Структура и семантика родильно-крестильного обрядового текста: На материале Тамбовских говоров тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Поповичева, Ирина Викторовна

• Поповичева, Ирина Викторовна
• кандидат филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Поповичева, Ирина Викторовна

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Характеристика устройства обрядового

текста и его коррелятов

§ 1.Обрядовый текст и его характеристики

§ 2. Способы трансляции культурной (обрядовой) информации

§ 3. Ареальная характеристика родильно-крестильного обряда

Выводы

ГЛАВА II. Синтагматическая организация

родильно-крестильного обрядового текста

§ 1. Описание композиционных частей текста'Тоженица"--------42

Часть первая. Дородовый период

Текстовые единицы с семантикой "бесплодие"

Текстовые единицы со значением "беременность",

"беременная женщина"

Часть вторая. Родины

Часть третья. Послеродовый период

Текстовые единицы, репрезентирующие ритуал "Проведки" 66 Текстовые единицы, репрезентирующие ритуалы очищения

роженицы и повивальной бабки

§ 2. Описание композиционных частей текста

"Новорожденный"

Часть первая. Родины

Текстовые единицы, репрезентирующие этап "Родины"

Текстовые единицы, репрезентирующие ритуал "Обмывание

копытец"

Часть вторая. Крестины

Текстовые единицы, репрезентирующие обряд "Крещение"

Текстовые единицы, репрезентирующие ритуал "Крестины"

Часть третья. Обряды первого года жизни ребенка

Выводы

ГЛАВА III. Парадигматическая организация

119

родильно-крестильного обрядового текста § 1. Конструктивные единицы моделирования парадигм

родильно-крестильного обрядового текста

§ 2. Экспликация подтекстовой семантики

родильно-крестильного обрядового текста

§ 3. Экспликация деактуализированного контекста ведущих

единиц родильно-крестильного обрядового текста

Выводы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ПРИЛОЖЕНИЕ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Структура и семантика родильно-крестильного обрядового текста: На материале Тамбовских говоров»

ВВЕДЕНИЕ

Информационная мощь диалектного варианта русского языка, хранящего и адекватно отражающего многовековой опыт народа, отмечали и использовали исследователи с того момента, как лингвистика оформилась в самостоятельное научное направление. Глубины исторической памяти, сохраненной диалектным словом, фольклорным текстом, поражают своей многослойностью и фундаментальностью. Современное состояние языкознания располагает эффективным инструментарием, позволяющим верифицировать результаты лингвистических наблюдений на основе объяснительной силы разнообразных моделей описания факта. Выявление, построение и использование подобных моделей составляет понятийный центр нашего диссертационного исследования.

Опорными точками моделирования являются системные связи, обнаруживаемые на уровне структурного устройства единиц различной степени сложности. Обрядовые тексты дают богатые возможности для подобных наблюдений, поскольку имеют строго очерченные пространственно-временные рамки, хотя и достаточно широкие, чтобы составляющие их конструкты реализовали свои структурно-семантические потенции. Родильно-крестильный обряд мы рассматриваем как один из таких текстов.

Говоры Тамбовской области демонстрируют достаточно хорошую сохранность родильно-крестильной традиции, что позволяет нам не только структурировать инвариант родильно-крестильного обряда Тамбовской области, но и интерпретировать имплицитно и эксплицитно хранящиеся в нем смыслы.

В практическом и теоретическом плане наше исследование имеет многочисленных предшественников.

Обрядовые традиции, как часть духовной культуры славян, интересовали исследователей с летописных времен. Однако конструктивные единицы, законы их сочетания, механизмы устройства обрядовой культуры, становятся предметом изучения лишь с новейшего периода истории.

На протяжении XVIII-XIX веков, а также в последующий период усилиями разных по роду занятий ученых осуществляется накопление эмпирической базы. Во второй половине XIX века изучение явлений духовной культуры отрывается от практических задач географического, экономического описаний, что создает условия для более полного и системного фиксирования материала. Разнообразные факты об обрядовых традициях, верованиях, представлениях русского народа содержатся в работах А.Н. Афанасьева (Афанасьев, 1986,1994), М. Забы-лина (Забылин,1990), Н.И. Костомарова (Костомаров, 1860), C.B. Максимова (Максимов, 1995), И.П. Сахарова (Сахаров, 1849), А. Терещенко (Терещенко, 1848) и др. исследователей.

Приоритет в изучении традиционной духовной культуры славян до недавнего времени принадлежал этнографам, этнологам, исследовавшим обрядовую культуру в рамках исторической науки. Результатом не одного поколения ученых стал историко-этнографический атлас "Русские".

Начало собственно лингвистического изучения явлений духовной культуры славян в отечественной филологической науке связано с именами Ф.И. Буслаева (Буслаев, 1961), П.С. Богословского (Богословский,1927), Д.К. Зеленина (Зеленин, 1913,1915,1935,1982,), A.A. Потебни (Потебня, 1860,1865,1865а, 1867,1886,1989). В современном языкознании обрядовые традиции входят в область исследований этнолингвистики, изучающей "язык в аспекте его соотношения с этносом" (Толстой, 1995, с.27).

Пионерами научной концепции описания единиц духовной культуры с помощью лингвистических методов исследования стали амери-

канские ученые Боас Ф., Лэм С., Сепир Э. и др., чей успех легко объяснить сохранностью аборигенной культуры (мы имеем в виду культуру индейцев), доступной непосредственному наблюдению. В трудах отечественных ученых-этнолингвистов, среди которых особое место заслуженно отводится академику Н.И. Толстому и его ученикам, идеи изучения языка через призму культуры получают дальнейшее развитие, обогащаются новыми подходами и методиками. Так, обязательными принципами современных славистических исследований по обрядовой народной культуре стали 1) рассмотрение обряда как организованного целого, невербального текста, выраженного семиотическим языком культуры; 2) изучение обрядовой терминологии в широком экстралингвистическом контексте (Седакова,1983,с.4). Образцы подобных исследований представлены в работах Н.И. Толстого (Толстой, 1978,1984, 1988,1991,1993,1995), С.М. Толстой (Толстая, 1989,1990,1991,1994,1996), Л.Н. Виноградовой (Виноградова, 1978,1986,1989), A.B. Гуры (Гура, 1978, 1997), И.А. Морозова (Морозов, 1993), И.А. Седаковой (Седако-ва И., 1984), O.A. Седаковой (Седакова О., 1983), Т.В. Цивьян (Цивьян, 1974,1977,1983,1989,1993), Г.А. Левинтона (Левинтон,1975, 1991) других ученых-этнолингвистов.

Такой взгляд на обряды стал возможен с развитием семиотических идей. Совместными усилиями деятелей Московской и Пражской лингвистических школ (Н.С. Трубецким, P.O. Якобсоном, М.М. Бахтиным, Ю.М. Лотманом, Б.А. Успенским, Н.И. Толстым, С.И. Толстой) был разработан новый подход к языку как к семиотической системе. С этих позиций текстами стали признаваться не только последовательности написанных или произнесенных слов, но и обряды, ритуалы, танец, кино, произведения живописи и музыки.

В истории изучения родильно-крестильного обряда мы считаем логичным выделить два периода: 1) период накопления информации, где особенно весом вклад ученых мифопоэтической школы и ученых-

этнографов; 2) период систематизации и научной интерпретации обряда и его составляющих.

Несомненно положительным результатом первого периода стало выявление источниковедческой базы, без которой изучение родильно-крестильного обряда и других единиц духовной культуры на современном этапе было бы затруднительно. Особую научно-познавательную ценность для нас представляют работы Н.Ф. Сумцова (Сумцов, 1880,1889), В.Н Харузиной (Харузина,1904), А. Редько (Редь-ко,1899), Д.К. Зеленина (Зеленин, 1991), в которых не только сравнительно полно представлен родильно-крестильный обряд у русских, но и предприняты первые попытки его интерпретации.

Описание и систематизацию материалов по родинной обрядно- ; сти с позиций современной науки находим в работах А.К. Байбурина ; (Байбурин, 1983,1993), В.И. Ереминой (Еремина, 1991,1992), Т.А. Листовой (Листова,1986,1989,1989а,1997), Н.И. Гаврилюк (Гаврилюк,1981), К.В. Чистова (Чистов, 1987), Г.А. Носовой (Носова, 1993), Т.И. Кухаро-нак (Кухаронак,1988).

Собственно лингвистическое изучение родильно-крестильного обряда и составляющих его единиц представлено в исследованиях Н.И. / Толстого (Толстой, 1988,1995), С.М. Толстой (Толстая, 1990; СД'/гЛ, \ с.160-164), Э.И. Зелениной (СД,т.1,с. 123-125), И.А. Седаковой (СД,т.1, с. 123-125; Седакова И., 1997), Т.В.Цивьян (Цивьян,1982).

Интерес к изучению лексики родильно-крестильного обряда в последнее время актуализировался в связи с работой над Лексическим атласом русских народных говоров. Так, например, ареальному исследованию этой лексической группы посвящена работа В.Ф. Филатовой (Филатова, 1995), статьи Л.И. Лариной (Ларина, 1998), Л.И. Меркуловой (Меркулова, 1998), Л.П. Батыревой (Батырева,1997) и др.

Изучение родильно-крестильного обряда на материале тамбовских говоров представляет собой логичное продолжение сбора, систе-

матизации и научной интерпретации диалектной подсистемы данного региона. Результаты многолетних наблюдений над тамбовскими говорами отражены в работах Х.П. Козлова (Козлов, 1847), П.Я. Горбунова (Горбунов, 1971), Т.П. Прокудиной (Прокудина,1966), Т.П. Тезиковой (Тезикова,1966), Л.И. Черепахиной (Черепахина,1977), C.B. Пискуно-вой (Пискунова,1982, 1989,1989а), В.Р. Руделева (Руделев, 1978,1992), М.И. Ивановой (Иванова, 1985), М.И. Макаревич (Макаревич,1985), A.C. Щербак (Щербак,1989,1991), Л.Ю. Евтихиевой (Евтихиева,1991, 1995), A.M. Кальницкой (Кальницкая,1991), Л.Н. Клоковой (Клокова, 1995), Т.В. Махрачевой (Махрачева,1997), Л.С. Моисеевой (Моисеева, 1998).

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ определена характером самой информации и проявляется как в практическом, так и теоретическом плане. В первом случае это связано с оживлением интереса к неотъемлемой части традиционной народной культуры и предполагает связь науки с актуальными запросами общества, заинтересованного в сохранении форм культуры, прошедших многовековой путь. В теоретическом плане мы вносим вклад в развитие регионалистики, предполагающей учет и сохранение языкового своеобразия традиционных обрядовых текстов.

НОВИЗНА. Родильно-крестильный обряд Тамбовской области не был предметом специального научного исследования. В работе предпринимается попытка воссоздать целостную картину структуры обряда и запечатлеть ее в текстовой организации.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ является духовная народная культура на примере родильно-крестильного обряда, фиксируемого на

'СД - здесь и далее "Славянские древности: этнолингвистический словарь" , М.: Индрик, 1995.

основе экспедиционных данных, собранных на территории Тамбовской области.

ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ является родильно-крестильный обрядовый текст, его структурное устройство, демонстрирующее синтагматико-парадигматическую организацию, доступную описанию и интерпретации. Тесная связь обряда с этнокультурным типом восточных славян позволила расширить рамки исследования за счет актуальной мифопоэтической информации; исследование учитывает широту этих рамок и рассматривает их как "макроконтекст".

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ. ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ:

1. Обрядовый текст в инварианте являет собой единицу языка, тогда как каждый конкретный дискурсивный диалектный текст - единицу речи;

2. Обрядовый текст является текстом художественным; единицы, его наполняющие, имеют статус эстетических оформителей, ключевые единицы носят характер образов, символов;

3. Обрядовые смыслы репрезентируются с помощью многоканальной трансляции обрядовой информации: через текст, подтекст, контекст.

4. Родильно-крестильный обрядовый текст может быть представлен как синтагматико-парадигматическое устройство, доступное описанию, моделированию и интерпретации.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ работы связаны со стремлением адекватно представить структуру и семантику родильно-крестильного обрядового текста, реконструируемого на основе экспедиционных данных, собранных на территории Тамбовской области. Достижение этой цели предполагает решение сложного комплекса практических и теоретических задач.

Практические задачи:

1. Составление программы-вопросника для собирания сведений по родильно-крестильному обряду на территории Тамбовской области;

2. Сбор экспедиционного материала на территории Тамбовской области с помощью составленной программы-вопросника;

3. Создание информационного банка данных в виде диалектных текстов, рисунков, аудио-, видео- и фотоматериалов;

Теоретические задачи:

1. Выявление общих и специфических характеристик родильно-крестильного обрядового текста на основе ареальной методики;

2. Моделирование сценарной композиционной схемы, определяющей позиции участников родильно-крестильного обряда согласно их функциям;

3. Установление парадигматических связей между единицами родильно-крестильного обрядового текста;

4. Выявления эксплицитно и имплицитно хранящихся текстовых смыслов родильно-крестильного обряда.

ГИПОТЕЗА. Предполагается, что инвариант родильно-крестильного обрядового текста являет собой единицу языка, демонстрирующую синтагматико-парадигматическую организацию, доступную описанию и моделированию. Мы полагаем также, что по составу лексики и структуре родильно-крестильный обрядовый текст, реконструируемый на основе экспедиционных данных, собранных на территории Тамбовской области, может быть отнесен к южнорусскому типу.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКУЮ ОСНОВУ исследования составляет концепция единства исторического развития общества, культурных и языковых процессов, их взаимодействие.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Исследование выполнено в методике и традициях отечественной этнолингвистики.

Этнолингвистический подход предъявляет следующие требования к объекту исследования: полнота описания фактического материала, системность, классификационность и точная географическая привязанность (Толстой, 1987,с.55).

При описании структуры родильно-крестильного обрядового текста основными были собственно лингвистические методы - описательный и функциональный.

Использование семиотических принципов позволило достичь единства подхода к разным явлениям языка и культуры.

Среди частных методов для нас актуально использование терминологического аппарата логического направления в языкознании, при этом особенно продуктивно используются понятия "пропозиция", "пресуппозиция" в их традиционном понимании.

ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКАЯ БАЗА. Весьма небольшое количество письменных источников позволяет извлечь информацию о тамбовском родильно-крестильном обряде. В работах И.И. Дубасова (Дубасов, 1883-1897), В.Н. Бондаренко (Бондаренко,1890), в сборнике "Село Вирятино в прошлом и настоящем" ("Село Вирятино...,1958) сведения о родинных обрядах и обычаях, бытовавших на изучаемой территории, представлены эпизодично, отрывочно и не позволяют воссоздать целостной картины обряда. По этой причине в основу диссертационного сочинения положены данные этнолингвистичеких экспедиций 1993 - 1997 гг., в которых принимали участие сам автор работы, преподаватели и студенты филологического, исторического факультетов Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина.

Сбор материала проводился по "Программе-вопроснику для собирания сведений о тамбовском родильно-крестильном обряде", разработанной автором исследования под руководством профессора C.B. Пискуновой. При разработке этого вопросника мы опирались на опыт наших предшественников: программу для собирания сведений о

родильных и крестильных обрядах у русских крестьян и иногородцев, составленную В.Н. Харузиной (Харузина,1904), вопросник по диалектологии Р.И. Аванесова (Аванесов,1949,с.11-30), программу собирания сведений для Лексического атласа русских народных говоров, составленную Ленинградским отделением АН России (Программа собирания сведений для ЛАРНГ, 1994,4.1,с. 110-111).

Работа с информаторами была основным источником при сборе полевого материала. Обследовано 85 населенных пунктов, 15 районов: Пичаевский, Бондарский, Сосновский, Мичуринский, Тамбовский, Рассказовский, Кирсановский, Гавриловский, Сампурский, Знаменский, Мордовский, Токаревский, Ржаксинский, Моршанский, Старо-юрьевский1. В общей сложности опрошено 492 человека. Основные данные получены от информаторов с 1900 - 1949 г. г. р.

В качестве дополнительных источников, позволяющих составить представления о южнорусской, общерусской, общевосточнославянской родинной традиции, использовались исследования этнографического плана (мы имеем в виду работы Д.И. Успенского (Успенский, 1885), А. Балова (Балов, 1890), А. Малинки (Малинка, 1898), И. Беньковского (Беньковский,1904), В.И. Степанова (Степанов, 1906), В.Н. Харузиной (Харузина,1904), Д.К. Зеленина (Зеленин, 1915,1991), П.Г. Богатырева (Богатырев, 1971), Т.П. Федянович (Федянович,1979), Н.И. Гаврилюк (Гаврилюк,1981), К.В. Чистова (Чистов, 1987), Т.П. Кухаронак (Куха-ронак,1988) и других ученых-этнографов); данные "Толкового словаря живого великорусского языка" В.И. Даля, "Словаря русских народных говоров" под редакцией Ф.П. Филина.

ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ РАБОТЫ. Результаты исследования могут быть использованы при проведении лекционных и практических занятий со студентами и аспирантами в курсах "Русская диа-

лектология", "Современный русский язык", "Материальная культура и быт", "Этнография", "Краеведение", в спецкурсах по обрядовой культуре, при проведении диалектологических практик.

Собранный и осмысленный материал может также использоваться в социокультурной досуговой деятельности: в работе загсов, Домов ребенка.

Тексты, данные в приложении, могут стать материалами учебного пособия, хрестоматии.

АПРОБАЦИЯ. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на Международных, Всероссийских, областных конференциях и отражены в следующих публикациях:

1. Лексика родильно-крестильного обряда (на материале тамбовских говоров) // Слово: Материалы международной конференции (2-4 октября). Тамбов: Изд-во ТГУ, 1995. С.227-228.

2. Диалектная лексика как отражение духовной культуры народа // Филология и культура: Тезисы международной конференции. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1997. С. 153-154.

3. О месте диалектной лексики в метаобрядовых текстах // Материалы конференции молодых ученых: Тезисы докладов. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1997. С. 304.

4. Многозначность лексем "бабушка", "бабка" в тамбовских говорах // Слово I: Сборник научных работ. Тамбов, 1997. С. 155-160.

5. К вопросу о способе описания обрядов родильного цикла // III Державинские чтения: Материалы научной конференции молодых ученых. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1998. С. 112.

1 Сведения по Моршанскому и Староюрьевскому районам любезно предоставлены автору диссертационного сочинения доцентом кафедры российской истории ТГУ Л.Ю; Евтихиевой.

6. Функции хлеба и хлебных изделий в родильно-крестильном обряде // III Державинские чтения: Материалы научной конференции молодых ученых. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1998. С. 111. (В соавторстве).

7. Семантика ритуала "Проведки" (по материалам родильной обрядности Тамбовского края) // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: Материалы Школы молодых лингвистов (Пенза, 24-28 марта 1998 г.). М.; Пенза: Институт языкознания РАН; ПГТУ им. В.Г. Белинского; Пензенский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования, 1998. С.58-59. (В соавторстве).

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения. Во Введении сообщается проблематика, цели, задачи исследования, излагается история вопроса, указывается новизна и актуальность работы, методы исследования.

В первой главе определяются основные характеристики обрядового текста и его коррелятов, механизмы структурирования конструктивных единиц обрядового текста; гипотетически обосновываются способы трансляции обрядовой информации, фиксирование которой позволяет выйти на семантику обрядового текста. Эти позиции определяют дальнейшую стратегию исследования.

Во второй главе на основе синтагматических связей моделируется композиционная схема родильно-крестильного обрядового текста, подробно описывается, интерпретируется структура и семантика каждого композиционного блока.

В третьей главе реконструируются парадигматические связи между единицами родильно-крестильного обрядового текста, предпринимается попытка эксплицировать имплицитно хранящиеся в подтексте смыслы, восстановить деактуализированные контексты ведущих единиц родильно-крестильного обряда.

Заключение содержит выводы, сделанные в ходе исследования, подтверждение гипотезы, указывает на реализацию намеченных целей и задач.

Диссертационное сочинение содержит библиографию в количестве 204 источников и Приложение. Приложение представлено обрядовыми текстами, данными в виде транскрипции, этнолингвистическими картами, фотоматериалами.

Глава I. ХАРАКТЕРИСТИКА УСТРОЙСТВА ОБРЯДОВОГО ТЕКСТА И ЕГО КОРРЕЛЯТОВ

§ 1. Обрядовый текст и его характеристики

Обязательным принципом современных славистических исследований по обрядовой народной культуре стал тезис, в наиболее целостном виде сформулированный академиком Н.И. Толстым: "Всякий обряд может быть представлен как определенный текст, то есть как некая последовательность символов, выраженная при помощи обрядового синтаксиса" (Толстой, 1995,с.62). Само понятие "текст" в этом случае трактуется с семиотических позиций и осмысливается как последовательность действий, обращений к предметам, имеющим символический смысл, и связанных с ними словесных высказываний (Толстой, 1995,с.23). Вырванные из своих обычных связей, действия, предметы в обряде попадают в условия новых закономерностей их функционирования и соединения, приобретают знаковый характер. В совокупности конструктивные единицы обряда образуют упорядоченную знаковую систему, которая может быть названа языковой (само понятие "язык" трактуется с семиотических позиций). Инвариантная схема взаиморасположения элементов этой системы репрезентирует ее структурное устройство. Такую языковую структуру, имеющую в плане выражения набор раз-нокодовых единиц (предметов, действий, словесных высказываний) с символическим значением, помещенных в упорядоченную устойчивую синтаксическую модель, мы будем называть обрядовым текстом.

В конкретных точках пространства и времени обрядовый текст представлен или в виде аутентичной последовательности обрядовых действий, или в виде рассказа диалектоносителя о каком-либо конкретном обряде. Подобные вариативные реализации некоего инварианта обрядового текста являют собой речевые произведения, то есть определяются нами как единицы речи.

Такое понимание природы обрядового текста не нарушает логики устройства дихотомии "язык- речь" и не противоречит устоявшимся представлениям в языкознании о языке как о "знаковой системе, используемой в некотором социуме, в некоторое время и в некотором пространстве" и о речи как о "воплощении, реализации языка, который обнаруживает себя в речи и только через нее выполняет свое коммуникативное назначение" (Языкознание. БЭС1,1998, с.604,с.414).

Разделение плана языка и плана речи принадлежит к наиболее фундаментальным положениям современной лингвистики и позволяет, по словам Ф. де Соссюра, отделить "социальное от индивидуального", "существенное от побочного и более или менее случайного" (Сос-сюр, 1933,с.39). Так, рассматривая речевые реализации обрядового текста, мы обнаруживаем, что определенные его элементы повторяются, а другие - варьируются. Наличие постоянного компонента при всем богатстве вариантов поддерживает устойчивость достаточно консервативной структуры обрядового текста, тогда как вариативность речевых произведений представляет собой одну из форм развития обрядового языка.

Тезис М. Хеллидея "текст - это язык в действии" (Новое в зарубежной лингвистике, 1978,с.9) применим к обрядовому тексту лишь отчасти. Действительность языка - в речи. Обрядовый язык обретает действительность в языке обряда, то есть мы, вслед за Г.А. Левинтоном, утверждаем не тождественность понятий "обрядовый язык" и "язык обряда", поскольку "при всей общности языка отдельных обрядовых циклов, всей системы обрядов и, наконец, всего фольклора, язык одного обряда (родин, свадьбы, похорон и т.д.) является отдельной подсистемой, подъязыком в макросистеме обрядового языка" (Левин-тон, 1988,с. 142). Единицы обрядового языка, входя в конкретный обряд, могут трансформироваться, актуализироваться или, наоборот, де-актуализироваться. Например, использование мака (единицы предмет-

1 Языкознание. Большой энциклопедический словарь.

ного кода обрядового языка) в родильно-крестильном, свадебном, погребальном обрядах специфично; неадекватно проявляет спектр своих значений в различных обрядах термин "повивать" (см. Гл. III, §2, §3).

Способность изучаемого текста быть носителем этнокультурной информации является основным предъявляемым к нему требованием, так как он выражает и закрепляет в памяти определенного социума сложный обряд и целую систему народных представлений, стоящих за этим обрядом. Традиционно обряд определяют как совокупность условных, традиционных действий, лишенных непосредственной практической целесообразности, но служащих символом определенных социальных отношений, формой их наглядного выражения и закрепления (Свод этнографических понятий и терминов, 1988,с. 108). Условность. как отмечают культурологи, является не только общей категорией составляющих обряда, но исходным, начальным пунктом всей духовной культуры, возникшей на стадии дикости и варварства (Столяр, 1985). Поэтому основными коррелятами обрядового текста становятся непосредственно сам обряд и вся система традиционных народных представлений. В этом корреляционном ряду обрядовый текст является формой отражения инварианта обряда и культуры, формой, несущей сложную этнокультурную информацию.

По типологической классификации обрядовый текст относится к группе прецедентных текстов (Караулов, 1987,с.216; Сорокин, 1987), что не исключает релевантности для него, как и для других типов текстов, основных критериев текстуальности: 1. когезия (коЬЭБюп грамматическая и лексическая связанность); 2. когерентность (коЬагепг -"глубинная" связанность содержательных отношений в тексте, лежащих в основе поверхностной структуры); 3. интенциональность (Ыеп-йопаШа1:); 4. акцептабельность (акгер1аЫШс^ - адаптированность сообщения, достаточная для получателя высказывания); 5. информативность (Моп-пайуксК -наличие важной для партнера по коммуникации

информации); 6. ситуативность (situationalität); 7. интертекстуальность (intertextualität - способность включать в свою структуру родственные тексты) (Beaugrende R. - А. de. Dressler W.U., 1981; Филиппов, 1989,с. 1314). Из перечисленных критериев текстуальности для обрядового текста наиболее важным будет ситуативность, заключающаяся, как отмечает О. А. Седакова, в способности текста отбирать языковые единицы, соответствующие прагматической задаче обряда (Седакова О., 1983). Выявление таких ситуаций, которые могут быть определены как обрядовые, есть способ описания и интерпретации символа - основной единицы обрядового языка.

Помимо общих текстовых свойств обрядовый текст имеет частные. Так, например, ему свойственен особый план выражения. Обрядовый символ может выражаться в трех основных обликах: реальном, акциональном, вербальном. Одновременная разнокодовость, вызванная общей тенденцией к максимальной синонимичности, повторению одного и того же смысла разными возможными способами, по мнению многих ученых, является весьма яркой особенностью обрядового текста (Толстой, 1995,с.64; Толстая, 1989,с.223). Соединение в одном контексте обрядовых символов одного и того же значения, возможно, является рудиментом архаичного состояния языкового мышления. Неполную самостоятельность слова внутри синкретического обрядового действия А.Н. Веселовский считал следствием того времени, когда словесный знак мог часто заменяться другими знаками, ему параллельными (Цит. по: Иванов В.В.,1976,с.33).

Обрядовый текст можно считать диалектным, при условии определения диалекта не как "лингвистической территориальной единицы", а как "этнографической", "культурологической" (Толстой, 1995,с.21). Обрядовый текст являет собой диалектную единицу, функционирующую в виде территориальных вариантов с неравной степенью различия. Инвариант представляет собой некий конструкт, создаваемый этнографами, этнолингвистами на основе реальных текстов. Но этот ин-

вариант может оказаться лишь вариантом относительно инварианта, реконструируемого с учетом данных других диалектных зон.

Еще академик A.A. Шахматов отмечал, что способность диалекта хранить культурно значимые символы позволяет данным современного языка быть источником изучения его истории, при условии, "если эти данные точно описаны" (Шахматов, 1916,с.3). Диалектная природа обрядового текста делает актуальным учет ареальной характеристики обряда в целом и его отдельных единиц.

Безусловно, обрядовому тексту присущ фольклоризм. На тесную связь обрядового текста и фольклорного указывали многие исследователи: В.Я. Пропп, JI.H. Виноградова, П.П. Червинский и др. (Пропп, 1946,с.7-20,1976,с. 174-204; Виноградова, 1978,1989; Червинский, 1989,с. 10-21). Содержательность композиции, сосуществование элементов реального и виртуального миров, наличие мифологемы как конструктивной единицы текста - все это сближает структуры обрядового и фольклорного текстов.

Тип композиции достаточно развитого обряда сродни драме, генетически связанной с игрищами и обрядами. Подобного рода мысли высказывались давно и неоднократно. Так, еще в прошлом веке П.О. Морозов писал: "Как у всех народов, так и у нас, на Руси, первые признаки драматического элемента в словесности следует искать в ... обряде и сопровождающих его песнях" (Морозов, 1889,т. 1,с.5). Объединяет обряд и драму некая "игровая деятельность", которая как явление архаичное и универсальное наблюдается не только у человека, но даже у высших животных.

Связь обрядового текста с фольклорными дает нам право считать его художественным, обладающим своеобразной эстетикой. Эстетизм языка обрядового текста проявляется в принципе избирательности, когда некий сюжет, некая композиция наполняется единицами, намеренно лишенными практического значения. Обрядовый текст является образной материализацией отвлеченных понятий, которые, как показали

исследования А.Д. Столяра, складывались в "сознании по мере развития абстрактно-фантастического объяснения мира" (Столяр, 1985, с.254). Обрядовый текст развивается параллельно становлению искусства и сам является формой искусства. Продуктивность модели "часть вместо целого", сюжетность, ситуативность мышления роднят единицы обряда с древнейшими формами изобразительного искусства, а также с древнейшими формами мышления (Боас, 1926,с.8; Столяр, 1985,с. 104105). Дешифровка символов изобразительного, пластического искусства, в некоторых случаях несет полезную информацию для мотивации значений единиц обрядового текста.

Итак, обрядовый текст рассматривается нами как единица языка, тогда как аутентично воспринимаемые последовательности обрядовых действий и записанные от диалектоносителей тексты, несущие информацию об обряде, рассматриваются как единицы речи. Наряду с общими критериями текстуальности обрядовому тексту свойственны частные характеристики: вариативность и подвижность в плане речи; устойчивость, консерватизм в плане языка; условность; жесткость текстовой структуры; прецедентность; диалектность; фольклоризм; художественность.

Все указанные характеристики значимы и для родильно-крестильного обрядового текста, предмета нашего исследования, и учитываются нами при его интерпретации.

§2. Способы трансляции культурной (обрядовой) информации

Понимание обряда как текста предполагает наличие стоящего за ним языка или кода. Способность обрядового текста транслировать информацию через единицы разных кодов является его яркой характерной чертой.

Само понятие "код", как показали наблюдения А.К. Байбурина, Г.А. Левинтона, применительно к обрядам употребляется в разных смыслах в зависимости от того, что исследуется - план содержания или план выражения (Байбурин,1988; Левинтон,1988). В данной работе термин "код" используется относительно плана выражения обряда и обозначает субъязыки, используемые в обряде. Субъязыки образуют систему обрядового языка, на базе которой в схемах синтаксиса обряда формируются подтекстовые смыслы.

По установившейся в этнолингвистике научной традиции в обрядовом тексте выделяют три стороны языка или три основных кода: реальный (предметный - предметы, вещи), акциональный (действенный -действия), вербальный (словесный - слова); единицы этих кодов часто выступают в обряде как синонимы, нередко они взаимозаменяемы, а часть их может редуцироваться (Толстой, 1995,с.23). Вербальный код в обряде представлен словесными высказываниями, непосредственно включенными в обряд, и обрядовой терминологией.

Под обрядовой терминологией, вслед за O.A. Седаковой, мы понимаем словесные обозначения предметов, лиц, действий, входящих в сферу обряда, которые сами по себе, в отличие от предметов и действий внеобрядовой реальности, являются знаками и символами (Седа-кова О.Д983,с.6). Обрядовая терминология демонстрирует способность языка обряда отражать экстралингвистическую, этнокультурную сущность, так как, по справедливому замечанию A.B. Гуры, "термин всегда выделяет какую-то существенную сторону обряда, закрепляет ее в сознании и делает более различимой" (Гура,1978,с.4). Экстралингвистиче-

ский компонент обрядового термина объясняется обращенностью этой единицы к мощному этнокультурному информационному пласту, отражающему духовную и материальную культуру народа. Взаимоотношения обрядового термина и обрядового текста академик Н.И. Толстой рассматривал следующим образом: обрядовый текст предполагает наличие культурных терминов, входящих "в ряд междиалектных синонимов, образующих определенную систему не только лингвистического, но и экстралингвистического - культурного (мифопоэтического, ритуального и т.п.) порядка, при этом обычно интерпретация отдельных элементов культуры, культурной реалии строится почти целиком на анализе способа номинации или мотивации термина", "термин, таким образом, оказывается заглавием определенного текста, его словесным символом" (Толстой, 1995,с.22). Учитывая это, мы интерпретируем обрядовую терминологию не только как объект описания, а как характеристику трактуемого элемента культуры.

Единицы обрядового языка иногда очень сложны и в плане выражения, и в плане содержания, что объясняет неоднозначность подтекста каждой отдельной единицы, его глубину. В тексте эти единицы получают марку коммуникативной ситуации, в которую они помещаются на правах текстовых сегментов, поэтому можно утверждать, что по количеству и качеству информации единицы обрядового языка не равны единицам обрядового текста. Причина таких различий объясняется задачами коммуникации, воспринимаемыми как важнейшими в ситуативно обусловленных текстах, к числу которых относится и обрядовый. В условиях текста единица обрядового языка реализует лишь то значение, которое приемлемо для данной ситуации и соответствует ключевой семантике обряда, хотя спектр значений обрядовой единицы как части обрядового языка намного шире реализованного в конкретном тексте.

Речевой текст (каждое конкретное воплощение инварианта обрядового текста) обращается с обрядовой информацией довольно "бесце-

ремонно": единицы обрядового языка в тексте развиваются, приобретают дополнительную смысловую нагрузку, иначе говоря, ведут себя так же, как лексические единицы в вербальных (словесных) текстах1. Однако нельзя сказать, что обрядовый текст - разрушитель инвариантного смысла единицы обрядового языка. Благодаря механизму дублирования информации единицами разных кодов (акциональными, предметными, вербальными и другими), имплицитно хранящийся в одном участке смысл реконструируется по его эквиваленту в другом участке. Одновременная трансляция одинаковой информации единицами разных кодов, вероятно, является следом архаичного состояния языкового мышления и естественного языка, неразвитость которого и компенсировалась энергетической мощью пучка символов, узурпировавших способность обозначать ритуальную ситуацию.

Как и другие семиотические системы, обрядовый язык организуется двумя структурными осями - синтагматической и парадигматической.

Разработанный Ф. де Соссюром в "Курсе общей лингвистики" подход к описанию взаимодействия языковых единиц через синтагматические и ассоциативные (позднее названные JI. Ельмслевом "парадигматическими") отношения (Соссюр,1933; Ельмслев,1960) нашел широкое применение в лингвистической практике. Работы A.A. Зализняка, Ю.М. Костинского, В.Г Гака, Д.Н. Шмелева, Н.И. Толстого, И. ван Марле и многих других языковедов доказывают универсальность такого подхода, рациональность его применения при описании единиц разного уровня (Зализняк, 1967; Костинский,1969; Гак, 1972; Шмелев, 1964,1973; Толстой,1995; J. van Marie, 1985).

С одной стороны, единицы обрядового языка на основании какого-либо общего признака (семантического или формального) распределяются по разного рода классам типа: класс единиц предметного ко-

1 О приращении смысла языковыми единицами в условиях текста писали многие исследователи, например, В.В. Виноградов, З.Я. Тураева, C.B. Пискунова и др. (Виноградов, 1977; Тураева, 1979; Пискунова, 1997)

да, класс терминов-синонимов, класс разнокодовых единицы с одинаковым обрядовым значением. Такая упорядоченность элементов обрядового языка репрезентирует парадигматическое устройство исследуемой языковой системы. С другой стороны, единицы обрядового языка являются членами определенных синтагм. Набор вариантов взаиморасположения единиц обрядового языка в синтагмах демонстрирует синтагматическое устройство данной языковой системы. В парадигматическом устройстве обрядового языка мы видим механизм выводы языковых единиц в речевое произведение, а также механизм структурирования этих единиц, в синтагме - схему распределения позиций единиц обрядового языка, устройство, позволяющее дозировать мощный информационный поток с учетом коммуникативных и прагматических задач.

В параметрах синтагмы и парадигмы может быть представлена и структура обрядового текста. Синтагматико-парадигматическая организация текста отличается от внутритекстовых отношений на уровне слова, его грамматики, лексики, синтаксических единиц. Текстовое устройство предполагает взаимоподчинение всех составляющих компонентов, которые одновременно являются и наполнителями текстового пространства и трансляторами текстовой информации.

Практика описания текста в терминах "синтагматические отношения", "парадигматические отношения" достаточно популярна в современном языкознании. Но среди исследователей, работающих в этом направлении, нет однозначного подхода к определению рамок рассмотрения парадигматики и синтагматики текста. Представляется, что парадигматику и синтагматику текста можно анализировать в двух аспектах: 1) как явление внетекстовое при установлении синтагматических и парадигматических отношений целого текста с другими текстами (Лесскис,1982; Автоматизация подготовки словарей, 1988;Павлович, 1990); 2) как явление внутритекстовое при установлении парадигматических и синтагматических отношений внутри текста между его ком-

понентами (Тураева,1986; Каражаев,1990; Купина, 1990; Лукьянова, 1990).

В данной работе парадигматические и синтагматические отношения рассматриваются внутри текста. Так, под синтагматической организацией обрядового текста мы понимаем выявляемые в речевых произведениях закономерности определенной линейной последовательности. Синтагматическую организацию обрядового текста возможно фиксировать на композиционном уровне и внутри каждой композиционной части. При этом в синтагме мы видим функциональную единицу текста, которая не только пакует смыслы входящих в нее единиц, но и генерирует их. выполняет смыслообразующую функцию.

Под парадигматической организацией обрядового текста мы понимаем взаиморасположение системных единиц, то есть объединение и маркировку единиц обрядового текста в соответствии с их принадлежностью к определенному уровню.

Парадигматическая организация обрядового текста может быть представлена в виде парадигматических блоков текстовых единиц, связь между которыми определяется на основе их синонимичных, ан-тонимичных, омонимичных отношений. Как правило, при описании обрядов и других подобных "жанров" традиционной народной культуры выделяются следующие блоки единиц обрядового языка: "Лица. Персонажи", "Действия", "Субстантивы", "Время", "Локативы", "Атри-бутивы" (СД,т.1,с. 9-10).

Парадигматика обрядового текста слабо задана, имплицитна и опознается в границах более широких, чем сам обрядовый текст.

Несмотря на чрезвычайно сложное синтагматико-парадигмати-ческое устройство обрядового текста, оно (устройство) доступно моделированию, то есть обобщению и фиксации наиболее существенных содержательных и формальных структур. Искомая модель может быть представлена в виде:

1) аргументированного описания инварианта, реконструируемого на основе речевых реализаций обрядового текста (вербальная модель);

2) табличного классификатора (лексикографическая модель);

3) графического эквивалента.

Описание обрядового текста в параметрах синтагмы и парадигмы делает возможным не только структурировать текст, но и позволяет дешифровывать смыслы, релевантные для обряда, интерпретировать семантику отдельных текстовых единиц, которые без учета их синтагматических и парадигматических связей не поддаются мотивации, либо эта мотивация оказывается поверхностной.

Конечно, не следует думать, что выбранный нами способ описания являет собой исчерпывающую форму подачи обрядового текста, тем более обрядового языка. Об информативной его достаточности можно говорить, лишь имея полный перечень таких моделей относительно не единичного обряда, а целого цикла обрядов. В данной работе мы доказываем корректность и целесообразность этих моделей при реконструкции обрядовой информации, которую транслирует обрядовый текст и его составляющие.

Экспликация имплицитно хранящихся смыслов, релевантных для обряда, предполагает дешифровку глубинных значений единиц обрядового языка. Это представляется возможным, если предположить, что обрядовый текст, его сегменты - не единственные способы хранения и трансляции обрядовой информации. Явный, рациональный семантический пласт текста представляет собой лишь первый трансляционный канал, цель которого - сообщить основные подробности события, расположить участников на пространственно-временной оси согласно их функциям. Глубинные смыслы обряда таятся в подтексте, поэтому подтекст может быть определен как второй канал трансляции. Дешифровка подтекстовой информации требует определения синтагматико-парадигматических связей единиц обрядового языка. Третий трансляционный канал образуют оценочные оттенки значения текстовых кон-

структов, для выяснения которых требуется привлечение широкого этнокультурного контекста.

Таким образом, мы предполагаем наличие трехканального механизма трансляции обрядовой информации: текстовый, подтекстовый, контекстовый, каждый из которых имеет общие и специфические характеристики.

Текстовый канал дополнительно распределен в языке и речи. В речевом произведении обрядовая информация транслируется в синтагматическом плане как упорядоченная линейная последовательность действий, объединенных в композиционные блоки: дообрядовый, обрядовый, послеобрядовый периоды. Единицы акциональных, предметных, вербальных кодов заполняют эти композиционные блоки, занимая определенное место на пространственно-временной координате. Информационно значимы для обрядового текста ключевые предикаты, именно они задают иерархию текстовых символов. "Сами по себе предметы, персонажи и прочие субстантивы получают мифологическое истолкование только через предикаты, т.е. через характерные для них или направленные на них действия, так как именно действия сопровождаются мотивировками, приоткрывающими "глубинный" смысл, приписываемый народным сознанием различным фактам действительности", - утверждал академик Н.И. Толстой (СД,т.1,с.12). Линейная упорядоченность текстовых единиц на основе предикации символических понятий образует синтагматическую структуру (модель), план выражения обрядового текста в конкретной его реализации. Парадигматическая модель обрядового текста на этом уровне строится по принципу объединения составляющих обряда на основе их материальной выраженности. Семантическую характеристику (план содержания) текстовых единиц определяют их синтагматические и парадигматические связи.

Парадигма инвариантных смыслов текста заполняется единицами-моделями (план содержания), которые опознаются в тексте в виде

одного или нескольких родственных (синонимичных) предикатов (план выражения). Эти модели представляют собой структуру "предикат -пропозиция".

Как известно, в составе пропозиции принято вычленять интен-сионал (объективную семантическая сущность) и модальность (Бал-ли,1988). Хотя единицам обрядового текста нередко свойственна яркая оценочность, экспрессивность, логику этой модальности текстовый трансляционный канал не выражает. Выяснить причину такой эмотив-ности, а также интенсионал можно лишь по обрядовому подтексту, представленному парадигмой инвариантных значений ряда текстовых единиц. Эксплицировать содержание интенсионала - значит отыскать подтекстовую информацию.

Деактуализированная обрядовая информация может храниться и в эксплицитных формах, но плохо опознаваемых. Смена культур, генерация новых текстов со смещенными марками предикатов нередко приводят к тому, что текстовые связи распадаются. В этом случае, как показали исследования Г.В. Колшанского, материалом для реконструкции архаичных обрядовых смыслов будет служить информация, транслируемая контекстом (Колшанский,1980). Для восстановления утраченного смысла или формы обрядовой единицы иногда может быть достаточно микроконтекста, тогда значение единицы восстанавливается эксплицитно на основе текста (или группы текстов), в котором она (единица) функционирует. В большинстве случаев мы стоим перед необходимостью восстанавливать макроконтекст, то есть общий фонд смыслов, стоящих за этим текстом. Единицей макроконтекста (и контекста вообще) можно считать пресуппозицию - семантический инвариант текста или фрагмента текста, имеющий истинное значение и обладающий синтезирующим смыслом. Выбор адекватной пресуппозиции позволяет эксплицировать имплицитные контекстовые смыслы.

Вышеуказанные каналы трансляции обрядовой информации взаимодействуют друг с другом. Схему этого взаимодействия можно представить следующим образом:

Итак, мы выделяем следующие способы экспликации обрядовой (культурной) информации, транслируемой обрядовым текстом и его составляющими: 1) определение обрядового значения текстовых единиц, разнокодовых, но эквивалентных по смыслу в определенных участках текста; 2) установление синтагматико-парадигматических связей на уровне единиц обрядового языка и на уровне обрядового текста; 4) реконструкция имплицитно хранящейся текстовой информации а) через подтекст - путем установления адекватной пропозиции, интен-сионала; б) через контекст, выбор нужного контекста при этом опирается на механизм пресуппозиции.

4

3

1 - текстовая единица и ее микроконтекст;

2 - границы текстового канала;

3 - границы подтекстового канала;

4 - границы макроконтекстного канала.

2

§ 3. Ареальная характеристика

родильно-крестильного обряда

Коррелятивная связь изучаемого текста с обрядом, который он (текст) репрезентирует, не вызывает сомнения. Ареальное изучение обряда позволяет, по мнению академика Н.И. Толстого, сделать некоторые выводы не только структурного плана, но и плана генетического (Толстой, 1995,с.49), выводы, знание которых необходимо для корректной интерпретации семантики обрядового текста и его составляющих.

По структуре, терминологии родильно-крестильный обряд, фиксируемый на основе экспедиционных данных, собранных на территории Тамбовской области, обнаруживает свое родство с восточнославянским вариантом родинных обычаев и обрядов.

Так, в структуре тамбовского варианта можно выделить три части - дородовой этап, родины, послеродовой этап. Дородовой этап ' включает в себя обряды и магические действия, направленные на обеспечение деторождения у женщины; обрядовые действия, представления, связанные с лечением бесплодия; представления, верования, запреты, направленные на охрану здоровья беременной женщины и будущего ребенка. Родины представлены обрядами, связанными с появлением ребенка на свет и исполняющимися сразу после его рождения. Послеродовой этап позволяет выделить в своем составе ритуал прове-дывания роженицы родственницами и соседками; обряд приобщения новорожденного к православной вере; обряды, связанные с празднованием крестин; народные ритуалы очищения роженицы и повивальной бабки; церковный обряд очищения роженицы; ритуалы первого года жизни ребенка. Такая структура далеко не уникальна и почти полностью совпадает со структурой обряда, бытовавшего на других русских территориях, на Украине, в Белоруссии, о чем можно судить по работам Т.А. Листовой, К.В. Чистова, Н.И. Гаврилюк, Т.И. Кухаронак

(Листова, 1986,1989,1989а; Чистов, 1987; Гаврилюк,1981; Кухаронак, 1988).

Многие обрядовые термины и терминологические сочетания, фиксируемые в тамбовских говорах (например, "кум", "кума", "покумиться", "повитуха", "повивальная бабка"), относятся к общеславянскому лексическому фонду (Чистов, 1987,с.399; Фасмер, 1996, т.2,с.414; Преображенский, 1959, т.1,с.412). Некоторые термины (например, "по-стрижины", "проведки") демонстрируют свою общерусскую природу, тогда как другие (например, "зубок", "люлька") характерны лишь для южнорусского наречия (Чистов, 1987,с.400; Филин,1976, т.11,с.361; Даль, 1995, т.2,с.285).

Подобные связи тамбовского родильно-крестильного обряда вполне закономерны и логично объясняются этнолингвистическим ландшафтом, на фоне которого развивался рассматриваемый обряд.

Территория современной Тамбовской области интересна для этнолингвистического изучения, так как здесь сохранились следы древней восточнославянской (древнеславянской) культуры. Картографирование изучаемого ландшафта содержит в себе перспективу оценки роли этнического, языкового, культурного субстрата в формировании этнокультурного пласта информации.

Вероятность подобных ожиданий подтверждается историей заселения Тамбовского края. Этнический доминант на территории Там-бовщины в новый период истории составляют русские. На основании диалектных особенностей и характера этнокультурных традиций данная территория относится к южнорусской историко-этнографической зоне. По мнению ряда исследователей, устойчивость указанной этнической доминанты определили два потока славянской колонизации: 1) колонизация вятичей, обосновавшихся в начале VIII века в верхней Оке, а позже в бассейне средней Оки, вплоть до реки Прони; 2) под напором тюрков-кочевников с юга с верхнего Дона на Оку двинулись донские славяне, представители борщевской культуры (Евтихиева,

Моисеев, Фурсова, 1999). Под воздействием этих двух культур формировалось постоянное славянское население края.

Автохтонным населением Тамбовщины является мордва, язык которой относится к финно-угорской семье. Другим представителем финно-угорской линии была мещера. Тюркский компонент в составе этнической карты связан с приходом татаро-монгол. Татарские князья имели крупные земельные владения на территории нынешнего Мор-шанского и Уваровского районов. Заметный след на современной географической и культурной карте Тамбовщины оставили казаки, превратившиеся в XVII веке в оседлое население, но не утратившие некоторых специфических черт языка и культуры (Мизис, 1990). Однако единицы разной этнической природы плохо сохранились на фоне однородной южнорусской культуры.

Систематизация собранного на территории Тамбовской области материала по родильно-крестильному обряду с учетом этнолингвистического ландшафта осуществляется нами с помощью методов картографирования. Этнолингвистические карты являют собой иллюстративную модель тамбовского родильно-крестильного обряда.

Поскольку мы изучаем обряд на ограниченной территории, инструментарий картографирования носит региональный характер. Методика регионального картографирования единиц духовной культуры пока находится на стадии становления. В качестве положительного примера составления областного лексического атласа можно назвать работу А.Ф. Войтенко "Лингвистический атлас Московской области" (Войтенко,1990).

При отборе картографируемых единиц мы опирались на программу-вопросник собирания сведений для Лексического атласа русских народных говоров (Программа собирания сведений для ЛАНГ,1994). Программа включат в себя 40 вопросов по родильно-крестильному обряду, но далеко не все ответы на предложенные в указанной программе вопросы позво-

ляют составить диалектологическую карту, поскольку основной массив обрядовой терминологии относится к общенародному пласту языка. Диалектные варианты литературных единиц носят микроконтекстный характер, не доходят до статуса языковых единиц и не выделяют читаемых зон на карте.

В качестве примера мы приводим 7 карт-иллюстраций.

По теме карты № 1

"Детская подвесная колыбель" противопоставлены термины "люлька" и "зыбка". На основе указанной оппозиции (люлька-зыбка) выделяются зоны "юг/юго-восток" и "север/северо-запад". На юге/юге-востоке предпочтительнее термин "люлька", на севере/северо-западе - "зыбка". Зыбка представляет собой четыре сбитые досточки, образующие прямоугольник (Приложение, фото № 1). Она может быть укра-

КАРТАЛЛ. ЕТСКАЯ ПОДВЕСНАЯ КОЛЫ ВЕЛ Ь

масштаб 1:1250000

ЛЕГЕНДА:

О - ЛЮЛЬКА • - ЗЫБКА О - КОЛЫБЕЛЬ

шена орнаментом (как правило, орнитологическим) или выкрашена охрой. На ремневые упоры в днище зыбки вставлен "подзыбошник", представляющий собой раму, обтянутую материей. Зыбка может иметь и овальную форму (Приложение, фото № 6). На месте сшива зыбку украшает рисунок, возможно, символизирующий стихиалию воды (Приложение, фото № 8).

"Люлька" представляет собой четыре обтесанных и скрепленных ствола, к которым материал, образующий днище, крепится непосредственно (Приложение, фото № 3). Конструкция люльки примитивнее зыбки.

Четкость ареала, характеристика реалий претендуют на объяснение такой картины изучаемого ландшафта. Учитывая данные из истории заселения Тамбовского края о том, что в южных, степных районах тюркоязычные поселения появились раньше, выявленные диалектные противопоставления могут иметь следующее объяснение: более плотно населенный славянский север устоял под натиском иноязычного юга. Данные словаря В. И. Даля содержат указание на то, что лексема "зыбка" употреблялась преимущественно в северо-восточных областях России, тогда как люлька - на юге и в западных областях (Даль, 1995,т.1.с.697, т.2,с.285). Тамбовские говоры относятся к южнорусской диалектной зоне, следовательно, термин "люлька" здесь весьма вероятен как основной, что мы и видим на карте № 1. Но тамбовский говор не только южный, но и русский, поэтому сохранение здесь архаичного термина "зыбка" также закономерно.

На карте №2 "Обряд подношения зубка роженице" ареал выявляется менее ярко по сравнению с картой № 1. Однако мы все же можем наблюдать, что на севере/северо-востоке терминологическое сочетание "идти с кашей" если не предпочтительней, то достаточно распространено, тогда как на юге и юго-западе основным является глагольное сочетание "идти с зубком". Едва ли наличие подобного ареала мотивируется этимологически. Можно предположить, что при объяснении этого факта более эффективным окажется текстовый подход.

"Каша" (сваренная крупа) как обрядовый заместитель мифологемы "богатство, плодородие" часто используется в календарных и семейных обрядах у русских (Сумцов,1885). С тем же значением в обрядах мордвы более активно используются злаки. Терминологическое сочетание "идти с

кашей" распространено в тех районах, где в состав зубка - подношения роженице - обязательно входила крупа в чистом виде или в виде "кашников" - оладьев из пшенной крупы, и, вероятно, хранит в себе следы обычаев мордвы, занимавшей преимущественно север области (Чуистова, 1982; Мизис, 1990).

кагтам 1.

ОВРЯД ПОДНОШЕНИЯ ЗУ5КА " РОЖЕНИЦЕ

иасвтй 1Л2&ОД

легенда:

О - ИДТИ С ЗУБКОМ ф. - ИДТИ С КАШЕЙ

Карта № 3 "Внебрачный ребенок" (Приложение, карта № 3) особенно пестрит и не позволяет выделить читаемых зон на карте. Основной вариант представлен общерусскими терминами "нагульный", "крапивник", равномерно покрывающими поле карты. Остальные термины носят ярко выраженный ареальный характер. Ареалы распространения некоторых терминов объясняются историей заселения Тамбовского края. Так, В.И. Даль отмечал распространение термина "ба-стрюк" на Украине, а в русских губерниях только лишь в Воронежской (Даль, 1995, т. 1,с.53). На территории Тамбовской области термин встречается в притамбовье, в Мичуринском, в Сампурском районах, то есть там, где поселения основывались казаками, что и объясняет логику его появления на этих территориях.

Карта №4 "Повивальная бабка" (Приложение, карта № 4), также как и предыдущая, не представляет возможности выявить границу в языковом ландшафте, но подтверждает, что основой номинацией женщины, помогающей при родах, являются общерусские, общевосточнославянские термины - "бабка", "бабушка", "повивальная бабка", "бабка-повитуха". Второстепенные варианты "пупорезка", "пуповязка", "пуповая баба" актуализируют одну из функций этого персонажа - действия с пуповиной. Обозначение функции являет собой основу словообразовательной модели.

Карты №5, № 6, № 7 отражают процесс отбора картографируемой единицы при вынесении ее на областную карту. Цель подобного отбора - отделить закономерности от случайностей. Ведущим критерием отбора является частотность употребления. В том случае, когда обнаруживаются синонимичные термины и реалии, каждая из которых представлена не единично, на областную карту выносятся все синонимы. Единичные или спорные случаи не картографируются. Таким образом, карта района представляет собой необходимый этап подготовки карты области. Но для более детального изучения истории района каждый случай слово- или вещеупотребления, каким бы уникальным он не был, берется во внимание.

Карта №5 "Детская подвесная колыбель" (Приложение, карата №5), составленная по данным ~

карт* л «

ПОДНОШЕНИЕ 1УЕ£Л РОХЕКИЦЕ

Бондарского района, по зволяет вынести на обла

стную карту термины "люлька", "зыбка", термин "качка" не выно-

м

к

сится, так как карта не

позволяет считать его

частотным. Карта №6

Ф> ИДТИ С КАШЕЙ

"Обряд подношения зубка роженице", составленная по данным того же района, демонстрирует целесообразность вынесения на областную карту терминологических сочетаний "идти с зубком", "идти с кашей".

Вариативную природу имеют не только термины, но и реалии, что хорошо видно на карте № 7 "Способ оформления обрядового подношения роженице". "Кашу" носили в блюдах, чашках, либо покрытых полотенцем (Приложение, рисунок № 4), либо завязанных в платок узелком (Приложение, рисунок № 3).

"Зубки" носили в плетеных корзинах различной формы и объема, покрытых полотенцем или скатертью (Приложение, рисунки № 1, № 2, фото № 11, № 12).

Таким образом, коррелятом обрядового текста в ареальном аспекте является этнокультурный ландшафт. Текст тамбовского родильно-

крестильного обряда, представленный на карте области или одного района, демонстрирует доминирование единиц общерусского, общеславянского характера. Варианты структурных единиц в ряде случаев имеют диалектную окраску, соответствующую южнорусскому типу. Выявленные в картах № 1, №2 ареалы свидетельствуют о способности этнолингвистического ландшафта отражать историю заселения края, что выражается в субстратных вкраплениях и рисунке границы ареалов.

ВЫВОДЫ.

1. Обрядовый текст в инварианте являет собой единицу языка, тогда как аутентично воспринимаемые последовательности обрядовых действий и записанные от диалектоносителей тексты, несущие информацию об обряде, являются единицами речи.

2. На ряду с общими критериями текстуальности обрядовому тексту свойственны частные характеристики: вариативность и подвижность в плане речи; устойчивость, консерватизм в плане языка; условность; жесткость текстовой структуры; прецедентность; диалектность; фольклоризм; художественность.

3. Обрядовый текст является носителем сложной культурной информации. Эксплицировать информацию, транслируемую обрядовым текстом и его составляющими, представляется возможным путем определения обрядового значения текстовых единиц, разнокодовых, но эквивалентных по смыслу в определенных участках текста; установления синтагматико-парадигматических связей на уровне единиц обрядового языка и на уровне обрядового текста; реконструкции имплицитно хранящейся текстовой, подтекстовой, контекстовой информации.

4. Коррелятом обрядового текста в ареальном аспекте является этнокультурный ландшафт. Текст тамбовского родильно-крестильного обряда, представленный на карте области или одного района, демонстрирует доминирование единиц общерусской, общеславянской природы. Варианты структурных единиц родильно-крестильного обрядового текста в ряде случаев имеют диалектную окраску, соответствующую южнорусскому типу. Ареалы распространения субстратных вкраплений, которые хорошо опознаются на фоне однородной южнорусской природы, свидетельствуют о способности этнолингвистического ландшафта отражать историю заселения края.

, «г -

41 4 ' Гг, «, с

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Поповичева, Ирина Викторовна

ВЫВОДЫ.

1. Основной конструктивной моделью, способной структурировать единицы обрядового текста, является парадигма. Наиболее универсальными и значимыми для родильно-крестильного обрядового текста являются парадигматические блоки "Участники обряда", "Пространство", "Время".

Иерархия единиц парадигматического блока "Участники обряда" диктуется близостью того или иного участника к ключевым предикатам. В роли ключевых предикатов в родильно-крестильном обрядовом тексте выступают следующие: "родить", "крестить", "повивать".

2. Парадигматические связи текстовых единиц проявляются на уровне подтекста - эксплицитно или имплицитно выраженной части текстовой семантики. Хотя подтекстовое значение единиц обрядового текста почти не уловимо, оно все же доступно экспликации. Эксплицировать подтекстовую семантику единиц обрядового текста возможно путем определения и дешифровки пропозиционных высказываний, заключающих в себе инвариантные значения, установления семантических производящих и производных этих единиц. Так, мы доказали, что роженица, повитуха, крестная мать объединены пропозицией "мать", что позволяет их считать членами одной семантической парадигмы.

3. Парадигматические связи единиц обрядового текста проявляются и на уровне их контекстных связей. Экспликация деактуализиро-ванных контекстов единиц обрядового текста возможна на основе выбора адекватной пресуппозиции, в качестве таковых нами были выбраны следующие: "Макошь - богиня-пряха", "Макошь - посланница душ-зародышей", "повитуха - та, которая повивает", "повитуха и кума -семантические субституты".

149

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

1. Обрядовый текст в инварианте являет собой единицу языка, тогда как аутентично воспринимаемые последовательности обрядовых действий и записанные от диалектоносителей тексты, несущие информацию об обряде, отнесены нами к единицам речи. Наряду с общими критериями текстуальности обрядовому тексту свойственны частные характеристики: вариативность и подвижность в плане речи; устойчивость, консерватизм в плане языка; условность; жесткость текстовой структуры; прецедентность; диалектность; фольклоризм; художественность.

2. Коррелятом обрядового текста в ареальном аспекте является этнокультурный ландшафт. Текст тамбовского родильно-крестильного обряда, представленный на карте области или одного района, демонстрирует доминирование единиц общерусской, общеславянской природы. Варианты структурных единиц родильно-крестильного обрядового текста в ряде случаев имеют диалектную окраску, соответствующую южнорусскому типу. Ареалы распространения субстратных вкраплений, которые хорошо опознаются на фоне однородной южнорусской культуры, свидетельствуют о способности этнолингвистического ландшафта отражать историю заселения края.

3. Обрядовый текст - носитель сложной этнокультурной информации. Эксплицировать информацию, транслируемую обрядовым текстом и его составляющими, представляется возможным через определение обрядового значения текстовых единиц, разнокодовых, но эквивалентных по смыслу в определенных участках текста; установление синтагматико-парадигматических связей на уровне единиц обрядового языка и на уровне обрядового текста; реконструкцию имплицитно хранящейся текстовой, подтекстовой, контекстовой информации.

4. Обрядовый текст может быть представлен в параметрах синтагмы и парадигмы. Несмотря на чрезвычайно сложное синтагматико-парадигматическое устройство обрядового текста оно (устройство) доступно моделированию, то есть обобщению и фиксации наиболее существенных содержательных и формальных структур.

Искомая модель в работе представлена в виде:

1) аргументированного описания инварианта, реконструируемого на основе речевых реализаций обрядового текста (вербальная модель);

2) табличного классификатора (лексикографическая модель);

3) графического эквивалента.

Описание обрядового текста в параметрах синтагмы и парадигмы делает возможным не только структурировать текст, но и позволяет дешифровывать смыслы, релевантные для обряда, интерпретировать семантику отдельных текстовых единиц, которые без учета их синтагматических и парадигматических связей не поддаются мотивации, в чем мы и убедились, интерпретируя, например, термин "повитуха".

5. Структура и семантика тамбовского родильно-крестильного обряда доступны этнолингвистическому описанию и интерпретации на основе последовательного моделирования конструктивных частей текста.

6. Несмотря на свойственную речевым произведениям вариативность, собранные на территории Тамбовской области материалы позволяют говорить об инвариантной схеме развития действий в родиль-но-крестильном обряде. Эта схема репрезентирует синтагматическое устройство родильно-крестильного обрядового текста, распределяет позиции участников на пространственно-временной оси согласно их функциям, закрепляет разнокодовые единицы обрядового языка в составе текстовых синтагм. Так, в тексте "Новорожденный" (Глава II, §2) за родинами логично следуют обряд крещения и празднование крестин; если на этапе "Родины" главным субъектом основных обрядовых действий была повитуха, то на этапе "Крестины" - священник и крестные родители.

7. Синтагматическую организацию исследуемого обрядового текста возможно фиксировать на композиционном уровне, а также внутри каждой композиционной части. Например, в составе третьей композиционной части текста "Роженица", условно обозначенной нами как "Послеродовой период" (Глава II, §1, часть третья) выделяются два достаточно самосто-ятельных ритуальных комплекса: ритуал посещения роженицы родственницами, соседками и обряд очищения роженицы и повивальной бабки.

8. В родильно-крестильном обрядовом тексте взаимодействуют

2 генетически родственных, но вполне самостоятельных субтекста -текст роженицы и текст новорожденного. Текст роженицы состоит из следующих композиционных частей: 1. Дородовой период; 2. Родины. 3. Послеродовой период. В тексте новорожденного мы также выделили

3 композиционных сегмента: 1. Родины; 2. Крестины; 3. Обряды первого года жизни.

Значительное место в тексте родильно-крестильного обряда занимает и субтекст повитухи, но он приобретает свою значимость лишь на фоне текста новорожденного и текста роженицы, дополнительно распределен между ними и не выделяется нами как достаточно самостоятельное структурное образование в составе родильно-крестильного обрядового текста.

9. Основной конструктивной моделью, способной структурировать единицы обрядового текста, является парадигма. Наиболее универсальными и значимыми для родильно-крестильного обрядового текста являются парадигматические блоки "Участники обряда", "Пространство" и "Время". Парадигматические модели обрядового текста строятся на основе синтагматических связей текстовых единиц.

10. Парадигматические связи единиц родильно-крестильного обрядового текста проявляются на текстовом, подтекстовом, контекстовом уровне. Установить эти связи и эксплицировать подтекстовую, контекстовую семантику единиц обрядового текста возможно при определении и дешифровке препозиционных и пресуппозиционных высказываний, заключающих в себе инвариантные значения текстовых единиц. Так, в работе было доказано, что роженица, повитуха, крестная мать могут считаться членами одной семантической парадигмы, поскольку объединены пропозиционным высказыванием "относящаяся к материнству, мать".

11. Родильно-крестильный обрядовый текст претендует на статус "художественный", так как обладает своеобразной эстетикой. Эстетизм языка обрядового текста проявляется в принципе избирательности, когда текстовое пространство наполняется единицами, намеренно лишенными практического значения. Исследуемый обрядовый текст является образной материализацией отвлеченных понятий, ключевые его единицы носят характер образов, символов.

12. С родильно-крестильным обрядом в тамбовских говорах связана особая группа терминов, терминологических сочетаний, которые называют и закрепляют в памяти диалектоносителей обрядовые предметы, сакральные действия, участников данного ритуального комплекса. В подавляющем большинстве эти термины имеют общерусский, общевосточнославянский характер (например, термины "кум", "кума", "родины", "крестины", "повитуха", "пострижины"), многие из них (например, "крестный отец", "крестная мать", "священник", "роженица", "новорожденный", "младенец") принадлежат к литературному пласту русского языка. Объяснение этого факта мы склонны видеть в древности самой традиции, формировавшейся вместе с образованием основного лексического состава русского языка, а, возможно, и славянского.

Таким образом, выдвигаемая гипотеза подтверждена, поставленные цели и задачи решены.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Поповичева, Ирина Викторовна, 1999 год

БИЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1.Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. М.: Учпедгиз, 1949. 332 с.

2.Автоматизация подготовки словарей: Учебно-методическое пособие. / Под ред. Н.В. Павлович. М., Изд-во: МГУ, 1988. 170 с.

3.Афанасьев А.Н. Народ-художник: Миф. Фольклор. Литература. М.: Советская Россия, 1986. 367 с.

4.Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. М.: Индрик, 1994. Т.1. 800 е.; Т.2. 784 е.; Т.З. 840 с.

5.Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л.: Наука, 1983. 191с.

V б.Байбурин А.К. Коды обряда и их взаимодействие // Фольклор: Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. Тезисы научно-практической конференции. М.: Наука, 1988. С. 139-145.

\ 7.Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов // Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН. СПб.: Наука, 1993. 237 с.

V 8.Байбурин А.К. Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд. Л.: Наука, 1978. С.89-105.

9.Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета: Этнографические очерки. Л.: Наука, 1990. 165 с.

Ю.Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Иностранная литература, 1955. 416 с.

11.Балов А. Рождение и воспитание детей в Пешехонском уезде // Этнографическое обозрение. 1890. Кн. IV. - С. 90-94.

г/П.Батырева Л.П. Лексика родильно-крестильного обряда в говорах Ивановской области // Среднерусские говоры и проблемы лингвистической географии. Тверь: ТГУ, 1997. С.28-32.

13.Беньковский И. Поверья и обрядность родин и крестин // Киевская старина. 1904. Т.ЬХХХУП. С. 1-3.

М.Бернштам Т.А. Обряд "крещение и похороны кукушки" // Сб. МАЭ. Вып. XXXVIII. Л.: Наука, 1981. С.179-204.

15.Блинов М.В. "Ключевые слова" в образно-художественной системе религиозных текстов // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора. Тезисы и предварительные материалы к симпозиуму. М.: АН СССР, 1988. С.58-59.

/Тб.Боас Ф. Ум первобытного человека. М.: 1-я образц. тип. в М.,

1926. 153 с.

П.Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. 543 с.

18.Богословский П.С. К номенклатуре, топографии и хронологии свадебных чинов // Пермский краеведческий сборник. Вып. 3. Пермь,

1927. С.1-61.

19.Бондаренко В.Н. Очерки Кирсановского уезда Тамбовской губернии // Этнографическое обозрение. 1890. Кн. VI. № 4. С.62-87.

20.Бондарко Б. Поверья крестьян Тамбовской губернии // Живая старина. СПб, 1890. Вып. 1. С. 115-121.

У 21.Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т.1. 643 с. Т.2. 429 с.

/ 22.Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. М.: Наука, 1977. 312 с.

23.Виноградова Л.Н. Заклинательные формы в календарной поэзии славян и их обрядовые истоки // Славянский и балканский фольклор. М„ 1978. С.7-26.

24.Виноградова JI.H. Мифологический аспект полесской "русальной" традиции // Славянский и балканский фольклор: Духовная культура Полесья на общеславянском фоне. М., 1986. С.88-135.

25.Виноградова Л.Н. Фольклор как источник для реконструкции древней славянской духовной культуры // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: Источники и методы. М., 1989. С. 101-121.

26.Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Символический язык вещей: веник (метла) в славянских обрядах и верованиях // Символический язык народной культуры. Балканские чтения. 2. М., 1993. С.3-36. ^

27.Войтенко А.Ф. Лексический атлас Московской области. М., 1990. 1550 с.

28.Гаврилюк Н.К. Родинные обычаи и обряды украинцев (опыт ис-торико-этнографического картографирования в изучении динамики \/ процессов развития явлений духовной культуры). Дис. ... канд. ист. наук. Минск, 1981. 176 с. (Машинопись).

29.Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики. 1971. М.: Наука, 1972. С.369-395.

30.Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Харьков, 1913. Т.2. 308 с. 1916. Т. 1. 376 с.

31.Горбунов П.Я. Вступление к "Диалектному словарю Тамбовской области" // Слово и предложение. Тамбов: ТГПИ, 1971. С.82-85.

32.Горбунов П. Я., Тезикова Т.П., Прокудина Т.Н. Особенности лексики жителей Тамбовской области // Краткие очерки по русскому языку. Курск, 1966. Вып. 2. С. 194-199.

33.Гура A.B. Терминология севернорусского свадебного обряда (на общеславянском фоне). Дис. ... канд. филол. наук. М., 1978. Т.1. 176 с. (Машинопись).

34.Гура A.B. Символика животных в славянской традиции. М.: Индрик. 1997. 910 с.

35.Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Терра, 1995. Т.1. 699 е.; Т.2. 779 е.; Т.З. 555 е.; Т.4. 683 с.

36.Дзадзиев А.Н. Некоторые формы проведения свободного времени осетинских женщин в конце XIX - начале XX века // Вопр. Осетинской археологии и этнографии. Орджоникидзе, 1980. Вып.1. Т.36. С.87-98.

37.Диалектология и фольклор Тамбовского края / Под ред. В.Г. Ру-делева Тамбов: ТГПИ, 1989. 162 с.

38.Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. М., 1883. Вып.1. 263 е.; 1883. Вып.2. 150 е.; 1884. Вып.З. 191 е.; Тамбов, 1889. Вып.5. 197 е.; 1897. Вып.6. 159 с.

39.Евтихиева Л.Ю. Ключевое слово и его экологические партнеры // Экология языка и речи: Межвузовский сборник научных трудов. Тамбов, 1990. С.122-133.

40.Евтихиева Л.Ю Структура и терминология свадебного обряда. На материале тамбовских говоров. Дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1991. Т.1. 267 с. (Машинопись).

41.Евтихиева Л.Ю. Обряды семейного цикла: от рождения до смерти // Откуда есть пошла земля тамбовская. Тамбов, 1995. Вып.4. С. 11-15.

42.Евтихиева Л.Ю., Фурсова C.B., Моисеев Н.Б. Археология, этнография, культура Тамбовского края. Тамбов: ИПКУ, 1998. Вып.1. 104 с.

43.Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике / Сост., ред. и вступ. статья В.А. Звегенцева. М.: Иностр. лит., 1960. Вып.1. С.264-389.

44.Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л.: Наука, 1991. 206 с.

45.Еремина В.Н. Заговорные колыбельные песни // Фольклор и этнографическая действительность. СПб.: Наука, 1992. С.29 - 33.

46.3абылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М.: Книга Принтшоп, 1990. 607 с.

47.Зализняк A.A. Русское именное словоизменение. М.: Наука, 1967. 307 с.

48.Зеленин Д.К. Великорусские говоры с неограниченным и непереходным смягчением задненебных согласных в связи с течениями позднейшей великорусской колонизации. СПб.: Тип. A.B. Орлова, 1913. 544 с.

49.Зеленин Д.К. Описание рукописей ученого архива Императорского Русского географического общества. СПб., 1915. 988 с.

50.Зеленин Д.К. Магическая функция слов в словесных произведениях// Сб. Академику Н.Я. Марру. М.; Л.: АН СССР, 1935. С.507-517.

51.Зеленин Д.К. Терминология лапотного дела // Сб. МАЭ. Л.: Наука, 1982. С.135-145.

52.3еленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991. 507 с.

53.Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901-1913 / Вст. ст. Н.И. Толстого. М.: Индрик, 1994. 397 с.

54.Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР. М.: Наука, 1976. 303 с.

55.Иванова М.И. Особенности употребления наречий в разговорной речи (на материале тамбовских говоров) // Опыт исследования южнорусских говоров Тамбовского края. Тамбов, 1985. С. 88-95.

56.Историко-этнографический атлас "Русские" / Гл. ред. С.П. Толстое. М.: Наука, 1967. 360 с.

57.Кальницкая А.М. Содержательные аспекты феномена "Среднерусский" и тип народных традиций Тамбовской области // Наш край Тамбовский. Тезисы докладов 2 областной краеведческой конференции. Тамбов, май 1991. Тамбов, 1991. С. 129 -132.

58.Каражаев Ю.Д. Парадигмы миров в художественных текстах // Художественный текст: проблемы изучения. М., 1990. С. 12-13.

59.Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 263 с.

60.Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Д.: Наука, 1972. 215 с.

61.Кедрина В.Е. Обряд крещения и похорон кукушки в связи с народным кумовством // Этнографическое обозрение. 1912. № 1, №2. С.101-140.

62.Клокова Л.Н. Система форм и семантико-грамматические классы существительных в говорах Тамбовской области: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов: ТГУ, 1995. 18 с.

63.Козлов X. П. Собрание простонародных слов Тамбовской губернии.-Библиотека института, 1847.

64.Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. 149 с.

65.Косвен М.О. Кто такой крестный отец? // Советская этнография. 1963. № 3. С.95-107.

66.Костинский Ю.М. Вопросы синтаксической парадигматики // Вопросы языкознания. 1969. № 5. С.35-67.

67.Костомаров H.H. Очерки домашней жизни и нравов русского народа в XVI и XVII столетиях. СПб.: Тип. В. Вульфа, 1860. 214с.

68.Купина H.A. Фоновая парадигма в художественном тексте // Художественный текст: проблемы изучения. М., 1990. С.18.

69.Кухаронак Т.Н. Родинная обрядность белорусов (историко-этнографические исследования). Дис. ... канд. ист. наук. Минск, 1988. 174 с. (Машинопись).

70.Ларина Л.И. Лексика родильно-крестильного обряда Курского региона // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1995. СПб, Изд. ИЛИ РАН, 1998. С.94-98.

71.Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М.: Атеист, гос. тип. им. Е.Соколовой, 1930. 368 с.

72.Левинтон Г.А. К описанию, интерпретации и реконструкции славянского текста со специальной прагматикой. Дис. ... канд. филол. наук. М., 1975. 170 с. (Машинопись).

73.Левинтон Г.А. Понятие "кода" в исследовании обряда // Фольклор: Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. Тезисы научно-практической конференции. М., 1988. С.136-139.

74.Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде (свадьба как диалог) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. Л., 1991. С.210-234.

75.Лесскис Г.А. Синтагматика и парадигматика художественного текста. М.: Известия АН СССР, СЛЯ, 1982. № 5. С.426-433.

76. Л истова Т. А. Обряды и обычаи, связанные с рождением ребенка у русских западных областей РСФСР // Полевые исследования Института этнографии. 1982. М., 1986. С.4-68.

77.Листова Т.А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой (вт. пол. XIX - 20-е гг. XX в.) // Русские: семейный и общественный быт. М.: Наука, 1989. С. 142 - 171.

78.Листова Т.А. Обряды и обычаи, связанные с крещением. Родильные обряды и обычаи // На путях из Земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии североуральского крестьянства ХУП-ХХ вв. М., 1989а. С.268-286.

79.Листова Т.А. Кум за кума//Родина, 1994. № 11. С.112-116.

80.Листова Т.А. Обряды и обычаи, связанные с рождением детей. ? Первый год жизни // Русские. М.: Наука, 1997. С.500-516.

81.Лотман Ю.М. Статьи по семиотике и типологии культуры. Избранные статьи. Таллин: Александра, 1992. Т.1. 479 с.

82.Лотман Ю.М. Статьи по истории русской литературы. Теория и семиотика других искусств. Механизмы культуры. Мелкие заметки. Таллин: Александра, 1993. Т.З. 480 с.

83.Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. 384 с.

84.Лукьянова Т.А. К проблеме определения внутритекстовых парадигматических отношений в художественном тексте // Художественный текст: проблемы изучения. М., 1990. С.19-20.

85.Макаревич M.И. Консонантизм говора села Сосновки Мордовского района Тамбовской, области // Опыт исследования южнорусских говоров Тамбовского края. Тамбов, 1985. С. 128-131.

86.Максимов C.B. Нечистая, неведомая и крестная сила. Смоленск: Русич, 1995. С.670.

87.Малинка А. Родины и крестины (Материал собран в м. Мирне Нежинского уезда) // Киевская старина. 1898. T. LXII. С.6-8.

88.Махрачева Т.В. Лексика и структура погребально-поминального обрядового текста в говорах тамбовской области. Дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 1997. Т.1. 222 с. (Машинопись).

89.Меркулова Л.И. Наименование повивальной бабки в говорах Орловской области // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1995. СПб, Издат: ИЛИ РАН, 1998. С.90-94.

90.Лебедева Н.И., Милонов Н.П. Типы поселений Рязанской области // Советская этнография. 1950. № 4. С.107-132.

91.Мизис Ю.А. Заселение Тамбовского края в XVII-XVIII веках. Тамбов, 1990. 107 с.

92.Мифы народ мира: энциклопедия / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Российская энциклопедия, 1997. Т.1. 671 е.; Т.2. 719 с.

93.Моисеева Л.С. Словарь диалектных глаголов Тамбовской области. Тамбов: ТГУ, 1998. 59 с.

94.Морозов И.А. Просемантика игровых текстов // Славянское и балканское языкознание. Структура малых фольклорных текстов/ Отв. ред. С.М. Толстая, Т.В. Цивьян М.: Наука, 1993. С.121-131.

95.Морозов П.О. История русского театра. СПб., 1889. Т. 1. 418 с.

96.На путях из Земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии север-ноуральского крестьянства XVII-XX вв. / В.А. Александров, И.В. Власова, И.А. Кремлева и др.; отв. ред. В.А. Александров. М., 1989. 348 с.

97.Нидерле Л. Быт и культура древних славян. Прага, 1924. 285 с.

98.Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста / Сост., общ. ред. и вступ. статья Т.М. Николаевой. М.: Прогресс, 1978. Вып.VIII. 479 с.

99.Носова Г.А. Традиционные обряды русских: крестины, похороны, поминки // Этнологический альманах. Антропология. Культурология. Социология. М: Центр прикладной этнографии; Институт этнологии и / антропологии РАН, 1993. № 6. 164 с.

100.Павлович Н.В. Параметры, характеризующие словесный поэтический образ // Художественный текст: проблемы изучения. М., 1990. С.25.

101.Пискунова C.B. Фонологическое описание говора села Вирятино Сосновского района Тамбовской области. Дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 1982. 253 с. (Машинопись).

Ю2.Пискунова C.B. Диалектная лексика на территории Тамбовской области: материалы к словарю // Диалектология и фольклор Тамбовского края. Тамбов, 1989. С.61-94.

ЮЗ.Пискунова C.B. Поэтизация русского слова в тамбовских говорах // Наш край тамбовский. Тамбов, 1989а. С.79-92.

Ю4.Пискунова C.B. Поэтическая семантика слова (Б. Пастернак "Близнецы") // Слово II: Сборник научных работ. Тамбов: ТГУ, 1997. С.160-180.

105.Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. М.: Госиздат, иностр. и нац. словарей, 1959. Т.1-2. 1284 с.

106.Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. Т. 1-2. 3584 с.

Ю7.Потебня A.A. О мифологическом значении некоторых обрядов и

i

поверий. М.: Университетская тип., 1865. 317 с.

Ю8.Потебня A.A. Обзор поэтических мотивов, колядок и щедровок // Русский филологический вестник. T.XVI. Варшава, 1886. С.1-128.

Ю9.Потебня A.A. О некоторых символах славянской народной поэзии. Харьков, 1860. 157 с.

1 Ю.Потебня A.A. О доле и сродных с ней существах. М.: тип. Грачева, 1865а. 44 с.

Ш.Потебня A.A. О купальских огнях и сродных с ними представлениях. М.: тип. Грачева, 1867. 21 с.

(/112.Потебня A.A. Слово и миф. М: Правда, 1989. 622 с.

113.Пропп В.Я Исторические корни волшебной сказки. JL: ЛГУ, 1946. 340 с.

114.Пропп В.Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. М.: Наука, 1976. 325 с.

115.Программа собирания сведений для Лексического атласа русских говоров: Научно-методическое пособие. СПб., 1994. Ч. 1. С. 100-111.

Пб.Редько А. Нечистая сила в судьбах женщины-матери // Этнографическое обозрение. 1899. Кн. XL-XLI. С.54-131.

117.Рождественский Ю.В. Введение в культурологию: Учебное пособие. М„ 1996. 256 с.

118.Руделев В.Г. Современные диалекты русского языка: Учебное пособие. Тамбов, 1978. 81 с.

119.Руделев В.Г. Золотой корень: Необыкновенные истории русских слов. Тамбов, 1992. 58 с.

120.Руделев В.Г. Воспоминания о Черной земле: История слов, имен, народов. Тамбов, 1994. 136 с.

121.Руделев В.Г., Поповичева И.В. Какой зубок приносили роженице в самые древние времена? (О Роде, роженицах, зубошницах, проведках и других интересных словах, сохраненных тамбовскими говорами). 1999. (В печати).

122.Русские народные песни, записанные в Тамбовской области В.М. Орловым. М.; Л.: Музлитература, 1949. Вып.2. 22 с.

123.Русский православный обряд крещения / Сост. П. Кузменко М.: Букмэн, 1996. 174 с.

124.Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1994. 606 с.

125.Самоделова Е.А. Рязанская свадьба: Исследование обрядового фольклора // Рязанский этнографический вестник. Рязань, 1993. 326 с.

126.Сахаров И.П. Сказания русского народа о семейной жизни своих предков. СПб.: Тип. Сахарова, 1849. Кн.6. Т. 1-2. 611 с.

127.Свод этнографических понятий и терминов. М.: Наука, 1988. Вып.2. 223 с.

128.Седакова И.А. Лексика и символика святочно-новогодней обрядности болгар. Дис.... канд. филол. наук. М., 1984. 264 с. (Машинопись).

129.Седакова И.А. "Жилец" - "нежилец". Магия и мифология родин // "Живая старина". 1997. № 2. С.9-11.

130.Седакова O.A. Обрядовая терминология и структура обрядового текста: Погребальный обряд восточных и южных славян. Дис. ... канд. филол. наук. М., 1983. Т.1. 190 с. (Машинопись).

131.Село Вирятино в прошлом и настоящем. М.: АН СССР, 1958. 278 с.

132.Семенова-Тянь-Шанская О.П. Жизнь "Ивана": Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний // Записки РГО по отдел. Этнографии. Т.XXXIX. СПБ., 1914. С. 12.

133.Славянские древности: Этнолингвистический словарь / Под ред. Н.И. Толстого. М.: Международные отношения, 1995. Т. 1. 584 с.

134.Смирнов С. "Бабы богомерзские" // Сб. в честь В.О. Ключевского. М., 1909. С. 223-225.

\jj 135.Смирнова М. Родильные и крестильные обряды крестьян Голи-цино-Курганской вол. Сердобского уезда Саратовской губернии // Этнографическое обозрение. 1911. № 1. С. 252-256.

136.Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина Л.: Наука. Вып. 1. 1965. 303 е.; Вып. 2. 1966. 315 е.; Вып. 3. 1968. 360 е.; Вып. 4. 1969. 356 е.; Вып. 5. 1970. 343 е.; Вып. 6. 1970. 358 е.; Вып. 7. 1972. 355 е.; Вып. 8. 1972. 369 е.; Вып. 9. 1972. 362 е.; Вып. 10. 1974. 388 е.; Вып. 11. 1976. 363 е.; Вып. 12. 1977. 368 е.; Вып. 13. 1977. 358 е.;

Вып. 14. 1978. 376 е.; Вып. 15. 1979. 399 е.; Вып. 16. 1980. 376 е.; Вып. 17. 1981. 383 е.; Вып 18. 1982. 367 е.; Вып. 19. 1983. 359 е.; Вып.20. 1985. 376 е.; Вып 21. 1986. 360 е.; Вып. 22. 1987. 368 е.; Вып. 23. 1987. 375 е.; Вып. 24. 1989. 367с.; Вып. 25. 1990. 352 е.; Вып. 26.1991. 350 е.; Вып. 27. 1992. 400 с.

137.Сорокин Ю.А. Что такое прецедентный текст? // Семантика целого текста. М.: Наука, 1987. С. 144-145.

138.Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / Под ред. Р.И. Шор. М.: Соцэкгиз, 1933. 271 с.

139.Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным источникам. СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1903. Т.1. 1893 е.; Т.2. 1895 е.; Т.З. 1684 с.

140.Степанов И.В. Сведения о родильных и крестильных обрядах в Клинском уезде Московской губернии // Этнографическое обозрение. 1906. Кн. ЬХХ-ЬХХ1. С. 221-230.

141.Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М.: Искусство, 1985. 298 с.

142.Сумцов Н.Ф. О славянских народных воззрениях на новорожденного ребенка //ЖМНП. 1880. 4.212. С.68-95.

НЗ.Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских. Харьков: Тип. Панова, 1881. 206 с.

144.Сумцов Н.Ф. Хлеб в обрядах и песнях. Харьков, 1885. 120 с.

145.Сумцов Н.Ф. Культурные переживания // Киевская старина. Т.ХХУИ. Киев, 1889. С Л 8-24.

146.Зеленин Д.К. Тамбовская губерния // Великорусские говоры. 1913. С.330-344.

147.Тейлор Э.Б. Первобытная культура. Пер. с англ. / Предисл. и прим. проф. А.И. Пишица М.: Политиздат, 1989. 573 с.

148.Текст, контекст, подтекст. М.: Институт языкознания АН СССР, 1986. 170 с.

149.Терещенко A.B. Быт русского народа. СПб.: тип. мин. вн. дел, 1848. 4.1. 517 с. 4.2. 621 с. Ч.З. 130 с. 4.4. 334 с. 4.5. 181 с. 4.6. 221 с. 4.7. 354 с.

150.Токарев С.А. Религиозные верования восточнославянских народов. M.; Л.: АН СССР, 1957. 280 с.

151.Толстая С.М. О семантическом единстве обряда // Фольклор: Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. Тезисы научно-практической конференции. М., 1988. С. 146-148.

152.Толстая С.М. К прагматической интерпретации обрядового фольклора // Фольклор: Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. Тезисы научно-практической конференции. М., 1988а. С. 171-173.

153.Толстая С.М. Терминология обрядов и верований как источник реконструкции древней духовной культуры // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: Источники и методы. М.: Наука, 1989. С.215-230.

154.Толстая С.М. Общие элементы в ритуальном оформлении родов и кончин (на материале балканославянских традиций) // Балканские чтения 1. Симпозиум по структуре текста. М., 1990. С.90-101.

155.Толстая С.М. Аксиология времени в славянской народной культуре// История и культура. Тезисы. М., 1991. С.62-66.

156.Толстая С.М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М.: Наука, 1994. С. 111-130.

157.Толстая С.М. Магические функции отрицания в сакральных текстах//Славяноведение. М.: Наука, 1996. № 1. С.39-43.

158.Толстой Н.И. О славянских названиях деревьев: сосна - хвоя -бор // Восточнославянское и общее языкознание. М., 1978. С. 115-127.

159.Толстой Н.И. Реконструкция древней славянской духовной культуры // Теория лингвистических реконструкций. М.: АН СССР, 1987. ■ С.54-58.

160.Толстой Н.И. Фрагмент славянского язычества: Архаический ритуал-диалог // Славянский и балканский фольклор. М.: Наука, 1984. С.5-72.

161.Толстой Н.И. Близнецы // Русская речь. М., 1988. № 4. С. 107-110.

162.Толстой Н.И. Мифологизация грамматического рода в славянских народных верованиях // Историческая лингвистика и типология. М., 1991. С. 91-98.

163.Толстой Н.И. Еще раз о славянском ритуальном диалоге // Славянское и балканское языкознание. Структура малых фольклорных текстов. М.: Наука, 1993. С.82-110.

164.Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик. 1995. 509 с.

165.Толстой Н.И., Толстая С.М. Заметки по славянскому язычеству. 2. Вызывание дождя в Полесье // Славянский и балканский фольклор: Генезис. Архаика. Традиции. М.: Наука, 1978. С.92- 130.

166.Топорков А.Л. Домашняя утварь в поверьях и обрядах Полесья // Этнокультурные традиции сельского населения XIX - н. XX вв. М., 1990. Вып.2. С.77-109.

167.Топорков А.Л. "Перепекание" детей в ритуалах и сказках восточных славян // Фольклор и этнографическая действительность. СПб: Наука, 1992. С.114-117.

168.Трубачев О.Н. К этимологии некоторых древнейших славянских терминов родства // Вопросы языкознания. 1957. № 2. С.86-94.

169.Тураева З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное: На материале английского языка. М.: Высшая школа, 1979. 219 с.

ПО.Тураева З.Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика. Учебное пособие. М.: Просвещение, 1986. 127 с.

171.Успенский Д.И. Родины и крестины, уход за родильницей и новорожденным (по материалам, собранным в Тульском, Виневском и

Каширском у. Тульской губернии) // Этнографическое обозрение. 1885. Кн.ХХУ1. С.71-72.

172.Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. СПб.: Азбука, 1996. Т.573 е.; Т.2. 671 е.; Т.З. 830 е.; ТА. 860 с.

173.Фэдьянович Т.П. Мордовские народные обряды, связанные с рождением ребенка (конец XIX - 70-е годы XX в.) // Советская этнография. 1979. № 2. С.79-90.

174.Филатова В.Ф. Обряд и обрядовая лексика в этнолингвистическом аспекте (на материале говоров восточной части Воронежской области). Дис.... канд. филол. наук. Воронеж, 1995. 192 с. (Машинопись).

175.Филиппов К.А. Лингвистика текста и проблемы анализа устной речи: Учебное пособие. Л.: ЛГУ, 1989. 96 с.

176.Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. С.52-93.

177.Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы. Л.: Худож. лит., 1936. 454 с.

178.Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М.: Политическая литература, 1986. С.703.

179.Харузина В.Н. Программа для собирания сведений о родильных и крестильных обрядах у русских крестьян и инородцев // Этнографическое обозрение. 1904. Кн.ЬХШ. С.120-156.

180.Цивьян Т.В. К семантике пространственных и временных показателей в фольклоре // Сб. статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1974. С.24-38.

181.Цивьян Т.В. Повесть конопли: к мифологической интерпретации одного операционного текста // Славянское и балканское языкознание. М., 1977. С.305-307.

182.Цивьян Т.В. Пространство и время в болгарских охранительных обрядах, связанных с рождением ребенка // Македонский фольклор. 1 29-30. Сктуе, 1982. С. 117-123.

183.Цивьян T.B. Анализ одного полесского текста в связи с мифологемой сада // Полесье и этногенез славян. М., 1983. С.96-98.

184.Цивьян Т.В О лингвистических основах модели мира (на материале балканских языков и традиций) // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: Источники и методы. М.: Наука, 1989. С. 192-206.

185.Цивьян Т.В. О роли слова в тексте магического действия // Славянское и балканское языкознание. Структура малых фольклорных текстов / Отв. ред. С.М. Толстая, Т.В. Цивьян. М.: Наука, 1993. С.111-121.

186.Циганенко Г.П. Этимологический словарь русского языка. Киев.: Радяньская школа, 1989. 512 с.

187.Червинский П.П. Семантический язык фольклорной традиции. -Ростов-на-Дону: Ростовский университет, 1989. 222 с.

188.Черепахина Л.И. Географическая терминология на территории Тамбовской области. Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1977. 16 с.

189.Чернышев В.И. Отрицание "не" в русском языке // Словарь русского языка. Л.: Изд. Отд. АН СССР 1927. Т.8. Вып.2. Приложение.

190.Чистов К.В. Семейные обряды и обрядовый фольклор // Этно- ( графия восточных славян. М.: Наука, 1987. С.396-417.

191.Чуистова Л.И. Древнейшее население Тамбовщины. Тамбов, 1982. 113 с.

192.Шахматов A.A. Введение в курс истории русского языка. Пг.: Научное дело, 1916. 4.1. 150 с.

193.Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964. 243 с.

194.Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973. 280 с.

195.Щербак A.C. Лапти в обрядах и обычаях тамбовских крестьян // Край наш Тамбовский. Материалы к областной научно-практической конференции краеведов. Тамбов, 1989. С.106-112.

196.Щербак A.C. Бытовая лексика в говорах Тамбовской области (Одежда). Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Алма-Ата: Алма-Ат. ун-т, 1991. 18 с.

197.Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 683 с.

198.Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика. М.: Радуга, 1983. С.102-118.

199.Вакарелски X. Етнография на България. Второ изд. София: Наука и изкуство, 1977. 672 с.

200.Beaugrand. R. A. de. Dressler W. U. Einführung in die Textlinguistik. Tubingen, 1981.290 s.

201.1sactenko А. V. Prispevok k studiu najstarsich vrstiev zakladneho slov-neho fondu slovanskych jazykov // Studie a prace lingtfistické. Praha, 1954. S.120-132

202.Marie J. van. On the paradigmatic dimension of morphological creativity. Dorodrecht; Cimaminson: Foris, 1985. 328 s.

203.Rhamm K. Die altslavische Wohnung. Braunschweig, 1910. 115 s.

/

204.Sfownik Ludowych stereotypow jçzykowych. Zeszyt probny / Pod. red. J. Bartmin Skiego. Worclaw, 1980.