Образ жизни крестьянства Восточной Сибири в 1920 - 1930 - е гг.: на материалах Иркутской области и Красноярского края тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шаламов, Владимир Александрович

• Шаламов, Владимир Александрович
• кандидат исторических наук
• 2011

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шаламов, Владимир Александрович

Введение.

Глава 1. Условия жизни крестьянства Восточной Сибири в годы НЭПа (1921-1929 гг.).

1.1. Социально-экономическое положение крестьянства.

1.2. Особенности жилищно-бытовых условий жизни селян.

1.3. Здоровый образ жизни и гигиена сельских жителей.

Глава 2. Изменение жизненных условий крестьянства Восточной Сибири в конце 1929 - 193 7-х гг.

2.1. Преобразования в социально-экономическом положении крестьянства

2.2. Совершенствование жилищно-бытовых условий жизни крестьянских семей.

2.3. Влияние новых общественных отношений на здоровый образ жизни и гигиену сельских жителей.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Образ жизни крестьянства Восточной Сибири в 1920 - 1930 - е гг.: на материалах Иркутской области и Красноярского края»

Актуальность темы- исследования определяется возросшим научным интересом к повседневной жизни человека, его индивидуальному существованию. Особенно актуальны эти проблемы для России^ периода 1920 - 1930-х гг., когда происходили коренные преобразования во всех. сферах жизнедеятельности россиян. Индустриализация, раскрестьянивание,, урбанизация, культурный перелом в исследуемый период коренным образом изменили повседневный уклад жизни сельского населения; Тема образа жизни крестьян не утратила своего значения и в наши дни, поскольку до сих пор многие проблемы не решены. Сегодня общество и государство ставят вопрос о восстановлении сельского хозяйства страны. Разработанная министерством сельского хозяйства Российской Федерации концепция устойчивого развития сельских территорий до 2020 г., предполагает значительные преобразования в условиях жизни сельскохозяйственных производителей [1]. В этом деле опыт 1920 - 1930-х гг. в. кооперативном движении, жилищном строительстве, организации медицинской сети и других аспектах будет полезен.

Диссертация посвящена изучению здорового образа жизни и жилищно-бытовых условий жизни сельского населения Восточной Сибири в 1920 -1930-е гг. и вносит свой вклад в научное исследование образа жизни российского крестьянства. Избранная тема актуальна и с краеведческой точки зрения. Она обладает значительным педагогическим; потенциалом. Особенностью работы является изучение истории родного края,, что весьма значимо с патриотических позиций.

Историография проблемы. Имеющиеся работы социально-экономического, юридического, культурно-просветительного, психологического характера можно систематизировать по четырем этапам формирования исследовательской мысли: 1) начало 1920 — начало 1930-х гг.; 2) начало 1930-х - середина 1950-х гг. 3) середина 1950 - конец 1980-х гг.; 4)

1990 г. - начало XXI в. Подобная периодизация обусловлена как общим развитием отечественной исторической мысли, так и степенью влияния властных структур на исследовательскую работу специалистов.

Первый этап был временем складывания молодого Советского государства и эволюционизирование его в сторону диктатуры. В контексте исследуемой проблематики это было время- накопления- и первичной обработки этнокультурного и социологического материала современниками. Прежде всего, продолжали функционировать возникшие еще в предшествующий период различные краеведческие общества, в том числе и Восточно-Сибирский отдел русского географического общества^ печатным органом которого был журнал «Сибирская* живая старина» (школа «новой этнографии», возглавляемая в тот период В.Г. Тан-Богоразом) [2]. Многие исследователи рассматривали с позиции, этнографии некоторые проблемы, повседневности, но обобщающих работ было недостаточно.

В связи с перестройкой экономики и управления государством на плановые рельсы исследователи в 1920-х гг. большое внимание в научных работах стали уделяли вопросам статистики и демографии [3]. С другой стороны, действовали научные традиции, заложенные земским движением, отличавшимся особенным интересом к нуждам простого народа. В частности, анализируется экономика восточносибирского села 1920-х гг. и причины социального расслоения в деревне [4]. К достоинству исследований данного периода относится использование авторами большого фактического материала, охватывающего различные стороны жизни сельчан:, культурный уровень населения, соблюдение санитарных норм, влияние города на сельскую застройку, качество питания, проблемы снабжения и распределения и т.д. Среди подобных работ по Восточной Сибири выделяются труды Б.И. Лебединского и М.И. Пальмина [5], близкие по тематике данной диссертации и отличающиеся нестандартными подходами и смелыми для своего времени выводами. Указанные авторы подробно разбирают отрицательные и положительные стороны, жизни восточносибирского крестьянства с физиологической точки зрения. Работы отличаются практицизмом, теоретического осмысления еще нет, но присутствуют практические рекомендации по отдельным вопросам.

Уже в этот период авторы пытаются выйти за рамки официальной информации. Появляются работы мемуарного- характера. Так, жизнь сибирской деревни на основании селькоровских писем была изображена в работе А. Николина «Деревня о себе» [6]. Впрочем, большого распространения они не получили и дальше единичных изданий дело не пошло. Сказывалось противоречивое социально-политическое состояние в российской деревне.

Краткий обзор литературы позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на складывание с конца 1920-х гг. жесткой идеологической схемы (о чем речь пойдет позднее), историческая наука в этот период накопила серьезную и разностороннюю источниковую базу, позволяющую изучать не только проблемы повседневной жизни крестьянства, но и другие аспекты развития изучаемого региона.

В качестве второго этапа историографии следует выделить период с начала 1930-х и до середины 1950-х гг., что связано с развертыванием в стране репрессий против всех слоев общества, в том числе научной интеллигенции. На рубеже десятилетий под сфабрикованное дело «академиков» попало большое количество старых профессоров по обвинению в антисоветском заговоре, которые были отстранены от научной работы. Гонению подверглось историко-культурное краеведение, в результате чего свелись на нет наработки Восточно-Сибирского отдела российского географического общества. Наибольшие достижения имелись только в области изучения отдаленных исторических периодов, например, в исследовании Древней Руси (монографии М.Н. Тихомирова о древнерусских городах, Б.А. Рыбакова о ремесле, труды H.H. Воронина, Д.С. Лихачева о культуре Древней Руси), в результате чего целое направление отечественной науки со своей методологией было надолго остановлено, и лишь в 1990-е гг. 5 начало оживать заново. Изучение образа жизни вообще прекратилось, так как с переходом к массовой коллективизации все внимание переключилось на проблемы колхозного строительства. Самостоятельных научных работ в этот период практически не встречается.

Некоторое оживление в научных исследованиях начинается со второй половины 1950-х гг., что связано с процессами десталинизации и борьбой с культом личности в период оттепели. Это дало основание выделить третий этап в историографии, который заканчивается в конце 1980-х гг., когда, наконец, был преодолен идеологический контроль партии и государства, а научное сообщество получило свободный доступ к широкому кругу источников.

На данном этапе оформились основные направления научных изысканий в изучении аграрных вопросов, большинство из которых сталиопределяющими. Историографические работы этого периода содержат значительное количество исследований, посвященных различным периодам и проблемам российской и советской деревни, с использованием различных подходов и методов изучения [7]. Впервые в историографии были комплексно проанализированы, наряду с другими проблемами, особенности крестьянства Сибири и влияние его на развитие сельского хозяйства в послереволюционный период в четвертом и пятом томах обширного издания

История Сибири», вышедшей в свет в 1968 г. [8]. Итогом накопленного в последующее двадцатилетие исследовательского материала стало появление обобщающей работы большого коллектива авторов «Крестьянство Сибири в период упрочения и развития социализма», посвященной непосредственно изучению сельского населения Сибирского региона в рамках теории формаций. «История крестьянства СССР», первые тома которого охватывали период 1920 - 1930-х гг., выступает обобщением на более высоком уровне

9]. В этих изданиях ученые Н.Я. Гущин, В.И. Дулов, В.Т. Анисков, В.И.

Шишкин, В.Т. Агалаков и др. анализировали вопросы, связанные со спецификой Сибирского региона, изменением демографической, 6 экономической, социальной, политической и культурной ситуации в нем. Указанные труды являются точкой опоры для любого исследователя Сибири вплоть до наших дней, что свидетельствует о глубине исследовательской мысли коллективов авторов этих изданий.

Большой вклад в изучение крестьянского семейного бюджета, доходов и личного подсобного хозяйства внесли такие советские ученые, как М.А. Вылцан, Ю.П. Бокарев, H.A. Мелешко [10], хотя современные данные позволяют автору не согласиться с рядом положений этих специалистов.

Важные исследования в области изучения социальной структуры сельского населения были проведены в 1970 - 1980-х гг. новосибирским ученым Н.Я. Гущиным [11]. Эти работы являются своеобразными ориентирами для ученых последующего периода, несмотря на наличие определенного отпечатка времени. В области социальной структуры и демографии работали также такие деятели науки как В.В. Воробьев, В.П. Данилов, В.В. Покшишевский и некоторые другие [12], которым в своих работах удалось добиться детализации и конкретизации в размещении и структуре формирования населения, вскрыть на основе статистических данных особенности демографического поведения сибиряков.

В 1960 - 1980-е гг. в Восточной Сибири в свет выходит большое количество научных трудов, авторов группирующихся вокруг ведущих ВУЗов региона. Исследователей интересовали проблемы выявления-общих и особенных закономерностей восточносибирского крестьянства, формирования и развития материально-технической и духовной базы села, изменение социальной структуры сельского населения. В их трудах с различным уровнем теоретических и практических обобщений содержится масса богатейшей информации, которая необходима при анализе любого вопроса исследуемой темы. Среди ученых-историков достойны внимания труды М.К. Гаврилова, Д.И. Гольдберг, JI.M. Горюшкина, А.П. Косых, А.И. Малоземовой, П.А. Маценко, B.JI. Соскина, И.С. Степичева, В.И. Шишкина и многих других [13].

Для исследователей крестьянства Восточной Сибири особое значение имеют научные изыскания В.Г. Тюкавкина и В.Н. Шерстобоева [14]. В их трудах исследуются как общие (экономические и социальные отношения в восточносибирской деревне), так и частные аспекты аграрного развития региона (географические, природно-климатические особенности местности, бытовая жизнь крестьянства, социальная активность масс). Эти работы стали базой изучения крестьянства в широком диапазоне от XVIII в. до предреволюционного периода. Во многом они стали точкой отправления для исследования крестьянства последующих периодов истории.

Немалый вклад в дело изучения образа жизни сельских жителей внесли работы по этнографии, активизировавшейся в этот период. Изучению крестьянства посвятили свои труды такие этнографы, как В.А. Александров, ЕА. Ащепков, Н.И. Воробьев, В.А. Липинская, И.В. Маковецкий, Л.М. Сабурова и др. [15], сосредоточивших свои усилия на изучении культуры и быта селян. Значительный эмпирический материал, введенный ими в научный оборот не утратил своего значения и сегодня.

При изучении советской историографической традиции истории крестьянства в исследованиях 1950 - 1980-х гг. сохранялось довлеющее влияние идеологии. Интерес в основном концентрировался на экономической и политической составляющей жизни крестьянства, в то время как духовнонравственная сфера изучалась гораздо скромнее. Тем не менее, в эти годы обозначились ключевые проблемы аграрной истории (колхозная экономика, социально-экономическое положение крестьянства, культурное строительство в деревне, деятельность политических организаций в сельской местности и т. д.), большинство из которых не утратили своего значения до сих пор. Несколько одномерно и поверхностно изучались вопросы образа жизни крестьянства. Особенно малоизученным регионом с этой точки зрения оказалась Восточная Сибирь. Тем не менее, авторы сумели приблизиться к пониманию условий повседневной жизни, надломленного процессом коллективизации российского крестьянства в условиях нового витка 8 модернизации. Сам термин «модернизация» подвергался критике исследователями Т.Д. Крупиной, Н.Б. Селунской и др. [16] как буржуазная, теория, призванная для противостояния формационной теории развития общества, а частная жизнь простых людей не исследовалась, поскольку приоритет отдавался темам массовой истории. Историки, изучавшие различные стороны жизни советской деревни в силу обстоятельств, вынуждены были фиксировать там лишь «поддержку и одобрение политики государства» со стороны трудящегося крестьянства. В выводах, как правило, превалировали утверждения о прогрессивности политики партии в деревне, о неуклонности роста уровня жизни крестьянства. Немногие работы о духовно-нравственном настрое российской деревни оценивали социальные устремления крестьян, скорее как желаемое, чем действительное [17]. Повседневная жизнь крестьянина, изучавшаяся с позиций культуры и быта, воспринималась как иллюстративное дополнение к большой истории (макроуровень истории). В последующие годы исследователи, несмотря на декларацию о дистанцировании от советского прошлого, все равно вынуждены обращаться к богатейшему собранию исследований советских историков.

С начала 1990-х гг. наступает новый этап в изучении повседневности крестьянства. Появляются новые методологические ориентиры. Большинство исследователей обратилось к зарубежному опыту. Именно в этот период выходит в свет в 1987 г. за рубежом, а в 1992 г. на русском языке сборник работ зарубежных социологов-крестьяноведов под редакцией профессора Манчестерского университета (Великобритания), известного социолога и историка Т. Шанина «Великий незнакомец» [18]. В русском издании были расширены тексты русских репрессированных ученых-аграрников A.B. Чаянова, Н.П. Макарова и А.Н. Челинцева, которые около 60 лет были скрыты от российской научной общественности. В сборнике содержалось около 60 различных работ по истории и социологии крестьянства, авторами которых были выходцы из всех стран мира, использовавшие свои 9 оригинальные подходы и методы, позволившие им решать исследовательские задачи. Т. Шанин и его последователи в рамках Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН), ректором которой он являлся с 1995 г., продолжают изучение крестьянства России и стран СНГ с подходов, социологии, акцентирующей внимание на индивидуальном существовании человека и его рефлексии на происходящие события, что актуализировало интерес к истории повседневности и образу жизни сельского населения [19].

В начале 1990-х гг. интерес ученых-историков стал сосредотачиваться на аграрных преобразованиях в России и ее регионах в первой половине XX в. (столыпинская аграрная реформа, ликвидация помещичьего землевладения, коллективизация), которые были связаны с коренными переломами в сельскохозяйственной сфере страны, что влекло за собой, социальные катаклизмы, насилие, перманентные кризисы и культурологические сломы. В этой связи появляются исследования, например, А .Я. Авреха, С.Г. Кара-Мурзы, И.В. Островского [20], центральной темой которых стал механизм аграрных кризисов, где интерес ученых сосредотачивался не на сути аграрных преобразований, а на поведении людей в условиях кризиса. Это стало возможным с привлечением методов смежных наук: социологии, политологии, психологии и т.д. В результате смены методологического вооружения открылись новые возможности. В подобном же ключе стали работать и историки-аграрники такие, как М.М. Громыко, П.Н. Зырянов, Л.В. Милов, Г.И. Шмелев и другие [21]. Авторы использовали новые методы и подходы, освобожденные от идеологического контроля, позволившие им анализировать аграрные реформы в достаточно большом хронологическом диапазоне от XVIII до XX в.

С начала 1990-х гг. актуальными становятся темы исследования, которые в Советском Союзе были запретными. Глубокому анализу подверглась тема голода в России в период после Гражданской войны и последовавшего после коллективизации. Этому посвятили свои труды такие ю историки как H.A. Ивницкий, В.В. Кондрашин, B.C. Познанский и другие [22]. При этом авторы акцентируют внимание на аномалиях, отрицать которые невозможно. Масштабы бедствия действительно были огромны. Однако никто из специалистов не попытался определить норму питания; и насколько эта норма нарушалась в 1930-е гг. не только в областях массового голода, но и в других регионах СССР.

По-прежнему ученых больше интересуют проблемы изучения демографии, верификация которой считается необходимой мерой целого ряда исследователей: Е.М. Андреева, Л.Е. Дарского, Ю.А. Полякова [23], что, в конечном счете, привело к созданию трехтомника «Население России» [24], воссоздающего реальное положение дел в области демографии на протяжении нескольких веков российской истории. В этой работе исследуются все аспекты демографического поведения населения России, а также причинно-следственные связи происходящих изменений.

Образ жизни и бытовая история населения находят все большее признание в среде специалистов-историков, в особенности в региональном контексте [25]. Основное внимание в них авторы сосредотачивают на процессе раскрестьянивания, понимаемого ими, как утрата генетических, социально-экономических и культурных корней крестьянством. В последние 20 лет активизировалась краеведческая исследовательская деятельность, благодаря чему в научный оборот входит новый фактический материал, приближенный к повседневной жизни крестьянства. Среди них выделяются работы В.А. Аференко, Н.К. Зубарева, Ю.А. Петрушина, З.И. Рабецкой и других [26]. Эти авторы, работая в узких территориальных рамках, показали, что «большую историю» можно писать на основании историй «маленьких людей» через посредство изучения образа жизни.

На рубеже XX - XXI вв. исследовательская активность стала направляться в сторону изучения культуры и быта (бытописание) сельского населения, что связано с деятельностью рекреационной и туристической служб, интересующихся своеобразием местного населения. Эти работы носят

11 полидисциплинарный характер, и отличаются от советских работ по истории культуры и быта глубоким и проработанным материалом, доказательной базой и нестандартными подходами. Среди наиболее актуальных тем выделялись: праздничная культура сельских жителей [27], история культуры питания и потребления [28], обеспечение сельского населения товарами первой, необходимости [29], вопросы здравоохранения и санитарно-гигиенической культуры крестьян [30], жилищное строительство [31]. При этом период 1920 - 1930-х гг. в исследовательской литературе больше представлен в работах западносибирских авторов. Следует согласиться с C.B. Сарапуловой (Ковригиной) [32], считающей, что ряд тем (здоровый образ жизни крестьян, жилищная политика советского государства в сельской местности, особенность медицинского обслуживания крестьян, роль традиций и инноваций в крестьянской одежде и т.д.) с точки зрения истории повседневности и образа жизни в Восточной Сибири вообще не был затронут или фрагментарно исследован отечественными учеными.

Большую группу научных изысканий, затрагивающих важнейшие вопросы диссертации, составляют работы, посвященные истории повседневности на теоретическом и практическом уровнях. История повседневности в России представляет собой еще слабо изученное пространство, со многими заимствованиями из западноевропейской микроистории, которая появилась за рубежом еще в 1970-х гг. Среди отечественных методологических работ следует назвать труды О.Н.

Козловой, Ю.А. Полякова, H.J1. Пушкаревой [33]. На практическом уровне крестьянскую повседневность 1920 - 1930-х гг. также пытались обозначить несколько исследователей, но специальных работ по этой теме немного, гораздо больше имеется общих работ по повседневности советского общества, где крестьянство также представлено [34]. Город в этом отношении изучен гораздо лучше, имеется несколько десятков трудов, как общего, так и регионального характера. Среди них исследования Г.В.

Андреевского, Н.Б. Лебиной, Ш. Фицпатрик и др. [35]. Благодаря введению в

12 научный оборот новых архивных документов, широкому использованию устных источников, критическому подходу к имеющимся историческим источникам, им удалось выявить многие аспекты каждодневной жизни крестьян, ранее остававшиеся в тени: исследовать демографические, экономические, культурные и социально-психологические сдвиги в крестьянском обществе, в целом - реконструировать более правдивую историю этого большого социального конгломерата.

Вслед за центральными историческими школами, историей повседневности стали заниматься региональные научные центры. Однако подход истории повседневности на сегодняшний день используют не так уж и много из них. Можно выделить работы С.Н. Востровой, И.К. Капран, М.С. Жулевой, Е.И. Косяковой, Л.С. Корякиной [36], большинство из которых посвящено изучению истории повседневности различных городов Сибири и Дальнего Востока. Работы указанных авторов основаны на различных концептуальных подходах, поэтому их интересы концентрируются на разных вопросах повседневной жизни, начиная от проблем хозяйственной жизни и заканчивая сексуальными взаимоотношениями полов. Авторы пытаются посмотреть на историю глазами самого человека-современника событий, что не находило ранее применения в исторических исследованиях региона. В большинстве случаев работы исследователей проходили апробацию на международных, всероссийских и региональных конференциях.

Особое место в исследованиях истории повседневности занимают устные источники, исследующие проблемы функционирования социальной памяти, принципы интерпретации мемуаров, устных интервью и т.д. В-связи с этим изучение условий жизни простых людей, их быта, нравов, традиций и инноваций в костюме, жилище, питании, санитарно-гигиеническом состоянии, досуговых занятиях не может быть полным, а значит, достаточно объективным без обращения к материалам устной истории. Анализ материалов, собранных из рассказов современников изучаемых событий существенно расширяет и углубляет наши представления об истории

13 сибирской деревни, тем более что впервые вводится в научный оборот. Следует выделить исследования В.А. Бердинских, Т.К. Щегловой, И.Б. Орлова [37]. Благодаря подобным изданиям, история впервые «заговорила» голосами жителей страны, вводя в оборот новые тематики и проблемы исследования.

Исследования 1990 - 2000-х гг. отличаются крайним разнообразием тематик, подходов, методик и взглядов на один и тот же предмет. Историки чаще стали избирать для изучения тематики краеведческого характера с узкими географическими и хронологическими рамками, благодаря чему удается углубить источниковедческий анализ, вводить в оборот новые исторические источники. Авторы пересматривают многие стереотипы предшествующих исследований, разрушают сложившиеся мифы. Наблюдается повышенный интерес к переломным моментам российской истории, где главный акцент ставится на значении и влиянии изменений на человека. Отечественная исследовательская мысль очень тесно переплетается с исследовательскими импульсами зарубежных ученых, благодаря чему происходит взаимообмен научными достижениями.

Проведенный нами историографический обзор показывает, что целые разделы повседневности крестьянства (медицина, жилище, одежда, ментальность), в том числе и ее региональная специфика, остаются вне поля конкретно-исторического изучения. Именно в силу последних доводов была взята для изучения тема данного диссертационного исследования.

Цель настоящего исследования: Изучение изменений в образе жизни крестьянства Восточной Сибири в условиях модернизационных процессов 1920- 1930-х гг.

В соответствии с поставленной целью определены следующие задачи исследования: рассмотреть материально-финансовое положение крестьянских семей Восточной Сибири в 1920-е и 1930-е гг. в контексте социальнодемографического развития сибирской деревни;

14

- осветить жилищно-бытовые условия крестьянства Восточной Сибири в 1920-е и 1930-е гг.;

- реконструировать санитарно-гигиенические условия жизни крестьянских семей в исследуемый период;

- сравнить и выявить специфику способов выживания и особенностей приспособления к изменяющимся социально-экономическим аспектам жизни крестьянства Восточной Сибири в 1920-е и 1930-е гг. в условиях модернизации.

Объектом диссертационного исследования является крестьянство Восточной Сибири в 1920 - 1930-е гг.

Предметом исследования является образ жизни крестьянства Восточной Сибири в 1920 - 1930-е гг. Образ жизни представляет собой типичные для конкретных исторических условий формы индивидуальной и групповой жизнедеятельности людей с характерной системой мышления, поведения и общения в профессиональной, общественной, бытовой и досуговой сферах. При этом мы поддерживаем точку зрения В.А. Зверева, отмечающего, что образ жизни людей детерминируется их собственной природой, а также общественно-экономическими, естественно-географическими и другими условиями их жизни. Разработанная им структура образа жизни содержит две его составные части: самовоспроизводство населения и воспроизводство объективных условий жизни населения [38]. Вследствие того, что образ жизни - всеобъемлющее явление, то в исследовании был сделан акцент на изучение того, как крестьяне пытались реализовывать свои базовые биологические потребности - в питании, отдыхе, тепле и безопасности, в сохранении здоровья и гигиене.

Хронологические рамки исследования определяются периодом с 1921 г. до 1937 г. Нижняя граница связана с началом коренных преобразований, которые произошли вследствие осуществления новой экономической политики, повлекшей изменения во всех сферах повседневного уклада жизни сельского населения страны. Выделение 1937 г.

15 в качестве верхней границы исследования,обусловлено целым рядом причин. Именно в это время окончательно победили государственно-кооперативные формы землепользования* в сельском хозяйстве, было завершено превращение страны из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную. С точки зрения коммунистической идеологии в стране «в основном был построен социализм». А в исследуемом регионе- это еще совпадало и с административным разделением Восточно-Сибирского края, приведшим к изменениям в организации структур повседневной жизни.

Территориальные рамки исследования' охватывают Иркутскую область и Красноярский край в современных границах, имеющих в своем естественно-географическом, социально-экономическом, культурном и историческом развитии много общих черт, и в то же время немало отличий от других регионов Сибири. Также это обусловлено использованием статистических источников, поскольку территориальные рамки административных единиц в изучаемый период несколько раз подвергались изменениям. После 1937 г. крупных административно-территориальных реформ не предпринималось. В некоторых случаях, когда это способствует лучшему пониманию и раскрытию темы, в диссертации приводятся наиболее характерные примеры, касающиеся образа жизни крестьянства, в других регионах страны.

Методологические основы исследования. В данной работе использовались основополагающие принципы исторической науки: историзм, объективность и системность. Указанные принципы требуют глубокого анализа событий, явлений и фактов, рассмотрение их динамики, синкретизма и взаимообусловленности, всестороннюю интерпретацию.

Достижению намеченной цели способствовал методологический синтез приемов и методов изучения прошлого, разработанных в таких смежных науках как социология, политология, социальная психология, этнология, демография, лингвистика и философия.

Историософским основанием работы является сочетание теории модернизации традиционного обгцества и образа жизни крестьянства. Развитие образа жизни сельских жителей Восточной Сибири в межвоенный период рассматривается в контексте длительного всеобъемлющего перехода к «современному», или индустриальному обществу. Модернизация затрагивала все сферы жизни общества, очевидным было ее влияние и на сельскую повседневность.

Для обеспечения комплексного подхода к изучению предмета исследования и решения поставленных задач были использованы такие традиционные общенаучные методы, как индукция, дедукция, анализ, синтез, применение которых помогло обобщить результаты исследования, выявить региональную специфику. Использование исторического и логического методов позволило рассмотреть явление в развитии. Такие взаимообусловленные методы, как восхождение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, помогло диссертанту не увязнуть в бесконечном ряде фактов, конструировании схем и теорий. Нормативно-ценностный метод способствовал выяснению значения социальных явлений для общества и для личности, и их оценку в рамках общих гуманитарных ценностей.

В числе конкретно-исторических исследовательских методов применялись такие из них, как историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный. Использование этих методов позволило рассматривать явления и процессы в развитии, а также учитывать причинно-следственные связи, выделять общее и особенные признаки происходящих событий. Методы устной истории и нарративный позволили привлечь мнения самих крестьян к изучаемому предмету.

Обращение к данной тематике с использованием междисциплинарного подхода позволяет провести комплексное изучение проблем образа жизни крестьян и выяснить роль обыденных жизненных практик сельских жителей

17

Восточно-Сибирского региона, которые с подобной точки зрения ранее не рассматривались. В целом использованные подходы и методы позволили автору решить поставленные задачи и достигнуть цели исследования.

Источниковая база диссертации. На рубеже 1980 - 1990-х гг. в момент становления новой государственности остро встал вопрос о ценности и достоверности источников советского периода. Некоторые исследователи резко отзывались в адрес практически всего комплекса источников, которые прошли через идеологическую обработку Советского государства из-за чего отложился сильнейший отпечаток и на литературу, и на документы. Источники подгоняли под нужную идеологическую схему, когда необходимо было показать успехи в развитии той или иной отрасли народного хозяйства. Идеология сильно деформировала весь комплекс исторических источников. Однако, на сегодняшний день ряд исследователей (В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, Ю.А. Поляков, В.М. Магидов и др.) все же склоняются к тому, что при определенных подходах даже искаженные или подделанные документы могут сообщать верные данные (ведь подделка - это тоже источник) [39]. Поэтому к источникам советского периода необходимо относиться с особой осторожностью, критически.

В подобном положении выход видится в перекрестном использовании нескольких видов источников, повышающих точность и достоверность излагаемого материала. Исходя из этого, при работе над диссертацией был сделан акцент на комплексном использовании исторических источников различного происхождения, отличающихся друг от друга принципом комплектования, сбора и обработки информации.

При работе над диссертацией была использована типологическая классификация источников (по типам и видам), основанная на учете их функций, а также характера знаковых систем, посредством которых в них фиксируется информация. В диссертационном исследовании применялись следующие типы исторических источников: письменные, устные и кинофотодокументы. Они также подразделяются на основании структуры,

18 вытекающей из единства происхождения, содержания, назначения источника при его создании на виды, из которых нами использовались: 1) нормативно-правовые акты; 2) неопубликованные делопроизводственные* документы; 3) опубликованные делопроизводственные документы; 4)- статистические материалы; 5) воспоминания и мемуары; 6) данные периодической печати; 7) художественная литература, 8) кинофотодокументы. Источники в свою очередь распределяются на опубликованные и неопубликованные. Из последних в диссертации использовались делопроизводственные и статистические материалы, хранящиеся в архивных фондах, а также воспоминания старожилов, которые ныне находятся в Музее истории города Иркутска. Все остальные источники, вошедшие в основу исследования, относятся к группе опубликованных источников.

Обширную группу письменных источников представляют неопубликованные документы, отложившиеся в результате государственного управления. Документы могли свидетельствовать и удостоверять факты, события, права, обязательства, компетенцию, полномочия, подтверждать и доказывать их. Значение документов как исторических источников зависит от содержащихся в них сведений. Такие источниковеды, как В.В. Кабанов к делопроизводственным документам также причисляют документы коммунистической партии (кроме-программ и уставов партии), которые, по их мнению, не имеют видовых особенностей, что позволяет нам отнести материалы съездов партии, отчетность и пр. документы к группе делопроизводственных документов [40]. Основная часть делопроизводственных документов хранится в государственных архивах. В диссертации был сделан акцент на протокольной (протоколы съездов, пленумов сельсоветов, собраний колхозников, собраний членов райисполкомов и др.), деловой (переписка между государственными и партийными организациями различного уровня) и отчетной документации (квартальные, полугодовые, годовые и итоговые отчеты о проделанной работе различными инстанциями и организациями, доклады перед съездами и др.).

При работе над диссертацией были использованы материалы

Государственного архива Иркутской области (ГАИО), Государственного архива новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО) и

Государственного архива Красноярского края (ГАКК), в которых было обнаружено большое количество неопубликованных материалов по хозяйственной и культурно-бытовой жизни крестьянства. Всего было использовано в диссертации 24 фонда и 97 дел. Особый интерес вызвали материалы районных исполкомов, где концентрировалась вся информация со всего района, благодаря чему можно судить о повседневных проблемах довольно большого региона, поскольку в отчетности имеются конкретные данные1 о развитии здравоохранения, культурного строительства, налоговой политике, «противодействии» населения внутренней политике советской власти и путях его разрешения. Информативными оказались также материалы общих собраний сельсоветов и колхозников, на которых прорабатывались основополагающие вопросы крестьянской жизни. Наиболее интересную и разностороннюю информацию содержат фонды Иркутского

Ф. р-635), Куйтунского (Ф. р-603) и Зиминского (Ф. р-612) райисполкомов

Иркутской области, а также Сухобузимского (Ф. р-1565) и Богучанского (Ф. р-93) райисполкомов Красноярского края. Всего использовано 42 дела из районных исполнительных комитетов, большая часть которых вводится в научный оборот впервые. В связи с типичностью сведений, содержащихся в архивных фондах райисполкомов, мы ограничились сбором материалов указанных выше фондов, наиболее представленных и информативных.

Обработка данных сельсоветов требует огромной кропотливой работы и отдельной темы исследования, поэтому такие данные использовались в качестве иллюстративного источника. В связи с тем, что приходилось очень часто обращаться к проблемам медицины и санитарии, дополнительно были проработаны 5 дел Иркутского губздравотдела (Ф. р-539) и облздравотдела

20

Ф. р-1893), а также 7 дел здравотдела Красноярского края (Ф. р-1384), не считая данные здравотделов при районных и уездных исполкомах. Основное внимание было сконцентрировано на движении заболеваемости в регионе и работе медицинских работников в области усовершенствования гигиены и санитарии.

Некоторые затруднения возникли при работе с архивными фондами, связанными с деятельностью колхозов, поскольку эта документация оказалась разбросанной по районным архивам. Среди доступных фондов наибольший интерес представляют данные колхозов Нижнеилимского (Ф. р-3312) и Киренского (Ф. р-2574) районов. Большой ценностью отличаются материалы о личном приусадебном хозяйстве и количестве средств, заработанных в колхозах, благодаря чему можно сопоставить особенности частной и колхозной хозяйственной деятельности крестьян в 1930-е гг.

Архивные документы 1920-х и 1930-х гг. имеют некоторые отличия, что обусловлено целым комплексом причин от изменения структуры государственного управления на местах до хронического недостатка грамотных специалистов. Особенно мало документации сохранилось за начало 1920-х гг. При этом архивные материалы страдают разноплановостью и неполноценностью. В 1930-е гг. объем документации расширяется. Однако, из оборота выходят некоторые виды источников, например, подворные обследования крестьянских хозяйств, весьма подробно освещающие бытовую жизнь крестьянства. Тем не менее, наличной документации достаточно, чтобы раскрыть практически все стороны политической, экономической, социальной, культурной жизни восточносибирской деревни.

При написании диссертации использовались также результаты работы партийных организаций Иркутской области и Красноярского края. Так, для характеристики культурно-просветительной работы были использованы отчеты Иркутского губкома ВКП(б) (Ф. 1), Тулуновской уездной организации ВКП(б) (Ф. 270) из ГАНИИО, а также Красноярского окружного отдела ВКП(б) ГАКК (Ф. р-505). К этому корпусу источников примыкают

21 опубликованные отчеты партийных организаций в стране, в областях, краях, округах и т.д. По ним можно проследить ход, направление и некоторые результаты работы центральных и местных властей в различных областях жизни общества, что делает этот источник информативным, ценным дополнением, характеризующим взгляды местных властных структур.

Особенностью делопроизводственной документации советского периода было наличие большого количества документов» различной секретности. В архивах содержится большой комплекс документов под грифами «совершенно секретно», «секретно», «оглашению не подлежит» и т.д. В последние 20 лет идет процесс рассекречивания этих документов. Некоторые из них были использованы при написании данной работы. В том числе секретная переписка Иркутского райисполкома, а также директивные и циркулярные указания Иркутского окрисполкома и ряд других [41]. Соответствующие инструкции по их составлению отправлялись секретарям и председателям сельских советов, райисполкомов и т. д. Засекречиванию подвергалось довольно много материалов, например, личные дела деятелей советских и партийных учреждений, милицейский сводки, доносы, сводки о политической благонадежности, сведения о волнениях и недовольстве среди населения, сведения о появлении подозрительных лиц, переписка об общественно-политических и судебно-следственных делах (раскулачивание, чистки партии, антирелигиозная деятельность и многое другое).

Делопроизводственные материалы, несмотря на информативность, часто грешат неполноценностью. Из-за низкой квалификации работников отчитывающихся организаций, загруженностью их другой работой, делопроизводственные материалы часто страдают неточностью, несвоевременностью составления. Сведения по районам разноплановые и не всегда представлены равномерно. Так, в фонде Куйтунского райисполкома сохранились описания строений, принадлежащих сельсоветам, по которым можно строить некоторые заключения о жилом фонде района, в то время как в фондах других райисполкомов подобной информации вообще нет. То же

22 самое возникает при работе с фондами здравоохранения, когда годовые и квартальные отчеты отсутствуют за ряд лет, что особенно характерно-для 1920-х гг. Несмотря на указанные недостатки, некоторые материалы заслуживают доверия. Например, материалы обследования санитарного состояния селений, данные эпидемических отрядов, жалобы во1 властные структуры по различным вопросам здравоохранения, критические сведения о работе культурно-просветительных учреждений и т.д.

Значительную роль в диссертационном исследовании играют опубликованные документы, представляющие собой официальные распоряжения, решения, письма, обращения, материалы заседаний партийных, советских и общественных организаций и т.д., изучение которых позволяет выявить причины и логические связи происходивших в стране событий. В работе были использованы работы, опубликованные в Советском Союзе, созданные с целью пропаганды или освещения положительных явлений в различных отраслях хозяйственной, политической и культурной жизни страны. Для них характерно замалчивание негативных сторон повседневной жизни страны. Львиную долю из них составили работы политического характера. Сюда же относятся сочинения, речи и письма известных политических деятелей В.И. Ленина, И.В. Сталина, М.И. Калинина, Н.И. Бухарина и др. [42]. Современные публикации делопроизводственных документов часто нацелены на выявление и обнародование ранее засекреченных, либо неизвестных материалов [43]. Данный вид источников существенно расширил возможности для исторического исследования, поскольку сам процесс работы, с неопубликованными официальными документами требует значительной затраты времени. Сборники документов позволяют задействовать очень широкий круг материалов по различным вопросам жизни советского общества.

Особую группу среди опубликованных документов представляют нормативно-правовые акты — вид исторических источников, объединяющий

23 нормативные документы, санкционированные верховной властью. Особенность советского законодательства вытекала из принципа соединения законодательной и исполнительной властей, принятия совместных постановлений СНК СССР и ВКП(б) и т.д. Законодательные акты публиковались в правительственных изданиях, например, в «Известиях ВЦИК», «Собраниях узаконений; и распоряжений рабоче-крестьянского правительства» и т.д. После образования, СССР законодательные акты стали публиковаться в различных сборниках, таких как «Собрание законов и постановлений рабоче-крестьянского правительства СССР» и «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам». Местная периодическая печать также публиковала наиболее важные законодательные акты, но уже применительно к данной территории.

Нами в работе были использованы законодательные акты 1920 - 1930-х гг., опубликованные в таких изданиях как «Кодифицированные сборники законодательства РСФСР», «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам» [44], а также акты, издаваемые региональными органами власти в виде отдельных сборников (например, «Обязательные постановления Красноярского окружного исполкома» [45] или в местной периодической печати: («Власть труда»,. «Восточно-Сибирская, правда», «Красноярский рабочий» и т.д.). В первую очередь были использованьь материалы, характеризующие налоговую и хозяйственную политику государства и партии. Анализировались законодательные акты, регулирующие развитие культурной жизни региона, жилищной, политики, медицинского и санитарного обслуживания, организации культурного досуга и т. д. Отрицательной чертой указанных нормативно-правовых источников является невозможность проверки на практике выполнение законов. Юридические и фактические стороны часто не совпадают, что часто отмечается в исследовательской литературе.

Особую группу письменных источников представляют статистические источники. При написании диссертационного исследования

24 были использованы данные демографических переписей населения 1920, 1926 и 1937 гг. [46]. Среди специалистов-демографов (Ф.Д. Лифшиц, Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Ю.А. Поляков) существует мнение, что, например, перепись 1937 г. имеет погрешность всего в 0,33% или 500 тыс. человек [47], а это не превышает аналогичные показатели прочих иностранных и советских переписей. Учитывая подобные комментарии в точности переписей сомнения минимальны.

Другой вопрос возникает при работе с остальными видами статистики. Она вызывала и вызывает до сих пор серьезные обсуждения среди специалистов, что подтвердило и наше исследование. Ведь для улучшения плановых показателей многие представители власти при поддержке высших инстанций искажали информацию. При этом перепроверить массовую информацию зачастую не представляется возможным.

Особенно трудно доверять различного рода статистическим сводкам. Недаром в конъюнктурном обзоре Иркутского областного здравотдела «Отмечена крайне слабая работа статистики. Даже годовые отчеты некоторые райздравы присылают слишком поздно. Нет штатных специалистов. Из 32 районов они есть только в 11» [48]. В такой обстановке обычно использовали данные прошлых лет. Во многих современных изданиях обсуждается вопрос как власть давила на статуправление с целью завышения различных показателей. Это было вполне возможным, поэтому приведенные в диссертации цифровые сведения условны и служат для характеристики общей картины развития региона.

Кроме статистики, извлеченной из архивных учреждений, использовались другие статистические сборники и обобщения. Например, бюджетные обследования, сведения об уровне питания населения, информация о доходности населения, покупательной способности и пр. Нами использовались статистические работы таких известных исследователей

Восточной Сибири как М.П. Соколов, А.Р. Шнейдер, Ф.Е. Назаров, Ф.И.

Рязановский [49] и некоторых других. Однако вследствие репрессивных мер

25 против интеллигенции, предпринятых после проведения коллективизации подобные издания выходят из оборота. Методика изучения экономического потенциала крестьянских хозяйств в стране была утеряна. В годы репрессий сохранилась она за рубежом, что> позволило отечественным ученым в 1990-е гг. начать работу по восстановлению знаний [50]. Подобный тип источника, опирающийся на средние цифры, может несколько отходить от реально существовавших условий, но общие моменты охватывает весьма^ точно. Статистические исследования дают четкие представления о наиболее распространенных явлениях в бытовой и хозяйственной жизни больших групп населения.

При работе над диссертацией нами были использованы опубликованные и неопубликованные источники личного происхождения. Первые имеются в небольшом количестве. Например, в советский период в свет вышли воспоминания опытного революционера, врача, общественного и политического деятеля Ф.Н. Петрова, который в годы 1-й Мировой войны боролся с тифом в Иркутске, а в начале 1920-х гг. вел медицинскую работу во главе одного из ведомств в Москве, много усилий приложивший для борьбы с эпидемиями в Восточной Сибири [51]. Его воспоминания'могут послужить прекраснейшим источником при характеристике санитарно-гигиенического состояния региона в годы Гражданской войны и непосредственно после нее.

В настоящее время появились мемуары местных жителей: например, воспоминания старейших жителей Иркутска Л. Тамм, Б. Демьянович и жительницы Красноярска Б. Зубкус [52]. Мемуары сельчан имеются в единичных экземплярах. Так, в 2007 г. при поддержке историко-этнографического музея «Тальцы» увидел свет единственный в своем роде сборник мемуаров «Воспоминания ленских жителей» [53]. Это уникальный памятник истории, в котором собрана житейская мудрость людей переживших все тяготы и переломы российской истории в XX веке.

В исследовании были использованы документы- личного происхождения, которые не были напрямую связаны с изучаемым регионом, но характеризовали общий фон, сложившийся в 1920 - 1930-е гг. в стране. Живые и интересные сведения содержатся в сборниках «Письма во власть. 1917-1927 гг.: заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям», «Голоса крестьян: сельская Россия XX в. в крестьянских мемуарах» и некоторых других [54]. Благодаря этим материалам удалось выделить особенности крестьянства Восточной Сибири. В целом же источники личного происхождения несмотря на свою крайнюю субъективность являются живым и неповторимым источником. Однако автор диссертации старался подтверждать сведения этого источника другими материалами, чтобы преодолеть субъективные мнения мемуаристов.

В раскрытии избранной темы заметную роль сыграла периодическая ' печать: газеты, журналы, бюллетени и т. д. В Восточной Сибири в. 1920

1930-е гг. существовало несколько десятков периодических изданий.

Газетные источники 1920-х гг. наиболее информативны и многоплановы: их содержание богато сведениями о повседневной жизни сельских жителей. В

1930-е гг. содержимое газет варьировалось в меньшей мере, чем в предыдущее десятилетие, информативность их резко понижается. Поэтому информативность изданий 1930-х гг. резко понижается. Ряд тем, вообще не публиковалось, материалы периодики активно использовались прокуратурой.

В написании диссертации использовалось материалы многих газет и журналов различной направленности, в том числе общесоюзные, общесибирские областные, краевые, районные и колхозные периодические издания. В их числе такие, как «Безбожник» (Москва), «Жизнь Сибири»

Новосибирск), «Власть труда» (Иркутск), «Красный пахарь» (Иркутск),

Восточно-Сибирская правда» (Иркутск), «Крестьянская газета»

Красноярск), «Красноярский рабочий» (Красноярск), «Красноярский комсомолец» (Красноярск), «Власть советов» (Канск), «Ленинский путь»

Усолье) и некоторые другие. Многие общественные проблемы нашли

27 обсуждение в статьях и заметках. Кроме того,, хорошим дополнительным? источником являются фотографии из периодических изданий,, которые довольно редко использовались.

Немаловажную роль в диссертации сыграла художественная: литература, являющаяся хорошим' историческим источником: многие бытовые и хозяйственные проблемы авторами схвачены очень метко; На этом поприще можно использовать произведениям местных, авторов. Ценные, сведения имеются в романах «Борель» и «Золото» П. Петрова [55], который сам вышел из крестьян и хорошо знал бытовую жизнь крестьян, поскольку был участником. Гражданской войны; в Сибири-. Великолепный сибирский бытописатель А. В; Зверев* хорошо» отметил тонкости каждодневной жизни крестьян; Восточной Сибири в своих повестях «Сашкина душа», «Залоги», «Жили-были учителя» и рассказах «Крестная и Лукаха» и «Из!тех лет». [56];. Этот вид источника оживляет однотипные:научные сведения.

К устным источникам можно1 отнести материалы большого комплекса воспоминаний, которые так и не были опубликованы. Дело в том, что с 1963г. и по 1990 г. сотрудники лаборатории «Истории Сибири» при Иркутском государственном: университете под руководством С. Ф. Коваля- проводили комплексные архивно-этнографические экспедиции по сбору воспоминаний старожилов. Материал многолетних- экспедиций содержит интереснейшие подробности повседневной, жизни простых крестьян, хотя первоначальной целью экспедиций был сбор воспоминаний о партизанском и революционном движении в регионе. Ныне весь этот" комплекс воспоминаний' хранится? в< Музее истории города Иркутска (МИГИ). Практически весь материал до сих пор не описан и не обработан, хотя представляет собой большую научную ценность. Для написания работы автору удалось обработать, сравнительно небольшую часть этого фонда, включающую материалы ■ ряда районов Иркутской области. В настоящее время подобные же воспоминания старожилов собирают сотрудники кафедры Истории России ВосточноСибирской государственной академии образования (ВСГАО) и Научно

28 исследовательской лаборатории гуманитарных исследований при Братском государственном университете (НИЛ ГИ БрГУ), на базе которых уже сейчас появляются научные работы по истории повседневности, изучающие те стороны жизни людей, которые слабо документально представленные. Например, приспособление к местным условиям переселенцев, протестные отношения крестьянства против политики властей и т.д. [57]'.

В XX веке технический прогресс шагнул далеко вперед. Это нашло отражение в процессе фиксации событий и явлений. Появление фотоаппарата, кинокамеры, диктофона и прочих технических устройств позволило расширить источниковую базу. Фотографии, документальные и художественные фильмы, радиопередачи прочно вошли в нашу жизнь. Они служат неплохим аудиовизуальным историческим источником. Ряд материалов в последнее время стали переносить на электронный ресурс. Например, Красноярский краевой краеведческий музей часть фотографий из обширного фотофонда издал в виде электронного оптического диска «Быт Енисейской губернии конца XIX - начала XX вв.», а Восточно-Сибирская студия кинохроники выпустила документальный фильм с комментарием А. Голованова «Иркутские хроники» [58], 1-я серия которого посвящена довоенной истории Иркутской области. Все эти материалы являются превосходным источником, полноценно воспроизводящим повседневную жизнь населения Иркутской области и Красноярского края;

Таким образом, источниковая база исследования очень широка и разнообразна. Большая часть источников от воспоминаний до фотодокументов имеет высокую степень надежности. Комплекс использованных источников представляет собой репрезентативную базу исследования, что позволяет решить задачи, поставленные в диссертационном исследовании.

Научная новизна работы, прежде всего, состоит в постановке проблемы, которая с учетом обозначенных хронологических и территориальных рамок ранее не рассматривалась в исторической науке. В

29 работе предпринята попытка выявить и оценить специфику развития восточносибирской деревни в 1921-1937 гг. с точки зрения? анализа форм повседневных бытовых практик.

Опираясь на различные виды исторических источников, часть из которых впервые вводится; в; научный; оборот, автору удалось, не только-воссоздать и проанализировать формы и пути трансформации образа жизни крестьянства Восточной^ Сибири, но- и выявить их специфические черты. Показана зависимость повседневного уклада жизни от социально-демографического и материально-финансового положения; крестьянских семей. В работе был поставлен ряд. проблем, которые еще не являлись предметом специального изучения - жилищно-бытовые условия жизни сельчан, формирование здорового образа жизни, изменение структуры и норм питания крестьянства,, а также одежды и обуви под воздействием» модернизационных процессов в 1920 - 1930-е гг.

Практическая значимость исследуемой темы заключается в получении нового знания, которое может быть использовано при'написании обобщающих трудов по истории Восточной Сибири, при изучении истории Отечества в качестве регионального компонента. Полученные фактические данные и теоретические положения могут быть учтены исследователями при работе над изучением проблем культурной или социально-экономической жизни советской* деревни межвоенного периода. Результаты; исследования могут иметь прикладное значение - стать основой образовательных курсов по истории Сибири,, краеведению, музееведению, культурной - антропологии, микроистории для учреждений высшего, среднего профессионального и общего образования. Перспективным представляется использование материалов данного диссертационного исследования в просветительской и краеведческой деятельности.

Апробация работы. Фактический материал, основные положения и выводы диссертации докладывались автором, были обсуждены и получили одобрение в 2008-2010 гг. на трех всероссийских конференциях и отражены в 11 публикациях.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шаламов, Владимир Александрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сочетание в данном диссертационном исследовании теории модернизации традиционного общества и образа жизни позволило добиться < детализации и индивидуализации исследуемых объектов, приблизиться к осмыслению различных аспектов и тенденций повседневной жизни крестьянства Восточной Сибири в целом, и крестьянства Иркутской области и Красноярского края, в частности, в межвоенный период. Избранные методологические установки позволили мобилизовать комплекс разнообразных источников, многие из которых традиционно остаются вне внимания историков.

Данное исследование дало возможность получить представление о состоянии и условиях жизни восточносибирских крестьян исследуемого периода. Из всего многообразия составляющих образа жизни нами были выделены аспекты, связанные с реализацией базовых биологических потребностей крестьянами - в питании, тепле и безопасности, в сохранении здоровья и гигиене. При этом процесс модернизации страны был взят как точка преломления традиционных повседневных практик крестьянства.

Более полному и всестороннему раскрытию этой проблематики способствовало выяснение социально-экономического положения сельского населения, благодаря чему появилась возможность разобрать сложности, возникавшие в решении каждодневных нужд крестьянства. Анализ переписей населения и демографических исследований показал, что в 19211937 гг. в изучаемом регионе происходил отток сельского населения в города и в другие более развитые районы страны, что было связано с неудовлетворенностью политикой властей в деревне. Попытки восстановить демографические потери в сельской местности путем переселения из Европейской части СССР лишь частично решили проблему.

Старое социальное деление сельчан на основе имущественного положения ликвидируется. В оборот входит социальная градация на основе занятости, поскольку основная часть крестьянства оказаласыв одинаковом с социально-экономическом положении, ' стоящем на грани бедности. Происходили и другие социально-демографические процессы. Разрушались старые патриархальные большие семьи, на месте которых сформировались семьи европейского типа, состоящие из двух поколений родственников, и насчитывающие в среднем 5 человек. Итогом модернизационных процессов в деревне стало социальное переобустройство сельского общества, выстраивание иного демографического поведения, людей," отличного от предшествующего периода.

Материально-финансовое положение крестьянства в изучаемый период строилось на двух различных социально-экономических укладах. В41920-е гг. в. ходе Нэпа преобладали рыночные отношения. Высокие доходы от единоличных хозяйств' и неземледельческих заработков, превышающие некоторые общесоюзные показатели, сводились на нет хозяйственными тратами, необходимыми в зоне рискованного земледелия. Не учитывая этих обстоятельств, большевистская власть взимала в Сибирском регионе гораздо большие налоги, чем в других районах страны, что заставляло сельское население искать выхода, который выражался» в прямом и косвенном сопротивлении, расширении неземледельческих занятий или неофициальных заработков. Анализ статистических данных показал, что для большинства крестьян Восточной Сибири из фонда личного потребления средств могло хватить только для удовлетворения насущных потребностей в питании, одежде и обуви.

В' ходе коллективизации с единоличными хозяйствами происходит метаморфоза - переход от полной ликвидации до ограниченной легализации небольшого приусадебного хозяйства. Коллективные хозяйства были далеко не одинаковой мощности, что приводило к разной доходности крестьянских семей. В убыточных хозяйствах даже в урожайные годы доходность была низкой. В благополучных колхозах и совхозах крестьяне при ударной работе получили возможность удовлетворять свои базовые физиологические

196 потребности за счет работы в сельском хозяйстве. Трансформация экономической составляющей крестьянского населения не привела к улучшению его материально-финансового состояния. Эта мера дала выгоды в основном только государству, позволив ему выкачивать из деревни продовольственные и сырьевые ресурсы.

В межвоенный период жилищная сфера крестьянской жизни оставалась в том же положении, что и до революции. Жилой фонд обновлялся очень медленно. Особенно острая нехватка жилой площади была характерна для переселенцев 1920-х гг. Предпринятая советской властью модернизация жилищно-бытовой сферы в целом не удалась, что было связано с ограниченными финансовыми возможностями большинства крестьян. Улучшению жилищно-бытовых условий способствовала коллективизация и связанные с нею процессы, поскольку был высвобожден значительный жилой фонд, часть из которого была перераспределена между нуждающимися в жилье сельчанами, что наряду с сокращением людности крестьянской семьи привело к подведению жилищно-бытовых условий жизни к минимальной норме. К тому же, в ходе культурного переобустройства села в середине 1930-х гг. произошло значительное улучшение санитарного состояния жилых помещений. В самом же жилом строении модернизации так и не было произведено. Она коснулась скорее не жилищных, а бытовых условий жизни, главным критерием которой стало санитарно-медицинское состояния жилья. В гораздо худшем состоянии оказались крестьяне, подвергшиеся «раскулачиванию», поскольку были лишены своего жилья и в первые годы были вынуждены жить в тяжелейших условиях.

В период 1921-1937 гг. в Восточной Сибири значительно увеличилась медицинская сеть. Однако она далеко еще не соответствовала потребностям в ней населения. Результатом ее работы стало значительное сокращение эпидемических заболеваний, проводилось профилактическое лечение, контролировалось санитарное состояние сельских поселений, населению

197 прививались основы санитарно-гигиенических правил. Благодаря этому у людей росло стремление к здоровому образу жизни, но-недостатки в системе производства и распределении средств поддержания санитарии и гигиены в норме умаляли достижения медицинских учреждений.

В. исследуемый^ период в отношении удовлетворения, населением страны продуктами питания после двух масштабных катастроф - революции и коллективизации произошли сбои. Государство насильственно изымало^ продовольствие у крестьянства, что привело к массовому голоду производителей продовольствия. В начале 1920-х гг. и начале 1930-х гг. население Восточной' Сибири испытывало нужду в продовольственном обеспечении, но массового голода не возникало. Питание крестьянства в 1920-е гг. по калорийности было близко к норме, особенно в середняцких и кулацких семьях. В некоторых регионах бедняки испытывали недостаток продовольствия в весенние месяцы. В, структуре питания преобладали продукты ■ растительного происхождения (хлебопродукты, крупы). Мясопродукты и рыбопродукты в каждодневном рационе не присутствовали, были периодическим явлением. Овощи также не имели распространения и потреблялись в осенний» период. Фрукты вовсе не были включены в рацион. Таким образом, питание удовлетворялось количественно, но не1 качественно.

В 1930-е гг. в улучшении питания не наблюдалось серьезного прорыва. После организации приусадебных участков большинство крестьян-колхозников восстановило норму питания. Основную часть хлеба и картофеля крестьяне получали в качестве натуроплаты, а продукция-животного происхождения и овощи производились главным образом на приусадебных участках, благодаря которым крестьянство улучшило свои условия жизни. Сбалансированности питания по-прежнему не произошло, хотя потребление животных продуктов и овощей увеличилось. Значительную часть своего дохода крестьянство тратило на покупку продовольствия, в том числе готового хлеба. Организуются общепиты. Прием пищи стал более нормированным, что было связано с коллективной работой по распорядку.

198

Таким образом, и в питании существенных изменений не произошло, что отчасти можно объяснить неразвитостью предприятий пищевой промышленности и особенностью налогового обложения сельчан, в-результате чего здоровый образ жизни населением в полной мере не поддерживался.

Схожие тенденции наблюдались и при обеспечении сельчан одеждой и обувью. Разработанные в 1920-е гг. основы модернизации костюма, учитывающие ряд условий, в том числе санитарно-гигиенических, не были воплощены в массовом производстве, поскольку легкая промышленность развивалась медленно. Крестьяне повсеместно отходили от рынка и возвращались к натуральному хозяйству, с производством самодельной одежды и обуви. Впрочем, при благоприятных условиях крестьянин всегда был готов приобрести фабричную одежду. Однако все попытки большевистского руководства наладить систему производства и сбыта продукции легкой промышленности в условиях Нэпа не увенчались успехом.

Индустриализация и коллективизация, несмотря на большое количество отрицательных последствий, значительно расширили торговую сеть в сельской местности, увеличили производство и продажу готового современного костюма в крестьянскую среду. В середине 1930-х гг. крестьянство отходит от самодельной одежды и обуви, но фабричная и самодельная одежда еще долго будут сосуществовать, поскольку промышленность СССР была не в состоянии удовлетворять возросшие потребности населения. Новая одежда была более удобной и соответствовала нормам гигиены. Особенно это касалось нижнего белья. В то же время одежда унифицировалась, стирались национальные отличия, и происходило приобщение к западноевропейским образцам.

Физкультура и спорт в сельскую местность Иркутской области и

Красноярского края внедрялись чрезвычайно медленно, в большинстве случаев не без участия властей. Только в середине 1930-х гг. в связи с общим культурным подъемом спортивные мероприятия входят в повседневный быт

199 деревни, что обеспечивало поддержание здорового образа жизни, но физкультура и спорт стали достоянием главным образом молодежи. Взрослое население не уделяло этому особого внимания.

Итак,. здоровый образ жизни, изучению которого было посвящено несколько аспектов диссертации, только начал формироваться в изучаемый период. Значительно улучшилась только санитарно-гигиеническая составляющая, во многом благодаря совершенствованию системы организованного досуга, где с помощью клубов, изб-читален, кружков, лекций, самодеятельных спектаклей, кино и других мероприятий прививались основы санитарно-гигиенического поведения, новые веяния в строительстве и благоустройстве, в наведении порядка. В остальном значительных изменений не произошло. Медицинская сеть все еще была слаба, питание не было доведено до нормального состояния, снабжение одеждой было неудовлетворительным, физическое развитие охватило только часть крестьянства.

В целом модернизация повседневного уклада жизни в регионе в 1920 -1930-е гг. носила положительный характер. Значительно улучшилось медицинское обслуживание крестьянства, возросла личная гигиена человека, улучшилось санитарное состояние населенных пунктов и жилых помещений. Некоторых успехов удалось достичь в развитии жилищно-бытовых условий жизни, в модернизации костюма, развитии здорового образа жизни, в проведении свободного времени. Однако все эти успехи были количественными, но не качественными, поскольку охватывали только внешнюю сторону. Многие достижения могли быть выше, но чрезмерная милитаризация, дисбаланс в развитии промышленности, недостатки системы снабжения, слабое участие государства в финансировании деревни, засилье бюрократии и политизация всех сфер жизни общества стали тормозом в дальнейшем совершенствовании повседневного уклада жизни сельчан, что уже в конце 1930-х гг. дало сбои в процессе модернизации.

В современной восточносибирской деревне ситуация во многом сходна с периодом 1920-х гг., когда встал вопрос о восстановлении сельскохозяйственного производства. Сегодня налаживание этой сферы потребует решения большого количества проблем, в том числе в организации повседневной жизни с учетом возросших интересов (запросов) сельского населения. Среди многих важных вопросов необходимо вмешательство власти в жилищно-бытовое строительство на местах, организация санитарно-гигиенической работы, создание разветвленной системы отдыха в противовес алкоголизму и наркомании, пропагандирование здорового образа жизни, совершенствование системы снабжения продуктами питания, одеждой и другими товарами первой необходимости. В этом случае опыт преобразований 1920 — 1930-х гг. будет неоценим. Все эти меры, на наш взгляд, дадут результат, если будут созданы рабочие места, возникнет централизованная система закупки у населения сельхозпродукции и укрепится власть сельских администраций. В этом случае сельское население будет в состоянии совершенствовать не только производственную, но бытовую сферу своей жизни, а сельская администрация получит возможность влиять на характер предпринимаемых преобразований на местах. В противном случае процесс реорганизации затянется на продолжительное время.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шаламов, Владимир Александрович, 2011 год

1. Неопубликованные документыа. Материалы архивов

2. Бухарин Н.И. Путь к социализму. Избранные произведения / Н.И. Бухарин. -Новосибирск : Наука, 1990. 115 с.

3. Калинин М.И. Вопросы советского строительства. Статьи и речи. 1919-1946 / сост. А.Б. Амелин, A.A. Лопатов, Б.М. Рудняк. М. : Госполитиздат, 1958. -712 с.

4. Ленин В.И. Полное собрание сочинений / В.И. Ленин. 5-е изд. - М. :> Госполитиздат, 1975. - Т. 45. - С. 376.

5. Сталин И.В. Сочинения / И.В. Сталин. М. : Госполитиздат, 1955. - Т. 13 : июль 1930 - январь 1934. - 424 с.б. Документальные публикации

6. Докладная записка о выселенных кулаках 2-й категории // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939 : Документы и материалы : в 4 т. / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М. : Росспэн, 2000. - Т. 3, кн. 1 : 1930-1931.-С. 599-600.

7. IUI. Хранитель истории*Усолья-Сибирского В.Ф. Шаманский : автобиография, очерки, отзывы, воспоминания / под ред. В.А. Семенова ; сост. C.B. Шаманский. — Иркутск : Иркутский писатель, 2006. 180 с. : ил.