro-anorexia communities may be regarded as creators of the moral panic over obesity because they define what body is 'normal' in their communication. For example, users post pictures of thei г body, share their weight tfieight parameters and ask whether everything is normal or they need to lose weight (Boero and P&scoc 2012}. Such body talks rework the BME indexes and other traditional measures of fatness that were invented by 'scientific communities'.

Amplification

Amplification consists in spreading the legends disproportionally, sensationally, and moralizing them (Monaghan, Hollands, and Prtichard 20ID: 50]. Monaghan and his colleagues claim that this role is played by the mass media Pro-ana communities exist in the new media, and, using the capacities of social networks, the? can spread the contemporary legend on obesity by themselves. For better propagation, hashtags are generally used, as they help to find discourse connected with pro-ana faster. It was revealed that these hashtags are, in comparison with those used by other body-oriented communities like pro-recovery groups, less varied and mostly connected with body image (Yom-TnvetaL20IZ).

Support

Supporters are the people who read to the coverage of the obesity moral panic and provide solutions, educate sell commodities (Monaghan, Hollands, and Prtichard 2Dlfc 55). The authors identify' two types of supporters: campaigners and opportunists. These types of entrepreneurs differ in their motivation: campaigners are altruistic arid committed personally, whereas opportunists are interested in profiling economically from the obesity epidemic. I argue that pro-ana communities work as campaigners, because they usually do not commercialize- communication in their groups, which provide mutual help and support (buddies, competitions, provision of guidelines and recommendations) (Marcus 20161. The provision of support is one of the maio reasons for joining the community

10 @ 0. u k-.4v.dva

mentioned by pro-ana. people (Ransom -Jt al 20101. Researchers also argue lhal rt often compensates ■for (hi lack of oBline social support from the pro-ana person's close circle (friends, relatives, etc.).

EllffaifUfTHIlt

Enforcers (administrators) communicate the contemporary Legend on obesity to ordinary people who may consider themselves tat or not; they translate thebiopower (Monaghan, ELoDands, and Prtichard 2010:59). Monaghanand his colleagues claim that enforcers arc professionals like trainers, physicians. In pro-ana groups, status is gained in connection with pro-ana experience and tightly linked with body we Additionally, pro-ana people usually differentiate themselves from wannarexics (Boero and Pascoe 2012} and create a buddy system that helps to collectively control and reinforce the pro-ana lifestyle in the community (Marcus 2QlfiJ.

Entrepreneurial »If

As Monaghan, Hollands and Priicbard argue, entrepreneurial selves diSuse moral panic in the responsive/self-regulation phase because (heir body practices enforce the macro stigmatization of fat and fatness (Monaghan, Hollands, and Prtichard 2010: 61). They do so to display moral worthmanage stigma, negotiate weight norms and size discrimination, and improve health and well-being. These people arc called 'dieters'. Pro-ana people not only control others in the community bait also manage their owi body, so that they too can be considered to be entrepreneurial selves. ■Studies show that exposure to pro-ana materials prompts people to change their diet. ]ctt and colleagues, for instance, demonstrated that women who were forced to come across pro-ana group materials started dieting after viewing them (Pett LaPortc, and Wanchisn 2010). Changes in their eating and fitness practices were observed even three weeks later.

Conclusion

The macro-micro divide is one of the classical problems in social sciences, and this paper proposed the moral panic explanation of pro-ana communities to bridge the macro- and micro-level factors that contribute to (heir existence. I suggest considering pro-ana groups as entrepreneurs of the moral panic over obesity, that is to say, as entrepreneurial selves who create, amplify, support and enforce the propagation of the contemporary legend on obesity. This paper included examples from other studies and was not based on primary data analysis, but my hope is that this theoretical framework can be empirically verified in the future. Researchers still debate the contexts in which the term 'moral panic' can be used, and health is one of those that remain in question (David et al. 2011). In addition, moral panic theorists find it difficult to establish a niche for this concept in scientific fields. The application of the concept of moral panic to the pro-ana phenomenon contributes to theory development by helping to strengthen the notion's position in thG biomedical social sciences. Consistent and persistent conceptual work by biomedical social scientists may finally provide a stable place for this concept within social thought. In addition to this, the definition of the concept of moral panic through contemporary legend sugg)estcd in this paper could potentially be examined in the future in relation to 'deviance scenario', a concept derived from the interactionist perspective of deviance studies (Becker, 1973- Goffman 1773-, Goode and Ben-Yehuda PW4; Schur 1971), to further develop its place in the research on deviance. The concept of deviance scenario was coined and developed to explain the process of creation of macro deviance through labeling at the micro level (DoUcr 2402) and because the notion of contemporary legend shares a narcological and storytelling tradition in social sciences with the concept of scenario. Therefore, I expect the concept of contemporary legend to be as fruitful for the development of moral panic theory as that of deviant scenarios for the constructivbt account in deviance studies.

Although primarily present or. the- internet, pro-am culture has been discussed Ln numerous types of media, ootably by various experts on TV, radio, print resources aod social networking sites (Cobb 2017). Given that this culture has long been at the heart of media discourse, I suppose that in the fiiture, narratives using some of its elements will multiply and provide-new sources for social action and research. On the one hand, these narratives should be continually explored critically because they» as being transmitted by the media, could ad as a source of socialization and identity formation and change (Kellner, 20G3, pp. 231-263). On the other hand, the media should not be exclusively blamed for the dissemination of deviant cultures and the const ruction of a social problem. Deviant cultures can also be considered an audience of these media sources that contributes to the creatioo of the social problem and defines the focus and direction of the moral panic. An additional point of interest connected with the role of deviant cultures in the formation of moral panic together with social media is the relations between these cultures. A more visible and louder culture could be featured more extensively in the media, while others wilt receive lesser representation, and the media will be less involved in the production of related moral panic. For example, if pro-ana people are less visible and dispersed than online satanic communities at a given point in time, they may be debated less by the media. Therefore» the moral panic over obesity will be milder than the moral panic over sataoism. This competition hetweeo deviant cultures and its relation to the construction of social problems lo the media can likely be researched using theoretical instruments of post-Marxist researchers, such as Ladau and Mouffe's idea of 'floating signifier' (Laclau and MouJTe

This artide contributes to research on pro-ana by introducing a macro-micro theoretical account of the phenomenon. Moreover, my model of pro-ana explanation enriches the literature on the moral panic over obesity by showing how pro-ana culture influences its propagation.. In practice, it yields two significant impbeations for the management of this panic. First, the explanation provided implies that working on the misconceptions about fatness and obesity promoted by pro-ana people may lead to change io their practices. This means that controlling pro-ana culture could result in a change in the dynamics of the obesity epidemic. I inlentiooally avoid saying 'will' or 'should1 because pro-ana culture goes beyond anti-fat attitudes and being pro-ana should not be equaled with being anti-faL However, empirical studies demonstrate that discussions of fatness and the fear of fatness can be treated as significant aspects of the pro-ana discourse (Bocro and Pascoe 2012; Erotsky and Giles 2JO07; Cobb 2D 17- Stapletoo, Evans, and Rhys 2019; Ward 2DD7}. Other aspects of the pro-ana mind-set also demand further consideration and acknowledgment lest our understanding of pro-ana culture be simplistic and even caricatural. Pro-ana people can thus be treated not only as products of the moral panic over obesity but also as key actors in its development and sustenance. Ey labeling them actors in the propagation of this moral panic, I do not necessarily argue that they do so intentionally or acknowledge the fact that their actions reinforce the social morali lation of obesity, however. Additionally, 1 suggest no strict causality between the actions of pro-ana people and the formation of the moral panic over obesity. Instead, I want lo demonstrate the interconncctedness of the pro-ana communities and the moral panic over obesity. Second, the term 'moral panic' is used in connection with the notion of 'contemporary legend' to put forth a theoretical explanation of the diffusion of this legend and highlight the transmission of pro-aoa culture through social interactions. Practical applicatioo entails working not only on pro-ana people's miscon-ccptlons about obesity lo change their practices but also on the attitudes of their social surroundings toward obesity.

Aduiowledgement

t t-yi.lJJ I i Ic i.- lo thani my scientific advisor And rev Bykor ¿r,d uiooiyTDDUs nevieiven vrn ■ v. helpful canunenlj inJ suggestions helped to improve Die tot

12 @ O.MJKHhTlOVA

Funding

iujpvrl from Lhr Basic Se search Program :if Ihr National Research Unlrersty 11 i u k.-: r Schoo] c: licanarnics (H£E University! is jrarcfully acknowledged.

Not« on contributor

Qitii.'i:! Air.tfiüh'Jpi-'d is □ № I). Iiijdölt al the Department of Sociology (.MijcnlLy of Social Siencesl ml a neseardi wU.itAeQnferbMudm Qiiddbood Research. 3t Iht H5E UjitvercitT (Moscow, Russia). Her ■rrurent research, is dnntnl-Idc]ualitalric network analyü,cri-dcilobesitystndie^ and thesociologyalmdlf. In pjrri.-nljr ¡.K; worksan Ihe denelopmmt of the raethodolDgitiJ approach to Iht moral panic propagation oieasuremen: an 11» interpersonal level.

lUnnai

Abraham, Suianne and Derek [ieweEyn- lones. J1HI. listing Drjjrjctz. The Facti. USA: Oifocd University Press Kues. Cuoliru. Figueras. Ill 15. ~1 Am a Waste of Jkealh. of Space. iif Timt': Metaphors of Sdf in a Pra-Anoreiia

Cru-jp1.' Oiadiialire HeufJh JSsnrch 25 [2]: IH-BL dai: 10.1177/10497323M55HL IjickiT. Howard S. 1973-. OutiJiienv Stiufia in tkc Socioiogy of Dcviaitcs, UniaTgtd Milien. New Y-:ir+:: Free Ptbs. Ben-Yeh.iiiLi, Nach en an.. 19SS. 'The Sodalcgy of MdcoI Pamicx Toward A New Syndesis." TYif Sxiaiagical ijiicriir!" 17

{■iv.W5.ilJ. dni:l D. L LI IIj. 1H1-HSE.I9fti.LWH1274jl Ijirjj, KaihLeen Mary, Dermal 11 ud r;, lanes A. Mdüiory, and Nancy 1!. Strang?. 2IHI2. Haling £h'»ridirs: A PiiJi'oiJ-

Centered Approach. Abingdon: Jbddidfc Publisdung. Best, JimI. 201& 'The Problems with Maral Panic: Hie Concept's lim kalians.'" Pp. 67-7B ir. The .Wim he Rtxarck

i.'jry^unK:jk lu Mrra! Panici. edited "by C. Kririskj-. Asligate. Best, Jod and Geiald T. Harindu. 19H5. 'The Soinr Blade in Ihe Apple: ITic U Construction i::" Urban l

SocicJ PrahliTJis 32f51dSB-№. Ae l0.23<J7ßH]i777 Hchcr. Matthias. 2(H)D.uMetibaUcaDy Healthy Obesity." bidacrinc bntl [3):4D5-^ dDLlil.mD.'endreT.'biiaaOOU Boera, Natalie and liberi Jo Pasco«-. 2012. "Pra-Anorcria CocntiioilLlies and Online Interaction: Bringing 'die pro-Ana

Body Online" Body o-Stxifl? L&f2fci7-57. diiL Iff ITTYnYTflTI^ITT BrDtskv, Sarah EL and Ivivjil Giles 3C07. "Inside the 'Pro-ana' Cocntii und ty: A Covert Online Participant Observation."

tili.iP DEn*n 15 C1JS3-IML da:«. ID3&'106402x30701190600. Brunvand. Tan Harold. LiiL. The hnl^SUUir AjneriftDi Urban L^gFJufr and 'Yhar Mtanmfp. №v1»>_, NY: IfartB.

Burke, I-.üm. 2Q№. "Pro-Ar.aneida and Ihe Internet A Tangled Web of Representation ind ¡Dii-i l-imbodmienL"

CiiuiiiifLiürtg. fS^choJhcrapy, and ilcoitk 5 (l]:£Q-BL. Campos, I'ijJ. Abigail Sigoy, Paul Ejr.sberaer, l-ric Qivcr. inc iHenn Caeoer. 2JQQ6. The- I-pdilemtolaBy of Overweight and. Obesity: Public Health Crisis or Moral PanlcT" of tpidemiabzt dni:L0.1№/

Conyer, TmnyandSua Poiny. 2DOS.'Addressbig -die Pimic ah-jui 'Oho-itir": Palicy bo Prowct HeadlL-'fjium jh Ajfrfr /■u-icT A .hurviai LTi'ht üjj'jni fr Table, h L^n■' ra n>. m ainr: . niti lixeain.' tuo dJi1 L Ci I TSi/Sb 1 ii.fPI 1CW.»I iW 4 2 Cart: de%LlHt20ruial4i 2D tt rslon.pdf? sequence-Ibttmlf C jsdli, Antonio A., Paola Tubaro, and Pedro Araya. 201 i.— Jen V on of Ana: [jesscaii traoi a Tramdisciplinar}' Sody ot Ulerature oil Online pro-Eating Disorder " Social San b^Ub SI <IJ= L10-38. du:::0.ii77.'

B3WBU1IHL

iiotb, Cenuiu. 21117. "This- Is NdI pro-Ana': Denial and DispJse in pra-Anoreria Online Spaces.' J'jI Süiräes 6

<2klS9-2ffi. dE 10. IO№QldOiBS 1.2D 17.12-4-iSDl Conen. Stanley'. 1977. FrB: Devib c^in' .Mjitc.1 Paniii. [jandoa: J^audedgie.

C[richer, flus. 2MB. 'Moral Panic Anahrsk Past, Present and Pidin?." Compass 2 (41:1127-44. docLO.l 111/

5.1751-9020.2008JM122 j.

Ccrtcher, i!!has and Jolia Pearct 20 Ii. "A Missing Dimension: The Social Ps^idtalDgj at Maral Panics." Pp. 371 -Bfi in

Tiir .■'lit^cif Racardi CmpnTiiJK <■'.' Marat Jerries. Aihgale. Dandav, Amaud. 2D L5L'ToHands a Dourdieusian Frame afMoral Panic Anahns: The History afa Moral Panic inside

the Field cd"l [irnaritirian Aid.' Thajrriieud Crimirtabgj-19 (3)>i 16-31 doi:l€.:l 177.'130-iSM 14553=22. David, Matthen', Amanda P.ahlaE lolian. PelLr.1, and lasan Hughes. 2011. "The Idea cd Mara! Panic -Tm Dioienrioris rrf

Dispiut- Crirru.-, Aifdiü, r n 1 f I f fj I TpptK di±ULLI7ni7USaDU4mD(L Dutber, Daniel 20112. "Cnuting Dr,dance: Scenarias ot Sbgrnatiiallan. in Postniodern. Medb Culbue-." Oen'uit Bfficvijr 23 Aw-1 J tomi] I gjoaru tJtUJfnfl

l:Jüs, liill. 1H2. 'Satinic ÜJtJzl АЬше and Ejegend Cktañ" /оитпа! □/ r^vi.tjbry аЫ Tkzc-iújrt 10 (3)JH-77.

di::: 10.1177/009IWISBDOOOaaL Fliaiders. MadbEW ind Milnm Wood. 3015. "Frnni RJk Derils ta Foi> Нею« RElbiniing di г Ищу <if Mora]

Un' №mé МжЯ(ра-&*ЁШ1«(ШННЕЖ1НП. hk Nui, Kjú: Ward, md Alan O'Rouckf. 2B05. "Рга.Лпкеш, K^Um Drugi md Ibc [nccruL Ar. 'U ummjF J-Ii plan ato ry Mis¿¿ of Лшик' ЬишЬ®- of licditk ó- .' Ii'kíít 17 (7]SW-7L. doi: 1:1.1 lllJp.l4¿7-95St.2D05.fflHtó:ii

tjjes, David C. ID I rl. "Do« aru- Aaioreiia? CkilioE bit crac ti dci and die Conitruclion dt New dlsiuj птг ObjEcts." Pp.

3CS-26 ir. Thz Pa%ra\* fiandtcак о/Adnit MenJüí iltalto. Springer. fjng, IJíbnic 1010. "Ртв-Апа and Thanspijaiicai.." Pp. L-J ir. The lichera oJicn а Г J!iin-TÍj^ín:j ¿fCatdcr, Jrííü'ia, and Гоr tejiste ir icdzK. Дли, I. Backmawz, Y. Carjo. .V. Afrorti си' M. ScsmEii. Л m i-rici л Cancel bñ^. hítjKj'í -J i: l .: i r ¡a.." LD. H№7U 1IM29 UlipdlB Qr.r. ОеЪЬ:>od'üorab (¡Lnqf. MIS. "Writteci m '1Ъе:е'5сагхarí Üie-¡--tori« [ СалЧ EipLin": Л ОаЫ AnaJjrs^- oí pro-Ала and Tbin:pLralkoi lmagí fihirin^. Da butagram..'* Afndia Socitty 2D (3j:l IRI-100. dmulíLl1771' ШШИН1Ш

ilaffrnaji, lir.-.ng, S:igma: ficta en r.'ic tfaiqgeinfnl o/ípaibd Idenúty. E.Tig)ewocd Cliñ*, N[: Ртепак-][аЕ. fjoodE, EjilH and Madnman lier.-V¿Tjda. l'jvl. 'Moral Panici: Culture, PDÜt>3, and Social Carulruclion." Аптшг!

bm-ofEaciobsy M (l)cl J9-71. daL 10. LИаЬмщидДОЯИ IУ I.IKI 1055 I [ды. Sbepihen M.. Мс;'паг E. [rr, Naaicy A. "tnnin ¡.i. and Lisa. V. Wagner. 20 L L. ""íioir.rr ur.icirini; Tbin: A Clraundíd Modd оГ Online Migad w 1-nahLng ^иррчнг! Crairps oí ibc pro-Алorexia. Movrainit." Nev Media é- Soiicty 13

0 í:W-57. doÍLiail77jíLdüL«tódaiS39LD.

Elarrisan, Kiúlen. 2№D. '1Ъе licidjf lllfctric TbinEdeal Media, and j-jüjig IJiíDcdcn ir. Adrijescrnti.'' Journal of

Спгшпипичайпгт SO №114-43. dni: ПЛЩЛШНШПйаШ! Iiíi:bin. Carla, Cimeppe Pilgüese, Gijdn Eílasedi E-'antauazi, Mínimo Federici, and ¿íiefano Menina. J019. 'Mnbolicall7 LliÍU-iv versui HetabalLcally Lbibcakhy O^tjT StSl-O. daLLQ.IOlüTj.

■ШЯ111М.

Ген, sajíett, [jJdcIe. md ILD Warv±jsn.2aiD. ЧспрнШаГЕхрвни«toPro-eütúiglühiedej wehsiresan ijlir j

ir. f!i:L:¡j.í Warom." Jinrr^jK РдЬ\£ Discnten bn 13 (5}:IL0-1£. daL ШиНШатЛЕН кешпег, and l\niglu. Jl'XG. Media cuíiuie: Cuihinü shudi'tí, ícíik i:iv and poiícílí él i h. ílii Jhe Modcn\ and Jhe Рой-

Madcrn. Ir.d íd. I oncim: New Yack RDalLedgí. KLeinman, Artliiir, ].мп РшпЪегз. and Б^тап. Cood. L97¿. *Си11лагЕ, ulneu. ar J Саге: Giiitcal Ltctoai from. Ajidiro^olagic said Сkj^Cultural ЯнеагсЬ.' Armáis af Sttíímai Mniúi'nf ded: I0.732i=-"KKI3--1S-L9-

SS-J-25L

Larla'j, and Chantal MduSí. '.'til-, íitgemvny a/uS Sociaüíi Stratsgy: Tjwards в Radical ücmxralic PaütLí.

1 oncíir.: Vcríi: Tiade.

MacSivecn, Me гад. 1013. Ллигедг flíiü'is: A J-erardíí ana' EccialogLal Penpezúve o re Arrorzn'ii Nenosa. I опелг.: RDudedS?.

ManaiLan, Auuell and NeíI imjJL Ы19. 'On Folk Dn,ilí, Moral Fundes and Kew Wme Public EJeaith.'

JcGinul ^JUi AAfuri II | I В (ll^¿7S-B3. М11.Ц]7и|ррк2ИЯЛ Marcux jirnb-Rdü 3016. "Tliinspirallan Vs. Tliiidup«adDci: Слспригппд pro-Aiioreiic and fai AccEptance ImagE E^osb coi a PholD-^haring iiLí.' CybcrpsychsiQgy. .toumai of Piychosxial P¿Lear¿h ок Cybcnpacc 141 fij:i. duL: 10.5ñ I ji'CKOlfl- 2- 5

Monai-hjri. Lee Р., Ri:bi- 1 tallando and Лагу Prlidiard. iOlO. '(J'nwitr Epideenh: l-nlreprenEUTE Гт-j«. PracrJcsaiid

tntereits.' Body é- Smrty 1С t2)JJ-71. doL Id 1177/1 J5703iKia56d7H. Mullen, Palridt lí. 1972. 'MDdenn [.ígend and Rumor Huif" ¡awnal of thi Púücíúre Aulibib 9 fí.'íjíS-10?. duL: 1ШШЗВ111Ш

Pbilldp^ Catkaíne M., Iar.i> M. Chrisdru. EMllan, Vera ]. C. Elarring^dn, Futrida Ы. Mri^irdiy, Anthony Р. Квагпеу. Fiua«ald. and Inn |. Рсщ'. BU." №fuibig MelabolioiJl}' 1 [íaJdir O be d ir,г ЛсОе с: Dirtar: and Liíeityle Jactan." JUSDWEK (1В):е7й1Я. ШШи^^кИНКШ Raniom. Dsoil^lle C., JenniÍEr C. La Guarda, ].rik Z. Wocd^-. and leruiifEr L B-jyd. III LD. 'Intetpersarul Intencliar.s «n

OnhiK- Eorucni Addremng Eating Concems.' ¡4temational fauinai of &¿iiiiij¡ üisorderz Í3 41tl£J-7D. Rinud. Megan M. and Peter El. Uilí». 2Ü14. The Maraliialkai of Obesity.' ühi é- Adediclree 237: L12399.

*ЁШ D Lb,j.sH3dmed.20l9.11ИВЙ. ki:hli::T, Amajidaand ¿arahWrigfiL 20LO. "Moral fímiс and Social Theocy: llewind die Eleuiisdc." ürmil S^-uír¡jy ji

ÍÍ)c«HÍ- IP. doria. L L77ÍD0 L13Щ110JHD3?. ícbtterPhilipp, I!, and Л. liil foseph. 2>31Н. 'Dbcdty, Isabeles,aidCuihmicuhr ULílIiís.1, С.ГтгмГс^'гт; Rctcordi LIS

{] 11c 170 3-iS. АЁ ИШ61.1 CERCRESAE3A. 12W316101. >iЬlt!, Nicole l^midle. 20 L7. "Race, ünLnc Spoce and the ^embiinE: CJnnuppbig'Qlaiik Girl ThinspLiaiion".'' CJn'iLú!

Sxiahgy d3 f7-B):lD2P-U. dDLIO.II77HMM92D5LfitóH5i Scbur, I-Jwin M. LP7l. Latefíng iVniuiil flíAaviír-Ш ÜaáJnpnA hffadbo. New York: llirpcr ar J Rww.

14 @ O.MM-ftïlQVÀ

Sharp«, 1 [djeci, Peter ¡Vtusbt, CHhia KnaprDci, and Ulrike Sdimidt. IIIL L. "Pro-eating Uinrdier Websites Faits, Fi clic ru ■d Rdl' fournil ^Adb 1UI i/enlih 1« ( IjJJ-id. dai: 10.1 IOS/17-iÉ572 LUI I3151S.

StapLetDci, Karyn.. iirah L Evans, and Cabin. S. Riws. 2DL9. 'Ana os (!od: Religion, Enlerdiscunnity and [doititv an pro-Ana Websites.' Ditamnc é- Corr.'HwicatioK 13 (31320-4 L. dDtlOl 177V17504HlîHSHi

Sle&n, Norbert; IZirinn EJans-Ulrich, B, Hu Frank, and MaLdiLu B. Schidze. 3013. 'Metabalically IleaJ-Jiy CXntf: Epidemiology, Mechonisms, and GEndcal 1 m pli mi ans" ïïie J.hkoîJ diabètes ri- J.uw"l n'hjl-jrv L flj: 152-61. dôiiia.l D Itf 511 13-8507* 13J7006J-7.

StriJe, EùoberU Samanlhï, and KjLit.ti Pidtard. 20 Ll. TtkeConcepluabxajdcai of Anoceiio: The Pra-Ana Perspective." Avilît 26 {2>213-I7. dncKLl 177 i'HUHè 109911405592.

T limer, Jonathan and Burry Mariconky. ÎD07. Micro-Macro Einls. ni ïïir fllaftarYiU JjievrlyjKiirj t^SadDleg^.

L'r.jar, Shddcai. 2001. "Moral Panic yenos the Aisk. SocieTy: The 1 m pli tau on i of the- ilunging Sites ot Social Aniietj." MU J<ninarl o/SotCBiv 52f2fc271-PI. doL 10.1 :iH:i>':KKI~L3 LO flOII L ïMSC.

Victor, "eifacv S. 1994. "FondamentaHs! Religion and Lhe Moral iirusade ajpiinst Satanisra: The Sociil Construction ai □niant Bdiavior." rtviaril Bifiiiràr 15 fi}c3<ï5-3J. doL LD.L03W0l6iM25.L994.9«7P75

Victor, Jeffrey 5l L99Î. "Moral Ponics and the Social Canstrucllan of UevianL Behavion A Theary and Apphtajticai ta Lhc Case Df JUtual Child Abuse." Irak^i PcrperJmtr il (31:54 l-fi5. doL 102307/1389563.

Victor, "ebcy Su 2017. Tbe Dynamics c: Humdt- Ponics oboiil Satanic Cuits." Pp. 22I-5Î in TTir Sdtsnz&m fcane. Routledgi. " ^ juami itumi j Lï:3i741-

il le- cuits - fe fi ey- fict dt

Word, Kclie | 2M7. "1 I.ott Ïdo ta tbe lion»': ^——r^-fl du Anorexie Body in '?ro-ur.a.'message Baards^" SacioJc£iccJ Rcxarct: GitUru 12 [2):122-35. dcd:LD.5l53.'iro.l22fl.

ïdcn-T<r,', Elad, Lois. ]':rriuio:i I.u^jl. Ingroar Wé«, and Stmn P. Grain. 2012. " F'ra-An.il mi a and. pro-Ujecavery FtiKO Siaring: A Taie af Two warting Tiibes" ¿numai of AfedÉai InCemrt Jkjeurr.h 14 (6£e-l51- doi: I0219SÎ jrnir.2239

'r'ljr.j. J. 2009. 'Mncal Panic: Ils Drigjns in Raistance, Ressentiment. and tbe Trandacion afFontasy into Reilily." British JcLinarl ofCTimvwJùsy 49 (I*4-16l drikLO.lOayhjdaiiifl?-!.

Приложение В. Статья 3. Возможности применения эго-сетевого анализа для изучения распространения моральной паники на межиндивидуальном уровне

Михайлова О. Р. Возможности применения эго-сетевого анализа для изучения распространения моральной паники на межиндивидуальном уровне // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2021. № 2 (162). С. 28-47. DOI: ШЛ4515/moшtoring.202L2.Ш8.

Моральная паника воз-никает в результате веры в сущест-вование людей, поведение которых не согласуется с текущими моральны-ми нормами, из-за чего они угрожают сохранности социума. Будучи предло-женным С. Коэном в конце XX века, это понятие не нашло устойчивого места в лексиконе социальных наук, в том числе из-за трудностей его операцио-нализации и последующего измерения. В статье мы обсуждаем перспективы, открываемые перед исследованиями моральной паники эго-сетевым анализом. Мы опираемся на определение данного понятия через веру в современную легенду и используем социально-психологический подход к его изучению. На примере моральной паники относительно ожирения мы подробно анализируем методические решения, которые требуется принять при сборе и анализе данных с использованием эго-сетей в рамках биографических интервью. В заключение делаются выводы относительно преимуществ, которыми обладает предложенная в статье методология, и обсуждаются методические и теоретические вопросы, решение которых необходимо для ее полноценного использования.

O.P. МжаАки О. H. Ukli^kwa

COt 1 й.1+5 15/ m into n rç^JG 31J. IE 13

ВОЗМОЖНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ЭГО-СЕТЕВОГОАНАЛИЗА ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ МОРАЛЬНОЙ ПАНИКИ НА МЕЖИНДНВНДУАЛЬНОМ УРОВНЕ

THE PERSPECTIVES OF EGO-NETWORK ANALYSIS IN THE MORAL PANIC PROPAGATION STUDIES ON THE INTERPERSONAL LEVEL

МИХАЙЛОВА Оксана Рудольфовна — аспирантка аспирантской шкми по социологическим наука«. стажера с-CflGÜÜBäTGflb Цйцтрз ИССЛЩ ОВЗНИЙ современного детства, национальный исследовательский университет •Высшая шкмэ экономики», Москва, Россия Е-МАЛ: œj.-vaflTikfrail wa&gfr&iLcam http5-//o-c\ó.0rgf0000-00Q2-023&ИИ

oxanafi. MmK№ittjQMiJ — pfi. a sudón ¿SocrorogK?; Research Assístanrar rfle centre Tftr Modern Cfifrttoootí Studies Ш1: oícanamikbalcf^^aü.MJTi titpsS/oiñdjr#0000-00Q2- 0236-6992

3 N:tcna F«MfLht*werJty MffvrSchool Dftoorcm:! F-ESJS

ИИИ1ИЦИ Моральная паника возникает в результате веры в существование людейг поведение которых не согласуется с текущими моральными нормами, из-за чего они угрожают странности социума. Будучи предложенным С. Козном в конце Щ века, этс понятие не нашло устойчивого места в лексиконе социальных наук, атом числе из-за трудностей его онерацио-нализацин нпоспедоющего измерения.

Abstract Mo tal panic l& a collective ra-actlon that stems ikjíti a benenn The at-Istence or peoplew hose behavior coma -diets social expectations and therefore threatens societal sarecy. Tnis concept, while Oeing proposed Dy ¿".ariey corten at trie end of trie 2tHh cemuiy, ras not yai gained a stau e postilan In me sac lal sciences lexicon due to die ütmculdes or its operatlonallzailofi and subsequent evaluation.

В статье мы обсуждаем перспективы, открываемые перед исследованиями моральной паники зпо-евгевым анализом. Мы опираемся на определение данного понятия через веру в современную легенду и нсполь^ем соцнал ь-но-психопогический подход к его изучению. На примере моральной пз-ики относительно оншрения мы подробно а нал изноем методические решения, которые гребется принять при сборе и анализе данных с использованием зго-сетей в рамках биографических интервью, в заключение делаются выводы относительно преимуществ, которыми обладает предложенная в статье методология, к обсуждаются

TMe paper discusses ire persjpecilves or ego-neiworK ana lysis for moral panic studies. The author relies on die dellnltldn ortTils concept tr -ouer belleTlnacontem-poiaiy legend and uses a socio-psychological approach lofts a natysls. Basing on die example of moral pan lea bout obesity, (he author studies trie methodological decisions thai should be made when col-lectingand analyzing üata usingego-net-worKs In trie framework or biographical Interviews. In conclusion, the author dls-cusses advantages or the approatfi proposed mme paper and names methodological and theoretical issues, dial need to be addiessed 1№№ metrodc ogy to be applied In empirical research.

ЫэШТТЯ'НГ

№2{1ЕЗ Ni.2

рчл» ÍlLÜ Hinh-Vd MF.

41

O.P.MlKrtWU CO 11 ОЛЖ15/ m o-itn П nf^jM 21J. IE L3

О.П. Ukli^kwa

МЁТОДИЧеСКНЁ И ТеореТИЧеСКИЁ ВОПрОсы. решение которых необходимо для ее полноценного использования.

Ключевые слова: моральная паника, сое раненная легенда, эгэ-сети, сто-вой анапиз, глуби нное интервью, ожирение, межиндивидуальны й уровень

Благодарность. Автор выражает благодарность Быкову Андрею Вячеславовичу-за комментарии и советы при подготовь статьи, которые поспособствовав и повышению ее качества.

Keywords: moral panic, contemporary legend, ego-neiworKs. social nerwoiK ariatysls, In-depih Imetvtew, ote&lcy, In-(erpareonal Iwel

Acknowledgments. The auuior expresses graUuide то Andrey V. ByKov Tot Ills commerireand suggestions wnicn helped id Improve The qualhy of (Ms paper.

Б последнее время исследователи фиксируют повышение уровня тревожно-стн на индивидуальном и групповом уровнях е связи с различными социально-экономическими стрессорами {такими как пандемия норонавируса, потирая внесла существенный вклад в ухудшение психологического благополучия детей и взрослых по всему мида [Salaheral., 2020JV И статье мы обращаемся к изучению механизмов распространения такого коллективного феномена, как моральная Панина (МП}, возникающего вследствие тревог, испытываемых на групповом уровне [Garland, 200В]. и дела ем это на примере МП относительно сикнрения.

Моральная панно— am результат веры в современную легенду. Б свою очередь, современная легенда— это нарратив о том. что существует субъект (группа субъектов. «народные дьнволы»), поведение которого не соответствует текущим моральным нормам и угрожает сохранности общества [Vlcior, 199В|. Не все типы современных легенд могут вызывать МП: в оснсву МП ложатся только те из ник. что имеют негативный, в некоторых случаях даже стигматизирующий характер. Легенды же, заключающие в себе шутливый нарретив. где не упоминается нанесение серьезного вреда героям, обычно не по^жлают массовых страхов и тревог и, скорее, выполняют (функцию развлекательной истории, которую рассказывают собеседнику для поддержания непринужденной беседы.

Определив МП через веру в современную легенд, мы сознатепьно опускаем дискуссию относительно дефиниций МП. поскольку наша работа имеет методический фодс. Однако нсследовате.п н ставят це.гий ряд вопросов ошсютепьно данного концепта. в часшосш. в литературе по темеобсдошаются трудно cm операционапнзацин этого понятия, ценностная окрашенность и неодолимость ограничения круга эмпирических явлений, кноторым оно применяется [BavMeral..2011; Михайлова, 2020].

Бклад в распространение МП вносят различные типы акторов: СМИ, -моральные предприниматели*1, социальные движения, сами 'Народные дьяаольк

L Пс£ 'Ьнгсйпшымч прыгЕ"иньнэт<1гсыН' - д-нч: cic= -KJri -лнн: н идонал ^в.ш-ю ра:гс да

нзс чв-uyс-,1 впл-вд в МП. Нафмир, aumBHcrj отрж мрш я тс. чи> Ем,и Гь4тс мши шгоынрус, чюЗи

шин чнпдевать чфром:^ шшви нпевре-^дакт шш^ -Я, :члаа чтпемн мсгоостранпот ноожъсус

Ыенпгя'М' rfj^niii«ci4 hhhw: Hi+zumKui ■ ¡nukudi -чрччм-ь lC7' wipi — n :■"■_■. 2G21

■ 1 tf fr ГГ Щ " г -----J 4c. 2 Minh->p-l 30?.

О. P. MHIAWU

DOt iОЛЖ15/mn-itnПгцр:21.2. IE 13

an. U kluy^a

государство, а также аудитория (публика^ Важна оговориться, что данный феномен не пвлпетсн простой суммой сходных индивидуальных эмоциональных состояний, действий, а представляет собой совместное действие [Walty. Spencet, 3014 Iti есть МП—это результат конвергенции индивидуальных актов, поэтому научать его следует с использованием не только психологической оптики, нон социологической.

Современная легенда распространяется в форме слухов, требований, обвинений и предложений относительно того, кап необходимо поступить с народными дьяволами. Например, в рамках МП относительно ожирения циркулирует информация о том, что полные люди, будучи виноватыми в своей полноте по причине 'Нездорового образа жиэн и. создают серьезную нагрузку на систему здравоохранения страны, а также становятся офэойдля своих родственников и знакомых [Murray, 2C-0ß|. Кроме того, они формндают неправильные ориентиры для детей и молодежи, нормализуя наличие лишнего веса. В связи с этим, согласно МП. таких людей необходимо лечить, приводить в форму и всячески способствовать тому чтобы они пжудели и пришли к «нормальному - весу иначе общество будет продолжать нести издержки, связанные с обеспечением их жизни.

Исследователи рассматривают МП в связи с широким кругом вопросов, касающихся как центральной для этого понятия проблематики {детей и молодежи), так и новых сюжетов (животные, технологические риски, здоровье}[Cohen..2011: Михайлова, 2020|. Несмотря на динамичное развитие данной научной области, одним на проблемных вопросов остается недостаточность внимания, уделяемого роли аудитории в распространении МП [David eial.. 2011]. СМИ не только выступают в качестве первостепенного источника интереса для социальных исследователей, помимо этого аудитория изучается преимущественно лишь с опорой на данные СМИ. "такая стратегия изучения аудитории может давать некорректную информацию о механике явления, что, в свою очередь, мешает предсказанию тенденций его развития, в связи с этим возникает необходимость в разработке способов исследования днффзин МП на мнкрсуровнеот -человека к человеку». □ данной статье мы предлагаем подход, который позволит решить обозначенную проблему. Мы хотим рассмотреть возможности применения эго-сетевого анализа для измерения распространения этого феномена на межиндивидуальном уровне. Эпо-оегевойэналнз—это танина сбора ианализа персональных связей человека, которая используется в качественных и количественных исследованиях, а также в исследованиях, выполненных смешанными методами. Она уже применялась для анализа распространения раэпнчных социальных представлений —например, идеологи й/днскуроов/установок |Bermard. 201В]Г однако ее возможности для анализа диффузии МП еще не отрефлексированы.

Стратегию измерения распространения МП на межнндиви дуальном уровне мы обсуждаем на примере МП относительно ожирения, последнее рассматривается некоторыми исследователями как социально сконструированная проблема [Monaghan, Hollands, Priichard, 2010]. в производстве этой проблемы считаются задействованными СМИ, государство, научное сообщество, специалисты, занимающиеся общественным здоровьем, и люди, которые на индивидуальном уровне выстраивают свою жнэнь в соответствии с представлением о существовании

ы

"Pi-»îptib ЗОИ. кЗ НиЬ-^ЗОШ.

D. P. ЫнсЛкмп К> t i ЫЛ15/ m mtn n гцр: 21J. 1E15

QR. u hhiycv-i

такта фенонщ, как смирение. Мы предполагаем, что предметом и-^ченип среди всех акторов МП относительна ожирения при помощи качественных эго-сете-вых интервью могут стать индивиды, нмплементнрующне диетические практики в собственную жизнь. Эти «моральные паникеры» воспроизводят современную легенду об ожирении \

Н"зк. цель сталей состоите разработке методологии для научении распространении МП на межннднвидуальном у ровне. Такая методологии, как мы надеемся, сделает извлечение информации о восярнитин аудиторией паники более валидным и поможет расширить знания исследователей о механизмах дн<рфуэин данного явления на меж:индивидуальном уровне, также наша работа раскрывает новую область применения зго-сетевого анализа. Использование зго-сетевого анализа в исследованинх МП. вероитно. создает специфику реализации згой техники, ее более глубокая рефлексия, на наш взгляд, возможна в последующих эмпирических исследованиях.

Далее мы продемонстрируем существующие методические стратегии дли анализа динамики МП и теоретические предпосылки применения зго-сетевого анализа дли изучении данного явлении. После этого подробно представим процедуру интервью с использованием зго-сетевого анализа и те методические выборы, которые возникают перед желающими внедрить зту техник в сбой исследовательский проект. В закпючении мы обобщим возможности и преимущества представленной в статье методологии, а также предложим направления для дальнейших исследований.

Методические стратегии измерения динамики моральной паники

Исследование динамики МП является одним из теоретических объектов изучении в данной научной области наряду аморальными предпринимателями*,-народными дьяволами-. СМИ. социальной юльтурой контроля, публикой. Динамика МП в большей мере рассматривается в ходе социально-исторических исследований [Deflem, 2019| и анализа СМИ [Мейлахс. 2004; Алексеев. 2017; Ефанов, 2013: Салихневв, Савельева, 2013]. С измерением динамики распространения МП напримую связан анализ восприимчивости публики к содержанию современной легенды, который обычно проводится с помощью фокус-гдопп [Rearce, Charman, 2011], экспериментов [Jotinen, Jungblm.Zlegele, 20131. опросов [Schlldkraui. Elsass, Sianrord, 2015] и этнографии |Fl«es-YeTTal. Vidales, Manlnez, 2019]. Несмотря на то. что перечисленные стратегии решают проблему измерении аудитории МП и позволиют оценть восприятие людьми современной легенды, они обладают двумя значимыми недостатками:

1] не позволиют напрямую изучить процесс включения человека в МП:

2) не учитывают влниние социального окружения и его различных сетевых характеристик на воспрнитие человеком современной легенды.

' Mu iuiudhn № ыооа.ъньнм na» .деаын : -к чертишь» -р^лрн- >щтчга1и*, ли-г,- ними в вод1 -и to.il нотах псчзвн, ктч ратэаегмыявт МП освэ-анна, нв н гы ктп jbtuúi этонмеознаннв.'ш ut аоспршзвалнт 34аНИТ/OOf ЩйlTUjThJT ПМНГН-Я [В<]|1пи№Л ГН HTOBipHTB CCBpOMU* 10 .нгвцт чиищю а зд» МП Тэнни [■'(влч нальпснп~нй тратыют па-ннна включал в сьйп мкА1ь-ис iip¡L-rph- - KJ;-i п: " а тзнмь-Nt&iofu: пдыггайчюлгА -Tji.iHkr рипэоспянпаши лагвщу наиьланапэавлсынс.

Ммшяш Л^аинкш иннп: h-iuwkui d miikvidi яртимь VI 1 vj [л - ы :-:_■ ■

^Joíi Српоп Е-гс-о-лсл^Боал'Гпа-^ш Чс.2 Hnh-Jp- 303*.

QRHHdHD Kit 1ЫЛ 15/ m mtn П ngjj] 21.2. IE 19

QR. U hhi-f-cva

В рам как эксперимента тестируется гипотеза идентификации с современной легендой |Jonnen. Jungdlun I ege е. 2Q1B|. а а случае фокус-групп для людей создается неестественная ситуация ознакомления с современной легендой н включения е МП [Реагсе, СПэгтап, 2011]. Таким образом,, в обеих стратегиях анализ распространения МП на межи нднвндуальном уровне происходит б искусственно созданной обстановке, что может сказаться на аналогической валидности результатов, получаемых по результатам подобных исследований. В тек же работах (опросах [Scmidkraui. Ebass. Sianom, 2015]. этнографических исследованиях [FloreG-Yenal, Vidsles. Ma nine:. 2019]), где вера в современную легенду измеряется у людей. имеющих к ней отношение, и не создается искусственно.усвоение легенды рассматривается индивидуализированное то есть не принимается в расчет влияние социального окдтеения человека, который воспринимает современную легенду, на его отношение к этан легенде (о том, кан окружение может влиять на усвоение человеком тех или иных установок, пойдет речь в следа ющей части статьи). Вто же время нсспедованнй распространения МП немного, поэтому мы до конца не понимаем, как МП передается от человека к человеку и переходит с макроуровня на минрс^ровень3.

Понимая два основных недостатка имеющихся стратегий измерений МП. мы предлагаем методическую стратегию измерения распространения МП. которая позволяет справиться с ними. Наше предложение заключается в применении эго-сетевого анализа в качественных биографических интервью\ Мы полагаем, чтс в ходе подобных интервью станет возможным повысить экологическую валидностъисследований распространения МП. посконью диффузия анализируется на основе данных, полученных от людей.уже включенных в МП в прошлом или находящихся в ней сейчас, "также такие интервью позволят выяснить, как окружение человека связано с его индивидуальной динамикой веры в современную легенду, чего не позвал яли сделать описан ные экспериментал ьн ые исследован ия и фокус-группы. Наряду с этим посредством интервью можно определить роль СМИ и моральных предпринимателей в распространении МП. К тому же анвпизданных, собранных вышеописанными методами, может производиться не только качественным образом. Это создает предпосылки для построения причинно-следственных связей и прогнозирования. Связи информантов и их степень веры в современную легенду могут быть изучены с применением количественного анализа текстов и сетевого анализа. Для увеличения надежности данных лучше комбинировать сбор информации через интервьюирование с анализом личных документов, таких как дневники, и изучением репрезентаций ■народных дьяволов» в СМИ. Далее подробнее остановимся на теоретических предпосылках предлагаемого подхода для измерения распространения МП на межиндивидуальном у ровне.

1 l mj :п;■-!.■■ л п.не уточним. 'лс<:. ттм нjii po t hy-и-ю dG чэж-ни ИП в. оярыинннри трс.

посншьну в прынси рас-ргспанм« uc.iwim-LK лкшюна^н jc маорй пмнствднлс нгск:ч.к: 44ьмсбра]ом ЩЫНТ1ИМ, Сичсо, Э0Н|. Дс paiatmn Tgf-itJbii ur ф<;ч : МИ ШП рнспрктри^ись Gaa ис ^эстня. "рнчгрсч гщпй+ц-п рада МП. uoiojue ртпшн^ш^нпцнн ган--4. irpon <жша и: ве^ыин.

1 Пцфэйымотиотпмкю« ц i^^a^HKiKuimbip^aBiiiNnqip асиклогнн и«ын> грсчмъ в нннч -Ыогрн^-нкюнЧ метод в социологи* " Pohj вот в иска я. 20121.

ЫмслЕрог Л^ПИНКП HHtHw: HCIIINKUI ■ ¡HUkUdi крчимь Ff 2 lG2 iupi — aipc.-! 2021 -----1 r Bidfar^CW-Jki 4c. 2 Hinh-Apd2021

О. Р. М м акн< и С-.Н. v hhsycva

Kit 1 ij.14.-5 15/ m o-itn п гцр: 31J. IE 1Я

Теоретические основания измерения дннэмнки распространения моральной паннни на межи н диви дуальном уровне с использованием згосетевого анализа и биографически* интервью

В основе нашего представлении о том, что современная легенда, вера в которую иницинщет начало МПГ может передаваться через непосредственные социальные свизи. а не только при помощи СМИ,, «моральных предпринимателей» и №льтуры контр спя. лежит соииально-п синологический подход к изучению МП [Реагсе.СПагтал, 2011J. Б рамках awn подхода в исследовательском фокусе находится роль публики в распространении МП. Социальные психологи [Ibidem] отмечают недостаточность внимании, уделяемого восприятию публикой данного феномена, в работах, написанных после появления диссертации С. НОзна (одного из авторов теории МП}. В его диссертации реакция аудитории началась посредством групповых дисессий и индивидуальных интервью. В вышедших позже работах анализСМИ редко совмещается с изучением публики, из-за чего восприятие этим агентом паники остается в тени..

Вместе с тем причины, которые лежат за присоединением н МП, неоднозначны: нельзя сказать, что зтн паники привлекают больше внимания аудитории, если они апеллируют к змоциям или направлены на работу с человеком через убеждение, риторические приемы {когнитивныйуровень}[crficnec Реагсе, 2013|. Среди сюжетов МП есть те. которые прнапека ют больше эмоциональной реакции (иммиграции, педофилия, уличные кражи), и те, к которым относятся менее эмоционально (рекреационное потребление психоактивных веществ, секс н насилие в СМИ), также социальные психологи считают, что объяснить отклик на МП можно процессами групповой динамики. Соответственно, дли того чтобы вынснить, почему человек присоединился к панике, необходимо и^читъ отношения меж^ его группой и группой «народных дьяволов-. Как правило, МП позволяет укрепить социальную идентичность обеих групп (паникеров и -народных дьяволову, поскольку создается позитивный образннгруппы и контрастный, зачастую негативный — аутгруппы. В своюочередЬг причины обращения моральной} паникера к материалам из СМИ предлагается объяснить теорией социальных репрезентаций с. московичн [Московнчн, 1995]. Социальные репрезентации, которые производят СМИ, входит в обиход морального паникера, поскольку помогают лучше орнентироватьси в границах своей группы.

Соинально-психологнческое объисненне формирования МП использовалось в небольшом количестве эмпирических исследований. Работа дж. пирс и а чар чан показала, что люди, включенные в МП относительно иммигрантов, действительно опираются на репрезентации иммигрантов в СМИ и имеют слабое предстаапение о реалних жизни этих «народных дьяволов* |Реагсе. Ciarman. 2011]. Эксперимент, проведенный для анализа факторов, способствующих участию в онлайн-МП. продемонстрирован, что субъективное представление о сходстве с людьми, которые у же затронуты паникой, способствует включению в нее | J 3h -ien. J jng): lu:. I leee e. 201S].

Дополнить социально-психологическую рамку объяснения МП. на наш взгляд, может сетевой анализ, поскольку в нем существует несколько обоснований (гипотез) того, почему человек оказывается в окружении людей, по тем нпи иным атрибутам похож га на него (социальное влияние, социальный отбор. коэволюция).

ы

Ч"31Е5 lupi-ш-цмл. ЗОШ. Ik! НитЬ-^ЗОИ.

O.P.MlKrtWU СО 11 ЯЛЖ15/ rn o-ítn П n^JÜ 21J. 1Б LS

О.П. Ukli^kwa

Соответственно эти обоснования потенциально могут помочь л объяснении того, как связаны окружение человека и его степень веры в современную легенду.

Гипотеза социального влияния основана на предположении, что вследствие того, что между двумя людьми зализываются социальные отношении, со временем в процессе взаимодействия они становятся более похожими ддег на друга [Ftleown, 2Q0l|. применительно к и^чению МП это означает, что степень веры человека в современную легенду может измениться в результате коммуникации с другими людьми. То есть можно стать частью сообщества морально паникующих людей, изначально не веря в современную легенда, войдя в контакт с одним из них и перенпа его установки и практики входе взаимодействии.

Гипотеза социального отбора (социальной селении и), в свою очередь, исходит из того, что существуют социальные процессы, влияющие на способность актора сформировать связь |1_агагаГе1й Мегпоо, 1954|. Один из таких процессов—гемофилия (тенденция к формированию связей с пножими на тебя индивида мм). Основываясь на теории социального отбора, можно предположить, что люди склонны формировать социальные отношения с теми, кто обладает одинаковой степенью веры в современную легенду, иными словами, маловероятно стать членом сообщества моральных паникеров, если у тебя нет склонности к вере в легенду или ты в нее уже не веришь.

Ко-эволюционный подход— это третий тип объяснения связи между личностным и установками, практиками и социальными контактами [Lazet, 2001}. в рамках этого подхода утверждается, что люди склонны искать баланс между собственными и чужими установкам и и практиками. Такой баланс может быть установлен несколькими путями: 1) при помощи образования связей с похожими на эго альтерами^ 2|адаптации эго н группе: 3} путем иомбинации 1 и 2 способов балансировки.

То есть из коэволюционного подхода следает, что человек который имеет склонность к вере или уже верит в современную лепен ду. может 5ыть пред рас- сложен к включению б сообщество людей, имеющих с ним близкую степень веры, в то же время индивид может адаптировать свою веру ксреднегрупповой стечением времени, чтобы лучше интегрироваться в выбранную нм социальную группу.

Таким образом, социально-психологический подход к объяснению МП предполагает. что персональные связи могут иметь значение для распространения современной легенды, поскольку люди со схожими опасениями способны формировать г^ппу и укреплять свою идентичность посредством конструирования образа аутгщппы. Распространение современной легенды среди подобных людей может объясняться одним или несколькими иэ описанных выше сетевых обоснований диффузии установок и поведенческих характеристик Далее мы опишем процедуру проведения интервью с эго-сегевым анализом, посредством которой можно проверил» подобноетеоретическоеобъяснение распространения МП. Проиллюстрируем эту процедур вопросами, измеряющими мп ошоснтельно ожирения.

ш Пьдэг .тарами в 071МШ 1кс.вдсва-ы«ис4ич4£ №-мимпес jpvHt гшн..:рэн- zí.т: яаасг-ьм н м-ьм о^имти н рФмшч с юттеъмн тс стрснтсвпнн. Б^м-юй стат.* ни п nec-здо ичфшь m miri алынммн пвднн ik:ja.it- ( в с: .ьл ш« о^чанна ннфюшнп.

к'Енпгя'М' jíj^-г-швкга шян»: h-iuwwui ■ ¡nukudi -чрччм-ь 1'.2' млрт — 2021

Нг-ио-Ч* ^янс Зрпсп E r- j-niei:'Емл'Гги-[#л Чс.2 ЫшИ—Jtpd 2QQ1

ар. Мигай.»»

K¡t 10.14515/т1гЛ]пп&2С]21_2.1Е1Я

Процедура намерения распространения моральной паники на межнндивндуальном уровне посредством биографических интервью и янгаш анализа

Эго-сегевой анализ—это техника сбора и анализа социальных свизей человека. мы предлагаем использовать ее именно в качественном интервью дли изучения участников МП, поскольку применение згосетевота анализа е нем позвонит получить более подробное описание характера связей, которые формирует морапьный паникер, нам необходимо добиться как мошно более подробного описания содержании отношений информанта с другими людьми, так как фиксация источников получении информации о современной легенде в рамках формализованного интервьюировании мошет привести кнскаженному представлению о поридкеее распространения.

Например, если в рамках спроса мы узнаем, что об опасности ожирения и методах борьбы с лишним весом человек первый раз услышал от своей подруги, то это может привести нас к выводу, что на установки по отношению к своему телу первоначально повлияла подруга респондента. Б свою очередь, дополнительные вопросы в процессе неструктурированного качественного интервью могут показать, что подога получила эти знания об ошнренни не от своих знакомых, а читаи информацию вонлайн-сообществах, посвященных похудении^ таким образом, наше предположение о том, что установки относительно ожирения распространиются посредством межпнчностной коммуникации, сделанное на основе результатов опроса, окажется не совсем точным. Конечно, в целях стандартизации и удешевлении процедуры исследовании можно перевести ее в опросную форму, но лучше пытаться делать это только после проведения серии разведочных исследований, которые позволит сформировать предположении о процессе распространения той или иной МП на межинднвндуальном уровне. Эго-сетевой анализ обладает гнбностью в реализации, поэтому далее, помимо общей структуры качественного интервью с применением эт-сегевого анализа, мы подробно опишем исследовательские выборы и их достоинства и недостатки, с которыми сталкивается тот, кто решает использовать эту технику в своей работе.

Мы не будем подробно останавливаться на этом моменте, нодо сбора э пи-сети информанта необходимо расспросить о его степени веры в современную легенду или выявить ее косвенными методами, например, при помощи анапиза личных документов. Далее следует перейти к сбору эго-сетевых данных. Мы считаем, что интервьюирование должно начинаться с вы иснения установок информанта по отношению н современной легенде, потому что это в дальнейшем может помочь участнику исследования оценить степень веры в нее альтеров и связи их веры с установками и практиками эта.

Сбор аго-сетовьн данных в качественном интервью

как правило, процедура интервью с использованием эго-сетей начинается с расспроса человека об именах людей, входящих в его социапьное окружение (апьтеров). Затем исследователи выясниютхаракгернстики апьтеров, например, их роли, социапьно-демографические данные. Далеес информантом обсуждают связи, которые есть между людьми на его онружения. В заключение рнсуетсн

*грц чцп-тц-.ЗОГ.

Ч:-п и1 Яше Е-м-о-пс л-[II

На.2 ЫиН-ЛрУЭаН.

ap.Mind.Hu

DGt i 0.1+515/ m n-.tn n ng^: 21 J. IE 13

О.П. и hluvaa

карта окружении информанта н проверяется корректность зафиксированных в коде интервью связей между это и епоапьтерами.

при планировании парилка проведения интервью, если исследователь кочет использовать картирование, неойодимо также решить, в каной момент оно будет происходить и кто будет рисовать сеть (интервьюер или информант]. Картирование эго-сети может осуществляться до интервью, во время интервью или после. В зависимости от того, в какой момент интервью производится графическое отображение свнзей информанта, можно получить более или менее расширенные наррати вы от участника интервью, так. предъявление информанту сети в начале интервью, структурированной исследователем на основе нереактивньк данных, может привести к искажению всего дальнейшего процесса интервью, поскольку человек будет опираться не на свою логику упорядочивания связей, а на предложенную ему интервьюером.

не менее значим и выбор субъекта, картирующего связи информанта, от этого зависит агент ость данных, которые будут получены в результате нсспедования. Также, как и в случае с предъявлением информанту заранее подготовленной карты. интервьюер способен повлиять на логику структурирования связей информантом. Однако иногда все же имеет смысл отдать картирование на отнуп интервьюеру. принив во вни манне риснн искажении. Если рисовать сеть будет интервьюер, то это позволит ускорить процесс интервьюирования, стандартизировать его, а также поможет при работе с людьми с низким уровнем образования / детьми / информантами с ментальными и физическими особенностями. Например, входе интервьюирования людей сдеменцией исследователи отмечают необходимость большей вовлеченности интервьюера в проведение беседы, даже выработки дополнительных «поддерживающих» та ни к ведени и разговора |галкин, 2020|.

наряду с принятием решения о процессе проведения картирования нужно определиться с тем. будет ли ограничиватьси количество альтеров, о которых может рассказать информант входе интервью. Ограничение количества альтеров. с одной стороны, ведет к ускорению, удешевлению и стандартизации процедуры. С другой стороны, лимитирование человека по количеству альтеров приводит к получению неполной информации о его/ее сети, далее остановимся подробнее на этапах интервьюирования.

Выявление людей, входящих в социальное окружение информанта

Расспрашивание информанта о людях, входящих в его окружение, обычно составляет первый этап сбора зга-сетевых данных. Оно представляет собой вопрос или серию вопросов, направленных на выявление социальных контактов человека (например, «назовите, пожалуйста, имена тшланвд с аяоршш вы обсуждаете похудение*).

l-la этой стали и интервью необходимо определиться с типом и количеством вопросов, которые будут задаваться для выяснения свнзей человека. В зависимости от типа вопросов, которые спраииваютсну информантов, исследователи получают разные по размерам и степени легализации сети, здесь мы опишем три основных типа вопросов, выделяемьк к. Бидарт и дж. шарбоне |Blear., ensrtionrieau, 2011], а также те виды данных, которые можно попучнть, пользуясь ими.

uapi — прапя ЗИП

№. 2 bUnh—Ajri 2й01

О. Р. Михайлова

DOt iЫЛ15/mn"rtnnng^:31J.1EL3

Вопросы, позволяющие построить сеть на основе данных о регулярности взаимодействия этой алиедов. В рамках интервью вопрос такого типа может выглядеть следующим образом: 'Подумайте, пожалуйста, о в с« людях, с которыми вы взаимодействуете (например, по телефону, в социальных сетях, в мессенджерах, офлэйгГ}. и назовите та из ник. с нем Вы наиболее часто обсуждаете похудение». Такой тип вопросов направлен на получение информации о тех, с нем информант поддерживает отношения на регулярной основе. Он исходит из предположения, что социальное благополучие индивида связано с размером сета, в котодаю он включен, и частотой контактов с ЭТИМИ ЛЮДЬМИ [1ЫД.: 270—272]. Обычно этот тип вопросов используется в исследованиях социальной изоляции индивидов и применяется не только в рамках интервьюирования. Нередко данные о взаимодействиях человека получают от сотовых операторов, провайдеров интернета и т.д. Главный недостаток подобного типа генератора имен —игнорирование людей, с которыми информант редно поддерживает контакты: альтер может быть весьма значимым для это. несмотря на невысокую частоту контактов с ним. Кроме того, исследования показывают, что социальная изоляция не напрямую связана с размером сети контактов человека, скорее, играет роль субъективная оценка степени собственной изолированности.

Вопросы, позволяющие построить сеть на основе данных о субъективной степени значимости альтеров для это. Вопрос, соответствующий данному типу в интервью, может выглядеть следующим образом: (Назовите, пожалуйста, имена тех людей, с которыми в последние шесть месяцев Вы обсуждали наиболее значимые для Вас вопросы в сфере похудения*. В основе этого типа вопросов лежит задача выяснения наиболее значимых для человека альтеров. Традиция использования таннх вопросов зародилась в антропологии и городских исследованиях |№ld.: 272—273]. Основным недостатком такого способа выяснения социального окружения человека является многозначность самого слова «значимость». Как правило, ннформанты по-своему понимают его, в эезугьтате каждый выдает список людей, основанный на собственных представлениях о значимости людей. Вдобавок часто ннформанты забывают озвучить имена людей, с которыми у них есть негативные связи, то есть та. кто с их точки зрения мешал, создавал трудности для ник.

Для решения проблемы полисемии вопросы, направленные на выявление значимых дня человека социальных контактов, советуют операционален роватъ в виде «батареи*, разделенной на отдельные тематические блоки. В нашем случае, отдельно спрашиваюту учаслника исследования о людях, которые были значимы для внедрения в образ жизни ограничительных практик в питании, физических нагрузок, представлений о необходимости корректировки тела и т. д. искажения, вносимые в данные в связи с неупоминанием в ходе интервью информантом негативных для человека альтеров, могут быть решены путем дополнительных инструкций в процессе интервью. Например. 'Скажите, пожалуйста, а был лн кто-то в вашем окружении, кто сиептечески отнесся к вашему ж:еланню начать худеть^.

Вопросы, позволяющие построить сеть на основе данньд об обменах, мотора осуществллетэт. Ts кие вопросы в рамках интервью могут носить проспективный или ретроспективный характер. Проспективный вопрос: -Если бы Вам понадобн-

|Ь

*грц | | тп

Л ПЫг4дпюл.-Гсспжтис г: ■' Г|и - [ii

r+j.2 Uinh-AtHXQl

ар. Мигай.»»

Döt 1 ОЛЖ15/ m n-itn п ng^: 31J.1EL3

an. Hkluftoa

лось получить информацию о похудении. к ному бы Вы обратились с этой просьбой?'. Ретроспективный вопрос:-когда вы хотели узнать, какой образ жизни не-оа одимо вести для похудения, к ному вы обращались за советом?», приведенный тнп вопросов был разработан в исследованию социального капитала, в которых он использовался для изучения социальной поддержки, которой располагает индивид [Ibid.: 273—275]. Чаще всего подобный способ сбора связей зго критикуется сточки зрения аутентичности ситуации, в которуюшомещают информанта, в этом случае возможность обмена / получения помощи сильно за висит от обстоятельств, кроме того, считается, что этот способ сбора зго-сетевых данных позволяет измерить только сеть социальной поддержки человека, но не способствует получению информацию обо всем его окружении.

Несмотря на то, чга каждый из перечисленных способов формирования списка социальных контактов человека обладает определен нымн недостатка мнг есть и общая критика, относящаяся к выяснению социальных связей человека посредством интервьюирования его в рамках опроса или качественного интервью. Она касается надежности (ри ск получения данных с когнитивными искажениями}, специфичности (информанты склонны вспоминать топько наиболее снпьные связи, теряется информация о более слабых связях эго), обобщаемости результатов (неизвестна, упоминаег ли информант все связи, которыми он/она обладает в ходе интервью) н цены (интервью занимает несколько часов) "Нэеэп. саггавсо, Wellmari. 2007|.Решенне вся этих вопросов —насущная задача для современных методических исследований в области сетевого анализа. Иногда на этой же стадии интервью, после создания списка людей, входящих в окружение информанта одним из перечисленных выше способов нпн их комбинацией, сгенерированные имена наносятся на карту.

Вы ясненне характеристик л юден.

входящих в социальное окружение информанта

После того, как исследователь составил список альтеров информанта, происходит интерпретация названных имен посредством уточнения социально-демографической информации о названных альтерах и других параметров, значимых для исследователя: г,1=эсснэжита. пожалуйста, поподробнее о саше.,.' Например, можно спросить о возрасте, поле, частоте контактов с эго, продолжительности знакомства с н им, а та кже о п рофеспюнальной деятельности альтера [Си lllng^am, 2013].

Кроме того,, интервьюируя информанта о его социальном окружении, мы хотим узнать, как связано это окружение с его/ее верой в современную легенду, соответственно, на этом этапе нужноуточнитъ степень веры альтеров морального паникера в современную легенду. Измерение степени веры апьгеров морального паникера всовременнуюлегенф можно осуществить с помощью батареи-ворон ки вопросов. То есть начать интервьюирование с отношения к социальной проблеме в цепом и таким образом выявить общее содержание современной легенды: »скажите, пожалуйста, а Саша тоже считает значимой проблему ожирения для Расой?', затем следует уточнить, как повседневная жизнь альтера соотносится с этой верой. Например, в случае МП. касающейся ожирения, конкретизировать

■Pi LE?. шрт-ирт.ХШ. lk! Uinh—30Q1

D1

Чз*1 Л ДШг^этиэп.-Гесгатл г: Е :-с ■ Г|и - [и

D. Р. ИиИни

cot 10.145íí/mirítnnnftja3i j.iEia

O.H. ЧкЬ^кьа

телесные практини альтеров н их стнсшение к полным людом: -А как. с Башен точки зрении. Саш оплзонпн к ящш „в *Чю сашеделает; чтобы деркатъ

себя в форме?*.

Построение матрицы связей между эго и альте рам и