Левые начала и конца XX века: Смена парадигмы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.01, доктор политических наук Самарская, Елена Александровна

• Самарская, Елена Александровна
• доктор политических наук
• 2003

Оглавление диссертации доктор политических наук Самарская, Елена Александровна

Введение стр. — 17

Глава первая. Теоретические основы раннего индустриального социализма . стр. 18-95

Параграф 1. Сен-симонизм — первая форма индустриального социализма.стр. 18-41

Параграф 2. Маркс, Гегель и коммунизм. стр. 42-57

Параграф 3. Маркс и идея прогресса.стр. 58-75

Параграф 4. Маркс: труд и общество.стр.76-95

Глава вторая. Теоретические ориентации левых в начале века в начале века.стр.96-215

Параграф 1. Экономизм как форма марксистской ортодоксии после Маркса и западный вариант ее преодоления.стр.96-144

Параграф 2. Экономизм как форма марксистской ортодоксии после Маркса и ленинский вариант ее преодоления. стр. 145-193

Параграф 3. Жорж Сорель - теоретик анархо-синдикализма .стр. 194-215

Глава третья. Теоретические ориентации постиндустриальной левой.стр. 216-3 51

Параграф 1. Перспективы перерастания индустриального общества в постиндустриальное. стр.216-259

Параграф 2. Отношение постиндустриальных левых к прогрессу производства,науки и техники.стр.260-294

Параграф 3. Постиндустриальные левые: вопросы государства и социальной структуры общества. стр.295-351

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Левые начала и конца XX века: Смена парадигмы»

Обозначенная в названии диссертации тема требует пояснений и уточнений. Прежде всего, речь пойдет о европейском регионе, европейских левых. Сопоставление начала и конца века продиктовано в данном случае не простомлением подвести итоги, на что естественно подталкивает завершение века. Для европейских левых традиционного типа (социал-демократов и коммунистов) это момент глубокого перелома, когда оказались серьезно поставлены под вопрос цели, теории, даже организационные принципы вышеназванных левых, короче, когда они начали испытывать кризис идентичности. Сказанное не означает, что на протяжении XX века теории и политическая практика левых не менялись, нет, они менялись весьма существенно, начиная с момента, когда в результате первой мировой войны левые разделились на социал-демократов и большевиков-ленинцев, которые видоизменяясь, меняя даже названия (большевики вскоре после 1917 года стали называться коммунистами), составили все же две главные ветви европейских левых на протяжении почти века. Каждое из этих направлений прошло свой трудный путь: ленинизм первых лет после 1917 года сменился мрачной системой сталинизма, но она была довольно глубоко преобразована после XX съезда КПСС в 1956 году, в 1989 году советское государство рухнуло, хотя коммунистическая партия сохраняет свою идеологию и имеет определенный политический вес; западная социал-демократия пережила период слабости и разброда после первой мировой войны и не сумела во время дать отпор фашизму, но после второй мировой войны она решительно встала на путь реформирования капитализма и создала почти во всех европейскихнах «социальное государство», которое составило самый значительный результат ее деятельности в минувшем веке. В конце века оказался как бы исчерпанным тот мощный импульс, которое европейское левое движение получило в его начале от революционного марксизма, господствовавшего до 1914 года в партиях Второго Интернационала. Кризис традиционной европейской левой столь глубок, что если она его и переживет, то станет совершенно иной.

Попытка выявить условия указанного кризиса, его общие причины, а также проследить, как он отражается на теоретических ориентациях современных левых и поиске ими выхода из него, и составляет актуальность предлагаемого исследования. Поэтому и предпринятый в его рамках анализ теоретических установок левых начала века и более ранних социалистических теорий (классического марксизма и сенсимонизма) следует рассматривать не как свидетельство абстрактного исторического интереса к ним, а как проявление ставшего необходимым в современных условиях, когда рушатся привычные контуры левого направления в политике, пересмотра самых общих теоретических констант левой мысли, в рамках которых допустимы различные ее модификации, но без которых левые силы утрачивают свою идентичность1.

Прежде чем перейти к анализу литературы по обозначенной в заглавии теме следует пояснить, почему выбраны именно эти, а не иные этапы и персоналии, чтобы их отбор не представлялся чистой случайностью. Автор исходил из того, что современный (модернистский) социализм менялся соответственно изменениям форм капитализма: последний был доиндустриальным, индустриальным, а в настоящее время он трансформируется в постиндустриальный, В центре внимания в настоящем исследовании находится индустриальный социализм, его формирование в начале XX века и глубокий кризис в конце XX века, когда начались постиндустриальные перемены. Кроме того, особый раздел посвящен двум наиболее значимым для истории социализма в XX веке формам раннего индустриального социализма: сен-симонизму и классическому марксизму. Анализ литературы должен поэтому коснуться и работ по названным этапам развития индустриальной левой, и исследований более общего плана, ориентированным на поиск преемственности и различий в истории индустриального социализма.

Если говорить о раннем индустриальном социализме, представленном в данном исследовании концепциями Сен-Симона и Маркса, то в советский период существовала огромная отечественная литература по Марксу и совсем небольшая по сен-симонизму, хотя последний, который квалифицировался как утопический социализм, рассматривался вместе с другими системами утопического социализма (авторами которых были Фурье и Оуэн) почти во всех крупных изданиях по истории марксизма, что было продиктовано стремлением представить Маркса как «научного» социалиста в отличие от «утопических» социалистов.

В.П.Волгину мы обязаны переводом на русский язык основных произведений Сен-Симона и прекрасной книгой «Сен-Симон и сен-симонизм» (1961), почти лишенной характерной для того времени тенденциозности в изложении социально-философских идей Сен-Симона. В крупных изданиях по истории марксизма (например, в двухтомной «Истории марксистской философии XIX века» (1979) преобладали оценки утопического социализма, параметры которых были заданы Ф.Энгельсом в его «Анти-Дюринге». Согласно Энгельсу, утописты создавали свои теории, когда

1 В этой связи понятным кажется стремление авторов книги «Левые в Европе XX века» (Москва, 2001) заново определить границы понятия «левые» и критерии отнесения к левым тех или иных политических капиталистические отношения были еще недостаточно развиты, они поэтому не могли оценить в должной мере значение классовой борьбы в истории (хотя можно заметить, что описание исторических форм классовой борьбы, данное в «Коммунистическом Манифесте», очень сходно с таким же описанием в книге «Изложение учение Сен-Симона», написанной и изданной его учениками), не поняли необходимости политической борьбы за социализм и преходящего характера капитализма, ограничиваясь фантазиями на тему будущего общества.

Что касается воззрений Маркса, то они подавались как система философских, политико-экономических и социалистических идей, выкованная из «единого куска стали», как теория, обеспечивающая научный подход к обществу и социализму. Между тем, и философия Маркса, и его политическая экономия, и социалистическая теория несут в себе довольно глубокие противоречия, которые никак не комментировались в советской литературе. Зато эта тема стала излюбленной у западных марксологов, которые доказывали, что взгляды молодого и зрелого Маркса сильно отличаются, что не может быть единства научности и пролетарской тенденциозности, на которое претендовал марксизм, что идея диктатуры пролетариата и идея отмирания государства несовместимы друг с другом, что не может существовать диалектики природы и что объективистский характер марксистской философии мешает пониманию сути исторического творчества людей. Можно вспомнить в этой связи интерпретации марксизма со стороны Адорно, Ипполита, Сартра, даже марксистов Альтюсера и Гароди. Советские авторы вынуждены были отбиваться и доказывать единство всех частей марксистского учения, его непротиворечивость и научность. Но, несмотря на жесткий идеологический пресс, например, философы советского периода достигли, во всяком случае, к восьмидесятым годам XX века, хорошего знания текстов Маркса, его эпохи, и не их вина, что они не могли, обладая значительной эрудицией в марксоведении, создавать свободные от догм интерпретации марксизма. Еще хуже обстояло дело с теорией и историей социализма, которые оставались собранием догм, обязанных своим происхождением не только Марксу (от него советский социализм унаследовал идеи об исторической миссии пролетариата, о революционном характере перехода к социализму, о классовой борьбе как движущей силе истории), но и Ленину (он заложил основы прагматического отношения к демократическим движениям и слоям, использования их лишь в целях развертывания социалистической революции), и Сталину (догма о построении социализма в одной стране с помощью централизованного бюрократического государства).

СИЛ.

За последнее десятилетие литературы о Марксе стало значительно меньше, а та, которая есть, делится на резко критическую, нивелирующую зачастую значение философских и политических идей Маркса, и более академическую и научную. К их числу относятся книга Т.И.Ойзермана «Марксизм и утопизм» (2003), сборник статей «Карл Маркс и современная философия» (ИФ РАН, 1999), работа А.Б.Баллаева «Философия Карла Маркса и идеология марксизма» (1995) и др. Для этих работ характерно стремление отделить философию Маркса от «пролетарской идеологии» и свойственных ей упрощений (А.Б.Баллаев), от утопий «пролетарского социализм» (Т.И.Ойзерман) и спасти тем самым сохраняющие ценность философские положения Маркса (например, его философскую антропологию или материалистическое понимание истории, а главное, высокие гуманистические идеалы Маркса). Подобная установка довольно оправдана с точки зрения сегодняшнего дня, поскольку, во-первых, идеологизация марксизма в конце XIX — начале XX веков привела, действительно, к упрощенной трактовке философии Маркса, а, во-вторых, пролетарский социализм, потерпев серьезное поражение в конце XX века, постепенно уходит в прошлое. Против такой установки можно, однако, возразить, что мы в результате ее реализации будем иметь дело с современной интерпретацией философии Маркса, а не с той ее исторической формой, которую ей придал Маркс, так как последняя самым тесным образом была связана с идеей социализма, начиная с ранних работ Маркса, то есть работ, по общему признанию, наиболее философичных. Кроме того, с политологической точки зрения такое отделение нежелательно, поскольку ведет к схематизации социализма, лишает его широты мысли, необходимой для модификаций социализма соответственно требованиям времени или особенностям той или иной страны. А

В.М.Межуев, отождествляя Марксов гуманизм с коммунизмом, видит в последнем культурный идеал, уводящий в далекую перспективу истории, когда возникнет культурная альтернатива капиталистической цивилизации. Тут снова обнаруживается антиполитизм современных отечественных исследователей наследия Маркса. Разве можно мыслить «целостного индивида» без политической свободы, без определенных политико-экономических условий? Внеполитическая культурно-философская интерпретация гуманизма Маркса обнаруживает свою слабость, например, когда ее сторонники начинают трактовать некоторые аспекты постиндустриального общества. В.М.Межуев, как и В.Л.Иноземцев, приветствуют его наступление, видя в нем общество «свободного времени», которое и является, с их

2 Мсжуев В.М Был ли Маркс утопистом? //Карл Маркс и современная философия. М.: ИФ РАН, 1999 точки зрения, условием формирования целостного индивида. Но современные политики, взять хотя бы социал-демократов, видят в увеличении свободного времени в развитых странах простое проявление массовой безработицы, грозный признак обострения социальных антагонизмов. С этой точки зрения свободный от труда человек выталкивается на обочину общественной жизни. Вопрос о формировании «целостного индивида» отпадает в таком случае сам собой.

Хочется отметить еще одну тему в современных отечественных интерпретациях теоретического наследия Маркса. Она сводится к «постэкономическому» видению перспектив человеческой истории и даже уже формирующегося постиндустриального общества В.Л. Иноземцев3 дал ему характеристику «постэкономического», вероятно, под влиянием некоторых размышлений Д.Белла, который сам, впрочем, считал неверным такую его характеристику. Конечно, в современных развитых обществах происходит в определенной степени срастание экономических, политических, социокультурных феноменов. Ю.К.Плетников4 считает, что в обществе будущего победит «социо-культурный синкретизм». Но пока мы можем лишь наблюдать, какую решающую роль играет во всех современных обществах и в международных отношениях экономика, крупный капитал, видим обострение социальных и международных конфликтов, причиной которого хотя и являются иногда культурные, цивилизационные факторы, но чаще экономические и политические.

Серьезная отечественная литература, вышедшая до 90-х годов XX века, по вопросам теории и политической деятельности Второго Интернационала не очень велика. Долгие годы в общественных науках царила догма о целиком «оппортунистическом» характере Второго Интернационала, о враждебности его ведущих идеологов ленинизму и потому научные исследования в этой области были закрыты. Только в 60-ые годы историки обратились к этой теме и появилась тогда «История Второго Интернационала» (1966), книга И.Кривогуза «Второй Интернационал» (1964), работы Евзерова РЛ. и Яжборовской И.С. «Роза Люксембург» (1974), Брайовича С.М. «Карл Каутский - эволюция его воззрений» (1982), Чернецовского Ю.М. «Революционные марксисты против центризма» (1983), «Марксистская философия в международном рабочем движении в конце XIX - начале XX годов» (1984), Клямкина И.М. «Революционный марксизм против методологии ревизионизма и центризма» (1988). Естественно, в этих работах проводились идеи об исторической правоте Ленина и других представителей революционного крыла

3 Иноземцев В.Л.К теории постэкономической общественной формации. М.: Таурус, 1995.

Второго Интернационала, делался акцент на их противостоянии центризму и оппортунизму, но в них был задействован значительный исторический материал и преодолен прежний негативизм в отношении истории Второго Интернационала. В 90-ые годы также выходили исследования по данной теме более или менее общего характера и написанные уже в отсутствие прежнего жесткого идеологического диктата. Это, например, работы Петренко E.JI. «Социальная доктрина Э.Бернштейна» (1990), ее же «Карл Каутский: очерк социальных воззрений» (1991), Самарской Е.А. «Социал-демократия в начале века» (1994), Свалова А.И. «Из истории Второго Интернационала» (1996), Бровко Л.Н. «Дискуссия в СДПГ об общественном переустройстве в конце XIX - начале XX веков» //«Левые в Европе XX веке» (2001),вопросы о соотношении ленинизма и каутскианства в теоретико-полетгическом плане затрагивается в работе Е.Г.Плимака и И.К.Пантина «Драма российских реформ и революций» (М., 2000). Простой перечень этих работ позволяет говорить о недостаточности работ обобщающего характера, кроме того, в них мало уделяется внимания воздействию на теорию и практику Второго Интернационала эпохи индустриализма, что дало бы возможность увидеть не только различие, например, западной социал-демократии и марксизма-ленинизма, но и определенное их сходство; и никто не ставит вопроса о соотношении социализма и модернизма.

В 60-ые и 70-ые годы XX века появилась значительная литература о социал-демократии периода Второго Интернационала в Западной Европе. Связано это было, в основном, с двумя обстоятельствами: 1)с появлением в конце 60-х годов движения «новых левых», которые стремились выразить свое отношение к истории левого движения; 2)с наступлением в середине 70-х годов кризиса партий демократического социализма, вызванного началом постиндустриальной революции. В результате теоретики демократического социализма оказались вынуждены пересмотреть историю своего движения как в практическом, так и в идеологическом планах. Тогда появились работы Ж.Дроза, Ж. Хаупта, Л.Колаковского, Ж.Тушара, а также такие солидные издания, как многотомная «История современного марксизма» (Париж), «История марксизма. Марксизм Второго Интернационала» (Турин)5. Особенностью авторов социал-демократической ориентации, писавших в указанный период на Западе об истории марксизма, было резкое неприятие ленинизма, он обычно характеризовался

4 Плотников Ю.К. Формационная и цивилизационная триады К. Маркса. //Карл Маркс и современная философия.

J.Droz. Le socialisme démocratique. 1864-1960. (Paris,1966); G.HaupL La dcuxicme Internationale. 18891914 (La Haye, 1964); Histoire du marxisme contemporain. Vol.1-4. (Paris,1975-1977); Kolakowski L. Main Currents of marxisme: Its Rise, Growth and Dissolutioa-The Golden Age. (Oxford, 1978); J. Touchard. La ими как «восточный», «деспотический», «авторитарный» вариант марксизма, которому они противопоставляли реформистов Второго Интернационала. Теоретики более левой направленности (Ги Дебор, Дж.Сангинелти, Л.Колелти, М.Леви, Р.Гомбен, Д.Герен) создавали идеализированные образы Р.Люксембург, А.Паннекука, противопоставляя их идеи о спонтанном творчестве масс в истории идеям Каутского и Ленина о том, что революционные массы должны подчиняться руководству централистически построенных и дисциплинированных социалистических партий. Традиционно такие установки вели западных авторов, с одной стороны, к проведению аналогии между авторитарной ленинской концепцией партии и советским тоталитаризмом, с другой, к поэтизации стихийных действий масс, которые отождествлялись ими с подлинной демократией. Другое и неординарное решение вопроса о соотношении массовой стихии и организации можно найти в работе И.К.Пантина «Россия и мир: историческое самоузнавание» (М.,2000). Оно заключается в том, что именно крестьянская стихия , низы российского общества с их особой нравственностью и менталитетом вызвали к жизни жестко ориентированное против свободы индивида государство, превратившееся, в конечном счете, в тоталитарное.

Отечественная литература о современном этапе левого движения на Западе (речь не идет о России, поскольку в ней левое движение находится в особенно глубоком упадке), о его теоретических и стратегических установках невелика, но именно в ней можно встретить и общие оценки истории левых, и попытки увязать ее с историей индустриальной эпохи и определить перспективы левых в связи с наступлением постиндустриальных перемен. К таким работам можно отнести монографию «Западная социал-демократия: поиск обновления в условиях кризиса» (М.: ИФ РАН, 1998), книги «Карло Росселли и левые в Европе» (М.: Институт Всеобщей истории, 1999), «Социализм в перспективе постиндустриализма» (М.: ИФ РАН,1999), «Левые в Европе XX века» (М., 2001), работу Б.С.Орлова «Этика как основа политической философии социал-демократии» (М.,2001), издание ИНИОН РАН «Социал-демократия сегодня» (М.,2002), книгу А.В.Бузгалина «Ренессанс социализма» (М.,2003). По всей вероятности, литература о путях трансформации современных европейских левых будет расти, поскольку вызывающие ее глобальные перемены в мире далеки от завершения.

Цель предлагаемого исследования — проследить в самом общем виде перемену политико-философских основ левого движения в конце XX века по сравнению с его gauche en France depuis 1900 (Paris, 1977); Storia del Marxismo. Il marxismo nell'eta délia Seconda Internationale. (Torino,1979). началом. Ее достижение требовало решения более конкретных задач. Поскольку политические теории и цели левых XX века отмечены печатью индустриальной эпохи, то нужно было прежде всего выяснить, чем отличаются ее экономические и политические институты и духовные константы, с одной стороны, от экономико-политических и духовных структур постиндустриального общества, а с другой, от аналогичных структур доиндустриального общества, принадлежащего, однако, к эпохе модерна. Эти вопросы надо было рассмотреть в тесной связи с историей социализма.

Поскольку вопрос о соотношении индустриального социализма и постиндустриальной левой подробно рассматривается в диссертации, то во «Введении» уместно было бы обозначить, чем, собственно, индустриальный социализм отличается от доиндустриального социализма эпохи модерна и что их между собой связывает.

Социализм нового времени (то есть модернистский социализм) ведет начало от Великой Французской революции 1789 года с ее лозунгом «свободы, равенства, братства». Когда якобинцы потерпели поражение и началась нисходящая фаза революции, на передний план борьбы вышли Бабеф и его союз «Равных». Это был небольшой эпизод, «равные» скоро были арестованы и Бабеф казнен. Но его страстная привязанность к равенству и его мысли о том, как оно могло бы быть устроено в обществе стали азбукой социализма нового времени и ¿^индустриального (Бабеф, Бланки, Фурье, в какой-то мере Прудон), и индустриального типа.

У социалистов доиндустриального типа эпохи модерна было два объекта критики - рынок и представительная демократия. Оба феномена представляли в их глазах что-то вроде социальных абстракций, оторванных от непосредственных человеческих отношений и создающих возможность злоупотреблений и нарушений принципа равенства между людьми, в который они свято верили вслед за философами-просветителями. На каком основании деньги, «презренный металл» управляют людьми и порождают между ними неравенство? На каком основании «представители» в условиях демократии принимают решения от имени людей, способных и без них наладить отношения друг с другом и не нуждаются для этого в посредниках, которые к тому же извлекают для себя выгоды из этого посредничества? Взамен социальных абстракций они предлагали придерживаться, если можно так выразиться, «качественных» ценностей: продукт одного труда дает право на продукт другого труда; и все люди, без посредников, должны участвовать в демократических процессах принятия решений. Так зарождались идеи безрыночной экономики и прямой демократии, идеи, которые продолжили свое существование в социалистических теориях индустриального типа, подвергаясь при этом удивителным превращениям.

Причем, эти идеи, зародившись в эпоху модерна, имели и определенные антимодернистские черты, так как они несли в себе отрицание социальных абстракций, институтов денег и представительной демократии, которые рационализировали человеческие отношения. Так модернизм, если его толковать прежде всего как приоритет разума в общественных отношениях и, соответственно, как существование различных институтов рационализации общественных структур, получил первый удар от порожденного им же социализма. И если на характер индустриального социализма более всего повлияла фабрика, то от своих предшественников он унаследовал необходимость так или иначе соотноситься с институтами рынка и представительной демократии. Рынок, демократия и фабрика - это три лица индустриальной эпохи, они связаны друг с другом очень опосредованно и заключают в себе разные интенции: если демократия имеет в основе принцип политического равенства всех людей, а рынок уравнивает всех с помощью денег, то фабрика представляет собой систему неравных отношений, производственной иерархии, централизации управления. Эти особенности фабричной организации повлияли на все структуры (политические, экономические, духовные) индустриального общества, определили теоретические и политические особенности индустриального социализма.

Наконец, третья задача состояла в том, чтобы выявить причины и суть кризиса двух традиционных для индустриальной эпохи социалистических направлений -социал-демократии и коммунизма. Обычно крах Советского государства и сопровождавшее его значительное ослабление западных компартий объясняют происшедшими в стране в начале 90-х годов демократическими революционными преобразованиями, весь процесс выглядит при этом как победа демократии над тоталитарным коммунистическим режимом6. В данном исследовании внимание обращено на то обстоятельство, что советский социализм и западный социал-демократизм почти одновременно вошли в полосу кризиса (70-ые годы), так что невольно напрашивается мысль, что кризис каждого из них, хотя и имел свои особые причины, но, видимо, определялся и воздействием каких-то общих причин. В начале XX века и вплоть до его последней трети полигики и политологи делали прежде всего акцент на различии и противостоянии социал-демократии и коммунизма. Конец XX века заставляет обратить внимание на их сходство, на поразивший их в этот период почти одновременно кризис.

Переходя к вопросу о теоретических источниках и методологических особенностях предлагаемого исследования, надо прежде всего отметить, что главная

6 Так трактует вопрос С.Хантингтон в своей работе «Третья волна». М: РОССПЭН, 2003 роль в нем принадлежит именно методу, который и обусловил отбор теоретических источников. Как уже можно было понять из вышесказанного, избранный автором метод состоял в том, чтобы установить связь между различными левыми теориями и особенностями той эпохи, в которую они создавались. Речь идет не об исторической ситуации в такие-то годы и в таких-то странах, а об эпохе индустриализма и, шире, эпохе модерна. Если иметь в виду индустриализм, то подобный метод обнаруживает сходство с методом Маркса, который уровень развития производительных сил клал в основу объяснения особенностей того или иного общества. Метод Маркса вызывал многочисленные нарекания в том плане, что он не дает возможности уловить специфику внепроизводственных сфер общественной жизни или даже пренебрегает их спецификой, объясняя природу политических, культурных, идеологических процессов характером господствовавших в соответствующий период производительных сил и производственных отношений. Предпринятую в данном исследовании попытку использовать в качестве метода объяснения политических явлений особенности индустриальной эпохи тоже можно обвинить в определенной схематизации политических явлений. И такое обвинение было бы справедливым. Но избранный метод вполне удовлетворяет целям, которые предполагалось достигнуть в настоящем исследовании: выявить самые общие черты, присущие социализму индустриальной эпохи, например, веру в научно-технический прогресс, установку на непрерывный рост производства и веру в его благодетельные социальные последствия в духе эгалитаризма, ориентацию на пролетариат как класс, предопределенный историей осуществить социалистические преобразования в обществе и т.д.

Указанный метод определил отбор источников для данного исследования. Один из его разделов посвящен сравнительному анализу теорий индустриального и постиндустриального обществ (Р.Арона, Д.Белла, А.Турена, Ж.Фурастье и других. Две главы посвящены анализу воззрений некоторых (далеко не всех) представителей индустриального социализма (Сен-Симона и Маркса, Бернштейна, Каутского, Р.Люксембург, Ленина и др.). Использованы также в качестве источников тексты постмодернистов (Фуко и Бодрийяра), левых постиндустриальной направленности (Горца, Лефевра, Касториадиса, Элюля и др.). Анализ философско-политических и организационных установок современных партий социальной демократии проведен на основе книг, статей, опубликованных выступлений их представителей.

Научную новизну проведенного исследования можно было бы определить следующим образом:

1)Автор придал методологическую значимость понятиям «индустриального социализма» и «постиндустриального социализма, которые встречаются в работах, посвященных вопросам кризиса левых в результате постиндустриальной революции. Выше было отмечено, что избранный в данном исследовании метод восходит к идеям материалистической философии истории Маркса. Но нужно еще добавить, что большую роль в формировании методологии данного исследования сыграли теории единого индустриального общества, особенно работы Р.Арона. И подобно тому, как Арон выделял две идеально-типических модели индустриального общества, автор пытается оперировать схемами западной социал-демократии, коммунизма (марксизма-ленинизма), анархо-синдикализма.

2)В настоящем исследовании употреблен новый подход к классификации форм социализма, при котором главным критерием выступает то или иное отношение их к модерну, в данном случае — к рациональным институтам общества: представители одних форм;, социализма принимают (в разной мере) подобные институты, другие их отвергают. Так, сен-симонизм представлял преимущественно рационалистическую форму социализма, несмотря на попытку Сен-Симона заложить основы «нового христианства». Сен-Симон и его последователи хотели распространить принципы организации фабричного производства на все общество. Маркс создал другой тип индустриального социализма, его социалистическая теория представляет собой сложное, неоднозначное философское построение, с помощью которого он хотел преодолеть примитивизм первых коммунистических теорий, обвиняя их в том, что они сделали целью коммунизма исключительно обладание материальными благами. Но воюя с «вульгарным» коммунизмом, он вопроизвел, в конечном счете, две его главные идеи - отрицание рынка и отрицание представительной демократии. Конечно, у него это выглядит не простым отрицанием, под отрицанием Маркс имел в виду «преодоление», «превзойдение», «снятие» отрицаемого явления, то есть включение его в глубоко преобразованном виде в явление высшего качества, каким был в его глазах социализм по сравнению с капитализмом.

Последователи Маркса, в основном, пренебрегли этими диалектическими тонкостями. Ленин, например, как человек практический, неустанно обвинял «буржуазную демократию» в ее классовом характере и в «формальном» признании прав большинства населения и после Октября 1917 года попытался выстроить в России систему прямой демократии. У него и у некоторых других социалистов начала века можно проследить ту же нелюбовь к социальным абстракциям, искажающим человеческие отношения, что и у Бабефа или Прудона (что насилие, кулачное право тоже представляет собой форму непосредственного отношения между людьми социалисты как-то не принимали в расчет или даже рассчитывали на него в борьбе против капитализма, полагая, что при социализме этот фактор каким-то образом исчезнет).

Прямую ставку на насилие в борьбе за социализм делали все революционные марксисты (идея диктатуры пролетариата) или еще анархо-синдикалисты, теоретик которых Ж.Сорель написал книгу «Размышление о насилии», получившую признание даже у лидеров фашизма - Муссолини и Гитлера. И между тем, Сорель разоблачал рынок, который подчиняет производство и потребление абстракциям (меновой стоимости, прибыли), оторванным от качественных ценностей (от потребительной стоимости товаров, качественного разнообразия труда, то есть от реального потребления и реального труда). Это обстоятельство сильно поражало воображение людей, которые сравнивали рыночное хозяйство с натуральным. Сорель выразил это чувство негативным отношением к рынку и представительной демократии. Он сравнивал рынок с парламентом: подобно тому как в последнем конкретные мнения исчезают в «безличной общей воле», так различные товары идентифицируются соответственно абстрактной меновой стоимости.

Австрийский социалист начала века О.Бауэр считал представительную демократию системой политического «атомизма», в которой каждый человек сведен к усредненному статусу избирателя. Такие высказывания можно бы умножать, но суть их уже ясна: социалисты индустриального типа, как и социалисты неиндустриального типа, не доверяют социальным абстракциям. Однако это относится не ко всем индустриальным социалистам, позиция социал-демократии на протяжении XX века заключалась в том, что она использовала представительную демократию с целью ограничения негативных последствий рынка. Противостояние социалистов, признающих в определенной мере рациональные институты общества, и тех, кто их не признает или признает некоторые из них, воспроизводится устойчиво на разных этапах истории современности, включая и конец XX века.

В конце XX века самыми последовательными критиками модерна выступили постмодернисты и левые интеллектуалы постиндустриальной направленности, тогда как социал-демократия в настоящее время подтверждает свою приверженность к модернистским ценностям. Нередко можно столкнуться с мнением, что антимодернистские ориентации социализма (отказ от рынка, денежных отношений, от государства) представляют собой не заслуживающие внимания утопические идеи, которые здравомыслящие люди должны просто отбросить. В настоящем исследовании проводится другая точка зрения: эти утопические идеи являются нормативными ценностями, ориентирами, которые определяют направленность политики любого социализма, даже того, который признает законность рациональных институтов общества (если социал-демократы, например, добиваются принятия каких-то мер социальной защиты, то они ведь тоже посягают на законы рынка и прибыли, хотя они и признают их право на существование).

3)В первой главе исследования, посвященной раннему индустриальному социализму, автор порывает с традиционным марксистским делением социализма на утопический» и «научный». То, что Энгельс в «Анти-Дюринге» говорит об особенностях утопического социализма (фантастичность представлений о будущем, выдумывание его из головы) не имеет никакого отношения к учению Сен-Симона. Он в своей концепции будущего индустриального общества фиксировал то, что происходило у него перед глазами, а именно, смену феодализма с характерными для него междоусобными войнами новым, мирным промышленным обществом. Главной егИТаЛ причиной утопичности той или иной теории Энгельс^незрелость общественных условий, при которых она создавалась. Но каждая эпоха может быть в чем-то незрелой по отношению к будущему. Сейчас, например, очень заметно, что Маркс и сам Энгельс были ограничены в своем видении социализма условиями общества, в котором делало первые шаги фабричное производство, основанное на использовании большого количества рабочих. Если предположить, что теории Сен-Симона утопичны, то марксизм утопичен в той же степени. А если поставить вопрос о научности социализма, то элементы научности есть и у Маркса, и у Сен-Симона, именно следуя советам последнего, его ученик О.Конт разработал систему позитивистской социологии. Если же поставить вопрос о прогностической ценности теорий Маркса и Сен-Симона, то первые оказались созвучны социализму первых двух третей XX века, тогда как идеи Сен-Симона стали актуальны в конце века по мере роста влияния технократии в развитых странах.

4)В той же главе автор развивает новую точку зрения на эволюцию коммунистических воззрений Маркса. Молодой Маркс в этом плане боролся прежде всего против «уравнительного» коммунизма, развивая в противоположность ему концепцию коммунизма «свободы», понятой на гегелевский лад (как «снятие» материального равенства в более высокой ценности свободы). Маркс не забывал об этом своем противнике и в зрелые годы, когда он создавал материалистическое понимание истории и писал «Капитал», хотя аргументация его становилась иной: в молодые годы он думал, что можно достичь свободы путем преодоления царящего в обществе отчуждения, в зрелые он возлагал надежды на рост производства, материальное изобилие и свободное время, видя в них пути, ведущие к свободе. Но свобода пролетариев и общечеловеческая эмансипация стали занимать теперь в его рассуждениях далеко не первое место, он все более тяготеет к идее равенства («Критика Готской программы»), а кроме того, Маркс и его последователи в XX веке оказываются во все большей мере захвачены необходимостью осуществления экономических преобразований, перед гигантскими масштабами которых социалистические ценности свободы и равенства отступают на второй план. В большей степени это замечание относится к советскому социализму, в гораздо меньшей к европейской социал-демократии, которая, отказавшись осуществлять в своих странах требуемые марксизмом экономические преобразования, смогла посвятить себя задачам достижения социального равенства.

5)Соответственно избранному методу, отмечая различия форм социализма начала XX века, автор попытался очертить сходство между реформистской западной социал-демократией и ленинизмом. Иногда это сходство ищут в инициированной Лениным политике нэпа, то есть в политике смешанной экономики. Концептуальные рамки данного исследования диктуют другой ответ на этот вопрос.

Выше уже говорилось о том, что оба названные направления социализма сформировались в условиях индустриального общества, которое и определило их некоторое сходство в практических целях, теоретических посылках и даже в организационных принципах. Теперь можно сказать несколько конкретнее: обе господствовавшие на протяжении XX века в Европе формы социализма имели государственнический характер, их идейные представители и политические лидеры, двигаясь буквально на ощупь, преодолевали негативизм классиков марксизма в отношении государства, что выражалось у них и в чисто инструменталистском отношении к представительной демократии, и в тезисе о неизбежности постепенного отмирания государства в случае политической победы рабочего класса в ходе социалистической революции. На деле социализм в XX веке принял государственническую форму: на Западе социалисты связали свою судьбу с демократическим государством, на Востоке - с диктаторским. Но и в том, и в другом случае социалисты вынуждены были принять государственный централизм, централистическое устройство собственных организаций, необходимость бюрократии (государственной, производственной, партийной). В результате они не смогли последовательно провести в жизнь проповедуемый ими идеал равенства (принцип равенства нельзя совместить с производственной, государственной, партийной иерархией) и сосредоточили усилия, особенно после второй мировой войны, на повышении жизненного уровня трудящихся (на доступности в той или иной мере для большинства людей материальных благ, образования, здравоохранения, на обеспечении старости).

Западные социалисты сыграли главную роль в создании в своих странах «обществ потребления», в СССР тоже возникло (в брежневский период) своеобразное «общество потребления». Стандарты потребления в последнем были гораздо ниже, чем в западных странах, но ведь не это является показателем потребительского общества, тут важнее то обстоятельство, что и государство, его экономика и политика ориентированы в определенной мере на рост потребления (за исключением расходов на оборону и другие политические цели), и само население оказывается в массе охвачено потребительством, стремится к материальным благам, отодвигая на второй план нематериальные ценности. Индустриальное общество, которое вначале принесло с собой нищету больших масс населения, закончило тем, что воспитало в людях гедонизм, за что его теперь и критикуют моралисты.

Итак, с социализмом в XX веке произошло то, чего так боялся молодой Маркс, он превратился в политику роста потребления. На это тотчас могут возразить, что в СССР товаров не хватало, существовали очереди и т.п. В связи с этим можно сослаться на остроумное замечание Ж.Бодрийяра, что отличительным признаком обществ потребления является именно ощущение нехватки, тогда как, напр., в первобытных обществах такого ощущения люди не имели, они жили в полной уверенности, что природа даст им все, что нужно для жизни, и потому настоящее общество изобилия у людей не впереди, а позади, в далеком от нас времени дикарей. Бодрийяр вообще очень едко высмеивал в семидесятые - восьмидесятые годы потребительские общества, одержимые стремлением к равенству перед телевизором и стереосистемой и не имеющие «трансцендентных целей». И история как будто вняла его критике: проиграв в экономическом соревновании с капитализмом, рухнуло советское государство и советское общество потребления, серьезные финансовые затруднения испытывает социальное государство в Западной Европе, чувства солидарности отступили под натиском неолиберализма, каждый теперь сам творец своего благосостояния. Государственный социализм, утратив свою советскую версию и сохранившись лишь в социал-демократической форме, вступил в длительную полосу кризиса идентичности.

6)В третьей главе исследования впервые в отечественной литературе дается аналитический обзор постмодернистской и постиндустриальной критики индустриального капитализма и индустриального социализма. Эта критика философско-политического характера как бы заняла в общественном сознании европейцев то место, которое ранее занимали марксисты, коммунисты. Она велась с крайне левых позиций (постмодернистов, конечно, нельзя причислить к левым, но радикализм их критики, да и ее содержательная сторона, сближает их с ними). Критика, о которой идет речь, довольно слабо воздействовала на практические оппозиционные движения, и была распространена преимущественно среди интеллектуалов. Определенное влияние она оказывала на «новые социальные движения», о которых так много писал, начиная с конца 60-х годов А.Турен. Это экологические движения, феминистские, молодежные, региональные. Сильно отличаясь по своим позитивным целям, они имеют и нечто общее. Спонтанность, децентрализация, привязанность к «базисной демократии» составляют их основной идейный и организационный принцип, олицетворяющий протест против государственнических форм социализма, против централизаторской левой XX века. Не желая уподобляться государственническому социализму с его иерархией, подчинением низов верхам, с его бюрократией, теоретики нетрадиционной левой в исследовании его основ добрались до немыслимых глубин: истоки государственной централизации были обнаружены ими в структуре индустриального производства (Горц), в особенностях техники индустриального периода (Элюль), в самой идее прогресса (Фуко). Таким образом, по своей идейной направленности это антиэтатистская, антипрогрессистская левая.

Постиндустриально ориентированные левые, как и индустриальные левые начала века, выступают против «социальных абстракций», против рационализации человеческих отношений. Но если левые начала века стремились разрушить, в основном, две «социальные абстракции» - рынок и представительную демократию, сохранив рациональную структуру производства, то постиндустриальные левые имеют гораздо больший список таких абстракций. Это, например, производство и техника (они требуют альтернативной техники и альтернативного производства, порывающего с принципом производственной централизации), наука (Касториадис особенно сосредоточен на требовании альтернативной науки, построенной не на принципах причинности, не на абстракциях, вырванных из живой ткани вселенной, короче, не на рационалистических принципах, истоком которых является философия Просвещения, а на признании единственности и уникальности Вселенной), государство и связанная с ним прочно технократия, которым их критики приписывают роль Центра, подавляющего, унифицирующего, гомогенизирующего все качественно различное, представляющее в отношении него «периферию». Последняя, с точки зрения постиндустриальных левых, составляет оппозицию Центру и в рамках отдельных государств (А.Лефевр), и в рамках мировой системы капитализма (И.Валлерстайн).

В этой же главе в качестве антитезы постмодернистским и постиндустриальным критикам модерна рассматриваются философско-политические установки современной западной социал-демократии. Последняя становится в конце XX века еще более модернистской партией, чем она была в его начале. Тогда социал-демократия приняла правила демократической игры или, говоря философским языком, признала приоритет демократического разума, демократической рациональности.В конце XX века она. приняли и рыночную рациональность.

Заключение диссертации по теме «Теория политики, история и методология политической науки», Самарская, Елена Александровна

Заключение

Подводя итоги проведенному исследованию, хотелось бы еще раз подчеркнуть наиболее важные для авторской позиции концептуальные и методологические моменты. Прежде всего, это относится к делению социализма современной эпохи (тоёегпке) на доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный. В центре проведенного исследования находилась судьба индустриального социализма XX века: его связь с формами раннего индустриального социализма (сен-симонизмом и классическим марксизмом); формирование в начале XX века двух основных его течений (западной социал-демократии и ленинизма), которые господствовали в европейском левом движении вплоть до 70-х годов почти безраздельно, несмотря на тяжелые испытания, выпавшие на долю каждого из них; его глубокий кризис, наступивший в конце XX века. В соответствии с такой методологической установкой в проведенном исследовании был сделан акцент не на различии, а на сходстве форм индустриального социализма, которое стало очевидным именно тогда, когда начала уходить в прошлое породившая их индустриальная эпоха, уступая понемногу место постиндустриализму.

Примененный в данном исследовании метод выработан на основе философии истории Маркса и теории единого индустриального общества Р.Арона. Несмотря на все политические и философские различия во взглядах Маркса и Арона, оба они стремились исследовать общество, соотнося его различные структуры с производством. Маркса за его метод многократно упрекали в «экономизме», в невозможности на основе его метода аутентично оценить сущность различных сфер общественной жизни и их эволюцию. Арона критиковали за «технологический детерминизм», впрочем, совершенно несправедливо, ибо он проводил во многих своих работах мысль об инструментальном характере производства и независимости от производственных изменений экономики, политики, культуры. Но в настоящее время идея о связи между развитием техники и производства и социо-культурными изменениями становится актуальной, как никогда ранее. На наших глазах происходят колоссальные социальные, политические, культурные трансформации, возникающие из-за технологических перемен. Мы живем, если употребить выражение В.С.Степина, в условиях «техногенной» цивилизации. Поэтому рассмотрение политических течений XX века в контексте общества, характеризуемого, прежде всего, со стороны его производственно технологической базы, кажется вполне оправданным, несмотря на то, что конкретное содержание политической борьбы при этом остается как бы в стороне, а вперед выдвигаются общие характеристики политических процессов, в данном случае, сходство форм индустриального социализма (социал-демократии, ленинизма, анархо-синдикализма).

Не говоря уже о том, что, например, социал-демократия и ленинизм имели общие идейные истоки, а именно, классический марксизм XIX века, можно выделить, по крайней мере, четыре фундаментальные характеристики, общие для названных форм социализма. Во-первых, представители обоих названных течений, как, впрочем, и анархо-синдикалисты, верили в индустриальный прогресс, понятый как непрерывное расширение производства, видя в нем необходимое условие преодоления социального неравенства, нищеты, безработицы. Рост все новых и новых производств рассматривался и в СССР, и западными социал-демократами как путь к всеобщему материальному благосостоянию, полной занятости и т.п. £о-вторых, они ориентировались на пролетариат как класс, имеющий особое историческое ^ предназначение, выступающий носителем социального прогресса и базой социалистических партий. Правда, уже в пятидесятые — шестидесятые годы прошлого столетия западные социалистические партии ощутили необходимость расширения своего электората за счет «белых воротничков», но примерно тогда же и КПСС была объявлена партией всего народа. В-третьих, и социал-демократы, и коммунисты постепенно пришли к осознанию решающей роли государства для осуществления социальных преобразований, для регулирования производства и распределения (в данном случае можно отвлечься от того, что западные социалисты действовали в рамках демократических государств, а коммунисты стран «реального социализма» - в тоталитарных). В результате усилий социалистов во многих западноевропейских странах было создано «социальное государство», а в СССР действовала довольно развитая система социальной защиты. В-четвертых, те и другие долго верили, что социализм - это особая форма общества, идущего на смену капитализму и основанного на принципе справедливости. В этом были уверены Ленин и последующие лидеры советского социализма, но в этом же были уверены до сравнительно недавнего времени и западные социалисты, их реформистская деятельность довольно долго воспринималась ими самими как вынужденная, временная позиция, имеющая место лишь до тех пор, пока не настанет время окончательного разрыва с капитализмом. Только в 1959 году, принимая на съезде в Бад-Годесберге новую программу СДПГ, немцы отказались от идеи перехода к социализму путем разрыва с капитализмом, у французских же социалистов подобные идеи были в ходу вплоть до начала восьмидесятых годов, когда они осуществили свой кратковременный «социалистический эксперимент».

Таким образом, ожесточенное идеологическое и политическое противостояние западной социал-демократии и коммунизма (прежде всего, в форме советского социализма), свидетелями которого мы в недавнее время были и которое имело, бесспорно, реальную основу, скрывало существенное их между собой сходство, каковое оставалось не выявленным, пока не настало время постиндустриальных перемен и не были поставлены под вопрос обозначенные выше особенности их политической практики и идеологических установок.

Тогда и начался в партиях рассматриваемого типа кризис идентичности. Западные социал-демократы с середины 70-х годов заметно утрачивали свое влияние прежде всего из-за сокращения своего традиционного электората, а коммунисты потерпели почти полный крах, когда рухнули олицетворявшие их силу социалистические государства. В 90-ые годы социал-демократы как будто вышли из кризиса, начали побеждать на выборах, но это произошло в результате глубокого пересмотра ими своих программ и политической тактики. Они полностью отказались от идеи альтернативного общества, более того, они согласились на существенное изменение социальной политики и приступили к реформе социального государства. Коммунисты большинства европейских стран идут на сближение с социал-демократами, тогда как другие, в том числе КПРФ, упорно держатся за идею альтернативного в отношении капитализма общества. Итак, левые конца XX века в большинстве своем склоняются к пониманию социализма как ценности, вернее, они говорят даже не о социализме, а о «социальных ценностях», которыми следует руководствоваться в бесконечном движении истории. Но сохраняются и сторонники социализма как альтернативного общества. Чтобы оценить реальные шансы и возможности обоих проектов, воспользуемся другим важным для проведенного исследования методологическим принципом, который диктует рассмотрение форм социализма в соотношении с эпохой модерна.

Последняя была взята выше со стороны ее экономических, социальных, политических, культурных институтов, которые рационализируют общественную жизнь и опосредуют своим существованием отношения между людьми в обществе. Конечно, такой институт рационализации общественной жизни, как рынок, существовал уже в глубокой древности, но он приобрел невиданные масштабы в эпоху модерна. Тогда появились и другие формы рационализации - представительная демократия, фабрика, техника, наука. Они образуют в обществе как бы логическое ядро, которое озаряет своим ясным светом кишение и беспорядок общественной жизни. Отношение представителей разных форм социализма к рациональным институтам общества различное, но критическое отношение к ним присутствует в той или иной форме обязательно.

На каждом крупном этапе истории социализма можно отметить существование более модернистских и менее модернистских его форм. Так, Сен-Симон разрабатывал более рационалистическую модель общества, чем Маркс, хотя Сен-Симон и выдвинул проект создания новой религии («нового христианства). Он хотел распространить на все общество рациональную организацию фабрики, не отрицая при этом необходимости существования рынка, денег и т.п. Маркс же, высоко ценя достижения капиталистической цивилизации и стремясь сохранить их в социалистическом обществе, тем не менее, был противником таких рациональных институтов, как рынок, обмен, представительная демократия. Таковы антимодернистские интенции марксизма. Поэтому не случайно, что Маркс в философском плане тяготел к Гегелю, а не к рационалисту Декарту или к Канту. Гегелевская философия воплощала единство разума и воли, только у Гегеля воля была Абсолютной, а Маркс апеллировал к конкретной, качественно определенной воле пролетариата. Вместо рационализированных отношений между людьми, Маркс хотел утвердить непосредственные отношения между ними.

В XX веке наиболее модернистский тип социализма олицетворяла социал-демократия. Она приняла почти все институты, рационализирующие общественную жизнь, но недоверчиво относилась до последнего времени к рынку, его негативные последствия для людей она стремилась сглаживать с помощью демократических институтов. Ленинизм, затем советский социализм заключали в себе гораздо более критическую позицию в отношении модерна: полное отрицание рынка и представительной демократии при позитивном отношении к производственно-техническому прогрессу. На таких основах создавалось Советское государство; когда оно рухнуло, многие стали расценивать его институты как глупость, нелепость (как может существовать экономика без денег и рынка? Какая глупость, будто «каждая кухарка способна управлять государством» и т.д.). Все такие рассуждения опираются на здравый смысл и направлены на защиту рациональных институтов общества. По своей сути, такого рода критика справедлива, но она не несет в себе адекватной оценки феномена советского государства, которое возникло и существовало отнюдь не вследствие глупости, а было в определенной мере воплощением философской мысли марксистско-гегелевской ориентации (хотя его появление было обусловлено также и в первую очередь социально-экономическим и культурно политическим положением в России). Но все же можно сказать, что в недавние времена мы жили внутри гегелевской спекуляции, стараясь реализовать мистический синтез индивидуального и общего, который молодой Маркс положил в основу философии социализма. Ленин сумел превратить Марксов антимодернизм, имевший сильный мистический заряд, в реальность, но он перенес осуществление социализма в Россию, где сильны были домодернистские устои, так что социалистический антимодерн в России часто выглядел как домодерн.

Теперь возникает вопрос, потерпел ли, вместе с крахом советского государства, окончательное крушение социалистический антимодернизм? Ответ может быть только отрицательным: антимодернистские интенции неотделимы от мышления левых, отказ от них равнозначен отказу от левого критицизма. В последней трети XX века и даже еще ранее можно было наблюдать в Европе чрезвычайное оживление постиндустриального и постмодернистского критицизма, ориентированного не только против рынка и представительной демократии, но и против производственного роста, против современных форм науки и техники, против идеи исторического прогресса. Антимодернизм левой - это ее ценностная установка, главная теоретическая ориентация и основа ее практической деятельности.

В то же время происходила переориентация социал-демократии, и она постепенно превращалась из партии индустриального типа в партию постиндустриальную. Но перемена курса в социал-демократических партиях повлекла за собой почти полный отказ от антимодернизма. Если ранее она действовала в рамках- . представительной демократии против законов рынка, то теперь она соглашается считаться с императивами рынка. Она еще стремится сохранить «социальное государство», но готова его глубоко реформировать в соответствии с требованиями неолибералов. Если ситуация и далее будет развиваться в том же направлении, что очень вероятно по причине отсутствия большой оппозиционной силы, какой был ранее пролетариат, «социальное государство» превратится в государство «общего блага», которое будет озабочено не столько вопросами социальной защиты, сколько конкурентоспособностью отечественной промышленности.

Белл называл «коммунальным» государство будущего. Если учесть, что при этом происходит срастание капитала, власти и технократии, о чем пишут многие теоретики постиндустриализма, то при условии, что в таких обществах будет проявляться достаточно «милосердия» в отношении бедных, они обретают сходство с проектировавшимся Сен-Симоном государством «общего блага». Из этой линии постиндустриального развития выбивается деятельность транснациональных корпораций , которые ускользают от контроля со стороны государств, с которыми они связаны по своему происхождению. Они не несут ответственности ни за состояние дел в государстве, ни за решение социальных проблем. Они олицетворяют в настоящее время власть крупного капитала. Но мелкий и средний капитал, как и основная масса населения, ищет поддержки у государства.

Итак, в не столь отдаленной перспективе и европейские, и неевропейские (США) государства могут превратиться в государства «общего блага», устройство которых было очерчено уже Сен-Симоном: это общества, основанные на принципах меритократии, в нем способные и талантливые поощряются государственными ресурсами, а прочим достаются лишь меры «милосердия» и «любовное повиновение» вышестоящим.

Возможен и другой вариант будущего, обрисованный французским социалистом Ж.Делором. Согласно его плану, социалисты должны установить контроль над транснациональным капиталом, создавая транснациональные политические организации типа Евросоюза. Тогда бы оказалось возможно перенести социальные программы ч на наднациональный уровень. В этом случае в обществе сохраняется социальная ориентация и сохраняет свою ценность идея социального равенства. Но для этого нужно мощное социальное движение, а его пока нет (за исключением антиглобализма, который находится на ранней стадии своего развития).

Конечно, у социалистов есть еще возможность организации маленьких коммун за пределами большого общества, как это было в XIX веке. Коммуны, в рамках которых можно осуществить марксов идеал непосредственных отношений между людьми, противостоят в этом плане рационализации общественной жизни.

И, наконец, в запасе у человечества остается идея альтернативного общества, которая может рассматриваться как ценность и ориентир в движении истории к будущему, но при соответствующих обстоятельствах она может превратиться в практически реализуемую цель. Такое возможно как в результате углубления социального неравенства, так и из-за экологических бедствий.

Перечисленные варианты будущего, на которые могли бы рассчитывав в настоящее время левые, конечно, контрастируют с перспективами, которые были у левых в начале XX века, когда им удалось соединить социалистическую цель с рабочим движением. Но главный вывод из проведенного сопоставления левых начала и конца XX века заключается в том, что левая идея, при всех возможных ее модификациях, не может утратить своего значения, поскольку она связана с ценностями антимодернистской направленности, в соответствии с которыми человек, отношения между людьми, отношение человека к природе рассматриваются в их непосредственном значении в противовес рационализации человеческих отношений в современных обществах. Это и означают лозунги современных левых - «Мир -не товар», «Человек — не товар».

Список литературы диссертационного исследования доктор политических наук Самарская, Елена Александровна, 2003 год

1. Арон Р. Демократия и тоталитаризм,- М.: Текст, 1993. — 302с.

2. Арон Р. Мнимый марксизм,- М.: Прогресс, 1993. 384 с.

3. Аксельрод П. Объединение Российской социал-демократии и ее задачи.1. Искра.-1903.- №55 и №57.

4. Актуальные проблемы социал-демократии. М.: ИНИОН РАН, 1987-1993.— Вып. 1,2,3,9

5. Альтерглобализм. Теория и практика «антиглобалистского» движения.— М.: УРСС, 2003. 254с.

6. Афанасьев В. Давид Рикардо.- М.: Экономика, 1988. 129 с. Бабеф Г. Соч. Т. 1-4,- М.: Наука, 1977.

7. Баллаев А.Б. Философия К.Маркса и идеология марксизма,- М.: РОУ, 1995,-144с.

8. Баталов Э.Я. Философия бунта (Критика идеологии левого радикализма). -М.: Политиздат, 1973.- 222с.

9. Баталов ЭЛ. Социальная утопия и утопическое сознание в США,- М.: Наука, 1982.-336 с.

10. Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия. — Спб.: Серп, 1909. -600 с.

11. Бек У. Что такое глобализация? М.: 2001. - 297с.

12. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество Опыт социальногопрогнозирования. -М.: 1999. 664с.

13. Блан JL История революции 1848 г. Спб.: 1907. - 671 с.

14. Блан Л. Организация труда. Л.: Губпрофсовет, 1926. 80 с.

15. Бланки О. Избранные произведения. -М.: 1952.

16. Бессонов Б., Нарский И. Дьердь Лукач. М.: Мысль, 1989. - 172

17. Бернштейн Э. Проблемы социализма и задачи социал-демократии. М: Ефимов, 1901. 359с.

18. Бернштейн Э. Очерки из истории и теории социализма. — Спб.: Звонарев, 1902.-400 с.

19. Бернштейн Э. Возможен ли научный социализм? Одесса: Буревестник, 1906. -64 с.

20. Бузгалин A.B. Ренессанс социализма. М: УРСС, 2003. - 512 с. Буонаротги Ф. Заговор во имя равенства. - М.: Академия наук СССР, 1963. -135 с.

21. Бухарин Н. Мировое хозяйство и империализм. — Пбг.: Прибой, 1918. — 135 с.

22. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. — Спб.: Университетская книга, 2001. 406с.

23. Вебер М. История хозяйства. Петроград: Наука и школа, 1924. - 233с. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. //Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С.61-208.

24. Волгин В.П. Французский утопический коммунизм. — М.: Наука, 1979. — 334с.

25. Волгин В. Сен-Симон и сен-симонизм. -М.: Академия наук СССР, 1961. -158 с.

26. Гегель Г. Феноменология духа. — М.: Наука, 2000. —495 с.

27. Гегель Г. Философия права. -М.-Л: Соцэгиз, 1934. 377с.

28. Гегель Г. Философия истории. М.-Л.: Госиздат, 1935. - 422с.

29. Гильфердинг Р. Финансовый капитал. — М.: 1959. 477с.

30. К.Грюнберг. Интернационал и мировая война. — Петроград: Госиздат, 1919.-352 с.

31. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. -М.: Прогресс, 1969. 477с.

32. Далин В.М. Гракх Бабеф накануне и во время Великой французской революции (1785-1794).-М.: Академия наук СССР, 1963.- 616 с. Декомб В. Современная французская философия. — М.: Весь мир, 2000. — 336с.

33. Делокаров К. Философия и человек в век глобальных перемен. — М.: Зело, 1998.-243 с.

34. Евзеров Р.Я., Яжборовская И.С. Роза Люксембург. — М.: 1974 Европа на пороге XXI века: ренессанс или упадок? М.: ИНИОН РАН, 1998.-224 с.

35. Западная социал-демократия: поиск обновления в условиях кризиса. — М.:1. ИФ РАН, 1998.- 165 с.

36. Зюганов Г. Верю в Россию. Воронеж: 1995.

37. Иноземцев В. К теории постэкономической общественной формации. — М.: Таурус, 1995.-330 с.

38. Изложение учения Сен-Симона». Москва-Петроград: 1923. - 309 с. Капустин Б. Современность как предмет политической теории. - М.: РОССПЭН, 1998.-305 с.

39. Каутский К. Империализм. Харьков: Наша мысль, 19.

40. Каутский К. Национальное государство, империалистическое государство исоюз государств. — М.: 1917. 93 с.

41. Каутский К. Диктатура или демократия. Берлин: 1919. — Каутский К. Терроризм и коммунизм. — Берлин: 1919. — 227 с. Каутский К. К критике теории и практики марксизма (Антибернштейн). -Москва-Петроград: Госиздат, 1923.-295 с.

42. Каутский К. Как возникла мировая война. — М.: Красная новь, 1924. 230 с. Каутский К. Материалистическое понимание истории. Т. 1-2. -М.-Л.: Гос.соц.-эконом, изд-во, 1931.-769с.

43. Каутский К. Эрфуртская программа. -М.: Госполитиздат, 1959. 247 с. Карло Роселли и левые в Европе. -М.: ИВИ РАН, 1999. - 190с.

44. Кенэ Ф. Избранные экономические произведения. — М.: Соцэгиз, 1960.-551с. Козловский JI. Очерки синдикализма во Франции. -М.: Свободная мысль, 1906.-109 с.

45. Козловский JI. Новые веяния в социализме перед судом русской критики. — М.: Дароватский и Чарушников, 1908. — 128 с.

46. Козловский Л. Ж.Сорель и его социальная философия. /УЖ.Сорель. Введение в изучение современного хозяйства. М.: Иванов, 1908. — c.Xl 11-XXXI1. Лабриола А. Исторический материализм и философия (письма к Сорелю). -Спб.: Зябицкий и Пятин, 1900. - 83 с.

47. Лапин Н.И. Молодой Маркс. -М.: Политиздат, 1968. 362 с. ЛафаргП. Соч. Т.1,2.-М.-Л.: 1928.

48. Левые в Европе XX века: люди и идеи. — М.: ИВИ РАН, 2002. — 463 с. Лефор К. Политические очерки. Х1Х-ХХ века. -М.: РОССПЭН, 2000. -368с.

49. Ленин В. Шаг вперед, два шага назад. //П.С.С. Т.8. М.: Политиздат, 1959. -200 с.

50. Ленин В.И. Империализм, как высшая стадия капитализма. //П.С.С. Т.21. -М.: Политиздат, 1977. 126 с.

51. Ленин В.И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме». //П.С.С. Т.30. -М.: Политиздат, 1962. 53 с. Ленин В.И. Выступления на седьмой (Апрельской) конференции РСДРП(б). //П.С.С. Т.31. -М.: Политиздат, 1962. - 114 с.

52. Ленин В.И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. //ПС.С. Т.34. М.: Политиздат, 1962. —44 с.

53. Ленин В.И. Из тетради «Австрийская с/х статистика»и другое. //П.С.С. Т.28. М.: Политиздат, 1962. -37 с.

54. Ленин В.И. Государство и революция. //П.С.С. Т.ЗЗ. М.: Политиздат, 1962. -117с.

55. Лукач Д. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. — М.: Наука, 1987.-600 с.

56. Люксембург Р. Всеобщая забастовка и немецкая социал-демократия. — Петроград: Петроградский совет р.и к.д., 1919. 84 с.

57. Люксембург Р. Кризис социал-демократии. М.: Красная новь, 1923. - 129с. Люксембург Р. Накопление капитала. Т. 1-2. -М.-Л.: Соцэгиз, 1931. -478 с. Люксембург Р.Организационные вопросы русской социал-демократии. — Минск: 1932.-31 с.

58. Маркузе Г. Одномерный человек. М.:КЕРЬ-ВООК, 1994. - 368 с. Майер Т. Трансформация социал-демократии (Партия на пути в XXI век). — М.: ИНИОН РАН, 2000. - 278 с.

59. Маркс К. К критике гегелевской философии права. //К.Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т.1. -М.: Политиздат, 1955. —15 с.

60. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т.42. -М.: Политиздат, 1974. 130 с. Маркс К. Немецкая идеология. //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т.З. М.: Политиздат, 1955. - 537 с.

61. Маркс К. Нищета философии. //К.Маркс, Ф.Энгельс, Соч., т.4. -М.: Политиздат, 1955. 120 с.

62. Маркс К. Манифест Коммунистической партии. //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т.4. М.: Политиздат, 1955. - 40 с.

63. Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.//К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т.7. — М.: Политиздат, 1956. 105 с. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. //Маркс К., Энгельс Ф. Соч, т.8. — М.:Политиздат, 1957. - 102 с.

64. Маркс К. Наброски ответа на письмо В.Засулич. //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т. 19. М.: Политиздат, 1961. - 21 с.

65. Маркс К. Письмо в редакцию «Отечественных записок». //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т. 19. -М.: Политиздат, 1961. 5 с.

66. Маркс К. Капитал. //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., тома 23, 24, 25: части 1 и 2.- М.: Политиздат, 1960,1961, 1962. 780, 570, 502, 483 с.

67. Маркс К. Теории прибавочной стоимости. //К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т.26:части 1, 2, 3. -М.: Политиздат, 1962, 1963, 1964.-420,644,565 с.

68. Маркс К. Экономические рукописи 1857 — 1859 годов. /ЛСМаркс, Ф.Энгельс.

69. Соч., т.46: части 1 и 2. М.: Политиздат, 1968, 1969. - 508, 516 с.

70. Маркс К. Гражданская война во Франции. //Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17.- М.: Политиздат, 1960. 57 с.

71. Мартов Л. Борьба с осадным положением в РСДРП. С приложением писем

72. Н.Ленина, Г.Плеханова и Ф.Дана. — Женева: 1904. 95 с.

73. Мартынов А. Две диктатуры. Пг.: Книга, 1905. - 106 с.

74. Маслов П., Ортодокс Л., Потресов А.Публицистические заметки. //»Дело»,1,2. 1916г.

75. Мир-системный анализ и его критика. -М.: ИНИОН РАН, 1996.

76. Ойзерман Т. Формирование философии марксизма. М.: Мысль, 1986. — 460с.

77. Ойзерман Т.И. Марксизм и утопизм. — М.: Прогресс/Традиция, 2003. Орлов Б. Социал-демократия в конце 80-х годов (научно-аналитический обзор). -М.: ИНИОН РАН, 1990. 194 с

78. Орлов Б. Этика как основа политической философии социал-демократии. — М.: ИНИОН РАН, 2001.-128 с.

79. От абсолютной свободы к романтике равенства. М.: ИФ РАН, 1994,- 212 с. Пантин И. Россия и мир: сторическое самоузнавание. - М.: УРСС, 2000. -136 с.

80. Плимак Е.Г., Пантин ИК. Драма российских реформ и революций. М.: Весь мир, 2000. - 359 с.

81. Петренко Е. Карл Каутский. Очерк социалистических воззрений. М.: Знание, 1991.-61 с.

82. Плеханов Г. Чего не делать? //«Искра», №52. Женева, 1903.

83. Плеханов Г. Нечто об «экономизме» и «экономистах» (Мысли вслух поповоду 11 съезда РСДРП). //»Искра», №53. Женева, 1903.

84. Плеханов Г. Центризм или бонапартизм? // «Искра», №65. Жнева, 1904.

85. Плеханов Г. Две линии в революции. Петроград: 1911. - 15 с.

86. Плеханов Г. Пролетариат и крестьянство. — Философско-литературноенаследие Г.В. Плеханова. Т.1. -М.: Наука, 1973. 10 с.

87. Плеханов Г. Тезисы Ленина и о том, почему бред бывает подчас весьмаинтересен. Петроград: изд-во Марии Малых, б/г. - 14 с.

88. Плеханов Г. Война и мир. — Петроград: изд-во Марии Малых, б/г. — 85 с. Плеханов Г. Статьи против Бернштейна. //Соч., т.Х1. М: Госиздат, 1925. -65с.

89. Плеханов Г. Утопический социализм XIX века. //Соч., т.ХУ 111.— М.-Л.: Госиздат, 1925. С.37-133.

90. Плеханов Г. Год на Родине. (Полное собрание статей и речей 1917-1918 г.г.).- Париж:Роуо1огку, 1921. 268 с.

91. Прудон П. Что такое собственность? М.: Республика, 1998. — 366 с. Прудон П. Бедность как экономический принцип. -М.: Посредник, 1908. — 30 с.

92. Прудон П.-Ж. Французская демократия. Спб., 1867. - 385 с.

93. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. -М.:

94. Госполитиздат, 1955. 360 с.

95. Росселли К. Либеральный социализм. Mondo Operaio, 1999. - 180 с. Рубинский Ю. Лионель Жоспен. - М.: ИНИОН РАН, 1999. - 97с. Самарская Е.А Социал-демократия в начале века. — М.: ИФ РАН, 1994. -214 с.

96. Свалов А. Из истории Второго Интернационала. Спб.-М.: ИРМОС, 1996. -206с.

97. Семковский С. и др. Марксизм и национальная проблема. 1924. -246 с. Сен-Симон А. Собрание сочинений. М.-Пг.: Госиздат, 1923.-364 с. Сен-Симон А Избранные сочинения (1819 — 1825). -М-Пг.: Госиздат, 1923. -211 с.

98. Сорель Ж Размышления о насилии. -М.: Польза, 1907. 163 с. Сорель Ж. Социальные очерки современной экономии. Дегенерация капитализма и дегенерация социализма. -М.: Дороватовский и Чарушников, 1908.-356.

99. Сорель Ж Введение в изучение современного хозяйства. М.: Иванов,1908.- 261 с.

100. Социал-демократия сегодня. М.: ИНИОН РАН, 2002. - 256 с. Социальная политика в стратегии социал-демократов и неоконсерваторов. -М.: ИНИОН РАН. -146 с.

101. Социализм в перспективе постиндустриализма. М.: УРСС,1999. 256 с. Судьба естествознания (современные дискуссии). - М.: ИФ РАН, 2000. - 130 с.

102. Сэй Ж.-Б. Трактат политэкономии. М.: Солдатенков, 1896.- 59 с. Тоффлер О. Фугурошок. — Спб.: Лань, 1997. — 461 с. Тоффлер О. Экоспазм. -М.:1976. - 101 с.

103. Тоффлер О. Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге XXI века. -М.: АН СССР, ИНИОН, 1991. 32 с.

104. Троцкий Л. Преданная революция. М.: Центр социальных культурных Инициатив и Программ, 1991. - 150 с.

105. Турен А. Возвращение человека действующего. — М.: Научный мир, 1998. — 204с.

106. Уткин А. Глобализация: процесс и осмысление. — М.: 2001. — 250 с.

107. Федотова В. Неклассическая модернизация и альтернативымодернизационной теории. //»Вопросы философию), №4,2003.

108. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: 1990. - 247с.

109. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. - 420 с.

110. Фуко М. Воля к истине. М.: Магистериум M Касталь, 1996. — 446 с.

111. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-Центр, 1996. - 207с.

112. Фуко М. Надзирать и наказывать. M.: Ad. Marginem, 1999. 479 с.

113. Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. — М.: изд-во АО «Ками»,1995.-245 с.

114. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. — М.: РОССПЭН, 2003. 365 с.

115. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: Аст,2003. — 532 с. Aron R. Dix-huit leçons sur la société industrielle. - Paris: Gallimard, 1962. -P.379

116. Aron R. Sociologie des sociétés industrielles. Paris: Centre de documentation univ.,1964. - P.243

117. Aron R. La lutte de classes. Nouvelles leçons sur la société industrielle. Paris: Gallimard, 1964.-P.382

118. Aron R. Trois essais sur l'âge industrielle. Paris: Pion, 1966. - P.241 Aron R. Les desillusions du progrès. - Paris: Calmann-Levy, 1969. - P.340 Angel P. Eduard Bernstein et l'évolution du socialisme allemand. - Paris: Дидье, 1961.-P.461.

119. Aboph H. Rosa Luxerrfburg dans la révolution allemand. //Les tempes modernes. 1970, N2.

120. Boulte N., Moiroux I. Masses et Parti. //"Partisans", N45, 1969. Baudrillard J. La société de la consommation. Paris: S.G.P.P., 1970. - P.303 Baudrillard J. A l'ombre des majorités silensieux. - Paris: Denoel/ Gonthier, 1982.-P. 117.

121. Baudrillard J. La Gauche divine. Paris: Grasset, 1985. - P. 165. Bergounioux A., Manin B. Le regime social-democrate. - Paris: PUF, 1989. -P.210.

122. Berth E. Les méfaits des Intellectuels. Paris: Riviere, 1914. - P.329.

123. Berth E. Du "Capital" aux "Reflexions sur la violence". Paris: Riviere, 1932.1. P.272.

124. Charzat M. Georges Sorel et la revolution au XX siecle. Paris: Hachette, 1977. -P.296.

125. Castoriadis C. Le mythe du development. /Sous la direction Candido Mende's. -Paris: Seuil, 1977.-P.281.

126. Castoriadis C., Conh-Bendit D. De l'ecologie a l'autonomie. Paris: Seuil, 1981. -P. 126.

127. Castoriadis C. Les carrefours de labyrinthe. Paris: Seuil, 1978. -P.318. Colletti L. De Rousseau a Lenine. - Pari s-London-New-York: Gordon & Breach, 1974.-P.318.

128. Debord Guy, Sanguinetti G. Veritable scission dans l'Internationale. Paris: Champ libre, 1972.-P. 146

129. Dehousse F. Les partis politiques europeennes face a l'emprise de l'economieinternationale. //"Socialisme". N 236. Bruxelles, 1993

130. Droz J. Le socialisme démocratique. 1864-1960. Paris: Libr. Colin, 1966.1. P.360

131. Delors J. Europe sans frontières: les socialistes et l'avenir de la CEE. Anvers: EPO, 1989.-P. 126.

132. Delors J. Pour entrer dans le XXI siecle. Paris: Lafon/Ransay, 1993. - P.298.

133. Debray R. Que vive la republique. Paris: Jacob, 1989. -P.218.

134. Ellul J. La technique ou L'enjeu du siecle. Paris: 1954. P. 391.

135. Ellul J. Changer du revolution. Paris: Seuil, 1982. -P.295.

136. Ellul J. Le bluff technologique. Paris: Hachette, 1988. - P.489.

137. Foucault M. Il faut defendre la société. Cours au College de France (1970-1976).-Paris: Seuil/Gallimard, 1977.-P.245.

138. Fougeyrollas P. La Nation (Essor et déclin des sociétés modernes). Paris: Fayard, 1987.-P.260.

139. Fourastie J. Le grand espoir du XX siecle. Paris: PUF, 1958. - P.242. Fourastie J. Idees majeures. Pour un humanisme de la société sientifique. - Paris: Gonthier, 1966. P. 251.

140. Fourastie J., Fourastie J. D'une France a une autre. Avant et après les Trente

141. Glorieuses. Paris: Fayard, 1987. - P.299.

142. Gall G. Les socialistes. Verviers: Marabout, 1977. - P. 123.

143. Gombin R. Les origines du gauchisme. Paris: Seuil, 1971. - P. 189.

144. Geary R.J. Defense et deformation du marxisme chez Kautsky. //Histoire dumarxisme contemporain. T.l. Paris: Union generale d'éditions, 1976. P. 57.

145. Gustafsson Bo. Capitalisme et socialisme dans la pensee de Bernstein. //Histoiredu marxisme contemporain. T.l. Paris: Union generale d'éditions, 1976. - P.20

146. Guerin D. Rosa Luxemburg et la spontanéité revolutionaire. Paris: Flammarion,1971.-P.185.

147. Guichard J. Le marxisme de Marx a Mao. Theorie et practique de la revolution. -Lyon: Chronique sociale de France, 1968. P.307.

148. Haupt G. La deuxieme Internationale (1889-1914): Etudes critique des sources. Paris-La Haye: Mouton, 1964.-P.393.

149. Nataf A. Le marxisme et son ombre. Paris: Balland, 1970. -P.204.

150. Pirou G. Georges Sorel (1847 1922). - Paris: Riviere, 1927. - P.67.

151. Robrieus Ph. Histoire intérieure du Parti communiste. Du programme commun al'echec historique de Georges Marchais (1972-1982). Paris: Fayard, 1982. 1. P.544.

152. Rossignole F. Pour connaître la pensee de G. Sorel. Paris: Bordas, 1948. -P.282.

153. Rossanda R. De Marx a Marx. //"Les temps modernes", N282, 1970. Salvadori M. La conceptiondu du processus révolutionnaire Kautsky de 1891 a 1922. //Histoire du marxisme contemporain. T.l. Paris: Union generale d'éditions, 1976.-P. 110.

154. Sedillot R. Histoire des socialismes. Paris: Fayard, 1977. - 468.

155. Sorel G. L'avenir socialiste des syndicats. Paris: Jacques, 1901. -P.86.

156. Sorel G. La decomposition du marxisme. Paris: Riviere, 1908. - P. 64.

157. Sorel G. La revolution dreyfussien. Paris: Riviere, 1911. P.72.

158. Sorel G. Matériaux d'une theorie du proletariat. Paris: Riviere, 1921. - P.455.

159. Sorel G. Les illusions de progrès. Paris: Riviere, 1921. - P.395.

160. Sorel G. D'Aristote a Marx. Paris: Riviere, 1935. P.275.

161. Sorel G. Lettres a Paul Delessalle (1914 1921). - Paris: Grasset, 1947. - P.236.

162. Sartre V. Georges Sorel. Elites syndicalistes et revolution prolétarienne. Paris:1937.-P.291.

163. Touraine A., M.Wieviorka, F.Dubet. Le mouvement ouvrier! -1*àt~is: Fayard, 1984.-P.438