Обозначение красного цвета в русском языке в историко-этимологическом аспекте тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Садыкова, Ирина Викторовна

• Садыкова, Ирина Викторовна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Садыкова, Ирина Викторовна

Введение

I. История и этимология универсальных обозначений красного цвета в русском языке

1.1. Производные индоевропейской основы *reudh- / *roudh- / *rudh- в русском языке

1.2. Производные общеславянской основы *сыш- / *сыу- в русском языке

1.3. Прилагательное красный 62 Выводы

II. История и этимология цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета

II. 1. Прилагательные, появившиеся в русском языке в XI-XVII веках

II. 1.1. Исконная лексика

И. 1.2. Заимствованная лексика и цветообозначения, образованные на ее основе

II.2. Прилагательные, появившиеся в русском языке в XVIII-XX веках

11.2.1. Исконная лексика

11.2.2. Заимствованная лексика и цветообозначения, образованные на ее основе 166 Выводы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Обозначение красного цвета в русском языке в историко-этимологическом аспекте»

Проблема возникновения цвета и его обозначения в языке активно разрабатывается в последние десятилетия многими исследователями в различных сферах научного знания. Цвет и его обозначения изучаются разносторонне, в разных аспектах. Особое внимание данной проблеме уделяется в лингвистике, литературоведении, психологии, психолингвистике, философии.

Исследуя художественные, исторические, документальные произведения различных эпох, стилей, жанров, авторов, литературоведы среди прочих проблем рассматривают и функционирование имен цвета в этих текстах, определяют, какую роль играют цветообозначения в структуре того или иного произведения какого-либо автора, выявляют количественный и качественный состав цветообозначений в рамках отдельного произведения или же всего творчества писателя (см., например, работы JI.B. Зубовой [189], И.С. Кузнецовой [203, 204], Н.К. Садыковой-Малинаускене [247, 248], Н.В. Усанковой [270] и др.), исследуют особенности употребления имен цвета в зависимости от стиля произведения (см. работы JI.K.Африкантовой [157], Л.В.Зубовой [190], Т.Е.Никулиной [223], Т.А. Павлюченковой [232], Г.К. Тойшибаевой [259] и др.).

Психологов и психолингвистов интересуют другие вопросы, связанные с цветом и цветообозначением: какие чувства вызывает тот или иной цвет; каково влияиие того или иного цвета на психику человека; как чувственно-цветовое восприятие действительности отражается в языке; каково место цветовых ощущений и их отражений в языке в сознании как отдельного человека, так и целого народа; какие ассоциации, символы связаны с тем или иным цветом и под. (см. работы P.M. Фрумкиной [276], А.И. Белова [163], А.П. Василевич [174,175, 176], Ф.Н. Шляпкина [287]).

Лингвисты, занимаясь изучением слов-цветообозначений, исследуют их с разных сторон. Имена цвета при этом анализируются как в синхронном, так и в диахронном плане. Большое внимание исследователи уделяют семантическому развитию цветонаименовапий. А так как изменения в семантике любого слова происходят не одномоментно, а на протяжении определенного временного отрезка, то многие работы, связанные с проблемой семантического развития слов-цветообозначений, написаны в русле исторической семантики. В частности, это статьи Р.В. Алимпиевой [148, 150, 152], О.В. Юдиной [292, 293], Н.Ф. Пелевиной [233, 234]. Так, Р.В. Алимпиева отмечает, что специфику семантического развития лексической единицы определяет ее внутренняя форма, которую можно выявить с помощью этимологического анализа. Данный тезис автор иллюстрирует семантическим развитием прилагательного пурпурный. Так как это цветообозначение этимологически восходит к лат. ригрйга «пурпурная, надеваемая в торжественных случаях мантия монарха», которое в дальнейшем практически теряет цветовое значение, приобретая значение «богатая праздничная одежда», то именно этимологические связи, по мнению Р.В. Алимпиевой, определяют семантическую специфику рус. пурпурный, которое помимо номинативной функции «начинает выполнять и более сложную — эстетическую - функцию, становясь средством передачи информации о чем-то величественном, возвышенно-прекрасном» [Алимпиева, 1990, 12]. Под воздействием коннотативных компонентов значения у прилагательного пурпурный изменяется, по мнению Р.В. Алимпиевой, и цветовая семантика: от значения «темно-красный» наблюдается постепенный переход к значению «ярко-красный». Как отмечает автор, «семантическая эволюция слова» может во многом обусловливается и текстом, в котором функционирует лексема. Особенно важен текстовый анализ для выявления семантического развития слов с неясной этимологией. Р.В. Алимпиева также полагает, что семантику слова можно выяснить наиболее полно лишь «при рассмотрении слова в определенной системе, где оно наиболее отчетливо и глубоко раскрывает свои семантические свойства в соотнесенности с другими компонентами той же системы» [Алимпиева, 1990,16].

В процессе развития языка подвергается изменению не только денотативное значение лексемы, но и коннотации. Эти изменения связаны с развитием и функционированием переносных значений у имен цвета. Н.Ф. Пелевина исследует изменения коннотативных компонентов в значении слов-цветообозначений [Пелевина, 1987]. В качестве примера Н.Ф. Пелевина приводит развитие коннотативных компонентов в семантике прилагательного черный, которое в русском языке, называя черный цвет, имеет отрицательные коннотации. В ходе исторического развития языка исчезают одни оттенки значения слова и, наоборот, более выпукло проступают другие. В частности, для прилагательного черный из литературного языка исчезает «религиозное употребление - с оттенком или в смысле «бесовский, дьявольский» и возникают и утверждаются признаки, выраженные в переносных значениях «отрицательный, плохой», «горестный, безрадостный», «тяжелый, мрачный», «злостный, коварный, преступный» [Пелевина, 1987, 40]. Таким образом, развиваются, изменяются как денотативные, так и коннотативные компоненты семантики любого слова, в том числе и цветообозначений.

О.В. Юдина исследует семантическую эволюцию цветообозначений с праславянским корнем *rud- в аспекте их функционирования в русском языке в различные периоды его существования [Юдина, 2000]. Большое внимание при этом уделяется коннотативным элементам семантики, которые влияют на формирование более абстрактного смысла, чаще не связанного с цветообозначением. Например, у глагола рдеть помимо цветовой семантики формируется значение «ярко выделяться, гореть, искриться», происходит это, как считает О.В. Юдина, благодаря наличию в семантической структуре этого глагола периферийных сем таких, как «сиять», «гореть», «сверкать», «пламенеть», за счет них сначала происходит расширение сферы его употребления, а затем изменяется, перестаивается и сама семантическая структура данного слова [Юдина, 2000, 7].

Общим для вышеназванных работ является то, что они рассматривают семантику цветообозначений в историческом плане как явление, постоянно изменяющееся, развивающееся под воздействием различных причин, как то: коннотация, дистрибуция в тексте и под.

С позиций теоретической семантики подходит к анализу семантики имен цвета А. Вежбицкая. С помощью средств созданного семантического метаязыка она дает описание значения наименований цвета. В толковании семантики цветообозначений А. Вежбицкая опирается на три понятия-универсалии, являющиеся наиболее важными, а именно: 1) понятие «видения», актуализированное «различием между временем, когда человек видит («день»), и временем, когда он не видит («ночь»)»; 2) понятие «фона», то есть при описании семантики цвета необходимо учитывать типичные черты пейзажа; 3) понятие «подобия», ибо именно сравнение играет большую роль при передаче зрительных ощущений, особенно при описании категории цвета [Вежбицкая, 1997, 232].

Цветообозначения изучаются и в сопоставительном плане: исследователи сопоставляют наименования отдельных цветов или микрополя, содержащие обозначения оттенков одного цветового тона, в разных, зачастую неродственных, языках, их семантику и функционирование. Так, например, H.J1. Раздорова сопоставляет семантическую структуру прилагательных цвета в русском и латышском языках. Исследование строится на выделении в лексико-семантической группе цвета ядра и периферийной части. Периферийная часть лексико-семантической группы цвета, по мнению автора, более разнообразна по составу, в нее входят не только простые прилагательные (как в ядерной части), но и сложные прилагательные, словосочетания, различные синтаксические конструкции (например, сравнительные конструкции). Каждый из сопоставляемых языков избирает свою модель образования периферийных имен цвета, что объясняется различиями в строе языка и, в частности, в системе прилагательных русского и латышского языков. Так, периферийная часть лексико-семантической группы цвета в русском языке формируется в основном за счет использования в качестве цветообозначений относительных прилагательных. При этом, как отмечает H.JI. Раздорова, «они не только способны выражать значение цвета, но и часто приобретают ощутимо выраженную тенденцию к окачествлению. Некоторые из таких прилагательных приобретают дополнительные переносные значения (например, розовые мечты, малиновый звон)» [Раздорова, 1982, 91]. Латышский же язык использует другие средства, так как относительные прилагательные в нем меньше распространены. Например, в качестве цветообозначения используется «сочетание родительного определительного существительных, обозначающих характерно окрашенные предметы, со словом krasa «цвет», например: kirsu krasa вишневый цвет» [Раздорова, 1982, 91]. Ядерная часть лексико-семантической группы цвета в латышском языке отличается более сложной семантической структурой прилагательных, входящих в ее состав. По мнению H.JI. Раздоровой, можно выделить два вида соотношения семантических структур при сопоставлении ядра лексико-семантической группы цвета в русском и латышском языках: 1) полное совпадение (такой случай наиболее редкий, например, желтый — dzcltcna); 2) частичное совпадение (наиболее распространенный случай).

J1.H. Титова производит сопоставление ассоциативных полей цветовых прилагательных в русском языке и их эквивалентов в киргизском языке. Состав ассоциативного поля для каждого цвета в сопоставляемых языках определяется с помощью психологического эксперимента. Структура ассоциативного поля и в русском, и в киргизском языках распадается на две основные части: а) первая ветвь — ассоциации-существительные, их большинство; связаны они по большей части с наименованиями предметов растительного мира, животных, одежды, с эталонами цвета-стимула; б) вторая ветвь — ассоциации-прилагательные; сюда входят цветовые прилагательные, оттеночные, эмоционально-оценочные. Сделав попарное сопоставление эквивалентов в русском и киргизском языках, J1.H. Титова делает вывод, что «ветвление ассоциативных структур в основном одинаково, а наполняемость как в семантическом, так и в частотном плане несколько иная» [Титова, 1988, 38]. Такой вывод, на наш взгляд, вполне закономерен, так как обусловлен зависимостью возникающих на тот или иной цветовой стимул ассоциаций от особенностей национальной, языковой культуры русского или киргизского народов.

В сопоставительном аспекте также выполнены работы О.А. Огурцовой, в одной из которых рассматривается сходство и различие в восприятии цветов русскими и англичанами [Огурцова, 1988]. В другой работе автор сопоставляет коннотативные особенности имен цвета в оригинале романа О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» и в его переводе на русский язык и делает интересные выводы. В частности, О.А. Огурцова отмечает, что в романе О. Уайльда «встречаются все оттенки красного цвета, создающие цветовой фон произведения и служащие средством коммуникативно-смысловой организации текста» [Огурцова, 1982, 39]. Текстовая же структура романа устроена таким образом, что имена цвета, встречающиеся в нем, называют все более густые и насыщенные оттенки красного тона, что создает коннотацию тревожности и трагизма. При переводе на русский язык такая текстовая коннотация в общем сохраняется, хотя имеются различия в степени эвивалентности лексических единиц.

Л.Г. Бедоидзе устанавливает межъязыковые сходства и различия, проявляющиеся в структуре и семантике фразеологических единиц с компонентом цветообозначением в современных немецком, русском и осетинском языках [Бедоидзе, 1997]. Р.Ф. Алимпиева анализирует семантическую эволюцию русского синонимического ряда «синий - голубой» и его польского эквивалента «bl^kitny - niebieski» [Алимпиева, 1987]. Вопросы сопоставительного изучения цветообозначений рассматриваются и другими авторами [Коваль-Костинская О.В., 1975; Василевич А.П., Скокан Ю.Н., 1986; Усанкова Н.В., 2000].

Отечественные ученые, кроме проблем, связанных с изучением в различных аспектах цветообозначений в русском языке, проблем сопоставительного анализа имен цвета в разных языках, занимаются исследованием наименований цвета и в других, кроме русского, языках. Большее внимание при этом уделяется западноевропейским языкам: английскому, немецкому, французскому; есть работы, касающиеся тюркских цветообозначений. Исследователи ставят вопросы, связанные с количественным и качественным составом лексико-семантической группы наименований цвета в названных языках, касающиеся семантического развития отдельных имен цвета и целых семантических полей, в которых сосредоточены имена всех оттенков определенного тона. Рассматриваются также особенности номинации цвета в разных языках, вопросы словообразования в сфере цветообозначений. Так, например, Е.В. Ясногородская исследует семантическое изменение прилагательных цвета во французском языке в зависимости от социальной обстановки в стране: с изменением социальной ситуации меняется и семантическая наполняемость цветообозначений [Ясногородская, 1987].

Н.И. Тонкова анализирует семантические особенности имен цвета в английском языке, разделяя цветонаименования на ядерные и периферийные, при этом она определяет признаки, на основании которых производится такое деление цветообозначений. Например, прилагательные цвета, относящиеся к ядру, обладают лингвистической несводимостью, первичностью цветового значения, непроизводностью основы, способностью образовывать степени сравнения, стилистической нейтральностью и свободной сочетаемостью, это такие слова, как red, blue, yellow, black, white, grey, brown, green. Периферийные имена цвета (например, golden, creamy), как считает Н.И. Тонкова, не обладают этими признаками, зато они выполняют ряд специальных функций, например, экспрессивную, оценочную, образную [Тонкова, 1986, 201]. Работа Т.А. Михайловой посвящена исследованию выражения понятия красного цвета в ирландском языке и способам его выражения. Автор уделяет внимание шести обозначениям красного цвета: прослеживает этимологические связи, степень исконности того или иного цветообозначения, выявляет, какой оттенок красного тона называет каждое из анализируемых слов, сферу употребления их в языке [Михайлова, 1994].

Цветообозначениями в тюркских, а именно алтайских, языках занимается О.Т. Молчанова. Для своего исследования она избирает ономастику Алтая, основообразующим элементом которой являются имена цвета. Анализируемые имена собственные автор разбивает на группы в зависимости от цветообозначения, на основе которого созданы те или иные слова (чаще - географические названия). Далее рассматривается количественный и качественный (семантический) состав группы, частотность использования того или иного имени цвета для создания ономастикона Алтая, проводятся параллели с другими тюркскими языками и пр. [Молчанова, 1989]. Изучаются имена цвета и в других языках [Григорян С.А., 1989; Ракин А.Н., 1990; Фролова О.П., 1991; Чэнь Си, 1992].

В отечественной и зарубежной лингвистике разрабатывается и проблема истории и этимологии слов-цветообозначений, при этом объем исследуемого материала колеблется: проводится анализ как одного слова, так и целого ряда наименований цвета. Кроме того, исследователи уделяют внимание преимущественно истории цветонаименований, оставляя практически без внимания их этимологию. Например, статья Е.М. Иссерлин посвящена истории прилагательного красный в русском языке. Автор считает, что цветовая семантика у этого слова вторична по своему происхождению и появилась лишь в начале XVI века. До этого времени, по мнению Е.М. Иссерлин, данное прилагательное служило для определения отвлеченных положительных качеств предметов и имело значения «красивый; нарядный, украшенный; почетный; ценный, дорогой; ясный, светлый». Автором отмечается, что прилагательное красный как цветообозначение сменило собой целый ряд других наименований красного тона, образованных от корня черв-, а именно червленый, червеный, черленый, которые были широко распространены в древнерусском языке. История прил. красный прослеживается по памятникам письменности и словарям вплоть до середины XX века. Автором приводятся соответствия из родственных славянских языков, в которых данное слово не имеет цветового значения, а для обозначения красного цвета в них используются другие лексемы [Иссерлин, 1951]. Хотелось бы отметить, что, хотя история прилагательного красный прослежена автором достаточно подробно, имеется ряд деталей, которые требуют уточнения, например, время появления у данного прилагательного цветового значения, а также причина столь резкого изменения в семантике этого слова и др.

В русле исторической лексикологии выполнена и работа JI.M. Грановской, которая посвящена прилагательным, обозначающим цвет в русском языке XVII- XX веков [Грановская, 1964]. Цветообозначения исследуются по двум временным срезам: 1) конец

XVI века - XVII век, к этому времени уже практически сформировались многие группы имен цвета; 2) XVIII век - середина XX века, это период, когда в русском языке уже есть абстрактные обозначения для всех основных цветов, однако лексико-семантическая группа цветообозначений активно пополняется в области периферийных, вторичных имен цвета, называющих смешанные, нечистые оттенки разных тонов. Прилагательные цвета классифицируются автором по разным основаниям: а) с точки зрения происхождения -исконные и заимствованные (при этом автор опирается на мнение этимологических словарей, не ставя своей целью самостоятельно проанализировать этимологию данных слов); б) с точки зрения первообразности цветообозначения - первообразные имена цвета, имеющие с момента своего появления в языке цветовую семантику, и окачествленные прилагательные-цветообозначения, перешедшие в этот разряд из группы относительных прилагательных; в) с точки зрения сочетаемости с другими словами выделяются цветонаименования с широкой сочетаемостью, и цветонаименования с ограниченной сочетаемостью. В соответствии с этими критериями классификации и проводится анализ прилагательных-цветообозначений. Особое внимание автор уделяет процессу пополнения группы прилагательных имен цвета новыми словами. Происходит это за счет заимствования цветообозначений из различных языков, это могут быть цветообозначения-прилагательные, несклоняемые слова, описательные конструкции, семантические кальки, или за счет окачествления относительных прилагательных. Уделяется внимание в работе и возникновению дублетных имен цвета и изменениям в характере сочетаемости прилагательных, обозначающих цвет, с другими словами, что приводит к изменениям в составе группыимен цвета. Таким образом, в работе JI.M. Грановской рассматривается довольно широкий круг проблем, связанных с историей прилагательных-цветообозначений в XVII- XX веках.

М.А. Суровцова [258] исследует специфику семантических изменений слов-цветообозначений и сферу их сочетаемости с другими словами в русском языке XI-XVI веков. Автор рассматривает историю семантического развития имен цвета по трем периодам: а) в общеславянском языке; б) в древнерусском языке XI-XIII веков; в) в старорусском языке XIV-XVI веков. Автор разделяет цветообозначения па наименования, называющие ахроматические и хроматические цвета, при этом учитывается и древность происхождения того или иного имени цвета. М.А. Суровцова считает, что ахроматические цвета (черный и белый) являются древнейшими по происхождению, «так как они получили наибольшее распространение в практической жизни» [Суровцова, 1967, 11], поэтому анализ цветообозначений начинается именно с наименований этих цветов. Далее материал исследуется по группам, в которые объединены слова, называющие оттенки одного цвета (то есть группа черного, белого, красного и т.д. цветов), и по периодам, указанным выше, при этом автор фиксирует изменения, произошедшие в семантике каждого цветообозначения на протяжении периода древнерусского и старорусского языка с XI по XVI век, а также в сочетаемостных возможностях имен цвета. В своей работе М.А. Суровцова обращает внимание и на этимологию имен цвета. Однако этимологический анализ цветообозначений сводится зачастую к констатации имеющихся соответствий русскому имени цвета в других индоевропейских языках и пересказу имеющейся в этимологических словарях информации, при этом автор не делает анализа различных точек зрения на происхождение того или иного имени цвета, не оценивает их истинности или ложности. Таким образом, и в этой работе автор уделяет внимание преимущественно истории прилагательных, обозначающих цвет.

В русле исторической лексикологии выполнена монография Н.Б. Бахилиной «История цветообозначений в русском языке» [Бахилина, 1975]. Как отмечает сам автор, эта работа является попыткой рассмотреть историю слов, называющих цвет в русском языке, на протяжении очень большого исторического периода: от самых первых памятников письменности до конца XVII века, а для некоторых групп цветообозначений, в которых еще не закончились исторические преобразования к XVIII веку, и вплоть до современности. Уже в начале своей работы автор выдвигает несколько тезисов, которые в дальнейшем стремится подтверждать всем ходом своего исследования. Н.Б. Бахилина отмечает, что судьба разных слов, входящих в группу цветообозначений, очень различается. Некоторые из них претерпели значительные изменения в семантике, а некоторые остались почти неизменными. В связи с этим автор уделяет больше внимания именно тем группам цветообозначений, которые подверглись наибольшим изменениям (например, группе красного цвета). Н.Б. Бахилина также рассуждает о том, что наименования цвета различаются разной степенью способности взаимодействовать друг с другом: одни из них очень активно вступают в те или иные отношения (например, синонимические или антонимические), объединяются в какие-либо группы, а другие развиваются изолированно, стоят отдельно от других цветообозначений. Однако есть одна общая тенденция, один общий лингвистический стимул, который подталкивает развитие всех групп цветообозначений. Это выработка, создание в каждой группе наиболее общего наименования цвета. Оно обладает некоторыми отличительными качествами: оно не связано с производящей основой, не ограничено в сочетаемости, стилистически нейтрально, а главное его качество - способность «выражать самым обобщенным образом данную цветовую субстанцию, самое важное, основное представление о цвете» [Бахилина, 1975, 8]. Именно с помощью такого обобщенного цветообозначения можно назвать любой оттенок данного цвета. Это положение является стержневым для композиции монографии, она построена таким образом, чтобы и продемонстрировать, как формировалось такое обобщенное имя цвета в той или иной группе слов. Однако, па наш взгляд, есть и еще одна тенденция, которая объединяет развитие различных групп слов-цветообозначений. В европейских языках, и в русском языке в том числе, наименования цвета не сокращаются, а неизменно возрастают количественно. Это обусловлено, по нашему мнению, стремлением более детально представить цвета и их оттенки. Этого требует и реальная действительность.

Материал, представленный в работе Н.Б. Бахилиной, весьма интересен и разнообразен. Он отражает цветообозначения как в русских оригинальных памятниках письменности, так и в переводных, причем автор анализирует особенности употребления цветообозначений в тех и других памятниках. Кроме того, памятники XI-XIV веков и памятники XVII века рассматриваются отдельно с точки зрения употребления в них цветообозначений, для того чтобы показать имеющиеся сходства и отличия в функционировании в них наименований цвета.

Анализ истории отдельных цветообозначений проводится в монографии в трех основных аспектах: происхождение, значение, употребление. При этом наибольшее внимание Н.Б. Бахилина уделяет определению значения того или другого цветонаименования, а также употреблению. Этимология имен цвета интересует автора меньше. Те этимологические сведения, которые имеются в работе, содержат лишь перечисление соответствий в других индоевропейских языках, указание (в некоторых случаях) на корень, к которому восходит цветообозначение, и на форманты, с помощью которых образовано то или иное цветообозначение. На наш взгляд, для определения происхождения того или иного наименования цвета такой информации недостаточно, ее необходимо расширить и углубить. Однако автор данной монографии, видимо, не ставил перед собой задачи полностью раскрыть этимологию цветообозначений и поэтому уделяет мало внимания этому вопросу. Кроме того, по нашему мнению, можно уточнить особенности семантического развития у некоторых цветообозначений, анализируемых в данной работе, например, у имен цвета, образованных от корня черв- / черм-, можно также уточнить время появления цветовой семантики у некоторых прилагательных, например, у прилагательного красный.

Хочется также отметить тот факт, что в работе Н.Б. Бахилиной рассматривается история только тех цветообозначений, которые были обнаружены в текстах исследованных автором памятников письменности. Но памятники письменности, особенно древнерусские, в силу своих художественных и стилистических особенностей отражают не весь спектр имеющихся в языке наименований для различных оттенков того или иного цвета, и поэтому такие имена цвета оказываются не учтенными при рассмотрении истории формирования той или иной группы цветообозначений. В целом же монография Н.Б. Бахилиной представляется очень ценной работой по истории имен цвета в русском языке.

Все рассмотренные выше работы выполнены в русле исторической лексикологии. Они уделяют преимущественное внимание вопросам семантики цветонаименований: как формируется цветовое значение у того или иного цветообозначения, какие изменения происходят в семантике имен цвета, формируют ли они вторичные, переносные значения. Кроме того, исследователи решают вопросы, связанные с составом лексико-семантической группы наименований цвета, с путями ее пополнения, с особенностями употребления цветообозначений, сочетания их с другими лексемами, взаимоотношений между ними. Все это, несомненно, очень важные вопросы, решение которых помогает понять особенности существования цветообозначений в языке. Однако это понимание будет неполным, если в стороне окажутся проблемы, связанные с происхождением обозначений цвета в разных языках.

При всем разнообразии и большом количестве работ по цветообозначениям этимологией имен цвета занимаются немногие ученые. Попытки провести этимологический анализ славянских цветообозначений одними из первых предприняли В. Лёвенталь и Г. Герые. Работа В. Лёвенталя [Lowenthal, 1901] была написана еще в самом начале двадцатого столетия, в 1901 году, и представляет собой свод данных, касающихся цветообозначений в славянских языках, полученных в результате сравнительно-исторического исследования этих языков в данном аспекте. Собранный автором материал расположен в алфавитном порядке, в виде своеобразных словарных статей, где в качестве заглавной выступает реконструированная автором общеславянская форма того или другого исследуемого цветообозначения. Далее приводятся соответствия из славянских языков, которые являются отражением общеславянской формы, и производные от них лексемы, которые также имеют в своей семантике цветовые семы. Для некоторых цветообозначений В. Лёвенталь дает соответствия из других, не славянских, языков индоевропейской семьи. Представленный в работе материал автор анализирует лишь с точки зрения словообразования: на основе собранных данных он делает вывод о том, что цветообозначения в славянских языках образуются с помощью суффиксов *-пъ, *-уъ, *-гь, *-sb, причем наиболее обычны из них первые два, они же используются для образования имен цвета и в других индоевропейских языках. Таким образом, в данной работе этимологический анализ цветообозначений ограничился лишь словообразовательным аспектом, автор не уделяет внимания другим аспектам этимологического анализа -фонетическому или семантическому — однако в ней есть интересные наблюдения, касающиеся словообразовательной структуры имен цвета, интересен и сам фактический материал.

Славянские цветообозначения в историко-этимологическом плане исследует в своей монографии и Г. Герне [Heme, 1954]. Своей главной задачей он считает выявление способов выражения различных цветов в славянских языках. Для ее решения необходимо сначала обратиться к более частным задачам, а именно: а) исследовать происхождение названия того или иного цвета, определить, является ли оно производным от какого-то названия предмета или выражает какое-то общее понятие; б) проследить развитие цветообозначений - идет ли оно по пути формирования наиболее абстрактного, обозначающего все оттенки, наименования того или другого цвета, или же по пути постепенного исчезновения из языка; в) сделать попытку установить хронологию развития отдельных основных цветообозначений; г) рассмотреть историю существования славянских имен цвета (насколько возможно глубоко и точно) в языке и причины развития цветового значения у этих слов. Именно этот ряд задач решает Г. Герне в своей монографии.

Материал располагается автором по группам, в которые входят обозначения одного и того же основного цвета, например, группа черного цвета, группа синего цвета и т.д. Внутри групп цветообозначения классифицируются по двум основаниям: 1) с этимологической точки зрения автор различает имена цвета, которые сохраняют ясную, прозрачную связь с производящей основой, например, польск. niebieski «синий» образовано от польск. niebo «небо», и имена цвета, связь которых с производящей основой может быть выявлена только после специальных лингвистических исследований, то есть с помощью этимологического анализа, либо такая связь вообще невозможна, так как слову изначально присуща цветовая семантика; 2) с точки зрения функционирования в работе различаются цветообозначения, которые могут употребляться по отношению ко всем предметам, явлениям, и цветообозначения с ограниченной сочетаемостью, которые употребляются только с определенными понятиями. Таким образом, каждая группа цветообозначений рассматривается Г. Герне с точки зрения истории и происхождения входящих в нее имен цвета, при этом автор на основании полученных данных делает выводы о том, каковы способы номинации отдельных цветовых ощущений в славянских языках и почему именно какое-то определенное слово становится цветообозначением. Монография Г. Герне очень ценна и интересна для этимолога в плане представленного в пей материала. Однако написана она была полвека назад, за это время появились новые данные, которые позволяют сделать некоторые уточнения, исправления в истории и этимологии отдельных славянских цветообозначений. Кроме того, автор подвергает анализу не все славянские цветообозначения, а лишь те, которые имеют достаточно длительную историю и являются более или менее общеупотребительными в славянских языках. Поэтому из поля зрения исследователя выпали заимствованные относительно недавно цветообозначения, типа рус. лиловый, а также различные диалектные имена цвета, типа болг. брождав «красный», так как для него было важно рассмотреть общие тенденции в способах обозначения цветов.

Исследование Н.Г. Нечипуренко посвящено этимологическому анализу цветообозначений, производных от индоевропейского корня *ghel-, это обозначения желтого и зеленого цветов [Нечипуренко, 1989]. Работа написана на материале латинского языка, но с привлечением данных других индоевропейских языков. Как отмечает автор, целью любой этимологии, и этимологии цветообозначений в том числе, является восстановление первоначального, исходного состояния слова. Реконструировав же исходное состояние группы родственных цветообозначений, восходящих к одному индоевропейскому корню *ghel-, выявив их возможную семантическую эволюцию, Н.Г. Нечипуренко пытается решить одну из основных проблем номинации цвета: как соотносятся цветонаименования и объективная действительность. При этом она опирается на тезис о том, что «объективная действительность (цвет), понятие о ней (понятие цвета) и цветообозначения (сигнификаты) связаны между собой, эта связь противоречива и сложна, но она всегда есть» [Нечипуренко, 1989, 7]. В результате исследования материала автор приходит к выводу о том, что применительно к именам цвета выстраивается цепочка «цвет > понятие цвета > наименование цвета», которая отражает отношение между цветообозначением и объективной действительностью. Кроме того, как считает Н.Г. Нечипуренко, «важно иметь в виду двусторонний характер связи «цвет предмет», отражающий принцип вещественной номинации цвета» [Нечипуренко, 1989, 7-8]. Тем более это важно для таких древних языков, как латинский, где действует вещественный принцип, по которому цвет называется по предмету, имеющему определенную окраску, и наоборот. Таким образом, с помощью этимологического анализа делается попытка решить проблему соотношения имен цвета и реальной действительности, которая является частью более общей проблемы номинации цвета.

Н.К. Садыкова-Малинаускене занимается вопросами этимологии греческих цветообозначений, встречающихся в эпосе Гомера [Садыкова-Малинаускепе, 1975]. Решая проблему происхождения того или другого наименования цвета, автор доказывает мысль о том, что особенности передачи цветовых ощущений в древних языках связаны не с «цветовой слепотой» древних людей, а обусловлены целым комплексом причин -психологических, социальных, языковых и даже географических. Появление наименований цвета зависит от практики народов, от того, какие предметы и их свойства находятся в центре их внимания. Поэтому не случайно заключение автора о том, что у Гомера «все цвета понимались вещественно и телесно, а некоторые даже образно и нераздельно от прочих свойств предмета или явления» [Садыкова-Малинаускене, 1975, 5], причем в одном значении слова могла совмещаться цветовая семантика с обозначением какого-то другого свойства или качества предмета. В связи с этим Н.К. Садыкова-Малинаускене классифицирует цветообозначения не по спектру, а по предметной соотнесенности. Таким образом, и в этой работе исследование происхождения имен цвета помогает решить другие, экстралингвистические проблемы, например, о «цветовой слепоте» древних народов.

Итак, наименования цвета в современной лингвистике исследуются во многих аспектах, это проблема, которая не перестает волновать лингвистов. Однако при всем многообразии работ и подходов к изучению имен цвета имеется целый ряд лакун, которые еще предстоит заполнить. В частности, очень мало работ, в которых проводилось бы исследование истории и этимологии цветообозначений, особенно это касается этимологии. Естественно, что вопросами происхождения имен цвета ученые-лингвисты занимаются, однако результаты таких разысканий в большинстве случаев рассредоточены по словарным статьям в этимологических словарях и не дают полного представления о системе цветообозначений и о происхождении отдельных ее членов в том или другом языке. Поэтому необходимы работы обобщающего, систематизирующего характера, в которых был бы представлен материал, касающийся этимологии, например, обозначений оттенков одного цветового тона в каком-либо языке.

Настоящее диссертационное сочинение представляет собой комплексное исследование имен цвета, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, с точки зрения их этимологии и истории.

Актуальность предпринятого исследования обусловлена прежде всего тем, что в современной лингвистической науке вновь активно разрабатываются вопросы сравнительно-исторического языкознания и этимологии, так как знание истории языка и его отдельных элементов, знание их происхождения является тем фундаментом, на основе которого строится исследование языка и его компонентов на синхронном уровне, ибо современное состояние языка обусловлено и подготовлено всем ходом развития языка в предыдущие периоды.

Актуальность настоящего исследования связана также с необходимостью обобщающих работ, касающихся истории и этимологии различных групп лексики, что позволит выйти на качественно иной уровень исследования. В частности, это касается обозначений красного цвета в русском языке, требуется работа, в которой был бы сосредоточен материал, касающийся истории и происхождения всех имеющихся в этом языке наименований данного тона. Уровень развития современной лингвистической науки, новые данные, получаемые в ходе ее развития, позволяют внести определенные коррективы в историю отдельных, уже изучавшихся ранее другими исследователями, обозначений красного цвета, предложить новые гипотезы относительно происхождения ряда цветообозначений.

Для современной этимологии актуально исследовать происхождение не отдельно взятого слова, а целых групп слов, которые объединены либо генетически, либо семантически, что расширяет возможности этимологов, позволяет им выявлять особенности отношений между членами таких групп. Поэтому в работе в качестве объекта исследования нами была выбрана лексико-семантическая группа обозначений красного цвета в русском языке, внутри которой лексемы находятся либо в отношениях генетических, например, цветообозначения от индоевропейской основы *reudh-/ *roudh-/ *rudh-, от общеславянского корня *cerm-/ *cerv-, либо в отношениях семантической близости, как обозначения оттенков одного и того же цвета.

Исследование истории и этимологии слов, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, позволяет также выявить историю формирования самого понятия «красный цвет», которое является неотъемлемой частью культуры русского народа, выработавшего, как показывает материал языка, особое отношение к этому цвету: ведь именно красный цвет издревле на Руси становился символом власти, здоровья, красоты, торжественности и всегда сопровождался дополнительными, чаще положительными, оценочными коннотациями. Предполагается, что наше исследование позволит сделать выводы относительно особенностей становления понятия красного цвета в материальной и духовной культуре русского народа и отражения его в русском языке. Такое знание особенно актуально в контексте современной научной парадигмы, в рамках которой язык и его составные элементы рассматриваются именно как средство фиксации выработанных знаний.

Научная новизна предпринятого диссертационного исследования обусловлена тем, что впервые анализируется в полном объеме адъективная лексика, называющая различные оттенки красного цвета в русском языке, в историко-этимологическом аспекте. Данная группа слов рассматривается на протяжении длительного промежутка времени — от первых памятников письменности, относящихся к XI веку, до настоящего времени. Прилагательные-цветообозначения в работе анализируются комплексно: исследуется история семантического развития каждого имени цвета от начала появления в языке до настоящего момента, рассматривается происхождение цветообозначений в фонетическом, словообразовательном, семантическом аспектах, определяется соотнесенность каждого наименования цвета с предметом-эталоном.

Объектом нашего исследования является лексико-семантическая группа обозначений красного цвета. Материал отбирался с помощью приема сплошной выборки из толковых словарей современного русского языка. Выбирались те лексемы, которые в одном из своих значений, если их несколько, содержат сему «красный цвет». Так как цвет — это качественная характеристика предмета, в большинстве языков мира он обозначается при помощи имен прилагательных. Поэтому в центре настоящего исследования находятся адъективные наименования красного цвета с привлечением некоторых существительных и глаголов, имеющих цветовую семантику, в тех случаях, когда это важно для анализа истории и этимологии прилагательных-цветообозначений. Всего проанализировано 50 прилагательных, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, на фоне однокоренных лексем. Рассмотрены они на протяжении XI-XX веков, в сопоставлении, с одной стороны, литературных и диалектных обозначений красного цвета, с другой стороны, с цветообозначениями в других славянских языках, а также в индоевропейских языках. Предметом исследования является история семантического развития цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета, и их происхождение.

В качестве источников исследования были использованы данные словарей различного типа: а) толковых словарей современного русского литературного языка [БАС, MAC, словари под ред. Д.Н. Ушакова, С.И. Ожегова]; б) диалектных словарей русского языка [СРНГ, Словарь русских донских говоров, Словарь пермских говоров, Словарь русских говоров Среднего Урала и др. региональные словари]; в) исторических словарей [Словарь древнерусского языка XI-XIV веков, Словарь русского языка XI-XVII веков, Словарь русского языка XVIII века, САР1, САР2, словарь В. Даля и др.], г) двуязычных словарей [Белорусско-русский словарь, Украинско-русский словарь, Польско-русский словарь, Болгарско-русский и др. славянские; Латинско-русский, Древнегреческо-русский, Санскрито-русский и др.]; д) этимологических словарей [А.Г. Преображенский, М. Фаем ер, П.Я. Черных, ЭССЯ, В.И. Абаев, Ю. Покорный, Е. Бернекер, Е. Френкель, А. Вальде и др.]; е) энциклопедических словарей [Лингвистический энциклопедический словарь]. Кроме того, в работе используются материалы монографий, статьей, касающихся проблем сравнительно-исторического изучения языков, этимологии, цвета и цветообозначений в различных языках [см. работы Н.Б. Бахилиной, Г. Герне, В. Левенталя, М.А. Суровцовой, Р.В. Алимпиевой и мн. др.].

Целью настоящего диссертационного сочинения является рассмотрение всех имен цвета, называющих различные оттенки красного тона в русском языке, в историко-этимологическом аспекте, для выполнения данной цели предполагается решить следующие задачи:

1) проследить историю формирования каждого имени цвета;

2) провести этимологический анализ обозначений красного цвета в русском языке;

3) выявить принципы номинации красного цвета в русском языке;

4) определить специфику формирования цветового значения «красный» в русском языке в сопоставлении с данными славянских языков;

5) выявить историю формирования понятия «красный цвет» в русском языке.

В ходе работы с материалом были использованы различные методы исследования. Описательный метод применялся при инвентаризации лексического материала, при наблюдении и интерпретации лингвистических фактов с точки зрения их функционирования и сочетаемости в современном русском языке. Сравнительно-исторический метод использовался при анализе материала родственных языков для того, чтобы раскрыть происхождение какого-либо имени цвета и его дальнейшую историю. Основной процедурой сравнительно-исторического метода является реконструкция, которая осуществляется путем установления соответствий на всех языковых уровнях. Реконструкция может быть внутренняя, когда моделирование происходит на материале какого-либо одного языка, или внешняя, при которой происхождение слова восстанавливается с использованием данных родственных языков. Чтобы выявить специфику формирования лексико-семантической группы обозначений красного цвета в русском языке на фоне других славянских языков, в работе применялся сопоставительный метод. Структура семантического наполнения цветообозначений исследовалась с помощью метода компонентного анализа, который предполагает членение лексического значения на семы.

Лексика цветообозначения в настоящем исследовании рассматривается в историко-этимологическом аспекте. Под историей имени цвета понимается история формирования цветовой семантики каждого анализируемого цветонаименования, при этом лексемы, называющие цвет, исследуются на протяжении длительного периода времени (XI-XX вв.). При рассмотрении этимологии цветообозначений реконструируется праформа слова, его формальный и содержательный облик, выявляется предмет-эталон, который послужил основой возникновения цветового значения, устанавливаются родственные, этимологические связи, то есть определяется происхождение наименования цвета.

Чтобы установить этимологию любого слова, необходимо следовать определенным принципам этимологического анализа, которые основаны на стремлении всесторонне рассмотреть происхождение той или иной лексемы. С одной стороны, важным является определить первичный фонетический облик слова, именно это считали основой этимологического анализа представители первого этапа сравнительно-исторического изучения языков, которые были открывателями законов фонетических изменений и фонетических соответствий в родственных языках. С другой стороны, «поскольку слово представляет собой единицу, обладающую той или иной словообразовательной структурой, при научном этимологизировании оно должно быть обязательно поставлено в какой-либо словообразовательный ряд» [Шанский, 1959, 39-40]. С третьей стороны, необходимо «найти значение слова в момент его первоначального создания» [Пизани, 1956, 129], то есть отыскать то исходное значение, с которым слово появилось в языке. Таким образом, выделяется три основных принципа этимологического анализа, их приоритетность по-разному оценивалась исследователями в разные периоды развития сравнительно-исторического языкознания.

В своем исследовании мы придерживаемся того мнения, что для полного этимологического анализа слова одинаково важны и фонетический, и словообразовательный, и семантический принципы. Нельзя назвать какой-то из них более важным, приоритетным по отношению к другим, так как они суть разные стороны происхождения слова. Так, рассматривая происхождение той или иной лексемы с фонетической точки зрения, обладая при этом знанием закономерностей фонетических изменений в том языке, где проводится анализ, сравнивая формы из родственных индоевропейских языков с учетом законов фонетических соответствий, можно восстановить древнее звучание этой лексемы и зачастую установить происхождение исследуемого слова. Изучение словообразовательной структуры лексемы, анализ составляющих ее частей позволяет определить модель, по которой она образована. Хотя необходимо учитывать, что с течением времени аффиксы и корневые морфемы могут менять свой звуковой облик, поэтому словообразовательный и фонетический анализ должны взаимодополнять друг друга при исследовании происхождения слова, помогая раскрывать формальную его сторону. Анализ семантического развития и изменения слова подчас является трудной задачей, так как из-за разнообразия возможностей развития значения лексемы, а иногда и из-за неожиданного поворота в семантике слова очень сложно установить какие-либо закономерности. Но если использовать разнообразный материал (от данных того языка, которому принадлежит анализируемая лексема, и его диалектов, данных близкородственных языков, до сведений из более дальних в отношении родства языков), учитывать тесную связь и взаимодействие между предметом (в широком смысле слова) и его обозначением в языке, проанализировать причины изменения значения, все же можно установить определенные закономерности семантического развития лексем, установить типы семантических изменений и первичное лексическое значение, выстроить семантические ряды.

Таким образом, проводя этимологическое исследование того или другого слова, необходимо «восстановить полностью (насколько это возможно) всю «биографию» исследуемого слова, то есть выяснить, какие фонетические и семантические изменения претерпело слово за всю историю своего существования, установить, с помощью каких словообразовательных средств оно было сформировано» [Откупщиков, 1986, 8]. Чтобы этимология слова была полной, точной, приближенной к истинности, необходимо использовать разнообразный материал: данные литературного языка, диалектов, сведения из близко- и дальнеродственных языков. Это поможет исследователю создать более реальную картину происхождения того или иного слова.

Изучение истории и этимологии цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, позволяет сделать выводы относительно истории формирования понятия «красный цвет», выявить специфику его становления в русском языке.

Итак, мы рассмотрели аспекты изучения цветообозначений в современной науке, определили место нашей работы среди других исследований по данной проблеме, обозначили цель, задачи, методы и приемы исследования. Однако прежде чем приступить к рассмотрению конкретного языкового материала, касающегося обозначений красного цвета в русском языке, необходимо, на наш взгляд, определить само понятие цвета, его свойства и характеристики, выяснить, как понимали цвет в древности и как рассматривают его в наше время.

Проблема возникновения цвета и цветонаименования - одна из наиболее интересных и сложных проблем как современной науки, так и древней, в частности, античной науки. Люди издревле пытаются разгадать загадку возникновения цвета, познать его природу, объяснить большое разнообразие цветовых тонов и их оттенков. С древнейших времен ученые стремятся дать определение понятию цвета. Однако среди всего многообразия подобных дефиниций вычленяются две тенденции, два пути поиска ответа на поставленный вопрос: 1) цвет пытаются определить через какой-либо конкретный предмет или вещь, стараясь найти некий эталон, на основе которого можно будет говорить о том или ином конкретном цвете; это путь от конкретного к абстрактному; 2) объясняя такое сложное понятие, как цвет, не обращаются к каким-либо конкретным явлениям, предметам, вещам, а просто наблюдают за проявлением в них различных цветов; при таком подходе понятие цвета сразу же абстрагируется, становится «категориальным» [Садыкова-Малинаускене, 1976, 188].

Однако определять цвет, познавать его природу вне тех предметов, в которых он проявляется, очень сложно и, на наш взгляд, практически невозможно. В то же время, определяя цвет через какую-то конкретную вещь, явление, есть опасность наделять категорию цвета свойствами и характеристиками, присущими самому явлению, вещи, а не цвету. Поэтому, наверное, при характеристике такой категории, как цвет, необходимо выбирать некую золотую середину, то есть определять тот или иной цвет через наблюдение над конкретным предметом, объектом, обладающим этим цветом.

Как уже отмечалось выше, размышления о природе цвета уходят своими корнями в глубокую древность. Многие древнегреческие и римские философы стремились объяснить возникновение этого феномена. Общим для всей античности являлось то, что цвет был понятием вещественным, телесным. Он никогда не понимался «в отрыве от тех или иных тел, предметов» [Лосев, 1954, 84]. Поэтому для античного человека каждый цвет есть указание на какой-то определенный предмет, объект действительности. В то же время «один цветовой термин» мог обозначать «целую группу цветов» [Лосев, 1954, 84], порой даже противоположных, что можно объяснить полисемантичностью и амбивалентностью мифологического сознания античного человека. Например, древнегреческое прилагательное яорфтЗрго<; именует собой целый ряд цветовых ощущений человека античного мира -«пурпуровый, багряный, темно-красный; синевато-красный; фиолетовый; вооб. темный», а древнегреческое означает «изжелта-зеленый».

Древние философы пытались дать общее определение цвета вообще и в то же время определить конкретные - простые или смешанные - цвета. О природе цвета размышляли такие древнегреческие философы, как Эмпедокл, Демокрит, Платон, Аристотель, при этом Аристотель создал свое оригинальное учение о цвете. Рассуждения античных философов, касающиеся категории цвета, можно обобщить в следующих положениях: 1). Цвет для человека античного мира неразрывно связан с телом, вещью, предметом. Соответственно всякая попытка объяснения цвета как такового изначально телесна, вещественна. Цвет наделяется теми свойствами и качествами, которые характерны предметам, объектам окружающего мира. 2). Для того чтобы видеть и различать цвета, необходима некая среда, как отмечают философы античности. Чаще всего такой средой является воздух или вода. 3). Понятия света и тьмы существенны при определении цвета как такового, так как цвет толкуется античными философами именно через противоборство, противостояние этих начал или же через их соположение, взаимодействие. 4). Для характеристики цвета используются понятия блеска, сияния, яркости/ тусклости, матовости. 5). С античности человек осознает то, что цвет им воспринимается только посредством зрения, его нельзя потрогать, понюхать, попробовать на вкус. Именно благодаря способности видеть человек способен различать цвета. 6). Античные философы делили цвета на простые и смешанные, при этом к простым относились белый, черный, красный, желтый цвета, они соотносились с четырьмя стихиями - землей, водой, воздухом и огнем. Смешанные цвета являются результатом смешения простых цветов.

В последующие века размышления античных философов о природе цвета брались за основу, от них отталкивались, приступая к решению этого вопроса. Плодотворной оказалась мысль о том, что свет и цвет — это понятия и явления тесно взаимосвязанные друг с другом.

Великий русский ученый XVIII века М.В. Ломоносов считал, что первопричиной возникновения любого цвета является свет, поэтому изучение природы цветовых ощущений нужно начинать именно с исследования света [Ломоносов, 283]. В качестве основных цветов М.В. Ломоносов называет лишь три цвета - красный, желтый и голубой, все же остальные цвета образуются от их смешения. Еще одной причиной возникновения цветов, по мнению М.В.Ломоносова, является коловратное движение эфира, которое также порождает и теплоту [Ломоносов, 296]. И цвет, и теплота появляются у земных тел благодаря воздействию на них солнца, его лучей. Из этого следует «немалое теплоты и цветов сродство». М.В. Ломоносов различал теплые и холодные цвета, при этом он отмечал, что «цветы холодных тел живее представляются зрению, нежели теплых» [Ломоносов, 300].

Немецкий поэт, мыслитель, естествоиспытатель И.В.Гете (1749-1832) считал, что «цвета - деяния света» [Гете, 261], что свет и цвет находятся друг с другом в самых тесных взаимоотношениях. Вместе с тем они существуют для человека лишь благодаря его способности видеть, лишь потому, что человек обладает чувством зрения [Гете, 270]. Он утверждал, что глаз человека не видит формы, что для человеческого глаза только свет, темнота и цвет, вместе взятые, служат для различения предметов между собой и частей предмета. Для того чтобы возник какой-нибудь цвет, необходимы свет и мрак, светлое и темное, свет и несвет. Необходимо одновременное присутствие этих начал, так как и при ярком свете, и при полной темноте мы не способны различать цвета. Немецкий ученый выделял три так называемых основных цвета: желтый, красный и синий, к ним он еще добавлял зеленый, оранжевый и фиолетовый, считая, что все остальные цвета являются бесконечно меняющимися оттенками названных цветов.

ГетеИ.В. одним из первых обратился к вопросу физиологического и чувственно-нравственного воздействия цветов на человека. Например, он считал, что желтый, красно-желтый и желто-красный цвета положительно влияют на человека, они вызывают бодрое, живое, деятельное настроение. В то же время синий, красно-синий и сине-красный цвета, наоборот, отрицательно воздействуют на эмоции человека, вызывают подавленное состояние. Многие выводы И.В. Гете, касающиеся эмоционального воздействия цвета на человека, сохраняют свое значение и до настоящего времени.

Современная наука понимает цвет как явление, которое объективно в природе не существует. Он является результатом сложного психофизиологического процесса, происходящего в организме человека. Представления о том или ином цвете возникают у нас после наблюдения и сравнения предметов окружающей нас действительности, которые имеют самые разнообразные поверхности и обладают способностью по-разному отражать и пропускать лучи дневного цвета. Поэтому мысль древних философов о тесном взаимодействии света и цвета была правильной. После того как И. Ньютон (1643-1727 гг.) открыл, что белый дневной свет распадается на семь различных цветов (красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый), стало понятно, что предмет приобретает тот или иной цвет в зависимости от того, какие цвета им поглощаются, а какой отражается. Цвет, таким образом, является признаковой характеристикой того или иного предмета. Человек способен различать огромное количество цветовых ощущений, улавливая при этом их тончайшие оттенки, но в то же время эти цветовые оттенки объединяются в обширные группы, число которых довольно ограничено, чаще всего выделяется не больше одиннадцати групп. Все многообразие цветовых ощущений принято разделять на две группы: 1) ахроматические цвета, то есть неокрашенные, это черный, белый и всевозможные оттенки серого; 2) хроматические цвета, то есть окрашенные, это все цвета спектра и их всевозможные оттенки. В свою очередь среди хроматических цветов различают теплые и холодные. Теплые цвета - красные, желтые, оранжевые — связаны с представлением о цвете раскаленных предметов, огня; а холодные цвета — синие, голубые, фиолетовые, зеленые -ассоциируются с цветом льда, воды, металла.

Одни хроматические цвета отличаются от других по цветовому топу, насыщенности и светлоте. Цветовой тон определяется длиной волны спектрального цвета, который при разбавлении белым светом дает данный цвет. Светлота цвета зависит от степени его близости к белому цвету: чем он ближе, тем светлее, и наоборот. «Под насыщенностью понимается видимая степень заметности цветового тона в данном хроматическом цвете» [Кравков, 12]. При изменении хроматического цвета чаще всего меняются две его или даже все три характеристики: при увеличении светлоты уменьшается насыщенность цвета, меняется чаще всего и цветовой тон.

Итак, цвет - это очень сложное и многогранное явление. С одной стороны, он является свойством, качеством предмета, а с другой стороны, это результат психофизиологических процессов, происходящих в человеческом мозге и в органе зрения под воздействием света и тьмы. Эти три явления и три понятия — свет, цвет, тьма — очень тесно взаимосвязаны между собой и взаимообусловлены друг другом. Человеческий глаз способен различать великое множество цветовых ощущений как хроматических, так и ахроматических. Однако не все они имеют свое отражение в языке. Количество наименований цвета в любом языке ограничено: в одном языке их больше, в другом меньше, а третьи имеют лишь одно-два цветонаименования. Это обусловлено прагматическими потребностями того или другого народа.

Среди основных цветов спектра красный цвет является, на наш взгляд, наиболее легко выделяемым. Это можно объяснить тем, что в природе этот цвет встречается в количественном отношении реже, чем, например, синий (цвет неба, воды) или зеленый (цвет травы, листвы). Однако именно это позволяет любому человеку четко различать красный цвет и многие его оттенки. Красный цвет очень яркий и насыщенный цвет. Он, вместе с белым и черным, с давних пор обладает в сознании человека определенной символичностью. Издревле обнаруживается особое пристрастие человека к красному. Так как цвет для человека древнего мира был явлением телесным, «опредмеченным», каждое цветовое ощущение вызывало определенные ассоциации. В частности, красный цвет всегда ассоциировался с такими важными жизненными понятиями, как кровь, огонь, солнце. В красные одежды одевались цари и императоры, что символизировало их могущество и власть. Вместе с тем этот цвет способен вызывать и прямо противоположные ассоциации. С одной стороны, красный цвет - это символ радости, здоровья, красоты и вообще жизни. А с другой стороны, красный — это цвет войны, проливаемой крови, болезни и вообще смерти, то есть данный цвет оказывает на психику, эмоции человека столь большое влияние, что способен вызывать самые разнообразные, порой даже противоположные чувства.

Как уже отмечалось выше, каждый язык по-своему членит цветовое пространство. Одни цветовые ощущения очень подробно и разнообразно именуются в языке, другие же имеют лишь одно-два наименования. Для русского языка характерна развитая система обозначения красного цвета и различных его оттенков. Каждая лексема, называющая тот или иной оттенок красного, имеет свою степень абстрагированности, отвлеченности от конкретного понятия, различную степень «прозрачности» происхождения, разную историю и различную цветовую наполненность. Настоящая работа посвящена исследованию происхождения и истории обозначений красного цвета и его оттенков в русском языке.

Настоящее диссертационное исследование состоит их двух глав. В первой главе мы рассматриваем цветообозначения, которые в определенные эпохи развития русского языка претендовали на роль наиболее общих обозначений, называющих все оттенки красного цвета в русском языке. Это имена цвета, восходящие к индоевропейской основе *reudh-/ *roudh-/ *rudh-, имена цвета, образованные от общеславянской основы *cerm-/ *cerv- и прилагательное-цветообозначение красный. В основном тексте данной главы рассматривается история и этимология 8 прилагательных-цветообозначений, в выводах по первой главе используются также материалы Приложения 1 и Приложения 2, где анализируются в историко-этимологическом аспекте дериваты и.-е. *reudh-/ *roudh-/ *rudh-и о.-слав. *cerm-/ *cerv-, называющие различные оттенки красного цвета в русском языке, не претендовавшие на статус обобщенных наименований для красного цвета (10 лексем).

Вторая глава посвящена так называемым второстепенным обозначениям красного цвета, именующим его оттенки. В этой части работы проанализировано 32 наименования различных оттенков красного цвета. Они появились в русском языке в разное время, среди них есть как исконно русские слова, так и образованные на базе заимствованных лексем. Рассмотрение в нашей работе этих имен цвета наряду с так называемыми основными обозначениями красного цвета позволяет наиболее полно выявить историю формирования лексико-семантической группы красного цвета в русском языке.

Теоретическая значимость. Результаты исследования могут способствовать разработке общетеоретических и конкретных вопросов исторической лексикологии, семасиологии, этимологии. Практическая значимость. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в практике преподавания курсов истории русского языка, сравнительно-исторической грамматики славянских языков, при разработке спецкурсов по проблемам исторической лексикологии, этимологии, сравнительно-исторического языкознания.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1) лексико-семантическая группа обозначений красного цвета в русском языке развивалась в двух направлениях, с одной стороны, вырабатывалось наиболее общее обозначение красного цвета, способное именовать любой оттенок данного тона, с другой стороны, данная группа лексики развивается в направлении конкретизации, детализации этого цветового тона, в ней постоянно появляются новые лексемы, называющие различные оттенки красного;

2) ведущий принцип номинации оттенков красного цвета в русском языке основан на связи «предмет > название предмета > имя цвета», это демонстрируют как древнейшие цветообозначения, так и наименования цвета, появившиеся недавно;

3) чтобы более полно и точно выявить историю формирования понятия «красный цвет» в русском языке, необходимо проводить комплексный историко-этимологический анализ лексики, входящей в ЛСГ красного цвета;

4) русские прилагательные-цветообозначения красный и черный являются этимологически родственными словами, восходящими к индоевропейскому корню *ксг(э)-«жечь, гореть, пылать, топить», при этом эталоном, на основе которого возникло цветовое значение, является огонь как субстанция, обладающая различными цветовыми характеристиками (в нем сочетаются красный, синий, черный, желтый, белый цвета), кроме того, именно огню свойственны такие действия, как гореть, пылать.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Садыкова, Ирина Викторовна

ВЫВОДЫ

Итак, мы рассмотрели историю и этимологию цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке. В результате проведенного анализа можно сделать следующие выводы.

С хронологической точки зрения все рассмотренные слова можно разделить на две группы: а) прилагательные, вошедшие в русский язык в период с XI века по XVII век; б) прилагательные, появившиеся в русском языке с XVIII по XX век. Представим это в таблице с разграничением исконной лексики и лексики, образованной от заимствованных основ:

Лексемы, вошедшие в XI-XVII вв. Лексемы, вошедшие в XVIII-XX вв.

Исконные: багряный (XI в.) кровавый (XI в.) медный (XI в., ЦЗ в XVII в.) мясной (XI в., ЦЗ в XVII в.) огненный (XI в., ЦЗ в XV в.) прапрудный (XI в.) вишневый (XIV-XV вв.) багровый (XVI в.) брусничный (XVI-XVII вв., ЦЗ в XVIII в.) маковый (XVI в., ЦЗ в XVII в.) малиновый (XVI в., ЦЗ в XVIII в.) Исконные: клюквенный (XVIII в., ЦЗ в XX в.) рябиновый (XVI в., ЦЗ в XX в.) морковный (XVII в., ЦЗ в XX в.)

Созданные от заимствованных лексем: алый (XIV в.) кирпичный (XV в., ЦЗ в XVI в.) гуляфный (XVI-XVII вв.) свекольный (XVI в., ЦЗ в XX в.) гранатовый (XVII в., ЦЗ в XIX в.) кармазинный (XVII в.) киноварный (XVII в.) кумачовый (XVII в.) Созданные от заимствованных лексем: карминный (XVIII в., ЦЗ в XX в.) коралловый (XVIII в.) пунцовый (XVIII в.) пурпуровый (XVIII в.) розовый (XVIII в.) шарлаховый (XVIII в.) апельсиновый (XIX в.) бордо(вый) (XIX в.) оранжевый (XIX в.) терракотовый (XX в.)

Цветовая семантика проявлялась у представленных лексем по-разному. Одни уже при своем первом появлении в языке называли какой-либо оттенок красного цвета, они остались цветообозначениями до настоящего времени. Это лексемы алый, багровый, багряный, бордо(вый), киноварный, оранжевый, пунцовый, пурпуровый, шарлаховый (всего 9). Следует отметить, что у прил. киноварный помимо цветовой семантики сформировалась относительная, которая в современном русском языке является основной. Другие лексемы при фиксации в русском языке выступали и как относительные прилагательные, и как цветообозначения: гуляфный, кармазинный, коралловый, кровавый, кумачовый, маковый, прапрудный, розовый (всего 8). Наконец, третьи имена цвета появились в русском языке сначала как относительные прилагательные, а цветовое значение у них оформилось лишь с течением времени (у многих - это произошло в XVIII-XX вв.). К этой группе относятся прилагательные апельсиновый, брусничный, вишневый, гранатовый, карминный, кирпичный, клюквенный, малиновый, медный, морковный, мясной, огненный, рябиновый, свекольный, терракотовый (всего 15). Таким образом, у большинства слов цветовая семантика сформировалась на основе относительной, то есть является вторичной, при этом в толковании цветовой семантики, как правило, имеется указание на предмет-эталон, который лежал в основе зарождения цветового значения.

Практически все рассмотренные имена цвета имеют эталон, легший в основу цветовой номинации. По данному признаку выделяется несколько групп цветообозначений: 1) названия красителей > карминный, киноварный, пурпуровый (пурпурный), чермный, червеный / червонный, червленый / черленый, червчатый, шарлаховый; 2) названия фруктов > апельсиновый, гранатовый (для этого имени цвета возможен и другой эталон - камень-гранат), оранжевый; 3) названия овощей > морковный, свекольный; 4) названия ягод > брусничный, вишневый, клюквенный, малиновый, рябиновый; 5) названия растений (цветов) > маковый, розовый, гуляфный(< гуляф «шиповник, роза», заимствовано из персидского языка), пунцовый (заимствовано из французского языка, где ponceau «темно-красный», ср. ст.-франц. poncel «мак-самосейка»); 6) названия тканей > кармазинный (< кармазин «старинное тонкое сукно красного цвета»), кумачовый (< кумач «хлопчатобумажная ткань красного цвета»), прапрудный (< прапруда «пурпур, драгоценная ткань»); 7) названия различных веществ и предметов, имеющих окраску, близкую к красному цвету > бордо!бордовый (< бордо, вино), кирпичный (< кирпич, строительный материал), коралловый (< коралл, морское животное или его отложения), кровавый (< кровь), медный (< медь, металл), мясной (< мясо), огненный (< огонь), рубиновый (<рубин, камень), терракотовый (< терракота, обожженная глина).

Не вписываются в данную эталонную систему только три прилагательные-цветообозначения - алый, багровый, багряный. Лексема алый заимствована русским языком из тюркских языков сразу как имя цвета, в тюркских языках это слово тоже являлось прилагательным-цветообозначением, то есть и в языке, источнике заимствования, нет указания на предмет-эталон. Что касается прилагательных багровый и багряный, то для них эталоном может быть огонь, если принять гипотезу, согласно которой слав. *bag(b)rb восходит к индоевропейскому корню *bhog- со значением «жарить, жечь».

Большая группа цветообозначений являются словами, образованными от основ заимствованных лексем. В этих основах, как правило, назван предмет-эталон, послуживший основой для формирования цветового значения у производного слова. Только прилагательное алый (< тюрк, а! «светло-розовый, алый») было сразу заимствовано из тюркских языков в качестве имени цвета и после его освоения оформлено в соответствии с нормами русского языка. Все остальные цветонаименования, возникшие от основ заимствованных слов можно разделить на группы по языку-источнику, из которого заимствовано название предмета-эталона:

1) источник — латинский язык: гранатовый < лат. granatum «бот. гранат» через нем. Granat «бот. гранат (плод южного дерева)», «мин. драгоценный камень»; карминный < ср.-лат. carminium «кармин» < араб, girmiz «ярко-красный цвет» + лат. minium «киноварь»; коралловый < лат. corallium «красный коралл» через нем. Koralle или польск. koral; пурпуровый < лат. purpura «багречник; пурпур, пурпуровая краска» (в латинский язык заимствовано из греческого, ср. др.-греч. торфира «улитка, дающая багряницу; пурпур»); розовый < лат. rosa «роза» (книжное заимствование);

2) источник - романские языки (французский, итальянский): бордо(вый) < франц. bordeaux «бордо (вино)»; оранжевый < франц. orange «апельсин» (первоисточник -древнеиндийский язык, откуда в персидский, затем в арабский, и только потом во французский); пунцовый < франц. ponceau «ярко-красный, густо-красный», ср. ст.-франц. poncel «мак-самосейка»; терракотовый < ит. terra cotta «обожженная глина (земля)»;

3) источник - древнегреческий язык: киноварный < др.-греч. KiwaPapi «драконова кровь (краска живописца); киноварь»; свекольный < греч. cteukAov (aeOxAov) «(белая) свекла»;

4) источник - германские языки (немецкий, голландский): апельсиновый < голл. appelsina или apfelsine (возможно посредничество немецкого языка); рубиновый < нов.-в.-нем. Rubin «драгоценный камень красного или розового цвета» (в немецком языке из средневековой латыни); шарлаховый < нем. Scharlach «ярко-красная краска, ярко-красный цвет»;

5) источник - персидский язык: гуляфный < п.-перс. gulab, gulav «розовая вода» при посредничестве тюркских языков; кирпичный < перс, kirpic «кирпич-сырец» при посредничестве тюркских языков;

6) источник - арабский язык: кармазинный < араб, qermez «шарлах, червец» через западноевропейские языки (возможно, арабское слово является заимствованием из древнеиндийского языка, где была форма krmi§ «червь»); кумачовый < араб, qumas «материал для одежды, ткань» через тюркские языки.

В образовании проанализированных имен цвета участвуют в основном два суффикса -и- и -ов-!-ев-, первичное значение которых относительное. В двух случаях прилагательные-цветообозначения образует суффикс -епп- (клюквенный, огненный) с относительным значением, в одном случае используется относительный суффикс -ян- (багряный).

Рассмотренные прилагательные-цветообозначения называют различные оттенки красного тона, их можно классифицировать по этим оттенкам. В частности, ряд лексем именует ярко-красный оттенок, это прилагательные алый, багряный, кармазинный, карминный, коралловый, кумачовый, прапрудный. пунцовый, шарлаховый. Служат обозначением темно-красного оттенка лексемы бордо(вый), вишневый, клюквенный, густо-красного — мясной. Красный цвет как таковой обозначают прилагательные киноварный, маковый. Целый ряд цветообозначений называет смешанные оттенки красного цвета: а) смешанные с желтым - апельсиновый, медный, морковный, оранжевый, рябиновый; б) смешанный с синим (фиолетовым) — багровый, гранатовый, малиновый, свекольный; в) смешанные с коричневым - кирпичный, терракотовый. Бледно-красные, светло-алые оттенки красного цвета именуют прил. гуляфный, розовый, прил. брусничный называет густо-розовый оттенок. Некоторые цветообозначения сочетают в себе свойства называть несколько оттенков красного тона: кровавый «багровый» и «ярко-красный», огненный «ярко-красный» и «оранжево-красный», пурпуровый «темно-красный, червленый, багровый» и «ярко-красный, багряный, чермный».

Таким образом, рассмотренные прилагательные-цветообозначения охватывают весь спектр красного тона, с их помощью можно описать цвет любого предмета, имеющего тот или иной оттенок красного. Проанализированные имена цвета используются в речи для полной, точной цветовой характеристики предметов окружающей действительности. Как нам представляется, данная группа обозначений различных оттенков красного цвета не является закрытой, окончательно сформированной, со временем она может пополниться новыми лексемами, которые будут иметь другие предметы-эталоны, например, такую потенцию имеет прил. томатный, появившееся в русском языке в XX веке. Или наоборот, некоторые цветообозначения могут выйти из активного употребления, стать устаревшими, такая возможность есть, например, у прил. кармазинный, кумачовый. Система цветообозначений, таким образом, это открытая система, которая подвержена постоянным изменениям, которые могут стать предметом дальнейшего исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лексико-семантическая группа обозначений красного цвета в русском языке развивалась в двух направлениях. С одной стороны, с течением времени вырабатывалось наиболее общее обозначение красного цвета, способное именовать все оттенки данного тона. В древнерусском языке на такую роль претендовало несколько слов. Так, прилагательное рудой / рудый «красный; рыжий», сначала употреблявшееся для характеристики цвета волос человека или шерсти животных, постепенно стало называть соответствующий цвет других предметов (глина, небо, комар и под.), отличающихся друг от друга оттенками. Их окраска была близка к красному тону, они обладали этим цветом от природы. Однако прил. рудой / рудый не стало наиболее общим обозначением красного цвета в русском языке, так как в семантике данного слова была некоторая неопределенность, связанная с обозначением преимущественно рыжего тона. Кроме того, была некоторая территориальная ограниченность в употреблении данной лексемы, на которую обратил внимание уже В. Даль (в словаре есть помета «южное, западное»); в БАС и MAC тоже указывается, что прил. рудой / рудый — областная лексема. Это цветообозначение является одним из самых древних в русском языке, его история уходит корнями в индоевропейскую древность: слово восходит к и.-е. основе *roudh- «красный». Оно имеет абсолютные соответствия не только во многих славянских языках, но и в других индоевропейских языках. Следует заметить, что во многих и.-е. языках обобщенное название красного цвета восходит именно к и.-е. основе *reudh-/ *roudh-/ *rudh-, например, др.-инд. rudhira-, др.-греч. ёри6р6<;, лат. ruber, гот. rau^s, ирл. ruad, нем. Rot, англ. read.

Другими претендентами на роль обобщенного названия для различных оттенков красного цвета в русском языке были прилагательные чермный и червеный / червонный. Оба слова в древнерусском языке имели значение «красный» и могли определять цветовой тон различных предметов, причем если червеный / червонный характеризовало только предметы с естественной окраской (сок, лицо, радуга), то с помощью прил. чермный давалась цветовая характеристика и искусственно окрашенным предметам (риза). Но и эти лексемы не стали для русского языка наиболее общими обозначениями красного цвета. Одной из причин этого является их неустойчивая семантическая наполняемость. Например, прил. чермный, судя по данным словарей, могло называть в разные периоды своего функционирования то более светлые, с примесью желтого («рудой; рыжий; огненно-красный»), то более темные («темно-красный; багровый; смуглый») оттенки красного. А прил. червеный / червонный со временем стало именовать только яркие, насыщенные, хотя и несколько светловатые («ярко-красный, алый») оттенки красного тона. Кроме того, обе лексемы на протяжении всей своей истории в русском языке имели неустойчивую грамматическую, орфографическую, фонетическую форму, что тоже не укрепляло их положение в языке. В настоящее время прил. чермный является в русском литературном языке устаревшим, но используется в говорах, а прил. червепый / червонный в форме червонный используется преимущественно или в словосочетании червонное золото, или в названии карточной масти, при этом цветовое значение уступает место оценочному, переносному, уходя на периферию.

Названные прилагательные (чермный, червеный / червонный) восходят к о.-слав. *сы*т-/ *сьгу- «червь; красная краска» и имеют соответствия во всех славянских языках, причем в современных славянских языках наиболее общим наименованием красного цвета, способным называть все оттенки этого тона, выступают лексемы, которые являются абсолютными соответствиями рус. червеный / червонный.

Наконец в процесс выработки общего наименования для всех оттенков красного цвета около XIV века вступило прил. красный. Сначала, судя по материалам исторических и толковых словарей, оно служило в русском языке наименованием целого ряда положительных характеристик предмета: «красивый, прекрасный», «хороший, приятный, милый», «богато украшенный, красиво отделанный, разубранный», «роскошный, пышный, зрелый, цветущий», «главный, парадный», «высокосортный, особо ценный», «ясный, ведреный» и под. Цветовое значение стало отмечаться у прил. красный в XIV-XVI веках. Точнее определить время появления цветовой семантики в этом случае, на наш взгляд, достаточно трудно, тем более, что нельзя быть полностью уверенным, что памятники письменности, сохранившиеся до нашего времени, отражают весь номинативный состав русского языка древнейшего периода.

В современном русском литературном языке именно лексема красный выступает как цветообозначение, способное называть любой оттенок красного цвета. При этом оно имеет неограниченную сочетаемость, участвует в образовании сложных имен цвета, названий растений и животных с цветовой и оценочной семантикой, формирует новые переносные значения (например, связанные с революционной деятельностью) и сохраняет оценочные значения, называющие положительные качества предметов. Соответствия рус. красный имеются во всех славянских языках, однако цветовая семантика фиксируется не у всех славянских слов. Она есть в польском, словинском, украинском и белорусском языках и реализуется в значениях «красный; цветной; краснолицый, румяный». Тем не менее, и в отмеченных языках лексемы, соответствующие рус. красный, не стали обобщенными названиями для красного цвета. В большинстве славянских языков соответствия рус. красный выражают отвлеченные положительные качества предметов.

Другое направление развития группы цветообозначений со значением «красный» в русском языке противоположно по своим задачам. Окружающая нас действительность весьма разнообразна по своим свойствам, признакам, качествам, это относится и к цветовой характеристике предметов. Поэтому, чтобы описать тот или иной предмет точнее, детальнее, ярче, человек ищет и находит все новые и новые лексемы, способные дать необходимую цветовую характеристику. В связи с этим группа имен цвета, в том числе и красного цвета, пополняется новыми словами, называющими отдельные оттенки этого тона. Их можно использовать в конкретной речевой ситуации для описания совершенно определенного, конкретного цветового оттенка, что позволяет отразить в речи все многоцветие окружающего мира. Таким образом, группа обозначений красного цвета развивалась и продолжает развиваться в современном русском языке в направлении конкретизации, детализации этого цветового тона.

Уже в период древнерусского языка, помимо цветообозначений рудой / рудый, чермный, червеный / червонный, функционировали и другие имена цвета, называющие различные оттенки красного и имеющие свою сферу употребления. В частности, с первых памятников письменности фиксируются цветообозначения редрый / редрый, румяный, русый, червленый/черленый, багряный, кровавый, прапрудный (XI-XII вв.), несколько позже, в XIII-XV вв., к ним присоединились алый, вишневый, огненный, рыжий, червчатый. Из названных имен цвета только прил. алый является заимствованием, все остальные - исконные лексемы. Для большей части прилагательных, выступающих в древнерусском языке в качестве имен цвета, характеризующих отдельные оттенки красного тона, цветовая семантика является первичной и единственной. Исключение составляют только прил. кровавый, вишневый, огненный и прапрудный, у которых цветовая семантика фиксируется наряду с относительной.

В XVI-XVII веках в русском языке появились новые обозначения оттенков красного цвета: багровый, маковый, медный, мясной, гуляфный, кармазинный, киноварный, кирпичный, кумачовый. Картина формирования цветового значения у данных слов сложнее, чем в предыдущий период. Так, прилагательные багровый и киноварный сразу выступили как цветообозначения, а у киноварный впоследствии сформировалось и относительное значение, выражающее отношение к красителю киновари. Лексемы гуляфный, кармазинный, кумачовый фиксируются словарями одновременно с двумя значениями - относительным и цветовым. Цветовая семантика прил. маковый, медный, мясной, кирпичный сформировалась значительно позже того времени, когда данные слова впервые были зафиксированы в русском языке, она является вторичной, возникшей на основе цветового сходства предметов. Среди цветообозначений, вошедших в употребление среди носителей русского языка в XVI-XVII веках, 4 исконных слова (багровый, маковый, медный, мясной) и 5 слов, образованных на основе заимствований (гуляфный, кармазинный, киноварный, кирпичный, кумачовый).

Состав группы обозначений красного цвета в XVIII-XX веках пополнился целым рядом имен. Как собственно цветообозначения вошли в русский язык прилагательные бордо(вый), оранжевый, пунцовый, пурпуровый, рдяный, шарлаховый. У прилагательных коралловый, розовый цветовое и относительное значение формируются одновременно. На основе относительного значения формируется цветовая семантика у лексем апельсиновый, брусничный, гранатовый, карминный, клюквенный, малиновый, морковный, ржавый, рубиновый, рябиновый, свекольный, терракотовый. Из названных цветообозначений 7 исконных слов, 13 созданных на базе заимствованных слов.

Таким образом, наблюдается увеличение количества имен цвета, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, состав этой группы постоянно пополняется за счет приобретения цветового значения относительными прилагательными. Новые цветообозначения позволяют точнее описать цветовую характеристику того или иного предмета. Отмечается рост количества обозначений красного цвета, образованных на основе заимствованных лексем.

Все названия красного цвета, функционирующие в русском языке, можно разделить на несколько групп в зависимости от оттенка, который они именуют: а) «ярко-красный» -алый, багряный, кармазинный, карминный, коралловый, кумачовый, прапрудный, пунцовый, червеный / червонный, шарлаховый; б) «темно-красный» — бордо(вый), вишневый, клюквенный, червленый / черленый, червчатый; в) «густо-красный» -мясной; г) «бледно-красный, светло-алый» - гуляфный, розовый; «густо-розовый» -брусничный, румяный; д) смешанные с желтым - апельсиновый, медный, морковный, оранжевый, рсдрый / рёдрый, ржавый, (русый), рыжий, рябиновый; е) смешанные с синим (фиолетовым) - багровый, гранатовый, малиновый, свекольный; ж) смешанные с коричневым — кирпичный, терракотовый; з) «красный» - киноварный, маковый, рдяный, рубиновый, рудой / рудый; и) называющие несколько оттенков - кровавый, огненный, пурпуровый, чермный.

Нами был проведен этимологический анализ цветообозначений, именующих различные оттенки красного цвета. Часть названий красного цвета в русском языке являются этимологически родственными словами: а) имена цвета, восходящее к индоевропейской основе *reudh-/ *roudh-/ *rudh- «красный», - рудой / рудый, рсдрый / рёдрый, рдяный, рыжий, румяный, ржавый, русый, рубиновый, в них реализуется нулевая ступень *rudh-или продленная ступень *roudh-; б) имена цвета, имеющие общеславянский корень *сыш *ci»rv- «червь; красная краска», - чермный, червеный / червонный, червленый / черленый, червчатый. Из 50 проанализированных лексем 19 образованы на базе заимствованной лексики, остальные - исконные слова.

Относительно этимологии некоторых слов-цветообозначений были предложены собственные варианты объяснения. В частности, предложена и обоснована в семантическом аспекте гипотеза общности происхождения цветообозначений красный и черный. Для русского прилагательного красный реконструируется о.-слав. форма *krasbnb, которая вместе с о.-слав. *krasa возводятся нами, вслед за Ю. Покорным, к индоевропейскому корню *кег(э)- «жечь, гореть, пылать». На основании фонетического, словообразовательного и семантического сравнения о.-слав. *krasbnb и др.-инд. kr§na- «черный», соответствующего о.-слав. *сьгпъ, рус. черный, нами делается вывод об этимологической близости этих имен цвета. В качестве предмета-эталона для данных цветообозначений выступает, по нашему мнению, огонь как субстанция, способная сочетать в себе различные цветовые характеристики, а также обладающая такими свойствами, как блеск / сияние, жар / пыл, кроме того, именно огню присущи такие действия, как «гореть, пылать, жечь».

Для рус. редрый / рёдрый нами было обнаружено соответствие в сербохорватском языке rdar, rdra «красный», хотя этимологические словари русского языка не фиксируют этот факт, создавая впечатление, что для названной русской лексемы нет соответствий в современных славянских языках. Этот факт позволяет исключить изолированность русского слова редрый / рёдрый на фоне славянских языков.

В результате проведенного нами исследования были уточнены этимологии таких слов, как чермный и червеный / червонный: эти цветообозначения являются производными образованиями от общеславянского корня *сьгт- / *сы*у- «червь; красная краска», в котором форманты *-шь и *-vb суть омонимичные суффиксы, распространяющие один корень (здесь мы присоединяемся к мнению О.Н. Трубачева). Относительно происхождения прилагательных багровый и багряный мы пришли к выводу, что наиболее приемлемым является объяснение, предложенное М. Фасмером, согласно которому слав. *bag(b)rb восходит к и.-е. *bhog- «жарить, жечь», то есть и у цветовой семантики прил. багровый, багряный эталоном вполне может быть огонь. Прилагателыюе-цветообозначение клюквенный образовано от сущ. клюква, которое находится в этимологическом родстве с о.-слав. *kl'uka «крюк, крючок; (дверная) ручка; клюка, костыль; сплетни, хитрость». Объединяет все эти значения о.-слав. *kl'uka и сущ. клюква сема, связанная с чем-то непрямым, изогнутым. В результате, семантическое развитие, которое привело к возникновению названия ягоды, можно представить как «загиб, изгиб» > «разветвленный стебель» > «клюква». Лексема морковный является в русском языке исконной, что подтверждается данными родственных славянских языков. Прилагательное рябиновый в русском языке является родственным с лексемами рябой, рябчик, все эти слова являются реализацией и.-е. корня *erebh- (*6rebh-) / *rebh-, который встречается в лексемах, имеющих в значении сему темно-красноватого, коричневатого цвета, пестроты, темноватой окраски. Основой семантической, а не только формальной близости, рус. рябиновый, рябой, рябчик в связи с этим может быть семантический признак «неоднородность, пестрота окраски», «темный», «красноватый».

В ходе анализа происхождения цветообозначений, называющих различные оттенки красного в русском языке, обращалось внимание на наличие для них прямых соответствий в родственных славянских языках. Следует сказать, что большинство рассмотренных слов имеет такие соответствия, за исключением прил. рдяный, червчатый, брусничный, гуляфный, киноварный, кирпичный, клюквенный, прапрудный. Не у всех славянских лексем, соответствующих русским именам цвета, формируется цветовая семантика. В частности, функционируют только как относительные прилагательные славянские соответствия русским лексемам апельсиновый, карминный, коралловый, морковный, огненный, рубиновый, рябиновый, терракотовый. Некоторые славянские соответствия реализуют цветовое значение только в сочетании с существительным, имеющим значение «цвет», особенно это касается тех лексем, для которых в качестве основной выступает относительная семантика; например, это касается соответствий рус. вишневый, гранатовый, маковый, медный, свекольный. У некоторых славянских соответствий цветовое значение возникает в сложных образованиях, составленных с участием корней этих слов, например, это происходит в отношении соответствий рус. кровавый, медный, мясной.

Как полноценные цветообозначения выступают славянские соответствия русским именам цвета алый, багровый, бордо(вый), кумачовый, оранжевый, пунцовый, пурпуровый, розовый, шарлаховый, хотя следует отметить, что данные цветообозначения есть не во всех славянских языках. Кроме того, как имена цвета выступают и славянские соответствия русским прилагательным-цветообозначениям рудой / рудый, редрый / рёдрый, румяный, русый, рыжий; чермный, червеный / червонный, червленый / черленый.

В тех случаях, когда мы имеем в родственных славянских языках цветообозначения, соответствующие русским именам цвета, цветовой оттенок, который они называют, как правило, у них совпадает, хотя имеются и отличия. Например, словен. rumen называет не только красный цвет, но и желтый; польское прилагательное granatowy используется для обозначения темно-синего цвета, а не темно- или ярко-красного, как в других славянских языках; в верхнелужицком и нижнелужицком языках сформировались цветообозначения mjasny «телесный» и mjasojty «телесного цвета», называющие светлые оттенки коричневого тона, а не густо-красные как в русском языке. Эти отличия связаны, на наш взгляд, с тем, что цветовые оттенки являются субстанциями, воспринимаемыми субъективно, тем более это относится к пограничным цветам, таким как красно-желтый, или красно-синий, или красно-коричневый и под. Кроме того, это может быть следствием древнейшего цветового синкретизма, когда не было четких границ между близкими цветовыми тонами.

Таким образом, можно отметить, что в русском языке функционирует большее количество различных наименований красного цвета, по сравнению с другими славянскими языками. Эти цветообозначения разнообразнее, позволяют конкретнее, детальнее, образнее описать тот или иной оттенок красного цвета. При этом следует иметь в виду тот факт, что в других славянских языках цветообозначения, называющие оттенки красного, могут образовываться и от других слов, которых нет в русском языке.

Относительно принципов номинации красного цвета в русском языке можно сказать следующее. Проведенное исследование позволяет нам утверждать, что ведущий принцип номинации оттенков красного цвета в русском языке основан на связи «предмет > название предмета > имя цвета». Это демонстрируют как древнейшие цветообозначения, так и наименования цвета, появившиеся недавно. Поэтому для каждого имени цвета, называющего тот или иной оттенок красного, можно назвать (хотя и с разной степенью уверенности) свой предмет-эталон, послуживший основой возникновения цветообозначения. Следует отметить, что не всегда предмет-эталон можно выявить, исходя только из данных русского языка, достаточно часто для этого приходится привлекать сведения из других языков как родственных, так и неродственных. Как нам представляется, этот же принцип цветовой номинации используется и в других славянских языках.

В ходе исследования нами было обращено внимание на следующий факт: в постоянном взаимодействии, соприкосновении находятся цветообозначения, называющие красный и черный цвета. Это взаимодействие проявляется по-разному. Например, эти цветообозначения могут находиться в одном контексте, где дается цветовая характеристика предмета: «Рудое чернело над ветряком небо» [Сл.рус.дон.гов., 3, 98]. От одного корня могут образовываться имена цвета для обозначения как красного, так и черного цветов; например, прил. червленый в литературном русском языке имеет значение «красный, багряный, темно-красный», а в некоторых говорах - «черный» [Сл.рус.гов. Ср.Урала, Доп., 563]; в словаре В.Даля прил. черёмный фиксируется со значением «чермный, красный, рудой; особ, рыжий, о волосах» [Даль, 4, 1316], а в Словаре пермских говоров у него наряду со значением «рыжего цвета» отмечается значение «черного цвета» [Сл.перм.гов., 2, 526]; для прил. рудой В. Даль дает значение «рыжий и рыже-бурый; темно- и жарко-красный», а для однокоренного прилагательного рудяный, рудяной - значение «черный, замаранный, грязный; кровавый, окровавленный» [Даль, 3, 1732-1733]. От наименований красного и черного цветов образуются имена цвета, сочетающие в себе эти цвета, или сложные цветообозначения, например, черёмый «(смесь черного и черемного) твр. смуглый», рудо-черный «оттенки этих цветов» [Даль, 4,1316; Даль, 3, 1732-1733].

В говорах современного русского языка встречаются случаи, когда названия отдельных предметов действительности образуются одновременно с участием цветообозначений, именующих красный цвет и черный цвет, например: растение кровохлёбка аптечная может называться черноголовник [Сл.рус.гов. Кузбасса, 225] или крововик [Сл.рус.гов. Кузбасса, 104-105; Сл.рус.гов. Ср.Урала, 2, 64]; хвойный лес имеет в говорах названия чернолесье [Сл.рус.гов. Ср.Урала, Доп., 565] и краснолесье [Сл.смол.гов., 5, 100-101]. В диалектах также имеются случаи, когда семантика слов, образованных от цветообозначения красный, трактуется с использованием лексем, связанных с обозначением черного цвета, например: красностоп «черный мелкий виноград с ягодами продолговатой формы» [Сл.рус.дон.гов., 1, 253-254], краснить «делать смуглым, загорелым», краснить (стемнеть» [Сл.рус.гов. Карелии и сопред.обл., 3, 12].

Необходимо отметить, что соположение, взаимодействие названий красного и черного цветов отмечается и в других славянских языках. Например, в словенском языке есть существительное сгшпа со значением «черный цвет, чернота; платье черного цвета, траурное платье; вино темно-красного цвета» [Словен.-рус.сл., Котник, 34]; в сербохорватском языке прилагательное црн «черный» в сочетании с существительным вино называет красное вино [Серб.-хорв.-рус.сл., Толстой. 1054], а в чешском языке прилагательное сегпу «черный» с существительным les «лес» именует краснолесье, хвойный лес (ср. рус. диал. краснолесье, чернолесье) [Чеш.-рус.сл., Павлович, 61].

На индоевропейском уровне также обнаруживаются факты, свидетельствующие о возможности образования от одного корня производных, называющих красные и черные тона. Например, от и.-е. *mel-/ *mol-/ *те!э- «темный, нечистый, грязный» образованы слова, имеющие в своей семантике сему красного цвета, в русском (малиновый), древнегреческом (fuXro<; «сурик, красный мел»), латинском языках (mulleus «красноватый, окрашенный пупруром»), сему черного цвета имеют слова, восходящие к этому корню в древнеиндийском (malina- «грязный, нечистый, черный»), древнегреческом (цсХок; «черный»), галльском (melinus «черный цвет»), латышском (melns «черный») языках. Следует отметить, что названный корень дает также рефлексы, у которых в значении отмечается сема желтого или синего цвета.

Все эти факты, как нам представляется, свидетельствуют, с одной стороны, о том, что в глубокой древности не было четкого различения цветовых оттенков носителями языка, они воспринимались ими синкретично. С другой стороны, все цвета, по всей видимости, первоначально делились в представлении носителей языка только на две категории - светлые и несветлые, темные, причем красный и черный вместе относились к последней категории. В связи с этим и названия данных цветов могли образоваться от одного корня, то есть возникала своеобразная энантиосемия. Как нам представляется, остатки именно этого явления и обнаруживаются в современных индоевропейских языках, в том числе и в русском языке, судя по представленным примерам.

В результате проведенного исследования истории и этимологии цветообозначений красного цвета в русском языке можно утверждать, что феномен красного цвета очень важен в социальной практике носителей русского языка, поэтому цветовое поле с доминантным значением «красный» включает в себя значительное количество лексических единиц и занимает существенное место в номинативном составе русского языка. При этом учитываются такие различительные признаки значения лексемы цвета, как темный / светлый, яркий / тусклый, насыщенный / ненасыщенный, чистый / смешанный.

Понятие красного цвета подверглось в русском менталитете символизации, при этом достаточно часто переносное значение соответствующих лексем связано с положительной оценкой человека и окружающего его мира. Так, имена цвета, называющие различные оттенки красного, могут символизировать красоту, здоровый, цветущий вид человека (алый, красный, розовый, румяный, маков (цвет), черемный, рдеть), нечто радостное, приятное, светлое (малиновый, красный), свидетельствовать о высоком качестве предмета, его высокой пробе (румяный, червонный). Однако у обозначений красного цвета могут формироваться и отрицательные оценочные значения, отражающие отрицательные качества и признаки, например, прил. кровавый символизирует человеческие страдания, мучения, прил. ржавый применимо к скрипучему, неприятному голосу, а прил. рыжий помимо конкретного цветового наполнения имеет еще семантику, передающую изменение первоначального вида предмета, причем изменение это происходит в негативную сторону. Таким образом, красный цвет оценивается в менталитете носителей русского языка как с положительной, так и с отрицательной стороны.

Следует сказать, что в русском языке понятие красного цвета и всевозможных его оттенков раскрывается еще и через его предметную соотнесенность: многие наименования красного цвета в русском языке прозрачны по происхождению в том смысле, что почти всегда можно представить себе предмет, на котором можно наблюдать тот или иной оттенок красного тона, так как этот предмет назван производящей основой. Поэтому можно говорить о вещественности, предметности языкового понятия «красный цвет» в русском языке.

Таким образом, понятие красного цвета является неотъемлемой частью русской языковой картины мира, что проявляется в большом количественном составе группы обозначений красного тона, в разработанности гаммы оттенков этого цвета, в постоянном развитии и пополнении данной лексико-семантической группы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Садыкова, Ирина Викторовна, 2006 год

1. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. - J1.: Наука, 1989. -Т. 4.-325 с.

2. Архангельский областной словарь / Под.ред. О.Г. Гецовой. М.: Изд-во МГУ, 1980-2001.-Вып. 1-11.

3. Багдасаров А.Р. Хорватско-русский словарь. М.: Астрель-АСТ. Транзиткнига, 2003. -382 с.

4. Белорусско-русский словарь / Под ред. К.К. Крапивы. М.: ГИС, 1962. - 870 с.

5. Белорусско-русский словарь / Под ред. К.К. Атрахович. Минск: Белорус, сов. энцикл., 1988-1989.-Т. 1-2.

6. Болгарско-русский словарь / Сост. С.Б. Бернштейн. М.: ГИС, 1953. - 887 с.

7. Большой энциклопедический словарь. Языкознание/Гл. ред. В.Н.Ярцева. М.: Большая Российск. энцикл., 1998. - 689 с.

8. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. — М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1991.-1370 с.

9. Вейсманнов немецкий лексикон с латинским, переложенный на российский язык, при втором сем издании вновь пересмотренный и против прежнего в рассуждении латинского и российского языков знатно приумноженный. СПб., 1782. - 1017 с.

10. Горяев Н.В. Сравнительно-исторический словарь русского языка. Тифлис, 1896. — 451 с.

11. Григорьева Р.И. Краткий сербскохорватско-русский словарь. М.: ГИС, 1960. - 640 с.

12. Гудков В.П., Иванович С.Д. Сербско-русский и русско-сербский словарь. М.: Рус. язык, 2002. - 448 с.

13. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. М.: Терра, 1995. -Т. 1-4.

14. Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь: В 2-х т. М.: ГИС, 1958. - Т. 1-2.

15. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Рус. язык, 1996. - 840 с.

16. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь (с внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений). М.: Издат. отдел Московского Патриархата, 1993.- 1120 с.

17. Из истории русских слов: Словарь-пособие / А.Е. Аникин, И.А. Корнилаева, О.М. Младенов и др. М.: Школа-Пресс, 1993. - 237 с.

18. Иркутский областной словарь / Сост. Н.А. Бобряков. Иркутск, 1973-1979. - Вып. 1

19. Йотов М.И., Пономарева Н.Н. Краткий болгарско-русский словарь. -М.: ГИС, 1960. -582 с.

20. Кочергина В.А. Санскрито-русский словарь / Под ред. В.И. Кальянова. С приложением «Грамматического очерка санскрита» А.А. Зализняка. М.: Рус. язык, 1978.-895 с.

21. Лавровский П. Сербско-русский словарь. — СПб., 1870. 806 с.

22. Латышско-русский словарь: В 2-х т. Рига, 1979. - Т. 1-2.

23. Лаучюте Ю.А. Словарь балтизмов в славянских языках. Л.: Наука, 1982. - 211 с.

24. Либерис А.А. Литовско-русский словарь. Вильнюс: Госполитнаучиздат, 1962. - 748 с.

25. Лингвистический энциклопедический словарь/Гл. ред. В.Н.Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 685 с.

26. Материалы для терминологического словаря древней России / Сост. Г.Е. Кочин. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1937.-487 с.

27. Моисеенко М.Ф. Словарь русских говоров Волжско-Свияжского Междуречья. -Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2002. 155 с.

28. Нордстет И. Российский с немецким и французским переводом словарь. СПб., 1780-1782.-Ч. 1-2.

29. Носович И.И. Словарь белорусского наречия. СПб., 1870. - 756 с.

30. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус. язык, 1989. - 750 с.

31. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Шведовой Н.Ю. М.: РАН ИРЯ им В.В. Виноградова, 1990.-921 с.

32. Павлович А.И. Чешско-русский словарь. М.: ГИС, 1963. - 978 с.

33. Петрученко О. Литинско-русский словарь. — М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1994. 810 с.

34. Пискунова С.В., Махрачева Т.В., Губарева В.В. Словарь тамбовских говоров. -Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. 281 с.

35. Полный словарь сибирского говора. Томск: Изд-во ТГУ, 1992-1995. - Т. 1-4.

36. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. -М.: ГИС, 1959. Т. 1-2.

37. Псковский областной словарь с историческими данными. Л. (СПб): Изд-во Ленингр. (Санкт-Петербург.) ун-та, 1967-2004. - Вып. 1-16.

38. РадловВ. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1888-1911.-Т. 1-4.

39. Расторгуев П.А. Словарь народных говоров Западной Брянщины. Материалы для истории словарного состава говоров. Минск: Наука и техника, 1973. — 295 с.

40. Сербско-хорватско-русский словарь / Сост. И.И. Толстой. М.: ГИС, 1957. - 1168 с.

41. Словарь Академии Российской. СПб.: Академия наук, 1789-1794. - Ч. 1-4.

42. Словарь Академии Российской по азбучному порядку расположенный. СПб.: Академия наук, 1806-1822.-Ч. 1-6.

43. Словарь болгарского языка по памятникам народной словесности и произведениям новейшей печати / Сост. А. Дювернуа. М., 1885-1889. - Т. 1-2.

44. Словарь брянских говоров. Л.: Изд-во ЛГПИ, 1976-1988. - Вып. 1-4.

45. Словарь вологодских говоров. Вологда: Изд-во ВГПИ, 1983-1990. - Вып. 1-4.

46. Словарь говора д. Акчим Красновишерского района Пермской области. Пермь: Изд-во ПГУ, 1984. - Вып. 2. - 181 с.

47. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.): В 10-ти т. / Гл. ред. Р.И. Аванесов. М.: Рус. язык, 1988-1991 - Т. 1-4.

48. Словарь образных слов и выражений народного говора / Под ред. О.И. Блиновой. -Томск: Изд-во научно-технической лит-ры, 1997. 208 с.

49. Словарь народных говоров Западной Брянщины. Минск, 1973.

50. Словарь пермских говоров: В 2-х т. / Ред. А.Н. Борисова, К.Н. Прокошева Пермь: Кн. мир, 2000.-Т. 1-2.

51. Словарь просторечий русских говоров Среднего Приобья. Томск: Изд-во ТГУ, 1977. -183 с.

52. Словарь русских говоров Алтая: В 4-х т. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1993-1998. -Т. 1-4.

53. Словарь русских говоров Забайкалья. М., 1980.

54. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей. СПб.: Изд-во СПб унта, 1994-1999. -Вып. 1-4.

55. Словарь русских говоров Кузбасса / Под ред Н.В. Жураковской, О.А. Любимовой. -Новосибирск, 1976.-233 с.

56. Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1978-1986.-Вып. 1-4.

57. Словарь русских говоров Новосибирской области. Новосибирск: Наука (Сиб. отделение), 1979. - 605 с.

58. Словарь русских говоров Одесщины: В 2-х т. Одесса: АстроПринт, 2000-2001. - Т. 1-2.

59. Словарь русских говоров Приамурья. М.: Наука, 1983. - 342 с.

60. Словарь русских говоров Прибайкалья. Иркутск, 1986-1989. - Вып. 1-4.

61. Словарь русских говоров Сибири/Под ред. А.И.Федорова. Новосибирск: Наука. Сибирское предприятие РАН, 1999-2002. - Т. 1-3.

62. Словарь русских говоров Среднего Урала. Свердловск: УрГУ, 1964 - 1988. - Т. 1-7, Дополнения.

63. Словарь русских говоров южных районов Красноярского края. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. - 445 с.

64. Словарь русских донских говоров: В 2-х т. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1991. -Т.1-2.

65. Словарь русских донских говоров: В 3-х т. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1976.-Т. 1-3.

66. Словарь русских народных говоров / Гл. ред. Ф.П. Филин (до 20 вып.), Ф.П. Сороколетов (с 26 вып.). JI. (СПб.), 1965-2005. - Вып. 1-39.

67. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья. — Томск: Изд-во ТГУ, 1992-1993.-Ч. 1,3.

68. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья. Даполнения / Отв. ред. Б.И. Осипов. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1998. - Вып. 1 (А-Я). - 155 с.

69. Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби (дополнение) / Под ред. О.И. Блиновой, В.В. Палагиной. Томск, 1975. - Ч. 1-2.

70. Словарь русских терских говоров. Нальчик, 1985.

71. Словарь русского камчатского наречия. Хабаровск: Изд-во ХГПИ, 1977. - 197 с.

72. Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Рус. язык, 1981-1984.-Т. 1-4.

73. Словарь русского языка XI-XVII веков. М.: Наука, 1975-2002. - Вып. 1-26.

74. Словарь русского языка XVIII века. JI. (СПб.), 1984-2004 - Вып. 1-14.

75. Словарь смоленских говоров. Смоленск: Б. и., 1974-1988. -Вып. 1-5.

76. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1950-1965.-Т. 1-17.

77. Словарь современного русского народного говора (д. Деулино Рязанского района Рязанской области) / Под ред. И.А. Оссовецкого. М.: Наука, 1969. - 612 с.

78. Словацко-русский словарь / Д. Коллар, В. Доротьякова, М. Филкусова, Е Васильева. -М.: Рус. язык, 1982. 510 с.

79. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1893-1903. -Т. 1-3.

80. Старославянский словарь (по рукописям X-XI вв.) / Под ред. Цейтлин P.M., Вечерки Р., Благовой Э. -М.: Рус. язык, 1994. 843 с.

81. Стыпула Р., Ковалева Г. Польско-русский словарь. Москва-Варшава, 1980. - 840 с.

82. Талицкий словарь. Горно-Алтайск, 1992. - Вып. 1-2.

83. Татарова В.В., Леонидова М.А., Кошелев А.К. Болгарско-русский словарь. София: Наука и искусство, 1969. - 474 с.

84. Толковый словарь русского языка / Гл. ред. Б.М. Волин и проф. Д.Н. Ушаков. М.: ГИС, 1938.-Т. 1-4.

85. Толль Ф. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания: В 3-х т. СПб., 1863-1864. - Т. 1-3.

86. Толовски Д., Иллич-Свитыч В.М. Македонско-русский словарь. М.: ГИС, 1963. -576 с.

87. Трофимович К.К. Верхне-лужицко-русский словарь. М.: Рус. язык, 1974. - 564 с.

88. Туровский словарь: В 5-ти т. / Ред. Н.М. Тарасевич. Минск: Наука и техника, 1982-1985.-Т. 1-5.

89. Украинско-русский словарь. Киев: Укр. сов. энцикл., 1990. - 937 с.

90. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. М.: Прогресс, 1964-1973.-Т. 1-4.

91. Цыганенко Г.П. Этимологический словарь русского языка. Киев: Рад. шк., 1989. -510 с.

92. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2-х т. -М.: Рус. язык, 1994. Т. 1-2.

93. Чешско-русский словарь / Под ред. П.Г. Богатырева. М.: ГИС, 1947. - 432 с.

94. Чешско-русский словарь: В 2-х т. / Под ред. Л.В. Копецкого, Й. Филипца. М., 1976. -Т. 1-2.

95. Шипова Е.Н. Словарь тюркизмов в русском языке. Алма-Ата, 1976. - 444 с.

96. Элиасов Л.Е. Словарь русских говоров Забайкалья. М.: Наука, 1980. - 472 с.

97. Этимологический словарь русского языка / Под ред. Н.М. Шанского. — М.: Изд-во МГУ, 1963-1982.-Т. 1-5.

98. Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд/ Под ред. О.Н. Трубачева. -М.: Наука, 1974-2003. Вып. 1-30.

99. Этимологический словарь украинского языка: В 7-ми т. / Сост. Р.В. Болдырев и др. -Киев: Наукова думка. Т. 1-3.

100. Български етимологичен речник / Съст. В.Георгиев и др. София, 1964-1969. -Т. 2-7.

101. Геров Н. Речник на българския език. София: Български писател, 1978. - 337 с.102. 1сторичний словник украшського языка / Пщ редакщэю проф. Е. Тимченка. -KieB, 1930.

102. Македонско-руски речник / Ред. акад. Р. Усикова. CKonje, 1997. — Т. 1-3.

103. Младеновъ С. Етимологически и правописен речник на българския книжовен език. София, 1941.-704 с.

104. Ншовський А. Словник украшсько-росшський. Клев: Горно, 1927. - 864 с.

105. Berneker Е. Slavisches etymologisches Worterbuch. Heidelberg, 1953-1958. - Bd. 1-11.

106. Bezlaj F. Etimoloski slovar slovenskega jezika. Ljubljana, 1976-1979. - Kn. 1-3.

107. Boisacq E. Dictionnaire etymologique de la langue grecque. Heidelberg, 1950.

108. Briieckner A. Slownik etymologiczny jazyka polskiego. Warszawa, 1970. - 806 s.

109. Buck C.D. A dictionary of selected synonyms in the principal Indo-European languages. Chicago, 1949. - 1515 s.

110. Chantraine P. Dictionnaire etymologique de la langue grecque. — Paris, 1968.

111. Ernout A., Meillet A. Dictionnaire etymologique de la langue latine. Paris, 1951. -Bd. 1-2.

112. Etymologicky slovnik jazyka staroslovenskeho. Praha, 1989-1998. - T. 1-9.

113. Falk H., Torp A. Norwegisch-danisches etymologisches Worterbuch. — Heidelberg, 1960.-Bd. 1-2.

114. Feist S. Vergleichendes Worterbuch der gotischen Sprache. Leiden, 1939.

115. Fick A. Vergleichendes Worterbuch der indogermanischen Sprachen. Gottingen, 1874-1876.-Bd. 1-4.

116. Fraenkel E. Litauisches etymologisches Worterbuch. Heidelberg-Gottingen, 1955-1965.-Bd. 1-2.

117. Frisk H. Griechsches etymologisches Worterbuch. Heidelberg, 1958. - Bd. 1-2.

118. Gamillscheg E. Etymologisches Worterbuch der franzosischen Sprache. -Heidelberg, 1926-1928. 850 s.

119. Hellqvist E. Svensk etumologisk ordbok. Lund, 1948. - Bd. 1-2.

120. Holthausen F. Worterbuch des Altwestnordischen. Gottingen, 1948. - 320 s.

121. Holub J., Kopecny F. Etymologicky slovnik jazyka ceskeho. Praha, 1952. - 576 p.

122. Isacenko A., Kollar D. Slovensko-russky slovnik. Bratislava, 1970. -619 s.

123. Johannesson A. Islandisches etymologisches Worterbuch. Bern, 1951-1956. - Lfg. 1-5.

124. Karlowicz J. Slownik gvar polskich. Krakow, 1900-1911. - Vol. 1-6.

125. Kluge F. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache Berlin, 1957. -655 s.

126. Kotnik J. Slovensko-ruski slovar. Ljubljana, 1967. -817 s.

127. Lehmann W.P. A gothic etymological dictionary. Leiden: Brill, 1986.

128. Machek V. Etymologicky slovnik jazyka ceskeho. Praha, 1971. - 866 p.

129. Mayrhofer M. KurzgefaBtes etymologisches Worterbuch des Altindischen. -Heidelberg: Winter, 1953. Bd. 1 -3.

130. Meyer G. Etymologisches Worterbuch der albanesischen Sprache. StraJ3burg, 1891. -480 s.

131. Miklosich F. Etymologisches Worterbuch der slavischen Sprachen. Wien, 1886. -547 s.

132. Mucke K.E. Worterbuch der niedersorbischen Sprache und ihrer Dialekte. Bautzen: Domowina-Verl., 1966-1980.-T. 1-3.

133. Mulenbach K. Lettisch-deutsches Worterbuch, Redigiert erganzt und fortgesetzt von J. Endzelin. Riga, 1923-1932.-Bd. 1-4.

134. Рокоту J. Indogermanisches etymologisches Worterbuch. Bem-Miinchen, 1951-1959.-Bd. 1-2.

135. Prellwitz W. Etymologisches Worterbuch der griechischen Sprache. Gottingen, 1892.

136. Pu§cariu S. etymologisches Worterbuch der rumanischen Sprache. I. Lateinisches Element. Heidelberg, 1905. - S. 1475.

137. Schrader O. Reallexikon der indogermanischen Altertumskunde. Strassburg. 1901. -Bd. 1-2.

138. Skok P. Etymologijski ijecnik hrvatskoga ili srpskoga jezika. Zagreb, 1972-1973. -T. 1-3.

139. Slawski F. Slownik etymologiczny jazyka polskiego. Krakow, 1952-1959. - T. 1-5.

140. Starosta M. Dolnoserbsko-nemski slownik. Budysyn: Domowina, 1985. - 336 s.

141. Trautmann R. Baltisch-slavisches Worterbuch. Gottingen, 1923. - 284 s.

142. Uhlenbeck C.C. KurzgefaBtes etymologisches Worterbuch der altindischen Sprache. Amsterdam, 1898-1899. - 300 s.

143. Vries J. Altnordisches etymologisches Worterbuch. Leiden, 1957-1962. - Bd. 1-10.

144. Walde A. Lateinisches etymologisches Worterbuch. 3 rd. ed. Ed. by J.B. Hofmann. -Heidelberg: Winter, 1938-1956.-Bd. 1-2.

145. Walde A. Vergleichendes Worterbuch der indogermanischen Sprachen. Ed. by J. Pokorny. Berlin, 1926-1932. - Bd. 1-3.

146. Zeman H. Slownik gornoluzycko-polski. Warszawa, 1967. - 680 s.

147. Абаев В.И. Опыт этимологии славянского мЪдь //Езиковедски изследования в чест на С. Младенов. София, 1957. - С. 321-328.

148. Авеста в русских переводах (1861-1996). Составление, общая редакция и справочный раздел И.В. Рака. Санкт-Петербург: Журнал «Нева», 1998. - 479 с.

149. Алимпиева Р.В. Реализация компонентов семантической структуры слова красный в системе образно-поэтической речи // Вопросы семантики. М., 1974. -Вып. 1.-С. 107-128.

150. Алимпиева Р.В. Мотивированность семантического существования в языке слов «багровый» и «багряный» // Проблемы мотивированности языкового знака. -Калининград, 1976.-С. 123-134.

151. Алимпиева Р.В. Синонимические связи в лексико-семантической группе цветовых прилагательных красного цвета // Вопросы семантики. Калининград, 1978. -С. 95-105.

152. Алимпиева Р.В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы (на материале прилагательных-цветообозначений русского языка). -JL, 1986.- 182 с.

153. Алимпиева Р.В. Синонимический ряд «синий голубой» в сопоставлении с польск. hlqkltny - niebieski (к проблеме семантической эволюции лексических эквивалентов родственных слов) // Семантика слова в диахронии. - Калининград, 1987.-С. 92-99.

154. Алимпиева Р.В. Об основных объектах исторической семантики (на материале прилагательных-цветообозначений) // Вопросы исторической семантики русского языка. Калининград, 1990. С. 12.

155. Андреева-Васина Н.И. Прилагательное красный в русских народных говорах (материалы к характеристике функционирования слова) // Диалектная лексика. 1975. — Л., 1978.-С. 115-120.

156. Аникин А.Е. К изучению балто-славянских лексических связей // Этноязыковая и этнокультурная история Восточной Европы. М.: Индрик, 1995. - С.54-90.

157. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М.: Наука, 1974. - 367 с.

158. Аристотель. О возникновении животных. Перевод, вступительная статья, примечания В.П. Карпова. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. 252 с.

159. Африкантова Л.К. Лексико-грамматический характер цветообозначений в научных и художественных текстах // Системность языковых средств и их функционирования. Куйбышев, 1989. - С. 67-75.

160. Ашкенази Г.И. Цвет в природе и технике. М.-Л.: Госэнергоиздат, 1959. - 87 с.

161. Барроу Т. Санскрит. М.: Прогресс, 1976. -411 с.

162. Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. М.: Наука, 1975. -288 с.

163. Бахилина Н.Б. «Ослепительно рыжий, безнадежно рыжий» // Русская речь. -1975.-№5.-С. 104-110.

164. Бедоидзе Л.Г. Фразеологические единицы с компонентом цвета в немецком, русском и осетинском языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1997.-20 с.

165. Белов А.И. Цветовые этноэйдемы как объект этнопсихолингвистики // Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. - С. 49-58.

166. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М.: Изд-во иностран. лит, 1955.-260 с.

167. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

168. Бернштейн С.Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1961.-350 с.

169. Бернштейн С.Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. Чередования. Именные основы. М.: Наука, 1974. - 378 с.

170. Биржакова Е.Э., Войнова Л.Н., Кутана Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века: Языковые контакты и заимствования. Л.: Наука, 1972.-431 с.

171. Блинова О.И. Русская диалектология: лексика. Томск: Изд-во ТГУ, 1984. -133 с.

172. Бородина М.А., Гак В.Г. К типологии и методике историко-семантических исследований. Л.: Наука, 1979. - 232 с.

173. Будагов Р.А. История слов в истории общества. М.: Просвещение, 1971. - 270 с.

174. Варбот Ж.Ж. О словообразовательной структуре этимологических гнезд // Вопросы языкознания. 1967. - № 4. - С. 67-74.

175. Варбот Ж.Ж. Праславянская морфонология, словообразование и этимология / Отв. ред. О.Н. Трубачев. М.: Наука, 1984. - 255 с.

176. Василевич А.П., Скокан Ю.Н. К методике сопоставительного исследования (на примере лексики цветообозначений) // Вопросы языкознания. 1986. - № 3. - С. 103110.

177. Василевич А.П. Собственные имена в составе цветообозначений // Ономастика: Типология. Стратиграфия. М: Наука, 1988. - С. 93-99.

178. Василевич А.П. Язык и культура: сопоставительный анализ группы слов-цветообозначений // Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. - С. 58-64.

179. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997. - 416 с.

180. Власова J1.M. Семантика цвета в поэтической коммуникации // Смысл текста в процессе коммуникации. Сб. научных трудов. Московский гос. ин-т иностран. языков им. М. Тореза. М., 1990. - Вып. 363. - С. 77-85.

181. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1983. - 230 с.

182. Вялкина J1.B. Славянские названия месяцев // Общеславянский лингвистический атлас. 1970. М.: Наука, 1972. - С. 265-279.

183. Георгиев В.И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. -М.: Изд-во иностран. лит., 1958.-317 с.

184. Гете И.В. К учению о цвете (хроматика) / Гете И.В. Избранные сочинения по естествознанию. -М.: Изд-во АН СССР, 1957. С. 261-358.

185. Гиндин J1.A. Этимологии слов: I. атт. xeuxAov, ион. cteutAov; II. греч. vdxu // Этимология 1964. (Принципы реконструкции и методика исследования). М., 1965. -С. 135-141.

186. Грановская JI.M. Прилагательные, обозначающие цвет в русском языке XVII-XX вв.: Диссертация. канд. филол. наук. — М., 1964.

187. Григорян С.А. Семантическое поле цветообозначений армянского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ереван, 1989. - 24 с.

188. Гудавичюс А. Сопоставительная семасиология литовского и русского языков. -Вильнюс: Мокслас, 1985.-С. 10-61.

189. Евтеева JI.B. Проблемы русской исторической семасиологии // История структурных элементов русского языка. — М.: Изд-во МГПИ им. В.И. Ленина, 1982. -С. 18-28.

190. Зиновьева Е.И. Устойчивые словосочетания с прилагательными черный, белый, красный в русской деловой письменности XVI-XVII вв. // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. 1991. -Вып. 2 (№ 9). - С. 64-71.

191. Зубова Л.В. Этимологически родственные цветообозначения «рдяный» -«ржавый» «румяный» - «рыжий» в поэзии М. Цветаевой (к вопросу об отражении языковых потенций в поэтическом тексте) // Семантика слова в диахронии. — Калининград, 1987. - С. 99-105.

192. Зубова Л.В. «Черный, черный оку зелен» // Русская речь. - М., 1988. -№ 4. -С. 31-36.

193. Иванов В.В., Гамкрелидзе Т.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры: В 2-х т. — Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1984. Т. 1-2.

194. Иллич-Свитыч В.М. К этимологии слов морковь и тыква // Этимологические исследования по русскому языку. М.: Изд-во МГУ, 1960. - Вып. 1. - С. 16-26.

195. Иссерлин Е.М. История слова «красный» // Русский язык в школе. 1951. - № 3.-С. 85-90.

196. Кайбияйнен А. А. Устойчивые атрибутивно-субстантивные сочетания с прилагательными цвета в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Казань, 1995. - 19 с.

197. Канаев И.И. Очерки из истории проблемы физиологии цветового зрения от античности до XX века. JL: Наука, 1971. - 160 с.

198. Климов Г.А. К семантической реконструкции (по материалам кавказской этимологии) // Теория и практика этимологических исследований. М., 1985. - С. 1623.

199. Коваль-Костинская О.В. Лексико-семантическая группа названий цветов болгарского языка (сопоставительная характеристика цветовых наименований в болгарском, украинском и русском языках): Автореф. дис. канд. филол.наук. Киев, 1975.-26 с.

200. Кодухов В.И. Методы лингвистического анализа. Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1963.- 128 с.

201. Кожемякова Е.А. История формирования семантики прилагательных-цветообозначений в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2001.-24 с.

202. Колесов В.В. Семантический синкретизм как категория языка // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. 1991. - Вып. 2 (№ 9). - С. 40-49.

203. Корыхалова Т.П. Имена существительные с суффиксом -or-, обозначающие цвет, в латинском языке // Язык и стиль античных писателей. Л.: Изд-во ЛГУ, 1966. С. 115-124.

204. Кравков С.В. Цветовое зрение. М.: Изд-во АН СССР, 1951. - 176 с.

205. Кузнецова И.С. К вопросу об употреблении цветовых прилагательных в современных поэтических текстах // Эволюция семантических и функциональных свойств русской лексики. -М., 1987.-С. 105-119.

206. Кузнецова И.С. История переносных употреблений цветообозначений в памятниках русской письменности: Диссертация. канд. филол. наук. — М., 1989. -263 с.

207. Ломоносов М.В. Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее (1756) // М.В. Ломоносов. Избранные философские произведения. -М., 1950.-С. 282-305.

208. Лосев А.Ф. Эстетическая терминология древнегреческой литературы // Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. 1954. - Т. 83. - Вып. 3. -С. 77-99.

209. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М., 1975.-Т. 4.-С. 303-315.

210. Лурье С.Я. Демокрит: тексты, перевод, исследования. Л.: Наука, 1970. - 664 с.

211. Львов А.С. Две русские этимологии (багрец, сапог) // Этимологические исследования по русскому языку. — М., 1963. Вып. 4. — С. 66-86.

212. Малинаускене Н.К. Некоторые особенности системы цветообозначений в языке Гомера // Живое наследие античности. М.: Изд-во МГУ, 1987. - С. 24-39.

213. Мейе А. Общеславянский язык. М.: Изд-во иностран. лит, 1951. - 492 с.

214. Мейе А. Сравнительный метод в историческом языкознании. М.: Изд-во иностран. лит., 1954. - 100 с.

215. Мерзук Я. Устойчивые сочетания, включающие цветообозначения, в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1997. -18 с.

216. Миннарт М. Свет и цвет в природе. М.: Наука, 1969. - 424 с.

217. Миронова Л.Н. Цветоведение. Минск: Вышэйш. шк., 1984. - 284 с.

218. Миронова Л.Н. Семантика цвета в эволюции психики человека // Проблема цвета в психологии.-М.: Наука, 1993.-С. 172-188.

219. Михайлова Т.А. «Красный» в ирландском языке: понятие и способы его выражения // Вопросы языкознания. 1994. - № 6. - С. 118-128.

220. Михайлова Т.А. Ирландское gorm «синий»: проблема этимологии // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы. М.: Изд-во МГУ, 2003. -С. 127-129.

221. Молчанова О.Т. Серые, красные, синие, промежуточные цвета в ономастиконе некоторых тюркских народов // Ареальные исследования по башкирской диалектологии и ономастике Башкирии. Уфа, 1988. - С. 89-103.

222. Молчанова О.Т. Семантическое поле «красный цвет» в алтайском ономастиконе // Функционирование и историческое развитие диалектной и топонимической лексики Алтая. Барнаул, 1989. - С. 25-33.

223. Москович В.А. Семантическое поле цветообозначений (опыт типологического исследования семантического поля): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1965. -18 с.

224. Нечипуренко Н.Г. Этимологический анализ лексики цветообозначения (на материале латинских производных от и.-е. *ghel-): Автореф. дис. канд. филол. наук. -М, 1989.-21 с.

225. Никулина Т.Е. Цветовые прилагательные в языке различных жанров русского фольклора: Диссертация. канд. филол. наук. -М., 1989.-238 с.

226. Норманская Ю. Реконструкция праиндоевропейской системы цветообозначений // // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы. М.: Изд-во МГУ, 2003. -С.131-132.

227. Общая лексика германских и балто-славянских языков. Киев: Наукова Думка, 1989.-357 с.

228. Огурцова О.А. Передача коннотативной характеристики и роль прилагательных цвета в коммуникативно-смысловой организации художественного текста // Лингвистические единицы разных уровней и их функциональные характеристики. Краснодар, 1982. - С. 39-43.

229. Огурцова О.А. Сходство и различие в восприятии цветов русскими и англичанами // Лингвистические единицы разных уровней в языке и речи. -Краснодар, 1988. С. 31-36.

230. Откупщиков Ю.В. Из истории словообразования в славянских языках // Очерки по словообразованию и словоупотреблению. Л.: Изд-во ЛГУ, 1965. - С. 106-114.

231. Откупщиков Ю.В. Из истории праславянского словообразования // Этимологические исследования по русскому языку. М.: Изд-во МГУ, 1966. - Вып. 5. -С. 79-93.

232. Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. Л.: Изд-во ЛГУ, 1967.-323 с.

233. Откупщиков Ю.В. К истокам слова. М.: Просвещение, 1986. - 176 с.

234. Павлюченкова Т.А. Прилагательные со значением цвета в языке русских былин: Диссертация. канд. филол. наук. -М., 1984. -254 с.

235. Пелевина Н.Ф. Теория значения и опыт построения семантических полей (значения света и цвета): Автореф. дис. д-ра филол. наук. Л., 1971. - 32 с.

236. Пелевина Н.Ф. Коннотативные компоненты значения слова в процессе исторического развития языка (на материале значений цвета) // Семантика слова в диахронии. Калининград, 1987. - С. 35-42.

237. Пизани В. Этимология: история, проблемы, метод. М.: Изд-во иностран. литра, 1956.- 160 с.

238. Пименова М.В. Обозначение цвета в древнерусских «Травниках» // Русская речь. -М., 1986.-№5.-С. 100-104.

239. Пименова М.В. Способы номинации цвета в рукописных травниках XVII-XVIII вв. // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. — Л., 1986.-Вып. 4.-С. 66-70.

240. Пименова М.В. Семантический синкретизм и синкретсемия в древнерусском языке. СПб: Изд-во Санкт-Петерб. гос. ун-та, 2000. — 15 с.

241. Платон. Сочинения в 3-х т. М., 1968,1971.-Т. 1.Т.З,ч. 1.

242. Раздорова Н.Л. Семантическая структура прилагательных цвета в русском и латышском языках // Проблемы семантики. Рига, 1982. - С. 89-94.

243. Ракин А.Н. Лексика цветообозначения в пермских языках // Уч. зап. Тарт. гос. ун-та.-Тарту, 1990.-С. 112-121.

244. Рамазанова С.А. Некоторые особенности номинации цветов в английском языке // Проблемы ономастики и семасиологии. Алма-Ата: Изд-во КазГУ, 1989. - С. 86-91.

245. Рамзевич Н. Различие синонимов чермный и червленый // Филологические записки. Воронеж, 1897. - Вып. V-VI. С. 21-24.

246. Ригведа. Избранные гимны. Перевод, комментарий и вступительная статья Т.Я. Емуаренковой. -М.: Наука, 1972.-418 с.

247. Руденя Г.Л. Лексико-семантическое поле цветообозначений во французском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 2000. - 19 с.

248. Садыкова Н.К. Цветообозначения у Гомера: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1975.-23 с.

249. Садыкова-Малинаускене Н.К. Гомеровские цветообозначения от корня *arg- // Вопросы классической филологии. М.: Изд-во МГУ, 1976. -Вып. 6. - С. 188-196.

250. Садыкова-Малинаускене Н.К. Обозначения пурпурного цвета в эпосе Гомера // Вопросы классической филологии. М., 1980. Вып. 7. - С. 214-234.

251. Семереньи О. Славянская этимология на индоевропейском фоне // Вопросы языкознания. 1967. -№ 4. - С. 3-25.

252. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М.: Прогресс, 1980. -407 с.

253. Смирнов Н.А. Западное влияние на русский язык в Петровскую эпоху. СПб, 1910.

254. Соболевский А.И. История русского литературного языка / Изд. подг. Алексеев А.А. Л.: Наука, 1980. -194 с.

255. Соболевский А.И. Лекции по истории русского языка. Киев, 1888.

256. Сравнительно-историческое изучение языков разных семей: Теория лингвистической реконструкции / Отв. ред. Н.З. Гаджиева. М.: Наука, 1988. - 237 с.

257. Старинин В.П. К вопросу о семантическом аспекте сравнительно-исторического метода (изосемантические ряды С.С. Майзеля) // Советское востоковедение.-1955.-№ 4. С. 99-111.

258. Суровцова М.А. К истории выражения цветовых значений в древнерусском языке XI-XVI веков-Диссертация. канд. филол. наук.-М., 1967.

259. Суровцова М.А. Выражение цветовых значений в общеславянском языке // Этимологические исследования по русскому языку. М.: Изд-во МГУ, 1976. - Вып. 8. -С. 136-155.

260. Тойшибаева Г.К. Цветовая лексика (состав, семантические преобразования, функции) в художественном тексте на материале произведений Ф.М. Достоевского: Диссертация. канд. филол. наук. — М., 1990.-234 с.

261. Толстая С.М. Семантическая реконструкция и проблема синонимии в праславянской лексике // Славянское языкознание. XIII международный съезд славистов. -М., 2003. С. 549- 562

262. Тонкова Н.И. Семантические особенности цветообозначений // Языковые единицы и условия их актуализации. Рига, 1986. - С. 200-208.

263. Топоров В.Н. О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа // Вопросы языкознания. 1960. -№ 3. - С. 44-60.

264. Топоров В.Н. О некоторых теоретических аспектах этимологии // Этимология. 1984. М.: Наука, 1986. - С. 205-211.

265. Топоров В.Н. Из индоевропейской этимологии // Этимология. 1991-1993. М., 1994.-С. 126-154.

266. Трубачев О.Н. Этимологический словарь славянских языков Г.А. Ильинского // Вопросы языкознания. 1957. - № 6. - С. 91-96.

267. Трубачев О.Н. Реконструкция слов и значений // Вопросы языкознания. 1980. -№ 3. - С. 3-14.

268. Трубачев О.Н. О семантической теории в этимологическом словаре. Проблема омонимов подлинных и ложных и семантическая типология // Теория и практика этимологических исследований. — М., 1985. С. 6-15.

269. Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. -М.: Наука, 1991. -271 с.

270. Трубачев О.Н. Праславянское лексическое наследие и древнерусская лексика дописьменногопериода//Этимология. 1991-1993.-М., 1994.-С. 3-23.

271. Усанкова Н.В. Семантическое варьирование лексемы красный как эквивалента польской лексемы c'zerwony в русском переводе романа Г. Сенкевича «Quo vadis» // Семантические единицы русского языка в диахронии и синхронии. Калининград, 2000.-С. 152-160.

272. Фасмер М. Греко-славянские этюды. СПб, 1909. - 250 с.

273. Федотова Т.Н. Лексико-семантическое поле красоты: Автореф. дис. канд. филол. наук. Казань, 1999. - 21 с.

274. Филин Ф.П. Историческая лексикология русского языка. М.: Наука, 1984. -175 с.

275. Фрагменты ранних греческих философов. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики (Эмпедокл) / Сост. А.И. Лебедев. М., 1989. С. 373, 378.

276. Фролова О.П. Цветообозначения в японском языке // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск, 1991. - С. 71-87.

277. Фрумкина P.M. Цвет, смысл, сходство: Аспекты психолингвистического анализа. М.: Наука, 1984. - 176 с.

278. Черныш Т.А. Этимология некоторых русских слов с корнем жег-1 жаг- II Русское языкознание. Киев, 1986. - Вып. 13. - С. 32-38.

279. Чумакова Ю.П. К вопросу о семантическом варьировании слова *krosna / *krosno у славян // Общеславянский лингвистический атлас. 1970. М.: Наука, 1972. -С. 287-298.

280. Чэнь Си. Цветовая символика в китайском языке// Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 9. Филология. М., 1992. - Вып. 1. - С.48-53.

281. Шанский Н.М. Основы словообразовательного анализа. М.: Учпедгиз, 1953. -56 с.

282. Шанский Н.М. Этимологический анализ слова // Русский язык в школе. 1956.- № 4. С. 55-64.

283. Шанский Н.М. Принципы построения русского этимологического словаря словообразовательно-исторического характера// Вопросы языкознания. 1959. — № 5.- С. 32-42.

284. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию и лексикологии. М.: Учпедгиз, 1959. - 246 с.

285. Шахматов А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. СПб, 1915.

286. Шерцль В.И. О словах с противоположными значениями (или о так называемой энантиосемии) // Филологические записки. Воронеж, 1883. - Вып. V-VI.- С. 1-39. 1884 . Вып. I. - С.40-84.

287. Шерцль В.И. О названиях цветов // Филологические записки. Воронеж, 1884.- Вып. II-III. 70 с.

288. Шляпкин Ф.Н. К вопросу от историческом развитии названий цвета // Вопросы психологии. 1959.-№ 4. С. 17.

289. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.-244 с.

290. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных: на материале современного русского языка. — JL: Издательство ЛГУ, 1979. 134 с.

291. Шумских Е.А. Семантическая структура имен прилагательных с исходным световым значением в современном русском языке: Диссертация. канд. филол. наук. -М., 1996.-335 с.

292. Эндзелин Я. Славяно-балтийские этюды. Харьков, 1911.

293. Юдина О.В. Исторические изменения семантической структуры глагола рдеть // Семантические единицы русского языка в диахронии и синхронии. Калининград, 2000.-С. 225-234.

294. Юдина О.В. Семантическая эволюция слов с праславянским корнем *rud- в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 2000. - 21 с.

295. Ясногородская Е.В. Социальная обусловленность цветовых обозначений во французском языке // Вопросы системной организации речи. М.: Изд-во МГУ, 1987. -С. 129-136.

296. Георгиев В. Вокалната система в развоя на славянските езици. София, 1964. -С. 101-103.

297. Георгиев В. Въпроси на българската етимология. София, 1958. - 158 с.

298. Andre J. Etude sur les termes de couleur dans la langue latine. Paris, 1949. - 427 p.

299. Berlin В., Kay P. Basic color terms: Their universality and evolution. Berkeley -Los Angeles, 1969.

300. Bruckner A. Die Slavischen Fremdworter im Litauischen / Litu-Slavische Studien, I Theil. Weimar: Hermann Bohlau, 1877. - 207 s.

301. Diels P. Altkirchenslavische Grammatik. Heidelberg, 1932-1934. - S. 121, 161162.

302. Endzelin J. Lettische Grammatik. Riga, 1922.

303. Heme G. Die slavischen Farbennennungen. Eine semasiologisch-etymologische Untersuchung. Uppsala, 1954. - 170 s.

304. Hill P.M. Die Farbworter der russischen und bolgarischen Schriftsprache der Gegenwort. Amsterdam, 1972. - 444 s.

305. Hoops J. Waldbaume und Kulturpflanzen im germanischen Altertum. Strassburg, 1905.-S. 350-351.

306. Horn P. GrundriB der neupersischen Etymologie. StraBburg, 1893. - S. 206-207.

307. Leskien A. Der Ablaut der Wurzelsilben im Litauischen. Leipzig, 1884. - S. 362.

308. Leskien A. Die Bildung der Nomina im Litauischen. Leipzig, 1891. - S. 161, 359, 557.

309. Liden E. Armenische Studien. Goteborg, 1906. - S. 122-124.

310. Littmann E. Morgenlandische Worter im Deutschen. Berlin, 1920. - S. 4-5,28, 83.

311. Lowenthal W. Die slavischen Farbenbezeichnungen. Leipzig, 1901. - 50 s.

312. Machek V. Recherches dans le domaine du lexique balto-slave. Brno, 1934. - P. 12-13.

313. Meillet A. Etudes sur l'etymologie et le vocabulaire du vieux slave. Paris, 1902-1905.-P. 1-2.

314. Meillet A. Etymologies // Indogermanische Forschungen. StraBburg, 1895. - Bd. 5. -P. 328-334.

315. Meillet A. Le slave commun, 2 ed. par A. Vaillant. Paris, 1934.-P. 31-365.

316. Mikloschich F. Vergleichende Grammatik der slavischen Sprachen. Wein, 18521875. - 6 Bd.

317. Otr^bski J. Les mots d'origine commune dans les langue slaves et baltiques // Lingua posnaniensis.-Poznari, 1949.-Т. l.-P. 121-151.

318. Palmer Ph.M. Der Einfluss der neuen Welt auf den deutschen Wortschatz. -Heidelberg, 1933. S. 141-142.

319. Palmer Ph.M. Neuweltworter im Deutschen. Heidelberg, 1939. - S.133.

320. Persson P. Studien zur Lehre von der Wurzelerweiterung und Wurzelvariation. -Uppsala, 1891.-S.48, 123,237.

321. Schmidt J. Zur Geschichte des indogermanischen Vocalismus. Weimar, 18711875. - 2 Bde.

322. Schrader O. Uber Bezeichnungen der Heiratsverwandtschaft bei den idg. Volkern / Indogermanische Forschungen. StraBburg, 1904. - Bd. 17. - S. 11-36.

323. Schroder H. Nhd. lehne, lenne «Spitzahorn, acer platonoides L.» / Indogermanische Forschungen. StraBburg, 1904. - Bd. 17. - S. 316-318.

324. Skardzius P. Die slavischen Lehnworter im Altlitauischen. — Kaunas, 1931. 112135.

325. Solmsen F. Untersuchungen zur griechischen Laut- und Verslehre. StraBburg, 1901.-S.218.

326. Specht F. Der Ursprung der Indogermanischen Declination. — Gottingen: Vandenhoeck, Ruprecht, 1947.-432 s.

327. Svennung J. Lat. viscum und virus / Zeitschrift fur vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen, begrundet von A. Kuhn. Berlin, 1934-1935.-Bd. 62.-S. 17-22.

328. Trautmann R. Die altpreuBischen Sprachdenkmaler. Gottingen, 1910. - S. 358-463.

329. Vaillant A. Grammaire comparee des langues slaves. Paris, 1950. - 2 voll.

330. Wackemagel J. Altindische Grammatik. Gottingen, 1896-1930. - 3 Bd.

331. Zgusta L. Zur Etymologie von slaw, medb «Kupfer, Erz» / Die Sprache, Zeitschrift fur Sprachwissenschaft. Wien, 1958. - Bd. 4. - S. 98-100.

332. Zupitza E. Die germanischen Gutturale. Berlin, 1896. - S. 114-176.