Правовое регулирование сделок несостоятельного должника, находящегося в процессе банкротства тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 12.00.03, кандидат юридических наук Яцева, Елена Валерьевна

• Яцева, Елена Валерьевна
• кандидат юридических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат юридических наук Яцева, Елена Валерьевна

Введение

Глава 1. Общие условия действительности сделок должника.

§ 1. Проблемы определения правовой природы недействительных сделок.

§ 2.0бщие условия действительности сделок.

§ 3. Формирование воли должника, находящегося в банкротстве.

§ 4. Соблюдение формы сделки как условия ее действительности.

Глава 2. Сделки должника, предшествующие банкротству.

§ 1.Правовое регулирование сделок должника.

§ 2. Защита интересов кредиторов и должника от неправомерных действий учредителей (участников) должника.

§ 3. Преднамеренное банкротство должника.

§ 4. Сделки должника, совершенные с заинтересованными лицами.

§ 5. Сделки должника, совершенные в преддверии банкротства в ущерб кредиторам.

§ 6. Сделки должника, предоставляющие предпочтительное удовлетворение требований отдельных кредиторов.

Глава 3. Сделки должника, совершаемые в период несостоятельности.

§ 1. Сделки как средство реализации задач соответствующей процедуры несостоятельности.

§ 2. Предупреждение банкротства и санация должника.

§ 3. Переход должников - кредитных организаций под управление Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО).

§ 4. Сделки, совершаемые в период наблюдения.

§ 5. Сделки, совершаемые в период финансового оздоровления.

§ 6. Сделки, совершаемые в период внешнего управления. Текущая хозяйственная деятельность должника. Отказ от исполнения договоров должника.

Особенности сделок, совершаемых при банкротстве градообразующей организации.

§ 7. Сделки, направленные на реализацию имущества должника с целью погашения задолженности перед кредиторами. Продажа части имущества должника. Уступка прав требования должника. Продажа предприятия (бизнеса) должника.

§ 8. Общие условия действительности и последствия недействительности мирового соглашения. Заключение. Библиография.

Введение

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

Как известно, сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей.1 Любое юридическое лицо достигает своих целей именно посредством совершения сделок. Причем при осуществлении нормальной хозяйственной деятельности сделки направлены, как правило, на достижение конкретного хозяйственного результата. У коммерческих юридических лиц это извлечение прибыли, у некоммерческих - достижение иных, определенных уставом этих юридических лиц целей, для которых они и были созданы.

Большая часть обязательств юридического лица возникает именно из сделок. Классификация сделок, порядок их заключения и исполнения, условия действительности, основания оспаривания сделок достаточно изучены и урегулированы действующим законодательством, прежде всего, ГК РФ. Однако, большинство исследований на эту тему касаются сделок юридических лиц, не находящихся в состоянии банкротства.

Существуют и другие исследования, появившиеся в последнее время в связи со становлением и развитием законодательства о банкротстве. Эти исследования посвящены специальным основаниям оспаривания- сделок, поименованным в законодательстве о банкротстве.

Целью настоящей работы является попытка охарактеризовать условия действительности, основания признания недействительными всех сделок должника, находящегося в процессе банкротства.

Необходимость настоящего исследования вызвана следующими обстоятельствами. Процедуры несостоятельности - результат неудовлетворительной хозяйственной деятельности должника. Введение таких процедур никогда не бывает полной неожиданностью. Естественное желание должника избежать негативных последствий в виде процедур несостоятельности, Ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ, ГК). либо наоборот, использовать процедуры несостоятельности в целях уклонения от уплаты имеющейся задолженности, а также желание недобросовестных кредиторов использовать институт несостоятельности как инструмент передела собственности, приводит к заключению ряда сделок, которые при иных обстоятельствах никогда бы заключены не были. Это один аспект проблемы.

Другой аспект - конфликт интересов должника, его учредителей (участников) и кредиторов. Наличие этого конфликта очевидно. Учредители и участники должника стремятся спасти свое имущество от кредиторов, зачастую путем вывода активов, путем достижения определенных соглашений с арбитражными управляющими. Кредиторы, наоборот, стремятся максимально собрать имущество должника с тем, чтобы как можно больше получить в уплату долга. Часто кредиторы, используя имеющиеся у них права, предоставленные законодательством о банкротстве, стремятся не столько получить удовлетворение своих требований, сколько получить бизнес должника без эквивалентной оплаты, но очищенный от долгов по результатам банкротства.

Все это приводит к тому, что с момента открытия процедуры банкротства сделки должника начинают оспариваться различными лицами и по разным основаниям. Причем существенным при таких обстоятельствах является то обстоятельство, что с процессуальной точки зрения признание сделок недействительными осуществляется в порядке искового производства. Судебные споры проходят за рамками процедуры банкротства. Однако результаты этих судебных споров находят отражение в реестре кредиторов, и, в зависимости от этих результатов, кредиторы приобретают права или лишаются их при решении судьбы должника по результатам окончания процедур банкротства.

При таких обстоятельствах исследование условий действительности и оснований признания недействительными сделок должника, находящегося в состоянии банкротства, представляется достаточно актуальным.

В законодательстве и литературе не существует позитивного определения действительной сделки. Действительной является та сделка, которая не является недействительной. Поэтому формулировать общие условия действительности сделок необходимо путем «отсечения» всего, что делает сделку недействительной.

Проблемам определения правовой природы недействительных сделок посвящены труды М.М. Агаркова, И.Б. Новицкого, Н.В. Рабинович, Ю.К. Толстого, O.A. Красавчикова, И.С. Перетерского, Д.М. Генкина, В.А. Рясенцева, и многих других. Однако все эти авторы, писавшие свои труды в условиях отсутствия законодательства о банкротстве, в силу понятных причин не исследовали влияние несостоятельности на действительность сделок должника.

С момента начала развития законодательства о банкротстве появилось большое количество исследований, посвященных собственно процедуре банкротства. В первую очередь следует отметить современные работы М.В. Телюкиной, В.В. Витрянского, В.Ф. Попондопуло, B.C. Белых, A.A. Дубинчина, M.J1. Скуратовского и других. Особенно ценным представляется научное наследие Г.Ф. Шершеневича. Однако эти авторы в своих исследованиях сосредоточились на проблеме законодательства о банкротстве как такового, не исследуя специально вопросы, касающиеся влияния процедуры банкротства на действительность сделок должника и совершенствования правового регулирования именно этого аспекта деятельности несостоятельного должника.

Исследованию опыта зарубежных стран по данной проблематике отчасти посвящена работа Е.А. Колиниченко. Безусловного внимания заслуживают также работы западных юристов, посвященные проблемам действительности сделок должника, находящегося в состоянии банкротства. Это работы Герхарда Папе, Филипа Вуда и др.

Вместе с тем, в современной отечественной правовой науке отсутствуют исследования, посвященные особенностям правового регулирования сделок несостоятельного должника, а также единая судебная практика по этим вопросам.

Применительно к предмету настоящего исследования, когда результаты оспаривания сделок влияют на наличие или отсутствие прав кредитора, а также на объем этих прав, чрезвычайно важно определить правовую природу недействительных сделок и те основания, по которым осуществлена их классификация. Помимо определения оснований признания сделок недействительными, необходимо определить, кто и по каким основаниям может их обжаловать. Это позволит в большой мере избежать негативных последствий, связанных с незаконным отчуждением имущества должника либо уклонением недобросовестных должников от исполнения обязательств перед кредиторами.

Предмет исследования. Учитывая значение, которое имеет сделка, как основание возникновения, изменения и прекращения прав и обязанностей юридического лица, главное внимание уделялось формулированию общих условий действительности сделок несостоятельного должника, в том числе такому условию, как законность содержания сделки и соответствия ее принципам действующего законодательства, была предпринята попытка, с учетом зарубежного опыта, сформулировать особые принципы законодательства о банкротстве, отличающиеся, по мнению автора, от принципов гражданского права. Кроме того, автор полагает, что отсутствие в российском праве таких понятий, как неэквивалентно возмездное отчуждение имущества (или сходного с ним понятия), мошенническое ведение- бизнеса, и соответствующих оснований признания сделок недействительными, негативно сказывается на правоприменительной практике, и зачастую делает институт несостоятельности инструментом передела собственности. Автором проанализированы основания квалификации деятельности субъектов права как злоупотребление правом, исследованы основания возникновения права на иск заинтересованных лиц при оспаривании сделок должника, как лиц, обладающих материальным интересом, и сделаны попытки очертить круг лиц, чьи права могут быть нарушены и подлежат восстановлению применительно к стадиям процедуры банкротства. Это необходимо для выработки единой правоприменительной практики, поскольку в настоящее время суды зачастую не анализируют наличие или отсутствие у истца материального интереса. Кроме того, сделана попытка проанализировать условия действительности сделок должника на разных стадиях процесса о банкротстве, а также представлены предложения по совершенствованию правового регулирования сделок должника, находящегося в процессе банкротства.

Цели и задачи диссертационного исследования:

• сформулировать общие условия действительности сделок должника, находящегося в процессе банкротства;

• проанализировать конкретные условия действительности сделок должника;

• сформулировать принципы законодательства о банкротстве;

• классифицировать сделки, совершаемые должником, с целью определения их оспоримости или ничтожности в случае нарушения тех или иных условий в зависимости от круга лиц (определенного или неопределенного), чьи интересы может нарушить недействительная сделка;

• сформулировать основания признания недействительными сделок должника, предшествующих банкротству, и совершаемых должником на разных стадиях процесса банкротства;

• определить понятие «предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими», как основание признания сделок недействительными;

• разработать возможные способы защиты интересов кредиторов и должника от неправомерных действий учредителей (участников) должника;

• проанализировать преднамеренное банкротство должника как результат совершения руководителем должника сделок, направленных на доведение должника до состояния банкротства;

• сформулировать общие условия действительности и основания признания недействительными сделок должника, совершенных с заинтересованными лицами;

• определить понятие сделок должника, совершенных в преддверии банкротства в ущерб кредиторам.

• проанализировать условия действительности сделок, направленных на реализацию имущества должника с целью погашения задолженности перед кредиторами;

• определить общие условия действительности и последствия недействительности мирового соглашения.

• предложить рекомендации по совершенствованию законодательства о банкротстве применительно к предмету исследования.

Методология исследования основана на диалектическом методе познания действительности. Методологической основой диссертации являются общенаучные методы познания (анализ, синтез, индукция, дедукция, гипотеза, аналогия) и частно-научные методы (исторический, сравнительный, системный и т.д.). Сравнительно-правовой метод использовался в трех аспектах: сравнительный анализ российских и иностранных источников; сравнение законодательства о банкротстве с общегражданским законодательством; сравнение дореволюционного регулирования сделок несостоятельного должника и регулирования в настоящее время. В работе также применялось сочетание теоретической и эмпирической информации, в том числе анализ арбитражной практики.

Теоретическая основа исследования. Теоретической основой настоящего диссертационного исследования выступают труды отечественных цивилистов: М.М. Агаркова, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, В.В. Витрянского, В.П. Грибанова, О.С. Иоффе, И.Б. Новицкого, Д.И. Мейера, Е.А. Суханова, Ю.К. Толстого, Г.Ф. Шершеневича и многих других.

Использованы также труды зарубежных ученых: Г. Папе, Epstein DJ., Nickles S.H., White J.J., Wood P.R.

Исследованы современные публикации, касающиеся предмета исследования: В.А. Белов, Е.А. Колиниченко, Н.Д. Шестакова, И.В. Матвеев, А.Н. Семина, В.В. Степанов, B.C. Степанов, A.A. Маковская и других.

Научная новизна работы состоит в следующем:

• сделки должника, помимо общих условий действительности сделок, должны соответствовать особым условиям действительности сделок с учетом особенностей банкротства, в том числе и принципам законодательства о банкротстве;

• сформулированы принципы законодательства о банкротстве;

• проведено деление оспоримых и ничтожных сделок в зависимости от того, интересы какого круга лиц совершение этих сделок нарушает, и сформулировано понятие права на иск в зависимости от наличия или отсутствия у истца материального интереса, как имущественной выгоды, полученной в результате оспаривания сделки;

• определено понятие сделки, направленной на предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими;

• предложены изменения в законодательство в целях усовершенствования правового ре1улирования сделок несостоятельного должника, находящегося в процессе банкротства.

Данная работа по ряду вопросов доведена до уровня разработок и рекомендаций, пригодных для использования при совершенствовании законодательства о правовом регулировании сделок несостоятельного должника. В частности, предложено предусмотреть в нормах действующего законодательства такие основания признания сделки недействительной, как недостаточно эквивалентная возмездность сделки, и совершение сделки, направленной на причинение ущерба кредиторам.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ничтожными, как правило, признаются те сделки, которые нарушают права и законные интересы не только сторон этих сделок, но и неопределенного круга лиц. Для защиты их прав установлен десятилетний срок исковой давности, что связано с возможностью заинтересованного лица, не являющегося участником ничтожной сделки, узнать о нарушении его права. В этой связи законодатель, которому дано право пользоваться оговоркой, определяющей оспоримость или ничтожность сделки, не соответствующей требованиям законодательства, должен оценивать, возможно ли восстановление права, нарушенного десять лет тому назад, не подорвет ли это стабильность хозяйственного оборота.

2. Правоотношения, возникающие из недействительных сделок обладают выраженным своеобразием, являются самостоятельной группой правоотношений и не относятся ни к правонарушениям, ни к иным обязательственным правоотношениям.

3. Поскольку материально-правовые нормы действующего законодательства о несостоятельности в большой степени можно отнести к частноправовым, соответствие сделки принципам гражданского права, сформулированным в ГК РФ, является необходимым условием ее действительности, как и соответствие сделки конкретным нормам специального закона. Однако нормы законодательства о банкротстве обладают выраженным своеобразием, и подчинены своим собственным принципам. Поэтому условием действительности сделок должника будет также и непротиворечие принципам законодательства о банкротстве.

4. По общему правилу введение процедуры внешнего управления не влияет на правоспособность должника - юридического лица.

Правоспособность юридического лица в конкурсном производстве приобретает целевой характер. С момента открытия конкурсного производства юридическое лицо - должник (в лице конкурсного управляющего) вправе совершать сделки, направленные исключительно на временное поддержание деятельности должника (до закрытия реестра требований кредиторов), а также на продажу имущества, составляющего конкурсную массу.

5. С целью защиты прав кредиторов и поддержания стабильности гражданского оборота необходимо предусмотреть в порядке реституции по недействительным сделкам возможность истребования у должника только того имущества, правом собственности на которое должник не обладал к моменту открытия процедуры несостоятельности, во всех остальных случаях целесообразно применять в качестве последствия недействительности сделки денежную компенсацию стоимости соответствующего имущества.

6. Действующее российское законодательство должно быть дополнено таким основанием недействительности сделки, как совершение сделки, ущемляющей интересы кредиторов несостоятельного должника в период проведения процедур банкротства, что соответствовало бы интересам как самого должника (его учредителей и участников), так и его кредиторов, участвующих в деле о банкротстве.

Соответствующая норма могла бы быть включена в ст. 103 Закона о банкротстве.

7. При квалификации сделки, как влекущей предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов в ущерб другим, следует руководствоваться следующими критериями: 1) цель сделки (совершение ее к выгоде должника или в ущерб ему, поскольку его имущество — гарантия обеспечения прав сообщества кредиторов); 2) характер сделки; 3) добросовестность (или недобросовестность) контрагента должника.

8. Зачет встречных однородных требований допустим на всех стадиях дела о банкротстве, кроме наблюдения, и возможен после удовлетворения требований кредиторов первой и второй очереди, поскольку такой способ прекращения обязательств не запрещен нормами действующего законодательства, и не ущемляет интересы других кредиторов.

9. Собственник имущества должника - государственного или муниципального предприятия вправе подать иск о применении последствий недействительности совершенной внешним или конкурсным управляющим сделки, не соответствующей действующему законодательству. Материальный интерес собственника имущества должника будет заключаться в сохранении указанного имущества на случай достижения цели реабилитационных процедур: восстановления платежеспособности должника.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что содержащиеся в ней выводы и рекомендации могут быть использованы в целях совершенствования законодательства и в правоприменительной практике при рассмотрении вопроса о недействительности сделок несостоятельного должника. Основные положения работы могут найти применение в научной деятельности и в учебных целях, в частности в процессе преподавания курсов «Гражданское право» и различных спецкурсов.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры гражданского права юридического факультета Российского государственного торгово-экономического университета. Результаты проведенного исследования были использованы автором при рассмотрении судами споров, касающихся действительности сделок несостоятельного должника. Основные положения диссертации нашли отражение в ряде публикаций: «Принципы законодательства о банкротстве и действительность сделок несостоятельного должника»2, «Особенности сделок должника в период финансового оздоровления»3, «Общие условия действительности мирового соглашения по делу о банкротстве должника».

2 Яцева Е.В. Принципы законодательства о банкротстве и действительность сделок несостоятельного должника // Юрист. № 10.2003. С.35

3 Яцева Е.В. Особенности сделок должника в период финансового оздоровления // Юрист. № 10.2003. С.34-40.

4 Яцева Е.В. Общие условия действительности мирового соглашения по делу о банкротстве должника // Арбитражный и гражданский процесс. № 10.2003. С.23-29.

Глава 1. Общие условия действительности сделок должника.

§ 1. Проблемы определения правовой природы недействительных сделок.

Впервые в литературе научное определение сделки было сформулировано М.М. Агарковым в 1946 году.5 С тех пор проблема действительности, и, соответственно, недействительности сделок продолжает оставаться одной из самых актуальных в цивилистике.

То обстоятельство, что само определение сделки, как действия, направленного на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей, напрямую не содержит указаний об обязательности правомерности такого действия, породило в литературе дискуссию о существовании такой категории, как «недействительная сделка». Смысл этой дискуссии заключается в классификации недействительной сделки как сделки или как правонарушения. Применительно к категории сделок с участием должника в банкротстве эта дискуссия имеет смысл хотя бы потому, что от этой квалификации зависит очередность удовлетворения требований кредиторов, вытекающих из сделки.

Ряд авторов, таких как И.Б. Новицкий6, Н.В. Рабинович7 с некоторыми оговорками приходят к выводу, что недействительные сделки - это сделки. Иной позиции придерживались Ю.К. Толстой8, О.А. Красавчиков9, И.С. Перетерский10, М.М. Агарков.

Так, И.С. Перетерский писал по этому поводу, что «Сделка есть действие,. дозволенное законом, действия, хотя и вызывающие юридические последствия, но не пользующиеся охраной закона., не являются сделками. Если действие имеет

5 См.: Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1946. №3-4. С.55.

6 См.: Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. Госюриздат, 1954. С. 65-67.

7 См.: Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Изд-во ЛГУ, 1960. С. 11-12, 157-158.

8 См.: Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая зашита права собственности в СССР. Изд-во ЛГУ, 1955. С.141.

См.: Красавчиков O.A. Юридические факты в советском гражданском праве. Госюриздат, 1958. С. 101., Красавчиков O.A. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание, функции. Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей.- М.: «Статут», 2001, С. 170.

10 См.: Перетерский И.С. Гражданский кодекс РСФСР: Научный комментарий. Вып.5. М., 1929.С.6.

11 Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву// Советское государство и право. 1946. № 3-4. С.55. вид сделки, но направлено против закона или в обход закона, то оно не является сделкой»12.

М.М. Агарков обратил внимание на терминологию закона, который говорит о существовании «недействительных сделок», но пришел к выводу, что это не позиция законодателя, а терминологическая неточность. Для устранения этого противоречия предлагал называть сделками только те волеизъявления, которые достигают того правового результата, на который они были направлены. В делении юридических действий на правомерные и неправомерные в системе юридических фактов М.М. Агарков относил сделки к правомерным действиям. А для недействительных действий он предложил ввести термин «волеизъявления». По мнению В.П. Шахматова М.М. Агарков подменил решение вопроса по существу терминологическими соображениями13.

Ю.К. Толстой, как уже говорилось, разделил позицию М.М. Агаркова и И.С. Перетерского, но развернутой аргументации в защиту этой позиции не привел. Итак, эти авторы в качестве критерия действительности сделок указывали достижение правового результата, на который было направлено действие.

Эту позицию подверг критике В.А. Рясенцев, отмечавший, что в данном случае происходит подмена анализа фактического состава сделки с ее последствиями, и что выдвинутое указанными учеными предположение не оправдывается практическими соображениями.

Другой критерий - правомерность или неправомерность недействительных сделок.

Д.М. Генкин по этому поводу писал: «Могут указать, что признание ничтожных сделок за сделки (как вид юридических фактов) стирает общепринятое различие между сделками и неправомерными действиями - деликтами. Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение или прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте, лицо, его совершающее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий. То обстоятельство, что из факта

12 Перетерский И.С. Указ. соч. С.7.

13 Агарков М.М. Указ.соч. С.55.; Шахматов В.П. Вилы несоответствия сделок требованиям норм права. Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей.-М.: «Статут», 2001, С

14 См. гл.8 учебного пособия для студентов ВЮЗИ «Советское гражданское право», М., 1960. С.178-179. (автор - В.А.Рясенцев). заключения сделки могут вытекать не те юридические последствия, к достижению которых стремились стороны, или не положительные, а отрицательные последствия, не превращают сделку в деликт. Правомерность или неправомерность не являются необходимым элементом сделки как юридического факта, а лишь определяют те или другие последствия сделки».

O.A. Красавчиков, критикуя позицию Д.М. Генкина, свои построения делал, используя прием «от противного» и смысл его аргументации сводится к тому, что если не считать правомерность признаком сделки, то договоренность о совершении преступления можно также считать сделкой.

И.Б. Новицкий обратил внимание на то обстоятельство, что разграничение фактического состава сделки и ее последствий необходимо как для правомерных, так и для противоправных сделок, поскольку нельзя сказать, что противоправная сделка не влечет никаких юридических последствий. Влечет, но не те, которые были желательны для лиц, ее совершивших. Отсюда И.Б. Новицкий делает вывод, что признак правомерности относится только к типу данной сделки, но не к содержанию какой-либо конкретной сделки. Общий вывод И.Б. Новицкого следующий: «сделка всегда действительна, но она может быть действительна условно. Так, если она совершена под влиянием заблуждения, обмана и т.п., то потерпевший может ее оспорить, и тогда она утратит силу».

Н.В. Рабинович предлагала выделить категорию недействительных сделок в правонарушения «особого порядка», поскольку она обладает признаками правонарушения, но отличается от деликтов. Исследуя указанный вопрос, Н.В. Рабинович рассуждала следующим образом: «недействительная сделка: а) представляет собой волевое действие, выражающееся в определенной форме волю субъекта; б) волеизъявление в ней, как и во всякой сделке, направлено на установление, изменение или прекращение правоотношения; в) в результате совершения недействительной сделки возникает определенное правоотношение; г)

15 Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью противной закону. «Ученые записки ВИЮН», вып.У, 1947. С.50.

16 Красавчиков O.A. Указ. соч. С. Новицкий И.Б. Указ. соч. С.66. участники ее, возможно, стремились к установлению того или иного правомерного отношения и никаких иных целей не преследовали»

В.П. Шахматов, проанализировав эти позиции19, пришел к выводу, что недействительные сделки существуют как сделки, и даже дал их классификацию. По его мнению «противоправная сделка - это не просто сделка, не соответствующая требованиям норм права. Только такая сделка, не соответствующая требованиям закона, будет противоправной, которая нарушает юридические обязанности, правовые запреты». При этом существенное значение он придавал определению того обстоятельства, являются ли последствия недействительности сделки санкцией, как необходимым спутником любого правонарушения.

Для определения правовой природы санкции В.П. Шахматов попытался выяснить соотношение юридической обязанности и противоправности. При этом в качестве определения юридической обязанности он привел определение О.Э. Лейста: «Юридически обязательным признается то поведение, отклонение от которого запрещено государством. Веление и запрет в равной мере характеризуют понятие юридической обязанности, поскольку ее содержанием являются действия или воздержание от действий, признанные государством общественно необходимыми для каждого отдельного случая возникновения данной ситуации». То есть юридическая обязанность, по мнению Шахматова В.П., - необходимость определенного поведения, которая обусловлена содержащимися в правовых нормах требованием и обеспечена государственным принуждением. Далее рассуждения строятся следующим образом: если юридическая обязанность сформулирована в обязательных для всех правовых нормах, она существует для всех лиц вообще. При этом конкретные юридические обязанности возникают при возникновении конкретного правоотношения. То есть соблюдение юридических обязанностей вообще входит в содержание правоспособности, а соблюдение конкретных обязанностей является элементом правоотношения, которым соответствуют определенные субъективные права.

18 Рабинович Н.В. Указ. соч. С. 12.

19 Шахматов В.П. Указ. соч., С. 301-345.

20 Шахматов В.П. Указ. соч. С.313.

21 Шахматов В.П. Указ. соч. С. 304; Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М.1962.С.55.

Далее, ссылаясь на О.С. Иоффе, констатируется, что хотя всякая юридическая ответственность, в том числе и гражданско-правовая, основывается на государственном принуждении, «не всякая принудительная мера, применяемая органами советского государства, может быть отнесена к разряду ответственности. Принудительное изъятие вещи у добросовестного приобретателя. не есть ответственность, ибо к области ответственности относятся не всякие, а лишь такие меры, государственного принуждения, которые основаны на осуждении поведения правонарушителя, в то время как поведения добросовестного приобретателя именно потому, что он не виновен, а добросовестен, не заслуживает осуждения». То есть не всякие негативные для лица последствия применения мер государственного принуждения можно считать санкцией.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Правовое регулирование сделок несостоятельного должника, находящегося в процессе банкротства»

Исходя из этих посылок, соотношение между ответственностью и санкцией определялось В.П. Шахматовым, как соотношение между содержанием и формой.

Представляется, что наиболее полное определение гражданско-правовой ответственности дал О.С. Иоффе, утверждавший, что «гражданско-правовая ответственность есть санкция за правонарушение, вызывающая для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав либо возложения новых 'или дополнительных гражданско-правовых обязанностей» . Итак, необходимыми условиями наступления гражданско-правовой ответственности, исходя из изложенного, являются а) наличие правонарушения, то есть конкретного действия, нарушающего запрет; б) наличие для нарушителя отрицательных последствий; в) отрицательные последствия должны носить

22 См.: Шахматов В.П. Указ. соч. С.; Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд. ЛГУ, 1955. С.11.

23 Иоффе О.С. Обязательственное право. МЛ 975. С. 97. характер новых или дополнительных обязанностей, не предусмотренных непосредственно сделкой.

В.П. Грибанов дал сходное определение гражданско-правовой ответственности и указал, что это «такое возложение невыгодных имущественных последствий на нарушителя гражданских прав и обязанностей, которое связано с применением санкций», уточнив, что «санкция есть та конкретная мера, которая применяется к нарушителю»24.

Важное практическое значение имеет толкование наличия или отсутствия интереса у лица, обжалующего сделку, поскольку именно с наличием интереса связано право на иск.

Достаточно часто в суды с исками о признании сделок ничтожными, о применении последствий недействительности ничтожных сделок обращаются лица, ссылаясь на наличие «заинтересованности вообще, в смысле ст. 166 ГК РФ». И суды принимают к своему производству такие споры, вероятно, под влиянием теории «косвенных исков», распространенной в англо-американских странах, но кодифицированным правопорядкам не свойственной.

Особенно распространена такая практика, когда акционер - физическое лицо оспаривает сделки того юридического лица, акционером которого он является, с третьими лицами на том основании, что он «заинтересован в получении ликвидационной квоты, которая от совершения сделки уменьшилась, либо заинтересован в получении дивидендов», либо вообще не утруждая себя аргументацией, какое же его право нарушено и в чем его интерес. Безусловно, это в большой степени не проблема права, а проблема надлежащего применения права.

В силу этих причин представляется необходимым определить понятие интереса, его соотношение с субъективным правом лица и, соответственно, правом на иск, как реализацией защиты нарушенного права.

При этом следует обратить внимание на то, что соотношение материально-правового права на иск и процессуального права на иск - это соотношение содержания и формы. Процессуальные нормы определяют, каким образом можно защитить свое материальное право и предоставляют процессуальные гарантии защиты этого права.

24 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд.2-е, стереотип. - М.: «Статут», 2001. С.312-313.

С этой точки зрения представляется неправильной позиция, высказываемая в литературе, о том, что «право на иск традиционно рассматривается в двух смыслах: в процессуальном, - как обращенное к суду требование о защите нарушенного или оспариваемого права, и материальном, - как материально-правовое требование истца к ответчику. Право на иск в процессуальном смысле возникает в соответствии с нормами процессуального права».25

Представляется, что процессуальное право на иск это способ реализации материального права, самостоятельного значения оно не имеет. Невозможно представить себе ситуацию, когда процессуальное право на иск существует без нарушения или оспаривания субъективного материального права. Пример, приведенный Н.Д. Шестаковой в доказательство того, что наличие материально-правового права истца не обязательно, просто неправильно проанализирован. Так, Н.Д. Шестакова говорит о том, что прокурор, предъявляя иски, является истцом процессуальным, и практика идет по тому пути, что в данном случае можно обходиться без истца в материально-правовом смысле. При этом следует обратить внимание на то обстоятельство, что, в соответствии со ст. 1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»26 «Прокуратура Российской Федерации -единая федеральная централизованная система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации и исполнением законов, действующих на территории Российской Федерации». Самостоятельно, без материально-правового истца, в соответствии со ст.22 указанного закона, прокурор может обратиться в суд только по поводу признания недействительными актов, но никак не по поводу сделок.

Статья 27, предоставляющая прокурору право обратиться в суд с иском, устанавливает жесткие условия: «в случае нарушения прав и свобод человека и гражданина, защищаемых в порядке гражданского судопроизводства, когда пострадавший по состоянию здоровья, возрасту или иным причинам не может лично отстаивать в суде или арбитражном суде свои права и свободы или когда нарушены права и свободы значительного числа граждан либо в силу иных обстоятельств нарушение приобрело особое общественное значение, прокурор

23 Шестакова Н.Д. Недействительность сделок / Науч. Ред. Докт. юрид. наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ H.A. Чечина — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001, С. 93.

Собрание законодательства Российской Федерации. 20.11.1995. № 47. Ст. 4472. предъявляет и поддерживает в суде или арбитражном суде иск в интересах пострадавших». То есть, необходимо, чтобы либо лицо, обладающее правом на иск в материально-правовом смысле, не могло самостоятельно защитить свои права и законные интересы, либо когда нарушение права имеет особое общественное значение, затрагивает интересы физических лиц, как граждан государства, от имени которого выступает прокуратура. Роль прокурора здесь сродни роли адвоката государства. В отсутствие нарушенного материального права невозможно существование права процессуального.

Пример, относящийся к толкованию норм ст. 166 ГК РФ, также не убедителен. Это право суда касается уже существующего спора, когда чьи-либо права или законные интересы нарушены, и это выясняется в судебном заседании. Самостоятельно, по своей собственной инициативе суд не может возбудить производство по гражданскому делу.

Итак, для оспаривания сделки необходимо наличие нарушенного или оспоренного субъективного права или охраняемого законом интереса.

В.П. Грибанов, анализируя проблему соотношения субъективного права и интереса, определил интерес как «потребность, принявшую форму сознательного побуждения и проявляющаяся в жизни в виде желаний, намерений, стремлений, а в конце концов в тех отношениях, в которые вступают лица в процесс своей

77 деятельности». Представляется, что с таким определением нельзя согласиться.

Поскольку данное определение было дано в 1967 году, когда участниками „гражданского оборота были в основном физические лица, вероятно, тогда оно имело бы право на существование. Однако и тогда предметом регулирования гражданского права были в основном имущественные, а также связанные с ними личные неимущественные отношения. Соответственно, и права участников правоотношений, регулируемых гражданским правом, носили имущественный характер. Указание же на специфику именно гражданско-правовых отношений, гражданско-правового интереса как раз отсутствует в данном определении.

М.А. Гурвич, напротив, исследуя вопрос о защите «охраняемых законом интересов», пришел к выводу, что, в отличие от материального субъективного права, охраняемый законом интерес есть «выгода, обеспеченная не нормой

27 Грибанов. В.П. Интерес в гражданском праве. Осуществление и зашита гражданских прав. Изд.2-е, стереотип. - М.: «Статут», 2001. С. 240. материального права, а охранительнои, прежде всего, процессуальной нормой» . Представляется, что М.А. Гурвич правильно подметил, что интерес материален, он одного порядка с гражданским субъективным правом, но субъективное право существует у участника правоотношения, а если лицо не является участником правоотношения, но существование этого правоотношения может затронуть его «выгоду», то лицо обращается за защитой этого интереса. В.П. Грибанов не согласен с определением интереса как «выгоды», он говорит о том, что более корректно было бы говорить о «благе», поскольку выгода понимается как имущественная категория, а гражданское право регулирует еще и личные неимущественные отношения.29 С этим можно согласиться.

По поводу соотношения субъективного права и охраняемого законом интереса, высказывались разные соображения. Так, Ю.К. Толстой полагал, что интерес входит в само содержание, субъективного права, что интерес есть необходимый и даже ведущий элемент субъективного права.30 Несмотря на возражения В.П. Грибанова, имеющие скорее идеологический характер, представляется, что замечание Ю.К. Толстого, указывающего на интерес как содержание субъективного гражданского права, правильно. Трудно представить себе, чтобы кто-то вступал в гражданско-правовые отношения без всякого интереса, без выгоды. Применительно же к коммерческим юридическим лицам общим правилом совершения сделок вообще является их возмездность, а цель существования таких субъектов гражданского права - извлечение прибыли.

Представляется верным и замечание С.Н. Братуся о том, что материальный интерес существует и вне правоотношения, он является предпосылкой возникновения правоотношения, предпосылкой возникновения субъективных прав, "по крайней мере, в тех случаях, когда речь идет о гражданских правоотношениях, возникающих по воле их участников.31 Иначе законодателю не было бы смысла выделять «охраняемый законом интерес» в отдельную категорию, достаточно было бы в ст. 4 АПК РФ (ст. 3 ГПК РФ) говорить о нарушенных или оспоренных правах. Соответственно, любая сделка оспаривалась бы только

28 Гурвич. МЛ. Гражданские процессуальные правоотношения и процессуальные действия («Труды ВЮЗИ», т. III, М., 1965, с.86.

29 Грибанов. В.П. Указ. соч. С.238.

30 См.: Толстой Ю.К. Проблемы гражданского и административного права, изд. ЛГУ, 1962.

31 См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. Госюриздат. М., 1950, С. 20. участниками правоотношения, а заинтересованные лица из этого круга были бы исключены. Это соображение также подтверждает правильность позиции С.Н. Братуся.

Таким образом, представляется, что понятие материального интереса должно определяться через категорию «выгоды» или «блага», он служит как предпосылкой возникновения гражданских правоотношений, так и определяет содержание правоотношений, вступая в которые их участники приобретают субъективные права. Правильным представляется определение, данное Д.М. Чечотом: «Лицо является заинтересованным в том случае, если судебное решение об удовлетворении иска принесет ему материально-правовую выгоду»32. При этом представляется, что под материально-правовой выгодой следует понимать и невозложение дополнительных обязанностей. Таково соотношение - субъективного права и охраняемого законом интереса.

Анализируя действующее законодательство применительно к проблеме признания или непризнания недействительных сделок сделками, хотелось бы обратить внимание на следующие обстоятельства.

Осуществляя деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные, законодатель шел не по пути разграничения более или менее важных случаев нетерпимости сделок с точки зрения государства, как полагал И.Б. Новицкий33, а по пути защиты интересов тех, чьи права нарушены данной сделкой.

Сделки, квалифицируемые по правилам ст. 169 ГК РФ, нарушают интересы всех лиц и государства, как суверена, обеспечивающего определенный публичный порядок. Можно возразить, что материальный интерес государства, как суверена, данной сделкой не нарушен. Однако, как уже говорилось, сделки, совершенные с нарушением публичного порядка, имеют больше черт правонарушения, и реституция имеет цель не восстановить положение, бывшее у сторон до совершения сделки, а обладает конфискационным характером. Интерес государства здесь не материальный, а интерес поддержания публичного порядка. Представляется в данном случае, хотя автор не настаивает на данном утверждении, что ГК РФ здесь выходит за рамки только регулирования своего собственного предмета. ГК РФ это отрасль права в целом, и ему свойственно способом

32 Чечот. Д.М. Участники гражданского процесса. М. 1960. С .29.

33 См. Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. Госюриздат. 1954. С.69 принуждения воздействовать на нарушителей установленного государством правопорядка. Поэтому данное положение не подрывает определения интереса в гражданском праве через категорию выгоды.

Последствием таких сделок будет изъятие у того, кто посягал на публичный порядок, всего полученного по сделке в доход государства. Государство в целом, как «потерпевший» приобретает полученное по сделке, его интересы восстанавливаются. В этом смысле установление десятилетнего срока исковой давности для применения последствий недействительности ничтожных сделок такого рода представляется не совсем оправданным. Так, если эти сделки сопутствовали более серьезному нарушению, уголовному например, то срок оспаривания таких сделок должен быть увязан со сроками давности привлечения к уголовной ответственности. Если под публичным порядком понимать какие-либо другие правоотношения, то их нарушение все равно должно быть пресечено. Представляется, что в будущем законодатель, при разработке определения публичного порядка, обратится к этой проблеме.

Ничтожные сделки задевают интересы неопределенного круга лиц. В этом смысле позиция, высказанная в литературе34, о том, что «суд обязан объявить ничтожную сделку недействительной по требованию любого физического или юридического лица, а также по собственной инициативе», представляется не основанной на нормах п. 2 ст. 166 ГК РФ, устанавливающей, во-первых, что требование о применении последствий может быть предъявлено в суд (очевидно, что суд по своей инициативе, в противоположность уголовному процессу, дело не возбудит), а во-вторых, требование предъявлено любым заинтересованным лицом. Причем суд может применить последствия недействительной сделки по своей инициативе в уже существующем споре. Правильность такой позиции подтверждается нормами ГК РФ, Арбитражно-процессуального кодекса Российской Федерации35 и Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации36. Так, в соответствии со ст. 11 ГК РФ осуществляется защита нарушенных или оспоренных прав. Если права не нарушены, материального интереса на обращение в суд нет. Истец не сможет обратиться в суд по правилам

34 Ф.С. Хейфец. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. Изд. 2-е, доп. - М.: Юрайт-М, 2001. С.54-55.

35 Собрание законодательства Российской Федерации. 29.072002. № 30. Ст. 3012. (далее - АПК РФ).

36 Собрание законодательства Российской Федерации. 18.112002. № 46. Ст.4532. (далее - ГПК РФ). ст. 3 ГПК РФ или ст. 4 АПК РФ, устанавливающей право на обращение именно заинтересованного лица. По правилам ст. 44 АПК РФ либо ст. 38 ГПК РФ, истцами являются граждане и юридические лица, предъявившие иск в своих интересах, или в интересах которых предъявлен иск. То есть, для подачи иска в суд с целью применения последствий недействительности ничтожной сделки, необходимо наличие нарушенного или оспоренного права, наличие материального интереса. Все сказанное подтверждает позицию, что ничтожными признаются те сделки, которые нарушают материальные интересы неопределенного круга лиц. Соответственно, вероятность того, что неопределенный круг лиц узнает о существовании правонарушения меньше, чем вероятность того, что об этом узнают лица, участвовавшие в сделке. Поэтому для защиты их прав установлен десятилетний срок исковой давности. В данном случае представляется, что законодатель, которому дано право пользоваться оговоркой, определяющей оспоримость или ничтожность сделки, не соответствующей требованиям действующего законодательства, должен оценивать, возможно ли восстановление права, нарушенного десять лет тому назад, не подорвет ли это стабильность хозяйственного оборота.

Например, какими бы нарушениями действующего законодательства ни сопровождалась такая односторонняя сделка, как эмиссия ценных бумаг, в соответствии со ст. 13 Федерального закона от 5 марта 1999 г. № 46-ФЗ «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг»37 срок исковой давности для предъявления исков о признании сделки недействительной установлен в один год. Это решение является целесообразным, поскольку при более длительном сроке исковой давности оборот ценных бумаг будет затруднен, и инвестиции в них будут также затруднены. ~

Оспоримыми являются сделки, нарушающие интерес определенного круга лиц. Это либо лица, поименованные в ст. 166 ГК РФ, либо лица, поименованные в ГК РФ.

В этом смысле указание ст.103 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» о возможности оспаривать сделки

37 Собрание законодательства РФ. 08.03.1999. № 10. Ст.1163. (дапее-Закон о защите прав инвесторов)

38 Собрание законодательства Российской Федерации. 28.10.2002. № 43. Ст.4190. (далее - Закон о банкротстве). арбитражным управляющим и кредитором на первый взгляд противоречит ГК РФ. Однако статья 65 ГК РФ прямо отсылает по всем вопросам, касающимся несостоятельности, к закону о банкротстве. Соотношение ГК РФ и норм закона о банкротстве будет соотношением общей и специальной нормы, что следует также из смысла ст. 1 Закона о банкротстве. Кроме того, Определением Конституционного суда РФ от 5 ноября 1999 г. N 182-0 установлено, что «в статье 76 Конституции Российской Федерации не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае - федеральных законов. . Данная правовая позиция сформулирована и неоднократно подтверждена Конституционным Судом Российской Федерации в ряде решений, в том числе в определениях от 9 апреля 1998 года № 48-0, от 12 марта 1998 года № 51-0, от 19 мая 1998 года № 62-0, от 8 октября 1998 года № 195-0.»39 В законодательстве о банкротстве законодатель только подтвердил, что оспоримые, сделки нарушают права определенного круга лиц. Статья 34 Закона о банкротстве перечислила круг лиц, участвующих в деле о банкротстве, упомянув конкурсных кредиторов. Их интересы оспариваемой сделкой должника затронуты в равной мере. Арбитражный управляющий здесь - лицо, защищающее интересы кредиторов. Соответственно, стороны договора, которые чаще всего оспаривают сделки по таким основаниям, а также юридические лица, оспаривающие сделки по правилам ст. ст. 173, 174 ГК РФ и т.п., обладают полнотой информации о нарушении сделкой их прав и законных интересов. С другой стороны, возврат в первоначальное положение в течение года вполне возможен. Поэтому годичного срока исковой давности на оспаривание оспоримых сделок вполне достаточно.

Сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК), "стоят особняком от прочих сделок. Такая или подобная норма, исходя из функций права, в той или иной редакции присутствовала всегда (например, в ГК РСФСР 1964 года это была ст.49). Это единственный вид сделок, где законодатель указал цель ее совершения, для определения последствий совершения этой сделки ввел понятие умысла, как одной из разновидностей вины и в качестве последствий предусмотрел возможность взыскания в доход государства. Если следовать критериям отнесения

39 Вестник Конституционного Суда РФ. № 2.2000. недействительных сделок к сделкам или правонарушениям, представляется, что сделки, поименованные в ст. 169 ГК РФ будут именно правонарушениями.

Такой вывод можно сделать потому, что «объектом посягательства», пользуясь уголовно-правовой терминологией, здесь являются основы правопорядка и нравственности (публичный порядок). Уголовно-правовая терминология представляется уместной хотя бы потому, что легального определения публичного порядка не существует40, а авторы, пытающиеся дать доктринальное определение публичного порядка, например М.И. Брагинский, указывают что «во всяком случае, такую оценку, как правило, должна получить сделка, вступающая одновременно в противоречие с нормами Уголовного кодекса»41. Очевидно, что любая отрасль права призвана защищать основы правопорядка и нравственности, и нарушение этих основ будет являться нарушением не только норм гражданского законодательства.

Помимо сверхценного объекта посягательства в пользу того обстоятельства, что сделки, отнесенные к сделкам, запрещенным ст. 169 ГК РФ, это правонарушения, является наличие у них единственных из всех недействительных сделок санкции, то есть дополнительного негативного последствия (а не возврата всего полученного по сделке). Причем эта санкция носит конфискационный характер.

Кроме того, для квалификации сделки таким образом необходимо наличие вины, условия правонарушения, и вины в виде умысла, что гражданскому праву абсолютно не свойственно. И для юридических лиц изъятий не сделано, вина будет необходимым признаком даже для предпринимательских отношений. Эти соображения дают основания считать, что только сделки, противные основам правопорядка и нравственности можно расценивать как правонарушения.

Сложнее с классификацией сделок, поименованных в ст. 179 ГК РФ. Внешне эта сделка обладает всеми признаками действительности, включая правомерность. Однако воля на совершение этой сделки не формировалась свободно. Лицо, выразившее волю на заключение сделки, было либо обмануто, либо действовало под принуждением, либо совершило ее при стечении крайне тяжелых

40 См.: Белов А.П. Публичный порядок: законодательство, доктрина, судебная практика // Право и экономика. 1996. № 19-20. С.90.

41 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения: Изд. 4-е, стереотипное. - М.: «Статут», 2001 .С. 186. обстоятельств на крайне невыгодных условиях. То есть воля выражена, но не свободно, что противоречит принципам гражданского права. Контрагент потерпевшего действовал либо незаконно (угроза), либо законно, но безнравственно. Интересы собственно государства как суверена здесь не задеты, но государство заинтересовано в поддержании существующего правопорядка и охраняет его. Здесь задет интерес потерпевшего, и бремя доказывания в гражданском процессе ложится на истца. В случае, если он докажет, что имело место правонарушение, для правонарушителя также наступят неблагоприятные последствия в виде санкции конфискационного характера. Но, до тех пор, пока сделка в суде не оспорена, даже при наличии возможной санкции конфискационного характера, свойственной правонарушениям, сделка, поименованная ст. 179 ГК РФ, должна признаваться сделкой. Ее квалификация не безусловна, а зависит от судебного решения.

Применительно ко всем остальным сделкам можно отметить следующее: во-первых, как в законодательстве, так и в доктрине отсутствует позитивное определение условий действительности сделки. Действительными, соответственно будут те сделки, которые не являются недействительными. При этом граница, разделяющая такие сделки весьма условна. Например, статья 168 ПС РФ устанавливает, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что она оспорима. Статья 78 старой редакции ФЗ «Об акционерных обществах» не указывала, что крупные сделки, совершенные без соблюдения требований указанной статьи, могут быть оспорены. И суды приходили к выводу, ссылаясь на ст. 168 ПС РФ, что такие сделки ничтожны, применяли к ним десятилетний срок исковой давности и т.п. Это негативно сказывалось на стабильности гражданского оборота. Новая редакция того же закона отнесла крупные сделки к оспоримым. В результате одно и то же действие, совершенное до 1 января 2002 года или после этой даты, оценивается совершенно по-разному.

Во-вторых, представляется, что критерием действительности или недействительности сделок законодатель признает все-таки порождаемый ею правовой результат, то есть возникновение правоотношения. Так, ничтожная сделка не достигает правового результата, но при ее исполнении влечет определенные последствия, сходные по своей правовой природе с последствиями неосновательного обогащения, поскольку стороны осуществляли передачу имущества без оснований (основания, предусмотренные сделкой, не возникали изначально).

Однако последствием недействительности сделки является возврат сторон в первоначальное положение. Обогащения какой-либо из сторон сделки не возникает.

Если же какая-либо из сторон недействительной сделки неосновательно обогатилась (приобрела или сберегла имущество), помимо реституции применяются и последствия неосновательного обогащения в силу прямого указания ст. 1103 ГК РФ. Это соображение подтверждается и практикой Высшего Арбитражного Суда РФ, в частности, эта позиция изложена в п.7 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. № 49.42

Так, анализируя соотношение реституции и последствий неосновательного обогащения, Президиум ВАС РФ разъяснил, что денежные средства, уплаченные за пользование имуществом, предоставленным по недействительному договору, могут считаться неосновательно полученными лишь в части, превышающей размер причитающегося собственнику имущества возмещения.

В арбитражный суд обратилось акционерное общество (арендатор) с иском к товариществу с ограниченной ответственностью (арендодателю) о применении предусмотренных статьей167 ГК РФ последствий ничтожной сделки - договора аренды. При этом истец на основании статьи 1102 ГК РФ требовал взыскания с ответчика сумм, перечисленных ему ранее в качестве арендной платы.

Из материалов дела следовало, что помещение, являющееся предметом договора аренды, было фактически предоставлено истцу и использовалось им до момента предъявления данного иска.

Арбитражный суд в удовлетворении исковых требований отказал по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 2 статьи 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в

42 Вестник ВАС РФ. № 3.2000. случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В результате исполнения ничтожной сделки истец фактически пользовался предоставленным ему помещением и в силу статьи 167 ГК РФ обязан возместить другой стороне в денежной форме стоимость этого пользования.

Арендная плата является формой оплаты собственнику за право пользования переданным в аренду имуществом. Размер перечисляемой истцом платы не превышал обычных ставок, уплачиваемых за аренду аналогичных помещений в данной местности.

При таких условиях суд признал, что перечисленная истцом плата не может рассматриваться как неосновательное обогащение собственника имущества.

В соответствии со статьей 1103 ГК РФ к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке правила о неосновательном обогащении могут применяться, если иное не вытекает из существа соответствующих отношений. В данном случае характер отношений сторон свидетельствовал об отсутствии обогащения на стороне ответчика - арендодателя, поэтому суд правомерно отказал в иске.

Данный пример иллюстрирует сходство последствий недействительности сделок с неосновательным обогащением, а не с деликтами. Это видно даже из структуры ГК РФ, который разграничил обязательства, возникающие из деликтов и обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения. Если бы это были одни и те же правоотношения, не было бы смысла выделять неосновательное обогащение отдельно. Правда, следует оговориться, что в ст.1109 ГК РФ законодатель устанавливает, что если стороны знали об отсутствии обязательства, то неосновательно обогатившаяся сторона освобождается от обязанностей выплатить проценты на сумму неосновательного обогащения, а ничтожные сделки в большой части это сделки, не соответствующие требованиям действующего законодательства, которое, предаю латается, лица должны знать. Но в данном случае, представляется, речь идет не о существе правоотношений, а об имущественных последствиях, что как уже говорилось, не одно и то же.

В третьих, последствия недействительности сделки носят восстановительный характер, являются самостоятельным способом защиты нарушенного права, но не санкцией. Это обстоятельство подтверждается, во-первых, статьей 12 ГК РФ, устанавливающей способы защиты гражданских прав, где признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, а также применение последствий недействительности ничтожной сделки выделены в качестве самостоятельного способа защиты права (в противном случае последствия не были бы названы). Во-вторых, п.2 ст. 167 ГК РФ говорит об обязанности возвратить все полученное по сделке (то есть возвратить стороны в первоначальное положение, а не возложить на них дополнительную негативную обязанность). Причем презюмируется, что стороны должны вернуть все полученное в натуре, и только при невозможности такого возврата возвращают стоимость полученного.

Применительно к законодательству о несостоятельности эта позиция также подтверждается законодателем. Так, статья 137 Закона о банкротстве относит требования кредиторов из гражданско-правовых обязательств, в том числе и обязательств по неосновательному обогащению, возникающих при признании сделок недействительными, к кредиторам третьей очереди. А ее п. 3, говорящий о требованиях, возникших в результате возникновения гражданско-правовой ответственности (неустойки, штрафы, пени, убытки, «и иные финансовые (экономические) санкции») устанавливает, что эти требования погашаются после погашения задолженности и причитающихся процентов (так называемая «очередь 3.2.»). То есть требования, возникшие при применении последствий недействительности ничтожных сделок к санкциям не отнесены.

В пользу того обстоятельства, что ничтожные сделки все-таки сделки, говорит и то обстоятельство, что в ряде случаев они излечимы. Это и ст. 165 ГК РФ, и ст. ст. 171, 172 ГК РФ. Трудно предположить, что правонарушение может быть одобрено государством.

Что касается оспоримых сделок, представляется, что их недействительность условна. В этом смысле как классификация, так и терминология, введенная И.Б. Новицким, представляются наиболее точно отражающими суть явления. Действительно, статья 166 ГК РФ говорит о недействительности оспоримой сделки только в силу признания ее недействительной судом. Очевидно, что если стороны в суд не обратились, та же самая сделка, пусть и содержащая пороки, но не оспоренная, будет действительной и достигнет своего правового результата. Эту же позицию подкрепляет и то, что в соответствии с правилами п.З ст. 167 ГК РФ, если из содержания оспоримой сделки вытекает, что она может быть прекращена лишь на будущее время, суд, признавая сделку недействительной, прекращает ее действие на будущее время. Норма этой статьи также доказывает, что оспоримая сделка может быть действительной.

Кроме того, хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство: дискуссия об отнесении недействительных сделок к сделкам продолжается уже достаточно давно. Тем не менее, законодатель сохранил именно такую терминологию и именно такую структуру построения ГК РФ, при которой все недействительные сделки выделены в единый параграф. Представляется, что это неслучайная позиция, поскольку, несмотря на поименованные различия, у этих сделок большое количество общих черт, и, как уже говорилось, граница между оспоримыми и ничтожными сделками достаточно условна.

Законодатель, подтвердив позицию Д.М. Генкина об изначальной недействительности ничтожных сделок, тем не менее, указал, что ничтожная сделка, хотя и является таковой без признания суда, но иски о применении последствий недействительности ничтожной сделки отнесены к способам защиты нарушенных прав. Более того, практика ВАС РФ идет по тому пути, что предъявляются иски о признании сделок ничтожными. Однако характер таких исков - это иски о признании наличия факта ничтожности43. Но, признавать или не признавать этот факт - это дело суда суд. При оспаривании сделок именно суд квалифицирует их тем или иным образом. Поэтому выделение недействительных по разным основаниям сделок, обладающих внешним сходством, представляется абсолютно правильным, и менять структуру ГК РФ, относя какие-то сделки к правонарушениям, какие-то к неосновательному обогащению, для каких-то вводя некие «промежуточные категории», представляется, как минимум, бесполезным, и даже вредным (квалификация возврата сторон в первоначальное положение как

43 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С.191. санкции за правонарушение может повлечь, например, обложение этой «санкции» налогом на прибыль в контексте налогового законодательства).

При всем различии правоотношений, возникающих из оспоримых и ничтожных сделок, до квалификации их в качестве таковых, все они должны признаваться сделками. Поэтому позиция, настоятельно высказываемая в литературе до настоящего времени, о том, что недействительные сделки можно квалифицировать как правонарушения, представляется неправомерной и не

44 нашедшей подтверждения в нормах действующего законодательства.

§ 2. Общие условия действительности сделок.

Итак, для безусловной действительности сделки необходимым условием является ее правомерность, и критерием действительности сделки служит достижение соответствующего правового результата. Действительность сделки означает признание за ней качеств юридического факта, порождающего тот правовой результат, к которому стремились стороны.45

Общепризнанно, что, формулируя общие условия действительности сделок, следует исходить из того, что в противоположность событиям, сделки относятся к таким юридическим фактам, как действия. Соответственно, они заключаются по воле лиц, как физических, так и юридических. Причем воля физического лица формируется и выражается во вне им самим.

Воля же юридического лица, в соответствии с правилами ст.53 ГК РФ, формируется и выражается посредством его органов. Существенным в данном случае будет то обстоятельство, что органы юридического лица обладают разной компетенцией, определяемой как нормами действующего законодательства, так и внутренними корпоративными актами. При этом формировать волю на совершение сделки может один орган, например совет директоров, принимающий решение о заключении крупной сделки, а выражать ее во вне путем подписания соответствующего договора может другой орган, например генеральный директор, действующий по уставу от имени общества. И не всегда воля и волеизъявление одного и того же юридического лица совпадут.

44 См., например: Хейфец Ф.С. Указ. соч. С.38.; Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2002. С. 164.

45 Гражданское право: В 2 т. Том I: Учебник / Отв. ред. проф. ЕЛ. Суханов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство БЕК, 2002. С. 342.

Третий аспект, характеризующий сделку как действие - это правомерность или противоправность данного действия. Причем противоправность сделки не всегда лежит на поверхности. Часто одно и то же действие в зависимости от условий, в которых оно совершается и целей, которые преследует, будет либо правомерным, либо противоправным. Например, погашение задолженности перед кредитором вне банкротства будет, безусловно, правомерным действием. Однако, если целью сделки будет создание преимуществ одного кредитора перед другими, то же самое действие будет противоправным.

Четвертым существенным условием, характеризующим сделку, является форма, в которой сделка совершена.

Большинство авторов выделяют следующую систему условий, определяющую действительность сделки: а) законность содержания; б) способность лиц, ее совершающих, к участию в такой сделке; в) соответствие воли и волеизъявления; г) соблюдение формы сделки.

Отсутствие хотя бы одного из поименованных условий влечет или может повлечь недействительность сделки.

Под законностью содержания сделки следует понимать не только соответствие нормам законодательства, но и его принципам.46

Под нормами законодательства, которым должна соответствовать сделка, следует понимать всю систему нормативных актов, определенных ст.З ГК РФ: непосредственно ГК РФ, иные федеральные законы, указы Президента РФ, подзаконные акты. То есть речь идет именно о всех нормативных правовых актах, а не только о собственно законах. Эта позиция подкрепляется и нормой ст. 168 ГК РФ, говорящей о ничтожности или оспоримости сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам.

Принципы (основные начала) гражданского законодательства в целом закреплены в ст.1 ГК РФ. К ним относятся: равенство участников гражданских правоотношений, неприкосновенность собственности, свобода договора, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела,

46 СМ.: Там же. С.342. беспрепятственное осуществление гражданских прав, в том числе свобода имущественного оборота (перемещения товаров, работ, услуг и финансовых средств), обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебная защита, принцип диспозитивности в приобретении, осуществлении и защите гражданских прав. Помимо этого, с учетом ст. 10 ГК РФ обычно формулируется принцип запрета злоупотребления правом и иного ненадлежащего осуществления гражданских прав.47

Таким образом, перечень принципов гражданского законодательства в целом законодательно закреплен в ГК РФ, и поэтому вне зависимости от разницы формулировок эти принципы в большинстве своем совпадают.48

Помимо принципов гражданского права необходимо, чтобы сделка соответствовала и принципам конкурсного процесса. Смысл конкурсного процесса - максимальное удовлетворение претензий.— кредиторов в условиях недостаточности имущества должника. Очевидно, что, в отличие от гражданского права, где презюмируется добросовестность, разумность участников гражданского оборота, предполагается, что обязательства будут исполнены, конкурсный процесс регулирует такие правоотношения, когда обязательства перед кредиторами заведомо не исполнены, и процесс направлен на сведение к минимуму негативных последствий. Правоотношения, регулируемые конкурсным процессом, обладают выраженным своеобразием. Поэтому к банкротству применимы и принципы гражданского права, и его собственные.

Принципы конкурсного процесса законодательно нигде не закреплены. Перед тем, как попытаться сформулировать принципы конкурсного процесса, следует обратить внимание на следующее обстоятельство.

Термин «несостоятельность» в действующем российском законодательстве употребляется как синоним «банкротства». При этом в литературе также используются понятия «конкурсное право», «конкурсный процесс». Делались попытки определить место банкротства в системе российского законодательства,

47См., например: Гражданское право: В 2 т. Том I: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство БЕК, 2002. С. 38.

48 См., например: Толстой Ю.К. Принципы гражданского права // Правоведение. 1992. № 2. С. 49-53 его отраслевую принадлежность, характер норм, составляющих законодательство о банкротстве.49

Ряд авторов, занимавшихся этой проблемой, пришли к выводу, что законодательство о банкротстве состоит из материально-правовых и процессуальных норм, законодательство является комплексным и состоит из частноправовых и публично-правовых норм, отличается выраженным своеобразием. Далее мнения разделились. В.В. Залесский и B.C. Белых констатировали, что законодательство о банкротстве носит комплексный характер, развивается на стыке частного и публичного права, но предположений относительно отраслевой принадлежности банкротства не высказали. В.Ф. Попондопуло разделил понятия «конкурсное законодательство» и «конкурсное право» и предположил, что законодательство является комплексным, а собственно, конкурсное право — институт частноправовой. В.А. Васильев полагает, что несостоятельность является комплексом норм материально-правового и процессуального характера, и эти нормы образуют специфический институт гражданского права - несостоятельность или конкурсное право. В одной из последних своих работ B.C. Белых, а также A.A. Дубинчин и M.JI. Скуратовский пришли к выводу, что банкротство - это самостоятельная формирующаяся отрасль права.

На самом деле место несостоятельности в системе норм российского права в настоящее время определить довольно сложно. Интересно, что подобные попытки неоднократно предпринимались, например, немецкими учеными. Так, Герхард Папе по этому поводу высказался следующим образом: «Юридическая квалификация процедуры несостоятельности вызывает затруднения хотя бы потому, что дискуссионен уже сам вопрос о месте названного института в той или иной системе.Полемика в этом вопросе, выявляя сложность регулирования, в то же время не играет существенной роли для понимания категорий несостоятельности, ибо в решении отдельных проблем юридическая квалификация

49 См., например: Телюкина М.В. Конкурсное право: Теория и практика несостоятельности (банкротства) — М.: Дело, 2002, С.8-10., Белых B.C. Концепция банкротства: законодательная модель и реальность // Российский юридический журнал. 1995. № 3. С.13., Залессский В.В. Основные институты гражданского права зарубежных стран / Под ред. В.В. Залесского. М.,2000. С. 104., Попондопуло В.Ф. Конкурсное право (правовое регулирование несостоятельности (банкротства) предпринимателей). СПб., 1995.С. 10., Гражданское и торговое право капиталистических государств / Под ред. ЕЛ. Васильева. М.1993.С.441., Белых B.C., Дубинчин АЛ., Скуратовский MJI. Правовые основы несостоятельности (банкротства). М., 2001. С. 22 и др. не всегда значима: на практике приходится обращаться к компромиссным вариантам.

Однозначное определение области права, к которой можно было бы отнести совокупность норм, регламентирующих проблемы несостоятельности, неприемлемо, ибо широк диапазон затронутых отношений: от общих условий заключения договора и преобразования предприятий, обеспечения гарантий кредиторам и банковской деятельности вплоть до принудительного исполнения и процессуального права. Указанные нормы занимают важное место и в системе регулирования налоговых, административных и трудовых отношений, закрепляют прекращение и приостановление деятельности товариществ и обществ, предопределяют переход юридических обязательств в сферу ведения конкурсного управляющего.

Перечисленные последствия было бы трудно учесть при жестком закреплении категории несостоятельности в определенной системе.Более того, чтобы понять и объяснить специфику механизма реализации предписаний о несостоятельности, придется постоянно помнить об особенностях соответствующих отраслей права» 50. Эта позиция, несмотря на то, что высказывается она применительно к немецкому, а не к российскому праву, представляется автору наиболее верной.

Подобным образом на эту проблему смотрит и Ф.Р. Вуд51, анализируя основные мировые правовые системы применительно к институту банкротства.

Представляется, что исходя из содержания норм ст. 65 ГК РФ и ст. 1 Закона о банкротстве, если отвечать на вопрос, занимает ли законодательство о банкротстве место в системе норм гражданского права, ответ все-таки должен быть утвердительным. При всем своеобразии института несостоятельности, в его основе лежат положения ГК РФ о порядке ликвидации юридических лиц, не обладающих достаточным имуществом для удовлетворения претензий всех кредиторов.

Представляется, что употребление в качестве синонимов выражений «конкурсное право», «конкурсный процесс», «процедура несостоятельности»,

50 Папе Герхард. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству / Пер. с нем. - М.: Издательство БЕК, 2002. С. 15.

51 Wood P.R. Principles of International Insolvency. L., 1995. банкротство» и т.п. в указанной ситуации оправданы. В настоящей работе без крайней необходимости различия между этими понятиями проводиться не будут.

Итак, при формулировании принципов конкурсного процесса, будут иметься в виду принципы банкротства как правового института в целом в самом широком смысле.

Ф.Р. Вуд приходит к выводу, что все мировые системы законодательства о банкротстве, несмотря на различие процессуальных норм, которые в каждой стране свои, построены в соответствии с определенными принципами, едиными для всех законодательств, как прокредиторских, так и продолжниковских. Он пишет: «Во всем мире законодательство о банкротстве имеет сходные характерные особенности. Их три:

1. Взыскание по искам отдельных кредиторов приостанавливается. Все претензии кредиторами предъявляются в процессе банкротства. Взыскание по обычному исполнительному производству также приостанавливается, претензии удовлетворяются по окончании процедуры банкротства из всей массы имущества должника.

2. Все имущество должника находится в единой конкурсной массе и предназначается для удовлетворения претензий кредиторов.

3. Кредиторы обладают равными правами в пределах своей очереди и получают удовлетворение требований равных долях в зависимости от суммы их требований».52

Представляется, что именно эта характерные черты, основные начала любого законодательства о банкротстве, можно считать принципами банкротства.

В действующем российском законодательстве, в частности в Законе о банкротстве все эти принципы нашли отражение и их можно выявить при анализе конкретных статей закона.

Так, принцип недопустимости предпочтительного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими частично нашел отражение в п.1 ст. 1, п.2 ст. 15, п.п.1,3 ст. 17, ст.18, п.2 ст.46, п.1 ст.63, ст.64, п.1 ст.81, ст.82, п.4 ст.84, п.З ст.ЮЗ, ст.121, ст.134-138 и др. Но, поскольку этот принцип отдельно не выделен, это дает дополнительные возможности недобросовестным сторонам.

32 \Vood Р.Я. РгтарЬв оПтетаНопа! Ько^епсу. Ь., 1995. Р. 3-4

Например, ст. ст. 63, 64 Закона о банкротстве запрещают как руководителю должника, так и кредиторам с момента введения наблюдения осуществлять определенные действия, в том числе предъявлять требования, минуя установленный законом о банкротстве порядок. Пункт 1 ст.63 запрещает проводить конкретно зачет встречных однородных требований. Однако запрета удовлетворять по своей инициативе требования тех или иных кредиторов иным способом, помимо зачета, ни одна норма данной главы не содержит. Статья 69 Закона о банкротстве предоставляет арбитражному (в данном случае временному) управляющему ходатайствовать перед судом об отстранении руководителя должника в случае нарушения норм Закона о банкротстве. Обычно конструкцией этой статьи пользуются кредиторы для отстранения руководителя должника при наличии предпочтительного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими. Но мотивировать со ссылкой на норму закона, где именно запрещено предпочтительное удовлетворение, заявитель не может.

Более или менее четко этот принцип выражен в п. 3 ст. 103 Закона о банкротстве. Эта норма в качестве основания признания оспоримой сделки недействительной устанавливает наличие возможности предпочтительного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими. Однако, как следует из текста указанной статьи и места ее положения в законе (в главе VI «Внешнее управление») положения этой статьи распространяются только на стадию внешнего управления. Кроме того, при анализе текста этой статьи непонятно, где же запрещено то самое предпочтительное удовлетворение, которое делает сделку, не содержащую других пороков, оспоримой и, возможно недействительной.

В связи с изложенным, представляется более целесообразным идти не по пути описания каждого конкретного случая, запрещенного законом, а сформулировать общий принцип запрета предпочтительного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими.

Принцип предназначения имущества кредитора как единой массы для удовлетворения претензий кредиторов также нашел свое отражение в нормах Закона о банкротстве, в частности в ст. 46, ст. 63, ст. 64, ст. 66, ст. 67, ст. 80, ст. 81, ст. 94, ст. 101, 126, 129, 131 и др. Очевидно, что этот принцип не абсолютен. Если в ходе одной из процедур банкротства будет выявлено, что в составе имущества должника было ошибочно учтено не принадлежащее должнику имущество, указанное имущество может быть изъято из массы, предназначенной для удовлетворения претензий кредиторов. Если в ходе одной из процедур банкротства выяснится, что должник приобрел имущество на основании ничтожной сделки, имущество будет возвращено надлежащему собственнику.

Тем не менее, имущество, принадлежащее должнику на момент открытия процедуры банкротства, предназначается именно кредиторам, и случаи уменьшения имущественной массы — это исключение, а не общее правило.

Причем представляется, что в условиях становления законодательства о банкротстве этот принцип должен быть дополнен его следствием - принципом недопустимости удовлетворения претензий акционеров раньше требований кредиторов.

Принцип пропорционального .удовлетворения требований конкурсных кредиторов пронизывает весь закон о банкротстве, ясно сформулирован в сг.134 указанного закона. Однако, необходимо пояснение, что статья, определяющая порядок и очередность удовлетворения требований кредиторов, расположенная в главе VII Закона о банкротстве «Конкурсное производство», формулирует системообразующий принцип всего конкурсного процесса.

Таким образом, для законности содержания сделки предприятия - должника, находящегося в одной из стадий процесса банкротства, необходимо, чтобы указанная сделка соответствовала как нормам действующего законодательства, так и его принципам.

Поскольку материально-правовые нормы действующего законодательства о несостоятельности в большой степени можно отнести к частноправовым, соответствие принципам гражданского права,- сформулированным в ГК РФ, является таким же необходимым условием действительности сделки, как и соответствие конкретным нормам закона.

Однако нормы законодательства о банкротстве обладают выраженным своеобразием, и подчинены своим собственным принципам. Представляется, что условием действительности сделок должника будет также и непротиворечие принципам банкротства.

Причем представляется необходимым либо внести принципы несостоятельности в текст самого закона, либо каким-то иным образом декларировать их существование.

Такое условие действительности сделок, как способность как физических, так и юридических лиц совершать действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, определяется для юридического лица категорией правоспособности, а для физического лица — категорией дееспособности.

Должниками, в соответствии с правилами законодательства о несостоятельности, могут быть граждане, в том числе и зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей (п. 3 ст.1 Закона о банкротстве).

Способность гражданина совершать сделки определяется наличием у него дееспособности, то есть способности своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности и исполнять их (п. 1 ст. 21 ПС РФ). Дееспособность включает в себя как способность к совершению сделок (сделкоспособность), так и способность нести ответственность за неправомерные действия (деликтоспособность). Ценность категории дееспособности заключается в том, что ее наличие у субъекта правоотношения позволяет его контрагенту рассчитывать на исполнение обязательств и возможность применения мер гражданско-правовой ответственности к дееспособному субъекту.

В отличие от правоспособности гражданина, которая определяет лишь потенциальную возможность иметь права и обязанности с момента рождения до смерти, категория дееспособности отражает способность гражданина непосредственно своими действиями осуществлять имеющиеся у него гражданские права иисполнять обязанности.

Традиционно не выделяется какая-либо особая, специальная дееспособность гражданина, которая, по аналогии со специальной правоспособностью юридического лица, возникает с момента получения гражданином лицензий на осуществление определенной деятельности.

Дееспособность гражданина, зарегистрированного в качестве индивидуального предпринимателя, ограничивается в связи с признанием его банкротом и открытием конкурсного производства. В соответствии с правилами ст. 216 Закона о банкротстве «1. С момента принятия арбитражным судом решения о признании индивидуального предпринимателя банкротом и об открытии конкурсного производства утрачивает силу его государственная регистрация в качестве индивидуального предпринимателя, а также аннулируются выданные ему лицензии на осуществление отдельных видов предпринимательской деятельности. 2. Индивидуальный предприниматель, признанный банкротом, не может быть зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя в течение одного года с момента признания его банкротом».

Итак, дееспособность гражданина - индивидуального предпринимателя ограничивается с момента принятия решения об открытии конкурсного производства, указанное ограничение действует в течение года с момента признания банкротом. Пределы ограничения дееспособности - осуществление деятельности в качестве индивидуального предпринимателя. Гражданин не перестает быть дееспособным, не становится недееспособным или ограниченно дееспособным в смысле ст. ст. 29, 30 ГК РФ, но его способность заниматься лицензируемым видом деятельности и быть зарегистрированным в качестве индивидуального предпринимателя Закон о банкротстве ограничивает.

Для юридических лиц категория правоспособности определяется через понятия общей и специальной правоспособности. Причем их соотношение зависит от целей деятельности юридического лица, организационно-правовой формы юридического лица, от видов деятельности, которое юридическое лицо осуществляет. Правоспособность юридических лиц, осуществляющих конкретные виды деятельности, может быть ограничена законом.

Законодательство о несостоятельности в настоящее время включает в себя три основных закона: «О несостоятельности (банкротстве)», Федеральный закон от 25 февраля 1999 г. № 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций»53 и Федеральный закон от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ «Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса».54

53 Собрание законодательства РФ.01.03.1999. № 9.Ст.1097 (далее-Закон о банкротстве кредитных организаций)

Собрание законодательства РФ.28.06.1999. №26. Ст.3179 (далее - Закон о банкротстве субъектов естественных монополий)

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ л 1 БИБЛИОТЕКА

41

Закон о банкротстве (п. 2 статьи 1) устанавливает, что действие закона «распространяется на все юридические лица, за исключением казенных предприятий, учреждений, политических партий и религиозных организаций». То есть первый круг возможных должников очерчен конкретными организационно-правовыми формами, поименованными в указанном законе и ст. 50 ГК РФ.

Виды организационно-правовых форм, в которых могут создаваться кредитные организации, ограничен, в соответствии со ст. 1 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности»55, только хозяйственными обществами, которые входят в поименованный ранее перечень коммерческих юридических лиц.

Закон о банкротстве субъектов естественных монополий (п.З ст.1) исключает из субъектов банкротства только атомные электростанции. Организационно-правовая форма субъектов банкротства по правилам указанного закона не устанавливается. Данный закон (п. 4 ст.1) во всем, что им не урегулировано, отсылает к Закону о банкротстве.

Итак, с точки зрения организационно-правовой формы субъектами сделки могут быть должники - юридические лица, действующие в следующих организационно-правовых формах: хозяйственные товарищества и общества, производственные кооперативы, муниципальные унитарные предприятия, а также потребительские кооперативы и фонды. Другие юридические лица субъектами банкротства быть не могут.

Соотношение общей и специальной правоспособности можно описать следующим образом. Коммерческое юридическое лицо по общему правилу может заниматься любой, не запрещенной законом деятельностью. В его учредительных документах все виды деятельности могут не перечисляться, достаточно указания «и иные, не запрещенные законом виды деятельности». Юридическое лицо может по собственной инициативе ограничить учредительными документами виды деятельности, которыми оно занимается. Такое самоограничение правоспособности будет иметь силу и для третьих лиц - участников правоотношений с данным юридическим лицом при условии, что третьи лица знали или должны были знать об этом ограничении.

33 Собрание законодательства РФ.05.02.1996. № 6. Ст.492 (далее - Закон о банках и банковской деятельности)

Вторым примером исключения из правила об общей правоспособности могут служить «некоторые другие организации, для которых специальная правоспособность определена законом с целью их сосредоточения лишь на одном, специальном виде коммерческой деятельности, к тому же лицензированном, т.е. допускаемом по особому разрешению публичной власти (например, банки и страховые компании)».56

Дело в том, что банковская система, например, аккумулирует временно свободные средства граждан, юридических лиц, государства, перераспределяет их посредством кредита в те сферы хозяйства, где они в данный момент наиболее необходимы. Кроме того, кредитные организации осуществляют расчеты между юридическими лицами, осуществляют перечисление платежей в бюджет и внебюджетные фонды. Исполнение любых денежных обязательств как юридических лиц между собой, так и юридических лиц по отношению к бюджету осуществляется только посредством кредитных организаций.

Совокупность кредитных организаций, составляющих банковскую систему государства, обеспечивает защищенность и устойчивость национальной валюты, поддержание ее покупательной способности и курса по отношению к другим национальным валютам, что является существенной составляющей суверенитета государства в целом.

Поэтому государство, обеспечивая свои интересы и интересы своих граждан, как суверен, в данном случае пользуется своим правом ограничить правоспособность юридического лица федеральным законом, предусмотренное ст. 49 ГК РФ.

Итак, под способностью юридического лица к совершению сделки следует понимать, как правило, наличие ~у него общей правоспособности. "Общая правоспособность может быть ограничена учредительными документами, тогда бремя извещения о существовании ограничений ложится на юридическое лицо. Также правоспособность может быть специальной, когда само государство устанавливает федеральным законом ограничения для тех категорий юридических лиц, которые осуществляют данный вид деятельности.

56 Гражданское право: В 2 т. Том I: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. - 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательство БЕК, 2002, С. 191.

В соответствии со ст. 53 ГК РФ юридические лица приобретают гражданские права и принимают на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.

Причем компетенция органов юридического лица может быть установлена как законом (например, статья 48 Закона РФ «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ в редакции Федеральных законов от 13.06.1996 № 65-ФЗ, от 24.05.1999 № 101-ФЗ, от 07.08.2001 № 120-ФЗ, от 21.03.2002 № 31-ФЗ57 устанавливает исключительную компетенцию общего собрания акционеров, и учредительные документы сузить эту компетенцию, то есть изъять вопросы, отнесенные указанной статьей к компетенции общего собрания акционеров, не могут, такое ограничение будет противоречить требованиям действующего законодательства), так и учредительными документами (когда, например, к компетенции общего собрания акционеров отнесен вопрос, законом не предусмотренный, то есть компетенция одного органа, общего собрания акционеров, расширена по сравнению с законом, а компетенция другого органа, например исполнительного, уставом наоборот ограничена).

В тех случаях, когда полномочия на совершение сделки органа юридического лица ограничены его учредительными документами, и при этом при совершении сделки орган юридического лица вышел за пределы указанных ограничений, это может послужить основанием для признания сделки недействительной, но только в том случае, когда контрагент по сделке знал или заведомо должен был знать об имеющихся ограничениях.

Начало процедуры несостоятельности оказывает влияние на правоспособность юридического лица. Так^-с момента введения процедуры наблюдения юридическое лицо должно согласовывать заключение некоторых сделок, поименованных в ст. 64 Закона о банкротстве, с временным управляющим, а некоторые сделки, направленные либо на увеличение кредиторской задолженности, либо на существенное уменьшение имущества должника, оно уже вообще не способно совершать.

Собрание законодательства РФ. 1 января 1996 г.№1. Ст.1. (далее-Закон об акционерных обществах).

Поскольку в соответствии со ст. ст. 61, 65 ГК РФ законодательство о банкротстве регулирует порядок ликвидации юридического лица, неспособного удовлетворить требования своих кредиторов, и, часто, не обладающего достаточным имуществом для удовлетворения их претензий даже в случае реализации всего имущества юридического лица, представляется справедливым, что с момента начала процедуры несостоятельности кредиторы юридического лица решают его судьбу.

Так, в соответствии с правилами ст.ст.73, 74 Закона о банкротстве именно кредиторы решают вопрос о том, какая из процедур банкротства наиболее полно защитит их интересы: финансовое оздоровление, внешнее управление или конкурсное производство.

Исключение составляют только случай, предусмотренный п.З ст.75 Закона о -банкротстве. Указанная статья предусматривает: «в случае, если первым собранием кредиторов принято решение об обращении в арбитражный суд с ходатайством о введении внешнего управления или о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства, арбитражный суд может вынести определение о введении финансового оздоровления при условии предоставления ходатайства учредителей (участников) должника, собственника имущества должника - унитарного предприятия, уполномоченного государственного органа, а также третьего лица или третьих лиц и предоставления банковской гарантии в качестве обеспечения исполнения обязательств должника в соответствии с графиком погашения задолженности».

Применительно к правоспособности (способности иметь права и нести обязанности) законодатель выделил существенные определяющие ее признаки: цель деятельности (коммерческое или некоммерческое лицо, от этого зависит объем правоспособности), определенная в учредительных документах, наличие лицензии, если эта необходимость установлена законом, возможность установления самоограничений на занятие соответствующей деятельностью, возможность ограничения правоспособности в законе.

Смысл процедуры финансового оздоровления, введенной последним Законом о банкротстве, сводится к добровольному принятию на себя собственниками должника или третьими лицами, заинтересованными в сохранении должника, обязанности по погашению всей кредиторской задолженности. Принудить собственника должника отвечать по обязательствам должника по общему правилу невозможно, поскольку смысл самой конструкции юридического лица - в обособлении имущества, предназначенного для удовлетворения претензий кредиторов и, соответственно, в ограничении ответственности по долгам юридического лица.

Поэтому собственник должника, или иные заинтересованные лица, вправе добровольно принять на себя обязанность по исполнению обязательств должника. При этом правоспособность юридического лица - должника временно ограничивается. Пределы ограничений правоспособности описаны в ст. ст. 81, 82 Закона о банкротстве.

В соответствии с правилами ст. 82 Закона о банкротстве в ходе финансового оздоровления органы управления должника осуществляют свои полномочия с ограничениями, установленными главой V Закона о банкротстве. Такое решение логично, поскольку то лицо, которое гарантирует оплату кредиторской задолженности (в данном случае собственник или третье лицо) вправе определять порядок управления должником. Однако, если руководитель должника исполняет свои обязанности по исполнению плана финансового оздоровления ненадлежащим образом, и кредиторам ясно, что его деятельность не ведет к достижению цели финансового оздоровления - погашению кредиторской задолженности, они, либо административный управляющий вправе ходатайствовать об отстранении руководителя должника. Но, в отличие от норм ст.57 предыдущего Закона о банкротстве, его обязанности будет исполнять не арбитражный управляющий, а лицо, предложенное собственником должника, либо, при отсутствии такой кандидатуры, лицо, назначенное судом из числа заместителей руководителя или иных работников должника. То есть с точки зрения сохранения полномочий руководителя должника, как органа, в лице которого должник приобретает права и несет обязанности, можно говорить о том, что такие полномочия в большом объеме сохранены. Но, возможность принятия решений руководителем ограничена Законом о банкротстве.

С точки зрения способности к совершению сделок, следует отметить, что для совершения ряда сделок необходимо согласие собрания кредиторов, а ряд сделок запрещены Законом о банкротстве. Так, с согласия собрания кредиторов (комитета кредиторов) совершаются сделка или несколько взаимосвязанных сделок с заинтересованностью или те, которые направлены на существенное уменьшение имущества должника (перечень сделок поименован в п.З ст. 82 Закона о банкротстве). Ряд сделок, которые могут повлечь увеличение кредиторской задолженности, связаны с изменением количества или состава имущества должника, влекут уступку права требования, либо перевод долга и т.п., могут заключаться с согласия административного управляющего. Такие сделки поименованы в п.4 ст. 82 Закона о банкротстве. Есть ограничения при обременении имущества должника залогом (п.5 ст. 82 Закона о банкротстве).

Ряд сделок должник совершать не может. Это сделки, направленные на предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими, а также на удовлетворение претензий участников общества в обход интересов кредиторов и на уменьшение имущества должника. Такие сделки поименованы в п.1 ст.81 Закона о банкротстве. Однако в целом на стадии финансового оздоровления правоспособность должника — юридического лица сохраняется, его органы управления действуют, оно способно осуществлять производственную деятельность. Более того, по сравнению со стадией наблюдения правоспособность расширяется. Во-первых, ряд сделок, которые должник на стадии наблюдения совершать не мог, на стадии финансового оздоровления он заключает с согласия собрания (комитета) кредиторов, либо с согласия комитета кредиторов. Во-вторых, с согласия залогодателя должник может реализовать предмет залога (п.6 ст. 82 Закона о банкротстве). В третьих, после осуществления расчетов с кредиторами 1 и 2 очередей должник может осуществлять зачеты встречных однородных требований.

Общая направленность стадии финансового оздоровления - предоставление возможности собственнику должника или третьим лицам расплатиться с кредиторами в полном объеме, не уменьшая объем и не изменяя состав имущества (п.2, 3 ст. 82 Закона о банкротстве). Вмешательство кредиторов и арбитражного управляющего в управление организацией - должником минимально.

На стадии внешнего управления, которая может последовать за стадией финансового оздоровления при наличии условий, поименованных в ст.92 Закона о банкротстве, правоспособность юридического лица также сохраняется. Иными словами говоря, юридическое лицо - должник в силу нахождения его в стадии внешнего управления также способно к совершению всех свойственных ему при других обстоятельствах сделок, но его правоспособность ограничена в связи с внешним управлением.

По своей направленности ограничения во внешнем управлении с одной стороны сходны с ограничениями в стадии финансового оздоровления. Сходство касается ограничений при совершении сделок, поименованных в ст. 101 Закона о банкротстве.

Представляется, что введение процедуры внешнего управления не влияет на наличие специальной или общей правоспособности. Само понятие «внешнее управление» подразумевает, что восстановление платежеспособности должника в принципе возможно, но его собственные органы управления управляли им плохо, а тот, кто будет управлять извне, при наличии определенной отсрочки уплаты накопившихся долгов, быстро восстановит платежеспособность за счет более эффективного осуществления уставных видов деятельности. Этим вызваны различия со стадией финансового оздоровления. В соответствии со ст.94 Закона о банкротстве руководитель должника (его исполнительный орган) отстраняется с момента введения внешнего управления, и его функции принимает на себя внешний управляющий. Однако, в отличие от предыдущего закона о банкротстве, иные органы юридического лица продолжают существовать, и вправе принимать решения, направленные на представление их интересов в процедуре банкротства, а также на увеличение имущества должника, либо на помощь в восстановлении платежеспособности должника. Перечень таких решений приведен в п.2 ст.92 Закона о банкротстве.

Исключение составляют кредитные организации. В соответствии со ст. 36 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» кредитных организаций дело о банкротстве может быть возбуждено арбитражным судом только после отзыва у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций.

В силу особенностей банков, у которых доля собственных средств в капитале, как правило, не превышает 10%, а у крупных банков - и того меньше, остальные средства являются привлеченными, изъятие хотя бы каждым десятым вкладчиком после публикации об отзыве лицензии его вклада почти обязательно влечет несостоятельность кредитной организации. Исключение возможно только при наличии существенной финансовой помощи учредителей.

Таким образом, кредитная организация утрачивает свою специальную правоспособность с момента отзыва лицензии. Поэтому для нее невозможно самостоятельное восстановление собственной платежеспособности, для нее невозможно введение процедуры внешнего управления.

Что же происходит с правоспособностью юридического лица в конкурсном производстве. Представляется, что она приобретает целевой характер. С момента открытия конкурсного производства юридическое лицо - должник (в лице конкурсного управляющего) вправе совершать сделки, направленные исключительно на временное поддержание своей деятельности (до закрытия реестра требований кредиторов), а также на продажу имущества, составляющего конкурсную массу.

Проблема соответствия воли волеизъявлению является самостоятельным критерием действительности сделки. Применительно же к способности лица к совершению сделки можно сделать следующий общий вывод: физическое лицо считается способным к совершению сделок, когда обладает достаточным объемом дееспособности, которой оно не лишено и в котором не ограничено. Юридическое лицо способно к совершению сделки тогда, когда указанная сделка входит в пределы его правоспособности, определяемой как в соответствии с законом, так и в соответствии с учредительными документами.

Отличие сделок от иных юридических фактов состоит в том, что сделка -это волевое действие. Причем очевидно, что волевым действием юридического лица являются как односторонние сделки, так и двух, и многосторонние.

Указанный критерий действительности сделок является едва ли не самым значимым, поскольку именно правомерно направленная воля сторон определяет характер правоотношения и делает сделку сделкой. М.И. Брагинский полагает, что «Договор-сделка определяет содержание правоотношения, порожденного волей заключивших его сторон. Отмеченная особенность договора выражает родовой признак сделок, отличающий их от таких юридических фактов, как причинение вреда другому лицу, неосновательное обогащение, ненормативные акты государственных органов и органов местного самоуправления и др. Указанное о отличие объединяет двух(много)сторонние сделки с односторонними» .

Проблема способности лиц путем одностороннего волеизъявления порождать именно гражданско-правовые, то есть не основанные на отношениях власти-подчинения, правоотношения, достаточно широко обсуждалась в литературе. Так, P.O. Халфина отрицала такую возможность. «Нам могут возразить, - писала она, - что юридическим фактом, служащим основанием для возникновения, изменения или прекращения правоотношения и регулирующим поведение сторон, является не только договор. Таким юридическим фактом является и односторонняя сделка, например завещание, регулирующая в соответствии с нормами объективного права, поведение наследников, их взаимные права и обязанности в случае смерти завещателя. Однако между этими двумя видами юридических фактов имеются существенные различия»59. Различия она видела в том, что само по себе завещание не порождает правоотношения, поскольку для начала регулирования завещанием правоотношений, необходима воля наследника принять наследство. Кроме того, воля наследодателя в завещании, по ее мнению, выразилась целиком в завещании, оставаясь без дальнейших изменений. «Завещание не учитывает и не может учитывать тех изменений в положении сторон, которые могли иметь место к тому времени, когда возникает порожденное завещанием правоотношение».60

По этому поводу М.И. Брагинский возражает, что само по себе завещание уже создало правоотношение - предоставило наследнику право принять имущество. А его воля - принять это имущество или не принять - это другое правоотношение. По второму основанию М.И. Брагинский отмечает, что поскольку завещатель вправе изменить или отменить свое завещание в любое время, он может учитывать всякие изменения, происшедшие после составления им завещания. Большинство ученых признает наличие регулирующего воздействия односторонних сделок.

58 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С.167.

59 Халфина P.O. Значение и сущность договора в советском социалистическом гражданском праве. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 106.

60 Там же. С. 107.

Механизм, с помощью которого воля одного равного субъекта может определить поведение других равных ему субъектов, проанализирован С.С. Алексеевым: «Трудно назвать какой-нибудь участок гражданско-правового регулирования, где бы ни встречались односторонние сделки. Можно указать, в частности, на односторонние сделки по приобретению права собственности (принятие приобретателем вещей, определенных при заключении договора родовыми признаками, принятие заказчиком вещи, изготовленной подрядчиком, завладение и др.), сделки, связанные с реализацией существующих гражданских правоотношений (уведомление об уступке права требования, выдача доверенности, признание долга, расчетные сделки и др.), сделки, выступающие в качестве основания возникновения обязательства (публичное обещание награды, завещательный отказ и др.)».61

Если исходить из того, что под односторонними сделками понимаются «сделки, для совершения которой достаточно волеизъявления одной стороны»,'^следует оценить, возможно ли путем этого волеизъявления создать правоотношение. Причем не просто правоотношение, а обязательственное правоотношение, наиболее распространенное в гражданском праве. Б.Б. Черепахин на этот вопрос ответил утвердительно и предложил классификацию односторонних сделок на односторонне-управомочивающие и односторонне-обязывающие. Первая группа сделок — это действия по предоставлению субъективного права, вторая группа — это действия, которые производят для субъективного права юридически значимые изменения, связывающие другое лицо.

С односторонне-управомочивающими сделками ситуация достаточно простая. Лицо обладает субъективным гражданским правом. В силу особенностей предмета регулирования гражданского права, состоящего, в основном, в регулировании имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений, лицо может своим правом распорядиться. Причем в вещно-правовых отношениях эта возможность обособилась в виде самостоятельного правомочия. А в обязательственных правоотношениях, в силу их специфики, выражающейся в

61 Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования. Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей. - М.: «Статут», 2001. С.58.

Толстой B.C. Понятие и значение односторонних сделок в советском гражданском праве. Труды ВЮЗИ. Т.5, 1966. С2.

63 Черепахин Б.Б. Юридическая природа векселя и «Положение о векселях». Труды по гражданскому праву. М.: «Статут», 2001, С.31,54. наличии взаимных прав и обязанностей должника и кредитора по обязательству, эта возможность выражается, например, в уступке права требования кредитором. Поскольку субъективное право отчуждаемо, любое правоспособное (дееспособное) лицо может его передать, установив в отношении себя определенную обязанность.

Сложнее понимание сущности односторонне-обязывающих сделок. Б.Б. Черепахин писал по этому поводу: «Чтобы кто-либо мог своей односторонней волей произвести правовые изменения, связывающие другое лицо, . необходимо обладать особым правомочием, основанным на правовой норме или же на правоотношении, в котором субъект одностороннего волеизъявления уже состоит с лицом, по отношению к которому он вправе осуществлять свою одностороннюю волю».64 Такие правомочия в литературе обозначаются как «секундарные правомочия»65 или «правообразовательные полномочия»66 или «правомочия на изыскание юридического положения»67.

Очевидно, что хотя такие полномочия и рассматриваются в единой группе, у них существуют различия. Правообразовательные полномочия (представляется, что такой термин более отражает их сущность) предоставляют возможность формировать новые правоотношения. Правомочия, связанные с уже имеющимся обязательством, более точно определяет термин «секундарные».

Правообразовательные правомочия свойственны начальной стадии возникновения правоотношения. Например, направляя оферту, лицо предоставляет своему контрагенту возможность или связать себя обязанностью, ответив акцептом в определенньш срок, или не связывать себя. То есть, очевидно, что эти правомочия имеют все-таки незавершенный характер. Такие правоотношения, в случае их возникновения, преобразуются в двустороннюю сделку. Тем не менее, до заключения договора правообразовательные правомочия имеют самостоятельное значение.

К секундарным правомочиям можно отнести правомочие на зачет встречных однородных требований, право на выбор должника в альтернативном обязательстве и т.п. Особенностью таких правомочий является то, что их

64 Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. Труды по гражданскому праву. М.: «Статут», 2001, С. 139.

63 Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. Госюриздат. 1950. С.9 и след.

66 Гурвич М.А. К вопросу о предмете науки советского гражданского процесса. Ученые записки ВИЮН. Вып. 4. С.46-48.

67 Агарков М.М. Юридическая природа железнодорожной перевозки. «Право и жизнь» Кн. 3. С. 17-19. реализация влечет не возникновение, а изменение или прекращение правоотношений.

Приведенная С.С. Алексеевым, С.Н. Братусем, Б.Б. Черепахиным и другими авторами аргументация, касающаяся возможности возникновения правоотношения из односторонней сделки представляется убедительной. Односторонние сделки, заключенные на основании волеизъявления одного лица, далее будут рассматриваться как и любые другие сделки.

Соответственно, все сказанное о воле и волеизъявлении в сделках, касается также и односторонних сделок. Это обстоятельство имеет большее практическое значение, чем кажется, поскольку позволяет при такой классификации оспаривать осуществленные эмиссии, а также зачеты, уступки права требования и т.п. по правилам сделок, проверяя, в том числе, наличие воли и волеизъявления. Причем, несмотря на односторонний характер сделок, все проблемы, связанные с изъявлением воли не тем органом юридического лица, который должен ее изъявить, остаются в силе.

Дискуссионный характер носит проблема соотношения воли и волеизъявления.

Н.В. Рабинович разделила взгляды всех, кто высказывался на эту тему, на три группы.68

Первую группу составляли те, кто опирался на теорию воли и признавал, что во всех случаях, когда воля распознаваема, а ее подлинный смысл может быть впоследствии установлен, при возникновении спора нужно считаться именно с

- 69 волей.

Вторая группа объединила авторов, которые отдавали предпочтение волеизъявлению, как" способу выражения воли, поскольку никак кроме волеизъявления выяснить волю невозможно.70

Третья группа авторов указывала на необходимость соответствия воли и волеизъявления71, не предлагая решения вопроса по существу.

68 См.: Рабинович Н.В. Указ. соч. С.б и след.

69 Шахматов В.П. Основные проблемы теории сделок по советскому гражданскому праву. Автореферат кандидатской диссертации. Свердловск, 1951. С. 8-9.

70 Новицкий И.Б. Указ. соч. С22.

71 См., например: Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву //советское гражданское право. 1946. № 3/4. С.46; Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском

М.И. Брагинский полагает, что в основу сделок положена все-таки воля, а не волеизъявление, ссылается при этом на ст. 170 ГК РФ, и говорит, что сделка по этому признаку недействительна именно в связи с отсутствием воли. По тем же основаниям, по мнению М.И. Брагинского, признаются недействительными сделки, совершенные с пороком воли, вызванные такими причинами, как недостижение установленного возраста, состояние здоровья и т.п.72

Однако, в отличие от большинства других авторов, отмечающих необходимость выяснения воли, М.И. Брагинский дает ответ, каким образом следует избежать очевидной при таком подходе опасности, когда лицо, выразившее волю, впоследствии отказывается и заявляет, что не это имело в виду. Такая проблема чрезвычайно аюуальна для юридических лиц, и законодатель, признающий примат воли над волеизъявлением, должен учитывать последствия такого порядка для гражданского оборота.

М.И. Брагинский, при анализе соотношения воли и волеизъявления предлагает учитывать, что в условиях свободы договора, волеизъявление всегда должно бьггь свободным. Именно поэтому существует презумпция, что волеизъявление соответствует воле, и оспаривающая сторона должна доказывать обратное. Если сделка совершена, лицо тем самым объективно выразило свою волю во вне. Поэтому для определения воли лица, совершившего сделку, и ссылающегося на порок воли, имеет существенное значение то обстоятельство, знал ли его контрагент об имеющемся пороке воли, и мог ли судить об этом.

P.O. Халфина выделила три основные группы случаев, в которых волеизъявление стороны или сторон может не соответствовать их воле: 1) стороны сознательно заключают договор, не соответствующий их подлинным намерениям; 2) одна из сторон вступает в договор, не соответствующий ее подлинной воле, под воздействием недобросовестного контрагента; 3) стороны или одна из них вступают в договор вследствие заблуждения.73

Представляется, что именно по этому пути шел законодатель, когда определял, кто и при каких условиях может оспорить сделки с пороком воли, праве. М.: Госюриздат, 1958, С.96; Иоффе О.С. Советское гражданское право. Курс лекций. Л.: Изд-во JITK, 1958. С. 222-223.

72 См.: Брагинский.М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 170.

73 См.: Халфина P.O. Указхоч. С.222. возлагая бремя доказывания наличия порока воли на истца, но, определяя последствия в зависимости от того, мог или нет контрагент знать о пороке воли.

Так, в тех случаях, когда контрагент лица (или лиц в мнимой или притворной сделке), обладающего пороком воли знал или должен был знать, что заключает сделку с лицом, обладающим пороком воли, законодатель презюмирует отсутствие воли, а сделки относит к ничтожным. Можно говорить о том, что отсутствие воли при признании сделок недействительными, это исключение из правила.

В остальных случаях, когда отсутствие воли не очевидно, действует презумпция соответствия воли волеизъявлению и оспаривающая сторона доказывает обратное.

Итак, представляется, что, поскольку основанием возникновения правоотношения является все-таки действие, имеющее волевой характер, подлинная воля лица имеет определяющее значение. Но, поскольку в условиях нормального хозяйственного оборота воля сторон ничем не ограничена, и, как правило, они ее могут изъявлять свободно, отсутствие воли доказывает истец, а до тех пор презюмируется, что воля соответствует волеизъявлению.

С проблемой соответствия воли волеизъявлению смыкается проблема соотношения воли представителя и представляемого. В соответствии с правилами ст. 182 ГК РФ сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то органа государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет или прекращает гражданские права и обязанности представляемого. Под это определение подпадает и ситуация, когда полномочия исполнительного органа юридического лица по договору переданы управляющей организации или управляющему - предпринимателю в силу указания ст. 69 Федерального закона «Об акционерных обществах».

Пункт 2 указанной статьи также уточняет, что не являются представителями лица, действующие хотя и в чужих интересах, но от собственного имени (в том числе, конкурсные управляющие при банкротстве). ПС РФ не содержит указания на внешнего управляющего. В связи с изложенным представляется, что внешний управляющий не является представителем юридического лица, он является его органом, причем, определяя его компетенцию по аналогии с Законом «Об акционерных обществах», «Об обществах с ограниченной ответственностью», можно провести параллель с исполнительным органом. Указание на это содержится в статье 94, 99 Закона о банкротстве.

По мнению М.И. Брагинского «принципиальная схема представительства состоит в том, что одно лицо своей волей определяет полномочия, а другое — собственной волей создает договор».74

P.O. Халфина полагала, что «воля представителя непосредственно направлена не на создание тех правовых последствий, которые связаны с заключаемым им договором, а на то, чтобы реализовать волю представляемого, для которого возникают права и обязанности по договору»75.

В данном случае более предпочтительной представляется позиция М.И. Брагинского, которая, отражает и позицию законодателя. М.И. Брагинский полагает, что «воля представителя в этом смысле не отличается от воли представляемого».76 Это особенно важный вывод, если считать, что сделки, совершенные управляющей организацией создают правовые последствия для управляемой организации. В противном случае воля управляющей организации постоянно подвергалась бы ревизии, и это подрывало бы стабильность оборота, поскольку необходимо было бы, исходя из позиции P.O. Халфиной, постоянно выяснять волю представляемого.

Поэтому приходится согласиться с позицией М.И. Брагинского, который, в споре И.Б. Новицким, полагавшим, что в представительстве необходимо учитывать волю представителя77, а также H.H. Рабинович и P.O. Халфиной, полагавшими, что необходимо учитывать и волю представителя, и волю представляемого78, принял позицию А. Гордона, указавшего, что смысл представительства состоит в том, что представитель сам совершает юридические

74 Брагинский М.И, Витрянский В.В. Указ. соч. С. 174.

75 Халфина P.O. Указ. соч. С.69-70.

76 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 174.

77 См.: Советсткое гражданское право. М.: Госюриздат, 1959. С.97.

71 См.: Рабинович Н.В. Указ соч. С.91-92; Халфина P.O. Указ. соч. С.69 и сл. действия от имени представляемого, при этом «проявляет свою волю, которая признается волей самого лица представляемого»79.

При этом, в том случае, когда представительство возникает в силу сделки, следует разделять одностороннюю сделку, которой представляемый наделяет представителя полномочиями, и сделку, совершенную представителем от имени представляемого. В первом случае будут учитываться только пороки воли представляемого. Пороки воли представляемого однозначно влекут недействительность сделки, заключенной от имени представляемого с третьим лицом, но для представителя могут создать правовые последствия по правилам п.1 ст. 183 ГК РФ. Если же в основной сделке имели место пороки воли представителя, сделка будет признаваться недействительной по общим правилам, существующим в ГК РФ для сделок с пороком воли.

Применительно к законодательству о банкротстве существует и другая проблема. Обычно юридическое лицо действует посредством его органов, их компетенция определена нормами действующего законодательства и корпоративными документами. Выход за пределы этих полномочий описан ст. 174 ГКРФ.

Кроме того, на стадии внешнего управления и особенно конкурсного производства перечень решений, которые могут принимать органы управления должника, все более сокращается.

Однако с момента начала процедуры банкротства, а в случае несостоятельности коммерческого банка - с момента введения мер по предупреждению банкротства, полномочия органов юридического лица на совершение ряда сделок ограничены. Вводятся дополнительно фигуры арбитражного управляющего, временной администрации. Появляется, кроме всего прочего, Агентство по реструктуризации кредитных организаций (Далее - АРКО), полномочия которого урегулированы отдельным федеральным законом.

Кроме того, на стадии внешнего управления и конкурсного производства исполнительные органы юридического лица перестают действовать, а иные органы могут принимать только решения, поименованные в Законе о банкротстве. Но, само юридическое лицо существует.

79 А. Гордон. Представительство в гражданском праве. СПб, 1879. С. 16.

Применительно к формированию воли и волеизъявления юридического лица - должника, находящегося в процессе банкротства, существуют как минимум три проблемы: 1) кто формирует волю юридического лица, полномочия органов которого ограничены или прекращены; 2) каков статус арбитражных управляющих, временной администрации, АРКО, чей интерес они выражают, тождественна ли выраженная ими воля воле юридического лица, которым они управляют; 3) возможно ли оспаривание сделок, заключенных этими специфическими субъектами, и каковы основания оспаривания.

§ 3. Формирование воли должника, находящегося в банкротстве.

Наличие процедуры несостоятельности само по себе означает невозможность в полном объеме удовлетворить уже имеющиеся требования кредиторов. Понятно, что критерий неплатежеспособности означает только предполагаемый недостаток имущества. Однако законодатель, презюмирующий добросовестность должника, предполагает также, что он не платит кредиторам из-за недостатка имущества, и, в первую очередь, денег. Г.Ф. Шершеневич так характеризовал это положение: «с объявлением несостоятельности происходит мгновенная кристаллизация всех существовавших до этого момента отношений между должником и его кредиторами. Отношения останавливаются на том положении, в каком они находились во время открытия конкурсного процесса. Закон с момента судебного определения о признании несостоятельности преграждает отдельным кредиторам доступ к имуществу должника и ставит на страже особых органов - попечителей, а потом конкурсное управление.

Ввиду этого все имущество должника, из каких бы частей оно ни состояло, представляет единый, неразделенный объект удовлетворения его кредиторов. Вследствие такого юридического результата и самой цели- конкурса кредиторы только в нем могут найти осуществление принадлежащих им прав. Следовательно со времени объявления несостоятельности кредиторы лишаются возможности отдельно осуществлять свои права посредством взыскания каждым из них в общем исполнительном порядке».80

Должник имеет обязательства перед определенным количеством кредиторов, и, с какого-то момента (с момента открытия процедуры банкротства),

80 Г.Ф. Шершеневич. Конкурсный процесс. - М.: «Статут», 2000. С. 198. объединение кредиторов приобретает характер роо!а. То есть, в соответствии с правилами Закона о банкротстве кредиторы частично лишаются возможности действовать в своем праве и в своем интересе. Пределы этого ограничения -неуменьшение имущества, которым располагает должник для удовлетворения совместных претензий всех кредиторов.

Первая группа интересов - это интересы кредиторов как роо1а, как объединения лиц. Каким же способом может выразить во вне свою волю это объединение лиц, имеющее, к тому же, непостоянный состав.

Закон о банкротстве предусматривает в ст. ст. 11, 12, 13, 14, 15, 17,18 наличие такого объединения лиц, как собрание кредиторов и комитет кредиторов. Решения, принимаемые собранием кредиторов, касаются возможности введения в отношении должника внешнего управления, открытия в отношении должника процедуры - конкурсного производства, об обращении в арбитражный суд с ходатайством об отстранении арбитражного управляющего. Комитет кредиторов представляет интересы конкурсных кредиторов, осуществляет контроль за действиями арбитражного управляющего путем истребования информации о финансовом положении должника в ходе внешнего управления и конкурсного производства, обжалования действий арбитражного управляющего. То есть волю кредиторов как объединения выражает комитет кредиторов или собрание путем принятия решений в порядке, предусмотренном законом о банкротстве. Какова же юридическая природа комитета кредиторов и собрания кредиторов?

На стадии наблюдения, когда вопрос о наличии или отсутствии признаков несостоятельности, а также вопрос о возможности восстановления платежеспособности еще не решен, должник продолжает действовать в лице его органов по правилам"ст.64 Закона о банкротстве. Кредиторы до первого собрания кредиторов действуют не как объединение, а каждый сам по себе, в своей воле. Это обстоятельство подтверждается ст. 63 Закона о банкротстве, которая предоставляет кредитору, как участнику процесса, заявить ходатайство о приостановлении производства по делам, связанным со взысканием с должника денежных средств. В указанной статье речь идет именно о конкретном кредиторе.

С момента созыва первого собрания кредиторов собрание кредиторов и комитет кредиторов, если таковой избирается, начинают действовать как единый орган. Но, это не орган должника, он не формирует волю должника. Это специфическое объединение, которое на стадии наблюдения, будучи внешним по отношению к должнику, имеет право решать его судьбу без учета его воли. Это обстоятельство подтверждается правилами ст. ст. 73,74 Закона о банкротстве, которая именно собранию кредиторов предоставляет право решить дальнейшую судьбу должника. Так, руководитель должника и представитель трудового коллектива участвуют в первом собрании кредиторов без права голоса. Кредиторы могут принять решение либо о введении финансового оздоровления (при наличии соответствующего ходатайства собственника должника или третьих лиц), либо внешнего управления, либо об открытии процедуры конкурсного производства или о заключении мирового соглашения.

Два вопроса на первом собрании кредиторов, которые могут обсуждаться с участием самого должника - это вопрос о введении процедуры финансового оздоровления или заключении мирового соглашения. Волю на введение процедуры финансового оздоровления выражает собственник должника или третьи лица, заинтересованные в сохранении должника, путем направления соответствующего ходатайства, графика погашения задолженности и иных, прилагаемых к ходатайству документов, поименованных в ст.ст. 75, 76 Закона о банкротстве с одной стороны, и собрание кредиторов и уполномоченные органы с другой стороны.

Волю на заключение мирового соглашения высказывают должник в лице его пока не отстраненных органов и кредиторы как специфическое объединение, как pool. Это заключение можно сделать, анализируя нормы ст. ст. 150 — 159 Закона о банкротстве, которая относит заключение мирового соглашения с должником к компетенции собрания кредиторов. Собрание кредиторов имеет некоторое сходство с собранием акционеров. Сходство это выражается в наличии обязательственных прав по отношению к должнику, а также в наличии общих интересов, отличных от интересов каждого отдельного кредитора. Поэтому можно проследить некоторую аналогию между собранием акционеров и собранием кредиторов.

Для достижения мирового соглашения необходимо простое большинство голосов от общего числа конкурсных кредиторов и уполномоченных органов при единогласии всех залоговых кредиторов. Единогласия всех кредиторов не требуется, это является доказательством того, что собрание кредиторов выражает волю кредиторов как объединения.

Арбитражный управляющий (на стадии наблюдения это временный управляющий) занимает некое промежуточное положение. С одной стороны, при соблюдении должником норм законодательства о несостоятельности, он не формирует волю должника в обычной хозяйственной деятельности. В формировании воли должника на совершение сделок арбитражный управляющий участвует только тогда, когда есть опасность, что эти сделки повлекут вывод активов должника, либо создадут дополнительные обременения, влекущие уменьшение имущества должника, предназначенное для удовлетворения претензий кредиторов. Так, с согласия арбитражного управляющего можно заключать сделки, поименованные в п. 2 ст.64 Закона о банкротстве.

Однако в случае отсутствия воли арбитражного управляющего на заключение этих сделок указанные сделки будут недействительными по признаку отсутствия воли арбитражного управляющего. Пункт 3 устанавливает ограничения на принятие решений органами юридических лиц в наблюдении.

Но, против этого имеются и возражения. В соответствии со ст. 64 Закона о банкротстве введение наблюдения не является основанием для отстранения руководителя должника и иных органов управления должника, которые продолжают осуществлять свои полномочия с ограничениями, установленными пунктами 2 и 3 указанной статьи.

Следует обратить внимание на ряд обстоятельств: во-первых, норма 64 статьи касается процедуры наблюдения. Определения о введении наблюдения можно обжаловать в соответствии с указанием п.4 ст.49 Закона о банкротстве, но обжалование определения в апелляционном и кассационном порядке вплоть до надзора не приостанавливает действие определения о введении наблюдения. Более того, определение о введении внешнего управления подлежит немедленному исполнению. То есть вне зависимости от законности или незаконности такого определения наблюдение введено.

Соответственно, временный управляющий пользуется всеми правами, поименованными в ст. ст. 65, 66, а также несет обязанности, установленные ст. 67

Закона о банкротстве. В том числе он имеет право предъявлять в арбитражный суд от своего имени требования о признании недействительными сделок и решений, а также о применении последствий недействительности ничтожных сделок, заключенных или исполненных должником с нарушением требований, установленных ст.ст.63, 64 Закона о банкротстве.

Кроме того, он имеет право обращаться в арбитражный суд с ходатайством о принятии дополнительных мер по обеспечению сохранности имущества должника, в том числе о запрете совершать без согласия временного управляющего сделки, не предусмотренные п. 2 ст. 64 настоящего Федерального закона, о передаче ценных бумаг, валютных ценностей и иного имущества на хранение третьим лицам, а также об отмене таких мер, обращаться в арбитражный суд с ходатайством об отстранении руководителя должника от должности, получать любую информацию и документы, касающиеся деятельности должника.

При реализации им полномочий на оспаривание сделок должника в том случае, когда руководитель должника в наблюдении еще не отстранен, арбитражный управляющий действует от своего собственного имени в интересах кредиторов. Воля не отстраненного руководителя должника на оспаривание сделок должника не выражена, полномочий арбитражному управляющему действовать от имени должника он не давал, арбитражный управляющий будет предъявлять иск о признании сделок недействительными от своего имени. Это же обстоятельство подтверждается и наличием нормы п.З ст. 25 Закона о банкротстве, предоставляющей право как должнику, так и кредиторам требовать от арбитражного управляющего возмещения убытков, причиненных его незаконными действиями (бездействием).

Возникает другая проблема. Как уже "говорилось, определение о введении наблюдения можно обжаловать, и руководитель должника может воспользоваться этим правом. Процедура обжалования требует времени. С момента вынесения определения о введении наблюдения до момента рассмотрения жалобы апелляционной инстанцией в среднем проходит более месяца. Такой же срок проходит до рассмотрения дела кассационной инстанцией. За это время действующий арбитражный управляющий осуществляет от своего имени полномочия по оспариванию сделок. Затем определение о введении наблюдения признается незаконным. Но, к этому времени уже имеются вступившие в законную силу судебные решения о признании сделок недействительными. Причем в том случае, когда сделки оспариваются только по основаниям, указанным в законе о банкротстве, и других пороков не содержат, после прекращения процедуры наблюдения все основания признания их недействительными отпадают. Арбитражный управляющий, действующий от своего собственного имени, реализуя свои полномочия на основании признанного впоследствии незаконным определения суда, причинил убытки должнику. Кто будет эти убытки возмещать? Очевидно, арбитражный управляющий.

Однако, имуществом, достаточным или хотя бы соизмеримым с причиненными убытками арбитражный управляющий явно не обладает. Каким же образом возможна реализация права должника и иных лиц, пострадавших в результате неправомерного расторжения сделок, на возмещение убытков? Новый Закон о банкротстве в п.6 ст.20, п.2.ст.21, п.2 ст.22 предусмотрел наличие компенсационного фонда саморегулируемой организации арбитражных управляющих или имущества у общества взаимного страхования, которые формируются исключительно в денежной форме. То есть право на возмещение убытков, причиненных действиями (бездействием) арбитражного управляющего стало реальным, обеспеченным наличием соответствующих денежных средств.

Итак, на стадии наблюдения волю должника выражают его органы (с известными ограничениями). Арбитражный управляющий выражает волю должника в пределах поименованных законом ограничений.

Кредиторы как объединение решают судьбу должника, но в обычной хозяйственной деятельности на стадии наблюдения в волеизъявлении должника не участвуют." —

Если первое собрание кредиторов приняло решение о введении финансового оздоровления, оно должно содержать предполагаемый срок финансового оздоровления, утвержденные план финансового оздоровления и график погашения задолженности, а может также содержать требования к кандидатуре административного управляющего. В этом случае органы управления должника осуществляют свои полномочия с ограничениями, поименованными Законом о банкротстве. Административный управляющий имени кредиторов контролирует текущую деятельность предприятия по реализации финансового оздоровления, а также осуществляет защиту интересов кредиторов. Административный управляющий наделен лишь некоторыми чертами органа юридического лица, полномочия которого сводятся к выражению согласия или несогласия на заключение ряда сделок, поименованных п.4 ст. 82 Закона о банкротстве, а также ведению реестра требований кредиторов в поименованных законом случаях, созыву собрания кредиторов и др. Однако органом управления должника на стадии финансового оздоровления административный управляющий не становится. Кредиторы (в лице комитета или собрания кредиторов) также не становятся органом управления юридического лица. В целом можно говорить об известном сходстве процедур наблюдения и финансового оздоровления сточки зрения компетенции органов управления должника, арбитражного управляющего и кредиторов.

Если объединение кредиторов на собрании приняло решение о возможности восстановления платежеспособности должника, оно принимает и план внешнего управления, в котором предусматриваются способы достижения целей внешнего управления. После принятия решения о возможности введения внешнего управления и вынесения арбитражным судом соответствующего решения, собрание (комитет) кредиторов становятся органом управления юридического лица в части вопросов, отнесенных к его ведению. Опять же возможна грубая аналогия между собранием акционеров (наблюдательным советом) и собранием кредиторов (комитетом кредиторов).

В соответствии с правилами ст. 99 Закона о банкротстве внешний управляющий обладает полномочиями по распоряжению имуществом должника с ограничениями, установленными ст. ст. 101, 104 ФЗ Закона о банкротстве. Причем ограничения выражаются в необходимости согласия собрания (комитета) кредиторов на совершение крупных сделок и сделок, совершенных с заинтересованностью в смысле ст. 19 Закона о банкротстве. Опять прослеживается аналогия между исполнительным органом и собранием акционеров (наблюдательным советом). Причем аналогия прослеживается как в объеме полномочий, так и в возможности отстранения арбитражного управляющего по решению собрания (комитета) кредиторов. Таким образом, на стадии внешнего управления внешний управляющий и собрание (комитет) кредиторов участвуют в формировании воли должника и приобретают черты органов управления должника. Если мировое соглашение заключается на этой стадии, от имени должника выступает арбитражный управляющий, а кредиторы как объединение выступают единым сторонним лицом по отношению к должнику.

На стадии конкурсного производства органы управления должника также перестают действовать. Но эта стадия имеет совсем другую направленность. Если во внешнем управлении юридическое лицо участвует в производственной деятельности, в нормальном хозяйственном обороте, но управляется извне, то на стадии конкурсного производства направленность деятельности предприятия иная. Должник из субъекта оборота превращается в объект. Речь идет не об участии в хозяйственном обороте путем создания, изменения или прекращения правоотношений, а о реализации имущества должника как имущественного комплекса. Воля должника в конкурсе на совершение сделок отсутствует, поскольку он не совершает сделок, он лишается способности к совершению сделок. Сделки совершаются в отношении него самого.

В этой стадии конкурсный управляющий действует не как орган юридического лица, а от своего собственного имени. А кредиторы действуют как pool, как объединение, наделенное единой волей, но не как орган управления должника. Глава VII не содержит никаких упоминаний ни о крупных сделках, ни о заинтересованных сделках, не содержит также никаких ограничений полномочий конкурсного управляющего. Она устанавливает, что собрание (комитет) кредиторов имеет право определить только способ продажи имущества по правилам ст. 139 Закона о банкротстве, а также предложить кандидатуру конкурсного управляющего, контролировать его деятельность и ходатайствовать перед судом об отстранении арбитражного управляющего в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения им своих обязанностей. То есть это не полномочия органа управления, это полномочия именно объединения кредиторов.

Исключениями из этого правила может служить мировое соглашение, заключаемое на стадии конкурсного производства, возможный переход к внешнему управлению, а также возможное решение об уступке прав требования должника и замещении его активов. Это случаи, когда должник выступает как субъект сделки, от его имени действует конкурсный управляющий. Кроме того, должник, как субъект сделки в лице конкурсного управляющего выступает при совершении сделок, направленных на поддержание деятельности должника в период конкурсного производства, а также при взыскании конкурсным управляющим в ходе конкурсного производства дебиторской задолженности и при истребовании имущества должника, а также при отказе от исполнения договоров и признании сделок должника недействительными.

Новый Закон о банкротстве, по мнению автора, имеет выраженную реабилитационную направленность. Это выражается во-первых, в расширении круга полномочий конкурсного управляющего, направленных на собирание имущества должника, во-вторых, в возможности введения внешнего управления, если в ходе конкурсного управления будет выявлена возможность восстановления платежеспособности. В третьих, по сравнению со старым Законом о банкротстве, который тоже не исключал возможности одномоментного погашения всех кредиторской задолженности в ходе конкурсного производства, однако не указывал на это прямо в законе, законодатель ввел ст. 125 Закона о банкротстве, специально указывающую на такую возможность.

Итак, на стадии конкурсного производства воля должника как субъекта правоотношений по общему правилу не изъявляется в связи с отсутствием у должника способности к совершению сделок. Воля конкурсного управляющего имеет самостоятельный характер, он является самостоятельным субъектом, несущим самостоятельную имущественную ответственность. Его воля выражается в сделках, точнее в оспаривании сделок, направленном на собирание имущества должника, на реализацию имущества должника. Воля объединения кредиторов имеет самостоятельный характер, от имени должника они не выступают,~в сделках от имени должника не участвуют, они только определяют порядок реализации имущества должника и следят за исполнением собственных решений арбитражным управляющим.

Помимо этого, каждый из кредиторов - юридических или физических лиц обладает собственными интересами, которые заключаются в получении причитающейся им суммы их требований как можно в большем объеме и в срок, установленный для всех кредиторов данной очереди. С этой целью кредиторы обжалуют как действия арбитражного управляющего, так и сделки должника, если эти сделки влекут или могут повлечь преимущественное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Кроме того, хотя Закон о банкротстве не устанавливает подобного основания, представляется, что если кредитор обладает самостоятельным правом на иск к должнику, он может подавать иски, минуя процедуру банкротства, о признании недействительными сделок должника. В качестве последствия таких исков будет возврат сторон по сделке в первоначальное положение. Причем, если кредитор передал по недействительной сделке имущество, а должник должен ему деньги (кредитор по неденежным требованиям не является конкурсным кредитором), в случае признания сделки недействительной кредитор получает все переданное по сделке назад, удовлетворяя свои претензии, но уменьшая имущество должника.

Определенными особенностями обладает процесс., волеизъявления должников — кредитных организаций.

Банковская система аккумулирует временно свободные средства граждан, юридических лиц, государства, перераспределяет их посредством кредита в те сферы хозяйства, где они в данный момент наиболее необходимы. Кроме того, кредитные организации осуществляют расчеты между юридическими лицами, проводят перечисление платежей в бюджет и внебюджетные фонды. Несостоятельность наиболее важных субъектов банковской системы государства может выразиться в незащищенности и неустойчивости национальной валюты, резком снижении ее покупательной способности и курса по отношению к другим национальным валютам, что может поставить под угрозу суверенитет государства в целом.

Поэтому проблема несостоятельности кредитных организаций- имеет публичный характер, и необходимость ее решения повлекла принятие отдельного Федерального закона. Особенность этого закона в большом количестве норм публичного характера, наличии такого субъекта, как Центральный банк Российской Федерации (далее - ЦБ РФ), наличии большого количества мер по предупреждению банкротства, реабилитационных процедур, введении такого дополнительного субъекта, как АРКО, в отсутствии таких процедур, как внешнее управление и возможности заключения мирового соглашения.

ЦБ РФ является надзорным органом по отношению к кредитной организации. Он, осуществляя свои надзорные полномочия, при наступлении условий, установленных ст. 4 Закона о банкротстве кредитных организаций и ст. о |

75 Закона «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» , вправе предъявить требование об осуществлении мер по финансовому оздоровлению кредитной организации, в том числе предложить учредителям (участникам) кредитной организации заключить сделки, направленные на оказание финансовой помощи кредитной организации.

Кроме того, ЦБ РФ на стадии предупреждения банкротства может назначить специальный орган - временную администрацию. Причем назначение временной администрации может повлечь, отстранение органов управления кредитной организации. Кроме того, органы кредитной организации могут быть ограничены в своих полномочиях. Волеизъявление кредитной организации на стадии предупреждения банкротства может осуществляться как посредством назначенной Банком России временной администрации, так и посредством собственных органов. Объем ограничений их полномочий предусмотрен Главой III Закона о банкротстве кредитных организаций.

На стадии наблюдения, если таковая следует за мерами по предупреждению банкротства, органами кредитной организации является либо временная администрация, назначенная ранее ЦБ РФ, и отстраненные, либо неотстраненные органы управления кредитной организации, или, если временная администрация не вводилась, - органы управления кредитной организации и арбитражный управляющий. При этом, поскольку условием начала процедуры банкротства для кредитной организации является отзыв лицензии, большинство сделок кредитная организация уже совершать не может. "Иными словами, ее собственное волеизъявление, как субъекта правоотношений, на стадии наблюдения практически прекращается.

Волеизъявление арбитражного управляющего может быть направлено только на реализацию его прав и обязанностей, связанных с оспариванием сделок кредитной организации, другими мероприятиями, направленными на осуществление финансового анализа и собирания имущества кредитной

81 Собрание законодательства РФ. 10 июля 2002 г№ 25. Ст.2790. организации. При этом арбитражный управляющий кредитной организации, помимо требований, предъявляемых к арбитражному управляющему, должен иметь квалификационный аттестат Банка России. Соответственно, помимо общих оснований отстранения арбитражного управляющего, ст. 45 Закона о банкротстве кредитных организаций устанавливает возможность аннулирования аттестата ЦБ РФ.

Итак, на стадии наблюдения кредитная организация, в отличие от обычных субъектов хозяйственной деятельности, не осуществляет свои основные виды деятельности. Ее волеизъявление ограничено, осуществляется, в основном, через временную администрацию, если таковая назначалась, и через арбитражного управляющего, действующего как орган кредитной организации.

На стадии конкурсного производства волеизъявление кредитной .организации, как субъекта правоотношений, прекращается полностью. Мировое соглашение для кредитной организации невозможно. Конкурсный управляющий, также как и при банкротстве обычных субъектов, действует от своего собственного имени.

Вне системы мер по предупреждению банкротства и собственно банкротства, предусмотренных Законом о банкротстве и Законом о банкротстве кредитных организаций, существует переход под руководство АРКО. Эта мера урегулирована Законом «О реструктуризации кредитных организаций»82.

Под регулирование этого закона подпадают только наиболее значимые для банковской системы кредитные организации, подпадающие под определение ст. 2 Закона «О реструктуризации кредитных организаций», и их финансовое положение неустойчиво, отвечает признакам, поименованным в ст.З указанного Закона. АРКО - государственная корпорация, ее функции — функции управляющей организации. Однако АРКО не просто управляет кредитной организацией, оно выкупает проблемный, как правило системообразующий банк со всеми его обязательствами, а затем либо восстанавливает его платежеспособность, либо ликвидирует его. Ее отношения с ЦБ РФ строятся на основе соглашения о передаче под управление. Таким образом, с момента достижения соглашения

12 Федеральный закон «О реструктуризации кредитных организаций» от 8 июля 1999 года, № 144-ФЗ, в ред.

Федерального закона от 21.032002 № 31-ФЗ, с изм., внесенными Постановлением Конституционного Суда

РФ от 03.072001 № 10-П. Собрание законодательства РФ. 12 июля 1999 г. № 28. Ст.3477.

АРКО принимает на себя функции органов кредитной организации и формирует ее волеизъявление полностью, включая компетенцию общего собрания акционеров (участников), возможность реорганизации и ликвидации.

Передача происходит после стадии обследования кредитной организации. С момента начала обследования кредитной организации полномочия учредителей (участников) кредитной организации приостанавливаются, за исключением возможности требовать от кредитной организации возврата стоимости принадлежавших им долей (вкладов) в размере, не превышающем их ликвидационной стоимости на момент направления Банком России предложения о переходе кредитной организации под управление АРКО.

Инициатором перехода кредитной организации под управление АРКО . является ЦБ РФ, либо сама кредитная организация, при условии, что в отношении нее уже предпринимаются меры по предупреждению банкротства. Поэтому ЦБ РФ обязан назначить временную администрацию и приостановить полномочия органов управления с момента направления предложения АРКО. То есть на стадии обследования волю юридического лица в полном объеме формирует только временная администрация, без всяких изъятий, установленных в других случаях Законом о банкротстве кредитных организаций.

В случае достижения соглашения о передаче под управление АРКО в дальнейшем волю кредитной организации полностью формирует АРКО, вплоть до восстановления платежеспособности или до ликвидации.

Если кредитная организация передана под управление АРКО, возможно достижение мирового соглашения, что для других кредитных организаций исключено. Причем со стороны должника выступает АРКО, а от кредиторов — объединение кредиторов, которое отличается от собрания или комитета кредиторов по общему законодательству о банкротстве тем, что в него входят как конкурсные кредиторы, так и налоговые органы, и в его компетенции — только принятие решения о мировом соглашении и формирование органа для рассмотрения споров о размере и составе требований кредиторов (в обычной ситуации это делает арбитражный управляющий и суд).

Следовательно, при управлении кредитной организации АРКО, корпорация полностью формирует волю кредитной организации по всем вопросам, а объединение кредиторов выступает в качестве объединения кредиторов, в управление кредитной организацией оно не вмешивается.

§ 4. Соблюдение формы сделки как условие ее действительности.

Одним из условий действительности сделки является соблюдение ее формы, установленной соглашением сторон или нормами действующего законодательства. Такое требование обусловлено тем, что волю лица или лиц на совершение сделки необходимо выразить вовне, она должна стать известной третьим лицам. Под формой сделки понимается способ выражения воли ее сторон.83 Способы выражения воли можно назвать формами выражения воли.84 Хотя по общему правилу действительность сделки не связывается с соблюдением ее формы, поскольку предметом настоящего исследования является, в основном, деятельность юридических лиц, соблюдение установленной законом или соглашением сторон формы сделки существенным образом влияет на ее действительность.

Так, в соответствии с правилами ст. 161 ГК РФ должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения, сделки юридических лиц между собой и с гражданами, а также сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее, чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда, а в случаях, предусмотренных законом, - независимо от суммы сделки. Поскольку, в соответствии со ст. 3 Закона о банкротстве гражданин считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения и если сумма его обязательств превышает стоимость принадлежащего ему имущества, очевидно, что стоимость имущества должника превышает 1000 рублей (10 МРОТ). Поэтому для любого должника будет обязательна только письменная форма сделки, если законом или соглашением сторон не установлена нотариальная форма сделки.

83 См.: Куник АЛ. Гражданско-правовые сделки. Представительство. Общее учение об обязательстве. Способы обеспечения обязательств. / МИНХ им. Г.В. Плеханова. М., 1960. С. 10.

84 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С.56.

Несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подаверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные (например, переписку сторон по поводу сделки) и другие доказательства (доказательства отгрузки, иного исполнения сделки).

Однако, в случаях, предусмотренных в законе (например, внешнеэкономическая сделка) несоблюдение письменной формы сделки влечет ее недействительность.

Разновидностью письменной формы сделки является сделка с обязательной государственной регистрацией.

Так, обязательная государственная регистрация сделок предусмотрена для сделок с землей, недвижимым имуществом. Случаи обязательной государственной регистрации установлены в ст.131 ГК РФ и Законе от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» . Законом может быть установлена государственная регистрация сделок с движимым имуществом. Причем ст. 164 ГК РФ, устанавливающая это требование, говорит именно о законе, а не о законодательстве. Из этого следует, что требование о государственной регистрации сделки может быть установлено только федеральным законом.

Сделки с пороком формы - одна из немногих разновидностей ничтожных сделок, которые излечимы. В соответствии со ст. 165 ГК РФ ничтожная сделка с пороком формы в виде отсутствия нотариального удостоверения или государственной регистрации может быть признана действительной по требованию стороны, частично или полностью исполнившей сделку, решением суда. " ~ --

К многосторонним сделка применяются правила ст.432 ГК РФ, устанавливающей, что договор считается заключенным при достижении соглашения по всем существенным условиям сделки.

Применительно к законодательству о банкротстве, следует обратить внимание на соблюдение формы сделки в виде наличия одобрения компетентного органа, такого как собрания кредиторов (комитета кредиторов), арбитражного

83 Собрание законодательства РФ. 28 июля 1997 г. № 30. Ст. 3594. управляющего, в некоторых случаях органа собственника должника, либо третьего лица, заинтересованного в сохранении должника.

Так, на стадии наблюдения, до тех пор, пока собрание кредиторов не созвано, а комитет кредиторов не сформирован, требуется письменное согласие временного управляющего, как элемент соблюдения формы сделки, на совершение сделки или нескольких взаимосвязанных сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения прямо или косвенно имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более пяти процентов балансовой стоимости активов должника на дату введения наблюдения, а также связанных с получением и выдачей займов (кредитов), выдачей поручительств и гарантий, уступкой прав требования, переводом долга, а также учреждением доверительного управления имуществом должника. Причем несоблюдение формы сделки в виде отсутствия письменного согласия временного управляющего влечет ничтожность сделки.

На стадии финансового оздоровления для соблюдения формы сделки в случаях, поименованных Законом о банкротстве, необходимо одобрение соответствующего органа - органа управления должника, собрания (комитета) кредиторов, административного управляющего.

Так, сделки, поименованные в п.З ст. 82 Закона о банкротстве (те которые на стадии наблюдения совершались с согласия временного управляющего, а также сделки, дополнительно увеличивающие денежные обязательства должника, если эти обязательства в стадии финансового оздоровления уже увеличились на двадцать процентов и более), под страхом оспоримости должны совершаться с согласия собрания кредиторов.

Согласие административного управляющего необходимо для совершения сделок, поименованных в п.4 ст.82 Закона о банкротстве. Отсутствие такого согласия влечет оспоримость этих сделок.

В случае если должник обладает имуществом, обремененным залогом, сделки с заложенным имуществом, поименованные в п.6 ст.82 Закона о банкротстве.

Согласие органа управления собственника должника необходимо при предоставлении ходатайства о введении финансового оздоровления, смысл этого согласия - это одобрение крупной или заинтересованной сделки по принятию на себя обязанности погасить кредиторскую обязанность должника по правилам Закона об акционерных обществах, Закона об обществах с ограниченной ответственностью или подобных им для соответствующих организационно-правовых форм. Отсутствие такого согласия также влечет оспоримость сделки. То же касается и третьих лиц, изъявивших желание участвовать в финансовом оздоровлении должника.

На стадии внешнего управления, когда органы управления должника отстранены от управления должником, имуществом должника распоряжается внешний управляющий, и он, с целью соблюдения формы сделок, поименованных в ст.ст. 101, 104, 105, 112 Закона о банкротстве, обязан испрашивать согласие собрания (комитета) кредиторов для совершения этих сделок.

Если внешний управляющий распоряжается имуществом, обремененным залогом, он для соблюдения формы сделки обязан получить согласие кредитора, требование которого обеспечено залогом.

Поскольку на стадии внешнего управления предусмотрена возможность исполнения обязательств должника собственником имущества должника -унитарного предприятия, учредителями (участниками) должника либо третьим лицом, для принятия такого решения, для размещения дополнительных обыкновенных акций должника, а также для замещения активов должника необходимо одобрение общего собрания (либо иного высшего органа управления должника для соответствующей организационно-правовой формы). Отсутствие такого одобрения может повлечь недействительность сделки в связи с несоблюдением формы сделки. То же касается возможности исполнения обязательств должника на стадии конкурсного производства.

На стадии конкурсного производства, когда по общему правилу хозяйственная деятельность должника постепенно сворачивается, конкурсный управляющий для соблюдения формы сделки обязан получать согласие собрания (комитета) кредиторов при внесении изменений в порядок продажи имущества должника, при уступке прав требования должника, а также при замещении активов должника. Таковы особенности соблюдения формы сделки, как условия действительности сделки применительно к сделкам, совершаемым в процессе банкротства.

Итак, условиями абсолютной действительности сделки являются ее законность, способность лица к совершению такой сделки, соответствие воли и волеизъявления, а также соблюдение формы сделки, установленной законом или соглашением сторон. При отсутствии любого из указанных условий сделка либо недействительна изначально (ничтожна), либо может быть признана недействительной по решению суда.

Глава 2. Сделки должника, предшествующие банкротству.

§ 1. Правовое регулирование сделок должника.

Основными задачами законодательства о несостоятельности являются, во-первых, защита интересов кредиторов, и, во-вторых, восстановление платежеспособности должника, если это возможно.

Г.Ф. Шершеневич на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков охарактеризовал конкурсное право, как раздел гражданского права, имеющий «своим назначением служить основной цели конкурса - равномерности распределения ценности»86. Наиболее близкая Российской, немецкая доктрина, Эндеман в частности, определял конкурсное право как «законом установленное, судебное производство, которое наступает при неспособности должника к платежу, а в некоторых случаях при неоплатности, и при наличности нескольких верителей, с целью доставить всем кредиторам,заявившим желание, возможно более полное, справедливое удовлетворение из всего имущества должника или определенной его части»87. Итак, задача наиболее полного удовлетворения требований кредиторов для законодательства о несостоятельности является традиционной.

Однако, «в двадцатом веке, в эпоху глобальной индустриализации и качественного скачка в области научно-технического прогресса, произошло смещение акцента в области законодательства о несостоятельности в сторону отодвигания во времени момента признания должника банкротом и создания для него максимально благоприятного режима в целях восстановления его

86 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.78.

87 Там же. С.77. платежеспособности. Первые шаги в этом направлении были сделаны в американском законодательстве. В США серьезные экономические трудности испытывали железнодорожные компании, и ввиду значимости этой отрасли для экономики государства законодатель встал на путь разработки реорганизационных

ЙО процедур». «Специфика имущественного комплекса железнодорожных компаний и предоставляемых услуг делала невозможным использование обычного конкурсного производства для урегулирования взаимоотношений с многочисленными держателями облигаций. Было очевидно, что если просто разделить и продать имущество железнодорожной компании, полученная выручка будет гораздо меньше стоимости работающего бизнеса».89

С развитием имущественного оборота и, соответственно, законодательства о несостоятельности, стало очевидно, что, во-первых, восстановление платежеспособности должника не противоречит, а наоборот, отвечает интересам кредиторов, поскольку позволяет им рассчитывать на удовлетворение их претензий в полном объеме, хотя и в более отдаленном будущем, а во вторых, позволяет сохранить значимый для государства работающий бизнес. То есть в двадцатом веке не менее важной целью производства по делу о несостоятельности становится восстановление платежеспособности должника.

Обе эти цели между собой тесно взаимосвязаны, и приоритетность каждой из них зависит от того, к какой из систем, продолжниковской или прокредиторской, принадлежит данное законодательство.

Необходимо отметить, что сами по себе понятия «прокредиторская» и «продолжниковкая» системы далеко не однозначны. Например, целью продолжниковской системы может являться реабилитация бизнеса, и в законодательстве предусмотрены реабилитационные ~ процедуры, которые начинают действовать на ранней стадии, как только возникает малейшая угроза неплатежеспособности должника. Однако такие формальные процедуры несостоятельности способны нанести должнику ущерб вместо того, чтобы побуждать его к урегулированию в частном порядке. Поэтому, возможно, неформальное урегулирование более эффективно. Если принять эту точку зрения, и Колиниченко Е.А. Защита интересов неплатежеспособного должника при банкротстве. Сравнительно-правовой анализ. - М.: «Статут», 2001. С. 12.

9 Степанов В.В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999, С. 16. то прокредиторские системы, в которых затруднено вхождение в официальные реабилитационные процедуры, является, наоборот, продолжниковским. •

С другой стороны, в Великобритании займодавец должника приобретает право на преимущественное удовлетворение своих требований перед другими кредиторами (плавающее обеспечение). По мнению противников кредиторов, обладающих правом на преимущественное удовлетворение, такие преимущества ущемляют интересы других кредиторов. Однако сторонники такого подхода говорят о том, что этот вид обеспечения облегчает бесперебойное финансирование компании, и, соответственно, является способом финансового оздоровления должника. С этой точки зрения самая прокредиторская английская система может быть названа продолжниковской.90

Таким образом, само по себе деление систем на прокредиторские и продояжниковские весьма условно.

Какое же место занимает Россия в этих системах?

Филип Вуд пишет по этому поводу, что помимо прокредиторской и продолжниковской систем существует «незаинтересованная (нейтральная). Она в основном формируется в бывших коммунистических странах, фундаменталистских мусульманских странах и странах с неразвитой рыночной экономикой. Это всегда «неизвестно»»91

Если оставить за скобками критерий, по которому Филип Вуд выделил третью категорию стран (он сам в цитируемой книге говорит: «Отнесение государства к той или иной системе не зависит от того, является ли государство индустриальным или «пасторальным», государством писаного или общего права и т.д. Это зависит только от норм законодательства, и от сложившейся правовой культуры и практики применения имеющегося законодательства»92), с его мнением по поводу нейтральности российского законодательства о несостоятельности можно согласиться.

По мнению В.В. Степанова, «идеологию оптимальной системы регулирования несостоятельности можно обозначить фразой - лучшей является система, в которой реорганизация не является более предпочтительной, чем

90 См.: Wood P.R. Указ. соч. Р. 3-4.

91 Там же. Р. 3.

92 Wood P.R. Указ. соч. Р.4. ликвидация., и в то же время, ликвидация не является более предпочтительной, чем реорганизация».93

В.В. Витрянский также считает, что «российский Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» нельзя отнести в полном смысле ни к «прокредиторским», ни к «продолжниковским». Его место - «золотая середина». Данное обстоятельство делает российскую систему несостоятельности (банкротства) гибкой, позволяющей в полной мере учитывать условия

94 несостоятельности должника применительно к каждому конкретному случаю» .

Действующее российское законодательство, в зависимости от конкретного случая, позволяет достаточно гибко определять приоритеты: какая же из задач: защита интересов кредиторов или возможность восстановления платежеспособности должника, - является в данном случае наиболее значимой. Если речь идет о предприятии топливно-энергетического комплекса, это будет максимальная направленность на восстановление платежеспособности. Если речь идет о предприятии, обремененном непосильными долгами, вероятно, более разумно будет говорить о защите интересов кредиторов и, соответственно, об освобождении предприятия от бремени непосильных долгов.

В любом случае, при соблюдении принципов добросовестности, разумности, возмездности сделок эти интересы не противоречат друг другу.

Однако одной из самых существенных проблем на сегодняшний день является защита должника от недобросовестных заинтересованных лиц. Такими лицами являются, прежде всего, учредители (участники) должника, кредиторы, в том числе займодавцы, руководитель должника. По мнению Е.А. Колиниченко, исследовавшей международный опыт защиты интересов должника, «именно со стороны этих лиц имеется возможность использовать процедуры несостоятельности для удовлетворения своих собственных целей в ущерб интересам должника»95.

По ее мнению, именно «недействительность сделок должника, зачет взаимных требований и ответственность заинтересованных лиц могут быть

93 Степанов В.В. Правовые системы регулирования банкротства. Автореф. дисскло.н. М., 1999. С.13.

94 Витрянский В.В. Реформа законодательства о несостоятельности (банкротстве) // Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (постатейный комментарий под общ. ред. В.В.Витрянского). С.12.

93 Колиниченко Е.А. Указ. соч. С.52. охарактеризованы как защищающие должника от недобросовестных действий заинтересованных лиц».96

Разделяя эту позицию, к указанному перечню добавим ответственность арбитражных управляющих.

Особенностью законодательства о банкротстве является то обстоятельство, что указанные способы борьбы со злоупотреблениями заинтересованных лиц имеют «обратную силу», то есть распространяются на правоотношения, которые возникли до возбуждения процедуры несостоятельности. Поскольку, как уже указывалось, львиная доля правоотношений должника возникает, изменяется или прекращается именно посредством сделок, представляется, что правовое регулирование сделок, условия их действительности или недействительности, влияние на действительность сделок наличия процедуры несостоятельности, является основным способом защиты интересов как должника, так и добросовестных кредиторов.

Специальные основания недействительности сделок, поименованные в ст. 103 Закона о банкротстве распространяются на период подозрительности (по действующему российскому законодательству это годичный срок). Но, этим сроком возможности признания недействительными сделок должника не исчерпываются. Так, мнимые, притворные, иные ничтожные, противоречащие принципам и нормам действующего законодательства сделки могут быть оспорены в течение десятилетнего срока исковой давности.

При правильном использовании инструмент признания недействительными сделок должника «выполняет двойную функцию: с одной стороны, они направлены на защиту должника и максимальное увеличение его имущества в целях восстановления платежеспособности, а с другой стороны, они стимулируют добросовестность участников гражданского оборота, например, побуждают их не совершать сделки, которые, они знают, будут потом признаны недействительными, либо избегать злоупотреблений при осуществлении руководства компанией. Таким образом, цели указанного средства защиты выходят за рамки несостоятельности»97.

96 Там же. С.52.

97 Колиниченко Е.А. Указ. соч. С.52.

Действующее законодательство, и, прежде всего, ГК РФ и Закон о банкротстве исходят из того, что должник - юридическое лицо существует и обладает необходимым минимумом имущества, гарантирующим интересы кредиторов.

Однако с момента прекращения платежей предполагается (и это предположение почти всегда верно, если не считать случаев фиктивного банкротства), что имущества должника не хватает для удовлетворения претензий уже имеющихся кредиторов.

Поэтому первейшая задача законодателя — сохранить наличное имущество должника от изъятия его учредителями (участниками) должника.

Кроме того, поскольку именно участники (собственники имущества) обладают наиболее полной информацией о состоянии дел должника, они имеют возможность, как только наступает ухудшение финансового состояния должника, воспользоваться своим правом на выход из состава участников должника и выдел доли (пая) из его имущества.

Поскольку презюмируется, что фактическая неплатежеспособность уже имела место, такой выдел доли в ущерб интересам кредиторов законодатель также должен запретить.

Анализируя сходные положения зарубежных законодательств, Е.А. Колиниченко выделила три условия, при которых возможно оспаривание сделок должника, предшествующих банкротству: «Для того, чтобы признать сделку недействительной, как правило, необходимо, чтобы были выполнены следующие три условия: 1) в отношении компании должна быть возбуждена процедура несостоятельности. Это условие является очень важным, поскольку до возбуждения формальной процедуры кредиторы не могут вмешиваться в дела другого хозяйствующего субъекта.2) в результате сделки должно уменьшится имущество должника, либо один из кредиторов должен получить преимущественное удовлетворение перед другими. 3) сделка должника должна быть совершена в период подозрительности. Обычно предполагается, что в период подозрительности должник был неплатежеспособным. Как правило период подозрительности в отношении заинтересованных лиц больше, чем в отношении обычных контрагентов, поскольку у заинтересованных лиц обычно более близкие отношения с должником, они имеют доступ к информации о финансовом состоянии должника и могут оказывать на него влияние»98.

Уменьшение имущества должника в период подозрительности, предшествующий несостоятельности, может произойти либо за счет изъятия его учредителями (участниками) должника, либо за счет совершения сделки, направленной, умышленно или нет, в ущерб интересов самим должником. Причем такая сделка может быть заключена как с заинтересованными лицами в смысле ст. 19 Закона о банкротстве, так и с лицами, формально не заинтересованными.

Изъятие имущества собственником может произойти напрямую, путем выдела доли (пая), а также иными способами, например путем оспаривания сделок, совершенных при учреждении должника, при наполнении уставного капитала.

Рассмотрим, каким образом достигается защита интересов кредиторов и самого должника по нормам действующего российского законодательства. Для сравнения, по мере возможности, будут использованы положения законодательства о банкротстве зарубежных стран.

Заключение диссертации по теме «Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право», Яцева, Елена Валерьевна

Заключение.

Итак, рассмотрев проблему правового регулирования сделок должника — юридического лица, находящегося в процессе банкротства, можно сделать следующие выводы.

С момента появления признаков несостоятельности основными задачами процесса несостоятельности в отношении должника являются, во-первых, максимальное удовлетворение требований его кредиторов, во-вторых, восстановление платежеспособности должника.

В решении этих задач существенное место занимает правовое регулирование сделок, совершаемых должником как в преддверии несостоятельности, так и в самом процессе банкротства.

Действующее российское законодательство, в том числе Закон о банкротстве и ГК РФ, содержит необходимый инструментарий для защиты прав как кредиторов, так и должника, от взаимных злоупотреблений и злоупотреблений со стороны иных заинтересованных лиц.

Однако, как Закон о банкротстве, так и правоприменительная практика нуждаются в некоторой коррекции.

В частности, необходимо использовать^ в практике не только нормы права, но и принципы права и соотносить действительность или недействительность сделок, совершенных должником, с принципами собственно гражданского права, а также с принципами, свойственными непосредственно банкротству.

К таким принципам, исходя из международного опыта, можно отнести, во-первых, невозможность взыскания по искам отдельных кредиторов. Все претензии кредиторами предъявляются в процессе банкротства. Взыскание по обычному исполнительному производству приостанавливается, претензии удовлетворяются по окончании процедуры банкротства из всей массы имущества должника.

Во-вторых, все имущество должника находится в единой конкурсной массе и предназначается для удовлетворения претензий кредиторов.

В третьих, кредиторы обладают равными правами в пределах своей очереди и получают удовлетворение требований в равных долях в зависимости от суммы их требований.

Сюда же следует добавит» общий принцип недопустимости удовлетворения претензий собственника имущества в любой форме ранее удовлетворения требований кредиторов.

Оценивая действительность сделок должника при оспаривании их кредиторами, иными заинтересованными лицами, необходимо проверять, соответствуют ли они, в том числе, и принципам несостоятельности.

Существенной проблемой является отсутствие в действующем законодательстве такого основания признания сделок недействительными, как совершение сделок во вред кредиторам, мошеннический характер сделок. Однако, поскольку одним из принципов собственно гражданского законодательства является принцип добросовестности и разумности, представляется, что при определении подхода к действительности или недействительности таких сделок, как продажа имущества должника по явно заниженной стоимости, совершение иных сделок, необходимо проверять, не направлены ли эти сделки во вред кредиторам.

Таким образом, общими условиями действительности сделок должника являются, помимо способности юридического лица к совершению сделки, соответствия воли и волеизъявления, соблюдения установленной законом или договором формы сделки, соответствие совершаемой сделки как нормам, так и принципам действующего законодательства.

Оценивая действия всех заинтересованных в отношении должника лиц при заключении или оспаривании ими сделок должника, необходимо также оценивать, -не являются ли указанные действия злоупотреблением правом в той или иной форме, например, в форме использования права в противоречии с его назначением.

Применительно к конкретным нормам законодательства о несостоятельности, регулирующим возникающие в ходе наблюдения, внешнего управления, конкурса, правоотношения, необходимо внести некоторые изменения.

Во-первых, при определении наличия или отсутствия признаков преднамеренного банкротства необходимо выявлять причину несостоятельности путем осуществления соответствующей независимой экспертизы, изъяв это из полномочий арбитражного управляющего, который, что общеизвестно, практически никогда не бывает подлинно независимым, он обязательно будет зависим либо от крупных кредиторов, либо от собственников должника. Наличие у суда обязанности назначать экспертизу и права выбора соответствующего экспертного заведения позволит начать привлекать учредителей (участников) должника к субсидиарной ответственности.

Во-вторых, необходимо выработать критерии, в соответствии с которыми сделки, оспариваемые по ст. 103 Закона о банкротстве, являются сделками с предпочтением. При анализе норм законодательства зарубежных стран выясняется, что критерии признания в общем законных сделок недействительными только по признаку предпочтительного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими почти всегда подробно определены как законом, так и практикой. Необходимо, по крайней мере, определить, возможно ли предпочтительное удовлетворение только в пределах одной очереди, или само по себе оспаривание, например, договора залога, заключенного должником в период подозрительности. Представляется, что такое оспаривание возможно. Однако текущие сделки должника, совершенные в наблюдении и внешнем управлении с согласия арбитражного управляющего или арбитражным управляющим, должны быть исключены.

В третьих, право на расторжение долгосрочных договоров должно быть восстановлено, поскольку при принятии решения об отмене соответствующего положения Конституционный суд не учел специфики, свойственной судьбе договоров в банкротстве.

В четвертых, представляется, что регулирование правоотношений, касающихся прав залоговых кредиторов, предусмотренное в новом Законе о банкротстве, меньше соответствует нормам и принципам законодательства о банкротстве, чем порядок, предусмотренный Законом о банкротстве (1998 г.). Это выражается прежде всего в сохранении прав кредитора на имущество, являющееся предметом залога, что влечет невозможность принятия решения без их согласия о продаже бизнеса должника, о заключении мирового соглашения, о замещении активов и т.д. В результате такого законодательного решения сильно ограничиваются возможности реализовать имущество должника по его максимальной стоимости с целью удовлетворения требований кредиторов. Кроме того, таким законодательным решением нарушается принцип предназначенности имущества должника для удовлетворения претензий кредиторов и равного удовлетворения требований кредиторов в пределах одной очереди.

В пятых, при общем уклоне в чрезмерную детализацию норм, новый Закон о банкротстве утратил некоторые принципиальные положения в частности, недопустимость удовлетворения требований отдельных кредиторов (бывшая ст.11, п.4) и равное удовлетворение в пределах одной очереди.

В целом, следует отметить, что совершенствование правового регулирования сделок должника, находящегося в процессе банкротства, является важным, если не важнейшим способом защиты интересов кредиторов, предотвращения неправомерного отчуждения имущества должника, восстановления нарушенных имущественных прав как должника, так и кредиторов, предотвращения и устранения злоупотреблений всех заинтересованных в отношении должника лиц.

Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Яцева, Елена Валерьевна, 2003 год

1. Конвенция о защите прав человека и основных свобод. (Подписана в Риме 4 ноября 1950 г. Собрание законодательства Российской Федерации 8 января 2001 г. №2. ст. 163).

2. Конституция РФ, 12 декабря 1993 г. («Российская газета». 25 декабря 1993 г. № 237).

3. Гражданский кодекс РФ. 4.1. 1995. (30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ. Собрание законодательства Российской Федерации 5 декабря 1994 г. № 32. Ст.3301).

4. Гражданский кодекс РФ. 4.2. 1996. (26 января 1996 г. № 14-ФЗ. Собрание законодательства Российской Федерации. 29 января 1996 г. № 5. Ст.410).

5. Арбитражно-процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ. (Собрание законодательства Российской Федерации. 29.07.2002. № 30. Ст. 3012).

6. Гражданско-процессуальный кодекс РФ.(14 ноября 2002 г. № 138-ФЭ. Собрание законодательства Российской Федерации. 18.11.2002. № 46. Ст. 4532).

7. Федеральный закон РФ № 86 от 10.07.2002 «О Центральном Банке РФ (Банке России)» (Собрание законодательства Российской Федерации. 15 июля 2002 г. №28. Ст. 2790).

8. Федеральный закон РФ № 395-1 от 2 декабря 1990 г. «О банках и банковской деятельности» (в последующих редакциях). (Собрание законодательства Российской Федерации. 5 февраля 1996 г. № 6. Ст.492).

9. Федеральный закон РФ от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». (Собрание законодательства Российской Федерации. 12 января 1998 г. № 2. Ст.222).

10. Федеральный закон РФ от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». (Собрание законодательства Российской Федерации. 28 октября 2002 г. № 43. Ст. 4190)

11. Федеральный закон РФ «О реструктуризации кредитных организаций» от 8 июля 1999 года № 144-ФЗ, (в последующих редакциях, с изм., внесенными

12. Постановлением Конституционного Суда РФ от 03.07.2001 № 10-П Собрание Законодательства Российской Федерации. 12 июля 1999 г. № 28. ст.3477).

13. Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации. 20.11.1995. № 47. Ст. 4472).

14. Федеральный закон РФ «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ (в редакции Федерального закона от 21.03.2002 № 31-Ф3 Собрание Законодательства Российской Федерации. 01. января 1996 г. № 1. Ст. 1).

15. Федеральный закона от 5 марта 1999 г. № 46-ФЗ «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг» (Собрание законодательства Российской Федерации. 8 марта1999. № 10. Ст. 1163).

16. Федеральный закон «О рынке ценных бумаг» от 22 апреля 1996 г. № 39-Ф3 (в последующих редакциях) (Собрание законодательства Российской Федерации. 22 апреля 1996 г. ст.1918).

17. Федеральный закон от 25 февраля 1999 г. № 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций». (Собрание законодательства Российской Федерации 1 марта1999.№9.Ст.Ю97)

18. Федеральный закон от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ «Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса». (Собрание законодательства Российской Федерации.28.06.1999. № 26. Ст.3179).

19. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (Собрание законодательства Российской Федерации. 28 июля 1997.Г. № 30. Ст.3594).

20. Федеральный закон от 22 марта 1991 г. № 948-1 «О конкуренции и об ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (Ведомости Совета Народных Депутатов и Верховного Совета РСФСР. 18 апреля 1991г. № 16. Ст.499)

21. Федеральный Закон от 29 июля 1998 г. № 135-Ф3 «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации 3 августа 1998 г. № 31 С. 3813.)1. Bankruptcy Code1.solvency Act. L., 1999.

22. Закон Франции «О судебном оздоровлении и ликвидации предприятий» Положение о несостоятельности. Германское право. Ч.Ш. М., 1999.

23. Разъяснение и толкование в судебно-арбитражной практике.

24. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2001 г. № 4-П. (Вестник Конституционного Суда РФ. 2001 г. № 5).

25. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 16 мая 2000 г. № 8-П. (Вестник Конституционного Суда РФ. 2000 г. № 4).

26. Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июня2000 года № 9-П. (Вестник Конституционного Суда РФ. 2000 г. № 4).

27. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой ГК РФ». (Вестник ВАС РФ.1996. № 11.).

28. Определение Конституционного суда РФ от 5 ноября 1999 г. N 182-0 (Вестник Конституционного Суда РФ. № 2.2000).

29. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 апреля 1997 г. №4/8 «О некоторых вопросах применения федерального закона «Об акционерных обществах». (Вестник ВАС РФ. № 6. 1997 г.).

30. Постановление Пленума ВАС РФ № 32 от 02.12.93г. (Вестник ВАС РФ. 1994. №2)

31. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. № 49. (Вестник ВАС РФ. 2000. № 3.).

32. Информационное письмо от 14 июня 2001 г. № 64 Президиума Высшего-арбитражного суда «О некоторых вопросах применения в судебной практике федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»» (Вестник ВАС РФ.2001 г. №9.).

33. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 23 апреля 2001 г. (Вестник ВАС РФ,2001, № 7).

34. Постановление Президиума Высшего Арбитражного суда РФ от 31 октября 2000 г. № 4259/00, (Вестник ВАС РФ. 2001 г. № 1)Ч

35. Постановление Президиума ВАС РФ от 10 января 2001 г. по делу № 3802/00, (Вестник ВАС РФ. 2001. № 5.).

36. Постановление Президиума Высшего Арбитражного суда РФ от 1 июня1999 г. № 7854/98. (Вестник ВАС РФ. 1999. № 9.).

37. Постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 31 октября2000 г. № 796/00. (Вестник ВАС РФ. 2001. № 1.).

38. Постановление Президиума ВАС РФ от 16 мая 2000 г. по делу № 5792/99. (Вестник ВАС РФ. 2000. № 8.).

39. Перечень использованных научных источников.

40. Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1946. № 3-4.

41. Агарков М.М. Юридическая-природа железнодорожной перевозки. «Право и жизнь» Кн. 3.

42. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования. Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей. -^ М.: «Статут», 2001.

43. Белов А.П. Публичный порядок: законодательство, доктрина, судебная практика // Право и экономика. 1996. № 19-20.

44. Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. 2-е изд., стер. М.: АО «ЦентрЮрИнфоР», 2001.

45. Белов В.А. Поручительство. Опыт теоретической конструкции и обощения арбитражной практики. -М.: Учебно-консультационный центра «ЮрИнфоР».1998.

46. Белых B.C. Концепция банкротства: "законодательная модель и реальность // Российский юридический журнал. 1995. № 3.

47. Белых B.C., Дубинчин А.А., Скуратовский M.JL Правовые основы несостоятельности (банкротства). М., 2001.

48. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения: Изд. 4-е, стереотипное. М.: «Статут», 2001.

49. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. Госюриздат. М., 1950

50. Витрянский В.В. Реформа законодательства о несостоятельности (банкротстве) // Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (постатейный комментарий под общ. ред. В.В.Витрянского).

51. Витрянский В.В. Особенности несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса // Вестник ВАС РФ. 1999. № 8.

52. Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2001. № 3.

53. Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью противной закону. «Ученые записки ВИЮН», вып.У, 1947.

54. Гордон А. Представительство в гражданском праве. СПб, 1879.

55. Гражданское право: В 2 т. Том I: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. — 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство БЕК, 2002.

56. Гражданское и торговое право капиталистических государств / Под ред. Е.А. Васильева. М. 1993.

57. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд.2-е, стереотип, М.: «Статут», 2001.

58. Грибанов. В.П. Интерес в гражданском праве. Осуществление и защита гражданских прав. Изд.2-е, стереотип. — М.: «Статут», 2001.

59. Гурвич. М.А. Гражданские процессуальные правоотношения и процессуальные действия («Труды ВЮЗИ», т. III, М., 1965

60. Гурвич М.А. К вопросу о предмете науки советского гражданского процесса. Ученые записки ВИЮН. Вып. 4.

61. Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Юридический мир. 1997. № 9.

62. Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М.: «Лекс-Книга», 2002.

63. Залессский В.В. Основные институты гражданского права зарубежных стран / Под ред. В.В. Залесского. М., 2000.

64. Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд. ЛГУ,1955.

65. Иоффе О.С. Обязательственное право. М.1975.

66. Иоффе О.С. Советское гражданское право. Курс лекций. Л.: Изд-во ЛГК,1958.

67. Каминка А.И. Очерки торгового права М.: АО «Цент ЮрИнфоР», 2002. Колиниченко Е.А. Защита интересов неплатежеспособного должника при банкротстве. Сравнительно-правовой анализ. - М.: «Статут», 2001.

68. Красавчиков O.A. Юридические факты в советском гражданском праве. Госюриздат, 1958.

69. Красавчиков O.A. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание, функции. Антология уральской цивилистики.1925-1989: Сборник статей.- М.: «Статут», 2001

70. Куник АЛ. Гражданско-правовые сделки. Представительство. Общее учение об обязательстве. Способы обеспечения обязательств. / МИНХ им. Г.В. Плеханова. М„ 1960.

71. Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М.,1962. Маковская A.A. Залог денег и ценных бумаг. М.: Статут, 2000. Малеина М.Н. Содержание и осуществление личных неимущественных прав граждан: проблемы теории и законодательства // Государство и право.2000. № 2.

72. Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2002.

73. Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2 ч.) По исправленному и дополненному 8-му изд., 1902. Изд.2-е, испр. М.: «Статут». 2000.

74. Моисеев С. Мировое соглашение в арбитражном судопроизводстве // Российская юстиция. №10.1999.

75. Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. Госюриздат, 1954.

76. Новоселова Л.А. Договоры о залоге и иные обеспечительные сделки с векселем в практике арбитражных судов // Законодательство № 1. 2002.

77. Папе Герхард. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству / Пер. с нем. -М.: Издательство БЕК, 2002.

78. Перетерский И.С. Гражданский кодекс РСФСР: Научный комментарий. Вып.5.М., 1929

79. Попондопуло В.Ф. Конкурсное право (правовое регулирование несостоятельности (банкротства) предпринимателей). СПб., 1995

80. Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Изд-во ЛГУ,1960.

81. Редысин И.В. Меры гражданско-правовой охраны прав участников отношений в сфере рынка ценных бумаг. М., 1997.

82. Рясенцев В.А. Учебное пособие для студентов ВЮЗИ «Советское гражданское право», М., 1960.

83. Свит Ю. Восстановительные процедуры способ предотвращения банкротства. // Российская юстиция, 1998, № 3.

84. Семина А.Н. Банкротство: вопросы правоспособности должника — юридического лица: Научно-практическое издание / А.Н. Семина М.: Издательство «Экзамен», 2003.

85. Синенко А.Ю. Эмиссия корпоративных ценных бумаг: правовое регулирование, теория и практика. -М.: «Статут» 2002.

86. Советское гражданское право. М.: Госюриздат, 1959.

87. Степанов В.В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999

88. Степанов В.В. Правовые системы регулирования банкротства. Автореф. дисс. к.ю.н. М., 1999.

89. Степанов С.А. Имущественные комплексы в российском гражданском праве. М.: Издательство НОРМА, 2002.

90. Телюкина М.В. Конкурсное право: Теория и практика несостоятельности (банкротства) М.: Дело, 2002

91. Толстой B.C. Понятие и значение односторонних сделок в советском гражданском праве. Труды ВЮЗИ. Т.5,1966.

92. Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Изд-во ЛГУ, 1955.

93. Толстой Ю.К. Проблемы гражданского и административного права. Изд-во ЛГУ, 1962.

94. Толстой Ю.К. Принципы гражданского права // Правоведение. 1992. № 2.

95. Тосунян Г.А., Викулин А.Ю. Несостоятельность (банкротство) кредитных организаций: Учеб.-практ. Пособие. М.: Дело, 2002.

96. Халфина P.O. Значение и сущность договора в советском социалистическом гражданском праве. М.: Изд-во АН СССР, 1952.

97. Халфина P.O. Вступительная статья // Саватье Р. Теория обязательств. Юридический и экономический очерк. М., 1972.

98. Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М.1996.

99. Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. Изд. 2-е, доп. М.: Юрайт-М, 2001.

100. Черепахин Б.Б. Юридическая природа векселя и «Положение о векселях». Труды по гражданскому праву. М.: «Статут», 2001

101. Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. Труды по гражданскому праву. М.: «Статут», 2001

102. Чечот. Д.М. Участники гражданского процесса. М. 1960. С.29.

103. Шахматов В.П. Виды несоответствия сделок требованиям норм права. Антология уральской цивилистики.1925-1989: Сборник статей.-М.: «Статут», 2001

104. Шахматов В.П. Основные проблемы теории сделок по советскому гражданскому праву. Автореферат кандидатской диссертации. Свердловск, 1951.

105. Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: «Статут», 2000.

106. Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права. М., 1994

107. Шестакова Н.Д. Недействительность сделок / Науч. Ред. Докг. юрид. наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ H.A. Чечина СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001

108. Яцева Е.В. Принципы законодательства о банкротстве и действительность сделок несостоятельного должника // Юрист. № 9.2003

109. Яцева Е.В. Особенности . сделокдолжника в . период финансового оздоровления//Юрист. № 10.2003 . ,