Шаманизм: история, особенности развития: На материалах Западной Сибири тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Миллер, Надежда Викторовна

• Миллер, Надежда Викторовна
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Миллер, Надежда Викторовна

Введение

Глава первая

Историко-теоретические основы идеологии шаманизма

1. Понятие «шаманизм» и его сущность.

2. Исторические истоки шаманизма и избранничество шаманов.

3. Функции шаманов.

Глава вторая Особенности Западно-сибирского шаманизма

1. Положение шаманизма в период покорения и христианизации Сибири.

2. Специфика шаманизма в XIX - начале XX века (1822 - 1917г.г.).

3. Шаманизм в первой половине существования советской власти 1917-1940г.г.).

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Шаманизм: история, особенности развития: На материалах Западной Сибири»

Актуальность проблемы исследования.

Накануне XXI века, как это ни покажется парадоксальным, шаманизм определенно все больше входит в нашу жизнь. Многочисленные статьи и семинары предлагают знакомство с так называемыми «архаическими техниками экстаза». Всего лишь несколько лет назад существовала серьезная озабоченность, что эти древние практики могут быть утеряны навсегда. А сегодня их изучают историки, психологи, антропологи, этнографы, религиоведы.

Волна любительского и профессионального интереса возникла из-за многих факторов, в том числе в результате недавних изменений в западной и российской культурах. Эти изменения отражают растущий интерес к восточным культурам, особенно к их целительским и медитативным практикам. Некоторые из этих практик, такие, как йога, стали настолько популярны, что буквально миллионы людей на Западе увлеклись ими.

Вот почему в последнее время точка зрения на шаманизм радикально изменилась. Завороженность и таинственность некоторых шаманских техник вызывает неподдельный интерес. Очевидно, что наступило время дополнить и обогатить антропологическое представление исследованиями историческими, а в содержательном плане - культурологическими и психологическими, поскольку без них невозможно постичь истинную суть шаманизма.

Изучение других сообществ, религиозных традиций, медитации, йоги открыло поразительную пластичность сознания. Исключительная концентрация, покой, ясность, повышенное восприятие - это лишь некоторые из тех состояний, которые удалось идентифицировать.

Сегодня исторический опыт выживания шаманизма как социального феномена вызывает особо повышенный интерес профессиональных историков. Столь пристальное внимание их к данной проблематике объясняется рядом обстоятельств.

Во-первых, эта проблема до недавнего времени освещавшаяся только в свете официального курса, не была предметом комплексного, системного исторического анализа. До сих пор актуальны книги, где шаманам отводились две возможные роли - либо душевнобольного, либо шарлатана. Что касается освещения социальной сущности шаманизма, оправдывавшего имущественное неравенство и деление на богатых и бедных, то считалось, что шаманы примыкали к эксплуататорским слоям общества.

Во-вторых, у историков нет единого мнения также и о географических и хронологических рамках этого явления. Повышенный интерес к шаманизму у многих ученых-историков возродился также в связи с тем, что имеются серьезные аргументы в пользу того, что шаманизм - это самая древняя из всех социокультурных, религиозных, медицинских и психологических дисциплин человечества.

В-третьих, продолжаются споры о том, произошел ли шаманизм из одного центра или он формировался в различных регионах земного шара как бы одновременно; правомерно ли называть шаманизм религией. Нет ясности даже в определении самих терминов шаманизм и шаманство. Оба термина часто употребляются как синонимы.

В-четвертых, актуальность изучения многогранных аспектов и глубоких основ исторического опыта шаманизма все возрастает в связи с теми процессами, которые происходят в современном российском обществе. Так, нельзя не учитывать, что ныне, когда объективно растут самостоятельность и роль в развитии страны субъектов Российской Федерации, возрастает значение исследований об особенностях национальной истории самих субъектов, их культуры, менталитета.

В-пятых, исследование изучения наличия элементов и возможности самосохранения тех или иных языческих традиций - и в частности шаманизма - как фундаментальной духовной основы сохранения культуры и способа жизнедеятельности определенного народа, на наш взгляд, не вызывает сомнений. Ведь дело не только в том, что конкретные формы выживания и сохранения тех или иных народов еще действительно мало изучены, но, будучи научно исследованы, они могут быть представлены как те или иные образцы («идеальные типы») будущего выживания конкретного этноса. Мы считаем, что бережное сохранение традиций и самих культурных основ того или иного народа, включая, разные религиозные формы его поведения, - это реальная гарантия будущего развития как «малых», так и «больших» народов.

Все это дает основание сделать вывод о проблематике диссертации как научно значимой, актуальной, имеющий не только научно-теоретический, но и практический интерес, требующей дальнейшей научной разработки.

Историография проблемы.

Историография шаманизма и традиционных религиозных верований народов Западной Сибири может быть полностью раскрыта лишь в специальном исследовании. Мы можем лишь кратко осветить состояние источников и характер изученности шаманизма в Западной Сибири, уделив основное внимание наиболее важным публикациям и исследованиям, посвященным углубленному изучению отдельных аспектов темы. Должны отметить также, что в своем историческом анализе развития шаманизма Западной Сибири, опираемся на труды известных историков-этнографов*.

В отечественной историографии изучаемой проблемы можно выделить три главных этапа - дореволюционный, советский и постсоветский.

К одним из первых исторических и культурологических источников по праву можно отнести сибирские летописи XVII - XVIII вв.1

История Сибирская", вошедшая в историю как Ремезовская летопись, представляет собой ценную рукопись с большим количеством миниатюр. Повествуется в ней о взятии Сибири, даются сведения о Ермаке, Кучуме,

Автор диссертации не претендует на глубину этнографического исследования, поскольку целью работы является анализ историко-социального аспекта развития шаманизма Западной Сибири.

1 Полное собрание русских летописей // Сибирские летописи. М., 1987. Т. 36. первых воеводах Сибири. Здесь можно проследить своеобразие хозяйственной деятельности у жителей различных областей. Для дьяка Тобольского архиерейского дома Саввы Есипова, составившего в 30-е годы XVII в. летопись «О Сибири и Сибирском взятии», было очевидно, что «остяки же одежду имеют от рыб, самоядь же от еленей. Ездят остяки на псах, самоядь же на еленех». .Остяки же и самоедцы, и иные языцы закона никакого не имеют, не знают, но кланяются идолам и жертвы им приносят, яко богу».1 Первые наблюдатели шаманизма видели в шаманских действиях дело дьявола, а в шаманах - его слуг. Этот взгляд выражен в «Кратком описании о народе остяцком» Г. Новицкого . На основе непосредственных наблюдений, автор детально описывает образ жизни остяков, их занятия, обычаи и верования. Он замечает, что «различные народы разные обычаи имеют» и есть у них «природное познание зла и добра». Эти замечания Г. Новицкого особенно важны, потому что они объективны и методологически непредвзяты, и народ, быт которого он описывает, «зело прост и гражданства всякого чужд»3.

При изучении сибирского шаманизма выяснилось, что, хотя историографические материалы в основном относятся к XVIII-XIX вв., однако в них имеется много весьма архаичных черт и деталей. Согласно H.A. Алексееву, часть из них оказалась идентична данным VII века - о верованиях древних тюрок, имеющимся в ранних письменных источниках; в связи с чем можно предполагать, что шаманские обряды у общих предков сибирских тюрок сложились не позднее VII века. Но общие для якутов и других сибирских народов обряды шаманов он считает сложившимися около X века.4 Своеобразным индикатором для датировки формирования шаманизма народов Сибири являются материалы о якутском шаманизме. Их южными предками были курыканы, расцвет культуры которых падает на VI-VIII вв. Они, по

1 Полное собрание русских летописей // Сибирские летописи. М., 1987. Т. 36. С. 118.

2 См: Новицкий Г. Краткое описание о народе остяцком. СПб., 1884. С.48-49.

3 См: Там же, С.29-31.

4 См: Алексеев Н. А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск, 1984. С. 7. мнению А.П. Окладникова, покинули Прибайкалье и переселились на Лену до X века.1 Важный вклад в изучение проблемы шаманизма Сибири внесли работы Г. Ф. Миллера, И.С. Фишера, С.Г. Гмелина, И.П. Фалька, И.Г. Георги.2

История коренных народов Западной Сибири описана и у русского ученого А.Н. Радищева. «Все сии народы, в то время как россияне вступили в Сибирь, жили обществами отдаленными. Древние жители были в угнетении, а царствовали пришельцы». В своей работе «Описание Тобольского наместничества» он отмечал «алчность городских заимодавцев и неистовства священных служителей»3. Участник экспедиции Палласа В.Ф. Зуев в 1771 году совершив поездку из Тобольска по Иртышу и Оби до Ледовитого океана, собрал богатые сведения о быте хантов и ненцев. Он пришел к выводу, что суровый климат и однообразие пищи породили «особливый людей род», которые в общении хоть и дики и грубы, зато верны и справедливы, «для честного честны и ласковы, с соседями согласны, в спорах уступчивы», «.их шаманства происходят с великим бешенством, скачкою, ломанием и совсем кажется мучительным образом»4.

Огромное значение имеют содержательные работы выдающихся авторов прошлого и начала нынешнего столетий: М. А. Кастрена, С. К. Патканова, А. А. Дунина-Горкавича, К. Доннера5.

1 См: Окладников А. П. Якутия до присоединения к Русскому государству // В кн.: История Якутской АССР. Т. 1. М. - Л., 1955. С. 296, 318, 321.

Миллер Г.Ф. Описание Сибирского царства и всех происшедших в нем дел. СПб., 1750;

Он же. История Сибири. Т.1-2. M-JL, 1837-1941; Фишер И.С. Сибирская история с самого начала открытия Сибири до завоевания всей земли российским оружием. СПб.; 1774; Гмелин С.Г. Путешествие по России. Ч. 1-3. СПб., 1771-1785; Фальк И.П. Записки путешествия академика И.П. Фалька. СПб., 1824; Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и прочих достопримечательностей в 4-х частях. СПб., 1774.

3 Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. M.-JI. T.II, С. 55, Т. III. С. 136-137.

4 Зуев В. Ф. Описание живущих Сибирской губернии в Березовском уезде иноверческих народов остяков и самоедцов // В кн. Путешествия по Обскому Северу. Тюмень, 1999. С. 143, 168.

5 Кастрен М. А. Этнографические замечания и наблюдения Кастрена о лопарях, карелах, самоедах и остяках, извлеченные из его путевых воспоминаний. 1838—1844 гг. // Этнографический сборник РГО. Вып. 4. СПб., 1858; Он же. Путешествие по Лапландии,

Они не рассматривали культуру шаманизма целиком, а выделяли в нем характерные особенности, которые в дальнейшем очень помогли последующим поколениям ученых-историков. Велика заслуга исследователей в разработке вопросов общественного устройства аборигенов, их материальной и духовной культуры.

Ряд оригинальных трудов о якутском шаманизме был написан Г. В. Ксенофонтовым1. Он высказал гипотезы об эволюции форм шаманизма и религии, пытался проследить генетическую связь между христианством и традиционными культами народов Сибири. Главным его вкладом в историографию шаманизма являются хорошо паспортизированные полевые записи о шаманах якутов, бурят, эвенков, о «шаманской» болезни, обрядах посвящения в шаманы, раскрытия онтологических путей шаманизма.

Если первый этап в отечественной историографии изучаемой проблемы в целом характеризовался, как правило, глубоко добросовестным подходом к исследованию шаманизма, то второй этап - жестко детерминированным сверху методологическим подходом. В 20-40 годы В. Н. Чернецову, И. Я. Чернецовой, Г.Н. Прокофьеву, Е.Д. Прокофьевой, Г.Д. Вербову, Б.О. Долгих приходилось

Северной России и Сибири, 1838—1844, 1845—1849 // Магазин землеведения и путешествий. Т. 6. ч. 2. М., 1860; Патканов С. К. Тип остяцкого богатыря по остяцким былинам и героическим сказаниям. СПб., 1891. Он же. Стародавняя жизнь остяков и их богов по былинам и сказаниям // Живая Старина. Вып. 3—4. 1891; Дунин-Горкавич А. А. Тобольский Север. Т. 1, 2, 3. Тобольск, 1904, 1910, 1911; Доннер К. Самоедский эпос // Труды Томского общества изучения Сибири. Т. 3. Вып. 1. Томск, 1915. С. 38—53.

1 Ксенофонтов Г.В. Шаманизм: избранные труды: (Публикации 1928-1929 г.г.). Якутск, 1992; Он же. Легенды и рассказы о шаманах. Приложение к «Очеркам изучения Якутского края». Вып. 2. Иркутск, 1928; Он же. Хрестес. Шаманизм и христианство. Иркутск, 1929.

2 Чернецов В. Н. Жертвоприношения у вогулов // Этнограф-исследователь. 1927. №1. С. 21-25; Он же. Древняя приморская культура на полуострове Ямал // Советская Этнография. 1935. №4-5. С. 109-133; Он же. Фратриальное устройство обско-югорского общества // Советская Этнография. 1939. №2. С. 20-42; Он же. К вопросу об этническом субстрате в циркумполярной культуре // VII Международный Конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1964; Чернецов В. Н., Чернецова И. Я. Мансийско-русский словарь. М. - Л.,1936.; Прокофьев Г. Н. Остяко-самоеды Туруханского края // Этнография. 1928. № 2. С. 96-103.; Он же. Этногония народностей Обь-Енисейского бассейна // Советская Этнография. 1940. № 3.; Прокофьева Е. Д. Старинные землянки на р. Тым и Кеть // Советская Этнография. Т. 2. 1947; Она же. Костюм селькупского (остяко-самоедского) шамана // Сборник Музея Антропологии и Этнографии. Т. 11. Л., 1949. С. 335—375; Она же. Энецкий шаманский костюм // Сборник Музея Антропологии и Этнографии. 1951. Л. Вып. работать в сложных условиях откровенного противостояния коренного населения новой власти, делая свой выбор между научными целями и требованиями жесткой официальной идеологии.

Многое в традиционной культуре коренных народов Севера они открывали как бы впервые. В большинстве работ присутствовал исторический аспект происхождения сибирского шаманизма.

Впервые проблемы взаимоотношений народов Сибири с Русским государством наиболее подробно были подняты C.B. Бахрушиным1. Он рассматривал процесс вхождения Сибири в состав России как завоевательный. Развитие социально-экономических отношений, взаимоотношений русского и коренных народов Сибири являлись основной темой его исследований. Дальнейшее развитие это направление получило в работах А.Г. Базанова и И.И. Огрызко2.

Фундаментальные исследования по истории и культуре народов Западной Сибири и по шаманизму стали предметом изысканий таких известных историков и этнографов как: H.A. Алексеев, М.Е. Бударин, З.Н. Соколова, В.И. Васильев, JI.B. Хомич, Ю.Б. Симченко, В.М. Кулемзин, A.M. Сагалаев, Н.В. Лукина, Г.И. Пелих, И.Н. Гемуев, Л.П. Лащук, A.B. Головнев3 и другие. Для их

13; Она же. Представления селькупских шаманов о мире (по рисункам и акварелям селькупов) // Сборник Музея Антропологии и Этнографии. Т. 20. 1961; Вербов Г. Д. Пережитки родового строя у ненцев // Советская Этнография. 1939. № 2. С. 43-66; Он же. Диалект лесных ненцев // Самодийск сборник. Новосибирск, 1973. С. 4-190; Долгих Б. О. Обрядовые сооружения нганасанов и энцев // Краткие сообщения Института Археологии. 1951. Вып. 13. С. 8—14.

1 Бахрушин C.B. Научные труды. T.III. Избранные работы по истории Сибири XYI-XYII вв. М., 1955. 4.1. Вопросы русской колонизации Сибири XYI-XYIIbb. 4.2. История народов Сибири в XYI-XYII вв.; Он же. Задачи исторического изучения народов Севера.//В кн. Научные труды института АН СССР. Т.З. 4.2. М., 1955; Он же. Очерки по истории колонизации Сибири в XYI-XYII вв.// В кн. Научные труды института АН СССР. Т.З. 4.1. М., 1955.

2 Базанов А.Г. Очерки по истории миссионерских школ на Крайнем Севере. Л., 1936; Огрызко И.И. Христианизация народов Тобольского Севера в XYIII в. М., 1941.

3 Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск, 1980; Он же. Проблемы методики полевого изучения шаманства у народов Сибири // В кн.: Тезисы докладов Всесоюзной сессии по итогам полевых этнографических исследований 1980-1981 гг., посвященной 60-летию образования СССР. Нальчик, 1982. С. 143-144; Он же. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск, 1984; Он же. Якутская мифология исследований характерен сравнительно-исторический метод. Заслугой этих ученых является привлечение обширного и разностороннего архивного материала по истории распространения православия среди коренных народов, его обычаям, обрядам, процессам формирования сложных отношений с Советской властью.

К сожалению, многие выкладки советской исторической науки в изучении шаманизма сегодня устарели, а некоторые из них потеряли свою научную строгость из-за поверхностных интерпретаций и отсутствия адекватного восприятия опыта шаманских практик. Это можно объяснить тем, что долгое время советская история, историография и этнография, находились в идеологической изоляции. Тем не менее, стесненные классовым подходом, ученые находили новые методы исследования малоизученных областей истории. и шаманы. Гуманитарные науки в Сибири. 1994. № 3. С. 59-63; Бударин М.Е. Прошлое и настоящее народов северо-западной Сибири. Омск, 1952; Он же. Ермак. Народно-героическая драма в 2-х действиях. Омск, 1962; Он же. Путь малых народов Крайнего Севера к коммунизму. Омск, 1968; ; Соколова 3. П. Социальная организация хантов и манси в XVIII-XIX вв. М., 1983; Васильев В.И. Проблемы формирования северо-самодийских народностей. М., 1979; Хомич Л. В. Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев. JI.,1976.; Она же. Религиозные культы у ненцев // Памятники культуры народов Сибири и Севера. Сборник Музея Антропологии и Этнографии. JL, 1977. С. 5—28; Она же. Шаманы у ненцев // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири. JL, 1981. С. 5—41; Симченко Ю.Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии: Этнографическая реконструкция. М., 1976; Кулемзин В.М. Шаманство васюганско-ваховских хантов (конец XIX - начало XX в.в.). Из истории шаманства. Томск, 1976; Сагалаев A.M. Мифология и верования у алтайцев. Новосибирск, 1984; Лукина Н.В. Из истории шаманства. Сборник статей. Томск, 1976; Пелих Г.И. Материалы по селькупскому шаманству//Этнография Северной Азии. Новосибирск, 1980. С.5-70; Она же. Селькупы XYII века: очерки социально-экономической истории. Новосибирск, 1981; Гемуев И. Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. Новосибирск, 1990; Лашук Л. П. Из этнонимии Северо-Западной Сибири // Вестник МГУ. 1966. № 2. С. 69—76; Головнев А. В. Проблемы изучения экологической культуры народов Северо-Западной Сибири // Современная духовная культура народов Сибири и Севера. Омск, 1989. С. 114—122; Он же. Мироздание и шаман казымских хантов // Проблемы исторической интерпретации археологических и этнографических источников Западной Сибири. Томск, 1990; Он же. Историческая типология хозяйства народов СевероЗападной Сибири. Новосибирск, 1993; Он же. Явмал и Ямал // Проблемы этнической истории самодийских народов. Ч. 2. Омск, 1993. С. 40-44; Он же. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург, 1995.

Главное из них, на наш взгляд, связано с тем, что шаманизм многими крупными советскими историками понимался и до сих пор понимается как одна из форм религии. Эта научная традиция имеет своим истоком работы выдающегося советского историка С.А. Токарева, который определил шаманство как особую форму религии, состоящую в выделении в обществе определенных лиц-шаманов, которым приписывается способность путем искусственного приведения себя в экстазное состояние вступать в непосредственное общение с духами1. В переработанном издании этой фундаментальной книги С.А. Токарев не внес принципиальных поправок2.

Утверждение С.А. Токарева о том, что, подобно тому, как древние первобытные отношения уступают место частнособственническим, то демократический родовой принцип совершения религиозных обрядов уступает место наследственному, который в дальнейшем с переходом к раннеклассовому обществу перерастает в сословный, характерный для жречества. Это, считал ученый, свойственно и для развития шаманизма. Но реальные факты свидетельствуют скорее о другом: и старые традиции шаманов живы по сей день, и наследственный принцип для шаманизма имеет значение, но любой человек сегодня, если захочет, может стать действующим шаманом, причем не обязательно «религиозным» в том плане, как это понималось ранее. В этом отношении мы должны сказать, что указанная проблема религиозности шаманизма относится к числу до конца неисследованных проблем культуры раннеклассовых и современных обществ, а ее решение зависит от исследовательской позиции самого ученого.

Третий этап, начавшийся с 1990-х гг., следует рассматривать как этап поиска новых концептуальных схем. С утверждением гласности, идей плюрализма в обществе появилась возможность переосмыслить некоторые методологические позиции как на историю, так и на культуру, что привело к

1 См: Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. М., 1964. С.283.

2 См: Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990. открытию новых тем и проблем. В частности, это коснулось и проблемы шаманизма.

Определенный научный интерес представляет концепция, предложенная В.Н. Басиловым. «.Для рассмотрения закономерностей развития шаманства нужно располагать данными, характеризующими этот культ у одного и того же народа или группы народов, но в разные времена». При этом, можно согласиться с позицией ученого, что «.шаманство может изучаться с разных точек зрения, однако оно представляет собой, прежде всего, историко-культурное явление, обладающее у разных народов специфическими чертами, которые связаны с особенностями их традиционного образа жизни»1. Он приходит к выводу, что «шаманская болезнь» по существу и была посвящением. По мнению В.Н. Басилова, выяснение природы «шаманской болезни» будет способствовать правильному пониманию личности шамана, с особенностями которой тесно связан шаманский культ в целом. А так как шаманизм является важным звеном культуры доклассовых обществ, то правильная характеристика шамана, позволит не допустить искажений в оценке культур, предусматривавших видную или даже центральную роль в жизни общества2.

В работе известного советского историка Л.П. Потапова подчеркивается глубокое отличие своего подхода от получивших распространение в зарубежных исследованиях взглядов на шаманизм как на «архаическую технику экстаза»3.

A.B. Смоляк отмечает, что в литературе, особенно за последние годы, были высказаны мнения о непригодности устоявшегося термина «душа человека» к народам Севера и Сибири4. Мы вполне согласны с этим выводом, ибо в этот термин эти народы вкладывали понятия, отличные от христианских.

1 Басилов В.Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. М., 1992. С. 6.

Там же. С. 140.

3 См. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. JL, 1991. С.21.

4 См: Смоляк A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение (народы нижнего Амура). М„ 1991.

Сформировавшаяся в последние годы теория о том, что мировоззрение шаманов, шаманствующих и просто хранителей фрагментарного традиционного знания в значительной степени различается. Этой позиции придерживается Д.А. Функ. Он убедительно демонстрирует также слабость научных обоснований «трехмерной Вселенной»1.

Заслуживает внимания трактовка шаманизма Л.А. Лара. Он считает, что «ненецкий шаманизм представляет собой целостное единство религиозных представлений и культовой системы, социальных отношений и института служителей культа, а также психологии фольклора и искусства». На наш взгляд, определенный научный интерес представляет данное им определение шаманизма, которое он характеризует как «архаическую систему представлений, впитавшую в себя наиболее сущностные категории,

-л определяющие взгляды на бытие Космоса и бытие человека» .

Для Г.Н. Тимофеева история сибирского шаманизма - это духовная история аборигенов. Его исследования показывают, что сибирским шаманам присуща необычайная человеческая энергетика, умноженная на высочайшую духовность и естественную органическую связь с природой.

Важнейшим событием для научной исторической общественности, особенно Сибири, стал прошедший в Тобольске в ноябре 1997 г. конгресс историков, основная цель которого - выработка совместных концепций на развитие культуры региона и обмен взглядами по этому поводу. Определяющим стал совместный доклад Е.И. Дергачевой-Скоп и В.Н. Алексеева, в котором были обобщены ранее накопленные материалы и предложены новые методы описания культуры. Пользуясь термином Н.К.

1 См: Функ Д.А. Телеутское шаманство: традиционные этнографические интерпретации и новые исследовательские возможности. М., 1997.

2 Лар Л.А. Шаманы и боги. Тюмень, 1998. С. 6, 13.

3 Тимофеев Г.Н. Тайны сибирских шаманов. Из истории шаманизма Югорского края. Сургут, 1996.

Пиксанова "культурное гнездо"1, авторы предложили диаметрально поменять подход к изучению духовной культуры и истории. Если раньше это велось от общего к частному, то теперь было предложено рассматривать этот вопрос как бы изнутри, ввести иную точку отсчета культурных явлений - исходя из глубоких традиций и воззрений отдельного рода, семьи, человека. На наш взгляд, это - краеугольное методологическое заявление, которое как бы позволило открыто использовать в исторических исследованиях различные достаточно эвристические модели внутрикультурного пространства.

Таким образом, если подвести некоторый итог последнему временному этапу по исследуемой проблеме, то можно сказать, что он явился наиболее достоверным, поскольку появилась возможность изучения и публикации, находящихся ранее под негласным запретом работ духовно-религиозного содержания. В исследованиях стало уделяться больше внимания человеку как исторической личности, его взаимоотношениям с природой и обществом. Образ шамана стал рассматриваться не как жестокого служителя культа, а чаще всего, как человека с особым даром, владеющим тайнами природы.

Заметный вклад в концепцию шаманизма внесли зарубежные исследователи . Их внимание было направлено, прежде всего, на определение понятия шаманизма, на исторические корни происхождения, избранничество шаманов и психологический аспект этого социального феномена.

1 Дергачева-Скоп Е.И., Алексеев В.Н. Концепт "культурное гнездо и региональные аспекты изучения духовной культуры Сибири" // Культурное наследие Азиатской России: Материалы 1-го Сибиро-Уральского исторического конгресса. Тобольск, 1997. С. 3-8.

2 Karjalainen К Die religion der jugra-volker. Helsinki, 1927, S 245; Harva Uno. Die religiösen Vorstellungen der altaischen Volker. Helsinki, 1938. S. 449; Bastian A. Ein Besuch bei buratischen Schamanen. Jena, 1873. S. 396; Donner K. Uber soghdisch nom "Gesetzt" und samojedische nom "Himmel "Gott", Helsinki, 1925; Gahs A. Die bultun-historischen Bezuchungen der ostlichen Palaosibirier zu den austrische Volkern, insbesondere zu denen Formasas. Wien, 1930; Hultkrantz A. Ecological and fenomenological aspects of shamanism. In V. Dioszegi and M. Hoppal (Eds.). Shamanism in Siberia. Budapest: Akadamiai Kiado. 1978. P. 27; Grabner F. Das Wetbild der Primitiren. München, 1924. S. 100-104; Ohlmarks A. Studien zum Problem der Schamanismus. Lnnd, 1939. S. 1; Darwin R. Die Entwicklung des Priestertums und der Pruesterreiche oder Schamanen Wunderta und Gottmenschen als Becherscher der Welt. Ein Warnruf an alle freihetlebenden Volker. Leipzig, 1929; Hofmann H. Die Tjusi oder Götzen der Minussinschen Tataren. Globus, 1892. S. 100; Lehtisalo T. Beobachtungen über diejodler. Helsinki, 1937. S. 12

Так наиболее полно вопросы происхождения шаманизма были рассмотрены в работах К. Карьялайнена, Г. Ниорадзе, А. Бастиана, А. Хульткранца и многих других. Они определяли шаманизм как самобытную религию, относящуюся к религиям древности.

Не признавали шаманизм религией Ф. Гребнер, М. Элиаде, О. Ольмаркс, считая, что шаманизм часто путают с современным спиритизмом. По их мнению, шаманизм является видом экстаза, но это не дает основание характеризовать каждый экстаз шаманизмом.

Шаманы и их действия составляют лишь часть проявления шаманизма. Они являются продуктом общества, развитием его общественных отношений, религиозной идеологии. Эти вопросы хорошо освещены в работах Р. Дарвина, Т. Лехтисало, У. Харвы, Н. Хофмана.

Антрополог Майкл Харнер, имеющий богатый опыт шаманской практики, полагает, что ключевым элементом шаманизма может считаться «контакт с реальностью, которая обычно скрыта», тем самым, определяя шамана как «мужчину или женщину, входящих в измененное состояние сознания по собственной воле для контакта с реальностью, которая обычно скрыта, и использования ее для приобретения знаний и силы или для помощи другим людям»1.

Особую сложность в изучении проблемы внесло учение З.Фрейда о психоанализе2. Будучи долгое время доминирующей школой в западной психологии, он сформировал явно негативное отношение к шаманизму. Так произошло потому, что 3. Фрейд и его приверженцы весьма скептически относились к религиозному опыту, расценивая его как выражение в лучшем случае защитных механизмов, в худшем - серьезной психопатологии. Йогов, святых, шаманов и мудрецов Фрейд и его последователи низводили до уровня невротиков. Как писал по этому поводу психолог-гуманист Абрахам Маслоу,

1 Harner М. The way of the shaman. New York: Bantam. 1982, P. 25.

2 Cm: Freud, S. Introductory Lectures on Psychoanalysis. London. 1917.

Фрейд как будто снабдил всех нас больной половиной психики, и мы теперь вынуждены дополнить ее другой, здоровой половиной»1.

Американский психолог Ричард Нолл, проделавший фундаментальную работу в изучении психологии шаманизма, указывает, что наблюдателю, лишенному личного опыта измененных состояний сознания и одновременно осведомленному о них, считающему значимыми и здоровыми феноменами только лишь переживания в обычном состоянии сознания, невероятные предания о шаманах покажутся действительно психотическими2.

Существует предвзятость в толковании необычного, с точки зрения Запада, поведения в других культурах как патологического, примитивного или регрессивного. Поэтому понятна та неприязнь, с которой западные психологи и психоаналитически настроенные историки относились к шаманизму. В итоге прискорбным результатом этого стала нечувствительность к более глубоким позитивным аспектам шаманской традиции и практики.

Хотелось бы подчеркнуть следующий весьма важный момент, отмеченный историками Мирче Элиаде и Ионом Кулиано: «институт шаманизма нужно искать либо в их историческом прошлом, либо в выявленных недавно пережитках . На основе общих черт, характерных для костюмов и ритуалов шаманов, отмеченных этнографами, современные историки соотносят с шаманскими обрядами наскальные изображения Сибири (ок. 1000 г. до н.э.). Данные эти подкрепляются греческими источниками, начиная с VI в. до н.э., свидетельствующими, что местные шаманы существовали в Греции уже в V в. до н.э. Поскольку подобные наблюдения верны и для других религий архаических народов, как обладавших письменностью (иранцев, китайцев, тибетцев), так и бесписьменных, развивавшихся в условиях относительной изоляции, как, например, аборигены Австралии, не исключено, что для изучения шаманизма более перспективным окажется историко-культурный

1 Maslow A. Religions, Values and Peak Experience. New York: Viking. 1970. P. 5.

2 Noll R. Reply to Lex // American Etnologist II. 1984. P. 452. подход, нежели собственно исторический. Когда же, наконец, будет учреждена дисциплина, именуемая исторической психологией, она даст нам ключевые понятия, которых до сих пор не хватает при изучении шаманизма»1.

Автор данной диссертационной работы прямо не ставит своей непосредственной задачей разработать историко-культурный подход и научную дисциплину, именуемую исторической психологией в отношении шаманизма. Но в свете высказываний Мирче Элиаде и Иона Кулиано работа в контексте предложенной идеи весьма перспективна.

На наш взгляд, такое уникальное явление как шаманизм будет оценено и ему будет отведено подобающее место в новейшей культурной концепции жизни Сибири.

Цель и задачи диссертационного исследования определены, исходя из историографического обзора проблемы.

Данная диссертационная работа ставит своей целью рассмотреть шаманизм в исторической динамике, осветив практику, технику верования и достижения шаманизма, чтобы выяснить, почему оказался исторически живучим исследуемый феномен.

С учетом поставленной цели в диссертации решались задачи:

- выявить исторические истоки и сущность шаманизма, его роль и место в процессе развития мировой и отечественной истории;

- исследовать функции шаманов и представить в свете последних научных исследований избранничество шаманов;

- проанализировать исторический этап развития шаманизма с периода феодализма до установления советской власти в Сибири;

- определить особенности отношений советской власти к практике шаманизма;

- показать глубокие корни традиционных верований западно-сибирских народностей.

1 Элиаде М., Кулиано И. Словарь религий, обрядов и верований. М., 1997. С. 318-319.

Методологическую основу исследования составляют исторические и логические методы - общие для всех общественных наук. Они дополнялись сравнительно-историческим, ретроспективным, статистическим методами. В творческом плане важное место занимали принципы: научности, объективности, историзма. Серьезная роль в исследовании отводилась соотношению диалектического и исторического материализма, стадиального и локального развития. При анализе конкретно-исторического материала выявлялось ведущее звено и причинно-следственные связи. Поскольку тема находится на стыке ряда общественных дисциплин, использовались также культурологический и бихевиористический методы.

Объект исследования. Объектом исследования явился шаманизм в его исторической традиции.

Территориальные границы исследования охватывают регион Западной Сибири. У коренных народов до недавнего времени сохранялись архаичные формы общественной жизни, а, следовательно, религии и шаманизма. Объясняется это тем, что их условия исторического развития были очень неблагоприятны. Обширные области Сибирского Севера и сейчас еще имеют очень редкое, разбросанное население. Удаленность от очагов цивилизаций тоже содействовала сохранению застойных форм жизни. Все это сказалось на населении «малых народов» Севера: коряков, чукчей, эвенков, нанайцев, ненцев, селькупов, хантов, манси. У них сохранилось преимущественно промысловое хозяйство, долго держались патриархально-родовые отношения. Для сибирских алтайцев, хакасов, тувинцев, якутов исторические условия складывались более благоприятно и для них характерна менее суровая природа, чем на Сибирском Севере, что отразилось на местных формах шаманизма.

Таким образом, мы остановимся в своем исследовании в основном на истории развития шаманизма северо-сибирских народов. Это обстоятельство особенно важно, когда исследуются элитные представители коренных народов таких крупных и в некотором смысле даже судьбоносных регионов (из-за обширных месторождений нефти, газа, конденсата), как Западная Сибирь.

Хронологические рамки. Хотя история шаманизма насчитывает более четырех тысяч лет и за этот период основные идейные и социокультурные традиции, как утверждают многие историки и религиоведы, сравнительно мало изменились, в историко-содержательном плане мы ориентируемся на период феодального и капиталистического развития России и 1917-1940 гг. - время, охватывающее драматический период отечественной истории, характеризующийся ликвидацией новой экономической политики, притеснением религиозных верований, установлением тоталитарного режима в стране. Именно эти события во многом определили курс партии большевиков по отношению к шаманам.

Источниковую базу диссертации составили многочисленные сборники документов, архивные материалы, периодическая печать. Особенно ценные архивные материалы находятся в двух центральных архивах: в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) и Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), местных (включая и бывшие партийные архивы). Множество записей о шаманских представлениях и описаний обрядов хранятся в архивах: Архив Института этнографии РАН (ИЭ), Института востоковедения РАН (АИВ), Института этнографии РАН (ИЭ), библиотеках Сургутского краеведческого музея (СКМ) и Березовского краеведческого музея (БКМ).

Богатую источниковедческую базу представляют собой российские периодические издания второй половины XIX и начала XX вв. Это журналы Министерства внутренних дел России, "Временник", "Известия" Московского общества истории и древностей Российских, "Восточное обозрение", "Библиограф", "Русский архив", "Русская старина", "Вера и разум", "Православный благовестник", "Странник", "Свет Азии".

Основу источниковой базы представляют документы и материалы государственной власти, партийных, хозяйственных, комсомольских, профсоюзных органов и органов народного образования. Особую ценность составили материалы, извлеченные из архивов Омска (Центр документации новейшей истории Омской области - ЦДНИОО и Государственный архив Омской области - ГАОО), Тюмени (Государственный архив Тюменской Области - ГАТО и Тюменский областной центр документации новейшей истории - ТОЦДНИ), Тобольска (Тобольский филиал Государственного архива Тюменской области - ТФ ГАТО), Государственного архива Ямало-Ненецкого автономного округа (ГАЯНАО), Ханты-Мансийского государственного архива (ХМГА). В целом просмотрены 25 фондов и несколько сотен дел.

Научная новизна состоит в том, что:

- на архивных источниках, многие из которых используются впервые, а так же анализа российской, советской и зарубежной научной литературы исследуется сложный комплекс многочисленных проблем (исторических, политических, психологических, ценностно-культовых, религиозных, многих других) становления, формирования, развития, забвения или исчезновения культуры шаманизма в Сибири вообще и у отдельных народов в частности; показаны признаки общего и особенного в мировом и сибирском шаманизме; доказано, что культовая деятельность шаманов имела очень важное общественное значение для туземцев Западной Сибири;

- переосмыслен накопленный историографией материал, использована архивная и краеведческая документация, ранее недоступная для исследователей;

- шаманизм рассматривается как культурная традиция, подразумевавшая определенные религиозные элементы, но не всегда соответствующие данному историками и религиоведами определению религии.

-дана оценка многим крайним и неверным утверждениям, сделанным относительно шаманов; доказано, что при исчезновении шаманов в какой-либо конкретный отрезок времени, как субъектов - носителей ключевых ценностей и умений, вовсе не обязательно говорить "об умирании традиции";

21

- на архивном материале показана насильственная христианизация коренных народов Западной Сибири и её последствия в отношении шаманизма.

- исследован сложный в истории нашей страны в целом и Западной Сибири, в частности, период с 20х по 1940 годы в контексте борьбы с традиционной культурой туземцев - шаманизмом;

Научно-практическая значимость исследования определяется анализом перегибов в отношении шаманизма в контексте курса партии и практики его реализации в 1917-1940 гг. Это позволит определить важнейшие направления, методы и формы процесса выживания шаманизма и его современного формирования. Учет накопленного опыта, уроков прошлого - непременное условие успешного проведения модернизации в современной России.

Апробация исследования. Основные положения диссертации излагались автором в докладах на международных научных конференциях (в г. Санкт-Петербург, 1997 г. и г. Новосибирск, 1999 г.), Всероссийских научных конференциях (в г. Омск, 1998 г. и г. Сургут, 2000 г.) и вузовских конференциях. Основные положения диссертации отражены в 5 публикациях автора.

22

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Миллер, Надежда Викторовна

Общие выводы

На Первом Краевом Научно-Исседовательском съезде ряд вопросов, касающихся туземцев Сибирского Края и их хозяйства, был подвергнут анализу научной мысли и в целом деятельность Комитетов получила одобрение.

На этом Съезде произошло сближение научной мысли с практической работой Комитетов и ведомств по обслуживанию туземных нужд.

Очередной организационной задачей в работе Комитетов является наиболее полное вовлечение всех ведомств и местных органов в работу по содействию туземцам. При этом общий рост хозяйства Сибкрая, при его индустриализации и колонизации требует ускорения темпа содействия малым народностям в целях защиты их хозяйственных и национальных интересов, что особо учтено и положено в основу разрабатываемого пятилетнего плана мероприятий.

Чтобы иметь возможность более тесно увязаться в работе с туземным активом декабрьское совещание Комитета Сибирского Края пришло вступить соиздателем в журнал «Охотник и Пушник Сибири», оповещая на его страницах работу Комитетов и нужды туземцев. И это сближение с туземцами через иллюстрированную печать уже дает некоторые результаты (поступают корреспонденции и запросы из туземных районов).

Но для более тесной связи с туземными окраинами, пока сами туземцы не сменят работников Комитетов, необходимо ускорить организацию и института уполномоченных Комитетов на местах.

Самым печальным в работе Сибирских Комитетов является тяжка в разрешении вопроса об образовании Комитета Северо-Киренском округе, вместо Иркутского, что вызвано районированием Иркутской губернии.

Фонд № 690 Опись № 1 Дело № 59 Л. № 36-39

Тобольский окружной комитет Севера.

Копия Орготделу «Крик» На № 4821 от 6 июля 1927г.

Докладная записка

По вопросу проведения в Сургутском районе национального районирования РИК сообщает следующее

1. Туземное население разбросано по всей территории района, при чем в ряде случаев оно перемешано русским населением, как в вопросе своего места жительства так и в пользовании угодьями, есть правда тузнаселение, которое обособлено, русского населения по территориальным признакам, но и опять это деление также оторвано и обособлено от других групп тузнаселения, также время в этих группах имеется не значительное количество всего населения. Из ниже приведенной характеристики будут видны эти

Туземное население проживающее в других бассейнах как-то: Агана, Тром-Югана, Балыка не имеет абсолютно ни экономического ни культурного тяготения к Югану к тому-же частично и уклад жизни и в обычаях имеет разницу, даже разница существует в наречии, например - остяки Югана не могут говорить с остяками Балыка.

Ермаковский тузсовет. Этот т/совет объединяет остяков Агана в количестве 183 чел., р. Тром-ю Гана 265 чел., и самоедов кочевиков р. Пур, 5 родов приблизительно в 750 чел., всего населения и таким образом 1198 чел., остяки p.p. Агана и Тром-Югана полукочевики и кочевики. Территория совета вкладывается в 115.410 кв.км. От резиденции Т/с юрты Ермаковы самые дальние, живут самоеды больше 1000 верст.

Ермаковский Т/совет граничит с Югановским, Сургутским, Балыко-Пимским советами, с Березовским, Обдорским районами, с Енисейским и Томским округами, самоеды подходят до побережий ледовитого океана. Угодий, пушных таки рыбных-ягодных масса, безусловно используются.

Основные занятия населения, охота, оленеводство, и у части особенно рыболовство ближних к Сургуту. Обрусевание сюда не проникает, если говорить о самых ближних остяках живущих около русских деревень.

Организация здесь самостоятельного района не мыслима не только по тем соображениям, что мало населения, что ни кого больше нельзя взять в обслуживание, но и потому, что этот совет надо немедленно делить на два.

Самоедов этот совет не может обслуживать потому, что за 1000 верст бывают один раз в год, и главным образом потому, что самоеды, а не остяки, что у них другой уклад жизни, что у них другие обычаи, что они имеют разные языки и не могут сговориться и не сговорятся потому что остяк одно дело считает благоразумным и законным, а самоедин наоборот. РИК считает, что и здесь создавать района не надо, а предстоящую зиму их разделить на два совета, один остяцкий и другой кочевой самоедский и оставить в настоящей системе управления.

Речь идет о том, как удобнее расселить иноземцев.

Фонд №690 Опись № 1 Дело № 41 Л. № 10-16

Уральский Комитет Севера Тобольский Комитет Севера

Препровождается для сведения план кредитования оленеводства Туруханского края и протокол совещания состоявшегося при Сибирском Комитете по вопросам кредитования оленеводства Сибирского Края

Проблема плотности для вогульского и остяцкого национально-экономического района наиболее реально может быть разрешена только первым путем, т.е. через решительную борьбу со смертностью местного населения. Кроме того, некоторое увеличение населения должно дать переселение сюда туземцев из районов русской и зырянской колонизации.

Таким образом, устроение жизни туземцев, обитающих на территории, которая будет закреплена для их предпочтительного проживания и промысла, есть задача не только национально-политическая, но и в не меньшей степени чисто экономическая.

Нужно прийти к твердому выводу, что колонизация северного экономического района Тобокруга возможна на ближащее десятилетие прежде всего чрез туземцев и частью вырям. Вовлечение-же и хозяйственный оборот Союза таких колоссальных, сейчас почти незаселенных пространств, богатых оленоенными и озерно-рыболовными и другими угодьями, как территория заключенная между Северным Ледовитым океаном, Обской губой, рекой Обью и р. Талой возможно лишь прежде чрез туземцев.

По многовековому опыту и борьбе с северной природой, по выносливости к существованию в суровых тяжелых условиях полярного Севера, по умению даже в совершенном молекулярном состоянии извлекать из скудных даров природы многое полезное для себя - с ними, туземцами, навряд ли может сравниться какой либо рядовой приезжий колонист.

Для северных окраин туземцы ценнейший колонизаторский элемент и иного элемента пока искать нет необходимости, да и не найти. Отсюда мощный напор на современный быт и хозяйство туземцев пролетарской культуры чрез выдвигаемые ниже очаги - районы советской культуры на туземном Тоб. Севере с культбазой в центре с целью закрепления положительного, ломки в усовершенствования отрицательного из этого быта и хозяйства - есть вопрос первейшей важности. Вооружить туземцев пролетарской культурой до зубов в борьбе их с северной природой, вызвать максимальный прирост туземного населения, значит не одну сотню тысяч кв. километров необжитой сейчас площади северных окраин вовлечь в хозяйственный оборот Советского Союза, опыт несколько конкретизировав в условиях Тобольского туземного Севера устроение жизни туземцев в разрезе выдвигаемых задач и представляет собою дальнейшие отделы настоящей работы.

В заключение считаю необходимым остановиться на том, что до сих пор имеется немало скептиков даже среди работников туземных учреждений и организаций, которые считают невозможным, чтобы туземцы, отставшие по своей культуре на сотни лет от общесоюзной культуры могли догнать ее в несколько десятков лет но такие товарищи не учитывают того что многие из тех отрицательных факторов, которые не одну сотню лет тормозили культурному и хозяйственному прогрессов Октябрем сведены на нет, а в замен Рвбоче-крестьянская власть создала социальный правительственный орган в лице Комитета Севера при Президиуме ВЦИК с его сетью местных филиалов. С другой стороны до сих пор есть скептики, которые считают которые считают излишней затрату средств на культурно-хозяйственное возрождение туземцев, т.к. де последние ничего кроме убытка государству не приносят. Но такое мнение следует признать ошибочным, т.к. оно есть ничто иное как не понимание того о чем подчас повседневная работа этих же скептиков отчетливо говорит.

Вот несколько штрихов о значении туземцев для Края, а отсюда и государства.

Многовековой опыт туземцев в борьбе с суровыми условиями Севера достоин изучения с целью применения научно-проверенных данных из этого опыта при колонизации вообще северных окраин РСФСР. Почти исключительно туземцами заселены глухие урманы и тундры удаленные, от главных водных магистралей округа Оби и Иртыша.

Значение туземцев в хозяйственно-экономической жизни ТобСевера далеко не последнее, что со всей очевидностью вытекает из следующих цифровых данных переписи 1920г.

Составляя по численности лишь 50% от всего населения Тобольского севера туземцы в тоже время сравнительно с пришлым населением дают больший хозяйственный эффект по основным формам хозяйства -рыболовству, охоте, оленеводству.

Многие способы переработки рыбных продуктов восприняты колонистами от туземцев.

При посредстве их поддерживается сообщение зимою между г.Березовом, с.Обдорском, Хэ, Тазом и со всеми глухими уголками урманов и тундр обширной территории Тобсевера. Ни одна научная экспедиция на Тобсевер не может обойтись без участия туземцев и успех ее работы зависит во многом от них.

Одним словом и в современном своем культурном и хозяйственном состоянии туземец не балласт для Края и государства, а ценнейшая живая производительная сила чрез которую, как отмечалось прежде всего и можно втянуть в хозяйственный оборот союза территорию Тобольского Севера лежащую севернее кедрово-болотистой подзоны.