Поэтическая идеология В.В. Маяковского тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Попонова, Юлия Римовна

• Попонова, Юлия Римовна
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Попонова, Юлия Римовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Становление и развитие идеи-прототипа в декларативных текстах В.В. Маяковского.

1.1. Идея-прототип В.В. Маяковского в контексте футуристической идеологии: проблема соотношения слова и идеи.

1.2. Смена эстетических ориентиров в советский период творчества.

ГЛАВА 2. Поэтическая система ценностей В.В. Маяковского на уровне идеологем.

2.1. Формирование системы идеологем в раннем творчестве поэта.

2.2. Трансформация системы идеологем в послеоктябрьском творчестве В.В. Маяковского.

ГЛАВА 3. Динамический потенциал поэтической идеологии

В.В. Маяковского.

3.1. Идея-прототип и система идеологем в раннем творчестве поэта: механизмы взаимодействия.

3.2. Идея-прототип, система идеологем и государственная идеология в послеоктябрьском творчестве поэта.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтическая идеология В.В. Маяковского»

Проблема единства творчества В.В. Маяковского — одного из ярчайших поэтов первой трети XX века - остается актуальной для современного литературоведения, несмотря на многочисленность исследований, посвященных изучению его наследия. Концепция «двух Маяковских», пережив ряд трансформаций от 1920-х к 1990-м годам, вновь оказалась востребована в последнее десятилетие завершившегося столетия, определив накал страстей вокруг его имени и творчества. Но и сегодня, в начале XXI века, не утратил своей остроты вопрос: как поэт, «завещанный нам авангардом» (А. Жолковский), стал «талантливейшим поэтом <.> советской эпохи», давшим «власти дар речи» (Ю. Карабчиевский). Для нас наиболее убедительным вариантом решения данной проблемы является осмысление творчества В.В. Маяковского как феномена утопического сознания1.

Опираясь на опыт прижизненной критики и отечественного маяковедения, мы ставим перед собой задачу — выявить внутренние причины динамики художественного мира В.В. Маяковского через анализ его творчества в аспекте поэтической идеологии.

Поэтическая идеология - категория авторского сознания, определяющая структуру художественного мира поэта, его мировоззренческие, аксиологические, эстетические основания. Являясь открытой системой, поэтическая идеология В.В. Маяковского вступает во взаимодействие с различными идеологическими сферами современности (от идеологии эстетической школы до идеологии государства), оказывающими на нее динамизирующее воздействие, запускающими механизмы ее трансформации. Единство творчества В.В. Маяковского определяется константами его поэтической идеологии - ее проективным характером, волей к осмыслению и преображению реальности средствами поэтического слова,

1 Иванюиата И.Ю. Творчество В.В. Маяковского как феномен утопического сознания: Дисс. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 1992. авторской интенцией к формированию непротиворечивой концепции мироздания.

Поэтическая идеология В.В. Маяковского исследуется нами как категория художественного мышления, обладающая сложной структурой, вбирающей несовпадающие, но взаимосвязанные уровни: авторскую рефлексию о взаимоотношениях слова и идеи, искусства и жизни, вербализованную в декларативных произведениях (манифестах, статьях и программных поэтических текстах), и образную реализацию аксиологических предпочтений автора (от поэтических до политических), воплотившуюся в концентрированном виде в системе художественных идеологем.

Начало изучению поэтической идеологии как воплощенной в творчестве поэта системы ценностей было положено литературоведами, исследовавшими социально-политическую, нравственно-философскую, эстетическую, религиозную проблематику его произведений.

Аксиологические предпочтения поэта и характер их преломления в слове, не будучи предметом специального рассмотрения, неизменно находились в поле зрения отечественных ученых, получая ту или иную интерпретацию в зависимости от задач исследователя и его методологической позиции. Система эстетических взглядов В.В. Маяковского, отрефлексированных в декларативных текстах, также неоднократно становилась объектом анализа, как имманентного - на уровне творческой индивидуальности, так и контекстуального - в русле авангардных исканий. Однако вопрос о характере и мере соотнесенности теоретического и практического уровней поэтической идеологии Маяковского остается открытым. В диссертационном исследовании избирается ракурс, позволяющий восполнить этот пробел. Не стремясь к выявлению всей полноты и сложности художественного мира поэта, мы обращаемся к анализу механизмов трансформации его представлений о специфике взаимодействия слова и идеи, сформулированных в декларативных текстах в дореволюционный и советский периоды, в сопоставлении с их реализацией в художественных произведениях.

Другим аспектом вопроса о поэтической идеологии В.В. Маяковского, привлекавшим наибольшее внимание критиков 1920-х и 1990-х годов (времени наиболее острых дискуссий о его творчестве), является проблема взаимодействия поэзии (художественного слова) и внеэстетических факторов (политической идеологии, государственного мифа) в советский период творчества. В диссертационном исследовании этот аспект рассматривается в связи с осмыслением динамики поэтической идеологии Маяковского в 1920-е годы.

Основное внимание в прижизненной критике, в особенности принадлежащей перу коллег по поэтическому цеху, концентрировалось вокруг вопроса о логике творческой эволюции В. Маяковского (О. Мандельштам, Б. Пастернак, М. Цветаева и др.). В оценке причин и эстетических последствий перехода В.В. Маяковского от идеологии поэтической школы (футуризм) к государственной идеологии, внеположенной поэзии (советская идеология), современники поэта не были единодушны. л

О. Мандельштам усматривает причину трансформации поэтического мира В.В. Маяковского в смене целевой установки поэта, в насилии, совершенном им над поэзией ради разрешения «элементарной и великой проблемы "поэзии для всех, а не для избранных"»3. Характерно, что О. Мандельштам делает акцент на смене прагматической установки поэта -смене адресата, а не на идейной эволюции.

В свете вопроса о динамике творчества В.В. Маяковского особое значение в критике 1920-х годов получает проблема взаимодействия идеологии и поэтики в художественном тексте. О. Мандельштамом

2 См.: Мандельштам О. Литературная Москва //Мандельштам О. Слово и культура: Статьи. М., 1987; Мандельштам О. Буря и натиск //Мандельштам О. Слово и культура: Статьи. М., 1987.

Мандельштам О. Указ. соч. С. 196. отмечались две тенденции в поэзии В.В. Маяковского советских лет: с одной стороны, он видит победу идейной составляющей над собственно поэтической, с другой — противоречие, возникающее между изысканной поэтикой образованного футуриста и самоочевидностью содержания.

Неприятие творчества В. Маяковского советского периода В. Ходасевичем связано с тем, что он увидел в его поэзии отождествление слова и идеологии советского государства. По мнению В. Ходасевича, «изображая грубейшее словами грубейшими, пошлейшее - словами пошлейшими, поэт не должен, не может огрублять и опошлять мысль и смысл поэтического произведения»4, а В.В. Маяковский именно «огрубил содержание», то есть воплотил в художественном слове идею, глубоко чуждую искусству3.

Б. Пастернак, со всей определенностью выразивший в книге «Охранная грамота» свое неприятие поэзии В.В. Маяковского советских лет6, говорит о неразрывной связи, существующей между поэтом, у которого «новизна времен была климатически в крови», и государством, «ломящимся в века», «небывалым, невозможным государством», которому Маяковский

4 Ходасевич В. Декольтированная лошадь // Ходасевич В. Собр. соч.: В 4-х тт. М., 1996. Т. 2. С. 159.

Отметим, вслед за С.Э. Лебедевой, что для критики Зарубежья первой волны характерен по преимуществу «политизированный подход» к оценкам творчестве В.В. Маяковского. {Лебедева С.Э. Основные направления литературной полемики русского Зарубежья первой волны и ее отражение в журнале «Современные записки». Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2007). В то же время критиками русского Зарубежья было заложено широкое понимание идеи в творчестве В.В. Маяковского, которое включает в себя свойственные художественному мировоззрению поэта ценности (не только политические, но и нравственно-философские), определяющие эстетическую структуру его мышления. См.: Терехина В.Н., Селезнев JI.A. Первая эмиграция о Маяковском // Литературное обозрение. 1992. №№3-4; Селезнев JI.A. «Белая» печать времени гражданской войны о Маяковском // Библиография. 2000. №3. С. 93-99.

6 В книге «Люди и положения» это неприятие выражено еще более отчетливо: «За вычетом предсмертного и бессмертного документа «Во весь голос», позднейший Маяковский, начиная с «Мистерии-буфф», недоступен мне. До меня не доходят эти неуклюже зарифмованные прописи, эта изощренная бессодержательность, эти общие места и избитые истины, изложенные так искусственно, запутанно и неостроумно. Это, на мой взгляд, Маяковский никакой, несуществующий. И удивительно, что никакой Маяковский стал считаться революционным» (Борис Пастернак об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. М., 1990. С. 230). был «единственным гражданином». Перед Б. Пастернаком не вставал вопрос о противоречии между идейной и поэтической составляющими художественного творчества, для него «весь он (Маяковский - Ю.П.) был п странен странностями эпохи, наполовину еще не осуществленными» . Тем самым, на наш взгляд, утверждается органичность преломления и осмысления новых, в том числе и государственных, идей в поэзии В.В. Маяковского 1920-х годов.

М. Цветаева обращается к проблеме поэтической идеологии В.В. Маяковского в контексте рассуждений о сопричастности творчества «первого поэта масс» будущему. Поэт-оратор обладает «прямой речью с живим прицелом», не нуждается в читательском сотворчестве, «весь самосознание, даже в отдаче», у него «мы всегда знаем о чем, зачем, почему». Творчество В.В. Маяковского, по мнению поэтессы, есть реальное дело, способствующее гармонизации действительности. «Боец в стане мировых певцов — вот Маяковский в поэтической современности»9. В размышлениях М. Цветаевой характерное для стихов В.В. Маяковского действенное начало осмысляется не как внешнее по отношению к поэзии, а как органическое свойство творческой индивидуальности.

Вопрос о соотношении слова и идеи в творчестве В.В. Маяковского поднимался и в профессиональной критике 1920-х годов. В этот период формируются два подхода к анализу его поэтической идеологии, получившие дальнейшее развитие в литературоведческих штудиях XX столетия: социологический и формальный. В противовес односторонности каждого из них складывается бахтинско-волошинское истолкование идеологии как формально-содержательной категории10. п

Борис Пастернак об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. М., 1990. С. 120.

8 Цветаева М. Эпос и лирика современной России //Цветаева М. Об искусстве. М.5

1991.

9 Там же. С. 311.

10 Волоишнов В.Н. (Бахтин М.М.) Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., 1993.

Для исследователей ОПОЯЗовского круга (В. Шкловский, Ю. Тынянов, В. Жирмунский и др.) и испытывающих их влияние критиков 1920-х годов вопрос о поэзии был вопросом о формах языка. Для представителей социологического направления (В. Фриче, П. Сакулин, П. Лебедев-Полянский и др.) определяющей является социально-идеологическая сторона, из которой следует «выводить <.> формальные приемы»11. При этом социально-идеологическая сторона понимается как принадлежность поэта к определенному общественному строю, классу. Показателен спор Г. Лелевича с Б. Арватовым по поводу содержательного наполнения и методологии исследования поэтической идеологии В.В. Маяковского.

Б. Арватов на основе анализа коммуникативных стратегий Маяковского делает вывод о социальной основе творчестве поэта, о его идеологии: «Коллективизированная индустриальными центрами современности, вскормленная улицей и увлеченная социальными движениями XX века, поэзия Маяковского - это поэзия массового действия, т.е. революции, - это агит-поэзия, вышедшая из стадии кустарничества, поднятая на высоту большого творчества, выношенная для будущего тогда, когда социальные условия для этого будущего еще только созревали»12.

Г. Лелевич считает первичным идейное содержание произведения, утверждая, что «определять классовую природу поэта на основании формальных приемов - значит производить вивисекцию над художественным произведением», так как «содержание и форма -диалектические антитезы: содержание определяет форму и художественно оформляется через нее»13. Г. Лелевич предлагает социологическую трактовку поэтической идеи в творчестве В.В. Маяковского как реализации в художественном тексте концепции исторического материализма,

11 Лелевич Г. Владимир Маяковский (Беглые заметки) // В.В. Маяковский: pro et contra. СПб., 2006. С. 783.

12

См.: Арватов Б. Синтаксис Маяковского (Опыт формально-социологического анализа поэмы «Война и мир») // В.В. Маяковский: pro et contra. СПб., 2006. С. 773.

13 Лелевич Г. Владимир Маяковский (Беглые заметки) // В.В. Маяковский: pro et contra. СПб., 2006. С. 795. сформулированной К. Марксом, и социалистических идей, утверждаемых советской идеологией. Именно этот круг мировоззренческих ценностей должен быть, по его мнению, художественно оформлен поэтическим словом. В творчестве В.В. Маяковского критик видит воплощение идеологии «интеллигентного люмпен-пролетария, представителя богемы»14, не обладающего отчетливым мировоззрением; на уровне эстетического мышления отмечает преобладание формы над содержанием, расцениваемое как причастность литературе декаданса15.

В статье Г. Шенгели, отмеченной крайне неприязненным отношением автора к поэзии Маяковского как к явлению, не имеющему четкой классовой прописки («деклассированной» «поэзии люмпен-мещанства»), утверждается мысль о смене В. Маяковским в советский период идеологии при сохранении единства психологии и поэтики: «<.>если идеология обеих фаз (дореволюционной и послереволюционной — Ю.П.) и различна, то психология, а равно и техника оставались одинаковыми, в силу чего и революционные стихи Маяковского имеют мало общего с подлинным духом революции»16. Отметим, что против подобного разделения идеологии и психологии выступает М.М. Бахтин (В. Н. Волошинов) в работе «Марксизм и философия языка», утверждая мысль об отсутствии принципиальной

1 7 границы между психикой и идеологией . К подробному рассмотрению позиции М.М. Бахтина (В.Н. Волошинова) мы обратимся в теоретической части введения.

Футуристическая поэтика и «индивидуалистический характер» восприятия революции, не преодоленные, по мнению марксистской критики,

B.В. Маяковским в послеоктябрьский период, давали основания политикам 1920-х годов считать его творчество лишь переходным этапом в становлении

14 Там же. С. 786.

15 Там же. С. 794.

16 Шенгели Г. Маяковский во весь рост // Вопросы литературы. 1990. Вып. 11/12.

C. 38.

17 См.: Волошинов В.Н. (Бахтин M.M.J. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., 1993. С.39. пролетарского искусства. Так, JI. Троцкий, высоко оценивая поэтический талант В.В. Маяковского и предсказывая долгую жизнь в литературе многих его образов, оборотов, выражений, утверждает: «Революционный индивидуализм Маяковского восторженно влился в пролетарскую

IЯ революцию, но не слился с ней» .

На наш взгляд, для осмысления поэтической идеологии В.В. Маяковского советской эпохи принципиальное значение имеет тот факт, что в 1920-е годы пафос его творчества не воспринимался как тождественный идеологии пролетарского государства19. Присвоение властью языка поэзии В.В. Маяковского осуществляется лишь после его смерти. Сталинская оценка Маяковского как лучшего и талантливейшего поэта советской эпохи, предопределившая его принудительное введение в советскую культуру 19301950-х годов, обусловила и характер бытования его наследия. Превращение поэта в последовательного выразителя государственной идеологии было достигнуто ценой «вивисекции», осуществляемой над его творчеством (за счет «выпрямления» его художественных исканий, признания ошибочности футуристического периода, тенденциозного отбора произведений, подлежащих публикации и изучению и т.д.).

На протяжении 1930-х годов в советском литературоведении складывается номенклатурная оценка художественных явлений, наследующая опыт социологической критики, при которой на первый план выходят проблемы места поэта в классовой борьбе, идейного роста, большевистского мировоззрения автора. Советские исследователи, стоящие на позициях марксизма в литературной критике, выражают официальный взгляд на проблему взаимоотношения идеологии и искусства. Под идеологией в художественном произведении понимается государственная идеология, воплощенная в тексте на языке художественной образности. Подобный подход сохраняется на протяжении всего советского периода как

18 TpoijKiiii Л.Д. Футуризм //В.В. Маяковский: pro et contra. СПб., 2006. С. 812.

19 См. оценки творчества В.В. Маяковского В.И. Лениным // В.В. Маяковский: pro et contra. СПб., 2006. С. 635; 687-688. доминирующий в исследованиях широкого круга литературоведов, в том числе внесших большой вклад в становление науки о Маяковском (С. Владимиров, И. Машбиц-Веров, А. Метченко, В. Перцов, С. Петров, JL Тимофеев, Г. Черемин и др.). Оценивая литературу социалистического реализма с точки зрения полноты воплощения в ней марксистской доктрины, исследователи именно в этом видят новаторство советской литературы (А. Овчаренко, С. Петров и др.).

Начиная с 1960-х и, в особенности, на рубеже 1970-1980-х годов в советском маяковедении расширяется проблемное поле изучения идеологии поэта: повышается интерес к его миропониманию, содержанию гуманистических идей, обобщенно-философскому характеру отражения действительности, вопросам поэтики, художественной образности, жанрово-стилевой специфики (В. Альфонсов, Б. Гончаров, О. Ильин, JL Никольская, 3. Паперный, К. Петросов, Ф. Пицкель, В. Сарычев, Р. Спивак, А. Субботин и др.). Исследователями вскрывается диалектическая связь между идейной и поэтической составляющими художественного творчества В.В. Маяковского. Так, Ф. Пицкель пишет о том, что проблема художественного видения мира «проступает не только и не столько в тематике произведений Маяковского, сколько в глубинах его образности, в той соразмерности между собой художественных деталей его произведений, которая и создает ощущение органического единства целого — художественного мира, со своей центральной мыслью, точкой зрения, своей системой образности»20. Реализуемый исследователем подход к проблеме художественного постижения мира позволяет выявить наличие в творчестве В.В. Маяковского точки зрения, организующей все текстовое единство. На наш взгляд, точка зрения поэта определяет векторную направленность волевого усилия, лежащего в основе его поэтической идеологии. Но при всей продуктивности исследования Ф. Пицкель, в котором «центральная мысль» творчества В.В. Маяковского вычленяется в ходе анализа художественного строя поэзии, в

20 .

Пицкель Ф.Н. Маяковский: художественное постижение мира. М.,1979. С.З. работе не учитывается ее сложное взаимодействие с поэтической идеологией, формирующейся в статьях и манифестах.

В. Альфонсов считает, что в поэзии В.В. Маяковского «воплощена законченная система представлений о мире и человеке, находящаяся в самом центре духовных исканий эпохи и своеобразная, неповторимая. Она растворена во всем его творчестве, даже шире — деятельности, она стала жизненной позицией <.>»21. С точки зрения методологии исследования поэтической идеологии, реализуемый ученым подход к творчеству В.В. Маяковского позволяет вскрыть связь между внутрипоэтической позицией поэта, имеющей четкую структуру, и его внелитературной деятельностью. Специфика поэзии В.В. Маяковского видится автором в том, что вопросы искусства решались им «в глобальном объеме, с выходом за пределы

00 собственно поэзии»", что концепция личности поэта была одновременно и выражением его позиции в борьбе эпохи, и темой его произведений. В. Альфонсов характеризует художественную систему В.В. Маяковского в категориях, близких описанию поэтической идеологии: схематичность, структурированность картины мира, ориентация эстетики на преображение действительности, однако в центре его внимания — концепция личности во всей ее нравственно-философской полноте.

В. Сарычевым проблема философско-поэтического мировоззрения В.В. Маяковского рассматривается с точки зрения вопроса о гуманистическом содержании эстетического идеала поэта. Спецификой понимания проблемы человека в мире у В.В. Маяковского, по мнению ученого, является то, что эстетическое начало его творчества обнаруживает стремление перейти в этическое: искусство рассматривается поэтом в качестве средства преобразования мира — «обретя выход в революции, эстетический идеал поэта вступал в сложные взаимоотношения с революционными идеалами

21 Альфонсов В. Нам слово нужно для жизни. В поэтическом мире Маяковского. Л., 1984. С. 5.

22 Там же.

23. Автором предлагается продуктивный подход к изучению взаимосвязи в творчестве В.В. Маяковского художественной и внеэстетической реальностей на основе понятия любви как философской категории, содержащей в себе ядро утверждаемой Маяковским концепции человека.

В конце 1980-х годов в отечественном литературоведении появляется тенденция к смене знака в оценке роли государственной идеологии в художественном творчестве. Теперь оно воспринимается как разрушающее саму природу эстетического (Г. Белая, А. Гангнус, Е. Добренко, И. Есаулов, В. Ковский и др.). Г. Белая считает, что прочное срастание политики и культуры превращает искусство в идеологию в общепринятом смысле слова, то есть в «неискусство», в результате чего происходит деформация роли искусства в обществе. Искусство становится орудием организации сознания масс, заполнением отдыха строителей нового общества. «Пока жива тоталитарная система, писателю будет отведено в ней место колесика и винтика огромного безликого механизма»24. Показательно, что идеология получает в постсоветском пространстве, как и в советскую эпоху, политическое (внеэстетическое) толкование.

Среди исследователей, предложивших на рубеже 1980-1990-х годов новое «прочтение» творчества В.В. Маяковского, особое место занимает Ю.

О ^

Карабчиевский . Автор книги «Воскресение Маяковского», активно отталкивается от сложившейся в советское время традиции изучения наследия поэта с точки зрения полноты и последовательности воплощения в художественном тексте социалистической идеологии. Специфика ценностной позиции В.В. Маяковского выводится исследователем не из эстетических взглядов, а из психологического, даже психофизического плана личности поэта. Таким образом, Ю. Карабчиевский отождествляет

Сарычев В. Маяковский: нравственные искания. Воронеж, 1984. С. 13.

24 Белая Г. Угрожающая реальность// Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М., 1990. С. 48. ос

Карабчиевский Ю. Воскресение Маяковского. М., 1990. лирического героя художественного текста с реальной личностью В.В. Маяковского, что делает методологически некорректным предложенный им анализ идейного плана поэзии через явленную в произведениях систему ценностей.

В ряду продуктивных идей автора - суждения о природе поэтического слова в творчестве В.В. Маяковского. Специфику художественного слова В.В. Маяковского, по мысли Ю. Карабчиевского, определяет «чрезвычайно v> V-» 26 острое, порой гениальное, чувство словесной поверхности» , поэтому «каждый его образ и каждое слово, существуют в конечном, упрощенном мире, ограниченном внешней стороной, оболочкой предметов и поверхностью слов»27. Эти оболочки приводятся в движение напряжением воли поэта, а мир предстает геометрическим построением, основанным на «рациональных логических связях». Таким образом, Ю. Карабчиевский считает, что поэтом создается рациональный, упрощенный мир, который удерживается «направленным, мощным потоком энергии». Он справедливо

28 замечает, что В.В. Маяковский «не продался власти, он совпал с ней» , дав «этой власти дар речи»29. Исследователь подчеркивает, что ко времени революции В.В. Маяковский уже сформировался как революционный поэт. Причину преданности поэта революции Ю. Карабчиевский, в отличие от маяковедов советских лет, видит не в том, что он был идейно к ней подготовлен, а в том, что идея революции дала давно чаемое поэтом оправдание его системе ценностей.

О единстве и неделимости творчества В.В. Маяковского писали в 1920-1930-е годы уехавшие в эмиграцию Н.В. Устрялов, Р. Якобсон и др. исследователи, чьи идеи оказались востребованы в отечественном литературоведении 1990-2000-х годов. По мнению автора статьи «О поколении, растратившем своих поэтов», в основе системы сквозных

26 Там же. С. 23.

27 Там же. С. 20.

28 Там же. С. 45.

29 Там же. С. 44. образов, мотивов, символов Маяковского - «единая целеустремленность», единый «миф» .

В литературоведении последнего десятилетия XX века одним из «ключей» к творческой эволюции В.В. Маяковского становится его «религиозность», еретическая, по отношению к православию. С.Г. Семенова, оценивая вслед за Н.В. Устряловым В.В. Маяковского как «личность религиозно заряженную», делает акцент на формировании в его творчестве «религии человекобожества», в основе которой - поклонение будущему: «Будущее — вот бог поэта <. .> Будетлянстеу в таком смысле он не изменял никогда, выразив тем самым какое-то глубинно русское устремление»31.

В кандидатской диссертации И.Ю. Иванюшиной был предложен системный анализ дореволюционного и советского творчества В.В. Маяковского как феномена утопического сознания, которое является извращенной формой религиозности, «ересью, утопизма» (C.JI. Франк) Утопическое мышление, по мнению исследователя, определяет структуру его представлений о мире: от философии истории, основными чертами которой являются телеологичность и связанное с ней представление об идеальном мироустройстве, эсхатологичность, разрыв преемственности между наличным миром и его идеальным состоянием, до философии языка (лингвистическая утопия поэта). В сфере аксиологии происходит замена абсолютных ценностей на относительные32.

По мнению М.М. Дунаева, оценивающего поэзию В.В. Маяковского с последовательно православной точки зрения, поэт стал одним из творцов «религиозно-безбожного» сознания: «<.> Бог отвергнут <.> В революции мнится бессмертие <.> Революция становится тем ложным кумиром,

30 Якобсон Р. О поколении, растратившем своих поэтов // Якобсон Р. Вопросы литературы. 1990. №11-12. С. 75.

31 Семенова С.Г. «Новый разгромим по миру миф.» (Владимир Маяковский) // Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика - Видение мира -Философия. М., 2001. С.208.

3 Иванюшина И.Ю. Творчество В.В. Маяковского как феномен утопического сознания: Дисс. .канд. филол. наук. Нижний Новгород, 1992. которому Маяковский готов отдать «всю свою звонкую силу поэта» . Источник трагедии поэта видится в выборе «фальшивого критерия» оценки поэзии: «Мерою качества поэзии стало для Маяковского соответствие стиха коммунистической идее, он начал мерить «по коммуне стихов сорта» - и это его сгубило: фальшивый критерий определил дурное содержание и дурную же форму созданного поэтом в деле служения революции»34.

В последние годы в маяковедении возрос интерес к интертекстуальному анализу (М. Вайскопф, JL Кацис и др.). В работе М. Вайскопфа рассматриваются архаические корни и религиозная природа мировоззрения Маяковского, при этом благодаря интертекстуальному подходу демонстрируется постоянная связь, существующая между Маяковским и массовой культурой первых десятилетий XX столетия (как Серебряного века, так и советской эпохи), а также выявляется «его внутренняя, сущностная укорененность в самом мифологическом субстрате этой культуры»35. JI. Кацис стремится выявить мельчайшие интертекстуальные отклики В.В. Маяковского на многочисленные тексты, с которыми поэт вступает в диалог, - от предшественников (Г. Гейне, У. Уитмен, В. Розанов, И. Анненский и др.) до современников (Б. Пастернак, О. Мандельштам, И. Сельвинский и др.). Однако целью исследователя является не количественное накопление текстовых отсылок, а аргументация того, что появление в творчестве В.В. Маяковского этих связей носит сознательный характер.

Современное изучение наследия В.В. Маяковского обнаруживает стремление к снятию односторонности, тенденциозности исследования. Учеными-маяковедами ставится задача увидеть творческую личность В.В. Маяковского во всей его полноте и многообразии, цельности и противоречивости, в соотнесенности с творчеством предшественников и современников, в восприятии приверженцев и противников его поэзии (JI.

33 Дунаев М.М. Православие и русская литература. М., 2000. Ч.VI. С. 31.

34 Там же. С. 59.

•2 С

Вайскопф М. Во весь логос. Религия Маяковского. М.- Иерусалим, 1997. С. 14.

Долгополов, В. Дзуцева, В. Зайцев, И. Искржицкая, О. Култышева, М. Маркасов, А. Михайлов, В. Мусатов, Т. Никонова, М. Полехина, И. Плеханова, К. Поливанов, М. Покотыло, Б. Сарнов, И. Фадеева, О. Чернорицкая и др.).

По-прежнему актуальной остается проблема изучения творчества В.В. Маяковского на уровне поэтики, которая находится в центре внимания как литературоведов (JI. Болыпухин, Т. Давыдов, П. Климов, Т. Купченко, М. Лобанова, Е. Потапчук, Т. Соколова (Мавлина), Т. Скрипка, И. Плеханова, Г. Симонова), так и лингвистов (А. Астафьев, И. Пархоменко, А. Пашков, Е. Потапчук, Ю. Сичинава, Н. Туранина и др.).

Среди исследований последнего времени наиболее близкими нам являются работы, посвященные изучению творчества поэта с точки зрения способов реализации в нем ценностных доминант (М. Чернякова, Е. Тырышкина). В кандидатской диссертации М. Черняковой36 осмысляется система аксиологически значимых концептов творчества В.В. Маяковского, таких как «Бог», «Человек», «Любовь», «Искусство», исследуемых в нашей работе в несколько ином ракурсе. Предложенный автором диссертации подход позволяет выявить трансформацию, происходящую внутри данных концептов, то есть эволюцию аксиологических доминант от раннего к позднему творчеству В.В. Маяковского, но не позволяет раскрыть характер интересующих нас динамических процессов, происходящих в поэтической системе в целом, то есть того, как меняется соотношение аксиологических доминант внутри концептосферы. Кроме того, аксиологические доминанты творчества В.В. Маяковского не исчерпываются концептами «Бог», «Человек», «Любовь», «Искусство», а рассмотренные концепты не раскрывают полноты аксиологии поэта. Для описания ценностных доминант творчества В.В. Маяковского мы обращаемся к анализу не концептосферы, а системы идеологем. То понимание концепта, которое избрано М.

О/Г

Чернякова М.А. Концептосфера В. Маяковского: аксиологические доминанты автора и лирического героя: Автореф. дисс.канд. филол. наук. Магнитогорск, 2008.

Черняковой, близко, но не тождественно нашему истолкованию идеологемы. В ее работе концепт рассматривается как философско-эстетический феномен . Мы различаем концепт как ментальную категорию, не являющуюся знаком, и идеологему как языковой знак38. Для нас принципиально важно, что формирование системы идеологем и их

39 воплощение в знаке процессуально .

Современный этап изучения наследия Маяковского отмечен возрастанием интереса к авангардным исканиям поэта в контексте литературной школы и - шире - духовных открытий эпохи (И. Васильев, И. Иванюшина, Т. Казарина, Р. Спивак и др.). В монографиях данных ученых пересматривается традиция, заложенная советскими маяковедами, согласно которой футуристический период оценивается как явление случайное, незрелое, мешавшее проявиться основному пафосу творчества В.В. Маяковского.

В работах последнего десятилетия разносторонне освещается проблема места и роли поэта в литературном авангарде. При этом акцент делается на тех аспектах, которые роднят Маяковского с футуризмом; отличия, определившие последующую эволюцию поэта, на наш взгляд, несколько остаются в тени. Этим вызвана необходимость нового обращения к его творчеству в единстве раннего и советского периодов.

Таким образом, в контексте современного научного знания необходимость специального обращения к проблеме поэтической идеологии В.В. Маяковского обусловлена двумя факторами. Во-первых, отсутствием обобщающих работ, раскрывающих целостность его художественного мира

37 «Концепт как единица анализа литературного произведения представляет собой многокомпонентный философско-эстетический феномен, который интегрирует в себе знания, представления, образы, ассоциации, чувства, связанные с тем или иным явлением действительности» (Чернякова М.А. Концептосфера В. Маяковского: аксиологические доминанты автора и лирического героя: Автореф. дисс.канд. филол. наук. Магнитогорск, 2008. С. 4-5).

•з о

См.: Миллер Л.В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. 2000. № 4. С. 39-54.

39 См. об этом: Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.) Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., 1993. на уровне соотношения эстетической рефлексии и поэтической практики, а также выявляющих внутренние механизмы трансформации его художественной идеологии от дореволюционного — футуристического — периода к пореволюционному — советскому. Во-вторых, необходимостью переосмысления содержательного наполнения понятия идеология в контексте современного знания. Актуальность исследования обусловлена, таким образом, как историко-литературными, так и теоретическими аспектами проблемы, настоятельно требующими изучения.

Анализ творчества В.В. Маяковского в единстве его поэтической и идейной сущностей становится возможным через обращение к воле лирического субъекта, организующей художественное пространство. Понимание поэтической идеологии В.В. Маяковского как наличествующей в творчестве поэта воли к осмыслению, структурированию и преображению мира в слове с позиции авторской системы ценностей, позволяющей увидеть мир в его целостности, составляет научную новизну диссертационного исследования. Такой подход открывает возможности для изучения творчества В.В. Маяковского, с одной стороны, в единстве его поэтической и идейной составляющих, с другой — во взаимодействии статики и динамики. Трактовка понятия идеология и разработка категориального аппарата исследования определяют теоретическую новизну данной работы.

Интерес к подобным образом понятой поэтической идеологии В.В. Маяковского возник еще у современников поэта, которые острее, чем исследователи последующих лет, ощутили в художественном творчестве В.В. Маяковского пафос сознательного волевого усилия, направленного на организацию как художественного, так и внетекстового пространств. Для современников (Ю. Тынянов, М. Цветаева) В. Маяковский был не новым зрением своей эпохи, а именно новой волей. «Волевая сознательность была не только в его стиховой работе, она была в самом строе его поэзии, в его строках, которые были единицами скорее мускульной воли, чем речи, и к воле обращались» 40.

Понятие поэтическая идеология, являющееся опорным в диссертационном исследовании, осмысляется нами как эстетическая, а не политическая категория, связанная с такими эстетическими категориями, как художественная концепция, эстетический идеал41.

Нам важно разграничить свое, более узкое, понимание идеологии от широкого, общеупотребительного. Известно, что термин идеология возник на рубеже XVIII-XIX веков и обозначал науку об общих принципах формирования идей и основах человеческого знания. На осмысление данного понятия в XIX-XX веках определяющее влияние оказала его трактовка в «Немецкой идеологии» (1845-1846) К. Маркса и Ф. Энгельса. Идеология понимается К. Марксом и Ф. Энгельсом как такой взгляд на действительность, благодаря которому она предстает в искаженном, перевернутом виде. Идеология оказывается иллюзорным сознанием, в котором социальная реальность, объективные противоречия общественной жизни выступают в превращенной форме. В противоположность этим идеологическим формам научное сознание остается на почве действительной истории42. Под влиянием идей «Немецкой идеологии» К. Маркса, Ф. Энгельса возникла резко негативная оценка идеологии.

В советской России 1920-х годов в ходе острых философских дискуссий43, направляемых политическим руководством страны, произошла

40 Тынянов Ю.Н. О Маяковском. Памяти поэта //Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 196.

41 См.: Борее Ю. Эстетика. М., 1975. В качестве категории социологии искусства исследователь рассматривает художественную концепцию, а соподчиненными ей считает идею-вопрос, идею-ответ, жизненную идею; в качестве категории эстетической аксиологии выделяет эстетический идеал, личную оценку, норму, здравый смысл. Поэтическая идеология как эстетическая категория занимает промежуточное положение, вбирая в себя признаки и эстетической аксиологии, и социологии искусства.

42 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений [I глава «Немецкой идеологии»] //Маркс К, Энгельс Ф. Избранные сочинения: В 3-х т. М., 1980. Т.1. С. 4-85.

43 См.: На переломе. Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 20-х годов. М., 1990. реабилитация понятия идеология. С начала 1930-х годов в марксистско-ленинской философии идеология не просто реабилитируется, но и переосмысляется становясь «<.> сердцевиной всего марксистского мировоззрения. И тогда возникает "идеологическая борьба", "идеологический фронт", "идеологическое противостояние", "идеологический враг" и т.д.»44.

В этом контексте отчетливо видится полемический характер позиции М.М. Бахтина, положившего в исследованиях конца 1920-х годов («Марксизм и философия языка» - 1929, опубликованного «под маской»43, и «Проблемы поэтики Достоевского» — 1929) начало деидеологизации понятия идеология. В определении содержательного наполнения термина мы опираемся на его трактовку в данных работах философа. Основополагающей для диссертационного исследования является мысль ученого о знаковой природе идеологии: «Область идеологии совпадает с областью знаков. <.> Где знак - там и идеология».46 Слово, по М. Бахтину, в наибольшей степени, по сравнению с другими знаками, является идеологическим феноменом, так как полностью растворяется в своей функции быть знаком.

Функция идеологии как знакового явления заключена в отражении и преломлении действительности, поэтому идеологический знак может искажать эту действительность или быть верным ей, воспринимать ее под определенным углом зрения и т.п. Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, правильность, справедливость, добро и пр.). Более того, идеологические знаки не однородны, «внутри идеологической сферы, существуют глубокие различия: ведь сюда входят и художественный образ, и религиозный символ, и научная формула, и

44 Семенова Г.С. Судьбы марксистской философии и эстетики // Гачева А.Г., Казни а О. А., Семенова С.Г. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов. М., 2003. С. 142.

45 Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.) Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., 1993.

46 Там же. С. 14. правовая норма и т.д. Каждая область идеологического творчества по-своему

47 ориентируется в действительности и по-своему ее преломляет» .

Спецификой слова как идеологического знака является, по М. Бахтину, то, что «слово сопровождает как необходимый ингредиент все вообще

ЛО идеологическое творчество» . Слово как идеологический знак выступает в качестве «социального вездесущего», то есть участвует во всех сферах идеологического творчества и является наиболее репрезентативным идеологическим знаком. Таким образом, слово, по М. Бахтину, является основополагающим объектом науки об идеологиях.

Для нашего исследования принципиальное значение имеет укоренившаяся в работах последователей М.М. Бахтина мысль о том, что поэтическая идеология в художественном творчестве возникает лишь в момент своего знакового воплощения, в процессе «письма», поэтому все, что находит свое воплощение в тексте, относится к области поэтической идеологии.

Коренным свойством идеологического знака, по М. Бахтину, является то, что он может возникнуть только на «междуиндивидуальной территории <.>»49. Реализуясь в процессе социального общения, слово определяется социальным кругозором данной эпохи и данной социальной группы. Введение понятия социального кругозора позволяет ученому поставить вопрос о моноакцентном и многоакцентном идеологическом знаке.

В идеологическом знаке скрещиваются и взаимодействуют разнонаправленные социальные акценты, что способствует его подвижности и развитию. Эта внутренняя диалектичность знака, по мнению М.М. Бахтина, раскрывается до конца только в эпохи социальных кризисов и революционных сдвигов. В обычных условиях социальной жизни это заложенное в каждом идеологическом знаке противоречие не может до конца раскрыться, потому что идеологический знак в сложившейся

47 Там же. С. 15.

48 Там же. С. 19-20.

49 Там же. С. 17. господствующей идеологии всегда несколько реакционен и как бы старается стабилизировать предшествующий момент диалектического потока социального становления.

Предложенная М.М. Бахтиным дифференциация идеологических знаков (моноакцентные и многоакцентные) позволяет рассматривать поэтическое слово В.В. Маяковского как результат напряженного диалога поэта с революционной эпохой (новое слово поэта-футуриста репрезентирует позицию автора в этом диалоге) и самим собой прежним (трансформация поэтического слова внутри поэтической идеологии поэта разных лет).

Помимо социальной стороны идеологического знака М. Бахтиным выделяется и его психологическая сторона: «Каждый идеологический продукт носит печать индивидуальности своего создателя или создателей <.>»50. Индивидуализация идеологического знака предполагает вбирание им в себя и индивидуально-психологического и социального содержания. Именно в сочетании психологического и социального планов находит свое воплощение поэтическая идеология. На стадии своего становления идеологический знак связан с индивидуальной психикой, что и обеспечивает его индивидуализацию. Этапы индивидуализации идеологического знака определяются становлением идеологемы.

Идеологема, по М. Бахтину, на стадии внутреннего, психического развития, «невоплощенная во внешнем идеологическом материале, - смутная идеологема; уясниться, дифференцироваться, закрепиться она может лишь в процессе идеологического воплощения»51. М. Бахтин подчеркивает, что идеологема в процессе своего воплощения в знаке, то есть в процессе трансформации от «замысла» к «созданию» получает приращение, так как знак несет не только печать индивидуальности своего создателя, но и имеет социальную природу. Важным для исследования поэтической идеологии В.В. Маяковского представляется положение о том, что между «замыслом» и

50 Там же. С. 41.

51 Там же. С. 39. реализацией этого «замысла» нет тождества, между ними неизбежно возникает зазор, то есть «замысел» подвергается корректировке в процессе своего воплощения в знаке. По мнению ученого, «замысел всегда меньше создания (даже неудачного)» .

В работах современных лингвистов, изучающих идеологическое значение слова в художественном тексте (С. Бекова, М. Борисова, Г. Лилич, Д. Поцепня и др.) акцент делается на идеологичности художественного значения слова как такового и на иерархичности воплощения мировосприятия писателя в образной структуре текста. «Художественное значение <.> слова, в котором объективируется вырабатываемое художником специфическое обобщение — в соответствии с его поэтической концепцией жизни, его видением мира — в принципе всегда идеологично, хотя в авторской системе степень идеологизации семантики слов различна, а формы ее проявления многозначны. На выражение идейных устремлений автора в художественном произведении направлены не только значения слов, непосредственно относящиеся к области социальной жизни, политики, философии, этики, но и эстетически преобразованная лексика далеко не мировоззренческого словаря (в узком смысле этого термина)» . Опираясь на труды М.М. Бахтина и Б.А. Ларина, выдвинувшего идею создания «идеологического словаря», учитывающего различия в значениях слов, которые обусловлены «различиями не в мире бытия, а в мире сознания»54, современные лингвисты рассматривают в качестве одной из ведущих единиц подобного «словаря» идеологему.

Осмысляя бахтинское понимание идеологемы, И. Тарасова55 делает акцент на ее ценностной коннотации. Формирование системы идеологем рассматривается как неразрывно связанное со становлением системы

52 Там же. С. 39-40.

53 |

Поцепня Д.М. Об идеологическом аспекте художественной семантики (слово СКУКА в произведениях М. Горького) // Словоупотребление и стиль М. Горького. Саратов, 1982. С. 51-52.

54 Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. JL, 1974. С. 32.

55 Тарасова И. А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. Саратов, 2003. ценностей. Не менее важен для нас акцент на когнитивном аспекте идеологемы в концепции Ю. Караулова56. По мнению ученого, идеологема является семантико-тематическим обозначением духовных ценностей и выступает в качестве элемента «языка мысли» (наряду с образами, гештальтами, пространственными схемами и пр.). Ученый указывает на два основных признака ключевых слов-идеологем: высокую частотность и ядерное положение в семантическом поле, которое вокруг них развертывается в тексте.

Опорным для нашего исследования является понятие идеологемы в работах Т. Радбиля37, разработанное ученым на основе бахтинского истолкования термина. По Т. Радбилю, идеологема — «любое знаковое отображение (на уровне отдельного слова, словосочетания, высказывания, модели, схемы) приоритетно значимых для личности, этноса или социума духовных концептов»58. В соответствии с этим положением исследователем выделяются идеологемы этоса — ключевые концепты русской ментальности (правда, воля), «идеологемы христианства», принадлежащие социуму «коммунистические идеологемы», (революция, коллективизм, коммунизм, буржуазный и др.), идеологемы личности (например, «мастер» у М. Булгакова). Основными чертами идеологемы Т. Радбиль считает ослабленность общеязыковой семантики, вытеснение предметно-понятийного содержания эмоционально-оценочным, «синкретичную полисемию», при которой все возможные значения слова актуализируются нерасчлененно, одномоментно.

Принципиальной для диссертационного исследования является разработка М. Бахтиным проблемы идеологии в диалогическом и монологическом сознании. Исследуя феномен полифонического романа Ф.М. Достоевского, М. Бахтин актуализирует понятие идеологического

56 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 2002.

57 Радбиль Т.Б. «Чевенгур» А. Платонова: идеологемы христианства и коммунизма в поле интертекстуального взаимодействия// Текст: узоры ковра: Сб. статей научно-методич. семинара «TEXTUS»: В 2 ч. СПб. - Севастополь, 1999. 4.1. С. 90-93.

58 Там же. С. 90. творчества, которое, с точки зрения идеалистической философии, исповедующей принцип единства сознания, есть выражение одного духа: «Эта вера в самодостаточность одного сознания во всех сферах идеологической жизни не есть теория <.> это глубокая структурная особенность идеологического творчества нового времени»59. Поэтический мир В.В. Маяковского строится именно как воплощение единого и единственного сознания. Монологичность творчества поэта, с одной стороны, является его родовым свойством, свойством поэзии60, с другой — обусловлена природой таланта В.В. Маяковского, романтической позицией его лирического героя.

Вопрос об авторе-идеологе М.М. Бахтиным также рассматривается в свете проблемы монологического сознания. Автор-идеолог выступает в художественном произведении в качестве идейного центра, в нем сливаются все утверждаемые автором идеи. Идеологический центр произведения сосредоточен в сознании автора-идеолога, которое может выражаться в художественном произведении, во-первых, через принцип самого видения и изображения мира, через идеологическую однотонность всех элементов произведения. Это диалектическое взаимодействие идеи и формы М. Бахтин называет формообразуюи^ей идеологией. Во-вторых, авторское сознание проступает через более или менее отчетливый или сознательный вывод из изображенного. Поскольку поэтический текст выражает законченную идею поэта дискретно, а также несет отпечаток этапов ее становления, то формообразующая идеология проявляет себя или в тех произведениях, которые выступают в качестве поэтического воплощения программных заявлений художника, высказанных в манифестах, статьях и т.д., или в тех поэтических текстах, которые берут на себя функцию программных. В-третьих, авторское сознание может реализоваться через непосредственное

59 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. С. 108.

60 О монологичности поэтического текста см.: Сквозников В.Д. Лирический род литературы // Теория литературы Т. III. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). М., 2003. выражение идеологической позиции поэта. Слово, несущее идеологическую позицию автора и выражающее сознание автора-идеолога, обладает индивидуальностью и значимостью для формирования картины мира. Благодаря воле поэта в едином идеологическом центре сливаются и взаимодействуют разделяемые поэтом идеи.

Идеологический вывод при монологическом принципе сознания, по М. Бахтину, «неизбежно превращает изображенный мир в безгласый объект этого вывода»61. Художественное произведение, в основе которого лежит монологический тип сознания, содержит в себе непротиворечивое суждение о мире, именно выработка такого суждения является целью поэтической идеологии В.В. Маяковского.

По мнению М.М. Бахтина, в прозаическом тексте «акценты идеологического вывода не должны находиться в противоречии с формообразующими акцентами самого изображения. Если такое противоречие есть, то оно ощущается как недостаток<.> Единство точки зрения должно спаять воедино как формальнейшие элементы стиля, так и л абстрактнейшие философские выводы» . Для поэтического произведения, в котором формообразующие акценты явлены в своем становлении, характерен зазор между акцентами идеологического вывода и формообразующими акцентами самого изображения.

Формирование идеи-прототипа, по М.М. Бахтину, связано с тем, что сам художник слова способен «услышать или угадать в наличной действительности» идеи, которые затем «не копируются, не излагаются, а свободно-творчески перерабатываются»64. Идея-прототип - это идеологическая концепция, идеологический вывод автора, мыслящего о мире. Идея-прототип может быть высказана напрямую - в статьях, выступлениях, письмах, а может быть включена в художественное

61 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. С. 110.

62 Там же.

63 Там же. С. 103.

64 Там же. С. 104. произведение, «изменив форму своего бытия», преломившись, видоизменившись, трансформировавшись в нем через «разрушение замкнутой монологической формы идеи-прототипа»65.

Важной гранью проблемы взаимодействия слова и идеи в поэтических текстах В.В. Маяковского является активность художественной структуры. Методологическое значение для нас имеет позиция Ю.М. Лотмана, его подход к выявлению связи идеи писателя и формальной стороны произведения. С семиотической точки зрения, «мысль писателя реализуется в определенной художественной структуре и неотделима от нее», «идея художника реализуется в его модели действительности»66. Структура художественного произведения, по Ю.М. Лотману, есть не способ проявления идеи, но способ ее формирования.

Существенным для определения способов реализации поэтической идеологии в тексте является вопрос об идеологической точке зрения.

67

Методологическое значение для нас имеет исследование Б. Успенского . Ученый говорит об оценочном плане «точки зрения» как центральной проблеме композиции произведения. Идеологическая позиция или точка зрения содержит в себе систему идейного мировосприятия, которая проступает в художественном тексте через систему оценок. Монологический характер поэзии В.В. Маяковского (в бахтинском понимании) способствует тому, что идеологическая точка зрения поэта воплощается в непротиворечивой системе оценок. Исследование системы оценок в поэтическом творчестве В.В. Маяковского дореволюционного и советского периодов позволяет вскрыть направление развития его поэтической идеологии, а также выявить проблемные зоны в структуре идейного мировосприятия.

65 Там же.

66 Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 23.

67 Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000.

Деидеологизация» понятия идеология, начатая М. Бахтиным, получила дальнейшее развитие в работах советских (Б. Бухштаб), российских (А. Барзах и И. Шевеленко, И. Иванюшина, Т. Пахарева, О. Рогов, А. Чевтаев) и западных (М. Кольхауэр) филологов, которые также рассматривают идеологию как эстетическую категорию, исследуют именно «поэтическую идеологию». Проблемной зоной здесь является способ соотнесения идейной составляющей художественного мира автора и поэтики текста.

Термин «поэтическая идеология», которым обозначается круг вопросов, связанных со способом корреляции слова и идеи в художественном тексте, получает права гражданства в отечественном литературоведении в начале 1970-х годов. Б. Бухштаб68, исследуя художественный мир Ф.И. Тютчева, предлагает рассматривать мироощущение поэта через категорию поэтической идеологии — поэтической системы идей о мире, которая в свою очередь вскрывается через явленную в тексте систему оценок. Важным для осмысления понятия поэтической идеологии является то, что система оценок в художественном тексте рассматривается ученым как средство обнаружения поэтической идеологии. Однако поэтическое слово при таком понимании поэтической идеологии не является генератором художественного смысла, что для поэзии В.В. Маяковского является принципиальным.

Представление о том, что поэтическая идеология затрагивает более глубокие слои художественной системы, чем уровень системы образов или уровень противоречащих друг другу идей о мире, заключено в размышлениях А. Барзаха и И. Шевеленко69. По мнению исследователей, поэтическая идеология есть система философского миропонимания, которому соответствует определенный склад поэтики. А. Барзах, исследуя

68 Бухштаб Б. Русские поэты. Л., 1970. С. 37.

69 Барзах А. . Без фабулы. Вблизи «Египетской марки» О. Мандельштама // Постскриптум. 1998. Вып. 2 (10). С. 209; Шевеленко И. Литературный путь Цветаевой. Идеология - поэтика — идентичность автора в контексте эпохи. М., 2002. С. 12. творчество О. Мандельштама, приходит к выводу о том, что поэтическая идеология формируется как философская картина мира, при этом здесь сильно личностное начало поэта, его точка зрения накладывает отпечаток на строение самой картины мира,

У И. Шевеленко поэтическая идеология определяется как система миропонимания, при этом актуализируется связь поэтической идеологии и культурного контекста эпохи с ее ключевыми дискурсами, в соотнесении с которыми автор развивает свои идеи и темы. Становление поэтической идеологии, по мнению исследователя, связано и с динамикой развития поэтики. Так, поэтика М. Цветаевой «объективно идеологична», а анализ узловых «перемен в стиле» поэта строится автором работы как анализ

70 перемен внутренних», мировоззренческих . С точки зрения осмысления поэтической идеологии В.В. Маяковского, методологический подход исследователей ценен тем, что вскрывает взаимообусловленность миропонимания автора и его слова.

В последнее десятилетие в литературоведении начал складываться новый подход к пониманию идеологии. В работе И.Ю. Иванюшиной, посвященной изучению авангарда как сложного социо-культурного явления, идеология литературной школы рассматривается как формальносодержательная категория, которая «включает в себя и традиционное представление об идеологии футуризма как репрезентации взглядов и настроений наиболее радикальных социальных слоев» и современное понимание художественной идеологии как «действующей в тексте воли»

М. Кольхауэр), определяющей поэтику и прагматику новой поэтической

11 школы»(выделено автором - Ю.П.) . Идеология футуризма видится ученым как корреляция двух этих аспектов. Таким образом, идеология футуризма возникла на стыке социальной и собственно художественной системы

70 Шевеленко И. Указ. соч.

71 Иванюишна И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. Саратов, 2003. С. 4. См. также: Иванюгиина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. Дис. . доктор.филол.наук. Саратов, 2003. С. 11. взглядов. Исследователем анализируются тексты автометоописаний, вскрываются их сложные взаимоотношения с художественным творчеством поэтов авангарда72.

Вопрос о роли идеологии в художественном тексте исследуется и западными учеными. М. Фуко рассматривает идеологию в свете вопроса об авторе произведения73. Рассуждения М. Фуко лежат в русле дискуссии по проблеме смерти или исчезновения автора. Ученый исследует функцию «автор», которая выступает в качестве одной из характеристик литературного дискурса. Одна из функций автора в дискурсе - обеспечивать «некое единство письма». Она, по М. Фуко, определяется не спонтанной атрибуцией дискурса его производителю, но серией специфических и сложных операций, связанных с реконструкцией автора в тексте. С точки зрения философа, автор — это то, что позволяет преодолеть противоречия, которые могут обнаружиться в серии текстов, это некоторый очаг выражения, который равным образом обнаруживает себя в различных, более или менее завершенных, формах: в произведениях, в черновиках, в письмах, во фрагментах. Таким образом, по мысли М. Фуко, наличие автора в тексте определяется наличием идеологической позиции, обнимающей не только все произведение того или иного автора, но и объединяющей весь корпус его произведений. С этой точки зрения становится возможным рассмотрение творчества В.В. Маяковского как развертывания единой идеологической точки зрения автора, во-первых, в декларативных и художественных текстах, во-вторых, от раннего, футуристического этапа творчества, к советскому. Поскольку автор в произведении всегда идеолог, по мнению М. Фуко, то в его точке зрения находят разрешение противоречия, возникающие в творчестве поэта на уровне ценностной структуры.

ТУ

Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. Саратов,

2003.

73 Фуко М. Что такое автор //Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М., 1996. С. 20.

М. Кольхауэр предлагает рассматривать идеологию в романе как реализацию авторской воли, которая проступает через стиль писателя: «В идеологии суть дела или специфика заключается в архитектонике, в построении целого и расположении фигур - словом, в форме <.>»74. Идеология в романе, по мнению исследователя, строится на пересечении идейного и поэтического уровней текста. Идеология есть «осуществление определенной этики — не через посредство, а одновременно с эстетикой»73. Подход к анализу поэтической идеологии В.В. Маяковского как к довлеющей

76 в тексте воле автора («движения, идущего от автора к читателю» ) дает возможность вскрыть механизмы, благодаря которым его идеологическая позиция оказывается целостной. Кроме того, для определения понятия идеология, по М. Кольхауэру, необходимо учитывать связь между «словесным продуктом» и лежащей за его пределами реальной действительностью, которая «осуществляется в форме цитирования, иногда обмена, а главное — конкуренции»77. С этой точки зрения, идеология есть

78 слово в поисках идеи» , так как она реализуется через диалектическое взаимодействие совокупности образов, фигур, мифов, идеи и понятий, лежащих как за пределами «словесного продукта», так и внутри них.

Таким образом, на современном этапе в филологической науке понятие идеологии наполняется разным содержанием в зависимости от тех уровней художественного текста, структурные связи между которыми учитываются исследователем. Очевидной представляется назревшая в науке потребность формирования общеупотребительного понятия поэтической идеологии. Осмысление феномена поэтической идеологии посредством включения в ее объем ряда аспектов, которые возникают при изучении природы идеологии смежными с литературоведением науками - философией, социологией,

74 Кольхауэр М. Роман и идеология. Точки зрения //Новое литературное обозрение. 1995. №14. С. 73.

75 Там же. С. 74.

76 Там же. С. 80.

77 Там же. С. 73.

78 Там же. политологией, культурологией - представляется одним из возможных путей уточнения границ понятия. Принципиальное для нашего исследования значение имеет характер соотношения идеологии и утопии (К. Мангейм), идеологии и мифа (Р. Барт), идеологии и культурной системы (К. Гирц) и др.

В классической работе К. Мангейма «Идеология и утопия» был поставлен вопрос о соотношении идеологии и утопии. Утопичным, как и идеологичным, «является то сознание, которое не находится в соответствии с окружающим его "бытием". Это несоответствие постоянно проявляется в том, что подобное сознание в переживании, мышлении и деятельности ориентируется на факторы, реально не содержащиеся в этом "бытии"»80. Различие между идеологическим и утопическим сознанием видится в том, что утопия — это «трансцендентная по отношению к действительности» ориентация, которая, преобразуясь в действие, частично или полностью взрывает существующий в данный момент порядок вещей, идеология же предполагает, что такие представления входят в картину мира соответствующего периода, не оказывая преобразующего воздействия. Идеология, по К. Мангейму, стремится удержать существующий миропорядок за счет формирования такого представления о нем, благодаря которому наличная действительность признавалась бы единственно возможной. Одни и те же идеи могут выступать и как утопические и как идеологические в разные исторические периоды, а также могут восприниматься подобным образом разным социальными группами в один

О 1 исторический промежуток. Суть «парадокса Мангейма» состоит в том, что

79 См. обзорные работы, посвященные истории самой категории и ее различным истолкованиям: Волков Ю.Г. Идеология. СПб.- Ростов-на-Дону., 1996; Коваленко В.И., Костин А.И. Политические идеологии: история и современность // Вест. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1997. №2.; Зорин А. Идеология и семиотика в интерпретации Клиффорда Гирца //Новое литературное обозрение. 1998. №29;. Монроз Л. Изучение Ренессанса: Поэтика и политика культуры //Новое литературное обозрение. 2000. №42.

80 Мангейм К. Идеология и утопия //Утопия и утопическое мышление. М., 1991. С.

113.

S1

Термин «парадокс Мангейма» принадлежит К. Гирцу. См.: Гирц К Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. 1998. №29. оценить утопичность или идеологичность той или иной идеи возможно только находясь на определенной социальной и исторической позиции, то есть сознание наблюдателя не может быть свободно от социальной и исторической детерминированности. Теория К. Мангейма позволяет осмыслить взаимодействие поэтической идеологии творчества В.В. Маяковского и его утопических взглядов как соотношение части и целого. Поскольку ядром утопического миропонимания поэта является образ произвольно положенного идеала как наивысшей ценности, то идеология, заключающая в себе точку зрения поэта, явленную в системе ценностей, вбирает в себя утопические интенции миропонимания поэта и, более того,

82 определяется системой утопического мышления .

Соотношение идеологии и мифа является одной из ведущих проблем в вопросе определения природы идеологии. Существует несколько подходов к решению данной проблемы. Для диссертационного исследования принципиальным является семиотический подход, предложенный Р. Бартом83. У Р. Барта идеология и миф объединены общим термином «метаязык». Семиотический и идеологический подходы к мифу раскрывают его, с одной стороны, как «вторичную семиологическую систему», как «метаязык», а с другой — как неразрывное единство смысла и формы. Миф ориентирован на то, чтобы отвечать чьим-то интересам, он стремится законсервировать действительность в каком-то образе, миф хочет стать фактом действительности. Бартовская теория природы мифа позволяет вскрыть специфику идеологии как системы миропонимания. Идеология формирует такое мировидение, при котором миф воспринимается как система фактов, будучи на самом деле семиологической системой. Мифологизированное слово стремится стать реальностью, при этом образ реальности, формируемый мифом, обладает ясностью, очевидность, в нем

82 Подробнее о реализации утопических представлений в художественном творчестве В.В. Маяковского см.: Иванюишна И.Ю. Творчество В.В. Маяковского как феномен утопического сознания. Дисс. . канд.филол.наук. Нижний Новгород, 1992.

83 Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994. отсутствует диалектичность, противоречия, мир предстает законченным, завершившим свое становление.

Важным для осмысления поэтической идеологии В.В. Маяковского является восприятие идеологии как культурной системы, разработанное К. Гирцем. Исследователь рассматривает идеологию как особый род интеллектуального творчества, целью которого является выработка для человеческих сообществ ценностных ориентиров внутри незнакомого культурного пространства: «<.>идеология пытается придать смысл непостижимым без нее социальным ситуациям, выстроить их так, чтобы внутри них стало возможно целесообразное действие»84. Идеология, по К. Гирцу, - это реакция на культурное напряжение, на нехватку ориентиров, неспособность, за отсутствием подходящей модели, постичь универсум гражданских прав и обязанностей. Наряду с политическими исследователь выделяет моральные, экономические, эстетические идеологии и обнаруживает во всех этих явлениях общие закономерности. Для возникновения потребности в идеологии необходимо наличие культурного напряжения и отсутствие культурных ресурсов, с помощью которых это напряжение можно осмыслить. С точки зрения идеологии как реакции культурного, морального, эстетического поля на отсутствие или крушение привычных ориентиров, становится возможным осмыслить поэтическую идеологию В.В. Маяковского как реакцию на крушение позитивистской картины мира. Как и на раннем, футуристическом этапе творчества, так и в пореволюционные годы В.В. Маяковский оказался в ситуации смены ценностных координат, идеологических ориентиров. Необходимость выработки новых идеалов в переживающем кризис обществе была воспринята поэтом как потребность в новом слове, способном осуществить од

Гирц К. Идеология как культурная система //Новое литературное обозрение. 1998. №29. С. 25. символическую демаркацию социальной среды»85, то есть выработать новую непротиворечивую систему ценностей.

К. Гирцем ставится проблема языковой природы идеологии.

Идеологическое высказывание (символ у К. Гирца) представляет собой троп, попытку метафоры. Метафора позволяет включить в идеологическое высказывание целый спектр новых смыслов, через знакомое освоить новое понятийное пространство. «Как метафора расширяет язык, увеличивая его семантический охват, <.> так и лобовое столкновение буквальных значений и идеологии: ирония, гипербола, резкая антитеза — создают новые символические схемы, под которые можно подвести мириады "незнакомых 86 что-то"» . Автор говорит о родстве природы идеологии и природы художественных тропов и - шире - идеологии и художественного творчества.

В.В. Маяковским была осознана способность поэтического слова выступать в качестве средства осмысления изменяющейся действительности, поэтическое слово преодолевает границы области эстетического и выходит во внеэстетическую сферу, генерируя новые ценности и ориентиры. Творчество поэта принципиально метафорично, это было замечено еще Р. Якобсоном: «Лирический импульс <.> задается «я» <.> поэта. В метафорической поэзии образы внешнего мира должны резонировать этому первичному импульсу, переносить его в другие планы <.> лирический он герой пронизывает все изменения бытия» . Метафорическое мышление обладает свойством искать и находить в пределах рассыпавшегося мира сходные черты, собирать мир. Слово В.В. Маяковского обнаруживает соприродность идеологическому слову в понимании К. Гирца, поэтому представляется возможным анализ поэтической идеологии В.В. Маяковского

85 Зорин А. Идеология и семиотика в интерпретации Клиффорда Гирца // Новое литературное обозрение. 1998. №29. С. 49.

86 Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. 1998. №29. С. 26.

Я7

Якобсон Р. Заметки о прозе поэта Пастернака НЯкобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987. С. 328. с точки зрения выработки ею такого слова, которое бы несло в мир ценности, претендующие на универсальность. Поэтическая идеология В.В. Маяковского направлена во внеэстетическую среду, заключает в себе интенцию преображения действительности через метафорическое поэтическое слово.

Принципиальным для разработки понятия поэтической идеологии является рассмотрение механизмов устойчивости/изменчивости идеологии,

QQ о которых пишет JI. Монроз . Методологической базой исследования Л. Монроза является исторический подход к проблеме художественного текста. По мнению исследователя, господство той или иной идеологии характеризуется специфическим сочетанием профессиональных, классовых и личных интересов отдельных производителей культуры (таких, как, например, поэты); специфическими социальными позициями зрителей, слушателей и читателей, по-разному потребляющих культурную продукцию; специфическими свойствами, возможностями и ограничениями конкретного культурного медиума. Таким образом, исследователь связывает понятие идеологии с конкретными ее производителями, потребителями, позиция каждого при этом определяется многими входящими. В этом смысле все тексты идеологически маркированы, так как имеют своего автора и аудиторию, а сама эта маркировка многозначна и противоречива. Р. Уильяме делает акцент на «взаимосвязи между движениями и тенденциями, находящимися как внутри, так и вне конкретной господствующей

RQ „ „ идеологии» , то есть в каждый конкретный момент времени сосуществуют остаточные и нарождающиеся, взаимодополняющие и взаимоисключающие ценности, смыслы и практики. Постоянно меняющиеся конфигурации таких ценностей и смыслов могут создать внутри идеологического поля концептуальные зоны, представляющие собой потенциальные форпосты противодействия доминанте — в борьбе с ними ее придется вновь и вновь

88 Монроз Л. Изучение Ренессанса: поэтика и политика культуры // Новое литературное обозрение. 2000. № 42.

89 Цит. по: Монроз Л. Указ. соч. С. 21. переопределять и защищать. Идеология постоянно находится в состоянии становления, переопределения, разрушения. Динамическая природа идеологии, движущей силой которой является ее открытость для влияний со стороны других идеологий, ценностных структур, дискурсивных практик и т.д., позволяет рассматривать поэтическую идеологию В.В. Маяковского как открытую систему.

В центре вопроса о поэтической идеологии В.В. Маяковского находится проблема соотношения слова и идеи, отрефлексированная автором в статьях футуристического и советского периодов, включающая в себя многозначность понятия идея и динамику представлений о ее месте в художественном творчестве, а также проблема соотношения формы и содержания словесного знака в поэтических текстах.

Методологической базой исследования являются труды отечественных (М. Бахтин, Ю. Лотман, Б. Успенский) и западных (Р. Барт, К. Гирц, К. Мангейм, JI. Монроз ) филологов и культурологов. В изучении поэтической идеологии В.В. Маяковского автор диссертации опирается на работы исследователей отечественного авангарда (И. Иванюшина, И. Смирнов и др.), художественного слова (Г. Винокур, Б. Гончаров, К. Петросов, В. Тренин, Н. Харджиев и др.), идейно-философского и нравственного содержания художественного творчества (В. Альфонсов, JI. Долгополов, М. Дунаев, JI. Колобаева, В. Перцов, Ф. Пицкель. В. Сарычев и др.), мифологии (Р. Якобсон, JI. Долгополов, М. Вайскопф), утопического сознания (И. Иванюшина, С. Семенова) поэта.

Ведущими теоретическими понятиями в диссертационном исследовании являются поэтическая идеология, идея-прототип и идеологема. В качестве рабочих определений нами предлагается следующее содержательное наполнение данных терминов:

Поэтическая идеология — вербализованное суждение автора-идеолога о мире, обусловленное его волей к целостному видению действительности, при котором изображаемая реальность структурируется, о-пределяется осмысляющим субъектом. Поэтическая идеология находит свое выражение в системе ценностей (эстетических, этических, политических), формируемых в авторском сознании на уровне идеи-прототипа, реализуемой в структуре текста через систему идеологем средствами художественных образов.

Идея-прототип — концептуальное ядро поэтической идеологии (идеологическая «формула», идеологический «вывод» автора, мыслящего о мире и о роли искусства в изменяющейся реальности), воплощающееся как в риторической, так и поэтической форме.

Идеологема — языковой знак, занимающий приоритетное положение в картине мира личности, иерархически подчиняющий другие единицы, значения, смыслы. Такое понимание идеологемы как единицы поэтической идеологии в творчестве В.В. Маяковского дает возможность рассматривать поэтическую идеологию как иерархическую систему, где центральные ценностные элементы обладают наибольшим по объему содержанием и выражаются в языковом знаке синкретически, при этом их эмоционально-оценочное значение является превалирующим.

Поскольку изучение идеологического содержания языкового знака связано с осмыслением способа проявления авторского сознания в художественном тексте, в диссертации с опорой на труды М.М. Бахтина и современные структурно-семиотические исследования в качестве основных терминов используются также такие понятия, как автор-идеолог, идеологическая точка зрения и др.

Предметом диссертационного исследования является поэтическая идеология В.В. Маяковского в ее становлении и развитии, во взаимодействии замысла (идеи-прототипа), формирующегося в декларативных текстах (манифестах, статьях, программных поэтических произведениях), и его воплощения в художественных текстах через систему идеологем.

Объектом изучения стали стихотворения поэта 1912-1930-го годов; драматические произведения «Владимир Маяковский» (1913), «Мистерия-буфф» (1918); поэмы: «Облако в штанах» (1914-1915), «Флейтапозвоночник» (1915), «Война и мир» (1915-1916), «Человек» (1916-1917), «150000000» (1919-1920), «Люблю» (1922), «IV Интернационал» (1922), «Пятый Интернационал» (1922), «Про это» (1923), «Владимир Ильич Ленин» (1924), «Летающий пролетарий» (1925), «Хорошо!» (1927), «Во весь голос» (1929-1930), [Неоконченное] (1930); окна сатиры РОСТА (1919-1922); статьи, заметки, выступления (1913-1930).

Цель диссертационного исследования — осмыслить единство художественного мира В.В. Маяковского и его динамику через категорию поэтической идеологии. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

• раскрыть проективный характер идеи-прототипа, проанализировав представления В.В. Маяковского о природе поэтического слова, его роли в о-пределении и о-смыслении действительности, высказанные в статьях, выступлениях и художественных произведениях поэта раннего и послеоктябрьского периодов творчества;

• выявить систему идеологем в художественных текстах раннего и послеоктябрьского творчества поэта;

• вскрыть специфику идеологической точки зрения лирического героя через соотношение идеи-прототипа и системы идеологем;

• исследовать механизмы устойчивости/изменчивости поэтической идеологии В.В. Маяковского.

Методика исследования предполагает комплексный анализ, учитывающий историко-литературный, функциональный и структурно-семиотический аспекты изучения поэтического текста в соответствии с поставленными задачами.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в выявлении специфики поэтической идеологии В.В. Маяковского и механизмов ее трансформации; в уяснении значения данной эстетической категории как смысло- и структурообразующей доминанты художественного мира поэта; в обогащении категориального аппарата и представлений о содержании понятия поэтическая идеологии и формах ее репрезентации в лирических, агитационных и публицистических текстах.

Практическая значимость работы: результаты диссертационного исследования могут быть использованы при изучении художественного наследия В.В. Маяковского в контексте русской литературы; при подготовке спецкурсов, посвященных творчеству писателя. Теоретические и практические выводы настоящей работы могут войти в общие курсы по истории русской литературы первой трети XX века, в спецкурсы и спецсеминары по проблеме поэтической идеологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Анализ поэтической идеологии В.В. Маяковского позволил выявить единство его творчества, обусловленное определяющей ролью воли лирического субъекта, организующей художественное пространство; векторной направленностью авторского сознания на осмысление действительности и воплощение результатов этого осознания в слове; взаимодействием поэтической идеологии с различными идеологическими сферами современности; направленностью во внеэстетическую среду, заключающей в себе интенцию преображения действительности; наличием ярко выраженной системы ценностей.

2. Поэтическая идеология В.В. Маяковского проявляет себя в творчестве поэта через идею-прототип, которая включает представления о соотношении слова и идеи. Спецификой слова на уровне идеи-прототипа, вербализованной в статьях и выступлениях поэта, является его способность передавать любую разделяемую поэтом идею; преображать и даже конструировать реальность согласно воззрениям поэта, которые могут меняться в зависимости от конкретной исторической ситуации, рождающей новый «цикл идей». Характер развития поэтической идеологии от дореволюционного к советскому периоду творчества В.В. Маяковского определяет устойчивость интереса к формальной стороне словесного знака и изменчивость его содержательной составляющей.

3. Система идеологем на протяжении всего творчества строится на противопоставлении творческого и пассивного начал. В процессе развития поэтической идеологии от футуристического к советскому этапу творчества, изменению подвергаются не сами ценности, а те системы координат, внутри которых эти ценности располагаются. Однако при смене одной системы координат на другую поэт воплощает исповедуемые ранее ценности в новых формах, пытается найти им место в новой системе координат.

4. В художественном творчестве В.В. Маяковского идея-прототип вступает во взаимодействие с системой идеологем, представляющее собой противоборство, взаимовлияние, взаимопроникновение систем. Художественное творчество В.В. Маяковского, будучи подлинно поэтическим явлением, демонстрирует более широкий спектр своих проявлений, нежели предполагает декларируемая автором-идеологом система ценностей. В то же время поэзия претерпевает трансформацию в русле разделяемой поэтом идеологии: обращение волевого усилия на формальную составляющую словесного знака в раннем творчестве привело поэта к разрушению целостности авторской модели мира, а в послеоктябрьский период - к ограничению «я» поэта в производстве ценностей.

5. Поэтическое слово в пореволюционный период движется от идеологизации поэзии к поэтизации идеологии, при этом происходит переориентация источника формирования системы ценностей с поэтической личности на государственный миф. Сонаправленность воли поэта с волей передового класса и его авангарда - партии, прокладывающих, как считал В.В. Маяковский, путь в будущее, достигается ценой принуждения поэтического дара. Переход от идеологии поэтической школы (футуризм) к государственной идеологии, внеположенной поэзии (советская идеология), не является результатом насильственного подчинения, диктата власти, но свидетельствует об отказе от первенства поэтического слова по отношению к идее.

6. Динамика поэтической идеологии В.В. Маяковского обусловлена ее проективным характером, открытостью по отношению к другим идеологическим системам, спецификой формирования иерархии ценностей. Свойственное поэтической идеологии В.В. Маяковского возведение в абсолют относительных ценностей оценивается в диссертационном исследовании как результат влияния идей Ф. Ницше, отказа от христианской парадигмы в ситуации духовного кризиса.

Материалы диссертации прошли апробацию на ежегодных Всероссийских научных конференциях молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века» (Саратов, 2000-2003), Учредительной конференции объединения молодых ученых при Головном совете по филологии Минобразования РФ «Автор - текст - аудитория: филологические науки в социокультурном пространстве XXI века» (Саратов, 2002), Межвузовской научно-практической конференции «Междисциплинарные ' связи при изучении литературы» (Саратов, 2003), конференции «Литературно-художественный авангард в социокультурном пространстве российской провинции: история и современность» (Саратов, 2008).

Основные положения диссертации отражены в 9 публикациях, в том числе 1 в реферируемом издании, рекомендованном ВАК.

Структура работы и исследовательская оптика, применяемая в аналитических главах, обусловлены тем, что поэтическая идеология В.В. Маяковского ориентирована на формирование связанного суждения о мире, которое имеет разные формы репрезентации: с одной стороны, оно формулируется поэтом на уровне размышлений о поэтическом слове и его взаимодействии с идеей в декларативных текстах, с другой — воплощается в поэтических произведениях на уровне системы идеологем. При этом поэтическая идеология испытывает влияние со стороны других идеологических систем, таких как идеология футуризма как художественной школы в творчестве поэта 1910-х годов и нарождающейся советской идеологии в 1920-е годы. В результате такого взаимодействия поэтическая идеология В.В. Маяковского приобретает модус незавершенности, открытости, изменчивости.

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 303 наименования. Общий объем диссертации 232 страницы.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Попонова, Юлия Римовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный в диссертационном исследовании анализ поэтической идеологии В.В. Маяковского как системы авторских представлений о творящей силе слова, реализующего волю поэта к осмыслению, упорядочению, преображению действительности; об органичной связи поэзии и движущейся современности, понимаемой не только как актуальная событийность, но и как новый «цикл идей», позволил вскрыть основы единства и внутренние причины динамики художественного мира поэта.

Обращение к проблеме поэтической идеологии продиктовано, в первую очередь, соприродностью данной категории типу авторского сознания В.В. Маяковского. В автобиографии «Я сам» (1922,1928), являющейся автометаописанием, ретроспективным выстраиванием пройденного пути, вербализуется ценностная парадигма поэта. «Я — поэт. Этим интересен. Об этом и пишу. Об остальном - только если это отстоялось словом» [I, 9]. Данная авторепрезентация свидетельствует о приоритете слова в структуре художественного мира В.В. Маяковского.

Предпринятое нами изучение поэтической идеологии убеждает, что слову в творчестве В.В. Маяковского отведена наиважнейшая роль в постижении и формировании действительности, в нем мир вербализуется и обретает доступную для постижения, а также претворения форму. Слово обладает энергетическим потенциалом — это «распятью равная магия», что «душу новородит, именинит тело», «радость, мастером кованная», «полководец человечьей силы», «ласка и лозунг, и штык, и кнут», его предназначение - вонзаться «в грядущую небыль», «подымать, и вести, и влечь», «вырабатывать счастье».

В автобиографии утверждается также «изначальная» неразрывная связь поэтического слова и революции - о первом знакомстве с политической поэзией говорится: «Это была революция. Это было стихами. Стихи и революция как-то объединились в голове» [I, 13]. На протяжении всего творческого пути В.В. Маяковский стремится соединить слово и идею, поэзию и действительность, «не ограничиваясь свидетельской ролью». Но поэзия должна не только войти в реальность, но и внести в нее смысл, «упорядочить» ее, - именно в этом видится цель творчества. Образцом систематизирующего начала В.В. Маяковский считает социалистов, о чем говорит в автобиографии в главе «Социализм»: «На всю жизнь поразила способность социалистов распутывать факты, систематизировать мир» [I, 13]. Выявленная в ходе анализа поэтической идеологии В.В. Маяковского воля поэта к целостному видению действительности, ее структурированию, определению в поэтическом слове обнаруживает свою укорененность в особенностях его творческой личности, находящейся в диалогических отношениях с идеями времени.

Ценностные приоритеты, вербализованные в автобиографии «Я сам», являются для нас дополнительным свидетельством векторной направленности воли поэта к выстраиванию непротиворечивой картины мира и собственной творческой биографии и, тем самым, аргументом, подтверждающим органичность для творчества В.В. Маяковского реализованного в диссертационном исследовании подхода к его поэтической идеологии.

Проективный характер поэтической идеологии В.В. Маяковского обусловил необходимость выявления авторского «замысла», формирующегося на уровне идеи-прототипа, и его реализации в поэтических текстах через систему идеологем. «Равноправие знаковых совокупностей и обозначаемых объектов» (терминология И.П. Смирнова), характеризующее семиотическую природу авангардного искусства, делает поэтические ценности В.В. Маяковского мировоззренческими величинами. Идея-прототип воплощает в себе основной комплекс авторских представлений, ею моделируется структура мира, определяется система ценностей и ее наполнение. Идея-прототип является программной по отношению к поэтическому творчеству, то есть имеет смыслопорождающую функцию. Но и система идеологем не является лишь резервуаром уже готовых» концепций, благодаря возможностям поэтического слова она выступает в художественных текстах как «генератор смыслов» (Ю.М. Лотман).

Анализ произведений В.В. Маяковского с точки зрения взаимодействия идеи-прототипа и системы идеологем позволил раскрыть процессуальный характер его поэтической идеологии. Во-первых, при «переводе» идеи-прототипа на язык поэзии благодаря «тесноте стихотворного ряда» (Ю.Н. Тынянов) возникают семантические приращения. Ведущие идеологемы раннего творчества В.В. Маяковского (я-поэт, Бог, будущее, агрессивный мир, и др.) отличаются многозначностью, а ценностная концепция мира противоречивостью, нестабильноситью, спонтанностью возникающих между идеологемами отношений. С другой стороны, в случае несовпадения ценностных категорий на уровне идеи — прототипа и системы идеологем автором-идеологом избирается ряд стратегий, позволяющих волевым усилием компенсировать расслоение оценки {стратегия компенсации), восполнить отсутствие недостающих звеньев внутри поэтической системы ценностей (стратегия достраивания недостающих ценностных элементов), отсечь неподдающиеся структурированию ценностные элементы значения (стратегия ценностного перевода).

Другой источник динамики поэтической идеологии В.В. Маяковского, выявленный в диссертационном исследовании, - модификации самой идеи-прототипа. Трансформации, переживаемые идеей-прототипом, обусловлены, с одной стороны, вариативностью ее основных понятий (таких, как слово и идея), с другой - проницаемостью границ между «замкнутым миром семиозиса» и «внесемиотической реальностью» (Ю.М. Лотман) открытостью системы поэтической идеологии для влияний со стороны других идеологических сфер современности. В раннем творчестве В.В. Маяковского идея-прототип складывается на основе идеологии футуризма как явления эстетического ряда, ее проективность связана с претворением всего мирозданья средствами поэтического слова. Идея-прототип в послеоктябрьском творчестве имеет своим источником «идею коммунистического строительства», а в слове актуализируется агитационный потенциал. Таким образом, в качестве нового «цикла идей» начинают восприниматься «гражданские идеи», складывающиеся в рамках идеологии советского государства. Характерное для поэтической идеологии В.В. Маяковского возведение в абсолют относительных ценностей понимается в работе как обусловленное отказом от христианской парадигмы, проявление утопического сознания автора.

С семиотической точки зрения, трансформация поэтической идеологии выглядит как результат конкуренции формируемых автором мифов, каждый из которых стремится удержать постоянно изменяющийся мир в статических картинах. В советский период в творчестве В.В. Маяковского произошла смена мифа о лирическом герое, силой поэтического слова преображающего мир, на миф о революционной воле, направленной на пересоздание мира, выразителем которой в первые послеоктябрьские годы является революционное «мы», а начиная с середины 1920-х годов — партия. Но если в раннем творчестве поэтический миф целиком принадлежит эстетической сфере, то в постреволюционный период миф, являясь продуктом художественного творчества В.В. Маяковского, отвечает потребностям власти.

Чтобы поэтическая идеология реализовала заложенную идеей-прототипом интенцию выхода в реальность, в советский период потребовалось привести систему поэтических ценностей в соответствие с государственными ценностями, формируемыми властью, четко дифференцировать явления, способствующие воплощению идеи государственного строительства и мешающие ее реализации. Таким образом, если в раннем творчестве бинарная система ценностей задается волей я-поэта, делящего мира на абсолютные плюсы и минусы, то в пореволюционную эпоху критерием оценки становится система утилитарных предпочтений, формируемых государственной идеологией. Граница, разделяющая бинарные ценности советской идеологии, затронула внутренние свойства Маяковского-поэта: его способность любить, потребность выражать себя в слове, то есть в советский период экзистенциальные ценности стали зависеть от смыслового и ценностного наполнения государственного мифа.

Поэтическая идеология В.В. Маяковского постоянно находится в состоянии отстаивания ею же самой выстроенных пределов. В раннем творчестве это нашло выход в стратегиях преодоления идеей-прототипом системы идеологем. В советский период идея-прототип стремится вобрать в себя систему идеологем за счет ее редуцирования. Стремление укоренить государственные идеи в сфере душевных переживаний лирического «я» приводит к исходу 1920-х годов к замещению социально-политическими ценностями нравственных и эстетических. Ориентация В.В. Маяковского на создание ценностно непротиворечивой поэтической идеологии не способствовала обогащению художественного мира поэта, напротив, ограничивала его возможности как эстетического феномена.

Остро ощущающий динамику времени, его потребности и задачи, В.В. Маяковский стремится воплотить новый «цикл идей» в поэтическом слове, но попадает в «дурную бесконечность» - в зависимость от меняющихся идеологических стратегий власти, от «ускользающей» действительности. Мастерски сработанная форма, в которую поэт облек идеи своей современности, обеспечила востребованность его поэзии как способа репрезентации власти в 1930-1950-е годы - эпоху формирования тоталитарного государства как «эстетического феномена» (X. Гюнтер).

Проблема взаимодействия идеологии и поэзии - одна из ключевых для исследователя русской литературы XX века. Начало столетия отмечено небывалым вторжением эстетических, философских, религиозных, политических идей в художественное творчество. На этом пути происходит динамическое изменение границ искусства. С начала 1920-х годов возникает новый источник идеологического давления на художника — государственная идеология, приведшая к рождению метода социалистического реализма, открывшего путь к превращению искусства в ретранслятор властного дискурса. Художественный опыт В.В. Маяковского вобрал оба типа идеологизации искусства, каждый из которых оказал влияние на характер его поэтической системы ценностей.

Изучение поэтической идеологии В.В. Маяковского имеет, на наш взгляд, не только историко-литературный, но и неослабевающий «живой» интерес. В современной социокультурной ситуации, отличающейся жесткой конкуренцией соперничающих идеологий, стремлением идеологических дискурсов пронизать духовное пространство человека, опыт поэта сохраняет свою актуальность как в своих достижениях, так и заблуждениях. Расширение границ искусства позволило В.В. Маяковскому решить задачу рождения слова, способного изменять действительность, но поэт заплатил слишком высокую цену за попытку подчинить поэзию внеэстетическим целям.

206

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Попонова, Юлия Римовна, 2009 год

1. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: В 13 т. / В.В. Маяковский. М.: Худ. лит., 1955-1961.

2. Литература факта: Первый сборник материалов работников ЛЕФа / Под ред. Н.Ф. Чужака. М.: Захаров, 2000. 286 с.

3. Литературные манифесты: от символизма до «Октября» / Сост. Н.Л. Бродский, Н.П. Сидоров. М.: Аграф, 2001. 384 с.

4. Манифесты. Кубофу туризм // Поэзия русского футуризма / В ступ. ст. В. Альфонсова. СПб.: Академический проект, 1999. С. 617-628.

5. Поэтические течения в русской литературе конца XIX — начала XX века: Хрестоматия. М.: Высшая школа, 1988. 368с.

6. Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания / Сост. В.Н. Терехина, А.П. Зименков. М.: Наследие, 1999. 480 с.1.

7. Агитационно-массовое искусство первых лет Октября: Материалы и исследования. М.: Искусство, 1971. 234 с.

8. Алексеева Л.Ф. А. Блок и русская поэзия 1910-20-х годов: Учебное пособие / Л.Ф. Алексеева. М.: МПУ, 1996. 109 с.

9. Алексеева Л.Ф. В.В. Маяковский (1893-1930) / Л.Ф. Алексеева // История русской литературы XX века: В 4 кн. Кн. I: 1910-1930 годы: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 2005. С. 183-201.

10. Альфонсов В.Н. Нам слово нужно для жизни. В поэтическом мире Маяковского / В.Н. Альфонсов. Л.: Сов. писатель. Ленинградское отделение, 1984. 247с.

11. Арватов Б.И. Синтаксис Маяковского (Опыт формально-социологического анализа поэмы «Война и мир») / Б.И. Арватов // В.В.

12. Список литературы состоит из IV разделов: I. Художественные тексты. II, Исследовательская и критическая литература. III. Теоретические, философские и историко-литературные труды. IV. Справочная литература и энциклопедические издания.

13. Маяковский: pro et contra. СПб.: Изд-во Русской Христианской гуманитарной академии, 2006. С. 747 774.

14. Астафьев А.Ю. Художественные функции окказионализмов: на материале поэзии В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / А.Ю. Астафьев. М., 2007. 24 с.

15. Бодров М.С. Время и человек 20-х годов в поэзии В.В. Маяковского. Философско-этические проблемы / М.С. Бодров. Рига: Изд-во Латвийского ун-та, 1987. 116 с.

16. Болыпухин Л.Ю. «Ода революции» Маяковского: опыт прочтения / Л.Ю. Болыпухин // Литературно-художественный авангард в социокультурном пространстве российской провинции. Саратов: Издательский центр «Наука», 2008. С. 66-73.

17. Борис Пастернак об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. М.: Искусство, 1990. 399 с.

18. В.В. Маяковский: pro et contra. СПб.: Изд-во Русской Христианской гуманитарной академии, 2006. 1071 с.

19. Вайскопф М. Во весь логос. Религия Маяковского / М. Вайскопф. М.Иерусалим: Саламандра, 1997. 176 с.

20. Винокур Г.О. Маяковский — новатор языка / Г.О. Винокур. М.: КомКнига, 2006. 152 с.

21. Владимиров С.В. Об эстетических взглядах Маяковского / С.В. Владимиров. Л.: Сов. писатель. Ленинградское отделение, 1976. 240 с.

22. Гаспаров М.Л. Владимир Маяковский // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей. М.: Наследие, 1995. С. 363-395.

23. Гончаров Б.П. Поэтика Маяковского: Лирический герой послеоктябрьской поэзии и пути его художественного утверждения / Б.П. Гончаров. М.: Наука, 1983. 352 с.

24. Гуковский Г.А. О стиле Маяковского / Г.А. Гуковский // Звезда. 1940. №7. С. 164-171.

25. Давыдов Т.В. Дионисийское начало в ранней лирике В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Т.В. Давыдов. М., 2006. 24 с.

26. Давыдов Ю.Н. Блок и Маяковский: некоторые социально-эстетические аспекты проблемы «искусство и революция» / Ю.Н. Давыдов // Вопросы эстетики. М.: Искусство, 1971. Вып. 9. С. 5-62.

27. Долгополов Л.К. Владимир Маяковский: путь к самоуничтожению или прорыв в бессмертие? / Л.К. Долгополов // Вестник русского христианского движения. III 1992. № 166. С. 165-195.

28. Дубровина И.М. Идеал советской литературы и некоторые формы его выражения в творчестве В.В. Маяковского / И.М. Дубровина //Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 1985. №2. С. 3-12.

29. Зайцев В.А. Об изучении творчества В.В. Маяковского на современном этапе / В.А. Зайцев //Филологические науки. 2004. №3. С. 3-11.

30. Иванюшина И.Ю. От карнавала к субботнику. Об изменении характера праздничности в творчестве В. Маяковского / И.Ю. Иванюшина // "Человек играющий" в творчестве В.В. Маяковского: эстетика праздника. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1991. С 5-24.

31. Иванюшина И.Ю. Утопические корни художественного мышления В. Маяковского / И.Ю. Иванюшина // Проблемы вечных ценностей в русской культуре и литературе XX века. Грозный: Изд-во Чечено-Ингуш. гос. ун-та, 1991. С. 90-101.

32. Иванюшина И.Ю. Творчество В.В. Маяковского как феномен утопического сознания: Дисс. . канд. филол. наук / И.Ю. Иванюшина. Нижний Новгород, 1992.

33. Ильин О.И. Героическая сатира Маяковского / О.И. Ильин. Саратов: Кн. изд-во, 1962. 120 с.

34. Искржицкая И.Ю. Возвращение Маяковского (актуальные проблемы изучения творчества поэта) / И.Ю. Искржицкая //Вестник Московского ун-та. Серия 9. Филология. 1991. №4. С.3-12.

35. Казарина Т.В. Мотив смерти в творчестве Маяковского и Хлебникова / Т.В. Казарина // Текст Комментарий - Интерпретация: Межвузвский сб. науч. трудов. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2008.

36. Карабчиевский Ю.А. Воскресение Маяковского / Ю.А. Карабчиевский. М.: Сов. писатель, 1990. 224 с.

37. Катанян В.А. Маяковский: Хроника жизни и деятельности / В.А. Катанян. М.: Сов. писатель, 1985. 647 с.

38. Кацис Л.Ф. Владимир Маяковский: Поэт в интеллектуальном контексте эпохи / Л.Ф. Кацис. М.: Языки русской культуры, 2000. 775 с.

39. Климов П.А. Мировоззренческие предпосылки поэтики В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / П.А. Климов. М., 2006. 24 с.

40. Култышева О.М. Поэзия В.Маяковского в восприятии участников литературного процесса 1910 1920-х годов: Автореф. дисс. .канд. филол. наук /О.М. Култышева. М., 2001. 29 с.

41. Култышева О.М. Феномен В. Маяковского в восприятии современников / О.М. Култышева. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2003. 184 с.

42. Култышева О.М. Поэзия В. Маяковского во взаимодействии с литературным процессом 1910-1920-х годов: Автореф. дисс. д-ра филол. наук / О.М. Култышева. М., 2007. 38 с.

43. Купченко Т.А. Условная драма 1920-1950-х годов: Л. Лунц, В. Маяковский, Е. Шварц: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Т.А. Купченко. М., 2005. 24 с.

44. Лебедева С.Э. Основные направления литературной полемики русского Зарубежья первой волны и ее отражение в журнале

45. Современные записки»: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / С.Э. Лебедева. М., 2007. 26 с.

46. Лелевич Г. Владимир Маяковский (Беглые заметки) / Г. Лелевич // В.В. Маяковский: pro et contra. СПб.: Изд-во Русской Христианской гуманитарной академии, 2006. С. 783 803.

47. Лобанова М.В. Функции поэтический ассоциаций в раннем творчестве В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / М.В. Лобанова. М., 2007. 20 с.

48. Лившиц Б.К. Полутораглазый стрелец: Воспоминания /Вступ. ст. М.Л. Гаспарова. Подготовка текста, послеслов., прим. А. Паршева / Б.К. Лишиц. М.: Худ. лит, 1991. 250 с.

49. Литературное наследство. Т.65. Новое о Маяковском. М.: Изд-во АН СССР, 1958. 628 с.

50. Малышева Г.Н. «Это я сердце флагом поднял.»: Эстетический идеал в поэмах Маяковского / Г.Н. Малышева // Литературная учеба. 1983. №4. С. 122-131.

51. Мандельштам О.Э. Слово и культура: Статьи / О.Э. Манделыпам. М.: Сов. писатель, 1987. 319 с.

52. Маркасов М.Ю. Поэтическая рефлексия Владимира Маяковского в контексте русского авангарда: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / М.Ю. Маркасов. Барнаул, 2003. 24 с.

53. Машбиц-Веров И.М. Во весь голос. О поэмах Маяковского / И.М. Машбиц-Веров. Куйбышев: Книжное издательство, 1980. 447 с.

54. Метченко А.И. Из наблюдений над стилем ранних поэм Маяковского / А.И. Метченко //Уч. зап. Куйбышевского гос. ун-та. 1942. Вып. 6. С. 327.

55. Метченко А.И. Маяковский. Очерк творчества / А.И. Метченко. М.: Худ. лит, 1964. 504 с.

56. Михайлов А.А. «Точка пули в конце»: Жизнь Маяковского / А.А. Михайлов. М.: Планета, 1993. 541 с.

57. Мусатов В.В. О логике поэтической судьбы Маяковского / В.В. Мусатов //Известия РАН. Серия Литературы и языка. 1993. Т. 52. №5. С. 26-31.

58. Никольская Л.Н. Человек и время в художественной концепции В. Маяковского / Л.Н. Никольская. Львов: Изд-во при Львовском ун-те, 1983. 151 с.

59. Павлов Ю. Владимир Маяковский: в добровольном плену у политики / Ю. Павлов//Кубань. 1991. №3. С. 81-85.

60. Паперный З.С. Поэтический образ у Маяковского / З.С. Паперный. М.: Ак. наук СССР, 1961. 444 с.

61. Пархоменко И.В. Лексико-семантическое поле «Звук» и его функционирование в художественном тексте: На материале лирики С.А. Есенина и В.В. Маяковского: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Саратов, 2000. 24 с.

62. Пашков А.В. Звуковая организация поэтической речи В.В. Маяковского. Силлабо-тонический стих: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / А.В. Пашков. М., 2006. 24 с.

63. Перцов В.О. Об идейности и мастерстве в поэтическом творчестве Владимира Маяковского / В.О. Перцов. М.: Знание, 1953. 46 с.

64. Перцов В.О. Маяковский. Жизнь и творчество: В 3 т. / В.О. Перцов М.: Худ. лит., 1976. Т.1. 413 е.; Т.2. 494 е.; Т.З. 462 с.

65. Петросов К.Г. Об эстетическом идеале и лирическом герое Маяковского (1912 — 1917) / К.Г. Петросов // Уч. зап. Коломенского пед. ин-та. 1956. №1. С. 85-120.

66. Петросов К.Г. О русской поэтической традиции и лирическом герое раннего Маяковского / К.Г. Петросов // Уч. зап. Коломенского пед. инта. 1958. №1. С. 173-248.

67. Петросов К.Г. Поэзия Маяковского и проблемы романтизма: Автореф. дис. . д-ра филол. наук / К.Г. Петросов. М., 1974. 46 с.

68. Петросов К.Г. О художественной системе и методе раннего Маяковского / К.Г. Петросов // Маяковский и современность. М.: Современник, 1977. С. 159-191.

69. Петросов К.Г. Творчество В.В. Маяковского. (О русской поэтической традиции и новаторстве) / К.Г. Петросов. М.: Высшая школа, 1985. 150 с.

70. Петросов К.Г. Посмертное распятие Маяковского (Маяковский сегодня) / К.Г. Петросов //Книжное обозрение. 1991. №15. С. 5-6.

71. Петросов К.Г. Маяковский: Биография поэта и его творчество / К.Г. Петросов //Изв. Ак. наук. Сер. Литературы и языка. 1993. Т. 52. №3. С. 3-15.

72. Пицкель Ф.Н. Лирический эпос Маяковского / Ф.Н. Пицкель. М.: Наука, 1964. 196 с.

73. Пицкель Ф.Н. Маяковский: художественное постижение мира / Ф.Н. Пицкель. М.: Наука, 1979. 407с.

74. Плеханова И.И. Владимир Маяковский: трагедия сверхчеловечности: Автореф. дисс. д-ра филол. наук / И.И. Плеханова. Иркутск: Изд-во Иркутского ут-та, 1994. 48 с.

75. Покотыло М.В. В.В. Маяковский в оценке отечественной критики и летературоведения: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / М.В. Покотыло. Ставрополь, 2008. 16 с.

76. Покотыло М.В. Попытки старого и нового идеологического прочтения Маяковского в современной литературной практике / М.В. Покотыло //Объединенный научный журнал. 2005. №9. С. 65-72.

77. Полехина М.М. Русская поэзия первой трети XX века: художественная космогония (М. Цветаева и В. Маяковский): Автореф. дисс. д-ра филол. наук / М.М. Полехина. М., 2001. 38 с.

78. Поливанов К.В. В. Маяковский в «Охранной грамоте» и «Людях и положениях» / К.В. Поливанов //Новое литературное обозрение. 1994. №7. С. 225-228.

79. Потапчук Е.Ю. Роль метафоры в трансформации социокультурной реальности (на примере поэмы В.В. Маяковского «Хорошо!») / Е.Ю. Потапчук //Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2007. №2(14). С. 4-14.

80. Сарнов Б.М. Рифмуется с правдой. Книга не только про стихи / Б.М. Сарнов. М.: Сов. писатель, 1967. 350 с.

81. Сарнов Б.М. Бремя таланта: Портреты и памфлеты / Б.М. Сарнов. М.: Сов. писатель, 1987. 382 с.

82. Сарнов Б.М. Маяковский. Самоубийство / Б.М. Сарнов. М.: Эксмо, 2007. 672 с.

83. Сарычев В.А. Маяковский. Нравственные искания / В.А. Сарычев. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1984. 203 с.

84. Селезнев JI.A. «Белая» печать времени гражданской войны о Маяковском / JI.A. Селезнев //Библиография. 2000. №3. С. 93-99.

85. Семенова С.Г. «Новый разгромим по миру миф.»: В. Маяковский в философском ракурсе / С.Г. Семенова //Молодая гвардия. 1997. №10. С. 221-238.

86. Семенова С. Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика -Видение мира Философия / С.Г. Семенова. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. 590 с.

87. Скрипка Т.В. Концепция человека в дореволюционном творчестве В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Т.В. Скрипка. Таганрог, 2004. 24 с.

88. Соколова (Мавлина) Т.А. Синтез искусств в творчестве В.В. Маяковского: проблемы эстетики и поэтики: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Т.А. Соколова (Мавлина). Саратов, 1992. 18 с.

89. Симонова Г.А. К проблеме своеобразия жанрового мышления В.В. Маяковского 1910-1920-х годов / Г.А. Симонова //Вестник Новгородского ун-та. 1998. №9. С. 63-67.

90. Смола О.П. Творческие искания Николая Асеева 1910-1924 годов: Автореф. дисс. .канд. филол. наук / О.П. Смола. М., 1972. 22 с.

91. Смола О.П. Владимир Маяковский / О.П. Смола // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Книга 2. М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2001. С. 624-649.

92. Спивак Р.С. Дооктябрьская лирика В.В. Маяковского / Р.С. Спивак. Пермь: ПТУ, 1980. 127 с.

93. Спивак Р.С. Ранний Маяковский и экспрессионизм: тенденция "деструктивной" образности / Р.С. Спивак // XX век. Литература. Стиль. Стилевые закономерности русской литературы (1900 1950). Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1998. Выпуск III. С. 38-125.

94. Спивак Р.С. Русская философская лирика 1910-х годов. И. Бунин, А. Блок, В. Маяковский / Р.С. Спивак. М.: Наука, 2005. 407 с.

95. Субботин А.С. О специфике эстетических высказываний Маяковского / А.С. Субботин //Проблема стиля и жанра в современной литературе. Сб. 6. Свердловск: Б.и., 1974. С. 22-39.

96. Субботин А.С. Маяковский сквозь призму жанра / А.С. Субботин. М.: Сов. писатель, 1986. 350 с.

97. Терехина В.Н. Международная научная конференция в ИМЛИ, посвященная В.В. Маяковскому / В.Н. Терехина //Известия Академии наук. Серия: Литература и язык. 2001. Т. 60. №1. С. 78-80.

98. Терехина В.Н., Селезнев Л.А. Первая эмиграция о Маяковском / В.Н. Терехина, Л.А. Селезнев // Литературное обозрение. 1992. №№3-4.

99. Тимофеев Л.И. Системность поэтики Маяковского / Л.И. Тимофеев //В мире Маяковского. М.: Сов. писатель, 1984. С. 5-40.

100. Томарченко Д.Е. Эстетика и поэзия дореволюционного Маяковского / Д.Е. Томарченко //Звезда. 1940. №№5 6. С. 193-203.

101. Туранина Н.А. Метафора В. Маяковского: Словарь. Таблицы. Комментарии / Н.А. Туранина. Белгород: Изд-во Белгородского ун-та, 1997. 192 с.

102. Туранина Н.А. «Способы выделки слов бесконечны»: Метафора у В.В. Маяковского / Н.А. Туранина //Русский язык в школе. 1997. №5. С.67-71.

103. Тынянов Ю.Н. О Маяковском. Памяти поэта //Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. С. 196-198.

104. Фадеева И.В. Культурно-исторический контекст лирических поэм В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / И.В. Фадеева. Астрахань, 2006. 18 с.

105. Фадеева И.В. Философия добра и любви В. Соловьева в ранних поэмах В. Маяковского / И.В. Фадеева //Гуманитарные исследования. 2006. №4 (20). С. 52-56.

106. Фарыно Е. Семиотические аспекты поэзии Маяковского // 22.05.2001. www.libelli.ru/classic/russian/l917may/personal/o mayakv.htm.

107. Харджиев Н.И., Тренин В.В. Поэтическая культура Маяковского / Н.И. Харджиев, В.В. Тренин. М.: Искусство, 1970. 328 с.

108. Ходасевич В.Ф. Собр. соч.: В 4-х тт. Т. 2. Записная книжка. Статьи о русской поэзии. Литературная критика 1922-1939 /В.Ф. Ходасевич. М.: Согласие, 1996. 576 с.

109. Цветаева М.И. Об искусстве / М.И. Цветаева. М.: Искусство, 1991.478 с.

110. Черемин Г.С. Ранний Маяковский. Путь поэта к Октябрю / Г.С. Черемин. М.-Л: Изд-во АН СССР, 1962. 190 с.

111. Черемин Г.С. У истоков изучения творчества В.В. Маяковского / Г.С. Черемин //Русская литература. 1973. №4. С. 156-167.

112. Чернорицкая O.JI. Самоубийство разума: Толстой, Маяковский, Пастернак / O.JI. Чернорицкая //Московский вестник. 2004. №6. С. 255262.

113. Чернякова М.А. Концептосфера В. Маяковского: аксиологические доминанты автора и лирического героя: Автореф. дисс.канд. филол. наук/ М.А. Чернякова. Магнитогорск, 2008. 24 с.

114. Шенгели Г.А. Маяковский во весь рост / Г.А. Шенгели //Вопросы литературы. 1990. Вып. 11-12. С. 18-69.

115. Шкловский В.Б. Собр. соч.: В 3 т. / В.Б. Шкловский. М.: Сов. писатель, 1974. Т. 3. 816 с.

116. Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания -эссе (1914-1933) / В.В. Шкловский. М.: Сов. писатель, 1990. 544 с.

117. Юрасова Н.Г. Пространство и время в художественном мире В.В. Маяковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Н.Г. Юрасова. Нижний Новгород, 2008. 20 с.

118. Юрасова Н.Г. Статические и динамические персонажи в художественном мире В.В. Маяковского / Н.Г. Юрасова // Литературно-художественный авангард в социокультурном пространстве российской провинции. Саратов: Издательский центр «Наука», 2008. С. 58-65.

119. Якобсон P.O. Заметки о прозе поэта Пастернака //Якобсон P.O. Работы по поэтике / P.O. Якобсон. М.: Прогресс, 1987. С. 324-338.

120. Якобсон Р. О поколении, растратившем своих поэтов / P.O. Якобсон//Вопросы литературы. 1990. №11-12. С. 73-98.

121. Янгфельдт Б. Любовь это сердце всего: В.В. Маяковский и Л.Ю. Брик: Переписка. 1915-1930 / Б. Янгфельд. М.: Книга, 1991. 285 с.

122. Янгфельдт Б. «Крикогубый Заратустра»: Предварительные заметки о влиянии Ницше на молодого Маяковского / Б. Янгфельд //De visu. 1993. №7. С. 44-52.1.l

123. Акимов В.М. В спорах о художественном методе: Из истории борьбы за социалистический реализм / В.М. Акимов. JL: Худ. лит, 1979.376 с.

124. Альфонсов В.А. Поэзия русского футуризма / В.А. Альфонсов //Поэзия русского футуризма. СПб.: Академический проект, 1999. С. 569.

125. Балашова Т.В. Многоликий авангард / Т.В. Балашова // Сюрреализм и авангард: Материалы российско-французского коллоквиума, состоявшегося в Институте мировой литературы. М.: ГИТИС, 1999. С. 22-33.

126. Баран X., Гурьянова Н.А. Футуризм / X. Баран, Н.А. Гурьянова // Русская литература рубежа веков (1890-е — начало 1920-х годов). Книга 2. М.: ИМ ЛИ РАН «Наследие», 2001. С. 501-574.

127. Барзах А.Е. Без фабулы. Вблизи «Египетской марки» О. Мандельштама / А.Е. Барзах // Постскриптум. 1998. Вып. 2(10). С. 183210.

128. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. 616 с.

129. Бахтин М.М. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке / М.М. Бахтин. М.: Лабиринт, 1993. 192 с.

130. Бекова С.В. Семантико-стилистический анализ слов со значением цвета у М. Горького. (К проблеме идеологического словаря писателя) / С.В. Бекова. PRAHA: Б.и., 1977. 113 с.

131. Белая Г.А. Угрожающая реальность/ Г.А. Белая // С разных точек зрения. Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 28-48.

132. Белая Г.А. Авангард как богоборчество / Г.А. Белая //Вопросы литературы. 1992. Вып. III. С. 115-124.

133. Белинский В.Г. Собрание сочинений: В 9 т. / В.Г. Белинский. М.: Художественная литература, 1976-1982.

134. Бирюков С.Е. Авангард. Сумма технологий? / С. Бирюков //Вопросы литературы. 1996. №5. С. 21-35.

135. Бирюков С.Е. Теория и практика русского поэтического авангарда / С.Е. Бирюков. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1998. 187 с.

136. Бирюков С.Е. Поэзия русского авангарда / С. Бирюков. М.: Изд-во Руслана Элинина, 2001. 285 с.

137. Блэк М. Метафора / М. Блэк // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

138. Бобринская Е.А. «Предметное умозрение»: (К вопросу о визуальном образе в кубофутуристической эстетике) / Е.А. Бобринская //Вопросы искусствознания. 1993. №1. С. 31-48.

139. Бобринская Е. Мотивы преодоления человека в эстетике русских футуристов / Е. Бобринская // Вопросы искусствознания. 1994. №1. С. 199-212.

140. Бобринская Е. Концепция нового человека в эстетике футуризма / Е. Бобринская // Вопросы искусствознания. 1995. №1-2. С. 476-495.

141. Бойм С. Китч и социалистический реализм / С. Бойм //Новое литературное обозрение. 1995. №15. С. 54-65.

142. Борев Ю.Б. Эстетика /Ю.Б. Борев. М.: Изд-во политической литературы, 1975. 399 с.

143. Борисова М.Б. Идеологическая структура слова в драматургии М. Горького (об употреблении слова «добрый») / М.Б. Борисова //

144. Вопросы теории и истории языка. Л.: Изд-во Ленинградского унт-та, 1969.

145. Бренное и вечное: социально-мифологические и политософские измерения идеологии в «массовых обществах». Материалы Всероссийской научной конференции 9-10 октября 2007. Великий Новгород: Изд-во Новгор. гос. ун-та, 2007. 365 с.

146. Бурдье П. Поле литературы / П. Бурдье //Новое литературное обозрение. 2000. №45. С. 22-87.

147. Бухштаб Б.Я. Русские поэты / Б.Я. Бухштаб. Л.: Худ. лит., 1970. 246 с.

148. Васильев И.Е. Русский поэтический авангард XX века / И.Е. Васильев. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2000. 320 с.

149. Винокур Г.О. О языке художественной литературы / Г.О. Винокур. М.: Высшая школа, 1991. 447 с.

150. Волков Ю.Г. Идеология / Ю.Г. Волков. СПб.-Ростов-на-Дону: Б.и., 1996.23 с.

151. Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.) Проблемы поэтики Достоевского / В.Н. Волошинов (М.М. Бахтин). М.: Советский писатель, 1963. 364 с.

152. Гангнус А. На руинах позитивной эстетики / А. Гангнус // С разных точек зрения. Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 149-168.

153. Гаспаров М.Л. Поэтика «серебряного века» / М.Л. Гаспаров //Русская поэзия «серебряного века». 1890-1917: Антология. М.: Наука, 1993. С. 5-44.

154. Геллер Л., Боден А. Институциональный комплекс социалистического реализма / Л. Геллер, А. Боден // Соцреалистический канон / Сб. под общ. ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 2000. С. 293-319.

155. Генис А.А. Треугольник (авангард, соцреализм, постмодернизм) / А.А. Генис //Иностранная литература. 1994. №10. С. 244-248.

156. Герчук Ю.Я. Русская экспериментальная поэтическая книга / Ю.Я. Герчук //Искусство книги. 1987. №10. С. 205-222.

157. Гинзбург Л.Я. О лирике / Предисл. Кушнера А.С. / Л.Я. Гинзбург. М.: Интрада, 1997. 415 с.

158. Гирц К. Идеология как культурная система / К. Гирц // Новое литературное обозрение. 1998. №29. С. 7-38.

159. Горячева Т. В. К понятию экономии творчества / Т.В. Горячева //Русский авангард 1910-1920-х годов в европейском контексте. М.: Наука, 2000. С. 263-310.

160. Гройс Б. Русский авангард по обе стороны «черного квадрата» / Б. Гройс //Вопросы философии. 1990. №11. С. 67-84.

161. Гройс Б. Соцреализм — авангард по-сталински / Б. Гройс // Декоративное искусство СССР. 1990. №5. С. 35-36.

162. Гройс Б. Рождение социалистического реализма из духа русского авангарда / Б. Гройс //Вопросы литературы. 1992. №1. С. 4261.

163. Гройс Б. Полуторный стиль: социалистический реализм между модернизмом и постмодернизмом / Б. Гройс //Новое литературное обозрение. 1995. №15. С. 44-53.

164. Гудмен Н. Метафора работа по совместительству / Н. Гудмен // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 194-200.

165. Гудков Л.Д., Дубин Д.В. Литература как социальный институт. Статьи о социологии литературы / Л.Д. Гудков, Д.В. Дубин. М.: Новое литературное обозрение, 1994. 352 с.

166. Гуськов Н.А. От карнавала к канону. Русская советская комедия 1920-х годов / Н.А. Гуськов. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2003.212 с.

167. Гюнтер X. Железная гармония / X. Гюнтер //Вопросы литературы. 1992. Вып.1. С. 27-41.

168. Гюнтер X. Художественный авангард и соцреализм / X. Гюнтер //Вопросы литературы. 1992. №3. С. 161-175.

169. Гюнтер X. Тоталитарное государство как синтез искусств / X. Гюнтер //Соцреалистический канон / Сб. под общ. ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 2000. С. 7-11.

170. Гюнтер X. Соцреализм и утопическое мышление / X. Гюнтер // Соцреалистический канон / Сб. под общ. ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 2000. С. 41-48.

171. Гюнтер X. Леф и советская культура / X. Гюнтер //Соцреалистический канон / Сб. под общ. ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 2000. С. 244-260.

172. Гюнтер X. Жизненные фазы соцреалистического канона / X. Гюнтер //Соцреалистический канон. / Сб. под общ. ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 2000. С. 281-286.

173. Деготь Е.Ю. Русское искусство XX века / Е.Ю. Деготь. М.: Изд-во «Трилистник», 2000. 224 с.

174. Дзуцева В.В. Время заветов: проблемы поэтики и эстетики постсимволизма / В.В. Дзуцева. Иваново: Изд-во Ивановского ун-та, 1999.

175. Добренко Е.А. Не по словам, но по делам его. / Е.А. Добренко // С разных точек зрения. Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 309-327.

176. Добренко Е.А. «Правда жизни» как формула реальности / Е. Добренко//Вопросы литературы. 1992. Вып. 1. С. 4-27.

177. Добренко Е. Формовка советского писателя. Социальные и эстетические истоки советской литературной культуры / Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 1999. 557 с.

178. Долгополов Л.К. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX начала XX века / Л.К. Долгополов. Л.: Сов. писатель, 1985. 352 с.

179. Дунаев М.М. Православие и русская литература: В 6-ти частях. Часть V / М.М. Дунаев. М.: Христианская литература, 1999. 736 с.

180. Дунаев М.М. Православие и русская литература: В 6-ти частях. Часть VI / М.М. Дунаев. М.: Христианская литература, 2000. 896 с.

181. Дэвидсон Д. Что означают метафоры / Д. Дэвидсон // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 173-190.

182. Есаулов И.А. Генеалогия авангарда / И.А. Есаулов // Вопросы литературы. 1992. Вып. III. С. 176-191.

183. Есаулов И.А. Тоталитарность и соборность: два лика русской культуры / И.А. Есаулов//Вопросы литературы. 1992. №1. С. 148-195.

184. Жирмунский В.М. Преодолевшие символизм //Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии / В.Н. Жирмунский. М.: Азбука-классика, 2001. С. 364-404.

185. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы/ А.К. Жолковский. М.: Наука, 1994. 385 с.

186. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: Проблемы экзистенциального сознания / В.В. Заманская. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та. Магнитогорск, 1996. 409 с.

187. Зись А.Д. Эстетика: идеология и методология / А.Д. Зись. М.: Наука, 1984. 237 с.

188. Зорин A.JI. Идеология и семиотика в интерпретации Клиффорда Гирца / A.JI. Зорин //Новое литературное обозрение. 1998. №29. С. 3954.

189. Зыкова Г.В. О некоторых эстетических основах русской авангардной поэзии (футуризм формализм - концептуализм) / Г.В. Зыкова//Вестник Московского ун-та. 2000. №5. С. 7-14.

190. Иванюшина И.Ю. Заумный текст как взрыв / И.Ю. Иванюшина //Проблемы изучения и преподавания литературы в ВУЗе и школе: XXI век. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 2000. С. 141 146.

191. Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика / И.Ю. Иванюшина. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. 312с.

192. Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика: Автореф. дис. . д-ра филол. наук / И.Ю. Иванюшина. Саратов, 2003. 46 с.

193. Иныиакова Е.Ю. На грани элитарной и массовой культур (К осмыслению «игрового пространства» русского авангарда) / Е.Ю. Иныпакова // Общественные науки и современность. 2001. №.1. С. 162 -174.

194. Искусство авангарда: Язык мирового общения: Материалы международной конференции 10-11 декабря 1992 г. Уфа: Музей современного искусства «Восток», 1993. 278 с.

195. История русской литературной критики / Под ред. В.В. Прозорова, М.: Высшая школа, 2002. 463 с.

196. История русской литературной критики XIX в. М.: Высшая школа, 2005. 383 с.

197. Казарина Т.В. Три эпохи русского литературного авангарда / Т.В. Казарина. Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 2004. 620 с.

198. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М.: Едиториал УРСС, 2002. 486 с.

199. Келдыш В.А. Русский реализм начала XX века / В.А. Келдыш М.: Наука, 1975.280 с.

200. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу (Становление греческого философии) / Ф.Х. Кесседи. М.: Изд-во «Мысль», 1972. 312 с.

201. Клеберг JI. К проблеме социологии авангардизма / JI. Клеберг // Вопросы литературы. 1992. Вып. 3. С. 140-149.

202. Клюге Р.Д. О русском авангарде, философии Ницше и социалистическом реализме / Р.Д. Клюге // Вопросы литературы. 1990. №9. С. 64-77.

203. Коваленко В.И., Костин А.И. Политические идеологии: история и современность / В.И. Коваленко, А.И. Костин // Вест. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1997. №2. С. 45-74.

204. Ковский В.Е. История подлинная и мнимая / В.Е. Ковский //Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 270-294.

205. Ковтун Е.Ф. Русская футуристическая книга / Е.Ф. Ковтун. М.: Книга, 1989. 248 с.

206. Козлов С. К преодолению одной фобии / С. Козлов // Новое литературное обозрение. 1998. №29. С. 5-6.

207. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX XX веков / Л.А. Колобаева. М.: МГУ, 1990. 336 с.

208. Кольхауэр М. Роман и идеология. Точки зрения / М. Кольхауэр // Новое литературное обозрение. 1995. №14. С. 72-86.

209. Кораблева Н.С. "Конец идеала" или переоценка ценностей? / Н.С. Кораблева //Квинтэссенция философии и время: Сб. науч. трудов. Харьков: ХГУ, 1992. С. 83-89.

210. Косиков Г.К. Идеология. Коннотация. Текст / Г.К. Косиков // Барт P. S/Z / Перевод Косикова Г.К., Муратова В.П. Общ. ред., всуп. ст. Косикова Г.К. / Р. Барт. М.: Ad Marginem, 1994. С. 277-302.

211. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 387415.

212. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Избранные статьи / Б.А. Ларин. Л.: Худ. литература, 1973. 288 с.

213. Ласки М. Утопия и революция / М. Ласки // Утопия и утопическое мышление. М.: Прогресс, 1991. С. 170-209.

214. Левченко М.А. Поэзия Пролеткульта: идеология и риторика революционной эпохи: Автореф. дисс. .канд. филол. наук / М.А. Левченко. СПб, 2001. 26 с.

215. Лейдерман Н.Л. Живые традиции и мертвые догмы / Н.Л. Лейдерман // Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 298-304.

216. Ленин В.И. <Две записки о «150000000» Маяковского> О международном и внутреннем положении Советской республики / В.И. Ленин // В.В. Маяковский: pro et contra. СПб.: Изд-во Русской Христианской гуманитарной академии, 2006. С. 635; 687 — 688.

217. Лилич Г.А. Взаимодействие общенародного и индивидуального в идеологемах М. Голького (пустой, пустота) / Г.А. Лилич // Словоупотребление и стиль писателя. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1995. С. 30-35.

218. Литературно эстетические концепции в России конца XIX — начала XX века. М.: Наука, 1975. 416 с.

219. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек Текст — Семиосфера — История / Ю.М. Лотман. М.: Языки русской культуры, 1992. 464 с.

220. Лотман М.Ю. Динамическая модель семиотической системы // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. / Ю.М. Лотман. Таллинн: Александрия, 1992. Т.2. С. 30-45.

221. Лотман Ю.М. Культура и взрыв //Лотман Ю. Семиосфера / Ю.М. Лотман. СПб.: Изд-во «Искусство СПб», 2004. С. 12-150.

222. Лотман Ю. Статьи по типологии культуры //Лотман Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. СПб.: Изд-во «Искусство СПб», 2004. С. 392-462.

223. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю. Об искусстве / Ю.М. Лотман. СПб.: Изд-во «Искусство СПб», 2005. С. 14-288.

224. Лукач Г. Социалистический реализм сегодня / Г. Лукач // Вопросы литературы. 1991. №4. С. 70-92.

225. Луначарский А.В. Избранные статьи по эстетике / А.В. Луначарский. М.: Искусство, 1975. 391 с.

226. Мангейм К. Идеология и утопия. Утопическое сознание / К. Мангейм // Утопия и утопическое мышление. М.: Прогресс, 1991. С. 113-170.

227. Марков В.Ф. История русского футуризма / В.Ф. Марков. СПб.: Алатея, 2000. 438 с.

228. Мартазанов A.M. Идеология и художественный мир «деревенской прозы» (В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев, Б. Можаев): Автореф. дисс. .д-ра филол. наук / A.M. Мартазанов. СПб., 2007. 41 с.

229. Миллер Л.В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. 2000. № 4. С. 39-54.

230. Мириманов В.Б. Русский авангард и эстетическая революция XX века: Другая парадигма вечности / В.Б. Мириманов. М.: РГГУ, 1995. 64с.

231. На переломе. Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 1920-х годов. М.: Изд-во политической литературы, 1990. 528 с.

232. Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. М.: Наука, 1978. 510 с.

233. Монроз JI. Изучение Ренессанса: Поэтика и политика культуры / JI. Монроз //Новое литературное обозрение. 2000. №42. С. 14-36.

234. На переломе. Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 20-х годов. М.: Изд-во полит, лит., 1990. 578 с.

235. Недошивин Г. К. К методологии изучения социалистического реализма / Г.К. Недошивин //Реализм и художественные школы XX века. М.: Сов. писатель, 1969. С. 5-43.

236. Никонова Т.А. «Новый человек» в русской литературе 1900-1930-х годов. Проективная модель и художественная практика / Т.А. Никонова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 2003. 232 с.

237. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Соч.: В 2-х тт. / Ф. Ницше. М.: Изд-во «Мысль», 1990. Т. 2. С. 5-237.

238. Овчаренко А.И. Социалистическая литература и современный литературный процесс / А.И. Овчаренко. М.: Современник, 1975. 623 с.

239. Овчаренко А.И. Социалистический реализм: проблемы, анализ произведений, споры / А.И. Овчаренко. М.: Сов. писатель, 1977. 160 с.

240. Пахарева Т.А. Акмеистические тенденции в русской поэзии последних десятилетий XX начала XXI вв.: Автореф. дисс. . д-ра филол. наук / Т.А. Пахарева. Симферополь, 2006. 39 с.

241. Петров С.М. Социалистический реализм: история, теория, современность / С.М. Петров. М.: Сов. писатель, 1984. 471 с.

242. Плива Е.П. Картина мира как текст: аспекты исследования «внутреннего человека» (рациональная сфера) //Альтернативный текст: версия и контрверсия: Сб. статей. Вып. 1. / Е.П. Плива. Калининград: Изд-во РТУ, 2006. С. 191-199.

243. Поляков В.В. Книги русского кубофутуризма / В.В. Поляков. М.: Гилея, 1998. 304 с.

244. Поспелов Г.Н. Социалистическая литература и ее методы / Г.Н. Поспелов // Актуальные проблемы социалистического реализма: Сб. ст. М.: Сов. писатель, 1969. С. 424-432.

245. Потебня А.А. Слово и миф / А.А. Потебня. М.: Изд-во «Правда», 1989. 623 с.

246. Поцепня Д.М. Об идеологическом аспекте художественной семантики (слово скука в произведениях М. Горького) / Д.М. Поцепня // Словоупотребление и стиль М. Горького. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1982. С. 51-61.

247. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя / Д.М. Поцепня. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1997. 205 с.

248. Радбиль Т.Б. «Чевенгур» А. Платонова: идеологемы христианства и коммунизма в поле интертекстуального взаимодействия / Т.Б. Радбиль // Текст: узоры ковра: Сб. статей научно-методич. семинара «TEXTUS»: В 2 ч. СПб. Севастополь, 1999. 4.1. С. 90-93.

249. Рикер П. Метафорический процесс как познание, воображение, ощущение / П. Рикер // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 419435.

250. Рогов О.Г. Юрий Кублановский: поэтика путешествия / О.Г. Рогов//Волга. 1999. №7. С. 144-153.

251. Розенталь Б.Г. Соцреализм и ницшеанство / Б.Г. Розенталь // Соцреалистический канон. / Сб. под общ. ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб.: Академический проект, 2000. С. 56-67.

252. Розов Н.С. Ценности в проблемном мире / Н.С. Розов. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1998. 292 с.

253. Романенко А.П. Советская словесная культура: образ ритора / А.П. Романенко. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. 212 с.

254. Рудницкий К.Л., Зоркая Н.М., Шахназарова Н.Г. Искусство, рожденное революцией / К.Л. Рудницкий, Н.М. Зоркая, Н.Г. Шахназарова //Страницы истории советской художественной культуры. 1917-1932. М.: Наука, 1989. С. 29-60.

255. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Книга 2. М.: ИМЛИРАН, «Наследие», 2001. 768 с.

256. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: Проблема "жизнетворчества" / В.А. Сарычев. Воронеж: Изд-во Воронежского унта, 1991.318 с.

257. Сарычев В.А. Кубофутуризм и кубофутуристы: Эстетика. Творчество. Эволюция / В.А. Сарычев. Липецк: Липецкое изд-во, 2000. 254 с.

258. Сахно И.М. Русский авангард. Живописная теория и поэтическая практика / И.М. Сахно. М.: Диалог-МГУ, 1999. 337 с.

259. Семенова Г.С. Судьбы марксистской философии и эстетики / Г.С. Семенова // Гачева А.Г., Казина О.А., Семенова С.Г. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов / А.Г. Гачева, О.А. Казина, Г.С. Семенова. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 126-164.

260. Серль Дж. Метафора / Дж. Серль // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 307-341.

261. Синявский А.Д. Что такое социалистический реализм? / А.Д. Синявский //С разных точек зрения. Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 80-92.

262. Сироткин Н.С. О проблеме субъекта и объекта в авангардизме // 03.11.2008. www.avantgarde.narod.ru/beitraege/ov/nsobject.htm.

263. Сквозников В.Д. Лирический род литературы / В.Д. Сквозников //Теория литературы. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2003. Т. III. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). С. 394-420.

264. Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем / И.П. Смирнов. М.: Наука, 1977. 203 с.

265. Смирнов И.П. Соцреализм: антропологическое измерение / И.П. Смирнов //Новое литературное обозрение. 1995. №15. С. 29-43.

266. Смирнов И.П. Мегаистория: К исторической типологии культуры / И.П. Смирнов. М.: Аграф, 2000. 544 с.

267. Солнцева Н.М. Теория и практика русского авангарда / Н.М. Солнцева//Вестник Московского ун-та. 2000. №5. С. 4-13.

268. Социалистический реализм — знамя передового класса // Вопросы литературы. 1975. № 9. С. 3-25.

269. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. 824 с.

270. Тарасова И.А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект / И.А. Тарасова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. 280 с.

271. Теория метафоры / Под ред. И.Д. Арутюновой, М.А. Журикиной М.: Прогресс, 1990. 511 с.

272. Троцкий Л.Д. Футуризм //В.В. Маяковский: pro et contra. СПб.: Изд-во Русской Христианской гуманитарной академии, 2006.С. 787821.

273. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. 576 с.

274. Тюпа В.И. Альтернативный реализм / В.И. Тюпа //Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М.: Сов. писатель, 1990. С. 345-372.

275. Успенский Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский. СПб.: Азбука, 2000. 347 с.

276. Фарыно Е. Семиотические аспекты поэзии Маяковского / Е. Фарыно // 22.05.2001. www.libelli.ru/classic/russian/1917may/personal/o mayakv.htm.

277. Филатова А.И. Русский поэтический авангард как историко-литературное явление XX века / А.И. Филатова //Русская литература. 2002. № 1.С. 262-254.

278. Флакер А. Предпосылки социалистического реализма / А. Флакер //Вопросы литературы. 1992. Вып. I. С. 62-71.

279. Фомина З.В. Человеческая духовность: бытие и ценности / З.В. Фомина. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та., 1997. 190 с.

280. Фуко М. Что такое автор: доклад 22.2.69. во Французском философском обществе //Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания,власти и сексуальности. Работы разных лет / М. Фуко. М.: Магистратура, 1996. С. 9-46.

281. Хайдеггер М. Слова Ницше "Бог — мертв" / М. Хайдеггер //Вопросы философии. 1990. №7. С. 143-176.

282. Харджиев Н.И. Статьи об авангарде: В 2 т. / Н.И. Харджиев. М.: RA, 1997. Т.1. 392 е.; Т.2. 320 с.

283. Хольтхузен И. Модели мира в литературе русского авангарда / И. Хольтхузен //Вопросы литературы. 1992. Вып. III. С. 150-160.

284. Чевтаев А.А. Нарратив как реализация концепции времени в поздней лирике И. Бродского / А.А. Чевтаев //«Чернеть на белом, покуда белое есть.»: Антиномии Иосифа Бродского: Сб. статей. Томск: PaRT. com., 2006. С. 157-180.

285. Чернышевский Н.Г. Эстетика и литературная критика. Избранные статьи / Н.Г. Чернышевский. M.-JL: ГИХЛ, 1951. 460 с.

286. Шевеленко И.Д. Литературный путь Цветаевой. Идеология — поэтика идентичность автора в контексте эпохи / И.Д. Шевеленко. М.: Новое литературное обозрение, 2002. 464 с.

287. Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде / Н.И., Шестов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. 422 с.

288. Энгельгардт Б.М. Формальный метод в истории литературы / Б.М. Энгельгардт. Л.: Academia, 1927. 118 с.

289. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны / М.Н. Эпштейн. М.: Сов. писатель, 1988. 414 с.

290. Эпштейн М.Н. Искусство авангарда и религиозное сознание / М.Н. Эпштейн //Новый мир. 1989. №12. С. 225-235.

291. Эткинд Е.Г. Русская поэзия XX века как единый процесс / Е.Г. Эдкинд //Вопросы литературы. 1988. №10. С. 189-211.

292. Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. Очерки / Е.Г. Эдкинд. СПб.: Максима, 1997. 568 с.1. (ж)

293. БСЭ: В 30 т. М.: ров. энциклопедия, 1972. Т. 10. 591 с.

294. Ильин И.П. Постмодернизм: Словарь терминов / И.П. Ильин. М.: Интрада, 2001. 384 с.

295. История русской литературы конца XIX — начала XX века: Библиографический указатель / Под ред. К.Д. Муратовой. JL: Изд-во Академии наук СССР, 1963. 519 с.

296. История философии: Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. 1376 ст.

297. Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. М.: Советская энциклопедия, 1975. Т. 8. 1136 ст.

298. Политическая энциклопедия. М.: Мысль, 1999. Т.1. 750 с.

299. Русские писатели. XX век: Библиографический словарь: В 2 ч. / Под ред. Н.Н. Скатова М.: Просвещение, 1998. 4.2. 784 с.

300. Русские писатели. XX век: Библиографический словарь / Гл. ред. и составитель П.А. Николаев М.: Научн. изд-во «Большая научная энциклопедия»; изд-во «Рандеву A.M.», 2000. 808 с.

301. Русские писатели, поэты (советский период): Библиогр. указат. СПб: РНБ, 2002. Т. 14. 4.2. Вып. 1. Литература о жизни и творчестве В.В. Маяковского (1909-1930). 207 с.

302. Русские писатели, поэты (советский период): Библиогр. указат. СПб: РНБ, 2004. Т. 14. 4.2. Вып. 2. Литература о жизни и творчестве В.В. Маяковского (1931-1960). 378 с.

303. Русские советские писатели. Поэты: Библиогр. указат. М.: Изд-во Книжная палата, 1991. Т. 14. В.В. Маяковский. Ч. 1. 270 с.

304. Современный философский словарь. Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск: Панпринт, 1998. 1064 с.