Современная внешнеполитическая доктрина Польши и национальное самосознание поляков: Политологический анализ тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат политических наук Рыбин, Филипп Николаевич

• Рыбин, Филипп Николаевич
• кандидат политических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат политических наук Рыбин, Филипп Николаевич

1. Польское национальное самосознание.

2. Рудименты польского национального самосознания в процессе обретения нового политического облика страны.

3. Национальный архетип поляков и его отображение в культуре и искусстве страны.

4. Историческое самосознание: сжатый взгляд на наиболее значимые события польско-российской истории.

ГЛАВА II. Польское национальное самосознание и его влияние на формирование современной внешнеполитической доктрины страны.

1. Прозападные славяне: МИД и обновленная концепция внешней политики Польши.

2. Польша и Евросоюз.

3. Россия и Польша: от стереотипов прошлого к многовекторному сотрудничеству.

4. «Русский вопрос» в современном политическом сознании правящей элиты Польши.

ГЛАВА III. Организационные и методологические основы исследований новейшей польской политологии.

1. Развитие политологической науки в Польше после Второй мировой войны и до наших дней.

2. Оценка социальной значимости, идеологического и общественного потенциала польской политологии.

3. Различия в рамках антикоммунизма.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Современная внешнеполитическая доктрина Польши и национальное самосознание поляков: Политологический анализ»

Никогда еще международная жизнь не оказывала такого сильного влияния на внутреннее развитие любой страны. Никогда она не была столь сложной, запутанной и быстро меняющейся. От состояния международных отношений зависит решение важнейших проблем, стоящих перед человечеством, особенно так называемых глобальных проблем геополитики, экологии, демографии, ресурсов. Говоря об истории российско-польских отношений, следует в первую очередь обратить внимание на то, что эти отношения во многом были и продолжают оставаться производными и зависимыми от общей системы глобальной, европейской, а отчасти и восточноевропейской политики России. Хотя в общей системе внешней политики России отношения с Польшей занимали более или менее скромное место, тем не менее, их анализ дает исследователю большой материал для интересных наблюдений, сравнений, выводов и размышлений.

Известно, что обе страны - Россия и Польша - не раз воевали друг с другом, и в целом их взаимные связи развивались, по большей части, в неблагоприятном направлении. По данным одного из ведущих российских политологов С.А.Модестова за десять последних веков между Русью (Россией) и Польшей насчитывается не менее двух десятков вооруженных столкновений1. Это не означает, конечно, что между Россией и Польшей никогда не было периодов «согласия и сотрудничества», основанных на общности социально-политических систем. Игнорировать исторические противоречия, писать об «искренней» и «забытой» дружбе двух народов, как это делалось в недавнем прошлом, столь же неверно, как и продолжать пропагандировать, по Н.А.Бердяеву, тезис о существовании между Россией и Польшей «извечной враждебности» . И если уж говорить о главном уроке истории русско-польских отношений, то он состоит совсем

-3 не в отсутствии противоречий и конфликтов, а в возможности их преодоления не с помощью противостояния, а мирным путем переговоров.

Актуальность темы обусловливается настоятельной необходимостью уяснения сложности процесса познания и упорядочения знаний о реальном влиянии польского национального самосознания на международную политику страны. К этому побуждает опыт последних лет, когда Польша, вопреки доминирующему европейскому мнению, принимала решения, идущие не в унисон с общеевропейской оценкой содержания таких понятий, как «глобализация», «однополярный мир» или, например, оценок относительно целесообразности и законности англоамериканской операции в Ираке. В приведенных случаях наибольшее препятствие для реалистического и правильного познания сущности хотя бы этих фрагментов глобальной политики представляло отсутствие консолидированной методики выявления потребностей и интересов, ценностей и норм, самосознания и национализма в международных отношениях. Разработка такой методики в значительной степени помогла бы внешнеполитическим структурам и системам более оперативно вникнуть в суть развивающегося «польского» феномена и освободиться от давления множества мнений, стереотипных оценок, а, порой, и дезинформаций.

В связи с этим следует отметить, что психологические, социально-психологические и политологические исследования уже давно выделяют расширенный круг потребностей национального самосознания, которые понимаются как определенное состояние неудовлетворенности нации конкретными условиями существования и развития; как субъективное ощущение многовекторной недостаточности; или, наконец, как устойчивое и объективное свойство, склонность или предрасположенность нации, которые состоят в необходимости сохранения или достижения определенного состояния или целей.

Теперь - о степени разработанности темы. Плодотворное влияние на анализ проблемы диссертации оказали исследования историков и политологов, специализирующихся на центрально-европейском направлении международной политики. В конкретно-политологической проблематике Польши наиболее заметным явлением стало появление работ Вахрамеева A.B., Евстафьева Д.С., Карцева A.C., Кацы Д.В., Орлика И.И., Сокольского С.Д., Стегния П.В., Якубчака А.3 Их бесспорной заслугой является политологическая разработка «польского вопроса» по центральным темам новой и новейшей истории в качестве равноправной темы академических исследований.

Следует упомянуть о фундаментальных исследованиях в области истории политологии, философии, социологии и права, которые явились базовыми ориентирами при написании данной работы. Они дали возможность не только подобрать нужный ключ к исследуемой проблеме, сформировать принципы и инструментарий обработки знаний о прошлом, систематизации и истолкования их для выяснения сущности и объективной направленности исторического процесса, но и позволили комплексно применять приемы анализа и изучения, использования фактического материала и источников, определять круг и характер конкретных методик исследования и задействовать их на практике. В этой группе научных трудов особо следует отметить работы российских ученых Бажанова Е.П., Бурсова A.B., Долгова K.M., Задохина А.Г., Кашлева Ю.Б., Козыревой А.Ю., Кулматова К.Н., Марчука И.И., Матяша В.Н., Митрофановой A.B., Модестова С.А., Шестопал Е.Б., Шутова А.Д., Чертихина В.Е., Федотова В.П. и других4.

Касаясь значительно более раннего периода историографии вопроса, следует отметить, что расцвет исторической науки, которым были ознаменованы вторая половина XIX и начало XX столетий, повлиял и на исследования истории Польши. Русских социологов и философов не только увлекало историческое средневековье, - они дали энергичный

-5 импульс изучению русского и польского национального самосознания. В середине XIX века сначала идеолог панславизма Н.Я.Данилевский, выдвинувший теорию обособленных «культурно-исторических типов», а затем В.О.Ключевский, определивший новый (имперский) этап в жизни русского государства с переходом под корону Российской империи восточной части Польши5, и, наконец, Н.А.Бердяев, на польско-российском историческом материале нашедший формулу «разного чувства жизни», оживили историографический интерес к «славянским персонажам» истории. О работе Н.А.Бердяева «Русская и польская душа» следует сказать особо, ибо это - чрезвычайно содержательный и оригинальный исторический этюд, с которым всякий историк, говорящий и пишущий о Польше, должен считаться6.

Наконец, с середины 30-х годов прошлого века в науке началось сильное течение в сторону разработки теории международных отношений, что отразилось и в области изучения польской внешней политики исторического прошлого и ознаменовалось, главным образом, появлением монографий, относящихся к разделам Польши коалицией великих держав. Это оживление историографического интереса к польской проблематике вполне понятно: Польша перед Второй мировой войной стала страной геополитического размена, ускоренной и решительной ломки сложившихся предвоенных систем международных отношений . В этой конфигурации зарождалась и крепла неведомая до той поры в Европе о относительно новая мораль международной политики . Но уже вторая половина XX века привлекла несравненно меньше внимания историков-полонистов, а 60-70-е годы прошлого столетия остались и вовсе незатронутыми. Это, возможно, была одна из самых заброшенных областей исторической науки.

Когда внутриполитические события в Польше после ухода Эдварда Герека оживили интерес к недавнему прошлому страны, то интерес этот возбуждался, главным образом, политическим соперничеством противостоящих систем, идеологическими и общественными брожениями в самой Польше, взращенными уязвленным национальным самосознанием на почве бесконечных ошибок и промахов правящего режима, канонизированными биографиями новоявленных «борцов» и «мучеников» национальной идеи, а также общественно-политическим и экономическим состоянием ПНР в период, начиная с правления ПОРП времен Владислава Гомулки и вплоть до окончательной реализации объединительных амбиций и устремлений «Солидарности» и ее идеологов9. Однако анализ моральных ценностей самосознания и исторического бытия польского общества и здесь оставался почти в полной тени, в частности, наиболее слабо освещалась эпоха социалистического периода польской истории.

Та «реанимация» польской политологии, которая наблюдается на протяжении последних 10-15 лет главным образом в самой Польше, а также в США, Германии и, отчасти, - во Франции, успела уже привести к появлению ряда трудов, по-новому осмысливших многое в истории внешней политики Польши, но, как показал автор в критическом обзоре этой литературы в третьей главе, в целом этот политологический пласт все еще остается пока в зачаточном состоянии10. Представленный в диссертации обзор основной политологической литературы предмета позволил диссертанту наглядно продемонстрировать, как мало и несистемно сделано в этой области не только в методологическом отношении, но и в смысле привлечения необходимых материалов и источников. Там, где автор считал уместным, в тексте диссертации он ссылался на наиболее солидные политологические разработки.

Диссертанту, работающему над проблемой влияния (взаимовлияния) польской политики и польского самосознания, приходилось полагаться, главным образом, на документальный массив, который, собственно, и составил основу источниковой базы. Особое место занимают источники, которые относятся к эпохе зарождения и развития польского национального самосознания.

-7В работе интересна, как представляется, и та мемуарная литература, которая прежде всего была полезна для характеристики воззрений и правительственных методов управления, характерных для Польши и поляков вообще и усвоенных русским самодержавием11.

Работа, таким образом, базируется на источниках, которые в подавляющем большинстве случаев удалось найти в государственных архивах, хранящихся в Варшаве и Кракове. Этот материал был значительно пополнен русскими (советскими) изданиями, содержащими российские внешнеполитические документы XIX и XX веков, которые находятся в главных библиотечных хранилищах Москвы и в научной библиотеке Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Следует сделать несколько общих ремарок о свойствах документов, привлеченных автором к исследованию. Они дали возможность составить вполне точное представление о тенденциях и настроениях ушедших эпох, во многом определяющих новизну переживаемого нами исторического периода. Автор мог использовать и официальные отчеты МИД России, и донесения царских наместников, и подробные записки дипломатов. К ним автор подходил почти с тех же позиций и масштабом, с которыми мы подходим сегодня к материалам внешней политики страны XX века и текущего периода. В целом, эти документы, которые легли в основу настоящей диссертации, представлялись автору при всей известной дипломатической лапидарности все же весьма важными, обстоятельными и красноречивыми12.

Информативная насыщенность исследования была дополнена материалами польской печати, в которых излагаются позиции политического руководства Польши, депутатов Сейма, лидеров ведущих политических партий и движений13.

Объектом исследования диссертации является бурно развивающийся политический процесс в современной Польше, определяющий алгоритм внешнеполитической ориентации страны.

Современная польская внешняя политика — явление многоплановое. Она представляет собой совокупность новейших геополитических доктрин, политико-дипломатических акций, теоретических концепций и пропагандистских новаций правящей элиты, пришедшей к власти в Польше после распада «социалистического содружества» и роспуска Варшавского договора. В стратегическом плане польский внешнеполитический курс отражает политику интеллектуально-технократической польской элиты, которая, используя возникшие в постперестроечный период благоприятные конъюнктурные возможности для реализации националистических амбиций, основанных на идеологии так называемых «польской ментальности и традиционного польского самосознания», пытается прагматично и не без успеха подстраиваться под доминирующие сегодня в глобальном масштабе тенденции, извлекая для себя ощутимые дивиденды. В тактическом плане польский курс представляет собой не только систему политического, экономического и пропагандистского обеспечения амбициозных программ и целей правящей элиты, но и отражает ее озабоченность и стремление не оказаться на периферии европейской и мировой политики, будучи направленной также и на разрешение сложных экономических проблем, стоящих перед страной.

Предметом исследования диссертации является современная внешнеполитическая доктрина Польши и влияние, которое оказывает на ее формирование национальное самосознание поляков.

Разумеется, что формирование современной внешнеполитической доктрины Польши и то влияние, которое оказывает на этот процесс национальное самосознание поляков не могли быть поняты без хотя бы краткой характеристики предшествующих столетий, что определило хронологические и пространственные рамки исследования. События и процессы, происходившие на территории современной Польши, наложили

- 9 заметный отпечаток на все дальнейшее развитие страны, сформировали нынешний национальный архетип и самосознание в ее внешней политике.

Таким образом, в целях более глубокого научного осмысления современных проблем диссертант включил в работу политологический анализ как наиболее значимых событий польской истории, так и процессов, происходящих на современных рубежах, в их хронологической и непосредственно причинной связи.

Вместе с тем общие контуры территории, на которой формировалось польское национальное самосознание и которую занимает ныне польское государство, кажутся намеченными самой природой. Балтийская гряда на севере, Малопольская и Люблинская возвышенности на юге и юго-востоке страны, Карпаты и Судеты вдоль южных границ - вот ясные пространственные рубежи, по которым легко дорисовать почти симметричный пятиугольник Польши14. Лишь две из его сторон, восточная и западная, не имели достаточно надежных естественных препятствий. И потому не случайно именно они на протяжении десятков столетий были объектом ожесточенных споров и кровопролитных войн. В целом, однако, выгоды пространственного расположения страны настолько очевидны, насколько очевидна сложная, очень запутанная и вместе с тем полная такого захватывающего драматизма история польской государственности, которая, по определению Н.Я.Данилевского, в исторической памяти и самосознании русских и поляков «оказалась напрочь связанной с самыми негативными воспоминаниями», до сих пор затрагивающими «патриотические» струны.

Основная цель и задачи данной работы - показать состояние и основные тенденции формирования нынешней внешнеполитической доктрины Польши как одного из важнейших постулатов внешней политики страны, степень влияния на ее разработку стереотипов традиционного и модернизированного польского национального самосознания в целом, а также отдельных его элементов, используемых в качестве практических методов и оперативных средств в механизме функционирования и управления внешней политикой.

В этом контексте «потребности национального самосознания» отражают лишь различные аспекты этого понятия, поэтому все они могли быть пригодны для анализа индивидуальных потребностей акторов международных отношений. По отношению к «польской специфике» эти потребности представляют собой явления, необходимые для нормального внутреннего функционирования и развития польского государства и общества, безопасного выживания в драматически складывающейся международной среде, выполнения отведенной ей современной историей международной роли, разумеется, адекватной собственной позиции и взглядам.

Так понимаемые поляками «потребности национального самосознания» и их измерения являются сегодня движущей силой восприятия международной среды, предпосылкой стратегического мышления и формирования дипломатических направлений и устремлений внешней политики страны. Названные в исследовании три вида потребностей польского национального самосознания образуют как бы триединую формулу, в рамках которой они находятся в диалектической связи.

В работе показано, что «масштаб и планка» этих потребностей дифференцируются в зависимости от участия Польши в двусторонних и системных международных отношениях, от состояния их удовлетворенности (неудовлетворенности), ощущения достаточности (недостаточности) политического «уровня и веса» и необходимости их корректировки, поддержания стандарта, достигнутого другими акторами международных отношений, а также стремления в признании и престиже, а, порой, и выделении из среды этих участников. В конечном счете, они вытекают из самой сущности ценностей польского национального самосознания, из естественной и почти подсознательной зависимости

-11 условий своего исторического, геополитического, психосоциального, культурного бытия и развития от внешних факторов, особенно от места Польши среди других участников и от отношений, существующих между ними.

Иными словами, потребности самовыражения польского национального самосознания вырастают из объективных условий в широком смысле слова польского бытия и отношений между другими участниками международных отношений, создавая одновременно предпосылки для стремления к их удовлетворению. В диссертации показано, как на различных фазах польской внешней политики эти так называемые первичные, неосознанные и, зачастую, «генетические» потребности и стремление к их удовлетворению эволюционируют от стихийного характера до выработки вполне современной доктрины. В последнем случае, как показано в работе, они приобретают форму рационализированных, векторных устремлений и целей, подчиняющихся доктринальному формулированию в соответствии с польской традиционной системой ценностей и с устойчивой идеологией самосознания.

В этом контексте значительное место в работе отведено анализу генезиса национальных интересов на том или ином этапе истории Польши: от функционирования и корректировки этих потребностей до восприятия ею окружающей международной среды и ее эволюции. При этом автор стремился на конкретном фактологическом материале показать, каким образом Польша, как участник международных отношений, использует архитектонику своей истории, мифов, менталитета, предрассудков, стереотипов, идеологии и другие составляющие национального самосознания.

Исследуя наиболее характерные черты современной польской внешней политики, автор на документальном материале прослеживает, как в ходе процесса реализации потребностей национального самосознания последние преобразуются в оперативные цели и, в конечном счете, превращаются в устойчивые национальные интересы. В работе показано, как течение этого процесса зависит от фазы и состояния международных отношений, от генезиса ранее скрытых, а в условиях тесно взаимосвязанного и взаимозависимого мира - развившихся амбициозных польских устремлений к достижению целей, реализации ранее подавляемых идей, планов, задач и т.д. Автор прослеживает, как этот развертывающийся процесс становится все более ориентирован на национальные польские цели, отвечающие потребностям самосознания, и реализуется прежде всего в идентификации запросов и целей, которые в недавнем прошлом колебались в зависимости от политических настроений.

В отдельных разделах работы анализируется, как оперативные потребности внешней политики Польши методично приспосабливаются к стратегическим целям и последовательно приобретают комплексный, а не спорадический характер, при этом в качестве основных целей польской политики автор выделяет три наиболее характерных типа:

- потребности обеспечения стабильного и безопасного геополитического существования, охватывающие материальные, духовные, демографические, экономические и организационные сферы;

- ролевые потребности, охватывающие зоны сосуществования, международных контактов и организаций, сотрудничества и соперничества, суверенности и степени престижа;

- потребности внешнеполитической индивидуальности, охватывающие сферы функционирования и развития политико-дипломатического аппарата, информационные, регуляционные, ситуационные и национально-специфические виды международной деятельности страны.

- 13В настоящей диссертации автор неоднократно пользовался категорией «ценностей национального самосознания» как предмета данного исследования в контексте устремлений и интересов польского государства и общества. При этом в работе и эта категория постулировалась через различные сферы жизнедеятельности нации, в том числе и ее внешней политики. Автор исходил из того, что изначально аналитическая ценность «национального самосознания» означала активное отношение этого феномена к описываемым историческим событиям и нынешней действительности и ее оценку. Бесспорно, что ведущей «ценностью» являлась идеология польского национализма, особой жертвенности польского «мессианства», которые побуждали поляков стремиться к тому, чтобы заставить работать этот феномен как эффективный инструмент вмешательства государства и общества в окружающую действительность. В этом смысле, как показано в работе, польские ценности национального самосознания практически на всех этапах развития Польши опережали принятые на том или ином этапе развития общества нормы, а эволюция систем ценностей и их мотивационного воздействия неизбежно вела к эволюции самих этих норм и ценностей — от моральных и политических до юридических и правовых.

Иными словами, чем более адекватно национальное самосознание поляков отражало окружающую действительность и чем реалистичнее оно было связано с государственно-общественными задачами и практикой, тем полней и глубже происходила его реализация. И, наоборот, чем менее адекватно воспринималась реальная действительность, тем больше польское национальное самосознание впитывало ошибочных и нереальных элементов, создавало ложное восприятие и не оказывало ожидаемого воздействия на практику международных отношений.

Именно в связи с этим и следует рассматривать задачи, выдвинутые автором в качестве исследования: вскрыть исторические предпосылки польского национального самосознания; показать влияние национального

- 14самосознания на формирование внешнеполитической доктрины страны; всесторонне проанализировать развитие политической науки в Польше и выработать практические рекомендации по наиболее целесообразным путям совершенствования российско-польских отношений.

Диссертация опирается на общепризнанные понятия науки о международных отношениях, применяемые в ней методы и приемы исследования, устоявшиеся аналитические подходы к оценке развития этих отношений. Это и составило теоретическую и методологическую основу работы. Из числа данных методов и подходов в качестве главных автор выделяет системный и психосоциологический подходы, поскольку они наиболее применимы для меж- и много дисциплинарных разработок в данной области исследования. Кроме того, автор неоднократно прибегал к элементам политологического прогнозирования, позволяющего сжато и обобщенно передать основную динамику развития польского архетипа в контексте международных отношений и, тем самым, выйти на теоретические обобщения и синоптические контуры будущего этих отношений.

Вместе с тем, предлагаемое исследование не ставит целью всеобъемлющее формулирование общей концепции польской внешней политики или систематическое изложение основных ее направлений, включая современные российско-польские отношения, ибо, исходя из нынешнего их переходного состояния, подобная попытка была бы явно преждевременной. На данном этапе наиболее целесообразным представляется анализ всей сложности процесса, происходящего в реальной действительности этих отношений, и упорядочение актуального состояния знаний о них.

Озаглавив данную работу «Современная внешнеполитическая доктрина Польши и национальное самосознание поляков (политологический анализ)», автор рассматривает свое исследование как попытку анализа «принципов и потребностей национального самосознания», их влияния на область международных отношений, возможные способы и ходы дипломатического поведения и действия, которые способствовали бы выгодному для нашей дипломатии сценарию развития российско-польских отношений.

Научная новизна диссертации сводится к следующему. На фундаменте комплексной методологии проанализированы исторические и политико-психологические факторы польского национального самосознания, активно влияющие на формирование современной внешнеполитической доктрины страны, в том числе и на ее курс на российском направлении; определены закономерности, характерные для всей истории российско-польских взаимоотношений; показано значение «польского вопроса» в российской внешней политике на протяжении длительного предшествующего периода; введены в научный оборот новейшие польские источники и политологическая литература, на базе которых выявлены взгляды и позиции польской правящей элиты и интеллектуального сообщества на роль и место этой страны в архитектуре современной геополитики и регионализма.

Одновременно названы факторы, которые реально могут способствовать «амортизации» элементов отчуждения и неприязни, предпринята попытка сформулировать среднесрочную и долгосрочную стратегию России в отношении Польши, которые, не умаляя прагматического, ориентированного на Запад развития ситуации в этой стране, могли бы привести в обозримом будущем к «стратегическому партнерству» между нашими государствами.

Положения, выносимые на защиту. Польская внешняя политика и ее доктринальная сердцевина, как и окружающая жизнь, не стоят на месте. Демонтаж недавних приоритетов и создание новых внешнеполитических конструкций сопровождается, вернее, включает в себя и творческое развитие методологии политологических исследований. Вопрос не может быть сведен только к вхождению во враждебные в недавнем прошлом для поляков союзы и альянсы и формальному учреждению новых. Проблема состоит в том, как, какими путями и методами решается и будет решаться эта задача. Это вытекает не только из соотношения влияния польского национального самосознания на процесс формирования внешнеполитической доктрины страны, то есть из крайнего усложнения реальностей окружающего миропорядка, но и из имеющего историческую предтечу современного уровня и степени этого влияния вообще.

Этот уровень характеризуется сегодня тем, что наряду с вторжением в новые сферы польской реальной политики происходит обостренная, усиленная рефлексия с целью методологического совершенствования самой концепции роли и фактора национального самосознания в контексте все более широкого и всестороннего осознания поляками системности окружающего их мира.

Раскрытие диссертантом необходимости рассмотрения этой системности, в том числе и в русле возможных сценариев развития польско-российских отношений на перспективу, определило круг следующих положений, выносимых на защиту. К таковым в назывном порядке можно отнести:

- результаты ретроспективного исследования исторических предпосылок польского национального самосознания и его генезис;

- методику политологического анализа принципов и потребностей национального самосознания и его влияния на формирование современной внешнеполитической доктрины страны;

- оценку современного состояния польской политологии как систематизированной формы национального самосознания;

- практические рекомендации по совершенствованию российско-польских отношений.

Результаты исследования могут быть использованы в практической работе федеральных министерств и ведомств, осуществляющих внешнеполитическую и внешнеэкономическую деятельность на польском направлении, стать одним из ориентиров при разработке государственных мероприятий, направленных на развитие правовых, организационных и методологических основ российской политики в отношении Польши, эффективных механизмов совершенствования кадровой политики в целях оптимизации дипломатического и научно-исследовательского аппаратов. Все эти проблемы тесно связаны между собой и не могут быть решены без учета прогнозов, касающихся развития ситуации в Польше и вокруг нее, без внедрения механизмов выявления и разрешения возможных конфликтов интересов в российско-польских отношениях.

Основные выводы и положения диссертации апробированы в выступлениях автора на Международной ассамблее славянских университетов, Международном славянском форуме, международных научно-практических конференциях в Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации, Государственной академии славянской культуры Министерства образования Российской Федерации, институтах Российской академии наук.

Методологическим принципам и «программным установкам» подчинены структура и основное содержание диссертации, деление ее на главы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, обзора используемых источников и литературы.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Рыбин, Филипп Николаевич

- 142-ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая свое исследование, диссертант полагал бы необходимым высказать несколько обобщающих тезисов. Критерии реализма теорий, концепций, доктрин и программ межгосударственных взаимодействий определять трудно, если касаться лишь сферы автономных явлений этих отношений. Они становятся более наглядными по мере перехода от явлений субъективных к сфере объективных явлений и процессов. Чем более адекватно сознание отражает общественную действительность и чем сильнее оно связано с общественной практикой, тем полнее и глубже реализуется в действительности. И наоборот, чем менее адекватно субъективное познание действительности, тем больше оно содержит ошибочных и нереальных элементов, создает ложное сознание и не может оказывать решающего влияния на практику международных отношений.

Согласно высказанному, мы можем выделить несколько критериев реализма общих и специфических форм национального самосознания, скажем, в области прогнозирования т.н. стратегического партнерства между Республикой Польша и Российской Федерацией.

Вне всякого сомнения, совместное российско-польское выступление по проблеме «стратегического партнерства» имело бы большое значение для формирования нового качества отношений между Россией и Польшей. Подписать Декларацию или Меморандум по этому вопросу могли бы президенты двух стран, имеющие на данном этапе солидный запас доверия общества в своих странах. В предварительном плане содержание документа следовало бы детально обсудить на рабочей встрече министров иностранных дел России и Польши. Однако, анализируя динамику двусторонних отношений, в которых польский партнер прочно заангажирован третьими странами (НАТО, Европейский Союз), было бы преждевременным определять конкретные сроки разработки документа о

- 143 содержании стратегического партнерства.

Что же касается существа вопроса, то в международном праве критерии «стратегического партнерства» не разработаны, поэтому правовой основой «стратегического партнерства» в отношениях между двумя государствами мог бы стать полномасштабный политический договор, подписанный руководителями обоих государств. Именно на его основе можно было бы закреплять и инициативно развивать весь комплекс российско-польских отношений, усиливая в них элементы доверия, открытости, переводя их в категорию дружественных. Разумеется, что нашей дипломатии, с учетом настойчивых попыток Польши позиционировать себя в качестве региональной державы, необходимо в ближайшее время энергично вовлекать поляков в серьезные рамочные консультации, которые, кстати, покажут степень их готовности к углублению сотрудничества с Россией на фоне постоянных заявлений ведущих польских политиков о приоритетности для них связей с США, НАТО и ЕС. Многое говорит за то, что основные понятия «польского реализма», связанные главным образом с употреблением категории «прагматизм» в различных сочетаниях с «национальным самосознанием», прочно укоренились в сознании среднего звена сотрудников МИДа, оборонного и других ведомств Польши, через которые осуществляется внешняя политика страны.

Если польская сторона подтвердит свое желание, неоднократно заявленное в политических докладах президента и премьера в Сейме, о готовности сделать шаг вперед в реализации Договора о дружественном и добрососедском сотрудничестве между Россией и Польшей и проявит конструктивный подход к разработке совместного документа, выражающего понимание «стратегического партнерства», то тем самым будет заложен базовый элемент нашего продвинутого, полновесного сотрудничества с Польшей в начале XXI века. С инструментальной точки зрения понятие «стратегическое партнерство между Россией и Польшей»

- 144могло бы включать регулярный и доверительный диалог высших руководителей, систему консультаций и обменов информацией между МИДами, службами разведки и безопасности, министерствами обороны, а также эффективную работу таких институтов доверительного партнерства как, например, стратегическая группа по вопросам российско-польского взаимодействия, межправительственные комиссии и другие органы и структуру, в том числе создаваемые ad hoc.

Стратегическое партнерство» должно выражаться, на наш взгляд, в практических шагах в области внешней политики и внешнеэкономической деятельности - в совместных и согласованных действиях, в отстаивании общих позиций или в скоординированных параллельных выступлениях. По своему содержанию «стратегическое партнерство» России и Польши должно быть нацелено на обеспечение стабильности, территориальной целостности наших государств, поддержание экономической и техноэкологической безопасности, нейтрализацию внешних угроз, включая, разумеется, скоординированные действия по борьбе с региональным и международным терроризмом, достижение совместимости основных интересов и внешнеполитических приоритетов с выходом на создание постоянного и гибкого механизма взаимодействия.

В то же время представляется важным не завышать планку ожиданий в этом вопросе, учитывая, по всей видимости, многоходовую политическую вовлеченность поляков в орбиту политики Запада. Было бы нереально делать ставку на то, что наше партнерство с Польшей плавно и быстро перейдет если не в союзнические отношения, то хотя бы в режим доверия и взаимопонимания. В связи с этим представляется важным, чтобы контуры возможного «стратегического партнерства» не имели обнаженной антинатовской или антиамериканской направленности, а его потенциал не носил бы конъюнктурного характера.

Во внешнеполитической сфере «стратегическое партнерство», как представляется, диктует необходимость более тесной координации

- 145подходов и позиций России и Польши по актуальным международным проблемам. Особое внимание должно быть уделено совместным шагам по укреплению общей и региональной безопасности в Европе. Поскольку в настоящее время и на перспективу вопросы строительства новой архитектуры европейской безопасности в увязке с созданием континентального антитеррористического кордона наиболее актуальны, показателем искренности польских намерений в отношении «стратегического партнерства» с Россией могла бы стать выработка согласованных позиций относительно дальнейших взаимоотношений России и Польши с НАТО, нашей реакции на вполне вероятное продвижение военной инфраструктуры альянса к западным, северозападным и южным границам России. Было бы, пусть амбициозной, но вполне прагматичной задачей попытаться привлечь официальную Варшаву к совместным разработкам проектов в сфере наполнения реальным содержанием Хартии европейской безопасности. Россия и Польша могли бы выступить с совместной инициативой по мерам доверия в Балтийском регионе, предложив провести не только конференцию заинтересованных стран, но и представив солидный пакет международно-правовых конвенций. Для нас чрезвычайно важно также «перепрофилировать» польскую позицию в вопросе сохранения территориальной целостности Российской Федерации, недопущения поощрения влиятельными польскими кругами чеченского сепаратизма, оценки действий чеченских центров в Варшаве и Кракове как части пропагандистского обеспечения международного терроризма.

Общие интересы имеются у наших стран и в области разоружения и контроля над вооружениями. Россия и Польша могли бы выступить в роли стратегических партнеров в сфере нераспространения оружия массового поражения. Наша дипломатия могла бы использовать ряд совпадающих элементов в позициях России и Польши в отношении к Евросоюзу. Его расширение за счет стран Центральной и Восточной Европы, в том числе и

- 146

Польши, включение польской экономики в «еврозону» наверняка затронут торгово-экономические интересы России и Польши, учитывая весьма интенсивный и во многом специфический товарообмен, в который вовлечены десятки тысяч граждан наших стран. Представляется важным координировать наши подходы по развитию отношений с ЕС не только во внешнеэкономической, но и внешнеполитической сферах. Необходимо подключать Польшу к реализации российско-еэсовских проектов там, где это экономически оправдано.

Принципиально важным представляется согласование подходов и координация действий в борьбе с новыми вызовами и угрозами национальной безопасности России и Польши, смещение приоритетов в сторону невоенных факторов, превентивной дипломатии, решения ряда вопросов экономической и социальной стабильности, обеспечения демократического развития, борьбы с этнорелигиозным экстремизмом, терроризмом, наркобизнесом и организованной российско-польской преступностью.

В сфере взаимодействия в рамках калининградского геополитического эксклава «стратегическое партнерство» России и Польши могло бы предусматривать формирование согласованных подходов к развитию этого субъекта Российской Федерации. В частности, используя польскую заинтересованность в рынках сбыта для своей продукции в северо-западных регионах России, было бы целесообразно добиваться от Варшавы аргументированного изложения позиции по развитию зоны свободной торговли. Относительно лояльная позиция Польши по урегулированию калининградской проблемы показывает, что это - перспективный путь. У российской дипломатии есть резервы сыграть роль консонсера по налаживанию регионального сотрудничества четырех славянских стран - России, Украины, Белоруссии и Польши. Втягивание Польши в сотрудничество в рамках «славянской четверки» отвечало бы национальным интересам России, позволило бы вывести Польшу на более

- 147высокий уровень вовлеченности в решение проблем этого региона.

В экономической сфере российско-польское «стратегическое партнерство» поставило бы в повестку дня вопросы координации совместных шагов на внешних рынках, объединения усилий по решению задач экономической модернизации, упорядочения приватизационных процессов, привлечения инвестиций. С учетом неоднозначной поддержки польского населения, особенно крестьянства, планов вхождения Польши в 2004 году в Евросоюз, а также трудно прогнозируемых результатов такого вступления, необходимо было бы вести дело к снятию существующих препятствий на пути создания российско-польских финансово-промышленных групп, совместных предприятий. «Стратегическое партнерство» подразумевает также разработку и принятие действенных мер по расширению и развитию двустороннего торгово-экономического сотрудничества с ликвидацией всех имеющихся пока препон в этой области, использованием уникальных преимуществ географической близости двух стран и, в известной степени, взаимодополняемости их экономик. Представляется важным теснее взаимодействовать с Польшей и координировать с ней наши позиции по проблемам отношений с Всемирной торговой организацией.

Стратегический вопрос - проблема энергетической безопасности. Для российской стороны чрезвычайно важны гарантии бесперебойного транзита энергоресурсов в Европу, для Польши - без сомнения, гарантированное получение из России энергетических ресурсов по приемлемым для нее ценам. Техноэкологическую безопасность также можно отнести к числу проблем, требующих не меньшего внимания, чем политическая стабильность или национальная безопасность. Российско-польское сотрудничество в этой сфере не должно ограничиваться только рамками преодоления последствий чрезвычайных ситуаций либо договорно-блоковыми обязательствами.

Нельзя исключать, что в этом контексте может возникнуть вопрос

- 148развития взаимополезных связей между вооруженными силами двух стран, в том числе взаимодействия частей и подразделений оперативного реагирования, флотов на Балтийском море, укрепления военно-технического сотрудничества на основе равенства и взаимной выгоды. Цель «стратегического партнерства» в этой сфере должна, как представляется, состоять в исключении соперничества России и Польши на международных рынках вооружений, в совместной разработке и продвижении на эти рынки новых видов продукции, при том понимании, что Польша все же прочно будет «пристегивать» себя к военно-технологической составляющей НАТО.

Вместе с тем, судя по официальным заявлениям польских политиков, в настоящее время в Варшаве нет единого подхода к вопросу о подготовке и даже целесообразности двустороннего документа с Россией о «стратегическом партнерстве». Вряд ли сейчас, когда в кабинетах варшавского истеблишмента стала модной демонстрация «дистанцирования» от России, выдержанная, разумеется, в духе более мягкой официальной версии польского правительства, со стороны Варшавы последуют какие-либо знаки начать совместную работу над содержанием документа о «стратегическом партнерстве».

В то же время, располагая опытом «исторических виражей» польской политики на протяжении более чем двух столетий, вряд ли можно рассчитывать на то, что синдром «польского национального самосознания» позволит этой стране на первых порах беспроблемно находиться в жестких рамках устоявшейся европейской ментальности и дисциплины. Воспользовавшись этой возможной тактической паузой, российской дипломатии было бы целесообразно сосредоточиться на уточнении наших собственных национальных представлений о «стратегическом партнерстве» с Варшавой. Выстраивать будущее российско-польских отношений на позитивной и выверенной платформе, уходить от устаревших стереотипов, видеть перспективу, ставить во главу

- 149 угла равноправное партнерство и взаимовыгодное сотрудничество -таковыми представляются основные направления российской политики в отношении Польши.

- 150

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Рыбин, Филипп Николаевич, 2003 год

1. Модестов С.А. Формирование геополитического пространства России:основы теории и методологии исследования. / Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации. М., 1998, Приложение 4, с. 307-309

2. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. М., 1998, с. 78

3. Ключевский В.О. Сочинения. М., 1959; Ключевский В.О.

4. Неопубликованные произведения. М., 1983

5. Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М., 1998

6. Документы и материалы кануна второй мировой войны 1937-1939. том I,

7. Из архива МИД Германии. Изд. МИД СССР. М., 1948, с.с. 26, 102, 103о

8. Сборник документов по международной политике и по международному праву. М., 1936, вып. X, с. 41-42; Documents on German Foreign Policy. 1918-1945. N.Y., 1951, Series C, vol. 2, p. 145

9. Например, см.: Golembski F. Modele systemu mi^dzynarodowego.

10. Warszawa, 1993; Kmita J. Z metodologicznych problemow interpretacji humanistycznej. Warszawa, 1991; Kutrzeba S. Historia ustroju Polski. Poznan, 1986; Podoski K. Prognozy rozwoju spolecznego. Warszawa, 1994

11. Reprint, Warszawa, 1992); Oginski M. Mémoires, 1788-1815. Poznañ, 18261827 (Reprint, Warszawa, 1978);

12. Gazeta Polska, Gazeta Wyborcza, Dialog, Krytyka, Literatura na Swiecie, Nowa Polska, Polityka, Rzeczpospolita, Sprawy Miçdzynarodowe, Twórczosc, Tygodnik powszechny, Wprost, Zycie Warszawy

13. Rzeczpospolita Polska 2001. Atlas polytyczny. Warszawa, 2002, s. 18 ГЛАВАI

14. Polaków portret wlasny. Warszawa, 1986, s. 19y

15. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. M., 1998, с. 97

16. Labuda G. Materialy zródlowe do historii Polski epoki feudalnej. Wybórtekstów. Wyd. 2. Warszawa, 1978, s. 19-22

17. Wojciechowski Z. Szkise historyezne XI wieku. Wyd. 4. Warszawa, 1968, s.375 Ibid., s. 38

18. Wojciechowska M. i Wojciechowski Z. Polska Piastów. Polska Jagellonów.

19. Wyd. 3. Poznañ, 1986, s. 28-307 Ibid., s. 152

20. Krakowski S. Kosciót a pañstwo polskie do pocz^tków XIV w. Wyd. 2.1. Kraków, 1990, s. 128-131

21. Lowmiañski H. Podstawy gospodareze formowania siç pañstw slowianskich.2.е wyd.) Warszawa, 1986, s. 74-81

22. Kutrzeba S. Historia ustroju Polski. Poznan, 1986, s. 21-24-168

23. Krakowski S. Kosciôl a panstwo polskie do pocz^tkôw XIV w. Wyd. 2. Krakôw, 1990, s. 48-54

24. Lowmianski H. Podstawy gospodarcze formowania siç panstw slowianskich (2-е wyd.) Warszawa, 1986, s. 283

25. Буткевич В. Воспоминания прелата. / Перев. с польск. // «Русская старина», август, 1878, с. 22-2414 Roczniki (польск.)

26. Kemblowski J. Dzieje sztuki polskiej. Warszawa, 1989, s. 68-74

27. На острове Руян, современный Рюген (прим. автора)

28. Labuda G. Materialy zrôdlowe do historii Polski epoki feudalnej. Wybor tekstow. Wyd. 2. Warszawa, 1978, s. 216-i A

29. Wojciechowska M. i Wojciechowski Z. Polska Piastôw. Polska Jagellonôw. Wyd. 3. Poznan, 1986, s. 29

30. Piekarczyk St. Studia z dziejôw miast polskich w XIII-XIV w. Wyd. 3. Warszawa, 1991, s. 17822 Ibid., s. 181

31. Polakôw portret wlasny. Warszawa, 1986, s. 19624 Ibid., s. 198

32. Sokolowski A. Polityczna historia Polski. Warszawa, 1998, s. 154

33. Polakôw portret wlasny. Warszawa, 1986, s. 9827 Ibid., s. 104

34. Зутис Я.Я. Грюнвальд конец могущества Тевтонского ордена // «Исторический журнал», №9, 1941

35. Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции в XIV-XVI вв. // «Чтение Общества истории и древности России». Кн. III. М., 1887, с. 29

36. Krassowski W. Dzieje budownictwa i architektury na ziemiach Polski. Warszawa, 1986, s. 6831 Григория (польск.)

37. Krassowski W. Dzieje budownictwa i architektury na ziemiach Polski. Warszawa, 1986, s. 96- 169

38. Kraushar A. Monografía historyczna, v. 2 (1800-1826). Kraków-Warszawa, 1905 (Reprint, Warszawa, 1993), s. 91

39. Мартене Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами, т. 2. С-Пб., 1890, с. 21-2935 Там же, с. 228-23536 Там же, с. 266-27137 Там же, с. 291-358

40. Колачковский К. Польша в 1814-1831 гг. // «Русская старина», т. 109, март, 1902, с. 93

41. Nesselrode C.R. Lettres et papiers du chancelier comte de Nesselrode (1760' 1856), v. 5. París, 1908, p. 97

42. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. М., 1998, с. 89

43. Kukulka J. Zagadnienia prognostyki mi^dzynarodowej. // SM, № 2, 199451 «Gazeta Polska», 22.07.199852 «Rzeczpospolita», 30.11.199853 Ibid.

44. Корни и той, и другой партии уходят в профсоюзное движение «Солидарность» 1980-х годов (прим. автора)62 «Tygodnik powszechny», 17.02.1997

45. Falkowski J. Obrazy z zycia kilku ostatnich pokolen w Polsce, v. 1-5. v. 3 Poznan-Krakow, 1977-1979, s. 6

46. Kostrowickie I. & J. Przemyslaw Trzetiak. Polska krajobraz, architektura, sztuka. Warszawa, 1987, s. 22465 Ibid., s. 23166 «Gazeta Wyborcza», 27.03.1999

47. Tessaro, Warszawa w obrazach i rysunkach XIX wieku. Katalog zbioröw Muzeum Historycznego w Warszawie. Warszawa, 1957, s. 8

48. Malarstwo polskie od XVI do pocz^tku XX wieku. Wyd. 2. rozszerzone (red, red. S. Kozakiewicz i K. Sroczynska), Muzeum Narodowe w Warszawie. Warszawa, 1975, s. 53

49. Zabytki urbanistyki i architektury w Polsce, tom 1 (Miasta historyczne). Warszawa, 1995-1998, s. 47

50. Polakow portret wlasny. Warszawa, 1986, s. 19

51. K. Wardzinska, Dawne widoki Warszawy. Katalog rycin z XVII-XIX w. wzorowanych na widoku Warszawy E.J. Dahlbergha. Warszawa, 1958, s. 38

52. Janusz Kemblowski. Dzieje sztuki polskiej. Warszawa, 1989, s. 5973 «Krytyka», 14.07.200174 Ibid.

53. Jan Feliks Piwarski 1794-1859. Rysunki-Grafika. Katalog wystawy opracowaly T. Sulerzyska i E. Budzinska przy wspolpracy J. Trenklerowny. Warszawa, 1961, s. 2476 Ibid., s. 2677 Ibid., s. 19

54. Слова последуют за предметом (лат.) Сентенция Катона Старшего (прим. автора)

55. I. & J. Kostrowickie, Przemyslaw Trzetiak. Polska krajobraz, architektura, sztuka. Warszawa, 1987, s. 29

56. Zabytki urbanistyki i architektury w Polsce, tom 3 (Zabytki architektury). Warszawa, 1999-2000, s. 7981 «Zapis», 19.11.2000- 171 82 Ibid.83 Ibid.84 Ibid.85 Ibid.86 «Twórczosc», 07.06.200087 Ibid.88 Ibid.

57. В. Британишский. Движение времени. M., 1985, с. 4790 «Literatura na Swiecie», 12.10.200091 Ibid.92 Ibid.93 Ibid.

58. Polaków portret wlasny. Warszawa, 1986, s. 8795 «Zeszyty literacke» (польск.)96 «Zeszyty literacke», Warszawa-Paryz-Milan, 1999, № 407

59. Верлибр (фр. vers libre) букв, «свободный стих» (прим. автора)98 «Zeszyty literacke», Warszawa-Paryz-Milan, 1999, № 499 Ibid.

60. Например, наблюдение о романтизме польского самосознания вполне созвучны тем, которые мы находим в «Сильвических рассуждениях» Станислава Лема, опубликованных во вроцлавском журнале «Одра» 1999 № 9 (прим. автора)

61. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. М., 1998, с. 99

62. Задохин А.Г. Внешняя политика России: национальное сознание и национальные интересы. М., 2002104

63. Задохин А.Г. Национальное самосознание России и внешняя политика. Спецкурс лекций. // Проблемы этнополитики и политологии, Ростов-на Дону, 2000, с. 124

64. Например, см.: Берг И.В. Записки о польских заговорах и восстаниях (1831-1862.) М., 1873, с. 17

65. Император Николай Павлович и его время (1831-1849). Переписка с Паскевичем о Краковских событиях. // «Русская старина», т. 41, 1884, с. 49

66. А. Кизеветтер. Император Николай I, как конституционный монарх. // А. Кизеветтер, Исторические очерки, с. 409. М., 1912.-172107 Там же, с. 410

67. Колачковский К. Польша в 1814-1831 гг. // «Русская старина», т. 109, март, 1902; т. 110, май-июнь, 1902, с. 42

68. Ленский 3. Польша в первой половине XIX века. И «История России в XIX веке». Изд. Товарищества «Гранат», выпуск 4, 1907, с. 14110 Там же, с. 18-19

69. H.C.K. Польские смуты перед восстанием 1831 г. // «Исторический вестник», т. 3, ноябрь, 1880, с. 96

70. Погодин А.Л. История польского народа в XIX в. М., 1915, с. 104

71. Переписка императора Николая Павловича с великим князем Константином Павловичем, т. 2 (1830-1831). // Сборник Российского Императорского общества, С-Пб., 1911, с. 17

72. В. Студницкий. Польша в политическом отношении от раздела до наших дней. С-Пб., 1907, с. 98115 Там же, с. 99116 Там же, с. 100117 Там же, с. 114 11 fi

73. Мориоль. Записки (1821-1833). // «Исторический вестник», т. 117, июль, август, сентябрь, октябрь, 1909, с. 97119 8 сентября 1833 года (прим. автора)

74. Г.А. Куклин. Польское движение при Александре I и Николае I. Женева. 1905, с. 63121 3. Ленский. Польша в первой половине XIX века // В «Истории России в XIX веке». Изд. Товарищества «Гранат», выпуск 4, 1907, гл. 8, с. 269122 Там же, с. 302

75. В. Студницкий. Польша в политическом отношении от разделов до наших дней. С-Пб., 1907, с. 74124 Там же, с. 76

76. J. Lelewel. Histoire de Pologne, v. 1-2. Lille, 1844, s. 39

77. А.Л. Погодин. История польского народа в XIX в. М., 1915, с. 47127 Там же, с. 52128 Там же, с. 67

78. Национальные вопросы па инородческих окраинах России. С-Пб., 1908, с. 78

79. Русская политика в Польше. Варшава, 1929, с. 24- 1731 "i i

80. Национальные вопросы па инородческих окраинах России. С-Пб., 1908, с. 81

81. Русская политика в Польше. Варшава, 1929, с. 44

82. Национальные вопросы па инородческих окраинах России. С-Пб., 1908, с. 84

83. И. Рябинин. Польское восстание 1830 г. в «Книге для чтения по истории нового времени», т. 4. М., 1914, с. 80

84. В. Циммерман. Материалы для истории польского восстания 1830 г. // В «Военном сборнике», 1869, кн. 8, с. 1961 ir

85. Тайные общества в Варшаве с целью восстановления Польши. // Русская старина, 1880, т. 29, с. 183137 Там же, с. 184

86. А. Погодин. История польского народа в XIX в. М., 1915, с. 97139 Там же, с. 109

87. Лауниц В.Ф. Штурм Варшавы 25 и 26 августа 1831 г. Рассказ очевидца. / Перев. с нем. // «Военный сборник», т. 93, кн. 9, 1873, с. 26141 Там же, с. 42

88. М.И. Семевский. Общественное образование в царстве Польском (18151864). С-Пб., 1907, с. 124

89. Zbiör pami^tniköw do historii powstania Polskiego 1863-1864. Poznan, 1992, s. 68144 Ibid., s. 72145 Ibid., s. 76

90. A. Tessarczyk. Rzeczpospolita Krakowska, wolna, niepodlegta, i scisle neutralna, pod opiekq. trzech wielkich mocarstw. Krakow, 1983, s. 92147 Ibid., s. 93

91. Семевский М.И. Общественное образование в царстве Польском (18151864). С-Пб., 1907, с. 54

92. F. Wrotnowski. Powstanie na Wolyniu, Podolu i Ukrainie w roku 1864, v. 2, Р., 1837-1838 (Reprint, Warszawa, 1998, s. 72)

93. В. Британишский. Движение времени. M., 1985, с. 89

94. В.И.Ленин, Соч., т. XV, с. 467

95. В.И.Ленин, Соч., т. XVII, с. 457 1

96. Буткевич В. Воспоминания прелата. / Пер. с польск. // Русская старина, 1878, август, кн. 22, с. 692- 17454 Там же, с. 67455 Там же, с. 706

97. И.В. Берг. Записки о польских заговорах и восстаниях (1831-1862.) М., 1873, с. 9157 Там же, с. 94

98. Kutrzeba S. Historia ustroju Polski. Poznañ, 1986, s. 92

99. Русская политика в Польше. Москва-Варшава, 1929, с. 37

100. В. Студницкий. Польша в политическом отношении от разделов до наших дней. С-Пб., 1907, с. 141

101. A. Sokolowski. Polityczna historia Polski. Warszawa, 1998, s. 12362 Ibid., s. 12563 Ibid., s. 12664 Ibid., s. 127

102. Международные трактаты и законодательные акты, касающиеся вопроса о государственно-правовом отношении царства Польского и Российской империи. С-Пб., 1906, с. 78

103. A. Grabianski. Polska i Litwa. Warszawa, 1993, s. 69

104. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. М., 1998, с. 89•Q

105. А. Grabianski. Polska i Litwa. Warszawa, 1993, s. 76

106. Студницкий В. Польша в политическом отношении от разделов до наших дней. С-Пб., 1907, с. 108

107. Национальные вопросы па инородческих окраинах России. С-Пб., 1908 с. 169

108. Русская политика в Польше. Варшава, 1929, с. 4972 Там же, с. 57731. Там же, с. 61

109. Swi^tochowski A. Historia chlopów polskich w zarysie. (4-e wyd.) Т. I. Warszawa, 1969, s. 73

110. Национальные вопросы па инородческих окраинах России. С-Пб., 1908, с. 174

111. Witold Krassowski. Dzieje budownictwa i architektury na ziemiach Polski. Warszawa, 1986, s. 46

112. Zabytki urbanistyki i architektury w Polsce, torn 1 (Miasta historyczne). Warszawa, 1995-1998, s. 91

113. Janusz Kemblowski. Dzieje sztuki polskiej. Warszawa, 1989, s. 24- 175179 Ibid., s. 261801. & J. Kostrowickie, Przemyslaw Trzetiak. Polska-krajobraz, architektura, sztuka. Warszawa, 1987, s. 58

114. Zabytki urbanistyki i architektury w Polsce, tom 3 (Zabytki architektury). Warszawa, 1999-2000, s. 931. ГЛАВА II1 «Rzeczpospolita», 12.10.1996 «Rzeczpospolita», 27.11.1993

115. Бурлацкий Ф.М. М.Горбачев: политические качели // Бурлацкий Ф.М.

116. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М., «Научная книга», 1999, с. 167

117. Иванов И.С. Внешняя политика России в эпоху глобализации. М.,1. ОЛМА-ПРЕСС», 2002, с. 207

118. Grabianski A. Polska i Litwa. Warszawa, 1993, s. 936 «Rzeczpospolita», 24.08.1999

119. Polakow portret wlasny. Warszawa, 1986, s. 239о

120. Dary i nabytki 1945-1970. Muzeum Historyczne m.st. Warszawy. Warszawa, 1970, s. 92

121. European Council, Conclusions of the Presidency. Strasbourg, December 198934 Ibid.

122. G7 Declaration, Summit of the Arch. Pans, July 1989

123. European Council, Conclusions of the Presidency. Strasbourg, December 1989

124. Mayhew A. Recreating Europe: The European Union Policy towards Central and Eastern Europe. Cambridge, Cambridge University Press, 1998, p. 23

125. European Council, Conclusions of the Presidency. Lisbon, June 199243 Ibid.

126. Acquis communautaire (фр.)45 «Towards a new association with the countries of Central and Eastern Europe» (англ.)- 177

127. European Council, Conclusions of the Presidency. Edinburgh, December 1992.47 «European Political Area» (англ.)1. JA в

128. Mayhew A. Recreating Europe: The European Union Policy towards Central and Eastern Europe. Cambridge, Cambridge University Press, 1998, p. 26

129. European Council, Conclusions of the Presidency. Essen, December 1994л

130. Mayhew A. Recreating Europe: The European Union Policy towards Central and Eastern Europe. Cambridge, Cambridge University Press, 1998, p. 30

131. European Council, Conclusions of the Presidency. Essen, December 199454 «White Paper» (англ.)55 «Polityka», № 1, 1995

132. European Council, Conclusions of the Presidency. Essen, December 1994.57 «Pact of Stability» (англ.)eg

133. Mayhew A. Recreating Europe: The European Union Policy towards Central and Eastern Europe. Cambridge, Cambridge University Press, 1998, p. 33

134. Commission progress reports 2000. Brussels, 2000.

135. Mayhew A. Recreating Europe: The European Union Policy towards Central and Eastern Europe. Cambridge, Cambridge University Press, 1998, p. 48-51

136. European Council, Draft Treaty. Nice, 12 December 2000

137. Commission progress reports 2001. Brussels, 2001

138. Gothenburg Summit. // http: // www.euractiv.com

139. Laeken Declaration. // http: // www.euractiv.com65 Ibid.66 «Wprost», 11.01.2002; «Rzeczpospolita», 17.01.2002; «Gazeta Wyborcza», 19.02.2002iH

140. Центральная и Восточная Европа на пути в ЕС к итогам международного форума в Варшаве // «Компас», № 27, 1999, с. 4568 «Rzeczpospolita», 17.11.2002

141. Commission progress reports 2001. Brussels, 200170 «Wprost», 26.10.2002-17871 «Zycie Warszawy», 02.09.2002; «Rzeczpospolita», 04.09.2002; «Tygodnik powszechny», 07.09.2002

142. Куявско-поморское, Велкопольское, Опольское воеводства (современные названия воеводств после административной реформы 1997 года)

143. Варминьско-мазурское, Подляское, Люблинское, Подкарпатское воеводства (современные названия воеводств после административной реформы 1997 года)

144. Rzeczpospolita Polska 2001. Atlas polytyczny. Warszawa, 2002, s. 4

145. Задохин А.Г. Национальное самосознание России и внешняя политика. Спецкурс лекций. // Проблемы этнополитики и политологии, Ростов-на-Дону, 2000, с. 124

146. Бердяев H.A. Русская идея. Судьба России. М., 1998, с. 9877 Там же, с. 99

147. Nowak-Jezioranski J. Polska wczoraj, dzis ajutro. Warszawa, 1999, s. 48

148. Иванов И.С. Внешняя политика России в эпоху глобализации. Москва, «ОЛМА-ПРЕСС», 2002, с. 15

149. Договоры следует выполнять (лат.)

150. Катастрофисты литературно-патриотическое течение в Польше конца1930-х годов (авт.)

151. Вольска А. Век бунта масс. // « Tygiel kultury», Лодзь, 1999, № 4-6, с. 287 «Новая Польша». Варшава, № 4, 2001.

152. Kukulka J. Problemy teorii stosunköw mi^dzynarodowych. Warszawa, 1998;

153. Podoski K. Prognozy rozwoju spolecznego. Warszawa, 1994; Ryszka F.- 180

154. Polityka i wojna. Warszawa, 1995; Sokolowski A. Polityczna historia Polski. Warszawa, 1998; Sztompka P. Analiza systemowa w naukach politycznych. Gdansk, 1993

155. Kukulka J. Zagadnienia prognostyki mi^dzynarodowej. // SM, № 2, 1994, s.19

156. Как, например, см.: Golembski F. Modele systemu mi^dzynarodowego. Warszawa, 1993, s. 29-43

157. В этом отношении адепты «польского ренессанса» считают, что нынешней национальной конструкции т.н. «трансевропейского моста» не угрожает опасность экспертократии; см., например: Crozler М. Biurokracja, Anatomia zjawiska. Warszawa, 1997, s. 284-296

158. PastusiakL. Komputery a polityka. Warszawa, 1995, s. 68-82; Ziemia gorzowska. Szczecin, 1990, s. 14-1816 «Tygodnik powszechny», 17-19.10.200217 «Gazeta Wyborcza», 21.08.2001

159. Biblioteka Narodowa. Zaklad Wydawniczy Czasopism Patronackich. «Nowa Polska». Warszawa, Biblioteka Narodowa, № 3, 1999.19 «Gazeta Polska», 07.12.2000

160. Dzieje Sztuki Polskiej. Warszawa, 1998-181

161. Polakow Portret Wlasny. Warszawa, 1998-99

162. Dzieje Kultury na Ziemiach Polski. Krakow, 1999-2000

163. Polska Sztuka i Kultura. Poznan, 1997.24 «Tworczosc», № 2-3, 199625 «Nowe Ksi^zki», № 4, 199826 «Zapis», № 2, 199927 «Русская мысль», Париж, 21.11.199928 «Gazeta Wyborcza», 17.09.994Q

164. Русская мысль», Париж, 21.11.1999

165. А. Sokolowski. Polityczna historia Polski. Warszawa, 1998, s. 114

166. Nowa Polska. №3, Warszawa, Biblioteka narodowa, 199932 «Новая Польша», №3, Варшава, 19991 д

167. Ziemia gorzowska. Szczecin, 1990, s. 2947 «Nowe Ksi^zki», Warszawa48Milosz C. Ekspedycjado dwudziestolecia. W., «Nowe Ksi^zki», 1999, s. 7949 Ibid., s. 9350 Ibid., s. 9951 «Wydawnictwo literackie», W., 2002.

168. Nowak-Jezioranski J. Polska wczoraj, dzis a jutro. W., 1999.- 18253 Ibid., s. 1254 Ibid., s. 14

169. Bartoszewski W. Pogl^d technologapolitycnego. W., Rytm, 2001.56 «Gazeta Wyborcza», 23-24.10.1999

170. Bartoszewski W. Pogl^d technologa politycnego. W., Rytm, 2001, s. 127

171. Sokolowski A. Polityczna historia Polski. Warszawa, 1998, s. 111