Обоснование Э. Кассирером гуманитарного знания тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, доктор философских наук Кравченко, Адель Анатольевна

• Кравченко, Адель Анатольевна
• доктор философских наук
• 2000

Оглавление диссертации доктор философских наук Кравченко, Адель Анатольевна

Введение.

Глава I. Кассирер в пределах Марбургской школы.

1. Теория познания Канта.

2. Неокантианство Э.Кассирера.

Глава II. Кассирер и Гете.

Глава III. Логика гуманитарных наук.

1. Феноменология Э.Кассирера.

2. Оправдание восприятия.

3. Специфика гуманитарных наук.

4. Оптимистическая драма культуры.

Глава IV» "Комментарий" Гете.

1. Истоки мировоззрения Гете.

2. "Точнейший параллелизм" природы и искусства.

3. "Scientia intuitiva".

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Обоснование Э. Кассирером гуманитарного знания»

Актуальность темы исследования

Обоснование естественнонаучного знания обладает много более длительной историей, чем обоснование знания гуманитарного. Начиная с Платона существует логика математики, с Аристотеля - логика, биологии. Декартом, Лейбницем, Ньютоном и Кантом выстроена логика математического естествознания. Гуманитарные же науки до сих пор, по-видимому, еще не нашли своего "естественного места" в системе логики и теории познания. "Необходимость и общезначимость" математики, т.е. "научный" характер ее, Кант, к примеру, связывает с трансцендентальным субъектом и отличением его -как обладающего одинаковыми для всех априорными формами - от субъекта эмпирического, связанного с имеющим неодинаковое значение для всех чувством и потому с "прихотью, капризом и произволом". Гуманитарное знание, в значительной мере имеющее дело с созерцанием, оказывается поэтому перед труднейшей проблемой своего обоснования; оно еще должно найти свой, употребляя выражение Канта, "надежный путь науки".

С осознанием значимости гуманитарного знания для человека возникает и проблема "культуры", поскольку под культурой понимается не одно лишь естественнонаучное знание (и, соответственно, человек рассматривается не как "одномерное" существо), но и знание о всех остальных сторонах жизни и деятельности человека, т.е. культура включает в себя не только естественнонаучное, но и гуманитарное знание. Конечно, при этом встает проблема соотношения обоих видов знания. Уже одной лишь связанностью с проблемой культуры, проблемой, интерес к которой в настоящее время ощущается особенно сильно и за рубежом, и в нашей стране, тема обоснования гуманитарных наук приобретает свою актуальность.

Как известно, обращением к культуре, возникновением культуры как проблемы ознаменована середина XIX - начало XX века. И эта тенденция была настолько основательной, что в определенном смысле можно говорить о превращении всей философии в философию культуры. Это можно проследить и в "абсолютном идеализме" Б.Кроче и Р.Дж.Коллингвуда, и в "философии жизни" В.Дильтея и О.Шпенглера, и в неогегельянстве И.Кона и А.Либерта, и в экзистенциализме, и в неокантианстве, которое прямо называет себя философией культуры.

Отметим, что речь здесь идет о возникновении не культуры, а именно проблемы культуры, культуры как проблемы. Культура - в человеческом обществе - была всегда, но, как и воздух, которым мы дышим, для самих представителей этой культуры она является незаметной, оказывается чем-то само собой разумеющимся. И только когда, образно говоря, становится "нечем дышать", только в кризисной ситуации можно говорить о появлении культуры как проблемы и, соответственно, философии культуры.

Научная революция начала века, связанная с возникновением не классической физики, значительным распространением математизации естествознания, подняла последнее на качественно новый уровень. Успехи точных наук породили известную иллюзию всесильности "науки", возможности решения - благодаря научно-техническому прогрессу - социальных проблем. "Наука" все больше утверждается в своей претензии быть единственно истинным, единственно верным типом знания, образцом рациональности. В связи с этими успехами позитивизм оказался не просто одним из философских направлений, но, можно сказать, господствующим типом мышления - из-за своего проникновения во все науки. Считается, что всем не являющимся "точными" - в первую очередь, гуманитарным - наукам нужно еще "дорасти" до естественных в отношении научности, и делаются попытки перенесения на первые методов работы естествознания.

Реакция гуманитарных областей не замедлила последовать. Вся ситуация в значительной степени способствовала обоснованию самоценности гуманитарного знания, осознанию его значимости для человека, утверждению самодостаточности гуманитарного знания, подчеркиванию его специфики и нередуцируемости к естественнонаучному. В ситуации, когда недостаточно самого факта наличия культуры, когда перед лицом своего нивелирования культуре приходится доказывать свое право на существование, можно говорить о появлении проблемы культуры, о возникновении культуры как проблемы.

Поставленный экспансией методов естествознания на все области знания вопрос о праве на существование, о статусе гуманитарных наук бумерангом обратился на само естествознание. Способ познания в естественных науках определяется как достаточно узкая, ограниченная, лишь "научная рациональность", ей отказывается в праве на единственность и универсальность. Возникает догадка о существовании другого типа рациональности или даже рациональностей. Точная наука перестает быть образцом рациональности. Научную рациональность не смешивают, не отождествляют больше с рациональностью самой по себе. И ставится вопрос о типе рациональности, присущем гуманитарным наукам.

Если система Канта была обоснованием факта научного знания, и Кант ставил вопросы "как возможна математика?" и "как возможно естествознание?", то философия культуры является обоснованием факта культуры, и здесь ставятся вопросы: "как возможна история?", "как возможно искусство, миф?" и т.д., в общем виде - "как возможна культура?" "Критика разума становится критикой культуры", как говорит неокантианец Э.Кассирер.1 Кант под критикой разума понимал исследование способности, возможностей самого разума. В том же смысле понимается Кассирером и критика культуры.

Однако кантовский вопрос "как возможно" в отношении гуманитарного знания оказывается трудности беспримерной, и к нему ищутся подходы с разных

1 Cassirer Е., The philosophy of symbolic forms, v. I, New Haven 1957, p. 80. сторон, ответы даются самые разные. Баденская школа неокантианства, например, с самого начала настаивает на качественном своеобразии гуманитарного знания ("наук о культуре"), Марбургская школа - в лице Э.Кассирера - пытается объяснить естественнонаучное и гуманитарное знание, исходя из единого принципа.

Э.Кассирер, принадлежащий к неокантианству, в достаточной мере рационалистическому направлению, прошедший школу немецкой классической философии, является строгим и последовательным мыслителем, к тому же прекрасно знающим ситуацию в естествознании. В то же время Кассирер обращает свое внимание (можно даже сказать, поглощен ею) на проблематику гуманитарного знания. Интерес к кассиреровской философии культуры не в последнюю очередь вызван неформальным отношением ее автора к культуре, связанным с его энциклопедической образованностью, феноменальной памятью, блестящим знанием и любовью в особенности к литературе, музыке, театру. Кассиреру удалось по-своему найти решение одной из самых сложных проблем, встающих перед философией культуры, - проблемы обоснования гуманитарного знания, проблемы сохранения специфики гуманитарных наук, их качественного отличия от точного естествознания и в то же время придания им статуса необходимых и общезначимых (считавшегося прерогативой исключительно математики и математического естествознания). Тем самым гуманитарные науки оказываются, как и естественные, на уровне, исключающем произвол, более того, они открывают собою особую реальность, участвующую в создании внутреннего мира человека, и потому обладают своим специфическим типом рациональности. Обоснование Э.Кассирером гуманитарного знания, дающее возможность соотнесения его с естественнонаучным и объединения этих двух типов знания в культуру, и, тем самым, возможность обоснования философии культуры, - живо интересующую исследователей в наше время, и делает выбранную диссертационную тему актуальной.

Степень разработанности проблемы

Кассирер до настоящего времени является едва ли не единственным из неокантианцев, сохранившим влияние среди западных философов. В Германии с 80-х годов можно отметить оживление интереса к немецкому философу. Основная масса работ по неокантианству посвящена именно Кассиреру. Публикуются рукописи философа,2 переиздаются его статьи.3 Один из номеров гамбургского журнала "Dialektik" целиком посвящен этому представителю Марбургской школы неокантианства. Тема спецвыпуска этого журнала -"Символические формы, возможные миры - Эрнст Кассирер".4 Выходят философские биографии неокантианца.5 Из наиболее значительных интересных монографий, посвященных Кассиреру, можно назвать работы Освальда Швеммера,6 Томаса Кноппе,7 Инго Рилля.8 Можно отметить также сборник статей, посвященных проблеме взаимосвязи культуры и философии у Э.Кассирера, изданный Доротеей Фреде и Рейнольном Шмюкером.9 Интерес к немецкому неокантианцу оживился не в последнюю очередь, по-видимому, в связи с тем, что в настоящее время архив Кассирера перевезен из Соединенных Штатов в Берлин, где предполагается издание его в 20 томах, и первые тома уже начали выходить.

2 Напр., Cassirer Е., Le problem Jean-Jacques Rousseau. In: Rev. de metaphysique et de morale, Р., 1986, А. 91, N. 3.

3 Cassirer E., Symbol, Technik, Sprache: Aufsätze aus den Jahren 1927-1933, Hamburg 1995; Cassirer E., Wesen und Wirkung des Symbolbegriffs, Darmstadt 1997.

4 Dialektik. Enzyklopädische Zeitschrift für Philosophie und Wissenschaften. Symbolische Formen, mögliche Welten - Emst Cassirer, Hamburg 1995 /1.

5 Paetzold H., Ernst Cassirer zur Einführung, Hamburg 1993; Paetzold H., Ernst Cassirer. Von Marburg nach New York. Eine philosophische Biographie, Darmstadt 1995. См. также: Cassirer Т., Mein Leben mit Ernst Cassirer, Hildesheim 1981.

6 Schwemmer O., Ernst Cassirer. Ein Philosoph der europäischen Moderne, Berlin 1997.

7 Knoppe Th., Die Theoretische Philosophie Ernst Cassirers. Zu den Grundlagen transzendentaler Wissenschafts- und Kulturtheorie, Hamburg 1992.

8 Rill I., Symbolische Identität. Dynamik und Stabilität bei Emst Cassirer und Niklas Luhmann, Würzburg 1995.

9 Emst Cassirers Werk und Wirkung: Kultur und Philosophie, hrsg. von Dorothea Frede und Reinold Schmücker, Darmstadt 1997.

В нашей литературе начинают появляться переводы произведений Кассирера - статей, монографий, отдельных глав из них. Так, в серии "Лики культуры" в томе "Культурология. XX век. Антология"10 вышли кассиреровские "Лекции по философии и культуре" и "Введение и постановка пролемы" из "Философии символических форм". "Логика наук о культуре" и "Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры" появились в той же серии в томе "Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке".11 Исследовательские работы посвящены в основном рассмотрению отдельных проблем философии культуры Кассирера - часто в связи с другими течениями -или сторон его деятельности.12 Единственная монография, посвященная философии Э.Кассирера, принадлежит К.А.Свасьяну.13

Ю Культурология. XX век. Антология. М., 1995.

11 Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

12 Можно указать на работы: Белова Т.П. Религия в системе символических форм культуры Э.Кассирера II Теоретическая конференция "Религия и атеизм в истории культуры". Л., 1989. С. 57-58; Воеводина Л.Н. Философские концепции мифа в XX столетии. М., 1995; Гайденко П.П. Принцип всеобщего опосредования в неокантианстве марбургской школы II Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции. М., 1978; Гуревич П.С. Культура как объект социально-философского анализа // Вопросы философии. 1984. № 5. С. 48-62; Гуревич П.С. Человек как субъект социально-философского анализа // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 504-517; Гуревич П.С. Эрнст Кассирер: феноменология мифа Н Философские науки. 1991, № 7. С, 91-97; Гусев С.С., Пукшанский Б.Я. Обыденное мировоззрение: Структура и способы организации. СПб., 1994; Зарипова И.Н. Предисловие к публикации: Эрнст Кассирер. Естественнонаучные понятия и понятия культуры // Вопросы философии, 1995. № 8. С. 157-158; Иванов A.B. Философская судьба Э.Кассирера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1990. № 2. С. 44-58; Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996; Козлова Е. Проблема человека в философии культуры Эрнста Кассирера // Социальная философия в конце XX века. М., 1991. С. 32-48; Кравченко A.A. Проблема рациональжности в гуманитарном знании // Рациональность на перепутье. Кн. 2. М., 1999. С. 402-442; Лёзов С. Эрнст Кассирер и философия мифа Н Октябрь. М., 1993. № 7. С. 164- 167; Литвинский В.М. Семинар: Э.Кассирер -М.Хайдеггер И Ступени. СПб., 1992. № 3. С. 151-166; Малинкин А.Н. Культурологическая доктрина позднего Э.Кассирера // Философские науки. 1995. № 5-6. С. 130-139; Малинкин А.Н. Эрнст Кассирер // Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. С. 724-729; Марков Б.В. Очерки феноменологической философии. СПб., 1997; Марков Б.В. Философская антропология: Очерки истории и теории. Учебн. пособие для студ. и асп. гуманит. спец. СПб., 1997; Медведев В.И. Объяснение. Понимание. Язык. СПб., 1997; Менжулин В.И. Эрнст Кассирер: вехи жизни и творчества // Философская и социологическая мысль. Киев, 1991. № 5. С. 55-64; Мондодоева А.П. Некоторые аспекты философии политики Э.Кассирера // Проблемы социальной философии. М., 1995. С. 219-228; Мондодоева А.П. Характеристика мифологичесого

Большинство авторов говорит о выходе Кассирера за пределы неокантианства - в направлении гегелевской философии, дильтеевской, феноменологии Гуссерля и др.

Феноменологию Кассирера многие исследователи14 связывают с "Феноменологией духа" Гегеля. Отношение Кассирера к Гегелю достаточно сложное. Оно во многом задается общей позицией Марбургской школы. Все послекантовские системы в немецкой классической философии - и гегелевская в их числе - марбуржцы считают метафизическими, не допускавшимися Кантом, философия же марбуржцев остается гносеологией принципиально. Неокантианцы переосмысляют кантовскую систему в том же направлении, что и Гегель, поэтому объективно существует возможность сходства определенных моментов философии неокантианцев (и Кассирера в том числе) и Гегеля. Однако что касается работ "Логика наук о культуре" и главы о Гете в "Свобода и форма", то здесь создается впечатление, что ни один мыслитель не вызывал такого внутреннего неприятия его у Кассирера, как Гегель. Это имея в виду Гегеля, Кассирер заявляет, что философия, если она хочет остаться верной своей "подлинной и высочайшей задаче", должна быть "не только определенным видом знания о мире, но также совестью человеческой культуры".15 мышления Э.Кассирера// Проблемы социальной философии. М., 1995. С. 206-208; Научные и вненаучные формы социального знания: Ответственность теоретика / Под ред. В.Г.Федотовой. М., 1992; Свасьян К.А. Философия культуры Э.Кассирера (Истоки, своеобразие, критика) H Вопросы философии, 1984. № 9; Сергеев К.А., Слинин Я.А. Диалектика категориальных форм познания (Космос Аристотеля и наука нового времени). J1., 1987; Солонин Ю.Н. Наука как предмет философского анализа. Л., 1988; Третьякова И.А. Искусство в культурфилософии Э.Кассирера. Л., 1987; Шемякина Е.М. Человек в свете учения о символах (философская антропология Э.Кассирера) II Социальная антропология на пороге XXI века. Тезисы и материалы конференции 20-21 ноября 1997 г. М., 1998. С. 94-96.

13 Свасьян К.А. "Философия символических форм" Кассирера. Ереван, 1989.

14 См., напр., Verene D.Ph., Kant, Hegel and Cassirer. In: Journal of the History of Ideas, Philadelphia and New York 1969, Jan.-Maich, vol. XXX, N. 1, p. 33-46; Werkmeister W.H., Cassirer's Advance Beyond Neo-Kantianism. In: The Philosophy of Ernst Cassirer, Evanston 1949, p. 757-798.

Cassirer E., Zur Logik der Kulturwissenschaften, Darmstadt 1961, S. 27.

В своей "Феноменологии духа" Гегель пытается конкретные культурные формы представить как историю форм самосознания духа, которая в то же время является своего рода "лестницей" к духу, путем ко всеобщности духа. Кассирер, сопоставляя во Введении к "Философии символических форм" гегелевскую "Феноменологию духа" со своей феноменологией, по существу представляет и позицию Гегеля, и свою собственную как попытки решения проблемы изначальной связанности особенного и всеобщего. Различие обеих позиций (равно утверждающих наличие этой изначальной связанности) в том, что Гегель делает акцент на всеобщем, а Кассирер - на особенном. Заслугой Гегеля Кассирер считает саму постановку задачи признания значимости конкретных культурных форм и включения их во всеобщую связь. Эту же задачу ставит перед собой и Кассирер. "Более отчетливо, чем какой-либо мыслитель до него, Гегель утверждает, что мы должны считать человеческий дух конкретным целым, что мы должны не останавливаться перед простым понятием, но развить его в тотальности его проявлений".16 Однако гегелевскую попытку решения проблемы Кассирер считает неудавшейся, поскольку тем, что Гегель ставит акцент на всеобщем, он лишь подготавливает почву для логики, и для него действительно субстанциальным элементом в духе оказывается понятие. "Все культурные формы имеют кульминационный момент в абсолютном знании . Все более ранние стадии, через которые он (дух. - А.К.) прошел, несомненно, сохраняются как факторы в этом кульминационном состоянии, но тем, что они сводятся к простым факторам, они, с другой стороны, отрицаются".17 Кассирер формулирует возникающую здесь в философии дилемму сохранения либо специфики многообразного, либо его единства, - дилемму, которая, как оказалось, является лишь перефразировкой гетевской дилеммы.18 Причиной неудачи гегелевского решения проблемы Кассирер считает гегелевский

Cassirer Е„ The philosophy of symbolic forms, v. I, p. 91.

Cassirer E., The philosophy of symbolic forms, v. I, p. 84-85.

Cm. 3 параграф 4 главы данной диссертации. диалектический метод как определяющий самый тип, если можно так сказать, самый "механизм" изначальной связанности особенного и всеобщего. Хотя многообразные формы духа "богаты и разнообразны по содержанию, их структура подчиняется единому и, в определенном смысле, однородному закону -закону диалектического метода, который представляет неизменный ритм автономного движения понятияV9 Кассирер предлагает другой тип осуществления изначальной связанности особенного и всеобщего - с помощью понятия символа, когда нарушается эта единообразие и однородность закона диалектического метода. Тогда структура каждой культурной формы, не переставая быть символической, т.е. не переставая быть изначальным единством особенного и всеобщего (и в этом единство всех культурных форм), подчиняется своему собственному, специфическому, отличному от других, закону, благодаря чему и сохраняется своеобразие каждой из культурных форм. Для каждой формы существует нечто аналогичное гегелевскому понятию, - своего рода "а priori", - однако оно не логического типа. Для Кассирера гегелевская диалектика была неприемлема как разрушающая своеобразие культурных форм.

Кассиреровскую феноменологию многие исследователи пытаются сравнивать с гуссерлевской. И это понятно, поскольку само понятие феноменологии прежде всего связывается с именем Э.Гуссерля. Отметим моменты сходства и различия этих двух позиций J 6 феноменологии Гуссерля в центре внимания оказывается разрабатывавшаяся В.Дильтеем проблема историчности. ( Возникают феноменологии М.Шелера и М.Хайдеггера. Строит свою феноменологию и Э.Кассирер. Это общее движение было попыткой возвратиться к некоторым непосредственно данным очевидностям, в противовес логицизму. Шелер создает свою "волюнтативную теорию наличного бытия", в которой утверждает, что реальность открывается индивиду не в мышлении и познании, а в эмоционально-волевом побуждении. Созвучно шелеровскому утверждение Дильтея, что в акте воли, а не в созерцании и мышлении

Cassirer Е., The philosophy of symbolic forms, v. I, p. 84-85. открывается человеку реальность в ее первичной, непосредственной форме. Хайдеггер считает, что картезианская трактовка человека как res cogitans определила направленность всего дальнейшего развития европейской философии, что сущностью человека стало не бытие, а познание.(Сознание! рассматривалось как познание по преимуществу. Совершенно в унисон с этим положением звучит высказывание Кассирера, что в истории философии понятие "сознание" отождествлялось с "познанием", с чистой мыслью, что чистая форма логики стала прототипом и моделью всякой формы человеческого духа. В действительности же существует много других форм постижения мира, кроме познания. Таким образом, и Кассирер, и Гуссерль оказываются в русле общего происходящего в философии движения. И Гуссерль и Кассирер строят феноменологии трансцендентальные.'Обе являются попыткой соединить трансцендентализм с непосредственной очевидностью. Обе пытаются выявить некоторые априорные структуры переживания. Для Кассирера это "восприятие выражения", с которым, в противоположность "восприятию вещи" будет связан не "мир вещей", а "мир людей", и, соответственно, не естественнонаучное, а гуманитарное знание. Гуссерль, анализируя структуру чистого переживания, находит в нем некую данность, которая связана с сознанием временности и является неотъемлемым элементом этой структуры. Это нетематический горизонт, который составляет некоторое "предварительное" знание о предмете, рассматриваемом тематически. Актуально эта данность не осознается, но может быть осознана, если на нее направить сознание. Горизонты отдельных предметов соединяются в единый тотальный горизонт, который Гуссерль, по-видимому, желая подчеркнуть объективный характер этого "предварительного знания", позднее называет "жизненным миром". Поскольку Гуссерль связывает его с "чистым сознанием временности", становится понятен интерес Гуссерля к дилътеевскому представлению об "историчности".

Отличает феноменологии Кассирера и Гуссерля то, что у Гуссерля непосредственно очевидным является феномен, однако это непосредственное чрезвычайно сложное образование. Прежде всего это - "чистый феномен", а не эмпирические явления, и чтобы вычленить его, нужно по отношению к эмпирическому миру совершить акт "вынесения за скобки". Таким образом, непосредственно очевидным оказывается трансцендентальная субъективность. Кассирер же в своей феноменологии основывается, как нам представляется, на гетевском понимании "ряда" и прафеномена. Для Гете важны как раз феномены реального мира. Именно они могут связываться в смысловые "ряды" и тем самым становиться тем "особенным", которое оказывается причастным ко "всеобщему", т.е. включенным в символическое отношение. Но по отношению к этим явлениям реального мира Гете выдвигает требование не разрушать их, т.е. сохранять права созерцания. Для Гете гуссерлевское понятие чистого феномена оказалось бы в сфере "мышления о мышлении", которым он, по его словам, никогда не занимался, и именно это считал условием плодотворности своих исследований.

С исследованием не посредстве иных данностей связано обоснование, по существу, гуманитарного знания. Эмоции и переживания оказалось возможным истолковывать не только психологически, но и как допредикативные структуры трансцендентальной субъективности. Однако в этом случае встает чрезвычайно сложная проблема обоснования необходимого характера возникающего таким образом знания. Это четко формулирует Дильтей в отношении - оказавшейся центральной для гуманитарных областей - проблемы возможности "понимания другого": "Как может индивидуальность сделать предметом общезначимого объективного познания чувственно данное проявление чужой индивидуальной жизни?"20 Дильтей настаивает на существовании специфики гуманитарного знания по сравнению с естественнонаучным и необходимости особого метода для первого, которым пользуется описательная - в отличие от объяснительной -психология. Но обоснование исторического знания с помощью описательной психологии (использующей биографические методы, прежде всего

20 Dilthey W., Leben Schleiermachers, В. 1870, Bd. I, S. 333. К истории вопроса см.: Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997. Разд. VI, VII. автобиографию) казалось Риккерту неудовлетворительным, поскольку в нем он видит отход от сферы общезначимого, предательство по отношению к разуму и возврат к психологизму. Дилътеевская описательная психология предполагает непосредственное постижение целостности духовно-душевной жизни, зафиксированной в исторических текстах. Это обращение Дильтея к истории культуры и было попыткой преодоления психологизма, попыткой найти того "посредника", тот объективно существующий медиум, который и делает возможным общение Я и Другого, и тем самым понимание Другого. Однако создаваемое таким образом понятие "историчности" приводит Дильтея к "герменевтическому кругу". Сначала утверждается, что человек может познать себя только через другого, а потом оказывается, что это возможно только потому, что в другом нет ничего, чего не было бы уже в самом познающем. Таким образом, у Дильтея вся проблема "понимания другого*, по существу, остается открытой.

Гуссерль с самого начала пытается уйти от психологизма. Поскольку кантовский трансцендентальный субъект является формальным моментом познания, предполагающим содержательный момент, оказывающийся чисто эмпирическим, Гуссерль утверждает, что Кант не свободен от психологизма. Введение понятия интенциональности как направленности сознания на предмет и акцент на тематизации значения позволяет Гуссерлю избежать психологизма, поскольку содержание дается вместе с сознанием. Теперь рассмотрение чистой предметности и чистого сознания, по существу, совпадают, и анализ структуры трансцендентальной субъективности дает выход "к самим предметам", т.е к объективному.

М.Шелер применил гуссерлевские принципы анализа трансцендентальной субъективности к рассмотрению структуры человеческой личности. У Шелера проблема понимания предстает как проблема связи человеческих Я или как вопрос о чужом Я. Основываясь на гуссерлевском понятии интенциональности, Шелер утверждает, что личность всегда уже есть "направленность на другое Я", направленность на общность, а потому и не возникает вопроса, как "прорваться" к другому. Универсальным своего рода медиумом - "телом", - опосредующим всякое понимание, для Шелера становится "язык", т.е. язык играет ту же роль, что и понятие историчности у Дильтея, и жизненного мира у Гуссерля. Вопрос о герменевтике Хайдеггер вслед за Гуссерлем и Шелером переносит в онтологическую плоскость. По существу, ту же проблему необходимости и общезначимости гуманитарного знания приходится решать и Кассиреру.

Вопрос о взаимосвязи Кассирера с другими философскими направлениями нуждается в особой разработке. Кассирер, по-видимому, вообще неодномерен. Мы хотим предложить еще одно измерение кассиреровской философии -гетеанское, без учета которого, как нам представляется, невозможно адекватно понять отношения Кассирера к другим философам.

В философии Кассирера есть моменты, остающиеся необъяснимыми при рассмотрении его позиции как исключительно неокантианской. Так, бросающаяся в глаза в статье "Натуралистическое и гуманистическое обоснование философии культуры"21 трактовка свободы как "свободы индивидуального бытия" не свойственна неокантианству и близка, скорее, мыслителям экзистенциального шина. На первый взгляд, существует сходство с Баденской школой неокантианства, в центре внимания которой находится интерес к индивидуальному. Однако Г.Риккерт, например, полагающий, что индивидуальное особенно явно используется в исторической науке, связывает его с проблемой образования понятий, с чисто логическим различием между общим и частным (естествознание интересует общее, историю частное). Для Риккерта история со своим, противоположным естествознанию, методом работы, бросает вызов логике как философской дисциплине (по существу, теории познания), приводит к осознанию односторонности прежней ориентации логики лишь на естественные науки и настоятельно требует создания более общей логической теории образования понятий. Вся проблема оказывается

Cassirer Е., Naturalistische und humanistische Begründung der Kulturphilosophie. In: Göteborg Kungl. Vetenskaps och Vitterhets Samhälles Handlingar. 5-e földjer, Ser. A, Bit. 7, No. 3, 1939, S. 1-28. находящейся в рамках теории познания, и решение ее также не выходит за эти пределы.22 Для Кассирера же проблема "свободы индивидуального бытия" и "освобождения индивида" связана с совершенно другой традицией, с гетевским представлением о "ряде" и существующим в нем отношением изначальной связанности между особенным и всеобщим. Для Гете "освобождение индивида" имеет два смысла - это "возвышение к живому чувству целого" (т.е. причастность ко всеобщему) и, с другой стороны, освобождение индивида от поглощения этой, оказывающейся иногда страшной, силой целого - от превращения индивида в лишь материал для следующих формообразований природы.

Подсказка, разгадка пришла совсем с другой стороны, - здесь решающими оказались биографические моменты. На мысль об определяющей роли Гете в выработке всего мировоззрения Кассирера, а потому также и его теоретической позиции, натолкнуться "изнутри" самих теоретических работ философа достаточно трудно. Не исключено, что об этом позаботился и сам Кассирер. Не случайно, например, К.Свасьян, написавший монографию о Кассирере, о его "Философии символических форм" и две книги о Гете, одна из которых посвящена его философскому мировоззрению,23 более того, в монографии о проблеме символа в современной философии24 рассматривающий понимание символа Кассирером и Гете (символа, в котором они, как нам представляется, во многом совпадают), эти два имени не соединил.

Не удается действительно соединить эти два имени и современным немецким исследователям кассиреровской философии, несмотря на доступность для них архивных материалов философа. Уже сказаны слова об "околдованности", "зачарованности" (Faszination) Кассирера поэтом и мыслителем Гете,25 уже найдены в архиве Кассирера, в рукописях к четвертому тому "Философии

22 См.: Кравченко A.A. Проблема рациональности в гуманитарном знании // Рациональность на перепутье. Кн. 2. М., 1999. С. 402-442.

23 Свасьян К.А. Гете. М., 1987; Свасьян К.А. Философское мировоззрение Гете. Ереван, 1983.

24 Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980.

25 Knoppe Th., Die theoretische Philosophie Emst Cassirers, S, 81. символических форм" прямые кассиреровские указания на гетевские прафеномены как "базисные феномены" философии культуры26 - этот "ключик", по всей вероятности, именно для этого и оставленный философом, но почему-то этот ключик не удается повернуть. Факт связанности Кассирера с Гете уже признан, но каким именно образом эта связанность осуществляется, -по-видимому, все еще остается тайной и для наших немецких коллег.

Теоретико-методологическая основа исследования

Работа является историко-теоретическим исследованием, основывающимся на методологических принципах взаимосвязи философии, - в том числе истории философии, - культуры и науки, разработанных отечественными философами и нашедших свое наиболее полное выражение в работах П.П.Гайденко "Эволюция понятия науки. Становление и развитие первых научных программ". - М., 1980, и "Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). Формирование научных программ нового времени". - М., 1987.

Научная новизна исследования

Основным элементом новизны диссертационного исследования является утверждение глубинной связанности философии культуры Э.Кассирера с основными положениями, на которых базируется все мировоззрение Гете. Некоторые факты биографии философа, говорящие о том, что "Гете сформировал Кассирера",заставили целенаправленно обратиться к кассиреровской работе "Свобода и форма",28 к главе "Гете". Собственно, совместное рассмотрение этой главы о Гете и "Логики наук о культуре" и дало возможность придти к - являющемуся новым - выводу об основополагающем влиянии Гете на Кассирера. Когда эта позиция была уже сформирована, пришло весомое, можно сказать, материальное подтверждение ее - в работе О.Швеммера "Эрнст Кассирер. Философ европейского модернизма"29 говорится о том, что в

26 См.: Schwemmet О., Emst Cassirer. Ein Philosoph der europäischen Moderne, S. 197 ff.

Cassirer T., Mein Leben mit Ernst Cassirer, S. 88.

Cassirer E., Freiheit und Form. Studien zur deutschen Geistesgeschichte, Berlin 1918.

29 См.; Schwemmer O«, Ernst Cassirer. Ein Philosoph der europäischen Moderne, S. 197 ff. рукописях к четвертому, ненаписанному тому "Философии символических форм" Кассирер представляет прафеномекы Гете как "базисные феномены" своей философии культуры. Сопоставление понятий: прафеномены Гете -базисные феномены Кассирера - кассиреровская феноменология -обнаруживает в них общий элемент, что заставляет искать гетевские - а не гуссерлевские, что делается обычно, - корни феноменологии Кассирера. И это составляет еще один момент новизны представленной в диссертационной работе позиции. Наконец, Кассирер в главе о Гете дает выведение всего мировоззрения Гете из так называемого "основного отношения" - отношения изначальной связанности особенного и всеобщего. Обнаружение того обстоятельства, что это же "основное отношение" лежит в основе гетевских прафеноменов и, соответственно, кассиреровских "базисных феноменов", как и в основе кассиреровского представления о "функции", а также когеновского принципа Ursprung'а, "генезиса", - что позволяет говорить о возможности двойной интерпретации философии культуры Кассирера, - "гетеанской" и неокантианской одновременно, - составляет последний момент новизны исследования. Все эти моменты дали возможность объяснить своеобразие позиции Кассирера, показать как неокантианские, так и гетевские корни кассиреровской философии культуры и, как следствие, кассиреровского обоснования гуманитарного знания.

Цель и задачи исследования

Целью исследования является рассмотрение даваемого Э.Кассирером обоснования гуманитарного знания в его соотношении с естественнонаучным. В рамках этой цели определились следующие задачи исследования:

- показать основополагающее влияние на Кассирера Гете;

- обнаружить гетевские корни феноменологии Кассирера;

- провести сопоставление гетевского и кассиреровского понятия "жизни" с основными положениями философии жизни М.Шелера;

- соотнести неокантианское и гетевское представления об отношении изначальной связанности особенного и всеобщего, выявить моменты совпадения и различия этих представлений;

- рассмотреть, как Кассирер проводит сопоставление воззрений на природу - гетевского и существующего в математической физике - и на этой основе объясняет специфику гуманитарного и естественнонаучного знания;

- показать, каким образом феноменология Кассирера дает ему возможность провести "оправдание восприятия" и связать его с последующим разделением естественных и гуманитарных наук;

- показать, как Кассирер - с помощью понятий "формы" и "стиля" -анализирует особый тип необходимости и общезначимости гуманитарного знания и сопоставляет его с типом общезначимости, присущим знанию естественнонаучному;

- рассмотреть, каким образом гетевский "точнейший параллелизм" между законами формообразования в "искусстве" и "природе" оказывает влияние на кассиреровское представление о взаимосвязи между гуманитарными и естественными науками;

- рассмотреть, как Кассирер выводит основные положения гетевского мировоззрения из "основного отношения* - отношения изначальной связанности особенного и всеобщего, - и каким образом возникающие при этом гетевские понятия помогают прояснить некоторые представления собственной системы Кассирера.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Философия культуры Э.Кассирера является результатом своеобразного соединения "гетеанства" и неокантианства. При этом влияние на Кассирера неокантианства ограничивается трансцендентальной постановкой проблем и трансценденталистским подходом к знанию. Это влияние было опосредовано влиянием Гете, мимо которого проходили большинство исследователей творчества Кассирера.

2) "Основное отношение" - отношение изначальной связанности особенного и всеобщего - существует у Гете не только в - выработанном в его естественнонаучных штудиях о метаморфозе растений и животных -представлении о ряде, но и в прафеномене жизни; а потому и в кассиреровских (на этом прафеномене и основывающихся) "базисных феноменах"; оно же существует и в понятии "функции" у Кассирера, как и в когеновском принципе Ursprung,a, "генезиса". При этом, в отличие от Кассирера и Гете, для Когена его принцип не предстает в виде функционального "ряда". Однако интерпретация Коте ном кантовского трансцендентального метода как "противопоставления", когда оба противостоящих момента возникают в результате раздвоения еще не расчлененного целого, притом сразу оба, как два полюса магнита, приводит также и у Когена к изначальной связанности особенного и всеобщего. И это обладает принципиальной значимостью. Именно этот общий для Гете, Кассирера и Когена момент' дает возможность объяснить, каким образом может существовать двойная интерпретация философии культуры Кассирера. Если в "основном отношении" - отношении изначальной связанности особенного и всеобщего - сделать акцент на всеобщем, мы получим позицию Когена, если же на особенном, - то позицию Гете. Именно в силу изначальной связанности особенного и всеобщего с равным правом можно говорить как о "порождении" всеобщим особенного, так и об изначальном присутствии в особенном всеобщего. И там, где гетевское "основное отношение" начинает не совпадать с неокантианским его аналогом, и начинается "выход Кассирера за пределы неокантианства", предопределенный, как становится ясно, заранее.

3) В силу изначальности связи противоположных моментов в "основном отношении" можно говорить о том, что в нем дается своего рода решение кантовской проблемы синтеза чувственности и рассудка, притом так же, как у Канта, с помощью принципа деятельности (для Гете, например, это не деятельность по созданию образа, а - гораздо более радикально понятая -деятельность самой природы по созданию ряда морфологических превращений растений и животных). Вот почему Кассирер имел право утверждать, что именно неокантианство основывается на кантовском "схематизме чистых рассудочных понятий". Вот почему Кассирер говорит, что "проблема вида" (Speziesproblem) -речь идет о "Synthesis speciosa" - фигурном синтезе - приводит затем к "сути образного понятия, понятия символа".30 Вот почему, кстати, на семинаре в Давосе Хайдеггер не мог не почувствовать значимости для Кассирера кантовской проблематики продуктивной способности воображения, и намечавшаяся хайдеггеровская критика Кассирера в дальнейшем не получила своего осуществления.

4) Кассиреровская философия культуры, а также признание значимости не только "познания" - науки, - но и других форм постижения мира, как и осознание специфики гуманитарного знания, возникает для Кассирера именно в результате "обоснования и оправдания"51 воззрения Гете. В споре Гете с современной ему математической физикой выявилось неприемлемое для Гете происходящее в математическом естествознании "переведение", по словам Кассирера, "содержаний эмпирического созерцания . в значения величин и чисел",32 чтобы эти последние с помощью дифференциальных уравнений можно было ввести "в общую природную связь". Тем самым в отношении созерцаемых качеств предметов происходит нарушение требования Гете сохранять права созерцания. Гете требует нового способа связи созерцаемого, не разрушающего его. Кассирер приходит к признанию существования двух "правд" - "правды" Гете и "правды" математического естествознания (в конечном счете - гуманитарного и естественнонаучного знания) - и к поиску теории познания, которая могла бы объяснить и обосновать саму возможность разных (и все же имеющих равное право на существование, равно объективных) позиций, - к "более широкой"

См.: Anhang. In: Heidegger M., Kant und das Problem der Metaphysik. 4. Aufl., Frankfurt a.M. 1929, S. 248.

31 Кассирер Э. Гете и математическая физика // Зрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М„ 1998. С. 278. См. также с. 278-279.

32 Кассирер Э. Гете и математическая физика. С. 315. теории познания. Это приводит к утверждению "открытости" возникающей таким образом философии культуры по отношению ко всем возможным видам духовного формирования.

5) Трактовка Кассирером языка как символической формы связана с влиянием Гете. Для Гете "язык" является прафеноменом. Именно Гете мы обязаны тем, что первый том основной работы Кассирера посвящен языку, как и вообще тем обстоятельством, что язык оказался тем медиумом, который "делает возможной" всю культуру. Вели принять во внимание, что при обращении к проблеме возникновения языка - а это, по всему складу Кассирера, должно было стать первым, что он должен был сделать, приняв всерьез гетевское указание о языке как прафеномене, - становится явным, что в своем возникновении язык теснейшим, неразрывнейшим образом связан с мифом, религией, искусством, - то структура "философии символических форм" окажется почти пре допреде ле нной.

6) Феноменология Кассирера, приводящая к "оправданию восприятия", позволяет обнаружить в последнем "двойную направленность" - на мир вещей и мир людей, что послужит для Кассирера основанием для последующего разделения естественнонаучного и гуманитарного знания. Аналог' этой двойной направленности, действующий на уровне уже не восприятия, а понятия, обеспечивает гуманитарному знанию особого типа необходимость и общезначимость, т.е. характер "науки", и тем самым дает возможность говорить о рациональности гуманитарного знания.

7) Трактовка последних оснований философской позиции связана с тем, что процесс обоснования не может идти до бесконечности, и нам в конце концов приходится столкнуться с чем-то, что можно еще только "обнаружить", но не "доказать". Такую роль и играют для Кассирера "базисные феномены", которые соответствуют гетевским прафеноменам. "В начале" для Кассирера стоит нечто непосредственно данное. "В начале существует дело", перекликающееся с гетевским "в начале было дело" в "Фаусте", - это утверждение Кассирером основополагающей значимости деятельности лучше всего описывает "основное отношение", лежащее в основе и прафеноменов Гете, и "базисных феноменов" Кассирера, поскольку "основное отношение* изначальной связанности особенного и всеобщего характеризует напряженность деятельности, "связи", в которой возникают противоположные моменты. Способ их "общения" -разделение и соединение - служит как бы прообразом, образцом для взаимосвязи противоположностей во всей философии символических форм, с его помощью выстраивается все здание кассиреровской системы, почему, вероятно, базисный феномен и является таковым.

8) Для Кассирера основанием для создания единого принципа объяснения работы гуманитарных и естественных наук служит то обстоятельство, что гетевская изначальная связанность "субъективности" и "мира" превращается в изначальную связанность "искусства" и "природы", в ."точнейший параллелизм" между законами формообразования, действующими в этих двух областях. В дальнейшем, в работе "Логика наук о культуре" это представление о связи двух типов наук претерпевает значительные изменения, и становится возможным говорить не только о параллельности, но и о взаимосвязи их. Для действующих в гуманитарных областях "понятий стиля" и "понятий формы" больше не работает (как это было в работе "Свобода и форма") принцип причинности, дедуктивного выведения особенного из общего (принцип "Ableiten"), в них действует телеологический принцип, имеющий отношение к кантовским идеям разума, к аристотелевскому понятию формы. Следуя гетевскому правилу "разделять соединенное, чтобы тем лучше соединять разделенное", естественнонаучное и гуманитарное знание взаимно дополняют друг друга, создавая возможность своего рода "бинокулярного видения", постижения "глубины" культуры.

9) Кассиреровское понятие "символической формы" ведет свое происхождение не от кантовской или неокантианской традиции противопоставления "материи и формы" (чувственности и рассудка, у Канта), "содержания и мысли" ("мысль сама создает свое содержание", у Когена), а от гетевского, взятого совсем из другой области - морфологии растений и животных, - противопоставления закона ряда и формы, всеобщего и отдельного. Однако для Гете это - противопоставление изначально связанных моментов. И именно в силу изначальной связанности всеобщего и отдельного каждая отдельная форма является символической, т.е. указывающей на эту связанность, на закон ряда, - однако у Гете нет самого словосочетания "символическая форма", хотя существо дела есть. Кассирер это гетевское символическое отношение переносит на сферы культуры, и, таким образом, в названии "Философия символических форм" оказываются увековеченными гетевские понятия "символического" и "формы".

10) Рассмотрение даваемого Кассирером своего рода "выведения" (Ableiten) основных положений гетевского мировоззрения из "основного отношения", дает возможность показать, каким образом возникающие при этом гетевские понятия помогают прояснить некоторые представления собственной системы Кассирера, остающиеся в ней неявными или выявленными недостаточно.

11) Возможность двойной интерпретации философии культуры Кассирера -как неокантианства и "гетеанства" - составляет специфику этой философии. Поэтому для нее остается в силе трансцендентальная неокантианская позиция, как остается в силе и анализ кассиреровской философии культуры с точки зрения неокантианства, которое, в свою очередь, основывается на философии Канта. Иначе оказывается невозможным объяснить, например, связанность "символа" (как и всей культуры, приобретающей от них "смысл") с идеями разума (ведь в символе "исчезает иллюзия первоначального разделения интеллигибельного и чувственного, идеи и феномена"), телеологический характер символа, связь понятия "функции" с интерпретацией неокантианцами кантовского трансцендентального метода как противопоставления и др. Также идущая от неокантианства сама теоретико-познавательная - и, в этом смысле, логическая - позиция Кассирера в особенности сказывается в решении им проблемы специфики гуманитарного знания. Показательно, что работа, в которой рассматривается эта специфика, носит название "Логика наук о культуре".

12) Э.Кассирер в своей философии попытался сразу решить две задачи -обосновать понятие "символической формы" с помощью гетевского представления о прафеномене и на этой основе построить философию всей культуры, а не одного лишь естественнокаучиого познания, и в то же время в современном состоянии науки и культуры в целом найти обоснование и подтверждение значимости представления Гете о прафеномене, на котором основывается все мировоззрение великого немецкого поэта и естествоиспытателя.

Теоретическая и практическая значимость работы

Результаты диссертационной работы могут быть использованы в научных исследованиях, для подготовки курсов лекций, учебников и пособий по проблемам философии культуры, взаимосвязи естественных и гуманитарных наук, истории философии.

Апробация работы

Диссертация обсуждена на заседании сектора Философских проблем истории науки Института философии РАН. Результаты исследования были представлены в докладах - на Ломоносовских чтениях на философском факультете МГУ; на кафедре философии Российского химико-технологического университета им. Д.И.Менделеева; на кафедре философии Московского государственного педагогического университета; на кафедре философской антропологии философского факультета С.-Петербургского университета; на заседании сектора Эстетики Института философии РАН.

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, четырех глав, подразделяющихся на параграфы (в первой главе - два параграфа, вторая - не имеет подразделений, в третьей - четыре параграфа, в четвертой - три), заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «История философии», Кравченко, Адель Анатольевна

Выводы последнего - для данной диссертационной работы - параграфа. Гетевское "основное отношение" изначальной связанности особенного и всеобщего (символическое отношение), получившее свое наиболее полное развитие и воплощение именно в естественнонаучных штудиях Гете, приводит его к созданию своеобразного - "созерцательного" (или "предметного") - способа мышления. По существу, Гете удалось тем самым решить кантовскую проблему синтеза чувственности и рассудка^ На созданной таким образом гетевской "созерцательной науке" (scientia intuitiva), сохраняющей - в противоположность математической физике - права созерцания, и не разрушающей данные в чувственном восприятии предметы, и построит Кассирер свое обоснование специфики гуманитарного знания - в противоположность естественнонаучному. Как показывает Кассирер, гетевское представление о ряде "работает" во всех областях творчества Гете, составляя основу его отличающегося чрезвычайной цельностью мировоззрения. Утверждение, что одно и то же "основное

Косвенное подтверждение связанности всех этих моментов можно найти у Т.Кноппе. Говоря о кассиреровской интерпретации "Пандоры" Гете, Т.Кногахе отмечает: ". здесь не только когеновский "Ursprung" (принцип "изначала", порождения, утверждающий, что многообразное не дается, а впервые порождается самой мыслью. - А.К.) интерпретируется как "сама жизнь", но и сверх того явно идентифицируется с ней совершенно в смысле возвещенной Дильтеем философии жизни" (Knoppe Th., Die theoretische Philosophie Ernst Cassirers ., S. 90).

344 отношение" изначальной связанности особенного и всеобщего существует у Гете не только в представлении о ряде, но и в прафеномене жизни, а потому и в кассиреровских "базисных феноменах", что оно же действует и в понятии "функции" у Кассирера, как и в понимании неокантианцами трансцендентального метода как противопоставления, - оказывается для нас решающим. Это утверждение позволяет объяснить, как возможна двойная интерпретация философии Кассирера - с позиции "гетеанства" и неокантианства, - и тем самым выявить существо и специфику философии символических форм и - как следствие - кассиреровского обоснования гуманитарного знания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе философия культуры Э.Кассирера представлена как результат своеобразного соединения "гетеанства" и неокантианства. При этом влияние на Кассирера неокантианства ограничивается трансцендентальной постановкой проблем и трансценденталистским подходом к знанию. Это влияние было опосредовано влиянием Гете, мимо которого проходили большинство исследователей творчества Кассирера.

Одно и то же "основное отношение" - отношение изначальной связанности особенного и всеобщего - существует у Гете не только в - выработанном в его естественнонаучных штудиях о метаморфозе растений и животных -представлении о ряде как, по существу, символическом отношении; но и в изначальном - существующем для поэта - единстве чувства и мира; и в прафеномене жизни; а потому и в кассиреровских - как раз на прафеноменах и основывающихся - "базисных феноменах"; это же основное отношение существует и в понятии "функции" у Кассирера, как и в когеновском принципе Ursprung,a, "генезиса". При этом, в отличие от Кассирера и Гете, для Когена его принцип не предстает в виде функционального "ряда". Однако интерпретация Когеном кантовского трансцендентального метода как "противопоставления", когда оба противостоящих момента возникают в результате раздвоения еще не расчлененного целого, притом сразу оба, как два полюса магнита, приводит также и у Когена к изначальной связанности особенного и всеобщего. И то, что "основное отношение" принимается, по существу, и Гете, и Кассирером, и Когеном, - это обстоятельство обладает принципиальной значимостью. Именно этот общий для Гете, Кассирера и Когена момент дает возможность объяснить, каким образом может существовать двойная интерпретация философии культуры Кассирера. Если в "основном отношении" - отношении изначальной связанности особенного и всеобщего - сделать акцент на всеобщем, мы получим позицию Когена, если же-на особенном, - то позицию Гете. Именно в силу изначальной связанности особенного и всеобщего с равным правом можно говорить как о "порождении" всеобщим особенного, так и об изначальном присутствии в особенном всеобщего, - вспомним гетевские высказывания, что "все фактическое уже есть теория", и что "всякое внимательное рассматривание уже есть теоретизирование". И там, где гетевское "основное отношение" начинает не совпадать с неокантианским его аналогом, и начинается "выход Кассирера за пределы неокантианства", предопределенный, как становится ясно, заранее.

Поскольку противоположные моменты в "основном отношении" уже связаны, притом изначально, то проблема их синтеза, вызывавшая такие трудности для Канта (для него это была проблема синтеза чувственности и рассудка), просто не встает, и это верно как для Гете, так и для Кассирера (и Когена, конечно, также). Им всем, по существу, удалось по-своему решить кантовскую проблему соединения чувственности и рассудка.

Вот почему Кассирер имел право утверждать, что именно неокантианство основывается на кантовском "схематизме чистых рассудочных понятий". Вот почему, по замечанию Хайнца Петцольда, для проблематики обоснования философии символических форм "продуктивная способность воображения" является центральной.! Вот почему Кассирер, как это зафиксировано в "Протоколе" "Кассирер-Хайдеггеровского семинара" в Давосе в 1929 г., утверждает, что "проблема вида" (Speziesproblem) - речь идет о "Synthesis speciosa" - фигурном синтезе, образном синтезе, одном из основных понятий раздела о схематизме воображения в кантовской "Критике чистого разума

1 Cm.: Paetzold H., Ernst Cassirer. Von Marburg nach New York. Eine philosophische Biographie, Darmstadt 1995, S. 94. приводит затем к "сути образного понятия, понятия символа".2 Вот почему, кстати, на семинаре в Давосе Хайдеггер не мог не почувствовать значимости для Кассирера кантовской проблематики продуктивной способности воображения, и намечавшаяся хайдеггеровская критика Кассирера в дальнейшем не получила своего осуществления.

В гетевском "основном отношении" решение кантовской проблемы синтеза дается именно через деятельность. И Гете это удается в одно время с Кантом ("Опыт сравнительной остеологии", "Versuch aus der vergleichenden Knochenlehre", к примеру, вышел в Иене в 1784 г.), за столетие до появления неокантианства. Для Канта чувственность и рассудок выступают, по существу, как две "готовые вещи", качественно разнородные, не сводимые друг к другу. Можно сказать, что в конечном счете вся проблема предстает в виде "или - или", nJKaHT делает выбор одного из моментов. С самого начала, в первом издании "Критики", осуществляющая этот синтез продуктивная способность воображения, как об этом говорит и само ее название, представала как деятельность, созидание - в чем и заключалась ее притягательная сила для многих последующих исследователей, - как деятельность по созданию образа. Самым фантастическим, волшебным образом она могла соединять самые несоединимые вещи - чувственность и рассудок, что так же непредставимо, как создание "квадратного круга". Эти противоположности оказывались соединенными в результате деятельности способности воображения, однако сам механизм их соединения, как нам кажется, Канту представить не удалось, ни в первом, ни во втором издании "Критики".

У Гете проблема синтеза оказалась решенной с помощью деятельности, как и Канта, но у Гете - это не деятельность по построению образа (вспомним Канта: "мы не можем мыслить линию, не проводя ее мысленно."), а деятельность самой природы по созданию морфологического "ряда" природных образований, т.е.

2 См.: Anhang. In: Heidegger M., Kant und das Problem der Metaphysik. 4. Aufl., Frankfurt a. M. 1929, S. 248. несколько более радикально понятая деятельность, чем у Канта. Поэтому для Гете второй момент противопоставления - "всеобщее" (у Канта это "рассудок") -понималось уже как закон построения "ряда", что совсем не является "готовой данностью". И сам "механизм" связи противоположностей предельно ясен и "осязаем". Конечно, Гете помогал в этом сам чрезвычайно благодатный для исследования и для философских выводов из него материал. Для Гете, всегда стоявшего на стороне особенного, чрезвычайно важно было, что в этом найденном им способе связи особенного и всеобщего все права созерцания были сохранены, что особенное, оставаясь самим собой, может представлять всеобщее (почему это отношение и является символическим) - одним тем, что является членом "ряда", - как элемент таблицы Менделеева, если взять более современный пример. В силу сохранения прав созерцания Гете и мог говорить о "созерцательной науке".

Это гетевское "основное отношение", являющееся одновременно отношением символическим, Кассирер и берет для создания своей системы.

Как нам представляется, в работе Кассирера "Гете и математическая физика" мы присутствуем при создании новой философской позиции, - при создании философии символических форм, или философии культуры Кассирера. Общеизвестен спор Гете с Ньютоном, носящий для немецкого естествоиспытателя трагический характер. Для Гете было неприемлемо происходящее в математическом естествознании "переведение", по словам Кассирера, ""содержаний эмпирического созерцания . в значения величин и чисел" ,3 чтобы эти последние с помощью дифференциальных уравнений можно было ввести "в общую природную связь". Тем самым в отношении созерцаемых качеств предметов происходит нарушение требования Гете сохранять права созерцания. В противоположность этому Гете требует, чтобы единичное, входя в общую связь, в постоянный "ряд" происходящего, оставалось бы в нем

3 Кассирер Э. Гете и математическая физика // Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. С. 315. конкретным и индивидуальным. "Оно должно быть и оставаться особенным, чтобы общее нашло в нем свое истинное и символическое выражение".4 Но в таком случае все теоретизирование по поводу природы есть лишь "углубленный и утонченный антропоморфизм" - человек ничего не может сказать о сущности действительности, не выражая одновременно себя самого и собственную сущность. Для Гете между тем, что имеет значение ex analogía hominis (по аналогии с человеком) и тем, что имеет значение ex analogía universi (по аналогии со Вселенной) нет резкой противоположности. И величайшим недостатком современного ему учения о природе он считает то, что эксперименты как бы обособились от человека, между тем как человек сам -наиболее точный физический аппарат.

В гетевской естественнонаучной позиции (базирующейся на "основном отношении") Кассирер видит "новое общее воззрение" на природу. Необходимость "обоснования и оправдания" позиции Гете, наконец, необходимость разрешения спора Гете и математической физики и приводят Кассирера к признанию существования двух "правд" - "правды" Гете и "правды" математического естествознания (в конечном счете - гуманитарного и естественнонаучного знания) - и к поиску теории познания, которая могла бы объяснить и обосновать саму возможность разных (и все же имеющих равное право на существование, равно объективных) позиций, - к "более широкой" теории познания. Это приводит к утверждению своего рода "открытости" возникающей таким образом философии культуры по отношению ко всем возможным видам и направлениям духовного формирования (формообразования), существующим или могущим появиться в культуре или жизни, - к созданию "философии во множественном числе" (im Plural)^. Подчеркнем только, что, как мы видели, признание значимости не только "познания" - науки, - но и других форм постижения мира, как и осознание

4 Кассирер Э. Гете и математическая физика. С. 298.

5 Paetzold Н., Emst Cassirer zur Einführung, Hamburg 1993, S. 104. специфики гуманитарного знания, возникает для Кассирера именно в результате его интерпретации мировоззрения Гете.

При этом "язык" играл в этом создании философии культуры, согласно Кассиреру, ведущую роль, и для этого есть свое основание. Для Гете язык является прафеноменом. Указанные в трех гетевских максимах^ прафеномены -это "жизнь"; "восприятие"; "действие (поступок) и произведение", "устная и письменная речь" - стали для Кассирера "базисными феноменами", на которых основывается его философская система. Прямые кассиреровские указания на это содержатся в архивных материалах к четвертому, ненаписанному тому "Философии символических форм". (Архив Кассирера был перевезен из Соединенных Штатов в Берлин и, по-видимому, много способствовал оживлению интереса к философу в Германии в последние годы.) Становится понятным, почему язык оказался так важен для Кассирера. Трактовка Кассирером языка как символической формы связана с влиянием Гете. Именно Гете мы обязаны тем, что первый том основной работы Кассирера посвящен языку, как и вообще тем обстоятельством, что язык оказался тем медиумом, который "делает возможной" всю культуру. К тому же, если принять во внимание, что при обращении к проблеме возникновения языка - а это, по всему складу Кассирера, должно было стать первым, что он должен был сделать, приняв всерьез гетевское указание о языке как прафеномене, - становится явным, что в своем возникновении язык теснейшим, неразрывнейшим образом связан с мифом, религией, искусством, - то структура "философии символических форм" окажется почти предопределенной.

Феноменология Кассирера приводит к "оправданию восприятия", -поскольку восприятие оказывается среди "базисных феноменов". Кассирер утверждает, что в постижении мира нельзя ориентироваться лишь на понятие, что в области подлинных основных проблем нельзя оставлять господствовать одну лишь рефлексию и нужно обратиться к другого рода и более изначальным

6 Гете И.В. Избранные философские произведения. М., 1964. С. 359. источникам познания. Здесь мы поэтому переступаем границы одной лишь логики. Анализ формы понятия не может полностью раскрыть специфическое различие, которое существует между науками о природе и науками о культуре. Поэтому мы должны, говорит Кассирер, решиться "установить рычаг" еще глубже и обратиться к восприятию. Всякое восприятие подразумевает "предмет" и направлено на него, однако это направление может быть двойственным. Мир, который противостоит Я, может быть и "миром вещей", и "миром людей". Это основное различение в конечном счете и служит для Кассирера основанием для различения наук о природе и наук о культуре, естественнонаучного и гуманитарного знания.

Трактовка последних оснований философской позиции связана с тем, что процесс обоснования не может идти до бесконечности, и нам в конце концов приходится столкнуться с чем-то, что можно еще только "обнаружить", но не "доказать". Такую роль и играют для Кассирера "базисные феномены", которые соответствуют гетевским прафеноменам и о которых Гете говорит, что нужно довольствоваться тем, что они обнаружены, и дальше их нельзя разлагать, потому что они разрушатся. Единственное, что, по словам Кассирера, можно требовать от этих феноменов, это чтобы, выведенные на свет рефлексии, они не содержали никаких внутренних противоречий, а находились в согласии друг с другом, т.е. чтобы на их основании можно было построить непротиворечивую систему.

Таким образом, "в начале" для Кассирера стоит нечто непосредственно данное - "базисные феномены". "В начале существует дело", перекликающееся с гетевским "в начале было дело" в "Фаусте", - это положение Кассирера, утверждающее основополагающую значимость деятельности, лучше всего описывает "основное отношение", лежащее в основе и прафеноменов Гете, и "базисных феноменов" Кассирера. Ведь "основное отношение" изначальной связанности особенного и всеобщего характеризует напряженность деятельности, "связи", в которой возникают противоположные моменты. Способ их "общения" - разделение и соединение. Для всех, как и для первого и, в каком-то смысле, основополагающего (и для Гете, и для Кассирера) прафеномена -"жизнь" - справедливо высказывание философа: "Это судьба, и в определенном смысле, имманентная трагичность всякой духовной формы, что она не в состоянии преодолеть эту внутреннюю напряженность. С разрешением напряженности угасла бы и жизнь духовного; поскольку она состоит именно в том, чтобы соединенное разделять, чтобы тем надежнее разделенное воссоединить".7 Здесь можно говорить об определенной диалектике, которую Кассирер называет "исторической", однако он особо отмечает, что это диалектика не гегелевского типа. (Вообще нужно заметить, что при сопоставлении Кассирера с Гегелем, с философами жизни, Дильтеем, Бергсоном, Зиммелем и др. имеет смысл учитывать это гетевское влияние на Кассирера.)

Тот тип взаимосвязи полюсов, который существует в базисном феномене "жизни", служит как бы прообразом, образцом для взаимосвязи противоположностей во всей философии символических форм, с его помощью выстраивается все здание кассиреровской системы, почему, вероятно, базисный феномен и является таковым. Тем самым осуществляется также, если воспользоваться выражением одного из немецких исследователей философии Кассирера Томаса Кноппе, "прорыв от мыслительной формы к жизненной формеПо-видимому, специфика гуманитарных областей заключается в этой изначальной связанности их с "жизнью", а не с одним лишь мышлением. Так, например, в отношении искусства Кассирер отмечает, что "оно делает нам доступным познание, которое невозможно схватить в абстрактном понятии, но которое тем не менее, стоит перед нами как откровение чего-то нового, до сих

7 Cassirer Е., Zur Logik der Kulturwissenschaften, Darmstadt, 1961, S. 55 (63). В круглых скобках указаны страницы русского перевода: Кассирер Э. Логика наук о культуре // Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М. 1998.

8 Knoppe Th., Die theoretische Philosophic Ernst Cassirers. Zu den Grundlagen transzendentalen Wissenschafts- und Kulturtheorie, Hamburg 1992, S. 84. пор не известного и незнакомого. Это одно из величайших достижений искусства, что оно способно позволить нам еще в индивидуальном почувствовать и признать объективное, и в то же время все его объективные образования представить нам конкретно и индивидуально и тем самым наполнить их сильнейшей и интенсивнейшей жизнью" (курсив мой. - А.К.).9

Так создается имеющая, как мы показали, гетевские корни "феноменология" Кассирера, которая, конечно, не поддается объяснению при неокантианской ее интерпретации.

С другой стороны, связанное с "основным отношением" представление Гете об изначальном единстве субъективности и действительности, искусства и природы, как она дана художнику, превратившемся - после путешествия по Италии - в изначальное единство искусства и природы естествоиспытателя, в "точнейший параллелизм" между ними, послужило основанием для убежденности Кассирера в изначальном единстве естественнонаучного и гуманитарного знания и потому основанием для создания единого принципа объяснения того и другого.

В той степени, в какой "основное отношение", заключающееся в изначальной связанности особенного и всеобщего, допускает и гетеанскую, и неокантианскую интерпретацию, в той же самой степени вся философия культуры Кассирера допускает обе эти интерпретации одновременно, что составляет ее специфику. Поэтому для этой философии остается в силе теоретико-познавательная неокантианская позиция, поэтому же остается в силе проведенный в первой главе настоящей работы анализ^ кассиреровской философии культуры с неокантианской точки зрения, анализ, предполагающий учет того обстоятельства, что неокантианство основывается на философии Канта и в то же время интерпретирует ее в определенном направлении. Не следует сбрасывать со счетов и утверждаемое Кассирером существование

9 Савзпег Е„ Ът ., Б. 33 (40). внутреннего единства всей немецкой классической культурной эпохи"ДО Если под "выходом Кассирера за пределы неокантианства", о котором говорят фактически все исследователи творчества философа, подразумевать отказ от неокантианских основных положений, то это представляется нам неверным, поскольку в таком случае оказывается невозможным объяснить, например, связанность "символа" (как и всей культуры, приобретающей от них "смысл") с идеями разума (ведь в символе "исчезает иллюзия первоначального разделения интеллигибельного и чувственного, идеи и феномена"М), телеологический характер символа, связь понятия "функции" с интерпретацией неокантианцами катовского трансцендентального метода как противопоставления и др. Также идущая от неокантианства сама теоретико-познавательная - и в этом смысле, логическая - позиция Кассирера в особенности сказывается в решении им проблемы специфики гуманитарного знания. Показательно, что работа, в которой рассматривается эта специфика, носит название "Логика наук о культуре".

В "Логике наук о культуре" в полемике с Гете Кассирер оставляет гетевский принцип "Ableiten" - выведения отдельного из всеобщего, - действовавший в гетевском представлении о "ряде", лишь для естествознания, Специфику же собственно гуманитарного знания составляют "понятие формы" и "понятие стиля".¡Понятие "формы" является не генетическим, а структурным, поэтому к нему неприменимо понятие причины и следствия. И потому ни одна из культурных форм не может быть выведена ни из какой другой, как и вся культура не может быть выведена из природы. Поэтому невозможно указать, что стоит "за" понятием культуры, указать его причину, приходится довольствоваться тем, что оно само непосредственно предоставляет исследователю. Функция всякой "символической формы" - "Функция языка - а

См.: Cassirer Е., Freiheit und Form. Studien zur deutschen Geistesgeschichte, Berlin 1918, S. 413.

11 Cassirer E., The Philosophy of Symbolic Forms, New Haven 1966, v. I, p. 111. также искусства, религии и т.д. (т.е. всякой символической формы. - А.К.) - есть и остается "прафеномен" в гетевском смысле. Она "появляется и существует", и в ней нечего больше объяснять".!2 Таким образом, кассиреровское понятие "формы" имеет гетевские корни.

Понятие "стиля" также принадлежит наукам о культуре, точнее, гуманитарным областям (в этой работе Кассирера это - взаимозаменяемые понятия) в противоположность естественнонаучным, "миру людей", а не "миру вещей". Кассирер находит соответствующие этим двум мирам два различных направления восприятия - восприятие "вещи" и восприятие "выражения", на которых и строит в дальнейшем разделение сфер естествознания и гуманитарии. Кстати, миф преимущественно связан с "миром людей", отсюда понятна его глубинная связь с гуманитарными областями. "Различие между понятиями формы и стиля, с одной стороны, и понятием вещи - с другой, выражают на чисто логическом языке именно ту разницу, которую раньше мы обнаружили в структуре восприятия. Это различие есть логический перевод определенного противопоставления направлений, которое проявляется впервые не в области понятий, но корень которого погружен в земное царство восприятия".

По отношению к связанному с "миром людей" понятию "стиля", в отличие от понятия "вещи", не действует гетевский принцип разворачивания, выведения (Ableiten). Кассирер приводит пример созданного Я.Буркхардтом классического портрета "человека Возрождения", портрета, включающего хорошо известные всем черты, притом созданного конечно на основе беспримерного владения конкретным материалом. Но реальный поиск такого буркхардтовского человека окончился неудачей. Не нашлось ни одной конкретной исторической личности, которая объединяла бы его черты, соответствовала бы ему. Ни одной конкретной личности не удается "вывести" из него. Этот пример хорошо характеризует то новое соотношение многообразного и единства, которое свойственно понятию "стиля" и составляет специфику собственно гуманитарных понятий. Отдельные индивидуумы составляют единое целое не потому, что они одинаковы или схожи, но потому, что работают вместе над общей задачей, которую мы воспринимаем новой по отношению к средневековью и составляющей собственный "смысл" Возрождения, и что Ригль называл проявлениями определенной "художественной воли". "Такие понятия хотя и характеризуют, но не детерминируют: относящееся к ним особенное из них не выводится (ableiten). Однако неверно отсюда делать вывод, что здесь мы имеем дело лишь с наглядным описанием, а не с понятийной характеризацией, ведь речь идет о собственном способе и направлении этой характеризации, логико-мыслительной работе sui generis".!^ А это означает, что понятия стиля - вообще понятия в гуманитарных науках - остаются именно понятиями, обладающими своего рода необходимостью и общезначимостью, обладающими "своей собственной рациональностью" - "рациональностью формы". Это - одно из основных положений созданной Кассирером логики - именно логики - наук о культуре, точнее, логики гуманитарных наук. Тем самым Кассиреру удалось найти решение одной из самых сложных проблем, встающих перед философией культуры - проблемы сохранения специфики гуманитарных наук, их качественного отличия от точного естествознания и в то же время придания им статуса необходимых и общезначимых (считавшегося прерогативой исключительно математики и математического естествознания). Тем самым гуманитарные науки оказываются, как и естественные, на уровне, исключающем произвол, более того, они открывают собою особую реальность, участвующую в создании внутреннего мира человека, и потому обладают своим специфическим типом рациональности.

Кассирер в "Логике наук о культуре" - как, по существу, и во всей своей философии - попытался сразу решить две задачи - обосновать понятие "символической формы" с помощью гетевского представления о прафеномене и

357 на этой основе построить философию всей культуры, а не одного лишь естественнонаучного познания, й в то же время в современном состоянии науки (и даже шире - культуры в целом) найти обоснование и подтверждение значимости представления Гете о прафеномене, на котором основывается все мировоззрение великого немецкого поэта и естествоиспытателя.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Кравченко, Адель Анатольевна, 2000 год

1. Аникст A.A. Гете и Фауст. М., 1983.

2. Аникст A.A. Творческий путь Гете. М., 1986.

3. Аристотель. Физика. Кн. IV. Гл. 10-14.

4. Белова Т.П. Религия в системе символических форм культуры Э.Кассирера // Теоретическая конференция "Религия и атеизм в истории культуры". Л., 1989. С. 57-58.

5. Бородай Ю.М. Воображение и теория познания. М., 1966.

6. Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи // Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. М., 1995.

7. Воеводина Л.Н. Философские концепции мифа в XX столетии. М., 1995.

8. Вышеславцев Б.П. Этика Фихте. М., 1914.

9. Гадамер Х.-Г. Гете и философия // Философская и социологическая мысль. Киев, 1991. № 6.

10. Гайденко П.П. Анализ математических предпосылок научного знания в неокантианстве Марбургской школы // Концепции науки в буржуазной философии и социологии. М., 1973.

11. Гайденко П.П. Волюнтативная метафизика и новоевропейская культура // Три подхода к изучению культуры. М., 1997.

12. Гайденко П.П. Понятие времени в античной философии // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 1999. № 1.

13. Гайденко П.П. Принцип всеобщего опосредования в неокантианстве марбургской школы // Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции. М., 1978.

14. Гайденко П.П. Прорыв в трансцендентное. М., 1997.

15. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. Становление и развитие первых научных программ. М., 1980.

16. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). Формирование научных программ нового времени. М., 1987.

17. Гете И.В. Избранная лирика. M.-JL, 1933.

18. Гете И.В. Избранные философские произведения. М., 1964.

19. Гете И.В. Собр. соч. в 10 тт. М., 1975-1980.

20. Гете И.В. Тайны: Сказка. Штайнер Р. О Гете. М., 1996.21. Гете И. Фауст. М., 1953.

21. Гете И.В., Шиллер Ф. Переписка. Т. 1. М., 1988.

22. Гуревич П.С. Культура как объект социально-философского анализа // Вопросы философии. 1984. № 5. С. 48-62.

23. Гуревич П.С. Человек как субъект социально-философского анализа // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 504-517.

24. Гуревич П.С. Эрнст Кассирер: феноменология мифа // Философские науки. 1991. № 7. с. 91-97.

25. Гусев С.С., Пукшанский Б.Я. Обыденное мировоззрение: Структура и способы организации. СПб., 1994.

26. Гусев С.С. Наука и метафора. Л., 1984.

27. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. Л., 1937.

28. Жирмунский В.М. Избранные труды. Л., 1981.

29. Зарипова И.Н. Предисловие к публикации: Эрнст Кассирер. Естественнонаучные понятия и понятия культуры // Вопросы философии, 1995. № 8. С. 157-158.

30. Зиммель Г. Гете. М., 1928.

31. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Западная философия XX века. М., 1998.

32. Иванов A.B. Философская судьба Э.Кассирера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1990. № 2. С. 44-58.

33. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.

34. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997.

35. Канаев И.И. Гете как естествоиспытатель. JL, 1970.

36. Канаев И.И. Иоганн Вольфганг Гете. Очерки из жизни поэта-натуралиста. M.-JL, 1964.

37. Кант И. Сочинения в 6-ти тт. М., 1963-1966.

38. Кассирер Э. Гете и математическая физика. Теоретико-познавательное исследование // Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

39. Кассирер Э. Идея и образ. Гете. Шиллер. Гельдерлин. Клейст. Пять очерков // Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

40. Кассирер Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции. СПб., 1912.

41. Кассирер Э. Логика наук о культуре // Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

42. Кассирер Э. Теория относительности Эйнштейна. СПб., 1928.

43. Козлова Е. Проблема человека в философии культуры Эрнста Кассирера // Социальная философия в конце XX века. М., 1991. С. 32-48.

44. Кравченко A.A. К вопросу о соотношении рассудка и воображения в теории познания И.Канта // Философские науки. М., 1979. № 2. С. 113-117.

45. Кравченко A.A. Проблема рациональности в гуманитарном знании // Рациональность на перепутье. Кн. 2. М., 1999. С. 402-442.

46. Кравченко A.A. Логика гуманитарных наук Э.Кассирера. Кассирер и Гете. М., 1999.

47. Культурология. XX век. Антология. М., 1995.

48. Лёзов С. Эрнст Кассирер и философия мифа // Октябрь. М., 1993. № 7. С. 164-167.

49. Литвинский В.М. Семинар: Э.Кассирер М.Хайдеггер // Ступени. СПб., 1992. № 3. С. 151-166.

50. Литературное наследство. Т. 4-6. М., 1932.

51. Людвиг, Э. Гете. М., 1965.

52. Малинкин А.Н. Культурологическая доктрина позднего Э.Кассирера // Философские науки. 1995. № 5-6. С. 130-139.

53. Малинкин А.Н. Эрнст Кассирер // Эрнст Касеирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. С. 724-729.

54. Марков Б.В. Очерки феноменологической философии. СПб., 1997.

55. Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета. СПб., 1993.

56. Марков Б.В. Философская антропология: Очерки истории и теории. Учебное пособие для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей. СПб., 1997.

57. Медведев В.И. Объяснение. Понимание. Язык. СПб., 1997.

58. Менжулин В.И. Эрнст Кассирер: вехи жизни и творчества // Философская и социологическая мысль. Киев, 1991. № 5. С. 55-64.

59. Метнер Э. Разбор взглядов Р.Штайнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма. М., 1914.

60. Метнер Э. Размышления о Гете. М., 1914.

61. Молчанов В.И. Понятие рефлексии в контексте учения о времени // Критика феноменологического направления в современной буржуазной философии. Рига, 1981.

62. Мондодоева А.П. Некоторые аспекты философии политики Э.Кассирера // Проблемы социальной философии. М., 1995. С. 219-228.

63. Мондодоева А.П. Характеристика мифологичесого мышления Э.Кассирера // Проблемы социальной философии. М., 1995. С. 206-208.

64. Наторп П. Кант и Марбургская школа // Новые идеи в философии. Сб. №5. СПб., 1913.

65. Наторп П. Философская пропедевтика. М., 1911.

66. Научные и вненаучные формы социального знания: Ответственность теоретика / Под ред. В.Г.Федотовой. М., 1992.

67. Объяснение и понимание в социальном познании / Под ред. В.Г.Федотовой. М., 1990.

68. Огурцов А.П. От натурфилософии к теории познания. Гл. Гете. М., 1995.

69. Пукшанский Б.Я. Обыденное знание: Опыт философского осмысления / Под ред. М.С.Козловой. Л., 1987.

70. Рациональность на перепутье. Кн. 1-2. М., 1999.

71. Савальский. Основы философии права в научном идеализме. Марбургская школа философии: Коген, Наторп, Штаммлер и др. Т. 1. М., 1909.

72. Свасьян К.А. Гете. М., 1987.

73. Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980.

74. Свасьян К.А. Философия культуры Э.Кассирера (Истоки, своеобразие, критика) // Вопросы философии, 1984. № 9.

75. Свасьян К.А. "Философия символических форм" Кассирера. Ереван, 1989.

76. Свасьян К.А. Философское мировоззрение Гете. Ереван, 1983.

77. Сергеев К.А., Слинин Я.А. Диалектика категориальных форм познания (Космос Аристотеля и наука нового времени). Л., 1987.

78. Соловьев С. Гете и христианство. Сергиев-Посад, 1917.

79. Солонин Ю.Н. Наука как предмет философского анализа. Л., 1988.

80. Третьякова И.А. Искусство в культурфилософии Э.Кассирера. Л., 1987.

81. Трубецкой E.H. Метафизические предположения познания. М., 1917.

82. Федотова В.Г. Цена прогресса (Философско-полемические размышления). (Новое в жизни, науке, эстетике. Вып. 9). М., 1988.

83. Философско-религиозные истоки науки. М., 1997.

84. Философия и цивилизация / Под ред. Ю.Н.Солонина. СПб., 1997.

85. Фишер К. Фауст Гете. М., 1885.

86. Человек и духовность / Под ред. В.Г.Федотовой. Рига, 1990.

87. Шахов A.A. Гете и его время. Лекции по истории немецкой литературы XVHI в. Изд. 4. СПб. ,1908.

88. Шемякина Е.М. Человек в свете учения о символах (философская антропология Э.Кассирера) II Социальная антропология на пороге XXI века. Тезисы и материалы конференции 20-21 ноября 1997 г. М., 1998. С. 94-96.

89. Эккерман И.-П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни. М.-Л., 1934.

90. Эрнст Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

91. Юм Д. Исследования о человеческом разумении. СПб., 1902. С. 35.

92. Anhang. In: Heidegger М., Kant und das Problem der Metaphysik. 4. Aufl., Frankfurt a.M. 1929.

93. Burckhardt J., Die Kultur der Renaissance in Italien, Bd. 1-2, Leipzig 1904.

94. Cassirer E., Das Erkenntnisproblem in der Philosopie der Wissenschaft der neueren Zeit, Darmstadt 1957, Bd. I.

95. Cassirer E., An Essay on Man, New Häven 1944.

96. Cassirer E., Freiheit und Form. Studien zur deutschen Geistesgeschichte, Berlin 1918.

97. Cassirer E., "Geist" und "Leben" in der Philosophie der Gegenwart, In: Die neue Rundschau* Berlin und Leipzig 1930, Hf. 2, S. 244-264.

98. Cassirer E., Goethe und die geschichtliche Welt. Drei Aufsätze, Berlin 1932.

99. Cassirer E., Goethes Idee der Bildung und Erziehung. In: Pädagogisches Zentralblatt XII, 1932.

100. Cassirer E., Kants Leben und Lehre, Darmstadt 1977.

101. Cassirer E., Naturalistische und humanistische Begründung der Kulturphilosophie. In: Göteborg Kungl. Vetenskaps och Vitterhets Samhälles Handlingar. 5-e földjer, Ser. A, Bil. 7, No. 3,1939, pp. 1-28.

102. Cassirer E., The philosophy of symbolic forms, v. 1-3, New Häven 19551959.

103. Cassirer E., Le problem Jean-Jacques Rousseau. In: Rev. de metaphysique et de morale, P., 1986, A. 91, N. 3.

104. Cassirer E., Rousseau, Kant, Goethe. Herausgegeben, eingeleitet, sowie mit Anmerkungen und Registern versehen von R.A.Bast, Hamburg 1991 (PhB440).

105. Cassirer E., "Spirit" and "Life" in contemporary philosophy. In: The philösophy of Ernst Cassirer, Evanston 1949.

106. Cassirer E., Substanzbegriff und Funktionsbegriff. Untersuchungen über die Grundfragen der Erkenntniskritik, Berlin 1911.

107. Cassirer E., Symbol, Myth and Culture, New Häven 1946.

108. Cassirer E., Symbol, Technik, Sprache: Aufsätze aus den Jahren 1927-1933, Hamburg 1995.

109. Cassirer E., Wesen und Wirkung des Symbolbegriffs, Darmstadt 1997.

110. Cassirer E., Zur Logik der Kulturwissenschaften, Darmstadt 1961.

111. Cassirer T., Mein Leben mit Ernst Cassirer, Hildesheim 1981.

112. Cohen H., Kants Theorie der Erfahrung, B. 1885.

113. Cohen H., System der Philosophie. 1. Teil. Logik der reinen Erkenntnis, B. 1902.

114. Deutsches Gedichtbuch, Zusammengestellt von Uwe Berger und Günther Deicke, Berlin u. Weimar 1967.

115. Dialektik. Enzyklopädische Zeitschrift für Philosophie und Wissenschaften. Symbolische Formen, mögliche Welten Ernst Cassirer, Hamburg 1995/1.

116. Frischeisen-Kohler M., Die Philosophie der Gegenwart. In: Dessoir (Hrsg). Die Geschichte der Philosophie, Berlin 1925.

117. Gadamer H.-G., Goethe und Philosophie, Leipzig 1947.

118. Gawronski D., Ernst Cassirer. Leben und Werk. In: Schilpp P.A. (Hrsg.). Ernst Cassirer, Stuttgart, Berlin, Köln, Mainz 1966.

119. Goethe J.W., Faust, Leipzig, Seit 1945:14 Auflage.

120. Goethe J.W. von, Maximen und Reflexionen // Handschriften des Goethe- und Schiller Archivs, Hrsg. M.Hecker, Weimar 1907.

121. Goethe J.W. von, Werke. Hrsg. im Auftrage der Großherzogin Sophie von Sachsen, Weimar 1887-1919, Abt. II, Naturwissenschaftliche Schriften, Abt IV, Briefe.

122. Goethe J.W. von, Naturwissenschaftliche Schriften: Mit Einleitungen und Erläuterungen im Text / Hrsg. von Rudolf Steiner, Dornach 1982, Bd. 2.

123. Goethe J.W. von, Unterhaltungen mit dem Kanzler von Müller, München 1950.

124. Goethe J.W. von, Der Versuch als Vermittler von Objekt und Subjekt // Naturw. Sehr. XI.

125. Husserl E., The phenomenology of internal time consciousness, Bloomington 1964.

126. James W., Does Consciousness exist? (Essays in radical Empiricism), 1912.

127. Knoppe Th., Die Theoretische Philosophie Ernst Cassirers. Zu den Grundlagen transzendentalen Wissenschafts- und Kulturtheorie, Hamburg 1992.

128. Paetzold H., Ernst Cassirer zur Einführung, Hamburg 1993.

129. Paetzold H., Ernst Cassirer. Von Marburg nach New York. Eine philosophische Biographie, Darmstadt 1995.

130. The Philosophy of Ernst Cassirer, Evanston, Illinois 1949.

131. Rill I., Symbolische Identität. Dynamik und Stabilität bei Ernst Cassirer und Niklas Luhmann, Würzburg 1995.

132. Schwemmer O., Ernst Cassirer. Ein Philosoph der europäischen Moderne, Berlin 1997.

133. Troeltsch E., Der Historismus und seine Probleme. Erstes Buch: Das logische Problem der Geschichtsphilosophie, Tübingen 1922.

134. Verene D.P., Kant, Hegel and Cassirer. In: Journal of the History of Ideas, Philadelphia and New York 1969, vol. XXX, Jan.-March, N. I, p. 33-46.

135. Vossler K., Geist und Kultur in der Sprache, Heidelberg 1925.

136. Walser E., Studien zur Weltanschauung der Renaissance. In: Gesammelte Studien zur Geistesgeschichte der Renaissance, Basel 1932.