Винительный падеж в мордовском и русском языках (соответствия и различия) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.07, кандидат филологических наук Рузанкин, Николай Иванович

• Рузанкин, Николай Иванович
• кандидат филологических наук
• 1985

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Рузанкин, Николай Иванович

Введение.2

Глава I. Маркированный и немаркированный винительный падеж в мордовских языках как средство выражения определенного и неопределенного объекта (в сопоставлении с русским винительным падежом).

А. Винительный падеж в мордовских языках как средство выражения определенного объекта . . . 17

1. Анафорическая определенность прямого объекта в мордовских и русском языках . . 22

2. Определенность прямого объекта в мордовских и русском языках, обусловленная употреблением придаточных предложений . 27

3. Определенность прямого объекта в мордовских и русском языках, обусловленная употреблением указательных местоимений . 28

4. Ситуативная определенность прямого объекта в мордовских и русском языках . 30

5. Определенность прямого объекта в мордовских и русском языках, употребляемая в обобщающем значении.32

Б. Немаркированный винительный падеж в мордовских языках как средство выражения неопределенного объекта.33

§ I. Единичность предмета при прямом объекте в мордовских и русском языках как показатель неопределенности.35

§ 2. Неопределенность прямого объекта в мордовских и русском языках, обусловленная ограниченной неизменностью предметов •.36

§ 3. Неопределенность прямого ооъекта в мордовских и русском языках, обусловленная наименованием абстрактного понятия . 37

§ 4. Неопределенность прямого объекта в мордовских и русском языках при перечислении

§ 5. Неопределенность прямого объекта в мордовских и русском языках при наличии числительных перед именем.39

§ 6. Неопределенность прямого объекта в мордовских и русском языках, обусловленная употреблением неоцределенно-количественных числительных перед именем . 43

§ 7. Неопределенность прямого объекта в мордовских и русском языках, обусловленная характером местоименного сопроводителя . 46

§ 8. Неопределенные местоимения, выражающие неопределенность прямого объекта в мордовских и русском языках . 49

§ 9. Оцределоительные местоимения, выстуЬющие перед прямым объектом в мордовских и русском языках . 51vjiO. Неопределенность прямого объекта в мордовских и русоком языках при наличии придаточного предложения.53

В. Особые случаи несоответствия форм при выражении прямого ооъекта в мордовских языках.

§ 1. Аблатив в функции прямого объекта в мордовских языках.54

§ 2. Инессив в функции прямого объекта в мордовских языках.61

Глава П. Винительный падеж в предложены х конструкциях . 71 1. Винительный пространства в русском языке и его функциональные соответствия в мордовских языках

П. Винительный образа и его соответствия в мордовских языках • . •

Ш. Винительный причины в русском языке и его соответствия в мордовских языках . li

IV. Винительный цели в русском языке и его соответствия в мордовских языках

V. Винительный времени в русском языке и его функциональные соответствия в мордовских языках

У1. Винительный меры времени и его соответствия в мордовских языках .133

УЛ. Отсутствие показателя винительного падежа в цритяжаиельном склонении в мордовских языках .±

УШ. Обозначение прямого объекта при отрицании в мордовских и русском языках . ±

IX". Одушевленное имя существительное в функции прямого дополнения в мордовских языках . . ±52 X. Особенности мокшанского языка . ±

Условные сокращения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Винительный падеж в мордовском и русском языках (соответствия и различия)»

Актуальность теш. В системе падежей мордовских языков значи-чительную сложность вызывает вопрос о выражении объектных и необъектных значений формами различных падежей. В связи с этим встает настоятельная необходимость - выявить особенности выражения прямого объекта и по мере возможности определить место винительного падежа в мордовских языках и дать различия и сходства этого падежа по сравнению с русским винительным падежом. Исследование данной темы важно как в теоретическом, так и в практическом плане.

Материалы исследования могут служить методической основой при изучении эрзей и мокшей системы русских падежей. Этот аспект в значительной мере усиливает актуальность выбранной нами темы.

Предметом настоящего исследования являются: а/ винительный падеж в мордовских и русском языках (соответствия и различия), б/ винительный падеж при предлогах в русском и его функциональные соответствия в мордовских языках.

Цель и задачи исследования. Предлагаемая работа представляет попытку целостного и систематического изложения маркированного и немаркированного винительного падежа в мордовских языках в сопоставлении с винительным падежом русского языка"'" и механизмов передачи русского предложного винительного падежа на мордовские языки (с учетом специфики мордовских языков с целью изучения русского языка как неродного).

Для достижения поставленной цели решаются следующие конкретные задачи: а/ описывается маркированный и немаркированный

Мы специально не приводим литературу по вопросу изучения русского винительного падежа, т.к. она довольно хорошо известна русистам. винительный надеж в мордовских языках в плане сопоставления с русским винительным падежом (соответствия и различия), б/ выявляются особые случаи несоответствия в рассматриваемых языках и проводится сравнительный анализ грамматических форм выражения прямого объекта в мордовских и других финно-угорских языках, г/ прослеживается механизм передачи русского предложного винительного падежа на мордовские языки, выявляются всевозможные средства его передачи.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые всесторонне и глубоко в плане сопоставления исследуются винительный падеж в мордовских и русском языках, соответствия и различия, приводятся все соответствия русского предложного винительного падежа в мордовских языках.

Практическая ценность работы. Основная ценность работы заключается в том, что она может быть использована при дальнейшем теоретическом изучении мордовских и русского языков. Сопоставляя винительный падеж в мордовских и русском языках, мы определяем точки соприкосновения между ншли, а также и расхождения, учет которых необходим ■ для практики обучения русскому языку как неродному. Приведенный в работе материал может быть использован в преподавании родного и русского языков в вузах, в национальной школе, а также при составлении школьных учебников и в практике перевода.

Материалом исследования послужили художественные произведения мордовских и русских писателей, фактический диалектный материал.

Методология и методика исследования. Теоретической и методологической основой для написания диссертации послужили работы русских лингвистов и финно-угроведов: Впиог;;адо::г, U.B., Серебренникова Б.А., Коляденкова М.Н., Бубриха Д.В. и многих других. Основными методами исследования послужили: описательный и сопоставительный, которые позволили автору лучше выделить и охарактеризовать специфические особенности винительного падежа в мордовских и русском языках.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Изложена на 189 машинописных страницах.

Заключение диссертации по теме «Финно-угорские и самодийские языки», Рузанкин, Николай Иванович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Индоевропейский винительный когда-то был направительным падежом. Родительный в славянских языках, в особенности от основ на о, был отложительным.

Мордовский винительный падеж образован от основы слова. Этим объясняется сильное различие русских предложных и мордовских по-слеложных конструкций.

Мордовский винительный соответствует русскому винительному падежу по линии выражения объекта.

В русском языке винительный подразделяется на собственно винительный и винительный как прикрытие других падежей, которые не были винительными (винительный предложный), где указывается направление, совпавшие по форме с винительным падежом.

В мордовских языках, в отличие от русского языка, выступает собственно направительный падеж, но нет предлогов.

В отличие от русского языка, мордовский винительный выступает в двух формах: в форме определенного винительного и неопределенного винительного. В маркированном винительном падеже выражается определенный объект, что значит исключается в нашем сознании всякая возможность другого выбора в отношении данного существительного.

Для обозначения определенности аккузатива в мордовских языках выработался постпозитивный артикль -нть,-ть. Мордовский артикль является как бы морфемой слова, он характеризуется постпозитивным положением к прямому объекту. Постпозиция артикля - это своеобразное явление в мордовских языках. Эта особенность роднит их с языками балкано-романскими.

В русском языке в этом отношении винительный падеж - средство выражения объекта вообще, т.к. для выражения определенности предмета в языке должны существовать какие-то дополнительные средства, а в русском языке нет универсального средства для выражения категории определенности/неопределенности предмета. Если в русском языке значение определенности/неопределенности не присуще существительному как единице языка, а возникает в речи, то в этих случаях роль речевой ситуации очень велика. Речевых ситуаций существует бесчисленное множество. Однако можно выделить несколько типичных, в которых возникают значения определенности/ неопределенности объекта, т.е. установить контекстно-ситуативные условия определенности/неопределенности объекта. Соответственно можно отметить несколько семантических разновидностей значений определенности и неопределенности предмета.

При анафорическом типе определенности прямой объект в мордовских и русском языках пребывает в состоянии определенности на основе его соотношения с ранее названным предметом. При данном типе определенности артикль в мордовских языках при прямом объекте свидетельствует о том, что имя является абсолютно тождественным, синонимичным, этимологически родственным с ранее названным именем. Прямой объект при этих случаях, при повторном упоминании, выражается в рассматриваемых языках винительным падежом. При этом определенность прямого объекта в мордовских языках выражается определенным артиклем и глаголом в форме объектного спряжения. В русском же языке в таких случаях определенность прямого объекта не сопровождается каким-либо показателем, а определяется только в контексте.

Значение определенности и неопределенности аккузатива в мордовских языках находит выражение как в сфере имени, так и в сфере глагола. Дело в том, что в мордовских языках в глагольно-объект-ных конструкциях наблюдается своеобразная морфологическая гармония, заключающаяся в том, что прямое дополнение в определенной форме требует оформления переходного глагола в объектном спряжении.

Иногда все же обнаруживаются случаи употребления глагола в форме безобъектного спряжения при определенном объекте. Причиной этого нарушения является необходимость использования глагольных форм в ином значении.

Неопределенный, или немаркированный, винительный падеж в мордовских языках характеризуется тем, что он не определяется каким-либо специальным аффиксом, на его неопределенность семантически ориентировано основное склонение. Немаркированный винительный падеж указывает на объект, безотносительно к его индивидуальным характеристикам, конкретным свойствам или признакам.

Для выражения неопределенности прямого объекта в мордовских и русском языках используются слова эрз. вейке, ве, мокш. фкя "один", которые соответствуют неопределенным артиклям в западноевропейских языках.

Б русском языке числительное один (одна, одно), которое в определенном контексте утрачивает количественное значение и приобретает функцию неопределенного артикля при прямом ооъекте. Разумеется, слова один (одна, одно) еще не приобрели той универсальности употребления, которой обладают подлинные артикли в других языках. Объясняется это, очевидно, тем фактом,что в русском языке для выражения определенности/неопределенности существительного во многих случаях-; служит порядок слов, выбор которого в связном повествовании вовсе не так свободен, как в абстрактной модели русского предложения.

В мордовских и русском языках аккузатив выражает неопределенность прямого объекта в следующих случаях:

1. При назывании неопределенного единичного объекта. В этом случае происходит его выделение из числа ему подобных, но наряду с выделением сохраняется и возможность выбора иного (любого) предмета из этого класса предметов. Неопределенный, единичный предмет - это любой из класса, группы предметов.

2. При выражении ограниченной неопределенной множественности предметов. В данном случае выражается неопределенность не единичного предмета, а нескольких предметов того или иного класса.

3. При указании на абстрактное наименование предмета или явления. В этом случае выражается неопределенность предмета вне какой-либо реально существующей обстановки.

4. При перечислении прямого объекта, когда при перечислении говорящий не выделяет каждый предмет или группу предметов, а лишь называет их.

5. При наличии придаточного предложения. В мордовских и русском языках обычно придаточное предложение ориентирует внимание на выделении имени главного предложения, стоящего в позиции объекта, чем вызвано и пребывание .прямого объекта в обоих языках в состоянии определенности. Но при отсутствии соответствующей обстановки, придаточное предложение лишь констатирует наличие того или иного качества, состояния предмета, не выделяя его конкретно от другого предмета того или иного класса, обладающего этим же качеством.

Случаи несоответствия прямого объекта в мордовских и русском языках при выражении неопределенности прямого объекта.

При этих случаях прямой объект в мордовских языках будет выражен винительным падежом, в русском - родительным:

I. Если количественное числительное перед прямым объектом указывает на приблизительное количество предметов.

2. При сопровождении прямого ооъекта неопределенно-количественными числительными.

3. При употреблении перед прямым ооъектом местоименного сопроводителя прямой объект в мордовских языках всегда выражается немаркированным аккузативом. В русском языке, в отличие от мордовских языков,прямой объект выражается родительным и винительным падежами.

4. Если прямой объект выражен именем существительным, создающим количественную характеристику или выражает вещественное и собирательное значение, то прямой объект будет выражен в русском языке в родительном падеже, в мордовских - винительным.

Если же глагол называет конкретный предмет, то он будет выражен в рассматриваемых языках именем существительным в винительном падеже.

Особые случаи несоответствия форм выражения прямого объекта в /.мордовских и русском языках

В мордовских языках в роли прямого дополнения может выступать имя существительное в аблативе со значением части какого-либо предмета, употребляемого в пищу, питье. Объект выступает в данном случае в аблативе без морфемы определенности. Глагол-сказуемое, действие которого распространяется на подобный объект, принимает суффиксы безобъектного спряжения. Глагол в безобъектном спряжении обозначает действие незаконченное.

Если же прямое дополнение обозначает полный охват предмета, употребляемого в пищу, питье, тогда оно ставится: а/ в немаркированном винительном падеже единственного и множественного числа основного склонения при обозначении неопределенного предмета. Глагол при таком объекте употребляется в форме безобъектного спряжения; б/ в маркированном винительном падеже указательного склонения, если прямой объект указывает на определенный предает. Глагол-сказуемое выступает в данном случае в объектном спряжении.

В мордовских языках наравне с формой -до при прямом объекте встречается и конструкция: аблатив + определенный формант -нть. Эта конструкция встречается редко. Она употребляется в том случае, если перед ним находится определение. Определение, располагаясь в препозиции, всегда сопутствует другому имени и, определяя его по самым различным признакам.

Вышеприведенная форма встречается и в том случае, если это имя существительное упоминалось ранее (при вторичном упоминании).

Различение части и целого наблюдается и за пределами мордовских языков. В прибалтийско-финских языках для выражения прямого объекта употребляется партитив. Партитивная форма показывает, что действие, выражаемое глаголом, охватывает не весь объект, а только часть его; действие, как правило, является незаконченным: фин. oleoime syoneet mansikoita "мы ели клубнику", ЭСТ. ma jain vett "я выпил воды". Употребление партитива (древнего аблатива) в роли объекта представляет собой одну из особенностей прибалтийско-финских языков.

Значение частичности в русском языке выражается родительным падежом (родительный части).

Категория целостности-частичности в русском языке тесно связана с видом глагола: противопоставление полноты-неполноты объема или количества возможно лишь при глаголах совершенного вида.

Если подчеркивается неполнота охвата действием, то прямое дополнение в мордовских языках может выступать и в форме инеесива определенного склонения, а глагол-сказуемое при этом стоит в безобъектном спряжении. В художественных текстах мордовских языков форма инессива в функции прямого объекта почти не встречается. В настоящее время эта форма заменяется послеложной конструкцией: номинатив основного и генитив указательного склонений + послелог эйсэ / эса. Эта конструкция является синонимом аккузативу. русскому винительному падежу с предлогом "в" в мордовских языках соответствует датив, инессив, иллатив, латив, пролатив, элатив, древнемордовский локатив, послеложная конструкция: генитив указательного и притяжательного склонений + послелог поте / потму "в", ЩМ№:атив неопределенного склонения + послелог поте / потму "в", послеложная конструкция: числительное ве / лит. вейке "один" + послелоги пелев / пели , ёнов / шири "в"; наречия, именная конструкция: существительное в аблативе + существительное в иллативе; послеложная конструкция: существительное в номинативе + послелог икельга "перед".

Предлогу "на" соответствует датив, иллатив, латив, пролатив, транслатив, наречие, наречийная конструкция: порядковое числительное + существительное в элативе и номинативе; послеложная конструкция: генитив указательного и притяжательного склонений + послелог лангс "на";номинатив неопределенного склонения + послелог лангс "на"; послеложная конструкция: номинатив основного и генитив указательного склонений + послелог ёно / шири "на"; устойчивое словосочетание: существительное в генитиве + существительное в иллативе и генитив + генитив; указательное местоимение тона "на" + существительное в дативе; послеложная конструкция: порядковое числительное омобо / лит. омбоце "второй" + послелог пев; глагол, неопределенное количественное числительное.

Предлогу "за" соответствует датив, аблатив, инессив, иллатив, латив, древний локатив, пролатив, причастный оборот, наречие, устойчивое сочетание, послеложная конструкция: существительное в номинативе + послелог вельде "через"; генитив указательного склонения + послелоги лангс, томбале / тона пеле, удало / фталу, экшс / экшсс "за"; номинатив неопределенного склонения + послелоги удало / фтала, экшс / экшсс "за"; генитив указательного и притяжательного склонений + послелог кисэ / инкеа "за"; номинатив неопределенного склонения + послелог кис / кисэ, инкеа "за"; устойчивое словосочетание: существительное в номинативе + наречие; именная конструкция: существительное в аблативе + существительное в иллативе.

Предлогу "под" соответствуют датив, аблатив, латив, наречие, наречийная конструкция, послеложная конструкция: существительное в генитиве + послелог коряс "напротив"; послеложная конструкция: генитив указательного и притяжательного склонений + послелоги алов / алу "под"; послеложная конструкция: шля существительное + послелог пелев / шли; послеложная конструкция: генитив притяжательного склонения + послелог лангс "за", глагол.

Предлогу "через" соответствуют пролатив, наречийная конструкция, послеложная конструкция: номинатив неопределенного склонения + послелоги троке / турке, велькска / вельфка "через".

Предлогу "сквозь" соответствуют 'послеложная конструкция: генитив указательного и; притяжательного склонений + послелог пачк "сквозь", послеложная конструкция: номинатив неопределенного склонения + послелог пачк "сквозь".

Предлогу "с" соответствует компаратив, наречие, послеложная конструкция: генитив указательного склонения + послелог эйшка "с"; числительное с неопределенным значением, существительное в компа-ративе.

Предлогу "о" соответствуют датив, иллатив, послеложная конструкция: генитив указательного склонения + послелог эйс "о".

Предлогу "по" соответствует пролатив.

В мордовских языках, как и в русском, в роли прямого объекта выступает и одушевленное имя существительное: собственное и нарицательное шля. Собственные имена по своей семантике являются определенными, поэтому их употребление в речи эрзянского языка не связано с морфемой определенности. В художественных произведениях, однако, можно встретить примеры, свидетельствующие об употреблении морфемы определенности при прямом объекте с собственными именами. Каждое собственное имя является настолько частным и индивидуальным, что употребление формантов определенности с ними казалось бы излишним. Поэтому в эрзянском литературном языке прямой объект с морфемой определенности, входящий в состав собственных имен, встречается очень редко и не является нормой для эрзянского языка. Наличие морфемы определенности -т' в рассматриваемой позиции свидетельствует о влиянии диалектных форм, характерных для юго-восточных диалектов.

В мокшанском языке, в отличие от эрзянского литературного языка, форманты определенности употребляются при именах собственных, и это является нормой в мокшанском литературном языке, где кроме определенного форманта -ть выступает и послелог эса.

В мордовских языках при нахождении рож прямого объекта одушевлённого имени существительного, объект будет выражен только винительным падежом.

В русском языке рассмотрение форм выражения одушевленности/ неодушевленности традиционно ограничивается формами винительного-родительного падежей существительных.

Прямое дополнение при отрицании в мордовских языках употребляется, как правило, немаркированным винительным падежом. Имя существительное, выступающее в роли прямого дополнения и приобретающее значение неопределенности вследствие наличия отрицания в предложении, требует оформления глагола в безобъектном спряжении. Форма безобъектного спряжения отражает неопределенность аккузатива, обусловленную наличием при глаголе отрицательных частиц: эрз. а, эзь; мокш. а&, изь "не". Отрицания при глаголе вместе с отрицательным местоимением при аккузативе способны придать объекту неопределенное значение. Для выражения отрицания в составе отрицательного местоимения используются частицы: эрз. -гак, -как, -як; мокш. -вок, -ге, -ке.

В мордовских языках слова эрз. вейке, мокш. фкя, обозначающие "один" с прибавлением частиц эрз. -як, мокш. -вок, находясь перед аккузативом, и с помощью отрицательной формы глагола могут придать отрицательное значение объекту.

Одной из структурных особенностей отрицательных предложений современного русского языка является особая форма прямого дополнения при сказуемом, выраженном переходным глаголом с отрицанием. Эту особую форму прямого дополнения в отрицательных предложениях современного русского литературного языка представляет собой родительный падеж, хотя, наряду с родительным падежом, в конструкциях с отрицательными переходными глаголами употребляется и винительный падеж. Иногда винительный и родительный падежи используются как равнозначные, ибо грамматической разницы между ними нет, ср.: Я не читал эту повесть - Я не читал этой повести.

Однако в употреблении форм дополнения с переходными глаголами при отрицании наблюдается определенные закономерности. В самых общих чертах различие между этими формами сводится к тому, что дополнение в форме родительного падежа свойственно значение усиленного отрицания, а дополнение в форме винительного падежа ослабляет отрицание.

В мордовских языках встречаются и такие случаи, когда притяжательные отношения прямого объекта передаются одновременно средствами морфологии (лично-притяжательным суффиксом при обла-даемом) и средствами синтаксиса (препозицией местоимения, вторично обозначающего лицо обладателя).

Анализ художественных текстов и устной разговорной речи показал, что осложняется прямой объект дополнительным притяжательным суффиксом в тот момент, когда необходимо особо подчеркнуть тот или иной объект. Примеры такого рода встречаются редко, т.к. в мордовских языках существует закономерность: если перед прямым объектом находится местоимение, то прямой объект не принимает лично-притяжательные суффиксы, а только морфему определенности. Это происходит потому, что притяжательное местоимение, находясь перед прямым объектом, ставит его в состояние определенности.

Категория принадлежности в русском языке отсутствует. Значение принадлежности передается синтаксически - сочетанием притяжательных местоимений в функции определения и соответствующего существительного.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Рузанкин, Николай Иванович, 1985 год

1. Произведения основоположников

2. I. Ленин В.И. Нужен ли обязательный государственный язык?

3. Полн. собр. соч., т.24, с.293-295.4. Книги

4. Абрамов К.Г. Найман. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1957. 396 с.

5. Абрамов К.Г. Ломатне теевсть малацекс. Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1961. 320 с.

6. Абрамов К.Г. Эсеть канстось а маряви. Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1967. 340 с.

7. Абрамов К.Г. Качамонь пачк. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1964. 555 с.

8. Абрамов К.Г. Эрзянь цёра. 4.1. Саранск: Мэрдов. кн. издво, 1971. 329 с.

9. Абрамов К.Г. Эрзянь цёра. 4.2. Саранск: Мордов. кн. издво, 1973. МО с.

10. Абрамов К.Г. Велень тейтерь. Саранск: Мордов. кн. издво, 1980. W с.

11. Антонов И. Вейсэнь семиясо. Саранск: Мордов. кн. издво, 1956. 274 с.

12. Бебан М.А. Тундань нармотть. Саранск: Мордок. кн.изд-во, 1962. 238 с.

13. Бебан М.А. Якстерь жаворонканят. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1964. II с.

14. Брыжинский А.И. Сув. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1982. 59 с.

15. Брыжинский И.И. Казне. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1955. 136 с.

16. Брыштнский И.И. Василинка. Саранск: Шрдов. кн. изд-во,1963. 151 с.

17. Бузакова Р.Н. Словарь синонимов эрзянского языка.

18. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1982. 192 с.

19. Бубрих Д.В. Эрзя-мордовская грамматика минимум.

20. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1947. -52 с.

21. Бубрих Д.В. Историческая грамматика эрзянского языка.

22. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1953.-270 с.

23. Виноградов В.В. веский язык. М.: Высшая школа, 1972.- 614 с.

24. Виард В. Шобдавань заря. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1956. 172 с.

25. Григошин Я. Вирязонь нуцьказо. Саранск: Шрдов.кн. изд-во, 1963. 54 с.420. 1^уйер 0. Введение в историю чешского языка. М.:1. Учпедгиз, 1959. 342 с.

26. Грамматика мордовских языков: Фонетика и морфология.

27. Саранск: Шрдов. кн. изд-во, 1962. -347 с.

28. Грамматика мордовских языков: Фонетика и морфшюгия.

29. Саранск: Шрдов. кн. изд-во, 1980. -430 с.

30. Грамматика современного русского литературного языка.1. М.: Наука, 1970. 486 с.

31. Девин И. Нардише. Саранск: Мордов. кн. изд-во,160. -423 с.

32. Девин И. Иван-лейтенантеь. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1965. 115 с.

33. Дорогойченко А. Сят шитнень эзда. М.: $ентриздат, 1930.- Шс.

34. Евсевьев М.Е. Основы мордовской грамматики: Эрзянь грамматика. М.: Центриздат, 1928.- 470 с.

35. Имайкина М.Д. Сопоставительная грамматика русского и мордовских языков. Учебное пособие. Саранск: Изд-во МГУ им. Н.П.Огарева, 1980. - 100 с.

36. Коляденков М.Н. Грамматика мордовских языков. Саранск:

37. Мэрдов. кн. изд-во, 1954. -326 с.

38. Коляденков М.Н. Структура простого предложения в мордовскихязыках, Саранск: Мэрдов. кн. изд-во, 1959. - 288 с.

39. Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. М.:1. Изд-во Ш, 1953. 383 с.

40. Кириллов П. Кочказь произведеният. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1958. 232 с.

41. Коломасов В.М. Лавгинов. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1956. 228 с.

42. Кирдяшкин Т. Кели Мокша. Саранск: Мордов. кн.изд-во,1953. 297 с.

43. Кузнецов Ю.Ф. Сёксень пизелхт. Саранск: Мордов. кн. издво, 1979.- 372 с.

44. Кузнецов Ю.Ф. Ожудова, вишке коволхт. Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1981. 215 с.

45. Куторкин А.Д. Покш ки лангсо умарина. Саранск: Мэрдов. кн.изд-во, 1958.- 221 с.

46. Куторкин А.Д. Лажныця Сура. 4.1. Саранск: Мордов. кн. издво, 1969. 428 с.

47. Куторкин А.Д. Лажныця Сура. 4.2. Саранск: Мордок. кн. издвр, 1976." 407 с

48. Кишняков И. Иссась шуди Волгав. Саранск: Мэрдов. кн.изд-во, 1962. 220 с.

49. Кяшкин М. Курссь Родинась. - Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1959. 19 с.

50. Левчаев П.И. Вирсь увнай. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1959. 242 с.

51. Левчаев П.И. Стирнят-якстернят. Саранск: Мордов. кн. издво, 1967. 240 с.

52. Лукьянов A.M. Валдо ки. 4.1. Саранск: Мордов. кн.издво, 1955. 190 с.

53. Лукьянов A.M. Валдо ки. 4.2. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1958. 196 с.

54. Ларионов С. Расскаст. Саранск: Мордок. кн. изд-во, 1956.- 128 с.

55. Ларионов С. Лямбе кядьса. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1962. 220 с.

56. Мейе А. Основные особенности германской группы языков.- М.: Центриздат, 1952. 328 с.

57. Макулов Л. Мокшень стирь. Саранск: Мэрдов. кн. изд-во,1957. 124 с.

58. Мартынов А.К. Тетятнень киява. Саранск: Мэрдов. кн. издво, 1967.- 220 с.

59. Мартынов А.К. Розень кши. Саранск: Мэрдов. кн. изд-во,1977. 214 с.

60. Мялькин А. Кельгома стирти. Саранск: Мэрдов. кн. издво, 1956. 71 с.

61. Основы финно-угорского языкознания: Прибалтийско-финские,саамские и мордовские языки. М.: Наука, 1975. - 345 с.

62. Пинясов Я. Стака ятт. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1966. 198 с.

63. Пинясов Г.И. Пси киза. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1980. 205 с.

64. Платонов С. Кить-янт. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1965. 86 с.

65. Платонов С. Ёвтнемат. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1967. 80 с.

66. Прохоров П.В. Цидярдома. 4.1. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1975, 222 с.

67. Прохоров П.В. Цидярдома. 4.2. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1978. 295 с.

68. Радаев В. Вечкевикс содавиксэнь. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1964. 63 с.

69. Радаев В. Истяяк сашины часиясь. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1969. 120 с

70. Радин В. Омбоце эскелькс. Саранск: Мордов. кн. издво, 1943." W с«

71. Радин В. Велень ёвтнемат. Саранск: Мэрдов. кн. издво, 1958." 71 с

72. Раптанов Т. Кочказь сочиненият. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1948. 272 с.

73. Реформатский А.В. Введение в языкознание . М.: Просвещение, 1967. 542 с.

74. Сайгин М.Л. Давол. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1974.- гчч с.

75. Серебренников Б.А. Категория времени и вида в финноугорских языках пермской и волжской групп.- М.: Наука, 1963. 299 с.

76. Серебренников Б.А. Основные лини развития падежной и глагольной систем в уральских языках. М.: Наука, 1964. - 182 с.

77. Серебренников Б.А. Историческая морфология мордовскихязыков. М.: Наука, 1967. - 261 с.

78. Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М.: Наука, 1983. - 318 с.

79. Учватов Н. Алят. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1979.- 59 с.

80. Феоктистов А. П. Категория притягательности в мордовскихязыках. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963.- 184 с.

81. Хабургаев Г.А. Старославянский язык. М.: Просвещение,1974. 342 с.

82. Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. 4.1.:

83. Фонетика и морфология. М.: Иностранная литература, 1953. - 311 с.

84. Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. 4.2.:

85. Лексикология и синтаксис. М.: Иностранная литература, 1955. - 291 с.

86. Цыганкин Д.В. Грамматические категории имени существительного в диалектах эрзя-мордовского языка: Учебное пособие по диалектологии эрзянского языка для студентов высших учебных заведений. Саранск: Изд-во МГУ им. Н.П.Огарева, 1977.- 104 с.

87. Цыганкин Д.В. Грамматические категории имени существительного в диалектах эрзя-мордовского языка (опре-ленности-неопределенности и притяжательности):

88. Учебное пособие по диалектологии эрзя-мордовского языка для студентов национальных отделений университета и пединститута. Саранск: Изд-во МГУ им. Н.П.Огарева, 1978. - 71 с.

89. Цыганкин Д.В. Фонетика эрзянских диалектов. Саранск:

90. Изд-во МГУ игл. Н.П.Огарева, Г979 112 с

91. Чесноков Ф. Кочказь ёвтнемат. Саранск: Мэрдов. кн. издво, Г959. 112 с.

92. Щеглов А.С. Ялгань кис. -Саранск: Мордов. кн. изд-во,1. Г959. 67 с .4.8Г. Щеглов А.С. Алкуксонь вечкема. Саранск: Мордов. кн. издво, I960. 100 с.

93. Щеглов А.С. Уцяска. Саранск: Мэрдов. кн. изд-во, 1968.- 189 с.

94. Щеглов А.С. Сёманъ:: каникуланзо. Саранск: Мордов. кн.изд-во, 1974. ~ 124 с.

95. Щеглов А.С. Свадьбадо икеле. Саранск: Мордов. кн. издво, 1974. ПО о.

96. Эркай Н. Алешка. Саранск: Мордов. кн. изд-во, I960.- 59 с.

97. Эркай Н. Алешка интернатсо. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1968. US с.

98. Эркай Н. Килей ведь. Саранск: Мэрдов. кн. изд-во, 1969.- 123 с.

99. Якубинский Л.П. История древнерусского языка. -М.: Учпедгиз,1953. 367 с.5. Статьи

100. Васильченко Э.П. Сопоставление механизмов порождения выражений с объектными отношениями при переходных глаголах в эстонском и русском языках.- В кн.: Ученые записки Тартуского государственного университета. Тарту, 1979, J3 510, с. 124-142.

101. Данилов В.К. Общие функции инессива в мордовских и прибалтийско-финских языках. Советское финно-угроведение, 1973, В 3, с.185-194.

102. Деваев С.З. Средне-вадский диалект мокша-мордовского языка.- В кн.: Очерки мордовских диалектов. Саранск, 1963, т.2, с.261-432.

103. Давыдов М.М. Болыпеигнатовский диалект эрзя-мордовского языка. В кн.: Очерки мордовских диалектов. - Саранск, 1963, т.2, с.118-234.

104. Десницкая А.В. К вопросу о происхождении винительного падежа в индоевропейских языках. Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка, 1947, т. 6, вып. 6, с. 495-503.

105. Ермушкин Г.И. Имя существительное и глагол в северо-западных говорах эрзя-мордовского языка. В кн.: Вопросы мордовского языкознания. - Саранск, 1968, вып. 32, с. Ю4-142.

106. Ермушкин Г.И. Северо-западные говоры эрзя-мордовского языка. В кн.: Очерки мордовских диалектов. -Саранск, 1968, т. 5, с. 318-383.

107. Ермушкин Г.И. Типологическая эволюция системы местных падежей в истории мордовских языков. В кн.: Историко-типологические исследования по финно-угорским языкам. - М.: Наука, 1978, с.155-264.

108. Ермушкин Г.И. Следы аккузатива при выражении определенности объекта в диалектах эрзя-мордовского языка. В кн.: Вопросы финно-угроведения. - Сыктывкар, 1979, с. 190.

109. Егорова А.С. О принципах выделения определения в эрзянскомязыке. Советское финно-угроведение, i976, й 2, с. 81-89.

110. Коссек Н.В. Выбор винительного/родительного падежа дополнения в зависимости от сферы действия отрицания. В кн.: Проблемы теории предложения. -Кишинев, 1973, с. 54-58.

111. Кудаев П.С. Послелоги в мордовских языках. В кн.: Ученыезаписки Мордовского госуниверситета. Саранск, 1968, я 64, с. 162-190.

112. Конт К.К. Именной объект в прибалтийско-финских языках.

113. В кн.: Труды института языка и литературы. -Таллин, ±963, вып. ±Х, с. ±93-213.

114. Майтинская К.Е. Принципы изучения синтаксиса (на материалефинно-угорских языков). Известия Академии Наук СССР. Отделение литературы и языка. М., ±961, с. 135-142.

115. Шйтинская К.Е. Сравнительная морфология финно-угорскихязыков. В кн.: Основы финно-угорского языкознания: Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. - М.: Наука, 1974, с. 214-282.

116. Штюшкин П.Г. К вопросу об употреблении форм объектногоспряжения в мордовских языках. В кн.: Ученые записки МНИИШШЭ. - Саранск, ±962, я 20, с. 54-93.

117. Шрков Ф.П. Приалатырский диалект эрзя-мордовского языка.- В кн.: Очерки мордовских диалектов. Сара Саранск, ±96±, т. ±, с. 7-100.

118. Надькин Д.Т. Общемордовское указательное склонение. Вкн.: Материалы международного конгресса фин-но-угроведов. Таллин, ±970, е.510-514.

119. Надькин JUT. Морфология Нижнепьянского диалекта эрзя-мордовского языка. В кн.: Очерки мордовских диалектов. - Саранск, ±968, т.5, с. 3-±99.

120. Объедкин В.Д. Говор села Мордовское Давыдово Кочкуровскогорайона Мордовской АССР. В кн.: Очерки мордовских диалектов. - Саранск, ±963, т.2, с. 37-99.

121. Поспелов Н.С. О синтаксическом выражении категории определенности-неопределенности в современном русском языке. В со.: Исследования по современному русскому языку. - М.; 1970, с.182-189.

122. Правдин А.Б. Аблативные значения родительного падежа в старославняском языке. Краткие сообщения института славяноведения, 1958, № 25, с. 21-29.

123. Равич Р.Д. О выборе падежа прямого дополнения при переходных глаголах с отрицанием в русском языке. -В кн.: Фонетика, фонология, грамматика. М.: Наука, 1971, с. 25Ф-265.

124. Серебренников Б.А. Загадки мордовского винительного падежа.- Советское финно-угроведение, 1975, J£ I, с. 25-32.

125. Серебренников Б.А. Об истоках s -ового латива в финно-угорских языках. Советское финно-угроведение, 1982, Ш 4, с. 41-46.

126. Тихонова Т.М. Форманты определенности в составе мордовскихсобственных имен. В кн.: Вопросы советского финно-угроведения. - Саранск, 1972, с.78-79.

127. Тихонова Т.М. Форманты определенности в составе мордовскихсобственных имен. В кн.: Вопросы финно-угро-ведения. - Саранск, 1975, вып. 6, с.241-246.

128. Тихонова Т.М. Особенности указательного склонения в эрзянских диалектах. В кн.: Вопросы языкознания: Межвуз. сб. Мордовского ун-та. - Саранск, 1975, вып. 2, с. 57-64.

129. Тихонова Т.М. Выражение категории определенности в мордовских языках. В кн.: Труды МНИИЯЛИЭ. - Саранск, 1972, вып. 42, с.3-61.

130. Тихонова Т.М. Морфемы определенности с обобщающим значением в мордовских языках. В. кн.: Финно-угристика.- Саранск, 1979, вып. 2, с.II7-124.

131. Феоктистов А.П. К вопросу о составе падежных форм мордовского именного словоизменения. В кн.: Труды МНИИЯЛИЭ. - Саранск, 1962, вып. 23, с.208-211.

132. Феоктистов А.П. О формах выражения определенности нарицательных и собственных имен. В. кн.: Ономастика. - М., 1968, с. 239-244.

133. Фурсенко Д.И. Порядок слов как одно из средств выражениянеопределенности/определенности имен существительных. Русский язык за рубежом, 1970, J* 4, с.68-72.

134. Якубинская-Лемберг Э.А. К вопросу о выражении прямого допол-нения в эрзя-мордовском языке. В кн.: Ученые записки ЛГУ им. Жданова. - Л., 1962, вып. 63, с. 72-85.

135. Denison N. The Partitive in Finnish. Helsinki, 1957* -4-7 c.

136. Miklosich F. Vergleichende Grammatik der slavischen Sprachen,1..-Wien, 188J. -463 e. 4.3. Spayer I.S. Vedische und Sanskrit-Syntax. Strassburg, 1896.- 286 c.^ Sechehaye A. Essai sur la structure logitfue de Phrase.

137. T.Farkas I. Der Genitiv und der Akkusativ in der uralischen Grundsprache. UAJb, XXVIII, Wiesbaden, 1956'. s. 97-121,5 . itkonen E. Die Laut- und Formenstruktur der finnischugrischen -".Grundsprache, UAJb, XXXIY. Wiesbaden, 1962. s. 123-137*

138. Itkonen E. fiber das ubjekt in den finnisch-wolgaischen Sprachen, FUF, XXXIY, Helsinki, 1972. s.

139. S h Red ei K. Der Akkusativ in den uralischen Sprachen (Zum

140. Kasussystem der uralischen Grundsprache). Congres-sus tertius internationalis fenno-ugristarum (17»-23. VIII 1970).-Tallin, 1975. s". 327-329.'