Роман И.В. Гете "Страдания юного Вертера": рецепция в России: XVIII - XIX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Лобачёва, Дина Викторовна

• Лобачёва, Дина Викторовна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Лобачёва, Дина Викторовна

Введение.

1. Роман Гете «Страдания юного Вертера» в контексте русской литературной и культурной жизни конца XVIII века.

1.1. Ранняя переводческая рецепция «Вертера» Гете в России.

1.1.1. Первый русский перевод романа Гете

Страдания юного Вертера» (1781)

1.1.2. «Псевдоновый» перевод И. Виноградова ( 1796)

1.1.3. Перевод Ан. Тургенева и А. Мерзлякова ( 1798-1799)

1.2. Западноевропейские подражания «Вертеру» Гете в русских переводах.

1.2.1. «Страдания юной Лотты»: переводные «лотгиады»

1.2.2. Французская «вертериада» в русских переводах

1.3. Отголоски «Вертера» в русской художественной литературе конца XVIII века.

1.3.1. Русские «вертериады» в прозе и поэзии.

1.3.2. Творческое усвоение вертеровских мотивов

Н.М. Карамзин, А.Н. Радищев).

1.4. Роман Гете о Вертере как феномен русского быта.

2. Судьба гетевского «Вертера» в первой трети XIX века

2.1. Образ Вертера в русской критике начала XIX века

2.2. Восприятие «Вертера» в русской беллетристике 1810-1820-х гг.

2.3. Пушкинский образ Гете и Вертера.

2.4. Роман Гете в переводе «московского Вертера» (1829)

2.5. Эпиграфы из «Вертера» в прозе В.Ф. Одоевского

2.6. Мотив завещания: творческий диалог М.Ю. Лермонтова с И.В. Гете.

3. Особенности рецепции «Вертера» в русском литературно-общественном сознании второй половины XIX века

3.1. «Вертер» Гете и русская литературно-критическая мысль

1840-1860-х гг.

3.1.1. «Вертер» в русской критике: В.Г. Белинский, А.И. Герцен,

Н.Г. Чернышевский, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский

3.1.2. «Вертер» Гете в литературной памяти Н.А. Некрасова

3.1.3. Функционирование вертеровских мотивов в русской беллетристике 1840-1860-х гг.

3.1.4. Преодоление «вертеризма» в русских пародиях.

3.1.5. Русский вертеризм в повести И.С. Тургенева

Бригадир» (1867)

3.1.6. JI.H. Толстой и Ф.М. Достоевский - читатели и критики

Вертера» Гете.

3.1.7. «Несвоевременный» перевод романа Гете о Вертере (1865)

3.2. Новый образ Гете и его героя на рубеже XIX-XX вв.

3.2.1. А.Р. Эйгес - интерпретатор и переводчик романа Гете о Вертере

3.2.2. «Вертер» в оценке академической критики.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Роман И.В. Гете "Страдания юного Вертера": рецепция в России: XVIII - XIX вв.»

На пороге XXI века литературоведение все глубже осознает диалогическую природу искусства, погруженность произведения в многослойный контекст культуры. Постоянно возникающие интеграционные связи обусловливают взаимодействие и взаимопроникновение результатов и достижений творческой деятельности различных культурных сообществ.

Богатая история восприятия наследия И.В. Гете в России свидетельствует не просто о влиянии его творчества на развитие русской культуры, но и «о действенном участии его мыслей и образов в духовной и интеллектуальной жизни русского общества XVIII-XIX веков»1. Рецепция романа И.В. Гете «Страдания юного Вертера» (1774) - одна из ярких страниц истории русско-немецких литературных связей, раскрывающих на примере функционирования художественного произведения инонационального писателя своеобразие русского литературного и культурного процесса конца XVIII-XIX вв. В связи с этим определяется проблематика данного диссертационного исследования. Оно посвящено истории восприятия романа И.В. Гете «Страдания юного Вертера» в России конца XVIII-XIX вв.

История вопроса. Роман И.В. Гете «Die Leiden des jungen Werther» («Страдания юного Вертера») появился весной 1774 г., когда издательство Вейганд (Verlag Weygand) выпустило 1500 экземпляров книжной новинки. Появление «Вертера» на ярмарке в Лейпциге вызвало «незамедлительную реакцию всей читающей Германии»2. Второе издание романа в 1775 г. насчитывало уже 3500 экземпляров, а в период с 1775 по 1777 гг. было продано в общей сложности 9000 экземпляров, которые были по большей части «пиратскими»3.

Примыкая к европейской традиции эпистолярного жанра, которая берет свое начало в сентиментальных романах С. Ричардсона («Памела», 1740; «Кларисса», 1747— 1748), произведение Гете в то же время преодолело ее. С композиционной стороны существенное своеобразие «Вертера» заключается в том, что вместо переписки Гете дает лишь письма главного героя, адресованные неизвестному другу. Благодаря этому монологический роман Гете, достигая максимальной сосредоточенности на внутреннем Данилевский Р.Ю. Гете в России. Конспективный очерк // Гете. Жизнь. Творчество. Традиции. СПб., 2002. С. 127.

2 Trunz Е. Zur Geschichte des «Werther»-Romans // Goethe J.W.: Werke. Hamburger-Ausgabe Bd. VI. München, 1977. S. 527. Здесь и далее немецкоязычные работы цитируются в нашем переводе. - Д.J1.

3 Engel I. Werther und Wertheriaden. Ein Beitrag zur Wirkungsgeschichte. St. Ingbert, 1986. S. 106. мире героя, приобретает лирическую окраску: весь мир показан в нем сквозь призму субъективного переживания. Эта особенность поэтики побудила ряд исследователей рассматривать «Вертера» как лирический дневник в письмах, где одинокое Я вступает в разговор с самим собой4.

Сформулированная в предисловии коммуникативная функция произведения -«пусть эта книжка будет тебе другом, если по воле судьбы или по собственной вине ты не найдешь себе друга более близкого»5, - была буквально воспринята читателем конца XVIII в. как приглашение занять место адресата писем Вертера, стать соучастником чужой боли и радости6. Согласно просветительской эстетике с ее морально-дидактической направленностью, герои произведений считались образцом нравственности и добродетели и служили читателю примером для подражания. Разрабатывая в 1774 г. теорию современного романа, немецкий критик Ф. Бланкенбург подчеркнул предназначение писателя «образовывать человеческие чувства», учить читателей, «что необходимо ценить и уважать, а что следует ненавидеть и презирать»7. Однако в «Вертере» Гете значительно раздвигает рамки романа, стремясь вывести его за пределы узкоморальной проблематики, и не ограничивает его функции только показом процесса нравственного самоусовершенствования человека. Изображение огромного всепоглощающего чувства, переданного с не известной еще литературе того времени тонкостью и глубиной, было воспринято читательской аудиторией согласно привычной просветительской модели, где автор выступал в роли учителя и давал оценку происходящему. Отсутствие в «Вертере» такой «инстанции контроля» привело к недопониманию и ошибочным интерпретациям8.

Успех гетевского романа имел во многом «скандальный характер»9. Официальные власти и духовенство увидели в романе Гете бунт против морали и общественных порядков, а также направили свою критику против самоубийства Вертера, которое с точки зрения христианской веры было полностью неприемлемо. Так, в 1775 г. гамбургский пастор Н.М. Геце опубликовал «Краткие, но необходимые напоминания о

4 См.: Siepmann Т. Lektürenhilfen Johann Wolfgang von Goethe: «Die Leiden des jungen Werther». Stuttgart; Düsseldorf; Leipzig, 1998. S. 69.

5 Гете И.В. Страдания юного Вертера / Пер. Н. Касаткиной // Собр. соч.: В 10 т. М„ 1976. Т. 6. С. 7. Далее роман цитируется по этому изданию с указанием страниц в тексте.

6 См.: Sauder G. Der empfindsame Leser // Das weinende Saeculum. Colloquium der Arbeitsstelle des 18. Jhs. Uni Münster, Heidelberg, 1983. S. 9-23.

7 Blankenburg F. Versuch über den Roman. Nachdruck der Ausgabe Leipzig/Liegniz 1774. Stuttgart, 1965. S. 435.

8 См.: Engel I. Werther und Wertheriaden. Ein Beitrag zur Wirkungsgeschichte. St. Ingbert, 1986. S. 399.

9 Mann Th. Goethe's Weither // Mann Th. Altes und Neues. Kleine Prosa aus fünf Jahrzehnten. Frankfurt a. M. 1953. S. 191.

Страданиях юного Вертера"» («Kurze aber notwendige Erinnerungen über die Leiden des jungen Werthers», 1775). Среди «грехов» Вертера он выделил наиболее опасные: «праздность», «безмерное самолюбие» и «любовь к замужней женщине»10. В романе он увидел упадок нравов и, обвиняя Гете в безбожии и нарушении христианских заповедей, открыто возмущался, «почему же никакая цензура не воспрепятствует печатанию подобных сатанинских соблазнов»".

Против книги решительно высказался и лейпцигский теологический факультет, увидев в ней «апологию и рекомендацию самоубийства»12. В январе 1775 г. в городской совет было направлено прошение о запрете «Вертера». Незамедлительно последовал ответ: «Высшая комиссия категорически запрещает всем книжным лавкам и типографиям продажу вышедшего сочинения под названием "Страдания юного Вертера" под угрозой штрафа в десять талеров»13. «Вертер» был также запрещен в Саксонии (1775) и в Дании (1776).

Неодобрение просветителей вызвало то обстоятельство, что Вертер, одержимый своей страстью, преступал общественные морально-этические нормы. Гипертрофированная чувствительность, отказ от активной деятельности, меланхолия и пессимизм, разрушавшие оптимистическую и гармоничную картину мира эпохи Просвещения, могли оказать, по мысли критиков, негативное влияние на молодое поколение. Г.К. Лихтенберг резюмировал: «Кто не направляет свои таланты на поучение и улучшение другого, тот либо плохой, либо в высшей степени ограниченный человек. Одним из них, должно быть, является автор страдающего Вертера»14.

Как особую группу можно рассматривать рецензии, авторы которых, не отрицая высоких художественных достоинств «Вертера», говорили о необходимости разъяснения читателям «морали вертеровской истории»15. Это желание высказал Г.Э. Лессинг в частном письме к Эшенбургу от 26 октября 1774 г.: «Если такой жаркий продукт должен производить больше добра, чем горя, не думаете ли Вы, что он должен

10 Цит. по: Mandelkow K.R. Goethe im Urteil seiner Kritiker. Dokumente zur Wirkungsgeschichte Goethes in Deutschland. Bd. 1. 1773-1832. München, 1975. S. 53. Ibid. S. 54.

12 Цит. по: Hein E. J.W. Goethe. Die Leiden des jungen Werthers: Interpretation. München, Oldenburg, 1991. S. 87.

13 Ibid. S. 87.

14 Zusammenstellung der Kritik am jungen Goethe bei Peter Müller (Hrsg.): Der junge Goethe im zeitgenössischen Urteil. Berlin, 1969. S. 158.

15 Leistner B. Goethes «Werther» und seine zeitgenössischen Kritiker // Goethe-Jahrbuch. Band 112. Weimar, 1995. S. 80-81. был иметь еще одну холодную заключительную речь? <.> Читатель может легко принять поэтические красоты за красоту моральную и поверить, что герой, вызывающий столь сильное участие, должен воплощать добро. Итак, дорогой Гете, еще одну главку в виде заключения, и чем циничнее, тем лучше!»16. Гете отверг это требование, называя дидактическую цель произведения «старым предрассудком». Он считал, что «художественное отображение жизни этой цели не преследует»: «не оправдывает, не порицает, а лишь последовательно воссоздает людские помыслы и

17 действия» . Известно, что Гете не разделял ортодоксального взгляда на добровольный уход из жизни как на неискупимый грех. Ссылаясь в своих рассуждениях на Монтескье, он рассматривал самоубийство как «явление человеческой природы» и считал допустимым насилие над собственной жизнью, если оно вызвано исчезновением воодушевляющей идеи, без которой личность не мыслит своего

1Я существования. В этом случае человек вправе творить «пятый акт своей трагедии» . Вертеру, по мысли Гете, напротив, «в глубоко мирное время надоело жить из-за отсутствия настоящего дела и преувеличенных требований к самому себе»19.

Наиболее восторженных почитателей роман нашел среди друзей молодого Гете -представителей движения «Sturm und Drang». В «Вертере» штюрмеры увидели воплощение своих мыслей и чувств, символ протеста против общественных норм, препятствующих самореализации личности. Литературный критик К. Шубарт в 1774 г. так описывал читателям «Deutsche Chronik» свое субъективное восприятие прочитанного романа: «Я сижу с сердцем, облитым слезами, с тревожным чувством в груди, из глаз моих струится сладостная боль, и говорю тебе, читатель, что я только что - прочел? - "Страдания юного Вертера" моего любимого Гете. Нет, проглотил. Критиковать эту вещь? Если бы я мог это, у меня не было бы сердца. <.> Купи книгу и прочти сам! Но не забудь при чтении своего сердца!» . Молодой граф Ф. Штольберг тоже воспринял «Вертера» с восторгом: «Вертер! Вертер! Вертер! О, что за книжка! Так еще ни один роман не трогал моего сердца. Гете просто замечательный человек, я бы с удовольствием обнял его во время чтения!»21.

16 Lessings Briefe. In einem Band. Weimar, 1983. S. 311.

17 Гете И.В. Из моей жизни. Поэзия и правда. М., 1969. С. 425.

18 Там же. С. 421.

19 Там же. С. 421.

20 Schubart Chr.F.D. Kaufs Buch und lies selbst! // Deutsche Chronik, 72. Stück. Augsburg, 5. Dez. 1774.

21 Müller P. Der junge Goethe im zeitgenössischen Urteil. Berlin, 1969. S. 214.

На фоне такого крайне эмоционального восприятия «Вертера» немецкой молодежью выделяется рецензия Я.М.Р. Ленца, друга Гете со студенческих времен в Страсбурге. «Заслуга» романа, по мнению Ленца, состоит именно в том, что он «знакомит нас с чувствами и ощущениями, которые каждый чувствует внутри себя, но которые сам не знает, как назвать»22. В «Письмах о моральности "Страданий юного Вертера"» (1775) Ленц четко обосновал свою позицию в защиту романа: «Человек, который не способен на глубокое чувство по отношению к тому, что прекрасно, величественно, благородно, в природе или произведении искусства, представляется л л мне весьма опасным человеком, даже если он ведет себя скромно и благочестиво» .

Вместе с тем многие чувствительные читатели идентифицировали себя с эмоциональностью и богатством чувств гетевского героя. Одним из репрезентативных документов, отражающих восприятие «Вертера» современниками, можно считать и автобиографический роман К.Ф. Морица «Антон Рейзер» (1786). Характеризуя своего героя, автор отмечал его привязанность к гетевскому «Вертеру», в котором он находил отражение своих мыслей и чувств, утешение своим страданиям: «Так, как в этой книге, он не мог общаться даже со своим другом. <.> Чудо было в том, что всей своей душой он был привязан к чтению, которое, чем чаще он к нему обращался, отражало его самого!»24.

Всеобщее увлечение романом Гете провоцировало постоянный наплыв посетителей, желавших взглянуть на автора: «каждый стремился побольше узнать об этом оригинальном молодом сочинителе, выступившем столь смело и неожиданно. <.> Всем хотелось его видеть, говорить с ним, что-нибудь - пусть из третьих рук - о нем разузнать»25.

Своего апогея вертеровское влияние достигает в 1775-1776 гг. В это время популярность Гете не знала своих границ: его роман стал не только беседой на «злобу дня» (Tagesgespräch)26, но и «культовой книгой» (Kultbuch), сумевшей внушить читателю, что она «вышла из жизни, а не из литературы»27. Показателен в этом смысле отзыв Лессинга о «Вертере» в письме к Эшенбургу: «Тысячи благодарностей за

22 Goethe im Urteil seiner Kritiker. Dokumente zur Wirkungsgeschichte Goethes in Deutschland. Bd. 1. 1773-1832 / Hrsg. v. Karl Robert Mandelkow. München, 1975. S. 53.

23 Цит. по: Тураев С. Гете и его современники. М., 2002. С. 201.

24 Moritz K.Ph. Anton Reiser. Ein psychologischer Roman. Dritter Theil. Leipzig. 1920. S. 282.

25 Гете И.В. Из моей жизни. Поэзия и правда. С. 428.

26 Wende W. Goethe-Parodien. Zur Wirkungsgeschichte eines Klassikers. Stuttgart. 1995. S. 137.

27 Schlaffer H. Von der Entstehhung des Kultbuchs // Sonntagsbeilage der Stuttgarter Zeitung, 8. April 1989. Stuttgart, 1989. удовольствие, которое вы мне доставили присылкой гетевского романа. Еще несколько дней назад я отослал его вам, чтобы и другие могли получить это удовольствие»28.

Скоро «Вертер» сделался частью «быта» своих почитателей. Раньше всего в моду вошел «вертеровский костюм» (Werthertracht). Граф К. Штольберг, входивший в дружеский круг Гете, сообщил в письме своей сестре Катарине 17 мая 1775 г.: «Во Франкфурте мы все заказали себе костюм Вертера: синий фрак с желтым жилетом и лл брюки; и при этом у нас были круглые серые шляпы» . Тот, кто хотел быть одетым по моде, носил костюм Вертера, дамы же предпочитали описанное Вертером в письме от 16 июня 1771 г. «простенькое белое платье с розовыми бантами на груди и рукавах». Так, например, Бертух, издатель Веймарского «Журнала роскоши и мод» («Journal des Luxus und der Moden») в 1787 г. изобразил платье Лотты на страницах своего издания для привлечения внимания юных модниц. Вскоре можно было увидеть изображение сцен из романа о Вертере не только в качестве книжных иллюстраций, но и на фарфоровой посуде, а также приобрести эмалированные медальоны с портретами полюбившихся героев. В моду вошли пряжки с изображением сцены «Лотта на гробнице Вертера» и парфюм «Eau de Werther». Немецкий литературовед Э. Гейн добавляет, что наряду с модными атрибутами вертеровская меланхолия (WertherMelancholie) получила свое отражение и в названиях парков и рощ (Werther-Haine) с вертеровскими урнами (Werther-Urnen) на каменных постаментах30.

Модой сделалось паломничество на могилу Иерузалема, друга Гете, который, как известно, отчасти был прототипом Вертера, а дом, в котором он снимал две комнаты до совершения самоубийства 30 октября 1772 г., стал музеем, увековечив имя своего «легендарного» жильца. Любопытство посетителей этого музея до сих пор привлекает то место в стене, где, согласно роману Гете, должно находиться отверстие от смертельной пули31. «Вертер» обессмертил и имя героини романа, Логгы (Шарлотты Буфф), дом-музей которой также находится в Вейцларе.

По всей Германии в конце XVIII в. распространилась эпидемия самоубийств с

32 подражанием в деталях литературному прототипу . Так, 16 января 1778 г. слуги Гете вытащили из Ильма, неподалеку от садового домика писателя, утопленницу с

28 Lessings Briefe. S. 311.

29 Цит. по: Siepmann Т. Lektürenhilfen Johann Wolfgang von Goethe: «Die Leiden des jungen Werther». Stuttgart; Düsseldorf; Leipzig, 1998. S.I00.

30 Hein E. J.W. Goethe. Die Leiden des jungen Werthers: Interpretation. S. 88.

31 Desgroseilliers G. Durch Werther unsterblich // Kurier am Sonntag. Nr. 29 (165). Hamburg, 1987. S. 20.

32 Rost H. Bibliographie des Selbstmordes. Regensburg, 1927. S. 316-326.

Вертером» на груди. Несчастную звали Христианой фон Ласберг. Она была покинута женихом, шведским графом Врангелем33. Такое «перенесение читателем на себя эмоций» литературного персонажа, «полное принятие темы и основной мысли литературного произведения», характеризующее процесс «читательской самоидентификации»34, побудило Гете предпослать второй редакции своего романа в 1775 г. адресованное чувствительным читателям предостережение от буквального восприятия судьбы Вертера.

Однако читательская аудитория, по словам Гете, была не в состоянии «творение духа» воспринимать «столь же духовно»35. Такая «коллективная синхронизация индивидуального поведения» односторонне преувеличивала эмоциональную сторону произведения и свидетельствовала о непонимании всей глубины содержания романа36. Немецкий исследователь его рецепции в Германии Г. Егер так характеризует эту ситуацию: «Мир Вертера был как магнит. Писатель становился Орфеем, под пение которого танцевал читатель. <.> При такой чрезмерной чувствительности абсолютно не воспринималась критическая дистанция романа»37. Особенно уязвимой оказалась

50 немецкая молодежь, испытывавшая «потребности в имитации» .

Популярность романа Гете и желание каждого сказать об этом «свое» слово породило огромное число подражаний, среди которых немецкие исследователи выделяют две группы: «тривиально-утвердительную» (trivial affirmative) и критическую, в состав которой входят «предостерегающие и иронизирующие» (warnende und ironisierende) произведения39. К первой группе принадлежат переложения, имитирующие или дописывающие «историю Вертера». Ко второй группе относятся пародии и сатиры, авторы которых критически переосмысляют и «исправляют» гетевский роман. Популярной, например, была пародия берлинского публициста Ф. Николаи «Радости молодого Вертера». Автор романа «Вертеровская горячка» (1776) Э. А. Антон фон Генхаузен рассказал, как отец «вылечил» сына от опасной болезни, вызванной подражанием гетевскому «Вертеру». Впоследствии название этого романа («Wertherfieber») стало метафорическим обозначением

33 См.: Бент М. «Вертер, мученик мятежный». Биография одной книги. Челябинск, 1997. С. 122.

34 Show Н. Dictionary of Literary Terms. New York, 1972. p. 315.

35 Гете И.В. Из моей жизни. Поэзия и правда. С. 428.

36 Jäger G. Die Wertherwirkung. Ein rezeptionästhetischer Modellfall // Historizität in Sprach- und Literaturwissenschaft. München, 1974. S. 395.

37 Ibid. S. 389.

38 Wende W. Goethe-Parodien. S. 133.

39 Ibid. S. 149-150. социально-психологического феномена» в Германии конца XVIII в., возникшего в результате влияния романа Гете на современников40.

В качестве особой разновидности «продуктивной» рецепции «Вертера» некоторые исследователи выделяют стихи, варьирующие тему гетевского романа («Werthergedichte»), как в сентиментально-слезливом, так и в пародийно-язвительном ключе («Anti-Werther-Gedichte»).41

Начало изучения «Вертера» в Германии можно отнести ко второй половине XIX в., когда были опубликованы первые монографии, посвященные его анализу. Это книги И.В. Аппеля42 и Ю.В. Брауна (1883)43, в которых роман рассматривался в контексте эпохи и делалась попытка, с опорой на биографические и исторические документы, продемонстрировать резонанс, вызванный его появлением.

Однако активное изучение «Вертера» началось только во второй половине XX в. В это время одно за другим появляются исследования как романа в целом, так и его отдельных аспектов. Историю создания «Вертера» и творческую лабораторию молодого Гете исследовали JI.-X. Александер (1959)44 и К. Ротманн (1971)45. Сравнительный анализ второй редакции «Вертера» (1787) и его первоначального варианта представлен в работах Г. Рисса (1924)46 и Д. Вельца (1973)47. Язык и стилистические особенности гетевского романа изучал В. Ланге (1964)48. X. Шеффлер (1956)49 исследовал отрывки Евангелия от Иоанна, которые в форме скрытых цитат вошли в роман Гете, и впервые провел аналогию страданий Вертера-пантеиста с библейской историей страданий Христа.

Социальная проблематика романа Гете породила целое направление идеологических интерпретаций. Так, Г. Лукач (1936) рассмотрел роман с точки зрения «буржуазно-революционного гуманизма». В Вертере он увидел «героя революции»,

40 Jäger G. Die Wertherwirkung. S. 395.

41 Hein E. J.W. Goethe. Die Leiden des jungen Werthers: Interpretation. S. 90-92.

42 Appel J.W. Weither und seine Zeit. Leipzig, 3. verarb. Aufl. 1865.

43 Braun J.W. Goethe im Urtheile seiner Zeitgenossen, Zeitungskritiken, Berichte, Notizen, Goethe und seine Werke betreffend, aus den Jahren 1773-1786. Berlin, 1883.

44 Alexander L.-H. Der wahre Wehrter. Hamburg; Wien, 1959.

45 Rothmann. K. Erläuterungen und Dokumente zu Johann Wolfgang Goethe: Die Leiden des jungen Werthers. Stuttgart, 1971.

46 Rieß G. Die beiden Fassungen von Goethes «Die Leiden des jungen Werthers». Eine stilpsychologische Untersuchung. Breslau, 1924.

47 Welz D. Der Weimarer Werther. Studien zur Sinnstruktur der zweiten Fassung des Werther-Romans. Bonn. 1973.

48 Lange V. Die Sprache als Erzählform in Goethes Werther // Formwandel. Festschrift zum 65. Geb. Von Paul Böckmann. Hamurg, 1964. S. 261-272.

49 Schöffler H. Deutscher Geist im 18. Jahrhundert. Essays zur Geistes- und Religionsgeschichte. Göttingen, 1956. S. 155-181. который погибает в «трагической борьбе за осуществление гуманистического идеала»50. Такая абсолютизация социального аспекта, однозначность и категоричность оценок «мелочного» мещанства и «неплодотворности высших сословий» («Unfruchtbarkeit der höheren Stände»), против которых выступил Вертер, привела к непониманию общей проблематики сочинения. В этом же направлении интерпретировал «Вертера» K.P. Шерпе (1970). Он считал, что вызов Вертера-индивидуалиста направлен против «буржуазной морали», сковывающей самореализацию свободной личности51. Эта концепция, по мнению немецких гетеведов, страдает невниманием к историзму и социально-психологическим е-у элементам романа и считается устаревшей . Современные исследователи разделяют точку зрения X. Р. Яусса (1977), увидевшего причину смерти Вертера в нем самом, в «проблеме раздвоения природы и общества, чувства собственного достоинства и морали», которые герой не может соединить в себе в гармоничное единство53.

Во второй половине 1980-х гг. были распространены психологические и психоаналитические интерпретации «Вертера». Их объединял подход к гетевскому роману как «истории болезни» главного героя. Немецкие исследователи В. Кэмпфер (1979)54 и X. Шмидт (1979)55 считают причиной самоубийства склонность Вертера к «нарциссизму», болезненной изоляции. Для того чтобы «вылечиться», герою необходимо «материнское» участие, и его замену он ищет в отношениях с Лоттой. Р. Майер-Калькус (1977)56, напротив, видит в самоубийстве Вертера желание обрести в еп образе бога «отца земного», которого герою не хватало в жизни. К. Вагенкнехт (1977) обращается к биографии Гете в период создания «Вертера» и интерпретирует роман с позиции психолога. Представляется, что такой психологический подход может обрести свою продуктивность в комплексе с социально-исторической интерпретацией.

50 Lukäcs G. Die Leiden des jungen Werther (1936) // Lukäcs G. Deutsche Literatur in zwei Jahrhunderten (Werke, Bd. 7). Neuwied, 1964. S. 57.

51 Scherpe K.R. Werther und Wertherwirkung. Zum Syndrom bürgerlicher Gesellschaftsordnung im 18. Jahrhundert. Bad Homburg, Berlin, Zürich, 1970. S. 31.

52 Jäger G. Die Leiden des jungen Werther. Kommentare, Abbildungen, Materialien zu Die Leiden des jungen Werthers und Plenzdorfs Neuen Leiden des jungen W. Wien. 1984. S. 15.

53 Jauß H.R. Ästhetische Erfahrung und literarische Hermeneutik. Versuche im Feld der ästhetischen Erfahrung. München, 1977. S. 589.

54 Kaempfer W. Das Ich und der Tod in Goethes Werther // Recherches Germaniques. №. 9. 1979. S. 55-79.

55 Schmiedt H. Woran scheitert Werther? // Poetica. Zeitschrift für Sprach- und Literaturwissenschaft. Bd. II. 1979. S. 90-100.

56 Meyer-Kalkus R. Werthers Krankheit zum Tode. Pathologie und Familie in der Empfindsamkeit // Urszenen. Literaturwissenschaft als Diskursanalyse und Diskurskritik. Frankfurt a. M„ 1977. S. 76-138.

57 Wagenknecht Ch. Werthers Leiden. Der Roman als Krankheitsgeschichte // Text & Kontext 5, H. 2. 1977. S. 3-14.

На фоне этих исследований выделяются работы, посвященные восприятию «Вертера» Гете в Германии. Как подчеркивает ведущий представитель школы рецептивной эстетики В. Изер, «теория воздействия имеет свои корни в тексте, а теория восприятия вырастает из суждений читателей»58. Теоретик этого направления Х.-Р. Яусс считает, что история литературы - это не только история произведений и их авторов, но и историческая динамика отношений автор/произведение/читатель. При этом художественный текст является «продуктом своего времени», а читатель может выступать в роли «рефлектирующего» критика и в качестве «продуцирующего» писателя59.

Эта концепция стала методологической основой исследования И. Энгель «Вертер и вертериады» (1986)60. Среди массовых подражаний гетевскому роману исследовательница выделила две группы: «вертериады», в состав которых вошли подражания с явно выраженным эпигонским характером, и произведения, в которых «Вертер» был критически переосмыслен (сатиры и пародии). Избрав объектом своего исследования «вертериады», появлявшиеся в немецкой литературе на протяжении XVIII-начала XIX вв., Энгель пришла к выводу, что все они заимствовали от «оригинала» только формальные элементы, а глубина характера героя и сложная проблематика романа остались невостребованными. При этом в большинстве «вертериад» модель романа Гете совмещалась с мотивом монастыря из другого «модного» немецкого произведения - «Зигвард. Монастырская история» М. Миллера (1776). «Продукцию вертериад» Энгель рассматривает в историческом и культурном контексте эпохи сентиментализма и связывает ее появление со стремительным развитием в Германии 1770-1780-х гг. книжного рынка и библиотечного дела, с процессом формирования категории «массового читателя», вкусы которого призвана удовлетворять «тривиальная литература».

Восприятию «Вертера» в Германии в XIX-XX вв. посвящена работа Г. Егера (1984)61. Исследователь отмечает, что своего апогея вторая волна интереса к роману Гете достигла в первой половине XIX, а затем - в начале XX вв. В это время немецкий оригинал стал предметом пародий и сатир, объектом которых являлась абстрактная

58 Iser W. Der Akt des Lesens. Theorie ästhetischer Wirkung. München, 1976. S. 8.

59 См.: Jauß H.R. Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft. Konstanz, 1967. S. 163-172.

60 Engel I. Werther und Wertheriaden. Ein Beitrag zur Wirkungsgeschichte. St. Ingbert, 1986.

61 Jäger G. Die Leiden des jungen Werther. Kommentare. Abbildungen, Materialien zu Die Leiden des jungen Werthers und Plenzdorfs Neuen Leiden des jungen W. Wien, 1984. эмоциональность и риторический пафос. Основное внимание исследователь сосредоточил на изучении немецкой рецепции романа У. Пленцдорфа «Новые страдания молодого В.» (1972), на примере которого ученый раскрыл антитезу идеала и действительности в ГДР.

Особого внимания заслуживает работа В. Эггелинга и М. Шнайдера (1988), посвященная изучению судьбы «русского Вертера»62. Исследование состоит из двух частей: в первой - М. Шнайдер изучает бытование образов Вертера и Лотгы в русской литературе конца XVIII в., во второй - В. Эггелинг исследует аспекты русской рецепции «Вертера» в России конца XVIII-нач. XX вв. Анализируя опыт своих предшественников, М. Шнайдер отвергает возможность использования понятия «вертериады», границы которого он считает аморфными. В качестве альтернативы ученый предлагает изучить «следы» гетевского романа, которые в форме интертекстуальных структур (цитат, аллюзий, парафраз и т.д.) присутствуют в произведениях русских авторов. М. Шнайдер привлекает только несколько произведений русской литературы (повесть М. Сушкова «Российский Вертер», 1801; повесть П. Шаликова «Темная роща или памятник нежности», 1801; стихотворение Д. Баранова «Шарлотта при гробе Вертера», 1787 и «Завещание» М.Ю. Лермонтова, 1831), что придает исследованию частный характер. Изучая разные аспекты восприятия романа Гете в России, В. Эггелинг использовал понятие «конкретизация», которое предполагает «активный интерпретационный и оценочный подход к произведению», при этом по возможности учитываются «его специфические литературные и эстетические свойства»63. Он считает, что оценка и интерпретация «Вертера» Гете напрямую зависит от интересов эпохи («то, что нужно эпохе») и от ее подготовленности к восприятию произведения («то, что ей доступно»), при этом одна и та же интерпретация может привести к различным оценкам. К носителям «конкретизации» В. Эггелинг причисляет литературных критиков и литературоведов; «конкретизация» может иметь также форму подражания или предисловия к переводу. Однако реализация этого продуктивного методологического подхода проходила с опорой на оценки и выводы российских исследователей о «Вертере», что не позволило немецкому ученому определить своеобразие собственного взгляда на проблему и

62 Eggeling W., Schneider M. Der russische Werther. Analysen und Materialien zu einem Kapitel deutsch-russischer Literaturbeziehungen. München, 1988.

63 Ibid. S. 40. избежать терминологической путаницы, до сих пор существующей в отечественном гетеведении. В отличие от своего соавтора, он не разъяснил понятие «вертериада» и использовал его вместо утвердившегося в российском литературоведении понятия «вертериана»64, которое также до сих пор не имеет четкой дефиниции.

В России первые исследования по истории восприятия Гете появляются на рубеже XIX-XX вв. Автор одной из первых таких работ, В.В. Сиповский (1906)65, рассмотрел воздействие «Вертера» на развитие русской оригинальной прозы. Особенностью романа Гете он считал его «психологические интересы», среди которых «апофеоз самоубийства» стал «новым словом» в истории европейской литературы. Степень влияния «Вертера» на произведения русских писателей XVIII в. ученый определял наличием в них вертеровских «настроений»: «пафоса любви», «пафоса отчаяния», «поэзии прозы», «поэзии детства», «пессимизма» немецкого «юноши-скорбника» и т.д. zz /п

В.А. Розов (1908) , а позднее П.Н. Берков (1968) обратили внимание на вертеровские мотивы в «Евгении Онегине» A.C. Пушкина. И. Эйгес (1919) первым указал на связь стихотворения М.Ю. Лермонтова «Завещание» (1831) с гетевским «Вертером»68.

Можно назвать целый ряд частных исследований, освещающих проблему восприятия «Вертера» в России в целом. Это работы С.Н. Дурылина (1932)69, статьи разных лет C.B. Тураева (2002)70, а также исследования Г.В. Стадникова (1999)71 и Р.Ю. Данилевского (1999)72. Практически все они посвящены раннему периоду русской рецепции гетевского романа, а именно XVIII в.

Одной из основополагающих, классических работ по данной проблеме является книга В.М. Жирмунского «Гете в русской литературе» (1937). В.М. Жирмунский ставил своей целью изучить рецепцию всего творчества Гете в русской критике и русской художественной литературе, в силу чего тот раздел, который был посвящен

64 Жирмунский В.М. Гете в русской литературе Л., 1981. С. 35.

65 Сиповский В.В. Влияние «Вертера» на русский роман XVIII века // Журнал министерства народного просвещения, 1906. Ч. 1.

66 Розов В.А. Пушкин и Гете. Киев, 1908.

67 Berkov. P.N. «Werther»-Motive in Puskins «Eugen Onegin» // Berkov P.N. Literarische Wechselbeziehungen zwischen Russland und Westeuropa im 18. Jh. Berlin, 1968.

68 Эйгес И. Новые разыскания о стихотворениях М.Ю. Лермонтова и В.А. Жуковского // Сирена. Воронеж, 1919. № 4/5. Стб. 75-80.

69 Дурылин С. Русские писатели у Гете в Веймаре // Литературное наследство. Т. 4-6. М., 1932.

70 Тураев C.B. Гете и его современники. М., 2002.

71 Стадников Г.В. Гете и его роман «Страдания юного Вертера» // Гете И.В. Страдания юного Вертера. СПб., 1999. С.205-245.

72 Данилевский Р.Ю. Пушкин и Гете. Сравнительное исследование. СПб., 1999. гетевскому «Вертеру», отличается некоторой конспективностью. Теме преломления романа Гете в художественном творчестве писателей эпохи сентиментализма посвящен

ТХ также раздел монографии Н.Д. Кочетковой (1994) о книге в жизни «читающего» героя.

Первая монография в России о романе И.В. Гете «Страдания юного Вертера» принадлежит М.И. Бенту: «"Вертер, мученик мятежный." Биография одной книги» (1997). По жанру и манере повествования она ориентирована на широкий читательский круг. В поле зрения исследователя - художественное своеобразие «Вертера», история его создания на фоне эпохи, причины и свидетельства небывалого резонанса произведения в мировой культуре. Интересен и тонок анализ самого текста Гете. Бент выделяет в «Вертере» «природный контекст» в функции «внутреннего сюжета», «балладную версию», комментирующую историю героя, «круг чтения», присутствующего в аллюзиях и реминисценциях. Он считает, что «Вертер» - это «психологический монороман», имеющий целью воссоздание нового социально-психологического типа в его конфликте с действительностью. Суть этого конфликта Бент видит в «неслыханном расширении пределов внутренней свободы при отсутствии свободы внешней»74. Однако в главе, посвященной изучению «русских путей Вертера», повествование распадается на отдельные факты, «лексикон вертеровских мотивов» и не образует целостной картины художественного восприятия немецкого романа.

Важным свидетельством высокого научно-исследовательского интереса к личности и творчеству Гете на современном этапе стало создание в 1998 г. Гетевской комиссии Санкт-Петербурга, которая проводит регулярные тематические заседания и круглые столы. 250-летняя годовщина со дня рождения Гете (1999) активизировала интерес многих исследователей к участию в зарубежных научных конференциях, где творчество великого немецкого писателя обсуждается и как часть мирового культурного наследия, и как неотъемлемая часть русской культуры. Исследования по русской рецепции Гете также публикуются в ежегоднике московского Гетевского общества - «Гетевских чтениях».

Принципиальное значение для рецептивных исследований имеет выпуск сборника «Вожди умов и мод. Чужое имя как наследуемая модель жизни» (2003), подготовленного сотрудниками отдела международных связей русской литературы

73 Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. СПб., 1994.

74 Бент М. «Вертер, мученик мятежный.». Биография одной книги. Челябинск. 1997. С. 48-56.

ИРЛИ (Пушкинский Дом). Он посвящен судьбе культурных движений, таких, как вольтерьянство, ницшеанство, гегельянство, жорж-сандизм и т.д. В основе этих явлений лежит ориентация на некие жизненные модели, ассоциирующиеся в одних случаях с тем или иным реальным историческим лицом (Вольтер, Гегель, Жорж Санд75), а в других - с «мировым образом» (Гамлет, Вертер)76. В ряду этих культурных движений «русский вертеризм» был заявлен как «особый тип мироощущения», который в конце XVIII в. определялся сентименталистским мировоззрением77. Новые смысловые грани понятия вертеризма раскрыл пушкинский отзыв о герое Гете: «Вертер, мученик мятежный». Однако выявление всей совокупности значений этого культурного феномена возможно лишь на основе широкого литературного материала и культурно-исторического контекста.

При всем разнообразии сделанных исследователями наблюдений над историей восприятия романа И.В. Гете «Страдания юного Вертера» в России конца XVIII-XIX вв., в работах по данной тематике очевиден недостаток комплексного подхода к рецепции творчества инонационального писателя, который открывает возможность для осмысления большого объема неизученного, проблемного и интересного материала.

Актуальность настоящей работы обусловлена возросшим интересом современного литературоведения к историко-функциональным исследованиям, проблемам компаративистики, имагологии78, переводоведения и рецептивной эстетики в аспекте литературных взаимосвязей России и Западной Европы. Комплексное изучение рецепции романа Гете «Страдания юного Вертера» в России (конца XVIII-XIX вв.) позволяет еще раз обратиться к таким актуальным вопросам, как эволюция принципов художественного перевода в системе межъязыковой литературной коммуникации, или особенности бытования художественного произведения в инонациональной культуре, остававшимся долгое время на периферии внимания отечественного литературоведения.

75 См.: Кафанова О.Б. Русский Жорж-сандизм // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. СПб., 2003. С. 104-144.

76 См.: Багно В.Е., Коренева М.Ю. Эхо в культуре // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. С. 5.

77 Стадников Г.В. О русском вертеризме: от сентименталистов до A.C. Пушкина // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. С. 80.

78 Как особое ответвление компаративистики имагология занимается исследованием образов стран, народов или имеджей, представляющих собой обобщенные суждения о качествах, характере и основополагающих признаках нации, национальной культуры и литературы. Подробно об этом см.: Logvinov M.I. Studia imagologica: zwei metodologische Ansätze zur komparativistischen Imagologie // Germanistisches Jahrbuch GUS «Das Wort». Moskva, 2003. S. 203-220.

Вместе с тем в диссертации сделана попытка уточнить и представить в целостном виде такие понятия, как еертеровские мотивы и реминисценции, вертериады, вертеризм.

Литературные связи «Вертера» Гете с русской словесностью имеют форму влияний и заимствований79. Влиянием принято называть «воздействие на литературное творчество мировоззрений, идей, художественных принципов» инонационального писателя. Заимствование - «это использование писателем единичных сюжетов, мотивов, текстовых фрагментов, речевых оборотов и т.п.»80.

В современном литературоведении термин мотив имеет достаточно широкий диапазон смыслов: существует целый ряд теорий мотивов, далеко не всегда между собой согласующихся81. Основное значение данного литературоведческого термина с трудом поддается определению и поэтому требует уточнения в рамках каждого отдельного исследования. В трактовке мотива мы опираемся на его исходное, ведущее значение: «мотив - это компонент произведения, обладающий повышенной от значимостью (семантической насыщенностью)» . Мотивы активно причастны теме и концепции (идее) произведения , но их не исчерпывают. Мотив может присутствовать в произведении в форме отдельного слова или словосочетания, а также оставаться лишь угадываемым, ушедшим в подтекст.

В последние десятилетия мотивы стали активно соотноситься с индивидуальным творческим опытом, рассматриваться в качестве достояния отдельных писателей и произведений. Так, в современном литературоведении принято говорить о гетевских мотивах, а за мотивами, заимствованными из романа о Вертере, закрепилось определение - еертеровские мотивы. Внимание к мотивам, присутствующим в литературном произведении, позволяет понять его полнее и глубже. Так, неким «пиковым» моментом воплощения авторской концепции в романе И.В. Гете о Вертере стал мотив «страдания», вынесенный в название произведения и являющийся едва ли не важнейшим композиционным «скрепом» гетевского шедевра и одновременно

79 См.: Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л., 1979. С. 137-138.

80 Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. М., 2004. 378.

81 См.: Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Очерк историографии. Новосибирск, 1999.

82 Хализев В.Е. Теория литературы. С. 280.

83 О тематичности мотива см.: Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М„ 2003. С. 182-183; Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1929. С. 69-70; Краснов Г.В. Сюжет, сюжетная ситуация // Литературоведческие термины (материалы к словарю). Коломна, 1997. С. 48^9. выражением философского представления немецкого писателя о бытии и участи человека.

Таким образом, под «вертеровскими мотивами» мы понимаем активные, акцентированные компоненты художественной ткани, обнаруживающие связи с «миром произведения» И.В. Гете о Вертере на уровне его различных пластов (граней):

1. На уровне литературных персонажей гетевского романа, ценностная ориентация которых становится установкой для мироотношения и поведения персонажей русской литературы. При этом образы Гете являются воплощением его концепции героя, приятие/неприятие которой писателями другой культуры демонстрирует их отношение к художественной позиции немецкого автора.

Установка русских писателей на образы гетевских героев, реализующаяся в вертеровских мотивах, может иметь несколько форм:

1.1. Ориентация на внутренний мир, психологию героя. Например, вертеровским мотивом можно считать выдвижение на первый план изображение внутреннего мира человека, тонко и глубоко чувствующего.

1.2. Изображение «портрета» героев Гете. Здесь в качестве вертеровских мотивов могут выступать черные глаза Лотты, ее «простое белое платье» и розовый бант, «костюм» Вертера и т.д.

1.3. Характеристика форм поведения персонажей, представляющих совокупность движений и поз, жестов и мимики, произносимых слов с присущей им интонацией. Вертеровскими мотивами можно считать такие признаки душевных движений и состояний героев, как слезы, резкая смена жестов и мимики в переходе от состояния пламенной страсти к отчаянию и т.д.

1.4. Ориентация на речевую характеристику гетевских героев: сочетание патетической и элегической тональности в выражении чувств, предпочтение «обращенных» монологов, имеющих форму переписки, и «уединенных» монологов - в форме дневниковых записей или в форме

84 высказывании, осуществляемых в ситуации психологическои изоляции .

2. Ориентация на гетевский роман через изображение его «мира вещей»: роковых пистолетов, книги как атрибута «чувствительного» героя, портрета возлюбленной.

84 См.: Хализев В.Е. Теория литературы. С. 219-221.

3. Установка на роман Гете через психологизацию природы, пейзажа, в котором герой видит отражение своих чувств: описание бури как предвестницы трагических событий, образ лип, символизирующий для Вертера счастье и любовь, и т.п.

4. Освоение особенностей организации хронотопа романа Гете, который, по выражению М.М. Бахтина, «определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности»85. Здесь функцию вертеровского мотива может выполнять организация художественного времени в соответствии с сезонными изменениями времени года, указание точных дат и времени происходящих событий и т.п.

5. Воспроизведение сюжета романа о Вертере, т.е. воссоздание жизни персонажей в пространственно-временных изменениях, в сменяющих друг друга положениях и обстоятельствах. Сюжет романа Гете практически никогда не воспроизводился русскими писателями полностью, поэтому в данном случае вертеровским мотивом можно считать воссоздание какого-либо одного из сюжетных конфликтов романа, например, любовной коллизии (любовный треугольник и его трагическое разрешение, самоубийство из-за несчастной любви, взаимное сближение героев через совместное чтение книг, вальс, прогулки на лоне природы и т.д.) или социального конфликта (сословные противоречия, препятствующие самореализации личности, и т.д.).

Общее смысловое пространство, объединяющее различные репрезентанты вертеровского мотива, в диссертационном исследовании обозначаются «семантическим полем» романа Гете. Оно состоит из «ядра» и «периферии». В состав «ядра» входят мотивы, связанные с сюжетным действием «Вертера» (см. пункт 5). Вертеровские мотивы, представленные в нашей классификации пунктами 1, 2, 3, 4, располагаются на периферии семантического поля, в отрыве от сюжета романа. В некоторых произведениях они, однако, могут получить самостоятельное и самоценное развитие.

Обнаружение и интерпретация «вертеровских мотивов» находятся в непосредственной зависимости от индивидуальных способностей воспринимающего, его концептосферы. Читатель, обладающий культурологической интуицией, культурной памятью, богатым тезаурусом, чаще других распознает смысловые связи с

85 Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 391. романом Гете и идентифицирует реминисценции, присутствующие в разных текстах, с вертеровскими мотивами. При этом установку восприятия создают «сильные позиции»

О/ текста: заглавие, эпиграф, жанровое обозначение . Культурную память читателя может активизировать и простое упоминание имени гетевского героя, оборачивающееся «лаконизмом художественного письма вследствие его

87 семантической насыщенности» .

Учитывая необходимость крайней осмотрительности и доказательности при

88 установлении литературных влияний и заимствований , мы руководствуемся главным образом наличием «прямых свидетельств» бытования вертеровских мотивов в произведениях русской литературы: непосредственно введенными в текст именами гетевских героев или автора романа. Сознательная ориентация на «зафиксированный» диалог русских писателей с романом Гете также задает четкий критерий в отборе материала.

Заимствования, как правило, воплощаются в реминисценциях. Этим термином мы обозначаем присутствующие в художественных текстах «отсылки» к «Вертеру» Гете (к его мотивам), знаменующие либо приятие и одобрение писателем немецкого оригинала, следование ему, либо, напротив, спор с ним и его пародирование. Наиболее распространенная форма реминисценции - цитата, точная или неточная, «закавыченная» или остающаяся неявной, подтекстовой. Вместе с тем сфера реминисценций значительно шире области цитирования как такового. Они могут иметь форму простого упоминания произведения и его создателя вкупе с их оценочными характеристиками, включаться в произведения сознательно и целеустремленно, иметь оценочную и интерпретирующую функцию либо возникать независимо от воли автора, непроизвольно («литературная память»).

Для обозначения произведений, связь которых с гетевским «Вертером» имеет характер пассивного заимствования с целью приблизиться к немецкому оригиналу, сравняться с ним, мы используем термин немецкого гетеведения - «вертериада». В отечественном литературоведении не закрепилось различие между понятиями «вертериада» и «вертериана», принято говорить о переводной и подражательной

86 Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. 1978. №4. С. 23-31.

87 Чернец Л.В. «Как слово наше отзовется.»: Судьбы литературных произведений. М., 1995. С. 178.

88 См.: Левин Ю Д. Восприятие творчества инонациональных писателей // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. Л., 1974. С. 264.

89 т-fc вертериане» . В западной компаративистике понятием «вертериана» объединяются тексты, принадлежащие перу Гете и входящие в сферу романа, - письма, стихотворения, дополнения. «Вертериадой» считается текст, имеющий по форме и содержанию значительную общность с романом Гете, обладающий эпигонскими свойствами и относящийся поэтому к тривиальной литературе90. В европейских странах, прежде всего в Англии и Франции, после выхода романа Гете в свет появились многочисленные «продолжения» вертеровской истории. Они имели преимущественно стихотворную форму и представляли элегическую ситуацию плача Шарлотты у гроба Вертера91. В этой связи в западном гетеведении по аналогии с «вертериадой» принято говорить и о «лоттгшде».

В работах, посвященных проблеме рецепции «Вертера», понятие вертеризм нередко смешивается с истолкованием романа Гете. Между тем это вещи, хотя и связанные, но далеко не совпадающие. Современные исследователи при интерпретации трагедии гетевского Вертера учитывают два ее неразделимых источника. С одной стороны, она определяется сложившейся в Германии конца XVIII в. общественной ситуацией, в которой порядки и законы, господствующие сословные предрассудки оказались в глубоком противоречии с устремлениями отдельной личности, достигшей высокого уровня самосознания. Выходом из состояния одиночества и отверженности мог быть путь стихийного бунта, который лишь усугублял ситуацию, либо путь в иллюзорный мир мечты, мир, который в результате неотвратимо разрушал действительность. С другой стороны, Вертер - особый общечеловеческий тип личности, способный жить только жизнью своего сердца. Он сам понимает, что не ум и дарования, а именно сердце - единственная его гордость, «источник всего, всей силы, всех радостей и страданий». Вместе с тем инвариантной основой трагедии Вертера можно считать то, что герой, осознав бесчеловечность и безучастность окружающей действительности, добровольно уходит из жизни.

Некоторые из появившихся на протяжении веков толкований трагедии Вертера порождали так называемый вертеризм: страдания гетевского героя, соответственно осмысленные, проецировались на духовную жизнь отдельных людей, а иногда и целого

89 Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. С. 35.

90 Eggeling W., Schneider M. Der russische Werther. S. 8.

91 См.: Atkins S.P. The Testament of Werther in Poetry and Drama. Cambrige (Mass.), 1949; Meyer-Krentler. Die Leiden der jungen Wertherin - Weibliche Sozialisation durch Literatur im späten 18 Jh. // FS für Wolfgang Martens. Tübingen Niemeyer. S. 225-248. поколения. И хотя исходным моментом в создании этого понятия был гетевский образ, вертеризм приобрел известную автономность, отражая интересы и запросы своих истолкователей. Вертер и вместе с ним другие образы мировой литературы в процессе длительного бытования в духовной жизни человечества отрывались от конкретных произведений и приобретали значение, как пишет современный исследователь, «сверхтипов» - социально-психологических обобщений столь широкого охвата, что за ними признавалось право на вневременное существование, не ограниченное какой

92 либо эпохой . Волнуя умы сменяющихся поколений, они переходили из произведения в произведение, обретали новые черты и в то же время сохраняли определенную неизменную основу, которая собственно и составляет содержание данного сверхтипа. В данном случае не событийная фабула связывает «русского Вертера» с гетевским прообразом, но нравственно-психологический облик в том виде, как его понимает каждый истолкователь вертеризма.

Целью работы является изучение истории восприятия романа «Страдания юного Вертера» И.В. Гете в России конца ХУШ-Х1Х вв.

В соответствии с поставленной целью в рамках настоящего диссертационного исследования предлагается решить следующие задачи:

1. Собрать и осмыслить по возможности полный спектр материалов, характеризующих восприятие «Вертера» Гете в России конца ХУШ-Х1Х вв.93

2. Исследовать принципы различных переводов романа о Вертере на русский язык в исторической перспективе.

3. Выявить особенности рецепции «Вертера» Гете в русской критике конца ХУШ-Х1Х вв.

4. Проследить процесс творческого усвоения и поэтического истолкования мотивов, идей и образов гетевского романа в русской оригинальной и переводной художественной литературе, в том числе беллетристике.

5. Представить русский вертеризм как целостное явление.

6. В рамках проблемы рецепции автора/произведения в межкультурной коммуникации выявить «смещение смысла»94, которое является неизбежным и

92 См.: Лотман Л.М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века. Л., 1974. С. 96.

93 В качестве основного источника мы использовали работу З.В. Житомирской «Иоганн Вольфганг Гете: Библиографический указатель русских переводов и критической литературы на русском языке 1780—1971» (М.: Гос. б-ка иностр. л-ры, 1972), при этом уточняя и дополняя ее новыми материалами. обязательным механизмом перевода инонационального произведения из одного культурного контекста в другой. 7. На примере многоаспектной рецепции «Вертера» Гете в России конкретизировать механизм восприятия инонационального произведения в ракурсе межкультурного диалога и внести терминологическую ясность в такие понятия, как «вертеровский мотив», «вертериады», «вертеризм».

Теоретической основой представленного исследования являются труды отечественных литературоведов-компаративистов, которые дали образцы изучения рецепции иноязычного писателя в русской культуре и литературе. Это работы А.Н. Веселовского, М.П. Алексеева, В.М. Жирмунского, Ю.Д. Левина, Р.Ю. Данилевского.

Исследование принципов и эволюции художественного перевода, который выступает как важный канал межъязыкового литературного взаимодействия и задает контекст для анализа переводов «Вертера» на русский язык, проводится в диссертационном сочинении с опорой на работы Ю.Д. Левина, Г.А. Гуковского, П. Торопа и др.

Культурологический контекст является необходимой составляющей любого современного историко-функционального исследования. В качестве методологической базы для данной работы выступают труды Ю.М. Лотмана, В.М. Жирмунского, В.Е. Багно.

Диссертационные сочинения подобного рода невозможны без привлечения исследований по теоретической поэтике и интерпретации художественного текста. В данном случае использовались концепции и идеи таких ученых, как Ю.Н. Тынянов, В.Е. Хализев, Б.В. Томашевский, П.Н. Берков, В.И. Тюпа и др.

Механизм восприятия «Вертера» И.В. Гете в России конца ХУШ-Х1Х вв. реализуется через изучение рецепции самого романа, его автора и его героя - Вертера.

Научная новизна определяется многоуровневым характером проблемы: 1. В диссертации представлен новый тип исследования: многоаспектный процесс рецепции романа И.В. Гете «Страдания юного Вертера» рассматривается как одно из уникальных явлений, определявших специфику русского культурного и литературного сознания конца ХУШ-Х1Х вв.

94 Земсков В. Автор и произведение в межкультурной коммуникации // Литературный пантеон: национальный и зарубежный. Материалы российско-французского коллоквиума. М., 1999. С. 17.

2. Собран и концептуально осмыслен обширный материал немецкого гетеведения и рассмотрены основные научные концепции восприятия «Вертера» в Германии.

3. Установлены формы и характер восприятия «Вертера» Гете в произведениях русской оригинальной и переводной художественной литературы конца ХУШ-Х1Х вв.

4. В процесс исследования художественного восприятия «Вертера» впервые включены многочисленные произведения писателей второго ряда, которые наиболее ярко характеризуют литературные приоритеты и читательские вкусы разных эпох.

5. Намечена эволюция русской рецепции «Вертера» Гете в связи с логикой развития русской литературы.

6. Поставлена проблема механизма рецепции и адаптации произведения в ином культурном пространстве и обозначена рецептивная модель романа Гете о Вертере в русской культуре конца ХУШ-Х1Х вв.

Специфика исследуемого материала, а также современный подход к его изучению обусловили основные методы исследования - сочетание сравнительно-типологического, историко-литературного и структуралистского методов. При этом используются элементы герменевтического, историко-функционального и культурологического подходов в их взаимодополняемости.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты способствуют уточнению многих уже сложившихся представлений о творчестве Гете, о той роли, которую сыграл великий немецкий писатель и его роман о Вертере в развитии русской культуры конца ХУШ-Х1Х вв. Вместе с тем в диссертации затрагивается целый ряд важных аспектов рецептивной эстетики (продуктивность межкультурной коммуникации; механизм рецепции и адаптации произведения в инонациональном пространстве) и теории художественного перевода (проблема переводной множественности, влияние личности переводчика на особенности воссоздания оригинала).

Практическая значимость диссертации заключается в возможности широкого использования ее основных положений и фактических материалов в филологическом дискурсе при разработке курсов истории русской литературы конца ХУШ-Х1Х вв., при чтении лекций по русско-немецким литературным связям, в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству Гете, по историко-функциональному изучению литературы, а также истории и теории перевода.

Структура данного исследования подчинена основной задаче: поэтапно исследовать рецепцию романа И.В. Гете о Вертере в России конца XVIII-XIX вв.; соответственно работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, включающего 272 наименования.

Первая глава «Роман И.В. Гете "Страдания юного Вертера" в контексте русской литературной и культурной жизни конца XVIII века» содержит четыре раздела. В первом разделе представлена ранняя переводческая рецепция романа в России, включающая сравнительный лингвостилистический анализ переводов Ф. Галченкова (1781), И. Виноградова (1796), Ан. Тургенева и А. Мерзлякова (1798), выявивший стилистические особенности и закономерности в подходах русских переводчиков к воспроизведению индивидуально-творческой манеры Гете. Реализация смыслового потенциала романа в переводах рассматривается в контексте развития художественного перевода в последней четверти XVIII в. Представлена ранее не включенная в библиографию русских переводов «Вертера» рецензия-перевод Г.Л. Брайко.

Второй раздел посвящен изучению западноевропейских подражаний «Вертеру» Гете в русских переводах, представленных «лоттиадами» и «вертериадами». При этом определяется место переводной литературы в составе межкультурных взаимодействий, выявляется «ученический» характер раннего этапа русской рецепции романа Гете.

В третьем разделе исследуются русские литературные подражания в прозе и поэзии и творческие истолкования гетевского романа, делается вывод о характере художественного усвоения «Вертера» в конце XVIII в., сочетающего элементы классицистической и сентименталистской поэтики.

В четвертом разделе внимание сосредоточено на бытовании романа И.В. Гете о Вертере в русской культуре и влиянии образа гетевского героя на поведенческую модель русской молодежи. Рассматривается бытовавший в отечественной мемуаристике отзыв Николая I о самоубийстве Вертера.

Вторая глава «Судьба гетевского "Вертера" в первой трети XIX века» посвящена изучению рецепции романа Гете через восприятие образа Вертера в русской критике (на примере критических статей из журналов «Улей», «Аглая»,

Соревнователь просвещения и благотворения» и др.) и в беллетристике 1810-1820-х гг. В отдельном параграфе представлена пушкинская интерпретация образа Гете и Вертера.

В данной главе также исследуется эволюция восприятия романа и образа Вертера в эпоху расцвета романтизма, ознаменовавшего новый виток интереса к творческому наследию Гете. Отдельный параграф посвящен анализу русского перевода «Вертера» Н.М. Рожалина в контексте развития переводческой мысли первой половины XIX в. и с учетом своеобразия личности переводчика. На примере функционирования вертеровских мотивов в прозе В.Ф. Одоевского и стихотворении М.Ю. Лермонтова «Завещание» (1831) изучается творческое усвоение мотивов гетевского романа.

Третья глава «Особенности рецепции "Вертера" Гете в русском литературно-общественном сознании второй половины XIX века» включает в два раздела. В первом представлены и проанализированы отзывы русской критики (В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский и др.) о романе Гете, отражена эволюция рецепции образа Вертера в русской журналистике. Особое внимание уделяется интерпретации вертеровских мотивов в беллетристике 1840-1860-х гг., а также изучению процесса преодоления «вертеризма» в пародиях. Отдельные параграфы посвящены «Вертеру» Гете в литературной памяти H.A. Некрасова и истолкованию русского вертеризма в повести И.С. Тургенева «Бригадир» (1867). Вместе с тем анализируется новый русский перевод романа Гете А. Струговщикова в контексте переводческой мысли второй половины XIX в. В заключение приводятся отзывы Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского о романе Гете и его герое.

Во втором разделе внимание сосредоточено на изменении образа Гете и Вертера на рубеже XIX-XX вв.: рассматривается новая интерпретация и перевод романа на русский язык А.Р. Эйгеса, а также трактовка образа гетевского героя в академической критике как «мирового скорбника».

В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы по данной теме.

Положения, выносимые на защиту:

1. Процесс восприятия романа И.В. Гете «Страдания юного Вертера» связан с основными этапами критического осмысления художественного опыта немецкого писателя в России конца ХУШ-Х1Х вв. и находится в зависимости от традиций и путей развития русской культуры и литературы.

2. В образе Вертера получила воплощение ^сентимЛгтаьтистско-просветительская концепция личности Гете, изобразившего боль и страдания духовно богатой личности в условиях антигуманной сущности современного общества, но сохранившего в душе глубокое уважение к общечеловеческим ценностям. Это понимание личности обусловило колоссальный резонанс романа и предопределило нравственно-этические и художественные искания как сентименталистов и романтиков, так и писателей-реалистов. В этом отношении каждая культурная эпоха имеет свой перевод «Вертера», который созвучен ей особенностями языка и стиля, а также отвечает внутренним потребностям переводчика.

3. Восприятие «Вертера» читательской аудиторией в разные эпохи отражает степень проникновения художественных открытий Гете в обыденное сознание, реальную жизнь, степень воздействия романа на отношение читателя к окружающему миру и самому себе. Многочисленные подражания гетевскому роману приняли в конце ХУШ-начале XIX вв. характер литературной моды. Вертеризм как мироощущение гетевского героя стал моделью жизненного поведения для целого поколения читателей.

4. Процесс формирования «русского» Вертера имеет глубоко национальный характер, связанный с имагологическими изменениями, которым подвергался образ «немецкого» героя в результате его восприятия русской читающей публикой.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Лобачёва, Дина Викторовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во всемирной литературе глубоко значима не только повторяемость явлений, но и их национальная самобытность. Каждая культура, включая ее художественную сторону, обладает оригинальными чертами, при этом культуры разных стран и народов соотносятся между собой как дополняющие.

В образе Вертера получила воплощение сентименталистско-просветительская концепция личности Гете, изобразившего боль и страдания духовно богатой личности в условиях антигуманной сущности современного ему общества, но сохранившего в душе глубокое уважение к общечеловеческим ценностям. Это понимание личности обусловило колоссальный резонанс романа в России и предопределило нравственно-этические и художественные искания как сентименталистов и романтиков, так и писателей-реалистов.

История рецепции романа Гете «Страдания юного Вертера» в России связана с основными этапами критического осмысления художественного опыта великого немецкого писателя и находится в зависимости от традиций и путей развития русской культуры и литературы.

Несмотря на «неудачные» на раннем этапе восприятия романа Гете переводы, его активному рецептивному процессу благоприятствовал тот факт, что большая часть читательской публики знала немецкий и французские языки. В этом отношении переводные «вертериады» и «лоттиады» ознаменовали «ученический» этап русской рецепции «Вертера».

Воздействие на русских писателей литературного опыта Гете в конце XVIII в. было вызвано восторженным отношением одновременно к роману о Вертере, его автору и герою. Увлекательным произведение делала внутренняя жизнь Вертера, показанная Гете многомерно: читатель видел ситуацию глазами героя, глазами «издателя писем», а также мог, по мере своего воображения, сам догадываться о том, как все происходило. Неповторимость индивидуальной личности, которую гениально запечатлел Гете, делала Вертера более живым и запоминающимся, нежели все прежние литературные герои. При этом слог романа вовлекал читателя в ритмику взволнованного лирического повествования, а сюжетные переклички с реальными событиями способствовали восприятию романа как документа, сколка жизни.

В результате рецепции невиданного до сих пор по силе своего эмоционального воздействия произведения возник образец для моделирования поведения в ситуации несчастной, по определению безнадежной любви. В литературе - как в немецкой, так и русской, - появился целый поток «вертериад» и «лоттиад».

В таких произведениях трагедия гетевского героя упрощалась до любовной истории с печальным концом, преувеличивался лиризм и патетичность «свободного языка» Вертера и его возлюбленной, культивировалось нарушение грамматических правил. Конфликт сосредоточивался исключительно в области душевных переживаний, где противоречивость вертеровского характера и его «дружеские» отношения с Альбертом редуцировались до черно-белой схемы положительного во всех отношениях героя и злого, «нечувствительного» соперника. Авторы «вертериад» апеллировали к сюжету гетевского романа, актуализируя в своих произведениях ядро семантического поля вертеровских мотивов. В «лоттиадах», как правило, «страдала» «чувствительная» Шарлотта.

Однако сходство процессов художественного восприятия «Вертера» в Германии и России конца XVIII в. отнюдь не знаменовало его однокачественности, тем более -тождества. Так, трагический финал в немецких вертериадах был связан с тупиком, в который была загнана немецкая и вообще европейская молодежь веком Просвещения, никак не желавшим становиться веком гражданской эмансипации. Русские подражания «Вертеру» отличались дидактической направленностью и явно выраженной воспитательной функцией, традиционно присущей поэтике классицизма.

Вместе с тем формирование «русского» Вертера был связано с имагологическими изменениями, которые происходили в образе «немецкого» героя в процессе его восприятия русской читающей публикой. Они были обусловлены своеобразием концепции личности, сложившейся в России конца XVIII в. Так, в виде «русского Вертера» М. Сушков воплотил тип передового молодого человека, на формирование которого в равной степени повлияло мировоззрение гетевского героя и распространенный в то время дух вольтерьянства. Изменения коснулись и «русской» Шарлотты, мироощущение которой было тесным образом связано с положением русской женщины в обществе конца XVIII в.

При этом анализ объемного корпуса текстов позволил установить, что на процесс русского усвоения «Вертера» во многом повлияла и сентименталистская поэтика повести Карамзина «Бедная Лиза», создавшая собственную парадигму подражаний. На этом этапе своим «Вертером», органично интегрировавшимся в нравственно-этические и философские искания эпохи «чувствительности», стал перевод Андрея Тургенева.

В первую треть XIX в. роман Гете воспринимается главным образом через призму своеобразия его героя. В это время в беллетристике наблюдается переход от воспроизведения вертеровского сюжета к художественной интерпретации образа Вертера и периферийных мотивов семантического поля гетевского романа. Вертеризм в его сентименталисте кой трактовке как «правда жизни» в это время начинает критиковаться за «книжность» и неестественность, став квинтэссенцией мироощущения слабохарактерных и безвольных людей. С другой стороны, «Вертер» вызвал в русских читателях боль социальной обиды, акцентировал «протестующие мотивы» романа, которые заставили декабриста Кюхельбекера любить эту книгу больше других сочинений Гете, а Пушкина - наделить героя эпитетом «мятежный».

С возникновением общества «любомудров» связан новый «пик» интереса к творчеству и личности Гете, которые теперь трактуются в русле немецкой идеалистической философии. Рецепция целостного феномена: Гете-писатель /роман о Вертере как художественное целое /Вертер - в этот период представлена новыми, романтическими интерпретациями в духе философского романтизма в творчестве В.Ф. Одоевского и с акцентом на романтический индивидуализм у М.Ю. Лермонтова. Для поколения 1820-1830-х гг. своим «Вертером» явился перевод Н.М. Рожалина, в котором стремление к передаче специфики оригинала обусловлено поэтикой романтизма.

В середине 1830-х гг. восприятие Гете и его «Вертера» происходит в контексте литературно-критической борьбы, которая перекликается с переоценкой творчества немецкого классика в самой Германии. При этом немецкая рецепция стала отправной точкой для создания «русского» образа как самого Гете, так и его Вертера. При всей интенсивности литературно-критических обращений к авторитету Гете, его роман о Вертере долгое время продолжает восприниматься на эмоционально-оценочном уровне.

На фоне процессов демократизации русского общества 1840-х гг. и формирования раннего реализма («натуральной» школы) актуализировался интерес к традициям сентиментализма, с его вниманием к частному человеку и обыденной жизни. В это время в интерпретации вертеровских мотивов отразилась популярность идей утопического социализма, а также поиски адекватной художественной формы, способной всесторонне воссоздать реальную действительность во всей полноте жизненных проблем. Функционирование вертеровского мотива в ранней прозе Некрасова демонстрирует то, каким образом художественно-эстетические достижения Гете в изображении внутреннего мира современного человека включаются в формирование поэтики русской психологической прозы и становление демократического и социального романа и его героя - нового общественного типа литератора-разночинца.

Во второй половине XIX в. целостный феномен Гете перестал быть активным участником литературного процесса. Однако и у этого, на первый взгляд, «пассивного» этапа русской рецепции романа Гете была своя магистральная линия - преодоление «вертеризма». Если сюжет «Вертера» активно воспроизводился в ранних подражаниях, то теперь внимание всецело сосредоточилось на ценностных установках гетевского героя. Нравственно-психологический облик Вертера оставался неизменным, но изменилось само отношение к этому социально-психологическому типу. Вертеризм, ставший прерогативой молодых, незрелых людей в силу несозвучности их мироощущения общественным веяним, скоро приобрел пародийно-комический оттенок. Русские писатели неоднократно указывают на симптомы «вертеровской» болезни: обостренное восприятие окружающей действительности, эгоцентризм, пессимизм.

На фоне тенденции преодоления вертеризма в России 1860-х гг. выделяется оригинальная интерпретация этого феномена в творчестве И.С. Тургенева. Он обладал особым даром, позволяющим взглянуть на национальное своеобразие и неповторимость каждой литературы и в то же время увидеть основы, соединяющие их в единый общечеловеческмй феномен. Осознание этого гуманистического начала придаст роману Гете статус классики, а его героя впишет в галерею «вечных» типов.

Читательское восприятие Гете и его романа Ф.М. Достоевским и Л.Н. Толстым позволяет проследить диалектичность взглядов великих русских писателей на важнейшие социальные и бытийные вопросы. Несмотря на самобытность каждой позиции, их объединяет представление об особой духовности русского человека, которое «уживается» с признанием величия художественно-этических достижений Гете и пониманием необходимости творческого восприятия его литературного наследия. В этом отношении «несвоевременный» перевод А. Струговщикова логично впишется в переводческую рецепцию «Вертера», на каждом этапе которой появлялся свой «Вертер».

На конец XIX века приходится появление двух новых переводов романа, а вместе с тем выходят первые научные интерпретации романа в академической критике. Поколение интеллигенции русского декаданса, с глубоким пессимизмом смотревшее в будущее, увидело в образе немецкого героя своего Вертера - «мирового скорбника». Такая символическая и аллегорическая знаковость в рецепции Гете и его героя в русской культуре указывает на то, что воплощенный им образ немецкого характера воспринимался в его мировой, межнациональной сопричастности и отзывчивости. Не случайно универсализм немецкого гения был воспринят русскими символистами в русле вечного человеческого движения-становления, стремления и приближения к вечному бытию. Но и в этом случае сквозь призму интерпретации Вл. Соловьева с его концепцией всеединства возник образ своего, «русского» Гете.

В романе о Вертере современников Гете поразили не только его художественное мастерство в изображении личной трагедии героя, но и уникальная способность уловить трагическую атмосферу переходной эпохи. На рубеже веков и в начале нового XX века этот смысл гетевского произведения, присутствующий на уровне подтекста, актуализировался с особой силой. Так, в лирическом цикле «Разрыв» (1919) Б. Пастернака он возникает в субъективном авторском преломлении, а многозначительное упоминание о Вертере как бы сразу вводит читателя в атмосферу рокового времени, когда личные катастрофы включены в «апокалипсический» сюжет:

Я не держу. Иди, благотвори.

Ступай к другим, уже написан Вертер,

А в наши дни и воздух пахнет смертью.

Открыть окно — что жилы отворить104.

В это же время в издательстве «Всемирная литература» появился перевод «Вертера» О.Б. Мандельштама, призванный ознакомить выдвинутого пролетарской революцией «нового» читателя с созданиями классиков. Примечательно, что и значительно позже М. Зощенко продемонстрирует в рассказе «Страдания юного Вертера» (1933), каким образом автор, обладающий культурной памятью, может использовать степень

104 Пастернак Б. Разрыв И Собр. соч.: В 5 т. М., 1989. Т. I. С. 198. известности и смысловой потенциал классического произведения в целях актуализации политического и идеологического содержания.

Русская рецепция «Вертера» продолжается и в последующие десятилетия: появляются новые переводы А.Г. Рачинского (1934), Анны Эйгес (1937), Н. Касаткиной (1950), сопровождающиеся критическими выступлениями М. Горького, А. Луначарского, Авербаха. В литературе второй половины XX в. отголоски гетевского романа встречается в произведениях самых разных писателей. В. Катаев в образе Вертера изобразит романтика-революционера начала XX столетия («Уже написан Вертер»), а В. Шукшин в рассказе «Страдания молодого Ваганова» пойдет по пути шутливо-иронического обыгрывания известных мотивов немецкого романа.

Все эти свидетельства «жизни» гетевского Вертера в культурном пространстве русской литературы и общественной мысли намечают перспективы дальнейшего исследования темы.

Комплексный подход к изучению русской рецепции романа Гете о Вертере (анализ переводов, критической интерпретации, творческого освоения) позволяет сделать вывод о ее глубоко самостоятельном национальном характере. Прослеживая судьбу целостного феномена рецепции автора/произведения/героя в разных слоях литературного сознания и в разные эпохи, мы можем лучше понять закономерности развития отечественной, а значит, и мировой культуры.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Лобачёва, Дина Викторовна, 2005 год

1. О сказках и романах // Аврора. М., 1805. - Т. 2. - № 3. - С. 217.

2. Баранов Д. Шарлотта при гробе Вертера // Зеркало света. 1787. - Ч. VI. - № 100. -С. 768-773.

3. Белинский В.Г. Поли. собр. соч.: В 13 т. М.: Изд-во АН СССР, 1953-1959. - Т. 8. -727 с.

4. Боборыкин П.Д. Воспоминания: В 2 т. М.: Художественная литература, 1965 - Т.2. 670 с.

5. Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма. М.: Сов. Россия, 1984- 320 с.

6. Боткин В.П. Письма // Литературная мысль. Альманах. 1923. - № 2. - С. 172.

7. Висковатов П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество. М.: Современник, 1987.-493 с.8. «Гете И.В. Страдания юного Вертера / Пер. О.Н. Хмелевой» // Мир божий. 1893. -С. 198.

8. Дневник В.К. Кюхельбекера. Материалы к истории русской литературной и общественной жизни 10-40-х годов XIX века. Л.: Наука, 1929. - 324 с.

9. Ю.Бриммер В.К. Разговор о чувствительности между Чувствительным и Хладнокровным // Соревнователь просвещения и благотворения. 1818. - Ч. 1. - №3.-С. 314-329.

10. Вельяшев-Волынцев Д. На гроб Вертера // Полезное упражнение юношества. Труды питомцев Вольного благородного пансиона при Моск. университете. 1798. -С. 376-377.

11. Галинковский Я.А. Часы задумчивости. М., 1799. - 65 с.

12. Гейне Г. Тенденция / Пер. В. Рождественского // Гейне Г. Собр. соч.: В 6 т. М.: Искусство, 1980.-Т. 1.-517 с.

13. Герцен А.И. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР, 1954 - 1965. -Т. 1.-573 с.-Т. 2.-515 с.

14. Гете И.В. Собр. соч.: В 10 т. М.: Художественная литература, 1976. - Т. 3. - 718 с.- Т. 6. 476 с.

15. Голенищев-Кутузов П. Стихотворения. Ч. 2. М., 1803. - 96 с.

16. Гурбийон Ж. Стеллино, или Новый Вертер. / Пер. с франц. М., 1794. - 194 с.

17. Гурбийон Ж. Стеллино, или Новый Вертер. Пер. с франц. Продолжение // Приятное и полезное время препровождение. 1794. - 191 с.

18. Г-ский С. Подземная пещера и чувство невинной любви // Северный вестник. — 1804. -Ч. 4. -№10. С. 94-121.

19. Добролюбов Н.А. Собр. соч.: В 3 т. М.: Гослитиздат, 1950-1952. - Т. - 1. - 726 с.

20. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1981. - Т. 22. - 407 с. - Т. 27.-463 с.

21. Дорога к селу // Приятное и полезное препровождение времени. 1798. - Ч. 20. - С. 125-143.

22. Жизнь как она есть. Записки неизвестного, изданные Л. Брантом. СПб., 1843— 1844.-Ч. 1.-218 с.-Ч. 2.-203 с.

23. Записки петербургского чиновника старого времени (Петра Ивановича Голубева) // Русский архив. 1896. - Ч. 3. - С. 401-435.

24. Заречный Ж. Биржевой сквер. Рассказ // Библиотека для чтения. 1850. - Т. 104. Отд. 1.-С. 133-146.

25. Из бумаг россиянки Н. А. Г. Платок (Быль, из рукописей ее собранная) // Улей. -1811.-Ч. И.-С. 129-144.

26. Известия о новых книгах: Страсти молодого Вертера // Санкт-Петербургский вестник.-1781.-4.7.-С. 138-144.

27. Измайлов В. Путешествие в полуденную Россию. В письмах. М.: Университетская питография, 1800-1802. - Ч. 1^1. - 430 с.

28. Из писем морского офицера, издаваемых В.Б. (Копенгаген 19 октября 1804 г.) // Сын отечества. 1823. - Ч. 83. - 20 янв. - № 3. - С. 83-108.

29. Каменский П. Современники Гете. Повесть // Пантеон русского и всех европейских театров. 1841.-Ч. 2.-№6.-С. 47-81.

30. Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2 т. М.: Худ. лит-ра, 1964. - Т. 1. - 808 с.

31. Карамзин Н.М. Соч.: В 2 т. Л.: Худ. лит-ра, 1984. - Т. 1 - 671 с.

32. Карамзин Н.М. «Послание к женщинам» // Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. М.: Сов. писатель, 1966. - 423 с.

33. Клавиго. Трагедия господина Гете. Переведена с нем. О.П. Козодавлевым. Изд. 2-е, испр. СПб., 1780. - 86 с.

34. Клушин А. Вертеровы чувствования, или Несчастный М-в, оригинальный анекдот // Русская сентиментальная повесть. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970. - С. 119 - 142.

35. Книжный вестник, 1865. 15 дек. - № 23. - С. 444.

36. Кюхельбекер В.К. О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие // Мнемозина. 1824. - Ч. II. - С. 29-44.

37. Кюхельбекер В.К. Разговор с Ф.В. Булгариным // Мнемозина. 1824. - Ч. III. - С. 171.

38. Лагарп Ж.-Ф. О Вертере // Аглая. 1808. - Ч. 3. - Кн. 2. - С. 14.

39. Лазаревич Л.К. Вертер. Повесть // Русский вестник. 1891. - Т. 212. - Февр. - С. 187-225.

40. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 5 т. -М.-Л.: Гослитиздат, 1935. Т. 1. - 682 с.

41. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4 т. Л.: Наука, 1979. - Т. 3. - 621 с. - Т. 4. - 590 с.

42. Михайлов М. Изгоев. Повесть // Библиотека для чтения. 1855. - Т. 129. - Отд. 1. -С.109-142.

43. Невидимка, или Таинственная женщина. Повесть // Русский музеум. 1815. - Ч. 13. -№ 1.-С. 105-124.

44. Некрасов H.A. Полн. собр. соч. и писем. В 15 т. Л.: Наука, 1984. - Т. 8. - 587 с.

45. Несчастная любовь, драма в трех действиях. М.: Тип. Хр. Клаудия, 1788. - 78 с.

46. Новые книги. Страдания Вертера. С немецкого Р. М., 1828 1829 // Северная пчела. - 1830. - № 23. - 22 февр. - С. 17.

47. Гете и его веке. (Отрывок) // Телескоп. 1832. - Ч. 12. - № 24. - С. 556. 49.0 книге: Вертер*// Улей. - 1811. - Ч. II. - С. 266.

48. Одоевский В.Ф. Пестрые сказки. СПб.: Наука, 1996. - 204 с.

49. Панаев Ив. Два мгновения из жизни женщины // Утренняя заря. Альманах 1839. -С.292-337.

50. Панаев И. Бедная девушка. Роман // Современник. 1854. - Т. 45. - С. 96-153.

51. Пастернак Б. Разрыв // Собр. соч.: В 5 т. М.: Художественная литература, 1989. -Т. 1.-750 с.

52. Первообраз Вертера // Маяк современного просвещения и образованности. 1840. -Ч.З.-С.69.

53. Письма Шарлотты к Каролине. Вновь переведенные. Изд. второе. М., 1816. - 164

54. Письмо А.П. Елагиной В.А. Жуковскому от 6 февр. 1829 г. И РГАЛИ. Ф. 198. -Оп. 1. -№ 107. - Л. 129-130. Копия.

55. Письмо В.А. Жуковского к А.П. Елагиной от 13 февр. 1829 г. // Русский библиофил-1912.-№7-8.-С. 106.

56. Победоносцев С. Мамзель Баббет и ее альбом // Библиотека для чтения, журнал. -1842.-Т. 54.-С. 161-192.

57. Подшивалов B.C. Сокращенный курс российского слога, изданный А. Скворцовым. -М., 1796.- 173 с.

58. Покровский В. Предисловие // Дамский журнал (1806 1906 гг.) - 1906. - С. III.

59. Правила при выборе книг. Перевел с немецкого студент И. Бовин // Казанский вестник. 1821. - Июнь. - С. 37.

60. Пушкин A.C. Собр. соч.: В 10 т. М.: Художественная литература, 1981. - Т. 6. - С. 196.-447 с.

61. Пушкин A.C. Евгений Онегин / Вступ. ст. и коммент. А.Е. Тархова. М.: Художественная литература, 1978. - С. 225-227.

62. Пушкин A.C. Собр. соч.: В 6 т. Изд-во Правда, 1969. - Т. 6. - С. 5-190.

63. Радищев А.Н. Полн. собр. соч.: В 3 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - Т. 1. - 676 с.

64. Розов В.А. Пушкин и Гете. Киев, 1908. - 168 с.

65. Самоубийство. Отрывок из письма к приятелю. (Прислано) // Аглая. 1810. - Ч. 11. Кн. 2. - С. 3-36.

66. Самоубийство. Рассказ // Современник. 1848. - Т. 12. - № 12. - Отд. 5. - С. 85108.

67. Санкт-Петербургские ведомости, 1780 18 сент. - № 75. Прибавл. - С. 941.

68. Санкт-Петербургские ведомости, 1781.-19 февр. -№ 15. Прибавл. С. 83.

69. См-д-ва. Н. Словенский Вертер (К издателю Дамского журнала) // Дамский журнал. 1825.-Ч. lO.-JVb 12.-С. 211-226.

70. Смирнов. Несколько писем моего друга // «Приятное и полезное препровождение времени». 1794. - Ч. 4, 5. - С. 127-186. - Ч. 5. - С. 374-384.

71. Сомов О.М. Матушка и сынок // Альциона. Альманах на 1833. 1833. - С. 143-168.

72. Сочинения князя Д.П. Горчакова. М.: Тип. У Рюдигера и Клаудия, 1890. - 67 с.

73. Страдания санкт-петербургского Вертера. Рассказ // Отечественные записки. 1847. Т. 51.-Отд. 8.-С. 57-64.

74. Счастье лучше богатырства. Рукопись, найденная и изданная Ф.В. Булгариным и Н.А. Полевым // Библиотека для чтения. 1845. - Т. 69. - Отд. 1. - Ч. 2. - С. 121146.

75. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 22 т. М.: Художественная литература, 1985. - Т. 21. -574 с. - Т. 22. - 560 с.

76. Туманский В. Вертер к Шарлотте // Благонамеренный. 1819. - Ч. 6. -№ 7. - С. 5.

77. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. Сочинения: В 12 т. М.: Наука, 1978.-Т. 8.-542с.

78. Чернышевский Н.М. Полн. собр. соч.: В 15 т. М.: Гослитиздат, 1939 - 1950. - Т. 4. -981 с.

79. Шаликов П. Весна // Приятное и полезное препровождение времени. 1796. - Ч. 10.- С. 45-47.

80. Шаликов П. Майское утро // Приятное и полезное препровождение времени. 1797. -Ч. 15.-С. 28-30.

81. Шаликов П.И. Темная роща, или Памятник нежности // Русская сентиментальная повесть. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. - С. 190-203.

82. Шаликов П. Эпитафия // Вестник Европы. 1805. - № 1. - С. 42.

83. Шарлотта на Вертеровой гробнице. Пер. с франц. С. // Московский журнал. 1792. -Ч. VI.-Кн. 1.-С. 122-124.

84. Шарлотта на Вертеровой гробнице. Пер. с франц. С. // Московский журнал. 1792. -Ч. VI.-Кн. I. -С.122.

85. Эккерман И.П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни. Калининград: Янтарный сказ, 1999. - 687 с.

86. Эмин Н.Ф. Роза. Полусправедливая оригинальная повесть. СПб., 1798. - 202 с.

87. Эмин Н.Ф. Игра судьбы. СПб., 1789. - 176 с.

88. Языков Н.М. Липы. Повесть в стихах // Утро. Литературный сборник. М., 1859. -С.24-26.

89. Goethe J. W. Die Leiden des jungen Werther // Goethes Werke. Hamburger Ausgabe in 14 Bänden. Herausgegeben von Erich Trunz. München, 1993. S. 7-114.

90. Lessings Briefe. In einem Band. Weimar, 1983. - 342 S.

91. Moritz K.Ph. Anton Reiser. Ein psychologischer Roman. Dritter Teil. Leipzig. 1920. -254 S.1.. Переводы романа И.В. Гете «Страдания юного Вертера» на русский язык

92. Страсти молодого Вертера. Ч. 1-2. / Перев. с нем. при Имп. Акад. наук. СПб., 1781.- 186 с.

93. Страсти молодого Вертера. Сочинения г. Гете. С присовокуплением писем Шарлотты к Каролине, писанных во время ее знакомства с Вертером. Вновь переведенные. Ч. 1 2. / Пер. Ф. Галченкова. - СПб.:Тип. Ф. Мейера, 1796. - Ч. 1. -242 с. - Ч. 2. - 230 с.

94. Письмо к другу / Пер. А. Тургенева // Приятное и полезное препровождение времени. 1798.-Ч. 19.-С. 107-109.

95. Страдания Вертера / Пер. Р. (Н.М. Рожалина). М.: Тип. А. Семина, 1828-1829. -Ч. 1-2.-172 с.

96. Струговщиков А. Опыт монографии с переводом романа Гете «Страдания юного Вертера», СПб.: Истомин, 1875. 177 с.

97. Гете И.В. «Страдания молодого Вертера». Роман. Перевод и статья А.Р. Эйгеса. СПб.: Суворин, 1893. - 202 с.

98. Страдания юного Вертера/ Пер. О. Хмелевой. СПб.: Ледерле, 1893. - 190 с.

99. Гете И.В. Страдания юного Вертера / Пер.Н. Касаткиной. СПб.: Наука, 1999. -253 с.

100. I. Общие работы по теории и истории литературы, культуры и языка

101. Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. 1978. - № 4. - С. 23 - 31.

102. Аронсон М., Рейсер С. Литературные кружки и салоны. СПб.: Академический проект, 2001.-397 с.

103. Багно В.Е., Коренева М.Ю. Эхо в культуре // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. СПб.: Наука, 2003. - С. 3-6.

104. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - 444 с.

105. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит-ра, 1975. -502 с.

106. Берков П.Н. История русской журналистики XVIII века. M.-JI.: АН СССР, 1952. 572 с.

107. Библиотека В.А. Жуковского: Описание / Сост. В.В. Лобанов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981.-416 с.

108. Божникова А.Б. Трансформация принципов немецкой романтической сказки в русской литературной сказке первой половины XIX века (A.A. Погорельский, В.Ф. Одоевский) // Из истории русско-немецких литературных взаимосвязей. М.: Искусство, 1987.-С. 54-63.

109. Виноградов В.В. Сюжет и архитектоника романа Ф.М. Достоевского «Бедные люди» в связи с вопросом о поэтике натуральной школы // Творческий путь Достоевского. Л.: Художественная литература, 1924. - С. 49-103

110. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л.: Наука, 1979.-558 с.

111. Гуковский Г.А. К вопросу о русском классицизме: Состязания и переводы // Поэтика. Л.: Наука, 1928. - Сб. 4. - С. 132.

112. Дневник В.К. Кюхельбекера. .Материалы к истории русской литературной и общественной жизни 10-40-х годов XIX века. Л.: Наука, 1929. - 568 с.

113. Заборов П.Р. «Литература-посредник» в истории русско-западных литературных связей XVIII-XIX вв. // Международные связи русской литературы. М.-Л.: Гослитиздат, 1963. - С. 64-85.

114. Заборов П.Р. Вольтерьянство: к истории слова и явления // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. СПб.: Наука, 2003. - С. 7-28.

115. Зайцева A.A. Книгопечатанье в России на рубеже XVIII и XIX вв. // Книга в России до середины XIX в. Л.: Наука, 1978. - С. 183-194.

116. Западов В.А. Примечания // Радищев А.Н. Полн. собр. соч. Т.1. - С. 493-494.

117. Земсков В. Автор и произведение в межкультурной коммуникации // Литературный пантеон: национальный и зарубежный. Материалы российско-французского коллоквиума. М.: Наука, 1999. - С. 11-18.

118. История русской литературной критики / Под ред. В.В. Прозорова. М.: Высшая школа, 2002. - 463 с.

119. Каменский З.А. Московский кружок любомудров. М.: Наука, 1980. - 327 с.

120. Карпов A.A. Типы межтекстовых отношений в русской литературе первой половины XIX в. СПб.: Искусство, 2000. - 287 с.

121. Кийко Е.И. Сюжеты и герои повестей «натуральной школы» // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра. JL: Наука, 1973. - С. 262.

122. Колганова A.A. Вслед чужому гению. М.: Искусство, 1989. - 227 с.

123. Копанев H.A. Французская книга и русская культура в середине XVIII века. (Из истории международной книготорговли). Д.: Наука, 1988. - 156 с.

124. Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма: эстетические и художественные искания. СПб.: Ин-т русской л-ры РАН, 1994. - 282 с.

125. Краснов. Г.В. Сюжет, сюжетная ситуация // Литературоведческие термины (материалы к словарю). Коломна, 1997. - С. 148-149.

126. История русской литературы / Гл. ред. Д.Д. Благой: В 3 т. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963.-Т. 2.-918 с.

127. Лашкевич A.B. Байрон и байронизм в литературном сознании России первой половины XIX в. // Великий романтик. Байрон и мировая литература. М.: Искусство, 1991.- 160-175.

128. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века: Учебник. М.: Высш. нгк., 2003.-415 с.

129. Литературно-критические работы декабристов. М.: Худ. лит-ра, 1978. - 381 с.

130. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: в 3 т. СПб.: Искусство, 1994. - 400 с.

131. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т. Таллинн: Александра, 1992. Т. 1. - С. 248-269.

132. Лотман Л.М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века. Л.: Наука, 1974.-350 с.

133. Майков В.Н. Критические опыты (1845-1847). СПб.: Наука, 1891. - С. 557.

134. Манн Ю. Русская философская эстетика. М.: Худ. лит-ра., 1998. - С. 7.

135. Осповат Л.А. К изучению почвенничества (Достоевский и Ап. Григорьев) // Достоевский. Материалы и исследования. Л.: Наука, 1978. Т. 3. - С. 304.

136. Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М.: Новое литературное обозрение, 1999. - 256 с.

137. Полевой H.A. Очерки русской литературы. СПб., 1839. - Ч. 1. - 324 с.

138. Прозоров B.B. О читательской направленности художественного произведения // Литературное произведение и читательское восприятие. Калинин, 1982. - С. 3-14.

139. Русская проза XVIII в. М.-Л.: Гослитиздат, 1950. - Т. 1. - 631 с. - Т.2. - 814 с.

140. Русский романтизм. Под ред. проф. H.A. Гуляева. М.: Высш. шк., 1974. - 360 с.

141. Седельникова О.В. Ф.М. Достоевский и кружок Майковых. К проблеме своеобразия ранних мировоззренческих и эстетических позиций писателя. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск: Изд-во ТГУ, 2000. - 19 с.

142. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Очерк историографии. Новосибирск: Накуа. Сиб. отд-е, 1999. -101 с.

143. Тодц У.М. Дружеское письмо как литературный жанр в Пушкинскую эпоху. -СПб.: Наука, 1994. С. 39.

144. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 2003. - 334 с.

145. Тройская М.Л. «Молодая Германия» // История немецкой литературы. М.: Высш. шк., 1966. - Т. 3. - С. 355.

146. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1979. - 574 с.

147. Тюпа В. И. Аналитика художественного. Введение в литературоведческий анализ. М.: Лабиринт, 2001. - 189 с.

148. Фраанье М.Г. Прощальные письма М.В. Сушкова: (О проблеме самоубийства в русской культуре конца XVIII века) // XVIII век: Сборник 19- СПб.: Наука, 1995. -С. 147-167.

149. Фрейденберг О.М. Происхождение пародии // Русская литература XX веке в зеркале пародии. М.: Высш. шк., 1993. - С. 392-404.

150. Фуксон Л.Ю. Комическое литературное произведение. Кемерово: Кузбасвузиздат, 1993. - 96 с.

151. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. М.: Высш. шк., 2004. - 405 с.

152. Чернец Л.В. «Как слово наше отзовется.»: Судьбы литературных произведений. М.: Высш. шк., 1995. - 240 с.

153. Шахов А. Гете и его время. Лекции по истории немецкой литературы XVIII в., читанные на высших женских курсах в Москве. СПб.: Наука, 1891. - С. 36.

154. Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Сов. писатель, 1929. - 384 с.

155. Щенников Г.К. Эволюция сентиментального и романтического характера в творчестве раннего Достоевского. Д.: Наука, 1983. - Вып. 5. - С. 90-100.

156. Ямпольский М.В. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. М.: Культура, 1993.-456 с.

157. Blankenburg F. Versuch über den Roman. Nachdruck der Ausgabe Leipzig / Liegniz 1774. Stuttgart, 1965. - 214 S.

158. Iser W. Der Akt des Lesens. Theorie ästhetischer Wirkung. München, 1976. - 163 S.

159. Jauß H.R. Ästhetische Erfahrung und literarische Hermeneutik. Versuche im Feld der ästhetischen Erfahrung. München, 1977. -238 S.

160. Jauß H.R. Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft. Konstanz, 1967.-257 S.

161. Logvinov M.I. Studia imagologica: zwei metodologische Ansätze zur komparativistischen Imagologie // Germanistisches Jahrbuch GUS «Das Wort». -Moskva, 2003. S. 203-220.

162. Rost H. Bibliographie des Selbstmordes. Regensburg, 1927. - 96 S.

163. Sauder G. Der empfindsame Leser // Das weinende Saeculum. Colloquim der Arbeitsstelle des 18. Jhs. Uni Münster, Heidelberg, 1983. - S. 9-23.

164. Schleiermacher F. Hermeneutik. Heidelberg, 1959. - 243 S.

165. Schöffler H. Deutscher Geist im 18. Jahrhundert. Essays zur Geistes- und Religionsgeschichte. Göttingen, 1956. - 286 S.1.. Труды по теории и практике перевода

166. Аверинцев С.С. Размышления над переводами В.А. Жуковского // Зарубежная поэзия в переводах В.А. Жуковского: В 2 т. М.: Радуга, 1985. - Т. 2. - С. 553-575.

167. Иванов П.И. Один случай употребления неопределенного артикля в свете теории словесности. Уч. зап. Псковского пединститута № 15. Филология и психология. -Псков. 1963.-С. 55-56.

168. Кочеткова Н.Д. Середина 1780-х годов-1800: Сентиментализм // История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. Том I. Проза. СПб.: Изд-во Дмитрий Буланин, 1995. - С. 213-280.

169. Латышев Л .К. Технология перевода. М.: НВИ ТЕЗАУРУС, 2000. - 278 с.

170. Левин Ю.Д. Русские переводчики 19 века и развитие художественного перевода. -Л.: Наука, 1985.-300 с.

171. Левин Ю.Д. Начало 1760 середина 1780-х годов: Просветительство // История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. - Том I. Проза.-С. 142-213.

172. Рак В.Д Переводная литература в периодических изданиях // История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. Том I. Проза. -С. 280-296.

173. Топоров В.Н. Из ранней русской «вертерианы»: об одном опыте перевода «Die Leiden des jungen Werthers» // Материалы конференции, посвященной 110-летию со дня рождения академика В.М. Жирмунского. СПб.: Наука, 2001. - С. 225-233.

174. Тороп П. Тотальный перевод. Тарту: Изд-во Тарт. ун-та, 1995. - 220 с.

175. Фомина Н.П. Структура предложений и порядок слов в романе И.В. Гете «Страдания молодого Вертера» // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. инст. им. А.И. Герцена. Псков, 1972. Т. 513. - С. 3-16.

176. V. Труды о рецепции И.В. Гете в Германии

177. Карабегова Е.В. Гете и «Молодая Германия» // Гетевские чтения. 1997. М.: Наука, 1997.-С. 192-206.

178. Тураев С. Гете и его современники. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 238 с.

179. Alexander L.-H. Der wahre Wehrter. Hamburg; Wien. 1959. - 196 S.

180. Appel J.W. Werther und seine Zeit. Leipzig, 3. verarb. Aufl. 1865. - 587 S.

181. Atkins S.P. The Testament of Werther in Poetry and Drama. Cambrige (Mass.), 1949. - 248 p.

182. Braun J.W. Goethe im Urtheile seiner Zeitgenossen, Zeitungskritiken, Berichte, Notizen, Goethe und seine Werke betreffend, aus den Jahren 1773-1786. Berlin, 1883. -564 S.

183. Desgroseilliers G. Durch Werther unserblich // Kurier am Sonntag. Nr. 29 (165). Hamburg, 1987.-S. 19-20.

184. Engel I. Werther und Wertheriaden. Ein Beitrag zur Wirkungsgeschichte. St. Ingbert, 1986. - 85 S.

185. Goethe im Urteil seiner Kritiker. Dokumente zur Wirkungsgeschichte Goethes in Deutschland. Bd. 1. 1773-1832 / Hrsg. v. Karl Robert Mandelkow. München, 1975. -674 S.

186. Hein E. J.W. Goethe, Die Leiden des jungen Werthers: Interpretation. München, Oldenburg, 1991.-219 S.

187. Jäger G. Die Wertherwirkung. Ein rezeptionästhetischer Modellfall // Historizitaet in Sprach- und Literaturwissenschaft. München, 1974. - S. 389-398.

188. Jäger G. Die Leiden des jungen Werther. Kommentare, Abbildungen, Materialien zu Die Leiden des jungen Werthers und Plenzdorfs Neuen Leiden des jungen W. Wien. 1984.-231 S.

189. Kaempfer W. Das Ich und der Tod in Goethes Werther // Recherches Germaniques. -No. 9. 1979.-S. 23-36.

190. Lange V. Die Sprache als Erzählform in Goethes Werther // Formwandel. Festschrift zum 65. Geb. Von Paul Böckmann. Hamurg., 1964. - S. 261-272.

191. Leistner B. Goethes „Werther" und seine zeitgenössischen Kritiker // Goethe-Jahrbuch. Band 112. Weimar, 1995. - S. 71-82.

192. Lukäcs G. Die Leiden des jungen Werther (1936) // Lukäcs G. Deutsche Literatur in zwei Jahrhunderten (Werke, Bd. 7). Neuwied, 1964. - S. 26-64.

193. Mann Th. Goethe's Werther // Mann Th. Altes und Neues. Kleine Prosa aus fünf Jahrzehnten. Frankfurt a. M. 1953. - S. 187-198.

194. Meyer-Kalkus R. Werthers Krankheit zum Tode. Pathologie und Familie in der Empfindsamkeit // Urszenen. Literaturwissenschaft als Diskursanalyse und Diskurskritik. Frankfurt a. M., 1977. - S. 76-138.

195. Meyer-Krentler Die Leiden der jungen Ertherin- Weibliche Sozialisation durch Literatur im späten 18 Jh. // FS für Wolfgang Martens. Tübingen Niemeyer. - S. 34-61.

196. Müller P. Der junge Goethe im zeitgenössischen Urteil. Berlin, 1969. - 231 S.

197. Rieß G. Die beiden Fassungen von Goethes «Die Leiden des jungen Werthers». Eine stilpsychologische Untersuchung. Breslau. 1924.- 153 S.

198. Rothmann. K. Erläuterungen und Dokumente zu Johann Wolfgang Goethe: Die Leiden des jungen Werthers. Stuttgart, 1971. - 195 S.

199. Scherpe K.R. Werther und Wertherwirkung. Zum Syndrom bürgerlicher Gesellschaftsordnung im 18. Jahrhundert. Bad Homburg, Berlin, Zürich, 1970. - 687 S.

200. Schlaffer H. Von der Entstehhung des Kultbuchs // Sonntagsbeilage der Stuttgarter Zeitung, 8. April 1989. Stuttgart, 1989. - 5 S.

201. Schmiedt H. Woran scheitert Werther? // Poetica. Zeitschrift für Sprach- und Literaturwissenschaft. Bd. 11. - 1979. - S. 90-100.

202. Schubart Chr.F.D. Kaufs Buch und lies selbst! // Deutsche Chronik, 72. Stück. Augsburg. 5. Dez. 1774. - S. 6.

203. Siepmann T. Lektuerenhilfen Johann Wolfgang von Goethe:"Die Leiden des jungen Werther". Stuttgart; Düsseldorf; Leipzig, 1998. - 213 S.

204. Trunz E. Zur Geschichte des «Werther»-Romans // Goethe J.W.: Werke. HamburgerAusgabe Bd. VI. München, 1977. - 169 S.

205. Wagenknecht Ch. Werthers Leiden. Der Roman als Krankheitsgeschichte // Text & Kontext 5. H. 2. - 1977. - S. 3-14.

206. Welz D. Der Weimarer Werther. Studien zur Sinnstruktur der zweiten Fassung des Werther-Romans. Bonn, 1973. - 245 S.

207. Wende W. Goethe-Parodien. Zur Wirkungsgeschichte eines Klassikers. Stuttgart, 1995.-126 S.

208. Zusammenstellung der Kritik am jungen Goethe bei Peter Müller (Hrsg.): Der junge Goethe im zeitganoessischen Urteil. Berlin, 1969. - 574 S.

209. VI. Исследования о рецепции И.В. Гете в России

210. Александровский Г. О романе «Страдания молодого Вертера». Начало мировой скорби в германской литературе XVIII в. (К вопросу о пессимизме). Киев, 1897. -1-35.

211. Бент М. «Вертер, мученик мятежный». Биография одной книги. Челябинск: Изд-во ЧГУ, 1997.-256 с.

212. Берков П.Н. К истории первоначального знакомства русского читателя с Гете // Гете. 1832-1932. Доклады, прочитанные на торжественных заседаниях в память Гете 26 и 30 марта 1932 г. Л.:Наука, 1932. - С. 105-106.

213. Берков П.Н. Из истории русского вертеризма: Беллетристический опыт A.B. Никитенко // Изв. АН СССР, Отделение общественных наук. 1932. - № 9. - С. 857-858.

214. Горбачева В.Н. Молодые годы Тургенева. Казань, 1926. - С. 4.

215. Данилевский Р.Ю. Гете в России. Конспективный очерк // Гете. Жизнь. Творчество. Традиции. СПб.: Искусство, 2002. - С. 127-156.

216. Данилевский Р.Ю. Пушкин и Гете. Сравнительное исследование. СПб.: Наука, 1999.-288 с.

217. Дементьев Э.Г. Французская «вертериана» конца XVIII в. // Гетевские чтения 1993. М.: Наука, 1994. - С. 34-50.

218. Дурылин С. Русские писатели у Гете в Веймаре // Литературное наследство. — 1932.-Т. 4-6.-568 с.

219. Дурылин С. Ранние русские знакомства Гете // Литературное наследство. 1932. - Т. 4-6. - 658 с.

220. Жилякова Э.М. Две страницы из русской «вертерианы» // Проблемы литературных жанров. Томск: Изд-во ТГУ, 1996. - С. 30-32.

221. Жилякова Э.М. «Страдания юного Вертера» Гете в контексте творчества Ф.М. Достоевского 1840-х гг. // Проблемы метода и жанра: Сб. статей. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1997. - С. 84-98.

222. Жилякова Э.М. Традиции сентиментализма в творчестве раннего Достоевского (1844-1849). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1989. - 272 с.

223. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе Л.: Наука, 1981. - 558 с.

224. Жирмунский В.М. Пушкин и Байрон. Л.: Наука, 1978. - 423 с.

225. Кантор В.Н. Иван Тургенев: Россия сквозь магический кристалл Германии // Вопросы литературы. 1996. - Вып. 1. - С. 127.

226. Кауфман А. Российские Вертеры // Наша старина. 1914. - № 7. - С. 668-675.

227. Кафанова О.Б. Русский Жорж-сандизм // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. СПб., 2003. С. 104-144.

228. Котляревский Н. Мировая скорбь в конце XVIII и в начале XIX века. Ее основные эстетические и социальные мотивы и их отражение в художественном творчестве. СПб., 1898. - С. 80.

229. Лагутина И. Символическая реальность Гете. Поэтика художественной прозы. -М.: Слово, 2000.-235 с.

230. Лагутина И.Н. Образ Германии в «Евгении Онегине» // A.C. Пушкин и мировая культура. Междунар. научн. конференция. Материалы. М., 1999. - 2-4 февр. - С. 170-171.

231. Лебедева О.Б. Мотив театра в сюжетосложении романа A.C. Пушкина «Евгений Онегин» // Мотивы и сюжеты русской литературы. От Жуковского до Чехова: К 50-летию научно-педагогической деятельности Ф.З. Кануновой. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1997.-С. 66-75.

232. Левин Ю Д. Восприятие творчества инонациональных писателей // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. Л., 1974. - С. 264.

233. Левин Ю.Д. Оссиан в русской литературе: Конец XVIII-первая треть XIX века. -Л.: Наука, 1980.-С. 18-23.

234. Лопатина Н.И. Гете в русской поэзии. М.: Искусство, 1999. - 243 с.

235. Лотман Ю.М. Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий: Пособие для учителя. Л.: Просвещение, 1980. - 416 с.

236. Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. Статьи и исследования 1957-1990. М.: Книга, 1987.-336 с.

237. Матковская И.Я. Радищев и Гете // Гетевские чтения. 1999. М.: Наука, 1999. -С. 159.

238. Мотылева Т.Л. Предисловие // Толстой читает Гете. Тула, 1982. - С. 28.

239. Муратов А.Б. Повести и рассказы И.С. Тургенева 1867-1871 годов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1980. - 183.

240. Набоков Владимир. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина. -М.: Интелвак, 1999. 1004 с.

241. Овсянико-Куликовский Д.Н. Гений Гете // Овсянико-Куликовский Д.Н. Вопросы психологии творчества. СПб., 1902.-С. 179-205.

242. Полевой H.A. «Пестрые сказки с красным словцом, Собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою, магистром философии и членом разных ученых обществ, изданные В. Безгласным» // Одоевский В.Ф. Пестрые сказки. СПб.: Наука, 1996.-С. 116-118.

243. Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь В.Ф. Одоевский. Мыслитель-писатель. М., 1913. - Т. I. - Ч. 2.

244. Сиповский В.В. Влияние «Вертера» на русский роман XVIII века // Журнал министерства народного просвещения 1906. - Ч. 1.

245. Стадников Г.В. Гете и его роман «Страдания юного Вертера» // Гете И.В. Страдания юного Вертера. СПб.: Наука, 1999. - С. 205-245.

246. Стадников Г.В. Лермонтов и Гете // Гетевские чтения. 1999. М.: Наука, 1999. -С. 172.

247. Стадников Г.В. О русском вертеризме: от сентименталистов до A.C. Пушкина. // Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни. СПб.: Наука, 2003.-С. 80-86.

248. Степанюк Е.И. Н.Ф. Эмин и «русская вертериана» // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. 1978. - С. 107.

249. Тиме Г.А. Заклятье гетеанства (диалектика объективного и субъективного в творческом сознании И.С. Тургенева) // Русская литература. 1992. - № 1. - С. 3042.

250. Топоров В.Н. «Бедная Лиза» Карамзина: Опыт прочтения. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. - 509 с.

251. Тураев С.В. Судьба первого романа Гете // Гетевские чтения 1993. М.: Наука,1994.-С. 30-34.

252. Турьян М.А. Странная моя судьба: О жизни Владимира Федоровича Одоевского. -М.: Книга, 1991.-398 с.

253. Уразаева Т.Т. Лермонтов: история души человеческой. Томск: Изд-во ТГУ,1995.-236 с.

254. Федоров A.B. Лермонтов и литература его времени. Л.: Худ. лит., 1967. - 363 с.

255. Чернов Н. Еще одна Салтычиха // Неделя. 1968. - № 35. - С. 20-23.

256. Шульц X. Толстой в Германии // Литературное наследство. 1965. - Т 75. - Кн. 2.-С. 222.

257. Эйгес И. Новые разыскания о стихотворениях М.Ю. Лермонтова и В.А. Жуковского // Сирена. Воронеж, 1919. - № 4/5.

258. Эйгес И. Перевод М.Ю. Лермонтова из «Вертера» Гете // Звенья. 1933. - С. 72.

259. Языков Н.В. Идеалы литературной Европы XIX вв. // Дело. 1877. - Сент. - № 9. - С. 113.

260. Berkov. P.N. «Werther»-Motive in Puskins «Eugen Onegin» // Berkov P.N. Literarische Wechselbeziehungen zwischen Russland und Westeuropa im 18. Jh. Berlin, 1968.- 172-176.

261. Eggeling W., Schneider M. Der russische Werther. Analysen und Materialien zu einem Kapitel deutsch-russischer Literaturbeziehungen. München, 1988. - 75 S.1. VII. Справочные издания

262. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1994.

263. Житомирская З.В. Иоганн Вольфганг Гете: Библиографический указатель русских переводов и критической литературы на русском языке 1780-1971. М.: Книга, 1972.-615 с.

264. Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. -784 с.

265. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М.: НПК Интелвак, 2003. -1600 стб.

266. Онегинская энциклопедия: В 2 т. М.: Русский путь, 1999. - Т. 1. - 572 с.

267. Русские писатели. Библиографический словарь: В 2 ч. М.: Просвещение, 1990. -Ч. 1.-429 с.-Ч. 2.-446 с.

268. Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь: в 2 ч. М.: Просвещение, 1989. - Ч. 1. - 429 с. - Ч. 2. - 446 с.

269. Словарь русских писателей XVIII в. СПб.: Наука, 1988. - Вып. 1. - 356 с.

270. Show Н. Dictionary of Literary Terms. New York, 1972. - 563 p.