Художественная система романов С. Клычкова в мифопоэтическом контексте тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Мусиенко, Роман Анатольевич

• Мусиенко, Роман Анатольевич
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Мусиенко, Роман Анатольевич

Введение.

Глава 1. Мировоззренческая основа формирования индивидуально-авторской системы творчества С. Клычкова.

Глава 2. Христианские и языческие начала прозы (религиознофилософский и художественно-эстетический аспекты).

§1 Христианские и натурфилософские идеи: суть противоречий.

§2 Язычество и панпсихизм как основа книги «Златые Уста».

§3 Философский смысл образа-символа Смерти в романе «Сахарный немец».

Глава 3. Онтологические начала прозы С.Клычкова.

§ 1 Концептуальная многозначность авторской «дьяволиады» в прозаических текстах.

§2 Идея «мужичьего рая» в индивидуально-авторской мифологии.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественная система романов С. Клычкова в мифопоэтическом контексте»

Данная работа представляет собой исследование творчества С. Клычкова в контексте рассмотрения процесса формирования индивидуально-авторской романной системы. Индивидуально-авторская система романных образов-символов, сложившаяся в поэтическом и общелитературном языке, претерпела изменения в творчестве Клычкова в связи с его эстетическими и мировоззренческими установками. Именно поэтому определенный интерес вызывает соотношение традиционного и индивидуального в процессе формирования мировоззрения и, соответственно, поэтики романов Клычкова.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью романов С. Клычкова в мифопоэтическом контексте, а также необходимостью выявить закономерности воплощения писателем христианских и языческих начал в субстанционально-онтологических аспектах прозаических текстов.

Творческое использование писателем фольклора, старообрядческих преданий, святоотеческой и художественной литературы на уровне мотивов, образов и сюжетов формирует новый крестьянский миф. Для С. Клычкова бережное отношение к слову равнозначно прославлению Духа. Деформация слова - это деформация человеческой души. О падении соборности, о пришествии нечистого в образе западной техногенной цивилизации на Русь и пишет Клычков, широко вводя в свои романы мифологические и языческие символы и противопоставляя родную природу техническому прогрессу.

Стереотипное восприятие Клычкова как проповедника «крестьянской», как полагали символисты или «кулацкой», по мнению О. Бескина[107], идеологии на целые десятилетия во многом предопределило негативное отношение к творчеству С. Клычкова, оставив его непонятым и неизвестным широкому читателю. В более детальном исследовании литературного наследия С. Клычкова и заключается, на наш взгляд, актуальность данной работы.

Объектом исследования являются романы С. Клычкова «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь» и «Князь мира», созданные в 1920-1930-х годах и рассмотренные с точки зрения формирования индивидуально-авторской художественной системы: образов-символов, мифотворчества, концептуальной многозначности.

В «Сахарном немце» писатель заложил религиозно-философский фундамент, на котором будут базироваться остальные романы.

В «Чертухинском балакире» уже в полной мере раскрывается «крестьянский космос» (Н.М.Солнцева). Концептуальной установкой, которая обнаруживает себя для персонажей на разных уровнях, здесь является достижение гармоничного мира. Она формирует и определённый, сказовый, образ повествователя, разворачивающего свой рассказ в дидактических целях, призывая читателя к установлению гармоничного диалога с миром и собой. Философское осмысление судьбы русского крестьянства должно было выразиться в задуманном автором девятикнижье, из которого вышли только «Сахарный немец» (1925), «Чертухинский балакирь» (1926), «Князь мира» (1928).

В последних двух романах назревает кризис, являющийся проекцией авторского видения мира. Падение соборности, экологический кризис, связанный с «пришествием Дьявола» -западной техногенной цивилизации - на Русь.

Степень изученности темы.

Вокруг прозы Сергея Клычкова во второй половине 1920-х годов велась достаточно бурная литературно-философская полемика. Три романа - «Сахарный немец» /1925/, «Чертухинский балакирь» /1926/ и «Князь мира» /1928/, которые он успел написать и издать (это части задуманного Клычковым девятикнижия «Живот и смерть» - привлекли внимание критики, сразу же разделившейся в своих оценках. «Князь мира» был охарактеризован А. Луначарским «замечательным явлением 1928 года - и в художественном отношении, и по глубине анализа некоторых явлений нынешнего времени» [6. С. 325]. По мнению В. Полонского, к Клычкову следует относиться как к «самому крупному и замечательному художнику, выдвинутому русской деревней» [7. С. 264-294].

Следует сказать, что критику в романах Клычкова привлекала прежде всего художественная сторона - богатство и метафоричность языка, афористичность слова, совершенство формы. В этом плане весьма высоко оценили прозу Сергея Клычкова, в частности, В. Правдухин, Д. Горбов, Г. Горбачёв, А. Воронский. Последний, к примеру, в статье «Десятилетие Октября и советская литература» - отозвался о «Сахарном немце» и «Чертухинском балакире» как о «ювелирной работе настоящего мастера». Он же - в статье «Лунные туманы» -отметил и то, что в «Чертухинском балакире» автор «удачно сочетал поэта с художником-прозаиком. Это очень редкое сочетание. Клычков показал, как можно, оставаясь поэтом, стать прозаиком» [63. Т.2. С. 487].

К идейным аспектам романов критика отнеслась весьма противоречиво. Так, нашли понимание интерес автора к здоровым многовековым духовным ценностям крестьянского «миросозерцания от сохи» [44], тоска по духовности, всеобщей гармонии, неприятие войн. И вместе с тем получили осуждение идеи, которые казались тогда неактуальными, отжившими, политически вредными. Отмечалось, что Клычков будто бы чрезмерно идеализирует деревню и крестьянскую общину, прославляет косность, отвергает прогресс, неправильно понимает социально-классовую борьбу. Так, А. Лежнёв увидел в клычковской прозе «фантастику с ножом в сердце» [79].

Лучшее из всего того, что было написано критиками -современниками С. Клычкова о его романах, безусловно, принадлежит А.Воронскому, который сразу поставил их в контекст традиций русской классической литературы. Вот как он писал о романах С. Клычкова «Сахарный немец» и «Чертухинский балакирь»: «.народный сказ. дан в каком-то удивительном приближении к Гоголю»; «Писатель сумел показать спиридоновскую, дикую, дремучую Русь в её плоти. Она встаёт как заповедный, нетронутый, заповедный бор. Ни у Мельникова-Печёрского, ни даже у Лескова нет такого телесного ощущения этой Руси» [25. С. 264-265]. В «Лунных туманах» осуществлён глубокий и достаточно объективный анализ романа «Чертухинский балакирь». Для автора статьи произведения Сергея Клычкова во всех отношениях - явление замечательное, уникальное. Так, признавая, что «художественные достоинства романа высоки и несомненны», он отмечает также и его «большую общественную значимость». Эту значимость Воронский связал, в частности, с постановкой и освещением очень важного философского вопроса «Человек и природа», с тревогой автора за судьбу природы, всего живого и сущего, за человеческую душу.

В целом положительно оценив прозу Сергея Клычкова, Воронский весьма чётко высказался и о её, как он считал, недостатках идеологического характера: «Романы Клычкова -показатели распада нашего народничества. <.> Вместо идеализации трудовой деревни - идеализация фольклора. <.> Широкие общественные цели сменились религиозным атавизмом, лунными, обманными чарами. Прибавился страх перед железным чёртом, совсем затуманились перспективы» [26. С.36].

В «Лунных туманах» Воронский привёл фрагмент из письма к нему М. Горького, который, в отличие от поэтических сборников, очёнь заинтересовался прозой Сергея Клычкова. Сразу же после прочтения «Сахарного немца» он послал Воронскому письмо, где с одобрением высказался о книге, в которой увидел проявление творческой, внутренней свободы автора, поставил его в один ряд с художниками честными и бескомпромиссными. В дальнейшем, однако, в ряде писем своих М.Горький дал уже несколько иные оценки роману достаточно критичные, так как акцент в них был уже сделан не на художественной, а на идеологической стороне произведения. В частности, он отметил, что «трогательный плач. о деревенском рае» идёт вразрез с «требованиями времени и его задачами», что Клычкову «должна быть дана. критика - и нещадная» [27]. М. Горький ждал следующих произведений С.Клычкова с нетерпением, чтобы проследить в каком направлении будёт эволюционировать его прозаический дар. Опубликованный в 1926 году «Чертухинский балакирь» подтвердил репутацию Клычкова как великолепного художника слова, настоящего мастера, - и М. Горький не мог это не отметить, хотя идеологический подтекст этого произведения его огорчил. И он попрекнул Воронского, что тот в «Лунных туманах» «недостаточно разоблачил «Чертухинского балакиря» - в мировоззренческом, философском плане.

В переписке М. Горького с Ф. Гладковым и М. Пришвиным мы находим неприязненные, даже враждебные отклики на прозу Сергея Клычкова, хотя Пришвин позднее изменил своё мнение, признав в Клычкове непревзойдённого художника: «В своё время я много занимался великорусским фольклором, изумляясь, какие богатства народного творчества лежат неиспользованными литературой. Алексей Ремизов, как известно, им пленённый, зарылся в эти материалы, но не достиг цели, потому что соблазнился архивами и оторвался от народной среды. Клычков единственный писатель, которому это удалось» [33. С.57].

Анализ творчества С. Клычкова в критике и литературоведении шел параллельно с осмыслением роли и значения всей литературы новокрестьян. Сочувственное отношение к Клычкову в критике 1910-х годов, осознание его поэзии как части новокрестьянской — мощного и глубокого потока национального искусства - сменяется с середины 1920-х обличением «патриархальности» и консерватизма мировоззрения писателя, а затем резким неприятием его «кулацкой» сущности, особенно со стороны рапповцев, которое завершилось в 1930-е годы вытеснением художника из литературы, арестом, смертью и длительным замалчиванием его литературной деятельности вплоть до последних десятилетий.

Но наряду с вышеперечисленными критическими замечаниями, независимо от их направленности -положительной или отрицательной - были и откровенно предвзятые, резко негативные, абсолютно нетерпимые отзывы. Принадлежали они официальной, рапповской, критике. И, к сожалению, именно эти оценки воздействовали на общественное мнение, создавали его. Особенно усердствовал в «разоблачении» Клычкова и других поэтов «крестьянской купницы» О. Бескин.

В его статьях «Россияне» /1928/, «Певцы крестьянской деревни» /1930/, «Бард кулацкой деревни» /1930/ Сергей Клычков представлен кулацким идеологом, поборником суеверия и религии, отъявленным реакционером. При этом Бескин абсолютно не стесняется в выражениях: тут и «пена у рта», и «оскаленные клыки», и «мракобесие» [63. Т.2. С.504]. Обобщается же всё это следующим: «сознание Клычкова и его соратников смертельно ранено. Но борьба продолжается. Борются кулаки на деревне, и поёт им хоть печальные, но боевые песни их бард - Сергей Клычков» [там же]. В своих статьях О. Бескин не ограничивался только словесной критикой, он призывал к применению «определённых решительных мер» к Сергею Клычкову.

Меры вскоре были приняты: Клычкову запретили печатать новые оригинальные произведения. А он был полон сил, новых грандиозных замыслов: в приложениях к вышедшим романам появились книги «Китежский павлин», «Спас на крови», «Лось с золотыми рогами». Всё это осталось ненаписанным.

31 июля 1937 года Клычков был арестован, а спустя два месяца с небольшим - расстрелян. Место его захоронения до сих пор неизвестно.

После смерти Клычкова имя его не включалось в энциклопедии, и даже спустя много лет, когда произошла реабилитация многих незаконно репрессированных писателей и их книги вернулись в литературу, Клычкова отечественные критики и литературоведы с удивительным упорством продолжали считать писателем, чуждым советскому обществу.

Пересмотр оценок творчества Сергея Клычкова, бытующих в отечественном литературоведении больше полувека, начался, к сожалению, не в России. Французский исследователь Мишель Никё издал в Париже прозу и поэзию С. Клычкова, защитил диссертацию и опубликовал ряд работ по его творчеству.

В Россию «возвращение» Клычкова состоялось в 1985 году: в двух крупнейших московских издательствах вышли два сборника его стихотворений. В 1988 и 1989 гг. большими тиражами были изданы две книги его прозы, которые подготовила Н. Солнцева.

Интерес к творчеству С.Клычкова в нашей стране возник после снятия многолетнего запрета на публикацию его произведений. И, как результат, в конце 1980-х годов появились исследования Н. Солнцевой (1989), 3. Селицкой (1989), Л. Киселёвой (1990), Ю. Изумрудова (1993).

С конца 1980-х годов началось исследование литературного наследия С. Клычкова, опубликован ряд статей и очерков о жизни и творчестве этого замечательного поэта и прозаика. Среди авторов наиболее значительных, основательных работ можно выделить Н. Солнцеву, С. Субботина, А. Михайлова, В. Морозова, Г. Мурикова, Т. Пономарёву, С. Блинова, Н. Неженца, С. Копылову, 3. Селицкую, Н. Савушкину.

В своих исследованиях авторы преследуют различные цели. Так, Н. Неженец анализирует жанровые особенности лирики поэтов «купницы». А. Михайлов рассматривает творчество новокрестьянских поэтов, выявляет своеобразие их эстетических и философских идей в сравнении с творческими достижениями художников предыдущих эпох. Большую значимость представляет работа А. Михайлова, для своего времени итоговая в изучении наследия новокрестьянских лириков. Диапазон исследования Н. Неженца несравнимо уже, в рассматриваемых вопросах он, порой, слишком отходит от тогдашней действительности, абстрагируется от реалий того времени. Он не говорит о том, как жанровые формы, выбранные «новокрестьянами» для творчества соотносились с их идеями и взглядами, в которых они явно опережали своё время и которые были признаны официальной критикой того времени реакционными.

В работе Н. Солнцевой проводится анализ содержания, отмечается художественное своеобразие романов Клычкова. Статьи Н.Неженца и С.Блинова носят, скорее, публицистический характер. И именно Н. Солнцева осуществила полноценное научное исследование прозаических текстов писателя. Автор высказывает точку зрения, согласно которой Клычков выразил свою натурфилософию, основанную на идее пантеизма, противопоставляя её философии христианства. В диссертации Солнцевой подчёркивается исключительная роль Петра Кирилыча («Чертухинский балакирь») - персонажа, вокруг которого сосредоточены усилия трёх носителей различных мировоззренческих систем: деревенской колдуньи Ульяны, воплотившей идею плоти (плотского греха), мельника Спиридона, еретика и старовера, и лешего Антютика -натурфилософа и пантеиста. В этой работе творчество Клычкова рассматривается в контексте тех духовных, идейных и научных споров 20-30-х годов XX в., которые являются актуальными и сегодня.

В 1992 году вышла монография Н. Солнцевой «Китежский павлин», посвящённая творчеству крестьянских поэтов. В 1993 году - «Последний Лель. О жизни и творчестве писателя и поэта Сергея Клычкова», в которой удачно сочетается биографический метод и литературоведческий анализ текстов писателя и поэта С. Клычкова. Творчество Клычкова представлено в широком контексте эпохи: это и родная Тверская земля со своими чудесными деревенскими легендами и преданиями, и интересные знакомства в кружке Эллиса, первые печатные произведения «Песни» и «Потаённый сад» в «Альционе», близость к поэзии символистов. На фоне изменений в социальной и литературной обстановке показано становление творчества Клычкова, его самобытность, круг интересующих тем и образов: природа, жизнь, лирические напевы, мифологические персонажи.

Пройдут годы, и Клычков вернётся к темам уже распавшихся «Скифов». Он создаст образ мужичьего пророка, будет искать оптимальный вариант мужичьего рая, но в отличие от своих предшественников расскажет о том, что этот рай не только красив, но и жесток» [136. С.44]. Автором сделано интересное наблюдение, выделяющее философскую прозу Клычкова среди творчества других писателей: предметом философских размышлений становится крестьянин.

Важным для исследователей творчества Клычкова и просто читателей стал выход двухтомника С.Клычкова, составление, подготовку текста и комментарии к которому были сделаны М.Никё, Н. Солнцевой, С. Субботиным и Г. Маквеем.

Одним из последних обращений к неомифологической прозе Клычкова стала статья Е. Скороспеловой «Неомифологизм как средство универсализации» в её работе «Русская проза XX века: от А.Белого («Петербург») до Б.Пастернака («Доктор Живаго»)» (2003). Е. Скороспелова назвала роман Клычкова «магическим»: в нём смешиваются сон и явь, равноправно сосуществуют реальные и фантастические персонажи. Повествование переходит из бытового в философский план, что позволяет «заявить о существовании крестьянского космоса с присущими ему законами, рассказать о происхождении этого космоса и о гибели, которую несёт ему «железный чёрт» цивилизации» [131. С.69]. Отмечается влияние фольклора на формирование типа мировоззрения автора и способы его претворения в романе, с этим связывается и тип повествования - особая сказовая манера, воссоздающая «архаично-разговорную фольклорную стихию» [там же].

В современном отечественном литературоведении интерес к С.Клычкову совпадает с пристальным вниманием к «возвращенной» литературе и к творчеству новокрестьян. В середине 1980-х впервые после двадцатых годов публикуются его поэтические сборники «Стихотворения» и «В гостях у журавлей», вслед за ними печатаются тексты романов «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь» и «Князь мира» с предисловием Н. Солнцевой и С. Куняева.

Прозаическому творчеству С. Клычкова больше повезло в литературоведении, чем прозе других новокрестьян. Еще в 1952 году критик русского зарубежья М. Степаненко обратится к его романам. Прозе С. Клычкова посвящены диссертация и книги Н. Солнцевой, глава в кандидатской диссертации 3. Я. Селицкой, значительный раздел монографии и докторской диссертации JI. Гурленовой «Чувство природы в русской литературе 1920 - 1930-х годов» [41], а также целый ряд статей.

Авторы работ обращаются к концепции бытия в романах С. Клычкова, его натурфилософским воззрениям, отраженным в художественной ткани произведений. Это позволяет наметить иной аспект исследования и рассмотреть «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь» и «Князь тьмы» как романную трилогию, единство которой порождено осознанным авторским стремлением к художественной целостности и к философско-мифологическому решению проблематики «человек и природа» и закреплено общими структурными признаками, различными внутрицикловыми скрепами, такими, как единство места действия (Чертухино и его окрестности, село Скудилище, которое находится «в верстах двадцати» от Чертухина, уездный город Чагодуй), сквозные персонажи, лейтмотивные образы-метафоры и символы, мотивные ассоциации, повторяющиеся характеристики предметов или явлений, стилевое единообразие и т. д.

Термин «трилогия» применительно к трем изданным романам С.Клычкова несколько условен, так как у первого романа «Сахарный немец» (1925) есть сокращенный вариант «Последний Лель», который был опубликован в Харькове в 1928 году, что не помешало писателю переиздать «Сахарного немца» в полном объеме в 1929 и 1934 годах. «Раздвоение» «Сахарного немца» на «Последнего Леля» и повесть «Двенадцатая рота» связано, очевидно, с общей эволюцией замысла эпоса о «Смерти и Животе» —• от «Пятикнижия» до «девятикнижия».

Все три романа были написаны Клычковым необыкновенно быстро, но замысел большого прозаического произведения зрел долго и впервые возник еще в 1913 году после путешествия на озеро Светлояр, тогда же было придумано и заглавие «Китежский павлин». Таким образом, общая концепция прозаического цикла романов сформировалась за десять лет до того, как писатель приступил к осуществлению задуманного.

Он не смог реализовать полностью свои творческие планы. Из девяти романов были завершены «Сахарный немец» (1925), «Чертухинский балакирь» (1926) и «Князь тьмы» (1928). Были объявлены названия готовящихся к печати романов «Серый барин», «Китежский павлин», «Спас на крови», «Лось с золотыми рогами», «Буркан — мужичий сын», «Призрачная Русь», но ни один из них не дошел до читателей.

В последние годы научного освоения творчества Клычкова в центре внимания исследователей должны стать конкретизация и более детальная, углублённая проработка вопросов, касающихся творчества С. Клычкова. Необходимо тщательнейшим образом проанализировать наиболее важные элементы его поэтики, выявить и детально рассмотреть аспекты и лейтмотивы, общие и для поэзии и для прозы. И самое главное: следует выработать единую цельную концепцию исследования творчества С. Клычкова.

Кратко обобщив всё вышесказанное, можно утверждать, что лирика и проза С. Клычкова, одного из самых талантливых «новокрестьян», в настоящее время становится всё более значимой и востребованной. Недопонятая и недооценённая современниками, она лишь сейчас, спустя почти восемьдесят лет, предстаёт перед читателями и исследователями в полном объёме. Его литературное наследие осознаётся как явление уникальное в российской литературе. Поэтика Клычкова удивительно самобытна, неповторима. Произведения С. Клычкова много требует от читателя, но много и дают ему.

Для современной культуры, озабоченной поисками духовных и нравственных точек опоры, творчество Клычкова с полным правом может стать одной из них.

JI. Гурленова объясняет внимание литературы 1920 — 1930-х годов к мифологическому, «стремление писателей в эти годы создать на основе пантеистически трактуемых образов природы идеальную модель мира, построенную по принципу мифологической модели» [43. С.74] как выражение «несогласия с антропоцентрической идеей масштабного строительства «второй природы» [там же]. Данное утверждение справедливо и по отношению к Сергею Клычкову.

Его творчество - попытка уйти в вымышленный, «лучший» мир. Можно сказать, что фактор неприятия социальных преобразований на рубеже второго и третьего десятилетия играл существенную роль в эволюции творчества новокрестьян и создании им «идеальной модели мира».

Общество жило лозунгами о социализме любой ценой, о человеке — хозяине планеты, покорителе природы. Клычков уже тогда, на заре социалистической индустриализации, предвидел экологическую катастрофу. Он писал о том времени, когда лешие уведут из местных лесов всё зверьё и птицу, когда земля, эта зеленая чаша, станет мертвой и обезображенной. В условиях победы воинствующего атеизма и материализма он предложил читателю художественный мир русалок, оборотней, леших, чертей, архангелов. Его герои общаются с потусторонним миром, с душами умерших, с языческой нежитью. В своих романах Сергей Клычков заявил о себе как о натурфилософе и пантеисте, размышлял о нравственности дуализма. Национальному нигилизму писатель противопоставил национальную самобытность как остов жизни, культуры, судьбы всякого народа. В условиях, казалось, уже достигнутой обществом гармонии он заговорил о разладе крестьянского мира, о дисгармонии человека и природы, о разрушении соборности.

Цели предлагаемого исследования - научное осмысление путей формирования эстетических взглядов С.Клычкова, специфики системы образов-символов романов, сопоставление христианских и языческих мотивов, выявление сути онтологических идей, пересмотр оценок творчества писателя, попытка доказать самобытность его таланта и обосновать значимость феномена его творчества в литературном процессе.

В соответствии с указанными целями работы в ней формулируются и решаются следующие задачи:

• проанализировать специфику образов-символов, имеющих наиболее важное сюжетно-смысловое значение;

• охарактеризовать основные христианские и натурфилософские идеи в их противоречии;

• выявить суть концептуальной многозначности полифонической структуры прозаических текстов С. Клычкова;

• рассмотреть индивидуально-авторскую концепцию «мужичьего рая» и «мужичьего святого».

Методологически исследование ориентировано на принципы культурно-исторического и сравнительно-типологического методов, кроме того в нём использовались элементы биографического и контекстуального анализа. Теоретической и методологической основой диссертационного исследования являются работы Вл. Соловьёва, А. Хомякова, Ю. Лотмана, Б.Рыбакова, Д. Лихачёва и др.

Основными источниками, на материале которых выполнено диссертационное исследование, следует назвать тексты прозаических произведений, а также эпистолярное наследие поэта и статьи, посвящённые творчеству С. Клычкова. Наиболее полно творчество поэта представлено в двухтомном собрании сочинений, вышедшем в 2000 году.

Научная новизна полученных результатов. В диссертации осуществлено систематизированное многоаспектное исследование индивидуально-авторской художественной системы С.Клычкова, раскрыты механизмы художественного воплощения писателем мифопоэтических текстов, на основании чего предлагается новый подход к изучению религиозно-философских и художественно-эстетических аспектов, основанных на специфике онтологических начал авторской мифологии.

Научно-практическое значение исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы в спецкурсах и спецсеминарах по истории русской литературы начала XX века, а также по изучению творчества «новокрестьян». Результаты научных наблюдений могут быть применены при рассмотрении индивидуально-авторских поэтических систем других авторов.

Положения, выносимые на защиту

1. Рассмотрение структурно-смысловой организации образов-символов, использования христианских и языческих мифов, фольклора, древнерусской культуры и эстетики, старообрядческого и сектантского религиозных направлений в прозе С.Клычкова позволяет говорить о том, что результатом синтеза этих культурных величин стала клычковская индивидуально-авторская художественная система, включающая самобытные образы-символы, аккумулирующие мировоззренческие идеи поэта.

2. Православные христианские мотивы в совокупности с фольклорно-мифологическими и языческими представлениями в романах С.Клычкова позволяют утверждать, что для автора поиск истины и веры тождественен поиску мирового лада и гармонии.

3. Семантика хронотопа и принцип «обратной перспективы» в идейной эволюции романов С.Клычкова ведёт к отрицанию «дьявольской цивилизации Запада», враждебной идее «мужичьего рая», ассоциирующегося в творческом сознании автора с патриархальной Россией и идеей соборности. В текстах романов это выражено через оппозицию «своего», «родного» и «привнесённого с Запада», «чужого», что и нашло отражение в концептуальной полифонии авторской «дьяволиады».

Апробация работы. Основные положения работы были изложены на межвузовских докторантско-аспирантских научных конференциях КубГУ: «Наука и творчество молодых исследователей КубГУ: итоги и перспективы» (Краснодар, 2003), «Молодые исследователи КубГУ - отечественной науке

XXI века» (Краснодар, 2004), «Актуальные проблемы современной русистики и литературоведения» (Краснодар, 2005). По теме исследования имеется пять публикаций.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Мусиенко, Роман Анатольевич

Заключение.

В диссертационном исследовании был рассмотрен ряд вопросов, связанных с формированием индивидуально-авторской системы творчества С.Клычкова. Исследователи справедливо причисляют его к новокрестьянской литературе двадцатых годов. Эстетика и философия фольклора, народнические, славянофильские идеи, русский символизм, гоголевские традиции — всё это отразилось в прозе писателя, подчеркнуло его самобытность.

На передний план в литературе 20-х годов выдвигается пролетарская культура города. Новокрестьяне же, оставаясь сторонниками патриархальности, противопоставляли ей высоконравственный мир крестьянина с его вековым укладом. Крестьянин по-прежнему оставался для С.Клычкова основой Вселенной, человеком земли и её философом, проповедником соборности и софийности. Общество строило «общепролетарский дом», а С. Клычков уже тогда, на заре социалистической индустриализации, предвидел экологическую катастрофу и оскудение российской деревни. Вопреки энтузиазму лозунгов, убеждавших в достигнутой обществом гармонии, он заговорил о разладе, пришедшем в крестьянский мир, о дисгармонии человека и природы, о разрушении соборности. Художественный мир С. Клычкова наполнен духовной силой и мудростью народа.

Неприятие социальных преобразований, произошедших в России в начале XX века, сыграло существенную роль в становлении художественной системы новокрестьян и самого С.Клычкова.

В поисках человеческого и природного согласия С. Клычков, как и большинство новокрестьянских поэтов, обращался к миру патриархальной русской деревни, но пантеистическое мировосприятие С. Клычкова отличало его не только от сторонников материалистического взгляда на отношения человека с природным миром, но и от своих собратьев по «крестьянской купнице»

Воинствующему атеизму и материализму он противопоставил художественный мир русалок, оборотней, леших, чертей, архангелов.

Начало литературной деятельности С.Клычкова складывалось удачно: положительными были отклики Н. Клюева, С. Городецкого, М. Волошина, Д. Семёновского. Двойственное впечатление произвели клычковские стихи на А. Блока, Н. Гумилёва, В. Брюсова. Последний отнёс Клычкова к числу тех лириков, которые выступают «с более оригинальными подходами к темам и с более бодрыми настроениями», чем «подавляющее большинство» несамостоятельных по форме подражающих С. Есенину по содержанию «крестьянских поэтов».

Однако к концу 20-х годов критические отзывы стали гораздо жестче: официальная, советская критика не поняла Клычкова. Негативные отклики тех, кто определял литературную «политику», помешали, и задуманного Клычковым девятикнижья не получилось.

Анализ мифологической и религиозной символики позволил установить, что в художественном произведении писателя образы-символы являются смыслообразующей категорией, участвующей в формировании текста. Для определения сущностных характеристик образа-символа необходимой оказалась интеграция накопленного филологического опыта по проблематике символа, образа, знака, аллегории, мифа, тропа.

С. Клычков раскрывает собственную индивидуально-авторскую картину мира, опираясь на мифологические образы, оригинально интерпретируемые им на основе русской культурно-исторической традиции.

Используя образы-символы с закрепленной семантикой, те, которые функционируют в устном народном творчестве одинаково традиционно, С. Клычков проявляет себя как новатор и мифотворец в смысловой организации текста.

Установлены основные образы-символы, встречающиеся в романах С. Клычкова. Это природа как общее понятие, включающее в себя конкретные топонимы: Лес, Густую Ёлку, Светлое Болото, речку Дубна, Счастливое Озеро. Следует отметить, что лес и болото у Клычкова несёт нетрадиционную, «светлую» семантику. Символика леса напрямую связана с религиозными и мифологическими мотивами во всём чертухинском цикле. Для Клычкова лес является колыбелью и домом всего живого.

Следующий образ-символ, рассмотренный в диссертационном исследовании, — образ тумана. Частотность его появления и широкий спектр функциональных характеристик позволяет сделать вывод, что данный образ -один из центральных в прозе С. Клычкова. Выявлено, что туман несёт на себе печать дуализма: с одной стороны, он делает мир загадочным, струящимся, иллюзорным, сказочным, сопровождает сны и грёзы героев, преображает лица девушек, делая их много краше, с другой - туман символизирует душевную сумятицу героев, что выражается лексически: «муть», «мутная пелена», «паутина», «туман». Туман-«муть» — душевная дисгармония героя, вызванная ощущением разлада всего мира. Вариативность семантики тумана - туман как атрибут мечты и туман-«муть» — частный случай изменчивости образов-символов, с помощью которых создается художественная картина мира, отражающая неоднозначность реальной действительности.

Образ-символ, имеющий важное значение в творчестве Сергея Клычкова, - вода. Вода, подобно туману, меняет человека, превращая лицо Феклуши в лик Богородицы, а ее саму в - Дубенскую царевну. Даже Дунька Дурнуха кажется в зеркале воды красавицей, а колдунья Ульяна — молодой. Вода, подобно туману и образу Густой Ели, являет собой границу с потусторонним миром.

Образ-символ сна в ряду основных в прозе писателя: именно во сне или полусне происходят самые загадочные эпизоды трилогии. Образ-символ месяца (луны) неразрывно связан с мифологемой сна. Лунный свет, подобно туману и воде по-своему преображает окружающий мир, делая его загадочным и таинственным. Лунный свет связывает мир и то состояние полусна, наделяя героя способностью к прозрению.

Анализ мифологической и религиозной символики показал, что значение любого традиционного символа, включенного в контекст творчества писателя, определяется словесной, образной и идейной целостностью и обусловлено мировоззренческой системой автора.

В диссертационном исследовании выявлено, что трактовка С.Клычковым традиционных религиозных и мифологических лейтмотивов отражает основные положения его индивидуально-авторского видения мира.

В частности, натурфилософия С. Клычкова проявляется в его произведениях. При анализе романов «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь», «Князь мира» и неоконченного «Серого барина» была предпринята попытка выявить натурфилософские и религиозные искания героев, рассмотреть индивидуально-авторскую концепцию «мужичьего рая» и «мужичьего святого», проследить «приход Дьявола на Русь» в контексте миропонимания самого писателя. Можно утверждать, что в романе «Сахарный немец» С.Клычков заложил фундамент религиозно-философских воззрений, на которых базировались все его произведения. «Крестьянский космос», с точки зрения современных исследователей, в полной мере раскрывается на страницах «Чертухинского балакиря».

Разочарование С.Клычкова в реальном мироустройстве проникло и на страницы его романов. Это нашло отражение в мотивах «богооставленности» России, в идее неспособности «простого мужика-лапотника» попасть в рай и быть причисленным к лику святых.

Принцип обратной перспективы, использованный писателем при создании «Чертухинского цикла», выявляет ретроспективу в дореволюционную Россию, показывая, что «разлад» в жизни деревни начался ещё «в то время» и связан с развращающей силой денег, как результат влияния дьявола. Если «тогда» влияние нечистого было опосредованно: через «неразменный рубль», жадность, пьянство и другие человеческие пороки, то в «Сахарном немце» (первом романе С.Клычкова, но последнем в романной хронологии) «девятый дьявол» двинулся на Русь войной, «во плоти».

В «Сахарном немце», первом из написанных С.Клычковым романов, искажение народного характера объясняется войной. В поисках гармонии, лада писатель отправляется в прошлое. События второго романа «Чертухинский балакирь» происходят в конце 19-го столетия. И здесь разлад проистекает из внутреннего несовершенства самого человека: дуализма и противостояния духовного и плотского. Третий роман «Князь мира» повествует о 1860-х годах, сразу после отмены крепостного права. Но и в эту эпоху С.Клычков не находит желанного лада, не видит просветления в человеческих душах. Происходит победа материального над духовным, владычество «неразменного рубля». «Златые уста» также остаются тайной, да к тому же попадают в руки «серого барина» Бачурина.

Одним из основных выводов данного диссертационного исследования является то, что идея «мужичьего рая» - бесплатёжного царства, где «работают в день две секунды <.>, а спят круглые сутки» была воплощена С. Клычковым в доме «серого барина» Бачурина, куда и попал Пётр Кирилыч, и где весь его труд заключался в стоянии перед образами с высунутым языком. За это кощунственное ремесло он получает все материальные блага в доме Бачурина - стоит лишь погромче хлопнуть в ладоши.

Изменение образа идеального мироустройства в «Князе мира» заключается в разочаровании автора в реальной действительности, а также в позиции рассказчика, «святого» мужика, который на самом деле служит дьяволу и искушает «неразменным» целковиком героев романа. Бесовство настолько глубоко проникало в душу человека, что он легко поддавался его чарам, меняя представления о добре и зле. В следствие этого, он начал убеждённо верить в силу «неразменного рубля».

Выявлено, что неомифологическая поэтика романов С.Клычкова обусловлена влиянием фольклорной и литературной традиции и направлена, в первую очередь, на создание нового крестьянского мифа. Мифологическая разработка онтологической проблематики вводила клычковских героев в круг космологических проблем, проецируемых на языческие и христианские мифы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Мусиенко, Роман Анатольевич, 2005 год

1. Абрамец, И. В. К понятию символического ряда в лирике А. Блока / И.В. Абрамец. Вопросы стилистики русского языка. Самарканд : 1981.-228 с.

2. Авторская заявка на издание романа. ЦГАЛИ, ф. 2К62, on. 1, е.х. 60

3. Азадовский, К.М. Николай Клюев : путь поэта / К.М. Азадовский. Л. : Сов. писатель, 1990. - 335 с.

4. Азадовский, К.М. С.А. Клычков // Русские писатели 1880-1917 / К.М. Азадовский. Биографический словарь.-М. : Кн. сад, 1992.

5. Аннинский, Л.А. Серебро и чернь: русское советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века / Л.А. Аннинский. М. : Кн. сад, 1997.-224 с.

6. Антология крестьянской литературы послеоктябрьской эпохи/Сост. А. Ревякина. М. : ГИЗ, 1931.

7. Арестованное слово: Досье Николая Клюева и Андрея Платонова // Шенталинский В. Рабы свободы в литературных архивах КГБ. — М. : 1995.

8. Афанасьев, А.Н. Живая вода и вещее слово : Сб. ст. / А.Н. Афанасьев ; Сост. и вступ. ст. А.И. Баландина. М. : Сов. Россия, 1988. -600 с.

9. Афанасьев, А. Н. Древо жизни : Избр. ст. / А.Н. Афанасьев ; Вступ. ст. Б.П. Кирдана. М. : Современник, 1983. - 464 с.

10. Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу : Опыт сравн. изуч. слав, преданий и верований в связи с мифич. сказаниями других родств. народов. В 3 т. М. : Соврем, писатель, 1995. - 397 с.

11. Афанасьев, А. Н. Происхождение мифа: Ст. по фольклору, этнографии и мифологии / А. Афанасьев ; Сост., подгот. текста, послесл., с. 409-471, и коммент. А.Л. Топоркова. М.: Индрик, 1996. - 638 с.

12. Базанов, В.Г. С родного берега : О поэзии Н.Клюева / В.Г Базанов ; Отв. ред. А.И. Павловский ; АН СССР, Ин-т Рус. лит. (Пушкин, дом). JI. : Искусство, 1990. - 243 с.

13. Базанов, С.Г. Сергей Есенин и крестьянская Россия / Послесл. JI. Емельянова. Д.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1982. - 303 с.

14. Белов, В.И. Избранные произведения : В 3-х т. / В. Белов. М. : Современник. Т. 3. Лад : Очерки о нар. эстетике ; Пьесы. 1984. - 479 с.

15. Белова, О. В. Славянский бестиарий : Слов. назв. и символики / О.В. Белова ; РАН, Ин-т. Славяноведения. -М. : Индрик, 2001. 318 с.

16. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый ; Авт. вступ. ст. и примеч. Л. Сугай. М. Республика, 1994. - 528 с.

17. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета, канонические в русском переводе с параллельными местами. М. : Российское Библейское Общество, 2000.

18. Большой российский энциклопедический словарь. М. : 2003.

19. Булгаков, С.Н. Свет невечерний : созерцания и умозрения / С.Н. Булгаков ; Подгот. текста и коммент. В.В. Сапова ; Послесл. К.М. Долгова. М. : Республика, 1994. - 414 с.

20. Булгаков, С. Н. Философия хозяйства / С.Н. Булгаков ; Подгот. В.В. Сапов. М. : Наука, 1994. -415 с.

21. Бутырин, К. М. Проблема поэтического символа в русском литературоведении (XIX-XX вв.) / Исследования по поэтике и стилистике / К.М. Бутырин. Л. : Искусство, 1972.

22. В мире Блока : Сб. статей / Сост. А. Михайлов, С. Лесневский. -М. : Сов. писатель, 1981. 535 с.

23. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский ; вступ. ст. И.К. Горского ; коммент. В.В. Мочаловой. М. : Высш. шк., 1989.-406 с.

24. Веселовский, А. Н. Миф и символ / А.Н. Веселовский / Русский фольклор. Т. 19: Вопросы теории фольклора. Л. : Сов. писатель, 1979.

25. Всемирная иллюстрированная энциклопедия : пер. с фр. / дир. проекта И. Гарнье ; ред. А.Ю. Голосовская, и др. М. : ACT ; Астрель,2004.- 1392 с.

26. Воронский, А.К. О том, чего не было / А.К. Воронский / Красная новь, 1925, №10.

27. Воронский, А.К. Искусство видеть мир : портреты, статьи / А.К. Воронский ; вступ. ст. Г. Белой. М. : Совет, писатель, 1987. - 700 с.

28. Воронский, А.К. Литературные портреты: В 2 т., Т. 1. М. : Федерация, 1929.

29. Гамаева, Л. Смерть как культурный концепт (на материале толковых словарей). Проблемы прикладной лингвистики. / Л. Гамаева —ф Пенза : ПГПУ, 2002.

30. Голан, А. Миф и символ : Перевод. / А. Голан. М. : Русслит, 1994.-371 с.

31. Голосовкер, Я. Э. Логика мифа / Сост. и авторы примеч. Н.В.

32. Брагинская, Д.Н. Леонов ; Отв. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Наука, 1987. -218 с.

33. Горбачев, Г.Е. Современная русская литература / Г.Е. Горбачёв. -Л. : Прибой, 1929.

34. Горбачёва, В.Н. Записи разных лет / В.Н. Горбачёва. Л. : Прибой, 1930.

35. Горький и советские писатели: Неизданная переписка. М.:• Изд-во Акад. наук СССР, 1963.-736 с.

36. Григорьев, В. П. Поэтика слова : На материале рус. сов. поэзии. -М. : Наука, 1979.-343 с.

37. Грифцов, Б.А. Теория романа / Б.А. Грифцов. М. : Федерация,1927.

38. Громыко, М.М. Мир русской деревни / М.М. Громыко. М. :

39. Мол. гвардия, 1991. 445 с.

40. Громыко, М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа / М.М. Громыко, А.В. Буганов. -М. : Индрик, 2000.

41. Губер, А. Структура поэтического символа. Художественная форма: Сборник статей / А. Губер. Вып. 1. М. : 1927.

42. Гумилев, Н.С. Письма о русской поэзии : сб. / Н.С. Гумилёв ; сост. и вступ. ст. Г.М. Фриндлендера. М. : Современник, 1990. - 381 с.

43. Гура, А.В. Символика животных в славянской народной традиции / РАН. Ин-т славяноведения и балканистики. М. : Индрик, 1997.-910 с.

44. Гурьянова, Н.С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма / Н.С. Гурьянова ; Отв. ред. Н.Н. Покровский. Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1988. - 188 с.

45. Гурленова, JI.B. Чувство природы в русской литературе 1920 -1930-х годов / JI.B. Гурленова ; Сыктывк. гос. ун-т. Сыктывкар : СГУ, 1998. - 179 с.

46. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка : избранное / В.И. Даль. М. : Олма-пресс Образование, 2004. - 950 с.

47. Два Сергея: Сборник к 100-летию со дня рождения С.А.Есенина и к 100-летию со дня рождения С.А.Клычкова. —• М. Вече, 1995.

48. Демин, В. Н. Тайны русского народа : В поисках истоков Руси / В.Н. Демин. -М. : Вече, 1997. 557 с.

49. Дядькина, JI. Н. Проблема символа в эстетике В. Соловьева. Культура и творчество / JI.H. Дядькина. Киров : 1993.

50. Ежов, И. С., Шамурин, Е. И. Русская поэзия XX века. М. : Федерация, 1925.

51. Еремина, В. И. Символика. Символ // Народные знания. Фольклор. Народное искусство. Вып. 4. М. : Современник, 1991.

52. Ермилова, Е. В. Метафоризация в поэзии XX века // Контекст. 1976. М. : Просвещение, 1977.

53. Ермолин, Е. А. Символы русской культуры X-XVIII вв. / Е.А. Ермолин ; Департамент культуры и туризма Администрации Яросл. обл., М-во общ. и проф. образования Рос. Федерации, Яросл. гос. пед. ун-т. им. К.Д. Ушинского. Ярославль : ЯГПУ, 1998. - 115 с.

54. Зельцер, JI. 3. Символ инструмент анализа художественного произведения : Учеб. пособие по спецкурсу / JI.3. Зельцер. - Владивосток Изд-во Дальневост. ун-та, 1990. - 158 с.

55. Зеньковский, С. Русское старообрядчество : Духов, движения 17-го в. / С.А. Зеньковский. Репринт, воспроизведение. - М. : Церковь, 1995.-527 с.

56. Золян, С. Т. О соотношении языкового и поэтического смыслов-Ереван, 1985.

57. Иванов, В.В. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту, 1973.

58. Иванов, В.В., Топоров, В.Н. Птицы // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2— 2-е изд. — М. : 1998.

59. Иванова, И. Д. Символ в структуре пейзажа // Семантика языковых единиц: Доклады 5 международной конференции. Т. 2. М. : 1996.

60. Исследования по поэтике и стилистике Сб. / Ред.: акад. В.В. Виноградов и др.. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1972. - 277 с.

61. Кайсаров, А.С., Глинка, Г.А., Рыбаков, Б.А. Мифы древних славян. Велесова книга. Сост. А.И. Баженова, В.И. Вердугин. - Саратов : 1993.

62. Кассирер, Э. Философия символических форм: введение и постановка проблемы // Культурология XX век. М. : 1995.

63. Керлот, Хуан Эдуардо Словарь символов: Мифология. Магия. Психоанализ : Перевод. / Х.Э. Керлот. М. : REFL-book, 1994 - 601 с. : ил.

64. Киселёва, М.С. Мера и вера (знания жизни и смерти у древних славян и книжников Киевской Руси) // Вопр. философии. №8. 1995.

65. Клебанов, А.Н. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М. : Просвещение, 1977.

66. Клычков, С.А. Набросок автобиографии / С.А. Клычков. М. : Просвещение, 1988.

67. Клычков, С.А. Собрание сочинений : В 2 Т. / С.А. Клычков ; Сост. М. Никё. М. : Эллис Лак, 2000.

68. Клычков, С. Переписка, сочинения, материалы к биографии/ Публикация и подготовка текста Н.В. Клычковой и С.И. Субботина. -М. : Новый мир, №9, 1989.

69. Клычкова, Е.С. Что помню об отце. / Е.С. Клычкова. М. : Заря. 1989.

70. Кожевникова, Н. А., Петрова, 3. Ю. Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы XIX-XX в. Вып. 1: «Птицы». М. : 2000.

71. Кожинов, В.В. Пришвин и современность / В.В. Кожинов. М. : Просвещение, 1978. -16 с.

72. Коринфский, А. А. Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа / А.А. Коринфский ; Вступ. ст. А. Смирновой. Смоленск : Русич, 1995. - 651 с.

73. Костючук, Л. Я. Возможности семантических сдвигов при сочетаемости слов (К вопросу о становлении устойчивых сочетаний на метонимической основе) // Русская историческая лексикология и лексикография. Л. : Наука, 1983. Вып. 3.

74. Кох, Р. Книга символов : Перевод. / Р. Кох ; [Вступ. ст. Царевой Г.И,] ; Эмблемата. М. : Изд-во ассоц. духов, единения «Золотой век», 1995.-368 с.

75. Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А.А. Сурков. -М. : Совет, энцикл., 1967. 1024 с.

76. Краткая хроника жизни и творчества Сергея Клычкова / Сост. М.Никё // Клычков С.А. Сахарный немец. — Paris, 1983.— С. 401- 426

77. Крюкова, Н. Ф. Метафорика и смысловая организация текста : Монография / А.Н. Крюкова ; М-во образования Рос. Федерации, Твер. гос. ун-т. Тверь : ТвГУ, 2000. - 162 с.

78. Культура и творчество : Сб. науч. ст. / Вят. гос. пед. ун-т ; Науч. ред. С.А. Липин. Киров : ВГПУ, 1993. - 90 с.

79. Культурология. XX век : антология Перевод. / Сост. С.Я. Левит. М. : Юристъ, 1995. - 703 с.

80. Куняев, С. Клычков С.А. // Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. М. 2004. С.508-509

81. Кусков В.В. История древнерусской литературы : Учеб. для ВУЗов / В.В. Кусков. 6-е изд. исправ. и доп. М. : Высш. шк., 1998. - 336 с.

82. Леви-Стросс К. Структура мифа // Вопросы философии / К. Леви-Стросс. 1970. №7.

83. Левин, Ю. П. Структруа русской метафоры // Труды по знаковым системам / Ю.П. Левин. Вып. 1. Тарту, 1964.

84. Лежнев, А.З. О литературе : Статьи / А.З. Лежнёв ; Вступ. ст. Г.А. Белой, с. 3-38; Коммент. М.Г. Коминарской. М. : Сов. писатель, 1987.-429 с.

85. Литературный энциклопедический словарь. М. : 1987.

86. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., доп - кМ. : Наука, 1979. - 352 с.

87. Лосев, А. Ф. Аксиоматика знаковой теории языка // Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М. Изд-во МГУ, 1982.

88. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф. : Труды по языкознанию / А.Ф. Лосев. М. : Изд-во МГУ, 1982. - 479 с.

89. Лосев, А. Ф. Символ и художественное творчество // Известия АН СССР. Серия литературы языка / А.Ф. Лосев. М. : Просвещение, 1971. Вып. 1.

90. Лосев, А. Ф. Проблема символа в связи с близкими ему литературоведческими категориями // Известия АН СССР / А.Ф. Лосев. -1970. Т. XXIX Вып. 5. С. 377-390.

91. Лотман, Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха / Ю.М. Лотман. Л. : Искусство, 1972.

92. Лотман, Ю.М. Лекции по структурной поэтике: Введение. Теория стиха // Труды по знаковым системам / Ю.М. Лотман. Тарту, 1964. Вып. 1

93. Лотман, Ю. М. Символ в системе культуры // Труды по знаковым системам / Ю.М. Лотман. Тарту, 1987.

94. Лотман, Ю.М., Успенский, Б.А. Миф- имя культура // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1973. VI.

95. Любомиров, П. Г. Выговское общежительство Исторический очерк. М. : Федерация, 1924

96. Маковский, М. М. Язык-миф-культура : Символы жизни и жизнь символов / М.М. Маковский ; Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова Рос. акад. наук. М. : Б. и., 1996. - 329 с.

97. Максимов С.В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов ; Вступ. ст. А. Смирновой. Смоленск : Русич, 1995. -671 с.

98. Мейзерский, В. М. Взаимодополнительность символа и метафоры как психолого-семиотическая проблема // Логика, психология и семиотика: аспекты взаимодействия. Киев, 1990.

99. Мейзерский, В. М. Проблема символического интерпретанта в семиотике текста // Труды по знаковым системам / В.М. Мейзерский. -Тарту, 1987. №21.

100. ЮО.Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах / Е.М. Мелетинский ; Рос. гос. гуманит. ун-т, ин-т высш. гуманит. исследований. -М. : Б. и., 1994.- 136 с.

101. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский ; РАН, ин-т мировой лит. им. A.M. Горького. М. : Вост. лит. ; Языки рус. культуры, 1995. - 408 с.

102. Мелетинский, Е. М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Бессознательное многообразие видения. Новочеркасск, 1994.

103. Минц, 3. Г. Символ у Блока // В мире А. Блока: Сб. статей. М.,1981.

104. Миролюбов, Ю.А. Язычество древних славян. М., 1995.

105. Мифы древних славян : Сборник / Сост. А.И. Баженовой, В.И. Вардугина ; Предисл. А.И. Баженовой. Саратов : Надежда, 1993. - 318 е.: ил.

106. Мифы народов мира : Энцикл. : В 2 т. / Гл. ред. С.А. Токарев. -2-е изд. М. : Олимп, 1998. - Т. 2 : К-Я. - 1998. - 720 с.

107. Михайлов, А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. / А.И. Михайлов ; Отв. ред. В.А. Ковалёв; АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом). Л. : Ленингр. отд-ние, 1990. - 275 с.

108. Михайловская, А. О художественной условности / А. Михайловская. -М. : Просвещение, 1970.

109. Морозов, В. Доля. К 100-летию со дня рождения С.А. Клычкова / В. Морозов. М. : Наука, 1989, № 8.

110. Народные знания. Фольклор. Народное искусство / Отв. ред. Б.Н. Путилов, Г. Штробах. М. : Наука, 1991. - 166 с.

111. Ш.Неженец, Н.И. Поэтическая мифология Сергея Клычкова // Русская речь. — 1987. — № 1

112. Никё, М. Испытание огнём и водой//Клычков С. Сахарный немец / М. Никё, Париж, 1982.'

113. З.Николай Клюев : Исследования и материалы : Сборник. / Рос. акад. наук, Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького ; [Ред.-сост. С.И. Субботин]. М. : Специализир. изд.-торговое предприятие «наследие», 1997.-303 с.

114. Н.Николай Клюев: Образ мира и судьбы. Томск, 2000. 115.Ожегов, С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / С.И. Ожегов ; Под ред. Н.Ю. Шведовой. 19-е изд. - М. : Рус. яз., 1987. 748 с.

115. Полынская, Г. Иное измерение Сергея Клычкова // Наш современник, 2001. № 7.

116. Полярность в культуре / Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом) ; Составители В.Е. Багно, Т.А. Новичкова. СПб. : Альм. «Канун», 1996.-427 с.

117. Пономарёва, Т.А. Новокрестьянская проза 1920-х годов / Т.А. Пономарёва. Череповец, 2004.

118. Потебня, А. А. Слово и миф / А.А. Потебня ; сост., подгот. текста и примеч. A.JI. Топоркова; Предисл. А.К. Байбурина; Журн. «Вопросы философии» и др.. М. : Правда, 1989. - 622 с.

119. Потебня, А. А. Теоретическая поэтика / А.А. Потебня ; Сост., авт. вступ. ст. и коммент. А.Б. Муратов. М. : Высш. шк., 1990. - 342 с.

120. Потебня, А.А. Эстетика и поэтика слова : Сборник / А.А. Потебня ; Вступ. ст. И.В. Иваньо, А.И. Колодная, с. 5-31. Киев : Мистецтво, 1985.-302 с.

121. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. -М. : 1946.

122. Растерзанные тени : Избр. страницы из «дел» 20-30-х гг. ВЧК-ОГПУ-НКВД, заведен, на друзей, родных, лит. соратников и полит, врагов С. Есенина / Сост. Ст. Куняев, С. Куняев. М. : Голос, 1995. - 447 с.

123. Розанов, В.В. Собрание сочинений. Около церковных стен / В.В. Розанов ; Под общ. ред. А.Н. Николюкина; Коммент. С.Р. Федякина. М. : Республика, 1995. - 557 с.

124. Руднев, В.П. Словарь культуры XX века : Ключевые понятия и тексты / В.П, Руднев. М. : Аграф, 1999. - 384 с.

125. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов) сб. ст. : В 2 кн. / РАН, ин-т мировой лит. им. A.M. Горького. - М. : ИМЛИ ; Наследие. - 2000.

126. Русская поэзия XX века : антология русской лирики от символизма до наших дней / Сост. И.С. Ежов, Е.И. Шамурин. М. : Новая Москва, 1925.-671 с.

127. Русские писатели. XX век : биобиблиогр. слов. : В 2 ч. / Под ред. Н.Н. Скатова. М. : Просвещение. - А-Л. - 1998. - 784 с.

128. Русские писатели, 1800-1817 : биогр. слов. / гл. ред. П.А. Николаев. М. : Большая рос. энцикл., 1989 - (Русские писатели, 11-20 вв.). - 1992.-623 с.

129. Русский демонологический словарь / авт.-сост. Т А. Новичкова. — СПб. : Петербург, писатель, 1995. 639 с.

130. Русский фольклор. Л. : Наука, 1979 / АН СССР. Ин-т рус. лит. / Пушкинский Дом /. 19. Вопросы теории фольклора. - 239 с.

131. Рыбаков, Б.А. Язычество Древней Руси / Б.А. Рыбаков ; АН СССР, Отд-ние истории, Ин-т археологии. М. : Наука, 1988. - 782 с.

132. Рыбаков, Б.А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков ; Рос. АН, ин-т археологии. 2-е изд. - М. : Наука, 1994. - 607 с.

133. Рябушинский, В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. Русский хозяин : Ст. об иконе / В.П. Рябушинский ; Вступ. ст. икоммент. M.JI. Гринберга, В.В. Нехотина. М. : Иерусалим : Мосты, 1994. -240 с.

134. Свасьян, К. А. Проблема символа в современной философии : (Критика и анализ) / Ереван : Изд-во АН АрмССР, 1980. 226 с. : илл.

135. Святая Русь : Энциклопедический словарь русской цивилизации / Сост. О.А. Платонов. М. : Энцикл. рус. цивилизации, 2000.- 1038 с.

136. Славянская мифология : Словарь-справочник / Сост. Л.М. Вагурина. М. : Линор&Совершенство, 1998. - 320 с.

137. Славянская мифология : Энциклопедический словарь / Науч. ред. В.Я. Петрухин и др. М. : Эллис Лак, 1995. - 414 с.

138. Скороспелова, Е.Б. Русская проза XX века: от А.Белого («Петербург») до Б.Пастернака («Доктор Живаго». М. : Эллис Лак, 2003

139. Скороспелова, Е.Б. Неомифологизм как средство универсализации. Русская проза XX века: от А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М., 2003.

140. Славянские литературы. Культура и фольклор славянских народов : Докл. рос. делегации / XII Междунар. съезд славистов (Краков, 1998); Отв. ред. С.В. Никольский. М. : Наследие, 1998. - 500 с.

141. Солнцева, Н.М. Гость чудесный: Наследие Сергея Клычкова / Н.М. Солнцева. М. : Эллис Лак, 2000 М. : Лит. обозрение. —■ 1987. — № 5.

142. Солнцева, Н. М. Китежский павлин : Филол. проза. Документы. Факты. Версии. / Наталья Солнцева. М. : Скифы, 1992. - 431 с.

143. Солнцева, Н.М. О Сергее Клычкове // Клычков С.А. Чертухинский балакирь. —М. : Сов. писатель, 1988.

144. Солнцева, Н.М. Последний Лель : О жизни и творчестве С. Клычкова / Наталья Солнцева. М. : Моск. рабочий, 1993. - 222 с.

145. Солнцева, Н.М. Сорочье царство Сергея Клычкова // Клычков С.А. Собрание соч.: В 2 т. Т. 1. М., 2000.

146. Старообрядчество : Лица, события, предметы и символы: Опыт энцикл. слов. / С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. М. : Изд-во журн. «Церковь», 1996. - 316 с.

147. Старообрядчество. Опыт энциклопедического словаря. М.,1996.

148. Степанов, Ю.С. Константы : Словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. Изд. 3-е, испр. и доп. - М. : Акад. проект, 2004. - 992 с.

149. Структура волшебной сказки. М., 2001.

150. Тахо-Годи, А. А. Термин "символ" в древнегреческой литературе: историко-семасиологический этюд // Вопросы классической филологии. М., 1976.

151. Тахо-Годи, А. А. Художественный символический смысл трактата Порфирия "О пещере нимф" // Вопросы классической филологии. М., 1976.

152. Толстой, Н.И. Язык и культура//Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

153. Топоров, В. Н. К происхождению некоторых поэтических символов // Ранние формы искусства. М., 1972. С. 77-103.

154. Топоров, В.Н. Святость и святые в русской культуре / В.Н. Топоров. М. : Шк. «Языки рус. культуры», 1995. - 863 с.

155. Тресиддер, Дж. Словарь символов : Пер. с англ. / Джек Трессидер. М. : Изд.-торговый дом «Гранд»: ФАИР-пресс, 1999. - 443 с.

156. Троицкий, Е.С. Соборная сила многонациональной России / Е.С. Троицкий. М. : Русло, 1995. - 36 с.

157. Тропкина, Н. Е. Образный строй русской поэзии 1917-1921 гг. : Монография / Н.Е. Тропкина ; Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград : Перемена, 1998.-221 с.

158. Тропкина, Н.Е. Русская поэзия 1917-1921 годов: художественные искания поэтов серебряного века : Учеб. пособие / Н.Е. Тропкина ; Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград : Перемена, 1995. - 188 с.

159. Уваров, Л. В. Образ, символ, знак: анализ современного гносеологического символизма. — Минск: Наука и техника, 1967. 119 с. - (АН БССР. Ин-т ф-фии и права).

160. Успенский, Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей : реликты язычества в восточно-слав. культе Николая Мирлихийского. М. : Изд-во МГУ, 1982. - 245 е.: ил.

161. Уэллек, Р. Теория литературы / Р. Уэллек, О. Уоррен; пер. с англ.; вступит, ст. А.А. Аникста : коммент. Б.А. Гиленсона. М. : Прогресс, 1978. - 325 с.

162. Федоров, Н.Ф. Сочинения / Н.Ф. Фёдоров; вступит, ст., примеч. и сост. С.Г. Семёновой. М.: Мысль, 1982. - 711 с.

163. Феноменология святости и страстности в русской философии культуры. СПб., 2004.

164. Философский энциклопедический словарь / Гл. ред. Л.Ф. Ильичёв, и др. -М. : Совет, энцикл., 1983. 839 с.

165. Памятники культуры: новые открытия. Письменность. Искусство. Археология: ежегодник / АН СССР, науч. совет по истории мир. культуры. Л.: Наука, 1984 - 534 е.: ил.

166. Флоренский, П. А. Столп и утверждение истины / П. А. Флоренский ; АН СССР, ин-т философии. М. : Правда, 1990. - 492 с.

167. Фрэзер, Д.Д. Золотая ветвь : Мифология и история религии : Пер. с англ. / Джеймс Джойс Фрэзер ; [Послесл. С.А. Токарева].- М. : ACT, 1998.-781 с.

168. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности. М.: Наука, 1978. - 605 с. - (Исслед. по фольклору и мифологии Востока).

169. Фромм, Э. Бегство от свободы / Э. Фромм ; пер. с англ. Г.Ф. Швейника ; общ. ред. П.С. Гуревича. М. : Прогресс : Универс, 1995. -256 с.

170. Хализев, В.Е. Теория литературы : Учебник для ВУЗов / В.Е. Хализев. М. : Высш. шк., 1999. - 398 с.

171. Шелестюк, Е. В. Поэтический символ-образ и троп с концептуально-семантической точки зрения // Лингвистические исследования: эволюция и функционирование языка. Екатеринбург, 1995. -С. 155-159.

172. Шеллинг, Ф. В. Философия искусства / Пер. вступит, ст. П.С. Попова и М.Ф. Овсянникова. М.: Мысль, 1966. - 496 с.

173. Шенталинский, В.А. Рабы свободы в литературных архивах КГБ : Бабель, Булгаков, Флоренский, Пильняк, Мандельштам, Клюев, Платонов, Горький / В.А. Шенталинский. М. : Парус, 1995. - 390 с.

174. Элиаде, М. Аспекты мифа : Пер. с фр. / М. Элиаде ; Предисл. В. Большакова. М. : Акад. проект, 2000. - 223 с.

175. Эпштейн, М. Н. Природа, мир, тайник вселенной: система пейзаж, образов в рус. поэзии. М. : Высш.шк., 1990. - 302 е.: ил.

176. Эткинд, А. Хлыст : Секты, литература и революция / А. Эткинд. М. : Новое лит. обозрение, 1998. - 688 с.

177. Юнг, К. Г. Душа и миф: шесть архетипов (Пер. с англ. А.А. Юдина; сост. В.И. Менжулина. М.; Киев: ЗАО «Совершенство»; Порт -Роль, 1997.-384 с.

178. Юркина, Л. А. Символ и его художественные функции. АКД. М., 1989.