Теория символизма в аспекте русского художественного самосознания тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат культурол. наук Ерохина, Татьяна Иосифовна

• Ерохина, Татьяна Иосифовна
• кандидат культурол. наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат культурол. наук Ерохина, Татьяна Иосифовна

Введение3-

Глава I. Генезсимволизма в ркой культуре42

1. Теоретичая модельмволизма у Д.Мережкоого42

2. Прикладные ектымволизма в концепции В.Брва69

Глава II. Самоопределение символизма в русской художественной культуре 98

1. Теориямволизма как овамзнания Вяч.Иванова99

2. Символизм какруктура мироздания в етике А.Белого 132

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Теория символизма в аспекте русского художественного самосознания»

Ситуация рубежа веков, в которой пребывает современная культура, характеризуется не только желанием общества обратиться к традиционным ценностям культуры (религиозным, нравственным), стремлением осознать своё место в истории культуры, но и вниманием к переломным эпохам в жизни общества, позволяющим осмыслить современные процессы. Поиск аналогий способствует, с одной стороны, самоопределению современной культуры, а с другой стороны, позволяет по-новому интерпретировать явления истории культуры, выявлять неизученные аспекты, ставить те проблемы, решение которых становится особенно актуальным.

Русская культура традиционно воспринимает ситуацию рубежа веков двойственно: либо как своеобразное «безвременье», характеризующееся ощущением «переходности» момента, нестабильности, кризиса; либо как наступающий конец этапа истории культуры, характеризующийся эсхатологическими настроениями и ожиданием новой грядущей культуры (в этом случае, более употребимы понятия конец и начало века). В истории России наиболее показательны с этой точки зрения конец ХУП-начало XVIII вв; рубеж ХУШ-Х1Х вв; и - своего рода русский Ренессанс - конец Х1Х-начало XX вв. (о чём свидетельствуют работы историков: В.Ключевского, С.Соловьёва; философов: Н.Бердяева, В.Розанова).

В последние десятилетия появились многочисленные монографии, статьи, посвященные анализу явлений русской культуры рубежа Х1Х-ХХ вв (см.Б.Емельянов и А.Новиков, С.Исаев, В.Крючкова, Т.Левая, Е.Мущенко, М.Неклюдова, О.Рябов, А.Русакова, М.Яковлев), а также опубликованы монографии зарубежных исследований русского символизма («История русской литературы: XX век: Серебряный век», «Энциклопедия символизма», А.Пайман «История русского символизма», А.Ханзен-Лёве «Русский символизм»). О возросшем интересе к русской культуре рубежа веков свидетельствуют переиздания в России сочинений символистов, где появляются не опубликованные ранее работы (Д.Мережковский, А.Белый, Вяч.Иванов), публикации мемуарной литературы, не издававшейся ранее в России (см. З.Гиппиус, Л.Иванова, Вл.Пяст, «Серебряный век: мемуары») и издания критических работ русских иссле-дователей-эмигрангов (см.В.Ильин, К.Мочульский).

Однако, несмотря на обилие исследовательской литературы по русской культуре конца ХЕХ-начала XX века, остаётся множество нерешённых вопросов, связанных с формированием и развитием культуры данного периода, а также с природой влияния серебряного века на современную русскую культуру.

Актуальность исследования.

Одной из актуальных проблем культурологии становится соотношение теории одного из значительных течений мировой культуры последнего столетия с развитием художественного самосознания.

Вопрос о самосознании является фундаментальным среди традиционных проблем культурологии. На сегодняшний день можно выделить как тенденцию рассмотрения проблемы художественного самосознания в эпистемологическом аспекте, так и стремление осмыслить самосознание в особом онтологическом статусе - в качестве творческой деятельности. Установлено, что явления художественной культуры в значительной степени становятся эманацией художественного самосознания творца. Изучение личностных аспектов творчества и художественного самосознания помогает обнаружить взаимосвязь разнородных тенденций в русской культуре и типологизировать их, осмыслить включённость её в мировой процесс развития культуры, а также выявить специфическую индивидуальность художественных личностей.

Изучение символизма и его конституирующей роли в русском художественном самосознании позволяет по-новому взглянуть на процессы, происходившие в культуре рубежа Х1Х-ХХ веков, осмыслить влияние этих процессов на русскую культуру XX века, в том числе и на современную культуру. Таким образом, изучение художественного самосознания становится насущной потребностью современной культуры, позволяя утверждать целостность русской культуры.

Актуальность данного исследования определяется и условиями современной образовательной деятельности. Обязательное изучение студентами и школьниками культурологии, истории русской художественной культуры, истории философии и литературы, делает необходимым обращение к проблеме художественного самосознания. Таким образом, данное исследование связано и с потребностями современного образования.

Степень разработанности проблемы.

На сегодняшний день в исследовательской литературе нет работ, предлагающих культурологическое осмысление теории символизма в избранном нами аспекте русского художественного самосознания.

Вместе с тем, исследовательская литература содержит достаточно большой материал, посвященный, во-первых, общей картине русской культуры конца Х1Х-начала XX вв; во-вторых, символизму как философскому и художественному течению; в-третьих, творческим личностям художников-символистов .

Мы обращаемся к работам, посвященным символизму как логически обоснованному выражению ситуации рубежа веков. В диссертации учтены научные разработки, осуществлённые историками, философами, литературоведами, но предложен культуролого-типологический подход, лишь учитывающий достижения предшественников, но не дублирующий их.

Классифицируя накопленный материал по теории и истории символизма, мы определяем два подхода к исследованию культуры «серебряного века»: хронологический и типологический.

По хронологическому принципу мы выделяем три группы исследований: 1) работы с 1880-х по 1920-е годы; 2) с 1930-х по 1970-е годы; 3) исследования последних десятилетий от 1980-х по настоящее время.

На наш взгляд,это деление отражает этапы постижения символизма как самостоятельного и важного явления русской культуры.

1. Первая группа работ относится к периоду зарождения, формирования и развития символизма в России. Значительную часть данной группы литературы составляют критические статьи и отзывы на сборники поэтов, выступления и теоретические программы символистов (статьи Н.Бердяева, С.Венгерова, А.Волынского, В.Гофмана, Б.Грифцова, Р.Иванова-Разумника, Н.Михайловского, П.Перцова, Б.Садовского, В.Соловьёва (27; 197; 64-65; 79-80; 84; 114; 169-170; 185; 199; 210)). Сюда же относятся полемические статьи самих символистов, не только предлагающие собственную точку зрения на развитие нового художественного течения, но и критически осмысляющие мировоззрение своих соратников или противников. Тексты данного периода отличает острополемический характер, публицистическая направленность, что объясняется задачами, которые ставят перед собой авторы: оценить факт зарождение нового явления в культуре, спрогнозировать дальнейшие пути его развития и роль в русской культуре.

Поэтому несомненные достоинства данных работ могут рассматриваться и как недостатки. С одной стороны, именно эти работы представляют для нашего исследования особый интерес, так как являются непосредственным откликом на происходящие события и содержат ценный фактологический материал, по-своему характеризующий самосознание.

Критические статьи 1880-1920-х годов позволяют оценить накал полемики вокруг символизма, которая, безусловно, не могла не влиять на русское художественное самосознание в его целостности. С другой стороны, мы учитывали и возможную необъективность авторов, которые не всегда могли дистанцироваться от своих пристрастий и убеждений, чтобы объективно оценить роль нового явления в русской культуре. Ярким примером этого становятся, в частности, статьи Н.Михайловского, который считает русский символизм - явлением уродливым и недостойным внимания (169-170). В любом случае, эти публикации представляют для нашего исследования особый интерес, но сами по себе не формируют культурологический подход к изучению символизма и художественного самосознания.

2. Исследования второй группы неоднородны и могут быть разделены в соответствии с двумя периодами: 1930-е годы и 1970-е годы.

1). В 1930-х годах была предпринята первая попытка осмыслить символизм в историческом аспекте - как сложившееся явление в художественной культуре - и предложить анализ эстетической программы и художественной практики поэтов-символистов. Этим целям были посвящены два тома Литературного наследства - 1937 года (см. 145). Особый интерес представляет работа В.Асмуса «Философия и эстетика русского символизма» (см. 11), поскольку она содержит анализ генезиса символизма, определяет основные идеи символизма и оценивает причины крушения философских и эстетических идей символизма. Практически это единственное фундаментальное, причём не литературоведческое, а философское исследование тех лет, претендующее на объективность и всеохватность, поскольку анализируются истоки русского символизма, его внутренняя противоречивость, взаимосвязь с западной культурой. Но оценка символизма была идеологически скореллирована. Так Д.Мережковский определяется как «злой эмигрант», А.Белый рассматривается в связи с неприятием им философии революционного класса, а творчество русских символистов в целом как пропаганда западной культуры (11, 11).

Остальные немногочисленные публикации этого периода посвящены либо творчеству отдельных поэтов (Л.Гроссман, Ю.Тынянов - о

B.Брюсове, А.Блоке (см. 85; 233)), либо исследуют те явления в русской культуре рубежа веков, которые никак не связаны с символизмом, - в частности монография В.Е.Евгеньева-Максимова и Д.Максимова «Из прошлого русской журналистики» (см.98).

В 1940-1960-е годы практически отсутствуют исследования символизма. Такой временной разрыв связан с острой политизацией культуры в России, что не требует от нас специальных комментариев. Отдельные и очень редкие статьи, встречающиеся в данный отрезок времени, рассматривают символизм либо вульгарно социологизированно - как буржуазное искусство, либо демонстрируют формальную апологетику, будучи посвящены послереволюционному периоду творчества поэтов, которые, по мнению критиков, смогли «перерасти» символизм (В.Брюсов, А.Блок). Данные работы в содержательном плане не представляют интереса для нашего исследования.

2). В то же время работы 1960-70-х годов отличаются фундаментальным анализом методологии символизма. Публикуются исследования Л.Гинзбург, Л.Долгополова, Д.Максимова, З.Минц, В.Орлова, Л.Роговой, Е.Тиханчевой, посвященные изучению жизни и творчества русских поэтов-символистов (см.72; 94; 168; 193; 219). Большинство этих работ носит монографический характер и связано с конкретными литературоведческими проблемами. Возрастает интерес к французскому символизму, о чём свидетельствуют работы Н.Балашова, М.Нольман, О.Тимашёвой,

C.Яроциньского (см.13-14; 180; 218; 247). Особое место занимает работа Д.Обломиевского «Французский символизм» (см. 182), анализирующая историю символизма во Франции с точки зрения литературоведения. Наконец, существенное значение приобретают исследования по теории символа, в разработке которой ведущее место принадлежит А.Лосеву (см. 153-155).

В целом, историко-литературные работы отличаются глубиной, внимательным отношением к источникам, постановкой новых проблем (проблемы творчества и познания, эстетические идеи и их воплощение в поэзии, особенности поэтики символизма и т.д.). В это же время появляются попытки исследовать взаимодействие русского символизма с французским: В.Жирмунский, Г.Дербенёв, Е.Эткинд (103-104; 244).

Но работы данного периода отличаются изолированным подходом к проблемам, они не рассматривают концепции символизма, проблему художественного самосознания, в основном характеризуясь конкретными литературоведческими разработками. В то же время работы по теории символа отличаются философским подходом, правда, они практически не обращаются к исследованию символа в рамках символизма и по-прежнему оценивают символизм с точки зрения марксистско-ленинской эстетики. Тем не менее, исследования этого периода, на наш взгляд, отражают изменения, происходящие в науке, и определяют новые возможности изучения символизма.

3). Наконец, самый большой исследовательский материал по русскому символизму предлагает третья группа: работы 1980-90-х годов.

Этот период оказался наиболее плодотворным по целому ряду причин: публикуются работы символистов, не издававшиеся прежде; снято идеологическое табу; издаются исследования, вышедшие за рубежом. Работы современных исследователей заслуживают особого внимания не только потому, что обращены к вновь открывшимся фактам и ранее не известным событиям, но и потому, что характеризируются постановкой новых проблем, наличием эмпирического и теоретического уровней, необходимых при изучении символизма и художественного самопознания.

Анализируя работы этого времени, мы рассматриваем их, подразделив на следующие группы, чтобы, таким образом, сложилось наиболее чёткое представление о степени изученности тех или иных аспектов символизма и художественного самосознания. Подобная классификация способствует обоснованию ряда конкретных проблем, рассмотрению которых будет посвящена наша работа, и обозначению тех аспектов, к анализу которых мы не будем обращаться (в силу их изученности или невозможности обратиться к ним в рамках данного исследования).

Особый интерес представляют для нас исследования монографического характера (1). Современная научная литература располагает рядом глубоких и серьёзных работ, посвящённых анализу жизненного и творческого пути поэтов-символистов, среди которых особо можно отметить работы С.Бавина и И.Семибратовой «Судьбы поэтов серебряного века», И.Гарина «Пророки и поэты» и др. (см. 12; 68). Эти исследования являют глубокое понимание эпохи рубежа Х1Х-ХХ вв, воссоздают духовные поиски поэтов, устанавливают значение творчества художников в русской культуре. Авторы, в той или иной степени, обращаются к самосознанию символистов, к личности творца, к индивидуальной характеристике внутреннего мира и его отражения в поэзии. Предлагаемые авторами концепции личности художника важны для нашего исследования, и мы, разумеется, учитываем их. Но монографический подход не соответствует поставленной нами задаче исследовать художественное самосознание в сопоставлении индивидуального и коллективного сознания и бессознательного символистов. Несмотря на то, что прежними исследователями учитывался аспект художественного взаимодействия, общения символистов друг с другом, тем не менее, творчество отдельных поэтов-символистов в исследовательской традиции предстаёт изолированным, в них нет типологизи-рующих выводов о специфике эволюции художественного самосознания и символизма в русской культуре.

Мы обращаем внимание на то, что в современной научной литературе появилось также значительное количество монографических работ, т посвященных жизни и творчеству французских поэтов-символистов: Н.Балашов, С.Великовский, Н.Гунцадзе, И.Карабутенко, Г.Косиков (см.53-54; 87; 124; 134-135). Внимание к творчеству западных авторов, в том числе - к обыденной стороне жизни художников-символистов кажется нам оправданным потому, что символизм часто воспринимался как жизнетворче-ство, в силу чего особо существенным становился личностный аспект.

Опираясь на сформированные традиции монографического принципа, позволяющего сконцентрировать внимание на специфичности художественной личности в аспекте её самосознания, мы в своей диссертации считаем необходимым ввести в качестве основополагающего типологический аспект, отсутствующий в вышеуказанных работах.

В связи с этим, обращает на себя внимание группа типологических исследований символизма (2): Н.Ведмецкая «Концепция художественного творчества русских символистов» (см.52), Э.Мозговая «В.С.Соловьёв и Д.Мережковский: грани соприкосновения» (см. 171). Отдельный пласт составляют исследования, посвященные типологическому анализу западноевропейского и русского символизма: Н.Арсентьева « «Серебряный век» русской и испанской поэзии» (см.9), С.Димитров «Эстетические программы французских и русских символистов» (91), Т.Николеску «Белый и театр» (179).

Типологический подход является на сегодняшний день чрезвычайно продуктивным, поскольку он помогает обнаружить связи между явлениями культуры, найти их сходство и одновременно подчеркнуть специфику, национальную неповторимость. Основная часть вышеперечисленных работ, носящих компаративистский характер, посвящена проблемам художественной практики символистов или исследованию эстетических программ символизма как литературного течения. Метод сравнения в литературоведении был обоснован ещё в работах А.Веселовского (см.59), В.Жирмунского: «Сравнение не уничтожает специфические качества изучаемого явления (индивидуальные, национальные, исторические); напротив, только с помощью сравнения можно установить, в чём заключается это качество» (103,137). Естественно, что он находит широкое применение в культурологии. Однако в этих исследованиях отсутствует культурологическая доминанта типологического подхода.

Учитывая опыт, выводы вышеперечисленных авторов, в своём исследовании мы будем по мере необходимости обращать внимание на существующие аналогии русского и французского символизма, обращаться к типологии русского символизма. Но это - лишь один из путей решения нашей задачи, которую мы видим в том, чтобы исследовать художественное сознание и символизм как явление культуры.

Определяя специфику научных дисциплин, в рамках которых сформировалась наиболее устойчивая традиция изучения символизма вообще и в России - в частности, мы пришли к следующему выводу. Большую часть исследований по русскому символизму составляют литературоведческие и лингвистические работы (3). Среди наиболее значимых для нашего исследования назовём работы Т.Анчуговой, А.Ваховской, А.Гринштейна, Н.Кожевниковой, Э.Кравченко, О.Лопутько, К.Сёке, Л.Силарда, Л.Флоровой (см.7; 51; 83; 132; 136; 152; 204; 228). Авторы обращаются к проблемам языка писателей, актуализации художественного символа в творчестве символистов, исследуют проблемы взаимосвязи русских символистов с зарубежной и русской классической литературой.

Особенно следует отметить важную для нашего исследования работу А.Ваховской (см.51), которая обращается к художественному воплощению концепции культуры в творчестве Д.Мережковского и анализирует культурологические проблемы русского общества к Х1Х-начала XX в, и статью К.Секё (см.204), содержащую ряд ценных и близких нам наблюдений. Так, в последней замечено: «Русский символизм и как мироощущение и как литературное направление заимствовал разнородные, часто друг другу противоречащие, европейские и русские духовные ценности и в конечном счёте оказался совершенно открытым перед любым соответствующим его идеалам течением, чтобы потом, «поглотив» их, интегрировать в свою «систему», закрыв их в свою иерархию ценностей» (204,197).

Таким образом, обращаясь к творчеству поэтов-символистов, мы не игнорируем ранее осуществлённый литературоведческий и лингвистический анализ, тем более что, так или иначе, нам придётся обращаться при исследовании художественного самосознания к неповторимой терминологии художников, к критическим откликам символистов на явления русской и зарубежной литературы. Но подчёркиваем, что собственно литературоведческие и лингвистические проблемы остаются за рамками данного исследования и методы учитываются только частично.

Опираясь на факт разработанности литературоведческих и лингвистических проблем в исследовательской литературе, мы также не будем обращаться к проблемам художественного творчества поэтов-символистов, к анализу их практики, к исследованию идейно-образных и языковых особенностей прозы и поэзии символистов.

Четвёртая группа исследований, выводы которых мы также учитывали в своей работе, связаны с историко-литературным (4) подходом к изучению символистского течения: «История русской литературы: XX век: Серебряный век» //под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Страды, Е.Эткинда;

А.Пайман «История русского символизма»; «Литературные отношения русских писателей Х1Х-начала XX вв.»; «Литературный процесс и русская журналистика», «Энциклопедия символизма» //Ж.Кассу, П.Брюнель, Ф.Клодон и др. (см. 120; 183; 149; 150; 243). А также ряд работ, обращающихся к истории символизма во Франции и содержащих аналогии с развитием символизма в России: Н.Балашов, С.Великовский, С.Зенкин, Г.Косиков (см. 13-14; 53-54; 106; 134-135).

Особого внимания, с нашей точки зрения, заслуживают исследования зарубежных авторов, которые характеризуются стремлением рассматривать символизм не только как литературное явление, но как более широко понимаемый культурный феномен. «История русской литературы» (см. 120) содержит не только попытку дать общую характеристику символизма как литературного течения, но и отдельные монографические главы, посвященные творчеству поэтов, а также анализ философско-религиозных исканий в России, театра и драматургии, музыки серебряного века. Подобный комплексный подход характеризует и «Энциклопедию символизма» (см. 243). Несмотря на справочный характер большинства материалов, «Энциклопедия» содержит ряд статей, посвященных историческим и теоретическим проблемам символизма как явления мировой культуры. Особо значимым для нашей работы стало исследование А.Пайман, поскольку, на наш взгляд, это одна из самых глубоких и ёмких в современной науке монография, посвященная истории русского символизма. А.Пайман обращается к истокам символизма в России, взаимодействию западноевропейской и русской культур, самобытности символизма в России. Предметом её исследования становится не только литература, но и философия, живопись. Тем не менее, автор не обращается к теоретической проблеме самосознания творческой личности, поскольку главной задачей для неё становится изучение художественной практики поэтов-символистов и рассмотрение поэтапного становления символизма от момента возникновения до исчезновения. По словам автора, она предлагает подход хроникёра и представляет «идеи, прозаические сочинения и поэзию как творчество живых людей в определённый период истории, в реальных условиях России того времени» (183, с.7).

Констатируя высокую степень разработанности отдельных аспектов истории и теории символизма, мы можем заметить следующее. В исследовательской, критической и мемуарной литературе по сей день существуют различные тенденции определения хронологических рамок символизма. Поэтому, анализируя теорию символизма, мы считаем важным оговорить наше понимание тех временных рамок, в которых принято рассматривать символизм в России, а также Франции.

Согласно периодизации, предложенной Г.К.Косиковым, символизм во Франции возникает с открытия салона С.Малларме в 1880 году (134, с.31). Творчество Ш.Бодлера, П.Верлена и А.Рембо в этом случае считают декадентским периодом развития французской поэзии, предвосхитившим появление символизма.

А.Владимирова, напротив, предлагает считать «классическим» периодом символизма во Франции время творчество П.Верлена, А.Рембо вместе с С.Малларме, а всех последующих поэтов - «младшими» символистами (см. 62).

Третья точка зрения высказывается Д.Обломиевским. По его мнению, декадентство и символизм следует рассматривать на уровне мотивов, характерных для творчества всех поэтов нового символистского течения, а не выделять их как отдельные периоды (см. 182).

Подобные разночтения встречаются и в исследованиях русского символизма. Творчество Д.Мережковского, З.Гиппиус, Н.Минского, Ф.Сологуба, В.Брюсова рассматривают как проявление декадентства

В.Асмус, А.Редько (см. 11; 191)), либо как формирование группы «старших» символистов (А.Пайман, И.Гарин, С.Исаев (183; 68; 118)). Соответственно поэзия Вяч.Иванова, А.Белого, А.Блока, И.Анненского становится либо собственно «символистской», либо «младосимволистской».

Отсюда меняются и хронологические рамки, в которых рассматривается формирование символизма во Франции и России. Во французской культуре - 1850-1870-е гг. (декаденты или «старшие» символисты); 1880-1900 (собственно символисты или «младшие»), В русской культуре аналогичное деление, но иные хронологические рамки: 1890-1900 гг. и 1900-1910 гг. На основании систематизации существующих точек зрения мы можем предложить синхронистическую таблицу, где намеренно не употребляем понятий «декадентство» или «символизм», указывая только на факт разграничения творцов разных периодов и стран.

Представители символизма

Хронологические рамки Россия Франция

1850-1870-е гг. Ш.Бодлер, П.Верлен, А.Рембо

1880-1900-е гг. Д. Мережковский, З.Гиппиус, В.Брюсов, К.Бальмонт, Ф.Сологуб и др. С.Малларме, Р.Гиль, Г.Кан, Ж.Мореас, С.Мерриль, Ш.Морис и др.

1900-1910-е гг. Вяч.Иванов, А.Белый, А.Блок, И.Анненский, Эллис и др.

Нам представляется необходимым обратить особое внимание на весьма специфический подход к периодизации символизма, который был предложен Эллисом (Л.Кобылинским) в работе «Русские символисты» (см. 242) и являет образец отрефлектированного самосознания символизма.

Работа Л.Кобылинского представляет для нас особый интерес, поскольку, с одной стороны, она написана участником символистского течения, то есть предполагает некий взгляд «изнутри». С другой стороны, автор претендует на монументальное исследование, целью которого является определение сущности символизма, исследование взаимосвязи французского и русского символизма, обращение к теории и практике поэтов-символистов и определение особенностей эволюции символизма в России. Соединение, таким образом, субъективного и объективного подходов способствовало, на наш взгляд, появлению содержательной концепции развития символизма.

Эллис выделяет две тенденции в символизме. Символизм художественный, где творчество есть самоцель, представителями которого он считает Э.По, Ш.Бодлера, П.Верлена, К.Бальмонта, В.Брюсова и А.Белого. И символизм идейный, где творчество есть средство, к которому принадлежат С.Малларме, Д.Мережковский, Вяч.Иванов (242, 6).

Таким образом, Л.Кобылинский обозначает, как ему кажется, «точный параллелизм в развитии русского символизма и символизма западного» (242, с.276). На этом основании он предлагает особый анализ эволюции символизма в России, в основу которого положены выразительные средства символизма, а также ряд специфически им маркированных характеристик: способ символизации, общий характер творчества, философская предпосылка, первоцель, верховный идеал. Эллис, как и другие исследователи, обращается к личностям поэтов-символистов, но исследует не самосознание, а эстетику и художественную практику. Обозначен важный для Эллиса особый круг имён: К.Бальмонт (романтическая форма символизма), В.Брюсов (эстетическая форма) и А.Белый (форма символизма - ясновидение). Определяется и роль этих поэтов в истории символизма: соответственно К.Бальмонт - прошлое, В.Брюсов - настоящее, А.Белый - будущее. Подобная оценка последнего отчётливо связана с личными пристрастиями Эллиса, который являлся представителем «младосимволистов» и был соратником А.Белого.

В силу имманентного характера осмысления символизма работа Эллиса является очень ценным и глубоким исследованием. Но она также в первую очередь обращена к пониманию символизма как литературного явления. Не случайно автор определяет символизм как «живое литературное и идейное движение» (242, 6) середины XIX века в Европе и конца XIX-начала XX века в России. Что касается периодизации символизма, предложенной Эллисом, она, на наш взгляд, не охватывает всей специфики русского символизма, и в силу этого не может учитываться в нашем дальнейшем исследовании.

В целом, вопрос о периодизации русского символизма до сих пор остаётся открытым. Мы считаем возможным выделить общность теоретических программ символистов, а также обнаружить внутреннюю целостность художественного творчества символистов, и это даёт нам право рассматривать символизм как единое художественное течение. Тем не менее, мы считаем необходимым далее в своей работе предложить своё видение периодизации, поскольку считаем, что символизм - явление чрезвычайно сложное, претерпевающее ряд существенных изменений по мере становления и формирования, и требующее новых подходов в связи с развитием нового знания как об истории данного явления, так и о теории художественного творчества.

Соглашаясь, в целом, с разграничением отдельных аспектов мироощущения декадентов и символистов (о чём мы скажем позже), в нашей работе мы будем пользоваться делением на «старших» и «младших», хотя также будем учитывать точки зрения самих русских символистов на данную проблему.

Пятая группа исследователей, чьи выводы также учитывались нами, обращалась к проблемно-теоретическому (5) изучению отдельных аспектов символизма в культуре: С.Исаев, И.Кондаков, Т.Левая, Т.Николеску, О.Рябов, С.Стахорский (см. 118; 133; 143; 179; 198; 212).

Исследования этих авторов раскрывают новые грани символизма и ставят проблемы, изучение которых в дальнейшем способно не только расширить представление о символизме как явлении культуры, но и, возможно, будет способствовать появлению новых концепций символизма. Такова, например, статья С.Исаева «Литературные маски серебряного века» (см. 118), в которой автор исследует «масковую образность» художественных исканий старших символистов, предполагая, что Д.Мережковский избирает маску как средство самореализации, а В.Брюсов первоначально сознательно героизирует разоблачение масок, а затем обращается к проблеме слияния человека с избранной маской (118, 5-6). Не останавливаясь специально на проблеме «маски» и «игры» в символизме, мы, тем не менее, учитываем, что данное направление исследования также может способствовать пониманию художественного самосознания.

Статья И.Кондакова «Соловьёвская концепция всеединства в историческом контексте культуры» (см. 133) исследует одну из важнейших проблем: влияние философии В л. Соловьёва на русскую культуру рубежа XIX-XX вв. Вопрос о концепции всеединства Вл.Соловьёва неоднократно рассматривался и в трудах отечественных философов: Н.Бердяев,

В.Зеньковский, Н.Лосский (см.28-29; 107; 156), но И.Кондаков обращается не только к философскому аспекту, но и культурологическому (133).

О.Рябов обращается к проблеме «Женщина и нравственность в философии серебряного века», привлекая для анализа философский и художественный материал (см. 198). Нам представляется интересным то, что проблема женственности изучалась и западными исследователями, в частности теме «символизм и женщина» посвящена работа французских исследователей живописи символизма во Франции (см.248).

В круг своего рассмотрения мы включаем проблемно-теоретические исследования символизма в музыке (Т.Левая «Символистский принцип актуальной бесконечности и его музыкальная интерпретация» (см. 143)), театре (Т.Николеску «А.Белый и театр» (см. 179), С.Стахорский «Вяч.Иванов и русская театральная культура начала XX века» (см.212)). Эти работы не могут быть названы только музыковедческими или театроведческими, поскольку исследуют взаимодействие разных видов искусства в рамках символизма и способствуют пониманию символизма в культурологической парадигме.

Подобный культурологический подход намечается и в ряде искусствоведческих (6) исследований живописи символизма: В.Крючковой, М.Неклюдовой, А.Русаковой, Д.Сарабьянова (см. 138; 177; 196; 200). Обращаясь к истории русского и французского символизма в живописи, авторы учитывают специфику русской культуры серебряного века, а также обращаются к взаимодействию философов, поэтов-символистов, художников.

Эти работы имеют особое значение, поскольку обращены, в той или иной степени, к проблеме синтеза искусств, характерного для русской культуры рубежа Х1Х-ХХ вв.

Проблеме синтеза искусств был посвящен ряд исследований в отечественной критике (С.Батраковой, Е.Громова, Н.Дмитриевой, А.Зися, А.Мазаева, Е.Муриной (см. 18; 92; 108; 159)). Идея синтеза искусств не была нова в русской культуре серебряного века, поскольку к ней обращались западноевропейские философы и художники (Ф.Шеллинг, Э.Гофман, Р.Вагнер, Ф.Ницше и др. (см. 239; 241)), а также западноевропейские символисты (Ш.Бодлер, П.Верлен, С.Малларме (см. 35-36; 58; 162; 250)). В русской культуре проблему синтеза искусств также освещали многие философы (Н.Бердяев, С.Булгаков, Вл.Соловьёв, П.Флоренский и др. (см. 25; 27; 210; 227)) и художники (В.Брюсов, А.Белый, А.Блок, А.Скрябин, И.Стравинский, В.Мейерхольд и др. (см. 37-44; 30-32; 20-24)).

Идея символического синтеза искусств была также рассмотрена в историко-теоретическом исследовании А.Мазаева «Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма» (см. 159). Автор обращается к истокам синтетических исканий, которыми стали идеи Вл.Соловьёва, а также исследует концепции синтеза искусств в творчестве А.Белого, Вяч.Иванова, А.Скрябина и А.Блока. В силу специфики развития русского символизма во взаимодействии с французской культурой мы намеренно не касаемся целого ряда содержательных исследований по проблеме синтеза искусств в других странах, в частности, Англии и Германии.

Таким образом, учитывая степень разработанности данного вопроса и его отдельных аспектов, его самоценность, мы не считаем необходимым останавливаться на проблеме синтеза искусств в рамках нашей работы.

Для выработки современного подхода к анализу символизма в России важную роль играют философские (7) исследования русской культуры конца Х1Х-начала XX века.

Философский подход был намечен, прежде всего, современниками символизма, о чём свидетельствуют работы Н.Бердяева, В.Гофмана,

Б.Грифцова, В л. Соловьёва, Г.Чулкова (см. 25-29; 79-80; 84; 210; 238), а также концепции символизма Д.Мережковского, А.Белого, Эллиса (см. 163-167; 20-24; 242).

В современной критике к философии символизма обращались (помимо упомянутого В.Асмуса (см. 11)) Н.Ведмецкая, И.Гарин, С.Димитров, Б.Емельянов и А.Новиков, В.Кувакин, С.Кульюс, О.Рябов и др. (см.52; 68; 91; 99; 139; 141; 198). В основном эти работы либо были направлены на исследование философских взглядов поэтов-символистов, на влияние русской и зарубежной философии на концепции художников; либо изучали теории философов рубежа веков, повлиявших также на формирование символизма в России (в частности, Б.Емельянов и А.Новиков «Русская философия серебряного века» (см.99), О.Рябов «Женщина и нравственность в философии серебряного века» (см. 198)), а также философские течения, не имеющие отношения к символистским концепциям («История русской философии» В.Зеньковского (см. 107)).

Поскольку символизм претендовал на роль философской концепции и даже мировоззрения (на чём мы остановимся позже), на наш взгляд, необходимо обратиться к ряду философских проблем, которые были актуальны для эпохи символизма.

Прежде всего, проблема соотношения «Запад - Россия - Восток». Безусловно, этот вопрос был не только актуален для русской культуры рубежа Х1Х-ХХ веков, но обращение к нему свидетельствует о стремлении мыслителей, художников осознать место России в мировом процессе, выявить как взаимодействие, так и специфический характер русской культуры. Проблема противопоставления и взаимодействия восточного, русского и западного менталитета изучалась философами и художниками-символистами (Н.Бердяев, В.Розанов, Вл.Соловьёв, Д.Мережковский, Вяч.Иванов, А.Белый (см.29; 194; 210; 167; 11; 20)) и нашла своё отражение в художественном творчестве. Поэты-символисты оказывались участниками многочисленных споров, диспутов и, так или иначе, обозначали своё отношение к данной теме. В философской литературе (Б.Емельянов, А.Новиков (см.99)) даже существует разделение символистов на два лагеря - «западников» и «славянофилов», в зависимости от их представлений о месте России в мировой культуре.

Так, традиционно Д.Мережковского причисляют к стану «западников», обращая внимание на приверженность поэта к ценностям мировой культуры, а Вяч.Иванова - к крылу «славянофилов», учитывая активность обращения поэта к славянской мифологии. Необходимо, однако, учесть, что философское понимание западничества и славянофильства, существующее в русской философии, не было открытием культуры серебряного века. Идеи западничества уже были характерны для русской культуры ХУП века, а истоки идей славянофильства можно обнаружить в русской культуре средневековья.

Обозначая приверженность поэтов-символистов к тому или иному течению, чаще всего исследователи имеют в виду не столько философские убеждения художников, сколько их ориентацию на западноевропейскую или русскую культуру. Именно поэтому в ряд западников периодически попадал в пылу полемики В.Брюсов, а позиция А.Белого по этому вопросу критиками чётко не определялась.

В задачи нашего исследования не входит изучение данного противопоставления, поскольку подобные оценки отвергались самими символистами. Д.Мережковский не только обращался к мировой культуре, но и противопоставлял западу русское православие как истинную духовность; Вяч.Иванов, обращаясь к русским национальным истокам культуры, был одним из самых глубоких знатоков античности и западноевропейской культуры.

Поэтому нам кажется убедительной попытка Б.Емельянова и

A.Новикова обозначить существующую проблему Запада-Востока в русской философии рубежа Х1Х-ХХ веков как проблему понимания общечеловеческих и национальных ценностей (см.99).

В нашей работе мы воспользуемся данной постановкой проблемы при исследовании концепций символизма, в которых затрагивается вопрос о соотношении западноевропейских и русских традиций в культуре, так как эта тема характеризует художественное самосознание в культуре серебряного века. Однако сами по себе эти вопросы не будут являться предметом нашего анализа в рамках работы, в силу разработанности этих тем в критике, с одной стороны, и в силу иных, стоящих перед нами, с другой стороны.

Мы также не будем специально исследовать философские истоки символизма.

Во-первых, мы считаем, что вопрос о философских истоках символизма, которые в свою очередь можно подразделить на западные и русские, - тема отдельного исследования, предполагающая целенаправленный анализ как теоретического, так и художественного наследия символизма.

Во-вторых, отдельные аспекты этой проблемы также рассматривались рядом исследователей: Н.Ведмецкой, обращавшей внимание на роль немецкой и русской философии в становлении символизма (см.52); С.Димитровым, исследовавшим философское восприятие действительности и символа (см.91); Б.Емельяновым и А.Новиковым, анализирующими влияние русской философии рубежа Х1Х-ХХ веков на символизм (см.99); И.Кондаковым (см. 133), Э.Мозговой (см. 171), определяющими роль

B.Соловьёва в русском символизме; и др. Таким образом, обозначается круг философов, к числу которых относятся Платон, Ф.Ницше, Р.Вагнер, А.Шопенгауэр, Л.Толстой, Ф.Достоевский, Вл.Соловьёв и многие другие.

Безусловно, вопрос этот является очень важным для понимания символизма в России. Но на данном этапе, исследуя художественное самосознание, мы считаем возможным опереться на существующую традицию и лишь констатировать роль и значение западноевропейских и русских философов, оказавших влияние на концепции символизма в связи с обращением самих поэтов-символистов к генезису символизма в России.

С вопросом о философских истоках символизма связана ещё одна важная и малоизученная тема: вопрос об особенностях исследования символистами проблем русской культуры, особенно - проблем русской литературы.

Безусловно, обращение к русской литературе, изучение литературных традиций сыграло значительную роль в становлении художественного самосознания русского символизма. Знание и глубокое проникновение в специфику русской литературы становится одной из характерных особенностей русской культуры серебряного века. Об этом свидетельствуют многочисленные труды символистов: у Д.Мережковского - «Л.Толстой и Ф.Достоевский», «Гоголь и чёрт», статьи о Пушкине, Гончарове, Тургеневе, Чехове (см. 164; 165; 167); исследования В.Брюсова -«Медный всадник», «Пушкин», «Ф.И.Тютчев», «Н.А.Некрасов как поэт города» (см.43); работы А.Белого «Мастерство Гоголя», «Чехов» (см.20) и многие другие.

Все символисты признавали огромное влияние, оказанное русской литературой на их мировоззрение и концепцию культуры. Более того -именно русская литература становилась одним из главных источников как поэтического вдохновения, так и теоретического осмысления символизма.

Но данная проблема настолько значима, что должна стать предметом специального фундаментального исследования, поэтому наши ссылки на этот вопрос носят скорее пропедевтический характер, не претендуя на полноту и глубину исследования этого вопроса.

За рамками нашего исследования остаётся также философская концепция истории, принадлежащая как самим символистам, так их современникам, значимая для символистов и достаточно широко исследованная применительно к их творчеству.

Особый интерес к новым концепциям истории, появившимся в русской культуре конца Х1Х-начала XX вв, во многом обусловлен ситуацией рубежа веков, на которую мы уже обращали внимание. Символистами история стала восприниматься не как устоявшееся, прошлое, а как процесс становления, развития, движения. В этой связи характерны работы Н.Бердяева (в частности, «Смысл истории» (см.28)), где высказано представление об истории как эсхатологическом процессе, обосновано ожидание нового исторического витка развития культуры и человечества.

Новое понимание исторического развития нашло своё отражение в художественном творчестве символистов (яркий пример - концепция истории, предложенная Д.Мережковским в трилогии «Христос и Антихрист» (см. 166)), а также в теоретических трудах (в частности, концепции развития от мифологического сознания к новой «живой» мифологии Вяч.Иванова (см. 111)). М.Бахтин определяет подобный подход как субъективно-символистскую интерпретацию истории, которая предполагает разные трактовки прошедших событий в зависимости от восприятия современности (см. 19).

Поэтому в нашей работе будут учитываться эсхатологическое восприятие современности и обращённость символизма в будущее, которые характерны для мировоззрения большинства символистов и, безусловно, связаны с самосознанием художников. Но анализ существующих концепций истории в символизме как таковых остаётся за рамками данного исследования.

Наш особый интерес связан с теми категориями, которые далее будут присутствовать в контексте нашего исследования. Поэтому необходимо отрефлектировать их в предварительном плане.

Особая группа работ, востребованная нами по теме исследования, посвящена проблеме символа в культуре (8).

Необходимость обращения к этому вопросу связана с тем, что эволюция символизма в России (а также, на наш взгляд, и во Франции) оказалась тесным образом связана с обоснованием и развитием теории символа. Интерпретация дефиниции символа, которая формально легла в основу названия нового явления в культуре, сыграла значительную роль в концепции символизма, и стала проявлением художественного самосознания.

Исследовательский материал по данному вопросу мы делим на две группы:

- обращение к категории символа в рамках символизма: Н.Ведмецкая, А.Владимирова, И.Гарин, В.Гофман, С.Димитров, Н.Кожевникова, А.Нижеборский, Л.Рогова, Эллис, С.Яроциньский (см.52; 62; 68; 79-80; 91; 132; 178; 193; 242; 247);

- изучение роли символа в истории и теории культуры: Р.Барт, Г.Гегель, И.Кант, Э.Кассирер, Х.Керлот, В.Крючкова, А.Лосев, Ю.Лотман, В.Пигулевский и Л.Мирская, Н.Рубцов, К.Свасьян, Л.Уваров, Ф.Шеллинг, К.Юнг и др. (см. 17; 71; 123; 126; 128; 154-155;157-158; 186; 195; 202; 226; 139; 245).

А). Среди работ первой группы выделяются исследования, посвя-щённые анализу уже явленных художественных символов в творчестве символистов, их роли в поэтике, системе образов и т.д. Подобные работы имеют безусловную литературоведческую ценность, но не отвечают целям нашего исследования.

Есть также попытки проанализировать символ в качестве эстетической категории: работа Н.Ведмецкой исследует роль дефиниции символа в концепции художественного творчества А.Белого, В.Брюсова, Вяч.Иванова (см.52); С.Димитров сравнивает понимание символа в теории Вяч.Иванова и С.Малларме (см.91); Л.Рогова определяет символ как гносеологическую категорию в теории В.Брюсова (см. 193). Эти работы изучают категорию символа в прикладном аспекте, не исследуя роль символа в концепции символизма.

Особый интерес представляет работа А.Нижеборского «Проблема символа в гносеологии русского символизма», поскольку она обращена не только к определению категории символа, но и к эволюции представлений о символе (см. 178). По мнению автора, концепция символа является для художников способом актуализации действительности: для В.Брюсова -средством познания мира; для А.Белого - средством «пересоздания» действительности. Эти наблюдения и выводы учитывались нами в работе, хотя исследователь ограничивается именами В.Брюсова и А.Белого и не анализирует онтологический аспект символа в русском символизме.

Б). Исследования второй группы обращены к изучению символа как философской категории.

Этот подход является для нас продуктивным и значимым, поскольку он обращается к сущностным аспектам категории и исследует место символа в истории культуры, что даёт нам возможность рассматривать и символизм как феномен культуры.

Так Х.Керлот, автор «Словаря символов» (см. 128), считает, что символизм определяется как «способность или искусство мыслить образами» и свойственен в целом человеческой природе. Разница в использовании символов связана с изменением психологии человека. Современный человек утратил это искусство на уровне сознания, в то время как на бессознательном уровне перегружен символическим материалом. Поэтому зачатки символического мышления следует искать в культуре первобытности.

Первые же теоретические обоснования категории, по мнению специалистов (А.Лосев (см. 154-155)), связаны с философией Платона.

Обращение к Платону носит условный характер, так как Платон не ставил перед собой задачи дать определение понятия, он даже редко употреблял сам термин «символ», тем не менее именно деление бытия на мир Идей и мир Вещей, предложенное философом, легло в основу философско-эстетического понимания символа.

Вывод этот связан у А.Ф.Лосева с тем, что смысловую предметность Платон не понимает плоско и однозначно, а обязательно двупланово, выразительно и символически. Эта двуплановость - в противопоставлении субстанции и логоса, которые не существуют друг без друга, а имманентны друг другу, друг друга выражают. Такие платоновские понятия, как «природа», «идея», «образ» - в сущности, являются символами. Под этими символами понимается совмещение внутреннего и внешнего, когда внутреннее выражается во внешнем, а внешнее оказывается всецелым выражением внутреннего.

По мысли А.Ф.Лосева, Платон руководствуется в своей философии принципами символизма. Эстетика Платона - мир Идей. Идеи существуют сами по себе, они лежат в основе мироздания. Идея - не просто обобщение вещей и предметов, но предельное обобщение. Идея - есть смысл, смысловая сущность. Миру Идей противостоит мир Вещей, мир предметной реальности, но это противостояние является и взаимодействием, так как в каждой вещи Платон видел тень Идеи и предлагал брать за основу именно идею вещи, а не саму вещь. «То, что ощутимо для чувств, является отражением того, что понятно для ума" (187, Т.2, 350).

Таким образом, идея - не только определение вещи, но и самый принцип её осмысления, её порождающая модель. Вещь есть функция идеи, вещь становится символом, так как она нетождественная самой себе. Символ должен был соединить мир идеальный и вещный, придав цельность и смысл бытию. «Если кто,<.> откажется допустить, что существуют идеи вещей, и не станет определять идеи каждой вещи в отдельности, то <.> он не найдёт, куда направить свою мысль, и тем самым уничтожит всякую возможность рассуждения.»(187, Т.2, 357).

Непосредственно теория символа появилась, как известно, гораздо позже - в философии романтизма. Ф.Шлегель требовал символического искусства, которое может раскрыть идею предмета, именно с помощью символа «видимость конечного везде соединяется с истиной вечного и тем самым растворяется в ней. "(241, Т.1, 428). Ф.Шеллинг утверждал, что весь мир символичен, так как в нём выражено духовное начало, «всякое произведение искусства - символ универсума, изображение абсолютного с абсолютной неразличимостью общего и особенного в особенном" (239, с. 106). Новалис создал концепцию «магического идеализма», основанную на символах и иероглифах, тайну которых и должен открыть человек, С.Кольридж разрабатывал теорию символа в поэзии, утверждая в качестве важнейших признаков понятия логическую непознаваемость и недоговорённость.

Существует серьёзная традиция изучения символа в романтизме. Этой проблеме посвящена статья В.Крючковой (см. 138), а также монография В.Пигулевского и JLМирской «Символ и ирония» (см. 186).

Авторы исследуют роль символа в зарубежной культуре XIX века и приходят к выводу, что в философии романтизма начала XIX века отрицаются прежние формально-логические построения, и ведущей формой выражения становится символ. Важным оказывается даже не прояснение глубинной сущности, а её конструирование: романтики воспринимают символ как становление, неоднозначность и бесконечность. Это эмпирическое восприятие романтиками мира в XIX веке получает и философское обоснование, будь то теория символических форм Кассирера, или символичные по сути своей категории Ницше, Шопенгауэра. Для нашего исследования стали значимыми выводы авторов об эволюции символа: от романтического символа восприятия мира, в котором символ - это ключ к разгадке тайны мироздания, к рационалистическим концепциям символа. В последних важно определить дефиницию именно логическим путём, так как весь мир состоит из символических форм. Авторы справедливо привлекают внимание к принципиальной неоформленности, «неназванности» символа как изначальной тайны, не поддающейся определению, осмыслению.

Отечественные исследователи А.Лосев, К.Свасьян, Л.Уваров также обращались к философской интерпретации символа, определению его структуры и функций (см. 152-154; 202; 226).

Но далеко не все исследования обращены к определению данного понятия в контексте теории и истории культуры. Так, например, работы Л.Уварова кажутся наиболее схоластичными, определяя место символа исключительно на основе ленинской теории отражения. Монографию К.Свасьяна отмечает культурологическая направленность, обращение к истории понятия, внимание к концепциям символа в философии и искусстве. Но в целом работа является своеобразной иллюстрацией к теории, предложенной А.Лосевым, к которой мы считаем необходимым обратиться прежде всего.

Труды А.Ф.Лосева - наиболее глубокие и многосторонние исследования категории символа в современной эстетике. Отказываясь от многочисленных философских концепций, автор выявляет специфику категории символа эмпирически, сопоставляя её с рядом других, наиболее близких понятий. А.Лосев предлагает рассматривать символ в соотношении с «соседними» структурно-семантическими категориями: аллегорией, олицетворением, художественным образом, эмблемой, метафорой, типом, реалистическим образом, мифом, понятием. Нужно сказать, что с момента возникновения теории символа практически каждый из исследователей обращался к подобным сопоставлениям. Действительно, слишком зыбкая граница лежит между этими понятиями, и тем более необходимо её провести.

Возвращаясь к определению символа, А.Ф.Лосев отмечает ряд черт, которые прежде всего не характерны для него: символ, в отличие от аллегории, не является единичной иллюстрацией отвлечённой идеи; в отличие от олицетворения, не является схемой, персонифицирующей понятие; в отличие от художественного образа, не всегда несёт нагрузку чистой художественности; в отличие от метафоры, в символе нет неравнозначных понятий; наконец, в отличие от мифа, символ не содержит тождества образа вещи и самой вещи, не создаёт «модель бесконечных порождений, субстанционально тождественных с самой моделью» (155, 145), иными словами, миф всегда символичен, а символ может быть немифологичен.

А.Ф.Лосев даёт следущее определение категории, на которое мы считаем нужным опираться в дальнейшем: «Символ есть принцип бесконечного становления с указанием всей той закономерности, которой подчиняются все отдельные точки данного становления" (155, 20). Таким образом, учёный прежде всего отмечает логику постоянного развития, безграничности и множественности воплощений понятия. Вместе с этим, такая трактовка, конечно, требует объяснения и обоснования, чему А.Лосев и посвящает свои работы. Он исследует логику непрерывного становления символа, предлагая некую общесмысловую структуру категории: символ вещи есть её смысл, обобщение, закон, «который смысловым образом порождает вещи" (155,48), закономерная упорядоченность вещи, её внутренне-внешнее выражение, её структура, знак и тождество принципа, который порождает и превращает его «в конечный или бесконечный ряд различных . единичностей" (155, 48).

Вместе с тем, работы А.Ф.Лосева не исследуют проблему символа собственно в русской культуре серебряного века, хотя А.Лосев по ходу исследований даёт ссылки на взгляды А.Белого, Вяч.Иванова.

Поэтому, несмотря на разработанность в отечественной философии теории символа, а также специфики актуализации символа в культуре XIX века, остаётся малоизученным вопрос о специфике и эволюции символа собственно в культуре символизма. Мы считаем существенным обратиться, в первую очередь, к философскому осмыслению символа в русской традиции, хотя будем также учитывать и другие взгляды на символ, обоснованные самими символистами (в частности: художественный символ в теории Д.Мережковского и В.Брюсова; взаимосвязь символа и мифа в эстетике Вяч.Иванова и т.д.).

В современной культурологии недостаточно изученным остаётся вопрос о специфическом месте и значении теории символизма в художественном самосознании русской культуры серебряного века (9).

Проблемы художественного сознания и самосознания как инвариантов самореализации творческой личности неоднократно исследовалась философами и культурологами: изучались философские и психологические теории самосознания, ставились задачи изучения культуры как истории самосознания, проблемы исследования аспектов сознания и самопознания творческой личности, задачи реконструкции самосознания (А.Азов, Г.Гачев, Л.Закс, Т.Злотникова, И.Кон, В.Сильвестров, Г.Стернин и др. (см. 2; 69-70; 105; 109-110; 208; 214-216). Нам близка точка зрения на самосознание А.Азова, исследующего модель самосознания художника и проблемы самоопределения «я» художника. А. Азов исходит из рассмотрения самосознания как субъективного образа «я» в сознании индивида (2, 9) и анализирует художественное самосознание не отдельной творческой личности, а некого «сообщества» (условно говоря): русской эмиграции «первой волны», что делает его исследование особенно ценным для нашей работы.

Но работы, посвященные культуре серебряного века, чаще всего обращены к изучению сознания отдельных художников, что не умаляет их достоинства, но делает необходимым наше обращение к типологическому исследованию художественного самосознания символизма. Такие попытки только начинают предприниматься в отечественной культурологии. Одной из наиболее интересных и существенных для нас стала работа Е. Мущенко «О некоторых особенностях художественного сознания в России начала XX века». Автор считает необходимым обратиться к принципу сопоставления взглядов поэтов-символистов, который «способствует формированию системы идей, работающих равно результативно на разных уровнях исследования литературного процесса и художественного текста» (175, 72). Но, обращаясь к специфике художественного сознания, Е.Мущенко анализирует его актуализацию в художественной практике символизма, касаясь взаимосвязи литературных традиций символизма в русской и мировой культуре; при этом самосознание на уровне его воплощения не рассматривается.

Таким образом, культурологический подход к символизму и художественному самосознанию в отечественной науке находится ещё в состоянии становления. К числу попыток осмыслить символизм как целостное явление культуры можно отнести исследования Б.Емельянова и А.Новикова, утверждающих, что серебряный век - «уникальный духовный, культурный феномен» (99, 8), неповторимой чертой которого становятся «слитность, взаимопереплетение различных элементов духовной культуры» и одновременно осознание необходимости «преодолеть пагубный для культуры разрыв» (99, 9), существующий между философией, религиозным сознанием, нравственностью, искусством.

Мы согласны с авторами этой работы в отношении необходимости выработать культурологический подход к проблеме, который позволил бы «раскрыть место философских идей в национальной культуре, их связь с искусством, психологией, моралью, религией» (99, 21).

Подобной точки зрения придерживаются и современные исследователи В.Доманский, С.Ануфриев, обращающиеся к изучению искусства и литературы как самосознанию культуры (см.95); а также Ю.Степанов и С.Проскурин, анализирующие произведения искусства как константы мировой культуры, в которых отражается мировоззрение и самосознание эпохи и творца (см.213).

Мы также согласны с мнением С.Бавина и И.Семибратовой, что серебряный век можно изучать как «образ мышления, в той или иной степени свойственный художникам» (12, 3), хотя авторы обращаются не к исследованию самосознания, а к изучению судеб поэтов серебряного века.

Проделанный нами обзор и анализ исследований, имеющих в той или иной степени отношение к проблеме, свидетельствует о том, что в научной литературе проблемы символизма и творчества художников-символистов имеют, в основном, эстетическую и литературоведческую традиции разработки.

Практически отсутствует культурологический подход к анализу символизма как важнейшего явления культуры серебряного века.

Не исследована специфика генезиса и самоопределения символизма, решение которых помогло бы установить логику формирования концепций символизма и эволюции этих концепций вследствие изменения самосознания русских художников конца Х1Х-начала XX века.

Не исследовано самосознание в аспекте взаимодействия (если таковое существует) между русской и западно-европейской, в частности, французской культурой.

В то же время многочисленные исследования, посвященные анализу жизни и творчества поэтов-символистов, не затрагивают проблему художественного самосознания в русской культуре конца Х1Х-начала XX вв.

Основываясь на вышесказанном, мы сформулировали объект и предмет исследования.

Объектом исследования является имманентно зафиксированное и отрефлектированное художественное самосознание эпохи символизма. Следует подчеркнуть, что объект исследования включает в себя несколько аспектов. Первый аспект связан с теоретическим осмыслением символизма, предпринятым художниками. Второй аспект предполагает факт самоопределения художников в рамках нового явления культуры. Объектом исследования стало самосознание поэтов, которые, на наш взгляд, наиболее полно характеризуют отдельные тенденции в русском символизме, что отразилось в теориях символизма. Творчество избранных нами поэтов убедительно характеризует генезис и эволюцию символизма, воплощает и формирует этапы развития символизма в России.

Предмет исследования. Изучая теоретическую компоненту генезиса символизма, мы сочли необходимым выделить личности Д.Мережковского, В.Брюсова, Вяч.Иванова и А.Белого.

Данный выбор обусловлен тем, что каждый из этих писателей, как для самих символистов, так и для исследователей символизма является признанным теоретиком данного течения и своеобразной культовой фигурой русского символизма. Причины такого признания мы проанализируем позже.

Таким образом, предметом исследования являются теоретические взгляды Д.Мережковского, В.Брюсова, Вяч.Иванова, А.Белого на проблемы генезиса и эволюции символизма в русской культуре.

На основе изучения литературы вопроса и анализа предмета и объекта нами выработана научная гипотеза.

Гипотеза исследования состоит в предположении, что: - символизм является наиболее характерным для рубежа веков явлением культуры, генезис и эволюция которого могут быть раскрыты в связи с исследованием русского художественного самосознания;

- художественное самосознание рубежа Х1Х-ХХ вв. раскрывает онтологические аспекты символизма в России, а его эволюция играет первостепенную роль в развитии символизма;

- рефлексия художника способствует дифференциации индивидуального сознания (и самосознания) и коллективного-бессознательного творцов, определяющих онтологические аспекты символизма;

- субъективное понимание символизма становится для поэтов проявлением художественного самосознания;

- теории символизма и символа в русской культуре являются результатом самоопределения поэтов-символистов.

Цель исследования - выявить специфичность самосознания русского символизма в аспекте личностной самореализации крупнейших творцов и раскрыть особенности генезиса и самоопределения символизма в русской культуре конца Х1Х-начала XX вв.

В связи с этим возникает ряд вопросов, раскрытию которых будет посвящено исследование:

- в чём специфика эволюции художественного самосознания, повлиявшая на эволюцию символизма в русской культуре?

- какова роль символизма в культуре с точки зрения самоопределения поэтов?

- какие модели (аспекты) символизма характеризуют художественное самосознание?

Задачи исследования:

1) определить особенности генезиса символизма на основе характеристики художественного самосознания;

2) изучить механизмы взаимодействия между русской и западноевропейской, в частности, французской культурой в аспекте формирующегося самосознания;

3) выявить специфику категории символа в самосознании символизма;

4) охарактеризовать тенденции развития символизма в русской культуре, соответствующие самоопределению творческих личностей;

Цели и задачи исследования определяют структуру работы: первая глава посвящена исследованию генезиса символизма в России и обращается к анализу художественного самосознания и символизма в работах старшего поколения символистов: Д.Мережковского и В.Брюсова; вторая исследует самоопределение символизма в русской культуре, связанное с проблемами самосознания, теории символизма и символа младших символистов: Вяч.Иванова и А.Белого.

Методология работы основана на принципах герменевтики (В.Дильтей, М.Хайдеггер, Ф.Шлейермахер), которая позволяет обращаться к интерпретации культурных текстов с учётом художественного самосознания, отражённого в теоретических работах поэтов-символистов.

Привлекаются также феноменологические методы исследований (Э.Гуссерль, Г.Риккерт), предполагающие изучение культуры, основанное на сознании её творцов; методы символического истолкования культуры (Е.Ермолин, Э.Кассирер, А.Лосев, П.Флоренский, Й.Хейзинга, К.Юнг) кулътуролого-типологического, а также, частично, методы эстетического и литературоведческого анализа.

Таким образом, в исследовании сделана попытка осуществить комплексный подход к изучению художественного самосознания и символизма.

Источниками исследования становятся теоретические работы Д.Мережковского, В.Брюсова, Вяч.Иванова, А.Белого, литературно-художественная критика, воспоминания, письма, дневники. В качестве материала исследования привлекаются также мемуары, критические статьи современников, способствующие созданию полной и объективной картины духовной атмосферы русской культуры серебряного века.

В задачи исследования не входил анализ художественного творчества русских символистов, поскольку тема работы ограничивается рамками теории символизма. Мы сознательно избегали обращения к художественным текстам символизма, так как вопрос самосознания и воплощения идей не был предметом нашего рассмотрения.

Кроме того в работе отсутствует подробный набор ссылок на теоре-тико-критические работы символистов, материал которых синтезирован в нашем изложении.

Научная новизна работы определяется выдвигаемым нами культурологическим подходом к проблеме символизма и художественного самопознания, желанием выявить взаимосвязи концепции символизма и самоопределения личности художника, типологическим исследованием генезиса и эволюции концепции символизма и символа в русской культуре.

Теоретическая значимость исследования. Изучение символизма в аспекте художественного самосознания направлено на восполнение пробела в теории культуры. Особенно существенным является изучение теории символа и его эволюции в русском символизме и выявление аналогий в теории символизма, выработанной в русской и французской культурах.

Практическая значимость исследования. Работа имеет значение для тех, кто занимается изучением русской культуры рубежа Х1Х-ХХ вв: культурологов, историков культуры, филологов, искусствоведов. На основе предложенного нами пути изучения художественного самосознания и символизма возможно проведение аналогичных исследований других этапов в истории культуры.

Результаты исследования могут быть использованы при чтении лекций и спецкурсов по истории русской культуры, затрагивающих проблемы символизма, проблемы художественного самосознания.

На защиту выносятся следующие положения:

- русский символизм, воплотивший уникальное качество художественного самосознания, становится метатекстом по отношению к западноевропейской культуре (в частности, французскому символизму) и русской культуре;

- эволюция русского символизма отражает личностное самоопределение художников-символистов;

- генезис символизма в России одним из своих существенных оснований имеет диалог русской культуры л западно-европейской;

- теоретические воззрения Д.Мережковского характеризуют символизм как универсум новой культуры, опирающейся на традиции мировой культуры;

- концепция символизма В.Брюсова являет собой прикладной аспект адаптации нового поэтического течения в России;

РОС изо г Л/

- для Вяч.Иванова символизм является жизнетворчеством, призванным явить миру культурный феномен, в основе которого - миф и символ;

- символизм А.Белого - это мировоззрение, определяющее онтологические особенности и структуру бытия, основой которой является символ.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Ерохина, Татьяна Иосифовна

Заключение.

Символизм в русской культуре - явление сложное и многогранное, предполагающее различные аспекты изучения.

Предложенная нами культурологическая доминанта исследования теории символизма в аспекте русского художественного самосознания позволила нам прийти к следующим выводам.

Русский символизм в контексте художественного самосознания становится своеобразным метатекстом по отношению как к западному символизму, в частности французскому, так и к русской культуре. Причём в последнем случае символизм становится системой, на которую опираются художники при обращении к русской культуре «золотого века» (в частности русской литературе XIX века), с одной стороны, и при обращении к русской культуре в целом, с другой стороны. Именно с этим и связан высокий уровень теоретической спекуляции, что является специфической национальной чертой русского символизма.

Теория символизма становится результатом самоопределения русской культуры, поскольку выявляет онтологические аспекты символизма как явления культуры. Исследование личностных версий теории символизма выявляет специфику генезиса и эволюции символизма в России.

Генезис символизма в русской культуре определяется становлением художественной культуры в России на уровне диалога с символизмом уже существующим, но инокультурным, в частности французским. Отвергая идею заимствования, мы, тем не менее, считаем, что специфика генезиса русского символизма состоит в осознанном обращении русских художников к анализу и полемике с западноевропейским символизмом, то есть - к диалогу.

Развитие русского символизма также определяется эволюцией художественного самосознания, отразившейся в теоретических воззрениях поэтов-символистов. Символизм в процессе формирования и развития начинает восприниматься художниками как метатекст мировой культуры, искусства и даже как метатекст мироздания. Таким образом, символизм претендует на выявление онтологических аспектов бытия в целом и самосознания личности в частности.

Другим важным аспектом символизма как явления русской культуры рубежа Х1Х-ХХ веков становится личностное самоопределение художника по отношению к символизму как метатексту и к становящейся русской культуре.

Рефлексия художника, зафиксированная в теории символизма, способствует дифференциации индивидуального самосознания и характеризует специфику мировоззрения личности. А личностный компонент, на наш взгляд, играет решающую роль в русском символизме, так как тенденции развития символизма в России имманентна самоопределению творческих личностей.

На основе проведённого исследования мы выделяем следующие концепции символизма и символа, сложившиеся в русской культуре и соответствующие особенностям художественного самосознания.

Религиозно-мистическая концепция символизма, предложенная Д.Мережковским и основанная на понимании символизма как зарождающегося явления в русской культуре, призванного стать универсальным мировоззрением, «Новым Идеализмом» и синтезировать ценности мировой культуры, отражённые в символах.

Прикладная концепция символизма как литературной школы, предложенная В.Брюсовым, в основе которой лежит игровое спекулятивное отношение к предшествующей литературной традиции и разработка целей и способов их реализации, в том числе посредством символов, в художественной практике русской поэзии.

Концепция символизма как самосознания, разработанная Вяч.Ивановым, для которого символизм становится метатекстом мировой культуры, а также метаискусством, в том числе применительно к предшествующему русскому искусству и к искусству как таковому. Символизм наполняется мистической сущностью и призван привести человечество к жизнетворчеству, основой которого является символ.

Концепция символизма как структуры мироздания, созданная А.Белым, где символизм становится смыслом и ценностью бытия и определяет его структуру. Символизму придаётся теургический смысл, он обретает философскую направленность, хотя и оформленную достаточно спекулятивно. Символ рассматривается как центральная философско-эстетическая категория, содержащая ценностный смысл культуры.

Сопоставление этих концепций позволяет нам определить специфику русского символизма по отношению к западно-европейской культуре как форму диалога: поиск универсального языка, полемика, противопоставление. А также выявить самобытность теории русского символизма, в основе которой обращение к национальным особенностям русской культуры, в частности русскому самосознанию и русской литературе.

Анализ теории символизма в аспекте русского художественного самосознания позволяет нам также определить сходные тенденции в развитии русского символизма, нашедшие своё выражение в выборе комплекса идей, определяющих онтологические аспекты русского символизма. Наличием сходных тенденций определяется возможность выделения теорий старших и младших символистов.

Вместе с этим, обращение к личностному самоопределению способствует выявлению самобытности каждой концепции и подчёркивает необходимость анализа символизма с учётом индивидуальных особенностей поэтов-символистов.

Таким образом, мы можем утверждать, что сформулированные выше концепции символизма и символа своеобразно характеризуют теорию русского символизма в аспекте художественного самосознания и адекватно выявляют генезис и эволюцию символизма в русской культуре.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурол. наук Ерохина, Татьяна Иосифовна, 1999 год

1. Агеносов В. «При всей огромности дарования нигде недовоплощён: Д.С.Мережковский в критике и литературоведении» // Русская литературная критика начала XX века. Новый взгляд. - М., 1991. -1. С. 17-48.

2. Азов А. Проблема теоретического моделирования самосознания художника в изгнании. Ярославль, 1996. - 223 с.

3. Альтман М. Разговоры с Вяч.Ивановым. СПб., 1995. - 384 с.

4. Андреев JI. Импрессионизм. М.,1980. - 249 с.

5. Андреев J1. Феномен Рембо // Рембо А. Произведения. М.,1988. -С.5-45.

6. Андреев Л., Козлова Н., Косиков Г. История французской литературы. М., 1987. - 542 с.

7. Анчугова Т. В.Брюсов-критик в 1900-1917 гг. Автореф. дисс. на соиск. уч.ст. к.филол.н. М.,1978. - 16 с.

8. Арнхейм Р. Новые очерки по психологии искусства. М.,1994. -352с.

9. Арсентьева Н. «Серебряный век» русской и испанской поэзии: опыт сопоставления. М.,1995. - 106 с.

10. З.Балашов Н. Рембо и связь двух веков поэзии // Рембо А. Стихотворения. М.,1982. - С. 185-300. 14.Балашов Н. Ш.Бодлер // Цветы Зла. - Ростов н/Д.,1991. - С.5-22.

11. Балашова Т. Многозначность символа: интерпретация поэзии А.Блока французской критикой // Идейно-эстетические проблемы. -М.Д975. СЛ19-128.

12. Балет: Энциклопедия. М., 1981. - 623 с.

13. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. -М.,1994. 614 с.

14. Батракова С. Художник XX в. и язык живописи. М.,1996. - 172 с.

15. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.,1979. - 424 с.

16. Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2-т. Т. 1. -М.,1994. 478 с. Т.2. - М.,1994. - 571 с.

17. Белый А. Между двух революций. М.,1990. - 669 с.

18. Белый А. На рубеже двух столетий. М., 1989. - 543 с.

19. Белый А. Начало века. М.,1990. - 687 с.

20. Белый А. Проблемы творчества. -М., 1988. 830 с.

21. Бердяев Н. Кризис искусства. М.,1990. - 48 с.

22. Бердяев Н. Самопознание: Опыт философской автобиографии. -М.,1991. 445 с.

23. Бердяев Н. Sub specie aeternitalis. Опыты философские, социальные и литературные (1900-1906). Пб.,1907. - 437 с.

24. Бердяев Н. Смысл истории. М.,1990. - 176 с.

25. Бердяев Н. Судьба России. М., 1990. - 256 с.

26. Блок А. О литературе. М.,1989. - 478 с.

27. Блок А. Об искусстве. М.,1980. - 503 с.

28. Блок А. Собр.соч. в 8 т. Т.6. М.; Л., 1962. - 556 с.

29. Богомолов Н. Жизнь среди стихов // В .Брюсов. Среди стихов. -М,1990. С.3-32.

30. Бодлер Ш. Письма// Вопросы литературы, 1975, №4. с. 215-253.

31. Бодлер III Стихотворения. Проза. М., 1997. - 960 с.

32. Бодлер Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневники. М.,1993. -510 с.

33. Брюсов В. Далёкие и близкие. М.,1912. - 213 с.3В.Брюсов В. Дневники. М.,1927. - 203 с.

34. Брюсов В. и его корреспонденты. В 2-х кн. Кн 1. М.,1991. - 830 с. Кн.2. - М.,1994. - 635 с.

35. Брюсов В. Из моей жизни. М.,1994. - 267 с.

36. Брюсов В. Письма к П.П.Перцову. М.,1927. - 80 с.

37. Брюсов В. Ремесло поэта. Статьи о русской поэзии. М., 1981. -399 с.

38. Брюсов В. Собрание сочинений в 7 т. М.,1975.

39. Брюсов В. Современные соображения // Искусство, 1905, №4. -С.55-56.

40. Булгаков С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.,1993. - 607 с. Т.2. -М.,1993.-750 с.

41. Бурлаков Н. Валерий Брюсов. М.,1975. - 240 с.

42. Вагнер Г. В поисках истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX нач.ХХ в. - М.,1993. - 175 с.

43. Валентинов Н. Два года с символистами. Stanford, 1969. - 241 с.

44. Валери П. Об искусстве. М.,1993. - 506 с.

45. Ваняшова М. Нам остаётся только Имя. Поэт трагический герой русского искусства XX в. - Ярославль,1993. - 139 с.

46. Ваховская А. Проза Д.С.Мережковского 1890-х сер. 1900-х гг.: становление и художественное воплощение концепции культуры. Автореф. дис.на соиск. уч.ст. к.филол н. - М.,1996. - 20 с.

47. Ведмецкая Н. Концепция художественного творчества русских символистов. Автореф. дисс.на соиск. уч.ст. к.филол.н. М.,1987. -22 с.

48. Великовский С. В скрещении лучей. М.,1987.- 399 с.

49. Великовский С. Грани «несчастного сознания». М.Д993. - 239 с.

50. Венгерова 3. Постсимволисты во Франции // Вестник Европы, 1893, кн.9 (сентябрь). С.115-143.

51. Венгерова 3. Ст.Малларме. Стихи и проза //Вестник Европы, 1893, кн.4 (апрель). С.861.

52. Венгерова 3. П.Верлен// Северный вестник, 1896, №2. С.271-287.

53. Верлен. Рембо. Малларме. Стихотворения. Проза. М.,1998. - 736с.

54. Веселовский А. Западное влияние в новой русской литературе. -М.Д910. -267 с.60.Вехи. М., 1990.-211 с.

55. Взаимосвязи русской и французской литератур. М.,1985. - 216 с.

56. Владимирова А. Проблема художественного познания во французской литературе на рубеже двух веков (1890-1914). Л.,1976. - 68 с.

57. Волков А. Очерки русской литературы к.Х1Х н.ХХ в. М., 1955. -563 с.

58. Волынский А. Литературные заметки // Северный вестник, 1896,1.-0.298-316.

59. Вольшский А. Русские критики. Пб.,1896. - 827 с.

60. Воспоминания об А.Белом. М.,1995. - 592 с. 67Быготский Л. Психология искусства. - М.,1997. - 416 с.

61. Гарин И. Пророки и поэты. Т.З. М.,1994. - 542 с. Т.4. - М.,1994. -687 с.

62. Гачев Г. Жизнь художественного сознания. М.Д972. 4.1. - 200 с.

63. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. М.Д981. -247 с.

64. Гегель Г. Эстетика в 4 т. М.,1968.

65. Гинзбург Л. О лирике. Л., 1974. - 407 с.

66. Гиппиус 3. Живые лица в 2 кн. Тбилиси, 1991. - Кн. 1. - 397 с. -Кн. 2. - 382 с.

67. Гиппиус 3. Дмитрий Мережковский. Париж, 1951. - 423 с.

68. Гиппиус 3. Петербургские дневники 1914-1919. Нью-Йорк.;М., 1990.-318 с.

69. Голан А. Миф и символ. М.,1993. - 375 с.

70. Горбунов В. Идея соборности в русской религиозной философии (Пять избранных портретов). М.,1994. - 180 с.

71. Готье Т. Ш.Бодлер. СПб., б/г. - 69 с.

72. Гофман В. О тайнах формы // Искусство, 1905, №4. С.32-39

73. Гофман В. Что есть искусство // Искусство, 1905, №1. С. 19-24.

74. Григорьев А. В.Брюсов в зарубежной критике // Русская литература, 1973,№4.-С. 172-179.

75. Григорьян К. Верлен и русский символизм // Русская литература, 1971,№1. С.111-120.

76. Гринштейн А. Лирика П.Верлена и её интерпретация в русских переводах. Автореф. дисс. на соиск.уч.ст.к.филол.н. М.,1987. - 24с.

77. Грифцов Б. Три мыслителя. М., 1911. -142 с.

78. Гроссман JI. От Пушкина до Блока. М.,1926. - 360 с.

79. Гумилёв Н. Письма о русской поэзии. М.,1990. - 383 с.

80. Гунцадзе Н. Бунт как основа творчества А.Рембо. Автореф. дисс.на соиск. уч.ст. к.филол.н. Тбилиси, 1985. - 23 с.

81. Гурмон Р. Книга масок. Томск, 1996. - 223 с.

82. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1988. - 315 с.

83. Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах // Культурология. XX век. М.,1995. - с.213 - 255.

84. Димитров С. Эстетические программы французских и русских символистов. Автореф. дисс.насоиск. уч.ст.к.филос.н. -М., 1981. -29 с.

85. Дмитриева И. Изображение и слово. М.Д962. - 314 с.

86. Долгополов Л. А.Белый и его роман «Петербург». Л.,1988. - 413 с. 94-Долгополов Л. На рубеже веков. О русской литературе к.Х1Х н.ХХвв. Л., 1985. -352 с.

87. Доманский В., Ануфриев С. Искусство и литература как самосознание культуры // Вестник Томского гос.педагогического университета. 1997. Вып.1. С.36-39.

88. Дорофеев О. Созвездие в зеркальной перспективе //Велен. Рембо. Малларме. М.,1998. - С.5-50.

89. Дронов В. Брюсов и французская литература // К проблемам теории и истории литературы. Ставрополь, 1966. - С. 128-136.

90. Евгеньев-Максимов В. и Максимов Д. Из прошлого русской журналистики. М.,1930. - 304 с.

91. Емельянов Б., Новиков А. Русская философия серебряного века. -Екатеринбург, 1995. 282 с.

92. ЮО.Ерасов Б. Социальная культурология. М.Д996. - 590 с.

93. Ермилова Е. Теория и образный мир русского символизма. -М., 1989. 174 с.

94. Ермолин Е. Теоретико-методологические основания изучения истории русской культуры в современном образовательном процессе. Автореф. дисс.на соиск.уч.ст.докт.пед.н. Ярославль, 1999. - 40 с.

95. Жирмунский В. Сравнительное литературоведение. Л., 1979. -494 с.

96. Иванов-Разумник Р. А.Блок. А.Белый. Пб.,1919. -179 с.

97. Иконникова С. Очерки истории культурологической мысли. -СПб., 1998.-702 с.

98. Ильин В. Эссе о русской культуре. С.-Пб., 1997. - 464 с. 117-Ионин Л. Социлогия культуры. - М.,1996. - 280 с.

99. Исаев С. Литературные маски серебряного века (на материале творческих исканий «старших» символистов) // Филологические науки, 1997, №1. С.3-13.

100. История русского драматического театра в 7т. М.,1977.

101. История русской литературы: XX век: Серебряный век / Под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Страды, Е.Эткинда. М., 1995. - 704 с.

102. Каган М. Философия культуры. С.-Пб., 1996. - 416 с.

103. Каганович С. Русская поэзия первой трети XIX в. и Восток (комплементарная функция русско-восточной межлитературности). Автореф.дисс.на соиск.уч.ст.докт.филол.н. Ташкент, 1997. - 44 с.

104. Кант И. Критика способности суждения. М.Д994. - 367 с.

105. Карабутенко И. Ш.Бодлер. Личность и лирика. Киев, 1979. -157с.

106. Карсалова Е., Леденёв А., Шаповалова Ю. «Серебряный век» русской поэзии. М.,1994. - 192 с.

107. Кассирер Э. Философия символических форм: Введение и постановка проблемы // Культурология. XX век. М.,1995. - С. 163-212.

108. Касымжанова А. Разработка В.Брюсовым проблем философии художественного творчества. Автореф. дисс.на со-иск.уч.ст.к.филос.н. М.,1984. -18 с.

109. Керлот X. Словарь символов. М.,1994. - 601 с.

110. Киященко Н. О культурных основаниях процессов социальной модернизации // Полигнозис, 1991, №1. С. 138-149.

111. Клинг О. Брюсов-журналист в литературно-эстетической борьбе к.19-н.20 в. Автореф. дисс.на соиск.уч.ст.к.филол.н. М.,1981. -22с.

112. Ключевский В.О. Русская история: В 3 кн. М.,1995.

113. Кожевникова Н. Язык Андрея Белого. М.,1992. - 255 с.

114. Кондаков И. Соловьёвская концепция всеединства в историческом контексте русской культуры // Отечественная философия.- М., 1996. Вып.19. С.44-46.

115. Косиков Г. Два пути французского постромантизма: символисты и Лотреамон // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. М., 1993. - С.5-62.

116. Косиков Г. Шарль Бодлер между «восторгом жизни» и «ужасом жизни» // Бодлер Ш. Цветы зла. М.,1993. - С.5-40.

117. Кравченко Э. Система символов в языке ранней поэзии А.Белого. Автореф. дисс.на соиск. уч.ст.к.филол.н. М.,1994. - 18 с.

118. Кричевская Ю. Д.С.Мережковский и русская журналистика н.ХХ века. Автореф. дисс.на соиск.уч.ст.к.филол.н.- М.Д996. 26 с.

119. Крючкова В. Символизм в изобразительном искусстве. М.,1994. - 270 с.

120. Кувакин В. Религиозная философия в России: Начало XX в. -М.,1980. 309 с.

121. Культура: теории и проблемы. / Т.Кузнецова и др. М.,1995. -450 с.

122. Кульюс С. Формирование философско-эстетических взглядов В.Брюсова и его творчества. Автореф. дисс.на соиск.уч.ст.к.филол.н. Тарту, 1982. - 16 с.

123. Лавров А. А.Белый в 1900-е годы. М.,1995. - 335 с.

124. Левая Т. Символистский принцип актуальной бесконечности и его музыкальная интерпретация // Пространство и время в искусстве. -Л.,1988. С.101-110.

125. Лившиц Б. Полутороглазый стрелец. М.,1991. - 252 с.

126. Литературное наследство. Т.27-28. М.,1937. - 702 с.

127. Литературное наследство. В.Брюсов. М.,1976. - 854 с.

128. Литературное обозрение. А.Белый. 1995, №4-5. - 200 с.

129. Литературно-эстетические концепции в России к.19-н.20 в. -М.,1975.-416 с.

130. Литературные отношения русских писателей XIX н.ХХ вв. -М.,1995.-240 с.

131. Литературный процесс и русская журналистика к.19-н.20 в., 1890-1904.-М.,1982.-372 с.

132. Ш.Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М.,1996. - 397 с.

133. Ш.Лопутько О. Место В.Брюсова в развитии русского литературного языка k.XIX первой четверти XX в. Автореф. дисс.насоиск. уч.ст.к.филол.н. - М.Д988. -16 с.

134. Лосев А. Вл.Соловьёв и его время. М., 1990. - 719 с.

135. Лосев А. Знак. Символ. Миф. М.,1982. - 479 с.

136. Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство. -М.,1995. 320 с.

137. Лосский Н. История русской философии. М.,1994. - 478 с.

138. Лотман Ю. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфе-ра - история. - М.,1996. - 447 с.

139. Лотман Ю. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. - 846 с.

140. Мазаев А. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. Автореф. дисс.на соиск.уч.ст.докт.филос.н. М.,1996. - 65с,

141. Маковский С. На Парнасе «Серебряного века». Мюнхен, 1962. -365 с.

142. Максимов Д. В.Брюсов. Поэзия и позиция. Л.,1969. - 240 с.

143. Малларме С. Сочинения в стихах и прозе. М.,1995. - 566 с.

144. Мережковский Д. Больная Россия. Л., 1991. - 267 с.

145. Мережковский Д. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. СПб., 1910. - 336 с.

146. Мережковский Д. Л.Толстой и Достоевский. М.,1995. - 621 с.

147. Мережковский Д. Собрание сочинений в 4 т. М.,1990.

148. Мережковский Д. Эстетика и критика: В 2 т. Т. 1. М.,1994. -672с.

149. Минц 3. Блок и русский символизм // Литературное наследство. А.Блок. М.,1980. Кн.1. - С.98-172.

150. Михайловский Н. Литература и жизнь // Русская мысль, 1883, №1. С.145-169.

151. Михайловский Н. Русское отражение французского символизма // Русское богатство, 1983, №2. С.46-68.

152. Мозговая Э. В.С.Соловьёв и Д.С.Мережковский: грани соприкосновения // Отечественная философия. Вып. 19. М.,1996. - С. 112-125.

153. Мочульский К. А.Блок. А.Белый. В.Брюсов. М.,1997. - 479 с.

154. Мосешвили Г. «Я в трауре смеюсь.» (Шарль Бодлер: человек и легенда) // Бодлер 111. Стихотворения. Проза. М.,1997. - С.5-16.

155. Мусатов В. «Вячеслав Великолепный»: жизнь и творчество Вяч.Иванова // Литература в школе, 1988, №7. С.36-47.

156. Мущенко Е. О некоторых особенностях художественного сознания в России начала XX века // Вестник Воронежского гос.университета. Серия 1, 1996, №2. С.71-77.

157. На рубеже Х1Х-ХХ вв. Из истории международных связей русской литературы. Л., 1991 326 с.

158. Неклюдова М. Традиции и новаторство в русском искусстве конца XIX начала XX века. - М. 1991. - 395 с.

159. Нижеборский А. Проблема символа в гносеологии русского символизма. Автореф.дисс.насоиск.уч.ст.к.филос.н. М.,1982. - 18 с.

160. Николеску Т. А.Белый и театр. М.,1995. - 206 с.

161. Нольман М. Ш.Бодлер. Судьба. Эстетика. Стиль. М.,1979. -315с.

162. Ш.Нордау М. Вырождение. М.,1995. - 400 с.182.0бломиевский Д. Французский символизм. М.,1973. - 301 с.

163. Пайман А. История русского символизма. М., 1998. - 415 с.

164. Пастернак Б Волшебные пути. -М.Д983. С.

165. Перцов П. Литературные воспоминания. Л.,1933. - 325 с.

166. Пигулевский В., Мирская Л. Символ и ирония. Кишинёв, 1990. -166 с.

167. Платон. Собрание сочинений в 4 т. М., 1993.

168. Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдоро-ра. -М.,1993. 508 с.

169. Пушкин А. Полное собрание сочинений в X т. М.;Л., 1949. - Т. 7. - 767 с.

170. Пяст Вл. Встречи. М.Д997. - 416 с.

171. Редько А. Литературно-художественные искания в конце XIX-начале XX века. Л., 1924. - 226 с.

172. Рембо А. Стихи. Последние стихотворения. Озарения. Одно лето ваду.-М., 1982. -495 с.

173. Рогова Л. Специфика художественного познания в эстетике В.Брюсова. Автореф.дисс.на соиск.уч.ст.к. филос.н. -М.,1973. -24с.

174. Розанов В. Собрание сочинения. О писательстве и писателях. -М„ 1995.-733 с.

175. Рубцов Н. Символ в искусстве и жизни. М.,1991. - 176 с.

176. Русакова А. Символизм в русской живописи. М.,1995. - 451 с.

177. Русская литература XX века. Под ред.Венгерова С.А. М.,1917. -256 с.

178. Рябов О. Женщина и нравственность в философии серебряного века. Иваново, 1997. - 159 с.

179. Садовский Б. Озимь. Статьи о русской поэзии. Пгр.,1915. - 48 с.

180. Сарабьянов Д. История русского искусства конца XIX начала XX века. - М.,1993. - 320 с.

181. Сартр Ж.-П. Бодлер // Бодлер Ш. Цветы зла. М.,1993. - С.317-449.

182. Свасьян К. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980. - 226 с.

183. Связь времён. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX в. М.,1992. - 376 с.

184. Сёке К. Элементы стиля модерн в эссеистике А.Белого. «Луг зелёный» // Литературное обозрение, 1995, №5. С. 196-200.

185. Селиванов В. Русская эстетика XX в. // Лекции по истории эстетики. Кн.З, ч.2. Л.,1977. - С. 133-151.

186. Серебряный век в России: Избранные страницы. М.Д993. - 340с.

187. Серебряный век: мемуары. -М.,1990. 670 с.

188. Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры. М.,1990. - 239 с.

189. Символы в культуре. СПб.,1992. - 145 с.2Ю.Соловьёв В. Философия искусства и литературная критика. -М.,1991. 701 с.

190. Соловьёв С. Чтения и рассказы по истории России. М.,1990. -765 с.

191. Стахорский С. Вяч.Иванов и русская театральная культура начала XX века-М., 1991.-102 с.

192. Степанов Ю., Проскурин С. Константы мировой культуры. -М.,1993.- 156 с.

193. Стернин Г. Русская художественная культура второй половины XIX начала XX в. М.,1984. - 296 с.

194. Стернин Г. Художественная жизнь России второй половины XIX века 70-80-е годы. М.,1997. - 224 с.

195. Стернин Г. Художественная жизнь России 1900-1910 гг. -М.,1988. 285 с.

196. Теории, школы, концепции (Критические анализы). Художественная рецепция и герменевтика. М., 1985. - 288 с.

197. Тимашева О. Современная критика о Бодлере // Вопросы литературы, 1973, №7. С.213-217.

198. Тиханчева Е. В.Брюсов о русских поэтах 19 в. Автореф. на соиск. уч.ст. к.филол.н.- Ереван, 1973. 22 с.

199. Томашов В.В. Человек в пространстве выбора. Ярославль, 1998. -135 с.

200. Топоров В. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М.,1994. - 621 с.

201. Турчин В. Из истории западноевропейской художественной критики ХУШ-Х1Х вв.: Франция, Англия, Германия. М.,1987. - 367 с.

202. Тынянов Ю. Архаисты и новаторы. Л.,1929. - 596 с.

203. Тынянов Ю. Литературный факт. М.,1993. - 319 с.

204. Тюрина И. Тема поэта и поэзии в сб. Вяч.Иванова «Прозрачность». Мифопоэтический аспект //Вестник Томского гос.пед.университета, 1997. Вып.1. С.64-69.

205. Уваров Л. Образ, символ, знак. Минск,1967. - 119 с.

206. Флоренский П. Сочинения в 4 т. М.,1994.

207. Флорова Л. Проблема творчества Д.Мережковского. М.,1996 -116 с.

208. Фохт-Бабушкин Ю.У. Искусство и духовный мир человека. -М.,1982.- 110 с.

209. Франк С. Сочинения. М.,1990. - 607 с.

210. Французская живопись второй половины XIX века и современная ей художественная культура М.,1972 - 205 с.

211. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.,1993. -332 с.

212. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. СПб., 1999. - 512 с.

213. Хёйзинга Й. Homo hidens. В тени завтрашнего дня. М.,1992. -464 с.

214. Шеллинг Ф. Философия искусства. М.,1966. - 496 с.

215. Шестов JI. Апофеоз беспочвенности. Л.,1991. - 214 с.

216. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. Т. 1. М.,1983. -479 с. Т.2.-М.,1983.-447 с.

217. Эллис (Кобылинский Л.) Русские символисты. Томск, 1996. -288с.

218. Энциклопедия символизма. М.,1998. - 429 с. 244.Эткинд Е. Французская поэзия в зеркале русской литературы // Французские стихи в переводе русских поэтов XIX-XX вв. -М.,1969. - С.5-19.

219. Юнг К. Архетип и символ. М., 1991. - 297 с.

220. Яковлев М. Символизм и миф // Русская литература XX века. Образ, язык, мысль. М.,1995. - С.55-66.

221. Яроциньский С. Дебюсси, импрессионизм и символизм. М., 1978. - 232 с.

222. Le symbolisme et la femme. Paris, 1986. - 118 p.

223. Mallarme et le symbolisme. Paris, 1972. - 158 p.

224. Michaud G. Message poetique du symbolisme. Paris, 1951. - 819 p.