Политическая полиция Российской империи в борьбе с революционным подпольем в 1881-1905 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Аракелян, Марина Александровна

• Аракелян, Марина Александровна
• кандидат исторических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Аракелян, Марина Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ И ОРГАНЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО СЫСКА В ЕГО СТРУКТУРЕ.

ГЛАВА II. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ ПРОТИВ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ: МЕТОДЫ И СРЕДСТВА ПОЛИТИЧЕСКОГО СЫСКА.

§ 1. Секретная агентура.

§ 2. Наружное наблюдение.

§ 3. Перлюстрация.

§ 4. Вспомогательные методы и средства.

ГЛАВА III. РЕВОЛЮЦИОННОЕ ПОДПОЛЬЕ ПРОТИВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ: КОНСПИРАТИВНАЯ ТЕХНИКА РЕВОЛЮЦИОННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ.

§ 1. Конспиративная техника народовольцев.

§ 2. Конспиративная техника социал-демократов.

§ 3. Конспиративная техника социалистов-революционеров.

§ 4. Конспиративная техника анархистов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Политическая полиция Российской империи в борьбе с революционным подпольем в 1881-1905 гг.»

Одной из главнейших задач для любого государства является задача самосохранения, обеспечения безопасности своего существования. Борьба с политическими противниками, которые всегда относились к категории наиболее опасных преступников, издавна возлагалась на такую особую составляющую государственного аппарата как политические спецслужбы.

Актуальность исследования обусловлена тем, что при изучении российской истории нового и новейшего периодов особое значение приобретает адекватное осмысление вопросов, связанных с механизмом и методами обеспечения государственной безопасности. Смена исторических этапов влекла за собой лишь смену названия, структуры и численности служб, отвечающих за внутреннюю стабильность. Главный же постулат, выражавший их назначение, всегда оставался неизменным - выявление лиц, чья деятельность, согласно существующему законодательству, представляет опасность для данного государственного строя и его официальных представителей, пресечение такого поведения, а также предотвращение подобных явлений в будущем1.

Истоки современной масштабной и профессиональной постановки работы политических спецслужб относятся ко времени борьбы политической полиции Российской империи с революционным движением в XIX - начале XX в. Разработанные тогда установки и приемы оказались столь устойчивы в вихре исторических перемен, что спецслужбы переносят их, подобно бесценному багажу, из одной эпохи в другую, подчеркивая тем самым их актуальность.

Противостояние оппозиции и власти в конце XIX - начале XX в. имело в истории России большое значение. Опыт изучения борьбы полиции и революционеров представляется важным для понимания особенностей ставшего судьбоносным для политической системы противостояния. В данном русле находится и необходимость расширить традиционные представления иссле

1 ИзмозикB.C. Политический контроль и сыск: методологические аспекты // Политический сыск в России: история и современность / Сост. Д Дети. СПб., 1997. С. 10. дователей о составляющих охранный арсенал элементах, опираясь при этом на изучение конспиративных приемов российских подпольщиков.

Объектом диссертационного исследования является противоборство политической полиции Российской империи и революционного подполья в конце XIX- начале XX в. В качестве предмета выступают, с одной стороны, охранные учреждения и применяемый ими розыскной арсенал (секретная агентура, наружное наблюдение, перлюстрация, комплекс вспомогательных методов и средств), а, с другой стороны - обширный свод конспиративных приемов, выработанный такими общероссийскими организациями, представляющими авангард российского революционного подполья, как «Народная воля», Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП), Партия социалистов-революционеров (ПСР) и анархисты.

Хронологические рамки исследования - 1881-1905 гг., чрезвычайно важный и относительно целостный период как в развитии арсенала политических спецслужб, так и в процессе совершенствования революционных сил для нанесения ударов по самодержавию. Начальная дата — 1881 год, — ознаменованная цареубийством 1 марта, стала переломной в противостоянии полицейской и революционной сторон, положив начало коренному пересмотру охранной методики. Система методов и средств сыска подверглась качественному обновлению, сумма составляющих ее элементов стала возрастать. Однако в начале XX в. обнаружилось угасание первоначального эффекта, охранному арсеналу становилось все сложнее соответствовать масштабам нарастания революционного движения. Редкие проекты, направленные на преодоление узости прежних подходов в развитии методов и средств сыска, не получали должной поддержки. К 1905 г. политическая полиция подошла с мощным, но практически не рассчитанным на долгосрочную перспективу арсеналом. Конечной вехой диссертационного исследования является 1905 г., год наиболее бурных событий первой русской революции, ярко продемонстрировавший растерянность политической полиции, впервые ощутившей себя едва ли не раздавленной под тяжестью революционной массы. Революция

1905-1907 гг., явившись для полиции почти таким же грозным уроком как и цареубийство 1 марта, ознаменовала наступление нового периода в работе политических спецслужб.

1881 год также открыл новую страницу борьбы и для революционного лагеря. Акт цареубийства укрепил веру революционеров в собственные силы, и, несмотря на сложные времена царствования Александра III, подполье наращивало свою мощь. Доставшиеся в наследство от прежних революционных поколений тонкости конспиративной техники были доступны далеко не всем подпольщикам, поэтому сначала подполью пришлось пережить некоторый спад уровня конспирации. Рост числа революционных организаций повлек за собой серьезное усовершенствование конспиративных навыков и приемов. В числе прочих факторов, неуклонно приближавших первую русскую революцию, высокое конспиративное мастерство российских подпольщиков сыграло далеко не последнюю роль.

Определяя степень научной разработки проблемы, следует отметить, что в историографии отсутствует комплексный подход, предполагающий совокупное рассмотрение таких взаимосвязанных составляющих как политическая полиция и революционное подполье, вследствие чего историография распадается на два блока — исследования о политическом сыске и изучение революционного подполья.

Литература о политическом сыске начала появляться еще в дореволюционный период и отличалась тем, что не представляла собой исследований как таковых, характеризуясь преобладанием публикаций мемуарного характера. Это были свидетельства революционеров, повествующих о том, как действует политический сыск. Наиболее показательной, в частности, стала вышедшая в 1907 г. статья народовольца М.С. Ольминского, в которой основное внимание уделялось раскрытию различных аспектов деятельности секретных о сотрудников полиции в революционных рядах . Следует отметить, что революционеры именовали секретных сотрудников «провокаторами» и данный

2 Ольминский М.С. Покушения и провокация // Вестник жизни. 1907. № 4. С. 35-51. термин уверенно перекочевал и в исследовательскую литературу как обозначение тайной работы на политическую полицию. Появление новых сведений о работе сыска было связано также с именами Л.П. Меньшикова3 и М.Е. Ба-кая4 - т.н. «перебежчиками» из охранки. В 1908 - 1909 гг. в журнале «Былое» вышли статьи Бакая, в которых повествовалось о работе «черных кабинетов» (перлюстрационных пунктов) в России и провокации как главного метода политического розыска, а в 1914 г. вышла работа Меньшикова о делах политического сыска за границей5. В 1909 г. Ж.Лонге и Г. Зильбер выпустили книгу «Террористы и провокаторы» (которая в доработанном виде была опубликована много лет спустя под названием «Террористы и охранка»), где главное место занимала секретная агентура полиции6. Помимо того, в 1910 г. появился сборник «За кулисами охранного отделения», посвященный в основном Е.Ф. Азефу и провокаторским приемам полиции вообще7.

3 Л.П. Меньшиков, по его собственным утверждениям, намеренно прошел путь от секретного сотрудника до чиновника Особого отдела. На протяжении нескольких лет он переписывал секретные дела и анонимно предупреждал революционеров о предателях. Выйдя в 1906 г. в отставку, Меньшиков занялся обработкой добытых сведений. В 1909 г. он предложил свои данные «охотнику за провокаторами» - В.Л. Бурцеву, а также направил открытое письмо П.А. Столыпину, в котором разоблачал преступную деятельность охранки // Мепыциков Л.П. Охрана и революция. К истории тайных политических организаций, существовавших во времена самодержавия. 4.1. Годы реакции. 1885-1898 гг. М., 1925. С. 28; Он же. Открытое письмо П.А. Столыпину. Париж, 1911; Кознов А.П. Метаморфозы политического детектива: кому служил Л. П. Меньшиков (провокатор в социал-демократическом движении) // Кентавр. 1993. № 4. С. 115-128.

4 М.Е. Бакай до 1907 г. находился на службе при Варшавском охранном отделении в качестве чиновника особых поручений. По его словам, он решил помогать революционерам, т.к. был потрясен зверским подавлением выступлений 1905 г. В 1906 г., желая быть полезным освободительному движению, Бакай предложил свою помощь В.Л. Бурцеву // Бакай М.Е. О разоблачителях и разоблачительстве. Ныо-Йорк, 1912; Он же. Краткая автобиография // Русское прошлое. 1923. № 5. С. 153-158; Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами. М., 1989. С. 55-103.

5 Бакай М.Е. Из воспоминаний М.Е. Бакая о черных кабинетах в России // Былое. 1908. №7. С. 119-133; Он же. Провокаторы и провокация // Былое. 1908. № 8. С. 99-136; Он же. Еще о провокации и провокаторах // Былое. 1909. № 11-12. С. 162-167; Меньшиков Л.П. Минувшее (Русский политический сыск за границей). Париж, 1914.

6 Книгу «Террористы и провокаторы» переработал, пользуясь накопленной информацией, Г. Зильбер. Его рукопись, опубликованная в 1924 г., впоследствии переиздавалась // Лонге Ж., Зшьбер Г. Террористы и охранка. М., 1991.

7 А. Б.: За кулисами охранного отделения (с дневником провокатора, письмами охран-пиков, тайными инструкциями). Берлин, 1910.

Целым потоком работ об охранке был отмечен послереволюционный период. Сразу же после Февральской революции была создана специальная Комиссия по разборке архивов политической полиции во главе с историком С.П. Мельгуновым. Первыми исследователями открытых архивов стали члены революционных организаций. С деятельностью тайной полиции широкую публику знакомили работы В.Г. Жилинского, В.Я. Ирецкого, А. Красного, М.А. Осоргина, И. Павлова, П. Пильского, П.Е. Щеголева, В.К. Агафонова, С.Г. Сватикова8 и др. Большинство появившихся работ носили скорее публицистический характер и отличались схожестью в изложении добытых сведений. В центре внимания авторов оказался вопрос о секретных сотрудниках. Пользуясь документальными данными, исследователи пытались выяснить общую численность агентов, раскрывали настоящие имена и деятельность многих провокаторов, определяли как велось наблюдение и сколько стоила секретная агентура. Таким методам политического сыска как наружное наблюдение и перлюстрация уделялось меньше внимания. В целом, работы этого периода еще не носили характер научных исследований, отличались разоблачительной риторикой и резким осуждением всего того, что имело отношение к политической полиции.

Историография 1920-х - начала 1930-х гг. была продолжена изучением деятельности охранки. Материалы полицейских фондов стали изучать специалисты-историки. Вышли работы М.К. Лемке, P.M. Кантора, П.А. Шуйского, продолжал работать над темой П.Е. Щеголев9. В этот период о

Жнлннскнй В.Г. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти // Голос минувшего. 1917. №9-10. С. 247-306; Ирецкий В.Я. Охранка. Пг., 1917; Красный А. Тайны охранки. М., 1917; Осоргин М. А. Охранное отделение и его секреты. М., 1917; Павлов II. Тайны охранки: из ужасов секретных застенков. М., 1917; Польский П. Охрана и провокация. Пг., 1917; Щеголев П.Е. Тайны охранки. М., 1917; Агафонов В.К. Заграничная охранка. (Составлено по секретным документам Заграничной агентуры и департамента полиции). Пг., 1918; Сватиков С.Г. Русский политический сыск за границей (по документам парижского архива Заграничной агентуры департамента полиции). Ростов-на-Дону, 1918.

Лемке М.К. Наш заграничный сыск (1881-1883 гг.) // Красная летопись. 1923. №5. С. 67-84; Кантор P.M. К истории «черных кабинетов» // Каторга и ссылка. 1927. JV° 8 (37). С. 90-99; Он же. Французская охранка о русских эмигрантах // Каторга и ссылка. 1927.

Целым потоком работ об охранке был отмечен послереволюционный период. Сразу же после Февральской революции была создана специальная Комиссия по разборке архивов политической полиции во главе с историком С.П. Мельгуновым. Первыми исследователями открытых архивов стали члены революционных организаций. С деятельностью тайной полиции широкую публику знакомили работы В.Г. Жилинского, В.Я. Ирецкого, А. Красного, М.А. Осоргина, И. Павлова, П. Пильского, П.Е. Щеголева, В.К. Агафонова, С.Г. Сватикова8 и др. Большинство появившихся работ носили скорее публицистический характер и отличались схожестью в изложении добытых сведений. В центре внимания авторов оказался вопрос о секретных сотрудниках. Пользуясь документальными данными, исследователи пытались выяснить общую численность агентов, раскрывали настоящие имена и деятельность многих провокаторов, определяли как велось наблюдение и сколько стоила секретная агентура. Таким методам политического сыска как наружное наблюдение и перлюстрация уделялось меньше внимания. В целом, работы этого периода еще не носили характер научных исследований, отличались разоблачительной риторикой и резким осуждением всего того, что имело отношение к политической полиции.

Историография 1920-х - начала 1930-х гг. была продолжена изучением деятельности охранки. Материалы полицейских фондов стали изучать специалисты-историки. Вышли работы М.К. Лемке, P.M. Кантора, П.А. Шуйского, продолжал работать над темой П.Е. Щеголев9. В этот период

8 Жшипский В.Г. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти // Голос минувшего. 1917. №9-10. С. 247-306; ИрсцкийВ.Я. Охранка. Пг., 1917; Красный А. Тайны охраики. N1., 1917; Осоргии М А. Охранное отделение и его секреты. М., 1917; Павлов II. Тайны охранки: из ужасов секретных застенков. М., 1917; Пшь-скийП. Охрана и провокация. Пг., 1917; Щеголев П.Е. Тайны охранки. М., 1917; Агафонов В.К. Заграничная охранка. (Составлено по секретным документам Заграничной агентуры и департамента полиции). Пг., 1918; Сватиков С.Г. Русский политический сыск за границей (по документам парижского архива Заграничной агентуры департамента полиции). Ростов-на-Дону, 1918.

9 Лемке М.К. Наш заграничный сыск (1881-1883 гг.) // Красная летопись. 1923. №5. С. 67-84; Кантор P.M. К истории «черных кабинетов» // Каторга и ссылка. 1927. № 8 (37). С. 90-99; Он же. Французская охранка о русских эмигрантах // Каторга и ссылка. 1927. были сделаны первые попытки анализа устройства охранных структур и методики их работы. С середины 1920-х гг. началась публикация труда Л.П. Меньщикова «Охрана и революция»10, который представлял собой нечто среднее между историческим исследованием и мемуарными заметками. Несмотря на появление некоторых новых эпизодов в исследованиях, основное внимание авторов по-прежнему оказалось приковано к секретной агентуре. В своих работах такие авторы как С.П. Швецов, Н.М. Осипович, И.В. Алексеев11 и др. старались как можно подробнее осветить жизнь и деятельность провокаторов, причем не только крупных фигур. Наибольшее же внимание привлекал Е.Ф. Азеф, самые интересные работы о котором вышли из-под пера A.B. Лучинской и историка-эмигранта Б.И. Николаевского (в своей книге, которая впервые была издана в 1932 г., Николаевский привлек массу документов и подробно рассмотрел все, что было связано с Азефом. Несмотря на такие недостатки как отсутствие ссылок, склонность к упроще-f нию трактовки некоторых событий, работа Николаевского может по праву считаться одной из лучших)12. % ч

С начала 1930-х гг. разработка тематики оказывается под запретом. Архивы охранки становятся недоступными для исследователей. Власть вероятно. опасалась напрашивавшихся сопоставлений царского прошлого и советского настоящего. Строгие ограничения не касались разве что истории «зубатовщины». Вообще же, как отмечает ведущий специалист в области исследования политического сыска - З.И. Перегудова, литература довоенного времени концентрировала внимание на разоблачении реакционной сущности царской 2. С. 81-88; Шуйский П. А. Департамент полиции в 1880 - начале XX в. Харьков, 1930; Щеголев П.Е. Охранники и авантюристы. М., 1930.

10 МеныциковЛ.П. Охрана и революция. К истории тайных политических организаций, существовавших во времена самодержавия. Ч. 1. Годы реакции. 1885-1898 гг. М., 1925; Ч. 2. Вып. 1. 1898-1903 гг. М„ 1928; Ч. 2. Вып. 2. М., 1929; Ч. 3. М., 1932.

11 Швецов С.П. Провокатор Окладский. М., 1926; Осипович Н.М. Провокатор. Рассказы. М.;Л., 1926; Он же. Шпионы. Одесса, 1932; Ачексссв И.В. Провокатор Анна Серебрякова. М., 1932; см. также: Секретные сотрудники и провокаторы. М.; Л., 1927.

12 Лучипская A.B. Великий провокатор. М., 1923; Николаевский Б.И. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М., 1991. полиции . В послевоенный период разработка охранной проблематики также не получила развития, господство жестких официозных схем в исторической науке периода 30 -50 х гг. XX в. обусловило длительный перерыв.

В 1960-1970-е гг. наступает новый этап, когда в рамках изучения истории государственных учреждении дореволюционной России и карательной политики царизма вновь стали появляться исследования по политическому сыску.

Среди них следует отметить работы Н.П. Ерошкина, А.Г. Чукарева,

11

Ю.В. Черняева, И.С. Вахрушева , сделавших ценный вклад в рассмотрение комплекса основных методов и средств розыска. Наметились отход от повышенного внимания к секретной агентуре и рост интереса к другим аспектам работы царских охранных структур. Из работ общего характера выделялся труд П.А. Зайончковского15, где рассматривалась структура Департамента полиции и место в ней охранных учреждений. Помимо историков к теме политической полиции стали обращаться и юристы, среди которых выделялись Д.И. Шинджикашвили, P.C. Мулукаев16 и др. Их работы сыграли весьма важную роль в систематизации истории полицейских органов. Вместе с тем, объективность большинства исследований снижалась идеологическими догмами, которыми авторы пересыпали свои разработки. О том, каким был характерный подход к теме, можно судить, например, по следующим строкам в диссертации А.Н. Ярмыша: «Политическая полиция воплощала в себе в концентрированном виде все коренные пороки и слабости того режима, который

13 См.: Перегудова 3.11. Политический сыск России (1880-1917 гг.). М., 2000. С. 9.

14 Ероитш Н.П. «Россия под надзором». (Организация и деятельность органов политического сыска в царской России) // Преподавание истории в школе. 1966. № 1. С. 85-97; Чукарев А.Г. Методы и средства политического розыска в царской России // Вопросы истории, философии, географии и экономики Дальнего Востока. Владивосток, 1968. С. 193— 201; Черняев Ю.В. К изучению эпистолярных источников начала XX в. (Контроль почтовой переписки) // Проблемы отечественной истории. M.; JI., 1976. Ч. 1. С. 134-156; Вах-ругаев U.C. Русские революционеры и Заграничная агентура царизма в 70-80 -х гг. XIX в. // Освободительное движение в России. Саратов, 1978. Вып. 8. С. 53-70.

15 Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х — нач. 90-х гг.). М., 1970.

16 Шинджикашвили Д.И. Сыскная полиция в царской России в период империализма. Омск, 1973; Мулукаев P.C. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1979. она защищала. Ничто <.> не могло спасти царизм. Героический <.> пролетариат, руководимый ленинской партией, неустрашимо шел на революционную битву <.>»17.

Любопытным событием стал выход в 1972 г. на Западе книги бывшего советского контрразведчика, перебравшегося за границу, - П. Дерябина, в которой автор прослеживал историю российской службы безопасности с акцентом на деятельность телохранителей, начиная со времен древнерусских князей и заканчивая развернутым очерком советского периода. Данная работа, помимо весьма пространного и скачкообразного изложения фактов, привлекает к себе внимание еще и тем, что автор пользуется непривычной терминологией: так, служба наружного наблюдения (филеры) названа «внешним агентством», секретная агентура - «внутренним агентством», Заграничная агентура - «иностранным агентством», почти отсутствует такой характерный

1 Я термин как «охранка» . Все это, в совокупности с растворением специфики политической полиции в пространстве охраны первых лиц государства, выводило книгу Дерябина за рамки профессиональных исследований о политическом сыске.

Первые крупные научные труды начали появляться в 80-е гг. XX в. Прежде всего это были диссертационные исследования Л.И. Тютюнник, З.И. Перегудовой, Ю.Ф. Овченко19, позволившие достичь нового уровня в разработке полицейской тематики. В научный оборот вовлекались новые источники, которые значительно расширили представления о Департаменте полиции, возглавлявшем борьбу с революционным движением. В качестве ведущего специалиста стала выдвигаться З.И. Перегудова. Ее публикации,

17 ЯрмышА.Н. Политическая полиция Российской империи (1880-1904 гг.). Дисс. к.ю.н. Харьков, 1978. С. 21.

1 о

Дерябин П. Стражи Кремля от «охранки» до 9-го управления КГБ. М., 2000.

19 Тютюнник Л.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже Х1Х-ХХ вв. (1880-1904 гг.). Дисс. к.и.н. М., 1986; Перегудова З.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением. (Годы реакции и нового революционного подъема). Дисс. к.и.н. М., 1988; Овченко Ю.Ф. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением в 1880-1904 гг. Дисс. к.и.н. М., 1989. опирающиеся на богатую источниковую базу с преобладанием архивных документов, раскрывали важные проблемы в изучении истории политической полиции20.

В целом же, начиная с 1980-х гг., в отечественной историографии наметился отход от сугубо негативных оценок того, что было связано с политической полицией, и анализа событий с позиций строгих идеологических установок.

1990-е гг. ознаменовались мощным всплеском интереса к политическому сыску. Причем значительная часть вышедших изданий предназначалась для массового читателя. В частности, следует выделить написанную в жанре ис

Л I > торической беллетристики книгу В.М. Жухрая , который, однако, весьма вольно упрощает события и расставляет акценты таким образом, что работа охранки предстает клубком бесконечных авантюр, интриг и мифов, завязанных на корыстных интересах работников сыска. Для широкого круга читателей предназначались также работы Ф. Лурье, Ч. Рууда и С. Степанова . В то же время эти издания были примечательны анализом эволюции органов политического сыска, начиная с XVI в. и до 1917 г., взвешенным подходом авторов в оценке мифологизированности темы, выводах относительно методов и итогов работы царских политических спецслужб, а также сопровождались солидным научно-справочным аппаратом. лл

Перегудова З.И. Библиотека революционных изданий Департамента полиции // Государственные учреждения и общественные организации СССР. История и современность. М., 1985. С. 108-114; Она же. Источник изучения социал-демократического движения в России (материалы фонда Департамента полиции) // Вестник истории КПСС. 1988. № 9. С. 88-100; Она же. Методы борьбы Департамента полиции с революционным движением (кадры, курсы, программы) // Факел. Историко-революционный альманах. М., 1990; Она же. Служба наружного наблюдения в русской полиции // Река времен. М., 1995. С. 256-274; Она же. Деятельность комиссии Временного правительства и советских архивов по раскрытию секретной агентуры царской охранки // Отечественные архивы. 1998. №5. С. 10-22; Она же. Главный филер царской России // Из глубины времен. 1998. № 10. С. 104-113 и др.

21 Жухрай В.М. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М., 1991.

22 Лурье Ф. Полицейские и провокаторы. СПб., 1992; Рууд Ч., Степанов С. Фонтанка, 16. Политический сыск при царях. М., 1993.

Интерес непосредственно к комплексу методов и средств сыска оставался по-прежнему высоким, но новые исследователи предпочитали, по-прежнему, не выбиваться из традиционной колеи изучения таких элементов как секретная агентура, наружное наблюдение и перлюстрация. На этом, в частности, базировалась диссертационная работа С.Е. Федорова23.

Среди литературы, привлекающей к себе внимание интересным ракурсом подачи материала, выделялась научно-популярная работа Г.З. Головкова и

24

С.Н. Бурина , где яркие страницы агентурной работы полиции вписаны в контекст взаимоотношений русского революционного движения и органов политического сыска с 1826 по 1917 гг.

В поток изданий также влились носящая характер сжатых лекций о политической полиции конца XIX - начала XX в. брошюра В.В. Галкина, рассчитанные на широкий круг читателей книга В.А. Ефремова, повествующая о страницах истории полиции самодержавной России, и двухтомник о политическом сыске России, начиная с Приказа тайных дел и до КГБ, составленный ГТ.А. Кошелем25.

Важным событием, обозначившим рост интереса к специальным методам и средствам сыска, стал выход монографии Т.А. Соболевой о криптографи

О А ческой службе России в XVIII - начале XX вв. Опираясь на большой документальный материал, она впервые подробно раскрыла в эволюции принципы и основы, формы и методы этой важнейшей для политического розыска отрасли.

Истории политического сыска была посвящена международная научная конференция, проходившая в 1996 г. в Санкт-Петербурге. По ее материалам в

О ^

Федоров С.Е. Политический розыск в царской России в начале XX в.: средства и методы. Дисс. к.ю.н. Харьков, 1992.

24 Головков Г.З., Буран С.Н. Канцелярия непроницаемой тьмы. Политический сыск и революционеры. М., 1994.

25 Галкин В.В. Царская тайная полиция в борьбе с революционным движением в России (1880-1910 гг.). М., 1996; Ефремов В.А. Сыск и политическая полиция самодержавной России. М., 1996; История сыска в России / Сост. П.А. Кошель. Минск, 1996.

26 Соболева Т.А. Тайнопись в истории России. (История криптографической службы России XVIII - начала XX вв.). М., 1996.

1997 г. вышел составленный Д. Дейли сборник «Политический сыск в Рос

27 сии: история и современность» , в котором было отражено видение политической полиции современными исследователями как с точки зрения ее ярких сюжетов и роли в истории государства, так и с точки зрения некоторых аспектов методологии, историографии и источниковедения. Несмотря на то, что уровень разработки заявленной тематики у различных авторов оказался далеко не равнозначным, конференция явилась значимым этапом в историографии. Кроме того, в 1997 г. в ФСБ прошла научно-теоретическая конференция «Российские спецслужбы», где ученые совместно с представителями спецслужб рассматривали различные вопросы из истории охранных структур, немалая часть которых была посвящена главным методам и средствам

28 политического сыска .

Примечательной стала работа B.C. Брачева, посвященная мастерам поли

29 тического сыска . Эта грань исследований представляется особенно важной, потому что именно от возглавлявших розыск личностей зависели подходы к методике работы и результативность взятых на вооружение приемов.

Проявлением тенденции включения очерков о политическом сыске в исследования расширенной тематики явилась работа С.П. Дресвянина, излагавшего данные о политической полиции в совокупности с историей разведки и спецназа30.

Начиная с 1990-х гг. поток литературы стал характеризоваться двумя основными чертами:

- бурным ростом публикаций, неограниченных прежними, политически заданными, рамками и направленных на всестороннее изучение истории российских политических спецслужб (в том числе и в региональном аспекте);

- разноплановостью изданий, вытекавшей из непрерывно растущего интереса в обществе к охранной тематике. Научные труды перемежались с рабо

Политический сыск в России: история и современность.

28 См.: http://www.fsb.ru

Брачев B.C. Мастера политического сыска дореволюционной России. СПб., 1998.

30 Дресвяшш С.П. Секретная война. История разведки и спецназа. Ростов-на-Дону, 1998. тами научно-популярной и популярной направленности. Доля последних в общем потоке проявляла тенденцию наиболее активного роста, во многом благодаря усилиям журналистов, писателей и представителей иных профессий, в том числе работников спецслужб.

2000-й год стал важной вехой историографии, ознаменованной выходом монографии З.И. Перегудовой «Политический сыск России (188031

1917 гг.)» . Это масштабное исследование, опирающееся главным образом на богатейший архивный материал, охватило важнейшие тематические блоки: в центре внимания оказалось рассмотрение в эволюции не только структур и функций органов политической полиции, но и основных направлений деятельности и методов сыска. Дополненное такими специальными разделами, как разоблачение секретной агентуры после Февральской революции, оценка версии о Сталине как о секретном сотруднике и рассмотрение последних проектов по реформированию полиции, исследование сократило многие недостаточно проясненные или спорные моменты истории политического сыска. И хотя всеобъемлющая связка проблем в рамках одной монографии временами нарушает стройность исследования, фундаментальная работа З.И. Перегудовой приобрела в историографии статус важнейшего ориентира.

Подтверждением тому, что для исследователей по-прежнему важным представлялся вопрос о деятельности политической полиции с точки зрения закона, стало диссертационное исследование С.II. Жарова, в котором на основе корпуса полицейских документов раскрывалась специфика нормативно

32 го регулирования работы охранных структур . В качестве заметной фигуры среди исследователей выдвинулся B.C. Измозик, сосредоточившийся на таком методе сыска как перлюстрация33.

31 Перегудова З.И. Политический сыск России (1880-1917 гг.). М., 2000.

32 Жаров СЛ. Нормативное регулирование деятельности политической полиции Российской империи. Дисс. кло.н. Екатеринбург, 2000.

33 Измозик B.C. Черный кабинет // Родина. 2000. № 10. С. 48-54.

Первые годы XXI в. продемонстрировали неугасающий интерес к теме политического сыска. Некоторая часть изданий сосредоточивалась исключительно на вопросах развития и деятельности царских охранных структур. Здесь следует отметить, прежде всего, коллективный научный труд «Жандармы России», в котором история политического розыска интересно и подробно представлена в событиях и лицах, с освещением ключевых сыскных методов34. Кроме того, появились монографические работы А.Н. Борисова, B.C. Брачева, Т.А. Соболевой (переиздавшей свою первую книгу), Ф.М. Лурье, И. Симбирцева35.

Другую часть работ отличало включение вопросов непосредственно политического сыска в иные системы координат. Так, в 2001 г. вышла работа офицера ФСБ С.Н. Галвазина об охранных структурах Российской империи, объединившая рассмотрение таких блоков как служба контрразведки, органы политического сыска и подпольная деятельность большевистских конспираторов, по мнению автора сломавших охранку36. Однако несмотря на наличие определенной связи, данные разделы скорее так и остались самостоятельными, не отличаясь четкой линией объединения и подачи материала.

Другим примером стоящих особняком изданий является «История спецслужб России», составленная С. Шумовым и А. Андреевым, которая представляет собой в основном подбор соответствующих выдержек из общих трудов крупных дореволюционных и советских историков. Примечательно, что в их ряды авторы включают, например, известного работника охранки

A.И. Спиридовича или не являвшихся крупными историками

B.Г. Жилинского и А. Волкова37. Хотя уровень представленных очерков раз

3 я

Жандармы России / Сост. B.C. Нзмозик. СПб.; М., 2002.

35 Борисов А.Н. Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб. СПб.; М., 2001; Брачев B.C. Заграничная агентура Департамента полиции. (1883-1917 гг.). СПб., 2001; Соболева Г.А Указ. соч.; Лурье Ф.М. Политический сыск в России. 1649-1917 гг. М., 2006; Симбирцев И. На страже трона. Политический сыск при последних Романовых. 1880-1917 гг. М., 2006.

OA

Галвазип С.Н. Охранные структуры Российской империи: Формирование аппарата, анализ оперативной практики. М., 2001.

37 История спецслужб России / Сост. С. Шумов и А. Андреев. М., 2004. личен и материал большинства из них носит самый общий характер, с историографической точки зрения издание представляет определенный интерес.

Ряд работ, в большинстве своем популярного характера, отличается т.н. «узловым» подходом, при котором история отечественных спецслужб представлялась эпохально, с точки зрения наиболее характерных, ярких сюжетов или персон, порой вписанных в контекст истории мировых спецслужб. Таковой является, в частности, работа Э.Ф. Макаревича о выдающихся организаторах политического сыска разных стран и эпох, условно разграниченных ав

3 8 тором водоразделом «Восток - Запад» . Такие авторы как В.Г. Джанибекян и Н.Г. Сысоев предпочли ограничиться курсом «царское-советское» и анали

39 зом судеб руководителей спецслужб и их секретных агентов .

Благоприятной тенденцией в историографии политического сыска продолжает оставаться растущее внимание к деятельности охранных учреждений на местах. Провинциальная специфика, влиявшая на состояние общероссийского розыска, отражается во многом благодаря диссертационным исследованиям40. Отличительной чертой этих работ является схожесть схем исследования и подачи материала: история местных охранных структур сопряжена с тремя основными методами сыска (секретная агентура, наружное наблюдение и перлюстрация). Наполнение исследований соответствующими материалами, преимущественно из местных архивов, нацелено на отражение наиболее показательных событий, связанных с развитием и деятельностью органов политической полиции на местах.

Что касается зарубежной историографии, то вопросы, связанные с политическим сыском дореволюционной России стали объектом внимания заруо

Макаревич Э.Ф. Политический сыск. Истории, судьбы, версии. М., 2002.

39 Джанибекян В.Г. Провокаторы и охранка. М., 2005; Сысоев Н.Г. Тайный сыск России. Ог жандармов до чекистов. М., 2005.

40 Напр., см.: Кокишров A.B. Полицейские органы Владимирской губернии во второй половине XIX - начале XX в. Дисс. к.и.н. Иваново, 1999; Рябинцев Р.В. Становление и развитие системы органов политического сыска в российской провинции в 1880-1914 гг. На материалах Костромской губернии. Дисс. к.и.н. Кострома, 2004; Гладышс-ваЕ.Е. Политический сыск в России в начале XX века: 1902-февраль 1917 года (на материалах Саратовской губернии). Дисс. к.и.н. Саратов, 2006. и др. бежных историков с середины 70-х гг. XX в. Среди исследований, касавшихся тех или иных аспектов истории охранки, выделяются несколько работ. В 1976 г. вышла книга И. Шнейдермана «Сергей Зубатов и революционный марксизм: борьба за рабочий класс в царской России». Позднее появился ряд статей, затрагивающих вопросы организации и деятельности как политической, так и общей полиции. В 1988 г. была опубликована работа Н. Шлейфмана «Секретные агенты в русском революционном движении: партия эсеров, 1902-1914 гг.». В 1996 г. вышел труд Ф. Цукермана «Царская секретная полиция в российском обществе, 1880-1917 гг.». Долгое время авторы опирались в большей степени на источники, хранящиеся в зарубежных архивах. Одним из наиболее крупных исследований, написанных на обширном круге как зарубежных, так и отечественных материалов, явилась в 1998 г. монография Д. Дейли «Самодержавие в осаде (политическая полиция и оппозиция в России 1886-1905 гг.)», где анализировались вопросы, связанные с историей создания политической полиции, личным составом, местными учреждениями и методами розыска41.

В целом, интерес к истории политического сыска конца XIX - начала XX в. в историографии на всех этапах характеризовался как неизменно высокий. Разработка тематики прошла большой и сложный путь, достигнув стадии фундаментальных публикаций и неоднократно переиздаваемых монографических исследований, сопровождаемая нескончаемым потоком рассчитанных на широкие массы изданий, авторство которых изначально вышло за пределы профессии историка. Вместе с тем, в историографии вопрос о комплексе вспомогательных методов и средств политического сыска продолжает оставаться едва затронутым, находящимся на уровне редких и разрозненных фрагментарных упоминаний, что при изучении розыскного арсенала обосновывает необходимость повышенного внимания к этому тематическому блоку.

41 Подробнее о зарубежных исследованиях см.: Псрегудова 3,11. Политический сыск России. С. 11, 14; см. также: Рууд Ч., Степанов С. Указ. соч. Список литературы; Политический сыск в России: история и современность / Сост. Д. Дети. С. 18-25.

Говоря об историографии революционного подполья, в частности, о выработке различными революционными организациями системы конкретных конспиративных приемов и навыков, следует учитывать, что это направление не является разработанным. С первых лет советской власти история революционного прошлого стала одной из центральных проблем исторической науки, но приоритет в разработке вопросов освободительной борьбы был отдан анализу идейно-теоретических воззрений. Соответствующий подбор материала отводил конспиративным приемам роль вкраплений, эпизодов к изучаемым событиям, не делая их специальным предметом исследования. Причем эти несистематизированные данные относились преимущественно к конспиративной технике большевиков и, в меньшей мере - народовольцев. Впервые основы большевистской конспирации были рассмотрены в работах

А.*)

Б.К. Эренфельда, Ю.С. Уральского и H.H. Ансимова . Особое внимание этому вопросу уделил С.Н. Галвазин, по мнению которого партия большевиков являла собой пример классически сформированной подпольной органи

Л 1 ' зации с образцово поставленной конспирацией . Конспиративная техника эсеров и анархистов продолжала оставаться в ранге «белых пятен» истории, заполнить которые пришедшим на смену долгому периоду замалчивания общим исследованиям44 не удавалось. Редким исключением явилась монография Т.А. Соболевой о криптографической службе России, где отдельная глава отводилась подробному изучению шифров российских революционеров с

42 Эренфельд Б.К. Тяжелый фронт: Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983; Уральский Ю.С. Пароль: «От Петрова». Из истории постановки конспирации в деятельности «Искры». М., 1988; Ансилюв H.H. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия. (1903-1917 гг.). Свердловск, 1989.

43 Галвазин С.Н. Указ. соч. С. 149. л а

См.: Hildermeier М. Sozialrevolutionare Partei Russlands. Agrarsozialismus und Modernisierung im Zarenreich (1900-1914). Bohlau Verlag Köln Wien, 1978; Гусев K.B. Рыцари террора. M., 1992; Ишин B.B. Социалисты-революционеры России в конце XIX - начале XX в. Астрахань, 1995; Городницкий P.A. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901-1911 гг. М., 1998; ПрайсманЛ.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М., 2001; Канев C.II. Революция и анархизм. Из истории борьбы революционных демократов и большевиков против анархизма (1840— 1917 гг.). N1., 1987; Ермаков В.Д. Российский анархизм и анархисты (вторая половина XIX - конец XX вв.). СПб., 1996; ШтырбулА.А. Анархистское движение в период кризиса Российской цивилизации. (Конец XIX - первая четверть XX вв.). Омск, 1998. и пр. к учетом партийной принадлежности . Некоторые сведения приводились в исследовании А. Гейфман о революционном терроре в России в конце XIX-начале XX в.46 В целом же, развернутое представление о применяемых в 1881-1905 гг. народовольцами, социал-демократами, социалистами-революционерами и анархистами конспиративных приемах сформировано не было, что делает правомерным обращение диссертационного исследования к данному вопросу.

Цель данного диссертационного исследования - анализ противостояния политической полиции и революционного подполья, а также итогов противоборства к началу первой русской революции.

Исходя из вышеуказанной цели, поставлены следующие задачи:

- определение структур Департамента полиции, на которые возлагались охранные функции;

- изучение основных и вспомогательных методов и средств политического сыска;

- рассмотрение конспиративной техники таких революционных организаций как «Народная воля», РСДРП, ПСР и анархисты;

- выяснение итогов противоборства полицейского и подпольного лагерей к 1905 г.

Диссертационная работа рассчитана на освещение темы в масштабе всей Российской империи, но с учетом трех ключевых моментов: во-первых, подчеркивается деятельность центральных охранных структур - в Петербурге и Москве, как ведущих и наиболее значимых с профессиональной точки зрения. Во-вторых, раскрываются аспекты деятельности Заграничной агентуры как составной части системы российских охранных учреждений. В-третьих, в качестве примера, ярко характеризующего специфику работы местных органов политической полиции, фигурирует Саратовская губерния. Данный выбор обусловлен тем, что Саратовская губерния, будучи одной из самых не

45 Соболева Т.А. Указ. Соч. С. 312-328.

46 Гейфман А. Революционный террор в России. 1894-1917 гг. М., 1997. спокойных местностей империи47, фокусировала в региональном спектре наиболее показательные моменты работы провинциальных охранных учреждений. Политический облик губернии, как отмечал начальник Саратовского губернского жандармского управления в своем политическом обзоре за 1894/1895 гг., был сформирован «под влиянием поволжской вольницы, разбойников, беглого крепостного люда и отбросов русского общества цен

48 тральной России» . Регион много лет служил местом, куда водворялись политические ссыльные. Все это обусловило традиционность оппозиционных настроений в Саратовской губернии, наклонности народонаселения которой характеризовались как «бунтарские»49. Саратов и его окрестности, где «прочно укрепился противоправительственный элемент»50, с 1883 г. был переведен на положение усиленной охраны, которое продлевалось на протяжении ряда лет (в 1886, 1887, 1888, 1902, 1903, 1905 гг.)51. Кроме того, Саратовский регион представляет несомненный интерес с точки зрения изучения конспиративной составляющей подполья, поскольку являлся краем, где целые поколения видных революционеров вели бурную деятельность и разворачивались многие знаковые для всего революционного движения события.

Источниковую базу исследования составили архивные и опубликованные источники. Последние из них делятся на четыре группы: 1) источники законодательного характера; 2) документы официального делопроизводства; 3)

47 Забавный эпизод, связанный с Саратовом, привел в своих воспоминаниях жандармский полковник А.П. Мартынов, рассказавший о старом жандармском генерале А.И. Иванове, который за долгие годы своей службы в Саратовской губернии вынес твердое убеждение о Саратове как о закоренелом революционном гнезде. Впоследствии, уже работая в Петербурге, если генерал вдруг выяснял, что арестованный - уроженец Саратова, он в суматохе бегал по кабинетам и выкрикивал: «Ну что, конечно, саратовец! Я так и знал!». В его устах слово «саратовец» звучало как «подлец» // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска, Т. 1. М., 2004. С. 110.

48 Государственный архив Саратовской области (далее - ГАСО). Ф. 53. Оп. 1. 1896. Д. 7. Л. 83-83 об.

49 ГАСО. Ф. 53. Оп. 1. 1896. Д. 7. Л. 4 об.

50 Там же. Л. 94.

51 Полное собрание законов Российской империи. Издание III. (ПСЗ-III). Т. III. СПб., 1885. №1718; Т. VI. СПб., 1888. №3924; Т. VII. СПб., 1889. №4651; Т. VIII. СПб., 1890. №5383; Т. XXII. СПб., 1904. №22307; Т. XXIII. СПб., 1905. №23686; Т. XXV. СПб., 1908. № 26899. документы личного происхождения (мемуары, письма); 4) материалы периодики.

Первую группу источников составляют законодательные акты, размещенные в 3-м издании Полного собрания законов Российской империи (ПСЗ-Ш). Данные материалы позволяют определить, какими мерами власть пыталась обеспечить спокойствие и порядок в государстве и каковы были масштабы и наполнение охранительной политики.

Вторая группа источников представлена делопроизводственными материалами (в сборниках документов52, периодических изданиях или исследованиях в качестве приложения53), содержащими предписания, инструкции и другие документы ведомственного характера, которые позволяют проследить складывание системы охранных учреждений, круг из полномочий и методику розыска.

В третью группу источников включены материалы периодической печати. С одной стороны, в работе фрагментарно задействована официальная печать, представленная такими изданиями как «Московские ведомости» и, применительно к региональному аспекту, - «Саратовские губернские ведомости».

52 Напр., см.: Краткий систематический свод действующих законоположений и циркулярных распоряжений, относящихся до обязанности чипов губернских жандармских управлений по наблюдению за местным населением и по производству дознаний / Сост. ротмистр ВЛ. Добряков. Б.м., 1895, 1897, 1903; Свод знаний обязательных для каждого унтер-офицера губернских, областных и уездных жандармских управлений, а также дополнительного штата губернских жандармских управлений по наблюдательной нх деятельности / Сост. Отдельного корпуса жандармов подполковник Померанцев. Харьков, 1897 //См. Жандармы России. С. 583-591; Систематический сборник циркуляров Департамента полиции и Штаба отдельного корпуса жандармов, относящихся к обязанностям чинов корпуса по производству дознаний / Сост. C.B. Савицкий. СПб., 1908; Политическая полиция и политический терроризм в России (второй половины XIX - начала XX в.). Сб. документов. М., 2001; Полиция России. 1718-1917 гг. Документы и материалы. Саратов, 2002; Агентурная работа политической полиции Российской империи. 1880— 1917 гг. / Сост. E.H. Щербакова. М.; СПб., 2006.

53 Например, см.: Тайная полиция при Александре III. (Нормативные документы) // Отечественные архивы. 1998. №4. С. 88-91; Троицкий H.A. Секретная инструкция тайной полиции // Освободительное движение в России. Саратов, 2000. Вып 18. С. 139-141; Инструкция филерам Летучего отряда и филерам розыскных и охранных отделений // Пере-гудоваЗ.И. Политический сыск России. С. 381-382; Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения // Борисов А.Н. Указ. соч. С. 426-437; Инструкция по организацию и ведению внутренней агентуры. Составлена при Московском охранном отделении //Жандармы России. С. 607-617.

Данные официальной печати позволили сформировать представление о взглядах и направлениях деятельности той части российского общества, которая занимала антиреволюционные позиции и отстаивала неприкосновенность государственного строя. Влияние официальных изданий служило в деятельности политического сыска серьезным подспорьем.

С другой стороны, привлекались материалы нелегальной печати - таких изданий как «Народная воля», «Искра», «Хлеб и воля», а также революционная литература в виде воззваний, прокламаций, листовок, брошюр и пр. Революционная печать послужила первоисточником, позволившим не только взглянуть на противостояние глазами революционеров, но и определить конкретное содержание революционной борьбы.

Периодическая печать, занимавшая в конце XIX - начале XX в. чрезвычайно важное место в жизни российского общества, явилась ярким многоплановым источником, отразившим разнообразные проявления противоборства защитников самодержавия с революционерами.

Четвертая группа представлена источниками личного происхождения, среди которых базовую часть составляет мемуарная литература. К разряду важнейших принадлежат воспоминания работников политического сыска и воспоминания революционеров.

Воспоминания представителей охранки являются богатым и интересным источником. Их весьма скромный в количественном отношении пласт представляет еще большую ценность оттого, что в нем преобладают мемуары руководителей политического розыска различных поколений, таких как В.Д. Новицкий, А.И. Спиридович, П.П. Заварзин, A.B. Герасимов, П.Г. Курлов, А.П. Мартынов, В.Ф. Джунковский54. Не менее значимыми

54 Новицкий В.Д. Из воспоминаний жандарма. М., 1991; Спиридович А.И. Записки жандарма. М., 1991; Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1924; Он же. Жандармы и революционеры. Воспоминания. Париж, 1930; Герасимов A.B. На лезвии с террористами. М., 1991; Курлов П.Г. Гибель императорской России. М., 1991; Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов II «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Т. 1. М., 2004. С. 27-408; Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 1-2. М., 1997. представляются воспоминания других, пусть и не высокого ранга, охранных чинов - А.Т. Васильева, рядовых жандармских офицеров А. Полякова и H.A. Кравца, бывшего цензора, посвященного в тайны перлюстрации — С. Майского, или просто анонимные записки чиновника Департамента полиции55. Все эти мемуары открывают нам мир политического сыска изнутри, выступая в роли источников-проводников. Разумеется, воспоминания разнятся по своей обстоятельности, последовательности, аналитичности и требуют к себе критического отношения. Заметной чертой, особенно у представителей руководящего состава, проступает стремление абстрагироваться от своего участия в тех или иных сомнительных событиях и мероприятиях, принявших скандальный оборот, вызвавших широкий общественный резонанс и выдвигать на первый план собственный безупречный профессиональный опыт. Однако совершенно нельзя согласиться со сторонниками крайней точки зрения, согласно которой мемуарным признаниям охранников нельзя верить, ибо слишком отчетливо проступает в них желание «предстать граду и миру краше, чем есть»56. В мемуарах работников политической полиции мелькают не только значимые даты, громкие имена и события, здесь в подробностях изложен огромный профессиональный опыт тех, кто направлял работу сыска и нес на своих плечах основную тяжесть борьбы с революционерами.

Что касается воспоминаний участников революционного движения, то это большой мемуарный комплекс. Наибольший пласт воспоминаний оставили большевики. Особую ценность представляют свидетельства таких подпольщиков как М.С. Киселев, Е.Д. Стасова, Ц. Бобровская-Зеликсон, И. Мызгин,

55 Васильев А.Т. Охрана: русская секретная полиция // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Т. 2. М., 2004. С. 343-515; Поляков Л. Записки жандармского офицера // Жандармы России. С. 482-543; «Ника» (Кравец H.A.). Воспоминания жандармского офицера // Жандармы России. С. 543-561; Майский С. «Черный кабинет»: из воспоминаний бывшего цензора // Былое. 1918. № 7 (13). С. 185 -197; П. Департамент полиции в 1892-1908 гг. (Из воспоминаний чиновника) // Былое. 1917. №5-6 (27-28). С. 17-24.

56 Одним из выразителей подобной точки зрения является, например, А. Балабуха // Цит. по: Борисов А.Н. Указ. соч. С. 4.

И.К. Михайлов, И.А. Теодорович, П. Лепешинский, В.Д. Бонч-Бруевич, А.К. Петров, Н.Е. Буренин, Л.Б. Красин, В.II. Залежский, М. Лядов, С.М. Розеноер и др.57 На основе их воспоминаний удалось получить представление о разнообразных составляющих не только большевистской конспиративной техники. Впрочем, данный круг мемуаров требует к себе особого критического подхода, поскольку условия советской действительности не позволяли отклоняться от твердо установленных рамок и канонов повествования. Большевистские мемуары в большинстве своем мало чем отличались друг от друга, формируя устойчивое впечатление, что писал их один и тот же автор. Главное место в работах отводилось идеологической составляющей, критике самодержавной России, и фактологии героического пути большевиков к победе. Такой вопрос как тонкости конспиративной практики занимал одно из последних мест, если не отсутствовал вообще, что порой серьезно затрудняло получение из большевистской мемуарной литературы необходимых сведений.

Воспоминания народовольцев сильно уступают большевистским. Значительная часть активных и выдающихся революционных деятелей не оставила никаких записок, многие народовольцы погибли в процессе борьбы. Воспоминания написали лишь немногие, при этом конспиративные приемы и навыки занимали в воспоминаниях скромное место. Получить представления о постановке конспирации в «Народной воле» удалось, прежде всего, из ме

57 Киселев М.С. Из революционного прошлого (1883-1920 гг.). Записки старого большевика. М., 1934; Стасова Е. Д. Страницы жизни и борьбы. М., 1988; Бобровская-Зеликсон Ц. Записки подпольщика. 1894-1917 гг. М., 1957; Мызггш И. Со взведенным курком. М., 1964; Михайлов И.К. Четверть века подпольщика. М., 1957; Теодорович II.А. Воспоминания // Каторга и ссылка. 1934. № 5-6." С. 127-132; Лепешинский П. На повороте. М., 1972; Боич-Бруевич БД. На заре революционной пролетарской борьбы (по личным воспоминаниям). М., 1932; Петров А.К. Рабочий большевик в подполье. М., 1969; Бурении Н.Е. Транспорт литературы через Финляндию в 1905 г. (воспоминания) // Красная летопись. 1931. №4 (43). С. 87-100; Красин Л.Б.(Никитич). Дела давно минувших дней. (Воспоминания). М., 1934; ЗалсэюскийВ.Н. В годы реакции (воспоминания профессионала) // Пролетарская революция. 1923. №2 (14). С. 326-385; Лядов М Из жизни партии в 1903-1907 гг. (Воспоминания). М., 1956; Розеноер С.М. Нелегальный транспорт. М., 1932; Он же. Что мы делали. 1901-1906 гг. М., 1933. муаров А. Баха, Л.А. Тихомирова, В.И. Фигнер, М.Ю. Ашенбреннера, A.B. Прибылева, В.К. Дебогория -Мокриевича, М.П. Шебалина и др.58

Мемуарная литература эсеров, как и остальные документальные свидетельства о них, претерпела уничтожение значительной части. Из сохранившихся мемуаров большое значение для данного исследования имеют воспоминания Г. Гершуни, Б.В. Савинкова, В.М. Зензинова, A.A. Аргунова, Е.И. Гендлина59. Эсеровские мемуары также несли на себе отпечаток задан-ности. Подобно другим революционным партиям, в ПСР придерживались мнения, что мемуары партийцев не должны были выбиваться из русла партийной идеологии или противоречить партийным интересам. Достаточно сказать, что, например, Б.В. Савинков по требованиям партийных товарищей более 10 раз пересматривал свои воспоминания60.

Мемуары анархистов, применительно к контексту данного диссертационного исследования, можно охарактеризовать как значительный пробел, который лишь отчасти прикрывает работа П. А. Кропоткина61.

Говоря о революционной мемуарной литературе, следует отметить целесообразность особого к ней подхода, поскольку условия написания мемуаров в партийной среде практически не оставляли многим авторам большой свободы в изложении материала, требуя согласования личной точки зрения с партийной и следования определенному клише. Те из мемуаров, что успели выйти в первые годы советской власти, проходили т.н. «обеззараживание»: данная литература, хоть и признавалась «политически дефективной», но все же выпускалась, поскольку авторы еще считались весомыми в политической fO

Бах А. Записки народовольца. М., 1931; Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М., 2000; Фигнер В.И. Запечатленный труд. Воспоминания. Т. 1. М., 1964; Ашенбреннер М.Ю. Военная организация «Народной воли» и другие воспоминания (1860-1904 гг.). М., 1924; Прибылсв A.B. Записки народовольца. М., 1930\ Дебогорий-Мокриевич В.К Воспоминания. СПб., 1906; Шебачин М.П. Клочки воспоминаний. N1., 1935.

59 Гершуни Г. Из недавнего прошлого. М., 1917; Савинков Б.В. Воспоминания террориста. М, 1991; Зензинов В. М. Пережитое. Нью-Йорк, 1953; Аргунов A.A. Из прошлого партии социалистов-революционеров // Былое. 1907. № 10 (октябрь). С. 94-112; Гендлин Е.И. Записки рядового революционера. М.; Л., 1926.

60 См.: Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 332-333.

61 Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1991. жизни фигурами. Однако при публикациях такие работы сопровождались (в предисловиях или комментариях) редакционно-критическими замечаниями в духе большевистской идеологии.

Оба блока мемуарной литературы позволили не только воссоздать сыскной арсенал полиции и конспиративную технику подпольщиков как сложные системы, но и увидеть изучаемую эпоху в ярких красках свидетельств ее героев, услышать историю их голосами. И такие черты как преломление исторической действительности через субъективное восприятие авторов, противоречия в описании и оценках исторических фактов и пристрастность, продиктованная политической и идеологической конъюнктурой, делают данный вид источников одним из самых интересных.

В диссертации использован значительный пласт архивных источников, большинство из которых введены в научный оборот впервые. В частности, были использованы документы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Государственного архива Саратовской области (ГАСО).

Материалы Государственного архива Российской Федерации представлены несколькими фондами. Наиболее активно при работе над диссертацией были использованы документы, почерпнутые из богатейшего фонда Департамента полиции (фонд 102). Среди них, во-первых, выделяются циркуляры. По своему характеру циркуляры подразделялись на информационные, рассылавшиеся на места для принятия к сведению, а также распорядительные и директивные, чаще всего содержащие информацию об установлении слежки или надзора, розыске, обысках и арестах разных лиц, усилении агентуры и т.п. Иногда циркуляры совмещали в себе информационные и распорядительные функции. Являясь одной из форм руководства деятельностью охранных структур, циркуляры отражали позицию Департамента полиции в решении стоявших перед политическим розыском задач и проясняли тактику борьбы с революционным движением. Во-вторых, важнейшим источниковым пластом является переписка Департамента полиции со всеми структурными подразделениями политической полиции и иными государственными учреждениями (в том числе иностранными) по многочисленным вопросам политического розыска: донесения, агентурные, докладные и служебные записки руководителей охранных учреждений; переписка по вопросам организации агентур и иных направлений розыскной деятельности; документация, касающаяся отпуска и израсходования денежных средств; переписка переговорного характера с различными иностранными государственными учреждениями и пр. В этой обширной переписке отчетливо прослеживалось конкретное содержание охранных будней, где, в свою очередь, находили отражение различные аспекты подпольной практики революционеров. В-третьих, ключевым источником стали обзоры и еженедельные записки, представляющие собой свод заслуживающих внимания сведений, полученных Департаментом полиции. Написанные на основе анализа регулярно поступающих разноплановых сведений, эти документы исполняли функцию мониторинга российской действительности, в основе которого находились настроения во всех частях империи. Тот факт, что обзоры в обязательном порядке поступали на высочайшее рассмотрение, придавал им характер стратегических документов.

В части рассмотрения вопросов, связанных с деятельностью Заграничной агентуры, использовались документы фондов «Священной дружины» (фонд 1766) и заведующего агентурой на Балканском полуострове (фонд 505). Такие материалы фонда 1766, как записки и переписка членов «Священной дружины», в совокупности с различными донесениями и обширной перепиской лиц, заведующих различными подразделениями Заграничной агентуры фонда 505, имеют важное значение для исследования становления, развития и специфики деятельности политического сыска за границей.

Для блока диссертационной работы, касающегося конспиративной техники революционного подполья, особая роль принадлежит документам из «Коллекции вещественных доказательств, изъятых жандармскими учреждениями при обысках редакций, газет и отдельных лиц» (фонд 1167). Нелегальные статьи с конспиративными рекомендациями, пособия по обустройству типографий, дневники революционеров и прочие материалы позволили конкретизировать и значительно дополнить составляющие конспиративной системы.

Региональный аспект диссертационной работы основывается на материалах Государственного архива Саратовской области, в частности таких его фондов как Саратовское губернское жандармское управление (фонд 53) и Саратовское охранное отделение (фонд 57). Часть документов, состоящая из циркуляров, положений, переписки начальника СГЖУ с Департаментом полиции и помощниками в уездах и отчетной документации об израсходовании денег, отпущенных Департаментом полиции на агентурные и иные надобности, позволила расширить представления о том, как был организован политический розыск в Саратовской губернии на протяжении исследуемого периода. С приближением 1905 г. все большее значение приобретало еженедельное отслеживание политического настроения населения, революционных выступлений по губерниям и городам России, о чем соответствующие сводки отложились в фонде 57. В целом, весь комплекс использованных документов ГАСО позволяет проследить богатую историю противоборства политической полиции и революционного подполья в одном из самых беспокойных регионов Российской империи.

В диссертационной работе были также задействованы материалы из личного архива Е.Е. Федорова (г. Саратов), в частности - неопубликованные г''у воспоминания С.А. Никонова и Б.Ф. Тарасова , позволившие пролить свет на вопросы, связанные с конспирацией социалистов-революционеров.

Совокупность использованных в диссертационной работе архивных материалов позволяет не только очертить круг задач политического сыска и выявить конкретное содержание деятельности его структур, но и обнаружить яркие фрагменты конспиративного мастерства российских революционеров. Отмечая специфику охранных материалов, следует указать, что большая их

62 Никонов С.А. Мои воспоминания. Из революционной борьбы и культурно-общественной деятельности. Рукопись. Книга I.; Тарасов Б.Ф. На первых порах. Страничка из воспоминаний современника эпохи 1900-х гг. Первая нелегальная типография социалистов-революционеров в г. Пензе в 1901-1902 г. Рукопись // Личный архив Е.Е. Федорова (г. Саратов).

часть являлась «секретной» или «совершенно секретной» и предназначалась для узкого круга чинов политической полиции. Немаловажным является и тот факт, что архивы охранки пестрят пробелами, поскольку деятельность политической полиции во многом основывалась на негласных нормах и инструкциях, которые в интересах дела не должны были находить отражение в ведущейся документации. Однако в большей степени повлияло то, что с февраля 1917 г. архивы политического сыска (как в России, так и за границей) подвергались уничтожению значительной части документов, главным образом связанной с секретными сотрудниками, вопросами реального денежного обеспечения работы агентурной сети и т.п.63 Таким образом, несмотря на обширность сохранившегося круга документов, представляется необходимым обращение к источникам иного характера.

В целом, проанализированный выше историографический материал, а также комплекс опубликованных и впервые вводимых в научный оборот источников, позволяет решить поставленные задачи настоящего диссертационного исследования.

Методологическая основа исследования характеризуется тем, что при решении конкретных задач исследования используются традиционные методы: генетический, проблемно-хронологический, сравнительно-исторический. В исследовании использован комплексный междисциплинарный подход. Основу исследования составляет научное изучение основных событий в их взаимосвязи и логической последовательности. Каждое историческое событие имеет свои причины и последствия, поэтому важно установить диалектическую связь между историческими событиями и фактами. Этот принцип использован при анализе источников. Исследование проведено на основе сопоставления имеющихся в литературе по теме исследования точек зрения, суждений, позиций. С учетом анализа всего разнообразия имеющихся точек зрения в диссертации сделаны самостоятельные выводы.

63 См.-.Жилипский В.Г. Указ. соч. С. 249-251.

Проблемно-хронологический метод позволил автору диссертации разделить тему исследования на ряд более узких и конкретных проблем и рассмотреть каждую из них в отдельности. С помощью системного метода компоненты темы объединены в единое целое. Историко-системный метод основан на анализе историко-общественных систем как компонентов реальности: индивидуальные явления рассматриваются как часть общественных систем. Ретроспективный метод позволил рассматривать проблему диалектически: от частного к общему. Специальные методы используются при анализе техники политического сыска и борьбы с ним революционеров. Применение указанных принципов и подходов позволило решить основные задачи исследования.

Научная новизна исследования заключается в ранее не использовавшейся постановке темы: во-первых, в работе воедино сведены основные и вспомогательные методы и средства политического сыска, в то время как большинство исследователей, двигаясь в традиционном русле, рассматривают вместе главным образом три компонента — внутреннее наблюдение, наружное наблюдение и перлюстрацию. Прочие элементы упоминаются фрагментарно или не упоминаются вообще, что не способствует развернутому представлению о масштабах того арсенала, которым располагала политическая полиция.

Во-вторых, в работе впервые как система рассматриваются конспирация революционного подполья конца XIX- начала XX в. в целом и конспиративная техника отдельных революционных организаций в частности, В исследовательской литературе если и приводятся сведения о каких-либо конспира-тивпых навыках революционеров, то касаются они главным образом большевиков и, в меньшей степени, - народовольцев, оставляя неизученной конспиративную специфику прочих влиятельных общероссийских революционных организаций. В данной работе предпринята попытка всесторонне изучить постановку конспирации в рамках отдельных партий и выявить общие правила, выработанные российским революционным подпольем за десятилетия противостояния политическому сыску.

Схема исследования нацелена на всестороннее отражение выбранной тематики. Совместное рассмотрение полицейского и революционного блоков в их взаимоотношениях позволяет, что называется по «линии фронта», проследить за конкретными воплощениями и результатами процесса противостояния власти и оппозиции.

Теоретическая и практическая значимость работы обусловлена не только актуализацией исторического опыта российских органов государственной безопасности. Полученные в исследовании результаты позволяют уточнить и дополнить, а в ряде случаев - изменить сложившиеся представления о масштабах и конкретном содержании столкновения политической полиции с революционным подпольем в конце XIX - начале XX в. Материалы диссертации могут представлять интерес как для специалистов в области истории российских спецслужб, так и для исследователей истории освободительного движения.

Структура диссертации: работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Аракелян, Марина Александровна

Заключение

1 марта 1881 г. «Народная воля» привела в исполнение вынесенный ею смертный приговор Александру II. Успех, достигнутый на пределе сил партии, казался грандиозным. Вера Фигнер вспоминала: «Я плакала <.> тяжелый кошмар, на наших глазах давивший <.> молодую Россию, был прерван; ужасы тюрьмы и ссылки, насилия и жестокости над сотнями и тысячами наших единомышленников - все искупала эта минута, эта пролитая нами царская кровь; тяжелое бремя снималось с наших плеч, реакция должна была кончиться, чтобы уступить место обновлению России»1. Народу было объявлено: «Александр II, мучитель своего народа <„.> убит за то, что не заботился о своем народе <.> не давал народу воли, не слушал слезных мужицких жалоб; он защищал только одних богатых, а сам пировал и роскошествовал в то время, когда народ помирает с голоду. Царские слуги <.> разоряли и грабили народ, а царь за это награждал, а не наказывал л их» . Выждав девять дней, Исполнительный комитет «Народной воли» обратился к новому царю с письмом, в котором говорилось, что правительство может переловить и перевешать многих революционеров, но революционная организация все равно будет усиливаться. Александру III ставились два главных условия: «1) общая амнистия по всем политическим преступлениям <.>, так как это были не преступления, но исполнение гражданского долга. 2) Созыв представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни»3. Тогда революционеры были убеждены в том, что «престиж помазанника

1 Фигнер В.И. Запечатленный труд. Воспоминания. Т. 1. М., 1964. С. 268.

2 От рабочих членов партии «Народная воля». (Прокламация). 2 марта 1881 г. // «Народная воля» в документах и воспоминаниях. М., 1930. С. 162.

3 Письмо Исполнительного комитета к Александру III. 10 марта 1881 г. // Там же. С.104—104.

Божия» потускнел перед простой жестянкой с нитроглицерином»4 и царизм падает как «расшатанное здание»5.

Для Александра III первые дни царствования были самыми тревожными. Даже революционеры признавали, что он вступил на престол в столь тяжелой обстановке, труднее которой сложно себе представить6. Правящие круги пребывали в состоянии шока, еще не зная ничего и предполагая все. Флигель-адъютант Александра III граф С.Д. Шереметев, вспоминал как на третий день после убийства Александра II, будучи на дежурстве, он увидел великого князя Константина Николаевича, который, всматриваясь в его у погоны с вензелем «А III», пробормотал: «Надолго ли?» . Наиболее решительные сановники призывали нового царя железом и кровыо вырвать революционное «злое семя»8 и отстаивали только один царский путь: «Единая власть и никакой иной власти в стране и стомиллионный, только ей покорный народ, вот истинное царство»9. И вскоре Александр III твердо обозначил тот путь, по которому он поведет страну. Объявив убийство русского царя делом страшным, позорным и неслыханным, он назвал революционеров «недостойными извергами из народа»10 и на протяжении всего своего царствования доказывал, что монархия «есть принцип

4 Из статьи П.А.Кропоткина в «Le Revolte». №2, 18—III—1881 г. // 1 марта 1881 г. Статьи и воспоминания участников и современников. М., 1931. С. 11.

5 Из обращения русских эмигрантов, живущих в Швейцарии, к русскому обществу. 7/19 марта. 1881 г. // 1 марта 1881 г. Прокламации и воззвания, изданные после цареубийства. Пг., 1920. С. 21.

6 Плеханов Г.В. Сочинения. Т. XXIV. М.; Л., 1927. С. 161.

7 Шереметев С.Д. «Воцарившийся государь ни для кого не был сфинксом». Воспоминания С.Д. Шереметева о начале царствования Александра III // Отечественные архивы. 1996. №4. С. 58.

8 Письмо К.П.Победоносцева к Александру III от 6 марта 1881г. // Письма К.П. Победоносцева к Александру III. Т. 1. 1861-1882 гг. М., 1925. С. 316.

9 Единственный царский путь. 25-го апреля. 114 Б. // Катков М.Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей». 1881-1887 гг. М., 1897-1898. С. 205.

10 Высочайший манифест 29 апреля 1881 г. // Государство российское: власть и общество (с древнейших времен до наших дней). Сборник документов / Под ред. 10. С. Кукушкина. М., 1996. С. 234.

ВЕЧНЫЙ, всегда возможный, всегда необходимый, высший из всех политических принципов»11.

Крупный успех революционеров обернулся крупной неудачей. Их политические замыслы потерпели крушение - всколыхнуть российское общество не удалось. Более того, в революционных кругах стали отмечаться случаи отступничества (так, в Женеве, на волне разочарования неподатливостью русского народа к революционной пропаганде и отсутствием дальнейших решительных действий Исполнительного комитета, некоторые предпочли покинуть партийные ряды12). Впрочем, заграница напрасно сетовала на отсутствие народной реакции. Разница состояла в том, что народная поддержка оказалась скорее на стороне царя. К примеру, по свидетельству В. Духовской в этот период многие проявляли верноподданнические чувства, порой даже в каких-то патологических формах. Она вспоминала: «Народ в Москве сильно возбужден против злодеев; извозчики без всякой причины накинулись на молодую девушку в очках со стриженными волосами и, крича: «Это специалистка» [т.е. социалистка — М.А.], избили ее до полусмерти. В городских рядах <.> француз <.> взял у разносчика описание похорон государя, но разносчик не отдавал его без денег; француз, не умея хорошо объясниться по-русски, сказал ломаным языком: «Стоит говорить об такой дрянь.» (подразумевая листок бумаги), но купцы иначе это поняли и так избили его, что он через несколько дней умер от побоев»13.

Из факта цареубийства напрашивались выводы о неспособности охранных структур защитить жизнь императора и интересы государства от посягательств горстки преступников. В такой обстановке, политический сыск и вступил в новую полосу своей истории. Собственно, к 1881 г. учреждения политической полиции уже находились в стадии очередной реорганизации, связанной с ликвидацией III Отделения и образованием Департамента

11 Император Александр III. СПб., 1894. С. 126-127.

12 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 255. Д. 1. Л. 4 об, 55-55 об.

13 Духовская В. Из моих воспоминаний. Ч. 1. СПб., 1900. С. 121. полиции. На какое-то время охранные функции попыталась перетянуть на себя даже «Священная дружина», однако ее во многом сомнительная и по существу безрезультатная деятельность лишний раз показала необходимость скорейшего коренного пересмотра и профессиональной постановки работы компетентных структур.

Для политического сыска перемены в конце XIX - начале XX в. выразились, во-первых, в периодическом, стадиальном реформировании сети охранных учреждений в сторону увеличения их числа. Помимо создания

Особого отдела (как руководящего звена) и Заграничной агентуры, важнейшим событием стало появление таких специализированных звеньев политического розыска как охранные отделения. К началу XX в. учреждения

Отдельного корпуса жандармов (ГЖУ и ОЖУ) уже не справлялись в должной мере со своими охранными обязанностями. Работа жандармских структур подвергалась мощной критике. К числу наиболее активных сторонников пересмотра охранных полномочий ГЖУ в пользу, новых отделений принадлежал, в частности, такой видный руководитель розыска как П.И. Рачковский. Его авторитетное мнение сыграло значительную роль в активизации полицейской реформы. В записке от 27 мая 1902 г. Рачковский, излагая свое мнение о деятельности политической полиции, дал негативную оценку работе подавляющего большинства ГЖУ. Отмечалось, что жандармы завалены делом настолько, что при всем их старании выполнять его с полной тщательностью делать они этого не в состоянии. <.> чины этих учреждений, находясь под постоянным бременем непосильной работы, чувствуя, что все равно всего не переделаешь, падают духом,

1.1 деморализуются, начинают относиться к делу спустя рукава» . Под большое сомнение ставилась и профессиональная пригодность жандармских офицеров как руководителей политического сыска. Рачковский писал:

14 Записка заведующего заграничной агентурой П.И. Рачковского об условиях деятельности политической полиции. 27 мая 1902 г. // Агентурная работа политической полиции Российской империи. Сб. документов. 1880—1917гг. /Сост. Е.Н.Щербакова. М.; СПб, 2006. С. 31.

Близкое знакомство с офицерской средой Корпуса жандармов беспристрастного всякого наблюдателя убедит в том, что среди чинов этого института слишком мало лиц, которые по своим способностям и наклонностям вполне отвечали бы тем важным, ответственным обязанностям, которые на них возложены. Сам по себе состав Корпуса пополнялся долгое время людьми, выбор которых, по-видимому, производился с недостаточной осмотрительностью, без надлежащих соображений о пригодности их для избранного ими дела в настоящем или о способности их примениться к нему в будущем. <.>. С другой стороны офицеры, входя в состав корпуса, не получают необходимой специальной подготовки по тем предметам, которые имеют войти в сферу их ведения. <.> многие офицеры не имеют надлежащего представления ни о прошлом оппозиционных движений, ни о формах и приемах, в которых они проявляются в настоящее время. <.>. Таким образом, офицеры корпуса, вся подготовка коих к практической работе до сего времени сводилась <.> к усвоению формы дознаний по 1035 ст. Уст. угол, судопр., будучи поставлены в необходимость вести розыскную деятельность, сплошь и рядом являются в этой сфере людьми не сведущими, не опытными и недостаточно осторожными, благодаря чему поручаемое им агентурное наблюдение, отличаясь неловкими приемами, ведет очень часто к провалу <.>»15. Помимо того, не способствовал успешной работе и тот факт, что размещение жандармских управлений, основанное на административно-территориальном делении, все больше не совпадало с главными пунктами развития революционного движения и, как следствие, сосредоточение сил часто происходило там, где в этом не имелось надобности, в ущерб местностям с активной революционной деятельностью16. В итоге, решением вопроса о повышении эффективности работы политического сыска стало создание сети специальных розыскных отделений с сокращением в их пользу охранных

15 Записка заведующего заграничной агентурой П.И. Рачковского . С. 31-32.

16 Там же. С. 31. полномочий ГЖУ. Однако разграничение, вопреки ожиданиям реформаторов, породило напряженные отношения жандармских структур с новыми отделениями, часто выливаясь не в сотрудничество, а в соперничество. Изжить эту неблагоприятную реалию не удавалось и Департаменту полиции приходилось постоянно призывать стороны к сотрудничеству. В целом же, политическая полиция в конце XIX - начале XX в. прошла важнейший в организационном отношении этап, когда различные охранные учреждения были сформированы в систему.

Во-вторых, реформирование затронуло сыскной арсенал политической полиции. В основу розыскной системы были положены такие методы как секретная агентура, наружное наблюдение и перлюстрация. При этом только перлюстрация практически не претерпела коренных изменений. По большому счету, новшества выражались лишь в увеличении штата перлюстрационных работников и расширении сети «черных кабинетов». Что касалось службы наружного наблюдения, то в ее работу стараниями Е.П. Медникова были внесены серьезные коррективы: вводились отбор и обучение наблюдательных агентов (филеров), возложенные на начальников розыскных и охранных отделений. Филерская служба регламентировалась специальной инструкцией, а также теми нормами, которые разрабатывались в медниковской школе. Тактика ведения наружного наблюдения была пополнена стационарными наблюдательными постами, «параллельной» слежкой, намеренным провалом наблюдения и другими приемами. Наиболее квалифицированные агенты входили в состав центрального филерского подразделения (Летучего отряда при Московском охранном отделении, а затем - отряда при Департаменте полиции) и по распоряжениям Департамента полиции осуществляли наблюдение за революционерами по всей империи, а в особых случаях - и за границей. Тем не менее, профессионализм основной массы филеров оставлял желать лучшего, причем до такой степени, что агенты наружного наблюдения стали для российского общества объектом издевательств. По свидетельству Н. Семашко, в 1890-х гг. за филерами буквально гонялись студенты Казанского университета, а один из них очень любил по ночам «топить шпиков» — он выходил на улицу, выслеживал филеров и топил их в ближайшей луже. Филеры боялись его как огня и при первом его появлении разбегались со своих постов17. В начале XX в. общение с филерами стало своеобразной забавой, шагнувшей из подполья в широкие массы, но все чаще картина обхождения населения с агентами наружного наблюдения становилась все более мрачной, доля безобидно-забавного столкновения сторон сокращалась.

Приоритетным направлением признавалась работа с секретными агентами. В фундамент методики, разработанной Г.П. Судейкиным и C.B. Зубатовым, были заложены психологические приемы, сочетающиеся с идейной обработкой (плавное развенчание революционных идей) и созданием различных сложных ситуаций, нацеленных на подготовку благоприятной для заагентуривания почвы. При вербовке ставка обычно делалась на такие элементы как деньги, компромат, эгоизм, идейность. Самыми ценными считались секретные сотрудники, состоящие непосредственно в революционных организациях. Заметной чертой эволюции подходов к работе с внутренней агентурой стало и то, что если в XIX в. приобретение и использование секретных агентов зависело от инициативы начальников розыскных органов, то в XX в. это стало уже вменяться им в обязанность.

В политическом сыске использовался также ряд вспомогательных методов и средств, существенно повышавших результативность работы охранных структур. Следует отметить, что данная часть розыскного арсенала, носящая вспомогательный характер, была весьма масштабной в плане составляющих ее элементов: сюда входили наиболее близкие к оперативной работе криптографическая служба, сотрудничество с железнодорожными, пограничными и таможенными структурами; дипломатический уровень был

17 Семашко Н. Клочки воспоминаний (от зари революции до ее рассвета). М., 1930. С. 24-25. представлен содействием русских дипломатов, международными договоренностями по борьбе с государственными преступниками и сотрудничеством с полицией ряда иностранных держав; творческим проявлением инициативы руководителей сыска становились проекты, связанные с привлечением к борьбе средств массовой информации, различных общественных организаций и т.д. По сути, комплекс специальных методов и средств состоял из всего того, что было нацелено на обеспечение безопасности государственного строя.

Помимо перемен коренного характера политический розыск в конце XIX — начале XX в. переживал попутную техническую модернизацию по западноевропейскому образцу, выразившуюся в переходе к новым методам систематической регистрации и учета (дактилоскопия, фотографирование, каталогизация и пр.).

Кроме того, происходил отказ от отсталых, не идущих в ногу с требованиями времени, мер. Так, в прошлое уходили массовые аресты. Жандармы практиковали такие аресты, полагая, что с ростом числа арестованных увеличивались шансы изловить хотя бы одного искомого революционера. С приходом в охранку C.B. Зубатова массовые аресты стали признаком неправильной постановки розыскного дела, акцент переносился на аресты центральных организаций с целью обезглавить революционное движение. Помимо этого, как неэффективная мера предупреждения государственных преступлений, в 1904 г. было отменено положение «О негласном полицейском надзоре» 1882 г.18 Впрочем, вопрос о целесообразности этого положения был поставлен некоторыми юристами почти сразу же после его принятия. Указывая на очевидную слабость

1 Я

Циркуляр министра внутренних дел В.К. Плеве губернаторам, градоначальникам и обер-полицмейстерам об отмене положения о негласном надзоре. 10 января 1904 г. // Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX -начало XX в.). Сб. документов. М., 2001. С. 192-193. документа, они надеялись, что правительство внесет в него необходимые поправки19.

Говоря об арсенале политического сыска, нельзя не отметить, что успех борьбы с революционерами обеспечивался во многом той его частью, что была связана с нарушением законов. Наиболее сомнительным с точки зрения закона выглядела работа с секретной агентурой, окрещенная в обществе провокацией». Деятельность политической полиции регламентировалась преимущественно совершенно секретными документами или негласными распоряжениями. Руководители сыска хорошо понимали невозможность борьбы с подпольщиками посредством лишь безупречных с точки зрения закона методов. Например, П.П. Заварзин отмечал, что розыскной государственный аппарат боролся с очень сильным, организованным и опытным противником, который притом имел то преимущество, что, не стесняясь никакими законоположениями, поставил своего врага вне закона, тогда как охранительный аппарат должен был действовать в рамках, предусмотренных законодательством20. А законы не могли предвидеть всех особенностей борьбы. Профессионал П.И. Рачковский указывал, что политическая полиция действует тайно и не имеет возможности, по самой своей сущности, сообразоваться всегда только с установленными законами, но обязана иногда принимать в соображение требования времени, места и случая. Вероятно, вследствие этого, в нашем обществе издавна установилось

21 понятие о бесправной опеке над ним жандармов <.> . Действительно, полномочия охранки вызывали беспокойство, особенно у юристов. Так, в работе доктора полицейского права И. Тарасова говорилось: «Тайная полиция <.> имела и имеет <.> две темные стороны: она преследует не только политические преступления, но и политические убеждения, <.>

19 Л-дм-р. По поводу положения о полицейском надзоре (12 марта 1882 г.) // Юридический вестник. 1882. Т. 11. (третий за 1882 г.). С, 557-590.

20 Заварзин П.П. Жандармы и революционеры. Воспоминания. Париж, 1930. С. 8.

21 Из записки заведующего Заграничной агентурой П.И. Рачковского об условиях деятельности политической полиции (27 мая 1902 г.) // Агентурная работа политической полиции Российской империи. С. 28. нередко не признавая никаких законных границ для своей деятельности, она вторгается в сферу индивидуальной свободы при таких условиях и в такой форме, что отнимает <.> все средства к защите против насилия и произвола. <.>. Эта полиция <.> должна иметь значение чрезвычайной меры безопасности, временно установляемой, в виду чрезвычайных же обстоятельств. Существование тайной полиции как постоянного учреждения, ведающего исключительно только политические преступления, в особенности вредно потому, что держит общество в постоянно напряженном состоянии, <.> вследствие чего полиция эта делается ненавистною <.> тайная полиция ни в коем случае не должна составлять самостоятельного учреждения, независимого от <.> общей полиции, составляя только часть последней, - временный и специальный орган ее»22. Предоставленная политическим спецслужбам оперативная свобода привела к формированию в обществе устойчивого мнения о всесилии и всемогуществе охранки, которая пыталась защищать государственный строй «всеми силами своего ума и воли»23.

Для революционного подполья нормой самосохранения и залогом успешных действий стала система конспирации, выработанная несколькими поколениями российских революционеров. Продолжателем конспиративных традиций предшественников стали народовольцы, опыт которых перенимали и развивали социал-демократические, эсеровские, анархистские организации.

От «Народной воли» сохранившимся после ее упадка организациям досталось серьезное конспиративное наследство, но не все народовольческие группы смогли полной мере приобщиться к нему. Организации народовольцев хоть и пытались пойти по пути усиления конспирации, но внести существенные изменения в развитие конспиративных навыков и приемов как системы им не удавалось. Конспиративный багаж

Тарасов И. Личное задержание как полицейская мера безопасности. Ч. 2. Полицейский арест в России. Отдел второй. Период императорский. Ярославль, 1886. С. 211-212.

23 Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 1. М., 1997. С. 604-605. подпольщиков был обогащен большевиками, сумевшими не только всесторонне разработать систему конспирации, но и внедрить в партийные ряды практику обучения азам подпольной безопасности. Что касается эсеров, то уровень конспирации в их организациях в целом был ниже, но отдельные части, и в частности Боевая организация, обладали мощным конспиративным потенциалом, что отчасти позволяло как-то улучшать общую конспиративную ситуацию в эсеровском подполье. Такой революционной силе как анархисты, в начале XX в. оставалось разве что перенять испытанные подпольем конспиративные схемы.

В целом, фундаментальные установки и приемы были взяты подпольщиками на вооружение вне зависимости от партийной принадлежности. Система безопасности базировалась на следующих правилах: осторожный подбор революционных кадров; применение псевдонимов и кличек; постановка паспортного дела; использование конспиративных квартир и их охрана; постановка печатного дела (прошедшего несколько этапов в своей эволюции — от примитивного гектографа до подземных типографий); избавление от наружного наблюдения; борьба с провокаторами; шифровка информации; использование легальных организаций и форм деятельности для нелегальных целей; постоянная готовность к обыскам и арестам; отказ от дачи показаний на допросах; использование различных вариантов тюремной азбуки; осторожное отношение к революционерам, вышедшим из тюрьмы; использование в конспиративных целях связей с лицами, которые оказывали поддержку революционному движению; перенос руководящего ядра за границу; налаживание каналов переправки нелегальной литературы из-за границы. Находилось место и радикальным составляющим, выражавшимся в физическом устранении раскрытых секретных агентов и наиболее деятельных руководителей политического сыска. Помимо них, к числу наиболее ненавистных полицейских персонажей принадлежали филеры причем, к началу 1880-х гг. прямые контакты с агентами наружного наблюдения уже успели приобрести статус традиции24).

Система конспирации развивалась в двух основных направлениях: приспособление подпольщиков к изменениям в работе политического сыска и разработка новых приемов конспирации. Несмотря на то, что конспиративные ухищрения не гарантировали безопасности в полной мере (особенно сложно было справиться с разрушительной деятельностью секретных сотрудников полиции), к 1905 г. революционный лагерь шел с серьезным конспиративным опытом, позволявшим вести успешную революционную деятельность.

По итогам противоборства политической полиции и революционного подполья к началу XX в. перевес оказался на стороне революционного лагеря. Революционное движение стало характеризоваться размахом, массовостью, непрерывностью. В числе факторов, обусловивших данный перевес, определенную роль сыграло изменение подхода властей к наказанию государственных преступников. С приближением 1905 г. размах проведения политических процессов увеличивался. При Александре III, по данным H.A. Троицкого, с 1881 по 1894 г. в стране прошел 101 политический процесс (без учета Польши). Большая часть процессов пришлась на первые годы царствования, с конца 1880-х гг. число политических процессов стало л с постоянно уменьшаться и в 1890-е гг. почти сошло на нет . При Николае II некоторое время политических процессов не было, они возобновились в

9.1

Например, в воспоминаниях современника Н.В.Васильева о 1870-хгг. приводится такой эпизод с замеченной слежкой: «Это подлое существо [имеется в виду филер - М.А.] настораживало свои уши и поглядывало на нас довольно внимательно и нахально. Мы тоже осматривали этого субъекта.

- Проклятый шпик, - проговорил мой сосед <. > шепотом, а потом вслух:

- Читал ты, Николай, в Ростове-на-Дону одному шпиону вкатили на днях семь пуль!.

- Извините, господа, - прервал <.> шпик, <.> поднимаясь со своего места и лукаво улыбаясь, - не семь, а - одиннадцать!

Шпик встал, надел шапку и вышел на улицу». // См.: Тютчев II. С. Революционное движение 70-х-80-х гг. Статьи по архивным материалам. М., 1925. С. 171.

25 В 1881 г.-16 процессов; 1882.-21; 1883- 12; 1884-9; 1885-8; 1886-6; 1887- 10; 1888 - 2; 1889 - 5; 1890 - 4; 1891 - 4; 1892 - 1; 1893 - 2; 1894 - 1 // См.: Троицкгт НА. Адвокатура в России и политические процессы 1866-1904 гг. Тула, 2000. С. 274,302.

1901 г. Всего за период 1901-1904 гг. прошли 189 политических процессов26 (если причислить к ним частично политические процессы, то число

27 возрастает до 192) . Однако, если при Александре III государственным преступникам всегда выносились суровые приговоры (как в административном порядке, так и при помощи судов), то при Николае II приговоры стали утрачивать прежнюю жесткость, а политические процессы

2 о возымели еще большее пропагандирующее значение . Революционер П. Лепешинский свидетельствовал, что в начале 1900-х гг. «золотые полицейские времена» закончились и на смену прежним наказаниям за революционную деятельность (каторге, десяткам лет какой-нибудь ужасной тюрьмы или многолетнюю ссылку) пришли небольшие сроки заключения, ссылка под гласный надзор полиции на срок менее 10 лет (3, 5, 6 лет)29. Снисходительность судов оказывала крайне негативное впечатление на работников политической полиции. Л.А. Ратаев в апреле 1905 г. доносил директору Департамента полиции: «Последние судебные приговоры по политическим процессам прямо наводят ужас, ибо через несколько месяцев все осужденные, отбыв определенное им тюремное заключение, вступят вновь на путь революционной деятельности <.>. При прочтении подобных приговоров прямо-таки руки опускаются и всякая энергия падает .»30.

К началу XX в. политическая полиция не смогла отойти от шаблонной работы, к которой тяготело подавляющее большинство руководителей охранных учреждений. После отставки C.B. Зубатова не было выдвинуто ни одного весомого и рассчитанного на перспективу проекта обновления стратегии и тактики политического сыска. 1905 год охранка встретила растерянностью, ее деятельность превратилась в неисчерпаемый источник

26 В 1901 г. - 3 процесса; 1902 - 81; 1903 - 21; 1904 - 84 // Троицкий H.A. Адвокатура в России и политические процессы 1866-1904 гг. С. 332.

27 Там же. С. 369.

28 Мандельштам M.JI. 1905 год в политических процессах. Записки защитника. М., 1931. С. 40-43.

29 Лепешинский П. На повороте. М., 1935. С. 150.

30 Цит. по: ГейфманА. Революционный террор в России. 1894-1917 гг. М., 1997. С. 310-311. анекдотов31. Лишь пережив события первой русской революции, политическая полиция приступила к трансформации своих прежних подходов к вопросам розыска, расширению сети охранных учреждений, уточнению и дополнению сыскного арсенала, приспосабливая разработки прошлых лет к новым условиям. В охранные структуры стала возвращаться уверенность в успешном выполнении своих функций. Генерал Н.И. Шебеко написал: «Быть может, наступит день, когда можно будет показать, что революционное движение, действительно, могло терзать великую страну, но что оно не создало и не оставило после себя никакого следа «революционной партии». Во всяком случае, русский народ может видеть в своем будущем ясные, спокойные и счастливые горизонты, без боязни социальных кризисов и переворотов. Сильная верою своих предков, <.> объединенная чувствами к своему монарху, вдали от борьбы и бурь <.> Россия, может спокойно и уверенно ожидать великих судеб, которые определены ей Провидением»32.

11

Среди которых был, например, такой: журналист сообщает из Тамбова: «В городе вчера свирепствовала сильная снежная метель, но была приостановлена энергичными действиями полицейских чинов, причем было арестовано «по недоразумению» три социал-демократа». // Цит. по: Там же. С. 317.

32 Шебеко Н.И. Хроника социалистического движения в России 1878-1887 гг. Официальный отчет. М., 1906. С. 357-358.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Аракелян, Марина Александровна, 2008 год

1. ЛИТЕРАТУРЫ1. Источники1. Архивные

2. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ГАРФ):

3. Ф. 102. Департамент полиции Министерства внутренних дел.

4. Ф. 505. Заведующий агентурой Департамента полиции на Балканском полуострове.

5. Ф. 1167. «Священная дружина».

6. Ф. 1766. Коллекция вещественных доказательств, изъятых жандармскими учреждениями при обысках редакций, газет и отдельных лиц.

7. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ САРАТОВСКОЙ ОБЛАСТИ (ГАСО):

8. Ф. 53. Саратовское губернское жандармское управление.

9. Ф. 57. Саратовское охранное отделение.

10. ЛИЧНЫЙ АРХИВ Е.Е. ФЕДОРОВА (г. САРАТОВ):

11. Никонов С.А. Мои воспоминания. Из революционной борьбы и культурно-общественной деятельности. Рукопись. Книга I—II.

12. Тарасов Б.Ф. На первых порах. Страничка из воспоминаний современника эпохи 1900-х гг. Первая нелегальная типография социалистов-революционеров в г. Пензе в 1901—1902 гг. Рукопись.1. Опубликованные1. ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ:

13. Искра». За два года. СПб., 1906.

14. Искра». №№ 1-52. Декабрь 1900-ноябрь 1903 гг. Вып. 2. №№ 8-15. Л., 1926; Вып. 4. №№ 24-30. Л., 1926; Вып. 5. №№ 31-37. Л., 1928; Вып. 6. №№ 38-^4. Л., 1928; Вып. 7. М» 45-51. Л., 1929.

15. Катков М.Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей». 1881-1887 гг. М., 1897-1898.

16. Литература партии «Народная воля». М., 1930.

17. Хлеб и воля». 1903. № 1-5; 1904. № 6-13; 1905. № 18.

18. СБОРНИКИ ДОКУМЕНТОВ, ВОСПОМИНАНИЯ, ДНЕВНИКИ, ПИСЬМА:

19. Автобиографии революционных деятелей русского социалистического движения 70-80-х гг. М., 1927.

20. Анархисты. Документы и материалы. Т. 1. 1883-1916 гг. М., 1998. Андреев В.Я. 1897-1898 гг. в Колпине // Пролетарская революция. 1923. №2(14). С. 77-86.

21. Аргунов А. Из прошлого партии социалистов-революционеров // Былое. 1907. № Ю (октябрь). С. 94-112.

22. Ашенбрепнер М.Ю. Военная организация «Народной воли» и другие воспоминания (1860-1904 гг.). М., 1924.

23. Бакай М.Е. Из воспоминаний М.Е. Бакая о черных кабинетах в России // Былое. 1908. № 7. С. 119-133.

24. Он же. Провокаторы и провокация // Былое. 1908. № 8. С. 99-136. Он же. Еще о провокации и провокаторах // Былое. 1909. № 11-12. С. 162— 167.

25. Он же. О разоблачителях и разоблачительстве. Нью-Йорк, 1912.

26. Он же. Краткая автобиография // Русское прошлое. 1923. № 5. С. 153-158.

27. Бах А. Записки народовольца. М., 1931.

28. Бахарев (Махновец) В. П. Как держать себя на допросах. Женева, 1900. Он же. О шифрах. Женева, 1902.

29. Бобровская-Зеликсон Ц. Записки подпольщика. 1894-1917 гг. М., 1957. Бонч-Бруевич В.Д. На заре революционной пролетарской борьбы (по личным воспоминаниям). М., 1932.

30. Он же. Библиотека и архив РСДРП в Женеве // Красная летопись. 1932. №3(48). С. 106-134.

31. Бороздин К.А. «Священная дружина» и «Народная воля» // Былое. 1907. № 10. С. 123-167.

32. Булочников М.Г. Записки участника трех революций. Чебоксары, 1961. Бундовец А. Шифрованное письмо. Критика употребляемых у нас систем шифра. Женева, 1904.

33. В начале пути. Воспоминания петербургских рабочих. 1872-1897 гг. Л., 1975.

34. Вагнер-Дзвонкевич Е. Покушение на начальника Киевской охранки полковника Спиридовича//Каторга и ссылка. 1924. № 12. С. 135-139.

35. Васильев А. Т. Охрана: русская секретная полиция // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Т. 2. М., 2004. С. 345510.

36. Ваховская В. (Бонч-Осмоловская). Жизнь революционерки. М., 1928. Водовозов В. В.Д.Новицкий (из личных воспоминаний) // Былое. 1917. № 5-6. С. 82-90.

37. Воеводин П.И. Под ленинским стягом. Воспоминания старого большевика. Саратов, 1963.

38. Государство российское: власть и общество (с древнейших времен до наших дней). Сб. документов / Под ред. Ю.С. Кукушкина. М., 1996. Дебогорий-Мокриевич В.К. Воспоминания. СПб., 1906. Дейч Л.Г. За полвека. Т. 1.4. 2. Берлин, 1923.

39. Он же. Провокаторы и террор. По личным воспоминаниям. Тула, 1927. Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 1. М., 1997.

40. Дневник государственного секретаря A.A. Половцова. Т. 1. 1883-1886 гг. М., 1966.

41. Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1924. Он же. Жандармы и революционеры. Воспоминания. Париж, 1930. Загорский К.Я. В 1881-1882 гг. (Воспоминания) // Каторга и ссылка. 1931. №3. С. 156-179.

42. Залежский В.Н. В годы реакции (воспоминания профессионала) // Пролетарская революция. 1923. № 2 (14). С. 326-385.

43. Звездов A.A. Рядовой подпольщик в революции 1905 г. М., 1925. Зензинов В.М. Из жизни революционера. Париж, 1919.1. V*

44. Он же. Пережитое. Нью-Йорк, 1953.

45. Злинченко-Работников К.П. Жизнь как она была. Повесть из былого рядового большевика. (1870-1896 гг.). М., 1931.

46. Ивановская П.С. В боевой организации. Воспоминания. М., 1928. Из переписки охранников. Письма JI.A. Ратаева C.B. Зубатову. ( 1900— 1903 гг.) //Голос минувшего. 1922. № 1 (июнь). С. 51-59.

47. Из прошлого: Сборник воспоминаний. 1903-1905 гг. Б.м., б.г. Император Александр III. СПб., 1894.

48. История екатеринославской социал-демократической организации 18891903 гг. Воспоминания и материалы. Екатеринослав, 1923.

49. К.П.Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. Т. 1. Пт. 1. М., 1923.

50. К истории процесса 21. (Письма и показания П.Ф. Якубовича) // Красный архив. 1929. Т. 5 (36). С. 122-179.

51. Калмыкова А.Н. Обрывки воспоминаний // Былое. 1926. № 1 (35). С. 6480.

52. Камо. Воспоминания, статьи, очерки, документы о Камо (Симоне Тер-Петросяне). Ереван, 1982.

53. Карлетти Т. Современная Россия. СПб., 1895.

54. Киселев М.С. Из революционного прошлого (1883-1920 гг.). Записки старого большевика. М., 1934.

55. Клейпборт Л. М.И. Гурович-«Харьковцев». (Из воспоминаний) // Былое. 1921. №16. С. 86-107.

56. Кои Ф. В лапах охранки и суда. М., 1932.

57. Красин Л.Б. (Никитич). Дела давно минувших дней. (Воспоминания). М., 1934.

58. Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1991.

59. Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. М., 1972.

60. Курлов П.Г. Гибель императорской России. М., 1991.

61. JI-дм-р. По поводу положения о полицейском надзоре (12 марта 1882 г.) // Юридический вестник. 1882. Т. 11. (третий за 1882 г.). С. 557-590.

62. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 4. М., 1979; Т. 6. М., 1967; Т. U.M., 1968; Т. 46. М., 1978.

63. Лепешинский П. На повороте. М., 1972.

64. Линцер Б. Подпольные типографии в борьбе с царизмом // Каторга и ссылка. 1932. № 6 (91). С. 119-138.

65. Локерман А. По царским тюрьмам. Из воспоминаний «профессионального революционера» //Каторга и ссылка. 1926. № 1 (22). С. 163-182.

66. Лычев И. Годы борьбы. Воспоминания старого большевика. Куйбышев, 1957.

67. Лядов М.Н. Из жизни партии в 1903-1907 гг. (Воспоминания). М., 1956.

68. Майский С. «Черный кабинет»: из воспоминаний бывшего цензора // Былое. 1918. № 7 (13). С. 185-197.

69. Макаров (Аргунов) A.A. Наши предшественники. Очерк революционного движения 70-х-90-х гг. Пг., 1917.

70. Мандельштам М.Л. 1905 год в политических процессах. Записки защитника. М., 1931.

71. Мартов Л. Записки социал-демократа. М., 1924.

72. Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Т. 1. М., 2004. С. 28-392.

73. Мелъгунов С.П. Воспоминания и дневники. М., 2003. Меныциков Л.П. Открытое письмо П.А. Столыпину. Париж, 1911. Он же. Минувшее (Русский политический сыск за границей). Париж, 1914.

74. Он же. Охрана и революция. К истории тайных политических организаций, существовавших во времена самодержавия. Ч. 1. Годы реакции. 1885-1898 гг. М., 1925; 4.2. Вып. 1. 1898-1903 гг. М., 1928; 4.2. Вып. 2. М., 1929; Ч.З.М., 1932.

75. Николадзе Н.Я. Переговоры «Священной дружины» с партией «Народной воли» в 1882 г. Пг., 1917.

76. Новиков В.И. Сквозь пограничные заставы. М., 1990. Новицкий В. Д. Из воспоминаний жандарма. М., 1991. Общество «Священной дружины» («Отчетная записка» за 1881-1882 гг.) // Красный архив. 1927. Т. 2 (21). С. 200-217.

77. Норинский K.M. Под надзором полиции. Воспоминания. М., 1974. «Обзор результатов перлюстрации писем по важнейшим событиям и явлениям государственной и общественной жизни России в 1903 году» // Былое. 1918. № 2 (30). Февраль. С. 190-222.

78. Общество «Священной дружины» («Отчетная записка» за 1881-1882 гг.) // Красный архив. 1927. Т. 2 (21). С. 200-217.

79. Окольский В. Из эпохи «могильной тишины». Из воспоминаний о 1890— 1892 гг. // Пути революции. 1925. № 2. С. 91-100.

80. Ольминский М.С. Покушения и провокация // Вестник жизни. 1907. №4. С. 35-51.1 марта 1881 г. Прокламации и воззвания, изданные после цареубийства. Пг., 1920.1 марта 1881 года. Статьи и воспоминания участников и современников. М., 1931.

81. П. Департамент полиции в 1892-1908 гг. (Из воспоминаний чиновника) // Былое. 1917. № 5-6 (27-28). С. 17-24.

82. Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии

83. Временного правительства / Под ред. П.Е. Щеголева. Т. III. JL, 1925; T. IV. Записки А.Д. Протопопова и С.П. Белецкого. Л., 1925.

84. Памятная книжка социалиста-революционера. Вып. 2. М., 1914. Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. Т. 1. 1900-1917 гг. М., 1996.

85. Перазич (Померанц) C.B. Из воспоминаний // Красная летопись. 1923. № 7. С. 243-262.

86. Переписка В.И. Ленина и руководимых им учреждений РСДРП с партийными организациями. 1903-1905 гг. Т. 1. М., 1974; Т. 2. М., 1975; Т. 3. M., 1977.

87. Петров А.К. Рабочий большевик в подполье. М., 1969.

88. Письма К.П. Победоносцева к Александру III. Т. 1. 1861-1882. M., 1925.

89. Письма народовольца А.Д. Михайлова. М., 1933.

90. Письма революционного подполья. Пермь, 1977.

91. Письмо C.B. Зубатова А.И. Спиридовичу по поводу выхода в свет его книги «Партия с.-р. и ее предшественники». 7. VIII. 1916. // Красный архив. 1922. Т. 2. С. 281-283.

92. Письмо полицейского чиновника о службе. 1903 г. // Отечественные архивы. 1993. № 1.С. 100-105.

93. Плеханов Г.В. Сочинения. T. XXIV. М.; Л., 1927.

94. Политическая полиция и политический терроризм в России (второй половины XIX начала XX в.). Сб. документов. М., 2001.

95. Поляков А. Записки жандармского офицера // Жандармы России / Сост. B.C. Измознк. СПб.; М., 2002. С. 482-543;

96. Прнбылев A.B. Зинаида Жученко: Из воспоминаний. Пг., 1919. Он же. Записки народовольца. М., 1930.

97. Провокатор: воспоминания и документы о разоблачении Азефа. Л., 1991. Психология предательства. (Из воспоминаний «сотрудника») // Былое. 1924. № 27-28. С. 225-237.

98. Пятницкий O.A. Записки подпольщика. 1894-1917 гг. М., 1957. Революцией призванные. Воспоминания екатеринославских рабочих. 1893-1917 гг. Днепропетровск, 1978.

99. Розеноер С.М. Нелегальный транспорт. М., 1932. Русанов Н. В эмиграции. М., 1929. Он же. Что мы делали. 1901-1906 гг. М., 1933. Савинков Б.В. Воспоминания террориста. М., 1991. Самойлов Ф.Н. По следам минувшего. М., 1954.

100. Свод законов Российской империи. Книга пятая. (T. XIII-XVI). T. XV. Издание 1885 г.

101. Священная дружина». Из дневника В.Н. Смельского // Голос минувшего. 1916. № 1. С. 222-256; №2. С. 135-163; №3. С. 155-176; № 4. С. 95-112; №5-6. С. 86-105.

102. Седова Н. Из воспоминаний большевиков-подпольщиков. M.; JI., 1927. Семашко H. Клочки воспоминаний (от зари революции до ее рассвета). М., 1930.

103. Семья Заломовых. Сборник воспоминаний и документов. М., 1956. Сергиевский H.JT. Федосеевский кружок 1888-1889 гг. // Красная летопись. 1923. №7. С. 285-321.

104. Серебров А. (Тихонов А.Н.). Время и люди. Воспоминания. 1898-1905 гг. М., 1949.

105. Систематический сборник циркуляров Департамента полиции и Штаба отдельного корпуса жандармов, относящихся к обязанностям чинов корпуса по производству дознаний / Сост. C.B. Савицкий. СПб., 1908.

106. Смирнов А.П. Заметки о тверской организации (1898-1905 гг.) // Пролетарская революция. 1925. № 12 (47). С. 117-137. Соколов В.Н. В подполье. М., 1933.

107. Спиридович А.И. Революционное движение в России. Вып. 1. Российская социал-демократическая рабочая партия. СПб., 1914.

108. Он же. Революционное движение в России в период империи. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. 1886-1916 гг. Издание 2. Пг., 1918.

109. Он же. Записки жандарма. М., 1991.

110. Талалаев В.Т. «Социал-демократическая подпольная типография в Новгороде в 1896-1897 гг. // Красная летопись. 1930. № 3 (36). С. 241-269.

111. Тарасов И. Личное задержание как полицейская мера безопасности. Ч. 2. Полицейский арест в России. Отдел второй. Период императорский. Ярославль, 1886.

112. Тахтарев K.M. Рабочее движение в Петербурге (1893-1901 гг.). JL, 1924. Теодорович И.А. Воспоминания // Каторга и ссылка. 1934. № 5-6. С. 127132.

113. Техника большевистского подполья. Сборник статей и воспоминаний. Вып. 2. M.; JI., 1924.

114. Тихомиров Л.А. «Либералы и террористы». М., 1890.

115. Он же. Почему я перестал быть революционером. М., 1895. Он же. Борьба века. М., 1895.

116. Он же. Единоличная власть как принцип государственного строения. М., 1897.

117. Он же. Заговорщики и полиция. М., 1930. Он же. Тени прошлого. М., 2000.

118. Чернавская-Бохановская. Из истории борьбы русского самодержавия с «Народной волей» за границей // Каторга и ссылка. 1930. № 4 (65). С. 95-98.

119. Шебалин М.П. Летучая типография «Народной воли» в 1883 году. М., 1927.

120. Он же. Клочки воспоминаний. М., 1935.

121. Шебеко Н.И. Хроника социалистического движения в России 1878— 1887 гг. Официальный отчет. М., 1906.

122. Шереметев С.Д. «Воцарившийся государь ни для кого не был сфинксом». Воспоминания С.Д. Шереметева о начале царствования Александра III // Отечественные архивы. 1996. № 4. С. 56-70.

123. А. Б. За кулисами охранного отделения (с дневником провокатора, письмами охранников, тайными инструкциями). Сб. статей. Берлин, 1910.

124. Алексеев И.В. Провокатор Анна Серебрякова. М., 1932.

125. Агафонов В.К. Заграничная охранка. (Составлено по секретным документам Заграничной агентуры и Департамента полиции). Пг., 1918.

126. Он же. Парижские тайны царской охранки. М., 2004.

127. Ансимов H.H. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия. (1903-1917 гг.). Свердловск, 1989.

128. Аракелян М.А. Профессионалы сыска: Петр Иванович Рачковский // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2008. Вып. 6. С. 87-103.

129. БаевскийД.А. История рабочей печати в России. Вып. 1. (1878-1907 гг.). М., 1923.

130. Библиотека революционных мемуаров. Л., 1968.

131. Блажес В.В. Сатира и юмор в дореволюционном фольклоре рабочих Урала. Свердловск, 1987.

132. Большевистские тайные типографии в Москве и Московской области 1904-1910 гг. М.;Пг., 1923.

133. Борисов А.Н. Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб. СПб.; М., 2001.

134. Бошкович Б. Опыт русского подполья и его значение для заграничной работы // Каторга и ссылка. 1933. № 9. С. 5-47.

135. Брачев B.C. Мастера политического сыска дореволюционной России. СПб., 1998.

136. Он же. Заграничная агентура Департамента полиции. (1883-1917 гг.). СПб., 2001.

137. Вахрушев И.С. Русские революционеры и Заграничная агентура царизма в 70-х-80-х гг. XIX в. // Освободительное движение в России. Саратов, 1978. Вып. 8. С. 53-70.

138. Ветошкин М. Из истории большевистских организаций и революционного движения в Сибири. М., 1947.

139. Виленская Э.С. Революционное подполье в России (60-е гг. XIX в.). М., 1965.

140. Вишняков Я. «Уничтожить всю коварную Европу». Авантюристы и террористы на Балканах в начале XX века // Родина. 2007. № 1. С. 39—43.

141. Вовчик А.Ф. Политика царизма по рабочему вопросу в предреволюционный период. Львов, 1964.

142. Волков А. Петроградское охранное отделение. Пг., 1917. Вольпер И. Псевдонимы В.И. Ленина. Л., 1968.

143. Высшие и центральные государственные учреждения России 1801— 1917 гг. Т. 2. М., 2001.

144. Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи: Формирование аппарата, анализ оперативной практики. М., 2001.

145. Галкин В.В. Царская тайная полиция в борьбе с революционным движением в России (1880-1910 гг.). М., 1996.

146. Гейфман А. Революционный террор в России. 1894-1917 гг. М., 1997. Головков Г.З., Бурин С.Н. Канцелярия непроницаемой тьмы. Политический сыск и революционеры. М., 1994.

147. Горев Б.И. Анархисты, максималисты и махаевцы. Анархические течения в первой русской революции. Пг., 1918.

148. Городницкий P.A. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901-1911 гг. М., 1998.

149. Гросул В.Я. Российская революционная эмиграция на Балканах в 1883— 1895 гг. М., 1988.

150. Гусев К.В. Рыцари террора. М., 1992.

151. Давыдов Ю. Никто и никогда не узнает наших имен // Прометей. 1977. Т. 11. С. 335-341.

152. Дерябин П. Стражи Кремля от «охранки» до 9-го управления КГБ. М., 2000.

153. Джанибекян В.Г. Провокаторы. Воспоминания, мысли и выводы. М., 2000. Он же. Провокаторы и охранка. М., 2005.

154. Доронин A.M., Мушкет И.И. Департамент полиции МВД Российской империи и охрана государственной границы // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2001. № 5. С. 201-215.

155. Дресвяшт С.П. Секретная война. История разведки и спецназа. Ростов-на-Дону, 1998.

156. Дружеские услуги немецкой полиции //Былое. 1917. № 3 (25). С. 154-155.

157. Ермаков В.Д. Российский анархизм и анархисты (вторая половина XIX — конец XX в.). СПб., 1996.

158. Ерошкин Н.П. «Россия под надзором» (организация и деятельность органов политического сыска в царской России) // Преподавание истории в школе. 1966. № 1.С. 85-97.

159. Ефремов В.А. Сыск и политическая полиция самодержавной России. М., 1996.

160. Жандармы России / Сост. B.C. Измозик. СПб., М., 2002.

161. Жилинский В.Г. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти // Голос минувшего. 1917. № 9-10. С. 247—306.

162. ЖухрайВ.М. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М., 1991.

163. За кулисами охранного отделения. Берлин, 1910.

164. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х- начала 90-х гг.). М., 1970.

165. Зайцев М.В. Неопубликованный допрос В.Н. Коковцова Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства // Освободительное движение в России. Саратов, 2003. Вып. 20. С. 214-217.

166. Иванов С. И. К характеристике общественных настроений в России в начале 80-х гг. // Былое. 1907. № 9(21). (Сентябрь). С. 193-207.

167. Иванов Ю.Г. Подпольные типографии ленинской «Искры» в России 19011903 гг. Кишинев, 1962.

168. Измозик B.C. Черный кабинет // Родина. 2000. № 10. С. 48-54.

169. Ирецкий В.Я. Охранка. Пг., 1917.

170. История России с начала XVIII до конца XIX века / Под ред. А.Н. Сахарова. М., 1998.

171. История спецслужб России / Сост. С. Шумов и А. Андреев. М., 2004.

172. История сыска в России. Т. 1-2. / Сост. П. А. Кошель. Минск, 1996.

173. Ишин В.В. Социалисты-революционеры в России кон. XIX начале XX в. Астрахань, 1995.

174. Канев С.Н. Революция и анархизм. Из истории борьбы революционных демократов и большевиков против анархизма (1840-1917 гг.). М., 1987.

175. Кантор P.M. Провокатор Степан Белов // Каторга и ссылка. 1924. №3 (10). С. 141-150.

176. Он же. Французская охранка о русских эмигрантах // Каторга и ссылка. 1927. №2. С. 81-88.

177. Он же. К истории «черных кабинетов» // Каторга и ссылка. 1927. № 8 (37). С. 90-99.

178. Киперман А.Я. Главные центры русской революционной эмиграции 70-80-х гг. XIX в. // Исторические записки. Т. 88. М., 1971. С. 257-295.

179. Кознов А.П. Метаморфозы политического детектива: кому служил Л.П. Меныциков (провокатор в социал-демократическом движении) // Кентавр. 1993. № 4. С. 115-128.

180. Козъмин Б.П. C.B. Зубатов и его корреспонденты. Среди охранников, жандармов и провокаторов. М; Л., 1928.

181. КоломоецЮ.И. Российская социал-демократическая эмиграция в Швейцарии (1894-1903 гг.). Днепропетровск, 1991.

182. Красный А. Тайны охранки. М., 1917.

183. Кульчицкий Л.С. Анархизм в России. СПб., 1907.

184. ЛемкеМ.К. Наш заграничный сыск (1881—1883 гг.) // Красная летопись. 1923. №5. С. 67-84.

185. Лившиц С. Московская охранка в борьбе с революционным движением // Борьба классов. 1934. № 7-8. С. 148-154.

186. Лобачева Г.В. Самодержец и Россия: образ царя в массовом сознании россиян (конец XIX начало XX вв.). Саратов, 1999.

187. Лонге Ж., Зильбер Г. Террористы и охранка. М., 1991.

188. Луначарский A.B. Бывшие люди. Очерк истории партии эс-эров. М., 1922.

189. Лурье Ф.М. Провокаторы и полицейские // Нева. 1989. № U.C. 157-170.

190. Он же. «Черные кабинеты» // Родина. 1991. № 9-10. С. 106-108.

191. Он же. Полицейские и провокаторы. СПб., 1992.

192. Он же. Политический сыск в России. 1649-1917 гг. М., 2006.

193. Лучинская A.B. Великий провокатор. М., 1923.

194. Макаревич Э.Ф. Политический сыск. Истории, судьбы, версии. М., 2002.

195. Максимов H.H. Товарищ Камо по документам Центрархива ССР Грузии. Тифлис, 1924.

196. Могилевский Б. Никитич (Леонид Борисович Красин). М., 1963.

197. Мулукаев P.C. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1979.

198. Народовольцы 80-х и 90-х годов. М., 1929.

199. Николаевский Б.И. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М., 1991.

200. Новиков В.В. Спецслужбы против имперской канцелярии: миф или реальность? Штрихи к портрету «Священной дружины» времен Александра III // Россия XXI. 2000. № 3. С. 122-159.

201. О'КоннорТ.Э. Инженер революции: Л.Б.Красин и большевики. 18701926 гг. М., 1993.

202. Оболенский В.А. Создание первого социал-демократического органа «Искра» // Кентавр. 1993. № 3. С. 134-140.

203. Овченко Ю.Ф. Из истории борьбы царской охранки с революционным студенческим движением // Советские архивы. 1989. № 3. С. 66-68.

204. Он же. Московская охранка на рубеже веков // Отечественная история. 1993. №3. С. 193-201.

205. Он же. Сергей Васильевич Зубатов // Вопросы истории. 2005. № 8. С. 4767.

206. Перегудова З.И. Библиотека революционных изданий Департамента полиции // Государственные учреждения и общественные организации СССР. История и современность. М., 1985. С. 108-114.

207. Она же. Источник изучения социал-демократического движения в России (материалы фонда Департамента полиции) // Вестник истории КПСС. 1988. №9. С. 88-100.

208. Она же. Методы борьбы Департамента полиции с революционным движением (кадры, курсы, программы) // Факел. Историко-революционный альманах. М., 1990.

209. Она же. Служба наружного наблюдения в русской полиции // Река времен. М., 1995. С. 256-274.

210. Она же. Деятельность комиссий Временного правительства и советских архивов по раскрытию секретной агентуры царской охранки // Отечественные архивы. 1998. № 5. С. 10-22.

211. Она же. Главный филер царской России // Из глубины времен. 1998. № 10. С. 104-113.

212. Она же. Политический сыск России (1880-1917 гг.). М., 2000. Пильскгш П. Охрана и провокация. Пг., 1917.

213. Политическая ссылка и революционное движение в России. Конец XIX -начало XX в. Новосибирск, 1988.

214. Политические партии России: история и современность. М., 2000. Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997 / Сост. Д. Дети.

215. Прайсман Л.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М., 2001.

216. Рейснер А. Окладский//Известия. 1925. № 12.

217. Русская революция в сатире и юморе. 4.1. (1905-1907 гг.) / Сост. К. Чуковский. М., 1925.

218. РуудЧ., Степанов С. Фонтанка, 16. Политический сыск при царях. М., 1993.

219. РябиковВ.В. Шпики. М., 1926.

220. Саркисов А. Бакинская типография ленинской «Искры». Баку, 1961. Сватиков С.Г. Русский политический сыск за границей (по документам Парижского архива Заграничной агентуры Департамента полиции). Ростов-на-Дону, 1918.

221. Он же. Заграничная агентура Департамента полиции: записка С. Сватикова и документы Заграничной агентуры. М., 1941.

222. Секретные сотрудники и провокаторы. М.; J1., 1927.

223. Сенчакова J1.T. «Священная дружина» и ее состав // Вестник МГУ. Сер. IX. История. № 2. С. 62-83.

224. Сидорова М.В. Историки с Фонтанки, 16 // Отечественные архивы. 1993. № 4. С. 40—47.

225. Сгшбирцев И. На страже трона. Политический сыск при последних Романовых. 1880-1917 гг. М., 2006.

226. Соболева Т.А. Тайнопись в истории России. (История криптографической службы России XVIII начала XX вв.). М., 1996.

227. Она же. История шифровального дела в России. М., 2002.

228. Суворов А.И. Антитеррористическая деятельность в дореволюционной России //Социс. 2000. № 11. С. 100-108.

229. Сысоев Н.Г. Тайный сыск России. От жандармов до чекистов. М., 2005.

230. Троицкий H.A. «Народная воля» перед царским судом. Саратов, 1983.

231. Он же. Тайная полиция при Александре III (Нормативные документы) // Отечественные архивы. 1998. № 4. С. 88-91.

232. Он же. Адвокатура в России и политические процессы 1966-1904 гг. Тула, 2000.

233. Он же. Секретная инструкция тайной полиции // Освободительное движение в России. Саратов, 2000. Вып. 18. С. 139-141.

234. Тютчев Н. С. Революционное движение 1870-80-х гг. Статьи по архивным материалам. Л., 1925.

235. ТютюнникЛ.И. Источники по истории Департамента полиции (1880— 1904 гг.) // Советские архивы. 1984. № 3. С. 51-54.

236. Уральский Ю. С. Пароль: «От Петрова». Из истории постановки конспирации в деятельности «Искры». М., 1988.

237. Федорова М.Е. Московский отдел «Священной дружины» (по данным Архива секретного отделения канцелярии московского генерал-губернатора //Голос минувшего. 1918. № 1-3. С. 139-183.

238. Черненко A.M. Российская революционная эмиграция в Америке (конец XIX-1917 г.). Киев, 1989.

239. Черняев Ю.В. К изучению эпистолярных источников начала XX в. (Контроль почтовой переписки) // Проблемы отечественной истории. М.; Л., 1976. Ч. 1.С. 134-156.

240. Чукарев А.Г. Методы и средства политического розыска в царской России // Вопросы истории, философии, географии и экономики Дальнего Востока. Владивосток, 1968. С. 193-201.

241. Шаумян JI.C. Камо. Жизнь и деятельность профессионального революционера С.А. Тер-Петросяна. М., 1959.

242. Швецов С.П. Провокатор Окладский. М., 1926.

243. ШинджикашвилиД.И. Сыскная полиция в царской России в период империализма. Омск, 1973.

244. Школа филеров// Былое. 1917. Лг« 3 (25). С. 40-67.

245. Штырбул A.A. Анархистское движение в период кризиса Российской цивилизации. (Конец XIX первая четверть XX в.). Омск, 1998.

246. Шуйский П.А. Департамент полиции в 1880 начале XX в. Харьков, 1930.

247. Он же. Охранники и авантюристы. М., 1930.

248. Щеголев П.Е. Тайны охранки. М., 1917.

249. Он же. Охранники, агенты, палачи. М., 1992.

250. Эренфелъд Б.К. Тяжелый фронт: Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983.

251. BrwidigK. Die Weimar-Jenaer Iskra- Tradition. Russische revolutionäre Studenten in Jena. 1898- 1914. Jena, 1977.

252. Hildermeier M. Sozialrevolutionare Partei Russlands. Agrarsozialismus und Modernisierung im Zarenreich (1900-1914). Bohlau Verlag Köln Wien, 1978.

253. Диссертационные исследования

254. Гладышева E.E. Политический сыск в России в начале XX века: 1902-февраль 1917 года (на материалах Саратовской губернии). Дисс. к.и.н. Саратов, 2006.

255. Жаров С.Н. Нормативное регулирование деятельности политической полиции Российской империи. Дисс. к.ю.н. Екатеринбург, 2000.

256. Кокшарое A.B. Полицейские органы Владимирской губернии во второй половине XIX начале XX в. Дисс. к.и.н. Иваново, 1999.

257. Овченко Ю. Ф. Московское охранное отделение в борьбе с революционным движением в 1880-1904 гг. Дисс. к.и.н. М., 1989.

258. Перегудова З.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением. (Годы реакции и нового революционного подъема). Дисс. к.и.н. М., 1988.

259. Рябынцев Р.В. Становление и развитие системы органов политического сыска в российской провинции в 1880-1914 гг. На материалах Костромской губернии. Дисс. к.и.н. Кострома, 2004.

260. ТютюнныкЛ.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже XIX-XX вв. (1880-1904 гг.). Дисс. к.и.н. М., 1986.

261. Федоров С.Е. Политический розыск в царской России в начале XX в.: средства и методы. Дисс. к.ю.н. Харьков, 1992.

262. ЯрмыгиА.Н. Политическая полиция Российской империи (1880-1904 гг.). Дисс. к.ю.н. Харьков, 1978.

263. Интернет-сайты http://vvww.fsb.ru http://www.hohmodrom.ru