Русская философия конца ХIХ - начала ХХ вв. и американские мыслители "золотого века": Главные направления теоретического взаимодействия тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, доктор философских наук Ванчугов, Василий Викторович

• Ванчугов, Василий Викторович
• доктор философских наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор философских наук Ванчугов, Василий Викторович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ФИЛОСОФИЯ УИЛЬЯМА ДЖЕЙМСА В РОССИИ

1.1. Америка в российском философском сознании: от Франклина до трансценденталистов.

1.2. Восприятие прагматизма в России: обстоятельства появления новой философии и особенности ее рецепции.

1.3. "Спор о прагматизме" под патронажем

Русской мысли"

1.4. "Наука о религиях" Джеймса в контексте "нового религиозного сознания" в России.

1.5. Умозрительная и экспериментальная тенденции в развитии психологии в России. Влияние прагматизма Джеймса на российских психологов и философов.

ГЛАВА 2. "ЗОЛОТОЙ ВЕК" АМЕРИКАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ И РУССКАЯ МЫСЛЬ

2.1. Выявление своеобразия американской мысли в историко-философской проекции: первая в России история американской философии.

2.2. Терминологическое пополнение российского философского лексикона.

2.3. Особенности представительства "золотого века" американской философии в российском философском сообществе.

2.4. Опыт синтеза идей американских и российских мыслителей: "Философия действия" В. Муравьева.

2.5. Роль и влияние прагматистских идей в российском философском процессе начала XX века.

ГЛАВА 3. ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБРАЗА АМЕРИКАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ В СОВЕТСКОЙ И ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

3.1. Поворот к реализму.

3.2. Американская философия в свете марксисткой методологии: первая советская история американской философии.

3.3. Формирование нового образа американской философия: изучение американской философии в постсоветской России.

3.4. Этнософия и теософия Америки: становление образа Америки в контексте российского историко-философского процесса.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Русская философия конца ХIХ - начала ХХ вв. и американские мыслители "золотого века": Главные направления теоретического взаимодействия»

Актуальность темы исследования. Обзор специализированных библиографических изданий за последние несколько лет, а именно тех, где регистрируется печатная продукция в области философии (от рецензий в периодике до сборников статей и монографий) показывает, что большую долю в них по-прежнему занимают публикации, посвященные российскому историко-философскому процессу. Столь же хорошо русская философская мысль в ее прошлом и настоящем представлена и в электронном формате.

В России с давних времен много было сделано (как в университетах, так и в духовных академиях) для полноценного изучения различных философских традиций Востока и Запада. Особенно детально оказались изученными философские идеи, школы и традиции Европы (Древняя Греция, Италия, Франция, Германия, Англия). Относительно поздно в поле зрения специалистов стали попадать, в самой разной форме, результаты интеллектуальной активности мыслителей Соединенных Штатов Америки. Хотя и не в таком объеме, как в случае с Европой, тем не менее, уже в начале прошлого столетия в России начинается собирание и обработка фактического материала из области американской философской мысли, заметна активная переводческая деятельность. Все это позволяло русским мыслителям оставаться в русле практически всех интеллектуальных тенденций в мире, что является отличительным признаком высокоразвитой в философском отношении культуры. Сторонниками различных философских направлений в России переводятся и анализируются работы отдельных представителей так называемого "золотого века" американской философии. Понятие золотой век" ("золотой период") американской философии является, с определенными оговорками, довольно устойчивым, хотя многие исследователи и осознают его условность, многозначность, излишнюю поэтичность формы. В Америке "золотой век" чаще всего принято начинать с появления работ математика и философа Ч. С. Пирса (1877-1878 гг.), затем его обычно представляют У. Джеймс, Дж. Дьюи, Дж. Ройс, Дж. Сантаяна. Например, для автора книги "Дух американской философии" Дж. Смита "золотой период" американской философии определяется и по персоналиям (Джеймс, Ройс, Пирс), и просто хронологически - конец девятнадцатого - начало двадцатого века. Что касается обоснования такого выбора, то в этот период он включает тех мыслителей, благодаря которым формировался "дух американской философии" 1. На этом и других примерах из американской литературы видно, что под "золотым веком" американской философии понимается длительность определенного качества философствования, многообразного по своим проявлениями, но пользующегося признанием не только в США, но и во всем мире. В этом смысле автор диссертации принимает и использует данное понятие.

Наиболее продуктивным из всего творческого наследия "золотого века" для русских мыслителей, как показало наше исследование, явился американский прагматизм в версии У. Джеймса. Несмотря на идеологические перемены в России начиная с 30-х гг. XX века, создавшие атмосферу, долгое время препятствующую нормальному функционированию философского сообщества, здесь все же сохраняются созданные в период "религиозно-философского ренессанса" предпосылки для формирования среди философов своей школы "американи John Ed. Smith. The Spirit of American Philosophy. New York, Oxford University Press, 1963, p. 187. стов", сообщества специалистов, способных внести значительный вклад в процесс отечественного философского образования: А. С. Богомолов, А. М. Каримский, Ю. К. Мельвиль, А. Ф. Грязнов и некоторые другие.

Особенно благоприятные условия для изучения американской философской мысли в России были созданы за последние несколько лет. За это время, с одной стороны, исчезли идеологические ограничения, а, с другой стороны, появились новые технические возможности (обмен учеными, активная издательская деятельность, электронная форма информации и свободный доступ к ней и т. п.). Однако, в то время, как не существует более внешних препятствий для всестороннего изучения философской традиции Соединенных Штатов Америки, остаются все же некоторые субъективные факторы, не позволяющие российским философам достичь состояния плодотворной полноты постижения историко-философского процесса во всем его многообразии. Так, например, за некоторыми лишь исключениями, еще никем из специалистов не анализировались работы тех российских философов, в творчестве которых определенную роль сыграла рецепция и трансляция идей американских мыслителей периода "золотого века". Исследование в данном направлении не было проведено даже теми специалистами, которые ставят своей целью тщательную реставрацию российского историко-философского процесса, что подразумевает выявление всего комплекса имен, текстов, идей. Работа в указанном направлении не только вводит в оборот совершенно новые факты, но и позволяет по-новому прочитывать известные тексты, по иному трактовать уже известные события российского историко-философского процесса. В результате понятным становится появление в творчестве различных российских мыслителей как отдельных статей, так и целых монографий, в которых затрагивался комплекс идей онтологического, гносеологического, эстетического и этического характера, генезис или модификация которых оставались не совсем ясными для многих специализирующихся в области истории отечественной философии. Изучение фактического материала в выделенном направлении помогает нам уточнить, прояснить обстоятельства появления в российском историко-философском процессе не только некоторых тем гносеологического и онтологического характера, но и ряда терминов, толковавшихся порой исключительно "европоцентристски". В конечном итоге, по нашему убеждению, с помощью данного исследования возможно создание своего рода историографической платформы для проведения новых изысканий (в форме истории идей или истории философии), участниками которых могут стать не только отечественные, но и западные историки философии. Все наше исследование, взятое в целом, позволяет не только воссоздать в деталях различные моменты соприкосновения между российским и американским историко-философскими процессами, но и установить философский диалог двух цивилизаций (Россия - Америка), роль и значение которого в будущем будет, несомненно, только возрастать. Имеется хорошая база для развития диалога в данном направлении, так как влияние было не только Америки на Россию, но и обратно. Достаточно в качестве примера упомянуть здесь о деятельности таких мыслителей, как Г. В. Вернадский, П. А. Сорокин, Г. В. Флоровский, Г. П. Федотов, чьи идеи получили не только широкий резонанс в интеллектуальном сообществе, но и содействовали формированию новых школ и направлений в Америке.

Степень разработанности темы. В новой версии истории отечественной философии, создаваемой сообществом современных исследователей, стремящихся к объективности и полноте, до сих пор можно обнаружить лакуны. Эти лакуны, судя по обзору литературы, обнаруживаются даже в таком периоде российского историко-философского процесса, которому большинство исследователей отдает особое предпочтение - конец XIX - начало XX века, (характеризуемого по-разному, то "религиозно-философским ренессансом", то "серебряным веком русской философии", и являющегося своеобразным аналогом "золотого века" американской философии). Об этом периоде писали как непосредственные его участники - Г. В. Флоровский, В. В. Зеньковский, С. Франк, Н. А. Бердяев, так и ряд современных отечественных специалистов, таких как С. С. Хорунжий, П. П. Гайденко, Б. В. Емельянов, М. А. Маслин, В. В. Сербиненко, С. М. Половинкин, А. И. Абрамов и др. В последнее время количество исследователей данного периода значительно возросло. Однако, выставив на первый план творчество одних философов, ярко осветив ряд проблем, репрезентирующих данный период, современные исследователи непроизвольно погрузили тем самым других мыслителей и некоторые проблемы этого же периода в своеобразные "сумерки". Одна из таких лакун, совсем недавно едва только обозначенная, а перед этим долгое время не замечаемая, это история восприятия, трансляции и интерпретации американской философии российскими мыслителями. Хотя некоторые из работ российских философов того периода - в момент сосуществования так называемого "золотого века" американской философии и "русского религиозно-философского ренессанса" - (переводы, рецензии, обзоры, статьи), появившиеся в результате их непосредственного или опосредованного знакомства с идеями заокеанских мыслителей, были известны современным российским и зарубежным специалистам, однако практически ни один из них ни разу не задался вопросом: каковы внешние и внутренние причины появления этих работ? Выявление комплекса внешних и внутренних причин появления этих работ, равно как и установление их объема и явилось отправной точкой для проведения данного исследования.

На протяжении довольно длительного времени, в силу прежде всего идеологических причин, в России, точнее, в Советском Союзе часть философов, прежде всего специализирующихся в области общественных наук (включая историю зарубежной и отечественной философии), вынуждены были получать строго дозированную информацию о том, что делается за рубежом в этой сфере. Существовали выделенные направления сбора информации и задана методика ее интерпретации: "история зарубежной философии", "критика антикоммунизма", "контрпропаганда" и иные формы. Во всех случаях главной целью была "критика буржуазной идеологии". Это однако не означает того, что все советские историки западной философии изучали американскую философию исключительно с критических позиций, выполняя приказ партии и правительства, а говорит лишь о том, что они находились, в отличие от западных коллег, в менее благоприятных условиях.

По ту сторону "железного занавеса" также многие ученые оказывались участниками этого противостояния. Здесь мы можем найти и очень авторитетных специалистов (Дж. Скенлен, Дж. Клайн), и менее квалифицированных, но более ангажированных "критиков коммунизма", порой даже не знающих русского языка. В Европе и Америке издавались специализированные журналы, в которых освещалось прошлое и настоящее "русской мысли": Russian Review, Slavic Review, Studies in Soviet Thought (сейчас - Studies in East European Thought).

В Советском Союзе внимательность к усилиям американских специалистов часто граничила с настороженностью, что обуславливалась не столько гордостью за наше интеллектуальное наследие, сколько заданным официальной идеологией ожиданием намеренной фальсификации со стороны заокеанских специалистов. Как бы то ни было, доступная нашим специалистам часть работ их заокеанских коллег давала возможность составить представление о том, как там изучается наше философское наследие, и что ценного оказывается в творчестве российских мыслителей для мирового сообщества.

В этих условиях - идеологическое противостояние, а также выборочное отношение к прошлому русской философии, выдвижение на первый план определенных проблем и имен - тема российско-американских взаимоотношений в области философии оставалась белым пятном в отечественной истории философии. И к настоящему времени в этом направлении сделано чрезвычайно мало как в количественном, так и в качественном отношениях, причем как у нас в стране, так и за рубежом. Ситуация несколько парадоксальная: мы имели и имеем множество великолепных специалистов, таких как А. С. Богомолов, А. М. Каримский, Ю. К. Мельвиль, А. Ф. Грязнов, Н. Е. Покровский, М. С. Козлова, Н. С. Юлина и др., транслирующих американскую философскую мысль в Россию, но у нас нет истории рецепции американской философской мысли в России.

За последнее десятилетие появилось лишь несколько работ, авторы которых либо осознали эту проблему, либо даже предприняли какие-то попытки в этом направлении. Однако, как правило, все это проявлялось в форме тезисов, небольших по объему статей, отдельных параграфов в кандидатских диссертациях, в которых по разным основаниям сопоставлялись те или иные отечественные и американские мыслители. Из российских исследователей здесь можно отметить И. А. Бадаеву 2, И. П. Красненкову 3, А. П. Альбова 4, Э. П. Пьянзина 5, А. Эт-кинда6.

И. П. Красненкова в своей диссертации, посвященной проблеме человека в прагматизме Джеймса, ограничилась констатацией "интеллектуальной осведомленности" российских мыслителей начала прошлого века. Исходя из опубликованных в тот период переводов ряда работ американского прагматиста У. Джеймса, а также из того, что в России не только философы (например, Н. А. Бердяев), но и писатель А. М. Горький "незаметно и естественно включали в текст своих рассуждений упоминания о прагматизме, ссылки на идеи американского прагматизма, и, в частности, именно прагматизма Джемса", то это

2 Бадаева И. А. Американская философия в контексте духовного наследия JI. Н. Толстого: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. С.-Петербургский университет, 1995.

3 Красненкова И. П. Философия веры. Сравнительный анализ идей У. Джемса и Ф. М. Достоевского. - Отечественная философия: Современные проблемы и исследования (сб. ст.). - М., 1991. Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР № 45499 от 29.10.91. - С.31-60; Ее же: Философско-психологические аспекты проблемы «дважды рожденного сознания» в творчестве Ф. Достоевского и У. Джемса.: Тезисы. Сб. Восток Запад Россия. Ростов-на-Дону.: Тезисы Всерос.конф. РГУ, 1993; Ее же: У. Джемс и Ф. Достоевский. Философские параллели: Тезисы. Сб. XX век и философия: Международная конференция. М., 1994; Ее же: Микрокосм героев Ф. Достоевского в плюралистической Вселенной У. Джемса: Тезисы. Сб. Космическое пространство в науке, философии, богословии: VII Международный семинар. СПб., 1994.

4 Альбов А. П. Методологическая роль идей раннего прагматизма в русской философии права. - Философия достижимых целей. К 100-летию американского прагматизма. Материалы межвузовской научной конференции 25-26 апреля 1998 г. Санкт-Петербург. СПб, 1998.

5 Пьянзин Э. П. Взаимодействие культур в условиях современных цивилизаций (на примере философских культур России и США): Автореферат диссертации. Саранск, 1995.

6 Эткинд А. Джемс и Коновалов. Многообразие религиозного опыта на фоне заката империи // Новое литературное обозрение. М., 1998, № 31, 102-122. можно считать своеобразным показателем "интеллектуальной осведомленности русского читателя в вопросах развития оригинальных п идей американской философской мысли" . Констатацией этой эрудиции российских интеллектуалов диссертант и ограничился. Впрочем, следует оговориться сразу же, что цель исследования, проделанного Красненковой была все же иной, чем у меня, так что в контексте ее проблемы уже это небольшое отступление в диссертации 1991 г. может быть оценено нами положительно, как показатель определенной эрудиции этой исследовательницы одного из аспектов в творчестве Джеймса.

Большего можно было бы ожидать от специального исследования по этой теме, заявленного еще одним соискателем кандидатской степени по истории философии - Э. П. Пьянзиным. Во второй главе его диссертации, посвященной анализу взаимодействия философских культур России и США, имеется параграф с очень многообещающим названием: ""Открытие" американской философии русскими философами". На основании собранных им фактов Пьянзин предлагает свою историю восприятия американской философской мысли в России. Однако эта история оказалась слишком своеобразной, поскольку данный исследователь по непонятным причинам пропустил как раз наиболее важный этап этих взаимоотношений. Так, например, он выделил в изучении американской философской мысли в России четыре этапа: 1) умеренный интерес к философии и культуре Америки (начиная с первых известий об Америке в работах Максима Грека в XVI (!) в; 2) по

7 Красненкова И. П. Проблема человека в прагматизме У. Джемса. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 1991, С.16. становка проблемы взаимоотношений философских культур России и запада (включая США) в центр внимания русских мыслителей (от Киреевского до Бакунина); 3) изгнание из положительного научного арсенала западной "буржуазной" философии (с 30-х гг. XX в.); 4) новое открытие американской философии российскими философами (с 90-х гг.) о Однако, как можно будет видеть из итогов нашего исследования, основанного на привлечении большего количества фактов, часть из которых, впрочем, не требовала особо кропотливых изысканий, для специально взявшихся за эту тему, Пьянзин "проглядел" именно самый важный этап в изучении американской философской мысли в России. Но без детального знания именно этого этапа не только искажается представление об отечественном историко-философском процессе, но и затруднительным будет тот философский диалог между культурами, о котором мечтал разбираемый нами исследователь взаимодействия культур. Помимо пропуска этапа в данной работе встречаются также чрезмерно широкие обобщения, превращающие желаемое в действительное.

Наибольший интерес среди перечисленных выше исследователей на данный момент для нас представляет А. Эткинд, автор нескольких фундаментальных монографий по истории идей в России. Ценность его работам придает, как правило, органическое сочетание богатого собрания фактического материала и аналитичность в его использовании. Что касается данной темы, в последние годы заинтересовавшей и А. Эткин-да, то и он поставил перед собой задачу, совпадающую с одной из тех,

8 Пьянзин Э. П. Взаимодействие культур в условиях современных цивилизаций (на примере философских культур России и США): Автореферат диссертации. Саранск, 1995, С.21. которые были сформулированы в моей исследовательской программе. Так, например, остановившись на творчестве У. Джеймса в контексте российской религиозной и философской мысли, указанный исследователь предпочел разбираться не только и не столько в том, насколько верным было восприятие идей американского прагматиста в российской культуре, а в чем было своеобразие его использования в ней, к каким результатам оно привело, с какими ответными реакциями встретилось. "Я думаю, - полагает Эткинд, - что такой подход к интеллектуальной истории прагматизма соответствует его собственным теоретическим основаниям. Меня интересует русская судьба философско-психологических идей Джемса, от его Психологии, включавшей парадоксальную теорию эмоций. до Многообразия религиозного опы-та."9

В связи с возрастанием числа публикаций переводов ряда работ американских философов в России, особым вниманием у некоторых исследователей начинает пользоваться именно тема американской философии в контексте российской интеллектуальной культуры 10. При этом, одних авторов занимает своеобразие русского интеллекта (или русской души) на фоне американской мысли, других - судьба идей

9 Эткинд А. Джемс и Коновалов. Многобразие религиозного опыта на фоне заката империи// Новое литературное обозрение, 1998, 31, 102-122.

10 Бузский М. П. Американский прагматизм и его смысл для современной России // Americana. -Волгоград, 1998. - Вып. 2. - С. 248-256; Кантеева К. М. Прагматизм и русская душа . К вопросу о национальном характере // XXVII Огаревские чтения. - Саранск, 1998. - Ч. 3. - С. 20-22; Зайчик С. М. Русская философия предоставила каждому путь по ту сторону метафизики и прагматизма // Вопр. методол. - М., 1991. - N 4. - С. 55-62; Фомина М. Н. Лев Толстой и американская философия // Гума-нит. вектор. - Чита, 1998. - N 2. - С. 37-41; Алексеева Г. В. Г. Д. Торо и Р. У. Эмерсон в восприятии Л. Н. Толстого: (По материалам яснополянской библиотеки писателя) // Толстой и о Толстом: Материалы и исследования. - М., 1998. - Вып. 1. - С. 175-185; Пьянзин Э. П. Русская религиозная философия в российско-американском диалоге // Бахтин и время : IV Бахтинские науч. чтения, 20-21 но-яб. 1997 г., г. Саранск. - Саранск, 1998. - С. 49-51. американских философов на русской почве 11. Следует добавить, что тема, которой посвящено наше историко-философское исследование, неоднократно затрагивалась не только отечественными, но и зарубежными специалистами 12. Все это указывает как на важность данной темы, так и на то, что в деле "наведения мостов" (философских, между 1

Россией и США) работа может вестись с двух сторон . Тем не менее, все же следует отметить, что в большинстве случаев, когда мы встречаем публикации по данной теме - "американская философия в контексте российского историко-философского процесса", - авторы текста, как правило, исходили не столько от осознания особой проблемы, имеющей свою историю, сколько из сопоставления важных для американского и российского историко-философского процессов персоналий. Эта важность тех или иных фигур и оказывалась порой единственным основанием для проведения исследования. Хотя это и является необходимым моментом историко-философского процесса, все же, в большинстве случаев, из-за не знания контекста, исследователям не всегда удавалось решение даже частных задач.

Цель и задачи исследования. Целью данной работы является выявление философских и историографических аспектов взаимодейст Бажанов В. А. Об эвристическом влиянии идей Ч. Пирса на логическое творчество Н. А. Васильева // Проблемы методологии. - Самара, 1998. - С. 31-136.

12 Blakely A. American influences on Russian reformist thought in the era of the French revolution // Russ. rev. - Syracuse (N.Y.), 1993. - Vol. 52, N 4. - P. 451-471; Blakely Th. J. Recent soviet evaluations of American philosophy // Contemporary Marxism: Essays in honor of J. M. Bochenski. - Dordrecht etc., 1984. - p. 215-220; Gavin W. and Blakely Th. Russia and America: A Philosophical Comparison. Development and Change of Outlook from the 19th to the 20th Century. D. Reidel Publishing Company. Dodrecht - Holland/Boston — USA, 1976; Эмерсон К. Американские философы в свете изучения Бахтина (Уильям Джеймс, Джордж Герберт Мид, Джон Дьюи и Михаил Бахтин по поводу философии поступка) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. - Витебск, 1993. - N 2/3. - С. 5-18.

13 Одна из попыток в этом направлении получила отражение в сборнике статей Взаимодействие культур СССР и США, XVIII - XX вв. - М., 1987, где особого внимания заслуживает статья М. А. Маслина "Русская философская культура в современных американских интерпретациях"). вия российского и американского философских процессов в определенный период времени - конец XIX - начало XX вв. Реализация указанной цели предполагает решение не только теоретических (историко-философских), но и практических, прикладных (историографичеких) задач:

• определение направлений американской философии, которые оказались наиболее плодотворными для российских мыслителей, выявление оснований этого предпочтения со стороны одних, и основания неприятия со стороны других;

• расширение источниковедческой базы, необходимое как для комплексного решения современных проблем, так и для более конкретно-исторического взгляда на изучаемое явление, в силу чего наряду с письменными источниками из области философии, использовать фактический материал и из других дисциплин (психологии, богословия), включая вспомогательные (библиографии, мемуары и т. п.);

• реконструкция различных трансформаций ключевых идей американской философии, прослеживание "судьбы" идеи в различных областях, сопредельных с философией: в психологии, богословии, литературе, публицистике, образовательной практике;

• собирание, классификация и анализ материалов, необходимых для создания истории распространения в России американской философии, как один из возможных и необходимых способов освещения историко-философского материала, представляющего интерес прежде всего для специализирующихся в области американской философии как в России, так и за рубежом;

• представление материала исследования в форме истории того, как воспринимали новый философский "свет" российские мыслители различных школ и направлений, чтобы итогом работы являлась история философии в России в свете определенной темы, в аспекте восприятия американской философии;

• параллельно с этой основной работой, в контексте влияния идей американских мыслителей на российский историко-философский процесс, создать предпосылки (источниковедческую базу) для формирования такой дисциплины, как этнософия\

• выявление с помощью заданной проекции всей совокупности реакций этноса на новую для него мысль (в данном случае - на появление ряда общефилософских идей и проблем в форме, предлагаемой североамериканской философской традицией, в частности, прагматизма), что позволит конкретизировать понятие своеобразия отечественной философии;

• выявление не только философских, но и культурологических аспектов взаимодействия двух цивилизаций - России и Америки, имея главной целью создание предпосылок для будущего диалога в философской сфере.

Теоретическая и методологические основы исследования.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют фундаментальные принципы как философского, так и культурно-исторического исследования духовных явлений, сравнительный метод изучения взаимодействия различных культурно-исторических систем, а также философские и научные труды по проблемам истории философии и культуры, принадлежащие отечественны и зарубежным мыслителям, специалистам, среди которых отметим лишь некоторых - В. В.

Зеньковского, Н. А. Бердяева, Г. Г. Шпета, Н. О. Лосского, В. Ф. Асмуса, А. С. Богомолова, А. М. Каримского, А. Ф. Лосева, Т. И. Ойзермана, А. Ф. Грязнова, Ю. К. Мельвиля, 3. А. Каменского, О. Шпенглера, В. Виндельбанда, Б. Рассела, Э. Кассирера, Ф. Коплстона.

История философии, как дисциплина, вслед за философией уже в который раз старается быть менее спекулятивной. Однако эта тенденция, указывающая не конечную цель, а лишь отражающая противоречивый характер эволюции философии, отнюдь не означает, что исследователь прошлого философии должен идти на поводу у фактов. С одной стороны, опираясь на факты, он подобен археологу, тщательно восстанавливающему прошлое по остаткам, доступным в настоящем. Но и археолог, доверяя лишь обнаруженному, измеренному и описанному, тем не менее вынужден пускаться в рассуждения, догадки относительно причин деталей и целого, равно как и причин отсутствия последних. Так что и ему, доверяющему лишь находкам, ощущаемому и измеряемому, приходится быть в той или иной степени спекулятивным, хотя он и надеется на "позитивное" решение проблем, объяснение тайн. Тем более историку философии, имеющему дело с философствованием, во-первых, в его прошлом, во-вторых, как с чем-то предельно субъективным, в-третьих, не всегда адекватно воплощаемым в письме самим творцом, в-четвертых, не всегда адекватно интерпретируемым соучастниками событий, - ему недостаточно быть просто точным при использовании фактов. В силу этой специфики объекта ему не просто дано право быть творцом, он просто обязан им быть, хотя и используя, как и во всяком искусстве, уже готовый материал. Таким образом, историк философии сочетает в себе и ученого, и художника в широком понимании этого слова, или, говоря другими словами, история философии - и наука, и искусство, и нечто спекулятивное, и нечто позитивное. Любая история философии, стараясь быть максимально приближенной к прошлому философии, привносит в него нечто новое, а потому является всего лишь версией. Стремление к истине здесь очевидно, но степень приближения к ней - всего лишь вероятна.

То, что истории философии имеют вероятностный характер, очевидно, например, из сопоставления разных авторов, описывающих один и тот же объект. Сравните соответствующие работы Г. Г. Шпета, В. В. Зеньковского и Н. О. Лосского, независимо взявшихся с небольшим разрывом в несколько лет за создание истории философии в России. Изучив эти работы вы поймете, что их авторы похожи между собой только в одном - в старательности, но понимание смысла происходящего у них разное, порой в корне противоположное. Однако последнее обстоятельство не дает нам какого-либо основания отвергать их в целом, либо отдавать монополию на истину одному из них.

За последнее десятилетия появилось огромное количество работ по этой теме, так что в наши дни трудно надеяться на предложение нового смысла установленной совокупности фактов. Тем не менее современному историку философии, работающему в таких усложненных условиях, все же следует надеяться на то, что его исследование если и не окажется предложением нового смысла относительно происходившего в прошлом, то будет все же содействовать его порождению. Даже в последнем случае труд историка философии оказывается необходимым, поскольку созданием предпосылок он делает первый шаг к смыслу, чем оказывает стимулирующее воздействие на философское сообщество современников, влияет на настоящее.

В диссертации автор придерживался принципа объективности, конкретно-исторического подхода, документализма, комплексного анализа явлений. Здесь нашли применение общие принципы и приемы историко-философского анализа, предполагающие обобщение, систематическое упорядочение и реконструкцию философии. В работе используются методы исторического и логического анализа, сравнительно-сопоставительный подход. Компонентом исследовательской программы является междисциплинарный подход.

Результаты исследования и их научная новизна. Новизна и научная ценность исследования определяется как характером постановки, так и способом разрешения поставленных диссертантом задач, и заключается в том, что впервые в отечественной и зарубежной историко-философской науке предпринимается опыт реконструкции и анализа теоретического взаимодействия российского и американского философских процессов. Изучение широкого круга письменных источников позволило впервые в России выполнить работу, в которой в полном объеме описаны основные этапы взаимодействия российского и американского историко-философских процессов, дан их анализ, создано новое концептуальное оформление для ряда текстов и идей. Особое значение проделанное исследование приобретает благодаря тому факту, что здесь впервые дано описание и анализ всех обстоятельств (субъективных и объективных факторов) появления и распространения в России одного из основополагающих направлений философской мысли XX века - американского прагматизма. Наряду с этим, оно является исследованием, которое показывает под определенным углом зрения и отечественную историю философии - в ее рецепции, трансляции и трансформации американской философской мысли.

В ходе исследования были получены следующие теоретические результаты:

• восполнен пробел в истории отечественной философии, благодаря чему один из важнейших ее периодов предстает в совершенно новом освещении, а именно - в контексте взаимодействия российских мыслителей с некоторыми идеями части представителей так называемого "золотого века" американской философской мысли;

• определены как основные этапы рецепции американской философии вообще, так и в трансляции и трансформации идей американского прагматизма в частности; наиболее значимыми фигурами для российского философского процесса оказались такие североамериканские мыслители, как Б. Франклин, Р. У. Эмерсон и У. Джеймс.

• впервые в отечественной и зарубежной литературе дано целостное представление об особенностях функционирования одной из форм прагматизма в России на фоне не только одновременного взаимодействия различных философских направлений, но и в меняющихся общественных и политических условиях;

• установлена совокупность интеллектуальных реакций со стороны российского философского сообщества на новый комплекс идей периода "золотого века" американской философии, позволяющая выявить некоторые особенности российского философского самосознания, представляющая интерес не только для отечественных, но и для зарубежных специалистов, занятых историей идей в различных философских традициях; выявлен широкий круг новых письменных источников (часть которых была фактически выведена из оборота из-за отсутствия контекста, определяющего их подлинное значение), позволяющих получить более целостное, органичное и аутентичное представление относительно отдельных (заданных темой) этапов отечественного историко-философского процесса; определена степень "участия" различных представителей "золотого века" в российском историко-философском процессе; "золотой век" американской философии предстал перед российскими мыслителями прежде всего в виде прагматизма, причем, в большей степени, в версии У. Джеймса; определена степень значимости различных работ Джеймса (философских, психологических, богословских) для российского историко-философского процесса; знакомство с основными произведениями прагматистской ориентации произошло в России практически одновременно с Европой, где это направление сыграло важную роль в ходе философского процесса; наряду со своевременностью реакции, "одновременностью" с Европой в постижении прагматизма, показана также и несомненная быстрота распространения его идей в России, в данном случае свидетельствующую об определенной философской "зрелости", высоком уровне философской культуры на тот момент времени; хотя эпицентром прагматизма были США, выдающийся представитель "золотого века" американской философии У. Джеймс оказался "конгениальным" многим русским мыслителям, хотя, как это ни парадоксально, ни один из них не последовал по его стопам; показано, что в дореволюционный период отечественного историко-философского процесса из всех представителей "золотого века" американской философии русские мыслители знали преимущественно У. Джеймса, но скудость сведений об остальных свидетельствовала не об их незначительности, а о несоответствии идей последних духу того времени; в послереволюционный период представление ключевых фигур "золотого века" американской философии оказалось более равномерным (устранено доминирование Джеймса, как то было в дореволюционный период), однако, в значительной мере искаженным по причинам идеологического характера, рассмотрение историко-философского процесса в России в момент активного знакомства с принципиально новой философской традицией, позволило на конкретном материале изучить столь важный для любого философского процесса момент, как столкновение различных парадигм и исследовательских программ; в российском философском процессе имеется множество явлений, позволяющих говорить о значимости для России американской культуры и в философском отношении;

Теоретическая и практическая значимость полученных результатов. Разработка проблем, поставленных в диссертации, и полученные в ходе исследования результаты способствуют более целостному восприятию, углубленному пониманию сущности, особенности российского историко-философского процесса, показывают как его характерные черты, так и точно определяют меру включенности в мировое философское сообщество. Особое значение диссертация получает благодаря детальному изучении истории американского прагматизма с самого первого момента его появления в России. В данной работы впервые в отечественной и зарубежной литературе целостно представлены условия и особенности функционирования одной из форм американского прагматизма в России. В ходе исследования автором проанализирован новый, ценный с историографической точки зрения фактический материал, а в результате историко-философского анализа получены новые выводы. Все это в совокупности делает диссертацию необходимой для специалистов в различных областях - от истории зарубежной и отечественной философии, до компаративистики и культурологии. Полученные результаты окажут существенную помощь отечественным и зарубежным специалистам не только в ретроспекции, но и в проекции, не только при создании истории идей, но и при наведении "моста" между Россией и США в области философии, что является необходимым делом уже ближайшего будущего, если не настоящего.

Материал диссертации использовался при чтении лекций, семинаров и проведении спецкурсов по философии и истории философии с аспирантами и студентами гуманитарных специальностей, прежде всего специализирующимся в философских дисциплинам. Представленный материал может быть полезен преподавателям как отечественной, так и зарубежной философии.

Апробация работы. Отдельные положения работы были апробированы в ряде докладов на российских и международных научных конференциях, на заседаниях "круглых столов", в лекциях и семинарских занятиях, в статьях, брошюрах и монографии "Русская мысль в поисках "нового света": "золотой век" американской философии в контексте российского самопознания". Отдельные положения диссертации обсуждались автором также с американскими коллегами во время его стажировки в США. Текст диссертации обсуждался на кафедре истории философии факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов и был рекомендован к защите.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, двух приложений (таблица и библиография) и списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «История философии», Ванчугов, Василий Викторович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Российское философское сообщество на протяжении двух последних столетий находилось в органическом единстве с другими участниками философского процесса. Все сколько-нибудь значимое для философии, будь то текст или дискуссия, где бы оно ни имело место, рано или поздно находило отклик в России, становилось частью ее интеллектуальной жизни.

Историю философии в России можно представить и как повторное "открытие" окружающего мира, но уже посредством философских контактов. Есть страны, которые в различные периоды времени оказывали на нас в философском отношении наибольшее влияние, настолько сильное, что последствия этого воздействия проявляются даже по прошествии долгого времени. В историко-философской литературе существуют особый жанр, благодаря которому наглядно демонстрируется степень этого влияния. В такого рода публикациях, как, например, "Гегель в России", "Кант в России", "Шеллинг в России", "Фихте в России" показана, с одной стороны, история немецкой философии в России, но, в то же время, представлена и история философского открытия нами одной из европейских стран. Изучение многообразий проявлений немецкой философии на русской "почве" помогает также постигать и особенности собственной философии, поскольку своеобразие отчетливее всего обнаруживается при соприкосновении с чем-то иным, "иноземным". В то время как отмеченные выше работы показывают, как и при каких условиях частью нашей истории философии стала, например, немецкая философия, другие исследователи демонстрируют нам, какое участие в отечественном философском процессе принимали философы других стран - Др. Греции, Франции, Италии, Англии. Все работы историков философии в этом направлении можно уподобить картографированию, фиксирующему этапы освоения философского мира по странам и континентам. Но, как и в любом процессе постижения мира, до поры до времени и здесь имелись "белые пятна", которые указывали на отсутствие не места или объекта, а наших знаний о них. Надеюсь, что с помощью данного исследования одним "белым пятном" на философской карте стало меньше.

Сегодня, судя по публикациям переводов, работы американских философов, равно как и работы о них, пользуются спросом у российских читателей. Пока трудно делать какие-либо выводы относительно причин этой популярности. Очередная мода или объективная потребность? Или - потребность со стороны узких специалистов и мода среди массы "любителей" философии, соскучившихся по чему-то совершенно новому, пресытившихся европейскими, да и своими, отечественными философами? В данном исследовании меня интересовала проблема иного рода, но также связанная со взаимодействием российского и американского философских процессов.

Проведенное мною исследование показало, что американская философская мысль, по-разному определяемая, имеет долгую историю своего проявления в России, что в истории русской философии есть особая линия, особая история - история постижения русскими мыслителями американской философской традиции. Хотя основной задачей данного исследования был анализ взаимодействия "золотого века" американской философии и российского самосознания (во многих его проявлениях, но прежде всего - в философском), тем не менее, объектом нашего внимания стал не только этот период, но и практически вся история американской философии, точнее - все те ее проявления, которые имели место в интеллектуальной истории России. Таким образом, следует учесть, что в данном исследовании существует две временных рамки изучаемого явления. Первая, предельно широкая (XVIII-XX вв.), вспомогательная, служила прежде всего для создания необходимого контекста; вторая - несколько десятилетий начала XX в. - является основной хронологической канвой нашего повествования. Этот относительно небольшой интервал времени, богатый на события, представлял для меня особый интерес в ходе исследования. Поскольку доминирующим в проявлении американской философской мысли на русской почве на этом этапе оказался прагматизм, то он и стал главным объектом нашего описания и анализа.

Движение к решению проблемы в данном исследовании происходило с нескольких сторон. Как историка философии меня интересовали два аспекта взаимодействия - философский и историографический. Философский аспект разрабатываемой темы в данном контексте означал анализ тех проблем, которые возникали в итоге сбора и обработки определенного материала. В данном случае - это восприятие "золотого века" американской мысли в русской философии. На материале этой темы можно разбирать как предельно общие, так и узкие проблемы. В силу безусловной специфичности темы, своеобразия эмпирического материала, здесь невозможно было разбирать проблемы, являющиеся прерогативой "чистой", теоретической философии. Поскольку в данном исследовании философия была представлена прикладной дисциплиной, историей философии, к тому же существенно ограниченная проблематикой, то к первым, предельно общим проблемам, здесь можно отнести проблему адекватности познания, причем, в очень узком аспекте - трансляция философских текстов, программ и т. п. из одной философской традиции в другую. В круг проблем второго рода при оговоренной выше программе историко-философского исследования попадают следующие темы: условия и критерии выбора образца подражания в философии, доминирующие факторы при формировании методологических предпочтений, диалектика национального и универсального в историко-философском процессе.

Второй аспект данной темы, как я уже отметил выше, историографический. Историография - это история изучения какой-либо проблемы. В данном исследовании мне пришлось столкнуться с трудностью особого рода. Целью исследования была история изучения определенной проблемы, в данном случае - многообразия форм проявления американской философии в российском историко-философском процессе, преимущественно в момент "золотого века". Проявление было в различных формах: переводы, рецензии, дискуссии. Таким образом, объектами нашего внимания явились типичные разновидности философской деятельности российских мыслителей, первичная рефлексия, все то, что прямо или косвенно было зафиксировано, показывало и рассказывало о том, как российские мыслители осваивали американскую философию. В тот же время, как это ни парадоксально, несмотря на длительный промежуток времени, так и не появилось ни одной истории этих "освоений", не было ни фиксации фрагментов, ни анализа, позволяющего выявить то, что из сделанного было положительным, что бесплодным. Отдельные факты, конечно же, были известны научному сообществу. Например, то, что некоторые русские философы знакомились с американской философией, а именно, что были переведены и опубликованы теоретические работы американских мыслителей, имелись истории американской философии, авторами которых являлись наши соотечественники и т. п. Отдельные факты были известны узкому кругу специалистов, но у них не было представления об их связи. Таким образом, до настоящего времени отсутствовала история того, как, где и когда, в какой форме, российские мыслители знакомились с американской философией; какие последствия это имело для российского и для американского философских процессов? Данное исследование, на основании собранных материалов и анализа, представляет собой первую, пробную версию истории этой проблемы. Если под проблемой иметь в виду попытки русских философов понять, говоря очень и очень упрощенно, "что такое американская философия?", то данное исследование дает относительно связную и детальную историю изучения этой проблемы, средоточием своим имея прежде всего период "золотого века".

По причинам неразработанности данной темы, историографический аспект во время проведения исследования выходил на первый план. Поскольку истории изучения проблемы не было, то необходимо было набросать схему этой истории, благодаря которой новая проблема не только обозначена, но и дана в исторической перспективе. Тем не менее, предложенная здесь история оставляет свободу для новых интерпретаций современным исследователям.

Оглядываясь на проделанную работу, хотелось бы еще раз выделить некоторые ключевые моменты истории американской философии в российском философском процессе. Особый, повышенный интерес Америка вызывала как страна, решительно ступившая на путь преобразований, основываясь при этом, парадоксальным образом, и на идеалах эпохи Просвещения, и на Св. Писании, на секулярных и сакральных ценностях. Борьба за независимость страны, за равенство всех слоев населения перед законом, установка на постоянный прогресс во всех сферах - от промышленности до религии, все это в отдельном и целом привлекало внимание многих российских мыслителей. Наибольший интерес у российского философского сообщества, равно как и большей части образованной публики, вызвали работы таких представителей американской мысли, как Б. Франклин, Р. У. Эмерсон и У. Джеймс, которые для россиян стали символами Америки в интеллектуальном плане.

Фигура Франклина - подобие нашего Ломоносова, пиита и естествоиспытателя в одном лице, оказалась связанной с эпохой Просвещения. Интерес к Эмерсону знаменовал у нас наступление другой эпохи -ренессанс спекулятивного разума. В Эмерсоне сочетаются - так, по крайней мере, виделось это его читателям, - эстетизм, сентиментализм, супранатурализм, интуиция. Третий персонаж, символизирующий следующую точку максимального сближения между Россией и США в интеллектуальной сфере, в одном лице представил для россиян многообразный, многоликий "золотой век" американской философии. Если Франклин представлял для россиян способ рассуждения, определенный стандарт здравого смысла, Эмерсон - переживание, способ чувствования и стиль его передачи, то Джеймс - манеру философского поведения, способ сочетания рассудочности и переживаний, определенный его программой "оживления" философии.

Как выяснилось в ходе исследования, "золотой век" американской философии предстал перед российскими мыслителями прежде всего в виде прагматизма, причем, в большей степени, в изложении У. Джеймса. Знакомство с основными произведениями прагматической ориентации произошло в России практически одновременно с Европой. Наряду со своевременностью реакции, "одновременностью" с Европой в постижении прагматизма, можно отметить также несомненную быстроту распространения его идей в России. Показателем этого успеха было не множество последователей, а обилие солидарных с этим направлением мысли.

Выявляя причины столь своевременного отклика на прагматизм в России, можно предложить следующие объяснения. Прежде всего, конечно же, не стоит забывать про типичное любопытство, любознательность. Любопытство свидетельствует о том, что "философский организм" - мыслящая часть общества - находится в здоровом состоянии. Ни Франклин, ни Эмерсон с Торо не могли сказать всего, что творится за океаном в области философии, в которой хотя и заметны отголоски европейских мыслителей, но все же есть нечто особенное. В момент наибольшей открытости российского общества, в период оживления философских интересов появилась новая фигура, которая представляла собой не просто философически настроенного американца (типа Эмерсона или Торо), но самого что ни на есть настоящего философа из США, ни в чем не уступающего своим европейским коллегам - Уильяма Джеймса.

Конечно, одного любопытства недостаточно для того, чтобы систематически переводить философские работы с английского на русский. Кроме любопытства была особая философская атмосфера, определенная потребность. Занимающихся философией в России привлекала прежде всего программа прагматизма. Не отбрасывая прошлое философии, Джеймс не только призывал обратиться к самому себе, но и как "типичный американец", в представлениях того времени, обещал практическую пользу. Все это только еще больше подогревало интерес к новому учению со стороны околофилософской публики. Что касается философов, то некоторых из них, игравших ведущую роль в отечественном философском процессе, привлекла установка Джеймса на оживление философии. "Привлекательность" этой установки становится особенно понятной, если принять во внимание интеллектуальный климат того времени. Со всех сторон раздавались призывы "расстаться с философией": со стороны позитивистов ("философия - это собрание псевдопроблем"), радикальных марксистов ("философия - выдумка, орудие эксплуататоров"), сторонников оккультных учений ("философия - профанная форма знания"), авторов проектов радикального преобразования жизни (типа Н. Ф. Федорова) и т. д. и т. п. Со стороны же Джеймса, понимавшего, что от некоторых форм философствования необходимо избавиться, звучало предложение "оживить" философию, а не подменить ее под тем или иным предлогом "жизнью" или жизненно важным проектом. Он предлагал не покончить с философией, а избавить ее от "интеллектуализма". Сближение философии с жизнью, ориентация на действие подразумевали определенную трансформацию, но не деформацию - все это было созвучно умонастроению части российских философов. Это совпадение интересов особенно заметно в движении российской мысли к разработке идеологии "конкретного", а не теоретического идеализма.

Распространение прагматизма в России облегчалось еще и тем, что он был представлен здесь преимущественно лишь работами Джеймса. Если бы прагматизм пришел в многообразии имен, во всей полноте, во всех своих видоизменениях (гуманизм, прагматицизм, инструментализм), в дюжине разновидностей, возникших в Европе, то его шествие было бы не столь легким. Появись в России первыми Пирс или Дьюи, судьба прагматизма была бы несколько иной, можно даже сказать - тяжелой: усложненный синтаксис и надкосмическая семантика Пирса, стилистическая невыразительность Дьюи. В создавшихся же условиях российский читатель имел возможность сосредоточиться лишь на одном варианте прагматизма, и наиболее конгениальном нашему философскому сообществу. Точкой отсчета для него стал Джеймс, и где-то, на едва заметной "орбите", были китаец Ху Ши, англичанин Шиллер, итальянец Папини и прочие неофиты, обозначая географию распространения этого учения. Эпицентром прагматизма оказывалась Америка, но и Россия показала себя не философской провинцией на философских просторах. В случае с прагматизмом, здесь если и противились ему, то не из патриотических соображений, а принципиальных; ему также и не поклонялись, следуя за "духом времени", но пытались понять новое учение и применить его в меру своих возможностей или потребностей.

Далее, опять же немаловажный фактор, привлекала и легкость чтения работ Джеймса. Три этапа - прочитать, понять, и принять или отклонить - необходимо преодолеть любому возникающему философскому направлению. Так, например, в случае с философией живого опыта, многие читатели работ Маха и Авенариуса не могли преодолеть даже первого препятствия. В случае с постижением прагматизма Джеймса эти "этапы" выглядели, если передать эту ситуацию образно, лишь новыми ступеньками при входе в знакомое сооружение после реставрации, когда обновлен был лишь материал, а размеры остались неизменными - столь же привычными, удобными. Это был не прагма-тицизм Пирса, под конец жизни становившегося все более беспощадным к своим читателям. Пирс был своего рода Кантом прагматизма, со своими "системами схематизации", "системами экзистенциальных графов", "пролегоменами" и прочим. Кроме того, его статьи походили порой на алхимические тексты ("тинктурированные экзистенциальные графы", "модус тинктуры пограничья", "Графист", "Интерпретатор" -смотри, например, "Пролегомены к апологии прагматицизма" (1906)), что вызывало чаще сардоническую, чем снисходительную улыбку у читателей.

Привлекал российских философов и язык Джеймса. Его работы свидетельствовали об образованности автора, не забывшего после получения всех научных степеней, что образность языка - одна из необходимых добродетелей гуманитария. Ряды читателей его книг и статей пополнялись людьми и без специального философского образования. Книги Джеймса составлены из статей, а статьям предшествовали лекции, которые содействовали более популярному изложению проблем и предложенных способов их решения. Обращаясь к аудитории, он старался говорить разумно, не теряя простоты, пытаясь говорить так, как если бы в аудитории первые ряды были заполнены простаками, а последние - профессорами. Джеймс, с именем которого чаще всего в то время связывали прагматизм, часто популяризировал лишь то, что было открыто не им, зато он применил прагматизм если не в разрешении, то изложении некоторых проблем. И применил искусно - не пересказывая, а показывая применение принципов в различных сферах.

Прагматизм и как жанр, и как программа, не требовал жертв со стороны своих потенциальных читателей и почитателей. Он способен был "распространяться" в самой разнородной среде как "сопутствующее" течение, и ему не только удалось проникнуть в консервативную по отношению к "антиинтеллектуалистическим" учениям Германию, но и не пропасть в той "пустоте", которую культивировал Китай - здесь уже в 1919 г. Ху Ши издал брошюрку с изложением основ этого учения. Прагматизм Джеймса предназначен был лишь уточнять "поток сознания" читателя, а не доказывать, что в интеллектуальном отношении тот - "пустыня" или "болото". Он был быстро понят, с успехом принят. Не за счет тривиальности, а за счет созвучности - всем частям души и сторонам света. Джеймс "привлекает к.", а не "отвлекает от.". Так удобнее ему и легче его читателю. Если и не идеальное состояние, то идиллическое.

До сих пор мы больше говорили о качествах прагматизма и одного из его пропагандистов - Джеймса, которые проявились в момент распространения его идей в историко-философском процессе в России. Теперь же попробуем описать те свойства русской мысли, которые проявились в момент восприятия ею прагматизма.

Как это ни странно звучит, но Джеймс оказался конгениальным многим русским мыслителям. Зато тем более странным оказывается то, что ни один из них не взял его в "гении-вдохновители". Читая Джеймса, вдохновлялись, отдыхали, делали глубокие "вдохи" (частые сравнения прагматизма со "свежим воздухом") и эмоциональные "выдохи" (слова признательности и пожелания хорошего будущего), но не заходили слишком далеко, как это было в случаях знакомства с другими мыслителями - не доходили до слишком сильной перемены сознания. Изучив различные свидетельства, мы находим следы влияния Джеймса на философскую общественность, но не обнаруживаем последователей. Из этого не следует, что прагматизм оказался слишком простым и скоропреходящим учением, или, что, отечественные философы - посредственными учениками. Джеймс не оказался пророком, потому что наши мыслители оказались готовыми к его предложениям - отчасти благодаря собственному развитию, отчасти - под влиянием некоторых французских философов, близких по духу новому учению. Многие читали, часто цитировали его. Тем самым, его словами озвучивали все же свои мысли. Джеймс мог поразить японского профессора философии Куваки, как это случилось на одном из международных конгрессов, но русский профессор мог лишь взволноваться: найдено то самое слово, которое поможет выразить мысль. Это "слово" обнаруживалось то в "Прагматизме", то в "Многообразии религиозного опыта".

При изобилии читателей, не было изобилия заявленных прагматистов, нет свидетельств того, что кто-то сказал: "Я - прагматист". В то время как были феноменологи, неокантианцы, гегельянцы, гуссерлиан-цы - сами называющие себя так, или "определяемые" оппонентами. В момент наибольшего приближения к "золотому веку" американской философии, со стороны русского философского сообщества осталось едва заметным осторожное примыкание к Джеймсу профессора В. М. Хвостова (на основе принятия плюралистического мировоззрения), да разрабатывалась, "по ходу дела", в контексте "Овладевания временем", "философия действия" В. Муравьева, в которой заметны поздние отголоски давно высказанных идей Дьюи.

В дореволюционный период из "золотого века" американской философии русская мысль узнала лишь Джеймса, а остальные были замечены, отмечены в сносках и примечаниях, иным повезло отдельной статьей, но не более того. Изучению их явно не содействовал дух эпохи. Даже Джеймс не мог бы быть спокойным за судьбу своего учения в России. Когда среднему потребителю "гуманитарной литературы", не лишенному философских интересов, пришлось бы выбирать между "Прагматизмом" Джеймса и появившимся чуть позже "Петербургом" А. Белого, то он, скорее всего, предпочел бы последний. Не потому что беллетристику всегда предпочитают даже популярной философии, не потому, что это "шедевр" символизма, синтез философии и литературы, а просто потому, что первый лишь приятная зарисовка "потока сознания", а второй - попытка описания "катастрофы сознания". В момент распространения прагматизма в России, она находилась в состоянии кризиса общественного сознания, вследствие чего индивидуальное сознание оказывалось в катастрофическом состоянии.

Удалось ли Джеймсу убедить наших мыслителей в том, что его философия и есть тот искомый ими "срединный, примиряющий путь"? Оказавшись между нео-западниками (неокантианцы разных оттенков) и нео-славянофилами ("идеалисты" с вариациями от "конкретной метафизики" до отвлеченной софиологии), прагматизм подвергся критике с той и другой стороны. Отвергнутый первыми, частично принятый вторыми, он мог быть взят последними в философские "спутники", но не путеводители.

В период Советского Союза представление фигур "золотого века" американской философии оказалось не только более равномерным (устранено доминирование Джеймса как в дореволюционный, так и постреволюционный периоды), но, в какой-то мере, и более полным. Однако, целью усилий советских специалистов было не столько понимание, сколько демонстрация "реакционного" характера "буржуазной" мысли. Произошло существенное увеличение информации относительно "золотого века", но не улучшение понимания. Если в начале XX века информации не хватало, и высказывающиеся о прагматизме кое-что додумывали, то в советское время при относительном достатке информации, многое что истолковано было в угоду принятой идеологии. Разница последствий огромная: в первом случае философия если и не оплодотворилась, то укрепилась за счет достойно организованной полемики; во втором же случае произошло замедление ее роста.

Возможно некоторых читателей удивит то, что советскому периоду в данном исследовании уделено слишком мало внимания в сравнении с местом, отведенным для освещения "золотого века". Почему такое внимание к различным текстам, в том числе и "второстепенных" авторов из пред- и постреволюционной эпохи? Во-первых, потому что все мнения об идее, о направлении (прагматизме, например), когда они только появляются, интересны уже одной своей свежестью, приятны неожиданностью; во-вторых, они принадлежали если и не философам, то все же людям образованным и свободным. В момент появления прагматизма интересны были статьи и в "Вопросах философии и психологии", и в "Логосе", и в "Русской мысли", в богословских журналах, интересны были и главы в популярных учебниках, и сноски в специальных монографиях. В советское же время условия были не совсем благоприятными, а причины этого и так очевидны.

Проведенное исследование - это также и несколько штрихов, уточняющих этнософичекий портрет "американца", творцами которого были русские интеллектуалы. Наиболее плодотворным для этого оказалось изучение восприятия прагматизма, который виделся некоторыми российскими мыслителями как проявление "англо-саксонского типа мышления", не только разделяемого американцами, но и определяющих его в общем и в частностях. Поскольку составление этнософиче-ского портрета "американца" в рамках данного исследования было побочным занятием, то здесь можно ограничиться упоминает лишь нескольких характеристик, передающих и важные черты умонастроения наших мыслителей в то время. Выражение в прагматизме национального характера англичан и американцев ("практическая наклонность их ума") заметно было, например, для Н. В. Васильева, познакомившегося с духом нового учения в. Германии на третьем международном философском конгрессе в Гейдельберге". Третьей, основной чертой прагматизма, удивившей П. В. Мокиевского, "но вполне характерной для анг-ло-саксонцев", оказалась "попытка связать эмпиризм с религией". Для Франка "англо-саксонская "практичность"" проявилась прежде всего в оправдании религии ее пользой для жизни, в превращении ее "в служебное средство" сказывается чисто англо-саксонская практичность, для которой "высшим и всеобщим мерилом являются некоторые реальные и как бы бесспорные жизненные нужды".

Подводя окончательный итог, можно сказать, что "золотой век" американской философии внес ценный вклад в русскую философскую традицию. После знакомства с прагматизмом интерес к американской философии в среде русского философского сообщества усилился, и можно было ожидать появления как новых текстов, так и различных форм творческого сотрудничества. Однако этим ожиданиям не суждено было сбыться в силу различных причин, как правило, далеких от философии. Сегодня созданы все условия для свободного освоения философской традиции. Но настоящее ущербно без прошлого. Остается надеяться, что с помощью данного исследования удалось реконструировать образ "русского Джеймса", создаваемого в ходе отечественного философского процесса, и, к многочисленным работам, разбирающим степень творческого "присутствия" зарубежных мыслителей в России, чаще всего европейских, добавить такую, в центре которой тема -"Джеймс в России". Все это позволит получить более определенное представление об американской философии в России, а вместе с тем прояснить и историю российской философии.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Ванчугов, Василий Викторович, 2002 год

1. Абрамович Н. Т. Карлейль и Р. Эмерсон (Мир в откровении мистического индивидуализма). Русская мысль. 1909, №№ 10, 11.

2. Американский философ. Джованна Боррадори беседует с Куай-ном. Куном. М., 1998.

3. Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. М., "Мысль", 1968, Т. 1-2.

4. Аналитическая философия. Становление и развитие. М., 1998.

5. Антология феноменологической традиции в России. М., 1998, Т.1; М., 2000, Т.2.

6. Асмус В. Ф. Историко-философские этюды. М., 1984.

7. Балабан А. Прагматизм. Вопросы философии и психологии. М., 1909, Кн.99.

8. Базаров. О философии действия. Современник. СПб., 1913, №№6, 7, 10.

9. Белинский В. Г. Избранные философские сочинения. М., 1948, Т.1.

10. Белый А. Начало века. М., 1990.11 .Белый А. Между двух революций. М., 1990.

11. Бергсон А. Собрание сочинений в четырех томах. Т.1. М., 1992.

12. Бердяев Н. А. Алексей Степанович Хомяков. Томск, 1996.

13. Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. М., 1998.

14. Бердяев Н. А. Русская идея. Судьба России. М., 1997.

15. БердяевН. А. Смысл истории. М., 1990.

16. Бердяев Н. А. Философия неравенства (Письма к недругам по социальной философии). М., 1990.

17. Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства. М., 1994, Т.1-2.

18. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

19. Бердяев Н. А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995.

20. Берман Я. А. Сущность прагматизма. Новые течения в науке о мышлении. М., 1911.

21. Блонский П. П. Современная философия. М., 1919, 4.1-2.

22. Блонский П. П. Избранные педагогические и психологические сочинения в 2-х томах. Т., М., 1979.

23. Богданов А. Философия живого опыта. Петроград, Москва. 1923.

24. Богомолов А. С. Буржуазная философия США XX века. М., 1974.

25. Богомолов А. С. Английская буржуазная философия XX века. М., 1973.

26. Богословский вестник (Сергиев Посад).

27. Булгаков В. Ф. О Толстом. Тула, 1978.

28. Булгаков В. Ф. JI. Н. Толстой в последний год его жизни. М., 1989.

29. Булгаков С. Н. Сочинения в двух томах. М., 1993, Т. 1-2.

30. Булгаков С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994.

31. Буржуазная идеология в США: Сборник статей. М., 1967.

32. Быховский Б. Э. Основные течения современной идеалистической философии. М., 1957.

33. Быховский Б. Э. Философия неопрагматизма. М., 1959.

34. Валентинов Н. Недорисованный портрет. М., 1993.

35. Васильев Н. А. Третий международный философский конгресс в Гейдельберге. СПб., 1909.

36. Васильев Н. А. Воображаемая логика (Избранные труды). М., 1989.

37. Введение в науку философии. Сочинение Ф. Сидонского. СПб., 1833.

38. Введенский А. И. Статьи по философии. СПб., 1996.

39. Введенский А. И., Лосев А. Ф., Радлов Э. Л., Шлет Г. Г.: Очерки истории русской философии. Уральский университет, 1991.41. Вера и разум (Харьков).

40. Вехи. Из глубины. М., 1991.

41. В. И. Ленин и вопросы марксистской философии. М., 1960.

42. Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневника. М., 1997.

43. Волков С. Возле монастырских стен. Мемуары. Дневники. Письма. М., 2000.46. Вопросы философии (М.).

44. Вопросы философии и психологии (М.).

45. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия XI-XIX вв. Л., 1979.

46. Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. СПб., 1993, Т.1.

47. Гегель и философия в России. М., 1974.

48. Герцен А. И. Сочинения в двух томах. М., 1985-1986.

49. Гессен С. И. Избранные сочинения. М., 1999.

50. Гессен С. И. Основы педагогики. М., 1995.

51. ГефдингГ. Современная философия. М., 1907.

52. Глаголев С. С. Новый тип философии (Прагматизм или мелиоризм). Богословский вестник. Сергиев Посад, 1909, Т.З, Декабрь.

53. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. СПб., 1995.

54. Данэм Б. Гигант в цепях. Избранные труды. М., 1994.

55. Деболъский Н. Г. Прагматизм. Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1911, Апрель.

56. Деборин А. Введение в философию диалектического материализма. Пг., 1922.

57. Джемс В. Психология. СПб., 1896.61 .Джемс В. О человеческом бессмертии. М., 1901.

58. Джемс В. Научные основы психологии. СПб., 1902.

59. Джемс В. Беседы с учителями о психологии. 1902 г.

60. Джемс В. Зависимость веры от воли. СПб., 1904.

61. Джемс В. Многообразие религиозного опыта. М., 1910.

62. Джемс В. Прагматизм. Новое название для некоторых старых методов мышления. СПб., 1910.

63. Джемс В. Вселенная с плюралистической точки зрения. М., 1911.

64. Джемс В. Введение в философию. Берлин, 1923.

65. Джеймс У. Воля к вере. М., 1997.

66. Дьюи Д. Психология и педагогика мышления. М., 1919. 71 .Дьюи Д. Школа и общество. М., 1924.

67. Дьюи Д. Школы будущего. М., 1922.

68. Дьюи Д. Введение в философию воспитания. М., 1921. 1 А. Дьюи Д. Свобода и культура. Лондон, 1968.

69. Ершов М. Н. Пути развития философии в России. Владивосток, 1922.

70. Зеньковский В. В. История русской философии. Париж, 1988, Т. 1-2. 77.Зюзев Н. Философия любви Питирима Сорокина. Сыктывкар, 2000.

71. Ибервег-Гейнце. Истории новой философии в сжатом очерке. СПб., Вып.2, 1899.

72. Ивановский Вл. Н. Введение в философию. Часть 1. Философия теоретического знания. Казань, 1909.

73. И. С. Тургенев в воспоминаниях современников в двух томах. М., 1983, Т.2.

74. Ильенков Э. И. Философия и культура. М., 1991.

75. Ильин И. А. Собрание сочинений: Переписка двух Иванов. М., 2000, Т.З.

76. Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта (Исследование). М., 1993, Т. 1-2.

77. Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997. СПб., 1997.

78. Кант и философия в России. М., 1994.

79. КаримскийА. М. Философия американского натурализма. М., 1972.

80. Каримский А. М. Революция 1776 г. и становление американской философии. М., 1976.

81. Каримский А. М. Проблема гуманизма в современной американской философии. М., 1978.

82. Квитко Д. Ю. Очерки современной англо-американской философии. М.-Л., 1936.

83. Киреевский И. В. Критика и эстетика. М., 1979.

84. Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998.

85. Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972.

86. Котляревский С. А. Прагматизм и проблема терпимости. Вопросы философии и психологии. М., 1910, Кн. 103.

87. Кросби Э. Толстой и его жизнепонимание. М., 1911.

88. Лазарев А. Прагматизм. Новое течение в философии. Русская мысль. 1909, № 10.

89. Ланге Н. Н. Психический мир. Избранные психологические труды. Москва Воронеж, 1996.

90. Лапшин И. И. Вселенское чувство. Санкт-Петербург: т-во Вольф, 1911.

91. Лапшин И. И. Проблема чужого "я" в новейшей философии. СПб., 1910.

92. Лапшин И. И. Философское значение психологических воззрений Джемса. Джемс В. Психология. М., 1896.

93. Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии. Введение в историю философии. М., 1999.

94. JI. Н. Толстой в воспоминаниях современников. М., 1955, Т.2.

95. Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии. М., 1986.

96. Ленин В. И. Философские тетради. Ленин В. И. Полное собрание сочинений (5-е изд.). М., 1973, Т.29.

97. Л еру а Э. Догмат и критика. М., 1915.

98. Логос. Международный ежегодник по философии культуры. Русское издание. М., 1910-1914.

99. Лопатин Л. М. Положительные задачи философии. М., 1911, Т. 1.

100. Лопатин Л. М. Аксиомы философии. М., 1996.

101. Лопатин Л. М. Философские характеристики и речи. М., 1995.

102. Лопухин А. Религия в Америке. СПб., 1882.

103. Лосев А. Ф. Миф, число, сущность. М., 1994.

104. Лосев А. Ф. Жизнь. Повести. Рассказы. Письма. СПб., 1993.

105. Лосский Н. О. Воспоминания (жизнь и философский путь). СПб., 1994.

106. Лосский Н. О. Избранное. М., 1991.

107. Лосский Н. О. История русской философии. М., 1994.

108. Лосский Н. О. Учение о перевоплощении; Интуитивизм. М., 1992.

109. Лосский Н. О. Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма. СПб., 1903.

110. Маковицкий Д. П. У Толстого. Яснополянские записки. Кн. 2, М., 1979.

111. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения (2-е изд.). М.

112. Маслин М. А. Современные буржуазные концепции истории русской философии. М., 1988.

113. Маслин М. А. Русская философская культура в современных американских интерпретациях. Взаимодействие культур СССР и США, XVIII - XX вв. - М., 1987. - С. 73-82.

114. Мелъвилъ Ю. К. Американский прагматизм. М., 1957.

115. Мелъвилъ Ю. К. Чарльз Пирс и прагматизм (У истоков американской буржуазной философии XX века). М., 1968.

116. Мелъвилъ Ю. К. Пути буржуазной философии XX века. М., 1983.

117. Мережковский Д. С. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991.

118. Минувшее. Исторический альманах. М., 1992.

119. Мокиевский П. В. Прагматизм в философии. Русское богатство. 1910, № 5,6.

120. Муравьев В. Н. Внутренний путь. Вопросы философии. 1992, №1.

121. Муравьёв В. Н. Овладение временем. М., 1998.

122. Н. А. Бердяев: Pro et contra. Антология. СПб., 1994, Т.1.

123. На переломе. Философские дискуссии 20-х гг. М., 1990.

124. Нарский И. С. Современный позитивизм. М., 1961.

125. Новая философская энциклопедия. М.: «Мысль». 2000, Т. 1-4.

126. Новейшие тенденции в современной аналитической философии: Сборник статей. М., 1985.

127. Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907.

128. Новые идеи в философии. СПб., 1913, Вып.5.

129. Новые идеи в философии. СПб., 1914. Вып. 17.

130. Новый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПБ., (1906-1916).

131. Огарев Н. 77. Избранные социально-политические и философские произведения. М., 1956, Т.2.

132. Очерки реалистического мировоззрения. Сборник статей по философии, общественной науке и жизни. СПБ., 1904.

133. Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли (Американская литература со времени ее возникновения до 1920 года). В трех томах. М., 1962-1963.

134. Пастернак Б. Избранное в двух томах. М., 1985.

135. Плеханов Г. В. Избранные философские произведения в пяти томах. М., 1956.

136. Пирс Ч. С. Начала прагматизма; Логические основания теории знаков. СПб., 2000.

137. Победоносцев К.: Pro et contra. С.-Петербург, 1996.

138. Под знаменем марксизма (М.,).

139. Покровский Н. Е. Ранняя американская философия. М., 1989.

140. Покровский Н. Ральф Уолдо Эмерсон. В поисках своей вселенной. Конкорд, 1995.

141. Попов А. С. Бергсон и его критики. М., 1916.

142. Проблемы и противоречия буржуазной философии 60-70-х годов: Сборник статей. М., 1983.

143. Продан И. Познание и его объект (Оправдание здравого смысла). Харьков, 1913,4.1.

144. Проблема философской герменевтики: Сборник статей. М., 1990.

145. Против философствующих оруженосцев англо-американского империализма. Очерки критики современной англо-американской буржуазной философии и социологии. М., 1951.153. Пути реализма. М., 1926.

146. Путь. Орган религиозной мысли. Париж, 1932, № 35.

147. Рагозина 3. А. История одной души (Елена Келлер). СПб., (Б. г.).

148. Радовский М. И. Франклин и его связи с Россией. M.-J1., 1958.

149. Разногласия на философском фронте. М ; JI., 1931.

150. Рассел Б. История западной философии. Новосибирск, 1997.

151. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.4. От романтизма до наших дней. СПб., 1997.

152. Рерих Н. О. Вечном. М., 1991.

153. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.

154. Рождествин А. С. Воспитание и обучение с точки зрения опытной психологии (По Уильяму Джемсу). Казань, 1903.

155. Розанов В. В. Среди художников. М., 1994.

156. Розанов В. В. О писательстве и писателях. М., 1995.

157. Рубинштейн М. М. О смысле жизни (Историко-критические очерки). 1927,4.1.166. Русская мысль (М.,).

158. Русская философия. М., 1995.

159. Русское общество 40-50-х гг. XIX в. М., 1991.

160. С-ский В. Прагматизм Джемса. Вера и разум. Харьков, 1910, №19.

161. Савицкий П. Континент Евразия. М., 1997.

162. Современный идеализм: Сборник статей. М., 1963.

163. Современный субъективный идеализм: Сборник статей. М., 1957.

164. Соловьев В. С. Сочинения в двух томах. М., 1989.

165. Сорокин П. А. Система социологии. Т. 2. М., 1993.

166. Сочинения Эмерсона. СПб., 1901, Т. 1.

167. Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся. М., СПб., 1995.

168. Степун Ф. А. Сочинения. М., "Росспэн", 2000.

169. Страхов П. Прагматизм в науке и религии. Богословский вестник. Сергиев Посад, 1910, Т.2, Май.

170. Страхов Н. Н. Критические статьи об И. С. Тургеневе и JI. Н. Толстом (1862-1886). СПб., 1885.

171. Струве П. Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. М., 1997.

172. СэвЛ. Современная французская философия. М., 1968.

173. Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992.

174. Толстой Л. Н. Путь жизни. М., 1993.

175. Толстой Л. Н. "Что такое искусство?". М., 1985.

176. Торо Г. Д. Уолден, или жизнь в лесу. М., 1979.

177. Трубецкой С. Н. Сочинения. М., 1994.

178. Успенский П. Д. Tertium Organum. Ключ к загадкам мира. СПБ., 1992.

179. Ухтомский А. Заслуженный собеседник. Рыбинск, 1997.

180. Ухтомский А. А. Собрание сочинений. Ленинград, 1962, Т.6.

181. Ушинский К. Д. Педагогические сочинения в шести томах. М., 1988, Т.1.

182. Уэллс Г. Прагматизм философия империализма. М., 1955.

183. Фалъкенберг Р. История новой философии. От Николая Кузан-ского до нашего времени. М., 1910.

184. Федоров Н. Ф. Собрание сочинений в четырех томах. М., 1995, Т.2.

185. Федотов Г. П. Судьба и грехи России. СПб., 1992, Т.2.

186. Философская энциклопедия. М., 1960-1970, Т.1-5.

187. Философские исследования. Киев, 1907, Т.1, Вып.4.

188. Философский сборник. Очерки по философии марксизма. М., 1910.

189. Философский прагматизм Ричарда Рорти и российский контекст. М., Традиция, 1997, 286 стр.

190. Философский словарь логики, психологии, этики, эстетики и истории философии. СПб., 1904.

191. Философский сборник. Льву Михайловичу Лопатину к тридцатилетию научно-педагогической деятельности (От Московского психологического общества. 1881-1911). М., 1912.

192. Философский сборник. Очерки по философии марксизма. М., 1910.

193. Философы России XIX-XX столетий. М., 1995.

194. Флоренский П. А. Сочинения в четырех томах. М., 1994-1998.

195. П. А. Флоренский: Pro et contra. Личность и творчество Павла Флоренского в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб., 1996.

196. Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. М., 1998.

197. Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ. М., "Прогресс" "Культура", 1995.

198. Франк С. Л. Биография П. Б. Струве. Нью-Йорк, 1956.

199. Франк С. Виллиам Джемс. Русская мысль, 1910, №10.

200. Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992.

201. Франклин Б. Избранные произведения. М., 1956.

202. Хвостов В. М. Плюралистическое миропонимание. Вопросы философии и психологии. М., 1911, Кн. 109.

203. Хомяков А. С. О старом и новом. М., 1988.

204. Циолковский К. Э. Грезы о земле и небе. Тула, 1986.

205. Чаадаев 77. Я. Полное собрание сочинений и писем. М., 1991, Т.1-2.

206. Челпанов Г. И. Объективная психология в России и Америке (Рефлексология и психология поведения). М., 1925.

207. Шелдон Г. Политическая философия Томаса Джефферсона. М., 1996.

208. Шевкин В. С. Педагогика Д. Дьюи на службе современной американской реакции. М., 1952.

209. Шемелин Н. Религиозно-философские воззрения В. Джемса в связи с мистическими течениями современной жизни. Харьков, 1911.

210. Шестов Л. Сочинения в двух томах. Томск, Водолей, 1996, Т.2.

211. Шестов Л. Сочинения в двух томах. М., 1993, Т.2.

212. ШулъцД., Шулъц С. Э. История современной психологии. М., 1998.

213. Эбер М. Прагматизм, исследование его различных форм: англоамериканских, французских, итальянских и его религиозного значения. СПб., 1911.

214. Эмерсон Р. У. Нравственная философия. Минск, Москва, 2000.

215. Эрн В. Ф. Сочинения. М., 1991.

216. Эстетика американского романтизма. М., 1997.

217. Эткинд А. Джемс и Коновалов. Многобразие религиозного опыта на фоне заката империи. Новое литературное обозрение. М., 1998, № 31, 102-122.

218. Эфиров С. А. Итальянская буржуазная философия XX века. М., 1968.

219. Юдина Н. С. Проблемы метафизики в американской философии XX века. М., 1978.

220. Юлина Н. С. Очерки по философии в США. XX век. М., 1999.

221. Юшкевич 77. С. Материализм и критический реализм (О философских направлениях в марксизме). СПб., 1908.

222. Юшкевич П. С. Новые веяния. Очерки новых религиозных исканий. СПБ., 1911.

223. Юшкевич П. С. Мировоззрение и мировоззрения (Очерки и характеристики). СПб., 1912.

224. Яковенко Б. В. Очерки русской философии. Берлин, 1922.

225. Яковенко Б. В. Очерки американской философии. Берлин, 1922.

226. Яковенко Б. В. О сущности прагматизма (pro et contra). Труды и дни. М., 1912, №2.

227. Яковенко Б. В. Философская система Жозиа Ройса. Новые идеи в философии. СПб., 1914. Сб. 17.

228. Список использованной литературы на английском языке.

229. Gavin W. and Blakeley. Russia and America: A Philosophical

230. Comparison. Development and Change of Outlook from the 19 to theth

231. Century. D. Reidel Publishing Company. Dodrecht Holland/Boston -USA, 1976.

232. Cornel West, The American Evasion of Philosophy: A Genealogy of Pragmatism. Wisconsin, 1989.

233. Bruce J. Kuklick. The Rise of American Philosophy, Cambridge, Massachusetts, 1860-1930. Yale, 1977.

234. Thayer H. S. Meaning and Action: A Critical History of Pragmatism, 2nd ed. Indianapolis: Hackett, 1981.

235. Herbert W. Schneider. A History of American Philosophy. New York: Columbia University Press, 1946.

236. Elizabeth Flower and Murray Murphey. A History of Philosophy in America. New York: G. P. Putnam's Sons, 1977.

237. Charles Morris, The Pragmatic Movement in American Philosophy. New York: George Braziller, 1970.

238. Robert Clifton Whittemore. Makers of the American Mind. New York, William Morrow & Company, 1964.

239. John Ed. Smith. The Spirit of American Philosophy. New York, Oxford University Press, 1963.

240. Classical American Philosophy: Its Contemporary Vitality. Urbana: University of Illinois Press, 1999.

241. Classic American Philosophers: Peirce, James, Royce, Santayana, Dewey, Whitehead, 2nd ed. New York: Fordham University Press, 1996.

242. The Revival of Pragmatism: New Essays on Social Thought, Law, and Culture. Duke University Press, 1998.

243. Pragmatism and American Culture. Boston, 1950.

244. Pragmatism: A Contemporary Reader. London and New York: Routledge, 1995.

245. Pragmatism: A Reader. New York: Random House, 1997.

246. A Companion to American Thought. Blackwell Publishers, 1998.

247. The Cambridge Dictionary of Philosophy. Cambridge University Press, 1995.