Своеобразие художественного пространства и времени в романах Франца Кафки тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Король, Зинаида Анатольевна

• Король, Зинаида Анатольевна
• кандидат филологических наук
• 2011

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Король, Зинаида Анатольевна

Введение. 4

Глава 1. Теоретичие екты проблемы пррава и времени в художвенном произведении 23

1. Пространство и время в мифологической картине мира 23

2. Литература как временно 'е тво 31

3. Пространство как родина художвенного 35

4. Хронотоп как «времяпрраво» литературного произведения 41

Глава 2. Специфика хронотопа в романе «Америка»: путешвие по прравам 49

1. «Кочегар» 49

2. «Дядя» 57

3. «бняк под Нью-Йорком» 62

4. «Пешком в Рамз 71

5. «Отель «Оденталь» 78

6. От плена Деламарша к обождению 82

Глава 3. Своеобразие хронотопа в романе «Проц»: ирреальная реальнь 89

1. Прага в романе - реальный город или аракция? 89

2. Временные ориентиры романа и ихмволика 96

3. Алогизм прравенно-временных координат 100

4. Поэтика замкнутого пррава 106

Собор - ловушка или путь к спасению с. 114

Глава 4. Специфика хронотопа в романе «Замок»: притча о землемере К. 124

1. Притчевый хронотоп «Замка». 124

2. Бонечная дорога к Замку 131

3. бенни романного двоемирия. Отчуждение землемера К. 134

4. Обладание мом 139

5. Мо землемера К 143

6. Образ Замка 149

7. Время в «Замке» 155

7.1. Символизм временных координат 155

7. 2. Субъективность времени. 157

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Своеобразие художественного пространства и времени в романах Франца Кафки»

Романы австрийского писателя Франца Кафки часто производят на читателей пугающее и отталкивающее впечатление, в основе которого, надо полагать, лежит, как писал-исследователь. В: Днепров, постоянно ощущаемый сдвиг в чувстве реальности. Мы как будто переселяемся в самобытно странный мир, который «обладает несомненнейшими приметами, тональностями, деталями повседневной жизни и вместе с тем насквозь пронизан ирреальным, миражным, кошмарным»1.

В связи с этим для понимания специфики художественной манеры Кафки представляется важным исследование механизмов, за счет которых создается этот сдвиг, одним из которых является пространственно-временная организация произведения.

В самом общем смысле с помощью понятий «пространство» и «время» обозначаются формы бытия вещей и явлений, отражающие, с одной стороны, их со-бытие, сосуществование (в пространстве), с другой стороны — процессы смены их друг другом, продолжительность их существования (во времени).

Время и пространство в литературе - формы существования образа реальности в произведении^ а трактовка этих понятий в литературоведении несколько отличается от философской;

Одной из важнейших характеристик художественного времени является дискретность (прерывность). Художник обычно не воспроизводит определенный отрезок времени, а сосредотачивает внимание на отдельных, наиболее значимых, моментах. Дискретность придает тексту динамизм и психологизм. Также и художественное пространство может быть дискретным (фрагментарным) и только намечаться с помощью некоторых деталей.

У Кафки прерывистость письма и, следовательно, «раздробленность» пространства и времени составляют суть творческой манеры, на" что указывали практически все крупные исследователи его творчества, и дело здесь, как писал

1 Днепров В. Идеи времени и формы времени. Л.: Советский писатель, 1980. С. 433

В. Д. Седельник, «вероятно, не в отсутствии у Кафки «эпического дыхания», а в характере его «рудиментарной поэтики», категорически отвергавшей закругленность сюжета, разрешение конфликта, по природе своей неразрешимого»2.

Человек, которого всю жизнь раздирали национальные, религиозные, семейные, нравственные противоречия, желавший отдать себя литературе, но завешавший сжечь все написанное им, пожалуй, и не мог писать по-другому.

Он считал, что «даже маленькое сочинение требует от автора самоудовлетворенности и погруженности в самого себя, выйти из которой в атмосферу привычного дня без твердой решимости и внешнего побуждения трудно, так что, прежде чем закруглить сочинение и тихо отойти от него, автор, гонимый тревогой, срывается с места и потом вынужден извне, руками, которые должны не только работать, но и за что-то держаться, завершить окончание»3.

Самоудовлетворенность и решимость - это то, чего Кафке постоянно не хватало, поэтому фрагментарность его произведений определяется не только мировоззрением, но и свойствами его характера. В связи с этим исследование романов австрийского писателя, жизнь и творчество которого представляют почти неразрывное единство, невозможно без обращения к его биографии.

Бесспорно, что постижение литературного произведения, в центре которого, как правило, стоит событие, происходящее в определенный момент в определенном месте, невозможно без анализа его пространственно-временной структуры. Задумывая роман, скажем, о Первой мировой войне, автор должен описывать своих героев, создавать их характеры, следуя логике данного момента, поэтому хронотоп напрямую связан с системой образов произведения. В некоторых случаях, например, в готическом романе или идиллии, время и

2 История австрийской литературы XX века. Том I. Конец XIX - середина XX века. М.: ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2009. С. 295.

3 Кафка Ф. Дневники и письма. М.: Ди дик, 1995. С. 66 пространство заданы самим жанром, значит, хронотоп имеет значение и в этой сфере.

Одним словом, как писал В. Хализев, литературные произведения пронизаны пространственными и временными представлениями, бесконечно многообразными и глубоко значимыми4.

Даже абсолютно бессюжетные эксперименты XX века, например, «В ожидании Годо» Э. Ионеско или «Золотые плоды» Н. Саррот запоминаются читателю, в том числе потому, что пространство и время в привычном для нас качестве здесь отсутствуют.

Важно подчеркнуть, что в литературе время и пространство всегда индивидуализированы: с одной стороны, их черты определяются индивидуально-авторскими особенностями стиля, с другой — индивидуальными чертами героя.

Именно это индивидуализированное пространство и время обычно и становится предметом исследования литературоведов. В середине 1990-х В. Н. Топоров написал в связи с этим, что в последние десятилетия стала «модной» тема «пространство данного художественного текста, данного писателя, направления, «большого» стиля, целого жанра и.т.п.», отмечая, что «каждое из таких исследований предполагает известное отталкивание («розность») от некоего усреднённо-нейтрального пространства и соприкосновение - в большей или меньшей мере - со специализированными, то есть так или иначе индивидуализированными, пространствами».5

Предметом исследования в данной работе является, если использовать терминологию Топорова, специализированное пространство и время Франца Кафки, объектом - три романа писателя: «Процесс» ( «Der Prozess», 1925), «Замок» ( «Der Schloss», 1926), «Америка» («Der Verschollene», 1927).

4 См. Хализев В.Е. Теория литературы. - М., 2000. С. 210.

5 Топоров В.Н. Об индивидуальных образах пространства: «феномен» Батенькова. В кн.:Топоров. В Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. С.447

В основе анализа стоит утверждение о неразрывном единстве пространственно-временных характеристик произведений Кафки, суть которого, по мнению автора, заключается не только в постоянном со- и взаимопроникновении пространства и времени, но и в наличии неких универсальных понятий, применимых к обеим категориям, таких как замкнутость, амбивалентность, гротескность и др. В связи с этим терминологически автору близок термин «хронотоп», введенный в литературоведение М. М. Бахтиным и понимаемый как существенная взаимосвзять пространственных и временных отношений в произведении.

Кафка работал над «Америкой» с 1911 по 1916 гг., над «Процессом» - с 1914 по 1918, и над «Замком» - в 1921-22 гг. В этой последовательности мы и будем рассматривать романы. Первый фигурирует в диссертации под названием «Америка», которое при публикации* дал ему друг и душеприказчик писателя Макс Брод, однако важно помнить и о рабочем авторском названии — «Пропавший без вести».

В период с 1911 по 1921 г. в мире произошло множество великих и грозных событий, например, распад Австро-Венгерской империи, которая была родиной Кафки, Первая мировая война, но когда читаешь романы писателя, создается впечатление, что эти потрясения никак на нём не отразились, хотя это, безусловно, не так. Реальность его произведений- кошмарна, но не злободневна. Истоки этого кошмара кроются где-то намного глубже политических и социальных переворотов XX века. Если современники Кафки были марионетками в руках сильных мира сего, то его герои — марионетки в руках слепого и безжалостного рока.

Юный Карл Росман скитается по чужому далекому от его- родины материку в поисках своего места в жизни и не находит его, так же, как землемер К. из романа «Замок», Йозеф К. пытается опровергнуть даже не предъявленные ему обвинения и остановить ход абсурдного и бесчеловечного процесса, но и он обречен.

О том, какую роль играют в создании этой картины пространство и время, задумывались многие ученые. Одним из первых был X. Политцер. В его книге «Франц Кафка, художник слова»6 несколько разделов посвящены рассмотрению этого вопроса. В первом из них, который называется «Действительность Америки», исследователь отмечает субъективность даже такого зримого, на первый взгляд, времяпространства «Америки». Известная на весь мир Статуя Свободы, по мнению Политцера, здесь предстает как образ некой богини нового мира, в который вступает Карл Росман, причем богини грозной, поскольку вместо факела она держит в руках меч, символ суда.

Исследователь сравнивает первый роман Кафки с романами воспитания и высказывает мнение, что Макс Брод, друг и душеприказчик Кафки, при публикации ошибочно дал ему название «Америка», т. к. повествует он не о современной или будущей действительности, а об исканиях индивидуума, чему больше соответствует данное автором рабочее название «Пропавший без вести» («Der Verschollene»).

В другом разделе Политцер рассматривает образ города в «Процессе» и приходит к выводу, что среди прочего роман можно считать и романом о городе, однако следует воздержаться от буквальных трактовок и все описанное Кафкой воспринимать скорее в свете параболы.

Больше всего замечаний о специфике пространства и времени касается романа «Замок». Прежде всего, Политцер рассматривает главную дорогу деревни, в которую прибывает землемер К., а также коридоры «Господского подворья» как лабиринт, называя его одним из главных символов у Кафки . Исследователь отмечает, что сущность лабиринта определяют не столько пространственные характеристики (главная дорога деревни, по сути, прямая), сколько взгляды, сбивающие К. с пути, и время.

6 Politzer Н. Franz Kafka, der Kunstler. Suhrkamp, 1978.

7 Герман Понгс, которого упоминает исследователь, и вовсе называет писателя «поэтом лабиринта».

Эмпририческое время, по мнению Политцера, остается за спиной К., когда он переходит мост в самом начале романа. Прошлое существует здесь лишь в воспоминаниях, необходимых автору для того, чтобы на примере других героев показать землемеру, что у него нет будущего и продемонстрировать «застой времени» (нем. Stillstand der Zeit). Как пишет исследователь, здесь проходит не время, а человек.

При этом у К. нет своего внутреннего времени, которое он мог бы противопоставить внешнему времени Замка-Деревни. Потому он и обречен на непрерывное блуждание по кругу.

Политцер считает также, что семь дней пребывания К. в деревне - это пародия на семь дней творения мира. Безусловно, можно провести такую аналогию, однако вряд ли стоит говорить здесь о пародии. Пародия предполагает насмешку, но Кафка не сатирик, в его произведениях много грустного юмора и иронии, но в целом он сочувствует своим героям, таким похожим на него самого, не способным существовать в мире без смысла и цели.

Другой исследователь, К. Хермсдорф, посвятивший главу своей о монографии «Кафка. Картина мира и роман» хронотопу «Америки», приходит к тем же выводам, что и X. Политцер. Он называет первый роман Кафки наиболее жизнеподобным, т. к. здесь пока фигурируют конкретные топонимы как Нью-Йорк или Бруклин, разыгрываются исторические сценки как забастовка металлистов, а также с юмором описывается образ типичного американца, каким его представляет себе европеец. Но, несмотря на всё это, главным уже здесь является субъективное восприятие пространства и времени героем, отражение в характеристиках хронотопа его ощущений и переживаний.

Ещё один исследователь, писавший о романе «Америка», Г. Луз, в книге «Франц Кафка и Америка»9, сопоставляя сведения о жизни Нового света начала XX века с картинами Кафки, находит множество противоречий и приходит к

8 Hermsdorf К. Kafka. Weltbild und Roman. Berlin.: Rutten u. Loening, 1961.

9 Loose G. Franz Kafka und Amerika. Fr. a. M.: Klostermann, 1968. выводу, что писатель изображает свой мир, руководствуясь не столько книгами, имевшимися в его библиотеке, не столько рассказами путешественников и мифам об этой стране, сколько каким-то собственным чувством реальности, которое не зависит от географических координат и социокультурных предпосылок.

X. Биндер в комментариях к произведениям Кафки10 также анализирует пространственные образы романа, обращая внимание на их внешнее и внутреннее сходство, сходство образа Америки с образом Праги, а также сравнивает хронотоп романа с хронотопом «Дэвида Копперфильда» Ч. Диккенса, о подражании которому писал в своем дневнике сам Кафка.

Он отмечает также важную характеристику, которая у других ' исследователей если и упоминается, то вскользь, мимоходом, - замкнутость пространства. Биндер пишет, что Карл' постоянно находится в закрытых помещениях. В каморке кочегара он оказывается запертым сразу же после того, как переступает порог, за два с половиной месяца пребывания в доме дяди герой не видел практически ничего, кроме улицы, на которую выходит его балкон, дом Полландера выглядит как крепость, где Карл оказывается словно в тюрьме и т. д.

Исследователь считает, что мотив клетки является одним из ключевых мотивов, с помощью которого автор пытается описать собственные ощущения и взаимоотношения с пространством, и с этим трудно не согласиться.

Герой Кафки так же, как его создатель, не может найти точки соприкосновения с окружающим миром, который оказывается ловушкой. Кто-то неизвестный и грозный запирает его в комнате, не оставив ключа, не указав лазейки, через которую можно выбраться.

Не произнося слова «замкнутость», на это свойство, но уже относительно времени, указывал X. Политцер. Исследователь, как мы помним, отмечает, что

10 Binder Н. Kafka-Kommentar zu den Romanen, Rezensionen, Aphorismen und zum Brief an der Vater, München.: Winkler, 1976. время романа «Замок» не выходит за пределы повествования, за пределы настоящего момента. Обращения к прошлому эпизодичны и не играют в структуре произведения никакой , роли. То же самое- можно сказать о «Процессе» и, с некоторыми оговорками, об «Америке». Это особенность роднит произведения Кафки со сказками.

Таким образом, все названные выше исследователи сходятся во мнении, что уже первый роман Кафки, в котором описана пусть своеобразная, кафковская, но все-таки Америка, заставляет задуматься о специфике изображения пространства и времени в творчестве писателя.

Что касается «Процесса», в котором- не называется ни один топоним, нет ни одного образа, позволяющего хотя бы приблизительно вычислить дату событий, здесь литературоведы предлагают различные трактовки происходящих в романе событий.

Так, X. Биндер пытается связать их с историей неудавшейся помолвки Кафки с Фелицей Бауэр, приводя в качестве доказательств некоторые совпадения между рассказчиком и его1 героем, например, возраст или тот факт, что и Кафка, и Иозеф К. любили прогуляться после работы. Исследователь также рассматривает в качестве возможного прообраза ателье Титорелии мастерскую школьного друга Кафки Ф. Фейгла, работавшего в Берлине художником, а в качестве прообраза собора Пражский или Миланский, который Кафка посещал в 1911 году.

Данные комментарии Биндера имеют, на наш взгляд, скорее историческую ценность как материал, на котором можно проследить те или иные моменты биографии Кафки. Автор и его герои практически всегда так или иначе соприкасаются, а художественное произведение практически всегда так или иначе отражает некие моменты жизни писателя, однако, надо полагать, эти совпадения не дают достаточных оснований утверждать, что, например, «Процесс» является «зашифрованным» рассказом о взаимоотношениях Кафки с

Ф. Бауэр, как это делают X. Биндер или Э. Канетти в своем «Другом процессе»11.

Данная точка зрения поддерживается и критиками. Например, А. Белобратов в статье «Процесс «Процесса»12, рассматривая образ Праги и моменты жизненного пути Кафки, подчеркивает, что приметы времени, места и биографии в романе присутствуют, но в ином, преображенном виде, и составляют лишь один слой кафковской реальности. Второй складывался в рамках литературной традиции под влиянием Диккенса, Клейста, Достоевского, а третий представляет собой уникальный результат особого мировидения Кафки, которое вообще трудно поддается какому-либо анализу. Именно это видение мира порождает искаженные, гиперболизированные, а порой и гротескные образы пространства вроде чердачных канцелярий или бесконечных коридоров и лестниц.

Надо отметить, что в 1982 году появилась ещё одна книга X. Биндера

1 "X

Кафка. Жизнь в Праге» , название которой говорит само за себя. Это своеобразный путеводитель по Праге Кафки-писателя и Кафки-художника. Исследователь рассматривает «Описание одной борьбы», «Превращение», «Процесс» и другие «пражские» произведения Кафки. Однако здесь, например, воссоздавая путь Йозефа К. по ночному городу в последней главе, приводя конкретные адреса и названия, он уже намного сдержаннее комментирует некоторые совпадения между жизнью писателя и его произведениями, приходя к выводу, что автобиографизм в случае с Кафкой не стоит понимать слишком буквально.

Наконец, последний роман Кафки таюке пытались рассматривать в свете соотношения с действительностью. Тот же Биндер в комментариях высказывает мнение, что в «Замке» отражена история взаимоотношений Кафки уже с другой женщиной, Миленой Есенской, приводя в качестве доказательств

11 Canetti Е. Der andere Prozess: Kafkas Briefe an Feiice. München.: Carl Hanser Verlag, 1969.

12 Белобратов А. Процесс «Процесса»: Франц Кафка и его роман-фрапмент. В кн.: Кафка Ф. Процесс. СПб.: Азбука классика, 2003. С. 281-316.

13 Binder H., Parik J. Kafka. Ein Leben in Prag. München.: Mahnert-Lueg, 1982. совсем незначительные детали, например, внешнее сходство имен Гизела (учительница в школе, где живет землемер К.) и Милена.

Исследователь также анализирует образ Замка и приходит к выводу, что, изображая его, Кафка мог представлять как пражскую крепость, так и местечко Цюрау, где он находился на лечении в 1917 году, или деревушку Воссек, где родился его отец.

Последние два места рассматривает в статье «Где находится Замок Кафки» и К. Вагенбах14, причем исследователь сам указывает на противоречия между реально существовавшими там постройками и Замком Кафки, что позволяет говорить о собирательности, многозначности и символичности его образов.

Тяготение Кафки к аллегории, иносказанию является не хорошо продуманным приемом, а своего рода потребностью. Кошмарные видения и образы в его голове просто не могли быть укоренены в обычном мире, поэтому практически в каждом его произведении можно найти элементы« притчи, сказки.

Того же мнения придерживаются авторы, работы которых составили вышедший в 1986 году сборник под редакцией Й. Биллена «Немецкая парабола. К теории современной повествовательной формы»15, в которых Кафка рассматривается как «отец» современной разновидности этого в высшей степени многоликого жанра.

Например, К. Хезельхаус16 считает, что центр кафковского поэтического

17 мира следует,искать на границе реальности и ирреальности, а X. Хильман пишет об отсутствии в произведениях Кафки абсолютного, раз и навсегда данного пространства. Пространство, по мнению исследователя, продуцируется каждый раз' в зависимости от ситуации, в которую попадает герой, и его душевного настроя. Исследователь также говорит об условности образа Праги в

14 Wagenbach K. Wo liegt Kafkas Schloß? In: Kafka-Symposion. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1969. C. 64-68

15 Die deutsche Parabel: zur Theorie einer modernen Erzählform. Hrsg. von J. Billen. Darmstadt, 1986.

16 Heselhaus C. Kafkas Erzahlformen. In: Deutsche Parabel, 1986. S. 55-84

17 Hillmann H. Gattungendes Erzählens. In: Deutsche Parabel, 1986. S. 160-179 творчестве писателя и рассматривает роль пространства и времени в создании пугающего, абсурдно-трагического настроения произведений Кафки.

Как можно заметить, во всех рассмотренных исследованиях решается один и тот же вопрос: как соотносятся реальное время и пространство, в котором t R существовал сам Кафки, со времени и пространством его героев . Однако, если бы проблема художественного время пространства исчерпывалась этим аспектом, научная новизна и актуальность данной работы были бы под большим вопросом.

Представляется не менее важным также сосредоточиться на внешних и внутренних характеристиках пространства и времени и их функциях. Например, рассмотреть, как измеряется время в романах Кафки, что и как влияет на его ускорение или замедление, какие функции несет упоминание того I или иного времени суток или года. Относительно пространства необходимо изучить, какими вещами наполняется интерьер Кафки, какую смысловую и эмоциональную нагрузку они несут, как измеряется пространство с точки зрения его физических характеристик: высоты, протяженности, замкнутости-открытости и др.

Исследованию этих аспектов проблемы пространства и времени довольно много внимания уделяет Б. Кюттер, автор монографии «Больше пространства, чем обычно. К прожитому пространству в произведениях Франца Кафки»19. Она посвящает отдельные главы своей работы пространственным образам двери, окна, лестницы, а также рассмотрению пространственных границ и оппозиций типа «верх-низ», «широта-узость», «близость-даль».

Работа немецкой исследовательницы вообще отличается свежим взглядом > на пространство Кафки. Она рассматривает, как создается пространство, как герои воспринимают его и ориентируются в нем. Главным принципом организации пространства Кафки Кюттер считает точку зрения героя. В основе

18 Лишь в работах X. Политцера и X. Биндера, в которых соответственно исследуется роль лабиринта и отмечается замкнутость пространства, намечены другие пути исследования хронотопа.

19 Kutter В. Mehr Raum als sonst. Zum gelebten Raum im Werk Franz Kafkas. Fr. а. M. - Bern - New - York, 1989. теории пространства стоит утверждение о единстве человека и пространства, чувственное восприятие и психологическое переживание пространства.

Итоги исследования Б. Кюттер очень близки автору данной работы, причем некоторые из них применимы и к категории художественного времени. Действительно, если герою огромное пространство кажется тесным, а пять минут тянутся как целый час, это найдет прямое отражение в тексте. Иногда эти расхождения могут приобретать такие масштабы, что время и пространство воспринимаются уже не как категории, подчиняющиеся каким-то, пусть и слегка искаженным, законам, а как абсолютно стихийные, лишенные логики начала.

Героя Кафки Б. Кюттер называет А^ептепБсЬ - человек зрения, т. к. его фигуры ориентируются в основном оптически. На эту особенность обращали внимание и другие исследователи, например, Д. В. Затонский, который называл такой прием оптической перспективой. В работах «Франц Кафка и проблемы модернизма»20 и «Австрийская литература в XX столетии»21 исследователь также пишет о свойствах и функциях типичных образов пространства, таких как чердаки, лестницы, и не раз затрагивает вопрос об аномальных пространственно-временных образах Кафки, вроде судебных канцелярий «Процесса».

Анализируя три романа писателя, Затонский отмечает большую конкретность и реальность мира образов «Америки» по сравнению с «Процессом» и «Замком», а также говорит об «усыхании» характера главного о героя: от полного имени Карл Росман через редуцированное Иозеф К. к абсолютно обезличенному инициалу землемера.

Помимо работ Д. В. Затонского необходимо упомянуть труды других русскоязычных ученых, писавших о Кафке: А. В. Карельского, В. Днепрова, Е. М. Мелетинского, В. Д. Седельника, А. Белобратова, Е. Волощук.

20 Затонский Д. В. Франц Кафка и проблемы модернизма. М.: Высшая школа, 1972.

21 Затонский Д. В. Австрийская литература в XX столетии. М.: Художественная литература, 1985.

А. В. Карельский в своей «Лекции о творчестве Франца Кафки»22 размышляет об истоках абсурдности мира Кафки, отмечает его алогичность, неправдоподобность причинно-следственных сцеплений, царящую в его произведениях атмосферу сна, а точнее — кошмара и другие важные аспекты творчества писателя, при этом никак не касаясь вопросов хронотопа.

В. Днепров посвящает отдельную главу книги «Идеи времени и формы времени»" рассмотрению художественного времени у Кафки. Он сравнивает три романа писателя с точки зрения их соотношения с действительностью, и приходит к выводу о развитии абстрактности временной картины мира от романа к роману. Здесь нужно пояснить значение слова «абстрактность». Исследователи Н. В. Суслова и Т. Н. Усольцева по особенностям художественной условности делят время на абстрактное (всеобщее) и конкретное (привязывающее действия к историческим ориентирам), при этом не создавая между абстрактным и конкретным временем непреодолимой границы?4.

Художественное пространство также может быть абстрактным и конкретным. Для первого характерна вневременная суть конфликта, для второго - непосредственное воздействие на суть происходящего25.

Именно такое понимание абстрактности пространства и времени, как всеобщности, вневременности, отсутствия конкретики в восприятии этих категорий, данное Сусловой и Усольцевой, представляется автору данной работы весьма удачным для определения специфики пространства и времени в романах Франца Кафки.

Интересна классификация героев Кафки, которую дает в работе «Хроника странствий духа. Этюды о Франце Кафке» Е. Волощук26. Исследовательница различает две группы: «героев пути» и «героев ожидания». У первых есть путь,

22 Карельский А. В. Лекция о творчестве Франца Кафки. Иностранная литература, 1995, № 8.

23 Днепров В. Идеи времени и формы времени. Л.: Советский писатель, 1980.

21 См. Суслова Н.В., Усольцева Т.Н. Новейший литературоведческий словарь-справочник для ученика и учителя. М, 2003. С. 24.

25 Там же. С. 82.

26 Волощук Е. Хроника странствий духа. Этюды о Франце Кафке. Киев, 2001. но нет цели, у вторых, точь-в-точь как писал в одном из афоризмов Кафка, есть цель, но нет пути. Таким образом, Волощук всех героев писателя разделяет по типу их функционирования в пространстве. Если взглянуть с этой точки зрения на романы, можно увидеть подтверждение этой теории.

Карл Росман в силу своего возраста ещё не знает, чего он'хочет от жизни, но непреодолимые обстоятельства вынуждают его постоянно перемещаться с места на место.

У Иозефа К. и землемера К. есть четкая цель, однако она недостижима. Передвижение этих героев в пространстве и времени условно, по сути, они топчутся на одном месте, что подчеркивается сходством внешних и внутренних характеристик хроноса и топоса.

Одной из последних работ, написанных о Кафке на русском языке, является глава первого тома «Австрийской литературы XX века». Её автор, В. Д. Седельник, считает, что «к книгам Кафки, конечно же, нельзя подходить, как к более или менее точным описаниях объективной реальности, данной нам в ощущениях. В их основе — видения, глубоко субъективные, навеянные, само собой, реальностью земной жизни, но напрямую связанные и с иной, духовной, метафизической сферой»27. . ,

Исследователь также делает важное замечание об амбивалентности как свойстве характера самого Кафки и характеристике его произведений, что не отмечалось в других работах. Между тем, амбивалентность представляется нам одной из существенных характеристик хронотопа писателя. Лучше всего написал об этом, конечно, сам Кафка в самом начале своего творческого пути: «Полнота жизни причиняет ему боль, ибо он ведь тормозит движение, но и пустота не менее мучительна, ибо она отдаёт его во власть боли»28.

27 История австрийской литературы XX века. Том I. Конец XIX - середина XX века. М.: ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2009. С. 293.

28 Кафка Ф: Дневники и письма. М., 1995. С. 29.

В этом постоянном метании от надежды к отчаянию, от жизни к смерти весь Кафка, и это не могло не отразиться на его восприятии пространства и времени.

С амбивалентностью связано другое свойство времяпространства Кафки, которое не попало в центр поля зрения критики — пороговость. Поскольку герой Кафки — одиночка, отверженный, место его всегда на пересечении двух миров, он всегда находятся на перепутье, в духовном поиске, и выбор дороги является для него вопросом жизни и смерти, спасения. Не случайно, основными пространственными образами всех трех романов являются дверь, окно, лестница, коридор, а временны'ми - весна, утро и вечер.

Отдельно в ряду русских ученых стоит Е. Мелетинский, посвятивший раздел своей «Поэтики мифа» мифологизму у Кафки. Исследователь считает, что мифологизм Кафки особого рода, это стихийное мифотворчество, характер которого проявляется в символичности, а не прямой аллегории или обращении к тому или иному мифу, и в том, что конструирование сюжета является у него конструированием собственной символической модели мира. Причем сюжет этот изъят из обыденного исторического времени и пространства и имеет, равно как и фигуры, универсальное значение.

Надо заметить, что не только литературоведы, но и писатели, философы размышляли о творчестве Кафки, в том числе об особенностях категорий пространства и времени в его произведениях. Среди них Ж. П. Сартр, Т. Адорно, В. Беньямин, В. В. Набоков, а также многие другие известные учёные и мыслители.

Заметки о Кафке» Т. Адорно30 полны, порой, парадоксальных и весьма спорных утверждений, но вместе с тем автор анализирует роль жестов в произведениях Кафки, отмечает постоянную повторяемость мотивов и образов, размышляет о двойственности и двойниках и лабиринтах.

29 Мелетинский Е. M. Поэтика мифа. М.: Изд-во МГУ, 1976.

30 Adorno Th. W. Aufzeichnungen zu Kafka. In: Prismen. Kulturkritik und Gesellschaft. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1963, S. 248-281.

В. Беньямин в эссе «Франц Кафка»3' излагает собственную концепцию жеста, говоря о сценичности произведений Кафки и называя его творчество «сводом жестов и иносказаний». В его работе силен элемент пересказа, а также попытка объяснить притчи Кафки с помощью других иносказаний, например, притчи о Потёмкине, о нищем еврее и т. д. Вряд ли данный подход можно считать удачным, однако нельзя забывать, что Беньямин был одним из первых исследователей Кафки и, несмотря на это, ему удалось сделать ряд замечаний, актуальных по сей день. Если говорить о проблемах хронотопа, он, например, писал о функциях забывания и особенностях настоящего времени у Кафки, отмечал давление на героев пространства, выражающееся в их согбенности, стремлении занимать меньше места.

32

В. Набоков, рассматривая рассказ «Превращение» приходит к выводам, применимым и к анализу романов Кафки. Пытаясь разграничить реальность и

33 авторскую фантазию, он обращает внимание на числовую символику и пронизывающий весь рассказ мотив дверей как символ отчуждения героя. В основе повествования, по мнению Набокова, лежит антитеза двух миров: мира одиночества - мира Замзы, превратившегося в насекомое, и мира общности -мира его семьи, отвергающей сына и брата, чтобы сохранить спокойствие и благополучие.

Безусловно, это двоемирие заложено и в романах Кафки. Каждый из его героев, Росман, Йозеф К., землемер К., по-своему одинок и противостоит враждебному миру, не желающему принять его.

Теоретик экзистенциализма, Ж. П. Сартр, в эссе «Что такое литература?»34 размышляет над сущностью категории времени в XX веке. Он пишет о неприятии хронологического порядка и казуальности в изображении времени, абсурдности и субъективности хронологии. В Кафке он видит пророка, который в своих произведениях развивал новую концепцию времени,

31 Беньямин В. Франца Кафка. М.: Ас1 Маг§теш, 2000.

32 Набоков В. «Превращение Франца Кафки. «Иностранная литература», 1997, № 11.

33 В «Превращении» это символика числа «3», в романах Кафки — «6».

34 Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ вв. М.: Художественная литература, 1987. следование которой позволяло наделить события двусмысленностью и непредсказуемостью. Основными чертами этой концепции Сартр считал дискретность времени и показ событий с точки зрения героя. Идеи эти, безусловно, интересны и продуктивны, однако мы уже говорили о том, что манера обращения Кафки с категориями времени и пространства вряд ли была продиктована стремлением соответствовать какой-либо теории, программе, а произрастала скорее из собственных ощущений.

Обзор критической литературы показывает, что, несмотря на явный интерес исследователей к проблемам пространства и времени в прозе Кафки, в этой области довольно много пробелов. Прежде всего, очевидно, что категория времени рассматривается гораздо меньше, чем категория пространства.

Далее, большинство исследований даже по более разработанной проблеме пространства посвящены главным образом решению вопроса о соотношении реального и художественного пространства.

Наконец, никто до сих пор не пытался рассматривать время и пространство произведений Кафки как «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе»35.

Естественно, полноценно осветить все эти аспекты в рамках кандидатской диссертации не представляется возможным, поэтому наше исследование будет нацелено на решение последней из названных проблем. Она представляется наименее разработанной, но наиболее важной на данный момент, ведь комплексное исследование хронотопа Кафки может открыть новые пути к пониманию специфики его произведений.

Цель данной работы — исследование единого времяпространства произведений писателя и выделение основополагающих свойств хронотопа, которые, по мнению автора, играют важнейшую роль в создании особой, сновиденческой кафковской реальности.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

35 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 234.

1) выявить общую специфику пространства и времени в литературе начала XX века;

2) проанализировать три романа Франца Кафки и показать, что пространство и время в каждом из них обладают одинаковыми характеристиками и подчиняются одинаковым законам;

3) определить эти характеристики и принципы работы данных законов;

4) изучить функции пространства и времени в романах Кафки и показать их значимость для целостного восприятия творчества писателя.

Для решения этих задач при анализе произведений Кафки использовались биографический, культурно-исторический, сравнительный и отчасти структуралистский методы.

Художественный гений Кафки, самобытный и уникальный, тем не менее, развивался в рамках литературной традиции. Нельзя забывать об этом при анализе его прозы. А поскольку целью работы является выделение общих характеристик хронотопа в творчестве Кафки, естественно, что его произведения постоянно сопоставляются друг с другом.

По этой же причине автор данного исследования пытается составить некий обобщенный образ, условную схему, структурировать пространство и время в каждом романе.

Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

В первой главе дается краткий очерк развития представлений о пространстве и времени в философии литературе. Ведь понять специфику «специализированного» пространства и времени Кафки невозможно без сравнения их как с нейтральными («природными», «математическими») пространством и временем, так и с художественным пространством и временем других авторов, стилей, направлений.

В остальных трех главах анализируются последовательно время и пространство трех романов Кафки. Такая структура работы кажется наиболее подходящей, во-первых, потому, что так легче проследить эволюцию одних и тех же характеристик, во-вторых, одной из задач исследования является комплексное рассмотрение пространства и времени в творчестве писателя. В заключении сделанные в предыдущих главах выводы обобщаются и подводятся итоги исследования.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Король, Зинаида Анатольевна

Заключение

В настоящем диссертационном исследовании была сделана попытка проанализировать пространственно-временную структуру трех романов Франца Кафки.

Анализ романа «Америка» осуществлялся последовательно, поскольку каждая новая глава начинается в новом пространстве. Три из них (дом дяди, отель «Оксиденталь», квартира Брунельды) - главные и соответствуют трем этапам жизни героя, а остальные — промежуточные, переходные.

Для двух других романов более подходящим показался комплексный анализ, при котором рассматривалось, как каждая отдельная характеристика функционирует на протяжении всего произведения. Кроме того, отдельные параграфы глав посвящены анализу образов собора в «Процессе» и Замка.

В ходе исследования были сделаны следующие выводы.

Пространство и время у Кафки абстрактны, если понимать это слово как всеобщность, вневременность. В «Америке» это проявляется, в первую.очередь, на уровне деталей. Так, статуя Свободы у Кафки держит в руках не факел, а меч, богач Полландер живет в особняке без электричества, а по улицам Нью-Йорка конца XIX - начала XX в. и его пригородов течет нескончаемый поток машин. На карте романной Америки Нью-Йорк и Бруклин встречаются с вымышленными Баттерфордом и Рамзесом, а главный герой работает в отеле, который получил свое имя по району в испанской провинции.

Америка, которую видит главный герой, двигаясь от Нью-Йорка вглубь материка, сильно напоминает ему родную Прагу, а внимательному читателю другой роман Кафки - «Процесс». Многоэтажные густонаселенные дома, сохнущее белье, нищета и царящее повсюду уныние роднят романную Америку с романной Европой Кафки и являются частью единого художественного пространства его произведений.

Во втором романе писателя абстрактность подчеркивается отсутствием названий или описаний, позволяющих узнать те или иные места или приметы времени. Так, например, собор, в который Иозеф К. попадает незадолго до своей казни, сравнивали с собором Святого Витта в Градчанах, однако под данное Кафкой описание подходит чуть ли ни любой готический собор Европы.

Нет в романе и деталей, позволяющих хотя бы примерно обозначить время действия романа, Йозеф К. - человек без увлечений и привычек, а его образ жизни далек от того, который вел пражский чиновник на рубеже Х1Х-ХХ вв.

Если «Америка» - это неточный слепок с действительности, «Процесс» -причудливая картина «по мотивам» действительности, то «Замок» - некое вневременное сказочное «в некотором царстве, в некотором государстве».

Абстрактность тесно связана с такими чертами кафковского хронотопа как притчевость и символичность, что особенно хорошо видно на примере романа «Замок». Землемер К. - герой без прошлого и будущего, затерявшийся на безымянной земле. Он маска, аллегорическая фигура, призванная воплотить поиски человеком своего места в этом мире, счастья, Бога (чего именно -каждый читатель решает для себя сам).

Символичность хронотопа проявляется как на уровне конкретных образов, например, корабля в «Америке» или замка в одноименном романе, так и на уровне отдельных мотивов. Создание пространственно-временных образов связано с символикой числа шесть: шесть этажей в доме дяди Карла Росмана и отеле «Оксиденталь», на шестом этаже находятся следственные комиссии, где разбирают дело Йозефа К., шесть дней длятся попытки землемера К. добраться до замка. Одно из символических значений шестерки — завершение цикла, но героям Кафки не суждено закончить свой путь, они вынуждены вновь и вновь начинать все сначала. Здесь проявляется ещё одна характеристика кафковского хронотопа — амбивалентность. Изначально в числе шесть заключена гармония, но у Кафки стремление к завершенности влечет за собой незаконченность.

В «Процессе» и «Замке» большое значение имеет временна'я символика. Например, действие первого романа начинается весной. Это переходное время традиционно связывается с пробуждением к жизни, зарождением нового. Для Иозефа К. весна становится смертельной, однако смерть его является одновременно и возрождением, которое уже недоступно землемеру К., вот почему события «Замка» происходят глубокой зимой. Деревня, в которую попадает герой, спит летаргическим сном, который уже почти перешел в смерть.

Следующая принципиально важная черта художественного пространства и времени Кафки - пороговость. Все ключевые события, определяющие судьбу его героев, происходят именно «на пороге». Так, действие всей первой главы «Америки» разворачивается на корабле. Символическое наполнение этого образа связано с понятием перехода: корабль не принадлежит полностью ни земной, ни водной стихии. Для Карла Росмана корабль - это начало абсолютно новой жизни, переход из старого патриархального европейского мира в новый свет, Америку, переход от родительского дома к самостоятельному существованию, от пусть не обеспеченной, но спокойной жизни к постоянной борьбе за существование и, наконец, от жизни к смерти.

Пороговым является и хронотоп гостиницы, который неоднократно встречается у Кафки: отель «Оксиденталь» в «Америке», трактиры «У моста» и «Господское подворье» в «Замке».

В «Процессе» особенно сильно проявляется значение таких пороговых образов (присутствующих, впрочем, и в других романах), как окна, двери, лестницы и коридоры.

О пограничном положении героев в мире говорит и уже упомянутая символика числа шесть, и временна'я символика. В «Процессе», например, большинство ключевых событий (арест, допросы, визит к художнику Титорелли и посещение собора) происходят утром, на границе между сном и явью, реальным и ирреальным, между жизнью и смертью. Остальные события происходят как бы в «отражении» утра - вечером, например, разговор с фройляйн Бюрстнер, визиты к адвокату Гульду и казнь Йозефа К.

Важной и, пожалуй, наиболее очевидной характеристикой хронотопа у Кафки является замкнутость, закрытость. Замкнутость присуща всем ключевым пространственным образам и придает им, безусловно, негативную окраску. Замкнутое пространство не является для героев Кафки укрытием, наоборот, приближает к духовной смерти. Для них дом не крепость, потому что у них нет дома. Лишь образ собора до конца не укладывается в эту концепцию, что, возможно, связано, с его трактовкой как места для обращения к Богу.

Интересно, что замкнутость пространства у Кафки иногда нагнетается или наоборот сходит «на нет» по мере развития образа. Так, во второй главе «Америки» подобное преображение происходит с комнатой Карла в доме его дяди. С одной стороны, здесь есть балкон, дающий выход в открытое пространство, с другой стороны, он крайне узок и видна с него только одна не слишком живописная улица, да и та буквально упирается в собор. Изначально «дружелюбное» пространство превращается во враждебное. Обратную метаморфозу мы видим в «Процессе». Собор, который изначально воспринимается как ловушка, в конце главы «отпускает» героя; пространство расширяется. Это свойство мы называли амбивалентностью.

В плане художественного времени под замкнутостью подразумевается отсутствие связи событий того или иного произведения с реальной действительностью. Романы Кафки начинается сразу с завязки, без вступления, в «Америке» и «Замке», кроме того, отсутствует и развязка. О фрагментарности произведений писателя сказано много, но исследователи так и не пришли к единому мнению о том, с чем это связано: нежеланием или невозможностью завершить начатое или особым мироощущением и мировидением. Так или иначе, все герои Кафки не имеют прошлого и будущего.

Надо сказать, что цикличность, теоретически бесконечное повторение одних и тех же этапов жизни героев, так же придают хронотопу замкнутость.

Карл Росман в каждой главе начинает новую жизнь в надежде обрести материальную независимость, свободу, возможность вернуться на родину. о

Иозеф К. вновь и вновь ищет справедливости. Землемер К. одну за другой предпринимает попытки пробраться к замку и получить разрешение осесть в деревне, обзавестись работой и домом, найти своё место в жизни.

Однако их попытки добиться успеха похожи на бесплодные усилия Сизифа, они вновь и вновь заканчиваются неудачей и напоминают движение по кругу, а точнее - вниз по спирали, поскольку с каждый витком герои отдаляются от цели, не имея возможности прервать этот процесс.

Пространство и время в произведениях Кафки формируются под влиянием настроения и душевного состояния героя. По характеристикам пространства можно легко «прочитать», комфортно здесь герою или нет, а наряду с реальным математическим временем можно выделить субъективное и объективное романное время. Примеры взаимодействия этих трех типов времени мы находим во всех трех романах Кафки. Иногда расхождения между ними столь велики, что можно говорить уже не о субъективности, а об алогизме времени.

Алогизм пространства возникает, когда то или иное пространство начинает выполнять функции, совершенно не свойственные ему в привычном человеческом понимании, например, когда суд размещается на чердаке жилого дома.

Таким образом, можно говорить об особом хронотопе Кафки, как едином пространственно-временном континууме его произведений, своеобразие которого невозможно понять, не обращаясь к истории литературы, мифологии, философии, биографии автора. Такие черты, как абстрактность, замкнутость, пороговость, субъективизация (пространство и время формируются под влиянием внутреннего мира героя) притчевость и символичность характерны в равной степени и для пространства, и для времени.

Если рассматривать все эти особенности вместе, становится понятно, откуда берется мрачная атмосфера ночного кошмара, царящая в произведениях

Кафки, атмосфера, в которой разыгрываются невообразимые, аномальные события. Другие события и не могут происходить в пору безвременья, на ничейной безымянной земле, в пугающих декорациях, будто готовых обрушиться на голову героев без прошлого и будущего.

Следовательно, хронотоп является важнейшим стилеобразующим элементом поэтики Кафки и важнейшим фактором, влияющим на читательское восприятие его произведений.

Изучение пространства и времени открывает новые горизонты для исследования творчества писателя и, конечно, не исчерпывается данной работой. В рамках исследования было невозможно охватить все творческое наследие Кафки. Кроме того, были лишь частично затронуты интересные и малоизученные аспекты творчества писателя, например, роль гиперболы и гротеска в его поэтике, которые могут стать темой для дальнейших исследований.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Король, Зинаида Анатольевна, 2011 год

1. Kafka F. Der Verschollene / Amerika. Berlin: Aufbau Taschenbuch Verlag, 2004. 320 c.

2. Kaflca F. Der Prozess. Hamburg: Hamburger Lesehefte Verlag, 2007. 248 c. Kafka F. Das Schloss. Fr. а. M.: Fischer Taschenbuch Verlag, 1998. - 192 c.

3. Произведения других писателей, привлеченные для анализа

4. Августин А. Исповедь. М.: Ренессанс, 1991. 486 с. Беньямин В. Франца Кафка. М.: Ad Marginem, 2000. — 317 с. Библейские повествования. Киев.: Изд-во Украинской православной церкви, 1992. - 520 с.

5. Гессе Г. Письма по кругу. Под ред. В. Д. Седельника. М.: Прогресс, 1987. -395 с.

6. Диккенс Ч. Собрание сочинений: В 10-ти т. Т. 7. Холодный дом: Роман. М.: Художественная литература, 1985. 783 с.

7. Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М.: ACT, 1996. 699 с. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. - 414 с. Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. - 591 с.

8. Набоков В. «Превращение Франца Кафки // «Иностранная литература», 1997, № u.c. 185-284.

9. Саррот Н. Эра подозренья // Писатели Франции о литературе. М.: Прогресс, 1978. С. 312-320.

10. Сартр Ж. П. Что такое литература?: Первая глава эссе // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М.: Изд-во МГУ, 1987. 510 с.

11. Элиот Т. С. Бесплодная земля. М.: Прогресс, 1971. — 237 с.

12. Canetti Е. Der andere Prozess: Kafkas Briefe an Feiice. München.: Carl Hanser Verlag, 1969.- 117 c.1. Исследования1.

13. Аверинцев С. С., Эпштейн M. H. Мифы // Литературный энциклопедический словарь: Под ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. М: Советская энциклопедия, 1987. 750 с.

14. Бахтин M. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. 504 с.

15. Белобратов А. Процесс «Процесса»: Франц Кафка и его роман-фрагмент // Кафка Ф. Процесс. СПб.: Азбука классика, 2003. С. 281-316.

16. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: Директ-Медиа, 2002. 670 с.

17. Бланшо М. От Кафки к Кафке. М.: Логос, 1998. 239 с.

18. Волощук Е. Хроника странствий духа. Этюды о Франце Кафке. Киев: Юниверс, 2001.-356 с.

19. Гроссман Я. Театрален ли Кафка? // «Театр» № 7-8, 1994. С.125-142.

20. Гулыга А. В. Философская проза Франца Кафки // Вопросы эстетики. Вып. 8, М, 1968. С. 290-325.

21. Давид К. Франц Кафка. Харьков: Фолио, 1998. 282 с.

22. Днепров В. Идеи времени и формы времени. Л.: Советский писатель, 1980. 598 с.

23. Зарубеэюная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учеб. пособие; Под ред. Л. Г. Андреева. М.: Высшая школа, 2001. 333 с.

24. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М.: Издательство МГУ, 1987.-510 с.

25. Затонский Д. В. Австрийская литература в XX столетии. М.: Художественная литература, 1985. 444 с.

26. Затонский Д. В. В наше время. М.: Советский писатель, 1979. 431 с.

27. Затонский Д. В. Франц Кафка и проблемы модернизма. М.: Высшая школа, 1972.- 136 с.

28. Зобов Р. А., Мостепаненко А. М. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 11-25.

29. Иванов В.В. Категория времени в искусстве и культуре 20 века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 39-67.

30. История австрийской литературы XX века. Том I. Конец XIX — середина XX века. М.: ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2009. 632 с.

31. История США: в 4 т. М, 1983. Т. II: 1877-1918 / под ред. Г. П. Куропятник. — М.: Наука, 1985. - 600 с.

32. Карельский А. В. «Лекция о творчестве Франца Кафки» // Иностранная литература, 1995, № 8. С. 102-109.

33. Лессинг Г. Э. Лаокоон, или О границах живописи и поэзии. Н Лессинг Г.Э. Избранные произведения. М.: Художественная литература, 1953. - С. 385-516.

34. Литературный энциклопедический словарь: Под ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. 750 с.

35. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Художественная литература, 1987. 345 с.

36. Лич Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. М.: Восточная литература РАН, 2001. 142 с,

37. Лосев А. Ф. Проблемы вариативного функционирования поэтического языка // Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982. 479 с.

38. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. — 274 с.

39. Лотман Ю. М. Сюжетное пространство русского романа 19 столетия // Лотман Ю. М. Избранные статьи в трёх томах. Таллинн: Александра, 19921993. Том 3. Стр. 91-106.

40. Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М.: Художественная литература, 1998. 413 с.

41. Медриш Д. Н. Структура художественного времени в фольклоре и литературе // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 121-142.

42. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: Изд-во МГУ, 1976. — 407 с.

43. Молчанов В. В. Время как прием мистификации читателя в современной западной литературе // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 200-209.

44. Никитина И. 77. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философский наук. Художественное пространство как предмет философско-эстетического анализа. Институт философии РАН. М, 2003. — 36 с.

45. Петров В. М. Количественные методы в искусствознании. Выпуск I: пространство и время художественного мира. М.: Смысл, 2000. —204 с.

46. Полторацкая Н. К Меланхолия мандаринов. Экзистенциалистская критика в контексте французской культуры. СПб.: Алетейя, 2000. — 415 с.

47. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. — 298 с.

48. Роднянская И. Б. Художественное время и пространство // Литературная энциклопедия терминов и понятий: Под ред. А. Н. Николюкина. М.: Интелвак, 2001.-800 с.

49. Старое М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 85-103.

50. Сартр Ж. П. О романе «Шум и ярость»: категория времени у Фолкнера // «Вопросы литературы», № 9, 1986. С. 176-181.

51. Символы, знаки, эмблемы. Энциклопедия; под ред. В. Л. Телицына. М.: Локид-пресс, 2005. 495 с.

52. Суслова Н.В., Усолъцева Т.Н. Новейший литературоведческий словарь-справочник для ученика и учителя. М: ООО ИД «Белый ветер», 2003. 152 с.

53. Сучков Б. Лики времени. Ф. Кафка. С. Цвейг. Г. Фаллада. Л. Фейхтвангер. Т. Манн. М.: Художественная литература, 1969. 444 с.

54. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М.: Прогресс-культура, 1995. -623 с.

55. Тороп П. X. Хронотоп. Словарь терминологии тартуско-московской семиотической школы. М, 1999. С. 139-141.

56. Тынянов Ю. Н. Поэтика. Литература. Кино. М.: Наука, 1977. 547 с.

57. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. М: Прогресс, 1978. 325 с.

58. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. Т. 1. М.: Прогресс, 1986.-573 с.

59. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. 447 с.

60. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000. - 398 с.

61. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М.: Мысль, 1993. — 538 с.

62. Штейнман Р. Я. Пространство и время // Большая советская энциклопедия. М.: Физматгиз, 1962. 240 с.

63. Щукин В. Г. О филологическом образе мира (философские заметки) // «Вопросы философии», № 10, 2004.

64. Флоренский П. А. Обратная перспектива // У водоразделов мысли. Т. 2. М.: Мысль, 1990.-398 с.

65. Флоренский П. А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М.: Правда, 2000. 272 с.

66. Фридлендер Г. Достоевский и мировая литература. Л.: Сов. писатель, 1985. -456 с.

67. Ярская В. Н. Время в эволюции культуры. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1989. 149 с.

68. Яскин А. Ф. Категория будущего и принципы её воплощения в искусстве // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 67-73.1.

69. Adorno Th. W. Aufzeichnungen zu Kafka // Prismen. Kulturkritik und Gesellschaft. München: Deutscher Taschenbuch Verlag,1963, S. 248-281.

70. Binder H. Kafka-Kommentar zu den Romanen, Rezensionen, Aphorismen und zum Brief an der Vater, München: Winkler, 1976. 491 c.

71. Binder H., ParikJ. Kafka. Ein Leben in Prag. München.: Mahnert-Lueg, 1982. -244 c.

72. Binder H. Motiv und Gestaltung bei Franz Kafka. Bonn.: Bouvier, 1966. 406c.

73. Church M. Time and reality in Kafka^s "The Trial" and "The Castle" // Aspects of time. Manchester: Manchester University Press 1976. P. 179-186.

74. Die deutsche Parabel: zur Theorie einer modernen Erzählform. Hrsg. von J. Billen. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1986. -486 c.

75. Emrich W. Die Bilderwelt Franz Kafkas // Franz Kafka. Hrsg. von H. Politzer. Darmstadt:Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1980. S. 286-307.

76. Emrich W. Franz Kafka. Bonn.: Athenäum-Verlag, 1958.-445 c.

77. Franz Kafka und die Weltliteratur. Hrsg. von Manfred Engel und Dieter Lamping. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2006. 486 c.

78. Hillmann H. Gattungen des Erzählens II Deutsche Parabel. Zur Theorie einer modernen Erzählform. hrsg. von Josef Billen. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1986. S. 160-179.

79. Hermsdorf K. Kafka. Weltbild und Roman. Berlin.: Rutten u. Loening, 1961.

80. Heselhaus C. Kafkas Erzahlformen II Deutsche Parabel. Zur Theorie einer modernen Erzählform. hrsg. von Josef Billen. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1986. S. 55-84.

81. Kafka-Symposion. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1969. 142 c.

82. Kayser W. The Grotesque in Art and Literature. N.Y.: Columbia University Press, 1981.-389 c.

83. Korst R. Wort-Raum-Zeit//Franz Kafka, 1980. S. 539-556.

84. Maatje Frank C. Versuch einer Poetik des Raumes // Landschaft und Raum in der Erzahlkunst. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1975. S. 392-415.

85. Merleau-Ponty M. "Phänomenologie der Wahrnehmung". Berlin: R. Boehm, 1966.-535 c.

86. Meyer H. Raumgestaltung und Raumsymbolik in Erzahlkunst II Landschaft und Raum in der Erzahlkunst. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1975. S. 208-231.

87. Noble С. А. М. Dichter und Religion. Thomas Mann Kafka - T. S. Eliot. Bern. -Fr. а. M. -N. Y. - Paris.: P. Lang, 1987. - 140 c.

88. Petsch R. Wesen und Formen der Erzahlkunst. Raum in der Erzählung II Landschaft und Raum in der Erzahlkunst. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1975. S. 36-44.

89. Rollestone J. Kafka's narrative theater. University Park and London: Pensilvania State Univ. Press., 1974. 206 c.

90. Sedelnik Wladimir. Franz Kafkas Aphorismen und das (post)moderne Denken II Das Phänomen Franz Kafka. Hrsg. von W. Kraus / Norbert Winkler. Prag: Vitalis, 1997. S. 59-74.

91. Strelka J. P. Der Paraboliker Franz Kafka. Tübingen, Basel.: Francke, 2001. -303 c.

92. Wagenbach K. Wo liegt Kafkas Schloß? II Kafka-Symposion. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1969. S. 64-68

93. Walser M. Beschreibung einer Form. München.: Langen Müller, 1961. 315 c.1.I

94. Интернет-ресурсы http://www.kades.de http://ru.wikipedia.org