Консолидация демократии: сущность, факторы, модели тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат политических наук Хинтба, Ираклий Ревазович

• Хинтба, Ираклий Ревазович
• кандидат политических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат политических наук Хинтба, Ираклий Ревазович

Список рисунков и таблиц.

Введение.

Глава I. Демократическая консолидация в контексте теории транзита и демократии.

§ 1. Периодизация эволюции политической транзитологии: на пути к новому этапу.

§ 2. Демократия: попытка концептуализации.

§ 3. Теоретический анализ консолидации демократии.

Глава II. Факторный анализ консолидации демократии.

§ 1. Структурно-контекстуальные факторы демократической консолидации.

1.1 Экономическое развитие.

1.2 Социокультурные факторы.

1.3 Внешнее влияние.

§ 2. Институциональные факторы демократической консолидации.

2.1 Выбор системы правления.

2.2 Выбор избирательной системы.

2.2 Система административногосударственного управления.

2.4 Неформальная институционализация.

§ 3. Элитистский фактор демократической консолидации.

Глава III. Сравнительный анализ консолидации демократии: основные модели на примере постсоциалистических трансформаций.

§ 1. Модели консолидации демократии: количественный аспект.

§ 2. Альтернативы демократической консолидации.

§ 3. Модели демократической консолидации: эмпирико-теоретический анализ на примере стран ЦВЮВЕ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Консолидация демократии: сущность, факторы, модели»

Актуальность темы исследования. Процесс консолидации демократии выступает в качестве важнейшего объекта исследования политической транзитологии — особого направления сравнительной политологии, изучающего переходные процессы в различных странах. На протяжении почти 40 лег эта исследовательская парадигма не теряет актуальности, привлекая к себе интерес в научных сообществах во всем мире. С начала 1970-х гг., времени появления первых транзитологических работ, поток научных трудов в этой области рос лавинообразно, достигнув «критической массы» к началу 1990-х гг. За эти годы был накоплен широкий теоретический и эмпирический материал, позволявший специалистам эффективно изучать переходные процессы, выявлять в них общее и частное в ходе кросснационального анализа, строить прогностические модели.

Сегодня парадигма транзита остается одним из источников конкретных методологических приемов к исследованию макрополитических трансформаций. В то же время, глобальные тенденции политического развития диктуют новые требования к объяснительным схемам и научному инструментарию транзитологии. Становится очевидным, что представления о продолжающейся «третьей волне демократизации» (С. Хантингтон) и грядущем «конце истории» (Ф. Фукуяма) исчерпали себя. Теперь в отношении мировой политики все чаще используют метафору соревнования «либерального» и «авторитарного» политических проектов1. Кроме того, отмечается ухудшение качества уже существующих демократий2.

В этих условиях резко возрастает актуальность исследований в рамках теории консолидации демократии, предполагающей изучение факторов и механизмов закрепления позитивной динамики демократического

1 Кулагин В.М. Соревнование «либерального и «авторитарного» проектов в контексте глобализации / Современные глобальные проблемы мировой политики / Под ред. М.М. Лебедевой. - М.: Аспект-Пресс, 2009.

2 См. напр.: Закарш Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за ее пределами / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Ладомир, 2004. развития. Острота проблемы консолидации демократии особенно очевидна на примере постсоциалистических стран Центрально- и Юго-Восточной Европы (ЦВЮВЕ) и некоторых постсоветских политий, которые в силу целого ряда причин в исторически короткие сроки были вынуждены осуществлять коренные преобразования во всех сферах общества. Однако, несмотря на примеры относительно успешного демократического строительства, в особенности на постсоветском пространстве отчетливо просматривается тенденция, при которой на выходе из транзита образуются не устойчивые демократии, а режимы гибридного типа с преобладанием элементов автократических устройств. В этих странах консолидация демократии либо не начиналась, либо была сорвана.

Несмотря па культурно-цивилизационную и историческую специфику, переходы от авторитарных режимов и процессы демократической консолидации обладают устойчивым набором общих механизмов, факторов, свойств. Особая актуальность состоит в анализе сущности и обобщении основных факторов демократической консолидации, а также в выявлении повторяющихся моделей этого процесса, что может оказаться полезным при анализе перспектив демократического развития в конкретной стране.

Определенный акцент на цивилизационных, исторических, социокультурных особенностях переходных процессов и демократической консолидации представляется актуальным в том смысле, что политическое развитие в рамках «третьей волны демократизации» доказало слабость универсалистских интерпретаций транзитов и непродуктивность игнорирования структурно-контекстуальных факторов.

Исследование предложенной проблематики актуализировано и тем, что неоднозначные процессы демократического развития, наряду с глобализацией, остаются одними из глобальных трендов современности. Поэтому научный анализ демократической консолидации - одна из возможностей познать ключевые механизмы современных трансформационных процессов, затрагивающих как политическую, так и социально-экономическую сферу.

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на высокую актуальность и научно-практическую значимость, изучение проблем демократической консолидации требует дополнительных усилий и новых теоретических импульсов.

Теория консолидации демократии предстает в качестве составной части такой субдисциплины сравнительной политологии, как политической транзитология. Это направление формировалось и развивалось в трудах Д. Растоу, Г. О'Доннслла, Ф. Шмиттера, Л. Уайтхеда, С. Хантингтона, Т. Карл, Ф. Шмиттера, А. Пшеворского, Г. Соренсена"', X. Линца, А. Степана, X. Валепсуэлы, Г. Джилла4 и др.

Д. Растоу впервые предложил динамическую (стадиальную) модель перехода к демократии3, которая в трудах Г. О'Доннелла и Ф. Шмиттера, а также Л. Уайтхеда приобрела цельный вид6. Кроме того, в работах этих авторов был разработан понятийно-категориальный аппарат современной транзитологии. А. Пшеворский применил элементы теории игр для моделирования хода и результатов демократического транзита, сделав особый акцент на сугубо политических факторах этого процесса - характере, констелляциях и стратегиях политических элит . Т. Карл и Ф. Шмиттер разработали на примере транзитов в Южной Америке и Южной Европе основ

J Sorensen, Georg. Democracy and Democratization: Processes and Prospects in a Changing World. - Boulder; San Francisco, Oxford: Westview Press, 1993.

4 Gill, Graeme. The Dynamics of Democratization: Elites, Civil Society, and the Transition Process. - London: Macmillan Press Ltd. 2000.

5 РастоуД.А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис, 1996, № 5.

6 O'Donnell, Guillermo, Schmitter, Philippe С. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions About Uncertain Democracies - Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1986: O'Donnell, Guillermo, Schmitter, Philippe C. and Whitehead. Laurence. Transitions from Authoritarian Rule: Latin America - Baltimore and London: The John Hopkins University Press. 1986; Transitions from Authoritarian Rule: Comparative Perspectives / O'Donnell, Guillermo, Schmitter, Philippe C. and Whitehead. Laurence eds. - Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1986.

7 Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер с англ. / Под. ред. проф. Бажанова В.А. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. о ные модели демократических переходов . Свою концепцию моделей и движущих сил демократических транзитов предложил С. Хантингтон, ав9 тор известной теории «волн демократизации» .

Определенный вклад в осмысление переходных процессов как в рамках политической транзитологии, гак и с использованием иной методологии, внесли отечественные ученые: М.Г. Анохин, Г.И. Вайнштейн10, В.Я.

11 1 ^

Гельман, Т.П. Лебедева , А.С. Мадатов А.Н. Медушевский, А.Ю. Мель-виль, Ю.А. Нисневич, О.Г. Харитонова13.

А.Ю. Мельвиль подготовил одну из первых в России монографий, посвященных комплексному теоретическому анализу демократических транзитов, а также осуществил синтез структурных и процедурных факторов перехода на основе модели «воронки причинности»1'1. А.Н. Медушевский в своих работах затрагивает теоретические аспекты демократии, а также вводит понятия «реальный», «номинальный» и «мнимый» конституционализм, оказавшиеся важной теоретической основой для анализа полуавторитарных и гибридных режимов. Кроме того, в качестве движущей силы политического развития он рассматривает конституционные измене

8 Карл Т.П., Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы. Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изучении иосткоммунистическп.ч трансформаций // Полис. 2004, №4.

9Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века ' Пер. с англ. - М.: РОССПЭН, 2003.

10 Вайшшиейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунисгпческих трансформаций / Политические институты на р>беже тысячелетий. - Дубна: ООО «Феникс-4-», 2001. Лебедева Т.Н. Либеральная демократия как ориентир для посттоталитарных преобразований // Полис, 2004, № 2.

12 Мадатов А.С. Демократия: сущность и методологические проблемы исследования. - М.: Издательство «Уникум-центр», 2000; Мадатов А.С. Перестройка в контексте демократического транзита / Двадцать лет Перестройке: эволюция гуманитарного знания в России. Материалы международного научно-образовательного форума, Москва, 27-28 апреля 2005 г. - М.: РГГУ, 2005 г.: Мадатов А.С. Роль политических событий в смене режима // Вестник РГГУ. Серия «Политология. Социально-коммуникативные науки», № 1/08, 2008; Мадатов А.С. Региональные особенности демократизации: демократические транзиты и проблемы консолидации демократии в Латинской Америке. Статья 1. // Вестник РУДН. Серия «Политология», 2008, № 2. п Харитонова О.Г. Генезис демократии (Попытка реконарукцпи логики транзитологических моделей) // Полис, 1996, №5.

14 Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). - М.: Московский общественный научный фонд. Издательский центр научных и учебных программ, 1999; Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Полис, 1998. № 2; Мельвиль А.Ю. Методология "воронки причинности" как промежуточный синтез "структуры и агента" в анализе демократических транзитов // Полис. 2002. № 5. ния (концепция конституционных циклов)13. М.Г. Анохин осуществил теоретико-прикладной анализ понятия «переходный период», используя системный подход для рассмотрения его структурных и функциональных особенностей16. Ю.А. Нисневич в своих работах использует элементы транзи

17 тологической парадигмы для анализа политического развития России .

Отдельно от работ, затрагивающих общие проблемы политических трансформаций, следует рассматривать теоретико-эмпирические исследования собственно консолидации демократии, выполненные С. Хантингтоном, X. Линцем и А. Степаном, Л. Даймондом, Д. Придхемом, Г. О'Доннеллом, X. Валенсуэлой, А. Шедлером18.

В книге «Третья волна» С. Хантингтон посвящает отдельную главу проблемам укрепления уже установленного демократического режима -консолидации демократии. Л. Даймонд в капитальной монографии «Развивая демократию: на пути к консолидации» осуществил обстоятельный анализ этого . процесса, обращая особое внимание на политико-институциональные и политико-психологические (поведенческие) факторы19. Д. Придхэм предлагает динамическую концепцию консолидации демократии, основанную на использовании в качестве основных переменных установок и стратегий элит и международного контекста. Он также использует аналитическое различение позитивной и негативной консолидации, имеющее серьезное эвристическое значение20. В работе, посвященной трансформационным процессам в странах Центрально- и Юго-Восточной Европы (ЦВЮВЕ) и Латинской Америки, X. Линц и А. Степан предлагают известную концепцию консолидации демократии как состояния, при котором демократия становится «единственными правилами игры» ("the only

15 Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. - М.: РОССПЭН, 1998; Медушевский Л.Н. Теория конституционных циклов. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005.

10 Анохин М.Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость (теоретико-прикладной анализ). - М.: Инфомарт, 1996.

17 Нисневич Ю.А. Аудит политической системы посткоммунистическои России. - М.: Материк, 2007.

18 Schedler, Andreas. What Is Democratic Consolidation // Journal of Democracy, Vol. 9, No. 2, April 1998.

19 Diamond, Larry J. Developing Democracy: Toward Consolidation. - Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1999.

20 Pridham, Geoffrey. Dynamics of Democratization. - London and New York: Continuum, 2000. 8 game in town")- Кроме того, ими выдвинуто представление о «пяти аренах» консолидации демократии: процветающем гражданском обществе, политическом сообществе, верховенстве закона, сильной административно1 государственной системе и эффективной экономической системе" . В своей статье «Иллюзии о консолидации» Г. О'Доннелл одним из первых обращает внимание на сомнительность нормативных и телеологических представлений о консолидации демократии. Этот процесс он отождествляет с «сильной институционализацией», означающей повышенную вероятностью сохранения демократической системы22. Другой политолог X. Ва-ленсуэла утверждает необходимость использования минималистской концепции демократии («шумпетерианской») для обозначения нормативного ориентира демократической консолидации, так как, по его мнению, попытки оценивать консолидацию с точки зрения всех характеристик развитых демократических систем приведут, во-первых, к выводу о невозможности достижения этого состоянии в разумной перспективе, и, во-вторых, к растворению теории консолидации демократии в собственно теории демократии2"'.

В российской политологии все еще отсутствуют комплексные исследования по проблемам консолидации демократии. В основном, эти вопросы затрагиваются в рамках более широкой проблематики - политических трансформаций и характеристик современного российского политического режима. Тем не менее, можно отметить работы Б.И. Макаренко, предложившего «медицинскую метафору» для обозначения успехов и неудач консолидации посткоммунистических систем2'1; В.Я. Гельмана, в которых автор на основе существующих концепций анализирует посттранзитное

21 Lmz, Juan J., Stepan, Alfred. Problems of Democratic Transitions and Consolidation. Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. Baltimore and London: The Johns Hopkins Univeisity Press. 1996.

22 O'Donnell, Guillermo. Illusions about Consolidation //Journal of Democracy, Vol. 7, No. 2, April 1996.

2' Valenrnela, J. Samuel. Democratic Consolidation in Post-Transitional Settings: Notion, Process, and Facilitating Conditions / Issues in Democratic Consolidation: The New South American Democracies in Comparative Perspective / ed. by Scott Mainwaring, Guillermo O'Donnell, and J. Samuel Valenzuela. - Notre Dame: University of Notre Dame, 1992.

24 Макаренко Б.И. Консолидация демократии: «детские болезни» постсоветских государств // Режим доступа: http://www.politcom.ru/aaapvz387.php развитие и консолидацию в постсоветских странах23; А.Ю. Мельвиля, писавшего о многовекторности посткоммунистических трансформаций и вызовах теории транзита и консолидации"5; J1.B. Сморгунова, рассмотревшего существующие в западной политологии теоретические подходы к демократической консолидации27.

Анализ факторов демократической консолидации, за редким исключением, не получил оформления в виде отдельной монографии. В то же время, существуют работы, нацеленные на выявление и осмысление переменных и движущих сил демократического развития в целом.

В основном в этих работах преобладают интерпретации с точки зрения процедурных (элитистских) факторов. Так, роль элит в исследовании процессов демократизации стала центральной в трудах Дж. Хигли, Р. Ган-тера, А. Пшеворского, М. Догана, Г. Джилла" .

Проблеме социальных, культурных и экономических детерминант демократии и демократизации посвящены ставшие классическими труды Г. Алмонда и С. Вербы29, С.-М. Липсета30, Б. Мура31, А. Лейпхарта32, Р. Патнема33, А. Сена34, а также работы Р. Инглхарта"0, Л. Пая'6, А. Харрисо

25 Гельман В Я. Постсоветские политические трансформации. Наброски к теории // Полис, 2001, № I. / Режим дос г у па: http://vvw\v.politstudies.ru/N2004fullte\t/2001/1 /3.htm

26 Мелышль А.Ю. О траекториях посткомм) мистических трансформаций // Полис, 2004. № 2.

27 Сморгунон Л.В. Сравнительная политология: теория и методология измерения демократии. - СПб: Издательство С.-Петербургского университета, 1999.

28 Gill, Graeme. The Dynamics of Democratization: Elites, Civil Society, and the Transition Process. - London: Macmillan Press Ltd., 2000.

24 Almond, Gabriel A. and Verba, Sidney. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. - Princeton: Princeton University Press, 1963. j0 Upset, Seymour Martin. Political Man: the Social Bases of Politics / Expanded and Updated Edition. - Baltimore, Maryland: the John Hopkins University press, 1981: jl Moore, Barrington. Jr. Social Origins of Dictatorship and Democracy. - Boston: Beacon, 1966. '' Jleimxapm А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование / Пер. с англ. под ред. A.M. Салмина, Г.В. Каменской. - М.: Аспект-Пресс, 1997: Леппхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Полис, 1995, № 2. Putnam, Robert D. Making Democracy Work. Civic Traditions in Modern Italy. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1993. j4 Сен А. Развитие как свобода / Пер. с англ. под ред. и с послеслов. P.M. Нуреева - М.: Новое Издательство, 2004.

35 Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизацпя / Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под. ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 1999; ingleluiri. Ronald and W'ethel, Christian. Political Culture and Democracy: Analyzing Cross-Level Linkages // Comparative Politics, Vol. 36, No. 1, October 2003: inglehart R„ Morris P. The True Clash of Civilizations // Foreign Policy, 2003, March-April; Инглхарт P. Культура и демократия / Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. Под. ред. Л. Харрисона и С. Хантингтона. - М.: Московская школа политических исследований. 2002. на37, Г. Колодко38 и др. Российский ученый А.И. Соловьев в своих работах развивал коммуникативно-символьную концепцию культуры (в частности, политической культуры), обладающую высокой ценностью при анализе социокультурных основ демократии39.

Популярным направлением в науке является изучение роли политических институтов в трансформационных процессах. Институциональным факторам демократического развития посвящены работы Д. Норта, X. Линца, М. Шуграта, Дж. Кери, Т. Фрая, Э. Рейнолдса, К. фон Байме40; из российских авторов Г.В. Голосова, А.Н. Медушевского, А.В. Рыбакова41. В работах А. Меркеля и Ф. Круассана, Х.-И. Лаута, Д. Норта' ~ анализируется неформальная и петиту ционализация и ее влияние на развитие демократии.

На наш взгляд, в литературе о консолидации демократии обычно уделяется недостаточное внимание автократическим маршрутам посттранзитного политического развития. Однако существуют работы, сформировавшие общее представление об этих альтернативах демократической консолидации. Т. Карозерс пишет о «серой зоне» современного политического развития (термин Г. О'Доннелла), которую составляют отклонившиеся от j6 Пай Л. Незападный политический процесс / Политическая наука. Политическое развитие и модернизация: Современные исследования: Сб. науч. тр. / РАН И11ИОН. Росс, ассоц. полит, науки; отв. ред. и сост. А.Г. Володин. - М., 2003.

37 Harrison, Lawrence Е. Underdevelopment Is a State of Mind: The Latin American Case / Updated Edition. -Madison Books, 2000; Xappucon Jl. В чем значение кульпры? 1 Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. Под ред Л. Харрисона и С. Хантингтона. - М.: Московская школа политических исследований, 2002.

8 Колодко Гжегож В. Глобализация и перспективы развития постсоциалистических стран / Пер. с польск. - Мн.: ЕГУ, 2002.

9 Со ювьев А.И. Коммуникация и культура: противоречия поля политики // Полис, 2002, № 6; Политические коммуникации / Под ред. А. И. Соловьева. - М.: Аспект Пресс. 2004.

40 Порт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики \ Пер. с англ. А.Н. Нестеренко; предисл. и науч. ред. Б.З Мильнера. — М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997; Lmz, Juan J. Presidential or Parliamentary Democracy: Does It Make a Difference? / The Failure of Presidential Democracy / Ed. by Juan J. Linz and Artuio Valenzuela. - Baltimore and London: The Johns Hopkins University press, 1996; Slmgart, Matthew S„ Carey, John Л/. Presidents and Assemblies. Constitutional Design and Electoral Dynamics. - Cambridge University Press, 1992; Байме К. Партии в процессе демократической консолидации / Повороты истории. Т. 2. - СПб: М.; Берлин: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад: Berliner Debatte Wissenschaftsverlag, 2003.

41 Медушевский А.Н. Теория конституционных циклов. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ. 2005: Медушевский А.Н. Сравнительное конституционное право и политические институты. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2002; Рыбаков А.В. Политика в институциональном измерении: теоретико-методологический аспект: Дис. . д-ра полит, наук: 23.00.01: Москва, 2003; Рыбаков А.В. Политические институты. - М.: Изд-во МАП, 2003.

42 Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократах // Полис, 2002, № I, № 2; Lauth, Hans-Joachim. Informal Institutions and Democracy // Democratization, Vol. 7, No. 4, winter 2000; Норт Д. Указ. соч. демократического пути системы «бесплодного плюрализма» и «домини-t рующей власти» . М. Оттавей сделала значительный вклад в концептуализацию категории «полуавторитаризм», применимой к гибридным режимам самостоятельного свойства, устойчивым и стабильным44, а Ф. Закария развивает концепцию «нелиберальной демократии» как главной альтернативы консолидированному демократическому режиму45. Из российских исследователей следует выделить Л.Ф. Шевцову, которая ввела понятие «промежуточной государственности» для характеристики посттранзитного режимного развития в Российской Федерации46, и А.В. Рябова, отметившего в качестве причин неудачи российского транзита и демократической консолидации отсутствие запроса на модернизацию среди политико-экономических элит и неформальную инстптуционализацию (возрождение элементов феодальной архаики)47.

Эмпирико-теоретическому анализу проблем демократического транзита и отчасти консолидации в странах ЦВЮВЕ посвящено множество научных работ как зарубежных, так и отечественных авторов. Следует особо выделить сборники и монографии, подготовленные отделом Восточной Европы ИНИОН РАН, институтом Европы РАН и институтом славянове

IX дения РАН . В подготовленной- Фондом «Либеральная миссия» книге

43 Карозерс Т. Конец парадигмы транзита / Политическая наука. Политическое развитие и модернизация: современные исследования: Сб. науч. тр. / ИНИОН РАН. - М., 2003.

44 Ottawav, Marina. Democracy Challenged: The Rise of Semi-Authoritarianism. - Washington DC: Carnegie Endowment for International Peace, 2003.

45 Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за ее пределами / Пер. с англ. под ред. ВЛ. Иноземцева. - М.: Ладомир, 2004.

46 Шевцова Л.Ф. Как Россия не справилась с демократией: логика политического отката // Pro et Contra, Том 8, № 3, 2004; Шевцова Л.Ф. Россия-2006: бег на месте / Брифинг Московского Центра Карнеги, том 8, выпуск 1, январь 2006.

47 Рябов А. В. «Самобытность» вместо модернизации: парадоксы российской политики в постстабилизационную эпоху. - М.: Гендальф, 2005; Рябов А.В. Возрождение «феодальной» архаики в современной России: практика и идеи / Рабочие материалы Центра Карнеги, №4, 2008.

48 Волокитима Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф., Покивагаова Т.А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа (1949-1953): Очерки истории. - М.: РОССГ1ЭН, 2002; Власть-общество-реформы: Центральная и Юго-Восточная Европа. Вторая половина XX века / отв. ред. Э.Г. Задорожнюк; И-нт славяноведения РАН. - М.: Наука, 2006; Восточная Европа на новом пути (хроника событий, документы, комментарии) / Отв. ред. Шаншиева JI.H. - М.: ИНИОН РАН, 1994; Демократия и парламентаризм в Восточной Европе / ИНИОН РАН ; Отв. ред. Игриикий Ю.И, - М„ 2003; Новый социальный облик Восточной Европы / ИНИОН РАН; Редкол. Шаншиева Л.Н. (отв. ред.) и др. - М.: 2002; Особенности приватизации в Центральной и Восточной Европе / ИНИОН РАН; Отв. ред. Виноградов В.А. - М., 2002; Политические лидеры и стратегии реформ в Восючной Европе / ИНИОН РАН; Отв. ред. Шаншиева Л.Н. - M., 2003; Процессы демократизации в Восточной Европе: ожидания и реальность/

Путь в Европу» собраны стенограммы встреч российских экспертов с представителями стран Центрально- и Юго-Восточной Европы, недавно вступивших в ЕС, содержащие полезную информацию о прошлом и настоящем трансформационных процессов в этих странах49. Следует отдельно назвать изданный Европейским университетом в Санкт-Пегербурге двухтомник «Повороты истории», объединяющий статьи германских исследователей по различным аспектам постсоциалпстических трансформаций в Европе30. В монографии И.С. Яжборовской осуществлена попытка комплексного рассмотрения трансформационных процессов в странах Центрально- и Юго-Восточной Европы в контексте глобализации31.

Итак, несмотря на наличие работ, посвященных демократическому развитию и его отдельным аспектам, можно отметить невысокую степень комплексной разработки проблематики демократической консолидации как в западной, так и в российской политической науке. Важнейшим недостатком существующей литературы по этой теме предстает тенденция к игнорированию структурно-контекстуальных (социо- и политико-культурных, экономических, иных) факторов при акценте на процедурных (элитистских, субъективных) переменных процесса консолидации демократии. Кроме того, недостаточное внимание уделяется теоретическому обобщению опыта демократической консолидации в постсоциалистических странах.

Цель диссертационного исследования состоит в теоретико-эмпирическом рассмотрении сущности, факторов и моделей консолидации демократии.

ИНИОН РАН; Отдел Восточной Европы; Отв. ред Пфпикий Ю.И. - М„ 2002; Юго-Восточная Европа в эпоху кардинальных перемен / Под ред. А.А. Язьковой. - М.: Изд-во «Весь мир», 2007.

49 Путь в Европу / Под общ. ред. И.М. Клямкина и Л.Ф. Шевцовой. - М.: Новое издательство, 2008.

50 Повороты истории. Постсоциалистические трансформации глазами немецких исследователей: в 2 т. Т. 1: Постсоциалистические трансформации: теоретические подходы. 'Г. 2: Постсоциалистические 1ранс-формации в сравнительной перспективе/ Ред.-сост. П. Штыков, С. Шваниц; Научн. ред. В. Гельман; Пер. с. нем. Е. Белокурова, М. Ноженко, П. Яргомская, П. Штыков - СПб.; М.; Берлин: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад: Berliner Debatte Wissenschaftsverlag, 2003.

51 ЯжСюровская И.С. Глобализация и опыт трансформации в странах Центрально- и Юго-Восточной Европы. - М.: Academia, 2008.

Достижение обозначенной цели предполагает решение следующих задач: показать периодизацию развития политической транзитологии с учетом особенностей формирования представлений о демократической консолидации; концептуализировать авторское понимание демократии и применить его к теоретическому анализу демократической консолидации; произвести теоретический анализ консолидации демократии, выявив ее сущность, особенности и место в системе транзита; выявить и рассмотреть основные факторы, влияющие на процесс демократической консолидации; рассмотреть недемократические сценарии транзита; применить количественные показатели демократии к анализу консолидации демократии и на их основе произвести дедуктивное выявление основных моделей консолидации демократии на примере стран Центрально- и Юго-Восточной Европы (ЦВЮВЕ); осуществить теоретико-эмпирическое рассмотрение выявленных моделей демократической консолидации на основе их факторного анализа.

Объектом исследования являются процессы социально-политических трансформаций, связанные с переходом от автократических систем к демократическим.

Предметом исследования выступают особенности, механизмы и детерминанты демократической консолидации как определенного этапа в процессе демократической трансформации.

Научная новизна настоящего исследования состоит в следующем: автором предложена периодизация развития политической транзитологии через призму смены концепции, объяснительных моделей, аналитических подходов. Выделено три основных этапа этого процесса, в основе которых - сдвиг от исследования структурных факторов демократизации и приоритета теории модернизации к акценту на роли элит и субъективного фактора, выразившийся в кризисе транзи-тологической парадигмы. В работе намечены контуры потенциального четвертого этапа, связанного с преимущественным акцентом на исследовании факторов и движущих сил консолидации демократии; разработана пятиаспектная модель демократии, основанная на выделении пяти основных модусов данного политического режима. С ее помощью произведена классификация существующих в современной политической науке концепций демократии; при анализе места демократической консолидации в системе транзита концептуализовано понятие «точки возврата» в переходных процессах, означающей наступление состояния практической необратимости общего вектора демократического развития и знаменующей завершение транзита и негативной демократической консолидации; предложено рассмотрение консолидации демократии на трех уровнях: субъективно-психологическом, институциональном и процедурном, «погруженных» в структурный контекст и соотнесенных с существующим в политологической науке различением этого процесса на негативное и позитивное состояния. С учетом разработанного в настоящем исследовании представления о демократии выявлены нормативные ориентиры негативной и позитивной консолидации демократии; выделены три класса факторов демократической консолидации (структурно-контекстуальные, институциональные и элитистские) и определен характер их влияния па этот процесс; на основании закономерностей демократических изменений в странах ЦВЮВЕ выявлены три основные модели демократической консолидации: модели быстрой, замедленной и задержанной консолидации. Модель быстрой консолидации характеризуется тем, что состояние негативной консолидации достигается практически сразу же после завершения демократической институционализации. Модель замедленной консолидации предполагает диалектический процесс накопления признаков негативной консолидации. Модель задержанной консолидации представлена странами, где серьезные экзистенциальные кризисы послужили основой задержки процессов демократического развития.

Методологические основы исследования. Подразумевая известную степень междисциплинарности, настоящее диссертационное исследование опирается на плюралистичную методологию. Тем не менее, следует отметить, что в основном диссертация написана в русле транзитологической парадигмы, разработанной С. Хантингтоном, Ф. Шмиттером, Г. О'Доннеллом, X. Линцем, А. Пшеворским, Л. Даймондом. В то же время, предполагался выход за рамки данной парадигмы в ее современном состоянии и определенная переоценка некоторых ее положений.

В диссертационном исследовании применена методология неоин-ституционализма, предполагающая учет «не только формально-юридических, но и социокультурных, поведенческих аспектов полити

52

КИ» .

При анализе основных факторов демократической консолидации использован «перспективный подход» в сравнительных политических исследованиях, предполагающий рассмотрение смешанного набора переменных. Принимая в расчет более широкий спектр различных факторов, исследователь «создает собственный критерий выбора между различными объяснениями и допускает «эффекты взаимодействия» между определенными факторам и»:53.

52 Рыбаков А В. Политические институты, - М.: МАИ, 2003. С. 19.

53 Рейджин Беро-Ш.юссер Д., де Мер Ж. Политическая методология: качественные методы / Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина. Х.-Д. Клингеманна / На>чный ред. русского издания Е.Б. Шестопал. - М.: Вече, 1999. С. 734.

Способ группировки и генерализации факторов, демократической консолидации, а также общее представление об их роли и функциях проистекают из методологии структурно-функционального анализа.

Третья глава исследования выполнена с применением аналитико-системных методов сравнительного анализа, а именно морфологического и субстанционального сравнения. Кроме того, используется метод интегрального сравнения, когда «исходят из всеобъемлющего охвата элементов внутренней и внешней среды, действующих на целостную систему.», и «предполагают комплексную оценку характера и степени влияния на политические институты и процессы отдельных факторов. а,также обратного преобразующего воздействия.политики на свои среды»34. Проверка теоретических обобщений относительно моделей консолидации демократии основана на методе эксперимента в сравнительных исследованиях.

В. диссертации использованы■ общетеоретические методы: дедукции (при выявлении моделей демократической консолидации); индукции (при формировании выводов относительно характера влияния различных факторов на процесс демократической консолидации); методы анализа и синтеза при осуществлении теоретического анализа консолидации демократии.

Эмпирическая база исследования представлена количественными и статистическими данными крупных международных оценочных институтов. Для анализа политического развития и демократизации использовались индексы международного агентства «Дом Свободы», Фонда. Бер-тельсманна, проекта Polity IV; социально-экономическое развитие постсоциалистических стран, а также динамика институциональных реформ в системе административно-государственного управления исследовались на основе данных Всемирного Банка, Европейского Банка Реконструкции и Развития, Программы развития ООН (ПРООН), организации «Transparency

54 Ильин М.В. Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Полис, 2001, № б / Режим доступа: http://www.politstudies.ru/N2004fufltext/2001/6/1 l.htm

International»; электоральная статистика представлена в книге «Выборы во всем мире»55, а также на специализированных интернет-сайтах.

Хронологические и географические рамки исследования. В целом, эмпирическая основа исследования представлена регионом Центрально- и Юго-Восточной Европы (ЦВЮВЕ) и частично постсоветским пространством. Основной акцент сделан на период с конца 1980-х гг. до сегодняшнего дня - активную фазу транзита и консолидации демократии. В то же время, в ходе общего рассмотрения факторов демократической консолидации в некоторых случаях предполагался выход за очерченные временные и географические пределы.

Теоретическая значимость исследования состоит в расширении теоретического поля политической транзитологии посредством теоретико-эмпирического анализа факторов и моделей консолидации демократии. Полученные выводы могут способствовать развитию теории консолидации демократии, выявлению в ней новых «точек роста» и перспективных субнаправлений исследования. В целом, изучение процессов в рамках сравнительной политической транзитологии дает возможность получить представление о факторах, механизмах, движущих силах политических изменений в разных регионах мира.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его основные положения могут быть применены при анализе перспектив преобразований политической сферы, для выстраивания более эффективной политики демократического развития и принятия соответствующих решений органами государственной власти. Обращение к транзитологической проблематике имеет практическую значимость, так как для того чтобы научиться воздействовать на процессы политических изменений, регулировать их и даже управлять ими, необходимо их обстоятельное изучение. Материалы, представленные в диссертационном исследовании, а также ос

Выборы во всем мире. Электоральная свобода и общественный npoipecc. Энциклопедический справочник / Сост. А.А. Танин-Львов. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. новные теоретические положения и выводы могут быть использованы для разработки и чтения курсов «Теория демократии и демократизации», «Политическая транзит и консолидация демократии», «Сравнительная политология».

Гипотеза исследования. Консолидация демократии в постсоциалистических системах укладывается в несколько основных моделей, детерминируемых преобладанием либо слабым влиянием определенных структурно-контекстуальных, институциональных и элитистских факторов, причем значимость структурно-контекстуальных факторов для процесса демократической консолидации выше, чем их роль на стадии либерализации и демократизации.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Политическая транзигологпя за свою 40-летнюю историю испытала как триумфы, так и падения. Объективное замедление «третьей волны» в конце XX в. - начале XXI в. и снижение качества демократических режимов вызвали попытки переосмысления теоретических положений транзитологии. Несмотря на то, что некоторые исследователи призывают к «отказу от транзитологии», мы полагаем, что это направление имеет перспективы. Одним из вариантов «оздоровления» транзитологии может стать смещение акцента с исследования собственно транзита к изучению проблем демократической консолидации. Это тем более актуально, так как позволит сместить взоры к насущным проблемам укрепления появившихся после «третьей волны» режимов, многие из которых все еще испытывают проблемы в демократическом развитии.

2. Эффективная концептуализация демократической консолидации требует ее рассмотрения, в первую очередь, не как состояния, а в качестве процесса. Это позволяет выявлять ее динамические характеристики, движущие силы и механизмы. Полезным представляется анализ сущности демократической консолидации на трех уровнях субъективно-психологическом, процедурном и институциональном с учетом структурного контекста. В этом случае удается выйти за пределы узкого понимания консолидации как формирования демократического консенсуса среди элитных групп и охватить более широкий контекст и набор признаков.

3. Наибольшую эвристическую ценность имеет структурирование процесса демократической консолидации на негативную и позитивную стадии. Мы использовали этот прием для того, чтобы, во-первых, применить термин «точка возврата» для описания состояния необратимости демократических изменений. В таком случае, завершение негативной консолидации подразумевает преодоление «точки возврата» в демократическом развитии. Во-вторых, это позволяет выстроить различные нормативные ориентиры консолидации в виде идеальных моделей демократии - электоральная демократия для негативной консолидации и либеральная - для позитивной.

4. Соотношение структурно-контекстуальных, институциональных и элитистских факторов и их роль различны на каждой из стадий демократической консолидации. На фазе негативной консолидации решающую роль играют установки, ценности и поведение элит, конституирующих институциональный дизайн демократического режима и придерживающихся демократических «правил игры». Позитивная консолидация, предполагающая расширение масштаба укоренения демократических ценностей и норм, в большей степени детерминируется воздействием структурно-контекстуальных факторов: стабильного экономического развития и повышения благосостояния населения, увеличения инвестиций в человеческий капитал, динамики нациестроительства и достижения конфессионального согласия, развития демократической политической культуры. Роль международного фактора значительна на обеих стадиях. В то же время, необходимость следовать стандартам «кондициональности» играет особую роль на стадии позитивной консолидации в странах ЦВЮВЕ. В целом, следует отметить тесные каузальные и корреляционные связи между различными факторами демократической консолидации, обусловливающие необходимость их комплексного рассмотрения.

5. Путем агрегирования разных показателей политического развития (индексов «Дома свободы» и Фонда Бертельсманна), между которыми прослеживается значительная корреляция, оказалось возможным дедуктивное выявление основных моделей демократической консолидации на примере транзитов в странах ЦВЮВЕ - модель быстрой консолидации (Чехия, Венгрия, Польша, Словения), модель замедленной консолидации (Болгария, Румыния) и модель задержанной консолидации (Хорватия, Сербия, Македония, Албания). Каждая из моделей охватывает совокупность случаев, обладающих схожими особенностями хода и результатов этого процесса и набором определяющих его факторов.

6. Теоретико-эмпирическое исследование выявило значительную роль структурно-контекстуальных факторов в процессе демократической консолидации. Модель быстрой консолидации определяется сочетанием благоприятных с точки зрения демократического развития структурно-контекстуальных и институциональных факторов, что во многом обеспечивало демократический консенсус элит. Страны, представляющие модель замедленной консолидации, обладают менее выраженными структурно-контекстуальными основами демократического развития. Модель задержанной консолидации определяется наличием экзистенциальных кризисов (этнополитические конфликты, религиозные противоречия, социально-экономические неурядицы), повлиявших на усиление авторитарных начал политического лидерства и определивших задержку демократического развития. Следует особо подчеркнуть значимость внешнего фактора, послужившего важнейшей причиной удержания демократического вектора в странах замедленной и, в особенности, задержанной консолидации.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования содержались в докладах автора, представленных на Межвузовских конференциях «Диалог цивилизаций: Восток-Запад» (Москва, РУДН, 2004, 2005, 2006), Международном научно-образовательном форуме «Двадцать лет Перестройке: эволюция гуманитарного знания в России» (Москва, РГГУ, 27-28 апреля 2005 г.), Международной конференции студентов и аспирантов-политологов «Политические институты и процессы: российское и мировое измерение» (Москва, РУДН, 2005), IV научно-практической конференции «Национальные традиции в торговле, экономике, политике и культуре» в рамках Васильевских чтений (Москва, РГТЭУ, 2007).

Пути достижения консолидации демократии применительно к постконфликтным странам обсуждались автором на научно-практическом семинаре, проходившем с 18 августа по 23 сентября 2005 г. в Институте Мира в Австрии (г. Шляйнинг).

Некоторые материалы диссертационного исследования использовались автором при подготовке и чтению соответствующих курсов в Российском государственном торгово-экономическом университете (г. Москва, 2006-2008) и Абхазском государственном университете (г. Сухум, 2008-н.в.).

Диссертация была обсуждена на кафедре политических наук Российского университета дружбы народов и рекомендована к защите.

По теме настоящего исследования автором опубликовано восемь работ общим объемом 3,5 п.л., причем две из них в изданиях, включенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения; трех глав, включающих девять параграфов; заключения; списка литературы, содержащего 360 наименований; и приложения. Текст диссертации изложен на 268 страницах.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Хинтба, Ираклий Ревазович

Выводы Линца оказались релевантными и в отношении смешанных систем правления. Согласно оценкам Р. Элджи, опасность для демократической консолидации представляют не только президентские, но и полупрезидентские системы. Они создают возможность для реализации антидемократического потенциала политической культуры, способствуют персонализа-ции власти" . Поэтому смешанные системы с формальным институтом президента предпочтительнее остальных с точки зрения обеспечения демократической консолидации. Действительно, полупрезидентские системы французского типа, которые еще М. Дюверже относил к «смешанным республикам с

286 Lin:, Juan J. Piesidential or Parliamentary Democracy: Does It Make a Difference? / The Failure of Presidential Democracy / Ed. by Juan J. Linz and Arturo Valenzuela. - Baltimore and London: The Johns Hopkins University press, 1996. P. 4-16

2S? Elgie, Robert. Variations on a Theme //Journal of Democracy, Vol. 16, No. 3, July 2005. iOO " ^ полновластным президентом» , проявили свои антидемократическии потенциал на постсоветском пространстве.

Практически во всех республиках бывшего СССР, за исключением стран Прибалтики, президенты, наделенные весьма широкими полномочиями, неуклонно пытались подмять под себя практически все политическое и правовое пространство, вторгались в сферу компетенции других ветвей власти, разрушая горизонтальную и вертикальную подотчетность. Все это вызывает отчуждение людей от политики, подрыв веры общества в демократические институты. В некоторых странах это вылилось в откровенные диктатуры (Туркменистан, Узбекистан, Белоруссия), в других республиках установились разного рода авторитарные режимы, характеризуемые значительными конституционными и огромными реальными полномочиями президентов, однопартийными системами, сращиванием бюрократии и бизнеса, созданием искусственных препятствий для развития гражданского общества и, в некоторых странах, зажимом международных НПО. Режимы, которые можно охарактеризовать как корпоративно-бюрократические и олигархические сформировались в Казахстане и Таджикистане. Грузия и Азербайджан - автократии с популистским уклоном. Таким образом, указанные режимы, будучи формально полупрезидентскими, на практике приобрели черты суперпрезидентской системы правления, что на деле привело к срыву демократической консолидации. Возникла персонализация института президентства, который приобрел плебисцитарный характер. Этот феномен четко описан Г. on

О' Доннеллом под термином «делегативная демократия»" .

Выбор президентской системы в странах бывшего СССР, как справедливо отмечал Г. Истер, детерминировался типом господствующих элит. В перечисленных странах переход к демократии осуществлялся под контролем старой элиты, оппозиционные группировки же изначально были слабы. Это и предопределило выбор в пользу президенциализма, который рассматривал

288 Duverger, Maurice. A New Political System Model: Semi-Presidential Government // European Journal of Political Research, No. 8, 1980 P. 170. Такие республики сочетают институт сильного президента и правительства, руководимого премьер-министром — чаше всего главой коалиции большинства в парламенте.

289 О'Доннэ.ъ7 Г. Делегативная демократия / Пределы власти. - М.: Век и мир, 1994.

134 ся коммунистическими элитами как способ воспроизводства додемократи-ческой власти. «Для старых элит, - пишет Истер, - президенциализм послужил своего рода буфером против «вторжения» демократии, либерализации и рынка»290. Поэтому, вместо того, чтобы объяснять «вечный русский авторитаризм» происками мистической «Русской власти», на наш взгляд, следует больше внимания уделять формальной системе правления, которая, в значительной степени, таит в себе причины относительной неудачи демократического проекта в России.

Одно из проявлений опасностей нрезиденциализма заключается в превращении президентов некоторых стран в «выборных монархов»291. Например, президенты Того (Гнасингбе Эйадема) и Габона (Омар Бонго) находятся у власти с 1967 г., их коллега из ОАЭ Шейх Заид Бен Султан аль-Нахайан - с 1971 г., Жозе Эдуардо Душ Сантуш руководит Анголой вот уже 27 лет, а Хосни Мубаррак Египтом — почти 25 лет. Пожизненные президенты существуют в Малави, Заире и Туркменистане. Изменения, внесенные в Конституции Белоруссии и Таджикистана, формально позволяют президентам этих стран править вечно. Всего существует десять президентских республик, возглавляемых одним и тем же лицом более 20 лет подряд292. Несмотря на то, «президенты-долгожители» вполне успешно продлевали срок своих полномочий, прибегая к формальным демократическим процедурам, во всех этих странах сформировались определенные разновидности авторитаризма и бонапартизма, основанных на мнимом конституционализме. А.Н. Медушев-ский пишет в этой связи: «В перспективе всей логики перерастания демократии тиранию бонапартистская идеология может быть определена как стремление к неограниченной единоличной власти, опирающейся на волю народа. Подобно конституционному монарху, президент становится символом

240 Easier, Gerald Л/. Preference for Presidentialism: Post-Communist Regime Change in Russia and the NIS // World Politics, №49, January 1997. P. 189.

291 По этому поводу всплывает любопытная историческая реминисценция. В 1787 г. делегаты Конституционного Конвента в Филадельфии, занятые усовершенствованием основного текста американской конституции, никак не могли решить, как следует обращаться к президенту. В ходе бурных дискуссий предлагался, а затем и всерьез обсуждался, вариант «Ваше Избранное Величество». (Иванян Э.А. История США: Пособие для вузов. - М.: Дрофа, 2004. С. 97-98).

292 На длительный срок под высокие проценты // Коммерсант, №36-П, 1 марта 2004. С. 1!.

135 нации и важнейшим элементом политической системы, ее центром. Опираясь на народные плебисциты . режим узаконивает всякое беззаконие. Воплощая теоретически волю всего народа, он истребляет оппозицию и ставит вне критики своего вождя»293.

Еще одним недостатком президентских режимов является их нестабильность. Классической иллюстрацией тому служит история Латинской Америки второй половины XX в. В абсолютном большинстве стран этого континента в середине прошлого столетия была институционализирована американская модель президентской республики, что вполне укладывалось в цели и задачи «доктрины Монро». Американский президенциализм, который основан на стабильной двухпартийной системе, эффективной системе сдер-жек и противовесов, демократической политической культуре, в условиях неукорененности этих факторов в латиноамериканской почве провоцировал перманентные системные кризисы. Южноамериканские президентские системы стали хрестоматийными примерами авторитаризма, политической «турбулентности», бесконечных военных переворотов

В подтверждение нестабильности президентских режимов в консолидируемых политиях А. Валенсуэла приводит впечатляющий список из тринадцати президентов стран Латинской Америки, вынужденных досрочно сложить полномочия294. Часть из них - в результате серьезного социального и экономического кризиса (Рауль Альфонсин (Аргентина), Абдала Букарам (Эквадор), Фернандо Коллор де Мелло (Бразилия), Фернандо де ла Руа (Аргентина), Эрнан Зуазо (Боливия) и др.), другие - в результате военных переворотов (Сальвадор Альенде (Чили), Жан Бертран Аристид (Гаити), Хамиль Махуад (Эквадор), Хорхе Серрано (Гватемала) и др.), третьи - в результате массового противодействия диктаторским поползновениям (Фухимори (Перу))

2,3 Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 158-203.

294 Valenzuela, Arturo. Latin American Presidencies Inteirupted // Journal of Democracy, Vol. 15, No. 4, October 2004.

Проблема «двойной легитимности» на примере латиноамериканских стран выразилась в том, что значительная часть президентов были вынуждены подавать в отставку в результате конфронтации с парламентами, где у них не было большинства. Проблема «миноритарного президента» часто возникает в переходных системах и представляет собой одно из препятствий стабильности и, соответственно, консолидации демократии. Президенциализм в сочетании со слабо институционализированными политическими партиями приводит к тому, что президент часто не контролирует большинства в парламенте. В то же время, ничто не гарантирует сотрудничества между президентом и парламентом. Стимулов для кооперации чрезвычайно мало: политические партии, так как они не участвуют в формировании правительства, не заинтересованы в сотрудничестве с президентом, а члены парламента, ничем не рискуя, могут составить оппозицию президенту, так как в системах чистого президенциализма парламент не может быть распущен. Поэтому «пока президент не получит парламентского большинства, президентские демократии обречены на конституционные кризисы, параличи институтов и, в конечном счете, на поражение»" . Проблема «миноритарного президента», по мнению А. Валенсуэлы, лежит в основе «логики конфронтации», присущей президентским режимам296.

В подтверждение мнений о том, что президентские режимы в условиях неразвитой политической культуры провоцируют правительственную нестабильность и конституционные тупики, можно привести следующие сведения. За последнее десятилетие в Перу правительство менялось 13 раз, в Южной Корее - 12 раз, в Аргентине и Непале - по 10 раз, в России - 9 раз, в Киргизии и Иордании сменилось по 10 премьер-министров" .

Выявление опасностей и недостатков президенциализма сопровождалось укреплением во мнении, что именно парламентаризм является наилучшим институциональным выбором на этапе консолидации демократии. Но

295 Cheibub, Jose Antonio. Minority Governments, Deadlock Situations, and The Survival of Presidential Democracies // Comparative Political Studies, Vol. 35, No. 3, April 2002. P. 307.

296 Valenzuela, Arluro. Latin American Presidencies Interrupted. P. 12-13.

297 В каких кабинетах не засиживаются // Коммерсант, №36-П, 1 марта 2004. С. 11.

137 вейшее исследование С. Фиша добавляет ряд веских аргументов сторонникам парламентаризма" . С. Фиш, совместно с М. Кренигом, выявил прочную корреляцию между удельным весом парламента в политической системе и демократизацией. На основе разработанного ими Индекса влияния парламента (Parliamentary Powers Index (РРГ)) они оценили конституционный и фактический статус парламентов в посткоммунистических странах. Основные выводы: страны, в конституциях которых изначально был заложен сильный парламент, продемонстрировали впечатляющие демократические достижения и добились консолидации, независимо от благоприятного/неблагоприятного экономического, культурного и исторического фона (Чехия, Словакия, Польша, Болгария, Македония и др.). Сильные парламенты усиливали горизонтальную и вертикальную подотчетность, во-первых, служа эффективным ограничителем власти президента и, во-вторых, стимулируя развитие политических партий как института взаимосвязи между гражданами и избранными чиновниками. Итог рассуждений Фиша таков: «В по-литиях со слабыми легислатурами конституционная реформа по усилению парламента должна быть наивысшим приоритетом для строителей демократии»299. Схожим лейтмотивом пронизано исследование А. Степана и С. Скетча, суть которого сконцентрирована в призыве: «Восточноевропейские политические лидеры, которые убеждены в исторически обусловленной многопартийности своих стран, поступят весьма опрометчиво, избрав президентскую систему»300.

Таким образом, взаимосвязь между системой правления и развитием демократии в консолидируемых системах представляется достаточно существенной. К примеру, если произвести сопоставление систем правления стран ЦВЮВЕ и бывшего советского пространства с индексами демократии и свободы прессы, выставляемыми международным агентством «Дом Свободы» в 2009 г., то можно убедиться, что президентско-парламентские системы с до

298 Fish, Steven М. Strong Legislatures, Strong Democracies // Journal of Democracy, Vol.17, No. 1, January 2006.

299 Op. cit. P. 18.

300 Siepan, Alfred and Skach, Cindy. Op. cit. P. 20. минантным президентом (многие из которых в реальности являются супер-президенскими) в абсолютном большинстве случаев обладают более низкими показателями демократии и свободы СМИ, нежели парламентские систе

301 мы .

Безусловно, существуют аргументы в защиту президентских систем. Преимуществом президентской системы правления может быть ее большая эффективность в осуществлении государственной политики. При этом типе институционального устройства, если подобная метафора будет уместна, выше скорость обращения политического процесса, так как президент имеет теоретическое право регулировать политическую жизнь посредством издания указов, что позволяет выходить их парламентских «законодательных тупиков», вызванных партийной мозаичностью органов представительной власти.

В то же время, всегда необходимо иметь в виду, что любая институциональная система представляет собой компромисс между эффективностью и представительностью. Следуя М. Шугарту и Дж. Кэри, под «эффективностью» понимается «способность демократических выборов служить инструментом, позволяющем избирателям выбирать один из предлагаемых вариантов правительственного курса». Представительность же - это «способность демократических выборов обеспечить артикуляцию и представительство интересов избирателя в парламенте»302. Весьма часто президенциализм может удовлетворять лишь критерию эффективности, в то время как парламентаризм обоим критериям сразуш.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предпринятая в настоящем диссертационном исследовании попытка комплексного анализа консолидации демократии позволяет сделать ряд выводов.

Во-первых, теоретическая реконструкция сущности демократической консолидации показала необходимость перехода от господствующего «узкого понимания» этого процесса (как установление «либерального консенсуса» политических сил) к его «широкому определению». Эвристичность такого «гносеологического поворота» состоит в следующем: а) процесс консолидации может быть рассмотрен в его зависимости от структурного контекста: особенностей общественного сознания, психологических ориентации, социальных и политических ценностей, исторического опыта и памяти, экономической системы, внешнего влияния; б) появляется возможность более эффективной интерпретации (в том числе с точки зрения фиксации нормативных ориентиров) стадий негативной и позитивной консолидации. В этом случае именно введение в действие контекстуальных переменных, предполагающее расширение воздействия консолидации с уровня элит на уровень масс, отличает позитивную консолидацию от негативной; в) обрело смысл и теоретическую полезность понятие «точки возврата» в демократическом развитии.

Во-вторых, каузальные и корреляционные связи между факторами демократической консолидации настолько сложны и неоднозначны, что выводы относительно безусловных эффектов тех или иных факторов, а тем более об их определяющем влиянии на консолидацию демократии, не представляются оправданными. Тем не менее, выделение трех классов факторов (структурно-контекстуальных, институциональных и элитистских) оказалось методологически обоснованным, так как оно позволило реализовать комплексный анализ процессов демократического развития и прийти к выводам относительно его результатов. Кроме того, использованная методологическая и концептуальная схема оказалась достаточно полезной в плане совмещения различных междисциплинарных подходов к исследованию факторов консолидации демократии.

В-третьих, в соответствии с гипотезой исследования удалось сделать выводы относительно значимости определенных классов факторов на каждой из стадий демократической консолидации (см. Рис. 5).

Рисунок 5

Влияние факторов демократической консолидации на каждой из ее стадий

ФЛКТО!3 ВНЕШНЕГО ВЛИЯНИЯ г

ЭЛИТЫ СТСКИЕ

ФАКТОРЫ CT PVKTVP н о

KOHTEK'CTVAAbH ЫЕ

ИНСТИ Т>" ПИОН Л< V ЬНЫЕ ФАКТОРЫ

ФАКТОРЫ

НЕГАТИ В НАЯ КХЭНСОЛИААХДПЯ 1 ПОЗ ИТИВНАЯ КОН С ОЛИДАЦIля

Таким образом, если на стадии негативной консолидации основную роль играют стратегии и установки элит и сформированный в результате первых демократических выборов и принятой конституции институциональный дизайн, то позитивная консолидация подразумевает введение в действие структурно-контекстуальных факторов, необходимых для укоренения демократических ценностей в массовом сознании, формирования демократической политической культуры, обеспечения устойчивого экономического развития. Фактор внешнего влияния оказывает постоянное и значительное воздействие на демократическую консолидацию.

В-четвертых, несмотря на общие сложности с количественной оценкой политических процессов, нам удалось приспособить авторитетные индексы демократического развития (агентства «Дом Свободы» и Фонда Бертельсма-на) к целям анализа консолидации демократии. Между ними была выявлена значительная корреляция, что может считаться свидетельством их валидно-сти. На основе анализа количественных данных и с использованием метода дедукции были выявлены модели демократической консолидации на примере стран ЦВЮВЕ. Как подтвердилось в ходе исследования, каждая из них обладает определенными факторными характеристиками.

Так, модель быстрой консолидации (Польша, Венгрия, Чехия) отличает, в первую очередь, благоприятный структурный контекст. Это страны, знавшие в своей истории практику конституционализма и демократического развития. Будучи частью Габбсбургской империи, они характеризовались относительно гомогенными обществами и принадлежали к католической религиозной конфессии. В них не было предпосылок для органического установления режимов советского типа после окончания Второй мировой войны (индустриальный характер экономики, невысокая доля маргиналов в социальной структуре, проигрыш коммунистов на свободных выборах). Поэтому внутри социалистических систем имели место политическая и экономическая либерализация (в этом смысле немного отстала Чехословакия). Досоциалистический опыт конституционализма и демократического развития позволил легитимировать в массовом сознании крушение режима «народной демократии» и четко обозначить европейский вектор политики. В этих условиях старые элиты не смогли удержаться у власти, уступив место на первых свободных выборах представителям оппозиционной контрэлиты. При этом выяснилось, что тип перехода как таковой не имел значения в плане демократической консолидации (что опровергает популярные концепции об их взаимосвязи).

Страны замедленной консолидации отличались гораздо менее благоприятными структурно-контекстуальными чертами. В них господство Оттоманской империи, религиозные особенности, более гетерогенный состав общества сочетался с этатизмом и патернализмом политической культуры. В межвоенную фазу XX в. в Болгарии и Румынии господствовали авторитарные режимы, а аграрный характер общества и общая немодернизированность оказались питательной средой для вызревания прокоммунистических сил и настроений в обществе. Социалистические системы в этих странах имели в гораздо большей степени органическое происхождение, нежели в Польше, Чехии и Венгрии. Не удивительно, что в период режимов «народной демократии» в этих странах не наблюдалось сколь-нибудь заметных процессов экономической и политической либерализации. Во многом поэтому в результате транзита к власти пришли старые элиты, которые возглавили переход и оказались победителями на «учредительных выборах».

В системе моделей особняком стоит модель задержанной консолидации, представленная Хорватией. Ей были свойственны более благоприятные структурные факторы, нежели странам замедлений консолидации. Однако такие отличительные особенности «хорватского кейса», как неоднократные экзистенциальные кризисы, вызванные военным конфликтом и этническим противостоянием внутри страны, а также несформированной гражданской нацией и отсутствием контроля над частью территории до 1995 г., оказались непреодолимым препятствием к демократическому развитию. Эти особенности фактически перечеркнули позитивный опыт дотранзитного политического и экономического развития, и не позволили воспользоваться быстрым сходом с арены коммунистов для инициации процесса консолидации демократии. Пришедшая к власти на волне этнонационализма авторитарная элита задержала демократическую консолидацию в Хорватии на 10 лет. То, что хорватские элиты и, что важно, общество оказались способными выбрать демократический вектор после смерти Ф. Туджмана в 2000 г., было обусловлено как позитивными изменениями в структурном контексте (снятие экзистенциальных угроз, появление демократизирующего внешнего влияния), так и, возможно, «срабатыванием» культурно-генетических факторов.

Исследование также подтвердило значимость фактора системы правления (президенциализм менее благоприятен для консолидации демократии) и экономического развития (страны быстрой консолидации демонстрировали больший экономический рост, успешную приватизацию и институционали-зацию рыночной системы, повышение благосостояния населения и укрепление человеческого капитала). Важнейшую роль в этом процессе играет внешнее влияние. В то же время такие факторы, как состояние административно-государственной система и децентрализация, а также уровень коррупции, демонстрируют менее заметную корреляцию с демократическим развитием. Фактор избирательной системы и вовсе оказывается нерелевантным с точки зрения целей настоящего исследования.

На основе осуществленного анализа можно сделать вывод относительно соподчиненности, или иерархии, факторов демократической консолидации. Так, если выбор институциональной модели, во многом, определялся соотношением существующих в обществе политических сил, то их функционирование, а также стратегии и ценности элит находились в зависимости от структурного контекста.

Итак, все вышеизложенное свидетельствует о полном подтверждении основной гипотезы настоящего исследования. Кроме того, утверждаемый нами примат структурно-контекстуальных факторов в процессе консолидации может свидетельствовать о том, что теория транзита в состоянии учитывать цивилизационную и историческую специфику трансформационных процессов и, более того, вписывать ее в рамки своих теоретических схем. Фактически это еще один аргумент против тезиса о «конце парадигмы транзита».

В качестве дальнейших направлений исследования можно предположить следующее:

1. Представляется необходимым достичь максимальной точности в определении условного момента завершения этапа демократизации демократической институционализации) и старта консолидации демократии. Возможно, для этого потребуются обширные кроссна-циональные исследования и сравнение эмпирических данных. Кроме того, было бы целесллбразным повысить степень операционали-зации и квантификации процесса консолидации в целом.

2. Полезным, на наш взгляд, будет также расширение спектра факторов, влияющих на процесс демократической консолидации. Есть необходимость более подробного изучения многообразных ценностных основ различных обществ и трансформацию этих основ в процессе демократического развития340.

3. Необходимо продолжение работы по разработке проблематики, связанной с моделями демократической консолидации. Представляется целесообразным осуществить проверку теоретических выводов диссертационного исследования на примере других регионов.

4. На наш взгляд, нуждаются в дальнейшем исследовании альтернативы демократической консолидации, а также подробная систематизация общих и специфических характеристик режимов авторитарного типа, возникающих в ходе транзита.

540 Актуальность подобных исследований представляется очевидной и, к примеру, американский политолог M. Ховард в своей новейшей работе предпринимает попытку такого анализа. Правда, он берег достаточно узкий аспект: объяснение феномена слабости гражданского общества в посткоммунистических странах. Соответственно и выводы Ховарда (участие в институтах гражданского общества «оказалось несовместимым с прежним опытом в организациях советского типа») страдают определенной ограниченностью (См.: Ховард М.М. Слабость гражданского общества в посткоммунистической Европе / пер. с англ. И.Е. Кокарева. - М.: Аспект Пресс, 2009).

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Хинтба, Ираклий Ревазович, 2009 год

1. А. Научные труды и монографииа) на русском языке

2. Административные реформы в контексте властных отношений: опыт постсоциалистических трансформаций в сравнительной перспективе/Won, ред. А. Олейника и О. Гаман-Голутвиной. М.: РОС-СПЭН, 2008. - 367 с.

3. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. В. Николаева. Вступит, ст. С. Баньковской. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

4. Анохин М.Г. На пути к демократии / Политическая система: переходные процессы. М., 1996.

5. Анохин М.Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость (теоретико-прикладной анализ). М.: Инфомарт, 1996. - 305 с.

6. Аристотель. Политика. Афинская политая / Предисл. Е.И. Темнова. — М.: Мысль, 1997.-458 с.

7. Арон Р. Эссе о свободах. / Пер. с франц. Н.А. Руткевич. М.: Праксис, 2005. - 208 с.

8. Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозанский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российскийх и американских политических реалий. М.: Экзамен, 2001. - 608 с.

9. Бенетон Ф. Введение в политическую науку / Пер. с. фр. М.: Издательство «Весь мир», 2002. - 368 с.

10. Бхагвати Д. В защиту глобализации / Пер. с англ. под ред. B.JI. Иноземцева. М.: Ладомир, 2005. - 448 с.

11. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. Пер. с англ. П.М. Кудюкина. Под общ. ред. к.п.н. Б.Ю. Кагар-лицкого. СПб.: Издательство «Университетская книга», 2001. - 416 с.

12. Валлерстайн PL После либерализма: Пер. с англ. / Под. ред. Б.Ю. Ка-гарлицкого. М.: Эдиториал УРСС, 2003. - 256 с.

13. Ваславский Я. И. Конституционные условия для демократии: сравнительный анализ / Монография; Моск. гос. ин-т межд. отношений (унт) МИД России, каф. сравнит, политологии. М.: МГИМО-Университет, 2008. — 192 с.14,15.16,17,18