М. И. Семевский в общественной жизни России в 60-е - начале 90-х гг. XIX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Порох, Владислав Игоревич

• Порох, Владислав Игоревич
• доктор исторических наук
• 1999

Оглавление диссертации доктор исторических наук Порох, Владислав Игоревич

Введение (проблематика, историография, источники).

Глава I. Этапы становления личности.

Глава II. Редактор «Старины».

Глава III. М.И. Семевский и цензура.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «М. И. Семевский в общественной жизни России в 60-е - начале 90-х гг. XIX в.»

Среди журналистов и издателей России второй половины XX в., чья деятельность приобрела общественное звучание, видное место занимал Михаил Иванович Семевский (1837-1892).

Дореволюционная историография в принципе не обошла его молчанием, хотя далеко не исчерпала возможности всесторонне и полноценно представить сложную, наполненную поисками и напряженным трудом короткую жизнь этого незаурядного человека. После Октября 1917 г. память о М.И. Се-мевском в исторической литературе, к сожалению, на долгие годы неоправданно потускнела. Лишь за последнее время он снова стал привлекать к себе внимание историков, правда, лишь попутно, в связи с тем или иным самостоятельным сюжетом в различных книгах и статьях, а не специально монографически.

В диссертационном исследовании, посвященном М.И. Семевскому, предпринимается попытка аналитического осмысления исторических источников (главным образом, ранее неизвестных), позволяющих концептуально проследить процесс становления личности юного гвардейского офицера, нелегкий выбор им занятий, определивших впоследствии его профессионализм как историка-публициста, неутомимую и всепоглощающую редакционно-издатель-скую практику, активное участие в общественной и государственной жизни России.

Основная цель данного исследования состоит в научном обосновании подлинной роли М.И. Семевского в истории России, его неразрывной связи с общественной жизнью страны второй половины 50-х - самого начала 90-х гг. XIX века.

Поскольку М.И. Семевского со времени издания «Русской старины» интересовали прежде всего события и люди в годы царствования Александра I,

Николая I и Александра II, то именно материалы, относящиеся к правлениям этих монархов, являются предметом историографического анализа. В качестве аргумента, подтверждающего тезис о повышенном интересе издателя «Русской старины» к обозначенным эпохам и, в частности, к царствованию Александра II (самодержца, к которому редактор журнала питал исключительное уважение и симпатию), приведем выдержку из письма М.И. Семев-ского от 6 декабря 1885 г. бывшему военному министру Д.А. Милютину: «Русская старина» с особым удовольствием отводит свои страницы для материалов и статей, относящихся к эпохе царствования императора Александра II, останавливаясь при этом как на царствовании незабвенного государя, так и на его сподвижниках»1.

При отборе источникового материала, особенно из «Русской старины», в диссертации осуществлен принцип тематического ограничения, объяснимый рядом соображений. Во-первых, исследовательско-публицистическое наследие М.И. Семевского в годы, предшествующие изданию журнала, и сама «Русская старина» содержат такое обилие исторической информации, что научно проанализировать ее в рамках одного исследования практически невозможно. Во-вторых, выход в свет очень содержательного и высокопрофессионально прокомментированного «Путеводителя» по «Русской старине» освобождает от обращения к сочинениям, опубликованным в ней по истории России XVIII в. В-третьих, в «Русской старине» примерно две трети материалов посвящены истории России XIX в. Это делает их анализ познавательно значимым в научном отношении. В-четвертых, общественная жизнь России XIX века особенно привлекала читателей. Об этом свидетельствует ежегодный рост числа подписчиков журнала.

Кроме того, материалы по XIX столетию, опубликованные в «Русской старине», позволяют выяснить общественно-политическую позицию редакто

1 РО РГБ Ф. 169 (Д.А. Милютин). Картон 75. Д. 1. Л. 1.

2 Русская старина: Путеводитель по XVIII веку // Автор-сост. A.B. Кургатни-ков; послесловие - С.Н. Искюль. СПб., 1996. ра этого периодического издания. Не следует, кстати, забывать, что М.И. Се-мевский являлся современником царствования трех императоров - Николая I, Александра II и Александра III, и он хорошо знал то, чем жили и что думали его современники.

Хронологические рамки диссертационного исследования определены следующим образом: начальная дата - сентябрь 1852 г., когда пятнадцатилетний подросток М.И. Семевский, закончивший успешно Полоцкий кадетский корпус, переехал в Петербург и был зачислен в столичное военное училище -Дворянский полк. Конечная дата определена преждевременной кончиной редактора «Русской старины» 9 марта 1892 г. (ему было всего 55 лет) и непосредственными печатными откликами на нее. 40 лет неутомимого и плодотворного исследовательского и издательского труда дают основание характеризовать М.И. Семевского как необыкновенно целеустремленного и энергичного деятеля либерального толка с некоторым оттенком демократизма на поприще исторической науки, литературы и благотворительного просвещения.

Один из современных исследователей исторической журналистики XIX в. удачно назвал издателя журнала «Вестник Европы» М.М. Стасюлевича «человеком своего времени»1.

То же самое можно сказать и о М.И. Семевском. Время в его многообразном проявлении являлось постоянным регулятором как отдельных поступков, так и целенаправленных действий юного прапорщика, увлеченного молодого историка, добросовестного государственного служащего в зрелые годы и, наконец, маститого издателя-редактора популярного журнала. Время и М.И. Семевский неразрывны.

В качестве пролога к персональной досоветской и советской (включая нынешнюю) историографии М.И. Семевского, остановимся на ряде современных исследований о печати, использованных при написании диссертации. Эти книги содержат оригинальные суждения концептуального свойства о ро

1 См.: Кельнер В.Е. Человек своего времени. СПб., 1993. ли литературы и журналистики в жизни России второй половины XIX в. как одного из факторов, формировавших общественное сознание. В них приведены интересные фактические данные о политике царского правительства по отношению к печати и цензуре. Обращение к этим изданиям продиктовано потребностью показать, в каких исторических условиях протекала деятельность М.И. Семевского.

В силу определенных политических установок, связанных, по-видимому, с опасением нежелательных аналогий партийно-идеологического надзора за печатью с карательными акциями против нее царизма, в советской историографии отношение самодержавного правительства к цензуре считалась темой весьма нежелательной1.

Определенный прорыв молчания о цензурной политике самодержавия по отношению к печати был сделан Ю.И. Герасимовой . Предметом ее изучения стали 50 - 60-е гг. XIX в., то есть период антикрепостнического и демократического натиска передовой части русского общества на самодержавие. В ее книге приведены и удачно проанализированы важнейшие указы и секретные циркуляры правительства. Ю.И. Герасимова исследовательски проследила сложный процесс цензурной политики царизма и ее изменение в соответствии с общественно-политической обстановкой в стране.

При этом ею установлено, что правительство Александра II, чувствуя шаткость своего положения, лавировало и шло на незначительные послабления. Но укрепившись, преодолев трудности и набрав силу, переходило к преследо

1 Досоветская историография проблемы весьма обширная. Достаточно назвать ряд изданий, включающих в себя ценный документальный материал: Цензурная реформа 1862 г. // Вестник Европы. 1882 № 5-6; Цензура в эпоху великих реформ // Исторический вестник. 1902. № 9-12. В книгу Г.А. Джан-шиева «Эпоха великих реформ 1855-1875» (СПб., 1907) включены нормативные акты правительства Александра II о печати. Богата фактическими данными монография М.К. Лемке «Эпоха цензурных реформ 1859-1865 гг.» (СПб., 1904).

2 Герасимова Ю.И. Из истории русской печати в период революционной ситуации конца 1850-х- начала 1860-х гг. М., 1974. ваниям и репрессиям. Ю.И. Герасимова предложила любопытную периодизацию цензурной практики царизма за 1855-1863 гг.: «По накалу борьбы и видимому перевесу тех или иных тенденций в правительственной политике этого времени можно различать пять следующих этапов: I этап - с конца 1855 г. по начало 1858 г. (канун революционной ситуации), II - с начала 1858 г. по начало 1860 г. (ее становление), III - с начала 1860 г. по март 1862 г. (ее наивысший подъем), IV - с марта по июль 1862 г. и V - с июля 1862 г. по начало 1863 г.»1

Таким образом, повороты и качественные сдвиги в политике царизма по отношению к печати, по мнению исследовательницы, хотя и «обусловливались общим развитием событий, но не всегда были им синхронны» . Вывод Ю.И. Герасимовой носит принципиальный характер, поскольку свидетельствует о глубоком историзме в ее подходе к анализу магистрального процесса.

В книге приведены интереснейшие сведения об отношении Александра II к цензуре и очень убедительно показана роль либеральной прессы, требования которой выражали «более радикальную, чем правительственная, программу решения крестьянского вопроса и проведения преобразований государственной системы»3.

Привлекая многообразные источники, в первую очередь архивные, Ю.И. Герасимова смогла создать оригинальное исследование, которое и документально, и концептуально раскрывает во всей противоречивости и сложности одну из сторон «кризиса верхов», переживаемого Александром II и его правительством в конце 50 - начале 60-х гг. XIX в. Заметим, что используе

1 Там же. С. 199.

2 См.: Герасимова Ю.И. Правительственная политика Александра II в области печати в годы первой революционной ситуации. Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М, 1974. С. 8.

3 Герасимова Ю.И. Из истории русской печати в период революционной ситуации конца 1850-х - начала 1860-х гг. С. 41. мое исследовательницей понятие «первая революционная ситуация» в по1 следние годы подверглось уточнению .

Дальнейшим историографическим этапом изучения правительственной политики в области печати явилась монография В.Г. Чернухи . Книга известной исследовательницы написана на высоком теоретическом и научном уровне. В.Г. Чернуха избрала методом осмысления фактов такую систему их анализа, которая позволила вписать конкретные правительственные действия в актуальную проблему соотношения власти и общества.

В книге выделены два важнейших аспекта исследования: во-первых, «чем определялась и как формировалась программа политики в деле печати» и, во-вторых, «каким образом, с помощью каких рычагов, «инструментов» эта программа практически осуществлялась». В своих размышлениях В.Г. Чернуха исходит из того, что «наиболее отчетливой формой общественного мнения оказалась в России того времени печать»3. Печать и поныне выполняет эту функцию.

Первая часть книги посвящена разбору правительственной программы по делам печати и определению роли Александра II в ее разработке. Заслуживает быть отмеченным то обстоятельство, что в главах первой части сделан акцент на теоретическом осмыслении фактического материала. Особое внимание В.Г. Чернуха уделяет вопросу взаимоотношения общественного мнения и печати. «Общественное мнение имеет целый спектр оттенков и множество форм для своего выражения, важнейшие из которых - деятельность общественных организаций, политических партий, парламентских учреждений, печать». И далее: «При полном отсутствии. легальных политических организаций, при минимальном развитии организаций общественных печать как

См.: Очерки истории Саратовского Поволжья. Саратов, 1995. Т. 2. ч. 1. С. 6-8.

2 См.: Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении печати в 60 -70 годы XIX в. Л., 1989.

3 Там же. С. 4. трибуна общественного мнения приобретала особое значение, становясь основной его формой, и роль ее потому возрастала. Термины «общественное мнение» и «печать» в это время употребляются как синонимы. И в отношении этой единственной оставленной обществу сферы его проявления царизму приходилось идти на уступки»1. Конкретный материал «Русской старины», даже с учетом цензурных ограничений, подтверждает обоснованность взглядов В.Г. Чернухи.

Непосредственное и деятельное участие Александра II в решении вопросов, связанных с печатью и цензурой, отразилось на уступчивости и тактической маневренности правительства в делах публичной, печатной гласности, но это объясняется не «либеральностью царя, а бессилием правительственного механизма насильственно сдержать общественное развитие и печать в том числе» . Вывод исследовательницы не вызывает сомнения: «Император оказывал решающее влияние и на законодательство в делах печати, и на практику цензурных органов, и, как правило, оно было очень консервативным. Император всегда стоял за сохранение цензуры, причем строгой»3.

Совершенно согласны с наблюдением В.Г. Чернухи о том, что освобождение «Русской старины» «от предварительной цензуры в действительности не означало бесцензурного выпуска журнала»4. Только акт этот произошел в апреле 1870 г., а не в 1878 г., как напечатано в книге5.

Вторая часть книги содержит разбор мер по реализации программы правительственной политики в отношении печати. Исследовательница обращается к анализу специального законодательства, официальной и официозной печати, выделяя в качестве примера последней «Московские ведомости» М.Н. Каткова.

1 Там же. С. 8.

2 Там же. С. 23.

3 Там же. С. 27.

4 См.: Там же. С. 31.

5 РО ИР ЛИ. Ф.274. (Архив М.Й. Семевского). Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 49-53.

В целом следует констатировать, что книга В.Г. Чернухи по высокому научно-теоретическому уровню и тщательной мобилизации источников значительно обогатила нашу специальную историографию исследованием на весьма сложную и актуальную проблему.

Борьба за свободу печати в России 1862-1882 гг. стала предметом изучения Т.В. Антоновой1. Автор документально обосновывает концептуальное положение о том, что требование гласности в эти годы являлось литературно-политическим выражением общественного мнения думающей и пишущей российской интеллигенции. В движении против цензуры принимал участие и М.И. Семевский. О его либеральных симпатиях исследовательница упоминает попутно, характеризуя отношение Александра II к министру народного просвещения A.B. Головнину2.

Достоинством работы Т.В. Антоновой является умелое сочетание в изложении сведений о важнейших событиях, происходивших в России, с их отражением в печати. В результате автору удалось выразительно передать дух эпохи. Лейтмотивом же исследовательских усилий Т.В. Антоновой можно считать выражение Герцена, ставшее со временем афористическим: «Без з вольной речи - нет вольного человека» .

Борьба за свободу печати, справедливо считает Т.В. Антонова, была одновременно борьбой за свободу личности. Самодержцы отчетливо понимали это и поэтому неуклонно стремились держать под неусыпным контролем и то, и другое. Под этот контроль попал и М.И. Семевский.

Такова по существу современная характеристика цензурной и издательской обстановки в России 1850 - 1890-х годов.

Естественно, возникает вопрос - как вели себя и как действовали в то время известные издатели? В нынешней историографии сведения по данному сюжету имеются в книгах А.Д. Зайцева об издателе журнала «Русский архив»

1 См.: Антонова Т.В. Борьба за свободу печати в России 1862-1882. М., 1992.

2 См.: Там же. С. 13.

3 Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М, 1957. Т. 12. С. 62.

1863-1917) Петре Ивановиче Бартеневе (1829-1912)1 и В.Е. Кельнера об издателе журнала «Вестник Европы» (1866-1918) Михаиле Матвеевиче Стасюо левиче (1826-1911) . Обе они по содержанию прямого отношения к М.И.Семевскому не имеют, однако, интересны как своеобразный пример написания научного исследования о жизни и деятельности людей, близких по роду своих занятий редактору «Русской старины».

Небольшая по объему книга А.Д. Зайцева очень емка по содержанию. Кратко, но впечатляюще изложив весьма примечательную биографию П.И. Бартенева, исследователь показал его разностороннюю и необыкновенно энергичную деятельность по руководству «Русским архивом» - первым специально историческим журналом России.

В книге главное внимание уделено анализу содержания замечательного историко-литературного «моножурнала» (по удачному определению С.О. Шмидта) . При этом подчеркнуто, что в журнале-сборнике печатных источников публиковались ценные материалы по истории освободительного движения в России4, запрещенные в свое время цензурой литературные произведения (особенно A.C. Пушкина и сведения о нем), информация о культурной жизни отечества. А.Д. Зайцев приводит данные о широком корреспондентом активе бартеневского издания. Среди тех, кто принимал живое участие в журнале, были названы имена известных ученых и писателей: Н.П. Барсукова, А.И. Васильчикова, Я.К. Грота, Д.И. Иловайского, М.Н. Лон-гинова, Л.Н. Майкова, С.А. Соболевского, М.В. Юзефовича и ряда других.

1 См.: Зайцев А.Д. Петр Иванович Бартенев. М., 1989. См.: Кельнер В.Е. Человек своего времени. СПб., 1993. о

См.: Зайцев А.Д. Указ. соч. С. 3.

4 См. к примеру: Мироненко М.П. Мемуарное наследие декабристов в журнале «Русский архив» // Археографический ежегодник за 1975 г. М., 1976. С. 117-129; Ее же. Журнал «Русский архив» и его роль в освещении освободительного движения в России. Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1979.

Кстати, сам П.И. Бартенев, о чем упоминается в книге, был одно время корреспондентом Вольной русской типографии в Лондоне А.И. Герцена1.

При характеристике издательской деятельности редактора «Русского архива» исследователь особо останавливается на методах собирания П.И. Бартеневым нарративных (письменных) исторических документов2 и о том, какое влияние оказывал журнал на формирование общественного сознания в России.

Заслуживает внимания приведенный А.Д. Зайцевым архивный отрывок из официального послания П.И. Бартеневу начальника Главного управления по делам печати Е.М. Феоктистова, в котором говорилось, что издатель «Русского архива», как и М.И. Семевский, расширяет допустимые правительством о временные рамки при публикации исторических источников . Сближение «Русского архива» и «Русской старины» подчеркивало определенное совпадение принципов П.И. Бартенева и М.И. Семевского в подборе публикуемых материалов, хотя каждый из журналов имел свои особенности.

Отметив активное участие в 60-е гг. в журнале «Русский архив» М.И. Семевского и С.Н. Шубинского,будущих редакторов «Русской старины» и «Исторического вестника», А.Д. Зайцев попутно, но вполне уместно затронул вопрос о взаимоотношениях П.И. Бартенева и М.И. Семевского в 70-80 гг., что, естественно, представляет для автора диссертации живой интерес. «Между редакторами двух наиболее популярных исторических журналов второй половины XIX в. - «Русского архива» и «Русской старины», - считал А.Д. Зайцев, - существовала даже договоренность о «разделении сфер влияния»: своеобразное размежевание между петербургским изданием западнического тол

1 См.: Эйдельман Н.Я. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». М., 1966.

2 С.О. Шмидт справедливо отметил учет П.И. Бартеневым, М.И. Семевским, В.Я. Богучарским, П.Е. Щеголевым приемов накопления материалов и издательского опыта А.И. Герцена. (См.: Зайцев А.Д. Указ. соч. С. 7.)

3 Там же. С. 62. ка и славянофильским московским, в котором видели «почти единственный отголосок славных московских преданий»1.

Разделяем точку зрения А.Д. Зайцева о том, что взаимоотношения П.И. Бартенева и М.И. Семевского на всем протяжении их общения не носили дружеского характера и не были в принципе доброжелательными. Профессиональная конкуренция давала о себе знать. В целом, наблюдения и выводы А.Д. Зайцева, бесспорно, заслуживают того, чтобы они всерьез были учтены в историографии о М.И. Семевском2. о

Солидная монография В.Е. Кельнера богата новым фактическим материалом. В этом ее несомненное достоинство. Исследовательский анализ разнообразных источников в книге интересен и информационно познавателен. Приводя оригинальные данные об издательской деятельности М.М. Стасюле-вича, В.Е. Кельнер справедливо оценивает ее как выдающееся явление общественно-политической, историко-литературной и духовной жизни России. Наиболее удачными представляются III и IV главы книги: «Вестник Европы, друзья и враги»; «Русская библиотека и другие книги». Заслуживают одобрения усилия В.Е. Кельнера вписать имя М.М. Стасюлевича в историю России и пополнить материалами о нем специальную историографию.

К сожалению, В.Е. Кельнер обошел молчанием весьма существенный вопрос о взаимоотношениях М.М. Стасюлевича и М.И. Семевского. Будучи современниками, они имели несколько точек соприкосновения, в основном на творческо-издательском поприще и в рамках муниципальной службы. Об этом имеются интересные сведения как в опубликованных материалах, так и в архивных источниках. Достаточно, к примеру, упомянуть об их конкурентном

1 Там же. С. 104. Ср.: С. 105-106.

2 Безвременная кончина А.Д. Зайцева воспрепятствовала дальнейшим творческим изысканиям исследователя.

3 В.Е.Келънер. Указ. соч. В 1995 г. В.Е. Кельнер защитил докторскую диссертацию на тему: «Общественно-политическая жизнь в России и издательское дело в 70-х - 80-х гг. XIX в.» (на материалах деятельности М.М. Стасюлевича). столкновении при избрании в конце 1883 г. на должность товарища Санкт-Петербургского городского головы. После вторичного тура процедуры и вмешательства министра внутренних дел Д.А. Толстого победу одержал М.И. Семевский1. Кроме того, редакторы «Вестника Европы» и «Русской старины» в 70-е - 80-е гг. XIX в. остро соперничали при подборе и привлечении известных авторов, а также корреспондентов к сотрудничеству в своих журналах таких, к примеру, как А.Н. Пыпин, М.П. Погодин, С.М. Соловьев, A.A. Краев-ский, A.B. Никитенко, А.Ф. Кони и др.

Переходя к анализу дооктябрьской специальной литературы по теме диссертации, отмечу чрезвычайно важный и весьма оригинальный факт, свидетельствующий о том, что у истоков историографии «Русской старины» стояли ежегодные обзоры содержания журналов за 1870-1891 гг., написанные М.И. Семевским и публиковавшиеся периодически в его издании. Фактически редактор провел самоанализ своей печатной продукции, что придает «Русской старине» историографическую значимость и включает М.И. Семевского в число ведущих историографов журнала.

Из упомянутых обзоров М.И. Семевского, которые он печатал от имени л редакции, особое значение имеет первый . В нем, с учетом специфики журнала, дается определение «Русской старины» как печатного органа, а также формулируются основные принципы его издания.

М.И. Семевский считал «Русскую старину» «специально-историческим» периодическим журналом (с. 1). Целью его, по замыслу редактора, было служение «отечественной истории и истории русской литературы» посредством сообщения «на своих страницах исторических исследований, государственных и дипломатических актов, писем и разных заметок, относящихся к отечественной истории и истории русской литературы, преимущественно за два последние столетия» (с. 2).

1 РО ИР ЛИ. Ф. 274. Оп. 2. Ед.хр. 42. Л. 1-4 об.

2 См.: Первое трехлетие 1870-1872 // Русская старина. 1873. Кн. 1. С. 1-23. В дальнейшем ссылки на эту статью даются в тексте диссертации.

В силу особенностей исторических источников и их большого объема в журнале не было отдельных разделов-рубрик. Решая композицию того или иного выпуска «Русской старины», М.И. Семевский руководствовался стремлением «в одной и той же книге приурочить главные материалы к известной эпохе, или к одной какой-то личности. Подобная одновременная совокупность материалов, - по его мнению, - доставляет читателям возможность определить с большей точностью характер той эпохи или той личности, о которой идет дело.» (с. 3).

Памятуя о том, что «нередко о какой-либо эпохе или о какой-либо личности имеются непосредственные, а иной раз и противоречащие между собою сведения», М.И. Семевский категорически заявил об отказе заниматься исторической критикой помещенных в «Русской старине» материалов (с. 3). Но при этом он не оставался сторонним наблюдателем по отношению к тому, что публиковалось в журнале. «.Вся критическая деятельность в нашем журнале, - заявил он, - должна ограничиться помещением в известных случаях какого-либо примечания, определяющего, с нашей точки зрения, степень исторического беспристрастия печатаемого материала» (с. 4). К тому же М.И. Семевский не исключал возможности опубликования фактических поправок. «Но при этом, - предупреждал редактор журнала, - мы принуждены избегать помещения в «Русской старине» таких только поправочных и разъяснительных сообщений, которые могут вовлечь нас в бесплодную полемику, совершенно не свойственную ни характеру, ни специальной задаче нашего издания» (с. 4).

Таков был принцип. Впрочем, иногда в журнале публиковались полемические материалы. Например, письмо Н.М. Орлова и ответ на него Е.И. Якуш-кина по поводу поведения руководителя Кишиневской управы декабристов генерала М.Ф. Орлова на Московском съезде Союза благоденствия в январе 1821 г. и освещения данного события И.Д. Якушкиным в записках1.

М.И. Семевский в анализируемом обзоре весьма профессионально изложил исходную позицию при публикации исторических источников. Смысл ее заключался в стремлении дать наиболее достоверный вариант письменного памятника при наличии многочисленных рукописных копий (с. 5). Редактор «Русской старины» был решительным противником преднамеренного сокращения текста источника, что могло привести к его искажению. «Этого правила, столь необходимого для сохранения исторической истины, редакция намерена строго держаться и на будущее время, предпочитая даже отложить печатание какого-нибудь материала до более удобной поры, нежели печатать его в измененном или искалеченном виде» (с. 6).

Можно с полной определенностью сказать, что М.И. Семевский был в числе тех историков XIX в., которые в значительной степени предвосхитили современные подходы к публикации исторических источников.

М.И. Семевский считал, что «всякое тенденциозное направление «Русской старины» было бы непростительной ошибкой» (с. 7). Поэтому он неоднократно подчеркивал, что придерживается беспристрастности и исторической объективности при подборе и опубликовании материала.

В дальнейшем годовые историографические обзоры содержания «Русской старины» представляют собой весьма оригинальные характеристики-аннотации тех материалов, которые входили в каждый выпуск журнала.

Таким образом, самоанализ содержания «Русской старины», принадлежащий ее редактору, значительно расширяет представление об историографическом характере журнала и о самом М.И. Семевском как его историографе.

1 См.: Русская старина. 1872. № 5 и 6. Ср.: Якушкин ИД. Мемуары. Статьи. Документы. Иркутск, 1993. С. 337.

Неожиданная кончина М.И. Семевского была воспринята современниками - учеными, журналистами, издателями, общественными деятелями как гром среди ясного неба. Смерть настигла его при исполнении просветительского долга, которому он посвятил всю жизнь. 6 марта 1892 года он поехал в Кронштадт читать лекцию о Петре I, простудился, это осложнило его сердечную недостаточность, и 9 марта он умер. На уход из жизни известного историка, редактора и общественного деятеля, отозвались многие периодические издания С.-Петербурга, Москвы и ряда губернских городов. По далеко не полным данным, было опубликовано свыше двадцати некрологов, что свидетельствовало о большой популярности М.И. Семевского. Не забывая о специфической особенности этой разновидности мемуарной литературы, считаю вполне оправданным ее использование при историографической характеристике М.И. Семевского.

Некрологи написаны в разное время. Большинство из них явились непосредственным откликом на кончину редактора «Русской старины», другие были приурочены к тем или иным датам со дня смерти М.И. Семевского, приобретя свойство воспоминаний.

В соответствии с принципом, известным еще древним римлянам: «De mortuis aut bene aut nihil»1 - некрологи, как правило, представляют усопшего в самом благожелательном виде. Поэтому в прямом смысле их нельзя считать историографическими эссе, однако многие отклики на смерть М.И. Семевского не лишены историографического аспекта, поскольку содержат достаточно полный обзор его деятельности и оценку вклада в историческую науку.

Руководствуясь известным приемом выборочное™ материала при его обширности, остановлюсь на некоторых некрологах, опубликованных в «Русской старине». Из них заслуживает особого внимания обстоятельная статья-некролог, опубликованная в четвертом, апрельском номере журнала за 1892 год. Она выразила отношение сотрудников редакции «Русской старины»

1 «О мертвых или хорошо, или ничего» (лат.). к своему многолетнему руководителю. Некролог не имеет авторского обозначения. Но, судя по его содержанию и прилагаемой к нему библиографии трудов М.И. Семевского, он был написан В.В. Тимощук. Последняя, излагая жизненную канву М.И. Семевского, опиралась на его автобиографические заметки. Рано пробудившийся у М.И. Семевского интерес к отечественной истории представляется как главное дело его жизни. Подтверждается это словами самого М.И. Семевского: «Область отечественной старины была заповедною землею, куда под влиянием еще мусин-пушкинской цензуры, не вступал журнальный исследователь. За забралом устряловского учебника масса русской публики и не видала, и не знала положительно ничего. .»\

М.И.Семевский, активно включившийся в изучение истории XVIII века, внес значительную лепту в расширение знаний об этой эпохе. Из-под его пера вышли исторические очерки, посвященные царствованию Петра Великого, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, трагической судьбе царевича Алексея Петровича. Автор самокритично считал их незрелыми. Тем не менее, занимательные сюжеты заинтересовали читающую публику и имели успех у редакторов ряда известных журналов. Своими экскурсами в недалекое историческое прошлое М.И. Семевский, отмечается в некрологе, пробуждал интерес к истории отечества.

Чтобы поднять до научного уровня свои исследования, М.И. Семевский предпринимает энергичные архивные разыскания, получив с 1860 по август 1862 г. свободный доступ к государственным хранилищам исторических источников2. Естественно, обогащение знанием подлинных источников явилось этапом его профессионального становления и завоевания исследовательского авторитета. О научном возмужании М.И. Семевского, говорилось в некрологе, свидетельствовало его резко критическое отношение к учебнику истории

1 Русская старина. 1892. Кн. 4. С. X.

2 РО ИР ЛИ. Ф. 274. Оп. 1. Ед. хр. 242. Л. 1-2.

Н.Г. Устрялова и его четырехтомному сочинению «История царствования Петра Великого».

Показателем профессионального совершенствования М.И. Семевского стали его монографии о царице Прасковье и о императрице Екатерине I. Как он сам писал: «Будучи полезны для отрезвления русского общества от устря-ловщины, мои исторические этюды были в то же время и тем тараном, который пробивал цензурную, все еще плотно сплоченную стену»1. В статье важна констатация того факта, что исследованиями М.И. Семевского расширялись хронологические рамки прошлого, дозволенные правительством в лице цензуры, для изучения и опубликования.

Автор статьи-некролога приводит солидный список работ М.И. Семевского, напечатанных в 1859-1869 гг. на сюжеты, связанные с историей России первой половины XIX в. «Все эти статьи, написанные легко и общедоступно, имели большой успех среди читающей публики, возбуждали интерес к новой русской истории и подготовляли почву для широкого распространения основанного им впоследствии исторического журнала»2.

Особо подчеркивалось громадное значение созданной М.И. Семевским «Русской старины» «не только для специалистов, но и для всего образованноо го общества» : «В своем неустанном труде по изданию журнала Михаил Иванович находил деятельную поддержку во всех сферах общества»4. Он не только организовывал получение оригинального материала из личных архивов, но и являлся инициатором написания ряда мемуаров (М.А. Бестужевым, Н.В. Бергом, Т.П. Пассек, П.А. Каратыгиным и др.) Тем самым М.И. Семев-ский своей энергичной исследовательской, публикаторской и издательской деятельностью способствовал развитию исторической науки.

1 Там же. С. XIII.

2 Там же. С. XVI.

3 Там же. С. XIX.

4 Там же. Ср.: Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980. С. 226.

Статья-некролог о М.И. Семевском явилась прообразом и первоначальной краткой редакцией будущей монографии В.В. Тимощук о нем. Сюда приложена и библиография напечатанных трудов М.И. Семевского, затем вошедшая в книгу.

В некрологе известного историка и публициста В.А. Бильбасова, состоявшего в дружеских и деловых отношениях с редактором «Русской старины», отмечено, что М.И. Семевский усмотрел «исторически необходимую связь нового со старым <.>, что «настоящее крепится прошлым». Считая, что «старина свята», «М.И. Семевский, - писал В.А. Бильбасов, - всецело отдается изучению русской старины, и рядом статей, интересных по содержанию, живых по изложению, полезных по тенденции, пробуждает в русском общественном сознании живой интерес к новой правде»1. Это наблюдение историка весьма значимо, поскольку оно фиксирует признанную М.И. Семевским взаимосвязь исторической науки и общественного сознания.

Выход на современность М.И. Семевский, как считал В.А. Бильбасов, видел в том, что «освещение русской старины . укрепляло в читателях сознание необходимости предпринятых правительством преобразований и служило руководством практического их осуществления»2.

В.А. Бильбасов привел фразу из написанного М.И. Семевским проспекта журнала, подчеркивающую, что «преимущественная задача «Русской старины» будет ознакомление ее читателей с императорским периодом отечественной истории» от Петра I до Александра III. «Более 22-х лет трудился М.И. Семевский над изданием «Русской старины», оказав большую пользу «развитию нашего народного самосознания»J.

Особой формой выражения соболезнования всем, «для кого дорога историческая наука», явился реферат Ф.В. Духовникова «Памяти Михаила Ивановича Семевского», «читанный в заседании Саратовской Ученой Архивной

1 Там же. Кн. 6. С. I—II.

2 Там же. С. III.

3 Там же. С. II-III.

Комиссии 26 марта 1892 г.»1, членом которой был редактор «Русской старины». Именно этому журналу - «обширнейшему и богатейшему печатному «архиву» драгоценнейших материалов по русской истории» с акцентом на его роль в изучении саратовского краеведения и посвящено было выступление Ф.В. Духовникова. Автор реферата обозначил материалы, опубликованные в «Русской старине», посвященные истории Саратовского края. Из них он выделил заселение Поволжья немцами-колонистами, эпизоды Пугачевского бунта, холеру 1830 г., умственное движение 40-х годов, эпоху освобождения крестьян. Особенно почетное и большое место отведено в «Русской старине», - отмечал Ф.В. Духовников, - писателям-саратовцам: К.В. Злобину, А.Ф. Ле-опольдову, Г.С. Саблукову, И.И. Введенскому, Г.Е. Благосветлову, Н.И. Костомарову, В.А. Слепцову, Н.Г. Чернышевскому. Отмечу попутно, что Ф.В. Духовников лично познакомился с М.И. Семевским во время его приезда в Саратов в 1888 г., позже переписывался с ним и печатался в «Русской старине». Отмечая научную ценность для саратовского краеведения работ М.И. Се-мевского, Ф.В. Духовников особенно высоко отозвался «о почтенной деятельности его по разработке архивов Ф.А. Куракина, представляющего бесспорно материал высокой научной ценности»2.

В заключение, - сказал Ф.В. Духовников, - не могу не высказать, что во время пребывания своего в Саратове в 1888, 1890 и 1891 гг. покойный Михаил Иванович собрал много материала для его описания в современном состоянии, но за множеством дел и обязанностей, лежащих на нем, он не мог обработать этих материалов» . Нельзя не пожалеть об этом.

Важную научную информацию содержит обращение к читателям журнала Е.М. Семевской, ставшей по завещанию мужа издательницей «Русской старины». Кончина М.И. Семевского «наложила на меня, - заявила его вдова, -трудную, но вместе с тем почетную задачу исполнить предсмертное желание

1 Там же. Кн. 12. С. 685-689.

2 Там же. С. 688.

3 Там же. С. 689. покойного - продолжить издание журнала и выполнить до конца доставшиеся мне в наследие обязательства к подписчикам его издания»1.

Предчувствуя близкую кончину, М.И. Семевский за четыре с половиной месяца до смерти оставил . завещание, в котором, в частности, писал: «.Оставляю моей единственной дочери и жене труд большей части моей жизни - «Русскую старину» - и молю Бога: да не прекратится с днем ожидаемой мною кончины издание этого журнала, всецело посвященного истории и 2 русской литературе дорогого моего отечества» .

Е.М. Семевская с отрадой замечает, что ее супруг «при жизни видел. сочувствие общества и печати к своему изданию; внимание, которое он встречал во время своих поездок по России со стороны многочисленных читателей своего журнала, было для него большим нравственным удовлетворением; он чрезвычайно дорожил сознанием, что его имя известно в самых отдаленных уголках его отечества, где его встречали и чествовали как издателя «Русской з старины» .

Вдова редактора утверждала, что «Русская старина», «являясь хранилищем исторических документов, всегда стояла на высоте своей задачи»4. По ее мнению, истинную радость М.И. Семевскому доставляло, «когда он мог извлечь из общественных или частных архивов и поместить в своем журнале такие исторические материалы, которые, являясь первоисточником, должны были лечь со временем в основу самостоятельных трудов и исследований по русской истории и «беспристрастно осветить как светлые, так и темные явления русской исторической жизни», - это была задача, которую поставил себе редактор, основывая свой журнал, и этой задаче он оставался верен до конца жизни»5. Решение задачи, поставленной М.И. Семевским перед исследова

1 Там же. С. 1-1У.

2 Там же. С. I.

3 Там же. С. II.

4 Там же.

5 Там же. ниями и особенно перед «Русской стариной», способствовало развитию исторической науки.

В обращении «От издательницы», открывающем книгу, по сути дела анонсировалась обстоятельная биография М.И. Семевского, «которая непременно появится на основании им самим оставленных заметок и обширного рукописного материала, находящегося в моем распоряжении»1. Речь шла о будущей монографии В.В. Тимощук. Завершалось печатное выступление Е.М. Семевской сообщением о том, что с 1893 г. она передает Н.К. Шильдеру право издания журнала, а также его богатый архив, собранный М.И. Семев-ским.

В связи с третьей годовщиной смерти Михаила Ивановича Семевского и двадцатипятилетием выхода в свет первой книги «Русской старины» была опубликована статья известного публициста Г.К. Градовского «Суд потомства»2, включенная В.В. Тимощук в качестве приложения в свою монографию.

Автор статьи-некролога горько сетовал на то, что со смертью М.И. Семевского журнал потерял способность своевременно откликаться на те или иные знаменательные события общественного и биографического свойства. А при М.И. Семевском «много раз случалось, что неизменно, с астрономической аккуратностью появляющаяся каждое первое число книжка «Русской старины» наводила общественное мнение на такие события в прошлом, которые представляли живейший интерес для всех современников, освещая настоящие события, помогая правильному обсуждению и разрешению тех или других вопросов. Вот почему «Русская старина» при М.И. Семевском не только не отдавала архивной затхлостью, но обыкновенно называлась живой «Русской стариной»3.

1 Там же. С. III.

2 Новости и Биржевая газета. 1895. 10 марта. № 68.

Там же. Ср.: Тимощук В.В. Михаил Иванович Семевский - основатель исторического журнала «Русская старина». Его жизнь и деятельность. СПб., 1895. Приложения. С. 70.

М.И. Семевскому, считал Г.К. Градовский, «удалось создать из журнала .высший исторический апелляционный суд, олицетворение русской Немезиды»1. Такой характер придавали журналу объективные публикации и обличительная направленность некоторых из них. «И разве не велики честь и слава того журналиста, - писал он, - который сумел придать такое высоконравственное, благотворное значение своему журналу, и разве не ясно каждому, как важно, как необходимо государству и обществу, чтобы такой журнал существовал. Если бы «Русской старины» не было, то ее нужно было бы выдумать2. И ее «выдумал», изобрел, создал М.И. Семевский». По убеждению Г.К. Градовского, «это государственная, общественная литературная заслуга М.И. Семевского.»3.

Книга В.В. Тимощук остается пока единственным монографическим исследованием о М.И. Семевском. Биографический очерк предваряют вступительная заметка «От издательницы» Е.М. Семевской и «Предисловие» Н.К. Шильдера. В ней тринадцать глав, расположенных в хронологической последовательности. Сам жанр биографической монографии определяет ее содержание и метод создания. Она составлена на основе автобиографических записок М.И. Семевского, его писем к отцу и домашнему учителю И.И. Малевичу, многочисленных писем к М.И. Семевскому разных корреспондентов, а также с использованием официальных документов о государственной службе и участии Михаила Ивановича в местном самоуправлении, его «баталий» с цензурой по поводу «Русской старины». Все эти источники были предоставлены В.В. Тимощук вдовой покойного.

В силу специфической особенности книги авторскому тексту отведена вспомогательная роль. Он представляет собой умело, достаточно литературно сформулированные связки между автобиографическими записками и другими источниками. Естественно, это лишает его исследовательской значимости.

1 Там же.

2 Так говорил Вольтер о религии.

3 Там же.

Летопись жизни и деятельности М.И. Семевского проникнута благоговейным уважением и личной симпатией В.В. Тимощук к редактору «Русской старины». По своему характеру книга условно может быть названа развернутым некрологом, являясь продолжением статьи-некролога того же автора, опубликованного в апрельской книжке «Русской старины» за 1892 г.

Достоинством составленного В.В. Тимощук очерка является строго последовательное, логически связанное изложение важнейших сторон биографии М.И. Семевского. В очерке подробно рассказывается о предыстории создания «Русской старины». В 1-855-1869 гг., как показано в книге, М.И. Семев-ский прошел сложный путь от младшего гвардейского офицера до историка-профессионала, издателя журнала. Особый акцент сделан на характеристике редакторского, и в то же время человеческого подвига М.И. Семевского. Свыше 22 лет он стоял во главе «Русской старины» и придал своему периодическому изданию широкую известность. Данное утверждение подтверждает тот факт, что тираж журнала в некоторые годы доходил до 6 тысяч экземпляров, что для России времени Александра II и Александра III было явлением уникальным.

Читатели очерка получали представление о государственной службе М.И. Семевского, вышедшего.в отставку в 1882 г. в чине тайного советника и о его активном участии в местном самоуправлении.

Книга В.В. Тимощук имеет еще одно важное достоинство - она является своеобразным путеводителем по архивным источникам. Заметим, что обилие фактического материала в очерке В.В. Тимощук неизбежно будет приводить последующих исследователей, даже при самостоятельной их интерпретации, к некоторой повторяемости страниц биографии М.И. Семевского.

Тем не менее, при наличии многих положительных моментов очерк имеет существенные пробелы. В нем совершенно отсутствуют сведения об участии М.И. Семевского в изданиях Вольной русской типографии в Лондоне и о письменных обращениях к нему А.И. Герцена, о конфликте Г.Е. Благосветлова с М.И. Семевским в 1859 г., о полицейском надзоре за М.И. Семевским с

1861 г. до конца жизни, о его задержании 9 августа 1862 г. и доставке после этого в III отделение, о подлинных причинах лишения М.И. Семевского в

1862 г. права неограниченного пользования всеми архивами, о том, что явилось поводом ухода М.И. Семевского с должности товарища Головы С.-Петербургской городской Думы и т.п. Таким образом, в очерке обойдены некоторые острые сюжеты биографии М.И. Семевского. Наличие перечисленных пробелов можно объяснить двумя обстоятельствами. Во-первых, В.В. Тимощук, вероятно, не обладала рядом источников о злоключениях М.И. Семевского, а, во-вторых, наверняка существовало опасение цензурного запрета на публикацию нежелательных правительству материалов.

С точки зрения историографической, книга много потеряла от того, что в ней нет профессионально-оценочной характеристики «Русской старины» и хотя бы краткого определения, что представлял из себя по содержанию журнал. Возможно, В.В. Тимощук считала, что это не соответствует биографическому характеру книги.

При всех недочетах и пробелах очерк В.В. Тимощук о М.И. Семевском, бесспорно, заслуживает высокой оценки как первый опыт такого вида сочинения. Доступная по изложению, книга В.В. Тимощук имеет информативно-познавательное значение. Это делает ее важной составной частью историографии, посвященной жизни и деятельности М.И. Семевского.

Открывающая книгу заметка Е.М. Семевской «От издательницы» содержит ряд положений, важных для понимания личностных качеств редактора «Русской старины», которые в свое время стали причиной определенного отношения к нему некоторых современников (например, Е.А. Штакеншнейдер и E.H. Водовозовой). «Встречая людей на всех ступенях общественного положения, Михаил Иванович, - говорится в заметке, - уважал и ценил в них только личные достоинства и дарования, не стеснялся высказывать правду и свои убеждения, к сожалению, иногда в резкой форме, что происходило от его впечатлительного и нервного характера, нередко вредило ему и создавало врагов»1.

Интерес представляет также авторитетное свидетельство Е.М. Семевской об отношении ее мужа к «Русской старине». «Самою главною и любимою работой Михаила Ивановича была «Русская старина»; он вполне жил радостями и горестями своего журнала. Прилив материала или некоторый в нем застой, удачный состав книги или случайные с ней затруднения - все отражалось на его душевном и физическом состоянии. Он прилагал все свои старания, чтобы «Русская старина» была живой по содержанию, с лучшими гравюрами, красивая по внешности, точная по выходе <.>.

Михаил Иванович за год вперед обдумывал и намечал состав «Русской старины», изменяя иногда программу для вновь поступившей и особенно важной по содержанию рукописи. Чутко прислушиваясь к отзывам о «Русской старине», он, тем не менее, всегда руководствовался своим собственным воззрением на ее задачи»2. Действительно, «Русская старина» была одним из немногих российских журналов, выходивших исключительно точно первого числа каждого месяца. Не вызывает сомнения и утверждение о решающей роли в журнале ее редактора.

Весьма существенна и краткая, но очень емкая характеристика политической позиции М.И. Семевского. «Глубокий почитатель реформ 60-х гг. и великого дня освобождения крестьян, он, - заявляла издательница книги, - был счастлив иметь хотя малую долю участия в этих трудах». Общественная роль М.И. Семевского в этой оценке вполне укладывается в квалификацию его как представителя либерально-демократического направления в расстановке политических сил России 60 - 80-х гг. XIX в.

1 Тимощук В.В. Михаил Иванович Семевский - основатель исторического журнала «Русская старина». Его жизнь и деятельность. От издательницы. СПб., 1895. Там же. От издательницы.

Е.М. Семевская официально уведомила подписчиков и читателей «Русской старины», что передает издательские права на журнал известному историку генерал-лейтенанту Н.К. Шильдеру. Написанное им «Предисловие» к биографическому очерку В.В. Тимощук заострило историографическую оценку деятельности М.И. Семевского как редактора «Русской старины» и собирателя архивного фонда журнала. Н.К. Шильдер подчеркнул, что «Русская старина» «имеет значение не для одних только ученых и их трудов: она имеет заслуги перед всем русским обществом», и эти заслуги, бесспорно, велики и благотворны. «Русская старина» заставила массу читающей публики интересоваться прошлым своего отечества, заставила полюбить свою родную историю, потому что на страницах «Русской старины» она представлялась не чем-то сухим, бездушным, а, напротив, прошлое нашей родины оживало в этих многочисленных воспоминаниях, дневниках, подчас противоречивых, как противоречива сама жизнь, но замечательных духом своего времени, отражавшимся на всех деятелях данной эпохи и объясняющим многое такое, что иначе могло бы казаться нам непонятным, странным»1.

Развивая и конкретизируя мысль о значении М.И. Семевского, который через «Русскую старину» оказал влияние на развитие исторической науки и привил обществу интерес к прошлому своего отечества, Н.К. Шильдер писал: «В создании «Русской старины», в завоевании ей значения, которое она приобрела для русской исторической науки, и заключается главная заслуга покойного Семевского перед русским обществом и его права на внимание и благодарность потомства»2.

По мнению Н.К. Шильдера, «Русская старина» являлась неоценимым, богатым архивом, но архивом живым, говорящим и поучающим, открытым и понятным каждому, любящему углубляться в изучение прошлого»3.

1 Тимощук В.В. Указ. соч. С. II.

2 Там же. С. III.

3 Там же.

Изучению прошлого М.И. Семевский, как подчеркивалось в «Предисловии», «придавал громадное значение. История являлась для него не рядом голых цифр, не цепью отдельных, не имеющих между собой связи событий, а цельною, гармоничною во всех своих частях картиною, в которой все взаимно пополняет и объясняет друг друга, в которой все развивается одно из другого строго и последовательно»1.

Более того, Н.К. Шильдер акцентировал внимание на том, что «помимо своего утилитарного значения, помимо той практической пользы, которую приносит изучение прошлого, оно имеет громадное нравственное значение»2.

Историографический характер носит наблюдение автора «Предисловия» о специальных исследованиях М.И. Семевского, а также о соотношении в нем историка и редактора. «Успех его исторических монографий (а он действительно имел место - В.П.) не вскружил ему головы; он резко разграничивал в себе историка-литератора и редактора-издателя, и это благоприятно отозвао лось на «Русской старине» , руководство которой М.И. Семевский считал самым важным делом своей жизни. Начав издание «Русской старины», М.И. Семевский резко сократил исследовательское творчество историка и не использовал журнал для опубликования своих оригинальных работ. Он ограничился лишь многочисленными, подчас чрезвычайно интересными редакционными примечаниями, которые, увы, не вошли в библиографию его сочинений и историографически не учтены.

Завершают досоветскую историографию «Русской старины» и М.И. Семевского две энциклопедические статьи. Первая - в хорошо известном, и весьма авторитетном словаре, издававшемся Ф.А. Брокгаузом и И.А. Ефроном. Целью «Русской старины», отмечалось в статье, было «служить разра

1 Там же. С. IV.

2 Там же. С. VII.

3 Там же. С. IX. ботке русской истории новейшего времени, начиная с Петра Великого»1. Особую ценность в журнале, справедливо считал автор статьи, представляли источники личного происхождения (мемуары, дневники, письма) и официальные документы, бывшие в свое время секретными.

В принципе редактор «Русской старины» не стеснялся близости во времени публикуемых материалов к современности. При этом М.И. Семевский считал, «что чем ранее появится о ком-нибудь в печати отзыв, который может показаться оскорбительным его близким, тем более предоставляется удобств для защиты действительно оскорбленного, а вместе с тем - и для восстанов

-л ления правды путем печати» . Таким образом, приближенную к современности публикацию исторического материала М.И. Семевский рассматривал как средство установления истины.

За неутомимые поиски нового материала и настойчивые рекомендации ряду неординарных людей написать для его журнала воспоминания М.И. Семевский в энциклопедической заметке назван «типичным редактором-собирателем». В результате содержание «Русской старины» «отличалось большим разнообразием» (с. 22). Библиографическая информация о журнале, данная в статье, отличается высоким мастерством и исследовательским опытом автора, сумевшего на небольшой печатной площади емко изложить важнейшие данные о «Русской старине» и придать им историографическую направленность.

1 Энциклопедический словарь / Изд. Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон. СПб., 1899. Т. 27. С. 322-324. Статья подписана криптонимом «Н.Л.». Возникает предположение - не допущена ли была типографская погрешность в перестановке букв, и не следует ли читать «Л.Н.»? .Тогда авторство статьи точно устанавливается: Л.Н. Майков - известный историк литературы, академик. Он являлся многолетним сотрудником «Русской старины» и был в дружеских отношениях с М.И. Семевским.

2 Данное мнение М.И. Семевского восходит к неопубликованным личным записям, и его мог знать только человек, близкий к редактору «Русской старины». Л.Н. Майков вполне соответствует такому критерию.

Вторая энциклопедическая статья о М.И. Семевском опубликована в биографическом словаре, являвшемся «детищем» A.A. Половцова1. Автор ее -малоизвестный в специальной литературе историк, журналист Константин Иерофеевич Храневич.

В соответствии с жанровой особенностью издания статья является биографическим эссе и носит популярно-информационный характер. В ней выделяются два основных сюжета: о служебно-общественной деятельности М.И. Семевского и его журналистско-издательской практике. Сведения о детских годах и о его военной службе не оригинальны, поскольку восходят к книге В.В. Тимощук.

Более подробно и интересно автор подал материал об участии М.И. Семевского в качестве председателя училищной комиссии в делах Петербургской городской Думы. М.И. Семевский сделал очень много полезного в области народного просвещения. В статье замечено, что М.И. Семевский являлся одним их аккуратнейших и инициативных деятелей местного самоуправления. «Всем трактуемым вопросам он старался давать широкую постановку и, чуждый всякой партийности и сословных интересов, преследовал лишь це-/ ли общего блага. .»2.

Такое определение М.И. Семевского по сути содержит косвенные данные для выявления общественной позиции редактора «Русской старины», по

1 Половцов Александр Александрович (1832-1910) - государственный деятель, историк-меценат. Окончил училище правоведения. Совершил головокружительную служебную карьеру, дойдя до поста государственного секретаря (1883-1893). Один из учредителей в 1866 г. русского исторического общества (РИО). Возглавив его в 1879 г. после смерти П.А. Вяземского, способствовал изданию трудов РИО. Инициатор создания и руководитель «Русского биографического словаря», печатание которого финансировал. Вышло 25 томов, но издание не было закончено. Почетный член Академии наук. Вел дневник с 1850 г. до смерти. Он выборочно опубликован в журнале «Красный архив» (1923-1934 ) и П.А.Зайончковским в книге: А.А.Половцов. Дневник государственного секретаря. 1883-1893. М., 1966. Т. 1-2.

Храневич К.И. М.И.Семевский // Русский биографический словарь / Под ред. A.A. Половцова. СПб, 1904. Т. 18. С. 296. скольку требование «общего блага» являлось публичным знаменем либеральной интеллигенции. К ее числу принадлежал и М.И. Семевский.

К.И. Храневич разделял мнение своих предшественников, считавших, что наиболее значимой заслугой М.И. Семевского перед Отечеством являлось основание «Русской старины» и 22-летнее ее редактирование. Автор статьи затронул вопрос о жанровой особенности журнала. Он констатировал, что «в отличие от существовавших ранее исторических журналов (главным образом имелся в виду «Русский архив» - В.П.), которые заполняли свои страницы обработанными статьями, Семевский предназначал «Русскую старину» главным образом для помещения сырого материала (то есть в первозданном виде. -В.П.) - исторических документов и разных записок, воспоминаний и дневников исторических деятелей»1. Автор особо останавливается на отношении М.И. Семевского к публикуемым источникам: «Оказывая полное беспристрастие при печатании сообщаемых ему материалов, никогда не делая самовольных сокращений или переделок, Семевский тем самым вселил доверие к себе»2.

К.И. Храневич делает вывод о том, что «по богатству и ценности материала «Русская старина», бесспорно, занимает первое место среди наших исторических журналов; о значении журнала лучше всего говорит утвердившееся в ученом мире мнение, что в настоящее время никакое исследование по отечественной истории ХУШ-Х1Х вв. не может обойтись без услуг «Русской старины»3.

В последующие годы изучение творчества и редакторской деятельности М.И. Семевского специально не проводилось. Такое положение можно объяснить, во-первых, тем, что биографический очерк В.В. Тимощук вроде бы исчерпал сюжет, а во-вторых, продолжавшееся издание «Русской старины» как бы отодвинуло в тень ее создателя и многолетнего в прошлом редактора

1 Там же. С. 297.

2 Там же. С. 298.

3 Там же. С. 297. издателя. Таким образом, дооктябрьская историография оставила неосвещенными многие стороны жизни и деятельности М.И. Семевского.

После октября 1917 года тенденция умолчания имени М.И. Семевского в отечественной историографии приобрела хронический характер. На наш взгляд, это связано с политической линией и идеологической установкой новой власти. «Русская старина» в 1918 году прекратила существование «за ненадобностью». Изучение прошлого приобрело, с одной стороны, резко обличительный характер по отношению к самодержавию и государственным деятелям XIX в., с другой - хвалебно-восторженный в адрес ряда избранных лидеров радикально-демократического движения. М.И. Семевский, будучи одним из представителей либерально-демократической журналистики, не подходил тематически ни к обличительному, ни к хвалебному направлениям советской историографии. Упоминание о М.И. Семевском появлялось в печати не как объект самостоятельного анализа, а попутно, при освещении тех или иных сюжетов.

Так, в 1925 году Б.П. Козьмин, публикуя не известные ранее безымянные письма современника о Каракозовском процессе, установил, что они были написаны М.И. Семевским1. Вполне обоснованное атрибутирование позволило расширить состав эпистолярного наследия М.И. Семевского. По содержанию письма М.И. Семевского, напоминающие дневниковые заметки для памяти, явились, по существу, повторением журнальной и газетной информации того времени, а также ряда слухов о процессе без каких-либо комментариев.

Исследовательской масштабностью в области декабристской мемуаристики, проникновенной смысловой и специально источниковой характеристикой воспоминаний и писем братьев Бестужевых отмечена книга М.К. Азадовско

1 См.: Козьмин Б.П. Современник о Каракозовском процессе: Письма М.И. Семевского // Былое. 1925. № 6. С. 38-54. го1. Производят сильное впечатление обстоятельные примечания, впитавшие в себя энциклопедические познания их составителя.

В книге немало внимания уделено собирательской и издательской деятельности М.И. Семевского. И это не случайно. Ведь именно молодой гвардейский офицер М.И. Семевский установил через сестру декабриста письменную связь с М.А. Бестужевым и тем самым способствовал появлению замечательных мемуарных сочинений талантливых братьев.

Примечательно и то обстоятельство, что сближение с одним из непосредственных участников событий в Петербурге 14 декабря 1825 г. произошло задолго до появления «Русской старины». Это свидетельствует, что уже в 50 -60-х гг. XIX столетия М.И. Семевский занимался с изобретательной настойчивостью собиранием исторических источников будущего архива журнала. Позднее часть из мемуарного наследия Бестужевых появилась на страницах Л

Русской старины» . Одной из форм пополнения личного архива М.И. Семевского была запись им рассказов разных лиц, в том числе, М.А. и Е.А. Бестужевых, о чем пишет в своем издании М.К. Азадовский. По-новому предстает М.И. Семевский в вопросах к М.А. Бестужеву и в ответах последнего в содержательной статье книги «Мемуары Бестужевых как исторический и литературный памятник».

Великолепный знаток декабристской литературы Ю.Г. Оксман писал 15 ноября 1951 г. М.К. Азадовскому: «Я без всяких преувеличений считаю Вашу работу блестящей. Она сделана на высоком уровне и теоретической, и исторической мысли, она великолепно оформлена и в литературном отношении»3.

1 Воспоминания Бестужевых / Редакция, статья и комментарии М.К. Азадов-ского. М.; Л., 1951.

В книге рассказано об энергичном участии М.И. Семевского в оказании через Литературный фонд материальной помощи М.А. Бестужеву, что дало возможность амнистированному декабристу в июне 1867 г. после смерти жены вернуться из Селенгинска в Москву.

3 Марк Азадовский. Юлиан Оксман. Переписка. М., 1998. С. 231.

Книга, подготовленная М.К. Азадовским, дает отчетливое представление

0 сочувственном отношении М.И. Семевского к декабристам, в первую очередь к Бестужевым, что прибавляет определенный штрих к установлению либеральной позиции М.И. Семевского.

В исследовании А.Н. Дубовикова «Воспоминания Т.П. Пассек «Из дальних лет» как источник для изучения биографии Герцена и Огарева»1 на многих страницах имеются сведения о роли М.И.Семевского в побуждении Т.П. Пассек написать воспоминания, о ходе работы над ними, о дружеских взаимоотношениях между мемуаристкой и редактором «Русской старины». Особую ценность представляют тщательно подобранные автором статьи архивные данные о цензурной истории «Из дальних лет»2. В их числе официальные материалы Главного управления по делам печати, Главного цензурного комитета, официальные письма М.И. Семевского в это учреждение и письма к Т.П. Пассек.

После благополучного опубликования в декабрьской (12-й) книжке «Русской старины» за 1872 г. двух первых глав мемуаров Т.П. Пассек 3 января 1873 года с гордостью сообщала М.К. Рейхель: «Я открыла имени Александра (Герцена. - В.П.) первый свободный вход в Россию - все было тайком или с оглядкой»3.

Появление на страницах подцензурной печати имени Герцена, как отмечено А.Н. Дубовиковым, было, конечно, заслугой Т.П. Пассек, но и редактора «Русской старины» М.И. Семевского. Однако в дальнейшем опубликование воспоминаний «корчевской кузины» (так называл А.И. Герцен свою двою

1 Дубовиков А.Н. Воспоминания Т.П. Пассек «Из дальних лет» как источник для изучения биографии Герцена и Огарева // Литературное наследство. М., 1956. Т. 63. С. 622-636.

2 О роли М.И. Семевского, подавшего Т.П. Пассек идею написать воспоминания, и в их опубликовании см.: Дубовиков А.Н. Воспоминания «корчевской кузины» Герцена Т.П. Пассек. Из дальних лет. М., 1963. Т. 1. С. 6, 38-39.

3 Дубовиков А.Н. Воспоминания Т.П. Пассек «Из дальних лет» как источник для изучения биографии Герцена и Огарева // Литературное наследство. Т. 63. С. 62. родную племянницу) встретило очень серьезные цензурные препятствия. И все же М.И. Семевскому удалось преодолеть цензурные запреты и в течение 1876-1887 гг. опубликовать в «Русской старине» все 14 глав рукописи Т.П. Пассек.

А.Н. Дубовиков явно упустил возможность затронуть ряд интереснейших сюжетов, находящихся в русле изучаемой им проблемы. Так, он оставил без внимания вопрос об отношении М.И. Семевского к А.И. Герцену, ничего не сказал об участии М.И. Семевского в изданиях Вольной русской типографии, а также о том, как герценовская тема звучала на страницах исторического журнала.

О состоянии и уровне изучения жизни и деятельности М.И. Семевского к началу 60-х гг. дает представление неполная страничка о нем во втором томе обобщающего историографического издания1. Сведения, опубликованные в нем и характеризующие М.И. Семевского, ограничиваются краткой справкой о «Русской старине» и беглым перечислением наиболее важных публикаций в журнале. В заметке отмечено, что неустанные активные поиски М.И. Семев-ским новых источников и их публикация в журнале сделали содержание «Русской старины» разнообразным и интересным. При этом подчеркнуто, что «Русская старина» «много внимания уделяла вопросам общественного движения», особенно истории декабризма.

Очень интересный перспективный аспект изучения «Русской старины» и, следовательно, редакторской деятельности М.И. Семевского, предложил С.С. Дмитриев. Ученый наметил пути историографического осмысления «Русской старины» в системе аналитического обзора дореволюционной исто

1 Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1960. Т. 2. С. 611-612. Некоторые сведения о литературе, посвященной М.И. Семевскому, вошли в специальный том: Очерки истории исторической науки в СССР. Дооктябрьский период. Библиография. М., 1965. С. 377-378. рической журналистики1. При типовом подразделении периодики этого направления С.С. Дмитриев отнес «Русскую старину» к журналам, издававшимся отдельными историками. Он считал «детище» М.И. Семевского изданием наиболее содержательным и богатым многообразными источниками, особенно мемуарными. Журнал «Русская старина». , - писал С.С. Дмитриев, - поставлен на твердые ноги и приобрел широкую известность под руководством его первого редактора, либерального историка М.И. Семевского.» . Как справедливо отмечал С.С. Дмитриев,-«по общему направлению «Русская старина» принадлежала к буржуазно-либеральной историографии; в ней, однако, активно участвовали и официально-консервативные историки - Д.И. Иловайский, М.И. Богданович, Н.К. Шильдер» . С точки зрения историографической констатация либеральной позиции М.И. Семевского очень важна.

С.С. Дмитриев делает еще одно существенное наблюдение: «Русская старина» была единственным историческим журналом, в котором уже в 70 -90-х гг. XIX в. постоянно печатались многочисленные источники по истории революционного движения, по истории массовых движений в России, преимущественно солдатских и крестьянских. Особенно много в этом журнале было опубликовано материалов декабристов: дневник В.К. Кюхельбекера, записки М.И. Муравьева-Апостола, А.П. Беляева, М.А. Бестужева, М.А. Фонвизина, Д.И. Завалишина, П.Е, Анненковой, стихотворения К.Ф. Рылеева, А.И. Одоевского»4. За краткостью изложения вне текста обзора исторической журналистики осталась аргументация выдвинутых в нем концептуальных положений.

Ценность работы С.С. Дмитриева заключается в постановке исследовательской проблемы и в начертании возможных путей ее решения.

1 См.: Дмитриев С.С. Дореволюционные исторические журналы // Дмитриев С.С., Федоров В.А., Бовыкин В.И. История СССР периода капитализма. М., 1961. С. 171-190.

2 Там же. С. 175.

3 Там же.

4 Там же. С. 176.

Продолжая заниматься изучением русской исторической журналистики, С.С. Дмитриев обратился к выяснению ее источниковедческих особенностей. В частности, он обнаружил в журнале М.И. Семевского очень ценные «тексты-источники»: годичные редакционные обзоры «Русской старины», начиная с 1870 г.; ведомость числа статей и материалов, поступивших в редакцию «Русской старины» в 1870-1883 гг.; список лиц, сообщивших «Русской старине» исторические и историко-литературные статьи и материалы в 1870-1883 гг.; материалы журнальной статистики за разные годы1. Перечисленный справочный материал имеет важное значение, облегчая работу, связанную с анализом «Русской старины».

В советской исторической энциклопедии перу С.С. Дмитриева принадлежат заметка, знакомящая читателей с важнейшими биографическими данными М.И. Семевского, а также-точная справка о «Русской старине», содержащая некоторые важные для историографии оценки журнала2.

Н.Г. Симина, судя по названию ее статьи «Исторические документы на страницах «Русской старины» в 70 - 80-х годах XIX в.»3, предприняла попытку раскрыть одну из важнейших и сложнейших проблем в истории журнала и редакторской практике М.И. Семевского. Однако, содержание ее работы оказалось значительно уже своего названия. В основном в ней идет речь о цензурных преследованиях «Русской старины». Вообще же работа Н.Г. Симиной является примером парадоксального соединения достоверных сведений и фактических ошибок.

Достоинством анализируемой работы является обращение автора к архивным документам. Исследовательница провела поиск материалов в 776 и 777

1 См.: Дмитриев С.С. Источниковедение русской исторической журналистики: Постановка темы и проблематика // Источниковедение отечественной истории. М., 1976. С. 294.

2 См.: Советская историческая энциклопедия. М., 1969. Стб. 727-728.

3 См.: Симина Н.Г. Исторические документы на страницах «Русской старины» в 70 - 80-х гг. XIX в. // Исследования по отечественному источниковедению. М.; Л., 1964. Вып. 7. С. 197-203. фондах РГИА (ранее ЦГИА), в 265 и 274 фондах Рукописного отдела Пушкинского дома (РО ИР ЛИ). Это позволило ей ввести в научный оборот ряд интересных документов, характеризующих цензурные акции царизма касательно «Русской старины». Так, например, в статье приведены сведения о том, с какими цензурными трудностями пришлось столкнуться издателю «Русской старины» при публикации записок ЯМ. де Санглена и какое недовольство вызвали у Александра III мемуары генерала от инфантерии П.Д. Зотова (1824-1879) о русско-турецкой войне 1877-1878 гг.

Материалы статьи позволяют определить принципиальную позицию Александра III по отношению к исторической журналистике вообще и к «Русской старине» в частности. Суть ее заключалась в резко негативном восприятии самодержцем любых попыток опубликовать документы, слишком близкие современности. Запрету подвергались также материалы, затрагивающие секретные стороны жизни и правления российских монархов и приоткрывающие «государственную тайну». Статья наглядно иллюстрирует тезис о том, что «Русская старина» изрядно пострадала от «железной лапы цензуры» (по определению М.И.Семевского).

Недостатки статьи (в первую очередь ее фактические ошибки) связаны с определением дальнейшей судьбы материалов и статей, вызвавших недовольство Александра III и главных цензурных ведомств. К примеру, противоречат действительности утверждения Н.Г. Симиной о том, что в результате высказываний Александра III, действий министра внутренних дел Н.П. Игнатьева (1881-1882 гг.), а также руководителей цензурных комитетов не были опубликованы в «Русской старине»: статья Н.В. Берга «Польское восстание 1863 г.», «Проект об устройстве полиции 1820-1821 гг.»1 генерал-адъютанта И.В. Васильчикова, биография Н.Г. Чернышевского, дневник за 1847-1860 гг.

1 Правильно эта публикация называлась «Проект устройства военной полиции при гвардейском корпусе. 1821» //Русская старина, 1882. Т. 1.

П. А. Валуева (названного в статье «сановным палачом» Н.Г. Чернышевского). Все эти материалы со временем появились на страницах журнала.

Причина фактических ошибок Н.Г. Симиной устанавливается просто. Автор статьи очень небрежно отнеслась к просмотру содержания «Русской старины». Таким образом, налицо односторонне-прямолинейное использование источников, граничащее с дискредитацией выводов, основанных в данном случае на архивных материалах.

Ошибочно также утверждение Н.Г. Симиной, что предварительная цензура с «Русской старины» была снята в 1878 г. В действительности это было сделано в апреле 1870 г.1

Высказав обоснованное суждение, что «во избежание цензурных препон и неприятностей Семевский сам вычеркивал те сведения, которые, как он пола

2 3 гал , могли вызвать долгие объяснения и запрет» , Н.Г. Симина приводит якобы мнение (многих?!) последующих издателей, которые «резко обвиняли Се-мевского в недобросовестном редактировании рукописей и намеренном искажении их смысла»4.

Н.Г. Симина не только солидаризируется с этим надуманно-тенденциозным заявлением, но еще более усугубляет его. М.И. Семевский, бесспорно, вынужден был редактировать некоторые источники личного происхождения. Но при этом следует иметь в виду, что осуществляемые М.И. Семевским сокращения того или иного мемуарного памятника не являлись проявлением его политической нелояльности к ним. Они были вызваны тактическими соображениями с целью обойти цензурные запреты и все же добиться опубликования материалов, вызывающих нарекания со стороны «блюстителей порядка» от журналистики.

1 РО ИР ЛИ. Ф. 274. Он. 1. Ед. хр. 16. Л. 50 об.-51 об.

2 Н.Г. Симина искусственно допускает перестановку причины со следствием. На самом деле вначале появлялся цензурный запрет, а уже потом редакторская правка М.И. Семевского.

3 Симина Н.Г. Указ. соч. С. 201.

4 Там же. С. 202.

Вывод автора статьи более чем фактически не верен. Н.Г. Симина в принципе ставит под сомнение достоверность источникового содержания «Русской старины». Тем самым она бросает тень на этот уникальный «печатный архив».

Наиболее значительными по важности проблематики и исследовательским результатам являются оригинальные и талантливо написанные работы Н.Я. Эйдельмана, его комментарии к факсимильным изданиям «Полярной звезды» и «Историческим сборникам», тематически связанные с изучаемой в диссертации проблемой1. Исследователь среди различных лиц, писавших А.И. Герцену, назвал и М.И. Семевского, аргументированно доказав его сотрудничество в изданиях Вольной русской типографии. Н.Я. Эйдельману принадлежит заслуга атрибутирования адресата трех писем А.И. Герцена, которые ранее числились посланными неустановленному лицу2. Этим «неизвестным» оказался М.И. Семевский, находившийся в июле-сентябре 1859 г. в Париже. Именно он в это время послал А.И. Герцену объемистый пакет с различными материалами. Часть- из них Герцен опубликовал в различных изданиях, в том числе в «Историческом сборнике». В связи с этим заслуживает внимания очень интересное предположение Н.Я. Эйдельмана: «Поскольку Семевский явно прислал несколько статей, то не исключено, что именно его присылка и привела Герцена к мысли начать новое издание - «Исторические сборники»3.

По всей видимости, в парижской посылке находился материал о М.В. Петрашевском, опубликованный в 49-м листе «Колокола» от 1 августа

1 См.: Эйделъман Н.Я. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». М., 1966.; Его же: Герцен против самодержавия. М.,1973.; Его же: «Революции сверху» в России. М., 1989.

2 Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М, 1962. Т. 26. С. 284-285.

3 Эйделъман Н.Я. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». С. 143.

1859 г.1 Но этим эпизодом корреспондентская практика М.И. Семевского не ограничилась. Он посылал в 1860 и 1861 гг. материалы декабристов H.A. и М.А. Бестужевых .

III отделение все же проведало о связи М.И. Семевского с Герценом, о чем свидетельствует «приглашение» вольнодумного журналиста 9 августа 1862 г. в резиденцию у Цепного моста. После этого злополучного визита М.И. Се-мевский, по всей вероятности, прекратил посылать корреспонденции в Лондон.

Тонкие наблюдения и установление важных фактов, сделанные Н.Я. Эй-дельманом, обогатили как герцениану, так и историографию о М.И. Семев-ском.

Следуя требованиям историографии проблемы, нельзя не отметить нео большую статью С.А. Селивановой , которая, впрочем, несет на себе отпечаток времени и господствовавших идеологических установок в исторической науке. Прежде всего бросается в глаза несоответствие содержания статьи ее названию. По сути дела она представляет малооригинальную биографическую справку о М.И. Семевском, правда, подкрепленную некоторыми заслуживающими внимания источниковыми данными. В принципе эссе С.А. Селивановой не лишено информативной полезности, но мало способствует изучению проблемы в целом.

В историографический обзор исследуемой темы достаточно хорошо вписывается послесловие С.Н. Искюля к книге «Русская старина. Путеводитель

1 Порох И.В. «Колокол» Герцена в борьбе за освобождение М.В. Буташевича-Петрашевского: По новым материалам // Политическая ссылка в Сибири XIX - начало XX в. Новосибирск, 1987. С. 137-150.

2 Воспоминания Бестужевых. Под. ред. М.К. Азадовского. М.; Л., 1951. С. 454. Ср.: Полярная звезда. Т. 9. С. 119-121, 154-155. о

См.: Селиванова С.А. Историк декабристов М.И. Семевский в годы революционной ситуации // Революционная ситуация в России в середине XIX века: деятели и историки. М., 1986. С. 175-185. по XVIII веку»1. Хотя автор акцентирует внимание читателей на вкладе М.И. Семевского в изучение" «петровской эпохи», предисловие содержит и ряд общих суждений, относящихся к оценке деятельности редактора «Русской старины» - выдающегося собирателя исторических источников XVIII-XIX вв. и их публикатора. По жанру С.Н. Искюль считает книгу «документальной антологией», в чем и заключается ее специфическая особенность.

В послесловии констатируется исключительная популярность «Русской старины» в годы редактирования ее М.И. Семевским. Тираж журнала доходил до 6 тысяч экземпляров, что «по тем временам и для такого издания» было фактом из ряда вон выходящим2.

Считая М.И. Семевского выдающимся историком, автор послесловия подчеркивает его «неоценимую услугу», оказанную русскому обществу в развитии потребностей к серьезному чтению и к стремлению «приблизиться к л изучению прошлого» . Этому способствовало то, что «занимаясь долгое время в российских архивах, М.И. Семевский мог вполне оценить истинное и непреходящее значение первоисточников и важность изучения истории на основе подлинных исторических документов»4.

Эмоционально и вместе с тем вполне обоснованно пишет С.Н. Искюль о М.И. Семевском - «архивариусе русской истории, который «гордо носил звание редактора исторического журнала, прекрасно сознавая все значение своей «Русской старины»5.

Предметом изучения диссертационного исследования Е.В.Бронниковой явилась функциональная сущность «Русской старины»6. Известно, что авто

1 Русская старина: Путеводитель по XVIII веку // Автор-сост. A.B. Кургатни-ков; послесловие - С.Н. Искюль. СПб., 1996. С. 360-369.

2 Там же. С. 361.

3 Там же.

4 Там же.

5 Там же. С. 368.

6 См.: Бронникова Е.В. Журнал «Русская старина» как историографический источник: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1988. реферат является визитной карточкой любой диссертации. Он лишь конспективно знакомит с фактическим содержанием работы. Но вместе с тем в автореферате, как правило, определяются целевые установки исследования, формулируются новые подходы к изучению проблемы. И то, и другое весьма пространно представлено соискательницей. Вызывает сомнение, не слишком ли много (7! - В. 77.) конкретных задач поставила перед собой для решения диссертантка. Исходные положения, высказанные исследовательницей, достаточно обоснованы. Так, Е.В. Бронникова справедливо относит «Русскую старину» «к публикаторскому направлению отраслевой исторической периодики»1. Констатируя тот факт, что главной целью журнала было опубликование исторических источников, Е.В. Бронникова приходит к концептуальному выводу: «.вводя в научный оборот и.популяризируя неизвестный фактический материал, «Русская старина» сама становилась историографическим источником»2.

Судя по реферату, в диссертации должно содержаться немало интересных сведений о журнале и его редакторах. Вместе с тем остается неясным, использовались ли Е.В. Бронниковой историографические самоотчеты М.И. Се-мевского о «Русской старине», которые публиковались с 1873 по 1891 гг.

В работе Е.В. Бронниковой имеется несколько необоснованных утверждений и фактических неточностей. Не могу согласиться с заявлением соискательницы об относительно большом внимании исследователей к М.И. Семев-скому. Противоречиво изложены сведения об использовании им архивных источников: то ограниченном, то широком. На самом деле М.И. Семевский в течение двух лет по ходатайству редактора «Военного сборника» генерал-майора П.К. Менькова пользовался по высочайшему разрешению исключительным правом заниматься во всех важнейших государственных архивах. За эти годы он и сумел сформировать архивный фонд «Русской старины», о ко

1 См.: Бронникова Е.В. Указ. соч. С. 1.

2 Там же. тором упоминается в автореферате. По небрежности автора неверно указана дата царствования Александра III.

Таким образом, изучение поисково-научной и общественной деятельности М.И. Семевского, включая редактирование «Русской старины», отмечено определенными успехами в освещении его биографии, а также некоторых сторон редактирования «Русской старины», но вместе с тем серьезными пробелами в рассмотрении деятельности М.И. Семевского в конкретных исторических условиях и в аналитической оценке политической позиции этого весьма неординарного человека.

Во всем объеме проблема настолько масштабна, что решить ее даже в монографическом исследовании, скорее всего, невозможно. Представляется наиболее верным изучение ее по отдельным наиболее значимым составным частям.

Представленная к защите диссертация посвящена концептуально стержневой проблеме. В этом ее научное значение и оригинальная самостоятельность.

Добиться исследовательских результатов возможно посредством новых подходов к изучению материалов и широкого использования источников, включая те, которые до сих пор не известны в печати.

Жизнь и деятельность воспитанника Дворянского полка (Константинов-ского кадетского училища), юного гвардейского прапорщика (подпоручика), историка-любителя, а со временем историка-профессионала, исполнительного государственного чиновника, активного участника муниципального управления С.-Петербурга и одновременно редактора «Русской старины» нашла отражение в самых разнообразных и весьма многочисленных исторических источниках.

Видовому обзору источников предварим справку о масштабе мобилизации документов. В течение ряда лет были проведены обстоятельные разыскания в шести государственных архивах (РГИА, ГАРФ, РГАЛИ, ПФА РАН, ГАЛО, ГАСО) и в трех рукописных отделах (РО ИР ЛИ, РО РГБ, РО РНБ).

Кроме того, использованы многие опубликованные источники (журналы «Русская старина», «Русский архив», издания Вольной русской типографии в Лондоне, периодическая печать 50 - 80-х гг. XIX в., мемуары, дневники и письма современников, ПСЗ, Известия С.-Петербургской городской Думы и некоторые другие издания).

Если опубликованные источники доступны к обозрению, то архивные материалы требуют определенной расшифровки. Всего нами изучено около 100 фондов, большей частью личных. Кроме них, безусловно, важное место занимают государственные коллекции. При этом такие фонды, как 274 (архив М.И.Семевского), 265 (архив «Русской старины») в РО ИР ЛИ, 776 (Главное управление по делам печати), 777 (С.-Петербургский цензурный комитет) в РГИА, ф. 109 (III отделение С.Е.И.В. канцелярии) ГАРФа насчитывают тысячи единиц хранения. В процессе работы над диссертацией исследовано свыше пятисот различных архивных единиц.

Документальную основу диссертации составляют источники, которые можно классифицировать по тематическим блокам. Композиционное расположение этих блоков определяется их значением в решении задач, поставленных в диссертации.

Вначале остановимся на двух фондах богатейшего, уникального отдела рукописей Пушкинского дома (РО ИР ЛИ): на фонде 274 (архив М.И. Семев-ского) и на фонде 265 (архив «Русской старины»). Оба они с некоторым уточнением в отношении фонда «Русской старины» могут быть отнесены к источникам личного происхождения. Фонд 274, безусловно, по своему содержанию, а фонд 265 по методу формирования в основном созданы М.И. Семев-ским.

Фонд 274 имеет первостепенное значение в изучении биографии М.И. Се-мевского, его личных связей, тех или иных важных для него жизненных событий творческого, служебного, издательско-редакционного характера. Фонд 265 сфокусирован на истории создания журнала и на руководстве «Русской стариной». Особый акцент в нем сделан на цензурной стороне издания, чему посвящена серия специальных записок и воспоминаний М.И. Семевского. Имеются в нем и материалы делопроизводственной документации: постановления цензурных ведомств о «Русской старине», формулярный список М.И. Семевского и другие источники. Непосредственно примыкает к делам фонда 265 сама «Русская старина» - источник разнообразнейший и богатейший. Считаем необходимым подчеркнуть важность двух новых подходов к оценке журнала. Это, во-первых, установление принципа отбора М.И. Семев-ским материала для исторического ежемесячника, свидетельствующего о либерально-демократической позиции редактора издания. Во-вторых, введение в научный оборот неучтенных до сих пор предисловий и примечаний М.И. Семевского к публикациям журнала, что обогащает его творческое наследие. Некоторые материалы названных фондов упоминаются в научной литературе, что, конечно, никак не исчерпывает богатства этих источниковых коллекций.

Два мощных фонда (776 и 777) Российского государственного архива давно привлекают внимание исследователей. Они являются бесценными собраниями источников, раскрывающих в принципе сущность цензурной политики самодержавия в ее развитии, а также цензурную историю отдельных изданий, в том числе «Русской старины». Здесь же находятся формулярные сведения о Василии Арсеньевиче Семевском (троюродном брате Михаила Ивановича) -официальном учредителе «Русской старины», первоначальная программа предполагаемого журнала, комплексный перечень возможных сотрудников и официальное решение о снятии с нового периодического издания предварительной цензуры.

Данные Главного управления по делам печати (ф. 776) воссоздают живые облики целой плеяды ретивых начальников этого весьма ответственного учреждения администрации самодержавия. Для М.И. Семевского особенно сложными были отношения с весьма строгими и придирчивыми управляющими делами печати - М.Н. Лонгиновым (1871-1875) и Е.М. Феоктистовым (1883-1896). Многие единицы хранения фонда содержат циркулярные распоряжения о цензурных ограничениях, запретительные постановления, касающиеся разных материалов «Русской старины» и т.п.

С.-Петербургский цензурный комитет (ф. 777) - одно из наиболее активных наблюдательных подразделений, подчиненных Главному управлению по делам печати. При этом следует учитывать, что комитет находился в более тесном контакте со столичными журналистами, литераторами и издателями. Поэтому схватки на цензурном поприще в Комитете проходили чаще и подчас острее, чем в Главном управлении, поскольку допускался дискуссионный элемент при обмене мнениями сторон. Исключительный интерес представляют тексты критических отзывов известных цензоров (H.A. Ратынского,

B.А. Ведрова и особенно П.А. Матвеева) о содержании различных томов «Русской старины» и полемические ответы редактора журнала. Чрезвычайно эффектна переписка Е.М. Феоктистова с министром внутренних дел Д.А. Толстым по поводу запрета в февральском номере «Русской старины» за 1885 г. двух статей: «Сан-Стефаниада» и «В селении Бездна». Финал переписки - закономерное запрещение Д.А. Толстым публиковать эти статьи. За редким исключением, всякий запрос из Главного управления по делам печати к министру имел негативные последствия для подготовленных к печати материалов.

Привлекают внимание цензурные злоключения «Дневника» A.B. Ники-тенко (в недавнем прошлом наиболее придирчивого и известного цензора) не только как весьма яркая иллюстрация идеологического надзора со стороны

C.-Петербургского комитета, но и как определенный повод порассуждать об историографии проблемы, изучаемой в диссертации. Новые архивные данные серьезно корректируют имеющееся в научной литературе мнение о том, что якобы М.И. Семевский своими сокращениями искажал исторические источники1. В действительности, изъятия в тексте «Дневника» совершались не по инициативе редактора «Русской старины», а в результате категорического запрета цензора Н.А. Ратынского, красный карандаш которого являлся «указующим перстом» для М.И. Семевского. И в данном случае спорить с Комитетом было бесполезно.

К источникам, относящимся по видовой классификации к делопроизводственной документации, принадлежат многие дела III отделения (ф. 109). Еще осенью 1861 г. М.И. Семевский попал в число неблагонадежных, и за ним был установлен негласный надзор, который продолжался до гробовой доски редактора «Русской старины»2.

В 109 фонде немалую ценность и научное значение представляют всеподданнейшие донесения за 50 - 70-е годы XIX в, дающие представление о весьма оригинальной характеристике состояния общества в России.

Заслуживают строго критического и вместе с тем аналитического осмысления материалы Секретного архива (собрания донесений осведомителей), в которых встречаются сведения о М.И. Семевском. Но, кроме этого, имеются два дела, персонально посвященных ему. В них речь идет об установлении за ним негласного надзора, о его задержании и препровождении 9 августа 1862 г. в резиденцию В.А. Долгорукова у Цепного моста и об усилении наблюдения за М.И. Семевским после выстрела Д. Каракозова и назначения главноуправляющим «российской шпионницы» П.А. Шувалова.

К этим не известным в печати материалам примыкает официальная справка - «Список», составленная в III отделении для созданной в июне 1862 г. Особой следственной комиссии под председательством А.Ф. Голицина по политическим делам. В данном документе речь идет и о М.И. Семевском3.

1 Айзеншток И.Я. Дневник Никитенко // Никитенко A.B. Дневник. JI, 1955. Т. 1. С. XXXVI-XXXVIII. Ср.: Симина Н.Г. Указ. соч. С. 202.

2 См.: Порох В.И. М.И. Семевский под полицейским надзором // Освободительное движение в России. Саратов, 1999. Вып. 17. 5

См.: Дело Чернышевского. Саратов, 1968. С. 135.

Из источников личного происхождения особо следует отметить целые блоки эпистолярий из Рукописного отдела Пушкинского дома и Центрального архива Литературы (Москва). В свое время А.И. Герцен с присущей ему образностью и проникновенностью охарактеризовал письма как исторический источник. По его мнению, письма - больше, чем воспоминания, на них запеклась кровь событий. Вместе с тем они - нетленное прошедшее1. Это блестящее определение полностью подходит к оценке содержания писем М.И. Семевского к отцу (1852-1860) и к Иосифу Игнатьевичу Малевичу (1856-1869) - домашнему учителю и воспитателю Миши Семевского в детские годы2.

Вообще М.И. Семевский вел исключительно большую и очень интенсивную переписку. Сведения биографического характера сочетаются в них с чрезвычайно интересными данными об исторической обстановке в России того времени. Кроме того, они позволяют судить о литературной, журналистской и общественно-политической позиции М.И. Семевского. Весьма любопытная информация имеется в письмах к М.И. Семевскому различных корреспондентов (Г.Е. Благосветлова, М.А. Бестужева, В.И. Штейнгеля, Л.Н. Модзалевского, П.И. Бартенева, Н.М. Лонгинова, М.М. Стасюлевича, л

Е.М. Феоктистова и многих других) .

К источникам личного происхождения, так же как и письма, относятся мемуары М.Е. Салтыкова-Щедрина, П.Д. Боборыкина, Т.П. Пассек, E.H. Во-довозовой, Е.А. Штакеншнейдер, дневники A.B. Никитенко и записки мемуарного характера самого М.Й. Семевского, до сих пор в полном объеме не опубликованные.

1 См .-.Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. Т. 8. С. 290.

2 Письма М.И. Семевского к И.Е. Семевскому и И.И. Малевичу выборочно использованы В.В. Тимощук в ее биографическом очерке о редакторе «Русской старины».

Письма названных корреспондентов М.И. Семевского в значительной части напечатаны (или упомянуты) в различных изданиях.

51

Архивные данные, а также тщательная систематизация опубликованных источников значительно расширяют знания о М.И. Семевском и позволяют более отчетливо определить его место в общественной жизни России.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Порох, Владислав Игоревич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Михаил Иванович Семевский ушел из жизни в возрасте 55 лет. Но жизнь, как справедливо утверждал древнеримский философ-стоик Муций Сцевола, «ценится не за длину, а за содержание». М.И. Семевский за относительно короткий промежуток времени, который ему определила судьба, сумел совершить немало благих деяний, способствовавших развитию исторической науки и формированию прогрессивного общественного сознания.

Жизненный путь М.И. Семевского не был усыпан розами. В детстве он познал материальные тяготы и суровые методы воспитания в доме дяди и в кадетских корпусах, особенно в Полоцком. В дальнейшем М.И. Семевский испытал опустошительное разочарование в военной службе, оскорбительное унижение личного достоинства со стороны III отделения, глубокое огорчение в связи с резким ограничением архивных разысканий. Он болезненно реагировал на конфликтную размолвку в Петербургской городской думе и на систематические столкновения с цензурой. Довелось перенести ему мучительную боль, вызванную потерей матери, отца и нескольких близких друзей. Особенно тяжело он переживал смерть 15-летней любимой дочери. Будучи человеком высоких моральных качеств и нравственных принципов, М.И. Семевский принял в свою семью обездоленную девочку-сироту, удочерив ее.

Юный гвардейский офицер прошел сложный накопительный период умственного возмужания, повышения общекультурного кругозора и профессионального становления, прежде чем состояться как известный историк, редактор и издатель весьма популярного журнала «Русская старина».

Поворотными в судьбе М.И. Семевского оказались годы, обозначившие подъем общественного движения в России конца 50-х - начала 60-х гг. XIX столетия. В конце этого времени молодой поручик гвардейского Павловского полка выходит в отставку и посвящает себя историческим разысканиям, собиранию различных источников и публицистике. Два главных стимулирующих фактора определили характер его деятельности: увлеченность историей и необыкновенное трудолюбие. За 10 лет (1859-1869) им было опубликовано более 130 статей, некоторые из них по объему и значимости могли быть приравнены к монографиям. Круг его исследовательских интересов определялся в основном петровской эпохой и последующей историей России XVIII в.

К моменту начала издания «Русской старины» М.И. Семевский не только стал признанным знатоком истории России XVIII в., но и сумел накопить свой собственный достаточно большой источниковый фонд. Это позволило ему начать издание «Русской старины» - журнала, получившего статус «живого архива». Бесспорно, издание этого журнала явилось самым значительным творением М.И. Семевского, главным делом его жизни.

Задачей журнала являлось ознакомление читателей с неизвестными и оригинальными первоисточниками по истории России XVIII - начала XIX вв. Программа также не обходила стороной проблемы литературы, археологии, библиографии. В год предусматривалось издание 12 книжек, что составляло от 60 до 75 печатных листов. Позднее годовой объем журнала перевалил за 100 печатных листов.

Лицо «Русской старины» определял сам М.И. Семевский, который являлся ее полновластным владельцем. По общему направлению журнал принадлежал к либерально-буржуазной историографии. Успех издания (тираж доходил до 6000 экз.) был предопределен не только публикацией интересных воспоминаний, автобиографий исторических деятелей, записок, дневников, писем, но и участием квалифицированных сотрудников и помощников. Среди них были известные историки и историки литературы: В.А. Бильбасов, А.Ф. Бычков, Я.К. Грот, Г.В. Есипов, П.А. Ефремов, A.B. Никитенко, М.П. Погодин, A.A. Чумиков, Н.К. Шильдер, С.Н. Шубинский и другие.

М.И. Семевский был очень активным редактором-собирателем и хорошим организатором. По его почину в «Русской старине» часто публиковались заказанные им воспоминания, мемуары, записки. Этим он спас от забвения многие ценные исторические источники. По богатству материала «Русская старина» занимала, в период издания ее М.И. Семевским, первое место среди исторических журналов. И до сегодняшнего дня многие исследователи отечественной истории XVIII - XIX вв. вряд ли обойдутся без обращения к «Русской старине».

Примером успеха журнала у читателей может служить тот факт, что некоторые годы выдержали по два издания, а 1870 был отпечатан третьим изданием, что было явлением исключительным для российской журналистики.

Работа по редактированию «Русской старины» ограничивала написание М.И. Семевским собственных исследований, очень много времени и труда ему приходилось тратить на подготовку примечаний и предисловий, которые большей частью не учтены современной историографией. Эти вводные статьи очень часто несли в себе критический заряд и позволяли определить политическую позицию их автора, его симпатии и оценочные характеристики происходивших событий.

Осуждая систему полицейского сыска и доносительства, М.И. Семевскому впервые удалось найти и опубликовать, проведя сквозь цензурные рогатки, большое количество документов, посвященных этому сюжету. Это и переписка М.Я. фон Фока с А.Х. Бенкендорфом, И.В. Васильчикова с П.Н. Волконским, воспоминания начальника тайной полиции при Александре I Я.И. де Санглена и другие материалы.

В борьбе с цензурными ведомствами М.И. Семевский проявлял настойчивость, терпение и изворотливость. Важен подход редактора «Русской старины» к документам, которые он хотел видеть на страницах своего журнала. Он горячо отстаивал мысли и слова деятелей, уже умерших, но мог согласиться с исключениями в собственных статьях и работах современников.

Когда же он понимал бессмысленность оспаривания решения цензурного комитета, сразу соглашался вырезать тот или иной материал из журнала. Такая тактика позволяла впоследствии опять вернуться к запрещенным воспоминаниям, исследованиям, очеркам, биографиям, чтобы по прошествии времени эти отсроченные публикации все-таки появились на страницах «Русской старины». Примером могут служить дневниковые записки В.К. Кюхельбекера, не разрешенные цензурой в 1873 г., но помещенные в журнале в 1875, 1883 и 1884 гг.

Публикуя интереснейшие, мемуары и являясь инициатором написания ряда выдающихся воспоминаний и дневниковых записок, М.И. Семевский широко предоставлял на страницах журнала историю декабризма, общественного движения 40-х - 50-х гг. XIX в., а также (в несколько завуалированной форме) пытался ознакомить читателей с биографией и издательской деятельностью Герцена.

Таким образом, он перешагнул через временные рамки своих научных интересов, связанных с XVIII в., значительно раздвинув границы публикаций исторических материалов, разрешенных цензурой. Это была победа прогрессивной тенденции в историографии и источниковедении отечества.

В жизни М.И. Семевского был довольно продолжительный период, во время которого он находился на государственной службе. Исполнительный и добросовестный работник, он менее чем за 20 лет прошел семь ступеней чиновной лестницы - от коллежского секретаря до тайного советника. Не исключено, что продолжая службу, он мог бы добиться и больших успехов. Но служебные обязанности сначала отвлекали его от написания статей, а затем мешали и редактированию «Русской старины». Выбор в пользу последнего занятия был однозначным, и М.И. Семевский вышел в отставку.

В конце 70-х - начале 80-х гг. XIX в., когда в России снова был отмечен подъем общественной активности и страна тревожно пережила 1 марта 1881 г. - вершину народовольческого террора, политическая платформа

М.И. Семевского окончательно сформировалась, ее можно квалифицировать как либерально-демократическую. При сочувственном отношении к антикрепостнической и демократической пропаганде А.И. Герцена, к ее обличительной специфике, М.И. Семевский оставался сторонником реформационной практики самодержавия при отрицательном отношении к народнической доктрине и особенно к террору.

Будучи в значительной степени приверженцем прагматизма, М.И. Семевский обладал и рядом других положительных качеств: идейной убежденностью, деловитостью, тщательностью в работе, обязательностью, благотворительностью, доброжелательным в принципе отношением к людям, отзывчивостью на внимание и оказанные услуги. Это, конечно, не означает, что он был лишен каких-либо недостатков. Ему были свойственны повышенная обидчивость, самомнение, прижимистость в финансовых делах и некоторая подобострастность к лицам, «власть имущим».

М.И. Семевскому следует отдать должное в добросердечных отношениях и глубоком уважении к родителям, сестре, братьям, воспитателям и учителям. Он сыграл важную роль в том, что его младший брат Василий, воспитанием которого он занимался, посвятил свою жизнь изучению прошлого России, став со временем выдающимся историком.

Вся исследовательская и редакторская деятельность М.И. Семевского были пронизаны глубоким чувством гражданственности и любви к своей родине. Он считал своим долгом быть полезным обществу и потомкам. По этому поводу известный исследователь и страстный собиратель источников по истории России И.А. Шляпников проникновенно сказал о М.И. Семев-ском: «Он не был тем ученым, который таил про себя результаты своих кропотливых изысканий, интересные только для специалистов, остающиеся достоянием кабинетных занятий. М.И. Семевский был популяризатор знаний нашей родной истории»1.

1 Шилъдер Н.К. Предисловие // Тимощук В.В. Указ. соч. С. V.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Порох, Владислав Игоревич, 1999 год

1. Архивные материалы

2. Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ).

3. Ф. 109. Эксп. 3. Ед. хр. 4, 10, 102, 174. Ф. 279. (Архив И.Д. Якушкина). Он. 1. Ед. хр. 648, 1135. Ф. 730. (Архив И.Н. Павловича). Он. 1. Ед. хр. 3829. Ф. 926. Он. 1.Ед. хр. 930.

4. Ф. 1146. (Архив М.С. Волконского). Оп. 1. Ед. хр. 854. Ф. 1712. (Архив П.Н. Свистунова). Оп. 1. Ед. хр. 8. Ф. 1773. (Архив A.A. Карасева). Оп. 1. Ед. хр. 21.

5. Российский государственный Архив литературы и искусства (РГАЛИ).

6. Ф. 46. (Архив П.И. Бартенева). Оп. 1. Ед. хр. 557, 561, 562, 577. Ф. 46. Оп. 2. Ед. хр. 150.

7. Ф. 80. (Архив А.Н. Веселовского). Оп. 1. Ед. хр. 191.

8. Ф. 87. (Архив Н.П. Барсукова). Оп. 1 Ед. хр. 69, 67, 75.

9. Ф. 191.(Архив П.А. Ефремова). Оп. 1. Ед. хр. 331, 340, 341, 993, 1262, 3331.

10. Ф. 291. (Архив М.Н. Лонгинова). Оп. 1. Ед. хр. 48.

11. Ф. 361. (Архив Опочинина). Оп. 1. Ед. хр. 10.1. Ф. 373. Оп. 1.Ед.хр. 308.

12. Ф. 402. Оп. 1. Ед. хр. 282.

13. Ф. 427. Оп. 1 Ед. хр. 1874.

14. Ф. 459. (Архив A.C. Суворина). Оп. 1. Ед. хр. 3838. Ф. 485. (Архив О.Н. Смирнова). Оп. 1. Ед. хр. 84, 587. Ф. 1337. Оп. 1. Ед. хр. 235. Ф. 1380. Оп. 1.Ед. хр. 26. Ф. 2558. Оп. 2. Ед. хр. 183.

15. Ф. 2567. (Архив Ю.Г. Оксмана). Оп. 1. Ед. хр. 1399.

16. Институт русской литературы (Пушкинский Дом). Рукописный отдел1. РО ИРЛИ).

17. Ф. 14 (Архив Н.Г. и Ф.Н. Устряловых). Ед. хр. 167.

18. Ф. 93 (Архив П.Я. Дашкова). Оп. 1. Ед. хр. 2, 12, 15.

19. Ф. 93 (Архив П.Я. Дашкова). Оп. 3. Ед. хр. 811.

20. Ф. 103 (Архив И.А. Ефремова). Оп. 2. Ед. хр. 64.

21. Ф. 134 (Архив А.Ф. Кони). Оп. 3 . Ед. хр. 1516.

22. Ф. 183 (Архив В.О. Михневича). Оп. 1. Ед. хр. 325.

23. Ф. 265 (Архив журнала «Русская старина»). Оп. 1 Ед. хр. 9, 13, 14, 22, 25, 27, 33-35, 37-44.

24. Ф. 265 (Архив журнала «Русская старина»). Оп. 2. Ед. хр. 64, 253, 2485, 2500, 2525, 2526, 2812, 4594, 4607, 4610, 4608, 4610.

25. Ф. 265. Оп. 11. Ед. хр. 8, 18, 31, 95.

26. Ф. 265. Оп. 12. Ед. хр. 5, 15, 16, 20, 22, 24, 27, 29, 41, 58, 61, 78, 82, 88, 92, 159, 160, 176, 181,225.

27. Ф. 274. Оп. 2. Ед. хр. 9, 42.

28. Ф. 293 (Архив М.М. Стасюлевича). Оп. 1. Ед. хр. 1278, 1287.

29. Ф. 366. Оп. 3. Ед. хр. 54.

30. Ф. 430 (Архив Т.П. Пассек). Оп. 1. Ед. хр. 26 .1. Ф. 452. Ед. хр. 27.

31. Ф. 548. Оп. 1.Ед. хр. 219.

32. Ф. 569 (Архив М.Ф. де Пуле). Ед. хр. 526.1. Ф. 583. Ед. хр. 612.

33. Ф. 604 (Архив бр. Бестужевых). Ед. хр. 2. Ф. бОЗ.Оп. 1.Ед. хр. 177.

34. Ф. 18669. CXXVI. б. 2. Ф. 20668. CXLI б. 8.

35. Ф. 23274 (Архив М.Н. Лонгинова). CLXVII. б. 2 . Ф. 27390. (Архив В.И. Даля). CXCVI. б. д. Ф. 3293. XI. м. 115.

36. С.-Петербургский филиал Архива Российской Академии (ПФА РАН).

37. Ф.95 (Архив A.A. Куника). Оп. 2. Ед. хр. 785 Ф.764 (Архив А.Ф. Бычкова). Оп. 2. Ед. хр. 682. Ф.764. Оп. 5. Ед. хр. 59.

38. Российская национальная библиотека. Рукописный отдел (РО РНБ).

39. Ф. 52 (Архив П.Н. Батюшкова). Ед. хр. 52, 197.

40. Ф. 89 (Архив А.Т., П.А., М.Т. Болотовых). Ед. хр. 163.

41. Ф. 120 (Архив Бычковых). Ед. хр. 1223

42. Ф. 124 (Архив П.Н. Полевого). Ед. хр. 3922, 3923.

43. Ф. 171 (Архив В.П. Гаевского). Ед. хр. 243, 252.

44. Ф. 182 (Архив А.Ф. Гильфердинга). Ед. хр.12.1. Ф. 277. Ед. хр. 516.

45. Ф. 683 (Архив А.И. и М.И. Семевских). Ед. хр. 22, 25, 27, 28, 30, 31. Ф. 708 (Архив Н.П. Собко). Ед. хр. 96, 911, 1192.

46. Ф. 833 (Архив В.А. Цеэ). Ед. хр. 435.

47. Ф. 874 (Архив С.Н. Шубинского). Оп. 2. Ед. хр. 9, 12, 29, 35, 333.

48. Российская государственная библиотека. Рукописный отдел (РО РГБ).

49. Достоевский II. Оп. 8. Ед. хр. 89, 92.

50. Погодин И. Карт. 29. Ед. хр. 52, 53.

51. Тихонравов II. Оп. 10. Ед. хр. 46.

52. Тихонравов II. Оп. 7. Ед. хр. 27.

53. Ф. 5 (Архив Н.Х. Кетчера). Оп. 84. Ед. хр. 106.

54. Ф. 69 (Архив Герцена и Огарева). Карт. 10. Ед. хр. 86, 86.

55. Ф. 129 (Архив Киселевых). Оп. 19. Ед. хр. 5.

56. Ф. 169 (Архив Д.А. Милютина). Оп. 75. Ед. хр. 1, 2.

57. Ф. 169. Оп. 54. Ед. хр. 91.

58. Ф. 231/И. Карт. 19. Ед. хр. 90 .

59. Ф. 239 (Архив H.A. Попова). Карт. 18. Ед. хр. 18.

60. Ф. 290. Карт. 199. Ед. хр. 28.

61. Ф. 331 (Архив А.П. Чехова). Оп. 59. Ед. хр. 85.

62. Ф. 433 (Архив М.В. Толстого). Карт. 2. Ед. хр. 15.

63. Российский государственный исторический Архив (РГИА).

64. Ф. 331 (Архив А.П. Чехова). Оп. 59. Ед. хр. 85.

65. Ф. 472. Оп. 16/387/1901. Ед. хр. 4.

66. Ф. 472. Оп. 27/404/1924. Ед. хр. 6.

67. Ф. 472. Оп. 27/405/1925. Ед. хр. 2.

68. Ф. 472. Оп. 27/406/1946. Ед. хр. 1.

69. Ф. 472. Оп. 27/407/19276. Ед. хр. 9.

70. Ф. 472. Оп. 27/408/1928. Ед. хр. 1.

71. Ф. 472. Оп. 27/409/1929. Ед. хр. 10.

72. Ф. 472. Оп. 27/410/1930. Ед. хр. 1.

73. Ф.652.0п. 1.Ед.хр. 551. Ф. 771. Оп. 1. Ед.хр.65. Ф. 772. Оп. 1. Ч. II. Ед. хр. 5984. Ф. 772. Оп. 2. Ед. хр. 27, 65. Ф. 772. Оп. 4. Ед. хр. 342. Ф. 733. Оп. 121. Ед. хр. 602, 733. Ф. 733. Оп. 122. Ед. хр. 46. Ф. 733. Оп. 194. Ед. хр. 774.

74. Ф. 776 (Главное управление по делам печати). Оп. 4. Ед. хр. 342. Ф. 776. Оп. 11. 1877. Ед. хр. 1,. 64, 154. Ф. 776. Оп. 5. Ед. хр. 12. Ф. 776. Оп. 11. Ед. хр. 1, 64, 154. Ф. 776. Оп. 20. Ед. хр. 8.

75. Ф. 777 (С.-Петербургский цензурный комитет). Оп. 2. Ед. хр. 12, 60, 65 (ч. I, II).

76. Ф. 777. Оп. 4. Ед. хр. 1, 169, 205, 342.

77. Ф. 777. Оп. 25. Ед. хр. 1536.

78. Ф. 853. Оп. 1.Ед. хр. 150.

79. Ф. 869. Оп. 1. Ед. хр. 1564.

80. Ф. 908 (Архив Валуевых). Оп.1. Ед. хр. 747.

81. Ф. 917. Оп. 2. Ед. хр. 68, 146.

82. Ф. 934.Оп. 2. Ед. хр. 673.

83. Ф. 1162 (Гос. Канцелярия). Оп. 2. Ед. хр. 15.

84. Ф. 1470. Оп. 1.Ед. хр. 37-215.

85. Ф. 1162. Оп. 7. Ед. хр. 995.1. Ф. 1603.Оп. 2. Ед. хр. 5.

86. Ф. 1626. Оп. 1.Ед. хр. 184.

87. Ф. 2191 (Заграничный архив Герцена и Огарева).Оп. 1. Ед. хр. 835.1.. Опубликованные документы и источники

88. Воспоминания Бестужевых./ Редакция, статья и комментарии М.К. Азадов-ского. М.; Л., 1951.

89. Герцен А.И. Публичные чтения г. Грановского. Собр. соч.: В 30 т. М., 1954. Т. 2.

90. Он же. Былое и думы. Собр. соч.: В 30 т. М., 195-1957. Т. 8-11.

91. Он же. Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси. Собр. соч.: В 30 т. М., 1957. Т. 12.

92. Он же. Письмо неустановленному лицу. 8 сентября 1859 г. Собр. соч.: В 30 т. М., 1962. Т. 26.

93. Он же. Письмо к императору Александру II // Полярная звезда на 1855 г. М., 1966. Кн 1. Факсимильное издание.

94. Голоса из России: Сборники А.И. Герцена и Н.П. Огарева. М., 1974-1975. Вып. 1. Кн. 2.; Вып. 1.Кн. 6.

95. Голышев И.А. Переписка И.А. Голышева с разными учеными лицами. Владимир, 1898.

96. Гончаров КА. Собр. соч. М., 1955. Т. 8.

97. Дело Чернышевского. Саратов, 1968.

98. Добролюбов H.A. Полн. собр. соч. В 6 т. М., 1936. Т. 3.

99. Знакомые / Альбом М.И. Семевского. СПб., 1888.

100. Кюстын А. Николаевская Россия. М., 1990.

101. Островский А.Н. Неизданные письма. М., 1932.

102. Полное собрание законов Российской империи (Собрания I III). СПб. (Пг.). 1830-1916.

103. Полярная звезда на 1862 г. М., 1968. Кн. 7. Вып. 1. Факсимильное издание.

104. Прохоров Г.Р. Г.Е. Благосветлов, Я.П. Полонский, Г.А. Кушелев-Безбородко. Письма и документы // Звенья. М.; Л., 1932. Кн. 1.

105. Русская старина: Путеводитель по XVIII веку / Автор-составитель A.B. Кургатников. М.; СПб., 1996.

106. Семевский М.И. Александр Бестужев на Кавказе // Русский вестник. 1870. № 6-7.

107. Он же. Александр Бестужев в Якутске // Русский вестник. 1870. № 5.21 .Он же. A.A. Бестужев (Марлинский) // Отечественные записки. 1860. № 5.

108. Он же. Александр Васильевич Головин // Русская старина. 1887. Кн. 3.

109. Он же. Альманах «Звездочка» на 1826 г. // Русский архив. 1869. № 4.

110. Он же. Великолуцкие учебные заведения. СПб., 1883.

111. Он же. Грамотность в деревнях временнообязанных Псковской губернии в 1863 г. СПб., 1864.

112. Он же. Записка Российско-Американской компании. СПб., 1864.

113. Он же. Из посмертных воспоминаний // Русская старина. 1893. Кн. 5-6.

114. Он же. М.И. Семевский в его воспоминаниях // Исторический вестник. 1896. №2.31 .Он же. Мариинское женское училище во Пскове //Голос. 1862. № 83, 85, 86.

115. Он же. H.A. Бестужев. Биографический очерк // Заря. 1869. № 7. Отд. II.

116. Он же. Памяти Салтыкова // Русская старина. 1889. Кн. 6.

117. Он же. Поездка по псковской губернии в 1862 году: училища в городе Пскове // Изд. Министерства народного просвещения. СПб, 1862, ноябрь.

118. Стасюлевич М.М. М.М. Стасюлевич и его современники в их переписке / Под ред. М.К. Лемке. СПб., 1911. Т. 1; 1912. Т. 3.

119. Трефолев Л.Н. Письма. Ярославль. 1930.

120. Якушкин ИД. Мемуары. Статьи. Документы. Иркутск, 1993.1.I. Энциклопедии и словари

121. Русский биографический словарь / Под ред. A.A. Половцова. СПб, 1904. Т. 18.

122. Систематическая роспись содержания «Русской старины» за первые пятнадцать лет, изд. 1870-1884 гг. СПб, 1884.

123. Первое прибавление к систематической росписи, «Русская старина» изд. 1885-1887. СПб, 1888.

124. Второе прибавление к систематической росписи, «Русская старина» изд. 1888-1890. СПб, 1891.

125. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей / Сост. И.Ф. Масанов. М, 1960. Т. 4.

126. Советская историческая энциклопедия. М, 1968. Т. 12.

127. Энциклопедический словарь / Издатели Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. СПб, 1900. Т. 29.1.. Периодическая печать Газеты

128. Биржевые ведомости. 1877. № 96.

129. Голос. 1862. № 83, 85, 86; 1877. № 96.

130. Московские ведомости. 1892. № 71.

131. Новое время. 1888. № 4362; 1892. № 5780.

132. Петербургская газета. 1892. № 69.

133. Санкт-Петербургские ведомости. 1877. № 96.

134. Русская речь. 1861. № 95, 96.

135. Русские ведомости. 1892. № 80.1. Журналы1. Атеней. 1858. № 14.2. Библиограф. 1892. № 12.

136. Вестник Европы. 1892. № 4; 1901. № 8.

137. Всемирная иллюстрация. 1889. № 15.5. Заря. 1869. №7.

138. Известия С.-Петербургской городской Думы. 1877. № 16; 1879. № 8, 21; 1882. № 42; 1884. № 3, 6, 12; 1887. № 21, 22; 1889. № 21; 1890. № 4; 1892. № 16,37.

139. Русская старина. 1870-1892.8. Русский архив. 1869. № 4.

140. Российский архив. 1994. № 4.

141. Русский вестник. 1870. № 5-7.

142. Саратовская ученая архивная комиссия. 1891. Протокол 10 сентября 1890 г.; 1893. Т. 4. Вып. 2; 1894. Т. 3. Вып. 3; 1908. Вып. 24.

143. Отечественные записки. 1858. №. 3; 1861. № 12; 1862. № 4, 6, 12.1. V. Мемуары1 .Анненков П.В. Литературные воспоминания. М., 1983.

144. Валуев П.А. Дневник П.А. Валуева, министра внутренних дел. М., 1961. Т. 1-2.

145. Водовозова E.H. На заре жизни. М., 1987. Т. 2.

146. ВулъфА.Н. Дневники. М., 1929.

147. Кауфман A.E. За кулисами печати (Отрывки из воспоминаний старого журналиста) // Исторический вестник. 1913. № 7.

148. Кошелее А.И. Записки (1812-1883). Берлин. 1884.

149. Он же. Записки: Русское общество 40-50-х гг. XIX в. М., 1991.

150. Никитенко A.B. Дневник. М., 1955-1956. Т. 1-3.

151. Пассек Т.П. Из далеких лет. Воспоминания. М., 1963. Т. 1-2.

152. Полоецов A.A. Дневник государственного секретаря A.A. Половцова. 1883-1892. М., 1966. Т. 1-2.

153. Пыпин А.И. Мои заметки. Саратов, 1996.

154. Семевский М.И. Михаил Евграфович Салтыков (6 февраля 1882 г.) / М.Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников. М., 1957.

155. Сушкоеа (Хвостова) Е.А. Записки. 1812-1841. Л., 1928.

156. Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. JL, 1929.

157. Чернышевский Н.Г. Н.Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. Саратов, 1958. Т. 1.

158. Шелгунов Н.В., Шелгунова Л.П., Михайлоа М.А. Воспоминания. М., 1967. Т. 1-2.

159. Штакеншнейдер Е.А. Дневники и записки. М., 1934.

160. Якушкин И.Д. Мемуары. Статьи. Документы. Иркутск, 1993.

161. VI. Дореволюционная литература

162. Барсуков Н. Жизнь и труды М.П. Погодина. СПб., 1903. Кн. 17.

163. Билъбасов В.А. Памяти М.И. Семевского, основателя и редактора «Русской старины» // Русская старина. 1892. Кн. 6.

164. Богданович М.И. История царствования Александра I и Россия в его время. СПб., 1871. Т. 6.

165. Буренин В. Стрелы. СПб., 1881.

166. Духовников Ф.В. Памяти М.И. Семевского//Русская старина. 1892. Кн. 12.

167. Лемке М.К. Николаевские жандармы и литература 1826-1855 гг. СПб., 1909.

168. Он же. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб, 1904.

169. Ляцкий Е.А. Н.Г. Чернышевский и И.И. Введенский // Современный мир. 1910. №6.

170. Лисовский Н.М. Дополнительный список трудов М.И. Семевского, 1886-1892 // Библиограф. 1892. № 12.

171. Он же. М.И. Семевский // Библиограф. 1892. № 3.

172. М.И. Семевский, редактор-издатель исторического журнала «Русская старина». 1870-1892 гг. // Русская старина. 1892. Кн. 4.

173. Памяти М.И. Семевского (К 25-летию со дня его кончины) // Русская старина. 1917. Кн. 3.

174. Тимощук В.В. М.И. Семевский основатель исторического журнала «Русская старина». Его жизнь и деятельность. 1837-1892. СПб, 1895.

175. Хованский Н.Ф. Очерки по истории Саратова и Саратовской губернии. Саратов, 1884.

176. Шилъдер Н.К. Император Александр Первый: Его жизнь и царствование. СПб, 1897. Т. 2.

177. VII. Литература советского периода

178. Азадовский М.К. Воспоминания В.Ф. Раевского / Литературное наследство. М, 1956. Т. 60. Кн. 1.

179. Он же. Затерянные и утраченные произведения декабристов / Литературное наследство. М, 1954. Т. 59. Кн. 1.

180. Он же. К вопросу о сочинениях М.С. Лунина // Каторга и ссылка. 1930. № 1.

181. Он же. О литературной деятельности А.И. Якубовича / Литературное наследство. М, 1956. Т. 60. Кн. 1.

182. Антонов В.Ф. Революционное народничество. М, 1965.

183. Богаевская К. Письмо Белинского к Гоголю / Литературное наследство. М., 1950. Т. 56. Кн. 2.

184. Бронникова Е., Филин М. По страницам старых журналов // Наше наследие. 1988. №3.

185. Буслаев Ф.В. Корреспонденты Л.Н. Толстого. М., 1940.

186. Виленская Э.С. Статья каракозовца П.Ф. Николаева о революционном движении в России / Литературное наследство. М., 1977. Т. 87.

187. Герасимова Ю.И. Из истории русской печати в период революционной ситуации конца 1850-х начала 1860-х гг. М., 1974.

188. Она же. К истории кризиса правительственной политики в 1856-1858 гг.: Отношение правительства к печати // Освободительное движение в России. Саратов, 1973. Вып. 3.

189. Герасимова Ю.И. Правительственная политика Александра II в области печати в годы первой революционной ситуации. Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 1974.

190. Дмитриев С.С. Дореволюционные исторические журналы // Дмитриев С.С., Федоров В.А., Бовыкин В.И. История СССР периода капитализма. М., 1961.

191. Дмитриев С.С. Источниковедение русской исторической журналистики: Постановка темы и проблематика // Источниковедение отечественной истории. М., 1976.

192. Дубовиков А.Н. Воспоминания «корчевской кузины» Герцена Т.П. Пассек. Из дальних лет. М., 1963. Т. 1.

193. Дымов С., Холодова В. Новое о Некрасове из архивов Н.Г. Чернышевского и П.А. Ефремова // Литературное наследство. М., 1949. Т. 53-54. Кн. 3.

194. Дымилиц А.Л. Сатирические стихотворения В.Л. Давыдова // Литературное наследство. М., 1956. Т. 60. Кн. 1.

195. Он же. Воспоминания Т.П. Пассек «Из дальних лет» как источник для изучения биографии Герцена и Огарева // Литературное наследство. М., 1956. Т. 63.

196. Он же. «О себе». Ранняя автобиографическая повесть // Литературное наследство. М., 1956. Т. 63.

197. Он же. Воспоминания о Герцене. Их воспоминаний Т.А. Астраковой // Литературное наследство. М., 1956. Т. 63.

198. Житомирская C.B. Судьба архива Герцена и Огарева // Литературное наследство. М., 1985. Т. 96.

199. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х начала 90-х годов). М., 1970.

200. Зайцев А.Д. Петр Иванович Бартенев. М., 1989.

201. Зилъберштейн И. С. Николай Бестужев и его живописное наследие // Литературное наследство. М., 1956. Т. 60. Кн. 2.

202. Он же. Рассказ Николая Бестужева «Похороны» // Литературное наследство. М„ 1956. Т. 60. Кн. 1.

203. Зубков H.H. Вигель Филипп Филиппович // Русские писатели 1800-1917. Биографический словарь. М., 1989. Т. 1.

204. Кельнер В.Е. Человек своего времени. СПб., 1993.

205. Козьмин Б. Письма Огарева к Е.В. Салиас де Турнемир // Литературное наследство. М., 1953. Т. 61. Кн. 1.

206. Он же. Русская журналистика 70 80-х гг. XIX в. М., 1948.

207. Он же. Современник о Каракозовском процессе: Письма М.И. Семевского //Былое. 1925. №6.

208. Кулешов В.И. Переписка М.К. Лемке с наследниками Герцена // Литературное наследство. М., 1956. Т. 63.

209. Ланда С.С. Дух революционных преобразований. 1816-1825. М., 1975.

210. Макашин С.А. Неизданные и несобранные письма Салтыкова // Литературное наследство. М., 1959. Т. 67.

211. Он же. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860 годов. Биография. М., 1972.

212. Мандельштам Л.С., Мандельштам P.C., Сабсович Е.М. Библиография писем к Герцену и Огареву, опубликованных до 1955 г. // Литературное наследство. М., 1955. Т. 62. Кн. 2.

213. Медведев А.П. Н.Г. Чернышевский в кружке И.И. Введенского // Статьи, исследования, материалы. Саратов, 1958.

214. Медведев М.М. Новое о Грибоедове и декабристах // Литературное наследство. М., 1956. Т. 60. Кн. 1.

215. Мироненко М.П. Мемуарное наследие декабристов в журнале «Русский архив» // Археографический ежегодник за 1975 г. М., 1976.

216. Она же. Журнал «Русский архив» и его роль в освещении освободительного движения в России. Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1979.

217. Мироненко C.B. Страницы тайной истории самодержавия: Политическая история России первой половины XIX столетия. М., 1990.

218. Оксман Ю. Лермонтов в записках А.И. Арнольди // Литературное наследство. М., 1952. Т. 58.

219. Он же. Переписка Белинского. Критико-библиографический обзор // Литературное наследство. М., 1950. Т. 56. Кн. 2.

220. Он же. Рассказы о Рылееве рассыльного «Полярной звезды» // Литературное наследство. М., 1954. Т. 59. Кн. 1.

221. Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1960. Т. 2.

222. Очерки истории исторической науки в СССР. Дооктябрьский период: Библиография. М., 1965.

223. Порох КВ. Еще раз по поводу записки о «Донесении Следственной комиссии» // В сб.: В сердцах Отечества сынов. Иркутск. 1975.

224. Он же. «Колокол» Герцена в борьбе за освобождение М.В. Буташевича-Петрашевского: По новым материалам // Политическая ссылка в Сибири XIX начала XX в. Новосибирск, 1987.

225. Он же. Неизданное сочинение A.A. Богданова «Декабристы» // Историографический сборник. Саратов, 1983. Вып. 10.

226. Порох КВ., Гражданова Т.К. Неосуществленный замысел издания «Русского слова» во Франции // Наследие революционных демократов и русская литература. Саратов, 1981.

227. Прохоров Г. Судьба литературного наследства Г.Е. Благосветлова // Литературное наследство. М., 1933. Т. 7-8.

228. Розенблюм Н. Материалы о Белинском из архива «Русской старины» // Литературное наследство. М., 1951. Т. 57.

229. Симина Н.Г. Историческиё документы на страницах «Русской старины» в 70 80-х гг. XIX в. // Исследования по отечественному источниковедению. М.; Л., 1964. Вып. 7.

230. Троицкий И. III отделение при Николае I. Л., 1990.

231. Он же. Запись беседы Салтыкова с М.И. Семевским // Литературное наследство. М., 1934. Т. 13-14.

232. Троицкий H.A. Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма. 1866-1882. М., 1978.

233. Троицкий С.Н. Россия в XVIII в. М., 1982.

234. Ухмылова Т. Материалы о Белинском из архива А.Н. Пыпина // Литературное наследство. М., 1951. Т. 57.

235. Цейтлин А.Г. Воспоминания о Рылееве его сослуживца по полку А.И. Косовского (1814-1818) // Литературное наследство. М., 1954. Т. 59. Кн. 1.

236. Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении печати в 60 70 годы XIX в. Л., 1989.

237. Она же. Мемуары столичного чиновничества второй половины XIX в. / Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1983. Вып. XIV.

238. Штакелъберг Ю.И. Архив «Русской старины» // К столетию героической борьбы «за нашу и вашу свободу». Сб. статей и материалов о восстании 1863 г. М., 1964.

239. Эйделъман Н.Я. Анонимные корреспонденты «Колокола»: Проблемы изучения Герцена. М., 1963.

240. Он же. Герцен против самодержавия. М., 1973.

241. Он же: «Революции сверху» в России. М., 1989.

242. Он же: Тайные корреспонденты «Полярной звезды». М., 1966.

243. VIII. Современная литература

244. Х.Антонова Т.В. Борьба за свободу печати в России 1862-1882. М., 1992.

245. Бронникова Е.В. Журнал «Русская старина» как историографический источник: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1998.

246. Искюль С.Н. Послесловие // Русская старина: Путеводитель по XVIII веку. М.; СПб., 1996.

247. Лапин В.В. Семеновская история 16-18 октября 1820 г. JI., 1991.

248. Легкий Д.М. Д.В. Стасов в материалах семейного архива // Историографический сборник. Саратов, 1997. Вып. 17.

249. Порох И.В. А.И. Герцен в письмах своих идейных противников (конец 50-х начало 60-х гг. XIX в.) // Историографический сборник. Саратов, 1994. Вып. 16.

250. Порох КВ., Порох В.И. М.Й. Семевский в Москве (октябрь 1855 июль 1856 / Россия в XIX - XX вв. СПб., 1998.

251. Порох КВ., Порох В.И. «Это вечная Голгофа русского образованного человека.»: По поводу доноса на И.И. Введенского // Историографический сборник. Саратов, 1997. Вып. 17.

252. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX вв. М., 1992.

253. Федоров В.А. М.М. Сперанский и A.A. Аракчеев. М., 1997.285