Поиски социальных онтологий: Феноменолого-герменевтическая перспектива тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.01, доктор философских наук Колодий, Наталия Андреевна

• Колодий, Наталия Андреевна
• доктор философских наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор философских наук Колодий, Наталия Андреевна

Введение

Глава 1. Социальная онтология в свете феноменолого-герменевтического проекта.

1.1. Социальные онтологии: становление, характер.

1.2. Конституирование понимания.

1.3. Проблема интерсубъективности.

1.4. Радикализация феноменологического и герменевтического проектов.

Глава 2. Критика трансцендентализма как условие формирования социальных онтологий в постнеклассической мысли.

2.1. Онтологизация языка и бытийственные основания игры (умеренный вариант критики трансцендентализма).

2.2. Ризоматичность смысла: радикализация трансценденталистского видения.

2.3. Философия языка и субъекта в феноменолого-герменевтической и постмодернистской перспективах.

Глава 3. Проблема Другого как условие формирования социальных онтологий.

3.1. Феноменологическая дескрипция Другого.

3.2. Альтернативы: феноменолого-герменевтическое обоснование культуры и постмодернистские культурные практики.

3.3. Опыт феноменолого-трансценденталистского обоснования истории. Отказ от истории в постмодернизме.

Глава 4. Феноменологическая перспектива в описании социального и культурного опыта.

4.1. Необъективирующая интерпретация истории.

4.2. Феноменологические основания микроистории.

4.3. Реабилитация повседневности.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поиски социальных онтологий: Феноменолого-герменевтическая перспектива»

1. Общая характеристика работы

Современная ситуация построения социальных онтологий той или иной направленности сложна. В этой ситуации можно выделить ряд противостояний: неклассические - постнеклассические, субстанциальные - несубстанциальные, феноменолого-герменевтические - исследовательские практики постмодернистских проектов, которые можно рассмотреть как оппозиции. Особенность настоящего момента состоит в том, что мы имеем взаимопроникновение идей, философем, методов, характеризующих вышеназванные деления. Нам представляется необходимым остановиться на ситуации поиска, определении оснований разноликих проектов социальных онтологий, инициированных феноме-нолого-герменевтической философией в ее неклассической и постнеклассиче-ской модификациях. Учитывая антитрансценденталистские тенденции и реакцию в последние десятилетия на феноменолого-герменевтические установки, важно проанализировать исследовательские проекты социальных онтологий эпохи постмодерна.

Актуальность темы исследования. Социальные практики, вне всякого сомнения, многообразны, сложны в своей структуре, противоречивы, даже агрессивны. Они понимаются, объясняются, интерпретируются социальными теориями. Любое социальное свойство или качество имеет свое измерение, определенным образом исчисляется, калькулируется. Социальное поведение, казалось бы, давно понято в его принуждающих аспектах. Репрессивная сила культуры, ее норм тоже оценена и учитывается. Даже либидиозная энергия желания - имеет место быть в концептах поведения, деятельности. Индивиды, личности, участвующие в социальных и культурных практиках, в полной мере могли бы задать себе вопрос, мучавший философов XVIII века: «Кто мы? Что мы собой представляем? Что есть эта наша современность?» Сегодня количество подобных вопросов неизбежно растет.

В современной философии ответы по-прежнему часто даются с позиций эссенциализма, догматической метафизики и пресловутого психологизма, войну против которого вели еще неокантианцы, ранний Э.Гуссерль, другие феноменологи. Задача феноменологии: показать изначальную «онтологическую активность» сознания, его участие в самом произведении мира в некое наличие, не позволяя натуралистическим способам понимания сознания заслонить эту мысль, осталась лишь эпизодом истории феноменологии, критический пафос последней кажется предан забвению Социальные теоретики и в настоящее время обращаются к сознанию как к вещи в ряду других вещей, даже истолковывая эту вещь философски. Сознание же не может быть понято как вещь среди других вещей. А социальные теоретики не могут узревать саму сущность социального мира, не обращаясь к способу данности этого мира в сознании.

Заметим, что когда социальные теоретики в послегуссерлеву эпоху акцентуируют внимание на интенциональности, представлениях, соотнесениях, существующих в сознании, то всякий раз отмечают, что эта интенциональность не обладает объясняющей силой и что она не может быть проверена, верифицирована и потому теория, основанная на этом, не может быть научной.

Феноменология в этом случае дает, на наш взгляд, очень последовательный и внятный ответ хотя бы в философеме Гуссерля: «Никакая мыслимая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания, и, все, что предлагается нам в интуиции из самого первоисточника .нужно принимать таким, каким оно себя дает, но и только в тех рамках, в каких оно себя дает».1

Мы еще вернемся к раскрытию принципа Гуссерля, а пока только подчеркнем его абсолютную актуальность для социальной онтологии феноменологического толка и абсолютную его неприемлемость для сторонников социальной теории во всех ее парадигмальных вариантах.

Феноменологический принцип: онтология есть онтология сознания для философии до сих пор сохранил свою эвристичность и методологичность, во всяком случае, если она хочет быть «строгой наукой» в гуссерлевом смысле. Husserl Е. Ideen zu einer reinen Ph&'nomenologie und pha'nomenologischen Philosophic //Husserl E. Gesammelte Werke (Husserliana) Bd.III (I).-Dordrecht: Kluwer, 1995,- S .51.

Принципы социальной онтологии, если она фундирована феноменологическими установками, использованные в описании и трансцендентального Я, и эмпирического Я, и трансцендентальной субъективности, и интерсубъективности, дают возможность представить весь круг проблем, связанных с социальным действием, социальным взаимодействием, с со-бытием Другого, историей. Социальная онтология в этом случае будет задаваться не только определенной интерпретацией сознания, но и своеобразной тематизацией Другого, идеализированного образа Другого.

С другой стороны - в условиях неприятия всех форм артикуляции бытия, привносимого в современный контекст постмодернизмом, кроме бытия нарра-тива, понятого в качестве единственного способа бытия, представляется особенно продуктивным выяснить: какие же проекты социальной онтологии несубстанционального толка могут противостоять «онтологии настоящего»?

Второе основание, актуализирующее экспликацию социальной онтологии в феноменолого-герменевтических проектах, связано с дискуссиями о возвращении субъекта или - напротив - о его окончательной смерти. Там, где так называемая чистая феноменология не может представить внятное и артикулированное описание современного субъекта, она в союзе с философской фундаментальной герменевтикой открывает возможности для понимания и объяснения. Это понимание и объяснение будут иметь свою специфику, возможно, и определенные границы, так как это все-таки рациональное объяснение и научным оно будет только в том смысле, что оно свободно от всяких предрассудков и догматического предпонимания. К тому же, герменевтическая традиция сама по себе и обогащенная феноменологическими установками всегда осознавала, что она отнюдь не «всепонимающа», что тайна понимания если не в субъективности, то в том, чтобы открыть «необходимость единичного», его «неотменяемость», не-заменимость». Забывшая о субъекте постхайдеггеров-кая герменевтика - это все-таки нонсенс. «Герменевтическая бессубъектная философия» - так ее характеризует известный немецкий философ Манфред Франк -все же сумела показать в интерпретации хотя бы текста, что всегда существует нечто нередуцируемое ни к предметному миру, ни к языку, ни к социальности или истории.2 На такое видение итогов интерпретации только надо иметь волю.

Третье основание, заставляющее обратиться к феноменологическим проектам социальной онтологии, это живейшее обсуждение в философских сообществах трансцендентализма, его состоятельности или полного краха. В связи с этим феноменологию обвиняют в том, что она существует как некий объясняющий концепт только в границах трансцендентальной субъективности, а поскольку сегодня трансцендентальный субъект рассеян, децентрирован и отнюдь не представляет собой единство смыслов, значений, то и феноменология выступает как некий фантом, который актуален лишь для потенциального и возможного универсума сознания.

Едва ли возможно охарактеризовать всю послекантовскую традицию понимания трансцендентальной субъективности и все версии трансцендентализма, включая проект Гуссерля. Но обозначить основной итог этих изысканий можно и нужно, во всяком случае, как опыт, без которого невозможна современная онтология сознания и, следовательно, социальная онтология.

Четвертый фактор - это рациональное оценивание потенциала объяснения любой философемы, концепта в рамках сегодняшней текстуальной культуры, созданной благодаря нецелостному «фрагментарному опыту» и благодаря абсолютной невозможности артикуляции бытия. Итак, современная культура -текстуальна, любой текст - это отнюдь не реализация интенциональных намерений и желаний, это, скорей, вариант письма, где нет означаемого - мысли, вещи, бытия, самодостаточного и самоценного, требующего только определенного означающего; и археологии в границах трансцендентальной субъективности здесь явно недостаточно, ибо письмо привносит в текст еще такую «самость», которую невозможно реконструировать с помощью феноменологического метода.

Но текст - это ведь всегда свидетельство, свидетельство опыта, и по зако

2 Манфред Франк и конец послевоенной немецкой философии. Беседа Владимира С. Малахова с Манфредом Франком//Логос, 1998, №4.-С.1-14. нам опыта его и следует интерпретировать, а уж опыт, правда, как опыт сознания, экзистенциальный опыт всегда был в центре внимания феноменологии.

Феноменолого-герменевтическая интерпретация опыта всегда сопровождается веером параллельных и чуждых толкований, все они бросают вызов рациональному и строгому пониманию сознания, субъективности, авторства. Солидаризироваться с этой интерпретацией - признак старомодного вкуса. Но, быть может, последовательное выстраивание феноменологических воззрений (пусть в традиции раннего Гуссерля или в проекте радикализированной феноменологии М.Хайдеггера) более плодотворно, чем постмодернистские штудии и прагматический выбор, сужающие возможности понимания социальности, истории, культуры в их современном варианте. Феноменолого-герменевти-ческий опыт означает не только чистое переживание, направленное на Универсум, социальный мир, переживание единства с этим Универсумом, это еще и реконструкция смысла. Социальный мир создан и изначально осмыслен человеком. Именно такой мир, предварительно проинтерпретированный в обыденной жизни и является предметом рассмотрения феноменологии социального мира.

Предметное единство феноменологической и герменевтической традиций - трансцендентальная ориентация исследований. Такая ориентация позволяет увидеть предмет исследования не в сущем мире, не в объективном мире, а в способе данности этого мира сознанию, фиксирующим эту данность. Процедуры феноменологической работы и археологии не подразумевают частного предмета феноменологической мысли, некоторого «что», но, скорее, отсылают к «как», к феноменологическому способу работы.

Дискуссионность проблем языка и его игнорирование в феноменологии раннего Гуссерля - еще один повод обратиться к феноменолого-герменевти-ческим проектам социальной онтологии, которые стали основой нередуцируе-мого разнообразия современных постнеклассических проектов, уже создаваемых как онтология языка или дискурса. Гуссерль почти не обращался к проблемам языка, во всяком случае - ни в «Логических исследованиях», ни в

Идеях к чистой феноменологии .I». Еще в них для Гуссерля эмпирический язык - только «запутанная» реализация языка сущностного. Конкретные разновидности реального языка - это бледные кальки возможного языка, предназначение которого - быть системой знаков, связанных со своими значениями однозначными отношениями, доступными сознанию как в своей структуре, так и в своей функции. Язык играет по отношению к интенции значения лишь роль спутника, замещения, «осуществления полноты» или вторичного средства коммуникации.

Но феноменолого-герменевтический тип философствования все-таки к проблемам языка неизбежно обращается и их интерпретирует. Представляется предельно интересным выяснить, насколько современная социальная философия использует этот опыт интерпретации и использует ли вообще. Совсем недавно даже представители так называемой рефлексивной социологии были убеждены, что феноменологическая социология в лице А.Шюца, например, хотя и осмысливает социальный мир в его сугубо человеческом бытии в соотнесении с представлениями, идеями, мотивами, дискурсом действующих социальных индивидов, но истинной цели познания не достигает.

Важно выявить, насколько феноменология, по словам Л.Г.Ионина, неприспособленная к анализу объективных предметно-деятельностных процессов, ведет к подмене объективности социальных явлений феноменологически трактуемой интерсубъективностью. Интерсубъективность - это одно из фундаментальных понятий не только феноменологической социологии, но и социальной онтологии.

Степень теоретической разработанности проблемы.

Современные отечественные и западные философы системно и проблемно анализировали как феноменологию в целом, так и феноменологию раннего Э. Гуссерля, позднего Гуссерля, феноменологию как онтологию М. Хайдеггера, феноменологическую философию М. Мерло-Понти, М. Шелера. Так работы Г.Айглера, Г.Аземиссена, Р. Бернета, Х.-Г.Гадамера, Д. Карра, И. Керна, Л. Ладгребе, Е. Марбаха, Е. Финка, Г.Хюни, Р. Эллистона посвящены собственно феноменологии как методу. Беспредпосылочность знания, философии как строгой науки и призыв «назад к вещам» рассматривается чаще всего в контексте структурной феноменологии Г. Ромбаха, космологической феноменологии Е. Финка, В.Ф. фон Херрмана, трансценденталистского обоснования истории Д. Карра.

Если в работах так называемого первого периода более всего исследовалась специфика феноменологического понимания сознания, особенности феноменологической редукции, ее возможность или невозможность, ее цель; то в исследованиях более позднего, современного периода акценты смещаются в сторону системного анализа всех категорий, составляющих сущность феноменологического метода: интенциональность, ноэма, ноэза, конституирование в сознании времени, интерсубъективность, а также в сторону выявления возможностей феноменологии действительно как строгой науки, как философского метода.

Сегодня имеются уже исследования, восстанавливающие историю развития феноменологической философии, со всеми ее особенностями, разрывами, смещениями, начиная с истории взаимоотношений В. Дильтея\Э. Гуссерля, возникновения противоречий между философией Дильтея, ориентированной на историчность человеческого существования и различных форм объективаций жизни, и стремлением Гуссерля к абсолютной философии, не детерминированной ни временем, ни историей; и заканчивая описанием возможностей феноменологической социальной философии учеников А. Шюца. В ряду подобного рода текстов есть такие, замысел которых связан с выделением метафизических предпосылок в философии Гуссерля. Так Г.Айглер полагает, что развитие Гуссерлем представлений о времени является метафизическим основанием философии. Инициатор противопоставления метафизического собственно феноменологическому в учении Гуссерля - Г.Аземиссен утверждает, что прежде чем выделить метафизическое и феноменологическое, нужно сначала понять, что есть феноменологически верного в учении и что есть феноменологически не

3 Eigler G. Metaphysische Voraussetzungen in Husserls Zeitanalysen.-Meisenheim am Glan., 1961. верного. Философия Гуссерля, согласно Г.Аземиссену, «лишь в той степени феноменологическая, в какой она удовлетворяет феноменологическому принципу».4 Этот принцип Г.Аземиссен усматривает в отказе от всяких теорий, конструкций.

Ориентация на разум, строгую рациональность сближает феноменологию с неокантианством. Феноменология и неокантианство баденской школы - основной сюжет изысканий, Э. Шпрангера, Ф. Роди. Правда, этой литературе свойственно преувеличивать несомненную близость позиций феноменологического сообщества и неокантианского. Известно, как резко отреагировало феноменологическое сообщество на некоторые положения юбилейной статьи, посвященной 60 летию Г. Риккерта, Э.Шпрангера: «Все мы - Риккерт, феноменологи, а также течение, опирающееся на Дильтея, - смыкаемся в великой борьбе за вневременное в историческом или надисторическом, за царство смысла и его историческое выражение в каждой конкретной ставшей культуре, за теорию ценностей, которая из чисто субъективного выводит нас к объективному и значимому».5 Их сближает, несомненно, то, что суть прогресса состоит в формировании индивидуальности, оптимально соответствующей задаче усмотрения истины. По мере приближения к ней человек, сосредоточенный на утилитарно-прагматических проблемах и рассматривающий познание, прежде всего, как средство их решения должен уступить место человеку, который признает самоцельность познания, подчиняет ему всю практическую жизнь и обнаруживает в этом подчинении максимум самотверженности и автономии.

Феноменология и неокантианство марбургской школы - тема изысканий Т. Длугач, И. Михайлова, В.Бабушкина. Этих авторов интересует различие между феноменологией Гуссерля и марбургской школой неокантианства, которое состоит в понимании трансцендентального субъекта. Более радикальным толкованием философии Канта, и в первую очередь понятия «вещь-в-себе» неокантианцы надеялись предельно последовательно воплотить возвращение к

4 Asemissen Н. Strukturanalytische Probleme der Wahrnehmung in der Phanomenologie Husserls.-Koln, 1957.-S. 13.

5 Цит. по: Михайлов И. Ранний Хайдеггер: между феноменологией и философией жизни.-М.:Прогресс-Традиция.-1999.-С.227. субъекту как к трансцендентальному. П.Наторп, Г. Коген отождествляют сознание с деятельностью «чистого Я» как некоего центра, вокруг которого строится вся психическая деятельность. Гуссерль же, как замечает И.Михайлов, предлагал расширить исследование множественности способов данности также и на само «Я» как феномен, т.е. на сам этот трансцендентальный субъективный центр. Тогда, по его мнению, в процессе многочисленных феноменологических редукций интенциональное переживание не будет претендовать на абсолютное место, но будет само выявлено в его богатой внутренней структуре.

Обращаясь к тому, как Хайдеггер относится к идеям фрайбургской школы (Эмиль Ласк), исследователи обращают внимание на то, как он их использует для трансформации феноменологии Гуссерля. Во всяком случае, для него представляет несомненный интерес развитие проблемы ценностей Ласка. Ключевая идея Ласка - теория об изначальном отношении между материей и категориальной формой. Эта идея сущностной «иррациональности материи». Свою новую концепцию взаимоотношения формы и содержания Ласк строил, основываясь на теории «категориального созерцания», представленную во втором томе «Логических исследований» Гуссерля. Для того, чтобы стать объектами знания, категории сами должны иметь некие мета-категории. Такие мета-категории требуют некоего до-теоретического момента, предшествую-щего категориальному познанию мира. Я живу в категориях как в связях, в которых и посредством которых я знаю вещи. Но если мы уже живем во всеохватывающих формах, уже обнаруживаем себя в них, работая через них с гетерогенной материей, то, во-первых, становится излишним вопрос о «применении» категорий и, во-вторых, создается возможность заговорить о самой этой жизни-в-категориях. Взгляды Ласка определяют поиски Хайдеггером «изначальной до-теоретической науки».

Исследования Ф. Херманна, Е.Борисова, В. Молчанова, Г. Шпигельберга, Н.В. Мотрошиловой, Э.Ю. Соловьева, Gethmann C.-F, Hogemann Fr. представляют собой сравнительный анализ концептов феноменологии Гуссерля и Хай-деггера. Причем авторами анализируются как культурный, историкофилософский контекст воззрений Э. Гуссерля и М.Хайдеггера, так и собственно противоречивые проблемы понимания мыслителями задач феноменологии, ее априорности, ее ориентации на разум, непримиримость, во всяком случае, позиции Гуссерля, по отношению к философии жизни и экзистенциализму.

Философствование для Гуссерля есть дело теоретического субъекта, способного силой своего логического мышления охватить все сущее, тогда как «целостный» человек со своим созерцанием, чувственностью, жизнью и его экзистенцией неизбежно оказывается частным миром. То, с чем приходится бороться человеку, есть погруженность в мир, «потеря себя в мире», а этическое самоопределение человека позволит преодолеть это.

Но не только понимание феноменологии, ее задач, ее этической направленности отличает мыслителей. Интерпретаторы феноменологии не случайно обращают внимание на освобождение Хайдеггером от «ложного гуссерлианст-ва» феноменологии, укоренившейся в «трансценденталистических догмах» (Г. Шпигельберг), на то, как происходит это освобождение, преодоление, «снятие».6 Мотивы, которыми руководствуется М. Хайдеггер, связаны со стремлением максимально полного воплощения принципа беспредпосылочности феноменологии, но понятой иначе.

Единственно беспредпосылочным началом для Хайдеггера является сначала «фактическая жизнь в ее фактичности», позднее - «вот-бытие». А для этого, как замечают исследователи, Хайдеггеру нужно обратиться не только к сфере чистой самоданности предметности в сознании, но и развить свой вариант феноменологической редукции. Хайдеггер хочет это осуществить, предлагая феноменологию «всматривания» в фактическую жизнь. А фактическая жизнь центрирована в «мире-Я», мире искомого опыта.

Хайдеггера интересует не «Что», а «Как» этого искомого опыта. Но поскольку изучается «Как», и поскольку происходит возвращение «к самим вещам», но уже в вещах, которые в языке нуждаются, то важно прослелить и то, как тематизируется язык.

6 Spiegelberg Н. ЕРОСНЕ und Reduktion bei Pfahder und Husserl.// Pfander-Studien.-Hague, 1922.-S. 3-34.

У Гуссерля «вещь» в языке не нуждается. Язык, как и данный мышлению объект, может по отношению к интенции значения играть, как уже замечалось, лишь роль заместителя «осуществления полноты», роль сопровождения. Хай-деггер в ранние периоды своего творчества тематизировал проблемы языка минимальным образом. В дальнейшем, и на это исследователями указано многократно, он обосновывает свой знаменитый тезис «язык есть дом бытия». Феноменологическая философия с этого момента ощущает в своем проблемном поле влияние герменевтической проблематики.

Феноменология и герменевтика как два отличных друг от друга метода интересовали В. Бабушкина, О. Больнова, Х.-Г. Гадамера, В.Калининченко, И. Михайлова, П. Рикера. Последний наиболее полно раскрыл как то в феноменологии Гуссерля, Хайдеггера, что можно было развивать философской герменевтике, так и то, что в этой феноменологии нужно преодолеть. Ошибка Гуссерля, по мнению Поля Рикера, заключается в том, что, будучи скованным узкорационалистическими рамками объективизирующих актов сознания, он отдавал предпочтение теоретическим актам сознания в ущерб аффективным и волевым. А также вину Гуссерля он видит в том, что его феноменология не стала герменевтической.

Ограниченность феноменологического метода обусловлена, согласно Рике-ру, тем, что наряду с феноменами, которые подлежат феноменологическому описанию, существуют символы, для понимания которых феноменологического описания явно недостаточно. Само описание этих символов должно было стать герменевтическим, точнее - герменевтической интерпретацией. В феноменологии Рикера привлекал интенциональный анализ, однако, в интенцио-нальности сознания он усматривал не столько мыслительный акт, сколько волевой.

Таким образом, эйдетический уровень анализа сознания вторичен по отношению к исследованию волевых процессов. Именно благодаря воле человек вносит определенный смысл в окружающий мир, благодаря воле он ориентируется в мире, интенциональность вследствие этого имеет практически-волевую природу. Если Гуссерль исходил из ноэтическо-ноэматической корреляции сознания, то Рикер развивал представления о волютативных актах сознания и их неволютативных коррелятах.7

Понимание трансцендентальной субъективности у Гуссерля рассматривается в работах А.Пфендера, X. Шмитца, Л.Ландгребе. Последний уверен, что понимание времени вместе с отказом от сознания является спецификой трансцендентальной феноменологии Э.Гуссерля: «переход к продуктам сознания времени - первый шаг к тому, чтобы понять сознание как само себя производящее: результат интенциональности есть прежде всего творение самого себя как длящегося, текущего. ,»8

Герменевтическая традиция сама по себе волнует П. Рикера, Э. Бетти. Постхайдеггеровкая герменевтическая традиция исследуется П.П. Гайден-ко, В. Кузнецовым, Н. Автономовой.

Критика феноменологической философии - Й. Крафт, М. Франк, Ж. Дерри-да, К.-О. Апель, А.Агирре.

Если систематизировать все существующие подходы, имея в виду нашу цель - выявить: насколько феноменологическое описание «чистого сознания», Другого, жизненного мира, интерсубъективности, феноменологически-герменевтическое понимание могут служить основанием современной социальной онтологии, то следует отметить три тенденции.

Первая тенденция выявляет принципиальные отличия в сложившихся направлениях феноменологии: дескриптивной, изучающей методы описания «сферы переживаний соответственно их реальному содержанию»; мирской, имеющей дело с реальными феноменами без проведения феноменологической редукции; эйдетической - «интуитивно-априорной», исследующей универсальные сущности (эйдосы), их структуры и отношения; герменевтической, которая стремится раскрыть смысл феноменов посредством их интерпретации; конститутивной, анализирующей процессы конституирования феноменов (смыслов) в

7 Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике.-М.:Медиум, 1995.-411С.

8 Landgrebe L. Der Weg der Phanomenologie.-Gutersloh, 1967.-S.25. сознании; трансцендентальной, космологической, натуралистической, согласно которой феноменологический метод следует использовать как предварительную, чисто вспомогательную методологическую процедуру.

Вторая тенденция связана с историко-философской интерпретацией воззрений феноменологов-классиков, которая касается эволюции воззрений Э. Гуссерля, М. Шелера, Л.Ландгребе, М. Хайдеггера, выявления неких констант феноменологического метода, суть которых в рамках так называемого трансцендентального поворота, обозначившегося после издания работы Э. Гуссерля «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии I» , сводима к следующему: примат сознания, редукция (во всех ее вариантах), проблема конституирования, трактовка феномена (в феноменологическом смысле).

Третья тенденция связана с конструктивным анализом герменевтики либо как культур-историцистской парадигмы, либо только как методологии интерпретации текстов, либо как «бессубъектного понимания», либо как устаревшего искусства толкования объективированных форм духа. Эта традиция с неизбежностью анализирует феноменологию и герменевтику как два противоположных философских метода, вынужденно признавая их сходимость в так называемой трансцендентальной герменевтике.

Лишь отчасти интерпретирующая литература касается проблем феноменологически-герменевтического проекта, тем более, что его целостность весьма проблематична, и она скорей реконструируется, создается, нежели существует. Кроме того, жизнеспособность этого проекта в условиях критики онто-лого-рацио центризма, деконструкции исследовалась крайне редко, а если и исследовалась, то примерно по такому сценарию Деррида и гуссерль. (мы намеренно не используем правильное написание фамилии философа, чтобы обозначить само явление), Фуко и шелер, Лакан и гадамер. Тем более, слабо - за исключением трудов А. Шюца - изучалось влияние феноменологически-герменевтического типа философствования на формы социальной герменевтики, структурирующей определенную социальную онтологию.

Проблемное поле исследования.

Наиболее существенной проблемой для социальной аналитики является господство объективирующего мышления. А поскольку это так, то и разум -инструментален, истина - полезна, субъект «сделан», история и социальность -исчисляемы и калькулируемы. Чаще всего мы сталкиваемся с тем, что история, социальность, влияющие на социальный и культурный опыт индивида, структурирующие этот опыт, предстают для исследователей в своей овеществленной или объективированной, превращенной форме. Натурализм, несмотря на основательную критику его феноменологами, по-прежнему актуален и по-прежнему является важным и самодостаточным принципом для целого ряда социальных теоретиков и философов. Как, впрочем, и историзм, до сих пор проявляющийся в признании финалистского детерминизма, идее разумной необходимости.

Исторически развивающийся мир, действительно, есть всеобъемлющая реальность. Нет никакого сущего, которое не охватывалось бы ею, - ничего запредельного, трансцендентного, потустороннего. Нет вечного, вневременного, надысторического бытия. Но это не означает, что проблема историчности сводится к факту включенности человека в объективную историю, и что такая он-тическая версия историчности абсолютно истинна.

Человек, непрерывно пребывая во времени, не является - тем не менее -полностью подвластным ему, не является потому, что по способу своего бытия он сам есть время, или как утверждает Хайдеггер, «сам простирает и длит время, сам себя временит». Если природа, общество, мир имеют историю, то человек обладает онтологической привилегией непосредственно «быть историей». Персоналистски понятое человеческое бытие и есть первоисторическая реальность, от которой заимствует свою историчность все другие явления и процессы, возникающие как результат человеческой деятельности или вовлеченные в ее поле.

Что можно противопоставить историзму, эссенциализму и объективизму? Попытаемся ответить на этот вопрос, обращаясь к феноменолого-герменевтическому опыту, этосу, к пониманию сознания вообще, к возможности необъективирующего мышления, к социальной онтологии, экспликация которой становится возможной в рамках этого необъективирующего мышления.

Философско-феноменологическая тематизация, под ней мы подразумеваем в данном случае способ раскрытия, подход к проникновению в способ данности мира сознанию, позволяет реконструировать смену базовой метафоры, направляющей концептуализацию социальной жизни. Как уже неоднократно замечалось: метафору общества как организма, системы сменяет метафора «сети» социальных практик. Здесь одинаково важна как мысль о свободе включения индивида в некие структуры, о регулярности возникновения и действия определенных упорядоченных принципов и норм, детерминирующих поведение индивида, так и идея неабсолютного им подчинения. Индивид вступает с этими структурно-упорядоченными нормами, принципами в определенный торг, дискурс, и не «оплетен» ими нацело.

Но гораздо важнее то, как понимается жизненный мир или миры этого индивида, как описывается интенциональность сознания, каковы структуры сознания, конституирующие значение как определенное идеальное единство, которое не имеет ни психологического, ни вещественно-предметного статуса.

И еще один важный посыл: как с феноменологической точки зрения интерпретировать представление о культуре и социальности как вечной процессуальное™, незавершенности, не ставшего бытия? Смысл исторического события сегодня не зря трактуется не как фундированный онтологией исторического процесса, но как возникающий в контексте рассказа о событии и имманентно связанный с интерпретацией. Презумпция неповторимой уникальности каждого события, чья самобытность не может быть передана посредством всеобщей де-дуктивно-номологической схемы, вот что характеризует человека в истории и современности.

Социальная теория, которая сегодня в постсоветском философском сообществе складывается или сложилась, как утверждает ряд исследователей, может функционировать либо только как критическая теория, по сути дела ведущая по-прежнему борьбу за социальную эмансипацию; либо как эрзацпостмодернистская, едва-едва усвоившая урок постструктурализма; либо - в форме квази-трансцендентализма или даже как «инкарнация трансцендентальной установки».

Квази-трансцендентальная установка означает то, что трансцендентальный субъект, как его понимают социальные теоретики, рассеян, децентрирован и роль интерсубъективных структур в нашем опыте играют иные формы. Квазитрансцендентализм становится возможным, согласно этим воззрениям, только тогда, когда возникает критическая опять же саморефлексия модерного типа социальной жизни, интегрирующая роль в которой принадлежит философской рефлексии.

Нам же представляется, что адекватная современным реалиям социальная теория возможна будет тогда, когда конституируется социальная онтология, фундированная феноменологически-герменевтическим опытом. Мы постепенно стали привыкать к тому, что нерелевантным является понимание знания как репрезентации, в сооветствии с которым субъект противостоит объекту (а сейчас и вообще упраздняется эта оппозиция), но мы должны осознать и какие-то новые эпистемологические конфигурации, которые возникают и которые не снимают проблемы понимания действующих в социальной и исторической жизни индивидов, познания.

Феноменолого-герменевтический проект в этом смысле до сих пор пугающе не исчерпал своей значимости и эвристичности. Развитие представлений о трансцендентальной субъективности не будет казаться морально устаревшим, если мы будем понимать трансцендентальную субъективность как возможный универсум сознания, как рефлектирующее эмпирическое Я.

Трансценденталистское обоснование истории, культуры, социальности даже в условиях постмодерна является самодостаточным и жизнеспособным, выдерживающим натиск релятивизирующих подходов, создающих образ «истории в осколках», культуры без центра, социальности умирающей и исчезающей, субъекта, несомненно, сделанного и уже провозгласившего свою смерть.

Реконструкция феноменолого-герменевтического опыта как определенной целостности и помещение его в современный философский и культурный контекст это то, что может отличать наш подход от всех других. Исследование тех идей, которые лежат в основании трансценденталистской геменевтики, и влияют на формирование социальной онтологии тоже представляется по-своему новой идеей.

Цель и задачи исследования.

Цель исследования заключается в выявлении тех принцивов и экзистенциа-лов феноменолого-герменевтической философии, которые могли стать основаниями современных социальных онтологий, в выявлении специфики социальной онтологии как современного проекта, в определении ее базисных принципов.

Достижение этой цели обеспечивается постановкой и решением следующих задач:

1. Выявить особенности проектов социальной онтологии как в рамках неклассической, так и постнеклассической философии.

2. Исследовать, то, как, каким образом феноменологически-герменевтический опыт может стать основанием для социальных онтологий несубстанциального толка.

3. Определить основные этапы и развитие принципов социальной онтологии в дофеноменологической герменевтике, в феноменологии, в постфеноменологическую эпоху.

4. Охарактеризовать возможности и границы трансцендентализма (трансцендентальная субъективность, трансценденталистское обоснование опыта, истории, культуры)

5. Выявить особенности преодоления трансцендентализма в постхайдеггеров-ской герменевтике и постнеклассической философии.

6. Выявить особенности структурного единства интенциональности и очевидности (переживания тождества значения предмета, полагаемого в мышлении индивида, и значения, осуществленного в созерцании) как базисных характеристик свободной дескрипции опыта.

7. Обозначить такие феноменологические понятия, как «жизненный мир», интерсубъективность, Другой, «языковые игры» как понятия социальной онтологии несубстанциального толка.

8. Описать исторический (социальный опыт) благодаря феноменологической перспективе, проекту социальной онтологии.

Методологические основания исследования. Исследование любого аспекта феноменологически-герменевтического опыта не может осуществляться с позиций внешнего стороннего наблюдателя, внешней критики. И в то же самое время эта позиция не может быть абсолютно тождественной феноменологическому видению, слушанию, вопрошанию. Обозначим ее как внутреннюю критику, главной чертой которой является имманентность феноменологического масштаба, с одной стороны, и как определенную теоретическую конструкцию, с другой. Причем, заметим, что и сам феноменологический метод при всей его дескриптивности, не чужд теоретическому конструированию. Феноменологическая редукция только освобождала этот теоретизм от наивной и естественной установки сознания, предлагая утонченную процедуру освобождения от конечных человеческих интересов. Следовательно, удержание от высказываний о самом сущем мире - это второй методологический принцип нашего исследования.

Самая первичная интуиция феноменологов, связанная со стремлением описать спонтанно-смысловую жизнь сознания, это и есть в данном случае условие теоретического конструирования и принцип беспредпосылочности теоретико-познавательного исследования.

Третий важный принцип, который существует в контексте феноменологии - самореференциальная непротиворечивость теории. Мы не можем не учитывать тему предельного обоснования (самообоснования), существующую в феноменологии как феноменологическая редукция, и критиковать тип философствования в целом на базе других принципов. Хотя сегодня следует, наверное, признать, что существует радикальное сомнение в возможности самообоснования теории.

Четвертое - мы не можем игнорировать то обстоятельство, что феноменология по преимуществу не решает проблем языка. Но такую проблему обсуждает и решает в определенной степени - философская герменевтика, особенно та, которая восприняла смысл гуссерлевского призыва «назад к вещам». Поэтому одним из методологических оснований исследования является принцип, сформулированный Х.-Г. Гадамером «основа нашего опыта - языковая», язык -это интерсубъективное основание нашего опыта, медиум герменевтического опыта.

Пятое - из всего ряда способов задавания социальной онтологии мы выбираем те, что относятся к несубстанциальным.

Шестое - текстуальность культуры, что, впрочем, не отменяет археологии сознания, а только требует более содержательного соотнесения явленной сущности текста и «самости» текстуры текста.

Седьмое - преодоление субъект-объектных отношений, захваченность сознания опытом, свободная дескрипция опыта.

Восьмое - акцент на интерпретирующем начале социальной онтологии. Это не означает, что нас интересуют в этом контексте антифундаменталистские программы трансформации философии в «культуркритику», базирующуюся на элиминации традиционных философских проблем. Мы не стремимся к тому, чтобы уподобить философию разновидности литературы или даже по-новому понятому «письму».

У нас вызывает отчуждение попытки создания новых социальных критических теорий, апологеты которой с пугающей легкостью утверждают, что всякая социальная теория обязательно критична, а если не критична, значит - и вовсе не теория. Привилегированный философский метасловарь сегодня невозможен, всегда есть и будут альтернативные концептуализации социальной реальности. Мы не будем говорить о самой социальной реальности, а будем только артикулировать представленность социального опыта в сознании, участие сознания в опыте. Всякий опыт - всегда свидетельство, а значит - текст. Мы не можем утвердиться в мысли, сегодня широко бытующей - «находиться в интерпретации только в границах текста», не выходить за его пределы - к внетекстовой, метафизической, биографической, психической реальности. Мы только подчеркиваем, что социальная онтология, которую мы пытаемся реконструировать -интерпретирующая.

Интерпретирующая - значит выбравшая определенную коммуникативную стратегию, отказавшаяся от репрессивного контроля над любыми формами коммуникации.

Интерпретирующая - следовательно, отрекающаяся от эссенциализма, от наивного узревания самого сущего мира.

Интерпретирующая - так как впитала смысл деконструкции разума, критики онто-рацио-фоно-центризма.

Интерпретирующая - значит ее доминантой является переописание. Переописание, которое - риторично, иронично, ибо иронизм - средство и способ растворения собственной идентичности, самый оптимальный режим, когда конечный словарь одной культуры сталкивается с конечным словарем другой культуры; исторично, контекстуально (в границах умеренного контекстуализ-ма), случайно (как понимает случайность всякой теории Р.Рорти).

Теоретические источники исследования.

Выбор теоретических источников и эмпирического материала был обусловлен основной целью и задачами исследования. Представления о социальной онтологии вообще возникли благодаря работам таких философов как Дж. Агамбен, Т. Адорно, Д. Антисери, Р.Барт, З.Бауман, П.Бурдье, В.Виндельбанд, Х.-Г.Гадамер, Г.Гарфинкель, Ф.Гваттари, Э.Гидденс, Э. Гуссерль, Ж. Делез, Ж. Деррида, С.Жижек, Г. Зиммель, Г. Коген, А.Койре, Ж.Лакан, Ф.Лаку-Лабарт, Э. Левинас, Ж.-Ф.Лиотар, А.Ф. Лосев, Г. Маркузе, М. Мерло-Понти, Ж.Л. Нан-си, П. Наторп, Ф. Ницше, Дж. Реале, Г. Риккерт, Ж.-П. Сартр, А. Сикурел, Г. Риккерт, С.Л. Франк, М. Фуко, С. Хоружий, Ю. Хабермас, Ф. Шлейермахер, А. Шюц, Г. Шпет, В. Эрн.

Осознание особенностей герменевтического метода происходило благодаря трудам К.-Г. Апеля, М. Бахтина, Э. Бетти, О. Больнова, М. Вишке, В. Дильтея,

Ж. Грондена, К. Кереньи, Г. Миша, А. Понцо, П. Рикера, Р. Рорти, П. Серио, Е. Финка, Э. Хайнтеля, Й. Хейзинга, М. Шелера.

Феноменологический опыт отрефлексирован благодаря трудам А. Агирре, В. Бабушкина, Е. Борисова, П.Гайденко, А.Димера, Р.Ингардена, В. Молчанова, В. Куренного, В. Малахова, Р. Хестанова, Н. Мотрошиловой, Е. Ознобки-ной, В. Калинниченко, О. Кубановой, Ф.-В. фон Херманна, Э. Ласка, Д. Карра, А. Чернякова, Н. Плотникова, В. По дороги, Г. Кехлера, А. Пфендера, Р. Шмит-та, Г. Шпигельберга, Г. Ромбаха, М.Фарбера, Л. Ландгребе, Ш. Штрассера.

Понимание природы социальной теории и социального дискурса возникло благодаря исследованиям Г. Башляра, П. Клоссовски, П.де Мана, X. Уайта, Г.-М. Спигел, Дж. Уикса, Дж. Фиске, Ю. Кристевой, М. де Серто, В. Велыпа, М. Франка, Ю. Хабермаса, Р. Робона, Н. Автономовой, Н. Козловой, Ж. Бодрийя-ра, М. Пеше, Ж. Отн-Ревю, К. Фукса, П. Анри, Д. Мальдидье, К. Арош, Э. Пульчинелли, Дж. Райхмана, В. Фурса, М. Рыклина, А. Рабинбаха, Дж. Голбер-га, С. Ушакина, А. Вежбицкой, И. Хасана, С. Козлова, С. Зенкина, Т. Климен-ковой, О. Вайнштейн.

Социальный и культурный опыт и его интерпретация происходила благодаря работам А. Арто, М.Бланшо, Ж. Батая, Фр. Джеймисона, Б. Вальденфель-са, В. Беньямина, Э. Гросс, Л. Малви, Е. Гоффмана, Е. Финка, У. Эко, К. Герца, М. Дюшана, Б. Гройса, М. Рыклина, В. Подороги, Р. Шартье, К. Гинзбурга, Н.-3. Дэвис, Р. Дарнтона, Д. Лакапра, К. Видаль, И. Пригожина, И. Стенгерс, Р. Мандру, М. Вовеля, Н. Элиаса, Е. Гофманна, X. Кокса, М. Ямпольского, Р. Кайюа, Л. Монроз, Э. Сиксу. Эти же работы послужили эмпирической базой исследования.

Основные теоретические положения диссертации и их новизна (тезисы, выносимые на защиту):

1. Многоообразие современных обоснований социальной онтологии порождается принципами, экзистенциалами, пониманием опыта, имеющих место быть в феноменолого-герменевтической традиции.

2. Феноменология и герменевтика - не есть два противоположных философских метода. Призыв Гуссерля «назад к вещам» и методология, вытекающая отсюда, это то, что рождает беспредпосылочность познания, строгость и самообоснование ее философских принципов, бессубъектность понимания. Если только понимать субъекта как свободного, целостного, владеющего своим языком и своими коммуникативными намерениями и тем самым абсолютного хозяина смысла, собственника смысла, что уже не свойственно феноменологическому пониманию трансцендентальной субъективности. Суть всей феноменологически-герменевтической философии, разумеется, шире. Она немыслима без анализа данности мира сознанию, без исследования Сущности и явленности этой сущности в сознании и языке. Для этой философии важны смысл и данность, а не факты культуры и истории в полноте порождающих и определяющих их условий. Для нее актуальна дескрипция как априорных формальных структур сознания, так и различных регионов имманентной интенциональной данности. Интенциональный акт - идеальное мыслительное содержание - ин-тендированный предмет - вся эта трехчленная структура в центре ее внимания, именно она усиливала противостояние психологизму, утверждавшему, что любое универсальное содержание является продуктом психической активности субъекта, результатом ассоциации идей. Это и доказано в нашем исследовании.

3. Социальная онтология в феноменолого-герменевтическом проекте создается, с одной стороны, как онтология сознания, ибо социальный мир более, чем какой-либо другой конституируется нашим сознанием, с другой - как опыт, репрезентирующий Другого, обеспечивающий полноту бытия. Наши жизненные стратегии выстраиваются по отношению к образу Другого, Иного, Моего в твоем, Твоего в моем. Эта онтология дает возможность понять интен-циональность, Интерсубективность, Другого, темпоральность (временность) как основу истории, трансформации сознания в опыте. Трансценденталистское обоснование истории, культуры задают рамирующие начала социальных онтологий. Трансцендентальная рефлексия отличается от кантовской контекстом ее задавания, не ограничивающимся естественнонаучным познанием.

4. Радикальная версия феноменологии, возникающая после Хайдеггера, существует как часть нового философского этоса, призвание которого - вслушаться в само бытие, оказавшееся главной и неизбывной ценностью истории. Внимание к саморазвертыванию, непотаенности бытия, к истине как открытости бытия, а с другой стороны, умение заставить говорить наше сознание - вот что характеризует направленность ее идей. Сущность человека в мышлении прикасается к истине бытия. Герменевтическая структура бытия - вот остов, на котором может базироваться социальная онтология, что и было исследовано в диссертации.

5. Социальная онтология, базирующаяся на «фактичности вот-бытия» в хайдеггеровском смысле, в современном контексте является одной из конкурирующих парадигм в ряду несубстанциальных онтологий.

6. Преодоление трансцендентализма - условие создания проектов социальной онтологии как онтологии языка, дискурса, онтологии настоящего. Язык и интердискурс - герменевтичесий медиум опыта. Опыт может быть понят только как экзистенциальный опыт, как некая трансформация сознания, отныне он еще и транссгрессивен.

7. Вне репрезентация Другого немыслимо конституирование проектов социальной онтологии в постнелассической философии. От конституирования Другого в феноменологии репрезентация отличается тем, что, по оценке Ж.Деррида, современный фрагментарный человек может быть собран только посредством Другого, тогда как в феноменологии Другой аппрезентируется, то есть сополагается в настоящем, и тем самым конституируется общий для нас социальный мир.

8. Проект социальной онтологии, фундированный феноменолого-герме-невтическим опытом, задает новые измерения исторического бытия, новые стратегии историописания, высвечивающего бытие-к-миру, «телесное бытие-к-миру».

Практическая и теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что его основные идеи и результаты позволяют понять определенное единство двух философских методов - феноменологии и герменевтики.

Экспозиция принципов, дескрипций феноменологии позволила выявить те основания в феноменолого-герменевтической философии, которые стали основой нередуцируемого разнообразия современных проектов социальной онтологии. Рассмотрев проекты феноменолого-герменевтического толка как сохранившие свою связь с рационалистической традицией и постнеклассические субстанциальные как те, что эту связь утратили, автор исследования предложил характеристику принципов, которые могли быть развиты в проекте несубстанциальной онтологии.

При всей актуальности и жизнеспособности постмодернистских идей тексты Э.Гуссерля все-таки не могут быть комментарием, дополнением к текстам Ж. Деррида, как это хотели бы видеть некоторые современные социальные теоретики. А игровая концепция понимания, разрабатываемая в рамках фундаментального герменевтического проекта, не может быть основанием релятивизации норм и ценностей, осуществляющейся в современном постмодерном обществе.

Результаты проведенного исследования позволяют сделать вывод, что серьезности феноменологического проекта, касающегося неотчуждаемой ценности истинности познания, существования, сегодня противостоит как постмодернистская деконструкция, так и либеральный иронизм.

Либеральный ироник, как известно, всегда неудовлетворен тем образом идентичности, который предлагается современными словарями морального, культурного и политического дискурса: как либерал, он обеспокоен прежде всего тем, как обеспечить для людей равные возможности самосовершенствования, чтобы затем сами люди решали, какими возможностями воспользоваться, а какими пренебречь; как ироник, он осознает случайность всякого словаря самосовершенствования и ограничивает его лишь сферой приватного экспериментирования. Это не может не вызывать одобрения, но с другой стороны, либеральный иронизм прославляет такой дух игры и эстетской жизни, который приводит к тому, что жизнь утрачивает необходимое ей измерение серьезного, что у людей появляются симптомы «разбалансированности самости», выражающиеся в ощущении бессмысленности существования и пустоты, в отсутствии отчетливых жизненных предпочтений и приоритетов.

Этому нужно противостоять, противопоставив рациональность исследования жизненных миров, интерсубъективности, языковых игр, ведущихся по строгим правилам. И некая стратегия недоверия сознанию, тексту тоже не должна быть единственно возможной. Скрытые силы текста, некая стратегия недоверия к высказанному слову в культуре - все это характеризовало специфику анализа философами в контексте дискурса подозрения.

Обнаружение согласования или отсутствие такового между фигуральной практикой и метафигуральной теорией очень часто в современной культуре завершается печальной констатацией, что всякая философия сегодня возможна только как некая литература, риторика, либо как деконструкция.

В «Аллегориях чтения. Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруст» Поль де Ман подчеркивал, что текст, историю, литературу сегодня нельзя воспринимать как «всего лишь особый случай референциального значения, поддающийся декодированию без остатка».9 Кажется, что сегодня деконструкции подверглось все или почти все: разум, рациональность, онтоцентризм, фоно-центризм, фаллоцентризм. Почти каждый уважающий себя постмодернистский мыслитель предлагает ныне свой вариант как деконструкциии, так и риторического анализа.

Каждый вариант характеризуется своеобразным недоверием к слову, к тому, что выговорено в культуре, к тому, что любой текст это весть мира, к авторскому единству, к тому, что авторская позиция это отрефлектированное положение говорящего субъекта относительно выражаемого смысла, выстраиваемого текста и самого языка как субстанции творчества. Во-вторых, каждый по-своему рассматривает смерть субъекта как автора, хотя еще герменевтики, обращаясь к стихии выражения, проявляли скепсис к онтологической трансформации субъекта в тексте в «иной план бытия» и видели задачу искусства в нейтрализации «принципа индивидуации». Трансценденталистское обоснование

9 Ман де П. Аллегории чтения. Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста/Пер. с англ.-С.Ю субъективности, смысла если и не сохраняет для постмодернистов своей универсальности и общезначимости, то, во всяком случае, вносит в этот хор заклинаний о смерти субъекта, автора, искусства совсем иную интонацию, а для серьезных мыслителей обосновывает стратегию «воскрешения субъекта».

Материалы диссертации могут быть использованы при разработке учебных курсов «Проблемы социальных онтологий в современной философии», «Постнеклассическая философия и ситуация постмодерна», в историко-философских курсах.

Апробация работы.

Основные положения работы отражены автором в монографиях, статьях и тезисах научных конференций. Результаты диссертации апробированы в следующих формах:

• лекциях для студентов гуманитарного факультета Томского политехнического университета (курсы: «Проблемы социальных онтологий в современной философии», «Постнеклассическая философия и ситуация постмодерна» «Философия», «Философия и культура»); их содержание отражено в программах курсов и спецкурсов;

• выступлениях на всероссийских и международных конференциях, среди них - «Философская культура и образование в современном мире» - Москва, Институт философии АН СССР, 1988г.; «Творчество как предмет философского исследования» - Киев, Киевский Государственный Университет, 1989; «Философия истории: диалог культур» - Москва, Философское общество СССР, 1989; «Роль гуманизации образования в развитии духовной культуры личности» - Томск, 1990г.; 7 школа молодых философов, организованная ИФАН в 1991г. (г.Минск), спецсеминар, руководимый А.Б. Гофманом (Институт социологии РАН, 1991г.); семинар, организованный Белефельдским университетом 1996; Международные Шпетовские чтения (1999г.), Международная конференция, посвященная 60-летию воссоздания философского факультета в структуре МГУ им. М.В.Ломоносова - Москва, 2002;

Заключение диссертации по теме «Онтология и теория познания», Колодий, Наталия Андреевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Из всего множества современных проектов социальной онтологии: субстанциальных и несубстанциальных мы рассмотрели те, которые были порождены, обусловлены феноменолого-герменевтическими. Мы попытались рассмотреть, как формировались основания проектов социальной онтологии в феноменолого-герменевтической философии. Именно это нередуцируемое многообразие представлений о бытии, бытии-друг-с-другом, бытии субъекта, его историческом или его вневременном бытии стало таким основанием. В до-феноменологической герменевтике основной проблемой была разработка концепта понимания и уже не только понимания текста, интенций автора, но и уже - чужого сознания. Это еще не тематизация собственно Другого, а лишь фиксация тайны чужого, который не есть абсолютно чужой. Идея контекстуально-сти (связности) внутренней душевной жизни и идея герменевтики как истолкования объективаций человеческого духа Фр.Шлейермахера развиваются В.Дильтеем в рамках дофеноменологической герменевтики.

Х.-Г.Гадамер замечает, что Шлейермахер, «превративший герменевтику в обособленный, отрешенный от всякого содержания метод», был первым, кто обосновал определенный способ постижения целостности текста и целостности человеческого духа.360 Нам же представляется, что у Шлейермахера только намечается представление о герменевтике как своеобразном медиуме, средстве связи между традициями, и основании представлений о социальном бытии. Развить же эти идеи он не смог в силу слабой философичности его позиции в целом.

Дильтей в свою очередь разрабатывает идеи, сохранившие свою актуальность для построения современных несубстанцальных онтологий. В первую очередь это происходит благодаря тому, что Дильтей освобождает обоснованные им «науки о духе» от схем, навязываемых естественнонаучным знанием. Во-вторых, на будущих проектах социальной онтологии благотворно сказываj6° Гадамер Х.-Г. Истина и метод.-С.242-243. ется борьба Дильтея против догматической метафизики и эссенциалистского идеализма. В-третьих, он развивает герменевтику как «интерпретацию сохра

361 нившихся в тексте остатков человеческой жизни». Само собой разумеется, что понимание самой жизни не могло быть аналогичным пониманию любой другой предметной области: человеческая жизнь не предметна. Немецкий философ с самого начала расширил представление о познающем и действующем субъекте, показывая взаимосвязанность душевного и духовного мира человека и преодолевая ограниченность философии, ориентирующейся только на познавательную деятельность. Философская тематизация жизни в духе Дильтея становится решающей для превращения ее в органон для постижения целостности бытия, его неделимости. Артикуляция душевной жизни, социальной, исторической позволила Дильтею и его соратникам дать понимание специфических категорий жизни: значению, значимости, ценности, цели, целому и части, развитию. Описательная психология Дильтея создает возможности для понимания целостного субъекта, его индивидуальности. Меняется перпектива: вместо человека как познающего субъекта, вместо разума исходным становится «целостный человек», «тотальность человеческой природы», «полнота жизни». Познавательное отношение расширяется до более изначального жизненного отношения.

Целостная картина жизненного мира человека продолжает линию трансцендентализма и становится важной вехой в становлении социальной онтологии. Не менее важным явилось и то, как Дильтей обосновывал роль истории в жизни человека, а для нас - понимание исторического бытия как составной части онтологических представлений. Понятия «жизнь» и «историческая действительность» часто используются как синонимы, так как историческая реальность сама понимается как «живая», наделенная живительной исторической силой. Осмысление истории Дильтеем было оппонирующим по отношению к классическому историзму, создавшему представление об объективном, внешнем по отношению к человеку временном континууме, в котором и возможна

361 Дильтей В. Наброски.-СЛ43. демонстрация единого и непрерывного хода истории. История, таким образом, это и тотальность событий, и интерпретирующий отчет об этих событиях.

Дильтей же отстаивает идею изначальной темпоральности и историчности человеческого бытия. Дильтей характеризует жизнь как то, что «случается» в истории, и историчность как то, что является одной из наиболее основополагающих категорий жизни. Философская герменевтика Дильтея была лишена преимуществ герменевтики филологической, для которой было возможно постоянное возвращение к тексту. Но Дильтей обратил слабости философской герменевтики в сильные стороны своего учения. И то, что жизнь труднопред-ставима, трудносхватываема, и то, что для ее понимания недостаточно интроспективного метода заставило его обратить внимание триединство переживания неких жизненных состояний и процессов, выражения и понимания. Современные социальные онтологии развивают именно эти сильные стороны представлений Дильтея - понимание чужой индивидуальности, Другого в «своей друго-вости».

Ориентация Дильтея на исторический характер человеческого существования и различных форм объективации жизни не могла не прийти в противоречие со стремлением Э.Гуссерля к абсолютной, не ограниченной временем и историей философии, с одной стороны, и его новыми принципами понимания сознания, с другой. Гуссерлю потребовалось для обоснования философии как строгой науки с ее ориентацией лишить мир его действительности и занять принципиально иную позицию - непосредственной близости. Действительность благодаря редукциям становится осознанной, переживаемой, представляемой, чувствуемой.

Для последующих мыслителей становится важным именно этот принцип: сознание становится местом показа, в котором действительность показывает себя, сознание есть «место» абсолютной данности сущего. Феноменология еще не становится онтологией. Но она на пути к этому.

Феноменология же дает идею целостности мира. Что может дать нам эту целостность? Только разум. «Целостный человек», по Дильтею, со своим созерцанием, волением, чувственностью, со своей жизнью мог иметь дело только с ограниченным частным миром. Феноменология Гуссерля осуществляет прорыв к идее целостности мира, к постижению необозримой множественности бытия. Этическое же самоопределение человека в этой ситуации невозможно без борьбы с тем, что есть «погруженность в мир», «потеря себя в мире».

Лозунг «назад к вещам», возникающий в скором времени, не предполагал, разумеется, обращения к реальным вещам, он был обращен к субъективности, к достижению эйдетического созерцания, к анти-исторической установке. В идее «строгой науки» историческое должно было быть преодолено, снято. В преодолении возникла другая постановка проблемы: возможна ли история на трансцендентальной основе? Возможно ли трансценденталистское обоснование истории? Ученики Гуссерля, как уже замечалось, такие как Ладгребе Л., дали положительный ответ на этот вопрос и спровоцировали дальнейшее развитие представлений о Другом в истории, о том, как в опыте нам дан этот Другой.

Таким образом, Гуссерль, несмотря на всю невозможность его феноменологии как фундаментальной онтологии, поставил и решил многие проблемы социальной онтологии: проблему интерсубъективности, жизненного мира, общего для меня и Другого, проблему конституирования жизненного мира и очень важный вопрос о некорректности обсуждения всякого самосущего, то есть находящегося вне сознания бытия. Особенно продуктивным этот тезис представляется для дескрипции социального бытия, реальность которого мы ощущаем только обратившись к представлениям, конвенциям, установкам сознания.

Современные феноменологи, осуществляющие попытку экспликации «феноменологии в действии», такие как К.Мэйер-Дравэ, основой социальной онтологии считают социальный смысл, который возникает «не как-то дополнительно, из соотнесения с самим собой уверенного только в самом себе сознания, а является фундирующим модусом нашей экзистенции; а Я становится не-эголоческим, определенным видом конкретной интер-субъективности, ситуативным (.) Я, которое, в какой-то мере, всегда «отчуждено» («присвоено»)

Другим». Характеристиками соцальиого существования являются понятия непрозрачности, двусмысленности, случайности, анонимности. А интерсубъективность понимается как «межтелесность» в смысле «третьего измерения» (М.Мерло-Понти), преодолевающего коллективистский или персоналистский редукционизм, а также наивный реализм.

Бытие-к-миру» открывает нам опыт телесности, который фиксирует, что «мы не являемся ни полностью объектами (фюзисом, предметом, природной вещью), ни полностью субъектами (псюхэ, сознанием или духовной субстанци

363 ей)». Таким образом, в социальных онтологиях, создаваемых под влиянием феноменологии Гуссерля, осознаются как возможности реконструкции социального смысла, опыта телесности, так и границы знания, проводится четкое различие между трансцендентально-феноменологической точкой зрения и феноменологией опыта, который понимается как «телесное бытие-к-миру». Такой подход, несомненно, представляется перспективным (хотя и не единственно возможным), как для развития подобных проектов, так и для понимания генезиса социального смысла, который действует в рамках допредикативных, до-объектных отношений в качестве телесной интенциональности.

В феноменологии Гуссерля, как было показано в исследовании, рецепция философских идей Дильтея, была своеобразной, достаточно критичной, тяготеющей к критике историзма, психологизма, который был чрезвычайно преувеличен. Главная линия рецепции идей Дильтея ведет к М.Хайдеггеру, хотя позиция раннего Хайдеггера совершенно справедливо обозначается как срединная: «между феноменологией и философией жизни». Проекты же социальной онтологии усваивают идеи герменевтической феноменологии «фактической жизни в ее фактичности», феноменологии вот-бытия Хайдеггера. «Жизнь» и история, по-новому осмысленные, становятся конечными целями феноменологии Хайдеггера. Мир вокруг, со-мир даютя нам через мир «Я». Центированность на «мире Я» отличает эту позицию. Проблемы начала и языка определяют «герме

62 Мэйер-Дравэ К. Телесность и социальность.Феноменологические статьи по педагогической интерсубъективности. // Топос, №2, 2000.-С.54. 363 Там же.-С.55. невтичность феноменологии».

Радикализация же проекта в данном случае связана с тем, что Хайдеггер, упрекнув феноменологию в том, что она упустила возможность постановки и решения вопроса о смысле бытия сознания, и, найдя онтологический фундамент интенциональности в «заботе» как бытийной конституции бытия-в-мире, развивает проект «вот-бытия» (Dasein). Герменевтика, предлагаемая для истолкования бытия, имеет своим предметом как раз «неопредмечиваемое бытие» человека.

В предшествующей философской традиции понимание человеком мира, самого себя было ориентировано на модель воспрития наличных вещей. Согласно этим воззрениям, вещь есть сущность, равная сама себе, ее свойства можно фиксировать «объективно». Для Хайдеггера же важно определить бытийный характер фактичной жизни человека, отличающий его от всего сущего. Оценивая примат онтологического измерения, критики Хайдеггера утверждали, что не бытие есть первичное, а «этическое», инаковость Другого. Но герменевтическая феноменология Dasein предполагает изначальность этики. «Забота» как «забота-к-бытию» это то, что может преобразовать мир, в который человек «заброшен», то, что может преодолеть отчуждение. Занятие этической позиции требует открытости бытия. Если для феноменологии открытость являлась нашей способностью, которой мы в состоянии обладать; то для Хайдеггера «открытость» является определяющей, конститутивной для бытия человека. Социальная онтология в данном проекте будет не сущностно, эссенциалистски определять открытость, фактичность, заботу бытия-в-мире, а через феноменологический анализ экзистенциалов, через исследование этического самоопределения, противопоставленного «потерянности в мире».

Вот-бытие в хайдеггеровской характеристике и есть бытие времени. Определяя Dasein так, он отождествляет историчность, подлинную историю и бытие. И его последователи могли бы развивать такой подход, но современные исследователи усваивают только то, что отражает цельность и слаженность бытийной структуры Dasein.

Возможность понимания Другого в его «подлинной друговости» это тоже есть то, что неизбежно интерпретируется современными участниками обсуждения проблем социальной онтологии. В исследовании показано, что именно при обсуждении воззрений и понимания Другого Хайдеггера возникает триединство подходов. Согласно одному из них, для понимания Другого нужно понять собственное бытие или нечто в собственном бытии, понять свои возможности, чтобы увидеть затем, что есть Другие с их собственными возможностями, или в забвении этих возможностей, поиске, выборе. Согласно второму, «сбывание Другого» и ответственность за этого Другого - основание моего проекта будущего. В непредсказуемости проекта есть свой смысл, своя свобода, в которой Я и Другой выбирают, реализуют свои возможности, теряются в возможностях других. Я ответственен за Другого, как подчеркивает Э.Левинас, потому что Я без него не могу быть просто свободным, потому что Я свободен не только для себя, но и для него. Мой и его проекты будущего, которое «завладевает» нами, грозят изменить друг друга, отменить либо сбыться.

Согласно третьему, Другой находится за пределами смысла, понимания. Правда, активные сторонники этого подхода, такие как Б.Вальденфельс, в Другом изначально видят Чужого, и этот Чужой «усмиряет изрядную эйфорию по

364 нимания и взаимопонимания», «ставит под вопрос всякии смысл». Б.Вальденфельс пытается осмыслить то, как на пути понимания преодолевается «чужесть», «инаковость», «друговость». Впрочем, чтобы сохранить за Чужим «чужесть», следует учитывать в этом опыте «момент анти-герменевтики, антио/с феноменологии». Успешность своих проектов социальной онтологии солидаризирующиеся с Вальденфельсом также видят в том, чтобы сохранить друговость и не совершить акт полного присвоения Другого.

Постнеклассические проекты социальной онтологии чаще всего пытаются преодолеть трансцендентализм предшествующей философии, в этом случае социальная онтология возникает как онтология языка, дискурса, субъекта, игры.

J<54 Вальденфельс Б. Границы понимания и слушания (способности слышать) Чужого. // Понимание и существование.-Минск:Из-во Европейского гум-го ун-та., 2000.-С.7 J<55 Вальденфельс Б. Указ.соч.

Преодоление трансцендентализма оказывается иллюзией, а открытие инстанций, на которые возложены функции создания возможностей интерсубъективных структур в нашем опыте, при ближайшем рассмотрении оказываются просто модификацией трансцендентального субъекта, центрирующего и конституирующего мир.

В этих проектах, как было показано в исследовании, большое место занимает реконструкция тотальности культурных практик, осуществляемых как «присваивающая речь», как всесильный всемогущий дискурс, с одной стороны, и как прояснение, артикуляция желания, с другой. Основные бытующие сегодня концепты дают представление о дискурсе; и причину того, почему все превращается в дискурс, систему, в которой центральное означающее никогда не присутствует вне системы различений (позиция Ж.Деррида).

Онтология культуры, представленная в этих проектах, истолковывается нами как субстанциальная, задающая жесткое видение субъекта, опыта, бытия уже не «в- мире», не «к-миру», а децентрированного, асоциального бытия.

Репрезентация Другого в истории, которой посвящена четвертая глава исследования, выбрана нами не в качестве иллюстрации возможностей несубстанциальных социальных онтологий, создающих образ целостного и непротиворечивого бытия, а для того, чтобы увидеть как осуществляется и здесь феноменологическая тематизация бытия-к-миру, социальности, бытия с Другим. Но здесь происходит превращение трансцендентального субъекта в существующего, воплощенного; и актуальными становятся размышления М.Мерло-Понти. Телесность фундирует наше объективное существование в качестве тела и наше субъективное существование в качестве сознания.

Микроистория позволяет еще раз увидеть как можно эксплицировать конституирование смысла «Другой», что означает «делать-так-как-будто-бы я имею тело Другого»; реконструкцию жизненного мира - всегда уже разделенного с Другими, интерсубъективности, которая фундирует все остальные аспекты исторического бытия.

294

История повседневности как воплощение «герменевтики фактичности», с одной стороны, и как актуализация двусмысленности одиночества и социальности, озабоченности собой и открытости Другим, с другой, являет собой опыт присвоения феноменологических установок и принципов, дающих возможность понять социальный смысл.

Тендерная история, многоликая и нередуцируемая к какой либо форме ис-ториописания, исследована в своем «феноменологически-истолкованном опыте». Эта история отсылает нас к понятию опыта, опыта, понятого как «телесное бытие-к-миру», опыта никогда незавершенного, относительного, партикулярного, образующего структуры жизненного мира. Телесность, социальность, историчность в данном контексте это то, что для этой истории всегда сконструировано, хотя изначально это исследуется и как результат конституирования. Репрезентация Другого здесь тоже не свободна от присвоения, которое может быть проинтепретировано как процесс перехода от абсолютно непредставимого молчащего символического Другого к другому воображаемому. Представители тендерной истории хотят внести в сферу общественного представительства субъекта женский опыт как собственно человеческий, а не уникальный, особый, алогичный.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Колодий, Наталия Андреевна, 2002 год

1. Автономова Н.С. Власть в психоанализе и психоанализ власти. // Власть. Очерки современной политической философии. М.: Наука, 1989.-С.256-294.

2. Автономова Н.С. Возвращение к азам. // Вопросы философии, 1993, №3,-С.17-22.

3. Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность.-М.:Наука, 1988.-287С.

4. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках.-М.: Наука, 1977.-271С.

5. Автономова Н.С. Деррида и грамматология. // Деррида Ж. О грамматоло-гии./Пер.с фр. Наталии Автономовой.-М.: Из-во Ad Marginem, 2000.-С.7-107.6. «Антропологический поворот» в философии XX века. -Вильнюс, 1987.-265С.

6. Аршинов В.И. Когнитивные стратегии синергетики. // Онтология и эпистемология синергетики.- М.: РАН Институт философии, 1997.-С. 12-25.

7. Агамбен Д. Грядущее сообщество. // Художественный журнал, 1996, №12.-С.38-41.

8. Астафьев Я.У. Постмодернизм в познании общества. // Полис, 1992, №3,-С.63-71.

9. Балашов А. Искусство и политика: третья позиция. // Художественный журнал, 1996, №11.-С.36-40.

10. Барт Р.Избранные работы. Семиотика. Поэтика.-М.: Прогресс, 1989.-616С.

11. Барт Р. Основы семиологии. //Структурализм: «за» и «против».- М.: Прогресс, 1975.-С.114-116.

12. Барт Р. Мифологии. /Пер. с фр.-М.:Прогресс, 1998.-216С.

13. Барт Р. Писать непереходный глагол. // Мировое древо, 1993, № 2.

14. Баткин J1.M. Полемические заметки. // Одиссей. Человек в истории. 1995,-М.: Наука, 1995.-С.206-210.

15. Бауман 3. Философия и постмодернистская социология. // Вопросы философии, 1999, №3.- С.46-61.

16. Бахтинология: Исследования, переводы, публикации. К столетию рождения Михаила Михайловича Бахтина (1895-1995). / Сост.,ред. К.Г. Исупо-ва.-СПб.:Из-во «Алетейя», 1995.-370С.

17. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости.- М.: Искусство, 1996.-239С.

18. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания.-М.: Медиум, 1995.-323С.

19. Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории. // Одиссей 95. Человек в истории и культуре.- М.:Наука, 1995,- С.5-19.

20. Бибихин В.В. Язык философии,- М.:Изд.группа «Прогресс», 1993.- 416С.

21. Бибихин В.В. Абсолютный миф А.Ф.Лосева. // Начала, 1994, № 2-4.-С.87-111.

22. Бибихин В.В.Новый ренессанс.-М.: МАИК «Наука», «Прогресс-Традиция», 1998.-496С.

23. Бодрийяр Ж. Система вещей. / Пер. с фр.-М.Рудомино, 1995.-253С.

24. Бок Г. История, история женщин, история полов. // THESIS, 1994, Вып.-С. 170-200.

25. Борисов Е. Проблема интерсубъективности в феноменологии Э.Гуссерля. // Логос, 1999, № 11,- С.65-83.

26. Борисов Е. Феноменологический метод М.Хайдеггера. // Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: Из-во «Водолей»,1998.-С.345-375.

27. Борисов Е. Негативность понимания Другого в экзистенциальной аналитике М.Хайдеггера. // Понимание и существование.-Минск:Из-во Ев-роп.Гуман-го ун-та, Пропилеи.-2000.-С.20-26.

28. Бургос М. История жизни. Рассказывание и поиск себя. // Вопросы со-циологии.-Т. 1, 1992, №2.-С.123-130.

29. Бурдье П. Начала. / Пер. с 4)p.-M.:Sozio-Logos. 1994.-334 С.

30. Бычков В.Выражение как главный принцип эстетики А.Ф. Лосева.// А.Ф.Лосев и культура XX века: Лосевские чтения.-М.:Наука, 1991.-С.29-37.

31. Бычков А.Ф. Эстетический космос Лосева. // Начала.-М., 1994, №2-4.-С.224-232.

32. Вальденфельс Б. Своя культура и чужая культура. Парадокс науки о «Чужом». // Логос, 1994, №6.-С.77-95.

33. Вальденфельс Б. Границы понимания и слушания (способности слышать) Чужого. // Понимание и существование.-Минск:Из-во Европ-го гум-го ун-та, Пропилеи.-2000.-С.7-14.

34. Вайнштейн О.Б. Интервью с Жаком Деррида. // Мировое древо, 1992, №1.-С.73-79.

35. Вайнштейн О.Б.Ното dekonstructivus: Философские игры постмодерна. // Апокриф, 1992, №2,-С. 12-31.

36. Велып В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия.//Путь, 1992, №1.-С. 109-136.

37. Визгин В.П.Онтологические предпосылки «генеалогической» истории Мишеля Фуко. // Вопросы философии, 1998, №1.- С. 170-176.

38. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. / Пер. с нем.-М.:«Прогресс»,1988.-704С.

39. Гадамер Х.-Г. О круге понимания. // Гадамер Х.-Г. Актуальность пре-красного.-М., 1991.-С.72-82.

40. Гайденко П.П. Метафизика конкретного всеединства, или Абсолютныйреализм С.Л.Франка. // Вопросы философии, 1999, №5.-СЛ14-150.

41. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология XX века -М.:Из-во «Республика», 1997.-495С.

42. Гараджа А.В. Панорама философской мысли. // Философские науки, 1991, №2.-С.32-68.

43. Гваттари Ф. Машинное бессознательное. // Архетип, 1995, №1.-С.58-65.

44. Гваттари Ф.Язык, сознание и общество (о производстве субъективности). // Логос. Ленинградские международные чтения по философии культуры. Кн. 1.- Ленинград, 1991 .-С. 152-160.

45. Гидини М.К. Слово и реальность. Квопросу о реконструкции философии языка Густава Шпета. // Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы.-Томск: Из-во «Водолей», 1997.-С.51-97.

46. Гирц К. Польза разнообразия. // Thesis, 1993, №3.- С. 168-184.

47. Гирц К. Влияние концепции культуры на концепцию человека. // Антология исследований культуры. -Т.2.-М.: Наука, 1997.-С.136-252.

48. Гоготишвили Л.А. Религиозно-философский статус языка. Послесловие. // Лосев А.Ф. Бытие имя - космос. / Сост.и ред.А.А.Тахо-Годи.-М.: Мысль, 1993.-С.906-924.

49. Горичева Т. Так ли уж несерьезен постмодернизм. // Ступени, 1994, №2.-С.36-43.

50. Григорьева Т. Синергетика и Восток. // Вопросы философии, 1997, №3.

51. Гройс Б. Музей и дифференциация. // Художественный журнал, 1996, №13. -С.46-51.

52. Гройс Б. Об индивидуальности. // Беседа, 1988, №7.-С.46-54.

53. Гройс Б. Троцкий, или метаморфозы ангажированности. // Художественный журнал, 1996, № 11 .-С. 17-21.

54. Гронден Ж. Герменевтика фактичности как онтологическая деструкция и критика идеологии. К актуальности герменевтики Хайдеггера. // Исследования по феноменологии и философской герменевтике.-Минск, 2001.-С.45-54.

55. Гурко Е. Тексты деконструкции.-Томск: Изд-во «Водолей», 1999.-160 С.

56. Гуссерль Э. Собрание сочинений. Т.1. Логические исследования. Пролегомены к чистой логике.-Киев:Вентури, 1995.-Ч.1.-255С.

57. Гуссерль Э.Логические исследования т.2//Логос, 1997, №9.- С.25-41.

58. Гуссерль Э. Логические исследования т.2. // Логос, 1997, №10.- С.5-64.

59. ГуссерльЭ. Картезианские размышления.-СПб.: Наука, 1998.-315С.

60. Гуссерль Э.Собрание сочинений. Т.1. Феноменология внутреннего сознания времени. / Пер.с нем. В.Молчанова.- М.:Гнозис, 1994.-164С.

61. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии.Т. 1. / Пер. с нем. А.В.Михайлова.-М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.-336С.

62. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия. // Культурология XX век. Антология.-М.:Юрист, 1995.-С.297-330.

63. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? / Пер. с фр. и послесл. С.Н. Зенкина.-М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998.-288С.

64. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. / Сокр.пер.-реферат М.К.Рыклина.-М. :ИНИОН, 1990.- 140С.

65. Делез Ж. Логика смысла.-М.: Издательский центр «Академия», 1995.-298С.

66. Делез Ж. Мишель Турнье и мир без Другого. // Комментарии, 1996, №4,-С.80-97.

67. Делез Ж. Представление Захер-Мазоха. // Венера в мехах. Работы о мазохизме." М.: Ad Marginem, 1992.

68. Делез Ж.Различие и повторение. / Пер. с фр.-С.-Петербург: ТОО ТК «Петрополис», 1998.-384С.

69. Делез Ж., Гваттари Ф. Симулякры и симуляция. // Философия эпохи по-стмодерна.-Минск: Из-во ООО «Красико-Принт», 1996.-С.32-46.

70. Делез Ж.Фуко. / Пер. с фр. Е.В.Семиной.-М.:Из-вогуман.лит-ры, 1998.-172с.

71. Делез Ж., Гваттари Ф.Ризома. // Философия эпохи постмодерна.-Минск: Из-во ООО «Красико-Принт», 1996.-С.6-31.

72. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. / Общая ред., послесл.

73. B.А.Подороги. Пер. с фр. Б.М. Скуратова.-М.:Из-во «Логос», 1997.-264С.

74. Деррида Ж. Золы угасший прах. // Искусство кино, 1992,№8.- С.80-94.

75. Деррида Ж. Московские лекции 1990.- Свердловск, 1991.

76. Деррида Ж. Позиции. / Пер. с фр. В.В.Бибихина.-Киев: Д.Л., 1996.-192С.

77. Деррида Ж. Правдивость в живописи. // Постмодернизм и культура. Сб.статей. / Отв.ред.Е.Н.Шапинская.-М.: ИФАН, 1991.- С.62-79.

78. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук. // Деррида Ж. Письмо и различие.- М.: Академический проект, 2000.-С.445-466.

79. Деррида Ж. Шпоры: стили Ницще. // Философские науки, 1991, №2, с.118-145, №3,- С. 114-129.

80. Деррида Ж. Письмо французскому другу. // Вопросы философии, 1992, №4.- С.53-57.

81. Жак Деррида в Москве. / Пер. с фр. и англ. / Предисл. М.К.Рыклина.-М.:РИК «Культура», 1993.-208С.

82. Деррида Ж. Письмо и различие.-М.: Академический проект, 2000.-495С.

83. Деррида Ж. О грамматологии. / Пер. с фр. и вступительная статья Н.Автономовой.-М.: Ad Marginem, 2000.-511С.

84. Дильтей В. Введение в науки о духе. // Зарубежная эстетика и теория ли-тературХ1Х и XX веков. Трактаты, статьи, эссе.-М., 1987.-С.112-143.

85. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума. // Вопросы философии, 1988, №4.

86. Дорохов Ю. Психоанализ и современная культура. // Silentium (Философ-ско-художественный альманах).-СПб., 1991.-С.99-119.

87. Дэвис Н.З. Духи предков, родственники и потомки: некоторые черты семейной жизни во Франции начала нового времени. // Thesis, 1994, вып.6.1. C.201-241.

88. Дэвис Н.-З. Возвращение Мартина Герра.-М.:Прогресс, 1990.-236С.

89. Дэвис Н.-З. Дамы на обочине.-М., 1999,- 400С.

90. Жижек С. Киберпространство, или невыносимая замкнутость бытия. // Искусство кино,1998, №2.- С.119-128, №1.-С.119-130.

91. Жижек С.Возвышенный объект идеологии.-М.: ХЖ, 1999.-235С.

92. Ильин И. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа,- М.: ИТРАДА, 1998.-255С.

93. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм.-М.:ИНТРАДА, 1996.- 255С.

94. Ионин Л.Г.Основания социокультурного анализа. М: Рос.гос. гума-нит.ун-т, 1995.-151С.

95. Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: Издательская корпорация «Логос», 1996.-280С.

96. Исупов К. От эстетики жизни к эстетике истории. // М.М.Бахтин как философ. / С.С.Аверинцев, Ю.Н.Давыдов.-М.:Наука, 1992.-С.68-82.

97. История ментальностей, историческая антропология,- М.:РГГУ, 1996.-255С.

98. Калиниченко В.В. Онтологические основания научного познания. // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии.- Рига, 1981.-С.44-61.

99. Калининченко В.В. Густав Шпет: от феноменологии к герменевтике. // Логос, 1992.-№3.

100. Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции.-М.: Из-во «Наука», 1978.-358 С.

101. Карасев Л.В. Сегодня и завтра. // Вопросы философии, 1993, №3.-С.12-16.

102. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. / Пер. с фр. и порт. / Общ.ред. и вступит.статья П.Серио, предис. Ю.С. Степанова.- М.: ОАО «Прогресс», 1999,- 416С.

103. Кнабе Г.С. Проблема постмодернизма в фильме П.Гринуэя «Брюхо архитектора». // Вопросы философии, 1997, №5.-С.82-97.

104. К новому пониманию человека в истории. Очерки развития современной западной исторической мысли. / Под ред Б.Г. Могильницкого.-Томск: Из-во Томского ун-та, 1994.-226С.

105. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем.-М.:Наука, 1991.-245С.

106. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике. // Вопросы философии, 1997, №3.-С.62-79.

107. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И.Пригожиным. //Вопросы философии, 1992, №12,- С.3-20.

108. Койре А. Философская эволюция Мартина Хайдеггера. // Логос, 1999, №10.-С.113-136.

109. Колодий Н.А. Зазеркалье культурно-критических исследований. // Экономика рекламы. / Под ред. И.В.Мелик-Гайказян.-Томск : Из-во Томс-го полит-го ун-та, 1999.-С.217-243.

110. Колодий Н.А. Дискурс подозрения в современном гумантарном знании. // Экономика рекламы.-С.1-14.

111. Косиков Г.К. Ролан Барт семиолог, литературовед. // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика.-М.: Наука, 1989.-С.3-45.

112. Коткавирта Ю. Философская герменевтика Х.-Г.Гадамера. / Под ред. Штегмейера В., Франка X., Маркова Б.В.- СПб., 1999.-С.47-67.

113. Кубанова О. Проблема интерсубъективности в «Картезианских размышлениях» Гуссерля. // Историко-философский ежегодник.-М.: Наука, 1991.-С.87-108.

114. Кулис P.P. Проблемы бытия в истории немецкой «философии жизни». // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии.-Рига, 1988.-С.29-43.

115. Кулэ М.Х. Феноменология и герменевтика: сходство и различие методов. // Критика феноменологического направления в современной буржуазной философии.-Рига, 1981.-С.74-98.

116. Куренной В. "Сами вещи" Мартина Хайдеггера.// Исследования по феноменологии и философской герменевтике.-Минск, 2001.-С.6-44

117. Лакан Ж. Семинары, книга 1-.Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54).-Пер. с фр.- М.ИТДГК «Гнозис»,изд-во «Логос», 1998.- 432С.

118. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда.-М.:Наука, 1997.-245С.

119. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. / Пер.с фр.-М.Из-во «Гнозис», 1995.-100С.

120. Лакан Ж. Стадия зеркала как образующая функция Я, какой она раскрылась нам в психоаналитическом опыте. // Комментарии, 1996, №8.-С.6-12.

121. Левада Ю.А. Игровые структуры в системах социального действия. // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник.-М.Наука, 1984.- С.273-293.

122. Левинас Э. Философия, справедливость и любовь. // Философские науки, 1991, №6.-С.128-138.

123. Левинас Э. Философское определение идеи культуры. // Общество и культуры: философское осмысление культуры.-Ч.1.-М.:АН СССР, 1988.-161С.

124. Левинас Э. Тотальность и бесконечное: эссе о внешности. // Вопросы философии, 1999, №2.-С.54-67.

125. Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека.-СПб.:ВРФШ, 1999.-267С.

126. Лиотар Ж.-Ф.Ответ на вопрос:что такое постмодерн? // Ступени, 1994,№2.-С.86-98.

127. Лиотар Ж.-Ф.Послание о всеобщей истории. // Художественный журнал, 1996, №13.-С. 16-21.

128. Лиотар Заметки о смыслах «пост». // Иностранная литература, 1994, №1.-С.56-59.

129. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. / Пер. с фр. Н.А.Шматко.-М., СПб.:Из-во «Алетейя», 1998.-160С.

130. Лосев А.Ф. Диалектика мифа.// Он же. Из ранних произведений. М.:

131. Из-во «Правда», 1990.-С.393-581.

132. Лосев А.Ф. Строение художественного мироощущения. // Лосев А.Ф.Форма-Стиль Выражение. / Сост.А.А.Тахо-Годи.- М.:Мысль,1995.-С.298-320.

133. Лосев А.Ф.Философия имени. // Лосев А.Ф. Бытие- Имя Космос. / Сост. А.А.Тахо-Годи.- М.: Мысль, 1993,- С.613-801.

134. Лосев А.Ф. Музыка как предмет логики. // Он же. Из ранних произведе-ний.-М.:Из-во «Правда», 1990.-С. 195-392.

135. Лосев А.Ф.Диалектика художественной формы. // Он же. Форма- Стиль -Выражение. / Сост. А.А.Тахо-Годи.-М.:Мысль, 1995.-С.32-95.

136. Лосев А.Ф.Вещь и имя. // Он же. Бытие-Имя-Космос. / Сост., ред. А.А.Тахо-Годи.-М.: Мысль, 1993.-С.802-872.

137. Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. // Он же. Бытие- Имя-Космос.-М. Мысль, 1993 .-С.61 -600.

138. Лосев А.Ф. Мировоззрение Скрябина. // Он же. Форма Стиль - Выражение. / Сост.А.А.Тахо-Годи.-М.: Мысль, 1993.- С.734-779.

139. Лосев А.Ф. Философский комментарий к драмам Рихарда Вагнера. // Он же. Форма Стиль - Выражение. / Сост. А.А.Тахо-Годи.- М.: Мысль, 1995.-С.667-732.

140. Лосев А.Ф.Бытие, его сверхлогические, логические и алогические элементы (Дилектика). // Начала, 1994, №2-4.-С.З-28.

141. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. // Он же. Бытие имя - космос. / Сост., ред. А.А.Тахо-Годи.-М.: Мысль, 1993.-С.96-668.

142. А.Ф.Лосев и культура XX века: Лосевские чтения.-М. :Наука, 1991 .-221 С.

143. Лотман Ю.М.,Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры. // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах.-Т.3.-Таллинн: «Александра» 1993.- С.326-344.

144. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры. // Он же. Избранные статьи в трехтомах.-T.l.-Таллинн: «Александра», 1993.-С.191-199.

145. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Изд.группа «Прогресс», «Гнозис»,1992.-272С.

146. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек. Текст.Семиосфера.-М.: Наука 1996.-345С.

147. Мазаева О.Г. Изучение творческого наследия Г.Г. Шпета: итоги и перспективы. // Шпет Г.Г. / Comprehensio. Вторые Шпетовские чтения «творческое наследие Г.Г. Шпета и современные философские проблемы».-Томск: Из-во «Водолей». 1997.-С.3-10.

148. Малви Л. Визуальное удовольствие и нарративный кинематограф. // Антология тендерных исследований. Сб. пер. / Сост. и комментарии Е.И.Гаповой и А.Р.Усмановой.-Мн.: Пропилеи, 2000.-С. 280-296.

149. Малявин В.В. Мифология и традиция постмодернизма. // Логос,Л.: Из-во Лен-го ун-та. кн. 1.-С.51-59.

150. Малахов В. Неудобство с идентичностью. // Вопросы философии, 1998, №1.

151. Мамардашвили М.К., Пятигорский А. Символ и сознание. Метафизические размышления о сознании, символике и языке.-М.: Школа «Языки русской культуры», 1999.-216С.

152. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., ШвыревВ.С. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии. // Философия в современном мире. Философия и наука.-М.: Наука, 1972.-С.28-94.

153. Ман де П. Аллегории чтения. Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста. / Пер. с англ.-Екатеринбург: Из-во Уральского ун-та, 1999.-432С.

154. Маяцкий М. Некоторые подходы к проблеме визуальности в русской философии. // Логос, 1995, №6.-С.47-77.

155. Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры.- СПб.: Из-во «Алетейя», 1999.-304С.

156. Марков Б.В. Дух и тело в структурах языка. // Ступени, 1994, №1.- С.33-48.

157. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии Развитого Индустриального Общества.-M.Refl-book, 1994.-368С.

158. Махлин В.JT. Что такое диалогизм? // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993.-№1(2).- С. 109-119.

159. Мелик-Гайказян И.В. Информационные процессы и реальность.-М.:Наука, Физ.мат.лит-ра., 1998,-192С.

160. Мигунов А.С. Истоки постмодернистского синтеза искусств. // Современный Лаокоон. Эстетические проблемы синестезии.- М.1992.

161. Можейко М.А. Онтология. // Всемирная энциклопедия: Филосо-фия./Главн.ред. и сост. А.А. Грицанов.-М.: ACT, Мн.: Харвест, Современный литератор.-2001 .-С.731-733.

162. Моль А. Социодинамика культуры.-М.: Прогресс, 1973.-408С.

163. Молчанов В. Одиночество сознания и коммуникативность знака. // Логос, 1997, №9,- С.5-24.

164. Молчанов В.Предпосылки и беспредпосылочность феноменологической философии. // Логос, 1999, №10,- С.16-28.

165. Молчанов В. Понятие трансцендентальной субъективности в феноменологии Э.Гуссерля. // Проблемы онтологии в современной буржуазной фи-лософии.-Рига, 1988.-С.64-86.

166. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. -М., 1988.

167. Мостовая И.В. Социальное расслоение: символический мир метаигры.-М. Механик, 1996.-207С.

168. Мэйер-Дравэ К. Телесность и социальность. Феноменологические статьи по педагогической теории интерсубъективности. // Топос, №2, 2000.-С.51-78.

169. Найман Е.А. Дискурс, фигура и нарратив у Ф.Лиотара. // Дефиниции культуры.-Вып.4.-Томск: Из-во Томского ун-та, 1999.-С.137-150.

170. Некрасова Е.А. Неосуществимый замысел создания Словаря символов. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1982.-Л.: Из-во «Наука», 1983.-С.99-115.

171. Ницше Ф.Автобиография (Esse Homo). // Он же. Избранные произведенияв 2 томах.-Т.2.-М.:Итало-советское из-во «Сирин», 1990.-С.327-415.

172. Ницше Ф. О пользе и вреде истории. // Он же. Сочинения в 2 т. Т.1. Литературные памятники. / Сост., ред., вступ. ст. и примечание К.А. Свасьяна; Пер. с нем.-М.:Мысль, 1990.- С. 158-230.

173. Новые направления в социологической теории.-М.-.Прогресс, 1978.-260С.

174. От Я к Другому: проблемы социальной онтологии в постклассической философии.-Минск: Пропилеи, 1998.-234С.

175. Очерки феноменологической философии. / Под ред. А.Я.Слинина, Б.В. Маркова.-СПб.: Из-во С.-Петербургского ун-та, 1997.-224С.

176. Парамонова М.Ю. «Несостоявшаяся история»: аргумент в споре об исторической объективности? // Одиссей. Человек в истории. 1997.-М.: Наука, 1997.-С.336-358.

177. Подорога В.А. Власть и познание (археологический поиск М.Фуко). // Власть. Очерки современной политической философии Запада/В. Мшве-ниерадзе, Н.И. Кравченко, Е.В.Осипова и др.-М.:Наука, 1989.-С.206-255.

178. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропо-логию.-М.: Ad Marginem, 1995.-339С.

179. Подорога В .А. Ф.Ницше и стратегия «пограничной философии». // Критический анализ медодов исследования в современной буржуазной филосо-фии.-М.: Наука, 1986.-С.35-62.

180. Подорога В.А.Выражение и смысл.-М.: Ad Marginem, 1995.-426С.

181. Понимание и существование.-Минск: Из-во Европ-го ун-та, Пропилеи 2000.-240С.

182. Понцо А. «Другость» у Бахтина, Бланшо и Левинаса. // Бахтинология: Исследования, переводы, публикации/Сост., ред. К.Г.Исупова.-СПб.: Из-во «Алетейя», 1995.-С.61-78.

183. Постмодернизм и культура: Сб.ст. / Отв.ред.Е.Н. Шапинская.-М.:ИФАН, 1991.-138С.

184. Постмодернизм и культура (Материалы «круглого стола»). // Вопросы философии, 1993, №3.-С.3-16.

185. Поэтика и политика (сборник статей). Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук.-СПб.: Алетейя, 1999.-351С.

186. Пригожин И., Стенгерс И.Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. / Пер. с анг. / Общая ред В.И.Аршинова, Ю.Л.Климонтовича и Ю.В.Сачкова.-М. :Прогресс, 1986.-432С.

187. Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. -Рига, 1988

188. Реутин М.Ю. Полемика вокруг идей М.М. Бахтина в немецкой культурологии 90-ых годов. // Мировое древо, 1997, №5.-С.207-218.

189. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике.-М.: Медиум, 1995.-415С.

190. Рорти Р. Хабермас и Лиотар о постсовременности. // Ступени, 1994,№2.-СЛ 15-132.

191. Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность.-М.: Русское феноменологическое общество, 1996.-282С.

192. Рорти Р. Философия и зеркало природы.-Новосибирск: Из-во Новосиб. Ун-та, 1997.-320С.

193. Рыбников В.Н. Постмодерн и идея полиции. // Ступени, 1994, №2.-С.20-35.

194. РыклинМ.К. Террорологики.-Тарту-Москва: «Эйдос», 1992.-223С.

195. Рыклин М.К. Искусство как препятствие (Сборник).-М.: Ad Marginem, 1997.-223С.

196. Рыклин М.К. Сознание и речь в концепции М.М.Бахтина. // М.М.Бахтин как философ.-М.-Наука, 1992.-С.175-189.

197. Руденко Д.И. Лингвофилософские парадигмы: границы языка и границы культуры. // Философия языка: в границах и вне границ. / Ю.С.Степанов,

198. П.Серио, Д.И.Руденко и др. Науч.ред. тома Д.И.Руденко.- Харь-ков.:Око,1993.- С.101-173.

199. Сартр Ж.П. первичное отношение к Другому: любовь, язык, мазохизм. // Проблема человека в западной философии.-М.: Прогресс, 1988.-С.207-228.

200. Свасьян К.А. Философия культуры. // Современная западная философия: Словарь. / Сост.и ред. В.С.Малахов, В.П.Филатов.-М.: Политиздат, 1991.-С.332-334.

201. Серио П. Как читают тексты во Франции. // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. / Пер. с фр. и порт. / Общая ред. П.Серио.-М.ОАО ИГ «Прогресс», 1999.-С.З-15.

202. Спигел Г.М. Историописание в век постмодернизма. // Одиссей. Человек в истории. 1995.-М.: Наука, 1995.-С.211-220.

203. Стоун Л.Будущее истории. // THESIS, 1994, вып.4, Т.2.-С.160-177.

204. Суровцев В.А. Аналитическая философия и феноменология. // Шпет Г.Г. / Comprehensio. Вторые Шпетовские чтения «Творческое наследие Г.Г. Шпета и современные философкие проблемы».-Томск: Из-во «Водолей», 1997.-С.145-162.

205. Танатография Эроса. Жорж Батай и французская мысль середины XX века. /Пер. с фр.-СПб.: Мифрил, 1994.-346С.

206. Трубина Е.Г. Посттоталитарная культура. // Вопросы философии, 1993, №3.-С.23-28.

207. Усманова А. Репрезентация как присвоение: к проблеме существования Другого в дискурсе. //Топос, №1, 2001.-С.50-66.

208. Философия без оснований. Беседа с Ричардом Рорти. // Логос, 1996, №8.-С.132-154.

209. Философия и современные философско-исторические концепции: (критический анализ). / Ответст. ред. Т.А. Клименкова.-М.: Наука, 1990.-142С.

210. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия. // Проблема человекав западной философии.- С.357-403.

211. Франк C.JL Непостижимое. // Он же. Сочинения.-М.: Из-во «Правда», 1990.-С.183-559.

212. Фридман И.Н. Между числом и мифом: парадоксы абсолютного онтологизма в эстетике раннего Лосева. // Вопросы философии, 1993 №9.-С.23-38.

213. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. / Пер. с франц.-М.:Прогресс, 1977.-406С.

214. Фуко М. Археология знания. / Пер. с фр. / Общая ред.Б.Левченко.-Киев:Ника-Центр, 1996.-208С.

215. Фуко М.Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. / Сост и пер. С.Табачниковой.-М.:Магистериум; Кас-таль, 1996.-448С.

216. ФукоМ. Герменевтика субъекта. //Социо-Логос. Социология. Антропология. Метафизика. Вып. 1.-М."Прогресс, 1991.-С.284-311.

217. Фуко М.История сексуальности. Забота о себе. / Пер. с фр.-Киев, М.:Дух и литера; Грунт; Рефл-Бук,1998.-288С.

218. Фуко М. О трансгрессии. // Танатография эроса.-СПб.:МИФРИЛ, 1994.-С.111-132.

219. Фуко М. Рождение клиники. / Пер. с фр.-М.:Смысл, 1998.-3 ЮС.

220. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. / Пер. с фр.-M.'.Ad Marginem, 1999.-469С.

221. Фуко М. Ницше,генеалогия, история. // Философия эпохи постмодерна: Сборник переводов и рефератов.-Минск: Из-во ООО «ЬСрасико-Принт», 1996.-С.74-97.

222. Франк М.Политические аспекты нового французского мышления. // Логос, 1994, №6.-С.315-327.

223. Фуре В. Парадигма критической теории в современной философии: попытка экспликации. // Логос, 2001.-№4.

224. Фуре В. Эпистемологические импликации постмодерного состояния. //

225. Топос, 2000.-№1.-С.97-113.

226. Хабермас Ю. Формальная и эмпирическая прагматика. // Современная зарубежная социология (70-80-е годы).-М.: РАН, 1993.-С.152-164.

227. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект. // Вопросы философии, 1992, №4.-С.40-52.

228. Хабермас Ю. К проблеме смыслополагания в эмпирико-аналитических поведенческих науках. // Ступени, 1994, №1.-С. 134-153.

229. Хайдеггер М. Европейский нигилизм. // Он же. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем.-М.:Республика, 1993.-С.63-176.

230. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: Сборник. / Пер. с нем. / Под ред. А.Л.Доброхотова.-М.:Высшая школа, 1991.-192С.

231. Хайдеггер М. Вещь. // Он же. Время и бытие: Статьи и выступления. / Пер. с нем.-М.: Республика, 1993.-С.316-326.

232. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. / Пер. с нем.-М. Республика, 1993 .-447С.

233. Хайдеггер М. Исток художественного творения. // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX века. Трактаты, статьи, эссе. / Сост., общая ред. Г.К.Косикова.-М.: Из-во Московского ун-та, 1987.-С.264-422.

234. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. // Он же. Время и бытие: Статьи и выступления.-М.: Республика, 1993.-С.192-220.

235. Хайдеггер М. Бытие и время. / Пер. с нем. В.В.Бибихина.-М.: Ad Marginem, 1997.-451С.

236. Хайдеггер М. О сущности истины. // Он же. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества .-М.: «Высшая школа», 1991.-С.8-27.

237. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени.-Томск: Водолей, 1998.-384С.

238. Хайдеггер М. Путь к языку. // Он же. Время и бытие: Статьи и выступле-ния.-М.: Республика, 1993.-С.259-272.

239. Хайдеггер М. Вопрос о технике.// Он же. Время и бытие: Статьи ивыступления.-М.: Республика. 1993.-С.221-237.

240. Хейзинга Й.Ното ludens. В тени завтрашнего дня. / Пер. с нидерл. В.В.Ошиса. / Общая ред. Г.М. Тавризян.-М.:Издательская группа «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992.- 464С.

241. Хейзинга Й. Homo ludens. / Пер. с гол. Д.Сильвестрова. // Хейзинга Й. Избранные произведения в Зт-х.-Т.1.-М, 1997.-С. 164-368.

242. Хейзинга Й. Осень средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в 14 и 15 веках во Франции и Нидерландах. / Пер. Д.В.Сильвестрова.-М.:Наука, 1988.-543С.

243. Херманн Ф.-В. фон. Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля.-Минск, 2000.

244. Хестанов Р. Трансцендентальная феноменология и проблема истории. //1. Логос, 1991, №1, с.67-75.

245. Хоружий С.С. Подвиг как органон. Организация и герменевтика опыта в исихастской традиции. // Вопросы философии, 1998, №3.-С.35-118.

246. Хоружий С.С. Заметки к энергийной антропологии. «Духовная практика» и «отверзание чувств»: два концепта в сравнительной перспективе. // Вопросы философии, 1999, №3.-С.55-84.

247. Хюни Г. Историчность мира как предел анализа временности в «Бытии и времени» М.Хайдеггера. // Вопросы философии, 1998, №1 .-С.122-125.

248. Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени. / Под ред. Ю.Л.Бессмертного.-М.:РГГУ, 1998.-458С/

249. Черняков А. Феномен и его свидетель. // Исследования по феноменологии и философской герменевтике.-Минск, 2001.-С.68-85.

250. Шартье Р. История сегодня: сомнения, вызовы, предложения. // Одиссей. Человек в мире истории. 1995.-М.:Наука, 1995.-С. 192-205.

251. Шелер М. Положение человека в Космосе. // Проблема человека в современной западной философии: Переводы. / Сост. и послесловие П.С.Гуревича.-М.:Прогресс, 1988,- С.31-95.

252. Шелер М. Избранные произведения.-М.:Прогресс, 1994.

253. ШлейермахерФ.Д.Э. Академические речи 1829 года. // Метафизические исследования.-СПб.: Из-во СПб-го ун-та, 1998.-Вып. 3.

254. Шпарага О.Н. Кто он, Другой? (открытость, идентичность, плюральный мир). // Топос, №1, 2001.-С. 31-40.

255. Шпарага О.Н. Другое будущее или тайна смерти (размышления о двух стратегиях существования). // Понимание и существование.-Минск: Из-во Европ-го ун-та, 2000.-С.ЗЗ-46.

256. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. / Авт. вступ. ст. А.П.Дубнов, авт. комм. Ю.П. Бубенков и А.П.Дубнов.-Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1993.-592С.

257. Шпет Г.Г. Проблемы современной эстетики. // Он же. Психология социального бытия.-Воронеж, 1994.

258. Шпет Г.Г.Эстетические фрагменты. // Он же. Сочинения.-М.: Из-во «Правда», 1989.-С.345-474.

259. Шюес К. Анонимные силы габитуса. // Логос, 1999.-№10.-С.4-15.

260. Шюц А. Здравый смысл и научная интерпретация человеческой деятельности.-Вестник СПб, 1994.-Вып.4.

261. Шюц А. Структура повседневного мышления. // Социологические исследования, 1988.-№2.

262. Щитцова Т.В. Отношение к Другому в «Бытиии и времени» М.Хайдеггера и философия события М.Бахтина. // Топос, №1 (4), 2001.-С.24-30.

263. Щитцова Т.В. К герменевтике события у Хайдеггера и Бахтина. // Понимание и существование.-Минск: Из-во Европ-го ун-та, 2000.-С.27-33.

264. Щеглов В.В. Онтологическая интерпретация феноменов культуры в философии Г. Шпета.// Вестник Моск. ун-та, серия 7, философия, 1991, № 6.-С.40-45.

265. Щеглов В.В.Философия смысла Густава Шпета. // Вестник Моск.ун-та, сер.7, философия, 1994, №3.-C.3-7.

266. Эко У. Инновация и повторение между эстетикой модерна и постмодер-на.//Философия эпохи постмодерна.-Минск: Из-во «Красико-Принт», 1996.-С.52-73.

267. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию.-М.: ТООТК «Петрополис», 1998.-432С.

268. Эрн В. Культурное непонимание. // Он же. Сочинения.-М.: Из-во «Правда», 1991.-С.102-126.

269. Эрн В. Борьба за Логос. На пути к логизму. // Там же.-С.3-26.

270. Эрн В. Нечто о Логосе, русской философии и научности. // Там же.-С.71-108.

271. Язык и наука конца 20 века: Сб. статей.-М.:Рос. Гос. Гуманит. Ун-т, 1995.-432С.

272. Ястребицкая А.Л. Проблема взаимодействия полов как диалогических структур средневекового общества в свете современного историографического процесса. // Средние века, вып.57.-С.126-136.

273. Apel К.-О. Transformation der Philosophie.-Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1973.-379S.

274. Apel K.-O.Von Husserl zu Heidegger. Kritik der phanomenologischen Phi-losophie.-Frankfurt a.M.-1977.

275. Atkinson C.W. Mystic and Piligrim : The Booc and the orld of Margery kem-ple. Ithaka, N.Y.,1983.-236 P.

276. Beer F. Women and Mustical Experience in the Midlle Ages.- Woodbridge, 1992.-P.332- 432.

277. Becker J. Emmanuel Levinas: Anstosse fur eine Moraltheologie unserer Zeit. -Frankfurt- am Main, etc.: Lang, 1977.- 149 S.

278. Bernet R., Kern I., Marbach E. Edmund Husserl: Darstellung seines Denkens.-Hamburg, 1989.

279. Betti E. Problematik einer allgemeinen Auslegunslehre als Methode der Geist-eswissenschaften.// Hermeneutik als Weg heutiger Wissenschaft- Salzburg, 1971.-S.13-28.

280. Bollnow O.F. Philosophic der Erkentnis: Das Vorverstandnis und die Erfah-rung des Neuen.- Sttugart: Kohlhammer.-1975, Bd.l\2.-160S.

281. Burk P. Popular Culture in Early Modern Europe.-London, 1992,- P.203-321.

282. Brede R. Aussage und Discours: Unter zur Discours- Theorie bei Michel Fou-cault.- Frankfurt am Main, etc: Lang, 1985, 196 S.

283. Butler Chr. Interpretation, Deconstruction, and Ideology.-Oxford, 1986.-159 P.

284. Carr D. Phenomenology and the problem of history: A srudy of Husserl's tran-szendental philosophy.-Evanston: Northwestern univer. Press., 1974-283 P.

285. Castle T. Masquerade and Civilization. The Carnivalesque in Sighteen. Cen-ture English Culture and Fiction.- Stanford Univ. Press. Stanford, California, 1986,- 395 P

286. Cox H. The Feast of Fools. A Theological Essay on Festivity and fantasy-Harvard. Univer.Press. Cambridge, Mass., 1969.- P.7-8, P. 12.

287. Chartier R. Texts, Symbols and Frenchness// Journal of Modern History. 1985, vol. 57.-236 P.

288. Darnton R. The Symbolic Element in History //The Journal of Modern History 1986, V.58, №1.-P.233-287.

289. Darnton R. The Great Cat Massacre and other Episodes in French Cultural His-tory.-N.Y.,1984.-214 P.

290. Davis N. Z. History's Two Bodies// American Historical Review, 1988, Vol. 1-P. 1-30.

291. Davis N. Z. Society and Culture in Early Modern France. Stanford, California, 1975.-340P.

292. Davis N.Z. Women on top.// Soziety and Culture in Early Modern France.-P.143-174.

293. Diemer A. Die Phanomenologie und die Idee der Philosophic als strenge Wis-senschaft.-Ztschr. fur phil. Forschung.- Meisenheim a. Glan.-1959.-Bd.13, H.2.-S.243-262.

294. Eco U. The Rise and Fall of Counter- Cultures.// Apocalypse Postponed.-Bloomington. Indiana Univ. Press 1994 ,-P.l 15-128.

295. Feminism and psychoanalysis/ Ed.by Feldstein R., Roof J. J. Thacki; L, 1989, Xll, 359P.

296. Fink E. Studien zur Phanomenologie, 1930-1939.-Den Haag, 1966.-223 S.

297. Fiske J. Television Culture London, 1987.-234 P.

298. Foucault M. Discipline and punish: The birth of the prison. N. Y.: Pantheon books, 1977.- 333 P.

299. Foucault M. The history of sexuality./Translalated from the French by Hurley R. L.: Penguin books, 1990, vol. 2 - 1992.- 333 P.

300. Foucault M. The history of sexuality./Transl. from the French by Hurley R. -L.: Penguin books, 1990 vol. 1, vol.2- 1992, vol. 3- 1990.

301. Foucault M. Language, counter-memory, practice: Sel. Essays and interviews. Oxford: Blackwell, 1987.- 240 P.

302. Gelehrtenrepublik- Lebenswelt. Edmund Husserl und Alfred Schutz in der Krisis der phanomenologischer Bewegung-Wien, 1993.

303. Gelthmann C.-F. Philosophie als Vollzug und als Begriff//Dilthey Jahrbuch fur Philosophie und Geschichte der Geisteswissenschaft.-Gottingen, 1986-87.-S.27-53.

304. Ginzburg C. Mikro- Historie. Zwei oder Drei Dinge, die ich von ihr weiss// Historische Antropologie: Kultur- Gesellschaft- Alltag, 1993, H. 2, №1.

305. Ginzburg C. Die Kase und die Wurmer. Die Welt einens Mullers um 1600.-Berlin, 1990.-212 S.

306. Grondin J. Der Sinn fur Hermeneutik.-Darmstadt, 1994.

307. Grosz E. Volatile Bodies : Toward a Corporeal Feminism.- Indiana University Press., 1994.-P.243.

308. Dilthey W. Gesammelte Schriften.-Gottingen: Vandenhoeck u. Ruprecht.-1990.

309. Dilthey und die Philosophie der Gegenwart.-Freiburg, 1985.

310. Hassan J. Making sense: The trials of postmodernist discource// New lit. history. Baltimor, 1987, vol. 18, №2,- P. 437-459.

311. HerrmanF.W. von. Bewusstsein, Zeit und Weltverstandnis.-Frankfurt a. M.:311312313314315316317318,319,320.321.322.323.324.1. Klostermann, 1971.-400 S.

312. Hogemann Fr. Heideggers Konzeption der Phanomenologie// Dilthey Jahrbuch fur Philosophie und Geschichte der Geisteswissenschaft.-Gottingen, 1986-87.-S.54-71.

313. Husserl E. Husserliana (Gesammelte Werke).-Den Haag: Nijhoff, 1950-1975.-Bd.1-18.1.tertextualitat: Formen, Funktionen/ Hrsg. Von Broich U, Pfister M.- Tubingen, 1985, XLL.-373S.

314. Capra D. Histopy and Criticism.-Itaca, London, 1987.-P.345.1.vinas E. Gott nennen: Phanomenologische Zugange. Beit von Levinas

315. Roy Ladurie E. Carnival in Romans. Translated from the French by Mary Feeney George Braziller, Inc. N.Y., 1979,- 426 P.

316. Maingueneau D. Nouvelles tendences in analyse du discours. P.: Ha cheffe, 1987.-324 P.

317. Marbach E. Das Problem des Ich in der Phamenologie Edmund Husserls.- Den Haag: Nijhoff, 1974.-346 S.

318. O'Farrell С. Foucault: Historian or philosopher?- L: Basingstoke: Macmillan 1989, XII.-188 P.

319. Schleiermacher Fr. Werke. Auswahl in vier Banden. Bd. 4. 1911.

320. Scott J.W. Gender: A Useful Category of Historical Analysis// American Historical Review, 1986, vol. 91, №5.- P.1053-1075.

321. Studien zur neuren franzosischen Phaumenologie: Ricoeur, Foucault, Derrida/ Beit von Orth E. W. Ricoeur- Freiburg, Munchen: Alber, 1986.- 189 S.

322. Von der Freundscaft als Lebensweise: Michel Foucault im Gesprach/ Dt von Karbe M. Seifter W. В : Merve, 1986.-143 S.

323. Vidal С The death of politics and sex // New lit. Rew. Charlottesvile, 1993.,Vol.24, N 1.-P.191-235.

324. Weeks J. Sexuality and its Discontents: Meanings, Myths and Modern Sexuali-ties.-L.: Routledgen, 1985.- P. 176-231.

325. White H. Metahistory: The historical Imagination in the nineenth century.- L.: Baltimore, 1973.-448P.

326. White H. Tropics of discourse.- Baltimore, 1978.- 178P.

327. Whelehan J. Modern Feminist Thought: From the second wave to «Postfemen-ism».- N.Y.-314 P.