Политическая полиция и либеральное движение, 1880-октябрь 1905 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Ульянова, Любовь Владимировна

• Ульянова, Любовь Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Ульянова, Любовь Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ КАК ГОСУДАРСТВЕННАЯ СТРУКТУРА.

1. Структурный контекст деятельности политической полиции: функции и компетенция.

2. Нормативно-правовые основы деятельности политической полиции.

3. Групповой портрет служащих политической полиции.

4. Личные отношения чинов политического сыска.

ГЛАВА II. ЛИБЕРАЛИЗМ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ СЛУЖАЩИХ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ: ИДЕЙНЫЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ПАРАМЕТРЫ.

1. Либерализм как идейный конструкт.

2. Идейные истоки либерализма.

3. Институциональные, социальные, профессиональные параметры либерального -движения.

4. Место либерализма в легальном политическом пространстве.

ГЛАВА т. ОПАСНОСТИ ЛИБЕРАЛИЗМА В КОНТЕКСТЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ НАД ОБЩЕСТВОМ.

1. Хроника развития либерального движения в концепции политической полиции

2. Доступ к материальным благам как фактор присоединения к либеральному t движению.

3. Публичные «игры» либералов с властными интерпретациями.

4. Популярность как символический ресурс либерализма.

ГЛАВА IV. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ И ЛИБЕРАЛЫ: ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ СТРАТЕГИИ СЛУЖАЩИХ ПОЛИТИЧЕСКОГО СЫСКА.

1. Негласные формы деятельности политической полиции: пассивные стратегии

2. Непубличные формы активных стратегий служащих политического сыска.

3. Публичная активность политической полиции.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Политическая полиция и либеральное движение, 1880-октябрь 1905 гг.»

Взаимоотношения власти и общества издавна являлись одной из актуальных проблем при выработке государственной политики. Наиболее противоречивыми, многоплановыми и неоднозначными в истории предреволюционной России были коммуникации представителей власти и либеральной части общества. Выработка более или менее единой и согласованной стратегии поведения по отношению к либералам представляла для властей существенную проблему. Трудности, с одной стороны, были в том, что те люди, которые выступали сторонниками либерализма, являлись значимой частью интеллектуальной элиты общества. С другой стороны, либералы активно презентировали свою оппозиционность существовавшему государству. Периодические попытки верховной власти в течение XIX в. проведения реформ либерального толка создавали дополнительные трудности у работников государственного аппарата для выработки целостной поведенческой стратегии. В итоге образ «либерального» в представлениях чиновничества балансировал на грани признаваемо-одобряемого и порицаемого, время от времени переходя от одной оценки к другой!

Данное исследование является попыткой выделить и проанализировать основные черты и особенности восприятия либерального движения служащими политической полиции. Принципиальное значение для раскрытия означенной темы имеет интерпретация термина «либерал» в контексте общего категориального аппарата политической полиции.

Подобная постановка проблемы позволяет не только продолжить изучение политической полиции как части государственной системы, но и уточнить различные аспекты дореволюционного либерализма (социальный, профессиональный состав либерального движения, политическая позиция так называемого «третьего элемента», роль земского и городского самоуправления в развитии либеральных идей и практик и др.). Попытка поставить вопросы в ключе исследования того, каким образом люди описывали свое восприятие окружающего, в частности, об особенностях терминологического аппарата определенной социо-культурной и профессиональной группы, соответствует актуальным тенденциям в развитии современной историографии.

Историографический обзор по заявленной теме необходимо разделить на два тематических блока. Первый из них касается исследований дореволюционной политической полиции, второй - изучения российского либерализма. Наличие историографических обзоров по обоим блокам дает возможность остановиться на некоторых моментах, наиболее принципиальных с точки зрения проблематики исследования1. Применительно к истории политической полиции это такие сюжеты как структура политической полиции, биографии наиболее видных ее деятелей, каналы получения информации о противоправительственном движении, их роль для политического сыска, а также методы, имевшиеся в его арсенале, оценка эффективности «борьбы» полиции с противоправительственными течениями. Особое место в историографическом обзоре будет уделено

1 Историографические обзоры изучения дореволюционной политической полиции: Перегудова З.И. Политический сыск России. 1880 - 1917. М., 2000. С. 7 — 20; Иванов А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел Российской империи, 1880 - 1917 гг. Дисс. на соискание уч.степ. канд. юр. наук. М., 2001. С. 5 - 7; Макаричев М.В. Политический и уголовный сыск России в конце XIX - начале XX в: по материалам Нижегородской губернии. Дисс. на соискание уч.степ. канд. ист. наук. Саранск, 2003. С. 5 - 11; ЧудаковаМ.С. Противостояние: политический сыск дореволюционной России, 1880- 1917. Ярославль, 2003. С. 3 — 19\ Дорохов В.Г. Политический сыск в Томской губернии: 1881 — февраль 1917 гг. Дисс. на соискание уч.степ. канд. ист. наук. Кемерово, 2005. С. 4 — 17; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. 1902 — февраль 1917 г. на примере Саратовской губернии. Дисс. на соискание уч.степ. канд. ист. наук. Саратов, 2006. С. 6 - 14; и др. Историографические обзоры по российскому либерализму: Корпев В.В. Советская историография о кадетском конституционализме в годы Первой русской революции // Некоторые вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М., 1977; Спирин JI.M. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России. М., 1977. С. 59 - 100; Шелохаев В.В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905 — 1907 гг. М., 1983. С. 1 — 28; Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984. С. 15 - 18; Волобуев О.В., Леонов М.И., Уткин А.И., Шелохаев В.В. История политических партий периода Первой русской революции в новейшей советской литературе // Вопросы истории. 1985. № 7; Они же. История политических партий России в 1907 — 1914 гг. в советской историографии // Вопросы истории. 1989. № 4; Волобуев О.В., Шелохаев В.В. Непролетарские партии России: итоги изучения и нерешенные вопросы // Непролетарские партии России в трех революциях. М., 1989; Либерализм в России. М., 1996. С. 11 - 20; Нарский И.В. Российский либерализм в европейском и национальном контексте (историографический парадокс) / История национальных политических партий России. М., 1997; Зайцева Е.С. Проблема взаимоотношения кадетов и власти в 1905 - 1907 гг.: историографический анализ // Власть и общество. СПб., 2000. С. 97 - 104; Политические партии России: история и современность. М., 2000. С. 23 - 37; Шелохаев В.В. Русский либерализм как историографическая и историософская проблема / Русский либерализм. Исторические судьбы и перспективы. М., 2000; Он же. Дискуссионные проблемы истории русского либерализма в новейшей отечественной литературе // Вопросы истории. 2007. № 5. С. 3 - 17; Егоров А.Н. Очерки историографии российского либерализма конца XIX -первой четверти XX в. (дореволюционный и советский периоды). Череповец, 2007; и др. анализу терминов, которыми оперируют исследователи для обозначения различных общественно-политических течений, в том числе либерального, попадавших в сферу внимания политической полиции. Обзор литературы по либерализму подчинен стремлению выяснить доминирующие тематические блоки и оценить, насколько архивы политической полиции были использованы для изучения истории либерализма.

На становлении историографии политической полиции сказались дореволюционные оценки, дававшиеся самими участниками общественно-политической жизни Российской империи начала XX в. В силу этого их высказывания были неизбежно политизированы.

В дореволюционное время вышло несколько работ либеральных публицистов, посвященных политической полиции. Влияние этих работ на развитие советской историографии политического сыска отмечено и рядом современных исследователей2. Сюда можно отнести работы К.К. Арсеньева «Законодательство о печати» (СПб., 1903), В.М. Гессена «Исключительное положение» (СПб., 1908), Н.А. Гредескула «Террор и охрана» (СПб., 1912) и др.4 Несколько выпадает из этого ряда работа А.А. Лопухина «Настоящее и будущее российской полиции» (М., 1907). Ее можно отнести к либеральному течению дореволюционной историографии, несмотря на то, что она была написана бывшим директором Департамента полиции (далее - ДП)5: в книге отразилась близость позиции Лопухина к либералам. Проблемами полиции занимались не только видные либералы, но и известные правоведы, условно

2 Дейли Дж. Положение об охране 14 августа 1881 г. н репрессивная политика императорской России // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 74; Куликов С.В. Государственно-правовой дискурс, императорское правительство и думская оппозиция в начале XX в. // Власть, общество и реформы в России (XVI - начало XX в.). Мат. научно-теор. конференции 8-10 декабря 2003 г. СПб., 2004.

Арсеньев К.К. Законодательство о печати. СПб., 1903; Лемке М.К Очерки по истории русской цензуры и журналистики. СПб., 1904; Львов-Рогачевский В. Печать и цензура. М, 1906; Гессеи В.М. Исключительное положение. СПб., 1908; За кулисами охранного отделения. Берлин, 1910; Грсдескул Н.А. Террор и охрана. СПб., 1912; и др.

4 Гольцев В.А. Первый арест. Знакомство с Зубатовым // Русская мысль. 1906. № 11; Бслоконский И.П. Гороховое пальто // Минувшие годы. 1908. Сент.; Глинский Б.Б. Отдельные эпизоды агентурной деятельности Департамента полиции в 80-е гг. // Исторический вестник. 1912. № 2. Т. 127; и др. Эти работы оказали влияние, например, на позицию Д.И.Шинджикашвили и В.РЛейкиной-Свирской (Шинджикашвили Д.С. Сыскная полиция царской России в период империализма. Омск, 1973. С. 33; Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX в. М., 1971. С. 46).

5 Лопухин А.А. Настоящее и будущее российской полиции. М., 1907. О «либерализме» А.А. Лопухина см. ниже: I глава, пар. 4. говоря, государственнического толка6. Однако их работы оказались не востребованы на следующем этапе развития историографии и начинают вводиться в научный оборот только в последнее время.

Уже в начале XX в. либеральными публицистами были охвачены темы, которые стали основополагающими в последующей историографии: проблемы правового поля деятельности политической полиции (оцениваемые как чрезмерно широкие, безграничные, описываемые термином «произвол»), методы ее работы, точнее, преследования, революционного движения (секретная агентура, наружное наблюдение и

•7 пр.) . Для работ этого периода была характерна претензия на объективность о собственной позиции . Обличительную позицию по отношению к политической полиции занимал журнал «Былое», который, несмотря на свой публицистический характер, заложил основы первых послереволюционных исследований. Вопрос о провокации был одним из центральных для этого фланга дореволюционной литературы9.

События февраля 1917 г., позволившие открыть секретные архивы политической полиции, дали новый толчок в исследовании темы. Однако проблемное поле для изучения осталось практически неизменным: исследователи, писавшие вполне в духе времени, сосредоточивались на выявлении в деятельности политической полиции карательно-репрессивного элемента и провокаторов10. Для литературы 1917 — 1920-х гг. были

6 Андреевский И.Е. Лекции по истории полицейского права и земских учреждений России. СПб., 1883; Янжул Й.И. Полицейское право. СПб., 1888; Тарасов ИЛ. Очерк истории науки полицейского права. М., 1897; Министерство внутренних дел. 1802 - 1902. СПб., 1901; Высоцкий И. П. Санкт-петербургская полиция и градоначальство. СПб., 1903; Дерюжииский В.Ф. Полицейское право. СПб., 1903; Белявский Н.И. Полицейское право. Юрьев, 1904; Белецкий С. Исторический очерк образования и развития полицейских учреждений в России. СПб., 1913; и др.

Так, А.А. Лопухин уделял много внимания проблеме репрессивности, карательное™, произвола в деятельности политической полиции, которая, по его мнению, к тому же страдала отсутствием заботы об интересах населения. См., например: Докладная записка директора Департамента полиции А.А. Лопухина, рассмотренная в комитете министров. января 1905 г. Женева, 1905; Лопухин А.А. Настоящее и будущее российской полиции. М., 1907. С. 1-6; Гессен В.М. Исключительное положение. СПб., 1908. С. 1 -2. См., например: Гессен В.М. Исключительное положение. СПб., 1908. С. 170.

9 Из записок М.Е. Бакая // Былое. 1909. №№ 9 - 10, Из воспоминаний М.Е. Бакая. Еще о провокации и провокаторах // Былое. 1909. №№ 11 — 12; и др.

10 Богучарский В. В 1878 г. Всеподданнейшее донесение шефа жандармов // Голос минувшего. 1917. № 7 - 8, № 9 - 10; Жшинский В.Б. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти // Голос минувшего. 1917. № 9 - 10; Осоргин М.А. Декабрьское восстание 1905 г. в Москве в описании жандарма // Голос минувшего. 1917. № 7 - 8; Он же. Охранное отделение и его секреты. М., 1917; Пильский П. Охрана и характерны публикации, подчеркивавшие наиболее «темные» стороны деятельности политической полиции (затраты на секретную агентуру, ее численность, способы приобретения секретных сотрудников, авторство провокаций, погромов и участие в них работников охранных отделений и т.п.) и не сопровождавшиеся при этом соответствующим оформлением библиографии и научно-справочного аппарата11.

Советской историографии 1930 - 60-х гг. был не свойственен интерес к дореволюционной политической полиции. Отдельные работы по этой теме появляются с конца 1960-х гг. в рамках изучения государственных учреждений России12.

Всплеск интереса к исследованию политического сыска приходится на 1

1990-е гг. При этом наряду с научными работами появилось множество литературы, которая в большинстве случаев даже с натяжкой не может быть квалифицирована как научная14. Следует согласиться с авторами сборника провокация. Пг., 1917; Членов С.Б. Московская охранка и ее секретные сотрудники. По данным Комиссии по обеспечению нового строя. С приложением списков сотрудников, опубликованных Комиссией. М., 1919; Павлов П. Агенты. Жандармы, палачи. По документам. Пг., 1922; Лонге Ж., Зильбер Г. Террористы и охранка. М., 1924; Зотов Л. Саратовская охранка. Опись и содержание дел и документов Саратовского губернского жандармского управления. 1838 - 1874. М., - Саратов, 1924; Сватиков С. Заграничная агентура Департамента полиции (записки С. Сватикова и документы заграничной агентуры). М., 1941; и др.

11 См., например: Щеголев П.Е. Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы. М., 2004.

12 Юшков С.В. История государства и права СССР. М., 1961; Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1966; Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 70-80 гг. М., 1964; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия. (Политическая реакция 80-х-начала 90-х гг.). М., 1970; Он же. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978; Шинджикашвши Д.И. Сыскная полиция царской России в период империализма. Омск, 1973; Мулукаев Р.С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1974; Хохлов А.В. Карательный аппарат царизма в борьбе с революцией 1905-1907. М., 1975; Федоров К.И. История полиции дореволюционной России. Ростов-на-Дону, 1976; Кризис самодержавия в России. 1895 - 1917 гг. Л., 1984.

13 Ансгшов Н.Н. Охранные отделения и местная власть царской России в начале XX в. // Советское государство и право. 1991. № 5; Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., 1993; Головков Г.З. Канцелярия непроницаемой тьмы. Политический сыск и революционеры. М., 1994; Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997; Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649 - 1917. (Истории в романах, повестях и документах). М., 1998; Перегудова З.И. Политический сыск России; Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи: формирование аппарата, анализ оперативной практики. М., 2001; Карнншина Н.Г. Полиция и местная администрация: структура взаимодействия в пореформенный период // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России. Сб. науч. ст. Вып. 2. Пенза, 2004; и др.

14 Кравцев И.Н. Тайные службы империи. М., 1999; Борисов А.Н. Особый отдел империи. История заграничной агентуры российских спецслужб. СПб., 2001; Джанибекян В. Провокаторы: воспоминания, мысли и выводы. М., 2002; Макаревич Э.Ф. Политический сыск: офицеры и джентльмены: истории, судьбы, версии. М., 2002; Сысоев Н.Г. Тайный сыск России. От жандармов до чекистов. М., 2005; Снмбирцев И. На страже трона. Политический сыск при последних Романовых. 1880 - 1917. М., 2006. Эти книги грешат многочисленные неточностями и откровенными ошибками. Так, И.Н. Кравцев утверждает, что Л.А.Ратаев в 1902 - 1905 гг. совмещал должность заведующего Особым отделом ДП и заведующего ЗА (Кравцев И.Н. Ук.

Полиция Российской империи XIX - нач. XX вв.»: «Все, что связано с охранными отделениями,. запутано публицистикой последних десятилетий»15. Отсутствие цитирования архивных материалов с соответствующим оформлением библиографии является чертой не только публицистических, но и ряда исследовательских работ, что ставит вопрос об адекватности их выводов16.

Обозначив общие вехи развития историографии, следует остановиться на тех темах, которые значимы с точки зрения проблематики данного исследования. Для историографии политической полиции характерны две особенности. Во-первых, в изучении политического сыска после создания ДП (1880 г.) существует определенный хронологический дисбаланс: исследовательский интерес сосредоточен на событиях с 1902 и особенно с 1905 — 1907 гг. Причина этого заключается в том, что в 1902 г.с; а затем, начиная с 1906, в политической полиции были проведены крупные реформы, способствовавшие формированию системных начал в ее деятельности17. При этом сами авторы распространяют свои изыскания на весь период существования ДП (1880 - 1917). Эта черта наиболее свойственна постреволюционным работам, в которых вообще не обращалось внимания на хронологию, но в подавляющем большинстве случае речь шла о времени,

1 Я непосредственно предшествовавшем 1917 г. Не избежали хронологического соч. С. 55). И.Симбирцев дает эпиграф к одной из глав якобы цитатой слов С.В. Зубатова, имеющих принципиальное значение для характеристик личности этого человек, не подтверждая его какой-либо ссылкой: «"Если бы не нужда в пенсии — я бы много порассказал про этих господ", бывший начальник российской охранки С.В. Зубатов о своих бывших коллегах» (Симбирцев И. Ук. соч. С. 201). Таких примеров в названных работах удивительное множество.

15 Стиков М.И., Борисов А.В., Скрипилвв А.Е. История полиции России (1718 — 1917 гг.). Вып. 2. Полиция Российской империи XIX - нач. XX вв. М., 1992. С. 39.

16 Примером научной работы, в которой нет сносок на архивные материалы, являются книги Ф.М. Лурье: Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649 - 1917. М., 1998; Лурье Ф.М. Политический сыск в России. 1649 - 1917. М., 2006. В последней работе есть одна сноска на архив (ГА РФ. Ф.109), но не на фонд политической полиции.

17 Именно в этом время появились документы, регламентирующие различные аспекты тайной деятельности политической полиции: Положение о начальниках розыскных отделений (1902), Свод правил для начальников охранных отделений (1902), Инструкция филерам розыскных и охранных отделений (1902), Временное положение об охранных отделениях (1904); Инструкция по ведению наружного наблюдения (1906) и Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения (1907).

18 Жилинский В.Г. Организация и жизнь охранных отделений во времена царской власти. С. 251 - 301; Осоргин М.А. Охранное отделение и его секреты; Зотов Л. Саратовская охранка; Щеголев П.Е. Охранннки и авантюристы. дисбаланса и некоторые советские и постсоветские исследователи19. Так, Д.И. Шинджикашвили утверждает, что «каждый сотрудник работал с определенным жандармским офицером. Кроме того, личность агента хорошо была известна начальникам охранных отделений. Третьим, кто знал секретного агента, был Департамент полиции» . В действительности, такая система существовала до 1907 г., до времени, когда была введен новый

О 1 порядок: секретный агент был известен только ведущему сотруднику . Определенным историографическим исключением является книга З.И. Перегудовой, в которой развитие системы политического сыска во многом впервые четко соотнесено с хронологией. Однако и ее исследовательский интерес сосредотачивается на периоде с 1902 г.22 Тем самым, изучение политической полиции до 1902 г. представляет определенный интерес в целом, в том числе и для изучения восприятия чинами политического сыска общественно-политических процессов.

Во-вторых, вся деятельность политической полиции рассматривается сквозь призму состоявшихся в 1917 г. революций. Представление исследователей о безусловной связи ее деятельности с революциями 1917 г. обладает определенной степенью априорности, заставляя историков уделять усиленное внимание причинам революции и эффективности деятельности политической полиции. В советское время политический сыск (собственно, как и вся государственная система дореволюционной России) оценивался

19 Тютюнник Л.И. Состояние политического сыска в России в 60 — 70 гг. XIX в. Кризис III отделения // Государственные учреждения и общественные организации СССР: история и современность. М., 1985; Персгудова З.И. Источник изучения социал-демократического движения в России (материалы фонда Департамента полиции) // Вопросы истории КПСС. М., 1988. № 9. С. 88 - 100; Чукарев А.Г. Губернская жандармерия в последнее десятилетие царизма. М., 1998; Романов В.В. На страже российской монархии: политическая полиция Поволжья в 1905 — 1907 гг. Ульяновск, 1999; Галвазин С.И. Охранные структуры Российской империи. С. 127; Иванов А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел. С. 57, 63, 73 - 75; Реент Ю.А. Общая и политическая полиция России. 1900 - 1917. Рязань, 2001; Дорохов В.Г. Политический сыск в Томской губернии. С. 35; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 116, 147; Акунов В. Грозовое небо Петра Дурново // Рейтар: военно-исторический журнал. 2005. № 20 (8).

20 Шинджикашвили Д.И. Сыскная полиция царской России. С. 34.

21 Персгудова З.И. Политический сыск России. С. 201.

22 См., например: Лурье Ф.М., Персгудова З.И. Царская охранка и провокация // Из глубины времен. Вып. 1. СПб., 1992; Персгудова З.И Департамент полиции и секретная агентура (1902 - 1917 гг.) // Исторические чтения на Лубянке. М., 1999. С. 55 - 57; Она же. Политический сыск России. С. 198,200. сквозь призму «загнивающего самодержавия» . В современной литературе можно встретить утверждения, что период с момента создания ДП был самым эффективным в истории политического сыска в России, несмотря на определенные противоречия в его внутренней структуре и управленческой деятельности24. Согласно другой точке зрения, политическая полиция не являлась в достаточной степени эффективной структурой для

25 предотвращения революции . Однако в обоих случаях исследователи приходят к одному выводу: главным виновником революции являлся не ДП,

26 а правительство, не имевшее последовательного курса .

Наиболее популярными и изученными в историографии являются структурные аспекты функционирования политической полиции: какие органы занимались политическим сыском, в каких отношениях между собой они находились, какова была их компетенция в борьбе с противоправительственным движением и др. Наибольшее внимание уделяется центральной структуре политической полиции (ДП), местным отделениям политической полиции (охранные отделения, губернские жандармские управления (далее - ГЖУ)) и Заграничной агентуре (далее

23 См., например: Шинджикашвили Д.И Сыскная полиция царской России.

24 Рууд Ч., Степанов С. Фонтанка, 16. С. 383; Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи. С. 95, Иванов А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел. С. 118, 167.

25 Перегудова З.И Политический сыск России. С. 368; Ерофеев Н.Д. З.И. Перегудова. Политический сыск России (1880 - 1917). М., РОССПЭН, 2000 // Отечественная история. 2001. № 6. С. 159; Реент Ю.А. Общая и политическая полиция России. С. 47.

26 Ансимов Н.Н. Охранные отделения и местная власть царской России в начале XX в. // Советское государство и право. 1991. № 5. С. 125; Мулукаев Р.С. Полиция в России (IX в. - нач. XX в.). Нижний Новгород. 1993. С. 38; Рууд Ч, Степанов С. Ук. соч. С. 383; Ефремов В.А. Сыск в политической полиции самодержавной России: историко-правовой аспект. Дисс. на соискание уч. степ. канд. ист. наук. СПб., 1996. С. 14; Перегудова З.И. Ук. соч. С. 166, 193, 368; Иванов А.В. Ук. соч. С. 167; Новиков С.В. Революционеры, охранка, провокация. 1887 - 1917. Психологические зарисовки из истории политического террора. Омск, 2002. С. 88; Чудакова М.С. Противостояние. Политический сыск дореволюционной России. С. 3; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 41, 109, 113.

27 Осоргин М.А. Охранное отделение и его секреты. М., 1917; Зайончковский П.А. Российское самодержавие. С. 158 - 163; Овченко Ю.Ф. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением в 1880 -1904 гг. Автореферат дисс. на соискание уч. степ. канд. ист. наук. М., 1989; Ансимов Н.Н. Ук. соч.; Рууд Ч.А., Степанов С.А. Ук. соч.; Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995. С. 54-69; Головков Г.З. Канцелярия непроницаемой тьмы; Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997; Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы. М., 1998; Романов В.В. На страже российской монархии; Перегудова З.И. Ук. соч.; Высшие и центральные учреждения России. 1801 - 1917. СПб., 2001. Т. 2. С. 63 -75; Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи; Реент Ю.А. Полицейская система Российской империи; Чудакова М.С. Противостояние; Министерство внутренних дел. Исторический очерк. 1902 — 2002. М., 2004.

28

ЗА) . Интерес исследователей также вызывают темы преемственности ДП от

III отделения29, взаимодействия ДП с Отдельным корпусом жандармов30 и

11 различными структурами общей полиции .

Разработанность этих сюжетов в историографии позволяет воспользоваться введенным в научный оборот материалом для выстраивания структурного контекста деятельности политической полиции и дает возможность сосредоточиться на анализе мировоззрения ее служащих.

Определенную значимость для изучения восприятия чинов политического сыска имеет тема кадрового состава32, в частности, то образовательного уровня чиновничества . Выявленные Д.И. Раскиным и рядом других исследователей принципы комплектования руководящего состава министерств позволяют определить некоторые черты социокультурного и профессионального облика чинов ДП, а также его отличия от чиновничества в целом. С этой же целью кажется полезным использовать

28 Департамент полиции в 1892 - 1908 гг. (из воспоминаний чиновника) // Былое. 1917. № 5 - 6 (27 - 28); Агафонов В.К. Заграничная охранка (составлено по секретным документам Заграничной Агентуры и Департамента полиции). 1918; Сватиков С. Заграничная агентура Департамента полиции; Ефремов В.А. Сыск в политической полиции самодержавной России. С. 121 — 130; Колпакиди А.И. К вопросу о взаимодействии российских спецслужб в дооктябрьской России // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 84 - 89; Брачев B.C. Заграничная агентура Департамента полиции (1883 -1917). СПб., 2001; Перегудова З.И. Деятельность Заграничной агентуры. 1883 - 1917 / Жандармы России. М., 2002. С. 314-332; н др.

29 Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России. (1826 — 1880). М., 1982; Рууд Ч, Степанов С. Фонтанка, 16. С. 82; Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы. С. 83; Иванов А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел. С. 21; и др.

30 Лурье Ф.М. Ук. соч. С. 48 - 82; Жандармы России. Политический розыск XV - XX вв. М., 2002. С. 251 -288; и др.

31 Снзиков М.И., Борисов А.В., Скрипилев А.Е. История полиции России (1718 — 1917 гг.). Вып. 2; Мулукаев Р.С. Полиция в России (IX в. - нач. XX в.). Нижний Новгород, 1993. С. 41 -44; Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995; Ефремов В.А. Сыск в политической полиции самодержавной России. С. 135 -137; Развитие русского права во второй половине XIX - начале XX в. М., 1997; Иванов А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел; Макаричев М.В. Политический и уголовный сыск России; Реент Ю.А. Полицейская система Российской империи начала XX в. (1900 - 1917). М., 2002.

32 Общий обзор деятельности МВД за время царствования императора Александра III. СПб., 1901. С. 15 -16; Шепелев Л.Е. Чиновный мир России. XVIII - начало XX в. СПб., 1999; Шилов Д.Н. Министры дореволюционной России: историко-социологическое исследование // Вестник РГНФ. 1999. № 3.

33 Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. С. 67, 77, 87, 214; Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX в. M., 1971. С. 57, 77, 85\Ду6енцов Б.Б. Высшее чиновничество России в конце XIX - начале XX в. // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в конце XIX - начале XX в. Сб. науч. тр. М., 1988. С. 46 - 55; Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале XX в. М., 1991. С. 26 - 28, 323; Он же. Студенчество России конца XIX - начала XX в. Социально-историческая судьба. М., 1999; Раскин Д.И. Специализация высшей российской бюрократии XIX — нач. XX в.: образование, профессиональный опыт, продвижение по службе // Из глубины времен. Вып. 3. СПб., 1994. С. 35; Он же. Империя столоначальников // Родина. 2003. № 1. С. 63-64; Гарбуз Г.В. Кадровый состав административного аппарата Министерства внутренних дел в Поволжье в начале XX в. // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России. Сб. науч. ст. Вып.2. Пенза, 2004. С. 17-28. описания «нравов» политической полиции34. Например, важен вывод Г.Головкова о возможности рассматривать «противостоящие» стороны как однотипные явления, во многом схожие по психологическому складу о с участников и методам работы .

Представление о личных качествах и мировоззрении «героев» диссертационного исследования дают биографии наиболее значимых фигур в л/' О О политическом сыске (A.M. Гартинга , П.Н. Дурново , С.В. Зубатова , А.А. Лопухина39, Е.П. Медникова40, JI.A. Ратаева41, П.И. Рачковского42 и др.) и руководителей министерства внутренних дел43.

Хорошо изученными в историографии являются методы наблюдения политической полиции за противоправительственным движением и способы получения о нем информации. Приоритетное внимание здесь уделяется секретной агентуре, наружному наблюдению и перлюстрации. В литературе подробно рассмотрены фигуры секретных сотрудников в революционной среде: их имена, биографии, взгляды, численность и затраты на них

34 Гредескул Н.А. Террор и охрана. С. 29; Жилинский В.Б. Организация и жизнь охранного отделения. С. 250; Шинджикашвили Д.И. Сыскная полиция царской России. С. 47; Макарычев М.В. Политический и уголовный сыск России. С. 80; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 172.

35 Головков Г., Бурин С. Канцелярия непроницаемой тьмы. С. 53, 57.

36 Перегудова З.И. Политический сыск России. С. 145 — 154, Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи. С. 107- 108.

37 Бородин А.П. Дурново П.Н.: Портрет царского сановника // Отечественная история. 2000. № 3. С. 48 - 69; Акунов В. Грозовое небо Петра Дурново // Рейтар: военно-исторический журнал. 2005. № 20 (8).

38 Перегудова З.И. Ук. соч. С. 69 - 78, Галвазин С.Н. Ук. соч. С. 109 - 113; Новиков С.В. Революционеры, охранка, провокация. 1887 - 1917. Психологические зарисовки из истории политического террора. Омск, 2002; Жандармы России. М„ 2004. С. 426-437; Овченко Ю.Ф. С.В. Зубатов // Вопросы истории. 2005. № 8.

39 Рууд Ч, Степанов С. Фонтанка, 16. С. 200 - 217; Островский А.В. Родственные связи А.А. Лопухина (1864 - 1928) // Из глубины времен. Вып. 6. СПб., 1996. С. 197 - 209; Миндлин А. «Чужие среди своих»: А.А. Лопухин и С.Д. Урусов против государственного антисемитизма. М., 1997; Жандармы России. М., 2004. С.437 —446.

40 Перегудова З.И. Главный филер царской России // Из глубины времен. Вып. 10. СПб., 1998; Она же. Политический сыск России. С. 184- 193.

41 Сватиков С. Заграничная агентура Департамента полиции. С. 5 - 15; Перегудова З.И. Политический сыск России. С. 63 - 69; Брачев B.C. Заграничная агентура Департамента полиции. (1883 - 1917). СПб., 2001. С. 46 - 70; Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи. С. 107.

42 Карьера П.И. Рачковского // Былое. 1918. № 2. С. 78 - 87; Сватиков С. Ук. соч. С. 5 - 15; Рууд Ч, Степанов С. Ук. соч. С. 123 — 136; Брачев B.C. Мастер политического сыска П.И. Рачковский // Английская набережная, 4. СПб., 1997. С. 291 - 324; Он же. Заграничная агентура. С. 20 - 36; Перегудова З.И. Ук. соч. С. 141-147; Галвазин С.Н. У к. соч. С. 105 - 107.

43 Зайончковский П.А. Кризис самодержавия. С. 379 - 473; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия; Российские консерваторы. М., 1997; Борисов А.В. Министры внутренних дел России. 1802 — октябрь 1917. СПб., 2001; Шипов Я. Князь П.Д. Святополк-Мирский в Северо-Западном крае накануне правительственной «весны» (малоизвестные страницы) // Первые открытые исторические чтения «Молодая наука». Сб.ст. М., 2003; Крылова Е.Н. Власть и общество осенью 1904 г.: П.Д. Святополк-Мирский и земский съезд 6 — 9 ноября 1904 г. // Общество и власть. Мат. Всероссийской науч. конф. СПб., 2005; и др. политической полиции , однако ничего неизвестно о секретных агентах в либеральной среде. Зачастую в таком щепетильном вопросе как секретная агентура авторы не подтверждают свое мнение ссылкой на источники45, что

46 т-» иногда компенсируется ссылкой на литературу . Все это вызывает необходимость самостоятельного ориентирования в вопросе существования секретных сотрудников политической полиции среди либералов. Практически не вызывает разногласий в историографии оценка секретной агентуры как основного «оружия» политической полиции, особенно подчеркивается значение Московского охранного отделения (далее — МОО) для становления практики работы с секретными сотрудниками47.

Ряд исследователей полагает, что не менее важным инструментом политического сыска, чем секретная агентура, были наружное наблюдение и перлюстрация49.

44 Волков А. Петроградское охранное отделение. Пг., 1917. С. 4; Агафонов В.К. Заграничная охранка (составлено по секретным документам Заграничной агентуры и Департамента Полиции). Пг., 1918; Павлов П. Агенты. Жандармы, палачи. По документам. Пг., 1922. С. 10 - 13; Покровский Ф. Расходы на «известное его императорскому величеству употребление (1906 — 1913) // Былое. 1924. № 26; Щеголев П.Е. Охранники и авантюристы; Рууд Ч., Степанов С. Фонтанка, 16. С. 4 - 6, 87; Головков Г., Бурин С. Канцелярия непроницаемой тьмы. С. 43 - 44; Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы. С. 70, 119; Романов В.В. На страже российской монархии; Перегудова З.И.' Политический сыск России. С. 224 — 238. Брачев B.C. Заграничная агентура; Иванов. А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел. С. 138 - 152.

45 См., например: Рууд Ч„ Степанов С. Ук. соч. С. 98.

46 Например: Чудакова М.С. Противостояние. С. 73.

47 Цявловский М.А. Секретные сотрудники московской охранки 1880-х гг. // Голос минувшего. 1917. № 7/8. С. 183; Мулукаев Р.С. Полиция в России. С.60; Головков Г., Бурин С. Ук. соч. С. 45; Перегудова З.И. Департамент полиции и секретная агентура. С. 55 — 57; Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи. С. 127; и др.

48 Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 85 — 98, 117 — 138; Фомушкин А. Страницы истории филерской службы политической полиции. 1880 - 1917 // Жандармы России. М., 2004. С. 355 - 394; и др.

49 Жилинский В.Г. Организация и жизнь охранных отделений. С. 301; Осоргин М.А. Охранное отделение и его секреты. С. 5 - 6; Николай II и самодержавие в 1903 г.: из итогов перлюстрации // Былое. 1918. Вып. 2 (30). С. 190-222; Из отчета о перлюстрации Департамента полиции за 1908 год// Красный архив. 1928. Т. 2 (27); 1928. Т. 3 (28); Сизиков М.И., Борисов А.В., Скрипилев А.Е. История полиции России. Вып. 2. С. 48; Рууд Ч, Степанов С. Ук. соч. С. 116; Ефремов В.А. Сыск в политической полиции самодержавной России. С. 116 - 121; Жаров С. Н. Интеллигенция и жандармы: взаимные отношения (по материалам Челябинского уезда)// Тезисы к научно-практической конференции "Интеллигент в провинции". Екатеринбург, 1997. С. 49 - 51; Он же. Мифы о перлюстрации в царской охранке // Актуальные проблемы теории и практики юридического образования на пороге XX столетия: сборник материалов межрегиональной научно-практнческой конференции, посвященной 60-летию юридического факультета ХГАЭП. Хабаровск, 1999; Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы. С. 88 -94; Измозик B.C. Из истории «черных кабинетов» в России // Исторические чтения на Лубянке. М., 1999. С. 44 - 47; Он же. Черные кабинеты в России. XVIII - нач. XX вв. // Жандармы России. М., 2004. С. 333 - 355; Перегудова З.И. Ук. соч. С. 275 - 285; Министерство внутренних дел. Исторический очерк. 1902 - 2002. М., 2004. С. 56; Дорохов В.Г. Политический сыск в Томской губернии. С. 119 - 120; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 138 - 147.

Довольно тщательная прорисовка, с одной стороны, карательно-репрессивных возможностей власти50, с другой стороны, информационных ресурсов политической полиции позволяет в данном исследовании определить специфику методов, имевшихся в арсенале политического сыска, относительно либерального движения.

Еще один важный для политической полиции источник информации — периодическая печать - практически не исследован в историографии политического сыска, так как интерес историков сосредоточен на тайных, подпольных, а не на легальных явлениях, каковой была дореволюционная пресса. Авторы ограничиваются адресацией к общей позиции власти как стремившейся к тотальному контролю над печатью51. Исключением здесь является работа З.И. Перегудовой, в которой есть ряд сюжетов наблюдения политической полицией за легальным пространством52. Стоит упомянуть и книгу, выпущенную МВД России в 2004 г. к двухсотлетнему юбилею министерства, где авторы рассматривают отношение политического сыска к предварительной цензуре53.

Все вышесказанное демонстрирует выраженное сосредоточие историков на изучении «борьбы» политической полиции с революционным и студенческим движениями. Этот тематический сдвиг характерен не только для историографии советского времени54, но и для современных

50 Общий обзор деятельности Министерства внутренних дел за время царствования императора Александра III. СПб., 1901. С. 165 — 171; Тот Ю.В. Административная высылка и полицейский надзор (некоторые аспекты правительственной политики 50 - 70-х гг. XIX в.) // Политический сыск в России: история н современность. СПб., 1997. С. 176 - 180; и др.

51 Чнрокова ИМ. Цензура исторической литературы в царской России (1881 - 1904 гг.) // Некоторые вопросы историографии н источниковедения истории СССР. М., 1977; Чернышевский В Д. Карательная политика царизма. 1881 - 1894. Саратов, 1990.

52 Персгудова З.И. Политический сыск России. С. 295 - 310.

53 Министерство внутренних дел. С. 18.

54 Агафонов В. К. Заграничная охранка; Революционное и студенческое движение 1869 г. в оценке Третьего отделения // Каторга и ссылка. М., 1924. № 3(10); Сватиков С. Заграничная агентура; Эренфельд Б К. Дело Малиновского // Вопросы истории. 1965. № 7. С. 106 - 116; Он же. Из истории борьбы большевистской партии с подрывной деятельностью царской тайной полиции // Вопросы истории КПСС. 1979. № 12. С. 84 -94; Он же. Тяжелый фронт. Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983; Соловьева М.В. Царские провокаторы и дело социал-демократической фракции II Государственной Думы // Вопросы истории. 1966. № 8; Карелин А.П. Русский полицейский социализм // Вопросы истории. 1968. № 10. С. 41 - 58; Он же. Крах идеологии «полицейского социализма» в царской России // Исторические записки. 1973. Т. 92. С. 109 - 152; Воробьева Ю.С. Документы царского политического сыска о Пречистинских рабочих курсах // Историография и источники истории государственных учреждений и общественных организаций СССР. Сб. ст. М., 1983; Кознов А.П. Борьба большевиков с подрывной исследований55. При этом развитие революционного движения рассматривается как первопричина развития политической полиции, что проявилось, например, в создании Особого отдела ДП (далее — ОО ДП) в 1898 и охранных отделений в 190256. Следует согласиться с З.И. Перегудовой, которая так объяснила перекос в исследовательских предпочтениях: «Подавляющее большинство документов, поступающих в отдел,. было связано с выступлением студентов, созданием и деятельностью социал-демократической партии и партии социал-революционеров, нарастающим рабочим движением»57.

Однако неправомерно было бы утверждать, что исследователи обошли вниманием тему «борьбы» политического сыска с так называемым «общественным движением». Этому иногда посвящаются отдельные параграфы работ о политической полиции. Но само понятие «общественного движения» выглядит размытым. М.А. Осоргин под общественным со движением, видимо, понимает легальное партийное . О культурно-просветительских учреждениях и их деятельности как объектах внимания политического сыска пишет Н.П. Ерошкин59. В.Г. Дорохов в параграфе об агентурой царизма в период реакции (1907 - 1910 гг.) II Вопросы истории КПСС. 1986. № 12; Революция и общественное движение в Сибири в конце XIX - н. XX в. Новосибирск, 1986; Самосудов В.М. Большевики Сибири в борьбе против царизма (1894 - февраль 1917 г.). Иркутск, 1987; Ансимов Н.Н. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия (1903 - 1917). Свердловск, 1989; Павлов Б.Д. Эсеры-максималисты в Первой русской революции. М., 1989; Додонов Б.Ф., Кирьянов Ю.И. Обзор архивных источников об основных формах массового рабочего движения в России, 1895 — февраль 1917. М., 1990.

55 Хорошей иллюстрацией к этому тезису служит ситуация с изучением секретной агентуры, которое строится на упоминании одних и тех же имен: Е. Азефа, Г. Гапона, З.Ф. Гренгросс-Жученко, С. Дегаева, Р. Малиновского, А.Е. Серебряковой и др. См.: Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1997. С. 250; Рууд Ч, Степанов С. Фонтанка, 16. С. 175 - 199; Головков Г., Бурин С. Канцелярия непроницаемой тьмы (глава 2); Куканов А.В. Гренгросс-Жученко З.Ф.: «Сотрудники есть и будут» // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 95 - 97; Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы (главы 3 - 5); Романов В.В. На страже российской монархии; Степанов С.А. Проблемы двойных агентов в системе политического розыска начала XX в. // Исторические чтения на Лубянке. 1998. Российские спецслужбы на переломе эпох: конец XIX в. - 1922 г. M., - Великий Новгород, 1999. С. 61 — 68; Перегудова З.И. Политический сыск России. С. 196 — 199, 219; Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи (глава 3); Чудакова М.С. Противостояние (главы 3, 4, 7). Щеголев П.Е. Охранники и авантюристы. (Щеголев пишет и о секретном сотруднике в либеральном движении, но он работал на политическую полицию в 1910-х гг.).

Зайончковский П.А. Кризис самодержавия. С. 120 - 123; Перегудова З.И. Ук. соч. С. 60 - 61, 118, 173, 177, 185; Иванов А.В. Департамент полиции Министерства внутренних дел. С. 35; Чудакова М.С. Ук. соч. С. 71; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 114. 37 Перегудова З.И. Ук. соч. С. 64.

58 Осоргин М.А. Охранное отделение и его секреты. M., 1917. С. 5 -6.

59 Ерошкин Н.П. Россия под надзором // Преподавание истории в школе. 1966. № 1. С. 88; Он oice. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1997. С. 196. общественно-политическом движении относит к нему студентов, учителей и социал-демократов60. О политических партиях и общественных движениях упоминает Ю.А. Реент61.

Наряду с «общественным движением» в литературе упоминается и

62 оппозиционное движение» , разработанная дефиниция которого в исследованиях по политической полиции также отсутствует. Так, Д.И. Шинджикашвили, под «буржуазно-оппозиционными кругами» понимает

63 масонов . В.Е. Коронкевич использует понятие «оппозиционного движения» как объединяющее все противоправительственные течения64. В назывном порядке, без анализа, о роли оппозиционного движения наряду с движением революционным для политической полиции упоминают Е.Е. Гладышева, В.Г. Дорохов, Н.Д. Ерофеев, В.А. Ефремов, А.В. Островский, З.И. Перегудова, Ю.А. Реент, М.С. Чудакова и др.65

Иногда историки ставят знак равенства между общественным и оппозиционным движениями. З.И. Перегудова в него включает профсоюзы, кооперативные организации, страховые кассы, легальные просветительские, благотворительные общества, библиотеки, образовательные курсы, публичные лекции, профессиональные съезды, а в социальном^ плане -«прогрессивную интеллигенцию» и земских служащих66. В ряде статей уделено внимание позиции политической полиции по отношению к

60 Дорохов В.Г. Политический сыск в Томской губернии. С. 139 - 158.

61 Реент Ю.А. Полицейская система Российской империи начала XX в. (глава 4, пар. 4).

62 См., например: Николай II и самодержавие в 1903 г.: из итогов перлюстрации // Былое. 1918. Вып. 2 (30). С. 190.

63 Шинджикашвили Д.И. Сыскная полиция царской России. С. 44.

64 Коронкевич В.Е. Политическая провокация как метод охранительной политики самодержавия // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 90 — 94.

65 Чирокова И.М. Цензура исторической литературы в царской России. С. 179, 185; Овченко Ю.Ф. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением. С. 3; Ансшюв Н.Н. Охранные отделения и местная власть царской России. С. 121; Островский А.В. Элита российского общества XIX -нач. XX вв.: некоторые проблемы истории и историографии// Из глубины времен. Вып.З. СПб., 1994. С. 16; Ефремов В.А. Сыск в политической полиции самодержавной России. С. 117; Нардова В.А. Руководители российских органов городского самоуправления под неусыпным оком политической полиции И Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 136 - 141; Перегудова З.И. Департамент полиции и секретная агентура (1902 - 1917 гг.) // Исторические чтения на Лубянке. М., 1998. С. 55 - 57; Романов В.В. На страже российской монархии. С. 144; Ерофеев Н.Д. З.И. Перегудова. Политический сыск России (1880 - 1917). M., РОССПЭН, 2000 // Отечественная история. 2001. № 6. С. 158; Реент Ю.А. Общая и политическая полиция России. С. 208; Чудакова М.С. Противостояние. С. 3; Дорохов В.Г. Ук. соч. С. 43; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале XX в. С. 5.

66 Перегудова З.И. Политический сыск России. С. 295. отдельным, наиболее крупным деятелям либерального движения, либеральной печати и самоуправлению, контактам революционеров,

67 либералов и власти . Кроме этого, рассмотрена проблема взаимодействия политической полиции и представителей высшего общества, уверенных в

•п своей безнаказанности в силу близости ко двору . Зачастую отношение политической полиции к тем деятелям, которые в историографии обозначаются понятием «оппозиционного движения», интерпретируется как неадекватное. Попытки политического сыска приписать «оппозиционерам» какую-либо угрозу для государственной безопасности и общественного спокойствия оцениваются как не поддающиеся здравому смыслу (поскольку основаны, например, на «ничтожных пустяках», раздуваемых «до невероятных размеров» 69).

В рамках историографии политического сыска наиболее крупную попытку описать представления служащих политической полиции о либералах сделали Ч. Рууд и С. Степанов, адресовав свой вывод, однако, периоду после 1905 г. Авторы включают в разряд составляющих либерального движения весьма разнохарактерные явления: профсоюзы, Союз союзов, организаторов «банкетной кампании» 1904 г. и масонов, уделяя приоритетное внимание последним (10 глава их книги так и называется «Протоколы, масоны, либералы»). Рууд и Степанов критикуют политическую полицию за «активную деятельность против оппозиционного движения во главе с либералами» вместо того, чтобы предложить верховной власти «сотрудничать с либералами во имя политического переустройства Российской империи» . Очевидная из этих слов значимость либералов как объекта внимания политической полиции противоречит содержанию самого

67 Редакция и сотрудники «Русской мысли» // Былое. 1917. № 4. С. 100 - 107; Островский А.В. Кто стоял за спиной Сталина? // Из глубины времен. Вып. 1. СПб., 1992; Иванова ИИ. Князь В.В. Барятинский и общественное движение в России конца XIX - нач. XX вв. // Из глубины времен. Вып. 8., СПб., 1997; Нардова В.А. Ук. соч.; Перегудова З.И. Департамент полиции и П.Н. Милюков // П.Н.Милюков: историк, политик, дипломат. М., 2000. С. 416 -421.

68 Реент Ю.А. Общая и политическая полиция России. С. 233 -240.

69 Нардова В.А. Руководители российских органов городского самоуправления под неусыпным оком политической полиции//Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 139.

70 Рууд Ч„ Степанов С. Фонтанка, 16. С. 4,270,275, 381. исследования, сконцентрированного на политическом сыске и революционерах.

В книге Ю.А. Реента либеральное движение называется оппозиционным течением, «разделявшим крайние политические прослойки общества» и включавшим «в свои ряды либерально настроенную интеллигенцию и буржуазию». Реент подчеркивает близость позиций таких партий как конституционно-демократическая, октябристская, правового порядка, прогрессивно-экономическая, упоминая в этом ряду и масонов. Объединение этих организаций понятиями «умеренности» и «либерального консерватизма»71 во многом расходится с их оценкой в историографии дореволюционного российского либерализма. B.C. Брачев упоминает о роли либералов в развитии революционного движения в России, ссылаясь на записку заведующего ОО ДП JI.A. Ратаева мая 1902 г.72 Однако, Ратаев в своих записках обычно оперировал понятием «оппозиционного движения» (см. об этом в главе II данного исследования). Важность для политической полиции фактора либеральных настроений в провинции подчеркивает Н.Г. Карнишина. Правда, некоторые утверждения автора неточны. Так, она пишет об агентурных донесениях в ДП в 1878 г., хотя ДП тогда еще не существовало. Тем не менее, вывод исследователя о роли общественного мнения как фактора, во многом определяющего деятельность власти,

73 представляется значимым для моей работы . «Либерально настроенная интеллигенция» как один из объектов пристального внимания политической полиции упоминается в коллективной работе «МВД. Исторический очерк. 1902 — 2002». В книге содержится характеристика восприятия служащими политического сыска либерализма как одной из угроз существующего строя и как движения, связанного общностью задач с эсерами-террористами74. Подобная постановка проблемы представлений политической полиции о

71 Реент Ю.А. Общая и политическая полиция России. С. 248 и далее.

72 Брачев B.C. Заграничная агентура. С. 51.

73 Карнишина Н.Г. Полиция и местная администрация. С. 12, 13, 14.

74 Министерство внутренних дел. С. 22. либеральном движении кажется продуктивной, но не раскрытой в силу обзорного характера самой работы.

Таким образом, в подавляющем большинстве случаев авторы не ставят себе задачей проанализировать, какие из вышеназванных институций расценивались (и расценивались ли) в политической полиции как часть либерального движения. Видимо, имеет место1 механическое заимствование терминов (либеральный, оппозиционный, общественный) из делопроизводственных документов. ДП, опубликованных воспоминаний деятелей политической,полиции и литературы. Авторы не уделяют внимания» смысловому наполнению • терминов, предпочитая использовать сложившееся в литературе клише о либеральном, оппозиционном и общественных движениях как синонимичных понятиях, и не пытаются определить контекст употребления данных терминов служащими политического^ сыска. Богатый архив политической полиции во многом введен историками в научный оборот, он использовался* преимущественно для освещения организационной истории политической полиции. Кроме этого, авторы, занимающиеся' политической полицией, не ставят вопрос о том, какие общественные явления расцениваются в. историографии российского либерализма как либеральные. Вопрос же о том, что именно^ деятели политического^ сыска воспринимали в качестве либерализма, практически даже не поднимался75.

Историография дореволюционного либерального движения не затрагивает проблему представлений о либерализме у служащих государственного аппарата (в. том числе и у сотрудников политической полиции). Исключением являются работы F.M. Кропоткина1 и С.В: Куликова, которые посвящены представлениям «правящей бюрократии» о

76 государственном строе и дискурсу государственников. .

73 Определенную проблему представляет и сохранение в историографии политической полиции представление о «буржуазности» либерализма в России. См., например: Реент Ю.А Общая и политическая полиция России. С. 69,248.

76 Куликов С.В. Государственно-правовой дискурс, императорское правительство и думская оппозиция в начале XX в // Власть, общество и реформы в России (XVI — начало XX в.). Мат. научно-теор. конференции

18

Наиболее важным для данного диссертационного исследования представляется тот этап развития историографии российского либерализма (1970 - 1980-е гг.), когда историки обратились к архивным материалам политической полиции (в первую очередь, ГА РФ (бывший ЦГАОР). Ф. 102. Департамент полиции). Из авторов, писавших в это время о либерализме77, обращают на себя внимание исследования Н.М. Пирумовой, К.Ф. Шацилло, В.В. Шелохаева.

В исследовании Н.М. Пирумовой о земском либерализме привлекались документы политической полиции, но выборочно: только материалы ежегодных политических обзоров ГЖУ по отдельным годам, губерниям и по темам (например, создание института земских начальников) . При создании «карты» распространения либерализма по губерниям Пирумова опиралась в основном на мнение самих деятелей либерального движения79. Следовательно, она во многом воспроизвела их картину развития либерализма, которая может быть использована в диссертации только для сравнения с восприятием этого вопроса в политической полиции. Важным является сюжет о попытках либералов в 1880 — 1890-е гг. установить контакты с эмигрантами-народовольцами, реконструированный автором по ол воспоминаниям либералов и отдельным документам ЗА ДП .

Ценной для диссертации является книга К.Ф. Шацилло, посвященная формированию в начале XX в. двух либеральных организаций - Союза освобождения и Союза земцев-конституционалистов. Автор активно

8-10 декабря 2003 г. СПб., 2004; Кропоткин Г.М. Правящая бюрократия и «новый строй» российской государственности после манифеста 17 октября 1905 г. // Отечественная история. 2006. № 1. С. 24 — 42.

11 Гиндин И. Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности // История СССР. 1963. № 3; Аврех А.Я. Царизм и третьеиюньская система. М., 1966; Он же. Столыпин и третья Дума. М., 1968; Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий в России. Калинин, 1970; Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. М., 1970; Пирумова Н.М. Земское либеральное движение: социальные корни и эволюция до начала XX в. М., 1977; Спирин JI.M. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России. М., 1977; Булдаков В.П., Иванов А.Е., Иванова Н.А., Шелохаев В.В. Борьба за массы в трех революциях в России : Пролетариат и средние городские слои. М., 1981; Шелохаев В.В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг. М., 1983; Он же. Партия октябристов в период первой российской революции. М., 1987; Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции 1905 - 1907 гг. М., 1985; и др.

78 Пирумова Н.М. Ук. соч. С. 47-48, 84-85, 92, 113-114, 121 - 124.

79 Там же. С. 92.

80 Там же. С. 215-217. обращался к архивам ДП. По его собственному признанию, «в некоторых случаях (сведения о банкетной кампании, об их месте и числе участников, о недовольстве, высказываемом на иных легальных собраниях и т.п.) архив ДП дает не только достоверные, но и наиболее полные сведения, чем пресса или другие какие-либо источники. Определенный интерес представляют в этом фонде и "аналитические исследования" чиновников полиции и черновая их работа, оставившая след в виде перлюстрированных писем, агентурных донесений и т.д.». При этом Шацилло уверенно говорит о слабости, а точнее, об отсутствии, агентурного освещения либерального движения в

81 политической полиции . И хотя с этим выводом автора можно поспорить, его работа содержит ряд важных зарисовок отношения политической полиции к организационному строительству либералов. I

Тема организационного развития либерализма стала центральной в работах В.В. Шелохаева, сосредоточившего свое внимание на изучении Конституционно-демократической партии82. Он проанализировал социальную базу, программу, организационную структуру, тактику и др. аспекты деятельности кадетов, используя, в том числе, и архивные материалы политической полиции. Однако моя работа рассматривает период за пределами хронологических рамок исследования Шелохаева.

В 1990-е гг. на первый план выступило осмысление русского либерализма историками сквозь призму теории модернизации83 и поиска

R4 альтернатив развития России . На первое место в историографии вышли теоретические проблемы (определение понятия «либерализм», типология русского либерализма, предпосылки и условия его формирования в России,

81 Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции. С. 16.

82 Шслохаев В. В. Кадеты — главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией.

83 См., например: Пантин И. К., Плимак Е. Г., Хорос В. Г. Революционная традиция в России. М., 1986.

84 Кара-Мурза А.А. Либерализм против хаоса // Полис. 1994. № 3; Шелохаев В.В. Социальная программа русского либерализма// Кентавр. 1994. № 6. 1995. № 1. С. 110; Филиппова Т.А. Российское реформаторство второй половины XIX в.: проблема либерально-консервативного синтеза // Преподавание истории в школе. 1995. № 1; Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1998; Загородников А.Н. Западный и российский либерализм: традиции и современность // Русский либерализм. Исторические судьбы и перспективы. М., 2000; Пантин И.К. Россия и мир: историческое самоузнавание. М., 2000; и др. лг различия с западноевропейским либерализмом и др.) . В результате интерес к архивам ДП в постсоветское время в историографии либерализма существенно уменьшился. Исключением здесь являются работы Ф.А. Гайды, Д.П. Кондратенко, И.В. Нарского. При этом исследовательский интерес Гайды сосредоточен на периоде после 1907 г., Нарский изучал либералов в региональном измерении, а Кондратенко остановился на либеральной трактовке национального вопроса86.

В историографии либерализма изучен целый ряд важных для диссертационного исследования тем: социальная, профессиональная, институциональная базы либерального движения, различные течения внутри него и др.

Достаточно важным является сюжет о социальной базе либерализма. По мнению Е.Д. Черменского, «либеральная оппозиция возникла и развивалась до революции 1905 г. преимущественно в русле земских от учреждений», которые были в основном дворянскими . Н.М. Пирумова и К.Ф. Шацилло считают, что наряду с дворянством существенную роль в развитии либерального движения, в том числе земского, сыграла «буржуазно-либеральная интеллигенция» . Обсуждается в литературе и тема

85 Вапицкий А. Нравственность и право в работах русских либералов конца XIX - начала XX вв. // Вопросы философии. 1991. № 8; Новикова Л.И., Сиэемская И.Н. Идейные истоки русского либерализма // Общественные науки и современность. 1993. № 3; Пантчн И.К. Драма противостояния демократия-либерализм в старой и новой России // Полис. 1994. № 3; Капустин Б.Г. Начало российского либерализма как проблема политической философии // Полис. 1994 № 5; Секиринский С.С., Шслохаев В.В. История российского либерализма. М., 1995; Гаджиев КС. Эпоха демократии // Вопросы философии. 1996. № 9; Кара-Мурза А.А. Либерально-консервативный синтез как объединительная идеология // Полис. 1997. № 3; Нарский И.В. Российский либерализм в европейском и национальном контексте (историографический парадокс) / История национальных политических партий России. М., 1997; Он же. Взгляд на российский консервативный либерализм начала XX в. из историко-культурной перспективы / Либеральный консерватизм — история и современность. M., 2001; Русский либерализм. Исторические судьбы и перспективы. M., 2000; Сиземская И.Н. Новый либерализм: учение о правах человека и государственной власти / Русский либерализм. Исторические судьбы и перспективы. М., 2000; Либеральный консерватизм — история и современность. M., 2001; Медушсвский А. Н. Стратегия конституционной революции в условиях социального кризиса (либерализм в канун Учредительного собрания) / Либеральный консерватизм -история и современность. M., 2001; Щербина А.В. Имперское сознание и либеральное движение в России в начале XX в. / Там же; Либерализм и либералы в России XIX - начала XX вв. Сб. науч. ст. Омск, 2006; и др.

86 Нарский И.В. Кадеты на Урале (1905 - 1907). Свердловск, 1991; Гайда Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 - весна 1917 г.). М., 2003; Кондратенко Д.П. Самодержавие, либералы и национальный вопрос в России в конце XIX - начале XX в. Киров, 2005.

87 Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. С. 14.

88 Пирумова Н.М. Земское либеральное движение. С. 24; Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции. С. 44 - 57. участия в либеральном движении земских служащих - 3-го элемента. Дореволюционные исследователи И.П. Белоконский, Л.Д. Брюхатов, Н.И. Иорданский и др. полагали, что 3-й элемент был частью общего либерально-оппозиционного движения89. Б.Б. Веселовский говорил о «демократизме» 3-го элемента и «либерализме» земских гласных90. Разделение политических позиций земских служащих и земских гласных поддержала Н.М. Пирумова91.

Ряд современных исследований посвящены либеральным обществам92, печати93, биографиям самих либералов94. Историки трактуют представителей либерального движения как элиту общества95, что подчеркивает, по их мнению, необоснованность внимания к либералам со стороны политической полиции.

Еще один значимый и достаточно дискуссионный сюжет — это различные течения в либеральном движении. Земский либерализм характеризуется как правое крыло либерализма, внутри которого, например, Н.М. Пирумова выделяет умеренное (шиповское) и левое течения96. Е.Д. Черменский считает Д.Н. Шипова славянофилом, а не либералом97. При этом он не дифференцирует само либеральное движение по группам, считая Союз

89 Голубев B.C. Роль земства в общественном движении. Ростов-на-Дону. 1905; Иорданский Н.И. Земский либерализм. М., 1905; Ачадов (Данилов Ф.А.) Третий элемент, его значение и организация. М., 1906; Белоконский И.П. Земство и конституция. М., 1910. С. 61; Брюхатов И.П. Значение третьего элемента в жизни земства//Юбилейный земский сборник. 1864-1914. СПб. 1914. С. 192.

90 Веселовский Б.Б. История земства. СПб., 1911. Т. 4. С. 218.

91 Пирумова Н.М. Ук. соч. С. 113.

92 Степанский АД. Общественные организации в России на рубеже XIX - XX вв. М., 1982; Шацилло К.Ф. Ук. соч. С. 43 - 54.

93 Китаев В.А. От фронды к охранительству. Из истории русской либеральной мысли 50 - 60-хх гг. XIX в. М., 1972; Он же. Либеральная мысль в России. Саратов, 2004; Мохначева М.П. К изучению общественно-политических и социологических воззрений публицистов-демократов 60 — 70-х гг. XIX в. // Некоторые вопросы историографии и источниковедения истории СССР. M., 1977; Ведерников В.В., Китаев В.А., Луночкин А.В. Конституционный вопрос в русской либеральной публицистике 60 - 80-х гг. XIX в. М., 1997; Иванова ИИ. Князь В.В. Барятинский и общественное движение.

94 Никольская Т.К., Попов А.А. Михаил Яковлевич Герценштейн // Из глубины времен. Вып. 6. СПб., 1996. С. 86 - 93; Никольская Т.К. Григорий Борисович Иоллос (1859 - 1907) // Из глубины времен. Вып. 9. СПб., 1997; Российские либералы. M., 2001; Карнишин В.Ю. Провинциальный либерал на фоне трансформации позднеимперской России начала XX в. (пензенский кадет Н.Ф. Езерский) // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России. Сб. науч. ст. Вып.2. Пенза, 2004; Из истории либерализма на Ярославской земле. М. - Ярославль. 2007; и др.

95 См., например: Шацилло К.Ф. Ук. соч. С. 46, 287; Крылова Е.Н. Власть и общество осенью 1904 г. С. 36; и др.

96 Пирумова Н.М. Ук. соч. С. 24.

97 Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. С. 20. освобождения «только этапом в развитии земско-либерального движения»98. К.Ф. Шацилло выделяет правых (шиповцы-неославянофилы), умеренных (земцы-конституционалисты) и левых (освобожденцы или демократическая интеллигенция) либералов". В.В. Шелохаев говорит о четырех группах: шиповцах, земцах-конституционалистах, освобожденцах и либеральной интеллигенции100. По мнению Пирумовой, «конституционализм. вообще не может быть отождествлен с либерализмом»101. Однако В.В. Ведерников, В.А. Китаев, А.В. Луночкин полагают, что конституция являлась важным требованием одного из течений либерального движения . Применительно к 1860 - 1880-м гг. они выделяют умеренных либералов (Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин, А.Д. Градовский), либералов-конституционалистов (В.А. Гольцев, редакция «Вестника Европы») и леволиберальное крыло земского движения (во главе с И.И. Петрункевичем)103. Это во многом воспроизводит позицию Шацилло, только применительно к более раннему хронологическому отрезку. Интересно, что в одной из недавних статей В.В. Шелохаев отнес Петрункевича, Ф.И. Родичева, Д.Н. Шилова к одной группе «земских либералов», отделив их от более «левой» либеральной интеллигенции и нивелировав тем самым различия между Петрункевичем и Шиповым, которые подчеркивались всей предшествующей историографией104.

Если в историографии политической полиции оперируют заимствованными преимущественно из материалов ДП сочетанием «революционное и оппозиционное движение», то в историографии либерализма присутствуют такие понятия как «либерализм», «оппозиционность» и объединяющий их термин «либеральная оппозиция». Он используется в различных контекстах и сочетаниях (либеральная дворянская оппозиция, либеральная земская оппозиция, либерально

98 Там же. С. 10, 27-32.

99 Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции.

100 См., например: Шелохаев В.В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии. С. 43 - 48.

101 Пирумова Н.М. Земское либеральное движение. С. 69. Также см.: Шацилло К.Ф. Ук. соч. С. 12.

102 Ведерников В.В., Китаев В.А., Луночкин А.В. Конституционный вопрос в русской либеральной публицистике.

103 Там же. С. 12-34.

104 Шелохаев В.В. Дискуссионные проблемы истории русского либерализма. С. 12. оппозиционная интеллигенция, печать и т.п.)105. Часто вместо термина «либерализм» в работах употребляется слово «оппозиция», что позволяет говорить о равнозначности этих понятий для исследователей106. Попытку содержательно развести термины «либерализм» и «оппозиция» предприняли И.В. Нарский и А.В. Гоголевский, в результате чего либеральное движение оказалось частью более широкого оппозиционного107.

Использование термина «оппозиция» в качестве маркирующего степень радикальности либерального движения предполагает изучение взаимоотношений либералов и власти. Эта тема является одной из популярных в историографии. Так, Н.М. Пирумова пишет: «Уровень политической оппозиционности был различен, но для большинства в земских либеральных кругах неопределенная формула "увенчания здания" высшим представительным учреждением при самодержавном монархе, являлась конечной целью»108. Для большинства работ в рамках современной отечественной историографии характерна оценка либералов как «оппозиционеров» самодержавию109, но тщательная проработка самой проблемы в период 1880 — 1905 гг. фактически отсутствует. Там же, где есть анализ взаимодействия либералов и власти, большинство характеристик основывается на высказываниях активных участников Конституционно-демократической партии110. Следует согласиться с замечанием Ф.А. Гайды, что «попытки определить характер либерального движения, исходя из данных после революции оценок, вряд ли помогут понять проблему во всей

105 Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в Первой русской революции. С. 14; Пирумова Н.М. Земское либеральное движение. С. 4, 5, 24, 32, 62.

106 Черменский Е.Д. Ук. соч. С. 16; Пирумова Н.М. Ук. соч. С. 87, 92; Она же. Земская интеллигенция и се роль в общественной борьбе. М., 1986. С. 14; Шацилпо К.Ф. Русский либерализм накануне революции. С. 34.

107 Нарский И.В. Кадеты на Урале. С. 51, 54 и др.; Гоголевский А.В. Либеральное общество и власть в начале XX в. // Власть, общество и реформы в России (XVI - начало XX в.). Мат. научно-теор. конференции 8-10 декабря 2003 г. СПб., 2004. С. 277.

108 Пирумова Н.М. Земское либеральное движение. С. 4; Шацилло К.Ф. Ук. соч. С. 9, 11.

109 Аврех А.Я. Документы Департамента полиции как источник по изучению либерально-оппозиционного движения в годы Первой мировой войны // История СССР. 1987. № 6; История политических партий России. М., 1994. С. 133; Щербина А.В. Имперское сознание и либеральное движение в России; Медушевский А.Н. Политическая философия российского либерализма; и др.

110 См., например: Соболев А.В. О двух типах либерализма в России в начале XX в. // Либерализм в России. М., 1996. С. 300. ее сложности»111. Продуктивной представляется постановка и решение

I 1Л ^^ рассматриваемой проблемы в работах И.В. Нарского . По его мнению, отношения власти и либералов воспроизводили отношения «государства и общества в России, сложившиеся на протяжении XIX в.»113.

Тема взаимоотношения власти и либералов органически связана с сюжетом о взаимодействии власти и общества в целом. Этот сюжет был полномасштабно рассмотрен с различных ракурсов, как в советское114, так и в постсоветское115 время. Позиция власти здесь часто описывается в терминах «произвол», «репрессии», «запрещения»116, что несколько сужает горизонт исследований. Но привлеченный историками богатый фактический материал позволяет использовать эти работы для выявления специфики отношения политической полиции на фоне позиции власти в целом к либеральным деятелям. Исследователи, опираясь на воспоминания самих либералов, иногда грешат неточными утверждениями. Так, например, К.Ф. Шацилло по воспоминаниям В.И. Вернадского делает вывод о бессрочности административной высылки117, хотя в действительности эта процедура была довольно четко ограничена во времени.

Что касается термина «либерализм», то часто приложение этого понятия к конкретным явлениям в историографии связано не с соответствием

111 Гайда Ф.А. Либералы на внутреннем фронте. Вопрос о революции в постановке парламентской оппозиции (1914-февраль 1917 г.)// Свободная мысль. 2001. №. 5. С. 78.

112 Нарский И.В. Кадеты на Урале; Он же. Взаимоотношения политических партий на Урале в начале XX в. // Социально-политические институты провинциальной России (XVI- начало XX вв.). Челябинск, 1993; Он же. Русская провинциальная партийность: политические объединения на Урале до 1917 г. (к вопросу о демократической традиции в России). Челябинск, 1995; и др.

113 Он же. Русская провинциальная партийность. Ч. 2. С. 169.

114 Зайончковский П.А. Кризис самодержавия. С. 158, 191 - 197, 205-207,216-221,240,259-262 и др.; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия. С. 204 - 215, 262 - 280; Лаверычев В.Я. По ту сторону баррикад. М., 1967; Он же. Царизм и рабочий вопрос в России. 1861 - 1917. М., 1972; ЗахароваЛ.Г. Земская контрреформа 1890 г. M., 1968; Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империализма. М. 1975; Степанский АД. Советская историография внутренней политики царизма в 1905 - 07 гг. // Актуальные проблемы советской историографии Первой русской революции. М., 1978. С. 256 — 282; Он же. Общественные организации в России на рубеже XIX-XX вв. M., 1982; Кризис самодержавия в России. 1895 - 1917 гг. M. -Л., 1984; Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия, дворянство, 1907- 1911. Л., 1978.

115 Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М., 1994; Власть и общество. СПб., 2000; Власть, общество и реформы в России (XVI - начало XX в.). Мат. научно-теор. конференции 8 -10 декабря 2003 г. СПб., 2004.

116 Эта традиция вполне естественно восходит к дореволюционной публицистике и сопровождалась в советское время обильными ссылками на В.ИЛенина. См., например: Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции. С. 29.

117 Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции. С. 35. самих явлений теоретически обоснованному понятию, а с тем, что они были обозначены как «либеральные» в свое время В.И. Лениным, «Полное собрание сочинений» которого в качестве безоговорочного авторитета в постсоветский период во многом заменили воспоминания либералов. В итоге поведение, например, земских деятелей описывается посредством термина «либерализм» во многом потому, что оно так воспринималось современниками. Подобная позиция, безусловно, продуктивна при исследовании восприятия «игроков» общественно-политического пространства того времени, но требует более четкой рефлексии исследователей и соответствующей постановки задач.

Попытку внести ясность в терминологический хаос вокруг понятия либерализм» сделал С.В. Куликов, предложив использовать наиболее аутентичные изучаемому периоду понятия. В частности, по его. мнению, применительно к конституционным демократам можно использовать термин

118 радикализм», а не либерализм . Близки к этой точке зрения А.В. Гоголевский, который «леволиберальное направление» (кадетов) обозначает как «либерально-радикальное», и Ф.А. Селезнев, отмечающий (правда, не достаточно убедительно) склонность кадетов к социализму119.

Кроме этого, для историографии российского либерализма характерен взгляд «из ретроспективы». Как исследователи политической полиции оценивают деятельность объекта своего изучения, исходя из факта свершившихся революций, так историки либерального движения относят к нему всех, кто вошел в 1905 г. в конституционно-демократическую (реже — октябристскую) партию. В итоге биографии многих кадетов, которые в 1880 - 1890-х гг. совсем не обязательно ассоциировали свои взгляды с либеральной идеологией, рассматриваются как часть истории либерализма. Во многом именно в силу этого обстоятельства образ «либерализма» у

118 Куликов С.В. Государственно-правовой дискурс, императорское правительство и думская оппозиция в начале XX в. // Власть, общество и реформы в России (XVI - начало XX в.). Мат. научно-теор. конференции 8-10 декабря 2003 г. СПб., 2004. С. 283.

119 Гоголевский А.В. Либеральное общество и власть в начале XX в. // Власть, общество и реформы в России (XVI - начало XX в.). Мат. научно-теор. конференции 8-10 декабря 2003 г. СПб., 2004. С. 277; Селезнев Ф.А. Конституционные демократы и буржуазия (1905 - 1917 гг.). Нижний Новгород, 2006. служащих политической полиции и в литературе различных периодов существенно различаются (хотя данный фактор - не единственная причина расхождений). Например, К.Ф. Шацилло уверенно пишет о том, что под понятием «оппозиционный» заведующий ОО ДП JI.A. Ратаев в 1902 г. имел в 120 виду либералов , хотя на самом деле Ратаев подобного знака равенства не ставил121.

В целом в историографии либерализма в ходе изучения различных его аспектов выделены внутренние течения, структурированные в соответствии со степенью их оппозиционности (радикальности), проработаны с разных точек зрения многообразные аспекты деятельности либералов. Историография дореволюционного либерализма достаточно часто и по различным поводам обращалась к архивным материалам политической полиции, но ни разу исследователями не ставилась задача комплексного анализа восприятия служащими политического сыска либерального движения. Это обстоятельство определило выбор темы диссертационного исследования.

Объектом исследования является политическая полиция, а именно три ее наиболее важные структуры - Департамент полиции, охранные

19? отделения и губернские жандармские управления . Предмет исследования - это представления чинов политического сыска о либеральном движении.

Целью работы является анализ характера, выявление основных черт представлений власти в лице служащих политической полиции о либеральном движении. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

120 Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции. С. 36,42 - 43, 48. Расширенное представление о либерализме проявилось у Шацилло в том, что он отнес к либеральному движению людей, близких к народникам: Н.К. Михайловского, Н.А. Рубакина, В.Г. Короленко, В.И. Семевского, Н.Ф. Анненского, В.Я. Мякотина. (Шацилло К.Ф. Указ.соч. С.47).

121 См., например: ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316. 1898. Д.2. 4.5. Т.1. Л.64.

122 За пределами внимания в данной работе остаются некоторые жандармские структуры, так как их функционирование, значимое для политической полиции в целом, не принципиально в случае с либеральным движением: крепостные, портовые, конные жандармские команды, пограничные и наблюдательные пункты, жандармские кавалерийские дивизионы, жандармско-полицейские управления железных дорог.

1. охарактеризовать политическую полицию как целостную систему: ее структуру, законодательную базу, социально-профессиональные группы служащих и их личные взаимоотношения;

2. выявить основные составляющие понятия «либерализм» в представлениях служащих политического сыска, в том числе его идейных истоков и эволюции, а также социальной, профессиональной, институциональной основ;

3. выделить основные проблемы, которые волновали политическую полицию в либеральном движении с точки зрения угроз для государственной безопасности;

4. рассмотреть стратегии поведения, имевшиеся в арсенале политической полиции и практиковавшиеся ею применительно к либеральному движению.

Поставленные задачи были рассмотрены на хронологическом отрезке с 1880 по 1905 год. Хронологические границы исследования определяются двумя значимыми событиями для политической истории, в целом, и истории политической полиции, в частности. В 1880 г. в качестве главной структуры, руководящей политическим розыском, взамен упраздненного Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии был создан Департамент полиции, введенный в состав Министерства внутренних дел. Этим было кардинально изменено институциональное положение политической полиции в государственном аппарате. В отличие от Третьего отделения, подчиненного императору и зависевшего от верховной власти, ДП, руководивший политическим сыском, был включен в министерскую систему.

В качестве верхней хронологической границы исследования был выбран 1905 г. Это и год начала Первой русской революции, и время институционализации общественного движения в рамках политических партий (существенно сказавшейся на работе политической полиции), и старт крупных реформ самого политического розыска . Пограничным рубежом в восприятии служащих политической полиции не только либерального, но и в целом противоправительственного движения является Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» 17 октября 1905 г. Он был воспринят в политической полиции как кардинально изменяющий общие политические условия и, соответственно, цели и задачи политического сыска124. Термин «либеральный» с конца 1905 г. исчезает практически полностью из переписки чинов политической полиции125. Те люди, которые ранее характеризовались через понятие «либерализм», с момента создания Конституционно-демократической партии стали обозначаться как кадеты. Именно с конца 1905 г. у служащих политической полиции входит в обиход понятие «левый», которое распространяется, видимо, и на тех, кого раньше называли «либералами», так как в группу «левых» попадали и кадеты . Кроме этого, именно с 1905 г. из-за резкого подъёма революционной активности и, соответственно, объёма переписки сама переписка становится «сухой», сводясь не столько к описанию, сколько к фиксации событий, а на терминологическом уровне — к оперированию во всех случаях словом «противоправительственный». Все эти обстоятельства позволяют обозначить верхний хронологический рубеж диссертации 1905 годом.

Для решения поставленных задач в диссертации были использованы различные виды источников. Из законодательных источников в первую очередь привлекались нормативно-правовые документы, определявшие деятельность политической полиции и извлеченные из Полного собрания законов Российской империи, Свода законов Российской империи. Они дают

123 1905 г. в качестве рубежа между третьим и четвертым этапами развития политической полиции предлагает В.А.Ефремов (Ефремов В. А. Сыск в политической полиции самодержавной России. С. 14).

124 См., например: Кафафов В.Д. Воспоминания о внутренних делах Российской империи // Вопросы истории. 2005. № 3. С. 104.

125 С 1907 г. он вновь появляется, но используется редко и преимущественно по отношению к земству.

126 Активное распространение термина «левый», видимо, можно объяснить принципиально новой политической ситуацией, а именно, легализацией партийно-политического спектра, описание которого до сих пор сводится к право-левой дихотомии. представление о структуре органов политического сыска, штатном расписании, функциональных обязанностях и др.

Основным источником работы являются делопроизводственные материалы политической полиции. Часть из них была опубликована128. Опубликованные делопроизводственные материалы используются в большей степени для анализа общего понятийного аппарата служащих политического сыска, чем для исследования восприятия ими либерализма. Для выяснения представлений политической полиции о либералах особое значение имеют делопроизводственные материалы, хранящиеся в фонде ДП (ГА РФ. Ф. 102). Преимущественное внимание было уделено анализу материалов 3-го делопроизводства за период 1881 - 1907 гг. и Особого отдела за период 1898 — 1907 гг., так как именно эти структуры в ДП ведали политическим сыском, в них сосредотачивались материалы из местных отделений политической полиции и документы аналитического характера.

Материалы этих структур ДП можно разделить на несколько групп. Во-первых, это были дела о различных организациях и либеральных деятелях. Изначально при выборе обществ и людей я отталкивалась от

127 Положение о корпусе жандармов. 9 сентября 1867 г. // Полное собрание законов Российский империи (ПСЗ). Собр. 2. Т. 13. Отд. 2. № 44956; О порядке действий чинов Корпуса жандармов по исследованию преступлений. Закон 19 мая 1871 г. // ПСЗ. Собр. 2. Т. 43. Отд. 1. Сд. 593; О соединении Департамента государственной полиции и Полиции исполнительной в одно учреждение — Департамент государственной полиции. 1880 г. // ПСЗ. Собр. 2. Т. 55. Отд. 1. СПб., 1884. С. 692. № 61550; Положение об усиленной охране. 14 августа 1881 г. // ПСЗ. Собр. 3. Т. 1. 1881. СПб., 1885. С. 261 - 265; Инструкция товарищу министра внутренних дел, заведующему полицией. 16 июля 1882 г. // ПСЗ. Собр. 3. T.2. № 1022; Циркуляр об организации при жандармских управлениях агентурно-наблюдательных пунктов. 1902 г. // ПСЗ. Собр. 2. 1863. Отд. 2. № 37289; Уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 03 г. СПб., 1903; Инструкция 1904 г. об обязанностях губернских жандармских управлений И ПСЗ. Собр. 2. Т. 41. Отд. 2. СПб., 1868. №44071.

128 Инструкция полицейским надзирателям при отделении по охранению общественной безопасности и порядка в Москве. М., 1897; Систематический указатель приказов по военному ведомству, циркуляров Главного штаба, приказов по Отдельному корпусу жандармов и циркуляров штаба сего корпуса, объявленных для сведения и руководства в частях и управлениях Отдельного корпуса жандармов по строевой, инспекторской, хозяйственной и военно-судной частям. Составил ротмистр Добряков. СПб., 1897; Докладная записка директора ДП А.А. Лопухина, рассмотренная в комитете министров. января 1905 г. Женева, 1905; Санкт-Петербургское охранное отделение в 1895 — 1901 гг. Труд чиновника отделения П. Статковского // Былое. 1921. № 16; Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства. Редакция П.Е. Щеголева. В 7 т. М., — Л., 1926; Инструкция состоящему в управлении Санкт-Петербургского градоначальника отделению по охранению общественной безопасности и порядка в столице. 23 мая 1887. Извлечение // История полиции дореволюционной России. Сборник документов и материалов по истории государства и права. М., 1981; Политическая полиция и политический терроризм в России (вт. пол. XIX- н. XX вв.) Сб. док. и мат. М., 2000; Агентурная работа политической полиции Российской империи. Сб. док. 1880 - 1917. М. - СПб., 2006; Россия под надзором. Отчеты III отделения. 1827 - 1869. М., 2006. историографического представления о либерализме, впоследствии список был расширен за счет просмотра материалов о тех объектах внимания, которые расценивались в самой политической полиции как «либеральные», «оппозиционные» и «неблагонадежные», а также о тех, кто в принципе мог быть отнесен к таковым категориям (при просмотре описей они отфильтровывались посредством исключения дел с названиями «о крестьянах.», «о рабочих», «о студентах», «о типографии» и т.п.). Такие дела состоят из разнородного по своему характеру материала: справок, перлюстрированных писем, донесений секретных агентов, вырезок из газет, уставов обществ, программ их мероприятий, переписки между инстанциями по отдельным вопросам деятельности конкретных людей и организаций, и т.п.

Во-вторых, были рассмотрены дела с записками различных деятелей политической полиции, преимущественно сотрудников ДП. В количественном отношении таких дел немного, но они обладают особой ценностью в силу своего аналитического, обобщающего характера и раскрывают понимание чинами политического сыска причин и хода противоправительственного движения и, как следствие, мер по борьбе с ним.

В-третьих, были проанализированы дела с донесениями из охранных отделений и ЗА ДП, содержащие регулярные доклады в ДП. Помимо прочего, эти дела ценны тем, что в них есть донесения секретных агентов.

В-четвертых, были изучены дела — политические обзоры — аналитические документы ГЖУ. Они предоставлялись в ДП ежегодно. По циркуляру ДП от 1887 г. «Политический обзор» состоял из 8 пунктов: краткий очерк общего настроения населения; случаи вредного направления или неправильных действий городских, крестьянских и земских учреждений; замеченные случаи предосудительного поведения расположенных войск; результаты наблюдения за учебными заведениями; случаи волнения среди крестьян, фабричных и заводских рабочих; сведения о публичных лекциях и чтениях для народа; влияние местных органов печати; сведения о лицах, ни к какому классу не принадлежащих, замеченных в политической неблагонадежности129.

Помимо названных групп архивных дел, в диссертации использованы материалы 1-го (личные дела служащих политической полиции) и 7-го делопроизводств (дела о дознаниях по государственным преступлениям), 249 (всеподданнейшие доклады), 250 (доклады 3-го делопроизводства), 252 (обзоры важнейших дознаний), 253 (обзоры революционных партий), 255 (еженедельные записки), 295 (списки личного состава ДП, ГЖУ и охранного отделения) и 316 (списки секретных сотрудников) описей фонда ДП.

Чрезвычайно объемные дела со всеподданнейшими докладами, обзорами революционных партий и еженедельными записками оказались малоинформативными для исследования. В подавляющем большинстве случаев внимание в них уделено революционерам, отсутствует аналитическая составляющая и присутствует формализованная терминология. Обзоры важнейших дознаний также не имеют принципиальной значимости для диссертации, так как либералы привлекались к дознаниям довольно редко (при этом они не оценивались в политической полиции как либералы). Но в этих обзорах есть раздел «Положение эмиграции», который совпадает практически дословно с донесениями заведующего ЗА ДП и может быть использован только для вывода об исключительном доверии авторов обзоров (чинов ДП) к руководителю зарубежного подразделения политической полиции.

Наряду с фондом 102 для более полного раскрытия поставленных задач были использованы материалы фондов 4888 (Архив архива) и 10003 (Коллекция микрофильмов Гуверовского института войны, революции и мира). Материалы фонда 4888 были необходимы для прояснения вопроса о секретных сотрудниках в либеральном движении. Фонд 10003 содержит преимущественно материал о революционерах-эмигрантах, а не о деятелях либерального движения. Кроме этого, в фонде 10003 содержится во многом

129 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1890. Д. 47. Ч. 21. Л. 1. сырой», фактологический материал, который получал терминологическое осмысление только на стадии написания докладов в ДП. В итоге материал, имеющийся в фонде 10003 о либералах, зачастую дублируется в фонде 102, где хранятся доклады из ЗА ДП.

За пределами внимания исследования остались фонды ряда структур политической полиции ГА РФ (Ф. 58. Московское ГЖУ; Ф. 63. Московское охранное отделение; Ф. 93. Петербургское ГЖУ; Ф. 111. Санкт-Петербургское охранное отделение; Ф. 505. Заведующий Заграничной агентурной на Балканах, и др.). Помимо небольшого по сравнению с фондом ДП объема этих фондов, ряд просмотренных из них материалов позволяет говорить о том, что информация в них также дублирует информацию,

1 on содержащуюся в 102-м фонде . По причине ориентации исследования на выявление представлений служащих политической полиции о либеральном движении подобный материал увеличивает количество фактов, но не изменяет характера выводов.

Для наиболее обстоятельной реконструкции образов «либерального» в представлениях работников политического сыска мной создана электронная база данных в программе Microsoft Access, систематизирующая информацию, собранную из архива ДП по либеральному движению. Всего в базу данных внесены 674 позиции информации о физических лицах (из которых примерно 150 человек являются видными деятелями дореволюционного либерализма) и около 500 позиций информации об организациях (из них примерно 270 — институционально оформленные, такие как общества, редакции газет и т.п., а остальные представляют собой неформальные объединения, такие как кружки, вечеринки, группы и пр.). Отдельным блоком в базе данных собраны высказывания служащих политической полиции о самоуправлении, различных группах населения, представителях власти и государственных структурах. Общий объем базы данных - 4261 позиция информации. С

130 См., например: Ф. 63. 1886. Оп. 6. Д. 200; 1903. Оп. 23. Д. 8; 1904. Оп. 24. Д. 5; 1904. Оп. 24. Д. 31; 1905. Оп. 25. Д. 50. помощью процедуры «выборки» в базе данных можно найти материалы на конкретное лицо, организацию, земство и т.д., которые характеризовались работниками политического сыска как «либеральные». Такая «выборка» из базы данных дает возможность отобрать высказывания различных чинов политической полиции о проявлениях «либерализма». Это позволило воссоздать как индивидуальные, так и общие характеристики «либерализма» служащими политической полиции, на основании чего представилось возможным сконструировать образы «либерализма», бытовавшие в различных структурах политического сыска.

Источники личного происхождения использовались в диссертации для более детальной прорисовки событийного фона, для дополнения во многом формализованной делопроизводственной переписки описанием личностей и

1 о 1 1 событий. Личная переписка и дневники важны не только с информационной точки зрения, но и потому, что они отражают неформальную терминологию того времени, позволявшую описать политическую позицию человека. Воспоминания стоит разделить на несколько групп в соответствии с их авторами: чинов политической полиции133, государственных деятелей134 и участников

131 Ратаев Л. Письма С.В. Зубатову. 1900 - 1903 // Голос Минувшего. 1922. № 1. Июнь; Письма К.П. Победоносцева к Александру III // Красный архив. 1923. Т. 4; Письма К.П. Победоносцева к графу Н.П.Игнатьеву//Былое. 1924. №27-28; Письма Е П. Медникова А.И. Спиридовичу //Красный архив. 1926. № 4 (17); Козьмин Б П. С.В. Зубатов и его корреспонденты. Среди охранников, жандармов и провокаторов. М.-Л., 1928.

132 Боголепов Н.П. Страница из жизни Московского университета. Из записок. M., 1911; Куропатки» А Н Дневник // Красный архив. 1922. № 2; Богданович А.В. Три последних самодержца. М., 1990.

133 Департамент полиции в 1892 - 1908 гг. (из воспоминаний чиновника) // Былое. 1917. № 5 - 6 (27 - 28); Новицкий ВД Воспоминания тяжелых дней моей службы в корпусе жандармов // Былое. 1917. № 5 — 6; Он же. Из воспоминаний жандарма. М., 1991; Лопухин А.А. Отрывки из воспоминаний (по поводу воспоминания гр. С.Ю. Витте). М - Пг., 1923; Градский В. На переломе жизни. Воспоминания 1905 г. // Былое. 1924. № 27 - 28; Меньшиков Л П. Охрана и революция. К истории тайных политических организаций, существовавших во времена самодержавия. В 3 ч. М., 1926 - 1932.; Спиридович А. Записки жандарма. М., 1930; Герасимов А В На лезвии с террористами // Охранка. Воспоминания руководителей политического сыска. М., 2004. Т. 2; Заварзин П.П. Работа тайной полиции // Там же. Т. 1; Он же. Жандармы и революционеры // Там же. Т. 2; Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // Там же. Т. 1; Поляков А. Записки жандармского офицера // Жандармы России. М., 2004; Кафафов ВД Воспоминания о внутренних делах Российской империи // Вопросы истории. 2005. № 2, 3, 5.

134 Мещерский А.В. Воспоминания князя Александра Васильевича Мещерского. M., 1901; Урусов СД. Записки губернатора. Кишинев. 1903 — 1904 г.; Он же. Не переоцените моих сил и способностей. Из воспоминаний князя С.Д. Урусова о 1905 г. // Исторический архив. 2004. № 1; Любимов Д.Н. Отрывки из воспоминаний (1902 - 1904 гг.) // Исторический архив. 1962. № 6; Воспоминания В.Б. Лопухина // Вопросы истории. 1966. № 9, 10; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903 - 1919. Кн. 1. M., 1992; противоправительственного (с существенным сдвигом в сторону

I ос либерального) движения . Воспоминания бывших служащих политического сыска объединены одной общей чертой - применительно к объектам своего внимания используется устойчивая формулировка «революционное и оппозиционное движение», которая, видимо, повлияла на терминологию историографии политической полиции136.

В целом и в опубликованных делопроизводственных источниках, и в воспоминаниях и в литературе наибольшее внимание уделено революционерам.

Таким образом, восприятие либерального движения служащими политического сыска до настоящего времени не было предметом специального анализа. Историография не исследовала эту грань дореволюционной истории России, поэтому даже опубликованные источники не рассматривались исследователями в аспектах, заявленных в этой диссертации. Архивные же материалы, хотя и были во многом известны в историографии, историки использовали в своих целях, не задавая источникам те вопросы, которые поставлены в этой работе. Поэтому сами источники дают большие возможности, не использованные ранее исследователями.

Использование всего комплекса источников представляется достаточным для достижения цели диссертационного исследования. Задачи работы раскрываются в 4 главах. Первая глава, посвященная политической полиции и имеющая вводный характер по отношению к остальному исследованию, состоит из 4 параграфов, в которых политический сыск рассматривается с различных точек зрения: структурной (§ 1), нормативно

Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого. M., 2000; Мещерский В.П. Мои воспоминания. M., 2001; Янжул И.И. Воспоминания о пережитом и виденном в 1864- 1909 гг. M., 2006; и др.

133 Кранихсльд В. В.Я. Яковлев-Богучарский (по материалам Департамента полиции, Московского охранного отделения и по личным воспоминаниям) // Былое. 1917. № 1 (23); Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом. M., 1918; Горев В.И. Леонид Меньшиков. Из истории политической полиции и провокации (По личным воспоминаниям) // Каторга и ссылка. 1924. Кн. 3(10); Калмыкова A.M. Обрывки воспоминаний // Былое. 1926. № 1. (35); Иванчин-Писарев А.И. Воспоминания о П.Н.Дурново // Каторга и ссылка. 1930. № 7 (68); Мандельштам M.JI. 1905 г. в политических процессах. Записки защитника. M., 1991; Петрункевич И.И. Из записок общественного деятеля // Архив русской революции. M., 1993. Т. 21 - 22; Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881 - 1914. M., 1997; и др.

Заварзин П.П. Работа тайной полиции. С. 411, 413, 436; Он же. Жандармы и революционеры. С. 37, 47; Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов. С. 98; и др. правовой (§ 2), социально-профессиональной (§ 3), лично-коммуникативной (§ 4). Во второй главе реконструировано представление о либерализме служащих политической полиции: основных составляющих самого понятия (§ 1), идейных истоков «либерализма» (§ 2), его институциональных, социальных, профессиональных параметров (§ 3) и места в легальном политическом пространстве (§ 4). На основе сконструированного таким образом представлений чинов политического сыска о либерализме в третьей главе рассмотрены те проблемы, которые волновали политическую полицию применительно к либеральному движению в соответствии с профессиональными задачами этой структуры. Поэтому в третьей главе проанализированы «угрозы», которые представляло либеральное движение по мнению чинов политической полиции для власти: организационные (§ 1), кадровые и финансовые (§ 2), публично-интерпретационные (§ 3), символические (§ 4). Четвертая глава посвящена различным стратегиям поведения, которые практиковали служащие политической полиции в отношении либерального движения: негласные пассивные (§ 1), негласные активные (§ 2) и публичные активные (§ 3). Структура работы представляется оптимальной для достижения поставленных в исследовании задач.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Ульянова, Любовь Владимировна

Заключение

Данное исследование было посвящено рассмотрению двух политических сил дореволюционной России, а именно, полиции и либералов, как противоположных сторон одного общего «поля игры»906. Подобное разведение и противопоставление необходимы для выполнения задач исследования и аутентичны восприятию происходящего служащими политической полиции. В заключение следует проанализировать то, что объединяло обе стороны. Ведь именно существование общности между ними позволило рассматривать ход событий как целостность, каким бы термином не обозначать его динамику: «борьба», «диалог», «взаимодействие», «конфликт», «противостояние» и т.д.

Политический сыск и либералы функционировали и осуществляли , взаимодействие в едином коммуникативном пространстве, изначально заданном общностью их мышления. Служащие политической полиции и либералы оперировали одними и теми же категориями, разговаривали на одном языке, осмысливали общие проблемы. Различие заключалось лишь в их оценках этих проблем, которые обе стороны репрезентировали как единственно верные907. Именно борьба за право выражать свою точку зрения как истинную и легитимную составляла ключевой момент «игры», которую вели между собой политическая полиция и либералы. При этом обе стороны пытались взаимодействовать друг с другом не от своего собственного лица, а от имени более широких общностей (собственно, они сами так себя и ощущали): служащие политической полиции говорили от имени «власти», а

906 Термин «поле игры» является центральным в исследованиях П.Бурдье, посвященных социальным пространствам и коммуникации в различных спектрах жизнедеятельности. В концепции Бурдье под «полем игры» понимается социальное пространство, в котором осуществляется взаимодействие участников коммуникации (Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Бурдье П. Социология социального пространства. M., 2005. С. 64 — 87; Он же. Физическое и социальное пространства // Там же. С. 49).

907 Игра одними терминами проявилась, например, в том, что один из чинов политической полиции оценивал поведение либералов термином «своеволие», говоря тут же о такой претензии либералов к власти как ее «своекорыстие» (ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1888. Д. 89. 4. 12. Л. 1,2). либералы - от имени «общества» или еще шире и более пафосно - от имени «народа».

Общность мышления и языка чинов политического сыска и либералов можно объяснить рядом обстоятельств.

Во-первых, и служащие политической полиции, и деятели либерального движения принадлежали к одному, так называемому «образованному обществу», которое находилось под влиянием общих идей, популярных в XIX в. Представления об утилитаризме, о гуманизме, о неизбежности эволюционного развития, о необходимости прогресса составляли важную часть ценностных мировоззренческих установок как либералов (что общеизвестно), так и служащих политического сыска908. Типичной является позиция начальника Екатеринославского ГЖУ, который критиковал либералов за их претензию быть олицетворением гуманизма и

909 называл «гуманной» деятельность правительства .

Во-вторых, это были люди, зачастую хорошо лично знавшие друг друга. Правда, личные знакомства не были спецификой взаимодействия политической полиции и либералов, а были характерны для более широкого спектра противоправительственного движения910. Однако, если с революционерами представители власти имели непродолжительные личные контакты или дальние родственные связи, то с либералами коммуникация была гораздо более глубокой, плотной и насыщенной911. Например, управляющий канцелярией МВД Д.Н. Любимов писал в своих

908 О пользе либеральных реформ в представлениях В.К. Плеве см.: Любимов Д.Н. Отрывки из воспоминаний. (1902 - 1904 гг.) // Исторический архив. 1962. № 6. С. 82. О прогрессизме Зубатова см.: Айнзафт С. Зубатов и студенчество // Каторга и ссылка. М., 1927. № 5 (34). С. 67; и др. О прогрессизме, утилитаризме, прогрессизме как мировоззренческих основаниях чинов политической полиции речь шла в I главе.

909 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1888. Д. 89. 4. 12. Л. 1 -2.

910 Так, министр внутренних дел Н.П. Игнатьев был однокашником П.А. Кропоткина по Пажескому корпусу и лично был знаком с М.А. Бакуниным. Следующий за ним министр — Д.А. Толстой — был лицейским однокашником М.Е. Салтыкова-Щедрина и дальним родственником Л.Н. Толстого (Борисов А.В. Министры внутренних дел России. 1802 - октябрь 1917. СПб., 2001. С. 136, 150). Родственник директора ДП А.А. Лопухина С.Д. Урусов был женат на родственнице идеолога народничества П.Н. Лаврова, а две его сестры были участницами революционного движения (Жандармы России. Политический розыск XV - XX в. М., 2002. С. 256).

911 О либералах, среди которых были такие видные имена как М.А. Саблин, Н.Ф. Плевако в круге общения семьи жандарма А.П. Мартынова см.: Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // Охранка. Воспоминания руководителей политического сыска. М., 2004. Т. 1. С. 298-301. воспоминаниях о деятелях «общественного движения», которые считались людьми «неправительственного образа мыслей»: «Со многими. я лично был знаком и близко их знал, а с некоторыми связан родством (Дорре был мужем моей сестры, Туган-Барановский - брат моей жены.). Других знал с детства по Москве (Головин, Перелешин, Долгоруковы) или по прежней

Л1Л службе (Набоков)» .

В-третьих, среди обеих рассматриваемых групп немалая часть деятелей имела юридическое образование. Руководящее звено политической полиции (ДП) и передовая элита либералов (достаточно вспомнить такие имена как Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин, В.Д. Спасович, Л.И. Петражицкий, В.М. Гессен, П.И. Новгородцев, М.Л. Мандельштам и др.), будучи юристами, в своих действиях опирались на закон. Приоритет закона отстаивали и другие структуры политической полиции и группы либералов. Обе стороны верили в право и взаимодействовали в рамках права. Именно эта общность создавала возможность коммуникации между ними. Трудно предположить, чтобы рабочие, крестьяне или революционеры апеллировали к правовому государству. Но либералы старались действовать в правовом поле, поэтому они рассчитывали на понимание и поддержку в политической полиции. И они ее получали. Характерно, что либералы в ходатайствах в ДП оперировали понятием «законности» как главным критерием деятельности структур политического сыска913. Тем самым, либералы демонстрировали политической полиции свое понимание языка власти и согласие с тем, что этим языком являлось право. Кроме этого, юридическое образование и юридическая практика задавали еще одну особенность, свойственную обеим сторонам, участвовавшим в конфликте: претензию на легитимность собственного толкования и интерпретации окружающего мира914.

912 Любимов Д.Н Отрывки из воспоминаний. С. 74, 76.

913 См., например: Кранихельд В. В.Я. Яковлев-Богучарский (по материалам Департамента полиции, Московского охранного отделения и по личным воспоминаниям) // Былое. 1917. № 1 (23). С. 244.

914 Так, П.Бурдье отмечает, что именно юристы обладают «одновременно социальной и технической компетенцией, заключающейся главным образом, в социально признанной способности интерпретировать. свод текстов, закрепляющих легитимное, т.е. правильное, видение мира». Право же представляет собой

В-четвертых, в отличие от революционеров, либералы действовали в легальном пространстве, в котором функционировали и властные структуры. Еще и поэтому обе стороны конфликта считали себя имеющими право на легитимное толкование событий в государстве.

Названные обстоятельства обусловили общность проблем, спор по которым составлял основную нить «диалога» между чинами политической полиции как представителями власти и либералами как «прогрессивной» частью общества, и делали возможным сам «диалог». Внимание к либералам со стороны политического сыска было вызвано тем, что они оспаривали право власти на единственно легитимное толкование интересов населения, компетенцию власти при взаимодействии с обществом и в работе с «народом». Либеральная интерпретация событий вызывала обеспокоенность политической полиции, так как либералы апеллировали к населению и репрезентировали себя как выразители народных чаяний915.

Успешная самопрезентация либералов в публичном пространстве и восприятие их в российском обществе как «имеющих право» не только на само толкование, но и на формулировку актуальных проблем, создавали в политической полиции представление о противоправительственной направленности либерализма в России. При этом ключевую роль в характеристике либерального движения как противоправительственного играли не сами либеральные идеи, которые в политической полиции признавались допустимыми и даже полезными, а способы их выражения и распространения, поддающиеся фиксации, но не контролю со стороны власти. Отдельную проблему для политической полиции составлял тот факт, высшую форму легитимного дискурса» (Бурдье П. Власть права: основы социологии юридического поля // Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. М., 2005. С. 78, 110).

915 Политическая полиция воспринимала либеральное движение сугубо негативно, видимо, именно в силу того, что она сама была ориентирована на то, чтобы фиксировать настроение населения, его проблемы и пожелания, а также доносить эти пожелания до центральной власти. В этом плане политический сыск выполнял функции институтов гражданского общества, являясь своеобразным «эрзацем» выборной парламентской системы. Подобная система негласного оповещения центральной власти через политическую полицию о состоянии (политическом, экономическом, социальном, культурном) населения, различных его групп позволяет поставить под сомнение устоявшееся в отечественной исторической литературе и публицистике представление о российском государстве как самодовлеющей бюрократической конструкции, ориентированной на фиксацию и реализацию своих собственных корпоративных, а не общегосударственных интересов. • что либеральные идеи, выражаемые публично посредством языка «борьбы» с властью, были популярны на том пространстве, которое должно было быть контролируемым политическим сыском.

Таким образом, различия между властью в лице политической полиции и либералами заключались не в идейных разногласиях и образах желаемого будущего, которые, в общем и целом, были весьма схожими, а в способах их публичного формулирования и средствах достижения цели.

Именно минимальный характер расхождений обусловил остроту конфликта, который можно назвать «конфликтом идентичностей». Так, исследователь С.Б. Переслегин говорит о спорности распространенной точки зрения о том, что «чем идентичности сильнее различаются, тем хуже и опаснее». По мнению Переслегина, «конфликт идентичностей тем сильнее, чем уже возможный канал их актуализации». «Если. идентичности различаются во всех вопросах,. отношения, скорее всего, будут совершенно бесконфликтными»: «чужой» с совершенно иной системой ценностей, постановкой вопросов и их решениями воспринимается как «ребенок», «сумасшедший» и т.п. Однако тот, кто «рассуждает в ваших терминах, но на один из важных для вас ценностных вопросов дает противоположный ответ», воспринимается как бросающий вызов, как принципиально демонстрирующий враждебность. Это и создает основу для конфликта, задавая необходимость для сохранения собственной идентичности «демонстрировать враждебную реакцию в ответ»916.

Подобная концепция идентичностей кажется «работающей» в данном случае: либералы маркировались в политической полиции как «свои», в то же время остальные спектры противоправительственного движения воспринимались как «чужие». Особое отношение к либералам выражалось в активном поиске политической полицией объяснительных моделей

916 Переслегин С.Б. Социальная термодинамика и идентичность // Локальные истории: научные, художественные, образовательные аспекты. Сб. ст. Норильск, 2006. Здесь будет правомерно оставить в стороне вопрос о том, кто первым (власть или общество) начали демонстрацию враждебности по отношению друг к другу, тем более что эта ситуация сложилась еще до 1880 г. Политической полиции в 1880 - 1905 гг. приходилось «работать» с уже готовыми и активно работающими системами восприятия и взаимодействия власти и общества. поведения деятелей либерального движения, в нелицеприятных оценочных характеристиках, которыми обрисовывались деятели либерального движения и каковые практически отсутствовали при описании революционеров, в предпочтении личных контактов другим поведенческим моделям, бывшим в арсенале политической полиции.

Поиск объяснительной конструкции поведения либералов создавал необходимость анализа их деятельности с точки зрения смысла. Сам анализ велся в категориях «целесообразно» — «бессмысленно». В объяснениях чинами политического сыска действий либералов с позиции целесообразности преобладали такие факторы как получение материального обеспечения, недостаток образования или умственных способностей, возможность успешной карьеры, популярность в обществе. Типичным является описание поведения либералов после проведения реформ в области самоуправления начальником Екатеринославского ГЖУ на рубеже 1880 — 1890-х гг.: «К сожалению, и в среде дворян и помещиков нашлись так называющиеся "либералы", "передовые", встретившиеся реформу весьма не сочувственно. Подобное несочувствие правительственным мероприятиям, замеченное со стороны бывших мировых судей и т.п. лиц можно объяснить еще потерею ими должностей,. но крайне прискорбно встречать тоже несочувствие со стороны облагодетельствованных монархом дворян-помещиков. Подобный "либерализм" и протест среди некоторых дворян есть ни что более, как напускное явление из желания показать себя по понятиям выше других, "людьми передовыми", иначе объяснить это явление невозможно»917.

Все эти факторы позволяли служащим политической полиции говорить о неискренности большей части деятелей либерального движения, присоединяющихся к нему в силу собственных личных интересов. На самом же деле, отсылки к этим факторам были вызваны к жизни невозможностью обозначить более убедительные мотивы поведенческих моделей

917 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1891. Д. 44. Ч. 7. Л. 1 об. либералов918, что иногда честно признавалось деятелями политического сыска и обозначалось с помощью слов «почему-то»919, «парадоксально»920 и ДР

Неспособность служащих политической полиции дать убедительную мотивировку поведения либералов зачастую маскировалась оценочными и даже эмоциональными характеристиками деятелей либерального движения:

921 922 923 924 интриганы» , «ловкачи» , «хитрецы» , «наглые» и «нахальные» , «неискренние», «двойственные», «двуличные»925, «скрытные», «замкнутые» и «осторожные»926.

Если авторами большинства эмоциональных определений либералов были сотрудники местных структур политической полиции, то ДП демонстрировал большую сдержанность по отношению к либералам и большую уверенность в возможности убедить их в личном общении*. Личные обращения можно рассматривать не только как способ воздействия на либеральных представителей «общественности» в силу отсутствия формальных рычагов влияния на них, но и как проявление определенного уровня доверия к противоположной стороне и отношения к ним как к «партнерам», с которыми в ходе «диалога» можно достичь компромисса.

918 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1881. Д. 1093. Л. 13 - 16; 1884. Д. 88. 4. 31. Л. 3; 1887. Д. 9. 4. 5. Л. 10; 4. 21. Л. 2-3; 1888. Д. 1.Л. 58-58 об.; 1889. Д. 43. Ч. 14. Л. 1-2,4. 29. Л. И; 1893. Д. 152. Ч. 40. Л. 3; 1897. Д. 1544. Л. 17; 1900. Д. 1886. Л. 26-28 об.; 1901. Д. 1. Ч. 66. Лит. А. Л. 10 об.; 1902. Д. 2087. Л. 18; 1903. Д. 1. Ч. 5. Лит. А. Л. 10; 1904. Д. 1. Ч. 1. Лит. А. Л. 4; 1905. Д. 1. Ч. 60. Лит. А; Ч. 66. Лит. А. Л. 7; Особый отдел. 1898. Д. 2. Ч. 3. Л. 35 - 36 об.; Д. 9. Ч. 2. Л. 18 - 20, Ч. 14. Л. 8 - 13; Д. 552. Л. 11; 1904. Д. 1192. Л. 5 - 8; 1905. 2 отделение. Д. 999. Ч. 43. Л. 165.

919 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1900. Д. 1886. Л. 45 об.

920 ГА РФ. Ф. 102. Особый отдел. 1904. Д. 2385. Л. 3.

921 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1893. Д. 152. Ч. 11. Л. 8 - 8 об.; 1894. Д. 152. Ч. 37. Л. 3 об.; 1897. Д. 1544. Л. 17-17 об.; Особый отдел. 1898. Д. 9. Ч. 2. Л. 15-18.

922 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1888. Д. 235. Л. 87-89; 1889. Д. 43. Ч. 14. Л. 1-2;Ч. 30. Л. 12; 1889. Оп. 87. Д. 503. Л. 1; 1893. Д. 152. Ч. 44. Л. 7.

923 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1902. Д. 1. Ч. 62. Лит. А. Л. 3 - 4 об.; 1904. Д. 1. Ч. 6. Лит. А. Л. 2 об.

- 8; Особый отдел. 1905. 2 отделение. Д. 999. Ч. 43. Л. 196.

924 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1888. Д. 235. Л. 87 - 89; 1889. Д. 43. Ч. 29. Л. 5; 1894. Д. 1. Л. 384; Особый отдел. 1898. Д. 14. Ч. 6. Л. 1 -2.

925 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1885. Д. 59. Ч. 27. Л. 1, 3 -4; 1888. Д. 89. Ч. 12. Л. 1 -2; 1889. Д 43. Ч. 14. Л. 1-2; 1897. Д. 1775. Л. 4-7; 1900. Д. 1.4. 55. Лит. А. Л. 7 об.; Особый отдел. 1898. Д. 9.4. 2. Л. 15

- 18.

926 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1885. Д. 59. Ч. 40. Л. 32; 1888. Д. 235. Л. 87 - 89, 137; 1891. Д. 527. Т. 1.Л.26; 1894. Д. 1. Л. 268-273; Особый отдел. 1898. Д. 6. Ч. 755. Л. 3; 1901. Д. 28. Л. 18; 1902. Д. 1889. Л. 5.

Однако эта поведенческая модель оказалась несостоятельной и вызывала в итоге у служащих политической полиции разочарование в либералах.

Концентрированно, ярко и наиболее «болезненно» восприятие деятелей либерального движения выразил в личном письме в Департамент заведующий Заграничной агентурой П.И. Рачковский. Формат личного письма о «петербургском либерале», посылавшем в 1894 г. в Фонд вольной русской прессы ряд корреспонденций, позволил Рачковскому откровенно выказать свое отношение: «Хорошо было бы обнаружить гнусного предателя и достойно наказать за преступные сношения с лондонцами» (курсив мой -Л.У.)921.

Именно так либералы и воспринимались в политической полиции: как «предатели», которые вместо того, чтобы работать на благо страны (совместно с властными инстанциями и в их составе) предпочитали позиционировать себя в качестве противников существующей власти и зарабатывать на этом очки в игре, главной ставкой в которой было «общественное мнение».

927 ГА РФ. Ф. 102. 3 делопроизводство. 1894. Д. 1791. Л. 11 - 12 об.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Ульянова, Любовь Владимировна, 2009 год

1. Архивные источники. Государственный архив Российской Федерации

2. Ф. 63. Московское охранное отделение при московском градоначальнике.1882. Оп. 2. Д. 602. 1886. Оп. 6. Д. 200.1903. Оп. 23. Д. 8.1904. Оп. 24. Д. 5, 31.1905. Оп. 25. Д. 50.

3. Оп. 249. Д. 10, 11, 12, 13, 14.1. Оп. 250. Д. 82.1. Оп. 252. Д. 12.1. Оп. 253. Д. 112.1. Оп. 255. Д. 17,21.1. Оп. 259. Д. 2.1. Оп. 260. Д. 259.1. Оп. 295. Д. 7, 111.1. Оп. 302. Д. 702, 707.

4. Оп. 316. 1898. Д. 2. Ч. 5, 2. Ч. 5. Лит. А, Б, В, 2. Ч. 5. Т. 1; 1902. Д. 825. Ч. 23; 1907. Д. 584.

5. Ф. 110. Штаб Отдельного корпуса жандармов.

6. Оп. 2. Д. 8331; Оп. 3. Д. 2580.

7. Ф. 4888. Архив архива. Оп.5. Д. 637, 638, 652, 757.2. Официальная документация

8. Агентурная работа политической полиции Российской империи. Сб. док. 1880 1917. М. - СПб., 2006.

9. Александр III и русские эмигранты. Доклад И.Н. Дурново 14 мая 1894 г. //Былое. 1918. Книга 7. Июль. № 13.

10. Всеподданнейший доклад министра внутренних дел 22 декабря 1881. Н.Н. Игнатьева // Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870 1880-х гг. М., 1964.

11. Добряков. Краткий систематический свод действующих законоположений и циркулярных распоряжений, относящихся до обязанностей чинов ГЖУ по наблюдению за местным населением и производством дознаний. СПб., 1903.

12. Докладная записка директора Департамента полиции А.А. Лопухина, рассмотренная в комитете министров. января 1905 г. Женева, 1905.

13. Донесения Евно Азефа (переписка Азефа с Ратаевым в 1903 1905 гг.)//Былое. 1917. № 1 (23).

14. Журнал заседания Верховной распорядительной полиции 4 марта 1880 г. / Политическая полиция и политический терроризм. Сб. док. М., 2000.

15. Записка А.А. Лопухина о развитии революционного движения в России (1904) // Былое. 1909. № 9 10.

16. Записка директора Департамента полиции Э.И. Вуича (министру внутренних дел П.А. Столыпину) о проблемах привлечения к ответственности лиц, обвиняемых в государственных преступлениях // Политическая полиция и политический терроризм. Сб. док. М., 2000.

17. Из всеподданнейшего отчета III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии и корпуса жандармов за 1869 г. // Политическая полиция и политический терроризм. Сб. док. М., 2000.

18. Из отчета о перлюстрации Департамента полиции за 1908 г. // Красный архив. 1928. Т. 2 (27); 1928. Т. 3 (28).

19. Инструкция 1904 г. об обязанностях губернских жандармских управлений // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 41. Отд. 2. СПб., 1868. № 44071.

20. Инструкция полицейским надзирателям при отделении по охранению общественной безопасности и порядка в Москве. М., 1897.

21. Инструкция товарищу министра внутренних дел, заведующему полицией. 16 июля 1882 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3. Т. 2. № 1022.

22. О порядке действий чинов Корпуса жандармов по исследованию преступлений. Закон 19 мая 1871 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т.43. Отд.1. С.593.

23. О соединении Департамента государственной полиции и Полиции исполнительной в одно учреждение — Департамент государственной полиции. 1880 // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 55. Отд. 1. СПб., 1884. С. 692. № 61550.

24. Отдел поисковых систем Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Фондовые каталоги Департамента полиции, Московского охранного отделения, Министерства Юстиции; Департамент полиции. Оп. 316. 1898 1907.

25. Отчет А.Х. Бенкендорфа за 1832 г. // Красный архив. 1931. Т. 3 (46); Красный архив. 1929. Т. 6 (37).

26. Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства. Редакция П.Е. Щеголева. В 7 т. М.-Л., 1926.

27. Политическая полиция и политический терроризм в России (вт. пол. XIX н. XX вв.) Сб. док. и мат. М., 2000.

28. Положение о корпусе жандармов. 9 сентября 1867 г. // Полное собрание законов Российский империи. Собр. 2. Т. 13. Отд. 2. № 44956.

29. Положение об усиленной охране. 14 августа 1881 г. // Полное собрание законов Российский империи. Собр. 3. Т. 1. 1881. СПб., 1885.