Система повествовательных точек зрения в романе М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита" и языковые способы их выражения тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Михайлова, Елена Игоревна

• Михайлова, Елена Игоревна
• кандидат филологических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Михайлова, Елена Игоревна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1.1. Нарратологический и лингвистический подходы к изучению художественного повествования.

1.2. К вопросу об изучении структуры повествования художественного текста.

1.3. Повествовательные уровни и инстанции художественного текста.

1.4. Повествовательная точка зрения.

1.5. Способы и средства выражения повествовательной точки зрения в тексте.

1.6. Прагматическая составляющая повествования.

1.7. Типы и формы повествования.

Глава 2. ПРИЕМЫ И СРЕДСТВА ОРГАНИЗАЦИИ ПОВЕСТВОВАНИЯ В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА».

2.1. Повествовательная форма романа «Мастер и Маргарита».

2.2. Языковые средства формального выражения повествовательной точки зрения в романе «Мастер и Маргарита».

2.3. Способы и средства актуализации прагматической направленности повествования романа.

Глава 3. СИСТЕМА ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫХ ТОЧЕК ЗРЕНИЯ

В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА».

3.1. Эволюция творческого замысла романа: проблема поиска формы.

3.2. Общая характеристика композиции романа.

3.3. «Московский» текст «Мастера и Маргариты».

3.3.1. Повествователь «московских» глав романа.

3.3.2. Организация повествовательной перспективы в 1-ой и 3-ей

главах романа.

3.3.3. 4-я

глава романа.

3.3.4. 5-я

глава романа.

3.3.5. 6-я

глава романа.

3.3.6. 7-я

глава романа.

3.3.7. Общие особенности взаимодействия нарраториальной и персональной точек зрения в «сатирических»

главах романа.

3.3.8. Организация системы повествовательных точек зрения в «романтических»

главах романа.

3.3.9. Организация эпилога.

3.4. «Ершалаимский» текст «Мастера и Маргариты».

3.4.1. Общая характеристика «ершалаимских» глав.

3.4.2. «Понтий Пилат»

глава 2-я).

3.4.3. «Казнь»

глава 16-я).

3.4.4. «Как прокуратор пытался спасти Иуду из Кириафа»

глава 25-я).

3.4.5. «Погребение»

глава 26-я).

3.5. Идейная основа построения романа и организации системы его повествовательных точек зрения.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Система повествовательных точек зрения в романе М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита" и языковые способы их выражения»

Проблема повествовательной точки зрения является одной из центральных в изучении повествовательной структуры художественного текста и исследуется в рамках как литературоведческих, так и лингвистических дисциплин (в лингвистике в последние годы понятие «точки зрения» приобрело, по словам Е.А. Поповой, статус антропоцентрической категории языка). Изучение этой проблемы имеет продолжительную историю и связано с именами таких крупных специалистов в области нарратива, как Г. Джеймс [1982], А.А. Потебня [1905], П. Лаббок [1957], М.М. Бахтин [2000а и др.], Ж. Женетт [1998], Я. Линтфельт [1981], Ю.М. Лотман [1966, 1970], Б.О. Корман [1972, 20066 и др.], Б.А. Успенский [2000], В. Шмид [2003] и др. Повествовательная точка зрения определяется в научной литературе как «центральная категория нарратологии» (В. Шмид), основа композиции повествовательного художественного текста (Б.А. Успенский), момент проявления говорящего в тексте (Е.В. Падучева).

Материалом диссертационного исследования послужил роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», а его предметом — система повествовательных точек зрения в романе.

Актуальность темы исследования обусловлена, во-первых, возросшим в настоящее время интересом филологов к языковым аспектам функционирования повествовательной структуры художественного текста и к языковой стороне организации повествования, во-вторых, недостаточной изученностью проблемы повествовательной точки зрения применительно к романному жанру, который является одним из наиболее репрезентативных в плане анализа повествовательной структуры.

Работ, посвященных непосредственно изучению повествовательной точки зрения, все еще мало, а имеющиеся не затрагивают всего круга связанных с ней вопросов. Как правило, эти исследования (можно отметить монографию Б.А. Успенского «Поэтика композиции» [1995], диссертации Л.Н. Лихачевой

Повествовательная точка зрения как художественный прием и его языковая характеристика» [1976] и Е.А. Леонтьевой «Точка зрения в нарративе: На материале сопоставительного анализа современных русских коротких рассказов и их переводов на немецкий язык» [2005]) опираются на материал «малых» повествовательных жанров и/или дают обзорную характеристику разных текстов. Что касается романа Булгакова «Мастер и Маргарита», то хотя в посвященной ему обширной научной литературе постоянно отмечается актуальность изучения роли точки зрения в организации повествования1 и затрагиваются отдельные вопросы его повествовательной организации, такие как диалогичность (И. Белобровцева, С. Кульюс, см.: [Белобровцева 1997], [Белобровцева, Кульюс 2007]), выражение авторской позиции героями произведения (В.И. Немцев [1991]), проблема автора (Г.М. Ребель [1995]), стратегии чтения романа (М.А. Бологова [2004]), взаимодействие категорий автора и читателя (Е.А. Иванынина [1998]), функционирование в романе структуры «текст в тексте» (Е.Г. Трубецкова [1999]), однако вопрос о роли повествовательной точки зрения в структуре романа до сих пор не решен. Кроме того, имеющиеся исследования повествовательной организации романа имеют преимущественно литературоведческую направленность2.

Настоящее диссертационное исследование посвящено лингвистическому анализу способов выражения повествовательной точки зрения в художественном тексте и выполнено в русле подхода, выработанного представителями современной отечественной лингвистики нарратива (Е.В. Падучева, Е.А. Попова и др.) и учитывающего достижения отечественной структуральной поэтики (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский, Б.О. Корман), с одной

1 Ср., например: «Не только важнейшим фактором поэтики Булгакова, но и одной из фундаментальных проблем в его произведениях оказывается релятивность, недостоверность всех точек зрения перед лицом Истины» [Яблоков 2001: 81]; «концептуальную значимость» приобретают у писателя «диалогический способ осмысления реальности» [Химич 2003: 154], «отказ от дидактического монологизма, <.> принципиальная несводимость изображаемого к одному голосу, к одному мотиву, к одной плоскости, к единственной точке зрения, <.> изначальная установка на многоголосье и в общей картине мира и в пределах авторского слова» [Химич 2003: 149].

2 Комплексной характеристике повествования в романе посвящены работы Е.Ш. Галимовой [2002], В.В. Химич [2003], E.H. Хрущевой [2000, 2004а, 20046]. стороны, и западной нарратологии (Р. Барт, Ж. Женнет, В. Шмид и др.), с другой.

Основной теоретической предпосылкой диссертационного исследования является представление о коммуникативной природе художественного текста как целостной многоуровневой структуры. Повествовательная точка зрения рассматривается как многоплановая нарративная категория, проявляющая себя на языковом, психологическом (перцептивном), пространственно-временном и идеологическом (оценочном) уровнях организации текста в соотнесенности словесно обозначаемых явлений действительности с тем или иным субъектом речи, сознания и восприятия, участвующая в композиционном построении художественного текста и представляющая собой один из важнейших факторов, влияющих на характер повествования.

Научная новизна работы обусловлена тем, что в ней, во-первых, применен комплексный подход к изучению повествовательной точки зрения, базирующийся на лингвистических принципах анализа художественного текста, во-вторых, проблема повествовательной точки зрения исследуется на материале текста романного жанра.

Цель работы — выявить способы языкового выражения повествовательной точки зрения в художественном тексте и описать систему повествовательных точек зрения в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Данная цель определяет следующие задачи исследования:

1. Описать теоретико-методологические основы исследования повествовательной структуры художественного текста и повествовательной точки зрения.

2. Рассмотреть особенности организации повествовательной структуры романа «Мастер и Маргарита», выбора автором формы повествования.

3. На материале романа «Мастер и Маргарита» рассмотреть языковые средства выражения повествовательной точки зрения в художественном тексте.

4. Выявить авторские приемы и средства, актуализирующие прагматическую направленность текста романа, определить роль категории адресата в структуре романа.

5. Описать систему повествовательных точек зрения в романе, условия, влияющие на выбор автором повествовательной точки зрения.

6. Выявить сходства и различия в организации системы повествовательных точек зрения в композиционных частях романа.

В качестве основных в работе используются методы наблюдения, обобщения, сравнительного анализа.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в нем разработан научный аппарат для комплексного анализа повествовательной точки зрения в художественном тексте, который применен к произведению романного жанра.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее наблюдения и выводы могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по проблемам повествовательной точки зрения в художественном тексте и повествовательной организации романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», а также при чтении лекционных курсов, проведении семинарских занятий, спецкурсов и спецсеминаров по лингвистическому анализу художественного текста, по теории и истории литературы.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Повествовательная точка зрения является одной из важнейших нарративных категорий в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», а смена повествовательных точек зрения служит в нем одним из важнейших повествовательных приемов.

2. В плане повествовательной формы роман Булгакова представляет собой третьеличное повествование с диегетическим, персонифицированным повествователем в «московских» главах и с экзегетическим, неперсонифицированным повествователем в главах «ершалаимских». Повествование отличается особой субъективированностью, которая связана с повышенной ролью персонажного начала: с широким использованием слова и повествовательной точки зрения изображаемых персонажей и с яркой субъективностью повествовательной точки зрения «московского» диегетического нарратора. В тексте это проявляется в размывании границ между нарраториальным и персональным повествовательными планами.

3. В романе обнаруживаются две повествовательные тенденции. С одной стороны, следование точке зрения персонажа (или наблюдателя -очевидца повествуемых событий) позволяет создать впечатление фактографичности, документальности повествования, а постоянная смена нарраториальной и многочисленных персональных точек зрения создает стереоскопичность изображения событий. С другой стороны, сама множественность точек зрения, использование приема многократной интерпретации одних и тех же событий создает эффект подчеркнутой субъективности представляемого взгляда на изображаемую действительность, а порой и недостоверности ее описания.

4. «Московский» повествователь по-разному проявляет себя в «сатирических» и «романтических» главах. «Сатирические» главы характеризуются его ярко выраженной иронической позицией по отношению к предмету повествования; в «романтических» главах повествователь избегает иронической интонации, но его стремление подчеркнуть значимость собственной повествовательной позиции проявляется в существенном снижении, по сравнению с «сатирическими» главами, роли в организации повествования персонажа как субъекта речи: повествователь практически не обращается непосредственно к слову (прежде всего, к несобственно-прямой речи) персонажа, в то время как языковой уровень организации «сатирических» глав романа отражает постоянное включение в текст элементов речи изображаемых персонажей.

5. Специфика повествовательной организации романа обусловлена также прагматической направленностью повествования - ориентированностью на условного адресата, стремлением управлять его восприятием повествуемых событий, влиять на его точку зрения и оценку этих событий.

6. Особенности организации повествовательной структуры романа «Мастер и Маргарита» и решение в романе проблемы точки зрения характеризуют это произведение как образец новых тенденций развития художественного повествования в литературе XX века.

Апробация работы. Материалы диссертационного исследования отражены в докладах, сделанных на международных, всероссийских и вузовских конференциях. Основные положения работы изложены в 9 научных публикациях общим объемом 3,8 печатных листов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Михайлова, Елена Игоревна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема «точки зрения» является одной из фундаментальных как в плане сюжетно-тематической организации романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», так и в его повествовательной организации.

Роман представляет собой субъективированное третьеличное повествование, характеризующееся повышением в тексте (по сравнению с традиционным третьеличным нарративом) роли персонажного повествовательного начала: постоянным использованием персонажного ракурса освещения событий и тесным взаимодействием (и даже в некоторых случаях слиянием) разных повествовательных и субъектно-речевых планов, разных повествовательных точек зрения, усложнением процесса идентификации субъекта речи и точки зрения.

Субъективированность повествования отражается в способе передачи в романе повествовательной точки зрения: в широком использовании, во-первых, несобственно-прямой речи персонажа, а также разного рода переходных по характеру конструкций, заменяющих формы прямой и косвенной речи и способствующих более тесному совмещению разных повествовательных точек зрения; во-вторых, эгоцентрических языковых средств, указывающих на участие в повествовании, наряду с повествователем, персонажа — в качестве субъекта не только сознания и восприятия, но и речи, а также на причастность повествователя («московских» глав) к повествуемым событиям; в-третьих «авторизованных» номинаций, как правило, подтверждающих субъективность представляемого в романе взгляда на повествуемую действительность. Постоянная смена повествовательных точек зрения, множественность вариантов интерпретации сюжетных ситуаций, приемы языковой игры, выявляющие различие в точках зрения участников повествовательного процесса, - все это подчеркивает субъективированность повествования, диалогичность слова в романе.

Подобного рода субъективированность повествования свойственна роману «Мастер и Маргарита» в целом, но степень ее проявления в разных композиционных частях произведения не одинакова.

Роман состоит из двух принадлежащих к разным повествовательным уровням текстов: внешнего, рамочного - «московского» (здесь можно выделить различающиеся между собой некоторыми принципами нарративной организации «сатирические» и «романтические» главы) и внутреннего -«ершалаимского».

Московские» главы представлены повествователем диегетического типа, который, хотя не является участником описываемых событий, занимает вполне определенную пространственно-временную позицию по отношению к ним в повествуемой художественной реальности. Повествователь здесь играет роль некоего благонадежного рассказчика истории, основанной, по его словам, на достоверных фактах, и на протяжении повествования стремится убедить читателя в правильности того представления о случившемся, которое сам же читателю и предлагает (именно прагматической направленностью повествования «московских» глав обусловлены многие особенности организации здесь системы повествовательных точек зрения). Он называет себя «автором правдивейших строк», и, исходя из установки на создание эффекта достоверности, следует в романе наиболее внушающей к нему доверие со стороны читателя повествовательной позиции - приближенной к позиции персонажей, непосредственных участников или посторонних наблюдателей событий.

Опора на персональную повествовательную точку зрения (поименованного персонажа или анонимного наблюдателя) выражается на всех уровнях организации текста: в плане психологии - в том, что события описываются через призму восприятия персонажей (наблюдателя); в плане идеологии - в том, что оценка повествуемого принадлежит им же; в плане пространственно-временной характеристики — в описании действительности исходя из поля зрения персонажа (наблюдателя) и его понимания происходящего в момент описываемых событий (это не касается неповествовательных элементов текста: лирических отступлений повествователя, его риторических замечаний, пояснений и т.д.); на языковом уровне - во включении в текст элементов речи персонажей. Сам повествователь и в эксплицитных автохарактеристиках, и на уровне языковых особенностей повествования проявляет себя как лицо, принадлежащее к повествуемой действительности, и даже как непосредственный наблюдатель событий (то есть практически как персонаж).

При этом повествователь активно выступает в романе и как повествующая инстанция: обращается к читателю, комментирует события и т.д. Интерференция его «текста» (термин В. Шмида) и «текста» персонажа предполагает и тесное взаимодействие нарраториального и персонального повествовательных планов, и, вместе с тем, определенную зависимость персональной точки зрения от нарраториальной: «текст» персонажа «редактируется» повествователем в языковом отношении (роман должен предстать как целостное повествование с одним главным субъектом речи; «отчуждению» повествователем слова и повествовательной точки зрения персонажа способствуют используемые повествователем: языковые средства, содержащие оценку «чужих» слов, эксплицитные ссылки к источнику информации, к субъекту точки зрения и т. д.), в идеологическом отношении («московский» повествователь в «сатирических» главах, как правило, расходится с персонажами в мнениях о повествуемом, поэтому активное использование здесь слова и точки зрения персонажей «компенсируется» ярко выраженной иронической по отношению к ним манерой повествования) и, наконец, в сюжетном отношении (используемая интерпретация событий выступает частью общего сюжета, следовательно, может сокращаться или дополняться какими-либо сведениями, замечаниями, по усмотрению повествователя).

Московский» повествователь вызывает у читателя противоречивые представления относительно собственной персоны, прежде всего, относительно степени своей «благонадежности». Настойчивое подчеркивание им правдивости повествования, различные способы автохарактеристики, «конструирование биографического факта» и «скольжение» между автором и персонажем — все это, с одной стороны, способствует созданию эффекта документальности, большей убедительности повествования «московских» глав, но, с другой стороны, может вызвать у читателя сомнение в том, действительно ли происходили описываемые события (диегетический повествователь равен остальным персонажам по уровню возможностей понимания случившегося, в структуре произведения его интерпретация событий представлена лишь как одна из возможных версий).

Настроенный на реконструкцию факта, повествователь неизбежно уходит в романе от самого факта: его повествовательная точка зрения в ряде случаев оказывается немотивированной, предполагающей творческий полет мысли на пути к трудноуловимой истине (в частности, немотивированно сообщаются сведения о мыслях и чувствах погибающего в ходе описываемых событий Берлиоза, покидающих Москву Маргариты и Мастера). В «романтических» главах романа это подчеркивается тем, что действие разворачивается преимущественно не в «реальном», а в «фантастическом» хронотопе и связано с фантастическими приключениями заглавных героев (примечательно, что включение во вторую часть двух «сатирических» глав выглядит, прежде всего, как стремление повествователя сообщить о развязке событий «реального» хронотопа, подвести предварительные итоги повествованию о том, что случилось с персонажами, фигурирующими в первой части романа). «Необъективность» «московского» повествователя проявляется в характере его обращения к точке зрения персонажа. Персонажи и «фантастические» события «романтических» глав обладают явно более высоким, в его понимании, статусом, нежели персонажи и события глав «сатирических»: по отношению к персонажам «романтических» глав (практически на всем протяжении текста здесь центром пространственно-временных координат, субъектом оценки и восприятия изображаемой действительности является Маргарита) повествователь не допускает характерной для «сатирических» глав иронии, ему близка их точка зрения, он, как правило, лишь уточняет детали происходящего, отмечает взаимосвязанность некоторых фактов и т.д. Стремление же повествователя показать в «романтических» главах значимость собственной повествовательной позиции проявляется здесь не в ироническом способе подачи материала, а лишь в снижении в повествовании роли персонажа как субъекта речи (повествователь практически не обращается к несобственно-прямой речи персонажа, непосредственно к его слову).

Ершалаимские» главы, представляющие собой в рамках целого романа вторичное (т.е. вставное) повествование, формально отнесены к разным «источникам» — персонажам «московского» текста романа, но связаны между собой сюжетно и композиционно и характеризуются общностью типологических характеристик нарратора, манеры повествования и основных принципов выбора автором повествовательной точки зрения.

Манеру повествования в «ершалаимских» главах принято в булгаковедении определять как «безличную», «хроникальную», «летописную». Действительно, на фоне «московских» глав «ершалаимский» текст выделяется гораздо меньшей «выраженностью» в тексте повествователя, который является здесь экзегетическим, неперсонифицированным и, в отличие от «московского», не обязан мотивировать перед читателем свою информированность о повествуемых событиях, не должен сдерживать себя нормами правдоподобия, а повествовательная форма «ершалаимского» текста - третьеличный нарратив с экзегетическим, неперсоницированным повествователем — должна ассоциироваться с минимальным количеством вымысла в повествовании, полнотой и объективностью изложения.

Тем не менее «ершалаимские» и «московские» главы обладают явным сходством в организации повествования и системы повествовательных точек зрения, чем подтверждается распространенное мнение исследователей об их «зеркальности», об усложняющем внутреннюю структуру произведения параллелизме их построения (равно как коррелируют друг с другом система их персонажей, элементы сюжета, пространственно-временная организация и пр.17). В «ершалаимских» главах, как и в «московских», с одной стороны, поддерживается иллюзия беспристрастного, документального, хроникального повествования, с другой стороны, повествователем сообщаются по сути недокументальные сведения, наблюдается постоянный отход от норм хроники, наделение текста чертами романного повествования, таким как: проявление повествователя как повествующей и рассуждающей инстанции; проникновение повествователя во внутренний мир персонажей, вплоть до включения в повествование фрагментов внутренней речи персонажа; наличие фрагментов, в которых нарраториальный и персональный повествовательный «голоса» тесно взаимодействуют и даже сливаются друг с другом; постоянное использование персональной - персонажа или наблюдателя - повествовательной точки зрения, подразумевающей конкретное пространственно-временное положение субъекта в изображаемом мире, определенный уровень его знаний, возможностей восприятия; смена повествовательных точек зрения, создающая стереоскопичность изображения событий и подчеркивающая субъективность представляемого взгляда на изображаемую действительность.

Следовательно, различие между двумя текстами обусловлено, прежде всего, типологическими характеристиками нарратора и не может объясняться степенью объективности или субъективности самого повествования. Зафиксировав «момент, когда романное слово соединило в себе древнейшую цельность, монологичность повествования и современную подвижность, диалогическую напряженность между противоположными тенденциями»,

17 См. об этом, например: [Соколов 2003]. ершалаимский» текст оказывается, подобно «московскому» тексту, своего рода «метароманом» «об эволюции художественного слова вообще» [Хрущева 2004: 13].

Решение в романе проблемы повествовательной точки зрения имеет определенное идейно-философское обоснование. Мир предстает у Булгакова как реальность, конструируемая сознаниями и «голосами» участников творческого и диалогического процесса, погруженная в широко понимаемый текст, в слово о ней самой. При этом структура повествования романа, как бы иллюстрируя слова Воланда «.все теории стоят одна другой.» и «.не надо никаких точек зрения.», отражает идею «неизбежной зависимости картины мира от своеобразия воспринимающего сознания» [Тамарченко 1999: 431], необъективности отдельно взятого взгляда на действительность и самого словесного способа отображения действительности, актуализирует модель «мифотворческой» деятельности человека. И для персонажей «Мастера и Маргариты», и для повествователя актуален поиск некой истины, верных способов выражения мысли, но успешность этого поиска, как правило, оказывается относительной: слово в романе не всегда является тем средством, которое позволяет и способно отобразить единственный облик реальности, а истина (в том числе о реальных событиях, составляющих фабульную историю), скрывается за разными точками зрения, свидетельствами, слухами, интерпретациями - «мифами» («московский» повествователь, по сути, занят тем, что собирает «мифы» о событиях и организует на их материале не более чем собственный «миф»). Актуализируя идею необъективности отдельно взятого взгляда на действительность, склонности человека к выстраиванию собственной реальности - реальности в слове, к «мифологизации» истории, структура романа и характеризуется субъективированностью повествования, тесным взаимодействием (и слиянием) разных повествовательных и субъектно-речевых планов, разных повествовательных точек зрения.

Стремление преодолеть условность и ограниченность закрепленной повествовательной формы, размывание границ между текстом автора и персонажа; приверженность подчеркнуто субъективному изображению мира —

IX с ярко выраженными элементами игры и иронии ; стилевои и жанровый синтез; стереоскопичность повествования и введение структуры «текст в тексте»; повышенное внимание к категории читателя19 - все это характеризует роман Булгакова как яркий образец художественного текста, воплотившего новые для литературы XX века повествовательные тенденции.

18 A.M. Зверев отмечает субъективность изображения мира, элементы игры и иронии как черты литературы направления модернизма. См.: [Зверев 2001: 570].

19 Повествовательная поэтика Булгакова, по словам Е.Ш. Галимовой, предвосхищает «находки таких выдающихся писателей века, как У. Эко, X. Кортасар, Дж. Фаулз, чьи произведения связывают с явлением постмодернизма, для которого характерен интерес к изображению самого процесса художественного творчества» [Галимова 2002: 116].

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Михайлова, Елена Игоревна, 2008 год

1. Андреева 2004 - Андреева Е.В. Речь героя и позиция автора в поздних рассказах А.П. Чехова. Дисс. . канд. филол. наук. СПб., 2004.

2. Арутюнова 1981- Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1981, т. 40, № 4. С. 356-367.

3. Атарова, Лесскис 1976 — Атарова КН., Лесскис Г.А. Семантика и структура повествования от первого лица в художественной прозе // Известия АН СССР. Серия лит. и языка, 1976, т. 35, № 4. С. 343-356.

4. Атарова, Лесскис 1980 Атарова КН., Лесскис Г.А. Семантика и структура повествования от третьего лица в художественной прозе // Известия АН СССР. Серия лит. и языка, 1980, т. 39, № 1. С. 33-46.

5. Баевский 1987 Баевскнй B.C. Структурализм // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 426 - 427.

6. Байков 1990 Байков В.Г. Антропоцентризм языка и поэтика точки зрения // Общая стилистика: теоретические и прикладные аспекты: Сб. ст. Калинин: КГУ, 1990. С. 4-24.

7. Бахтин 1972 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Худож. литература, 1972.

8. Бахтин 1975 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.,1975.

9. Бахтин 1979 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.,1979.

10. Бахтин 1986 Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 9-191.

11. Бахтин 2000а Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000.

12. Бахтин 20006 Бахтин. М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. М.: Лабиринт, 2000.

13. Белецкий 1964 Белецкий А.И. Об одной из очередных задач историко-литературной науки: Изучение истории читателя // Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.

14. Белобровцева 1997 Белобровцева И. 3. Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита»: Конструктивные принципы организации текста. Дисс. . докт. филол. наук. Тарту, 1997.

15. Белобровцева, Кульюс 2007 —Белобровцева И., Кулыос С. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий. М.: Книжный клуб 36.6, 2007.

16. Березин, Головин 1979 Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М., 1979.

17. Болотова 2004 Бологова М.А. Текст и смысл. Стратегии чтения. К.К. Вагинов «Козлиная песнь». В.В. Набоков «Дар». М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»: Научное издание. Новосибирск, 2004.

18. Бэлнеп 1997 Бэлнеп Р.Л. Структура «Братьев Карамазовых». СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1997.

19. Введение в литературоведение 1988 Введение в литературоведение / Под. ред. Г.Н. Поспелова. М., 1988.

20. Вежбицка 1982 Вежбицка А. Дескрипция или цитация // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика (Проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 237-262.

21. Виноградов 1959 Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959.

22. Виноградов 1971 Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

23. Виноградов 1980 Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М., 1980.

24. Винокур 1990 Винокур Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1990.

25. Винокур 1991 —Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высш. школа, 1991.

26. Волошинов 1926 — Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии // Звезда, 1926, № 6.

27. Волошинов 1929 Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Основные методы социологического метода в науке о языке. JL, 1929.

28. Вулис 1991 Вулис А.З. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». М.: Худож. литература, 1991.

29. Галимова 2002 Галимова Е.Ш. Поэтика повествования русской прозы XX века (1917-1985). Архангельск: Поморский гос. университет им. М.В. Ломоносова, 2002.

30. Гальперин 2005 — Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Едиториал УРСС, 2005.

31. Гаспаров 1996 Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение, 1996.

32. Гвоздев 2005 — Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М.: КомКнига, 2005.

33. Джеймс 1982 — Джеймс Г. Искусство прозы // Писатели США о литературе: в 2 тт. М., 1982. Т.1. С. 127-144.

34. Долинин 1985 Долинин К.А. Интерпретация художественного текста. М., 1985.

35. Ермоленко 2001 Ермоленко Г.Н. Литературная теория М.М. Бахтина и современная нарратология // Русская филология. Ученые записки Смоленского гос. пед. ун-та. 2001 г. Смоленск: СГПУ, 2001. С. 320-327.

36. Ефимова 2004 Ефимова Т.В. Лингвистический анализ и формальное представление содержания нарративного текста. Дисс. . канд. филол. наук. Воронеж, 2004.

37. Женетт 1998 —Женетт Ж. Повествовательный дискурс // Женетт Ж. Фигуры: в 2 тт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998.

38. Жирмунский 1977 Жирмунский В.М. Теория литературы, поэтика, стилистика. Л., 1977.

39. Жукова 2003 Жукова С. А. Ирония в романах М.А. Булгакова («Театральный роман», «Жизнь господина де Мольера», «Мастер и Маргарита»). Дисс. . канд. филол. наук. Волгоград, 2003.

40. Заика 2001 Заика В.И. Повествователь как компонент художественной модели // Говорящий и слушающий: языковая личность, текст, проблемы изучения. СПб., 2001. С. 381-390.

41. Зверев 2001 Зверев A.M. Модернизм // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под. ред. А.Н. Николюкина. Ин-т научной информации по общественным наукам РАН. М.: НПК «Интелвак», 2001. С. 566-571.

42. Земская 1997 Земская Ю.Н. Динамика взаимодействия категорий времени и пространства в дискурсе персонажа: Антропоцентрический аспект. На материале романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Дисс. . канд. филол. наук. Барнаул, 1997.

43. Зорина 2005 Зорина Е.С. Авторская модальность как организующая категория художественного повествования (на материале сборника рассказов В. Набокова «Весна в Фиальте»). Дисс. . канд. филол. наук. СПб., 2005.

44. Зюлина 1996 Зюлина О.В. Повествовательная структура прозы Е.И. Замятина. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1996.

45. Иваныпина 1998 — Иваньшина Е.А. Автор текст — читатель в творчестве Михаила Булгакова 1930-х годов («Адам и Ева», «Мастер и Маргарита»). Дисс. . канд. филол. наук. Воронеж, 1998.

46. Ильин 2004а Ильин И.П. Наррататор // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М.: Intrada, 2004. С. 274-275.

47. Ильин 20046 — Ильин И.П. Нарративная типология // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М.: Intrada, 2004. С. 277-280.

48. Ильин 2004в Ильин И.П. Нарратология // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М.: Intrada, 2004. С. 280-282.

49. Исакова 2004 — Исакова И.Н. Система номинаций литературного персонажа (на материале произведений Ф.М.Достоевского и JI.H. Толстого, А.А.Фета и Н.А.Некрасова). Дисс. . канд. филол. наук. М., 2004.

50. Киселева 1988 Киселева Л.Ф. Прочтение содержания сквозь призму формы // Методология анализа литературного произведения. М.: Наука, 1988. С. 227-248.

51. Кобозева 2000 Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебник. М.: Едиториал УРСС, 2000.

52. Кожевникова 1971 Кожевникова H.A. О типах повествования в советской прозе // Вопросы языка современной русской литературы. М., 1971. С. 97-163.

53. Кожевникова 1985 Кожевникова H.A. О соотношении типов повествования в художественных текстах // Вопросы языкознания, 1985, №4. С. 104-114.

54. Кожевникова 1994 Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв. М.: Ин-т русского языка РАН, 1994.

55. Кожевникова 2001 Кожевникова H.A. Пунктуация и типы повествования // Словарь и культура русской речи. М., 2001. С. 204-212.

56. Корман 1972 Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

57. Корман 2006а Корман Б.О. Итоги и перспективы изучения образа автора // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы. Ижевск: Ин-т компьютерных исследований, 2006. С. 99-109.

58. Корман 20066 Корман Б.О. Заметки о точке зрения // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы. Ижевск: Ин-т компьютерных исследований, 2006. С. 180-185.

59. Корман 2006в Корман Б.О. О целостности литературного произведения // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы. Ижевск: Ин-т компьютерных исследований, 2006. С. 212-221.

60. Корман 2006г Корман Б.О. О соотношении субъектной организации и сюжета // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы. Ижевск: Ин-т компьютерных исследований, 2006. С. 247-250.

61. Корман 2006д Корман Б.О. Принципы анализа художественного произведения и построение единой системы литературоведческих понятий // Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы. Ижевск: Ин-т компьютерных исследований, 2006. С. 261-.

62. Кручинина 1990 Кручинша И.Н. Прямая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. АН СССР. М., 1990. С. 404.

63. Кузнецов 2003 Кузнецов И.В. Коммуникативная стратегия притчи в русских повестях XVII - XIX вв. Новосибирск, 2003.

64. Леонтьева 2005 Леонтьева Е.А. Точка зрения в нарративе: На материале сопоставительного анализа современных русских коротких рассказов и их переводов на немецкий язык. Дисс. . канд. филол. наук. Тюмень, 2005.

65. Лесскис 1979 Лесскис Г. А. «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова: Манера повествования, жанр, макрокомпозиция // Известия АН СССР. Серия лит. и языка, 1979, т. 38, № 1.

66. Лихачева 1976 Лихачева Л.Н. Повествовательная точка зрения как художественный прием и его языковая характеристика. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1976.

67. Ломова 1990 — Ломова Е.А. Структура и типология повествовательных форм в романтической прозе 20-30-х годов XIX века (на материале повестей В. Одоевского, О. Сомова, М. Погодина и Н. Павлова). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Томск, 1990.

68. Лотман 1966 — Лопглшн Ю.М. Художественная структура «Евгения Онегина» // Труды по русской и славянской филологии. IX. Тарту, 1966. (Уч. зап. ТГУ. Вып. 184).

69. Лотман 1970 — Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

70. Манн 1991 Манн Ю.В. Автор и повествование // Известия АН СССР. Серия лит. и языка, 1991, т. 50, № 1. С. 3-19.

71. Манн 1992 Манн Ю.В. Об эволюции повествовательных форм (II пол. XIX в.) // Известия РАН. Серия лит. и языка, 1992, т. 51, № 1. С. 40-59.

72. Матвеева 2003 — Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. М.: Флинта: Наука, 2003.

73. Мельничук 2002 Мелъничук О.А. Повествование от 1-го лица. Интерпретация текста. М, 2002.

74. Науман 1978 Науман М. Введение в основные теоретические и методологические проблемы // Общество. Литература. Чтение. / Пер. с нем. М., 1978.

75. Немцев 1991 Немцев В.И. Михаил Булгаков: Становление романиста. Самара: Изд-во Саратовского ун-та. Самарский филиал, 1991.

76. Николина 1983 Нмколина Н.А. Субъективация повествования как фактор композиции художественного текста // Язык и композиция художественного текста. М.: Изд-во МГПИ, 1983. С. 87-98.

77. Николина 1993 Николина Н.А. Повествовательная структура и жанр. М.: Прометей, 1993.

78. Николина 2007 Николина Н.А. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студ. высш. уч. Заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2007.

79. Ортега-и-Гассет 1991а — Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры / Пер. с. исп. М., 1991. С. 218-260.

80. Ортега-и-Гассет 19916 Ортега-и-Гассет X. О точке зрения в искусстве // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры / Пер. с. исп. М., 1991. С. 186-203.

81. Падучева 1991 Падучева Е.В. Говорящий: субъект речи и субъект сознания // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 164-169.

82. Падучева 1995 — Падучева Е.В. В.В. Виноградов и наука о языке художественной прозы // Известия РАН. Серия лит. и языка, 1995, т. 54, № . С. 39-48.

83. Падучева 1996 Падучева Е.В. Семантические исследования: семантика нарратива. М., 1996.

84. Поляков 2005 — Поляков Э.Н. Субъективация авторского повествования в прозе Валентина Распутина. Дисс. . канд. филол. Наук. М., 2005.

85. Попова 2001 Попова Е.А. О лингвистике нарратива // Филологические науки, 2001, № 4.

86. Попова 2002 — Попова Е.А. Коммуникативные аспекты литературного нарратива. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Елец, 2002.

87. Попова 2005 Попова Е.А. Третьеличный нарратив русской литературы и косвенная речь как средство его структурно-смысловой организации. Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2005.

88. Попова 2006 Попова Е.А. Нарративные универсалии: Монография. Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2006.

89. Потебня 1905 — Потебня А.А. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905.

90. Пропп 1969 Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969.

91. Ребель 1995 Ребелъ Г.М. Романы М.А. Булгакова «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» в свете проблемы автора. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 1995.

92. Рикер 2000 Рикер П. Время и рассказ. М., 2000.

93. Рымарь, Скобелев 1994 — Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж: Логос-Траст, 1994.

94. Соколов 1991 Соколов В.Б. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Очерки творческой истории. М.: Наука, 1991.

95. Соколов 2003 Соколов Б.В. «Мастер и Маргарита» // Соколов Б.В. Булгаков. Энциклопедия. (Серия: Русские писатели). М.: Алгоритм, 2003. С. 319-344.

96. Солнцев 1971 Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1971.

97. Степанов 1993 Степанов С.П. Речь повествователя и речь персонажей в поздних рассказах Чехова. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб., 1993.

98. Степанов 2002 Степанов С.П. Организация повествования в художественном тексте (Языковой аспект). СПб., 2002.

99. Сысоева 2003 Сысоева В.В. Нарративный потенциал несобственно-прямой речи в художественном тексте. Дисс. . канд. филол. наук. Белгород, 2004.

100. Тамарченко 1999 Тамарченко Н.Д. Точка зрения // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: Учебное пособие / Под. ред. Л.В. Чернец. М.: Высш.школа; Издательский центр «Академия», 1999. С. 425-431.

101. Теоретическая поэтика 2001 Теоретическая поэтика: понятия и определения: Хрестоматия для студентов / Авт.-сост. — Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во РГГУ, 2001.

102. Толмачев 2004 Толмачев В.М. Точка зрения // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М.: 1п1:гас1а, 2004. С. 404-405.

103. Томашевский 1996 Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.

104. Трубецкова 1999 Трубецкова Е.Г. «Текст в тексте» в русском романе 1930-х гг. Дисс. . канд. филол. наук. Саратов, 1999.

105. Трубина 2002 Трубина Е.Г. Нарратология: основы, проблемы, перспективы: Материалы к спецкурсу. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002.

106. Тюпа 2001 Тюпа В.И. Аналитика художественного (Введение в литературоведческий анализ). М.: Лабиринт, РГГУ, 2001.

107. Успенский 2000 Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Изд-во «Азбука», 2000.

108. Фарино 2004 Фарино Е. Введение в литературоведение: Учебное пособие. СПб., 2004.

109. Флоренский 1990 Флоренский П.А. Обратная перспектива // Флоренский П.А. Т. 2. У водоразделов мысли. М., 1990.

110. Хализев 2001 Хализев В.Е. Монтаж // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под. ред. А.Н. Николюкина. М.: НПК «Интелвак», 2001. С. 586-587.

111. Хализев 2002 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. М.: Высш. школа, 2002.

112. Химич 2003 Химич В. В мире Михаила Булгакова. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2003.

113. Хрущева 2000 Хрущева E.H. Роль дискурса «евангельских глав» в повествовательной организации романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «ядро» и «идеал» повествования // Русская литература. XX-XXI век: Направления и течения, 2000, № 6. С. 100-113.

114. Хрущева 2004а Хрущева E.H. Поэтика повествования в романах М.А. Булгакова. Дисс. .канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004.

115. Хрущева 20046 Хрущева E.H. Поэтика повествования в романах М.А. Булгакова. Автореферат дисс. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004.

116. Чейф 1982 Чейф У. Данное, контрастивное, определенность, подлежащее, топики и точка зрения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. Современные синтаксические теории в американской лингвистике. М.: Прогресс, 1982. С. 277-316.

117. Чернец 1999 Чернец Л.В. Адресат // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: Учебное пособие / Под. ред. Л.В. Чернец. М.: Высш. школа; Издательский центр «Академия», 1999.-С. 21-30.

118. Чудакова 1988 Чудакова М. Жизнеописание Мих. Булгакова. М.: Книга, 1988.

119. Шкловский 1925 Шкловский В.Б. О теории прозы. М. - Л., 1925.

120. Шкловский 1983 Шкловский В.Б. Искусство как прием // Шкловский В. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983. С. 9-25.

121. Шмид 2003 Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003.

122. Шуников 2006 Шуников В.Л. «Я»-повествование в современной отечественной прозе: принципы организации и коммуникативные стратегии. Дисс. . канд. филол. наук. М., 2006.

123. Щукина 2004 Щукина К. А. Речевые особенности проявления повествователя, персонажа и автора в современном рассказе (на материале рассказов Т. Толстой, Л. Петрушевской, Л. Улицкой). Дисс. . канд. филол. наук. СПб, 2004.

124. Эйхенбаум 1969 Эйхенбаум Б.М. О прозе. Л., 1969.

125. Яблоков 1997 Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М.: Издательский центр РГГУ, 1997.

126. Яблоков 2001 Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова. М., 2001.

127. Якобсон 1975 Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.

128. Bal 1985 Bal M. Narratology: Introduction to the Theory of Narrative. Toronto, 1985.

129. Brooks 1947 Brooks C. The well wrought urn: Studies in the structure of poetry. N.Y., 1947. XIV.

130. Chatman 1978 Chatman S. Story and discourse: Narrative structure in fiction and film. Ithaca. London, 1978.

131. Eco 1979-Eco U. Theory of Semiotics. Bloomington, 1979.

132. Friedman 1955 Friedman N. Point of view in fiction: The development of a critical concept // Publications of the Modern Language Association. N.Y., 1955, vol. 70, №5. P. 1160-1184.

133. Friedman 1975 Friedman N. Form and meaning in fiction. Athens, 1975. XI.

134. Füger 1972 Füger W. Zur Tiefenstruktur des Narrativen: Prolegomena zu einer generativen «Grammatik» des Erzählens // Poetica. Amsterdam, 1972, №5. P. 268-292.

135. Leibfried 1972 Leibfried E. Die Schicht der Typen // Leibfried E. Kritische Wissenschaft vom Text: Manipulation? Reflexion, transparente Poetologie. Stuttgart, 1972. S. 240-258.

136. Lintvelt 1981 Lintvelt Jaap. Essai de typologie narrative. Le "point de vue". Théorie et analyse. Paris, 1981.

137. Lodge 1992 -Lodge D. The Art of Fiction. London, 1992.

138. Lubbock 1957 Lubbock P. The craft of fiction. London, 1957.

139. Manfred 2003 Manfred J. Narratology: A Guide to the Theory of Narrative. Part III of Poems, Plays and Prose: A Guide to the Theory of Literary Genres. University of Cologne, 2003.

140. Rimmon (-Kenan) 1983 Rimmon (-Kenan) Shlomith. Narrative Fiction. Contemporary Poetics. London, 1983.1. U^ (3)

141. Schorer 1948 Schorer R. Technique as discovery // Hudson rev. N.Y., 1948. Spring. P. 67-87.

142. Stanzel 1979 Stanze/ Franz K. Theorie des Erzählens. Göttingen,1979.

143. Tate 1944 Tate A. The post of observation in fiction I I Maryland quart. Baltimore, 1944, № 2. P. 61-64.