Отечественная центральная периодическая печать 1985-1991 гг.: Проблемы общественной мысли тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Кузеванова, Лариса Михайловна

• Кузеванова, Лариса Михайловна
• кандидат исторических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Кузеванова, Лариса Михайловна

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1.ОРТОДОКСАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ

1.1. ОРТОДОКСАЛЬНО -ТВОРЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

1.2. ОРТОДОКСАЛЬНО - ОХРАНИТЕЛЬНОЕ

НАПРАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 2. ОППОЗИЦИОННЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ

2.1. ЛИБЕРАЛЬНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

2.2. ПАТРИОТИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Отечественная центральная периодическая печать 1985-1991 гг.: Проблемы общественной мысли»

ВВЕДЕНИЕ

Современная Россия находится в состоянии глубочайшего кризиса, корни которого уходят в предшествующий период - время т.н. перестройки ( 1985 -1991 гг.). Именно тогда произошло разрушение Советского Союза, принесшее неисчислимые потери всему российскому обществу, повлекшее геополитические изменения картины мира.

До сих пор даже основные обстоятельства этого глобального по своим масштабам события не вскрыты, что, в свою очередь, порождает неопределенность в проведении действительных российских реформ. Отсутствие объективного научного диагноза причин кризиса, в котором оказалось российское общество, диктует необходимость обращения к проблемам общественной мысли периода перестройки. Именно в то время всесторонне обсуждались наше прошлое, возможные варианты преобразования советской системы - от умеренных до самых радикальных, анализировалась конкретная реформаторская деятельность М.С.Горбачева, его окружения, всего правящего слоя в СССР. Актуальность темы диссертации определяется также сравнительно небольшой временной удаленностью изучаемых событий от наших дней, когда основная ломка общественных отношений в России проводилась практически теми же политиками и идеологами, которые заявили о себе с самого начала перестройки.

Важно подчеркнуть и тот факт, что российские средства массовой информации, в том числе и периодическая печать, при отсутствии развитой многопартийности и ныне продолжают играть огромную роль в формировании политики государства. В связи с этим, изучение их деятельности в соответствующие годы также представляется весьма актуальным. Именно в это время в ходе острых идейных столкновений предпринимались настойчивые попытки обеспечить условия для ци-

вилизованного спора политических оппонентов. Полезно изучить и отрицательный опыт деятельности отечественной журналистики для извлечения исторических уроков, преодоления нетерпения и нетерпимости, столь характерных для истории России.

Формулируя тему диссертации, автор учитывала степень ее разработанности в исторической науке. К настоящему времени историография проблемы только складывается. Характерной особенностью является ее слабая тематическая дифференцированность. Авторы стремятся исследовать одновременно все многообразие этого исторического периода, что не позволяет глубоко рассмотреть отдельные и весьма важные проблемы, к коим, безусловно, относятся и проблемы общественной мысли в отечественной периодической печати. Это говорит о том, что научное изучение периода перестройки находится еще в самом начале.

Самые ранние работы, посвященные духовной жизни советского общества и роли в ней средств массовой информации времен перестройки, появляются в 1990 году, то есть в рамках самого еще незакон-чившегося исторического периода. Так, в диссертации Л.И.Скрябиной "Печать как инструмент осуществления гласности"1 [266] рассмотрена с позиций марксизма-ленинизма деятельность печати Западной Сибири в расширении гласности, а также процессы ее взаимодействия с партийными комитетами и советами народных депутатов. Выполненная в Академии общественных наук при ЦК КПСС, работа проникнута стремлением доказать верность политики КПСС по обновлению советской системы. В этом же методологическом ключе написан ряд других публикаций [258;263],которые явно устарели из-за своей апологетической направленности.

1 Первая цифра в квадратных скобках означает порядковый номер в списке источников и литературы, вторая (с буквой "с") - номер страницы.

Одной из первых более объективных научных работ, посвященных истории перестройки, является коллективный труд ученых Российского государственного гуманитарного университета - "Наше Отечество. Опыт политической истории"[253], изданный в 1991 году. В главе 12-й этого исследования проанализированы две точки зрения на само понятие "перестройка". Одни понимали под ним "слом тоталитарной системы и переход к подлинной демократии". Другие - "хотели бы свести дело к замене деформированных, устаревших или неоправдавших себя блоков социалистического здания, фундаментальные основы которого, по их мнению, были, в целом, прочны и надежны"[ 253,с.546].

В этой работе подчеркивается позиция союзного руководства по отношению к средствам массовой информации лишь как к орудию, призванному активно защищать его политику. Некоторое их раскрепощение было направлено исключительно на повышение "действенности" мероприятий правящей партии. Это и определило тернистый путь советской журналистики от "санкционированной" гласности до Закона о печати, принятого только в 1990 году. В этот период резко вырос общественный интерес к публицистике. Она стала играть ту же роль, которую в годы хрущевской "оттепели" выполняла поэзия, - катализатора самостоятельной мысли и идеологического раскрепощения. Авторы исследования обоснованно пришли к выводу о том, что, несмотря на специальную резолюцию XIX Всесоюзной конференции КПСС (1988 г.) "О гласности", гарантировавшую каждому гражданину доступ к широкой информации, такой порядок не возник и к 1991 году. Впервые было сформулировано положение о том, что апрельский пленум ЦК КПСС (1985 г.),помимо намерений и воли его участников, дал толчок неуправляемой цепной реакции, которая принесла результаты неожиданные, вовсе не планировавшиеся в 1985 году[253,с.564].

Заметной вехой в исследовании избранного нами аспекта перестройки стала книга французского историка Н.Верта "История советского государства. 1900-1991", изданная в 1992 году. Автор посвятил этому времени главу с характерным названием "Революция Горбаче-ва"[237,с.441-473]. Историк исходит из того, что именно в 1991 году закончился, начатый в 1917 году эксперимент. Семьдесят лет существования советской системы якобы показали ее "нежизненность". Распад СССР он рассматривал не иначе как начало очень хрупкой демократии. Н.Верт также склонен подчеркивать момент стихийности в преобразованиях периода перестройки: "По мере того, как процессы обновления ускорялись и приобретали размах и глубину, "архитектор перестройки" превращался в подмастерье, бессильного эффективно управлять ходом событий и постепенно вынужденного более или менее ловко лавировать между приверженцами реформ и сторонниками возврата к старому." В книге имеются некоторые высказывания о характере общественной мысли того периода. Так, отмечалось, что "количественное" изменение, превышение некой меры в критике и свободе выражения тотчас же повлекло за собой "качественное": слово властей перестало быть выражением неопровержимой "научной" истины", скоро стало возможным "не соглашаться с партией" [237,с.473,441].

Н.Верт кратко останавливался и на "феномене Н.Андреевой", характеризуя его как полемику вокруг проблемы выбора путей развития СССР. Он первым среди ученых четко сформулировал последствия борьбы вокруг известной тогда статьи "Не могу поступиться принципами" [36]. Так, установки, изложенные в ответной публикации "Правды" (подготовленной, как считается , А.Яковлевым), по мнению автора, нарушили неустойчивое равновесие противоборствующих сил в пользу "истинных защитников" десталинизации и подрывали позицию "золотой середины", которую занял и старался отстоять Горбачев в своем

развернутом докладе по случаю 70-летия Октябрьской революции [237,с.441]. В работе Н.Верта имеются и явно ошибочные моменты. Так, он связывает начало критики Ленина и ленинизма с публикацией романа В.Гроссмана "Жизнь и судьба" в либеральном журнале "Октябрь" (январь 1988 года). Но это не подтверждается при внимательном изучении либеральной периодической печати более раннего времени. Именно поэтому нельзя согласиться и с другим выводом о том, что с 1989 года перестала быть запретной критика Ленина [237,с.444].

Значительный вклад в изучение проблемы представляет книга Г.А.Бордюгова и В.А. Козлова "История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества", опубликованная в 1992 году. Ее основу составили статьи, изданные авторами в 1987-1990 гг. Они подчеркивают: "Мы ничего в них не меняем, за исключением малосущественных сокращений". То есть эта работа больше относится к жанру источника, нежели к научной литературе по проблеме, хотя сами авторы склонны называть свою книгу "историографическими воспоминаниями". "Воспоминаниями" они называют небольшие вставки-сюжеты, в которых предпринята попытка осмыслить первые годы перестройки. Поэтому вполне научными эти "историографические воспоминания" тем более назвать нельзя. Написаны они, по-видимому, с одной целью - продолжить политическую полемику с отечественными либералами. Так, в разделе "Взгляд из сегодня" (сюжет "Кризис жанра" или канун методологической революции?") авторы даже восклицают: "Господи, неужели Ю.Афанасьев уже и законы диалектики готов отвергнуть только потому, что они написаны "на знамени КПСС"?(Иногда с ужасом думаешь, а если бы "на знамени КПСС" была таблица умножения, ее тоже долой?). Неужели мало Ю.Афанасьеву сегодняшних политических противников, если он даже Гегелю готов ставить двойки за поведение?"[236,с.32] Кроме того, сами материалы, помещенные в книге,

хронологически не охватывают всего периода перестройки и заканчиваются 1990 годом. Однако, книга представляет несомненный интерес для целей нашего исследования в том плане, что она написана, в соответствии с предложенной нами классификацией , представителями "ортодоксально-творческого направления" в общественной мысли периода перестройки. Авторы прямо заявляли, что считают себя "участниками и очевидцами историографического процесса последних лет"[236,с.5]. Вот почему их замечания, наблюдения важны для исследования проблемы.

1 В исследовании Г.Н.Елисеевой (1992 г.) подчеркивается важное для понимания событий тех лет положение: КПСС оказалась настолько идейно-политически дезориентированной и с такой аморфной социальной базой, что не могла уже больше осуществлять власть, чем умело воспользовалась оппозиция [264,с. 144]. Л.Н.Тимофеева (1992 г.) в общем плане рассмотрела феномен качественных изменений в политическом процессе России, вызвавшем к жизни альтернативную печать. Главное внимание автор уделил самиздатовским публикациям. При этом исследовательнице не удалось выявить существенных отличий самиздатовской (бесцензурной) печати от "свободной" советской [267]. Она дала определение альтернативной печати как формы выражения общественного инакомыслия, что, по нашему мнению, слишком абстрактно и не учитывает исторического своеобразия советской периодики в целом, как печати государственной, дотируемой из бюджета, которая кроме внешней цензуры, подвергалась и внутренней "самоцензуре". Это накладывало на нее, при всей внешней свободе самовыражения, неизгладимый отпечаток противоречивости и непоследовательности.

В публикации В.В.Согрина "Перестройка: итоги и уроки"(1992 г.) предпринята первая попытка создания периодизации изучаемого времени. Перестройку он подразделяет на четыре периода. Первый период (март

1985-январь 1987 гг.) проходил под лозунгом "больше социализма"; второй (1987-1988 гг.) - имел новый лейтмотив -"больше демократии"; третий (1989-1990 гг.) - стал периодом размежевания и раскола в "лагере перестройки"; четвертый (1991 г.) - характеризовался резким изменением соотношения сил в пользу "радикально-реформаторских группировок", приходом их к власти и началом соединения "идейно-политической революции с радикальными социально-экономическими преобразованиями" [256,с. 133-147]. Однако автор не учел того факта, что действительное размежевание в лагере перестройки произошел не в 1989-1990 гг., а гораздо раньше. В другой своей работе "Новая идеология для России: драма из современной истории"(1993 г.) он утверждает, что переход "радикалов" на антикоммунистические позиции произошел "буквально в течении нескольких месяцев 1990 г."[257,с.9], слабо аргументируя этот вывод.

Работа Е.Цзян "Политическая идеология периода перестройки" (1993 г.) дает обшую политическую оценку идеологических течений того времени. Автор специально подчеркнул, что не ставит цели охватить все нюансы идеологической ситуации перестроечного периода, дать их систематическое и всестороннее рассмотрение [268]. Но в исследовании предпринята заслуживающая внимания попытка создания "идеологической " периодизации изучаемого времени. Однако автор не рассмотрел проблемы общественной мысли в отечественной периодической печати. Это привело к тому, что его вариант периодизации оказался весьма искусственным, не отражающим всего многообразия идейных столкновений того времени.

\ Напротив, Е.И.Якушина (1993 г.) в целом удачно показала это многообразие и противоречивость процессов демократизации духовной жизни общества изучаемого периода [270]. Вместе с тем, нельзя согласиться с ее главным выводом: "Демократизацию духовной жизни

советского общества в 1985-1991 гг. следует рассматривать как этап непрерывного процесса духовного обновления общества" [270,с.151]. Автором не учитывался катастрофический характер этого "обновления". Говоря о роли прессы в перестроечных процессах, Е.И.Якушина, по существу, не видит коренного различия между разными направлениями общественной мысли в советской периодической печати и удовлетворилась утверждениями о том, что "пресса явилась проводником, а иногда и главным инициатором фундаментальных изменений в обществе" [270,с.73].

, И.А.Ананченко впервые (1994 г.) в отечественной историографии попыталась комплексно исследовать эволюцию общественно-политических взглядов М.С.Горбачева ( с 1950 по 1993 гг.). Стремясь преодолеть огульное отрицательное отношение к личности "архитектора перестройки", она, к сожалению, не избежала некоторой идеализации бывшего генерального секретаря ЦК КПСС, заявляя, например, что "только по истечению определенного исторического срока возможны будут более объективные подходы к пониманию исторических заслуг М.С.Горбачева и осознание позитивного потенциала начатых им преобразований" [262,с.212]. По нашему мнению, невозможно правильно дать оценку взглядам руководителя любого государства без учета результатов проводимых им внешней и внутренней политики. Кроме того, исследование эволюции общественно-политических взглядов М.С.Горбачева намного выиграло, если бы были привлечены материалы советской периодической печати, в которой им давались характеристики с разных методологических и политических позиций.

Для понимания событий 1985-1991 гг. в СССР специфически важны историко-экономические построения Е.Т.Гайдара - непосредственного активного либерального участника перестройки. В своей монографии "Государство и эволюция", опубликованной в 1995 году, он

следующим образом характеризовал роль партийной и советской номенклатуры в событиях тех лет: "...Начинается открытая номенклатурная приватизация, частная собственность узаконивается, о реально-государственной (тоталитарной) собственности уже и речи нет. Номенклатура открыто превращается в капиталистическую"[239,с.108].

В 1996 году вышел в свет сборник статей "Советская историография" под редакцией Ю.Н.Афанасьева [254]. Статьи французского историка М.Ферретти [261] и российского историографа А.П.Логунова [252] посвящены отдельным проблемам отечественной исторической науки периода перестройки. М.Ферретти очень точно подметила стремление наших либералов к замалчиванию отдельных сюжетов советской истории. К сожалению, и работа Ферретти не лишена ошибок. Так, нельзя согласиться с ее утверждением о том, что советские либералы из конъюнктурных соображений идеализировали Столыпина [261,с.437]. Анализ либеральной печати не подтверждает этого вывода. Кроме того, автор не совсем корректен в анализе реалий жизни советского общества, допуская, например, такие выражения, как предложил "взамен гражданам Страны Советов фальшивое самосознание по дешевке"[261,с.433]. Автор выделяет свою личность там, где это для ученого совершенно неуместно ("Сколько раз, вместо ответов на четкие политические вопросы меня обвиняли либо в том, что я исповедую буржуазную идеологию, либо в том, что защищаю социализм" [261,с.441-442]. Следовательно, статья Ферретти по своему характеру больше публицистична, чем академична.

Свою интерпретацию состояния советской исторической науки периода перестройки дает А.П.Логунов, но не анализируя других течений общественной мысли того времени. Пытаясь классифицировать советских историков по направлениям, он не выделяет четких критериев этой классификации. Вряд ли стоило при этом выделять "третье направление", связывая его, в основном, с личностью одного Ю.Н.Афанасьева.

Характерно, что оно не получило и более определенного названия : просто -"третье". Таким образом, поныне в исторической науке не разработаны критерии отнесения взглядов того или иного ученого, общественного деятеля периода перестройки к тому или иному направлению в советской исторической науке, общественной мысли ( в то крайне политизированное время историческая наука и общественная мысль были тесно взаимосвязаны). Кроме того, авторы "Советской историографии" и вовсе специально не рассматривали идейные позиции периодических печатных изданий.

Комплексному анализу зарубежной общественно-исторической мысли о периоде перестройки посвящена глава докторской диссертации (1997 г.) В.В.Швецова - "Современная Россия и ее западная историография ( 19851995 гг.)". В ней детально рассмотрены работы многих зарубежных ученых, в том числе А.фон Берке, Т.Иэйлер (характеристика действующих лиц периода перестройки), М.Шульмана, Э.Хьюетт, Д.Филцер (экономические реформы М.С.Горбачева), Т.Колтоп, Т.Густафсона, З.Бжезинского и др. (политические изменения периода перестройки), а также сборник статей под редакцией В.Тольц и Я.Эллиота ( о распаде СССР, комплексе национальных отношений). Автор критически относится к работам зарубежных ученых о перестройке, написанным в 1985-1991 годы. Стремительность событий, их драматизм ( развитие неформальных движений, утрата КПСС монопольной власти в обществе, разрушение Германской стены, попытка "переворота" в августе 1991 г., развал СССР, октябрьские события 1993 г.) давали время, по мнению В.В.Швецова, лишь для информационного их освещения и поверхностных интерпретаций. Не вызывает сомнения вывод В.В.Швецова и о том, что зарубежные наблюдатели и аналитики достаточно осторожно относятся к переменам в России и не спешат делать выводы или предсказывать ход событий [269].

В 1997 году была опубликована книга "История России: в вопросах и ответах", в которой также была предпринята попытка создания периодизации изучаемого времени. В целом она совпадает с вариантом периодизации В.В.Согрина. Однако в отличие от него авторы "Истории России" концом четвертого периода перестройки ошибочно считают события октября 1993 года. [243,с.231].

В этом же году Г.А.Зюганов в монографии "Уроки жизни" рассмотрел события перестройки с геополитической точки зрения. В его трактовке исследуемый период выступает завершающей вехой в так называемой Потсдамской эпохе. По его мнению, Горбачев явился инициатором разрушения "евразийской твердыни" СССР, развалившим систему его военной и экономической интеграции с союзниками (ОВД и СЭВ). Результатом стал крах биполярного мира и выход атлантистов во главе с США в единоличные глобальные лидеры [242].

Становлению многопартийности в изучаемый период и в более позднее время посвящена монография А.М.Попова. Это масштабное исследование позволяет лучше понять те сложные и неоднозначные процессы, которые происходили в политической и духовной жизни нашего общества [253а].

В 1998 году известный ученый и методолог, бывший диссидент, А.Зиновьев выступил с проблемной статьей "Советская контр-революция"[240]. Политику Горбачева по преобразованию СССР он называет контрреволюцией, в организации которой огромную роль сыграли западные антисоветские центры. К сожалению, автор ограничивается общими рассуждениями и не приводит новых исторических фактов.

Для понимания роли западных стран в крахе политики М.С.Горбачева определенное значение имеет книга итальянского исследователя Д.Кьеза "Прощай, Россия!"(1998 г.). На основе сопоставления полити-

ческих реалий периода перестройки и событий из истории современной России, он пришел к выводу о том, что западные советники предлагали и предлагают нашей стране не либеральную демократию, плюрализм, рынок, свободу личности, а "неолиберальную их интерпретацию", которую в самих западных странах поддерживают немногие [247, с.4 ]. Однако и этот исследователь не обратил должного внимания на отечественную периодическую печать исследуемого периода, что не позволило ему с достаточной полнотой проанализировать причины краха российских "реформ".

Политическим и экономическим проблемам истории перестройки посвящен ряд других работ [244-246,248,255,259,265],которые также представляют определенный интерес при изучении нашей темы. Авторы исследований, указанных в обзоре литературы, высказывают ряд ценных суждений по проблеме. Вместе с тем, еще слабо изучена специфика отечественной периодической печати и общественной мысли изучаемого периода. Наметилась тенденция осмысления этих сложных явлений с позиций заранее заданных теоретических схем. Утверждается, например, что искать ответы на вопросы "в литературе, сложившейся в процессе перестройки, неоднократно менявшей свои цели и задачи, не приходится вовсе"[243,с.231]. Прослеживается и другая крайность - буквальное следование тем оценкам, которые содержались в документах КПСС, высказываниях политических деятелей тех лет [262,270].

Не наблюдается четкого разграничения между научной литературой и произведениями непосредственных участников тех событий, опубликованных ими в годы перестройки [243,270]. Здесь обнаруживается проблема смешения понятий "научная литература по теме исследования" и "источник". Очевидно, что все еще сказывается небольшая временная удаленность исследователей от вполне завершившегося исторического периода, каким, безусловно, был период 1985-1991 гг.

В зарубежной литературе наметилась тенденция классифицировать перестроечные явления в СССР с позиций западного опыта ("либерализм" -"консерватизм" -"социал-демократизм", "неолиберализм"), а также с позиций реформ 60-х годов XIX века в России ("западники" -"славянофилы")[237, 247,259]. При этом не учитывается в должной мере огромная разница в процессах осуществления преобразований в России и западных странах, с одной стороны, и России 60-х годов XIX века и СССР второй половины 80-х годов XX века, - с другой. Вот почему, когда речь идет об участниках идейной борьбы периода перестройки, как правило, появляется необходимость добавочного термина "советский"( например, "советский либерал"). Термин "советский", по нашему мнению, означает не только принадлежность к Союзу Советских Социалистических Республик географически, но и глубокое своеобразие способа мышления, поведения, ориентации, выработанное в советских людях за семьдесят лет существования коммунистической системы. Независимо от того, каких убеждений субъективно придерживался тот или иной участник идейной борьбы того времени.

Таким образом, проблемы общественной мысли в отечественной периодической печати 1985-1991 гг. не получили должного освещения в исторической науке. В имеющейся литературе больше внимания уделяется вопросам государственно-политического и экономического развития СССР изучаемого периода, нежели духовным, информационным.

Между тем, 1985-1991 гг. был уникальным периодом в духовной истории России. Советские люди впервые за семьдесят лет получили официальное "разрешение" публично выступать и отстаивать свое мнение по насущным вопросам жизни общества, критиковать власти. В печати развернулись дискуссии об историческом прошлом России, высказывались диаметрально противоположные точки зрения на пути реформирования

страны. Журналы и газеты публиковали множество писем и откликов читателей, вырос их тираж.

Более того, столкновение мнений, оценок, концепций приобрело характер настоящей идейной борьбы. Данный исторический период имеет четкие контуры: 1985 год - приход к власти М.С.Горбачева и начало реформирования советской общественной системы, провозглашение "идеологии перестройки"; 1991 год - крах реформ и "идеологии перестройки", отстранение от власти М.С.Горбачева, развал СССР, возникновение Российской Федерации как самостоятельного государства. С 1985 по 1991 гг. ясно прослеживается нарастание духовного кризиса в стране, вызванного как неопределенностью и неудачами реформ, так и расколом общества в ходе ожесточенной идейной борьбы. Все это и определило хронологические рамки данного исследования.

В качестве региона избрана Российская Федерация - крупная по площади, населению, экономическому потенциалу республика СССР. Россия представляла собой развитый и одновременно, типичный для всей страны регион. Достаточно отметить, что на ее территории в то время жило более 100 национальностей и народностей [235,с.278]. В силу огромной централизации, присущей советской системе, основная масса периодических изданий, которые в период перестройки оказались в орбите идейной борьбы, стабильно издавалась на территории РСФСР, в Москве и Ленинграде. Все это в совокупности и послужило основанием для принятого ограничения региональных рамок данного исследования.

■ Научная новизна работы заключается в том, что автором впервые комплексно исследованы основные направления общественной мысли в отечественной центральной периодической печати 1985-1991 гг. на основе четкого разграничения понятий :"научная литература по теме исследования" и "источник"; "советская печать" (легальная, государственная) и "альтернативная печать" (полулегальная, самиздатовская,

бесцензурная). Кроме того, изучены специфические и общие признаки, позитивные черты каждого из основных направлений общественной мысли в периодической печати того времени с учетом системообразующего понятия "советский". Впервые предлагается периодизация развития общественной мысли в отечественной периодической печати 1985-1991 гг.

Учитывая масштабность проблемы, автор ограничилась изучением общественной мысли в центральной советской периодической печати, главным образом, в журнальной. Журнальная периодика в условиях того времени давала большие возможности для обнародования ранее запрещенных литературных произведений, для публикации развернутых проблемных концепций и комплексного их обсуждения, привлечения к этому процессу внимания массового читателя, что и делало тогда этот вид периодической печати популярным в стране. С другой стороны, в диссертации использованы материалы только тех периодических изданий, которые самим ходом истории были включены в идейную борьбу, то есть активно и систематически публиковали полемические и проблемные статьи, публицистику, отклики, проводили "круглые столы" по актуальным проблемам советского общества и т.п.

Все это позволяет сформулировать объект и предмет данного исследования. Объектом исследования выступает отечественная периодическая печать изучаемого периода. Предметом исследования - основные направления общественной мысли в отечественной центральной периодической печати 1985-1991 гг.

Исходя из актуальности темы, степени ее изученности, объекта и предмета, ставится следующая цель: комплексно исследовать основные направления общественной мысли в отечественной центральной периодической печати периода перестройки на основе разграничения понятий "литература" и "источник", "советская печать" и "альтернативная пе-

чать", "советский либерализм" и "либерализм", с учетом системообразующего понятия "советский".

В соответствии с целью работы ставится ряд конкретных задач: •Выявить основные направления общественной мысли в отечественной центральной периодической печати исследуемого периода; •Раскрыть содержание каждого направления общественной мысли; •Определить специфические черты данных направлений мысли; •Выявить то общее, что объединяло все эти направления мысли; •Создать периодизацию развития общественной мысли в центральной периодической печатав 1985-1991 гг.

•Выработать рекомендации по практическому использованию идейного наследия отечественной периодической печати исследуемого периода.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты дают определенный материал для дальнейших научных обобщений, могут быть использованы в непосредственной деятельности современных властных структур, редакций средств массовой информации, в преподавании истории России в школе и вузе.

Методологическую основу исследования составили широко известные и используемые профессиональными историками принципы историзма и объективности [233]. Принцип историзма требует изучения того, как событие истории возникло, какие этапы в своем развитии прошло, чем оно стало на момент исследования, чем может стать в будущем или каковы последствия прекращения его действия (влияния) на общий ход истории. Принцип объективности требует учета, по возможности, всех факторов, влиявших на ход исторического события; анализа всех точек зрения, высказанных о нем (участниками события, его свидетелями, исследователями) максимально возможного устранения из процесса исторического изучения эмоционально-субъективных установок самого ученого. Автор диссертации использовала следующие методы исто-

рического исследования: хронологический, проблемно-хронологический, метод периодизации, сравнительно-исторический, ретроспективный и метод актуализации. Применялись и общенаучные методы исследования: логический и классификации.

Концептуально диссертант придерживается известной цивилизацион-ной теории А.Тойнби [260],особенно той ее части, в которой говорится о признаках цивилизации на стадии разложения: окаменелость форм жизни ("Жизнь-в-Смерти"), превращение творческого меньшинства в правящее меньшинство, не способное давать должный и своевременный "Ответ на Вызов" и всячески цепляющегося за ускользающую власть; падение общественной нравственности и т.д. Для понимания перестроечных процессов в СССР очень важна концепция академика В.Т.Анискова. Говоря о советском периоде истории России, он подчеркивает, что "многие вынужденные, преходящие и просто неприемлемые формы и методы военной и предвоенной обстановки закостенели настолько, что их не смогли сломать все последующие "радикальные" преобразования. Надломилось и сломалось само сельское хозяйство - столь недостойное к себе отношение, растянувшееся на многие десятилетия, не смогли бы выдержать никакие структуры. За обвалом одной из несущих опор рухнула и вся конструкция. Печальная судьба деревни предрешила и участь всей страны... "[234,с.22]. Эти методологические положения имеют большое значение в том плане, что помогают правильно, с подлинно исторических позиций, рассматривать острую полемику перестроечных лет по крестьянскому вопросу, который играл и продолжает играть огромную роль в судьбах России. С другой стороны, важно учесть и другие методологические суждения В.Т.Анискова. В работе "Уроки истории не подлежат забвению" ученый дал характеристику "антиобщества", которое сложилось в результате непродуманного реформирования России: "Массированная ложь, непостижимое предательство на всех уровнях, организованное сверху тотальное раз-

воровывание национального богатства, сквозное пронизывание былого государственного организма международными мафиозными структурами, безбрежный бандитизм, возведенный в ранг государственной политики, нестерпимое обнищание и расслоение народа..."[234, с.181]. Эти точные наблюдения позволяют лучше рассмотреть зародыши "антиобщества", выявившиеся уже в период перестройки и быстро развившиеся в дальнейшем.

В ходе исследования проблемы использовались разнообразные исторические источники. Первая группа источников (основная) -материалы центральной советской периодической печати за 1985-1991 годы. Их можно условно разделить на четыре подгруппы.

1.Советская центральная периодическая печать ортодоксально-творческой направленности: журналы "Коммунист"(с 1991 года "Свободная мысль"),"Партийная жизнь"(с 1991 года "Деловая жизнь") , "Известия ЦК КПСС", "Политическое самообразование", "Политическое образование"(с 1990 года "Диалог"), "Слово лектора"(с 1991 года "Лидер"), "Проблемы мира и социализма", "Вопросы философии", "Вопросы истории", "Вопросы экономики", "ЭКО", "Советское государство и право", "Общественные науки" /'Молодой коммунист"( с 1991 года "Перспектива"),газеты "Правда", "Советская культура", "Социалистическая индустрия", "Комсомольская правда", "Собеседник"( приложение к "Комсомольской правде"),"Аргументы и факты", "Литературная газета", "Сельская жизнь" и некоторые другие. Эти издания публиковали материалы преимущественно с позиций реформирования социализма и осуждения сталинизма.

2.Советская периодическая печать ортодоксально-охранительной направленности: журналы "Вопросы истории КПСС"(с 1992 года "Кентавр"), "Военно-исторический журнал" /'Коммунист Вооруженных сил"(с 1991 года "Армия"), "Военная мысль", "История СССР"(с 1992 года

"Отечественная история"), "Научный коммунизм", ежемесячник "История и политика КПСС", газета "Советская Россия". Эти издания публиковали материалы преимущественно с позиций незыблемости достижений реального социализма в СССР и осуждения "сталинщины". За термином "сталинизм" не признавалось научного значения.

3.Советская периодическая печать либеральной направленности: журналы "Огонек", "Знамя", "Нева", "Новый мир", "Октябрь", "Звезда", "Дружба народов", "Юность", "Иностранная литература", "Новое время", "Искусство кино", "Наука и жизнь", "Знание - сила", "Век XX и мир", "Рабочий класс и современный мир", "Мировая экономика и международные отношения", газеты "Московские новости", "Известия", "Российская газета", "Неделя", "Книжное обозрение", "Мегаполис-экспресс". Эти издания публиковали, преимущественно, материалы, доказывающие несостоятельность социализма, марксизма-ленинизма и невозможность их обновления, пропагандировавшие привлекательность западной рыночной экономики, в меньшей степени - материалы о необходимости нравственного осмысления реформ.

4. Советская периодическая печать патриотической направленности: журналы "Наш современник", "Москва", "Молодая гвардия", "Литература в школе", "Культурно-просветительская работа"(с 1991 года "Встреча"), газеты "Литературная Россия", "Советский патриот", "Московский литератор".

Вторая группа источников: а)материалы встреч в ЦК КПСС с представителями средств массовой информации, творческих союзов. Эти материалы позволяют выявить: позицию партийного руководства страны по отношению к деятельности редакций центральных периодических изданий разной идейной направленности, реакцию редакторов СМИ на критику со стороны властных структур и идейных оппонентов; б) нормативные документы, то есть материалы партийных съездов, съездов народ-

ных депутатов СССР, РСФСР, законы, указы Верховных Советов и президентов СССР и РСФСР. Эти источники позволили выявить основные направления реформирования советского общества, вокруг которых и разворачивалась ожесточенная идейная борьба; в) работы советских государственных деятелей ( доклады, выступления, интервью и т.п.). Эти источники позволили, в определенной степени, выявить личную позицию, эволюцию взглядов того или иного представителя политномен-клатуры по жгучим проблемам перестройки; г) книги, сборники статей участников идейной борьбы исследуемого периода, опубликованные вне периодической печати. [229,230,231,232] Их анализ позволяет: во-первых, сравнивать взгляды авторов полемически заостренных произведений на одни и те же проблемы, волновавшие советское общество; во-вторых, проследить эволюцию ( а подчас и резкую смену) взглядов известных всей стране общественных деятелей, которые публиковали свои работы как в периодической печати ( причем определенной идейной направленности), так и в монографиях, в сборниках статей и т.п. В общей сложности автором диссертации изучено более двух тысяч разных источников.

Апробация исследования. Его идеи были апробированы в 1993-1998 годах на пяти сессиях Всероссийского научного семинара "История цивилизаций: проблемы исследования и преподавания", организованных Академией истории и политологии; в преподавании курса "История России" в Балашовском государственном педагогическом институте. Основные результаты проведенного исследования опубликованы в брошюре и шести статьях.

Структура диссертации. Состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и источников.

ГЛАВА1. ОРТОДОКСАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ

1.1.0РТ0Д0КСАЛЫЮ - ТВОРЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Марксизм-ленинизм в СССР считался высшим достижением общественной мысли. Это вполне соответствовало семидесятилетней советской традиции рассмотрения всех фактов и явлений общественной жизни через призму одного учения [222,с. 121-122]. Вместе с тем, приход к власти в 1985 году М.С.Горбачева внес существенные коррективы в эти представления. Новому режиму необходимо было идеологически обосновать необходимость перемен, объяснить причины того, "почему та политика, которая провозгласила себя служанкой правды... обернулась таким цинизмом, таким разрывом с элементарными представлениями о добре и зле, каких цивилизованный мир до сих пор не видывал?"[102, с.205]

Нужно подчеркнуть, что уже с 1986 года новое руководство активно стимулировало науку и печать к преодолению так называемых "белых пятен" в истории, изучению зон, ранее закрытых для критики, фигур умолчания [216,с.256-260]. Вместе с тем необходимо отметить, что партийное руководство, призывая творчески освещать проблемы отечественной истории, современного положения советского общества, требовало твердо придерживаться ленинского теоретического наследия, очищенного от сталинских искажений, а также последних партийных установок. Кроме этого, руководство выдвинуло совершенно невиданную для того времени задачу - опираться "на общечеловеческие ценности и новое политическое мышление" [224,225].

В этих настойчивых призывах изначально содержалось явное противоречие, так как ленинское теоретическое наследие, даже очищенное от сталинских искажений, было продуктом конкретной исторической эпохи,

пронизанной классовыми антагонизмами. Все это вряд ли можно было сочетать "с общечеловеческими ценностями", новыми глобальными реалиями конца XX века. В связи с этим, по-разному ориентированные средства массовой информации, советская интеллигенция - могли опираться на совершенно разные в методологическом отношении части эклектической горбачевской концепции реформ, заявляя при этом о "поддержке перестройки".

В юбилейном докладе 1987 года "Октябрь и перестройка: революция продолжается" М.С.Горбачев дал новый импульс к переоценке устоявшихся взглядов на реально существовавший социализм и его историю, сформулировав цель перестройки - " теоретически и практически восстановить ленинскую концепцию социализма, в которой непререкаемый приоритет - за человеком труда с его идеалами, интересами, за гуманистическими ценностями в экономике, социальных и политических отношениях, культуре" [225, с.32]. Совершенно закономерно, что это "восстановление" началось с обсуждения культа личности, сталинских репрессий и явления, которое в докладе Горбачева получило название "административно-командная система Критика сталинского режима, начавшаяся в годы хрущевской "оттепели", была затем искусственно свернута и на долгий период стала запретной. И вот пришло время для новых дискуссий по этой проблеме.

Первой публикацией на эту тему стала работа военного историка, философа и партийного работника Д.Волкогонова "Феномен Сталина", опубликованная "Литературной газетой" в декабре 1987 года[9]. Автор в полном соответствии с содержанием юбилейного доклада М.С.Горбачева "Октябрь и перестройка: революция продолжается", заявлял о том, что нельзя, осуждая Сталина за преступления, подвергать сомнению реальные достижения социализма, его принципиальные возможности, так как вера миллионов простых людей в социализм не была поколеблена. Далее он

приводил убедительные примеры оспаривания Сталиным ленинских оценок ( "Сталин груб только с врагами", "Бухарина мы любим, но истину, но партию, но Коминтерн любим еще больше" и т.п.), подводя читателя к выводу о том, что Сталин вполне мог извратить ленинизм как учение. Вместе с тем, новой, по сравнению с официальной версией, была трактовка эволюции сталинского насилия: сначала насилие против реальных врагов, затем - против личных врагов Сталина, потом - наблюдалась уже инерция в применении насилия и, наконец, - применение насилия стало рассматриваться как показатель преданности и ортодоксальности. Развивая положения доклада Горбачева о крупных различиях между Лениным и Сталиным, Д.Волкогонов идет дальше, подчеркивая, что у Сталина не было не только духовной мощи Ленина, но и теоретической глубины Плеханова, культуры Луначарского. Тем самым он вольно или невольно принижал роль и значение Ленина, отходил от привычной трактовки личности вождя ( до перестройки и в официальных перестроечных партийных выступлениях все эти положительные качества приписывались прежде всего Ленину). Именно в этой работе, впервые в советской периодической печати, открыто говорилось о том, что сталинские преступления стали возможны благодаря тому, что при Ленине не были созданы "демократические атрибуты " социальной защиты "от случайностей". Правда, Волкогонов оговаривался, что был некий "демократический потенциал", который, однако, не был сохранен. Позднее на эту же тему выступил академический журнал "Советское государство и право" [21].

В этом году наметилась и такая линия в освещении проблемы личности Сталина, как противопоставление ему других членов большевистского руководства. Так, академический журнал "Вопросы истории" поместил материал о. Ф.Э.Дзержинском как о руководителе народного хозяйства. Причем автор из всей его многообразной жесткой адми-

нистративной деятельности искусственно подчеркивал именно те моменты, которые якобы сильно отличали Дзержинского от Сталина. Упор делался на высказываниях Дзержинского против абсолютизации централизации снабжения, о необходимости перевода предприятий на хозрасчет, о повышении прибыли не за счет вздувания цен на продукцию, а за счет повышения производительности труда, о необходимости борьбы против местничества и т.д. Особый акцент делался на письме Дзержинского А.И.Рыкову, репрессированного в дальнейшем Сталиным, в котором он предлагал "коренным образом изменить всю систему и методы управления"^]. У читателя могло создаться впечатление, что если бы Дзержинский не умер так рано, то он мог бы стать чуть ли не борцом со ста-

V-/ С г ^ ч-» СС

линскои административной системой , за сохранение ленинского нэпа.

В 1988 году был преодолен запрет на имя Троцкого именно в связи с его антисталинской деятельностью. Материал газеты "Собеседник"-"Троцкий. На пути к правде о нем"[3] был построен на противопоставлении Троцкого - Сталину, показывалась справедливость критики Сталина Троцким. Этой же теме посвятил ряд статей журнал "ЭКО"[15,27],а журнал ЦК ВЛКСМ "Молодой коммунист" публиковал текст книги Троцкого "Новый курс" [31].

Журнал "Вопросы истории" в этом же году выступил с резкой статьей против сталинистского упрощенчества в оценке буржуазной историографии, когда все ее содержание сводилось к "буржуазной пропаганде". Любое отклонение от истины в зарубежных исторических трудах трактовалось ортодоксами-охранителями как преднамеренное "извращение". Вместо научной критики проводилось "обличение" пороков буржуазной исторической науки. Журнал выступил против дальнейшего использования в исследовательской практике таких политических штампов, как :"тщетные потуги", "шараханье", "с ног на голову", "отбило память", "зловонный образ" и т.д.[23]

На встрече в ЦК КПСС с руководителями средств массовой информации, идеологических учреждений и творческих союзов 8 января 1988 года Горбачев поддержал первые результаты "очищения" ленинизма от сталинских деформаций и дал отпор "правым" в его понимании (ортодоксам - охранителям), которые трубили "чуть ли не о "подрыве основ" социализма и которые были недовольны прежде всего антисталинскими публикациями в прессе. По мнению же генсека, партией "наносился удар по командно-административным методам и интересам их конкретных носителей". Он призывал "твердо идти по дороге, которую избрали". И в этом отношении 1987 год он назвал "большой школой социалистической демократии"[217,с. 10].

С марта 1988 года идейная борьба в советской журналистике, во всем обществе проходила во многом под знаком обсуждения письма ленинградской преподавательницы химии Н.Андреевой "Не могу поступиться принципами", опубликованного "Советской Россией" и ставшего политической сенсацией [36]. В нем открыто высказывались сталинистские политические взгляды и соответствующее восприятие реформ в СССР. "Творческие ортодоксы" критически отнеслись к письму Андреевой. Можно констатировать, что публикация этого документа значительно активизировало критику Сталина и сталинского прошлого СССР .Так, идеологический журнал "Слово лектора", развивая сюжет о противоположности Ленина и Сталина, утверждал, что с переходом от "военного коммунизма" к новой экономической политике, Ленин как бы стремился поменять состав руководителей государства и на первое место выдвинуть людей более образованных, эрудированных (Кржижановский, Луначарский) и критиковал "администраторов" Сталина, Троцкого, Пятакова и др., так как на новом этапе социалистического строительства акцент делался на культурном факторе, кооперации. После смерти Ленина, Сталин совершает политический переворот, свертывая гласность,

демократизацию, усиливая социальную несправедливость [4]. Этот вывод был в явном противоречии с официальной версией роли Сталина, изложенной в юбилейном докладе Горбачева 1987 года. В нем речь шла лишь о "культе личности", о "грубейших ошибках", "отступлениях от принципов социализма", о возникновении "административно-командной системы партийно-государственного руководства страной" [225,с.19,21-22], но не о сталинском политическом перевороте. Сказывалось влияние кампании по осуждению письма Н.Андреевой.

С этого года советская партийная печать начинает осваивать новый для советской общественной мысли термин "сталинизм". В партийной газете "Советская культура" Д.Волкогонов давал определение этому явлению. В его трактовке сталинизм - это концепция извращенной теории и практики социализма, когда произошло отчуждение народа от власти, утвердилось господство бюрократии и догматизма [10]. Это уже была заявка на новое прочтение темы . Дело в том, что термин "сталинизм" в партийном лексиконе раньше не употреблялся, т.к. считался "буржуазным", искажающим действительное положение дел в партии и обществе 30-50-х годов. Но что самое главное, не было его в это время и в выступлениях М.С.Горбачева.

Эту же примерно линию проводил в своих публикациях журнал "Вопросы философии". Авторы статьи "Проблема человеческого существования в романе А.Рыбакова "Дети Арбата" писали ,что при Сталине советское общество двигалось по пути строительства социализма и одновременно втягивалось в целую историческую полосу, в которой появляется разрыв слова и дела, а в социалистическую идеологию искусно вплетаются чуждые ей идеи жестокости и объективно не оправданного насилия. Все это маскировалось Сталиным рассуждениями об обострении классовой борьбы и господстве исторической необходимости [17]. Академический журнал "Вопросы экономики" охарактеризовал письмо

Н.Андреевой "Не могу поступиться принципами" как "сталинистскую платформу перестройки". Радикальная экономическая реформа с позиций "реставраторов сталинизма", подчеркивалось в материале, представлялась насквозь ревизионистской затеей, попыткой демонтировать социализм. По мнению автора, враждебно относились "приверженцы сталинизма" и к радикальной политической реформе [30]. "Литературная газета" также предложила больше внимания уделять "системе управления, сложившейся в сталинскую эпоху". Указывалось, что кризис переживает не сам социализм, а одна из его форм -"государственный социализм" [7].

"Комсомольская правда" в своих публикациях развивала сюжет о высокой нравственности старой ленинской гвардии, которая предчувствовала опасность со стороны Сталина [4]. Очищение от сталинизма газета понимала как возрождение нравственности и мудрости истинных большевиков в современных перестроечных процессах. Вот почему газета выступила против попыток либеральной политической оппозиции под видом критики Сталина исказить исторические факты, касающиеся судьбы "ленинского завещания" (например, никто не прятал ленинские письма к съезду, так как они находились у Крупской, ленинская библиотека не "валялась под лестницей", а была сдана в партийный архив и т.п.) [19].

На встрече в ЦК КПСС с деятелями науки и культуры 6 января 1989 года, уже после XIX партконференции, Горбачев отмечал, что партия по-прежнему выступает за "плодотворные дискуссии", но "в нынешних дискуссиях кое-что беспокоит", что нельзя оставаться "в положении сторонних наблюдателей, когда, например, раздаются голоса о том, что, мол, перестройка ведет к хаосу, вседозволенности, всеядности", что уже "исподволь кое у кого проявляется ностальгия по "старому доброму времени", слышатся разговоры, что стране нужна "твердая рука", что такие настроения приобретают философские и "даже политические

очертания"[218,с.5].Таким образом, Горбачев считал главной опасностью для перестройки позицию ортодоксов-охранителей. В этой тираде генсека слышалась явная критика письма Н.Андреевой "Не могу поступиться принципами". Он напомнил, что в стране допустим только "социалистический плюрализм" мнений, то есть такой, который основывается на подлинных социалистических ценностях [218,с.24,25].

"Творческие ортодоксы", продолжая разоблачать миф о "великом" Сталине, полемизируя с письмом Н.Андреевой "Не могу поступиться принципами", показывая страшные последствия господства "твердой руки", в то же время, спорили и с либералами. Журнал "Вопросы философии"^] опубликовал статью А.П.Бутенко, в которой дальше развивалась тема "сталинского политического переворота". Это событие названо здесь уже "антисоциалистическим", "узурпацией власти рабочего класса". Подчеркивая дистанцию между Сталиным и всей Коммунистической партией, автор отстаивал версию о том, что именно она оказалась главным препятствием на пути Сталина к диктатуре . Поэтому диктатор распространил на партию принцип классовой борьбы, что выразилось в проведении против ее членов массовых репрессий. В итоге ленинская партия была преобразована в сталинскую. Советы были превращены из органов самих трудящихся в органы против трудящихся. Все это было полным разрывом с социализмом и означало полную утрату социалистической природы политической власти в СССР. Полемизируя с либералом И.Клямкиным, который считал опорой сталинизма русское крестьянство, Бутенко утверждал, что этой опорой могла быть только партийно-государственная бюрократия [8, с.69-70], оторвавшаяся от народа и постепенно оттеснившая рабочий класс от власти. Партийно-государственная бюрократия стала классом, так как владела средствами производства страны, - отмечал автор. Именно поэтому нельзя было искать истоки сталинизма, как это делали либералы и либеральная печать, в

марксизме [8,с.73]. Вопреки разъяснениям Ленина, Сталин смешал непосредственные задачи по экономическому развитию советской России, созданию предпосылок для будущего "введения социализма", с самим переходом к социализму [8,с.78]. Партийный журнал "Политическое образование", в целом, придерживался этой же трактовки причин формирования сталинизма, утверждал, что это явление не было неизбежным, так как сталинизму была альтернатива - ленинский вариант социализма [13,с. 78].

Другой важной проблемой, ставшей объектом идейной борьбы в советской периодической печати исследуемого периода ,стала проблема сочетания плана и рынка. Именно она лежала в основе горбачевской "радикальной экономической реформы" [225,с.32]. Главным рупором идеи совместимости "плана и рынка" был академик-экономист Л.И.Абалкин. В 1987 году, на страницах партийного журнала "Коммунист", он клеймил охранителей старой социалистической системы хозяйствования, сопротивлявшихся нововведениям, "привыкших получать гарантированные блага без особого усердия"[1,с.35]. С другой стороны, ортодоксально-творческая печать подвергла критике либеральную концепцию "рыночного социализма", выдвинутую Н.Шмелевым в сенсационной статье "Авансы и долги", опубликованной журналом "Новый мир" в 1987 году и ставшей манифестом советского экономического либерализма [139].

Журнал "Коммунист" в 1988 году, пропагандируя идею Л.И.Абалкина о необходимости совмещения плана и рынка, констатировал, что "сегодня на практике и в науке чаша весов явно склоняется в сторону диалектического сочетания плана и рынка при социализме. Рыночные отношения все более рассматриваются как имманентные социализму отношения обмена, а не как нечто чуждое, привнесенное извне и заключающее в себе опасность для социалистических завоеваний"[22,с.16-17]. Критикуя советских либералов Н.Шмелева и Г.Попова (публикации в

"Новом мире" и "Знамени"), журнал подмечал в их построениях явные упрощения и натяжки. Указывалось, например, что новая экономическая политика явно идеализировалась и трактовалась как некий "утраченный рай", а действия Сталина преподносились только как действия "злого гения". Статья Л.Попковой "Где пышнее пироги?" (журнал "Новый мир") была подвергнута критике за ложные представления о том, что всякое отступление от "административного социализма" якобы надо трактовать как отказ от социализма вообще. Проводилась мысль о том, что реально существовавший социализм развивался по своим внутренним объективным законам и требует ломки устаревших механизмов и взглядов. Позиция либералов, допускавших конкуренцию, свободный рынок, безработицу, стремление к максимальной прибыли, квалифицировалась как "недвусмысленная". Однако, критике подверглась и позиция патриотической прессы ("Наш современник", "Москва", "Литературная Россия" и др.) за недооценку материального стимулирования труда, что помогало "укрепиться бюрократии" [35]. Еженедельник "Аргументы и факты", развивая эту же тему, поместил на своих страницах материал "План или рынок", в котором отмечалось, что "введение рыночных отношений" в "плановый" социализм не означает превращения реально существующего социализма в "рыночный социализм", так как последний означает только капитализм и ничего более. План и рынок могут существовать при социализме, но "не вместе, а рядом": только стратегическая для народного хозяйства продукция должна входить в систему, определяемую госзаказом [34].

Вместе с тем, нельзя не отметить ту методику, с помощью которой "творческие ортодоксы" пытались обеспечить преемственность курса на сочетание плана и рынка с "очищенным от деформаций" ленинским теоретическим наследием. Так, в начале рассуждений, автором, как правило, делалась оговорка, что в "ленинских идеях продналога нельзя

искать готовых ответов на поставленные жизнью вопросы". Затем он утверждал, что "основатель нашей партии искал такие формы и методы хозяйствования, которые обеспечивали решение стратегических задач, создавали наибольший простор для развития производительных сил, укрепляя смычку экономических интересов"[1, с.ЗЗ].Таким простым способом обосновывалась необходимость проведения экономических экспериментов в СССР.

Важным направлением в деятельности ортодоксально-творческой периодической печати было историографическое и философское обеспечение концепции "нового политического мышления", провозглашенной Горбачевым в юбилейном докладе к 70-летию Октябрьской революции [225,с.4б] и необходимости покончить с разрывом между политической практикой и "общечеловеческими морально-этическими нормами" во внешней политике [226].

Этот тезис был подхвачен прессой. Партийная газета "Советская культура" опубликовала статью политолога Ф.Бурлацкого "Перестройка: философский аспект". В ней подчеркивалось, что "пусть никого не пугает понятие этического социализма как важной составной части социализма научного"[6]. По сравнению с трактовкой Горбачева это было, безусловно, шагом вперед в осмыслении марксистско-ленинской теории. Позже, в своей книге "Новое мышление", опубликованной в 1988 году, Ф.Бурлацкий , как бы споря с генсеком, пояснил, что "новое мышление не сводится к международным проблемам"[ 229,с.5].

Партийная печать, выполняя официальный заказ примирить классовый подход и "общечеловеческие ценности" во внешней политике, пыталась в самой истории КПСС найти подтверждения тому, что уже в деятельности ленинского руководства можно было обнаружить "зачатки нового мышления". В газете "Правда" публикуется статья , в которой доказывалось, что участие советской делегации в работе Генуэзской

конференции 1922 года и есть пример "нового мышления". Такой вывод был сделан на основании анализа пометок Ленина на книге Г.Уэллса "Россия во мгле". В этих пометках вождь размышлял об огромной роли России в международных делах и, якобы, изложил идею мирного сосуществования различных социальных систем. Именно эти идеи были положены в основу речи Чичерина на этой конференции, ставшей фактически манифестом советского правительства о принципах сотрудничества Востока и Запада [14].

Крупные изменения в позиции ортодоксально-творческого направления в советской печати наблюдались в 1990 г.- году усиления всеохватывающего кризиса в стране. О его масштабности и глубине говорило много фактов: проведение 1-й конференции Демократической платформы в КПСС во главе с Афанасьевым, Ельциным, Поповым, Станкевичем, провозглашение независимости Литвы, суверенитета России [241, с.326-327]. Шла подготовка к ХХУШ съезду КПСС под знаком обсуждения проекта Платформы ЦК КПСС с новым названием "К гуманному, демократическому социализму". В документе указывалось, что "освобождаясь от несвойственных ей обязанностей, КПСС получает возможность сосредоточить свои усилия на разработке теории, программ действий, на организаторской и воспитательной работе, осуществлении партийной кадровой политики, решении задач консолидации общества на путях его революционного обновления. В этом - главный смысл ее авангардной роли. Этому будут подчинены и ее новые отношения со всеми общественно-политическими организациями, действующими в рамках Конституции СССР, - отношения диалога, дискуссии, сотрудничества и партнерства"[221]. Это означало, что Горбачев и его сторонники усилили в своей деятельности социал-демократические мотивы. О.Лацис, вспоминая последний пленум ЦК КПСС, состоявшийся в июле 1991 года, подтверждал, что Горбачев говорил о порядке "цивилизованного развода":

кому не нравится предложенный им проект "новой программы", носящий печать "социал-демократического уклона", тот может уйти"[230, с.152]. С другой стороны, анализ Программного заявления ХХУШ съезда КПСС показывает, что Горбачев и его окружение по-прежнему лавировали между либералами ( сторонниками "буржуазного строя") и ортодоксами-охранителями (сторонниками "казарменных порядков") , пытаясь остаться на центристских позициях "социалистического выбора", заявляя , что "КПСС неприемлет отрицания идеалов Октября, нигилистического отношения к революционным завоеваниям советского народа". Правда, в Программном заявлении появился термин "сталинизм"[223,с.80],но его еще до ХХУШ съезда партии ввели в повседневный политический оборот "творческие ортодоксы". По-прежнему, в этом важном партийном документе подчеркивались необходимость использования "наследия Маркса, Энгельса, Ленина" и особенность КПСС как партии "социалистического выбора и коммунистической перспективы". Хотя и оговаривалось "многообразие форм собственности", но при этом разъяснялось, что цель этого многообразия в "превращении трудящихся в хозяев производства"[223,с.81]. О частной собственности говорилось только, как "о трудовой частной собственности", которая "может работать на улучшение жизни наро-да"[223,с.86]. В новой редакции Устава КПСС было сохранено положение о "демократическом централизме"[223,с.110], хотя и допускалась возможность существования "платформ". Целостный анализ Программного заявления говорит о том, что оно было составлено все-таки с учетом того, что КПСС сохраняет и сохранит свое господствующее положение в стране. В связи с этим , можно говорить только о "печати социал-демократизма" или о "советском социал-демократизме" в деятельности горбачевского руководства в конце перестройки, но не больше.

В этой новой политической обстановке партийный журнал "Диалог" инициировал "круглый стол" на тему "Партия и новые общественно-

политические движения: проблемы диалога". Кроме партработников в этом мероприятии приняли участие представители более пятнадцати неформальных движений и организаций Москвы и ряда регионов страны ("Демократическая платформа" в рамках КПСС, Московский партийный клуб "Коммунисты за перестройку", Ленинградский партийный клуб, Социал-демократическая ассоциация и др.). Это было ново и непривычно для партаппарата и его идеологических органов. Дискуссия проходила вокруг таких проблем, как отношение к социалистической идее, видение путей выхода из кризиса общества, обновляющаяся политическая система и др. Представители ИМЛ при ЦК КПСС считали, что "социализм не исчерпал своего демократического и гуманистического потенциала, что последний только начинает раскрываться в ходе перестройки"[60,с.6]. Социалистическую же идею надо не отвергать, а обогащать на основе соединения всего полезного из опыта реального социализма, опыта социал-демократии, экономического опыта современного "западного" общества [60,с.25], опираясь при этом на идею "общенационального диало-га"[60,с.26]. В острой дискуссии с либералом Ю.Н.Афанасьевым, сотрудники ИМЛ при ЦК КПСС доказывали, что нельзя отождествлять Сталина и Ленина, что в истории партии "существовала ленинская и сталинская линии", что "были Рютины и Ворошиловы, Раскольниковы и Ежовы, Луначарские и Ждановы". Афанасьев был обвинен в том, что он невольно смыкался в оценке Ленина с "патриотами" Беловым, Распутиным, Бондаревым, Солоухиным. Именно Солоухин, вслед за Солженицыным, пытался "списать на Ленина трагедию народа" в сталинские времена . Кроме того, подчеркивалось, что Ленин допускал возможность компромисса, диалога, а Сталин - нет [60,с.36-37]. В новых условиях, отмечали представители ИМЛ, социалистическая идея проходила как бы новый путь развития. Ее прочность больше не определялась "контролем сверху". Она должна завоевывать авторитет в условиях мирной конкуренции и получать

признание на основе добровольного выбора. История поставила общество перед проблемой : или неокапитализм или гуманизированный социализм [60,с.48]. Социализм же основательно дискредитирован средствами массовой информации, "находящихся в руках главным образом антисоциалистических сил". В то же время, историки партии соглашались с тем, что реальный социализм оказался не таким, каким его представляли Маркс, Энгельс, Ленин: получился своеобразный "гибрид феодального, мелкобуржуазного и научного (рабочего) социализма с изрядной долей военно-восточного и даже рабовладельческого деспотизма". С другой стороны, утверждалось, что все-таки реальный социализм лучше, чем капитализм "с его социальными контрастами и неопределенным будущим для каждого человека"[60, с.56]. В настоящее же время, констатировали историки КПСС, в СССР создается мощный частнокапиталистический уклад на базе "теневой экономики", возникла крупная, средняя и мелкая буржуазия, ведется ожесточенная классовая, политическая борьба, развертывается идеологическое противоборство [60,с.55]. Гибель социализма в СССР и других странах "будет означать гигантский скачок назад в развитии мировой цивилизации, прогресса человечества"[60,с.56].

Представители организации "Коммунисты за перестройку" подвергли критике позицию Горбачева и его союзников за "безразмерную" позицию в вопросах собственности, демократизации, "которая вмещает все". Это, по их мнению, приводило к дезориентации народа и коммунистов, к полному "развалу коммунистического идеала" и партии [60,с.49].

Представители Ленинградского партийного клуба предложили соблюдать "научную добросовестность" при оценке марксизма-ленинизма и подчеркнули: никто не знает что из теоретического наследия Маркса и Ленина устарело, а что было изначально ошибочно [60,с.27]. Организаторы Социалистической партии считали, что нужно "соединить

новый социализм, самоуправленческий социализм, отвечающий условиям конца XX века, с формирующимся новым рабочим движением" [60,с.19].

В целом же, ортодоксально-творческая печать отмечала, что за годы перестройки в массовом сознании утвердилась "радикально-демократическая идеология", обещавшая "полное процветание и благополучие в случае перехода на "западную" модель общественного устройства". Вместе с тем, представители этого направления прогнозировали "реставрацию" в умах советских людей значения ценностей "равенства" по мере внедрения рыночных отношений [2, с.64,66].

События августовского "путча" 1991 года на время прервали более или менее нормальный ход дискуссий о социализме, Ленине, КПСС. К власти пришли либеральные силы, фактически поставившие вне закона коммунизм и все, что с ним связано. Журнал "Свободная мысль"( бывший центральный партийный журнал "Коммунист") констатировал в ноябре 1991 года, что в стране нарушилось равновесие сил, начался новый "переходный период", суть которого в том, что "старые" политические силы сломлены, а новые "еще не в состоянии сделать необратимыми перемены", но ответственность за судьбы страны полностью легла теперь на плечи последних. "Свободная мысль" призывала победителей /'уверовавших в свои особые права", стремившихся "закрепить успех силовыми средствами" и подавить инакомыслящих,- не вставать в позу "заведомого превосходства над идейным противником". Такое "повторение пройденного" (т.е. использование тоталитарных методов борьбы с оппонентами) может представлять из себя опасность для "подлинной демократии". Победители должны видеть свою задачу "не в разрушении, а созидании, не в перераспределении и дележе ценностей, а в их производстве, не в новом расколе общества, а в его согласии и взаимной терпимости, не в революционных скачках, а в ненасильственной эволюции по пути свободы, гуманности, материального богатства"; ничто старое, в чем сосредото-

чен опыт поколений, не может и не должно быть разрушено до основания, старое должно вытесняться новым, сосуществовать и взаимодействовать с новым, реформироваться, совершенствоваться, исчерпать все свои возможности и лишь затем уйти с исторической сцены [24,с.З-7]. Журнал "Диалог" констатировал, что "перестройка ...завершилась", "началась катастройка"[26, с.53], так как победа в августе 1991 года над "путчистами" не была "буржуазно-демократической революцией", поскольку в стране нет "ни буржуазии, ни демократии"[18, с.68].

Анализируя причины распада СССР, "Свободная мысль" подчеркивала, что "слишком разными по фактуре, форме и габаритам были "национальные" кирпичи", чтобы из них можно было сложить прочный "общий дом" без тоталитарного каркаса". С другой стороны, признавалась историческая возможность трансформации СССР в подлинную федерацию. Однако, подчеркивалось в материале, не было проявлено даже "минимальной политической дальновидности и здравого смысла". Реформирование Союза сопровождалось цепью "немыслимых просчетов и ошибок" со стороны союзного руководства. Августовский путч 1991 года "вовсе пустил под откос последний поезд"[28,с.13]. При этом особо акцентировался тот вред, который нанесла концепция "великого русского государства", взятой на вооружение российским руководством в его борьбе с союзным центром. Сепаратизм республик и стремление России к независимости назывались главными причинами распада СССР [32,с. 13].

1.2.0РТ0Д0КСАЛЫЮ - ОХРАНИТЕЛЬНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Ортодоксы-охранители выступали со старых, слегка подновленных, позиции, ограничиваясь комментированием перестроечных партийных документов с охранительных позиций, то есть подчеркивая и выделяя в

них все, что так или иначе было связано с привычными политическими оборотами из риторики доперестроечных времен, недоверчиво, критически относясь к любым новациям , публикуя свои материалы в немногочисленной, но близкой им по духу периодической печати. Так, журнал "Вопросы истории КПСС" уже в 1987 году подчеркивал, что "гласность в условиях демократии - это не вседозволенность в оценках и суждениях о нашей истории, событиях, ошибках и достижениях прошлого, проявляющаяся ныне в некоторых выступлениях историков, публицистов и литераторов". Перестройка понималась, как создание "адекватной социализму, окружающей среды", "организация творческого труда и культурного быта", повышение "социальной активности", налаживание "профилактики нарушений коммунистической морали", поднятие "на качественно новый уровень идейно-политического единства советского общества", "единство партии и народа"[54]. В конце этого же года в ежемесячнике "История и политика КПСС" была опубликована работа Н.А.Васецкого "Страх перед правдой"(Критика буржуазных интерпретаций опыта Октябрьской революции)", в которой утверждалось, что опыт Октября "постоянно напоминает о настоятельной необходимости проведения в жизнь принципа наступательности в борьбе против враждебной марксизму-ленинизму идеологии и пропаганды"[42, с.63]. Журнал "Научный коммунизм" в публикации "Стадиальность развития социализма" отмечал, что советское общество движется к качественно новому состоянию социализма, основные критерии и главные черты которого определены в новой редакции партийной программы, утвержденной ХХУП съездом КПСС. Подчеркивалось, что "призыв нашего времени "больше социализма" исходит из того, что действительная сущность социализма способна развиваться на всем протяжении "этого большого периода", а провозглашение новой стадии социализма в середине 80-х годов было продолжением "дела Великого Октября"[65].

41 . г - "Чеу

Рассматривая проблему личности Сталина, характера его влГ&ДО и,

ортодоксы-охранители оставались на старых, доперестроечных позициях, считая преступления Сталинского режима лишь "издержками" социалистического строительства. Можно обнаружить даже завуалированную защиту Сталина. Так, особое неприятие охранителей вызывали попытки пересмотреть оценку, данную Троцкому - заклятому врагу "вождя всех времен и народов". Газета "Советская Россия" в 1987 году опубликовала статью с характерным названием - "Перекрашивают Иудушку", направленную против попыток "творческих ортодоксов" реабилитировать Л.Троцкого [51] и противопоставить его Сталину. В 1989 году в "Истории и политике КПСС" был опубликовал материал "Г.Е.Зиновьев (страницы политической биографии)",в котором осуждалась позиция "некоторых журналистов и публицистов", "примитивизирующих содержание внутрипартийной борьбы и борьбы за лидерство в партии" 20-30-х годов, "сглаживающих сложности, противоречивость и неоднозначность в ее развитии и результатах, дающих смещенную картину форм и методов борющихся сторон". Нередко напряженность, острота внутрипартийной борьбы "сводятся журналистами",- отмечалось в публикации,-исключительно к негативным чертам Сталина как руководителя, его проискам против соперников. При этом "под защиту" берутся уничтоженные им Троцкий, Зиновьев, Каменев", что недопустимо[43,с.З-4]. Журнал "Вопросы истории КПСС" не признавал за термином " сталинизм" научного значения. Более научным признавался термин "сталинщина", то есть сами конкретные злоупотребления сталинского руководства. На этой основе делался вывод о том, что в период "сталинщины" все же был социализм и его достижений нельзя отрицать [62;50,с.4].

В 1990 году "Военно-исторический журнал" министерства обороны СССР публикует статью Н.Андреевой (автора знаменитого письма "Не

могу поступиться принципами") "Исторические причуды", в которой резко критиковалась деятельность еженедельника "Аргументы и факты" и проводилась мысль о том, что последствия антисталинской кампании в СССР в годы перестройки более губительны для социализма, мирового коммунистического движения, чем "извращения всех культов и культиков, вместе взятых". По ее мнению, современный антисталинизм стал камуфляжем, ширмой для антикоммунизма и антисоветизма[37].

Оценивая советских либералов и их воздействие на перестроечные процессы, охранительная печать считала, что экономическая мысль за годы перестройки остановилась и не развивалась, к средствам массовой информации были допущены, в основном, экономисты-рыночники, "мифотворцы" и "сказочники", не являющиеся настоящими учеными-экономистами [46]. "Военно-исторический журнал" систематически публиковал письма, в которых критиковались политика реформ, а также средства массовой информации, "извращающие" "все советское"[47,с.З]. Так, в 1990 году публиковались письма, в которых выражалось недоверие Ельцину, Ю.Афанасьеву и другим оппозиционерам из либерального лагеря [63]. В письме Г.М.Юсова из Саратова говорилось, что "ничего мы не перестроим и не станем жить лучше, пока не перестанут верховодить такие "депутаты", как Гдлян, Иванов, Карякин, Федоров, антикоммунисты Травкин, Каспаров, Евтушенко и им подобные."[66] Журнал "Военная мысль" подчеркивал, что под предлогом демократизации и гласности идет "атака на политические, экономические и нравственные устои социализма". По мнению автора публикации жизнь подвела общество к рубежу, когда надо "давать принципиальную оценку и отпор антисоциалистическим силам", что невозможно мириться с тем, что "определенная часть" средств массовой информации ведет "деструктивную критику фактически всей системы социализма", разрушает "ценности национальные, классовые, общесоветские", интенсивно ищет "врагов"

среди "партийных и государственных деятелей". Подчеркивалось наличие в обществе двух взаимосвязанных между собой дестабилизирующих сил. Первая - выражала интересы "теневой экономики". Вторая - это "правый экстремизм", "правый радикализм", открыто боровшийся за поворот страны на "буржуазный путь развития"[61,с.56-57].

В 1990 году, накануне ХХУШ съезда партии, журнал "Вопросы истории КПСС" инициирует обсуждение темы :"КПСС в условиях политического плюрализма", в которой доминировал сюжет о невозможности отказа от "марксистско-ленинской диалектико-материалисти-ческой методологии". Говорилось о том, что именно эта методология должна определять "границы социалистического идейного плюрализма". Подчеркивалось, что речь могла идти только об "идейном", а не об "организационном" плюрализме, что допущение последнего ведет к образованию фракций, платформ, к расколу партии и утрате ею авангардной роли в обществе. Констатировалось, что в публицистике и в ряде научных изданий восторжествовал "методологический анархизм", прикрываемый "плюрализмом". Отвергая "либеральные нападки" на КПСС, заявлялось, что именно ею было создано Советское государство. Без руководства партии оно не могло бы окрепнуть. Коммунистические же идеи - это идеи социальной справедливости, гуманизма. Опыт построения общества, основанного на этих идеях, не удался, но ''ведь никто не хотел этой неудачи". Утверждалось, что нельзя во всем винить КПСС, как это делал, например, либерал Ю.Афанасьев. Нужно укреплять партию, сплачивать ее ряды, а "не разбегаться", КПСС существует и предназначена возглавить проводимые преобразования, консолидировать все общественные силы на идеях социализма , важным условием укрепления КПСС является сохранение принципа демократического централизма в ее деятельности [55]. В 1991 году, уже после ХХУШ съезда КПСС, журнал "Вопросы истории КПСС" публикует статью В.Я.Бондаря "КПСС:

консолидация и обновление", в которой автор с охранительных позиций заявлял, что в годы перестройки кризис обострился вследствие того, что, хотя партия откровенно сказала об ошибках, допущенных партийно-государственным руководством страны, "осудила преступления сталинщины", грубые нарушения прав человека, однако, в обществе появились "силы, сознательно стремящиеся к дискредитации партии, ее органов, коммунистов". Автор допускал мысль о том, что в ходе реформирования страны должно было неизбежно возникнуть "противостояние". Вместе с тем, причины его появления в обществе историк находил в том, что "все более стали набирать силу разрушительная критика, резкие нападки на партию, на социализм, спекуляция на проблемах национальных отношений и религии", а также в усилении тех, "кто, пытаясь вырваться вперед на волне популизма, спекулирует на недостатках, сеет в умах сумятицу, неверие и, навязывая свое лидерство, нередко подталкивает людей, особенно молодых, к беспорядкам, разрушительным действиям". Автор констатировал, что "атаки на партию идут как с правого, так и с левого флангов, которые, несмотря на кажущуюся непримиримую взаимную враждебность, в конечном счете, смыкаются". Как явствует из этого материала, речь шла о либералах ("правые") и "творческих ортодоксах"("левые"). Говоря о Советах народных депутатов, он подчеркивал, что отдельные из них превратились " в плацдарм для антинациональных и антигосударственных сил, активно включились в "войну законов", предоставили свои территории "для многих безответственных экспериментов"[40,с.37], пытались командовать парткомами, находящимися в оппозиции. Говоря о борьбе с "догматизмом", автор утверждал, что ее нельзя доводить до "деидеологизации советского общества", так как деидеологизация "сейчас может быть только одной - это принесение социалистических интересов, целей и ценностей в жертву буржуазии", а "всякое умаление

социалистической идеологии так или иначе открывает путь идеологии буржуазной"[40,с.40]. Важно подчеркнуть новый мотив в рассуждениях охранителей после ХХУШ съезда КПСС : партия больше не несет ответственности за все происходящее в обществе, так как она утратила свою монополию на управление обществом[40, с. 33], что расценивалось как отрицательное явление.

Охранительная печать критиковала методы ведения идейной борьбы либералами и либеральной печатью. Так, под рубрикой "Внимание! Идеологическая диверсия" "Военно-исторический журнал" выступал против попыток "Огонька", других периодических изданий и отдельных кинематографистов очернить историю Советской Армии и советского народа [39;57], реабилитировать и превратить в патриота предателя -генерала Власова [45,с.35], изобразить ветеранов войны "сталинистами" [52] .Журнал полемизировал с "Московскими новостями" по поводу искажения истории советских органов безопасности [44], с "Дружбой народов" - в связи с публикацией там письма А.Коротича , в котором тот пытался скрыть свое "верноподданническое поведение" в годы брежневского "застоя" [41]. Журнал "История СССР" выступил в 1991 году против порочной методики исследования отечественной истории и истории стран Восточной Европы со стороны либерала А.Ципко и других. Они были обвинены в стремлении отреагировать на "политическую конъюнктуру" и в оценке исторических событий просто поменять оценочный знак с "плюса" на "минус" при сохранении прежних методологических подходов, а также в создании "мифа" о существовании "гражданского общества" в странах Восточной Европы в "межвоенный период", ставшего, якобы, основой "мирных" революций конца 80-х годов нынешнего века [58].

Ортодоксы-охранители осудили итоги горбачевской перестройки. Так, представители Объединенного фронта трудящихся СССР, полемизируя с "творческими ортодоксами" и либералами на заседании

"круглого стола", организованного партийным журналом "Диалог" в январе 1990 года, обвинили горбачевское руководство в "подмене главных идей перестройки, заложенных ХХУ11 съездом партии". Так , задача превращения трудящихся в хозяев страны была подменена задачей подчинения трудящихся хозяевам-капиталистам. Задачу повышения уровня жизни трудящихся и создания системы социальной защищенности подменили задачей "создания свободного рынка с его последствиями -безработицей, ростом цен, усилением имущественного неравенства. Преодоление технической отсталости страны было подменено задачей "создания системы экономической и технологической зависимости от западных стран"[60,с.14-15]. В области политики передача власти трудящимся была подменена задачей "установления власти узкого слоя интеллектуальной элиты, самозванно присваивающей себе название демократической, прогрессивной. В межнациональных отношениях задача укрепления СССР через предоставление максимальной инициативы республикам подменена задачей раздела СССР и РСФСР. Представители ОФТ тонко подметили зоны умолчания в последних выступлениях "творческих ортодоксов". Так, ни Л.И. Абалкин, ни Н.И.Рыжков больше не говорили о самоуправлении на производстве, так как "частному собственнику органы самоуправления...не нужны". ОФТ считал, что в этих кардинальных вопросах между правительством и либеральной оппозицией фактически нет разницы. Самым главным вопросом ОФТ называл не отмену 6 статьи Конституции СССР, а "радикальную демократизацию партии: проведение прямых альтернативных выборов всех партийных органов снизу доверху"[60,с.16-17]. Партия должна была очиститься как от людей из эпохи "застоя", так и от тех, кто "выступает против большевистского, революционаристского и плебейского социализма " [60,с.17]. В конце 1990 года ежемесячник "История и политика КПСС" опубликовал материал В.С.Маркова, в котором утверждалось, что "версия

"отказа" от классического марксизма неявно, но настойчиво навязываемая современному читателю, политически вредна, поскольку под прикрытием слов о верности социалистической идее лишает эту последнюю ее научной опоры, придает социалистической идеологии характер сугубо морального верования"[59,с.15]. В 1991 году журнал "Вопросы истории КПСС" прямо критиковал горбачевскую концепцию "гуманного, демократического социализма" за то, что она была недостаточно обоснована, не давала четкого ответа на вопрос о целях общественного развития и путях их достижения, не содержала идеи, "которая бы объединяла людей", имела слабый мобилизующий потенциал. Критике подверглись и утверждения о приоритете "общечеловеческих ценностей", так как их одних было недостаточно "для формирования общественных идеалов"[40].

Оценивая августовские события 1991 года и причины распада СССР , охранительная печать констатировала, что "стране уже не только в открытую навязывается капитализм и усиленно оплевывается наша история после Октябрьской революции, но стоит вопрос о самом существовании страны, о ее независимости", страна "распродается направо и налево"[53,с.62]. Журнал "Кентавр"(бывший "Вопросы истории КПСС") , полемизируя с "демократическими движениями", подчеркивал, что нельзя считать катастрофу, разразившуюся в стране, следствием только саботажа перестройки со стороны партийного аппарата и иных структур ( армии, КГБ и др.) .Если бы эти структуры "внезапно исчезли, самораспустились до августа 1991 года, трудностей было все равно не меныне"[49, с.57-58].Журнал "Коммунист Вооруженных сил" констатировал нарастание в стране кампании по "дискредитации Ленина, КПСС"[48,с.31 квалифицировал попытки либеральных сил во главе с Ю.Афанасьевым, А.Ципко и И.Клямкиным организовать суд над КПСС как путь, ведущий к гражданской войне [64]. Последний премьер-министр СССР В.Павлов в своих записках "Горбачев-путч. Август изнутри", написанных в тюремной

камере "Матросской тишины", свидетельствовал, что либеральная печать формировала в массовом сознании представление о том, что все трудности и беды страны связаны с "некомпетентным руководством КПСС", общественной собственностью на средства производства. Народу предлагали "не высокопроизводительный труд, не инвестиции, не научно-технический прогресс, как у немцев, американцев, японцев, китайцев, а разгром партократов, требование смены начальства и представителей власти"[231,с.19].

Выводы по первой главе. Итак, периодическая печать ортодоксальной направленности отстаивала необходимость продолжения социалистического строительства в СССР на основе марксизма-ленинизма, очищенного от сталинских деформаций, вела идейную борьбу с враждебными направлениями общественной мысли. Вместе с тем пути дальнейшего продвижения страны по социалистическому пути , сам процесс "очищения" от наслоений прошлого понимались внутри этого направления неодинаково. Причем расхождения усиливались по мере нарастания кризиса в обществе.

Так, ортодоксально-творческая печать в 1987 году, противопоставляя Сталина Ленину и другим представителям "ленинской гвардии", несколько принижала значение личности вождя революции. Пропаганда идеи необходимости сочетания плана и рынка в экономике велась одновременно с критикой либеральной идеи "рыночного социализма". Так называемое "новое политическое мышление", в отличие от официальных партийных установок, ортодоксально-творческой печатью распространялось не только на внешнюю политику, но и на другие сферы жизни советского общества.

Публикация в начале 1988 года газетой "Советская Россия" письма Н.Андреевой активизировала критику сталинского прошлого. Так, была предпринята попытка реабилитации Л.Троцкого - главного критика

"вождя всех народов". Теперь сталинские репрессии квалифицировались как политический переворот, а затем и как сталинизм - извращенная теория и практика социализма.

В пропаганде экономической концепции сочетания плана и рынка акцент уже делался на рынке, как составной части социалистической экономики, а не на плановых началах. В 1988 году впервые появилась критика патриотического направления за недооценку экономических, рыночных стимулов труда. В то же время признавались научные ценности западной немарксистской историографии.

В 1989 году сталинский режим характеризуется уже как антисоциалистический, превративший Коммунистическую партию из ленинской в сталинскую, то есть в часть аппарата подавления демократии. Также трактовалась и роль Советов. Но в отличие от либералов, считавших опорой сталинизма крестьянство, утверждалось, что сталинский режим опирался на новую бюрократию, которая стала классом, овладевшим средствами производства. По-прежнему отстаивалась идея незыблемости научного авторитета марксизма-ленинизма. Критика сталинизма трактовалась как укрепление социализма, а не его подрыв.

В кризисном 1990 году усиливается борьба с патриотической печатью из-за признания ею роли Ленина как разрушителя старой России. Либеральная же печать объявлялась главным виновником дискредитации социализма. Вместе с тем признавалась часть критики в адрес реального социализма, хотя и подчеркивалось, что его гибель была бы шагом назад в развитии цивилизации. По-прежнему огромное значение придавалось марксистско-ленинской теории, но с оговоркой, что она еще недостаточно изучена и обновлена. Впервые ортодоксально-творческая печать начинает открыто критиковать непоследовательность Горбачева.

После августовских событий 1991 года это направление периодической печати считало перестройку, как обновление социализма, искусственно свернутой. Новый режим оно не квалифицировало как буржуазно-демократический, - напротив, обвиняло его в распаде СССР, в недемократичности, использовании авторитарных методов и великодержавной идеи в борьбе с оппонентами в целях укрепления своего господства . В новой политической обстановке в печати данной направленности речь шла о сохранении хотя бы элементарных демократических порядков, об опасности сползания к новому тоталитаризму. Подлинная демократия определялась ею как следование принципам терпимости, созидания ценностей, ненасильственной эволюции, свободы, гуманизма, материального богатства. Специфической чертой ортодоксально-творческого направления была, в целом, политическая лояльность к коммунистическому режиму, особенно в части его социал-демократических устремлений. Ретроспективная его критика появляется только после утраты реальной власти М.Горбачевым. По отношению к новой власти была избрана позиция мягкой критики и призывов к сотрудничеству на базе общедемократических ценностей. В целом же, это направление несло на себе печать конъюнктуры и политиканства, преднамеренного искажения исторических фактов в угоду теоретическим амбициям политического руководства, что проявлялось: в запоздалых попытках представить Ленина сторонником рынка, а Маркса -склоняющимся к мирному переходу от капитализма к социализму; в отказе от идеи сочетания плана и рынка тогда, когда это стало невыгодно; в настойчивых и искусственных попытках противопоставления Ленина и Сталина, Дзержинского и Сталина, Троцкого и Сталина, Сталина и Коммунистической партии ; в умолчании подлинных причин распада СССР. В определенной степени можно говорить и о своеобразном использовании этой печатью элементов информационной войны в

идейной борьбе с оппонентами, если учесть, что преднамеренная ложь , искажение фактов, политиканство ничего не имеют общего с методами цивилизованной полемики, так как цель последней - не в дезинформации оппонента, а в отстаивании истины.

Ортодоксально-охранительное направление выступило против всякого отклонения от трактовок исторического прошлого СССР и современного состояния советского общества, содержавшихся в документах ХХУ11 съезда КПСС (1986 г.) и юбилейном докладе Горбачева к 70-летию Октябрьской революции (1987 г.). Это была та мировоззренческая граница, которая, по их мнению, не должна была никем нарушаться. Вот почему охранительная печать призывала активизировать наступательность в борьбе с буржуазной идеологией и пропагандой. Осуждая сталинские преступления, охранители трактовали их по-старому, как "издержки " социалистического строительства, которые нельзя квалифицировать как "сталинизм". Из перестроечной антисталинской риторики они приняли только термин "сталинщина". Таким образом, их главное расхождение с творческими ортодоксами заключалось в том, что они считали весь период советской истории периодом строительства социализма.

В кризисном 1990 году ортодоксально-охранительная печать открыто смыкается с позицией Н.Андреевой, публикуя ее статьи, в которых отстаивается тезис о том, что осуждение Сталина есть ширма антикоммунизма и по своим последствиям более опасно для современного социализма, чем сам исторический сталинизм. С этого времени эти средства массовой информации осуждают реформы Горбачева, выступают за сохранение авангардной роли КПСС, приоритет коммунистических идей, критикуют "творческих ортодоксов" за "методологический анархизм", вскрывают авторитаризм методов борьбы либеральной печати с

оппонентами, искажение ею советской истории в политических целях при сохранении марксистской методологии анализа общественных явлений.

В 1991 году ортодоксально-охранительная печать выступает против деидеологизации общества, подмены классического марксизма этическими учениями, концепцией "гуманного социализма" и "общечеловеческих ценностей", констатирует появление зон умолчания у творческих ортодоксов. Содержание либеральной прессы характеризуется как "идеологическая диверсия". Августовские события и упразднение СССР в 1991 году квалифицируются как открытое навязывание капитализма и опасность потери национальной независимости. Происходит сближение с патриотической печатью на базе осуждения реформ Горбачева и либеральной прессы. Специфической чертой ортодоксально-охранительного направления была ее, в целом, вынужденно-лояльная позиция к существовавшему тогда политическому режиму , обусловленная привычкой соблюдения партийной дисциплины. Однако усиление общенационального кризиса вынудило представителей этого направления общественной мысли открыто и несколько раньше, чем "творческих ортодоксов", выступить с осуждением курса горбачевских реформ. Вместе с тем охранительная печать допускала использование элементов информационной войны против своих идейных оппонентов, что проявлялось: в применении таких словесных оборотов, как "осторожно, идеологическая диверсия", "перекрашивают Иудушку", "мифотворцы" и "сказочники", в обвинении в одностороннем подборе и раздувании компрометирующих фактов.

Но в целом ортодоксальной печати не удалось привлечь на свою сторону массового читателя, о чем свидетельствовало и постоянное снижение тиражей изданий данной направленности. Так, например, если в декабре 1986 года журнал "Коммунист" был издан тиражом в 1049 тыс.

экз., то в этом же месяце 1991 года - 172 тыс. экз.; "Партийная жизнь"-соответственно: 1058 тыс. экз. и 178 тыс. экз.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Кузеванова, Лариса Михайловна

Выводы по второй главе. Таким образом, отечественная оппозиционная печать отрицательно отнеслась к возможности обновления реального социализма в СССР на основе идей перестройки, давала свои оценки причин кризиса, в который было втянуто общество, а также определяла пути выхода из него.

С 1987 года отечественная либеральная оппозиционная печать выступала против марксизма-ленинизма как учения несостоятельного в научном смысле, против попыток на его основе обновления реального социализма через сочетание плана и рынка, демократизацию общества. Либеральная печать повела массированную пропаганду идей капитализма эпохи первоначального накопления со стихийной конкуренцией, безработицей, стремлением к прибыли, прикрываемых термином "рыночный социализм". В 1988 году либеральная пресса отстаивала уже тезис о том, что сталинизм есть органическое продолжение ленинизма, а советская модель управления обществом - продолжение российской модели управления вообще, основанной на государственном администрировании.

В 1989-1990 годы либеральная печать еще более усилила критику марксизма и пропаганду капиталистического рынка, отказалась от термина "рыночный социализм", открыто заявила о своей приверженности частной собственности, выступила за развязывание и рыночной стихии, отвергая даже социал-демократическии вариант реформ в СССР. Активизировалась враждебная КПСС кампания. Активно обсуждалась возможность использования насильственных методов устранения коммунистической системы управления страной. В либеральных изданиях систематически подчеркивалась связь советских тоталитаризма и патриотизма с русским мессианизмом, русскими духовными традициями; российских имперских традиций - с советскими. Именно в связи с этим либеральная печать усиленно пропагандировала тезис о смыкании сталинистов с русскими патриотами, превращении их в опасную силу фашистского толка, опирающуюся на "реакционные обывательские" слои населения.

В 1991 году либеральная журналистика начала проповедовать отказ от идеала как такового (марксистского, православного, толстовского), так как стремление к нему, якобы, является в конечном счете первопричиной сползания общества к тоталитаризму. Подавление августовского "путча" 1991 года либеральная пресса приветствовала и квалифицировала как закономерное событие, хотя и сознавала, что большие массы населения внутренне поддержали попытку возврата к доперестроечным порядкам в стране. Развал СССР также расценивался либеральными изданиями как явление неизбежное. Главную опасность теперь они видели в "национал-большевизме", представлявшем, по их мнению, соединение патриотической и коммунистической идей. В их понимании, именно противостояние национал-большевизма и либерализма определит перспективы развития идейной и политической борьбы в новой России. Но либеральная пресса констатировала и особенность советского либерализма, заключавшуюся в использовании марксистской методологии при оценке явлений общественной жизни и авторитарных методов политической борьбы с идейными оппонентами. Это направление в либеральной печати можно условно обозначить как либерально-критическое.

Однако в либеральной прессе формировалось и другое ответвление -либерально-нравственное, которое, отрицая марксизм-ленинизм, советское прошлое, социалистическую идею, предлагало при проведении реформ в СССР опираться на нравственные, религиозные ценности, исходить из интересов реального человека, активно формировать у населения демократическое сознание. Вот почему феномен Н.Андреевой этим направлением был интерпретирован в том смысле, что несмотря на ошибочность самой сталинистской концепции нельзя подавлять силой ее сторонников, нельзя полагаться на мудрость большинства в его борьбе против инакомыслящего меньшинства, иначе теряется глубинный смысл подлинного реформирования страны. В связи с этим, были подвергнуты критике недостатки советского либерального сознания, допускающего это насилие, не считающегося с реальным уровнем развития общества и готовности его к реформам. Либерально-нравственное направление пыталось даже выработать систему политических и нравственных ориентиров обновления советского общества, но не получило поддержки . Победило либерально-критическое направление.

Специфической чертой либерального направления в советской периодической печати было отрицание существующего строя реального социализма, его истории и ценностей - в основном в рамках методологии и методов борьбы, характерных для этого же строя. Воззрения либералов не были дополнены единой и цельной системой позитивных мер по политическому, экономическому и духовному реформированию общества, без чего их борьба со старым оказалась малопродуктивной. Нравственное ответвление либеральной общественной мысли хотя и отличалось терпимостью к идейным оппонентам, но главное внимание также уделяло критике социалистического строя, не видя в нем ничего положительного. Не смогло оно выработать и концепцию экономических преобразований.

Патриотическая оппозиционная печать уже в 1985-1987 гг. констатировала наличие кризисных явлений в советском обществе, вызванных, по ее мнению, бесконтрольным господством партаппарата КПСС, некритическим заимствованием западных теорий форсированного расточительного потребления, отсутствием учета национальных особенностей при реформировании экономики, вторжением западной массовой культуры, разлагающим и разрушительным влиянием на отечественную культуру части советской интеллигенции и либеральных средств массовой информации.

В 1988 году патриотическая пресса вела полемику с либеральной печатью и официальными властями по проблемам национальной истории и выживания русского народа. Доказывала несостоятельность и вредность "интернациональной " политики КПСС, приведшей к "эрозии" национальных традиций; пропаганды горбачевской концепции "общечеловеческих ценностей", растворившей в себе патриотизм. Сталинизм и троцкизм квалифицировались не иначе как продолжение ленинской внутренней политики, направленной против русского крестьянства - основы могущества и самобытности России; либеральные и ортодоксальные версии по этим вопросам отвергались. Патриотическая печать констатировала кризисные явления в самой перестройке, так как в ее ходе власть так и не была передана народу -наоборот, усилилось влияние теневых, мафиозных структур. Патриотические издания выступали против элементов информационной войны в идейных спорах.

На почве борьбы с либеральными средствами массовой информации и горбачевской концепцией перестройки в 1989 году произошло сближение патриотической и ортодоксально-охранительной прессы, что выразилось в публикации материалов Н.Андреевой в органах печати той и другой направленности.

В 1990-1991 годы патриотическая печать отмечает возрождение в стране репрессивного мышления, что проявилось в усилении информационной войны со стороны либеральных СМИ против патриотически мыслящей интеллигенции и протестного движения широких народных масс, выступивших против мафиозных рыночных отношений и дальнейшего движения по пути интеграции в мировую капиталистическую экономику . На этом социально-политическом фоне усилилась пропаганда русского, православного пути общественного развития, противопоставляемого как западному, так и марксистскому вариантам. Августовские события 1991 года были квалифицированы как "партократическая" инсценировка, смысл которой заключался в сохранении господства партийной элиты на путях капиталистического развития страны и превращения подпольной, теневой буржуазии в "советскую буржуазию". Упразднение СССР было расцененено как трагедия русского народа, как результат безграничного стремления к власти предателей, руководимых иностранными державами. Либеральная и ортодоксально-творческая печать были объявлены силой, помогавшей разрушению СССР . Горбачевская перестройка оценивалась патриотической печатью сугубо отрицательно - как идея чисто "партократная", ничего не принесшая народу, кроме страданий и лишений.

Таким образом, специфической чертой патриотического направления общественной мысли в отечественной периодической печати изучаемого времени было отрицание реального социализма, советского либерализма с почвеннических , православных позиций. Причем это отрицание, также как и у представителей других направлений общественной мысли, не было дополнено цельной и реалистичной программой преобразований. Вместе с тем оппозиционность либеральной печати в то время нашла больше сторонников в среде массового читателя, чем оппозиционность прессы патриотической. Так, например, если в декабре 1986 года тираж журнала "Новый мир" составил 424 тыс. экз., а журнала "Москва" - 500 тыс. экз., то в декабре 1991 года соответственно - 895 тыс. и 150 тыс. экз.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, проведенное исследование позволяет придти к следующим выводам:

1.В период перестройки правящему режиму не удалось внедрить в отечественной центральной периодической печати так называемый ее v »-» и социалистический плюрализм мнении, который предполагал следование партийным установкам в интерпретации прошлого СССР, социализма, марксизма-ленинизма, реформ. Наоборот, в ней образовались враждебные друг другу группировки, постепенно ставших играть роль политических партий и развернувших идейную борьбу друг с другом. Это явилось одной из причин краха горбачевских реформ.

Условно можно выделить четыре направления общественной мысли в периодической печати того времени: ортодоксально-творческое, ортодоксально-охранительное, либеральное и патриотическое. Коренные различия в понимании задач реформирования советского общества средствами массовой информации во многом были обусловлены эклектическим характером концепции перестройки, содержавшей в себе несовместимые элементы: стремление к рынку как регулятору экономических отношений и сохранение директивного планирования; политическая демократизация и фактическая консервация всевластия аппарата КПСС; борьба за социальную справедливость и сохранение привилегий властвующей элиты; признание it щщ преступлении сталинизма, последствии периода застоя и постоянное подчеркивание достижений реального социализма, героической истории КПСС и советского народа, потенциала социалистической идеи; признание приоритета общечеловеческих ценностей и санкционирование силовых действий в национальных районах СССР.

2.Партийный аппарат стремился предотвратить образование противоборствующих группировок средств массовой информации. В этих целях организовывались встречи в ЦК КПСС с представителями советской журналистики, на которых давались не только партийные директивы, но и предпринимались попытки ввести борьбу мнений в цивилизованное русло: без излишней сенсационности, оскорблений в адрес журналистов и авторов материалов; без искажения фактов, при уважении мнения оппонента. Но эта цель не была достигнута по двум причинам : а) объявленные реформы зашли в тупик, что резко снизило авторитет партийного руководства и его директивных указаний, б) неудачные преобразования идейно раскололи советское общество. Центральная периодическая печать, как важная составная часть общества, также разделилась на противоборствующие группы, отражая объективные процессы, происходившие в стране. Острота кризиса, в который она попала, обусловила и методы идейного противостояния. К концу перестройки, когда сдерживающее влияние центральной власти совершенно ослабло, а страна оказалась на грани гражданского взрыва, многие редакции СМИ стали использовать методы информационной войны: проповедовали ненависть к оппоненту, допускали в его адрес клеветнические измышления, использовали любую его ошибку для неоправданно широких обобщений и выводов. Повсеместным в деятельности средств массовой информации стало преднамеренное упрощение и искажение взглядов идейных оппонентов.

3.Основные направления общественной мысли в отечественной центральной периодической печати 1985-1991 гг.: а) ортодоксально-творческое направление делало акцент на необходимости очищения ленинизма от сталинских деформаций, на исследовании причин утверждения "административно-командной системы", не подвергая, однако, сомнению изначальной нравственной чистоты и научной истинности социалистической идеи. При этом оно неизбежно вступало в конфронтацию: с ортодоксами - охранителями, отстаивавшими незыблемость утвердившихся политических, экономических и идеологических форм существования социализма в СССР; с либералами, стремившимися направить развитие СССР по западному образцу; с патриотами, считавшими православно-советский путь развития единственно возможным для России. С другой стороны, сам процесс исследования заставлял творческих ортодоксов постоянно отклоняться от официальных партийных трактовок того или иного исторического события и современных явлений. Эти обстоятельства и определили специфику ортодоксально-творческого направления в отечественной периодической печати, которое, признавая и опираясь на социалистическую идею, критикуя ортодоксов-охранителей, либералов, патриотов, в то же время, как бы спорило с официальными установками, предлагая свои версии событий на основе исследования исторических фактов и явлений. Все это, в конце концов, трансформировалось в сс чч ретроспективную критику политики архитектора перестройки после событий августа 1991 года. В новой политической обстановке "творческие ортодоксы" мягко критиковали победивших сторонников Б.Ельцина за авторитарные методы борьбы с идейными оппонентами. Новый политическии режим вызывал у творческих ортодоксов неприятие из-за формального использования, на первых порах, патриотической идеи "великого русского государства". Сами же "творческие ортодоксы" признавали за русским народом лишь роль "доминирующего фактора" в интернациональном государстве, каким они считали СССР.

Позитивным в деятельности этого направления было: а) доведение до конца критики сталинизма и показ отрицательных последствий его господства для дальнейшего развития общества, б) критика: упрощенного понимания рыночных отношений либеральной прессой; романтической трактовки стимулов к труду печатью патриотической направленности; консерватизма ортодоксов-охранителей, не осознававших до конца необходимости преодоления стереотипов восприятия прошлого и настоящего страны. Вместе с тем, это направление нельзя однозначно квалифицировать как социал-демократическое, так как под "социал-демократией, как правило, подразумевают теорию и практику партий, входящих в Социалистический интернационал, те социалистические и политические силы, которые составляют эти партии"[238 , с.418]. Однако дело даже не в том, что это направление имело мало общего с Социалистическим интернационалом и его идеологией. Важно отметить другое: творческие ортодоксы, дополняя и развивая идейные инициативы М.Горбачева и его ближайшего окружения, не вышли за рамки партийных документов, принятых последним съездом КПСС. ХХУШ съезд партии, декларируя приверженность "гуманному, демократическому социализму", в целом, остался на позициях демократического централизма, партии коммунистической перспективы, партии правящей. Августовские события 1991 года подтвердили авторитарный потенциал КПСС. С другой стороны, они прервали эволюционный процесс реформирования политической системы СССР. Именно этот факт не позволяет определенно судить о возможных перспективах дальнейшего развития ортодоксально-творческого направления общественной мысли в отечественной центральной периодической печати; б) ортодоксально-охранительное направление, оставаясь ( до 1990 года) в основном лояльным к режиму М.Горбачева, в то же время, постоянно комментировало перестроечные партийные документы и высказывания руководителей КПСС с ортодоксально-охранительных позиций, опираясь на документы ХХУ11 съезда КПСС, положения доклада М.Горбачева к 70-летию Октябрьской революции, которые официально и открыто, вплоть до ХХУШ съезда КПСС, никем из числа высших руководителей правящей партии не подвергались сомнению. Все это вместе и определяло специфику данного направления идейной борьбы. В конце исследуемого периода, в условиях нарастания общенационального кризиса, ослабления власти М.Горбачева и усиления в его политической риторике социал-демократических мотивов, укрепления либеральной оппозиции и ее средств массовой информации, представители данного направления выступили вместе с патриотически ориентированной печатью с открытой критикой курса реформ. Позитивным в их деятельности было: а) стремление сохранить политическую стабильность в стране, б) осторожное отношение к непродуманным политическим и экономическим новациям и понимание огромной ответственности лидеров за судьбы людей, в) критика методов информационной войны , использовавшихся либеральной прессой; в) либеральное направление заняло враждебную позицию по отношению к марксизму-ленинизму, реальному социализму, не допускало возможности обновления социалистического строя, пропагандировало по -своему понятые преимущества капиталистического, рыночного общества. При этом либералы опирались на концепцию Горбачева о приоритете общечеловеческих ценностей и всестороннюю критику сталинизма, предпринятую представителями ортодоксально-творческого направления. Главным в деятельности либеральной отечественной периодической печати было отрицание и массированная критика существовавшего тогда строя, его ценностей и прошлого, переходившая в информационную войну. В процессе борьбы с патриотически ориентированной печатью, а также в условиях нараставшего неприятия основной массой населения страны попыток форсированного перехода к рынку, эта критика была перенесена и на дореволюционное прошлое России. Все это дает основание говорить именно о советском либерализме в отечественной периодической печати, так как в борьбе с коммунистическим режимом на первое место выдвигались не "самоценность индивида и его ответственность за свои действия ", не "идея правового государства с принципами равенства всех граждан перед законом, терпимости и защиты прав меньшинства", не "гарантии основных прав и свобод личности"[238,с.371], а агрессивная, часто разрушительная критика исторического прошлого страны, упрощенная пропаганда одной формы собственности (частной), авторитарные способы изменения общественного строя, недемократические методы идейной борьбы, а также использование марксистской методологии при анализе общественных явлений. Позитивным в его деятельности была критика отрицательных сторон других направлений общественной мысли в периодической печати исследуемого периода: а) неоправданного консерватизма ортодоксов-охранителей, не желавших фактически никаких реформ, б) попыток "творческих ортодоксов" в конъюнктурных политических целях искаженно толковать марксистско-ленинское теоретическое наследие; г) патриотическое направление не приняло горбачевских реформ по двум главным причинам: а) перестройка, провозгласив приоритет "общечеловеческих ценностей", продолжила гибельный для русского народа "интернационалистический" курс, суть которого заключалась в принижении и обезличивании русских; б) перестройка, допустив всеобъемлющее вторжение западной массовой культуры в жизнь советского общества, нанесла непоправимый урон русской культуре, которая сильно пострадала в предшествующие реформам годы. Именно с этих позиций вела идейную борьбу печать данного направления с либеральной прессой, опираясь при этом на патриотические высказывания М.Горбачева и на те партийные документы, в которых говорилось о мужестве и героизме советского народа в годы Великой Отечественной войны. В ходе идейной борьбы патриотическая печать с романтических позиций интерпретировала прошлое дореволюционной России, что привело к некоторой идеализации патриархальных отношений в русской деревне. Специфической чертой этого направления общественной мысли было соединение советского патриотизма с традиционно русским. В результате сложилась, на первый взгляд, парадоксальная ситуация: патриотическая печать осуждала по ряду позиций советское прошлое и, в то же время, превозносила его. На самом же деле, патриотическому направлению в ожесточенной идейной борьбе удалось отстоять свое понимание преемственности в многовековой российской истории, включив в нее все патриотические проявления истории советской. Именно этот момент стал: а) решающим в сближении печати данного направления с ортодоксально-охранительной прессой, б) главным позитивным фактом истории этого направления общественной мысли в исследуемый период.

4.Периодизация развития общественной мысли в отечественной центральной периодической печати.

Первый период (1985-1987 гг.). Оппозиционная печать констатировала наличие в советском обществе кризисных явлений, вызванных длительным господством КПСС . Патриотические издания обвиняли партаппарат: в некритическом заимствовании западных теорий форсированного расточительного потребления, отсутствии учета национальных особенностей при реформировании экономики, допущении в страну западной массовой культуры, бесконтрольном управлении обществом. Либеральная печать, полемизируя с творческими ортодоксами, считала правящий режим, взявший на вооружение марксизм-ленинизм, виновником установления в России антирыночной, антикапиталистической системы управления, приведшей страну к глубокому и всестороннему кризису; навязывала внедрение буржуазных отношений в рамках концепции "рыночного социализма". Ортодоксально-творческая печать, споря с либералами и ортодоксами-охранителями, утверждала, что виновником установления административной системы в СССР был Сталин и пропагандировала идею сочетания плана и рынка, как идею истинно социалистическую, ленинскую, внедрение которой может обновить социализм и вывести его из кризиса. "Новое политическое мышление", то есть приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми, распространялось ею не только на внешнюю политику советского государства, но и на другие сферы жизни советского общества.

Второй период ( 1988-1989 гг.). Начался он с острополемичной охранительной статьи Н. Андреевой "Не могу поступиться принципами", явившейся реакцией на либеральные и ортодоксально-творческие публикации в печати: о роли Сталина в советской истории, рыночных отношениях, классовом подходе к анализу истории и современности. Появление этого материала активизировало критику сталинского прошлого страны со стороны творческих ортодоксов, которые квалифицировали политический режим 30-х- начала 50-х годов сначала как сталинизм, то есть извращенную теорию и практику социализма, а затем - как антисоциалистическую систему, опиравшуюся на бюрократию. Вместе с тем, творческие ортодоксы выступили с резкой критикой тезиса либералов, согласно которому теоретической базой сталинизма являлся марксизм-ленинизм. Письмо Н.Андреевой усилило "рыночные" предпочтения творческих ортодоксов: в пропаганде идеи сочетания плана и рынка акцент теперь делался на рынке. Именно в связи с этим они развернули критику патриотической прессы за публикацию материалов, в которых недооценивались материальные стимулы к труду. Ортодоксы-охранители по-прежнему считали сталинские преступления лишь "издержками" социалистического строительства.

Оппозиционная либеральная печать, трактуя сталинизм как органическое продолжение ленинизма в теории и в практике, в то же время, изображала и сталинизм и ленинизм как формы российской государственности, изначально пронизанной духом тотального администрирования. Феномен Н.Андреевой трактовался как порождение марксизма и монопольного положения КПСС в советском обществе. Оппозиционная патриотическая пресса также считала сталинизм продолжением ленинизма, но акцент делался на разрушительной роли советской власти по отношению к русскому крестьянству - основе могущества России. Между либеральной и патриотической печатью велась ожесточенная борьба по проблеме места, занимаемого русским крестьянством в истории России. Патриотически ориентированные издания осудили тезис либералов, согласно которому русское крестьянство было опорой сталинизма. С 1989 года начинается сближение ортодоксально-охранительной и патриотической прессы в их общей борьбе с либеральными концепциями истории и реформирования страны.

Третий период борьбы (1990-1991 гг.). В это время ортодоксально-творческая печать усиливает наступление на патриотическую прессу. Причиной явилась попытка последней трактовать роль Ленина как разрушителя России. Либеральная же печать объявлялась главным виновником дискредитации социализма в глазах общества. Впервые подвергся критике М.Горбачев за допущенные им ошибки и просчеты. Перестроечные процессы, после августовских событий 1991 года, считались искусственно свернутыми. С новым режимом власти это направление склонно было скорее сотрудничать, нежели противоборствовать. Ортодоксально-охранительная печать подвергала критике деятельность М.Горбачева и за то, что тот не смог отстоять авангардную роль КПСС, приоритет коммунистических идей, за увлечение концепцией "гуманного социализма". Августовские события и распад

Ill

СССР расценивались ею как открытое навязывание капитализма и опасность потери национальной независимости. Таким образом, в третьем периоде ортодоксальная печать постепенно также становится оппозиционной режиму М.Горбачева.

Либеральная оппозиционная печать в это время усиливает критику марксизма-ленинизма, отказывается от термина "рыночный социализм" и открыто рекламирует по-своему понятые преимущества частной собственности, рыночной стихии, отвергает даже социал-демократический вариант реформ, активно обсуждает возможность использования насильственных методов устранения коммунистического режима в СССР. В либеральных изданиях систематически подчеркивалась связь советских тоталитаризма и патриотизма с русским мессианизмом, русскими духовными традициями; пропагандировался тезис об объединении сталинистов с русскими патриотами и образовании на этой базе национал-большевизма; отрицалась необходимость следования идеалам как духовной основе тоталитаризма. Подавление августовского "путча" и развал СССР приветствовались как явления закономерные. Либерально-нравственное направление, будучи разновидностью отечественной либеральной системы взглядов на мир, отрицая марксизм-ленинизм, советское прошлое, социалистическую идею, предлагало, однако, в процессе реформирования СССР, опираться на нравственно-религиозные ценности, активно формировать у населения демократическое сознание. Но это ответвление в либеральном направлении идейной борьбы оказалось крайне слабым, не получило поддержки и распространения, и фактически играло роль декоративного прикрытия возобладавшего, более агрессивного либерально-критического направления.

Патриотическая печать в этот период: а) отмечала возрождение в стране репрессивного мышления, проявившегося в подмене полемики методами информационной войны со стороны либеральных средств маесовой информации, б) усилила в самой общей форме пропаганду православно-русского пути развития России, противопоставляя его как либеральному, так и ортодоксальному вариантам общественного прогресса. Августовские события и распад СССР были квалифицированы как трагедия русского народа, результат предательства со стороны партократии.

5.Все направления отечественной периодической печати ( либеральное - в форме самоанализа) подчеркивали особенность советского либерализма периода перестройки - использование марксистской методологии при оценке явлений общественной жизни и советских авторитарных приемов политической борьбы с идейными оппонентами. Анализ же показывает, что эта особенность была характерна для всей советской центральной периодической печати.

В связи с этим, есть основания говорить о феномене советской центральной прессы периода перестройки. Он заключался: а) в зависимом положении советской печати от партаппарата, который по своей инициативе разрешил дозированную гласность и формально мог в любой момент ее свернуть, б) в наличии политической цензуры вплоть до вступления в силу Закона о печати (1.08.1990 г.), в) в советском уровне образованности журналистских кадров и интеллигенции, прошедших суровую школу сталинско-брежневского политического воспитания, наложивших на их мышление и поведение неизгладимую печать, г) в следовании марксистско-ленинской методологии анализа общественных явлений, даже если преследовались оппозиционные цели, д) в неисторизме выдвигавшихся концепций. Вот почему при исследовании различных направлений общественной мысли в периодической печати изучаемого периода нужно видеть не только различия, но и то, что их объединяло-обозначаемое термином "советский". Именно поэтому нельзя однозначно использовать термины "либерализм", "консерватизм", "социал-демократизм", "неолиберализм" в их западном понимании при оценке общественной мысли в отечественной периодической печати того времени.

На основании проведенного исследования можно сформулировать практические рекомендации:

1 .Учитывая большое значение журналистики в условиях отсутствия развитой партийной системы в России, можно рекомендовать создание независимого Института информации, который бы аккумулировал важнейшие предложения редакций СМИ по реформированию российского общества и доводил бы эти сведения до властных структур и всего общества, постоянно добиваясь получения обратной информации.

2.В целях недопущения дальнейшего раскола российского общества на враждующие группировки с использованием СМИ, целесообразно внести дополнение в Федеральный Закон "О средствах массовой информации", в котором бы давалось юридическое определение информационной войны и методов ее ведения, определялись санкции за ее развязывание.

3.Для морального и материального стимулирования гуманистической направленности средств массовой информации целесообразно учредить специальный независимый Фонд, который создавался бы на паритетных началах представителями властных структур и общественных организаций различных идейных ориентаций.

Реализация подобных мер явилась бы наглядным подтверждением

СС ЧЧ и вероятности осуществления на деле т.н. надклассовой социальной политики, ее постулатов, провозглашаемых ныне многими политическими партиями и движениями.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Кузеванова, Лариса Михайловна, 1999 год

ЛИТЕРАТУРА

233.Аникеев A.A. Проблемы методологии истории. Курс лекций.-Ставрополь.- 1995.-215 с.

234.Анисков В.Т. О бедной деревне замолвите слово... 1941-1945-19?? Социальная жертвенность и судьбы крестьянства. - Вологда-Ярославль.-1996.-208 с.

235.Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М.Прохоров.-Т.2.М.-Советская энциклопедия.-1991.-768 с.

236.Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества.-М.-Политиздат.-1992.-352 с.

237.Верт Н. История советского государства. 1900-1991.Пер. с фран.-М.-Прогресс.-1992.-480 с.

238.Гаджиев К.С. Введение в политическую науку: Учебное пособие для высших учебных заведений.2-е изд., пер. и доп.-М.-Логос.-544 с.

239.Гайдар Е.Т. Государство и эволюция.-М.-Евразия.-1995.-208 с. 240.3иновьев А. Советская контрреволюция // Советская Россия.-1998.-19 сентября.

241.Зуев М.Н. Хроника истории России. Х1-ХХ в,в.-М.-Дрофа.-1995.-400 с.

242.Зюганов Г.А. Уроки жизни.-М.-1997.-388 с.

243.История России в вопросах и ответах. Курс лекций. Учебное пособие / Сост.С.А.Кислицын.-Ростов-на-Дону.-Феникс.-1997.-608 с.

244.История России. Пособие для поступающих в вузы /Под ред. М.Н. Зуева. -М. - Высшая школа.-1995.- 428 с.

245.История современной России. 1985-1994.Экспериментальное учебное пособие / Под ред.В.В.Журавлева.-М.-Терра.-1995.-256 с.

246.Кара-Мурза С. Что происходит с Россией? Куда нас ведут? Куда нас приведут.-М.-Былина.-1993.- 63 с.

247.Кьеза Д. Прощай, Россия! Пер. с итал. - М.-1998.- 272 с.

248.Кузин С.Н., Шокин С.Д. От СССР - к Российской Федерации. 19851995 гг. Учебное пособие.- Ярославль.-1995.- 122 с.

249.Кузеванова JI.M. К истории отечественной общественно-политической мысли (1987-1990 гг.) //Балашовский исторический журнал.- 1992.-№1.-С.23-33.

250.Кузеванова JI.M. К истории русской общественной мысли // Российский исторический журнал.-1994.- № 1.-С.39-51.

251.Кузеванова JI.M. Перестройка: что это было? К истории идейной борьбы в советской журналистике 1985-1991 гг. //Международный академический журнал.-1998.-№ 1 .-С.3-15.

252.Логунов А.П. Кризис исторической науки или наука в условиях общественного кризиса: отечественная историография второй половины 80-начала 90-х гг. // Советская историография.-М.-РГГУ.-1996.-С.447-487.

253.Наше Отечество. Опыт политической истории./ Кулешов C.B., Волобуев О.В., Пивовар Е.И. и др.-М.-1991.-Т.2.-620 с.

253а.Попов A.M. Становление многопартийности: история и идеология.- Вологда-Ярославль.-1997.-148 с.

254.Советская историография / Под общей ред. Ю.Н.Афанасьева.-М-1996.-592 с.

255.Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал /Под ред. Ю.Н.Афанасьева.Т. 1.-М.-1996.-510 С.Т.2.-М.-1997.-761 с.

256.Согрин В.В. Перестройка: итоги и уроки // Общественные науки и современность.-1992.-№ 1 .-С. 133-147.

257. Согрин В.В. Новая идеология для России: драма современной истории // Мировая экономика и международные отношения.- 1993.-№ 10.-С.5-16.

258.Средства массовой информации - инструмент перестройки / Под ред.Г.Н.Волкова.-М.-1990.-194 с.

259.Симон Г. Конец Советского Союза. Причины и обстоятельства // Внешняя политика.-1996.-Вып.44, квартал 1.- С.9-21 ( на нем. яз.).

260.Тойнби А. Постижение истории / Сб. Пер. с англ., сост. А.П.Огур-цов.-М.-Прогресс.-1991.-731 с.

261.Ферретти М. Сталин умер вчера...А действительно ли умер Сталин? Пер. с итал. // Советская историография.-М.-РГГУ.-1996.- С.429-446.

Диссертации

262.Ананченко И.А. Эволюция общественно-политических взглядов М.С.Горбачева (1950-1993 гг.).Дисс.канд.ист.наук.-Самара.-1994.-230 с.

263.Джамалова Н.И. Роль периодической печати Таджикистана в коммунистическом воспитании трудящихся в 80-е годы. Дисс. канд.ист.на-ук.-Душанбе.-1990.-166 с.

264.Елисеева Г.Н. Проблемы представительной власти в деятельности политических партий в современной России (1985-1992 гг.). Дисс. канд. ист.наук.-М.-1992.-177 с.

265.Савинова О.Н. Печать как средство выражения законодательной инициативы и формирования политической культуры трудящихся (Опыт центральной прессы 1987-1991 гг.).Дисс.канд.философ.наук.-М.-1992.-132 с.

266.Скрябина Л.И. Печать как инструмент осуществления гласности.-Дисс.канд.ист.наук.-М.-1990.-169 с.

267.Тимофеева Л.Н. Альтернативная печать как феномен изменений в политическом процессе России (середина 80-х-нач.90-х гг.). Дисс. канд. полит. наук.-М.-1992.-204 с.

268.Цзян Е. Политическая идеология периода перестройки. Дисс. канд. полит. наук.-Минск.-1993.-159 с.

269.Швецов В.В. Зарубежная общественно-историческая мысль об основных (переломных) этапах российской истории XX века. Дисс. докт. ист.наук.-М.-1997.- 450 с.

270.Якушина Е.И. Демократизация духовной жизни советского общества (1985-1991 гг.).Дисс.канд.ист.наук.-Воронеж.-1993.-190 с.