Повседневная жизнь деревни Нижне-Волжского края во второй половине 1920-х годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Гермашев, Александр Александрович

• Гермашев, Александр Александрович
• кандидат исторических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Гермашев, Александр Александрович

Введение.

Раздел 1. Историография проблемы. Источники.

Раздел 2. Личное подсобное хозяйство в повседневной жизни крестьянской семьи.

Раздел 3. Культурно-просветительный фактор в повседневности деревни.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Повседневная жизнь деревни Нижне-Волжского края во второй половине 1920-х годов»

Вторая половина 1920-х годов стала для молодого Советского государства переходным периодом в строительстве социализма. Государством была свёрнута реализация новой экономической политики, пришедшая в противоречие с курсом на создание государственной экономики. Наступало время форсированного перехода к политике массовой коллективизации и индустриализации. Жизнь советской деревни в этот период напоминала кипящий котел, где переплетались политические страсти разнонаправленного характера, происходили сложные социально-экономические процессы. Рушились многие устоявшиеся представления, менялась шкала ценностей. Неоднозначным стало отношение крестьян к религии, давала о себе знать атеистическая пропаганда.

Актуальность проблемы. Научный интерес к проблеме российского крестьянства, возрастает с каждым годом. Стали появляться исследования посвященные вопросам ментальности, быта, условиям жизни крестьян. Однако большинство научных исследований затрагивали и затрагивают экономические, идеологические, социально-классовые проблемы. Повседневная жизнь крестьян рассматривалась в контексте анализа других проблем. Недостаточно работ по проблемам личного приусадебного хозяйства. Все эти стороны фактически выпали из поля зрения историков. Между тем, без их знания трудно раскрыть общую картину жизни деревни в доколхозный и начальный период колхозного строя.

Одной из важнейших задач истории является дальнейшее изучение крестьянства второй половины 1920-х годов. Углубление знаний о социально-экономических, социально-культурных процессах того времени имеет важное значение и для современного этапа. Более полному анализу способствует и то, что стали доступными многие источники, раннее считавшиеся закрытыми.

Повседневная жизнь - понятие емкое. Это стереотип жизненного уклада, компоновка ежедневных занятий. Каждый социальный слой, каждое сообщество имеет свои специфические черты повседневного образа жизни. Для сельской семьи традиционным было ведение приусадебного хозяйства, участие в праздничных мероприятиях (главным образом церковных), занятие домашним бытом. Каждый из этих моментов занимал свое место. Так, проблемы личного приусадебного хозяйства чаще рассматривались с экономической точки зрения, куда реже — с точки зрения того, какое оно занимало место в повседневности.

В настоящее время, как отмечает В. Б. Безгин, научное осмысление крестьянской повседневности находится только в начале своего пути. Предстоит еще долгая и кропотливая работа, чтобы познать и понять будни крестьянского мира ушедшей эпохи1. Пока же исследователи доходят «только до порога крестьянской избы»2.

Наше исследование повседневности советских крестьян НижнеВолжского края, является одним из немногих, выполненным в рамках региональной программы по изучению локальной истории Саратовской губернии (области). С применением методологического инструментария диссертант старался проникнуть в суть повседневной жизни поволжской деревни. С этой целью предстояло трансформировать сухие цифры в общечеловеческие отношения, чтобы воссоздать полную картину эволюции повседневной жизни крестьян Нижне-Волжского края второй половины 1920-х годов.

Объектом исследования выступает повседневная жизнь нижневолжской деревни второй половины 1920-х годов со всеми ее составляющими. Предметом исследования стали мероприятия органов власти по развитию материальных и культурно-духовных основ повседневности деревни.

Хронологические рамки - вторая половина 1920-х годов. Это период, когда в жизни деревни происходили переломные процессы. Они наложили глубокий отпечаток на все стороны села, в том числе на его повседневность. В этот период ломались старые устои, традиции, зарождалась новая организация деревенского быта.

Период интересен и тем, что под влиянием происходившей модернизации крестьянский социум начинал обретать качественно новые социально-психологические черты. Менялась система отношений, подвергались корректировке мировоззренческие ориентации. Все это по-своему преломлялось в повседневной жизни крестьянских семей.

Территориальные рамки очерчены Нижне-Волжским краем. Это густонаселённая территория России, где всегда преобладали аграрный уклад, крестьянское население. Регион стал для советской власти своеобразным «полигоном» модернизации деревни, поэтому его анализ дает основание делать выводы не только регионального, но и общероссийского плана. Анализ позволяет видеть как общие тенденции, так и местные, обусловленные спецификой местных условий.

В конце 1920-х годов административно-территориальное устройство Саратовской губернии претерпело ряд существенных изменений. Постановлением ВЦИК от 21 мая 1928 года была образована НижнеВолжская область с центром в городе Саратове, куда вошли бывшие Астраханская, Сталинградская и часть Самарской губерний (Хвалынский уезд), а также Калмыцкая автономная область. Изданные официальные справочники хорошо показывают границы административных районов3.

В июне 1928 года Нижневолжская область постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) была преобразована в Нижне-Волжский край (НВК). Он состоял из двух автономий (Калмыцкой автономной области и Автономной Советской Социалистической Республики Немцев Поволжья) и восьми округов: Астраханского, Балашовского, Вольского, Камышинского, Пугачевского, Саратовского, Сталинградского и Хоперского, имевших районные отделения. Общая численность населения Нижне-Волжского края составляла 5,7 млн. человек. В 1932 году краевым центром становится Сталинград.

Трудности в управлении регионом стали главной причиной разукрупнения Нижне-Волжского края, поэтому 10 января 1934 года ВЦИК СССР разделил его на Сталинградский и Саратовский края. В Саратовский край отошли Аткарский, Балашовский, Вольский и Пугачевский округа и Автономная Советская Социалистическая Республика Немцев Поволжья (АССР НП). С принятием в 1936 году новой Конституции СССР Саратовский край, определившись самостоятельной административно-территориальной единицей, стал именоваться областью4.

Нижне-Волжский край по административному делению состоял из четырех частей: Северо-западной, Центральной, Юго-восточной и Южной. Сельское хозяйство края по количеству занятого в нем населения (свыше 80%) и объему валовой продукции (75% от общей) получило преобладающее значение на территории Нижнего Поволжья 5. По различию природно-климатических условий край подразделялся на три зоны: полеводческую, полеводческо-скотоводческую и скотоводческо-полеводческую. Условия для сельскохозяйственного производства были сложными: значительные площади находились в зоне рискованного земледелия, недостаток кормовых угодий сдерживал рост животноводства.

Сельское хозяйство в крае было представлено в основном мелким крестьянским хозяйством. Из общей площади земельной территории края в 32796 тысяч гектар, к 1 января 1929 года в трудовом пользовании находилось 81% всей земли, и лишь 2,34% - в пользовании колхозов 6. Основными землепользователями в крае являлись крестьяне. На 1 октября 7

1928 года их хозяйства занимали 78,66% от всей земельной площади . Площадь посевных площадей из расчета на одно хозяйство колебалась от 8 гектаров (правобережье) до 14 гектаров (левобережье). Преобладающей формой выступало общинное землепользование, на его долю приходилось 97,5% всех площадей, тогда как на сельхозяйственную кооперацию лишь о

2% . Единоличное землепользование не играло существенной роли в общем порядке землепользования районов.

Таким образом, Нижне-Волжский край являлся районом с резко выраженным сельскохозяйственным направлением. По плотности населения выделялась Саратовская губерния, в которой она достигала 40 человек на квадратный километр 9. Преобладание крестьянского населения формировало специфику демографии региона, деревня выступала носителем традиций и обычаев, являлась важнейшим индикатором социально-экономических перемен, в том числе в повседневной жизни.

Цель исследования. На основе конкретного исторического подхода и анализа источникового материала провести научное исследование особенностей повседневной жизни крестьян Нижне-Волжского края в хронологических границах второй половины 1920-х годов. Сформулированная цель в своем достижении предполагала решение комплекса научных задач. К ним были отнесены следующие:

1. Проследить эволюцию уклада повседневной жизни крестьянской семьи накануне и на начальном этапе коллективизации.

2. Изучить и показать значение материального фактора повседневной жизни нижневолжской деревни, определить место и роль личного подсобного хозяйства для крестьянской семьи.

3. Рассмотреть структуру трудовой деятельности крестьян НижнеВолжского края по балансу времени в течение годового цикла.

4. Рассмотреть культурный досуг крестьян Нижне-Волжского края, показать его перемены в контексте культурно-просветительной работы, которую проводили партийные и советские органы в деревне.

5. Показать соотношение традиций и внедрявшихся в повседневную жизнь крестьян советских новаций.

6. Проанализировать меры государственной власти по ликвидации неграмотности с точки зрения значения их для нового уклада повседневной жизни нижневолжских крестьян.

Методология исследования строилась с учетом многопланового содержания диссертационной темы, а также поставленных целей и задач. Избранные принципы и научные методы познания не существовали сами по себе, каждый из них имел свое предназначение, а вместе взятые способствовали реализации авторской концепции анализа. Еще немецкий философ К. Ясперс в начале XX века в своей монографии писал: «Я обладаю научным знанием лишь в том случае, если осознаю метод, по средствам которого я это знание обретаю, следовательно, могу обосновать его и показать в присущих ему границах» ,0. И далее у него: «Я обладаю научным знанием лишь в том случае, если полностью уверен в достоверности моего знания» 11.

Одним из ведущих принципов выступал принцип историзма. С его помощью анализ исторических фактов и явлений происходил во временной обусловленности, сами факты и явления представлялись во взаимосвязи, в причинно-следственных отношениях. С применением данного принципа повседневная жизнь деревни рассматривалась, как процесс, находившийся в состоянии постоянного развития. В качестве ключевого условия анализа выступала необходимость учета конкретно-исторического контекста. При этом диссертант исходил из того положения, что этот контекст сам находился в постоянном движении, воплощая в себе факты прошлого и настоящего, определяя в повседневности тенденции на будущее.

Свое место занимал принцип объективности. Он способствовал непредвзятому подходу к изучаемым явлениям, ограждал от конъюнктурных и субъективистских оценок. На основе этого принципа г познавались сложные противоречивые процессы нижневолжскои деревни, расклад событий выстраивался автором в совокупности всех составляющих. Принцип объективности обязывал видеть исторические факты во всей их противоречивости, а не только с позиции классового подхода.

Многоплановость темы диктовала необходимость обращения к принципу системного анализа. Его применение позволяло рассматривать элементы повседневной жизни деревни в системном единстве. Исключение какого-либо из них приводило к искажению общей картины, утрачивалась историческая логика развития предмета внимания. Принцип системности помогал в работе с источниками, с его помощью они компоновались по проблемным блокам и во временной связке.

Методология исследования включала в себя также комплекс познавательных методов. Как и принципы, их круг определялся целенаправленно. С учетом того, что методы являются неотъемлемым компонентом всякого исторического исследования, одновременно признавалось и другое положение: в каждом случае их отбор конкретен. Один из методов - сравнительно-исторический. Признавая его в определенном смысле универсальным, диссертант вместе с тем вкладывал в него свое назначение: в объяснении фактов и событий помогал дистанцироваться от примитивной схемы «было-стало», видеть процесс трансформации предмета анализа из одного состояния в другое, возможность познавать целое через познание частностей, строить цепь событий от прошлого к настоящему и будущему, сравнивать явления с качественной стороны за разные отрезки времени. С применением данного метода изучались практически все аспекты диссертационной темы.

Другой метод - проблемно-хронологический. Он позволял восстанавливать хронологию фактов и событий, структурировать рассматриваемый материал согласно ходу исторического процесса. С применением проблемно-хронологического метода вскрывались истоки тех или иных процессов, а поднимавшиеся проблемы анализировались в том или ином интервале. При этом подчеркивалось, что никакая проблема не может быть раз и навсегда разрешенной, а историческое явление по своим количественным и качественным характеристикам окончательно завершенным. Согласно закону диалектики, все явления постоянно совершенствуются и развиваются.

В исследовании невозможно было обойтись без метода периодизации. На его основе определялись этапы в развитие событий и процессов, просматривалась динамика перемен в их состоянии. Упоминавшийся К. Ясперс писал, что «попытка структурировать историю, делить её на ряд периодов всегда ведет к грубым упрощениям, однако эти упрощения могут служить стрелками, указывающими на существенные моменты» 12.

Существенную помощь метод периодизации оказывал в проведении анализа историографии темы диссертации. С опорой на него были выделены этапы историографии, каждый из которых расширял исторические знания проблематики. Метод обязывал рассматривать проблемы не изолировано от общего социального потока, а в связи с ним.

Из специальных методов в исследовании использовался статистический метод (или метод количественных измерений). Потребность в нем была вызвана необходимостью анализа множества цифровых данных, информационных сведений. По сути, каждый элемент повседневной жизни деревни требовал количественных измерений. В частности, благодаря этому методу, при анализе бюджетных сводок выявлялись общие и типичные черты организации крестьянского двора, поло-возрастной состав семьи, наличие работников, соотношение рабочего и внерабочего времени. В результате систематизации полученных данных складывалась не только количественная, но и качественная оценка повседневной жизни деревни. В этой связи можно привести высказывание историка-академика И. Д. Ковальченко: «Системный анализ требует многостороннего подхода к объекту, учета различных его характеристик, и их сопоставления, что в наиболее полной мере может быть достигнуто при обращении к количественным показателям» 13.

Исследование опиралось на широкий круг источников и. Их выбор обуславливался авторской позицией в понимании проблематики, комплексным характером изучаемой темы. Учитывалось и то обстоятельство, что в последнее время актуализировался вопрос правдивой оценки прошлой истории, а значит, нужна репрезентативная база доказательств. В определенном смысле работа над этой базой в настоящее время активизировалась, стали доступными некогда считавшиеся закрытыми источники, что расширило возможности исследователей. В свою очередь, количественный рост источников усложнил их исследование. В ещё большей степени стало необходимым находить оптимальные подходы к их исследованию. В диссертации работа с источниками велась как фронтальным, так и выборочным методами. С помощью фронтального метода анализировались стенограммы и материалы партийных конференций, собраний, подшивки газет и журналов, а выборочным методом — протоколы заседаний бюро, документы различных специальных комиссий, постановления крестьянских сходов. Конечно, деление по методике анализа условное, но вместе с тем дифференцированный подход существенно облегчал поиск информации.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в самой постановке проблемы и ее комплексном анализе. Повседневная жизнь нижневолжской деревни второй половины 1920-х годов представлена в единстве материальных, культурных и духовных основ. Проблема в таком ключе представлена в научной литературе слабо, подступы к ней только выстраиваются, а по рассматриваемому региону подобные работы фактически отсутствуют.

В диссертации исследовано взаимодействие традиционных и новационных аспектов жизни деревни, изучены социально-экономические и внутрисемейные формы отношений. Автор, опираясь на осмысление исторического материала, предлагает собственное понимание проблемы повседневности. Она у него не простая череда установившихся стереотипов поведения, а исторически сложившийся уклад занятий, видов деятельности крестьянства, обусловленный динамикой общественной жизни. Диссертант на основе проделанного анализа приходит к выводу, что этот уклад всегда болезненно реагировал на всевозможные вторжения и перемены. В определенном смысле актуальным можно считать авторский вывод о том, что новации в повседневности часто появлялись не инициативой деревни, а насаждались извне, усилиями властей.

Выявленные и введенные в научный оборот документы расширяют источниковедческую базу изученной темы. Рассматриваемый фактический материал может обогатить научные знания по проблемам крестьяноведения в рамках локальной истории региона.

Практическая значимость работы состоит в том, что она вносит определенный вклад в изучение ряда научно-теоретических проблем локальной истории российского крестьянства второй половины 1920-х годов. Положения и выводы диссертации, а также собранный автором фактический материал, могут быть включены в исследовательскую базу данных такого научного направления, как крестьяноведение. Они могут быть полезными при разработке методических и учебных пособий по Отечественной истории, в подготовке спецкурсов, учебного материала для студентов вузов.

Апробация работы. По теме диссертационного исследования опубликовано 5 статей, из которых 2 опубликованы в научных изданиях, входящих в перечень, рекомендованных ВАК. Материалы диссертации докладывались в феврале 2008 года на Межрегиональной научно-практической конференции «Поволжский регион: исторические традиции и перспективы развития» в г. Балашове, а также на ежегодной конференции по итогам научной работы Саратовского государственного социально-экономического университета (2007 и 2008 гг.). Кроме того, основные положения диссертации обсуждались в рамках теоретического семинара гуманитарного факультета СГСЭУ, а также на заседаниях кафедры экономической и политической истории России Саратовского государственного социально-экономического университета.

Структура диссертации соответствует основным направлениям исследования, имеет завершенный характер. Работа состоит из введения, трех разделов и заключения. В конце содержится список использованных источников и литературы.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Гермашев, Александр Александрович

Заключение

Первые периоды становления и развития молодого советского государства, развернувшая в 1920-е годы широкомасштабная модернизация характеризовались внедрением в широкие слои населения понимания необходимости радикальных перемен не только в базовых сферах, но и в такой, как повседневная жизнь. Анализ убеждает, что в данном направлении предпринимались большие усилия, которые не обошли стороной и российскую деревню, затронув ее традиционный жизненный уклад. Проведенное в рамках диссертационной работы исследование позволило на материалах Нижне-Волжского края раскрыть протекавшие процессы, показать болезненную ломку крестьянского быта во второй половине 1920-х годов, на этапе свертывания нэпа и перехода к массовой коллективизации.

Историографический анализ свидетельствует, что данная проблематика всегда оставалась объектом изучения учеными различных отраслей науки — историков, экономистов, социологов, политологов. Поэтому можно заключить, что проблематика имеет междисциплинарный характер. Только с применением комплексного подхода появляется возможность показать всю многогранность повседневной жизни российской деревни рассматриваемого исторического периода.

Как убеждает проделанный анализ, с самого начала существования советской власти одним из главных объектов внимания ученых выступало индивидуальное крестьянское хозяйство. В пределах этого хозяйства изучались не только производственные, но и бытовые, культурно-социальные аспекты. Однако в предвоенные 1930-е годы и в первое послевоенное десятилетие основное внимание историографии сместилось на коллективное хозяйство со всеми его составляющими. В таком повороте имелась своя логика. Если в первом случае повседневность деревни рассматривалась в органическом единстве с такими факторами, как крестьянская ментальность, традиционный уклад, патриархальная организация быта, то во втором в контексте советских нововведений, которые закреплялись и развивались в рамках коллективных хозяйств. Такой акцент историографии, по сути, сохранялся до последнего времени.

И только с начала 1990-х годов проблематика стала активно подниматься. Наш анализ показывает, что проблемы рассматривались в исторической ретроспективе, в конкретно-историческом контексте. Возникло в науке новое направление — крестьяноведение, в рамках которого начали появляться интересные разработки. Крестьянский быт, образ жизни, крестьянская семья, историческая память, социально-психологический уклад сельского сообщества - эти и другие темы выдвинулись на передний план.

В контексте современных подходов рассматривается повседневность российской деревни. Все больше проблематика по степени актуальности ставится в один ряд с другими проблемами аграрной истории, а, по мнению историка Ю. А. Полякова, можно даже говорить об изучении истории повседневности1. Ученый полагает, что повседневность есть особая сфера социо-культурной жизни сообщества, развивающаяся в пространственных и временных границах. К этому высказыванию с учетом нашего исследования можно добавить, что история повседневности постигается наиболее полно, если рассматривать отдельного взятого человека или сообщество в трудовых, историко-культурных, событийных взаимосвязях, если изучать конкретно-историческую реальность, имеющую субъективную значимость в качестве основного жизненного уклада.

В таком ключе, судя по проведенному анализу, изыскания только начинают разворачиваться. Пока же, несмотря на проделанное, эволюция повседневной жизни крестьянства во многом остается непознанной. Сделанный вывод относится к разработкам как общероссийского уровня, так и регионального. Между тем, наше исследование показывает, что в данном направлении результаты убедительны, если они вытекают из анализа, охватывающего различные стороны повседневности — производственно-хозяйственную, социально-культурную, поведенческую, морально-этическую. В этом случае в повседневности раскрываются и общие черты жизни крестьянского сообщества, и особенные, обусловленные спецификой каждой отдельно взятой местности.

Диссертационное исследование показывает, что одним из фундаментальных элементом повседневной жизни нижневолжского крестьянства выступало занятие личным подсобным хозяйством. Функциональное назначение данного сектора многообразно — обеспечивает продуктами питания, позволяет содержать семью, формирует материальный доход, дает средства для удовлетворения тех или иных потребностей и т. д. Подсобное хозяйство в некотором смысле определяло демографию крестьянской семьи - чем большей в ней было рабочих рук, тем весомее результаты труда. Крестьянское подворье несло также воспитательное начало: дети с малых лет приобщались к хлеборобскому делу, а отношения между членами семьи крепилось общим экономическим интересом. В занятии подсобным хозяйством проявлялись многие традиционные черты крестьянской жизни — стремление жить в гармонии с окружающим миром и природной средой, уважение к земледельческим традициям, знание климатических циклов и т. п.

Проведенный анализ свидетельствует, что одним из принципов занятия подсобным хозяйством являлся крестьянский прагматизм. Это выражалось во многом: в строгом учете местных условий, рациональном расходовании ресурсов, в соответствии работ закономерностям годового цикла. На этой основе осуществлялся выбор агротехнических технологий, орудий труда, сортов зерновых культур. Размеренному ритму работ на приусадебном участке способствовало удобное размещение надворных построек, рациональное распределение трудовых обязанностей между домочадцами. Во всем этом усматривался залог благополучия крестьянской семьи, основное условие его выживания.

Как убеждает исследование, все известные в прошлом характеристики семейного труда в подсобном хозяйстве, органично сочетавшиеся с общим содержанием повседневности, перешли в советскую эпоху, оставаясь практически неизменными не только на доколхозном этапе, но и на начальном этапе колхозной деревни. Следование накопленному веками опыту являлось гарантом эффективного ведения подсобного хозяйства. При этом подчеркнем, труд на подворье, занимающий значительную долю времени, считался крестьянами того периода более значимым, нежели труд в общественном сельскохозяйственном производстве.

Очевиден и другой вывод, вытекающий из проведенного исследования. Семейный труд в подсобном хозяйстве следует расценивать не просто как занятие традиционным хлеборобским делом или средством получения семейного дохода. С учетом того места, которое этот труд занимал в повседневной жизни деревни, его можно считать фактором, определяющим во многом весь образ жизни, отличающим крестьянство от иных социальных групп общества. Характеризующийся максимальной отдачей со стороны работника физических сил, этот труд в такой же максимальной степени воплощал в себе такие черты, как природообусловленность, организованность и рациональность. Считалось недозволительным нарушить режим рабочего дня, не выйти в поле или на скотный двор.

В качестве вывода можно отметить и тот факт, что по степени интенсивности труд в подсобном хозяйстве граничил с самоэксплуатацией. Это подтверждает анализ бюджета рабочего времени. Так, в рассматриваемом регионе трудозатраты по ведению домашнего хозяйства в среднем составляли 18,3 часа в сутки. Особенно высокой была интенсивность труда в периоды сельскохозяйственных кампаний. Источники говорят, что сами крестьяне такой ритм работ воспринимали естественной данностью для всех трудоспособных членов семьи.

Одним из показателей материального состояния крестьянской семьи являлся рацион питания. Судя по источникам, он менялся в зависимости от того, как рос достаток семьи. Анализ показывает, что к концу 1920-х годов среднестатистическая крестьянская семья Нижне-Волжского края стала больше потреблять животноводческой продукции. Вместе с тем по-прежнему отмечалась высокой доля традиционных продуктов - хлеба, разных круп, овощей, картофеля. Входившие в рацион рыбные продукты, а также сахар, конфеты покупались в кооперативных магазинах. Нужно сказать, что потребление пищи являлось своеобразным ритуалом, за обеденным столом семья собиралась в полном составе и в определенное время. Приему пищи придавалось не только физиологическое значение, но и морально-этическое. Наравне с другими моментами этот процесс подчеркивал иерархическое положение членов семьи.

Важнейшим элементом повседневной жизни нижневолжской деревни выступал культурно-просветительный фактор. Активно продвигавшийся в крестьянскую повседневность, этот фактор многими своими составляющими определялся не естественным ходом жизни деревни, а привносился, как показывает анализ, усилиями партийных и советских органов. С этой целью разрабатывались формы и методы воздействия на крестьян, мобилизовались серьезные общественные силы и ресурсы. Проводившиеся властями меры сводились главным образом к таким направлениям, как ликвидация неграмотности сельского населения, вовлечение крестьян в общественно-политическую жизнь региона.

Изученная историческая практика убеждает, что наиболее эффективным средством борьбы с массовой неграмотностью стала выработанная многоуровневая система ликбеза. Из анализа представляется необходимым в ней выделить такие базовые принципы, как всеохватность, доступность, максимальная приближенность к массовой аудитории. Благодаря этим организационным принципам, система ликбеза позволила в сравнительно короткий срок добиться поистине впечатляющих результатов. В рамках ликбеза проводилась также работа по расширению социальной базы этого института. Из числа овладевших грамотой крестьян подбирались просвещенцы, ликбез-ники, пропагандисты и агитаторы. Их задачей становилось не только просвещение сельского населения, устранение замкнутости крестьянского мира, но и внедрение в жизнь советских традиций и обрядов.

Культурно-просветительной работой преследовалась и другая цель: ослабить роль старого уклада, размыть самобытный мир деревни. Это шло в русле господствовавшей социалистической идеологии, отвечало духу советской модернизации деревни. Однако, как показал анализ событий второй половины 1920-х годов, связанные с ментальными корнями устои крестьянского мира оказались весьма прочными, а здоровый консерватизм помогал деревне в преодолении трудностей того периода.

Но в целом культурно-просветительный фактор сыграл положительную роль в жизни деревни. Была подорвана рутинность повседневной жизни крестьянства, к концу 1920-х годов существенно улучшилась культурная сфера, все больше становилось домов культуры и клубов, библиотек, сельских театров, изб-читален, различных кружков самодеятельного творчества. В итоге заметно разнообразилась повседневная жизнь нижневолжской деревни, у крестьянства повысился интерес к грамоте, к литературе. Нельзя при этом не отметить практическую направленность интересов крестьян. На основе анализа можно видеть, что наиболее востребованной была литература на агрономические темы, охотнее читались газетные корреспонденции о местной жизни.

Проведенное исследование раскрывает место и роль шефства в повышении культурного уровня села. Благодаря помощи шефствующих предприятий и организаций, выросла агрономическая и техническая грамотность крестьян. При их содействии на селе строились детские дошкольные учреждения, начальные школы, площадки досуга, а значит, у женщины-крестьянки высвобождалось время, которое многие из них заполняли общественной работой, участием в различных культурно-просветительных мероприятиях.

В то же время, как показал анализ, восприятие культурных новаций, новых традиций и обрядов отличалось половозрастными особенностями. Наибольшую заинтересованность проявляли представители мужского пола, а с точки зрения возраста - молодая часть крестьянского сообщества. Эти категории сельских жителей охотнее всего включались во всевозможные культурные работы, быстрее других поддавались пропагандистскому воздействию. Именно из этих групп местные органы власти рекрутировали людей в советский идеологический актив, и нужно сказать, вполне успешно.

Особую заботу у региональных властей вызывал вопрос религиозности крестьянского населения. Из анализа можно заключить, что проводившаяся культурно-просветительная работа постоянно ставила его во главу угла, охватывая данный сегмент повседневности деревни. Различные использовавшиеся на практике формы сводились к пропаганде атеистического мировоззрения. Зачастую эти формы носили агрессивный характер, ну и, конечно, были рассчитаны в основном опять-таки на молодую часть сельского сообщества. Уместным будет отметить, что не все антирелигиозные меры, обряды получали на селе «прописку». Если такие из них, как «праздник урожая», «праздник колхоза», «праздник первой борозды», «проводы в советскую армию» воспринимались крестьянством адекватно, то иные — «похороны икон», «октябрины», «красная пасха» встречали осуждение. Отсюда следует, что, несмотря на воинствующий атеизм, религиозное сознание по-преяснему оставалось прочным в сельской среде. Обусловленное крестьянской ментальностью, многовековым укладом жизни, оно и во второй половине 1920-х годов во многом определяло содержание и ход повседневной жизни нижневолжской деревни.

Все вышеизложенное дает основание сделать вывод следующего обобщающего содержания: во-первых, повседневность крестьянской жизни опиралась на устойчивые социальные условия жизнедеятельности, поэтому для нее большое значение имели сложившиеся за долгие годы механизмы хозяйствования, внутрисемейных отношений, взаимоотношений с окружающим миром; во-вторых, повседневность как сознание существовала в рамках выработанных стереотипов, которые, исходя из анализа исторической практики, не просто уступали место каким-либо новациям; в-третьих, с точки зрения поведенческого элемента традиционная повседневность обладала определенными адаптационными характеристиками.

Проделанный анализ сущности повседневной жизни деревни и ее ключевых компонентов, а также мероприятий органов власти по внедрению в крестьянский уклад советских новаций, выводит на некоторые уроки, которые могут быть значимы для современной практики. Один из них заключается в том, что любые нововведения тогда прочно утверждаются в повседневности и находят отклик в крестьянской среде, когда органично соотносятся с накопленным жизненным опытом сообщества, с его миропониманием.

Нельзя не указать и на то, что повседневность деревни как объект воздействия со стороны властей способна проявлять сопротивляемость и отторгать все противоречившее ее сущности, но в то же время может быть отзывчивой на полезные новации. В частности, агрономическое просвещение, пропаганда новых технологий воспринимались деревней положительно, поскольку обусловливались потребностями крестьянского хозяйства. То же самое можно сказать по целому ряду новаций культурно-просветительного плана.

В качестве поучительного урока следует признать и другое. Выступая носителем ментальности, традиционной культуры, крестьянская повседневность в силу этого занимала важное место в общей организации жизни деревни. Несмотря на это региональные власти, как убеждает исследование, недостаточно принимали во внимание данный фактор. Если же и обращали внимание на вопросы повседневной жизни крестьян, то не иначе лишь для того, чтобы ликвидировать те или иные «чуждые» элементы, обычаи, не встраивавшиеся в новые порядки. Такой подход к повседневности, на наш взгляд, явился одной из причин болезненной модернизации деревни второй половины 1920-х годов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Гермашев, Александр Александрович, 2009 год

1. Опубликованные документы и материалы

2. О политической пропаганде и культурно-просветительной работе в деревне / Резолюции VIII Съезда РКП(б) (1919 г.) // КПСС в резолюциях и решениях Съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. (1917-1924). М., 1970.

3. Об отношении к среднему крестьянству / Резолюции VIII Съезда РКП(б) (1919 г.)/ КПСС в резолюциях. Т. 2.

4. О культурной работе в деревне / Резолюции XIII Съезда РКП(б). Москва. 23-31 мая 1924 г. // КПСС в резолюциях. Т. 3. (1924-1927). М., 1970.

5. О работе среди работниц и крестьянок / Резолюции тринадцатого Съезда РКП(б). Москва. 23-31 мая 1924 г. // КПСС в резолюциях. Т. 3. (1924-1927). М., 1970. С.

6. О работе в деревне / Резолюции пятнадцатого Съезда РКП(б). Москва. 23-31 декабря 1927 г. // КПСС в резолюциях. Т. 3. (19241927). М., 1970.

7. Декрет Совнаркома О ликвидации неграмотности среди населения РСФСР / Директивы ВКП(б) и Постановления Советского правительства о народном образовании. Вып. 2. М., 1947.

8. Декреты Советской власти. М., 1964. Т. 3.

9. Директивы ВКП(б) и Постановления Советского правительства о народном образовании. Вып. 2. М., 1947.

10. КПСС в резолюциях и решениях Съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. II. 1953.

11. Постановление Бюро Губкома ВКП(б) «О состоянии и усилении антирелигиозной пропаганды среди населения губернии» (из протокола заседания) 7 июня 1928 г. / Культурное строительство в

12. Саратовском Поволжье 1917-1928. Ч. 1. Саратов: ПКИ, 1985. Док. № 186.

13. XV Съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Т. II. М., 1962.

14. XIII Съезд РКП(б). Стенографический отчет. М.: Госполитиздат, 1926.

15. Статистические сборники, бюллетени, справочники

16. Аграрный вопрос и крестьянское движение. Справочник. Т. 1. М.: Международный аграрный институт, 1935.

17. Административно-территориальное деление Союза ССР и список важнейших населенных пунктов с хронологическим перечнем постановлений об изменении границ губерний, областей и республик с 1917 до 1929 г. М., 1929.

18. Вся кооперация СССР. Ежегодник. М., 1929.

19. Динамика и темпы аграрного развития России: инфраструктура и рынок: материалы XXIX сессии Симпозиума. Орел, 2006.

20. Контрольные цифры народного хозяйства и культуры НижнеВолжского Края на 1928-1929 г. Саратов: Нижне-Волжская краевая плановая комиссия, 1929.

21. Крестьянские бюджеты по Ленинградской губернии за 1923-1924 гг. Л., 1925.

22. Крестьянские бюджеты по Саратовской губернии за 1925-1926 гг. Саратов: Саратовский Губернский статистический отдел, 1928.

23. Культурное строительство в Волгоградской области. 1917-1941 гг. Волгоград, 1981.

24. Культурное строительство в РСФСР в 1917-1927 г. Т. 1. М.: Советская Россия, 1984.

25. Материалы 1-й Краевой конференции батрацко-бедняцких групп. Государственное издательство. Нижне-Волжское краевое отделение. Саратов, 1930.

26. Нижне-Волжский Край. Материалы к I Краевому Съезду Советов. Издание Нижне-Волжского Краевого Орг. Комитета. Саратов, 1928.

27. Саратовская область за 50 лет. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1967.

28. Саратовская область за 70 лет. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1987.

29. Таблицы контрольных цифр народного хозяйства и культуры НижнеВолжского края на 1928/29 г. / Контрольные цифры народного хозяйства и культуры Нижне-Волжского края на 1928/29 г. Саратов, 1929.

30. Уральское хозяйство в цифрах. 1930. Вып. IV. Свердловск, 1930.

31. ЦСУ СССР. Основные моменты сельскохозяйственного производства СССР (1916 г. и 1923-1927 гг.). М., 1930.3. Архивные фонды

32. Государственный архив Саратовской области

33. Ф.Р-102 фонд Красноармейского районного отделения Управления Нижневолжского краевого союза сельскохозяйственной кооперациипо заготовке, переработке и сбыту продуктов полеводства и животноводства 1926-1928 гг. Оп. 2. Д. 42, 48, 51-55, 63, 66-68

34. Ф.Р-14 фонд Саратовского Губернского отделения акционерных обществ по снабжению сельского хозяйства средствами производства 1925-1927 гг. On. 1. Д. 14, 19, 21, Оп. 3. Дд. 3-7.

35. Ф.Р-1463 фонд Нижне-Волжского Окружного Колхозсоюза 19281931 гг. Оп. 2. Д. 124-129, 142, 146, 155

36. Ф.Р-183 — фонд Нижневолжского краевого союза сельскохозяйственной кооперации по снабжению крестьянских хозяйств средствами производства 1925-1926 гг. On. 1. Д. 4-11, Оп. 2. Дд. 1, 3, 8-10

37. Ф.Р-2052 фонд статистического управления Саратовской области при СМ РСФСР. Оп. 19. Д. 35, 36, 39, 45, 69, 70, 72-73, 108, 113-117; 124, 147, 166, 168, 169, 171-176, 219-225; 234, 261-268, 281, 297, 300.

38. Ф.Р-2803 фонд Исполнительного комитета Саратовского губернского земельного управления 1924-1928 гг. On. 1. Д. 32-37, 49, 50, 5759, 63.

39. Ф.Р-313 фонд Земельного управления исполнительного комитета Саратовского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 1918-1926 гг. Оп. 2. Д. 18-22, 29, 36.

40. Ф.Р-3180 фонд Саратовской Губернской земельной комиссии 19261928 гг. Оп. 2. Д. 14-23, 28, 29, 36-39.

41. Ф.Р-522 Протоколы заседаний Президиума Саратовского крайисполкома 1928-1932 гг. Оп. 3. Д. 32, 36, 38-40, 47, 57, 72-79, 82, 84, 108-110, 124, 139, 166.

42. Ф.Р-550 фонд Нижне-Волжского Краевого союза семеноводческих колхозов 1930-1931 гг. On. 1. Д. 3-8, 14.

43. Государственный архив новейшей истории Саратовской области

44. Ф-55 фонд Нижне-Волжского Крайкома ВКП(б) - 1928-1933 гг. Оп. 1. Д. 23, 33-36, 43, 46, 48, 113, 130, 135-139, 320, 321, 325, 659, 729.

45. Ф-10 фонд Балашовского уездного комитета ВКП(б) 1921-1928 гг. On. 1. Д. 4-10, 18, 24, 27, 30, 39.

46. Ф-19 фонд Вольского уездного комитета ВКП(б) 1921-1928 гг. Оп. 1. Д. 26,31,35,37.

47. Ф-27 фонд Саратовского Губернского комитета ВКП(б) 1925-Г927 гг. Оп. 4. Д. 321, 332, 337, 516, 641, 729.

48. Ф-41 фонд Екатерининского районного комитета ВКП(б) 1928-1931 гг. On. 1. Д. 53-56, 60, 72, 77, 91.

49. Ф-67 фонд Лысогорского районного комитета ВКП(б) 1928-1931 гг. On. 1. Д. 41,47-49, 53,58, 68.

50. Ф-104 фонд Саратовского уездного комитета ВКП(б) 1921-1928 гг. On. 1. Д. 72, 74, 77, 78, 84, 88, 90-95, 103.

51. Ф-115 фонд Турковского волостного комитета ВКП(б) 1923-1926 гг. On. 1. Д. 55, 59, 74, 75, 82.

52. Ф-170 фонд Новоузенского уездного комитета ВКП(б) 1921 -1928 гг. On. 1. Д. 12, 16, 23, 24, 30, 42-44, 51.

53. Ф-196 фонд Ивантеевского районного комитета ВКП(б) 1928-1931 гг. On. 1. Д. 78, 80, 84-87, 92.

54. Ф-458 фонд Балашовской окружной комиссии ВКП(б) 1928-1929 гг. On. 1. Д. 32, 36, 38, 39, 52-54, 62, 67, 70.

55. Ф-885 фонд Базарно-Карабулакского районного комитета ВКП(б) 1928-1931 гг. On. 1. Д. 34, 44, 87, 102, 113.

56. Ф-2446 фонд Саратовского Губернского земельного управления 1923-1927 гг. Оп. 2. Д. 187, 190, 194, 211, 220, 226, 248, 272, 315, 322, 331, 334.

57. Ф-6160 фонд Саратовского областного Совета союза воинствующих безбожников 1926-1930 гг. On. 1. Д. 3, 5, 15, 18, 29, 42-45, 53, 67.4. Периодические издания1. Журналы

58. Вестник статистики. М., 1928.

59. Вопросы истории. М., 1974,1996.

60. Вопросы философии. М. 1974, 1975, 1977, 2000

61. Вопросы экономики. М., 1991

62. История СССР 1958, 1960, 1961, 1964, 1965, 1972, 1974, 1978, 1980, 1981, 1982, 1984, 1986, 1987, 1989, 1990, 1991.

63. Источниковедение отечественной истории. М., 1977.

64. Источниковедение отечественной истории. М., 1978.

65. Коммунистическое просвещение. М., 192449. Крестьянка. М., 1930-1931410. Культпоход. М., 1930-1931411. Молодая гвардия. М. 1930

66. Народное просвещение. M-JI. 1928, 1929.

67. Нижневолжский колхозник. Саратов., 1930.

68. Нижневолжский просвещенец. Саратов., 1929

69. Нижневолжский ударник. Саратов., 1929-1930.

70. Нижнее Поволжье. Саратов., 1928.

71. Общественные науки и современность. М. 1992,1997.

72. Отечественная история. М., 1992-2008.

73. Партийное строительство. М. 1930.

74. Постигая прошлое и настоящее! Саратов., 1977

75. Революция права. М., 1927.

76. Социологические исследования. М., 1975, 1976, 2001.423. СУ РСФСР. М., 19301. Газеты

77. Антирелигиозник. М., 1929.

78. Беднота. М-Л., 1925, 1927, 1928

79. Безбожник. М., 1926, 1927.

80. В помощь земледельцу. М., 1927.

81. Знамя коммуны. Саратов. 1929-1930.

82. Известия Нижне-Волжского Краевого Исполкома. Саратов., 1930.

83. Комсомольская правда. М,. 1928-1930.

84. Кооперативная жизнь. М., 1927-1930.

85. Крестьянская газета. М., 1925,1926.

86. Сельская жизнь. М., 1927, 1928, 1929, 1997, 2000, 2004.

87. Монографии, брошюры, статьи

88. Абросенко К. О социалистическом перевоспитании крестьянства. М.: Госполитиздат, 1934.

89. Алексеев В.Н. Деревня Курово Дмитровского уезда. М.: Мосполиграфтрест, 1923.

90. Алексеев В.Н. Опыт монографического описания деревни Курово Дмитровского уезда. М.: Мосполиграфтрест, 1924.

91. Ануфриева Т. Рыночные отношения ленинградского крестьянина // Крестьянские бюджеты по Ленинградской губернии за 1923-1924 гг. Л., 1925.

92. Арина А.Е, Котова Г.Г., Лосев К.В. Социально-экономические изменения в деревне. М.: Госполитпросвет, 1939.

93. Арутюнян Ю.В. Сельская социология и историография советской деревни. М.: Наука, 1969

94. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1996. Т. 1.

95. Бабашкин В.В. Крестьяноведение, как особое научно-дисциплинарное направление // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск, 1998.173

96. Бажаев В.Г. Травопольное хозяйство в Нечерноземной полосе Европейской России. М., 1900.

97. Башмачников В.Ф., Бородай Ю.М. Пути аграрного возрождения. М.: Политиздат, 1991.

98. Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX — начала XX в.). М., Тамбов: Изд. ТГТУ, 2004.

99. Безнин М.А. Аграрный строй России в 1930 — 1980-е гг. Публикация доклада подготовлена , при финансовой поддержке исследовательского фонда «Университеты России», проект № 10.01.005.

100. Белоусов Р.А. Экономическая история России: XX в. М.: Изд. ACT, 1999.

101. Бокарев Ю.П. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств 20-х гг. // Вопросы истории. 1974. № 6.

102. Бокарев Ю.П. Вопросы методики определения репрезентативности крестьянских бюджетов 20-х гг. // Вопросы истории. 1974. № 4.

103. Бокарев Ю.П. Крестьянские бюджеты 1920-х гг. и некоторые вопросы их источниковедческого анализа / В кн.: Источниковедение отечественной истории. М., 1977.

104. Бокарев Ю.П. Методика анализа крестьянских бюджетов 1920-х гг. / В кн.: Источниковедение истории советского общества. М., 1978. Вып. 3.

105. Большаков A.M. Крестьянское хозяйство Тверской губернии за революционный период. Торжок, 1922.

106. Большаков A.M. Советская деревня за 1917-1924 гг. JL: Прибой, 1924.

107. Большаков A.M. Очерки деревни СССР. 1917-1926. М., 1928.

108. Большой Энциклопедический Словарь, М.: Советская энциклопедия, 1983.

109. Большой Энциклопедический Словарь, М.: Литера-М, 2002.

110. Большой Энциклопедический Словарь, М.: Астрель, 2005.

111. Бордюгов Г.И., Козлов В.А. Время трудных вопросов. (История 2030-х гг. и современная общественная мысль) // Урок дает история / Под общ. ред. В.Г. Афанасьева, Г.Л. Смирнова. / Сост. А.А. Ильин. М.: Политиздат, 1989.

112. Борисов Ю.С. Эти трудные 20-30-е гг. // Страницы истории советского общества: Факты, проблемы, люди / Под общ. ред. А.Т. Кинкулькина. М.: Политиздат, 1989.

113. Бруцкус Б.Д. Народное хозяйство Советской России, его природа и судьбы // Вопросы экономики. 1991. № 10.

114. Брынкин Н.Б. В новой деревне. Очерки деревенского быта. Л.: Политиздат, 1925.

115. Бурджалов Э.Н. О состоянии советской исторической науки и работе журнала Вопросы истории (на встрече с читателями 19-20 июня 1956 г. в Ленинградском отделении института истории АН СССР) // Вопросы истории. 1989. №11.

116. Буховец О.Г. Массовые источники по общественному сознанию российского крестьянства. Опыт применения контенг-анализа при изучении приговоров и наказов // История СССР. 1986. № 4.

117. Буховец О.Г. Социальные конфликты и ментальность в российской империи начала XX в.: новые материалы, методы, результаты. М., 1997.

118. Бучарский B.C. Большие перемены. Колхоз Сигнал Революции. Саратов: СОГИЗ, 1950.

119. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности. СОЦИО-ЛОГОС. М.: Прогресс, 1991.

120. Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия / Сост. Т. Шанин. М.: РОСПЭН, 1992.

121. Веселов А. П. Кукушкин Ю. С. И. Г. Булатов Кооперация и ее роль в подготовке массовой коллективизации // История СССР. 1961. № 4.

122. Вилков А.А. Менталитет крестьянства и российский политический процесс. Саратов: Слово, 1997.

123. Власов Н.С. Колхозы и кооперативы Саратовской губернии. Саратов, СОГИЗ, 1924.

124. Внуков В.А. Миф и действительность: опыт психологии социального быта. М., 1924.

125. Воробьева A.JI. Традиции и новации в повседневной жизни женщины-крестьянки в 1920 гг. (на материалах уральского региона) // Исторические науки. Омский научный вестник. 2007. № 2 (54).

126. Гаврилов Л. Н.-В.О. и ее удельный вес в РСФСР // Нижнее Поволжье 1928. №4.

127. Герке К. Русская повседневность. История в девяти картинах прошлого от раннего средневековья до настоящего времени. Т. I: Досовременность. Цюрих: Chronos, 2003.

128. Глубоков Т.П. Колхоз Большевик. Опыт работы. Саратов: СОГИЗ, 1947.

129. Голод 1932-1933 гг. в письмах трудящихся России / Сост. В.Ф. Зима // Вопросы истории. 2006. № 2.

130. Голоса крестьян: Сельская Россия XX в. в крестьянских мемуарах / Сост. Е.М. Ковалев. М.: Аспект пресс, 1996.

131. Голубых М. Очерки глухой деревни. M.-JL: Политиздат, 1926.

132. Гордон Л. А., Клопов Э. В. Форсированный рывок конца 20-х и 30-х гг.: исторические корни и результаты // Страницы истории советского общества: Факты, проблемы, люди / Под общ. ред. А.Т. Кинкулькина. М.: Политиздат, 1989.

133. Горохов B.C. По законам колхозной жизни. Саратов: Изд. СГУ, 1979.

134. Горохов B.C. Советская деревня в предвоенные годы 1933-1941 гг. Саратов: Изд. СГУ, 1975.

135. Григоров Г., Шкотов С. Старый и новый быт. М.-Л., 1927.

136. Григорьев Л. Очерки современной деревни. М.: Сельхозгиз, 1924.

137. Гринблат Н. Организация труда, капитала и проблема интенсивности в крестьянском хозяйстве // Крестьянские бюджеты по Ленинградской губернии за 1923-1924 гг. Л., 1925.

138. Гришаев В.В. История сельскохозяйственных коммун. М.: Мысль, 1986.

139. Гришаев В.В. Сельскохозяйственные коммуны Советской России в 1917-1929 гг. М.: Мысль, 1976.

140. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991.

141. Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000.

142. Гущин Н.Я. Об источниках изучении реконструкции сельского хозяйства Сибири / В кн.: Историческая наука в Сибири за 50 лет. Новосибирск, 1972.

143. Данилов В.П. Динамика населения СССР за 1917-1929 гг. // Археологический ежегодник за 1968 г. М., 1969.

144. Данилов В.П. Земельные отношения в советской доколхозной деревне // История СССР. 1958. № 3.

145. Данилов В.П. К вопросу о характере и значении крестьянской поземельной общины в России // Проблемы социально-экономической истории России. М., 1974.

146. Данилов В.П. Коллективизация // Переписка на исторические темы: Диалог ведет читатель / Сост. В.А. Иванов. М.: Политиздат, 1989.

147. Данилов В.П. Коллективизация сельского хозяйства СССР // История СССР. 1990. № 5.

148. Данилов В.П. Коллективизация: как это было // Страницы истории советского общества: Факты, проблемы, люди / Под общ. ред. А.Т. Кинкулькина. М.: Политиздат, 1989.

149. Данилов В.П. Об исторических судьбах крестьянской общины в России // Ежегодник по аграрной истории. Вологда, 1976. Вып. 6.

150. Данилов В.П. Община у народов СССР в послеоктябрьский период: К вопросу о типологии общины на территории советских республик // Народы Азии и Африки. М., 1973. № 3.

151. Данилов В.П. Община у народов СССР. М.: Наука, 1972.

152. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М.: Госполитпросвет, 1979.

153. Данилов В.П. Создание материально-технических предпосылок для коллективизации сельского хозяйства. М., 1957.

154. Данилов В.П., Ильин А.А., Тепцов Н.А. Коллективизация: как это было // Урок дает история / Под общ. ред. В.Г. Афанасьева, Г.Л. Смирнова. Сост. А.А. Ильин. М.: Политиздат, 1989.

155. Данилов В.П., Славко Т.И. О путях исследования данных налоговых сводок по сельскому хозяйству СССР за 1924/25 1927/28 гг. // История СССР. 1972. №> 5.

156. Данилов В.П., Шерстобитов В.П. Основные проблемы истории советского доколхозного крестьянства / Проблемы изучения советского крестьянства. Сб. статей. М.: Наука, 1982.

157. Дембо Л.И. Крестьянский двор и земельное общество. Ч. 2. Л., 1926.

158. Долгов В.М. Социальная эволюция крестьянства в 1960-1980-е годы. (На материалах обл. Поволжья). Саратов, 1993.

159. Дубровский С.М. Очерки русской революции. Вып. 1. М., 1923.

160. Дысский, К.К. Опыт монографического описания деревни Бурцево Волоколамского уезда. М.: Мосполиграфтрест, 1924.

161. Есиков С.А. Крестьянское хозяйство Тамбовской деревни в годы нэпа (1921-1928 гг.) Тамбов: ТГТУ, 2004.

162. Ефременков Н.В., Ковалева С.А., Серегина И.Г. Общественно-политическая жизнь советской доколхозной деревни (1921-1929 гг.). Источники, историография // XXVI Съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР. Уфа, 1984.

163. Железнов Ф. Воронежская деревня. Болыне-Верейская волость. Вып. 1. Воронеж, 1926.

164. Жеромская В.Б. Социально-классовая структура доколхозной деревни Центрального Черноземья в 20-е гг. // Проблемы изменений социальной структуры советского общества. М.: Наука, 1980.

165. Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе: Материалы XXVII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда: ВГТУ, Изд. Русь, 2001

166. Звездин З.К. Материалы обследования денежных доходов и расходов сельского населения в 1931-1932 гг. / Источниковедение истории советского общества. М., 1968. Вып. 2.

167. Зеленин И.Е. Закон о пяти колосках: разработка и осуществление // Вопросы истории. 1998. № 1.

168. Зеленин И.Е. Коллективизация и единоличник (1933-й первая половина 1935) // Отечественная история. 1993. №3.

169. Зеленин И.Е. Крестьянство и власть в СССР после революции сверху // Вопросы истории. 1996. № 7.

170. Зеленин И.Е. Осуществление политики ликвидации кулачеств как класса (осень 1930-1932 гг.) // История СССР. 1990. № 6.

171. Зеленин И.Е. Проблемы коллективизации сельского хозяйства в СССР в новейшей советской историографии // История СССР. 1978. № 1.

172. Зеленин И.Е. Совхозы СССР в годы довоенных пятилеток. 1928-1941. М., 1982.

173. Землевладение и землепользование в России: материалы XXVIII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Калуга, 2003.

174. Зотова О.И., Новикова В. В., Шорохова Е.В. Особенности психолбгии крестьянства. М., 1983.

175. История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1938.

176. История единоличных хозяйств Западной Сибири: 1930-е' гг. Социальные изменения, стратификация / Сост. В.А. Ильиных. М., 1986 // История СССР. 2006. № 6.

177. История крестьянства СССР в пяти томах. М., 1986.

178. Кабытов П.С. Русское крестьянство в начала XX в. Куйбышев, 1990.

179. Кабытов П.С. Русское крестьянство. Этапы духовного освобождения. М., 1988.

180. Казанская В.В. Жилище крестьянина земледельческой губернии (Тамбовская губерния). Сборник Наркомздрава РСФСР. М., 1928.

181. Калмыкова А.И., Рогалина H.JL, Селунская В.М. Опыт изучения процесса классовой дифференциации крестьянских хозяйств (по материалам бюджетных обследований деревни Черноземного центра РСФСР 1924/25-1926/27 гг.) // История СССР. 1981. № 2.

182. Калугина З.И. Личное подсобное хозяйство в СССР: социальные регуляторы и результаты развития. Новосибирск: Наука, 1991.

183. Калугина З.И. Личное подсобное хозяйство сельского населения: проблемы и перспективы. Новосибирск: Наука, 1984.

184. Диссертации и авторефераты

185. Бальжанова Е.С. Православие в жизни русских крестьян Среднего Урала (XIX начало XX в.): Автореф. дис. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006.

186. Безгин В.Б. Традиции и перемены в жизни российской деревни 19211928 гг. (по материалам губерний Центрального Черноземья): Дис. канд. ист. наук. Пенза, 1998.

187. Булгакова Н.И. Сельское население Ставрополья во второй половине 20-х — начале 30-х гг. XX в.: изменения в демографическом, хозяйственном и культурном облике: Автореф. дис. канд. ист. наук. Ставрополь, 2003.

188. Вандышева Г.А. Крестьянство Ленинградской области накануне и в период нэпа: Автореф. дис. канд. ист. наук. СПб.: Феникс, 2004.

189. Воробьева А.Л. Мировоззрение и образ жизни крестьян в 1920-х гг. (На материалах Урала): Автореф. дис. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2007.

190. Есикова М.М. Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в первое десятилетие Советской власти (1918-1928 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. Тамбов, 2003.

191. Канавина Н.В. Культурно-просветительные учреждения в годы нэпа (1921-1927 гг.): Дис. канд. ист. наук. Саратов, 2003.

192. Киреева Ю.Н. Традиции, обычаи и обряды Ставропольских крестьян в начале XX в.: истоки, состояние и значение: Автореф. дис. канд. ист. наук. Пятигорск, 2007.

193. Кодылев А.В. Секуляризм и политика большевистской партии по отношении к церкви в 20-е гг.: Автореф. дис. канд. ист. наук. Саратов, 1995.

194. Лебедева Л.В. Повседневная жизнь российской деревни в 20-е гг. XX в.: традиции и перемены (на материалах Пензенской губернии): Дис. канд. ист. наук. Пенза, 2006.

195. Мищенко Т.А. Образ жизни крестьянства Юго-западных губерний Центра России в 1921-1927 гг. традиции и новации: Автореф. дис. канд. ист. наук. Брянск, 2004.

196. Потапова А.В. Эволюция общественного сознания крестьян Центрального Черноземья в повседневных условиях новой экономической политики (1921-1928 гг.): Автореферат дис. канд. ист. наук. Курск, 2006.

197. Саблин В.А. Крестьянский двор на Европейском Севере России в 1917—1920-е гг.: Автореф. дис. докт. ист. наук. Архангельск, 2006.

198. Савельев С.И. Социальная политика Советского государства 19171930 гг.: Автореф. дис. докт. ист. наук. Саратов, 2005.

199. Смирнова И.Ю. Деятельность культурно-просветительных учреждений в период нэпа (1921-1927 гг. На материалах Нижнего Поволжья): Дис. канд. ист. наук. Саратов, 2008.

200. Филатов В.В. Сельскохозяйственное производство на Урале в конце 1920-х-начале 1940-х гг.: Автореф. дис. докт. ист. наук. Екатеринбург, 2007.

201. Шалаева С.С. Социокультурное развитие Саратовской деревни в 20-е гг. XX в.: Дис. канд. ист. наук. Саратов, 2003.

202. Шукаева Е.С. Крестьянское хозяйство Воронежской и Курской губерний в начале XX в.: Автореф. дис. канд. ист. наук. Воронеж, 2004.