Проблема одиночества в контексте соотношения индивидуального и общественного тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат философских наук Порошенко, Ольга Юрьевна

• Порошенко, Ольга Юрьевна
• кандидат философских наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат философских наук Порошенко, Ольга Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1 :МЕЛОДРАМАТИЧЕСКОЕ И ТРАГИЧЕСКОЕ КАК

КАТЕГОРИИ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

1.1. Современные способы философского осмысления мира и

человека-в-мире

1.2. Трагическое и Мелодраматическое как формы социального бытия

ГЛАВА 2: ТРАГИЧЕСКОЕ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА АНАЛИЗА ПРОБЛЕМЫ ОДИНОЧЕСТВА

2.1. Природа трагического

2.2. Трагедийные коллизии как "субстанциальная основа" одиночества

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ

ПРОБЛЕМЫ ОДИНОЧЕСТВА

3.1. Одиночество как "пограничная ситуация" и как переживание (одиночество в традиции экзистенциальной и феноменологической философии)

3.2. Одиночество как социальная проблема

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема одиночества в контексте соотношения индивидуального и общественного»

Введение

Одиночество — это явление, требующее гораздо более внимательного изучения социальными науками, чем это делалось до сих пор.

Говоря о характеристике современного состояния разработанности темы исследования, необходимо отметить: несмотря на то, что проблема эстетического имеет серьезные традиции в философской науке (Аристотель, Кант, Гегель, Ницше, Кьеркегор, Гадамер, А.Лосев и другие) в данной работе нас интересует более узкий момент — проблема связи драматического с определенными аспектами социальной реальности через природу противоречия. В рамках предложенного подхода к теме в современной отечественной социально-философской литературе не проводилось достаточного количества исследований. В связи с этим можно говорить о работах, косвенно касающихся поставленной проблемы и в основном дающих толчок для дальнейшего исследования.

Анализ современного способа философствования в первой главе работы был сделан с помощью таких авторов, как А.Ахиезер , В.Бабушкин , М.Бахтин , С.Гроф, Л.Ионин, В.Малахов, М.Мамардашвили, Н.Мотрошилова.

На рассмотрение драматических противоречий в культуре большое влияние оказали работы: А.Белого, Ю.Борева, Л.Выготского, С.Изволиной, Э.Ильенкова, Т.Любимовой, Э.Соловьева.

Во второй главе о природе трагедии и трагического использовались труды В.Вересаева, Вяч.Иванова, Ф.Достоевского, А.Лосева, Л.Шестова.

Освещение разработанности темы третьей главы — проблемы одиночества — практически отсутствует в отечественной литературе. Можно отметить работы: Швалб, Данчевой "Одиночество: социально-психологическая проблема" [91]; Тулина "Одиночество: социально-политический аспект" [81]; Кузнецов, Лебедев "Психопатология одиночества" [47]; сборник "Человек один не

может" [90]; сборник социологов "Лабиринт одиночества" [49]; Гагарин "Одиночество как феномен человеческого бытия" [20]. Все они содержат скорее социально-психологическую интерпретацию одиночества как явления. Интересующие нас философско - онтологические аспекты одиночества в отечественной научной литературе глубоко не исследовались до сих пор.

Специальный акцент в представленной диссертационной работе делается на анализ произведений западных авторов.

Методологическая база диссертационной работы основывается на традициях философии Гуссерля, Хайдеггера, Зиммеля, Мерло-Понти. Непосредственно с темой исследования связаны работы современных западных социальных философов: Г.Блюменберга, С.Лэша, Ю.Хабермаса, Э.Левинаса, Ж.Делеза, М.Бланшо. В частности, проблема мелодраматического и трагического как форм социальной реальности поставлена в исследовании Р.Хейлмана "Трагедия и мелодрама: версии опыта" 1968 года.

Первой крупной работой, с которой связывают появление феномена "социальное одиночество", является книга Д.Рисмена "Одинокая толпа", изданная в 1956 году. В 1980-е годы наиболее влиятельным в сфере изучения проблемы одиночества, становится исследование канадского философа Д.Макгроу "Одиночество, его природа и формы: экзистенциальная перспектива". В 1990-х годах у Левинаса и Бланшо обозначаются подходы к интерпретации одиночества через понятия — "Близость", "Уникальность", "Интимность", "Отделенность", "Безликость".

Разброс авторов и их подходов по интересующей нас теме, от классиков Модерна (Гегель, Хайдеггер) до теоретиков Постмодернизма (Левинас, Делез), позволяет достаточно широко и разнопланово подойти к анализу драматического в современной социальной реальности и определить новые пути дальнейшей разработки поставленной проблемы.

Драма мыслящего разума разыгрывается всякий раз с момента обретения человеком личностных качеств, когда он, озираясь вокруг и сопоставляя окружающую среду и внутренний мир, постигает собственную уникальность. Диа-

лектика общественного и индивидуального преломляется в сложном феномене одиночества, при рассмотрении которого невозможно ограничиться только картиной эмоционально-психологических оценок в рамках социально-психологического или социального подхода, где одиночество понимается как переживание, вызывающее комплексное чувство, которое выражает определенную форму самосознания и показывает раскол основной реальной сети отношений и связи внутреннего мира личности.

В философском смысле любое переживание сопровождается отрешенным взглядом на мир — "мир как бы выталкивает тебя в момент переживания из самого себя, отчуждает, и ты вдруг ясно что-то ощущаешь, сознаешь" [57, С.143]. Подлинным существованием уже у экзистенциалистов выступает сгусток переживаний, а бытием является переживание субъектом своего "бытия в мире". Одиночество трактуется как экзистенциальная ситуация бытия человека в мире и является принципом замкнутого антропологического универсума. Рассмотрение категорий переживания и отчуждения в философском аспекте заставляет задуматься над скрытым смыслом феномена одиночества, который может раскрыться именно в рамках философского подхода к проблеме. Только в состоянии отчуждения ("отрешенности", "вынесенности") совершается философский акт, проявляется философское сознание.

Понимая термин отчуждения в гегелевском смысле как некую внешнюю действительность, как "отчужденную действительность духа", как "внешнее", но не "чуждое", как "переход" — возвращение духа к самому себе из всех своих "внешних" форм осуществления, сегодня можно говорить о новом срезе данной философской проблемы — феномене одиночества.

Кризис позитивизма в социальной науке середины XX века становится причиной возникновения ряда новых культурных парадигм.

Преобладание объективирующего, конкретизирующего стиля мышления и подхода к действительности может иметь последствия сомнительного характера в культурном отношении, так как естественнонаучная парадигма не способствует пониманию культурного смысла и общности переживания. Она це-

ликом основывается на разделении Субъекта и Объекта и не в состоянии реально оценить значение области межсубъективных отношений, сферы со-бытия. Именно в переживании мира, а не первично в его наблюдении складывается единство многообразных, жизненных отношений переживающего Субъекта в определенный неповторимый момент времени. К переживанию присоединяется выражение, объективация духа в различных языках — в языке каждой данной культуры и ее областей, в языке философии.

Предметом исследования данной диссертационной работы является проблема одиночества, рассматриваемая в онтологическом и социальном срезе. Особый акцент в работе уделяется онтологическому уровню проблемы, на котором проявляется внутреннее смысловое содержание социальной реальности и положения человека в мире. Здесь его сущность в контексте одиночества надо определять как противоречие, имманентное человеческому бытию. Суть одиночества — отношение неустранимого антагонизма. Вся природа и сущность одиночества есть со-стояние — "место встречи" Субъективного и Объективного, Бытия и Сущего, Рационального и Не-рационального, Я и не -Я. Одиночество может служить уникальным примером классической онтологии идентичности и непротиворечивости в своей природе парадоксальности. Другими словами, в проблеме одиночества ставится на повестку дня возможность примирения идентичности и различия. С одной стороны, в работе использовалась дихотомия "Внешнего — внутреннего" Делеза и Бланшо, где внутреннее выступает как самостоятельная сущность в одиночестве через понятие "Уникальность", "Безликость", "Интимность", с другой — состояние одиночества является условием тождественности человека самому себе, в случае, например, философского или художественного творчества.

Необходимость более детального изучения проблемы одиночества связана и с тем, что одиночество есть разъясняющий интервал в бытии сознания, которое через постоянное отрицание актуализирует самость и субъект - объектные отношения. Постсовременность представляет собой эпоху, в которой человеческая самость открывается заново, после того как тайны центра человече-

ской личности едва не были утрачены в объективирующих теориях личностного "Я" в проектах Модерна.

В концепции Модерна — в теории взаимодействия Мида — самость предстает неким сплетением определений и результатов интеграции, обусловленным отношениями самости с другими субъектами и окружающим миром. Эта теория представляет самость активным результатом интеграции внутренних мотивов и внешних взаимодействий. Но теория самости как теория взаимодействия является несовершенной, если она позволяет личности растворяться в этих отношениях без остатка. П.Козловски выводит аксиому Модерна: "отношения определяют субстанцию и Самость", а аксиому Постмодерна: "объяснение собственной личности как неделимой и исходной субстанции" [45, С. 187].

В противоположность соотносительной и функционалистской теории индивидуального "Я" теория самости Постмодерна определяет личность как э^ге-лехиальную монаду. Человек — это монада, сущность которой есть единство, но также и единственность (воШшк)). Единственность бытия и конфликт человека с обществом не снимаются полностью. Поскольку человек есть над миром стоящее и его переживающее существо, то он является в нем не только желанным гостем, но и чужаком; один лишь внешний мир никогда не имеет для него достаточного значения. Его самость всегда уже превосходит этот мир. Мир, над созданием которого мы работаем, не удовлетворяет нас и не достаточен для нашей сокровенности.

Труд самости над окружающим миром в сфере культуры, науки, философии, искусства имеет следствием объективное понимание мира каждым человеком в отдельности. Объективность культуры служит реакцией на нашу самость, ответом на систему наших ценностей. С прояснением взаимосвязи происходящего в природе, и прежде всего, в духовном мире, переживание и самосознание принимают такой характер, который может быть обозначен как объективность "основного закона жизни". Чем больше личность принадлежит сфере объективности, тем в большей степени она обретает себя. Мир не имеет дос-

таточного значения для человека, и все же последний обретет свою самость, только если он посвящает себя объективности. Мир не удовлетворяет человека по своей сущности, но значение самости и мира не может проистекать только от индивидуального "Я" и от человека. Парадокс самоутверждения гласит, что сила индивидуального "Я" должна быть испытана, познана для того, чтобы от нее отказаться, и что самость обретает свою силу только отрекаясь, отказываясь от себя. Если бы самость попыталась обрести значение и смысл бытия только из себя самой, то тогда человек во всем натыкался бы только на самого себя. Внутренняя сущность и культура самости остается пустой, если не растворяется в объективности и вновь из нее не вырывается. В этом заключается смысл настоящего образа трагедийности культуры. Трагедия имманентно присуща активности человеческого духа и состоит в его неизбежной объективации, что ведет к противоречиям в культуре, через которое трагическое и будет проявляться. В оптимистической сущности трагического заложено вечное стремление к преодолению любого крайнего дуализма.

Цель диссертационной работы — показать философский смысл проблемы одиночества на индивидуальном и социальном уровнях посредством категорий трагического и мелодраматического.

Для достижения означенной цели необходимо в качестве некоего методологического принципа различить и определить две формы социальной реальности — трагической и мелодраматической, интерпретация которых возможна через классические понятия "трагедии" и "мелодрамы". В основании данных форм социальной реальности лежит драматическое, которое представляет собой имманентно-антропологическую субстанцию, лежащую в основе существования. Человеческая жизнь несет в себе черты драматической культуры. Мелодраматическая и трагическая формы социальной реальности являются взаимодополняющими и взаимозаменяющими, просто в определенные исторические периоды то мелодраматические, то трагические импульсы доминируют. В XX веке человеку присуще мелодраматическое восприятие. Определение и анализ драматического (в контексте трагического и мелодраматического) явно

не умещается только в историческом контексте соотношения эпох и культур. Задача рассмотрения — смещение трактовки этих понятий в сторону от приведения их к историческому времени, а к выявлению архетипической "встроенности" драматического в социальную реальность. В первую очередь именно драматическое необходимо различать как разновидность социального опыта, и тогда встает вопрос о соотношении сознания и социальности как раздельных сфер реальности или о снятии этого вопроса.

Таким образом, о трагическом и мелодраматическом, по- видимому, возможно говорить как о новых категориях социальной философии, содержание которых может существовать сначала в формах, способах деятельности (в виде импульсов), затем приобретает всеобщее значение для определенного типа культуры (в виде трагического и мелодраматического), а потом происходит отделение этих форм от самой деятельности и признание их "самостоятельного" существования в сфере идеального (как формы социальной реальности).

Появление новых категорий в связи с возникновением новых философских учений отчетливо просматривается в философии XX века. Так, "философия пессимизма" делает экзистенциальными формами такие понятия как "страх", "заброшенность", "пограничная ситуация" и т.д.

Категориальный подход к изучению проблемы обеспечивает его мировоззренческое видение и методологический подход к ней. Трагическое и мелодраматическое в представленной работе как категории сферы бытия выступают в роли методологической основы анализа проблемы одиночества. Выбор данного подхода обусловлен тем, что "современная форма самосознания науки — мето-дологизм" [22, С.27]. Для нее характерна направленность на средства познания в самом широком смысле слова: принципы подхода к объекту изучения, фундаментальные категории и понятия научного познания, способы построения научных теорий и т.д. Бурное развитие этого направления связано с более глубоким пониманием роли человеческого фактора: если раньше мировоззренческие ориентации субъективные предпочтения ученого рассматривались как

"возмущающее воздействие, то теперь все более осознается их неустранимый, закономерный характер" [24, С.74].

Внимание к внутреннему миру человека, его концепции жизни, мировосприятию пока незначительно и не дало серьезных научных результатов. Методологический анализ должен показать, какие специфические сложности могут встретиться на пути исследования концепции жизни и "образа мира", выступающего в качестве доминанты мировосприятия. Сделать это можно, рассматривая "образ мира" как массовидную форму мировоззрения, инвариант культуры. "Образ мира" необходимо понимать как отражение в общественном сознании определенной эпохи наиболее общих представлений о миропорядке и месте человека в системе мироздания, специфики законов человеческого бытия, осуществляемое в образно-ассоциативной форме. Возникает необходимость в создании некого метаязыка для описания образов мира и человека, не совпадающего ни с одним языком какой-либо отдельно взятой культуры и поэтому позволяющего дать их единообразное описание и построение типологии. Этот предполагаемый метаязык должен содержать описание того минимума функций и механизмов их обеспечения, который позволяет картине "человек-мир" выступать в роли образной доминанты мировоззрения. Говоря о мелодраматическом или трагическом "образе мира", нельзя забывать, что они, будучи категориями, выступают также в качестве содержательных мыслительных форм как результаты осмысления внешней реальности. В этом случае описание всеобщности категорий мелодраматического и трагического невозможно без анализа категории "стиля мышления". Стиль (мышления) как характеристика индивидуального сознания отражает его как явление общественного сознания. В своей исследовательской работе (имеется в виду стиль научного мышления) ученый действует как представитель определенного научного сообщества. Таким образом стиль мышления как характеристика индивидуального сознания не является чисто психологической характеристикой мышления.

Мелодраматическому "образу мира" скорее всего присущи так называемые "методологическая философия" или "философствование с точки зрения

зрителя". Представитель подобного способа философствования — безличный ученый, он — зритель мира, он пишет больше, чем представленность "ума", чем как конкретный человек; не через те личностные проблемы, которые являются результатом внутренней борьбы. Трагическому "образу мира" принадлежит "эзотерическая" философия, или "философствование с точки зрения участника". Здесь ведущей тенденцией научного мышления является не рефлексия, а особая жизненная задача, которую решают в течение всей своей жизни.

Уже упомянутое преобладание мелодраматических импульсов в современном типе культуры указывает на то, что сегодня только абстрактные конструкции могут обеспечить безопасность в связи с ростом социальных рисков, в частности, в постмодернизме присутствует всеобщая категория Истины, но только помещенная между Субъектами, а не где-то снаружи. Все знания сегодня являются результатом языковых игр. Современное научное знание состоит из ссылок на "метапредписанные" заявления научного сообщества. Оратор А должен убедить своего собеседника В в том, что заявление С верно чисто по системе доказательств. Фактически собеседник В — это и есть научное сообщество разных людей, являющихся партнерами в общей полемике. Партнеры оперируют метапредписанными правилами, с которыми время от времени знакомят новых участников.

С другой стороны, очевидно смещение современного философского осмысления мира в сферу трагического. Это, в первую очередь, связано с возникновением понятия "эстетической рефлексивности" С.Лэша, который опирается на категорию "эстетического сознания" Бахтина. Сегодня о процессе понимания возможно говорить в рамках эстетического сознания, так как процесс понимания не сводится к уяснению значения, а тяготеет к порождению смысла. Процесс порождения смысла происходит через со-бытие событий. Со-бытие, по Бахтину, не есть простое жизненное явление или его сочетание с другими явлениями, это два и более явлений в одном, через одно проявляющиеся не сами по себе, а в диалоге, где обогащают, приращивают смысл каждого через взаимодействие с другими, через обнаружение себя посредством другого, образуют

новый смысл. Эстетическая деятельность предполагает положение "вненаходимости" Субъекта. Положение это предполагает возможность созерцать, судить другое как целостное событие, отнестись к нему ценностно. Оно делает возможной завершенность События.

События, в которых жизнь оказывается обозримой в целом как нечто законченное, свершившееся и есть смысловой центр трагедии. Действие, сознающее законченный в себе образ сбывшегося, предполагает позицию вне переживаемой жизни и соответственно по природе своей эстетично. Необходимо отметить, что трагическое, рассматриваемое как эстетическая категория, представляет собой не только особое средство художественного познания в искусстве, в его конкретных видах и жанрах, но является средством познания определенных сторон социальной реальности, включающим определенный способ рефлексирования.

Классификация способов философствования и школ философского мышления представляет собой попытку совместить описание стереотипов философского осмысления реальности конкретного пространственно-временного промежутка со встроенностью их в определенное культурно-историческое пространство. Та или иная форма мышления не уничтожается в ходе смены той или иной исторической эпохи: следует говорить лишь о преобладании какой-либо из них на определенном культурно-историческом пространстве. Известен факт о том, что Декарт наотрез отказался читать предложенную ему "Метафизику" Кампанеллы, где он мог бы найти нечто созвучное тому, о чем размышлял сам. Два мыслителя живут в разных мирах, мыслят в различных измерениях, у них совершенно несхожие представления о научности, о философствовании. Современники в хронологическом смысле, они отнюдь не являются современниками в смысле культурно-историческом. Наряду с господствующей формой научного мышления, характерной для исследователей культурной эпохи, существует и другая форма, в одном случае как зачаточная, в другом — как реликтовая. В наше время они представляют не столько этапы развития форм мышления, сколько равноправные типы мышления. Так, многие основопола-

гающие постулаты современных теорий Постмодернизма и Постконструктивизма можно найти еще в философии Ренессанса.

Разум никогда не брался в ренессансных учениях изолированно, но всегда был включенным в тот или иной контекст (контекстность современного мышления). Когнитивный строй ренессансной мысли находился в соответствующем отношении к познаваемому: подобное познается подобным (эстетическая рефлексивность). В ренессансном методе исследования сошлось много противоречивых источников и элементов, споривших и как-то совмещавшихся в нем. Сам принцип совмещения был таков: здесь бесполезно искать здесь конкретную доминанту. Диалогичность и есть авторская точка зрения (теория диалога М.Бахтина). Ренессансный мыслитель не проводит от начала до конца какой-либо один определяющий принцип, а следует сразу многим. Он не стесняет себя никакими пределами, никакими жесткими рамками (ср: коллажность и эклектичность постмодернистского текста). Самое полное осуществление ренес-санский синтез получает не в интеллектуальной, дискурсивно выраженной, не в логической форме, а в форме интуитивно-художественного мышления. Не случайно здесь философское размышление в высшем его пункте переходит в эстетическое созерцание и перекрывается художественным видением (пример Леонардо да Винчи). В связи с возрастающей ролью эстетизации в современной культуре сегодня на повестку дня необходимо поставить вопрос: что же такое само по себе философское искусство?

Анализ экзистенциальных проблем личности и вообще положения человека в мире невозможен в обход рассмотрения темы "культуры" в современном социально-философском дискурсе. Сегодня исследователь должен выбрать для себя свое определение культуры или ее основополагающий принцип, в контексте которого и строится логика его исследования. С нашей точки зрения, культура организована как система дуальных оппозиций. Дуальность культуры создает основу для порождения новых элементов культуры — новые смыслы, решения. Она есть одно из определений культуры. Соглашаясь с Ахиезером А.С. [3, С.5], необходимо отметить, что сегодня налицо потеря в теориях постмо-

дерна осознания значимости дуальных оппозиций — это есть результат определенной формы философствования, отказавшегося от попытки объяснения механизма смыслообразования.

Трагическое и мелодраматическое как две формы социальной реальности представляют собой оппозиции, присущие драматическому типу культуры, определяющим критерием и сущностным отношением которой является противоречие. Противоречие как ключевое понятие драматической культуры является основным принципом рассмотрения экзистенциальных проблем личности.

В представленной диссертационной работе обозначены следующие противоречия в современной культуре:

- Противоречие между экзистециальным бытием рефлексирующего и методом философствования;

- Противоречие между Свободой и Необходимостью как растворение "Новоевропейской свободы" Субъективности в соразмерной ей объективности (Противоречие: художник и общество);

- Создание произведений искусства как трагедия творчества;

- Противоречие между идеалом и действительностью;

- Противоречие субъект - объектных отношений;

- Противоречие между Сущностью и существованием;

- Противоречие между самосознанием индивида и общественной мо ралью;

- Противоречие между "Я" и внешним бытием.

Каждая из перечисленных групп противоречий, связанных с положением человека в мире, специфически раскрывается в проблеме одиночества как на онтологическом, так и на социальном уровнях.

На онтологическом уровне одиночество представляет собой состояние, в котором приоткрывается Сущее в целом: с точки зрения экзистенциальной методологии, это состояние можно определить как "пограничную ситуацию", но скорее одиночество — это базовая основа всех других "пограничных ситуаций". Экзистенциализм трактует одиночество как трагическое переживание, но

кроме этого истолкования можно заметить, что одиночество по своей драматической природе предполагает и мелодраматическое, т.е. противоположность "Я" — "Другой" является состоянием контрарности.

Противоречие "Я" и внешнего мира с точки зрения феноменологии преломляется в проблему интерсубъективности. В данном случае сущностью одиночества является преграда между трагическим в своей монадической замкнутости Субъектом и миром "предметов".

На социальном уровне одиночество как переживание является следствием следующих факторов:

- противоречия между внутренним истинным "Я" индивида и проявлениями "Я" в отношениях с другими людьми;

- отчужденности человека от себя самого;

- децентрализованности общественной жизни.

Обоснование вышеизложенного предполагает решение в диссертационной работе следующих задач:

В первой главе работы попытаться:

- определить характер современного сознания;

- обозначить основные черты современного типа культуры;

- классифицировать основные способы современного философствования как возможные основания типов культур;

- охарактеризовать трагическое и мелодраматическое как средство познания и философствования;

- представить и обосновать трагическое и мелодраматическое как формы социальной реальности;

Во второй главе поставлены следующие задачи:

- проанализировать природу трагического;

- выявить сущность трагического как методологической основы для анализа проблемы одиночества.

В третьей главе сделана попытка:

- показать одиночество как "пограничную ситуацию" и как переживание;

- показать драматическую природу одиночества;

- проанализировать проблему одиночества в рамках феноменологической и экзистенциальной философии;

- дать определение одиночества и обозначить его основные виды;

- проанализировать причины и следствия проблемы одиночества;

- рассмотреть одиночество как социальную проблему;

- доказать, что проблема одиночества является "снятием" проблемы противоречия.

Результаты исследования проблемы одиночества на онтологическом и социальном уровне позволяют выдвинуть основные гипотезы, заключающиеся в следующем:

- Одиночество имманентно присуще экзистенции человека;

- "Сущностное одиночество" и "ощущение одиночества" принадлежит одной природе самосознания человека;

- Последняя и окончательная реальность человека — реальность одиночества, которая непрерывна и по своей природе драматична;

- Состояние одиночества — возможность встречи с истинностью бытия.

Научная новизна данной работы заключается в следующем:

- очерчены преимущества эстетического подхода к интерпретации социальной реальности;

- предпринята попытка дать философское понимание проблемы одиночества через природу противоречия в контексте категорий трагического и мелодраматического;

- в работе проанализирован ряд последних социально-философских теорий малоизвестных у нас западных исследователей. Это "теория эстетической рефлексивности" С.Лэша, "теория смысла" Ж.Делеза, "теория коммуникативного действия" Ю.Хабермаса, "теория нарративных структур личности" Н.Фрай, "теория идентичности" Э.Левинаса, "теория Внешнего и Внутреннего" М.Бланшо.

Структура диссертационной работы соответствует задачам исследования и специфике подхода к рассмотрению темы. Выбранный способ - анализ одиночества через природу противоречия - выводит проблему одиночества на уровень трагического или в сферу трагедийных коллизий. Основная цель работы -раскрытие темы в контексте индивидуального и общественного - заставляет задуматься над социальной природой трагического, поэтому трагическое начинает рассматриваться в сфере социального бытия. В социальном бытии трагическое выступает в качестве формы реальности и является чертой драматического типа культуры, основное определение которой — наличие дуальных оппозиций. Вторым элементом данной культуры выступает мелодраматическое, которое в социальном бытии существует как другая форма реальности. Для раскрытия темы работы - анализа проблемы одиночества - необходимо трагическое и мелодраматическое определять как категории социальной философии, так как именно в этом качестве они становятся средством познания и методологической основой анализа проблемы одиночества. В связи с вышеизложенным, представляется логичной следующая структура работы.

Первая глава посвящена определению трагического и мелодраматического как категорий социальной философии. Здесь раскрывается сущность категорий как средств познания (в контексте способов философствования), а также дается определение трагического и мелодраматического как форм социального бытия. Во второй главе дается определение методологической функции трагического как основы анализа проблемы одиночества. Для этого необходимо раскрыть природу трагического и тех трагедийных коллизий, которые выступают "субстанциональными основаниями" феномена одиночества. После того, как охарактеризован методологический подход в раскрытии основной темы работы, в третьей главе рассматриваются непосредственно сущностные и социальные аспекты проблемы одиночества.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Порошенко, Ольга Юрьевна

Заключение

В социальной теории одиночество изучалось мало, так как считалось достаточным философского обобщения проблемы отчуждения. Сегодня возрастает необходимость и важность оформления "одиночества" в отдельную тему, так как современное общество неизбежно "производит" одиночество. В самом общем виде можно сказать, что одиночество — это наиболее драматическая манифестация недостатка социальности, по своей природе превосходящая феноменальное и проблематическое.

Основным выводом данной диссертационной работы является то, что быть одним, понимая это позитивно или негативно, предполагает специфичный и изначальный способ человеческого бытия. Если бытие "с другим" есть первый способ человеческого бытия, то бытие "в одиночку" — есть способ второй.

В социальном срезе проблема одиночества не так проста, как это может показаться на первый взгляд. Это не простое состояние социальной изоляции или уникальности существования. Проблема одиночества связана с наиболее глубокими противоречиями присущими человеческому бытию, поэтому до конца определить что есть суть одиночество, весьма проблематично. Для продолжения исследования необходимо задать себе определенное количество вопросов. Например, почему проблема одиночества чаще всего не рассматривается в контексте анализа культуры? Обусловлено ли это изменением общественного характера? Или, является ли проблема одиночества "призмой", через которую можно рассматривать определенный круг проблем как отдельного человека, так и Мира в целом? И, наконец, возможно ли "снятие" проблемы одиночества в современном социально-философском дискурсе?

127 —

На мышление человека XX века повлияло наследство картезианства с его оправданием рационализма, логоцентризма, научности и механицизма. Это наследство было ориентировано на деперсонализацию человека и общества в целом. Все те, кто придерживался метафизики тождества и схожести в философской теории, были ошеломлены перспективой разнообразия и различия. В конце концов природа одиночества укореняется в принципах индивидуализации (в физическом, ментальном и духовном плане). Для Э.Фромма осознание себя как отдельной сущности есть "источник тревоги". Единственное спасение — это сущностная интеграция с "Другим", включая неоднозначное единство в метафизическом монизме, где все существа, в конечном счете, становятся одним. Это стремление к последнему структурному единству приведет к единственности (одинокости). Новая парадигма в социальных науках связывается с возникновением феноменологической философии Гуссерля. Тенденция смены парадигмы проявляется в том, что вся философская ситуация нашего столетия восходит, в конечном счете, к критике проблемы сознания. Поэтому представляется уместным обозначить некоторые варианты возможного рассмотрения проблемы одиночества в контексте современных теорий, изучающих проблему сознания. В основании перечисленных ниже тезисов лежит принцип о том, что достигнуть единства с "Другим" невозможно ни метафизически, ни и через функцию сознания. Сознание сконструировано таким образом, что одиночество есть его a priori, т.е. это абсолютно универсальный и необходимый принцип сознания. Одиночество — это призма, через которую мы постигаем и оцениваем реальность, хотя и не осознавая ее саму. Ни одна теория сознания не объясняет, как индивид может "дотянуться" до "Другого" или преодолеть само это сознание. По Сартру, человеческое сознание — дыра в Бытии, ничто. Сознание (как поток) вынуждено схватывать полноту Бытия, чтобы заполнить недостаток, дефицит не-Бытия. Чтобы обмануть одиночество, индивид пытается объединить сущность и ничтожность сознания с полнотой Бытия (Бытие — для себя). Но союз этих онтологических полярностей невозможен, просто потому, что как и "внутренняя ничтожность" сознания, так и "изобилие Бытия" — есть про 128 — явление двух свобод, а слияние свобод невозможно. В одиночестве сознания индивид и слишком закрыт для собственной самости, и слишком далек от других, чтобы знать их или быть познанным ими. Конечно, определенное знание существует, но оно эфемерно и поверхностно, это скорее прозрачность познания, чем очевидность и ясность. Некоторые элементы познания и самосознания допустимы, они удерживаются в бессознательном, но их невозможно восстановит через тот или иной тип познания. Так Юнг, ввел понятие "архетип" (коллективное бессознательное — слова, которые комбинируются и рекомбиниру-ются в воображении) — это тот язык, который понятен для всех "одиночек" человечества. Необходимо в игре воображения понять Момент, в котором появляется мостик между "внутренним" и "внешним". Рефлексивная функция сознания приводит к тому, что самость поймана в непреодолимо — ограниченную паутину своей само-рефлексивности и поэтому непоправимо отрезана от других измерений самости. Это то, что Гуссерль назвал трансцендентальное Эго, а следовательно, кантовская "вещь в себе". Феноменологические модели сознания не разрешают проблематичности бытия самости. Сознание естественно направлено на "Другого" (интенциональность сознания), но не достигает желаемой интимности с ним. Бихевиаристское определение сознания, исходя из его природы, еще надежнее гарантирует радикальную изоляцию. Сознание против "иного" ограничено вечностью материи.

Философия, безусловно, пытается преодолеть человеческое одиночество, но эти попытки напоминают собой хрупкий мостик над неведомой пропастью. Реальное сближение людей (насколько это возможно вообще) происходит лишь в ходе общечеловеческой истории, в их повседневной деятельности. У Гуссерля и Гегеля типом связи сознаний было "бытие-для": "другой" являлся "мне" и даже конституировал "меня", поскольку он существовал для "меня" или поскольку "я" существовал для "него". Одиночество в данной методологии связывалось с проблемой взаимного признания сознаний, которые поставлены друг против друга, которые являлись друг другу в мире и сталкивались лицом к лицу. "Бытие-с" Хайдеггера имеет совершенно иное значение: "с" не обознача 129 — ет взаимное отношение признания и борьбы, которое проистекало бы из появления человеческой реальности, отличной от "моей", посреди мира. Оно выражает нечто вроде онтологической солидарности в использовании этого мира. "Другой" не является объектом. В своей связи со "мной" он остается человеческой реальностью, бытием, посредством которого он определяет "меня" в "моем" бытии. Хайдеггеровское "бытие-с" не является ясной и отчетливой позицией одного индивида перед лицом другого индивида, не является познанием. Это — невнятное существование совместно члена команды с командой. Конкретная человеческая реальность по-прежнему остается одинокой.

В современной философской мысли (постструктурализм) на смену рефлексивной модели и гуссерлианской интерсубъективности приходит новое понимание субъективности, в корне отличное от пред-данности трансцендентального Я. М.Фуко и Ж.Делез в корне снимают все классические бинарные оппозиции Я и Другого, Своего и Чужого, Иного и Тождественного, настаивая на предельной оппозиции Внешнего (безразличного к индивидуальной жизни и смерти) и Внутреннего, которая по сути уже не является оппозицией, так как внутреннее есть лишь складка внешнего, его за-гиб, удвоение, а "двойником является моя самость, которая попадает меня как удвоение другого". М.Фуко в работе "Порядок вещей" подвергает интериориальность (внутреннее) радикальной критике. Существует ли внутреннее, которое залегает глубже, чем любой внутренний мир, так же как внешнее простирается гораздо дальше, чем любой внешний мир? Внешнее не есть фиксированный предел, но движущаяся материя, оживленная складками и извилинами, которые вместе образуют внутреннее: они есть не что иное, как внешнее, но именно внутреннее внешнего. Если мысль приходит из внешнего и остается привязанной к внешнему, то как случается, что внешнее не затопляет внутреннее как элемент, о котором мысль не должна и не может помыслить? Немыслимое, таким образом, не является внешним по отношению к мысли, т.е. является внутренним мысли. Внутреннее есть операция внешнего. "Я не сталкиваюсь с собой во внешнем, я нахожу другого во мне" [37, С.95]. 130 —

Тема одиночества здесь возникает через понятие "удвоения". Удвоение никогда не бывает проекцией внутреннего, напротив, оно есть интериоризация внешнего. Это не удвоение одного, а редублирование другого. Это не воспроизведение самости, а повторение различия. Это не эманация "Я", но нечто, что помещает в имманентность всегда — иное. И.Ильин в книге "Постмодернизм от истоков до конца столетия" пишет о том, что весь пафос постструктуралистской мысли был направлен на доказательство невозможности независимого индивидуального сознания, на то, что индивид постоянно, и главным образом, бессознательно обусловливается в процессе своего мышления языковыми структурами, детерминирующие его мыслительные структуры. В той мере, в какой индивиду удается осознать этот фактор своей зависимости и его критически отрефлексировать, перед ним открывается путь к относительной независимости, и в этом плане постструктуралистская теория Субъекта стремится к его эмансипации, но сама она возможна лишь при условии признания индивидом своей исконной ущербности и мыслится как постоянная борьба, как непрерывный, вечный процесс преодоления самого себя, происходящий глубоко внутри в сознании человека, интериоризированный до уровня рефлексии о своем подсознании. Фактически теория индивида лежит вне пределов постмодернистской проблематики, последняя знает лишь только фрагментированного индивида с расщепленным сознанием и без какой-либо положительной перспективы обретения гипотетической цельности, если не вообще самого себя.

Одна из основных проблем современности — это проблема "кризиса идентичности", которая непосредственно связана с феноменом одиночества. В контексте одиночества можно говорить о кризисе идентичности индивида, которая основывается на ощущении тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве, и на осознании того факта, что твои тождество и непрерывность признаются окружающими. Идентичность, здесь, понимается как твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем богатстве отношений личности к окружающему миру, чувство адекватности и стабильного владения личностью собственным "Я" и ситуации; спо 131 — собность личности к полноценному решению задач, возникающих перед ней на каждом этапе ее развития.

Негативное чувство одиночества возникает как ощущение грозящей опасности по отношению к приобретенной или сохраняемой индивидом самоидентичности; страх перед возможностью отсутствия смысла, который самость всегда ищет внутри себя. Конечно, любое значение или смысл, относящийся к интимности, по своему характеру — социален, так как интимность по своей природе относится к тем ценностям, которые созданы и разделены "Другим". Так как индивиды социальные существа, то их чувство идентичности напрямую зависит от "Другого" — это истина для всех, включая и тех, кто полагает, что аутентичность, составляющая позитивный путь индивида, одновременно включает в себя зависимость (hotonomous) и независимость (autonomous).

Аутентичность — это необходимый процесс самоактуализации индивида и сохранения его интимности. В своем существовании индивид всегда находится на грани одиночества, так как "даже при избытке существования, одиночество может неожиданно стать зазором между мной и возможной бездной неБытия" [95, С.25]. Случается, что "Другой" вдруг схватывает ценностное бытие индивида, но его самость не выходит при этом извне своего внутреннего мира, и этим лишает самость индивида внутреннего "компаса". Тревога, чувство одиночества становится "кочующими монадами" внутри огромного мира самости. Без "Другого" индивид потерян внутри себя, не зная как достигнуть самоидентичности и более высокого уровня интеграции.

С одной стороны, одиночество связано с ощущением фрагментарности современного индивида, с другой — одиночество может стать следствием неудовлетворительных отношений между фрагментами этой самости. Это связано с проблемой "бездомности". В более общем смысле бездомность, по Хайдегге-ру, коренится в покинутости Сущности бытием. Она — признак забвения бытия. В следствие его забытости истина бытия остается непродуманной. Бытие как событие, посылающее истину, остается потаенным. Через категорию "бездомности" в социальном одиночестве изображается страх самости быть 132 — пойманной (остаться потаенной) какой-то своей частью, причем, обычно, более низшими сегментами, чем мозг, Эго, душа или сознание, например, быть захваченной телом или каким-либо другим не-духовным и не-сознательным элементом.

Анализируя вышеизложеное, можно сделать вывод, что необходимо каждому индивиду воспитывать в себе мысль: он изначально уникален и имманентно одинок. Одиночество — универсальная сущностная характеристика человеческого бытия, врожденное переживание. Поэтому нужно положительно относиться к своему состоянию одиночества, ведь это место очищения, необходимое человеку, чтобы сохранить себя как индивидуальность.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Порошенко, Ольга Юрьевна, 1998 год

Список использованной литературы

1. Аристотель. Поэтика, VI гл. / Аристотель. Сочинения в 4-х т. Т.4/ Пер.с древнегреческого.; общ.ред. А.И.Доватура. — М.: Мысль, 1984. — 830с. — С.645-681.

2. Астафьев Я.И. Постмодернизм в познании общества // Полит.иссл. — 1992. -—№3 — С. 10-22.

3. Ахиезер A.C. Об особенностях современного философствования (Взгляд из России) // Вопросы философии. — 1998. — №2 — С.З.

4. Бабушкин В.У. Феноменологическая философия науки: критический анализ. — М.: Наука, 1985. — 200с.

5. Бахтин М.М. Методология современного гуманитарного знания / Тезисы вторых бахтинских чтений. — Саранск, 1991.

6. Бахтин М.М. Эстетическое наследие и современность, Т.1. — Изд-во мордовского гос. ун-та., 1992. — 176с.

7. Бахтин М.М. Эстетическое наследие и современность, Т.2.-Изд-во мордовского гос. ун-та., 1992. — 368с.

8. Беньямин В. Произведения искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе. — М.: Медиум. — 1996.

9. Белова Т.В. Социальные и индивидуальные уровни отчуждения // Вестник МГУ. Серия 7, философия, 1991. — №2 — С. 17-28.

10. Бодрияр Ж. Система вещей. — М.: Рудомно, 1995.

11. Боннар А. Греческая цивилизация, Т.2. От Антигоны до Сократа / Пер. с франц. О.В. Волкова, предисл. Ф.А. Петровского. — М.: Искусство, 1991, — 334с., ил.

— 134 —

12. Борев Ю.Б. Эстетика. — 4-е изд., доп. — М.: Политиздат, 1988. — 496с., ил.

13. Бубер М. Я и Ты // Квинтессенция: философский альманах, 1991.- М.: Политиздат, 1992. — С.117-290.

14. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 200с.

15. Вересаев В. Живая жизнь // Вересаев В. Собрание сочинений в 5-и т., Т.З. — М. — Правда, 1961. — 448с.

16. Витгенштейн Л. Философские работы: Пер. с нем. / Сост. М.С.Козлова. — М.: Гнозис, — (Феноменология. Герменевтика. Философия языка). 4.1. — 1994. — 552с.

17. Встреча с Декартом. Философские чтения, посвященные М.К.Мамардашвили 1994. — М.: Ad Marginem, — 1996.

18. Выготский Л.С. Педагогическая психология / Под. ред. В.В.Давыдова. — М.: Педагогика-Пресс, 1996. — 536с. — (Психология: Классические труды).

19. Выготский Л.С. Психология искусства / Под. ред. М.Г.Ярошевского. — М.: Педагогика, 1987. — 342с.

20. Гагарин A.C. Одиночество как феномен человеческого бытия // Рациональность иррационального. — Екатеринбург, 1991. — С.77-109.

21. Гегель. Эстетика. Т.З. — М.: Изд-во Искусство, 1968. — 311с.

22. Глауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. — М., 1973. — С.27-29.

23. Гроф С. За пределами мозга: Пер. с англ. — М.: Изд-во Центр "Соцветие", 1992. — 336с., ил.

24. Грушин Б.А. Масссовое сознание. — М., 1987.

25. Гуревич П.С. Философия культуры. — М.: Аспект-Пресс, 1995.

26. Гуссерль Э. Избранное. — Москва, 1995.

— 135 —

27. Гуссерль Э. Философия как строгая наука: Пер. с нем. / Сост., подгот. текста и примеч. О.А.Сердюкова. — Новочеркасск: Агенство "Сагуна", 1994. — 357с., ил.

28. Делез Ж. Логика смысла. — М.: Издательский центр "Академия",

1995, —300с.

29. Долгов K.M. От Киркегора до Камю: очерки европейской философ-ско-этической мысли XX века. — М.: Искусство, 1990. — 399с.

30. Дюркгейм Э. Социология: ее предмет, метод, предназначение / Пер. с франц. А.Б.Гофмана; Науч. ред. Е.И.Рачин. — М.: Канон, 1995. — 349с. — (История социологии в памятниках).

31. Зиммель Г. Избранное. Т.1. Философия культуры. — М.: Юрист,

1996. — 671с. — (Лики культуры).

32. Зиммель Г. Избранное. Т.2. Созерцание жизни. — М.: Юрист, 1996.

— 607с. — (Лики культуры).

33. Зорькина Г.Г Концепция одиночества в контексте смысловой интерпретации кода // М.М.Бахтин. Эстетическое наследие и современность. — Саранск, 1992. — 4.2. — С.300-306.

34. Иванов Вяч. Возникновение трагедии // Архаичный ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. — М.: Наука, 1991. — С.24-45.

35. Изволина С.А. Театр и философия. — М.: Знание, 1988. — 64с.

36. Ильенков Э.В. Философия и культура. — М.: Полтиздат, 1991. — 464с. — (Мыслители XX века).

37. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мира. — М.: Интрада, 1998. — 255с.

38. Ионин Л.Г. Понимающая социология: историко-критический анализ.

— М.: Наука, 1979. — 205с.

39. Историко-философский ежегодник, 92 / АН СССР. Ин-т философии.

— М.: Наука, 1992. — 140с.

40. Кант И. Собрание сочинений в 6-ти т., Т.5. — 330с.

— 136 —

41. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство.: Пер. с франц. — М.: Политиздат, 1990. — 415с. — (Мыслители XX века).

42. Касьянова К. О русском национальном характере. — М.: Институт национальной модели экономики, 1994. — 367с.

43. Квинтессенция, 1990.: Филос. альм. — М.: Политиздат, 1991. — 400с.

44. Кино Италии: Неореализм: Пер. с итал. / Сост., вступ. ст. и комм. Г.Д.Богемского. — М.: Искусство, 1989. — 431с., ил.

45. Козловски П. Культура постмодерна: Общественно — культурные последствия технического развития: Пер. с нем. — М.: Республика, 1997. — 240с. — (Философия на повороте нового тысячелетия).

46. Контексты современности: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории. / Хрестоматия, пер. с англ. — Казань.: Форт-Диалог, 1995, —С 122.

47. Кузнецов О.Н., Лебедев В.И. Психология и психопатология одиночества. — М.: Медицина, 1972. — 336с.

48. Кьеркегор С. Страх и трепет: Пер. с дат. — М.: Республика, 1993 с. — (Биб-ка этич. мысли).

49. Лабиринты одиночества: Пер. с англ. / Сост. общ. ред. и предисл. Н.Е.Покровского. — М.: Прогресс, 1989. — 623с.

50. Лазарев В.В. Становление философского сознания нового времени / Отв. ред. Д.В.Джохадзе; АН СССР, Ин-т философии. — М.: Наука, 1987. — 135с.

51. Левин Г.Д. Свобода и покинутость. Методологический анализ // Вопросы философии. — 1997. — №1 — С.56-68.

52. Логос. — М., 1991. — №1,2 — 120с.

53. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. — М.: Искусство, 1975. — 726с.

54. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. — М.: Прогресс, 1991. — 410с.

— 137 —

55. Любутин К.Н., Чунин П.П. Человек-мир-философия. — Свердловск; Средне-Уральское книжное изд-во, 1972. — 270с.

56. Малахов B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии.

— 1998. — №2 — С.43-47.

57. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. / Сборник / — М.: Прогресс, 1992. — 414с.

58. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления, (январь 1981 года). — М., 1993. —352с.

59. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. — М.: Изд-во "Лабиринт", 1994. — 89с.

60. Маркиз де Сад и XX век. Пер. с франц. — М.: РИК "Культура", 1992.

— 256с.

61. Маркузе Г. Одномерный человек: Исследование идеологии Развитого индустриального общества / Пер. с англ., пред. и примеч. А. Юдина; — М.: REFL-book, 1994. — 341с.

62. Методологические функции философских категорий: Межвузовский научный сборник. — Саратов.: Изд-во Саратовского университета, 1989. — 149с.

63. Мерло-Понти М. В защиту философии. — М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1996. — 248с.

64. Ницше Ф. Происхождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Сочинения в 2-х т., Т.1. Литературные памятники / Сост., ред., изд., вступ.ст. и примеч. К.А. Свасьяна: пер. с нем. — М.: Мысль, 1990. — С.5-160.

65. Одиссей. Человек в истории = Odysseus. Man in history: Сборник / АН СССР, Ин-т всеобщ, истории; Отв. ред. А.Я. Гуревич. — М.: Наука, 1990. — 222с., ил.

66. Ортега-и-Гассет X "Дегуманизация искусства и другие работы. Эссе о литературе и искусстве". / Пер.с исп. — М.: Радуга, 1991. — 639с. — (Антология литературно-эстетической мысли).

67. Ортега-и-Гасет X. Что такое философия? — М.: Наука, 1991. — 408с.

— 138 —

68. От Я к Другому: Сб. пер. по проблемам интерсубъективности, коммуникации диалога. / Науч. ред. А.А.Михайлов, сост. Т.В.Щитцова. — Минск, 1997, — 227с.

69. Платон. Законы. // Платон. Сочинения в 3-х т. / Под общ. ред.

A.Ф.Лосева, В.Ф.Асмуса: пер. с древнегреч. Т.З, ч.2 — М.: Мысль, 1972. — С.201.

70. Подорога В. Выражение и смысл. — М., 1996. — 263с.

71. Проблема сознания в современной западной философии: Критика некоторых концепций. — М.: Наука, 1989. — 256с.

72. Проблема человека в западной философии: Сб.: пер. с англ., нем., франц. — М.: Прогресс, 1988. — 544с.

73. Психология эмоций. Тексты. 2-е изд. / Под ред. В.К.Валюнаса, Ю.Б.Гиппеорейтер. — М.: Изд-во МГУ, 1993. — 304с.

74. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. В 2-х т. / Науч. ред. изд.

B.В.Целищев. — Новосибирск.: Изд-во Новосиб. ун-та. — 1994.

75. Рациональность иррационального: Сб. ст. / Под ред. В.И. Колосници-на. — Екатеринбург.: Изд-во Урал, ун-та, 1991. — 242с. — (Серия "Философия религии"; Вып.2).

76. Розин В.М. Философия и методология: традиция и социальная реальность // Вопросы философии. — 1996. — № 11 — С. 14-18.

77. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. — М.: Политиздат, 1989. — 398с.

78. Сартр Ж-П. Экзистенциализм — это гуманизм. / Сб.: Сумерки Богов (Ницше Ф., Фромм Э., Камю А., Сартр Ж-П.). — М.: Политиздат, 1989. — 398с.

79. Скворцов А.В. Культура самосознания. — М.: Прогресс, 1991. —

270с.

80. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: очерки по истории философии и культуры. — М.: Политиздат, 1991. — 432с.

— 139 —

81. Тулина Н.В. Одиночество: Социально-политический аспект // Вестник МГУ, Серия 12, Соц.-полит. исслед. — 1992. — №3. — С.51-58.

82. Феноменология искусства. — М., 1996. — 263с.

83. Философия истории: Антология. Под ред. Ю.А.Кишелева. — М.: Аспект-Пресс, 1995. — 351с.

84. Фромм Э. Бегство от свободы: Пер. с англ. / Общ. ред. и послесл. П.С.Гуревича. — М.: Прогресс, 1989. — 272с.

85. Фромм Э. Душа человека: Пер. с англ. — М.: Республика, 1992. — 430с. — (Мыслители XX века).

86. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук / Пер. с франц. В.П.Визгина; Н.С.Автономовой — СПб: A-cad, 1994. — 406с.

87. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. Пер. нем. — М.: Республика, 1993. — 447с. — (Мыслители XX века).

88. Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир-эпоха Просвещения / Ред. колл.: И.Т.Фролов и др.; сост. П.С.Гуревич. — М.: Политиздат, 1991. — 462с.

89. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. — М.: Наука, 1990. — 240с.

90. Человек один не может... — М.: Сов. Россия, 1989. — 203.

91. Швайб Ю.М., Данчева О.В., Одиночество: Социально- психологические проблемы. — Киев.: Украина, 1991. — 270с.

92. Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма // Сочинения в 2-х т., Т.1. —М., 1987.— 495с.

93. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности: опыт догматического мышления / Авт. предисл. М.Б.Иванов. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. — 216с.

94. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. А.В.Толстых. —М.: Прогресс, 1996. — 216с.

95. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. — М.: Политиздат, 1991. — 527с. — (Мыслители XX века).

— 140 —

96. Beck H., Giddens A., Lash S. Reflexive modernization. Politics. Tradition and Aesthetics in the Modern social Order. — Polity Press, 1995.

97. Brooks P. The melodramatic Imagination. Yale University Press, New Haven — London, 1976.

98. Featherstone M. Undoing culture. Globalization, Postmodernism and Identity. — Sage, 1995.

99. Flew A. (ed.c) A dictionary of Philosophy. — Pan.Books, 1984.

100.Goodlad J.S.R. A sociology of popular drama. — Heinenann London,

1971.

101.Habermas J. The theory of communicative action. Vol.1. — Beacon Press, Boston, 1986.

102.Hartogetal J., eds. The Anatomy of Loneliness / New-York: International Universities Press, 1980.

103.Heilmann R.B. Tragedy and melodrama: versions of experience / Seattle and London, University of Washington Press, 1968.

104.Hobson R. Loneliness, Journal of Analytik Psychology, 19/1,1974.

105. Jones W.H. Loneliness and social contact. Journal of social psychology, 113, 1981.—p. 295-296.

106. Jones W.H., Freeman J.E. and Coswick R.A. The persistence of loneliness: Self and determinats. Journal of Personality, 1981, 49. — p.27-48.

107.Katz S. Loneliness: a psychologist talks about how and why we are all its victims. Home makers digest, May-June, 1972. — p.38-39; p.44-46.

108.Levinas E. Time and the other. Duquesne University Press, 1987.

109. Loneliness. (Kurtz, Lma).- Oxford: Blackwell, 1983.

110.Loneliness, the search for intimacy / Groug W.Ellison — [Rev. ed.] — San-Francisco, Cambridge: Harpen and Row, 1983.

111.Loneliness: how to overcome it / By V.Marriott and T.Timblick — Mit-cham: Age Concern, 1988.

112.McCraw S. God and the problem of loneliness, Religious studies, 28/3 (1992).—p.319-346.

— 141 —

113.Mijuskovic B. Loneliness in philosophy, psychology and literature / Assen, The Net Gorcum, 1979.

114.Modernity and Identity / ed. By S.Lash and S.Friedman. — Oxford: Cambridge, Blackwell, 1992.

115.Moral Consciousness and Communicative action / J.Habermas, Cambrige: Polity Press, 1990.

116.Moustakas C.E. Loneliness / Englewood Cliffs, N.S., Rentice-Hall, 1961.

117.P.L.Berger, B.Berger, H.Kellner. The homeless mind: modernization and consciousness / Vintage Books, A Division of Rondon Hause, New York, 1974.

118.Peplan L.A. and Perlman D. (eds.) Loneliness: a source book of current theory, reserch and therapy / New York: Wiley-Interscience, 1982.

119.Reasons and Pearsons / D.Parfit — Oxford: Clarendo Press, 1987.

120.Reasman D. The Lonely Crowd / New Haven: Yale University Press,

1956.

121. Sadler W. On the werge of loneliness, humanitas 10/3 (1974).

122. Taylor Cn. Sources of the self; the making of the modern identity — Cambridge University Press, 1989.

123.The coming crisis of Werstern Sociology / A.Gouldner, New York : Basic Books, 1970.

124. The human condition / H. Arendt, Chicago, The University of Chicago Press, 1958.

125.U. Beck, A. Giddens, S. Lash. Reflexive Modernization : Politics, tractions, aesthetics in the modern social order — Cambrige, Polity Press,1995.

126. Weiss R Loneliness : the experience of emotional and social isolation / Cambrige, MA : The Massachusetts institute of Technology Press, 1973.

127. Wood M.M. Paths of Loneliness : the individual isolated in modern society / New York : Columbia University Press, 1960. — 237p.