Концепции политической модернизации российского общества: Компаратив. анализ на материале консерватив. и анархист. доктрин 2-ой половины XIX - начала ХХ вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.05, кандидат социологических наук Матюхин, Андрей Викторович

• Матюхин, Андрей Викторович
• кандидат социологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Матюхин, Андрей Викторович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I

Социально-философские и политологические основы теорий модернизации в русском консерватизме и анархизме.

§1 Антиэтатизм как предпосылка социальной модернизации в русском анархизме.

§2 Этатизм и религиозная легитимация монаршей власти как основа эволюционной модернизации в русском консерватизме.

§3 Личность и общество в теориях консервативной и анархистской модернизации.

ГЛАВА II

Формы, принципы и методы социальной и политической организации общества в анархистских и монархистских проектах модернизации

§1 Государственное управление и бюрократия

§2 Социальная организация общества и самоуправление

§3 Централизм - федерализм

§4 Революционная и консервативно-эволюционная модели модернизации

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концепции политической модернизации российского общества: Компаратив. анализ на материале консерватив. и анархист. доктрин 2-ой половины XIX - начала ХХ вв.»

Актуальность темы. Одной из важных и значимых проблем современности, оказавшейся в центре идейных столкновений, является вопрос о политической модернизации, целях, формах и методах ее проведения. Можно констатировать, что в России этот вопрос сейчас приобретает характер не абстрактных теоретических дискуссий. Он чрезвычайно актуализировался в результате политической и экономической практики радикальных реформ последних семи лет.

В современной социальной науке нет однозначного подхода и единых критериев по вопросу модернизации как теории общественно-политического реформирования. Например, П. Штомпка говорит о трех, как минимум, «смыслах», которые вкладываются в понятие «модернизация» в европейской и американской социологии: 1) все прогрессивные социальные изменения; 2) современное состояние Запада как результат социальных, политических, экономических и культурных трансформаций, начавшихся с XVI века; и 3) стремление и усилия отсталых и слаборазвитых обществ «догнать» ведущие развитые страны.1 Процессы модернизации определяются и классифицируются часто по различным основаниям, с выделением определенных ведущих параметров, например, как архаичные, экономические, постэкономические, доиндустриальные, индустриальные, постиндустриальные, первичные и вторичные, органические, неорганические и т.д. Следует отметить, что теории модернизации на Западе сложились под непосредственным влиянием собственного социально-экономического развития, в процессе зарождения новых идей, изменения ценностных ориентаций и появления социальных сил, взявших на себя роль субъектов модернизации («третье сословие», «рабочая аристократия», предприниматели, технократы) и выдвинувших своих лидеров на арену идейно-политической борьбы. В XIX - первой половине XX века в русле концепций модернизации как социальной теории общественного развития работали многие крупные философы, социологи и мыслители. Здесь можно назвать имена 3. Дюркгейма, К. Маркса, М. Вебера, Ф. Тенниса, Р. Парка и др. Но наиболее широкое распространение и научную значимость теория модернизации получила после II Мировой Войны как концепция глобального развития современного мира. Преобладавший на протяжении 50-60-х годов взгляд на модернизацию, разрабатывался в рамках универсалистской традиции западного

1 См.: Штомпка П. Социология социальных изменений. - М., 1996. - С. 170-171. либерализма (Г. Алмонд, М. Леви, Дж. Трегор, У. Ростоу и др.), и предполагал, что все страны и народы в своем развитии проходят одни и те же этапы - однолинейные и необратимые «стадии роста» . В рамках этой теории, анализирующей социально-политические и культурные изменения, основными категориями выступали «традиционность» и «современность». С этой точки зрения неизбежно предполагалось, что в современном мире есть общества «передовые» и общества «отсталые». Образцом модернизации в этой концепции выступали страны Запада, со сложившимися в них социально-политическими и экономическими структурами и отличительными признаками: эффективностью хозяйственной модели, ориентацией на потребление, рационализацией сознания, универсальной системой коммуникаций и т.д. Объектом же модернизации в историческом плане являлись традиционные (отсталые, доиндустриальные) общества, перед которыми стояла необходимость «догоняющего развития», трактуемого, по преимуществу, как тотальная вестернизация и уподобление всех «отсталых» стран «передовому Западу».

Но уже с начала 70-х годов подобная трактовка модернизации как глобальной либеральной трансформации стала подвергаться основательной критике в результате переосмысления опыта реального исторического развития в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Попытки проведения в странах третьего мира социально-экономических преобразований, ориентированных на прямое заимствование западных образцов, приводили чаще всего к уничтожению традиционных институтов и устоев, разрушению привычного образа жизни, что влекло за собой социальную дезорганизацию и хаос. Модель политической институциализации и экономического роста не срабатывала в том виде, в котором она была задумана. Подобная модернизация оборачивалась, в конечном счете, стратегией уничтожения всех цивилизаций, обладающих иными, чем западная, социокультурными параметрами, иной ритмикой жизни. В результате возникало социокультурное отчуждение народа от насаждаемых сверху новых порядков, что приводило часто к всплеску идеологического, политического, религиозного фундаментализма и экстремизма (Иран, Алжир, Заир).

Во многом это привело к существенным концептуальным изменениям и теоретическим подходам к проблеме модернизации. Пересмотр прежних положений привел к выводу о вариативности путей, способов и методов культурно-политических и социально-экономических преобразований. Многие западные ученые (А. Этциони, Р. Хелнер, Т. Шейдман, А. Харвей, Д. Лач, Т. Лодж, 3. Валигорский) отрицали жесткую детерминацию либерального прогресса, критиковали право Запада диктовать остальному миру свою волю. Признавалось значение локальных культур и цивилизаций, их право на собственную судьбу, говорилось о возможностях самобытного развития на основе уникальных традиций. Уже в 80-90-е годы многие западные ученые (С. Ханттингтон, Н. Айал, М. Кантовский, Т. Басс) фактически отказались от универсализма в понимании социально-экономического развития, подчеркивали важную роль социо-культурных аспектов модернизируемых обществ. По мнению этих ученых, необходимость преодоления отсталости, как и хозяйственная интенсификация не противостоят самобытности культур и традиций. Наоборот, экономический рост и промышленный подъем возможен лишь на основе эндогенных ценностей и идеалов, за счет собственного цивилизационного потенциала. Не в последнюю очередь этому способствовал успешный опыт так называемой «вторичной модернизации» ряда стран Юго-Восточной Азии, Японии и Китая, который доказал, что основой модернизации могут служить собственные социокультурные комплексы, синтез цивилизационной идентичности и национальных ценностных ориентаций с идеей развития. Здесь традиционному отождествлению прогресса с однофакторностью экономического роста было противопоставлено подчеркнутое внимание к роли духовных ценностей в определении темпов экономического роста и верификации его целей.2

Можно с уверенностью утверждать, что сейчас одним из основных методологических принципов исследования процессов модернизации в социальной науке является комплексный формационно-цивилизационный подход, анализирующий процессы, протекающие в конкретных обществах, с учетом их социокультурных, исторических, географических особенностей и признающий многовекторность модернизационного развития в современном мире. Становится все более понятным, что те или иные успехи модернизации напрямую зависят от того, насколько процессы социально-политических и экономических преобразований протекают органично, вписываются в национальные институты, воспринимаются в конкретном обществе, учитывают его «культурно-генетический код». В связи с этим во многом переосмысливается дихотомия понятий «современный» и «традиционный». Мы, также являясь сторонниками данного цивилизационно-формационного подхода, не склонны видеть целью процессов модернизации механическую замену «традиционного» «современным». На наш взгляд, модернизация - это процесс широких общественных преобразований в соответствии

2 См.: Бергер Я. Модернизация и традиция в современном Китае // Полис, 1995. № 5. - С.72. с требованиями времени, который принимает характер органических изменений в обществе лишь на основе раскрытия собственного цивилизационного потенциала. В этом случае процессы значимых изменений и внесения инноваций будут тождественны качественному совершенствованию самобытной социокультурной системы, позволят ей выйти на новый виток цивилизационного развития, занять достойное место в современном мире.

В российской же социальной науке, как и в политической практике, до недавнего времени доминировал либерально-экономический, глобалистский подход к модернизации, связанный с механическим перенесением на российскую почву сугубо западных моделей развития. Под модернизацией часто понимался процесс либерализации национальной экономической и политической системы и усвоение «западного образа жизни». России предсказывался лишь тот путь модернизации, через который прошла Западная Европа3, а само понятие «современность» часто отождествлялось с сегодняшним состоянием стран либерально-рыночного типа.4Но социально-политическая практика либеральной модернизации в современной России развеяла многие «мифы». Вся парадигма «западных ценностей» устойчиво приобрела для российского общества характер абстракций и идеологических штампов на фоне политической нестабильности и неопределенности, культурного кризиса самоидентичности, дезинтеграции и регионализации, обострившихся социальных проблем, падения уровня жизни, безработицы, безденежья и т.д. Как отмечает, например, ПК. Ашин, результаты форсированной либерально-рыночной модернизации обернулись 'по ряду важнейших направлений своими антиподами -доиндустриальными тенденциями: падением производства в высокотехнологических отраслях, деградацией науки, культуры и образования.5 В настоящий момент в отечественной науке преобладает критический подход к осмыслению современных «имитаторских реформ» в России. Так, например, С.Я. Матвеева полагает, что модернизация была понята отвлеченно-поверхностно, потребительски, приобрела характер попыток бездумного переноса и подражательства.6 А по мнению Е.В. Осиповой, трагедия современного реформаторства состоит в том, что вместо многофункционального, системного подхода к российским реалиям, произошла реанимация экономического детерминизма в виде однофакторной экономической

3 См.: Кравченко И.И. Модернизация и судьбы сегодняшней России. // Модернизация и национальная культура. -М., 1995.-С. 107.

4 См.: Баткии Л. Стать Европой.//Век XX и мир. - 1988. -№ 8. - С.31.

5 См.: Ашин Г.К. Элиты как субъекты модернизации И Модернизация и национальная культура. - С. 84.

6 См.: Российская модернизация: проблемы и перспективы.// Вопросы философии 1993. - № 7. С.24. модели общества, но уже не в марксистской, а в либеральной трактовке.'Сейчас становится все более очевидным, что своеобразие России, ее социокультурные особенности таковы, что заслуживают создания национальных концептуальных разработок, выходящих за рамки тех, что возникли на базе изучения других обществ, иных культур.

В среде современных социологов, политологов, философов сейчас активно идет поиск оптимальной модели развития России с учетом ее уникальной специфики, а также форм и методов проведения модернизации. В связи с этим можно заметить, что в последнее время значительно возрос интерес к работам отечественных дореволюционных мыслителей, многие взгляды и идеи которых были несправедливо искажены или забыты совсем. Большое внимание при этом обращается на изучение идейно-теоретического наследия второй половины XIX -начала XX века. Именно в этот период происходит становление, концептуальное оформление и идейное размежевание основных социально-политических течений, платформ, группировок, представители которых неустанно искали ответы на множество вопросов, с избытком поставляемых всем ходом исторического развития, постоянно вели теоретические, порой ожесточенные, дискуссии, предлагали свое видение, свои концептуальные разработки, проекты и программы общественно-политических преобразований - то, что языком современной науки можно назвать концепциями политической модернизации. Сегодня, вне рамок марксистско-ленинской теории и методологии советского обществоведения, в котором концепции модернизации оценивались как классово враждебные и подвергались идеологизированной критике, основные параметры проблемного дискурса рубежа Х1Х-ХХ веков о путях социально-политического развития России, о формах и методах общественных преобразований, вновь приобретают актуальность.

Мы убеждены в том, что без тщательного изучения идейно-теоретического наследия прошлого, невозможно достичь успехов и в современном российском реформаторстве. Наше исследование исходит из необходимости теоретического и методологического поиска, определения значимых ориентиров для процессов современной модернизации в России на основе изучения и обобщения классического опыта самого широкого спектра социально-политических теорий, от крайне левых, радикально-революционных (анархисты), до крайне правых -консервативно-теократических (монархисты). Именно этим обусловлен и выбор

7 См.: Осипова Е.В. Издержки и просчеты нашего реформаторства. // Модернизация и национальная культура. -С. 96. темы данной диссертационной работы: компаративный анализ концепций политической модернизации российского общества на материале анархистских и консервативных (в своем монархическом варианте) доктрин.

Компаративистика, как область современной политической социологии в России, находится еще в стадии становления, и сравнение анархизма и монархизма вызывает определенные сложности. Исторически идейная и научная полемика представителей этих двух течений велась с оппонентами из других политических лагерей: монархистов с либералами, конституционалистами и сторонниками парламентской демократии, а анархистов - с идеологами государственного социализма: марксистами и большевиками. Этим спорам посвящено и много современных научных исследований. Полемику же анархистов и монархистов можно считать заочной. Но мы намеренно взяли крайние идеологические константы традиционного для России, актуального и сегодня, политического спектра, так как крайности часто высвечивают наиболее ясно и отчетливо как основополагающие принципы и идеологические постулаты собственной позиции, так и дают более четкое представление о пространстве политического центра.

Действительно, в традиционной российской социально-политической и философской парадигме, анархизм - это крайне левое течение, даже по сравнению с большевистской доктриной. В нём сочетаются требования абсолютной личной свободы и экономико-политического равенства, примата социальной справедливости -над всеми остальными категориями общественной жизни. Анархизм, который был изначально радикально-модернизационной теорией крайне футуристического плана, позволяет лучше увидеть и проанализировать «радикализм мышления», характерный для всего левого фланга российской политики. Монархизм же предельно четко выражает сущность консервативной доктрины в русской социально-политической мысли. Это традиционно правое направление с ярко выраженным приматом духовно-политических ценностей над ценностями материально-экономическими и индивидуальными. Для консервативно-монархической теории характерна абсолютизация идей державности, сильной, неформализованной власти, ее религиозно-идеократической легитимации, ориентация на защиту традиционных ценностей и устоев общественной жизни, отрицание революционных изменений. Для русской социально-политической мысли, впрочем, характерна концентрация на идеологических полюсах наиболее интересных, заслуживающих внимание и часто продуктивных идей и концепций, как и вообще преобладание крайностей - радикализма и консерватизма. Это отмечали, в частности, Б.Н. Чичерин, H.A. Бердяев, С.Л. Франк, В.В. Розанов, В.В. Зеньковский и др. Но при всех различиях монархизма и анархизма, объединяют их те реальные исторические условия, в которых стало возможно появление этих доктрин, и российская политическая и социальная, жизнь как объект применения своих политических проектов и программ общественных преобразований, что уже дает материал для сравнительного анализа.

Необходимость рассмотрения именно этих двух идейно-политических доктрин обуславливается, не в последнюю очередь, некоторыми особенностями общественно-исторического развития России. В российской истории модернизационные усилия предпринимались неоднократно (Петр I, Екатерина II, Александр I, Александр II, П.А. Столыпин В.И. Ленин). Так, например, по мнению современного исследователя В.В. Сумского, на протяжении XVIII-XX веков попытки модернизировать Россию были и остаются едва ли не основным содержанием отечественной истории.® Можно заметить однако, что все модернизационные тенденции в России, обусловленные необходимостью «догнать и перегнать» ушедший вперед Запад, оборачивались радикальными, порой революционными переменами, приводящими к ценностному конфликту между обществом и реформаторами, к сопротивлению социальной среды. Но эпохи бурных переустройств неизменно сменялись консервацией коренных основ общественной жизни (порой в реставрационном варианте), приводили часто к застою и стагнации, после чего следовала новая попытка крупномасштабных преобразований и т.д. История России приобрела циклический характер, динамика сменялась статикой и наоборот. Как замечает современный российский философ A.C. Панарин, «венцом любой переходной эпохи неизменно оказывался этатизм, выступавший то как «партия порядка», то как «партия проекта».9 Вероятно, учитывая этот «алгоритм истории», общественно-политическое развитие России необходимо рассматривать в рамках парадигмы «консерватизм - революционизм».

Следует отметить, что и монархизм, и анархизм никогда не были однородными течениями. И тот, и другой политический лагерь был разбит на множество направлений, фракций и групп, нередко враждовавших между собой. В русском анархизме принято выделять такие направления, как коллективистское (М.А. Бакунин), социальное (П.А. Кропоткин), религиозное (Л.Н. Толстой),

8 См.: Российская модернизация: проблемы и перспективы. // Вопросы философии 1993. - №7. - С, 18.

9 Там же. - С. 37. гуманистическое (A.A. Боровой), синдикалистское (Я.М. Новомирский, М.И. Корн), ассоционное (J1.Чёрный). Русский монархизм можно подразделить на консервативно-народнический (славянофилы), традиционный (К.Н. Леонтьев), бюрократический (К.П. Победоносцев, А. Пазухин), эволюционный (Л.Н. Тихомиров, Н.Я. Данилевский), либеральный (Б.Н. Чичерин), парламентарный (М.М. Ковалевский)10. Но для компаративного анализа необходимо выделить общие черты этих двух течений, характеризующие их как целостные идеологические системы. Если в анархизме, говоря словами П.Кропоткина, фундаментальным принципом является отрицание государства, власти, закона", протест против политической, экономической и духовной централизации и иерархизации, то в монархизме универсальными постулатами являются: незыблемость монаршей власти, государственный патернализм, особая социально-политическая роль религии и церкви, сословная и духовная иерархия, самобытность национально-исторического развития.

Но при всех кардинальных различиях, и анархизм, и монархизм возможно охарактеризовать, как типично русское явление. Национальная компонента этих доктрин прослеживается в типологических чертах, характерных для всей российской философской и социальной мысли: миссионизм, универсальность, эсхатологичность. И то и другое учение являлись коллективистскими, общинными, ориентированными на сохранение органического единства русского мира в ходе социально-исторического развития. Модели общественных преобразований и в анархизме, и в монархизме носили не европоцентристский характер. Заметим, что политические доктрины анархизма и монархизма (как консервативной «теории изменений», по определению Р. Пайпса12) возникли почти одновременно - в период формирования капиталистических отношений в России, что совпало с реформами Александра II. Именно в процессе критики этих европеизированных и буржуазных реформ, направленных на разрушение традиционной русской общины, собственные концепции политической модернизации в анархизме и монархизме получают свое развитие, приобретают стройность и законченность. В этом смысле любопытно отметить один факт, который, вероятно, еще ожидает анализа со стороны современных историков и политологов. В России такое направление как «народничество», одним из главных идеологов которого был М.А. Бакунин, возникло

10 Сторонников двух последних направлений к монархистам можно отнести лишь условно. Монархическую форму государства они рассматривали как переходную к конституционно-демократическому строю.

11 См.: Антология русской классической социологии. М., 1995, С. 142.

12 См.: Пайпс Р. Русский консерватизм второй половины девятнадцатого века. - М., 1977. - С. 4. в том же году, когда вышел манифест Александра II (1861 г.). Именно в это время появляются первые проекты преобразований, в рамках самодержавного государства, со стороны монархистов, как «чисто русская» альтернатива реформ (М.Н. Катков, И.С. Аксаков, А.И. Кошелев). .

Хотелось бы выделить еще один аспект важности и значимости нашего исследования, необходимость которого обуславливается логикой общественного развития. В современной России очень многое актуализировалось из идейного наследия прошлого, что свидетельствует о незавершенности политического процесса. Вновь мы имеем возможность наблюдать разнообразие партийного и идеологического спектра, полюсами которого служат по-прежнему монархисты и анархисты. В последние годы возникло множество партий, объединений и группировок монархистского и анархистского толка, апеллирующих к своим идейным истокам. Например, безусловными авторитетами в среде современных монархистов являются Л.А. Тихомиров и К.П. Победоносцев, а М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина признают своими идеологами многие радикальные движения - от синдикалистов и анархо-экологистов до национал-большевиков. Уже поэтому для современной российской политической науки опыт ее классического наследия неоценим. Он помогает не только разобраться в прошлом, но и во многом понять реалии сегодняшнего дня.

Объектом исследования являются социально-политические теории в русском консерватизме и анархизме М-й половины XIX - начала XX века, их компаративный анализ и значимость для современной идеологии в России.

Предметом исследования выступают технологии, формы, принципы и механизмы модернизации, содержащиеся в этих теориях, варианты методологии общественных преобразований в России, а также их обусловленность концептуальными моделями эволюционного развития.

Цель исследования - выявление на базе консервативных и анархистских доктрин при помощи методов сравнительного анализа основных параметров системного подхода, в целях реформирования современной России.

Для реализации поставленной цели представляется необходимым решение следующих задач:

• определить социально философские основания консервативной и анархистской доктрин, выявить их системообразующие признаки, проанализировать сущность и содержание их политических программ;

• раскрыть концептуальную природу и идейную направленность теорий модернизации в консерватизме и анархизме, показать особенности и принципиальные различия идеологических и теоретико-методологических подходов представителей этих доктрин к проблемам общественного развития и узловым вопросам социально-политического реформирования;

• выделить основные параметры концепций политической модернизации в консерватизме и анархизме, и на этой основе провести сравнительный анализ: а) в рамках социально значимых парадигм «этатизм - антиэтатизм», «личность - общество», «политика - экономика», «религия - этика»; б) в отношение форм и принципов социальной и политической организации общества. Это, прежде всего, относится к вопросам государственного управления и самоуправления, централизма и федерализма, статуса бюрократических и общественных органов власти; в) соотношения революционной и консервативно-эволюционной модели модернизации, методологии общественных преобразований.

Степень разработанности темы. Диссертационная проблема до сих пор не являлась предметом специального исследования. Однако некоторые ее аспекты отражены в социально-политической, философской и исторической литературе, посвященной анализу анархистской и консервативно-монархистской доктрин.

Историографию проблемы можно подразделить на четыре группы источников. Классификацию теоретических исследований здесь можно провести с учетом хронологии и той духовно-политической атмосферы, в которых они были созданы.

1) Литература дореволюционного периода (конец XIX в. - 1917 г.) Особенностью исследовательских работ этого времени являлось острое идейное противостояние различных социально-политических течений и группировок. Элементы политической борьбы нашли свое отражение и в различных исследованиях анархизма и монархизма, носивших часто субъективный, оценочный и полемический характер. Среди писавших о русском анархизме, можно, в частности, назвать имена Г. Плеханова, В. Ленина, И. Сталина, А. Вольского, Е.

Устинова, Я. Кульчицкого,13 а также западных исследователей П. Эльцбахера, В. Боргиуса, А. Амона, Дж. Маккея, Э. Бернштейна.14

Исследователи русского консерватизма и монархических программ общественных преобразований этого периода были не столь политически ангажированы. Они, чаще всего, принадлежали к академическим и церковным кругам. Это относится к таким авторам, как А. Алексеев, А. Градовский, Н. Захаров, С. Князьков, М. Ковалевский, С. Котляревский, П. Казанский, Н. Коркунов, В. Розанов, Л. Слонимский, К. Трусевич, Я. Гуревич15

1) Работы представителей русской эмиграции (1917 - 80-е гг.) . Среди особенностей этих исследований можно назвать стремление провести обобщенный философский анализ идейных размежеваний в русской социальной мысли и проследить роль различных политических течений и группировок в революционных событиях. Для лиитературы этого периода характерно также осмысление исторических уроков и поиск «утраченных возможностей». Это, в первую очередь, относиться к работам П. Струве, Д, Далина, Н. Суханова, Н. Реймерса, Н. Бердяева, В. Зеньковского.15

Среди исследований посвященных русскому анархизму, можно выделить работы М. Слонима и В. Варшавского17, в которых, не смотря на временной промежуток в шестьдесят лет, отстаивается, по существу, единая концепция: анархизм рассматривается этими авторами как логическая «предтеча» большевизма. Сходное мнение было высказано и в книге немецкого ученого и

13 См.; Плеханов Г.В. Анархизм и социализм. - М., 1929; Ленин В.И. Анархизм и социализм // ПСС Т.5., Он же. Социализм и анархизм И ПСС Т. 12.; Сталин И В. Анархизм или социализм? // Сталин И.В, Сочинения. - Т.1. -М., 1946; Вольский А. Теория.н практика анархизма. - М.,1906; Устинов Е. Современный анархизм. Его конечные идеалы, программа, тактика и нравственно-массовая сущность. - Женева, 1905; Кульчицкий Л. Анархизм в России. - СПб., 1907 м См.: Эльцбахер П. Сущность анархизма. - СПб., 1907; Боргиус В. Теоретические основы анархизма. - Одесса, 1906; Амон А. Социализм и анархизм. - М, 1906; Маккей Дж. Анархисты. Культурные очерки конца XIX столетия. - М.,1907; Бериштенн Э. Анархизм. - СПб., 1907.

15 См.:Алексеев А. Русское Государственное Право. - М., 1892; Он же К учению о юридической природе государства н государственной власти. - M.1S94; Градовский А. Начала русского государственного права. - В 3-х тт. - СПб, 1875-1883; Захаров Н. Система русской государственной власти. - Новочеркасск, 1912; Князьков С. Самодержавие в его исконном смысле. - СПБ, 1906; Ковалевский М.М. Очерки по истории политических учреждении России. - СПб., 1908; Котлярсвскнн С. Юридические предпосылки русских Основных Законов. -М., 1912; Казанский П.Е. Власть всероссийского императора. - Одесса, 1913; Коркунов Н. Русское Государственное Право. - СПб., 1909; Розанов В.В. О подразумеваемом смысле нашей монархии. - СПб., 1912; Слонимский Л. О монархии. - СПб., 1907; Трусевич К. К реформам в России. - М., 1905; Гуревич Я.Я. О государственном управлении (Что такое самодержавие, конституция, республика). - Пг., 1917.

16 См.: Струве П.Б. Размышления о русской революции. - София, 1921; Далин Д После войн и революций. -Берлин, 1922; Суханов Н. Записки о революции. Берлин, 1922-1923;Реймерс H.A. О «правом и левом» типах мышления. Париж, 1949; Бердяев H.A. Русская идея //О России л русской философской культуре. - М, 1990; Зеньковский В.В. История русской философии. - В 4-х тт. - Л., 1991.

17 Слоним М. Русские предтечи большевизма. - Берлин, 1922; Варшавский B.C. Родословная большевизма. -Paris, 1982. общественного деятеля К. Каутского.10 А среди исследователей консервативно-монархической доктрины русского зарубежья можно назвать имена таких авторов,как Г. Локоть, И. Ильин, П. Милюков, А. Салтыков, М. Бачинский, Н. Полторацкий.19

3) Исследования советского периода (1917-конец 1980-х гг.) Их особенность состояла в том, что, в соответствии с общими методологическими установками диалектического материализма, и анархизм, и монархизм рассматривались как разновидности «буржуазной идеологии». Работы по анархизму, впрочем, в первое послеоктябрьское десятилетие отличались некоторой плюралистинностью и даже апологетикой анархисткой идеологии как революционной. Здесь можно выделить исследования Н. Русова, Я. Яковлева, И. Гроссмана-Рощина, В. Хрусталева, Ю. Стеклова.2.0 В 1926 году, к пятидесятилетию смерти М.А. Бакунина, выходят в свет два сборника, посвященных памяти этого русского анархиста: «Михаилу Бакунину (1876-1926). Неизданные материалы и статьи» и «Очерки истории анархического движения в России», в составлении которых принимали участие многие авторы анархисткой ориентации, такие как М. Сажин, В, Полонский, М. Отверженный, В. Худолей, Я. Новомирский и др. Но начиная с 1930-х годов исследования анархизма уже отличаются ярко выраженным предвзятым отношением, в соответствии с положениями «Краткого курса истории ВКП(б)». Русский анархизм рассматривается, по преимуществу, в контексте борьбы и идейного противостояния идеологии марксизма и большевизма. В качестве примера, можно привести работы Е. Ярославского, С. Шило; Б. Горева, В. Залежского, Ш. Левина, А. Косичева, М. Михайлова, Н. Прозорова, С. Ерофеева.21 Во второй половине 60-х - 80-е годы выходит множество работ, посвященных русскому анархизму, которые, не смотря на идеологизированный характер научных выводов и обобщений, содержали большой

Каутский К. Терроризм и коммунизм. - Берлин 1919.

19 См.:Локоть Г. Завоевания революции и идеология русского монархизма. - Берлин, 1921; Ильин И.А. О монархии. - Берлин, 1927; Милюков П.Н. Республика или монархия? - Париж, 1929; Салтыков А. О монархии, республике и демократии. - Париж, 1931; Бачинский М.Л. Законный царь. - Париж, 1937; Полторацкий М.П. Ильин И.А. о монархии. - New-York, 1978.

20 См.: Русов H.H. Критики анархизма. Плеханов. Базаров. Штаммлер. - М., 1918; Яковлев Я. Русский анархизм в великой русской революции. Пг.( 1921; Гроссманд-Рощин И. Октябрьская революция и тактика анархо-синдикалистов. Пг., 1919; Хрусталев В. Анархизм как философия действия. - М., 1921; Стеклов Ю.М. Бакунин. Его жизнь и деятельность. - В 4-х тт. - М, 1926-1927.

11 См: Яро с лаве кий Е. Анархизм в России. - М., 1939; Шило С. Борьба тов. И.В. Сталина против социологии анархизма. - Киев, 1949; Горев Б.И. Анархизм в России. - М., 1930; Залежский В. Анархисты в России. - М., 1930; Левин М.Ш. Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX века. - М., 1958; Косичев А.Д. Борьба марксизма-ленинизма с идеологией анархизма и современность. - М„ 1964; Михайлов М.И. Борьба против бакунизма в I Интернационале. - М., 1965; Прозоров H.H. Борьба К. Маркса и Ф. Энгельса против анархизма. -М., 1961; Ерофеев С.И. Критика анархистских взглядов М. Бакунина в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса, - М., 1964. фактический и методологический материал. Это прежде всего работы М. Пирумовой, В. Джангиряна, Ф. Полянского, В. Комина, С. Канева, Ю. Соколова, Э. Дубинина, Е. Корноуховой, Л. Кузиной, М. Маслина, И. Зильбермана, М. Седова, Н. Пономарева, А. Ракутова, Ю. Гридчина и др.22

По сравнению с исследованиями анархистских концепций, работ, посвященных консервативно-самодержавной доктрине, в советском обществоведении было неизмеримо меньше. Это, возможно, определялось общим негативным отношением к «реакционному наследию». И, тем не менее, работы многих советских исследователей содержат богатый фактический и теоретический материал, без которого и современный научный анализ русского консерватизма был бы неполноценен. Это, прежде всего, относится к исследованиям Е. Грекулова, П. Зайончковского, В. Твардовской, В. Дякина, Ю. Соловьева, Л. Авреха23 Стоит упомянуть также вышедшую в 1977 году в русском переводе работу американского историка Р. Пай пса «Русский консерватизм второй половины девятнадцатого века», которая способствовала новому взгляду на монархизм как теорию общественных преобразований.

4) Исследования конца 1980-х - 90-х гг. Начавшиеся в середине 1980-х годов общественно - политические процессы перестройки, способствовали пересмотру многих взглядов на центральные категории и направления исторического развития, актуализировали интерес к «истокам» альтернативных концепций общественных преобразований, выработанных в отечественной науке. В современных исследованиях заметно обращение к анархизму, как к самостоятельному идейно-политическому течению, а не только как к разновидности «левого оппортунизма». В п См.: Пирумова М.Н. Петр Алексеевич Кропоткин. - М., 1972; Джангирян В.Г. Критика англо-американской буржуазной историографии М.А. Бакунина и бакунизма. - М, 1978; Полянский ФЛ . Критика экономических теорий анархизма. - М., 1970; Он же социализм и анархизм. - М., 1973; Комин В.В. Анархизм в России. -Калинин, 1969; Канев С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма. М., 1974; Он же. Революция н анархизм. -М., 1987; Соколов Ю.В. Социальная сущность анархизма. - М., 1977; Дубинин Э. Эволюция анархизма // Новое время - 1974 - № 15; Корноухова Е.М. Борьба партии большевиков против анархизма в России. - М., 1981; Кузина Л.П. Из истории борьбы большевиков против анархистов в период подготовки Октябрьской революции // Ленин. Партия. Октябрь. - Л., 1967; Маслин М.А. Критика буржуазных интерпретаций идеологии русского революционного народничества. - М., 1977; Зильберман И.Б. Политическая теория анархизма М.А. Бакунина. -Л., 1963; Седов М.Г. Героический период революционного народничества. М., 1966; Пономарев Н.В. Проблемы власти в политической доктрине анархизма и максимализма. - Казань, 1973; Ракутов А.И. Критика нравственных взглядов русских анархистов: Дисс. канд. филос. наук. - М., 1975; Гридчин Ю.В. Социальная философия русского анархизма: Дисс. канд. филос. наук. - М., 1984.

См.: Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX начало XX века). - ML, 1969; Зайончковский П.А. Александр Ш и его ближайшее окружение// Вопросы истории. - 1966. - Хз8; Он же. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978; Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. М., 1978; Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. -Л., 1978; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. - Л., 1973; Аврех Л.Я. Царизм и IV Дума. 1912-1914. - М., 1981. работах конца 1980-х - начала 90-х годов Л. Мамута, С. Ударцева, Н. Пирумовой, А. Галактионова, П. Никандрова, В. Пустарнакова, В. Малинина, предприняты попытки детального анализа антиэтатистских концепций организации общества М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина.24 Новый взгляд на русский анархизм как теории модернизационно-неполитического развития общества присутствует в ряде тематических сборников начала 90-х годов: «Памяти М.А. Бакунина, (Комиссия по творческому наследию П.А. Кропоткина)» - М., 1990, «Анархия и власть» - М., 1992, «Социалистический идеал: вчера, сегодня, завтра» - М., 1992. В монографиях Л. Панковой и Д. Пронякина прослеживается влияние теорий русского анархизма на становление современных альтернативных общественно-политических движений в России и на Западе.25 В последние годы были защищены ряд докторских и кандидатских диссертаций, многие аспекты исследований которых посвящены концептуальным моделям общественного развития в русском анархизме. Это относится к диссертационным работам М. Арефьева, С. Гаврилова, Е. Никульченкова, О. Морозова, Г. Бокучавы.26

Можно констатировать, что в поселение годы в России значительно возрос интерес и к политическому консерватизму. Уже в середине 1980-х годов выходит ряд тематических сборников, посвященных анализу мировоззренческих, социальных и программных аспектов современного западного консерватизма27, а в начале 90-х годов редакциями ряда российских общественно-политических журналов организуется и проводится целая серия «круглых столов» по вопросам консервативной идеологии и консервативной' методологии общественных преобразований.28 Здесь разворачиваются острые дискуссии и обсуждения, и

24 См.: Мамут Л.С. Этатизм и антиэтатизм как типы политического сознания. - М., 1989; Ударцев С.Ф. Кропоткин. М., 1989; Перумова Н.М. Социальная доктрина М.А. Бакунина. - М., 1990; Галактионов A.A., Никандров П.Ф. Русская философия 9-19 веков. - JL, 1989; Пустарнаков В.Ф. М.А. Бакунин //М.А. Бакунин. Избранные философские сочинения и письма. - М., 1987; Малинин В.А. История русского утопического социализма: вторая половина 19 ная. 20 в. - М., 1991. s См.: Панкова JI.H. Идейные истоки современных альтернативных движений. - М., 1991; Пронякин Д.И. Анархизм. Исторические претензии и уроки истории. - Л., 1990.

24 См.: Арефьев М.А. Социально-политическая философия русского анархизма: Дисс. докт. филос. наук. -СПб., 1992; Гаврилов С.А. Концепции будущего общества в экономических теориях русского анархизма: Дисс. канд. экон. наук. - М., 1993; Никульченков Е.И. Проблемы эволюции и революции в социально-политической теории П.А. Кропоткина: Дисс. канд. филос. наук. - СПб., 1993; Морозов О.П. Проблема власти и свободы в социальных доктринах теоретиков русского анархизма: Дисс. канд. социолог, наук. СПб., 1994; Бокучава Г.Ш. Политическая философия М.А. Бакунина и современность: Дисс. канд. полит, наук. - М., 1996,

27 См.: Проблемы западноевропейского консерватизма в современной историографии. - М.: ИНИОН, 1984; Типология современного консерватизма. - М., ИНИОН, 1986.

28 См.: Россия. Критика исторического опыта. Материалы «круглого стола» II Общественные науки и современность. - 1992. - № 5-6; Консерватизм в России. Материалы «круглого стола» //Социс. - 1993, - №1; Российская модернизация: проблемы и перспективы. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. -1993. - № 7; Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития. Материалы высказывается ряд конструктивных идей по актуальным проблемам российского реформаторства такими учеными как В. Абрамов, А. Ахиезер, Л. Васильев, А. Кара-Мурза, М. Матвеева, А. Медушевский, В. Сумский, А. Чешков, В. Шаповалов, В. Хорос, В. Ядов и др.В последние время в России выходит ряд научных публикаций и книг, посвященных различным аспектам консерватизма - как отечественного, так и зарубежного - обращение к которым дает обильный материал для разработки нашей темы. Речь идет об исследованиях Э. Баталова, Г. Белова, К. Гаджиева, А. Галкина, А. Дугина, Ю. Замошкина, И. Кравченко, У. Лакера, Е. Молчанова, А. Мельвиля, А. Нусхаева, А. Панарина, С. Перегудова, Л. Пияшевой, Л. Полякова, И. Рахшмира, А. Френкина и др.29 Среди новейшей научной литературы можно выделить и ряд статей (к сожалению, их не очень много), посвященных «столпам» русского консерватизма Л.А. Тихомирову и К.П. Победоносцеву, где анализируются, в частности, взгляды этих мыслителей на процессы общественно политического реформирования. Это работы Ю. Булычева, С. Бурина, В. Гусева, И. Исаева, В. Костылева А. Ланщикова, О. Милевского, С. Неволина, А. Пешкова, С. Фирсова.30 Взгляд на консервсативно-монархическую доктрину как теорию самобытного исторического развития присутствует в работах современных российских традиционалистов В. Кожинова, Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского круглого стола» // Полис. - 1995. - № 4; Россия в условиях стратегической нестабильности. Материалы «круглого стола» //Вопросы философии. - 1995. № 9.

29 См.: Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. - М, 1990; Белов Г.А. Политология. - М., 1994; Гаджиев К.С. Современный консерватизм. Опыт типологизации // Новая и новейшая история. - 1991. - № 1; Он же. Политическая наука. - М, 1995; Галкин A.A., Рахшмир П.Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. - М, 1987; Дугин А.Г. Консервативная революция. - М, 1994; Замошкин Ю.А. Бизнес и мораль // Философские исследования. - 1993. - № 1; Кравченко И.И. Власть и общество // Власть. Очерки современной политической философии Запада. - М., 1989; Лакер У. Черная сотня. - М., 1994; Молчанов Е.Б. Проблема определения понятий консерватизм и неоконсерватизм в западной и отечественной политологической литературе. - М., 1994; Мельвиль А.К. Социальная философия современого американского консерватизма. - М., 1990; Нусхаев А. Консервативная Россия; до и после коммунизма. - Элиста, 1996; Панарнн A.C. Стиль «ретро» в идеологии и политике. - М, 1989; Он же. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке.

- М., 1998; Перегудов С. П. Современный консерватизм. Сущность и общественно-политическая роль // Коммунист - 1991. - №8; Пияшева Л.И. Экономическая сущность неоконсерватизма // PK и СМ, - 1988. - № 3; Поляков Л.В. Логика «русской идеи» // Общественные науки и современность. - 1992 - № 3-5; Френкнн A.A. Западногерманские консерваторы: кто они? - М., 1990.

30 См.: Булычев Ю. Сверяясь с Россией // Москва. - 1992. - № 2-4; Бурин С.Н. Судьбы безвестные: С. Нечаев, Л. Тихомиров, В. Засулич, - М., 1994; Гусев В. А. К. П. Победоносцев - русский консерватор - государственник i i Социально-политический журнал - 1993 - № 11-12; Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX

- начало XX века) - М., 1991; Костылев В.Н. Выбор Льва Тихомирова //Вопросы истории - 1992. - № 6-7; Ланщиков А.П. Вступительная статья к сборнику работ и писем К.П. Победоносцева // Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. - М., 1993; Милевский O.A. К вопросу о причинах отхода Л. Тихомирова от революционного движения. - Томск, 1995; Неволин С.Б. Лев Александрович Тихомиров // Русские философы (конец XIX - середина XX века). Антология. Выл. 2. - М., 1994; Пешков А.И. Вступительная статья // К.П. Победоносцев. Сочинения. - М., 1996; Фирсов С.Л. Вступительная статья// К.П. Победоносцев:.PRO ET CONTRA. -M.f 1996.

Иоанна, О. Платнова, Е. Троицкого, А. Тускарева.31 Среди диссертационных работ, которые были защищены в последние годы по консервативной проблематике в общественно-политических процессах, необходимо выделить исследования В. Шамшурина и С. Туронка.32 Целый ряд диссертаций был посвящен анализу собственно русской консервативно-монархической доктрины и выработанных ею методов, форм и программ общественных преобразований. Это работы Л. Рухтаевой, О. Кишенковой, О. Шакировой, М. Начапкина, А. Пролубникова.33

Завершая анализ литературы, стоит отметить, что большинство перечисленных работ содержит богатый фактический, теоретический и методологический материал и представляет немалый научный интерес. Но необходимость реализации поставленных нашей диссертацией научных целей и задач потребовало проведения специального исследования.

Источниковую базу исследования составили труды классиков русского консерватизма и анархизма: Л.А. Тихомирова, М.Н. Каткова, К.П. Победоносцева, И.С. Аксакова, А.И. Кошелева, К.Н. Леонтьева, В Н. Мещерского, Б.Н. Чичерина, Д.А. Хомякова, М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина, A.A. Карелина, Я.И. Новомирского, М.И. Корн, Г.П. Максимова, В.Л. и А.Л. Гординых, А.А Борового и др., а также партийные документы, журнальные и газетные статьи программного характера второй половины XIX - начала XX века. Кроме этого, следует отметить текущие публикации, программные документы политических партий и движений, отразившие современные подходы к методологии общественных преобразований в России.

Методологической' основой исследования являются классические принципы и методы философии, социологии и политической науки: диалектика, индукция и дедукция, историзм, институциональный, системный, структурно-функциональный и социокультурный анализ. Но в качестве основного обоснования

11 См.: Кожинов В.В. Черносотенцы и революция. - М., 1995; Он же. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. - М., 1997; Митрополит Иоанн. Самодержавие духа. - СПб., 1994; Он же. Русь соборная. СПб., 1995; Платонов O.A. Русская цивилизация. - М., 1992; Троицкий Е. Что такое русская соборность? - М., 1993; Тускарев А. О христианской государственности // Церковь о государстве. - Тверь, 1993.

См.:Шамшурин В.И. Эпистомология либерального консерватизма: Дисс. докт. философ, наук. - М., 1995; Туронок С.Г. Консерватизм в идеологическом процессе: Дисс. канд. полит, наук. - М.,1996.

33 Рухтаева Л.В. Идея монархической власти в российской политической культуре конца XIX -начала XX веков: Дисс. канд. филос. наук. - Екатеринбург, 1995; Кишенкова О.В. Концепция общественной модернизации в политической доктрине российской консервативной мысли XIX- начала XX веков: Дисс. канд ист. наук. - М., 1996; Шакирова О.С. Теория и практика реформирования России в учении славянофилов и общественная мысль второй половины XIX - начала XX века: Дисс. канд. ист. наук. - Ижевск, 1996; Начапкин М.Н. Монархическая идея в русском консерватизме конца XIX - первой половины XX веков: Дисс. канд ист. наук. - Екатеринбург, 1998; Пролубников A.B. Концепция монархической государственности JI.A. Тихомирова: Дисс. канд. полит, наук. - М., 1998. рабочей гипотезы, в работе использован метод сравнительного анализа, необходимость применения которого вытекает из цели исследования.

Научная новизна данной диссертационной работы заключена в самой постановке проблем и задач исследования, и представляет одну из первых попыток системного сравнительного анализа концепций политической модернизации в интерпретации полярных в идейно-политическом спектре России доктрин -анархистской и консервативно-монархической. На основе широкого круга источников проведена реконструкция, систематизация и анализ идей и воззрений представителей анархизма и консерватизма на проблемы исторического развития России, ее политического будущего, о путях, способах и методах общественных преобразований, формах и принципах социально-политической организации общества. в процессе модернизации. В диссертации использованы многие неизвестные и малоизвестные произведения представителей русской социально-политической мысли (что диктуется необходимость системной, комплексной реконструкции консервативно-монархической и анархистской доктрин), значительная часть которых впервые вводиться в научный оборот. Это относиться к работам А. Атабекяна, А. Белецкого, В. Волина, П. Казанского, П. Логанова, П. Семенова, А. Тышко, В. Черняева, Л. Чёрного, В. Ярмонкина и др.

Хронологические рамки нашего исследования охватывают период со 11-й половины XIX века до 20-х годов XX века - времени зарождения, становления и, в последствии, исчезновения из отечественной науки консервативно-монархической и анархической идеологий, как целостных, рациональных и самобытных политических доктрин. Именно в этот период представителями и монархического, и анархического направлений были выдвинуты проекты общественных преобразований, предложены свои модели социально-политического развития и обновления страны.

Научно-практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут служить основой для совершенствования системы социологического и политологического образования в стране, а также рекомендаций для органов власти федерального и регионального уровней.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка источников и литературы.

Заключение диссертации по теме «Политическая социология», Матюхин, Андрей Викторович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы.

1) Модели модернизации в анархизме и консерватизме были обусловлены принципиальным различием концептуальных, философско-теоретических и методологических подходов к проблемам общественно-исторического развития. Крайне позитивистский, натуралистический характер анархистской концепции, экстраполяция природных закономерностей на социальную среду приводили анархистов к убеждению о жестком детерминизме поступательного развития общества и отрицанию самих возможностей исторических альтернатив и вариантов общественной эволюции. Признание же биологического фактора в человеке доминирующим, предполагало постоянную готовность общества воплотить желанный идеал анархии, вне зависимости от исторических, социально-политических и экономических условий, С другой стороны, консервативно-монархическая доктрина, обосновывая теологически социокультурные и политические формы жизни, и активно оперируя такими категориями как «божественный промысел», «судьба», «тайна», «рок» отрицала проецизм социального действия и не всегда отличалась рациональным построением своей политической стратегии и тактики. Можно сказать, что и той, и другой доктрине, при всем различии концептуальных оснований, были присущи иррационализм и заданность. Но уже в процессе становления и в анархизме (поздний Бакунин, поздний Кропоткин, Атабекян), и в монархизме (Тихомиров, Семенов, Логанов) произошла переориентация моделей и программ общественных преобразований в сторону их рационализации, и с учетом конкретно-исторического подхода.

Для современного российского реформаторства не должны быть приемлемы крайности - жесткий детерминизм или идеализм. Конечно, сегодня нам необходима идеология модернизации, так как идеология, духовное начало всегда играли огромную роль в жизни российского общества. Несомненно, эта идеология должна строиться на российских традициях и национальной культуре, но одновременно и на рациональных, прагматических основаниях. Она должна содержать четкую, выверенную, стратегию преобразований, создавать ясную перспективу будущего. Только в этом случае идеология модернизации сможет выполнить свою конструктивную роль.

2) Главным отправным моментом, «точкой отсчета» концепций политической модернизации в анархизме и монархизме являлось отношение к государству.

В анархизме преодоление государственного элемента в социальной жизни считалось основной предпосылкой прогрессивных общественных преобразований. У анархистов государство выступало абсолютным злом, бездушной системой угнетения, насилия и эксплуатации. При этом, изначально отвергалась позитивность функций государственной регуляции социальной системы, а также отрицались возможности какой-либо мирной трансформации института государственности в будущем, как и сам характер «мирного сосуществования» государственных и общественных структур.

В консервативно-монархической доктрине роль и значение государства (в том числе и в общественных преобразованиях) абсолютизировались и тесно связывались с природой самодержавной власти. Монархисты признали истиной основой общежития органическую связь индивидов и социальных групп с государственным целым, где само государство выступало естественным политико-структурирующим завершением общества. Подобная этатистская пирамидальная модель «общества - государства», неизбежно замыкалась на фигуре единоличного носителя верховной власти, а самодержавие трактовалось именно той формой правления, которая в наибольшей степени отражает природу государства как средства социальной организации.

Не ставя под сомнение правомерность подобных политологических выводов монархистов, и разделяя во многом их этатистский подход, мы, тем не менее, не склонны к абсолютизации самодержавия, считая его лишь одной из форм государственного устройства. Динамика политической жизни предполагает как трансформационный характер самого государства, так и эволюцию форм, средств и методов реализации государственной власти и критериев ее легитимации. Но заметим, что в России государство всегда играло важнейшую социально-политическую и культурную роль, и являлось, пожалуй, доминирующим элементом общественной жизни. Это было обусловлено специфическим особенностями страны, географическими, климатическими, военно-политическими и другими факторами ее развития. Мы полагаем, что и в процессах современного реформирования российского общества государство должно взять на себя ведущую роль. С одной стороны, государство может стать инициатором ряда крупномасштабных и общенациональных экономических, социальных и научнотехнических программ по основным направлениям модернизации, а с другой стороны, оно должно выступить гарантом политической стабильности и порядка в стране.

3) Одной из важнейших проблем социально-политического реформирования является определение места, роли и функционального назначения административно-бюрократической системы в этом процессе. В России в эпохи общественных катаклизмов, традиционным ответом на вопрос «Кто виноват?» стало принято «выявлять пороки» сложившейся системы государственной власти. В связи с этим можно вспомнить, что процессы перестройки в СССР, начавшиеся с критики и обличения «административно-командной системы», в конечном итоге привели к неконтролируемым процессам социальной дезорганизации, политической дезинтеграции и формированию еще более мощной, но и более бесконтрольной бюрократии в странах СНГ. В этом смысле, представляется закономерным сослаться на мнения Л.А. Тихомирова и H.A. Бердяева о том, что либеральный пафос свободы в России традиционно связан с принципиальным анархизмом, чем с либерализмом европейского типа.

Социально-классовый подход анархистов к явлению государственности приводил их к выводу о том, что посредством государственной организации основательно закрепляется структурно-политическое неравенство в обществе, а сам механизм государственного управления служит эффективным средством эксплуатации большинства меньшинством. Государство «порождает» бюрократию -замкнутую иерархическую'управленческую структуру - которая, в свою очередь, конституируется и становиться субъективным фактором государственной деятельности, позволяя «управляющим» регламентировать жизнь всего общества, находясь одновременно вне его контроля. По мнению анархистов, отстранение чиновничеством народа от самостоятельного регулирования общественными процессами, одновременно не создавало и эффективной системы управления, так как характер бюрократической деятельности исключал всякую инициативность, самодеятельность, творческое начало. Преодолеть всевластие бюрократического аппарата, как и классовое по своей природе господство меньшинства над большинством, предлагалось посредством уничтожения самого государства. При этом можно заметить, что анархистами изначально отвергалась возможность институционального анализа системы органов государственной власти, а реализация механизмов социально-политического управления обществом сводилась к проблеме антагонистического противостояния правящего меньшинства и управляемого большинства.

В отличии от анархистов, представители консервативно-монархической доктрины вопросы бюрократических форм правления рассматривали в контексте функционирования властных институтов в условиях самодержавия. В модернизационных проектах монархистов бюрократии отводилось определенное, соответствующее ее общественной роли, место в структуре государственного управления - являться «передаточным звеном» между верховной властью и обществом, Так, например, Л.А. Тихомиров считал, что при создании эффективного механизма противодействия любым формам административного диктата, бюрократия «с технической стороны» составляет наиболее совершенную систему передаточной власти. Ей присущи свойства, необходимые для исполнительных структур: адекватность передачи импульсов «сверху вниз» по всем лестницам служебной иерархии, рациональность, специализация, деловитость, беспрекословная дисциплина.

Представляется интересным сопоставить эти положения анархистов и монархистов с^-выводами^ М-. Вебера. По мнению этого немецкого ученого, бюрократизм, как социальный феномен, возникает одновременно с государством и является его неотъемлемым структурным компонентом. При этом, бюрократическая организация характеризуется эффективностью, строгой регламентацией обязанностей между сотрудниками, иерархичностью (предполагающей четкий контроль за выполнением решений), формализованной системой правил и инструкций, эмоциональной нейтральностью и безличностью административной деятельности (в которой каждый функционер выступает не как индивид, а как носитель социальной власти, представитель определенной должности). Подобную систему организации государственной власти М. Вебер считал наиболее рациональной, ориентированной на профессионализм штаба управления и воспроизводство «высококвалифицированных специалистов духовного труда»1. Он полагал, что подобная система содержит немалые ресурсы эффективного воздействия на общество с целью его упорядочения, сохранения, совершенствования и развития.

Нам представляется, что сегодня в России необходимо предельно четко определить место административно-бюрократической системы в обществе, См.: Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990. - С. 657. конкретизировать ее роль в современном политическом реформировании с целью максимального использования потенциала профессиональных структур управления. Мы считаем, что ставшие традиционными для нашей страны периодические «встряски», «чистки», и реорганизации в системе органов государственной власти происходили и происходят от отсутствия ясного понимания и рационального подхода к месту и функциональному назначению административно-бюрократической системы. Не менее важной задачей является создание такой модели государственного управления, которая бы четко определяла границы компетенции бюрократических органов власти, создавала бы эффективные условия, препятствующие переносу функциональных сторон бюрократической деятельности из средства в самоцель, для чего необходима выработка механизмов действенного контроля . за административным аппаратом со стороны общества, его представительных институтов.

4) Исходя из вышесказанного, можно отметить, что достаточно актуальными для процессов современной российской модернизации остаются вопросы о формах и принципах социальной организации общества, о соотношении централизованных начал государственной власти и деятельности органов местного самоуправления.

Анархисты государственному построению общества «сверху вниз» противопоставляли систему социальных и горизонтальных связей и организацию общества «снизу вверх». Стремление снять политическую форму социальности, систему подчинения замёнить соглашением, а координацию - субординацией, основывалось на твердом их убеждении в эффективности общественной власти, ее преимуществах по сравнению с принудительной и насильственной властью государства. В анархистских проектах модернизации именно общественность должна была заменить собой государство. Общество предполагалось устроить на началах самоорганизации и тотального самоуправления (непосредственной демократии), при независимости любых территориальных, профессиональных корпоративных объединений. Первичной ячейкой общества должны были стать коммуны, которые, по мнению анархистов, представляли из себя естественный результат социальной реализации форм народной жизнедеятельности, и одновременно являлись этическим идеалом общественной самоорганизации, полностью соответствующим природной склонности людей к добру и взаимопомощи. Анархисты были уверены, что в этом случае, необходимости в каком-либо принуждении и насильственном государственном вмешательстве не потребуется - все это будет заменено высокоразвитым моральным сознанием, социальным равенством и взаимной ответственностью.

Очевиден схематизм подобных проектов общественной самоорганизации, носящих характер социальной утопии. Романтизм и заданность ощутимы в безусловной, и даже мистической вере анархистов в созидательный потенциал народных масс, способных воплотить безвластный идеал в обществе и организовать свою жизнедеятельность на основе только этических норм, и посредством реализации механизма «сплошного» самоуправления.

У монархистов был принципиально иной подход к проблемам социальной организации общества и общественного самоуправления. Делая акцент на том, что государство естественным образом завершает собою многообразную социальную систему, представители консервативно-монархической доктрины настаивали на необходимости двухуровневой структуры управления в стране - сочетания сильной централизованной государственности с полномочными органами власти на местах, деятельность которых должна быть сопряжена с неформализованным исполнением долга и службой отечеству. В соответствии с этим, определялись и сферы деятельности общественного управления: 1) самоуправление на местах; 2) в области законодательных инициатив; 3) в области контроля за высшим государственным управлением. Выделялись и формы реализации социально-политической деятельности для широких общественных сил: 1) создание учреждений на основе общественного, территориального и сословно-классового управления; 2) привлечение общественных представителей в систему высшего государственного управления (речь шла, прежде всего, о проектах так называемого «народного представительства» при институте монархии по сословно-корпоративному признаку). Так, например, Л.А. Тихомиров был убежден, что общественное управление составляет необходимое условие «здоровой социальной жизни», но оно эффективно лишь в пределах малых территориальных образований и замкнутых социальных общностей. Он считал, что тотальная организация всей структуры управления в стране на основе исключительно общественного самоуправления, «создала бы плохую правительственную систему» и, по существу, парализовала бы всю социальную стройность и жизнедеятельность общества, привела бы его к деструктивной анархии.

С этим во многом совпадает и мнение М. Вебера, точку зрения которого приводит, в частности, А. Гидденс: «Прямая (непосредственная) демократия невозможна как средство постоянного управления в крупномасштабных обществах.

Он (М. Вебер - М.А.) - считал, что прямая демократия может работать только в малых организациях»2

В России местное самоуправление традиционно развивалось не самостоятельно, а под протекторатом, государственной власти. С учетом исторической специфики развития страны, и при масштабах ее территории это было необходимостью. Но можно констатировать, что и в дореволюционной России, и позже в СССР основные элементы местного самоуправления были достаточно жизнеспособными. В то же время, исторический опыт (в том числе, последних лет) показал деструктивность противопоставления профессионального централизованного управления и самоуправления, противостояния деятельности органов государственной и местной власти. Нам представляется, что в процессе современного политического реформирования, в системе государственного управления очень важно соблюсти пропорции, четко определить сферы деятельности центральных органов власти и регионального и местного самоуправления. Деятельность этих органов должна сочетаться и дополнять друг друга. Задача состоит в том, чтобы с учетом реальных условий находить оптимальное соотношение и взаимодействиге^еяеду-ними, исходя из критериев эффективности функционирования системы в цеггсгм. В этой связи хотелось бы подчеркнуть, что наметившееся в последнее время противостояние центра и регионов, является весьма тревожной тенденцией развития страны по наиболее неблагоприятному сценарию, ведущему к развалу единой федерации.

5) Все это актуализирует, на наш взгляд, и принципиальность различных подходов анархистов и монархистов к проблемам централизма и федерализма, централизованных и децентрализованных начал управления.

Для анархистов автономия и федерализм являлись антиподами централизма. Политическому объединению людей посредством государственной власти они противопоставляли принцип свободного федеративного договора на началах добровольности. Особенностью построения анархической федерации на основе социального структурирования «перевернутой пирамиды», являлась незыблемость принципа, согласно которому, федеративные права не должны были превосходить прав общинных, точно также как последние не могли превосходить прав человека, ущемлять его свободу. Абсолютизация индивидуального начала в социальной жизни порождала и идейную борьбу анархистов с различными формами и проявлениями

2 Гидденс А. Власть. Управление. Политика. // Рубеж. Альманах социальных исследований. - СПб., 1992. - № 3. - С. 88. патриотизма» и «национализма». Считая современное политическое разделение народов результатом международного сговора правящих элит с целью более эффективной эксплуатации масс, анархисты выступали за отмену так называемого «исторического права», на основании которого за современными государствами закреплялись определенные территории и народы на них проживающие. Такого рода радикальный интернационализм имел следствием планетарность масштаба социального конструирования в анархизме, ожидание исчезновения всех границ и возникновения «Федерации человечества».

Подобное благодушие анархистов, их безусловная вера в природный гуманизм и искренность стремлений всех людей к «интернациональному братству», сейчас может вызвать, в лучшем случае, улыбку. Кроме того, оценивая многочисленные анархистские проекты международного объединения народов, можно отметить отсутствие в них анализа исторических, географических, политических факторов развития самой России и детального исследования опыта процессов централизации и децентрализации в стране. Сама теория анархизма на давала оснований прогнозам реальных последствий политической дезинтеграции для России. Но заметим, что многие анархисты в своих политических программах сами не избежали некоторых элементов централизма. Это относится, прежде всего, к планам организации «Тайного интернационала» М.А. Бакунина, а также к некоторым федеративным проектам начала XX века. Так, А. Атабекян в 1918 году предлагал «переоценить ценности классовой борьбы, интернационала и антимилитаризма» и активно использовал такие понятия как «революционный патриотизм», «анархическое государство», «анархическая республика», а А. Карелин писал о необходимости формирования отрядов народной милиции и армии с единым командованием для «защиты анархического общежития». Можно сказать, что идеальные схемы децентрализованных форм жизни в анархизме рушились, когда речь шла, например, о необходимости обороны и защиты от внешних экспансий «враждебного окружения».

Но наиболее полное выражение, принцип политического централизма находил именно в системе монархической государственности, где вся полнота власти легитимировалась и сосредотачивалась в руках единоличного главы государства в порядке престолонаследия. Характерно, что сами русские монархисты необходимость сильной централизованной власти в стране связывали не только с потребностями обороны, но и с геополитическими факторами Российской Империи, многообразием ее национального, культурного, и религиозного состава. Так например Н.И. Черняев считал, что любое ослабление сильной централизованной власти в пользу предоставления больших властных полномочий территориям, неизбежно приведет к дезорганизации государственного управления, развалу страны и дальнейшей дезинтеграцией областей, а Л.А. Тихомиров, отмечая роль русского народа как основного имперообразующего фактора, называл всевозможные проекты переустройства России на основе конфедерации народов, различных по культуре, языку, историческим традициям и «историческим претензиям», «мечтой ребенка, но не реальностью».

Действительно, онтология России исторически предполагала централизм, который политически обеспечивал суверенитет территорий на огромных просторах Евразийского континента.3 Но и сегодня мы считаем бесперспективными любые возможности автономного развития отдельных российских регионов, а тем более, проведение в этих условиях успешной модернизации. Подобный исход создал бы крайне неустойчивую геополитическую и социальную обстановку не только в самой России, но и во всем мире. Важнейшей моральной предпосылкой модернизации в стране мы считаем сохранение в общественном сознании народа идеи великой России, как могучей мировой державы. Сегодня нам необходим «националтт*^ здорового свойства, основанный на принадлежности к великой исторической^ Родине, к огромному евроазиатскому континенту. Мы полагаем также, что успешный ход модернизации в России неотделим от развития соседних с ней государств СНГ (прежде всего, Белоруссии, Украины, Казахстана) и от дальнейших интеграционных процессов.

6) Актуальным нам представляется и анализ соотношения экономических и культурно-политических факторов в концепциях модернизации анархизма и монархизма.

Можно сказать, что в русском анархизме торжествовали своеобразные принципы микроэкономического детерминизма. Анархисты связывали общественный прогресс с процессами политической децентрализации и параллельным установлением горизонтальных хозяйственных связей, что способствовало бы созданию социально-экономической базы нового общества. Антиэтатистская система мелких хозяйств артельного и ассоционного типа и децентрализованные формы организации труда и быта должны были, по мнению анархистов, окончательно разрешить все проблемы человеческого общежития,

5 См.: Реформы и контрреформы в России. - М., 1996. - С. 4. уничтожить политическую и экономическую эксплуатацию, привести общество к социальной гармонии, и сделать человека свободным и счастливым.

В русском же монархизме приоритет был отдан культурно-политическому фактору, а ценности экономической жизни имели подчиненное, вторничное значение. Это нашло свое отражение в экономических программах монархистов: цели и задачи хозяйственного развития рассматривались в соответствии с высшими государственными интересами. Отсюда характерно преобладание моделей макроэкономического уровня над микроэкономическим, внимание к развитию национального производства и внутреннего рынка, введение элементов планирования в системе единого народнохозяйственного комплекса и т.д. Национальная централизованная модель экономики в консервативной доктрине напрямую. связывалась с проблемами сохранения Россией политической независимости, самоидентичности, и с успехами социально-экономических преобразований в условиях международной промышленной конкуренции.

Сейчас становится понятным, что преобладание форм и методов экономического моделирования над национально-политическими факторами развития общества не может привести к достижению успешных результатов реформ. Можно утверждать, что попытки проведения модернизации в современной России посредством кардинальной перестройки экономической системы закончились неудачей. Очевидно, что и в дальнейшем ориентация на развитие исключительно рыночных отношений и механизмов не позволит России обрести статуса современной державы, включить ее в процессы мирового развития и обеспечить высокое качество жизни людей. В то же время, мы считаем, что приоритет национальных ценностей, внимание к культурно-цивилизационным факторам развития во внутренней политике государства будут способствовать и экономическому подъему страны.

Анализ подобной закономерности в отношении «культурно-экономической парадигмы» общественного развития сейчас все более преобладает и в западной науке. Так, например, по мнению Л.Хекхаузена, «высокий национальный мотив достижения проявляется в непропорционально быстром экономическом развитии, а низкий - в снижении темпов такого развития»4. Успешный ход модернизации Японии и ряда стран Юго-Восточной Азии убеждает, что это действительно так.

4 Хекхаузен Л. Мотивация и деятельность. - М. - 1986,- С. 284.

Экономические реформы в современной России не могут быть самоцелью, они должны быть сопряжены с идеями культурно-национального возрождения страны.

7) Важнейшими проблемами современной российской модернизации являются вопросы о стратегии и тактике общественных преобразований, о технологиях, формах и методах проведения реформ. Это тем более актуально для страны, в своей истории испытавшей множество различных социальных катаклизмов. Сравнение анархистской и монархистской моделей модернизации, на наш взгляд, дает возможность ответа на ряд вопросов, относительно дальнейшего развития страны.

В России анархизм был крайне радикальным, максималистским течением, ориентированным на скорое и реальное достижение своих политических целей через революционный перелом в обществе. Модель модернизации в анархизме предполагала радикальное преодоление сложившихся общественно-исторических реалий, устоев и традиций, кардинальную системную перестройку и создание нового социума, на базе своего социально-политического проекта. Поэтому не удивительно, что вся предшествующая история рассматривалась анархистами как подготовительный - период, формирующий предпосылки становления нового безгосударственного общества, а «старые формы», все традиционное и устоявшееся, оценивалось как «пережиток», «помеха» на пути поступательного прогресса к желанному идеалу. Считая полное освобождение всего человечества от «государственного рабства» своей главной целью, анархисты видели возможность ее реализации исключительно посредством «Мировой Революции», где России отводилась роль эпицентра «революционного взрыва». Апелляция к глобальному человечеству соотносилась у анархистов с абсолютизацией универсальных, «общечеловеческих» моральных категорий «справедливости», «свободы», «равенства», «счастья всех людей» и т.д.

В этом заключалось одно из главных противоречий революционной теории анархизма: обвиняя «старый мир» в тотальном антигуманизме и «насилии над личностью», анархисты считали, что путь освобождения человечества лежит через «кровопролитное восстание». Характерно, что социальную опору своей революции анархисты видели в наиболее антисоциальных элементах общества: разбойниках, бродягах, ворах и т.д., а наиболее распространенными анархистскими «революционными методами борьбы» на практике оказались «эксы» и терроризм. Кроме того, интерпретация общественного прогресса как поступательного движения «от менее совершенных форм» к «более совершенным», высшей ступенью которого должен был стать желанный идеал анархии, по существу, игнорировала специфику исторического развития самой России, с характерными для нее инверсионными процессами, как реакцией на радикальные изменения в обществе. Революционные и мобилизационные компоненты общественных преобразований, как правило, сменялись здесь восстановлением традиционных структур.

В основе же консервативно-эволюционной модели модернизации лежали идеи непрерывности исторического процесса, преемственности в общественном развитии, постепенности преобразований и прагматического реформирования. «Будущее», по убеждению монархистов, должно опираться на прошлое, генетически вырастать из него на основе уже существующих структур. Консервативная модель реформ предусматривала постепенную замену определенных единичных факторов общественной жизни другими единичными факторами, при стабильном функционировании системы в целом, то есть, приоритет был отдан частным изменениям, а не системным, статусным реорганизациям, охватывающим целые сферы общественной и государственной жизни. Являясь жесткими прагматиками, многие русские монархисты считали, что без разумной консервативной политики, Россия в своем развитии будет осуждена на бесконечно повторяющиеся циклы революционных переломов и системных перестроек, где каждый новый этап будет являться опровержением предшествующего, что в итоге приведет страну к исторической катастрофе.

Нам представляется, что консервативная теория общественных преобразований должна 1 заслуживать самого пристального внимания. На протяжении почти всего XX века, отсутствие подлинного интереса к консерватизму в нашей стране явно не соответствовало его объективной значимости. Потенциал консервативной методологии общественного реформирования очень долго оставался невостребованным. Отмечая здесь значение русского консерватизма, мы, тем не менее, не склонны к абсолютизации монархической идеологии в ее ортодоксальном варианте, и не считаем возможным реанимацию в современных условиях многих положений классического монархизма (например, о божественной легитимации верховной власти, о престолонаследии, о первенстве культурно-политической триады «Православие. Самодержавие. Народность» и т.д.). Уже поэтому за рамками нашего исследования остались многочисленные проекты реформирования самого института самодержавной монархии как органа верховной власти. Но, по нашему убеждению, методология общественных преобразований, которая была выработана консервативной доктриной конца XIX - начала XX века, является наиболее оптимальной и для сегодняшнего российского реформаторства. Эта методология соответствует и современному формационно-цивилизационному подходу к модернизации, о приверженности которому мы заявили в самом начале исследования.

Но это совсем не означает, что, например, социальная доктрина анархизма должна быть отвергнута. Наоборот, очень многие положения классического анархизма именно сегодня становятся актуальными. Это относится, прежде всего, к тщательно проработанным в анархизме вопросам общественного и хозяйственного самоуправления, развития личной и коллективной инициативности, интегративного образования, становления нового типа работника, способного к самоорганизации и самодисциплине. Анархическую теорию отличают неформализованное внимание к «человеческому фактору» и активный поиск возможностей самореализации личности в обществе. Сегодняшнее обращение к анархическому учению заставляет взглянуть по новому на многие привычные явления политической жизни, например, на роль государства в обществе, на деятельность бюрократических структур, на развитие местной, «низовой» демократии и самоуправления и т.д^

Вообще, нам представляется, что сегодня поиск оптимальной модели общественных преобразований в России предполагает «конструктивный синтез» всего позитивного и жизнеспособного, что наработано в отечественной социальной науке. Очевидно, что в современных условиях успешная модернизация на основе какой-либо моноидеологии, все равно «правой» или «левой», становится невозможной. Идеология современной модернизации в России должна быть многоуровневой, ориентированной на целый комплекс социальных, политических, экономических, культурных преобразований. Наше исследование не претендует на создание подобной интегративной идеологии. Мы и не ставили себе такой задачи. Вероятно, эта проблема еще ждет своего разрешения в российской науке. Но своей работой нам хотелось бы обратить внимание на необходимость привлечения богатейшего отечественного опыта социально-политической, философской, экономической мысли, всего научного и культурного наследия для решения многих проблем современного развития России.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Матюхин, Андрей Викторович, 1998 год

1. A.C. Чернознаменцы и безначальцы // Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России. М., 1926.

2. Аксаков И.С. Сочинения. М., 1886-1887. Т. 1 -7.

3. Алексеев А. К учению о юридической природе государства и государственной власти. М.,1894.

4. Алексеев А. Русское Государственное Право. М., 1892.

5. Анархический вестник. 1934. - №7.6. Анархия. -1918.-12 марта.

6. Антология русской классической социологии. М., 1995.

7. Архиепископ Серафим. Русская идеология. Спб., 1992.

8. Аршинов П. Формы и принципы организации анархистов в борьбе за коммунизм и анархию // Интернациональный сборник. Чикаго, 1931.

9. Атабекян А. Основы Земской Финансовой организации без власти и принуждения. М., 1918.

10. И.Атабекян А. Против власти. М., 1918. . .

11. Атабекян А. Социальные задачи домовых комитетов. М., 1918.

12. Атабекян. А. Перелом в анархическом учении. М., 1918.

13. Бакунин М.А. Бог и государство. М-Пг., 1918.

14. Бакунин М.А. Воззвание к славянам. Берлин, 1904.

15. Бакунин М.А. Избранные сочинения.: В 5 тт. Пг-М., 1920

16. Бакунин М.А. К офицерам русской армии. -Женева, 1870.

17. Бакунин М.А. Парижская коммуна и понятие о государственности. Женева, 1892.

18. Бакунин М.А. Программа общества международной революции // Михаилу Бакунину. 1876-1926. Неизданные материалы и статьи. М., 1926.

19. Бакунин М.А. Речи и воззвания. Спб., 1906.

20. Бакунин М.А. Собрание сочинений и писем.: В 4-х тт. -М., 1934-1935.

21. Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. -М.г 1989.

22. Бакунин. М.А. Письма к А.И.Герцену и Н.П.Огареву. Спб., 1906.

23. Безобразов В. П. Земские учреждения и самоуправление // Русский вестник. -1874. -№ 4.

24. Березин Н.Г. Что такое анархизм и чего хотят анархисты? Одесса, 1917.

25. Билецкий A.M. Самодержавие как особенность русской жизни. Вильна, 1898.

26. Боровой А. Бакунин Н Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России. М., 1926.

27. Боровой А. Личность и общество в анархистском мировоззрении. Пг-М., 1920,

28. Буревестник. -1917. 12 ноября.

29. Ветров И. Анархизм, его теория и практика. Спб., 1906.31 .Виконт О. Анархический индивидуализм. М., 1906.

30. Волин В. Вожди и массы // Интернациональный сборник. Чикаго, 1931.

31. Вольский А. Теория и практика анархизма. М.,1906.

32. Гольдман Э. Петр Алексеевич Кропоткин II Интернациональный сборник. -Чикаго, 1931.

33. Гордины бр. Манифест Анархистов (панархистов). М., 1918.

34. Гордины бр. Социомагия и социотехника, или общезнахарство и общестроительство. Б.м., 1918.

35. ГравЖ. Умирающее общество и анархизм. М., 1906.

36. Гурко В.И. Наше государственное и народное хозяйство. Спб., 1909.

37. ЗЭ.Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

38. Достоевский Ф.М. Дневник писателя .1881г. Полное собрание сочинений. Спб., 1891. -T. XI.41 .Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти тт. П., 1984. Т.26.

39. Дубинский М. Наши задачи (личность и общество). // Буревестник. -1908. №9.

40. Ильин И.А. О монархии. Берлин, 1927.

41. Ильин И.А. Сочинения в 2-х тт. М., 1993.

42. Казанский П.Е. Власть всероссийского императора. Одесса, 1913.

43. Карелин А. Анархисты в народническом движении 70-х годов И Михаилу Бакунину. (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России. М., 1926.

44. Карелин А. Вольная жизнь. Детройт, 1955.

45. Карелин А. Государство и Анархисты. М., 1918.

46. Катков В.Д. О власти русского императора и ее недругах. // Русская речь. -1912. -№18.

47. Катков М.Н. О самодержавии и конституции. М., 1905.

48. Катков М.Н. Полное собрание передовых статей «Московских ведомостей» за 1886 год.-М., 1897.

49. Корн М. П.А.Кропоткин и русское революционное движение// Интернациональный сборник. Чикаго, 1931.

50. Корн М. Революционный синдикализм и анархизм. Пг. - М., 1920.

51. Котляревский С. Юридические предпосылки русских Основных Законов. М., 1912.

52. Кошелев А.И. Конституция, Самодержавие и Земская дума. Лейпциг, 1862.

53. Кропоткин П.А. Анархическая работа во время революции. Пг.-М., 1919.

54. Кропоткин П.А. Анархический коммунизм // Образ будущего в русской социально-политической мысли конца XIX начала XX века. - М., 1994.

55. Кропоткин П.А. Анархия, ее философия и идеал. М., 1905.

56. Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал. Спб., 1906.

57. Кропоткин П.А. Анархия. Пг., 1919.

58. Кропоткин П.А. Безначальный коммунизм и экспроприация. Казань, 1918.

59. Кропоткин П.А. Век грядущего. -М., 1925.

60. Кропоткин П.А. Век ожидания. -М., 1925.

61. Кропоткин П.А. Великая Французская революция. М., 1979.

62. Кропоткин П.А. Взаимная помощь как фактор эволюции. М., 1918.

63. Кропоткин П.А. Государство и его роль в истории. М., 1917.

64. Кропоткин П.А. Должны ли мы заниматься рассмотрением идеала будущего общественного строя.// Революционное народничество 70-х годов XIX века. М., 1964.

65. Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1988.

66. Кропоткин П.А. Земледелие, фабрично-заводская и кустарная промышленность и ремесла. М., 1903.

67. Кропоткин П.А. Нравственные начала анархизма. Лондон, 1907.

68. Кропоткин П.А. Письмо г.Стеффену, Октябрь. 1914. // Панкова Л.Н. Идейные истоки современных альтернативных движений. М., 1991.

69. Кропоткин П.А. Поля, фабрики и мастерские. М., 1918.

70. Кропоткин П.А. Представительное правительство. СПб, 1908.

71. Кропоткин П.А. Речи бунтовщика. Пг.-М., 1921.

72. Кропоткин П.А. Сборник, статей к 80-тилетию со дня рождения. М., 1922.

73. Кропоткин П.А. Современная наука и анархия. Пг-М., 1920.

74. Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990.

75. Кропоткин П.А. Что делать II Интернациональный сборник. Чикаго, 1931.

76. Кропоткин П.А. Этика. Избранные труды. -М., 1990.

77. Кропоткин П. А. Взаимная помощь среди животных и людей, как двигатель прогресса. Пг-М., 1922.

78. Кропоткин. П.А. Письмо <Александру>. Дмитров, 2 мая 1920 г.11 Интернациональный сборник. Чикаго, 1931.

79. Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993.

80. Леонтьев К.Н. Избранные письма. СПб., 1993.

81. Листок группы «Безначалие». -1905. № 1.

82. Логанов П.А. Самодержавие и правовой порядок. Варшава, 1906.

83. Максимов Г. Беседы с Бакуниным о революции. Chicago, 1934.

84. Малатеста. Э. Наша программа. Издание Рабочей издательской Группы в Республике Аргентина. 1922.

85. ЭО.Мещерский В.П. Речи консерватора. Спб., 1876-1877. Т. 1,2.

86. Митрополит Филарет о государстве. Тверь, 1992.

87. Митрополит Филарет. Пространный христианский катехизис православной кафолической восточной церкви. Одесса, 1917.

88. ЭЗ.Митрополит Филарет. Слова и речи. Б.м., 1861.

89. Московские ведомости. -1863. № 82.

90. Московские ведомости. 1864. - № 10.

91. Московские ведомости. -1867. № 243.

92. Московские ведомости. -1869. № 267.

93. Московские ведомости. -1881. № 104.

94. Московские ведомости. 1884. - №12.

95. Московские ведомости. 1884. - № 138

96. Московские ведомости. -1884. № 319,

97. Московские ведомости. -1885. №110.

98. Юб.Пиро Т. Бакунизм и реакция К Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России. М., 1926.

99. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993.

100. Победоносцев К.П. Московский сборник. М., 1901.

101. Победоносцев. К.П. Письма к Александру III. М., 1925.

102. Ю.Погодин М.П. Древняя русская история от монгольского ига. М., 1871.111. Право. 1905. - 20 марта.

103. Программы политических партий России. Конец XIX-начало XX вв. М., 1995. ИЗ.Розанов В.В. О подразумеваемом смысле нашей монархии. - Спб., 1912.

104. Романович-Славотинский А. Система русского государственного права. Киев, 1886.

105. Семенов П.Н. Самодержавие как государственный строй. Спб., 1906.

106. Слонимский Л. О монархии. Спб., 1907.

107. Стенографический отчет Государственной Думы. Созыв 3. Сессия 3, заседание 17 февраля 1910 г.

108. Степанов К. Самодержавие и представительство. М., 1906. 11 Э.Страхов H.H. Борьба с Западом в нашей литературе. - Спб., 1890.

109. Тихомиров Л.А. Борьба века. -М., 1896.

110. Тихомиров Л.А. Вопросы экономической политики. М., 1900.

111. Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного строения. -М., 1993.

112. Тихомиров Л.А. К реформе обновленной России. М., 1912.

113. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. Спб., 1992.

114. Тихомиров Л.А. Начала и концы. Либералы и террористы. М., 1890.

115. Тихомиров Л.А. О недостатках конституции 1906 года. М., 1907.

116. Тихомиров Л.А. Почему я перестал быть революционерам. М., 1895.

117. Трусевич К. К реформам в России. М., 1905.

118. Тышко.А. О самодержавной царской власти и ее божественном установлении. -Пг„ 1915.

119. Харьковские губернские ведомости, -1906. № 6. 131 .Хлеб и Воля. - 1905. - № 4.

120. Хомяков Д.А. Самодержавие. Православие. Народность. Монреаль., 1983. 133.Черный Л. Новое направление в анархизме: ассоционный анархизм. - М., 1907. 134.Черняев Н.И. О Русском Самодержавии. - М., 1895. 135.Чичерин Б. Вопросы политики. -М., 1903.

121. Что такое монархия. Опыт монархического катехизиса. М., 1911.

122. Шарапов С.Ф. Самодержавие или конституция? М., 1908.

123. Ярмонкин В.В. Монархизм и народовластие. Спб., 1912.I1. Литература

124. Аврех Л.Я. Царизм и IV Дума. 1912-1914. М., 1981.

125. Амон А. Социализм и анархизм. -М., 1906.

126. Андерсон В.И. М.А.Бакунин. Спб., 1906.

127. Андрианов П. Б. Иерархия вечный закон человеческой жизни // К.Леонтьев - наш современник. - Спб., 1993.

128. Ашин Г.К. Элиты как субъекты модернизации // Модернизация и национальная культура. М, 1995.

129. Баткин Л. Стать Европой.// Век XX и мир. 1988. - № 8.

130. Бачинский М.Л. Законный царь. Париж, 1937.

131. Бергер Я. Модернизация и традиция в современном Китае // Полис. 1995. - № 5.

132. Бердяев H.A. Русская идея // О России и русской философской культуре. М., 1990.

133. Ю.Берлин П.А. Апостолы анархии. Пг., б.г.

134. И.Бернштейн Э. Анархизм. СПб., 1907.

135. Боргиус В. Теоретические основы анархизма. Одесса, 1906.

136. Булычев Ю. Сверяясь с Россией // Москва. -1992. № 2-4.

137. Бурин С.Н. Судьбы безвестные: С. Нечаев, Л. Тихомиров, В. Засулич, М., 1994.

138. Варшавский B.C. Родословная большевизма. Paris, 1982.

139. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

140. Витте С.Ю. Самодержавие и земство. Спб., 1908.

141. Гаджиев К.С. Консерватизм: современные интерпретации. М., 1990.

142. Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995.

143. Гаджиев К.С. Современный консерватизм. Опыт типологизации // Новая и новейшая история. -1991. № 1.

144. Галактионов A.A., Никандров П.Ф. Русская философия 9-19 веков. Л., 1989.

145. Галактионов Л.А., Никандров П.Ф. Русская философия XI-X1X веков. Л., 1990.

146. Галкин A.A., Рахшмир П.Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. М., 1987.

147. Гармиза В.В. Подготовка земской реформы 1864 года. М., 1957.

148. ГидденсА. Власть. Управление. Политика. //Рубеж. Альманах социальных исследований. СПб., 1992. - № 3.

149. Горев Б.И. Анархизм в России. М.( 1930.

150. Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX начало XX века). М., 1969.

151. Гроссман -Рощин И. Характеристика творчества П.А.Кропоткина. Пг. - М., 1921.

152. Гроссманд-Рощин И. Октябрьская революция и тактика анархо-синдикалистов. -Пг., 1919.

153. Гуревич Я.Я. О государственном управлении (Что такое самодержавие, конституция, республика). Пг., 1917.

154. Гусев В.А. К.П. Победоносцев русский консерватор - государственник // Социально-политический журнал - 1993 - № 11 -12.

155. Далин Д. После войн и революций. Берлин, 1922.

156. Джангирян В.Г. Критика англо-американской буржуазной историографии М.А. Бакунина и бакунизма. М., 1978.

157. Дубинин Э. Эволюция анархизма // Новое время -1974 № 15.

158. Дугин А.Г. Консервативная революция. М., 1994.

159. Дудзинская Е.А. Общественно-политическая деятельность А.И.Кошелева в пореформенное время // Революционеры и либералы России. М., 1990.

160. Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978.

161. Ерофеев С.И. Критика анархистских взглядов М. Бакунина в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса. М., 1964.

162. ЗЭ.Ерошкин Н. Российское чиновничество // Политическое образование. 1989 - №6.

163. Зайончковский П.А. Александр III и его ближайшее окружение // Вопросы истории. -1966. №8.

164. Исаев И.А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX начало XX века) - М., 1991.

165. Канев С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма. М., 1974.

166. Канев С.Н. Революция и анархизм. М., 1987.

167. Кареев Н.И. Основы русской социологии. Спб., 1996.

168. Карташев А.В. Святая Русь в пути России. И Церковь о государстве. Старица Тверской обл. 1993.

169. Каутский К. Терроризм и коммунизм. Берлин, 1919.

170. Ковалевский М.М. Очерки по истории политических учреждений России. СПб., 1908.

171. Кожинов В.В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М., 1997.

172. Кожи нов В. В. Черносотенцы и революция. М., 1995.

173. Комин В.В. Анархизм в России. Калинин, 1969.

174. Консерватизм в России. Материалы «круглого стола» // Социс. 1993. - №1.

175. Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития. Материалы «круглого стола» // Полис. -1995. № 4.

176. Корноухова Е.М. Борьба партии большевиков против анархизма в России. М., 1981.

177. Косичев А.Д. Борьба марксизма-ленинизма с идеологией анархизма и современность. М., 1964.

178. Костылев В.Н. Выбор Льва Тихомирова // Вопросы истории -1992. № 6-7.

179. Кравченко И.И. Модернизация и судьбы сегодняшней России. // Модернизация и национальная культура. М., 1995.

180. Кузина Л.П. Из истории борьбы большевиков против анархистов в период подготовки Октябрьской революции Н Ленин. Партия. Октябрь. Л., 1967.

181. Кульчицкий Л. Анархизм в России. СПб., 1907

182. Лакер У. Черная сотня. М., 1994.

183. Ланщиков А.П. Вступительная статья к сборнику работ и писем К.П. Победоносцева // Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993.

184. Левин М.Ш. Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX века. М., 1958.

185. Ленин В.И. Анархизм и социализм // ПСС Т.5.

186. Ленин В.И. Социализм и анархизм // ПСС Т.12.

187. Мамут Л.С. Этатизм и антиэтатизм как типы политического сознания. М., 1989.

188. Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т.4.

189. Маслин М.А. Критика буржуазных интерпретаций идеологии русского революционного народничества. М., 1977.

190. Материалы для биографии М.А.Бакунина в 3-х тт. М., Л., 1928.

191. Милевский O.A. К вопросу о причинах отхода Л. Тихомирова от революционного движения. Томск, 1995.

192. Милюков П.Н. Воспоминания. -М., 1991.

193. Милюков П.Н. Республика или монархия? Париж, 1929.

194. Митрополит Иоанн. Русь соборная. СПб., 1995.

195. Митрополит Иоанн. Самодержавие духа. СПб., 1994.

196. Модернизация в России и конфликт ценностей. М., 1994.

197. Молчанов Е.Б. Проблема определения понятий консерватизм и неоконсерватизм в западной и отечественной политологической литературе. М., 1994.

198. Наше Отечество. Опыт политической истории, М., 1991.

199. Неволин С. Б. Лев Александрович Тихомиров // Русские философы (конец XIX -середина XX века). Антология. Вып. 2. М., 1994.

200. Нусхаев А. Консервативная Россия: до и после коммунизма. Элиста, 1996. 86.0сипова Е.В. Издержки и просчеты нашего реформаторства. // Модернизация инациональная культура. М. 1995.

201. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

202. Пайпс Р. Русский консерватизм второй половины девятнадцатого века. М., 1977.

203. Панарин A.C. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. -М., 1998.

204. ЭО.Панарин A.C. Стиль «ретро» в идеологии и политике. М., 1989. 91 .Панкова Л.Н. Идейные истоки современных альтернативных движений. - М., 1991.

205. Перегудов С.П. Современный консерватизм. Сущность и общественно-политическая роль // Коммунист 1991. - №8.

206. Пешков А.И. Вступительная статья // К.П. Победоносцев. Сочинения. М., 1996.

207. Пирумова М.Н. Петр Алексеевич Кропоткин. М., 1972.

208. Пирумова Н.М. Социальная доктрина М.А. Бакунина. М., 1990.

209. Платонов O.A. Русская цивилизация. М., 1992.

210. Плеханов Г.В. Анархизм и социализм. М., 1929.

211. Плеханов Г.В. Сочинения в 24 тт. Пг.-М„ 1923. Т. 4.

212. Полонский В. Тайный Интернационал Бакунина // Михаилу Бакунину (1876-1926). Неизданные материалы и статьи. М. 1926.

213. Полторацкий М.П. Ильин И.А. о монархии. New-York, 1978.

214. Поляков Л.В. Логика «русской идеи» // Общественные науки и современность. -1992 № 3-5.

215. Полянский Ф.Я . Критика экономических теорий анархизма. М., 1970.

216. Полянский Ф.Я. Социализм и анархизм. М., 1973.

217. Пономарев Н.В. Проблемы власти в политической доктрине анархизма и максимализма. Казань, 1973.

218. Юб.Пронякин Д.И. Анархизм. Исторические претензии и уроки истории. Л., 1990.

219. Юб.Пустарнаков В.Ф. М.А. Бакунин // М.А. Бакунин. Избранные философские сочинения и письма. М., 1987.

220. Путь. Орган русской религиозной мысли. Книга 1. М., 1992.

221. Ю8.Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. М., 1991.

222. ЮЭ.Реймерс H.A. О «правом» и «левом» типах мышления. Париж, 1949.

223. Реформы и контрреформы в России. М., 1996.

224. Российская модернизация: проблемы и перспективы. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. -1993. № 7.

225. Россия в условиях стратегической нестабильности. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. 1995. - № 9.

226. З.Россия. Критика исторического опыта. Материалы «круглого стола» // Общественные науки и современность. 1992. - № 5-6.

227. Русов H.H. Анархические элементы в славянофильстве // Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России.

228. Русов H.H. Критики анархизма. Плеханов. Базаров. Штаммлер. -М., 1918.

229. Русское зарубежье. Сборник. Л., 1991.

230. Салтыков А. О монархии, республике и демократии. Париж, 1931.

231. Седов М.Г. Героический период революционного народничества. М., 1966.

232. Слоним М. Русские предтечи большевизма. Берлин, 1922.

233. Соколов Ю.В. Социальная сущность анархизма. М., 1977.

234. Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. Л., 1973.

235. Сталин И. В. Анархизм или социализм? // Сталин И.В. Сочинения. М., 1946. -Т. 1.

236. Стеклов Ю.М. Бакунин. Его жизнь и деятельность.: В 4-х тт. -М., 1926-1927.

237. Стеклов Ю.М. Михаил Александрович Бакунин, его жизнь и деятельность. Т. 3. С. 68

238. Стеклов Ю.М. Михаил Александрович Бакунин. Его жизнь и деятельность.: В 4-х тт. -М-Л., 1926-1927.

239. Струве П.Б. Размышления о русской революции. София, 1921.

240. Суханов Н. Записки о революции. Берлин, 1922-1923.

241. Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. М., 1978.

242. Типология современного консерватизма. М., 1986.

243. Троицкий Е. Что такое русская соборность? М., 1993.131 .Тускарев А. О христианской государственности // Церковь о государстве. -Тверь, 1993.

244. Ударцев С.Ф. Кропоткин. М., 1989.

245. Устинов Е. Современный анархизм. Его конечные идеалы, программа, тактика и нравственно-классовая сущность. Женева, 1905.

246. Утопический социализм в России. М., 1985.

247. Фирсов С.Л. Вступительная статья // К.П. Победоносцев: PRO ЕТ CONTRA. М., 1996.

248. Хекхаузен Л. Мотивация и деятельность. М. -1986.

249. Хрусталев В. Анархизм как философия действия. М., 1921.

250. Ценкер Е.В. Анархизм: история и критика анархистских учений. М., 1906.

251. Цымбаев Н.И. Славянофильство. -М., 1986.

252. Чадов М.Д. Славянофилы и народное представительство. Харьков, 1906.

253. Шило С. Борьба тов. И.В. Сталина против социологии анархизма. Киев, 1949.

254. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996. 143.Экономика русской цивилизации. - М., 1995. 144.Эльцбахер П. Сущность анархизма. - СПб., 1907.

255. Яковлев Я. Русский анархизм в великой русской революции. Пг., 1921.

256. Ярославский Е. Анархизм в России. М., 1939.