Восприятие и осмысление русской литературой и литературной критикой второй половины XIX - начала XX века творчества Томаса Гуда тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Холодкова, Юлия Владимировна

• Холодкова, Юлия Владимировна
• кандидат филологических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Холодкова, Юлия Владимировна

Оглавление

Введение

Глава 1. Томас Гуд в восприятии русской публицистики и литературной критики второй половины XIX- начала XX века

§1. Творчество Томаса Гуда в контексте социальных процессов в России

второй половины XIX - начала XX века

§2. Осмысление творчества Томаса Гуда в русской литературной критике и

литературоведении

Глава 2. Томас Гуд в русской литературе и культуре: традиции и

переводы

§1. Переводческое осмысление произведений Томаса Гуда в России второй

половины XIX - начала XX века

§2. Традиции творчества Томаса Гуда в русской литературе и культуре

второй половины XIX - начала XX века

Глава 3. Интерпретационный потенциал поэзии Томаса Гуда и явление

переводной множественности

§1. «Песня о рубашке» Томаса Гуда в русских переводах (опыт

сопоставительного анализа)

§2. «Песня работника» Томаса Гуда в интерпретациях русских поэтов-переводчиков (М.Л.Михайлов, В.П.Буренин, В.Д.Костомаров, И.А.Бунин) 136 §3. Своеобразие русских переводов стихотворения Томаса Гуда «Мост

вздохов» (Д.Л.Михаловский, В.Д.Костомаров, К.Д.Бальмонт и др.)

§4. «Сон Юджина Эррема, убийцы» Томаса Гуда в осмыслении М.Л.Михайлова, В.П.Буренина и В.Д.Костомарова (специфика творческих

интерпретаций)

§5. «У смертного одра» Томаса Гуда в творческом восприятии М.Л.Михайлова, В.Д.Костомарова, Д.Л.Михаловского и А.К.Шеллера-

Михайлова (сопоставительный анализ)

§6. Из прошлого - в настоящее: специфика возрожденного интереса к Томасу

Гуду в постсоветской России

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Восприятие и осмысление русской литературой и литературной критикой второй половины XIX - начала XX века творчества Томаса Гуда»

Введение

Актуальность исследования. Освоение русской литературой творчества английских писателей представляет собой сложный, многообразный процесс, характеризующийся, в частности, эпизодичностью внимания к наследию конкретных авторов, не относящихся к числу признанных классиков. Эпизодичность проявляется как во фрагментарном интересе к произведениям отдельных жанров, определенной тематики и идейной направленности, так и в ограниченности внимания определенным временным отрезком, на протяжении которого писатель оказывает существенное, но непродолжительное влияние на литературный процесс в России.

Английский поэт Томас Гуд (1799 - 1845) был чрезвычайно популярен в России во второй половине 1850-х - 1870-х гг., когда были созданы многочисленные переводы его произведений социальной направленности, оригинальные стихотворения «на мотив» из Гуда, когда русская литературная критика и публицистика были наполнены упоминаниями о поэте, его стихи цитировались в прозаических и драматургических сочинениях русских писателей, оказывали влияние на отечественную музыку и изобразительное искусство. В последующие десятилетия XIX в. и в начале XX в. литературная репутация Томаса Гуда в России неуклонно падала, что во многом обусловливалось радикализацией общественных настроений, восприятием английского автора уже не в качестве борца за социальную справедливость, а в качестве «мягкого» примиренца, пытавшегося усовестить правящие классы. В советский период обращения к творчеству Гуда были единичными . (Э.Г.Багрицкий, А.П.Шмульян, А.С.Големба), и только современные переводчики (Е.В.Витковский, Г.Е.Бен, А.В.Шарапова, Е.Д.Фельдман, Г.Л.Варденга и др.) смогли возродить интерес к наследию английского поэта, представив его автором искрометных эпиграмм, проникновенной любовной лирики и т. д. В этой связи неизбежной

представляется параллель между прошлым, границы которого обозначены в названии нашего диссертационного исследования, - вторая половина XIX - начало XX в. - и настоящим временем, продемонстрировавшим возрожденный и при этом трансформированный интерес к Томасу Гуду, свидетельствующий о значимости наследия поэта, не утратившейся с течением времени.

О несомненной актуальности проведенной работы говорят и повышение общественной роли международного литературного и культурного сотрудничества, потребности глубинного раскрытия основных тенденций литературного взаимодействия с учетом коррекции устоявшихся представлений, и рост интереса к творческому наследию многих недостаточно изученных в прошлые десятилетия писателей. Одним из перспективных направлений сравнительного литературоведения, базирующегося на выявлении фактов взаимовлияния русской и зарубежной литератур, является изучение рецепции творчества английских поэтов ХГХ в., оказавших влияние на русскую литературу, культуру, идеологию российского общества. В числе таких поэтов, несомненно, был и Томас Гуд, прежде всего как автор социально направленных произведений, изображавших тяготы и лишения простых тружеников, предлагавших пути преодоления общественных противоречий, созвучные эпохе реформ Александра II.

Целью настоящего исследования является анализ обстоятельств и тенденций осмысления творчества Томаса Гуда русской литературой и литературной критикой второй половины XIX - начала XX в.

Данная цель конкретизируется в постановке исследовательских задач:

1) установить обстоятельства обращения в России к творчеству Томаса Гуда, созвучие произведений английского писателя событиям общественной и литературной жизни России второй половины XIX - начала XX в.;

2) изучить особенности литературно-критического осмысления творчества Томаса Гуда и его влияния на литературное развитие в России второй половины XIX - начала XX в.;

3) проанализировать традиции творчества Томаса Гуда в произведениях русских писателей второй половины XIX - начала XX в.;

4) осуществить литературоведческий анализ русских переводов произведений Томаса Гуда, созданных во второй половине XIX - начале XX в. с привлечением материалов позднейших переводов (XX - начало XXI в.), свидетельствующих как об актуальности творчества поэта на современном этапе, так и о существенной эволюции, которую претерпело российское восприятие его литературного наследия.

Объект исследования - русские литературно-критические и публицистические материалы о Томасе Гуде и его творчестве, гудовские реминисценции и традиции в русской литературе и культуре, русские интерпретации произведений Томаса Гуда. Предмет исследования -творчество Томаса Гуда в контексте русской литературы, культуры и общественной мысли второй половины XIX - начала XX в.

Материалом для анализа послужили:

1) переводы произведений Томаса Гуда на русский язык, учтенные с максимально возможной полнотой;

2) произведения русских писателей второй половины XIX - начала XX в., содержащие реминисценции и традиции творчества Томаса Гуда;

3) публицистические статьи и литературно-критические публикации, осмысливающие творчество Томаса Гуда и его влияние на русскую литературу второй половины XIX - начала XX в.;

4) свидетельства влияния отдельных произведений Томаса Гуда на русскую музыкальную, художественную, театральную культуру второй половины XIX - начала XX в.;

5) литературоведческие исследования отдельных аспектов творчества Томаса Гуда;

6) исследования международных связей русской литературы, истории русского поэтического перевода, интересные в плане выявления влияния произведений Томаса Гуда на творчество русских писателей.

Новизна исследования. В диссертации впервые осуществлен подробный целостный анализ эволюции русского восприятия творчества Томаса Гуда во второй половине XIX - начале XX в. с учетом тенденций осмысления гудовских произведений на протяжении последующего времени, вплоть до начала XXI в. Творчество Томаса Гуда вписано в контекст социальных процессов в России, при этом впервые систематизированы факты восприятия стихотворений английского поэта в русской литературной критике и публицистике второй половины XIX - начала XX в., отмечены традиции его творчества в русской литературе и культуре. При анализе переводов произведений Томаса Гуда в России второй половины XIX - начала XX в. особое внимание уделено тем текстам, которые более других привлекли русских писателей, переводчиков, литературных критиков, вызвав характерное явление переводной множественности, - «Песня о рубашке» (1843), «Песня работника» (1844), «Мост вздохов» (1844), «Сон Евгения Арама» (1829), «У смертного одра» (1831). Вся совокупность отмеченных фактов рассматривается в комплексном единстве, с учетом особенностей изучаемого периода, с максимально возможной полнотой, привлечением полного объема доступного фактического материала, включая упоминания о Томасе Гуде в заметках хроникального характера, в переводных обзорах английской литературы, в переписке русских писателей, в дневниках и мемуарах и т.д. Привлекаемые и анализируемые материалы помогают впервые создать представление о восприятии Гуда в России - как видными представителями русской литературы и культуры (М.Л.Михайлов, Н.А.Некрасов, Н.Г.Чернышевский, Ф.М.Достоевский, А.В.Дружинин,

Д.Д.Минаев, М.П.Мусоргский, П.И.Чайковский, М.Н.Ермолова,

В.И.Перов и др.), так и писателями «второго ряда», анонимными, периферийными авторами.

Теоретико-методологической базой исследования стали фундаментальные труды А.Н.Веселовского в области исторической поэтики русской литературы, исследования международных литературных связей, осуществлявшиеся В.М.Жирмунским, представителями ленинградской сравнительно-исторической школы академика М.П.Алексеева (В.Е.Багно, Р.Ю.Данилевский, П.Р.Заборов, Ю.Д.Левин и др.), работы по истории русской переводной художественной литературы, проблемам художественного перевода, межкультурной коммуникации (Г.Р.Гачечиладзе, А.Н.Гиривенко, С.Ф.Гончаренко, Д.Н.Жаткин, Т.А.Казакова, Л.Л.Нелюбин, Л.И.Никольская, П.М.Топер, А.В.Федоров, Т.Г.Хухуни, Р.Р.Чайковский, Е.Г.Эткинд и др.), труды исследователей английской литературы (Н.И.Стороженко, П.С.Коган, В.К.Мюллер, Ф.П.Шиллер, Н.Я.Дьяконова,

A.А.Елистратова, Е.И.Клименко, Н.П.Михальская, А.Н.Николюкин, Б.Г.Реизов, Н.С.Травушкин и др.), работы по теории перевода и межкультурной коммуникации (Л.С.Бархударов, В.Н.Комиссаров, Р.К.Миньяр-Белоручев, Ю.Л.Оболенская, В.В.Сдобников, А.В.Федоров и др.). Учитывались результаты научной деятельности Н.П.Коваленко, на протяжении длительного времени занимавшейся осмыслением гудовского творчества: ее кандидатская диссертация «Поэзия Томаса Гуда», подготовленная в Белорусском государственном университете им.

B.И.Ленина и защищенная в Горьковском государственном университете им. Н.И.Лобачевского в 1975 г., статьи по проблемам языкового анализа ранних юмористических произведений Томаса Гуда, взаимосвязей его творчества с английской демократической прессой периода чартизма, жанрового своеобразия и специфики художественных и стилистических средств гудовской поэзии. В процессе изучения нами использовались культурно-

исторический, сравнительно- исторический, сравнительно-

типологический, социокультурный и биографический методы исследования, а также приемы комплексного, проблемного, эстетического и сопоставительного анализа художественных произведений.

Теоретическая значимость работы обусловлена развитием научных представлений и пополнением научного знания в области сравнительно-исторического литературоведения, истории русского поэтического перевода, русско-английских литературных и историко-культурных связей в аспекте осмысления русской рецепции творчества Томаса Гуда во второй половине XIX - начале XX в.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов при подготовке курсов лекций по истории русской литературы XIX - начала XX в., истории зарубежной литературы XIX в., истории русской литературной критики, а также при комментировании произведений Томаса Гуда и русских писателей, переводчиков, литературных критиков, испытавших его влияние в своем творчестве.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социальная поэзия Томаса Гуда оказалась созвучна эпохе реформ Александра II (вторая половина 1850-х - 1870-е гг.), характеризовавшейся усилением процессов демократизации общественной жизни, укреплением позиций разночинной интеллигенции, сочувствовавшей обездоленному рабочему люду, призывавшей к улучшению условий труда. Общественно-политическая ситуация последующих десятилетий с характерными для нее свертыванием реформ и радикализацией настроений привела к тому, что Томас Гуд с его наивными филантропическими призывами к богатым о необходимости сочувствия беднякам стал представляться не гуманистом (как это было прежде), а примиренцем, слабой, непоследовательной личностью, что, в конечном итоге, и вызвало падение его литературной репутации.

2. Русская литературная критика и публицистика второй половины 1850-х - 1870-х гг. концентировалась вокруг произведений Томаса Гуда, поднимавших значимые общественные проблемы, причем наиболее существенным было внимание к творчеству поэта со стороны представителей демократических литературных кругов - М.Л.Михайлова, Н.А.Некрасова, В.Д.Костомарова, Д.И.Писарева и др. Вместе с тем обращение к творчеству поэта в литературно-критических, публицистических работах, эпистолярии и мемуарах таких разных по идейным позициям и творческим установкам авторов, как А.И.Герцен, А.В.Дружинин, Н.Г.Чернышевский, М.Е.Салтыков-Щедрин, В.Р.Зотов, Ф.М.Достоевский, Н.К.Михайловский, Г.И.Успенский, В.П.Острогорский, Н.В.Гербель, Д.Л.Мордовцев, З.А.Венгерова и др., свидетельствовало о несомненном влиянии идей Томаса Гуда на общественное сознание в России. Литературно-критические отзывы конца XIX - начала XX в., в основном, были связаны либо с «Песней о рубашке» и близкими ей по духу «Песней работника», «Часами рабочего дома», проблемами, поднимаемыми в них, либо с осмыслением творческой судьбы М.Л.Михайлова, создавшего, на взгляд критиков, лучшие интерпретации гудовских произведений.

3. Наибольшее внимание русских переводчиков привлекли сочинения социальной тематики, созданные в зрелый период творчества Томаса Гуда, -«Песня о рубашке» (1843), «Песня работника» (1844), «Мост вздохов» (1844), а также связанные с ними общим мотивом тягот земной жизни ранние произведения поэта «Сон Евгения Арама» (1829) и «У смертного одра» (1831). Среди интерпретаторов, обращавшихся к их осмыслению, ведущее место занимают писатели, близкие в тот момент (1860 - 1870-е гг.) к некрасовскому кругу - М.Л.Михайлов, Д.Л.Михаловский, В.Д.Костомаров, Д.Д.Минаев, А.К.Шеллер-Михайлов, В.П.Буренин, видевшие в гудовских текстах призыв к свободе труда, к обретению рабочими гражданских прав и социальных гарантий. В последующие годы к интерпретации отдельных

социальных произведений Гуда обращались И.А.Бунин,

К.Д.Бальмонт, Э.Г.Багрицкий, Е.В.Витковский, С.Э.Цветков, однако эти обращения носили единичный характер и в большинстве случаев (кроме двух редакций «Песни о рубашке» в переводе Э.Г.Багрицкого) обусловливались не общественными задачами, а интересом переводчиков к художественной форме стихотворений, к их языковым и стилистическим особенностям.

4. Свидетельством значительности воздействия творчества Томаса Гуда на русскую литературу и культуру второй половины XIX - начала XX в. стали многочисленные гудовские реминисценции и традиции в произведениях отечественных писателей, а также отзвуки в русской музыкальной, театральной, художественной культуре. Мотивы «Песни о рубашке» Томаса Гуда можно видеть в оригинальном творчестве А.А.Блока, Ф.К.Сологуба, Т.Л.Щепкиной-Куперник, крестьянских поэтов И.З.Сурикова и С.Д.Дрожжина, а также менее известных литераторов - Л.И.Андрусона, Н.Данченко <?>, А.П.Доброхотова, Я.Д.Земского, А.Неелова. Среди существенных фактов влияния гудовских стихотворений на русскую художественную прозу - реминисценции и традиции в произведениях Н.Г.Чернышевского, Ф.М.Достоевского, М.П.Забелло, Г. де Воллана, А.К.Шеллер-Михайлова, Тана <В.Г.Богораза>, К.Д.Бальмонта. Стараниями П.И.Вейнберга, В.А.Крылова, А.Ф.Федотова, М.Н.Ермоловой и др. поэзия Гуда вошла в русское театральное искусство; она также отразилась и в русской музыке (композиция В.Н.Пасхалова на стихи «Песни о рубашке», пьеса для фортепиано «Швея» М.П.Мусоргского), в русской живописи (картина В.Г.Перова «Утопленница»).

5. С конца 1980-х гг. наблюдается возрождение интереса к творчеству Томаса Гуда, причем переводчики обращаются не к сочинениям социальной направленности, а к лирическим стихотворениям (А.В.Шарапова, Ю.Д.Левин, С.Л.Сухарев), юмористическим произведениям (Е.Д.Фельдман, Г.А.Русаков), эпиграммам (Г.Е.Бен, Г.Л.Варденга), которые в прежние годы

не были осмыслены на русском языке. Тем самым открываются новые грани творчества английского поэта, предстающего уже не автором обусловленных общественными процессами стихотворений-однодневок, а творцом, затрагивающим вечные темы, в юмористической форме осмысливающим неизбежные нелепости жизни.

Перспективы исследования. Проведенная нами работа будет способствовать появлению новых трудов, углубляющих представление о рецепции русской литературой творчества отдельных английских писателей XIX в. в контексте русско-английских литературных и историко-культурных связей. Имеющиеся наработки будут способствовать дальнейшему целостному осмыслению переводческой деятельности В.Д.Костомарова, В.П.Буренина, Ф.Б.Миллера, А.К.Шеллера-Михайлова и других русских писателей, до настоящего времени не привлекавшей системного внимания исследователей.

Достоверность выводов основана, прежде всего, на результатах детального анализа творческой рецепции элементов художественной системы Томаса Гуда, его идейно-эстетических представлений, а также на учете преемственной связи английского автора с писателями-современниками и литераторами последующего времени. В этой связи особое значение приобретает максимально полная фиксация реминисценций из произведений Томаса Гуда, его традиций в русской литературе второй половины XIX - начала XX в., анализ литературно-критических и публицистических откликов об английском поэте, переводов его произведений, осуществленный в рамках диссертационного исследования.

Апробация работы и публикации. Результаты исследования изложены в выступлениях на Международной научно-практической конференции «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, 2011), II Международном симпозиуме «Инновационные технологии в образовании и науке» (Греция, 2012), XII международной научно-практической конференции «Русская

литература в контексте мировой культуры» (Ишим, 2012),

Всероссийской научно-практической конференции «Вопросы теории и практики перевода» (Пенза, 2012). Основные положения диссертации нашли отражение в семи публикациях, в том числе в четырех статьях в журналах, входящих в действующий перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук («Проблемы истории, филологии, культуры», «Известия высших учебных заведений. Поволжский регион» (серия «Гуманитарные науки»), «Мир науки, культуры, образования», «Гуманитарные исследования»).

Структура диссертации включает введение, три главы, заключение и список использованной литературы.

Глава 1. Томас Гуд в восприятии русской публицистики и литературной критики второй половины XIX - начала XX века

§1. Творчество Томаса Гуда в контексте социальных процессов в России второй половины XIX - начала XX века

Английский поэт Томас Гуд (1799 - 1845), начавший свой путь в литературе в эпоху господства романтического направления, уже в ранние годы существенно выделялся на фоне других писателей-современников интересом к общественно-значимой тематике, стремлением поначалу в безобидно-шутливой, а затем и в острой сатирической форме высмеять все несовершенство английской жизни. От ранних юмористических произведений, публикация которых нередко сопровождалась авторскими карикатурами, Гуд постепенно перешел к созданию произведений, изображавших жизнь английских низов, в особенности, рабочего люда.

Созданные в первой половине 1840-х гг. стихотворения «The Song of the Shirt» («Песня о рубашке»), «The Bridge of Sighs» («Мост вздохов»), «The Lay of the Labourer» («Песня работника») и др. снискали ему репутацию поэта, впервые со всей наглядностью представившего вопиющий контраст между ростом экономики, увеличением общественного блага и обнищанием тех, чьим трудом это благо создавалось. Вместе с тем демократическая поэзия Гуда не стала частью мощного чартистского направления в английской литературе в силу ее сентиментального филантропизма, стремления разжалобить сильных мира, воззвать их к милосердию и добропорядочности. «Гуд не революционер, - писал Ф.П.Шиллер, - его поэзия типична для того вида творчества, который немцы называют "Armeleutepoesie" ("Поэзия бедных людей"). Растрогать богача, чтобы восстановить "мир и справедливость", - вот его основная цель» [296, с. 32]. Поэзия Гуда, наряду с творчеством Эбенезера Эллиота, автора известного сборника стихов «Corn Law Rhymes» (1831), направленного против хлебных законов, лишавших бедняков последних средств к существованию, явилась, несмотря на отмеченную выше филантропию, непосредственной предшественницей остросоциальных произведений Джеральда Масси, Эрнеста Джонса и др., во многом подготовила их вдумчивое восприятие английским читателем.

Если сам Томас Гуд был, несомненно, разноплановой личностью, то интерес к нему в России, отчетливо проявившийся с конца 1850-х гг. и весьма сильно выраженный в 1860 - 1870-е гг., может характеризоваться как достаточно однообразный. Юмористические произведения раннего Гуда не привлекали ни русских переводчиков, ни русскую литературную критику; из его зрелого творчества определенный интерес вызывала лишь небольшая поэма «The Dream of Eugene Aram, the Murderer» («Сон Юджина Эррема, убийцы»), созданная в 1829 г.; напротив, стихотворения социальной тематики, написанные в последние годы жизни Гуда, были за редким исключением многократно интерпретированы и переосмыслены. Подобный

крен в восприятии произведений Томаса Гуда, их художественного своеобразия, а также творческой индивидуальности самого поэта был непосредственно связан с социально-политическими процессами, происходившими в России в эпоху реформ императора Александра II и во многом обусловившими эволюцию общественного сознания в сторону усиления внимания к обездоленности, страданиям простого человека, незатейливым мрачным картинам его быта и нравов. Вслед за М.Л.Михайловым, опубликовавшим в 1861 г. на страницах «Современника» пространную статью «Юмор и поэзия в Англии. Томас Гуд» [105, с. 283-318, 357-390], а также осуществившим переводы нескольких произведений английского поэта, к творчеству Томаса Гуда один за другим обратились представлявшие в те годы демократические круги в отечественной литературе Н.А.Некрасов, В.Д.Костомаров, Д.Д.Минаев, Н.Г.Чернышевский, М.Е.Салтыков-Щедрин, Д.И.Писарев, Д.Л.Михаловский, В.П.Буренин и др.

Наибольший успех в России имела «Песня о рубашке», высоко оцененная не только писателями-демократами 1860-х гг., но и их последователями из числа народников, литераторов-просветителей, представителей демократических кругов конца XIX в., такими как Н.К.Михайловский, Г.И.Успенский, В.П.Острогорский, Д.Л.Мордовцев и др. В политической публицистике это гудовское стихотворение неизменно соотносилось с проблематикой тяжелого женского труда, а также необходимостью борьбы женщин за свои права. Так, во второй статье цикла «Влияние экономического прогресса на положение женщины и семьи», опубликованной в 1866 г. на страницах «Женского вестника», П.Н.Ткачев характеризовал «Песню о рубашке» в качестве «пламенных стихов, дышащих <...> неподдельною, искреннею скорбию, <...> трогательным красноречием и <...> безысходным отчаянием», способными вызвать невольные слезы даже у «самого черствого и холодного человека» [150, с. 69]. Н.Маев, автор вышедшей в 1886 г. в Ташкенте книги «Туркестанская

выставка», выражая особую благодарность организаторам

выставки от имени «безвестных, небогатых тружениц, которые пропитываются, а иногда и содержат целые семейства изделием рук своих, кропотливой, усидчивой, рукодельной работой, губящей здоровье и <...> очень скудно оплачиваемой», вспоминает «при взгляде на женский рукодельный труд <...> скорбный, щемящий душу припев песни Гуда» в переводе М.Л.Михайлова и при этом несколько переиначивает его: «Работай, работай, работай... О боже, как дешевы тело и кровь, как дороги хлеб и вода!» [92, с. 28]; ср. у М.Л.Михайлова: «Работай! Работай! Работай, / <...>/ О боже! зачем это дорог так хлеб, / Так дешевы тело и кровь?» [108, с. 219220].

В рецензии на издававшийся в Саратове в 1889 - 1892 гг. врачом А.Ф.Тельнихиным журнал «В помощь самообразованию» [об этом издании см.: 272, с. 693] критик «Исторического вестника», подписавшийся криптонимом С. (по данным И.Ф.Масанова, под этим псевдонимом в «Историческом вестнике» в 1891 - 1892 гг. публиковался симбирский краевед, литературовед, автор работ по творчеству И.А.Гончарова М.Ф.Суперанский [см.: 259, с. 48]), вступал в полемику с А.Карамышевой, автором напечатанной в саратовском издании статьи «Швейная машина и ее значение в быту современного общества»: «...в статье А.Карамышевой <...> говорится, что изобретение швейной машины было благодеянием для женщин, занимающихся шитьем, и что песня Томаса Гуда "О рубашке" "отошла в настоящее время в область предания". Г-же Карамышевой неизвестно, что введение машинного производства не только не было "благодеянием" для трудящихся масс, а даже, напротив, положение их от этого ухудшилось» [137, с. 250].

Известный экономист, статистик и педагог И.И.Янжул, анализируя в сборнике «социальных этюдов» «В поисках лучшего будущего», увидевшем свет в 1893 г., условия жизни и труда городских работниц в странах Европы,

видел в этих условиях много общего и отмечал, что разница здесь «больше количественная, нежели качественная», после чего приводил литературные примеры, вспоминая «Песню о рубашке» Томаса Гуда и стихи П.-Ж.Беранже: «Если мы возьмем Англию, - там мы встречаем знаменитую "Песню о рубашке" Томаса Гуда, воспевшего страдальческое существование швеи; если же обратимся к Франции, мы прежде всего припоминаем многие песенки Беранже, в которых картинки из жизни парижских работниц представляются, правда, гораздо веселее по внешности, но по своему внутреннему содержанию не менее печальны» [167, с. 234]. «Песня о рубашке» упомянута и в фундаментальном труде русского историка, впоследствии почетного члена Академии Наук СССР Н.И.Кареева «История Западной Европы в Новое время», в пятом томе которого, впервые напечатанном в 1898 г., а затем неоднократно переиздававшемся на протяжении двух последующих десятилетий, указывалось, что гудовское произведение вызвало в английском обществе «целое движение против эксплуатации женского труда» [цит. по: 235, с. 254].

«Песня о рубашке» побуждала русских публицистов, экономистов, общественных деятелей не только к размышлениям о непосильности труда городских работниц и о необходимости его облегчения, но и к другим суждениям в контексте социальных процессов, происходивших в России. В частности, ученый-экономист, профессор Московского университета, член Государственного совета И.Х.Озеров в первом выпуске своего сборника статей «Из жизни труда» (1904), посвященном рабочему вопросу, отмечая необходимость борьбы с неблагоприятными условиями труда, пафосно восклицал: «Наше платье, одежда, белье, изящные шляпки, красивые дамские костюмы, которыми мы восхищаемся, галстуки, изящные вышитые платки, от которых так хорошо пахнет, - на всем этом слышится запах крови, крови, слез...», - после чего вспоминал «бессмертный образ швеи, начертанный рукой Томаса Гуда» [123, с. 48] и цитировал фрагменты из

перевода «Песни и о рубашке» М.Л.Михайлова [см.: 123, с. 49]. При публикации на русском языке в 1906 г. книги французского мыслителя Жан Жака Элизе Реклю «Анархия» приводился в подлиннике текст двух строф «Песни о рубашке», возникавших в сознании автора при виде исхудалых лиц малолетних швей, после чего в примечании давался их подстрочный перевод, выполненный С.Глаголевой-Данини: «О, вы, мужчины, слышите ли вы, / Как матери, как ваши жены, сестры / Над непосильною работой изнывают? / Но люди ведь они, вот отчего так долго / Они не умирают! /<...>/ Шей, шей, до самой смерти шей! / В нужде, и в голоде, и в жажде суждено / Мне ниткою полотна продевать / Другому на рубашку, мне - на саван!..» [135, с. 11].

В другом переводном труде - книге Эдвиги Дом «Наука и женщины» (перевод с нем. К.В.), печатавшейся с продолжением на страницах журнала «Русская мысль» за 1882 г., - «Песня о рубашке» была охарактеризована как «"Марсельеза" женщины иголки», имеющая не столько художественное, сколько общественно-историческое значение: «Не по высоким поэтическим красотам "Песня о рубашке" сделалась всемирно-знаменитой, - нет, вследствие ужасной правдивости, с которой Томас Гуд выразил дикую, безнадежную скорбь целого класса людей... Эта "Песня о рубашке" -"Марсельеза" женщины иголки. Это не гимн, а похоронная песнь над пучиной народного горя!» [63, с. 265]. «Песня о рубашке» была, наряду с романами Ч.Диккенса, охарактеризована как защитница «народного дела» в написанной на французском языке книге русского анархиста В.Н.Черкезова «Предтечи Интернационала» (перевод с фр. Л.Гогелио): «Поэзия Томаса Гуда, романы Ч.Диккенса - в особенности "Трудные времена" и "Холодный дом" - в трогательных и горячих выражениях защищают народное дело» [159, с. 39].

В общественном сознании лучшим интерпретатором произведений Томаса Гуда неизменно считался М.Л.Михайлов, обращение которого к наследию английского писателя способствовало не только популярности

последнего в России, но и укреплению литературной репутации самого поэта-переводчика, на что, в частности, указывал М.К.Лемке в 1907 г. в книге «Политические процессы М.И.Михайлова, Д.И.Писарева и Н.Г.Чернышевского (по неизданным документам)»: «<...> переводы Байрона, Томаса Гуда, Лонгфелло и других европейских поэтов окончательно закрепили его <М.Л.Михайлова> выдающееся положение в рядах литераторов» [255, с. 7]. Следует отметить, что откликнувшийся на книгу М.К.Лемке рецензией в журнале «Весы» В.В.Каллаш, воспроизведя приведенную нами выше цитату, подчеркнул ее значимость посредством пометы sic! [см.: 233, с. 62]. Кстати говоря, в другой своей работе - «Очерках по истории новейшей русской литературы», изданных в 1911 г., -В.В.Каллаш счел необходимой такую краткую, но предельно емкую характеристику Томаса Гуда: «Томас Гуд <...> своею гениальною, до сих пор еще пользующеюся исключительною популярностью, «Песнью о рубашке», своим «Сном лэди» взывал к совести счастливых и богатых, напоминал им об их долге перед обездоленными людьми, каторжным трудом которых они живут» [234, с. 94].

И английский оригинал «Песни о рубашке», и ее перевод, выполненный М.Л.Михайловым, в 1860 - 1870-е гг. были отнесены цензурой к числу политически неблагонадежных текстов, в связи с чем известны сведения о многочисленных препонах на пути легального распространения в России гудовского произведения. В частности, известны принятое в феврале 1866 г. решение Совета главного управления по делам печати о нежелательности распространения в среде учащейся молодежи отпечатанного без предварительной цензуры «сборника повестей, рассказов, стихотворений и популярных статей для детей всех возрастов» «Библиотека для чтения», содержавшего «Песню о рубашке» в переводе М.Л.Михайлова, а также факт уничтожения цензурной комиссией осенью 1866 г. тиража книги переводных произведений М.Л.Михайлова под редакцией Н.В.Гербеля, включавшей, в

числе прочего, и «предосудительную» «Песню о

рубашке» [см.: 185, с. 647-655; 218, с. 154-157; 254, с. 198-234; 238, с. 369]. Арест накладывался и на антологию Н.В.Гербеля «Английские поэты в биографиях и образцах» (1875) [4], причем цензор считал необходимым отметить, что «особого внимания заслуживает "Песня о рубашке" Томаса Гуда, содержание которой не может быть названо вполне безвредным, так как оно заключает в себе социалистическую тенденцию» [цит. по: 284, с. 100]. В этом случае цензурные препоны удалось преодолеть и антология с «Песней о рубашке» в переводе М.Л.Михайлова, подписанной криптонимом *** [см.: 4, с. 367-368], увидела свет в типографии А.М.Котомина. Когда в 1890 г., вероятно, Л.П.Шелгуновой [обоснование см.: 252, с. 717] было возбуждено ходатайство об издании «Собрания стихотворений» М.Л.Михайлова [106], представленный в цензуру текст сборника был рассмотрен особенно строго, из него были изъяты «неудобные» стихотворения, многие другие напечатаны в урезанном виде, ибо могли, по мнению цензора С.Коссовича, «послужить к возбуждению негодования к высшим сословиям», «оскорбляли религиозное чувство» [цит. по: 252, с. 717]; среди требований цензуры было и исключение из сборника «Песни о рубашке» Томаса Гуда, которая «преподает ядовитый укор богатым за безучастное отношение к беднякам» [253, с. 679; см. также об этом: 286, с. 12].

Составитель увидевшего свет в 1901 г. единственного по сей день сборника русских переводов произведений Томаса Гуда [152] И.А.Белоусов в своих воспоминаниях «Царская "цедилка"», напечатанных в 1927 г. [31, с. 167-172], рассказал историю опубликования в журнале «Детское чтение» его статьи, приуроченной в 1899 г. к столетию со дня рождения английского поэта [15, с. 119-122]. Журнал со статьей оказался на рассмотрении у московского цензора С.И.Соколова, которого самым естественным образом привлек именно материал о Томасе Гуде, включавший полный текст «Песни

о рубашке» в переводе М.Л.Михайлова: «...он зачеркнул всю «Песню <о рубашке>» целиком; кроме того, красные чернила его прошлись и по некоторым частям статьи» [17, с. 167]. Встреча автора и цензора закончилась разрешением печатать «Песню о рубашке» «в прозаическом переводе, а не в переводе этого каторжника» [17, с. 168], причем С.И.Соколова не могло убедить в обратном даже то обстоятельство, что перевод М.Л.Михайлова ранее публиковался - и в 1860 г. [104, с. 63-66], и в 1875 г. [4, с. 367-368]. В результате на страницах «Детского чтения» осталось лишь двенадцать стихов из перевода М.Л.Михайлова, тогда как весь остальной текст был заменен кратким прозаическим пересказом И.А.Белоусова: «В этой песне говорится о швее, которая все "шьет, шьет, шьет"; у ней и пальцы, и глаза болят от неустанной работы; она жалуется на судьбу, но печальное положение ее говорит ей: "Работай! работай! работай...". Девушка-швея порывается из душного города на простор; но необходимость опять заставляет приниматься за эту же работу и говорит: "Шей, шей, шей!"» [15, с. 121].

Об известности переводов М.Л.Михайлова из Томаса Гуда свидетельствуют указание на них, как на одно из достижений поэта-переводчика, в трижды изданной в 1873 - 1888 гг. антологии Н.В.Гербеля «Русские поэты в биографиях и образцах» [31, с. 498]; «Песня о рубашке» названа в числе переводов, прославивших М.Л.Михайлова, в книге А.П.Добрыва «Биографии русских писателей среднего и нового периодов. С алфавитным указателем произведений писателей» (1900) [219, с. 299] и в учебном пособии К.Петрова «Курс истории русской литературы» (1905; 2-е изд.) [270, с. 287]. О Томасе Гуде и его «Песне о рубашке» дважды упомянуто в посвященном М.Л.Михайлову разделе книги А.М.Скабичевского «История новейшей русской литературы», шесть раз переизданной с исправлениями и дополнениями в 1891 - 1906 гг.: «В "Современнике" напечатаны им в течение десятилетнего сотрудничества

<...> ряд переводов из Гейне, Томаса Гуда, Ленау, Теннисона, Лонгфелло и других. <...> Из всех современных переводчиков Михайлов считался самым лучшим и образцовым; об этом можно судить по тому, что очень многие его переводы до сих пор помещаются в детских хрестоматиях, начиная с книг для чтения для детей самого младшего возраста и кончая сборниками образцовых западных произведений для учеников высших классов, изучающих историю литератур. Кому не известны почти наизусть такие его вещи, как "Сон невольника" Лонгфелло, "Песня о рубашке" Гуда, "Скованный Прометей" Эсхила» [275, с. 493]. Отметим, что в круг массового чтения вошли как «Песня о рубашке», так и другие социально-значимые произведения Томаса Гуда; в составленном по поручению Комитета грамотности, состоявшего при Императорском вольном экономическом обществе, «Систематическом образе русской народно-учебной литературы» (1878) для чтения были рекомендованы и подготовленные В.П.Острогорским биографии «наиболее народных английских поэтов - Томаса Гуда и Георга Крабба» [140, с. 242].

Опубликованный в 1872 г. на страницах «Вестника Европы» за подписью Л.М.Н. перевод гудовского «Золота» [88, с. 695] принадлежал известному участнику революционного движения Ф.В.Волховскому, на что, в частности, косвенно указывают авторы статьи о нем в биографическом словаре «Русские писатели. 1800 - 1917» А.В.Корнеев и Б.М.Шахматов, отмечающие псевдоним Л.М.Н. как незафиксированный у И.Ф.Масанова [см.: 244, с. 480]. Известно, что в 1867 г. Ф.В.Волховский совместно с Г.А.Лопатиным организовал т. н. «Рублевское общество», осуществлявшее пропаганду среди крестьян; в 1869 г. был арестован за связь с нечаевцами, заключен в Петропавловскую крепость, но оправдан по суду; служа в начале 1870-х гг. секретарем в Одесской городской думе, создал революционный кружок, филиал общества «чайковцев», одним из активных участников которого стал А.И.Желябов. Впоследствии (в 1877 г.) он судился по

«процессу 193-х», произнес краткую речь с отказом отвечать на вопросы суда и, после заключения в Петропавловской крепости, был сослан в г. Тюкалинск Тобольской губернии; с июля 1890 г. до самой смерти в 1914 г. жил в Лондоне, где участвовал в деятельности «Общества друзей русской свободы», сотрудничал в его журнале «Free Russia» («Свободная Россия»), был одним из основателей Фонда вольной русской прессы, участником Аграрно-социалистической лиги, одним из организаторов кружка им. А.И.Герцена, пропагандировавшего русскую литературу [см. подробнее: 244, с. 478-480].

Будучи известен как яркий публицист, «человек умный, образованный, талантливый, умевший писать серьезно» [60, с. 195], Ф.В.Волховский в 1907 г. смог издать в Москве итоговый сборник стихов «Случайные песни», состоявший из циклов «В тюрьме», «В ссылке», «В изгнании», «На работе» [см.: 28], однако тираж сборника был незамедлительно конфискован полицией. Впоследствии И.В.Шкловский, активный участник народнического движения, с 1896 г. - эмигрант, негативно воспринявший Октябрьскую революцию и продолжавший жить в Лондоне, примкнув там к Республиканско-демократическому объединению, в своей статье, опубликованной в 1929 г. под псевдонимом Дионео в книге, посвященной религиозным и общественным исканиям Н.В.Чайковского, вспоминал об этом сборнике и, в числе прочего, достаточно высоко отзывался о включенном в него переводе «Золота» Томаса Гуда: «О литературном таланте Ф.В.Волховского можно судить по сборнику "Случайные песни" <...>. Точнее говоря, не по оригинальным стихотворениям, а по переводам из иностранных поэтов, помещенным в сборнике. Вот, напр., выдержка из известного стихотворения Томаса Гуда "Золото" в отличном переводе Ф.В.Волховского: "Золото! Золото! Золото! Золото! / Ясное, твердое, вечно холодное, / Лито и ковано, плющено, колото... / Все кабалящее, вечно свободное..."» [60, с. 195].

Уже к концу XIX в. интерес к Томасу Гуду в России начал существенно ослабевать, основной причиной чего была существенная радикализация процессов в общественной жизни. Гуд начал представляться примиренцем, а его творчество - не столь резким, решительным, как того требовали обстоятельства. «Примиренческое настроение проникает в социальные стихотворения Томаса Гуда, - писал в 1908 г. В.М.Фриче. -Изобразив в "Песне о рубашке" тяжелую долю швеи, в ушах которой назойливо звучит, отгоняя сон и покой, однообразный напев "работай, работай, работай", он в другом стихотворении "Сон лэди" выражал надежду, что богачи пожалеют несчастных тружеников и улучшат их жалкую долю» [291, с. 131]. Для нового общества призывы к богатым о необходимости сочувствия беднякам, хотя и выглядели гуманно, все же представлялись проявлением слабости, филантропической наивности.

§2. Осмысление творчества Томаса Гуда в русской литературной

критике и литературоведении

Первое упоминание о Томасе Гуде в русской печати появилось в 1840 г. на страницах №8 «Отечественных записок», где в обзоре «Английская литература» была дана краткая характеристика его повести «Up the Rhine» («Верхний Рейн»), содержавшей оригинальные описания мест, хорошо известных читателям по произведениям европейской литературы прежних столетий: «Так много ездили, так много писали о нем <Рейне>, так много рисовали и его берега, и их окрестности, что, казалось бы, этот источник должен совершенно истощиться; но литературная промышленность умеет найти во всем что-либо новое. Господин Гуд рассказывает в своем путешествии по Рейну все, что ни встретит, и вдобавок к рассказу прилагает политипажные рисунки. Множество юмора, острот и карикатурных очерков невольно забавляет читателя и привлекает его внимание» [3, с. 17].

Несколько позже, в 1848 г., в «Литературной газете» была опубликована анонимная статья «Томас Гуд и юмористическая литература» [153, с. 108-112, 122-125], в которой, наряду с воссозданием достаточно полной картины творчества английского автора, подчеркивалось особое значение его произведений социальной тематики, таких как «Песня о рубашке», «Сон леди», «Часы рабочего дома», «Песня работника», «Мост вздохов». В статье отмечалась характерная сложность перевода «Песни о рубашке» с английского на другие языки, обусловленная сугубо английскими реалиями описания, спецификой национальной ментальности: «Вся песня написана в <...> энергическом тоне, которого нельзя передать, потому что для этого нужен размер, гармония и значение слов оригинала. <...> В саксонском наречии есть сильные краски, грубые и резкие созвучия, которых нет в других языках. От этого нельзя передать мрачную энергию, глухие рыдания прерывистого стиха, эти подробности, названные все своими именами: рубашка, постель, иголка, пуговица - все это делается трагическими выражениями» [153, с. 109-110]. Прочие произведения Гуда, затрагивавшие темы страдания, измученности работой, мрачной безысходности жизни, представлялись автору статьи своего рода вариациями на тему «Песни о рубашке», менее выразительными и яркими в виду своей вторичности. В качестве особенностей сочинений Гуда были отмечены их контрастность, антитетичность, умелое сочетание противоположностей, мастерство перехода «от тихой грусти к шумному веселью» [153, с. 123], отрицание ханжества, фанатизма, притворной набожности и фарисейской суровости. Контрастность произведений, в которых «самый серьёзный разговор мог окончиться неожиданною остротою, шуткою», а «веселый рассказ <...> грустными, глубокими размышлениями» [153, с. 124], была вызвана протестом поэта против восприятия его как публичного шута, беззаботного эпиграммиста, карикатурно представлявшего всякое новое литературное направление. Проводя многочисленные параллели между

произведениями Шекспира и Гуда, автор статьи приходил к многозначительному, но при этом небесспорному выводу о том, что последний «был настоящим потомком Шекспира по таланту и по многим чертам сходства между ним и великим драматургом» [153, с. 125].

Пересмотр отношения к творчеству Гуда, происшедший в 1850-е гг., нашел отражение в литературно-критических трудах А.В.Дружинина. Так, в рецензии на «Очерки крестьянского быта» А.Ф.Писемского критик констатировал, что «благороднейшие песни Томаса Гуда, рыцарского автора «Song of the Shirt», теперь не издаются вновь и не находят себе покупателей» [70, с. 280]. Являясь одним из самых значительных защитников «чистого искусства», Дружинин выступал также в качестве непримиримого оппонента «дидактики» как тенденции в современном ему искусстве. Его неприятие дидактизма основывалось, в первую очередь, на осознании неприемлемости любых ограничений свободы творчества, равно как и предпочтений отдельных авторов в пользу сиюминутного и непрочного в его сравнении с вечным, всеохватным, лишенным субъективного начала: «Никакой писатель не может быть увлекаем на дидактический путь, если он желает быть творцом вполне беспристрастным. Там, где пишет Скотт, найдется место и Гуду, где раздается голос Гёте, может существовать и роман Гуцкова. Но ежели бы Гуд и Гуцков вздумали кидать грязью в Гете и Скотта,- а нечто подобное было в Германии и даже в Англии,— им всякий может сказать, что они идут против своего начала, оскорбляя себя самих в лице оскорбляемых ими поэтов» [69, с. 187]. В статье «Критика гоголевского периода русской литературы и наши к ней отношения» Дружинин отмечал, что филантропическая поэзия Гуда столь же ограниченна в своем дидактизме, как нравоучительна книга французского моралиста Ф. Дроза («Essai sur l'art d'etre heureux», 1806): «Томас Гуд, весьма полезный человек для Англии, своей поэзиею нисколько не опередил Дроза» [68, с. 215]. Считая, что дидактики, равные по своему поэтическому значению, не предложили

литературе ни одного великого имени, русский критик

констатировал статичность и предсказуемость дидактического направления, следующего «одной и той же теории, приносящей одни и те же результаты» и желающего «прямо действовать на современный быт, современные нравы и современного человека» [68, с. 216]. Относя Гуда к дидактикам, много выигрывавшим в поучительном отношении, но никоим образом не соотносившимся с вечным искусством, Дружинин не видел «причин <...> хвалить <...> автора известной "Song of the Shirt"», который, пробудив «в своих читателях благотворительные помыслы», заслужил славу практического человека, но при этом как поэт не смог избежать забвения: «<...> он перейдет в литературный архив и позабудется» [68, с. 216].

Эта мысль Дружинина получила развитие в его отклике на английское издание полного собрания сочинений Гуда, опубликованном 8 (20) ноября 1863 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях» [67, с. 1013-1014]. Анализируя жизнь и творчество английского поэта, критик утверждал, что, несмотря на талант, Гуд не сумел реализоваться как настоящий литератор: «Обилие мелких дарований погубило в нем призвание поэта, и непрестанная будничная работа не дала ему возможности выступить перед светом во всем оружии своего блестящего таланта. Болезнь и черный труд из-за хлеба довершили дело, окончательно отняли у поэта возможность трудиться для славы» [67, с. 1013]. Большинство современников воспринимало Гуда как автора «легких фельетонных вещиц», «юмористических мелочей», и потому Дружинин с сожалением отмечал напрасность усилий поэта, создававшего «стихотворения, исполненные тонкой, интимной прелести», совместившего «со своими комическими импровизациями страницы, полные серьёзного значения», - общий голос требовал от него «лишь юмора и веселостей» [67, с. 1013]. Но Гуд все-таки дождался настоящего успеха в мировой литературе, опубликовав незадолго до смерти «Песню о рубашке», сразу нашедшую отклик в английском обществе. Дружинин признавал, что «скорбное, но

честное и святое слово» Гуда было сказано «без задора, без подстрекательства на вражду и насилие», однако оказалось подхваченным «в <...> темных и задорных кружках», явилось орудием для агитации, «средством для возбуждения опасных страстей в лондонских простолюдинах» [67, с. 1014]. Отсутствие русского издания Гуда, в котором с достаточной полнотой могли бы быть собраны его лучшие сочинения, побуждало современников Дружинина знакомиться с оригинальными изданиями поэта, содержавшими значительное число текстов, в связи с чем критик рекомендовал обратить внимание лишь на «маленькие поэмы, стихотворения лирического содержания, произведения вроде "Песни о рубашке" (их весьма немного), наконец, роман "Тильней Голль"» [67, с. 1014], прочтения которых вполне достаточно для понимания творческой индивидуальности английского автора.

Развернувшиеся в Англии компании волонтеров, стремившихся улучшить условия жизни и труда малоимущих слоев населения, стали заметным позитивным откликом на «Песню о рубашке» и подобные ей произведения. В России же, где по-прежнему господствовало крепостничество, реакция была совершенно иной, на что обратил внимание А.И.Герцен, отметивший в 1860 г. в статье «"Библиотека" - дочь Сенковского», что «слабые нервы петербургские не выносят таких ужастей, таких отвратительных картин...» [32, с. 268]. Подчеркивая искренность и правдивость «Песни о рубашке» Гуда, передавшей «страшное рыдание бедной needle woman» [32, с. 269], критик признавал, что, в отличие от Европы, «в нашем литературно-ученом мире» не принято затрагивать уродливые стороны жизни [см.: 32, с. 268].

Упоминание о Томасе Гуде встречается в авторских пометах Н.А.Некрасова к своему стихотворению «Плач детей»: «Это стихотворение принадлежит в подлиннике одной английской писательнице <Элизабет Баррет-Браунинг> и пользуется там известностью, вроде как «Песня о

рубашке» Т. Гуда, конечно, гораздо меньшею. Все остальное, что она писала, плохо. Я имел подстрочный перевод в прозе и очень мало держался подлинника; у меня оно наполовину короче. Я им очень дорожу» [120, с. 43]. Впоследствии упоминания в одном контексте «Плача детей» Э.Баррет-Браунинг и «Песни о рубашке» Т.Гуда стали традиционными. В частности, одно из таких упоминаний можно видеть в редакционном предисловии к публикации перевода романа Милисент Гаррет Фоусет «Дженни Донкастер» на страницах «Отечественных записок» в 1876 г.: «Наравне с первыми поэтами современной Англии, Теннисоном, Свинборном и Броунинг, автор поэмы «Аврора Ли» и известного стихотворения «Вопль детей», столь же красноречивой элегии, как «Песнь о рубашке» Томаса Гуда, и немало содействовавшей принятию в заводах и копях» [133, с. 206].

О знакомстве Некрасова с творчеством Гуда свидетельствует также его письмо к Н.Г.Чернышевскому от 26 июня 1861 г.: « <...> я взял с собою несколько рукописей, чтоб выбрать что-нибудь для №7. Читал, читал и лучше посылаемых двух рассказов <рассказ А.С.Афанасьева-Чужбинского «Из корнетской жизни» и очерк С.А.Макашина «Пролог к мещанской свадьбе»> ничего не нашел <...>; напечатайте их <...> да прибавьте «Утопленницу» из Т.Гуда» [121, с. 160]; в данном случае речь шла о переводе В.Д.Костомарова, напечатанном под названием «Мост вздохов» в №7 «Современника» за 1861 г. В «<3аписке с денежными расчетами для И.А.Панаева>», датированной сентябрем 1860 г., Некрасовым упомянут перевод «Песни о рубашке», выполненный М.Л.Михайловым и опубликованный в «Современнике» (1860, №9) [см.: 120, с. 201].

В 1861 г. в «Современнике» увидел свет основанный на работах английских критиков и биографов очерк М.Л.Михайлова «Юмор и поэзия в Англии. Томас Гуд», в котором Гуд характеризовался как «один из самых блестящих английских юмористов, один из самых благороднейших поэтов последнего времени» [105, с. 283], в чьем творчестве «нашли свой голос

бедствия бедных классов» [105, с. 377]. Наряду с отмеченными, Михайловым использовался в работе и еще один важный источник -«Литературные воспоминания» самого Гуда, позволившие составить представление о характере юмора и комизма английского поэта; в статье воспоминания Гуда цитировались подробно и пространно, что помогало понять мировоззрение автора гораздо лучше, нежели «критические и эстетические разглагольствия» [105, с. 284].

В очерке, состоящем из одиннадцати глав, была последовательно раскрыта жизненная судьба Томаса Гуда, показан путь его творческих исканий, определены факторы, существенным образом повлиявшие на становление внутреннего мира поэта - смерть отца и брата, обеспечивавших благополучие семьи, банкротство, невостребованность в литературном деле. На протяжении всего творческого пути Гуд, по наблюдению М.Л.Михайлова, постоянно был в той ситуации, когда не приходилось выбирать, а если выбор и был, то предпочтение вынужденно отдавалось не желанному, а необходимому: «Нельзя не жалеть, что так поздно обратился Томас Гуд к лучшей стороне своего таланта. <...> При мало-мальски большей свободе в выборе он, вероятно, не остановился бы так надолго на комических статьях и стихотворениях, которым всегда был легкий сбыт, тогда как произведениями серьёзными он едва ли бы мог прокармливать себя и так скудно, как прокармливался своими шутками и каламбурами» [105, с. 358].

Гуд представлен в очерке человеком разнообразных способностей, соединившим «высокое литературное дарование» и «блестящий талант юмористического рисовальщика» [105, с.285], однако, в силу жизненных обстоятельств, отдавшим первоначальное предпочтение не «неусыпно клубящемуся и шумящему водовороту журналистики» [105, с. 303], а занятиям гравировальным искусством, объяснив это нежеланием вовлекаться в литературную поденщину, стремлением жить в литературе, а не зарабатывать литературой на жизнь. Впоследствии Гуд все-таки обратился к

литературному делу, став сначала корректором в «Лондонском журнале» («Самая скучная часть литературного труда, как, например, чтение корректур, была <...> приятным занятием» [105, с. 306]), а затем автором юмористической полосы, содержавшей ответы на письма читателей. Михайловым отмечено, что стремление Гуда, обретшего популярность в качестве автора «чрезвычайно игривых и остроумных комических пьес в стихах и прозе» [105, с. 307], приобщиться к «серьёзной» литературе на протяжении длительного времени в силу различных обстоятельств завершалось творческими неудачами.

Михайлов привел в подстрочнике и проанализировал наиболее значительные произведения Гуда, отметив при этом его достижения и находки. Лучшей из ранних работ английского поэта можно было, по мнению критика, считать небольшую поэму «Сон Евгения Арама», которая одна способна «оставить надолго памятным имя Гуда» [105, с. 306]. Впрочем, вершиной творчества поэта стало, согласно Михайлову, все же другое произведение, изображавшее тяжелое положение женщины-швеи и направленное против эксплуатации женского труда: « <...> известность Томаса Гуда вне Англии будет всегда основана лишь на его произведениях в том роде, к которому принадлежит «Песня о рубашке», произведениях, которые, впрочем, и в английской литературе оставили самую прочную память о Гуде» [105, с. 358]. И действительно, «Песня о рубашке» получила наибольший резонанс в российском обществе, чаще других произведений Гуда переводилась на русский язык, причем один из лучших ее переводов принадлежит Михайлову.

В своем очерке, нисколько не умаляя таланта Гуда на юмористическом поприще, в частности, подчеркивая его заслугу как издателя «Комического альманаха», на протяжении девяти лет пользовавшегося успехом среди английских читателей, Михайлов все же не мог не признать, что «соперники Гуду по остроумию найдутся у англичан», тогда как «не найдется у них

лирического поэта, который сумел бы выразить с таким глубоким трагизмом скорби бедной и страждущей братии» [105, с. 358]. Но вместе с тем он смог увидеть в творчестве Гуда «гармоническое соединение глубокого, строгого и серьёзного чувства, ясного, гуманного и проницательного взгляда на жизнь и почти младенческой беззаботности и веселости, к каким способны только чистые и добрые души» [105, с. 358]. Очерк Михайлова о Томасе Гуде принадлежит к числу его наивысших достижений как литературного критика и до настоящего времени воспринимается в качестве одного из ведущих российских источников о жизни и творчестве английского поэта.

В первой половине 1860-х гг. увидели свет две статьи о творчестве Гуда, подготовленные В.Д.Костомаровым: первая из них была напечатана под псевдонимом -омар- в «учено-литературном» журнале «Светоч» в 1862 г. [124, с. 1 - 34], вторая - за подписью В.Д. - цкой в апрельском номере «Библиотеки для чтения» за 1864 г. [156, с. 1 -4].

Анализируя в «Светоче» творчество Гуда как литератора «по превосходству юмористического» [124, с. 1], Костомаров пытался объяснить причины и обстоятельства успеха его произведений среди английских читателей. Он отмечал конгениальность Гуда и его старшего современника Чарльза Лэма, автора «Очерков Элии», однако слава последнего оказалась, на его взгляд, менее значительной и более долговечной, тогда как высокая репутация Гуда-поэта, не будучи защищенной от воздействия времени «ни удивлением избранных, ни уважением людей, обладающих вкусом» [124, с. 9], показала свою непрочность. Последнее обстоятельство критик связывал с особенностями «бесшабашного насмешника, немилосердного шутника» [124, с. 10] Гуда, который был «воинствен, энергичен, остроумен, пылок, странен, смел, дерзок и непочтителен» [124, с. 9], тогда как Лэма характеризовали миролюбивость, сосредоточенность, терпение и деликатность. В этой связи юмор Гуда представал, по наблюдению Костомарова, более желчным и

резким, непримиримым по отношению ко многим сторонам жизни, отрицавшим атмосферу жеманных добродетелей и безрассудных пороков, превосходство самодовольных красавцев, наивность грубых простаков, а также господство «особенного политического наречия, маскирующего самые сумасбродные идеи» и «духовных кантов, скрывающих самые пошлые слабости» [124, с. 10]. Однако Гуд не видел своей основной задачи в создании пародии на человечество с его невзгодами, неправдами, мелочностью и пошлыми пороками, что приводило к появлению в его произведениях, наравне с язвительными каламбурами, «вспышек» искренних чувств, представлявших душу поэта - «возвышенную и вместе низкую, как будто драгоценный камень, вставленный в оловянную оправу, который долго, очень долго принимали за негодный осколок стекла, блестевшего неопределенным светом» [124, с. 11].

Приводя в своей статье отрывок из письма Барри Корнуолла Томасу Гуду, в котором торжественно признавались «высокие поэтические способности» адресата, а его успехи объявлялись «самыми завидными, самыми прочными» [124, с. 8], Костомаров выражал категорическое несогласие с этой позицией и соотносил Гуда с «бедным Йориком» -шекспировским образом-символом: «<...> всегда веселый, всегда печальный, - Гуд жил, как Иорик, растрачивая все способности своего мощного ума, "чтоб оживить застольную беседу"» [124, с. 10-11]. Критик выделял произведения Гуда, являвшиеся, по его мнению, наиболее удачными, и особо отмечал среди них «Песню о рубашке», заставившую «трепетать и плакать целую нацию» [124, с. 12]. В отношении «Песни о рубашке» Костомаровым вновь была выражена мысль о ее фактической непереводимости в силу особой эксцентричности, своеобразной энергии, не передаваемой в полной мере средствами иного языка: «Как выразить по-русски, например, это место, удивительно рисующее истинное горе несчастной женщины, осужденной не только на голод и изнурение, но и на унижение получать отказы от гнусных

скряг: "Stitch! stitch! stitch! / In poverty, hunger, and dirt...". A сколько нужно слов, чтоб передать стихи, за тем следующие: "Sewing and onw, with double thread / Ex Shroud as well as a Shirt!"» [124, c. 14]. Эта «анафема бедняка, обращенная на богатого» [124, с. 16], была передана и во многих других стихотворениях Гуда социальной тематики, впрочем, менее успешных в виду их однообразности, обусловленной, по мнению Костомарова, тем, что в таланте английского поэта «есть постоянный недостаток меры и вкуса» [124, с. 17].

Характерное для Гуда «смешение несколько грубых шуток с мыслями самыми серьёзными, какие только могут быть доступны разуму человеческому» [124, с. 30], так или иначе отмечавшееся многими литературными критиками, вело поэта по пути антитетичности и контрастности, что проиллюстрировано Костомаровым на примере различных трактовок образа смерти: с одной стороны, можно видеть «отвратительный, горький» [124, с. 31] смех над торжеством смерти, с другой - понимание величия смерти, подобной вселенскому океану. Страшнее всех страданий смерти, согласно наблюдению критика, оказывается для Гуда боязнь забвения, отчетливо переданная в сонете «It is not Death...». В поэме Гуда «Мисс Кильмансег и ее драгоценная нога» Костомарова привлекли иные аспекты -«несерьёзность» подачи социально значимой темы осмеивания и унижения глупого и надменного богатства и некая «фантастическая аккумуляция», благодаря которой блеск всемогущего золота придавал «всем физиономиям желтый и рыжеватый оттенок» [124, с. 31]; в еще одном произведении - эскизе «Ирландский школьный учитель» -критиком отмечались двойственность, слияние противоположных друг другу чувств «безумной веселости и грустной задумчивости» [124, с. 33].

На страницах «Библиотеки для чтения» Костомаров называл в качестве основной причины недостаточной известности Томаса Гуда в России, равно как и в других странах за пределами Англии, его особую манеру письма -

«шутливую по <...> оригинально- местному колориту» и «серьёзную по <...> сжатому языку» [156, с. 1], создававшую значительные трудности при переводе. Осмысливая отдельные тексты Гуда, он особо выделял своеобразный трилистник, включавший «Песню о рубашке», «Песню работника» и «Часы рабочего дома» и характеризовавшийся общностью тональности - «в высшей степени унылой и торжественной» [156, с. 4]. «Песня о рубашке» впервые охарактеризована в этой статье как «Марсельеза женского пролетариата», «гордый вопль нищеты» [156, с. 1], явившийся вслед за патетическими суждениями о судьбе рабочего класса, чартистскими памфлетами, суровыми размышлениями о вреде роскоши, уничтожающей внутреннюю сущность человека. Предлагая читателям свой перевод «Песни о рубашке», Костомаров вместе с тем признавал, что «нечего и думать о том, чтобы какой бы то ни было перевод мог передать весь эффект подлинника», поскольку для того, чтобы эффект этот был понятен, «нужен тот же каданс стиха, та же гармония созвучий, тот же непременный порядок слов и точный, буквальный смысл всякого выражения» [156, с. 2], что совокупно невозможно представить в отдельно взятом переводе. Своей заслугой Костомаров считал сохранение «буквальной точности выражений», «торжественно-жалобной мелодии стиха» при воссоздании лучших мест произведения Гуда, таких, например, как почти шекспировское по мысли и звучанию «Oh God! that bread should be so dear, / And flesh and blood so cheap!» [см.: 156, с. 2].

Стихотворение Гуда «Сон леди», несмотря на значительный общественный интерес к нему, с позиций Костомарова, вообще не заслуживало русской интерпретации, поскольку было «совершенно неудавшимся» [156, с. 3]. В «Песне работника» Костомарову как переводчику был особо интересен исторический факт, послуживший для Гуда толчком к созданию произведения - приговор, вынесенный присяжными молодому работнику Гиффорду Байту, написавшему

угрожающее письмо местным фермерам; в «Часах рабочего дома» его более других привлекала аллегоричность, несколько ослабленная в силу стремления поэта к эффектам и неожиданным антитезам. В статье Костомаров кратко пояснял обстоятельства, побудившие его как переводчика к определенным вольностям при интерпретации «Часов рабочего дома»: по его мнению, опущенное перечисление городских улиц нельзя было «читать иначе, как имея план Лондона перед глазами» [156, с. 3], к тому же, представляя в оригинале игру слов, это перечисление оказывалось на русском «полнейшей бессмыслицей вроде известного "по Гороховой пошел и гороху не нашел..."» [156, с. 4]; остались без перевода и последние девять стихов английского подлинника, состоящие из «страшных эвфуизмов»: «Уж я не знаю, кому понравилось бы это сближение искусственных часов -artificias dial, - "вызванивающих десять и одиннадцать", с теми "другими часами, более древними", - часами, которые природа освещает своим солнцем и которые "получают свое время от неба" или, как перевел француз de Forgues, "которые заводит рука божия"» [156, с. 4].

Появление в 1864 г. сборника переводов В.Д.Костомарова «Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд», увидевшего свет без указания имени переводчика, вызвало негативную реакцию анонимного рецензента «Русского слова», который в «Дневнике темного человека» неприязненно оценил тот факт, что все переводы, принадлежа одному человеку, были подписаны разными псевдонимами - А.Н-ский, В.К-в, В.Д.-цкой: «Достал я эту книжку с переводами из Лонгфелло, Елизаветы Баррет Броунинг и Томаса Гуда. Имена переводчиков скрыты под такими подписями: А.Н-ский, В.К-в, В.Д.-цкой. Начинаю читать и, благодаря своей памяти, припоминаю, что все эти переводы я встречал уже в журналах с подписью полной фамилии Всеволода Костомарова. <...> Что же это такое значит? Почему Всев. Костомаров раздробил свое имя на три псевдонима, на три отделения?» [61, с. 73]. В

рецензии также отмечались посредственность костомаровских переводов и характерный для них недостаток художественной отделки, приводивший к появлению неудачных выражений типа «склизкого чела» [см.: 61, с. 73].

Помимо переводов книга В.Д.Костомарова содержала и подготовленные им аналитические материалы о переведенных произведениях, причем суждения о «Песне о рубашке», «Песне работника», «Часах рабочего дома» были взяты из его статьи, ранее напечатанной в «Библиотеке для чтения». Стихотворение «I remember» характеризовалось как «воспоминание о детских годах поэта», имевшее большую известность на его родине, «Stanzas» - как «радостное приветствие жизни», ставшее в силу обстоятельств последним сочинением Гуда, «I love thee» - как «памятник первой любви поэта к мисс Рейнольде, любви, свято и неизменно сохранившейся на всю жизнь» (с Дженни Рейнольде Томас Гуд долгие годы состоял в официальном браке), «The death bed» - как «одно из лучших стихотворений» поэта, вызванное смертью его сестры - Анны Гуд [см.: 83, с. 87]. Наиболее подробно Костомаровым характеризовался «Сон Евгения Арама», содержание которого есть «вопль несчастия заслуженного, - скорбь, которую может утешить только богочеловеческая, т. е. своя собственная сила» [83, с. 80]. Костомаров видел основную идею этого стихотворения в своеобразном восстановлении внутреннего мира, утверждении способности «благородного и человечного поступка искупить подлое и бесчеловечное преступление», в результате чего, собственно, и происходило превращение Гудом рассказа с уголовным сюжетом в «бойко написанную картину», освещенную «последним отблеском идиллического вечера и первыми лучами новой утренней зари» [83, с. 86].

На основе материалов к тому времени уже покойного В.Д.Костомарова была подготовлена незавершенная анонимная статья о Томасе Гуде, напечатанная в газете «Народный голос» от 21 ноября 1867 г. [см.: 151, с.

595]; в содержательном плане она в значительной степени повторяла публикацию критика в «Библиотеке для чтения». Отличительной особенностью статьи стало указание при оценке «Сна Евгения Арама» на «величие стиха» [151, с. 595] Томаса Гуда и его умение использовать исторический материал при создании данного стихотворения.

Газета «Народный голос» постоянно привлекала внимание своих читателей к творчеству Томаса Гуда: помимо названной статьи, в октябре -декабре 1867 г. на страницах данного издания был опубликован ряд переводов В.Д.Костомарова - «Песня работника» (без подписи; в №136 от 27 октября 1867 г.), «Песня о рубашке» (за подписью Вс.К-овъ; в №139 от 8 ноября 1867 г.), «Часы рабочего дома» (без подписи; в №149 от 21 ноября 1867 г.), «Сонет (It is not Death)» (без подписи; в №150 от 26 ноября 1867 г.), «Сон Евгения Арама» (за подписью Вс.К-ровъ; в №164 от 19 декабря 1867 г.). Тем самым можно говорить, что на протяжении определенного времени отношение к Томасу Гуду выступало в качестве одной из основных составляющих гражданской позиции «Народного голоса».

Материалы В.Д.Костомарова, наряду с некоторыми другими публикациями литераторов-предшественников, впоследствии стали основой для компилятивного текста о Томасе Гуде в четвертом томе «Истории всемирной литературы в общих очерках, биографиях, характеристиках и образцах» В.Р.Зотова [см.: 228, с. 583 - 594]. Утверждая, что Томас Гуд «после Байрона - первый английский поэт нашего времени» [228, с. 583], Зотов, следуя более ранним материалам русской критики, проводил параллель между Чарльзом Лэмом и Томасом Гудом, причем отмечал у первого из них спокойствие, сосредоточенность в себе, терпение, деликатность, нежность, любезность, а у второго - энергичность, вспыльчивость, смелость, дерзкость и непочтительность [см.: 228, с. 584]. Не было ничего принципиально нового и в сравнении Гуда с «бедным Йориком» («<...> с первого шага до последнего, в молодости пылкий и насмешливый,

старик грустный и презирающий всех, смеясь над всеми, Гуд жил как Йорик, употребляя все способности ума на то, чтоб увеселить всех» [228, с. 584]), и в характеристике «заставившей всех плакать» «Песни о рубашке», в которой с наибольшей полнотой выразились «страдания рабочего класса в Англии, проводившего на фабриках по двадцати часов в сутки» [228, с. 584], и в признании непереводимости «поразительных подробностей, даже тривиальности» лучшей песни Гуда, в которой швея «говорит своим оригинальным, народным языком» [228, с. 585], и в акцентировке характерного для поэта смеха над смертью, и в признании его мастерства в использовании «трагического элемента» [228, с. 589] в «Сне Евгения Арама», и в осознании его характерного протеста против ханжества и жестокости протестантских сект. В книге отмечалось, что Гуд, «как все люди с смелым, творческим умом, не расположенные следовать преданиям, <...> заслужил много порицаний» [228, с. 590], однако, «несмотря на <...> недостатки и частое употребление во зло прекрасных способностей» [228, с. 592], он занял достойное место в английской литературе, в которой нашел своеобразную творческую нишу.

Деятельность В.Д.Костомарова как интерпретатора поэзии Томаса Гуда заинтересовала Н.Г.Чернышевского, о чем, в частности, свидетельствует письмо последнего от 2 июля 1861 г., обращенное к переводчику: «Добрый друг, Всеволод Дмитриевич. Ваша пьеса «Мост вздохов» (или как это иначе называется? об утопленнице-то) печатается в VII книжке «Совр.» (за июль)» [162, с. 436]. Впрочем, Томас Гуд мог быть значим для Чернышевского и сам по себе, в особенности в свете работы над незавершенной статьей «Возвышенное и комическое» (1854), которая, как предполагалось, должна была стать вторым материалом цикла «Критический взгляд на современные эстетические понятия». В этой статье Чернышевский приходил к выводу, что пристрастие к юмору имеют люди, одушевленные величием «всего возвышенного, благородного, нравственного», чувствующие в себе «много

благородства, много ума, истинно- человеческих достоинств»,

уважающие и любящие себя, однако при этом обладающие «деликатною, раздражительною и вместе наблюдательною, беспристрастною натурою», способные разглядеть все «мелочное, жалкое, ничтожное, низкое», в том числе и в себе: «Сознавая свое внутреннее достоинство, человек, расположенный к юмору, очень хорошо видит все, что есть мелкого, невыгодного, смешного, низкого в его положении, в его наружности, в его характере. Все эти слабости, мелочи, которых так много почти во всяком человеке, тем невыносимее для него, чем восприимчивее, раздражительнее, нежнее его натура» [161, с. 188-189]. И хотя эти слова не были напрямую соотнесены с чьим-либо творчеством, можно уверенно говорить, что именно в них и заключалась суть той мировоззренческой шкалы, по которой Чернышевский осуществлял свою оценку как юмористической поэзии в целом, так и поэзии Гуда в частности.

Отдельные упоминания о литературной деятельности Гуда встречаются в произведениях М.Е.Салтыкова-Щедрина и Д.И.Писарева. Так, М.Е.Салтыков-Щедрин в первой статье, опубликованной в «Современнике» под рубрикой «Петербургские театры» в 1863 г., упоминает при анализе творческой манеры драматурга Ф.Н.Устрялова, автора пьесы «Слово и дело», и соотнесении ее с традицией тургеневских «Отцов и детей» популярную у русской демократической молодежи «Песню о рубашке»: «В начале пьесы он <Ф.Н.Устрялов> заставляет Вертяева рабски подражать Базарову, в конце -делает из него вроде Кирсанова-отца; недостает только дать ему скрипку в руки и заставить наигрывать, в ночной тиши, хоть не "Ritter Toggenburg", а какую-нибудь песню "о рубашке"» [138, с. 169].

Д.И.Писарев в своей программной статье «Реалисты», впервые напечатанной с продолжением в №№9 - 11 журнала «Русское слово» за 1864 г., назвал Томаса Гуда в числе так называемых «полезных» поэтов, никогда не терявших связи с реальной действительностью, стремившихся

соответствовать тенденциям общественного развития: «<...>

могут быть названы полезными поэтами Барбье, Беранже, Леопарди, Джусти, Шелли, Томас Гуд и другие двигатели общественного сознания. Эти люди были поэтами текущей минуты; они будили в людях ощущение и сознание настоятельных потребностей современной гражданской жизни; они любили живых людей и возились постоянно с их действительными глупостями и страданиями» [129, с. 312-313].

Благодаря общественной полемике «Песня о рубашке» становится своеобразным образом-символом, о чем свидетельствует, например, обобщенное упоминание о ней Ф.М.Достоевским в IX статье «По поводу выставки» «Дневника писателя» 1873 г.: «Поверит ли один милый критик, которого я недавно читал, но которого называть теперь не хочу, - поверит ли он, что всякое художественное произведение без предвзятого направления, исполненное единственно из художнической потребности, и даже на сюжет совсем посторонний, совсем и не намекающий на что-нибудь "направительное", - поверит ли этот критик, что такое произведение окажется гораздо полезнее для его же целей, чем, например, все песни о рубашке (не Гуда, а наших писателей), хотя бы с виду и походило на то, что называют "удовлетворением праздного любопытства"?» [64, с. 72]. Как видим, Достоевский вступает в полемику относительно роли прямой тенденции в искусстве, причем, не отрицая ее значения, все же отдает предпочтение текстам, созданным «единственно из художнической потребности» и способным воздействовать на читателя эстетически, а не прямым назиданием.

Инициатором этой полемики был Н.К.Михайловский, утверждавший, что высокая художественность и тенденциозность не только не противоречат друг другу, но и наоборот - создают то единство, которое только и способно должным образом воздействовать на человеческие умы и души. В его заметке «Почему тенденциозная литература иногда дает замечательные

художественные и научные результаты, а иногда нет» из цикла «Литературных и журнальных заметок», напечатанной в январском номере «Отечественных записок» за 1873 г., в качестве примера произведения, являющегося одновременно и тенденциозным, и высокохудожественным, приводилась «Песня о рубашке» Томаса Гуда: «Читали ли они <критики, ратующие за преимущественное развитие литературной техники> лирическое стихотворение, более высокохудожественное, чем «Песня о рубашке» Томаса Гуда? И знают ли они вместе с тем лирическое стихотворение более тенденциозное?» [111, с. 269].

В другой своей статье, посвященной литературной деятельности Г.И.Успенского, Н.К.Михайловский, излагая творческие представления анализируемого им автора, провел значимую для последнего параллель между швеей Томаса Гуда и пахарем из стихотворений А.В.Кольцова, промышленным и земледельческим трудом, «культурным» и «народным» бытом, сопровождавшуюся, в духе народовольческих представлений, идеализацией жизни крестьянина как подлинной, естественной: «Швея, фигурирующая в «Песне о рубашке» Томаса Гуда, работает столько же, как и пахарь, фигурирующий в песнях Кольцова, им обоим "дохнуть некогда", но около первой сгустились облака горя, страдания, скорби, а около второго -сколько света, тепла, радости. <...> Нужна, возможна и уже существует жизнь <...>. Это - жизнь земледельца, "народный быт", которому противопоставляется "культурный быт"» [112, с. LXI - LXII]. Раскрывая позицию Г.И.Успенского, считавшего, что именно в атмосфере «культурного» быта и развивается «труженичество», полное страданий, лишений, скорби, тягот, но при этом далекое от настоящей трудовой жизни, «жизни "во всю", широкой жизни, полной наслаждений, хотя и полной труда» [112, с. LXI], Н.К.Михайловский вступал с ним в открытую полемику: «<...> хотя земледельческий быт несомненно представляет известные гарантии для гармонического сочетания "разнообразнейших впечатлений" и

полноты жизни, но разве уж так резко отличается по существу иной батрак-земледелец от швеи Томаса Гуда?» [112, с. LXI]. Анализируя «Записки маленького человека» Г.И.Успенского, Н.К.Михайловский вновь использовал при описании людей, живших постоянным трудом, символический образ английской швеи: «<...> наши герои - "труженики", им "дохнуть некогда", они всю свою жизнь не живут, а только добывают средства к жизни. Это - те же швеи Томаса Гуда, которым сказано: "шей, шей, шей!"» [112, с. LXIII], Будучи искренне убежденным в том, что укоры и наставления должны направляться не к трудовым людям, а к порождающему социальное зло, «пристегивающему людей к ненавистному, ненужному, чужому им делу» [112, с. LXIV] общественному строю, Н.К.Михайловский высказывал аргументы в пользу человека подневольного труда, в котором сама жизнь сформировала чувство постоянной вины, некую болезненную совестливость («Все они перед кем-то виноваты, а перед ними будто бы и никто не виноват» [112, с. LXIV]), и сразу же задавался риторическим вопросом, содержавшим образ-символ из «Песни о рубашке»: «Но перед кем же виновата швея Томаса Гуда?» [112, с. LXIV].

Впрочем, вступая в полемику с Г.И.Успенским, Н.К.Михайловский не совсем точно интерпретировал его взгляды, выраженные при сопоставлении швейного и земледельческого труда. Для Успенского жизнь крестьянина была, прежде всего, наполнена впечатлениями, которые, собственно говоря, и отразились с наибольшей силой в поэзии А.В.Кольцова, в чьей «песне косца - все прелесть и радость», «в душе тепло и свет», тогда как в песне Гуда «о трудящейся швее - все горе, страдание и скорбь бесконечная»; на ее место можно променять «разве только тюрьму да могилу» [154, с. 9]. В статье «"Трудовая жизнь" и "труженичество" (Литературные и общественные заметки)» Успенский отмечал, что «в трудовой жизни важен и нужен вовсе не гнет труда, не тяжесть его, не лишения, с ним сопряженные, ни даже "смирение", которое у нас также еще непонятно зачем пристегивают

к понятию о трудовой жизни, <...> не серые щи, не доски вместо постели, не <...> унижение и вовсе не то только, что выражается словами "сам своими руками"» [154, с. 9], - важно, прежде всего, разнообразие впечатлений, позволяющее удовлетворять требованиям духовной и физической природы человека; по мнению писателя, на «трудовой, народной, земледельческой жизни» основан сам «строй народной общественной трудовой жизни» [154, с. 9] как близкая к идеалу форма социального устройства. Также для Успенского представлялась существенной тема тяжелой женской доли, причем положение русской бабы-крестьянки было, на его взгляд, гораздо более угнетенным, нежели положение швеи Гуда, и при этом все же более естественным, соответствовавшим природному укладу жизни, а потому даже отчасти не внушавшим ужаса и сожаления: «Сравните количество труда деревенской бабы и той же самой швеи Томаса Гуда. Где этого труда больше? Бабе нужно сделать все самой: она родит, воспитывает детей, нянчит их, кормит, сама одевается и одевает всех, ходит за скотиной, за птицей, носит дрова, - одним словом, глядя со стороны, минуты у нее нет покою. А швея только шьет, - ни поднять тяжелого ведра, ни пойти за скотиной в поле, ни стряпать, ни ткать, ни прясть, ни жать - ничего этого не нужно, только - шей, шей, шей!... А, ведь, положение швеи ужасно, тогда как положение бабы вовсе не внушает ужаса. Баба живет вся, а швея высосана нелепым строем жизни, истощена, как земля хищником, который пять лет подряд собирает с нее только пшеницу, т. е. тоже - шей, шей, шей!» [154, с. 10-11]. Как видим, стремление Успенского к идеализации простой земледельческой жизни сочеталось с осознанием социальных противоречий, преодоление которых виделось ему, отчасти, в приобщении к миру исконных ценностей, к простоте жизни.

Упоминания «Песни о рубашке» встречаются в работах многих современников Н.К.Михайловского и Г.И.Успенского, среди которых, прежде всего, следует назвать В.П.Острогорского и Д.Л.Мордовцева. Так,

В.П.Острогорский упомянул о Гуде и его произведении в 1888 г. в концовке очерка, приуроченного к годовщине смерти Н.Г.Помяловского: «На могиле английского поэта Томаса Гуда написано: он пропел Песнь о рубашке; на скромной могиле Помяловского можно было бы написать: он спел четыре грустные песни: о бурсе, о кисейной барышне, о мещанском счастье и кладбищенстве» [125, с. 18]. Д. JI.Мордовцев в статье «Историческое значение Некрасова» предложил свое видение основных обстоятельств, позволявших, на его взгляд, говорить о бессмертии «Песни о рубашке»: «Мы не можем не выразить удивления, что из всех писавших о Некрасове, да и после смерти поэта, только один понял и справедливо оценил историческое значение его песни: это - неизвестный автор небольшого стихотворения «На смерть Некрасова», помещенного в 1<-ой> кн. «Отечеств<енных> запис<ок>» 1878 г. Одна строфа этого стихотворения говорит: «О, долговечны вы, песни, поющие / Муки народные, по сердцу бьющие! / Песне твоей, о, страданий певец: / Будет не скоро желанный конец: / Там он, где горе людское кончается, / Там он, где счастья заря занимается...». Это глубокая мысль. Оттого и «Песня о рубашке» Гуда бессмертна» [118, с. 188].

В 1875 г. за подписью R в «Вестнике Европы» увидела свет «Корреспонденция из Лондона» А.Реньяра, содержавшая «диковинный пример влияния поэзии на развитие сердца, если не ума» [172, с. 398]. Поведав о судьбе Евгения Арама, реального исторического персонажа -школьного учителя из Йоркшира, обвиненного в убийстве башмачника Кларка и сознавшегося в преступлении, впоследствии героя романа Э.Бульвер-Литтона «Евгений Арам» и стихотворения Томаса Гуда «Сон Евгения Арама» («Этот школьный учитель <...> был человек необыкновенный. Сын простого садовника, он забрал себе в голову, что сделается ученым, и один, без помощи учителя, научился латинскому, греческому, еврейскому и кельтскому языкам; он оставил недоконченным

сравнительный словарь этих языков. Он сам защищал себя с необыкновенным талантом, но был признан виновным, сознался в преступлении и, после неудавшейся попытки самоубийства, был повешен <...> в Йорке в 1739 г.» [172, с. 399]), А.Реньяр сообщал о своем современнике Генри Уэпрайте, образованном молодом человеке, сыне почтенного коммерсанта, члене клуба Шеридана, организаторе публичных чтений в Лондоне и провинции, который, начитавшись о Евгении Араме, решился на повторение его поступка. Причем именно стихотворение Гуда, как особо любимое Генри Уэпрайтом, имело в данном случае решающее влияние. Приводя стихи «Ау! through he's buried in a cave / And trodden down with stones / And years have rotted off his flesh / The world shall see his bones!» (вместе с их подстрочным переводом «Увы! хотя бы он был зарыт в погребе или завален камнями, и хотя бы время уничтожило его истлевшее тело, мир увидит его кости!»), Реньяр признавал, что при их чтении «Уэпрайт был великолепен», у слушателей «волосы становились дыбом на голове» [172, с. 400]; впрочем, на самого чтеца «стихи эти не производили такого сильного впечатления, если только не признать, что ему хотелось доставить pendant к истории Евгения Арама» [172, с. 400], что является интересным вопросом для изучения психологами и криминалистами.

В антологии Н.В.Гербеля «Английские поэты в биографиях и образцах» (1875) помещен предварявший публикацию переводов биографический материал о литературной деятельности Гуда, чья «поэзия <...> была вполне искренна», гармонически соединила «глубокое, строгое и серьёзное чувство и ясный, гуманный и проницательный взгляд на жизнь с почти младенческой беззаботностью и весёлостью, к каким способны только чистые и добрые души» [31, с. 367]. Признавая значительность юмористического направления в творчестве Гуда, Н.В.Гербель все же называл его вершинными достижениями стихи, посвященные человеческим страданиям, - такие, как «Часы рабочего дома», где «унылой и грозной процессией проходят перед

глазами поэта миллионы голодных и оборванных работников, от ропота которых гул стоит над туманным Лондоном» [31, с. 367].

В «Очерке истории литературы XIX столетия», подготовленном А.И.Кирпичниковым для четвертого тома «Всеобщей истории литературы» (1892), внимание сосредоточивается на биографии Гуда, тогда как об отдельных его произведениях высказываются лишь краткие, отрывочные суждения. Например, признается, что в юмористических сочинениях поэт «сумел из игры слов добывать истинное острословие, а иногда и пафос» [236, с. 937-938], что психологический интерес к «Сну Евгения Арама» (наиболее удачно переведенному, по мнению А.И.Кирпичникова, В.П.Бурениным) обусловлен «умением Гуда проникнуть в самую глубину человеческого горя», что успех «Песни о рубашке», ставшей «народной», привел к появлению многочисленных переводов и пародий, и к тому же «швеи подобрали к ней мотив» [236, с. 938]. На основе изложенного А.И.Кирпичников высказывал убеждение, что «Гуд, при всей едкости своего остроумия, - поэт наивный, почти народный»: «Он плачет или смеется в силу внутреннего чувства, как поет птица, и свои слезы или смех переводит прямо в образы, не подвергая их анализу; самые горячие поклонники не найдут в нем особой глубины мысли и так называемых "выдающихся красот"» [236, с. 939]. Другие выдающиеся английские поэты, принадлежавшие «почти к тому же поколению», - А.Теннисон, Р.Браунинг - формировались, согласно наблюдению А.И.Кирпичникова, в других условиях, что придало иное направление их творчеству, причем «особенно далек от Гуда Браунинг, поэт мыслителей и тонких знатоков искусства, плохо признаваемый непосредственным чувством публики» [236, с. 939].

Имя Гуда упоминалось в русской печати в связи с литературными интересами и пристрастиями И.А.Бунина, в молодости осуществившего перевод «Песни работника», напечатанный в 1894 г. в журнале «Мир Божий» [см.: 19, с. 36-37]. Несколько лет спустя «Мир Божий» откликнулся на выход

первого сборника бунинской прозы «"На край света" и другие рассказы» (СПб., 1897) [см.: 20] рецензией, подписанной псевдонимом А.Б., под которым печатался публицист и критик А.И.Богданович [см.: 259, с. 31], не преминувший напомнить о поэтических дебютах Бунина: «Впервые г. Бунин выступил с небольшими стихотворениями, обнаружившими в авторе несомненную поэтическую жилку. Кроме оригинальных, были и переводы из Томаса Гуда и Лонгфелло, большая поэма которого «Песнь о Гайавате» печаталась в фельетонах «Орловского вестника» [1, с. 6].

Материалы, посвященные Гуду либо содержавшие какую-либо информацию о нем, увидели свет на страницах энциклопедических изданий конца XIX - начала XX в. Так, в 1890 г. во втором томе «Энциклопедического словаря» Ф.А.Брокгауза и И.А.Эфрона в статье о Евгении Араме названы оба посвященных ему произведения английской литературы, причем стихотворение Гуда не получило никакой характеристики, тогда как в романе Э.Бульвер-Литтона были усмотрены идеализация характера героя и изменение действительных фактов [см.: 183, с. 14]. Рассмотрение двух произведений в единой связке было характерно и для других статей тех лет, в частности, для напечатанного в 1885 г. в «Вестнике Европы» биографического очерка М.Л. «Эдуард Бульвер» [см.: 90, с. 237].

Томас Гуд упоминался и в томе 5а «Энциклопедического словаря» Ф.А.Брокгауза и И.А.Эфрона в тексте статьи «Великобритания», что отчасти может восприниматься как признание значимости его творчества для истории английской литературы: «Стихотворения Томаса Гуда <...>, как в серьёзном, так и в комическом роде, исполнены здравых мыслей; но истинная его сила лежит в простой патетической лирике, куда нужно отнести бессмертную "Песнь о рубашке" и "Мост вздохов"» [198, с. 814]. Персональная статья о Томасе Гуде в словаре Ф.А.Брокгауза и И.А.Эфрона (т. 9а) принадлежит З.А.Венгеровой, отметившей, что лучшие сочинения

английского поэта созданы в последние годы его жизни, «среди сильных физических страданий и материальных лишений»; это, прежде всего, «Песня о рубашке» - «трогательная картина жизни швей», вызвавшая движение против эксплуатации женского труда, и близкие ей по духу тексты: «Отличительная черта этих стихотворений - необыкновенно глубокое гуманное чувство, лежащее в основании поэтической идеализации трудящихся и страдающих классов, и правдивое изображение меланхолической стороны жизни, интуитивное понимание того, что древние называли 1асптае гегит. Драматизм его <Гуда> взятых из жизни сюжетов вытекает из материальных подробностей, на которых он останавливается, возбуждая самим описанием чувство сострадания и грусти» [199, с. 689].

Более подробная персональная статья о Гуде появилась в начале 1910-х гг. в 17-м томе «Энциклопедического словаря Гранат» [см.: 205, стлб. 354 -355] и принадлежала известному литературоведу В.М.Фриче, который отдельно остановился на характерных для Гуда описаниях «длинной вереницы жертв ненормальных условий жизни и труда», среди которых «безработные и инвалиды, коротающие свои дни в "работном доме", бедная швея, без отдыха шьющая белье и наряды для богачей и невольно восклицающая: "О Боже, зачем это дорог так хлеб, так дешевы тело и кровь", несчастная самоубийца, в отчаянии покончившая с собой, потому что в "богатой столице" она была "всем чужая, точно проклятая, и не имела приюта"» [205, стлб. 355]. Особенность поэзии Гуда В.М.Фриче усматривал в ее обращенности не к уму и воле тружеников, а к сердцу богачей, стремлении вызвать у них сострадание и гуманность, что наиболее отчетливо проявилось в стихотворении «Сон леди», в котором состоятельная женщина, прежде «не видавшая мира трудов и страданий», встречает во сне нищих, загубленных людей труда, чьи «печальные взоры вызывают <...> тоску и укоры», побуждают после пробуждения гуманнее относиться к простым людям [см.: 205, стлб. 355].

В 1899 г. к 100-летию со дня рождения английского поэта в «Детском чтении» была опубликована статья И.А.Белоусова, представившего Гуда «пылкой и подвижной натурой», человеком «с чуткой, мягкой, отзывчивой душой», который, решив «испытать счастье в литературе» [15, с. 119], прошел трудный путь от помощника редактора «Лондонского журнала» до издателя собственного «Журнала Гуда». Постоянно пребывая в творческом поиске, экспериментируя с разными жанрами, создавая юмористические стихотворения, лирику («мягкую по тону, задушевную по чувству» [15, с. 121]), «национальные повести», Гуд, по наблюдению И.А.Белоусова, долгое время не мог обрести подлинного успеха, который пришел к нему на закате творчества вместе с созданием «Песни о рубашке» и других произведений социальной тематики («Мост вздохов», «Сон леди», «Песня работника»). В качестве иллюстративного материала И.А.Белоусов использовал фрагменты переводов М.Л.Михайлова («Песня о рубашке», «Стансы» («Жизнь, прощай! мутится ум...»), «Изгнание») и Д.Л.Михаловского («Морской берег»), не указывая имен переводчиков.

Начало XX в. ознаменовалось выходом двух скромных по объему книг Томаса Гуда на русском языке: первая из них была составлена И.А.Белоусовым, выпущена в 1901 г. в Москве в типографии Общества распространения полезных книг и содержала, помимо прежде хорошо известных переводов, биографию английского поэта, написанную составителем [см.: 16, с. 7 - 18]; вторая - «Английский поэт Томас Гуд и его "Песня о рубашке"» - увидела свет в Риге в 1902 г. и содержала статью «Английский поэт Томас Гуд», заимствованную из «Журнала для всех» за 1901 г. [см.: 5, с. 3 - 7], неоднократно переизданную «Песню о рубашке» в переводе В.Д.Костомарова, а также стихотворение А.Неелова «Вдова», созданное на мотив «Песни о рубашке» [см.: 119, с. 10-11].

Из всего названного особо отметим небольшой очерк о Томасе Гуде, впервые напечатанный в «Журнале для всех» за подписью М.П. Автор

очерка сразу относит Гуда к писателям, «посвятившим свое внимание тем, уделом кого служат безысходная нищета и тяжелый труд», сумевшим выразить «молчаливые чувства и страдания этой обделенной части человечества», в связи с чем упоминает и характеризует «Песню о рубашке», «трогательную жалобу несчастных швей, которая всюду, где только ни встречаем <...> их неблагодарный труд и жалкое существование, и теперь звучит так же понятно и правдиво» [91, стлб. 259]. Отмечая пройденные поэтом «испытания бедности», во многом и сделавшие его тем, кем он остался для потомства, а также подчеркивая постоянную необходимость работать ради куска хлеба, размениваться на мелочи в угоду невежественной толпе, анонимный критик давал отдельные характеристики Гуда-человека, указывал, в частности, на его отзывчивость, «жадность до впечатлений жизни», «веселый, открытый и честный характер», «неподдельное остроумие и талант рассказчика» [91, стлб. 259, 260]. Первым из значительных произведений Гуда автор «Журнала для всех» считал «Сон Евгения Арама», в котором обнаружилась необычная способность поэта «проникнуть в самую глубину человеческого страдания, изображая душевные муки убийцы, томящегося сознанием своего скрытого преступления» [91, стлб. 260].

Среди стихотворений, созданных Гудом в последние годы жизни, критик выделял не только «Песню о рубашке», ставшую «достоянием всемирной литературы» [91, стлб. 262], но и другие социально ориентированные произведения, например, считающийся «по музыкальности стиха одним из перлов английской поэзии» [91, стлб. 261] «Мост вздохов», психологически точно воссоздающий образ утопленницы, юной самоубийцы, надломленной самой жизнью, или «Часы рабочего дома», представляющие картину лондонской действительности, типичную для периода промышленного кризиса. Общим началом для всех этих стихотворений оказывается отображение в них наиболее ярких, отличительных черт

неординарного таланта английского поэта, таких как «глубокое понимание человеческих страданий, правдивость изображения, проникнутого чувством тихой грусти и трогающего сострадания» [91, стлб. 262].

Анализ наиболее известных произведений Гуда («Песни о рубашке», «Сна леди», «Песни работника») также осуществлен в сборнике статей, лекций, речей и рецензий Н.И.Стороженко «Из области литературы», опубликованном в 1902 г. При характеристике «Песни о рубашке» Н.И.Стороженко четко отделял ее от произведений английских поэтов-чартистов, чьи творческие задачи даже на уровне изначальных посылов не соответствовали замыслам и задачам Гуда: «Вместо всяких фантасмагорий, проклятий и угроз, которыми наполняли свои произведения поэты-рабочие, Гуд представил английскому обществу страдальческий образ представительницы столичного рабочего сословия, лондонской швеи, у которой нет никаких интересов, никаких радостей в жизни, никаких занятий кроме бесконечного шитья» [280, с. 233]. Говоря о надломленном, отчаянном стоне швеи, нашедшем отклик сострадания в английском обществе, о внезапном стремлении богатой леди, пробудившейся от сна, помочь бедным и обездоленным, Гуд, по наблюдению Н.И.Стороженко, не имел какой-либо конкретной программы по рабочему вопросу и видел свое предназначение лишь в воззвании к гуманному чувству людей: «Единственно, что он требовал для рабочего сословия - это право на труд <...>. Он хотел дать обществу исполненное горькой правды изображение рабочего и тем разбудить общественную совесть» [280, с. 234-235]. Н.И.Стороженко отмечал, что поднятая Гудом проблематика защиты человеческих прав и экономических интересов рабочего сословия получила дальнейшее развитие в английском социальном романе XIX в., представленном именами Ч.Диккенса, Ч.Кингсли, Э.Гаскель и др. В целом внимание Н.И.Стороженко к Томасу Гуду, равно как и к другим «английским поэтам нужды и горя» -

Р.Бернсу, Дж.Краббу, Э.Эллиоту, Т.Куперу - было достаточно неожиданным, особенно в свете концентрации преимущественных интересов самого исследователя вокруг елизаветинской эпохи и личности Шекспира, на что не преминул обратить внимание рецензент «Русской школы» И.П.Житецкий [см.: 229, с. 16].

П.С.Коган, рассматривая произведения Гуда в своих «Очерках по истории западноевропейских литератур», находил в них отражение идей утопического социализма: в стихотворениях «Песня о рубашке» и «Сон леди» Гуд, подобно утописту Р.Оуэну, не предполагает борьбы, социального протеста, а «ждет спасения общества от пробуждения совести в душах сильных и богатых», «верит в добрый инстинкт человека и <...> заставляет обездоленных обращаться к милосердию и добрым чувствам тех, кто, утопая в довольстве и роскоши, разучился слышать стоны и видеть слезы»; в стихотворении «Мост вздохов» развита другая гуманная идея утопистов, считавших, что «нельзя судить преступление, пока кругом все толкает к нему» [240, с. 55], а потому нужно простить девушку-самоубийцу, осознав ее одиночество и беспомощность.

В вышедшей в 1914 г. книге «Романтизм и реализм в европейской литературе XIX в.» П.С.Коган, оценивая английскую поэзию конца 1830-х -начала 1840-х гг. как «эхо страдающего и эксплуатируемого народа» [241, с. 73], особо выделял «Песню о рубашке» и «Мост вздохов» и отмечал принципиальное отличие идейной основы этих произведений «от тех неопределенных стремлений к бесконечному», что провозглашались десятилетием ранее в романтической поэзии: «В них земные драмы, рассматриваемые в пределах земных отношений без участия неба. В них призыв к действию» [241, с. 74].

Первый материал о Гуде, созданный в советскую эпоху, принадлежит перу ранее размышлявшего о творчестве английского поэта В.М.Фриче. Радикализация общественных настроений привела к изменению отдельных

трактовок, в результате чего суждение В.М.Фриче о Гуде в книге «Пролетарская поэзия», вышедшей в 1919 г., менее дружелюбно в сравнении с позицией, высказанной ранее в статье для «Энциклопедического словаря Гранат». Обратившись к эпохе чартизма как периоду возникновения пролетарской поэзии в Англии, В.М.Фриче особо называл имена литераторов, которые «ввели в поэзию мир труда с его страданием и борьбой»; среди них был и Томас Гуд - «не революционер, а скорее филантроп-человеколюбец» [292, с. 7], стремившийся вызвать жалость к трудящимся, отношение к ним «с чувством христианской любви» [292, с. 8].

В 1930-е гг. личность Томаса Гуда вновь привлекла к себе пристальное внимание. Статьи о нем появились на страницах энциклопедических изданий - «Большой советской энциклопедии» (т. 18; 1930) и «Литературной энциклопедии» (т. 3; 1930), причем, если первый из материалов, принадлежащий В.К.Мюллеру, содержал лишь общие сведения о поэте [263, с. 759], то второй, напечатанный без подписи, оценивает Гуда как представителя радикальной городской интеллигенции, считавшей своим долгом говорить представителям высших классов о бедственном положении народа: «Социальная лирика Гуда, далекая от революционной борьбы, все же являлась протестом, хотя и слабым, против существовавшего порядка вещей и способствовала обострению классовой борьбы» [216, стлб. 77]. В том же 1930 г. под редакцией А.Гатова была опубликована книга «Революционная поэзия Запада XIX в.», содержавшая, в числе прочего, перевод «Песни о рубашке», выполненный Э.Г.Багрицким, и сопровождавший его небольшой пояснительный текст о жизни и творчестве английского поэта, в котором отмечалась его «классовая невыдержанность» [206, с.52], заключавшаяся в отсутствии прямого призыва к борьбе, надежде на милосердие и гуманность сильных. А.Гатов, являвшийся автором пояснительного текста, указывал на «хрестоматийность» «Песни о рубашке», созданной «в разгар ожесточенной и трагической борьбы голодных рабочих с правительством, известной под

названием "чартизма"», и признавал, что Гудом написано «еще не мало прекрасных стихотворений, которые ждут переводчиков» и «в которых слышится предшественник Уитмена и Верхана» [206, с.52].

Творческая деятельность Гуда осмысливалась в книгах Ф.П.Шиллера «Очерки по истории чартистской поэзии» (1933) и «История западноевропейской литературы нового времени» (1937). Оценивая стихотворения Гуда, посвященные изображению положения английских рабочих, исследователь признавал заслугу поэта в умении взять «социальный вопрос не вообще, абстрактно», а через призму «конкретного случая из действительной жизни», охарактеризовать «положение рабочих в определенной отрасли производства» [296, с. 31]. Ф.П.Шиллер отмечал «примирительную» ориентацию произведений Гуда, который, подчеркивая право человека на труд, акцентировал необходимость создания условий для реализации этого права, а также для осуществления достойной его оплаты, однако при этом взывал к состраданию, являясь противником открытого протеста. В конечном итоге Гуд был отнесен Ф.П.Шиллером к числу самых ярких представителей филантропической мелкобуржуазной поэзии [см.: 297, с. 359].

В фундаментальной «Истории английской литературы» (т. II, вып. 2; 1955) в разделе, подготовленном Б.И.Кузьминым, Гуд представлен «настоящим интеллигентным пролетарием» [230, с. 80], зарабатывавшим исключительно литературным трудом, создававшим произведения, в которых мастерски высмеивались несовершенства английской жизни, подчеркивался антагонизм «между общественным богатством, которое присваивали себе капиталисты, и обнищанием тех, кем оно создавалось» [230, с. 81]. В исследовании осуществлен подробный анализ «Песни работника», посвященной трагизму положения людей, оставшихся без источника постоянного дохода, и сделан вывод о том, что «клевете буржуазной прессы, изображавшей отстаивающих свои права рабочих злостными головорезами и

бандитами» поэт противопоставил «образ человека, требующего, чтобы общество удовлетворило его законное право на мирный и честный труд», причем делающего это с «некоторой угрозой» [230, с. 82], что не характерно для других произведений Гуда. Гражданская направленность обличительной лирики английского поэта высоко оценивалась и в учебных изданиях по истории зарубежной литературы, опубликованных в период со второй половины 1950-х по 1970-е гг.

В 1970-е гг. сразу несколько отечественных литературоведов обратились к творчеству Томаса Гуда, подготовив статьи, посвященные отдельным аспектам его художественного своеобразия и русского восприятия. Н.С.Травушкин подготовил общий обзор осмысления в России «социально-обличительных» стихотворений английского поэта [284, с. 98-105], В.И.Перепелица проанализировал некоторые переводы М.Л.Михайлова из Гуда и суждения о нем представителей демократического направления в русской литературной критике [269, с. 48-52], Н.В.Миханошин установил принадлежность М.Л.Михайлову забытого перевода «Песни работника» [262, с. 184-189], Л.И.Никольская осмыслила выполненную Э.Г.Багрицким интерпретацию «Песни о рубашке» в контексте ее более ранних переводов, созданных в России во второй половине XIX - начале XX в. [265, с. 27-32; 266, с. 116-122]. Отдельные публикации Н.П.Коваленко по проблемам языкового анализа ранних юмористических произведений Томаса Гуда, взаимосвязей его творчества с английской демократической прессой периода чартизма, жанрового своеобразия и специфики его художественных и стилистических средств предшествовали появлению ее кандидатской диссертации «Поэзия Томаса Гуда», подготовленной в Белорусском государственном университете им. В.И.Ленина и защищенной в Горьковском государственном университете им. Н.И.Лобачевского в 1975 г. [см.: 237]. Оживление исследовательского интереса к Гуду было отчасти связано с распространением в России изданной в Лондоне в 1963 г. книги Д.Рида

«Томас Гуд», содержавшей, в числе прочего, и краткую информацию о русской рецепции творчества английского поэта [см.: 304, р. 262-264].

Длительное восприятие поэзии Гуда как имевшей социальную направленность, показывавшей нищету рабочего люда, во многом подготавливавшей будущие революционные процессы привело к тому, что с 1980-х гг., началом изменений в общественной жизни творчество английского автора стало во многом не актуальным. И только в начале XXI в. в трехтомной антологии «Семь веков английской поэзии: Англия. Шотландия. Ирландия. Уэльс», включавшей ранее не публиковавшиеся переводы из Томаса Гуда А.Голембы, Е.В.Витковского, Е.Д.Фельдмана, произошло смещение акцентов восприятия его творческого наследия, которое представало во всем его многообразии; в биографической справке о поэте отмечались известность книги Гуда «Оды и обращение к великим людям», изобретение им графики picture-puns, обыгрывавшей поэтические образы, издание журнала «Hood's Monthly Magazine», создание пьес и романов [см.: 194, с. 842], но ничего не говорилось ни о «Песне о рубашке», ни о других произведениях, долгое время обусловливавших широкую популярность поэта в России. Очевидно, что в этом отразились приоритеты нового времени, характерное стремление к осмыслению вечных образов, далеких как от конкретных общественных ситуаций, так и от протестной социальной тематики.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Холодкова, Юлия Владимировна

Заключение

Начав свой путь в литературе с создания лирических, психологических, юмористических и сатирических произведений, Томас Гуд обрел известность лишь в последние годы жизни, когда в условиях усиления общественного протеста обратился к теме социальной несправедливости в стихотворениях «The Song of the Shirt» («Песня о рубашке»), «The Lay of the Labourer» («Песня работника»), «The Bridge of Sighs» («Мост вздохов»), «The Workhouse Clock» («Часы работного дома»), «The Lady's Dream» («Сон леди»), проникнутых глубоким состраданием к отчаявшимся от нищеты, голода и изнурительного труда рабочим. Несмотря на то, что Томас Гуд со всей наглядностью показал усугублявшийся контраст между увеличением благосостояния отдельных людей и обнищанием значительной части населения, его демократическая поэзия не стала частью чартистской литературы, поскольку характеризовалась сентиментальным филантропизмом, выражала надежду на сострадание богатых к участи бедняков. Вместе с тем именно гудовские стихотворения социальной тематики вызвали интерес в России, отчетливо проявившийся с конца 1850-х гг. и весьма сильно выраженный в 1860 - 1870-е гг., и были многократно интерпретированы и переосмыслены. Их популярность во многом была обусловлена социально-политическими процессами, начавшимися в России в эпоху реформ императора Александра II и взбудоражившими общественное сознание. Наиболее значительный вклад в популяризацию гудовского наследия в России внес в те годы М.Л.Михайлов, который не только опубликовал в 1861 г. концептуальную статью «Юмор и поэзия в Англии.

Томас Гуд», во многом предопределившую благосклонную судьбу творчества английского поэта в России в ближайшие десятилетия, но и осуществил переводы нескольких произведений Гуда, многие из которых до настоящего времени остаются непревзойденными, получили высокие оценки литературной критики и литературоведения. Под впечатлением от работ М.Л.Михайлова к творчеству Томаса Гуда обратились и другие представители некрасовского круга, в частности, сам Н.А.Некрасов, а также Н.Г.Чернышевский, Д.Д.Минаев, В.Д.Костомаров, М.Е.Салтыков-Щедрин,

A.К.Шеллер-Михайлов, Д.И.Писарев, Д.Л.Михаловский, В.П.Буренин и др.

В общественно-политическом плане наиболее значительна роль гудовской «Песни о рубашке», побуждавшей русских публицистов, критиков, экономистов, историков, общественных деятелей к размышлениям о необходимости повышения уровня жизни трудящихся, что отразилось в работах П.Н.Ткачева (1866), Н.Маева (1886), М.Ф.Суперанского (1891), И.И.Янжула (1893), Н.И.Кареева (1898), И.Х.Озерова (1904) и др. «Песня о рубашке» упоминалась в текстах переводных книг, например, «Науки и женщин» Эдвиги Дом (1882), «Анархии» Жан Жака Элизе Реклю (1906), а также работы русского анархиста В.Н.Черкезова «Предтечи Интернационала», написанной на французском языке и впервые напечатанной в России в 1907 г.

Благожелательные отзывы в адрес М.Л.Михайлова как лучшего интерпретатора творчества Гуда содержатся в книгах и статьях

B.П.Острогорского (1878), А.М.Скабичевского (1891), А.П.Добрыва (1900), К.Петрова (1905), М.К.Лемке (1907), В.В.Каллаша (1907). В связи с восприятием российской цензурой Михайловской интерпретации «Песни о рубашке» как политически неблагонадежного текста возникали многочисленные препоны на пути его легального распространения в России, среди которых известны, например, решение Совета главного управления по делам печати о нежелательности продвижения в среду учащейся молодежи включавшего данный перевод «сборника повестей, рассказов, стихотворений и популярных статей для детей всех возрастов» «Библиотека для чтения» (1866), уничтожение цензурной комиссией тиража книги переводных произведений М.Л.Михайлова под редакцией Н.В.Гербеля (1866), наложение ареста на антологию Н.В.Гербеля «Английские поэты в биографиях и образцах» (1875), изъятие «Песни о рубашке» при рассмотрении ходатайства Л.П.Шелгуновой об издании «Собрания стихотворений» М.Л.Михайлова (1890), цензурная правка при опубликовании в журнале «Детское чтение» статьи И.А.Белоусова, приуроченной к столетию со дня рождения английского поэта (1899).

Постепенное падение общественно-политического значения наследия Томаса Гуда, происшедшее к концу XIX в., было обусловлено, в первую очередь, радикализацией настроений, сменой общественных приоритетов. В канун событий первой русской революции призывы к богатым посочувствовать положению обездоленных представлялись проявлением наивного примиренчества.

Первое критическое упоминание о Гуде в русской печати появилось еще в 1840 г. в «Отечественных записках» в связи с его повестью «Up the Rhine» («Верхний Рейн», 1840). В 1848 г. в «Литературной газете» была опубликована анонимная статья «Томас Гуд и юмористическая литература», придававшая особое значение гудовским произведениям социальной тематики - «Песне о рубашке», «Сну леди», «Часам рабочего дома», «Песне работника», «Мосту вздохов». В 1850-е гг. А.В.Дружинин представил противоположное мнение об авторе «Песни о рубашке» и его творчестве, отнеся поэта к дидактикам, и, следовательно, констатировав невозможность его причисления к настоящим литераторам. В 1860 г. А.И.Герцен отметил отличия в восприятии «Песни о рубашке» в европейском и русском обществе. Упоминание о Гуде можно видеть в авторских пометах Н.А.Некрасова к его оригинальному стихотворению «Плач детей» (1861), что положило начало традиции установления контекстуальной взаимосвязи «Плача детей» Элизабет Баррет Браунинг и «Песни о рубашке» Томаса Гуда, проявившейся, например, в предисловии к публикации перевода романа Милисент Гаррет Фоусет «Дженни Донкастер» в «Отечественных записках» в 1876 г.

Интерес к Томасу Гуду, заметно оживившийся после выхода статьи М.Л.Михайлова «Юмор и поэзия в Англии. Томас Гуд» (1861), основанной на работах английских критиков и биографов, последовательно раскрывавшей жизненную и творческую судьбу поэта, содержавшей подстрочные переводы и анализ его наиболее значительных произведений, отчетливо проявился в публикациях других демократически ориентированных критиков, в частности, В.Д.Костомарова, напечатавшего две статьи в «Светоче» и «Библиотеке для чтения» (1862, 1864), а также составившего пространные примечания к собственным переводам из Гуда в сборнике «Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд» (1864). Хотя деятельность В.Д.Костомарова и вызвала негативную реакцию анонимного автора «Русского слова» (1864), его материалы еще долго служили основой для многочисленных компилятивных работ, таких, как статья без подписи в газете «Народный голос» (1867), очерк о Гуде в четвертом томе «Истории всемирной литературы в общих очерках, биографиях, характеристиках и образцах» (1882) В.Р.Зотова. Отдельные упоминания об английской «Песне о рубашке» и о литературной деятельности ее автора встречаются в работах М.Е.Салтыкова-Щедрина («Петербургские театры», 1863) и Д.И.Писарева («Реалисты», 1864). «Песня о рубашке» стала в 1873 г. образом-символом в полемике Ф.М.Достоевского («Дневник писателя. 1873. Статья IX. По поводу выставки»), Г.И.Успенского («"Трудовая жизнь" и "труженичество" (Литературные и общественные заметки)») и Н.К.Михайловского («Из литературных и журнальных заметок 1873 г. Январь 1873 г.») о высокой художественности и тенденциозности в литературе.

Суждения о Томасе Гуде высказывались также Н.В.Гербелем (1875), В.П.Острогорским (1888), Д.Л.Мордовцевым (1889).

Начало литературоведческому осмыслению творчества английского поэта в России положил в 1892 г. «Очерк истории литературы XIX столетия», подготовленный А.И.Кирпичниковым для четвертого тома «Всеобщей истории литературы» и дополнявший биографию Гуда отрывочными сведениями о его произведениях. Анализ наиболее известных стихотворений Гуда был осуществлен в сборнике статей, лекций, речей и рецензий Н.И.Стороженко «Из области литературы», опубликованном в 1902 г. П.С.Коган, рассматривая сочинения Гуда в своих «Очерках по истории западноевропейских литератур» (1907), находил в них отражение идей утопического социализма; в книге «Романтизм и реализм в европейской литературе XIX в.» (1914) П.С.Коган обращал внимание на «земные драмы» героев Гуда, рассматриваемые «в пределах земных отношений». В.М.Фриче в книге «Пролетарская поэзия» (1919) характеризовал Гуда как «филантропа-человеколюбца», стремившегося научить богатых «с чувством христианской любви» относиться к беднякам. В 1930 г. под редакцией А.Гатова была опубликована книга «Революционная поэзия Запада XIX в.», содержавшая перевод «Песни о рубашке» Э.Г.Багрицкого и сопровождавший его небольшой пояснительный текст редактора, в котором подчеркивалась «классовая невыдержанность» английского поэта. Гуд отнесен к представителям филантропической мелкобуржуазной поэзии в книгах Ф.П.Шиллера «Очерки по истории чартистской поэзии» (1933) и «История западноевропейской литературы нового времени» (1937). Во втором томе фундаментальной «Истории английской литературы» (1955) в разделе, подготовленном Б.И.Кузьминым, Гуд представлен «настоящим интеллигентным пролетарием», что подтверждено подробным анализом его «Песни работника». В 1970-е гг. появились публикации, непосредственно посвященные творчеству Томаса Гуда (Н.С.Травушкин,

В.И.Перепелица, Н.В.Миханошин, Л.И.Никольская); наиболее значительными в этой связи стали статьи Н.П.Коваленко, предшествовавшие написанию ее кандидатской диссертации «Поэзия Томаса Гуда» (1975).

Изменение приоритетов переводчиков произведений Томаса Гуда в конце XX - начале XXI в. пока еще не получило отражения в трудах отечественных литературоведов. Единственным исключением можно считать краткую заметку о Томасе Гуде в трехтомной антологии «Семь веков английской поэзии: Англия. Шотландия. Ирландия. Уэльс» (2007), где упомянуты книга английского поэта «Оды и обращение к великим людям», создание им графики picture-puns, выпуск журнала «Hood's Monthly Magazine». Такой ракурс восприятия гудовского творчества во всем его многообразии свидетельствует о закономерном смещении акцентов с социальной темы, обусловленной конкретной общественной ситуацией, к осмыслению вечных образов.

Пик переводческого интереса к творчеству Гуда в России пришелся на 1860 - 1870-е гг., связанные с реформированием общественно-государственного устройства страны. Такие русские писатели как М.Л.Михайлов, В.Д.Костомаров, Д.Д.Минаев, Д.Л.Михаловский, Ф.Б.Миллер, В.П.Буренин предприняли попытки комплексного осмысления гудовской поэзии, отчасти затронув произведения не только актуального социального, но и юмористического (перевод Д.Л.Михаловского «Сон холостяка») или личного характера (перевод Ф.Б.Миллера «Ода маленькому сыну»). Но были и те, кто обратился к творчеству Гуда лишь однажды - И.К. (И.К.Кондратьев <?>), Ф.В.Волховский, О.П.Мартынова. При переводе «Песни о рубашке» Гуда каждый из множества русских интерпретаторов был индивидуален: первый русский перевод песни в исполнении О.П.Мартыновой характеризовался четкостью стихотворного рисунка; автор наиболее удачной русской интерпретации М.Л.Михайлов точно передал не только форму, но и содержание, своеобразие поэтического синтаксиса и эвфонической интонации оригинала; Д.Л.Михаловский, следовавший Михайловской традиции реалистичного толкования песни, прибегал к опущению значимых авторских рефренов, сокращению количества строф; В.Д.Костомаров представил сентиментально-мелодраматическую трактовку стихотворения Гуда; Д.Д.Минаев изменил ритмико-интонационную организацию подлинника в своем стремлении сгладить резкость сохраненных им гудовских повторов; Э.Г.Багрицкий привнес страстный монолог поэта, романтическую символику, гиперболизированные образы, напряженные контрасты, бурную динамику.

При создании ставшего популярным во второй половине XIX в. перевода «Песни работника» Гуда В.Д.Костомаров пользовался прозаическим переводом М.Л.Михайлова, свидетельством чему служат многочисленные переклички на лексическом и грамматическом уровнях; впоследствии уже интерпретация В.Д.Костомарова оказала влияние на точный в сохранении мелодического рисунка английского подлинника перевод В.П.Буренина, а также на вольный перевод И.А.Бунина, характеризующийся пропусками не только деталей описания, но и целых строф. На фоне современной интерпретации стихотворения Гуда «Мост вздохов» Е.В.Витковским, который оказался точен в воссоздании и формы, и духа оригинала, отличающегося синтаксической скупостью на фоне богатства эмоциональных оттенков, переводы, выполненные В.Д.Костомаровым и Д.Л.Михаловским в 1860-е гг. и К.Д.Бальмонтом в начале XX в., характеризовались несоблюдением размера и строфики подлинника в силу различия строя русского и английского языков, но, все же, отчетливо передавали сентиментально-филантропический взгляд поэта на решение острых общественных вопросов.

Обращения русских переводчиков к поэме «Сон Юджина Эррема, убийцы», в которой Гуд мастерски затронул темную, преступную сторону человеческой природы, относятся к одному краткому периоду - с 1861 г. по 1867 г. Многократно переиздававшаяся в XIX - начале XX в. интерпретация В.П.Буренина отличается сохранением художественных деталей и характерной тональности описания, однако не чужда излишней описательности на фоне предельно лаконичного оригинального текста; перевод В.Д.Костомарова может характеризоваться как вполне достойный, однако его автор местами несдержан в выборе лексико-семантических средств и волен в трактовках отдельных эпизодов; прозаический перевод М.Л.Михайлова лишен силы и выразительности подлинника в силу своей буквальности. Заинтересовавшее русских интерпретаторов 1860 - 1870-х гг. стихотворение Гуда «У смертного одра», посвященное уходу из жизни близкого человека, обрело популярность в трактовке М.Л.Михайлова, под воздействием которой был создан перевод В.Д.Костомарова, что очевидно на фоне переклички художественных деталей; в интерпретации А.К.Шеллера-Михайлова оригинал утратил свою выразительность, в переводе Д.Л.Михаловского - превратился в вольное переложение, лишенное целого ряда значимых нюансов описания.

Традиции творчества Томаса Гуда в русской литературе и культуре второй половины XIX - начала XX в. достаточно многочисленны, но связаны, в основном, с отдельными произведениями социальной направленности - прежде всего, с «Песней о рубашке», мотивы которой звучат в поэзии С.Д.Дрожжина, И.З.Сурикова, Я.Д.Земского, А.Неелова, Н.Данченко <?>, Л.И.Андрусона, А.П.Доброхотова, Ф.К.Сологуба, А.А.Блока, Т.Л.Щепкиной-Куперник, в прозе М.П.Забелло, А.К.Шеллера-Михайлова, Тана , В.Г.Перова, в переводах зарубежной прозы, выполненных А.Н.Энгельгарт, В.А.Кошевич, в драматургическом творчестве и театральном искусстве (П.И.Вейнберг, В.А.Крылов, А.Ф.Федотов), в музыке (В.Н.Пасхалов, М.П.Мусоргский). Обращение к произведениям Гуда определялось общественной позицией деятелей литературы и искусства, затрагивало факты биографии английского поэта (А.Ройер, перевод С.Майковой из С.Смайльса), содержало общие критические замечания относительно его произведений (К.Д.Бальмонт, анонимный перевод «Сатирических очерков» У.Теккерея, напечатанный в «Современнике» в 1864 г.). «Мост вздохов» Томаса Гуда вдохновил В.Г.Перова на создание картины «Утопленница», мотивы «Песни работника» можно видеть в оригинальной поэзии С.Д.Дрожжина, «Стансы» цитируются в романе Н.Г.Чернышевского «Что делать?», «Сон Юджина Эррема, убийцы», по наблюдению Г.Ф.Коган, повлиял на Ф.М.Достоевского при его работе над романом «Преступление и наказание», Г. де Воллан использовал эпиграф из гудовского «Золота», М.Н.Ермолова читала со сцены «Сон леди».

В последние десятилетия рост интереса к творчеству Гуда обусловлен изменением восприятия его поэзии, в которой переводчиков привлекают уже не социальные, а юмористические (Е.Д.Фельдман, Г.А.Русаков), лирические (А.В.Шарапова, Ю.Д.Левин) стихотворения и эпиграммы (Г.Е.Бен, Г.Л.Варденга). Немногочисленные произведения Гуда, осмысливавшиеся в прежние годы, интерпретируются ныне через призму современного миропонимания («Я помню, я помню» С.Л.Сухарева, «Мост вздохов» Е.В.Витковского, «Сон Юджина Арама» С.Э.Цветкова, «У смертного одра» Элианны Долинной и др.). Появление в Интернете в 2007 - 2012 гг. пятнадцати интерпретаций прежде неизвестного в России лирического стихотворения Гуда «Ненастоящему другу» (Саша Громовой, Т.Юфит, Т.Воронцова, О.Доброжан, В.Луккарев, А.Разгулова, К.Николаев, Е.Брюс, О.Максименко, Н.Казакова, Людмила-31, В.Филиппов, В.Гольдберг, Н.Пьянкова, С.Мурашева) характеризует эмоциональные переживания, связанные с развитием настроений индивидуализма, эгоцентризма, усиление ощущений одиночества, неискренности, ожесточенности, равнодушия как особенностей отношений, возникающих между самыми близкими людьми в обществе начала XXI в.

Осуществленное нами исследование позволяет наметить перспективы дальнейшей научной работы в области осмысления русско-английских литературных связей, дает материал для более глубокого восприятия творческой деятельности полузабытых русских переводчиков -В.Д.Костомарова, который перевел десять произведений Гуда («Сон Юджина Арама», «У смертного одра», «Песня о рубашке», «Песня работника», «Мост вздохов», «Стансы» («Жизнь, прощай! я весь зачах.»), «Я помню», «Я люблю тебя», «Сонет («Это не смерть»)», «Часы рабочего дома (Аллегория)»), а также стихотворения Дж.Леопарди, Р.Бернса, Г.Гейне, Дж.-Г.Байрона, Г.-У.Лонгфелло, Э.Баррет Браунинг с характерным акцентом на настроениях социального и политического протеста в обществе; В.П.Буренина, известного русского критика, типичного шестидесятника, выполнившего интерпретации трех произведений Гуда («Сон Юджина Арама», «Песня работника», «Сон леди») и обращавшегося также к осмыслению стихов и пьес У.Шекспира, П.Кальдерона, Дж.Леопарди, Л.Ариосто, А.-О.Барбье, В.Гюго, Г.Гейне, Дж.-Г.Байрона, А.Теннисона, А. де Мюссе, A.B. де Виньи, Г.Гауптмана, К.Гуцкова; Ф.Б.Миллера, известного противника нигилистов и радикально настроенных разночинцев, выполнившего переводы только двух гудовских произведений («Ода маленькому сыну», «Сон леди»), но при этом активно интерпретировавшего У.Шекспира, Ф.Шиллера, А.Б.Мицкевича, Г.Гейне, Р.Саути, С.Т.Кольриджа, Й.Х.Зедлица, Г.Крузе, Ю.Миндинга, Р.Гамерлинга, Г.Гертца.

Данная работа предоставляет возможности для более детального изучения жанра эпиграммы в английской классической литературе, начиная с XVI в. Ее искусство органически соответствует духу английской национальной культуры, которая всегда отличалась своеобразным юмором и сатирой. Эпиграмма в остроумной форме высмеивает пороки общества и отдельных лиц, и «острое» слово поэта часто на века остается неизменным приговором злу и тупости. Согласно наблюдению А.А.Аникста, «осмеивая все дурное, эпиграмма помогает утверждению идеалов гуманизма, ибо смех не только разрушительная, но и созидательная сила» [182, с. 5]. К созданию эпиграмм, помимо Томаса Гуда, обращались и другие английские писатели, среди которых Томас Мор, Уильям Шекспир, Бен Джонсон, Джон Донн, Александр Поп, Джонатан Свифт, Роберт Берне, Оливер Голдсмит, Уильям Блейк, Джордж Гордон Байрон, Томас Мур, Сэмюел Тейлор Колридж, Редьярд Джозеф Киплинг, Уильям Уолш, Джон Хейвуд, Джордж Тербервилл, Томас Джордан, Ричард Крэшо, Джон Драйден, Джон Гей. Заслуживают внимания и трудности при переводе английских эпиграмм, требовавшие от их интерпретаторов (С.Я.Маршака, В.Е.Васильева и др.) не только поэтического таланта, но и особого юмористического дара при воспроизведении на ином языке не слов, а именно смысла эпиграммы с сохранением ее своеобразной саркастической интонации.

Настоящее исследование позволяет также дополнить существующие представления о различных жанрах, объединенных общим названием «баллада», а именно об англо-шотландской средневековой народной балладе, как правило, драматического звучания, носившей исторический, трагический, загадочный характер (кровавая месть, несчастная любовь, легенды о Робин Гуде, исторические эпизоды), которая со второй половины XIX в. была преобразована Р.Бернсом, С.-Т.Кольриджем, В.Скоттом в балладу с мрачным колоритом [см. 271]. Однако, было и другое направление развития, подразумевавшее иронию, преобразование готики в фарс, что прекрасно демонстрирует баллада Р.Саути «Предостережение хирурга», переведенная Н.С.Гумилевым, и что может быть обнаружено у Томаса Гуда в современных интерпретациях Е.Д.Фельдмана («Джек Холл») и Г.А.Русакова («Джон Дей. Патетическая баллада»).

Наконец, проведенное исследование способствует воссозданию в дальнейшем полной картины истории русского поэтического перевода, более глубокому пониманию эволюции принципов и предпочтений переводчиков в различные эпохи литературного развития, помогает увидеть осмыслить специфику локального влияния поэзии конкретного автора социальную жизнь, идеологию и культуру России.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Холодкова, Юлия Владимировна, 2013 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Источники

1. А.Б. [Богданович А.И.]. Критические заметки (Полное собрание сочинений Н.И. Наумова. - Народники-бытописатели. - Последние беллетристические новинки. - Рассказы г. Ив. Бунина. - «Молох» г. Куприна. - Десятилетие смерти Надсона) // Мир Божий. - 1897. - №2. - Отд. II. - С. 16.

2. А.Ш. <Шеллер-Михайлов А.К.>. У смертного одра (Из Т.Гуда) // Дело.-1870. -№10. -С. 112.

3. Английская литература // Отечественные записки. - 1840. - №8. -Отд. VI. Библиографическая хроника. Иностранная литература. - С. 12-20.

4. Английские поэты в биографиях и образцах / Сост. Н.В.Гербель. -СПб.: тип. А.М.Котомина, 1875. - 448 с.

5. Английский поэт Томас Гуд [Републикация статьи из «Журнала для всех» (1901, №1)] /'/' Английский поэт Томас Гуд и его «Песня о рубашке». -Рига: [б. и.], 1902.-С. 3-7.

6. Андрусон Л.И. Швея // Песни труда: [Сб. стихотворений]. - 2-е изд., доп. - Ростов-н/Д.: Донская речь, 1905. - С. 37-39.

7. Антология революционной поэзии / Сост. В.Вольпин. - Ташкент: изд. «Бюро печати», 1919. - 68, V с.

8. Багрицкий Э.Г. Песня о рубашке // Известия Одесского губисполкома, губкома КПБУ и губпрофсовета. 1923. - №1025 (5 мая). - Литературное приложение. - С. 1.

9. Багрицкий Э.Г. Песня о рубашке // Комсомольская правда. - 1926. -22 авг.

10. Багрицкий Э.Г. Песня о рубашке // Багрицкий Э.Г. Стихотворения и поэмы. - М.-Л.: Сов. писатель, 1964. - С. 56-57.

11. Бальмонт К.Д. Из Томаса Гуда. Мост вздохов // Ежемесячный журнал для всех. - 1904. - №10. - С. 578-579.

12. Бальмонт К.Д. Малые зерна: Мысли и ощущения // Весы. - 1907. -№3. - С. 47-56.

13. Бальмонт К.Д. Золотая россыпь: Избранные переводы / Сост. и вступ. ст. А.Д.Романенко. - М.: Сов. Россия, 1990. - 320 с.

14. Безант В. Лондонские пролетарии: Роман. Кн. первая. Гл. VI - X. Кн. вторая. Гл. I - VII / Перевод с англ. А.Э. <А.Н.Энгельгардт> // Вестник Европы. - 1886.-№10.-С. 620-686.

15. Белоусов И.А. Томас Гуд // Детское чтение. - 1899. - Июль. - С. 119-122.

16. [Белоусов И. А.]. Томас Гуд // Томас Гуд (1798 - 1845). Биографический очерк английского поэта с приложением его стихотворений. -М.:тип. Общества распространения полезных книг, 1901.-С. 7-18.

17. Белоусов И.А. Царская «цедилка» (Из воспоминаний). I. Цензор Соколов. П. «Храбрый волк» Леонида Андреева. III. 1905 год /'/ Сегодня: Альманах художественной литературы, критики и искусства. - М.: Кооперативное изд-во писателей «Сегодня», 1927. - Вып. 2. - С. 167-172.

18. Блок А.А. Собрание сочинений: В 6 т. - Л.: Худ. лит., 1980. - Т. 2. Стихотворения и поэмы. 1907 - 1921. - 472 с.

19. Бунин И.А. Песня работника (Из Томаса Гуда) // Мир божий. - 1894. -№11.-С. 36-37.

20. Бунин И.А. «На край света» и другие рассказы. - СПб.: тип. О.Н.Поповой, 1897.-254 с.

21. Буренин В.П. Сон Евгения Арама // Современник. - 1864. - №5. -С. 5-11.

22. Буренин В.П. Сон Евгения Арама (Из Т.Гуда) // На несколько часов: Литературный сборник / Ред. П.И.Вейнберг. - СПб.: тип.

B.Безобразова, 1867. - Вып. 2. - С. 29-36.

23. Буренин В.П. Песня работника // Отечественные записки. - 1869. -№8.-С. 252-253.

24. Буренин В.П. Сон Евгения Арама // Английские поэты в биографиях и образцах / Сост. Н.В.Гербель. - СПб.: тип. А.М.Котомина, 1875. - С. 372375.

25. Буренин В.П. Сон леди (Из Т.Гуда) // Смех сквозь слезы: Сб. сатирических стихотворений для семейных вечеров и публичных чтений / Под ред. В.П.Бефани и Л.И.Пальмина. - М.: тип. Ф.К.Иогансона, 1876. - С. 174-178.

26. Буренин В.П. Былое: Стихотворения. - СПб.: изд. кн. магазина «Нового времени», 1880. - 336, IV с.

27. Буренин В.П. Песня работника // Томас Гуд (1798 - 1845). Биографический очерк английского поэта с приложением его стихотворений. - М.: тип. Общества распространения полезных книг, 1901. - С. 42-45.

28. Волховский Ф.В. Случайные песни. - М.: книгоизд-во Л.Колеватова, 1907.-98 с.

29. Гейне Г. Флорентийские ночи / Пер. Е.Рудневой // Гейне Г. Собрание сочинений: В 10 т. - М.: ГИХЛ, 1958. - Т. 6. - С. 347-405.

30. Гербель Н.В. Томас Гуд // Английские поэты в биографиях и образцах / Сост. Н.В.Гербель. - СПб.: тип. А.М.Котомина, 1875. -

C. 364-367.

31. Гербель Н.В. Русские поэты в биографиях и образцах / Под ред. П.Н.Полевого. - 3-е изд., испр. и доп. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1888. -581, IX с.

32. Герцен А.И. «Библиотека» - дочь Сенковского // Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. - М.: Изд-во АН СССР, 1958. - Т.Н. -С. 266-271.

33. Гуд Т. Джон Дей: Патетическая баллада / Пер. Г.А.Русакова // Европейская поэзия XIX века. - М.: Худ. лит., 1977. - С. 70-72.

34. Гуд Т. Руфь. Время роз / Пер. А.В.Шараповой // Прекрасное пленяет навсегда. Из английской поэзии XVIII - XIX веков / Сост. А.В.Парин, А.Г.Мурик. -М.: Московский рабочий, 1988.-С. 281-282.

35. Гуд Т. Песня («Куда б скиталец ни поплыл...») / Пер. Ю.Д.Левина // «Британской музы небылицы...»: Из поэзии Англии и Шотландии в переводах Юрия Левина. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. - С. 120.

36. Гуд Т. Читая дневник леди Берри; О том же; На ярмарке скота в Смитфилде; Адам и Ева; Вечерний звон / Пер. Г.Е.Бена // Пронзенные насквозь. Английские и американские эпиграммы / Перевод, предисловие и примечания Георгия Бена. - СПб.: Изд-во Пушкинского фонда, 2006. -С. 98-99.

37. Гуд Т. Колдунья Инее / Пер. А.С.Големба // Семь веков английской поэзии: Англия. Шотландия. Ирландия. Уэльс: В 3 кн. - М.: Водолей Publishers, 2007. - Кн. 2. - С. 596 - 597.

38. Гуд Т. Мост вздохов / Пер. Е.В.Витковский // Семь веков английской поэзии: Англия. Шотландия. Ирландия. Уэльс: В 3 кн. - М.: Водолей Publishers, 2007. - Кн. 2. - С. 597-600.

39. Гуд Т. Рождественская песня бедняка; Размышления в Новый год; Джек Холл / Пер. Е.Д.Фельдмана // Семь веков английской поэзии: Англия. Шотландия. Ирландия. Уэльс: В 3 кн. / Сост. Е.В.Витковский. - М.: Водолей Publishers, 2007. - Кн. 2. - С. 600-612.

40. Гуд Т. Размышление; «Она мужа терзала до конца своих дней...» / Пер. Г.Л.Варденги // Английские стихи на все случаи жизни / Пер. Г.Л.Варденги. - СПб.: Азбука, 2011. - С. 202-203, 238-239.

41. Гуд Т. «Да, наши руки встретились...» / Пер. Людмилы-31 // http://stihi.ru/2011/10/14/9950

42. Гуд Т. «Её дыхание всю ночь...» / Пер. Элианы Долинной // http://altpoetrv.ucoz.ru/load/u_smertnogo_odra_tomas gud/24-1 -0-481

43. Гуд Т. К фальшивому другу / Пер. В.Гольдберга // http://www.stihi.ru/2012/07/10/5932

44. Гуд Т. Лжедругу / Пер. О.Доброжан // http ://konkurs. itrex.ru/2011/work/7 72

45. Гуд Т. Ложному другу / Пер. Е.Брюс // http://stihi.ru/2012/03/16/7483

46. Гуд Т. Ложному другу / Пер. Т.Воронцовой // http://www.stihi.ru/2011/08/27/4655

47. Гуд Т. Ложному другу / Пер. Н.Пьянковой // http://stihi.ru/2011/10/14/9950

48. Гуд Т. Ложному другу / Пер. В.Филиппова // http://stihi.ru/2012/06/16/6792

49. Гуд Т. Ложному другу / Пер. Т.Юфит // http://ri trna.ru/ri fma.php?curr_node=l 0&post=412246&pagenum=1

50. Гуд Т. Ложным друзьям / Пер. В.Луккарева /У http://stihi.ru/2011/10/26/5248

51. Гуд Т. Мнимые друзья / Пер. С.Мурашевой // http://stihi.ru/2012/06/18/9644

52. Гуд Т. «Сердца не встретились, как руки...» / Пер. О.Максименко // http://stihi.ru/2011/05/12/8635

53. Гуд Т. «Слились наши руки, увы, не сердца...» / Пер. А.Разгуловой // http://stihi.ru/2012/03/13/6579

54. Гуд Т. Фальшивому другу / Пер. Н.Казаковой // http://stihi.ru/2011/ll/22/818

55. Гуд Т. Фальшивому другу / Пер. К.Николаева // http://stihi.ru/2011/10/25/9840

56. Гуд Т. Я вспоминаю / Пер. С.Л.Сухарева // http://www.stihi.ru/2006/05/22-91

57. Гуд Т. «Я помню, как сомкнулись наши руки...» / Пер. Саши Громового // http://www.stihi.ru/2007/09/14/2947

58. [Данченко Н. (?)]. Швея // Песни труда: [Сб. стихотворений]. - 2-е изд., доп. - Ростов-н/Д.: Донская речь, 1905. - С. 20 - 21.

59. Диккенс Ч. Путешественник не по торговым делам / Пер. Ю.Кагарлицкого, В.Ефановой и Н.Новикова // Диккенс Ч. Собрание сочинений: В 30 т. - М.: ГИХЛ, 1962. - Т. 26. - С. 5-426.

60. Дионео <Шкловский И.В.>. В эмиграции // Николай Васильевич Чайковский. Религиозные и общественные искания / Под общей ред. А.А.Титова. - Париж: изд. Парижского комитета Трудовой народно-социалистической партии, 1929.-С. 167-251.

61. Дневник темного человека // Русское слово. - 1864. - №8. -С. 57-75.

62. Доброхотов А.П. Песни воли и тоски. 1900 - 1912 гг. (За 12 лет). -М.: печатня А.И.Снегиревой, 1913. - [8], 336 с.

63. Дом Э. Наука и женщины. Гл. 1 - 111 / Пер. с нем. К.В. // Русская мысль. - 1882. -№Ю. - С. 244-290.

64. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1873. Статья IX. По поводу выставки // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. - Л.: Наука, 1980.-Т. 21.-С. 68-77.

65. Дрожжин С.Д. Стихотворения. 1866 - 1888 гг. С портретом и записками автора о своей жизни и поэзии. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: типолитография Т-ва И.Кушнерев и К0, 1907. - [6], 533 с.

66. Дрожжин С.Д. Избранное. - М.: Гослитиздат, 1948. - 228 с.

67. Д. <Дружинин А.В.>. Полное собрание сочинений Томаса Гуда с комментариями, изданное его сыном; 7 томов // Санкт-Петербургские ведомости. - 1863. - №249 (8(20) нояб.). - С. 1013-1014.

68. Дружинин A.B. Критика гоголевского периода русской литературы и наши к ней отношения // Дружинин А. В. Собрание сочинений: В 8 т. - СПб.: тип. Императорской АН, 1865. - Т. 7. - С. 189-241.

69. Дружинин A.B. «Метель» и «Два гусара». Повести графа JI. Н. Толстого // Дружинин A.B. Собрание сочинений: В 8 т. - СПб.: тип. Императорской АН, 1865.-Т. 7.-С. 168-188.

70. Дружинин A.B. «Очерки из крестьянского быта». Соч. А.Ф.Писемского // Дружинин A.B. Собрание сочинений: В 8 т. - СПб.: тип. Императорской АН, 1865. - Т. 7. - С. 257-285.

71. Дружинин A.B. Письма иногороднего подписчика о русской журналистике. Письмо пятнадцатое. Май 1850 // Дружинин A.B. Собрание сочинений: В 8 т. - СПб.: тип. Императорской АН, 1865. - Т. 6. - С. 355-386.

72. Забелло М.П. Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу: Роман. Часть третья. Гл. VI и VII. Часть четвертая. Гл. I // Русская мысль, - 1881.-№8.-С. 130-201.

73. Земский Я.Д. Швея (В параллель Томасу Гуду) // Россия. - 1884. -№4 (22 янв.). - С. 8.

74. И.К. Фабричные часы: [Фрагмент] /'/' Кузьмин Б.А. Чартистская литература. §2 // История английской литературы: В 3 т. - М.: Изд-во АН СССР, 1955.-Т. II.-Вып. 2.-С. 81.

75. Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд. - СПб.: тип. Э.Метцига, 1864. - 87 с.

76. Илецкий М. <Михайлов М.Л.>. Стансы («Жизнь, прощай! Мутится ум...»)//Современник, - 1862,-№4.-С. 708.

77. Иностранные поэты в переводе Д.Л.Михаловского. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1876.-320 с.

78. Костомаров В.Д. Мост вздохов // Современник. - 1861. - №7. -С. 185-188.

79. Костомаров В.Д. Сон Евгения Арама (Томаса Гуда) // Русский вестник.-1862.-Т. 39.-№5/6.-С. 826-833.

80. Костомаров В.Д. Мост вздохов // Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд. -СПб.: тип. Э.Метцига, 1864. - С. 51-55.

81. Костомаров В.Д. Песня о рубашке // Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд. -СПб.: тип. Э.Метцига, 1864. - С. 35-39.

82. Костомаров В.Д. Песня работника // Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд. -СПб.: тип. Э.Метцига, 1864. - С. 40-45.

83. [Костомаров В.Д.]. Примечания // Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд. -СПб.: тип. Э.Метцига, 1864. - С. 75-87.

84. [Костомаров В.Д.]. У смертного одра // Библиотека для чтения. -1864.-Т. 182.-№3,-С. 73.

85. Костомаров В.Д. У смертного одра // Избранные поэты Англии и Америки. №1. Г.В.Лонгфелло, Елизавета Баррет Броунинг, Томас Гуд. -СПб.: тип. Э.Метцига, 1864.-С. 70-71.

86. Крецер М. Загубленные: Роман в 2-х ч. Ч. 1. Гл. V - VII / Перевод с нем. В.А.Кошевич // Русская мысль. - 1906. - Т. XXVII. - №2. - С. 83-163.

87. Крылов В.А. Таврическая школа. Почин общественной самодеятельности 1860-х годов: [Очерк] // Крылов В.А. Прозаические сочинения: В 2 т. - СПб.: тип. И.В.Леонтьева, 1908. - Т. 2. - С. 115-152.

88. Л.М.Н. <Волховский Ф.В>. Золото (Из Томаса Гуда) // Вестник Европы. - 1872,-№2.-С. 695.

89. Ледлау Дж. [Вуд Э.] Малолеток: [Рассказ]. - СПб.: тип. М.Н.Слепцова, 1907. - 22 с. (Книжка за книжкой. Кн. 143).

90. М.Л. Эдуард Бульвер: Биографический очерк // Вестник Европы, - 1885.-№7.-С. 216-248.

91. М.П. Томас Гуд // Журнал для всех. - 1901. - №1. - Стлб. 259-262.

92. Маев Н. Туркестанская выставка 1886 года. - Ташкент: Изд. Туркестанского отдела Императорского Российского общества садоводства, 1886.-82 с.

93. Машинушка. Новый песенник: Сборник русских песен и стихотворений. - М.: Т-во И.Д.Сытина, 1910. - 106, II с.

94. Мелихов Л. <Михайлов М.Л>. Изгнание // Русское слово. - 1863. -№10.-С. 128.

95. Миллер Ф.Б. Ода моему маленькому сыну. Из Т. Гуда // Миллер Ф.Б. Новые стихотворения. 1861 - 1873. -М.: тип. Ф.Миллера, 1873. - С. 60-71.

96. Миллер Ф.Б. Сон леди // Английские поэты в биографиях и образцах / Сост. Н.В.Гербель. - СПб.: тип. А.М.Котомина, 1875. - С. 371-372.

97. Миллер Ф.Б. Ода. Моему маленькому сыну. (Из Томаса Гуда) // Смех сквозь слезы: Сб. сатирических стихотворений для семейных вечеров и публичных чтений / Под ред. В.П.Бефани и Л.И.Пальмина. - М.: тип. Ф.К.Иогансона, 1876. - С. 432-434.

98. Минаев Д.Д. Песня о рубашке // Будильник. - 1865. - №64. - С. 253.

99. Минаев Д.Д. Песня о рубашке // Минаев Д.Д. Песни и поэмы. - СПб.: тип. Департамента уделов, 1867.-С. 151-152.

100. Минаев Д.Д. Золото (Из Т. Гуда) // Дело. - 1869. - №9. - С. 184.

101. Минаев Д.Д. Золото // На сцене и дома: Избранные произведения художественной литературы / Под ред. Н.А.Ульянова. - Сб. 2. - М.: книгоизд-во «Наука», 1918.-С. 13.

102. Минаев Д.Д. Песня о рубашке // Минаев Д.Д. Собрание стихотворений. - Л.: Сов. писатель, 1947. - С. 393-395.

103. Михайлов М.Л. У смертного одра // Русский вестник. - 1858. - Т. XIV,- №7 (апр.).-С. 441.

104. Михайлов M.JI. Песня о рубашке//Современник. - 1860. - №9.

С. 63-66.

105. Михайлов М.Л. Юмор и поэзия в Англии. Томас Гуд // Современник.-1861.-Т. 85.-№1.-С. 283 -318; Т. 88,-№8. -С. 357-390.

106. Михайлов М.Л. Собрание стихотворений. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1890. -XII, 384 с.

107. Михайлов М.Л. Песня о рубашке // Новый сборник революционных песен и стихотворений. - Paris: J.Allemane, 1898 [на обл. - 1899]. - С. 41-44.

108. Михайлов М.Л. Песня о рубашке // Михайлов М.Л. Собрание стихотворений / Подготовка текста и прим. Ю.Д.Левина. - Л.: Сов. писатель, 1953.-С. 219-221.

109. Михайлов М.Л. Собрание стихотворений / Вступ. ст., подготовка текста и примечания Ю.Д.Левина. - Л.: Сов. писатель, 1969. - 624 с.

110. Михайлов М.Л. У смертного одра // Михайлов М.Л. Собрание стихотворений / Вступ. ст., подготовка текста и примечания Ю.Д.Левина. -Л.: Сов. писатель, 1969.-С. 171.

111. Михайловский Н.К. Из литературных и журнальных заметок 1873 г. Январь 1873 г. // Михайловский Н.К. Сочинения: В 4 т. - Изд. 2-е. - СПб.: тип. И.Н.Скороходова, 1888.-Т. 2.-С. 235-271.

112. Михайловский Н.К. Г.И.Успенский как писатель и человек // Успенский Г.И. Полное собрание сочинений: В 6 т. - Изд. 6-е. - СПб.: Т-во А.Ф.Маркс, 1908. - Т. 1. - С. XII-XCVI.

113. Михаловский Д.Л. Морской берег // Отечественные записки. - 1868. - Т. CLXXXI. - №12. - С. 623-624.

114. Михаловский Д.Л. Сон холостяка // Отечественные записки. - 1869. -Т. CLXXXVI. - № 10. - С. 633-636.

115. Михаловский Д.Л. «В холодных могилах умершие спят...». Из Томаса Гуда // Женский вестник. - 1876. - №5. - С. 97.

116. Михаловский Д.JI. Песня о рубашке // Иностранные поэты в переводе Д.Л.Михаловского. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1876. -С. 55-57.

117. Михаловский ДЛ. Утопленница // Иностранные поэты в переводе Д.Л.Михаловского. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1876.-С. 58-61.

118. Мордовцев Д.Л. Историческое значение Некрасова как поэта // Мордовцев Д.Л. Исторические пропилеи: В 2 т. - СПб.: тип. Н. А. Лебедева, 1889. - Т. 2.-С. 182-191.

119. Неелов А. Вдова // Английский поэт Томас Гуд и его «Песня о рубашке».-Рига: [б. и.], 1902.-С. 10-11.

120. Некрасов H.A. <Авторские пометы на I и II томах «Стихотворений» (СПб., 1873)>; <3аписка с денежными расчетами для И.А.Панаева> // Некрасов H.A. Полное собрание сочинений и писем: В 15 т. - СПб.: Наука, 1997. - Т. 13. Кн. 2. - С. 41-45, 200-201.

121. Некрасов H.A. Письмо Н.А.Чернышевскому от 26 июня 1861 г. // Некрасов H.A. Полное собрание сочинений и писем: В 15 т. - СПб.: Наука, 1997. -Т. 14. Кн. 2.-С. 160.

122. Новые книги. Григорий де Воллан. Полная чаша: Из семейной хроники Ногайцевых. СПб., 1902 // Русское богатство. - 1902. -№11.- Отд. II. -С. 51-53.

123. Озеров И.Х. Из жизни труда. Вып. 1. Статьи по рабочему вопросу: Сб. статей. - М.: изд. Д.С.Горшкова, 1904. - 293 с.

124. - омар - [Костомаров В.Д.]. Томас Гуд // Светоч. - 1862. - Кн.IV. -С. 1-34.

125. Острогорский В.П. Николай Герасимович Помяловский (По поводу двадцатипятилетия со дня его смерти) // Русская мысль. - 1888.-№10.- Отд. II. - С. 1-18.

126. П. Ольга <Мартынова О.П.>. Песня швеи (Из Томаса Гуда) // Русское слово. - 1860. -№7. -С. 163-165.

127. Перед рассветом: Сб. революционных песен и стихотворений / Сост. В.Перова <В.М.Бонч-Бруевич (Величкина)>, предисловие и прим. В.Д.Бонч-Бруевича. - М.: изд. Комитета памяти В.М.Бонч-Бруевич (Величкиной), 1920. - 160 с.

128. Перов В.Г. Рассказы художника. - М.: Изд-во Академии художеств СССР, 1960.- 192 с.

129. Писарев Д.И. Реалисты // Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем: В 12 т. - М: Наука, 2003. - Т. 6. - С. 222-353.

130. Пленные англичане в России. Рассказ старшего лейтенанта королевского парового фрегата «Тигр» Альфреда Ройера // Современник. -1855. - Т. 52. - №8. - С. 197-232.

131. <Послесловие> // Ледлау Дж. [Вуд Э.] Малолеток: [Рассказ]. -СПб.: тип. М.Н.Слепцова, 1907. - С. 17-22. (Книжка за книжкой. Кн. 143).

132. Практика сценического искусства: Хрестоматия / Сост. П.И.Вейнберг. - СПб.: изд. Дирекции императорских театров, 1888. - [4], IV, 863 с.

133. ^Предисловие к публикации романа Милисент Гаррет Фоусет «Дженни Донкастер»> /V Отечественные записки. - 1876. - Т. 228. - №9. - С. 205-212.

134. Революционная поэзия Запада XIX века / Ред. и пояснит, тексты А.Гатова; предисловие А.В.Луначарского. - М.: Акц. изд. общество «Огонек», 1930.- 112 с.

135. Реклю Э. Анархия / Пер. с франц. С.Глаголевой-Данини. - СПб.: Мысль, 1906.- 16 с.

136. [Рец.:] Калека. Быль. Масон-Форестье. Изд. редакции «Книжка за книжкой». Малолеток. Рассказ Ледлау. Изд. той же ред. // Вестник воспитания. - 1907. - №6. - Критика и библиография. - С. 83-86.

137. С. <Суперанский М.Ф.> [Рец.:] Помощь самообразованию. Сборник публичных лекций, популярно-научных статей и литературных произведений

русских и иностранных, издаваемый и редактируемый врачом

А.Ф.Тельнихиным. Выпуски I и II. Саратов, 1889 - 1890; Помощь самообразованию. Популярно-научный и литературный иллюстрированный журнал, издаваемый и редактируемый А.Ф.Тельнихиным. Саратов, 1891. № 1,2//Исторический вестник. - 1891. - Т. 46.-№10.-С. 249-250.

138. Салтыков-Щедрин М.Е. Петербургские театры <«Слово и дело». Комедия в пяти действиях Ф.Устрялова. «Карл Смелый». Опера в трех действиях, музыка Дж. Россини> // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений: В 20 т.-М.:Худ. лит., 1966.-Т. 5.-С. 163-181.

139. Сборник революционных и трудовых стихотворений / Сост. Ф.К<оган>. - М.: Жизнь и знание, 1923. - 96 с.

140. Систематический образ русской народно-учебной литературы. Составлен по поручению Комитета грамотности, состоящего при Императорском вольном экономическом обществе. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1878. - 743 с.

141. Смайльс С. Характер / Перевод с англ. С.Майковой. - СПб.: изд. Я.М.Шульгина, 1872. - 490 с.

142. Сологуб Ф. Швея («Истомила мечта...») /7 Сологуб Ф.К. Стихи. Книга первая. - СПб.: тип. Морского министерства в Главном адмиралтействе, 1896. - С. XXXIX.

143. Сологуб Ф. Швея («Нынче праздник. За стеною...») // Вопросы жизни. - 1905.-№9.-С. 1.

144. Сологуб Ф. Швея («Нынче праздник. За стеною...») // Чтец-декламатор: Художественный сборник стихотворений, рассказов и монологов для чтения в дивертисментах, на драматических курсах, литературных вечерах и т. п. - 2-е изд. - Киев: тип. И.И.Самоненко, 1907. -Т. 2.-С. 49.

145. Суриков И.З. Умирающая швейка // Суриков И.З. Стихотворения. -М.: изд. Н.А.Соловьева-Несмелова, 1875. - С. 193-194.

146. Суриков И.З. Швейка // Песни труда: [Сб. стихотворений]. -2-е изд., доп. - Ростов-н/Д.: Донская речь, 1905. - С. 32.

147. Суриков И.З. Собрание стихотворений. - Л.: Сов. писатель, 1951. -335 с.

148. Тан <Богораз В.Г.>. Развязка: Повесть из жизни города Пропадинска // Мир Божий. - 1905. - №10. - С. 35-62.

149. Теккерей В. Сатирические очерки (Roundabout Papers) // Современник. - 1864. - T. CV. - №11. - Приложение. - С. 1-168.

150. Ткачев П.Н. Влияние экономического прогресса на положение женщины и семьи. Статья вторая // Женский вестник. - 1866. - №2. - С. 6784.

151. Томас Гуд//Народный голос. - 1867. -№149 (21 нояб.).-С. 595.

152. Томас Гуд (1798 - 1845). Биографический очерк английского поэта с приложением его стихотворений. - М.: тип. Общества распространения полезных книг, 1901. - 48 с.

153. Томас Гуд и юмористическая литература // Литературная газета. -1848.-№7 (12 февр.).-С. 108-112; №8 (19 февр.). - С. 122-125.

154. Успенский Г.И. «Трудовая жизнь» и «труженичество» (Литературные и общественные заметки) // Русская мысль. - 1887. - №9. -Отд. II.-С. 1-28.

155. Цветков С.Э. Преступление Евгения Арама // http://18century-ru.liveiournal.com/391117.html

156. -цкой В.Д. [Костомаров В.Д.]. Примечание // Библиотека для чтения. -1864. - №4. - С. 1-4.

157. -цкой В.Д. [Костомаров В.Д.]. Трилистник Томаса Гуда. I. Песня о рубашке. И. Песня работника. III. Часы рабочего дома // Библиотека для чтения, - 1864. -№4.-С. 1-10.

158. Чайковский П.И. Четвертая неделя концертного сезона: [Очерк] // Чайковский П.И. Музыкальные фельетоны и заметки (1868 - 1876 гг.). - М.: Т-во «Печатня С.П.Яковлева», 1898. - С. 270-276.

159. Черкезов В.Н. Предтечи Интернационала / Пер. с фр. Л.Гогелио. -СПб.: книгоизд-во «Друг народа», 1907. - 84 с.

160. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 16 т. - М.: ГИХЛ, 1939. - T. XI. - 752 с.

161. Чернышевский Н.Г. Возвышенное и комическое // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 16 т. - М.: ОГИЗ, 1949. - T. II. - С. 159— 195.

162. Чернышевский Н.Г. Письмо В.Д.Костомарову от 2 июля 1861 г. // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 16 т. - М.: ОГИЗ, 1949. -T. XIV.-С. 436.

163. Шеллер-Михайлов А.К. Дети улицы: Роман // Шеллер-Михайлов А.К. Полное собрание сочинений: В 16 т. - СПб.: изд. А.Ф.Маркса, 1905. - Т. 14.-С. 353-502.

164. Шмульян А.П. Из английских поэтов: [Саути Р. Лодорский водопад; Мур Т. Вспомни обо мне!; Гуд Т. Школьный учитель; Вудворт С. Старый ковшик; Ките Дж. Гимн осени. Другу] // Звезда. - 1940. -№1. - С. 138-142.

165. Щепкина-Куперник Т.Л. Облака: Сборник стихов. - М.: Т-во скоропечатни А.А.Левенсон, 1912. - 295, V с.

166. Щепкина-Куперник Т.Л. Отзвуки войны: Стихотворения. - М.: изд. Т-ва И.Д.Сытина, 1915.-96 с.

167. Янжул И.И. В поисках лучшего будущего: Социальные этюды. -СПб.: изд. Н.П.Карбасникова, 1893. - 364 с.

168. Dickens Ch. The Uncommercial Traveller // http ://ww\v. Hteraturepage.com/read/dickens-the-uncommercial-traveHer-125.html

169. Hood Th. The Dream of Eugene Aram, the Murderer. - London: Charles Tilt, 1831.-31, [1] p.

170. Hood Th. The Bridge of Sighs // The Oxford Book of English Verse. 1250 - 1900 / Ed. Arthur Quiller-Couch. - Oxford: Clarendon, 1919. -http://www.bartleby.com/101/

171. Memorials of Thomas Hood. Collected, arranged, and edited by his daughter, with a preface and notes by his son: In 2 vol. - Boston: Ticknor & Fields, 1860.-Vol. 2. - 264 p.

172. R. <Реньяр A.>. Корреспонденция из Лондона // Вестник Европы. -1875.-№11.-С. 386-401.

173. The Complete Poetical Works of Thomas Hood. - London: Henry Frowde, Oxford University Press, 1906. - XV, 773 c.

174. The Poetical Works of Thomas Hood. - Boston: Crosby, Nichols, Lee & Company, 1861. -480 p.

175. The Poetical Works of Thomas Hood. - New-York: A.L.Burt Company, 2005. - 1422 p.

Научная литература

176. Алексеев М.П. Английская литература: Очерки и исследования. -Л.: Наука, 1991.-464 с.

177. Алексеев М.П. Английская поэзия и русская литература // Английская поэзия в русских переводах (XIV - XIX вв.) / Сост. М.П.Алексеев, В.В.Захаров, Б.Б.Томашевский. - М.: Прогресс, 1981. - С. 493 -565.

178. Алексеев М.П. Из истории английской литературы: Этюды. Очерки. Исследования. - М.-Л.: ГИХЛ, 1960. - 498 с.

179. Алексеев М.П. Многоязычие и литературный процесс // Многоязычие и литературное творчество. - Л.: Наука, 1981. - С. 7 - 17.

180. Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи (XVIII век -первая половина XIX века). - М.: Наука, 1982. - 860 с.

181. Английская литература в русской критике: Библиографический указатель / Сост. А.Н.Гиривенко, А.Р.Недачина. - Ч. 2. XIX век. - М.: ИНИОН РАН, 1995. - Кн. 1 - 2.

182. Аникст A.A. Английская эпиграмма // Английская классическая эпиграмма / Сост. О.Лозовецкого; пер. с англ. С.Я.Маршака и В.Е.Васильева.

- М.: Худ. лит., 1987. - С. 5 - 19.

183. Арам Евгений // Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона. - СПб.: Семеновская типолитография, 1890. - Т 2. Aparo -Аутка. - С. 14.

184. Атлас А.З. Интерпретация поэтического текста. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та экономики и финансов, 1993. - 64 с.

185. Ашукин Н.С. К истории издания сочинений М.Л.Михайлова // Михайлов М.Л. Полное собрание стихотворений. - М.-Л.: Academia, 1934. -С. 647-655.

186. Барлова Ю.Е. Английское законодательство о бедных в XVIII -первой половине XIX века // Ярославский педагогический вестник. - 2010. -№3. - С. 27-31.

187. Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. - М.: Международные отношения, 1975. - 240 с.

188. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М.: Худ. лит., 1975.

- 504 с.

189. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979.-424 с.

190. Брандес Г. Главные течения литературы девятнадцатого столетия: Английская литература. - М.: Т-во А.А.Левинсон, 1893. - 383 с.

191. Библиография К.Д.Бальмонта / Под общ. ред. С.Н.Тяпкова. - Т. 1. Произведения поэта на русском языке, изданные в России, СССР и Российской Федерации (1885 - 2005 гг.). - Иваново: Изд-во Ивановского гос. ун-та, 2006. - 490 с.

192. Библиография Федора Сологуба: Стихотворения / Сост. Т.В.Мисникевич; под ред. М.М.Павловой. - Томск-М.: Водолей Publishers, 2004.-352 с.

193. Библиотека Ф.М.Достоевского: Опыт реконструкции. Научное описание. - СПб.: Наука, 2005. - 338 с.

194. Биографические справки // Семь веков английской поэзии: Англия. Шотландия. Ирландия. Уэльс: В 3 кн. - М.: Водолей Publishers, 2007. - Кн. 3. -С. 810-961.

195. Биографический лексикон русских композиторов и музыкальных деятелей / Сост. А.И.Рубец. - СПб.: изд. музыкального магазина А.Битнера, 1886.- 120 с.

196. Брусянин В.В. Поэты-крестьяне Суриков и Дрожжин. - 3-е изд. -М.: изд. журнала «Юная Россия», 1915. - 80 с.

197. Бушмин А.С. Методологические вопросы литературоведческих исследований. - JI.: Наука, 1969. - 228 с.

198. Великобритания // Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона. - СПб.: Семеновская типолитография, 1892. - Т. 5а. Вальтер -Венути.-С. 814.

199. Венгерова З.А. Гуд Томас // Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона. - СПб.: Семеновская типолитография, 1893. -Т. 9а. Гравилат - Давенант. - С. 689.

200. Веселовский А.Н. Западное влияние в новой русской литературе. -М.: Русское т-во печатного и издательского дела, 1896. - 256 с.

201. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. - М.: Наука, 1976. -512 с.

202. Виноградов В.В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития. - М.: Наука, 1967. - 133 с.

203. Винокур Г.О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. - М.: Наука, 1990. - 452 с.

204. Витковский E.B. Алла Шарапова: [Биографическая справка] // Строфы века - 2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века / Сост. Е.В.Витковский. -М.: Полифакт, 1998. - С. 994.

205. В. Фр. [Фриче В.М.]. Томас Гуд // Энциклопедический словарь Гранат. - Изд. 7-е, перераб. - М.: Бр. А и И. Гранат и К0, [б.г.]. - Т. 17. Греция - Дарвин. - Стлб. 354-355.

206. [Гатов А.] Томас Гуд // Революционная поэзия Запада XIX века / Ред. и пояснит, тексты А.Гатова; предисловие А.В.Луначарского. - М.: Огонек, 1930.-С. 52.

207. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. -М.: Наука, 1984. - 319 с.

208. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. - М.: Искусство, 1981. - 247 с.

209. Гачечиладзе Г.Р. Введение в теорию художественного перевода. -Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1970. - 149 с.

210. Гачечиладзе Г.Р. Вопросы теории художественного перевода. -Тбилиси: Лит. да хеловнеба, 1964. - 268 с.

211. Гачечиладзе Г.Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. - М.: Сов. писатель, 1980. - 255 с.

212. Гинзбург Л.Я. О лирике. - Л.: Советский писатель, 1974. - 408 с.

213. Гончаренко С.Ф. К вопросу о поэтическом переводе // Тетради переводчика. - М.: Международные отношения, 1972. - Вып. 9. -С. 81-91.

214. Гончаренко С.Ф. Поэтический перевод и перевод поэзии: константы и вариативность // Тетради переводчика. - М.: Изд-во МГЛУ, 1999. - Вып. 24.-С. 107- 122.

215. Гоциридзе Д.З., Хухуни Г.Т. Очерки по истории западноевропейского и русского перевода. - Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1986.-252 с.

216. Гуд Томас // Литературная энциклопедия / Отв. ред. А.В.Луначарский. - М.: Изд-во Коммунистической академии, 1930. - Т. 3. -Стлб. 77.

217. Дело Санкт-Петербургского цензурного комитета о бесцензурной книге «Русская хрестоматия» (сост. А.Филонов), 1878 // Российский государственный исторический архив. - Ф. 777. - Оп. 3. - Ед. хр. 40.

218. Добровольский Л.М. Запрещенная книга в России. 1825 - 1904. Архивно-библиографические разыскания. - М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1962. - 254 с.

219. Добрыв А.П. Биографии русских писателей среднего и нового периодов. С алфавитным указателем произведений писателей. - СПб.: Столичная типография, 1900. - VI, 534, 50 с.

220. Дымшиц А.Л. Примечания // Суриков И.З. Собрание стихотворений. - Л.: Сов. писатель, 1951.-С. 291-330.

221. Дьяконова Н.Я. Английский романтизм: Проблемы эстетики. - М.: Наука, 1978.-208 с.

222. Елистратова A.A. Наследие английского романтизма и современность. - М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 504 с.

223. Ермолович Д.И. Основы профессионального перевода. - М.: УРАО, 1996.-72 с.

224. Жаткин Д.Н., Крехтунова Е.В. Д.Л.Михаловский - переводчик поэзии Томаса Гуда // Проблемы истории, филологии, культуры (Москва -Магнитогорск - Новосибирск). - 2011. - №2 (32). - С. 298-309.

225. Жаткин Д.Н., Рябова A.A. «Сказание о старом мореходе» С.-Т.Кольриджа в переводческих интерпретациях Ф.Б.Миллера, Н.Л.Пушкарева, А.А.Коринфского и Н.С.Гумилева (сопоставительный анализ) // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2011. - №1 (31).-С. 194-218.

226. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. - Л.: Наука, 1979. - 495 с.

227. Жирмунский В.М. Стих и перевод // Русско-европейские литературные связи: Сборник статей к 70-летию со дня рождения М.П.Алексеева. - M.-JL: Наука, 1966. - С. 423 - 470.

228. Зотов В.Р. История всемирной литературы в общих очерках, биографиях, характеристиках и образцах: В 4 т. - СПб. - М.: Т-во М.О.Вольф, 1882. - Т. 4. - 807 с.

229. И.Ж. [Житецкий И.П.]. [Рец.:] Стороженко Н.И. Опыты изучения Шекспира. М., 1902. Стороженко Н.И. Из области литературы. Статьи, лекции, речи, рецензии. М., 1902. Под знаменем науки: Юбилейный сборник в честь Н.И.Стороженко, изданный его учениками и почитателями. М., 1902 // Русская школа. - 1903. - №3. - Отд. II. Критика и библиография. -С. 14-16.

230. История английской литературы: В 3 т. - М.: Изд-во АН СССР, 1955.-Т. II.-Вып. 2.-444 с.

231. Казакова Т.А. К определению художественного перевода // Studia lingüistica. - СПб.: РГПУ им. А.И.Герцена, 2005. - Вып. 14. Человек в пространстве смысла: слово и текст. - С. 76 - 84.

232. Казакова Т.А. Художественный перевод. Теория и практика. - СПб.: ИнЪязиздат, 2002. - 544 с.

233. Каллаш В.В. [Рец.:] Мих. Лемке. Политические процессы М.И.Михайлова, Д.И.Писарева и Н.Г.Чернышевского (по неизданным документам). СПб., 1907 // Весы. - 1907. -№12. - С. 62-64.

234. Каллаш В.В. Очерки по истории новейшей русской литературы. -М.: изд. книжного магазина В.В.Думнова, 191 1. - 353 с.

235. Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время: [В 7 т., 9 кн.]. - Т. V. XIX век. - Средние десятилетия. - От июльской революции до падения Второй империи (1830 - 1870-е гг.). - 2-е изд. - СПб.: тип. М.М.Стасюлевича, 1903. -IV, 888 с.

236. Кирпичников А.И. Очерк истории литературы XIX столетия // Всеобщая история литературы. Составлена по источникам и новейшим исследованиям при участии русских ученых и литераторов: В 4 т. / Под ред. А.И.Кирпичникова. - СПб.: изд. К.Л.Риккера, 1892. - Т. 4. - С. 555 - 1048.

237. Коваленко Н.П. Поэзия Томаса Гуда: Автореферат дис. ... канд. филол. н. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И.Лобачевского. - Горький, 1975. -22 с.

238. Коваленко Н.П. Томас Гуд в России // Вопросы романо-германского и славянского языкознания. - Минск: Изд-во МГПИИЯ, 1975. - С. 361-372.

239. Коган Г.Ф. <Реальный комментарий к роману Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание»> // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. - Л.: Наука, 1973. - Т. 7. - С. 363-412.

240. Коган П.С. Очерки по истории западноевропейских литератур: В 3 т.-3-е изд.-М.: тип. В.М.Саблина, 1910.-Т. 2.-450 с.

241. Коган П.С. Романтизм и реализм в европейской литературе XIX в. -СПб.: тип. Об-ва народных университетов, 1914. - 122 с.

242. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. Проблема переводоведения в освещении зарубежных ученых. - М.: Международные отношения, 1999. - 134 с.

243. Комиссаров В.Н. Слово о переводе (очерк лингвистического учения о переводе). - М.: Международные отношения, 1973. - 215 с.

244. Корнеев A.B., Шахматов Б.М. Волховский (Волховской) Феликс Вадимович // Русские писатели. 1800 - 1917: Биографический словарь / Гл. ред. П.А.Николаев. - М.: Сов. энциклопедия, 1989. - Т. 1. А-Г. - С. 478-480.

245. Крупнов В.Н. В творческой лаборатории переводчика. - М.: Международные отношения, 1976. - 232 с.

246. Кузнецов А.Ю. Лирическое стихотворение и его перевод (от теории к практике лингвопоэтического исследования) // Вопросы филологии. - 2004. -№1.-С. 33 -40.

247. Куриленков В.И. С.Д.Дрожжин // Дрожжин С. Д. Избранное. - М.: Гослитиздат, 1948.-С.3-18.

248. Купреянова E.H., Макогоненко Г.П. Национальное своеобразие русской литературы. - Л.: Наука, 1976. - 413 с.

249. Левин Ю.Д. К вопросу о переводной множественности // Классическое наследие и современность. - Л.: Наука, 1981. - С. 365 - 372.

250. Левин Ю.Д. Проблема переводной множественности // Литература и перевод: проблемы теории: Международная встреча ученых и писателей (Москва, 27 февраля - 1 марта 1991 г.). - М.: Прогресс-Литера, 1992. - С. 213 -223.

251. Левин Ю.Д. Русские переводчики XIX в. и развитие художественного перевода. - Л.: Наука, 1985. - 300 с.

252. Левин Ю.Д. Издания стихотворений М.Л.Михайлова // Михайлов М.Л. Собрание стихотворений / Подготовка текста и прим. Ю.Д.Левина. - Л.: Сов. писатель, 1953. - С. 716-719.

253. Левин Ю.Д. Примечания // Михайлов М.Л. Собрание стихотворений / Подготовка текста и прим. Ю.Д.Левина. - Л.: Сов. писатель, 1953. - С. 651 — 715.

254. Левин Ю.Д. Издание стихотворений М.Л.Михайлова // Издание классической литературы: Из опыта «Библиотеки поэта» / Сост. К.К.Бухмейер.-М.: Искусство, 1963.-С. 198-234.

255. Лемке М.К. Политические процессы М.И.Михайлова, Д.И.Писарева и Н.Г.Чернышевского (по неизданным документам). - СПб.: изд-во О.Н.Поповой, 1907. - 428 с.

256. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. - Л.: Просвещение, 1988. - 272 с.

257. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст -семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 464 с.

258. Маршак С.Я. Портрет или копия? (Искусство перевода) // Маршак С.Я. Собрание сочинений: В 8 т. - М.: Худ. лит., 1971. - Т. 7. - С. 202-208.

259. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. - М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1956.-Т. 1.-444 с.

260. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. - М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1958.-Т.З.-416с.

261. Материалы для словаря русских писателей. Извлечены Б.М.Городецким из библиографического архива С.А.Венгерова. I. А.К.Михайлов (Шеллер) // Литературный вестник: Издание Русского биологического общества. - 1901. - T. I. - Кн. II. - С. 149-163.

262. Миханошин Н.В. Судьба одного перевода М.Л.Михайлова // Труды Иркутского государственного университета им. А.А.Жданова. Серия литературоведения и критики. - 1971. - Т. 48. - С. 184-189.

263. Мюллер В.К. Гуд Томас // Большая советская энциклопедия / Гл. ред. О.Ю.Шмидт. - М.: Сов. энциклопедия, 1930. - Т. 18. - С. 759.

264. Нелюбин Л.Л., Хухуни Г.Т. Наука о переводе (история и теория с древнейших времен до наших дней). - 2-е изд. - М.: Флинта, 2008. - 416 с.

265. Никольская Л.И. «Песня о рубашке» Томаса Гуда в русских переводах // Ученые записки / Смоленский гос. пед. ин-т им. Карла Маркса, Новозыбковский гос. пед. ин-т. - Смоленск, 1970. - Вып. XXV. - С. 27-32.

266. Никольская Л.И. К проблеме сопоставительного анализа стихотворных переводов. Эдуард Багрицкий и Томас Гуд («Песня о рубашке») // Романо-германская филология: Сборник кафедр иностранных языков / Смоленский гос. пед. ин-т им. Карла Маркса. - Смоленск, 1973. - С. 116-122.

267. Новикова М.А. Проблемы индивидуального стиля в теории художественного перевода (стилистика переводчика): Автореф. ... дис. доктора филол. наук. - Л., 1980. - 27 с.

268. Оболенская ЮЛ. Диалог культур и диалектика перевода. - М.: Изд-во МГУ, 1998.-316 с.

269. Перепелица В.И. Поэзия Томаса Гуда в России // Студенческие научные работы: Сб. статей. - Алма-Ата: Изд-во Казахского гос. ун-та им. С.М.Кирова, 1970.-Вып. 1.-С. 48-52.

270. Петров К. Курс истории русской литературы: Учебное пособие. - 2-е изд., испр. и доп. - СПб.: типолитография А.Э.Винеке, 1905. - XV, 390, 33 с.

271. Романчук Л.А. Поэтика баллады Г.А.Бюргера «Песня о храбреце» // http://roman-chuk.narod.ru/1/Burger.htm

272. Русская периодическая печать (1702 - 1894): Справочник / Под ред. А.Г.Дементьева, А.В.Западова, М.С.Черепахова. - М.: ГИХЛ, 1959. - 836 с.

273. Русские писатели о переводе (XVIII—XX вв.). / Под ред. Ю.Д.Левина и А.В.Федорова. - Л.: Сов. писатель, 1960. - 696 с.

274. Сдобников В.В. Проблемы теории, практики и критики художественного перевода. - Н.Новгород: ДЕКОМ, 2000. - 297 с.

275. Скабичевский A.M. История новейшей русской литературы. 1848 -1903 гг. - 5-е изд., испр. и доп. - СПб.: тип. Тов-ва «Общественная польза», 1903.-504 с.

276. Смирнов-Сокольский Н.П. Русские литературные альманахи и сборники XVIII - XIX вв. - М.: Книга, 1965. - 592 с.

277. Соловьева H.A. История зарубежной литературы XIX века. - М.: Высшая школа, 2007. - 656 с.

278. Соловьев-Несмелов H.A. <Хронологический перечень стихотворений И.З.Сурикова> // Суриков И.З. Стихотворения. Полное собрание с портр. автора, грав. в Лейпциге, факс., фотографич. снимком

памятника с могилы покойного поэта и биографическим очерком жизни его. -4-е изд. -М.: тип. К.Т.Солдатенкова, 1884. - С. 389-394.

279. Солодуб Ю.П., Альбрехт Ф.Б., Кузнецов А.Ю. Теория и практика художественного перевода. - М.: Академия, 2005. - 304 с.

280. Стороженко Н.И. Из области литературы. Статьи, лекции, речи, рецензии. - М.: типолит. A.B. Васильева и К0, 1902. - 464 с.

281. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения.

- М.: Наследие, 2001.-254 с.

282. Топер П.М. Перевод и литература: творческая личность переводчика // Вопросы литературы. - 1998. - Вып. 6. - С. 178 - 199.

283. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. - М.: Прогресс, 1995. -624 с.

284. Травушкин Н.С. Социально-обличительные стихотворения Томаса Гуда в России // Ученые записки Казанского педагогического института. -1970. - Вып. 85. Русская литература и освободительное движение. -С. 98-105.

285. Успенский Б.А. Поэтика композиции. - СПб.: Азбука, 2000. - 348 с.

286. Фатеев П.С. Михаил Михайлов - революционер, писатель, публицист. - М.: Мысль, 1969. - 376 с.

287. Федоров A.B. Искусство перевода и жизнь литературы: Очерки. -Л.: Сов. писатель, 1983. - 352 с.

288. Федоров A.B. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы). -М.: Высшая школа, 1983. - 303 с.

289. Федоров A.B. Русские писатели и проблемы перевода // Русские писатели о переводе. XVIII - XX вв. / Под. ред. Ю.Д.Левина, А.В.Федорова. -Л.: Сов. писатель, 1960. - С.6 - 27.

290. Федотов А.Ф. Мыльные пузыри: Комедия в 4-х действиях // Артист.

- 1895.-№46. -Кн. 2. -Приложение. -С. 1-38.

291. Фриче В.М. Очерки по истории западноевропейской литературы. - М.: Книгоиздательство «Польза», 1908. - 256 с.

292. Фриче В.М. Пролетарская поэзия. - М.: типолит. полиграф, отдела Мосгорсовнархоза, 1919. - 112 с.

293. Храневич К.И. Пасхалов Виктор Никандрович // Русский биографический словарь / Изд. под наблюдением председателя императорского Русского исторического общества А. А. Половцова. - СПб.: тип. И.Н.Скороходова, 1902.- [Т. 13]. Павел, преподобный - Петр (Илейка). -С. 365-366.

294. Чайковский P.P. Поэтический перевод в зеркале мнений. - Магадан: Кордис, 1997.- 136 с.

295 Швейцер А.Д. Перевод в контексте культурной традиции // Литературный язык и культурная традиция. - М.: Наука, 1994. -С. 169 - 185.

296. Шиллер Ф.П. Очерки по истории чартистской поэзии. - М.-Л.: ГИХЛ, 1933,- 172 с.

297. Шиллер Ф.П. История западноевропейской литературы нового времени: В 3 т.-2-е изд.-М.: ГИХЛ, 1937.-Т. 1.-440 с.

298. Эткинд Е.Г. О поэтической верности // Мастерство перевода. - М.: Сов. писатель, 1963. - С. 97 - 150.

299. Эткинд Е.Г. Об условно-поэтическом и индивидуальном // Мастерство перевода. -М.: Сов. писатель, 1968. - С. 134 - 160.

300. Эткинд Е.Г. Поэзия и перевод. - Л.: Сов. писатель, 1963. -432 с.

301. Adventures in English Literature. - Toronto: W. J. Gage; Harcourt Brace, 1952.-782 p.

302. Cummings Michael J. The Song of the Shirt. A Poem by Thomas Hood (1799 - 1845) // http://cummingsstudyguides.net/Guides5/SongoPShirt.html

303. Hatton J. A Journalistic London: Being a Series of Sketches of Famous Pens and Papers of the Day. - London: Sampson low, 1882. - 108 p.

304. Reid I.C. Thomas Hood. - London: Routledge & Kegan Paul, 1963.-268 p.

305. Strange J.-M. Death, Grief and Poverty in Britain, 1870 - 1914. -Cambridge: Cambridge University Press, 2005. - 294 p.

306. The Masterpieces and the History of Literature: In 10 vol. - New-York-Chicago: E.R. du Mont, 1903. - Vol. IX. - 342 p.