Сложение пласта терминов традиционного хозяйства бурят тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.16, кандидат филологических наук Тэлин, Вячеслав Владимирович

• Тэлин, Вячеслав Владимирович
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Тэлин, Вячеслав Владимирович

1 111 дгтлттттл

Состояние изученности темы

Гттсш«» 1 м/-удо^I о

§ 1, Половозрастные названия домашних животных

A. Тягловые животные

Б. Крупный рогатый скот

B. Мелкие домашние животные / '.л '1 ГТ11II ч>.< $ 3. Термины по хозяйственному использованию домашних животных

А. Пищевое использование продуктов животноводства (названия молочных блюд)

Б. Транспортное использование домашних животных (названия конской сбруи )

Гпаоп 1 1/11-. ж ; :т л )/>тт т г I /члтт^т т Т

§ 1. Охотничьи термины А. Названия объектов охоты Б. Названия способов, приемов и орудий охоты

§ 2. Термины рыболовства А. Названия объектов рыболовства Б. Названия способов и орудий рыболовства

Глава 3. Терминология земледелия и собирательства

§ 1. Названия пород деревьев, собираемых растений и плодов $ 2. Терминология земледелия

Л. Терминология сенокошения

Б. Названия выращиваемых злаков ;

В. Названия обрабатываемых участков, способов к инструментов

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сложение пласта терминов традиционного хозяйства бурят»

Выбор темы "Сложение пласта терминов традиционного хозяйства бурят" обуславливается тем, что на сегодняшний день данный пласт лексики бурятского языка является малоизученным в сравнительном плане и можно назвать лишь единичные работы по отдельным лексико-семантическим группам названного пласта лексики. Между тем, данный пласт лексики включает в себя три лексико-семантических микрополя: 1) термины традиционного животноводства; 2) термины охоты; 3) термины земледелия и собирательства, которые объединяются общей семантикой макрополя "традиционное хозяйство бурят".

Перед тем, как приступить к непосредственному анализу терминологии традиционного хозяйства бурят необходимо рассмотреть это с точки зрения исторических и этнографических данных.

По свидетельству исторических и археологических данных монголоязычные предки бурят появились в Прибайкалье и Забайкалье задолго до образования Монгольской империи. Основные бурятские 1 племена - булагаты, эхириты и хори-туматы обитали здесь с глубокой старины. К 17 веку население Прибайкалья этнически становится более однородным, связь между племенами укрепляется. Племенное имя "буряты", ранее относившееся к небольшой части племен, теперь начинает объединять все монголоязычные племена края. К этому времени в составе бурят были уже племена, в прошлом входившие в состав ойратов . Значительную прослойку в составе бурятского народа составляют непосредственно монголы. Одним из таких монгольских племен являются хондогоры, переселявшиеся из Монголии в течении всего 17 века и расселившиеся отдельными группами в аларских и тункинских -степях."(История Сибири, Т.1, с. 388). На этнической территории бурят исторически распостранены , с одной стороны, культура степных племен, а с другой - культура так называемых "лесных" племен. Взаимодействие в пограничной зоне леса и степи двух различных хозяйственно-культурных типов - кочевников-скотоводов и таежных охотников - с последующим постепенным вовлечением охотников в ареал кочевников определило своеобразие традиционного хозяйства бурят, что, в свою очередь, нашло отображение в языке. Переход к кочевому скотоводству произошел в начале 1 -го тысячелетия до н.э. в результате изменения климата: мягкий и влажный климат неолитического периода сменился сухим аридным. В условиях аридной зоны кочевое скотоводство оказалось единственно рентабельным типом производящего хозяйства, которое давало все необходимое в хозяйстве и быту. Коревому скотоводству, видимо, предшествовало собирательство различных плодов в качестве продуктов питания: "пищей им служили плоды, орехи, коренья. И хотя оно длилось, вероятно, много тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем, но, признав признав происхождение человека из царства животных, необходимо допустить такое переходное состояние" (см.: Энгельс, с.22). В определенной степени собирательство сохранилось и до наших дней, хотя сейчас сбор дикорастущих ягод, грибов и орехов, конечно, не играет ведущей роли в современном хозяйстве.

Впоследствии собирательство сменилось охотой и рыболовством, на смену которым пришло кочевое скотоводство, на протяжении длительного времени остававшиеся основным занятием бурятских племен. Так, например, в "Истории Сибири" отмечается следующее: "Основой хозяйства у бурят к приходу русских было скотоводство. У западных бурят (в Прибайкалье) скотоводство было полуоседлого типа, с заготовкой кормов на зиму, у восточных (в Забайкалье) - типично кочевое, пастбищного типа, сходное с монгольским. Буряты разводили крупный и мелкий скот, лошадей и верблюдов. Скотоводство доставляло пищу, одежду и материал для устройства жилищ - войлочных юрт. Излишки скота служили предметом меновой торговли с эвенками и другими лесными племенами, занимавшимися преимущественно охотой. У западных бурят существовала и примитивное земледелие" ( см.: там же, с.385). В результате дальнейшего развития главными занятиями бурят стали земледелие и скотоводство, а охота, рыболовство и другие промыслы носили вспомогательных характер. Это обшая характеристика хозяйства бурят, относящаяся к середине 19 века. При более подробном рассмотрении оказывается, что в это время "у бурят Иркутской губернии складывалось скотоводческо-земледельческое хозяйство, причем у тункинцев ( буряты, живущие по реке Иркут) преобладало скотоводческо-промысловое хозяйство,'- хотя и развивалось земледелие. Основными занятиями ольхонцев (жители о. Ольхон и прилегающих к нему с севера местностей) являлись скотоводство и промыслы. У них земледелие не получило большого развития, что объясняется природно-климатическими условиями (каменистая или песчаная почва. Малое количество осадков, частые и сильные ветра и т.д.). У забайкальских бурят преобладало скотоводство, наряду с которым начиналось развитие земледелия. Земледелием занималось приблизительно третья - четвертая часть хоринцев, селенгинцев, кударинцев. Агинцы в основном были скотоводами. Промысловое хозяйство было развито среди закаменцев и кударинцев. К .началу 19 века большинство хозяйств Иркутской губернии почти полностью перешло к полуоседлому и оседлому типу скотоводства. В отличие от жителей этого региона, в Забайкалье наряду с оседлым населением часть бурят сохраняла традиционные формы кочевого и полукочевого хозяйства" (см.: Батуева 1992, с. 8-9).

Таким образом, на основании исторических и этнографических данных мы видим, что основу традиционного хозяйства бурят составляли животноводство (кочевое, полукочевое, оседлое), земледелие, охота и рыболовство. Именно поэтому мы в своей работе предлагаем рассмотреть историю сложения пласта терминов, относящихся к названным областям традиционного хозяйства бурят, поскольку такое исследование должно иметь большое значение как для истории языка, так и для исторической этнографии. Как уже отмечалось в литературе, данный пласт лексики является малоизученным. Так, например, В.И.Рассадин отмечает, что "животноводческая терминология бурятского языка, особенно весь комплекс терминов, связанный не только с названиями разводимых животных, но и с их содержанием и хозяйственным использованием до сих пор остается почти неизученным в сравнительном плане" (см.: Рассадин 1984, с. 61). Не лучше обстоит дело с изучением лексйки, относящейся к охоте, хотя довольно развитые и многоаспектная терминологическая система названий диких животных свидетельствует о том, что охота для всех монгольских народов, а особенно для бурят, имела в древности огромное значение. По этому вопросу также имеются только единичные статьи, как например, работа В.И.Рассадина . "К сравнительному изучению анималистской лексики бурятского языка" (см.: Рассадин 1981, с. 97-119).

При этом необходимо отметить, что комплексное изучение данного вопроса проводится впервые. Актуальность же подобного исследования заключается также и в дальнейшем уточнении сравнительно-исторического метода, который позволяет вводить строгие критерие как в фонетическом, так и при семантическом сопоставлении, и во-вторых, в дальнейшем приближении реконструируемого праязыка к реальности, то есть возникает возможность реконструкции, не набора отдельных корней или основ, но целого пласта лексики. Безусловно, материалы по бурятскому языку, равно как и материалы по другим монгольским языкам, привлекались и при сравнительном изучении других алтайских языков для решения вопроса о родстве названных языков. Однако, на данный момент наблюдается определенное отставание направления сравнительно-исторических исследований лексики. Такое положение в области сравнительно-исторического изучения лексики, по мнению В.И. Цинциус, сложилось в связи с тем, что словарный материал алтаистами использовался главным образом для установления основных фонетических соответствий между подходящими словами из языков алтайской семьи (см.: Цинциус 1971, с. 78). На это же указывает и проф. В.И.Рассадин: "Одним из недостатков методики алтаистических исследований, по сути разновидности сравнительно-исторических изысканий, является недооценка сугубо лексикологических приемов анализа словарного состава гипотетически родственно языков" (см.: Рассадин 1992, с. 122). Другой причиной, на наш взгляд, является следующее: если при сравнительном изучении фонетики и морфологии исследователь соответственно оперирует десятками и сотнями языковых элементов, то при сравнительном исследовании лексики приходится уже оперировать элементами в несколько сот, а то и тысяч раз превышающее количество, указанное выше. Выход из данного положения, по нашему мнению, только один - проводить сравнительно-историческое исследование лексики по тематическим группам, что значительно облегчит задачу исследователя. Совершенно справедливы слова В.И.Цинциус : ". Полагаем, что для проверки и подтверждения достигнутых алтаистикой результатов, а также для выявления дополнительных доказательств генетической общности алтайских языков в целом, необходимо раздвинуть рамки фактического материала и углубить методику его анализа. Одним из наиболее эффективных способов подбора новых лексических (и, следовательно, одновременно также фонетических и морфологических ) ■ ■ параллелей является обзор словарного запаса языков алтайской семьи по широким тематическим группам "( см.: Цинциус 1971, с. 78).

Практическая же значимость работы на указанную тему в том, что она внесет вклад в развитие этимологических исследований в области монгольских языков, в данном случае - бурятского, и результаты работы могут быть использованы при составлении этимологических словарей и сравнительно- исторической грамматики.

Главными целями нашей работы является необходимость проследить именно развитие и сложение данного пласта лексики, отметить наличие или отсутствие определенных терминов, бытующих в других монгольских языках, и, по возможности, установить этимологию каждого из них.

СОСТОЯНИЕ ИЗУЧЕННОСТИ ТЕМЫ

Данный вопрос уже привлекал внимание исследователей, хотя, как уже отмечалось выше, терминология традиционного хозяйства бурях До сих пор остается малоизученной в сравнительном плане. На сегодняшний день имеются лишь единичные работы по отдельным лексико-семантическим группам, входящим в данный пласт лексики бурятского языка, которые преимущественно носят статейный характер (см.: Дугаров 1963 ; Рассадин 1984). Так, например, Н.Б.Дугаров в в своей работе "Заметка о животноводческой терминологии бурятского языка" просто рассматривает употребление и развитие животноводческой терминологии на современном этапе без привлечения исторических данных и без сравнения с таковой в других языках, входящих в алтайскую семью (см.: Дугаров 1963). В.И.Рассадин, в свою очередь, обращаясь к исследованию животноводческой терминологии бурятского языка, привлекает сравнительный материал других алтайских языков (см.: Рассадин 1984). В результате своего исследования В.И.Рассадин пришел к следующим V выводам: ". исходя из данных сравнительно-сопоставительного анализа комплекса бурятской животноводческой терминологии, можно сделать вывод, что монголоязычные предки бурят, от которых в бурятский язык пришла общемонгольская система терминов, связанных как с номенклатурой домашних животных, так и с их содержанием, знали достаточно хорошо как пастбищное содержание скота, так и стойловое. Причем общемонгольский характер всех этих терминов говорит о том, что такого высокого уровня стойлового содержания скота в условиях сурового климата монгольские племена достигли еще до их расселения, то есть еще тогда, когда они жили достаточно компактно, причем где-то по соседству и в тесном контакте с тунгусо-маньчжурскими племенами. Термины свидетельствуют также, что монгольские племена в свое время испытали сильное влияние тюрок, переняв у них разведение крупного рогатого скота, верблюдов, овец и, возможно, коз. Коневодство у монголов тесно связано с коневодством у тунгусо-маньчжуров. Кроме того, примечателен факт независимого от других алтайских народов одомашнивалия собаки." (см.: Рассадин 1984, с. 74).

Существует также ряд работ, затрагивающих терминологию традиционнго животноводства на общемонгольском уровне (см.: Поппе 1936; Номинханов 1959, 1975; Бардаев 1976). Так, например, Ц.Д.Номинханов провел сопоставительное изучение монгольской животноводческой терминологии с тюркской (см.: Номинханов 1959, с. 87-116; 1975). Исследованием половозрастных названий домапйних животных, а также названий их по масти занимался Э.Ч.Бардаев (см.: Бардаев 1976). В связи с этим, мы в своей работе не будем затрагивать вопрос о происхождении названий домашних животных по масти. Других работ по данному вопросу нет, несмотря на то, что "животноводческая терминология бурятского языка, особенно весь комплекс терминов, связанных не только с названиями разводимых домашних животных, но и с их содержанием и хозяйственным использованием, до сих пор остается почти неизученным в сравнительном плане" (см.: Рассадин 1984, с. 52).

Не лучше обстоит дело и с изучением лексики, относящейся к охоте и рыболовству. По этому вопросу также имеются единичные статьи, как, например, работа В.И.Рассадина " К сравнительному изучении анималистской лексики бурятского языка" (см. : Рассадин 1981, с. 97-1*19). Автор, в частности, приходит к выводу о том, что системы, включающие названия основных крупных копытных и хищных зверей таежной зоны, дифференцированные по половозрастным признакам, складывалось и развивалось у тюркских, тунгусо-маньчжурских и монгольских народов независимо друг от друга. При этом автор также отмечает, что бурятская система основана на общемонгольских терминах и показывает свое дальнейшее самостоятельное развитие, общеалтайскими же являются лишь термины по изюбру.

Из работ, относящихся к терминологии земледелия и собирательства, можно назвать только статью Д.Г.Дамдинова (см.: Дамдинов 1963, с. 100-108). Как отмечает сам Д.Г. Дамдинов, "в других работах, например, М.П.Хомонова (см.: Хомонов 1958, с. 281), А.Г.Митрошкиной (см.: Митрошкина 1960, с. 134), И.М. Манжигеева (см.: Манжигеев 1963, с. 99), приводятся земледельческие термины и слоёа в 9 связи с изучением лексики того или иного говора в сравнительном аспекте с литературным языком без соответствующего анализа слов со стороны I образования и семантики (см.: Дамдинов 1963, с. 100).

Других работ по исследованию названного пласта лексики бурятского языка нет. Комплексное изучение бурятских диалектов, проводившееся в 50-60 -е годы, носило описательный характер и, - как отмечается в литературе, "советские диалектологи-бурятоведы обращали свое внимание главным образом на выявление особенностей говоров, преимущественно в плане сравнения с бурятским литературным языком" (см.: Шагдаров 1967, с. 92).

Заключение диссертации по теме «Монгольские языки», Тэлин, Вячеслав Владимирович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На основании данных сравнительно-сопоставительного анализа комплекса терминов животноводства можно сделать вывод о том, что бурятская животноводческая терминология имеет общемонгольский характер и в ряде случаев установить этимологию определенного слова представляется возможным только на материале других алтайских языков. Так, например, бурятская (геБр. общемонг.) терминология по крупному рогатому скоту, верблюду, овце и козе почти полностью повторяет тюркскую, хотя нельзя сказать, что совсем отсутствуют термины собственно монгольского происхождения. Терминология же связанная с коневодством находит лексические параллели в тунгусо-маньчжурских языках, наличие же тюркизмов говорит о том, что впоследствии разведение лошадей у монгольских народов также испытало довольно сильное тюркское влияние.

Общебурятские и общемонгольские термины по ослу и мулу являются заимствованиями из китайского языка.

Самостоятельная терминология по свиноводству во всех алтайских языках свидетельствует о независимом разведении свиней. В бурятской же терминологии обнаруживаются кальки и слова, заимствованные; из русского языка.

Отсутстсвие лексических параллелей в половозрастных названиях собаки говорит о независимом становлении собаководства у алтайских народов.

Обзор терминов содержания скота показывает наличие некоторых заимствованных слов, хотя в целом данная терминологическая система имеет исконно монгольский характер.

Терминология хозяйственного использования скота в сравнительном освещении показывает, что в свое время данная лексико-семантическая группа испытала довольно сильное тюркское влияние. *

В бурятском языке имеется развитая и многоаспектная система половозрастных наименований диких животных, которые практически все являются общемонгольскими. Возникновение ряда специфических описательных названий , вероятно, можно, объяснить законом табуирования названий промысловых зверей, практиковавшимся в прошлом. Как правило, такие описательные названия образованы за счет внутренних ресурсов языка. Сравнение с соответствующим материалом других языков показывает, что общеалтайских терминов мало, за исключением буга "олень, самец изюбря" и согоо "самка изюбря". Остальные термины обнаруживают либо общий тюрко-монгольский характер, либо монголо-тунгусо-маньчжурский.

Обзор терминов собирательства дает основание предположить, что названия основных пород дереьев, произрастающих в Бурятии, вероятно, являются исконно бурятскими. А терминология сенокошения в основном совпадает с терминами, представленные в тунгусо-маньчжурских языках. Многие названия злаковых и огородных культур, способов обработки земли, названия обрабатываемых участков и сельскохозяйственных орудий имеют связь с русским языком, что объясняется тем, что развитие земледелия в хозяйстве бурят начилось интенсивно после прихода русских поселенцев на территорию этнической Бурятии.

Итак, терминология традиционного хозяйства, носящая в основном общемонгольский характер, по своему составу и происхождению является неоднородной, что объясняется факторами как внутрилингвистического, так и экстралингвистического порядка. Основное же её отличие от халха-монгольской и калмыцкой заключается в большем количестве

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Тэлин, Вячеслав Владимирович, 2000 год

1. Бают ¡здеушшер // Казак ертегшер. Т. 2. Алма-Ата, 1962.

2. Бардаев Э.Ч. Номадная лексика монгольских народов (Названия домашних животных по полу, возрасту и масти): Автореферат дис. . канд. филол. наук. М., 1976.

3. Батуев Б.Б., Батуева И.Б. Очерк истории селенгинских бурят. Улан-Удэ, 1993. .

4. Батуева И.Б. Буряты на рубеж 19-20 веков. Улан-Удэ, 1992.

5. Бертагаев Т.А. Внутренняя реконструкция и этимология слов в алтайских языках // Проблема общности алтайских языков. Л., 1971.

6. Бураев И.Д. Основные этапы исследования бурятских диалектов и их классификация // Развитие и взаимодействие диалектов Прибайкалья. Улан-Удэ, 1988. С. 3-26.

7. Василевич Н.В. Эвнкийско-русский словарь. М., 1958.

8. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов: Монгольский кочевой феодализм. Л., 1934.

9. Дамдинов Д.Г. О земледельческой терминологии бурятского языка // Вопросы литературного бурятского языка. Улан-Удэ, 1963. С. 100-108.

10. Дамдинов Д.Г. Монгол хэлэнуудтэхи загаЬанай нэрэнууд тухай // Буряадунэн. 15.06.94.

11. Древнетюркский словарь. Л., 1969.

12. Дмитриева Л.В. Из этимологий названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках // Исследования в области этимологии алтайских языков. Л., 1974. С. 135-191.

13. Дугаров Н.Б. Заметка о животноводческой терминологии бурятского языка//Вопросы литературного бурятского языка. Улан-Удэ, 1963. С. 109115.

14. История Монгольской Народной рспублики. Изд-е 2. М., 1967.

15. История Сибири. Т. 1. Древняя Сибирь. JL, 1968.

16. Линховоин Л. Заметки о дореволюционном быте агинских бурят. Улан-Удэ, 1972.

17. Манжигеев И.М. Янгутский бурятский род. Улан-Удэ, 1960.

18. Митрошкина А.Г. О лексических и морфологических особенностях говора качугских бурят // Труды БКНИИ. Вып. 3. Улан-Удэ, 1960.

19. Новикова K.M. Иноязычные элементы в тунгусо-маньчжурских наименованиях животных // Проблема общности алтайских языков.- Л., 1971. С. 236-255.

20. Новикова K.M. Иноязычные элементы в тунгусо-маньчжурской лексике, относящейся к животноводству // Очерки сравнительной лексикологии алтайских языков. Л., 1972.

21. Окладников А.П. Очерки из истории западных бурят-монголов (1718 вв.). Л., 1937.

22. Окладников А.П. История Якутской АССР. Т. 1. 1955.

23. Номинханов Ц.Д. Термины животноводства в тюркских и монгольских языках //Труды сектора востоковедния. Т.!. Алма-Ата, 1959 £. 87-116.

24. Номинханов Ц.Д. Материалы по исторической лексике калмыцкого языка. Элиста, 1975.

25. Пизани В. Этимология. М., 1956.

26. Поппе H.H. К вопросу о происхождении скотоводства у монголов // Домашние животные Монголии (Труды Монгольской комиссии № 22). М.-Л., 1936. С. 409-432,

27. РамстеДт Г.И. Введение в алтайское языкознание. Морфология (пер. с нем). М., 1957.

28. Рассадин В.И. Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках. М., 1980.

29. Рассадин В.И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка. М., 1982.

30. Рассадин В.И. Бурятская животноводческая терминология как источник по исторической этнографии // Этническая история и культурно-бытовые традиции в Бурятии. Улан-Удэ, 1984

31. Рассадин В.И. Лексические особенности говора окинских бурят //Лексико-фразеологическое своеобразие бурятского языка. Улан-Удэ, 1985.

32. Рассадин В.И. Тюркские элементы в языке "Сокровенного сказания мог\нголов" // Монгольский лингвистический сборник. М. 1992.

33. Рассадин В.И., Будаев Б.Ж. Названия молочных продуктов в монгольских языках // Этнокультурная лексика монгольских народов. Улан-Удэ, 1994. '

34. Рассадин В.И. Проблемы исторического словообразования монгольских языков // Сравнительно-историческое изучение монгольских языков. Улан-Удэ, 1995.

35. Рона-Таш А. Общее наследие ил заимствование? (К проблеме родства алтайских языков) // Вопросы языкознания. 1974, № 2.

36. Сарыбаев Ш.Ш. Монгольско-казахские лексические параллели // Проблема общности алтайских языков. Л., 1971.

37. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков (Общетюркские и межтюркские основы на гласные). М., 1974.

38. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков (Общетюркские и межтюркские основы на букву "Б"). М., 1978.

39. Серебренников Б.А. являются ли тюрко-монгольские параллели средством прониконовения в глубины истории тюркских языков // Советская тюркология, 1980, № 6. С. 23-31.

40. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Т.!. JI., 1975. Сыдыков С. Монгольско-тюркские языковые параллели. Фрунзе,1983.

41. Хангалов М.Н. Зэгэтэ-аба у кударинских бурят // Собрание сочинений, т. 1. Улан-Удэ, 1958.

42. Хомонов М.П. Некоторые данные по говору боханских бурят // Сборник трудов по филологии. Вып. 3. Улан-Удэ, 1958.

43. Цинциус В.И. Вопросы сравнительной лексикологии алтайских языков // Проблемы общности алтайских языков. Д., 1971.

44. Цыбиков Г.Ц. Грамматика бурят-монгольского языка. Улан-Удэ,1993.

45. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные: Историко-лингвистическое исследование. Улан-Удэ, 1972.

46. Шагдаров Л.Д. Становление единых норм бурятского литературного языка. Улан-Удэ, 1967.

47. Щербак A.M. Названия домашних и диких животных в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961. С 82-172.

48. Щербак A.M. Ранние тюрко-монгольские языковые связи (8-13вв.). СПб., 1997.

49. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1970.