Поэтика романов Томаса Пинчона тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Лало, Алексей Евгеньевич

• Лало, Алексей Евгеньевич
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Лало, Алексей Евгеньевич

Глава 1. Поэтика Пинчона: истоки и параллели

Раздел Г Творческая программа Томаса Пинчона

Раздел 1.2. Эдварде — Эмерсон — Пинчон: к вопросу о преемственности

Глава 2. Раннее творчество Пинчона (60-е годы)

Раздел 2.1. Роман «V.» как «учебник по выживанию»

Раздел 2.2. «Лот 49» или искания молодой калифорнийской домохозяйки

Глава 3. «Радуга гравитации» как основной постмодернистский труд Пинчона

Раздел 3.1. В «Зоне» открытых возможностей: темы и мотивы романа

Раздел 3.2. «Конец истории»: современные прочтения романа

Раздел 3.3. Анатомия или мениппея: «жанровая память» постмодерниста

Глава 4. Творчество Пинчона в 1990-е годы: «пародия на мениппею»

Раздел 4.1. «Вайнленд» или «Америка нашего детства»: как спасти американскую мечту?

Раздел 4.2. «Мэйсон и Диксон»: сон Британии о свободе

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтика романов Томаса Пинчона»

Томас Раглз Пинчон (род. в 1937 г. в Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк) — современный американский писатель-экспериментатор. Он живет и работает в Сохо на Ман-хэттене. Особенность «общественного поведения» этого писателя проявляется в том, что он избегает любых контактов с журналистами и критиками с момента публикации его первого романа, т.е. в течение 38 лет. Его уединенность и даже засекреченность места проживания стали причиной многих споров и пересудов. В североамериканской литературной среде имя Пинчона окружено мистификацией.

Пинчон — одна из самых загадочных и неоднозначных фигур среди «живых классиков» американского «высоколобого» постмодернизма. Автор всего лишь пяти романов, сборника юношеских рассказов, считанных эссе и рецензий, он ни разу не комментировал своих произведений, не раскрыл ни одной загадки своего творчества. Пинчона сложно причислить к популярным в США или Западной Европе авторам; скорее, речь может идти о его известности в достаточно широких кругах университетской сферы и других интеллектуалов. Хотя ни один из его романов за исключением последнего на сегодня, «Мэйсо-на и Диксона», не был бестселлером, каждый из них появлялся неожиданно и мгновенно становился крупнейшим событием в американской словесности и литературе высокого постмодернизма. В послевоенной американской литературе Томас Пинчон занял видное место в группе авторов (своего рода литературной элиты), чья поэтика строится на необычайно богатой эрудиции и острейшей аналитичности (в этом ряду можно назвать еще Уильяма Гаддиса, Джона Хоукса и немногих других).

Основная тематика творчества Пинчона глубоко укоренена в интеллектуальной и литературной истории США. Его прямыми предшественниками и учителями в разной степени являются Ральф Уолдо Эмерсон, Герман Мелвилл, Генри Адаме, Ф.С. Фицдже-ральд, Норберт Винер, Норман О. Браун, Маршалл Маклюэн. Кроме того, еще в начале 60-х гг. его увлекли именно те аспекты информационной и кибернетической революции, которые впоследствии привели к созданию Интернета и других современных средств коммуникации. Некоторые исследователи, например, считают почтовую империю Три-стеро из романа «Лот 49» прообразом World Wide Web и электронной почты. В любом случае, совершенно понятно, что Пинчон причастен к формированию современных понятий о Cyberspace («киберпространство») и Multi-Media («мультимедиа»). Он оказал значительное влияние и на такой жанр литературы США, как киберпанковский роман (Уильям Гибсон, Нил Стивенсон и др.). Наконец, ему многим обязаны такие мастера американской литературы, как Том Роббинс, Дон ДеЛилло, Тим О'Брайен и другие авторы, имена которых уже достаточно известны в странах бывшего СССР. Из популярных в нашей стране американских писателей, которые близки Пинчону тем, что подвергают ироничному анализу сложные отношения людей с достижениями науки и техники, следует назвать и Курта Воннегута.

Русскоязычного читателя может заинтересовать то, что одним из учителей писателя был Владимир Набоков, лекции которого Пинчон посещал в Корнеллском университете в конце 50-х гг. Оба автора принадлежат к традиции экспериментальной прозы, и между их творчеством есть переклички и некоторая преемственность.

В бывшем СССР о творчестве Пинчона в самое последнее время становится известно все больше и больше. На русском языке изданы ранние романы («V.» и «Лот 49») и рассказы писателя (издательство «Симпозиум», 2000 г.) Кроме того, роман «V.» был также переведен и опубликован в издательстве «Амфора» (также в 2000 г.). Его ранний рассказ «Энтропия» появился в журнале «Иностранная литература» в 1996 году. Отрывки из романа «Радуга гравитации» не так давно звучали на волне радио «Свобода». Читатели могли также узнать о высоких оценках творчества Пинчона из книг, статей и интервью Ричарда Рорти, Джона Фаулза, Салмана Рушди, Умберто Эко, Корнела Уэста, Харолда Блума и других деятелей литературы и науки США и Европы.

Необходимо вкратце коснуться тех критических работ, в которых затронуто и анализируется творчество Пинчона. В странах бывшего СССР о Пинчоне писал, в частности, A.M. Зверев («Иностранная литература», №3, 1996). В предисловии к переводу рассказа «Энтропия» ученый подчеркивает значимость творчества Пинчона в постмодернистской литературе США, прослеживает его эволюцию от романа к роману, а также уделяет значительное внимание биографическим деталям и «коммерческому поведению» писателя. Я разделяю точку зрения A.M. Зверева о важности поэтики Пинчона на современной литературной арене США, но не вполне согласен с его подходом к трактовке взаимоотношений «Пинчона-человека» и «Пинчона-писателя».

Надо сказать, что стиль жизни (уединенность, узкий круг общения, окружающая его таинственность) и коммерческое поведение (отсутствие саморекламы, уклонение от контактов с прессой, отказ от комментирования собственных произведений) Пинчона-человека являются уникальной попыткой подчинить свою жизнь развиваемым в творчестве идеям. A.M. Зверев видит в этом лишь некую коммерческую уловку (как бы утверждая, что «отсутствие саморекламы -— это тоже самореклама»1) и склонность к мистификации. Мне думается, что на самом деле Пинчон строит свою жизнь на тех самых северо

1 См. подборку материалов о Пинчоне в журнале «Иностранная литература», 1996, №3. американских ценностях, которыми насыщены его романы, а его личная этика совпадает с этикой его романов (это тот нечастый случай, когда "persona" человека в чем-то похожа на "persona" автора). Кроме того, он хотел бы, чтобы его произведения приходили к читателю как бы напрямую, не окрашенные и не опосредованные авторскими комментариями и оценками.

Среди более недавних оценок романа «Лог 49» и рассказов писателя выделяется работа переводчиков Пинчона Н. Махлаюка и С. Слободянюка «Занимательная «энтро-пология» Томаса Пинчона» (предисловие к переводу романа «Выкрикивается лот 49», 2000). Исследователи корректно помещают творчество Пинчона в контекст литературы 60-х годов и проводят важную линию преемственности от Адамса и Винера к Пинчону и другим авторам, которые заимствовали из термодинамики и информационной теории концепции энтропии и которых критик Тони Таннер назвал «усердными и заинтересованными энтропологами». Я полностью согласен со многими оценками исследователей Пинчона - в частности, с их трактовкой выбора имени главной героини Эдипы как инверсию мифа об Эдипе, разгадавшем загадку Сфинкса, - но считаю, что ими (как и цитируемым в работе К. Леви-Строссом) несколько преувеличивается возможность применения обоих видов энтропии к социальным процессам. Думается, Пинчон относится к такой возможности с иронией. Впрочем, Н. Махлаюк и С. Слободянюк также признают мета-у форичность энтропии у Пинчона на примере «машины Нефастиса» из «Лота 49» .

Среди наиболее значительных критических работ о Пинчоне, изданных за рубежом, необходимо выделить такие книги, как «Поэтика Пинчона» Ханьо Беррессема (1993), «Литературные лабиринты Томаса Пинчона» Дэйвида Сида (1988), «Понимая Пинчона» Роберта Ньюмэна (1986), «Томас Пинчон» Джудит Чемберс (1992), а также посвященную «Радуге гравитации» главу из книги Урсулы Хайзе «Хроносхизмы: время, нарратив и постмодернизм» (1997). Все эти книги обсуждаются в соответствующих главах настоящего исследования.

Перу немецкого исследователя Ханьо Беррессема принадлежит важный анализ многообразных связей романа Пинчона с кинематографом. Он предпринимает попытку истолковать взаимоотношения между фильмом и реальностью, с одной стороны, и фильмом и литературным текстом, с другой, в романах Пинчона. Он утверждает, что кино в романе использовано для развития тем контроля, освобождения из-под контроля, повествовательной диссимиляции текста, переписывания истории, обсуждения предметности''. По мнению X. Беррессема, поэтика Пинчона тесно связана с теорией власти Мишеля Фу

2 Пинчон, Томас. «Выкрикивается лот 49»; роман, рассказы. Пер. с англ. СПб.: Симпозиум, 2000. С. 5-17. ко, однако роман «Вайнленд» также перекликается со взглядами Жана Бодрийара, который резко оспаривает идею Фуко о том, что власть «везде», что она распространена в массах своих носителей, и утверждает, что власть «нигде». Я разделяю взгляд Беррессема о том, что для одних героев Пинчона (особенно представителей спецслужб) кино означает реальный мир, а для других («шестидесятников») — утопический и воображаемый. Пинчон дает понять, что неудача американских «шестидесятников» в том, что они не смогли избавиться от «детскости» своих начинаний и от веры в «киношную утопию». Вызывает некоторые возражения обнаруженная ученым вездесущая зависимость Пинчона от теорий французских структуралистов и постструктуралистов. Думается, X. Беррес-сем преувеличивает их влияние на Пинчона, и было бы более продуктивным искать его место в североамериканской интеллектуальной и литературной истории. Более подробно точка зрения этого исследователя представлена в четвертой главе диссертации.

Британский критик Д. Сид вступает в полемику с Эдвардом Мендельсоном на предмет читательской тактики при чтении «V.» и других романов Пинчона. Мендельсон полагает, что читателю «нужно всего лишь стать пассивным» для корректного восприятия романа, а Сид утверждает, что отчуждающий эффект авторского юмора, выполняющего функцию демистификации, делает необходимым активное читательское вовлечение в текст.

Кроме того, в книге о поэтике Пинчона Д. Сид обращает внимание на то, как Пинчон пародирует сам акт именования, присваивая своим героям имена поп-культурных продуктов, коммерческих материалов и т.п. и тем самым как бы разубеждая нас в наличии какой бы то ни было идентичности за этими именами. По мнению ученого, основным назначением этих гротескных имен является попытка сделать персонажей одушевленными дополнениями (придатками) окружающего их мира неживой природы. Однако, я не совсем согласен с тем, что все герои Пинчона лишены «человечности» и настолько «безжизненны». Более подробно интерпретация романов Пинчона Д. Сидом представлена во второй и третьей главах настоящего исследования.

По мнению У. Хайзе, большой интерес представляет временная структура постмодернистского романа в целом и романов Пинчона в частности. Постмодернистский роман описывает радикально условное будущее путем его проецирования на повествовательное прошлое и настоящее. Таким образом, нарратив становится носителем временности и причинности, а опыт будущего становится частью читательского опыта. Роман Пинчона очень четко демонстрирует сдвиг от реализма к постмодернизму, когда его протагонист

3 Berressem, р. 151-190.

Тайрон Слотроп теряет видение будущего одновременно с дроблением повествовательного настоящего на альтернативные и несовместимые версии самого себя. Ученый полагает, что романы Пинчона могут быть названы «металитературой», так как они отвергают когерентность истории. Постмодернистский роман предполагает, что современность сформирована из множества часто взаимоисключающих исторических линий, каждая из которых должна быть проанализирована с критической дистанции. Я считаю, что такой подход к романам Пинчона оправдан и помогает в ориентации в сложнейшем мире этого текста, где сосуществуют история науки, политическая и военная история, а также множество «историй» четырехсот героев романа. Кроме того, Урсула Хайзе перекликается с Беррессемом, доказательно утверждая, что романы Пинчона могут быть интерпретированы с позиций современных литературных и культурных теорий Франсуа Лиотара, Жана Бодрийара, Жака Деррида и других; повествуют о некоем конце света или времени, всеобщем апокалипсисе и о «постистории», т.е. о том, что останется после всех (умозрительных) катаклизмов4. Тем не менее, в третьей главе диссертации я подчеркиваю, что не вполне согласен с У. Хайзе в том, что такие метафоры, как «конец истории», «постистория», «безвременность» и т.д., столь универсальны при рассмотрении различных явлений североамериканской культуры и литературы.

В книге о послевоенной американской литературе «Уязвимые люди: взгляд на американскую литературу после 1945 г.» Джозефин Хендин посвящает Пинчону один из центральных разделов, который озаглавлен «Томас Пинчон и западный человек». Исследовательница предлагает феминистическую трактовку многих тем творчества Пинчона. В частности, тема «отца-сына» отмечается как одна из наиболее существенных у Пинчона в ее связи с научным прогрессом и тендерными соображениями. Я согласен с Дж. Хендин в том, что всей силой своего пессимизма Пинчон преследует цель преодолеть собственную уязвимость к насилию и боли, исходящей от современной эпохи, что он имеет обостренную чувствительность «к злу, заложенному в американской мечте» и способен «различать злодейство за каждой улыбкой». Ученый указывает на «дьявольское начало» у этого писателя как важнейшую составляющую его картины мира5. Более подробно точка зрения Хендин представлена во второй и третьей главах диссертации.

Большой интерес представляют также и многие статьи, посвященные отдельным проблемам творчества Пинчона. Так, Эдвард Мендельсон ввел в употребление классификационный термин «энциклопедический нарратив», который весьма важен при жанровом анализе романа Пинчона «Радуга гравитации». Мендельсон полагает, что этот субжанр

4 Heise, р. 67-74. развился из эпоса и сохраняет эпическую структуру в качестве организующего принципа (последним великим эпосом ученый считает «Улисс» Джойса: как известно, последний называл свой роман «своего рода энциклопедией»). Энциклопедические нарративы направлены на трансляцию «всего размаха знаний и верований в данной национальной культуре и при этом идентифицируют идеологические точки зрения, по которым культура формирует и интерпретирует знания». Данный (суб)жанр является, «помимо всего прочего, энциклопедией нарративов, объединяя, но никогда ими не ограничиваясь, черты героического эпоса, романов о поисках Грааля, символистской поэзии, буржуазного романа, лирической интерлюдии, драматургии, пасторали и каталога». Полноправными представителями этого жанра, по мнению Мендельсона, являются нарративы Данте, Сервантеса, Рабле, «Моби-Дик» Мелвилла, «Улисс» Джойса и «Радуга гравитации» Пинчона. Ученый уделяет особое внимание «несвоевременности», даже «нелегальности» этих текстов в момент их появления, видя в этом «политический поступок» их авторов, смело игнорирующих запреты и предлагающих альтернативный порядок социальной и культурной организации. Я также согласен с проводимой Э. Мендельсоном параллелью между «энциклопедиями» и «карнавальной литературой» в понимании М. Бахтина. Вызывает некоторые возражения слишком схематичное сопоставление поэтик Пинчона и Джойса. Мне представляется, что Э. Мендельсон не учитывает фундаментальных отличий между североамериканской и ирландской культурами и системами ценностей, получившими отражение в произведениях Пинчона и Джойса соответственно6.

Романография Пинчона, которая составляет основу его творчества и рассматривается американскими и европейскими исследователями как важное явление в мировой литературе конца XX в., пока не получила достаточного освещения и оценки в трудах американистов бывшего СССР. Хотя о творчестве этого писателя и говорилось в книгах и статьях отечественных ученых, попытка осмысления эволюции и динамики его поэтики в целом предпринимается впервые. Творчество Пинчона рассматривается в широком контексте интеллектуальной и литературной истории США. Причем исследование не ограничивается лишь анализом его поэтики в рамках литературы «черного юмора». Этим и определяются АКТУАЛЬНОСТЬ и НАУЧНАЯ НОВИЗНА диссертации.

Методологической основой настоящей работы являются СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ и ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ методы. В частности, в диссертации проводится анализ жанровой принадлежности романов Пинчона (диахронический подход) и сопоставление его творчества как с писателями предшествующих эпох, так и с не

5 Hendin, р. 191-209. которыми современниками (синхронический подход). В качестве материала исследования использованы романы Т. Пинчона «V.», «Выкликание лота 49», «Радуга гравитации», «Вайнленд» и «Мэйсон и Диксон», а также рассказы и публицистика писателя. В исследовании критически оцениваются как многочисленные и неравноценные работы о Пинчоне, написанные в США и Западной Европе, так и те несколько исследований, посвященных отдельным сторонам поэтики писателя, которые вышли в СССР и в последние годы в странах бывшего СССР (помимо вышеупомянутых, это работы Г.П. Злобина, Т.Н. Денисовой, T.JI. Морозовой и С. Кузнецова).

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ работы заключается в том, что она в определенном смысле восполняет пробел в исследовании американской литературы последних десятилетий XX в. Ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах и при последующей разработке проблем новейшей литературы стран Запада, особенно категорий поэтики.

ЦЕЛЬЮ этого диссертационного исследования является критическое рассмотрение романного творчества Томаса Пинчона в его эволюции и тематической целостности. Основным методом исследования является хронологическое поэтапное рассмотрение романов Томаса Пинчона, в процессе которого прослеживается эволюция его творчества. Кроме того, определяется место Пинчона в контексте американской общественной и философской мысли, а также в литературной истории.

Одной из задач диссертации является взвешенная оценка самых разных трактовок творчества Пинчона: от «Менипповой сатиры»7 и «алхимического романа» до деконст-руктивизма и феминизма. Критически анализируя ряд работ о Пинчоне, я руководствовался простым правилом, выраженным этим писателем в его последнем романе через созвучный идеям Бодрийара или Лиотара «парадокс» рассказчика, отца Черрикоука: «Истина покидает того, кто на нее претендует». Из самого разнообразного многоголосия суждений о Пинчоне потребовалось выбрать те, которые наиболее последовательно и аргументированно раскрывают различные стороны его творческой программы.

Необходимо коротко охарактеризовать основные положения настоящего исследования.

6 Mendelson. Gravity's Encyclopedia, pp. 29-40.

7 Необходимо прояснить употребляемые в настоящем тексте термины «Мениппова сатира» («мениппея») и «анатомия». Канадский ученый Нортроп Фрай понимает «анатомию» как литературную форму, связанную с Менипповой сатирой, которая представляет собой энциклопедический сатирический анализ человеческого поведения, отношений и убеждений. «Анатомия» отличается от социальной сатиры тем, что ставит в центр не язвы общества, а болезни индивидуального сознания. Среди наиболее известных анатомий выделяются «Анатомия абсурдности» Томаса Нэша (1589), «Анатомия меланхолии» Роберта Бертона (1621) и «Анатомия критики» самого Фрая (1957). Что касается меииппеи, то ее история прослежена в перекликающейся с Фраем главе книги М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» (1964).

Творческий метод Томаса Пинчона, в самом широком смысле, может быть обоо значен как «негативная поэтика» . Своим романным творчеством Пинчон призывает нас видеть красоту в самых разных формах (в том числе, например, «красоту» ракеты «Фау» или «красоту» мусорной свалки) и при этом быть осторожными с излишней рационализацией. В этом смысле он является «негативно одаренным» «Поэтом» в понимании Джона Китса, а его поэтика может быть условно обозначена как «негативная».

Жанровое своеобразие романов Пинчона позволяет квалифицировать их по ряду формальных и содержательных признаков как «мениппеи» или «анатомии». Несмотря на всю «удобность» этих классификационных терминов, мы должны понимать условность их применения к постмодернистской поэтике Пинчона.

Несмотря на отсутствие очевидной социальной направленности и дидактического духа в его творчестве, Пинчон выступает как моралист, заинтересованный в преподнесении урока человеку. Этот урок состоит, в частности, в попытке примирения гуманитарной сферы и естествознания, конфликт между которыми ответствен за многие беды и неурядицы современного мира.

Внутренняя эволюция (развитие) романного творчества Пинчона может быть представлена как постмодернистская «одиссея» формальных и содержательных поисков. Подобно Джону Барту, Джону Хоуксу и Уильяму Гаддису, Пинчон вначале выступает как радикальный реформатор литературной традиции и смелый экспериментатор, но в более позднем творчестве возвращается к самоироничным оценкам своего собственного вклада в американскую литературу.

Романы Пинчона расширяют возможности литературы, показывая связь современной словесности с «непечатными» средствами коммуникации: кино, телевидение, Интернет, музыка и т.д. и намечают пути для дальнейшего развития художественной прозы. Здесь важнейшими предтечами Пинчона являются Генри Адаме, Маршалл Маклюэн и Норберт Винер.

Несмотря на всю оригинальность и уникальность таланта Пинчона, его основные темы и мотивы глубоко укоренены в системе ценностей американской цивилизации и ин

8 Здесь передо мной не стояла задача введения нового термина, понятия или концепции, я лишь метафорически указываю этим словосочетанием на присущую Пинчону, говоря словами Джона Китса, «негативную одаренность». Ките видел это качество в Шекспире, Кольридже и в любом другом «успешном художнике»; по его словам, это такое качество, когда «человек способен находиться в неопределенности, таинствах, сомнениях без малейшего болезненного стремления к фактам и разуму». У всякого «великого Поэта», как указывает Ките, «чувство красоты побеждает любое другое соображение, или, скорее, стирает всякое соображение». Своим романным творчеством Пинчон призывает нас видеть красоту в самых разных формах (в том числе, например, «красоту» ракеты «Фау» или «красоту» мусорной свалки) и при этом быть осторожными с излишней рационализацией. В этом смысле он является «негативно одаренным» «Поэтом» в понимании Джона Китса, а его поэтика может быть условно обозначена как «негативная».

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Лало, Алексей Евгеньевич

Заключение

В исследовании рассмотрено романное творчество Томаса Пинчона и предпринята попытка поместить его в контекст современного американского романа и американской интеллектуальной и литературной истории в целом. Это исследование столь же экспериментально с точки зрения конвенционального литературоведения, сколь экспериментальны романы Пинчона по отношению к традициям американской литературы. Коль скоро это первая диссертация на эту тему в одной из республик бывшего Советского Союза, она имеет «провоцирующий» (в диалогическом смысле слова) характер и призвана послужить началом дискуссии. Некоторые результаты можно кратко обобщить следующим образом.

Я стремился показать, что на основании особой «негативной одаренности» Пинчона (термин Китса) и его глубоко укорененного недоверия к всесилию разума и рационализации всего и вся, творческий метод Пинчона может быть условно назван «негативной поэтикой», а также наметил линию преемственности в этой традиции. Надо отметить, что писатель не отвергает просвещенческие идеалы и не ставит под сомнение достижения научно-технического прогресса, а, скорее, осуждает некоторые тенденции в культурном и общественном развитии Запада, обычно связываемые с Веком Разума.

Все романы Пинчона (в той или иной степени) принадлежат к жанру «анатомии» или Менипповой сатиры. В исследовании выявлены те особенности поэтики этих романов, которые позволяют рассматривать их в контексте этой традиции.

Чрезвычайно важным представляется то, что романы Пинчона восстанавливают связь между литературой и технологией, гуманитарным и естественным знанием. Мной продемонстрировано, каким образом Пинчон интегрирует в свои романы наиболее важные достижения как точных, так и гуманитарных наук.

Внутренняя эволюция от романа к роману в творчестве Пинчона не линейна, а циклична, и может быть проиллюстрирована с помощью метафоры «одиссеи» формальных и содержательных поисков.

Пинчон расширяет понятие о романе и возможностях литературы через сближение литературного текста с другими видами искусства (кино, живопись, отчасти музыка) и средствами массовой коммуникации (Интернет, электронная почта и т.п.). Творчество писателя находится в глубоком и многогранном взаимодействии с некоторыми традициями в интеллектуальной и литературной истории США. Основные темы и мотивы исследуемых романов заимствованы Пинчоном, например, у Эмерсона и критически переработаны.

Использованный в этой работе материал сконцентрирован вокруг двух основных «тем»: рассмотрение романов Пинчона и анализ критической литературы о нем, а также изучение того литературного и, прежде всего, культурного контекста (имеются в виду современные Соединенные Штаты), в котором возможно появление столь значительных художественных явлений. Собственно говоря, и сама критическая литература о Пинчоне часто выходит за рамки его творчества и дает важные обобщения о постмодернизме, «постистории», «черном юморе», мультикультурализме и т.п. В тексте диссертации есть немало попыток описать тот культурный и интеллектуальный фон, на котором возникли романы Пинчона. Кроме того, мне представлялось существенным корректно поместить творчество Пинчона в традицию экспериментальной прозы США и Европы.

В диссертации рассмотрены основные моменты «творческой программы» Томаса Пинчона, обозначены сквозные темы его творчества; истоки его поэтики (от Джонатана Эдвардса и Эмерсона). Основное внимание уделено его романам.

Творческая философия Пинчона может быть обозначена как во многом «нигилистическая». Под этим понимается, в частности, «эстетическое наслаждение», которое получают или пытаются получить герои писателя от их столкновений с различными проявлениями информационной и термодинамической энтропии в мирах зла, насилия, отчаяния и одиночества. Как уже отмечалось, сомнения и скепсис Пинчона по отношению к информационной и кибернетической революции, однако, не означают его «луддитского» отрицания технологического прогресса, а направлены на дальнейшее изучение взаимоотношений между наукой и литературой. В отличие, например, от Эмерсона, который в книге The Conduct of Life приходит к довольно мрачному видению заложенных в человеке антагонизмов, ведущих к торжеству «доброты зла» и «верховенству посредственности»404, в своих последних на сегодня романах Пинчон приобретает, в частности, веру в «поэтику дружбы», которая с энциклопедической исчерпанностью представлена в «Мэй-соне и Диксоне». И все же в творчестве этого писателя по-прежнему ощущается состояние разобщенности и бессилия людей перед лицом «Системы» («Они» — в «Радуге гравитации», «государство» и его силовые структуры — в «Вайнленде») как оплота и источника заговоров, войн, конфликтов и паранойи. «Чувствительность» или «уязвимость» художественного видения писателя связана с основной онтологической и эпистемологической проблемой американской цивилизации — незастрахованности самодостаточного, опирающегося только на свои силы, уклоняющегося от любого воздействия внешнего ис

404 Emerson, Essays & Lectures, p. 985. точника власти (авторитета, руководства и т.п.), доверяющего только самому себе индивида от ошибок, иллюзий и самообмана, могущих стать для него или нее фатальными.

Тем не менее, для понимания творчества Пинчона важны и те «экзистенциальные лазейки», которые используют в его мирах герои для выживания. К ним можно отнести такие, как «мобильная невидимость», «междуцарствие в Провидении» и, наконец, жесткая регламентация взаимоотношений индивида и общества. Все эти темы являются лейтмотивом всего творчества Пинчона.

Рассказы и ранние романы «V.» и «Лот 49» в той или иной степени примыкают к жанру «анатомии» или «Менипповой сатиры» почти по всем формальным признакам, выделяемым Нортропом Фраем и Михаилом Бахтиным. Не следует, однако, закрывать глаза на то, что в творчестве Пинчона явственно присутствуют и элементы социальной и даже политического сатиры, когда объектом осмеяния становятся американский патриотизм, деятельность секретных спецслужб или внешняя политика США. Основным «жизнеутверждающим» мотивом романов Пинчона является приоритет индивидуального над общественным и верховенство личности над государством. К сожалению, это обстоятельство может значительно затруднить трансляцию его мира ценностей русскоязычному читателю Беларуси или России, так как в этих странах торжествуют такие ценности, как соборность и смиренность.

Ранние романы Пинчона посвящены тому, что американские литературоведы называют «походами за священным Граалем»: одержимым поиском героями некоей утраченной сущности, который неизменно и закономерно оказывается поиском собственной идентичности. Именно этим озадачены Герберт Стенсил из романа «V.» и Эдипа Маас из «Лота 49». В «туризме» Пинчон видит разновидность колониализма европейских наций по отношению к другим культурам. Надо сказать, что и этот мотив в американской литературе навеян Эмерсоном, высказывавшим в эссе «Опора на себя» свое недоверие к пользе «путешествий»403. Связывая тему колониализма и туризма с сексуальной агрессией и имперским мышлением, Пинчон предвосхищает многое из дискурсов постколониализма, характерных для 1980-90х гг.

Пинчон формировался как писатель во многом отталкиваясь от критического взгляда на американское общество второй половины 1950-х гг. Его ранний роман «V.» является творческим продолжением поэтики романа Джека Керуака «На дороге». Несмотря на некоторую «избыточность» и эклектичность представленной информации (например, в нью-йоркских эпизодах), уже в этом романе Пинчон намечает свое видение по

405 Emerson. Essays & Lectures, p. 277-279. зиции литературы по отношению к технологическому прогрессу, которое получит энциклопедическую трактовку в романе «Радуга гравитации».

Роман «Лот 49» завершает ранний период творчества писателя, охватывающий 60-е гг. «Империя Тристеро», описанная в романе, считается прообразом Интернета как альтернативного способа коммуникации. Поиски Эдипы, связанные с исполнением завещания покойного любовника, напоминают ход размышлений самого автора и как бы приводят их обоих к обнаружению довольно мрачной и зловещей версии Америки и своей неопределенной и двусмысленной роли в «американском эксперименте».

Обыгрывая две свои важнейшие сквозные темы — энтропию и паранойю — Пинчон наполняет роман глубоко ироничным и «черно-юмористическим» видением состояния американской культуры. При этом надо отметить, что Пинчон отдает себе отчет в том, что именно эта культура делает возможным успех и «высоколобых» феноменов -например, его собственного творчества.

Главный роман Пинчона «Радуга гравитации» повествует о «блицкриге» в Западной Европе в последние месяцы второй мировой войны и включает элементы политического триллера, пародии на роман воспитания и роман о войне. Центральным персонажем произведения является один из протагонистов лейтенант Слотроп, попадающий в сложные ситуации — приключения в Лондоне, а, позже, в «Зоне» — временно безвластной и беззаконной территории захваченной союзниками Германии. Роман сложен для понимания русскоязычным читателем не только в силу объективных факторов (большой объем, энциклопедизм, игра слов и т.п.), но и из-за нашего неполного или искаженного знания событий второй мировой войны и первых послевоенных месяцев на освобожденнной союзниками территории. Кроме того, необходимо понимать роль «Зоны» как эмерсоновско-го момента перехода из одного состояния в другое — именно в этом переходе, по Эмерсону и Пинчону, находится власть.

Роман «Радуга гравитации» развивает многие темы, заявленные в ранних романах. Прежде всего, это тема взаимоотношений живой и неживой природы, человека и машины — и их «взаимопроникновение»406. Для Пинчона важно показать, что свобода личности в обществе всегда находится под угрозой, и технологии выступают в роли монстра лишь потому, что их используют одни для поддержания контроля над другими и ограничения свободы этих других. Названная тема получает новое звучание в романе «Вайнленд», уже применительно к новейшей истории Северной Америки.

406 В позднем эссе «Власть» Эмерсон писал: «Человек едва ли знает, насколько он является машиной, пока не начнет конструировать телеграф, ткацкий станок, пресс и локомотив по своему образу-подобию» (Emerson. Essays & Lectures, p. 985-986).

Пинчон пытается проникнуть в суть «природы управления» одних другими и показывает, например, каким образом вымер (под)вид страусов додо: их уничтожали европейцы, так как они им казались слишком уродливыми, т.е. не отвечающими их «продвинутым» представлениями о красоте природы. Кроме того, на примере насаждения сталинскими властями кириллического алфавита в Средней Азии, он показывает, что для полного контроля необходимо проникновение в область мыслительных процессов и языкового мышления популяции: тоталитаризм, по Пинчону, поселяется в «мышцах языка».

Писатель говорит о пагубности произвольного разделения людей на «избранных и пропущенных», «элитных и претеритных», «спасенных и проклятых» — например, в рамках кальвинизма. По его мнению, именно в этом заложены причины не просто «несправедливости», но и полной (само)дискредитации многих логоцентрических и антропоцентрических дискурсов Века разума. Вообще, его творчество во многом направлено на развенчание бинарных оппозиций, которые характерны для «структуралистского» мышления как проявления наивной просвещенческой надежды на рационализацию всего в человеке и природе.

Другой центральной метафорой и темой романа «Радуга гравитации» становится кинематограф. Произведение изобилует кинематографической символикой, аллюзиями на известные американские и нацистские фильмы; среди действующих лиц есть, например, порноактриса Грета. В заключительной сцене романа читатель узнает, что все его действие происходило на экране кинотеатра в Лос-Анджелесе, в который направлена советская баллистическая ракета, и читатель с ужасом ощущает себя сидящим в зале, понимая, что если в романе «V.» Пинчон хотел показать изощренные способы «выживания», то теперь речь идет об обреченности на смерть: ведь эта ракета как бы направлена на каждого человека.

Радуга гравитации» уже заняла свое место в ряду других «энциклопедических нарративов» XX века, прежде всего, «Улисса» Джойса и «В поисках утраченного времени» Пруста. Все эти произведения роднит еще и то, что они — пусть по-разному — трактуют «жизнь» человеческого сознания и его болезни, смыкаясь в этом с жанром «менип-пеи» (в частности, «Гаргантюа и Пантагрюэлем» Франсуа Рабле).

Главными в творчестве Пинчона 90-х гг. являются романы «Вайнленд» (1990) и «Мэйсон и Диксон» (1997). Об этих романах еще не так много качественной критической литературы, тем не менее, они знаменуют, что в «одиссее творчества» Пинчона явственно наступил новый этап — «возвращение домой». Отсюда повышенный интерес писателя к проблемам дружбы, семьи, отцовства, даже домашних животных. Отсюда же более смягченная манера письма и нарочито меланхоличное отношение к описываемым событиям.

Характерно и то, что роман «Вайнленд» стал первым «удачным» в коммерческом отношении произведением Томаса Пинчона. Однако многие американские «шестидесятники» разочарованы им из-за отсутствия в произведении традиционной ностальгической грусти и мифологизации «контркультуры», характерной для многих «альтернативных» авторов, музыкантов, художников Северной Америки. Пинчон подвергает сомнению самую основу идеологии «контркультуры» — нонконформизм. Для него это всего лишь форма или проявление конформизма.

Можно сказать, что «Вайнленд» посвящен извечной в американской литературе теме любви и смерти. Однако Пинчон верен и своим «извечным» темам — даже смерть рассматривается им в контексте некоего «междуцарствия»: Танатоиды как бы умерли, но продолжают незримо существовать. Это еще одна разновидность «Зоны» из «Радуги гравитации» — промежуточного состояния «вседозволенности», «радостной анархии» и свободы от вездесущего аппарата контроля со стороны власти (государства).

Метафора Вайнленда как (предположительно) открытой викингами в XI веке Америки важна Пинчону как прекрасная мечта об «Америке нашего детства», когда все еще не было омрачено приходом «цивилизованных европейцев» с их произвольными границами (которые в «Мэйсоне и Диксоне» сравниваются со шрамами и кровавыми рубцами на «живом теле» Земли). Пинчон осуществляет символическое возвращение в этот мир в романной среде.

Основные герои романа, бывшие супруги Зойд и Френези Гейтс, оказываются заложниками своих же «контркультурных» убеждений и попадают в зависимость к коварному агенту ФБР Броку Вонду, который, в свою очередь, зависим от своих инфантильных комплексов и полностью подчинен капризам финансирующих его дьявольские интриги вашингтонских политиков. Роман содержит уникальный взгляд на судьбы американцев, активистов антивоенного движения и «правозащитников», оказавшихся в оруэлловском 1984 г. —агрессивной и ксенофобической Америке Рональда Рейгана.

Раздел о «Вайнленде» содержит некоторые важные замечания по поводу возможного рассмотрения этого романа в рамках и терминах философии власти Мишеля Фуко. Однако «Вайнленд» настолько разнопланов и многогранен, что и такая интерпретация неизбежно будет неполной.

Самый недавний роман Пинчона «Мэйсон и Диксон» посвящен историческому событию в прошлом Америки: историческому прочерчиванию «линии Мэйсона-Диксона» и судьбе астронома Чарльза Мэйсона и землемера Джеремии Диксона. На самом деле, роман написан с целью куда более общего и глобального осмысления «Века разума», американской и европейской истории. На примере тщетности проведения этой линии (через несколько лет война за независимость сняла необходимость в ней) Пинчон показывает, что историю вообще очень сложно воспринимать с привычной для нас серьезностью (т.е. как «научную» истину в последней инстанции), а скорее необходимо рассматривать как литературу (fiction). Схожий взгляд на природу исторического знания присущ, например, такому крупному теоретику постмодернизма, как Ж.-Ф. Лиотар. Ирония Пинчона направлена на саму возможность всецелой рационализации мира - так и в этом романе проявляется его «негативная поэтика».

В романе по-новому, с большей долей авторского участия, рассматривается проблема любви и смерти, персонифицированная в трогательном «общении» Мэйсона с призраком его покойной жены Ребекки.

Текст романа написан сложнейшим языком пинчоновской стилизации под английский литературный язык второй половины XVIII века. Однако это не делает произведение сложным для понимания, а, напротив, по авторскому замыслу, помогает в ориентации читателя в мире его героев. Важнейшее значение имеет фигура рассказчика — преподобного отца Черрикоука, в «прошлом» одного из 400 второстепенных персонажей «Радуги гравитации». Черрикоук в роли священника сопровождает землемеров в их миссии, но его повествование об этом напоминает, скорее, глубоко иронический «роман в романе», нежели правдивый «отчет» очевидца.

По жанровой принадлежности последний на сегодня роман Пинчона можно отнести к своеобразной «пародии на мениппею», т.е. саркастичной и самокритичной переоценке писателем своего предыдущего творчества и своего вклада в становление постмодернизма в североамериканском романе. Таким образом, «Мэйсон и Диксон» принадлежит к новым творческим явлениям, для которых уже не вполне подходят классификационные клише «роман о собственном сознании» или «постмодернистский роман».

Пинчон давно стал центральной фигурой американского литературного мира. Он оказал заметное влияние на многие направления развития постмодернистского романа и в Северной Америке, и в Западной Европе. Его творчество глубоко укоренено в американской системе ценностей. Пинчон-моралист пытается добиться того, чтобы читатели наслаждались создаваемыми им мирами и вместе с ним рассматривали романное творчество как проявление демиургического статуса «творящего» человека.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Лало, Алексей Евгеньевич, 2002 год

1. К, а novel // 1963; N Y : Perennial, 1986.

2. The Crying of Lot 49, a novel // 1966; N Y : Perennial 1986.

3. Gravity's Rainbow, a novel // N Y : Vik ing , 1973.

4. Slow Learner, short stories // Boston: Little, Brown, 1984.

5. Vineland, a novel // Boston: Little, Brown, 1990.

6. Mason & Dixon, a novel // N Y : Henry Holt, 1997.

7. The Heart's Eternal V o w // The New York Times, Apr i l 10,1988.

8. Is It O K to Be a Luddite? // The New York Times Book Review, October 28, 1984.9. "Sloth" in Deadly Sins by Thomas Pynchon, Gore Vidal et al. // N Y : W . Morrow, 1993.

9. A Journey Into the Mind of Watts // The New York Times, June 12, 1966.H a русском языке:

10. Выкрикивается лот 49, роман, рассказы. Пер. с англ. // СПб. : Симпозиум, 2000

11. Лот 49, роман. Пер. с англ. // Минск: Харвест, 2001

12. V . : роман. Пер. с англ. // СПб.: Симпозиум, 2000;

13. V . : роман. Пер. с англ. // СПб.: Амфора, 2000;

14. Энтропия, рассказ; К тебе тянусь, о диван мой, к тебе, эссе. Пер. с англ. //Иностранная литература. 1996, J^o3. Раздел 2. Литературные и критические работы общего характера На английском языке:

15. Adams, Henry. The Education of Henry Adams ed. by Ernest Samuels // Boston: HoughtonMif f l in , 1974.

16. Al len , Mary. The Necessary Blankness: Women in Major American Fiction of the Sixties IIUrbana: University of Illinois Press, 1976.

17. Baldwin, James. Nobody Knows My Name: More Notes of a Native Son II N Y : The Dia lPress, 1961.

18. Barth, John The Sot-Weed Factor 11Ш, 1960, 1966.

19. Barth, John Lost in the Funhouse: Fiction for Print, Tape, Live Voice II N Y : Doubleday,1968

21. Barth, John Once Upon a Time: Л Floating Opera II Boston: Little Brown and Company,1994.

22. Barthelme, Donald The Dead Father II N Y : Signet, 1977.

23. Barthelme, Donald Snow White II N Y : Scribner, 1981.

24. Barthelme, Donald The Teachings of Don B. With an introduction by Thomas Pynchon //N Y : Turtle Bay Books, 1992.

25. Baudrillard, Jean. Amérique II Paris, 1986.

26. Baudrillard, Jean. Forget Foucault 11Ш, Semiotext(e), 1987.

27. Baudrillard, Jean. Simulations / / N Y , Semiotext, 1983.

28. Beckett, Samuel. Waiting for Godot IIL.: Faber and Faber, 1956.

29. Berthoff, Warner. Literature Without Qualities: American Writing Since 1945 II Berkeley:U C Press, 1979.

30. Bradbury, Malcolm. The Modern American Novel / / N Y , Penguin, 1993.

31. Brown, Norman. O. Life Against Death: The Psychoanalytical Meaning of History IIWesleyanUP, 1959.

32. Bruce, Lenny. How to Talk Dirty and Influence People: An Autobiography II N e w York:Quality Paperback Book Club, 1996.

33. Cowart, David. The Art of Allusion II Charlottesville: Southern Illinois University Press,1980.

34. DeLi l l o , Don. Mao 1111Ш: Penguin, 1991.

35. DeLi l l o , Don. Underworld I/Ш: Scribner, 1997.

37. Ell ison, Ralph. Invisible Man / / N Y : Vintage, 1952, 1972.

38. Emerson, Ralph Waldo. Essays II N Y : Thomas Y . Crowell , 1926.

39. Emerson, Ralph Waldo. Г/ге Portable Emerson: Essays, Poems, Journals, Letters II N Y , V iking, 1946.

40. Emerson, Ralph l^Aàa.Essays and Lectures II N Y : The Library of America, 1983.

41. Faulkner, Wilham. Sanctuary II N Y : Vintage, 1931, 1958.

42. Fiedler, Leslie. Love and Death in the American Novel / / N Y : Criterion Books, 1960.

43. Freud, Sigmund. Civilization and Its Discontents IIWN: W . W . Norton, 1961.

44. Friedman, Bruce Jay, ed. Black Humor II Bantam, New York, 1965.

45. Frye, Northrop. Anatomy of Criticism II Princeton U P , 1957.

46. Fussell, Paul. The Great War and Modern Memory II N Y : Oxford U P , 1975.

47. Gaddis, Wi l l iam. The Recognitions IIШ: Harcourt Brace, 1955.

48. Garcia Marquez, Gabriel. Love in the Time of Cholera II translated firom Spanish by EdithGrossman, N Y : Alfred A . Kjiopf, 1988.

49. Graves, Robert. The White Goddess: A Historical Grammar of Poetic Myth II (1948); reprint. N e w York: Octagon Books, 1981.

50. Greene, Jack P. Pursuits of Happiness: the Social Development of Early Modern BritishColonies and The Formation of American Culture II Chapel H i l l , 1988.

51. Hawthorne, Nathaniel. The House of Seven Gables with an afterword by Henry James //Pleasantville: The Reader's Digest, 1985.

52. Heise, Ursula. Chronoschisms: Time, Narrative, and Postmodernism II N Y : Cambridge U P ,1997.

53. Hendin, Josephine. Vulnerable People: A View of American Fiction since 1945 II N e w York:Oxford U P , 1978.

54. Innes, Stephen. Labor in a New Land: Economy and Society in 17''^ Century Springfield IIPrinceton, 1983.

55. James, Wil l iam. Writings, 1902-1910IIШ: The Library of America, 1987.

56. Joyce, James. Ulysses II N Y : Modern Library, 1992.

57. Joyce, James. Dubliners / / N Y : Vintage, 1990.

58. Joyce, James. A Portrait of the Artist as a Young Man II Wordsworth Classics, 1992.

59. Katz, Jack. Seductions of Crime II Basic Books, N Y , 1988.

60. Kazin , Alfred. On Native Grounds: A Study of American Prose Literature from 1890 to thePresentllW{,\9A2. Al. Kenner, Hugh. Joyce's Voices II San Francisco: Berkeley U C Press, 1978.

61. Kerouac, Jack. On the Road II N Y : Vik ing , 1955, 1957.

62. Keyser, Cassius J. The Group Concept in The World of Mathematics, ed. by James Newman,4 vols. // N e w York, Simon and Schuster, 1956: 2.

63. Kundera, Milan . L 'Art du Roman II Paris: Gallimard, 1986.

64. Lacan, Jacques. The Seminars of Jacques Lacan. Book 1: Freud's Papers on Technique1953-54II N Y , Cambridge U P , 1988.

65. Levin, Harry. The Power of Blackness II London, . 958.

66. Lyotard, Jean-Francois. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge II Manchester,1984.

67. Mailer, Norman. A Fire on the Moon II London, 1970.

68. Man, Paul de. Allegories of Reading: Figurai Language in Rousseau, Nietzsche, Rilke andProust / / N e w Haven: Yale U P , 1979.

69. McHale , Brian. Postmodernist Fiction / / N Y ; London, 1987.

70. McLuhan, Marshall. Understanding Media I/ London, 1964.

71. Melvi l le , Herman. Billy Budd, Sailor II University of Chicago Press, 1962.

72. Melvi l le , Hevman.Bartleby the Scrivener: A Story of Wall Street II in Selected Writings ofHerman Melville //biY: Modern Library, 1948.

73. Melvi l le , Herman. Moby-Dick IIШ: Penguin, 1994.

74. Middleton, Richard. The Colonial America: A History, 1585-1776 II Oxford: Blackwel l ,1996.

75. Mil ler , Perry. From Edwards to Emerson (1940) // Ralph Waldo Emerson: A Collection ofCritical Essays ed. by L . Buell // Englewood Cliffs, 1986.

76. Nabokov, Vladimir . Despair II N Y : Vintage, 1992.

77. Nabokov, Vladimir . Lolita Annotated II edited by Alfred Appel , Jr., N Y : Vintage, 1991.

78. Nabokov, Vladimir. The Real Life of Sebastian Knight II London: Wenderfield andNicolson, 1960.

79. Nabokov, Vladimir. Strong Opinions II N Y : Vintage, 1990.

80. Palladino, Grace. Teenagers / / N Y , Basic Books, 1996.

81. Plato. Five Great Dialogues ed. by L .R . Loomis // N Y , 1942.

82. Poirier, Richard. The Performing Self II London: Chatto & Windus, 1971.

83. Richard, Claude. Causality and Mimesis in Contemporary Fiction // Substance 40, 1983.

84. Rorty, Richard. Contingency, Irony, and Solidarity / / N Y : Cambridge U P , 1989.

85. Rothman, Tony. Geniuses and Biographers: The Fictionalization of Evariste Galois II American Mathematical Monthly, 89, 1982.

86. Said, Edward W . Orientalism II N Y : Vintage, 1979.

87. Simonson, Harold, ed. Selected Writings of Jonathan Edwards II Prospect Heights, IL , 1992.

88. Stephenson,Neal. Snow Crash / / N Y : Bantam, 1992.

89. Strehle, Susan. Fiction in the Quantum Universe II Chapel H i l l : U of North Carolina Press,1992.

90. Tanner, Tony. City of Words: A Study of American Fiction in the Mid-Twentieth Century II1.ndon: Jonathan Cape, 1971.

91. Tocqueville, Alexis de. Democracy in America, translated by G. Lawrence // Garden City,N e w York: Anchor Books, Doubleday, 1969.

92. Vonnegut, Kurt, Jr. Cat's Cradle / / N Y : Delacorte Press, 1963.

93. Vonnegut, Kurt, Jr. Hocus Pocus / / N Y : Berkeley Novel, 1990.

94. Vonnegut, Kurt, Jr. Wampeters, Foma & Granfalloons (Opinions) / / N Y ; Delta, 1974.

95. Weber, Max . Economy and Society V o l . 1 - 2, Berkeley, 1978.

96. West, Cornel. Race Matters / / N Y : Vintage, 1994.

97. Whitman, Walt. Song of Myself II Boston: Shambhala Classics, 1993.

98. Wilde, Alan. Horizons of Assent: Modernism, Postmodernism, and the Ironic Imagination IIBaltimore, Johns Hopkins U P , 1981.

99. Yates, Wil l iam B . Collected Poems ed. by R. Finneran // New York: Scribner Paperback Poetry, 1996. Ha русском языке:

100. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского // Киев: N E X T , 1994.

101. Денисова Т.Н. Экзистенциализм и современный американский роман // Киев: Науковадумка, 1985.

102. Зверев A.M. Модернизм в литературе С Ш А // М.: Наука,1979.

103. Злобин ГЛ. По ту сторону мечты: страницы американской литературы X X века. // М.:Художественная литература, 1985.

104. Коренева M. M. Новая Англия и американская литература: три столетия из жизни нации (в сборнике статей «Проблемы становления американской литературы» под ред. Я.Н. Засурского) / / М . 1981.

105. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна. Пер. с французского. // СПб.: Алетейя, 1998.

106. Мендельсон М. О. Роман С Ш А сегодня // М.: Советский писатель, 1976.

107. Морозова Т.Н. Литература модернизма (в сборнике «Литература С Ш А в 70-е годы X Xвека» под ред. Я. Засурского) // М.: Наука, 1983. 249-255.

108. Оленева В.И. Модернистская новелла США. 60-70-е годы. // Киев: Наукова думка,1985.

109. Петроний Арбитр. Сатирикон // М.: Правда, 1991.

110. Стулов Ю.В. 100 писателей США. / / М н : Вышэйшая школа, 1998.

111. Тлостанова М.В. Проблема мультикультурализма и литература С Ш А конца X X века.ни.: Наследие, 2000.

112. Эмерсон Р. У. Поэт (в сборнике «.Эстетика американского романтизма» сост. А.Н.Николюкина) // М. 1977. 302-328. Раздел 3. Литературно-критические работы о Пинчоне.

113. Berressem, Hanjo. Pynchon 's Poetics II Chicago: University of Illinois Press, 1993.

114. Bloom, Harold, ed. and with an introduction Thomas Pynchon's Gravity's Rainbow II N Y ,Chelsea House, 1986.

115. Chambers, Judith. Thomas Pynchon II New York: Twayne Publishers, 1992.

116. Clerc, Charles. F i lm in Gravity's Rainbow // Charles Clerc, ed. Approaches to "Gravity'sRainbow", Columbus: Ohio State U P , 1983.

117. Dugdale, John. Thomas Pynchon: Allusive Parables of Power II N Y , St. Martin 's Press,1990.

118. Fowler, Douglas. Reader's Guide to Gravity's Rainbow II Chicago: University of IllinoisPress, 1982.

119. Hite, Mol ly . Ideas of Order in the Novels of Thomas Pynchon II Columbus: Ohio State U P ,1983.

120. Leverenz, David. On Trying to Read Gravity's Rainbow // in Mindful Pleasures, ed. by G.1.vine and D . Leverenz, Boston: Little, Brown, 1976.

121. Mackey, Louis. Paranoia, Pynchon, and Preterition // Critical Essays on Gravity's Rainbow,ed. by H . Bloom, N Y : Chelsea House, 1996.

122. Mendelson, Edward. The Sacred, The Profane, and The Crying of Lot 49 II in Pynchon: aCollection of Critical Essays, edited by E . Mendelson, N Y : Prentice Ha l l , 1978.

123. Mendelson, Edward. Gravity's Encyclopedia // Critical Essays on Gravity's Rainbow, ed. byH . Bloom, N Y , Chelsea House 1996.

124. Morgan, Speer. Gravity's Rainbow: What's The B i g Idea? // Critical Essays on ThomasPynchon ed. by Richard Pierce, Boston: G . K . Hal l & Co, 1981.

125. Newman, Robert D . Understanding Thomas Pynchon II University of South Carolina Press,1986.

126. Plater, Wi l l i am. The Grim Phoenix: Reconstructing Thomas Pynchon II Indiana U P , 1978.

127. Porush, David. "Purring into Transcendence": Pynchon's Puncutron Machine // The Vineland Papers: Critical Takes on Pynchon's Novel ed. by Geoffrey Green et al. . Normal, IL: Dalkey Archive Press, 1994.

128. Reed, Dwight. The Gnostic Pynchon I Indiana U P , 1990.

130. Schaub, ThomdLS.Pynchon: The Voice of Ambiguity II University of Illinois Press, 1981.

131. Seed, David. The Fictional Labyrinths of Thomas Pynchon II University of Iowa Press,1988.

132. Siegel, Jules, Christine Wexler et al. Lineland: Mortality and Mercy on the Internet'sPvnchon-L(a),waste. org Discussion List II Philadelphia: Intangible Assets Manufacturing, 1997.

133. Slade, Joseph Thomas Pynchon II N e w York: Warner Bros, 1974.

134. Slade, Joseph Communication, Group Theory and Perception in Vineland II The VinelandPapers: Critical Takes on Pynchon's Novel ed. by Geoffrey Green et al. Normal, IL: Dalkey Archive Press, 1994.

136. Weisenburger, Stephen. A 'Gravity's Rainbow ' Companion /I Athens: University of GeorgiaPress, 1988. Раздел 4. Статьи в периодических изданиях.

137. Caesar, Terry. А Note on Thomas Pynchon's Naming // Pynchon Notes 5, 1981.

138. Fahy, Paul. Thomas Pynchon's V. and Mythology // Critique, 18iii, 1977.

139. Fowler, Douglas. "Pynchon's Magic Wor ld" // South Atlantic Quarterly 19A, 1980.

140. Groves, L . V . Love and the Western World in Pynchon's «V.» // South Atlantic Review, 47i,January 1982.

141. Gussow, M e l . Pynchon's Letters Nudge His Mask // NYT, March 4, 1998.

142. Harder, K . B . Names in Thomas Pynchon's «V.» // Literary Onomastics Studies 5, 1978.

143. Henkle, Roger B . Pynchon's Tapestries on the Western Wal l // Modern Fiction Studies 17,1971.

144. Knickerbocker, Conrad. Humor with a Mortal Sting // The New York Times Book Review,

145. X I X , pt.2 (Sepember 27, 1964), 3.

146. New, Melvyn. Profane and Stencilled Texts // Georgia Review 33, 1979.

147. Petillon, Pierre-Yves. "Thomas Pynchon and Aleatory Space" // Pynchon Notes, 15,1984.

148. Rushdie, Salman. Stil l Crazy After A l l These Years: A Review of Vineland by Thomas Pynchon // The New York Times, January 14, 1990.

149. Rushdie, Salman. Invisible Man's Triumphant Return II International Herald Tribune, 13/14January, 1990.

150. Simberloff, David. Entropy, Information, and Life: Biophysics in the Novels o f ThomasPynchon // Perspectives in Biology and Medicine 21,1978.

151. Wolfley, Lawrence C. Repression's Rainbow: The Presence of Norman Brown in Pynchon'sB ig Novel // PLMA 92, 1978.