Символические и социо-нормативные аспекты современного этнополитического движения Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия: конец XX - начало XXI в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.07, кандидат исторических наук Самушкина, Екатерина Викторовна

• Самушкина, Екатерина Викторовна
• кандидат исторических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Самушкина, Екатерина Викторовна

Введение

Глава 1. Этнополитические процессы в Южной Сибири конца XX-начала XXI вв.: факторы формирования новой этнонациональной идеологии

§ 1. Становление и развитие этнонациональных общественных организаций в регионе

§ 2. Родовое движение республик Южной Сибири конца XX -начала XXI вв

§ 3. Идеология этнонационального движения Республики Алтай и Республики Хакасия (конец ХХ-начало XXI вв.)

Глава 2. Картина мира в современных этноисторических концепциях символьной элиты

§ 1. Этноисторические концепции символьной элиты республик Южной Сибири

§. 2. Образ Родины в этноисторических концепциях символьной элиты Саяно-Алтая

§ 3. Образ героя в этноисторических концепциях символьной элиты республик Южной Сибири

Глава 3. Символизация этнического пространства республик Южной Сибири

§. 1. Геральдическое творчество Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия

§ 2. Новые национальные праздники как один из способов символьного воспроизводства этничности

§ 3. Символическое пространство этнонационального дискурса Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия в восприятии молодежи

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Символические и социо-нормативные аспекты современного этнополитического движения Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия: конец XX - начало XXI в.»

Актуальность исследования

В начале третьего тысячелетия для многонационального сообщества Российской Федерации, переживающего процесс модернизации, становится особенно актуальной проблема формирования гражданской идентичности при сохранении культурного многообразия государства.

На пленарном заседании VII Конгресса этнографов и антропологов России, который проходил в г. Саранске в 2007 г., отмечалось, что население РФ имеет высокую степень социально-политического и историко-культурного единства, этническое и религиозное многообразие; а многонациональность российского народа является результатом развития страны.1 Однако также подчеркивалось, что «забота о сохранении культурного наследия и этнических традиций не должна быть препятствием '' на пути модернизации и не должна превращать жизнь людей в культурные изоляты ради порою мифологизированной традиции, которой на самом деле , никогда не существовало. В то же время любовь к стране и российская идентичность будут только сильнее и богаче, если будут строиться на уважении не только Москвы, государственных символов, русской речи, но и родного края и собственной культурной отличительности».

В контексте перспектив интеграции российской нации несомненную значимость представляет анализ этнополитических процессов в стране. В начале 1990-х гг. их содержание определяли процессы суверенизации, когда наряду с другими автономиями Республика Алтай, Республика Тыва и Республика Хакасия обрели статус субъектов федерации. Сложная конфигурация гражданской и этнической идентичностей в структуре общественного самоопределения формирует специфику развития ситуации в этих регионах в течение последнего десятилетия. Анализ этнонационального

1 VII Конгресс этнографов и антропологов России: докл. и выступления. Саранск, 9-14 июля 2007 г. Саранск: НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2007. 512 с.

2 Тишков В. А. От «дружбы народов» к дружному народу // VII Конгресс этнографов и антропологов. С. 7. дискурса новых политических структур определяет содержание квалификационной работы.

Объектом авторского исследования являются этнонациональные общественно-публицистические дискурсы республик Алтай, Тыва, Хакасия; предметом — система этнонациональных ценностей, имеющих идеологическое и символическое выражение. В рамках данной работы понятие «дискурс», в соответствии с существующими в современной гуманитарной науке определениями, обозначает общественно принятые способы видения и интерпретирования окружающего мира и вытекающие именно из такого видения действия людей и институциональные формы о организации общества.

Исследователи подчеркивают роль символьной элиты в формировании этнонационального дискурса.4 Под символьной элитой понимается ' социально активная часть населения, преимущественно научная и творческая интеллигенция, создающая и тиражирующая этнические ценности и символы и тем самым формирующая и мобилизующая самосознание коренного титульного населения республик РФ.

Усиление этничности в структуре постсоветских идентичностей приходится на начало 1990-х гг. В этот период субъекты РФ получают возможность формировать региональную политику. Дальнейшее развитие этнополитических реалий определяется сменой тенденций - от политизации этничности до вывода этнического фактора в сферу культуры и социальных практик. Этот процесс разворачивается на протяжении 1990 — 2000-х гг. Данный период задает хронологические рамки диссертационного сочинения.

Территориальные рамки исследования включают Республику Алтай (РА), Республику Тыва (РТ) и Республику Хакасия (РХ) - равностатусные субъекты РФ, ориентированные на этнонациональную парадигму, но

3 Миллер А. А. Национализм и формирование наций. Теоретические исследования 80 — 90-х годов // Нация и национализм: Пробл.-темат. сб. М., 1999. С. 6.

4 Сагитова Л. В. Гражданская и культурная идентичность в российских учебниках истории в контексте демократизации поликультурных сообществ // Реализация национально-регионального компонента исторического образования в национальных республиках Поволжья и Приуралья: проблемы и перспективы. Казань, 2005. С. 72. имеющие различные этнодемографические и социокультурные характеристики, в том числе - различную долю титульного коренного населения (по переписи 2002 г., в РХ оно составляло 12 %, в РА — 30,6 %, в РТ - 68 %)5, различную степень его консолидации и вовлеченности в процессы модернизации.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационной работы - выявление символических и социо-нормативных аспектов этнонациональных дискурсов 1990 - 2000-х гг. в республиках Южной Сибири и показ его роли в формировании и распространении этничности.

В соответствии с заявленной целью поставлены следующие задачи:

- выявить специфику символического оформления этничности в этнонациональных дискурсах республик; показать формы символического оформления этничности в Республике Алтая, Республике Тыва, Республике Хакасия; составить характеристику общественного этнонационального движения Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия;

- дать описание и выявить различия родовых движений Республики Алтай и Республики Хакасия;

- выделить для Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия основные идеологемы этнонационального дискурса, на основе которого формируется символическое поле этничности;

- проанализировать этноисторические концепции, сформулированные символьной элитой южносибирского региона, и выявить основные мотивы современного мифотворчества;

- составить системное описание и проанализировать современные этнонациональные символы-маркеры и их смысловое наполнение, включая

5 Национальный состав населения. Горно-Алтайск, 2005. С. 16-17; Боргоякова Т. Г. Взаимодействие органов власти и общественных объединений в реализации национальной политики в Республике Хакасия // Республика Хакасия как субъект Российской Федерации: опыт, проблемы, перспективы. Сборник материалов. Вып. 2. Абакан, 2000. С. 109; Республика Тува (или Республика Тыва) // Тува: Словарь культуры. М.: Академический проект; Трикста, 2006. С. 497. образ родины и образ героя, сформулированные в этнонациональном дискурсе республик;

- показать специфику геральдического творчества республик в связи с проблемами конструирования и мобилизации этничности; охарактеризовать способы воспроизводства этничности в постсоветском пространстве на примере новых национальных праздников Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия;

- оценить степень актуальности этнических символов в региоанльных сообществах на примере молодежи;

- показать специфику идентичности в региональных сообществах, прежде всего в молодежной среде, определяющей перспективы развития края и страны в целом.

В рамках данного диссертационного исследования впервые проведен системный анализ современной этнополитической мифологии республик Южной Сибири, рассмотрены символьные практики этнонационального дискурса Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия. В ходе исследования рассмотрены современные этнополитические движения региона, включая родовое движение, идеологию и программы этнонационального возрождения, систему символов и атрибутов этничности. Социо-нормативная культура (на примере национальных праздников) анализируется в контексте формирования этнонациональной идеологии.

Состояние научной разработки темы исследования

С 1980-х гг. в российской (советской) этнографии разворачивается дискуссия о содержании понятий этнос и этничность. Она набирает силу к середине 1990-х гг. Новыми в этот период становятся исследования этнополитических процессов и проблем национализма на территории бывших республик СССР и РФ.

При рассмотрении современной этнонациональной идеологии региона необходимым ресурсом являются работы, посвященные современным этносоциальным процессам. Исследования А. Ю.Казанцева, В. Я. Кыдыевой дают представление об этнополитическом развитии Республики Алтай, о возникновении и генезисе родового движения на Алтае.6 В монографиях 3. В. Анайбан, Г. Ф. Балакиной, Н. П. Москаленко рассматривается этнополитическая история Республики Тыва, развитие общественных организаций в конце XX в., социально-политические аспекты национальных п отношений; В трудах В. Я. Бутанаева, Л. Р. Кызласова и Л. В. Анжигановой излагаются оригинальные версии истории Хакасии; предлагаются концепции развития народа с ориентацией на сохранение и возрождение традиционных ценностей и символов.8

В контексте изучения этнонациональной идеологии большое значение имеют работы ведущих исследователей Алтая, Тувы и Хакасии. Среди них необходимо отметить работы И. В. Октябрьской, Л.И. Шерстовой, посвященные формированию идентичностей народов Южной Сибири.9

В рамках обобщающего исследования особый интерес представляет проект, проведенный в первой половине 1990 г. Л. М. Дробижевой, А. Р. Аклаевым, В. В. Коротеевой, Г. У. Солдатовой «Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов» (1996 г.), в ходе выполнения которого на материалах четырех республик (Татарстана, Тывы, Саха/Якутии и Осетии/Алании) были рассмотрены типы национализма в различных формах его проявления. Опираясь на существующие в мировой гуманитарной науке трактовки, авторы понимают под национализмом «стремление народа и его лидеров к государственной самостоятельности в

6 Казанцев А.Ю. Этнополитические процессы в Республике Алтай в конце XX века // Алтай - Россия: через века в будущее. Т. I. Материалы всероссийской научно-практической конференции, посвященной 250-летию вхождения алтайского народа в состав Российского государства. Горно-Алтайск: РИО Горно-Алтайского госуниверситета, 2006. С. 214 - 220; Кыдыева В. Я. Институт зайсанства у алтайцев // Там же. С. 113-117.

7 Балакнна Г. Ф., Анайбан 3. В. Современная Тува: социокультурные и этнические аспекты. Новосибирск: Наука. СИФ РАН, 1995. 140 е.; Москаленко Н. П. Этнополитическая история Тувы в XX веке. М.: Наука, 2004. 222 с.

8 Анжиганова Л. В. Национальный миф в этническом пространстве хакасов // Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития. Абакан, 2001; Бутанаев В. Я. Этническая культура хакасов. Абакан, 1998; Кызласов Л. Р. История Хакасии с древнейших времен до 1917 г. М., 1993.

9 Октябрьская И. В. Тюрки Алтая: проблемы межнационального сообщества // Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. С. 48 - 61; Шерстова Л. В. Новые идентичности в Южной Сибири. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ashpi.asu.ru/studies/2005/slirstva.html. (27.03.2007). той или другой форме».10 При этом особое внимание при изучении формирования идеологии национализма уделяется роли этнических элит и механизмам конструирования системы этносоциальных и этнополитических ценностей.

На протяжении 1990 — 2000-х гг. появился ряд этносоциологических работ, посвященных анализу современных процессов в Южной Сибири. В коллективной монографии «Постсоветская Хакасия: трансформационные процессы и этнорегиональные модели адаптации» (2005 г.) исследуются особенности адаптации населения Республики Хакасия к условиям современных радикальных общественных преобразований, оценивается степень актуальности этничности среди хакасов и русских.11

Изучение республик Южной Сибири ведется в рамках постоянно действующего семинара под руководством Ю. В. Попкова «Этносоциальные процессы в Сибири». В ходе его работы осуществляется анализ основных тенденций, происходящих в разнообразных сферах жизни народов региона в условиях реформ. Среди участников семинара — директор ХакНИИЯЛИ, д-р ист.наук, профессор В. Н. Тугужекова. В своих публикациях ученый анализирует современные этнополитические, демографические процессы в

10

Республике Хакасия.

Проблема символического оформления этничности, влияния внешних факторов (политических, экономических, социальных) на самосознание становится новой темой в отечественной науке 1990-х гг. В трактовке этничности отчетливо проявляется конструктивистская традиция, заложенная социологами П. Бергером и Т. Лукманом в ходе исследований,

10 Дробижева Л. М., Аклаев Л. Р., Коротеева В. В., Солдатова Г. У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М.: Мысль, 1996. 382 с.

11 Постсоветская Хакасия: трансформационные процессы и этнорегиональные модели адаптации. М.: ИАЭ РАН, 2005.484 с.

12 Тугужекова В. Н. Современные этнополитические процессы в Хакасии // Этносоциальные процессы в Сибири. Новосибирск: ЦЕРИС, 1997. Вып. 1. С. 76-81; Тугужекова В. Н. Современное состояние хакасского этноса//Этносоциальные процессы в Сибири. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1999. Вып. 3. С. 94-97. посвященных социальному конструированию и социологии религии 1960 -хгг.13

Лидером российских конструктивистов в этнографии/этнологии в настоящее время является В. А. Тишков. В предлагаемой им трактовке этнополитических процессов России новейшего времени акцент делается на ситуативности идентичностей и на ведущей роль политики в их конструировании.14 Важно отметить что, по мнению ученого, отличительной чертой этнической идентичности от других форм социальной идентичности является представление об общей культуре, миф об общности происхождения и общей истории.15

К работам, выполненным в конструктивистской парадигме, относится исследование В. Р. Филиппова «Чувашия девяностых. Этнополитический очерк», в которой рассматривается динамика этнополитиеской ситуации в республике, а также излагаются этнические мифы, в совокупности составляющие, доктрину чувашского национализма.16

В конце 1990 —начале 2000-х гг. вопрос о том, как осуществляется конструирование этничности, становится предметом научного внимания ряда исследователей, в том числе коллектива авторов Центра независимых социологических исследований (г. Санкт-Петербург). В работе 1998 г. «Конструирование этничности: этнические общины Санкт-Петербурга» (под ред. В. Воронкова, И. Освальд) решающим при определении этничности признается не набор «вещественных» культурных признаков, а вопрос «функций и смысла этих признаков в связи с феноменом неравенства». Эффективным инструментом анализа авторам служит понятие «этнический

13 Бергер. П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с.

14 Тишков В. А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. С. 114.

15 Там же. С. 117.

16 Филиппов В. Р. Чувашия девяностых. Этнополитический очерк. М., 2001. 250 с. код». «Этнический код» описывает символы, в которых та или иная группа

1 7 презентирует себя обществу.

В аспекте диссертационного исследования значительный интерес представляют работы, в которых дается анализ символьного «репертуара» процессов конструирования этничности. В последние годы появился ряд обобщающих работ, посвященных этой проблеме, в том числе: «Формирование системы общенациональных ценностей и идеологических ориентиров в современной России: проблемы и основные тенденции» П. Г. Лощилова, «Мифологема героя и массовое сознание» В. Г. Туркиной18 и др.

К наиболее значимым категориям этнонационального дискурса М. Ю. Тимофеев, автор работы «Нациосфера: опыт анализа семиосферы наций» относит: представления о прошлом, о времени, о культурном и f географическом пространстве, образ героя, официальную символику нации.19

Опираясь на методологию конструктивизма, автор рассматривает культурную аутентичность как форму символического капитала, которая может являться ресурсом и функционировать как предмет потребления.

Среди исследований символического оформления этничности выделяются труды, посвященные современному этноисторическому мифотворчеству, «образам прошлого», представленным в публицистике,

СМИ и школьных учебниках. Признанным лидером в этой сфере среди российских исследований является В. А. Шнирельман. Опираясь на разработки западных коллег, П. Нора, Я. Ассмана, М. Ферро, он вводит

21 понятие социальная память. Важным для диссертационной работы является

17 Конструирование этничности: этнические общности Санкт-Петербурга. СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. 304 с.

18 Лощилов П. Г. Формирование системы общенациональных ценностей и идеологических ориентиров в современной России: проблемы и основные тенденции: Автореф. дис. . канд. полит, наук. Ростов н/Д, 2001. 27 е.; ТуркинаВ. Г. Мифологема героя и массовое сознание: Автореф. дис. . канд. филос. наук. Саратов, 2001. 21 с.

19 Тимофеев М. Ю. Нациосфера: опыт анализа семиосферы наций. Иваново: Иван. гос. ун-т, 2005. 277 с.

20 Там же. С. 174.

21 Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. М.: ИКЦ «Академкнига», 2003. 592 е.; Шнирельман В. А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX в. М.: Новое литературное обозрение, 2006. 696 с. вывод ученого о влиянии на образ истории социальных институтов и политических факторов.22

Разработанная В. А. Шнирельманом методика классификации современного этноисторического мифотворчества широко применяется в региональных исследованиях. Так, например, О. Богатова на материалах периодической печати современной Мордовии анализирует функции мифотворчества в республике и проводит классификацию современных политических мифов, выделяя среди них мифы об автохтонности и культуртрегерстве, миф об этнической семье, миф о славных предках и заклятых врагах.23

Проблема изучения истории как формы национальной идеологии представлена в серии работ, в том числе в обобщающих коллективных исследованиях: «Национальные истории в советском и постсоветских { государствах», «Россия и страны Балтии, Центральной и Восточной Европы, Южного Кавказа, Центральной Азии: старые и новые образы в современных учебниках истории».24

В связи с обозначенной в диссертации проблематикой, особо следует отметить исследования, рассматривающие этнические символы как часть политической культуры. Это работы Д. А. Мисюрова: «Политическая символика: между идеологией и рекламой», «Политика и символы», в которых автор, отмечая воздействие символов на человеческое сознание, предлагает классификацию политических символов (в том числе государственные, символы времени и пространства, предметно-объектные

22 Шнирельман В. А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX в. С. 541.

23 Богатова О. Этнополитические мифы в идеологии национальных движений Мордовии // Ab Imperio. Исследования по новой имперской истории и национализму в постсоветском пространстве. 2001, № 3. [Электронный ресурс]. Режим доступа http://abimperio.net/cgi-bin/aishow.pl?state=showa&idart=388&idlang=2&Code=f\v)hDva9tLtBr5uR2X3d8Dm4g. (12.10.2005).

24 Гузенкова Т. С. «Ностальгия по ненаписанной истории» // Свободная мысль. 1997, № 8. С. 35-45., Национальные истории в советском и постсоветских государствах. М,: «АИРО-ХХ», 1999. 446 е.; Россия и страны Балтии, Центральной и Восточной Европы, Южного Кавказа, Центральной Азии: старые и новые образы в современных учебниках истории. М.: Фонд Фридриха Наумана, «АИРО-ХХ», 2003. 352 с. символы, знаки отличия, люди как политические символы, денежные знаки).25

Большой интерес представляют работы Т. В. Евгеньевой «Архаическая мифология в современной политической культуре» и Н. И. Шестова «Политический миф теперь и прежде», в которых анализируются социально-психологические основы формирования политической мифологии, ее содержание и механизмы функционирования. При этом в качестве специфической черты современного политического мифа исследователи отмечают целенаправленное идеологическое производство.26

В коллективной монографии «Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества» (ред. Л. М. Дробижева, И. М. Кузнецов, В. В. Коротеева и др.) проблема символического оформления этнонациональной идеологии рассматривается в связи с этнической мобилизацией; в этом контексте подчеркиваются значение в рамках общественно-публицистического дискурса идеи экологической безопасности, языка народа, общности территории, культуры прошлого, актуализация исторического наследия, суверенитета или государственности.27 Для настоящего диссертационного исследования важен вывод авторов о том, что выбор символов обусловлен во многом политическими факторами, но не ограничивается ими.

Диссертационное исследование тяготеет к работам, ориентированным на полипарадигмальный подход, позволяющий совместить анализ внутренних и внешних факторов в развитии этнических сообществ и форм их идентичности. Он сформировался в рамках московской этносоциологическлой школы, у истоков которой стоял Ю. В. Бромлей.

25 Мисюров Д. Л. Политика и символы. М.: МАКС Пресс, 2004. 141 е.; Мисюров Д. А. Политическая символика: между идеологией и рекламой // Полис. 1999, № 1. С. 168-175.

26 Евгеньева Т. В. Архаическая мифология в современной политической культуре // Полития. 1999. № 1. С. 33^8; Шестов Н. И. Политическая мифология теперь и прежде. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005. 409 с.

27 Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества. М.: Изд-во Института этнологии и антропологии РАН, 1994. С. 17-20.

28 Там же. С. 22.

29 Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М. Этносоциология: некоторые итоги и перспективы // Академик Ю. В. Бромлей и отечественная этнология. М.: Наука, 2003. С. 332, с. 87-102.

Методологической основой для его развития стал вывод о перемещении в результате процессов модернизации этнодифференцирующих признаков из сферы материальной и духовной культуры в область этнического самосознания

Полипарадигмальный подход к изучению этничности и ее символьного оформления в дальнейшем был реализован на материалах различных этнических сообществ РФ. Среди них выделяются исследования JI. В. Сагитовой в Республике Татарстан. В монографии «Этничность в современном Татарстане» автор анализирует деятельность национальной элиты по возрождению и трансляции этнических ценностей и символов в массовое сознание. Этничность рассматривается автором как конструкт, но при этом отмечается, что «выстраивание» этого конструкта осуществляется на основе традиции, складывающейся в течение всего исторического развития общества.30 Восприятие транслируемых этнических ценностей и символов среди населения зависит от образа жизни членов общества и социальных условий, от политического, экономического и культурного контекста.31

Большой интерес представляют также исследования, проведенные на материалах Республики Бурятия; в их числе работы Е. А. Строгановой: «Бурятское национально-культурное возрождение (конец 80-х — середина 90-х годов XX века, Республика Бурятия)», «Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период)». В работе Е. А. Строгановой формулируется идея об участии интеллигенции в возрождении, а также отмечается, что рядовые носители культуры воспринимают лишь те символы, которые воспроизводятся в рамках «живой культуры».32

В монографии «Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период)» коллектив авторов под руководством

30 Сагитова Л. В. Этничность в современном Татарстане. Казань: Татполиграф, 1998. С. 160.

31 Там же. С. 161.

32 Строганова Е. А. Бурятское национально-культурное возрождение. М; Иркутск: Наталис, 2001. 150 с.

Т. Д. Скрынниковой, анализируя исторические, политические и публицистические тексты, выделяет основные мифологемы национально

33 культурного возрождения. Итогом работы является вывод о том, что главной характеристикой современной бурятской идеологии выступает ее направленность на реэтнизацию. При этом, конструируя современную политическую идеологию, представители интеллектуальной элиты сочетают рациональные и иррациональные аргументы, что приводит к смещению понятия «идеология» в сторону понятия «мифология».

Подобные работы имеют очень большое значение в изучении феномена этничности и его символизации в различных регионах современной России. Отмечая важную роль интеллектуальной этнической элиты в формировании идентичности, национальной идеологии, исследователи признают воздействие исторических факторов, субъективных психологических установок, влияющих на восприятие национальной идеологии и конструируемых в ее рамках символов.

Применительно к южносибирскому материалу эта тема разрабатывается впервые. На уровне квалификационного исследования будут даны системное описание и анализ мифологии, современных этнонациональных символов-маркеров и их смыслового наполнения; охарактеризованы основные тенденции в геральдическом творчестве республик в связи с проблемами конструирования и мобилизации этничности, оценена степень востребованности молодежным сообществом тюркоязычного коренного населения Саяно-Алтая. Особое внимание будет уделено способам воспроизводства этничности в постсоветском пространстве на примере новых национальных праздников Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия. Содержание исследований в целом определяется проблемой изучения формирования и трансформации

33 Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период). Иркутск: Изд-во РПЦ «Радиан», 2005. 246 с.

34 Там же. С. 226-227 этнического самосознания сквозь призму символов — изобразительных и вербальных.

Методология и методы исследования

Методологическую основу диссертации составляют положения о постоянном развитии этноса, о взаимосвязи этнических и политических процессов, о влиянии внутренних и внешних факторов на этническое самосознание, о символах и их конструируемом характере как части этнического самосознания.

Концепция динамической природы этноса в глобальной исторической перспективе представлена в исследованиях Ю. В. Бромлея; на региональных материалах она получила развитие в работах Л. И. Шерстовой и Н. А. Томилова.

В монографии 1993 г. «Проблемы этнической истории по материалам Западной Сибири» Н. А. Томилов обращается к понятию «этнической истории». Исследователь предлагает трактовать его в широком смысле, включая изучение процессов формирования этнических историко

35 культурных общностей и последующие процессы их трансформации. История этнических процессов также включает в себя историю взаимодействия и взаимосвязанности этнических явлений с социально

36 экономическими и политическими. В изучении современных этнических процессов, отмечает Н. А. Томилов, важно сочетание этноисторических и этносоциологических методов исследования.

Согласно схеме, предлагаемой Л. И. Шерстовой, этнос находится в постоянном развитии, фазы которого зависят от характера процессов, проходящих внутри и вовне общности. В период, когда этническая общность обретает гомогенность, формируется представление об этническом единстве и общей однородности и можно говорить о появлении самосознания.37

35 Томилов Н. А. Проблемы этнической истории (на материалах Западной Сибири). Томск: Изд-во Том. унта, 1993. С. 20-21.

36 Там же. С. 25.

37 Шерстова Л. И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII - начала XX века. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. С. 6.

Постоянно видоизменяющийся этнос,- подчеркивает Л. И. Шерстова, - в то же время самими людьми воспринимается как нечто статичное, стабильное. Это последнее обстоятельство как раз и фиксируется этническим т о самосознанием в этнической самоидентификации». При благоприятных условиях развития происходит совмещение этнокультурных и политических границ этноса. Представляет интерес для квалификационного исследования тезис о тесной взаимосвязи этнических и политических процессов.39

Несомненный интерес представляют конструктивистские концепции, сложившиеся в рамках англоамериканской и европейской антропологии к середине XX в. Среди наиболее значимых следует отметить работы Э. Геллнера, Э. Хобсбаума, К. Вердери. Они рассматривают механизмы конструирования этнической (национальной) идеологии и ее влияние на массы.

В данной работе к исследованию этнополитической идеологии и этничности применен полипарадигмальный подход, согласно которому, этничность рассматривается в широком смысле как этническая идентичность, этническое самосознание людей и одновременно как реальное следование этноспецифическим свойствам поведения.40

Методологически важным при изучении этноисторических и этнополитических процессов является определение этноса, сформулированое академиком Ю. В. Бромлеем. В этом определении среди прочих черт (общность территории, стабильная особенность культуры, психики) выделяется самосознание — осознание единства своего сообщества и отличия от всех других подобных сообществ, зафиксированное в этнониме.41

Самосознание этнической общности выражается: в языке, в морали и нормах права, в произведениях народного творчества и профессионального искусства, в научной литературе.42 Это сознание приписывает «своему» и

38 Там же. С. 6.

39 Там же. С. 7.

40 Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества. С. 9.

41 Бромлей 10. В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. С. 57-58.

42 Там же. С. 77. чужому» этносу определенные стереотипы и этнические символы. В роли этнических символов могут выступать и элементы хозяйственной жизни, и предметы профессионального искусства.43

Однако, - пишет Ю. В. Бромлей, — самосознание этнической общности (подобно любому виду общественного сознания) как функционирующая реальность проявляется, лишь будучи актуализированным мышлением отдельных людей».44 При этом ученый отмечает, что категория «самосознание» может быть выражена в концентрированной форме — гипертрофированная ориентация на специфические потребности своей общности (этнической или национальной) является причиной национализма.45

При характеристике этнических процессов новейшего времени выдающийся советский этнограф выделил такое явление, как «этнический парадокс», который заключается в усилении этнического самосознания, несмотря на ослабление этнических свойств культуры.46 Причину этого Ю. В. Бромлей видит в том, что ослабление объективного основания этнического самосознания (культуры) компенсируется за счет укрепления другой его составляющей - представления об общности исторических судеб членов этноса.47 Это укрепление связано в свою очередь с развитием грамотности и средств массовой информации.48

В кодификации этнического самосознания Ю. В. Бромлей и его последователи подчеркивают исключительную роль интеллигенции, прежде всего гуманитарной и творческой, которая тесно связана с языком и культурой, отражающими этническое (национальное) своеобразие.49 Развивая родной язык и литературу, интеллигенция служит общенациональным целям,

43 Там же. С. 186.

44 Там же. С. 77.

45 Там же. С. 77.

46 Там же. С. 191.

47 Там же. С. 191.

48 Там же. С. 191.

49 Там же. С. 195. создавая базу для национального самосознания.50 При этом, согласно концепции Ю. В. Бромлея, категория «этническое самосознание» наравне с любой формой сознания рассматривается как производная от объективных факторов.51 Такой подход позволяет соединить культурно-историческую примордиальную и конструктивистскую (инструментальную) трактовку этноса и этничности

В число элементов этничности (этнического самосознания) входят ценности и символы, которые разделяются людьми. По мнению одного из лидеров российской этносоциологии Л. М. Дробижевой, сквозь призму полипарадигмального подхода этничность, в том числе и этнические ценности и символы, анализируются «как явления и предметы реальной действительности, главным образом, выполняющие функции социально-нормативных регуляторов поведения людей».52 Нация и этнонация таким образом вслед за исследователям, работающими в конструктивистской парадигме,53 рассматриваются как результат процессов политического. конструирования.54

В ходе типологизации выделяют два типа ценностей - личностные глубинные и общественные. К последним относятся такие понятия, как родина, язык народа, факты исторической памяти; эти понятия идеологизированы и ситуативны. Общественные ценности в большей степени находятся под влиянием социальной инженерии, поэтому их изучение должно вестись в социально-исторической динамике. Наиболее перспективен в этом контексте ситуативный подход, в рамках которого анализируются проблемы функционирования символов в социальных процессах.55

50 Там же. С. 165.

51 Там же. С. 196.

52 Дробижева. Л. М. Российская и этническая идентичность: противостояние или современность // Россия реформирующаяся. М., 2002. С. 10.

53 См. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2004. 314 е.; Бергер. П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания.

54 Дробижева. Л. М. Российская и этническая идентичность: противостояние или современность. С.213 -244.

55 Там же. С. 28.

Концепция Л. М. Дробижевой соотносится с теоретическими разработками Э. Смита, который причисляет себя к этносимволическому направлению в изучении этничности. В центре исследования Э. Смита находится роль мифов, воспоминаний, ценностей, традиций и символов в существовании этнической общности.56 Этническую общность исследователь определяет как группу людей с общими мифами о происхождении, историей и культурой, связанных с определенной территорией и чувством

57 солидарности. Символы, гербы, гимны, праздники, места проживания, обычаи, языковые коды, святые места являются дифференцирующими элементами, напоминаниями об уникальной культуре и судьбе этнического сообщества.58

В ходе нациестроительства интеллектуальные элиты вносили значительный вклад в процесс объединения этнических общностей. Уже в современную эпоху они кодифицировали мифы, обобщенные и систематизированные ранее.59 Историки, по мнению Э. Смита, играли и играют выдающуюся роль среди создателей и приверженцев национализма, который с полным правом можно назвать «историческим» движением.60 При этом «изобретения» националистов должны вызвать отклик у большинства соотечественников, иначе проект потерпит провал.61

Важным в методологическом плане является положение К. Дойча о взаимосвязи процесса формирования наций с социально-экономическими изменениями. К ним исследователь относит переход от натурального хозяйства к экономике обмена, социальную мобилизацию сельских жителей, рост городов и социальной мобильности в них, пробуждение этнического самосознания и принятие национальных символов, введенных

56 Смит Э. Национализм и модернизм. М.: Праксис, 2004. С. 348.

57 Там же. С. 349.

58 Там же. С. 350.

59 Коротеева В. В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М.: [б.и.], 1999. С. 75.

60 Смит Э. Национализм и историки // Нации и национализм. М.: Праксис. 2002. С. 236.

61 Смит Э. Национализм и модернизм. С. 360.

•п преднамеренно или сложившихся естественным путем. Особое внимание при рассмотрении процесса формирования наций К. Дойч уделяет распространению массового образования и наличию определенных каналов коммуникации, через которые идет накопление информации о прошлом, а также распространение, комбинирование и перекомбинирование информации о настоящем.63 Также ученый отмечает роль «лидеров национального пробуждения», к которым относит первых поэтов и писателей, антикваров и историков. Они, согласно К. Дойчу, участвуют в разработке системы символов, репрезентирующих сообщество. Сформированные национальные символы внедряются в сознание населения и детей путем неформального давления группы и через средства массовой информации, а также с помощью принудительных механизмов государства и его системы обязательного образования.64

Представитель модернистской парадигмы в социологии и антропологии Э. Хобсбаум понимает под категорией «изобретенная традиция» - «совокупность практик, как правило, ограниченных открыто или молчаливо признанными правилами ритуального или символического характера, направленных на привитие определенных ценностей и норм путем повторения, которое автоматически подразумевает преемственность с прошлым. В сущности, там, где это возможно, они обычно пытаются установить преемственность с соответствующим историческим прошлым».65 С образованием национальных государств не только появляется новая символика (национальный гимн и национальный флаг), но и конструируется историческая преемственность, «путем создания древнего прошлого, не связанного с действительной исторической преемственностью, при помощи исторического вымысла или подделки». По заключению Э. Хобсбаума,

62 Дойч К. Рост наций // Этнос и политика: Хрестоматия/ авт.-сост. А. А. Празаускас. М.: Изд-во УРАО, 2000. С. 64.

63 Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. М.: КДУ, 2005. С. 62.

64 Дойч К. Рост наций. С. 74.

65 Хобсбаум Э. Изобретение традиции // Вестник Евразии. 2000, № 1. С. 47 - 59. изобретенная традиция» является важным инструментом легитимации ее нации.

Согласно социологу, с 1918 г. национальная идентификация обрела новые способы самовыражения. В связи с появлением средств массовой информации (прессы, кино и радио) государства и отдельные лица получили возможность стандартизировать, унифицировать и изменять в собственных интересах массовое сознание. В этом процессе Э. Хобсбаум выделяет важную особенность средств массовой коммуникации — трансформировать символы данной страны в элемент повседневной жизни рядового человека. Важным для диссертационного исследования является тезис ученого о роли элит и государства в конструировании нации и об исследовательском внимании при анализе процессов формирования наций к стремлениям и интересам самого сообщества.68

Согласно концепции К. Вердери (также рассматривающей нацию с точки зрения ее символической природы), национализм «представляет собой политическое применение символа нации при помощи дискурса и политической деятельности, а также чувство, которое заставляет людей реагировать на его применение».69 В самой своей сути национализм есть гомогенизирующий и дифференцирующий дискурс. Он адресует свой призыв людям, которых предположительно что-то объединяет друг с другом, противопоставляя их тем, кого, опять же предположительно, ничто не связывает между собой. В современных видах национализма такими наиболее важными факторами консолидации служат: культура, традиции и особая история.70

При акцентировке символической составляющей в развитии этничности и этнополитических процессов большое значение

66 Там же.

67 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1998. С. 224-225.

68 Там же. С. 20.

69 Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»?// Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 298.

70 Там же. С. 298. приобретают методологические наработки в области семиотического анализа.

В отечественной науке работы, связанные с проблемами символов в культуре и способами их функционирования, были представлены достаточно широко, уже начиная с 1930-х гг. Труды А.Ф.Лосева, О. М. Фрейденберг положили начало фундаментальным разработкам в этой сфере.71 Традиции отечественной семиотики были продолжены в рамках Тартусской школы Ю.М. Лотмана (Труды по знаковым системам Тартусского государственного университета). Однако, в силу сложившейся филологической доминанты семиотических исследований в России, главное внимание в них уделялось анализу развернутых вербальных (литературных и мифологических) текстов.

В 1960-1970-х гг. теоретические основы структурно-семиотического метода были изложены в трудах К. Леви-Строса и В. Тэрнера.-,' Ориентированные на анализ широкого круга явлений культуры, они оказали большое влияние на дальнейшее развитие исследований в этой сфере. С ^ 1970-х гг. появляются труды, направленные на прочтение архитектурных форм, произведений искусства как своеобразных культурных текстов. I

Символ в культуре, по мнению ведущих отечественных семиологов, аккумулирует этнокультурный опыт, превращаясь в своеобразный конденсатор памяти, а затем развертывается в некоторое сюжетное

72 множество. Большое значение в теоретическом изучении природы символов и способов символизации в культуре имеют труды Б. А. Успенского и В. Н. Топорова.

Семиотические исследования культуры тюркских и монгольских народов Сибири представлены в работах Н. Л. Жуковской «Категории и символика традиционной культуры монголов», «Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика», в исследовании «Пространство в

71 Лосев Л. Ф. Диалектика мифа. М.: Правда, 1990. 559 е.; Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М.: Вост. лит., 1998. 800 с.

72ЛотманЮ. М. СПб.: Семиосфера.: Искусство-СПб, 2001. 703 е.; Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М.: Издательская группа "Прогресс", 1995. 624 е.; Успенский Б. А. Избранные труды. T. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М.: Гнозис (Язык. Семиотика. Культура), 1994. 430 с. традиционной культуре монгольских народов»,73 в трехтомном издании «Мировоззрение тюрков Южной Сибири» (Э. JI. Львова, И. В. Октябрьская, А. М. Сагалаев, М. С. Усманова). H. JL Жуковская рассматривает основные категории традиционной культуры монголов, под которыми понимает существующий в культуре набор основных парадигм, т.е. принципов описания, построения, координации, классификации всех основных ее явлений и форм.74 Авторы трехтомника впервые применили комплексный подход при анализе традиционного мировоззрения тюрков Южной Сибири: в ходе изучения различных аспектов знаковой деятельности коренных народов Саяно-Алтайского региона были выделены структурно значимые единицы и воссоздана вся система мировоззрения.75

Одним из основоположников семиотического подхода в области актуальной политической мифологии был Э. Кассирер. Миф рассматривался им как символическая форма культуры, особым образом моделирующая мир. Философ, с одной стороны, отмечал конструктивную природу современного политического мифотворчества, с другой - считал, что причиной его возникновения является желание масс.76

Социально-политические акценты при анализе политической идеологии были расставлены Р. Бартом, рассматривавшим миф как форму актуального дискурса. В исследованиях этого выдающегося ученого механизм возникновения политического мифа связан с превращением

Т7 истории в идеологию, которое сопровождается знаковым оформлением.

Теоретические изыскания, связанные с изучением символических аспектов культуры, получили развитие на материалах отдельных этнокультурных и этнополитических традиций. Большой интерес

73 Жуковская Н. Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М.: Наука, 1988. 194 с; Жуоквская Н. Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика: Учеб. пособие. Вост. Лит., 2002. 247 с; Пространство в традиционной культуре монгольских народов. М.: Вост. лит., 2008. 341 с.

74 Жуковская Н. Л. Категории и символика традиционной культуры монголов.

75 Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Вещный мир. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988. 225 е.; Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Человек и общество. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1989. 243 с. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Знак и ритуал. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. 209 с.

76 Кассирер Э. Техника политических мифов // Октябрь. 1993. № 7. С. 158.

77 Барт Р. Мифологии. представляют культурологические работы, посвященные проблемам формирования политических символов: «Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 г.» Б. И. Колоницкого, «Агитация за счастье. Советское искусство сталинской эпохи» - издание Русского музея 1994 г. и др.

Сочетание принципов семиотического анализа с возможностями конструктивизма и концептуальными положениями социально-исторического примордиализма лежит в основе анализа материала данной работы.

Полипарадигмальный подход в методологии определил комплексную методику диссертационного исследования. Среди общих методов, использованных в работе, следует назвать комплексный подход к анализу объекта, принцип историзма и принцип сравнительности.

Методы сбора и анализа материала

К методам сбора информации относятся методы полевого наблюдения; анкетирования; проективного рисунка. При анализе источников автором квалификационного сочинения был применен дискурс-анализ - это комплексная методика построения социокогнитивных моделей по представлений на основе преимущественного качественного анализа текста. Критический дискурс-анализ предполагает изучение текста (печатного, устного, визуального) с точки зрения его формы, функций и ситуативной социокультурной обусловленности. В данной работе наиболее активно использовался дискурс-анализ газетных публикаций, которые составили значительную часть источниковой базы.

Источники

В квалификационной работе используется несколько групп источников.

78 Наржимская А. А. Применение методики дискурс-анализа при интерпретации текстов газетных публикаций // Гуманитарная культура и этноидентификация. Труды молодых ученых. Вып. 2. М.: Институт антропологии и этнологии РАН, 2005. С. 264.

Первую группу составляют законодательные акты. К ним относят конституции республик Южной Сибири, законы о государственном гербе и флаге Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия, «Закон о местном самоуправлении Республики Алтай», «Закон о родовой общине Республики Алтай». Конституции трех республик позволяют проследить основные направления политики, сформулированные в статьях и законодательных актах.

Законы о государственном гербе и флаге содержат описание геральдических символов, регламентируют порядок их использования, официальную трактовку основных образов. Материалы законодательных актов, связанные с утверждением государственной символики республик, позволяют дать анализ семантики основных образов геральдического творчества Алтая, Тувы и Хакасии сообразно с официальной концепцией этнополитического развития региона. Эта группа источников органично дополняется документальными материалами общественных организаций и движений, где помимо официальной интерпретации приводится трактовка основных образов символьной элиты.

Делопроизводственные документы общественных этнонациональных организаций и документы официальных учреждений составляют вторую группу источников. К ней относятся учетные документы фонда Управления министерства юстиции Российской Федерации по Республике Алтай, где представлены регистрационные документы республиканских общественных объединений, в том числе и национальных79.

К этой группе относятся хранящиеся в ОДНИ ГАРХ (г. Абакан, РХ) нормативные документы (положения, уставы), протоколы и стенограммы съездов Чон чоб1 (съезда хакасского народа), выступления его лидеров, где излагаются цели и задачи объединений, их основные направления деятельности, концепции национального развития80. К тому же типу источников представлены документы Тувинского отделения Российского

79 Архив Управления министерства юстиции РФ по РА.

80 ОДНИ ГАРХ. Ф. 884. Оп. 1. Д. 1-19. творческого союза работников культуры, хранящиеся в Центре архивных о | документов партий и общественных организаций Республики Тыва.

Данная группа источников содержит большое количество информации об идеологии общественных движений, об основных проблемах, обсуждаемых лидерами объединений в постсоветский период. Анализ материалов общественных этнонациональных организаций позволяет рассмотреть этнополитическое развитие Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия, выявить основные идеологемы, сформулированные лидерами организаций, охарактеризовать родовое движение Саяно-Алтайского региона.

Третья группа источников представлена визуальными материалами. К ним относятся изображения государственной символики, проекты, представленные конкурсным комиссиям по рассмотрению эскизов атрибутов '< государственности Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия, хранящиеся в фондах Государственного архива Республики Алтай,-Союза художников республики Тыва и фондах Хакасского Национального краеведческого музея им. Л. Р. Кызласова. Также к этой группе относятся , вымпелы, представляющие родовую структуру Республики Алтай, проспекты туристических фирм, презентирующих Саяно-Алтай в яркой и образной форме. Рассмотрение подобного вида источников дает информацию о системе символов, распространенных в повседневной практике, дает возможность проанализировать различные версии образов прошлого региона.

Четвертую группу источников составляют материалы региональной прессы. В ходе исследования были проанализированы три наиболее влиятельные русскоязычные газеты — «Звезда Алтая» (г. Горно-Алтайск), «Тувинская правда» (г. Кызыл), «Хакасия» /«Советская Хакасия» (г. Абакан), начиная 1991 г. и заканчивая 2007 г.

Газета «Звезда Алтая» тиражом 9565 экземпляров выходит три раза в неделю. Учредителями издания являются Правительство РА,

81 Центр архивных документов партий и общественных организаций Республики Тыва. Фонд П-356. Оп. 1. Д. 14-16.

Государственное Собрание — Эл Курултай РА, редакция газеты. " Газета «Звезда Алтая» выражает позиции официального руководства РА, транслируя их в масштабах республики. Газета «Тувинская правда» - издание Правительства РТ, выходит тиражом 2835 экземпляров три раза в неделю и также формулирует официальную концепцию руководящих кругов

83 республики. Газета «Хакасия» является ведущим общественно-политическим изданием РХ. Выпускается под патронажем правительства и Верховного Совета Республики Хакасия с периодичностью пять раз в

84 неделю.

Все три издания имеют большую аудиторию в республиках и освещают политическую, экономическую и культурную жизнь региона. Большое место в них занимают материалы, презентирующие концепции прошлого и будущего титульных народов республик, сформулированные символьной.^ элитой. Дискурс-анализ текстов обозначенных газет позволяет проанализировать позиции творческой и научной интеллигенции по, значимым для республик вопросам и выявить систему предлагаемых ею этнонациональных символов и мифов. Важно отметить, что учредителями всех изданий являются представители местной власти, поэтому материал подбирается с учетом официальной политики правительств Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия. Отличные от официальной точки зрения версии не публикуются.

Пятую группу источников составляют работы по исторической публицистике. Анализ идеологии и мифологии современного этнонационального движения республик Саяно-Алтая невозможен без рассмотрения творчества ряда авторов, среди которых представители

82 Периодические издания Республики Алтай // Республика Алтай. Официальный интернет-портал. [Электронный ресурс]. Режим доступа: ИЦр://шш\у.аИа!-republic.com/modules.php?op=modload&name=Sections&fíle=index&req=viewarticle&artid=28&page=l■ (01.02.2008).

83 Ведущие печатные СМИ Республики Тыва // Паспорт культурной жизни регионов России в сети Интернет. Республика Тыва. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.orel3.rsl.ru/regions/66.pdf. (10.09.2006).

84 Ведущие печатные СМИ Республики Хакасия // Паспорт культурной жизни регионов России в сети Интернет. Республика Хакасия. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.orel3.rsl.ru/reeions/83.pdf. (26.06.2006). региональных и общероссийских элит, в том числе М. И. Аджи,85

86 87 88

Б. Я. Бедюрова , Д. Мамыева , Л. М. Тукмачева-Соболекова и др. Находящиеся за пределами исторической критики, эти работы дают представление о современной политической риторике, апеллирующей к мифологизированной истории; публицистика этих авторов широко востребована в республиках Саяно-Алтая. Данные сочинения формируют систему мировоззренческих приоритетов этнических сообществ Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия.

Шестая группа источников - полевые материалы автора, собранные в ходе этнографических экспедиций 2001-2007 гг. Территориальные рамки работ - Онгудайский и Турочакский районы Республики Алтай, Аскизский район Республики Хакасия. В ходе нескольких полевых сезонов (в парадигме включенного наблюдения) были составлены описания республиканских праздников Эл Ойын (РА) и Тун Пайрам (РХ), собран обширный фонд фотодокументов, с помощью которых можно восстановить ход праздничных мероприятий, их структуру, провести дискурс-анализ праздничных практик.

Авторские материалы позволили выявить основные мотивы современного мифотворчества и символы, доминирующие в пространстве государственных праздников, а также оценить технологии тиражирования и степень распространенности символов и мифов в республиках Южной Сибири.

В полевых исследованиях помимо традиционных этнографических технологий также широко использовались методы социологического опроса.

Выборочное анкетирование (по схеме случайных выборок) проведено в старших классах средних учебных заведений (преимущественно национальных лицеев и гимназий), в том числе: в Хакасской национальной

85 Аджи М. И. Европа, тюрки, Великая Степь. М.: Мысль, 1998. 334 е.; Аджи М. Полынь Половецкого Поля. М.: ПИК-КОНТЕКСТ, 1994. 350 с.

86 Бедюров Б. Я. Слово об Алтае. Ч. 2. История. Фольклор. Культура. Горно-Алтайск: Юч-Сумср-Белуха, 2003.512 с.

87 Мамыев Д. Духовная культура Алтая - экология жизни. Горно-Алтайск: [б.и.], 2003. 144 с.

88 Тукмачев-Соболеков Л. М. У истоков древнего Алтая: Пособие для высших учебных заведений и школ. Бийск: [б.и.], 2001. гимназии-интернате им. Н. Ф. Катанова (г. Абакан, РХ), Республиканской национальной гимназии им. В. К. Плакаса (г. Горно-Алтайск, РА), а также среди студентов Тувинского государственного университета (г. Кызыл, РТ).

Респондентам предлагалось ответить на вопросы, преимущественно открытого типа, что позволило провести исследование качественными методами. В итоге собрано 600 анкет. Обработка результатов обследования позволила сделать выводы о компетентности учащихся в области этнонациональной идеологии и праздничной культуры, о степени их вовлеченности в культурную жизнь республик, ориентации учеников в области исторической публицистики, о степени востребованности в молодежной среде национальных символов, распространяемых элитой.

Помимо социологических методов сбора эмпирической информации был применен метод проективного рисунка. Он был апробирован в рамках полевых сезонов 2002-2003 гг. в Республике Хакасия (Хакасской национальной гимназии-интернате им. Н. Ф. Катанова) и 2006 г. в Республике Тыва (Тувинский государственный университет).

Проективный рисунок, ориентированный на образное мышление испытуемого, может стать достаточно адекватным инструментом исследования автостереотипов, которые представляют собой в значительной мере обобщенное образно-эмоциональное отношение. Данный метод удобен в применении, так как процедура исследования оказывается практически идентичной для представителей разных культур и лиц с разными возрастным и образовательным уровнями.89

В ходе исследования было проанализировано 210 образцов рисунков на темы «Представитель моего народа», «Я живу в Хакасии», «Символ моего народа». В результате анализа было выделено несколько описательных характеристик: 1). бытовые особенности жизнедеятельности; 2). природная среда проживания; 3). отдельный индивид как представитель данного этноса;

89 Иванова Т. В. Изучение этнических стереотипов с помощью проективных рисунков // Вопросы психологии. 1998. № 2. С. 71-81.

4). обычаи и традиции; 5). политическая жизнь. Материалы проективных тестов расширили возможности интерпретации анкетных материалов.

В целом источниковая база диссертации имеет комплексный характер и позволяет решить задачи, поставленные в данном диссертационном исследовании.

Научная новизна и практическая значимость исследования

Авторская квалификационная работа посвящена проблеме, которая давно вошла в сферу интересов мировой этнологической науки. При всем многообразии исследовательских подходов и материалов, в том числе и в России, системный анализ этнонационального дискурса Южной Сибири конца ХХ-ХХ1 вв. до настоящего времени не предпринимался. Это определяет новизну и научную значимость данного сочинения. Впервые на материале Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия анализируются факторы и механизмы формирования современной политической мифологии, символьное оформление этничности. В научный оборот вводится ряд оригинальных источников.

Помимо научно-теоретического и конкретно-исторического значения, результаты исследования могут быть востребованы в связи с проблемой прогнозирования развития общественного движения в национальных регионах, а также в связи с оценкой роли прессы, публицистики, науки и искусства в воздействии на массовое сознание, в том числе на формирование национальных ценностей и приоритетов и на мобилизацию этничности. Практическую значимость работы определяет возможность использования ее результатов в образовательных, административных и социально-политических практиках российских регионов.

Структура исследования

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложений.

Заключение диссертации по теме «Этнография, этнология и антропология», Самушкина, Екатерина Викторовна

Заключение

Процесс становления государственности в республиках Российской Федерации в 1990-е гг. носил сложный и противоречивый характер. Он проходил на фоне реформирования российского сообщества в условиях ломки ценностей, символов, установок советского общества, что привело к кризису идентичности. В обстановке общей нестабильности, на фоне процессов глобализации и унификации в ряде автономий России, в том числе в Республике Алтай, Республике Тыва, Республике Хакасия, на первый план выступила этническая идентичность.

В начале 1990-х гг. этнонациональные общественные организации РА, РТ и РХ активно включились в процесс построения новой государственности. В результате их деятельности были заложены основы этнонациональной идеологии и стратегии «национального возрождения». Республиканской интеллигенцией проводилась огромная работа по активизации этнического самосознания. Идея консолидации коренного тюркоязычного сообщества региона была обозначена лидерами объединений в числе приоритетных задач.

С середины 1990-х гг. национальные организации в своих программах начинают все более ориентироваться на межкультурное сотрудничество. Область их интересов из сферы политики смещается в неполитизированную социальную и культурную сферы. В 2000-е гг. преобладают установки на интеграцию сообществ региона. В выступлениях представителей организаций, публикуемых в республиканских газетах, на официальных мероприятиях проводится мысль о формировании региональной идентичности.

Этнонациональные объединения, проводящие работу по формированию программ этнонационального развития, можно разделить на два типа: к первому относятся объединения этнополитической направленности, ко вторым - организации с ориентацией на историко-культурную составляющую своей деятельности.

Лидеры этнонациональных • организаций Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия формулируют основные идеологемы этнонационального дискурса республик. Идет пересмотр исторического развития региона, разрабатывается идея национальной государственности. В рамках обсуждения этносоциальной перспективы утверждается возврат к ценностям и институтам традиционного общества, развитие экономических и культурных связей в рамках тюркского сообщества Евразии. Подобные парадигмы создают перед населением Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия проблему выбора между ценностями традиционного и модернизированного сообщества.

На начальных этапах формирования этнонациональных идеологий программы этнического возрождения увязывались с перспективами суверенизации. Наибольшая активность в этнополитической сфере проявлялась в середине 1990-х гг. В настоящее время деятельность этнонациональных организаций связана, прежде всего, с разработкой образовательных программ и программ культурного развития регионов.

Актуализация родовых институтов и их символического оформления в модернизированном сообществе республик Саяно-Алтая рассматривается лидерами этнонационального движения как ■ способ консолидации тюркоязычного сообщества региона. Обращение к родовым институтам в Республике Алтай и Республике Хакасия имеет свои особенности. Тюркоязычное сообщество Республики Алтай, менее модернизировано по сравнению с Республикой Хакасия. Численность городского населения составляет примерно 27%. На Алтае вплоть до настоящего времени род сохраняет свою актуальность на уровне семейно-родственных отношений. Знание о родовой идентичности, символов рода передаются из поколения в поколение. Это влияет на высокий уровень эрудиции касательно данного института в молодежной среде. Знание символьного оформления рода постоянно подкрепляются символьной элитой, тиражирующей маркеры родовой принадлежности с помощью СМИ, в пространстве праздничной культуры региона. Ценности традиционного общества, передаваемые на уровне культуры повседневности, сочетаются с модернистскими тенденциями в развитии института рода и его включением в гражданское общество. Во многом этому способствует сохранившийся институт зайсанства. Родовые старейшины исполняют роль лидеров общественных объединений, участвуют в решении проблем на местном уровне. В этом случае элементы традиционной культуры успешно сочетаются с основным направление социокультурной модернизацией в республике.

В Республике Хакасия знания о родовых маркерах практически утеряно, особенно в городской среде. Предпринимаются попытки возродить институт. Усилиями творческой и научной интеллигенции проводятся родовые праздники, встречи рода. Для Хакасии род становится формой консолидации тюркоязычного сообщества региона и выражением его самобытности. Род является символом, обеспечивающим стабильность и историческую непрерывность хакасского этноса в целом и отдельных ео групп.

Современное мифотворчество Республики Алтай, Республики Тыва, Республики Хакасия способствует формированию этнической и региональной идентичности. Используя классификацию В. А. Шнирельмана, можно выделить следующие элементы этнонационального дискурса в титульных республиках региона: удревнение этнической культуры, идентификация своего этноса с различными археологическими культурами или фольклорными образами, претензии на исторический приоритет некоторых культурных или политических достижений, стремление расширить этнополитические границы в территориальных и временных рамках, представление о том, что Саяно-Алтай являлся колыбелью цивилизации.

Построения, связанные с репрезентацией прошлого этого региона, носят универсальный характер. Однако в каждой из республик имеются свои особенности. В Республике Алтай символьной элитой предлагаются построения, формирующие региональную идентичность, опирающиеся на наследие евразийцев. Популярными становится образ родины - сакральной земли, значимой для населения и Алтая, и мира. Предлагаемая картина мира формулируется не профессиональными историками, а публицистами, представителями творческой интеллигенции.

В Республике Тыва, где символьная элита только складывается, появляются первые публикации, формирующие образ прошлого. В основном они опираются на оценку государственности и исторических событий тех времен, когда Тува находилась под властью маньчжурской династии Цин, правившей в Китае. Государственное великодержавие является определяющей идеей этого дискурса.

В Республике Хакасия этнонациональная идеология разработана наиболее подробно. В ней соединяются исторические, квазиисторические и мифологические построения. Концепции, связанные с героическим прошлым, с удревнением истории хакасов, способствуют повышению самооценки коренного этноса, составляющего, согласно последней переписи, 12 % от общего числа населения, его консолидации на базе «глубоких корней» и являются инструментом мобилизации этнического самосознания.

Геральдическое творчество республик Саяно-Алтая вписывается в разработанный лидерами этнонациональных организаций идеологический контекст. Образы, выбранные для государственных флагов и гербов, не случайны. Они представляют элементы традиционной культуры тюркоязычного сообщества, историко-культурный ландшафт, образы прошлого, религиозную символику.

Современное геральдическое творчество ресублик Южной Сибири является отражением поиска культурных и политических приоритетов для формирующихся государственных образований. Геральдическое творчество переходит из плоскости символической в плоскость политическую; и символьная элита республик с успехом выполняет свою задачу по распространению и систематизации этнонациональных символов и мифов.

Своеобразный мифо-еимволический комплекс, созданный творческой элитой Республики Алтай, Республики Тыва и Республики Хакасия, воспроизводится и распространяется с помощью средств массовой коммуникации. Национальные символы и современная праздничная культура в яркой, образной форме представляют ценности общества, формируют образ уникальной территории с неповторимой культурой.

Создание неповторимого образа регионов способствует повышению самооценки коренного населения региона и обеспечивает внутриэтническую консолидацию. Описание республик как мест с уникальным историческим прошлым и «живой» традиционной культурой активно используется во всех коммуникативных сферах, в том числе и в туристическом бизнесе.

В массовом сознании, с одной стороны, утверждается идея об исторической и культурной исключительности тюркских этносов, с другой -идея о единстве регионального сообществе в рамках Саяно-Алтая, основанном на принципах поликультурности и толерантности, которая разрабатывается элитой республик.

Предлагаемые научной и творческой интеллигенцией мифы, символы, ценности востребованы в молодежной среде РА, РТ, РХ. Символьные практики становятся для молодежи новым способом выражения этничности. Наиболее разработана мифо-символическая система в Республике Хакасия. Это связано с малой численностью коренного титульного населения республики, высокой степенью консолидации хакасов.

В Хакасии сформировалась символьная элита, транслирующая ценности и символы аборигенного сообщества и его традиционной культуры. При этом для республики характерна большая вовлеченность (по сравнению с Алтаем и Тывой) в процессы модернизации: развиты средства массовой информации, сеть коммуникаций, высока степень урбанизации населения, высок процент людей с профессиональным образованием. Развитые каналы коммуникации (пресса, интернет, система общественного образования) успешно транслируют идеи творческой и научной интеллигенции построения на тему великого прошлого, неповторимой традиционной культуры находят отклик среди городской молодежи.

В Республике Алтай символьная элита разобщена — сохраняют свое знаение различия на субэтническом и родовом уровнях. Алтайские интеллектуалы еще не сформулировали обощающей концепции прошлого, которая бы транслировалась группой посредников и была способна консолидировать тюркоязычное население региона. Вероятно, поэтому молодежь Алтая менее ориенторована в истории родного края, склонна к восприятию региональных и общегражданских символов. Однако, алтайская молодежь проявляет большую компетентность в области родовой принадлежности, праздничной обрядности; элементы традиционной культуры актуальны в повседневной жизни подростков

Особая ситуация сложилась в Республике Тыва. Символьная элита в республике только складывается, общество менее модернизировано. Менее развита система общественных коммуникаций и средств массовой информации, меньшим по сравнению с Алтаем и Хакасией является процент людей с образованием, городских жителей. Традиционная культуры для учащейся молодежи Тувы является объективной реальностью; в отличае от молодежи других республик, где этничность принимает характерный для модернизированного общества символический характер.

Подводя итог исследованию символьных практик и их воздействию на массовое сознание населения Южной Сибири, можно сделать вывод, что этнонациональная идеология и разработки творческой элитой образов прошлого, способствуют консолидации сообщества и формируют идентичности различных уровней. Соотношение двух парадигм -традиционалистской модели с восстановленными архаичными социальными институтами и культурными нормами и модернистского проекта развития индустриального, информационного общества - определяют специфику самосознания регионального сообщества и его перспективы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Самушкина, Екатерина Викторовна, 2008 год

1. Законодательные акты.

2. Конституция (Основной Закон) Республики Алтай.

3. Конституция (Основной Закон) Республики Тыва.

4. Конституция Республики Хакасия.

5. Закон «О местном самоуправлении Республики Алтай».

6. Проект закона «О родовой общине Республики Алтай».

7. Делопроизводственные документы общественных этнонациональных организаций и документы официальных учреждений

8. Регистрационные документы общественных организаций фонда Управления министерства юстиции Российской Федерации по Республике Алтай. Архив Управления министерства юстиции РФ по РА.

9. Нормативные документы (положения, уставы), протоколы и стенограммы съездов Чон чоб1 (съезда хакасского народа). ОДНИ ГАРХ. Ф. 884. Оп. 1. Д. 1-19.

10. Документы Тувинского отделения Российского творческого союза работников культуры. Центр архивных документов партий и общественных организаций Республики Тыва. Ф. П-356. Оп. 1. Д. 14-16.

11. Материалы IX внеочередного съезда хакасского народа.

12. Концепция национального развития хакасского народа.

13. Концепция национальных школ Республики Алтай. Горно-Алтайск, 1993.3. Региональная пресса.

14. Газета «Звезда Алтая» (1990-2007 гг.).

15. Газета «Тувинская правда» (1990-2007 гг.).

16. Газета «Хакасия» («Советская Хакасия») (1990-2007 гг.).

17. Историческая публицистика.

18. Аджи М. И. Европа, тюрки, Великая Степь. М.: Мысль, 1998. 334 с.

19. Аджи М. Полынь Половецкого Поля. М.: ПИК-КОНТЕКСТ, 1994. 350 с.

20. Бедюров Б. Я. Слово об Алтае. Ч. 2. История. Фольклор. Культура. Горно-Алтайск: Юч-Сумер-Белуха, 2003. 512 с.

21. Мамыев Д. И.Духовная культура Алтая экология жизни. Горно-Алтайск: б.и., 2003. 144 с.

22. Тукмачев-Соболеков JI. М. У истоков древнего Алтая. Пособие для высших учебных заведений и школ. Бийск: б.и., 2001. 182 с.

23. Шодоев Н. А., Курчаков Р. С. Алтайский Белик древние корни народной мудрости. Казань: Центр инновационных технологий, 2003. 108 с.1. Литература

24. Актуальные проблемы истории и культуры Саяно-Алтая. Абакан: б.и., 2002-2006. 213 с.

25. Алтай и Центральная Азия: культурно-историческая преемственность (к 350-летию ойротской письменности): Мат-лы междунар. науч. конф. Горно-Алтайск: б.и., 1999. 288 с.

26. Анжиганова Л. В. Мировоззрение хакасов в конце XX в.: традиционное и современное // Россия и Хакасия: 290 лет совместного развития. Абакан: б.и., 1998. С. 173-181.

27. Анжиганова Л. В. Национальный миф в этническом пространстве хакасов // Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития. Абакан, 2001. С. 15-20.

28. Анжиганова Л. В. Сакральные основания культуры хакасов Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.gov.khakasnet.ru. (24.02.2003).

29. Анжиганова Л. В. Хакасская молодежь: представления о себе и мире (по материалам социологического исследования) // Этносоциальные процессы в Сибири: тематический сборник. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2000. Вып. 3. С. 205-208.

30. Анжиганова JI. В., Анжиганова Л.В. Концептуальные основания этнического развития хакасов. // Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития. Абакан: б.и., 2001. С. 88-95.

31. Арутюнян Ю. В. Дробижева Л. М. Этносоциология: некоторые итоги и перспективы // Академик Ю. В. Бромлей и отечественная этнология. М.: Наука, 2003. С. 87-102.

32. Асимметричная Федерация: взгляд из центра, республик и областей. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. 204 с.

33. Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянской культуры, 2004. 368 с.

34. Балакина Г. Ф., АнайбанЗ. В. Современная Тува: социокультурные и этнические аспекты. Новосибирск: Наука. СИФ РАН, 1995. 140 с.

35. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2004. 314 с.

36. Бергер. П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с.

37. Биоразнообразие и сохранение генофонда флоры, фауны и народонаселения Центрально-Азиатского региона: Мат-лы I междунар. науч.-практ. конф. Кызыл: ТувИКОПР СО РАН, 2003. 257 с.

38. Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. 421 с.

39. Будегечи Т. Художественное наследие тувинцев. М.: б.и., 1995. 153 с.

40. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период). Иркутск: Изд-во РПЦ «Радиан», 2005. 246 с.

41. Бутанаев В. Я. Народные праздники Хакасии: уч. пособие. Абакан: б.и., 1999. 57 с.

42. Бутанаев В. Я. Современные этнополитические процессы в Хакасии // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий (по данным этнографии). Материалы Всероссийской конференции. Омск: ОмГУ, 1992.

43. Бутанаев В. Я. Хакасы: историческая память этноса и современность. // Народы Сибири: права и возможности Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. с. 21-30.

44. Бутанаев В. Я. Этническая культура хакасов. Абакан: б.и., 1998. 335 с.

45. Бутанаев В. Я., Худяков Ю. С. История енисейских кыргызов. Абакан б.и., 2000. 225 с.

46. Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»? // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 297-308.

47. Володихин Д. М. «Новая хронология» как авангард фольк-хистори // Новая и новейшая история. 2000. № 3. С. 50-57.

48. Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. 106 с.

49. Герб и флаг России Х-ХХ вв. М.: Юрид. лит., 1997. 559 с.

50. Глебова И. И. Политическая культура России: образы прошлого и современность М.: Наука, 2006. 332 с.

51. Глушаница И. С., СамушкинаЕ. В. Государственные символы Республики Хакасия. Этническое самосознание и этническое мифотворчество хакасов // Этнография Алтая и сопредельных территорий. Барнаул: БГПУ, 2003. С. 91-96.

52. Государственная символика Республики Хакасия. Абакан: ГУК РХ «Национальная библиотека им. Н.Г. Доможакова, 2006. 67 с.

53. Гузенкова Т. С. «Ностальгия по ненаписанной истории» // Свободная мысль. 1997. № 8. С. 35-45.

54. Добрынин Н. М. Российский федерализм: становление, современное состояние и перспективы. Новосибирск: Наука. СИФ РАН, 2005. 426 с.

55. ДойчК. Рост наций // Этнос и политика: Хрестоматия/ авт.-сост. А. А. Празаускас. М.: Изд-во УРАО, 2000. С. 62-75.

56. Дробижева Л. М., АклаевА. Р., Коротеева В. В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М.: Мысль, 1996. 382 с.

57. Дробижева. Л. М. Российская и этническая идентичность: противостояние или современность // Россия реформирующаяся. М.: Академия, 2002. С. 213-244.

58. Дробижева Л. М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2003. 373 с.

59. Евгеньева Т. В. Архаическая мифология в современной политической культуре //Полития. 1999. № 1. С. 33-47.

60. Ерохина Е. А. Историческая память и этническое самосознание учащейся молодежи Республики Алтай // Гуманитарные науки в Сибири. 2008. № 3. С. 105-109.

61. Жуковская Н. Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М.: Наука, 1988. 194 с.

62. Жуковская Н. Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика: Учеб. пособие. М.: Вост. лит., 2002. 247 с.

63. Идеология // Новая философская энциклопедия. В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 2001. С. 81.

64. Кассирер Э. Техника политических мифов // Октябрь. 1993. № 7. с. 153— 164.

65. Келина И. С., Самушкина Е. В. Современная праздничная культура Республики Хакасия: традиции и новации (конец ХХ-начало XXI в.) // Гуманитарные науки в Сибири. 2006. № 3. С. 49-53.

66. Кляшторный С. Г. Основные этапы политогенеза у древних кочевников Центральной Азии. Электронный ресурс. Режим доступа: ЬЦр://ПЬ.ЬаЬг.ги/таех.рЬр?Ьоок=3387. (10.02.2008).

67. Конструирование этничности: этнические общности Санкт-Петербурга. СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. 304 с.

68. Коротеева В. В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М.: б.и., 1999. 140 с.

69. КужугетА., Татаринцева М. Этнополитическая ситуация в Республике Тыва накануне и после выборов в Федеральное собрание России в 1993 г // Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.iea.ras.ru/lib/neotl/07112002053058.htm. (Т8.12.2007У

70. Кызласов JI. Р. История Южной Сибири в средние века. Учеб, пособие для студ. вузов. М.: Высш. шк., 1984. 167 с.

71. Кызласов Л. Р. История Хакасии с древнейших времен до 1917 г. М.: Наука, 1993. 524 с.

72. Кызласов Л. Р.Северное манихейство и его роль в развитии народов Сибири и Центральной Азии // Открытие государственной религии древних хакасов. Манихейский семинар. Вып. 1. М., Абакан. 1999. 86 с.

73. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. М.: Правда, 1990. 559 с.

74. Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2000. 703 с.

75. Лощилов П. Г. Формирование системы общенациональных ценностей и идеологических ориентиров в современной России: проблемы и основные тенденции: автореф. дис. . канд. полит, наук. Ростов н/Д, 2001. 27 с.

76. Майногашева В. Е. Об общности некоторых основ мифологии и эпоса хакасов и осетин потомков скифо-иранцев // Россия и Хакасия: 290 лет совместного развития. Абакан: б.и., 1998. С. 42-50.

77. Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. М.: КДУ, 2005. 320 с.

78. Маркарян Э. С. Узловые моменты проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1981. № 2. С. 78-96.

79. Миллер А. А. Национализм и формирование наций. Теоретические исследования 80-90-х годов // Нация и национализм: Пробл.-темат.сб. М., 1999. С. 5-19.

80. Мисюров Д. А. Политика и символы. М.: МАКС Пресс, 2004. 141 с.

81. Мисюров Д. А. Политическая символика: между идеологией и рекламой. //Полис. 1999. № 1. с. 168-175.

82. Мифы народов мира. Т 2. М.: Сов. энциклопедия. 1982. с. 639.

83. Монгуш М. В. История буддизма в Туве (вторая половина VI конец XX в.). Новосибирск: Наука. СИФ РАН, 2001. 199 с.

84. Москаленко Н. П. Этнополитическая история Тувы в XX веке. М.: Наука, 2004. 222 с.

85. Музаев Т. Этнический сепаратизм в России М., 1999. Электронный ресурс. Режим доступа: http://lj.rossia.org/users/ogrizomuta/8272■htшl?шode=reply (19.03.07).

86. Наржимская А. А. Применение методики дискурс-анализа при интерпретации текстов газетных публикаций // Гуманитарная культура и этноидентификация. Труды молодых ученых. Вып. 2. М.: ИАЭ РАН, 2005. С. 263-267.

87. Национальные истории в советском и постсоветских государствах. М: АИРО-ХХ, 1999. 446 с.

88. Национальный состав населения по Республике Алтай: Стат. Сборник. Горно-Алтайск: Алтайстат, 2005. 112 с.

89. Октябрьская И. В. Регионализм и федерализм. Российская практика и мировой опыт // Проблемы этнического сепаратизма и регионализма в Центральной Азии и Сибири: история и современность. Барнаул: Аз Бука, 2004. С. 129. С. 125-141.

90. Октябрьская И. В. Тюрки Алтая: проблемы межнационального сообщества // Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. С. 48-61.

91. Октябрьская И. В., СамушкинаЕ. В. Родовое движение Республики Алтай: традиционализм и мобилизация этничности (конец ХХ-начало XXI в) // Вестник НГУ. Серия: история, филология. 2006. Т. 5, вып. 3: Археология и этнография (приложение 1). С. 98-108.

92. Октябрьская И. В., Шаповалов А. В. Современный шаманизм Тувы // Археология, этнография и антропология Евразии. 2003. № 2(14). С. 148-156.

93. Октябрьская И. В. Шуньков М. В. Осень. Свадьбы Яконура. Родовое движение алтайцев: прошлое и современность //Археология, этнография и антропология Евразии. 2006. № 4. С. 144-158.

94. Подосинов А. В. картина мира в народном и ученом сознании. // Одиссей. Человек в культуре. М.: Наука, 1994. С. 37-53.

95. Попков Ю. В. Проблемы современного этносоциального развития народов Сибири. // Этносоциальные процессы в Сибири: тематический сборник. Новосибирск: Нонпарель, 2004. Вып. 6. С. 43-48.

96. Попков Ю. В., Костюк В. Г., Тугужекова В. Н. Этносы Сибири в условиях современных реформ. (Социологическая экспертиза). Новосибирск: Нонпарель, 2003. 126 с.

97. Постсоветская Хакасия: трансформационные процессы и этнорегиональные модели адаптации. М.: ИАЭ, 2005. 484 с.

98. Пространство в традиционной культуре монгольских народов. М.: Вост. лит., 2008. 341 с.

99. Рерих в Верх-Уймоне // Наследие народов российской Федерации. Вып. 4. Алтай сокровище культуры. М.: НИИЦентр, 2004. С. 257-264.

100. Россия и страны Балтии, Центральной и Восточной Европы, Южного Кавказа, Центральной Азии: старые и новые образы в современных учебниках истории. М.: Фонд Фридриха Наумана; АИРО-ХХ, 2003. 352 с.

101. Сагитова Л. В. Этничность в современном Татарстане. Казань: Татполиграф, 1998. 184 с.

102. Самушкина Е. В. Государственная символика Республики Хакасия. Опыт интерпретации герба // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем. Томск: б.и., 2003. С.384—386.

103. Самушкина Е. В. Национальное общественное движение Республики Хакасия // Проблемы истории местного управления Сибири ХУ1-ХХ1вв.: Мат-лы V Всерос. науч. конф. 26-27 ноября 2003 г. Ч. II. Новосибирск: НГАЭиУ, 2003. С. 200-202.

104. Самушкина Е. В. Республика Хакасия: этническое самосознание и современное мифотворчеств // Мат-лы ХЫ междунар. студенческой науч. конф. «Студент и научно-технический прогресс». Археология и этнография. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003. С. 118-120.

105. Самушкина Е. В. Историческое мифотворчество современной Хакасии: этнополитический контекст // Евразия. Этнокультурное взаимодействие и исторические судьбы. М.: б.и., 2004. С. 263-266.

106. Самушкина Е. В. Современная мифология — политический контекст: Республика Хакасия // Традиционное сознание: проблемы реконструкции. Колл. монография. / Отв. ред. О. М. Рындина. Томск: Изд-во HTJI, 2004. С. 313-321.

107. Самушкина Е. В. Государственная символика Республики Хакасия и Республики Алтай в контексте этноисторического мифотворчества // VI конгресс этнографов и антропологов России: Тез. докл. Санкт-Петербург: б.и., 2005. С. 505.

108. Самушкина Е. В. Пантюркизм и религиозный аспект возрождения хакасов (конец XX в) // Социогенез в Северной Азии: Сб. науч. тр. Иркутск: Изд-во ИрГТУ. 2005. Ч. II. С. 204-207.

109. Самушкина Е. В. Современная праздничная культура Республики Алтай // Полевые исследования в Верхнем Приобье и на Алтае (археология, этнография, устная история) 2004. Барнаул: БГПУ, 2005. С. 164-166.

110. Самушкина Е. В. Этническое самосознание хакасов: мифология и шаманизм в формировании современной национальной идеологии // Гуманитарные науки в Сибири. 2005. № 3. С. 29-33.

111. Самушкина Е. В. Родовое движение хакасов (конец XX-XXI в.) // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий. Красноярск: б.и., 2006. T. II. С. 183—186.

112. Самушкина Е. В. Сакральные места хакасов в общественном дискурсе Республики Хакасия (конец XIX-начало XXI в) // Сибирь на перекрестье мировых религий. / Новосиб. Гос. ун-т. Новосибирск, 2006. С. 143-148.

113. Самушкина Е. В. Идеология этнонационального движения в республиках Алтай и Хакасия (конец XX начало XXI в.) // Вестник НГУ. Серия: история, филология. 2007. Т. 6, вып. 3: Археология и этнография. С. 284-290.

114. Самушкина Е. В. Эл Ойын 2006: современная праздничная культура Республики Алтай и проблема мобилизации этничности // Этноистория и археология Северной Азии: теория, методология и практика исследования:

115. Сб. науч. тр. / под ред. А. В. Харинского. Иркутск; Эдмонтон: Изд-во ИрГТУ, 2007. С. 553-556.

116. СамушкинаЕ. В. Этнические символы хакасского националистического дискурса: проблема мобилизации этничности // VII Конгресс этнографов и антропологов России: Тез. докл. Саранск: б.и., 2007. С. 181.

117. Самушкина Е. В. Современная Хакасия: этническая идентичность в контексте этнополитических процессов конца XX начала XXI в. // Проблемы истории, филологии, культуры. 2008. № 20. С. 370-380.

118. VII Конгресс этнографов и антропологов России: докл. и выступления. Саранск, 9-14 июля 2007 г. Саранск: НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2007. 512 с.

119. Сибирь в лицах. Новосибирск: ИНФОЛИО-пресс; Массмедиа-центр,2001. 592 с.

120. Смит Э. Национализм и историки // Нации и национализм. М.: Праксис,2002. С. 236-264.

121. Смит Э. Национализм и модернизм. М.: Праксис, 2004. 458 с.1191 Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. М.: б.и., 1996. 95 с.

122. Строганова Е. А. Бурятское национально-культурное возрождение. М.Иркутск: Наталис, 2001. 150 с.

123. Тимофеев М. Ю. Нациосфера: опыт анализа семиосферы наций. Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 2005. 277 с.

124. Тишков В. А.Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. 544 с.

125. Томилов Н. А. Проблемы этнической истории (на материалах Западной Сибири). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. 222 с.

126. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифоэпического: Избранное. М.: Издательская группа "Прогресс", 1995. 624 с.

127. Торосов В. М. К вопросу о преимуществах нового статуса Хакасии. // Ежегодник института Саяно-Алтайской тюркологии. Абакан: Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2000, Вып. IV. С. 3-7.

128. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Знак и ритуал. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. 209 с.

129. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988. 225 с.

130. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Человек и общество. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1989. 243 с.

131. Тува: Словарь культуры. М.: Академический проект; Трикста, 2006. 832 с.

132. ТуркииаВ. Г. Мифологема героя и массовое сознание: автореф. дис. . канд. филос. наук. Саратов, 2001. 21 с.

133. Тугужекова В. Н. Современное состояние хакасского этноса // Этносоциальные процессы в Сибири. Вып. 3. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1999. С. 94-97.

134. Тугужекова В. Н. Современные этнополитические процессы в Хакасии. // Этносоциальные процессы в Сибири. Вып. 1. Новосибирск: ЦЕРИС, 1997. С. 76-81.

135. Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М.: Гнозис (Язык. Семиотика. Культура), 1994. 430 с.

136. Филиппов В. Р. Чувашия девяностых. Этнополитический очерк. М: б.и., 2001.250 с.

137. Франция память/ Нора П., Озуф М., де Пюимеж Ж., Винок М. СПб.,: СПбГУ, 1999. 327 с.

138. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М.: Вост. лит., 1998. 800 с.

139. Хобсбаум Э. Изобретение традиции // Вестник Евразии. 2001. № 1. С. 47-59.

140. Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1998. 307 с.

141. Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества. М.: Изд-во Института этнологии и антропологии РАН, 1994. 236 с.

142. ШенкФ. Б. Концепция «lieux de memoire». Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.hist.vsu.ru/cdh/Articles/02-l 1 .htm. (21.02.2007).

143. ШерстоваЛ. В. Новые идентичности в Южной Сибири. Электронный ресурс. Режим доступа: http://ashpi.asu.ru/studies/2005/shrstva.html. (27.03.2007).

144. ШерстоваЛ. И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII — начала XX века. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. 311 с.

145. Шестов Н. И. Политическая мифология теперь и прежде. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005. 409 с.

146. Шиловский М. В. Сибирская региональная символика. // Проблемы истории местного управления Сибири конца XVI-XX вв. Новосибирск: б.и., 1999. С. 88-91.

147. Шнирельман В. А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX в. М.: Новое литературное обозрение, 2006. 696 с.

148. Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. М.: ИКЦ «Академкнига», 2003. 592 с.

149. ЭдоковВ. И. Возвращение мастера. Горно-Алтайск: Ф. им. С. С. Суразакова, 1994. 239 с.