Миф и эпос как феномены сознания и социокультурной деятельности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Цораев, Заур Умарович

• Цораев, Заур Умарович
• доктор философских наук
• 2010

Оглавление диссертации доктор философских наук Цораев, Заур Умарович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Методологические проблемы исследования мифа и эпоса

1.1. Теоретико-методологические проблемы происхождения и сущности мифа и эпоса.

1.2. Природа мифического смысла и социального кода.

1.3. Отношение мифического смысла и социального кода к началам и основаниям бытия.

1.4. Миф и эпос в структуре мировоззрения.

Г JIА В АII. Становление мифической и эпической реальности.

11.1. Событийная природа социума.

11.2. Эволюция социокультурных форм деятельности.

11.3. Социальный код и дифференциация общества.

11.4. Проблема скотоводческой цивилизации Евразии.

11.5. Северокавказская цивилизация.

ГЛАВА III. Бытие дома (физика и метафизика социального мира)

III. 1. Инсталляционный код.

111.2. Брачный код.

111.3. Пир как мироустроительная деятельность.

111.4. Культура единения.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Миф и эпос как феномены сознания и социокультурной деятельности»

Вопросы мифологии и религии, несмотря на гигантский скачок в области науки, техники и массовых коммуникаций, привлекают всё большее внимание не только специалистов, но и всех интересующихся проблемами человека и общества. Их актуальность определяется, в известной степени, духовным кризисом современной мировой цивилизации, выход из которого возможен лишь через понимание людьми связи времён и их обращение к истокам своей культуры, её инвариантным ценностям, мифологическому знанию. Современный мир вступил в эпоху глобализации, которая подталкивает человечество к переосмыслению сложившихся ценностей и формулированию новых социокультурных парадигм, совершенствованию картины мира и адекватному пониманию места человека в организуемом социальном пространстве. Наряду с этим проявились и негативные последствия глобальных процессов, к которым относится угроза сложившемуся этнокультурному многообразию мировой цивилизации.

Актуальность настоящего исследования обусловлена также наличием целого ряда нерешённых проблем развития- современного российского общества. Среди них обострение конфликтов на межэтнической почве, растущая финансово-экономическая дифференциация, угроза утраты национальной идентичности и рост этнического самосознания. Российское общество переживает сложный период своей истории, который сопровождается качественными преобразованиями во всех сферах общественной жизни.

Быстро меняющийся мир буквально ворвался в третье тысячелетие. Крепнущие глобальные экономические, информационные и культурные связи служат основой для понимания единства человечества и катализатором процесса интеграции народов. В то же время с ростом различий и усилением противоречий возникает противоположная тенденция, ведущая к социально-культурному изоляционизму и политическому сепаратизму.

Нарастающая конфронтация обусловливает раскол общества, этнические конфликты, провоцирует локальные межэтнические войны, сопровождающиеся необратимыми людскими и культурными потерями.

В связи с этим возникает необходимость исследования мировоззрения, духовных ценностей, традиций и обычаев народов, населяющих Россию. С этой точки зрения исследование духовных основ общества имеет фундаментальное значение, а выявление специфических форм действия универсальных тенденций может указывать на конкретную историческую перспективу развития различных этнокультурных образований, в частности, народов Северного Кавказа.

Стремление понять истоки и пути формирования этноса определяет нарастающий интерес к проблемам мифорелигиозного сознания. Потребность возродить национальную идеологию и религию, выражающуюся в различных формах, зачастую ведёт к борьбе за мифоэпическое наследство и престижных исторических предков.

Перед нами стоит, таким образом, ряд важных практических задач: сохранение национальной идентичности в условиях быстро глобализирующегося мира, установление межэтнического мира и согласия.

Ещё недавно казалось, что за последние несколько столетий общество проделало такой путь научного и технического преобразования, что оно в своём необратимом движении безвозвратно уничтожило остатки мифического и религиозного сознания. Однако миф вновь выходит на первый план, как духовно-познавательный конструкт, организующий поведение людей в различных сферах общественной жизни. Мифические структуры сознания не только в древности, но и в условиях современной информационной цивилизации являются мощным духовным оружием, с помощью которого можно как возвысить человека, сделав его носителем вековечных гуманистических идеалов, так и духовно закабалить при помощи изощрённых политтехнологий и социально-утопических проектов. Искусство, как наиболее близкая к мифу форма общественного сознания, как отмечали Е.Б.Ивушкина и

Е.Е.Несмеянов [108] рельефно выразило тенденцию к ремифологизации, наметившуюся в живописи, литературе, архитектуре, музыке. Эта же тенденция проявляется и в политике, когда пытаются реализовать древнейшие мифологические и религиозные идеи в организации общества, и в отношениях между личностью и коллективом, и в устройстве государственной власти.

Кроме того, архаическая мифология до сих пор стихийно проявляется в массовых верованиях, обычаях и традициях, в образе жизни, который обретается не сознательно и свободно, а в силу рождения и воспитания, социализации личности в определённой этнокультурной среде.

Углублённое исследование мифологии в XX в. представило первичный миф как глубинную основу человеческой культуры и в то же время выявило в различных областях общественной жизни мифологические феномены, отображающие современные реалии. Начало XXI века ознаменовалось всплеском интереса к мифологии не только в сфере массового сознания, но и в научной, и философской среде. Сегодня ставится вопрос о том, каковы основные исторические этапы развития! мифологии и какие принципы могут быть положены в основу её теоретической реконструкции. В свою очередь, философия не может обойти проблем мифологии в > той её части, которая касается вопросов социального детерминизма, духовно-ценностных мотивов деятельности и смысла истории.

В основу теоретической реконструкции мифологии и эпоса могут быть положены разнообразные подходы, в том числе представление о боге как источнике мифологии и религии, о психически бессознательном как их источнике, об исторических типах сознания, составляющих фундамент духовности и другие принципы. Теологическое объяснение мифа даёт М.Элиаде: «В целом миф описывает различные, иногда драматические, мощные проявления священного (или сверхъестественного) в этом мире» [317,с.34]. Согласно К.Юнгу, миф есть мост между бессознательным и сознанием, а его предшественник З.Фрейд выводил миф из сферы бессознательного [См.:286]. В.М.Найдыш отмечает, что «сознание как некоторая целостность является. исходной «клеточкой» анализа закономерностей последовательной смены исторических этапов развития не только философии мифологии, но и типов мифотворчества» [198, с.ЗЗ].

Сегодня многие исследователи, желая отыскать ответы на вопросы, которые возникают в связи с потребностями развития общества, обращаются к мифам, поскольку современная цивилизация, несмотря на высокий технический уровень и информационную оснащённость, остаётся обществом людей, чувствующих и переживающих, эмоционально взаимодействующих друг с другом и с окружающим миром.

Любой общественный феномен имеет свою историю, и вполне понятно намерение современного исследователя проследить его эволюцию и качественные ступени развития, которые он преодолел. Нередко это помогает полнее раскрыть содержание и структуру изучаемого объекта, выявить его генетические связи с предшествующими фазами развития, проследить возможные тенденции и даже сформулировать сценарии его перспективного развития как пессимистические, так и оптимистические.

Сегодня вновь, как и в эпоху романтизма, философия мифологии становится одним из важных и перспективных направлений философского знания [См.:198;207; 133; 244].

В связи с этим философы ставят и решают вопросы о единстве мифа и человека, мифа и тайны, мифа и цивилизации, мифологического и рационального. Накопившийся богатый исторический, археологический, этнологический, мифоэпический материал вызывает повышенный интерес исследователей к этой проблеме. Появился целый ряд фундаментальных работ по мифологии и эпосу, в которых содержатся новые гипотезы и оригинальные подходы [См.: 157; 185; 289; 234 и др.]. В них качестве познавательного инструмента используется понятие «код» в различных сочетаниях: культурный код, социальный код, пространственный код, теологический код и т.д. И это не случайно, так как коды являют собой универсальную форму упорядочения содержаний культуры.

Важным шагом на пути осмысления роли культурного кода в построении мифической картины мира была работа Д.С.Раевского «Модель мира скифской культуры» [239]. Эта тенденция нашла продолжение в трудах других отечественных исследователей В.Ю. Михайлина, С.И.Трунева [См.: 194]. Среди зарубежных исследователей роль кода в культуре с точки зрения семиологии рассматривает У.Эко [316].

Философский анализ может быть направлен как на исследование современной квазинаучной мифологии, в которой вперемешку представлены образы и понятия науки и мифа, так и на сугубо историческую или первичную мифологию, составлявшую часть культуры определённого этноса или цивилизации и определявшую духовные традиции и обычаи целых поколений людей. В недавнем прошлом вышли работы отечественных учёных, в которых анализируются древнейшие мифоэпические памятники. Среди них основательные труды М.И. Стеблин-Каменского [258], Е.М. Мелетинского [186] и французского исследователя Ж.Дюмезиля [96]. С развитием скифологии возрос научный интерес к мифорелигиозным представлениям скифов и, в связи с этим, к Нартскому эпосу как носителю древнейших духовных традиций, ставшему достоянием народов Северного Кавказа.

К настоящему времени наука существенно продвинулась в изучении Нартского эпоса. Активные исследования в этой области начались ещё в Х1Хв. Впервые в науке вопрос о Нартском эпосе был поставлен немецким ориенталистом Генрихом фон Клапротом. В дальнейшем свои усилия по раскрытию тайн истории скифов, сарматов и алан внесли А.Шегрен, В.Пфафф, А.Шифнер. В этот же период осуществлялась работа по сбору и публикации мифоэпического материала. Большую роль в исследовании эпического наследия сыграл выдающийся русский учёный, представитель исторической школы, академик Петербургской Академии наук В.Миллер. Интерес к индоиранской языковой' группе привёл основоположника нартологии к изучению языка, традиций и эпоса осетин. Вопросы исследования языка осетин, их эпических сказаний, религиозных воззрений были проанализированы В.Миллером в его знаменитых «Осетинских этюдах». Глубокий след в истории общественной и художественной мысли Осетии оставил Туганов М. Его многочисленные записи от сказителей обогатили представления учёных о генезисе и структуре Нартского эпоса, который является достоянием всех народов Северного Кавказа. М.С.Туганов занимался историко-литературным анализом Нартского эпоса и свои многолетние исследования обобщил в статье «Новое в нартовском эпосе» [ См.: 275, с. 143-148]. Существенный вклад в разработку нартоведческой проблематики внёс В.И Абаев. Он дал всесторонний анализ терминологии, топонимов, этнонимов, собственных имён в Нартском эпосе. Им проведена систематизация материалов по Нартскому эпосу, рассмотрены вопросы генезиса термина "нарт", происхождения нартов, взаимоотношения между различными нартскими родами и др. Он впервые в науке провёл сравнительный анализ происхождения нартов и римлян от тотемного первопредка — волка и выдвинул положение о монгольских влияниях на эпос. Результаты его исследований опубликованы в ряде работ [2; 4].

50-60 гг. XX в. были ознаменованы успехами сравнительно-исторического метода, который казался универсальным ключом к разгадке тайн мифоэпического творчества. Так, в анализе фольклорного наследия первобытнообщинного строя и архаических образцов героического эпоса, осуществленного Е.М. Мелетинским в работе "Происхождение героического эпоса. (Ранние формы и архаические памятники) особое место отводится сопоставлению героического эпоса с мифологическим. Он ставил своей задачей не выявление специфики каждой культурной области, а установление общих, закономерных соотношений догосударственной героико-эпической архаики как с первобытнообщинным наследием, так и с более поздними, эпическими памятниками, возникшими на стадии государственной консолидации. Автор исследует первобытное фольклорное наследие и рассматривает карело-финский героический эпос, героический эпос народов

Кавказа, архаические образцы эпических поэм тюркских и монгольских народов Сибири, а также шумеро-аккадский эпос о Гильгамеше.

Результаты, достигнутые на основе сравнительно-исторического метода, хорошо известны научной общественности. Ни в коей мере не преуменьшая ни) возможностей сравнительно-исторического метода, ни его результатов, следует отметить некоторую его ограниченность, которая обусловлена, прежде всего, его внутренней гносеологической установкой, устремлённой на выявление широкомасштабных связей и взаимодействий, поэтому некоторые немаловажные аспекты исторического изучения мифоэпического наследия оказались в тени. Имеется в виду проблема историзма, а именно тот её аспект, который предусматривает изучение отношения мифологии и эпоса к реальной исторической действительности, к фактам и событиям истории отдельных этносов и цивилизаций. Это становится очевидным по мере того, как исследования конкретизируются, учитываются факты национальной истории и раскрывается сфера культурных феноменов, которые остаются неразличимыми и поэтому необъяснёнными сравнительно-историческим'методом.

Т.А. Гуриев в книге "К проблеме генезиса осетинского нартовского эпоса", указывая на его глубокие корни, уходящие в скифо-сарматскую эпоху, и отмечая наличие в нём местного кавказского компонента, развивает гипотезу В.И. Абаева о монгольских влияниях на Нартский эпос. Эту же идею он1 отстаивает и в книге "Наследие скифов и алан". Вместе с тем, опираясь на ономастический материал, Т.А. Гуриев отмечает наличие в эпосе скифо-алано-осетинской языковой и фольклорной непрерывности.

В 60-е - 70-е гг. XX в. вышли в свет монографии, посвящённые национальным версиям Нартского эпоса. Это работы Ш.Д Инал-ипы и Ш.Х. Салакая по абхазским вариантам, А.И. Алиевой, А.Т. Шортанова, A.M. Гадагатля-по адыгским, Ш.В.Дзидзигури, М.Я. Чиковани, Е.Б. Вирсаладзе - по грузинским, У.Б. Далгат и А.О.Мальсагова - по чеченским и др. В связи с этим актуализировался интерес к проблеме первоначального ядра Нартского эпоса. Возникновение взаимоисключающих концепций вызвало необходимость детального, сравнительного анализа каждой из национальных версий, учитывающих, что в основе сказаний о нартах лежат какие-то исторические события, которые с течением времени получили монументальное t мифоэпическое обрамление. Этой проблеме посвящена книга Ю.С. Гаглойти "Некоторые вопросы историографии нартского эпоса" [54].

Существующие версии генезиса Нартского эпоса рассматриваются Х.З.Бакаевым и C.J1 Дударевым. Pix не удовлетворяет иранская и абхазская версии происхождения эпоса. Они пытаются обратить внимание на связи Нартского эпоса с хуррито-урартской и греческой мифологией [См.:29,с.72-73].

В.А. Кузнецов в книге "Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа" развивает идею исторической детерминированности и на конкретном материале рассматривает кавказскую фазу развития Нартского эпоса и доказывает его неразрывную связь с исторической судьбой народов. Опираясь на конкретные исторические и археологические материалы, автор указывает на географическую локализацию некоторых сюжетов сказаний.

Bl последние годы вышло немало работ, авторы- которых усматривают наличие глубинных связей Нартского эпоса, с мифоэпическим творчеством-народов древнейших, цивилизаций. Так, А.Р. Чочиев считает, что все мировые религии выросли из арии-ас-аланского учения об < устройстве мира и социума. Недавно вышедшая в свет работа В.А.Шнирельмана «Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке» [312], посвященная актуальным проблемам идентичности северокавказских народов, содержит в себе ряд методологических положений, опираясь на которые автор, по нашему мнению, искажает суть сложных процессов, происходящих в этом российском регионе. Он затрагивает вопросы, связанные с генезисом этносов, их историей и современным состоянием кавказских народов, которые, без всякого сомнения, относятся к числу наиболее дискуссионных, ибо затрагивают сложнейшие проблемы национальной и культурной идентичности. В. Шнирельман исходит из признания прямой обусловленности взглядов учёных различных областей гуманитарного знания запросами политической элиты. Это позволяет ему сформулировать свою задачу: «. в центре моего исследования находятся не столько потребители, сколько создатели этнической мифологии и их деятельность по внедрению её в массы» [312,с.10]. Действительно, в наше время представления о прошлом могут служить орудием в руках недобросовестных политиков и широко использоваться в идеологических целях, но это не означает, что наука обязательно мотивирована националистическими представлениями и интерпретирует прошлое в зависимости от интересов властных структур. Такие рассуждения ведут в методологический тупик и вряд ли способствуют решению того комплекса проблем, который складывался в течение десятилетий. Представляется, что важным аргументом против подобной интерпретации роли учёных, даже в условиях политического режима в СССР, является ссылка на дореволюционных и зарубежных исследователей, работы которых могут служить в качестве независимого критерия объективности и образуют целостную, научную традицию.

Среди зарубежных учёных большой вклад в нартологию внёс французский исследователь Ж.Дюмезиль, глубоко и тщательно рассмотревший эпос в сравнительно-мифологическом плане. Он показал, что в сюжетах и мотивах эпоса отражаются характерные черты социальной организации, быта и нравов скифо-сарматских племён.

Таким образом, усилиями многих учёных (в том числе и философов), представляющих различные области гуманитарного знания, сделан большой вклад в разработку проблем мифа и эпоса как исторических типов мировоззрения и Нартского эпоса как отдельного уникального культурного феномена. Вместе с тем ещё остаётся ряд вопросов, которые требуют дальнейшего философского анализа. Среди них можно выделить ряд онтологических и гносеологических проблем: происхождение мифологии, место мифологии и эпоса в культуре этноса, функции мифа и эпоса, роль мифа и эпоса в организации социума, влияние мифа и эпоса на исторический процесс, эволюция мировоззренческих структур в сфере мифологического I сознания и др. В то же время можно констатировать отсутствие целостной философской концепции мифа и эпоса. Как видим проблем, которые требуют глубокого и детального изучения достаточно много. Мы, в свою очередь, исследуя роль мифорелигиозных идей в обществе, сосредоточимся на анализе нескольких важных признаков цивилизации и культуры, таких как социальная иерархия и власть, дом, брак, пир как коллективная коммуникация и празднество. В этой ситуации было полезно обобщить и систематизировать уже имеющийся материал, накопленный в отечественной и зарубежной литературе, по проблемам мифологии и эпоса. В связи с этим возникает задача преодоления определённого разрыва, существующего между различными областями знания и осуществления синтеза между ними.

Объектом исследования является мифоэпическое наследие кочевых племён евразийских степей и оседлых народов Северного Кавказа, а также отдельные элементы их материальной культуры. В рамках объекта' исследования был выделен его предмет. Это миф и эпос как базовые элементы духовной культуры народов Северного Кавказа и их связь с социокультурным: кодом, выступающим в качестве фактора организации социального пространства.

Необозримый эмпирический материал и множество точек зрения на проблематику мифа побуждают вернуться к некоторым основополагающим вопросам и именно в связи с ними сформулировать цель настоящего исследования, которая состоит в том, чтобы выявить сущность мифа и эпоса как феноменов сознания и социокультурной деятельности на материалах Нартского эпоса и истории становления Северокавказской цивилизации. На основе поставленной цели решаются следующие задачи: прояснить роль мифа и эпоса как факторов становления и развития Северокавказской цивилизации;

- исследовать истоки зарождения скотоводческой цивилизации и её связь с эволюцией Северокавказской цивилизации;

- выявить роль мифоэпического и мифорелигиозного сознания в формировании домашнего пространства северокавказских народов;

- исследовать социальное и культурное значение брачного кода в контексте его отражения в мифоэпическом сознании, традициях и обычаях одного из северокавказских народов (осетин);

- раскрыть организующую, мироустроительную и санкционирующую функции пира как социокультурной формы деятельности.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили принципы: принцип системного подхода; принцип единства сознания и деятельности; принцип социального детерминизма; метод междисциплинарного анализа категорий.

В своей работе автор опирался)на классические труды по философии, истории, психологии, антропологии, культурологии, этнологии, археологии: Платона, Аристотеля, И.Канта, Г.В.Ф.Гегеля, К.Маркса, Ф.Энгельса, Л.Леви-Брюля, К.Леви-Стросса, Ж.Дюмезиля, Э.Дюркгейма, М.Элиаде, КЛсперса, Б.Малиновского, З.Фрейда, К.Юнга, О.Шпенглера, М.Фуко, У.Мак-Нила, Л.Мамфорда, Е.Р.Доддса, Э.Кассирера, У.Эко и др.

Значительное теоретико-методологическое влияние на разработку проблем оказали работы отечественных учёных: В.И. Абаева, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, О.М. Фрейденберг, К.С. Пигрова, В.Г. Марахова, Г.Ф. Сунягина, Ю.И. Семёнова, Ю.М. Шилкова и др.

Миф и эпос нельзя отнести к малоизученным объектам, тем более, что философская традиция исследования этих феноменов сознания и деятельности уходит в далёкое прошлое. Вместе с тем мы считаем, что богатейший археологический, исторический и мифологический материал, связанный с культурой народов Северного Кавказа, не достаточно представлен в современном философском дискурсе. Поэтому, важным элементом новизны настоящего исследования является систематизация накопленных знаний по истории культуры народов, проживающих в Северокавказском регионе, и выработка на их основе общих теоретических положений и принципов, которые имеют важное методологическое значение. Научная новизна заключается в том, что разработана концепция культурно-исторических взаимосвязей мифического смысла и социокультурного кода Северокавказской цивилизации. В ходе исследования получены результаты, содержащие элементы новизны: - раскрыта роль мифа и эпоса как факторов стабилизации в становлении и эволюции Северокавказской цивилизации на конкретном материале кавказского мифотворчества и Нартского эпоса; на основе компаративистских предпосылок предложена модель скотоводческой цивилизации и выдвинута гипотеза эволюции Северокавказской цивилизации, раскрыта роль различных социокультурных кодов в дифференциации и иерархизации общества;

-. исследован инсталляционный код, который отражает способность человека обустраивать пространство своего бытия в соответствии с задачами обеспечения безопасности и сакрализации пространства обитания, а также предложена целостно-связная аргументация повседневных функций мифического и эпического сознания в формировании домашнего пространства северокавказских народов - дом-крепость и дом-храм;

- раскрыто социальное и культурное значение брачного кода на материалах Нартского эпоса, традиций и обычаев осетинского народа; показана эволюция брачного кода, а сам брак рассмотрен как разновидность социальной игры;

- выявлена организующая и мироустроительная функция пира, где в особой, свойственной только пиру, смысловой атмосфере разворачиваются все социальные пространства: производство, общественные отношения, сословная, возрастная и половая дифференциация. Пир раскрывается как освящающая и санкционирующая деятельность общества.

Результаты диссертации и их новизна определили следующие положения, которые выносятся на защиту:

1. В работе проанализированы понятия «мифический смысл» и «социокультурный код». На основе этих понятий рассмотрено влияние идейно-смысловой составляющей общества на развитие социокультурного процесса и организацию социальной реальности. Мифический смысл и социокультурный код- это исторически складывающиеся- жизненно-практические инструменты организации социума. Они, в то же время, суть комплексы особого типа информации (знания), которые определяют особенности культуры эпох, этносов и цивилизаций. Мифический смысл и социокультурный код образуют основания мировоззренческих структур и содержат устойчивые, исторически стабильные представления об окружающем человека мире, о самом человеке, о ценностях бытия и способах его организации. Как относительно стабильные они существуют неизменно в рамках Северокавказской культуры и передаются из поколения в поколение благодаря действию механизма- традиции. Определяющую роль в развертывании мифической, а затем, и эпической реальности играл социокультурный код, под которым здесь понимается универсальная форма упорядочения, содержаний культуры. В диссертации показано, что- мифический смысл и социокультурный код рассматриваемой культуры формируются в зависимости от целеполагающей деятельности и определяются как общими, так, и частными-целями, возникающими в процессе общественного развития.

2.В диссертации, показано, что к середине I тыс. до н.э. от Северного Причерноморья и Северного Кавказа до Алтая сложилась цивилизация номадов, материальной основой которой служили скотоводство и военное дело. Цивилизация кочевников сложилась на основе особой системы идеологических и духовных ценностей, которые оформились в трифункциональном социальном коде. Отличительными признаками этой цивилизации были: а) производящее хозяйство; б) развивающаяся имущественная и социальная дифференциация общества; в) наличие института власти с функциями регулирования, управления и контроля; г) сложная структура общества с ведущей ролью военных предводителей или военной аристократии.

Таким образом, универсальная модель цивилизации исторически' была реализована в двух сценариях, основанных на двух видах производящей экономики: земледелии и скотоводстве.

З.В диссертации вводится понятие Северокавказской цивилизации, которая охватывает Северокавказский регион и включает в себя культуру народов, населяющих эту территорию. Воинская культура, сохранявшаяся на протяжении долгих веков, являлась стержнем, на котором основывалась Северокавказская цивилизация. Война, с одной стороны, служила основой формирования этой цивилизации, так как посредством военного взаимодействия различных этносов происходило заселение Северокавказского региона. С другой стороны, войны мешали образованию общекавказского " единства. К новому времени Северокавказская цивилизация достигает первичной стадии своей интеграцию -стадии межэтнической консолидации, которая характеризуется единством культуры, общим мифоэпическим наследием, единым уровнем материальной жизни. Её своеобразие, как и своеобразие всякой цивилизации, сказывается, прежде всего, в духовной атмосфере, стиле мышления, строе чувств и реальном поведении действующих индивидов. Урбанистический I путь, на который она стала В1 Ш-У вв., был прерван разрушительным нашествием кочевников в XIII-XV вв., а последствия этого нашествия пагубно отразились на её развитии, что способствовало возвращению на доурбанистический уровень, на котором она пребывала до XIX в.

4. В диссертации вводится понятие инсталляционного кода, которое означает способность человека обустраивать пространство своего бытия в соответствии с такими важнейшими задачами, как обеспечение безопасности и сакрализация пространства обитания. В связи с этим анализ пространства обитания основывается на выделении двух типологических моделей дома - дома-крепости и дома-храма. В условиях Северокавказской цивилизации модель дома-крепости проявляется в строительстве родовых боевых башен, а в системе родоплеменных отношений - в обычае кровной мести. Модель дома-храма инсталлируется в жилом пространстве дома, которое сакрализуется мифоэпическим сознанием и населяется земными и небесными духами. Эту культуру, синтетически соединившую мифическое мироощущение, эпический максимализм и абстрактно-религиозную идею о непроявленном основании мироздания, мы определяем здесь как мифологическую религию или «культуру единения». Пространство обитания человека и сакрализованное пространство дома оказываются, таким образом, для него тождественными и неразличимыми.

5.В диссертации вводится понятие брачного кода, задача которого отобразить эволюцию брачных отношений в процессе исторического развития общества. Само изменение брачного кода определялось целями, мифическими смыслами и мироощущением первобытного коллектива. Брачный код формирует, в свою очередь, пространство брака, его локализацию (матрилокальность, патрилокальность), число брачных партнёров и характер отношений между ними. В диссертации показано, что брак следует рассматривать как разновидность социальной игры, которая пронизывает собой всю Вселенную и разыгрывается как космическое действо. Система брачных отношений является первоосновой таких социально-исторических общностей, как семья, род, племя-, этнос, а отношения между мужчиной и женщиной становятся своеобразной парадигмой, освящающей путь познания социального космоса и внутреннего мира человека.

6. В диссертации различаются два исторических типа пира как мироустроительной деятельности и точки соединения общественных интересов:

1.Пиры мифоэпического периода, длившиеся неделями, носившие характер народных празднеств и отрицавшие все общественные запреты.

2.Пиры, устраиваемые в эпоху подъёма религиозного сознания, формирующего воздержанность в телесных проявлениях и способность к рефлексии, к контролю над нижними этажами человеческой психики. Бытие человека концентрируется в пространстве вкушения, сочетающем общественные идеалы, вкусовые предпочтения и дух народной традиции.

Пир интерпретируется как начало, кульминация и конечная точка жизненного цикла этнической общности. В пространстве вкушения, разворачиваются все социальные пространства: производство, общественные отношения, сословная, возрастная и половая дифференциация. Пир - это всё освящающая и дающая на всё санкцию мироустроительная деятельность общества. Культурный код пира упорядочивает социальную реальность и включает ритуально-символические функции пищи в процесс коммуникации между участниками пира и богами. Все сферы человеческой деятельности обретают смысл и своё завершение, достигают своей цели только в контексте пира. Таким образом, дом в социальном и духовно-практическом отношении ещё явственнее предстаёт перед нами через пир, через народные празднества, связанные с вкушением, увеселением, состязательностью, пением, танцами и пр.

1 Недостаточная разработанность в философии представленной' проблемы, её традиционность, с одной стороны, и новизна - с другой, вызвали необходимость, переосмысления старых и введения новых понятий и терминов. Философский дискурс, обращающийся' к мировоззренческим* пластам различных культур и исторических периодов, создаёт новый эвристический потенциал для осмысления и решения теоретических и практических проблем бытия современного общества. В диссертации делаются соответствующие пояснения, даётся интерпретация исследуемых феноменов, основанная на базе принципов и методов, отражающих современное состояние философского знания.

Полученные в ходе диссертационного исследования результаты имеют как теоретическое, так и практическое значение, поскольку затрагивают фундаментальные проблемы духовной культуры, роль мифоэпического сознания в организации социального пространства и влияние его на исторический процесс. Основные выводы диссертации рассчитаны на практическое применение в деятельности институтов государственного регулирования национальных отношений по разработке вопросов духовно-религиозной жизни на государственном и региональном уровне. Полученные результаты могут также быть использованы в научной и методической работе по различным разделам философии, антропологии, этнологии, культурологии, этики, эстетики, религиоведения.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Цораев, Заур Умарович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 1

Философское проникновение в природу мифа и эпоса как феноменов сознания и социокультурной деятельности, выяснение их роли в общественной жизни позволяет глубже уяснить сущность человека и общества, принципы их взаимодействия в рамках естественноисторического процесса. Общая цель и конкретные задачи, поставленные и сформулированные во введении, определили ход исследования и привели к следующим результатам: а) в исследовании разработана концепция культурно-исторических взаимосвязей мифического смысла и социокультурного кода; б) на конкретном материале кавказского мифотворчества и Нартского эпоса раскрыта роль мифа и эпоса как факторов, определяющих' развитие цивилизации; в) предложена модель скотоводческой цивилизации и сформулирована идея Северокавказской цивилизации; г) обосновано значение мифического и эпического сознания в формировании домашнего пространства и идеологических моделей дома-крепости и дома-храма; д) раскрыто социокультурное значение кода и его различных модификаций,- а также выявлена его организующая, мироустроительная и санкционирующая функция.

Теоретические и практические результаты, полученные в настоящей работе, последовательно формулируются в качестве итоговых положений и соответствуют логике построения диссертационного исследования.

В первой главе основной части диссертации проанализированы теоретико-методологические принципы исследования мифа и эпоса, их связь с идейно-смысловыми структурами сознания. Выявлена роль социокультурного кода как универсальной формы упорядочения социальной реальности.

1. Одной из форм теоретического решения проблемы происхождения и сущности мифа является анализ его истории в контексте развития научных представлений. Выделяются два основных подхода в решении этой проблемы: компаративистский и субстанциальный. Согласно компаративистской (миграционистской) модели, мифы, изначально локальные по своему характеру, распространялись в процессе взаимодействия культур из мифопроизводящих центров по всему миру. Согласно субстанциальной модели основные элементы мифа суть продукты деятельности психики человека, его исторической практики, организации общества, и поэтому они имеют общезначимый и универсальный характер. Обе теоретические модели концентрируют многообразные представления о происхождении и функционировании мифологии и эпоса.

2. Вопрос о происхождении и сущности мифического смысла и социокультурного кода в диссертации решен на базе определенных, теоретически обоснованных принципов понимания? социальной реальности. Субстанция социальности проявляется в . способности к целеполаганию, производству идеально-смысловых структур, наделению смыслом; не только внешнего1 мира; но и внутреннего мира, ощущений, переживаний, мыслей- и устремлений человека. В связи; с этим, миф рассматривается не как часть общественной* жизни, её сфера или элемент духовной - организации общества:, а как аспект, имманентное свойство социальношреальности; .

Посредством социокультурного кода и кодифицирующей деятельности из хаоса впечатлений, ощущений, вещей, свойств, отношений создаётся, и воссоздаётся общественный порядок. Социокультурный код представляет собой универсальный принцип, свойственный любому проявлению активности человека и универсальную форму упорядочения содержаний культуры.

3; Подлинное бытие человека, его осмысленная жизнь возникают только на основе идеи начала, которая является отправной точкой, задающей направление человеческому мышлению и деятельности. Она представляет собой основу рефлексии и самодетерминации любой культуры, принцип формирования общества как целостного образования. Положение о началах и основаниях бытия, рассмотренные сквозь призму социального детерминизма, подводят нас к пониманию роли, которую играют в жизни общества мифический смысл и социокультурный код. Генезис новых кодов всегда связан с процессом смыслообразования, с осознанием актуальных потребностей, интересов и целей развития общественной жизни и с исторически длительной процедурой их производства. Смыслообразование и кодирование в свою очередь могут быть рассмотрены в качестве основополагающих принципов самоорганизации общества с учётом первостепенного значения целевого начала.

4. Переход от мифического к эпическому и далее к религиозному и философскому осмыслению бытия образует историческую ось, вокруг которой развивается бесконечное число исторически конкретных форм знания, ценностей и смысложизненных ориентиров. Мифическая рефлексия как исторически первая форма мировоззрения в социально-историческом плане означает обращённость культуры на самоё себя, способность обнаруживать и выявлять своё место и роль в системе отношений Человек-Мир. Отправным пунктом здесь является относительное тождество человека с феноменами природы, их осмысление и кодификация как общественно значимых явлений и в связи с этим организация всей социальной реальности.

Во 'второй главе диссертации показано формирование мифической и эпической реальности, исследовано значение мировоззренческих структур, мифического смысла и социокультурного кода в становлении цивилизации кочевников и Северокавказской цивилизации.

1. Становление мифической и эпической реальности - это процесс, растянувшийся на тысячелетия. События суть то, что образует мир с его разнообразными таксономическими уровнями и непрерывным обновлением. Мифический человек лишь подражает явлениям природы. Эпический же человек становится подлинным творцом событий, создавая в своём сознании и воспроизводя в действительности их последовательности и комбинации, их определённую, исторически индивидуальную физиономию. Эпический герой является творцом и действующим лицом событий, затрагивающих индивидуальность и выходящих по значимости за её пределы. Для эпического сознания событийная структура интенциональна, в силу того, что она волит к событию, стремится к власти над ним.

2. Древние общества следует рассматривать не только как орудийно-технические комплексы с имманентной им системой производственных связей и отношений, но прежде всего как типы социокультурного общения людей. Для всех основополагающих социокультурных моделей деятельности способность человека к осуществлению поставленных целей, к преобразованию окружающего мира и своей собственной природы является определяющей. При этом человеческая деятельность имеет структуру бинарной оппозиции, в рамках которой реализуются типологические противоположности, характерные для исторически конкретной формы деятельности:

3. Социокультурный код обусловливает развитие общества в соответствии с возникающими потребностями, интересами и целями» действующих социальных субъектов. Это предопределило переход общества от троичного кода к двоичному и к соединению двух функций: жреческой и воинской. Общественный строй степных кочевников стал двухсословным и состоял из элиты общества: военной аристократии и многочисленного ^плебса.

4. К середине I тыс. до н.э. сложилась цивилизация кочевников с особой' моделью производящей экономики, системой идеологических и духовных ценностей, сословной дифференциацией общества. Степной мир Евразии - это скотоводческая цивилизация, которая сыграла важную связующую роль между различными культурами и отстоявшими друг от друга на значительном расстоянии земледельческими цивилизациями. Универсальная модель цивилизации исторически реализовалась в двух сценариях, основанных на двух видах производящей экономики: земледелии и скотоводстве.

5. Параллельно с этим на Северном Кавказе продолжался процесс формирования оседлой цивилизации. История Северокавказской цивилизации основана на взаимодействии степных кочевников с оседлыми племенами, занятия которых состояли из земледелия, ремесла и скотоводства. Северокавказская цивилизация, характеризующаяся полиэтничностью, возникла как результат столкновения номадических и оседлых культур, как многоликий сплав, который история выковывала на протяжении тысячелетий. В то же время, Северокавказская цивилизация застыла в зачаточной стадии своей интеграции, в стадии межэтнической консолидации, характеризующейся структурным единством культуры, традиций, обычаев, единством эпоса, народных преданий, общим уровнем материальной жизни.

В третьей главе диссертации выявлена роль различных кодов- в формировании домашнего пространства как особой сферы социальной реальности с присущими ей качествами целостности и системности.

1. На основе мифоэпических духовных традиций проанализирована сущность дома и выявлены его две типологические модели: «дом-крепость» и «дом-храм». Основанием типологии идеологических моделей дома является его назначение, выраженное в двух инвариантных характеристиках, таких как безопасность жилища и стремление к его сакрализации. Идеологическая модель «дом-крепость» является продуктом, конституирующей деятельности сознания? определённого субъекта при особых социально-исторических:" условиях. Смысловые характеристики второй типологической модели, «дом-храм», выходят за пределы бытующего пространственно-временного континуума и оказываются связанными с мировой вертикалью, с Древом Мира, с представлением об Абсолюте. Инсталляция дома-храма организует множество социальных и духовных отношений и включает их в единую вертикальную структуру, связывающую человеческий мир с миром божественным.

2. Проблема происхождения брака настолько универсальна, что охватывает мифоэпический, религиозно-философский и, в целом, весь мировоззренческий комплекс, который в значительной степени предопределил развитие культуры, её направление и характер. Отношения между мужчиной и женщиной есть своеобразная парадигма познания человеком своего внутреннего мира и устройства социального космоса. В генезисе брака принципиальную роль сыграл код, установивший необходимые комбинации отношений между полами. Исторически развиваясь он обрастал дополнительными смыслами и значениями.

3. Бытие человека, простирающееся до пределов освоенного им мира, концентрируется в различных точках, одной из которых является пространство пира, сочетающее общественные идеалы, вкусовые предпочтения и дух народной традиции празднеств. В пространстве пира разворачиваются все социальные пространства. Культурный код пира упорядочивает социальную реальность и включает ритуально-символические функции пищи в процесс коммуникации между участниками пира и богами. Все сферы человеческой деятельности сами по себе, вне контекста пира, не имеют смысла. Пир является кульминацией, начальной и конечной точкой жизненного» цикла, местом восхваления богов и героев: Установлено;, что существуют два исторических типа пира: пиры мифоэпического периода и пиры, устраиваемые в; эпоху подъёма религиозного сознания.

4. Постигая трансцендентные основы бытия; общество возвышается: до понимания идеи абсолюта (предельного основания- существования); пронизывающей и . освящающей все сферы его жизнедеятельности. Особое место в истории религии; занимает «культура единения», несущая в себе синтез конкретного и всеобщего, духа и энергетики, народной мифологии и абстрактной религиозной идеи первоначала, не имеющего ни имени, ни образа. Эта культура имеет тысячелетнюю традицию и заслуживает внимания« не только историков, религиоведов, этнографов, фольклористов, культурологов, психологов, но и философов.

Философский анализ выявляет в бытии любой отдельной культуры смысл бытия всего человечества, в жизни каждого индивидуума - весь исторический процесс, в социуме - разумные основания, миропорядок и вселенскую душу.

Ряд вопросов, поднятых в исследовании, требует дальнейшего комплексного изучения и осмысления. Среди них вопрос о роли кодов в формировании цивилизационного пространства и различных сфер общественной жизни, дальнейшего уточнения взаимосвязи смыслообразующей и кодирующей деятельности, значения эпического сознания в формировании воинской культуры и военной аристократии и др.

В круг поставленных нами задач не вошёл анализ современных социально-политических процессов, происходящих на Северном Кавказе, так как они являются предметом отдельного исследования. Кроме того, важно отметить, что решение назревших проблем развития Северо-Кавказского региона может быть успешным лишь на базе интегрированных знаний об особенностях кавказского мифотворчества, о прошлом народов Северного Кавказа и специфике их материальной и духовной культуры.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Цораев, Заур Умарович, 2010 год

1. Абаев, В.И. Нартовский эпос / В.И. Абаев //Известия- Северо-Осетинского НИИ: Т. X, вып. 1. Орджоникидзе: Ир, 1945. - 118 с.

2. Абаев, В.И. Осетинский язык и фольклор / В.И. Абаев; отв. ред. И.И.Мещанинов. М.-Л.: АН СССР, 1949. 601 с.

3. Абаев, В.И. Избранные труды: в 4-х т. Т.1. Религия. Фольклор. Литература / В.И. Абаев. Владикавказ: Ир, 1990. - 640 с.

4. Абаев, В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка: в 4-х т. Т. 1 / В.И. Абаев. Москва-Ленинград: изд-во АН СССР, 1958. -655 с.

5. Авеста в русских переводах (1861-1996). 2-е изд., испр. СПб.: Журнал «Нева», «Летний сад», 1998.-477 с.

6. Адлер, А. Понять природу человека / А. Адлер; пер. с немец. СПб.-: Академический проект, 2000. - 256 с.7*. Акишев, А.К. Искусство и мифология саков / А.К. Акишев. Алма-Ата: Наука, 1984.-176 с

7. Александрова, М.В. Древнейшие нижнепалеолитические жилища и поселения / М.В. Александрова // Реконструкция общественных отношений по1 археологическим материалам* жилищ и поселений. Л., 1974.

8. Алексеев, В.П. Происхождение народов Кавказа. Краниологическое исследование / В.П. Алексеев. М.: Наука, 1974". - 317 с.

9. Алиева, А.И. Историко-героический эпос адыгов и его стадиальная специфика / А.И. Алиева; отв. ред. Гацак В.М. // Типология народного эпоса. — М.: Наука, 1975.-С. 139- 151.

10. Алиева, А.И. Фольклор народов Карачаево-Черкессии (Традиции, жанры и сказительское мастерство): сб. науч. тр. / А.И. Алиева. Черкесск, 1991.-187 с.

11. Аммиан Марцеллин. Римская история / Аммиан Марцеллин. СПб.: Алетейя, 1994 .-570 с.

12. Антонова, Е.В. Очерки культуры древних земледельцев Передней и Средней Азии: опыт реконструкции мировосприятия / Е.В. Антонова. М.: Наука, 1984.-262 с.

13. Андреев, И. Л. Происхождение человека и общества / И. Л. Андреев.- 2-е изд., перераб. и доп.- М.: Мысль, 1988. 415 с.

14. Андреев, Н.Д. Гипотеза о бореальном языке / Н.Д. Андреев // Лингвистические исследования. 1988: проблематика взаимодействия языковых уровней: сб. научных трудов / отв. ред. Н.Д. Андреев. Л.: Б.и, 1988 . - С.3-11.

15. Андреев, Ю.В. Поэзия мифа и проза истории / Ю.В. Андреев. Л.: Лениздат, 1990. - 223 с.

16. Апинян, Т.А. Тоска по мифу или миф как событие современности / Т.А. Апинян //Философские науки, 2004, № 11.- С. 73-83.

17. Ариес, Ф. Возрасты жизни / Ф. Ариес // Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977 .- С. 216-244.

18. Аристотель. Метафизика. Сочинения: в 4 т. Т.1 / Аристотель; пер. с древнегреч.; общ. ред. Доватура. М.: Мысль, 1975. - С. 63-367.

19. Аристотель. О душе. Сочинения: в 4 т. Т. 1 / Аристотель; пер. с древнегреч.; общ. ред. Доватура. М.: Мысль, 1975. - С. 369-448.

20. Аристотель. Категории. Сочинения: в 4 т. Т. 2 / Аристотель; пер. с древнегреч.; общ. ред. Доватура.-М.: Мысль, 1978. С. 51-90.

21. Аристотель. Политика.Сочинения: В 4 т. Т.4 / Аристотель; пер. с древнегреч.; общ. ред. Доватура. М.: Мысль, 1984. - С. 375-644.

22. Аристотель. Поэтика. Сочинения: В 4-х т. Т.4 / Аристотель; пер. с древнегреч.; общ. ред. Доватура. М.: Мысль, 1983.- С. 645-680.

23. Аристотель. Никомахова этика. Сочинения: В 4-х т. Т.4 / Аристотель; пер. с древнегреч.; общ. ред. Доватура. М.: Мысль, 1983. - 53-293.

24. Артамонов, М.И. Антропоморфные божества в религии скифов / М.И. Артамонов // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л., 1961, вып. 2.-С. 57-87/

25. Аскин, Я.Ф. Философский детерминизм. Пособие по диалектическому материализму / Я.Ф. Аскин. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1974. 68с.

26. Аскин, Я.Ф. Философский детерминизм и научное познание / Я.Ф. Аскин. — М.: Мысль, 1977.- 188 с

27. Астахова, A.M. Былины. Итоги и проблемы изучения / A.M. Астахова. М.-Л.: Наука, 1966. - 292 с.

28. Бакаев, Х.З., Дударев, С.Л. К вопросу об истоках Нартского эпоса/ Х.З.Бакаев, С.Л. Дударев// Кавказ и цивилизации Древнего Востока://Материалы всесоюзной научной конференции. — Орджоникидзе: Ир,1989.-С.72-73.

29. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт //Избранные работы: Семиотика: Поэтика.- М.: Прогресс, 1989:- 616с.

30. Бахрах, Б. Аланы на Западе (от первого их упоминания в античных источниках до периода раннего средневековья) / Б. Бахрах; пер. с англ. М.': Ард, 1993. - 191 с.

31. Бахтин, М.М. Творчество Ф.Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. М.: Худ. лит., 1990. -541 с.

32. Башляр, Г. Грёзы о-воздухе. Опыт о воображении движения / Г. Башляр; пер. с франц. М.:Изд-во гуманитарной литературы, 1999 (Французская философия XX века). -344 с.

33. Белявский, В.А. Тайны Вавилона / В.А. Белявский. М.: Вече, 2001. -351 с.

34. Бердяев, H.A. Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии / H.A. Бердяев. М.: ИМА-пресс, 1990.-285 с.

35. Бердяев, H.A. О творческом историзме / H.A. Бердяев // Наше наследие.-1991.-№4.-С. 132-133.

36. Березина, Т.Н. Многомерная психика. Внутренний мир личности / Т.Н. Березина. М: Per Se, 2001. - 319 с.

37. Бессонова, С.С. Религиозные представления скифов / С.С. Бессонова. -Киев: Наукова думка, 1983. 138 с.

38. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе с параллельными местами.

39. Боас, Ф. Ум первобытного человека / Ф. Боас.- М.; Л.: Гос. изд-во, 1926. -155 с.

40. Богомолов, A.C. Античная философия / A.C. Богомолов. М.: Изд-во МГУ, 1985.-368 с.

41. Бонгард-Левин, М.Г. От Скифии до Индии: Древние арии: мифы и история / М.Г. Бонгард-Левин; Э.А. Грантовский. 2-е изд. испр. и доп. - М.: Мысль, 1983. - 206 с.

42. Бродель, Ф. История и общественные науки. Историческая длительность / Ф. Бродель //Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977. - С.115-142.

43. Бродель, Ф. Игры обмена / Ф. Бродель // Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.: в 3-х т. Т.2 / пер. с фр. М.: Прогресс, 1988. -632 с.

44. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса / Ю.В. Бромлей. М.: Наука, 1983.-412 с.

45. Бэкон, Ф. О мудрости древних. Сочинения: в 2-х т. Т.2 / Ф. Бэкон. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Мысль,1978. - С.236-239.

46. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер; пер.с нем. М.: Прогресс, 1990.-804 с.

47. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Вергилий; пер с латин. М.: Художественная литература, 1971. - 447 с.

48. Вернадский, Г.В. Древняя Россия / Г.В. Вернадский // Аланы и Кавказ = Alanicall. Владикавказ, Цхинвал: Северо-Осетинский институт гуманитарных исследований, Юго-Осетинский научно-исследовательский институт, 1992. -С.215-232.

49. Вирсаладзе, Е.Б. Грузинский охотничий миф и поэзия / Е.Б. Вирсаладзе.-М.: Наука, 1976.-360 с.

50. Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат. Философские работы. Часть I / Л. Витгенштейн; пер.с нем. М.: Гнозис, 1994. - 612 с.

51. Гаглойти, Ю.С. Некоторые вопросы историографии нартского эпоса / Ю.С.

52. Гаглойти. Цхинвапи: Ирыстон, 1977. - 205 с.

53. Гаглойты, Р.Х. К истории торговых связей населения Центрального Кавказа со странами Востока и Средиземноморья» / Р.Х. Гаглойты //Кавказ и* цивилизации Древнего Востока: Материалы всесоюзной научной-конференции 1989 г. Орджоникидзе, 1989. - С.28-30:

54. Гадагатль, A.M. Героический эпос «Нарты» адыгских (черкесских) народов / А.М: Гадагатль. Майкоп: Адыгейское1 отделение Краснодарского книжного изд-ва, 1976. - 408 с.

55. Гарданов, В.К. Аталычество / В.К. Гарданов: М.: Наука, 1973. - 22 с.

56. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по эстетике. Т. 12. Кн. 1 / Г.В.Ф. Гегель; пер. с нем. -М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1938. 472 с.

57. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Кн.,1. Наука логики / Г.В.Ф: Гегель; пер с нем. — М.-Л.: Гос. изд-во, 1929. — 368 с.

58. Гегель, Г.В.Ф. Наука логики. В 3 х т. Т. 3 / Г.В.Ф. Гегель. М.: Мысль, 1972. -371 с.

59. Гегель, Г.В.Ф. Философия истории/ Г.В.Ф. Гегель. СПб.: Наука, 1993. -480

60. Хелиодор. Эфиопика / Гелиодор; пер с древнегреч. М:: Художественная литература; 1965. - 373 с.

61. Геодакян, В.А. О структуре эволюционирующих систем / В.А. Геодакян // Проблемы кибернетики. Вып. 25 / под ред. А.А.Ляпунова. М.: Физматгиз, 1972.-С. 81-90.

62. Геродот. История в девяти книгах / Геродот. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1972. - 600 с.

63. Гесиод. Теогония / Гесиод // Полн. собр. текстов. М.: Лабиринт, 2001. - 254 с.

64. Гоббс, Т. Левиафан: В 2 т. Т. 2 / Т. Гоббс; пер. с латин. и англ. Mi: Мысль, 1991.-735 с.

65. Голосовкер, Я.Э. Логика мифа / Я.Э. Голосовкер. М.: Глав. ред. восточ". лит. изд-ва «Наука», 1987. - 218 с.

66. Граков, Б.Н. Ранний железный век (культуры Западной и Юго-Восточной Европы) / Б.Н. Граков. М.: Изд-во Моек; ун-та, 1977. - 232 с.

67. Грач, А.Д; Древние кочевники в центре Азии / А.Д. Грач. М.: Наука, Глав;, ред. восточ. лит., 1980. - 256 с.

68. Гринцер, П.А. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология / П.А. Гринцер; -М.: Наука, 1974.-419 с.

69. Гулыга, A.B. Миф как философская проблема / A.B. Гулыга //Античная культура и современная наука. М.: Наука, 1985. - 344 с.

70. Гумилёв, Л.Н. Этносфера: история людей и история природы / Л;Н. Гумилёв.- М.: Экопрос, 1993. 544 с. 1

71. Гумилёв, Л.Н. Конец и вновь начало / Л.Н. Гумилёв. М.: Институт Ди-Дик, 1997.- 544 с.

72. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. 2-е изд. испр. и доп. - М.: Искусство, 1984. - 350 с.

73. Гуревич, П.С. Социальная мифология / П.С. Гуревич. М.: Мысль, 1983.175 с.

74. Гуриев, Т.А. Историческая основа некоторых антропонимов в осетинском нартовском эпосе / Т.А. Гуриев //Фольклор и историческая этнография. М1: Наука, 1983.-С. 107-118.

75. Гуриев, Т.А. Заметки о скандальном браке в нартиаде / Т.А.Гуриев // Проблемы осетинского нартовского эпоса. — Владикавказ: Ир, 2000. — С.37-39.

76. Гуссерль, Э. Парижские доклады / Э. Гуссерль //Логос (Философско-литературный журнал). 1991. - №2. - С. 6-30.

77. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. 1. Общее введение в чистую феноменологию / Э. Гуссерль; пер. с немец. М.: Дом интеллектуальной кн. Анашвили, 1999. - 332 с.

78. Гутнов, Ф.Х. Ранние скифы: проблема социальной истории. Учеб. пособ. / Ф.Х. Гутнов. Владикавказ: Изд-во Сев.-Осет. гос. ун-та им. К.Л. Хетагурова, 2002. - 144 с.

79. Гутнов, Ф.Х. Горский феодализм. 41 1. / Ф.Х. Гутнов. Владикавказ: Ир, 2007.-319 с.

80. Далгат, У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей / У.Б. Далгат.- М.г Наука, 1972. 467 с.

81. Далгат, У.Б. Типовые черты нартского эпоса / У.Б. Далгат // Типология* народного эпоса/ отв. ред. Гацак В.М.- М.: Наука, 1975.,- С. 213-234.

82. Дебэн-Франкфор, К. Саки в- провинции Синьцзян до периода Хань. Критерии идентификации / К. Дебэн-Франкфор //Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата: Наука, 1989.- 257 с.

83. Делёз, Ж. Логика смысла. Фуко М. ТЬеа1гиш рЫ1озорЫсит / Ж. Делез, М. Фуко; пер с фр. -М.; Екатеринбург: Раритет, Деловая книга, 1998. 480 с.

84. Дерида, Ж. Эссе об имени / Ж. Дерида; пер. с фр. М.; СПб.: Инст. эксперимент, социол.; Алетейя, 1998. - 192 с.

85. Диодор Сицилийский. М.: Лабиринт, 2000. - II; 43;2,3

86. Джопуа, З.Д. Систематизация текстов абхазского нартского эпоса / З.Д. Джопуа// Фольклор: проблемы тезауруса. -М.: Наследие, 1994. С. 218-237.%

87. Дзаттиаты, Р.Г. Культура поздневековой Осетии / Р.Г. Дзаттиаты. -Владикавказ: Ир, 2002.-432 с.

88. Дзидзигури, Ш.В. Грузинские варианты нартского эпоса. Исследования, тексты и переводы. / Ш.В. Дзидзигури. —Тбилиси: Мерани,1971.-107 с.

89. Дзиццойты, Ю.А. Нарты и их соседи: Географические и этнические названия в нартовском эпосе / Ю.А. Дзиццойты. Владикавказ: Алания, 1992. - 279 с.

90. Доддс, Е.Р. Греки и иррациональное / Е.Р. Доддс; пер. с англ. М.; СПб.: Московский философский фонд, Университетская книга, Культурная инициатива, 2000. -318 с.

91. Доддс, Е.Р. Язычник и христианин в смутное время: Некоторые аспекты религиозных практик в период от Марка Аврелия до Константина / Е.Р. Доде; пер с англ. СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2003. - 320 с

92. Дударев, С.Л. Взаимоотношения племён Северного Кавказа с кочевниками Юго-Восточной Европы в предскифскую эпоху (IX- первая половина VII в.до н.э.) / С.Л. Дударев. Армавир: 1999.- 450 с.

93. Дюмезиль, Ж. Осетинский эпос и мифология / Ж. Дюмезиль; пер с фр: М':: Наука, 1977.- 276 с.

94. Дюмезиль, Ж. Верховные боги индоевропейцев / Ж. Дюмезиль. М.: Главная редакция восточной литературы издательства « Наука», 1986.- 234 с.

95. Дюмезиль, Ж. Скифы и нарты / Ж. Дюмезиль; сокр. пер. с франц. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990. - 229 с.

96. Дюркгейм, Э. О разделении общественного туда. Метод социологии / Э. Дюркгейм; пер с фр. М.: Наука, 1990. - 575 с.

97. Дьяконов, И.М. Архаические мифы Востока и Запада / И.М. Дьяконов. -М.: Наука, 1990. -247 с.

98. Евзлин, М. Космогония и ритуал / М. Евзлин. М.: Радикс, 1993. - 344 с.

99. Емельянов, Л.И. Методологические вопросы фольклористики / Л.И. Емельянов.- Л.: Наука, 1978.-206 с.

100. Зайцев, А.И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв.до н.э. / А.И. Зайцев. 2-е изд., испр. и перераб. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2000.- 320 с.

101. Захария. Войны богов и людей / Захария, Ситчин. М.: Новая Планета, 2000. - 384 с.

102. Землянова, JI.M. Современная американская фольклористика / JI.M. Землянова. М.: Наука, 1975. - 312 с.

103. Золотарёв, A.M. Происхождение экзогамии / A.M. Золотарев //Известия государственной академии истории материальной культуры. Т.Х, вып.2-4. Л.,1931. 86 с.

104. Иванов, Ю.М. От первобытности к цивилизации (критика марксистской схемы) / Ю.М. Иванов. М. 1998. 76 с.

105. Иванова, Ю.В. Этнос: социокультурная динамика и традиция / Ю.В. Иванова: автореф. дис. .д-ра философских наук. М., 2000. - 49 с.

106. Ильинская, В.А. Скифия VII-IV вв. до н.э. / В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин. Киев: Наукова думка. - 1983. - З79'с.

107. Инал-ипа, Ш.Д. Памятники абхазского фольклора. Нарты. Ацаны: сб. статей и материалов / Ш.Д. Инал-ипа. Сухуми: «Алашара», 1977.-200 с.

108. Исмагилов, Р.Б. О некоторых тенденциях развития современной отечественной скифологии / Р.Б. Исмагилов //Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата: Наука, 1989. -С.265-284.

109. Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований // Сб. этнографических материалов и исследований / под ред. Токарева С.А. М.: АН СССР, 1959. - 266 с.

110. История древнего мира. Кн.1. Ранняя древность / под ред. И.М. Дьяконова, В.Д. Нероновой, И.С. Свенцицкой; отв. ред. И.М. Дьяконов. 3-е изд. испр. и доп. - М.: Наука: главная редакция восточной литературы издательства, 1989. - 470 с.

111. Кайуа, Р. Миф и человек. Человек и сакральное / Р. Кайуа; пер. с фр. М.: ОГИ, 2003. - 296 с.

112. Калоев, Б.А. Осетины. Историко-этнографическое исследование / Б.А. Калоев.- М.: Наука, 2004. 471 с.

113. Кант, И. Критика чистого разума / И. Кант // Соч. в 6-ти т. Т.З. М.: Мысль, 1964. - 799 с.

114. Кардини, Ф. Истоки средневекового рыцарства / Ф. Кардини; пер с итал. -М.: Прогресс, 1987. 360 с.

115. Карсанов, А.Н. Кавказские аланы — асы в письменных источниках позднего средневековья (XIV-XVIII вв.) / А.Н. Карсанов // Аланы и Кавказ // ALANIKA-II. -Владикавказ-Цхинвал: Северо-Осетинский институт гуманитарных исследований, 1992. С.403-408.

116. Кассирер, Э. Философия символических форм: в 3-х т. / Э. Кассирер; пер. с нем. М:; СПб.: Универ. книга, 2002. Т. 2. - Мифологическое мышление. - 280 с.

117. Кессиди, X. От мифа к логосу / X. Кессиди. М.: Мысль, 1972. -312 с.

118. Клапрот, Г.-Ю. Доклад, в котором доказывается идентичность осетин, народности Кавказа, и средневековых алан / Г.-Ю. Клапрот // Аланы и Кавказ // ALANIKA-II. Владикавказ-Цхинвал: Северо-Осетинский институт гуманитарных исследований, 1992. - С. 233-238.

119. Клочко, В.И. О взаимодействии местных и привнесённых элементов скифской культуры / В.И. Клочко, В.Ю. Мурзин // Скифы Северного Причерноморья.- Киев: Наукова думка, 1987.-150 с

120. Клягин, Н.В. Становление цивилизации (социально-философский аспект): Автореф.дис. .д-ра филос.наук/Н.В. Клягин. М., 1994.-50 с.

121. Ковалевская, В.Б. Роль скифов в этногенезе местных северокавказских племён / В.Б. Ковалевская // Мацне. Историческая серия -1985.-№3.- С.53-56.

122. Ковалевская, В.Б. Кавказ и аланы. Века и народы / В.Б. Ковалевская. -М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1984. — 192 с.

123. Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении: в 2-х т. Т. 1 / М.М. Ковалевский -М.: Типография В. Гатпук, Никитский бульвар, собствен, д, 1886. -342 с.

124. Ковалевский, М.М. Очерк происхождения и развития семьи и современности / М.М: Ковалевский. М. ОГИЗ. Государственное социально-экономическое издательство, 1939: -187 с.

125. Г. Козаев, А'.И. Анахарсис / А.И. Козаев. Цхинвали: Ирыстон. - 1982. -130с.

126. Козенкова; В.И. Культурно-исторические процессы на Северном-Кавказе в-эпоху поздней бронзы и в раннем* железном, веке (Узловые проблемы происхождения-и развития кобанской-культуры) / В.И. Козенкова. -.М.: РАН, Институт археологии, 1996. 163 с.

127. Козенкова, В.И. Посёлок убежище кобанской культуры у аула Сержень-Юрт в.Чечне как исторический источник (Северный Кавказ) / В.И. Козенкова-. -М.: Наука, 2001. 200 с.

128. Косарев, А. Философия мифа: Мифология и её эвристическая значимость / А. Косарев: Учеб. пособ. для ВУЗов. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Унивеситетская книга, 2000. -304 с.

129. Косарев, А. Еда-трапеза-пир / А. Косарев // Философские пиры Петербурга: Сборник.- С.-Петербург: СПбГУ, 2006.- С. 19-25.

130. Костюхин, Е.А. Когда, звери говорили: триста семьдесят пять мифов, сказок, басен, анекдотов, легенд и преданий о животных / Е.А. Костюхин. -М.: Восточная литература РАН, 2004. 600 с.

131. Котовская, М.Г. Тендерные очерки: история, современность, факты / М.Г. Котовская. М.: ИЭА, РАН, 2004. - 358 с.

132. Краб, Л. Мужчина и женщина / Л. Краб; пер с англ. СПб.: Мирт, 2002. -203 с.

133. Крупнов, Е.И. Древняя история Северного Кавказа / Е.И. Крупное. М.: Изд-во АН СССР, 1960.-520 с.

134. Крупнов, Е.И. Средневековая Ингушетия / Е.И. Крупнов. М.: Наука, 1971.

135. Кузнецов, В.А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа / В.А. Кузнецов. Орджоникидзе: Ир, 1980.- 136 с.

136. Кузнецов, В.А. Аланы в Западной Европе в эпоху «Великогошереселения* народов» / В.А. Кузнецов // Аланы: Западная Европа и Византия //ALANIICA-I.- Владикаказ: Северо-Осетинский институт гуманитарных исследований, 1992.- С. 10-33.

137. Кунов, Г.К. Происхождение брака и- семьи / Г.К. Кунов. М.: Новая Москва, 1923. - 160 с.

138. Куклина, И.В. Этногеография Скифии по античным источникам / И.В. Куклина. -Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1985.- 206 с.

139. Кычанов, E.H. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. / E.H. Кычанов. М.: РАН, издательская фирма «Восточная литература», 1997.-19 с.

140. Кэмпбелл, Дж. Тысячеликий герой / Дж. Кэмпбелл. М.: «Рефл-Бук», «ACT», К: «Ваклер»,1997.- 374 с.

141. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль; пер. с фр.- М.: Педагогика-пресс, 1999.-603 с.

142. Леви-Брюль, Л. Первобытный менталитет / Л. Леви-Брюль,- Пер. с фр.-СПб.: Европейский дом, 2002. 399 с.

143. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс; пер с фр. -М.: ЭКСМО-пресс, 2001.-511 с.

144. Леви-Стросс, К. Мифологики: В 4-х т . Т. 1. Сырое и приготовленное / К. Леви-Стросс; пер. с фр. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. - 406 с.

145. Леви-Стросс, К. Мифологики: В 4-х т. Т. 3. Происхождение застольных обычаев / К. Леви-Стросс; пер. с фр. М.; СПб.: Университетская книга. 2000. -461 с.

146. Леви-Стросс, К. Тотемизм сегодня / К. Леви-Стросс; пер с фр. // Первобытное мышление— М.: Республика, 1994. С.37-110.

147. Леонтьев, А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А.Н. Леонтьев. М.: Политиздат, 1975. - 304 с.

148. Литвинова, А.Л. Из истории философских представлений о браке и семье / А.Л. Литвинова // Семья как объект философского и социологического исследования. Л.: Наука, 1974. - С. 12-40.

149. Лосев, А.Ф. Античная мифология в её историческом развитии / А.Ф. Лосев. М.: Учпедгиз, 1957. - 640 с. '

150. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм / А.Ф. Лосев. -М.: Искусство, 1979. 815 с.

151. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон / А.Ф. Лосев. М.: ACT, 1969. - 846 с.

152. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа / Из ранних произведений / А.Ф. Лосев. -М.: изд-во «Правда», 1990. С. 393-600.

153. Лосев, А.Ф. Античная философия истории / А.Ф. Лосев. СПб.: Алетейя, 2000. - 264 с.

154. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика / А.Ф. Лосев. М.: Аст Фолио, 2000. - 878 с.

155. Лукиан Самосатский. Анахарсис, или Об упражнении тела / Лукиан Самосатский // Сочинения: в 2 т. Т.1. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 214-228.i '