Трактовка символа в раннехристианской мысли тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, кандидат философских наук Буторина, Мария Игоревна

• Буторина, Мария Игоревна
• кандидат философских наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат философских наук Буторина, Мария Игоревна

ф Введение. v

Глава I. Исторические и философские предпосылки символизма раннехристианской мысли. Содержание философского символизма Филона

Александрийского.

1.1 Исторический и культурный контекст.

1.2 Философское содержание понятия «символ».

1.3 Предпосылки и содержание символизма в учении Филона

Александрийского.

0 1.3.1 Значимость личности и учения Филона Александрийского в истории раннехристианской и позднеантичной мысли.

I.3.2 Соотношение Бога и мира в учении Филона Александрийского. Учение о Логосе.

1.3.3 Символ и символическое в контексте учения Филона

Александрийского.

Глава II. Символизм Климента Александрийского.

II. 1 Жизнь и творчество Климента Александрийского.

II.2. Предпосылки и сущность символизма Климента Александрийского

V П.2.1 Этика и гносеология Климента.

Н.2.2 Теология Климента Александрийского.

II.2.3 Восприятие истории и символизм Климента.

П.З. Трактовка символов у Климента Александрийского.

П.3.1. Истолкование символов.

П.3.2. Мистерия.

Глава III. Философские основания символизма Оригена. Символизм

Плотина. л III. 1 Основания символизма в учении Оригена.

III. 1.1 Жизнь и учение Оригена Александрийского.

III. 1.2 Теология Оригена.

Ш. 1.3 Космология и этика Оригена.

III. 1.3 Экзегеза Оригена Александрийского.

III.2 Основания символизма в мысли Плотина.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Трактовка символа в раннехристианской мысли»

Актуальность темы исследования. Слово «символ» (symbolon), происходя из древнегреческого языка, на протяжении всей своей более чем двухтысячелетней истории, не перестает привлекать к себе внимание, интересовать и завораживать. Однако со временем оно не становится менее загадочным и неприступным для исследования. Несмотря на присутствие в языке близких понятий, таких как знак, образ, аллегория и т. д., символ не только не тождествен и не заменим ни одним из них, но, похоже, даже сам по себе не поддается переводу. Не только в русском, но и во многих других языках «символ» остается «символом», и, видимо, в этом существует какая-то необходимость.

Далеко не всегда понятие «символ» подвергалось специальной рефлексии и осмыслялось как термин. Так, в классической античности слово «символ» употребляется почти исключительно в обиходном смысле, возможно, потому, что «опора на миф, зависимость от него, пронизанность им делала греческую классику символической по своей субстанции, которая не требовала никакого терминологического оформления и была ему абсолютно чужда»1.

Достаточно значительное внимание уделялось и уделяется исследователями специально символизму Средневековья. Неотделимый от средневекового мировосприятия в целом, он представляет собой, соответственно, очень сложный и многомерный феномен. Но и средневековый символизм также далеко не всегда совпадает со специальным понятийным и терминологическим осмыслением символа как такового.

Тахо-Годи А. А. Термин «символ» в древнегреческой литературе // Образ и слово. Вопросы классической филологии. Выл VII М, 1980. С 55.

В связи с этим можно предположить, что символ всегда остается в каком-то смысле маргинальным относительно фундаментальных слов и понятий философской мысли, будучи, однако, принципиально неотделимым от ее существа. Часто специфика того, что можно было бы назвать внутренним символизмом того или иного мыслителя или той или иной эпохи, имеет огромное значение для происходящих в истории мысли процессов и при этом не подвергается теоретическому осмыслению. Так, в античной традиции мы сталкиваемся со специальной рефлексией символического только у позднейших неоплатоников, т.е. около V в. н. э.

Однако уже во П-П1 вв. н. э., в эпоху сосуществования античной и раннехристианской традиции мы наблюдаем факты специального (пусть и достаточно специфического и ограниченного) обращения к символу как таковому и связанной с ним рефлексии в христианской мысли. При этом все ее содержание само по себе символично, «пропитано» символизмом и неотделимо от него. Представляется, что раннехристианская мысль, в которой фактически происходит зарождение будущего средневекового символизма, в ряде своих оснований все еще близка античной традиции.

Раньше всего обращаются к осмыслению символа представители Александрийской школы. Высокая значимость теоретического наследия александрийцев осознавалась уже в первые века христианской эпохи. Очевидно влияние, оказанное ими на ход развития христианского богословия и философии и на формирующуюся христианскую средневековую культуру в целом. На работы Климента Александрийского ссылаются на протяжении всего Средневековья, а труды Оригена остаются изобильным источником для складывающейся догматики и теоретического богословия.

На сегодняшний день исследователями часто предпринимаются попытки осмысления существенных черт общего историко-философского контекста первых веков н.э. При этом большое внимание уделяется существу экзегетики и герменевтики в сосуществующих на тот момент традициях, вызывает интерес сама специфика мировосприятия «переломной» эпохи, ее рефлексии способов постижения мира и Бога, возможности выражения и передачи опыта этого постижения. В свете трактовки символа как феномена, в первую очередь связанного с этой проблематикой, возможно прояснить многие существенные черты философской мысли этого периода. Исходя из этого, анализ отношения к символу и символическому у центральных фигур Александрийской школы - Климента и Оригена - в перспективе от Филона Александрийского к Оригену и Плотину представляется актуальным и интересным.

Степень разработанности проблемы. В настоящее время количество исследований, посвященных рассматриваемой нами эпохе, анализу ее различных черт и обстоятельств очень велико и продолжает расти. Не обделялась до сегодняшнего дня вниманием исследователей и сама Александрийская школа.

Среди зарубежных исследований XIX в. как фундаментальный и включающий в себя анализ богословской и философской проблематики эпохи нужно отметить труд Ч. Бигга {The Christian Platonism of Alexandria). В отечественной литературе этого периода картину исторического развития Александрийской школы дает В.Н. Дмитриевский (Александрийская школа: Очерк из истории духовного просвещения от I до начала V веков) Также нужно отметить работы Л.П. Карсавина, Вл. Лосского, В.В. Болотова.

В относительно недавнее время Г. Чэдвик в своей книге Early Christian Thought and the Classical Tradition. Studies in Justin, Clement and Origen подробно анализирует формирование александрийской философии.

А.Ф. Лосев в своей фундаментальной Истории Античной Эстетики последовательно рассматривает учения александрийцев. Краткое описание основных тенденций развития раннехристианской мысли в перспективе от самой ранней апологетики к эпохе патристики мы находим у Г.Г. Майорова.

Анализ ряда существенных черт александрийского христианства в связи с присущим эпохе гностическим миросозерцанием дает в своих работах A.JI. Хосроев. Р.В. Светлов в своем исследовании Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика осуществляет комплексный анализ сосуществующих и взаимодействующих на тот момент течений, таких как гностицизм различных толков, античное школьное философствование, как оно существовало в эту эпоху, формирующаяся и впервые осознающая себя христианская традиция, и указывает на ряд важных объединяющих их аспектов.

Обращаясь к каждому из избранных нами мыслителей, укажем важнейшие исследования, посвященные им персонально.

Так, в качестве наиболее фундаментальных трудов, посвященных Филону Александрийскому, безусловно, следует отметить работы Х.О. Вольфсона, Ж. Даниелу и Е. Брейе. Акцент на «мистической» составляющей учения Филона делают Г. Лейзеганг в рамках исследования Hellenistische Philosophie von Aristoteles bis Plotin и Э. Гудинаф {An Introduction to Philo Judaeus, а также By Light, Light. The Mystik Gospel of Hellenistic Judaism). Подробный анализ греческих истоков его творчества мы находим у Дж. Диллона в его книге, посвященной истории среднего платонизма, и Д. Уинстона {Logos and Mystical Theology in Philo of Alexandria). Такие ученые, как П. Борген {Philo of Alexandria. An Exegete for his time) и У. Фрюхтель {Die kosmogonische Vorstellungen bei Philo von Alexandrien) исследуют экзегетику Филона, происхождение и сущность его аллегорического метода.

Среди отечественных исследований творчества Филона дореволюционного периода нужно отметить работу М. Д. Муретова Учение о Логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова, где анализируется содержание учения Филона о Логосе в сравнении с трактовкой Логоса в христианской традиции. В фундаментальном труде С.Н. Трубецкого, который рассматривает Учение о Логосе в его истории, значительное место уделено глубокому и всестороннему анализу творчества Филона. Очень подробный и качественный обзор всего наследия александрийского богослова содержится в книге В.Ф. Иваницкого Филон Александрийский.

Позднее кратко, но очень содержательно охарактеризовал эстетические и философские взгляды Филона В.В. Бычков, в статье Эстетика Филона Александрийского много внимания уделивший анализу его аллегорического метода. Среди современных работ нужно отметить очень глубокую и подробную статью переводчика и исследователя Филона Е.Д. Матусовой, а также общий обзор основных тенденций в современных исследованиях творчества Филона В.Н. Зацепина.

Среди наиболее общих и фундаментальных исследований, посвященных творчеству Климента Александрийского, назовем работы В. Фёлысера и К. Мондезера, а также относительно недавние - Е. Осборна (The Philosophy of Clement of Alexandria) и С. Лилла {Clement of Alexandria: A Study in the Christian Platonism and Gnosticism). Современная исследовательница Анневис Ван ден Хук подробнейшим образом анализирует использование Климентом наследия Филона Александрийского.

Среди отечественных исследователей XIX в. следует отметить В. Ливанова и Д. Миртова. После длительного перерыва в исследованиях в советское время к творчеству Климента обращаются, в частности, уже упомянутые Майоров Г.Г., Хосроев А.Л., а также Бычков В.В. {Эстетические взгляды Климента Александрийского).

Специально проблематике символа и символического у Климента посвящены, в частности, статьи Ж. Даниелу, У. Трой и др.

Подробный и во многом исчерпывающий анализ символизма Климента был сделан исследователем его творчества, автором современного перевода на русский язык «Стромат» Е.В. Афонасиным в книге Философия Климента Александрийского. Также хочется упомянуть его статью, посвященную пифагорейским истокам творчества Климента.

Творчеству Оригена в зарубежной литературе посвящено огромное количество работ, сложилась целая традиция «оригенианы». Среди наиболее известных исследователей его творчества назовем Р. Кадью, Ж. Дени, Н. Коха.

В отечественной традиции наследие Оригена нельзя назвать глубоко изученным. До сих пор не теряет свого фундаментального значения труд исследователя XIX в. В.В. Болотова Учение Оригена о Святой Троице. Также можно назвать главу «Ориген, оригенизм и Евагрий» статьи А.И. Сидорова. К герменевтике и экзегетике Оригена специально обращается В.Я. Саврей, а также Р.В. Светлов в упомянутом исследовании.

Среди бесчисленного множества работ, посвященных исследованию символа вообще отметим статью А.А. Тахо-Годи, в которой специально рассматривается использование и значение термина «символ» в античной литературе. К позднеантичным теориям символа в целом обращается А.Ф. Лосев (.Проблема символа и реалистическое искусство и др.). С.С. Аверинцев и В.В. Бычков много внимания уделяют анализу существа позднеантичного и средневекового символизма. Формированию символизма в Средние века посвящена работа Й. Кидениуса The theory of medieval symbolism.

Существует диссертационное исследование В. Я. Саврея Философские основания герменевтики и экзегетики Филона, Климента и Оригена. Он, однако, делает акцент на историко-философских предпосылках складывания их концепций, уяснении соотношения степени влияния на них тех или иных философских школ, не обращаясь специально к существу символизма.

Таким образом, специальной работы, посвященной трактовке символа у раннехристианских мыслителей, где бы в исторической перспективе была проанализирована определенность самого феномена символа и символизма в его укорененности в философском содержании их учений, на настоящий момент не существует.

Объектом исследования являются тексты Филона Александрийского, Климента Александрийского, Оригена, главным образом - посвященные герменевтической проблематике, специально трактовке символа и символического, а также тексты Плотина.

Предметом исследования является соотношение определенности трактовки символа и понимания символического рассматриваемыми авторами и ряда существенных онтологических и гносеологических аспектов их мысли в целом.

Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы показать, в чем состоит значимость и определенность понимания символа и существа символизма в трактовке представителей раннехристианской мысли - в неразрывной связи с процессами, происходящими в истории мысли.

Соответственно, задачи исследования состоят в том, чтобы на основе анализа и сопоставления текстов избранных мыслителей:

- оценить специфику и масштабы рефлексии понятия «символ» в раннехристианской мысли;

- показать основные моменты, которые выделяются ими как существенные в понимании и определении символа;

- рассмотреть способ присутствия символа как принципа описания и постижения бытия и познания на различных онтологических уровнях; указать внутренне присущие философской мысли раннехристианских авторов основания понимания и использования символа и символического.

Методология и источники исследования. Понятие символ само по себе содержит такие аспекты, как:

- соединенность в целое изначально разделенного; соответственно -момент указания на эту целостность, как правило, заданную, а не данную (т.е., возможно, данную наиболее изначально);

- динамика указания и соединения.

Поставив задачу уяснить определенность трактовки символа в философии раннехристианских мыслителей, мы последовательно и подробно анализируем способ присутствия и способ осмысления указанных аспектов символического в описаниях нашими авторами:

- онтологической и теологической проблематики, в контексте соотношения Бога и мира, иерархического устройства бытия;

- этической и гносеологической проблематики, описания пути человека к Богу, к истине, к соединению с трансцендентным Творцом;

- герменевтической и экзегетической проблематики, понимания соотношения выражающего и выражаемого, слова и сущего, способов и возможности выражения невыразимого.

Рассматривая и анализируя по этим основаниям тексты Климента и Оригена, мы также соотносим их с учением Филона Александрийского, проясняя из этого сопоставления многие существенные предпосылки символизма в их мысли.

Многие важные моменты, не всегда со всей ясностью и осознанностью проговариваемые александрийскими мыслителями, присутствуют в мысли Плотина, и доводятся в ней подчас до высокой степени понятийной и экзистенциальной ясности. Поэтому мы сочли необходимым дать краткий сравнительный анализ по указанным пунктам и с его учением.

Источниками исследования являются научные издания текстов и критические комментарии к ним, а также существующие переводы на русский и другие языки.

Научная новизна и теоретическое значение исследования определяется тем, что в нем феномен символа и символического впервые рассматривается в исторической перспективе и в непосредственной связи с полнотой философского содержания учений раннехристианских авторов.

Основные положения и выводы, выносимые на защиту таковы:

- представители александрийской школы впервые в христианской традиции обращаются к рефлексии символа и символического, главным образом - в свете экзегетической проблематики;

- сам строй их мысли определяется ее внутренним символизмом, неотделимым от проблематики целостности;

- отсутствующая с точки зрения единичности и конечности человека, но изначально заданная целостность мироздания является для раннехристианской мысли структурирующей и парадоксально присутствующей на всех уровнях бытия и его осмысления;

- процесс истолкования символов осознается как «экзистенциальное» событие обретения целостности в индивидуальном опыте преображения;

- в космосе, который понимается как иерархия трансцендентных друг другу первообразов и отражений, символ описывает парадоксальное в своей сути событие достижения полноты уподобления как соединения несоединимого;

- язык символов в текстах александрийцев трактуется как наиболее подходящий для описания возможности постижения трансцендентного, достижения единства с ним;

- специфика трактовки исторического времени и соответствующее понимание роли символизма - пункт, в котором раннехристианские авторы расходятся с античной традицией.

Новизна и практическая значимость исследования. Результаты исследования представляются значимыми и интересными как для исследователей, разрабатывающих историко-философские аспекты раннехристианской мысли, так и с точки зрения общефилософского анализа понятия «символ» как ключевого понятия гносеологии.

Полученные результаты могут использоваться при подготовке курсов лекций и семинарских занятий по истории зарубежной философии и онтологии и теории познания.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на ежегодных конференциях «Универсум платоновской мысли» в 2003 - 2005 гг. Диссертация обсуждалась на кафедре истории философии философского факультета СПбГУ. Основные идеи излагались в ряде публикаций.

Структура диссертации. Текст диссертации состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «История философии», Буторина, Мария Игоревна

Заключение

Говоря о трактовке символа в раннехристианской мысли в целом, молено отметить, что в лице Климента и Оригена она в каком-то смысле только впервые прикасается к тому, что молено назвать сознательной рефлексией символа и символического. При этом все ее содержание само по себе внутренне символично. Представляется, что раннехристианская мысль, в которой, по сути, происходит зарождение всего христианского средневекового символизма, в ряде своих оснований еще очень близка античной традиции. Последняя, как было отмечено выше, в п. 1.2, настолько соединена со своим внутренним символизмом, что не обращается к его рефлексии практически до самого конца. Перед Климентом и Оригеном стоит определяющая настрой всей их мысли задача сознательной адаптации и включения в орбиту христианской мысли наследия античности. Возможно, именно эта сознательность и рефлективность создает в какой-то мере предпосылки для присутствующей у них (пусть и не всегда законченной и систематической) рефлексии символа как такового.

Разумеется, мы не можем говорить о специальном систематическом рассмотрении нашими авторами символа во всей полноте содержания этого понятия. Как удалось проследить, наибольшее внимание они уделяют символу как способу выражения, языку символов (например, отделяя понятие символа от аллегории, как Климент, размышляя о принципах интерпретации и т.д.). Однако сам строй их мысли определяется ее внутренним символизмом, присутствующим на всех «уровнях бытия» и неотделимым от проблематики целостности, отражающей всю глубину парадоксальности постижения бытия.

В процессе исследования мы увидели определенность и значение взаимосвязи символического способа выражения и осмысления целостности. В трактовке раннехристианских мыслителей целое, целостность как способ описания бытия, как принцип бытия присутствует для человека почти всегда не как данность, а как заданность. Познать истину, быть поистине значит достичь целостности, стать целым, перестать быть частью (и стать по истине частью целого, тождественной с целым как таковым). Эта «закономерность» или способ мышления целостности проявляется на разных онтологических уровнях и «работает» в различных измерениях. В процессе нашего исследования мы отметили, что:

- Цельность мира или человеческой жизни никогда не дана как объект для непосредственного восприятия. Ее восприятие возможно только как неразличимость с ней самой, «снятость» любого противопоставления. Соответственно, в этом контексте «не работает» обыденный язык, называющий предметы. Так или иначе, мы сталкиваемся с необходимостью языка символов, которые выражают не данное, а заданное, не называя его прямо, а, скорее, указывая на него. Символ делает скрытое явным, при этом полностью сохраняя сокрытость как необходимую.

Язык символов, когда он, как таковой, подвергается рассмотренными мыслителями специальной рефлексии, всегда связывается с мистериальной терминологией, использование которой в рассматриваемую эпоху было распространено очень широко. Обращаясь к анализу и аргументации использования этой терминологии, александрийцы фактически сходятся на том, что, во-первых, она используется для наиболее истинного оказывания о Божественном, т.е. трансцендентном, и, во-вторых, «пуста» и непонятна безотносительно личного невыразимого, мистического опыта соединения с этим самым трансцендентным. «Опасность» профанации и «соблазнительности» этого опыта в случае сообщения о нем тем, кто не готов принять его, заключается в том, что истинный опыт целостности знает необходимость и настаивает на сохранении на определенной стадии бесконечной различенности и взаимной свободы и независимости трансцендентного друг другу, парадоксальным образом соединяющегося в целостности. Вся «соль», вся ценность и для «обыденного сознания» невозможность «встречи» заключается именно в том, что в единстве совпадают друг другу бесконечно запредельные, конечность человека или мира и бесконечность Творца. Профанацией и соблазном в данном случае было бы, пусть даже бессознательное, предположение о том, что единение и целостность с Божественным возможны в результате помещения их «в одну плоскость», допущения их «однопорядковости».

Общими моментами описания мироустройства для рассматриваемой эпохи, в самом общем виде, являются: полностью трансцендентное мирозданию Первоначало; Логос, Ум, Второе Начало, всегда сложная и внутренне противоречивая фигура «Посредника» - начало множественности; сотворенный, множественный, одушевленный в целом универсум. Специфика трактовки этих моментов и взаимоотношения между ними у каждого своя, полностью схож, может быть, лишь уровень сложности стоящей задачи соединения трансцендентного. В максимальной степени эта сложность выразилась в учениях о Логосе, Втором Начале, в которых выражается вся парадоксальность и невозможность соединения несоединимого, динамика «восхождения» и «нисхождения» и покой молчаливого созерцания. Логос-Посредник, Логос-«Педагог» - в конце концов, сам оказывается символом и «средой» где необходим именно язык символов. Здесь, «посредине», место совпадения «онтологического» и «этического», здесь очевидно, насколько они равнозначны в порядке мирового целого.

- В связи с необходимостью сохранения взаимной трансцендентности сотворенного и Творца, конечного и бесконечного, очень значима метафора уподобления, которая широко используется у каждого из рассмотренных нами персонажей. Функционирование этой метафоры возможно в силу принципиальной иерархичности понимания устройства сущего. Отталкиваясь от Платона и Аристотеля, исходя из библейского различения образа и подобия, все авторы подробно анализируют проблематику уподобления как способ описания бытия. Важной здесь остается бесконечная парадоксальность возможности уподобления конечного бесконечному, тварного Творцу. Такое уподобление возможно не как развитие тех или иных качеств, а, напротив, как полная свобода от любых качеств и любого содержания. Уподобление осуществляется как созерцание, обращенность к высшему, трансцендентному. Полнота уподобления, соответственно, возможна как чистота, достаточная для адекватного «отражения» высшего.

- Единство созерцания, полнота уподобления, о которой говорит, на которую указывает и с которой связывает символ как таковой, происходит в полноте настоящего, т.е., фактически вне времени. На эту внепространственную и вневременную точку актуальности целого указывает символ как луч внимания. Из этой точки «разворачивается» и в ней находит основание бесконечность пространства и времени. Специфика трактовки проблематики времени и соответствующее понимание роли символизма -пункт, в котором концепции христианских авторов резко расходятся с теми же неоплатониками. Христианские теологи полагают историческое время между вневременными точками начала и конца. Более того, в само историческое, линейное время они «встраивают» соединяющее со сверхвременным событие боговоплощения, из которого проясняется направленность линейного времени, а также становится ясно значение того, что было скрыто и зашифровано в прошлом.

Исходя из сказанного, можно утверждать, что символизм раннехристианской мысли и специфика ее рефлексии понятия «символ» представляют собой существенный момент в общем ходе историко-философского процесса. Дальнейшее исследование и осмысление раннехристианского символизма важно, поэтому, как для разработки историко-философской проблематики, так и с точки зрения общефилософского анализа символа как значимого понятия гносеологии.

141

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Буторина, Мария Игоревна, 2005 год

1. HThR -Harvard Theological Review; RSR Recherches de Science Religiose;

2. TU Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur. Berlin.

3. Сочинения Климента Александрийского: Strom. Строматы; Protr. -Увещевание к язычникам; Paed. -Педагог.

4. Сочинения Оригена Александрийского:1. De prin. -О началах;1. С. Cels. -Против Цельса.

5. Сочинения Филона Александрийского:1. Abr. Об Аврааме;1. Aetern. О вечности мира;

6. Agr. О сельском хозяйстве;1. Anim. О животных;1. Cher. О Херувимах;

7. Contempl. О созерцательной жизни;1. Conf. О смешении языков;

8. Congr. О соитии ради обучения;

9. Decal. О десяти заповедях;1. Deo. О Боге;

10. Det. О том, что худшее склонно нападать на лучшее;

11. Deus. О том, что Бог неизменен;1. Ebr. Об опьянении;1. Flacc. Против Флакка;

12. Fug. О бегстве и обретении;1. Gig. О гигантах;

13. Her. О том, кто наследует божественное;1.s. Об Иосифе;1.g. Аллегории законов;1.gat. Посольство к Гаю;

14. Migr. О странствии Авраама;1. Mos. О жизни Моисея;1. Mut. О перемене имен;1. Opif. О сотворении мира;1. Plant. О насаждении;1. Post. О потомстве Каина;

15. Praem. О наградах и наказаниях;

16. Prob. О том, что всякий добродетельный свободен;1. Prov. О Провидении;

17. QE Вопросы на книгу Исхода;

18. QG Вопросы на книгу Бытия;

19. Sacr. О жертвах Авеля и Каина;1. Sobr. О трезвости;1. Somn. О сновидениях;

20. Spec. Об особенных законах;1. Virt. О добродетелях.1. Сочинения Плотина:1. Enn. Эннеады.1. Библиография

21. Апокрифы ранних христиан. Пер. М.Трофимовой. М., 1989.

22. Аристотель. Сочинения в 4-х тт. М., 1975-1984.

23. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979.

24. Дионисий Ареопагит. О божественных именах. О мистическом богословии. (Пер. Г.М. Прохоров). СПб.: Глаголъ, 1995. 371 с.

25. Дионисий Ареопагит. О небесной иерарахии. СПб.: Глаголъ и др., 1997. 113 с.

26. Дионисий Ареопагит. О церковной иерарахии; Послания. СПб.: Алетейа, 2001. 279 с.

27. Евсевий Памфил. Церковная история. Т.1 СПб.-М., 1995.

28. Clemens Alexandrinus. Werke. Hrsg von Stahlin. Bd. 1-4. Aufl. Berlin, 1960-1972.

29. Климент Александрийский. Строматы. Пер. Н. Корсунского. Ярославль, 1892.

30. Климент Александрийский. Педагог. Пер. Н. Корсунского. Ярославль, 1890.

31. Климент Александрийский. Кто из богатых спасется; Увещание к эллинам. Пер. Н. Корсунского. Ярославль, 1888.

32. Климент Александрийский. Строматы. Пер. Е.В. Афонасина. Т. 1-3. СПб., 2003.

33. Климент Александрийский. Увещевание к язычникам. Пер. А.Ю Бартухина. СПб., 1998.

34. Нумений из Амапеи. Избранные фрагменты. (Пер. Р.В. Светлова) // AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып. 5. СПб, 2003. С. 495-516.

35. Origenes. Werke. Bd. 1-11. Leipzig, 1899-1937.

36. Ориген. О началах. (Пер. Н Петрова). Рига, 1936.

37. Ориген Александрийский. Против Цельса. Ч. 1, кн. I IV. (Пер. Л. Писарева). Казань, 1903.

38. Ориген Александрийский. О молитве. Увещевание к мученичеству. Пер. Н. Корсунского. Ярославль, 1888.

39. Платон. Сочинения в 4-х тт. М., 1990-1994.

40. Плотин. Эннеады. Пер. Р.В. Светлова, Т.Г. Сидаша. В 7 тт. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004-2005.

41. Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. СПб., 1995. 672 с.

42. Порфирий. Жизнь Плотина // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 462-476.

43. Прокл. Комментарии на платоновский диалог «Тимей» 17Ь 19а. (Пер. А.В. Петрова) //AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып. 5. СПб, 2003. - С.482-494.

44. Прокл. Платоновская теология. (Пер. Л.Ю. Лукомского). СПб.: Изд-во РХГИ, 2001. 623 с.

45. Прокл. Первоосновы теологии. (Пер. А.Ф. Лосева). Тбилиси, 1972.

46. Секст Эмпирик. Сочинения в 2-х тт. М., 1976.

47. Philonis Alexandrinus. Opera /Ed. L. Cohn, P. Wendland. Vol. 1-7. Berolini, 1896-1926.

48. Филон Александрийский. О жизни созерцательной. Пер.Н.П. Смирнова//Смирнов Н.П. «Терапевты» и сочинение Филона «О жизни созерцательной». Киев, 1909. Приложение, с. 1-31.

49. Филон Александрийский. Против Флакка. Пер. О. Л. Левинской // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю; Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М., 1994. С. 16-50.

50. Филон Александрийский.О посольстве к Гаю. Пер. О. Л. Левинской // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю; Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М., 1994. С. 51112.

51. Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета. (Пер. Е.Д. Матусовой, В.Е. и М.Г. Витковских, О.Л. Левинской, И.А. Макарова, А.В Вдовиченко). М.: ГЖ, 2000.

52. Фрагменты ранних стоиков. (Пер. А.А. Столярова). Т. 1-2. М.: ГЖ, 1998-2002.

53. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М.: Наука, 1989.

54. Ямвлих. О египетских мистериях. Пер. Л.Ю. Лукомского. М.: изд-во АО «Х.Г.С.» б.г. (1995). 118 с.

55. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997. 342 с.

56. Адо П. Плотин или Простота взгляда. М., 1991. 140 с.

57. Адо П. Что такое античная философия? М.: Издательство гуманитарной литературы, 1999. 320 с.

58. Армстронг А.Х. Плотин. Жизнь и труды. Единое. Божественный ум // AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. СПб, 2000. Вып. 2.-С. 230-251.

59. Афонасин Е.В. «Гносеология» Климента Александрийского и греческая философия // Климент Александрийский. Строматы. Т. 1. СПб, 2003. С.503-542.

60. Афонасин Е. В. Значение символизма для достижения истинного гносиса в «Строматах» Климента Александрийского. Автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 1996,- 27 с.

61. Афонасин Е.В. «В начале было.» Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. СПб., 2002. 368 с.

62. Афонасин Е.В. Философия Климента Александрийского. Новосибирск, 1997. 126 с.

63. Афонасин Е.В. «Строматы» Климента Александрийского //Климент Александрийский. Строматы. Т.1. СПб., 2003. С.6-76.

64. Афонасин Е.В. Агностос тхеос: учение о трансцендентном божестве в Строматах Климента Александрийского // Историко-философский ежегодник, 1995 М., 1996. С. 247-254

65. Ахутин А.В. На подходах к точке трансдукции логики античного разума в логику разума средневекового Плотин и Августин. // Архэ. М., 1998. Вып. 3. -С. 232-252.

66. Берестов И.В. Первоначало Плотина как «Благо» и «Действие» //AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып. 5. СПб, 2003. -С.284-303.

67. Берестов И.В. Промысел, Судьба и человеческая свобода у Плотина // Философия: история и современность. 2002-2003. Новосибирск, 2003. С. 101-131.

68. Бизяева Ю.В. Климент Александрийский о соотношении знания и веры// Философия и религия. Воронеж., 2002. С. 91-94

69. Блонский П.П. Философия Плотина. М., 1918. 367 с.

70. Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви: История Церкви в период до Константина Великого. М., 1994 472 с.

71. Болотов В.В. Учение Оригена о Святой Троице. СПб., 1879. 452 с.

72. Буасье Г. Римская империя от Августа да Антонинов. М., 1914.

73. Бычков В.В. Эстетика Византии. М., 1990. 199 с.

74. Бычков В.В. Эстетика Филона Александрийского// Вестник древней истории. М., 1975 № 3. С.58-80.

75. Бычков В.В. Эстетические взгляды Климента Александрийского// Вестник древней истории. М., 1977. № 3. С. 69-91.

76. Бычков В.В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. В 2-х тт. Том 1. Раннее христианство. Византия. М.-СПб: Университетская книга, 1999.- 575 с.

77. Верещацкий П. Плотин и божественный Августин в их отношении к тринитарной проблеме// Платон pro et contra. Платоническая традиция в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб., 2001. С.437-475.

78. Владиславлев М.И. Философия Плотина, основателя новоплатонической школы. СПб., 1868.-330с.

79. Вольфсон Х.О. Вера и разум // Метафизические исследования. Вып. 16: Христианство. СПб, 2003. С.246-250.

80. Гарнак А. История догматов.// Раннее христианство. В 2-х тт. Т.1, -М.: Фолио, 2001. С.87-508.

81. Гарнцев М.А. Плотин о соотношении дискурсивного и недискурсивного мышления (критический анализ исходных методологических установок) // Некоторые вопросы историко-философской науки. М., 1984.-С. 75-83.

82. Гуссейнов Г.Ч. Theatrum mundi у Плотина (Ш, 2-3) // Историчность и актуальность античной культуры. Тбилиси, 1980. С. 82-84.

83. Диллон Дж. Средние платоники. 80 г. до н. э. 220 н.э. (Пер. с англ. Е.В. Афонасина). СПб., 2002. - 448 с.

84. Дмитриевский В.Н., Левицкий В.Ф. Александрийская школа: Очерк из истории духовного просвещения от I до начала V веков. Казань, 1884.

85. Доддс Э.Р. Язычник и христианин в смутное время: Некоторые аспекты религиозных практик в период от Марка Аврелия до Константина. СПб., 2003.-320 с.

86. Зацепин В.Н. Религиозно-философские влияния в творчестве Филона Александрийского: опыт зарубежных исследований.//Метафизические исследования. Вып.16: Христианство. СПб., 2003. С. 61-73.

87. Ермаков С.А. Климент Александрийский и его учение о жизни человека // Церковь и общество на пороге третьего тысячелетия: X Рождественские православ.-филос. чтения. Нижний Новгород, 2001. С. 249254.

88. Иваницкий В.Ф. Филон Александрийский. Киев, 1911,- 606 с.

89. Карсавин Л.П. Римская империя. Христианство и варвары. СПб., 2003. 335 с.

90. Карсавин Л.П. Святые отцы и Учители Церкви (раскрытие православия в их творениях) М., 1994. 176 с.

91. Кошеленко Г.А. Развитие христианской эстетической теории в конце П-П1 вв н.э.//Вестник древней истории. М., 1970 №3 С. 86-106.

92. Лебедев Н. Сочинение Оригена «Против Цельса». М., 1878.

93. Ливанов Н. О Клименте Александрийском // Православное обозрение, 1887. Т.22. С. 342-395.

94. Ливанов Н. О сочинениях Климента Александрийского // Православное обозрение, 1887. Т.24. С. 97-120.

95. Лоллий (Юрьевский), арх. Александрия и Египет. СПб., 2001,- 494 с.

96. Лонг А. А. средний платонизм//АКА1)НМЕ1А: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып. 4. СПб., 2003. С. 124-135.

97. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Поздний эллинизм М.: Фолио. 2000.-958 с.

98. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Последние века. М., 1988. Кн. 1-413 е., Кн.2. 447 с.

99. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития. М., 1992 Книга 1.- 656 е., Кн. 2. 603 с.

100. Лосев А.Ф. Логика символа // Контекст, 1972. М., 1973. С. 182-217.

101. Лосев А.Ф. Философия имени// Из ранних произведений. М., 1990. -269 с.

102. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995. 320 с.

103. Лосский В. Мистическое богословие Восточной Церкви; Догматическое богословие // Богословские труды. М., 1972.

104. Лукомский Л.Ю. Апофатика и «учение об эманации» у Плотина // AKADHMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. СПб., 2000. Вып. 2. С. 160-179.

105. Матусова Е.Д. Философская экзегеза Ветхого Завета у Филона Александрийского: истоки и традиция. Автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 2000 23 с.

106. Матусова Е.Д. Филон Александрийский// Филон Александрийский Толкования Ветхого Завета. М.: ГЛК, 2000. С. 5-50.

107. Майоров Г.В. Формирование средневековой философии. М., 1979. -431 с.

108. Миртов Д. Нравственное учение Климента Александрийского. СПб., 1900.-217 с.

109. Моммзен Т. История Рима. T.V. М.: «Наука», «Ювента», 1999. 560 с.

110. Муретов М. Учение о Логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова. М., 1885. 179 с.

111. Нестерова О.Е. Плотин и Августин о соотношении времени и вечности // Проблемы бытия и познания в истории зарубежной философии. М., 1982.-С. 11-19.

112. Петров А.В. Феномен теургии: Взаимодействие языческой философии и религиозной практики в эллинистическо-римский период. СПб., 2003 415 с.

113. Плотников В. История христианского просвещения в его отношении к древней греко-римской образованности. Период первый: От начала христианства до Константина Великого. Казань, 1885.

114. Ранович А.Б. Восточные провинции Римской империи в 1-Ш вв. М., 1949.

115. Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. 479 с.

116. Рист Дж.М. Плотин: путь к реальности (Пер. с англ. Афонасина Е.В., Берестова И.В.). СПб., 2005. 320 с.

117. Саврей В. Я. Философские основания герменевтики и экзегетики Филона, Климента и Оригена: Автореф. дис. . канд филос. наук. М., 1999. -24 с.

118. Светлов Р.В. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. СПб., 1996.-232 с.

119. Сидаш Т. Неоплатонизм и христианство // Плотин. Шестая эннеада. Тр. IV. СПб, 2005 С.368-474; Tp.VI-IX СПб., 2005. - С. 340-410.

120. Сидоров А.И. Ориген, оригенизм и Евагрий // Творения аввы Евагрия М.: «Мартис», 1994. С.24-52.

121. Сидоров А.И. Плотин и гностики // Вестник древней истории. М., 1979№1 -С. 54-70.

122. Ситников А.В. Возвращение к Единому и христианский путь спасения (о различиях между религией Плотина и патристикой) // AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып.4. СПб., 2003. С. 135-145.

123. Ситников А.В. Философия Плотина и традиция христианской патристики. СПб., 2001. 241с.

124. Спасский А.Н. История догматических движений в эпоху вселенских соборов. T.I: Учение о Троице. Серг. Пос., 1914.

125. Столяров А.А. Стоя и стоицизм. М.: АО «Каши Групп», 1995. 441 с.

126. Султанов Ш. Плотин. Единое. Творящая сила созерцания. М., 1996. -432 с.

127. Тахо-Годи А.А. Термин «символ» в древнегреческой литературе // Образ и слово. Вопросы классической филологии, вып. VII. М.,1980. -С. 1657.

128. Тодоров Ц. Теории символа, (пер. с французского Б.Нарумова). М., 1998.-408 с.

129. Трофимова М.К. Историко-философские проблемы гностицизма. М., 1979.-236 с.

130. ПО. Трофимова М.К. «Милость и истина встретили друг друга.»: (Гностическая экзегеза 84-го псалма) // Вестник древней истории. М., 1995. №2.-С. 186-193.

131. Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории, М., 2000. 651с.

132. Флоренский П. Символическое описание // Феникс. М., 1922. №1. С. 80-94.

133. Хайдеггер М. Введение в метафизику. Пер. И.О. Гучинской. СПб, 1997,-301с.

134. Хосроев A.JI. Александрийское христианство в свете текстов из Наг Хаммади. М., 1991. 276с.

135. Хосроев A.JI. Из истории раннего христианства в Египте. На материале коптской библиотеки из Наг Хаммади. М., 1997. 384 с.

136. Целлер Э. Очерк истории греческой философии, СПб.: Алетейа, 1996. 294с.

137. Цыб. А.В. «Удивляющийся бог» Тхаумас и «императивный» гносис Климента, устрашающий долгом// AKADHMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. СПб., 2000 Вып.З С. 432-437.

138. Цыб А.В. Учение Климента Александрийского о логосе и традиция античной логософии // Универсум платоновской мысли: вопросы познания. Процедуры правильного мышления. Докса и ноэсис. СПб., 1997. С. 113120.

139. ГПичалин Ю.А. Возникновение комментаторской традиции // Историко-философский ежегодник, 1986. М., 1987. С. 68-76.

140. ГПичалин Ю.А. История античного платонизма в институциональном аспекте. М., 2000. 443с.

141. Шичалин Ю.А. «Третий вид» у Платона и материя-зеркало у Плотина //Вестник древней истории. 1978. №1. С. 148-161.

142. Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987. -318с.

143. Armstrong А.Н. The Camridge history of later Greek and early mediaeval philosophy. Cambridge, 1967.

144. Bardy G. Aux origines de l'ecole d'Alexandrie. «Recherches de sciences religieuses», 27 (1937). - P. 65-90.

145. Bigg, Ch. The Christian Platonism of Alexandria. Oxford, 1886.

146. Borgen P. Philo of Alexandria. An Exegete for his time. Leiden, 1997.

147. Bousset W. Judisch-christlicher Schulbetrieb in Alexandria und Rom. Gottingen, 1915.

148. Brehier E. Les idees philosophique et religieuse de Philon d'Alexandrie. Paris, 1950.

149. Cadiou R. Introduction au systeme d'Origene. Paris, 1932.

150. Casey, R.P. Clement of Alexandria and the Beginning of Christian Platonism // HThR 18 (1925). P. 39-101.

151. Chadwiclc H. Early Christian Thought and the Classical Tradition. Studies in Justin, Clement, and Origen. Oxford, 1966.

152. Chadwick H. Philo and the beginning of Christian thought // The Cambridge History of Later Greek and Early Medieval Philosophy, ed. A.H. Armstrong. Cambr., 1967. P. 137-194.

153. Cliydenius J. The theory of medieval symbolism. Helsingfors, 1960 42 p.

154. Crouzel H. Bibliographie critique d'Origene. Instrumenta Patrisitca VIII-A. Supplement I. Nijhoff, Hagae Comities., 1982.

155. Danielou J. Philon d'Alexandrie. Paris, 1958.

156. Danielou, J., Typologie et allegoria chez Clement d'Alexandrie // TU 79. Berlin, 1961. P. 50-57.

157. Dawson D. Allegorical Readers and Cultural Revision of Ancient Alexandria. Berkley: University of Califirnia Press, 1992.

158. Denis J. De la philosophie d'Origene. Paris, 1884.

159. Edwards M. Clement of Aleksandria and his Doctrine of Logos // Vigiliae Christianae 54 (2000). P. 159-177.

160. Farantos M. Die Gerichtigkeit bei Clemens von Aleksahdrien. Bonn, 1972. -242 S.

161. Faye P., de, Clement d'Alexandrie. Paris, 1906.

162. Friichtel U. Die kosmogonische Vorstellungen bei Philo von Alexandrien. Leiden, 1968. 198 p.

163. Goodenongh E.R. By Light, Light. The Mystik Gospel of Hellenistic Judaism. New Haven, 1935.

164. Goodenough E. R. An Introduction to Philo Judaeus. New Haven, 1940.

165. Hoek A. van den. Clement of Alexandria and His Use of Philo in the Stromateis: an Early Christian Reshaping of a Jewish Model (Vigiliae Christianae Supplement 3). Leiden: Brill, 1988.

166. Jeager W. Early Christianity and Greek Paideia. Cambridge, MA, 1961.

167. Koch H. Pronoia und Paideusis: Student tiber Origenes und sein Verhaltnis zum Platonismus. Berlin, 1932.

168. Leisegang H. Hellenistische Philosophie von Aristoteles bis Plotin. Breslau, 1923.

169. Lilla S.R.C. Clement of Alexandria: A Study in the Christian Platonism and Gnosticism. Oxford, 1971.

170. Marsch H. G. The use of 'mysterion' in the Writings of Clement of Alexandria with special reference to his sacramental Doctrine // JTS 37 (1936). -P. 64-80.

171. Mondesert C. Clement d'Alexandrie. Paris, 1944.

172. Mondesert C. Le symbolisme chez Clement d'Alexandrie // RSR, 24 (1936). No. 2.-P. 158-180.

173. Osborn E. F. The Philosophy of Clement of Alexandria. Cambridge, 1957.

174. Riedweg Ch. Mysterionterminologie bei Platon, Philon und Klemens von Alexandrien. Bonn, 1987.

175. Runia D.T. Philo of Alexandria and the Timaeus of Plato. Leiden, 1986.

176. Scherer W. Kemens von Alexandrien und seine Erkenntnisprinzipien. Mtmchen, 1908.

177. Siegfried С. Philo von Alexandria als Ausleger des Alten Testaments, Jena, 1875.

178. Treu, U. Etymologie und Allegorie bei Klemens von Alexandrien // TU 79 (1961). Vol. IV.-S. 191-211.

179. Winston D. Logos and Mystical Theology in Philo of Alexandria. Cincinnati, 1985.

180. Volker, W. Der wahre Gnostiker nach Clemens Alexandrinus // TU 57. Berlin, 1952.-672 S.

181. Wolfson H. Philo, V. 1-2. Cambridge (Mass), 1947.

182. Wolfson H.A. Philo. The Foundations of Religious Philosophy in Judaism, Christianity And Islam. Cambridge, 1948.